Автор: Ugarnaya_uno Бета: _bitch Жанр: Романс, юмор, юст
реклама
Автор: Ugarnaya_uno Бета: _bitch Жанр: Романс, юмор, юст Рейтинг: G – PG-13 30 декабря Константин Куликов был замечательным начальником. Зарплату он платил хорошую, не скупился, но вместе с тем всегда требовал качества работы. К тем, кто забивал на свои обязанности болт, применялись жесткие меры, например, штраф в виде лишения премии. Иногда, правда, эти самые меры были излишне суровыми и жесткими, но неизменно справедливыми. Так считал сам Константин. Подчиненные шефа любили. Тихо, тайно, не показывая этого светлого и глубокого чувства, выражая всем своим видом лишь сдержанное почтение. Но иногда их прорывало, и тогда Куликов мог в полном объеме насладиться любовью тех, кто работал под его началом. Например, как сегодня, тридцатого декабря, в канун Нового года. Пятнадцать минут назад в кабинет к Куликову завалился чуть ли не весь персонал офиса и торжественно вручил нечто тяжелое и объемное с искренними и восторженными поздравлениями с наступающим Новым годом. Катенька Гордеева, его секретарь, выдала долгую и прочувствованную речь на предмет того, как они все любят свое драгоценное начальство, как желают ему счастья, здоровья, всех благ и далее по тексту. Куликов вежливо улыбнулся и так же вежливо поблагодарил. И отпустил народ по домам, чему тот не мог не обрадоваться. Оставшись один, он водрузил подарок на стол и принялся неторопливо сдирать с него праздничную бумагу. Обертка приятно шуршала, зарождая в душе радостное предвкушение чего-то необычного и приятного. Стянув последний слой бумаги, Куликов задумчиво воозрился на свой подарок. Он и правда был необычным, но вот то, что касалось приятной стороны, было весьма спорным. Конь. Большой, бронзовый конь. У него была стоящая торчком грива и нереально добрые почти человеческие глаза. Подперев подбородок рукой, Куликов смотрел на коня. Конь смотрел на него. И улыбался. Натурально улыбался, скульпторы, его отливавшие, видимо, посчитали, что сия улыбка будет удачным дополнением ко всему остальному антуражу. И понравится покупателям. В данном конкретном случае, понравиться она должна была Куликову. Мда… - И что мне с тобой делать? – задумчиво произнес вслух Константин. – И что мне делать с моими подчиненными? Премии лишать? Так неудобно, Новый год все-таки, а там и Рождество не за горами... Иногда ему казалось, что у его работников очень своеобразное чувство юмора и излишне креативное чувство вкуса. И данный... шедевр служил на данный момент самым прямым этому доказательством. - Костя, ты здесь? – раздался чей-то бодрый голос, а спустя секунду в дверной проем кабинета просунулась голова Юрки Виноградова, его зама. А еще Виноградов уже пять лет жил у Константина на правах любовника, но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Сейчас все мысли Константина занимал конь. Поэтому в сторону Виноградова он бросил лишь мимолетный взгляд. - Здесь, заходи. Юрка, пройдя в кабинет, тут же заметил объект внимания Константина и издал многозначительное и чуть ли ни радостное: - Ммм… Конь! - Чему ты так радуешься, позволь поинтересоваться? – вскинул бровь Куликов, глядя на восторженное выражение лица своей второй половины. - Как, чему? Конь же! - И? - Классный конь. - Нисколько в этом не сомневаюсь, - невозмутимо отозвался Константин. – Только что мне с ним делать? - Как, что? – снова удивленно протянул Юрка. - Дома поставим. - Куда? – Теперь уже голос Куликова звучал скептически. - Ну, мало ли у нас места? – легкомысленно произнес Виноградов, продолжая разглядывать скульптуру. – Можно в спальню… Куликов представил, как этот шедевр будет пялиться на них во время интима, и его передернуло. - Нет. - Тогда в гостиную? – предположил Юрка. - В кухню? Константин покачал головой, бросил задумчивый взгляд на коня. И тут его осенило. По его лицу расплылась та самая улыбка, которая пугала не только подчиненных, но и конкурентов. Увидев ее, Виноградов прищурился. - Ты чего? – спросил он. - Знаешь, а я его здесь поставлю. Вернее, в приемной. - Зачем? - А пусть он им напоминает о том, как они меня любят. - Изверг, - фыркнул Юрка, прекрасно осведомленный о характере Куликова. В конце концов, он уже пять лет, как вместе. И Виноградову не раз пришлось испытать константиновы врожденные повадки деспота на себе. - Каждому воздается по делам его, - усмехнулся Константин, весьма довольный своим решением. – А теперь поехали домой. Последнее предложение было произнесено тоном, не терпящим возражений. Да Юрка и не собирался спорить. Завтра Новый год и нужно еще много всего сделать. А особенно заставить Куликова все-таки приобрести елку, от покупки которой тот категорически отказывался, аргументируя это наличием у праздничного дерева иголок, которые потом придется выгребать по всей квартире на протяжении всего следующего года. А искусственную уже не хотел Юрка. Что интересного в искусственной елке, скажите? Но ничего. Сейчас они поедут мимо елочного базара, и он должен, просто обязан уговорить его. Ну, какой же Новый год и без елки? И вообще, Куликов сопротивляется каждый год, но в конечном итоге… - Юрка, ты ночевать здесь собрался? - Нет, уже иду. - Быстрее давай. Деспот, честное слово. - С наступающим, - сказал Юрка коню, потрепав того по бронзовой гриве, и потопал следом за Куликовым. Конь даже не шелохнулся. И продолжал все так же по-доброму улыбаться. *** Добрые традиции. «Буду часа в два. Что купить?» «Окей. Все есть, забей». «Тогда на свое усмотрение?» «Как хочешь. Ждем тебя)» В этом году у семейства Котовых все началось в районе семи часов вечера. Мама Елена Владимировна и папа Николай Алексеевич вернулись с работы домой, где их ждали дети двадцатилетний сын Павел и семнадцатилетняя дочь Кира. После легкого перекуса семья приняласьза очень важное и ответственное мероприятие, а именно за сборы в гости к бабушке Терезе – маме Николая Алексеевича. - Паш, давай быстрее. - Да иду уже. - Мам, а где мой свитер? - В шкафу, где ему еще быть? - Лен, мы опаздываем! - Я знаю, Коля! Паша, Кира, вы долго? - Я уже почти готов. - А я не могу найти свой свитер! Мам, он точно в шкафу? - Да! - Лен, мы опаздываем! Кстати, ты не забыла сложить подарки в сумку? - Нет! - Да где же мой свитер?! Приблизительнотак оно и было. Когда же, наконец, все нужные вещи были упакованы и нашелся злополучный предмет одежды, Котовы покинули свою квартиру, куда планировали вернуться не раньше третьего числа. «Привезешь хлеба? Эти дурынды купили всего две буханки». «Конечно, без проблем». Отмечать Новый год у бабушки Терезы стало доброй традицией лет пять назад. И сколько Пашка помнил, каждый праздник проходил примерно по одному и тому же сценарию. Сначала лихорадочные сборы, о которых уже упоминалось выше, затем не менее нервозная подготовка праздничного стола. Бабушка Тереза была уже довольно пожилой дамой и не справлялась со всеми делами в одиночку, и именно поэтому сын со своей семьей приезжалик ней как можно раньше, чтобы помочь. Елена Владимировна неслась в кухню оказать свекрови посильную помощь, Николай Алексеевич вместе с Кирой устанавливал и наряжал елку, а Пашка, как всегда, брался за тряпкуи пылесос. В общем, каждый занимался тем, что ему было по душе. Да-да, вы не ослышались, Пашке на самом деле нравилось вытирать пыль с полок и возить пылесосной насадкой по коврам и полу. И вы не представляете, какое было счастье Кире, когда она в свое время поняла, что может сплавлять половину своих обязанностей по уборке квартиры брату. И даже позволяла себе некоторые шутки, глядя на то, как он сосредоточенно ковыряется с пылесосом: - Может, тебе стоило пойти учиться на профессионального уборщика, а не экономиста? А что, у тебя тут тоже круто получается. Пашка, проявляя мудрость старшего брата, всегда молчал. Ну, что, скажите на милость, можно было взять с ребенка? Глупая она еще, маленькая и ничего не понимает. Примерно к половине одиннадцатого вечера все приготовления были, наконец, окончены. Елка весело мигала праздничными гирляндами, стол накрыт, в столовой витал аромат вкусной домашней еды. На экране телевизора популярные артисты отечественной эстрады поздравляли зрителей с наступающим Новым годом, а за окном, не дождавшись полуночи, трещали и взрывались фейерверки. Семейство Котовых собралось за столом, чтобы проводить старый год и, конечно же, встретить новый. Наполнялись бокалы, салаты и закуска раскладывались по тарелкам. Задорно шутила Елена Владимировна, звучал звонкий смех Киры и басовитый хохот Николая Алексеевича. Пашка сдержанно улыбался. Бабушка Тереза же с мягкой и довольной улыбкой смотрела на свою семью. Без пяти двенадцать артисты на голубом экране уступили местосамому главному человеку нашей страны, чтобы он произнес традиционную поздравительную речь, а потом, наконец, зазвучал бой курантов. «С Новым годом!!!!!))))» «И тебя тоже с Новым годом)))» После наступления полуночи, когда были подняты бокалы с веселым искристым шампанским, когда были сделаны все звонки и отправлены смс-ки с поздравлениями, приходила пора для обмена подарками. Дарить подарки в семье Котовых любили и никогда не жалели на это денег, выбирая только самое лучшее. А вотбабушка Тереза придерживалась немного другого мнения. Она никогда, в отличие от многих в предпраздничную лихорадку, не бегала по магазинам, утверждая, что самый лучший подарок это тот, что сделан своими руками. И каждый год придерживалась своего же правила, одаривая родных теплыми вещами собственной ручной вязки. Так было и в этом году. Елена Владимировна получила шарф из тонкой шерсти. Пашка знал, что она положит его в верхний ящик шкафа, к остальным пяти, что были подарены за предыдущие пять лет. И если и наденет, то только на дачу. Не потому, что мама плохо относится к подаркам свекрови, просто шарфы она совсем не носит, предпочитая свитера с высоким воротом. Так же, как шапкам – капюшоны. Но об этом Елена Александровна молчала и всегда искренне благодарила бабушку за подарок. Отцу достались шерстяные носки. Тоже уже пятая пара, но в отличие от мамы, он их, Пашка готов был побиться об заклад, носить будет. На рыбалку, например. Или за грибами. В резиновые сапоги просто необходимы шерстяные носки – и тепло, и ногам не вредит. - Спасибо, ма, - пробасил Николай Алексеевич, обнимая ее. Кире торжественно вручили шапку и варежки, чему девушка безмерно обрадовалась и сразу же нацепила их на себя. Бабушка Тереза с умилением посмотрела на радостную внучку, после чего повернулась к внуку. - А теперь твоя очередь, Павлик, - проговорила она, протягивая ему сверток. Пашка серьезно кивнул и принялся сдирать упаковку, уже зная, что там. И не ошибся внутри лежалярко-синий шерстянойсвитер. Его низ, рукава и ворот былиобвязаны белыми нитками, а на груди красовался коричневый олень. Вернее, морда оленя с белыми рогами и красным носом. Каждый год Пашка получал свитер. Один от другого отличался лишь цветом и рисунком. В прошлом году, например, на груди красовался зайчик с морковкой, а в позапрошлый бабуля решила воспроизвести портрет Микки Мауса. Причем, не очень удачно и на выходе получился некий гибрид огромной мыши со слоном. Так что, олень – это еще неплохо. Но даже не он заставил Киру незаметно прыснуть, а родителей сделать неестественно серьезные лица. Пашка же сдержал вздох. - Ты тоже надень его, - сказала бабушка, не заметив замешательства внука, - как Кирочка. Пашка с сомнением посмотрел сначала на свитер, затем на сестру, потом на родителей. Но Кира старательно давила улыбку, делая вид, что разглядывает варежки, а отец с матерью лишь выразительно покачали головами, мол, даже не вздумай расстраивать бабушку. И Пашке не оставалось ничего другого, как натянуть свитер на себя. Свитер был безбожно мал. Рукава едва закрывали локти, а низ был настолько коротким, что, сними Пашка майку, выставил бы на обозрение пупок. Пашка внезапнопочувствовал себя великаном, примеряющим одежду гномика. Весьма неуютное ощущение. - Странно, - проговорила бабушка, машинально пытаясь оттянуть низ свитера, чтобы он сел нормально, - я же вроде снимала с тебя мерки перед тем, как вязать. Перепутала, что ли? - Ничего страшного, бабуль, -поспешно произнес Пашка, уловив расстроенные интонации в ее голосе. – Так сейчас даже модно. - Правда? – удивилась бабушка Тереза. - Ага, - закивал он. – Кир, подтверди. - Да-да, бабуль, Пашка прав, - закивала девушка, борясь с подступающим смехом. – У нас девчонки сплошь и рядом ходят с голыми пупками. Да и рукава три четверти тоже довольно популярны. - А мальчики?– продолжала допытываться бабушка. - Тоже так ходят? - А мальчики тем более, - с улыбкой проговорила Кира и вдруг хитро прищурилась. – Особенно, не такие, как все. Пашка, поняв, в чью сторону это было сказано, сделал страшные глаза и показал сестре кулак, но та лишь весело фыркнула и подмигнула ему. - А давайте уже поедим горячего! – обратилась Кира ко всем сразу. – А то у меня от одних салатов потом будет живот болеть. Никто и не подумал с ней спорить. И Пашка, воспользовавшись тем, что семья стала подтягиваться за стол, тихонько стянул с себя злополучный свитер. «Ты где? Уже два». «Выезжаю». - Павлик, надень свитер! – уговаривала бабушка, наблюдая за тем, как внук завязывает шнурки на кедах. - На улице же холодно, а ты в одной майке! - Бабуль, у меня куртка теплая - пуховик, - резонно заметил Пашка. - Да что там эта куртка! А вот свитер, он теплый. - Бабуль… - Паш, не спорь с бабушкой, - раздался голос появившегося в прихожей отца. – Онаправа: на улице мороз, а твоя майка совсем тонкая. Пашка выпрямился и наградил отца весьма выразительным взглядом. Ты издеваешься, говорил он, реально издеваешься, да? Но Николай Алексеевич лишь пожал плечами. - Тем более сам сказал, что это модно, - серьезным тоном добавил он, но в глазах плясали смешинки. – Будет чем перед друзьями пощеголять. Пашка еле сдержался, чтобы не изобразить знаменитый интернетовский смайлик, и снова, уже во второй раз за эту ночь принялся надевать на себя свитер. Он только надеялся, что успеет снять его до того, как увидят друзья. В этом случае действительно будет настоящий… «абзац». «Чувак, мы тебя сегодня увидим?» «Уже поднимаюсь, открывай дверь)». - Ну, мы тебя уже заждались, друг, - с улыбкой проговорил открывший дверь Витька Смирнов, хозяин вечеринки и собственно квартиры, куда приехал Пашка. - Семья - прежде всего, - улыбнулся тот в ответ, проходя внутрь и отряхивая снег с шапки и куртки. Потом протянул Витьке пакет: – Я привез хлеба, как ты и просил. Там еще пиво, шампанское мне, к сожалению, не продали – поздно уже. - Ничего страшного, обойдутся и пивом, - отмахнулся Витька. - Да раздевайся ты уже! - Ага, - кивнул Пашка, но вместо того, чтобы снять для начала хотя бы кеды, схватил Витьку за плечо, притянул к себе и поцеловал. Долго, медленно и невероятно сладко. От Смирнова пахло хвоей и немного табаком, а сам он был податливый и горячий. Они учились в одном университете, только на разных курсах. Пашка в этом году должен был закончить четвертый, а Витька пятый. Познакомились на общей студенческой вечеринке примерно полтора года назад, заобщались и с тех пор дружили. Вернее, дружили до определенного момента, пока однажды их отношения не переросли в нечто более близкое и, несомненно, лучшее. И что-то менять в них Пашке совсем не хотелось. - Черт, Котов, давай не сейчас, - выдохнул Витька, отстраняясь. – У меня от тебя и так башку сносит, а ты ещеи… в общем, ты понял. - Понял, - улыбнулся Пашка. – С Новым годом. - С Новым годом. И я все еще жду, когда ты,наконец, снимешь с себя верхние шмотки. На этот раз Пашка послушался. Сначала кеды, потом шапку. Когда он стаскивал с себя куртку, то совсем забыл о том, что находится под ней. И, разумеется, оно сразу же попало в поле зрения Смирнова. - Чувак, а это что такое на тебе? – спросил он подозрительно. - Это бабушка связала, - сконфуженно пояснил Пашка, готовый сквозь землю провалиться. – Она мне всегда дарит такие свитера. - Это просто феерично, - хитро прищурившись, проговорил Смирнов, разглядывая оленя, самая настоящая фантастика. - Я сейчас сниму… - Не-не, - запротестовал Витька, хватая его за руку и таща в комнату, откуда доносились веселые голоса, смех и музыка. - Даже не думай. Общественность должна увидеть сей шедевр. - Смирнов… - Сам подумай, - рассуждал Смирнов, даже не думая разжимать захват, - разве в нашем современном мире такое увидишь? Пашка отбрыкивался, Пашка ругался, угрожал, почти матерился, но Смирнов был непреклонен. И, в конце концов, взору вышеупомянутой общественности был представлен этот самый… «шедевр». Реакция народа была предсказуема ине заставила себя долго ждать. Пашка во второй раз за этот вечер подавил желание стать тем самым смайликом и стойко выдержал все улюлюканья, смешки и подколки. И даже не обиделся. Ну, что с них возьмешь? Тем более что повод похохотать налицо и сомнению не подлежит. - У вас есть олень? – весело бросил кто-то из их компании. - Олень? – подражая голосу барышни из рекламы известного провайдера сотовой связи и одновременно притягивая к себе за талию Пашку, отозвался Смирнов. – Есть! - Ну, вас в баню, - со смехом проговорил Пашка, отстраняясь от Витьки. – Это все-таки бабушкин подарок. Так что, идите вы все полем-лесом. Народ похихикал еще немного, после чего все-таки сменил тему. А Пашка, наконец, снял с себя свитер. Его усадили за стол, поставили тарелку, на которую расторопные девчонки сразу же напихали различных закусок, и вручили бокал с шампанским. - С Новым годом, господа! – на правах хозяина дома провозгласил Смирнов, и его поддержали одобрительным гулом. Через пару часов народ решил выползти из дома, чтобы проветриться, а заодно и отдать должное доброй новогодней традиции – запуску фейерверков, петард, ракет и прочих пиротехническихчудес. Потом долго гуляли, катались в местном парке с горки и жгли бенгальские огни. Было много шуток, смеха, шампанского в пластиковых стаканчиках и позитивного настроения. Было так здорово, так весело, что Пашке казалось, что пьян он больше от окружающего позитива, нежели выпитого алкоголя. И был счастлив. Просто нереально счастлив. Домой вернулись уже под утро. Витька умудрился в своей относительно небольшой квартире устроить спальные места всей их многочисленной компании, которая вырубилась практически сразу же, после чего утащил в свою комнату Пашку.Тот не сопротивлялся. Зачем? И утром, выйдя на кухню, первым, на кого Пашка наткнулся, был именно Смирнов. Встрепанный, со следами похмелья на лице, но, несомненно, довольный. - Доброе утро, - поздоровался Пашка, сияя улыбкой во весь рот. - Доброе, - кивнул в ответ Витька, тоже улыбнувшись. – Как оно? Как голова? - Норма. Но от кофе не откажусь. - Сейчас устроим. Но сначала, у меня для тебя есть подарок, - сказал Витька и, хмыкнув, добавил: – Он, конечно, не идет ни в какое сравнение с оленем… - Да ну тебя, - фыркнув, вставил Пашка. - Но, надеюсь, тоже понравится тебе. Держи. И протянул ему небольшой пакет, в котором Пашка обнаружил шайбу. Обычную хоккейную шайбу, но вот подпись на ней была не обычного человека. - Угадай, чей автограф? - словно прочитав его мысли, проговорил Смирнов. - Ковальчук? – недоверчиво предположил Пашка. - В точку, чувак! – просиял Витька, любуясь выражением восторженного изумления на лице друга. – Добыть его было не просто, но я это сделал, как видишь. То, что Пашка увлекался хоккеем, Смирнов, разумеется, знал. И не раз слышал Пашкины восторженные возгласы в адрес главного форварда нашей сборной – Ильи Ковальчука*. Но он и представить себе не мог, что Витька, который сам совершенно равнодушно относился к хоккею, предпочитая футбол, и постоянно фыркавший в адрес клюшек, шайб и прочего, настолько серьезно отнесется к Пашкиной страсти. - Это… круто, - выговорил вконец обалдевший Пашка. – Спасибо. - Обращайся, - наигранно небрежно отозвался Смирнов, пожав плечами. - А вообще… с Новым годом. - И тебя с Новым годом, - отозвался Пашка и добавил немного смущенно: -Правда… мой подарок чуть позже, ладно? Я не успел купить. - Пашка, расслабься, - отмахнулся от него Смирнов и вдруг резко притянул его к себе, обнял. – Помнишь, как в той детской песенке? Лучший мой подарочек – это ты. - Помню, - улыбнулся Пашка, обнимая его в ответ. Было хорошо, спокойно и уютно. Просто замечательно. И Пашка верил, сильно верил, что Витькас этого года станет в его жизни такой же доброй традицией, как предновогодняя суматоха, семья, друзья и, конечно же, свитера бабушки Терезы. Куда же от них денешься? *** Spare А я не знаю почему, но меня тянет, Меня так тянет, ох как меня тянет… Елена Ваенга «Абсент». - Здравствуйте, боулинг клуб «Позитив» приветствует вас. Чем мы можем быть полезны? - Здравствуйте, я бы хотел заказать дорожку. - На какой день и время? - Сегодня, на двадцать ноль-ноль. - Сколько человек будет? - Четверо. - На какую фамилию делать запись? - Ветров. - Сегодня, двадцать ноль-ноль, четыре человека. Ждем вас. - Спасибо. - Здравствуйте, боулинг клуб «Позитив» приветствует вас. Чем мы можем быть полезны? - Здравствуйте, я бы хотел заказать дорожку. - На какой день и время? - Сегодня, на восемь тридцать вечера. - Сколько человек будет? - Трое. - Будьте добры, вашу фамилию. - Карташов. - Сегодня, двадцать тридцать, три человека. Ждем вас. - Спасибо. - Итого сто семьдесят одно очко и, дамы и господа, поприветствуйте чемпиона этой партии Ветрова Михаила Михайловича, то есть меня! - сияя улыбкой, Мишка плюхается на стул и обводит друзей взглядом победителя. – Я прекрасен, не находите? - Да ну тебя, Ветров, - недовольно говорит Алешка Базанов, расстроено глядя на табло, безжалостно зафиксировавшее тот факт, что он занял только второе место. – Снова меня обыграл. - Да ладно тебе, Леш, всего лишь на несколько очков, - утешительно обнимает его Динара Славина – его девушка. – Не переживай ты так. - Ага, - поддакивает Ветров, вытаскивая из пачкисигарету и прикуривая ее. – Твое положение не так уж и страшно. Вон Заяц вообще последнее место занял, даже Динарка его обошла. - Я играю для удовольствия, а не для победы, - хрустя чипсами, тут же отзывается Петька Зайцев. – Да и не вижу смысла с тобой соревноваться. Бесполезное занятие. - Без стремления к победам наша жизнь скучна и однообразна, - назидательно произносит Ветров. – А отсутствие цели говорит о лености характера его обладателя. - Это кто сказал? – интересуется Динара. - Я! – тыкнув большим пальцем себе в грудь, заявляет Мишка. - И долго думал над этим? - Всего пару минут. - Задавала ты, Мишка, - выносит ему приговор Динара, но Ветров, ничуть не обиженный им, улыбается и отвечает: - Имею на это все основания. – Он тушит сигарету и поворачивается к друзьям: - Ну, что? Играем дальше? - Играем! – решительно произносит Алешка, вставая со своего места и подходя к стойке с шарами. – Должен же тебе кто-нибудь нос утереть. - Боюсь, на это способен только один человек, - вставляет свое слово Петька. – И, кстати, он как раз играет на соседней дорожке. - Марат, твой удар. - Помню. - Карташов, я знаю, что ты промажешь, - весело произносит Серега, возвращаясь за столик с дорожки, где только что выбил страйк. - Васильев, - наигранно строго начинает Ольга – супруга Сереги, - ты что людям под руку лезешь, а? - А что? Ты разве против? - Я предпочитаю честную борьбу, - фыркает Ольга, - без твоего шаманства. - А что, оно срабатывает? – с интересом спрашивает Марат, ожидая, пока на стойку вернется «десятка». - К сожалению, да, - кивает Ольга со смехом. – Мы смотрели биатлон как-то, так он сначала госпоже Байи три промаха накаркал, потом от него и Кати Вильхельм досталось. В результате ктото из наших гонку выиграл. Нет, это, конечно, хорошо, но сам факт! - Кто бы говорил, - ворчливо отзывается Васильев, отпивая пиво из своего стакана, - вспомни прошлый чемпионат мира по футболу, где ты сглазила Португалию, и испанцы выиграли матч. - Ну, они и весь чемпионат выиграли, между прочим, - напоминает Ольга с удовольствием в голосе. – На радость своим поклонникам. - Прямо семейство колдунов, - с улыбкой выносит им свой вердикт Марат. – Но я буду надеяться, что на меня ваше шаманство не распространится. - Берите мастерством, Марат Борисович, и все получится. - Я постараюсь, Ольга Петровна, - серьезно кивает Марат, но в глазах его все же пляшут смешинки. Он подхватывает вернувшийся на стойку нужный шар и идет к дорожке. Короткий разбег, удар и в результате девять очков. Вторая«десятка» едва задевает оставшуюся кеглю, но и этого хватает, чтобы ее сбить. Компьютер выводит на монитор «spare», и Карташов, вполне довольный результатом, возвращается за столик, чтобы покурить. Он как раз подносит огонек зажигалки к кончику сигареты и втягивает в себя терпкий дым, когда рядом раздается знакомый веселый голос: - Здравствуйте, Марат Борисович. - Народ, а это вообще кто? –интересуется Динара, наблюдая за оживленным разговором Ветрова с мужчиной на соседней дорожке. Услышав вопрос, Зайцев давится чипсами и полным изумления взглядом смотрит на девушку. - Что значит – кто? – произносит он, прокашлявшись. – Ты что, не в курсе? - Не в курсе, - честно отвечает Динара. - Да ладно! - Петька, она же новенькая в нашей компании, - напоминает ему Лешка. – Два месяца всего. Разве это большой срок? - Между прочим, - обиженно сверкнув своими прекрасными черными глазами, начинает девушка, - я думала, что для тебя даже такой срок что-то значит. Поняв, что его слова прозвучали по отношению к ней не очень хорошо, Базанов успокаивающе улыбается и кладет ладонь на ее плечо. - Конечно, значит, счастье мое, как ты могла подумать иначе? - говорит он, погладив ее по волосам. - Просто здесь история намного старше наших с тобой отношений. Сколько уже, Заяц? Года два? - Может, и больше, - пожимает плечами Петька. – Я не считал. - И что за история? - О! Это началось, когда наш Ветров крушил и рвал на дорожке всех, кто попадался ему под руку, - произносит Базанов голосом, полным театрального трагизма. – И не было ему равных соперников в игре божественной, и печалился и сокрушался он по этому поводу. И однажды, внемля его молитвам, послал ему Господь противника не просто достойного, но превосходящего его по силам. С тех пор прошло немало битв между ними, но не смог ни разу выиграть у своего злого гения Ветров. И поставил тогда он себе задачу – во что бы то ни стало обыграть своего оппонента. Но, к сожалению, не может этого сделать до сих пор. - Никак, - подхватывает это, как его назвала Динара, цирковое представление Петька. - Марат уделывает его за милую душу, - с наигранным сочувствием вставляет Лешка. - Ага. - В общем, что-то вроде того, - подводит итог Базанов, делая глоток пива. Динара обводит обоих весьма выразительным взглядом, в котором читается: «Вот ведь идиоты», и убедившись, что продолжения шоу не последует, все-таки задает интересующий ее вопрос: - И как понимаю, этот человек и есть злой гений? - В точку! – кивает Петька. - Симпатичный мужчина. - Симпатичный?! – восклицает Лешка, глядя на подругу с искренним возмущением и почти обидой. - Счастье мое, он же старый! - Максимум сорок лет. - А мне всего двадцать четыре. Чувствуешь разницу? - Конечно, - даже не думает спорить девушка и ехидно добавляет: - Особенно по наличию нажитого ума. Кстати, а что за пара с этим злым гением, вы в курсе? - Ольга и Сергей, – поясняет Петька. - Супруги. Они всегда вместе сюда приходят, правда, обычно компания у них больше. Хотя, может, кто-то еще к ним и подтянется. - Ясно все, - заключает Динарка. - Так и о чем сейчас Мишка говорит с Маратом? - Я так думаю, что все произойдет по старому сценарию, - произносит Петька, - сначала они договорятся о партии, потом эта партия состоится, и Ветров, как всегда, проиграет. - А потом? - А вот потом, счастье мое, - почему-то загадочно улыбается Лешка, обнимая Динару, и смотрит в сторону соседней дорожки, - все зависит исключительно от случая. - Миша, мы рады тебя видеть. Ольга, излучая тонну позитива, широко улыбается и тут же усаживает Мишку за столик. Серега более сдержан, нежели его супруга, но тоже приветлив. А вот у Карташова, когда он пожимает Ветрову руку, такое выражение на лице, словно он увидел мелкое, но весьма назойливое насекомое, котороеникак не получается изничтожить. Впрочем, как и всегда. Ветров давно к этому привык и перестал обращать внимания. Поэтому сейчас в ответ выдает самую ослепительную из своих улыбок и делает вид, что ничего особенного не происходит. - Я смотрю, в вашей компании пополнение? – спрашивает Ольга, кидая взгляд в сторонуДинары. - Это Лешкина девушка, они недавно начали встречаться, - отвечает Ветров. – Неплохая барышня. - Да? Тогда надо бы познакомиться с ней, как думаешь? – многозначительно поиграв бровями, оживленно произносит Ольга и поднимается из-за стола. - Тебе сейчас кидать, - напоминает ей Серега. - Брось за меня, я все равно эту партию безбожно слила, - отмахивается его супруга. – Не мой день. - Обратись к доктору, пусть полечит твое косоглазие, - колко бросает Васильев, но Ольга, давно привыкшая к таким его выпадам, лишь фыркает и направляется к дорожке, за которой сидят друзья Мишки. Тот провожает ее веселым взглядом, после чего поворачивается к Карташову: - Партию, Марат Борисович? Тот едва заметно улыбается и качает головой. - Ты ведь не отстанешь, Ветров, да? - Пока не выиграю, даже не надейтесь. - Хм, я уже подумываю о том, чтобы поддаться тебе. - Ни в коем случае, так же неинтересно. Марат медлит. Не то чтобы он против предложения Мишки, просто обдумывает возможные его последствия. Вернее, последствие ожидает всего одно, но вот нужно ли оно ему сегодня? - Хорошо, - поразмыслив и приняв решение, произносит Карташов. - Вы доигрываете свою партию, мы свою, а потом мы играем с тобой. - На вашей территории, - поспешно добавляет Ветров. Карташову остается только сдержать вздох. Мальчишка никак не хочет бросать свои глупые идеи и затеи, что, в принципе, простительно в силу его юного возраста, но вот зачем на все это каждый раз ведется он сам, остается загадкой до сих пор. Хотя, если признаться самому себе, то это даже забавно. Сам Ветров забавный, и их противостояние имеет определенную толику интереса. Так что, в какой-то степени это объяснимо. - Серега, вы с Олей не будете против, если мы ненадолго заберем дорожку в единоличное пользование? – спрашивает Марат у друга. - Мне без разницы, - отзывается Васильев, выбирая шар, чтобы сделать бросок за супругу. – К тому же, мы уже привыкли к вашим боям. - Круто! – восклицает Ветров обрадовано и, вспомнив о вежливости, добавляет: - Спасибо. - Чем бы дитя ни тешилось, - снисходительно хмыкает Серега. Тут Марат с ним полностью и безоговорочно солидарен. - А кто-нибудь выигрывал у вас? Хоть раз? – спрашивает Динара у Карташова, внимательно наблюдающего за броском Ветрова. Серега, как и обещал, оставил дорожку двум заклятым соперникам и ушел играть на соседнюю к Зайцеву и Базанову. А дамы решили понаблюдать за дуэлью Марата и Мишки. Динара аргументировала это тем, что еще ни разу не видела, как Ветрову утирают нос, и не должна упустить возможность посмотреть на это. Ну, а Ольга присоединилась к ней уже чисто из женской солидарности. Познакомившись, они, несмотря на разницу в возрасте, сразу же нашли общий язык. - Ну, вон Ветров выигрывает, - чуть улыбается Карташов в ответ на вопрос Динары. С начала партии прошло уже десять минут, и пока на самом деле перевес очков на стороне Мишки. Незначительный, но сам факт. Правда, насколько может судить Динара по невозмутимому лицу Марата, того это нисколько не смущает. И она его прекрасно понимает – впереди еще пять фреймов, за которые многое что может измениться. Достаточно одной ошибки, чтобы проиграть матч. - А если серьезно? - Вы спросите у Ольги, она вам расскажет, - с улыбкой отзывается Марат, вставая из-за стола. Мне надо бросок делать. - Так кто-нибудь у него выигрывал? – теперь уже у Ольги спрашивает Динара. – Или это тайна? - Да нет, почему же? – пожимает она плечами, допивая коктейль из своего бокала. – Никакой тайны. - И? - Ну, у нас большая компания. Это сегодня мы выбрались только втроем, а так нас обычно человек шесть играет. Иногда и больше, особенно по праздникам, - добавляет Ольга со смешком. – Это я к тому, что из всей нашей достаточно большойтусовки кто-нибудь у Марата да выигрывал. Кто-то больше, кто-то меньше. Но он, конечно, лучше всех играет. - А ты? – спрашивает Динара, с интересом глядя на нее. - Тоже выигрывала? - Несколько раз, - кивает Ольга и хмыкает: – Но для этого мне надо быть в ударе и выпивать не более одного коктейля за вечер. Сегодня было уже два, так что на хорошую игру мне рассчитывать не приходится. А вообще, мы ходим сюда просто, чтобы не сидеть дома субботним вечером, отдохнуть и, самое главное, пообщаться. Мы, к сожалению, очень редко видимся. - Семья, дети, работа? - Совершенно верно. О, смотри, - оживляется Ольга, указывая на табло, - Марат вышел вперед. - Он же выиграет снова? - Скорее всего, - кивает Ольга, а потом хитро прищуривается: - Хотя, признаюсь тебе по секрету, мы с Серегой постоянно спорим, когда эти двое играют. И я всегда ставлю на Мишку. Я надеюсь, что однажды он все же сможет победить. - Чтобы утереть нос Марату? - Нет. Конечно, нет, - смеется Ольга. – Карташов не задается от своих побед, к его чести. - Тогда почему? - Ну… просто будет немного жаль, если рвение Мишки пропадет даром, м? Динара в ответ лишь пожимает плечами. На ее взгляд, это почти риторический вопрос. Чайник закипает в считанные минуты, выключается с тихим щелчком. Ольга разливает кипяток по кружкам, в которых уже лежат пакетики с чаем, и передает одну мужу. Тот благодарит кивком, не открывая взгляда от экрана телевизора, где идет матч Лиги Чемпионов. Барселона играет против Манчестера, и последние на радость Сереги безбожно проигрывают. - Так сколько партий ты выиграл? – спрашивает Ольга. - Одну из двух. - Ничья? - Ага. Блин, ну ты посмотри? – восклицает он, махая рукой в сторону телевизора. – Кто так играет? - Просто кошмар, - невозмутимо соглашается Ольга, даже не глядя экран. - А Мишка, кстати, опять проиграл. - Да я так и понял. - И ты снова выиграл спор. - Это было даже неинтересно, - чуть ли не грустно отзывается Серега, отжимая пакетик и укладывая его поверх крышки сахарницы. - Вечно вы не на того ставите, Ольга Петровна. - Вечно? Ты хочешь сказать, что я в свое время зря на тебя ставила? – хитро прищуривается она, глядя на него поверх чашки. - По-моему, мне очень ценный приз достался. Работящий, приносящий неплохой доход и к тому же весьма привлекательный внешне. И вообще, сильный во всем. Последние слова она произносит, особенно выделив их, и Васильев, наконец, отрывает взгляд от своего любимого футбола. - Это что такое сейчас было? – спрашивает он у нее, хмыкнув. - А что? – сделав большие глаза, говорит Ольга. - Помнишь, как у Леночки Ваенги? Курили табатабак, употребляли абсент и кое-что, кстати, тоже могли. Почти про тебя. - Терпеть не могу Ваенгу, - кривится Серега. - Я знаю, - кивает Ольга и, отставив чашку, встает со стула. – Надо что-нибудь съесть. - На ночь? – изумляется Васильев и едко добавляет: - Ты скоро в дверь не пролезешь. Но Ольга, как всегда, только фыркает. Петьку в такси смаривает. Сначала он тихонько посапывает, но спустя какое-то время водителю приходится прибавить звук в магнитофоне, чтобы заглушить весьма звучный храп. - Прости, шеф, - со смехом извиняется перед водителем Лешка, похлопав его по плечу, - наш друг устал немного. - Да ничего, бывает, - покладисто отзывается шофер. – И не таких возили. - Понимаю, - хмыкает Базанов. - Леш, а как думаешь, - вдруг задумчиво произносит Динара, - Ветров сможет хоть раз выиграть у Марата? Услышав вопрос, Базанов бросает на нее любопытный взгляд. - А чего это ты вдруг спрашиваешь? - Мне просто интересно, - отзывается она с улыбкой. – Правильно Ольга сказала: он так старается. Его прямо распирает желание выиграть, победить, взять хоть один матч. Ты понимаешь, о чем я? - Понимаю, - кивает Лешка и притягивает ее к себе за плечи. – Знаешь, счастье мое, мы первое время тоже этим вопросом задавались и в глубине души надеялись, что Ветров сможет добиться того, чего так хочет. Из него даже тогда пёрло это упорство. Но стех пор прошло больше двух лет, а у него все никак не получается. Максимум усилий и ноль результата. Неутешительные факты, не находишь? - Да уж. Может, он слишком старается? – предполагает она. - А может недостаточно. Тут возможны оба варианта, счастье мое, - произносит Лешка и добавляет со смешком: - Но одно я точно знаю - они оба ловят от этого кайф. Динара молчит. Добавить здесь просто нечего. На улице холодно, мокрый снег метет прямо в лицо,и надо бы ловить машину, да ехать домой, но Ветров не делает ни единого движения. Впрочем, не только он. - Спасибо за игру, Марат Борисович. Тот передергивает плечами и поднимает воротник пальто, чтобы защититься от колючих снежинок. - На здоровье, Ветров. Это было несложно. - Выиграть? - Доставить тебе удовольствие. В его глазах пляшут смешинки, а губы улыбаются. И Мишка улыбается в ответ. И думает о том, сказать или нет то, что вертится на языке. Ведь хочется, хочется так же, как и взять реванш за все поражения. Но тут… и хочется, и колется. А, была, не была… - Вы его еще не до конца доставили, - решается Мишка, и Марат вскидывает бровь. - Что, еще партию? - Да, - храбро кивает Ветров. - Только… другого плана. На лице Карташова отражается понимание. Что ж, именно этого он и ждал. Все предсказуемо, банально, тривиально, но… он не может сказать, что неинтересно. Вот не может, и хоть убейте его. - Какое… заманчивое предложение. - Правда? – оживляется Ветров. - А я думал, что ты совсем интерес потерял, даже не звонил. - Ветров, это что, упрек? – недоуменно хмурится Марат. – Или претензии какие? - Нет, - поспешно отзывается Мишка, понимая, что перегнул планку и его неправильно поняли. – Просто факты. Так что насчет переноса партии на твою личную территорию? Карташов усмехается и смотрит на дорогу. Вдалеке виднеются фары приближающейся машины. Когда она подъезжает на достаточно близкое расстояние, он вскидывает руку. Мишка давит довольную улыбку. Даже в поражениях есть свои плюсы. Бесспорно. А я не знаю почему, но меня тянет, Меня так тянет, ох как меня тянет… *** С Новым годом, Макс… Макс опаздывал. В принципе, опаздывать – это обычное состояние Максима Зубова. И не потому, что он такой безответственный, нет. Ответственности у него хватает, можете не сомневаться. Он всегда помнит о каждой деловой встрече, вовремя на них появляется, но их так много, что на личные мероприятия приходится опаздывать. Не хочешь, а приходится. Хоть убейся. А сегодня, например, он весь день мотался по городу и забыл заправиться. Как результат, машина доехала до офиса, но наотрез отказалась ехать дальше. Покорми меня, требовательно мигала красная лампочка на приборной доске. Кормить родную Хонду было нечем, до ближайшей заправки полчаса пехом, поэтому Зубов плюнул и пошел ловить такси. Но машины совершенно не желали не то, что останавливаться, но и появляться на той самой улице, где находился Макс. Чему он совсем не удивлялся. Разве есть что-то удивительное в том, что тридцать первого декабря в десять часов вечера народ готовится к празднику, а не раскатывает по улицам родного Питера? Ничего сверхъестественного в этом нет, вполне обычное явление. Вот Максим тоже, например, спешит на праздник. На другом конце города ждут друзья и уже весь телефон оборвали, спрашивали, где его носит. - Уже еду, - честно врал Макс и вешал трубку. А врать было ужасно стыдно. И вместе с тем изменить ситуацию в свою пользу он не мог. Тренькнул дверной колокольчик находящегося позади Макса магазина, заскрипел снег под чьей-то тяжелой поступью. И Зубов не обратил бы на это внимания, если бы жизнерадостный голос чуть ли не проорал в самое ухо: - С Новым годом! Надо отдать должное Максиму – он даже не вздрогнул, просто спокойно обернулся. Прямо перед ним стоял Дед Мороз. В валенках, шубе, шапке – все, как положено. Белоснежная борода блестящим каскадом ниспадала до самого пояса, Дед Мороз, словно из сказки. И только слишком яркие глаза, да гладкая кожа лба выдавали его истинный возраст. Совсем молодой, подумал Зубов. А еще деда Мороза очень так красноречиво пошатывало. Видимо, согреться пытался, да переборщил малость… - С Новым годом, - кивнул Макс и отвернулся, снова вперив взгляд в проезжую часть. Надежда уехать все еще теплилась в его душе. - Отличная погода, правда? Дед Мороз попался общительный и жизнерадостный. А с каким энтузиазмом он указывал на падающие с неба крупные хлопья снега… Макс по поводу данных осадков этого самого энтузиазма не разделял. За последнюю неделю их в Питере выпало столько, сколько не выпадало за последние несколько лет. Причем вместе взятых. А с учетом того, что в северной столице России дороги чистить не хотят, передвижение по городу на любимой Хонде доставляло много хлопот. Поэтому на веселое замечание относительно погоды Зубов ответил мрачным: - Угу. Деда Мороза это не смутило совершенно, и, похоже, оставлять Макса в покое он не собирался. Он выудил из-за пазухи бутылку шампанского, из каждого кармана по стакану и протянул один из них Максиму: - Выпьем? Зубов хмуро покачал головой. - Нет, спасибо. А этот парень никуда не спешит, подумал Макс, наблюдая, как его невольный собеседник пытается откупорить бутылку. Получалось это у него, скажем так, не очень. А время неумолимо двигалось к одиннадцати, и шансов попасть на новогоднюю вечеринку становилось все меньше. Опять зазвонил телефон и бодрый, уже слегка подшофе голос Сашки Грановского, хозяина вечеринки, поинтересовался, наверное, уже в сотый раз, где Макса черти носят. Макс открыл, было, рот, чтобы снова соврать, но не успел. Именно в этот момент злосчастная бутылка в руках деда Мороза сжалилась и решила поддаться на попытки ее открыть. Пробка с громким хлопком вылетела из горлышка, исчезнув в неизвестном направлении, дед Мороз от неожиданности пошатнулся, смешно взмахнул руками, словно крыльями, и… Дальше свою роль сыграла вечная и нерушимая сила притяжения. Парень полетел в сугроб. В процессе полета он схватился за Макса. Тротуар был скользкий, поэтому Макс спустя секунду тоже оказался в сугробе. Лицом вниз, с полным ртом снега. - Мать твою! – выругался Зубов, отплевавшись. И как назло именно в этот момент из-за поворота показалась долгожданная машина. Лучик той самой надежды на то, чтобы добраться до теплой и уютной квартиры друзей, где еда, выпивка и знакомые все лица. Ну, вы понимаете, да? Машина ехала медленно, учитывая степень нечищенности дороги, но Макс понял, что все равно не успеет. Не успеет встать, потому что дед Мороз по-прежнему держался за его куртку, как утопающий за соломинку. - Твою мать! – снова выругался Максим, кое-как отцепил от себя парня, неуклюже поднялся. А машина ехидно подмигнула габаритами и скрылась из вида. Это стало последней каплей, лучик надежды моргнул и погас, зато в груди весело заворочалась злость. Потянулась, оскалилась и выплеснулась на того, кто был в поле зрения. А точнее, на непутевого деда Мороза. - Ты совсем охренел?! – рявкнул Макс. – Ты чего творишь?! Тот продолжал валяться в сугробе, блаженно улыбаясь. Шапка набекрень, борода сползла в сторону. И вид до того комичный, что Макс бы обязательно рассмеялся, если бы не сложившиеся обстоятельства. - Прости, приятель, - проговорил парень чуть заплетающимся языком. – Лажа вышла. - Да я сейчас тебя… - Эй, парни, помощь нужна? – вклинился в их разговор кто-то третий. Зубов повернулся на звук голоса и с удивлением обнаружил припаркованную у обочины ту самую тачку, что буквально минуту назад проезжала мимо. А у открытой двери со стороны водительского сиденья стоял молодой парень лет двадцати пяти. Свет уличного фонаря четко освещал закутанную в пуховик высокую фигуру и улыбку во все тридцать два зуба. Надо же, вернулся… - Нужна, - с готовностью отозвался Макс. Злость вдруг как ветром сдуло, осталась непонятная усталость. Парень захлопнул дверцу, приблизился, повернулся в сторону валяющегося в сугробе тела. - Что тут у вас? – спросил он. - Да так, - отмахнулся Макс, - небольшое ЧП. Давай поднимем, а? Он сам не сможет, перебрал малость. - Легко, - согласился парень. Кое-как они подняли незадачливого деда Мороза на ноги, Максим даже поправил ему шапку и бороду. Дед Мороз заулыбался, всем своим видом излучая благодушие. - Спасибо, парни, - все тем же заплетающимся языком поблагодарил бедолага. – Выпьем? - Нет, - ответили в один голос Зубов и водитель машины. - Точно? – прозвучало почти разочарованно. - Вы уверены? - Домой топай, - пробурчал Макс, с которого на сегодня было приключений более, чем достаточно. - Может, тебя подвезти? – дружелюбно предложил, очевидно, более лояльный водитель. - Да нет, мне недалеко, - отмахнулся дед Мороз. – Соседний дом. Но спасибо за предложение. И с Новым годом, парни! - С Новым годом, - снова в унисон ответили парни. После коротких рукопожатий дед Мороз побрел в сторону дома, насвистывая себе под нос чтото популярно-новогоднее. Макс проводил его взглядом, после чего повернулся к своему спасителю. - До Ломоносовской не подбросишь? – спросил он почти просительно. – Позарез нужно. - В чем проблемы, - снова улыбнулся парень. – Мне самому как раз в ту сторону. - Спасибо, - с облегчением вздохнул Макс. - Олег, - неожиданно протянул руку водитель. - Максим, - после паузы ответил Зубов. У Олега была теплая ладонь и крепкое рукопожатие. И до невозможности белозубая улыбка. И черные, как ночь, глаза. Или это в темноте так кажется? Красивый, неожиданно поймал себя на мысли Макс. Очень красивый. Даже дыхание перехватывает и не в силах оторвать от него взгляд. - Макс? Зубова словно из наваждения вырвали. - Что? – встрепенулся он. - Едем? – как-то неуверенно спросил Олег. - Едем, - решительно отозвался Зубов, стараясь унять колотящееся сердцебиение. Дорогу до Ломоносовской они провели в молчании, лишь изредка перекидываясь редкими фразами ни о чем. Просто так. И Макса до ужаса угнетало возникшее почти на пустом месте чувство неловкости. Вроде все нормально начиналось, а тут… Жаль, очень жаль. Парень очень даже ничего и… - Тебе куда? – спросил Олег, когда они ехали мимо метро. - На БКЗ, - ответил Макс, радуясь, что хоть чем-то разбавили угнетающее молчание. - А дом? - Двадцать четвертый. И тут Олег бросил на Зубова удивленный взгляд. - Слушай, а ты случаем не к Грановскому Сашке едешь? – спросил он, и тут настала очередь Макса удивляться. - К нему, - кивнул он. – И ты…? - И я, - хмыкнул Олег. – Вот ведь свезло. - Ага… - Круто же… Через пять минут они подъехали к дому Грановского, припарковались у заснеженного газона. - Ты знаешь, Макс, - сказал Олег, когда они выходили из машины, - я очень люблю Новый год. И посмотрел долгим, пристальным взглядом, от которого у Зубова снова заколотилось сердце. - Я тоже, - улыбнулся он, чуть помедлив. – Я тоже, Олег. *** Морозное утро, лучи солнца. Теплая постель. Белозубая улыбка, черные глаза, теплые ладони. И горячие сухие губы у самого уха. - С Новым годом, Макс. Зубов улыбнулся и повернул голову, чтобы выдохнуть прямо в эти самые горячие губы: - С Новым годом, Олег… *** Он У него, на мой взгляд, был странный вкус. Он носил узкие джинсы и футболки с длинным рукавом, которые были велики ему как минимум на один размер. А поверх натягивал рубашку. Рубашки были разного цвета и фасона, но неизменно либо в полоску, либо в клетку. На высокой, немного сутулой и нескладной фигуре это смотрелось, мягко говоря, слегка несуразно, о чем я ему и говорил. Но он лишь ухмылялся, пожимал плечами и многозначительно проходился по мне взглядом. И в этот момент я чувствовал себя образцом нелепости. И хотелось сразу извиниться за то, что сегодня вместо джинсов я надел костюм от «Абрис-Дизайн», а ноги вдел не в кеды, а в модельные туфли. Он курил короткие тонкие сигареты с оранжевым фильтром. В его длинных пальцах они казались зубочистками, он скуривал их в несколько затяжек и раздавливал в пепельнице уже практически голый фильтр. И сразу же хватался за следующую. Он выкуривал почти две пачки в день. Я ругался, хмуро сдвигал брови к переносице и пугал раком легких. Он снова улыбался, гасил окурок и тянулся к пачке. Он пил пиво прямо из бутылки, небрежно игнорируя всегда стоящие на столе в кухне стаканы. Говорил, что так меньше пиво выдыхается, да и вкус лучше. И на мои увещевания относительно правил приличий удивленно вскидывал брови и отвечал убийственной логикой: - Но мы же дома, какая разница? У него всегда был включен телевизор, вне зависимости от того, смотрит он его или нет. Он мог сидеть за компьютером, читать, заниматься делами, связанными с работой, но обязательно под звуки этой не прекращающей трещать «коробки». Меня это раздражало. Меня это убивало. Меня это злило. Я не мог сосредоточиться на своих делах, поэтому приходилось брать ноутбук и уходить в кухню. Первые двадцать минут он даже не замечал моего отсутствия, а потом заявлялся в кухню и, как ни в чем не бывало, предлагал: - А пойдем в кино, м? И улыбался этой своей проклятой улыбкой, глядя на которую просто невозможно было сказать «нет». Он вечно разбрасывал по комнате свои вещи, его резинки для волос постоянно болтались на кофейном столике, а на эти чертовы рубашки в клетку-полоску я натыкался везде, где только было можно – на кровати в спальне, в гостиной – на диване и креслах. Он их складировал повсюду, но только не в корзину для белья. И выговаривать ему что-то по этому поводу было совершенно бесполезным занятием. Он просто вскидывал бровь, а потом, хитро прищурившись, сгребал меня в охапку и тащил в спальню, пол которой, спустя пять минут, после того, как за нами закрывалась дверь, оказывался усеян нашей одеждой. Он умел сделать хорошо. Наверное, постель была единственным местом, где он в первую очередь думал обо мне и выполнял все, что я просил. Доводил до такого состояния, когда уже перестаешь соображать и хочется только одного – быстрее, сильнее и далее по тексту. Когда он ушел, я сначала вздохнул с облегчением. Исчез беспорядок, исчез несмолкаемый звук работающего телевизора, исчезли пепельницы. Дома стало тихо, спокойно и… ужасно скучно. Это я понял примерно на седьмой день, когда обнаружил у себя в шкафу его футболку. Он как-то умудрился ее забыть, когда собирал вещи. Я смотрел на эту футболку и думал о том, что эта – одна из его любимых. Ярко оранжевого, словно фильтры его сигарет, цвета с каким-то мультяшным котом на груди. Он обычно носил ее дома, с шортами. Выглядел при этом еще более смешно. Он вообще весь был таким – чудаковатым, шумным, нескладным, несуразным, порой доходящим до абсурдности, но… самим собой. И до меня дошло, что не хватает. Банально не хватает всего, что было. Рубашек его нелепых, и оранжевых окурков, которые уже вываливаются из переполненной пепельницы и приходится его силком заставлять их вытряхнуть, и того небольшого хаоса, что царил здесь в его присутствие. Его улыбок – открытых, широких, хитроватых. Того фееричного и совершенно безумного секса, что был почти каждую ночь. И… его самого. Тишина, о которой я так мечтал, стала казаться могильным молчанием, а стаканы с подсохшей на стенках пеной от пива вдруг начали вызывать раздражение. Я же дома, а значит можно просто открутить крышку и сделать глоток из горлышка. Ведь можно, да? А еще можно взять телефон и набрать знакомый номер, который так и не поднялась рука стереть из записной книжки. Он, словно бельмо, болтался на дисплее знакомыми цифрами и коротким именем. И нужно просто взять и позвонить. Только вот… что сказать? Ведь я сам поставил точку. Здесь, в этой самой кухне, железобетонным, как у робота, голосом сообщил: - Наши отношения себя исчерпали. Взял и сказал. Он тогда вздрогнул, посмотрел недоуменно и растерянно, и спросил, что сделал не так. А я ответил, что все не так. Что я не могу жить с человеком, который носит такие рубашки, курит, как паровоз, и пьет пиво, не наливая его в стакан. Я устал от вечного шума и беспорядка. И нет, я не ставлю ему ультиматумов, не заставляю меняться, я просто хочу, чтобы он вот прямо сейчас ушел. Я действительно так сказал. И теперь, вспоминая это, чуть ли не бьюсь головой об стену, как распоследний дурак. Потому, что глупость сморозил. Несусветную глупость. А он… он взял и послушался меня. Никогда не слушался, а тут… встал и ушел. Еще неделю я ходил в каком-то пришибленном и квелом состоянии, так и не решаясь позвонить, а потом мы столкнулись с ним в каком-то ресторане во время обеда. На нем были неизменные джинсы, футболка и рубашка. Голубая в крупную клетку. Я ее совершенно не помню, видимо, он себе ее недавно купил. У него есть похожая, но там цвет немного темнее и… - Привет, - улыбнулся он. Просто улыбнулся, а у меня сердце перевернулось. И в зобу дыханье сперло. И пальцы почему-то задрожали. Почувствовал себя просто школьником… - Привет, - умудрился выдавить я, но на ответную улыбку сил просто не хватило. – Ты… как? - Плохо, - признался он, не поколебавшись. – Не хватает тебя. Я даже моргнул от неожиданности и изумления. А потом вспомнил, что он никогда не врет. Мне, по крайней мере, никогда. - Ты забыл свою футболку, - ляпнул мой язык, не посоветовавшись с мозгом. - Да? – нахмурился он, вспоминая. – Эта та, которая с котом? - Она самая. - Понятно, - кивнул он, запустив пятерню в волосы и взлохматив их сильнее прежнего. – Я думал, что потерял ее. Ладно, заеду как-нибудь, заберу. - Нет. - Нет? – удивленно переспросил он, глядя на меня непонятным взглядом. – Почему? Я на секунду замолчал, а потом глубоко вздохнул. И сказал, наконец, то, о чем думал на протяжении последних двух недель: - Слушай… я… возвращайся, а? Пожалуйста. Он, похоже, снова удивился. Потому, что замер, застыл. Высокий, несуразный, немного сутулый. Так похожий на самого себя. И достал сигарету. Короткую, с оранжевым фильтром. Я смотрел на то, как он вертит ее в пальцах и ждал ответа. Ждал, боясь услышать короткое «нет». - Правда? – тихо спросил он, заставив меня перевести взгляд на его лицо. – Ты на самом деле хочешь, чтобы я вернулся? - Хочу, - не стал врать я, чувствуя, как стучит по вискам пульс. – Очень хочу. Он медлил всего доли секунды, а потом схватил меня за руку и потащил к стоянке такси. Уточнять, что это означало, я не стал. Да и было это совершенно лишним. И черт с ним, с этими окурками, рубашками и ни на секунду не умолкающим телевизором. Это просто те самые неизбежные бытовые мелочи. И важны не они. Важен тот, кто их создает. *** Собака бывает кусачей. Лев Збруев терпеть не мог блондинок. И не потому, что считал их дурами. Вернее, не совсем поэтому. Просто в свое время он на личном опыте убедился, что у этих дам слишком нестандартное мышление. А когда им еще и за руль разрешают садиться… - Барышня, вы понимаете, что нарушили правила? – спрашивал Збруев, нависая над мелкой блондинистой девицей, которой пять минут назад въехал своим «Нисаном» в задний бампер ее «Дэу Матисса». - А, по-моему, это Вы их нарушили, - совершенно невозмутимо отозвалась она, совершенно не боясь внушительной фигуры Льва. - Вы в курсе, что дистанцию держать надо? - Да какая, к черту, дистанция, когда Вы так по тормозам бьете? - А я что, по-Вашему, должна была проехаться по несчастной собаке? – возмущенно отозвалась она, а потом, смерив его взглядом, презрительно скривила губы. – Хотя Вы, собственно, не похожи на того, кто на такой мелочи заморачивается. Вы, наверное, и по человеку проедетесь, если Вам это нужно будет. - Дамочка, Вы перегибаете палку. - На себя посмотрите! - Дура крашеная! – не выдержал Збруев и получил в ответ взгляд, полный негодования и недоумения. - Это мой натуральный цвет волос, между прочим! - Все равно дура! - Шовинист хренов! Причина ДТП, то есть та самая собака, тем временем, преспокойно сидела на газоне и с ленивым интересом наблюдала за перепалкой, делая вид, что не является виновницей этой аварии. «А что я? Я ничего. Совершенно тут не причем» - говорил весь ее вид. Они издеваются, подумал Лев, и собака, и эта мелкая шавка, которой по чудовищному недоразумению выдали права. Какого черта ей выдали права? Звонок мобильного вызвал очередную волну раздражения, и Збруев, отвернувшись от блондинки, взялся за телефон. - Да! – рявкнул он в трубку. - Ээ… Лев Николаевич, а Вы где? – спросил слегка обескураженный голос Грановского. Очень хотелось ответить на вопрос в рифму, но Збруев сдержался. - А что? – спросил он вместо этого. - Да нет, ничего. Просто тут люди ждут Вас. Вот уже полчаса, как ждут, а Вас все нет. Люди – это очень нужные и важные клиенты, на встречу с которыми Збруев, собственно, и ехал, когда врезал под «зад» этой мелкой девахе. - Мать твою! – вырвалось непроизвольно. - Я свою мать очень люблю, Лев Николаевич, - весело ответил Грановский, - а вот клиенты недовольны и собираются уходить. Вопрос, что делать? - Я буду через двадцать минут. Сделай так, чтобы дождались. - Я постараюсь, Лев Николаевич, - насмешливо проговорил Славка. Тоже издевается, подумал Збруев в порыве бешенства. Он отключил связь, убрал телефон в карман и, бросив очередной гневный взгляд на собаку, повернулся к мелкой надоедливой заразе. И тут его дернуло нехорошим предчувствием. На лице этой самой заразы играла торжествующая и зловещая улыбка. Настя Волкова терпеть не могла хамов. Особенно таких, которые хамили в открытую, со вкусом и не стесняясь в выражениях. Как, например, вот этот бугай. Вы только подумайте, въехал своим танком ей в бампер и вместо того, чтобы извиниться, начал сыпать оскорблениями. А кто-то еще про женщин за рулем анекдоты рассказывает. Вы вон на этого типа взгляните, чем не анекдот? Живой, ходячий и разговаривающий. Правда, совсем не смешной. Вот смотришь на него и начинаешь понимать, что вымер сильный пол, словно динозавры, много лет назад. Остались только жалкие его копии, которые считают, что раз мускулы накачал и в джип залез, то ему все позволено. Думает, если тестостероном и матами в разные стороны разбрасывается, то за настоящего мужика сойдет. Святая наивность… У святой наивности, между тем, запиликал мобильник, и у Насти появилась небольшая передышка, во время которой она еще раз осмотрела покореженный «зад» своей маленькой машинки. Ну, в принципе, ничего страшного не было, просто бампер поменять, но она представила себе всю эту возню со страховками, разбирательства с гаишниками и настроение ухудшилось еще больше. Что за день такой, а? И все из-за этого орангутанга, черт бы его побрал. - Я буду через двадцать минут, - цепануло ухо фразу, - сделай так, чтобы дождались. Вот ведь идиот. Какое через двадцать минут? Дай Бог, ГАИ только через час приедет, они же его даже еще не вызывали. Пока приедут, пока протокол составят, а потом еще в само ГАИ за бумажками ехать придется... И тут Настю осенило. Ну, конечно! Вот он, случай, чтобы и себе сделать хорошо, и этого нахала на место поставить. Волкова зачем-то кинула взгляд в сторону несостоявшейся жертвы аварии, то есть, собаки и получила ее одобрительный взгляд. «Давай, детка, проучи этого кобеля», - словно говорила она, почесав лапой за ухом. Это приободрило девушку еще больше. - Что это Вы улыбаетесь? – поинтересовался орангутанг подозрительно. - Да нет, ничего… ГАИ вызывать будем или продолжим нашу высокоинтеллектуальную дискуссию? Бугай заметно напрягся, и Настя улыбнулась еще шире. Я тебя сделаю, подумала она, будешь помнить, как оскорблять девушек. И дистанцию не соблюдать. - Предлагаю разобраться на месте, - неохотно произнес он. Волкова мысленно воскликнула «Комон!» и продолжила вслух с самым что ни есть деловым видом: - Отлично. Вы виноваты, значит платите. - Я виноват? Это Вы тут собаку спасали! - Конечно, - согласилась Волкова, - только по правилам дорожного движения кто въехал, тот и виноват. В любом случае. Вы же помните правила, правда? Он помнил. Настя по его лицу видела, что помнил. - Сколько? – проскрежетал он сквозь зубы, помедлив, и Настя назвала сумму, вызвав у него очередной приступ бешенства. - Вы сдурели? – рявкнул он так, что девушка чуть не вздрогнула. - Да за такие деньги можно десять бамперов на Вашу табуретку купить! - Считайте, что сюда входит компенсация за моральный ущерб и потраченное на Вас время, - невозмутимо отозвалась Волкова, разглядывая свой маникюр. - Женщина, не беси меня! Женщина? Женщина?! Это что еще за средневековье? - Если Вас не устраивает мое предложение, - самым любезным тоном сказала Настя, стараясь игнорировать бушующее внутри негодование, - то можно и ГАИ вызвать, страховка все расходы покроет. Только если Вы, конечно, не торопитесь. Убьет, подумала она, разглядывая его налитые кровью глаза. Как пить дать, убьет. Но, видимо, на смертоубийство времени у него тоже не было, потому что он, шумно выдохнув, полез в карман за бумажником. Настя смотрела, как он отсчитывает деньги, и давила довольную улыбку. - Вам бы в профессиональные вымогатели записаться, - сказал он, пихая хрустящие бумажки в ее ладонь, задатки просто шикарные. - Я обязательно учту Ваше предложение, господин Всезнайка, - отозвалась Настя сахарным голосом. Орангутанг в ответ только фыркнул и залез в свой танк. Через пару секунд взревел двигатель, «Ниссан» сдал назад, объехал ее машину и скрылся из вида. Настя проводила его взглядом и повернулась к собаке. - Ну, как я его? «Шикарно, детка, просто бесподобно». - А ведь знаешь, это ты виновата, ага. И даже не пытайся отвертеться. Волкова усмехнулась. Дожилась, с собаками разговаривает. Куда этот мир катится? Она залезла в багажник, где в одном из пакетов с продуктами лежал кусок вырезки. Хотела приготовить вкусненькое, но ладно, перебьется. - Держи, - сказала Настя, кидая собаке мясо, - заслужила. Та ответила благодарным взглядом и набросилась на угощение. Девушка снова рассмеялась и села в машину. Дома ждала гора немытой посуды и почти тридцать тетрадок с непроверенными сочинениями. Збруев, злой как черт, влетел офис через десять минут после разговора с Грановским. - Где они? – рявкнул Лев на него. - Ушли, - пожал тот плечами, с интересом рассматривая шефа. - Как ушли? Грановский, я же просил… - Да не переживайте Вы так, Лев Николаевич, - примирительно произнес Славка, - они сделали заказ. Я принял его, готов даже выполнить. Лев чуть ли не с облегчением вздохнул, хоть здесь повезло. Сжав челюсти, он снова вспомнил ДТП. Ох, попадись ему еще на пути эта мелкая стерва, он из нее всю душу вытрясет. - Кстати, Лев Николаевич, - проговорил Грановский, так и не дождавшись ответа, - Вам собака не нужна? - Собака? – не понял Збруев. - Ну, да. Щенок аргентинского дога. Очень умная сука, между прочим. Они точно издеваются, подумал в который раз за сегодняшний день Збруев, вперив взгляд в своего подчиненного. - Грановский, ты знаешь, что я ненавижу больше всего? - Меня? – даже моргнул от неожиданности Славка. - Нет. Собак, Грановский, - прорычал Збруев. - А тем более, умных сук. Они зачастую еще и стервами оказываются. Так что, отвали. Славка проводил его взглядом, недоуменно пожал плечами и вновь вернулся к работе. Что ж, бывают с шефом вот такие вот темы, так что не стоит обращать внимания.
