В книге предлагается характеристика двух но многом контрастных типов внутрисловных лексических
отношении. Обобщенно результатов анализа отношении
таксономии п метонимии может рассматриваться п качестве материалов к грамматике словаря русского языка.
Рецензенты:
Ю. П. КАРАУЛОВ, Л, А. НОВИКОВ
.
•:. Jb,:m
Гинзбург Е.Л. Конструкции полисемии в русском языке:
Таксономия и метонимия. - М.: Наука, 1985. - 223 с.
4602000000-170
042(02)-85
264-85 — 1
«Наука», 19S5 г,
ОТ
АВТОРА
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена Полисемии.
В последние десятилетия этой проблеме, важнейшей для учения
о слове, уделялось по сравнению с иными, прежде всего синтаксическими и словообразовательными, вопросами ничтожно малое
внимание. Если поверить некоторым науковедам и попытаться
оценить значимость этой темы числом посвященных ей публикаций, то оказалось бы, что исследования в этой области не могут
быть признаны актуальными. Те, чьим трудам обязаны развитие
словарного дела в нашей, стране и крупные лексикографические
и лексикологические предприятия, приходят к противоположному
выводу.
v В Предисловии к коллективному труду «История лексики русского литературного языка конца XVII—начала XIX века»
Ф. П. Филин писал: «Значения и оттенки значений отдельных слов
не изолированы. Между словами существуют синонимические,
антонимические, семантико-сопоставимые (родовые и видовые)
и иные отношения (парадигматика слова), что подразделяет словарный состав на великое (не поддающееся никакому учету)
множество лексико-семантических групп, причем одно и то же
многозначное слово может входить в разные группы. Исследование
лексико-семантического (реляционного) каркаса языка только
начинается». Предметом исследования, результаты которого излагаются в книге, и были некоторые элементы этого лексико-семантического каркаса слова и системы слов.
По отношению к слову в не меньшей мере, чем для значения
слова, верно утверждение: «Не механическая композиция, а единое содержание, прочное и изменчивое одновременно — таково
значение слова» [Трубачев, 1980, 14]. Критикуя не обоснованную
языковой действительностью сегментацию значения, О. Н. Трубачев подчеркивал: «Сегментация значения на отдельные компоненты или признаки. . . окажется. . . неполной, потому что всегда
есть риск оставить вне поля зрения некий суперсегментный остаток, который как раз и есть суть значения» [Трубачев, 1980, 7;
см. также: Трубачев, 1976]. Аналогия, эвристически чрезвычайно
Продуктивная, — подобно тому как ударение или сингармонизм
несет ответственность за фонетическую организацию слова, семантические суперсегментные средства являются тем конструктивным
семантическим принципом лексической единицы, который обнаруживается в устойчивости ее как «нормы, включающей ориентацию на обоснованное изменение» [Филин, 1981, 312]. Для слова
естественного языка, отличающегося от «словарных» средств
1*
3
машинно-ориентированных знаковых систем способностью «представлять собою внутренне связанную систему разнонаправленных
отражений разных кусочков действительности, между которыми
в системе данного языка устанавливается смысловая связь»
[Виноградов, 1977, 169], конституирующей нормой, тем «подвижным в неподвижной на время основе» [Филин, 1981, 312], которая
выделяет слово среди иных средств номинации [Виноградов, 1977,
Шведова, 1974], является принадлежность, актуальная или
виртуальная, к общезначимым конструкциям многозначности.
Наряду с иными средствами они обеспечивают «тожество слова,
обнаруживающееся в непрерывности его историко-семантического
развития» [Виноградов, 1977, 39], являются материальной основой
для возможных «переосмыслений первоначальных значений и
оттенков» (там же, 39). Сегодня, как и четверть века назад, актуально положение: «Не проникая глубоко в семантические основы
данной конкретной языковой системы, невозможно установить
признаки и нормы конструктивного объединения значений в составе одного и того же слова» [Виноградов, 1977, 164—165].
Конструкции, объединяющие лексические единицы в слове,
а затем и сами слова в классы, с полным правом могут рассматриваться как элементы семантической формы и слова, и отдельных
его представителей, значений и оттенков значений. С этой точки
зрения эта книга посвящена некоторым дифференциальным составляющим семантической формы слова.
В работе изучаются два типа семантических конструкций, обеспечивающих вместе с другими средствами соответствие многозначного слова лексическим нормам. Одному из них принадлежат
плохо изученные внутрисловные родо-видовые отношения, и по
сей день часто смешиваемые с иными таксономическими отношениями (такими, как «общее, частное», «множество, подмножество»,
«класс, элемент класса»). Другой тип конструкций объемлет результаты той классификации метонимических связей, которая
учитывает основания противопоставления их метафоре и нередко
объединяемой с ними синекдохе, прежде всего их соответствие
элементарным синтактико-семантическим отношениям. Выбор
в качестве предмета описания внутрисловных родо-видовых и
метонимических отношений может показаться на первый взгляд
случайным. Слишком они различны, едва ли не противоположны.
Однако именно эта контрарность дает основание надеяться, что
их описания, неизбежно ориентированные на дополнительные
модусы существования слова, позволят составить представление
о реляционном каркасе лексической системы в целом, естественно,
далекое от полноты, но, как кажется, достаточное, чтобы помочь
дальнейшему поиску ее оснований.
Автор приносит глубокую благодарность официальным рецензентам члену-корреспонденту АН СССР Ю. Н. Караулову и профессору доктору филологических наук Л. А. Новикову. ,
СЛОВО КАК МОДЕЛЬ ЯЗЫКОВЫХ
ТАКСОНОМИ ЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Первоначально мы намеревались рассмотреть весь спектр внутрисловных таксономических отношений, таких, как «общее, частное», «класс, подкласс», «множество, его элемент» и т. п. Ни одно
из них не было предметом тщательного изучения в лексикологии,
все они были на правах ее пасынков. Среди них есть, однако,
такие, необходимость описания которых несоизмеримо острее,
чем других, в сложившейся лингвистической ситуации. Ситуация эта характеризуется резко возросшим интересом к связям
логики и лингвистики, языкознания и этнографии. Ну а для специалистов, работающих в этих смежных областях наук, среди
таксономических отношений нет, пожалуй, интереснее родовидовых отношений, модельных для всей теории достоверных
рассуждений и их интерпретации.
ВНУТРИСЛОВНЫЕ РОДО-ВИДОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ
КАК ПРЕДМЕТ ЛЕКСИКОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
ОТНОШЕНИИ ТАКСОНОМИИ
СИНТАКСИЧЕСКИЕ МОТИВЫ КЛАССИФИКАЦИИ
И АНАЛИЗА ТАКСОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Видовые имена как особый дистрибутивный класс
имен существительных
Для носителей языка едва ли приемлемы сочетания убивать,
жалеть, любить, лечить, охранять * животное, если животное
не использовано анафорически, точнее было бы губить, жалеть,
любить, лечить, охранять ! животных. Существительное при
этом обозначает не конкретное множество объектов, дискретное:
Он любил этих животных о Он любил каждое из этих животных —
или собирательное: Он любил этих животных <£> Он любил каждое
из этих животных. Его означаемым является скорее то, что отличает это множество объектов от всех иных множеств, сопоставимых
с ним, например растений. По сравнению с этими глаголами совсем
иное — это разводить!выводить животных или экспериментировать с животными: здесь существительное действительно обозначает множество животных, ср. Его любимое занятие — дресси-
ровшпь животных, но '• Его любимое занятие —ласкать животных
при Умная тварь! Только и ждет, чтоб ее приласкали да побаловали. Обозначении вида в качество управляемых требует глагол
водиться и производный от него не переводиться, в отличие, скажом, от быть, ср. однозначность бытийного предложения Охота
здесь знатная — и зверь и шпица водятся/не перевелись, а вот
рыбы нет и двузначность В лесу этом волк есть. Если несогласованное определение при словах потомок или предок отлично от имени
собственного, то оно обозначает вид некоторого актуально существующего многообразия животных: Рыба эта мечет икру в той же
реке, где нерестились ее предки. Во фразе Головоногие моллюски
в настоящее время почти вымерли глагол вымереть можно заменить
на вывестись и разг. перевестись, его можно заменить и на нейтральное исчезнуть, но нельзя на потеряться или затеряться,
сочетающиеся с названиями вещей, или пропасть без вести,
возможное только с названием человека. Существительное, для
квалификации которого используются вымереть, вывестись или
перевестись, не называет ни конкретного объекта, как все остальные глаголы, ни класса мыслимых или реально существовавших
объектов. Его означаемое — тип, под который подводимы объекты,
если они принадлежат данному классу, единица членения изучаемой реальности при ее систематическом изучении и описании, ср.
«Советский энциклопедический словарь» [М., 1979, 1341]. В 1944 г.
А. А. Любищев пишет Б. С. Кузину: «Я с Вами согласен, что
типом не может быть ни предок, ни общая схема, ни „средняя
форма", что он не может существовать в природе и что он не может
быть сконструирован или наглядно описан нами. Согласен и
с тем, что тип есть чистая идея многообразия форм, манифестирующаяся через форму проявления данного органического многообразия. . . Тип систематической группы есть, по-моему, общая
формула того многообразия чистых форм (в смысле Скиапарелли),
которые и составляют любую таксономическую единицу» ]Любищев, 1983, 151-156].
Сортная дефектность предложений
Семантическая дефектность предложений *Лимон на вкус лыс,
* Теория относительности застенчива обязана тому, что объектам
'лимон' и 'теория относительности' приписаны свойства, не совместимые с их местом в таксономии объектов, с сортом этих объектов. Такие квазипредложения называют сортнодефектными [Thoraason, 1972; Lappin, 1981]. Предупредить подобную семантическую дефектность синтезируемого предложения можно только
одним способом — приписав прилагательному информацию
о сортах объектов, называемых именами, с которыми оно сочетается. Эта же информация, понятно, должна быть приписана и
существительному.
« То же нужно и для корректного истолкования предложений
с размерными (measure) прилагательными типа Между домами
сверкала какая-то большая звезда, Он нагнулся и схватил большого
жука. Антонимия большой ~ маленький, тонкий ~ толстый, легкий ~ тяжелый, длинный — короткий, умный — глупый возможна только относительно имен объектов одного и того же, но не
разных сортов, ср. маленький стол и большой жук.
Имена сортов — строевые компоненты
синтаксических конструкции
Имена сортов являются, наконец, строевыми компонентами ряда
синтаксических конструкций: Купил самые разные фрукты:
яблоки, груши, персики, Купил яблоки, груши персики и другие
фрукты, ср. Пригласил своих друзей: Сашу, Вику и Виталия,
а также дефиниции и/пли аргументации: Киты — это вид млекопитающих. Это еще и конструкции оценки: (Что за/какая) славная
девушка (эта) Катя\ (Что за/какая) удобная вещь (этот) телефон],
а также побуждения к разъяснению, истолкованию слова: Телефон, что это за прибор/вещь (такая)? Тигр, что это за зверь'хищник/животное такое? Даже из этих примеров видно, что сортные
имена далеко не однородны. Одни из них — это имена классов,
другие — видов. Чем отличаются отношения, которым они принадлежат, такие, как «род, вид» и «класс, подкласс»?
ИЗ КАРТОТЕКИ ПО СОПОСТАВИТЕЛЬНОЙ ЛЕКСИКОЛОГИИ
Родо-видовые отношения лексических единиц, индуцированные
логическими отношениями между выражаемыми понятиями, носят,
казалось, всеобщий характер и потому едва ли интересны как
предмет собственно лингвистического исследования. Противоречит
этому хотя бы никак не объяснимое логикой совмещение родовых
и видовых терминов в одном и том же слове, факт, известный очень
многим языкам, но всегда представленный крайне ограниченным
числом случаев. Кроме того, существуют языки (даже близкородственные), в которых семантические эквиваленты различаются
именно по этому основанию. Понятно, что и это логикой не объяснишь1. Примеры.
- В романских языках параллели к рус. цвет и цветной —
фр. couleur, исп. color, ит. colore — таковы, что совмещают значение 'цвет вообще' (в том числе черный и белый) и значение 'один
из цветов, отличных от белого и черного', см. [Степанов, 1978, 36].
По Цинциус [1969, 300], в тунгусо-маньчжурских языках этимону
*ол- в эвенк. соответствует родовое название рыбы вообще олло,
а
в уд. — видовое, вареной рыбы олоЪо, этимону *ним
в маньчж. ним-аха 'рыба вообще', а в нанайском — ним-о 'ленок,
форель'. Фрейк [1961, 119] отмечал, что англ. man — это и 'человек', и 'человек муж. пола', и 'взрослый мужчина', и 'мужчина,
1
Об иных лппнях расхождения в nroi'r сфере лекепкп ялг,ща п логшпг см
[Караулоп, 1970, 00—02, 127].
начавший половую жизнь'. То же во фр., нем. или хауса. Обращение к двуязычпым словарям обнаруживает в таких словах стремление к лексической диссимиляции: 'человек' и/или 'мужчина',
скажем, могут иметь и специфические обозначающие. Во фр.
таково 'человек' — только в этом значении homme синонимично
слову personne, в хауса 'человек' — mutum, 'мужчина' — rmitum,
miji (мн. maza). В англ. или укр. 'человек' и 'мужчина' одноименны. Иное — рус, мальгага. (olona 'человек', lehilahy
'мужчина'), индонез. (orang manusia'человек', lakilaku 'мужчина')
или яп. (хймо, нингэн, дзимбуцу 'человек', даней, дансэй 'мужчина').
РОДО-ВИДОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ КАК РАЗНОВИДНОСТЬ
ДЕРИВАЦИОННЫХ СВЯЗЕЙ ЛЕКСИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ —
СВИДЕТЕЛЬСТВА ТЕРМИНОЛОГИИ
1. Внутрисловные родо-видовые отношения широко представлены в сфере терминологии, при этом видовой термин является
часто и общелитературным и терминологическим, а родовой —
только терминологическим. Сова, напр., это и 'хищная ночная
птица с большой круглой головой, большими глазами и с коротким
загнутым клювом': Низко летали, вились колесом Совы, шарахаясь
оземь крылом (Некр.) *; Другая птица хохочет, заливается истерическим плачем — это сова (Чех.); Обычно совы вызывают общую
нелюбовь и даже какой-то страх. Между тем это безусловно полезные птицы (Огнев) — и 'только мн., отряд хищных птиц, к которому относятся филин, сова, сыч и др.; то же, что совиные'. Аналогично описывается и сущ. сыч 'хищная ночная или сумеречная
птица бурой окраски сем. совиных': Над покосом в ночи Пролетают сычи (Сурк.) — и 'только мн., общее название некоторых
птиц сем. совиных': В СССР три вида сычей: мохноногие, домовые
2
и воробьиные .
* 2. Для общелитературных вариантов обоих слов характерн(
использование в компаративных сочетаниях: сычом\как сыч зля
детъ/смотретъ/сидеть; сидеть! жить как сова, глаза как у совы
разгулялась совою (Мей);^быть основой для коннотативной метафоры: сыч 'мрачный, угрюмый, нелюдимый человек': А ты, Микита
Онуфрич, все такой же сыч, как и был. .! В каждом слове доминирующим является название вида: оно шире по функциональным
сферам использования, оно допускает фигуративное использова* Все сокращения даются по Словарю современного русского литературного
языка в 17-ти томах (БАС).
У сущ. собака два видовых лев, подчиненных одному и тому же родовому:
одно, общелитературное, обозначает домашних животных, другое, терминологическое, — диких: 1. 'домашнее животное семейства собачьих, используемое для охраны охоты и других целей': дворовая, породистая, служебная собака; Собаки с рычанием бросились па Марея (Г. Марк.); 2. 'хищчое млекопитающее сем. собачьих': гиеновидная собака; Это была енотовидная собака — животное, занимающее среднее место между собаками, куницами и енотами (Арсеп.); 3. 'только мл., семейство хищных млекопитающих, к которому относится волк, лисица, песец и др.'
ъ
ние, обладает большим внутри- и межсловным деривационным
потенциалом, не знает, наконец, морфологических ограничений.
А это все значит, что пара «видовой термин, родовой термин»
упорядочена так, что опорным в ней является видовой термин,
так что, строго говоря, про совокупность подобных пар следовало бы говорить «видо-родовое отношение», а не «родо-видовое»,
как обычно принято. В настоящей работе .мы пойдем на терминологический компромисс: всюду, говоря о сортных именах, т. е. названиях классов, в функции членов родо-видовых и видо-родовых
отношений при отсутствии необходимости различать названия вида
и рода будем говорить о видовых терминах или именах. Что же
касается отношений, то при отсутствии противопоказаний будем
следовать традиции и говорить недифференцированно о родовидовых отношениях. Это согласовывалось бы, в частности, с тем,
что в качестве основы для имени дифференциального признака,
т. е. отношения на множестве противопоставленных языковых
категорий, используют имя маркированной категории. Скажем,
обозначая оппозицию 'глухость' ~ 'звонкость' с маркированной
категорией 'звонкость', записывают [ ^Звонкость], где [—Звонкость] ='глухость'. Условимся градуальные оппозиции, напр.,
по возрасту, записывать в отличие от бинарных со строчной, а не
с заглавной буквы: [возраст], а их значения — так, как и категории: 'детство', . . ., 'старость'.
. 3. Для доказательства реальности того или иного отношения,
постулируемого в качестве факта лексиса, а не логоса или вообще
внеязыковой реальности, ср. [Реформатский, 1965, 1959; Филин,
1957], существенны показания словообразования, ответы на вопросы: «Принадлежит ли это отношение к разновидностям отношений производности? Обладает ли оно специализированными
маркерами? Обладает ли подобным статусом конверсное отношение?». В данном случае это именно так. Наряду с именем рода —
лексической формой того же слова, которому принадлежит и имя
вида, в качестве варианта используется производное от него отсубстантивное существительное с аффиксами, омонимичными
аффиксам относительных и притяжательных прилагательных,
т. е. того же словообразовательного типа, что и пельменная или
шашлычная: кошки ^> кошачьи/кошки, лосось ^> лососевые/лососи,
сельдь > селъдевые/селъди, бобы ^> бобовые/бобы, сова j> совиные/совы и т. д. Слово сом описывается, напр., так: 1. 'крупная
хищная рыба семейства сомовых'; 2. 'только мн., подотряд рыб
отряда карпообразных'. Обращаемся к слову сомовые. Читаем:
«Сомовые, -ых. мн. 'семейство пресноводных бесчешуйчатых рыб
отряда карпообразных». В СЭС: «Сомы (сомовидные) — подотряд
рыб отряда карпообразных». Помимо простых производных, значением 'род животных, к которым принадлежит вид, обозначенный
производящим' обладают, таким образом, еще и сложения на
-видные, -образные3.
•
Внутренняя форма этих полуаффиксов фиксирует близость отношения
«род, вид», а значит, и «класс, подкласс» к отношению подобия, ср. куполо-
Русской терминологии известны и модели формирования видовых терминов на базе родовых, правда, модели эти теперь уже
носят не синтетический, а аналитический характер. Речь идет
о сочетаниях типа собственно кошки : Собственно кошки — это
вид кошачьих [кошек.
, 4. Внутрисловные родо-видовые отношения на материале терминологии изучались В. А. Ицковичем [1976]. Описанная им полисемия математических терминов, названий выпуклых четырехугольников, типа трапеция у (род) ~ трапеция» (вид, противоположность параллелограмму), параллелограм1 (род) ~ параллелограмм.2 (вид, ошюзпт термину прямоугольник), прямоугольник^
(род) ~ прямоугольник^ (оппозит видовому термину квадрат),.
при иной классификации ромбг (род) ~ ромб2 (оппознт к видовому квадрат), возникает, по В. А. Ицковичу, во-первых, из-за
отсутствия в терминологической системе оппозита видовому термину той же словесной структуры, что и он, и, во-вторых, из-за
немаркированности рода по отношению к виду. Специально
рассматриваются те случаи многозначности, когда термин с одним
и тем же значением в зависимости от логики введения, а следовательно, и анализа его денотата оказывается оппозитом то одного,
то другого ковидового термина, т. е. меняет свой смысл, ср.
квадрат ~ ромб/прямоугольник при родовых ромб/прямоугольник. Обсуждаются и конверсные отношения. Исследователь предупреждает: «Строго говоря, термин оказывается полисемантичным
для всей совокупности публикаций по геометрии. В пределах
одной публикации . . . термин обычно выступает в одном из значений» [там же, 189].
'(•
i
СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ВИДОВОГО ИМЕНИ
КАК ОТРАЖЕНИЕ
ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ ОТНОШЕНИЙ
«РОД, ВИД» И «КЛАСС, ПОДКЛАСС»
В качестве членов таксономических отношений, таких, как «совместимость», «род, вид», «класс, подкласс», «класс, элемент
класса», «общее, частное» и т. п., лексические единицы ориентированы прежде всего на функции не номинации, а классификации
и истолкования знаков: «Слово исполняет н о м и н а т и в н у ю
или д е ф и н и т и в н у ю
функцию, т . е. или является средством четкого обозначения, и тогда оно простой знак, или средобразный, куполовидный. Это доказывается и минимальными парами англ.
языка, где предикат to bo a kind of называет отношение, связывающее вид
(подлежащее) и род (присвязочная позиция), подробнее о нем см. [Гинзбург,
Крейдлин, 1982], а предикат to be kind of, отличающийся отсутствием неопределенного артикля перед kind, — отношение подобия, предполагаемое отношением 'принадлежность классу', а значит, отношением 'быть
в составе класса' и отнотеппем 'был, видом такого-то рода'.
10
ством логического определения, и тогда оно научный термин
[Виноградов, 1947]. Это заставляет, говоря о групповых и индивидуальных особенностях родо-видовых отношений, обратиться
к фактам, обнаруженным науками с большим опытом их изучения, чем у описательной лексикологии.
СОДЕРЖАНИЕ ПОНЯТИЯ «ВИД»
С ЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
Применительно к объектам логики термин «родо-видовое отношение» может быть истолкован двояко — все зависит от того, что
принадлежит упорядоченным парам, множество которых является отношением. Это могут быть классы предметов, в и д и р о д ,
п тогда это одно отношение, но это могут быть еще и результаты
их обобщения — в и д о в ы е и п о д ч и н я ю щ и е и х р о д о в ы е п о н я т и я , отображающие существенные свойства этих
классов, и тогда это другое, хотя и родственное, отношение. Характеристика их членов, напр, первого из них, на наш взгляд базового, может быть дана лишь одновременно: всякий реальный или
мыслимый член класса, называемого видом, напр, любая стена,
является членом объемлющего класса, называемого родом, здесь
класса «хвойные деревья», но не наоборот, — всякий род содержит по крайней мере два вида и они не имеют общих членов, ср.
[Кондаков, 1971, 75, 452; Пиаже, 1969, 631; Минто, 1902].
Д л я интуициониста вид является конструктивным экспликатом понятия « в и д о в о е о т л и ч и е » («признак, отличающий
предмет одного вида от предметов другого вида того же рода»
[Кондаков, 1971, 75]): вид В, по Гейтингу [1965, 49—51], «х а р а ктеристическое
с в о й с т в о его элементов», заданных
до или после В и удовлетворяющих условию В; по Драгалину
[1977, 693], это «точно сформулированное условие, выделяющее
часть объектов из уже определенной совокупности объектов»,
причем «члены В определены независимо от В».
ПРИМЕРЫ СЛОВ С ВНУТРИСЛОВНЫМИ РОДО-ВИДОВЫМИ
И ДРУГИМИ ТАКСОНОМИЧЕСКИМИ ОТНОШЕНИЯМИ
I. Под это представление о родо и виде легче всего подвести семантические
формы слова люди. Для анализа сходств и отличий логических и лексических
отношений «род, вид» и «класс, подкласс» это слово и супплетивно связанное
с ним человек могут быть признаны во многом модельными. Существование
подобных лексических моделей некоторого отношения, имеющего логический прообраз, — залог того, что предмет лексикологического анализа не
подменяется предметом логического анализа.
Л ю д и . Только во мн. ч.
1. 'общественные существа, способные создавать орудия труда': Среди
природы хорошо, но не всегда. Где пет людей, там нет и жизни (М. Анток.).
2. 'людих, не обладающие независимым, заметным положением в обществе или коллективе; подчиненные, слуги': Пошли мы, и господа, и люди,
«се вместе (Герц.); Моих людей не будет в доме (Лорм.); Еще не доезжая деревни,
князь и люди его услышали веселые песни (Л. Толст.).
11
3. 'лгодтт,. обладающие независимым, заметньш положением в обществе'.
Во фразеологии: выйти/выбиться в люди, вывести кого-л. в люди: Он выбился
«в люди-!) из семьи мелкого лавочника, и путь его . . .ие всегда был честным
путем (Фад.); Судъбииский выйдет в люди, будет ворочать делами и чинов
нахпатает (Гоггч.).
4. 'люди,, объединенные общностью сферы занятий или социальных качеств': Каждый член, общества призван делать свойственное ему дело. . .
И люди мысли исполняют свое дело, выражая общественное мнение (Л. Толст.);
Я сам бы хотел причислить себя к людям искусства (Фед.); люди прежнего/
старого закала; свои/близкие, чужие/далекие люди; люди дела, слоса, чести.
Ч е л о в е к. Только в од. ч.
1. 'общественное существо, способное создавать орудия труда; отдельная лпчпость': Человек есть организм сложный, потому и внутренний его
мир до крайности разнообразен (Салт.); Вы — человек, вы — разумное существо, вы — самое яркое, самое прекрасное явление на земле (М. Горький);
[Любим Карпыч:] Стой] Что за человек]. .
2. 'Достойный член общества, реже тот, кто обладает в нем заметным
положением': Кто может делать такие признания, тот — человек (Белин.);
А может, и за дело возьмется, может, и человеком будет (А. Остр.); Вот,
подите же, человек вышел (Гл. Успеп.).
3. 'лпцо, не обладающее заметным и/илп привилегированным положением в общество; обычно в сочет. с простой'; Он уже не простой человек,
но важная особа (Белин.); Ежели какой простой человек или господин берет
даже самый малый процент, тот уже злодей (Чех.).
4. 'лицо по его качествам, внутренним или социальным, а также по сфере
занятий': человек с умом/с сердцем/с совестью. . ., человек большой осторожности, великий/большой, ничтожный/маленький человек; свой/близкий, чужой/далекий человек, человек дела, слова, чести; человек науки, искусства.
Совсем ипого устройства по сравнению с приведенными существительное
предмет.
Предмет
1. 'всякое конкретное материальное явление, воспринимаемое органами чувств как нечто существующее особо, как вместилище каких-либо свойств пли качеств': свойства, форма предмета; Встав с постели, Аркадий раскрыл окно — и первый предмет, бросившийся ему
в глаза, был Василий Иванович (Тург.); Воздух заметно посерел, и в нем
стали обозначаться отдельные предметы: кусты, деревья, столбы (Березко);
Все это доныне сохранилось в моей памяти так же, как и горшки с бальзамином, и кровать с пестрой занавеской, и прочие предметы, меня в то время
окружавшие (Пушк.). В сочетаниях: одушевленный, неодушевленный предмет:
Я ненавидел этих благодетелей, глядевших на меня как на неодушевленный
предмет (Купр.); [Петр:] Может быть, мне уйти? [Тетерев:] Лет, не беспокойтесь] Я вас не считаю одушевленным предметом (М. Горький).
2. 'неодушевленные предметы-артефакты, часто с определением': В операционной было. . . мало предметов: всего несколько столов и под ними эмалированные тазики (Дягил.); Матросы целые дни проводили в суете, запасаясь
углем, снарядами, машинным маслом, съестными продуктами и другими
необходимыми предметами (Новиков-Прибой); Гусев отыскал несколько вещиц чеканного, тяжелого металла, — видимо, украшения, предметы женского обихода (А. Толст.).
3. 'явление действительности, событие, факт': Его всегда интересовали
и казались ему загадочными те случаи, когда, задумавшись о каком-либо предмете или читая о чем-нибудь в книге, он тотчас слышал рядом с собою разговор о том же самом (Купр.).
В отличие от предыдущих в слове предмет ведущим является н е р о д о в о й, а в и д о в о й т о р м и п..
В качество носителя отношений «род, вид» сущ. предмет любопытно
сопоставить со слопом вещь, лежащим вне области действия внутрисловных
родо-впдовых отпошепий (но не отношений «класс, подкласс»): в составе
его нет семантических форм, которые объединяли бы в качестве подчиненных
12
„ндовых имен вещъ1 и вещъ2, т. е. форм *вещь ; 'артефакт', а затем *вещь_,'неодушевленный предмет' и *вещъ)С 'конкретное материальное явление,
предмет^, необходимых, чтобы говорить о цепочке внутрисловных родовидовых отношений. То же самое нужно было бы сказать и о соотношении
еещь3
и
вещ^.
Вещь
1. 'неодушевленный предмет — произведение физического труда, обладающее какой-то ценностью': Маленькая квартира, заставленная вещами,
походила на комиссионный магазин (Эренб.); Они не умели делать даже таких несложных вещей, как топор или молоток (Савельев); Иная вещь, подсвечник, лампа, транспарант, пресс-папье, стоит года три, четыре на месте —
ничего; чуть он возьмет ее, смотришь — сломалась (Гонч.); в сравнении:
[Карандышев: ] Хороши ваши приятели, они не смотрят на вас, как на женщину, как на человека. . ., они смотрят па вас, как на вещь (А. Остр.).
2. 'произведение духовной деятельности, интеллектуального труда': —
Сыграй мне одну вещь? — Какую? — Именно ту, которую ты больше всего
любишь] (Тренев); — Да] Бомарше ведь был тебе приятель; Ты для него
Тарара сочинил. Вещь славную (Пушк.).
3. 'мн., события': День неожиданностей, видимо, только что начался,
суля впереди необыкновенные вещи (Березко); На наших глазах происходили
необычайные вещи (Горбат.); И скоро силою вещей Мыочутилисяв Париже
(Пушк.).
4. 'книжн. мн., предметы, явления объективного мира': природа вещей;
вещь в себе; Чиновник не вникает в причины вещей, а принимает их так, как
они есть (Салт.).
II. Выше приведены примеры слов предметной семантики. Говорят,
что родо-видовыми отношениями могут быть связаны только они. Слова,
подобные приводимым ниже, заставляют усомниться в правдоподобии подобного предположения.
Работа
1. 'дело, трудовая деятельность': Что же, — спросил я его, — после того
как тебя с железной дороги выгнали, принялся ты за работу? (Гл. Успен.);
Решающее значение труда я понял довольно рано, как только почувствовал
вкус к работе — почувствовал, что пилить дерево, копать землю, печь хлебы
можно с таким же наслаждением, как песни петь (М. Горький).
2. 'род трудовой деятельности, профессия': Почему вы так говорите:
«Всё танцуете?». — Танцы — наша работа, моя профессия (Михалков);
умственная, физическая, партийная, общественная работа.
3 'только мн., производственная деятельность по созданию, обработке
чего-либо': Встает заря во мгле холодной, На нивах шум работ умолк (Пушк.),
а также в сочетаниях сельскохозяйственные, строительные, полевые, земляные
работы.
4. 'обычно во мн., устар. в ед., принудительный труд как средство наказания': исправительно-принудительные работы; Яков Иванович был приговорен к каторжным работам на двадцать лет (Чех.); Ты, Филька, ты прямой чурбан. . . И как не досмотрел? и как ты не дослышал? В работу вас,
на поселенье вас (Гриб.).
Занятие
1. 'преим. мн., то, на что человек тратит время, энергию, силы; труд,
дело, работа': Что касается до моих занятий, я теперь пишу не роман, а роман в стихах (Пушк.); А какое же я в городах мог бы найти себе занятие?
• (Писем.).
2. 'только мн., учебные занятия': Должно быть у него [студента] занятий много, времени нет для знакомств (А. Остр.); Через два дня у нас начались занятия (Гайдар).
Т р у д , только ед. ч.
1. 'человеческая деятельность, направленная на создание материальных
и культурных ценностей': продукты', орудия, люди, биржа, интенсивность,
охрана, виды труда, Труд человека все может изменить (Ильин); Необходимо распространить охрану труда на все виды, труда: строительных рабочих, транспорт и сельскохозяйственных рабочих (из газет).
13
2. 'род деятельности ito ее целям или средствам': умственный, физический, ручной труд; литературный, писательский труд, труд писателя',
В прежнее время я предавался труду сочинительства (Чайков.); Он взялся
за труд писателя зрелым человеком (М. Горький); Свое время посвящаю литературному труду (Станпсл.).
Характер деятельности, или той формы отношения человека к окружающему миру, содержанием которой является его изменение и преобразование
в интересах людей, существенно зависит от владения ее средствами: пока
он овладевает ими, она является учебной, после этого — созидательной, или
трудовой. Занятие.^ при подобном истолковании деятельности и двух основных ее видов оказывается ошюзнтом к работа^ (и труд^, а оба они обозначают виды, подчиненные роду занятия^. Tpydt пли работа^ 'трудовая деятельность' по целям может быть связана с созданием материальных благ или
культурных ценностей общества, т. е. быть производственной, ср. работа^,
или непроизводственной, по используемым средствам — физической или
умственной, добровольной пли принудительной, ср. работа^. Легко видеть,
что видовые имена, объединяемые словами работа и занятия, по означаемым своим дополнительны относительно результатов классификации занятий
человека. Помимо видовых, эти слова, как и слово труд, включают формы,
которые с остальными могут быть объединены отношением «общее, частное»,
заместителем отношения «класс, подкласс» в сфере обозначений свойств и
ситуации, ср. трудх и труд*, работа1пработа.2. Подчас такие формы кодифицируются как синкретичные с названиями классов, ср. работа^ и работа^.
Рассмотрим на основе семантических филиаций этих и подобных им единиц словаря (таких, как баба, женщина, животное, лицо, мужчина, особа,
тварь, дама и др.) некоторые свойства языкового внутрисловного родовидового отношения. Одни нз них для него специфичны, другие являются
групповыми, объединяют с ближайшим соседом, отношением «класс, подкласс»,
i
ВЫДЕЛИТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ ИМЕН КЛАССА
И ВИДА КАК ОБОЗНАЧЕНИЙ ТИПИЧЕСКОГО
'
1. (Лексическое, внутрисловное) родо-видовое отношение бинарно: оно призвано связать два названия, объединяемые одним
словом, одно из них — А, напр. людих или человек^, выражает
родовое понятие, другое — В, напр. люди2 (или людщ) и человек;.
(или человек^) — соответственно видовое. С А и В сопоставимы
связанные включением классы объектов, либо их представители,
подробнее о лексических образах отношений классов см., например [Жажа, 1979].
Последний случай — результат преобразования предыдущего,
ср. использование слов-операторов отдельная^, член в толкованиях
человек^, и человек2. Примечательна характерная для пары «производящее, производное» инверсия соотносительных лексических
вариантов этих слов: людщ соотнесено с человек^, а люди3 — с человекг. Поэтому отношение <людих, люди2> ближе к логическому
идеалу, чем производное от него <человекъ человеку. А я В —
сущ. с немаркированным мн. числом. Логика утверждает, что
для В класс не может быть ни пустым, ни одноэлементным (если,
как иногда говорят, он способен соответствовать объему какого-л.
родового понятия; эта оговорка, на наш взгляд, провоцирует смешение отношений «класс, подкласс» и «класс, элемент класса» и
каждого из них с отношением «род, вид», затемняет сходства
и отличия сортных имен и имен собственных).
14
, 2. Названия рода А и вида В, как и названия класса А и
подкласса В, — необратимые компоненты выделительной конструкции X — это В, а не просто А: Это люди искусства, а не
просто люди при *Это люди, а не просто люди искусства или Это
((КамАЗ»;, а не просто грузовик при *Это грузовик, а не просто
«КамАЗ»; Это люди, а не просто живые существа/животные при
*Это живые существа)'животные, а не просто люди. А не может
быть названием целого, а В — его части: *Это рука, а не просто
тело, но, в отличие от предыдущих, '-Это тело, а не просто рука ~
Это рука, а не все тело, ср. Это рука, а не просто (какая-то)Iне
какая-то там часть тела при *Это часть тела, а не просто
(какая-то)/не какая-то там рука. В отличие от рассмотренного
выше этот подтип конструкции Это В, а не просто А вводит
идентификатор к А, является конструкцией идентификации, требующей замены переменной часть тела на константу рука. Если В
индивидуальный объект, просто А — 'обычный, рядовой А',
при конверсии А — 'настоящий, истинный А', а просто Б —
'заурядный Б ' : Это Старшинов, а не просто хоккеист ~ Это
хоккеист, а не просто/ '-какой-нибудь тебе Антонов. Конструкция,
таким образом, является квалификативной. Как показывает этот
разбор, непосредственной окрестностью отношений «род, вид» и
«класс, подкласс » должны быть признаны отношения идентификации и квалификации, о их взаимодействии в сфере прилагательных см. [Вольф, 1978].
3. По функциям к сортным именам близка загадка, та текстовая форма номинации, синтагматическая расчлененность которой,
особенно если она не является одиночной дескрипцией типа
Из под куста хватыш ( в о л к ) или Через путь прядыш (з а я ц),
благоприятствует анализу внутреннего устройства лексической
единицы с дефинитивной, герменевтической функцией. В загадке
Сапожник — не сапожник, портно й — не портно п; дер жит во
рту щетинку, в руках ножницы (р а к) две первые составляющие
фиксируют объемлющую предметную область, хотя и отличную
от той, которой принадлежат референты слов сапожник и портной,
но близкую к ней по функциональным свойствам этих референтов.
(Иными словами, предметная область задается как значение
некоторой функции близости от предметной области с эталонными
сапожник и портной.) Кроме того, фиксируется подобласть этой
предметной области, эту задачу решают две последние параллельные первым и тематически подчиненные им составляющие: идентифицируемые объекты должны иметь нечто вроде рта и в нем
щетину и одновременно нечто вроде конечностей, а в них режущий
инструмент.
Важная особенность этих двух семантических составляющих:
ни обозначение предметной области, ни обозначение ее подобласти
не является обозначением множеств предметов как таковых —
такая информация является содержанием прагматической презумпции загадки. Даже описание предметной области монорематнчно и содержит -имена не с денотативным, а с атрибутивным
15
статусом. Было бы точнее квалифицировать внутреннюю струк-1
туру сортного имени, эксплицированную загадкой, как объединение двух необходимых составляющих — обозначений характеристических свойств, одно из которых, а именно первое по порядку, определяет условия применимости второго и является
тем самым семантически подчиняющим (что и объясняет необратимость имен класса и подкласса в конструкциях X — это В,
а не просто А, см. ниже). С о р т н о е и м я моделирует оперирование с множествами как с упорядоченными по значимости
целостностями, а не как с единствами разного. « С р а в н е н и е
ц е л о с т н о с т е й » — такова та тактика «классификационного
поведения», которую отражает содержание сортного имени, см.
[Фрумкина, 1982, 16—17].
Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, следует
подчеркнуть, что для сортного имени per se характеристическое
свойство, безразлично класса или подкласса, должно пониматься
именно как свойство, а не как значение двух-, трех-, . . ., А-значного признака, — любое значение признака реляционно, любое
свойство абсолютивно. За свойством — «сходство по функции,
уместности в конкретной ситуации» [Фрумкина 1982, 17], за значениями признака — прежде всего отличия ситуаций и соответствующих наборов функций.
КОМПОНЕНТНЫЙ СОСТАВ ВИДОВОГО ИМЕНИ
Необходимые семантические составляющие
видового имени
.
>
^
Рассмотрим следующую последовательность вопросов и ответов:
(1) Что это такое? — Здание.
4
(2) А какое здание? — (Жилой) дом .
(2') А что это за здание такое? — Жилой дом.
« (3) А что это за здание такое, дом? — Дом — это здание, где
живут люди.
(4) И это все? Да, все: любое здание, где люди живут, — это
дом, а любое здание, где люди не живут, а занимаются чем-л., —
это уже не дом.
Суть вопросов такова: (1) требует от спрашиваемого отнести
зафиксированный в ситуации предмет к некоторому классу;
(2) требует пояснить ответ, отнести к одному из подклассов зданий, известных спрашивающему, (2') уместен, если для слушающего нет класса, под который этот предмет можно было бы под4
Показательна прогнозируемость категории субъекта содержанием объекта
во фразах X переехал в новый дом (X — лицо или его семья, дом= жилой
дом) и X переехал в новое здание (X — производственное объединение людей). Ср. На крыльце, перед тем как войти в дом, баба Дуня и Валя остановились (Иванов) и Через полтора месяца началось вселение розданного института> в новое здание (Иванов). Поэтому жилой в жилой дом — эпитет,
а нежилой жилой дом не является оксюмороном.
1G
вести; (2) и (2'), понятно, естественны, если слушающему известно,
что такое здание; (3) является требованием истолковать ответ:
дом; ответ является функциональной квалификацией любого здания, которое называют домом; (4) выражает сомнение в достаточности указанного характеристического свойства домов; ответ,
утверждающий необходимость и достаточность выделешшого
признака, подводит класс под утверждаемую говорящим логику,
адекватную понятию, выражаемому словом дом, под видовое
понятие: Дома — это <в противоположность учреждениям> вид
зданий, где люди живут, а не занимаются чем-л. там.
В этом определении здание — это родовой термин, подчиняющий видовой термин дом. Он всегда вне сферы действия отрицания
и потому должен быть признан презумпцией видового, ср . Дом
это или не дом, все равно — это *не здание ^-здание. Для вида В.
презумпцию обозначим К (В). Конструкция убеждения отделяет
от презумпции утверждение У (В): На то это и дом, чтоб
в нем люди жили, а не чем-то там занимались, ср. *На то это и
дом, чтоб в нем люди чем-то там занимались, а не жили и Если
это дом, то в нем люди живут, а не занимаются чем-то там ->
Если в здании люди не живут, а чем-то там занимаются, это
не дом, а учреждение. Это утверждение состоит из двух частей:
из указания на видовое отличие, Д (В): В доме люди живут, и из
указания, Д (не-В), на несовместимость с данным видом видового
отличия другого вида того же рода: Неверно, что в доме люди
занимаются чем-то, причем из Д (В) следует Д (не-В), ср. Это дом,
а не учреждение, а потому люди здесь живут, а не занимаются и
Это учреждение, а не дом, а потому здесь люди занимаются,
а не живут. Порядок составляющих в утверждении не является
произвольным — с презумпцией (здание) теснее связано видовое
отличие данного вида (живут), а не отсылка к ковиду не-А, отрицание его видового отличия.
Альтернативная организация характеристических свойств
в составе означаемого как отражение
смысловой вариабельности видового имени
и его парадигматического контекста
Одни и те же видовые термины в разных тематических рядах могут
осмысляться по-разному. Для биолога важно, что животные (как
правило) и люди (без исключений, если говорится о виде) способны перемещаться самостоятельно и существуют, если существуют другие организмы. Для специалиста по сравнительной психологии существенно другое: живые существа, животные, безразлично люди или не-люди, в отличие от растений обладают психикой, вновь не важно — бедной или богатой. Что же связывать
с этой альтернацией характеристических свойств видового
термина, если помнить, что утверждаемое видовым термином исчерпывается указанием на характеристическое его свойство — некоторое значение дифференциального признака ковидов? Разные его
значения?
2 Е. Л. ГнизСург
17
Круг реальных объектов, именуемых видовым термином,
в любом из терминологических контекстов остается тем же, —
этим они отличаются от терминов-омонимов типа математических
и лингвистических интеграл и дифференциал [Реформатский,
1959; 1967], альтернация характеристических свойств меняет не
значение — меняет смысл термина. Таким образом, видовой термин
характеризуется способностью к смысловым вариациям,
i таким, что они полностью предопределены чередованиями темати; ческнх рядов, к которым принадлежат. Правда, можно спросить,
являются ли эти характеристические свойства для языкового
сознания действительно альтернативами, а если да, то равноправны ли они?
Если предъявить информантам предложения:
1) *Люди, как и животные, обладают психикой;
2) 'Животные, как и люди,, обладают психикой;
3) +(Все) люди, как обычно и животные, могут перемещаться
самостоятельно;
4) 'Обычно животные, как и люди, могут перемещаться самостоятельно,
то окажется, что 1) воспринимается как дефектное, 2) — как
соответствующее нормам русского языка, 3) и 4) — как допустимые 3) большинством, а 4) меньшинством информантов. Научаемые
характеристики оснований однородности ковидов одного рода,
как легко видеть из этих результатов, не являются равноправными. Для свойства, приписываемого живым существам фразами
3) и 4), эталонными могут бытьи 'люди' — в меньшинстве случаев
и 'животные' — в большинстве. Для свойства, приписываемого
живым существам фразами 1) и 2), эталонным носителем являются
только 'люди'. Способность вида 'люди' быть ориентиром и для
первого и для второго характеристического свойства рода может
рассматриваться как свидетельство принадлежности их действительно к числу альтернативных. Ориентация одного из них исключительно на вид 'люди', а второго — н а оба вида, но преимущественно на вид 'животные', может рассматриваться как свидетельство, во-первых, не просто неравноправия, но и а с и м метрии
альтернативных
характеристических
с в о й с т в , причем такой, что ведущим, базовым должен быть
признан вид 'люди' и соответствующее ему видовое отличие,
во-вторых, заданное™ на наборе характеристических СВОЙСТЕ
рода 'живые существа' структуры, относительно которой ведущим должно быть признано свойство 'перемещаться самостоятельно'
Асимметрия характеристического свойства рода отражает и отражается в асимметрии видов и их видовых отличий.
""
Асимметрия отличий ковидов
•-
.
•
;«<,•% .<••-«-.
. . . .
••
•.-
-
-
•
*
; "
падает с названием рода, т. е. животное в оппозициях животное ~
птица, животное (тварь) в оппозициях животное (тварь) ~
человек. Иными словами, базовые видовые термины отвечают всем
тем критериям, которым отвечают немаркированные (или бесцризнаконые) члены оппозиции.
2. Возьмем, напр., критерий большей сферы использования
немаркированного члена оппозиции. Нетрудно проверить —люди
контекстно свободнее подчиненных ему видовых терминов. Но и
сами дериваты тоже не равны. Люди., является н конструктивно
и фразеологически свободным значением, а люди3 и конструктивно
и фразеологически связанным. В семантически производном
человек противопоставление ковидов представлено зеркально:
человек^, соответствие к людгы, является фразеологически связанным,
а человек.,, соответствие к люди.}, — конструктивно свободным.
В ходе деривации люди > человек маркировка членов противопоставления по признаку Асоциальные> Верхи' ~ е социальные > Низы' .меняется на противоположную. Завершенной
формой этой асимметрии ковидов должно быть признано наличие
в составе слова имени только одного из ковидов, как это имеет
место для сущ. мужчина п женщина или смертный, исчерпываемого парой экспрессивно-стилистических синонимов к человек-^ и
человеку и в отличие от человек только ими 5.
3. Другое эмпирически легко проверяемое их свойство: базовый видовой термин дает большее число фразеологических сочетаний — синонимов, ср. тварь, обозначая людей, используется
только в двуногие теари, а обозначая животных — в составе
заменимых на тварь фразеологических синонимов типа четвероногие твари, живая/бессловесная тварь и т. п.: Я посмотрел на
свою английскую собаку Дианку, решительно умнейшую изо всех
четвероногих тварей (Тург.).
4. В стилистически нейтральных парах типа взрослые и дети
первое из существительных является именем немаркированного
значения признака," обозначенного парой [Cooper, Ross, 19751,
психолингвистическое подтверждение предлагается в [Pinker,
Birdsong 1979]. Результаты этого анализа фразеоматики в большинстве случаев согласуются с данными иных тестов, ср. Все
стремления людей. . . суть стремления к увеличению свободы,
Богатство — бедность, слава — неизвестность, власть — подвластность, сила — слабость, здоровье — болезни, образование —
невежество, труд—досуг,
сытость—голод,
добродетель —
порок сутьтолъко большие или меньшие степени свободы (Л. Толст.)
с использованием одного из антонимов в качестве имени всей
шкалы: Какова 'мощность/' сила/*слабость этого двигателя?
Какое у него '-образование/*невежество: высшее, среднее, началъ5
1. Для языка в отличие от логики виды, подчиненные "бдному и
тому же роду, неравноценны. В оппозиции ковидовых термипов,
как и в фопологии, базовым можпо считать тот, который сов18
Этот случай завершенной формы асимметрия ковидов, как и многие другие,
ср. человек и лицо, человек и особа, человек и персона, можно рассматривать
как
результат семантической деривации, здесь экспрессивно-стилистической. Она объясняла бы принадлежность этих слов к периферии области
действия внутрисловных родо-видовых отношений.
2*
19
ное? Как у него
со 'здоровьем/с * болезненностью?
Что у него за
'имя/*неизвестность в науке? Возьмем, скажем, названия басен
И. А. Крылова. Из двух сущ. с союзом и, одним из которых является название человека, а другим —название животпого, в двух
случаях из трех название человека предшествует названию животного: прохожие и собаки, хозяин и мыши (так, как и у И. Хемницера), крестьянин и лисица, пустынник и медведь, крестьянин и
змея, клеветник и змея, скупой и курица, мальчик и змея, мальчик
и червяк, мот и ласточка, крестьянин и овца, крестьянин и лошадь (ср. у В. Майкова: детина и конь), крестьянин и собака.
Поэтому в оппозиции категорий 'лицо' ~ 'животное' маркированной категорией надо было бы считать 'животное'='нелицо'.
Этот вывод согласуется с другими. В качестве второго компонента
здесь распространеннее всего названия диких животных. В сочетаниях из названий птиц нет ни одного, где название дикой птицы
следовало бы за названием домашней: ворона и курица, орел и
куры, кукушка и петух. И это же самое находим в сочетаниях из
названий зверей: волки и овцы, волк и кот, лисица и осел, змея и
овца, волк и ягненок, слон и моська, лягушка и вол. То же и у других баснописцев: волк и ягненок, волки и овцы (А. Сумароков),
или зеркально-симметричное лебедь, гусь, утка и журавль
у А. Измайлова, хотя находим также верблюд и лисица (А. Кантемир), верблюд и носорог (И. Дмитриев), коза и львица (А. Ржевский), кот и мыши (В. Жуковский). Среди сочетаний двух названий лиц отметим — в нашем материале почти не знающие исключений— модели ' социальные > верхи'+'социальные > низы':
стряпчий и воры (И. Хемницер), дьяк и нищий (А. Нахимов),
царь и придворный (И. Пнин), госпожа и две служанки (И. Крылов) и 'взрослые'+'дети': отец и дети (В. Майков), старик и
трое молодых (И. Крылов).
На основе этого теста приходится считать маркированным зна
чением для признака [ +Чужое]: свои и чужие, друзья и враги,
в Москве и в Париже (для москвича), в Париже и в Москве (для
парижанина) — категорию [ + Чужое); для признака [ +Малое]:
слон и моська—категорию
]+Малое]; для признака [+Низ]:
листья и корни (но море и звезды) —категорию [+Низ]; для
признака [+отрицательное]: добро и зло—категорию
[ + Отри-4
цательное]; для признака [Ч-Там]: здесь и там, то тут, то там?,
туда и сюда —категорию [ + Там]; для признака [+Несейчас]:|
не сегодня-завтра, отныне и навсегда —категорию [+Несейчас] ;|
для признака [ +Далекое]: раньше или
позже—категорию!
[ +Далекое].
У
Для оснований таксономии предметных имен по этому крите-;
рию маркированы: в оппозиции [ +Косное]: мартышка и очки
(но зеркало и обезьяна), петух и жемчужина —категория [ + Кос4
ное]; в оппозиции [ +Пассивное]: кот и мыши, волки и овцы, живые
и мертвые, рождение и смерть, победа или смерть, не на жизнь},,
а на смерть, если ее считать отдельной от предыдущей, — кате-|
горня [ +Пассивное]; в оппозиции [±Самостоятельно непереме-ч
20
щэющееся]: лисица и виноград—категория
[+Самостоятельно
пеперемещающееся]; в оппозиции [+птица]: осел и соловей, волк
и журавль, кошка и соловей (но ворон и лисица у Тредиаковского) —
категория [+Птицы]; в оппозиции [ +ИнфантноС1-ь]: мать и дитя,
взрослые и дети — категория [+Инфантность], в оппозиции
[ -^Женскость]: братья и сестры, отец с матерью, мужчины и
женщины, юноши и девушки, мальчики и девочки — категория
[+Женскость], в оппозиции [ ьРеципиентность]: кот и мыши,
еолк и ягненок —категория [+Реципиентность].
Итак, ковидовая энантиосемия, хотя и присуща тем словам,
которые — с точки зрения гипотез об обусловленности лексического отношения «род, вид» соответствующим логическим отношением — должны быть признаны модельными, является скорее
исключением, чем правилом, потому что даже в этом случае
обозначения контрадикторных, логически равноправных понятий по языковым своим свойствам асимметричны. Чем объяснить
этот факт и что за ним стоит?
Облигаторность принадлежности к отношениям антонимии
как отличительный признак имен вида
1. Родовому понятию и соответствующему классу-роду подчинено
не меньше двух видовых понятий, resp. ковидов; объект,, подводимый под один из них, под другой неподводим; пересечение
ковидов пусто — при дихотомии ковиды дополнительны, а соответствующие им понятия контрадикторны.
Всякий вид предполагает другой вид, а вместе с тем и основание деления ближайшего рода на виды (каждый из которых отвечает только одному из значений соответствующего признака,
а все вместе — всем его значениям, так как исчерпывают объем
этого рода). Переход от одного вида к другому для логики принадлежит содержанию каждого ковида.
Понятие подкласса само по себе не предполагает иного подкласса того же класса, а значит, и какого бы то ни было основания
деления на подклассы. Утверждая, что данный класс содержит
несколько подклассов, мы сообщаем лишь то, что этот класс
принадлежит нескольким отношениям «класс, нодкласс»; функциональные связи между ними могут исчерпываться общностью
первого члена в соответствующих парах «класс, подкласс». Переход от одного подкласса, к другому для каждой их упорядоченной
пары в общем случае должен быть оговорен особо.
И для отношения «род, вид», и для отношения «класс, подкласс» к общей для них конструкции Это В, а не просто А ближе
всего конструкция Это еще и В, а не просто А: Это еще и грузов1
*к, а не только автомашина; Это еще и люди, а не только животные, хотя, конечно, сфера ее бытования уже, а контекстная зависимость больше. Мена местами существительных в этих двух
последних предложениях возможна лишь для второго, но не для
Первого предложения: *Это еще и автомашина, а не только
• т
грузовик; *Это еще и животные, а не только люди. Казалось бы,
вот он —желанный тест на отделимость отношений «род, вид»,
и «класс, подкласс». Вывод, однако, поспешен, потому что всюду, •
где это обращение проходит, мы имеем дело не с родом и видом;
(здесь животные^ и люди,), а с двумя видами одного рода (здесь
животные^ и люди^. Если бы вместо имени класса в Это еще
грузовики, а не только автомашины использовалось имя подкласса,
отличного от данного и даже не обязательно дополнительного, это
обращение существительного было бы возможно и для Это еще
и грузовики, а не только автомашины, ср. Новые модели автомашин.
Это еще и легковые автомобили, а не только грузовики (два вида
одного рода), это еще и «Москвичи», а не только «КамАЗы* (два
подкласса одного класса); Участники заговора. Это (еще) и слуги
{люди.,), а не только господа (люди3) (два вида одного рода); Меня
всегда восхищали наши учителя — это были еще и люди искусства,
а не только люди науки (два пересекающихся подкласса одного
класса). Есть, однако, различия между конструкциями, в
которых используются имена классов и видовые имена. В первом случае разнообразие имен, замещающих А и В, ничем
но ограничено: Это были еще и люди производства, а не только
науки. В последнем оно не просто ограничено — ограничение это
содержится в видовом имени: Это еще и животные^, а не только
растения; Это еще и животные^ а не только люди: Это еще и
животные2, а не только птицы — для слова животные; Это еще'
и животные1, а не только людих; Это еще и господа, не только
люди2.
2. Видовой термин в качестве одного из семантических компонентов содержит отсылку к антониму контрадикторного тип?
[Новиков 1973], в случаях дихотомии вместе с ним исчерпываю'
щему область интерпретации родового термина 6 . Любопытна
в этой связи возможность использования видовых терминов в конструкции обозначения множества и мыслимых его разбиений, по
форме совпадающей с конструкцией исчерпывающего перечислен
ния: Летают во сне все: взрослые и дети, женщины и мужчитЩ
философы и глупцы, где денотативный статус существительных -Ц
обозначений типов совеем иной, чем у сочиненных обозначений
конкретных множеств, ср. Ветер трепал разноцветные платъщ
женщин и девушек (Фад.). Показательно в этой связи антитетиче!
ское использование видовых терминов: Пошли мы, и господа Щ
люди, все вместе (Герц.); Князь и люди его услышали веселые песнЦ
(Л. Толст.); Он уже не простой человек, а важная особа (Белин.)|
Ежели какой простой человек или господин берет даже самый
малый процент, тот уже злодей (Чех.); Уехав из дома мальчиком»
он вернулся молодцом-мужчиной (Л. Толст.).
?
3. Ясно, что в этих условиях сужение (или расширение^
° То есть того же типа, что и правильный — неправильный/ошибочный, вер,
ноешь — неверность/измена, вместе ~ порознь/отдельно, да ~ нет и т. П.
Показательно, что енношшпческие связи у одного из членов оппознц
часто бывают более богатыми, чем у другого.
22
ирезуАШтивного и/илп ассертивного компонентов значения видового термина приводило бы к девальвации отношения «род, вид»,
вырождению его в отношение «класс, подкласс» или «общее, частное». У слова организм четыре формы: 1) 'всякое живое существо,
живое тело с согласованно действующими органами': Множество
банок с притертыми пробками, наполненных пробами воды и заспиртованными организмами, было уложено в тяжелые ящики
(Сокол.-Микит.); 2) 'физическое или психофизическое строение
живого тела, существа': организм лягушки, организм растения]
3) 'разг., об отдельной человеческой особи': Есть организмы, для
которых нужно обирество. ., мне, как Диогену, лучше сидеть
в бочке (Станк.), Лаевский — довольно несложный организм (Чех.);
4) 'перен., всякое сложное единство с согласованно действующими
частями': Я совсем не представлять себе, как надо приступить
к организации такого сложного организма, каким является театр
(Юрьев). Среди этих форм базовой является первая — у нее
больше дериватов: организм^ связан с организм^ метонимически,
а организмА и организм^ — метафорически. Что в этом случае
можно было бы сказать об отношении первой и третьей форм?
Последнюю следует рассматривать как результат специализации
значения первой. Принадлежность к классу имен лиц навязывает
форме организм^ в качестве презумпции номинатему 'животное',
воплощаемую словами животное, тварь, существо, а только
эти последние —номинатему 'организм', воплощаемую формой
организм-^. Но среди форм сущ. организм соответствия номинатеме
'животное' нет, а значит, соотношение организм^ и организм^
может быть квалифицировано только как соотношение имени
класса и имени подкласса. В такой специализации, видимо, паходит выражение стремление обеспечить контраст объединяемых
форм, коптраст, который усиливается стилистической маркировкой
формы организм^ как разг. и использованием в роли качественно
характеризующего.
4. В силу сказанного наиболее близким к логическому представлению о виде было бы слово, объединяющее в кгчестве семантических форм имена ковидов одного и того же рода. Только своеобразием лексической системы можно объяснить тот факт, что
Таких слов или нет, или мало.
Внутрисловной антонимии, или энантиосемии названий видов
рднрго рода, по нашим данным, принадлежат лишь люди и человек. Отношению «класс, подкласс» облигаторная связь с этим
ЗДдом антонимии чужда, ср. отношения <людиг, люди2> и <людих,
люди4у. применимость наименования люди науки не исключает
применимости люди искусства.
Дифференциальные признаки
и диагностирующие параметры
.
-
Видовое отличие Р (В) вида В, подчиненного роду А, фиксируется
конструкцией В на то и В, чтобы Р (В), если она является аналитической: Люди на то и люди, чтобы размышлять, владеть
23
языками, создавать и пользоваться орудиями труда; Животные
на то и животные, чтобы питаться готовыми органическими соединениями и, как правило, самостоятельно перемещаться. В том
случае, когда ее реализация не является аналитической, круг
атрибутов к В ограничивается совокупностью, раскрывающей
норму для В, логику введения и оперирования с именами объектов, подводимых под В: Животные на то и животные, чтобы обладать способностью кочевать, мигрировать, устраивать себе гнезда,
норы или логова, линять, облезать, обладать инстинктами, нападать на людей . . . чтобы их можно было приваживать, приручать,
дрессировать, держать в клетке; Люди на то и люди, чтобы быть
способными думать о последствиях, планировать работу заранее,
фантазировать, быть принципиальными, иметь мнение, дорожить
честью, отвечать за поступки, желать счастья, надеятъеяналучшее. . . Все эти характеристики функциональны по типу, и для
каждой область применимости очерчена господствующим характеристическим свойством. И более того, многие из диагностирующих параметров с характеристическим свойством логически
связаны либо как секвенции, либо как презумпции, ср. Фантазирует этот человек или нет — это неважно. Важно, что он
все это живо себе представляет презумпция >, а раз так, то и
думает об этом <секвенция>, а это уже само по себе прекрасно.
Точно так же нельзя быть принципиальным а каких-то обстоятельствах, не принимая решений по поводу альтернатив поведения в этих обстоятельствах, а значит, не представляя их мысленно.
К. Рипнерт [Rinnert, 1.979. 280] предположил, что «критерии
подведения объектов под один и тот же вид, равно как критерии
дифференциации видов, используют некоторые другие отношения,
такие, как „часть, целое", „причина, следствие", „использование.
7
функция"» . Хотя говорить о специализации тех или иных из
этих отношений по предметным объединениям классифицируемых
объектов нет никаких оснований, дифференциальная значимость
того или иного отношения от одной области к другой может резко
меняться. Нет нужды здесь подробно говорить о возможных теоретических следствиях из этого эмпирически подтверждаемого
положения. Ограничимся следующим замечанием. Тезис Риннерта приводит к мысли, что каждое видовое отличие представляет
собой пару — значение дифференциального признака и соответствующую ему совокупность диагностирующих параметров.
В случаях, когда основания противопоставления видовых терминов одного и того же уровня таксономии оказываются разнородными [Rinnert, 1979, 280], этот тезис узаконивает поиск неявны?
оснований единства всех оппозиций, противопоставления скрыты:
категорий. Нам представляется это более простым и естественным
чем допустить вслед за Риннертом [1979, 284] возможность эле
Со
на
ср.
for
ссылкой на исследование (Frake, 1964) К. Риннерт указывает также
то, что в субанум предикат kind of может быть субститутом used for,
в англ. Salt is a kind of spico 'Соль — это вид приправ' и Salt is used
spice 'Соль используется как приправа'.
ментарных и неэлементарных оснований оппозиции видовых терминов (оснований таксономии). Это не исключает, разумеется, ни
их дублирования, ни принадлежности видового термина нескольким оппозициям.
В связи со сказанным уместно, пусть и очень коротко, но
охарактеризовать место в компонентной структуре лексической
единицы тех категориальных дифференциальных семантических
признаков, которые выявляет наивная таксономия по данным
внутрисловных родо-видовых отношений. Интересующие нас
составляющие — ничтожная часть всех остальных, ориентированных на языковую фиксацию прежде всего функциональных
свойств, а затем и на их основе более ограниченных по разнообразию перцептивных особенностей именуемых предметов (см., напр.:
[Рюмина, 1982]). Но именно с ними все остальное подавляющее
большинство семантических составляющих обязано быть согласовано, и именно они определяют его структурное и приоритетное
устройство, с одной стороны, пути семантической актуализации
его компонентов — с другой.
СЕМАНТИЧЕСКАЯ САМОДОСТАТОЧНОСТЬ ВИДОВОГО ИМЕНИ СЕМАНТИЧЕСКАЯ НЕПОЛНОТА ИМЕНИ КЛАССА
Утверждаемое именем—членом родо-видового отношения исчерпывается «видовым отличием» — в этом оно прямая противоположность каноническим именам с идентифицирующей функцией, сортный ценз которых не иросто множественность, но и многосортность семантических составляющих, ни одна из которых не является необходимой и достаточной для отделимости одной единицы от
другой [Rosh, Mervis, 1975]. В качестве членов родо-видового
отношения интересующие нас существительные одномерны,
сколько бы сложными ни были сопоставимые им наборы семантических фигур. Это предположение отвечало бы фактам, в силу которых семантически и шире функционально видовой термин самодостаточен, использование его в собственной функции, как обозначения вида или рода, не требует контекстного выполнения.
Отклонения могут быть обязаны: 1) фигурам подчеркивания, при
которых контекстное пояснение может стать номинативно закре8
пленным, облигаторным эпитетом, ср. возможность человек3
9
только в сочетаниях с диагностирующим простой и подобие его
в этом отношении лев сущ. смертный, смертная, ср. в антитезе:
Ом уже не простой человек, а важная особа; 2) использованию
'Напоминаем, что родо-видовые отношения на сущ. человек должны рас-,
сматриваться как 1шдуцированпые словом люди.
9
В сочетании такой простой, ничем не выдающийся человек из Сама же
таинственная, прелестная Кити не могла любить такого простого, ничем
не выдающегося человека (Л. Толст.) экстремальное подчеркивание как
средство проведения аитптели обязано усилительной частице такой и
повтору эпитетов на-основе их сипонимпн: простой-экспресс. ничем невыдающийся,
25
одновременно или только в несобственной номинативной функции:
Моих людей не будет дома, Князь и люди его услышали веселые
песни.
В отличие от видовых терминов обозначения классов обычно
синсемантичны, требуют рестриктивных определений, ср. абсолютивно употребляемое видовое люди2 и классное люди^, всегда
с атрибутами: люди искусства, науки, на основе метонимической
замены люди мысли и менее контрастные в этом отношении семантически мотивированные человек^ и человек^. Для названий классов
лиц среди этих атрибутов находим имена как функциональных
свойств: человек большого ума, человек с сердцем, человек дела и
сфер занятий, — так и характеристик межличностных отношений:
человек чести, слова, свой/чужой человек. Подобный семантико-категориальный разброс атрибутов — характеристическое свойство
денотативно-ориентированной лексики, ср. [Rosh et al., 1976],
С ним ассоциированы и другие их свойства: наличие типов, у которых сходство со всеми остальными членами того же класса наилучшее; разнообразие членов, в отличие от типов не способных
представлять класс и быть основой категориальной идентификации
ее членов; структурированность совокупности свойств, общих
для всех членов класса.
(
ВИДОВЫЕ ИМЕНА
ВО ВТОРИЧНОЙ КВАЛИФИКАТИВНОЙ ФУНКЦИИ
Во фразе Он не мальчик, а мужчина сущ. мужчина допускает
двоякое истолкование. Одно — идентифицирующее, как в Юнец,
не бривший бороды, Щенок, не помнящий добра, Ответь нам:
правда ли, что ты Был с женщиной в лесу вчера? Я судьям отвечаю:
«Да! Я многое в лесу нашел, Мальчишкою я шел туда — Оттуда
я мужчиной шел. . .» (Гамзат., пер. Р. Рождеств.) или в А ты
знаешь, как я на ней женился? Подошло время, скажем прямо,
Мужчиною стать. Культурно выражаясь, сил во мне было лишка.
Кровь кипятком кипела (Л. Давыдычев), когда оно используется
как видовое по отношению к родовому мужчина из Перед отъездом ты была им тем, За что мужчины примут смерть повсюду —
Сияньем женским, девочкой, женой, Невестой — всем (Симонов).
Другое — квалификативное, производное от видового мужчина^
'обладающий свойствами взрослых мужчин' или 'ведущий себя
как воистину взрослый мужчина', подобное 'мужчина' в Кто не
гнулся под мечами, Кто всю жизнь не знал печали, Разве тот
мужчина? (Гамзат.).
При осмыслении фразы Это не мужчина как идентифицирующей отрицание видового термина — отсылка к логике норм, несовместимой с логикой норм, отвечающей отрицаемому видовому
термину: Вы трусы, вы жалкие убийцы, вас собралось десять мужчин, чтобы убить одну женщину. . . — В ы не женщина, —
холодно ответил Атос, —вы не человек, вы демон, вырвавшийся
из ада, и мы заставим вас туда вернуться!, «Не-\-видовой термин»)
т
'
-
'
--У
)
данном случае и ему подобных — это знак членения текста и
обоснования естественности того, что, о чем повествуется далее,
несмотря на кажущуюся несовместимость с предыдущим.
При осмыслении фразы Это не мужчина как квалифицирующей отрицание существительного не выводит область интерпретации именной группы «//е+существптелыюе» за пределы обычной
для компонента «существительное» в идентифицирующих предложениях. Оно лишь сужает ее до той, которая соответствовала бы
именной группе настоящий мужчина10, ср. Но сердце настоящего
мужчины Лишь крепче закаляется в бою (Симонов) с Мужчине —
на кой ему черт порошки, Пилюли, миксту vu, облатки. От горя
нас спальные лечат мешки, Походные наши палатки (Симонов)
или . . .Есть у нас закон: Дороже крови слезы для мужчины.
А иначе —какой мужчина он (Гамзат., пер. Н. Гребнева), с одной
стороны, и Хотите — Буду безукоризненно нежный, Не мужчина,
а облако в штанах! (Маяк.) — с другой. Сфере действия отрицания принадлежит не все означаемое существительное, а только те
из его составляющих п/или их эксшшкатов-эпитетов, которые
отличают его от видового прообраза. Ситуация такая же, как и
в случае А ей они на взгляд •— не женихи, а женишонки (Крыл.)
<=не настоящие женихи > или при использовании не в Он не
способен заниматься одним и тем же очень долго, которое с точностью до логических акцентов синонимично Он способен заниматься одним и тем же, но не очень долго.
*
в
Не здесь такое же, как и при качественных прилагательных
прежде всего в характеристическом для них сочетании со знаменательной связкой при подлежащем—названии лица; существительное ведет себя так, как если бы оно было этим прилагательным: входит в конструкции сравнения в качестве объекта сравнения, является ядром именных групп, подводимых под разряд
аналитических форм субъективной оценки ядерных имен существительных, охотно сочетается с фазисными глаголами (или словами с семами фазисности), обладает синонимическим и антонимическим потенциалом. Все эти признаки, кроме последнего, видовым терминам чужды. Мы обнаруживаем их у видовых лев в харак10
Среди иных средств фиксации соответствия стандарту отметим: истый,
истинный, подлинный, законченный; чистый, сущий, форменный, стопроцентный; заправский, завзятый; записной, чистой (чистейшей) воды, в полном смысле, большой руки; доподлинный, действительный; полноценный,
в полной мере, до конца, во всех отношениях, от начала и до конца, совершенно, совсем, окончательно, абсолютно, во всем, всецело, насквозь, на все
сто {процентов), душой и телом, с головы до ног, с головы (макушки) до пят,
до кончиков ногтей; с отрицательной оценкой: отъявленный, патентованный, чистопородный, густопсовый, махровый, матерый, прожженный.
Оппозитом этого класса показателей степени мог бы быть, напр., класс
маркеров неполноты, в который входят почти, почти что, чуть ли не,
только что не, без пяти минут, более или менее, до/в некоторой/известной/
какой-то степени, частично, отчасти, частью, ср. [Гамлет:] . . . Ты
жив — расскажешь правду обо мне Непосвященным. [Горацио:] Этого
не будет, Я датчанин—римлянин
скорей. Здесь яд остался. [Гамлет:]
Если ты мужчина, Дай кубок мне.
27.
терпых для mix контекстно обусловленных вторичных употребле^
ниях как качественно-характеризующих имен. Иными словами Д
в зависимости от контекста видовое лев слова трактует объекты'
обозначаемой совокупности либо как абсолютно однородные (и
только в этом случае оно соответствует видовому понятию), либо
как такие, однородность которых не исключает градаций. Соблазнительно видеть в относительной и абсолютной однородности
отражение двух этапов классификации, перехода от совокупности
объектов как элементов предметной области к результату абстракции — классификационному полю, множеству объектов как его
элементов.
В паре «род, вид» род на фоне вида воспринимается как обозна
чение гетерогенной совокупности объектов, совокупности, npj
переходе к видовому оппозиту гомогенизируемой. А значит,
лексическое отношение «род, вид» оказывается подобным морфологическому отношению «множественное дистрибутивное, множественное коллективное». Понятно, что подобие это имеет существенное ограничение: родо-видовое отношение связывает имена
понятий непременно разного объема и разных ступеней абстракции,
в то время как его аналог может связывать понятия равного
объема и имена одного и того же уровня абстракции. Наиболее
очевидные следствия из сказанного таковы.
От видового термина (там, где слово используется как видовой термин) следует ожидать то, чего можно ждать от однопараметричной признаковой единицы, а от родового термина — то, что
характерно для многопараметричной номинативной единицы.
В цепи из трех лексических форм, упорядоченных родо-видовыми отношениями, средний член вынужден менять свой статус:
будучи видом, он ориентируется на однопараметрические признаковые слова, будучи родом — на многопризнаковые единицы,
обращенные к денотату. Таким образом, он является точкой приложения разнонаправленных сил. Редкость таких внутрисловных
группировок лексических единиц может быть объяснена, на наш
взгляд, одним-единственным — тенденцией последовательно различать однопризнаковые и многопризнаковые единицы номинации.;
Все описанное "отвечает основной функции видовых терминов —•
зафиксировать стандарты объединения слов денотативной ориен-j
тации и отослать к логикам существования, обозначаемого ими.'
Как и любые эталоны, они предполагают вариативность сопоставляемого, а потому процедуры сравнения и отожествления. Абсолютивы и узуалы, они максимально независимы от контекстно!
определенности сопоставляемых с ними имен и сопряженных!
с ними предикатов. Недаром в элементарной логико-семантиче-|
ской конструкции текста введение их является необходимым усло^
вием перехода от указания на предмет и его имя к его квалифика-;
ции. При любых, аналитических или синтетических, тактиках/
работы с текстами они несут информацию о границах естествен-!
ного истолкования слов, подводимых под видовой термин как
классификатор. Именно в этой ипостаси они ближе всего к кваля-!
28
фикаторам и легче всего становятся ими. Представляется затруднительным согласовать эти факты с денотативно ориентированной чрезвычайно интересной моделью отношений «род, вид»
в [Рубашкин, 1976].
НЕТРАНЗИТИВНОСТЬ РОДО-ВИДОВОГО ОТНОШЕНИЯ
Удивительно существование слов, в которых в огличие от сущ.
типа люди или человек воспроизводится как бы последовательное
деление родового понятия. В таких словах не менее трех форм,
строго упорядоченных отношениями «род, вид».
Женщина
1. 'лицо, по полу противоположное мужчине; та, которая
способна рожать детей и кормить их грудью': У костра сидели
двое: мужчина и женщина (А. Толст.); Ланская заплакала: Я женщина, я просто баба. Не осуждайте меня, я была к нему привязана (Б. Полев.); В любви она так нежна; во всех ее отношениях
ко всем столько мягкости, ласковости — словом, она женщина
(Гонч.).
2. 'взрослая женщина в отличие от девушки, девочки': Ветер
трепал разноцветные платья женщин и девушек на склоне холма
(Фад.); В тот самый вечер . . . началось в ней то внутреннее,
тихое брожение, которое предшествует превращению ребенка
в женщину (Тург.); Как медленно развиваетесь вы в женщину!
Перед вами свобода, жизнь, любовь, счастье — а вы разбираете
тон, манеры! Где же человек, где женщина в вас? (Гонч.).
3. 'женщина, вступившая в брачные, вообще половые отношения': Ты меня видишь девушкой, — посмотри, женщиной что
из меня выйдет (А. Остр.); Ты с ним женщиною стала, Но не девушка ли ты? (Бунин).
Мужчина
1. 'лицо, по полу противоположное женщине': Женщин в отряде было всего две. . . Все остальные — мужчины в возрасте от
18 до 25 лет (Линьков); Не могут женщины просто обрадоваться,
как радуются, встречаясь, мужчины (Гранин); Летают во сне все:
взрослые и дети, женщины и мужчины, философы и глупцы, ученые и мужики (Купр.); За долгие годы покорность, робость и мягкость буквально срослись с понятием женственности, стали ее
синонимами. Возник психологический фокус: за мужчиной признавалась сила, за женщиной слабость (ЛГ, 16.7.75); Как косо на мужчин девица не глядит, А сердце ей за нас всегда свое твердит (Крыл.);
В обществе мужчин она всегда терялась.
2. 'взрослый мужчина1, не юпоша; не мальчик, не подросток':
Мальчики работали наравне с мужчинами; Уехав из дома мальчиком, он вернулся. • • молодцом-мужчиной (Л. Толст.); Я многое
в лесу нашел, Мальчишкою я шел туда, Оттуда я мужчиной шел
(Гамзат.); В бережливом, нежном отношении юноши-мужчины
к
женственности женщины — главны й корень мужественности
м
Ужчины (Сухомлин.); Тут-то и является различие между муж29
чиной и женщиной. Мужчине ничего не стоит начать новую
жизнь. . . женщина этого не может (Тург.).
3. 'мужчина.,, вступивший и брачные, вообще половые отношения': Он стал мужчиной; Он уже не мужчина.
Что удпиляет в семантической структуре этих слои? Строгая
упорядоченность форм и и отличие от трашштшшости отношения
«класс, подкласс» нетранзитивность отношения «род, вид».
Строгая упорядоченность видовых имен
в пределах слова
Источник некоммутативности оснований деления и неассоциативности видов относительно деления рода на виды (естественно,
в той мере, в какой это выявляют внутрисловные родо-видовые
отношения) можно видеть в качественной разнородности оснований противопоставления видов на каждом из двух последовательных уровней таксономии — ситуация, неестественная для последовательного деления класса на подклассы. Ср. иерархию презумпций в холостяк: Верно или неверно, что холостяк, но *мальчик/взрослый .мужчина; Верно или неверно, что взрослый мужчина, но * женщина}* мужчина, Верно или неверно, что мужчина,
но * животное) -человек. И действительно, одно дело — быть взрослым, и тем самым полноправным членом общества, или не быть им,
а другое — утратить или сохранять невинность. Первое определяет применимость или неприменимость логики производственных отношений и соответствующих средств их описания, а второе — нет. Отнесенность к тому или иному классу по первому
основанию — факт прежде всего социального и только потом
индивидуального статуса лица, со вторым ситуация прямо противоположная. Первое определяет возможность социальных, в частности правовых, оценок (Ты уже не ребенок/не мальчик/не девочка — пора и отвечать за свои поступки!), второе — только
этических. Если два объекта качественно разнородны, то это
значит, что существует по крайней мере одна логика, которая
к одному из них применима, а к другому нет.
-
,-•..•••-
'
'
-
'
.
Л
••
.'
• •
.-.•
.
./
••
. . . ,
. - v
.-
,
,
^
>
,
Д в а з а м е ч а н и я . 1) Легко видеть, что это обстоятельство прйвот".
дит к мысли, не является ли проблема порочного круга квазипроблемой, :
по крайней мере применительно к объектам лексикографии и определениям
видовых терминов через родовые и видовые отличия. Понятно, что в этих
условиях не является порочной и амбивалентность имен таксонов, если она
имеет место, конечно. 2) Качественная разнородность характеристических
свойств двух видов, связанных непосредственным подчинением, гармонирует
с отсутствием, по крайней мере очевидных, зависимостей между ними: 'полноправие/неполноправие' не предполагает 'утрату/сохранение невинности',
равно как и обратное. Контрпозидия более категоричной формулировки этого
утверждения объясняла бы нередко наблюдаемый факт зависимости оснований последовательного деления класса на подклассы.
^,
, -jj
Нетранзитивность отношений «род, вид»
Нетранзитивность соответствует требованию непрерывности при
последовательном делении родового понятия, запрету на скачки
в ходе этой операции и . Трудности возникают в связи с дефинитивной функцией видового термина (далее В.). Если .верно, что
всякий В. можно истолковать через подчиняющий его видовой
термин (т. е. род) и видовое отличие, то, чем длиннее путь от
категории (т. е. В., не знающего В.-хозяина), тем — в силу качественной разнородности видовых отличий — многосортнее его
семантические составляющие и тем он ближе к идеалу денотативного имени со всеми присущими ему качествами, в частности со
способностью идентифицироваться не на основе критериальных
видовых отличий, а на базе типов и сходства с ними по составу
и организации многосортных семантических составляющих. Очевидное противоречие определению (и восприятию видовых терминов) снимается, если допустить, что подобная «дурная» бесконечность чем-то блокируется. Эту блокирующую функцию и выполняет нетранзитивность. Остается показать все это на примере.
Представляется допустимым сказать: «Животные, или существа, —
это организмы, которых отличает активность, в частности самостоятельное передвижение», ср. [СЭС, 1979, 442]. Однако не только
для обыденного, но и для научного языкового сознания едва ли
приемлемо истолкование слова человек через организм^ вроде
^Человек — это общественный самостоятельно передвигающийся
организм, способный создавать орудия труда.
Упорядоченность видовых имен по старшинству
Эта упорядоченность обнаруживается в нарушении стандартов
поведения видовых терминов i-ro уровня, если оно противоречит
стандартам, узуально или окказиально приписанным видовым
терминам более старшего i—/f-ro уровня. Выше мы говорили, что
на каждом уровне иерархии клишированные сопоставительнопротивительные сочетания слов, подводимых под ковиды, строятся
так, чтобы представитель немаркированной категории предшествовал представителю маркированной категории: взрослые и
детц, братья и сестры, волк и ягненок, крестьянин и земля. Фак^
тичёский материал подтверждает, что господствует тенденция
следовать этой норме. Есть, однако, и исключения: в одной и той же
четвёртой книге басен И. А. Крылова наряду с заглавиями доми-?
нирующего типа «Пустынник и медведь», «Крестьянин и змеяъ
находим «Конь и всадник», а в третьей книге наряду с «Хозяин
и мыши» находим «Кот и повар». Но в этой последней басне кот
подан как существо активное, а повар — как пассивное. Это тематически заданное противопоставление совпадает с оппозицией
u
30
В этом случае термин «блткашшш род» — это contradictio in
adjecto.
31
категорий [—Пассивное] и [+Пассивное], которым принадлежат
названия животных и растений, упорядочиваемые по типу «Лиса
и виноград». Оппозиция [ +Пассивное] старше [ + Звери], а потому не «Повар и кот», а «Кот и повар», т. е. в форме, обеспечивающей отсылку к «Пес и повар» Тредиаковского.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ОТНОШЕНИЙ «КЛАСС, ПОДКЛАСС»
И «РОД, ВИД»
Для профессиональной речи с ее ориентацией на логику классификации и терминологии, скажем для речи зоолога, утверждение
Кашалоты — это вид китов аномально, корректно Кашалоты —
это вид зубатых китов. Для обыденной речи это не так, можно
даже Кашалоты — вид животных. Подстановка вместо X в формуле Кашалоты — это вид Х-а делит последовательность имен
классов, которым принадлежат кашалоты, <зубатые киты, киты
(^китообразные), млекопитающие, позвоночные, хордовые, животные, организмы,. . .>, на два блока. Один исчерпывает сущ.
организм, к другому относятся все остальные: Кашалоты — это
вид зубатых питовркитообразныхр-. ./'• животных/*организмов.
Нетранзитивность отношения «род, вид» выполняется только
в том случае, если вместо имени из первого блока подставляется
имя из второго блока, а это значит, что для обыденного речевого
сознания ни одно из имен первого блока в цепочке не принадлежит к отношению «род, вид», если его дополняет другое имя из
этого же блока. Иное — если одно имя будет из первого блока,
а другое из второго. Иными словами, по крайней мере в данном
случае всякая пара имен, принадлежащая отношению «род, вид»,
принадлежит отношению «класс, подкласс», но не обратно. А это
значит, что всякий видовой термин может быть и классным,
но не наоборот.
Но если отношение «род, вид» в отличие от «класс, подкласс»
не является транзитивным, то чем объяснить существование цепочек таких отношений внутри слова? Или их невсеобщностью,
i например'отсутствием в том случае, когда семантическим формам
слова принадлежат ковидовые термины? Почему цепочка видовых
'терминов, например, у слова мужчина чаще всего не воспроизводится синонимами?
Нетранзитивность родо-видовых отношений обнаруживается
в ситуации, когда в слове есть по крайней мере'три видовых имени.
Другой ситуацией является ковидовая энантиосемия. Как они
соотносятся друг с другом? Есть ли иные формы композиции внутрисловных родо-видовых отношений?
АСИММЕТРИИ КОМПОЗИЦИЙ ВНУТРИСЛОВНЫХ
РОДО-ВИДОВЫХ ОТНОШЕНИЙ
РОДО-ВИДОВАЯ ЭНАНТИОСЕМИЯ, ДИВЕРГЕНТНЫЕ
И КОНВЕРГЕНТНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
В СФЕРЕ ТАКСОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Если бы слово люди и соотносительное с ним человек были ограничены обозначениями рода и двух взаимодополняющих ковидов,
слово это в отличие от большинства других было бы внутренне,
семантически замкнуто по отношению к отрицанию. Бросающееся
в глаза отличие внутрисловных родо-видовых отношений от изучаемых логикой — стремление абсолютного большинства слов
избегать родо-видовой энантиосемии — демонстрирует едва ли не
самое примечательное свойств,) слова как такового — о т к р ы т о с т ь его семантической структуры, синсемантичность, предполагающая наличие других слов, необходимых для его самодостаточности. Выше показывалось, что взаимозависимость видовых отличии не исключает их функциональной асимметрии.
Только одно из них язык стилизует как ведущее. Еще нагляднее
эта асимметрия обнаруживается сущ. тварь, объединяющим
с функционально ограниченным и стилистически маркированным
названием живых существ вообще обозначения еще и двух дополнительных видов этих существ. Сочетание бессловесная тварь
отсылает к миру животных, отличных от людей, или к отдельному
его представителю (на основе отношения «класс, элемент класса»),
сочетание двуногие твари — к человечеству, ср. Антон Иванович
заводил разговор о том, что есть разница между человеком и тварью, но нет разницы между человеком и человеком (Никулин) и
Мы все глядим в Наполеоны. Двуногих тварей миллионы для нас
орудие одно (Пушк.). Показательно, что на тварь заменимо только
сочетание бессловесная тварь. Тварь 'люди' является фразеологически связанным. Блокирование родо-видовой энантиосемии —
отступление от логического канона и шаг к сближению отношений «род, вид» и «класс, подкласс».
Потенциальность родо-видовых
отношений — выражение
встречной тенденции. Реальность ее доказывается однокоренцыми
производными.
Потенциальные родовые имена
Дама2 'женщина или девушка, в противоположность мужчине,
партнеру по танцам': Во всю длину танцевальной залы . . . дамы
и кавалеры стояли в два ряда друг против друга (Пушк.) предполагает в качестве прообраза более общий вариант слова *дама
'женщина/, в его составе словарями современного русского литературного языка не фиксированный, но тем не менее возможный
из-за существования производного дамский как 'состоящий из
женщин': Ознобишин правился не только прокурору, но особенно
3 Е. Л. Гинзбург
jjjj
его супруге и вообще всей дамской половине дома — тетушкам и
молодой племяннице (Фед.), — так и 'предназначенный для женщин': дамское седло, дамский велосипед, портной. Это же *дама
'женщина/ в качестве прообраза метонимии предполагает дама3
'игральная карта с изображением женщины', а в качестве родового термина — дамах 'женщина, по внешнему виду из интеллигентных или состоятельных кругов': В саду почти никого нет :
какой-то пожилой господин, да две . . . не дамы, а женщины (Гонч.),
светская, придворная, великосветская дама, дама-благотворительница. Будь эта форма реальной, оппозиция *дама ~ дамах
оказалась бы дополнением баба 'женщина' — баба 'простолюдинка'. Отсутствие этой формы в составе сущ. дама приводит
к диффузности его семантической структуры,к нерегулярным соотношениям в словообразовательном и лексическом гнезде однокоренных, в лексико-семантических и тематических группировках, которым оно принадлежит.
Потенциальные видовые имена
В слове животновод, как и в животноводство, значение первого
из компонентоз 'домашнее животное'. Среди значений слова
животное точного соответствия этой компоненте означаемого слова
животновод нет. Есть более широкое животное^ 'животное, в отличие от людей', по отношению к которому гипотетическое *животное 'домашнее животное' было бы видовым, таким же, кар
животное3 'живые существа, отличные от растений (=животные])
и от людей (=животные 2 ), передвигающиеся по суше, не-птицы'.
В пределах того же лексического гнезда этой форме соответствовали бы стилистически маркированные обл. живот (дающее также
обл. ласк, тивоток, уничиж. животишко, уменып.-ласк. животик) и иное по сфере употребления прост, животина (дающее
уменып.-ласк. животинка). Вне этого лексического гнезда на
правах подчиненного видового с ним ассоциировалось бы скот
'сельскохозяйственные млекопитающие', оппозит к слову птица,
а на правах ковидового—гвери, в том его значении, которое фиксируется в производном зверинец.
РОДОВОЙ ТЕРМИН КАК ОППОЗИТ
НЕСКОЛЬКИМ НЕЗАВИСИМЫМ ВИДОВЫМ ТЕРМИНАМ
Внутрисловная родо-видовая энантиосемия примечательна еще
и тем, что моделирует словообразовательные гнезда, отличные от
словообразовательных цепей. В этом плане к словам с родо-видовой энантиосемией близки слова, у которых родовой термин
принадлежит вновь нескольким родо-видовым отношениям, но
с независимыми альтернативными видовыми отличиями. Приме-;
ром могло бы быть сущ. баба. Родовое бабах сженщина2, взрослая
женщина!, в противоположность девочке, девушке' и видовое
баба2 'простолюдинка, в противоположность даме', ср. У ворот
столпились люди, мужики, бабы, ямщики, все уставились на Митю
(Дост.); Я сам, бывало, только бы играть с молодыми девками
да бабами (Гонч.) и Ну, а Серафимочка дама? — Известно дама,
та ученая, да за барином была. А ты что? Все была баба, а как
муж разбогател, дама стала (А. Остр.), а также с эпитетами
Простая, необразованная баба. . . и вдруг позволяет себе такие
слова (Чех.) различает видовое отличие [+Рядовое] = [—Видное] — значение признака [Положение в обществе]. У рассматриваемой пары форм корреляты (с точностью до классификаторов
[-[-Женскость] и [—Инфантность]) есть только среди форм слов
люди и человек. Тот же лев бабах в тон же самой функции может
быть еще и оппозитом к слову баба3 'прост, замужняя женщина':
Помещение не могло вместить всех: казаки, бабы и девки густо
стояли в коридоре и на крыльце (Шолох.); На женщину казак
смотрит как на орудие своего благосостояния: девке только позволяет гулять, бабу заставляет с молодости до глубокой старости
работать (Л. Толст.); [Медведева:] Ой, родная моя, тяжело
бабой быть! Вы еще не знаете этого (М. Горький), — включающему видовое отличие [-f-Семейность]. Оба члена пары <бабаи
баба2> сводимы к членам пары <люди±, люди2> (или <человекъ
человеку). Иное члены пары <баба1, баба3>. Свести их к членам
пары <женщина2, женщина3> не нарушая целостности пары,
невозможно: баба1=женщина2, а баба2 с жешцина3. Что можно
было бы сказать о видовых отличиях альтернативных^ видов?
[—Выделенность <по положению в обществе >] и [-(-Семейность]
не предполагают друг друга, хотя, как и при родо-видовой энантиосемии, являются качественно однородными и асимметричными.
ИЕРАРХИЯ ВИДОВЫХ ИМЕН
По обоим признакам, открытости или закрытости объединения
внутрисловных родо-видовых отношений и принадлежности родового термина к нескольким или к одному родо-видовому отношению, прямой противоположностью внутрисловной родо-видовой энантиосемии является, как и она достаточно редкая, иерархическая организация семантических форм — членов родо-виДовых отношений. Видовые отличия здесь не только независимы,
но и качественно разнородны. Внешняя функциональная асимметрия родо-видовых отношений усилена еще и внутренней асимметрией каждого из них: в вырожденном, а потому и показательном случае об иерархии двух внутрисловных родо-видовых отношений естественно говорить, если в слове найдотся амбивалентная форма, общая для этих отношений, такая, что в одном из них
она является видовым, а в другом родовым термином. Для сущ.
животное лев 'всякое живое существо, отличное от растений':
Сверкают лужицы талой воды . . . Целебна снежница для животных и растений (Стрижев) — принадлежит ведущая роль в этой
иерархии. Ему подчинено животное^ 'всякое животноех, отличное
от человека': Человек приручил животных; Человек — животное,
3*
35
делающее орудия, — есть вместе с тем и общественное животное
(Плех.); Человек — такое животное, которое без одежды . . .
существовать не может (Салт.), а этому последнему — животное3 сживотное2, отличное от птиц': В детстве Сеня . . . очень
любил птиц и животных (И. Козлов), ср. Но если деревья в весеннем порыве, то что делается с птицами и зверями (Стрижев).
По убыванию объема соответствующих понятий и увеличению
их содержания '''животноег з животное^ 3 животное^1. Для суждений об асимметрии отношений <животное1, животное^ и <животное2, животное3> и признания ведущим первого из них показательно, что только оно и воспроизводится в относительном
прил. животный: ср. животные-^ ~ растения: животное царство,
мир; Линней поставил себе целью облегчить изучение организмов
и употребил все старание на то, чтобы построить систему животного и растительного царства (Мечников); Апрель будит и
деревья, и травы, и животное царство (Стрижев) или животное^ ~
люди: животная тупость, ненависть, злоба, животный страх,
ужас; Два солдата . . . разрывали руками кусок сырого мяса.
Что-то было страшное и животное в том беглом взгляде, который
они бросили на проезжающих (Л. Толст.). Эта асимметрия поддерживается и синонимическими связями. Относительно иерархии
семантических категорий и их объединений
растения д ~ (люди в— (птицы с ~ не-птицыСо) ва) л„ сущ.
животное и тварь — члены эквиполентной оппозиции: твари
обозначает составляющие А0, В0 и В, а животные — Аа,
В0 и С0. Внутрисловная родо-видовая энантиосемия и иерархия
дополнительно распределены по членам этого синонимического
ряда.
ОБЫДЕННАЯ ТАКСОНОМИЯ ПО ДАННЫМ
ВНУТРИСЛОВНЫХ РОДО-ВИДОВЫХ ОТНОШЕНИЙ
ЗАДАЧИ ЛЕКСИКОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
ОБЫДЕННОЙ ТАКСОНОМИИ
В 1971 г. с программной статьей, обобщающей опыт изучения обыденных классификаций (подробнее о нем см.: [Розина, 1982; Сопclin, 1971] выступил П. Кей [Кау, 1971]. Суть его предложений
в следующем. Необходимо различать т а к с о н о м и ч е с к у ю
структуру
(такой набор множеств, частично упорядоченных отношением строгого включения, который отвечает ряду
дополнительных требований) и т а к с о н о м и ю — единство
трех компонентов: таксономической структуры, совокупности
имен множеств, принадлежащих таксономической структуре, или
имен таксонов, и взаимоотображений множества таксонов и множества имен таксонов. Задачей этносемантики (как разновидности сильной семантики, исследующей отношения имен к обозначаемым реалиям и понятиям) в отличие от слабой семантики
36
(предметом которой являются условия использования имен)
должен быть анализ условий, которым отвечают эти отображения
и отношения между именами таксонов [Кау, 1971, 879]. В ономасиологической программе изучения слова, предложенной Ч. Филлмором [Fillmore, 19776; 1978, 148—183], эта задача подводима
под следующий круг проблем: «6. Какие виды понятий или семантических конфигураций поддаются лексикализации, реализуются
в качестве отдельных лексических единиц? Существуют ли универсальные ограничения на модели лексикализации, систематически дифференцирующие языки? Как наиболее полно их описать?».
Предмет тщательной проверки — гипотеза этносемантики [Berlin et al., 1966; 1968] о существовании иерархии лексических
единиц по убыванию конкретности, в которой один из максимум
пяти уровней функционально, типологически и онтогенетически,
является базовым — его отличает наибольшее разнообразие противопоставлений, облигаторность и унифицированность составляющих. То же самое относится и к выводам П. Кея:
1) о нетипичности как имен для таксонов наивысшего уровню
иерархии, так и имен, которые могли бы обозначать и данный
таксон, и все таксоны, ему подчиненные;
, 2) о возможности синонимии и многозначности имен таксонов.
П. Кей утверждает, что если имя данного таксона обозначает
еще и другой таксон, то эти два таксона непосредственнд связаны
отношением строгого включения, а потому строго упорядочены.
Для П. Кея очевидно, что этого достаточно лишь для того, чтобы
в самом общем виде проиллюстрировать содержание поставленного им вопроса: «Какими ограничениями отвечает система имен
таксонов и отображений, связывающих их с таксонами?».
ОПРЕДЕЛЯЕТ ЛИ НЕЗАВИСИМОСТЬ ОСНОВАНИЙ
КЛАССИФИКАЦИИ МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ТАКСОНОМИИ?
В отличие от научной обыденная [folk] классификация такова,
что один и тот же класс может принадлежать одновременно нескольким разным иерархическим структурам [Conclin, 1962, 50]:
Летают во сне все: взрослые и дети, женщины и мужчины, философы и глупцы, ученые и мужики (Купр.). Собирательное все вводит альтернативные аспекты классификации людей: по возрасту
и полу, по уровню образования и отношению к жизни — во всех
случаях качественно разнородные и независимые. Первые два
исчерпывают соответствующие шкалы оценок, и в каждом из них
каждое из существительных соответствует контрадикторному
понятию. В последних двух фиксируются лишь предельные значения соответствующих шкал оценки, именам в их составе соответствуют лишь контрарные понятия. Означаемые любой пары
сочетаний в качестве оснований деления определяют или однуединственную к о м б и н а т и в н у ю классификацию (где каждый класс противопоставлен всем другим классам и где отношение
члена деления к делимому близко к отношению между классом
•W .
•
37
и подклассом), пли дпе дополнительные
иерархические
классификации (где каждый результат последовательного деления противопоставлен только одному из всех других членов деления и где для смысла имени класса существенна еще и процедура его выделения). Разница лишь в том, что деление по первым
двум лексически смоделировано, а по вторым двум — нет. Оба
признака, взрослые и дети — [ гВшфантность]12 и мужчины и женщины—[ +женскость], определены по отношению к одной и той же
предметной области. Независимость признаков определяет возможность использовать их как основания деления в любом порядке. Язык отдает предпочтение только одному из них —делению нпачале по признаку [ гЬЖенскость], а затем по признаку
[ гШнфантность]. Таковы данные словарей. Норма, кодифицируемая словарями, подтверждается и текстами.
i Тесную связь форм подтверждает нейтрализация аналогичных
значений у синонима общелитературного мужчина прост, мужик:
Смотри, Михаил, один мужик в доме остаешься, Береги баб-то, —
сказал отец. И в самом деле остался Миша за старшего при хворой матери да двух маленьких сестренках (Б. Полевой). Здесь
мужик — это и 'человек, противоположный по полу женщине',
и 'взрослый человек мужского пола в отличие от мальчика, подростка'. Подтверждается и неслучайность аранжировки форм.
Объединение частей сопоставительно-противительного предложения Мои потешные мальчишки были уже мужиками, а сидевшие на полу для посылок девчонки — замужними женщинами
(Пуигк.) коррелирует с оппозицией имен по признаку [ гЬЖенскость], ц притом так, что первой части принадлежат имена из
категории [—Женскость], а второй — из категории [+Женскос-ть]. Представители немаркированной категории предшествуют
представителям маркированной. Внутри каждой части имена
противопоставлены по признаку [ гЬИнфантность] и упорядочены
прямо противоположным образом — вначале идут представители
маркированной категории. Эта линейная проекция стилизует
соотношение рассматриваемых оппозиций как соотношение основного, [ гЬЖенскость], и зависимого, [ ±Инфантность], оснований
классификации. Стилистическая маркированность инверсионной
перифразы Замужние женщины были когда-то сидевшими на полу
для посылок девчонками, а мужики — моими потешными мальчишками, менее заметная в случае Когда-то сидевшие на полу
девчонки стали уже замужними бабами, а мои потешные маль13
Для характеристики оппозиции [+Инфантность] показательна инверсия
и нейтрализация в подчеркнуто экспрессивных модальных контекстах,
п сочетаниях с притяжательными местоимениями или при неформальном
обращении в среде давно и близко знающих друг друга лиц одного пола.
Наряду с употреблениями наш мужчина (о ребенке) и наши мужчины
(об отце и сыне, ребенке или подростке), естественными при маркировке
категории [+Инфантность], возможно еще и дружеское ребята (в среде
мужчин — одногодков или однокашников). Это же верно и для мальчики,
<>I;:O4KII, девушки,
38
р е ж е — обычно иронически —
юноши.
читки — мужиками, подтверждает это предположение, объясняющее усиление клишированное™ и нейтральности при переходах
мальчик и старик => старик и мальчик, девочка и старик => старик и девочка, старуха и мальчик => старик и девочка, старик
и девочка => старик и мальчик, старуха и мальчик => мальчик и
старуха.
Определяет ли независимость оснований классификациий, определенных на одной и той же предметной области, реальную множественность таксономии? Как видим — нет, для русского языка
реальными являются только одна из логически мыслимых таксономических структур,только один из двух способов упорядочения
оснований классификации. Порядок этот подтверждает и тот факт,
что ведущее основание противопоставления ковидов характеризуется вместе с тем и большей сферой действия.Об этом свидетельствуют факты альтернативной классификации, где этот признак
вновь не только используется, но и является ведущим.
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ТАКСОНОМИИ
И ПРОБЛЕМА ИХ УПОРЯДОЧЕННОСТИ
1. Состав значений у слов, объединяемых признаком [Положение
в обществе], со значениями [+Принадлежность к низам общества]
=[-ЬНизы] и [—Принадлежность к низам общества]=[—Низы]=
= [ + В е р х п ] : лицо, персона, человек, особа, люди, мужики,' господа,
бабы, дамы — допускает еще и членение по признаку [Пол]
со значениями [+Женскость] и [—Женскость]. Независимость
признаков позволяет использовать их как основания классификации в любом порядке, а значит, позволяет сопоставить этой группе
слов две альтернативные классификации. Сравнение их дает
возможность отчетливее представить пути локального поиска и
упорядочения по предпочтительности таксономии, предполагаемых словами с внутрисловными родо-видовыми отношениями.
2. Если переменная W в 'X делится на виды У и Z по признаку
W — это[Пол],аХ, Y, Z — 'люди', 'мужчины','женщины'(рис. 1),
то результаты последующего деления этих категорий по признаку
[Положение в обществе] связывает с X большее число внутрисловных родо-видовых отношений, чем с Y и Z: для 'люди' — это"^1.
<люди1г люди2>, <человекъ человеку, и 2. <людиъ люди3>, <чело.
еекъ человеку, <особаи особа2>, <персонаъ персона^, <лицог.
лицо2>; для 'женщины'—это <бабьц, бабы2>. коррелятивное
с слюди^ люди2>, и <дамаг, дамы2>, коррелятивное с <людих, людив)у
Для'мужчины'—это <мужикщ, мужики2>, коррелят к <людиг,
люди.,>. В отличие от видовых по признаку [Пол] родовое 'люди*
1) может обозначаться -словами с родо-видовой эиантиосемией;
2) принадлежит большему числу внутрисловных родо-видовых
отношений и 3) с более явно выраженной асимметрией признака
1±Низы] и маркированностью в составе этой оппозиции категории
f-f-ТТнзы], ср. Какова высота этого здания?. Аналогичным образом
Могла бы быть описана и таксономия на основе деления вначале
3"
iio признаку [Положение в обществе], а ;:ателг — [Пол] (рис. 2).
Сопоставим эти две альтернативные иерархические классификации.
3. Если основания деления 'люди' упорядочены так, что за
делением по признаку [Пол| следует деление по признаку [Положение и обществе], то области действия последнего по данным
кнутрисловных родо-видовых отношений принадлежат и родовое
'люди', и видовые 'мужчины' и 'женщины', при этом результаты
основного деления связаны с родовым 'люди' прежде всего межсловными связями, и только на их фоне — в случае 'люди, женщины' — внутрисловным <особа17 особому. Результаты подчиненного деления в этой таксономии обслуживаются прежде всего
внутрисловными родо-видовыми отношениями, в частности и
энантиосемией. Сферы действия межсловных и внутрисловных
отношений стремятся к дополнительности. Существует по крайней мере одна группа слов, единство которых по корню .может
ассоциироваться с целостностью всей таксономии: господа (pi. tnt) £
[-(•разумность Д -(-верхи], господин/господа £ [ +разумностьД
—женскость Д-|-верхи1, госпожа (пренм. ед. ч.) £ [-|-разумностьД +женскостьД4-верхи1. Показательно, что функцию маркера целостности выполняют слова, принадлежащие немаркированной категории [—Низы] = [+Верхи] в составе подчиненного
основания деления [ + Низы1. Отсутствие непосредственных связей между особа3 и особаг, господа^ и господа.2, мужики* и мужики3
в этой таксономии .маскирует родо-видовой характер отношений
между словами.
Л
И
Таксономия2, определяемая альтернативной последовательностью оснований деления, сначала [Положение в обществе],
затем [Пол], является в отличие от предыдущей последовательно
дихотомичной. Результаты основного деления обозначены энантиосемичными родо-видовыми отношениями (люди, человек); результаты подчиненного деления выражены членами как межсловных, так и внутрисловных родо-видовых отношений, при этом
принадлежат последним представители немаркированной категории
[—Женскость]: господа £ [+Разумности
Д •—Низы
Д —Женскость] и мужики £ [-(-Разумность Д -f-Низы Д —Женскость]. Сферы действия межсловных и внутрисловных родовидовых отношений последовательно не разграничены. Единство
веек частей таксономии не находит выражения. Отсутствие непосредственной связи между дажых и дамиг, бабых и бабыг, мужики3 и мужиких затемняет родо-видовой характер отношений
между ними. Возможность маскировки родо-видового характера
связи смещает эти инстанции родо-видовых отношений на периферию их системы, Ло результатам таксономии 1 и 2 центру ее могут
принадлежать тогда только те, что Ьггггедрггетгьт^на словах люди,
человек, лицо, особа, персона.
ГЗИДяРСТВЕЗ!'/-"!
И с х о д я и з с к а з а н н о г о , более пр;{вщ^$$.ждз.<ж представляется
Т а к с о н о м и я 1, х о т я это и противо )ечип: сгяпотрзе К . Р и н н е р т а
[ R i n n e r t , 1979, 2 8 7 ] , в с и л у которой чем-:6тддапе|шее д а н н ы й в и д
£ § I
\
1
t ,i.
'" ~'-:--~'
41
42
.
Таблица 1
I
и
Семантические компоненты
женскость (ж)
низы (н)
1
0
0
человек, люди
особа
лицо, персона
мужики
бабы
дамы
господа
+
7
3
0
5
4
6
7
6
+ +
+
0
— +
о++
+ +
+
+
+
+
+
+ +
t
1
8
—
—
+
+
I. Типы означаемых по сэзгаву семантических компонентов.
П. Слова с этими типами означаемых.
Таблица 2
Признаки
'положение в о-ве'
'пол'
Параметры оценки
0
М: Кол-во реализованных типов
означаемых
VV: Кол-во слов
M/W
Кол-во реализованных означаемых
Доля их от возможных означаемых
9
7
1 3
14
0 52
+Ж
0
-н
+н
3
5
6
7
3*
2 1,5
3
3
1,67
5
8
0,75
8
7
1
9
2
1,5
5
0,11
0,19
0,3
0,33
0,19
-Ж .
"¥
Таблица 3
Классы означаемых
. . . . . . . .
2 -> 1
8
"
->•1
6 -> 3
В
l + lI
л
Г
д
1 1 14-
от исходного делимого класса (понятия), тем предпочнтсльпее
выбор в качестве видового отличия перцептивных, а не функциональных свойств объектов, подводимых под данный вид.
Важный аспект изучения наивной таксономии — освоенность
ее в целом и отдельных ее частей лексикой данного языка. Прежде
всего естественно задаться вопросами: все ли типы означаемых
получают обозначение, всегда ли освоены эти типы лексикой?
Оба вопроса верны и по отношению к объединениям типов, категориям. Ответы на эти вопросы, предлагаемые в табл. 1, таковы.
К а т е г о р и и . Все категории лексикой русского языка
освоены. Другое дело, чго освоены они далеко не равномерно
(табл. 2). Отметим вначале, что освоенность категорий, определяемых ведущим основанием деления в Таксономии 1, выше, чем категорий, определенных подчиненным ему основанием деления.
В оппозиции признаков с пол' ~ 'положение в обществе' приоритетным по этому основанию должен быть признан первый из признаков. Это еще одно подтверждение предпочтительности Таксономии 1. В русском языке, таким образом, квалификация лица
опирается вначале на его индивидуальные и перцептивные, а затем уже на социальные и функциональные свойства. Отметим
далее, что освоенность маркированных категорий всегда выше,
чем немаркированных, и каждой из них выше, чем у неопределенных по данному признаку. Наконец, различия но освоенности
категорий ведущего признака меньше, чем у категорий зависимого признака, — последние в этом отношении более далеки, чем
первые.
Т и п ы о з н а ч а е м ы х (см. табл. 1, 2). Все типы означаемых освоены лексикой русского языка, но, как в случае категорий, совсем не равномерно. Из восьмидесяти одной возможной
пары <тип означаемого, означающее> реализованы лишь двадцать две, чуть больше четверти, притом неравномерно и по категориям, и по объединениям категорий (признакам) (см. табл. 2).
Единственная закономерность, которую удалось усмотреть в этом
распределении, состоит в том, что соотношения маркированных и
немаркированных категорий (и каждой из них в отдельности
с неопределенной) у ведущего и зависимого оснований классификации зеркальны. Некоторые из.означаемых, т^ких меньшинство,
получают уникальное обозначение (с точностью до рассматриваемой группы слов), другие обладают синонимичными обозначениями, двумя (означаемые 4, 5), тремя (3), пятью (2), шестью (1).
Совпадение означающих отмечено только для двух из девяти ти-пов означаемых, притом таких, которые не знают эквивалентных^
обозначений.
м v
Еще одно отличие типов означаемых- од^их категорий — организованность. Рассмотрим импликативные свйзи- между типами
означаемых. Распределение их (с учетом транзитивности импликаций) относительно означающих описано в табл. 3. Два означаемых принадлежат к одному классу, если по отношению к ним
выполняются одни и те жеимпликативные связи типов означаемых.
—
П р и м е ч а н и е . I: импликативные связи между типами означаемых;
А: 'люди.', 'человек', 'особа', 'лицо', 'персона'; Б: 'господа'; В: 'мужики.';
Г: 'бабы'; Д: 'дамы'.
43
Легко видеть, что хотя бы по объему класс А противопоставлен
«сем остальным классам, каждый их которых содержит по одному
слову. Класс А содержит слова, признанные выше центральными,
все остальные — то, что принадлежит периферии разбираемой лексико-семантическон группы слов. Оппозиции, реализуемые на
единицах класса А, во всех прочих случаях связывают классы,
с одной стороны, Б и Д, с другой — В и Г. Оппозиции, по области
действия в А упорядоченные, здесь равноправны.
Если в дальнейшем ограничиться типами означаемых, которые
в распределении относительно означающих не являются пмпликативно связанными (т. е. типами 1, 3, 4, 5, достаточными для
Таблица \
Семантические
компоненты
а
0
в
г
д
е
ж
человек, люди
особа
мужики
лицо, персона
дамы,
бабы
господа
а
б
в
д
+
-i-
О
ж
-!--!i
i
""I
-1-
+
ОСОбы
бабы
Несовместимость
с типом
означаемых 4
Несовместимость
-с типом
означаемых 5
Рис. 3.
отделимости означающих, отделимых в табл. 1 в целом),а затем
проанализировать отношения несовместимости между ними (А. и
В несовместимы, если не существует общих означающих), то окажутся выделенными группы слов, реляционно подобные включающему целому. Несовместимость типов означаемых 3 и 4 объединяет
особы и дамы с означаемыми типа 4 и человек, люди, мужики с означаемыми типа 3. Несовместимость типов означаемых 3 и 5
присоединяет к последним вместо групны сущ. особы и дамы
слова бабы' и дамы. Несовместимость типов означаемых 1 и 5
оставляет вне сферы действия сущ. господа и мужики. На каждом
из объединений реализуются те же оппозиции по признакам
[-[-Низы] и [+Женскость], что и на всей анализируемой совокупности. В последнем случае, кроме того, для членения дополнения
до обсуждаемой группировки, отделения друг от друга слов
мужики и господа важен один из ее дифференциалов — признак
[+Низы], признак, в обсуждаемой группировке являющийся
рецессивным. Несовместимость с типом означаемых 4, а затем
с 5 может оцениваться как основания последовательного объеди|нения описываемых слов (рис. 3).
щ Аналогичным способом могло бы быть проанализировано
|распределение означающих относительно типов означаемых. Наибольшее разнообразие стар означающих отличает отношения не« совместимости (табл. 4), где «+» на пересечении строки X и столбца
Y следует понимать как утверждение о несовместимости X и Y.
Будем объединять в один класс X и Y, если со~всем тем, с чем
несовместимо X, несовместимо и Y. Если согласиться с этим,
то наблюдаемая совокупность означающих членится на три класса:
к первому принадлежит сущ. мужики, ко второму — бабы и дамы
(дамы -> бабы, ядро класса —сущ. бабы), к третьему —господа,
особа, лицо, персона, человек, люди (господа •*> особа: ,шцо\персона -> господа. особа; человек, люди ->• господа, особа). ОППОЗИЦИИ, определенные па последнем классе, реализуются и на втором; единственным, что связывало бы первый класс со вторым,
могла бы быть оппозиция по признаку [Пол], т. е. оппозиция,
которой во втором классе мог бы принадлежать лишь представитель категории [-j-Низы].
НОМИНАТИВНЫЕ ПОКРЫТИЯ ТАКСОНОМИЧЕСКИХ СТРУКТУР
Если зафиксированы таксономическая структура и множествоимен таксонов, непосредственным окружением совокупности форм
одного слова, принадлежащих внутрисловным родо-видовым отно__щениям (для удобства назовем ее к л о н о м: < гр. /Xcov с ветвь,
отпрыск', ср. термин клон), являются формы инокоренных слов и
их объединения в клопы. Нас будут интересовать связи клонов,
определяемые презумпциями тех имен в их составе, которые обозначают наибольшие по объему таксоны. По аналогии с именами
термипальных видов в биологической систелгатике, жорданонами,
и именами видов, состоящих из жорданопов, или линнеонами,
будем называть имена инициальных таксонов р и з о н а м и
(<! гр. piEa — 'корень'.). Клон не содержит каких-либо клонрз:
его составляющими являются пары видовых имей непосредственно
связанных таксонов, внутрисловные родо-видовые отношения.
Клрн элементарен, если он исчерпан парой, как в случае сущ/
звери. Объединение примитивов в клоне из-за непустоты пересечен и й таких пар имен является, так сказать, «фузионным». Клон
всегда связан, в нем максимум три элементарные составляющие:-:
Взаимодействие клонов обязано совпадению означаемого одного
из видовых имен с презумтивнои составляющей ризона из другого
клона. Связи клонов позволяют объединить их в номинативные
покрытия таксономической структуры, или гиперклоны, ср. понятие гиперлексема, напр, клоны с людих,
женщина^ и мужчина J объединить в гииерклон первого порядка, а при последующем включении клона' с животные^ — в гиперклон второго но45
рядка. Точно таким же образом могут быть объединены клоны
с работа^ п занятие v С этой точки зрения клоны различаются на
способные и не способные быть членом гиперклонл, кат; это имеет
место для клона с сущ. предмет. В отличие от клопов гпперклопы
с определенными на них межсловными и внутрисловными родовидовыми отношениями (а значит, отношениями пшонимии,
гиперонимьи и антонимии) являются «аттлютииапитыми» образованиями.
Клоны и гиперклоны •— единицы лексической организации
видовых имен, описание которой предполагает ответы гта такие
вопросы, как: покрывают ли гиперклоны и клоны таксономическую структуру без остатка, в какой мере этот остаток предсказуем но составу клонов, меняется ли он, а значит, остается ли та
часть таксономической структуры, которую обозначают единицы
дапного клона, неизменной со временем или от данного языка
(диалекта) к другому, ср. клон рус. сущ. человек с его аналогом
в укр. Становится понятнее, какие свойства видовых терминов
определяют достижимость одного гиперклона другим (как это
имеет место в случаях гиперклонов с животные и предмет благодаря презумитивным связям ризона животныеt с организм,
с одной стороны, и контрапозитивным отношениям предмет^
и организм, — с другой) и всегда ли эта достижимость возможна
(ср. с предыдущими соотношения клонов с животныех и занятие1,
с предмет и занятие-,). Это позволяет больше узнать о том, в какой мере одни части таксономической системы зависят от других.
С большей определенностью можно говорить о домннирующиз
и фоновых частях совокупности видовых имен, о большей ИЛЕ
меньшей языковой моделпрованности классификационного опыта.
Для русского языка (и только ли для русского?) этой ведущей
частью, системы видовых терминов являются названия классов
предметов, в ее составе —мира живых существ, наконец, людей.
В этом именно порядке нарастает взаимо достижимость клонов,
подвижность их границ и границ их объединений в гпнерклоны,
разнообразие альтернативных таксономии, рост ситуаций родо* видовой энантиосемии и синонимии. Таксономически менее дифференцированными, оказываются те слова, первичные функции
|которых в предложениях обнаруживаются в бблее тесной связи
^с глаголами. Опи используются, прежде всего в'качестве дополнен и й , дифференцируемых схемами высказываний, которые ассоРциированы с глаголами. Таксономически более расчленены —
р соответствии с правилом «чем проще синтагматические связи,
|тем сложнее парадигматические, и паоборот» —те слова, у которых первичные синтаксические функции диктуют более слабую
связь с глаголами и привносимыми ими классификациями, те
слова, для которых характерно использование и качестве подлежащего и для которых уточнение семантики не" менее, а может
быть, Столь же существенно для реализации схемы высказывания,
кйк и ее т*ыбор, предопределяемый глаголом.
46
ПРАВИЛА ТАКСОНОМИЧЕСКОЙ
НОМИНАЦИИ
Ассоциативные внутри- и межсловные :м;я:5п нмон таксонов, принадлежащих каждой из выписанных нише альтернативных таксономии для одной и той же предметной области '."поди", свидетельствуют о том, что множественности обыденных таксономии
[Ю. Степанов, 1979, 19811, отражающий многомерность объекта
классификации, стилизуется языком — семиотической системой
с памятью — к а к сводимая к бифуркации г, позиционному варьированию ограниченного набора инвариантных биномов-классификаторов. Возьмем, скажем, таксономию, выявляемую многознзч^нммн сущ. мужчины и женщины:
люди (женщины (девочки И ~ женщины {девственнины П — женщины В0) И0) Ж
~ мужчины (мальчики И — мужчины [юноши I! — мужчины В") 11°) Ж°);
Здесь Ж ~ Ж°= с женскость' ~ 'неженскость'. И ~ И"='инфантиоеть' ~ 'неинфантность', В ~ В°='девственность ; — 'виржинность' ~ :недевственность'—"невнржинность". Все эти основания
классификации строго упорядочен! г. Но если основания классификации строго упорядочены, то семантические различия имен
таксонов, ассоциируемые с ними, можно рассматривать как заданные позицией в и\ последовательности, а их самих как соответствия позиционным вариациям одной н той же пары классификаторов. Но если это так, то обсуждаемую таксономию можно
рассматривать как последовательное отображение одной и той же
таксономической структуры в одно п то же теоретпко-мпожественное объединение одних и тех же двух противопоставленных классов имен таксонов, скажем, 'активность' ~ ; инактивность'
(в [Иванов, Топоров, 1974Гактпвностъ" ~ 'пассивность' из кор!
;
реляции классификаторов чет' ~ нечег). В рассматриваемом
случае существенное ограничение на способ соотнесения таксонов
и имен таксонов связано с тем, что имена таксонов, выбранные
на первом шаге построения таксономии с ориентацией на веду-:
щее основание классификации, на любом последующем шаге её;
построения используются для таксонов, сопоставимых именам
тех категорий имен таксонов, которые отвечают немаркированному значению языкового признака 'инактивность! — 'активность'. Это ограничение на отображение множества таксонов
во множество имен таксонов, на. наш взгляд, п есть смысл именовать правилом таксономической номинации.
Из сказанного здесь и выше следует необходимость различать:1
1) основания противопоставления и объединения таксонов со
структурой на них; 2) совокупность таксонов, связываемых отображением во множество имен таксонов; 3) совокупность противопоставленных семантических категории имен таксонов с заданными на их оппозициях правилами маркировки; А) ограничения
на отображение таксонов во миожесто имен таксонов, которым
удовлетворяют факты полисемии видовых имен и имен классов,
использования для номинации таксонов одпокореипых слов,
47
СЛОВО КАК ОБРАЗ СИСПМЫ
СИНТАКСИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИИ ЯЗЫКА
i1 пттоггг:мi:гт и вариативности имен мксопов п г, п. Лип тпнгттп
.могли бы. быть описаны и проанализированы тернарные классификации, п яглюм виде фиксирующие область неразличения О.
Для Таксономии I.
ЯЗЫКОВАЯ МЕТОНИМИЯ
КАК ОБЪЕКТ ГРАММАТИКИ СЛОВАРЯ
ПРОБЛЕМЫ АНАЛИЗА И ОПИСАНИИ
МЕТОНИМИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИИ
[[ = низы
где Ж
пежепекость' [I
^:^ *н; еи с к с: т г,
'не-нпзы'. (.) — категория имен пне сферы действия ведущего признака [IT'J-KJ, область нейтрализации опорного противопоставления, а Ж п Н соответствуют маркированному значению языкового
признака "пнактпвность' ~ 'активность', отображение таксонов
во множество их имен подчиняется совсем иным ограничениям.
Если основание класснфпканип а является доминирующим по
отношению к основанию классификации 8, то имена таксонов, соответствующих 3. если они сопоставлены маркированным членам
оппозиции, совпадают с некоторыми из имен объемлющих таксонов _ результатов классификации по признаку а; кроме того,
среди имен таксонов по а, отличных от немаркированного, существуют имена, совпадающие с именами объемлемых таксонов по
признаку 3, если они являются немаркированными.
В рассматриваемом случае («—-I ±Женскость], 3=[±Низы1)
таксоны по а, отличные ст немаркированного, — эго первый и
второй члены оппозиции с именами люди1 и бабы,-,. Распределение
семантических форм слова особы по этим таксонам и их составляющим таково, что первый воспринимается как немаркированный
оппозпт маркированному в этой паре, а вся трехчленная оппозиция категорий по а — как результат двукратного использования
одного и того же правила задания оппозиции и последующей полял
ризации категорий, отличных от О: О => СН~Ж => ( 0 + Ж ) о ,~
э
--Ж => О"- г Ж -гЖ. Сравнивая правила таксономической номинации для предыдущей и данной таксономии, нетрудно заметить,
что те ограничения на отображение таксонов во множество их
имен, которые используются первой из них, известны и второй,
но не наоборот. А это значит, что Таксономию ! необходимо квалифицирован, как базовую в номинативном плане, а ее альтернативу — как маркированный ее оппозпт, результат наиболее
распространенных типик номинации.
10. И .метонимия 1 и метафора принадлежат к тем конструктивным средствам языка, которые обеспечивают сосуществование
лексических единиц,возникших па разных этапах истории слова.
Порой цм бывает отказано в статусе объектов для изучения норм
сосуществования языковых единиц в их развитии, особенно если
они не являются «образцами для регулярною аналогического производства новых единиц» [Сигалов, 1979, 551. Но еще в середине
(JU-x годов Д. Н. Шмелев, объясняя «повторяемоехь, типичность,
закономерность» связей между объектами языковой системы
(ср.: [Смирншщий, J950, 162]), формулирует положение, исключающее в сфере семасиологического анализа антиномию синхро-,
пня ~ диахрония: «Историческое развитие значений слова, идущее по пути метафорических, метонимических или функциональных переносов наименований, определяет соответствующий тип
соотношений между сосуществующими в дальнейшем значениями
слова — • точно так же, как характер взаимоотношений между
сосуществующими значениями слова в известной мере указывает
на ход его развития. . . Указанные виды ассоциаций (главным
образом .метонимические и метафорические) обеспечивают наиболее
устойчивое объединение значений в пределах одного слова и пек
:>тому с известной долей условности могут рассматриваться как^.
обобщенные формулы семантической структуры последнего.,'
П соответствии с этими формулами, по-видимому, могут быть:
определены и дифференциальные признаки отдельных значений»
ИПмелев, 1964, 98, см. также 61: 1973, 220—225; ср.: Новиков,;
s
1082, 193].
'
:
Справочник «Новое в русской лексике. Словарные материалы
'*•> (далее СМ-78, аналогично СМ-80) в качестве нового значения слова чтолп фиксирует 'обучение' [См-78. 1981, 248] V
^•^чайпо ли его появление, как и появление у слов вопрос, дверь,\
поезд, сцена [СМ-78],
Г~7
ботаника
<Спбнрп>,
дом <боееой славы>,\
,|
Далее наряду со словами метони:-. 'я и однокореннымп с пим могут исполь- ;
•'спаться их сокращения Мтн, аналогично для метафоры — Мтф, ср. [Гри-'
. 1'орьов, 1973].
•-М-79 фиксирует это же значение для университет п сочетании актерские
Университеты.
i
E. Л. ПшзОург
49
