Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» Б1. Б6. КУЛЬТУРА РЕЧИ И ДЕЛОВОЕ ОБЩЕНИЕ ____________________________________________________________________ (по учебному плану) Для направления подготовки 080100.62 Экономика (профили – Бухгалтерский учёт, анализ и аудит; Финансы и кредит); 080200.62 Менеджмент (профиль – Управление малым бизнесом) Очная форма обучения Учебно-методический комплекс по дисциплине Теоретический элемент Курс лекций Абакан 2012 1. Учебно-методический комплекс (элемент УМКД) составлен в соответствии с ФГОС ВПО по направлению подготовки: 080100.62 Экономика (профили – Бухгалтерский учёт, анализ и аудит; Финансы и кредит); 080200.62 Менеджмент (профиль – Управление малым бизнесом)________________________________________________________________, (код и наименование) утверждённым ________________________________________________________________ (дата) 2. Разработчик(и) УМКД (элемента УМКД): ____Доцент ____ _____СРЯиЖ_______ __________________ ___В.П. Антонов___ (должность) (кафедра) (подпись) (ФИО) ___Профессор___ _____СРЯиЖ_______ ________________ ___И.В. Пекарская____ (должность) (кафедра) (подпись) (ФИО) ____Доцент ____ _____СРЯиЖ_______ __________________ ___Е. С. Грищева___ (должность) (кафедра) (подпись) (ФИО) ____Доцент ____ _____СРЯиЖ_______ __________________ ___М. С. Малецкая__ (должность) (кафедра) (подпись) (ФИО) ____Директор ____ _____КТС_______ __________________ ___Н. В. Сличная___ (должность) (колледж) (подпись) (ФИО) 3. УМКД (элемент УМКД) принят на заседании кафедры/ПЦК ___стилистики русского языка и журналистики_______________________________ (наименование кафедры/ПЦК) ________________ (дата) протокол № ________ Зав. кафедрой/ПЦК ____________________ _______________________________ (подпись) (ФИО) 2 Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» В. П. Антонов, И. В. Пекарская КУЛЬТУРА РЕЧИ И ДЕЛОВОЕ ОБЩЕНИЕ Курс лекций Абакан 2012 3 ОГЛАВЛЕНИЕ Предисловие…………………………………………………………………………………………………….... 4 Лекция 1. «Культура речи и деловое общение» в кругу лингвистических дисциплин. Предмет и задачи дисциплины………………………………………………………………………………….……………………….. 5 Лекция 1 (продолжение). Теоретические основы дисциплины «Культура речи и деловое общение»…... 6 Язык. Речь. Дискурс……………………………………………………………………………………….…..... 11 Речь. Речевая деятельность. Текст………………………………………………………………………….….. 16 Национальный язык. Литературный язык. Язык художественной литературы…………………….………. 19 Лекция 2. Современный русский литературный язык как структурно-системное образование……….…. 24 Лекция 2 (продолжение) Современная языковая (речевая) ситуация……………………………………… 26 Лекция 3. Нормативный аспект культуры речи…………………………………………………………….... 34 Признаки (свойства) норм литературного языка……………………………………………………………… 36 Лекция 4. Система норм литературного языка……………………………………………………………….. 42 Краткие характеристики отдельных норм литературного языка…………………………………………….. 46 Лекция 5. Речевые ошибки и их характеристики…………………………………………………………….. 57 Лекция 6. Коммуникативный аспект культуры речи: введение в раздел...………………………………… 66 Понятие о коммуникативных качествах речи (коммуникативных нормах)………………………………… 67 Система качеств коммуникативно совершенной речи……………………………………………………….. 70 Коммуникативные ошибки (нарушения коммуникативных качеств речи)…………………………………. 71 Лекция 7. Краткие характеристики отдельных коммуникативных качеств речи………………………….. 72 Правильность речи………………………………………………………………………………………………. 73 Богатство речи…………………………………………………………………………………………………… 76 Точность речи………………………………………………………………………………………….………… 78 Ясность речи……………………………………………………………………………………………………... 81 Уместность речи……………………………………………………………………………………………..….. 83 Логичность речи…………………………………………………………………………………………………. 86 Чистота речи……………………………………………………………………………………………………... 93 Лекция 8. выразительность речи как коммуникативное качество…………………………………………... 97 Усилители выразительности речи. Тропы……………………………………………………………………... 99 Стилистические фигуры……………………………………………………………………………………….. 102 Лекция 9. Лингвоэкология. Типология лингвоэкологических загрязнений современной речевой среды. 109 Лингвоэкология на современном этапе. Определение понятия «лингвоэкология»……………………….. 109 Терминология науки «Лингвоэкология»……………………………………………………………….……... 111 Факторы, нарушающие чистоту языковой/речевой среды…………………………………………………... 112 Лекция 10. Лингвоэкологическая ситуация в Республике Хакасия………………………………………… 113 Общая характеристика лингвоэкологической ситуации в республике……………………………………… 113 Рекомендации журналистам по соблюдению лингвоэкологических требований………………………….. 115 Какологии (ошибки) в СМИ РХ……………………………………………………………………………….. 117 Лекция 11. Стилистический аспект речевого общения……………………………………………………… 121 Лекция 12. Спор. Дискуссия. Полемика: риторические советы…………………………………………….. 125 Лекция 13. Типы языковых личностей по способности к кооперации в речевом поведении…………….. 130 4 ПРЕДИСЛОВИЕ «Дар речи – одна из самых удивительных и самых человеческих способностей. Мы настолько привыкли постоянно пользоваться этим чудесным даром природы, что даже не замечаем, насколько он совершенен, сложен и загадочен. У человека рождается мысль. Чтобы передать её другому, он произносит слова. Не удивительно ли, что акустическая волна, рождённая голосом человека, несёт в себе все оттенки его мыслей и чувств, достигает слуха другого человека, и тотчас все мысли и чувства становятся доступными этому человеку, он постигает их потаённый смысл и значение?!» – такие удивительно простые и в то же время весьма точные слова нашёл В. П. Морозов, автор интересной и популярной книги «Занимательная биоакустика» (М., 1987), чтобы кратко и одновременно ёмко охарактеризовать величайший человеческий феномен – умение говорить и умение воспринимать сказанное. Но всегда ли мы к этому дару природы относимся с благоговением и почтением? Отнюдь нет. Один из богатейших и выразительных языков мира наш язык, на котором мы говорим и пишем, превращается в бесцветное и сухое орудие общения; зачастую он теряет не только природный блеск, но и значительную часть своих смысловых функций. «Наш» здесь означает не сам общий для всех природный человеческий язык, посредством которого мы имеем возможность общаться и понимать друг друга. «Наш» – это тот язык, на котором говорит и пишет каждый носитель русского литературного языка, но говорит и пишет так, насколько хорошо или плохо он его знает. Иначе говоря, это тот язык, который можно назвать индивидуальным языком каждого из нас. В сокровищницах народной мудрости есть одна пословица: «Встречают по одёжке – провожают по уму», – характеризующая в том числе и языковые способности человека: ум гостя (собеседника) проявляется через язык, через умение человека использовать этот феномен в целях эффективного общения. Если русский народ о языковых способностях конкретного человека выразился метафорически, то древнегреческий философ Сократ высказался по этому же поводу предельно ясно: «Заговори, и я скажу, кто ты!». Действительно, в речи человека, как в зеркале, отражается вся его сущность и обнажается вся его подноготная. Именно в этом смысле нужно понимать следующее высказывание Вильгельма фон Гумбольдта, немецкого лингвиста и философа (1767– 1835): «Каждый индивид употребляет язык для выражения именно своей неповторимой самобытности». Однако человек – существо социальное и разумное и потому не может не находиться в постоянном речевом взаимодействии с себе подобными. «Можно без преувеличения сказать, что личностные качества человека есть суммарный результат количества и качества той речевой среды, в которой он воспитывается, живёт и работает…» – справедливо замечает наш современник, отечественный языковед В. К. Журавлёв, и с этим утверждением вряд ли поспоришь. Потому необходимо помнить: как неразрывна связь человека с природой, так же неразрывна связь человека с его родным языком. Язык, как и природа, есть среда обитания человека. Язык формирует духовную культуру человека. Он является началом всех начал. Язык – универсальное средство взаимодействия и взаимопонимания людей, хранитель национальной культуры, традиций, знаний. Социализация человека, иначе формирование человека как личности, члена человеческого коллектива, общества идёт, по словам В.К. Журавлёва, параллельно и в непосредственной связи с процессом овладения родным языком буквально с первых дней жизни, а деградация речевого общения, загрязнение языковой среды, по его же убеждению, ведут к деградации личности, общества, всего народа. Отсюда важнейшей проблемой формирования человека как личности становится воспитание его и как языковой личности, если не в совершенстве владеющего родным или другим языком общения, то хотя бы в такой степени, которая позволяла бы ему чувствовать себя уверенно в различных ситуациях официального и неофициального общения – делового, профессионального, публичного, обиходно-бытового и др. Формируют навыки речевого взаимодействия и речевого поведения в самых разных условиях общения такие дисциплины, как культура речи, стилистика, риторика и др. Такую же основную задачу ставят перед собой различные речеведческие курсы, введённые в программы вузовского обучения нефилологических специальностей и направлений государственными образовательными стандартами, в том числе и «Культура речи и деловое общение». В качестве иллюстративного материала в лекциях приведены примеры из самых разных источников – ученических, абитуриентских и студенческих работ и устных, письменных их ответов; периодической печати и электронных СМИ; официальной и неофициальной устной речи, а также литературы разного характера. Как правило, отрицательный материал из этических соображений не «персонифицируется». Каждая лекция, как правило, завершается библиографическим списком, который необходим не только (и не столько) для ориентации в конкретной теме, но и (а сколько) для обращения к ним как источникам для самостоятельного расширения знаний по соответствующим вопросам. Таким образом, предлагаемый курс лекций даёт возможность расширить имеющиеся у читателей знания о русском языке, о богатстве его ресурсов, о различных формах реализации языка и многообразных возможностях этих форм. Материалы лекций закрепляют знания обучающихся об основах культуры письменного и устного речевого общения, дают новые сведения о различных типах норм литературного языка и их вариантах, знакомят с коммуникативными нормами (качествами хорошей речи), а также с условиями их соблюдения и причинами их нарушения. 5 Лекция 1 «КУЛЬТУРА РЕЧИ И ДЕЛОВОЕ ОБЩЕНИЕ» В КРУГУ РЕЧЕВЕДЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН. ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ ДИСЦИПЛИНЫ «Культура речи и деловое общение» как учебная дисциплина представляет собой симбиоз сведений лингвистического (языкового) и речеведческого характера из разных наук о языке, речи и речевом общении (иначе речевой коммуникации). Прежде всего изучение курса невозможно без знания базовых сведений и владения основными понятиями лингвистики (от лат. lingua – язык) – науки о языке (языкознания), которые встретятся на протяжении освоения всей дисциплины и которые получены слушателями в школьном курсе русского языка. Таким образом, знание важнейших языковедческих понятий и достаточно свободное владение ими в процессе изучения новой дисциплины есть необходимые условия для успешного усвоения её сведений и такого же успешного овладения разнообразными речеведческими умениями и навыками. Это составляет одну из специфик учебного предмета. Второй составляющей учебного курса является речевая культура человека. Вопросы, связанные с этой стороной речевого общения, изучает специальная дисциплина, которая называется «Культура речи», или «Ортология» – учение о правильности речи (от греч. orthos правильный + logos учение). В этом разделе внимание будет обращено на нормативное и целесообразное употребление разнообразных средств языка на основе постижения знаний о нормативной и коммуникативной системе норм литературного языка. Третьей особенностью учебного предмета предлагает для усвоения разнообразные сведения из лингвистической науки под названием «Стилистика», знание которых позволит обучающимся умело выбирать из системы языковых средств те, что соответствуют данной ситуации общения, поставленным целям речевого взаимодействия с собеседником/собеседниками, характеру аудитории (возраст, пол, уровень образования и т.п.) и др. И, наконец, четвертой особенностью учебной дисциплины являются сведения, усвоение и овладение которых необходимо для успешной (эффективной) деловой коммуникации. Данная часть курса, таким образом, направлена на формирование риторических умений и навыков, являющихся непременной основой любого публичного общения, в том числе и делового. Из всего сказанного следует вывод о генетической, по своей сути, связи дисциплины «Культура речи и деловое общение» с четырьмя науками о языке и его употреблении языкознанием (лингвистикой), культурой речи, стилистикой и риторикой. Предметом изучения «Культура речи» – первого раздела нашей учебной дисциплины – в широком смысле является культура речевого общения (речевой коммуникации) во всем многообразии этого понятия. К узкому пониманию того, чем занимается дисциплина, нужно отнести конкретизацию широкого её предмета. Иначе говоря, «Культура речи» имеет несколько предметов изучения, которые логично выделяются в соответствии со структурой данного курса. Ими являются: – литературно-языковые нормы; – коммуникативные качества речи (коммуникативные нормы); – стилистическая организация речевого общения; Или, определяя по-другому, конкретными предметами рассмотрения нашей дисциплины являются нормативный, коммуникативный, стилистический, этический, эстетический, лингвоэкологический аспекты речевого общения. В соответствии с широким предметом учебный курс призван ответить на вопрос, что такое культура речевого общения? В переложении на конкретные (частные) предметы изучения дисциплина дает ответы на ряд следующих вопросов: – что такое литературно-языковые нормы и каково их значение в речевом общении? – какова система норм литературного языка и на каком основании они выделяются? – что понимается под речевыми ошибками и в чем заключаются причины их появления в речи? – что такое коммуникативные качества речи, или коммуникативные нормы, и каковы особенности каждого их типа? – какой смысл вкладывается в понятие «стилистическая организация речевого общения»? Помимо отмеченных вопросов «Культура речи» отвечает и на ряд других, носящих более частный характер, например: – что такое этико-речевые нормы и каково их место в речевом взаимодействии общающихся? – какие нормы речевой коммуникации относятся к эстетико-речевым и каково их назначение? – что понимается под лингвоэкологическими нормами и ошибками, каковы типы загрязнителей речи? Ряд таких частных проблем, которые рассматриваются в учебном предмете под прагматическим углом зрения, может быть продолжен перечислением и других, но, кажется, названных вполне достаточно, чтобы понять основную проблематику и специфику этой дисциплины. 6 Таким образом, всеобъемлющей (в идеале) задачей дисциплины «Культура речи» является формирование компетентной языковой личности, незатрудненно ведущей речевое общение в той или иной профессиональной сфере. Конкретными же задачами учебного курса можно назвать: – повышение общего уровня речевой культуры обучающихся, которое возможно на основе формирования: – устойчивой системы определенных языковых знаний; – коммуникативной культуры, под которой понимаются речевые способности человека, характеризующего его как лингвистически, ортологически, стилистически и коммуникативно компетентного собеседника; – этико-речевой культуры, т.е. умения выбирать такие языковые средства и такую тональность общения, которые не оскорбляют собеседника/собеседников и не унижают его/их человеческих достоинств; – эстетической речевой культуры – такого качества языковой личности, которое характеризуется благозвучием в самом широком смысле этого понятия; – лингвоэкологической культуры – такого качества языковой личности, которое характеризует незагрязненное речевое общение и бережное отношение к языку как важнейшей составляющей духовного богатства народа; – приобретение умений оценивать речевое поведение – своё и собеседников, соотносить собственные речевые поступки с конкретной ситуацией общения; – обогащение и расширение общего культурного уровня обучающихся. Лекция 1 (продолжение) ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ДИСЦИПЛИНЫ «КУЛЬТУРА РЕЧИ И ДЕЛОВОЕ ОБЩЕНИЕ» Теоретическими основами любой дисциплины являются её базовые (важнейшие, основные) термины и понятия, каждый(-ое) из которых, в свою очередь, может образовать вокруг себя микрополе других, смежных и соотносящихся с базовым терминологических наименований. Знакомство с основными понятиями учения, как правило, начинают на начальном этапе его изучения. Таким же образом поступим и мы, и в начальной части нашего курса остановимся на содержании важнейших понятий дисциплины «Культура речи» и смежных с ней других дисциплин, которые также являются их теоретической базой. Начнём рассмотрение сути основных понятий дисциплины с термина «языковая личность». Создавая язык и пользуясь им, человек формируется как субъект, как языковая личность со специфическим языковым сознанием. Языковое сознание – сложный феномен, отражающий как особенности индивидуального мировидения говорящих, так и особенности индивидуального менталитета1, закреплённые в культурно-этнических языковых стереотипах, например, в пословицах и поговорках, этикетных формулах, поведенческой речевой специфике и др. Долгое время в российском (точнее советском) менталитете Человек был лишь «молчащим», «слушающим», но не «говорящим», так как публичные речи готовились заранее, они носили императивный (< лат. imperatives – повелительный) характер и ретранслировались (считывались) выступающим, не предполагая обсуждения. В конце 80-х годов ХХ столетия Человек, наконец, «заговорил», вышел к слушающим без конспектов и стал говорить, глядя в глаза собеседникам. В науку о языке вошло «новое» понятие – «человек говорящий», т.е. личность, одним из видов деятельности которой является речевая деятельность. Под языковой личностью стали понимать личность, проявляющую себя в речевой деятельности и характеризующуюся, помимо совокупности индивидуальных знаний и представлений, набором коллективных когнитивных2 пространств (фоновыми национально-культурными и языковыми знаниями, характеризующими уровень интеллектуального развития языковой личности). Выделилось понятие речевой личности, реализующей себя в коммуникации (лат. communication – общение, сообщение), выбирающей и осуществляющей ту или иную стратегию и тактику общения, выбирающей и использующей тот или иной репертуар средств (как собственно лингвистических, так и внелингвистических). От того, насколько высоко развит менталитетно-культурно-лингвистический интеллект личности, будет зависеть успех или неуспех (фрустрация) той коммуникации, в которую она вступает. В связи с этим говорят о коммуникативной личности – конкретном участнике конкретного коммуникативного акта, реально действующего в реальной коммуникации [Красных, 1997, с. 54–55] и реально осуществля1 Менталитет, ментальность (фр. mentalité от лат. mentalis – умственный духовный) – образ, способ мышления личности или общественной группы, а также присущая им духовность и её социальная и биологическая обусловленность; склад ума, умственный настрой, мировосприятие (Краткий словарь современных понятий и терминов / Н. Т. Бунимович [и др.]; сост. В. А Макаренко. – М.: Изд-во «Республика», 1993. – 510 с. – С. 240). Ментальность – совокупность мыслительных процессов, включающих построение особенностей картины мира (Маслова В. А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие. – 2-е изд. – Мн.: ТетраСистемс, 2005. – 256 с. – С. 15). 2 Процессы, связанные со знанием и информацией, называются когнитивными, или когниция. Их синонимами также являются слова «интеллектуальный», «ментальный», «рассудочный» (Маслова В. А., там же, с. 6). 7 ющего выбор поведенческой схемы и средств общения, языковых единиц, наиболее уместных в данном речевом высказывании. Здесь необходимо принимать в расчёт «чувство языка» – явление, которое сопровождает речь, облегчает её восприятие, понимание, организацию и выражается в умении продуктивно, минуя логические операции, решать, что соответствует или чуждо речевым нормам языка в зависимости от формы его применения – устной или письменной. По этому поводу известный отечественный лингвист Л. В. Щерба писал: «В самом деле, в чём состоит языковое чутьё? Само собой разумеется, не в возможности непосредственного усмотрения истины, а в умении отличать возможные контексты от невозможных» [цит. по: Хисамова, Яковлева, 1995, с. 56]. Языковая личность, таким образом, формируется через осознание языка в контексте его национальнокультурной специфики и при вхождении в коммуникацию, стремясь сделать её эффективной, учитывает все существующие нормы, как языковые и коммуникативные, так и поведенческие. Языковое сознание и языковая личность формируются в рамках культурной, в том числе культурноречевой, традиции и ментальности. Проблемы культурно-речевого взаимодействия языковых личностей, их типы рассматриваются такой наукой, как лингвокультурология. Важным в связи с этим в настоящее время становится умение осуществлять коммуникацию с учётом не только специфики «своей» картины мира, но и умения ориентироваться в многообразии «чужих» культурных полей. Этот факт делает проблему межкультурного взаимодействия весьма актуальной. Человек является существом общественным, социальным. Он живёт в обществе, а поэтому может и должен общаться с другими членами этого общества (социума). С. Г. Тер-Минасова обращает внимание на общий корень слов «общество», «общение», «коммуникация» (из лат. communis – общий) [Тер-Минасова, 2000, с. 9]. Слова связывают людей, объединяют их через общение. Без общения (коммуникации) нет общества, без общества нет человека социального, нет человека культурного, человека разумного, homo sapiens. Слова, складываясь в язык, выделяют человека из животного мира. Знание и опыт, закрепляясь в языке, сохраняются и передаются следующим поколениям. Общение определяет жизнь людей, их развитие, поведение. Через слово человек познаёт мир и самого себя как часть этого мира. Основа существования человека состоит в попытке осмыслить коммуникацию между людьми, понять, что ей мешает и что способствует. Язык – главное, но не единственное средство общения. Общение, осуществляемое посредством языка, в науке о языке называют словесным, или вербальным (лат. verbalis – словесный). Языковое (речевое) общение может сопровождаться и невербальными средствами, к числу которых относятся жесты, мимика, язык тела (особенности и характер телодвижений; различные позы, занимаемые собеседниками в процессе общения) и др.. Невербальные средства общения подразделяются на визуально-кинетические (связанные с движением – двигательные и наблюдаемые зрением), парафонетические (от греч. para – возле, при и phōnetikē – звуковой), воспринимаемые органами слуха, к которым относятся различные параметры звукового (звучащего) языка (шепелявость, картавость, сиплость, шёпот и др.) и модуляции голоса (различные видоизменения высоты и окраски голоса, придающие речи выразительность или передающие различные чувства и эмоции говорящего) и др. Изучением невербальных (иначе паралингвистических) компонентов речевого общения занимается специальная наука, которая носит название паралингвистика. Невербальные компоненты не формируют структуру (устройство) языка, но роль их в процессе языковой коммуникации не менее значима. В современном мире, когда смешение языков и культур достигло невиданного размаха, остро встала проблема воспитания терпимости к чужим культурам, пробуждения интереса и уважения к ним, преодоления в себе чувства раздражения от избыточности, недостаточности или просто непохожести других культур на родную. Именно этим вызвано всеобщее внимание к вопросам межкультурной, международной коммуникации, которая решает целый ряд вопросов: ♦ Какие факторы помогают коммуникации, а какие препятствуют ей и что затрудняет общение представителей разных культур? ♦ Как соотносятся между собой язык и культура? ♦ Каким образом язык отражает мир, пропущенный через сознание человека? ♦ Каково влияние языка на формирование личности? ♦ Как отражаются в языке и одновременно формируются им индивидуальный и коллективный менталитет, идеология, культура? ♦ Что такое национальный характер и как он формируется языком? ♦ Какова роль социокультурного фактора при изучении иностранных языков? ♦ Как языком и культурой создаётся картина мира – первичная, от родного языка, и вторичная, усваиваемая при изучении других языков? ♦ Почему весь мир озабочен проблемами межкультурного общения и межкультурных конфликтов? Рассмотрим ключевые понятия межкультурного взаимодействия. Язык – «система звуковых и словарно-грамматических средств, закрепляющих результаты работы мышления и являющихся орудием общения людей, обмена мыслями и взаимного понимания в обществе» [Ожегов, 2003, с. 893]. Ср. с определением данного же понятия из более раннего издания словаря С. И. Ожегова: Язык – «исторически сложившаяся система звуковых, словарных и грамматических средств, объективирующая работу мышления и являющаяся орудием общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе» [Ожегов, 1972].В данном случае мы говорим о естественном человеческом языке (в отличие от искусственных языков и языков животных), возникновение и существование которого неразрывно связа- 8 но с возникновением и существованием человека – homo sapiens [см.: ЛЭС, 1990, с. 604]. Основными функциями языка являются две: язык – средство общения и средство выражения мыслей. «Язык служит коммуникации, это главный, самый эксплицитный, самый официальный и социально признанный из всех видов коммуникативного поведения» [Тер-Минасова 2000: 11]. (Более подробно об этом базовом понятии дисциплины см. ниже, где оно дано в соотношении и сопоставлении с тесно связанным с ним другим понятием – речь). Коммуникация – «акт общения, связь между двумя или более индивидами, основанная на взаимопонимании; сообщение информации одним лицом другому или ряду лиц» [Словарь иностранных слов 1979], «сообщение, общение» [Ожегов, 2003, с. 283]. Культура – «совокупность результатов деятельности человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни» (по [Тер-Минасова 2000: 12–13]). Межкультурная коммуникация – «адекватное взаимопонимание двух участников коммуникативного акта, принадлежащих к разным национальным культурам» [Верещагин, Костомаров 1990: 26]. Иными словами – это общение людей, принадлежащих к разным культурам. Понятие межкультурной коммуникации высвечивает тесную взаимосвязь двух ключевых понятий: понятий языка и культуры, которые С. Г. Тер-Минасова соотносит следующим образом: Язык – зеркало культуры, в нём отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира. Язык – сокровищница, кладовая, копилка культуры. Он хранит культурные ценности – в лексике, в грамматике, в идиоматике, в пословицах, поговорках, в фольклоре, в художественной и научной литературе, в формах письменной и устной речи. Язык – передатчик, носитель культуры, он передаёт сокровища национальной культуры, хранящиеся в нём, из поколения в поколение. Овладевая родным языком, дети усваивают вместе с ним и обобщённый культурный опыт предшествующих поколений. Язык – орудие, инструмент культуры. Он формирует личность человека через навязанные ему языком и заложенные в языке видение мира, менталитет, отношение к людям и т.п., то есть через культуру народа, пользующегося данным языком как средством общения. Таким образом, язык не существует вне культуры как «социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни» [Сепир 1993: 185]. Как один из видов человеческой деятельности, язык оказывается составной частью культуры, определяемой как совокупность результатов человеческой деятельности в разных сферах жизни человека: производственной, общественной, духовной. Вместе с тем в качестве формы существования мышления и, главное, как средство общения «язык стоит в одном ряду с культурой» [Бромлей 1975: 48]. Если же рассматривать язык с точки зрения его структуры, функционирования и способов овладения им (как родным, так и иностранным), то социокультурный слой, или компонент культуры, оказывается частью языка или фоном его реального бытия. В то же время компонент культуры – не просто некая культурная информация, сообщаемая языком. Это неотъемлемое свойство языка, присущее всем его уровням и всем отраслям. «Язык – мощное общественное орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива» [Тер-Минасова 2000: 14–15]. Вопросами становления и развития культуры человека занимается наряду с другими гуманитарными (и негуманитарными) науками культурная антропология (наука о человеке). Однако, если все остальные науки, не сконцентрированные непосредственно на человеке, имеют в качестве предмета изучения мир, природу, объективную внечеловеческую реальность (а мир этот окружает человека, и изучается он человеком, для человека, с точки зрения человека, т.е. человеческий фактор присутствует даже в самой негуманитарной науке, изучающей формирование и развитие человеческой культуры), то антропология как раз и отличается от всех других наук тем, что пытается собрать воедино все остальные аспекты и «изучить глобально и всесторонне общий процесс физического и культурного развития человека» Антропология подразделяется на физическую, изучающую биологическое происхождение и эволюцию физической организации человека, представленного различными расами, и культурную антропологию, изучающую формирование и развитие человеческой культуры, которая делает человека человеком и отличает его от остального животного мира: у животных есть определённые системы поведения, но нет культуры. Культура, в том числе речевая, осуществляет становление человека как культурной личности. Культура как предмет изучения культурной антропологии – это совокупность результатов деятельности человеческого общества во всех сферах жизни и всех факторов (идей, верований, обычаев, традиций), составляющих и обусловливающих образ нации, класса, группы людей в определённый временной период. Культурная антропология исследует развитие культуры во всех её аспектах: образ жизни, видение мира, менталитет, национальный характер, результаты духовной, общественной и производственной деятельности человека. Данная наука изучает уникальную человеческую способность развивать культуру через коммуникацию (общение), в том числе и речевую, рассматривает огромное разнообразие человеческих культур, их 9 взаимодействие и конфликты. Особое внимание уделяется взаимодействию языка и культуры [ТерМинасова 2000: 16–17]. В качестве отрасли науки о языке, непосредственно связанной с изучением культуры, в последнее время всё большее распространение получает лингвокультурология, по замечанию В.В. Воробьёва, новая филологическая дисциплина, которая изучает определённым образом отобранную и организованную совокупность культурных ценностей, исследует живые коммуникативные процессы порождения и восприятия речи, опыт языковой личности, национальный менталитет, даёт системное описание языковой «картины мира» и обеспечивает выполнение образовательных, воспитательных и интеллектуальных задач обучения. Таким образом, лингвокультурология – комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (систем норм и общественных ценностей) [Воробьёв 1997]. Пристальное внимание к проблемам межкультурного общения, с одной стороны, связано «с созидательными мотивами интереса к другим культурам, стремлением обогатить свою культуру опытом и оригинальностью других культур», с другой стороны, с тревожными тенденциями «конфликта культур» [ТерМинасова 2000: 19-20], связанными с политическими и экономическими потрясениями мирового масштаба, которые приводят к небывалой миграции народов, их переселению, расселению, столкновению, смешению. Родная культура, по словам С. Г. Тер-Минасовой, воспринимается как щит, охраняющий национальное своеобразие народа, и глухой забор, отгораживающий от других народов и культур. Усилиями разумной и миролюбивой части человечества открываются всё новые возможности, виды и формы общения, главным условием эффективности которых является попытка взаимопонимания, диалог культур, терпимость и уважение к культуре партнёров по коммуникации, соотнесённость родной языковой картины мира со всем многообразием других картин мира. Между языком и реальным миром стоит человек. Именно человек воспринимает и осознаёт мир посредством органов чувств и на этой основе создаёт систему представлений о мире. Пропустив их через своё сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передаёт их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Таким образом, между реальностью и языком стоит мышление. Слово отражает не сам предмет реальности, а его видение, которое навязано носителю языка имеющимся в его сознании представлением, понятием об этом предмете. Понятие составляется на уровне обобщения неких основных признаков, образующих это понятие и поэтому представляет собой абстракцию, отвлечение от конкретных черт. Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению различен у разных народов, что обусловлено различиями исторических корней, географии, особенностями жизни этих народов и, соответственно, различиями развития их общественного сознания. А наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т.п., т.е. культурой в широком, этнографическом смысле этого слова), так и индивидуально (специфическим восприятием мира, свойственным данному конкретному индивидууму), т.е. язык отражает действительность не прямо, а через два, по выражению С.Г. Тер-Минасовой, зигзага: от реального мира к мышлению и от мышления к языку. Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны настолько тесно, что практически составляют единое целое, включающее в себя три компонента, взаимообусловливающих друг друга. Все вместе они соотносятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отражают и одновременно формируют его: реальный мир → предмет, явление; мышление, культура → представление, понятие; язык, речь → слово [Тер-Минасова 2000: 40-41]. Итак, окружающий человека мир представлен в трёх формах: – реальная картина мира, – культурная (или понятийная) картина мира, – языковая картина мира. Реальная картина мира – это объективная внечеловеческая данность, это мир, окружающий человека. Культурная (понятийная) картина мира – это отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное. Культурная картина мира специфична у разных народов. Это связано с целым рядом фактов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верованиями, традициями, образом жизни и т.п. Таким образом, необходимо более глубоко изучать мир носителей языка, их культуру, образ жизни, национальный характер, менталитет, чтобы познать особенности языка, потому что реальное употребление слов в речи, реальное речепроизводство в значительной степени определяется социальной и культурной жизнью говорящего на языке данного речевого коллектива. В основе языковых структур лежат структуры социокультурные. Знать значения слов и правила грамматики недостаточно для того, чтобы пользоваться языком как средством общения, делая это общение эффективным, результативным. Необходимо как можно глубже знать мир изучаемого языка: когда сказать/написать, как, кому, при ком, где; как данное значе- 10 ние/понятие, данный предмет мысли живёт в реальности мира языка, на котором осуществляется общение. Эти вопросы ставит в том числе такая языковедческая наука, как социолингвистика, изучающая обусловленность языковых явлений и языковых единиц социальными факторами: с одной стороны, условиями коммуникации (временем, местом, участниками, целями и т.д.), с другой стороны, обычаями, традициями, особенностями общественной и культурной жизни говорящего коллектива. Дидактическим аналогом социолингвистики С. Г. Тер-Минасова называет лингвострановедение, развивающее идею о необходимости слияния обучения иностранному языку как совокупности форм выражения с изучением общественной и культурной жизни носителей языка [Тер-Минасова 2000: 30]. «Отцами» лингвострановедения стали Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров, которые и сформулировали этот важнейший аспект преподавания языков: «Две национальные культуры, – писали они, – никогда не совпадают полностью, – это следует из того, что каждая состоит из национальных и интернациональных элементов. Совокупности совпадающих (интернациональных) и расходящихся (национальных) единиц для каждой пары сопоставляемых культур будут различными… Поэтому неудивительно, что приходится расходовать время и энергию на усвоение не только плана выражения некоторого языкового явления, но и плана содержания, т.е. надо вырабатывать в сознании обучающихся понятия о новых предметах и явлениях, не находящих аналогии ни в родной культуре, ни в родном языке. Следовательно, речь идёт о включении элементов страноведения в преподавание языка, но это включение качественно иного рода по сравнению с общим страноведением. Так как мы говорим о соединении в учебном процессе языка и сведений из сферы национальной культуры, такой вид преподавательской работы предлагается назвать лингвострановедческим преподаванием» [Верещагин, Костомаров 1990: 30]. Мир изучаемого языка как дисциплина, неразрывно связанная с изучением иностранных языков и их преподаванием, сосредоточен на изучении совокупности внеязыковых фактов, то есть тех социокультурных структур и единиц, которые лежат в основе языковых структур и единиц и отражаются в последних. Таким образом, в основе научной дисциплины «мир изучаемого языка» лежит исследование социокультурной картины мира, нашедшей своё отражение в языковой картине мира. Картина мира, окружающего носителей языка, не просто отражается в языке, она формирует язык и его носителя и определяет особенности речеупотребления. Именно поэтому без знания языка невозможно изучать язык как средство общения. Его можно изучать «как копилку, способ хранения и передачи культуры, т.е. как мёртвый язык» [Тер-Минасова 2000: 31]. Например, изучение латинского языка возможно, но лишь как его системы, включающей в себя, главным образом, лексикон и грамматикон (словарный комплекс и правила, схемы возможной соотнесённости этих слов в словосочетании и предложении). Изучение латинского языка в коммуникативном аспекте невозможно, так как он утерял речь – язык в действии, функционирующий язык. Живой же язык реализует себя через речь в мире его носителей, и изучение его без знания этого мира (без того, что в разных научных школах называется по-разному: фоновых знаний, пресуппозиции, аллюзий и реминисценций, вертикального контекста, прецедентности) невозможно: живой язык в этом случае превращается в мёртвый, что лишает обучающегося возможности пользоваться языком как средством общения. По мнению С.Г. Тер-Минасовой, именно этим и объясняются все неудачи с искусственными языками: они обречены на вымирание, потому что за ними нет «живительной почвы – культуры носителя» (Тер-Минасова 2000: 31) со спецификой его национальной сущности, сознания и особенностями реализации его в языке. Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира. Вопрос о соотношении культурной (понятийной, концептуальной) и языковой картин мира чрезвычайно сложен, многоаспектен и многопланов. Его суть сводится к различиям в преломлении действительности в языке и культуре. В связи с этим становится понятной связь межкультурной проблематики с проблематикой когнитивной. Литература: Бромлей 1975: Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. – М., 1975; Вежбицкая 1997: Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. – М.: «Русские словари», 1997. – 416 с.; Верещагин, Костомаров 1990: Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. – М., 1990; Верещагин, Костомаров 2005; Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. Три лингвострановедческие концепции: лексического фона, речеповеденческих тактик и сапиентемы / Под ред. и с послесловием академика Ю. С. Степанова. – М.: «Индрик», 2005. – 1040 с.; Воробьёв 1997: Воробьёв В. В. Лингвокультурология. Теория и методы. – М., 1997; Карасик 2002: Карасик В. Язык социального статуса. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. – 333 с.; Карасик 2003: Карасик В. «Свой» среди чужих»: миф или реальность? – М.: ИТДГК «Гнозис, 2003. – 375 с.; Межкультурная коммуникация 2001: Межкультурная коммуникация: учебное пособие для студентов высших учебных заведений. – Н.Новгород: изд-во НГЛУ, 2001. – 320 с.; Караулов 1987: Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. – М., 1987; Красных 1997: Красных В. В. Человек умелый. Человек разумный. Человек… «говорящий»? (некоторые размышления о языковой личности и не только о ней) // Функциональные исследования. Сб. ст. по лингвистике / Ред. А. И. Изотов, В. А. Татаринов. – М.: Московский лицей, 1997. – Вып. 4. – С.50–56; ЛЭС 1990: Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия, 1990. – 685 с.; Ожегов 1972: Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М., 1972. Словарь иностранных слов 1979: Словарь иностранных слов. Изд. 7-е. – М., 1979; Ожегов, С. И. Словарь русского языка / Под общ. ред. проф. Л. И. Скворцова. – 24- изд., испр. – М.: ООО «Изд. дом «ОНИКС 21 век»: ООО «Изд-во «Мир и Образование», 2003. – 896 с.; Сепир 1993: Сепир Э. Язык. Введение в изучение// Избранные труды по коммуникации и культурологи. – М.: 1993; Тер-Минасова 2000: Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: учеб. пособие. – М.: Слово/Slovo, 2000 – 624 c.; Хисамова, Яковлева 1995: Хисамова Г. Г., Яковлева Е. А. Стилистика и культура речи. – С.58–64; Человеческий фактор в языке 1992: Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис / Отв. ред. Т. В. Булыгина. – М.: Наука, 1992. – 281 с. 11 Язык. Речь. Дискурс Вначале рассмотрим в сопоставлении первые два понятия – «язык» и «речь». Сразу заметим, что они не тождественные, т.е. не равнозначные, ибо каждое из них наделено своим терминологическим содержанием. Но в то же время два этих понятия тесно связаны друг с другом, т.к. одно всегда предполагает другое: язык со всей своей системой элементов (иначе – языковых знаков, единиц, средств) находит применение (использование, функционирование) в речи – устной и письменной, а речь, или речевую деятельность человека, соответственно, невозможно представить без языка. Принято считать, что в истории языкознания первым, кто предложил разграничить понятия «язык» и «речь», стал швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр. В то же время известно, что ещё до него немецкий учёный-языковед Вильгельм фон Гумбольдт разводил данные понятия, рассматривая проблемы функционирования языка в связи с речью и в его связях с речью [Гумбольдт 1956: 76]. Однако известно также, что немецкий учёный, в отличие от швейцарского, не клал тезис о разграничении языка и речи в основу своего учения. Ф.де Соссюр же не просто кардинально разграничил эти термины, но положил постулат о дихотомии (бинарности, двучленности) языка и речи в основу общей концепции языкознания. В связи с тем, что высказывания Ф. де Соссюра относительно упомянутой дихотомии не лишены противоречий, они предоставляют исследователям возможность по-разному их интерпретировать (истолковывать). Ю. М. Скребнев предлагает свести многообразие истолкований к следующим трём группам. 1. Резко критическое отношение к дихотомии «язык – речь» и, соответственно, неприятие данного постулата в силу его лингвистической нецелесообразности и гносеологической неправомерности. 2. Принятие основных положений Соссюра, стремление развить и уточнить их, построить на их основе те или иные лингвистические системы. 3. Попытка противопоставить дихотомии Соссюра какую-либо новую аспектизацию объекта, якобы более существенную для языкознания и более точно отражающую «действительную сущность» предмета языкознания [Скребнев 1985: 12]. Говоря другими словами, речь идёт о разграничении, разведении понятий «язык» и «речь», о необходимости и возможности такой дифференциации. В истории языкознания данные термины традиционно различаются, так как за ними стоят разные смыслы, следовательно, их не следует отождествлять. В то же время язык и речь нельзя противопоставлять, полагать их такими понятиями, между которыми не существует никаких связей. Хотя это и не тождественные понятия, но взаимно предполагающие друг друга, иначе язык и речь – термины смежного характера. Тесные взаимосвязь и взаимодействие обоих явлений отметил в своё время ещё, как было уже сказано, швейцарский лингвист Ф. де Соссюр: «Без сомнения, оба эти предмета тесно между собою связаны и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понятна и производила своё действие; речь же в свою очередь необходима для того, чтобы установился язык; исторически факт речи всегда предшествует языку» [Цит. по: Розенталь, Теленкова 1976: 541]. Итак, рассмотрим последовательно суть наших понятий. В первую очередь необходимо оговорить, что под языком здесь мы понимаем естественный человеческий язык, т.е. тот фенóмен, который отличает человека как существа разумного от других живых существ. Человеческий язык – язык естественный (если не стоять на позиции сверхъестественного, божественного – под влиянием высших сил – его происхождения), т.к. он возник вследствие естественных потребностей человека в разнообразной речевой коммуникации. Язык, которым владеет человек, в языкознании называют также natural language, что в буквальном смысле означает «природный язык», т.е. естественный. Язык, точно так же, как возник естественно, развивается естественно по своим присущим ему внутренним законам. Естественное развитие языка обусловлено возрастающими потребностями человека и человеческого коллектива в выражении всё более и более сложных понятий и мыслей. Эти свойства естественного языка человека (естественность возникновения и естественность развития, а также безграничная возможность выражать его средствами всё, что нужно человеку и обществу) отличают его от искусственных языков (например, эсперанто), специально созданных людьми для универсализации общения тех, кто говорит на самых разных языках мира. Названные свойства языка человека отграничивают его и от тех искусственных систем (кодов), которые предназначены для фиксирования знаний и сведений, полученных человеком в процессе изучения им разных областей жизни и окружающей действительности, например, язык математики, язык физики, язык химии и др. Человеческий язык отличается также и от различных искусственно созданных систем сигнализации: азбуки Морзе, морская – флажковая и семафорная – сигнализация, дорожная сигнализация и др. Язык человека необходимо разграничивать от языка животных. Язык человека – язык осмысленный: на нём можно выражать самые сложные мысли, при помощи его можно мыслить, устанавливать разнообразные контакты с другими членами человеческого коллектива, комбинируя его единицы, можно создавать абсолютно новые смыслы и т.д. Язык животных – это набор сигналов, при помощи которых животные реагируют на ту или иную сложившуюся ситуацию (например, сигнал опасности, сигнал предупреждения, сигнал повиновения и пр.) и при помощи которых регулируют своё поведение в определённых условиях. Язык животных – это язык инстинктов, а не язык мыслей: он не выражает отвлечённых категорий мышления и сознания, таких как понятия, суждения, умозаключения, оценка и др.; он не способен к развитию и совершенствованию. Таким образом, владение языком составляет одну из важнейших черт, выделяющих человека из 12 мира животных: «Язык есть в одно и то же время условие развития и продукт человеческой культуры» [Русский язык. Энциклопедия 1979: 410]. В языкознании существует достаточное количество определений термина «язык» от весьма сложных для их осмысления неспециалистами до более или менее простых, доступных любому грамотному человеку. С небольшой их частью можно ознакомиться, обратившись к лингвистическим источникам энциклопедического характера, например, «Лингвистическому энциклопедическому словарю» или к энциклопедии «Русский язык» (см. словарные статьи «Язык»). К первому типу дефиниций можно отнести, к примеру, следующее: «Язык есть реальный объект – совокупность свойственных психике индивида (и коллектива в целом) ассоциаций представлений об элементах действительности с представлениями об их знаковых репрезентатах и о способах синтагматического объединения знаковых репрезентатов» [Скребнев 1985: 17]. Более простое определение нашего понятия находим в энциклопедии «Русский язык» под ред. Ф. П. Филина: «Язык – стихийно возникшая в человеческом обществе и развивающаяся система дискретных (членораздельных) звуковых знаков, служащая для целей коммуникации и способная выразить всю совокупность знаний и представлений человека о мире» [С. 410]. Второе издание этой же энциклопедии пошло по дальнейшему пути упрощения дефиниции термина: «Язык – естественно возникшая в человеческом обществе и развивающаяся система облечённых в звуковую форму знаковых единиц, способная выразить всю совокупность понятий и мыслей человека и предназначенная прежде всего для целей коммуникации» [Русский язык. Энциклопедия 1997: 652]. Ещё проще даётся определение данному понятию в упомянутом выше словаре-справочнике Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой: «Язык – система фонетических, лексических и грамматических средств, являющаяся орудием выражения мыслей, чувств, волеизъявлений и служащая важнейшим средством общения людей» [С. 540]. Язык как лингвистическое явление может пониматься широко и узко. Узкая интерпретация языка сводится к пониманию его как структурно-системного образования (см. Лекцию 5). Язык как система имеет характер своеобразного кода, обладает специальными средствами и механизмами для образования конкретных речевых сообщений. Широкое понимание языка включает в себя язык в узком понимании (языковую систему) и речь как реализацию языка (системы) в действии – на уровне функционирования. Таким образом, узкое и широкое осмысление языка опирается на различающие их две формы существования языка, которые соответствуют понятию языка как кода, системы знаков (узкое понимание) и языка как кода, системы знаков и речи как речевой деятельности, текста, дискурса (широкое понимание). Важнейшей характеристикой человеческого языка является его знаковость. Знаки языка в различных комбинациях выполняют строгие, присущие лишь им функции. Главное назначение языковых знаков – передавать различные смыслы: от называния явлений окружающей действительности до разнообразных суждений, простых и сложных. Большинство знаков языка имеет две стороны: материальную, формальную, воспринимаемую органами чувств человека, и идеальную, содержательную, интерпретируемую его сознанием. Эти две стороны языкового знака в науке о них называют ещё планом выражения (означающее) и планом содержания (означаемое), т.е. знаки языка имеют форму, воспринимаемую органами слуха или органами зрения, и смысл (значение), осознаваемый (-ое) посредством мыслительных процессов. Однако следует знать, что первичной и основной формой выражения смысла в языке является его природная звуковая материя, т.к. изначально человеческий язык – это звуковой язык. Письменные знаки (буквы, или графемы – в алфавитном письме, силлабемы – в силлабическом типе письма, иероглифы – в идеографическом письме) – явления вторичного порядка, т.к. исторически они появились гораздо позднее по отношению к звуковому выражению смысла. Письменные символы звучащей речи предназначены для вторичного воспроизведения характерного для звукового выражения членения и объединения значений. Знаки языка, иначе называемые его единицами, имеют строгую иерархичность (зависимость, соотнесённость, упорядоченность) как в формальном отношении, так и в содержательном. Это выражается в том, что одни знаки (единицы) языка относятся к явлениям низшего порядка, а другие – высшего. В формальном отношении такая зависимость сказывается на способности единиц более высокого порядка включать в себя (в свою структуру) знаки более низкого уровня. Так, например, из звуков состоят морфемы (корни, приставки, суффиксы и т.д.), морфемы, в свою очередь, – это значимые элементы слов, слова служат «строительным материалом» для словосочетаний, из словосочетаний организуются предложения. В содержательном плане также наблюдается такая иерархическая организация языковых знаков. Звуки языка являются односторонними знаками: они обладают планом выражения, но не имеют плана содержания, т.е. они ничего не обозначают. Однако в разнообразных комбинациях, служа строительным материалом единиц более высокого уровня, звуки языка опосредствованно выражают различные смыслы. Ср.: дуб и зуб, лук и люк, балка и палка, нос и нёс и т.д. Морфемы в отличие от звуков языка – значимые единицы; в содержательном отношении – это знаки, стоящие выше по степени сложности, нежели звуки. Значения, выражаемые морфемами, не являются самостоятельными, они – своеобразные носители «частичек» содержания, заключённого в словах, – высших по сравнению с ними знаков языка. Значения морфем подразделяются на словообразовательные (ср.: снег и подснежник, небо и небесный, играть и подыграть), словоизменительные (знание – знания, знанию, знанием; учился 13 – училась, учились; нужный – нужные и т.д.), формообразовательные (высоко – выше, научиться – научившись, читать – читающий, читал). В таком же сопоставительном порядке можно далее рассматривать степень содержательной сложности слов (служащих в языке для наименования предметов и явлений окружающего человека мира), словосочетаний (не только обозначающих предметы, явления, процессы, качества, свойства, названные опорным словом, но и уточняющих, конкретизирующих зависимыми словами) и предложений (фраз, высказываний, являющихся сообщением о чём-либо). Таким образом, содержательная иерархичность языковых знаков может быть представлена следующим образом: звуки языка (фонемы) – опосредствованные (не прямые) единицы смыслов; морфемы – единицы несамостоятельных (частичных к целым) значений; слова – единицы простых смыслов (наименований), иначе – знаки самостоятельных смыслов; словосочетания – знаки более сложных, чем слова, значений; предложения – единицы сообщений. Способность человека соотносить в языке и через язык комбинации звуков (на письме комбинации специальных графических знаков для их обозначения, т.е. букв) с определёнными смыслами и содержанием является непреходящей, главнейшей характеристикой как самого языка, так и его носителя как существа разумного. Вильгельм фон Гумбольдт об этом же высказался следующим образом: «Язык представляет собой беспрерывную деятельность духа, стремящуюся превратить звук в выражение мысли». Фердинанд де Соссюр эту сторону языка охарактеризовал как «систему знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа». Известный отечественный языковед А. А. Потебня (1835–1891) считал, что «понятие языка исчерпывается известного рода сочетанием членораздельного звука и мысли», а его современник, не менее известный русский лингвист Ф. Ф. Фортунатов (1848-1914) определял язык как «совокупность знаков... для мысли и для выражения мысли в речи». Наконец, датский учёный Луи Ельмслев (1899-1965) рассматривал язык как «инструмент, посредством которого человек формирует мысль и чувство, настроение, желание, волю и деятельность, инструмент, посредством которого человек влияет на других людей, а другие влияют на него» [Цит. по: Русский язык. Энциклопедия. 1997: 653]. Весьма интересную и в то же время предельно доступную интерпретацию понятия «язык» находим в книге В. Б. Касевича «Элементы общей лингвистики», который выводит определение нашего термина через смежные с ним другие термины «речь» и «текст». Автор книги пишет: «Текст, или речь, является продуктом акта говорения и объектом, на который направлен акт понимания, восприятия. Текст, следовательно, служит целям общения. Но в каком случае общение возможно? Очевидно, в том случае, если любой текст является «общим», т.е. равно понятным для говорящего и слушающего, в идеале для всех носителей данного языка. Это, в свою очередь, предполагает, что текст должен состоять из определённых общих, т.е. общезначимых, элементов, которые функционируют по столь же общим правилам. Если мы «извлечём» эти общие элементы и выведем общие правила путём изучения достаточно обширных и разнообразных текстов, то получим язык как систему закономерностей строения текстов, т.е. как то, что лежит в основе всех текстов, реальных и потенциальных, обеспечивая взаимопонимание при «обмене текстами» между носителями языка» [Касевич 1977: 11]. Второй составляющей сосюровской дихотомии является речь. В языкознании широко распространена метафорическая формула-характеристика, данная когда-то речи французским учёным Эмилем Бенвенистом (1902-1976): «Речь – это язык в действии». Можно сказать, вслед за этим языковедом о том, что речь – это своеобразная функция языка, точнее о том, что язык функционирует в речи и только в речи, устной или письменной. Речь как функция языка социально значима, т.к. общение человека с другими членами общества осуществляется только с её помощью. Точно так же, как и язык, речь понимается в лингвистике по-разному. Речь – линейно организованный в пространстве и времени процесс говорения (выраженный в звуковой форме – устная речь, выраженный при помощи буквенных знаков – письменная речь); навык выражения мыслительных конструктов, осуществления коммуникативного замысла участников общения с помощью системно закреплённых единиц языка; способность к общению с помощью языка; ср. противопоставление «человеческая речь/ речь животных». Единицы речи – звуки, морфы, словоформы, высказывания, абзацы, дискурс (в акте речи различаются звуки, слоги, такты, синтагмы, фразы, сферхфразовые единства) – соотносятся с абстрактными единицами языка как системы систем, ивариантными единицами «эмического» уровня – фонемой, морфемой, словом, предложением, сложным синтаксическим целым, текстом; например, словоформа, речевая реализация лексемы, как единица речи имеет исторически сложившееся значение: форма род. пад. с предлогом «у» одушевленного существительного, в зависимости от синтаксической позиции в высказывании, может иметь значение носителя состояния или обстоятельства: У нас все в порядке (субъектное значение); Они встретились у нас (обстоятельство). Речь субъективна: в каждом акте речи проявляется весь комплекс индивидуальных черт личности и понимание участниками общения речевой ситуации. Однако речь имеет типичные особенности определённой функциональной разновидности литературного языка или разговорной речи: особенности синтаксической организации, лексического состава. Кроме того, речь как средство общения надындивидуальна, всегда ориентирована относительно его адресата (говорящего или пишущего, т.е. автора речи); ср. высказывание М. М. Бахтина: «Слово стремится быть услышанным». 14 В теории общего языкознания вопрос о соотношении языка и речи считается основным вопросом. Идеи Гумбольдта и Соссюра, наиболее популярные в начале XX в., были не единственными в общей теории: сходные мысли и близкие им идеи высказывались И. А. Бодуэном де Куртенэ, Ш. Балли, Л. П. Якубинским, Л. В. Щербой и др. учёными. Так, например, только осмысление конкретных речевых фактов позволило перейти на более высокий уровень грамматической абстракции в рассмотрении слов в высказывании: анализ семантико-синтаксической организации предложения в терминах субъект, объект, предикат, атрибут, адъект более точно отражает способ языкового осмысления действительности, чем анализ в терминах главных и второстепенных членов предложения. Речь является предметом исследования всех лингвистических дисциплин и смежных с языкознанием наук – психологии, когнитологии, информатики, кибернетики, социологии, физиологии, антропологии. Для дисциплины «Русский язык и культура речи» речь интересна как социально закрепленный узус; речевые произведения являются материалом исследования таких важных проблем, как коммуникативная компетенция, выработка рекомендаций для речевого поведения в стереотипных ситуациях общения, описание функциональных разновидностей. Дискурс. В настоящее время понятие дискурса входит в активное использование. Достаточно полно характеризует это понятие в синхронии и диахронии Л. Ю. Иванов [Иванов 2003]: Дúскурс, или дискýрс (лат. discursus – первоначально: разбегание, расхождение, бег туда-сюда, прогулка; позднее: рассуждение, довод, аргумент, разговор) – многозначный термин, широко распространенный в современных гуманитарных науках. Приоритет в употреблении дискурса как лингвистического термина, по утверждению Л. Ю. Иванова, принадлежит Э. Бюиссансу и З. Хэррису. Ф. де Соссюр, вводя дихотомию «язык – речь», дискурс либо отождествляет с речью, либо характеризует его как заместитель речи (и эта интерпретация близка к интерпретации дискурса Э. Бенвенистом), либо рассматривает дискурс в качестве нового члена оппозиции, превращая дихотомию в трихотомию «язык – дискурс – речь». Предпочтение трихотомии отдавал и Э. Бюиссанс, который понимал дискурс как комбинации, посредством реализации которых субъект речи использует код языка. Э. Бенвенист различает «дискурс» и «историю» (или «дискурс» и «повествование») и понимает под дискурсом высказывания, включенные в коммуникативную ситуацию, привязанные к её прагматическим координатам, «присваиваемые говорящим». Т. М. Николаева [Николаева 1978: 467] пишет: «Дискурс – многозначный термин лингвистики текста, употребляемый рядом авторов в значениях, почти омонимичных (т.е. даже не синонимичных, как отмечает, цитируя Т. М. Николаеву, Ю. С. Степанов [Степанов 1995: 36]). Итак, под дискурсом разными авторами понимается то связный текст, то устно-разговорная форма текста, то диалог, то группа высказываний, связанных между собой по смыслу, то речевое произведение как данность – письменная или устная». П. Серио [Серио 1999: 26], по свидетельству Л.Ю. Иванова, перечисляет как минимум восемь способов понимания термина во французской лингвистической традиции. Кроме уже упомянутых трактовок Э. Бюиссанса и Э. Бенвениста, дискурс – это: «... 2) единица, по размеру превосходящая фразу, высказывание в глобальном смысле; то, что является предметом исследования «грамматики текста», которая изучает последовательность отдельных высказываний; 3) ...воздействие высказывания на его получателя и его внесение в «высказывательную» ситуацию (что подразумевает субъекта высказывания, адресата, момент и определенное место высказывания); 4) при специализации значения 3-го дискурс обозначает беседу, раcсматриваемую как основной тип высказывания; <...> 7) термин «дискурс» часто употребляется также для обозначения системы ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определенной социальной или идеологической позиции. Так, когда речь идет о «феминистском дискурсе» или об «административном дискурсе», рассматривается не отдельный частный корпус, а определенный тип высказывания, который предполагается вообще присущим феминисткам или администрации; 8) специфическое определение, основанное на разграничении дискурса и высказывания. Высказывание – это последовательность фраз, заключенных между двумя семантическими пробелами, двумя остановками в коммуникации. Дискурс – высказывание, рассматриваемое с точки зрения дискурсного механизма, которое им управляет. Взгляд на текст с позиции его структурирования в языке следующий: текст = высказывание, с точки зрения лингвистического исследования условий производства текста: текст = дискурс. Сходное понимание типов дискурса представлено в работах Т. А. ван Дейка, который, вместе с тем, специально разграничивает понятия дискурса и текста: «Дискурс – актуально произнесенный текст, а «текст» – это абстрактная грамматическая структура произнесенного. Дискурс – это понятие, касающееся речи, актуального речевого действия, тогда как «текст» – это понятие, касающееся системы языка или формальных лингвистических знаний, лингвистической компетентности» [Ван Дейк 1998]. Из этой формулировки Л.Ю. Иванов делает справедливое заключение о том, что Т. А. ван Дейк скорее не отождествляет дискурс и речь, как Э. Бенвенист, но, вслед за Э. Бюиссансом, рассматривает их как тесно взаимосвязанные феномены. В современной русистике распространение получило определение данного понятия, в значительной степени соответствующее представлениям Т. А. ван Дейка и толкованиям 7) и 8) по П. Серио: «Дискурс – это связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс – это речь, «погруженная в жизнь». Поэтому термин «дискурс», в отличие от термина «текст», не 15 применяется к древним и др. текстам, связи которых с живой жизнью не восстанавливаются непосредственно» [Арутюнова 1990]. Это определение термина, предложенное Н. Д. Арутюновой, предполагает учет как когнитивного компонента – совокупности различных знаний участников коммуникации (знания языка, знания мира и т.д.), так и паралингвистического сопровождения речи (мимика, жесты, позы и пр.). Свою интерпретацию обобщения типов понимания дискурса современными исследователями предлагает А. А. Кибрик: 1) лингвистическое в духе З. Хэрриса, Э. Бенвениста и Т. ван Дейка; 2) постструктуралистское, идущее от М. Фуко, Ж. Деррида, А. Греймаса, Ю. Кристевой, М. Пеше и др. и связанное со стремлением уточнить понятие стиля (ср. мнение Ю.С. Степанова [Степанов 1995: 35-36] о возникновении данного термина вследствие потребности заполнить лакуну, обусловленную отсутствием в англосаксонской традиции понятия «функциональный стиль»), 3) восходящее к Ю. Хабермас [Кибрик http://www.krugosvet.ru]. Постструктуралистское понимание термина Л. Ю. Иванов соотносит с разновидностью 7) по П. Серио. Именно это понимание (дискурс как определенный тип высказывания, присущий определенной социальнополитической группе или эпохе – в формулировке Т. Милевской) получило наибольшую популярность в современной литературной критике и в паранаучной интеллектуальной публицистике. Поскольку публицистика – область терминологически наименее строгого и наименее рефлектируемого использования понятия «дискурс», здесь появляются и распространяются не вполне корректные сочетания с этим термином: весь этот дискурс; дискурс, на который вы жалуетесь; разве это дискурс; кроме наивного дискурса, они ничего не умеют; пытались по федеральному каналу навязать следующий дискурс; меня интересует литература без дискурса; когда есть дискурс, это ужасно скучно и т.д. (по материалам Интернета). Видно, что в приведенных примерах наш термин обозначает либо просто чьи-либо слова/ речи/высказывания/мнения (как в толковании 4-ом по Т. М. Николаевой), либо те же высказывания, необоснованно претендующие на научность. Понимание Ю. Хабермаса (дискурс как «дискурс рациональности») опирается на дефиницию данного понятия как процедуру рассуждения в логике. В логике наряду с термином «дискурс» используется производное от него понятие дискурсивный. Дискурсивное знание, полученное в результате строгого и последовательного логического рассуждения, отличают от знания интуитивного, полученного путем непосредственного усмотрения, хотя это отличие не является абсолютным (см.: Кондаков 1975: 154). По замечанию Л. Ю. Иванова, совокупность исследовательских направлений, в центре интереса которых находится дискурс, нередко объединяется под общим наименованием «анализ дискурса». Этот термин ввел в употребление 3. Хэррис. Сейчас под анализом дискурса понимается синтетическая лингвистическая дисциплина, изучающая структуру синтаксических последовательностей, больших, чем высказывание, с точки зрения их порождения и использования в реальных условиях человеческой коммуникации, а также жанровые особенности различных видов таких последовательностей. В разных странах в анализе дискурса реализуются несколько различные подходы. В результате можно говорить об американском, французском, русском, немецком или голландском анализе дискурса, хотя взаимовлияние школ (прежде всего, влияние французской и американской традиций на все прочие) весьма велико. Это новое научное направление зародилось на стыке лингвистики, психологии, истории, социологии и этнографии. Непосредственной основой для развития анализа дискурса стали структуралистские (Р. Барт, Ц. Тодоров, У. Эко) и постструктуралистские (А Греймас, Е. Ландовский) исследования, семиотика (Ч. Моррис), нарративный анализ, социолингвистический анализ речевого общения (У. Лабов, Э. Щеглов, Г. Сакс), прагматика (Дж. Остин, Дж. Серль, Г. Грайс), лингвистика текста (Э. Косериу, В. Дресслер, Т. ван Дейк) и работы в области искусственного интеллекта (Р. Шэнк, Р. Абельсон). Еще более ранние истоки анализа дискурса прослеживаются в трудах В. Я. Проппа о структуре волшебной сказки и работах М.М. Бахтина по философии диалога. А. А. Кибрик относит к новой дисциплине и широкомасштабные исследования русской разговорной речи, проводимые различными коллективами ученых (см. труды Е. А. Земской, О. А. Лаптевой, Е. Н. Ширяева, М. А. Китайгородской, Н. Н. Розановой, О. Б. Сиротининой и др.). Подводя итог сказанному, считаем целесообразным определить дискурс как речь, ориентированную на определённую ситуацию и определённого собеседника [прагматически значимую (воздействующую) речь в коммуникативно-ориентированном (конкретном, индивидуальном) контексте]. Литература: Арутюнова 1990: Арутюнова Н. Д. Дискурс // ЛЭС 1990; Борботько 1981: Борботько В. Г. Элементы теории дискурса.– Грозный, 1981; ван Дейк 1989: ван Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. – М., 1989; Земская., Китайгородская, Ширяев 1981: Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. – М., 1981; Иванов 2003: Иванов Л. Ю. Дискурс или дискурс // Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. – М., 2003. – С.163–166; Кибрик: Кибрик http://www.krugosvet.ru; Кондаков 1975: Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. – М., 1975; Лассан 1998: Лассан Э. Субъект дискурса как организующая структура текста // Текст как объект многоаспектного исследования. – СПб., 1998. Вып. 3. Ч. 1. С. 121–133; Лухьенбрурс 1996: Лухьенбрурс Д. Дискурсивный анализ и схематическая структура // ВЯ, 1996, № 2. С. 141-155; Макаров 1998: Макаров М. Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. – Тверь, 1998; Мароши 1996: Мароши В. В. Что есть дискурс//Дискурс, 1996, № 2; Николаева 1978: Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. – М., 1978; Пушкин 1990: 16 Пушкин А. А. Способ организации дискурса и типология языковых личностей // Язык, дискурс и личность. – Тверь, 1990; Серио 1999: Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла. – М., 1999. С. 14–53; Степанов 1995: Степанов Ю. С. Альтернативный мир. Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца XX в. Сб. ст. – М., 1995; Фуко 1990: Фуко М. Порядок дискурса // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. – М., 1990. Речь. Речевая деятельность. Текст В лингвистике существуют разные подходы к пониманию сущности таких терминов, как «речь», «речевая деятельность», «текст». Одни лингвисты отождествляют понятия «речь» и «текст»: «Будем исходить из того, что и в качестве лингвистов, и в качестве носителей языка мы непосредственно имеем дело с т е к с т о м, причём, разумеется, под текстом здесь понимается не только зафиксированная письменно, но и звучащая, устная речь (любое высказывание будет в этом смысле текстом, большим или малым). Текст иначе называется р е ч ь ю» [Касевич 1977: 10] (выделено нами). Другие учёные, напротив, ставят знак равенства между понятиями «речь» и «речевая деятельность»: «Под речью принято понимать как сам процесс говорения, так и результат этого процесса, т.е. речевую деятельность, и речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом» [Арутюнова 1997: 417] (выделено нами). В. Б. Касевич ещё раз акцентирует внимание читателя на своём осмыслении отождествляемых им терминов: «Подчеркнём отличие данного – терминологического – использования слова речь от его бытового употребления: при нетерминологическом употреблении слова речь оно может обозначать деятельность, т.е. акт говорения; способность к этой деятельности (ср. У животных речь отсутствует) и, наконец, результат говорения. Только это последнее значение закрепляется за термином «речь»: результат говорения или письма, развёрнутый соответственно во времени или пространстве, т.е. «речь» = «текст» [там же] (выделено нами). Сравните противоположную точку зрения: «От понятия речи необходимо строго отграничить выдвинутое Гардинером, но ошибочно отождествляемое им с речью понятие «текста». Текст есть продукт речевого процесса, речевое произведение или сумма речевых произведений – порождённая речевым актом (или речевыми актами) линейная последовательность языковых знаков, исполнившая некоторую коммуникативную функцию» [Скребнев 1985: 18]. Упомянутый ранее учёный А. Гардинер стремился упростить рассмотренное нами в предыдущем параграфе соотношение «язык» и «речь». В частности, он предлагает под речью понимать «кратковременную историческую неповторимую деятельность, использующую слова». Однако, несмотря на данное своё утверждение, языковед всё-таки не делает различий между рассматриваемыми понятиями: речь – пишет Гардинер – в своём конкретном смысле означает то, что филологи называют «текстом» [Гардинер 1965: 13–20]. Отметим, что речевая коммуникация на том или ином языке всегда требует речевых действий, по-другому – речевых актов (говорения, письма, чтения и слушания, иначе понимания), или, говоря словами В. Б. Касевича, речевое общение обязательно предполагает «обмен текстами». «Обмен текстами» – процесс двусторонний: с одной стороны – это акт говорения или акт письма, т.е. процесс «порождения» данного текста, с другой – акт понимания, или восприятия текста собеседником (процессы слушания и чтения). Все акты речи: говорение и письмо, слушание и чтение (восприятие и понимание) – называют иначе речевыми действиями; первые два из них относятся к активным, внешне выраженным речевым актам, вторые – к пассивным, внешне не выраженным (внутренним – в том случае если процесс чтения текста не осуществляется вслух). Система речевых действий, иначе – речевых актов, и есть речевая деятельность (далее – РД). РД, таким образом, это процесс производства речи. Этот процесс состоит из последовательно осуществляемых фаз, или этапов, к которым относятся: ориентировка, планирование, реализация и контроль. Текст (как устный, так и письменный) представляет собой продукт РД, формирующийся и сформированный на этапе реализации, но в нём, безусловно, нашли отражение все этапы РД. Ориентировка как начальный этап РД включает осознание цели предполагаемого речевого общения и конкретизацию замысла (цели). Фаза планирования речи состоит из поиска основных тезисов будущего выступления, их формулирования и осмысления, а также определения порядка следования узловых вопросов. Реализация РД есть не что иное, как процесс продуцирования текста или словесное (языковое) выражение последовательно и непротиворечиво изложенных мыслей. Фаза контроля является немаловажным звеном порождения речи, т.к. на этом этапе происходит коррекция замысла по ходу создания устного текста или совершенствование написанного. РД в известной мере представляет собой схему-модель, но моделирование ступеней (фаз, этапов) процесса порождения речи ведёт создателя текста не только к речепорождению, но и к совершенствованию своих коммуникативных способностей и навыков. Вследствие того, что РД имеет социальный характер, т.е. обязательно предполагает для своего осуществления ещё и слушателей или как минимум слушателя, её общую модель можно представить в следующем виде: докоммуникативный, коммуникативный и посткоммуникативный этапы. В этом случае фазы ориентировки и планирования речи войдут в докоммуникативный этап, а фазы реализации и контроля речи – в коммуникативный этап. М. Р. Львов, например, в первый этап, кроме осознания ситуации будущего речевого общения и созревания мотивов высказывания, включает ещё и внутреннюю (мысленную), подготовку речи, её содержания и языковой формы. Второй этап, по нему, – это переход с мысленного кода на акустический (звуковой) или графический (буквенный), а также восприятие речи и её понимание перципиентом (от лат. percipere – воспринимать; т.е. слушающим, адресатом речи). И, наконец, третий, посткоммуникативный, этап, который отсутствует в первой модели, но представляется весьма важной ступенью РД, т.к. она предполагает обратную связь адресанта и адресата речи, характеризу- 17 ется направленностью на новый акт речи, прогнозированием предполагаемых вопросов со стороны аудитории и, соответственно, диалогом со слушателями (вопросы слушателей – ответы автора текста) [см. об этом: Львов 2003:113–117]. Предъявленные схемы-модели РД возможно упростить, представив, что на каждой ступени процесса порождения речи автор будущего текста или на этапах восприятия речи реципиент последовательно отвечает на следующие вопросы: 1. Для чего я буду говорить или писать? Или: Для чего я буду читать или слушать? 2. О чём (на какую тему, о каком предмете речи) я буду говорить или писать? 3. Как (используя какие языковые и речевые средства и их комбинации) я буду говорить и писать? 4. Правильно, хорошо и убедительно ли я говорю (пишу)? 5. Как я отвечал(-а) на вопросы аудитории? 6. Что нужно сделать, чтобы совершенствовать свою речь для другой аудитории? [см. об этом также: Десяева 2003: 16]. Следует помнить, что идеальным является полный цикл коммуникации – от замысла речи до её претворения, т.е. выступления перед слушателями. Однако, как это иногда случается, практика не всегда соответствует теории: «Временных границ акта речи, человеческого ума и таланта, его чувств, духовного богатства вообще не имеет. «Слово о полку Игореве» создано восемь столетий тому назад, но акт не завершён и до наших дней. Его неизвестный автор вот уже восемь веков говорит со своими потомками» [Львов 2003: 114]. Но это вовсе не означает, что незавершённость полного цикла РД подрывает значимость теоретических моделей процессов речепорождения. Под РД следует понимать разновидность целенаправленного поведения человека в языке и посредством языка, направленного, с одной стороны, на порождение речи, а с другой – на восприятие речи. РД представляет собой процесс реализации мысли в слове (в широком понимании термина). РД является общим обозначением всех явлений, относящихся к порождению и восприятию речи, к процессам говорения и слушания, а потому говорение, слушание, чтение и письмо рассматривают как конкретные виды такой деятельности. Речевая деятельность как процесс подразделяется на ряд этапов (см. выше), которые в различных типах речи (диалогической, подготовленной монологической, спонтанной и др.) соотносятся по-разному. РД. начинается с общей операции «ориентировки» и кончается «речевой ситуацией». Все этапы РД представляют собой систему операций над исходными содержательными элементами, составляющими коммуникативный замысел говорящего или пишущего. РД является одним из видов деятельности человека наряду с мыслительной, трудовой, игровой, познавательной, учебной, профессиональной и др. и всегда направлена на осуществление конкретной задачи, характер которой и влияет на особенности осуществления конкретного вида РД. РД как один из видов деятельности вообще «имеет три стороны: мотивационную, целевую и исполнительную. Она рождается из потребности. Далее, используя социальные средства, знаки, мы планируем деятельность, ставя её конечную цель и намечая средства её осуществления. Наконец, мы осуществляем её, достигая намеченной цели. Единичный акт деятельности есть единство всех трёх сторон. Он начинается мотивом и планом и завершается результатом, достижением намеченной цели; в середине же лежит динамическая система конкретных действий и операций, направленных на это достижение» [Леонтьев 1969: 26]. Особенностью РД является то, что она всегда включается в более широкую систему деятельности как необходимый компонент других видов человеческой деятельности. По данным исследователей, две трети человеческой деятельности вообще осуществляется посредством РД. Многие виды деятельности человека невозможно представить без речевой, и от того, насколько умело осуществляется РД, зависит успех любой профессиональной деятельности. На этом основании строится утверждение о том, что РД имеет социальный характер. РД пронизывает всю сознательную жизнь человека, она, можно сказать, является средой его обитания. РД – это деятельность общения, конечным результатом которого является текст. В современной лингвистике трудно найти другой термин, который был бы столь же употребителен, но и столь же неоднозначен, как термин «текст». Аналогично тому, как наличие нескольких сотен определений предложения не исчерпывает его сущности и всего лишь свидетельствует о сложности дефинируемого (определяемого) объекта, отражая к тому же разные подходы к его описанию, точно так же огромное число разно-образных определений текста, претендующих на полноту и объектиность, не может охватить всех сторон данного явления. В этих дефинициях, как в капле воды, отражаются различные авторские подходы к природе, свойствам и анализу текста. Сложность однозначной интерпретации понятия «текст» обусловливается рядом причин. Одна из них связана с тем, что традиционно само языкознание занималось изучением единиц языка, а всё, что было крупнее предложения – абзацы, фрагменты, главы, целые произведения, – исключало из сферы своих интересов, отдавая литературоведению, риторике, поэтике [Солганик 1997: 5]. Поэтому не было какого-то единого, общеприемлемого понимания текста. Текстом называли и высказывание, состоящее из одного предложения (например, загадку, афоризм, пословицу), и высказывание, включающее несколько предложений и множество предложений, структурно и семантически завершённых. Предмет исследования оказался настолько сложным, неоднозначным и интересным, что в ХХ веке даже сформировалась специальная наука, изучающая феномен под названием «текст», – лингвистика текста (теория текста). 18 Предметом изучения этой науки стали структура (построение) речевых произведений, их членение, способы создания связного текста, его смысловое строение, единицы текста, признаки текста и др. Многообразие предметов изучения внутри единого – текста у новой науки обусловлено, конечно же, самим неоднозначно интерпретируемым понятием «текст». Его можно рассматривать с точки зрения заключённой в нём информации (текст – это прежде всего информационное единство); с точки зрения психологии его создания, как творческий акт автора, вызванный определённой целью (текст – это продукт речемыслительной деятельности субъекта); текст можно рассматривать с позиций прагматических (текст – это материал для восприятия, интерпретации); наконец, текст можно характеризовать со стороны его структуры, речевой организации, его стилистики [Валгина 2003: 9]. Современные справочники приводят несколько значений слова «текст». Ср., например: «ТЕКСТ [>лат. tехtum связь, соединение] – 1) авторское сочинение или документ, воспроизведенные на письме или в печати; 2) основная часть печатного набора – без рисунков, чертежей, подстрочных примечаний и т. п.; 3) слова к музыкальному сочинению (опере, романсу и т. п.); нотный текст – музыкальный материал произведения в нотной записи; 4) типографский шрифт, кегль (размер) которого равен 20 пунктам (7,52 мм); 5) в семиотике и лингвистике – последовательность знаков] (языка или другой системы знаков), образующая единое целое и составляющая предмет особой науки – лингвистики текста» [Современный словарь иностранных слов 1992: 598]. Из множества существующих лингвистических определений текста необходимо выбрать одно в качестве рабочего: «Текст – объединённая смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность [Русский язык. Энциклопедия 1997: 555]. Оставим за рамками нашего рассмотрения узко специальные трактовки текста в печатном деле, музыке и других сферах и обратимся к двум значениям, касающимся обиходного употребления этого слова, а также его использования в лингвистической практике. Традиционно под текстом в человеческом обиходе понимается «всякое написанное произведение, а также часть, отрывок его» [Ожегов 1953: 732]. Мы намеренно делаем здесь ссылку на одно из ранних изданий Словаря русского языка С. И. Ожегова, чтобы лишний раз подчеркнуть сложившуюся традицию в понимании этого слова. Эта традиция сохранилась до наших дней. В более позднем издании словаря С. И. Ожегова [1989: 789] под текстом точно так же понимается «всякая записанная речь (литературное произведение, сочинение, документ, а также часть, отрывок из них)». Эта дефиниция дословно воспроизводится в четвёртом издании «Толкового словаря русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой [1999: 791]. Кроме того, в нём дается также строгое современное лингвистическое определение, согласно которому текст трактуется как «внутренне организованная последовательность отрезков письменного произведения или записанной либо звучащей речи, относительно законченной по своему содержанию и строению» [там же]. Однако в обыденном человеческом сознании текст предстает прежде всего как речевое произведение, зафиксированное в письменной форме. В этом плане обиходное понимание текста созвучно его традиционной научной (точнее, традиционной филологической) интерпретации. Филология, представляющая собой содружество гуманитарных дисциплин – языкознания, литературоведения, текстологии, источниковедения и др., изучает духовную культуру человека через языковой и стилистический анализ письменных текстов [Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 544]. Фактически вся история современного языкознания связана как раз с изучением письменных текстов. И здесь мы сталкиваемся с неизбежным противоречием. С одной стороны, и в массовом обыденном сознании, и в традиционных научных представлениях слово «текст» ассоциируется с письменной формой коммуникации, а с другой стороны, основную долю речевой деятельности любого человека составляет, без сомнения, коммуникация не подготовленной по форме, свободно и сиюминутно порождаемой устной речи [Фонетика спонтанной речи 1988: 5]. Таким образом, несмотря на то, что весь понятийный и методологический аппарат современного языкознания формировался применительно к анализу письменных речевых форм, в наши дни исследователю приходится считаться также с огромной массой устных речевых произведений, подлежащих лингвистическому описанию. В лингвистике в целом и в специальной науке о тексте сложилось широкое и узкое понимание рассматриваемого термина. Затруднительным оказывается также решение вопроса о границах и объеме текста. Как было указано выше, в человеческом обиходе под текстом может пониматься целое речевое произведение, часть произведения или его отрывок. Обиходная трактовка объема текста находит свое отражение (точнее, имеет свои аналоги) в некоторых теоретических концепциях. О.И. Москальская, например, различает два основных объекта лингвистики текста, часто неоправданно именуемых одним и тем же словом «текст»: 1) целое речевое произведение, т.е. текст в широком смысле слова, или макротекст, и 2) сверхфразовое единство (сложное синтаксическое целое) – текст в узком смысле слова, или микротекст. При этом, по ее словам, возможно совпадение границ сверхфразового единства и целого речевого произведения [Москальская 1981: 13]. По словам О. И. Москальской, сверхфразовое единство и целое речевое произведение – единицы принципиально разного порядка. Сверхфразовое единство – понятие синтаксическое. Это единица синтаксиса, образующая особый уровень по отношению к предложению. Целое речевое произведение – социальноречевая единица. В рамках лингвистики текста сверхфразовое единство является преимущественно объектом грамматики текста, хотя грамматические характеристики присущи и целому речевому произведению. 19 Тем не менее, в своей «Грамматике текста» О.И. Москальская (1981), анализируя микротексты, т.е. сверхфразовые единства, постоянно использует термин «текст». О широком и узком понимании текста говорит также В. Б. Касевич: «Текст в широком смысле – это то же самое, что речь, продукт производства, говорения (для звукового языка). Текст в узком смысле – это единица речи (т.е. текста в широком смысле), которая характеризуется цельностью и внутренней связностью и как таковая может быть вычленена, отграничена от предыдущего и последующего текстов (если текст не изолирован). Текст в узком смысле – максимальная конструктивная единица, хотя, как уже говорилось, в принципе текст может сводиться и к одному высказыванию, как, впрочем, и высказывание может реализоваться в виде единственного слова, а материально – и единственного слова» [Касевич 1988: 50–51]. Несколько иной смысл в широкую и узкую трактовку текста вкладывает 3. Я. Тураева. Вслед за И. Р. Гальпериным она предпочитает узкое определение текста, согласно которому текст – это фиксированное на письме речетворческое произведение [Тураева 1986: 11]. Таким образом, она исключает из рассмотрения устные тексты, что вряд ли отвечает насущным потребностям лингвистического поиска. В определениях зарубежных лингвистов также можно встретить широкую и узкую трактовки текста. В них, как правило, отражаются авторские взгляды на текст как центральное понятие лингвистики, а также выделяются различные аспекты его рассмотрения. При акценте на внутритекстовые критерии, т.е. грамматические, структурные, текст предстает как логически связаннная последовательность предложений, объединённая в единое целое благодаря грамматическим (преимущественно местоименным) соединительным средствам и обладающая относительной тематической завершенностью. При акценте на экстратекстовые (сверхтекстовые) критерии текст рассматривается как продукт речевой деятельности человека, обладающий отчетливой коммуникативной функцией. Такой разброс мнений по поводу сущности текста явно не способствует его однозначной интерпретации, хотя и свидетельствует о многогранности и сложности объекта рассмотрения. Многоаспектность феномена текста и позволяет допустить существование различных его определений. Причём в них подчёркивается в качестве основного, главного тот признак текста, который, по мнению автора дефиниции, является генерирующим. Потому текст определяют как речевое произведение, как знаковую последовательность, как информационное пространство и т.п. В языкознании под текстом принято понимать последовательность вербальных (словесных) знаков, объединённых единым смыслом и имеющих определённую структуру. В связи с тем, что текст наделён смыслом, он изначально нацелен на речевое общение. Текст признаётся коммуникативной единицей высшего уровня, поскольку он обладает смысловой завершённостью, т.е. представляет собой информационное и структурное целое. Причём следует иметь в виду, что цельность текста – это не простая сумма его частей, целое всегда имеет функциональную структуру, а части целого выполняют в этой структуре свои, присущие им, функции [Валгина 2003: 12]. Подводя итог всему сказанному о тексте, можно предложить следующее его определение: текст – это речевое произведение, продукт речевой деятельности, который характеризуется общим замыслом, темой, структурой, логическим и стилистическим единством, грамматической и смысловой связанностью его компонентов. Текст – это результат речевой деятельности, которую осуществляют участники речевого общения [Десяева 2003: 15]. Литература: Арутюнова 1997: Арутюнова Н. Д. Речь // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – М., 1997; Валгина 2003: Валгина Н. С. Теория текста. Учебное пособие. – М., 2003; Гальперин 1981: Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М., 1981; Гардинер 1965: Гардинер А. Различие между «речью» и «языком» // Звегинцев В. А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. 3-е изд. – М., 1965; Десяева, Лебедева, Ассуирова 2003: Десяева Н. Д., Лебедева Т. А., Ассуирова Л. В. Культура речи педагога. Учебное пособие. – М., 2003; Касевич 1977: Касевич В. Б. Элементы общей лингвистики. – М., 1977; Леонтьев 1969: Леонтьев А. А. Язык, речь, речевая деятельность. – М., 1969; Лингвистический энциклопедический словарь 1990: Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М., 1990; Лосева 1980: Лосева Л. М. Как строится текст. Пособие для учителя. – М., 1980; Львов 2000: Львов М. Р. Основы теории речи. Учебное пособие. – М., 2000; Львов 2003: Львов М. Р. Риторика. Культура речи. Учебное пособие. – М., 2003; Москальская1981: Москальская О. И. Грамматика текста. – М., 1981; Русский язык. Энциклопедия. 1997:Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – М., 1997; Скребнев 1985: Скребнев Ю. М. Введение в коллоквиалистику. Саратов, 1985; Современный словарь иностранных слов 1992: Современный словарь иностранных слов. – М., 1992; Солганик 1997: Солганик Г. Я. Стилистика текста. Учебное пособие. – М., 1997; Тураева 1986: Тураева З. Я. Лингвистика текста. – М., 1986; Фонетика спонтанной речи 1988: Фонетика спонтанной речи / Под ред. Н.Д. Светозаровой . – Л., 1988. Национальный язык. Литературный язык. Язык художественной литературы НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЯЗЫК (НЯ) В философии и языкознании существует тезис о единстве НЯ. Если иметь в виду, что НЯ функционирует в многообразии своих форм, таких как литературный язык, диалектные языки (иначе диалекты), просторечный язык (иначе называемый просторечием), социальные языки (или социальные и профессиональные диалекты [жаргоны]), следует уточнить, что упомянутое единство НЯ есть не что иное, как диалектическое единство его разновидностей. Правда, структура русского НЯ разными исследователями интерпретируется не всегда одинаково. Так, Ю. В. Рождественский дифференцирует русский НЯ следующим образом: литературный русский язык, язык художественной литературы, сельские или 20 местные, диалекты, городское просторечие, профессиональные жаргоны (иначе бесписьменные аргó)3 [Рождественский 2002: 129–130]. По мнению В. В. Виноградова, представленное устройство НЯ отражает две реальности: социальную и психологическую. «Социальная реальность состоит в том, что язык в своих периферийных областях распадается на отдельные сферы общения, связанные с разделением в областях быта, дифференциацией занятий и литературно-письменной практики. Психолингвистическая реальность состоит в том, что изменения языка отражаются в языковом сознании его носителей, т.е. происходит изменение оценок фактов языка говорящими и пишущими на этом языке. Так, литературно образованный человек оценивает и отличает факты языка, относящиеся к общелитературному языку от фактов авторского литературно-художественного языка, а факты этих двух родов – от научно-технических терминологий (жаргонов), диалектов и просторечия» [Рождественский 2002: 130]. Национальный язык – язык, являющийся средством письменного и устного общения нации. НЯ – категория историческая: он складывается в период развития народности в нацию. Нация как историческая общность людей характеризуется общностью языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры [РЯ. Энциклопедия: 410]. В структурно-языковом плане НЯ полностью наследует структуру языка народности. НЯ – это язык общенародный, то есть его образуют все разновидности речевых средств общения людей: системы территориальных диалектов, социальных диалектов (жаргонов), просторечия и система литературного языка. Это совокупность данного языка, объединяющаяся общностью основного словаря, грамматической и в определённой степени фонетической систем. В реальной структуре НЯ объединяется два рода явлений в один ряд: это постоянные элементы языковой системы, равно существующие в любой разновидности НЯ, и подвижные элементы, присутствующие в одной или нескольких разновидностях НЯ и отсутствующие в другой или других его разновидностях. При всём многообразии подвижных элементов они никогда не играют решающей роли в языке; возможность взаимопонимания людей, говорящих на НЯ, обусловливается наличием постоянных элементов языка, которые позволяют говорить о едином НЯ. Системы, входящие в НЯ неравноправны: местные диалекты в процессе развития НЯ обречены на отмирание, литературный язык призван вытеснить и заменить собой все остальные разновидности НЯ. «Диалектная речь как речь бесписьменная постепенно утрачивает свои различия, так как вместе с развитием грамотности и литературной образованности население переходит ко всеобщему использованию русского литературного языка. Диалектные различия сохраняются лишь в среде малограмотного, преимущественно сельского населения» [Рождественский 2002: 129]. Подвергаясь регламентации и нормированию, устная литературная речь постепенно становится такой формой НЯ, которая потенциально готова стать единственным средством устного общения людей в официальных и неофициальных ситуациях общения. Таким образом, развитие языка в национальную эпоху превращает литературный язык нации в обработанный, нормированный высший тип НЯ, имеющий как письменную, так и устно-разговорную формы. Нормированность – важнейшая особенность высшей формы НЯ, причём национальные нормы вырабатываются сначала в грамматике, словаре и орфографии, позже – в орфоэпии. Русский НЯ начинает складываться в 17 веке. В это же время начинает формироваться и литературный язык. Эпохой же непосредственного формирования русского литературного языка в русистике принято считать временной рубеж ХVIII–XIX веков. Основоположником русского литературного языка является А. С. Пушкин. С начала XIX века русский литературный язык развивает уже сложившуюся структуру, обогащая словарный состав и совершенствуя грамматический строй. Следует заметить, что упомянутое выше членение национального языка на такие разновидности, как литературный язык, территориальные диалекты, просторечие, профессиональные и социальные жаргоны, по отношению к русскому национальному языку в современном его состоянии верно лишь в своей основе. Такая структура характеризует русский национальный язык пушкинской и послепушкинской (примерно до середины ХХ века) поры и такое состояние общенародного русского языка отражается в большинстве научных и научно-учебных работ. Так, рассматривая различные взаимоотношения между разными формами существования русского языка, исследователи трактуют их как жёстко разграниченные языковые образования, однородные по своим структурам (внутреннее языковое устройство) и составам (набор языковых средств). Или же, описывая просторечный язык, учёные называют его такой подсистемой русского национального языка, которая используется в речевом общении необразованной или малообразованной части городского населения. В материалах, посвящённых социальным жаргонам, много внимания уделяется так называемым тайным, или условным, языкам, применяемым в относительно замкнутых социальных группах людей, которые когда-то были распространены на Руси – бродячие торговцы, ремесленники-отходники, нищие и др. Жаргон (фр. jargon) – 1) в широком смысле: речь какой-либо социальной или профессиональной группы, отличающаяся от общеразговорного языка особым составом слов и выражений, напр. студенческий, школьный жаргон, жаргон компьютерщиков, шофёров, хирургов и т.п.; 2) в узком смысле: условный язык, понятый только в определённой среде; см.: арго. Арго (фр. argot) – речь определённых социально замкнутых групп, напр. воровское арго, школьное арго). 3 21 Современный исследователь Л. П. Крысин справедливо замечает: «Хотя выделение указанных подсистем в целом верно отражает картину социальной и функциональной дифференцированности русского языка, в таком членении недостаёт историзма, исторической перспективы: совершенно очевидно, что содержание таких понятий, как «литературный язык», «территориальный диалект», «просторечие», «социальный жаргон», различно, имеем ли мы в виду русский язык пушкинских времён или же русский язык, которым пользуются жители России конца ХХ века» [Крысин 2003: 33]. Такое утверждение языковеда объективно обусловлено внутренними и внешними факторами функционирования самого языка. Человеческий язык не есть раз и навсегда сформировавшееся образование, он, как и всё в окружающем нас мире, изменяется. Причём изменяется не только сам язык и его разновидности, но и состав говорящих на данном языке, а также состав людей, владеющих его разными территориальными и социальными формами. Потому, вслед за указанным и другими лингвистами, можно констатировать, что в современных условиях разные формы существования русского языка изменили свою языковую и социальную природу. «Так, литературный язык, относительно периода конца ХIХ – начала ХХ вв. рассматривавшийся как единое образование, сейчас отчётливо подразделяется на две самостоятельные разновидности – книжную и разговорную. Территориальные диалекты, подвергшиеся сильнейшему расшатывающему и нивелирующему влиянию литературного языка, почти нигде не существует в чистом виде – всё большее распространение получают промежуточные образования, совмещающие черты диалекта, литературной речи и просторечия. Среди социальных жаргонов корпоративные «языки», вроде «языка» офеней, не имеют социальной базы для своего существования (хотя бы «реликтового»), зато получают развитие различные формы профессионального просторечия, и в социальном, и в функциональном отношении принципиально отличающиеся от корпоративных жаргонов. Наконец, социальный статус просторечия и его языковая сущность за последние полстолетия претерпели столь значительные изменения, что в настоящее время можно говорить об определённой гетерогенности 4 этой подсистемы русского национального языка» [Крысин 2003: 34]. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК (ЛЯ) – форма исторического существования национального языка, принимаемая его носителями за образцовую, одна из систем НЯ наряду с системой просторечия, системой территориальных диалектов и системой социальных диалектов (жаргонов). ЛЯ – исторически сложившаяся система языковых элементов, речевых средств, прошедших длительную культурную обработку в текстах (письменных и устных) авторитетных мастеров слова, в устном общении образованных носителей национального языка. Становление норм ЛЯ неразрывно связано с именем А. С. Пушкина. Язык русской нации к моменту появления ЛЯ (XIX век) был весьма неоднороден. А. С. Пушкин, выбрав всё самое лучшее из народного языка, выкристаллизовал в своих произведениях такой язык, который был принят обществом как образцовый. Функциональное назначение и внутренняя организация ЛЯ обусловлены задачами обеспечения речевой коммуникации в основных сферах деятельности всего исторически сложившегося коллектива людей, говорящих на данном национальном языке. Языковые средства ЛЯ призваны наиболее точно, ясно и дифференцированно выражать диалектически сложный мир идей, представлений, чувств его носителей, все многообразие предметов, понятий явлений действительности в их взаимообусловленности и соотнесенности с человеком. В ЛЯ сконцентрирована наиболее выразительная и общеупотребительная национальная идиоматика, связанная с особенностями мировоззрения, выражающегося в специфике русской языковой картины мира. ЛЯ противопоставляется народно-разговорной речи: территориальным и социальным диалектам, которыми пользуются ограниченные группы людей, живущие в определенной местности или объединенных в сравнительно небольшие социальные коллективы, просторечию – наддиалектной некодифицированной устной речи ограниченной тематики. Между ЛЯ и этими формами существования НЯ наблюдается взаимосвязь. ЛЯ постоянно пополняется и обновляется за счет народно-разговорной речи. Такое взаимодействие с народно-разговорной речью создает национальное своеобразие русского ЛЯ. Развитие ЛЯ непосредственно связано с развитием культуры соответствующего народа, прежде всего, его художественной литературы. Язык художественной литературы (ЯХЛ (см.)) воплощает лучшие достижения национальной речевой культуры, основные достоинства ЛЯ данного народа, национального языка в целом. ЛЯ присущи следующие признаки, выделяющие его среди других форм существования национального языка: 1. Традиционность и письменная фиксация (практически все развитые ЛЯ – письменные). Язык вообще, в т.ч. и ЛЯ, по природе своей традиционен. Это обусловлено самой природой и назначением ЛЯ: быть языком культуры, обеспечивать историческую, духовную преемственность поколений, народа, нации. В разные исторические периоды ЛЯ совершенствуется: уже имеющиеся средства языкового выражения, стилевые тенденции приспосабливаются к новым социально-культурным задачам и условиям речевой коммуникации с учётом менталитетной специфики, а в связи с этим частью своей меняются. Этому в максимальной степени способствует фиксация интеллектуального, идейно-эстетического, эмоционально-экспрессивного содержания в литературных (преимущественно письменных, отчасти устных) текстах. ЛЯ присуща традиционность. Одной из задач учения о культуре речи становится сохранение и развитие традиций национальной 1) Корпоративный – относящийся к корпорации (корпорация от лат. corporatio – объединение, сообщество; объединение, союз, создаваемые на основе профессиональных или сосоловных интересов). 2) Гетерогенный [гр. heterogenēs] – неоднородный по составу (противоп. гомогенный). 4 22 речевой культуры, их утверждение и пропаганда, лингвистическое воспитание носителей ЛЯ на лучших образцах национальной речевой культуры. 2. Нормированность языка (речи), общеобязательность норм и их кодификация (фиксация в словарях и справочниках). «Быть общепринятым, а потому и общепонятным» – основное свойство ЛЯ, которое, «в сущности, только и делает его литературным» (Л. В. Щерба). В рамках ЛЯ все его единицы и все функциональные сферы, т.е. и книжная, и разговорная речь, подчиняются системе норм, благодаря которым и осуществляется рациональное функционирование (термин Л. В. Щербы) ЛЯ. Кодификация норм предполагает, с одной стороны, их фиксацию в академической грамматике, в толковых словарях ЛЯ, в своде правил правописания, в орфографическом словаре, в разного рода филологических справочниках ортологического назначения. С другой стороны, системе литературных норм обучают в средней школе, они обязательны для всех печатных и электронных СМИ, всех видов печатной продукции, для театра, эстрады, для устных публичных выступлений, в официальных документов, официальной и деловой переписки. Исследовательская и научно-популярная, просветительская деятельность в области культуры речи ориентирована именно на систему действующих норм ЛЯ (конкретного ЛЯ), на утверждение, укрепление, культивирование в речевой практике (письменной и устной) носителей ЛЯ, на сознательное, творческое отношение к ним носителей ЛЯ. Языковая норма открывает путь новым тенденциям, идущим на смену отживающим, устаревающим формам ЛЯ, отбирает из народно-разговорной речи те языковые элементы, которые имеют или могут приобрести общенациональную значимость. 3. ЛЯ – дихотомическая система, объединяющая книжную (книжно-литературную) речь и речь разговорную. Нормы книжной и разговорной речи составляют единую систему литературных норм, соотносимых друг с другом. Нормы разговорной литературной речи менее «строги» по сравнению с нормами книжной речи. Это, как правило, обусловлено неофициальностью и непринужденностью общения между коммуникантами, которые не требуют строгого контроля ни за тем, насколько правильно говорит адресант речи, ни за тем, в какой степени ортологически верна речь его адресата. Взаимодействие и взаимная соотнесенность этих двух основных функционально-стилевых сфер ЛЯ (при их противопоставленности друг другу) обеспечивают его социально-культурное назначение – быть средством общения носителей ЛЯ, основным средством выражения национальной культуры. При серьезных изменениях в условиях социального существования русского ЛЯ, определяемых глубокими преобразованиями в социальной, политической, культурной, экономической жизни общества, взаимопроницаемость книжной и разговорной речи в ЛЯ интенсифицируется. Сближение этих функционально-стилевых сфер наблюдается не только в русском языке, но и во многих современных ЛЯ. 4. Разветвленная полифункциональная система стилей и углублённая стилистическая дифференциация средств выражения в сфере лексики, фразеологии, словообразования, грамматической вариантности, образующие единую динамичную структуру ЛЯ. Функционально-стилевое расслоение ЛЯ обусловлено общественной потребностью специализировать языковые срéдства, организовать их особым образом для того, чтобы обеспечить речевую коммуникацию носителей ЛЯ в каждой из основных сфер человеческой деятельности. Этим же целям служит дифференциация стилистических средств выражения. Функциональные разновидности ЛЯ реализуются в письменной и/или устной форме. В современном ЛЯ активизировалась устная речь в связи с развитием СМИ, в том числе и электронных, Интернет-стиля. 5. ЛЯ присуща категория вариантности. Это находит свое выражение в синтагматических (линейных, горизонтальных) и парадигматических (столбичных, вертикальных) рядах языковых единиц и их вариантов, имеющих стилистические (экспрессивно-стилистические, функционально-стилистические) и семантические (смысловые) оттенки. 6. Для ЛЯ характерна тенденция к функциональному и семантическому размежеванию языковых единиц в преодолении дублетности. С этим связывают, с одной стороны, присущую ЛЯ постоянно реализуемую вариантность средств выражения, с другой, – такие типичные для ЛЯ черты, как богатство и разнообразие лексико-фразеологической и грамматической синонимии (как отличительный признак ЛЯ), разветвленная и стилистически развитая система словообразования, лексико-семантическая дифференцированность однокорневых слов, семантическая расчлененность омонимии, предметно-логическая соотнесенность антонимов и конверсивов, глубокая стилистическая дифференциация литературной лексики. «Достоинство ЛЯ определяется... богатством готовых возможностей выражать разнообразные оттенки» (Л. В. Щерба). Диалектичность ЛЯ, гибкость его стилистической структуры проявляются во взаимодействии готовых средств выражения и постоянно возобновляемых, творчески создаваемых выразительных возможностей для передачи новых понятий, идей и другой информации, в том числе через целесообразное словотворчество, приводящее к возникновению окказионализмов-элокутивов.5 5 Элокутив – языковое/речевое средство, созданное целенаправленным отступлением от норм литературного языка и коммуникативных норм с целью воздействия на собеседника через создание изобразительной и выразительной речи. Среди орнаментальных элокутивов следует назвать тропы и фигуры речи. Элокутивами могут становиться и окказионализмы [термины введены нами – Пекарская 2000]. 23 7. При всех эволюционных изменениях, переживаемых ЛЯ, ему присуща гибкая стабильность (В. Матезиус). Без нее невозможен обмен культурными ценностями между поколениями носителей данного ЛЯ. Стабильность ЛЯ достигается, с одной стороны, поддержанием стилевых традиций благодаря письменным текстам, с другой стороны, благодаря действию общеобязательных кодифицированных норм, которые служат надежным регулятором синхронного существования и развития ЛЯ. Стабильности русского ЛЯ способствуют также его единство, целостность, отсутствие местных вариантов. Для характеристики конкретного ЛЯ для понимания его национальной специфики принципиальную значимость имеют социальные условия его существования, или языковая ситуация, в которой складывается, функционирует и развивается ЛЯ (см. Лекцию 2). Важность языковой ситуации как социолингвистической категории определяется тем, что она оказывает кардинальное разноаспектное воздействие на ЛЯ: на формирование и реализацию функциональной системы стилей в речевой коммуникации, на функционирование и удельный вес отдельных стилей, на их взаимодействие с другими разновидностями ЛЯ, на состояние системы норм, на взаимодействие ЛЯ с народно-разговорной речью, на выдвижение в ядро или отход на периферию тех или иных лексико-фразеологических разрядов, грамматических вариантов и синонимов, на активизацию определенных эволюционных процессов прежде всего в лексике, фразеологии, словообразовании, орфоэпии, в меньшей степени в синтаксисе ЛЯ, на систему изобразительных средств художественной речи, на национальную идиоматику, на типологию литературных текстов, их композиционно-речевую организацию. ЛЯ в контексте учения о культуре речи выступает как центральная, фундаментальная категория. Он является фактологической базой и для наблюдений над речевыми явлениями, тенденциями литературной речи, вообще речевой коммуникации, и для их исследования в аспекте культуры речи. Кроме того, для выработки рекомендаций в целесообразном использовании языковых средств в тех или иных контекстах и ситуациях общения, в тех или иных типах текстов и жанрах, в известных функционально-коммуникативных условиях и обстоятельствах. При этом в кругу внимания культуры речи наряду с нормативными единицами, нормами их употребления, присутствуют и внелитературные явления (элементы народно-разговорной речи, варваризмы, иноязычные вкрапления, окказионализмы, явные ошибки, невольные и нарочитые, а также необычное – нарушение литературных норм – употребление нормативных средств), фигурирующие в литературных текстах, устных и письменных, обычно привлекаемые с определёнными стилистическими целями, с особым функциональным заданием. Все они рассматриваются с позиций мотивированности их употребления, с точки зрения соответствия сложившимся традициям национальной речевой культуры, закрепленным в художественных, публицистических, научных, отчасти фольклорных текстах, в речевом обиходе носителей ЛЯ. Основным признаком современного ЛЯ является существование единых норм, общих для всех членов национальной общности и охватывающих как книжную, так и разговорную речь, т.е. все сферы речевой коммуникации. Основным принципом ЛЯ становится принцип коммуникативно-стилистической целесообразности и уместности. ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ЯХЛ). Важным является соотнесённость понятий «Литературный язык» и «Язык художественной литературы», так как они часто смешиваются. Если понятия НЯ и ЛЯ соотносятся как общее и частное: понятие ЛЯ уже, чем понятие НЯ: ЛЯ является одной из систем НЯ, наряду с системами внелитературных средств (диалектов, просторечий, жаргонов), то соотнесённости понятий ЛЯ и ЯХЛ сложнее и многограннее. Исторически ЯХЛ понятие более широкое по отношению к понятию ЛЯ, так как ЛЯ был сформирован через язык произведений А. С. Пушкина, то есть через ЯХЛ. Сегодня же ЯХЛ – это один из книжных стилей ЛЯ, что делает понятие ЛЯ более широким. В связи с этим целесообразно отметить следующее. ЛЯ и ЯХЛ – пересекающиеся понятия. Они имеют общую зону (зону наложения) и автономные отрезки. Автономией ЛЯ становятся все другие книжные стили (кроме художественного) и разговорный стиль, автономией же ЯХЛ следует назвать нелитературные элементы (диалекты, жаргоны, просторечия), которые имеют право на существование в ткани художественных произведений, целью которых становится эстетическое воздействие на собеседника (в ЛЯ их употребление маловероятно). О ЯХЛ см. Лекцию 10. Литература: Виноградов 1955: Виноградов В. В. Итоги обсуждения вопросов стилистики // Вопросы языкознания. 1955. № 1; Земская 2004: Земская Е. А. Литературный разговорный язык //Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 291-354; Крысин 2003: Крысин Л. П. Социальная дифференциация системы современного русского национального языка // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация / Рос. академия наук. Ин-т русского языка им. В. В. Виноградова. – М.: Языки славянской культуры, 2003; Пекарская 2000: Пекарская И. В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. Ч.1, 2. – Абакан: Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2000; Рождественский 2002: Рождественский Ю. В. Лекции по общему языкознанию: Учебное пособие. – М.: ИКЦ «Академкнига», ООО «Добросвет», 2002; Русский язык 1979: Русский язык. Энциклопедия / Под ред. Ф. П. Филина. – М.: Современная энциклопедия, 1979. Панов 1979: Панов М. В. О литературном языке // Русский язык в национальной школе. 1972. № 1; Шмелёв 1977: Шмелёв Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М., 1977. 24 Лекция 2 СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК КАК СТРУКТУРНО-СИСТЕМНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ Любой язык определённым образом устроен. Это означает, что язык не хаотичное образование, не простая сумма каких-либо элементов, а строгая, закономерная организация его единиц. Такое устройство языка характеризуется двумя взаимосвязанными понятиями: система языка, или языковая система, и структура языка. Языковая структура определена уровнями языка: фонетический (звуки); лексический (слова в их семантике); фразеологический (устойчивые единицы языка – ФЕ – в их семантике и структуре); грамматический: – морфологический, в том числе морфемный и словообразовательный (слова в их форме и принадлежности к той или иной части речи); – синтаксический (словосочетания, предложения); стилистический (целесообразный выбор языкового средства в соотнесённости со стилем и самого стиля в соотнесённости с особенностью коммуникативной ситуации); орфографический (правописание); пунктуационный (знаки препинания). Три последние из названных уровней можно назвать уровнями прикладного характера, так как на них можно выйти только через осмысление информации всех предыдущих уровней. Например: орфографический уровень будет связан с фонетическим, лексическим, грамматическим; пунктуационный – с синтаксическим; стилистический – со всеми предыдущими и последующими. Каждый уровень располагает соответствующими единицами (они указаны в скобках). Любая система (в том числе и система языка) включает в себя три необходимые составляющие: 1) единицы; 2) их взаимосвязь и взаимозависимость с целью 3) выполнения определённых функций. Таким образом, в рамках языковой системы единицы разных уровней языковой структуры взаимодействуют как в рамках своего уровня, так и осуществляют межуровневые взаимодействия (звуки, взаимодействуя между собой, образуют слова, слова – словосочетания, предложения, в том числе устойчивые фразы – ФЕ и т.д.). Остановимся подробнее на заявленном и проиллюстрируем сказанное. В науке, в том числе и лингвистической, имеется целый ряд различных пониманий системы. Не вдаваясь в суть различных интерпретаций, ещё раз заметим, что под системой имеется в виду некая совокупность каких-либо элементов, которые определённым образом связаны друг с другом. Причём важным становится то, что каждый из этих элементов может обнаруживаться в системе только потому, что имеет присущие ему черты, противопоставленные или сопоставленные с чертами других элементов. Кроме того, каждый из элементов обнаруживает свою качественную определённость только во всей совокупности с другими элементами, т.е. только в составе целого. Такое целое, объединяющее все «частички» единого, такую совокупность элементов и называют системой. В качестве иллюстрации к сказанному можно привести, например, хорошо знакомую всем из школьного курса русского языка систему гласных и согласных звуков. Элементами фонетической системы языка являются звуки, которые в одно и то же время сопоставлены и противопоставлены друг другу. Все звуки сопоставляются по причине того, что у них имеются так называемые общие категориальные признаки: звуки – мельчайшие единицы языка, не обладающие значением, служащие строительным материалом для образования единиц более высокого уровня – морфем и слов и в данном комплексе нужные одновременно для отождествления и различения таких единиц от других; ср.: том – дом, прут – пруд, изморось – изморозь, вираж – тираж, вираж – витраж и под. Здесь необходимы пояснения. 1. Когда о звуках говорят как о единицах, не имеющих значения, то имеют в виду отдельно взятые элементы языка, например: [о] и [а] или [д] и [т]. Как уже было сказано, в системе всё должно быть взаимосвязано. Какое-либо объединение только тогда является цельным образованием, по-нашему системой, когда в нём отдельные его элементы вступают в те или иные отношения с другими, когда «частички» его устройства находятся в нём не каждый сам по себе, а в составе организованного целого. Весь окружающий нас мир – как живой, так и неживой – организован определённым образом. Вспомните для примера хотя бы Солнечную систему, в которой отдельные его элементы – планеты с их спутниками (к примеру, как Земля и Луна) – взаимосвязаны, а не представляют хаотичное образование. Только как единицы целого, соответствующим образом организованного, планеты вместе с Солнцем и представляют собой систему. 25 Ещё одним фактором, объединяющим элементы в систему, является цель, иначе – их предназначение. Чтобы достигнуть ту или иную цель, элементы целого должны выполнить определённые функции. Так, для языка как системы главной функцией является коммуникативная, или функция общения. Для достижения этой цели элементы языка – его единицы – должны, в свою очередь, выполнять свои функции: звуки речи служат строительным материалом для образования морфем – значимых частей слова; те, в свою очередь, для образования слов; слова нужны языку, чтобы называть явления окружающего мира, соединяя их в последовательные линейные цепочки; человек строит предложения, с помощью которых формулирует и выражает свои мысли и т.д. Моделирование системы языка является чрезвычайно эффективным приёмом её познания. Описанная модель системы языка являлась одной из первых и была названа уровневой. По замечанию авторов сборника «Полевые структуры в системе языка» «эта модель не коррелирует с нейро- и психолингвистическими моделями языковой памяти человека. В последнее же время в лингвистической литературе всё большее распространение получает полевая модель системы языка, хорошо совмещающаяся с современными представлениями об устройстве и функционировании коры головного мозга человека» [Полевые структуры 1989: 31]. Полевая модель системы языка имеет разнообразные интерпретации и применения. Предмет исследования в теории поля в современной лингвистике составляют группировки языковых единиц, объединяемых на основе общности выражаемого ими значения (семантический аспект), или по общности выполняемых ими функций (функциональный аспект), или на основе комбинации двух признаков (функциональносемантический аспект). Выделяемые на основании этих признаков группировки – поля – представляют собой системные образования со связями и отношениями, характерными для любой системы. Вместе с тем, они обладают и собственными чертами. Поле имеет особую – ядерно-периферийную – структуру. Для неё характерна максимальная концентрация полеобразующих признаков в ядре и неполный набор их на периферии. Поле может в своём составе объединять разнородные языковые средства, принадлежащие к различным грамматическим классам или уровням языка. Межуровневость является специфической характеристикой как функционально-семантических, так и лексико-грамматических полей. Поле как любое системно-структурное объединение имеет определённую структуру. Она представлена группировками элементов внутри данного множества. Отношения в структуре могут пересекаться, связи накладываться (см. об этом [Щур 1974: 158]). Общее (назовём его первичным, основным) поле может иметь в своём составе целый комплекс частных (вторичных, дополнительных), обладающих относительной самостоятельностью. Выделяются общие семантические, структурные и функциональные поля. Так, в общем лексико-грамматическом поле выделяются частные микрополя: синтаксическое, морфологическое, лексическое. В этих микрополях, в свою очередь, присутствуют микрополя второго порядка. Например, синтаксическое поле антиследствия, грамматическое поле пассивности, синтаксическое поле простого предложения и под. В общем семантическом поле описываются, например, такие частные поля, как «функциональносемантическое поле оценки», «функционально-семантическое поле эмотивности», «функциональносемантическое поле условности» и др. (см. об этом подробнее [Пекарская 2000, Ч. 1: 190–195]). Основными признаками языкового поля можно назвать следующие: 1. Поле представляет собой инвентарь элементов, связанных между собой структурными отношениями. 2. Элементы, образующие поле, имеют семантическую общность и выполняют в языке единую функцию. 3. Поле может объединять однородные и разнородные элементы. 4. Поля можно квалифицировать как общие и частные. К общим следует относить функциональносемантические и лексико-семантические поля. К частным, например, функционально-семантическое поле экспрессивности, оценки, эмоциональности в кругу общего функционально-семантического поля; поля следствия, антиследствия и др. в границах общего лексико-грамматического поля. 5. В структуре частных полей выделяются микрополя. Например, в частном функциональносемантическом поле экспрессивности можно выделить следующие микрополя: поля стилистических фигур, построенных по принципу контаминации, контраста, параллелизма, повтора и др. 6. В составе поля выделяются ядерные и периферийные конституенты. Ядро консолидируется вокруг компонента-доминанты. Периферия имеет зонную организацию. 7. Ядерные конституенты наиболее специализированы для выполнения функций поля, систематически используются, выполняют функцию поля наиболее однозначно. Они частотнее по сравнению с другими конституентами и обязательны для поля. 8. Для характеристики поля важна категория интенсивности, которая, являясь мерой того или иного признака (различного в зависимости от характера поля), увеличивается от периферии к ядру. 9. Между ядром и периферией осуществляется распределение выполняемых полем функций; часть функций приходится на ядро, часть – на периферию. 26 10. Граница между ядром и периферией, а также отдельными зонами периферии является нечёткой, размытой. 11. Конституенты поля могут принадлежать одновременно и ядру одного поля, и периферии другого поля (и наоборот). Они могут также лежать на пересечении периферий различных полей. 12. Разные поля отчасти накладываются друг на друга, образуя зоны постепенных переходов [Пекарская 2000: 192-193]. Полевая модель утверждает представления о языке как системе подсистем, между которыми происходит взаимодействие и взаимопроникновение. По этой модели язык предстаёт как функционирующая система, в которой происходят постоянные перестройки элементов и отношений между ними. В процессе полевого структурирования раскрываются диалектические связи между языковыми явлениями и внеязыковой действительностью. Применение полевого подхода позволяет значительно углубить изучение языкового материала, снять противопоставление морфологии, синтаксиса, лексики, если единицы этих категорий взаимодействуют при выражении сходного значения. Выделение ядра и периферии в процессе полевого анализа того или иного явления языка весьма эффективно в практическом отношении, т.к. даёт надёжный материал в практике преподавания языка. Литература: Пекарская 2000: Пекарская И. В. Контаминация в аспекте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. Ч.1, 2. – Абакан: Изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2000 (см. здесь общую библиографию по проблемам системности); Полевые структуры 198: Полевые структуры в системе языка/ Науч. ред. проф. З. Д. Ярцева. – Воронеж: ВорГУ, 1989; Щур 1974: Щур С. Г. Теория поля в лингвистике. – М., 1974. Лекция 2 (продолжение) СОВРЕМЕННАЯ ЯЗЫКОВАЯ (РЕЧЕВАЯ) СИТУАЦИЯ Что такое современная языковая или речевая ситуация? Само понятие «ситуация» в переводе с латинского означает «положение», следовательно, ответом на поставленный вопрос должно явиться описание положения русского языка современности и описание состояния культуры речевого общения на нем. Современный языковед Ю.Н. Караулов замечает, что ответом на заданный вопрос послужил бы анализ текущей языковой жизни общества. В любом языке, в том числе и русском, постоянно происходят те или иные изменения. Одни из них проявляются в меньшей степени и не так заметны обычному, рядовому, носителю языка – таковы, например, изменения, в фонетическом (звуковом) и морфологическом строе языка; отмечать и объяснять их – дело специалистов-лингвистов. Другие изменения, к примеру, связанные со словообразовательными процессами и подвижками в области лексики языка, не могут не замечаться даже теми, кто не связан профессионально с языком. Современный период (конец ХХ – начало ХХΙ столетия) по праву называют эпохой больших изменений, причем не только в социально-политической, экономической, культурной и других областях, но и в области языковой жизни общества. Большая часть языковых изменений как раз и отражает ощутимые социальные, культурные, религиозные и другие сдвиги современной эпохи. Интенсивные изменения, происходящие в современном русском языке, должны постоянно отслеживаться и внимательно изучаться специалистами-языковедами для того, чтобы оценивать их и вырабатывать практические рекомендации как для обучающих, так и для культурно-речевых целей – издание пособий и справочников, предназначенных учащимся, студентам, журналистам, дикторам, парламентариям и др. Помочь разобраться в сложном современном «языковом хозяйстве», по словам Н. С. Валгиной, могут исследования известных современных лингвистов, отражающие самые разные стороны языковых изменений современности и характеризующие современное состояние русской речевой культуры. Назовем наиболее значительные из таких изданий и дадим краткую аннотацию к ним. 1. Ю. Н. Караулов «О состоянии русского языка современности» [Караулов 1991]. В книгу включены одноимённый доклад Ю. Н. Караулова, прочитанный им на конференции «Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики», и материалы почтовой дискуссии (организованной составителем книги) по проблеме «Состояние русского языка», в которой приняли участие 18 известнейших ученых-лингвистов нашего времени. Примечание. Материалы почтовой дискуссии опубликованы в специализированном журнале «Русская речь» в номерах 2–6 за 1992 год. 2. В. Г. Костомаров «Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа» [Костомаров 1994; 1999]. В данной книге на основании огромного языкового материала, собранного её автором, анализируются разнообразные процессы, происходящие в языке современных средств массовой информации. В ней исследователь отмечает всё возрастающую роль этих средств в формировании языковой нормы. Автором книги вводится понятие «языковой вкус» как фактор, влияющий на изменение и становление нормы употребления единиц языка, и как фактор, объясняющий направление языковой эволюции. 3. Русский язык конца ХХ столетия (1985–1995) – М., 1996. Ответственный редактор коллективной монографии – доктор филологических наук Е. А. Земская. Вторым изданием книга вышла в 2000 г. Книга написана 27 коллективом ведущих специалистов в области русистики – науки о русском языке. Она посвящена изучению активных процессов, происходивших в русском языке на рубеже 80–90 гг. ХХ века. Монография состоит из двух частей. В первой части описываются семантические изменения в лексике и лексической сочетаемости, а также изменения в грамматике, словообразовании и в области ударения. Во второй части характеризуются современные тенденции и значимые явления в устной и письменной сфере речевого общения, анализируются стилистические особенности современной прессы и публичных выступлений. 4. В. Н. Шапошников «Русская речь 1990-х. Современная Россия в языковом отображении» (М., 1998). Работа отражает результаты исследования её автора о русском языке 90-х годов ХХ столетия. Учёный анализирует фонетику и орфоэпию, морфологию и словообразование, лексику и фразеологию, а также семантику русского языка указанного периода. 5. Н. С. Валгина «Активные процессы в современном русском языке» (М., 2001). В учебном пособии, предназначенном не только студентам, но и широкому кругу читателей, интересующихся развитием и состоянием нашего языка, освещены активные процессы в русском языке современной эпохи, наблюдающиеся в произношении и ударении, в лексике и фразеологии, в словообразовании и морфологии, в синтаксисе и пунктуации. Языковые изменения рассматриваются автором с учётом внутренних источников развития самого языка, которые происходят на фоне широких исторических преобразований в жизни общества. В книге нашли отражение и проблемы, связанные с вариантностью в её отношении к литературно-языковой норме. Особое внимание уделено лексике средств массовой информации как наиболее очевидному источнику изменений в словарном составе современного русского языка. Итак, изменения, происходящие в языке и с языком, не только отслеживаются и фиксируются специалистами-языковедами, но и всесторонне изучаются, квалифицируются и оцениваются ими. Многие явления, характерные для функционирования современного русского языка на примере языка периодических изданий, отметил М. В. Панов [Панов 1988]. Несмотря на то, что учёный писал о языке периодики, выявленные им тенденции, по справедливому замечанию Е. А. Земской, характерны для разных сфер языка. Тем более, что язык средств массовой информации, как верно отмечают многие исследователи, аккумулирует в себе, наиболее отчётливо и быстро отражая – в отличие от языка художественной литературы, научного и официальноделового стилей, – изменения, происходящие в наше время во всех сферах языка. Назовем основные, с точки зрения М.В. Панова, явления, характеризующие функционирование русского языка нашего времени, и дадим к ним краткие пояснения: 1. Возрастание диалогичности общения. Эта черта связана с общей тенденцией демократизации общества, социализацией его членов, т.е активным включением если не всех членов общества, то во всяком случае многих и многих из них в решение разнообразных государственных, политических, общественных, религиозных, культурных и других вопросов. Иначе говоря, время само диктует необходимость изменения способов и параметров диалога государства с человеком и человека с государством. Современный период демонстрирует разнообразные формы протекания массовой коммуникации, причём не только устные, но и письменные, вследствие того, что разные формы СМИ – печатные, электронные, радио, мультимедийные – создают возможность непосредственного обращения говорящего (пишущего) к слушающим (читающим) и такую же возможность обратной связи слушающих (читающих) с говорящим (пишущим). 2. Усиление личностного начала в речи. Суть данной черты предельно чётко поясняется следующей фразой Е. А. Земской: «Безликая и безадресная речь сменяется речью личной, приобретает конкретного адресата». Это обусловлено тем, что «люди начинают говорить и писать свободно, причем не только дома, на улице, в очереди, но и по радио, телевидению, на собраниях и митингах, в газетах и журналах»). Новые условия публичной коммуникации требуют оперативной речевой реакции собеседников, что накладывает на официальное общение печать непосредственности – даже в том случае, если речь собеседников не спонтанная, а подготовленная. Рост личностного начала находит объяснение ещё и в том, что в современный период изменяются ситуации и жанры речевого общения: ослабляются жёсткие рамки официального публичного общения, рождается много новых жанров устной публичной речи в сфере массовой коммуникации (разнообразные беседы, дискуссии, круглые столы, появляются новые виды интервью и т.п.). В частности, в силу сказанного выше, как пишет Е. А. Земская, «сухой официальный диктор радио и ТВ сменился ведущим, который размышляет, шутит, высказывает своё мнение» [Земская 2000: 12–13]. 3. Стилистический динамизм. Данная сторона функционирования русского языка современности характеризуется следующими основополагающими, на наш взгляд, чертами. – Дальнейшим развитием «речевой системности функционального стиля», т.е. «взаимосвязи языковых средств в конкретной речевой разновидности (как между единицами каждого языкового уровня, так и между последними) на основе выполнения ими единого коммуникативного задания, обусловленного экстралингвистической основой данной речевой разновидности» [Кожина 2002: 62]. Говоря другими словами, сам наш язык демонстрирует динамику (развитие, обновление) использования всевозможных его средств в разнообразных актах речевой деятельности говорящих и пишущих и в таких же разнообразных актах речевого общения, что – и это вполне естественно – не может не сказаться на развитии самой системы функциональных стилей русского языка. Причём данное развитие предполагает не только дальнейшее разветвление разновидностей (так называемых подстилей) конкретного стиля – например, формирование рекламного подстиля внутри традиционного официально-делового стиля, но и обновление самой системы функциональных стилей (речь в этом случае может идти, о расширении системы стилей новым, 28 формирующимся, к примеру, Интернет-стилем, либо о выведении из данной системы традиционно включаемого в неё разговорного стиля и представлением его в качестве особой разновидности языка – разговорной речи). Стилистический динамизм первой характеризуемой стороны объективно обусловлен тем, что современное речеведение в широком смысле и отдельные его структурные части – культура речи, лингвистическая прагматика, риторика, в том числе и лингвостилистика, – изучают язык исходя из учёта особенностей ситуации речевого общения. Весьма важными здесь являются не столько особенности употребления языка, сколько применение языка в целях речевого общения, необходимого для достижения конкретного (прагматического) результата. Потому собеседники должны знать и другие компоненты коммуникативного акта: социальные роли общающихся, содержание высказывания, своеобразие типа языкового (речевого) мышления, свойственного данной ситуации общения – например, наглядно-образного для обиходно-бытового, строго логического для научного, общие цели и конкретные задачи общения, возрастной ценз собеседников, уровень их образования и другие экстралингвистические факторы конкретной коммуникативной ситуации, в которой оказываются общающиеся стороны. – Взаимопроникновением (или тенденцией к этому) языковых средств разных функциональных стилей, т.е. стремление единиц языка одного функционального стиля перейти в разряд единиц другого стиля. Так, авторы коллективной монографии «Русский язык конца ХХ столетия» утверждают: «Попадая в газетный язык, слово «держава» отчасти теряет свой высокий стилистический статус. Нейтральные и сниженные контексты рождают новую сочетаемость, дериваты и синонимию: угробить державу, слаборазвитая держава, хилая держава, талонная держава, державка; державники (синоним: государственники). Таким образом, в ряду синонимов империя – сверхдержава – держава – государство – страна слово «держава» стремится занять место нейтрального члена ряда» [Русский язык конца ХХ столетия 1996: 71]. Таким образом, здесь указан такой путь превращения единицы одного стиля в средство другого, как включение слова в многообразные стилистические контексты его употребления. Вполне естественно, что можно выделять и другие способы изменения стилистических характеристик языковых единиц. В частности, в упомянутой уже книге говорится о деспециализации терминов, под которой понимается «существенное преобразование семантической структуры слова, расширение смыслового объема понятия, накопление сем, развитие переносного значения» [там же: 87]. Проще – это изменение стилистического статуса единицы языка: переход, например, слова из разряда средств научного языка в иностилевую среду. Такое произошло в наше время со словом «экология», которое активно заимствует публицистический стиль из профессионального языка, в котором оно имеет значение «учение (наука) об охране окружающей среды». Включение публицистикой данного понятия в самые разные контексты типа экологическая катастрофа, экологическая бомба, экологическая обстановка, экологическое преступление, экологические знания, экологическая грамотность, экологическая безграмотность, экологическое мышление, экологически чистый продукт, экология промышленного и сельскохозяйственного производства, экология культуры, экология духа, экология природы, экология семейной жизни и под. модифицирует (видоизменяет) не только лексическую семантику слова, но и стилистическую его отнесенность. Изменения в лексическом значении термина «экология» и, соответственно, варианты его значений приведены в «Русском языке конца ХХ столетия». Это: 1) «связанный с состоянием окружающей среды» – экологическая безопасность, экологически чистый, экологический мертвец; 2) «ориентированный на решение экологических проблем» – экологическое общество, экологическая культура; 3) (переносное значение) «защита, сохранение чего-либо» – экология языка, экология души [там же: 87]. Близким по сути к деспециализации способом включения слова в более широкий (в нашем случае – в массовый) контекст употребления является популяризация ранее малочастотного слова ограниченного употребления. В таком случае слово, как правило, меняет и свое стилистическое значение: из группы слов с книжной стилистической окраской оно переходит в нейтральную лексику либо стремится войти в эту группу. Для примера здесь можно назвать вновь вошедшие в активное употребление когда-то «успешно» забытые нами слова милосердие (акт милосердия, проявить милосердие, личное милосердие), милосердный (быть милосердным, милосердный человек), благотворительность (благотворительность незнакомцев, бескорыстная благотворительность), благотворительный (благотворительная акция, благотворительный концерт), губернатор (губернатор края, области; постановление губернатора, «красный» губернатор), губернаторский (губернаторское кресло, губернаторский указ), губернский (губернские выборы, губернские новости), храм (храм души, храм милосердия, построили храм, вырос храм), милостыня (подать милостыню, принять милостыню, государственная милостыня), гимназия (гуманитарная гимназия, городская гимназия, национальная гимназия), дума (краевая дума, Дума заседает, решение думы, голосование в Думе), гувернантка (податься в гувернантки, зарплата гувернантки, обязанности гувернантки) и др. – Интенсивностью взаимодействия литературного языка с просторечием и жаргоном в самых разных их проявлениях и интенсивностью взаимодействия последних друг с другом. Современные исследователи полагают, что особенно сильное влияние на литературный язык современной эпохи оказывает городское просторечие, молодёжный жаргон и воровское арго. На этом основании они ведут речь о выдвижении, в сравнении с прошлыми этапами функционирования русского литературного языка, новых центров экспансии на нормативный (обработанный, кодифицированный и регламентированный) язык, коими называют 29 низовую городскую культуру (в том числе и языковую/речевую культуру малоквалифицированных и малограмотных рабочих и так называемых люмпенизированных слоев городского населения), молодежную контркультуру (намеренно противопоставленную культуру молодых, в том числе и культуру языкового/речевого общения с целью идентификации себе подобных и отграничения себя от официальной общественной культуры), уголовную субкультуру (манеру языкового/речевого общения и особенности языкового/речевого поведения представителей асоциальных групп – уголовников, воров, грабителей, мошенников, карманников, карточных и других шулеров и т.п.) [Русский язык конца ХХ столетия 2000: 79]. Интенсивность указанных типов взаимодействия проявляется в том, что языковые средства, характерные для языка отдельных социальных групп населения, перемещаются и превращаются «из элементов внутригрупповой в элементы межгрупповой (межнациональной) коммуникации» [Швейцер 1993: 49]. Указанный процесс обозначается понятием «усиление функциональной мобильности языковых единиц». Причем следует знать, что перемещение иностилевого средства в другой для него языковой ранг – это не мгновенный акт, не разовый процесс, а достаточно сложное перемещение и изменение своего статуса. А. Д. Швейцер таким образом характеризует функциональную мобильность языковых единиц: «Этот процесс развертывается как по вертикали (от социолектов к общему просторечию и к литературному языку), так и по горизонтали (от периферийных участков языковой системы к ее центру или общему ядру» [Швейцер 1993: 54]. Здесь речь идет о промежуточном этапе функционирования языковых средств, прежде чем они приобретут другой языковой статус; таким промежуточным звеном для перемещения единиц языка из одной функциональной сферы в другую является так называемый общий жаргон. Этим термином обозначается такое языковое явление, как равноправное функционирование той или иной единицы языка сразу в нескольких стилях речи; яркой иллюстрацией средства общего жаргона являются слова беспредел, кинуть, наехать, тусовка, тусоваться, классный (ср.: клевый), фанатик и др., которые частотны не только в своих сферах общения (первые три – в уголовной субкультуре, а вторые – в молодежной среде), но и в других: просторечии, молодежном жаргоне, в речи асоциальных групп, в текстах средств массовой информации. Другой путь передвижения – это превращение языкового средства, находящегося на периферии литературного языка, через приобретение им промежуточного статуса в единицу массового употребления и закрепление в качестве общераспространенного, общеязыкового средства. Например, всем знакомые и привычные слова, такие как социалка (социальная помощь), минималка (минимальный размер оплаты труда), подземка (метро), нефтянка (нефтяная промышленность), высотка (высотное здание), малярка (малярные работы) и под. из разговорной (обиходно-бытовой) сферы перемещаются в нейтральную, закрепляются здесь, становясь чрезвычайно частотными в употреблении, а затем становятся принадлежностью и текстов других сфер речевого общения, например, публицистического и официально-делового (устной формы его функционирования) стилей. – Включением языковых единиц – и, в первую очередь, лексических – в разнообразные стилистические контексты их употребления, в результате чего происходит семантико-стилистическая деформация, под которой следует понимать нарушение законов смыслового (семантического) и стилистического согласования единиц языка. Подобного рода рассогласования достаточно хорошо знакомы рядовым носителям языка, правда, без лингвистического (терминологического) обозначения явления. Вспомните распространённые и малораспространённые выражения типа А вас тут не стояло!; Знает кошка, чью мясу съела; Я очень уважаю пирожки с повидлой; Я сижу в кине на последнем ряде в теплом зимнем пальте. Они приехамши на машине и т.д. В приведенных примерах нарушены прежде всего законы грамматической сочетаемости слов; сравните их с нормативным употреблением: Вы тут не стояли; Знает кошка, чье мясо съела; Я очень люблю пирожки с повидлом; Я сижу в кино в седьмом ряду в теплом зимнем пальто. Несомненно также и то, что примеры с нарушением правил морфологического строя русского языка (правил согласования и управления, правил изменения и образования форм слов) одновременно могут демонстрировать и нарушение стилистических норм в том случае, если они будут использованы в официальных ситуациях общения, где такие нарушения недопустимы. Приведем примеры, нарушающие семантико-стилистическую характеристику сочетающихся слов, заимствованные нами из книги «Русский язык конца ХХ столетия»: коммунистическая / неофашистская /несанкционированная тусовка («митинг»), элитная / музыкальная / литературая / религиозная тусовка («форма общения, мероприятие, концерт»), великосветская тусовка («бесцельное общение», «ничегонеделание»), мэрская тусовка («деловая встреча») и др. 4. Явления «переименования» (в широком смысле). В русском языке современного периода действительно происходят разного рода переименования, связанные с коренными социальными изменениями в жизни общества. Одним из примеров этой тенденции, лежащих, так сказать, на поверхности, можно назвать «смену речевых одежд», что особенно ярко проявляется в сфере топонимов – названий различных географических объектов: старые названия, вытесненные в советское время из сферы официальных номинаций, возвращаются официально и неофициально в активное употребление, или старые наименования заменяются новыми. Ср.: Самара и Куйбышев, Тверь и Калинин, Санкт-Петербург и Ленинград, Екатеринбург и Свердловск и др. То же происходит и с городской топонимикой: названиям улиц, площадей, скверов и т.п. возвращают былые имена – Мясницкая улица и улица Кирова, Новопесчаная улица и улица Вальтера Ульбрихта, Тверская улица и улица Горького; станции метро: Китай-город и Площадь Ногина, Выхино и Жданова, Театральная и Площадь Революции, Чистые пруды и Кировская (топонимы г. Москва); либо новые назва- 30 ния приходят на смену старым: улица Ярыгина – Октябрьская улица, улица Вяткина – улица Розы Люксембург, улица Жукова – улица 40 лет Октября (топонимы г. Абакана). Наше время характеризуется также многочисленными изменениями в сфере наименования различных органов государственной и местной власти: Верховный Совет – парламент, Верхняя палата – Совет Федерации, Нижняя палата – Государственная дума (или Госдума), краевой (областной) совет народных депутатов (край-, облсовет) – Законодательное собрание (Заксобрание), городской совет народных депутатов (горсовет) – городская дума (гордума), горсовет – городской муниципалитет, мэрия, райсовет – районная администрация, министерство – департамент и т.д. В новые «словесные одежды» наряжаются учебные заведения: школа, училище – лицей, гимназия, колледж; институт – университет, академия; торговые заведения: магазин – павильон, бутик, комок, торговая палатка, супермаркет, минимаркет; универмаг, универсам – торговый дом, торговый центр; предприятия общественного питания: ушли в «небытие» различные кафе, столовые, закусочные, пельменные, пирожковые – им на смену пришли кафе-бары, гриль-бары, лакомки, Макдональдсы и т.п. Существенные изменения произошли и в сфере словесного обращения к собеседникам: постепенно забываются старые добрые обращения товарищ, товарищи, друзья, коллеги и др. – все чаще слышим господин, госпожа, дамы и господа, сограждане, соотечественники; трёхчленная система официального называния лица заменяется распространенным в современных СМИ двучленной: Владимир Владимирович Путин – Владимир Путин, А. И. Лебедь – А. Лебедь и под. Переименовываются и явления современной общественной жизни, которые по определённым причинам или в угоду чьим-то интересам не должны называться прямо (такое «скрытое» именование называется эвфемизацией): ср.: «горячие точки», вооружённый конфликт и война; беженцы и переселенцы; нищие, бедные и малоимущие и др. 5. Сочетание резко контрастных стилистических элементов. Причем такое соединение разных по стилистической характеристике средств происходит не только в пределах текста, но и в границах словосочетания, например: госпожа президентша, политическая тусовка, официальное вранье, господин бомж, «прикатили» на светский раут и под. Е. А. Земская называет подобное сочетание элементов языка семантическими и стилистическими контрастами [Земская 2000, 12]. Использование названного приёма, по мнению М. В. Панова, сдвигает и изменяет значение слова, в результате чего оно становится метафорическим, метонимическим и сужает или расширяет своё значение [Панов 1988, 23]. Ср., к примеру, употребление выделенных единиц в прямом, обычном, и метафорическом, переносном, значении: Русский Национальный Собор просит благословения у Владыки Иоанна и Президент просил парламент благословения на мораторий, т.е. волевым порядком запретить все митинги и забастовки. См. также примеры, в которых произошли семантические сдвиги (изменения в значениях): молиться рынку, исповедь на заданную тему (название рубрики в газете), коммунистические пастыри, старцы из Политбюро, пастыри и паства (о депутатах и избирателях), духовный отец перестройки (о М. Горбачеве) (примеры взяты из книги «Русский язык конца ХХ столетия»). В приведённых метафорах, обычных для языка и его носителей (данные метафоры были распространены и ранее), в наше время наблюдается новое семантическое наполнение – ср.: молиться колесу, черту лысому, золотому тельцу (старые метафоры) и молиться рынку, боссу, реформам и под. (новые метафоры). Перечень значимых явлений и тенденций, влияющих на характеристику языка нашего времени и, соответственно, на его состояние, продолжен в упомянутом выше глубоком исследовании активных процессов, происходивших в русском языке на рубеже 80–90-х годов ХХ века, проведённом коллективом ведущих специалистов в области русистики. Е. А. Земская, ответственный редактор монографии «Русский язык конца ХХ столетия», автор введения и третьей главы «Активные процессы современного словопроизводства», состояние русского языка нашего времени определяет рядом следующих факторов. – Резко расширяется состав участников массовой и коллективной коммуникации: новые слои населения приобщаются к роли ораторов, к роли пишущих в газеты и журналы. – Резко ослабляется, даже можно сказать рушится, цензура и автоцензура. Люди начинают говорить и писать свободно, причем не только дома, на улице, в очереди, но и по радио, телевидению, на собраниях и митингах, в газетах и журналах. – Возрастает личностное начало в речи. Безликая и безадресная речь сменяется речью личной, приобретает конкретного адресата. Возрастает диалогичность общения, как устного, так и письменного. Это видно особенно отчётливо на примере жанра интервью. Если раньше интервьюер был безликим человеком, роль которого сводилась к задаванию более или менее стандартных вопросов (Каковы у вас удои молока? Сколько собрали центнеров пшеницы с одного гектара? и т.п.), то теперь в интервью участвуют два равноправных собеседника. Интервьюер может не соглашаться со своим гостем, спорить с ним, задавать ему «колкие» вопросы. Это беседа «на равных». – Расширяется сфера спонтанного общения не только личного, но и устного публичного. Люди уже не произносят и не читают заранее написанные речи. Они говорят. Заговорили главы государства (первым говорящим, а не читающим главой страны был М. С. Горбачев), заговорили депутаты Верховного Совета СССР, а потом и депутаты ВС России, депутаты Государственной думы. 31 – Меняются важные параметры протекания устных форм массовой коммуникации: создается возможность непосредственного обращения говорящего к слушающим и обратной связи слушающих с говорящими. – Меняются ситуации и жанры общения и в области публичной, и в области личной коммуникации. Жёсткие рамки официального публичного общения ослабляются. Рождается много новых жанров устной публичной речи в сфере массовой коммуникации (разнообразные беседы, дискуссии, круглые столы, появляются новые виды интервью и т.п.). Сухой официальный диктор радио и ТВ сменился ведущим, который размышляет, шутит, высказывает свое мнение. Сказанное приводит к изменению основных признаков устной публичной коммуникации. На смену официального подготовленного, лишенного непосредственности общения приходит общение неподготовленное, характеризующееся признаком публичности, но официальность которого ослаблена. Следовательно, резкая граница, которая проходила между неофициальным личным общением и общением официальным публичным размывается. В публичном общении (речь радио, ТВ, митингов, собраний) возрастает степень неподготовленности и ослабляется официальность. Нельзя сказать, что такое общение ведётся теперь на разговорном языке, но число разговорных, жаргонных, просторечных и иных сниженных элементов в нём резко увеличивается. – Появляется много нового и в сфере личного общения между незнакомыми людьми. Меняются отношения между говорящими субъектами. Наблюдаются две противонаправленные тенденции: появление чувства открытости друг к другу, чувства «общей судьбы», порождающего товарищескую солидарность/ усиление отношений враждебности, агрессивности, конкуренции. – Резко возрастает психологическое неприятие бюрократического языка прошлого (новояза). – Появляется стремление выработать новые средства выражения, новые формы образности, новые виды обращений к незнакомым. – Наряду с рождением наименований новых явлений, отмечается возрождение наименований тех явлений, которые возвращаются из прошлого, запрещённых или отвергнутых в эпоху тоталитаризма. Перечисленные выше социо- и психолингвистические факторы оказывают значительное влияние на особенности языка современной эпохи, на речевое поведение нашего современника. Раскованность, раскрепощённость говорящего действует на все механизмы языка – на словоупотребление и словообразование, на синтаксис, интонационное и фонетическое построение речи. Неузуальное (индивидуально-авторское) словообразование, сниженная лексика широко используются не только в неофициальном общении и художественной речи, они получают небывалый доступ в периодическую печать, в устную публичную речь. Активизируются механизмы свободного построения дискурса (речевого произведения). Меняется синтаксическое построение речи, особенно резко в сфере управления и некоторых видов согласования. Неподготовленность публичной речи ведет нередко к расшатыванию старых норм, способствует проявлению тенденций развития, заложенных в системе языка (см. в этой книге главы VI и VIII). Меняется интонация устной публичной речи. Примером может служить такая телепередача, как «Автомиг», в которой ведущая надевает маску неофициальности, даже интимности («Здравствуйте, я Лена Шмелева»). Специфическим образом интонационно оформляется теле-, радио- и метрореклама. Возрождаются существовавшие в прошлом зазывы уличных торговцев. Таковы лишь некоторые из происходящих изменений [Земская 2000: 12–14]. «Состояние современной русской речи, изменения, происходящие в языке, обращают на себя внимание и «обычных» говорящих, и лиц, связанных с языком профессионально: журналистов, литераторов, лингвистов, – пишет Е. А. Земская. – В периодической печати, в научной литературе появляются статьи, авторы которых по-разному оценивают грубые ошибки в речи наших современников, саркастически называют современное состояние языка «праздником вербальной свободы» (см. И. Волгин. Печать бездарности. Пуризм и вопросы языкознания. ЛГ, 25.08.93). Другие более спокойно оценивают современный язык и призывают внимательно разобраться в том, что в нем нового, что необычного» [там же]. Академик В. Г. Костомаров, характеризуя современное состояние русского литературного языка, замечает следующее: «Сейчас наше общество, вне всякого сомнения, встало на путь расширения границ литературного языка, изменения его состава, его норм. Более того, нормальные темпы языковой динамики резко повышены, что создает нежелательный разрыв в преемственности традиций, в целостности культуры... И уже сейчас все громче раздаются голоса, выражающие опасения о состоянии русского литературного языка, к которому ведёт следование по пути расширения литературно-языковых границ» [Костомаров В. Г. 1999: 7]. Тревога за состояние языка, которым мы пользуемся повседневно с самыми разными целями, звучит во многих высказываниях наших современников. Приведём еще одно замечание писателя И. Волгина из упомянутой выше его статьи, в которой он, в частности, осуждает и тех, кому по роду деятельности следовало бы стоять на страже родного языка, однако они безбожно его коверкают; и тех, кто в силу своей образованности должен хорошо знать русский язык и так же хорошо использовать его в речевом общении, но они перестали демонстрировать даже элементарную грамотность, о которой ещё в начале прошлого века писал академик Л. В. Щерба. Писатель предостерегает нас, все общество в целом и власть предержащих об опасности недооценивания состояния языка: «Есть какая-то тайная связь между ослабевшей грамматикой и нашей распавшейся жизнью. Путаница в падежах и чудовищный разброд ударений сигнализируют о некоторой ущербности бытия. За изъянами синтакси- 32 са вдруг обнаруживаются дефекты души. <...> Повреждение языка – это, помимо прочего, и повреждение жизни, неспособной выразить себя в ясных грамматических формах и поэтому всегда готовой отступить в зону случайного и беззаконного. Язык – неписаная конституция государства, несоблюдение духа которой ведёт к гибели всякую (в том числе и духовную) власть» (Литературная газета. 1993. № 34. 25 августа). Процессы языкового развития и языковых изменений столь явны и ощутимы, так сказать, лежат на поверхности, что не заметить их никак нельзя. Однако, хотя обеспокоенность состоянием и судьбой русского языка и имеет серьёзные причины, она, по мнению лингвистов, не учитывает специфики самого языка как естественного феномена. Учёные уверены в том, что нельзя ставить знака равенства между культурой или антикультурой использования языка и естественными динамическими процессами, происходящими в языке нашего времени (кстати говоря, язык подвержен постоянным изменениям, они никогда в нем не прекращались, не прекращаются и не прекратятся) и проявляющимися в бурных словообразовательных процессах, в лавинном пополнении лексической системы языка, в рождении разнообразных вариантных форм единиц языка и др. Современный период действительно демонстрирует резкое падение уровня владения родным языком, но оно, по мнению специалистов в области русского языка, объясняется объективными причинами: демократизация общественной жизни существенно расширила круг публично выступающих людей, именно выступающих – говорящих свободно, а не читающих и озвучивающих заранее написанные речи. Вот как по этому поводу пишет Е. А. Земская: «Естественно, что при чтении (или произнесении) готового, заранее написанного текста ошибок в публичных выступлениях может совсем не быть или быть мало. В живой спонтанной произносимой речи редкий человек (даже если он опытный оратор) не допускает оговорок, самоперебивов, перестроек синтаксических конструкций. А в нашей стране в эпоху гласности публично заговорили многие люди, не имеющие опыта ораторского искусства. И, конечно, в их речи много шероховатостей и даже ошибок – нарушений норм литературного языка. Однако это не гибель русского языка, а недостаток языкового воспитания. И тревога за состояние русского языка объясняется не тем, что в эпоху посттоталитаризма люди стали говорить «хуже», чем раньше, а тем, что раздвинулись рамки публичной речи и мы услышали, как реально говорит «обычный» человек, не имеющий навыков публичной речи. Многие из прежних ораторов стали делать ошибки, потому что из «человека читающего» они превратились в «человека говорящего» [Земская 2000: 15–16]. О разграничении двух подходов к современному состоянию русского языка и уровню владения им, вслед за Е. А. Земской, говорят многие учёные-лингвисты. Авторитетные мнения известных языковедов отражены в книге Ю. Н. Караулова «О состоянии русского языка современности», изданной в 1991 г. Автор книги по просьбе Организационного комитета готовившейся в том году конференции «Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики» провёл своеобразную «дискуссию по почте, посвящённую вопросам состояния современного русского языка. В почтовой дискуссии приняли участие 18 учёных-языковедов. Представленные в названной книге суждения позволяют заключить, что специалисты-русисты не видят оснований для утверждений о гибели, критическом состоянии, чрезмерной порче, явной болезни языка. Напротив, они утверждают, что современный русский язык живёт интенсивной жизнью, в нём, как в живом организме, происходят закономерные для него изменения, активно действующие языковые механизмы обнажают массовые, а в некоторых случаях даже лавинообразные процессы образования новых слов, заимствования из других языков, преобразования грамматической системы, рождения и появления вариантных форм и т.д. В частности, О. Б. Сиротинина уверена, что ни об упадке, ни об оскудении, обеднении, тем более вырождении русского языка говорить нельзя, напротив, необходимо серьёзное вмешательство в речевую культуру общества, для чего, по её мнению, необходимы специальные курсы для депутатов, штрафы для ошибающихся работников радио и телевидения, квалифицированные собеседования для учителей и т.д. [Караулов 1991: 53]. О тесной и органичной связи между состоянием современного русского языка и культуры общения на нем говорит и Е. Н. Ширяев: «Я думаю, что никакого упадка, оскудения и вырождения русского языка не происходит. Происходит другое: падает или выявляется уже падшая культура владения языком. Наряду с чрезвычайно недоброкачественными текстами во всех функциональных разновидностях, и в письменной, и в устной реализации, существуют и множатся, особенно в публицистике, образцовые тексты. Именно в наше время много ярче и оригинальней проявляет себя индивидуальность языковой личности, что для языка – первостепенно» [Караулов 1991: 64]. Л. П. Крысин, также принявший участие в почтовой дискуссии, присоединяется к приведенным мнениям: «Мне кажется, главное – плохая языковая компетенция большинства наших русских современников» – и, заключая свои рассуждения, приходит к выводу: «Прежде всего иной должна стать повседневная речь тех, кто обучает, – учителей, преподавателей (не такой серой, не такой шаблонной), а этого не достичь не только без коренной перестройки вузовского преподавания, но и без глубоких изменений жизни общества в целом и отдельного человека» [Караулов 1991: 51]. Обобщим мнения учёных, принявших участие в почтовой дискуссии о состоянии русского языка современности, метафорическим высказыванием В.Г. Гака, который, сравнивая язык с шахматами, как никто другой, привёл убедительный и яркий довод в пользу того, что, скорее всего, болен не сам наш язык, а больнó общество и больны его члены, пользующиеся им; беден не сам язык, а беден в своем языке тот, кто плохо его знает и коверкает в речи: «Могут изменяться грамматические правила, заменяться слова, но язык сохраняется до определённых пределов. Но, несомненно, многие носители языка имеют суженное представление о возможностях игры. Совершается много ошибок в игре. Французский учёный А. Рей сказал по этому по- 33 воду: «Вообразим, что раньше в данную игру играл 1% населения, а теперь – 40%. Можно ли сказать, что игра переживает кризис, если теперь средний игрок играет хуже, чем те, кто входил в первоначальное небольшое количество?» Мне кажется, что это рассуждение применимо к использованию речи в публичных ее функциях, к письменной речи [Караулов 1991: 40–41]. Следовательно, речь должна идти о длительной, серьезной и кропотливой работе над воспитанием языкового вкуса, повышением уровня речевой культуры человека говорящего и человека пишущего, ибо он демонстрирует в своих речах «оскудение», «кризис», «критическое состояние», «упадок» того языка, которым пользуется только он и никто другой. Однако нельзя забывать, что у обсуждаемой проблемы есть и другая сторона, о которой весьма справедливо и объективно пишет В. Г. Гак: «В настоящее время во всём мире слышатся жалобы на «критическое состояние» того или иного языка. По-видимому, «кризис» языка может быть двоякого рода: – кризис, объясняемый внешнелингвистическими причинами; это касается языков национальных меньшинств, которые вытесняются господствующим в данном обществе языком. Такое вытеснение может привести к упадку и даже полному исчезновению миноритарного языка (в некоторых зарубежных работах это явление называют «лингвоцидом», по аналогии с этноцидом и геноцидом). Это – настоящий кризис, подлинная угроза существованию языка. – «кризис», объясняемый внутрилингвистическими причинами: обеднение языка, неумение пользоваться им, расшатывание нормы, плохое знание орфографии и т.п. Такой кризис может коснуться не только миноритарных языков, но и мажоритарных языков, которым по сути дела ничего не угрожает. О плохом состоянии языков теперь пишут повсюду. Об этом, в частности, свидетельствует книга Lа сrisе lаnguеs, Р., 1985, в которой говорится о кризисе французского языка (во Франции), английского (в США), немецкого (в Германии), норвежского, датского, испанского (в Испании и Уругвае), венгерского (в Венгрии) и т.п.» (См. по: [Караулов 1991: 39]. Как было уже сказано ранее, В. Г. Гак уверен в том, что русскому языку ничего не угрожает, и потому нет оснований говорить о его гибели (смерти, порче, исчезновении и т.д.): «Чтобы оценить состояние русского языка, может быть, является целесообразным различать два аспекта, плохо дифференцирующиеся в русской лингвистической терминологии: структура языка (langue) и умение пользоваться им, языковая способность (langage). Что касается структуры языка, то тут русскому языку ничто не угрожает. <...> Отмечается некоторое расшатывание нормы. Но это свойственно всем современным языкам, тем более «большим» языкам, на которых говорит все более этнически пестрое население, к тому же в силу известной демократизации жизни, отношение к нарушениям нормы также изменилось» [там же]. Однако не следует забывать о том, что как неразрывна связь человека с природой, так же изначально неразрывна связь человека с его родным языком. Язык, как и природа, это среда обитания конкретного человека, отдельного коллектива, целого народа. Сохранение в чистоте языка, как и сохранение в чистоте окружающей нас среды, есть непременное условие выживания языкового коллектива. В связи с этим нам кажется, что не стоит уповать только на то, что в новых исторических условиях «человек говорящий» и «человек пишущий» некачественно владеет языком лишь вследствие отсутствия у него навыков публичной речи. Куда серьезнее другая причина – недостаток языковых знаний и языкового воспитания, о которых много говорят и пишут наши современники, всерьез обеспокоенные состоянием русского языка. Именно эта причина, по нашему глубокому убеждению, является следствием всех тех негативных процессов, которые происходят в современном речевом общении. Возможно, многие лингвисты, высказавшие свои точки зрения о состоянии русского языка нашего времени, справедливо полагают, что русскому языку, имеющему многовековую историю, обладающему необозримыми ресурсами в пространстве и времени, никакая «гибель», никакое вырождение угрожать не могут. Но не стоит исключать полностью и тот факт, что языки все же имеют свойство умирать. Собственно говоря, умирает не язык, а его социолема – человеческий коллектив, владеющий данным языком. Есть надежда, что такая опасность ни русскому языку, ни его носителям не грозит. Однако в бурные переломные моменты в истории страны появляется опасность иного рода: наш «вразумительный язык» (М. В. Ломоносов) вследствие многих социальных катаклизмов, происходивших и происходящих в жизни народа и государства и не прошедших бесследно для него, может качественно переродиться. В этом случае мы имеем несчастье заполучить в качестве языка нашего повседневного общения нечто подобное Langue de bois – «деревянный» или «дубовый язык», по определению зарубежных лингвистов. Завершим рассмотрение проблемы о современной языковой и речевой ситуации цитированием из книги Н. С. Валгиной «Активные процессы в современном русском языке»: «Жизнь изменила многое. И не только представление о незыблемости литературного образца в установлении нормы. Изменилось речевое поведение представителей современного общества, ликвидировались речевые стереотипы прошлого, более натуральным и жизненным стал язык печати; сменилась стилистика массовой печати – больше стало иронии и сарказма, а это пробуждает и развивает тонкие нюансы в слове. Но одновременно и рядом – языковая вульгарность и обнажённость прямого, грубого смысла табуированного слова. Картина противоречивая и неоднозначная, требующая внимательного анализа и кропотливой, длительной работы над воспитанием языкового вкуса». Литература: Антонов 1997: Антонов В. П. Великий, могучий, свободный?... (Языковая грамотность и некоторые современные проблемы обучения языку) // Основы гуманитаризации образования. Оренбург, 1997. С. 140-150. Бессмертный 1991: Бессмертный А. Учим правила и орфограммы, а русский язык «уходит», подобно Аральскому морю // Учительская газета. 1991. № 49. Валгина 2001: 34 Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001. Волгин 1993: Волгин И. Печать бездарности. Пуризм и вопросы языкознания. Литературная газета. 1993. 25 августа. Горбаневский 1990: Горбаневский М.В. Притча о... языцех. М., 1990. Журавлев 1991: Журавлев В.К. Экология русского языка и культуры // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики. Ч. 1. М., 1991. Караулов 1989: Караулов Ю. Н. Великий... могучий... многострадальный... // Неделя. 1989. № 40. С. 14-15. Караулов 1991: Караулов Ю. Н. О состоянии русского языка современности. Доклад на конференции «Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики». М., 1991. Кожина 2002: Кожина М. Н. Речеведение и функциональная стилистика: вопросы теории. Пермь, 2002. Костомаров 1994: Костомаров В. Г Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой массмедиа. М., 1994 (СПб., 1999 – изд. 3-е, испр. и доп.). Купина 1995 Купина Н. А Тоталитарный язык. Екатеринбург-Пермь, 1995. Панов 1988: Панов М.В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики // Язык современной публицистики. М., 1988. Русский язык конца ХХ столетия 1996: Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). – М., 1996 (2000 – 2-е изд.). Русский язык сегодня 2000: Русский язык сегодня / Отв. ред. Л. П. Крысин. М., 2000. Скляревская 1991: Скляревская Г. Н. Состояние современного русского языка. Взгляд лексикографа... // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики. Ч. 1. М., 1991. Скляревская 1996: Скляревская Г. Н. Русский язык конца ХХ в.: Версия лексикографического описания // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. Шапошников 1998: Шапошников В. Н. Русская речь 1990-х. Современная Россия в языковом отображении. М., 1998. Швейцер 1993: Швейцер А. Д. Контрастивная стилистика. Газетно-публицистический стиль в английском и русском языках. М., 1993. Лекция 3 НОРМАТИВНЫЙ АСПЕКТ КУЛЬТУРЫ РЕЧИ Понятие о нормах литературного языка и нормативности речи Нормативный аспект культуры речи как раздел этого учения рассматривает вопросы, связанные с правилами употребления разных единиц языка в устной и письменной речи. Данный раздел речевого общения базируется на учении о нормах литературного языка, или ортологии (греч. orthos – правильный, logos – учение). Базовыми понятиями рассматриваемого аспекта являются такие, как литературно-языковая норма (норма литературного языка, языковая норма и т.п.), речевая ошибка (отклонение от нормы литературного языка), вариант языковой нормы, тип литературной нормы, система норм литературного языка, типология речевых ошибок, нормативность речи, правильность речи и др. В первую очередь остановимся на последних двух понятиях – нормативности и правильности речи, т.к. их определение основывается на главных взаимосвязанных терминах раздела «норма» и «ошибка». В рамках одного подхода к пониманию нормативности и правильности они тождественны, ибо означают отсутствие в речи нарушений языковых норм, иначе соответствие речи системе норм литературного языка. В рамках другого понимания эти термины не идентичны: правильность трактуется шире, чем нормативность. Если нормативность – это следование в речи нормам, установленным в языке, то правильность – это не только соблюдение языковых норм, но и их выбор в зависимости от речевых условий общения. Такое разграничение наших понятий, пожалуй, исходит из следующего знаменательного вывода, который сделал в 80-е годы ХХ века известнейший учёный-языковед М. В. Панов: – В 30–60-е годы господствовало такое отношение к литературному языку: норма – это запрет. Норма категорически отделяет пригодное от недопустимого. Теперь отношение изменилось: норма – это выбор. Она советует взять из языка наиболее пригодное в данном контексте [Панов 1988: 27]. В более строгом терминологическом отношении под нормативностью речи следует понимать такое её свойство, которое заключается в следовании в речевом общении – как в устной, так и в письменной его форме – системе норм литературного языка и ненарушении этой системы на основании качественного знания нормативной стороны родного языка. В свою очередь, правильность речи – это свойство письменной и устной речи, основывающееся, с одной стороны, на хорошем знании и соблюдении системы языковых норм, с другой – на таком же качественном знании стилистической системы языка, которое и позволяет носителям языка выбрать из многообразия единиц языка и их вариантов наиболее пригодное, наиболее допустимое для конкретной ситуации общения. В качестве иллюстрации к сказанному приведём два объяснения незадачливого охотника по поводу неудавшейся охоты своему другу: 1. Ввиду повышенной разъярённости зверя, бывшего объектом моей охоты на него и не питавшего ко мне никаких добрых чувств, я вынужден был спасать принадлежащую мне жизнь всеми возможными для этого способами. Из них я избрал самое радикальное, а именно бегство с исходных позиций. В результате животного страха, охватившего всё мое существо, я и сам не заметил, как оказался на самой вершине сосны. 2. Представляешь, вчера со мной такая незадача приключилась! Был я на охоте – ходил на кабана. Вдруг, откуда ни возьмись, перед самым моим носом – ну, как из-под земли – вырос страшный зверь. Клыки – во-о-о! Щетина на загривке – дыбом! Глаза горят как у чёрта! Картина – страшнее не придумаешь! От неожиданности и ужаса я и сам не заметил, как бросился бежать и очутился на самой макушке дерева. Таким образом, нарушение нормативности речи ведёт к речевым ошибкам типа ложит вм. кладёт, звóнишь вм. звонúшь, афёра вм. афéра, надоел до самых чёртиков вм. надоел до чёртиков и под. Нарушение же правильности речи может вести не только к отклонениям от литературных норм, но и к нарушениям норм уместности и 35 целесообразности речи, т.е. свидетельствует о неумелом выборе языковых средств и их вариантов, которые предлагает нам наш богатый язык, для данного контекста общения. Важнейшим понятием базового раздела учения о культуре речи – ортологического – является понятие о языковой норме. Науке о языке вообще и культуре речи в частности известно достаточное число определений данного понятия. Например, в учебнике В. И. Кодухова «Введение в языкознание» даётся такое определение: «Языковая норма – это совокупность наиболее устойчивых, традиционных элементов системы языка, исторически отобранных и закреплённых общественной языковой практикой». Л. А. Вербицкая предлагает понимать эту категорию так: «Языковая норма – это совокупность явлений, разрешённых системой языка, отражённых и закреплённых в речи носителей языка и являющихся обязательными для всех владеющих литературным языком в определённый период времени» [Вербицкая 1993: 11]. Л. И. Скворцов следующим образом трактует данный термин: «Норма языковая, норма литературная, – принятые в общественноязыковой практике образованных людей правила произношения, словоупотребления, использования традиционно сложившихся грамматических, стилистических и других языковых средств. Литературная норма складывается как совокупность устойчивых, традиционных реализаций языковой системы в результате социально-исторического отбора языковых элементов из числа сосуществующих, образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса прошлого и возводимых в процессе общественной коммуникации в ранг правильных, пригодных и общеупотребительных» [Русский язык: Энциклопедия 1997: 270]. Перечень определений нашего понятия, конечно же, не ограничивается приведёнными, его можно расширить и дефинициями других исследователей, занимавшихся и занимающихся проблемами нормы. Заметим лишь то, что вслед за Эудженом Косéриу (в другой транскрипции – Эухенио Косéрю – родился в Румынии в 1921 г.) многие лингвисты определяют норму как совокупность наиболее устойчивых, традиционных реализаций элементов языковой структуры, отобранных и закреплённых языковой практикой. Отметим также и то, что большинство поздних дефиниций является в той или иной степени своеобразной интерпретацией, но, несомненно, осмысленной с авторских позиций классического определения нормы, предложенного в отечественном языкознании в середине прошлого столетия С. И. Ожеговым: «Норма – это совокупность наиболее пригодных («правильных», «предпочитаемых») для обслуживания общества средств языка, складывающихся как результат отбора элементов (лексических, произносительных, морфологических, синтаксических) из числа сосуществующих, наличествующих, образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса прошлого в процессе социальной, в широком смысле, оценки этих элементов» [Ожегов 1984: 219– 220]. Таким образом, можно заключить следующее: языковая норма – это установленные обществом («социальной оценкой») правила употребления языка и его средств. Норма языка – категория не только лингвистическая, но и социальная, и потому её часто сопоставляют с социальными установлениями (обычаями, законами) человеческой жизни. Как известно, любая область человеческой деятельности регламентируется установленными правилами, иначе социальными (общественными) нормами. Эти нормы с позиций современной философии и социологии являются средством регулирования деятельности общества в целом, а также его институтов (правосудия, образования, культуры и др.), социальных групп и отдельных лиц. Такие же установления требуются и в отношении употребляемого нами языка. Древние исследователи человеческого языка полагали, что наш язык есть не что иное, как хаос, а потому небезосновательно считали своим делом и задачей грамматики (так в античности называли науку о языке) нормализацию языка, т.е. установление в нём определённого порядка, под коим разумелось утверждение системы непреложных грамматических правил, позволяющих чётко отграничить правильное от неправильного. Такое понимание роли языкознания и языковедов просуществовало от античных времён примерно до конца ХVIII века, и оно было связано с тем, что в указанный период происходили процессы образования и становления единых национальных языков. Нормализаторская деятельность учёных в эту эпоху имела важнейшее значение, т.к. именно они как знатоки своих языков и специалисты в этой области могли регламентировать выбор наиболее общего, наиболее распространённого, наиболее приемлемого и т.д. средства языка или его варианта из различных диалектов и говоров. В то же время исследователи языка стали приходить к осознанию того, что человеческий язык представляет собой своеобразно устроенный «организм», который живёт по своим внутренним законам, и потому к его изучению необходимо подходить объективно. В научных работах многих учёных этого периода (ХVIII–XIX вв.) прослеживается следующая мысль: правильным, хорошим, нормативным употреблением является то языковое средство, которое получило наиболее широкое распространение и, следовательно, является частотным в речевой практике носителей данного языка. Поэтому в решении нормативного статуса той или иной единицы языка лингвисты шли вслед за общепринятым реальным языковым употреблением, тем, что в языкознании принято называть ýзусом (от латинского usus – обычай, обыкновение). По этому поводу, в частности, можно привести высказывание английского лингвиста Сэмюэла Джонсона (он известен как автор одного из первых толковых словарей английского языка – 1755 г.), отметившего, что «грамматисты и лексикографы не формируют, а регистрируют язык, не учат людей, как те должны думать, а описывают, как они до сих пор выражали свои мысли» [цит. по кн.: Фаенова 1991: 10]. Что же касается вопроса о нормативности языка: заложена ли нормативность в самом языке или она в нём привнесённое явление (иначе: норма – изначально объективное свойство языка или её «формируют», 36 т.е. специально определяют и устанавливают), следует констатировать, что он до сих пор не разрешён в науке о языке. Однако в наше время среди лингвистов широко распространено мнение о том, что каждый язык живёт по своим внутренним законам и что нормативность языка является его объективным, внутренним свойством. Это означает, что норма как внутриязыковая категория связана с наличием разных возможностей обозначения одного и того же явления, предоставляемых языком как определённой системой. Ср.: úначе и инáче, було[ч′н]ая и було[шн]ая, тёплой весной и тёплою весною, мамино платье и платье мамы, бивуак и бивак и др. Таким образом, проблема нормы не есть проблема, искусственно выдуманная языковедами. Эта проблема объективна и обусловлена самим строем нашего языка. Она постоянно возникает перед носителями языка в тех случаях, когда в системе языка имеется не одна (тогда никакой проблемы нет), а две или больше различных реализаций одной единицы или сочетания таких единиц, т.е. имеются два или более вариантов употребления одних и тех же языковых единиц, а также если в системе языка есть несколько синонимических средств для называния одного и того же явления. См. ещё примеры: пребывать в волнении и пребывать в волненье, Уходя, гасите свет – Уходите и гасите свет – Когда уходите, гасите свет и т.д., здесь и тут, бегемот и гиппопотам и др. Литература: Вербицкая 1993: Вербицкая Л. А. Давайте говорить правильно. – М.: Высшая школа, 1993. С. 5-16. Культура русской речи 2003: Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. – М., 2003. Лингвистический энциклопедический словарь 1990: Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М., 1990. Ожегов 1974: Ожегов С. И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. – М., 1974. Ожегов 1984: Ожегов С. И. Очередные вопросы культуры речи // Основы культуры речи: Хрестоматия / Сост. Л. И. Скворцов. – М., 1984. – С. 213231. Панов 1988: Панов М. В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики // Язык современной публицистики. – М., 1988. Панов 1967: Панов М. В. Русская фонетика. – М., 1967. Русский язык. Энциклопедия 1997: Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – М., 1997. Скворцов 1980: Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи. – М.: Наука, 1980. Фаенова 1991: Фаенова М. О. Обучение культуре общения на английском языке. – М., 1991. Признаки (свойства) норм литературного языка Исходя из утверждения об объективности нормы как внутренней закономерности самого языка следует признать тот факт (причём не менее объективный и закономерный), что норма является признаком не только литературного языка, но и других разновидностей национального языка, так называемых подъязыков: диалектов, просторечия, жаргонов и др. Однако норма в литературном языке и норма в других подъязыках зачастую носят абсолютно разный характер в силу того, что имеют разные признаки, или свойства, чаще противоположные. Дадим перечень и краткую характеристику признаков литературно-языковых норм в сопоставлении с нормами, выявляющимися в других разновидностях общенародного (национального) языка. 1. Объективность. Как уже говорилось выше, норма в языке вообще носит объективный характер. Иначе говоря, нормы в языке существуют реально, они не зависят от человека и его сознания. Отклонение же от нормативного языка в речи конкретного человека – это применение данным индивидуумом не того, что в действительности имеется в самом языке, а того, как этот язык заложен (отражён) в сознании его носителя. Об объективности функционирования норм свидетельствует тот факт, что свойством нормативности обладает не только литературный язык, но и другие разновидности национального языка. Данный признак объективируется тем, что язык представляет собой системное образование, т.е. особым образом устроенную организацию иерархически обусловленных друг другом единиц, позволяющую людям общаться. Причём следует иметь в виду, что диалекты, просторечие, социальные и профессиональные жаргоны, а также литературный язык – каждый имеет свою систему норм. Объективность языковой нормы означает то, что она не создаётся намеренно специалистами-языковедами, авторами словарей и книг по грамматике данного языка и культуре речи, языковая норма не зависит от вкусов и предпочтений отдельного человека, пусть даже весьма авторитетного в данной области. Напротив, правила, изложенные в грамматиках и учебниках; рекомендации, даваемые разными ортологическими словарями и справочниками по культуре речи по употреблению тех или иных средств языка, должны отражать и отражают современное состояние языка, поддерживать и поддерживают то, что выработано реальной практикой языкового общения. Заметим, что языковеды, занимающиеся проблемами нормирования литературного языка, в большей мере выполняют функции фиксаторов того, что имеется в языке, в реальном его употреблении. В связи со сказанным разграничивают объективно существующую норму и её кодификацию, т.е. описание и закрепление системы литературных норм в грамматиках, учебниках, словарях и т.п. (см. подробнее об этом ниже). Нормы кодифицируют, в частности, с целью сознательного сохранения традиций в использовании языковых средств и их вариантов. Объективность функционирования норм в системе самого языка подтверждается и тем фактом, что они имеют свойство с течением времени изменяться. Ср.: Молчит музы′ка боевая (А. С. Пушкин) и Мýзыка вновь слышна, встал пианист и танец назвал (из совр. песни); Чем торгует Лондон щепетильный (А. С. Пушкин) и щепетильный человек. В таком случае кодификация вслед за динамически изменяющимися нормами также вынуждена изменяться. Примечание. Щепетильный 37 – в пушкинскую эпоху то же, что и галантерейный, т.е. имеющий отношение к предметам личного обихода, сувенирам, предметам роскоши. 2. Всеобщность (распространённость). Литературный язык имеет всеобщий характер. Он распространён на всей территории страны. Его должны знать и им должны владеть если не все носители данного языка, то большинство. Это обусловлено тем, что литературный язык есть средство внутринационального, внутригосударственного общения там, где функционируют и другие подъязыки: просторечие, территориальные и социальные диалекты. Знание литературного языка позволяет успешно и незатруднённо контактировать носителям этих разновидностей русского языка, особенно в условиях делового и официального общения. В отличие от литературного языка другие разновидности национального языка не обладают указанным свойством: они ограничены либо конкретной территорией проживания их носителей (например, вологодские говоры распространены только в Вологодской области, а рязанские – в Рязанской), либо узкой корпоративной группой лиц, владеющих той или иной разновидностью социальных и профессиональных диалектов (например, особый «язык» преступного мира, или студенческий жаргон, или язык офеней – бродячих торговцев на Руси и т.д.). Следовательно, нормы литературного языка всеобщны, а нормы других подъязыков ограничены в применении. Свойство всеобщности литературно-языковых норм поддерживается таким их признаком, как общеобязательность. 3. Общеобязательность и общеупотребительность. Нормы литературного языка общеобязательны, как общеобязателен сам литературный язык. Литературный язык – это государственный язык. Это на нём пишутся Конституция (основной закон страны) и все другие законы государства (например, Закон о земле, Жилищный кодекс, Гражданский кодекс и др.), это на нём издаются указы президента и постановления правительства, это на нём ведётся обучение в высших, средних специальных и общеобразовательных учреждениях, это на нём вещают федеральные и большинство местных телевизионных каналов и радиостанций, это на нём издаются центральные и многие региональные газеты и журналы, это на нём ставятся спектакли и снимаются фильмы и т.д. и т.п. Знать литературный язык и владеть им означает знать его нормативную систему и владеть этой системой в реальном речевом общении. Литературный язык – своего рода языкпосредник, позволяющий социализировать в широком смысле всех, кто является его носителем, т.е. вовлекать человека в различные общественные отношения и выполнять разнообразные социальные роли. Весьма ограниченны в этом отношении другие разновидности национального языка, т.к. сфера их функционирования – это лишь устное обиходно-бытовое общение в кругу тех, кто владеет данным подъязыком. Литературные нормы обязательны, т.к. они социально обусловлены: нормы императивны в тех сферах речевой деятельности, в которых требуется достигнуть наилучших результатов. Из свойства общеобязательности нормы языка логично вытекает другое – общеупотребительность. Обязательность норм предполагает их пропагандирование в обществе посредством кодификации и регламентации, что способствует массовому распространению системы норм литературного языка. Это, в свою очередь, приводит к общеупотребительности норм. С другой стороны, общее употребление норм закрепляется и тем, что получившие общественное одобрение (социальную оценку) средства языка распространяются в речи грамотного, образованного большинства носителей языка и таким образом опосредствованно культивируются, закрепляясь в системе языка и в речевом употреблении. 4. Кодифицированность (зафиксированность). Языковые нормы имеют кодифицированный (зафиксированный) характер, иначе – литературные нормы кодифицированы, т.е. научно описаны и систематизированы в специальной литературе. Кодификация (лат. codificatio – систематизация) есть не что иное, как отражение объективной языковой нормы в систематизированном виде в грамматиках и учебниках данного языка и в различных словарях, справочниках, пособиях. Кодификация норм создаёт базу для их дальнейшего использования и предписывания такого употребления в рамках функционирования литературного языка (см. регламентированность нормы). Если упорядочение и письменная фиксация системы литературноязыковых норм – дело необходимое в силу их общеобязательности и всеобщности, то кодификация нормативной стороны других вариантов общенародного языка возможна, но не обязательна. В частности, изучение и фиксация норм других подъязыков является сферой научных интересов специалистов-лингвистов хотя бы потому, что все разновидности национального языка находятся не в изолированном положении, они взаимодействуют, влияют друг на друга, заимствуют друг у друга те или иные элементы языкового строя. Языковые нормы кодифицируются в различных источниках в разном объёме и в разном соотношении в зависимости от назначения самих этих источников. Так, в грамматиках и нормативных словарях они приводятся в виде перечней образцовых основных реализаций единиц языка, в учебниках, учебных пособиях и различного рода справочниках нормы языка даются в виде формулировок правил, в словарях представлены систематизированные перечни строго обязательных и предпочитаемых употреблений языковых средств и их вариантов (см.: словари ударений русского языка, орфоэпические словари, толковые словари, орфографические словари, словари синонимов и др.). Кодификация не есть раз и навсегда устоявшаяся систематизация норм языка. Кодификация литературных норм по мере необходимости может изменяться и обновляться. Это связано как с изменениями внутри самого языка, так и с изменениями социальной оценки его средств говорящими на данном языке. Так, «Российская грамматика» М. В. Ломоносова (1757) зафиксировала нормативную сторону русского языка и нормативность его употребления по отношению к ХVIII в., а «Русская грамматика» (1980) отражает нормативный строй современного литературного русского языка. Кодификация, таким образом, фиксирует языковые 38 явления, уже сложившиеся в процессе эволюции языка, а также сложившиеся в языковом сознании его носителей как наиболее приемлемые, предпочитаемые, образцовые. С другой стороны, литературная норма может находиться в процессе кодификации или в виде потенциально возможной, но ещё не кодифицированной тенденции. Такой тенденцией современного времени, к примеру, можно назвать стремление произносить так, как пишется. Отсюда происходит постепенное вытеснение из норм произношения звукосочетания [шн] на месте буквосочетания «чн»: кори[ч’н]евый, достато[ч’н]ый, яи[ч’н]ый и др.; утрата долгого мягкого [ж’ж’] на месте «жд», «жж», «зж» – ср.: до[ж’ж’]и и до[жд’]и, во[ж’ж’]и и во[жж]и, ви[ж’ж’]ать и ви[жж]ать и др. Кодификацию как описание и закрепление литературных норм в соответствующих письменных источниках обычно предлагают отличать от объективно существующих в системе языка норм. Однако кодифицированность норм и их объективность никак не противоречат друг другу. В грамматиках, словарях и т.д. фиксируются те же нормы, что объективно существуют в самом языке, но из них отбираются те, которые полагаются носителями языка наиболее правильными, предпочитаемыми и образцовыми (см. аксиологичность и вариантность норм). Следует обратить внимание на то, что кодифицированные нормы, как правило, отстают от реальной нормы. «Для соблюдения принципа адекватности современной норме кодификация должна своевременно откликаться на все изменения нормы, указывать перспективу развития, оценивать варианты нормы (и новые, только что появляющиеся, но ещё не распространённые среди носителей языка и уходящие). Кодификатор должен использовать все известные ему факты, учитывать системные отношения, представлять основные тенденции развития нормы (и общие, и в каждом отдельном случае) и, наконец, выражать своё субъективное представление об объективном состоянии литературной нормы в настоящий момент. К сожалению, основной принцип кодификации – адекватность современной норме – как правило, нарушается, так как словари, справочники и разного рода пособия, фиксирующие норму, отстают от реальной нормы и иногда пропагандируют вариант, уже уходящий из реального употребления» [Вербицкая 1993: 13]. 5. Регламентированность. Литературные нормы характеризуются регламентированностью (польск. reglament < фр. règle-ment < règle – правило). Само понятие «регламентация» означает установление правил, определяющих порядок какой-либо деятельности. Исходное слово «регламент» заимствовано русским языком из польского, куда оно пришло из французского, и переводится как «правило». В отношении языка его регламентацию надо понимать в следующих двух взаимосвязанных смыслах: а) наложение запрета на употребление внелитературных средств в тех ситуациях общения, в которых они неправильны и нецелесообразны и б) указание на нижние границы, за которыми речь перестаёт быть нормативной и целесообразной. В отличие от других разновидностей общенародного языка регламентация норм употребления языковых единиц в рамках литературного языка носит сознательный характер. Это объясняется тем, что общество заинтересовано в культивировании (в сохранении, развитии, обогащении, совершенствовании и т.д.) литературного языка, следовательно, и системы его норм (см.: всеобщность и общеобязательность нормы). Поэтому вся система образования – как среднего общего и специального, так и высшего профессионального – построена на нормах регламентированных и кодифицированных. Их используют радио и телевидение, театр, печатные средства массовой информации и др. государственные и общественные институты. Свойство «регламентированность языковых норм» тесно связано с предыдущим – их кодифицированностью: для того чтобы пропагандировать установленные правила употребления единиц языка и его самого в целом, необходимо их кодифицировать, т.е. описать, систематизировать и официально зафиксировать в специальных источниках. 6. Аксиологичность (оценочность). Литературно-языковые нормы отличаются аксиологическим, или оценочным, характером (греч. axios – ценный). Данное свойство базируется на обобщённых устойчивых представлениях носителей языка о языковых нормах как предпочитаемых, являющихся для них по тем или иным причинам значимыми. Оценочный характер норм связан с таким их свойством, как вариантность. Наличие в системе языка не одного, а как минимум двух разных способов выражения диктует необходимость давать оценку таким вариантам, например: пирог с повидлом – правильно, а пирог с повидлой – неправильно; пёстрая курица – правильно, а пёстрая кура – неправильно; ходáтайство – правильно, а ходатáйство – неправильно, афéра [аф’эра] – правильно, а афёра [аф’óра] – неправильно и т.д. Причём следует иметь в виду, что оценки, даваемые употребляемым языковым единицам, и – следовательно, нормам могут быть самого разного характера: «правильно – неправильно», «правильно – грубо неправильно», «хорошо – плохо», «хорошо – хуже», «хорошо – лучше», «уместно – неуместно», «целесообразно – нецелесообразно», «допустимо – недопустимо» и под. : Чацкий высмеивается над Молчалиным, а тот выпендривается перед ним (из соч. абитур.); [высмеивается – неправильно, ср.: высмеивает (кого? что?) или смеётся (над кем? чем?); выпендривается – грубо неправильно, неуместно, ср.: кичúтся]. Разнообразие оценок, которые даются тем или иным нормам и их вариантам, объясняется разным характером языковых норм. Так, в системе норм литературного языка имеются нормы строго обязательные, иначе императивные (лат. imperativus – повелительный) и не строго обязательные, или диспозитивные (лат. dispositivus – распоряжающийся), допускающие выбор. Нарушение императивных норм расценивается как грубая ошибка (см. примеры выше), т.к. они не имеют вариантов внутри литературного языка; поэтому лю- 39 бые другие реализации языковых единиц, подчиняющихся таким нормам, оцениваются отрицательно. Диспозитивные же нормы допускают варианты: начáлся и начался, я[ч’н]евая и я[шн]евая крупа, акселерация и акцелерация, который час? и сколько времени? и др. Однако здесь следует помнить о разных оценках таких вариантов: одни диспозитивные нормы имеют неразличающиеся, так называемые равноправные варианты (см. предыдущие примеры, кроме последнего) и неравноправные – стилистически различающиеся варианты: мáркетинг и разг. маркéтинг; бьют часы и морск. бьют склянки; руль и шофер. баранка (см. также последний пример выше). 7. Вариантность (вариативность; функциональная и стилистическая дифференцированность). Вариантность нормы – такой признак, который обусловлен наличием в системе литературного языка разных способов выражения (обозначения) одного и того же содержания в качестве возможных, допустимых, восполнительных (см. примеры выше). Функционирование в языке разных вариантов норм объясняется объективными колебаниями литературно-языковых норм вследствие развития самого языка. В языке постоянно происходят разного рода изменения: одни его элементы постепенно забываются носителями языка, они устаревают и уходят на периферию языковой системы, а по истечении определённого времени могут вовсе исчезнуть (ср.: кори[шн]евый – уст. и кори[ч’н]евый – современная норма; кладбúще – уст. и клáдбище; лóкы – ушло из употребления и современное слово лужа и др.). Напротив, в языке также постоянно создаются новые средства в соответствии с возможностями его системы или же по аналогии с уже имеющимися образцами (ср. новое: президентша, юбилярша, премьерша (о премьер-министре женщине) по аналогии с генеральша, губернаторша; футболистка, боксёрка, штангистка по аналогии с санитарка, техничка, доярка; написать заявление на кого-либо по аналогии написать заявление о ком-либо). Новые способы выражения уже имеющегося в языке смысла становятся, наряду со старыми вариантами, параллельными. Если тенденция к новому употреблению не будет противоречить закономерностям развития языка, она победит. В таком случае новая норма вытеснит старую, кодифицированную т.е. закреплённую в специальных письменных источниках норму,. Таким образом, развивается язык – изменяются его нормы. Причём следует знать, что вариантность нормы является органическим свойством языка, которое вытекает из характера его системы. И это же свойство не препятствует тому, что литературная норма может иметь варианты в каждом из языковых уровней: фонетическом (звуковом), морфемном, лексическом, фразеологическом, морфологическом, синтаксическом, текстовом. Колебание языковой нормы, в результате чего в речевом употреблении появляются его факультативные (фр. facultatif < лат. facultatis – возможный, необязательный, предоставляемый на выбор) и восполнительные варианты, объясняется также результатом взаимодействия разных функциональных стилей внутри самого литературного языка и взаимодействия последнего с просторечием, разными социальными, профессиональными и территориальными диалектами. Все эти разные способы и пути появления в литературном языке нового, в том числе и вариантов его норм, свидетельствуют – с одной стороны, об открытости литературного языка для доступа в него извне новых средств, с другой – о возможности функционирования в нём разных способов выражения (обозначения) одного и того же явления. Наличие вариантов норм – это, с одной стороны – отражение тенденций развития языка, а с другой – переходная ступень от устаревающей нормы к новой, и потому на определённом этапе жизни языка данные варианты сосуществуют в нормативной системе его литературной формы и даже конкурируют друг с другом. Конкуренция вариантов норм, как правило, приводит к двум результатам: один из вариантов либо постепенно вытесняется из употребления (например, ряха – ср. неряха, стрый – ср. дядя, балтический – ср. балтийский, щепетильный товар – ср. галантерейный), либо получает новую «специализацию»: становится средством стилистической или смысловой дифференциации языковых элементов (лагеря отдыха и политические лагери, бáржа – лит. вариант и баржá – разг. и проф., ректоры – уст. и ректорá – разг.). Борьба двух норм, если такое действительно наблюдается в системе языка, по словам М. В. Панова, «идёт двумя путями: или одна из норм вытесняется, или они функционально размежёвываются; часто эти два пути сочетаются друг с другом» [Панов 1961: 297]. Таким образом, стремление самой языковой системы определённым образом дифференцировать свои средства, вслед за Л. И. Скворцовым, можно назвать функциональной вариативностью нормы. 8. Динамичность (подвижность, историческая изменчивость). Языковая норма по своей сути диалектична, т.е. находится в процессе постоянного движения, изменения и развития под влиянием действующих на неё определённых факторов. Эти факторы подразделяются на внутренние и внешние. Внутренние (внутриязыковые) факторы обусловлены самим строем языка и его законами (действие закона аналогии, закона экономии языковых средств, взаимодействие формы слова и смысла в процессе речи и др.), а также тенденциями развития фонетической, лексической, грамматической и других систем. Э. Косериу пишет о внутренней обусловленности системы норм самим языком; по нему, любой сдвиг в системе языковых норм происходит лишь как историческая конкретизация определённой возможности, уже существующей в данной системе. Этот же учёный утверждает, что норма может изменяться в трёх случаях: 1) когда это функционально целесообразно и необходимо; 2) когда норма неизвестна говорящим на данном языке; 3) когда изменение нормы не затрагивает функционирования языка, т.е. взаимопонимания говорящих и пишущих на данном языке. Процесс изменения нормы (следовательно, и её развития) начинается со слабых участков языковой системы, иначе там, где система не полностью соответствует потребностям выражения через язык и по- 40 требностям общения на нём. Если же норма устойчива, то она может противостоять новым, массово рождающимся явлениям; в таком случае стабильной окажется как сама система языка, так и система его норм. Сказанное возможно проиллюстрировать следующими примерами. В русском языке современной эпохи одним из слабых звеньев его устройства является система форм мн. ч. Им. п. существительных. В этом звене и происходит постепенное изменение нормы через конкуренцию форм типа секторы – секторá, катеры – катерá, профессоры – профессорá, комбайнеры – комбайнерá, бухгалтеры – бухгалтерá. Поэтому литературная норма вынуждена на определённом этапе существования языка разграничивать в употреблении такие формы: в одних случаях нормативными остаются формы с окончаниями -ы, -и (слесари, токари, офицеры, ректоры и др.), в других – новые формы с окончаниями -а, -я (доктора, учителя, стога сена, желоба, жернова), в третьих – правильными квалифицируются обе формы (туесы – туеса, коробы – короба, тракторы (уст.) – трактора, директоры (уст.) – директора). И, напротив, норма пока запрещает к употреблению в литературном языке формы типа слесаря, токаря, офицера, ведомостя, матеря и под., квалифицируя их как просторечные или грубо просторечные. И в то же время устойчивыми остаются многие участки языкового строя, например, система падежей у именных слов и система спряжения у глаголов, несмотря на многочисленные отклонения в речи носителей русского языка при изменении этих групп слов. Всё многообразие синонимических форм и вариантов разных единиц литературного языка находит также объективное объяснение в последовательной функциональной дифференцированности самого языка. Нам известно, что русский литературный язык как одна из подсистем языка национального многообразен в функционально-стилистическом отношении, что обусловлено различным использованием языка в непохожих типовых ситуациях общения – речевого взаимодействия в научной деятельности, в области официальных, деловых взаимоотношений, в сфере массовой информации и коммуникации и др. Членение литературного языка на функциональные стили и жанровое разнообразие внутри них естественно предполагает, кроме сказанного, коммуникативную целесообразность в использовании языковых норм ещё и потому, что в языке постоянно действует тенденция к функциональному разграничению не только разнообразных его средств, но и их вариантов. Ср., например: В сфере функционирования разговорного языка особо выделяются такие стереотипные коммуникативные ситуации, как разговор покупателя с продавцом, пассажира с кондуктором, парикмахера с клиентом и т.п., которые содержат значительное число клишированных оборотов (научный стиль). – Разговорный язык отличается, например, тем, что его использование связано с такими часто повторяющимися ситуациями общения, как разговор покупателя с продавцом, пассажира с кондуктором, парикмахера с клиентом и т.д., в которых собеседниками применяются шаблонные, трафаретные средства речевого общения (академический стиль). – Знаешь, когда мы находимся в магазине, или когда едем в автобусе или троллейбусе, или сидим в парикмахерской, оказывается, мы разговариваем там почти всегда одинаково, представляешь, каждый раз используем почти одни и те же выражения (обиходно-разговорный стиль). Эволюция языка и его функционирование определяются, как было замечено выше, и факторами внешними (внеязыковыми) – общественно-политическими, экономическими, культурными и др. На состояние языка и его нормативной системы влияют конкретный этап исторического развития общества, его социальная структура (иначе состав носителей языка), особенности языковой ситуации и многое другое. Так, усиливающееся воздействие средств массовой информации и коммуникации, как правило, сопровождается весьма существенной унификацией и демократизацией как самого языка, так и системы его норм. Нормативная система языка может претерпевать существенные изменения в связи с бурными социальными переменами, как это наблюдалось, например, в истории русского языка в начале ХХ века. Изменения в нормативной системе языка могут появиться и вследствие того, что сама речевая деятельность носит творческий характер. В процессе говорения нами употребляются не только готовые единицы языка, но и постоянно создаются новые формы, слова и их сочетания, о чём в своё время писал Л. В. Щерба: «Совершенно очевидно, что хотя в процессах говорения мы часто просто повторяем нами раньше говорившееся (или слышанное) в аналогичных условиях, однако нельзя этого утверждать про всё нами говоримое. Несомненно, что при говорении мы часто употребляем формы, которых никогда не слышали от данных слов, производим слова, не предусмотренные никакими словарями <...>, не только употребляем слышанные сочетания, но постоянно делаем новые» [Щерба 1974: 24]. 9. Стабильность (относительная устойчивость). Данная черта, на первый взгляд, прямо противоположна динамичности, исторической изменчивости норм литературного языка. Однако здесь речь идёт не о статичности, неподвижности системы норм вообще, а о динамической стабильности. Нормы не могут не изменяться, как не может не изменяться сам язык. Но изменение норм языка происходит не семимильными шагами, а постепенно; сам язык демонстрирует нам, пожалуй, наиболее оптимальный путь преобразований – эволюционный. Это доказывается многими фактами из жизни самого языка. Одной из таких иллюстраций является сосуществование в нормативной системе языка на определённом этапе его функционирования вариантных способов выражения, или обозначения одного и того же (см. примеры выше). Как нельзя ярко характеризует данное свойство литературной нормы другой пример эволюционного пути изменения норм. Специалистам в области языкознания хорошо знакомо такое явление, как переход [э] в [о], который происходит в ударных слогах после мягких и шипящих согласных перед твёрдыми (на письме такой переход последовательно обозначается употреблением букв «е» и «ё»), например: желчь – жёлчь, маневр – манёвр, береста – берёста, акушер – акушёр, планер – планёр и др. Ср.: На холмах пушки, присмирев, Подняли свой голодный рев (Пушкин, начало ХIX века) и Из зарослей раздался голодный рёв льва (современное употреб- 41 ление). Процесс этот длится в русском языке уже более восьми столетий (начался он примерно в ХII веке) и, когда он завершится, сказать сложно. Действие данного закона привело к тому, что в системе норм произношения носителям русского языка необходимо разграничивать три группы слов: 1) слова, в которых произносится только звук [э]: львиный зев, согбéнный человек, оседлая жизнь, крупная афера; 2) слова, в которых произносится только звук [о]: никчёмный человек, нести околёсицу, поучительная побасёнка, скабрёзная шутка; 3) слова, в которых допускается двоякое (вариантное) произношение: см. группу слов выше. К тому же в русском языке есть группа слов, различие в произношении которых через [э] и [о], а на письме «е» и «ё», позволяет разграничивать разные по смыслу слова и грамматические формы одного и того же слова: именительный падеж – падёж скота, синее небо – поднял язык к нёбу; прочтя, узнáет многое – ребёнок узнаёт отца, пришли все – сделал всё. Устойчивость системы норм литературного языка обусловлена одновременно несколькими факторами. Большую роль в сохранении стабильности норм играет стремление говорящих и пишущих к сознательному сохранению определённых традиций в использовании в целом самого языка и применении его средств, а также в выборе вариантов языковых единиц. Немаловажное значение в этом имеет также и кодифицирование литературно-языковых норм и их регламентирование, т.е. закрепление системы норм через их фиксацию в письменных источниках, а затем и через пропагандирование норм в обществе. В стабильности нормативной стороны языка сказывается и само его устройство: любая структура в своей основе должна быть устойчивой, в противном случае она просто «развалится» и не сможет функционировать, следовательно, не сможет обеспечить те или иные потребности общества. Вместе с тем, стабильность нормативной системы языка обеспечивает преемственность разных поколений, говорящих на одном языке. Преемственность в языке означает, что представители разных поколений незатруднённо понимают друг друга, общаясь на одном и том же языке. Именно стабильность языка позволяет нам, несовременникам А. С. Пушкина, И. А. Крылова, А. П. Чехова и др. классиков русской литературы, без затруднения читать и понимать написанные ими произведения. Конечно, нельзя утверждать, что русский язык прошлых столетий не претерпел никаких изменений. Изменения есть, их можно наблюдать, так сказать, невооружённым глазом, но эти изменения незначительные, они не колеблют систему литературных норм и тем более не расшатывают её. Такую изменчивость языка и его норм учёные называют динамической стабильностью, тем самым утверждая, что язык изменяется, оставаясь в то же время стабильным. Стремление к стабильности, устойчивости является внутренне присущим свойством любой системы, в том числе и языковой с её нормами. «Но лишь в литературном языке стабильность и обязательность норм подкрепляется их кодификацией (фиксацией, описанием) в соответствующих авторитетных источниках (руководствах) – словарях, грамматиках и разного рода справочниках» [Скворцов 1980: 29]. 10. Воспроизводимость. Литературно-языковая норма является одним из важнейших условий стабильности и единства не только языка литературного, но и языка национального вообще. Стабильными, постоянными в употреблении нормы будут, кроме названных ранее условий – кодифицированности, регламентированности, системности, ещё и при условии их массовой и регулярной воспроизводимости. Эти же признаки норм, в свою очередь, признаются условием многовекового существования классической национальной литературы. Воспроизводимость нормы обязательно предполагает её массовое и регулярное повторение в речевом общении самого разного характера и в самых разных источниках. В речевой практике такое осуществляется через соблюдение системы норм языка (следовательно, через воспроизведение) печатными средствами массовой информации, такими общественными институтами, как образование, радио, телевидение, театр, через разного рода качественную печатную продукцию. Воспроизводимость нормы как часть языковой традиции, таким образом, вкупе с другими характеристиками норм является непременным условием понимания языка классической литературы и таким же обязательным критерием усвоения культурного наследия прошлого. 11. Регулярность. Данное свойство нормы тесно связано с её воспроизводимостью. Норма носит регулярный характер именно потому, что она воспроизводима, иначе потому, что в определённом языковом коллективе постоянно функционируют в качестве правильных, образцовых отобранные в процессе социальной оценки средства языка. Регулярность нормы характеризуется также через понятие «узус». В лингвистике под узусом понимается сложившийся речевой обычай, или общепринятое употребление языковых единиц. Генетическая связь двух последних признаков нормы чётко прослеживается в своеобразной формулезакономерности: нормы регулярны, потому что они воспроизводимы; нормы воспроизводимы, потому что они регулярны. Но регулярность и воспроизводимость норм зиждется не только на этом, велика роль в их регулярном и воспроизводимом употреблении и других характеристик нашей категории, в частности – в традиционности и стабильности норм, кодифицированности и регламентированности, общеобязательности (общепринятости) и всеобщности. 12. Традиционность (общепринятость). Языковые нормы традиционны, иначе имеют традиционный характер. Свойство традиционности нормы получают вследствие того, что они исторически складываются и передаются в речевом употреблении из поколения в поколение. Кроме того, традиционность норм обязательно предполагает сложившиеся правила их применения, широкую сферу функционирования и массовое распространение, т.е. общепринятость в употреблении. Традиционность языковых норм поддерживается классической национальной литературой, т.е. лучшими образцами творений мастеров слова – писателей, поэтов, публицистов. 42 13. Соответствие узусу (обычаю, употреблению) и возможностям системы языка. Литературная норма должна соответствовать общепринятому современному употреблению языка и его единиц. Причём нужно иметь в виду следующее: когда говорят о соответствии нормы узусу, речь идёт о реальном, распространённом употреблении языка и его единиц не по отношению к любому носителю языка, а к такому, который образован, грамотен, хорошо знает родной язык и так же чувствует его. Но, как известно, литературная норма не во всём соответствует узусу. Расхождения между нормами литературного языка и реальным, общепринятым употреблением зависят от многих причин: от конкретного исторического этапа развития языка, от социальной структуры общества, от особенностей сложившейся языковой ситуации, от важнейших тенденций развития языка, от процессов демократизации языка, от отставания кодификации (в силу названных ранее причин) от реального языкового употребления, особенно в области новых, зародившихся явлений. Однако такие расхождения не столь значительны, и потому литературная норма не искусственное образование, а такая система, которая регулирует функционирование языка и его единиц в соответствии с живым общепринятым употреблением. Кроме соответствия узусу, норма языка должна быть согласована с возможностями его системы, потому «языковая норма – это совокупность явлений, разрешённых системой языка...». Явлений, противоречащих языковой системе, в другой системе – нормативной – быть не должно и не может. По словам учёных, такое противоречие может появиться только после соответствующей перестройки системы языка или отдельного его участка. Однако в этом случае новые явления новой системе противоречить не будут, т.к. они станут нормативными, т.е. общеупотребительными, реальными, осознанными носителями языка. Л. А. Вербицкая в книге «Давайте говорить правильно» приводит пример, подтверждающий такой факт: «До XIX в. у существительных в родительном падеже, имеющих значение количества, было окончание -у (стакан чаю, ложка сахару, бутылка лаку и т.п.); у существительных, имеющих значение принадлежности, – окончание а (запах чая, вкус сахара, блеск лака и т.п.). Некоторые существительные имели одну форму с окончанием -а (под ударением) для обозначения того и другого значения (запах молока, стакан молока). Стремление к унификации привело к употреблению существительных, имеющих количественно-определительное значение, с окончанием -а; возникает дуплетность форм. Если считать, что в системе имеются две формы с разным значением и дистрибуцией, то при вытеснении одной формы другой меняется, по-видимому, система; и возможность употребления разных форм (-а и -у) в разных значениях – есть результат изменения системы, т.е. норма изменяется через систему. В течение какого-то времени обе формы (стакан чая, стакан чаю) употребляются параллельно, но постепенно одна форма вытесняется другой, одна форма оценивается как более правильная. Из противопоставлений ‘хорошо – плохо’, ‘лучше – хуже’, ‘правильно – неправильно’, ‘престижно – непрестижно’ рождается норма, рождается по социальным причинам» [Вербицкая 1993: 1415]. Литература: Вербицкая 1993: Вербицкая Л. А. Давайте говорить правильно. – М.: Высшая школа, 1993. – С. 5-16. Культура русской речи 2003: Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. – М., 2003. Лингвистический энциклопедический словарь 1990: Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М., 1990. Русский язык. Энциклопедия 1997: Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – М., 1997. Панов 1967: Панов М. В. Русская фонетика. – М., 1967. Скворцов 1980: Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи. – М.: Наука, 1980. Щерба 1974: Щерба Л. И. Языковая система и речевая деятельность. – М., 1974. Лекция 4 СИСТЕМА НОРМ ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА Все нормы литературного языка в их конкретных разновидностях (называемых иначе типами языковых норм), а также в их внутренних связях и взаимоотношениях составляют систему литературно-языковых норм. Система как объединение соподчинённых элементов (понятий, объектов, явлений и т.п.) образуется на основе учёта каких-то общих признаков этих элементов и закономерных связей между ними. Это и позволяет нам, с одной стороны, ориентироваться в многообразии явлений одного или разных порядков (сущностей), а с другой – является источником знания о самих изучаемых явлениях. Вспомните, например, классификацию химических элементов в периодической системе элементов Д. И. Менделеева или классификацию языковых единиц в общей системе самого языка. Вот таким же образом, на основе имеющихся общих признаков, можно классифицировать (лат. classis – разряд + facere – делать), т.е. распределять по отдельным разрядам (или типам) литературные нормы. Как было уже замечено, объединение чего-либо должно базироваться на общих признаках; наличие таких общих признаков называется основой (иначе – основанием, или принципом [лат. principium – основа, начало]) классификации. Естественно то, что и нормы литературного языка, представляющие собой определённое устройство, имеют под собой основу для их объединения. В зависимости от принципа объединения норм языка внутри него выделяются соответствующие конкретные типы, или разновидности норм. Науке о языке и учению о культуре речи известны самые разные подходы к классификации норм и, следовательно, к вычленению конкретных их разновидностей. Так, существует подразделение языковых норм на «старшие» и «младшие», которое учитывает время установления (закрепления) нормы в литератур- 43 ном языке. В части случаев принадлежность норм к названным типам легко определяется по словарным пометам: помета уст. (устаревшее или устаревающее) при одном из вариантов нормы говорит о принадлежности к старшей норме, а указание типа доп. (допустимо) сигнализирует о младшей норме. Ср.: достато[ч’]но и уст. достато[ш]но, договóр и доп. дóговор. Нормы классифицируют также с позиций обязательности и факультативности их функционирования в системе литературного языка. Здесь они подразделяются на императивные, т.е. строго обязательные к употреблению, и диспозитивные, или не строго обязательные, допускающие выбор. Например: сильный спазм и сильная спазма, тонна помидоров и тонна помидор, тоннель и туннель, акселерация и акцелерация допустимы в нормативной речи, однако при этом следует помнить, что они могут различаться степенью или широтой употребления. Если подобные варианты нейтральны с точки зрения стилистической, общеупотребительны, то они равноправны в своём применении во всех сферах речевого общения (принялся – принялся, пакет сахара – пакет сахару, напроказить – напроказничать и др.). Если же варианты стилистически разграничиваются, то их использование ограничивается той сферой речевого общения, где они и возможны (рапóрт, камбуз, кок, рында, бьют склянки, ходить в Индию – в речи моряков; ср.: рáпорт, кухня, повар, колокол, отсчитывать время, плавать в Индию). Широко известен и такой подход к объединению норм языка, когда их выделяют с точки зрения формы существования («жизни») человеческого языка. Наш язык, как известно, функционирует в двух формах – изначальной устной и вторичной письменной. В соответствии с этим все нормы, имеющиеся в литературном языке, объединяют в три группы: нормы устной речи, нормы письменной речи и смешанные нормы, или устнописьменные, – каждая из которых представлена конкретными типами. Нормы литературного языка выделяются и в соответствии с языковыми уровнями: орфоэпическая, акцентологическая, лексическая, фразеологическая, грамматическая (морфологическая и синтаксическая), стилистическая, орфографическая и пунктуационная. Каждая из группировок (названных и неназванных) имеет свои плюсы и минусы. Так, минусом последней классификации можно считать противоречие между выделяемыми в структуре и системе языка уровнями и включёнными в неё типами норм. В одних случаях выделяемые языковые нормы соответствуют имеющимся в структуре языка его уровням, например: лексические нормы – лексический уровень, синтаксические нормы – синтаксический уровень и т.д. В других случаях наличие норм в так называемой уровневой их классификации не подтверждается выделением соответствующего яруса в самом языке. Так, в названной классификации имеются нормы орфографические и пунктуационные, в то время как в языковом устройстве одноимённых уровней нет. Если строго следовать логике выделения норм в рассматриваемой классификации, то их число должно совпадать с количеством выделяемых в языке уровней его единиц. Ранее мы говорили, что язык определённым образом устроен (см. Лекцию 5). Его структура в самом общем виде представлена уровнями языковых единиц. Эти ярусы образуют системно организованные особые однотипные единицы языка. Следовательно, в языке должно выделяться столько уровней, сколько в нём есть особых единиц. Единицами языка, как известно, являются звуки, морфемы, слова, фразеологизмы, словосочетания, предложения; соответственно выделяются языковые ярусы, образующиеся из перечисленных элементов. Однако уровневая классификация норм представлена числом типов языковых норм, превышающим количество уровней языка. Помимо сказанного, в языкознании отсутствует единый подход к выделению языковых ярусов, соответственно и классификация норм на их основании в определённой степени не будет являться непротиворечивой. Напрашивается вопрос о том, каково должно быть основание вычленения норм литературного языка, чтобы оно было в максимальной степени обоснованным и логичным и не противоречило внутренней сущности предлагаемой к рассмотрению системы таких норм. На наш взгляд, таким принципом могли бы стать правила функционирования (или использования, употребления, применения) единиц языка в речи – устной и письменной. При таком подходе, по нашему убеждению, выделяется оптимальное количество конкретных разновидностей языковых норм. Идея наша не нова, она исходит из предложения Ю. В. Фоменко брать за основу классификации речевых ошибок правила языка: «Человек строит свою речь в соответствии с правилами языка. Если в речи соблюдены все правила языка, то её называют правильной. Если в речи есть ошибки, то её называют неправильной. Ошибка – это нарушение правила (нормы). Из этого следует, что типы речевых ошибок должны выделяться в соответствии с типами правил языка. В языке существуют правила произношения, словоупотребления (лексики), фразеологии, морфологии и синтаксиса, а также орфографии и пунктуации. <···> Кроме произносительных, лексических, фразеологических, морфологических, синтаксических, орфографических и пунктуационных правил в языке существуют правила стилистики, стилистические правила (нормы)» [Фоменко 1994: 13–14]. Принцип, предложенный Ю. Ф. Фоменко в качестве основополагающего для выделения типов речевых ошибок, может быть положен и в основу вычленения типов языковых норм. Однако при этом полагаем, что необходимо уточнить его сущность: типы норм языка должны выделяться в соответствии с правилами функционирования языковых единиц. Такая корректировка нужна, на наш взгляд, потому, что принцип «типы правил языка» должен класться в основу организации других типов норм, являющихся по своей сути более общими, чем нормы языка. К ним можно отнести нормы ортологические (нормы правильности речи), коммуникативные, лингвоэкологические, эстетические, этико-речевые. Соответственно, в систему норм в таком случае войдёт столько типов, сколько самых разных правил имеется в языке для употребления его единиц. 44 Итак, в устной и письменной речи мы должны соблюдать следующие правила употребления единиц языка: 1) правила образования звуков языка и речи; 2) правила произношения звуков языка и речи; 3) правила расстановки ударений в словах; 4) правила интонирования предложений и их частей, а также всей строимой речи; 5) правила правописания букв и их сочетаний в словах, правила правописания самих слов; 6) правила расстановки знаков препинания на письме; 7) правила употребления морфем; 8) правила образования новых слов; 9) правила изменения слов и образования их форм; 10) правила словоупотребления; 11) правила употребления фразеологизмов; 12) правила грамматической сочетаемости слов и членов предложений; 13) правила конструирования (построения) предложений; 14) правила продуцирования (создания и построения) текстов; 15) правила уместного использования (в соответствии с ситуацией общения) всех единиц языка и речи. В соответствии с объективно существующими правилами функционирования языковых единиц необходимо вычленить следующие нормы: артикуляционные (звукообразовательные), орфоэпические (произносительные), акцентные, или акцентологические (нормы ударения), интонационные (нормы ритмикомелодического построения речи), орфографические (правописные – в узком смысле), пунктуационные (нормы расстановки знаков препинания), морфемные (нормы употребления словообразовательно значимых частей слова), деривационные (словообразовательные), морфологические (словоизменительные и формообразовательные), лексические (словоупотребительные), фразеологические (нормы использования устойчивых оборотов языка), синтагматические (нормы грамматической, или синтаксической, сочетаемости слов и членов предложений), синтаксические (нормы построения предложений), текстовые, или композиционнотекстовые (нормы создания текстов, или речевых произведений), стилистические, или ситуативные (нормы уместного и целесообразного употребления языковых единиц). Целесообразно в практическом отношении представить типологию литературных норм в таком систематизированном виде, который одновременно демонстрировал бы более наглядно взаимоотношения разных типов норм в их внутренних группировках. Здесь нам поможет опора на знание о формах существования человеческого языка – устной (звуковой, звучащей) и письменной (графической, буквенной). Для разных форм языка существенным является соблюдение одних групп норм и игнорирование других. Так, в устной (звучащей) речи чрезвычайно важно владеть такими типами языковых и речевых норм, которые связаны со слуховым восприятием речи, напротив – письменная речь требует неукоснительного соблюдения норм, связанных со зрительным восприятием речи (восприятием написанного). Вполне понятно и то, что есть такие требования к грамотной речи, которые одинаково должны соблюдаться как в устной, так и в письменной форме речи. Представим такое объединение норм языка в таблице. Правила употребления Типы норм языковых единиц литературного языка I. Нормы, свойственные только устной форме речи 1. Правила артикулирования, или образования (производства), звуков речи 1. Артикуляционные (звукообразовательные) нормы 2. Правила произношения звуков и их сочетаний в потоке речи; правила произношения некоторых грамматических форм; правила произношения заимствованных (иноязычных) слов 2. Орфоэпические (произносительные) нормы 3. Правила расстановки ударений в словах 3. Акцентные (акцентологические) нормы 4. Правила интонирования отдельных частей фраз и самих фраз в целом, правила ритмико-мелодического построения всей речи 4. Интонационные нормы II. Нормы, свойственные только письменной форме речи 1. Правила правописания отдельных букв и их сочетаний в составе слов; правила разграничения на письме пропис- 45 1. Орфографические нормы (нормы правописания) ных (заглавных) и строчных букв; правила раздельного, слитного и полуслитного (дефисного) написания слов; правила переноса частей слов с одной строки на другую; правила графического сокращения слов 2. Правила расстановки знаков препинания внутри и в конце предложений 2. Пунктуационные нормы (нормы расстановки знаков препинания) III. Нормы, свойственные и устной, и письменной форме речи (смешанные нормы) 1. Правила употребления в речи значимых частей слова (морфем) 2. Правила образования новых слов 1. Морфемные нормы 2. Деривационные (словообразовательные) нормы 3. Правила изменения форм слов и правила образования форм слов 3. Морфологические (словоизменительные и формообразовательные) нормы 4. Правила употребления слов в речи на основе знания их лексических значений в языке и в данном контексте; правила предметно-логической (валентной) сочетаемости слов в контексте; правила парадигматической и синтагматической сочетаемости слов в речи 4. Лексические тельные) нормы 5. Правила использования устойчивых оборотов языка (фразеологизмов) на основе знания их значений, структуры (построения), компонентного состава и грамматической формы 5. Фразеологические нормы (нормы употребления устойчивых оборотов языка) 6. Правила грамматической, (синтаксической), связи слов в составе словосочетаний; правила синтаксической связи главных членов предложений; правила синтаксической связи однородных членов предложений 6. Синтагматические нормы (нормы синтаксической сочетаемости слов внутри предложения) 7. Правила конструирования (построения) предложений разных типов на основе имеющейся в языке системы синтаксических моделей (схем) 7. Синтаксические нормы (нормы построения предложений) 8. Правила продуцирования (создания) речевых произведений разных типов и стилей (правила построения таких текстов) 8. Текстовые текстовые) нормы 9. Правила уместного (в соответствии с ситуацией общения) и целесообразного выбора языковых средств 9. Стилистические (ситуативные) нормы (словоупотреби- (композиционно- В пособиях, предназначенных для изучения нашей учебной дисциплины, а также в других источниках по проблемам нормативности языка предлагаются как разные классификации, так и разные перечни конкретных разновидностей литературных норм. Объяснение такое положение находит в разных принципах выделения самих норм и в разных точках зрения на отдельные типы норм. Так, Б. Н. Головин в своём учебном пособии «Основы культуры речи» не включает в систему языковых норм лексические нормы, рассматривая правила употребления слов в разряде норм другого порядка, а именно коммуникативных, о которых речь пойдёт ниже (см. Лекцию 7). Этот языковед считает, что «нет оснований регулирование выбора слов и их значений приписывать действию нормы. Норма действует жёстко и категорично, к тому же в сфере речевого автоматизма. Выбор слова и его значения, как правило, не предписывается жёстко и категорично и зависит от решения, которое примет сознание говорящего или пишущего. Этот выбор регулируется обычно не нормой, а целесообразностью – принципом, который действует достаточно мягко и вместе с тем требовательно, удовлетворяя нужды речевого общения. Но всё же на долю нормы в лексике кое-что остаётся: это те слова и фразеологизмы, применение которых исключено литературным языком» [Головин 1980: 48–49]. Приведённые слова автора названной книги свидетельствуют также и о том, что он отказывает в статусе самостоятельного типа и фразеологическим нормам. Отсутствуют в системе норм литературного языка у 46 данного лингвиста и другие типы языковых норм, предлагаемые нами в качестве особых их разновидностей. В целом Б. Н. Головин так представляет себе систему литературно-языковых норм, беря за основу их различения функциональное варьирование, выбор парадигматических и синтагматических вариантов единиц языка на разных уровнях языковой структуры: нормы произношения, нормы ударения, нормы словообразования, нормы морфологические, нормы синтаксические [см. там же: 48]. Некоторые из учёных исключают из системы норм морфемные и словообразовательные, полагая факты словотворчества (словосочинительства) явлениями лексическими: «Процесс словообразования протекает не в речи каждого отдельного индивидуума, а в общенародном языке. Говорящего «интересуют» не процессы словообразования, а их результаты – конкретные лексические единицы. Он использует слово не как образование на случай, а как единицу готовую, многократно воспроизводимую всеми носителями языка. Если же говорящий забывает, в той или иной степени искажает морфемную структуру слова, то это значит, что он не вполне владеет данной лексической единицей, нарушает лексическую норму, допускает лексическую ошибку» [Фоменко 1994: 28]. В практике школьного преподавания русского языка обычно в систему литературных норм включают следующие четыре основных типа: орфографические, пунктуационные, грамматические, речевые, с подразделением грамматических норм на словообразовательные, морфологические, синтаксические; речевых – на лексические, стилистические, нормы построения текста. В частности, такую типологию обнаруживаем в материалах по подготовке экспертов предметных комиссий, проверяющих творческие письменные работы учащихся, сдающих выпускной экзамен по русскому языку по материалам и форме ЕГЭ [Единый государственный экзамен 2005: 7; 39]. К сожалению, приходится констатировать отсутствие единого подхода к выделению типов норм в пособиях и рекомендациях, предназначаемых для школьников и учителей. Так, авторы пособия по подготовке к Единому государственному экзамену по русскому языку закономерно включают в него параграф «Языковые нормы», однако ограничиваются здесь рассмотрением лишь орфоэпических, лексических и грамматических (морфологических и синтаксических) норм [Единый государственный экзамен 2005: 56]. Подобное сложившееся положение оставляет актуальной проблему не только классифицирования норм литературного языка, но и представления их системы с разграничением конкретных типов если не в безупречном виде, то хотя бы в таком, к которому предъявлялись бы меньшие претензии. Такой подход, как нам кажется, предложен в данном пособии (см. таблицу выше). Заметим, что в предлагаемой системе норм языка возможны корректировки, упрощающие в какой-то степени нашу типологию и необходимые в практическом отношении (об этом речь пойдет в следующей части). Думаем, что и данная классификация далеко не безупречна и она требует дальнейшего осмысления и совершенствования. Литература: Головин 1980: Головин Б. Н. Основы культуры речи. – М., 1980. – С. 4–21; 40–49. Единый государственный экзамен 2005: Единый государственный экзамен: Русский язык: Материалы для подготовки экспертов региональных предметных комиссий: Методические рекомендации по оцениванию заданий с развёрнутым ответом / И. П. Цыбулько, Ю. Н. Гостева, В. И. Капинос и др. Часть 1. – М., 2005. Культура русской речи 2003: Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Отв. ред. Л. Ю. Иванов, А. П. Сковородников, Е. Н. Ширяев. – М., 2003. Фоменко 1994: Фоменко Ю. В. Типы речевых ошибок: Учебное пособие. – Новосибирск, 1994. Краткие характеристики отдельных норм литературного языка В данной части мы кратко охарактеризуем лишь некоторые нормы языка, что связано, в первую очередь, с неоднозначной интерпретацией отдельных типов норм в соответствующей литературе о них или выделением/невыделением части их как самостоятельных в системе литературных норм. Другая причина кроется в имеющихся в достаточно полном объёме сведениях о них в специальных источниках и в том, что некоторые аспекты нормативной системы языка весьма подробно изучаются в школьном курсе русского языка (например, орфографические, пунктуационные, морфологические, синтаксические, текстовые). Начнём изложение некоторых, наиболее существенных, сведений о нормативной стороне с информации о нормах, свойственных лишь устной форме речи. В устной речи в официальных ситуациях общения весьма важным является следование нормам артикуляционным, орфоэпическим, акцентологическим и интонационным, нарушение которых либо не сказывается на нормативности письменной речи, либо оно здесь – свидетельство какого-то речевого недочёта. В звучащей речи, например, очень важно правильно ставить в употребляемых словах ударение, в письменной же речи мы их не фиксируем. Точно так же на письме мы не отмечаем особенности произношения слов, в то время как для устной речи соблюдение орфоэпических норм – непременное требование нормативной стороны функционирования языка и его единиц. Артикуляционные нормы. К данному типу норм мы предлагаем относить такую разновидность литературных норм, которая регулируется правилами образования звуков речи. Термин образован от слова артикуляция (лат. articulatio < artticulare – расчленять членораздельно, ясно выговаривать), что означает работу органов речи (губ, языка и разных его участков, мягкого нёба, голосовых связок и др.), необходимую для производства (образования) звуков речи. Прежде чем произнести звук, мы его должны образовать; произнесённый звук – это явление вторичное, оно появляется в звучащей речи как результат работы органов речи по его производству. Например, звук [р] образуется вследствие того, что воздушная струя, выходящая из лёгких, дойдя до гортани, встречает здесь голосовые связки и колеблет их; затем в ротовой полости она натыкается на другую преграду в виде языка и, преодолевая её, заставляет дрожать кончик языка. Такая совокупная работа органов речи в разных комбинациях производится для образования каждого конкретного звука 47 языка. Изучение иностранного языка, как правило, начинается с освоения фонетической, т.е. звуковой, системы этого языка, если она в чём-то не совпадает с такой же системой родного языка – а это есть не что иное, как овладение артикуляционными нормами. Например, существенно различаются артикуляционные нормы в образовании звука [з] и звука [ð] русского и английского языков. Совершенно различны и артикуляции звуков [р] и [r] русского и французского языков: в русском языке [р] – дрожащий, а французский [r] – грассирующий (фр. grasseуer – картавить). Несоблюдение норм в образовании звуков речи чужого языка ведёт к нарушению артикуляционных норм данного языка. Например, носители сагайского диалекта хакасского языка не различают в произношении два звука русского языка [ч’] и [щ’]; и на месте первого, и на месте второго звука произносят только [щ’]. Употребление [щ’] вместо [ч’] в словах типа [щ’ай] – чай, у[щ’]итель – учитель, по[щ’]та – почта и под. – это не ошибки в произношении звуков, а ошибки в их образовании. Подобного же рода ошибки могут наблюдаться и у носителей разных диалектов русского языка при условии перенесения «манеры» производить звуки родного диалекта в другие (официальные) ситуации речевого общения. Так, часто в неродной речевой среде от жителей южных областей и краёв России можно слышать в употреблении вместо смычно-взрывного звонкого [г] щелевой звонкий [γ], «парный» глухому [х]. [γ] отсутствует в звуковой системе русского литературного языка; этот звук требуется произносить по орфоэпическим нормам на месте буквы «г» лишь в отдельных случаях: в слове ей-богу, в восклицании господи!, в междометии ага и косвенных падежах существительного Бог. Подобного же рода замечание касается и «цокающего» или «чокающего» произношения, когда не различаются в артикуляции два разных звука [ц] и [ч’] в речи представителей одноимённых типов говоров: цапля, цай, цугун, заяц и чапля, чай, чугун, заяч. В соответствии с её спецификой артикуляционную норму иначе называют фонематической нормой [от термина фонема; греч. phōnēma – звук]. Данный тип нормы на базе русского языка может быть назван также звукообразовательной нормой. Орфоэпические нормы. Название этого типа идёт от греческого слова «орфоэпия» [orthoépeia, от orthoós – правильный и épos – речь]. Орфоэпические нормы регулируют правила произношения звуков и их сочетаний в составе слов, правила произношения некоторых грамматических форм, правила произношения иноязычных слов, например: бу[γ]галтер, ле[х]кó; [щ’]итать деньги, но [ш’ч’]итать текст; у сине[в]о моря, учил[са] – учил[с’]я; с[о]мбрер[о, ], [дэ]льта. Объём орфоэпических норм разными авторами трактуется неодинаково. При широком понимании в них включаются, кроме собственно произносительных норм, также нормы ударения и нормы интонации. Однако было бы целесообразным под орфоэпическими нормами подразумевать соблюдение звукового оформления значимых единиц языка – морфем и слов, иначе правильное произношение отдельных звуков и их сочетаний в составе этих языковых единиц. Соответственно расстановка ударения в словах и интонирование речи будут регулироваться самостоятельными типами норм, т.к. существуют особые правила в этих областях устной речи, отличные от правил произношения. Особое внимание орфоэпия как специальное учение акцентирует на слабых участках произносительной системы литературного языка. К ним в первую очередь относятся вариантные звуковые реализации одних и тех же морфем или слов, не обозначающиеся на письме, типа: копеечный – (шн) и (чн), кредо – (рэ) и (ре), коллоквиум – (ло) и (лё), дрожжи – (ж’ж’) и (жж), жакет – (жы) и (жа) и др. В отдельных случаях такое варьирование находит отражение на письме: фортепиано и фортепьяно, крынка и кринка, туннель и тоннель, акселерация и акцелерация и под. – и тогда говорят о фонетико-графических вариантах слов. Орфоэпические нормы подразделяются на сильные и слабые. К сильным нормам произношения следует отнести такие, которые регулируются так называемыми непреложными фонетическими законами: неразличение в произношении гласных в безударных слогах: [малакó], [вад’инóй], [стакáн], [л’иснóй], [п’итáк], [с’ин’úца]; оглушение конечного звонкого согласного в словах: изморо[с’], поро[к,], голу[п’], холо[т]; оглушение звонких согласных перед глухими: [ф]скользь, голу[п]ка, ко[к]ти, ло[ш]ка; выкидка в произношении отдельных звуков в группе согласных (непроизносимые согласные): ле[сн’]ица, пра[зн’]ич-ный, чу[ст]вовать и другие законы. Слабые орфоэпические нормы представляют собой исключения из общей системы норм произношения. Они не регламентируются строгими звуковыми закономерностями языка и потому требуют к себе пристального внимания. К тому же они представляют собой довольно разветвлённую подсистему фонетических норм – так ещё называют данный тип норм – , что не может не сказаться на определённых трудностях их практического применения в речевом общении. Сюда относятся: – особенности произношения согласных перед звуком [э], на письме выраженным буквой «е», в заимствованных словах (терапевт, декрет, ресурс, тенденция, катéтер и т.д.); – различение звуков [о] и [э] на месте букв «ё» и «е» под ударением после мягких и шипящих согласных перед твердыми (побасёнка, скабрёзный, углублённый, осуждённый, иноплеменный, житие святых, афера, двоеженец и др.); – произношение буквосочетания «чн» в примерах типа скучный, пустячный, двоечник, ячневая (крупа), нáрочный (посыльный), нарочно; – произношение буквосочетания «чт» в местоимении что, а также в новых словах и падежных формах, образованных от него; в союзах что, чтобы, для того чтобы и под.; – произношение буквосочетаний «жж», «зж» и «жд»: вожжи, брюзжать, дождь; 48 – произношение безударных гласных «о» в иноязычных словах: оазис, палаццо, радио, бордо, фойе, скерцо, эмбарго и т.д.; – особенности произношения некоторых звуков в отдельных словах: бухгалтер, лучший, тягчайший, помощник, всенощная, Бог, Богу, ага, сегодня и др. (в выделенных местах написание не совпадает с произношением); – особенности произношения некоторых сочетаний согласных в отдельных словах и отдельных формах: жёстче, хлёстче, мужчина, лёгкий, мягкий и др.; – различение в произношении начального буквосочетания «сч» в некоторых словах: счетверить, счёсывать, счертить, счищать и ср.: счастье, счёты, счетовод. Орфоэпические нормы, как было уже замечено, могут иметь варианты. В одних случаях произносительные варианты равноправно функционируют во всех сферах общения, как например: террор с мягким и твёрдым произношением первого согласного, фольклор – такое же двоякое произношение согласного звука на месте буквы «л», яи[ч’н]ый – яи[шн]ый, ни[ч’]то – ни[ш]то. В других случаях фонетическая вариантность социально значима. Здесь речь идёт о стилистических вариантах, сознательно выбираемых говорящими в различных ситуациях общения. Так, в обиходно-бытовом общении, которое характеризуется меньшей требовательностью к соблюдению строгих норм, возможно употребление сниженных вариантов, к примеру таких, как: жаво[рн]ок, суто[лк]а, щ[а]вель, в[а]бще, ты[щ’]а – ср.: жаворонок, сутолока, щ[и]вель, в[аа]бще, ты[с’и]ча, тогда как в торжественной официальной обстановке такие варианты недопустимы. Орфоэпические нормы литературного языка закреплены в специальных словарях и справочниках по культуре речи. Самым известным из них является «Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы» под редакцией Р. И. Аванесова (шестое издание вышло в 1990 г.). Нормы произношения отражены и в «Справочнике по правописанию, произношению, литературному редактированию» Д. Э. Розенталя (М., 1994), «Словаре трудностей русского языка» Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой (М., 1986), словаре-справочнике «Культура русской речи» Л. И. Скворцова (М., 1995), словаре-справочнике «Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка» под редакцией К. С. Горбачевича (Л., 1974), «Словаре трудностей русского произношения» М. Л. Каленчук и Р. Ф. Касаткиной (М., 1997); «Школьном орфоэпическом словаре русского языка: Произношение слов» П. А. Леканта и В. В. Леденёвой (М., 1998) и др. Акцентологические (акцентные) нормы. Термин ведёт своё начало от латинского слова accentus, что в переводе означает ударение. Ударение для языков типа русского – это выделение голосом в звучащей речи одного из слогов знаменательного слова. Выделение нужного слога происходит при помощи увеличения интенсивности и длительности звучания голоса. Незнаменательные слова (предлоги, союзы, частицы), как правило, не имеют своего самостоятельного ударения: в произношении они примыкают к ударяемым словам и сливаются с ними в единое целое, образуя в речи так называемые фонетические слова (у лéса, под горóй, съéл бы, у нúх же и т.п.). В некоторых случаях в фонетических словах ударение «перетягивает» на себя служебный элемент. Вспомните: «Однажды в студёную зимнюю пору / Я úз лесу вышел – был сильный мороз» (Н. А. Некрасов). Незнаменательное слово получает ударение и тогда, когда говорящему необходимо акцентировать внимание собеседника на чём-то важном: Поищи не нá пне, а зá пнём! Усвоение системы русского ударения осложнено отсутствием чётких критериев в постановке правильного ударения. Русское ударение своего рода бессистемная система. Поясним сказанное. Внутри самостоятельных частей речи вычленяются группы слов, различающиеся некоторыми закономерностями. Так, в кратких формах многосложных прилагательных ударение обычно остаётся неизменным, падая на основу: великолéпен, великолéпна, великолéпно, великолéпны; плачéвен, плачéвна, плачéвно, плачéвны; беспощáден, беспощáдна, беспощáдно, беспощáдны. В группе немногосложных прилагательных в кратких формах ударение также остаётся на основе, но в форме женского рода оно перемещается на окончание: яркá, хитрá, белá, яснá и т.д. Однако в указанных группах имеются и отклонения от таких правил постановки ударения: 1) в отдельных кратких формах многосложных прилагательных ударение не остаётся постоянным на основе: кóроток, кóротко – но короткá, короткú; ширóк, ширóко (не путать с наречием широкó), но широкá, широкú; 2) часть кратких прилагательных – как многосложных, так и короткосложных – имеет вариантное ударение: глубóки – глубокú, ширóки – широкú, мáлы – малы, тúхи – тихú и под.; 3) небольшая группа кратких прилагательных во всех кратких формах, кроме формы муж. рода, употребляется с ударным окончанием: умнá, умнó, умны. Такого же рода картина наблюдается, например, в системе форм простой сравнительной степени качественных прилагательных или в системе форм рода и числа глаголов прошедшего времени: 1) гумáннее, красúвее, чúще, глубже и вольнéе, сильнéе, слабéе, вернéе; 2) пришлá, пришлó, пришлú; читáл, читáла, читáло, читáли; выл, выла, выло, выли; пúл, пилá, пúло, пúли. В отношении кратких страдательных причастий действует следующее правило: если в полной форме таких причастий имеется ударный суффикс (это -ённ-), то в кратких формах ударение падает на окончание, кроме причастий муж. рода: затруднённый – затрудненá, затрудненó, затруднены, но затруднён. Значительные трудности в усвоении норм ударения вызывают специфические свойства русского словесного ударения: 1) русское ударение свободное, или разноместное, т.е. может находиться на любом слоге слова (на первом – прúгород, на последнем – дорогóй костюм, на любом из срединных – аудитóрия, новорождённый, точúльщик и т.д.); 2) русское ударение подвижное, т.е. не привязанное к определённой морфе- 49 ме в слове: в процессе словоизменения и формообразования ударение может перемещаться с одного слога на другой (гóрод – городá, веслó – вёсла, дорогóй – дорóже, нарéзал – нарезáл). Этими названными признаками русское ударение отличается от ударений других языков с похожим (динамическим, силовым) типом ударения: например, во французском языке ударение падает на последний слог, в немецком и чешском языках оно ставится обычно на первый слог, в польском ударным является предпоследний слог и т.д. Следует сказать о том, что свобода и подвижность ударения в словах русского языка всё-таки не безгранична: по наблюдениям специалистов в области акцентологии (науки, изучающей ударение) в своём большинстве русское ударение стремится к центру слова, стремясь ограничить число предударных и заударных слогов и в то же время предпочитая располагаться во второй половине слова, например: исключúтельный, регулúровать, реáльно, спосóбный, социáльный, безудáрность, кладóвка, красúвее, отдéльно, припúсывать, сравнúтельный, употреблéние, возникáет. По статистическим данным около 96% слов имеет в нашем языке неподвижное (фиксированное) ударение, расположенное или на основе, или на окончании. Что касается слов с подвижным ударением, то их, как следует из приведённых данных, в количественном отношении сравнительно немного, но они представляют наиболее активный в употреблении пласт лексики. Разноместность и подвижность русского ударения имеют в языке в некоторых случаях семантическую (смысловую), грамматическую и семантико-грамматическую нагрузку. Именно незакреплённость ударения за каким-либо конкретным слогом позволяет в русском языке различать слова-омонимы типа забéгал и забегáл, элéктрик и электрúк, языкóвый и языковóй, úрис и ирúс; разные грамматические формы одного и того же слова: стéны (Им. п., мн.ч.) и стены (Род. п., ед.ч.), отрéзал (сов. вид) и отрезáл (несов. вид); одновременно и значения, и формы разных слов: много дорóг и он мне дóрог, пúли молоко и пилú доски, прóпасть (сущ.) и пропáсть (гл.). За справками по нормативной постановке ударения также необходимо обращаться к словарям и справочникам: «Словарь ударений для работников радио и телевидения» (М., 1985) – его авторы Ф. Л. Агеенко и М. В. Зарва; «Словарь ударений русского языка» (М., 1993) этих же авторов. См. также источники, указанные в предыдущей части для норм произношения. Интонационные нормы. Интонация (от лат. intono – громко произношу) – совокупность особенностей произношения отрезков фразы, предложений и в целом всей речи. К произносительным характеристикам звучащей речи относятся тон голоса (степень высоты его звучания), громкость и тембр речи (звуковая окраска), сила звучания (интенсивность речи), темп речи (степень скорости произнесения), мелодия (чередование повышения и понижения голоса и последовательность тонов), различные паузы (перерывы в произнесении отрезков речи) – физиологические, логические, эмоциональные; разные типы ударений: словесные, фразовые, логические. Интонационные нормы как составная часть, наряду с нормами произношения и ударения, стилями произношения, входят в фонетическую (звуковую) организацию речи. Специфика звучащей речи заключается в том, что она всегда тем или иным образом интонационно оформлена. Письменный текст в этом отношении менее прозрачен и беден в средствах передачи разнообразия интонации. Именно по этому поводу английский драматург Бернард Шоу (1856–1950) выразился следующим образом: «Есть 50 способов сказать «да» и 500 способов сказать «нет» и только один способ их написать». Интонация для устной речи – это одно из важных средств формирования смысловых фрагментов предложений, самих предложений в целом и всего звучащего текста. Звучащая речь членится на смысловые отрезки, состоящие из одного или нескольких слов, на одно из которых падает логическое ударение. Логическим ударением в кóлоне (лат. colonus – ритмический отрезок речи) выделяется наиболее значимое с точки зрения смысла слово. В зависимости от семантикостилистических заданий автор речевого произведения регулирует темп своей речи, членит её на смысловые части (кó-лоны), укорачивая или удлиняя их, располагает в них по своему усмотрению слова, использует прямой или обратный порядок членов предложения (инверсию), выделяет голосом наиболее значимое с его точки зрения слово (логическое ударение) и т.д. Особенности интонирования речи называются по-другому интонационным рисунком. Интонационный рисунок прозаических и поэтических (стихотворных) текстов отличаются, т.к. у каждого их них, кроме общих характеристик, имеются ещё и различительные. Так, фонетическая выразительность поэтических произведений достигается, помимо сказанного выше, рифмой (соразмерностью, согласованностью, созвучием – своеобразным расположением в стихотворной строке ударных и безударных слогов), размерами стиха, делением поэтической речи на строки, паузами и др. Однако всё же не стоит забывать о том, что все интонационные средства, хотя они имеют немаловажное значение, подчиняются тому содержанию, которое говорящий вкладывает в свою речь и которое желает донести до её адресата (слушателя или аудитории). Подтвердим данный тезис следующим примером, заимствованным нами из пособия М. П. Сенкевича «Культура радио- и телевизионной речи» (М., 1997): Вот этот изразец, / и мебель / старого красного бархата, / и кровати / с блестящими / шишечками, / потёртые ковры, / пёстрые и малиновые, / с соколом / на руке Алексея Михайловича, / с Людовиком XIV, / нежащимся / на берегу шёлкового озера / в райском саду, / ковры турецкие / с чудными завитушками / на восточном поле, / что мерещились маленькому Николке в бреду скарлатины, / бронзовая лампа под абажуром, / лучшие на свете шкапы / с книгами, / пахнущими таинственным / старинным шоколадом, / с Наташей Ростовой, / Капитанской Дочкой, / золочёные чашки, / серебро, / портреты, / портьеры, / – все семь пыльных / и 50 полных комнат, / вырастивших молодых Турбиных, / всё это / мать в самое трудное время оставила детям и, / уже задыхаясь и слабея, / цепляясь за руку Елены плачущей, / молвила: / «Дружно... / живите» (М. Булгаков). «В приведённом отрывке группы колонов сознательно очерчены автором нерезко, каждый ритмический отрезок как бы вливается в другой, что создаёт непрерывный монотонный, убаюкивающий ритм, подчёркнутый ещё более интонацией перечисления. Такой ритм обозначает обособленность, замкнутость давно сложившегося и, казалось бы, устойчивого домашнего мира Турбиных», – заключает автор указанного учебного пособия [Сенкевич 1997: 41–42]. Весьма доступно и просто о сущности интонации пишет Е. А. Брызгунова в «Энциклопедическом словаре юного филолога»: «Любое высказывание произносится с какой-либо интонацией. Различия в интонации зависят от изменений четырёх компонентов: основного тона голоса (чем чаще колебания голосовых связок, тем выше основной тон); интенсивности звучания (чем больше напряжённость и амплитуда колебаний голосовых связок, тем больше интенсивность); длительности звучания (чем больше звуков произносится в единицу времени, тем меньше их длительность, тем быстрее темп речи); степени отчётливости тембра, т.е. качества звуков (чем напряжённее артикуляция, тем отчётливее тембр и его изменения, зависящие от эмоционального состояния говорящего, например в момент гнева, радости, недоумения, удивления). <···> Устанавливаются разнообразные связи формы и содержания в звучащей речи, нарушение этих связей воспринимается как неестественность... Многообразные возможности интонации регулируются общей закономерностью. Если лексико-синтаксические средства выражают лишь часть возможных значений, то усиливается смыслоразличительная роль интонации..., например: Глубоко здесь. Глубоко здесь? Напротив, если лексико-синтаксические средства полностью выражают значение предложения, то интонация передаёт эмоционально-стилистические различия... Так, в предложении Ух и глубоко же здесь! сочетание ух, и, же + глубоко выражает высокую степень признака («очень»), поэтому допустимо употребление всех типов [интонаций]: каждая из интонаций передаёт тонкие эмоционально-стилистические различия, но не сможет снять значение «очень»» [Энциклопедический словарь юного филолога 1984: 114, 116]. В заключении к данной части приведём слова известного советского языковеда и литературоведа Б. В. Томашевского, рекомендующие быть чрезвычайно внимательными и осторожными в интонировании речи: «Нельзя ни перегружать отдельные члены, ни дробить речь на мелкие единицы. Требования удобопроизносимости вообще обязательны для речи, а в художественной прозе присутствует и несколько повышенное требование «гармонии». Именно с точки зрения расчленённости проза может быть и гармоничной, и корявой, и дело писательского вкуса и такта – выбрать в этом отношении должную меру». Подчеркнём вслед за учёным: «должная мера» – одна из отличительных интонационных норм. Морфемные и деривационные (словообразовательные) нормы. Два названных типа литературных норм с точки зрения практической целесообразности лучше всего объединить под общим названием, несмотря на то, что первые касаются правил употребления морфем, соответствующих их особым функциям и значениям, а вторые – соблюдения процессов образования новых слов. Кроме того, первый термин в соответствии с его содержательным объёмом должен касаться и особенностей изменения слов и образования форм слов, ввиду того что морфемы как значимые единицы языка выполняют в нём две функции: образуют новые слова и изменяют или образуют формы одного и того же слова. В таком случае внутри морфемных норм следует выделить морфологические нормы как одну из разновидностей. Однако исходя из того, что морфемы в языке в зависимости от их назначения подразделяются на два типа: 1) словообразовательные (словообразующие) и 2) словоизменительные и формообразовательные (формообразующие), – то логично предположить о существовании двух самостоятельных типов норм, регулирующих – с одной стороны, применение морфем для образования новых слов (неологизмов), с другой – использование их для изменения и образования форм слов. Первые нормы называются морфологическими, вторые – деривационными. Деривационные нормы (от лат. derivatio – отведение, образование) – разновидность норм литературного языка, регулирующая правила употребления словообразовательных морфем и правила образования новых слов. Внутри словообразовательных норм возможно выделить подтипы, обусловленные специфическими признаками: 1) собственно словообразовательные нормы; данная разновидность «отвечает» за соблюдение процессов словообразования, приводящих к появлению в языке неологизмов, т.е. таких слов, которых ранее в лексической системе языка не было. Примерами таких неологизмов в определённой степени могут быть компьютерщик, интернетовский, монетизация, соцпакет, ОСАГО, полпред, хакерство и др. «В определённой степени», т.к. эти новые слова образовались в нашем языке не так давно, но уже достаточно широко в нём употребляются и знакомы широкому кругу носителей русского языка. Этот подтип также «следит» за правилами соединения (иначе – сочетания) морфем, т.е. за своеобразной валентностью морфем. Следует сказать, что сочетаемость морфем в языке не безгранична, она обусловлена соответствующими законами, а потому их несоблюдение ведёт к словообразовательным ошибкам этой же разновидности. Например: Юрий Гагарин был первопроходимцем космоса (ср.: первым проходить → первопроходец и проходить → проходчик); покупец вм. покупатель, игривистый вм. игристый или игривый, пенозаместитель вм. пенозаменитель и под.; 2) словообразовательно-семантические нормы; этот подтип связан с функционированием в языке словообразовательных морфем, употребление которых не изменяет и не искажает исконного лексического значения слов, бытующих в языке и соответственно образованных в нём не в новое время. При нарушении дан- 51 ной разновидности деривационной нормы в употреблённом слове вместо исходной («законной») морфемы появляется другая, в чём-то ему смежная, близкая, похожая, которая становится причиной того, что «новое» слово резко отличается от исходного лексическим значением: Студент, показывая на дверь, просит разрешения у преподавателя: «Можно я отойду на минуточку, мне очень нужно!». Ср.: отойти от дерева, отойти ко сну, отойти от собаки; но: выйти из аудитории, выйти из автобуса, выйти из театра; 3) словообразовательно-стилистические нормы требуют от новых (производных), слов соблюдения одновременно и деривационной, и стилистической нормы. Несовпадение стилистической характеристики деривата (лат. derivatus – отведённый, т.е. образованного слова) и ситуации общения, в которой оно используется, нарушает этот подтип нормы словообразования, например: «Студиозы! Вы чего тут расшумелись!» – обращение преподавателя к студентам; «Да что вы! Наша деканша премилейшая женщина!» Однако при этом стоит помнить о том, что нарушение словообразовательной нормы может быть намеренным, сознательным: прихватизировать – ср.: приватизировать и прихватить; чубаучер – ср.: Чубайс (инициатор и «руководитель» приватизации) и ваучер. Ассоциативное объединение разных значений двух разных слов привело к образованию слов с резко отрицательной характеристикой называемых явлений, первое из которых расшифровывается как «незаконно схватить, украсть, присвоить», второе – как «бесполезный документ, финансовая бумага, не имеющая никакой ценности». Подобные факты не только в словообразо-вании, но и вообще в языке не квалифицируются как ошибки, а являются специальными приёмами, необходимыми для достижения говорящим или пишущим нужной им цели (по-другому – для достижения стилистического эффекта). Помимо отмеченного, нужно знать и ещё об одном явлении в области словообразования, которое носит название «индивидуально-авторские новообразования», или «окказиональные слова» («окказионализмы»; от лат. occasionalis – случайный). «Окказионализмы – речевые явления, возникающие под влиянием контекста, ситуации речевого общения для осуществления какого-либо актуального коммуникативного задания, главным образом для выражения смысла, необходимого в данном случае; создаются на базе продуктивных/непродуктивных моделей из имеющегося в структуре языка материала вопреки сложившейся литературной норме. Окказионализмы создаются специально, нарочито (этим они отличаются от спонтанно совершаемых нарушений нормы – речевых ошибок), всегда «привязаны» к определённому контексту, ситуации, понятны на фоне данного контекста, ситуации и той модели или единичного образца, которые послужили базой для их создания, например газетный заголовок Убизнес возник в связи с серией заказных у б и й с т в б и з н е с м е н о в на базе существительного бизнес и основы глагола убить» [Культура русской речи 1997: 283]. Окказионализмы, как правило, в большинстве своём остаются «в неизвестности», т.к. они не становятся фактами общенародного языка, а живут лишь в речи (в текстах, произведениях) тех, кто их создал, поэтому их и называют индивидуально-авторскими словами. Редкими исключениями являются некоторые авторские новообразования, ставшие общеупотребительными: так, всем хорошо знакомы слова кислород и водород, предложенные когда-то величайшим русским учёным М. В. Ломоносовым (1711–1765; названным А. С. Пушкиным «нашим всё», «нашим университетом») взамен латинских оксигениум и гидрогениум, или промышленность, придуманное историком и писателем Н. М. Карамзиным (1766–1826). Весьма просто и в то же время по сути сказала об окказионализмах Е. А. Земская в статье о них, помещённой в «Энциклопедическом словаре юного филолога»: «Окказионализмы – слова, созданные в противоречии с законами словообразования, вопреки этим законам. Это «слова-нарушители», «словабеззаконники». Вспомните известные пушкинские стихи: «И кюхельбекерно и тошно». Слово «кюхельбекерно» – окказионализм. Это наречие, созданное вопреки законам словообразования. Оно образовано от фамилии друга Пушкина поэта Вильгельма Кюхельбекера. Между тем от имён собственных наречия в русском языке не образуются. Они образуются от основ прилагательных: весёлый – весело, быстрый – быстро, честный – честно и т.д.» [Энциклопедический словарь юного филолога 1984: 197]. «Словообразовательные процессы многосторонни и динамичны. Если на пианино, например, играет пианист, то на рояле? Неужели роялист? Есть начальник и начальница. А как назвать даму, являющуюся конником, если взять ту же словообразовательную модель? Может, конницей? Есть вьетнамцы и есть вьетнамки, электрики и электрички, ковбои и ковбойки, водолазы и водолазки. Но это не значит, что пары содержат соотношение мужчин и дам, подобно полякам и полькам, артистам и артисткам, читателям и читательницам... Творчеством Пушкина занимается пушкинист, а творчеством Данте? Дантист? Политолог занимается, естественно, политикой, маркетолог – маркетингом. Значит, кино находится в компетенции кинолога? И снова нет. Таким образом, невозможно говорить о некоей универсальности словообразовательных моделей. Они есть, но они многообразны и вариативны. Это, обогащая русскую речь, одновременно является причиной различных речевых ошибок, происхождение которых сосредоточено на словообразовательном (деривационном) уровне языка» [Мурашов 2003: 247–248.]. Удостовериться в правильности употребления слов с точки зрения их морфемного состава можно в специальном «Словаре морфем русского языка» А. И. Кузнецовой, Т. Ф. Ефремовой (М., 1986), а справки, касающиеся образования слов, можно получить в двухтомном «Словообразовательном словаре русского языка» А. Н. Тихонова (М., 1990, 2-е изд.) или в «Школьном словообразовательном словаре русского языка» этого же автора (М., 1978). 52 Морфологические нормы – это совокупность правил функционирования всех элементов морфологической системы языка. Правила эти устанавливаются не произвольно и не приказным порядком, а на основе изучения специалистами-языковедами закономерностей развития языка. Именно объективные закономерности развития языка позволяют лингвистам определить наличие в нём нормативных вариантов употребления одной и той же единицы языка типа вкусный кофе – вкусное кофе, поглощать креветки – поглощать креветок, таинствен – таинственен, пятеро котят – пять котят и др. Однако во многих случаях варианты, имеющиеся в морфологической системе общенародного русского языка, не могут считаться нормативными в его литературной разновидности, например: ездят – ездиют, много яблок – яблоков, левый ботинок – левая ботинка, шофёры – шоферá и под. Особого внимания, конечно же, требуют так называемые слабые участки морфологической системы языка. Обычно они выделяются по отношению к образованию и использованию грамматических форм слов разных частей речи. В образовании и употреблении форм имени существительного, как правило, рекомендуют быть внимательными к следующим группам: 1) существительным, имеющим трудности в определении их грамматического рода. Это такие, как: а) заимствованные (кенгуру, пони, шимпанзе, цеце, колибри, иваси; кольраби, пенальти, авеню, салями, кимоно; Килиманджаро, Миссисипи, Онтарио, Токио; Дюма, Золя, Гюго, Дефо, Стивенсон); б) с шипящими на конце (мышь, камыш, брошь, товарищ, помощь, ветошь, сушь, лещ, дергач, немочь, карагач, свищ); в) с мягкими конечными согласными (ваниль, моль, канифоль, фасоль, лошадь, конь, тетрадь, ругань, рояль, лебедь, грань); д) имеющими колебания в роде в нормативном и ненормативном языке (ботинок – ботинка, манжет – манжета, плацкарт – плацкарта, туфель – туфля, повидло – повидла, заусенец – заусеница); 2) существительным с колебанием в образовании формы мн. ч. Им. пад., которые имеют окончания –а (-я) или -ы (-и) (директора, доктора, трактора, катера, профессора, но ректоры, компьютеры, шофёры, офицеры, слесари); 3) существительным с вариантными окончаниями в Род. пад. мн. ч.: -ов (-ев) или нулевые (прочёл пять басен, с верховьев таёжной реки, семь килограммов яблок, девять баклажанов); 4) имёнам лиц собственных в косвенных падежах (к Любови Дворко, от Антона Кнышенко, у писателей братьев Вайнеров, с Софией Ротару); 5) несклоняемым иноязычным существительным (был в кино, добираюсь на метро, ознакомился с меню, доволен вкусным рагу, отошёл от клетки с шимпанзе); 6) одушевлённым и неодушевлённым существительным в формах Им. и Вин. пад., Род. и Вин. пад., в которых их окончания должны различаться [Эти действия не вдохновили на поддержку ни г о р о д с к и х , ни к р а е в ы х в л а с т е й (REN-TV, 10 окт. 2001, нужно: ...ни городские, ни краевые власти) – пример взят из словаря-справочника «Культура русской речи» (М., 2003, с. 421)] и др. Слабыми участками имени прилагательного с точки зрения образования и употребления его форм в русском языке являются: 1) образование форм кратких прилагательных. Известно, что краткими формами обладают качественные прилагательные, причём некоторые группы данного разряда не могут иметь таких форм, например: многие «цветовые» прилагательные (оранжевый, фиолетовый, коричневый, голубой, синий); прилагательные, обозначающие масти животных (каурый, вороной, палевый, гнедой); прилагательные с суффиксами еск-, -ск-, -ов- (-ев-), -л- (дружеский, товарищеский, волевой, деловой, удалый, горелый); относительные прилагательные в значении качественных (золотое сердце, изумрудные глаза, серебряный голос); качественные прилагательные, перешедшие в разряд терминологических сочетаний (скорая помощь, глухие и звонкие согласные, тупой и острый угол и под.) и некоторые др.; 2) образование форм степеней сравнения. Точно так же, как не все качественные прилагательные образуют краткие формы, не все из них имеют степени сравнения. К группам, перечисленным выше, добавим такую, члены которой не образуют и форм степеней сравнения. Это группа прилагательных, обозначающих так называемый абсолютный признак (лысый, голый, слепой, глухой, немой). 3) использование в речи кратких и полных прилагательных. Полные прилагательные называют обычно признаки постоянные, краткие – непостоянные, ср.: больной ребёнок и ребёнок болен, невесёлый друг и друг невесел – потому неразличение их в том или ином контексте может привести к искажению смысла сказанного типа Я вчера не был в школе, потому что был больной; 4) применение форм степеней сравнения. Кроме нормативного образования, степени сравнения требуют и правильного их употребления в речи. Одно из важнейших условий здесь – не смешивать разные формы (простую и составную) как одной и той же степени, так и разных. Нельзя: более умнее, самый наилучший, более красивейший и под.; надо: более умный или же умный, наилучший или же самый хороший, более красивый, красивее или же красивейший, самый красивый; 5) образование кратких прилагательных муж. рода на -ен-, -енен-, -анен-, -янен-: мужествен, но постоянен; естествен и естественен и т.д. Современная тенденция нормы здесь – усечение конечной части ен-: действен, естествен, торжествен, таинствен, легкомыслен, сдержан. В области имён числительных сложности вызывают склонение сложных и составных количественных числительных, изменение таких же порядковых числительных, сочетание количественных и собирательных 53 числительных с некоторыми группами существительных. Все эти правила достаточно подробно изучаются в школьной грамматике, потому акцентировать внимание на них в нашем пособии не будем. Что касается местоимений и наречий, заметим, что норма в их употреблении запрещает использование в официальных ситуациях общения стилистически сниженных вариантов типа в ихнем классе, тама мы не были, у ей красивое платье, не ходи сюды и под. Помимо этого, правила функционирования местоимений требуют от них однозначного смысла для данного контекста; неумелое включение некоторых разрядов местоимений в речь может вызвать двусмысленность: Отец попросил сына провести гостя в свою комнату (в чью комнату – отца или сына?). Или даже привести к комичной или нелепой ситуации: Боясь грозы, старуха спрятала голову под подушку и держала её там до тех пор, пока она не кончилась (кто? или что? – гроза, старуха, голова?) – пример А. М. Горького. Разнообразны правила образования и употребления глагольных форм. Вызывает определённые сложности образование личных форм этой части речи. Нормы в области глагольных форм запрещают, например, образование 1-го лица ед. и мн. ч. (ед. ч. или мн. ч.) от некоторых глаголов из-за их неблагозвучия или затруднённой артикуляции (победить, убедить), а также от глаголов, которые не могут обозначать действия человека (лица): горкнуть, ржаветь, колыхаться, жеребиться, – и глаголов, называющих состояние человека (физическое или душевное): нездоровится, дремлется, не плачется, не терпится. Нельзя получить отмеченную форму от глаголов, чьи потенциальные (возможные) формы совпадают по звучанию и написанию с такими же формами др. глаголов: грудить, бузить, дерзить; ср. с аналогичными формами грузить, будить, держать. То же касается и глаголов, обозначающих совместное действие: толпиться, скопиться, разлетаться, сбегаться. Язык запрещает образование 1-го лица ед. ч. от глаголов, основы которых перед суффиксами, выраженными гласными, имеют согласные д, т, з, с: галдеть, чудить, ощутить, шелестеть. В речи весьма часто смешиваются личные формы так называемых избыточных (изобилующих) глаголов, образующих вариантные формы: полощет – полоскает, курлычет – курлыкает, машет – махает, рыщет – рыскает и под. Первые формы морфологическая норма характеризует как правильные, а вторые – как сниженные, просторечные. Но в некоторых случаях нормативными могут быть и варианты второго типа, например мяукает. Общая тенденция в образовании таких форм заключается в том, что в литературном языке побеждают формы с чередованием согласных в основах глаголов: щипать – щиплет, плескать – плещет, роптать – ропщет. Вместе с тем в языке имеются и такие глаголы, чьи соответствующие формы различаются лексическим значением: капает – падает каплями, каплет – пропускает влагу, протекает; двигает – перемещает, способствует движению, движет – способствует чему-либо. Особого подхода требуют формы повелительного наклонения (ср.: вешайте бельё и взвесьте муку; поезжай домой – нельзя езжай, едь, ехай и др.; ляг, лягте – нельзя ляжь, ляжьте), вариантное образование форм прошедшего времени типа вяз – вязнул, мок – мокнул, мёрз – мёрзнул, употребление пар типа обусловливать – обуславливать, уполномочивать – уполномачивать, сосредоточивать – сосредотачивать и др. случаи. Нужно быть внимательными и в использовании особых глагольных форм – причастий и деепричастий, образование которых имеет свою специфику. В усвоении особых случаев нормативного образования и употребления форм разных частей речи помогут специальные источники: «Грамматическая правильность русской речи: Опыт частотно-стилистического словаря-справочника» Л. К. Граудиной, В. А. Ицкович, Л. П. Катлинской (М., 1976); «Грамматический словарь русского языка. Словоизменение» А. А. Зализняка (М., 1987, 3-е изд.); «Краткий словарь трудностей русского языка. Грамматические формы. Ударение» Н. А. Еськовой (М., 1994); «Словарь грамматических трудностей русского языка» Т. Ф. Ефремовой и В. Г. Костомарова (М., 1993); «Русский глагол и его причастные формы: Толково-грамматический словарь» И. К. Сазоновой (М., 1989), а также названный ранее «Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы». Синтаксические нормы. Синтаксические нормы вкупе с морфологическими образуют грамматические нормы, они регулируют образование словосочетаний, конструирование (построение) предложений, сочетание однородных членов предложений, координацию (согласование, соответствие одного другому) грамматических форм главных членов предложений и др. К синтаксическим нормам относятся: нормы согласования, нормы управления, нормы координации подлежащего и сказуемого, нормы употребления однородных членов предложений, нормы в использовании причастных и деепричастных оборотов, соблюдение порядка следования членов предложения (порядка слов), нормы построения сложных предложений самых разных типов и т.д. Всё многообразие синтаксических правил, пожалуй, можно представить в виде следующей группировки, которая в какой-то мере позволить облегчúть и систематизировать усвоение данного типа норм: В первую группу отнесём так называемые синтагматические правила, которые регулируют разнообразную грамматическую сочетаемость (синтаксические связи) слов, т.е. членов предложения, внутри простого предложения (в том числе внутри предикативных частей – проще простых предложений – в составе разных типов сложных) [греч. syntagma – букв. нечто соединённое]: 1) правила функционирования отдельных словоформ в составе словосочетаний. Речь идёт о таких правилах, которые связаны с неправильным выбором грамматической формы слова для данного контекста из парадигмы форм данного слова данной части речи, например: Когда баржа поднимается вверх по Волге, она будет выгружена в порту города Ярославля (нужно: поднимется). Контекст здесь требует выбора из видовой парадигмы формы совершенного вида. В примерах подобного типа мы не усматриваем морфологи- 54 ческой ошибки, как они трактуются во многих пособиях, по той причине, что здесь употребление словоформы связано не с нарушением правила образования формы, а с неудачным выбором парадигматической формы; 2) правила синтаксической связи главной и зависимой части в словосочетаниях (нормы согласования, управления, примыкания); 3) правила грамматической связи главных членов предложений в двусоставных предложениях. Этот тип синтаксической нормы выводим в особую группу, сообразуясь с тем, что связь между подлежащим и сказуемым – это не то же самое, что связь слов в словосочетании с синтаксической связью согласование: в первом случае это синтаксическое объединение равноправных (главных) членов предложений, которые взаимно согласуют, иначе – координируют свои грамматические формы; во втором же случае есть подчинение форм зависимого слова формам главного; 4) правила употребления однородных членов предложения (ОЧП), в частности грамматического сочетания ОЧП, в соответствии с которыми нужно соблюдать одинаковость их форм. Так, в предложениях с однородными сказуемыми, выраженными качественными прилагательными, нужно, чтобы последние употреблялись либо только в краткой форме, либо только в полной. Или в предложениях с однородными сказуемыми глаголами нельзя нарушать видо-временную соотнесённость использованных глаголов: Мересьев достал наган и приготовился к встрече с врагом (правильно) – Мересьев достал наган и готовился к встрече с врагом (неправильно). Сюда же отнесём умелое использование союзов при ОЧП, особенно составных сопоставительных типа не только... но и, как... так и, не столько... сколько, если не... то и др.: Во время прогулки в лесу мы не только собрали гербарий, но и увидели белку (правильно) – Во время прогулки в лесу мы собрали не только гербарий, но и увидели белку (неправильно); 5) правила образования словосочетаний. Данный тип нормы требует от говорящих и пишущих такого сочетания слов, которое не искажает смысл сказанного, не затрудняет его понимание и не приводит к двусмысленности или недосказанности и т.д., как в примерах типа Чтение Марины Цветаевой мне понравилось (чтение стихов поэта или чтение поэтом своих стихов?); Мама отобрала и не дала позвонить по мобильнику (ср.: отобрала что? мобильник, но не дала позвонить по чему? мобильнику). Вторую группу синтаксических норм образуют правила построения разных типов синтаксических конструкций: 1) правила построения простых предложений и их структурных частей. Сюда включим нормы употребления причастных и деепричастных оборотов, соблюдение порядка следования членов предложения, оправданное включение в структуру простого предложения эллипсисов [(греч. elleipsis – опущение, недостаток) – намеренное сокращение, опущение некоторых членов предложений: Татьяна – в лес, медведь – за ней (А. С. Пушкин)] и др.; 2) правила конструирования сложных предложений разных типов; 3) правила разграничения предложений разных типов. Эту группу образуют, например, правила различения в построении предложений с прямой и косвенной речью, простых и сложных предложений, сложных предложений разных типов диалога и прямой речи и др. Нарушение данных правил ведёт к синтаксической ошибке, называемой смещением, или соскальзыванием, синтаксической конструкции, например: Как говорят в народе, что не место красит человека, а человек – место. Ср.: Как говорят в народе, не место... или В народе говорят, что не место... . Имеются специальные словари и справочники и для усвоения синтаксических норм языка. Это «Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц синтаксиса» Г. А. Золотовой (М., 1988); «Справочник по правописанию и литературной правке» Д. Э. Розенталя (М., 1997); справочник «Управление в русском языке» этого же автора (М., 1986); «Нормы современного русского литературного языка» К. С. Горбачевича (М., 1989). Лексические нормы. Словоупотребительные нормы как разновидность норм литературного языка регулируют использование лексического состава языка на основе знания лексических значений слов (ЛЗС) и сочетаемость слов с точки зрения предметно-логической связи их ЛЗС (иначе – лексическую валентность), а также разграничивают в употреблении группы слов, имеющие что-то общее в семантике (например, синонимы, полисеманты – многозначные слова), во внешней форме, т.е. в звучании и написании (например, омонимы), в значении и форме одновременно (например, паронимы, парономазы) и т.д. Соблюдение лексических норм основано на многих условиях, к которым следует отнести: 1) владение – активное и пассивное – в достаточном количестве словами данного языка; 2) хорошее знание лексических значений употребляемых слов; 3) знание лексической валентности, т.е. способности данного слова сочетаться с другими с точки зрения совпадения (пересечения) их ЛЗС; 4) знание парадигматических отношений в лексической системе языка (знание об объединениях слов на основе общности их значений, или звуковой и графической формы, или и того и другого); 5) владение сведениями о синтагматических свойствах лексических единиц (таких свойствах, которые позволяют словам сочетаться друг с другом по смыслу); 6) умение разграничивать в употреблении синонимы, антонимы, омонимы, паронимы, парономазы, полисеманты, энантиосеманты, родо-видовые понятия, слова с отвлечёнными и конкретными значениями; 7) умелое и мотивированное использование заимствованных слов; 55 8) умелое и уместное использование ограниченных групп лексики: терминов, профессионализмов, диалектизмов, сниженных с точки зрения стилистической окрашенности слов и др. Усвоение системы лексических норм, как нам кажется, на продвинутых этапах обучения (старшее школьное звено, система среднего специального и высшего профессионального образования) целесообразно вести от противного, т.е. на основе осознания того многообразия ошибок, которые возникают вследствие нарушения лексических норм (см. об этом ниже). Если не в совершенстве, то качественно овладеть нормами словоупотребления помогут многочисленные толковые словари русского языка: «Словарь русского языка» С. И. Ожегова (М., 2003, 24-е изд.); «Толковый словарь русского языка» С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой (М., 1995, 3-е изд.); «Словарь русского языка» под ред. А. П. Евгеньевой (М., 1985–1986, 3-е изд; в 4-х томах); «Малый толковый словарь русского языка» В. В. Лопатина, Л. Е. Лопатиной (М., 1990); «Толковый словарь иноязычных слов» Л. П. Крысина (М., 1998); «Большой толковый словарь русского языка» (СПб., 1998); «Современный словарь иностранных слов» (М., 1992) и др. Неоценимую помощь в овладении лексическими нормами окажут также словарисправочники: «Лексические трудности русского языка» А. А. Семенюк, И. Л. Городецкой, М. А. Матюшиной и др. (М., 1994); словарь-справочник под ред. К. С. Горбачевича «Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка» (Л., 1974) и др. За справками по употреблению парадигматических групп лексики можно обращаться к аспектным словарям: «Словарь антонимов русского языка» Л. А. Введенской (М., 1982, 2-е изд.); «Словарь антонимов русского языка» Н. П. Колесникова (М., 1972); «Словарь антонимов русского языка» М. Р. Львова (М., 1988, 4-е изд.); «Словарь синонимов русского языка» З. Е. Александровой (М., 1995, 8-е изд.); «Словарь синонимов русского языка» (гл. ред. А. П. Евгеньева, т. 1–2, Л., 1970–1971); «Русский синонимический словарь» К. С. Горбачевича (СПб., 1996); «Учебный словарь синонимов русского языка» Л. П. Алекторовой, В. Н. Зимина, О. М. Ким, Н. М. Колесникова, В.Н. Шанского (М., 1994); «Словарь омонимов русского языка» О. С. Ахмановой (М., 1986, 3-е изд.); «Словарь омонимов русского языка» Н. П. Колесникова (М., 1978); «Словарь паронимов современного русского языка» Ю. А. Бельчикова, М. С. Панюшева (М., 1994); «Словарь паронимов русского языка» Н. П. Колесникова (Тбилиси, 1971); словарь-справочник «Трудные случаи употребления однокоренных слов русского языка» Ю. А. Бельчикова, М. С. Панюшева (М., 1969) и др. Фразеологические нормы представляют собой разновидность литературно-языковых норм, заключающуюся в особенностях употребления фразеологических единиц с содержательной и формальной их стороны. Правила функционирования фразеологизмов в речи связаны с целым рядом специфических черт этой единицы языка. 1. Фразеологизмы – воспроизводимые единицы, а не производимые (творимые). Это означает, что они извлекаются из нашей языковой памяти в готовом виде, подобно отдельным словам, т.е. в устойчивом соотношении значения и состава лексических компонентов, за которым и закреплен данный смысл, например: А накури-и-и-ли! Хоть топор вешай!; Народу собралось – яблоку негде упасть; А ты не смотри на меня так, я тебе не пуганая ворона (из разг. речи). Этим свойством фразеологизмы отличаются от единиц творимого характера – словосочетаний и предложений, которые производятся в речи любого носителя языка каждый раз наново. На этом основании можно сказать, что авторами слов, предложений, текстов является конкретный человек, авторство же других языковых единиц принадлежит самому языку. Воспроизводимость и нетворимость фразеологизмов закреплены в описательных их наименованиях – «устойчивые обороты языка», «несвободные сочетания слов». 2. Как единицы воспроизводимого характера, фразеологизмы обладают постоянством своего компонентного (иначе – лексического) состава. Однако устойчивость словесных комплексов фразеологизмов во многих случаях относительна. Это связано с тем, что в структуре значительной части таких единиц имеются константные (постоянные) и переменные элементы. Постоянные компоненты и позволяют отождествлять фразеологизм как один и тот же оборот в парадигме его вариантов с меняющимися частями, а переменные создают возможность варьирования устойчивых оборотов в речи как, например: упасть [свалиться] с луны [неба]; обливать [поливать] грязью; будто [словно, точно] в воду смотрел [глядел]. В скобках указаны переменные элементы приведённых фразеологизмов, указывающие на количество вариантного их употребления в речи, например: упасть с луны, свалиться с луны, упасть с неба, свалиться с неба. Причём в составе фразеологизма возможны видоизменения элементов самого разного характера: от фонетического (звукового) – калиф на час и халиф на час до стилистического – свернуть голову [башку]. Вариантность фразеологических единиц выражается и в изменении количества лексических компонентов, также не нарушающих их тождества: выпить горькую чашу до дна – выпить чашу до дна, держать в ежовых рукавицах – держать в ежах. 3. Непроницаемость – ещё одна отличительная черта устойчивых оборотов, вытекающая из первых двух свойств и характеризующаяся тем, что состав элементов фразеологизмов (в том числе и переменных) не может произвольно кем-либо изменяться в сторону увеличения или уменьшения их количества: держать камень за пазухой, обивать (все) пороги, как пить дать, курам на смех (Ср.: Успокойся наконец: я уже не держу на тебя тяжёлый камень ни за своей, ни за твоей пазухой – из разг. речи). Включение лишних или, напротив, исключение исконных элементов из состава фразеологизма ведёт к фразеологической ошибке. 4. Фразеологические единицы характеризуются устойчивостью грамматического строения, т.е. во всех контекстах они употребляются в одной и той же грамматической форме. Этим свойством фразеологизмы 56 похожи на неизменяемые слова, у которых нет форм словоизменения. К таким оборотам относятся, например: курам на смех, на все корки, единым росчерком пера, первый блин комом, ни в зуб ногой, как пить дать и др. Как и устойчивость состава элементов, эта специфическая сторона фразеологизмов относительна, но относительность, к слову сказать, не беспредельная, а строго избирательная. Это сказывается в том, что изменяемые части фразеологизмов не обладают всей словоизменительной парадигмой: они ограничены способностью изменить либо только форму одного из элементов (бить баклуши, бил баклуши, бьёшь баклуши и т.д. – изменяются формы только глагольного компонента), либо формы нескольких или всех компонентов, причём избирательно (открывать Америку, открыл Америки, открываешь Америку и т.д. – первый компонент активен в формоизменении, в то время как второй компонент может изменить лишь форму числа). 5. Устойчивость структуры (строения) фразеологизмов определяет строго закреплённый порядок компонентов этих единиц. Во фразеологизмах: отставной козы барабанщик, через пень колоду, от мала до велика, семь пятниц на неделе и др. – элементы, составляющие их, должны располагаться именно в том порядке, в каком они закрепились как целостные неделимые единицы. Игнорирование такой особенностью устойчивых оборотов может привести к ошибкам типа: От него слова толкового не услышишь: у него в неделю по семь пятниц (из разг. речи); И поскакал Руслан туда, куда даже не таскал костей ворон (из учен. раб.) – Ср.: куда ворон костей не таскал. В то же время часть фразеологизмов легко изменяет порядок следования своих структурных частей, ср.: волынку тянуть – тянуть волынку, деваться некуда – некуда деваться, вложить душу – душу вложить. Однако наблюдения показывают, что в большей мере это так называемые глагольные фразеологизмы – обороты, опорным компонентом которых являются элементы, выраженные глаголами. Другие же типы фразеологических единиц ограничены в этом отношении, ср.: кто в лес, кто по дрова (норма), но кто по дрова, кто в лес (ошибка); из рук в руки (норма), но в руки из рук (ошибка); ноль без палочки (норма), но без палочки ноль (ошибка). 6. Фразеологизмы имеют целостное значение; данное свойство расшифровывается так: отдельно взятые элементы фразеологизма не имеют самостоятельных значений – смысл, заключённый в устойчивом обороте, принадлежит ему в целом (т.е. значение фразеологизма абсолютно не выводится из значений составляющих его компонентов). Например, значение фразеологизма ни в зуб ногой [«совершенно ничего (не знать, не понимать)»] никак не связано с лексическими значениями отдельно взятых элементов зуб и нога. Семантика таких фразеологизмов воспринимается нами как совершенно немотивированная, точно так же, как лексические значения многих слов (дерево, кость, небо, синий, спать и под.). Во фразеологическом составе языка, однако, достаточно устойчивых оборотов, значения которых мотивированны, т.е. выводятся из значений составляющих их компонентов: висеть на волоске, на всех парах, яблоку негде упасть, держать язык за зубами, седьмая вода на киселе и др. Но такие значения опять-таки не сумма значений всех элементов, которые образуют тот или иной оборот, а образное переосмысление их семантики или образное представление о называемых явлениях, ситуациях, предметах и т.д. Например, значение фразеологизма яблоку негде упасть (1) «очень тесно», 2) «в огромном количестве – о большом скоплении людей») даёт образное представление о каком-либо помещении, пространстве, заполненном кем-то до такой степени, что нет возможности ещё кого-либо вместить. Незнание таких особенностей оборотов ведёт к их деформации (лат. deformatio – искажение, изменение) или разрушению образной структуры: Вся любовь поэта к родному краю с головой вылилась в его стихи; Красной нитью проложил в своём творчестве С. Есенин тему беззаветной любви к России (из соч. абитур.). Избежать подобного рода казусов возможно лишь при условии точного знания значений употребляемых фразеологизмов, функциональной сферы их применения, внимательного отношения к образной природе устойчивых оборотов, владения сведениями о компонентном составе и структурных особенностях этих единиц. Немаловажное значение имеет и знание об экспрессивно-стилистических свойствах фразеологических единиц, умение вводить их в соответствующие контексты, владение информацией о грамматических особенностях фразеологизмов и др. Хорошим подспорьем в овладении фразеологическим фондом русского языка станут фразеологические словари, в которых собраны и истолкованы рассматриваемые языковые единицы. Это «Фразеологический словарь русского литературного языка» в 2-х томах, составителем которого является А. И. Фёдоров (М., 1997); «Фразеологический словарь русского языка» под редакцией А. И. Молоткова (М., 1994, 5-е изд.); словарь-справочник «Русская фразеология» Р. И. Яранцева (М., 2001); «Школьный фразеоло-гический словарь русского языка» Н. М. Шанского, В. И. Зимина, А. В. Филиппова (М., 1995); «Русские фразеологизмы. Лингвострановедческий словарь» В. П. Фелицыной и В. М. Мокиенко (М., 1990); «Фразеологизмы в русской речи» А. М. Мелерович, В. М. Мокиенко (М., 1997). Фразеологический материал можно найти также в толковых словарях русского языка. Литература: Введенская, Павлова 1999: Введенская Л. А., Павлова Л. Г. Культура и искусство речи. Современная риторика. – 2-е изд. – Ростов н/Д, 1999. Введенская, Павлова, Кашаева 2000: Введенская Л. А., Павлова Л. Г., Кашаева Е. Ю. Русский язык и культура речи: учебное пособие. – Ростов н/Д, 2000. Головин 1988: Головин Б. Н. Основы культуры речи: учебное пособие. – 2-е изд. – М., 1988. Головин 1988: Головин Б. Н. Как говорить правильно. – М., 1988. Голуб 2000: Голуб И. Б. Русский язык и культура речи. – М., 2000. Голуб, Розенталь 1993: Голуб И. Б., Розенталь Д. Э. Секреты хорошей речи. – М., 1993. Голуб, Розенталь 1973: Голуб И. Б., Розенталь Д. Э. Книга о хорошей речи. – М., 1997. Горбачевич 1989: Горбачевич К. С. Нормы современного русского литературного языка. – М., 1989. Культура русской речи 2003: Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. – М., 2003. Лингвистический энциклопедический словарь 1990: Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М., 1990. Мурашов 2003: Мурашов А. А. Культура речи: учебное пособие. – М. – Воронеж, 2003. Русский язык и культура речи 2002: Русский язык и культура речи: учебник для вузов / Под ред. В. Д. Черняк. – М., 2002. Русский язык. 57 Энциклопедия 1997: Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – 2-е изд. – М., 1997. Энциклопедический словарь юного филолога 1984: Энциклопедический словарь юного филолога (языкознание) / Сост. М. В. Панов. – М., 1984. Лекция 5 РЕЧЕВЫЕ ОШИБКИ И ИХ ХАРАКТЕРИСТИКА Речевые ошибки представляют собой нарушения норм литературного языка, по-другому их можно квалифицировать как отклонения от кодифицированных и регламентированных норм употребления единиц языка. Речевые ошибки – всегда факты нелитературного языка, т.к. они нарушают правильность речи. Средства языка, отступающие в употреблении от норм литературного языка, запрещаются законами и правилами этого языка. Речевые ошибки, встречающиеся, к сожалению, в большом числе в устных и письменных текстах, весьма разнообразны по своему характеру, что требует, безусловно, их систематизации. Классификация отступлений от норм языка нужна не как самоцель: изучение как объективной данности разнообразных нарушений в использовании языка необходимо прежде всего для осознания причин ненормативного употребления языка и его единиц. Это, в свою очередь, позволит выработать рекомендации по устранению речевых ошибок там, где они нежелательны. Традиционно разновидности речевых ошибок выделяются в соответствии с типами норм литературного языка, определяемых согласно уровням языка. Такой подход к вычленению типов отклонений от норм, как мы уже говорили ранее в связи с выделением системы литературно-языковых норм, не позволит представить речевые ошибки во всём их разнообразии, т.к. языковых уровней в системе языка гораздо меньше, чем правил функционирования самих единиц языка. В таком случае требуется выбрать совершенно иной принцип выявления имеющихся в речевом общении реально встречающихся нарушений литературных норм. Таким основанием может явиться либо типология языковых норм, которые могут нарушаться, либо правила функционирования языка, которые могут не соблюдаться носителями языка. И в том и в другом случае мы получим полный перечень всех типов нарушений, обнаруживающихся в устном и письменном речевом общении. Итак, соответствие между нормами литературного языка и их нарушениями (отклонениями от них) позволяет выделить следующие типы речевых ошибок. Для удобства восприятия и незатруднённости усвоения информации дадим типологию речевых нарушений в том же виде, в каком предлагалась информация о классификации литературно-языковых норм. Нарушения правил употребления Типы речевых ошибок языковых единиц I. Ошибки, свойственные только устной форме речи 1. Нарушение правил артикулирования, или образования (произ- 1. Артикуляционные водства), звуков речи тельные) ошибки (звукообразова- 2. Нарушение правил произношения звуков и их сочетаний в по- 2. Орфоэпические (произносительные) токе речи; правил произношения некоторых грамматических ошибки форм; правил произношения заимствованных (иноязычных) слов 3. Нарушение правил расстановки ударений в словах 3. Акцентные (акцентологические) ошибки 4. Нарушение правил интонирования отдельных частей фраз и 4. Интонационные ошибки самих фраз в целом, правил ритмико-мелодического построения всей речи II. Ошибки, свойственные только письменной форме речи 1. Нарушение правил правописания отдельных букв и их со- 1. Орфографические ошибки (ошибки четаний в составе слов; правил разграничения на письме в правописании слов) прописных (заглавных) и строчных букв; правил раздельного, слитного и полуслитного (дефисного) написания слов; правил переноса частей слов с одной строки на другую; правил графического сокращения слов 2. Нарушение правил расстановки знаков препинания внутри 2. Пунктуационные ошибки (ошибки в 58 и в конце предложений расстановке знаков препинания) III. Ошибки, свойственные и устной, и письменной форме речи (ошибки смешанного характера) 1. Нарушение правил употребления в речи значимых частей 1. Морфемные ошибки (ошибки в упослова (морфем) треблении морфем) 2. Нарушение правил образования новых слов 2. Деривационные тельные) ошибки (словообразова- 3. Нарушение правил изменения форм слов и правил образо- 3. Морфологические (словоизменивания форм слов тельные и формообразовательные) ошибки 4. Нарушение правил употребления слов из-за незнания их 4. Лексические (словоупотребительлексических значений в языке и в данном контексте; правил ные) ошибки предметно-логической (валентной) сочетаемости слов в контексте; правил парадигматической и синтагматической сочетаемости слов в речи 5. Нарушение правил использования устойчивых оборотов 5. Фразеологические ошибки (ошибки языка (фразеологизмов) из-за незнания особенностей их зна- в употреблении устойчивых оборотов чений, структуры (построения), компонентного состава и языка) грамматической формы 6. Нарушение правил грамматической (синтаксической) связи 6. Синтагматические ошибки (ошибки слов в составе словосочетаний; правил синтаксической связи в синтаксической сочетаемости слов главных членов предложений; правил синтаксической связи внутри предложения) однородных членов предложений 7. Нарушение правил конструирования (построения) предло- 7. Синтаксические ошибки (ошибки в жений разных типов из-за незнания имеющейся в языке си- построении предложений разных тистемы синтаксических моделей (схем) пов) 8. Нарушение правил продуцирования (создания) речевых 8. Текстовые (композиционнопроизведений разных типов и стилей (нарушение правил по- текстовые) ошибки строения таких текстов) 9. Нарушение правил уместного (в соответствии с ситуацией 9. Стилистические общения) и целесообразного выбора языковых средств ошибки (ситуативные) Разнообразные отступления от правил нормативного языка целесообразно рассматривать в рамках явления, называемого каколóгией. Какология (от греч. kakos – плохой, дурной, испорченный и logos – слово) – понятие, не имеющее однозначного толкования: этим термином обозначается то ошибочное словоупотребление, то нецелесообразное, неблагозвучное сочетание звуков, встречающееся при построении речи. Мы предлагаем под какологией понимать, во-первых, результат нецеленаправленного нарушения литературной нормы на любом из уровней языковой структуры (фонетическом, морфемном, лексическом, фразеологическом, грамматическом, текстовом), а также результат ненамеренных нарушений нормы орфографической и пунктуационной. В основе подобного рода какологии лежит речевая ошибка – нецелесообразный выбор языкового или речевого варианта из ряда возможных: нецелесообразное нарушение литературной нормы → речевая ошибка → какология. Во-вторых, какология – это нарушение в речи принципа коммуникативно-стилистической целесообразности (стилистической нормы), а также несоблюдение коммуникативных качеств хорошей речи: благозвучия, логичности, чистоты (лингвоэкологии – см.), богатства, выразительности, уместности использования языковых средств и др. 59 I. В рамках первого понимания какологии можно выделить следующие её разновидности: Орфоэпическая К. (произносительная): (1) [ч']то (норм. [ш]то); (2) коне[ч']но (норм. коне[ш]но); (3) пе[нс']ия (норм. пе[н'с']ия); (4) [ст']ипе[нд']ия (норм. [с'т']ипе[н'д']ия). Акцентологическая К. (разновидность орфоэпической К., в широком понимании), связанная с нарушением нормы ударения: (5) свеклá (норм. свёкла); (6) торты' (норм. тόрты); (7) дремотá (норм. дремóта); (8) премúровать (норм. премировáть). Лексико-семантическая К., проявляющаяся в смешении слов-паронимов, в употреблении слов без учёта особенностей их семантики (значения); в нарушении лексико-семантической валентности (сочетаемости), в неустранённой многозначности, в образном противоречии, неоправданных плеоназмах и тавтологиях; в лексико-словообразовательном «браке»; в неоправданном сужении или расширении семантического объёма употребляемого слова; во введении в речь лексико-семантических анахронизмов, лексических алогизмов и др.: (9) Наташа Ростова в детстве отличалась особой живучестью (из соч.) [норм. живостью – смешение слов-паронимов]. Паронимические К. могут возникать и в результате «разложения» сложных слов: (10) Гагарин был первым проходимцем в космосе (из соч.) [норм. первопроходцем]. (11) На полу лежал и еле дышал труп, рядом сидела жена трупа, а брат трупа лежал в другой комнате без сознания (из протокола) [норм. пострадавший – употребление слова без учёта особенностей его семантики]; (12) Базаров отрастил длинные волосы и красные обветренные руки (из соч.) [отрастить – дать отрасти чему-нибудь до определённых размеров – нарушение лексико-семантической сочетаемости]; (13) Иван Иванович любил жить строго, Иван Никифорович любил чувствовать себя по-домашнему. Только выйдет на крыльцо осмотреть своё хозяйство – и опять на покой (из изл.) [норм. свои владения – неустранённая многозначность]. Часто неустранённая многозначность приводит к каламбуру: (14) Бедная Лиза рвала цветы и этим кормила свою мать (из соч.); (15) Денис Давыдов повернулся к женщинам задом и выстрелил два раза (из соч.); (16) Жилин всю ночь не спал и только утром проснулся (из соч.) – образное противоречие; (17) Произошла обоюдная драка, после чего на лице появились побои, так как на улице было темно <…> (из объяснительной) [плеоназм: обоюдный – общий для обеих сторон; драка – взаимные побои]. В данном примере, кроме лексической К., присутствует синтаксическая К., проявляющаяся в нецелесообразном эллипсисе (ср.: появились побои и появились следы от побоев), а также семантическая К. (появились побои, т.к. на улице было темно); (18) Охотник незаметно заметил зайца (из соч.) [тавтология + образное противоречие]. Тавтология может быть явной и скрытой: (19) Вот, например, классический пример того, что гражданская тема является основной темой №1 (из соч.) [эксплицитная (явная) тавтология – например <… > пример; имплицитная (скрытая) тавтология – основная тема №1]; (20) покупец вместо покупатель [лексико-словообразовательная К.], (21) рецензист вместо рецензент (из разг. речи) [лексикословообразовательная К.]; (22) Герасим полюбил Муму и от радости подмёл двор (из соч.) [неоправданное сужение семантического объёма употребляемого слова], (23) В городе приметы не так заметны, как в лесу или на природе (из изл.) [неоправданное сужение семантического объёма употребляемого слова]; (24) Родители Ильи Муромца были простыми колхозниками (из соч.) [лексический анахронизм – употребление слова (выражения), не соответствующего изображаемой эпохе] и др. ТИПОЛОГИЯ ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИХ ОШИБОК I. Смешение («нивелировка») в речевом употреблении лексических единиц (нарушение правил лексико-семантической парадигматики) 1. Смешение («нивелировка») синониНемотивированное употребление в данном контексте мов (лёгкий – невесомый, ненавидеть – слов одной и той же части речи одних вместо других, обневзлюбить, линия – черта) ладающих близкими лексическими значениями 2. Смешение («нивелировка») антониОшибочная замена в данном контексте одного слова мов (работать – бездельничать, умный другим, связанных контрастными или противоположными – глупый, весна – осень) лексическими значениями 3. Смешение («нивелировка») омонимов Ошибочное употребление в данном контексте одного (лук ‘растение’– лук ‘оружие’; компания слова вместо другого, совпадающих звуковыми или графи– кампания, тонкий прут – прут танки) ческими (или и теми и другими) оболочками, но не связанных своими лексическими значениями 4. Смешение («нивелировка») парониНеразграничение в употреблении в данномконтексте одмов (освоить – усвоить, ароматный – нокоренных слов одной и той же части речи одних вместо ароматический) других, близких (но не тождественных) по звучанию/написанию и значению 5. Смешение («нивелировка») пароноНеразличение в употреблении в данном контексте разномазов (экскаватор – эскалатор, ковар- корневых слов одной и той же части речи, являющихся ный – кованый) близкими по звучанию и написанию, но разными по значению 6. Смешение («нивелировка») полисеНемотивированное употребление в данном контексте мантов (кружить – 1) двигаться по кругу; одного из значений многозначного слова вместо нужного 60 2) блуждать, плутать;3) изгибаться (о другого дороге, тропинке) 7. Смешение («нивелеровка») энанНеразличение в употреблении в данном контексте такого тиосемантов (честить – 1) оказывать двузначного слова, значения которого противоположны честь, проявлять уважение; 2) бранить, ругать, поносить 8. Смешение («нивелировка») родоОшибочное употребление в данном контексте одного видовых понятий (мебель – стол, стул, слова вместо другого, связанных отношениями общего и шкаф, диван, кровать…) частного 9. Смешение («нивелировка») абстрактОшибочное применение в данном контексте одного слоных и конкретных понятий (студенче- ва вместо другого вследствие неразличения смежных по ство – студент, солдатня – солдат, значению слов, одно из которых называет отвлечённую репрофессура – профессор, облачность – алию действительности, а другое конкретную облако) II. Лексическая избыточность (нарушение правил лексико-семантической синтагматики) 1. Лексический плеоназм: а) синонимический плеоназм б) несинонимический плеоназм 2. Тавтология 3. Лексический повтор 4. Употребление лишнего слова 1. Подмена понятия 2. Лексический алогизм 3. Лексический анахронизм 4. Расширение понятия (расширение ЛЗС) 5. Сужение понятия (сужение ЛЗС) 6. Лексическая несочетаемость (нарушение лексикосемантической валентности) 7. Ложная синонимизация 8. Неснятая (неустранённая) многозначность (двусмысленность) 9. Пропуск смыслу слова нужного по Немотивированное употребление в составе одного предложения, как правило, двух слов с одинаковыми или схожими значениями Избыточное употребление в одном контексте, как правило, двух синонимов, для называния одного и того же явления Избыточное употребление в одном контексте двух таких слов, которые, не являясь синонимами, дублируют полностью или частично значения друг друга Ошибочное включение в границы одного предложения двух или более однокоренных слов Ничем не обусловленное повторение одного и того же слова в границах нескольких рядом стоящих предложений Немотивированная вставка слова или слов в структуру того или иного высказывания, лексические значения которых не только не соответствуют смыслу сказанного, но и абсолютно излишни для данного контекста III. Лексическая недостаточность Ошибочное употребление в данном контексте вместо нужного слова другого из-за незнания или недостаточного знания их ЛЗС Немотивированное употребление в одном контексте слов с противоположными или несочетающимися ЛЗС (Столкновение в пределах одного контекста 2-х или более слов, противоречащих или не совпадающих по смыслу) Ошибочное употребление в данном контексте слов одной эпохи для называния явлений или предметов другой эпохи Ошибочное включение в структуру употребляемого понятия (ЛЗС) такого элемента смысла, который генетически (исконно) в нём отсутствует Ошибочное исключение из структуры употребляемого понятия (ЛЗС) такого элемента смысла, который является необходимой его частью Употребление в одном контексте двух или более слов, ЛЗС которых не совпадают Установление ошибочных синонимических отноше-ний между словами, которые ни в языке, ни в данном контексте не могут иметь их а) см. смешение полисемантов; б) ошибочное употребление некоторых разрядов местоимений (личных, притяжательных, возвратного) в данном контексте, вследствие которого появляется двоякое истолкование смысла сказанного Отсутствие в составе предложения слова, значение которого необходимо для смысловой завершённости высказывания Фразеологическая К. связана с нарушением состава устойчивых сочетаний (расширением/сужением их лексического объёма, заменой/пропуском одного из компонентов); контаминацией нескольких фразеологизмов, 61 изменением формы одного из компонентов, употреблением устойчивого сочетания слов без точного знания его семантики, в результате чего значение фразеологической единицы передаётся неточно или неверно; расширением/ сужением значения идиомы и др.: (25) В городах инстинкт примет притупляется, уходит в спячку (из изл.) [ср.: погружаться, впадать в спячку – замена компонента устойчивого сочетания]; (26) Эта проблема гроша выеденного не стоит (из парламентской речи) [ср.: гроша ломаного или выеденного яйца – контаминация двух фразеологических единиц]; (27) Катерина бросилась в реку по личному делу (из соч.) [употребление устойчивого выражения без точного представления о его семантике]; (28) Наташа была связана с народом красной нитью (из соч.) [искажение смысла устойчивого сочетания]; (29) Пушкин вращался в высшем свете и вращал там свою жену (из соч.) [расширение значения устойчивого сочетания]; (30) Анна бросилась под поезд, и он долго влачил её жалкое существование (из соч.) [расширение объёма фразеологической единицы, а также контаминация фразеологических единиц и лексико-семантическая (паронимическая) К. влачить существование – волочить существо); (31) Некрасов был прикован к постели раком (из соч.) [расширение состава фразеологизма]; (32) Наташа Ростова хотела что-то сказать, но открывшаяся дверь закрыла ей рот (из соч.) [неустранённая многозначность. Ср.: закрыть рот = замолчать и дверь закрыла ей рот]; (33) Девочка покраснела от корней волос (из соч.) [изменение состава фразеологизма: замена предлога до на предлог от]; (34) Скрепя сердцем я подавил в себе раздражение (из соч.) [изменение грамматической формы одного из элементов фразеологизма. Ср. скрепя сердце]. ТИПОЛОГИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ОШИБОК Типы фразеологических ошибок 1. Употребление фразеологизмов в несвойственном значении 2. Искажение образного (метафорического) значения фразеологизмов 3. Дефразеологизация устойчивых оборотов 4. Изменение компонентного состава фразеологизмов 5. Усечение компонентного состава фразеологизмов 6. Расширение компонентного состава фразеологизмов 7. Разрушение структуры фразеологизмов 8. Искажение грамматической формы фразеологизмов 9. Контаминация фразеологизмов 10. Плеонастические сочетания с Суть нарушения фразеологической нормы 1. Включение фразеологизмов в такие контексты, в которых не реализуются их исконные значения. Ошибка возникает вследствие незнания значения или смутного представления о нём той или иной фраземы. Например: Сегодня мы будем говорить о фильме от корки до корки 2. Употребление устойчивых оборотов в таких контекстах, в которых изменяются (иногда до абсурдного) их переносные (метафорические) значения, например: О, Денис, ты у нас сегодня первая ласточка: ещё никого нет, а ты уже в школе. 3. Устранение из значения устойчивого оборота элементов смысла, являющихся основой существования таких единиц языка как особых, в частности, отличающих их от обычных сочетаний слов: Ты сегодня как тёртый калач: весь какой-то помятый, растрёпанный… 4. Замена исконного элемента оборота чужим, чем-то похожим на заменяемый компонент (по значению или по форме – написанию и звучанию): Всё бесполезно, теперь его сюда хлебом не заманишь. Ср.: калачом не заманишь 5. Выведение из состава элементов оборота одного или нескольких исконных компонентов (иначе: произвольное сокращение числа компонентов, входящих в структуру того или иного фразеологизма): Как ни бейся об лёд, жить лучше почему-то не получается. Ср.: биться как рыба об лёд. 6. Включение в компонентный состав фразеологизмов лишних элементов, несвойственных им: Учителя на уроке нужно слушать развесив все свои уши. Ср. слушать развесив уши. 7. Произвольная мена местами частей многокомпонентных устойчивых оборотов, которые не допускают подобного вмешательства: Что так долго отвечал? Тебя там, что до костей мозга спрашивали? Ср.: до мозга костей. 8. Ошибочная замена грамматической (морфологической) формы одного или нескольких компонентов фразеологизма: Вчера нашего больного чуть кондрашка не хватила, еле-еле откачали. Ср. кондрашка хватил (стукнул). 9. Образование «нового» фразеологизма на основе объединения (смешения) элементов двух сходных по форме или значению устойчивых оборотов: Ну, что вы так беспокоитесь: ваше дело выеденного гроша не стоит! Ср.: выеденного яйца не стоит и гроша медного [ломаного] не стоит. 10. Включение в контекст употребления фразем таких слов, лек- 62 фразеологизмами сические значения которых дублируют смыслы устойчивых оборотов: случайная шальная пуля, тяжёлый сизифов труд, напрасный мартышкин труд Грамматическая К. включает в себя морфологическую и синтаксическую К. Появление морфологической К. связано с нарушением морфологической нормы (правил изменения частей речи и образования их форм): (35) Каждую осень можно увидеть куст рябины за Лариным прудом или зарубку, сделанную собой несколько лет назад (из изл.) [норм. – мной]; (36) И вот, ко трепету пепла ночного огня присоединяется ещё одна примета – это знание погоды на завтра (из изл.) [норм. – к; в данном примере присутствует ещё и лексическая К. – употребление слова без точного представления о его семантике: знание погоды на завтра не является приметой]; (37) Отелло рассвирепело и задушило Дездемону (из соч.) [норм. – Отелло – м. р.: рассвирепел, задушил]; (38) И чем больше слой соломы на зарубке, тем давнее она сделана (из изл.) [синтетическая сравнительная степень от наречия давно не образуется]. Какология может проявляться как на уровне автологии (от греч. autos – сам и logos – слово; букв. «самословие»), так и на уровне металогии (от греч. meta – через, после, за и logos). Автологией называется речевое выражение, построенное без употребления в нем слов и выражений в переносном значении (тропов). Все языковые средства автологичных текстов используются в своих прямых, непосредственных семантических реализациях. В этом отношении автология противопоставляется металогии своей реалистической точностью. Явления, связанные с автологией, встречаются в следующих примерах, приведённых выше: 1–12; 14; 16–24; 27; 35–38). Металогией называется образная (тропеическая) речь. Металогические тексты противопоставляются автологическим тем, что в них слова и выражения используются в переносном значении. В наших иллюстрациях металогичны примеры: 13, 15, 25, 26, 28; 29–34. Металогична и следующая какология: Небо Аустерлица переломило Болконского пополам (из соч.). Часто «смешение» прямого и переносного значений в одном контексте ведёт к образному противоречию и/или неустранённой многозначности: (39) Татьяна копила, копила и всё это вылила на Онегина (из соч.); (40) Председатель так взял доярок за живое, что надои молока сразу увеличились (из публицистической речи); (41) В отсутствие Онегина Татьяна часто ходила в его кабинет, где постепенно из девушки превращалась в женщину (из соч.). К двусмысленности может привести и неумелое использование в речи местоимений (морфологосинтаксическая К.): (42) В комнате, возле печки, стояла девушка; она была жарко натоплена (из соч.); (43) Утром хозяин колодца увидел, как к их дому подъезжает телега, запряжённая лошадью, а на ней сено (из изл.); (44) За дорогой на вершине холма хвойный лес, а на его склонах раскинулись луга (из соч.). Подобного рода высказывания носят амфиболийный характер (от греч. amphibolia – двусмысленность). Синтаксическая К. может появляться и на уровне словосочетания, и на уровне предложения. На уровне словосочетания какологией чаще всего становятся контаминированные модели (от лат. contaminatio – соприкосновение, смешение, объединение) – соединение двух разных несвободных конструкций, сходных по значению: (45) применить меры (принять меры + применить закон, санкцию); (46) Профессий у меня было много. Об этом я всегда говорю без иронии… Даже с некоторым удовлетворением к самому себе (ЛГ – 26 февр. 1992 г.) [удовлетворение чем-л. + уважение к себе, кому-л.]; (46) Продвигать кого-л. по должности [продвигать по служебной лестнице + повышать в должности]. Контаминироваться могут и два свободных словосочетания: (47) С 1991 г. велось судебное разбирательство о том, кому картины принадлежат (КП – 01 окт. 1993) [разбирательство в чём-л. + дело в том]. Кроме того, синтаксическая К. на уровне словосочетания может выражаться в неправильном согласовании или управлении: (48) Сейчас диктор подтвердил о том, что шайбу забросили в наши ворота (из речи спортивного комментатора) [норм.: подтвердить что-то]; (49) Сегодня погода благоприятствует для хорошего темпа лыжных гонок (из речи спортивного комментатора) [норм.: благоприятствовать чему-то]; (50) Нам остаётся позавидовать о том, что у нас есть такой музей (из речи экскурсовода) [норм.: завидовать чему-н.]. На уровне предложения к К. ведёт нарушение синтаксической нормы, а именно: свободные деепричастные обороты, нецелесообразный инверсионный порядок слов, ненормативный порядок частей сложного предложения (иначе какологическая инверсия), ошибки в конструировании сказуемых, отсутствие видовременного соотношения глаголов-сказуемых, синтаксическая двузначность, нецелесообразный эллипсис, неоправданное установление отношений однородности между членами простого предложения и предикативными частями сложного, неправильный выбор средств связи в сложном предложении, нецелесообразное одновременное использование сочинения и подчинения простых частей в сложном предложении, лишнее соотносительное слово в сложноподчинённом предложении, смешение прямой и косвенной речи, смешение конструкций на уровне одного высказывания, неоправданный повтор, парцелляция (от фр. parcelle – частица; расчленение единой синтаксической конструкции на несколько интонационно-смысловых частей), амфиболия (см. выше; такое построение фразы, в котором реализуются одновременно два разных смысла), контаминация (см. выше), амплификация (от лат. amplificatio – увеличение, распространение; речевая избыточность для выражения в данном контексте передаваемого смысла), зевгма [от греч. zeugma – связь, соединение, перемычка; намеренное нарушение логического закона тождества, заключающееся в том, что в пере- 63 числительный ряд однородных членов предложений – реже – целых предложений (норма) включаются логически неоднородные, неоднопорядковые компоненты (отклонение от нормы)] и под. (51) Снега было много в лесу, который лежал на ветвях и на деревьях (из соч.) [амфиболия]; (52) Безветрие и теплоту завтрашнего дня можно определить по росе. Которая так блестит ночью, что отражает в своих капельках свет звёздного неба (из изл.) [парцелляция]; (53) Троекуров обладал большим богатством, дочерью Машей и строптивым характером (из соч.) [зевгма]; (54) Савельич просил прощения за Гринёва на коленях у Пугачёва (из соч.) [инверсия]; (55) Пугачёв пожаловал Гринёву шубу и лошадь со своего плеча (из соч.) [инверсия]; (56) Обратившись к учителю, он порекомендовал мне дополнительную литературу (из разг. речи) [свободный деепричастный оборот]; (57) В Бородинской битве солдаты знали, за что сражаться, и это рождало в их сердцах уверенность (из соч.) [эллипсис: уверенность в чём – победе]. Типология синтаксических ошибок Типы синтаксических ошибок 1. Нарушение правил согласования слов в словосочетании 2. Нарушение правил управления слов в словосочетании 3. Местоименное дублирование подлежащего 4. Нарушение правил конструирования сказуемого 5. Нарушение видо-временной соотносительности глаголовсказуемых 6. Двойная синтаксическая связь 7. Синтаксическая двузначность (двусмысленность) 8. Нарушение порядка следования членов простого предложения (ложная инверсия) 9. Нарушение порядка следования частей сложного предложения 10. Свободный (независимый) деепричастный оборот (свободное, или независимое, де- Сущность синтаксических ошибок 1. Отсутствие согласования в роде, числе или падеже между главным и зависимым словом: Гаврик рос круглой сиротой. (Ср.: Гаврик рос круглым сиротой) 2. Неправильный выбор падежной формы зависимого слова: Уважаемые пассажиры, вовремя оплачивайте за проезд (Ср.: заплатите за проезд или оплачивайте проезд) 3. Немотивированное включение в грамматическую основу предложения подлежащего-местоимения, дублирующего уже имеющееся подлежащее-существительное: А.С. Пушкин – он великий русский поэт (Ср.: А.С. Пушкин – великий русский поэт) 4. а) нарушение согласования форм именных частей однородных составных именных сказуемых: Нагульнов был предан Родине и беспощадный к её врагам. (Ср.: предан и беспощаден или преданный и беспощадный); б) нарушение правил сочетания вспомогательного глагола и именной части составного именного сказуемого: Эти люди были борющиеся за свободу Отчизны. (Ср.: Эти люди боролись… или Это были люди, боровшиеся…) 5. Нарушение требований однотипности грамматических форм однородных глаголов-сказуемых: Мересьев достал наган и готовился к встрече с врагом. (Ср.: достал и приготовился или доставал и готовился) 6. Установление ошибочных отношений однородности между двумя членами предложения, у которых должны быть разные главные слова: Жильцы требовали устранения неполадок и ремонта (требовали ремонта или устранения ремонта?). Ср.: требовали устранения неполадок и завершения ремонта. Или: требовали ремонта и устранения неполадок. 7. Образование словосочетания, синтаксические связи между компонентами которого ведут к «двойному прочтению»: Чтение Маяковского произвело на слушателей неизгладимое впечатление (читал стихи сам Маяковский или кто-то читал его произведения?). Ср.: Чтение стихов Маяковского… или Чтение стихов Маяковским… 8. Изменение позиции (места расположения) члена предложения, которое ведёт к нарушению логики высказывания: Велосипед разбил (кого? что?) трамвай. Солнце закрыло (кого? что?) облако. (Ср.: Трамвай разбил (кого? что?) велосипед. Облако закрыло (кого? что?) облако) 9. Изменение позиции предикативной части сложного предложения, которая имеет в его структуре строгую закреплённость: За границу был отправлен учиться Ломоносов, где он провёл пять лет. Ср.: За границу, где он провёл пять лет, был отправлен учиться Ломоносов. Или: Ломоносов был отправлен учиться за границу, где он провёл пять лет. 10. Нарушение правил употребления деепричастного оборота (или одиночного деепричастия), оторванного от глагола-сказуемого: Обходя вагон, на него упала железяка. Гуляя по коридору, нашёлся каран- 64 епричастие) 11. «Расщепление» («разрыв») причастного оборота 12. Нагромождение причастных оборотов 13. Синтаксическая контаминация: а) контаминация причастного оборота и определительной придаточной части СПП; б) контаминация деепричастного оборота и обстоятельственной придаточной части СПП 14. Смещение (соскальзывание) синтаксической конструкции 15. Смешение (совмещение) прямой и косвенной речи 16. Немотивированный (ошибочный) выбор союза или союзного слова 17. Синтаксический плеоназм: а) дублирование союзных средств разных типов; б) дублирование синонимических союзов. 18. Нарушение порядка следования частей составного сопоставительного союза 19. Ошибочное употребление соотносительного слова в главной части СПП: а) немотивированное включение соотносительного слова; б) немотивированный пропуск нужного соотносительного слова 20. Нарушение структуры СПП 21. Неоправданное нагромож- даш. Ср.: Во время обхода вагона…; Когда обходил вагон… Или: Гуляя по коридору, я нашёл карандаш; Во время прогулки по коридору… 11. Включение в состав причастного оборота определяемого слова: Та жизнь, о которой говорилось в книге, резко отличалась от окружающей жизни Алёшу. (Ср.: а) …от жизни, окружающей Алёшу; б) …от окружающей Алёшу жизни) 12. Немотивированное включение в состав одного предложение цепочки (целого ряда) причастных оборотов: К нам на программу пришло очень много писем, посвящённых желанию защитить животных, находящихся на грани вымирания и занесённых в Красную книгу, отражающую полную картину, касаемую редких и исчезающих видов фауны. Смешение членов простого и частей сложного предложения: а) смешение причастного оборота и определительной придаточной части СПП; иначе – ошибочное совмещение указанных частей предложений разных типов в качестве однородных: Мы проезжали по степи, увлажнённой дождями и которая была покрыта сочной зелёной травой. (Ср.: …по степи, увлажнённой дождями и покрытой сочной зелёной травой. Или: …по степи, которая была увлажнена дождями и покрыта сочной зелёной травой); б) смешение деепричастного оборота и обстоятельственной придаточной части СПП; иначе – ошибочное совмещение указанных частей предложений разных типов в качестве однородных: Случаются в жизни обстоятельства, столкнувшись с которыми и когда узнаёшь о них больше, в корне меняешь свой взгляд на вещи. (Ср.: Случаются в жизни обстоятельства, когда, столкнувшись с ними и узнав о них больше,…). 14. Построение синтаксической конструкции, начало и конец которой представляют части (т.е. имеют признаки) предложений разных типов: Как говорят в народе, что не место красит человека, а человек – место. (Ср.: Как говорят в народе, не место красит…; В народе говорят: не место красит человека…). 15. Построение синтаксической конструкции, в которой совмещены признаки предложений указанных типов: Базаров говорит, что и мой дед пахал землю. (Ср.: Базаров говорит: «И мой дед пахал землю» или Базаров говорит, что его дед пахал землю). 16. а) Когда Мурке надоело возиться с котятами, и она ушла поспать; б) Я взял в библиотеке книгу, где рассказывается о диких животных Африки. (Ср.: в которой) 17. а) Неоправданное одновременное использование сочинительных и подчинительных союзов в ССП или СПП: Когда Владимира Дубровского втолкнули к медведю в тёмную комнату, и он не растерялся и убил медведя (лишним является союз и); б) Ошибочное употребление в одной конструкции союзов, относящихся к одной и той же группе по значению и употреблению: Приятель сказал мне, что будто бы уже прочитал эту книгу. 18. Ошибочное расположение частей составного сопоставительного союза в разных рядах однородных членов предложения: Мы собрали не только много грибов и ягод, но и поймали ежа. (Ср.: Мы не только собрали много грибов и ягод, но и поймали ежа). 19. а) Мы смотрели на те звёзды, которые усеяли всё небо; б) У нас часто недолюбливают, которые слишком навязчиво ведут себя. (Ср.: …тех, кто слишком навязчиво ведёт себя). 20. Нарушение порядка следования (расположения) предикативных частей СПП: (Так что можно ужинать), [отец вернулся с работы]. (Ср.: Отец вернулся с работы, так что можно ужинать). 21. Я мечтаю, чтобы в школе были только интересные предме- 65 дение однотипных придаточных предложений в структуре СПП 22. Нарушение одноструктурности (разноструктурность) предикативных частей БСП 23. Нарушение правил координации грамматических форм главных членов предложения 24. Смешение причастного и деепричастного оборотов 25. Нанизывание однородных падежных форм ты, чтобы по ним у меня были только одни пятёрки, чтобы не задавали много домашних заданий, чтобы на перемене мальчишки не дрались. 22. Об ответе Николаева можно сказать следующее: ответ его не вполне соответствует плану, желательно в нём использовать больше примеров, не чувствуется собственного отношения к теме. 23. В комедии Н.В. Гоголя описано ряд чиновников. (Ср.: В комедии Н.В. Гоголя описан ряд чиновников). Координация – лат. «согласование» Неразграничение в употреблении оборотов с двумя особыми глагольными формами, связанными с главными словами разными типами подчинительной связи – согласования и примыкания: Павка гладил щенка, виляя хвостом. (Ср.: Павка гладил щенка, виляющего хвостом) 25. Творческая обработка образа дворового идёт по линии усиления трагизма его судьбы Орфографическая и пунктуационная К. (какогрáфия) – это письменные высказывания с орфографическими и пунктуационными ошибками. В ряде случаев какологичные высказывания могут быть синкретичными, т.е. сочетать в себе разные виды К. См., например, иллюстрации (17, 18, 36). II. В рамках второго понимания какологии выделяются следующие разновидности: Стилистическая К., связанная с нарушением принципа коммуникативно-стилистической целесообразности. Подобного рода К. является результатом либо а) смешения языковых средств разных стилей в одном контексте (разностилье, в том числе – канцелярит), либо б) обслуживания жанров одного стиля языковыми/речевыми средствами других стилей (в том числе – канцелярит), а также в) нецелесообразной «перегрузки» текста того или иного стиля языковыми средствами – маркерами (фр. margueur – отмечающий) данного стиля: а) Однажды я наблюдал трогательную сцену: Михаил Потапович подошёл к капризничающему ребёнку, стал гладить его по головке и утирать ему слёзы своим платком. – По какому вопросу плачешь? – заботливо спрашивал он ребёнка. – Нехорошо. Нет у тебя конкретного возражения, а ты уж в слёзы. Ведь голословно плачешь-то… Верно? (Из фельетона А. Одинцова «На участке языка») [смешение стилей, канцелярит]; б) Заявление: Голубчик, Иван Петрович! Вот вы хоть и директор, а сами, небось, знаете: работаешь, работаешь – весь год напролёт. И так-то устанешь! Можно обойтись без отпуска, сами скажите? Никак! Вот вы бы и дали мне отпуск. Погулял бы я, отдохнул бы! Лето на дворе. И по закону, если уж напрямик говорить, полагается. Дайте… (Бунина М. С. и др. Современный русский язык. Сборник упражнений. – М., 1982) [жанр официально-делового стиля – заявление – оформляется языковыми/речевыми средствами разговорного стиля]; в) «нагромождение» канцелярских слов и выражений наблюдается в следующем тексте официально-делового стиля (из акта): Конюх Бобровников зашёл в конюшню. Лошадь его лягнула. Случай произошёл по причине несвоевременного предупреждения лошади окриком для её оборачивания головой к двери. Для недопущения подобного случая конюхам необходимо к лошадям входить после их предупреждения голосом, приведения лошадей в состояние полного спокойствия (там же). В данном примере присутствует и разностилье (официально-деловой + разговорный стиль). Каколóгия, связанная с нарушением такого коммуникативного качества хорошей речи, как благозвучие – какофóния (от греч. kakophonia – дурное звучание) – неблагозвучное, режущее слух сочетание звуков. Какофония может являться разновидностью орфоэпической К., если заключается в назойливом повторении одних и тех же звуков, их скоплении на уровне высказывания, не связанном со стилистическим заданием, а также в неудачной фонетической организации речи. Кроме того, орфоэпическая какофония может быть связана с затруднённой артикуляцией, непривычным звучанием фразы, отвлекающим внимание читателя, мешающим восприятию текста на слух: Больно читать ту свирепую строку, которую сочинила одна поэтесса в Москве: Ах, почаще б с шоколадом… Щебсш! Нужно ненавидеть ребят, чтобы предлагать им такие языколомные «щебсши» или Пупс взбешён (К. И. Чуковский). Какофония может становиться разновидностью лексико-словообразовательной К., если связана с нарушением благозвучия при создании аббревиатур: ХРИПКиПРО (Хакасский республиканский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования); ЭОАССПТР (экспедиционный отряд аварийно-спасательных, судоподъёмных и подводно-технических работ). Разновидностью какофонии (орфоэпической, лексико-семантической) является какэмфатóн (греч. kakemphatos – плохо звучащий) – случайное стечение звуков или слогов (обычно возникающее вследствие смешения пограничных сигналов), омофонически, паронимически напоминающих (воспроизводящих) слова с совершенно иным значением: Гинекологическое древо [ср.: генеалогическое древо] – смешение слов-паронимов. 66 Нарушением лингвоэкологических норм (чистоты речи) становится такая разновидность лексической К., как какофемúзм (гр. kakos – плохой, phēmē – речь, слово), иначе дисфемúзм, дефемúзм (греч. dysphēmia – проклятие, поношение, порицание). Названное явление проявляется в замене нейтрального в данном контексте, соответствующего нормам речевого этикета наименования предмета фамильярным, вульгарным обозначением или даже обсцéнной (нем. оbszön – неприличный, непристойный, скабрёзный, сальный) лексикой: Всё о «шнурках» (между нами «ботинками») (Незнайка. Развлекательная газета для детей и подростков – 2000, №11 (164)) [норм.: Всё о родителях (между нами детьми)]; Мои предки – это кошмар (там же); Я балдела (тащилась) от концерта (из разг. речи) [норм.: Я получила большое удовольствие от концерта]. Какология орфоэпического и акцентологического характера возникает на уровне устной формы речи, какология орфографического и пунктуационного характера – на уровне письменной формы речи, какология лексического, грамматического, стилистического характера, а также какологии, связанные с нарушением коммуникативных качеств хорошей речи, не зависят от формы речи и могут появляться и в устных, и в письменных текстах. Нарушения нормы, вместе с тем, не всегда носят какологичный характер. При целесообразных, намеренных отступлениях от норм литературного языка возникают экспрессивные образования (тропы), стилистические фигуры, имеющие своей целью воздействие на адресата. Литература: Ахманова 1969: Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. – М., 1969. Бунина и др. 1982: Бунина М. С., Василенко И. А., Кудрявцева И. А., Панов М. В. Современный русский язык. Сборник упражнений. – М., 1982. Голуб 1997: Голуб И. Б. Стилистика русского языка. – М., 1997. Миловидова 1995: Миловидова И. Проверь свою грамотность. – М., 1995. Пекарская 1999: Пекарская И. В. Конструкции синтаксической контаминации как экспрессивное средство современного русского языка: учебное пособие и системный словарь-справочник. – Абакан, 1999. Пекарская 2000: Пекарская И. В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. Ч. I. – Абакан, 2000. Проценко 1994: Проценко Б. Н. «…но речь отказала мне». – Таганрог, 1994. Розенталь 1985: Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов. – М., 1985. Скворецкая 1991: Скворецкая Е. В. Культура речи. Упражнения и рекомендации. – Новосибирск, 1991. Сковородников 1993: Сковородников А. П. Вопросы экологии русского языка. – Красноярск, 1993. Хазагеров, Ширина 1999: Хазагеров Т. Г., Ширина Л. С. Общая риторика. Курс лекций. Словарь риторических приёмов. – Ростов-на-Дону, 1999. Хакасия 2001: Хакасия. – 2001. – 12 марта (№ 45). Цейтлин 1997: Цейтлин С. Н. Речевые ошибки и их предупреждение. – СПб, 1997. Чижова 1998: Чижова Т. И. Основы методики обучения стилистике. – СПб., 1998. Лекция 6 КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ КУЛЬТУРЫ РЕЧИ Коммуникативный аспект культуры речи: введение в раздел Вторым важнейшим разделом учения о культуре речи является коммуникативный аспект. Данный раздел связан не просто с нормативным (правильным) употреблением языковых средств, а с целесообразным и эффективным их использованием, которое свидетельствовало бы и о качественном применении языка и его единиц в целях общения, и о совершенстве знаний того языка, на котором ведётся речевое общение, и об умении выбирать из многообразия и разнообразия языковых и речевых средств такие, которые отвечали бы всем необходимым требованиям для достижения конечного результата общения. Любой вид речевого общения как официального, так и неофициального характера в конечном итоге прагматически нацелен. Прагматический в переводе с греческого (от греч. pragma – дело, действие) означает «дельный», «действенный», т.е. направленный на достижение конкретного результата. Результативность речи складывается из многих составляющих, например: знание предмета речи (содержательный компонент), владение сведениями об обстановке общения (ситуативно-стилевой компонент), уровень так называемых фоновых знаний, которые характеризуют общую образованность человека (культурологический компонент), представление о психологических особенностях собеседника или собеседников (психологический компонент) и др. В этом ряду немаловажное значение имеют и лингвистические (языковые), и культурно-языковые, и стилистические, и коммуникативные, и этико-речевые, и эстетико-речевые, и лингвоэкологические, и риторические познания и навыки общающихся – и в первую очередь авторов речевых произведений. Наша речь здесь пойдёт о той стороне культуры речевого общения, которая долгое время в учении о речевой культуре не могла найти своего терминологического обозначения. На протяжении многих лет предпринимались попытки и осознать, и охарактеризовать, и назвать терминологически ту часть устной и письменной речи, которая отвечала бы не только требованиям нормативности. Безусловно, любая речь, подготовленная и неподготовленная (спонтанная), предназначенная для её применения в официальных ситуациях общения, должна соответствовать нормам литературного языка, т.е. должна быть правильной. Однако только правильностью наша речь не может ограничиваться: она должна быть максимально понятной для другой стороны общения и адекватно воспринятой ею (адекватный < лат. adaequatus – приравненный, равный, тождественный, вполне соответствующий, одинаковый, похожий). Адекватно воспринимать означает понимать речь говорящего или пишущего так, как хотел сказать (написать) автор речи, и так, как предмет речи понимает сказавший или написавший. 67 Следовательно, чтобы донести свои мысли до собеседника(-ов), авторам речевых произведений требуется нечто большее, чем только соблюдение литературно-языковых норм. Вот эту сторону речевого общения в начале ХХ в. В. И. Чернышёв в своей работе «Правильность и чистота русской речи. Опыт русской стилистической грамматики» (1909 г.) охарактеризовал следующими словами: «Вообще надо отличать хорошее и худое употребление и не принимать последнего себе за образец». В другом месте своего интересного и до сих пор не утратившего актуальности труда учёный замечает: «Конечно, вообще расположение слов должно быть стройно, мысль необходимо выражать совершенно ясно». Такие попутные замечания, данные автором книги в связи с анализом того или иного языкового материала, встречаются здесь не один раз. Да и само название научного труда включает в себя понятие «чистота речи», говорящее о том, что, кроме правильной, речь, как минимум, должна быть чистой. Идея разграничения двух аспектов речевого общения – нормативного и коммуникативного (правда, без обозначения этих сторон названными терминами) – в отечественном языкознании принадлежит Г. О. Винокуру. В самом общем виде эта мысль вначале была высказана лингвистом в книге «Культура языка» (1929 г.): «Наша речь всегда должна быть известным образом п о с т р о е н а . Она есть объект культурного п р е о д о л е н и я , нуждается в некоторой стилистической организации». Что это такое, автор объясняет в конце книги фразой: «Д л я к а ж д о й ц е л и – с в о и с р е д с т в а , таков должен быть лозунг лингвистически культурного общества». Мысль о различении двух принципиально разных сторон культуры речи учёный позднее уточняет в других работах. Так, в статье «Из бесед по культуре речи», опубликованной в журнале «Русская речь» уже после смерти учёного (1969 г.), Г. О. Винокур замечает: «Понятие культуры речи можно толковать в двояком смысле, в зависимости от того, будем ли мы иметь в виду одну только п р а в и л ь н у ю речь, или же также речь умелую, и с к у с н у ю ». Другой известный специалист в области теории и практики культуры речи, составитель массового и популярного толкового «Словаря русского языка» (1949 г. 1-е изд.; 2003 г. 24-е изд.) С. И. Ожегов называл более высокий уровень овладения и владения языком высокой культурой речи и характеризовал эту сторону речевого общения в статье «Очередные вопросы культуры речи» (1955 г.) так: «Особенно существенным звеном высокой культуры речи является правильное словоупотребление в широком смысле. Именно оно, в сочетании с правильным произношением, ударением и с правильным использованием грамматических форм в речи, определяет точность, ясность и выразительность языка». В более поздней работе «Лексикология. Лексикография. Культура речи» (Л., 1974) С. И. Ожегов выразился о предмете обсуждения ещё определённее. Он писал: «Что такое высокая культура речи? Высокая культура речи – это умение правильно, точно и выразительно передавать свои мысли средствами языка. Правильной речью называется та, в которой соблюдаются нормы современного литературного языка <···> Но высокая куль-тура речи заключается не только в следовании нормам языка. Она заключается ещё и в умении найти не только т о ч н о е средство для выражения своей мысли, но и наиболее д о х о д и ч в о е (т.е. наиболее вырази-тельное) и наиболее у м е с т н о е (т.е. самое подходящее для данного случая и, следовательно, стилистически оправданное)». В. В. Виноградов, учёный-энциклопедист, основоположник учения о речевой культуре, солидарен со своими коллегами и в статье «Русская речь, её изучение и вопросы речевой культуры» (1952 г.) замечает: «Вопросы культуры речи должны рассматриваться с двух точек зрения, в двух аспектах. С одной стороны, сюда относится анализ тех общественно-языковых явлений, которые свидетельствуют о недостатке или недостатках литературной грамотности. <···> Но есть и другой аспект у проблемы культуры речи. Общественная речь должна быть не только правильной, но и выразительной. Свободное и творческое употребление разнообразных языковых средств опирается на глубокое знание стилей речи и умелое их применение, а также на понимание законов и правил их взаимодействия и взаимопроникновения». Л. И. Скворцов предлагает вести речь о следующих двух ступенях освоения литературного языка и двух способах владения им: низшей – правильности речи и высшей – культуре речи, – подразумевая под ними два аспекта культуры речевого общения. «Первой, низшей, ступенью оказывается п р а в и л ь н о с т ь речи. О правильности речи мы говорим при овладении литературной речью и её нормами. Оценки вариантов на уровне правильности речи: правильно – неправильно, по-русски – не по-русски и т.п. (ср. орать на всё горло вм. орать во всё горло, а также хочут вм. хотят, суть да дело вм. суд да дело и т.п.). <···> Второй, высшей, ступенью освоения литературного языка является к у л ь т у р а р е ч и в собственном смысле. О культуре речи можно говорить в условиях владения литературной речью, в условиях правильности (т.е. владения литературными нормами). Оценки вариантов на уровне культуры речи иные: лучше – хуже, точнее, уместнее и т.п. (ср. архаическое и книжное время от времени, которые вместе противопоставлены «неправильному» от времени в том же значении, скажем, в устах иностранца)». Так характеризует Л. И. Скворцов в своей монографии «Теоретические основы культуры речи» (М., 1980) ту сторону речевого общения, которая, кроме нормативности, должна соответствовать и другим критериям, т.е. должна быть коммуникативно совершенной. Становится очевидным, что, «для того чтобы структура речи приобрела необходимое коммуникативное совершенство, автор речи должен владеть совокупностью нужных навыков и знаний; вместе с тем, для того чтобы получить эти навыки и знания, нужно иметь образцы коммуникативно совершенной речи, нужно знать её признаки и закономерности её построения» [Головин 1980: 7]. Круг таких знаний даёт учение о коммуникативных качествах речи, которое впервые в отечественном языкознании наиболее последователь- 68 но было разработано Б. Н. Головиным и которое представлено в учебном пособии «Основы культуры речи» (М., 1980). Понятие о коммуникативных качествах речи (коммуникативных нормах) Коммуникативные качества речи есть не что иное, как критерии (признаки, характеристики, мерила оценки), с помощью которых оценивается любое речевое произведение с точки зрения его совершенства/несовершенства. В современных лингвистических источниках представлены разные терминологические определения нашего понятия: 1) «Качества речи (коммуникативные качества речи) – это реальные свойства её содержательной и формальной сторон: правильность, точность, логичность, чистота, выразительность, богатство и уместность» [Педагогическое речеведение 1998: 79-80]; 2) «Коммуникативные качества речи – признаки хорошей, культурной речи, которые обеспечивают эффективность общения и гармоничное взаимодействие его участников» [Стилистический энциклопедический словарь русского языка 2003: 162]; 3) «Коммуникативные качества речи (иначе – качества хорошей речи, достоинства речи) – существенные свойства, интегральные характеристики устной и письменной речи (правильность, ясность, красота и др.), которые в их совокупности свидетельствуют об идеальной (наилучшей) приспособленности речи к процессу человеческого общения, взаимообмена и передачи идей, мнений, чувств, сведений и фактов, директив и т.д.» [Культура русской речи 2003: 257]; 4) «Качества грамотной речи – это речевые характеристики, способствующие общению, передаче и усвоению информации: точность, логичность, чистота, уместность, краткость, эстетичность, выразительность, ясность, доступность, действенность. Они рассматривают речь с позиций целесообразности, коммуникативного эффекта» [Мурашов 2003: 72]. Как видим, приведённые определения в разном объёме, с разной степенью полноты и в разной интерпретации характеризуют рассматриваемое нами понятие. Конечно, внимательно ознакомившись с ними и вникнув в содержательную сущность термина, можно понять, что вкладывают авторы в свои дефиниции (лат. definitio – краткое определение какого-либо понятия, отражающее существенные признаки предмета или явления; толкование слова). Но всё-таки предложенные выше определения требуют конкретизации и уточнения. В качестве рабочего определения мы предлагаем воспользоваться следующим: коммуникативные качества речи – такие признаки (свойства, характеристики, достоинства, особенности) устной и письменной речи, которые в данной совокупности максимально обеспечивают взаимопонимание собеседников, способствуют достижению желаемой результативности речевого общения и свидетельствуют как о высокой речевой культуре говорящих и пишущих, так и о совершенстве их речи. Иначе качества речи можно охарактеризовать как её достоинства, которые необходимы для того, чтобы как можно лучше и эффективнее выразить мысли, донести информацию до адресата и воздействовать на него. Примечание «в данной совокупности» в определении термина говорит, с одной стороны, о том, что тексты устного и письменного характера отличаются рядом черт, которые связаны со спецификой сферы их функционирования и особенностей проявления, вследствие чего речь звучащая и речь письменная отличаются своими наборами достоинств, которые и делают их если не образцовыми, то, по крайней мере, хорошими. В устной коммуникации чрезвычайно важную роль играют, например, слуховые каналы восприятия информации, потому здесь чуткий, обострённый слух болезненно воспринимает многочисленные ошибки в постановке ударения, неправильное произношение слов, искажённую интонацию, нагромождения неблагозвучных сочетаний, излишне монотонную либо, напротив, нарочито напыщенную, красивую речь, частотные самоперебивы, отсутствие связок (смысловых переходов) между частями произносимой речи, сумбурность в формулировании и словесном выражении мыслей и т.д. и т.п. Все эти и другие погрешности сказываются на качествах звучащей речи, называемых благозвучностью, выразительностью и эстетичностью. С другой стороны, создаваемые нами тексты характеризуются разной функционально-стилевой отнесённостью. Речевым произведениям разных функциональных стилей объективно свойственны разные соотношения коммуникативных качеств речи. Так, научные тексты в максимальной степени должны отвечать критериям нормативности речи, логичности изложения мыслей, точности их формулирования, предельной ясности изложения предъявляемого читателю материала. Текстам художественных произведений в первую очередь должны быть характерны выразительность, образность, уместность использованных языковых средств, их разнообразие и многообразие (богатство речи). В то же время другие признаки коммуникативно совершенной речи либо в малой степени свойственны речевым произведениям данного стиля, либо проявляются в них по-особенному. Так, одно и то же качество речи – её образность – вовсе не присуща текстам официально-делового стиля, весьма незначительно и очень избирательно проявляется в произведениях научного стиля, зато в наивысшей степени ярко характеризует речь разговорную (обиходную), речь художественную и многие тексты публицистического стиля. То же самое можно говорить и в отношении такого коммуникативного качества, как выразительность речи. Однако и образность, и выразительность в речи разговорной (обиходной) и в речи художественной – это не одно и то же. По отношению к ним обычно употребляют уточняющие названия, а именно «разговорная образность» и «художественная образность», «разговорная выразительность» и «художественная выразительность», чтобы подчеркнуть специфику проявления этих качеств в текстах названных стилей. Такое подразделение возможно потому, что в нашем языке имеется достаточное число разнообразных средств и их вариантов, которые, получая своеобразную специа- 69 лизацию, закрепляются за той или иной функциональной сферой общения и служат здесь разнообразным целям, в том числе и целям создания в сознании человека самых разных нужных образов (образность речи) или удерживания внимания собеседника(-ов) к предмету разговора от его начала и до конца (выразительность речи). Ср., например: 1. «Зима!... Крестьянин, торжествуя, / На дровнях обновляет путь; / Его лошадка, снег почуя, / Плетётся рысью как-нибудь...» («Евгений Онегин»). 2. «Зима-а-а! Эге-е, что я вижу!? Мужик весёлый на санях, а его кляча вроде бы трусúт, но плетётся еле-еле». Своеобразие проявления в текстах разных функциональных стилей того или иного достоинства речи можно продемонстрировать на примере правильности речи, которая как коммуникативная норма требует от нас соблюдения в речевом общении системы норм литературного языка. Безусловно, в официальных ситуациях общения (в научном, официально-деловом и публицистическом стилях) требования нормативности речи не вызывают ни малейшего сомнения. Отклонения от правильности речи в этих речевых сферах осуждаются собеседниками. Другое дело – неофициальные взаимоотношения собеседников: здесь контроль за речью, своей и чужой, снижен и потому встречаются разного рода отклонения от принятых норм употребления языка. Ср.: Подайте, пожалуйста, стиральную резинку и Кинь, чем стирают. Своеобразно нормативность речи проявляется в художественных текстах. Язык художественной литературы вбирает в себя всё, что имеется в реальном употреблении у языкового коллектива (социума, общества) в данную эпоху. Однако сразу заметим, что в художественной речи любое использованное языковое средство, в том числе и ошибочное, должно быть целенаправленным, осмысленным и эффективным, т.е. применено мастерскú, со знанием дела – как специальный художественный приём или как средство речевой характеристики героя произведения. Например: – Крепче держи! Держи ёлки, не пущай! – командует Пехтерь... Разбойные люди ещё сильней наваливаются внатуг на кряхтящие ели: – Держи, держи! Эй, Стращалка! Вычитывай приговор... Чтобы хворменно... (В. Шишков. Угрюм-река. М.: «Амальтея», 1993. Т. II. С. 324). В приведённом отрывке такие отклонения от норм хорошего языка, как не пущай (ср. не отпускай), Стращалка (ср. Стращалов), вычитывай (ср. зачитывай), хворменно (ср. по форме, по закону, законно), использованы писателем в качестве речевой характеристики «разбойных людей». Искушённый и даже неискушённый читатель понимает, что разбойники не говорят на привычном всем языке, у них свой, особый язык, который, в частности, служит для них одним из способов обособления от остальной части социума. И было бы весьма странным из уст подобного круга людей слышать так называемую сглаженную (без ошибок) речь. Обратим внимание в этом же примере на употребление наречия внатуг, которое отсутствует в литературном языке. Оно образовано от существительного натуга и означает «сильно натужась, очень напрягаясь, изо всех сил». Насколько обоснованно это нелитературное наречие в речи автора? Нарушает ли оно норму литературного языка? Если учесть то обстоятельство, что речевая ситуация данного эпизода связана с героями из иной речевой среды, нежели литературная, можно заключить: В. Шишков ситуативностилистическую норму не нарушает. Тем более, разговорное наречие внатуг (ср. кодифицированное, натужно) по своей стилистической характеристике намного ближе к средствам хорошего, нормативного языка, чем к элементам просторечия, жаргонов и т.д. Говоря другими словами, писатель весьма корректен в выборе стилистически сниженных языковых средств. Проанализируем ещё один пример из этого же романа В. Шишкова: «... пролетающий филин прожорно уцапал кишку и тянет, и тянет...». В этом отрывке привлекают внимание два слова: прожорно и уцапал. Глагол уцапал, имеющий сниженную стилистическую окраску, в авторской речи употреблён и уместно, и целесообразно: в данном контексте он имеет ярко выраженную экспрессивно-эмоциональную окрашенность, т.к. не только характеризует действия филина, но и даёт «поступку» птицы авторскую оценку; он образен, потому что в сознании читателя возникает образ рисуемой писателем ситуации; он, наконец, выразителен, ибо в совокупности с другими средствами привлекает и удерживает внимание читателя. Однако здесь вызывает сомнение целесообразность применения наречия прожорно (ср. прожорливо). Замена суффикса -лив- на суффикс -н- при образовании наречия от прилагательного прожорливый с одновременным присоединением второго суффикса -о- нарушает законы русского словообразования: в русском языке не образуются новые слова путём присоединения к производящей основе одновременно двух служебных морфем одной и той же разновидности (суффикса и суффикса, приставки и приставки, постфикса и постфикса и т.д.). Сочетание разнородных служебных морфем в производном (образованном, новом) слове возможно, например: подснежник ← (под) снегом (приставочно-суффиксальный способ), начитаться ← (много) читать (приставочно-постфиксальный способ), кудрявиться ← кудрявый (суффиксальнопостфиксальный способ). [Постфикс (от лат. post – после и fixus – прикреплённый) – служебная морфема, стоящая после формообразующего суффикса или окончания]. Но даже и нормативное прожорливо от прожорливый для данного контекста и неправильно, и нецелесообразно, т.к. оно нарушает нормы лексической сочетаемости (ср.: прожорливо уцапал, прожорливо стянул, прожорливо утащил, прожорливо украл). Скорее всего, здесь вина не автора произведения, а тех, кто при подготовке книги к печати, по невнимательности заменил букву «в» на букву «ж» (ср.: проворно уцапал и т.д.). Таким образом, внимательное отношение к 70 «языку в действии» (Эмиль Бенвенист) необходимо не только к речи собственной, но и к речи тех, с кем мы общаемся – непосредственно или опосредствованно (через письменные и другие источники). Наряду с термином коммуникативные качества речи, широко используется и смежное ему понятие коммуникативные нормы. Коммуникативные нормы – это один из типов норм, которые совместно со структурно-языковыми, ситуативно-стилевыми (стилистическими), этико-речевыми, эстетико-речевыми и лингвоэкологическими нормами характеризуют эффективное речевое общение. Коммуникативные нормы можно определить и через понятие коммуникативные качества речи, т.к. эти нормы представляют собой один из типов норм речевой коммуникации, которые регулируют эффективное употребление языка вообще и его единиц в частности, нужное для достижения самых различных целей, и которые позволяют не нарушать коммуникативных качеств совершенной речи. Коммуникативные нормы в содержательном отношении шире, чем другие типы норм. Если структурноязыковые и другие типы норм, как правило, касаются правил функционирования языковых средств и их совокупностей (т.е. действуют по отношению к конкретным единицам языка и их применению в речи), то коммуникативно-прагматические нормы, метафорически выражаясь, в ответе за качество использования языка вообще. Поэтому данный тип норм можно представить как законы и правила функционирования языка и его единиц в устной и письменной речи, которые не нарушают как принципов построения коммуникативной целесообразности речи, так и системы коммуникативных качеств совершенной речи или отдельных её достоинств. Система качеств коммуникативно совершенной речи Все коммуникативные качества в совокупности образуют систему. Системой качеств речи можно назвать организованную совокупность всех достоинств речи, которые в этой системе связаны различными отношениями. В первую очередь это отношения взаимной обусловленности, которые предполагают возможность существования одного качества вследствие наличествования в данной системе другого или других, в чём-то смежного(-ых) по отношению друг к другу. Так, например, наличие такого качества речи, как точность, обязательно предполагает, с одной стороны, существование другого качества – ясности речи, т.к. любые высказывания, всякая речь в одно и то же время должны быть и точными (адекватно отражающими действительность), и ясными для собеседников. С другой стороны, точность речи предполагает и её правильность, а нормативность речи, в свою очередь, её точность, т.к., например, соблюдение норм словоупотребления позволит обозначить (назвать) предмет речи без его искажения, а знание синтаксических норм точно (в соответствии с реальной действитель-ностью) выразить мысль. Ср.: Берёзы, словно невесты, в белоснежной фате и Берёзы, словно невесты, в белоснежном саване. Во-вторых, это различные взаимоотношения между разными коммуникативными качествами, организующими их систему. Одни качества речи имеют тесную связь друг с другом, как, например, богатство речи и её выразительность, богатство и чистота или точность и ясность речи, уместность и целесообразность речи и т.д. Другие – менее тесно связаны, как правильность и образность речи, точность и чистота, логичность и уместность и т.д. Такие связи между разными коммуникативными качествами покажем при их характеристике. Здесь же это продемонстрируем на примере взаимосвязи логичности, точности и ясности речи. Логичная речь, как известно, характеризуется связностью и последовательностью изложения мыслей, их непротиворечивостью, соблюдением смысловых и предметно-логических связей между сочетающимися словами и другими признаками. Несоблюдение этих требований ведёт не только к нарушению названного качества, но и зачастую к непониманию смысла сказанного (отклонению от требований ясности речи), например: Хотя террорист был убит, никто из заложников не пострадал (из телепередачи); Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге (из соч.); Милиция занимается проституцией недостаточно (ОРТ, «Семейные радости», телеспектакль Е. Петросяна и Е. Степаненко). В первом примере как будто звучит сожаление автора этой фразы по поводу того, что все заложники остались живыми и никто из них не пострадал. Такое противоречие смыслов между частями высказывания получилось из-за неудачного выбора сказавшим типа синтаксической конструкции, ср.: Террорист был убит, но никто из заложников не пострадал. И, как следствие этого, оказалось неясным содержательное наполнение фразы: говорящий рад или не рад тому, что в результате операции заложники не пострадали? Логическая норма во втором примере нарушается вследствие резкого противоречия смыслов, заключённых в главной и придаточной части СПП. Кроме того, мысль сформулирована и выражена не только противоречиво, но и неточно. Точность речи как её качество требует, в частности, адекватно отражать окружающую нас действительность, однако в том виде, в каком «кусочек» реальной жизни представлен в анализируемом примере, он искажает её. Кроме того, небольшая синтаксическая погрешность в главной части (родился у бабушки) приводит к нарушению ясности речи: Лермонтов был ребёнком бабушки или он родился в доме бабушки во время пребывания его родителей здесь. Ср.: Ребёнок у наших соседей родился крупным и горластым. – Ребёнок наших соседей родился в деревне у бабушки. Двусмысленность, возникающая в последнем примере, связана с лексической синтаксической недостаточностью: пропуск недостающего по смыслу слова или нужных слов (например, проблемами или вопросами искоренения), а значит, и недостающего(-их) члена(-ов) предложения приводит к тому, что мысль одновременно формулируется и неточно, и неясно, и нелогично. 71 Любая система организована определённым числом соответствующих элементов, в том числе и система коммуникативных качеств. Что касается количества конкретных качеств хорошей речи, которые составляют систему, то здесь нет единого подхода. Так, Б. Н. Головин в своём учении о них выделяет 10 качеств: правильность, точность, логичность, чистоту, выразительность, богатство (разнообразие), уместность, образ-ность, доступность и действенность. В энциклопедическом словаре-справочнике «Культура русской речи» характеризуются около 20 достоинств речи; кроме названных в предыдущем перечне, здесь описываются благозвучие (эвфония), динамизм речи, изобразительность (образность), информативная насыщенность речи, категоричность речи, конкретность речи, лаконичность, экспрессивность, эмоциональность, ясность. В этот ряд мы со своей стороны включили бы целесообразность речи, эстетичность речи, этичность речи, экологичность речи и др. Основы учения о достоинствах образцовой речи были заложены в европейской традиции ещё в античную эпоху. Уже в учениях античных мыслителей говорится о разном количестве качеств хорошей речи. Например, древнегреческий поэт-комедиограф Аристофан (около 445 – около 385 гг. до н.э.) утверждал, что говорящему для достижения эффективности речи необходимы два основных достоинства – ясность и уместность. Его современник Исократ (438–388 гг. до н.э.), афинский оратор и публицист (не путать с Сократом!), особое предпочтение среди прочих достоинств речи отдавал ясности слога (т.е. речи), краткости и правдоподобию (т.е. убедительности). Первая попытка описания и систематизации достоинств речи в античное время принадлежит Теофрасту (в другой транскрипции – Феофраст). Настоящее имя этого древнегреческого учёного – Тиртам (372–287 гг. до н.э.), он известен как естествоиспытатель и философ, один из первых ботаников древности. Теофраст выделил и основательно описал четыре главных, по его мнению, достоинства эллинской речи (эллины – самоназвание греков): чистота, ясность, соответствие говоримому и говорящему (по-другому – правдоподобие, уместность) и красота. Красоту речи он дополнительно подразделял на сладость, или приятность, речи (мы бы сказали благозвучие, эстетичность) и величавость. Учёный написал 16 трактатов (научных сочинений) по риторике, один из которых «О стиле» посвящен описанию качеств речи. Труд этот не дошёл, к сожалению, до наших дней, однако значимость его безусловна: помимо основательной характеристики выделенных им достоинств речи, Теофраст впервые противопоставил обычное, базовое свойство речи – её правильность всем другим в системе качеств речи, которые и определяют специфику публичной, ораторской речи. Число выделяемых исследователями коммуникативных качеств варьируется вследствие того, что в основу их выделения кладутся разные принципы. Так, Б. Н. Головин, наиболее последовательно представивший систему коммуникативных качеств речи и теоретически обосновавший необходимость выдвижения этих качеств как критериев для оценки грамотной (в широком смысле), культурной, совершенной и т.п. речи, выделяет коммуникативные качества на основании соотношения речи с неречевыми структурами (языком, мышлением, сознанием, действительностью, адресантом-адресатом, условиями общения). Например, правильность речи (её нормативность), чистота (отсутствие в речи всякого рода её загрязнителей) и богатство (разнообразие используемых языковых средств) вычленяются на базе соотношения речи с языком. Другое соотношение «речь – сознание» позволяет выделить образность речи (способность речи при помощи определённого отбора и организации языковых средств формировать в сознании разнообразные представления, или образы, о предметах, ситуациях, оценке и т.п.). Это же соотношение помогает вычленить выразительность речи, как способность речи поддерживать внимание и интерес адресата к её содержанию, а также воздействовать на ум, чувства и эмоции собеседника(-ов) и т.д. [Головин 1980: 40–254]. В основу выделения качеств речи можно класть, например, формы функционирования языка. Так, Б. С. Мучник по отношению к письменной форме речи рассматривает шесть коммуникативных качеств: ясность (недвусмысленность, понятность, доступность, прозрачность сказанного), точность (соответствие сказанного автором речи тому смыслу, которое он желает донести до адресата речи), краткость (умение качественно передать мысль наименьшим количеством языковых средств), полнота (противоположное избыточности речи как отрицательному свойству достоинство, состоящее в умении развёрнуто – в необходимых случаях – выразить мысль), логичность (соответствие построенной речи законам и правилам логики), необходимое разнообразие (богатство) [Мучник 1996: 475–478]. Наша задача не заключается на данном этапе в представлении собственной позиции в решении вопроса о принципе или принципах выделения коммуникативных качеств речи, а значит, и числа конкретных качеств. Вслед за Б. Н. Головиным будем считать, что в основе выделения качеств речи лежат неречевые структуры (см. выше) и их связь и соотношение с речью. В то же время полагаем, что устная и письменная речь в силу своей специфичности характеризуются особыми подсистемами (точнее – особым набором) коммуникативных качеств. Коммуникативные ошибки (нарушения коммуникативных качеств речи) Точно так же, как в неграмотной или полуграмотной речи наблюдаются разнообразные нарушения языковых норм, в речи несовершенной встречаются отклонения от коммуникативных норм в употреблении языка и его средств. Такие нарушения по аналогии с речевыми ошибками следует назвать коммуникативными ошибками, или коммуникативно-прагматическими ошибками. Под коммуникативными ошибками 72 одновременно следует понимать и нарушение отдельных коммуникативных качеств речи или их совокупностей. Например: 1) Что нужно делать, чтобы был правильный дефект речи (нарушены: правильность речи – допущена лексическая ошибка в употреблении слова дефект в сочетании с прилагательным правильный; точность речи – предмет речи дикция (произношение) ошибочно назван другим понятием дефект; богатство речи – человек не различает разные по значению слова; логичность речи – предметно-логические содержания сочетающихся слов правильный дефект противоречат друг другу); 2) Полтора года назад у меня отказали ноги, и теперь они находятся в летаргическом состоянии (нарушены: правильность речи – допущена ошибка в словоупотреблении летаргическое состояние; точность речи – произошла подмена понятия; богатство речи – слабое владение индивидуальным лексиконом, или своим запасом слов; целесообразность речи – использование сочетания летаргическое состояние малоэффективно, оно отвлекает внимание от сути вопроса); 3) Буду писать прямо, причём по национальности я киргиз (нарушены: логичность речи – содержательно части фразы не связаны друг с другом; ясность речи – мысль затуманена: непонятно, какое отношение принадлежность к национальности имеет к прямоте высказывания и жизненной позиции автора; точность речи – мысль искажена и недоступна пониманию; целесообразность речи – построение предложения и способ выражения мысли не достигают поставленной цели). (Примеры взяты из писем, присланных в редакцию журнала «Ваше здоровье»). Коммуникативные ошибки могут привести к коммуникативным неудачам или коммуникативным сбоям, разрушению коммуникативного замысла речи, т.е. той цели, которой желает достичь говорящий (пишущий). Коммуникативные ошибки лишь одна из причин, наряду с другими, которые могут стать причиной коммуникативного самоубийства (так ещё по-другому называют провалы в речевом общении). Причинами неудач в общении являются самые разные факты: недостаточное знание предмета речи, разные помехи при передаче и приёме информации – недостаточная слышимость, высокий «порог» посторонних шумов, настроенность/ненастроенность участников общения к речевому взаимодействию, неправильная интерпретация излагаемой или воспринимаемой информации, ошибочное оценивание ситуации общения и др. Уровень знания языка и качество его применения в разных ситуациях коммуникации имеет немаловажное значение для достижения коммуникативного успеха, или коммуникативной удачи. Сравните, проанализировав, следующие группы примеров, взятых из разных источников – чаще из современных газет и публичных выступлений, с точки зрения нарушения или ненарушения различных коммуникативных норм и способности/неспособности их авторов быть успешными в общении. I. 1) Кроме прививок населению, большое значение в профилактике играет уничтожение грызунов. 2) Пейзаж города обогатился новыми зданиями. 3) Мы с Виктором Ивановичем соратники, союзники, мы не канаемся, кто там что-то больше. 4) Давеча наш президент заявил, что переизбираться не будет. 5) Полоса застоя и упадка театров отнюдь не шла по линии отступления талантливых исполнителей. 6) После вышеописанного происшествия петух Горлач находился в припадке и пришёл в себя только после того, как его облили водой. 7) Но теперь, даже несмотря на кризис, общественный фонд не загибается! Сейчас заканчивается строительство нового здания. II. 1) Прозвучало над ясной рекою, / Прозвенело в померкшем лугу, / Прокатилось над рощей немою, / Засветилось на том берегу... / Далеко в полумраке лучами / Убегает на запад река; / Погорев золотыми каймами, / Разлетелись, как дым, облака. / На пригорке – то сыро, то жарко, / Вздохи дня есть в дыханьи ночном. / Но зарница уж теплится ярко / Голубым и зелёным огнём (А. А. Фет. Вечер). 2) Хорош гусь! Проворонил математику? Ну что же: сел в калошу, так и знай – никакого велосипеда, пока не исправишься, и в глаза не увидишь! (Л. В. Успенский. Культура речи. М., 1976). 3) Термин «выразительность» пока не имеет в науке единого определения. Мы примем за основу то, что даёт Б. Н. Головин: «Выразительностью речи называются такие особенности её структуры, которые поддерживают внимание и интерес у слушателя или читателя; соответственно речь, обладающая этими особенностями, и будет называться выразительной». Очевидно, что выразительность доказательства теоремы и выразительность рекламного объявления существенно различны как по содержанию, так и по форме. Поэтому следует прежде всего различать выразительность информационную (предметно-логическую, логико-понятийную) и выразительность чувственного выражения и воздействия. (А. Н. Васильева. Основы культуры речи. М., 1990. С. 80). Нарушение коммуникативных качеств речи можно терминологически обозначить антикачествами речи (от греч. anti… – против; букв. «противокачества»). По отношению к нарушению конкретного качества речи антикачества можно терминировать, образовав в большинстве случаев названия-антонимы при помощи отрицательной приставки не- либо её эквивалента а- из греческого языка или же используя в отдельных случаях антонимические параллели: неправильность (ненормативность), неточность речи, неясность речи, бедность речи, нелогичность (алогичность), загрязнённость речи, безóбразность речи (не смешивать с безобрáзность), невыразительность, нецелесообразность, неблагозвучие (какофония), неуместность и т.д. Антикачества речи можно называть и описательными выражениями: отклонение от логичности речи, нарушение эстетичности речи, несоблюдение требований этичности речи и т.п. Лекция 7 73 КРАТКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ОТДЕЛЬНЫХ КОММУНИКАТИВНЫХ КАЧЕСТВ РЕЧИ В этой части лекций описанию подвергнется, во-первых, не вся система коммуникативных качеств, а лишь те свойства хорошей речи, которые весьма важны в тех или иных совокупностях почти во всех профессиональных сферах официального речевого общения. Во-вторых, наше внимание будет сосредоточено не на исчерпывающей характеристике описываемых качеств речи, а опять-таки только на тех их особенностях, которые по каким-то причинам не получают достаточного, по нашему мнению, освещения в имеющейся специальной литературе. В-третьих, наша основная задача здесь будет заключаться в том, чтобы показать тесную генетическую связь коммуникативных норм с нормами языковыми и соответственно их взаимообусловленность. Объясняется это прежде всего объёмом настоящего издания и тем, что в настоящее время имеется достаточное количество самых разных и доступных источников по освещаемой теме (см. список рекомендуемой литературы в конце лекции) Правильность речи Начнём характеристику коммуникативных качеств с базового из них – правильности речи, под которым обычно понимается следование нормам литературного языка в процессе речевого общения. Правильность речи, без всякого сомнения, является фундаментом культуры речи – основным показателем владения литературным языком как высшей формой национального языка и, следовательно, знаком принадлежности языковой (речевой) личности к данной национальной культуре. Приоритет правильности речи объясняется, во-первых, объективностью существования системы норм литературного языка, которые противопоставляют высшую форму этноязыка (языка этноса, иначе –общенародного языка) таким его внелитературным разновидностям, называемым по-другому субстандартом (< лат. sub – под, т.е. расположенный внизу, под чем-либо: неосновной, неглавный, меньший по значимости), как просторечие, территориальные и социальные диалекты. Но следует помнить, что и другие разновидности национального языка в той или иной степени характеризуются наличием в них своей, специфической, системы норм. Только в отличие от нормативной системы литературного языка, в котором она формируется осознанно, а именно путём исторического отбора и общественной оценки языковых средств (вспомните определение нормы, данное С. И. Ожеговым), в субстандартах этноязыка системы норм складываются стихийно, без всякой, пожалуй, оценки (кроме случаев оценки типа «Не по-нашему говорит!») со стороны владеющих теми или иными подъязыками. Во-вторых, приоритет в знании литературно-языковых норм и практическом владении ими в разнообразных процессах коммуникации находит объяснение в том, что во многих случаях правильность речи – это основа всех других коммуникативных норм. Например, если говорящий или пишущий ошибся в выборе синтаксической конструкции либо в её построении для выражения конкретной мысли (т.е. нарушил синтаксическую правильность речи), то он может автоматически нарушить и другие нормы хорошей речи. Покажем такое на конкретных примерах. В газете «Советская Хакасия» за 27 августа 1936 года была напечатана заметка Н. Климова, в которой говорилось о том, с каким негодованием шахтёры г. Черногорска клеймили «контрреволюционеров из троцкистскозиновьевского блока». В результате, по-видимому, небрежной редакторской правки было напечатано: «Убить гадов! Жизнь наших вождей – это наша жизнь. Мы должны раздавить этих гадов!». В результате такого построения высказывания получился противоположный смысл: «гадами» оказались вожди, и, следовательно, уничтожению подлежат они. Из-за речевой небрежности, которая вылилась в синтаксическую ошибку (нарушение порядка следования частей высказывания), изменился смысл сказанного – значит, нарушена точность речи; кроме того, как уже отмечено, этот смысл стал прямо противоположным – следовательно, нарушается логичность речи. Сказанное в газетной публикации не сразу доходит до сознания читателя как ошибочное утверждение и первоначально вводит его в заблуждение по поводу того, почему нужно «раздавить» вождей, если «гадами» являются другие. Такая «замутнённость» содержания речи вызывает неясность, такая речь доступна для понимания не сразу: требуется какое-то время, чтобы осознать её и соответственно «дешифровать». На этом основании можно утверждать, что в разбираемом случае имеются отклонения и от норм ясности (простоты, понятности) речи. Таким образом, нарушение базовой коммуникативной нормы – правильности речи – автоматически повлекло за собой и сбои в других участках системы коммуникативных качеств. В соответствии с содержанием речи и языковой формой его выражения (что говорят и как говорят) нужно выделить два типа правильности речи. Первый тип будет касаться предмета разговора, т.е. того круга знаний и сведений, имеющихся у общающихся о той теме (проблеме), о которой идёт речь. Этот тип правильности следует назвать предметной правильностью (иначе – фактической, содержательной, а шире – фоновой; от фр. fond < лат. fundus – дно, основание; одно из значений – обстановка, среда, окружение; фоновые знания – это знания об окружающем мире, кругозор человека). Ясно то, что, если собеседник (собеседники) владеет(-ют) предметом разговора, то и речевое общение между ними окажется незатруднённым. В 74 противном же случае речевое взаимодействие окажется нерезультативным, такое общение обычно характеризуют как разговор глухого со слепым. Второй тип правильности речи (как говорят и как пишут) называется языковой (в широком смысле) правильностью. В соответствии с тем, какая структурная часть системы языка соблюдается в устной и письменной речи, языковую правильность можно конкретизировать как орфоэпическую (правильность произнесения), акцентологическую (правильность расстановки ударений), лексическую (правильность словоупотребления), интонационную (правильность интонирования речи) и др. разновидности правильности речи. Правильность языковая и речевая обусловлена, как было уже сказано, объективно существующими нормами языка, которые утверждаются и поддерживаются языковой практикой образованных, культурных носителей языка. Специфической чертой литературного языка, как нам также известно, является кодификация его нормы, иначе возведение языковой нормы в ранг закона. При кодификации происходит сознательный отбор не всякого варианта единиц языка, а только такого, который предписывается употреблять как правильное, т.к. он функционирует в языке в течение долгого времени и осознаётся грамотным, культурным большинством как образцовое, нормативное, хорошее средство. Однако язык с течением времени медленно, но непрерывно изменяется; соответственно и его нормы претерпевают изменения, поэтому в речевом употреблении, кроме кодифицированной нормы, появляются вариативные нормы (варианты норм). Ими являются формальные видоизменения одной и той же единицы языка, обнаруживающиеся на различных языковых уровнях (звуковом, морфемном, словесном, фразеологическом, грамматическом – морфологическом и синтаксическом). В результате изменения, развития, совершенствования языка в нём рождаются разные способы выражения одного и того же языкового значения: морфологические – Из лесу выехало четыре всадника и Из леса выехали четыре всадника; фонетические и орфографические – ночь и нощь (норма XVIII в.), шкап и шкаф (норма XIX в.), тоннель и туннель (норма ХХ в.); словообразовательные – волчиха и волчица, закапать глаза и прокапать глаза, синтаксические – С одной стороны, нормы языка устойчивы и стабильны, но, с другой – изменчивы и подвижны и В одно и то же время нормы языка характеризуются устойчивостью и стабильностью и изменчивостью и подвижностью и др. В результате закономерных динамических изменений, возникающих в соответствии с внутренними законами языка и под влиянием языкового коллектива (социума), в языке появляется несколько способов обозначения одного и того же смысла. Причём не все такие варианты становятся принадлежностью литературного языка, который, как через своеобразное сито, отсеивает всё наносное, ненормативное, плохое и отказывает этому отрицательному языковому материалу в статусе правильных и хороших средств. Так, ненормативны варианты: отсрачивать (ср. отсрочить), отодру (ср. отдеру), Её в школе бывает только раз в неделю (ср.: Она в школе бывает...), прорешивать (ср. решать), мятущая личность (ср.: мятущаяся личность), средствá (ср. срéдства), звóнишь (ср. звонúшь), положь (ср. положи) и под. Таким образом, за пределами литературного языка и соответственно литературной нормы оказываются просторечные, жаргонные, диалектные и многие варианты из профессиональных языков. Вариантность свойственна как национальному языку в целом, так и его конкретным разновидностям. Литературный язык также характеризуется вариантными нормами, к примеру: начáлся – начался, дéвица – девúца, беспорядо[ч’н]ый – беспорядо[шн]ый, манжет – манжета, такой лежебока – такая лежебока, мной – мною, ждать весну – ждать весны. В системе литературного языка такие варианты норм оцениваются неравнозначно: одни из них ограничиваются в сфере применения, а другие допускаются к равноправному употреблению во всех случаях. Кроме того, литературная норма запрещает к использованию в официальных сферах речевого употребления нелитературные формы, т.е. варианты, имеющие просторечный, жаргонный, арготический и т.п. характер. По этой причине внутри нормативной системы литературного языка существуют нормы императивные (< лат. imperativus – повелительный), иначе – обязательные, и диспозитивные (< лат. dispositivus – распоряжающийся), по-другому – вариативные, т.е допускающий выбор. Обязательная норма либо диктует один только вариант употребления как единственно возможный (квартáл – не квáртал; заём – не займ; опéка – не опёка, у бочек нет доньев – не днов; покупатель – не покупец), либо допускает к функционированию в литературном языке как равноправные оба способа выражения (родúлся – родился, дáлся – дался, клади – положи, мáнит – манúт, чёрный клавиш – чёрная клавиша, некрашеный ставень – некрашеная ставня), либо запрещает к употреблению в конкретных ситуациях общения сниженные (разговорные), книжные (высокие, торжественные, поэтические) или специального характера варианты (спазма, но спец. спазм; бухгалтеры, но разг. бухгалтерá; несколько человек не пришло, но разг. несколько человек не пришли, я кушаю – ср.: я ем; какие у тебя синие-пресиние очи! – ср.: какие у тебя синиепресиние глаза!). Вариантные нормы, напротив, допускают выбор там, где есть возможность выбора разных способов выражения одного значения. Иначе говоря, шкала правильности речи не является строго биполярной. Помимо крайних оценок использованных языковых средств – «правильно» и «неправильно» – она имеет, по меньшей мере, ещё две оценки: а) «допустимо» (что означает «возможно использование данного языкового факта в литературной речи, хотя предпочтение отдаётся его варианту или синониму: допустимо грохотанье но предпочтительнее грохотание); б) «допустимо, но в определённых сочетаниях, текстах, условиях общения» (при строго нормативном желчная протока, два килограмма помидоров, в отпуске, кори[ч’н]евый в 75 специальной и разговорной речи, а также некоторых контекстах общения допустимы формы: желчный проток, два килограмма помидор, в отпуску, кори[шн]евый). Таким образом, можно констатировать, что правильность речи одним из своих свойств, а именно вариантностью, в то же время регулирует в определённой мере уместность и целесообразность использования средств языка. В таком случае термин «правильность речи» шире, чем «нормативность речи». В строгом смысле нормативность речи (правильность в узком понимании) есть соответствие её структуры – построения – нормам литературного языка и системе его единиц. Под правильностью речи в широком смысле следует понимать не только соответствие речи системе норм литературного языка, но ещё и умелый (уместный и целесообразный) выбор языковых средств, оправданный конкретными условиями речевого общения. По данному поводу М. В. Панов в своё время, сравнивая предшествующие десятилетия ХХ в. с новой эпохой, замечал: «В 30–60-е годы господство-вало такое отношение к литературному языку: норма – это запрет. Норма категорически отделяет пригодное от недопустимого. Теперь отношение изменилось: норма – это выбор. Она советует взять из языка наиболее пригодное в данном контексте» [Панов 1988: 27]. Следовательно, при определении степени правильности речи нельзя опираться только на литературноязыковую норму – нужно учитывать ситуацию, в которой происходит общение. То, что является нормативным в одной речевой сфере, может оказаться неправильным (неуместным, нецелесообразным) в другой. Норма языка накладывает ограничения на использование его средств в речи в зависимости от принадлежности текста к тому или иному функциональному стилю и жанру речи. При выборе языковых средств нужен функциональный подход, т.е. выбранные средства языка должны полностью соответствовать условиям и обстановке акта коммуникации. Важным условием культуры речевого общения – как устного, так и письменного – является, таким образом, соблюдение стилистической правильности, т.е. следование стилистическим нормам языка. Такая правильность заключается, с одной стороны, в знании о том, как распреде-лены языковые единицы по текстам соответствующих функциональных стилей в зависимости от их стилистической окраски, и с другой, – в использовании в речевом произведении только тех стилистически маркированных (отмеченных) единиц, которые свойственны и органичны для данного стилевого типа текста. Например, элементы официальноделового стиля неупотребительны в разговорной, художественной и публицистической речи, и, напротив, в деловых текстах недопустимо использование средств из названных сфер речевой коммуникации. Убедительной иллюстрацией сказанному послужит случай, приведённый в книге К. И. Чуковского «Живой как жизнь» (М., 1963). Писатель вспоминает, как однажды А. М. Горькому в издательство «Всемирная литература» какой-то старый переводчик принёс перевод одной романтической сказки, в котором встретилась фраза: «За неимением красной розы жизнь моя будет разбита». Корней Иванович пишет: «Горький сказал ему, что канцелярский оборот «за неимением» неуместен в романтической сказке. Старик согласился и написал по-другому: «Ввиду отсутствия красной розы жизнь моя будет разбита», чем доказал полную свою непригодность для перевода романтических сказок». Отступление от постулата правильности речи вообще и стилистической в частности возможно лишь в некоторых типах текстов или ситуациях общения, и при этом такое отклонение от норм обязательно должно диктоваться необходимостью решения каких-либо коммуникативно-стилистических или эстетических задач. Вполне естественны мотивированные отступления от нормы в художественных текстах. Они могут встречаться как в авторском повествовании – реже (и в этом случае служат цели создания «образа автора»), так и в языке героев – чаще (употребляются для социально-речевой характеристики персонажей произведений. Отступления от нормы как характерологическое средство широко используются в речи персонажей. Яркость таких характеристик нередко делает их крылатыми выражениями (ср. часто цитируемые: Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном и Позвольте вам выйти вон из чеховской «Свадьбы»). Еще одним типом намеренно-неправильной речи является намеренно-специальное употребление языка и его средств, называемое языковой игрой. Часто языковую игру сознательно используют в разговорной речи (ср.: Вас тут не стояло и Вы не занимали очереди; Ты никто и звать тебя никак и У тебя нет имени), в публицистике (Порой невозможно догнать цены, которые ползут – АиФ на Енисее 2006, № 3, с. 9; или Широка страна моя родная / Много в ней лесов, полей, рек и ветхого жтлья – Аиф 2006, № 1–2, с. 2), художественной литературе (вспомните, например, сатирические рассказы Михаила Зощенко, высмеивающие обывательские черты в человеке – но не самого человека, в том числе и убийственно пошлым языком своих персонажей: А мне будто попала вожжа под хвост. <···> – Ложи, – говорю, – к чёртовой матери! (из рассказа «Аристократка»)). Ненормативные или стилистически неуместные языковые единицы применяются здесь с самыми разными намéрениями: с целью пародирования, выражения иронии, в качестве языковой шутки и др. Однако следует помнить, что необходимым условием уместности и целесообразности языковой игры является отчётливое осознание как говорящим (пишущим), так и слушающим (читающим) игровой природы контекста речевого общения. В широком смысле речевая правильность не исчерпывается нормативностью, но включает и другие характеристики, например, смысловую (см. Точность речи), ситуативную (см. выше о стилистической правильности), логическую правильность речи (см. Логичность речи) и др. Таким образом, правильность речи в узком смысле – это такое объективно и субъективно существующее свойство речи, которое характеризует носителя языка с точки зрения освоения им нормативной системы 76 языка и умения в соответствии с законами и правилами языка употреблять разнообразные его средства и варианты этих средств в речевом общении. Правильность речи в широком понимании – такое коммуникативное качество хорошей речи, которое отличается следованием в речевом общении структурно-языковым, ситуативным, целесообразным и другим типам норм, характеризующие адресата речи как совершенную языковую личность. Отклонения от требований правильности речи, иначе их нарушения, называются неправильностью речи. Неправильность – это свойство, противоположное по своей сущности правильности, следовательно, такое антисвойство может быть терминировано как антикачество. В зависимости от того, какая часть структуры хорошего языка и какие литературные нормы нарушаются, само нарушение правильности речи может быть названо орфоэпической (произносительной), артикуляционной, интонационной, лексической, фразеологической, морфологической, синтаксической, стилистической и т.д. неправильностью. Богатство речи Богатство речи обычно трактуется как такое коммуникативное качество, которое характеризуется максимально возможным насыщением речи разнообразными и неповторяющимися средствами языка, позволяющими незатруднённо реализовать все коммуникативные намерения, т.е. достичь поставленных целей общения. В таком понимании богатство речи становится синонимом другому понятию – разнообразие речи. Богатством русского языка восхищались многие известные люди, в том числе и те, кому он не был родным, но, пожалуй, лучше, чем Н. В. Гоголь, выразить своё восхищение не удалось никому: «Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок; всё зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное название ещё драгоценнее самой вещи». Богатство речи вместе с правильностью речи являются структурными, или строевыми, коммуникативными качествами, т.к. они формируют компонентный состав речевых текстов (выбирают средства языка для речевого общения) и организуют саму речь через размещение в ней выбранных неповторяемых и повторяемых единиц языка и их вариантов в определённом наборе и в нужной линейной последовательности. Как структурное качество речи богатство характеризуется оптимальным ис-пользованием такого функционального свойства языковых единиц, как их повторяемость/неповторяемость в речи. Становится понятным, что, чем богаче речь разнообразными средствами языка, использованными в ней, тем больше она содержит информации, тем в большей степени она выразительна, тем больше в ней авторского отношения к предмету речи и его эмоционально-экспрессивной оценки, тем доступнее она для понимания адресатом. Точно так же, как и внутри правильности речи, по отношению к языковой и неязыковой характеристике богатства речи, необходимо выделять два типа данного качества. Только первый из них, не имеющий прямого отношения к употреблению языка и его средств, следует назвать содержательным типом (иначе – информативным богатством). Данная разновидность характеризует информативную насыщенность речевых произведений, содержательное разнообразие, имеющие непосредствен-ное отношение к предмету речи (теме разговора), проблеме(-ам) обсуж-дения. Важно помнить о том, что информативное богатство речи непосредственно связано с уровнем общей культуры человека, его эрудицией (объёмом и качеством фоновых знаний), начитанностью (владением фактическим материалом по рассматриваемой или обсуждаемой теме). Второй тип богатства речи напрямую связан с уровнем языковых знаний человека (овладение языком) и степенью или качеством применения языка в речевом общении (владение языком). По отношению к этому типу надо говорить о двух таких разновидностях, как качественное и количественное богатство речи. Количественное богатство измеряется не столько общим числом используемых языковых единиц, сколько числом неповторяющихся разнообразных средств. В лингвистической статистике количественное языковое и речевое богатство может измеряться и получать объективированную сравнительную оценку. Такая оценка производится с помощью подсчёта совокупного числа повторений одних и тех же единиц языка (в зависимости от того, на каком уровне языка – лексическом, фразеологическом, морфемном, синтаксическом и др. – проводится изучение) в произведениях тех или иных авторов или в каждом из конкретных текстов в отношении к общему количеству использованных средств. Процедуру статистического анализа лексического богатства приводит в своей книге Б. Н. Головин [Головин 1980: 219–220]. Коэффициент лексического богатства представляет собой отношение между лексемами (разными неповторяющимися словами) и общим количеством использованных слов (включая все повторения). Причём исчислению подвергаются лишь полнозначные, знаменательные слова, служебные же части речи и междометия остаются вне подсчёта. Чем больше окажется десятичная дробь, полученная в результате вычислений, тем богаче в лексическом отношении речь человека. Каких же высот может добиться человек в освоении лексического богатства родного языка? Сопоставим некоторые цифровые данные. Так, «Словарь современного русского литературного языка» в 17-ти томах (его ещё называют большим академическим словарём, или БАС), изданный в 1948–1965 гг., включает в свой словник более 120 тысяч слов. Этот словарь, толковый по своему назначению, охватывает лексику русского языка от времён А. С. Пушкина до наших дней. В нём указываются все типы лексических значений слов, включённых в его тезаурус (< греч. thēsauros – запас), приводится значительное количество иллюстративного материала – цитат из произведений русских авторов, даются сведения о первой фиксации конкретного слова в словарях русского языка. Переиздание словаря началось в 1990-е годы, выпущены первые шесть томов (М., 1991–1995), однако печатание словаря прервалось. В новом издании «Словарь современ- 77 ного русского литературного языка» будет состоять из 20-ти томов. Словник «Толкового словаря русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой (3-е изд., 1995), являющийся продолжением классического однотомного словаря современного языка – «Сло-варя русского языка» С. И. Ожегова (1-е изд. – 1949; 24-е – 2004), состоит примерно из 75 тыс. слов. Фундаментальный словарь языка одного писателя – «Словарь языка Пушкина» в 4-х томах (1956–1961) – включил более 21 тыс. слов, которые А. С. Пушкин употребил в своих художе-ственных и эпистолярных произведениях. Для сравнения приведём сведения о количестве лексикона (греч. lexikon – запас слов, выражений, характерный для кого-нибудь или для какой-нибудь сферы деятельности) других известных мастеров слова: С. А. Есенин – 18890 слов, Сервантес – около 17 тыс. слов, В. Шекспир – около 15 тыс. слов (по другим источникам – около 20 тыс. слов), лексикон «Мёртвых душ» Н. В. Гоголя – около 10 тыс. слов. Однако следует помнить о том, что даже самый большой по объёму словарь языка не может включить в свой словник всего того словарного богатства, которое имеет сам язык. Лексикографическая практика не в состоянии охватить всего запаса слов языка, и объясняется это самыми разными причинами: огромным запасом слов языка (по подсчётам учёных, например, только наука химия оперирует более чем 5-ю млн. химических терминов и специальных понятий, а активный и пассивный словарь самого языка, исключая специальные слова, разных наук включает около 1-го млн. слов); развитием самого языка, точнее – расширением и обогащением его словаря, являющимися следствием необходимости называть всё новые явления и предметы, рождающиеся в языковой действительности; большим объёмом работы по изучению и лексикографической обработке языкового материала и др. Русский язык, как и многие развитые языки мира, насчитывает огромное количество слов. К данным, приведённым ранее, добавим ещё и такой факт: известный собиратель слов русского языка, современник и друг А. С. Пушкина, военный врач по профессии, В. И. Даль собрал в свой «Толковый словарь живого великорусского языка» 250 тыс. слов. И эта цифра не предел: помним, что язык постоянно обогащается новыми лексическими единицами. С. Я. Маршак, более известный как детский поэт, восхищаясь способностью языка называть всё многообразие мира, писал: «Человек нашёл слова для всего, что обнаружено им во Вселенной. Но этого мало. Он назвал всякое действие и состояние. Он определил словами свойства и качества всего, что его окружает. Словарь отражает все изменения, происходящие в мире. Он запечатлел опыт и мудрость веков и, не отставая, сопутствует жизни, развитию техники, науки, искусства. Он может назвать любую вещь и располагает средствами для выражения самых отвлечённых и обобщающих идей и понятий» (Сочинения: в 4-х тт. – М., 1968. С. 254). В общем понятии количественного богатства речи, кроме словарного разнообразия, можно и нужно выделить также семантическое (смысло-вое), фразеологическое, синтаксическое богатство. Это наиболее важные структурные составляющие названного типа речевого богатства. Семантическое богатство проявляется в смысловой насыщенности речи, которая характеризуется свободным владением лексическими значениями употребляемых слов, включением их в разнообразные контексты, умелым обновлением словесных связей (приданием слову нового смысла в данном контексте – «наращение смысла», по В. В. Виноградову) и т.д. Особую значимость для демонстрирования такого качества имеет умение творчески воспользоваться явлением полисемии (многозначности): многозначность – поистине неисчерпаемый источник для семантического обновления лексики языка, а также своеобразного переосмысления значения хорошо известного слова. Именно в речи, в тех или иных необычных и неожиданных сочетаниях у слов появляются новые оттенки смыслов, которые обогащают и расширяют старые смыслы. Вспомните есенинские слова: Отговорила роща золотая / Берёзовым весёлым языком – или пушкинские строки: О, сколько нам открытий чудных / Готовит просвещенья дух, / И опыт – сын ошибок трудных, / И гений, парадоксов друг. Возможности такого варьирования в соединении слов исключительно велики, на что обращал внимание ещё А. С. Пушкин, заметив: «... разум неистощим в соображении понятий, как язык неисто-щим в соединении слов. Все слова находятся в лексиконе; но книги, поминутно появляющиеся, не суть повторения лексикона» (цит. по: Русские писатели о языке: Хрестоматия / Под общ. ред. А. М. Докусова. Л., 1955. С. 115). Фразеологическое богатство проявляется в использовании разно-образных устойчивых оборотов языка. Фразеологизмы, как и многие лексические средства, в частности синонимы, полисеманты (многозначные слова), способствуют устранению однообразия речи, её монотонности, невыразительности и т.п. Они во многих случаях более точно, ёмко, выразительно, чем другие средства языка, позволяют нарисовать образ, выразить сущность явления, объяснить поступок. Устойчивые обороты – эстетически яркие, эмоционально действенные и убедительные средства выражения мысли и убеждения собеседника. Включение фразеологизмов в речевой контекст может быть только целенаправленным, ибо неумелое применение фразеологического материала языка, разнообразные ошибки в его использовании могут привести к коммуникативному сбою. Фразеологизм как особая единица языка имеет ряд существенных особенностей (целостное значение, неразложимость оборота на самостоятельные части, устойчивую структуру, образное значение и др.), которые накладывают особую ответственность на их употребление в речи. Только хорошее знание фразеологического фонда языка, отличительных особенностей устойчивых оборотов, умение включать их в разнообразные контексты позволяют мастерскú использовать это изобразительно-выразительное средство языка в речи. Например, современная поэтесса Б. Ахмадулина в одном из своих стихотворений употребляет фразеологизм белая ворона, вводя его в новый контекст: Уж коль ворона белой уродится – / Не дай ей бог, чтоб были воронята. «Фраза поэтессы не разрушает семантику и образный смысл древнего фразеологизма; само 78 расширение структуры афористично (вторичная фразеологизация) и никак не уменьшает её эстетической действенности и образности» [Мурашов 2003: 246]. Синтаксический аспект богатства речи отражает многообразие синтаксических структур, или типов простых и сложных предложений, которые говорящий/пишущий может использовать для выражения одной и той же мысли, например: Холодно: зима на дворе. – Стало холодно: зима пришла. – Зима пришла, и стало холодно на дворе и др. О богатых возможностях русского языка выразить своими средствами – и в первую очередь синтаксическими – любую, даже самую сложную мысль заметил в своё время Н. Н. Поповский (профессор философии, ученик М. В. Ломоносова): «Нет такой мысли, какою бы по-российски изъяснить было невозможно». Для устной, звучащей речи весьма значимым является интонационное богатство. Интонационное богатство измеряется разнообразием способов варьирования звучащего голоса: его тона, мелодики, силы, громкости, разных типов ударения, паузирования (оформления разных типов паузы) и др. О непреходящей значимости интонационного оформления звучащей речи в достижении эффективной коммуникации весьма убедительно сказал в своё время английский драматург Бернард Шоу (см. его высказывание в параграфе об интонационных нормах). В целом, богатство речи как её качество характеризуется повышен-ной вариативностью мотивированного использования языковых средств всех уровней. Богатство речи имеет тесную связь с такими другими коммуникативными качествами, как правильность, чистота, точность, ясность, уместность, целесообразность. Не вызывает сомнения положение о том, что богатая речь – это обязательно речь правильная. Речь, в которой наблюдается большое число отступлений от норм литературного языка, нельзя назвать ни правильной, ни богатой. Богатство речи является непременным условием соблюдения чистоты и уместности речи: количественное и качественное разнообразие в языковом и речевом арсенале человека используемых средств позволяет ему не повторяться в этих средствах, избежать лишних, никчёмных вкраплений (звуковпаразитов и слов-паразитов), не применять разного рода других загрязнителей речи (см. о них ниже в материалах о чистоте речи). Разнообразие речи позволяет говорящему или пишущему незатруднённо выбрать нужные языковые средства для того, чтобы обозначаемые предметы и явления действительности, о которых он говорит, а также излагаемые им мысли были точными, не замут-няли и не искажали смысла сказанного (т.е. были ясными). Владение богатыми возможностями языковой системы необходимо и для того, чтобы выбрать для обозначения предмета речи и выражения мысли именно то средство, которое наиболее целесообразно (т.е. наиболее эффективно и результативно). Отступление от критериев богатства речи ведёт к её антикачеству – бедности языкового выражения (скудости, однообразии, повторяемости одних и тех же средств) и, как следствие, к загрязнённости речи, её неясности и неточности, неправильности и неуместности и т.д. Например: Я, значит, поздравляю вас с постигшим вас юбилеем. Значит, желаю вам дальнейших успехов на поприще педагогической стези, вот. Конечно же, без всякого сомнения, значит, желаю вам крепкого здоровья, семейного благополучия, самых умнейших учеников, как говорят ещё, сибирского здоровья и кавказского долголетия, вот. Будьте ещё раз здоровы, крепки духом и телом, пусть, значит, удача, как это поётся в песне, не покинет никогда вас, – это с небольшой вариацией, вот. Хочется пожелать вам ещё, значится, вот ещё чего: работайте и живите во благо себя, семьи и, конечно, нас. Спасибо вам за всё (из поздравительного слова на юбилее). Богатство речи как положительное качество коммуникативно совершенной речи по-разному проявляется в текстах разных функциональных стилей. Оно, несомненно, желательно для текстов таких функциональных разновидностей языка, как художественная, публицистическая и разговорная. В текстах других стилей – официально-делового и некоторых подстилей научного стиля, в которых к числу основных признаков речи относится использование стереотипов, клише и устойчивых сочетаний, – разнообразие речи объективно неприемлемо. Таковы, в частности, язык документации, научно-технических и профессиональных текстов, формализованные языки, создаваемые путем намеренной унификации естественного языка для общения человека с компьютером. Точность речи Точность речи – одно из коммуникативных качеств, базирующееся на таком знании языка и таком умении им пользоваться в речевом общении, которые позволяют говорящему или пишущему без искажения отражать фрагменты реальной действительности через употребляемое слово (или фразеологизм) и выражаемую (формулируемую) мысль. Ср.: Русский язык гостеприимно заимствовал все языки и В русском языке много заимствованных слов из разных языков; Чичиков продвигал свой чин, давая взятки и Чичиков продвигался по службе, давая взятки; Стихи С. Есенина полны любви к необъятным рязанским пространствам и Стихи С. Есенина полны любви к необъятным рязанским просторам; На этом взгляд всадника как-то подобрел и, тронув коня, умчался галопом и Глаза всадника потеплели, и он, дёрнув уздцы и горяча коня шпорами, пустил его галопом (из вступ. изл. и соч.). Точность как качество хорошей речи предполагает адекватное соответствие содержания речи её предмету, иначе говоря, тема и предмет разговора на всём его протяжении должны быть одни и те же и не должны подменяться, как это произошло, например, в следующем случае: Главной героиней нового цикла стихов А. Блока 79 становится дамская Россия (ср.: Главной героиней нового цикла стихов А. Блока становится Прекрасная Дама). Такую точность речи следует назвать содержательной, она возникает на основе соответствия продуцируемой речи реальной действительности, и её соблюдение зависит от знания самого предмета, о котором идёт речь (на этом основании первый вид точности речи предлагают обозначать термином «предметная точность»). Ещё одним синонимом, служащим для наименования данного типа точности, является понятие «фактическая точность», которая также предполагает соответствие приводимых фактов предмету речи. Нарушения фактической (предметной) точности, как было уже замечено, обусловлены незнанием или недостаточно хорошим знанием фактического материала, предмета речи. Все многочисленные фактические неточности речи, никак не связанные с качественными знаниями самого языка, на котором идёт речевое общение, проистекают именно вследствие плохого знания содержания (предмета) речи. Следующие примеры, иллюстрирующие хорошее владение языком, в то же время сигнализируют о незнании их авторами тех «кусочков» действительности, о которых они ведут речь: 1) Таков лермонтовский Онегин, который является «прожигателем» жизни, о таких типах людей сам поэт сказал: «Печально я гляжу на наше поколенье: его грядущее иль пусто, иль темно. Меж тем под бременем познанья и сомненья в бездействии состарится оно» (из вступ. соч.); 2) Грамматические нормы – это такой тип норм литературного языка, которые связаны с избыточным выражением средствами этого языка одного и того же грамматического значения (из ответа студента); 3) Ещё одним произведением М. А. Шолохова, в ко-тором писатель мастерски и в то же время достоверно показал все мерзости войны, а также с глубокой теплотой нарисовал портрет рядового войны, не павшего духом, оставшегося верным Родине, не пре-давшего никого, является его пронзительный рассказ «Судьба человека» (из вступ. соч.). Соблюдение фактической точности (знание предмета речи) относит-ся к экстралингвистическим факторам, или внеязыковым (от лат. extea – вне, сверх и lingua – язык), т.е. к знаниям, способствующим созданию точности речи, которые человек получает до момента речи. Однако познание действительности в широком смысле и адекватное его отражение в речи само по себе ещё не обеспечивает точности языкового или речевого сообщения. Необходимо помнить о том, что само познание действительности человеком осуществляется посредством языка и в языковых формах. Следовательно, точность речи зависит не только от знания предмета речи, но и от качества знания родного языка, его системы и возможностей и умения всем этим пользоваться для соотнесения знания о предмете речи со знанием языковой системы и её возможностей в конкретных условиях общения. Это второй вид точности речи, которую следовало бы назвать точностью языковой (лингвистической). Умение соотнести знание предмета речи со знанием языковой системы и её возможностей получило и другие наименования – понятийная точность и терминологическая точность. По поводу этих названий нужно сказать следующее: если к ним подходить строго терминологически, то первое из них является разновидностью языковой точности, связанной с употреблением слов в речи в соответствии с их лекси-ческими значениями. Ср.: В этой музыке столько живности, что не замечаешь, как проходит усталость (ошибка в применении слова живность по отношению к музыке) и В этой музыке столько живости... (пример взят из кн. «Педагогическое речеведение»). Иначе понятийную точность можно назвать в соответствии с сутью этой разновидности смысловой точностью, которая возникает на основе соотношения языка и речи с сознанием. Если помнить о том, что мы должны быть точными не только в обозначении тех понятий, о которых идёт речь в данный момент, но и в формулировании наших мыслей, которые собеседниками должны быть поняты адекватно (так, как понимает это сам говорящий/пишущий), следует говорить и о такой разновидности языковой точности, как точность мыслительная, или точность суждения. Понятийная точность базируется на лексике языка, умении выбирать наиболее нужное, наиболее точное для данного контекста слово, а точность суждения, точное (без искажений) формулирование мыслей и донесение их до адресата опирается на синтаксический строй языка и хорошее владение этим строем в речи. Например: 1) Со мной на экзамене случилась контузия: я не смогла ответить на самый простой вопрос (из разг. речи). (Ср.: контузия: лат. contusio – общее повреждение организма, возникающее при ушибе (чаще воздушной волной при мощном взрыве) всего тела или большей его части, сопровождающееся потерей сознания, нарушением сердечной деятельности, дыхания, слуха и речи, и конфуз: лат. confusio – замешательство, смущение; неловкое положение). Данный пример иллюстрирует нарушение смысловой (понятийной) точности. О непреходящем значении точного словоупотребления, в частности, писал Л. Н. Толстой: «Единственное средство умственного общения есть слово, и для того, чтобы общение это было возможно, нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове несомненно вызывались у всех соответствующие и точные понятия». 2) Боясь грозы, старуха спрятала голову под подушку и держала её там до тех пор, пока она не кончилась (пример из статьи А. М. Горького «О начинающих писателях»). В этой неудачно, неправильно и неточно построенной фразе одного из начинающих писателей мысль выражена искажённо, т.к. непонятно, кто кончился и что кончилось: гроза, сама старуха, её голова или, наконец, подушка? (Ср.: ... пока гроза не кончилась). Ещё пример: Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге (из вступ. соч.). Здесь нет неточностей в словоупотреблении, пример свидетельствует о нарушении правил синтаксического построения фразы, которое и привело к искажению сформулированной мысли. Ср.: Лермонтов родился в Петербурге, но жил в поместье у бабушки и воспитывался ею. Таким образом, точность суждения 80 требует от нас ясного сознания, умения логично мыслить и без искажений передавать своим собеседникам мысли, используя для этого разнообразные типы предложений, не нарушая при этом соответствующих синтаксических норм. В этом отношении полезно помнить слова Н. Г. Чернышевского: «Что неясно представляешь, то неясно и выскажешь; неточность и запутанность выражений свидетельствуют только о запутанности мыслей». Что касается терминологической точности, то, по нашему мнению, она является разновидностью точности понятийной, т.к. предполагает владение человеком системой научных понятий для отражения явлений той области научных знаний, о которой идёт речь в конкретном случае. Одна из причин терминологической неточности состоит в том, что тот, кто использует терминологические наименования, не умеет применять эти средства в соответствии с их языковыми значениями или плохо владеет ими по причине незнания сущности самих используемых понятий, например: 1) Правильность речи – это правила произношения и правила расстановки ударения в словах. Автор этой фразы сузил понятие «правильность речи», исключив из семантики этого термина все другие типы языковых норм, в то время как под правильностью речи принято понимать соблюдение как всей системы норм языка, так и ненарушение отдельного типа нормы. 2) Глагол писать – это глагол в настоящем времени, т.к. он обозначает действие, которое происходит сейчас. Терминологическая неточность в ответе ученика возникла вследствие незнания им грамматической сущности двух глагольных форм – инфинитива и настоящего времени. Итак, понятийная и терминологическая точности – это поиск нужного слова, термина или выражения, наилучшим образом соответствующего авторскому замыслу. Это сложная работа, не сразу дающаяся и мастерам слова (вспомним красноречивые слова Н. А. Некрасова: «Мне жаль моей мысли, так бедно я её поймал словом» – и не менее убедительные слова В. В. Маяковского, утверждавшего, что в поисках единственно нужного слова необходимо перебрать «тысячи тонн словесной руды»). Названные типы точности требуют не только хорошего знания лексических и терминологических значений слов и правильного их отбора, но и учёта особенностей лексической валентности (сочетаемости слов друг с другом), умения выбирать из синонимического ряда синоним, нужный именно для этого контекста, умения разграничивать омонимы, различать паронимы, осмысливать возможности употребляемых фразеологизмов и др. Говоря другими словами, понятийная и терминологическая точность речи тесно связана с лексической и фразеологической системами языка и требует знания разнообразных лексических и фразеологических норм. Мыслительная точность, в свою очередь, требует выбора таких синтаксических конструкций, которые адекватно передавали бы как отдельно сформулированную мысль, выраженную одной фразой (одним предложением), так и целые суждения, формирующие содержание всей речи. Здесь уже требуется знание синтаксической системы языка и соответственно синтаксических норм, а также умение строить цельные высказывания (тексты), которые зиждутся на текстовых нормах языка. Отклонения от всех приведённых требований точности речи разных типов ведёт к её антикачеству – неточности речи. Причиной неточности речи, таким образом, могут стать незнание или нетвёрдое знание предмета речи (они ведут к содержательной, т.е. фактической, предметной неточности) или же разного рода нарушения лексической, фразеологической, синтаксической, текстовой нормы, которые являются причиной языковой неточности с её конкретными видами: лексическая, фразеологическая, синтаксическая, текстовая неточности. В системе коммуникативных качеств речи точность наиболее тесно связана с правильностью, ясностью и логичностью речи. Например, предложение По лесу тянулась прямая тропинка, извивающаяся между деревьями и кустами не только неточно передаёт содержание фрагмента реальной действительности, но и нарушает языковую правильность (неправильно противопоставлены антонимические понятия), нелогично построено вследствие имеющегося в нём лексического алогизма (прямая тропинка не может быть одновременно и извивающейся). Разные функциональные стили по-разному предъявляют требования к точности как коммуникативному качеству. Особенно требовательны к точности научный и официально-деловой стили. Для текстов этих стилей точность речи, наряду с логичностью и ясностью, является не только одним из основных, доминирующих качеств, но и строго обязательным. Текстам названных стилей свойственна особая подчёркнутость данного качества, потому что они не терпят двусмысленности сказанного, искажения мысли, противоречивости и непоследовательности изложения мыслей. Здесь очень важна точность в отборе и применении терминов и научных понятий (для научного стиля), специальной лексики и клише (для официально-делового стиля), здесь нетерпимы разного рода искажения и неточности излагаемых мыслей и суждений. Наименее требовательна к точности как качеству речи обиходно-разговорная сфера общения, в которой она может доходить до нулевого уровня выражения, поскольку непосредственный визуальный и акустический контакты позволяют сделать так называемые «уточнения на ходу» по желанию говорящего или по просьбе слушающего. Особый характер имеет точность художественной речи: здесь все используемые средства, которые необходимы или для создания художественного образа, или для формирования у читателя соответствующего мнения о персонаже, или для оценивания ситуации, героев и т.д., должны точно соответствовать художественной задаче автора, Поэтому любое средство языка, употреблённое мастером слова, должно быть художественно точным. Вспомните, например, ставшее уже хрестоматийным описание глаз Ульяны Громовой из романа А. Фадеева «Молодая гвардия»: «У Ули были не глаза, а очи». В художественной речи могут наблюдаться отступления от общих правил объективной точности выражения смысла: вряд 81 ли кто из нас в своей жизни встречал человека, голова которого была бы похожа на редьку хвостом вниз или, напротив, хвостом вверх. Однако Н. В. Гоголь рисует такие утрированные словесные портреты своих героев, но делает он это намеренно, с художественной целью: дать отрицательные портретыхарактеристики, нарисовать неэстетическую картину ссоры соседей, возникшей из-за пустяков, сформировать у читателя отрицательное отношение к двум персонажам. Итак, точность как одно из коммуникативных качеств характеризует нашу речь как со стороны её содержания, так и с позиций умелого применения языковых средств для выражения этого содержания. Любое речевое произведение создаётся для того, чтобы передать какое-то содержание (определённый смысл) адресату речи. Формируется же и выражается этот смысл с помощью единой для всех носителей данного языка системы его единиц. Лишь хорошее знание этой системы, умение «сцеплять» языковые единицы в их разнообразии для адекватной передачи смысла тому, кому он предназначен, делает нашу речь доступной, понятной, точной, ясной, незамутнённой. Ясность речи Ясность речи не всегда включается учебными пособиями в перечень качеств хорошей речи. Так, Б. Н. Головин, впервые в отечественной практике представивший системное описание коммуникативных качеств, вводя ясность изложения мыслей в ряд достоинств человеческой речи, не характеризует это качество, как это он делает с другими. Авторы неко-торых изданий не делают принципиальной разницы между точностью и ясностью речи, и потому они относят их к синонимическим понятиям. Такой подход позволяет им рассматривать эти свойства речи в рамках своеобразного соотношения-формулы: точная речь всегда характеризуется ясностью изложения мыслей, а ясная речь всегда отличается точностью употребления языка и его средств для обозначения предмета(-ов) разговора и формулирования мыслей. Заметим, что, хотя между двумя названными качествами имеется много общего, их всё-таки нельзя полностью отождествлять. Это означает, что не всегда речь неточная является в то же время речью неясной. Встречается достаточно много случаев, когда неточно подобранные языковые средства не влияют на понимание сказанного или написанного. Сравним два примера нарушения качеств речи, которые приводит А. М. Горький: 1) «Верней клади ступень ноги, советует один поэт, не замечая некоторого несходства между ступнёй ноги и ступенью лестницы» и 2) «Когда Б. Пильняк пишет, что «дочь за три года возрастом догнала мать», нужно убедить Пильняка, что возраст и рост не одно и то же». В первом случае смешение паронимов ступень и ступня приводит не только к нарушению лексической нормы языка, но и к неточности речи как антикачеству, т.к. нужное по контексту понятие «нижняя плоская часть ноги человека, на которую он опирается при стоянии и ходьбе» названо совершенно другим словом, имеющим значение «поперечная часть лестницы – доска или плита, на которую ступают при подъёме и спуске». Можно также сказать, что произошла в примере и подмена понятия. Однако она не приводит к неясности речи, ибо имеющийся контекст достаточен для понимания смысла сказанного. Во втором же случае подмена понятий возраст и рост, равно как и смешение этих же паронимов, сказываются и на точности речи (предмет речи – рост назван ошибочно другим словом – возраст), и на её ясности (по той причине, что смысл речи замутнён. Контекст употребления слова возраст первоначально выводит на такое понимание написанного: мама и её дочь за три года сравнялись в числе лет, стали одинаковыми в возрасте). На данном примере хотелось бы показать тесную взаимосвязь двух типов норм, регулирующих употребление языка и его средств, – языковых и коммуникативных, а также связь между речевыми ошибками и антикачествами речи, т.к. такое соотношение довольно часто затрудняет школьников и студентов. Осознание же параллелей между смежными типами норм и такими же их нарушениями позволит глубже понять суть рассматриваемых явлений, а значит, быть внимательными к своему языку и его употреблению. Итак, неправильное употребление одного слова (возраст) вместо другого (рост) привело к нарушению лексических норм, связанных с правилами функционирования в речи паронимов (однокоренных слов) и разграничением лексических значений слов в контексте. Речевая (в данном случае лексическая) ошибка ведёт к отклонению от правильности речи, а именно лексической её составляющей. Соблюдение лексических норм – основа не только лексической правильности, но и точности речи, которая требует такого выбора слов, которые соответствовали бы по своим лексическим значениям обозначаемым ими понятиям. В нашем случае произошло смешение понятий «одинаковость в числе прожитых лет» и «одинаковость в одном из физических параметров людей – росте». Помимо неточности речи, это смешение в приведённом контексте нарушает и нормы ясности речи, «замутняя» её содержание. Неразграничение паронимов и неумение употребить их в контексте свидетельствуют о небогатых языковых и речевых возможностях человека, а именно о бедности речи в лексической её составляющей. Как видим, одна небольшая точность или небрежность во владении языком влечёт за собой нарушение целого комплекса языковых и коммуникативных норм. Довольно часто ясность речи в системе её качеств обозначается другими терминами: понятность речи, доступность речи, незамутнённость речи. Весьма точно и афористично охарактеризовал данное достоинство речи М. М. Сперанский (1772–1839) в книге «Правила высокого красноречия»: «Кто хочет писать собственно для того, чтобы его не понимали, тот может спокойно молчать». В эти слова известного теоретика красноречия прошлого можно и нужно по 82 отношению к нашему времени вставить глагол «говорить» (Кто хочет говорить и писать...), т.к. современная эпоха характеризуется превалированием устной формы общения над письменной. Неумение говорить или писать ясно М. М. Сперанский охарактеризовал в другом месте своей книги ещё жестче: непонятное изложение мыслей «есть нелепость, превосходящая все меры нелепостей». Одной из основных характеристик ясности речи является её понятность собеседнику(-ам). В конечном счёте, любое речевое сообщение направлено на то, чтобы оно было без особых затруднений осознано адресатом речи. Известно, что наше познание окружающей действительности происходит в процессе речевого взаимодействия с другими (посредством внешней речи, например, говорения) или с самим собой (через внутреннюю речь – так называемое говорение с самим собой или рассуждения про себя). Б. Н. Головин прав, когда пишет о том, что речевые ошибки возможны уже на этапе докоммуникативного познания, т.е. на этапе подготовки речи адресантом для будущего предполагаемого общения с собеседником или аудиторией. Сбои в употреблении языка возможны и на коммуникативном этапе, т.е. непосредственно в момент речевого общения, когда происходит смена кодов: «Но вот ранее познанное субъектом перерабатывается в информацию для других. Происходит коммуникативное преобразование имеющихся знаний и сведений, осуществляется переход от знания для себя к оформлению его в качестве сообщения для собеседника(-ов). Такое оформление происходит с помощью языка. При этом осуществляется выбор вариантов из числа тех, которыми располагает языковая система и которые усвоены автором речи (например, выбор синонима из синонимического ряда, выбор одной из синтаксических конструкций, выбор нужного варианта словорасположения и т.д.)» [Головин 1980: 127]. Причём нужно иметь в виду, что на этапе непосредственного речевого общения выбор языкового кода определяется многими факторами: необходимо знать особенности передаваемой информации, ясно осознавать цель сообщения, учитывать характер ситуации общения, ориентироваться на собеседника(-ов), в частности знать уровень познаний адресата в данной предметной области, возрастную группу, заинтересованность/незаинтересованность в предмете общения и др. На этапе коммуникативного акта говорящий или пишущий «в речевых формах создаёт словесный аналог объекта речи» (Б. Н. Головин). Здесь тоже возможны разного рода сбои и неточности в выборе языковых средств, когда автор речи не находит нужного варианта среди тех, которые предоставляются ему системой языка, как это, например, произошло с абитуриентом на вступительном испытании в процессе написания изложения о лебеде (в отрывке из работы сохранены все допущенные писавшим ошибки): «Лебеди остаются грандиозными и плавными даже когда он пьёт, зачерпнув клювом воды и грациозно вытянув голову и клюв, или ли же купается, расправив крылья и хлопая ими по воде, создавая брызги, и гостевальня лебедей будет продолжаться три месяца, пока не случись непренеприятнейший случай: один местный сторожил застрелил одного лебедя совсем насмерть. Но случается и так: понравится лебедям местечко неподалёку от моей брущатой стремянки и они прогостят здесь неделю или две». Такая речь не может восприниматься без затруднений: её автор демонстрирует не только низкий уровень владения языком для формулирования и словесного выражения мыслей, не только слабое владение предметом речи, но и серьёзные сбои в процессах мышления. Приведённый из изложения отрывок – яркая иллюстрация разнообразных нарушений норм литературного языка и такого же разнообразия антикачеств речи, обнаруживающихся в нём. Ясность речи, безусловно, тесно связана с близким ей по сути качеством – точностью речи: если адресант точен в своей речи (знает предмет речи, не смешивает разнородные факты, не допускает противоречий в смыслах сказанного или написанного, свободно ориентируется в значениях употребляемых слов, в целом хорошо владеет системой языковых средств), то адресат имеет больше возможностей для её незатруднённого восприятия. Иначе говоря, как и в случае с другими, ранее рассмотренными коммуникативными качествами, ясность речи подразделяется на фактическую (предметную, содержательную), являющуюся экстралингвистическим условием достижения данного качества, и словесную (в широком смысле), т.е. языковую, разновидности. Однако сказанное – лишь самое общее условие достижения ясности речевого сообщения. Нужно помнить и о том, что в реальных условиях коммуникации мы адресуем свою речь разным типам аудитории: слушатели могут быть примерно равными нам по интеллектуально-речевому уровню; могут значительно уступать по этому параметру (в частности, в данной ситуации обучения); общающиеся могут иметь различную языковую и речевую компетенцию и т.п.. Это означает, что в зависимости от разных условий речевого общения (интеллектуальных различий адресанта и адресата, степени владения тем и другим материалом речи и др.) первый коммуникант (говорящий/пишущий) должен учитывать характер и объём предметной и языковой компетенции второго коммуниканта и строить свой текст таким образом, чтобы он был доступен для адресата. Важнейшим условием создания ясности речи являются хорошее знание (языковая компетенция) и умение воспользоваться богатыми его возможностями (речевая компетенция). Соответственно, необходимо знать те причины, которые могут сказаться на ясности речи и сделать текст неясным для адресата. В первую очередь ими становятся малораспространённые лексические средства – это лексика ограниченного употребления, которую составляют термины, специальные понятия, заимствованные слова, диалектизмы, жаргонизмы, устаревшие (архаизмы и историзмы) и новые слова (неологизмы). Нужно сказать, что любое слово, используемое нами в речи, должно быть мотивировано. Если нашему адресату не знакома 83 терминология, необходимая, на наш взгляд, в тексте, то в целях достижения ясности речи надо делать строгий отбор терминов (т.е. употреблять лишь необходимый минимум), а отобранные специальные понятия, которые, предположительно, не входят в число общеизвестных, объяснять собеседнику(-ам). В письменных текстах такие объяснения даются непосредственно в тексте или с помощью сносок либо в специальном словаре-приложении после текста. Так обычно поступают в учебно-научной сфере. Например: Парономазы (это случайно совпавшие в звучании и написании разные слова типа вираж и тираж), будучи неправильно употреблёнными в данном контексте нарушают не только норму словоупотребления, но и искажают смысл сказанного: Самолёт вышел из крутого тиража. В других сферах общения, например в публичной и в сфере искусства слова, автор речевого произведения должен еще строже отнестись к отбору терминов и специальных слов, а в случае предполагаемой неясности разъяснить такие включения при первом употреблении (при этом возможны разные способы истолкования понятий: описательное объяснение, использование сравнения, образной аналогии, «перевод» на общий с адресатом язык с помощью синонима). Это вовсе не означает, что объяс-няться должен каждый термин: граница между распространённым в употреблении термином и термином, требующим комментирования, неопределённа, поэтому говорящий или пишущий должен владеть информацией об интеллектуальном уровне того, кому направлена его речь. Для незатруднённого понимания значений малораспространённых или незнакомых слов очень важна организация речевого контекста, в который такие словесные средства включаются. Во многих случаях разъяснительная роль контекста может оказаться достаточной для адресата, чтобы понять мало- или незнакомое ему слово. Например: В тёплой болотной лыве – так в Сибири называют лужу – резвились головастики. В грамматической области к неясности речи обычно приводит чрезмерная синтаксическая сложность конструируемых нами предложений. Особенно полезно знать, что устная и письменная речь в отношении сказанного резко различаются: синтаксис устной речи должен быть упрощённым, а синтаксис письменной речи может быть и громоздким. Это связано с особенностями двух форм существования языка и особенностями оперативной памяти человека. В условиях устного речевого общения трудными в плане понимания являются многочленные словосочетания (особенно именные), предложения с несколькими видами осложнения, сложные синтаксические конструкции с сочинением и подчинением и т.д., т.к. они сложны для осмысления. Оперативная (кратковременная) речевая память способна за определённый промежуток времени переработать и усвоить лишь определённый объём информации. В силу того, что в устном общении нет возможности многократно возвращаться к одной и той же мысли, как это можно делать по отношению к письменному тексту, то и информация здесь должна осознаваться и усваиваться быстро. Этому как раз и способствуют не очень протяжённые предложения, что вовсе не следует понимать так: в устной речи используй только простые предложения. Нет, типы предложений в ней могут быть совершенно разными: как простыми самых разных видов – осложнённых и неосложнённых, распространённых и нераспространённых, полных и неполных и др., так и сложными – тоже самых разных по строению. Только они должны быть не громоздкими по строению и прозрачными для понимания. «В то же время следует помнить, что и текст со сложным синтаксисом, насыщенный терминами, может быть ясным в соответствующих условиях общения, главное, чтобы адресаты были способны свободно воспринимать такую речь. Так пишутся научные статьи и монографии – тексты, циркулирующие в научном кругу; нормативные акты и указы – тексты официально-делового стиля, которые адресованы прежде всего представителям тех же сфер речевой деятельности» [Культура русской речи 2003: 814]. Таким образом, под ясностью речи следует понимать коммуникативное качество речи, характеризующееся таким знанием предмета разговора и таким употреблением языка и его средств, которые позволяют говорящему или пишущему предельно понятно, незамутнённо и доступно донести свои мысли до сознания адресата. Уместность речи Уместность речи – одно из коммуникативных качеств речи, которому совершенно справедливо придавали особую значимость ещё в античные времена, т.к. уместность – одно из важнейших интегральных (от лат. integer – целый), т.е. сущностных, неразрывно связанных с речевыми поступками свойств любой речи: и публичной, и деловой, и научной, и обиходно-бытовой, и др. «Самым важным и совершенным из достоинств речи» считал, например, данное качество один из известных древних теоретиков красноречия Дионисий Галикарнасский (2-я пол. I в. до н.э.); по нему, уместная речь «согласуется должным образом и с говорящим, и со слушателем, и с темой». Задолго до него об уместности речи в трактате «О пристойности случая» писал Горгий (≈ V–IV вв. до н.э.), которого полагают основоположником теоретической риторики в Древних Афинах. Горгий говорил о неразрывной связи речи с её создателем, утверждал, что речь всегда отражает свойства самого оратора и обязательно должна учитывать качества аудитории, перед которой она будет произнесена. Знаменитый оратор и теоретик красноречия Древнего Рима Цицерон (106–43 гг. до н.э.) писал: «В речи так же, как и в жизни, надо всегда иметь в виду, что уместно». В древних учениях о достоинствах произносимых речей уместность речи называлась по-разному: у Горгия – это пристойность речи, у Теофраста – соответствие говоримому и говорящему, у Платона – соответствие виду души слушателя и т.д. В этих названиях видна попытка их авто-ров определить сущность 84 названного свойства речи. Иногда это качество приравнивают к другому, имеющему с ним сходные черты, – целесообразности речи. Однако уместность в отличие от целесообразности более широкое понятие. Под целесообразностью речи обычно понимают коммуникативное качество, характеризующееся использованием языка и его средств для осуществления или достижения различных коммуникативных намéрений. Целесообразная речь, таким образом, требует такой организации языковых средств, которая необходима в речевом общении для достижения поставленных целей. Уместная же речь отличается соответствием её содержания и формы не только сформулированной цели, но и различным обстоятельствам и элементам процесса коммуникации, к которым относятся: предмет речи, адресант (автор речи – говорящий и пишущий), адресат (слушающий и читающий), окружающая обстановка (ситуация общения), каналы передачи и восприятия информации (акустические – слуховые или визуальные – зрительные). По отношению к сказанному уместность речи может быть противопоставлена универсальности речи – качеству, которое характеризует речи или тексты, пригодные для коммуникации в соответствующих ситуациях общения, направленные на определённую категорию аудитории. Таковыми являются, например, в рекламной сфере так называемые слóганы (англ. slogan – лозунг, призыв, девиз), которые обычно представляют собой завершающую часть рекламного текста, используемую зачастую для рекламы товаров какой-либо фирмы. К универсальным типам текстов можно отнести и разного рода документы, функционирующие в официально-деловом стиле. Однако безмерная универсализация текстов может привести к тому, что они утрачивают связь с реальными условиями речевой коммуникации и могут восприниматься теми, кому эти тексты направлены, как отчуждённые от них, не учитывающие их коммуникативных ожиданий. С другой стороны, попытка учесть в речевом произведении все мельчайшие подробности конкретной коммуникативной ситуации приводит к тому, что даже при небольшом изменении условий ситуации общения этот же текст или эта же речь не могут более использоваться, т.к. они, по крайней мере, «набивают оскомину» у слушателей или читателей. Таким образом, уместность речи можно определить как такое коммуникативное качество, которое требует соответствия выбранных языковых средств поставленным целям общения и условиям данной ситуации речевой коммуникации. Иначе говоря, языковой код общения должен быть адекватным всем параметрам коммуникативной ситуации, а имен-но: 1) целям коммуникации (т.е. целевым установкам говорящего/пишущего: убеждение в чём-либо, призыв к чему-либо, заключение договора, написание резюме, информирование о чём-либо и др.); 2) конкретной обстановке общения (официальная или неофициальная, публичная или обиходно-бытовая, учебная или дружеская и т.д.); 3) характеру (качеству, особенностям) собеседника или аудитории (интеллектуальный уровень, уровень образования, осведомлённость/неосведомлённость в теме общения, возрастные границы, половые признаки и др.); 4) отношению самого адресанта речи к излагаемому им материалу; 5) учёту тех условий (места и времени), в которых это общение происходит; 6) учёту темы и проблемы сообщения. Уместность речи прежде всего относится к качествам речи функционального характера, а потому предполагает хорошее знание системы функциональных стилей литературного языка и тех языковых средств и приёмов их организации, которые свойственны каждому из стилей. Каждый функциональный стиль характеризуется своими закономерностями в отборе и использовании языкового материала, своими специфическими элементами, которые и отличают данный стиль от другого в их системе. Эти стилеобразующие черты имеются в каждом ярусе языковой системы, но наиболее отчётливо они проявляются на лексическом и синтаксическом уровнях. Так, обилие терминов и специальных понятий, множество слов с абстрактной (отвлечённой) семантикой – признак научного стиля; преобладание слов разговорного характера и с конкретными значениями свойственно обиходноразговорному стилю; обилие общественно-политической лексики, иноязычных слов характеризует публицистический стиль и т.д. В области синтаксиса у текстов разных стилей также имеются специфические черты. Например, научному стилю характерно использование осложнённых простых предложений, причём типы так называемых осложнителей здесь избирательны: частотны ряды однородных членов предложений, обособленные определения, выраженные причастными оборотами, обособленные дополнения, вводные и вставные конструкции. Но зато не используются междометия, обращения, редки различные типы обособленных обстоятельств, другие (не названные выше) типы обособленных определений и т.д. Среди сложных предложений в научных текстах превалируют сложноподчинённые (СПП) – и опять-таки не всякий тип СПП характерен научным текстам. Здесь преобладают СПП с придаточными определительными и изъяснительными, среди обстоятельственных придаточных частотны придаточные с причинно-условными отношениями. Зато разнообразен синтаксис публицистических и художественных текстов. Но и здесь имеются отличительные особенности: синтаксис текстов публицистического стиля хотя и отличается своим разнообразием, но он всё-таки должен быть упрощённым, т.к. речевые произведения этого стиля предназначены массовому читателю и слушателю. Синтаксический строй официальноделовых документов, напротив, усложнённый. Ср.: Доводим до Вашего сведения, что вчера не состоялись учебные занятия студентов, занимающихся в корпусе № 2, по причине размораживания отопительной системы корпуса, так как произошёл разрыв отопительных сетей на участке улиц Комарова и Северной (докладная записка коменданта корпуса ректору вуза). – Вчера не состоялись занятия студентов политехнического института по причине аварии отопительных сетей (информационное телевизионное сообщение). Внутри уместности речи подразделяют её разновидности, связанные с разными параметрами (или составляющими) этого коммуникативного качества: стилевая, контекстуальная (синтагматическая), личностно-пси-хологическая, ситуативная. 85 Стилевая уместность речи регулируется системой функциональных стилей литературного языка и заключается в соответствии выбранного языкового средства и построенного текста требованиям того функционального стиля, в рамках которого и происходит речевое общение. Выше мы уже отмечали, что каждому функциональному стилю свойственны своя специфика, свои принципы отбора и употребления языкового материала, в каждом из них имеются свои системы языковых единиц, определяющие их особенность. Перенесение специфических черт одного стиля в условия общения, характеризующие другой стиль, причём ничем не обоснованные, нарушает стилевую уместность речи. Сравните два текста из книги Л. В. Успенского «Культура речи» (М., 1976), ярко иллюстрирующие – один со знаком «плюс», другой со знаком «минус» – данный тип уместности речи: 1. (Отец сыну) Хорош гусь! Проворонил математику? Ну что же: сел в калошу, так и знай – никакого велосипеда, пока не исправишься, и в глаза не увидишь! 2. Заявление директору школы: «Раз уж мой лоботряс, Валерий Гнездиков, с треском провалился по математике, прошу Вас дать ему переэкзаменовку осенью». Как свидетельствует анализ языковых средств, использованных в первом примере – обращении отца к нерадивому сыну-ученику, в нём всё соответствует ситуации общения (неофициальной, обиходной, семейно-бытовой). Здесь нет ни одного средства языка, которое было бы неуместно и нецелесообразно в такой обстановке общения и на данную тему. Напротив, во втором тексте, имеющем отношение к официальной сфере общения – письменное обращение родителя ученика к директору школы с заявлением о переносе экзамена по математике на другое время, использованные средства языка отрицательны с точки зрения стилевой уместности речи: в нём неуместно просторечное слово лоботряс, с нарушением стилистической нормы употреблено фразеологическое выра-жение с треком провалился, нецелесообразно и начало фразы Раз уж мой лоботряс..., которое характерно разговорно-обиходной сфере общения и языку художественной литературы. Лишь вторая часть высказывания не нарушает стилевую уместность официально-деловой ситуации общения. Контекстуальная, иначе – синтагматическая уместность, по своей внутренней сути близка к предыдущему типу уместности, т.к. в общих чертах определяется уместностью стилевой – но не всегда совпадает с ней. Контекстуальная уместность характеризует как речевые произведения в целом, так и отдельные языковые единицы. Под контекстом речевого общения следует понимать композиционно-речевую систему или продуцируемые речевые произведения (тексты), которые обязательно предполагают единство плана содержания и плана выражения, а также совпадение всех языковых средств, используемых в речи в конкретной коммуникативной ситуации, с точки зрения стилистической (такое совпадение по стилистической характеристике единиц языка в пределах одного текста называют однородной стилистической тональностью). Итак, уместность употребления отдельной языковой единицы и уместность речи в целом регламентируется таким фактором, как речевое (языковое) окружение, т.е. контекст (от лат. contextus – тесная связь, соединение; законченный в смысловом отношении отрывок письменной или устной речи, необходимый для определения смысла отдельно входящего в него слова или фразы). Довольно часто можно наблюдать такое явление, когда языковые средства, традиционно отвергаемые требованиями одного стиля, в данном контексте (в данных речевых условиях) оказываются приемлемыми, хорошими, выразительными, целесообразными, эффективными и т.д., ибо именно они нужны для достижения коммуникативного эффекта. Так, например, А. А. Фет в своём лирическом стихотворении «Шёпот, робкое дыхание...» в обилии использует отглагольные существительные, характерные для канцелярского подстиля официально-делового стиля и текстов научного стиля. Чрезмерное увлечение такими словами превращает нашу речь в аморфное (от греч. amorphos – бесформенный, расплывчатый), интонационно бедное, мелодически блёклое речевое образование. Но это в речи прозаической, а вот какой поэтический шедевр преподнёс нам А. А. Фет: Шёпот, робкое дыханье, Свет ночной, ночные тени, Трели соловья, Тени без конца. Серебро и колыханье Ряд волшебных изменений Сонного ручья. Милого лица. В дымных тучках пурпур розы, Отблеск января И лобзания, и слёзы, И заря, заря!... (1850) «Почему же Фет, поэт-музыкант, предпочёл существительное глаголу, создавая одно из самых поэтических своих стихотворений? Преимущество отглагольного существительного в безличности, неопределённости действующего лица. А это гармонизирует с общим лирическим строем стихотворения, которое очаровывает читателя прелестью недосказанного. Глагол же, как правило, связан с реальным лицом, конкретным деятелем, потому оказался бы слишком груб и неуместен для передачи тонких нюансов поэтического содержания» [Педагогическое речеведение 1998: 260]. Контекстуальная уместность речи должна характеризовать не только отдельные языковые единицы, которые оказываются в окружении таких же стилистически однородных, однотональных элементов, но и целые речевые системы, т.е. речевые ситуации коммуникации, речевые произведения. Контекстуальной неуместностью иногда могут страдать отдельные составные части текстов разных стилей, например, диалоги в художественном произведении, построенные без учёта закономерностей обиходно-разговорной речи, или 86 описания природы, авторские лирические отступления, портретная характеристика героев, их размышления и т.д. Личностно-психологический тип уместности речи связан с необходимостью соблюдать в создаваемых речевых произведениях такое требования, как соответствие языковых кодов адресанта речи (её автора) и адресата речи (слушателя или читателя). Именно такое соответствие, по Б. Н. Головину, формирует личностно-психологическую уместность речи. Специфику этого типа уместности речевого общения можно определить как соответствие выбранных говорящим или пишущим языковых средств этико-речевым нормам коммуникации, т.е. «совокупности правил речевого общения (поведения), которые обеспечивают гармонизацию интересов общающихся на основе общепринятых нравственных ценностей» [Культура русской речи 2003: 366]. Сказанное означает, что речевое взаимодействие с собеседником или общение с аудиторией предполагает не только донесение той или иной информации, но и выражение собственной позиции, собственного отношения к ней, и это волей или неволей передаётся через языковые и неязыковые средства. Поэтому немаловажным фактором является знание и осознание того, как наша речь действует на собеседника: не оскорбляет ли она его неуместной интонацией (например, неуместным для ситуации пренебрежительным, скептическим, саркастическим и т.п. тоном изложения материала), не травмирует ли она его психику неудачно и немотивированно использованными языковыми средствами грубого характера, не унижает ли его человеческие достоинства. На личностно-психологической уместности существенно сказывается и коммуникативная установка адресатов на восприятие речи говорящего/пишущего, т.е. настроенность второй стороны общения на речевое взаимодействие. В том случае, если слушатели благожелательно настроены на восприятие информации, то при соблюдении всех других требований к этому и другим типам уместности можно смело утверждать, что речевое взаимодействие общающихся сторон будет результативным. Наконец, об уместности речи можно говорить и относительно конкретных речевых ситуаций, в которых происходит общение. Ситуативная уместность требует, чтобы речь соответствовала ситуации её произнесения и восприятия в самом широком понимании этого термина: от сферы общения (образование, наука, политика, бизнес, круг друзей или знакомых и др.) и функциональной разновидности языка (академический язык, язык науки, язык публицистики, деловой язык, обиходно-разговорный и т.д.) до конкретной обстановки (ситуации) речевого взаимодействия (учебные занятия, научный форум, «круглый стол» на научной конференции, дружеская беседа, радиопередача и т.п.) и способа общения (непосредственное, контактное с аудиторией или опосредствованное другими каналами речевого общения – радио- и телепередача, электронное общение, художественная книга, учебник и др.). В речи, предназначенной конкретному типу аудитории, должны учитываться социальное положение, уровень образования, принадлежность к той или иной профессии, отнесённость к этнической группе и гражданство (государственная принадлежность собеседника), образ жизни, настроение участников коммуникации и другие критерии. Тематическая осведомлённость адресатов речи (по-другому – знание предмета разговора в каком-либо объёме) также играет немаловажную роль для достижения ситуативной уместности, т.к. взаимопонимания можно достигнуть лишь в том случае, если у общающихся сторон выработается какая-то общая позиция по обсуждаемому вопросу. Кроме сказанного, немаловажным фактором для соблюдения требований анализируемого типа уместности речи является гибкость речевого поведения коммуникантов: способность оперативно определять пригодность/непригодность выбранных языковых и неязыковых средств (словоформ, слов и оборотов речи, их смысловых оттенков, типов предложений, интонации и т.п.) не только для формулирования и выражения ими нужной мысли, но и для уместного и целесообразного их применения именно в этой аудитории и в этой ситуации общения. Таким образом, все особенности конкретной ситуации общения требуют тщательного отбора языковых и речевых средств: тема общения, целевая установка отправителя речи и слушателей, отношение к излагаемому у сторон общения, характер адресата речи, его интеллектуальный и образовательный уровень, время и место протекания общения и др. Уместность речи как коммуникативное качество весьма значимо в социальном аспекте, т.к. оно регулирует речевое (языковое, словесное) поведение коммуникантов, помогает быстрому установлению контакта с собеседником, способствует взаимопониманию. Уместность как качество речи можно трактовать и широко, и узко. В узком смысле уместность речи – это соответствие выбранных языковых и речевых средств ситуации речевого общения, регулируемое стилистическими нормами литературного языка. Стилистические нормы запрещают немотивированное (ничем не оправданное) употребление элементов одного функционального стиля в рамках другого, например просторечных, жаргонных, разговорных и др. в рамках публицистического стиля, как это произошло в следующем примере: Многие наши пацаны сложили голову в афганской войне вм. солдаты, бойцы. В широком смысле уместность – это учёт всего, что составляет контекст общения (см. об этом выше). Нарушение уместности речи ведёт к её антикачеству – неуместности. Неуместность в узком смысле возникает вследствие нарушения стилистических норм языка, неуместность в широком смысле – вследствие несоблюдения широкого спектра условий коммуникации по отношению к конкретной ситуации: нецелесообразный выбор языковых и неязыковых средств, незнание особенностей аудитории, неосведомлённость об образовательном и интеллектуальном уровне слушателей и т.д. 87 И, наконец, нелишне будет напомнить слова А. С. Пушкина о чувстве соразмерности и сообразности, которое не должно подводить говорящих и пишущих и в то же время не должно безотчётно отвергать то или иное средство, мотивированное конкретными условиями речевого общения: «Истинный вкус состоит не в безотчётном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности». Логичность речи Логичность как коммуникативное качество речи является яркой характеристикой особенностей мышления и сознания говорящего/пишущего. Умение человека противоречиво или непротиворечиво, последовательно или непоследовательно, связно или несвязно и т.д. строить речевые произведения характеризует в первую очередь его способности мыслить, а именно: владение логикой познания окружающей действительности и отражение этого познания в цельных, связных текстах; соответ-ствие общего логического строения текста замыслу автора; умение делать умозаключения и выстраивать их таким образом, чтобы они не нарушали общий контекст целенаправленного рассуждения. Кроме того, к мыслительным способностям относится: умение грамотно осуществлять определение и деление понятий; умение применять законы логики (важнейшими из которых являются закон тождества, закон достаточного основания, закон противоречия); владение навыками сопоставления, обобщения частных фактов, «расщепления» общего на составные элементы и т.д. Речь признается логичной, если она правильно отражает элементы реальной действительности и определяет понятия, объективно передаёт их связи и отношения, соответствует правилам операций с понятиями и законам мышления. Для овладения логичностью речи необходимо научиться логике изложения материала речи, т.е. приобрести умение выстраивать текстовую последовательность фрагментов таким образом, чтобы адресат мог проследить единый логический замысел текста и, в то же время, понять предназначение отдельных его фрагментов, место этих частей в связном тексте. Логичность проявляется на разных уровнях речи: на уровне целого текста (здесь она связана с композицией речевого произведения и предполагает деление текста на пропорциональные смысловые части и обдуманную последовательность этих отрезков с обозначением переходов между ними, в письменной речи это абзацы), на уровне фрагмента (смысловой части) текста (в этом случае речь идёт о последовательности изложения мыслей и непротиворечивости их перехода от одного к другому внутри этого смыслового отрезка), на уровне небольшого участка текста, каковыми являются отдельные слова, словосочетания и предложения (логичность на этом уровне поддерживается предметно-логической сочетаемостью слов, правилами синтаксического оформления высказывания, непротиворечивостью смыслов начала и конца фраз, нормативным порядком следования членов предложений и др.). Таким образом, главнейшими признаками логически построенной речи являются смысловая и синтаксическая организации как отдельных высказываний, так и целых текстов. Это значит, что для достижения логичности речи следует добиться смысловой непротиворечивости, предметной цельности текста и последовательного выстраивания синтаксических конструкций. Несоблюдение всего сказанного выше, естественно, ведёт к алогичности, или нелогичности речи. Приведём пример такого нелогично построенного текста, представляющего собой фрагмент из вступительного сочинения на тему о временах коллективизации в первые десятилетия установления советской власти в нашей стране (орфография, пунктуация, стиль изложения автора сохранены): Ещё со времён Столыпинской реформы очень много людей ушло из сельского хозяйства, убежало из деревень, забрано в колхозы. У людей забирали не только скот, но и продукты труда. Людям не на что было жить. В результате они не имели условий для плодовитой деятельности и, в основном, бежали из деревень в города. Но самые стойкие остались, их труд неимоверно велик. Они работали в поте своего лица. Особенно большой ущерб причинила революция. Раскулачили многих крестьян, которые всю жизнь работали, зарабатывая своим трудом то, что у них забрали. Деревни были разграблены самым настоящим способом. Да и в наш век много стран, которые голодают, и тоже умирают тысячи людей. Летом, побывав в деревне нет времени на веселье. Крестьяне уходили на неделю, вкалывая с появлением росы до самой ночи. И что в результате? Да ничего, потому что их труд уходил на сторону, а им самим, великолепным труженикам, почти ничего не оставалось, даже на прокорм семье. В связи с тем, что предмет речи должен соответствовать фрагменту реальной действительности, о котором идёт разговор, предлагают выделять такую разновидность рассматриваемого качества, как предметная логичность, определяя её как «соответствие смысловых связей и отношений единиц языка в речи связям и отношениям предметов и явлений в реальной действительности» [Педагогическое речеведение 1998: 102]. Проще, это такое использование средств языка, которое не искажает наименования предмета(-ов) речи, не подменяет его (их) другим названием, не уводит в сторону от темы общения, как это происходит, к примеру, в следующих случаях: 1) Буду писать прямо, причём по национальности я киргиз (из письма в редакцию ж. «Ваше здоровье»); 2) Делаем только срочные переломы (объявление на двери рентгенкабинета); 3) В 1874 году умер отец, и Николай поступил в его попечение (из вступит. изл.). 88 В речетворческой жизни человека наблюдаются и такие случаи, когда объектами речи становятся не реальные предметы, явления, свойства, признаки и т.п. окружающей его действительности, а вымышленные, придуманные сознанием человека, как, например, в фантастических или сказочных произведениях. Здесь речевая реализация мысли соотнесена не с «логикой» вещного (предметного, реального) мира, а мира нереального, вымышленного. Однако и здесь предметно-понятийная логичность речи, имеющая отношение к миру сказочному или фантастическому, должна оставаться характерной для данного «кусочка» описываемой нереальной действительности. Другим видом логичности речи называют понятийную логичность и характеризуют её как «отражение структуры мысли и её развития в семантических связях элементов языка в речи» [Педагогическое речеведение 1998: 102]. Переведя сказанное на более понятный язык, определим понятийную логичность речи как последовательное и непротиворечивое формулирование излагаемых мыслей, проявляющееся в разнообразных семантических (смысловых) сцеплениях (связях) элементов языка в данном контексте и в целом тексте. Например: Термин «выразительность речи» пока не имеет в науке единого определения. Мы примем за основу то, что даёт Б. Н. Головин: «Выразительностью речи называются такие особенности её структуры, которые поддерживают внимание и интерес слушателя или читателя; соответственно речь, обладающая этими особенностями, и будет называться выразительной». Очевидно, что выразительность доказательства теоремы и выразительность рекламного объявления существенно различны как по содержанию, так и по форме. Поэтому следует прежде всего различать выразительность информационную (предметно-логическую, логико-понятийную) и выразительность чувственного выражения и воздействия (А. Н. Васильева). Нам кажется, что название второй разновидности логичности речи (понятийная логичность) не в полном объёме соответствует её сути. Скорее всего, оно должно стать составной частью наименования первого вида – предметно-понятийная или понятийно-предметная логичность речи, т.к. любой предмет имеет название, в котором как раз и отражается представление (понятие) о нём. Второй же тип логичности речи касается не обозначения словом понятия, а выражения мысли (нужного смысла) последовательным расположением разных единиц языка, а не только слов-понятий, образующим суждение о предмете(-ах) речи на основе сочетания лексических, синтаксических и текстовых единиц. Следовательно, второй вид логичности речи должен называться иначе, например, ко-текстная логичность. Для того чтобы сделать речь логичной, необходимо знать и, соответственно, соблюдать те условия, которые и способствуют достижению логичности речи. Они разграничиваются на экстралингвистические (лат. extra – вне, сверх) и интралингвистические (лат. intra – внутри). Первое условие связано с овладением логикой рассуждения, с умением мыслить: «Кто правильно мыслит, тот правильно излагает» (народная мудрость). Второе условие базируется на знании языка, системы его средств, способствующих организации смысловой связанности и логической непротиворечивости элементов и частей речевого произведения. Если первое условие действует на уровне сознания и мышления и отражает процесс овладения логикой познания окружающего мира, то второе условие проявляется непосредственно на уровне «языка в действии», т.е. в речи, и служит свидетельством того, насколько человек овладел логикой изложения мыслей. Причём логика языкового/речевого изложения отличается от логики познания отчётливой ориентацией на адресата и ситуацию речи. Любой пишущий или говорящий, адресующий свою речь другому лицу и желающий взаимопонимания, должен поставить себе цель научиться логично мыслить, чтобы научиться говорить и писать логично. Для этого ему надо знать хотя бы основные законы логики и практически овладеть ими, т.к. любой акт мышления, выливающийся в словесную (шире – языковую) форму, должен соответствовать законам логики. Необходимо формировать в себе умение строго мыслить, стремиться не допускать в самом процессе мышления логических ошибок и сбоев. Нужно помнить и о том, что логичными могут оказаться лишь сведения о явлениях и фактах, о которых ведётся речь и в процессе познания которых автор сообщения соблюдал логику их усвоения, но процесс языкового изложения фактического материала может оказаться нелогичным. И, напротив, логика языковых рассуждений может соблюдаться, а сообщение о фактах, сведениях оказывается логически неверным. Проанализируем с позиций сказанного положения, приведённые во вступительном сочинении о временах коллективизации, в котором его автор смешал разрозненные исторические факты разных эпох и не сумел связать их с темой работы и вряд ли смог бы это сделать, т.к. «сочинение» свидетельствует о том, что у писавшего отсутствует логика усвоеия сведений, которые он применил. Здесь обнаруживаем данные об аграрной реформе П. А. Столыпина (1862–1911), государственного деятеля, министра внутренних дел и председателя Совета Министров с 1906 г., идеолога и руководителя аграрной реформы. Причём в одном времени ошибочно совмещены абсолютно разные по сути попытки преобразования русской деревни: неудавшаяся столыпинская реформа в начале ХХ в. и принудительно-насильственная коллективизация 20–30 гг. прошлого же века. Здесь называется непонятно какая революция, «которая причинила особенно большой ущерб» опять-таки непонятно кому и чему, и от неё абитуриент через упоминание о «раскулачивании многих крестьян» резко переходит к современному времени. Помимо этого, абитуриент смешивает не только разные факты истории, но и «сваливает в одну кучу» разнородные явления: раскулачивание, голод и смерть людей во многих странах современного мира, тяжёлый труд крестьян и др. Разрозненные факты, не обнаруживающие структурной и системной взаимосвязи в каком-либо речевом произведении и свидетельствующие об 89 алогичности мышления говорящего и пишущего, следовало бы квалифицировать как логические ошибки неязыкового или неречевого, иначе – логико-фактического характера. Отметим ещё раз, что одним из непременных условий умения логически мыслить является наличие знаний о предмете мышления. Причём знания эти должны быть представлены в нашем сознании в системе, а не в хаотическом виде. В противном случае и их языковое изложение (или речевое сообщение) будет таким же бессистемным, хаотичным, с большим числом разнообразных языковых/речевых логических нарушений. Соблюдение или нарушение логики языкового изложения непременно тем или иным образом сказывается на понимании речи слушателем или читателем. Поэтому важно знать, каковы конкретные лингвистические, или собственно языковые, условия создания логически выверенной речи. Наиболее важными из этих условий являются лексические и синтаксические. К лексическим условиям соблюдения логичности речи относятся: 1) соблюдение предметно-логической сочетаемости слов. Сказанное означает, что сочетающиеся слова должны иметь общие семы (греч. sēma – знак, единица смысла), иначе – что-то такое общее в их лексических значениях (так называемые «частички смысла»), которые и позволяют им образовать словосочетание, например: ветер воет, собака воет, волк воет, человек воет, но нельзя дверь воет, дерево воет, кости воют, (ср.: дверь скрипит, дерево скрипит, кости скрипят). Несоблюдение данного условия приводит к соединению несоединимых понятий типа Никогда не читал по тексту. Мне достаточно сесть, десять минут дефисами набросать выступление и готово (из телепередачи). Ср.: набросать (подготовить) тезисы выступления. 2) непротиворечивость сочетающихся понятий: смыслы слов, вступающих в различные взаимоотношения в контексте, не должны противоречить друг другу. Ср.: Если он и проигрывает, то с незначительным преимуществом (из ж. «Спортклуб», 2003г., № 9, «Августовские перлы») и Если он и выигрывает, то с незначительным преимуществом или Если он и проигрывает, то с незначительным отрывом; 3) соблюдение причинно-следственных связей. Чаще всего соблюдение или нарушение причинноследственных связей обнаруживается на уровне предложений, высказываний и текстов, например: Ввиду болезни моей жены я чувствую себя хорошо и прошу отпустить меня досрочно из санатория (пример из Ю. В. Фоменко). Ср.: Ввиду болезни моей жены прошу досрочно отпустить меня из санатория, состояние моего здоровья хорошее. Однако причинно-следственные связи могут обнаруживаться и на лексическом уровне и, соответственно, нарушаться и здесь, как в примере: Из подвала слышалось уханье филина, похожее на трескотню (из учен. изл.); 4) отсутствие смешения (подмены) понятий. Слова в речи вообще и в конкретном окружении других слов в частности должны употребляться в строгом соответствии с их лексическими значениями, которые закрепились в языке или которые они должны иметь в данном контексте, например: На поиски пропавшей экспедиции были отправлены суда-спасатели из Норвегии и Швеции. Через некоторое время и мы снарядили свою экспедицию. Ср. вторую часть фразы с подменой понятия, обнаруженной в работе абитуриента: В скором будущем и нашим пришлось соорудить экспедицию. Иногда подмена понятия может привести и к логической ошибке: Из более чем ста поступивших заявлений подавляющая часть это были автомобили абаканцев (ТВ Хакасии); Обратно пошёл дождь; 5) соблюдение закона противопоставления понятий: противопоставляться в контексте могут лишь такие лексические единицы, в значениях которых имеются взаимоисключающие семы: день – ночь, тепло – холодно, умный – глупый, подниматься – спускаться, за – против, далеко – близко и под. В случае противопоставления понятий, на самом деле не исключающих друг друга, кроме лексической ошибки, возможна и логическая: В продаже имеется не только мужская и женская обувь отечественного производства, но и новосибирского кожевенно-обувного комбината. Синтаксические условия создания логичной речи подразделяются на три группы в зависимости от типа объединения синтаксических структур: условия, действующие в пределах одного высказывания; внутри группы высказываний, объединённых единым смыслом и называемых в синтаксисе сложным синтаксическим целым; условия, обнаруживаемые на уровне связного текста. К условиям логичности на уровне высказывания (предложения) относятся: 1) Соблюдение необходимого порядка слов и их объединений (членов предложений в простом и предикативных частей в сложном предложении). Порядок слов в русском языке относительно свободный, что позволяет варьировать как способы выражения мыслей, так и разновидности синтаксической структуры предложения. Ср.: Заря охватила полнеба (И. С. Тургенев) и Заря полнеба охватила. – Полнеба охватила заря. – Полнеба заря охватила. – Охватила заря полнеба. – Охватила полнеба заря. Или: Когда приедешь, позвони. – Позвони, когда приедешь. Но такая свобода расположения структурных частей высказывания не всегда возможна. Некоторые синтаксические конструкции требуют строго определённого расположения своих элементов, в противном случае искажается смысл, выражаемый ими. Например, нельзя Солнце закрыло облако или Так что можно обедать, отец пришёл с работы. Содержания таких построений нелогичны, т.к. то, что сказано в первом примере, в действительности быть не может, точно так же, как абсурден смысл фразы Велосипед разбил трамвай. А во втором примере придаточная часть, имеющая значение следствия, не может располагаться перед главным предложением, мотивирующим это следствие. Ср.: Отец пришёл с работы, так что можно обедать. 90 2) Некоторые особенности лексического наполнения предложений. Например, следующее предложение Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге (из соч.) с точки зрения соблюдения синтаксических условий логичности речи на уровне конкретного высказывания не вызывает нареканий, но лексическое наполнение частей предложения привело к противоречию и нелогичности смысла. 3) Некоторые морфологические и синтаксические средства, в частности служебные слова (предлоги, союзы, частицы), вводные и вставные конструкции, к примеру: Благодаря своевременно выпавшим дождям озимые быстро пошли в рост и ср.: Благодаря сильному ветру пламя быстро перекинулось на другие постройки, и огонь уничтожил почти всё подворье (вм. предлога из-за). Условия логичности речи на уровне группы высказываний: 1) Важными средствами выражения логических связей и отношений между высказываниями на уровне сложного синтаксического целого (смыслового объединения предложений) так же, как и между частями высказывания, являются разные средства морфологии (местоимения, повтор слова в разных грамматических формах, служебные слова и др.): Чистота речи характеризует уровень языковых знаний человека и качество владения языком прежде всего в устном речевом общении. По ней можно также судить и о психологическом состоянии говорящего, т.к. отсутствие в речи разных типов её загрязнителей есть свидетельство и психического здоровья человека. 2) Для выражения логических отношений между самостоятельными высказываниями, как и между частями предложения, служат вводные и вставные элементы предложения (слова, словосочетания и предложения). Например: Использование омонимов разных типов может усиливать действенность речи, так как столкновение «одинаковых, но разных слов» притягивает к ним особое внимание. Они, например, придают особую остроту пословицам (Каков ни есть, а хочет есть) и афоризмам (На мирной ниве и на поле брани умей командовать без брани. – Я. Козловский). Омонимия, в частности, лежит в основе многих загадок. Например: У каких быков нет ни хвостов, ни рогов? Какие кошки не ловят мышей? Оружье, фрукты, камнисамоцветы. Одно названье – разные предметы (Гранаты). Однако омонимы могут не только радовать и развлекать нас, даруя речи яркие выразительные краски. В особых случаях омонимия оказывается причиной досадных недоразумений, речевых ошибок. Ср. слова взволнованной женщины, держащей за руку испуганного мальчика: «Он не мой (немой?), я о нём ничего не знаю...». Случайная омонимия может стать причиной неуместного комизма. Например, спортивный обозреватель пишет: «Футболисты сегодня ушли с поля без голов», «Не удержал мяч вратарь, но добить его было некому...». Таким образом, употребление омонимов в речи требует особого внимания, тщательного их выбора и умелого включения в речевой кон-текст (по И. Б. Голуб и Д. Э. Розенталю). Логичность, как качество речи, как было замечено выше, в большинстве случаев в равной мере зависит от того, насколько точно, ясно, доступно, непротиворечиво, последовательно и правильно выражена языковыми средствами связь отдельных высказываний и их смысловых объединений в тексте и таким же образом правильно, последовательно, непротиворечиво отражена логика мысли в построении (следовании друг за другом) фактического материала. К языковым условиям логичности на уровне связного текста относятся: 1) Лексические средства связи высказываний: лексический повтор, синонимическая замена, употребление паронимов, использование однокоренных слов, метафоры и др. Такие средства связи принято ещё называть тематическими, т.к. они сигнализируют о том, что речь на данном участке текста идёт об одном и том же предмете разговора (иначе – об одной теме). Примерами лексических (тематических) средств связи могут служить повторы одного и того же слова омоним, паронимическая замена омоним – омонимия, использованные в приведённом выше тексте. 2) Анафорические средства (от греч. anaphorá, букв. – вынесение, отнесение) – элементы языка, полностью раскрывающие свой смысл только будучи включёнными в контекст и служащие средством замены полнозначных слов: а) анафорические местоимения и анафорические наречия: см., например, использование местоимения они во втором предложении этого же текста, заменяющего слово омонимы из первого предложения. Или: Вы просите песен? Их нет у меня (И. Северянин). Вы идёте сегодня на занятие кружка? И я пойду с вами туда; б) анафорические отсылки; это такой вид связи между высказываниями, который возникает при отсутствии непосредственной синтаксической связи между ними. Анафорическая связь в таком случае осуществляется с помощью слов, семантика которых отсылает читателя или слушателя к предыдущему смыслу: Вы остаётесь на следующую пару. Тогда я иду домой (из разг. студ.). В число таких анафорических средствотсылок входят многие наречия (поэтому, потому, потом, тогда и др.), сочетание производного предлога с местоимением или существительным (кроме того, помимо этого, вследствие сказанного и др.), вводные слова и словосочетания (напротив, наоборот, казалось бы и др.), многие частицы (тоже, также, и и др.; в этом случае частицы нельзя смешивать с омонимичными им сочинительными союзами), слова да и нет; 91 в) анафорическими могут быть и эллипсисы (от греч. élleipsis – опущение, недостаток) – речевые явления, представляющие собой опущение, сокращение некоторых структурных элементов высказывания, легко восстанавливаемых общим смыслом контекста: Татьяна – в лес, медведь – за ней (А. С. Пушкин). Ср.: Татьяна бросилась (ринулась, помчалась, побежала и т.д.) в лес, медведь кинулся за ней. 3) Морфологические средства: частицы, предложно-падежные сочетания, разные формы глаголовсказуемых, вводные слова и словосочетания и др., которые конкретизируют характер смысловых отношений между рядом стоящими предложениями: Люди проходили по узкой тропе свободно. Лошадей же приходилось обводить стороной. 4) Синтаксические средства: союзы, союзные слова, вопросительные предложения, этапные предложения, риторические вопросы, риторические восклицания и др. Немаловажным для оформления текста с точки зрения его логичности является также выбор синтаксических структур, адекватных характеру выражаемого содержания. Например, тексты научного характера тяготеют среди простых к осложнённым предложениям с рядами однородных членов, вводными и вставными конструкциями, причастными оборотами, среди сложных – к СПП с придаточными определительными и изъяснительными. Документы официально-делового стиля характеризуются усложнённым синтаксисом, а синтаксический строй обиходно-разговорного стиля, напротив, упрощён. К важнейшим неязыковым условиям текстовой логичности (всего текста, а не его частей) относятся композиция и метод организации излагаемого содержания. Под композицией (лат. compositio – сочинение, составление) речевого высказывания (произведения, текста) следует пони-мать его построение и внутреннюю структуру, т.е. подбор, группировку и последовательность расположения языковых средств, организацию смысловых отрезков (микротем) и т.д., объединённых общей темой и основной идеей (проблемой). Метод организации излагаемого содержания – это способ построения текста, которым может быть анализ, синтез, сравнение, сопоставление, индукция, дедукция и др. Выбор метода организации изложения напрямую зависит от того, в каких условиях и в рамках какого функционального стиля происходит общение (т.е. от ситуации общения). Автор художественного произведения в зависимости от поставленных задач может избрать метод повествования (рассказ о каком-либо событии и т.д.), диалогизацию речи, описание героя, природы и т.д., внутренний монолог и др. В композиции речи для создания логичности весьма значимым является обозначение переходов как от одной мысли к другой, так и от одной смысловой части речи к другой. Они [переходы] могут быть как лингвистическими (см. выше о языковых условиях создания логичности речи), так и нелингвистическими. Последние подразделяются в зависимости от формы представления речи – устной или письменной. В устной речи разного рода переходы показываются модуляциями голоса (например, понижением голоса в конце одной смысловой части, более продолжительной паузой между отрезками текста и интенсивным повышением тона голоса в начале второй смысловой части), разнообразными приёмами интонирования речи и др. Важным средством логической организации связного письменного текста является его членение на абзацы. Абзац – это отрезок письменного текста от одной красной строки до другой. В содержательном отношении абзацы служат неязыковым средством выражения законченности семантически и структурно завершённой части целого, отдельного звена в общей динамике мысли и перехода к следующей смысловой части, к следующему звену мысли. Правильно и разумно организованные абзацы существенно облегчают восприятие письменного текста (особенно объёмного) и, организуя логику авторской мысли, помогают читающему незатруднённо следить за ней. Отступления от норм логичности речи в широком смысле можно назвать алогизмами, такими коммуникативными ошибками, которые характеризуются отсутствием или разрушением причинно-следственных связей в тексте, иначе отступлением от правил (требований), способствующих организации смысловой связанности и непротиворечивости элементов речевой структуры. Логические ошибки могут быть связаны как с небольшим участком текста (например, употреблением отдельного слова, словосочетания, предложения), так и с текстовым фрагментом и с текстом в целом. Точно так же, как и условия логичности текста, алогизмы имеют языковой и неязыковой характер. Неязыковые логические ошибки связаны со знанием фактологического материала, нашедшим отражение в содержании речи. Алогизмы языкового характера характеризуют их авторов как людей, плохо знающих свой язык и его возможности для умелого продуцирования речевых произведений. Языковые алогизмы возникают вследствие незнания значений и сочетаемости слов, из-за несоблюдения правил синтаксического оформления высказываний, нарушения нужного порядка следования членов и частей предложений, по причине неумелого использования средств логической связи частей высказывания, самих высказываний и смысловых фрагментов текста, из-за отсутствия навыков смыслового членения текста на абзацы (в письменной речи) и структурно-смысловые части (в устной речи). Причиной логических ошибок языкового характера чаще всего становятся лексические и синтаксические нарушения норм литературного языка. Среди лексических ошибок можно назвать такие, как: 1) лексические алогизмы (Их три единственные дочери вышли замуж и разъехались – из вступ. изл.; ср.: их единственная дочь), 2) подмена понятия (Физиономия Собакевича была похожа на медведя – из вступ. соч.; ср.: фигура), 3) смешение антонимов (К нам на работу устроился молодой специалист, совсем ещё не старый и зелёный юнец – ну, всему приходится его учить – из разг. речи), 4) смешение парономазов (Коммунисты в капиталистических странах подвергались депрессиям – из вступ. соч.; ср.: репрессиям), 5) смешение омо- 92 нимов (Обеспечу уход престарелому человеку – из г. «Попутчик», 2003, № 15), 6) неустранённая многозначность, по-другому – смешение полисемантов (В воскресенье состоится лекция на тему «СПИД – чума ХХ века». Билеты у распространителей – там же) и др. Алогизмы, возникающие на базе синтаксических ошибок, также разнообразны. Причиной их могут стать: 1) нарушение порядка следования членов простого и предикативных частей сложного предложения (С самолёта хорошо просматривались поля и реки, засеянные пшеницей); 2) свободный (независимый) деепричастный оборот (Твёрдое желание появилось у 14-летнего Николая, твёрдо заявив, что он хочет учиться в Красноярской гимназии – из вступ. изл.); 3) пропуск необходимого члена предложения (Я вообще-то хочу сочетать в себе вот эти два барабанщика – из телепередачи; ср.: сочетать качества, мастерство...); 4) не-правильный выбор грамматической формы для данного контекста (Я получила квартиру в течение трёх месяцев назад – из телепередачи; ср.: получила три месяца назад); 5) неумелое построение синтаксической конструкции (Отца увозят в милицию, но с ним происходит сердечный приступ, думая, что он находится в нетрезвом состоянии – из соч. абитур.) и др. В каждом отдельном случае вопрос о логичности и алогичности (нелогичности) текста или речевого высказывания решается конкретно, с учетом всех нелингвистических и лингвистических обстоятельств. Например, часто задававшийся журналистами вопрос о предполагаемых изменениях в русской орфографии на стыке ХХ–ХХI вв.: Как вы относитесь к предлагаемой реформе русского языка? – содержит такие алогизмы, как: 1) отождествление орфографии (правописания) с русским языком в целом; 2) намеренная подмена понятия: предполагаемые изменения в области правописания журналисты упорно называли реформой (ср.: фр. refoemt < лат. reformare – преобразовывать, переустраивать). Приведённую формулировку вопроса журналистов можно логически корректно представить в таком виде: Как вы относитесь к предлагаемым изменениям русского правописания? (пример Т. В. Матвеевой). Логичность речи как коммуникативное качество тесно связана с точностью и ясностью речи, т.к. имеет много общего с ними. Как и точность, логичность характеризует речь со стороны её содержания, которое должно быть одновременно и точным с точки зрения называния описываемых и характеризуемых явлений действительности, и логичным (не-противоречивым, последовательным, обоснованным и т.д.) со стороны изложения сведений о них. Ср., например: 1) Между кустов юноша увидел кошачий лоб с рыжими бакенбардами, хлеставшую себя хвостом по брюху (из вступ. изл.) и Между кустами юноша увидел тигра, яростно хлеставшего себя длинным хвостом по бокам. 2) Завтра, 27 ноября, осадков не ожидается. Утром и вечером возможен дождь и Завтра, 27 ноября, осадков не ожидается или Завтра, 27 ноября, утром и вечером возможен дождь. Как и ясность, логичность характеризует речь со стороны доступности её осмысления, понятности и незамутнённости её содержания для собеседника. Ср.: После тяжёлого приступа больной стал отходить и После тяжёлого приступа больному стало хуже или После тяжёлого приступа больной пошёл на поправку. Однако точность и ясность речи, в первую очередь, характеризуют содержание сказанного или написанного, которое оценивается через его соответствие теме и предмету речи (шире – через соответствие смысла созданного текста соответствующим реалиям действительности). Обратимся вновь к отрывку из вступительного сочинения, приведённому в начале этой части пособия. В нём противоречат исторической действительности факты, не имеющие отношения к временам коллективизации, происходившей в нашей стране в первые десятилетия установления советской власти. Этими недостоверными историческими фактами являются: столыпинская аграрная реформа, безымянная (по автору сочинения) революция, современные проблемы обеспéчения продуктами питания жителей планеты (недоедание, голод: «да и в наш век много стран, которые голодают, и тоже умирают тысячи людей») и др. Логичность речи, помимо соответствия приводимых в ней фактов реальной действительности, их последовательного и непротиворечивого применения, весьма пристально характеризует языковую структуру (организацию) содержания речевых высказываний. Это означает, что логичность с точки зрения языкового оформления содержания речи как коммуникативное качество (как коммуникативная норма) оценивает характер смысловых сцеплений единиц языка и речи в тексте с точки зрения их соответствия законам логики и правильного мышления. При таком подходе логичность речи можно определить как соответствие смысловых связей компонентов речевого произведения языковым связям и отношениям между частями и компонентами мыслей и текста в целом. Логичность, как и многие другие качества, тесно связана с правильностью речи. Эта взаимосвязь прежде всего прослеживается на лексическом, синтаксическом и текстовом уровнях. Соблюдение самых разных правил словоупотребления в речи, умение незатруднённо строить предложения разных типов и пользоваться ими для выражения как простых, так и сложных мыслей, а затем организовывать (выстраивать) их в связанные тексты есть основа основ, кроме точности и ясности речи, также и логичности речи. Соответственно нарушение указанных языковых норм ведёт к отклонению от норм логичности речи, т.е. к нелогичности (алогичности), иначе – к логическим ошибкам языкового характера (см. примеры выше). Несомненно, логичность имеет тесную связь и с таким достоинством речи, как её выразительность, которая направлена на то, чтобы не только привлечь внимание аудитории к авторской речи (речи адресата), но и удержать это внимание от начала речевого общения и до её завершения. Понятно, что речь сумбурная, отрывочная, несвязанная, хаотичная и т.п. не способна ни привлечь к себе внимания, ни тем более удержать его. 93 Следует также сказать, что логичность содержательная и языковая свойственна текстам всех функциональных стилей, но реализуется она в них по-разному. Наиболее строгие требования к этому качеству речи предъявляет научный стиль, для которого характерна так называемая прозрачная (открытая) логичность. Научный стиль не терпит двусмысленности, комбинаций разных ходов рассуждений, пространных отвлечений и т.п., которые, например, свойственны текстам художественных произведений. По этой причине авторы научных текстов строго следят за логикой своих рассуждений, они стремятся не нарушать законов логики познания, стараются избегать неоднозначности истолкований сформулированных мыслей. Художественные тексты зачастую предполагают наличие в них разных подтекстов, смысловую неоднозначность, возможность различных истолкований рисуемых ситуаций. Общая логическая линия художественного текста определяется стремлением автора выразить определенную идею в художественных образах, что позволяет ему, на первый, поверхностный, взгляд нарушить строгую логику повествования. Вспомните, например, отступление М. Ю. Лермонтова в романе «Герой нашего времени» от строго временнóго принципа изложения событий. Однако основные законы и логики речевого изложения, и логики мышления должны соблюдаться и здесь: построение художественных текстов должно отвечать требованиям последовательности изложения, его непротиворечивости, чёткой связи между отдельными высказываниями и смысловыми частями. И всё-таки «критерии логичности художественной речи весьма существенно осложняются требованиями выражения художественной мысли. Логичность художественной речи существует как внутреннее единство, а точнее, взаимодействие двух запечатлённых в ней устремлений автора – к отражению действительности и к выражению художественной идеи в условиях конкретного литературного жанра. И в этом взаимодействии предметная или понятийная логичность речи может быть поколеблена во имя логики и сцепления художественных образов» [Головин 1980: 162–163]. Помимо этого, логика познания в художественном тексте может сочетаться с ассоциативной логикой, а потому внешний алогизм может использоваться мастерами слова как намеренный стилистический прием (вспомните, к примеру, нелогичное вроде бы сравнение голов двух соседей с редькой хвостом вверх и редькой хвостом вниз в повести Н. В. Гоголя о том, как поссорились Иван Никифорович и Иван Иванович). Явное нарушение норм логичности речи в художественной речи используется её авторами с самыми разными целями: как средство речевой характеристики персонажа, отражение особенностей его индивидуального сознания, как средство создания комической ситуации или комического эффекта (Был с почтением у губернатора, который, как оказалось, подобно Чичикову, был ни толст, ни тонок собой, имел на шее Анну и поговаривали даже, что был представлен к звезде, впрочем, был большой добряк и даже сам вышивал по тюлю – Н. В. Гоголь «Мёртвые души»), как средство художественной выразительности (Но красоты их безобразной / Я скоро таинство постиг – М. Ю. Лермонтов), как средство создания необычных явлений, свежих понятий, новых представлений («Горячий снег» – название романа Ю. Бондарева; заклятый друг, закадычный враг – контаминированные фразеологизмы; кипучий лентяй, застенчивый ворюга – И. Ильф, Е. Петров). Строгой логичностью характеризуются тексты официально-делового стиля, которые не терпят ни малейшего отклонения от её норм, т.к. предназначены для оперативного «считывания» информации, оперативного реагирования на неё и принятия такого же решения. Обиходно-разговорное общение также не лишено логичности, но она здесь отличается особым своеобразием, которое может проявляться неполной оформленностью не только отдельных мыслей, но и целых высказываний, иногда и речей (вспомните так называемые «разговоры ни о чём»). Речи в обиходно-бытовой сфере, как правило, характеризуются перерывами в последовательности изложения мыслей, «перескакивани-ем» с одного предмета разговора на другой, немотивированным на пер-вый взгляд отклонением от темы беседы и т.п. Подводя итог всему сказанному о рассмотренном коммуникативном качестве, можно предложить следующее его определение: логичность речи – это такое свойство коммуникативно совершенной речи, которое характеризуется последовательным, непротиворечивым, аргументирован-ным оформлением излагаемых мыслей, объединённых в единое и цель-ное речевое произведение, между структурно-смысловыми частями кото-рого прослеживаются чёткие предметно-логические связи. Чистота речи Чистоту речи как её совершенство можно трактовать и узко, и широко. В узком понимании чистоту речи характеризуют как качество, отличающееся отсутствием в речевом общении элементов, чуждых литературному языку. В широком смысле чистота речи требует, чтобы в ней отсутствовали не только отвергаемые литературным языком элементы, но и массовые речевые ошибки, и всякого рода заполнители пауз, и такое явление, как пустословие, и немотивированное включение в речь иноязычных слов и др. Что же следует понимать под чуждыми литературному языку элементами? Такими элементами надо назвать внелитературные средства, функционирующие в других вариантах национального языка – просторечии, жаргонах, диалектах – и немотивированно применяющиеся за пределами своей системы. Например: 1) Надо поглубже зарыться в эту тему, чтобы вникнуть в проблему, поднимаемую автором этой публикации (из учен. раб.; ср.: глубже вникнуть); 2) В каких пособиях можно найти все те схемы, алгоритмы и таблицы, которые вы давали на прошлом занятии, а то мне влом их самому составлять (из обращения абитур. к преподав.); 3) Знает кошка, чью мясу съела (из романа М.А. Шолохова «Поднятая целина»; во 94 многих диалектах русского языка морфо-логическая категория рода представлена оппозицией «муж. и жен. род»). Безусловно, к чуждым языковым и речевым элементам необходимо отнести такие, которые противоречат нравственным и эстетическим речевым нормам, унижают чувство человеческого достоинства собеседника(-ов). Это вульгаризмы, арготизмы, бранные (нецензурные) слова и выражения, вульгарная и грубая интонация и др. Для соблюдения речевой и языковой чистоты требуется, как и для многих других коммуникативных качеств, умение ясно мыслить и ясно, незатруднённо доносить свои мысли до собеседников. Последнее означает, что тот, кто говорит или пишет (особенно первый), должен, если не в совершенстве, то достаточно хорошо знать свой язык, чтобы свободно оперировать его средствами для построения речевых высказываний. Плохое знание языка и некачественное владение им приводит – особенно в тех условиях, которые требуют оперативного извлечения из глубин языкового сознания нужного языкового средства и нужной синтаксической конструкции для оформления мысли – к нарушению как норм языковых, так и норм коммуникативных, в том числе и к нарушению требований чистоты речи. В таких случаях в спонтанной речи говорящий стремится «уснащать» свою речь разного рода включениями, ничего не значащими элементами, заполнителями ничем не обусловленных возникающих пауз, самоперебивами и т.д. Таким образом, чистота речи, как и другие коммуникативные качества, характеризуется экстралингвистическими и собственно лингвистическими условиями. К первым относятся наличие ясного сознания и умения мыслить, позволяющих на основе знания фактического материала речи незатруднённо и незагрязнённо вести речь на заданную тему. К ним же относится сформированная оперативная речевая память, способствующая удерживанию в памяти на определённое время нужной информации для того, чтобы логично и связно «сцепить» её с другой и не уйти в сторону от темы. Немаловажное значение имеет и способность удерживать в памяти информацию на достаточно долгое время (долговременная речевая память) с той целью, чтобы речь на всём её протяжении не подменялась другими темами и проблемами. Экстралингвистическими условиями чистоты речи следует назвать и умение человека мыслить про себя (сформированная внутренняя речь), умение переводить речь внутреннюю в речь внешнюю, произносимую для её автора и слышимую для собеседника. Ко вторым условиям, собственно языковым, относятся хорошее знание языка, системы его единиц и «язык в действии», т.е. речевые способности человека. Отсутствие перечисленных качеств и способностей в мыслительном и рече-языковом арсенале человека ведёт к разного рода коммуникативным сбоям и коммуникативным ошибкам, в том числе и ошибкам, связанным с нарушением чистоты речи. Отклонения от требований чистоты речи ведут к её антикачеству, называемому загрязнённостью или нечистотой речи. Элементы, загрязняющие речь, можно назвать загрязнителями речи. Прежде всего они фиксируются в речи произносимой, особенно заранее не подготовленной, т.к. речь письменная, как правило, имеет определённое время на её подготовку и, следовательно, здесь есть возможность проверить то, как она написана. Загрязнители речи, к сожалению, отличаются разнообразием; организуясь внутри себя, они образуют различные группы, включающие, в свою очередь, самые разные типы. В этой своеобразной системе возможно выделять следующие типы загрязнителей речи. 1. Речевые ошибки. Речь загрязняют не отдельные недочёты и ошибки, а многочисленные нарушения норм литературного языка. Если в речи говорящий допускает немного отклонений от норм языка, то вряд ли такую речь можно оценивать как загрязнённую. Но если же речевых ошибок большое количество и ими испещрена чуть ли не вся речь, то, безусловно, она лингвистически нечистая, грязная. Такое отклонение от чистоты речи недопустимо в речи официальной, деловой, научной, публичной, где весьма высока степень внимания к чужим речам, обострён слух аудитории и где речи выступающих подвергаются жёсткой оценке. 2. Просторечные слова и выражения, свойственные речи неграмотных или малограмотных людей, не владеющих литературным языком. Данная группа загрязнителей речи подразделяется на подгруппы в зависимости от степени сниженности стилистической окраски: а) собственно просторечные средства – нелитературные слова и выражения, используемые в устной обиходно-разговорной речи, не имеющие пошлого, грубого характера и не обладающие ярко выраженной сниженной стилистической окраской (ейный, ихний, задарма, кочевряжиться, ни бельмеса, хоть тресни, покамест, башковитый); б) грубо-просторечные слова и выражения – нелитературные средства пошлого, грубого характера, обладающие ярко выраженной сниженной экспрессией. Употребление этих уничижительных средств запрещено либо должно быть чрезвычайно осторожным в силу того, что они оскорбляют чувство человеческого достоинства собеседника (хамло, халда, пузан, пузатый, вали отсюда, окочуриться, мордатый; тощий, как скелет; сволочной, рожа, зенки выпучить, переться). Такого рода средства просторечного языка называют ещё вульгаризмами (от лат. vulgaris – обыкновенный, простой); в) в особую группу выделяют так называемые крайние вульгаризмы, то, что иначе называют неприличными словами и выражениями («матерные», нецензурные, бранные, чёрные и т.д.), отвергаемыми нормами человеческой морали и нравственности, т.к. они унижают человеческое достоинство адресата, оскорбляют его нравственное чувство; г) от приведённых групп просторечных элементов отличаются такие, которые перешли в разряд просторечных из обычного общеупотребительного языка, но получили здесь особое смысловое наполнение (употребляются в переносном, метафорическом смысле) и воспринимаются как средства сниженного характера (треснуть – ‘ударить’, тряпка – ‘безвольный человек’, так и режет – ‘бойко говорит’). Сюда же включаются общеупотре- 95 бительные слова, получающие в просторечии иное произношение и ударение (щас, чё, тубаретка вм. табуретка, магáзин, докỳмент). Для них возможно употребить название общепросторечные средства. Яркая стилистическая окрашенность средств просторечного языка позволяет использовать их в текстах художественного, публицистического и обиходно-разговорного стилей с самыми разными целями. Например, обилие подобных элементов в речи чеховского Ваньки в одноимённом рассказе есть не что иное, как яркая характеристика речи персонажа: А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосы на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятёнка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селёдку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Однако следует помнить, что в речи неумелой бесцельное употребление внелитературных средств, особенно вульгаризмов, нарушает не только нормы литературного языка и нормы ситуации общения (стилистические), но и этико-речевые (т.к. их применением можно нанести словесное оскорбление собеседнику) и эстетико-речевые нормы (т.к. они неэстетичны, неблагозвучны, «режут» слух). Уснащение речи такими низкопробными средствами является показателем низкой общей культуры человека. 3. Жаргонизмы (жаргонные средства) – слова и обороты, употребляемые за пределами речи относительно открытых социальных и профессиональных групп носителей языка, объединённых общими интересами, занятиями, положением в обществе. Такие средства функционируют в жаргонах – социальных разновидностях общенародного языка, отличающихся от него специфическими лексическим составом и фразеологией, а также особым использованием словообразовательных средств. Например: шланг – ‘глупый человек’, шнурки – ‘родители’, шнурки в стакане – ‘родители дома’, замётано – ‘решено’, ‘сделано’, стопудово – ‘вернее некуда’, тусняк – то же, что ‘тусовка’, манать – ‘не придавать значения’, ‘не обращать внимания’, еврики – ‘евро’, ‘валюта’ и др. Многие жаргонизмы представляют собой экспрессивно или оценочно переосмысленные средства литературного языка (ракетчик – ‘рэкетир’, отъехавшая тётка – ‘странная или пьяная девушка’, упакованный – ‘модно одетый’, чудак – ‘знакомый’, ‘товарищ’, ‘друг’, чумовая тусо-ка – ‘удавшаяся вечеринка’). Часть из них появляется вследствие звукового искажения или усечения (сокращения) обычных слов родного или иностранного языка (училка, препод, стёпка или стипуха – ‘стипендия’, ловэ – ‘деньги’, сотик – ‘сотовый телефон’, фэйсом об тэйбл – ‘бесполезно’, ‘зря’). Жаргонизация речевого общения – одна из заметных черт современного времени. Элементы из жаргонных языков активно употребляются не только в речи обиходно-разговорной, но и в художественной и публичной – особенно телевизионной, парламентской, митинговой, и публицистической (газетной, прежде всего). Но всё-таки неумеренное и ничем не оправданное использование жаргонизмов, как и других загрязнителей речи, засоряет язык, характеризуя бедность словарного запаса человека, употребившего их, его «нищенский» кругозор, незнание правил словесного (речевого) поведения и т.д. 4. Арготизмы (арготические средства) – слова и выражения из речи относительно замкнутых – в отличие от жаргонов – социальных групп и сообществ, основным предназначением которых является быть средством обособления, отделения от остальной части общества. В нестрогом терминологическом смысле арготизмы (как и сам особый язык – арго) употребляются в том же значении, что и жаргонизмы (жаргон), т.е. для ярко выраженного экспрессивного или оценочного обозначения того или иного предмета или явления окружающей жизни. Ср.: ученический жаргон и ученическое арго, студенческий жаргон и студенческое арго, армейский жаргон и армейское арго и т.п. «В строго терминологическом смысле арго – это речь низов общества, деклассированных групп и уголовного мира: нищих, воров и мошенников, картёжных шулеров и т.п. (ср. возникшие в этой среде арготизмы блат, блатная музыка, феня)» [Русский язык. Энциклопедия 1997: 36]. Арго как условная речь замкнутой группы носителей языка имеет элемент скрытности, «тайности» и искусственно создаётся с целью конспирации: для сохранения тайн и беседы в присутствии посторонних. Теряя былую связь с привычной средой речевого бытования, а значит, и признак корпоративности (от лат. corporatio – объединение, сообщество), арготизмы переходят в общенародный язык (прежде всего в просторе-чие), но зачастую сохраняют свою яркую стилистическую окраску (кайфовать, втирать очки, брать на понт, шухер, тарахтеть, в натуре и под.). Арготизмы возможны к употреблению в произведениях художественного или публицистического стилей в качестве стилистического средства – речевой характеристики персонажей, в авторской речи для реалистического изображения, описания соответствующей обстановки и т.д. Однако вне своей речевой среды арготические средства засоряют речь говорящих, делают её вульгарной, грубой, могут оскорблять собеседника. 5. Диалектизмы (диалектные средства; от греч. dialektos – говор, наречие) – разнообразные элементы (слова, формы слов, синтаксические обороты, фонетические и акцентологические варианты), характерные для каких-либо территориальных диалектов и широко используемые за их пределами. Включённые в литературную речь без особого стилистического задания, диалектизмы являются отступлениями от языковых норм. Использование их с различными стилистическими целями характеризует говорящего или пишущего как знатока своего языка и мастера слова: На нём была довольно опрятная суконная чуйка, вдетая на один 96 рукав (И. С. Тургенев); От него отказались, как от человека, ни на какую работу не годного, – «лядащего», как говорится у нас в Орле (И. С. Тургенев). Однако в силу того, что диалектные средства – и прежде всего лексические диалектизмы – представляют собой ограниченные в террито-риальном отношении единицы языка, понятные лишь жителям данной местности, то они могут затруднять речевое общение. «Если в Дмитровском уезде употребляется слово «хрындуги», – замечал ещё А. М. Горь-кий, – так ведь необязательно, чтобы население остальных восьмисот уездов понимало, что значит это слово». Весьма актуальны и в наше время (и не только по поводу немотивированного употребления диалектизмов) слова писателя о том, что для успешного, эффективного общения необходимо пользоваться единым, всем хорошо знакомым языком: «... для того, чтобы люди быстрее и лучше понимали друг друга, они все должны говорить одним языком». 6. Иноязычные (заимствованные) слова. Проблема заимствований и их применение в чужой для них речи интересовала не только учёных, но и писателей, общественных деятелей и просто знатоков и любителей русского языка. Прежде всего отметим, что заимствование – это закономерное явление для любого языка. «Чужеслова», как их называл в своё время В. И. Даля, появляются в процессе речевых контактов разных народов друг с другом, они результат экономических, политических, культурных и других связей народов. Засоряют речь не сами по себе заимствованные слова, а их неумеренное и неумелое употребление. Ошибки в использовании иноязычных слов чаще всего связаны с незнанием точного их значения, неумением вводить их в контекст употребления и т.д. 7. Канцеляризмы (от лат. cancellaria – канцелярия) – единицы разных уровней языковой системы – слова, словоформы, устойчивые словосочетания и синтаксические клише, представляющие собой готовые формулы для применения в определённом случае, предназначенные для использования в официально-деловом стиле речи [Культура русской речи 2003: 236]. Необходимо отграничивать закономерное употребление средств официально-делового стиля в рамках своей речевой сферы от неуместного применения их вне соответствующего стиля. Нарушение норм ситуативного использования канцеляризмов ведёт к стилистической ошибке и к болезни языка, его порче, названной К. И. Чуковским по аналогии с наименованиями недугов, свойственных человеку, канцеляритом. Приведём пример из книги К. И. Чуковского «Живой как жизнь», посвящённой разным проблемам русского языка: «В поезде молодая женщина, разговорившись со мною, расхваливала свой дом в подмосковном колхозе: – Чуть выйдешь за калитку, сейчас же зелёный массив! – В нашем зелёном массиве так много грибов и ягод. И видно было, что она очень гордится собою за то, что у неё такая «культурная речь». Та же гордость послышалась мне в голосе одного незнакомца, который подошёл к моему другу, ловившему рыбу в соседнем пруду, явно щеголяя высокой «культурностью речи», спросил: – Какие мероприятия принимаете вы для активизации клёва?» Включение в речь слов и оборотов типа Мы сдаём зачёт в этой аудитории согласно расписания; Ты соотнесись с Машей и сообщи мне, что решите; Позвони мне на предмет согласования с тобой о поездке в гости и под. не только делают речь неуместной, неграмотной и т.д., но и засоряют её, свидетельствуют о низкой степени владения языком. Кроме того, речевые шаблоны заслоняют живую мысль говорящего и отталкивают адресата казённостью, сухостью изложения. 8. Ангофразические средства (от греч. angere – букв. ‘душить’ и phrasis – ‘выражение’, ‘оборот речи’; букв. ‘душить говорение’) – немотивированные включения в звучащую речь элементов внесистемного характера, делающие её прерывистой, неблагозвучной, неэстетичной. Различают два типа таких средств: парафонетизмы (парафонетические средства) и паралексемы (паралексические средства). Парафонетизмы (греч. para – около, рядом, возле и phōnē – звук; букв. околозвуки) – явные недочёты в звуковой организации речи, проявляющиеся в разного рода вставках в речь звуков внесистемного характера, звуковых помех и шумов, отрицательно сказывающихся на её восприятии и отвлекающих внимание от содержания говоримого. Такими включениями в звучащую речь могут стать «эканье», «аканье», «гмыканье» («хмыканье»), «эмканье», продление гласных, «чмоканье», шумные вздохи, назализация и др. Например: Я э-э-э, так сказать, не согласен с мнением предыдущего э-э-э оратора. Дело, видите ли, э-э-э в том, что он извращает общепринятую концепцию развития истории человечества по спирали. Достаточно полный перечень таких явлений и подробную их характеристику дал Ж. В. Ганиев в книге «Русский язык: Фонетика и орфоэпия» [см.: Ганиев 1990: 117–122]. б) Паралексемы (греч. para и lexis – слово, выражение; букв. околослова, околовыражения), которые в литературе по культуре речи получили многие меткие характеризующие названия: слова-паразиты, упаковочные словечки, полуслова, полумеждометия, словесный мусор и др. Паралексическими средствами называются ничем не оправданные с содержательной точки зрения включения в речь лишних, ничего не значащих в данном контексте и для данного контекста слов типа ну, вот, как бы, короче, значит, как его, это самое, в принципе и др. В разряд слов-паразитов переходят обычные слова языка, которые, частотно и немотивированно употребляясь в речи, становятся «словами-пустышками». Для говорящих паралексемы, как парафонетизмы («звуки-паразиты»), становятся своеобразными заполнителями пауз, необходимых для об- 97 думывания последующих мыслей, подбора нужных языковых средств. Частотное и назойливое употребление подобных средств приводит к затруднению смысла сказанного, отвлекает внимание аудитории от содержания речи, может стать причиной создания комической ситуации или даже полностью исказить смысл фразы, например: «Я как бы стилистику не сдала, потому что как бы год тому назад вышла замуж, потом как бы ребёнка родила, а теперь как бы хотела сдать...». Эта болезнь языка (по К. И. Чуковскому) чаще всего связана со слабыми лингвистическими знаниями человека и неумением использовать богатые возможности языка для выражения мыслей и построения цельной, связной речи. Иногда применение ангофразических средств сигнализирует о психофизическом состоянии выступающего. Лекция 8 ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ РЕЧИ КАК КОММУНИКАТИВНОЕ КАЧЕСТВО Несмотря на то, что понятие «выразительность» как будто бы не вызывает недоумений и всем понятно, существует, с одной стороны, множество определений и пониманий, с другой, выразительность никак не определяется в таких серьёзных изданиях, как «Русский язык. Энциклопедия» [Русский язык. Энциклопедия 1979, 1997], «Лингвистический энциклопедический словарь» [Лингвистический энциклопедический словарь 1990], «Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов» [Никитина, Васильева 1996], «Словарь литературоведческих терминов» [Тимофеев, Тураев 1974]. Это понятие просто не введено в названные справочные пособия. В других пособиях выразительность отождествляется или без индивидуализации сопоставляется с понятиями «изобразительность», «образность», «эмоциональность», «экспрессивность» [см. об этом Пекарская 2000: 33–104]. Впервые обращено внимание на необходимость разграничения понятий «выразительность» и «изобразительность» в статье С. Г. Николаева, Т. Г. Хазагерова, где выразительность названные исследователи трактуют как способность речи удерживать внимание от начала до конца повествования, а изобразительность – как способность речи создавать конкретные образы и представления [Николаев, Хазагеров 1988]. Это же понимание представлено в более поздней работе Т. Г. Хазагерова, Л. С. Шириной [Хазагеров, Ширина 1994]. Подобная соотнесённость названных понятий, без сомнения, правомерна и целесообразна, однако необходимо произвести некоторую коррекцию. Во-первых, выразительность речи связана не только с необходимостью удержать внимание, но и, изначально, – с необходимостью его привлечь. Во-вторых, характеризуя изобразительность, нельзя не сказать о том, что неконкретных образов не бывает. Вспомним замечание В. В. Виноградова о том, что образ – конкретен, представление абстрактно [Виноградов 1963, 1981]. Прежде, чем представить общую дефиницию (определение) выразительности, остановим внимание на том, что необходимо это понятие отграничивать, сопоставляя, от эмоциональности и экспрессивности. Два последних понятия впервые чётко развела Е. Н. Галкина-Федорук [Галкина-Федорук 1958: 103–125], заметившая, что экспрессивность – способность речи усиливать своё влияние на собеседника, эмоциональность – способность речи выражать чувства, отличающиеся устойчивостью, и эмоции (сиюминутные реакции на происходящее). Важным явилось и то, что Е. Н. Галкина-Федорук сконцентрировала внимание на возможности безэмоциональной экспрессии и всегда экспрессивной эмоции. Иными словами, экспрессия может быть как эмоциональной, так и неэмоциональной. Эмоциональность же всегда экспрессивна. Приведём примеры: – Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. (А. Блок) – Высказывание ярко экспрессивно, но не эмоционально. – Ухи в котелке почти не оказалось, но был навар. И какой! (по В. Астафьеву. Царь-рыба) – Высказывание и эмоционально, и экспрессивно. Ещё одним понятием близким к понятию выразительности и соотносимым с ним является понятие прагматики, которое актуализировалось в лингвистике Л. А. Киселёвой и интерпретировалось как воздействие [Киселёва 1973, 1978, 1979]. Все рассмотренные понятия системны, и их системное соотношение и даёт возможность определить реалию выразительности: Выразительность речи – способность речи привлекать и удерживать внимание адресата от начала до конца сообщения за счёт речевой прагматики [воздействия], которую усиливает с различной степенью интенсивности [количество, мера усиления = интенсивность экспрессивности] экспрессивность [способность речи усиливать воздействие языковых/речевых единиц, образная (или необразная), эмоциональная (или неэмоциональная)], что способствует изобразительности речи [способности создавать образы, представления], усилителями которой являются тропы и стилистические фигуры, чьё совместное последовательное употребление усиливает речевую выразительность в целом [Пекарская 2000: 104–105]. Предложенная терминосистема выявляет основополагающее значение категории выразительности речи, в рамках которой следует рассматривать все определяемые понятия. Для наглядности проиллюстрируем сказанное следующей схемой: 98 )6 )7 Выразительность и изобразительность речи может усиливаться использованием специальных изобразительных и выразительных средств, которые с античных времён рассматривались в теории фигур 8. 6 Данные вариантные термины предлагаем использовать с учетом следующих оттенков значения: экспрессия языковых единиц, экспрессивность речи. Таким образом, экспрессия языка способствует экспрессивности речи. 7 Любая речь образна: Совсем безóбразной речи нет и быть не может (как, впрочем, и безэмоциональной). Но образность может быть усилена специальными образными средствами. О категориях изобразительности, выразительности, образности [см.Пекарская 2000: 51–81]. 8 Историческая справка: Именно теория тропов и фигур, описанная Квинтилианом, вывела риторику на уровень филологической науки о воздействующей речи. До этого риторика воспринималась как наука и искусство воздействовать мимикой, жестом, танцем, музыкой и проч. Фигура в Античном каноне воспринималась в узком и широком понимании. В широком понимании она включала в себя тропы и фигуры. В узком – только фигуры, которые делились на фигуры мысли (семантические) и фигуры слова (грамматические). Семантические фигуры имели нормативную грамматику (построение языковой единицы), но наблюдали отступление от семантической нормы (смысловой). Фигуры слова (они включали в себя грамматические – синтаксические – фигуры), напротив, при нормативной смысловой организации намеренно нарушали грамматическую норму и через нетрадиционную структуру, которая и обращала на себя внимание, «ломали» стереотипы восприятия. Таким образом, ошибки (какологии – от греч. kakos – плохой, logos – слово) и фигуры речи в широком смысле – сутью своей имели отступление от языковой нормы (и в этом сходство фигуры и ошибки). Но, как двуликий Янус, они разнонаправлены по знаку: ошибка есть ненамеренное и неосознанное нарушение нормы по причине её незнания или невнимательности, торопливости в речи. Фигура – намеренное и осознанное отступление от нормы с целью воздействия через нетрадиционное построение речи, а значит, обращающее на себя специальное внимание собеседника. Ошибка находится в границах ортологии, фигура – в границах элокуции. Ортология (от греч. orthos – прямой, правильный; logos – слово) – филологическая дисциплина, объектом которой служит теория правильной литературной речи, часть учения о правильности речи, соблюдении норм литературного языка. Элокуция (от греч. elocutio – словесное выражение) – третий [наряду с 1) inventio – нахождение идей, 2) compositio – композиция, построение речи, 4) memoria – профессиональная память, 5) actio – произнесение речи] раздел Риторического канона в пятистопном учении о построении речи. В рамках элокутивного раздела выделялся древними ораторами подраздел ornamenta (украшение мыслей) – «словесные цветы». Именно на уровне орнаментальных средств и рассматривались тропы и фигуры. С возрождением риторики в 80-е годы XX века теория тропов и фигур активизировала на себе внимание: вновь был осознан факт необходимости учиться и учить воздействующей речи, способствующей эффективности общения (коммуникации). Однако в настоящее время разговор о современной теории фигур следует переводить в более широкую плоскость – плоскость теории элокуции. Разница названных понятий отмечалась нами ранее [Пекарская 2000–2003]: понятие «теория элокуции» шире, чем понятие «теория фигур». Теория фигур связана с орнаментальным разделом элокуции, который изучает особенности семантики, структуры и функционирования тропов и фигур. Теория фигур на правах составляющей входит в понятие теории элокуции, занимающейся исследованием не только тропов и фигур, но и других экспрессивных и эмоциональных языковых (речевых) средств. Сегодня необходимо говорить не о теории фигур, а о теории элокуции, так как, во-первых, сам круг фигур расширился: теперь фигуры целесообразно делить на семантические и несемантические, а в рамках последних рассматривать фигуры всех уровней языковой структуры, начиная с фонетического (фонетические, лексические, фразеологические, грамматические [морфологические и синтаксические], стилистические, орфографические, пунктуационные, графические); во-вторых, в настоящее время возникает необходимость описать фигуры, не названные ни в античных риториках, ни в старых русских риториках и учебниках словесности. Например, фигуру сдвига, фигуру «от- 99 Усилителями изобразительности речи являются тропы, фигуры, контаминация названных элокутивов9 (тропов и фигур). Они создают яркие рельефные образы, задерживающие на себе внимание адресата речи. Усилителями выразительности речи становятся связь «сцепления», эффект обманутого ожидания, конвергенция элокутивов (тропов, фигур), текстовые фигуры и их контаминация. Рассмотрим усилители изобразительности и выразительности, представив их не простым номенклатурным списком (как правило, они представляются именно так, что не даёт возможности судить в полной мере об их прагматике [воздействующем потенциале]), а системно (как с точки зрения структуры и семантики, так и с точки зрения специфики функционирования). Причём отметим, что функциональная системность определяет системность семантическую и структурную. Усилители изобразительности речи Тропы Троп – слово или оборот речи, в основе которого лежит переносное значение: два предмета похожи, поэтому один называется именем другого с целью высветить значимое и необычное в предмете. Основными функциями любого тропа являются следующие: 1. создание образа; 2. усиление впечатления; 3. выражение эмоционального состояния; 4. выделение предмета из ряда подобных [см. об этом подробнее Пекарская 1997]. Любой троп в любом контексте выполняет все названные функции, но одна из них, как правило, преобладает (доминирует), является главной. Ср.: Лютая зима и Великолепная погода! – выделенные эпитеты выполняют все названные функции, но в первом высказывании преобладает функция создания образа, а во втором – выражения эмоционального состояния. Особенностью эпитета «лютая» является ещё и то, что на него «накладывается» метафора в своей разновидности – олицетворении. В случае наложения одного тропа на другой следует говорить о контаминации тропов. В результате контаминации образуются гипертропы («укрупнённые» тропы), создающие более рельефный, глобальный образ, а значит, имеющие более высокий уровень прагматики (воздействия). Назовём и охарактеризуем наиболее частотные тропы. 1. Эпитет – художественное определение: замечательный день, смеющееся утро, звонкоголосый ручей, стальные нервы, золотой характер и под. Чаще всего выражается прилагательным, может быть выражено наречием, существительным с предлогом (несогласованным определением), определительным придаточным. Сравнивая дефиницию тропа и эпитета, думающий читатель задаётся вопросом: почему эпитет, в определении которого нет указания на перенос значения, всё-таки относится к тропам. Действительно, ряд стилистик и риторик говорят об «условном» присутствии эпитета в ряду тропов, не объясняя этот факт. Объяснение, на наш взгляд, лежит в функциональной специфике тропа-эпитета и в его семантикоструктурной организации. В состав тропов входят: 1. «Чистые», неконтаминированные эпитеты (восхитительное настроение, великолепное утро). 2. Контаминированные эпитеты: на эпитет (определение) накладывается другой троп, например, метафора (в том числе в своих разновидностях: олицетворении, антиолицетворении), перифраз, метонимия, антономасия и др.: лютая зима – эпитет+метафора (олицетворение), плачущее утро [= дождливое] (эпитет+перифраз+метафора (олицетворение); аудиторная работа (эпитет=метонимия); донжуановские привычки (эпитет=антономасия). Вторая группа эпитетов, без сомнений и оговорок, принадлежит к тропам вследствие того, что в них есть перенос значения через накладывающийся на эпитет другой троп. Первая же группа не имеет переноса значений и в связи с этим встаёт необходимость отграничивать подобного рода эпитеты от простых логических определений. Ср.: жёлтая лента (логическое определение), жёлтое лицо (эпитет). Критерий отграничения логического определения от неконтаминированного эпитета функциональный: логическое определение выполняет лишь одну функцию – выделяет предмет из ряда подобных, эпитет – все четыре названные функции: выделяет предмет из ряда подобных, выражает эмоциональное состояние, усиливает впечатление, создаёт образ. 2. Сравнение. Понятие многоаспектное. С одной стороны, сравнение является принципом организации (принцип – особенность в устройстве) любого тропа: два предмета сравниваются по ряду оснований и один называется именем другого, т.е. происходит перенос значения [о принципе сравнения см. Пекарская 2000, Ч.1: 188 и далее]. С другой стороны, традиционно, со времён античных риторик выделяется троп-сравнение, сопоставляющий два явления с тем, чтобы пояснить одно из них с помощью другого и усилить прагматическое (воздействующее) значение первого. Сравнение может быть: ключённого денотата» и др. В-третьих, в теории элокуции должны приняться к рассмотрению такие не фигуральные, но экспрессивные реалии, как окказионализмы-элокутивы [см., например, Грищева 2003], речевые фразеологизмыэлокутивы и др. 9 Любое изобразительное и выразительное средство экспрессивного (в том числе и эмоционального) характера. 100 а) эксплицитным (собственно сравнение): чёрный как уголь, белый как снег. Включает в себя два компонента (то есть является бинарным): «то, что сравнивается», и «то, с чем сравнивается»; б) имплицитным (скрытым): наблюдает в себе лишь компонент «что сравнивается» (не бинарно). Компонент «с чем сравнивается» имплицитен, «скрыт». Именно поэтому имплицитным сравнением можно назвать метафору (скрытое сравнение). Ср.: Волосы девушки льются по плечам – метафора, так как есть лишь один компонент – то, что сравнивается; Волосы девушки потоком (как поток) льются по плечам – сравнение, так как в наличии два компонента: то, что сравнивается (волосы), и то, с чем сравнивается (поток). Таким образом, в родовом тропе «сравнение» выделяем два вида – эксплицитное сравнение (собственно сравнение) и имплицитное сравнение (метафора). Остановимся подробнее на эксплицитном и имплицитном сравнении. Эксплицитное сравнение Сравнение – это троп, строящийся по принципу установления черт сходства между предметами (перенос по сходству): два похожих предмета сравниваются в одном контексте с целью создания образа, увеличения прагматической силы сравниваемого предмета. Формальное выражение бинарного ряда «что сравнивается – с чем сравнивается» предполагает различные лексические и грамматические характеристики. Эксплицитное сравнение может быть положительным и отрицательным и выражаться: Положительное сравнение: а) формой сравнительной степени прилагательного или наречия: Она была красивее всех самых красивых своих сверстниц; б) оборотами с различными союзами: Петька обеими руками вцепился в спинку стула. Петька так в него вцепился, что его пальцы побелели, как отмороженные (С. Прокофьева); И вдруг Детский Доктор громко вскрикнул и уставился в открытый чемоданчик с таким видом, как будто он уставился в открытую пасть крокодила (С. Прокофьева); Запад пылал, как лицо запыхавшегося от беготни ребёнка (Ф. Сологуб); Гладкие струи плескались о сырой песок берега с лёгким шёпотом, словно нежные детские губы целовали мамины руки (Ф. Сологуб); Небеса опускаются наземь, точно занавеса бахрома (Б. Л. Пастернак); в) оборотами с эллиптированными (выпущенными) союзами: Моя любовь – уродливый недуг <…> Мой разум, врач моей любви <…> (У. Шекспир. Сонет 147. Пер. О. Румера) г) сочетанием сравнительной степени наречия и родительным падежом существительного (в значении союзов как, словно, будто, как будто): Непрестанно и жалобно, не хуже писка обезьяны, звякал колокол у кормы (И. С. Тургенев); д) лексически (при помощи слов подобный, похожий, сравнивая и под.): У него было красное лицо и красная шея. Посреди красного лица торчал не очень красивый нос, похожий на большую грушу (С. Прокофьева); Петька на животе осторожно вылез из-под кровати. Теперь он был похож не на змею, а на большую ящерицу без хвоста (С. Прокофьева); Она посмотрела вниз и увидела задранное кверху лицо управдома. Оно было похоже на блюдечко, на котором лежала довольно большая груша (С. Прокофьева); е) творительным падежом: На пушистых ветках снежною каймой распустились кисти белой бахромой (С. Есенин) – в данном случае на эксплицитное сравнение накладывается имплицитное – метафора (распустились кисти); ж) вопросно-ответным ходом с использованием лексических средств: Сравню ли с летним днём твои черты? Но ты милей, умеренней и краше <…> (В. Шекспир. Сонет 18. Пер. С. Маршака). з) среди эксплицитных сравнений специально выделяем сравнение-сопоставление: О красном вечере задумалась дорога, Кусты рябин туманней глубины. Изба-старуха челюстью порога жуёт пахучий мякиш тишины (С. Есенин). Рыжий месяц жеребёнком запрягался в наши сани (С. Есенин). Сравнение-сопоставление может быть организовано и в виде семантико-синтаксической бинарной структуры типа «То, что для тебя А, для меня В»: То, что для тебя в любви наслаждение, для меня – забота. Отрицательное сравнение: может выражаться всеми формами, перечисленными в положительном сравнении. В том числе может становиться текстовым, организуя целый текст: Её глаза на звёзды не похожи, Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И чёрной проволокой вьётся прядь. С дамасской розой, алой или белой, Нельзя сравнить оттенок этих щёк. А тело пахнет так, как пахнет тело, Не как фиалки нежный лепесток. Ты не найдёшь в ней совершенных линий, 101 Особенного света на челе. Не знаю я, как шествуют богини, Но милая ступает по земле. И всё ж она уступит тем едва ли, Кого в сравненьях пышных оболгали. (В. Шекспир. Сонет 130. Пер. С. Маршака.) Имплицитное сравнение («скрытое») Метафора – троп переноса по сходству: два предмета похожи, поэтому один назван именем другого. В отличие от собственно сравнения, не носит бинарный характер. Один из членов оппозиции («то, с чем сравнивается») семантически и/или формально не выражен, «скрыт» в контексте метафоры. В метафоре выделяем следующие разновидности10: а) «чистая метафора» – троп, основанный на переносе значений по сходству признаков, явлений, действий: Вокруг меня полились потоки молодого, горячего света (И. С. Тургенев); б) олицетворение – перенесение свойств живого на неживое: Солнышко утром в колодезь озёр глянуло – месяца нет (С. Есенин); Олицетворение можно детализировать, выделив в нём персонификацию – перенесение свойств человека на животное: насмешливый голосок синицы (И. С. Тургенев). Индивидуальной функцией олицетворения и персонификации становится функция «облагораживание», возвышение предмета речи; в) антиолицетворение11 – перенос свойств неживого на живое: Хозяин так и хлынул в переднюю (И.С. Тургенев). В кругу антиолицетворения выделяем антиперсонификацию – перенесение свойств животного на человека: Что ты на меня лаешь (в обращении к человеку). Индивидуальной функцией антиолицетворения и антиперсонификации становится функция «уничижения», снижения впечатления о предмете речи. 3. Метонимия – троп переноса по связи: один предмет называется именем другого вследствие того, что эти предметы не похожи, но связаны друг с другом. Иначе метонимию называют переносом «по смежности». Считаем такое определение метонимии нецелесообразным, т.к. не вполне понятен и объясним факт «смежности» предметов. Примеры метонимии: читать Пушкина (= произведения А. С. Пушкина); снять с полки Толстого (= томик произведений Л. Н. Толстого). Данные предметы в широком смысле не похожи, но связаны друг с другом, поэтому один предмет называется именем другого. Подобные примеры знает любой язык, поскольку в основе метонимического переноса лежат когнитивные механизмы, связанные с законом языковой экономии. Разновидности метонимии: а) «чистая метонимия» (собственно метонимия), выделяется нами по аналогии с «чистой метафорой»: Кто изменил пленительной привычке? Кого из нас увлёк холодный свет? (А. С. Пушкин); Полк шёл переменным аллюром, и лошади заметно припотели (М. Шолохов б) синекдоха – традиционно выделяемая разновидность метонимии – троп, основанный на перенесении значения с одного предмета или явления на другой предмет или явление по признаку количественного отношения между ними: один/много, часть/целое, род/вид: И бредёт гармонь куда-то, только слышится едва<…> (А. Т. Твардовский); Здесь будет город заложён назло надменному соседу (А. С. Пушкин); Жалобно листья шумели кругом. Так, после битвы, во мраке ночном, раненый стонет, зовёт, проклинает (Н. А. Некрасов). В качестве разновидности синекдохи некоторые исследователи выделяют бахуврихи [санскр. bahuvrîhi], определяемые как «сложное слово со значением принадлежности, обладания; ср. посессивное сложное слово. – Русск. Широкоплечий, синеглазый – имеющий широкие плечи, синие глаза, круторогий – имеющий крутые рога» [см. об этом Пекарская, Амзаракова 2003]. 4. И. Б. Голуб [Голуб 1997] рассматривает как разновидность метонимии антономасию (в другой терминологии – аппелятив) – троп, состоящий в употреблении собственного имени в значении нарицательного: донкихот, донжуан, ловелас, отелло, плюшкин и т.д. Согласимся с тем, что метонимическое значение в названном тропе есть – выделение и укрупнение части некоего целого: любвеобилие (донжуан), скупость (плюшкин) и т.д. Однако в этом тропе есть и то, что роднит его с метафорой – перенос наименования происходит по сходству: плюшкиными называют тех людей, которые похожи на него в силу своей скупости. В этой связи считаем необходимым заметить, что антономасия – это троп, сочетающий в себе семантику метафоры и семантику метонимии. Подобного рода изобразительные средства мы назвали энантиоконтаминационными тропами, т.к. они представляют собой, по сути, внутреннее наложение двух тропов [Пекарская 2000, Ч.2: 240 и далее]. 5. Среди энантиоконтаминационных тропов рассматриваем: антономасию и аллегорию. Последняя очень похожа на антономасию, но уподобление идёт не на уровне «собственное / нарицательное» имя, а на уровне «животное/человек». Это так называемые слова-зооморфизмы, выражающие отвлечённые понятия, связанные с человеком, через конкретные художественные (или нехудожественные) образы, воплощённые в О разновидностях метафоры см. [Пекарская 1997: 61–63]. Этот термин введён нами по аналогии с антитезой, антиципацией, антиэллипсисом (антиэллипсис – термин А. П. Сковородникова) [Пекарская 1997: 62–63]. 10 11 102 облик животных: трусость – заяц; лесть, хитрость – лиса; неуклюжесть – медведь, бегемот; упрямство – осёл и под. Необходимо подчеркнуть, что антономасия и аллегория требуют для кодирования и декодирования в процессе коммуникации большого потенциала фоновых знаний и могут быть неверно интерпретированы носителями иной культуры. Так, за образом Esel (= осел) для немца прячется глупость, а не упрямство, понятие Bär (= медведь) ассоциируется с силой, а не с неуклюжестью. В то же время образы лисы и зайца интернациональны [Пекарская, Амзаракова 2003]. 6. Гипербола, литота могут быть рассмотрены, как, впрочем, и другие тропы (перифраза, антифразис, символ), в рамках сравнения, т.к. они основаны на имплицитном или эксплицитном его проявлении. Гипербола и литота – тропы преувеличения: гипербола – преувеличение большого, литота – малого: <свинья> вылетела из другого конца аллеи – на двадцать футов впереди своего визга (О’ Генри) – гипербола; до дому рукой подать – литота. Данные тропы основной (доминирующей) функцией имеют функцию усиления. Особенно ярко она реализуется через совместное употребление гиперболы и литоты: Сам с вершок (литота), голова с горшок (гипербола). [Подробно об этом см. Пекарская, Амзаракова 2003]. В кругу гиперболы и литоты необходимо рассматривать и мейозис – преувеличение и преуменьшение через частицу «не»: неплохой фильм (= хороший) – мейозис-литота; Она нехороша собой (= некрасива, дурна) – гипербола-мейозис. Троп мейозиса является энантиоконтаминационным, так как представляет собой внутреннюю контаминацию гиперболы/литоты и антифразиса. 7. Антифразис и астеизм. Антифразис – это троп, употребляющий слова или выражения в смысле, обратном буквальному, с целью насмешки. Таким образом, основной функцией антифразиса является функция иронии. Именно поэтому нередко он так и называется – троп иронии [см. «Практическую стилистику» Д. Э. Розенталя; подробно об этом – Пекарская, Амзаракова 2003], что некорректно. Пример: – Да свежие ль у тебя пироги-то?– Помилуйте-с … самые свежие, третий день пар валит! (В. Я. Шишков «Емельян Пугачев»); О, какой красавец! – о некрасивом, об уроде; Подумаешь, какие мы благородные! – о человеке, который совершил подлость, но держится как порядочный. Астеизм является разновидностью антифразиса, тропом, который основан на отношениях контраста и состоящий в употреблении слова в значении, противоположном обычному. Особенность астеизма в том, что скрытое значение носит положительный характер (в антифразисе – отрицательный); это похвала в форме осуждения или порицания, в ряде случаев – шутливая насмешка: – Черт так не играет, как он, проклятый, играл на контрабасе, бывало, выводил, шельма, такие экивоки, каких Рубинштейн или Бетховен, положим, на скрипке не выведет. Мастер был, разбойник (Чехов); Мастер был – каких теперь уж нет: дом построит, разбойник, – залюбуешься! Здесь разбойник – высшая похвала. 8. Перифраз – слово или описательный оборот, употребляемый вместо традиционного наименования с целью выявления наиболее существенных признаков обозначаемого: люди в белых халатах (врачи), страна восходящего солнца (Япония); работники прилавка (продавцы). Перифраз может носить эвфемистический характер. Эвфемизм – слово или оборот речи, «сглаживающий», «затушёвывающий» истинный смысл обозначаемого: принёс с работы (= украл), временные переселенцы (= беженцы). Стилистические фигуры Фигуры – это синтагматически (горизонтально, линейно, на уровне структуры слова, словосочетания, предложения) и парадигматически (вертикально, столбично, на уровне смысловых преобразований) образуемые средства изобразительности, которые возникают вследствие намеренного отклонения от нормы с целью воздействия на собеседника. Основной функцией фигур является не создание образа, а усиление уже сказанного специфической, «тормозящей внимание» формой (у фигур слова) или «нетрадиционными» смысловыми связями (у фигур мысли – семантических). Семантические фигуры – имеют нормативную грамматику и ненормативные смысловые отношения (отступление от семантической нормы): 1. Зевгма фигура однородного ряда, в который поставлены неоднородные по смыслу элементы: Пью чай с мужем, лимоном, удовольствием; Он любил три вещи на свете: за вечерней пенье, павлинов да стёртые карты Америки. Не любил, когда плачут дети, не любил чая с малиной и женской истерики. А я была его женой (А. Ахматова). Основной функцией зевгмы является функция иронии, насмешки, шутки. Реже она используется в обрисовке трагизма ситуации: Любовью, жизнью и колёсами она раздавлена – всё больно (А. Блок). 2. Оксюморон – совмещение несовместимого (чаще – на уровне словосочетания): живой труп, молодые старички, грустная весёлость, «Горячий снег» (Ю. Бондарев). Специфическая функция – показать противоречивую сущность обозначаемого. 3. Градация12 – фигура однородного ряда, элементы которого располагаются по степени увеличения интенсивности проявления в них того или иного признака, свойства, качества (возрастания – восходящая Строго говоря, градация является не фигурой, а принципом построения как тропов (гипербола, литота, мейозис), так и фигур – климакс, антиклимакс (см. о принципах построения элокутивов [Пекарская 2000]. Но традиционно называется среди фигур. 12 103 градация – климакс) или постепенного снижения уровня интенсивности проявления в них того или иного признака, свойства, качества (убывания – нисходящая градация – антиклимакс). Климакс и антиклимакс иначе называют фигурой-лестницей. Ср.: Я вас прошу, умоляю, заклинаю (климакс); Все знали, что Клавдия Пухлякова не боится ни Бога, ни самого председателя колхоза (А. В. Калинин. Цыган) – антиклимакс. Специфическая функция фигур градации (климакса и антиклимакса), как и тропов градации (гипербола, литота, мейозис), – усилительная. Фигуры градации могут носить не только предложенческий характер, но словесный и текстовый, то есть встречаться на разных уровнях языковой структуры, что свидетельствует о том, что принцип градации является изоморфным. Ср.: климакс на уровне слова: голодранец – голый [без одежды] + драный [ободрать, содрать можно одежду, которой на голом нет]. На уровне текста: Любви моей ты боялся зря, – Не так я страшно люблю! Мне было довольно видеть тебя, Встречать улыбку твою. И если ты уходил к другой Или просто был неизвестно где, Мне было довольно того, что твой Плащ Висел на гвозде. Когда же, наш мимолётный гость, Ты умчался, новой судьбы ища, Мне было довольно того, что гвоздь Остался После плаща. Теченье дней, шелестенье лет, – Туман, ветер и дождь… А в доме событье – страшнее нет: Из стенки вырвали гвоздь! Туман и ветер, и шум дождя… Теченье дней, шелестенье лет… Мне было довольно, что от гвоздя Остался маленький след. Когда же и след от гвоздя исчез Под кистью старого маляра, – Мне было довольно того, что след Гвоздя Был виден вчера. (Н. Матвеева. Девушка из харчевни.) Данный текст представляет собой контаминацию (наложение) текстового антиклимакса (он, плащ, гвоздь, след от гвоздя, воспоминание о том, что был след) и климакса: чем «меньше его остаётся», тем сильнее становится любовь к нему. Ещё одним образцом текстовой градации (постепенного – многоступенчатого – климакса и резкого – двухступенчатого – антиклимакса) являет собой «Сказка о рыбаке и рыбке» А. С. Пушкина. 4. Сдвиг. Как фигура не зафиксирован ни в античных риториках, ни в старых и современных русских учебниках словесности, риториках, стилистиках. Как акустико-фонетическое явление в художественной речи, преимущественно в стихе, когда конец одного слова и начало следующего за ним или два стоящих рядом коротких слова образуют как бы новое слово, изменяющее смысл фразы, что ведёт к лексической деформации фразы, определяется у А. П. Квятковского [Квятковский 2000: 296–297]. Вместе с тем, в настоящее время сдвиг активно входит в обиход прагматической речи, что позволяет определить его как фигуру: Сдвиг-фигура – это перераспределение словесного материала на уровне фразы с целью ломки стереотипа восприятия через столкновение смыслов, воздействующее на собеседника. Удачно найденный сдвиг имеет высокий уровень прагматики. Частные функции сдвига могут быть самыми разнообразными: от юмористического до философского осмысления происходящего: Я хочу, чтобы вы жили, старые комсомольцы. Я хочу, чтобы выжили старые комсомольцы. (КП. – 29.10.98) Зашептали сосны, ели: – Ворон – вор он? Неужели?! Головой седой тряс лось: – Как всё вышло? Что стряслось? (И. Тарабукин. Лесное происшествие) Сталина лётчики (= стали налётчики) (КП. – 22.08.98.); Увидим, Петь, Канары! (= увидим, Петька, нары) (КП. – 22.08.98.) Здесь С. служит, с одной стороны, эвфемистическому описанию ситуации, вызывая двусмысленность, с другой стороны, выражению иронии, переходящей в сарказм. 104 Однако С. может организовывать не только отдельное высказывание, но и целый текст: Несуразные вещи – Здравствуй. – Привет! – Что это ты несёшь? – Несу разные вещи. – Несуразные?! Почему они несуразные-то? – Сам ты несуразный, как я погляжу. – Разные вещи я несу, разные! Понял? Вот, несу мел… – Что не сумел? – Отстань! – Да, но ведь ты говоришь: «не сумел». Что не сумел-то. – Мел несу!!! Слушать надо. Несу мел. Мишке. Ему же надо будет… – Ну, если ему жена добудет, так зачем же ты несёшь? – Какая жена? Это у Мишки-то жена? Ах, ты, шутник. Я сказал: «Ему же надо будет». Понадобится значит. – Вот оно что… – А ещё новость у меня для Мишки приятная: нашлась та марка, которую он давно ищет. – Тамарка? – Ага. – И ничего, симпатичная? – Красивая! Зелёная такая… – Постой, постой… – Это что же: у неё…волосы, что ли зелёные? – У кого – волосы? – Да у Тамарки-то. – Что-о?! – Ну ты же сам сказал: ''Нашлась Тамарка''… – Та !!! Марка!!! Марка, понимаешь? Та самая, которую Мишка давно ищет. Понял?! Зелёная такая. Там арка нарисована. – Ага, всё-таки нарисована Тамарка! На марке, значит, Тамарка нарисована, ага? Так бы и говорил. – Да отвяжись ты со своей Тамаркой, бестолковая голова! Там арка нарисована! АРКА!!! Неужели ты даже этого не можешь понять? Прощай, некогда мне. – Пока. Смотри не растеряй свои несуразные вещи. – А ну тебя… – Да, стой, стой. – Ну, что ещё? – Привет передавай. – Кому? – Известно кому: Тамарке, Мишке и Мишкиной жене! (А. Шабаев. Язык родной, дружи со мной.) Данный текст организует серия сдвигов: «несу мел» – «не сумел»; «та марка» – «там арка» – «Тамарка»; «ему же надо будет» – «ему жена добудет». Подобную цепочку сменяющих друг друга сдвигов можно охарактеризовать как их конвергенцию, которая служит юмористической обрисовке ситуации, комизм состоит именно в непонимании героями друг друга. 5. Фигура отключённого денотата. Также до сих пор не фиксировалась. Своим рождением подобные высказывания обязаны Л. В. Щербе, который «придумал» «Глокую Куздру» с целью научить видеть разницу между лексическим и грамматическим значением: лишив словесную форму предметного значения (денотата), можно увидеть, что фраза полностью не теряет своего смысла. Он частично передаётся через грамматическую форму: Глокая Куздра штеко будланула Бокра и кудрячит Бокрёнка (Л. В. Щерба). Позднее на подобного рода конструкции обратили внимание методисты, взяв на вооружение возможность «отключения денотата» с целью обучения грамматике и правописанию [Лукьянова 2000] 13. Фигура отключённого денотата – яркое проявление воздействия через недосказанность, приглашающую к размышлению, конструированию индивидуального образа и предполагающую различные интерпретации заданного текстового смысла: Пуськи бятые Сяпала Калуша по напушке и увазила бутявку. И волит: – Калушата, калушаточки! Бутявка! Калушата присяпали и бутявку стрямкали. И подудонились. А Калуша волит: – Оее, оее! Бутявка-то некузявая! Калушата бутявку вычучили. 13 Именно из этой работы мы заимствовали идею названия фигуры. 105 Бутявка вздребенулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки. А Калуша волит: – Бутявок не трямкают. Бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявой дудонятся. А бутявка волит за напушкой: – Калушата подудонились! Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые! (Л. Петрушевская.) Данная фигура используется Л. Кэрроллом в «Алисе в стране чудес», М. Зощенко в рассказе «Сирень цветёт». Семантико-несемантические фигуры – имеют отклонения от нормы как на уровне семантики (отступление от семантической, лексической нормы), так и на уровне формы (грамматики). 1. Амплификация – фигура «перегруженного» однородного ряда: нагнетание во фразе эпитетов, образов для усиления действия речи на собеседника: У Клауса Уленшпигель и Анны Вифекен, почтенных жителей земли Саксонии <…> родился сын. И назвали его Тиль. А надо было назвать непоседа, озорник, вертун, неслух, паршивец, негодник, шалун, баловник, проказник, шалопай, шалопут, насмешник, весельчак, сорванец, пострел, бедокур. Но Тиль, так Тиль. (Шарль де Костер. История, в которой Уленшпигель не успел родиться, а уже проказничает.) Фигура амплификации отличается от градации тем, что не располагает элементы однородного ряда по степени возрастания или убывания в них признака, а собирает в однородный ряд всё, что всесторонне характеризует предмет речи. Поэтому в однородный ряд попадают как языковые синонимы, так и текстовые (речевые), на уровне языка либо не связанные никакими отношениями, либо связанные, но не синонимическими, а какими-либо другими связями, вплоть до антонимических. Амплификация может выстраивать целый текст и приводить к осуществлению эффекта «обманутого ожидания», сводящегося к ломке стереотипа восприятия и, как правило, ориентированного на юмористическое осмысление событий, ситуации и улыбку: Милая моя, единственная, нежная, сладкая, добрая, знойная, стройная, хорошая, желанная, любимая, родная, неповторимая, непревзойдённая! Деточка, веточка, ласточка, рыбонька, воробушек, кисонька, лапушка, птенчик мой, горлица, голубушка, лебёдушка, сударушка! Зоренька, звёздочка, козочка, солнышко, золотце, цветочек, звоночек, ручеёчек, тростиночка, росинка, пушинка, кровинка, прелесть, отрада, зазноба, услада, идеал, краса моя, умница, куколка, малышка, картинка, сокровище, мечта моя, песня, судьба, радость, надежда, госпожа, царевна, богиня!.. Алмаз души, свет очей!.. Жемчужина сердца! Ну, будь ты человеком, ну дай на пиво! (Курьер. 17 августа, 2000. Анекдоты) 2. Антитеза – фигура противопоставления реалий с целью выявления их специфики и укрупнения каждого сопоставляемого и противопоставляемого элемента. Считаем целесообразным выделять: а) семантическую антитезу – противопоставление на уровне смысла без грамматического противопоставления: «Красное чёрное» (роман Стендаля); б) грамматическую антитезу – противопоставление на уровне формы без смыслового противопоставления: Не ребёнок, а золото! (ребёнок семантически не сравнивается с золотом и не противопоставляется ему. Речь идёт просто о хорошем ребёнке); в) семантико-грамматическая антитеза – противопоставление и по форме, и по смыслу: Не белый, а чёрный; Не хороший, а скверный. 3. Хиазм – перекрёстное в семантическом и грамматическом отношении построение фразы: Миша любит Машу, Маша любит Мишу («икс», Х-построение); Раньше гусиными перьями писали вечные мысли, а теперь вечными перьями пишут гусиные (В. Солоухин. Камешки на ладони). Специфичная функция хиазма – философское осмысление через каламбурное на первый взгляд высказывание. Несемантические фигуры (грамматические, фигуры слова)14 – имеют нормативный смысл и экспрессивную форму (отступления от нормы на уровне грамматики). Подобные отступления подчёркивают, усиливают передаваемую данными фигурами информацию, в том числе и эмоциональную. 1. Цепочка номинативных предложений: Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. (А. Блок). Специфическая функция данной фигуры – через нахождение ключевых слов и освобождение от излишней, дополнительной, незначимой в данном контексте информации актуализировать внимание на главном, сэкономив речевые усилия. Особенностью данной фигуры является и то, что в случае необходимости подчёркивания интонации перечисления, цепочка номинативов может 14 Когда, вслед за традицией, мы говорим о том, что фигуры могут быть семантическими и несемантическими, то допускаем некоторую условность в классификации и определении несемантических фигур. Естественно, что несемантические фигуры не отрицают смысла (без смысла нет речи), но категория смысла в них отступает на второй план. Важным в фигурах несемантических становится нетрадиционная структура, подчёркивающая необходимый смысл. Таким образом, в семантических фигурах важен смысл и вторична форма, в несемантических (грамматических, фигурах слова) приоритеты отданы форме, смысл же и укрупняется через форму. [Об этом подробнее см. Пекарская 2000, Ч.1]. 106 подаваться не через точку, а через запятую. В этом случае целесообразно говорить об антипарцелляции [о парцелляции см. далее, об антипарцелляции – Пекарская 2000, Ч.1,2]. Фигура номинативов может строить целый текст: Мама, сказка, каша, кошка, книжка, яркая обложка, Буратино, Карабас, ранец, школа, первый класс, грязь в тетради, тройка, двойка, папа, крик, головомойка, лето, труд, река, солома, осень, сбор металлолома, Пушкин, Дарвин, Кромвель, Ом, Гоголь и Наполеон, Менделеев, Герострат, бал прощальный, аттестат, институт, экзамен, нервы, конкурс, лекция, курс первый, тренировки, семинары, песни, танцы, тары-бары, прочность знаний, чет-нечет, радость, сессия, зачёт, стройотряд, жара, работа, культпоход, газета, фото, общежитье, взятка – мизер, кинотеатр, телевизор, карандаш, лопата, лом, пятый курс, проект, диплом, отпуск, море, пароход, по Кавказу турпоход, кульман, шеф, конец квартала, цех, участок, план по валу, ЖСК, гараж, квартира, тёща, юмор и сатира, детский сад, велосипед, карты, шахматы, сосед, сердце, печень, лишний вес, возраст, пенсия, собес, юбилей, часы – награда, речи, памятник, ограда. (О. Молотков) В цепочки могут выстраиваться не только номинативы, но и глагольные формы. Например, цепочкой деепричастий построено стихотворение Р. Саути «Ладорский водопад», цепочкой глагольных форм прошедшего времени – стихотворение Д. Останина «Холостяцкая жизнь». 2. Эллипсис – пропуск необходимого члена предложения. Чаще всего сказуемого, с целью фиксации внимания на том, чего нет, демонстрации быстрой смены событий (динамики происходящего) и проч.: Татьяна – в лес, медведь – за ней! (А.С. Пушкин.) 3. Экспрессивное включение. В русском языке есть сильно управляемые глаголы, требующие обязательного присутствия рядом с собой дополнения или обстоятельства. Если их нет, данные глаголы «включают иной смысл», меняя традиционную семантику на экспрессивную. Ср.: Петя пил (что) молоко (из чего) из стакана вместе (с кем) с другими ребятами. При отсутствии дополнений и обстоятельств: Петя пил (спрашивать «что» и «с кем» не приходится – смысл изменился). Ср. др. примеры: он сидит, она гуляет, они берут. 4. Парцелляция – фигура нетрадиционного членения потока речи на фразы (предложения): постановка точки, восклицательного, вопросительного знака там, где по логике вещей их быть не должно: Я вас прошу. Очень! В данном случае парцелляция усиливает инверсию (фигуру непрямого порядка слов). Сущность инверсии заключается в выделении главной информации через выведение этой информации в рему15. Подчёркивание рематической информации произойдёт дважды, если инверсию усилить парВ русском языке грамматическое членение (прямой порядок слов) предполагает схему «группа подлежащего – группа сказуемого». Кроме грамматического, существует так называемое актуальное членение (смысловое): тема (данное, не значимое) – рема (новое, то, ради чего строится предложение). Рема (то есть самая значимая информация) всегда располагается в конце предложения. Если появляется необходимость что-то выделить в смысловом отношении, на что-то обратить внимание, это нечто помещается в рему. Отсюда и возникает необходимость изменить прямой поря15 107 целляцией. Первой ремой станет в приведённой фразе глагол: «прошу», второй – обстоятельство образа действия – «очень». Тем самым просьба как бы продублируется и от этого станет ещё значимее. Усиление фразы пройдёт дополнительно и через риторическое восклицание, что ещё более повысит интенсивность экспрессии просьбы. Таким образом, в приведённой иллюстрации три фигуры контаминируются (накладываются друг на друга), усиливая одна другую (инверсия, парцелляция, риторическое восклицание). Подобные контаминированные фигуры (подобно контаминированным тропам) логично называть гиперфигурами (укрупнёнными фигурами). 5. Фигуры повтора16: 1) анафора – это повторение отдельных слов или оборотов в начале отрывков, из которых состоит высказывание: Свалился…А то-то был в силе. Свалился… не минуть и нам (А. Н. Некрасов); 2) эпифора – это повторение слов или выражений в конце смежных отрывков (предложений): Не станет нас! А миру хоть бы что. Исчезнет след! А миру хоть бы что (О. Хайам); 3) симплока – сочетание анафоры и эпифоры: смежные отрезки текста имеют одинаковые начальные и конечные элементы: Эта весна была значимой для меня. Эта весна стала надеждой для меня; 4) анадиплозис (подхват) – повтор «из конца в начало»: конечная фраза (или слово) предыдущего высказывания повторяется в начале последующего: Придёт оно большое как глоток, – Глоток воды во время зноя летнего (Р. Рождественский). 5) позиционно-лексический повтор – не меняет смысла как грамматический, но подчёркивает необходимое: Учение – совместный труд учителя и ученика. Совместный (Литературная газета, 1986). В данном случае повтор усилен парцелляцией (гиперфигура). 6) параллелизм17 – однотипное (параллельное) построение высказывания – повтор формы. Функция данной фигуры – усилить впечатление через однотипную форму: Одни считают, что его нужно отправить в отставку, потому что оно антинародно. Другие – потому что некапиталистично. Третьи – потому что радикально. Четвертые – потому что нерешительно. Пятые – потому что непрофессионально. Шестые… но кто шестых будет спрашивать. (Российская газета, 2002.) 6. Усечённые высказывания – это обороты речи, заключающиеся в том, что автор сознательно не до конца выражает мысль, предоставляя читателю (или слушателю) самому догадываться о невысказанном. В их составе можно выделить: 1) прозиопезу – усечение «с начала»: …ну и что; 2) апозиопезу – усечение «с конца»: А я-то думала…; 3) интерзиопезу18 – усечение середины: Можно долго и много говорить о любви, повторять прописные истины и пытаться бвыть оригинальным…да что там, всё равно никто и ничего о ней не сказал и не скажет – её надо чувствовать. Данные фигуры «зовут» к размышлению, философскому осмыслению происходящего, в ряде случаев – имитируют эллиптичную разговорную речь. 7. Сегментация – фигура подачи высказывания сегментами, кусочками. Сегментированные высказывания включают в себя: 1) пролепсу – высказывание, включающее в себя существительное и дублирующее его местоимение: Жизнь-то, она сложная. Функция имитации разговорной речи, подчёркивания; 2) антиципация (фигура предвосхищения) – подача местоимения в начале предложения (фразы), а впоследствии – дублирующего существительного. Функциональная особенность данной фигуры – в «завораживании» внимания, через использование начального местоимения (вместо имени: указывающего на предмет, но не называющего его, а поэтому заставляющего ждать разъяснений): Она всегда понимала меня, она обращалась со мной ласково и бережно, она всегда старалась понять и даже простить меня… Моя мама. Данная фигура часто используется в рекламе. 8. Полисиндетон (многосоюзие) – это стилистическая фигура, состоящая в намеренном использовании повторяющихся союзов для логического и интонационного подчеркивания соединяемых союзами членов предложения, для усиления воздействия речи: Я знаю, что всё ещё будет, что придёт мой час любить и радоваться жизни, что переживу я минуты горестей и разочарований, но что счастье всё равно найдёт меня, или что я обязательно найду его. док грамматического членения на обратный, непрямой, инверсионный. Ср.: Петя поехал в Москву (прямой порядок слов. В реме обстоятельство места). В случае необходимости выделить то, что в Москву поехал именно Петя, а не Вася и не Коля, предложение надо перестроить: В Москву поехал Петя; если значимо подчеркнуть факт того, что он поехал, а не полетел, ремой станет сказуемое: В Москву Петя поехал. Рема перетягивает на себя логическое ударение, тем самым и расставляя смысловые акценты. 16 Повтор, как и градация, и перечислительный ряд, является принципом организации элокутивов [Пекарская 2000, ч.1, 2]. 17 Параллелизм можно рассматривать и как принцип построения элокутивов [Пекарская 2000]. 18 Данный термин введён нами в соответствии с потребностями систематизации элокутивной терминологии вместо описательного наименования «прервано-продолженные конструкции». Ср.: «про» – «то, что было перед» (пропуск начала): пролог; «а» – «то, что будет после» (пропуск конца): апокалипсис; «интер» – «между» (пропуск середины) [Пекарская 2000, 2002]. 108 9. Асиндетон (бессоюзие) – это стилистическая фигура, состоящая в намеренном пропуске союзов между членами предложения или между предложениями; отсутствие союзов придает высказыванию стремительность, уверенность: Я знаю – всё ещё будет; Не ребёнок – золото. 10. Риторические фигуры. Эти фигуры обязательным своим компонентом представляют эмоцию. К ним относятся: 1) риторический вопрос – это вопрос, не требующий ответа в силу того, что вопросительной в нём является лишь форма, по содержанию же это – яркое утверждение. Такие единицы называются транспозитами – форма не соответствует содержанию: Возникает резонный вопрос: зачем воевать, если можно договориться? А кто её теперь будет слушать? Можно ли ему верить, когда ни слова правды он за всю жизнь не сказал? 2) риторическое обращение – отличается от традиционного обращения тем, что не только и не столько выполняет звательную функцию, сколько выражает эмоциональное состояние, отношение к тому или иному объекту, даёт его характеристику, усиливает речевую прагматику. Именно поэтому риторическое обращение, как правило, сопровождается 3) риторическим восклицанием: Гой ты, Русь моя родная! Хаты, в ризах образа. Не видать конца и края, – только синь сосёт глаза (С. Есенин). Однако риторическое восклицание может быть и самостоятельным: С каждого по нитке! Всем миром! (Комсомольская правда, 2002, № 77); Прямо-таки нереальное обогащение! (Аргументы успеха, 2002, № 22) Усилители выразительности 1. Эффект обманутого ожидания – ломается стереотип восприятия: «ожидаемое не приходит», вместо него представляется совершенно неожиданная информация: Деньги на…почку (ожидаемое – «бочку») – газетный заголовок («Известия», 1998). См. пример амплификации. 2. Конвергенция – последовательное соединение тропов и фигур, а также их контаминации (наложения) в тексте с целью удержания внимания (чтобы не дать вниманию угаснуть): В очереди на квартиру Фисташков стоял 25 лет… Жил полноценной жизнью, но жил у тёщи. На куличках. Это когда трамваем до конечной, потом минут 30 на автобусе и два километра пешком… Короче, с тёщей (Литературная газета, 01. 05. 1991). – Контаминация и конвергенция целого ряда тропов и фигур (инверсия, апозиопеза, антифразис, парцелляция, интерзиопеза, переосмысление фразеологизма (эвфемистический перифраз), цепочка эллипсисов сказуемых и дополнения, апозиопеза, эллипсис) выполняет функцию иронической демонстрации комизма и трагизма ситуации одновременно. 3. Текстовые фигуры и контаминация текстовых фигур – особенности композиционного устройства речи (текстовая антитеза, градация, цепочка номинативов, антиципация, кольцо, фигуры связи сцепления, например, анадиплозис и др.). Контаминацию текстовой антитезы и текстовой градации представляет собой «Сказка о рыбаке и рыбке» А. С. Пушкина. О других текстовых фигурах и тропах мы упоминали ранее (при характеристике тропов и фигур). Литература: Антонов 1996: Антонов В. П. Эффективность речевого общения и культура звучащей речи. Депонирована в ИНИОН РАН 10.01.97. – Абакан, 1996. Антонов 1997: Антонов В. П. Явления словесной ангофразии в публичных выступлениях (к постановке проблемы речевого имиджа) / Русский язык, культура, история: Материалы 2-й Всероссийской научной конференции лингвистов, литературоведов, фольклористов. – М., 1997; Введенская, Павлова 1999: Введенская Л. А., Павлова Л. Г. Культура и искусство речи: Современная риторика. – 2-е изд. – Ростов н/Д, 1999.; Введенская, Павлова, Кашаева 2000: Введенская Л. А., Павлова Л. Г., Кашаева Е. Ю. Русский язык и культура речи: учебное пособие. – Ростов н/Д., 2000.; Виноградов 1963: Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М.: АН СССР, 1963; Виноградов 1981: Виноградов В. В. Проблемы русской стилистики. – М.: Высшая школа, 1981; Галкина-Федорук 1958: Галкина-Федорук Е. Н. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сб. ст. по языкознанию. Проф. Моск. ун-та В. В. Виноградову. – М.: МГУ, 1958; Ганиев 1990: Ганиев Ж. В. Русский язык: Фонетика и орфоэпия. – М., 1990. Головин 1980: Головин Б.Н. Основы культуры речи: учебное пособие. – М., 1980 (1987 – 2-е изд.); Голуб 1997: Голуб И.Б. Стилистика русского языка. – М.: Айрис-пресс, 1997; Грищева 2003: Грищева Е. С. Лексическая окказиональность: к вопросу о возможности системного описания // Язык, культура, коммуникация: аспекты взаимодействия. Научно-методический бюллетень. Вып.1 / Под. ред. И. В. Пекарской. – Абакан, 2003; Киселёва 1973: Киселёва Л. А.Теоретические проблемы исследования языка как средства воздействия. Автореф. дис. … д-ра филол. н. – М., 1973; Киселёва 1978: Киселёва Л. А. Вопросы теории речевого воздействия. – Л.: ЛГУ, 1978; Киселёва 1979: Киселёва Л. А. Проблемы исследования русского языка как средства воздействия. Автореф. дис. … д-ра филол. н. – Л., 1979; Культура речи и эффективность общения 1996: Культура речи и эффективность общения / Под ред. Л. К. Прудкина, Е. Н. Ширяева. – М., 1996; Культура русской речи 1999: Культура русской речи: учебник для вузов / Под ред. проф. Л. К. Граудиной и проф. Е. Н. Ширяева. – М., 1999. Лукьянова 2000: Лукьянова О. В. Отключение денотата как приём обучения грамматике в 5–7 классах. Дисс. … канд. филол. н. – Красноярск, 2000 (науч. рук. проф. В. Я. Булохов); Мурашов 2003: Мурашов А. А. Культура речи: учебное пособие. – М., 2003; Мучник 1997: Мучник Б. С. Основы стилистики и редактирования. – Ростов н/Д, 1997; Николаев, Хазагеров 1988: Николаев С. Г., Хазагеров Т. Г. Экспрессивные средства и методика анализа художественных текстов // Риторика и синтаксические структуры. Краевая научно-практическая конференция. – Красноярск: КГУ, ИРЯ им. В. В. Виноградова, 1988; Панов 1988: Панов М. В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики. – М., 1988; Пекарская 1997: Пекарская И. В. Об изобразительных и выразительных особенностях метафоры как актуализатора прагматики высказывания Синтаксические семантика: проблемы и перспективы. Орел, 1997. – С.61–63; Пекарская 2000: Пекарская И. В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. Ч.1, Ч.2 – Абакан: изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2000; Пекарская 2001: Пекарская И. В. Теория фигур на современном этапе: Актуальная проблематика и перспективы изучения // Актуальные проблемы языка и литературы на рубеже веков: Материалы Всероссийской конференции 25–27 сентября 2001 года. – Абакан, 2001. – С. 8–11; Пекарская 2002: Пекарская И. В. К вопросу об унификации и систематизации терминологии в теории элокуции // Терминология и перевод в XXI веке. Материалы международной конференции. – Омск: ОмГТУ, 2002. – С. 143–147; Пекарская 2003а: Пекарская И. В. Теория элокуции на современном этапе: актуальная проблематика и перспективы разработки // Русское слово в мировой культуре. Русский язык и русская речь сегодня: старое-новое-заимствованное. X Конгресс МАПРЯЛ. – СПб., 2003. – С.301–311; Пекарская 2003б: Пекарская И. В. Теория элокуции: о явлении энантиоконтаминации // Риторика в свете современной лингвистики. Тезисы докладов Третьей межвузовской конференции (14–15 мая 2003 г.). – Смоленск: СГПУ, 2003. – С.75 – 77; Пекарская 2004: Пекарская И. В. Современная теория элоку- 109 ции: достижения и перспективы // Актуальные проблемы изучения языка и литературы: толерантность и интеграция. Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции, посвящённой 10-летию образования Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова и 60-летия образования Факультета русской филологии. 24–26 ноября 2004 г. – Абакан: изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2004. – С. 376–381; Пекарская, Амзаракова 2003: Пекарская И. В., Амзаракова И. П. К проблеме системного описания тропов (на материале русского и немецкого языков) // Вопросы исследования и преподавания иностранных языков: Международный тематический сб. науч. тр. Вып. 4 / Под ред. Г. Г. Галич. – Омск: Омск. гос. ун-т, 2003. – С. 3–16; Пекарская, Егорченко 2005: Пекарская И. В., Егорченко О. Н. Конвергенция, контаминация, энантиоконтаминация орнаментальных средств языка (к проблеме описания взаимодействующих элокутивов) // Коммуникативная лингвистика: вчера, сегодня, завтра / Сборник материалов Международной научной конференции 13–14 июня 2005 г. / Под общ. ред. проф. Р. С. Сакиевой. – Армавир: АЛУ, 2005. – С. 182–191; Риторика и синтаксические структуры 1988: Риторика и синтаксические структуры. Краевая научно-техническая конференция / Под ред. А. П. Сковородникова. – Красноярск, 1988; Хазагеров, Ширина 1994: Хазагеров Т. Г., Ширина Л. С. Общая риторика. Курс лекций. Словарь риторических фигур. – Ростов-на-Дону: РГУ, 1994. Словари и справочники: Квятковский 2000: Квятковский А. П. Школьный поэтический словарь. – М.: Дрофа, 2000; Культура русской речи 2003: Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. – М., 2003; Лингвистический энциклопедический словарь 1990: Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия, 1990; Матвеева 2003: Матвеева Т. В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. – М.: Флинта, Наука, 2003; Никитина, Васильева 1996: Никитина С. Е., Васильева Н. В. Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов. Принципы составления и избранные словарные статьи. – М., 1996; Педагогическое речеведение 1998: Педагогическое речеведение Словарь-справочник / Под ред. Т. А. Ладыженской. – М., 1998; Русский язык. Энциклопедия 1979: Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф. П. Филин. – М.: Сов. энциклопедия, 1979; Русский язык. Энциклопедия 1997: Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – М.: Большая Российская энциклопедия, Дрофа, 1997; Стилистический энциклопедический словарь 2003: Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. – М.: Флинта, Наука, 2003; Тимофеев, Тураев 1974: Тимофеев Л. И., Тураев С. В. Словарь литературоведческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. Лекция 9 ЛИНГВОЭКОЛОГИЯ. ТИПОЛОГИЯ ЛИНГВОЭКОЛОГИЧЕСКИХ ЗАГРЯЗНЕНИЙ СОВРЕМЕННОЙ РЕЧЕВОЙ СРЕДЫ Лингвоэкология на современном этапе. Определение понятия «лингвоэкология» Термин «экология» соотносим с биологией и обозначает науку об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и окружающей средой [Сковородников 1993: 3]. Термин экология предложил в 1866 году один из крупнейших биологов ХIХ века, представитель воинствующего материализма, сторонник эволюционного учения Чарльза Дарвина, немецкий естествоиспытатель Эрнст Геккель (1834–1919). Развиваясь, экология, выйдя на уровень социума, дала ответвление – так называемую социальную экологию, «изучающую закономерности взаимодействия общества и окружающей среды, а также практические проблемы ее охраны». До недавнего времени социальная экология в понимании окружающей среды ограничивалась преимущественно природным (биологическим) аспектом, что и отразилось на ее дефинициях. По замечанию А. С. Сковородникова, сделанного им в 1993 году [Сковородников 1993], необходимость включения в понятие окружающей среды (среды обитания) ценностей культурноисторического и этического порядка осознается обществом с запозданием, потому, что в ХХ в. технологические и индустриальные ценности оказываются доминирующими. «Отсюда, – пишет названный учёный, – вытекает прагматичность экологического сознания современного человека». Спустя двенадцать лет, в 2005 году, можно констатировать факт правомерности сделанного А. С. Сковородниковым замечания. Кроме того, фиксировать и ту мысль, что «экологическое сознание» сегодня – сознание «чистоты среды обитания» – связывается не просто с социумом как таковым, а градуируется в восприятии, так как конец XX века маркируется выходом на уровень межкультурного общения, учитывающего как менталитетные и гендерные, так и языковые особенности коммуникации. Именно поэтому, по нашему убеждению, возникает необходимость и возможность говорить ныне не просто о социальной экологии – науке, изучающей чистоту социальной среды обитания, лингвоэкологии – науке, изучающей чистоту речевой среды обитания, но и шире, комплекснее – о лингвокультуроэтноэкологии – науке, изучающей эффективность межкультурной среды обитания с учётом национальной, культурной, половой специфики коммуникантов, выражающейся в специфике поведенческой и языковой. Возможность сегодня говорить о лингвокультуроэтноэкологии ещё раз убеждает в объективности утверждения А. П. Сковородникова о том, что под влиянием усиливающегося процесса этизации и эстетизации, гуманизации и гуманитаризации общественного сознания мораль начинает рассматриваться как основа культуры. Это создает предпосылки для осмысления культурно-исторических, этических и эстетических ценностей как необходимых и важнейших составляющих сферы обитания человека и общества в целом. На почве меняющейся социальной психологии расширяется значение слова «экология»; соответственно возникают новые словосочетания, широко используемые современной прессой, теле- и радиожурналистикой: «экология культуры», «экология мышления», «экология слова», «экология языка», наконец «лингвистическая экология» (лингвоэкология) [Сковородников 1993], которая определяется следующем образом: 110 Лингвоэкология (лингвистическая экология) – это исследование проблематики языковой и речевой деградации (исследование факторов, негативно влияющих на развитие языка и его речевую реализацию) и проблематики языковой и речевой реабилитации (исследование путей и способов обогащения языка и совершенствования системы этических и прагматических постулатов речевого общения). Лингвоэкологический подход предполагает бережное отношение к литературному языку как к составляющей культуры. Современный русский литературный язык – результат долгого исторического развития. Его системноструктурная организация, особенности функционирования единиц складывались на протяжении многих веков. В языке происходят, происходили, и будут происходить изменения на разных структурных уровнях в соотнесённости с изменениями социального (в том числе и культурного) порядка. Языковые изменения присутствуют в фонетике, лексике (словарном составе), грамматике, стилистике. Язык функционирует и развивается в социуме, удовлетворяя потребности членов этого социума. В разные периоды истории социальные факторы по-разному влияли на развитие языка. В наше время происходят различные сложные социальные, политические, экономические, экологические, культурные и другие процессы, которые отражаются в языке и способствуют его развитию. Язык, поэтому, можно назвать «лакмусовой бумажкой» (индикатором) общественных отношений: любое социальное изменение сразу находит отражение в речи, а затем фиксируется и языком. Н. М. Шанский говорит о том, что теория языка констатирует происходящие в языке изменения, которые обуславливаются как интралингвистическими, так и экстралингвистическими фактами. В связи с этим сдвиги в лексической системе языка и в способах номинации в немалой степени предопределяются изменениями в общественной жизни и языковым видением объективного мира носителями языка. В. В. Виноградов придерживается такого же мнения. Состояние современного русского языка в конце ХХ века, изменения, которые в нем активно происходят, нуждаются во внимательном изучении и освещении с целью выработки оценок и рекомендаций с позиций объективности и исторической целесообразности [см. библиографию по лингвоэкологии в Сковородников 1993, 2003]. Н. С. Валгина в книге «Активные процессы в современном русском языке» описывает состояние современного русского языка, говоря о том, что в практической речевой деятельности часто наблюдаются отклонения от нормы – в произношении, в размещении ударений в слове, в употреблении грамматических форм, в словоупотреблении. Отклонения могут иметь разную природу: они могут свидетельствовать об элементарной неграмотности, недостаточной речевой культуре, но могут быть осознанными, специально запланированными, несущими определённый смысл. Такие отклонения имеют вторичный характер, рассчитаны на понимание их смысла и представляют собой литературный приём. Осознанное, специальное употребление речевых «ошибок», характеризующих ту или иную речевую ситуацию, может быть допустимым в образованной среде профессионально связанных людей, когда ошибочность речений вносит элемент непринуждённости, обычно ироничности, в общении хорошо понимающих друг друга собеседников. Это своеобразная «игра в ошибки», игра с легко воспринимаемым подтекстом. Такие отклонения становятся средством тонких и метких характеристик (см. раздел «Выразительность» в данном пособии). В другом случае – в публицистике, в художественной литературе – нарушение языковой нормы оказывается художественно значимым. Эти отклонения от нормы становятся словесным образом, средством передачи специального, характерологического смысла. Однако бесцельное отступление от нормы по причине её незнания и/или невнимательности приводит к ошибкам, «загрязняющим» речь. В современном русском языке нормы письменной и устной речи сближаются, наблюдается их активное взаимодействие. Перемены наблюдаются в морфологии, синтаксисе, словообразовании, но больше всего подвержена изменению лексика. «Уходят из употребления» целые пласты лексики, обозначающие реалии советской действительности: партком, соцсоревнование, агитбригада» и др. «Возвращаются к активной жизни» слова пассивного запаса: лексика образования – гимназия, лицей; наименования социальной структуры дореволюционной России – атаман, купечество. Многие из «возвращенных слов», по свидетельству А. П. Сковородникова, получили переоценку…буржуазия, капитализм, коммерсант, предприниматель. Создается новая фразеология: новые русские, средний класс, дикий рынок… Новым в таких клише становится именно лексическая сочетаемость слов, а не сами слова как таковые. Каждое время имеет некоторый лексический набор, слова которого в силу сложившихся обстоятельств, становятся модными, широко и разнообразно употребляемыми. Это своеобразные «знаковые» слова эпохи: модель, обвал, беспредел, тусовка, крутой и некоторые другие. Лексические процессы, как правило, сопровождаются трансформацией в семантике слова, его сочетаемости, а также в его стилистической переориентации. Наряду с этим известны благодаря своей широкой употребительности и заново созданные слова: качки (качающие мускулы), комки (комиссионные палатки), возникают, в том числе и благодаря назойливому распространению рекламы, новые штампы, например: райское наслаждение, сладкая парочка, рекламная пауза и т.д. Различные изменения в лексике сопровождаются семантическими процессами, которые способствуют расширению и обогащению словарного состава. По замечанию Н. С. Валгиной, среди семантических процессов выделяют три основных: расширение значения, сужение значения и переосмысление. Кроме того, существует ряд частных семантических преобразований, связанных с актуализацией или деактуализацией значений, процесс деполитизации и деидеологизации некоторых групп слов. Стилистические процессы в лексике характеризуются двумя направлениями: стилистической нейтрализацией и стилистическим перераспределением. Детерминоло- 111 гизация – это расширение смысла специальных слов за счет включения их в бытовые и публицистические контексты. В 80-е годы ХХ века весьма активным был процесс заимствования иноязычных слов. Сейчас активность тенденции заимствования спала, однако процесс этот и в настоящее время наблюдается. Русский язык всегда был открыт для заимствований, в его лексике большой процент составляют заимствования из разных языков. Многие из них настолько прижились в русском языке, ассимилировались им, подчинившись русской грамматике (приняли формы словоизменения и создали словообразовательные гнезда), что воспринимаются как вполне русские – «свои»: свёкла, кровать, деньги. В разные эпохи приходили к нам разные «чужие» слова. Заимствования были требованием жизни. В связи с развитием компьютерных технологий язык требует заимствований, но не бездумных, а целесообразных. Однако часто «в погоне за модой» в язык «врываются» и немотивированные, нецелесообразные заимствования, дублирующие имеющиеся в языке «свои» наименования тех же реалий действительности. Современная языковая ситуация такова, что просторечная (в том числе грубая и жаргонная) лексика вышла из ограниченной сферы употребления и активно вливается в язык современной массовой печати, звучит на телевидении и по радио. В силу известных политических, культурно-идеологических причин, порожденных распадом тоталитарной государственной системы, в книжную письменную речь в своё время, речь не спонтанную, совершающуюся в официальных рамках, – стали врываться речевые явления, прежде принадлежащие исключительно устной форме функционирования языка. Это городское просторечие, уголовно-лагерный жаргон и даже инвективная речь (бранная). Эти процессы детабуизации инвективной лексики, наблюдаемые в последнее время в печати, в электронных СМИ, в конечном счете, обусловлены, по замечаниям Н. С. Валгиной, А. С. Сковородникова [Сковородников 1993, 2003], эпохой гласности, снятием запрета на обсуждение интимной жизни популярных людей, на публикации эротического содержания. В связи с этим фактом возникает потребность в сохранении чистоты языка. Здесь и вступает в свои права лингвоэкология – наука, исследующая факторы, негативно влияющие на развитие языка и его речевую реализацию, и пути языковой и речевой реабилитации. Лингвоэкологию целесообразно понимать широко как науку, ориентированную и на коммуникативные нормы, и на нормы литературного языка. Терминология науки «Лингвоэкология» А. П. Сковородников предложил в своё время введение в научный обиход специальной лингвоэкологической терминосистемы: Загрязнители языка/речи – любые слова или обороты, противоречащие структурно-языковым, коммуникативно-прагматическим или этико-речевым нормам, снижающие качество языка/речи и комфортность речевого общения. Лингвоэмиссия (эмиссия языковая) – уровень загрязнения окружающей языковой/речевой среды – определяет воздействие загрязнителей языка и других минус-факторов на развитие языка и состояние общественно-речевой практики. Коэффициент загрязненности речи (текста) – отношение количества загрязнителей (языка/речи) к общему количеству языковых единиц дискурса (текста). Дигрессия языковая/речевая (лингводигрессия) – ухудшение состояния языка и снижение уровня культуры общения на данном языке. Синдром языковой (лингвосиндром) – лингвоэкологическое понятие, нарушение равновесия (баланса) языковой системы в каком-либо отношении в период социального стресса (революции, смена общественно-экономической формации и т.д.). Зона лингвоэкологической чрезвычайной ситуации – участок национального языка (территориальный диалект) или какая-либо языковая литературная норма (или группа норм), где происходят устойчивые отрицательные изменения (нарушения), угрожающие существованию либо стабильности языковой подсистемы или нормы. Красная книга или красный список – список слов, наименований (в том числе – топонимов, антропонимов), находящихся под угрозой исчезновения. Лингвотоксикология – раздел лингвоэкологии, занимающийся изучением воздействия особо опасных загрязнителей на систему языка или какой-либо его подсистемы. Буферная емкость лингвосистемы – способность языка противостоять воздействию загрязнителей; количество загрязнителей, которое язык может поглотить без заметных отрицательных для него последствий. Лингвогомеостаз – способность языка или его подсистемы поддерживать динамически устойчивое равновесие в изменяющихся внешних (экстралингвистических) условиях. Ниша лингвоэкологическая – совокупность всех языковых и экстралингвистических факторов, необходимых для существования и нормального функционирования языковой единицы или для заполнения языковой лакуны. Право лингвистическое – совокупность правовых норм, регулирующих отношение общества его институтов и отдельных членов к языку и речи [см. библиографию работ А. П. Сковородникова в Сковородников 2003]. 112 Наличие данной терминсистемы еще раз свидетельствует о том, что лингвоэкология в настоящее время приобрела статус науки. Факторы, нарушающие чистоту языковой/речевой среды Для того, чтобы оценить состояние лингвоэкологической среды, необходимо выделить те факторы, которые нарушают чистоту языка/речи. При выявлении этих факторов за основу целесообразно взять классификацию А. П. Сковородникова, который называет следующие языковые синдромы [Сковородников 1993]: 1. Оскудение активного словарного запаса, забвение многих семантически ценных слов и фразеологизмов, происходившее, в частности, в результате отлучения народа от церковнославянских истоков русского литературного языка. В этой связи и возникало большое количество речевых ошибок, например «да имеющий глаза – увидит»… вместо «имеющий уши слышать, да услышит». 2. Табуирование в годы тоталитарного режима (наложение негласного запрета на использование) ряда слов-понятий, связанных с обозначением общечеловеческих ценностей (милосердие, сострадание, благотворительность). Их называли в то время «поповскими словечками». Но, благодаря гласности, демократизации и усилиям прессы 1991–1993-х годов идёт процесс реабилитации многих из названных слов-понятий. Сейчас нельзя сказать, что на какие-либо употребления слов нанесены запреты, но надо отметить, что многие понятия ушли в пассивный запас. По свидетельству учёных [см. Сковородников 1993, 2003], уходят из употребления целые пласты лексики, обозначающие реалии советской действительности: «партком», «соцсоревнование», «колхоз», «агитбригада»; стандартные клише, сложившиеся за годы советской власти: «председатель колхоза», «ударник коммунистического труда», «советский образ жизни». Многие выражения из ритуального языка социального общества получают отрицательную оценочность, употребляются в иронических контекстах: светлое будущее. На базе подобных клише по их образцу возникают иронические сочетания типа «светлое прошлое», «вперед к капитализму». Возвращаются к активной жизни слова, бывшие в пассивном запасе языка: «атаман», «губернатор», «департамент» «гимназия», «лицей» и т.д. Многие слова получают переоценку значения: «коммерсант», «биржа», «торги» – раньше имели резко отрицательную оценку, сейчас эти слова стали нейтральными. 3. Употребление слова без точного представления о его семантике: например, «…клиенты медвытрезвителя», «препосланы за рубежом толстые монографии.» вместо «посвящены … монографии…». 4. Активен в настоящее время процесс лексического заимствования, многие из заимствованных слов необходимы в связи с развитием науки и техники. Заимствования хороши еще и тем, что они в языке не остаются изолированными, а вступают в словообразовательные отношения в системе русского языка, т.е. на их базе образуются исконно-русские неологизмы (спонсорский, лизинговый). Однако наряду с целесообразными заимствованиями присутствуют и немотивированные, а значит, – нецелесообразные. 5. Утрата знаковой целесообразности и эстетического вкуса в области номинаций, в том числе неблагозвучные и малопонятные аббревиатуры, а также их нагромождение, «утрата семиотической целесообразности» в номинациях собственных и нарицательных имён: Октябрина Ивановна, Стелла Наумовна Косолапов; «… руководитель пресс-службы ГУБОП СКМ МВД России Олег Ельников». (АиФ, 2003, № 1–2, янв.), «КонфОП» (конфедерация общественных потребителей) – (АиФ, 2003, № 1–2, янв.), «ЧР» (Чеченская Республика) – (там же). 6. Речевые штампы (в том числе и эвфемистические): 1990-е годы – «пламенный борец за мир и социализм», 2000-е годы – «люди иной ориентации», «временно переселённые», сочетания со словом «золото»: «белое золото» (хлопок), «черное золото» (уголь), «голубое золото» (гидроэнергия), «зеленое золото» (лес), «мягкое золото» (пушнина), сочетания со словом «фронт»: «фронт работ», «фронт урожая», «фронт уборки». 7. «Прямое языковое насилие в виде «навешивания (наклеивания) ярлыков» является прямым следствием идеологического экстремизма. Процесс ярлыкообразования имеет давнюю традицию. Некоторые ярлыки дожили до наших дней со времен гражданской войны. Например, «враг народа». Совр. – «красно-коричневые» (коммунисты), «новые русские». В основном они носят социально-политический характер и отрицательную окраску. 8. Синдром немотивированного использования канцеляризмов. А. П. Сковородников пишет о частотности использования их в СМИ. «…Случаев заражения при переливании крови не реализовано…», «взять курс на внедрение приемов…», «мобилизовать себя на выполнение хозяйственных директив», «нацелить внимание на решение..», «охватить всех детей обучением», «развернуть культмассовые мероприятия», «заострить вопрос», «увязать вопрос», «утрясти вопрос»; слова «дело», «факт»: («в деле ознакомления школьников с произведениями искусства» и т.д.). 9. «Своеобразный демографический взрыв» сквернословия – синдром, выделенный А. П. Сковородниковым, сегодня усиливается синдромом «повышенного внимания к интимной сфере отношений» и выливается часто в языковую распущенность: «Понимаю, как вам трудно: хочется и сексом позаниматься, и «формально сохранить девственность». Поэтически говоря, оргазм – это же как свободный полет, улетная штука…» – (КП, 2002); «А у вас стоит… окно» (Рекламный щит). Подобного рода высказывания частотны в рекламе. Здесь следует заметить, что в русской языковой картине мира не принято эксплицировать (прямо словесно определять) интимную сферу человеческих отношений. Подобная экспликация претит национальной этике: русская языковая картина мира предполагает сокровенное оставлять сокровен- 113 ным, поэтому реклама прокладок, нижнего белья, предметов интимного туалета вследствие этого часто превращается в антирекламу и вызывает раздражение собеседника. Возмущает его и присутствие слов типа «сортир», «сопли» на страницах информационных газет: «Насморк: атака на сопли» (АиФ, 2003, № 1–2, янв.); «Да если бы это было так, 70% москвичей до сих пор по сортирам бы сидели» (АиФ, 2003, № 1–2, янв. – статья о работе конфедерации по защите прав потребителей). 10. Еще один синдром, возникший «в условиях доминирования технократического мышления и утраты национальных и общечеловеческих этнических ценностей, – лингвоцинизмы» («слова и словосочетания, в которых получили отражение психология технократизма, негуманности социального мышления): «раскулачивание» (насильственное лишения зажиточных крестьян собственности), «бросить кого-либо на…» (назначить на какую-либо работу), «расходовать» (стрелять); «рабсила», «людской материал», «человеческое сырье». «Накопитель» – это слово из лагерного лексикона», но оно обозначает помещение в аэропорту, куда собираются люди перед выходом на взлетную полосу; «обезьянник». 11. Процесс вульгаризации речевого общения тесно связан с развитием жаргонов и появлением новых жаргонизмов. Со страниц сегодняшних газет не исчезают «блатные» слова. Названный синдром обусловлен, на наш взгляд, смешением понятий «демократизация языка» и «языковая распущенность». См. об этом ранее. 13. «Экологическая точка зрения в применении к языку ставит в повестку дня не только проблему реабилитации и реставрации так или иначе утраченного языкового богатства, но и проблему бережного отношения к новым словам, в частности проблему изучения и пропаганды» неологизмов» [Сковородников 1993]. Солженицын А.И. «Архипелаг ГУЛАГ»: «В записках Макеева выбрюзжано все их сектантское раздражение». Совр. – «Это подразумевает отсутствие каких-либо прочащих отношений с сепаратистами, с одной стороны, и неангажированность федеральными властями – с другой» (АиФ, 2003, № 1–2, янв.). 14. В центре лингвоэкологии находится и проблема языковой нормы. Нарушение литературной нормы – явление настолько частотное, что часто даже людей журналистской профессии – «несущих культуру в массы», трудно убедить в необходимости строго соблюдать литературную норму и нормы коммуникативные. К сожалению, встаём перед необходимостью фиксировать сегодня факт орфоэпического и орфографического, грамматического и стилистического бескультурья. [См. об этом Лекцию 9]. Актуальна в настоящее время и проблема переноса слов на страницах печатного текста любого стиля. Зачастую это замечание пытаются снять через ссылку на специфику компьютерного набора текста, однако подобную ссылку на авторитеты информационных технологий нельзя рассматривать как «оправдание» графической вседозволенности, ведущей к произволу. 15. Ещё одним лингвоэкологическим нарушением становится нарушение речевого этикета: излишняя интимизация общения, «камерность» и фамильярность в отношениях с адресатом, с одной стороны (часто нивелировка оппозиции «ТЫ–ВЫ»); небрежность, и даже неприкрытая грубость, с другой, к сожалению, характерны сегодня не только для разговорной (устной и письменной) речи, но для речи художественной и публицистикой (в частности – речи СМИ). Таким образом, характеризуя лингвоэкологию сегодня, следует отметить, что она представляет собой молодую развивающуюся науку, формирующую свой терминологический аппарат. Задачами лингвоэкологии становятся задачи сохранения чистоты речевой и языковой среды обитания. Решение этих задач обеспечит стабильность культурного развития и воспитания членов общества в целом. Основной целью лингвоэкологии как науки становится цель обеспечения эффективного коммуникативного пространства. Литература: Григорьев 1990: Григорьев В. П. Культура языка и языковая политика // Русская речь. – 1990. – № 1; Костомаров 1987: Костомаров В. Г. Перестройка и русский язык// Русская речь. – 1987. – № 6; Скворцов 1988: Скворцов Л. И. Культура языка и экология слова // Русская речь,. – 1988. – №№ 4, 5; Сковородников 1993: Сковородников А. П. Вопросы экологии русского языка. – Красноярск, 1993; Сковородников 2003: Сковородников А. П. Лингвистическая экология // Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник. – М., 2003. Лекция 10 ЛИНГВОЭКОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В РЕСПУБЛИКЕ ХАКАСИЯ Общая характеристика лингвоэкологической ситуации в республике На протяжении шести лет коллективом сотрудников Лаборатории лингвокультурологической коммуникации под руководством авторов данного пособия ведётся сопоставительный анализ прагматики и антипрагматики текстов центральных и республиканских средств массовой информации (СМИ). Начатый в 1998 году лингвистический эксперимент включает в себя многоуровневое системное сопоставительное исследование жанровой структуры, стилевых и элокутивных особенностей современных газет, радио и телевидения в соотнесённости с выявлением специфики коммуникативных стратегий и тактик центральных и республиканских СМИ. Предполагаемым итогом эксперимента станут, с одной стороны, выяв- 114 ление и систематизация «плюс»-факторов, увеличивающих степень интенсивности прагматики, и «минус»факторов, разрушающих прагматический потенциал печатного и устного слова; с другой стороны, – разработанные и предложенные журналистам (в первую очередь – журналистам республиканских СМИ) рекомендации к усилению языковой и речевой экспрессии. Под прагматикой понимается воздействующая сила публицистического слова на адресата речи (в данном пособии она будет анализироваться лишь на уровне элокутивной системы газетного текста). В рамках антипрагматики необходимо обратить внимание на факторы, «загрязняющие» лингвоэкологическую среду в широком смысле (в частности, на фактор нарушения чистоты языковой/речевой среды через нарушение литературных норм (лексических, словообразовательных, фразеологических, грамматических [морфологических, синтаксических], стилистических) в текстах центральных и республиканских газет). Антипрагматика различных газет как местного, так и центрального уровней различна. По данным 2002–2003 гг. [см., например, Пекарская 2003: 28–33; Савченко (Васильева), 2003], степень «загрязнённости» центральных газет располагает их в такой последовательности (от самой экологически «сомнительной» – к самой экологически «чистой»): «Комсомольская правда» (18,8% ошибок от общего числа), «Аргументы и факты» (15,6%), «Московский комсомолец» (14,7%), «Известия» (14%), «Российская газета» (7%). Местные издания в этой связи занимают такие позиции: «Аргументы успеха» (9,8% ошибок от общего числа), «Взгляд» (6,9%), «Абакан» (5,8%), «Хакасия» (5,4%), «Шанс» (2%) [данные 2002–2003 гг.]. Среди допускаемых ошибок как на уровне центральных, так и на уровне республиканских газет на первое место выходят лексические (во всём своём многообразии), связанные с особенностями употребления слова в тексте в соответствии со спецификой его семантики. Ср.: «Задержанные дали признательные показания и сообщили детали случившегося» [Абакан 2003] (подмена понятий: ср.: правдивые показания); «Однако не статьи, которые всё же появились, достойны интереса в силу того, что сообщают много новых исторических фактов из истории прошлых переписей» [Хакасия 2002] (нарушение лексической сочетаемости, тавтология). «Аргументы успеха» [2003] зачастую контаминируют лексические и морфологические погрешности: «А вот губернатор В. Яковлев появился лишь в аэропорту «Пулково» на прилёте и отлёте российского президента». Если давать краткую характеристику местным газетам, то можно фиксировать следующее: в газете «Абакан» преобладают лексические ошибки, «Шанс» невнимательно относится к особенностям лексической сочетаемости, «Аргументы успеха» не оберегают себя ни от одного типа ошибок, допуская их на всех языковых уровнях, во «Взгляде» массово встречаются опечатки. Специфику лингвоэкологических нарушений центральных газет определяет их вульгаризация [о факторах нарушения чистоты языковой среды см., например: Сковородников 1993]. Самой «неблагонадёжной» здесь, как это ни парадоксально, является газета – «учитель молодежи» – «Комсомольская правда» (справедливости ради следует отметить, что другие виды ошибок в ней не частотны): например, выражение «морда учительницы» является здесь самым безобидным. «Аргументы и факты» также не стесняются в употреблении вульгаризмов и сквернословий; «Российская газета» страдает синдромом немотивированных заимствований; в «Известиях» преобладают лексические ошибки, из них «самые любимые» – «подмена понятий» и «оскудение активного словарного запаса, забвение семантически ценных слов и фразеологизмов» (по классификации А. П. Сковородникова), иными словами, – «неправильное использование церковнославянской лексики»; «Московский комсомолец», как и «Комсомольская правда», «воспитывает» молодёжь на «образцах» сквернословия, вульгаризмов, жаргонизмов с использованием «наглядной агитации» в качестве огромного количества порнофотографий. А. Д. Васильев, автор книги «Слово в Российском телеэфире. Очерки новейшего словоупотребления», замечает: «Следует признать небезосновательными и такие оценки: «Телевидение за последние годы превратилось в одно из самых эффективных средств управления страной (Россией)»» [Васильев 2003: 36]. Со всей очевидностью следует признать, что и прессу можно причислить к подобным средствам управления. И тем досаднее слышать заявления журналистов: «Мы ошибались и оговаривались, ошибаемся и оговариваемся, будем ошибаться и оговариваться» (В. Перекотий. Дела. Афонтово. 8.2.99) [цит. по кн.: Васильев 2003: 33]. Представленные фрагменты анализа лингвоэкологической ситуации современных газет демонстрируют, с одной стороны, яркое проявление языковой агрессии, с другой стороны, к сожалению, часто не способствуют формированию как культуры вообще, так и речевой культуры в частности, и в этом смысле явно не содействуют реализации Федеральной целевой программы «Русский язык» 2000–2005 гг., а также Республиканской целевой программы «Защита и развитие языков Республики Хакасия» 2001–2005 гг. Подобного рода антипрагматика газетной публицистики не повышает и авторитет той или иной газеты, а часто вследствие этого газеты теряют своих читателей. И дело обстояло бы совсем плохо, если бы не срабатывала антиномия: антипрагматика-прагматика. Прагматика современных газет проявляется, в том числе, в умелом использовании элокутивных (изобразительно-выразительных) средств, способствующих повышению выразительности речи. Самой прагматически значимой местной газетой является «Шанс» (элокуция – 14,1%), на второе место выходит «Абакан» (7,1%), третье занимают «Аргументы успеха» (6,8%), на четвёртом – «Хакасия» (5%), «Взгляд» и в этом смысле «тревожит» читателя: второе место по степени «загрязнённости» сочетается с минимальной экспрессией (4,2%). 115 Центральные газеты по степени снижения языковой/речевой выразительности выстраиваются в следующий ряд: «Комсомольская правда» (самый высокий уровень выразительности – 19,8%. Этот факт, на наш взгляд, является пугающим: воинствующая вульгаризация сопровождается высокой экспрессивной силой словесного воздействия. Как здесь не вспомнить требование Античного канона: Риторика – это искусство слова, наука об искусстве слова и этика! Риторика не возможна без этики!); «Московский комсомолец» (19,6%: та же ситуация); «Аргументы и факты» (14%), «Известия» (5,9%), «Российская газета» (3,6%). Останавливаясь на прагматике местных газет, заметим, что среди усилителей изобразительности чаще встречаются стилистические фигуры (29,3%), чем тропы (10,3%). Среди усилителей выразительности схема «фигура+фигура» является самой частотной (27,7%), на второе место выходит схема «троп+фигура» (22,4%), самой малочастотной становится схема «троп+троп» (10,3%). Это свидетельствует о следующем: малочастотность использования тропов приводит к снижению образности языка, т.к. основные функции тропов – это создание образа, усиление впечатления, выделение предмета речи из ряда подобных, выражение эмоционального состояния. Стилистические же фигуры не создают образа как такового, они лишь подчёркивают, актуализируют значимую информацию. Вместе с тем, состав используемых тропов и фигур достаточно разнообразен. Это такие тропы, как: эпитет, метафора (в т.ч. олицетворение, антиолицетворение), гипербола, метонимия (в т.ч. синекдоха, антономасия, аллегория), сравнение, перифраза. Самым частотным является эпитет (в том числе эпитет-гипертроп) – 32,6%, на втором месте – метафора (30,2%), в рамках метафоры наиболее частотно олицетворение (18,3%). Метонимия также достаточно распространена (9,3%), перифраз, сравнение, антиолицетворение – менее частотны (по 2,3%). Среди фигур наиболее употребляемыми стали аллюзия (23,4%), апозиопеза (16,9%), эллипсис (13%), риторический вопрос (7,8%), прозиопеза (5,2%), инверсия (3,9%), интерзиопеза (3,9%), градация, повтор, анаподотон, антанаклаза, полисиндетон, риторическое обращение и др. фигуры являются менее востребованными, несмотря на свою достаточно сильную прагматику (от 1% до 2,6%). Возможно, этот факт связан с тем, что авторы статей в тех или иных газетах не в полной мере владеют именно системой экспрессивного словесного выражения. В связи с этим, очевидно, небезынтересными станут некоторые рекомендации журналистам, предлагаемые нами в желании способствовать повышению прагматики современных газетных СМИ: 1. Использовать элокутивные средства системно с учётом особенностей их функционирования (инверсия, повтор, парцелляция и др. фигуры актуализируют значимую информацию; эллипсис, как правило, способствует передаче динамики, показу быстрой смены событий; аллюзия предполагает наличие пресуппозиции [фоновых знаний], поэтому может способствовать как передаче комизма, так и передаче трагизма ситуации, как и зевгма; тропы создают яркие, неповторимые образы и т.д.). 2. Использовать элокутивные средства уместно и целесообразно (например, сравнение цвета маминых глаз с цветом стекла пивной бутылки, вряд ли, будет способствовать усилению образа, скорее такая речевая реализация приведёт к уже рассматриваемой вульгаризации, а значит, – антипрагматике). 3. Что касается схем совместного использования изобразительно-выразительных средств, то самой оптимальной является «троп+фигура» вследствие того, что троп создаёт образ, а фигура подчёркивает его рельефность, тем самым усиливая воздействие на читателя. 4. Кроме словесных элокутивных средств небезынтересно использование экспрессивной графики и орфографии. 5. Повышает прагматику всей статьи газетный заголовок, поэтому он должен быть лаконичным, но содержательно ёмким, чему способствует умелое построение заголовочного высказывания с использованием контаминации и конвергенции изобразительных средств. 6. Тот же принцип следует класть и в основу рекламных текстов, реклама будет воздействовать, если станет краткой по форме, глубокой по содержанию, яркой по языку; если она не забудет учесть менталитетные и гендерные особенности. Рекомендации журналистам по соблюдению лингвоэкологических требований 1. Необходимо обращать особое внимание на лексический (словесный) уровень языка: – употреблять слова в полном соответствии с их семантикой (значением). Если есть сомнения в правильности употребления, лучше обратиться к толковым словарям русского языка; – следить за целесообразным использованием заимствованных слов: если возможно использование русского эквивалента в тексте, не стоит прибегать к заимствованию. Нежелательно присутствие большого количества заимствований в пределах одного предложения, текста; – особенно осторожно нужно относиться к использованию церковнославянской лексики: её употребление должно быть рациональным и уместным, с одной стороны, с другой, – семантически оправданным (прежде, чем употребить такое слово, следует уточнить его семантику); – при использовании в тексте местоимений, местоименных и служебных (союзов, частиц) слов, стоит соотнести их употребление со спецификой коммуникативного задания и особенностями построения фразы (уместностью в предложении и в тексте); – следует быть внимательнее при употреблении форм числительных в тексте и их изменении: обе части сложного числительного должны согласоваться в роде, числе и падеже с сопутствующим существительным; 116 – не стоит увлекаться речевыми штампами, ярлыками, техницизмами, эвфемизмами, исключить из обихода лингвоцинизмы; – нужно учитывать лексическую, грамматическую, морфологическую сочетаемость слов при построении предложений или целого текста. 2. На уровне словообразования: – не стоит заниматься нецелесообразным словотворчеством, которое может повлечь за собой нарушение лингвоэкологической нормы, что приведёт к засорению языка/речи; – аббревиатуры тоже требуют внимательного использования, неблагозвучные и нецелесообразные сокращения засоряют нашу речь. 3. Не следует упускать из вида следование морфологическим нормам: – если сомневаетесь в той или иной глагольной форме, обратитесь к правилам употребления этих форм в предложении, то же самое касается грамматических категорий всех частей речи (особенно – категорий падежа и числа). 4. При составлении текста автор должен учитывать стилистическую сочетаемость слов: стилистические ошибки встречаются очень часто во всех газетах, что свидетельствует в ряде случаев о недостаточно развитом языковом чутье и языковой культуре. 5. Под строгим наблюдением и контролем должен происходить набор текста: достаточно частотны как ошибки переноса (не было и не будет переноса «свободного»: любой перенос подчиняется как правилу открытого слога, так и правилу морфемного членения), так и ошибки-опечатки. Эти замечания относятся ко всем авторам, создающим свои произведения. Обратим внимание на «индивидуальные синдромы» лингвоэкологической болезни различных газет центрального и местного уровня: Журналистам «Абакана» следует обратить внимание на соблюдение всей палитры норм литературного языка: в названной газете встречаются все типы отклонений от литературных норм. Самое частотное нарушение – употребление слова без точного представления о его семантике. Подобного рода нарушения приводят к отклонениям от коммуникативных норм: логичности, точности, уместности и др., что затрудняет понимание текста. Журналистам «Хакасии» нужно бережнее обращаться со словообразовательной нормой. «Любимая» ошибка этой газеты – нецелесообразное словотворчество: использование слов, которых нет в литературном языке. Журналистам «Шанса» необходимо соблюдать стилистические нормы, то есть не нарушать принципа коммуникативно-стилистической целесообразности и стилистической сочетаемости слов Журналистам «Взгляда» и «Аргументов успеха» следует особо внимательно относится к лексическим и фразеологическим нормам (не нарушать законов семантической сочетаемости, состава и значения фразеологизма). В названных газетах допускается большое количество словообразовательных ошибок – неблагозвучные аббревиатуры (нельзя сокращать всё подряд) и словотворчество (есть резоны обращения к толковым словарям и справочникам). Морфологические (неправильное употребление форм слова) и стилистические (нарушение стилистической сочетаемости слов) ошибки тоже встречаются. Но самая большая беда этого издания – невнимательность, приводящая к великому множеству опечаток. К журналистам «Комсомольской правды», «Аргументов и фактов», «Московского комсомольца» хочется обратиться с просьбой сократить употребление в своих статьях жаргонных слов, вульгаризмов и нецензурной лексики: жаргон здесь поглощает нормативную лексику, а это яркий показатель невысокого уровня как общей, так и речевой культуры. Журналистам «Российской газеты» нужно поменьше употреблять разного рода неуместных заимствований. Журналистам «Известий» следует осторожно относится к употреблению библейской лексики. Грешат «Известия» и такой лексической ошибкой, как подмена понятия (нужно точно знать семантику употребляемых слов, если возникают сомнения – следует обращаться к толковым словарям). Литература: Актуальные проблемы культуры речи 1970: Актуальные проблемы культуры речи / Под ред. В. Г. Костомарова и Л. И. Скворцова. – М., 1970; Былинский 1996: Былинский К. И. Язык газеты. – М., 1996; Бельчиков 2000: Бельчиков Ю. А. Стилистика и культура речи. – М., 2000; Валгина 2001: Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке: учебное пособие. – М., 2001; Васильев 2003: Васильев А. Д. Слово в Российском телеэфире. Очерки новейшего словоупотребления. – М., 2003; Васильева 1982: Васильева А. Н. Газетно-публицистический стиль речи. – М., 1982; Виноградов 1972: Виноградов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). – М., 1972; Головин 1988: Головин Б. Н. Основы культуры речи. – М., 1988; Голуб 1999: Голуб И. Б. Стилистика русского языка. – М., 1999; Горбачевич 1981: Горбачевич К. С. Нормы современного русского литературного языка: пособие для учителя. – М., 1981; Кожина 1993: Кожина М. Н. Стилистика русского языка: учебник для педагогических институтов. – М., 1993; Колесов 2001: Колесов В. В. «Как наше слово отзовется…» – СПб., 2001; Костомаров 1971: Костомаров В. Г. Русский язык на газетной полосе. – М.,1971; Костомаров 1999: Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. – СПб.,1999; Пекарская 2003: Пекарская И. В. Прагматика и антипрагматика современных СМИ (на примере сопоставительного анализа центральных и республиканских газет) // Актуальные проблемы изучения языка и литературы – Абакан, 2003; Русский язык конца ХХ столетья 2000: Русский язык конца ХХ столетья (1985-1995) / Отв. ред. Земская Е. А. – М., 2000; Русский язык сегодня 2000: Русский язык сегодня / Отв. ред. д-р филол. н. проф. Крысин Л. П. – М., 2000; Савченко 2003: Савченко О. Н. (Васильева) Лингвоэкологические проблемы современных средств массовой информации (периодическая печать). Научный руководитель Пекарская И. В. – Дипломная работа. – Абакан. 2003; Скворцов 1996: Скворцов Л. И. Экология слова, или поговорим о культуре русской речи. – М., 1996; Сковородников1993: Сковородников А. П. Вопросы экологии русского языка. – Красноярск, 1993.; Шапошников 1998: Шапошников В.Н. Русская речь 1990-х. Современная Россия в языковом отображении. – М., 1998. Какалогии (ошибки) в СМИ РХ 117 Лингвоэкологическая ситуация в РХ характеризовалась через анализ загрязнений чистоты языковой/речевой среды языка СМИ в газетном варианте. Представим некоторые примеры. «Абакан» Лексические ошибки: 1. Подмена понятия: «Задержанные дали признательные показания и сообщили детали случившегося» («показания» не могут быть «признательными», скорее всего, здесь уместно словосочетание «правдивые показания»). «И вердикт врача был безжалостным» (вердикт может вынести только судья). «Возможны романтические искушения». 2. Плеоназмы: в рамках одного предложения – «До этого все они вели паразитический образ жизни, нигде не работали и были уже неоднократно судимы» (Паразитический образ жизни – это жизнь на средства, получаемые от чужого труда, тунеядство, то есть, слово «паразитический» уже предполагает, что «они нигде не работали»); «Там оно (тело) и было потом обнаружено случайными людьми, которые позвонили по телефону «02». 3. Многосоюзие-какология: «Так что не исключено, что скоро поезд из Красноярска привезет Александра Геннадьевича на встречу с Алексеем Ивановичем». 4. Неточное использование местоимений и местоименных слов: «В четвертой школе уже есть один спортзал, но, согласитесь, с их количеством трудно переборщить». «Главные задачи праздника – воспитание уважения к людям труда, повышение их профессионального мастерства, привитие молодежи интереса к рабочим профессиям, а также улучшение качества продукции предприятий республики и культуры производства». 5. Немотивированное заимствование: «Когда свидетель инцидента вышел на улицу, мальчика уже не было». 6. Штампы (часто с нарушением лексической сочетаемости): «Добавим, что преступление уже раскрыто по «горячим следам». «На китайском рынке прошел рейд специалистов санэпиднадзора и санитарной милиции». «Там уже проходят культурные мероприятия». 7. Нецелесообразные метафоры: «Эти жесткие правила простираются до самого верха исполнительской вертикали без всяких исключений». 8. Нарушение законов семантической сочетаемости слов: «Таким радостным духом возрождения светлых сил и был проникнут ритуал праздника Чыл пазы, который в прошедшую субботу широко отмечен в Черногорском парке» («ритуал» – порядок обрядовых действий при совершении какого-нибудь религиозного акта, например, погребения; «праздник» – это день торжества, установленный в честь или в память кого-чего-нибудь). «Водитель попытался дать отпор удальцам, за что поплатился порванной курткой и плевками». Поплатиться плевками нельзя, к тому же не своими, по тексту: водителя заплевали. «Развлечения связаны с опасностью травм». «Скорпион: Систематический дух противоречия…» 9. Употребление слова без точного представления о его семантике: «Медицинские работники всех рангов должны хорошо знать клиническую картину проявления атипичной пневмонии, чтобы принимать срочные меры для изоляции и лечения больного, подчеркнул он». «В среду, 14 мая, в Абакане около 14.00 в районе дома №181 по улице Дзержинского водитель иномарки темного цвета при движении назад допустил наезд на шестилетнего мальчика». Лексико-совообразовательные ошибки (словосочинительство): До чего же веселый, добрый, разноязыкий народ живет в нашей Хакасии!» (в русском языке нет слова «разноязыкий»). Морфологические ошибки: «На станции, в изыскательской квартире, жил Рогательников без семьи». Стилистические ошибки: «…явилась на наши очи легенда питерского и русского рока – группа «Аквариум» во главе с самим Борисом Борисовичем…» «Хакасия» Лексические ошибки: 1. Тавтология: «Однако не статьи, которые все же появились, достойны интереса в силу того, что сообщают много новых исторических фактов из истории прошлых переписей». 2. Клише с нарушением лексико-словообразовательной нормы: «Тем боле, что руководство МВД само кровно заинтересовано в изживании практики сокрытия преступлений». 3. Нецелесообразные метафоры: «Их мир красочен и пронизан юмором». «Потягаться за высший балл в номинации «самая скандальная» реформа электроэнергетики может, пожалуй, лишь только с дебатами по поводу предстоящего предела». «Забуксировал и федеральный закон «Об электроэнергетик»». 4. Нарушение законов семантической сочетаемости слов (часто совместно с грамматическими отклонениями): «Увы, но подобного рода казусы время от времени проскальзывают в работе органов внутренних дел по всей России». «На ней представлены подлинные мемориальные вещи ученого Н. Ф. Катанова». 5. Неустранённая многозначность: «Скульптуру из дерева В. Путина на коне можно лицезреть на территории исправительного учреждения…». Словообразовательные ошибки (контаминация): «Забуксировал и федеральный закон «Об электроэнергетике»…»: нет такого слова в русском языке, есть – «забуксовал» и «буксир». Грамматические ошибки: «Потягаться за высший балл в номинации «самая скандальная» реформа электроэнергетики может, пожалуй, лишь только с дебатами по поводу предстоящего предела». «Шанс» 118 Лексические: 1. Заимствования: «Вариаций немного, зато на любой вкус: от обвинений в лоббировании интересов алюминиевого холдинга и начале тирании в отдельно взятой республике до трогательной заботы о его же здоровье». «Помимо виновников торжества – сотрудников «Шанса» - на фуршет были приглашены главные редакторы местных СМИ…». 2. Смешение слов-паронимов: «Бурый рис одержит много витаминов группы В». Фразеологические: Неустранённая многозначность: «Будет с наслаждением и достоинством писать стоя, гордо держа в кулаке свое мужское достоинство» (здесь присутствуют ещё и лексические ошибки – позиционнолексический повтор, нарушение лексической (семантической) сочетаемости). Словообразовательные: 1) Неблагозвучные аббревиатуры: «О том, как оценивают эту ситуацию в Управлении ФСНП РФ по РХ, рассказывает заместитель начальника…» Стилистические: Вульгаризация речи в рамках смешения стилей: «И все это бедолага-мужчина делает ради того, чтобы склонить объект вожделения, Прекрасную Даму, к сексуальному буйству, чувственной нирване…». «19 марта на наконец-то состоявшейся ХVI сессии Верховного Совета Хакасии без особых дебатов и проволочек депутаты сразу в трех чтениях приняли закон…» «Аргументы успеха» Графические: «Лучшим среди мужчин и женщин будут вручены новенькое автомобили ВАЗ, знаменитые «девятки». Лексические ошибки: 1. Подмена понятия (семантическая несочетаемость): «Когда Владимир Владимирович приедет в Америку с ответным визитом, он сможет страшно отомстить». 2. Вульгаризация речи, сквернословие: «Наш народ не видит или не хочет видеть, что он буквально ходит перед всем миром с расстегнутой ширинкой!.. Я уверяю. Вас, мы найдем в завалах российского хлама массу интересного!.. Не обижайтесь, но я скажу: пресса многие десятилетия жила, засунув язык в задницу». «Охрана милицией проституток – это лишь цветочки …и так далее». Словообразовательные (словосочинительство) и грамматические (морфологические) ошибки: «А вот губернатор В. Яковлев появился лишь в аэропорту «Пулково» на прилёте и отлёте российского президента». «22 марта 6 спортсменок сошло с трассы». Стилистические ошибки (смешение стилей, в том числе на уровне семантической несочетаемости): «И это изменит политический пасьянс». «Взгляд» Графические: «По словам главы Правительства Хакасии, для реализации президентского послания, прежде всего, необходимо привести в соответствие с федеральным законодательством 19 правовых нормативных актов, приятых в разное время парламентом республики». «В связи с распадом СССР «за границей» оказалось около 20 процентов граждан, которые родились, выросли и долгое время жил в пределах Российской Федерации». «На днях «главной спасатель» был официально представлен Председателю Правительства РХ и своим будущим подчиненным». Лексические: 1. Штампы (в том числе перифрастического характера): «Еще десять лет назад проблемы наркомании в нашей солнечной республике практически не существовало». 2. Нарушение законов семантической сочетаемости: «Правительство Хакасии не планирует пересматривать макроэкономические показатели развития экономики Республики в свете послания Президента России». «Будущее при этом распростерлось даже дальше, чем 2008 год» (последний пример демонстрирует образное противоречие). 3. Жаргонизмы: «На учете состояло лишь считанное количество нарков, которым для того, чтобы найти и принять дозу, приходилось проявлять чудеса изобретательности. Каждый торчок находился под неусыпным контролем участковых и оперов». Словообразовательные: «Контракт о поставке Малайзии 18 истребителей Су-30МКМ на общую сумму 900 млн. долларов парафирован в столице государства Куала-Лумпуре». Грамматические: Морфологические: «В связи с распадом СССР «за границей» оказалось около 20 процентов граждан, которые родились, выросли и долгое время жил в пределах Российской Федерации». Синтаксические (инверсия): «И счетные палаты таки уже существуют в 75 краях, областях и республиках России». Стилистические: «…не фиг потворствовать похоти…». «Комсомольская правда» Лексические ошибки: 1. Неточное использование служебных слов: «Домашний телефон Ларенс, собственноручно оставленный ею своим визави, оказался левым. Абонент, однако, пожаловался, что в последнее время по этому номеру спрашивают какую-то Иру». (1996, 18 февр.) «Президент кампании успехи связывает с принципом видения перспективы, которая нередко предполагает отказ от заманчивой сиюминутной выгоды. О серь- 119 езных же перспективах «Медведя» говорит учреждение четырех дочерних предприятий в различных сферах бизнеса». 2. Неаргументированные заимствования: не открытие новой закусочной, а «инаугурация третьей закусочной этой же фирмы». Морфологические ошибки: «Вот они кусты, на которых незаметно растут плоды, порадующие (вместо – «которые порадуют») нас в августе». Стилистические: «…и голым задом на него садились…» «Аргументы и факты» Лексические ошибки: 1. Подмена понятия (к образному противоречию приводит семантическая несочетаемость): «Ира Салтыкова довела этот стиль до маразма. Не обладая никакими вокальными данными, она взлетела, как метеор, используя мелодии гениальной «музыкальной шкатулки»». 2. Употребление слова без точного представления о его семантике: «Если бы не очень нормальная ситуация, когда мультимиллионер отец огромными финансовыми вливаниями обеспечивает триумфальный прорыв дочурки в ящик, то появление Линды можно было бы только приветствовать». Морфологические ошибки: «Эту частушку о чае мы припомнили неспроста, а в связи с фестивалем «Беседа», проходившем на Соборной площади во Владимире». «Российская газета» Лексические ошибки: 1. Неточное использование местоимений: ««Серебряный январь» в Вязьме. Под таким названием пройдут дни российской литературы на Смоленщине. Тема дней – «Литература и культура русской глубинки». Идея собрать их в небольшом древнем городе не случайна». 2. Нарушение лексической сочетаемости: Итоги выборов разом отозвались на проголосовавшем «розово» Ставрополье в приятном для него ключе. Открылись все инвестированные шлюзы, которые были захлопнуты для громадного количества, вовсю было раскрученных краевой администрацией проектов и целевых программ» (лексические пограшности осложнены грамматическими нарушениями). 3. Употребление слова без точного представления о его семантике: «Охраняемый высокими столичными покровителями, наезжавшими в особый регион на особый отдых, глава КМВ Кулаковский, как пробка, выскакивал из любой сомнительной ситуации, в которую садился» Словообразовательные ошибки: 2)Словосочинительство: «Один из непоследних людей в краевом штабе поддержки Ельцина местный чиновник с большим стажем не мог сдержать слез, говоря о прошедших выборах в крае: «штабисты» работали буквально на износ, пролопатили (нет такого слова в русском языке, есть «перелопатили») за предвыборную кампанию такой колоссальный объем работы – и вот тебе на…». (1996, 11 июля). Стилистические: «вся пятерка (группа юношей) скинула одежды и принялась плясать на могилах». «Известия» Лексические ошибки: 1.Подмена понятия (смешение слов-паронимов, парономазов): «Эти правила будут введены в практику после каникул. Соответствующие комиссии уже приготовили проект изменений в регламенте работы сейма». Подготовить – приготовить. «Заглавной темой я бы все-таки назвал межнациональный мир» (уместно: главной). «Необходимо заранее наладить контракты (надо: контакты) с общественностью за рубежом». 2. Нарушение семантической сочетаемости: «Вполне реальна скорая апробация харьковского метода на людях». «В 1995 году на базу прибыла кавалькада (вместо: кортеж) машин». «Вы ощущаете (вместо: чувствуете) себя женщиной года?». «Вернемся, однако, к спискам. Кто там по персоналиям?» 3. Неправильное использование церковной лексики в соотнесённости с грамматическими отклонениями: «В принципе, как не скрывает обидчивый губернатор, любое критическое замечание о его епархии… порочит его личную честь и личное же достоинство, ибо он за все в ответе». 4. Неоправданное употребление заимствованных слов: «Сотрудники разведки проводят с ним интенсивные дебрифинги, т.е. расспрашивают обо всем, что дефектор может знать». 5. Неоправданное употребление жаргонизмов: «Сеул, напротив, Москву употребляет грамотно и с удовольствием, добиваясь для себя видимых и ощутимых достижений». 6. Нецелесообразное использование архаизмов: «Принято считать, что удачу в рыночной экономике может снискать лишь тот, кто молод, пообучался (лексико-словообразовательная ошибка) в Гарварде, обзавелся поддержкой у политиков, кого не тянут на дно вериги проклятого административно-командного опыта». 7. Образное противоречие: «А. Чудному 56 лет, всю жизнь проработал в здешнем хозяйстве трактористом, потом много лет водителем». Фразеологические ошибки: 1. Контаминация: «Власть и пальцем не ударила для организации путешествия». Совмещение фразеологизмов: «пальцем не шевельнуть» и «палец о палец не ударить». Морфологические ошибки: Ошибки в употреблении форм числа у местоимений: «Он жил и писал от имени тех, кто юношами познали войну и возмужали духом с оружием в руках». 120 «Московский комсомолец» Лексические ошибки: 1. Семантическая несочетаемость: «Конечно, может быть, эти меры не очень популярны». 2. Нецелесообразное использование церковной лексики (старославянизмов), которое приводит либо к нарушению семантической сочетаемости, либо к стилевым «сбоям» (ошибкам, связанным с разностильем): «Однако у Бориса Петровича тоже в отношении арбитров есть свое предубеждение: он искренне верит, что есть «фартовые» судии и «нефартовые»». «Публика в кулуарах встречалась самая пестрая: от загорелова Коржакова со шлейфом из журналистов до явных шизиков, влачащих сумки типа «Олимпиада – 80»». 3. Неуместное употребление выражений метафорического характера: «Мутация списков кандидатов на банкротство в очередной раз показала, насколько успешно работает промышленное лобби». «Участники мутационного действа, а не зрители концерта». «Порция горячей информации ожидается после того, как в России закончится сериал под названием «выборы в законодательные и представительные органы субъектов Федерации»». 4. Сквернословие: заголовок «СРАЛИ на обочину» 5. Обилие жаргонных слов в печати: «Купить студенческий проездной на халяву теперь не удается». «Продолжим сами: страна после введения драконовских мер больше не поимела. Наварили на античелночном постановлении пока только коррумпированные таможенники». «До этого уровня еще далеко, и во многом он зависит от того, как часто будешь светиться на экране, светских тусовках и т. д. Ведь каждый, кто хочет добиться большой известности у народа должен быть засвечен, как пленка «Кодак» при проявке. Даже Кобзон должен регулярно светиться». «А нормальная, живая, здоровая музыка не хиляет ». «Не беда, если вспомнить, что двадцать лет назад бюджет у фильма был всего семь миллионов. А народ до сих пор прет в кинотеатры, как подорванный». Словообразовательные отступления, нарушающие чистоту языковой (речевой среды) через вульгаризацию: 1. Словосочинительство: «От такой новости я вздрыгнулась». 2. Аббревиатуры-ярлыки: «ВВП» (Владимир Владимирович Путин), «БАБ» (Борис Абрамович Березовский). Стилистические ошибки, связанные с вульгаризацией общения: «Но продажи, что называется, поперли…». Таким образом, можно сделать выводы по всем газетам в целом: 1. «Взгляд» на фоне других имеет большее количество опечаток, то есть графических ошибок. 2. Больше всего лексических ошибок в центральных газетах: «Комсомольской правде» и «Аргументах и фактах». Эти газеты изобилуют сквернословиями и вульгаризмами. 3. Максимальное количество фразеологических ошибок в «Аргументах успеха» (местная) и «Российской газете» (центральная). 4. Словообразовательные и морфологические ошибки превалируют во «Взгляде» и «Аргументах успеха». 5. Стилистические ошибки преобладают в «Аргументах успеха». 6. Высокий процент нарушений литературной нормы на разных языковых уровнях наблюдает такая газета, как, «Комсомольская правда». Если детализировать типы отступлений от литературной нормы в соотнесённости с каждым рассматриваемым изданием, то можно заметить следующее: 1. В «Абакане» преобладает такая лексическая ошибка, как употребление слова без точного представления о его семантике. 2. «Хакасия» «любит» заниматься словотворчеством, которое чаще всего не является целесообразным. 3. «Шанс» нередко пренебрегает стилистической нормой, но в целом эта газета достаточно «чистая»: она содержит меньший процент ошибок по общему количеству. 4. «Аргументы успеха» самая «грязная» газета по общему количеству ошибок, набор их разнообразен. Вместе с тем эта газета менее всего пугает читателей разного рода «ужастиками». 5. «Взгляд» – «невнимательная газета», содержащая в себе огромное количество опечаток. Эта газета такая же «грязная», как и предыдущая. 6. В «Комсомольской правде» ошибок немного, но в этой газете по сравнению с другими содержится наибольшее число вульгаризмов. Она просто изобилует сквернословием. 7. «Аргументы и факты» тоже не пренебрегают вульгаризмами и сквернословиями, ошибок других типов, по сравнению с другими газетами, немного. 8. «Российская газета» «умеренна» в своих отступлениях от лингвоэкологических (в том числе литературных) норм. «Страдает» она синдромом немотивированного заимствования. 9. В «Известиях» преобладают лексические ошибки, из них «самая любимая» – подмена понятия и нецелесообразное, неуместное использование церковной лексики. 10. «Московский комсомолец» «грешит активным сквернословием», вульгаризацией и жаргонизацией речи. Усиливается этот синдром огромным количеством порнофотографий. Если сравнивать местные (городские и республиканские) издания и центральные газеты, то местным можно поставить большой «плюс» за неиспользование на своих страницах бранной лексики, вульгаризмов – 121 сквернословия. По соблюдению же остальных литературных норм городские и республиканские СМИ уступают приоритеты центральным: 1. Местные газеты отличаются большим количеством разного рода ошибок: лексических, фразеологических, морфологических, словообразовательных, синтаксических – это фактор антипрагматики речи. Вместе с тем самой «невульгарной» газетой не только среди местных, но и среди центральных изданий следует назвать «Шанс». 2. Центральные газеты, хоть и содержат меньшее количество нарушений норм литературного языка, но сквернословие и вульгаризация вводит их в круг «активных загрязнителей лингвоэкологической среды». Отметим, что самой лингвоэкологически чистая среди центральных изданий можно признать «Российскую газету». 3. Во всех изданиях самыми активными становятся лексические отклонения. Это связано, в том числе, с разнообразием типов возможных отступлений от лексических норм. 4. Самая «загрязнённая» среди местных газет – «Аргументы успеха». Это издание стилистически и лексически небрежно. 6. Самая лингвоэкологически неблагоприятная среди центральных газет «Комсомольская правда». Она «вырвалась на первое место» по вульгаризации и сквернословию, вместе с тем – это одна из самых «грамотных газет»: процент остальных видов ошибок очень мал. 7. Тревожит тот факт, что самые «вульгарные» газеты («КП», «МК», «АиФ») являются самыми выразительными по языку. Они ярко используют систему изобразительно-выразительных средств языка/речи, что даёт им дополнительную прагматическую возможность: среди центральных самой выразительной по языку приходится назвать самую «неустойчивую в этическом плане» «Комсомольскую правду». Как здесь не вспомнить риторику, основным требованием которой всегда являлось требование соблюдения этических и эстетических норм. 8. Самой изобразительно-выразительной местной газетой оказалась газета «Шанс». Она же, как уже отмечалось, представляет и ряд «чистых» изданий. 9. Излюбленными изобразительно-выразительными средствами во всех газетах являются – метафора, эпитет; риторические фигуры: обращение, вопрос, восклицание. Таким образом, исследование и описание современной лингвоэкологической ситуации показывает наличие как фактов прагматики, так и фактов антипрагматики в речевом поведении коммуникантов. В данном пособии предложены к рассмотрению как те, так и другие. Очевидно, что уровень коммуникативной эффективности будет зависеть от уместного и целесообразного языкового использования. Первым условием речевого успеха становится знание как норм литературного языка, так коммуникативных и этических норм, следование им в речи (речь не будет оказывать воздействия на собеседника, если она неправильна или загрязнена): сохранение чистоты языковой (речевой) среды способствует сохранению как речевой, так и общей культуры. Вторым условием становится условие целесообразных отступлений от любого рода норм с целью «ломки стереотипов восприятия», а значит, – привлечения и удержания внимания коммуникативных адресатов. Среди усилителей речевой прагматики были названы и рассмотрены изобразительновыразительные средства разных уровней языка. Ещё одним условием повышения коммуникативной прагматики является стилистическая грамотность и компетентность. Именно стилистическому аспекту эффективности речевого общения и будет посвящена следующая лекция. Лекция 11 СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ Под функциональным стилем языка понимается исторически сложившаяся и социально осознанная система языковых и речевых средств, используемых в той или иной сфере человеческого общения. Под речевым жанром – вид реализации функционального стиля языка на уровне речи. Современная стилистическая система традиционно включает в себя две группы функциональных стилей – книжные (научный, официально-деловой, публицистический и литературно-художественный, стоящий особняком, в силу возможности использования данным стилем не только немаркированных языковых элементов, но и маркированных элементов всех других стилей литературного языка, а также нелитературных элементов национального языка) и разговорный. Существуют и другие понимания системы стилей, например, деление всего языкового многообразия на художественную речь, разговорную речь и функциональные стили: научный, официально-деловой, публицистический [Д. Н. Шмелёв]. Рассмотрим систему стилей в традиционной интерпретации, используя следующую схему: сфера функционирования, цель, речевые жанры, стилевые особенности и языковые черты. Официально-деловой стиль В рамках различных сфер функционирования официально-деловой стиль различает в себе ныне две разновидности: официально-документальную (официально-документальная сфера), которая представляет себя через такие речевые жанры, как документы международного и государственного характера (международ- 122 ные договоры, государственные акты, законы), и обиходно-деловую (обиходно-деловая сфера), определяемую речевыми жанрами деловой документации (заявление, объяснительная записка, служебная записка, расписка и проч.). Целью официально-делового стиля речи во все времена являлись «две ориентации», как отмечает Т. В. Матвеева, – констатация факта и предписание [Матвеева 1990: 62], что объяснялось необходимостью сообщить информацию, имеющую практическое значение и представление указаний, инструкций. Таким образом, основной функцией официально-делового стиля называется функция официальных взаимоотношений. Коротко характеризуя стилевые черты современного официального общения, необходимо сказать о чёткости изложения сути дела, сжатости формулировок мысли, строгой оформленности и сухости тона изложения, стандартности использования языковых средств, их безэмоциональность ввиду бесстрастности самого стиля. Фиксируя соотнесённость языка официально-делового стиля с коммуникативными стратегиями и тактиками, следует согласиться с замечанием А. Н. Васильевой о том, что отношения между адресантом и адресатом можно охарактеризовать как социально-ролевые, причём прагматическая программа сводится к императивно-авторскому, волевому началу [Васильева 1986: 8]. Рациональная программа осуществляется развёрнуто: в текстах констатирующих жанров (справка, стандарт) она может являться исчерпывающей, в текстах предписательного характера (закон, указ, инструкция) – выступает на равных с прагматической. Т. В. Матвеева специально замечает: «Эмоционально-оценочное содержание официально-делового текста проблематично, оценочная программа содержит в себе логическую мотивировку рациональной [Матвеева 1990: 62]». «В целом, – пишет Т. В. Матвеева, – официально-деловой стиль располагает небольшим набором вариативных средств, но в каждом отдельном тексте последовательно используется только один из вариантов» [Матвеева 1990: 65]. Ведущей тональностью, представленной в большинстве жанров и конкретных текстов деловой речи является, по фиксации Т.В. Матвеевой, тональность предписания, волеизъявления коллективного, реже – индивидуального адресата действовать строго определённым образом. Во многих случаях тональность распоряжения приобретает тональность настойчивости, акцентированности [Матвеева 1990: 68–69]. В том числе и с тональностью (а также, как было отмечено ранее, с жанровой типологией и целевым предназначением) связано отсутствие эмоционально-экспрессивных, усилительно-экспрессивных, волеизъявительных языковых средств, «отсутствие речевого акцентирования данной семантики» [Матвеева 1990: 68]. Итог: Стилевая специфика: сжатость, компактность изложения, экономное использование языковых средств, стандартное расположение материала, обязательность формы, связанная с деление информации на основную и дополнительную; конкретность, бесстрастность (безэмоциональность), официальность высказывания. Характерные языковые особенности: широкое использование терминологии, наличие многочисленных клише (стандартов), сложные синтаксические построения, отсутствие эмоционально-экспрессивных средств. Публицистический стиль Сфера функционирования – общественно-публицистическая литература, средства массовой информации, в том числе, периодическая печать (особое распространение получила газетно-журнальная разновидность), ораторская речь. Целью публицистического стиля является воздействие на массы, призыв их к действию через сообщение информации. Таким образом, в публицистическом стиле реализуется функция воздействия (агитации и пропаганды), с которой совмещается функция чисто информативная (сообщение нового). В публицистических произведениях затрагиваются вопросы весьма широкой тематики – актуальные темы современности, представляющие интерес для общества (политические, экономические, моральные, философские), вопросы культуры, воспитания, повседневного быта. К основным стилевым чертам публицистического стиля (в том числе и языка газеты) относятся: 1) экономия языковых средств, лаконичность изложения при информативной насыщенности; 2) отбор языковых средств с установкой на их доходчивость (газета – наиболее распространенный вид массовой информации); 3) использование общественно-политической лексики и фразеологии, переосмысление лексики других стилей (в частности, терминологической лексики) для целей публицистики; 4) использование характерных для данного стиля речевых стереотипов, клише; 5) жанровое разнообразие и связанное с этим разнообразие стилистического использования языковых средств: многозначности слова, ресурсов словообразования (авторские неологизмы), эмоциональноэкспрессивной лексики; 6) совмещение черт публицистического стиля с чертами других стилей (научного, официальноделового, литературно-художественного, разговорного), обусловленное разнообразием тематики и жанров; 7) использование изобразительно-выразительных средств языка, в частности, средств языка. 123 Не все указанные черты свойственны всем жанрам (в том числе газетным) публицистического стиля. Твердая стилевая закрепленность лексических и грамматических средств – явление сравнительно редкое. Однако преимущественное их употребление в том или ином стиле, приспособление слов, оборотов, конструкций одного стиля для целей другого, т.е. их функциональное использование, составляют «примету» данного стиля. Языковые особенности публицистического стиля. В зависимости от тематики и жанра в публицистическом стиле используется весьма разнообразная лексика и фразеология. Некоторую ее часть составляет общественно-политическая лексика и закрепившиеся в рассматриваемом стиле сочетания слов. Значительную часть лексики публицистического (в том числе газетного) стиля составляют общелитературные слова и различные термины (науки, военного дела, искусства, спорта). Широко распространены различные речевые стереотипы (стандарты, клише). Такое явление объясняется тем, что и для пишущего, и для читающего клише представляют несомненные удобства. Это – легкая воспроизводимость готовых речевых формул, автоматизация этого процесса, облегчение коммуникации. Нередко речевые клише, вследствие своей частой повторяемости, превращаются в штампы и теряют свою первоначальную образность. Следует, однако, отметить, что тенденции к стандартизации в публицистике (в том числе, в языке газеты) противостоит тенденция к усилению экспрессивности, к оживлению повествования словами и оборотами из других стилей, в особенности из разговорного. Синтаксис публицистических произведений в основном книжный, активно используется система изобразительно-выразительных средств. Специфика публицистической (в том числе, газетной) речи заключается, прежде всего, именно в особой и намеренной ее выразительности, экспрессивности высказывания. Однако эта черта выступает не изолировано. Другой основной стилевой чертой публицистической речи, связанной с экспрессивностью, является наличие стандарта. Об этом в своё время писал В.Г. Костомаров. Речевые жанры Газетно-журнальная разновидность: ­ информационные жанры (заметка, отчёт, репортаж, обзор), ­ аналитические (очерк, статья), ­ документально-художественные (фельетон, памфлет, очерк). Данные жанровые разновидности могут контаминироваться, так рождаются, например, информационно-аналитические жанры (интервью, корреспонденция). Ораторская речь: ­ информационная речь; ­ агитационная речь; ­ информационно-агитационная речь. Общественно-политическая литература: ­ общественно-политические статьи, очерки, заметки и др.; ­ мемуарная литература. В настоящее время публицистический стиль нуждается в специальном системном изучении, так как настоящее время внесло свои коррективы и зафиксировало особенности в развитии данного стиля. Например, складывается стиль рекламы, Интернет-стиль, стиль SMS и проч. Научный стиль Сфера функционирования – научная. Направлена на выработку и теоретическое осмысление наиболее объективных знаний о действительности, которая получает свою фиксацию в различных научных произведениях (большая часть знаний выступает в письменной форме: письменная форма – основной вид функционирования научной речи. Цель – по возможности точно и полно объяснить факты окружающей действительности, показать причинно-следственные связи между явлениями, выявить закономерности исторического развития, сообщить информацию научного толка. Основные жанры – научные произведения, в которых воплощаются объективные знания о мире. Письменная форма: диссертации, монографии, научные статьи, рецензии, тезисы научных докладов и сообщений, учебные пособия. Устная форма: научные доклады, сообщения, лекции, научные беседы. Разновидности (типы): в зависимости от адресата и степени его подготовленности выделяют собственно-научный стиль и научно-популярный Стилевые черты: – логическая последовательность, – абстрагированность и обобщённость изложения мысли; – точность, объективность, обезличенность изложения; – однозначность; – формальная сжатость при информативной насыщенности; 124 – конкретность; – безэмоциональность. Языковые особенности: – насыщенность терминами (15–20% от всей лексики); – научная фразеология (прямой угол, точка пересечения, твёрдый согласный, мягкий согласный); – преобладание абстрактной лексики (развитие, фактор, движение); – частотность употребления сложных (чаще сложноподчинённых) конструкций. Литературно-художественный стиль Сфера применения и форма проявления. Эстетическая сфера общения; преимущественно письменная форма. Цель – эстетическое воздействие. Функция – воздействия на читательское воображение. Основные жанры. Жанры художественной литературы: рассказ, роман, новелла, повесть и проч. Основные стилевые черты: – эмоциональность, – экспрессивность, – метафоричность; – системная взаимосвязь языковых единиц как составных элементов целого, обусловленная идейнообразным содержанием; – художественно-образная конкретизация; – единство коммуникативной и эстетической функций. Языковые особенности: – широкое использование языковых единиц разных стилей, в т.ч. применение внелитературных форм в эстетической функции и целого комплекса специальных орнаментальных средств, – преобладание слов с конкретным значением над абстрактными словами; – проявление творческой индивидуальности автора (авторский стиль). Разговорный стиль Цель: коммуникативная Сфера применения и форма проявления: – сфера бытовых отношений; – неподготовленное, неофициальное общение в профессиональной сфере; как правило, устная диалогическая форма (сопровождается жестами, мимикой и проч.). Стилевые черты: – непринужденный, часто фамильярный характер речи; – эллиптичность, – конкретность, – прерывистость, непоследовательность в логическом отношении, – эмоционально-оценочная информативность, – аффективность Языковые черты: Активность в использовании: – внелитературных элементов, – суффиксов субъективной оценки, – конкретных существительных, – личных форм, – неполных и односоставных предложений, – междометных фраз, усилительных частиц; – неполноструктурная оформленность языковых единиц всех уровней (например, неполнота произношения звуков, слогов: Сан Саныч, Мам, Вань); – обиходно-бытовой лексики и фразеологии; – внелексических средств (интонация, ударение, паузы, темп речи и проч.); – диалоговая форма преобладает над монологом; – преобладание простых предложений над сложными; – использование вставных и присоединительных конструкций; – лексические повторы, инверсии. Литература: Барлас 1978: Барлас Л. Г. Русский язык. Стилистика.– М.: Просвещение, 1978; Васильева 1986: Васильева А Н. О целостном комплексе стилеопределяющих факторов на уровне макростилей // Функциональная стилистика: теория стилей и их стилевая реализация. – Пермь, 1986. – С.3–12; Голуб 1997: Голуб И. Б. Стилистика русского языка. – М.: Айрис-пресс, 1997; Квятковский 2000: Квятковский А. П. Школьный поэтический словарь. – М.: Дрофа, 2000; Кожина 1983: Кожина М.Н. Стилистика русского языка.– М., 1983. – 223 с.; Кожина 2002: Кожина М. Н. Речеведение и функциональная стилистика: вопросы теории. – Пермь, 2002; Матвеева 1990: Матвеева Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. Синхронно-сопоставительный очерк. – Свердловск: изд-во УрГУ, 1990. – С.83; Мучник 1997: Мучник Б. С. Основы стилистики и редактирования.– Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997; Развитие 125 функциональных стилей 1968: Развитие функциональных стилей современного русского языка. / Ред. Т. Г. Винокур, Д. Н. Шмелёв.– М.: Наука, 1968; Розенталь 2003: Розенталь Д. Э. Справочник по русскому языку. Практическая стилистика. – М.: «Онис 21 век», «Мир и образование», 2003; Стилистический энциклопедический словарь 2003: Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. – М.: «Флинта», «Наука», 2003. Лекция 12 СПОР. ДИСКУССИЯ. ПОЛЕМИКА: Риторические советы Как бы ни были важны чувства, эмоции, отношения людей, но общение предполагает не только и не столько передачу эмоциональных состояний, сколько передачу информации. Содержание информации передаётся при помощи языка, т.е. принимает вербальную или словесную форму. Знания основ ораторского искусства необходимо каждому, кто участвует в общественной жизни. Деятельность человека, профессия которого связана с постоянным произнесением речей, чтением лекций, докладов невозможна без основательных знаний принципов и правил ораторского искусства. Публичная речь может рассматриваться как своеобразное произведение искусства, которое воздействует одновременно и на чувства, и на сознание. Если речь действует только на способность логического восприятия и оценки явлений, не затрагивая чувственной сферы человека, она не способна производить сильного впечатления. Мастерство публичной речи состоит в умелом использовании общих форм человеческого мышления: логической и образной. Искусство есть мышление образами – этот закон может быть применим и к ораторскому искусству. Идея речи, её содержание доходит до сознания через эмоциональную сферу. Задача оратора состоит в том, чтобы воздействовать на чувства слушателей. Сильное чувство, переживание человека всегда затрагивают и разум, и чувства, оставляя неизгладимые впечатления. Речь, по замечанию П. Сопера, есть нечто большее, чем механически производимый ряд звуков, который выражает мимолетные наблюдения и настроения, занимающие в данную минуту того, кто говорит. «Речь – это человек в целом» [Сопер1995]. Каждое высказывание и фактически, и в сознании воспринимающего её представляет собой мгновенное раскрытие всего жизненного опыта, мировоззренческих позиций, особенностей личности, намерений и чувств человека. «Речь – неотъемлемая часть характера и самым широким образом определяет личность». В наши дни речь, более чем когда-либо прежде, представляет собой главное средство, с помощью которого люди живут вместе и сотрудничают в местных, национальных и даже международных масштабах. Именно поэтому актуализируется сегодня понятие межкультурной коммуникации (см. Лекции 1, 2). Виды вербальных коммуникаций Высказывание без ориентации на собеседника носит форму монолога. Сумма потерь информации при монологическом сообщении может достигать 50%, а в некоторых случаях и 80% от объёма исходной информации. Монологичность в общении воспитывает людей с малоподвижной психикой, низким творческим потенциалом. Исследования же показывают, что наиболее эффективной формой общения является диалог. Диалог предполагает свободное владение речью, чуткость к невербальным сигналам, способность отличать искренние ответы от уклончивых. В основе диалога – умение задавать вопрос себе и другим. Вместо того, чтобы произносить безапелляционные монологи, гораздо эффективнее преобразовать свои идеи в форму вопросов, апробировать их в беседе с оппонентами, посмотреть, поддерживаются они или нет. Уже сам факт вопроса демонстрирует желание участвовать в общении, обеспечивает его дальнейшее течение и углубление. Культура поведения в любом общении не мыслится без соблюдения правил вербального этикета, связанного с формами и манерами речи, словарным запасом, т.е. со всем стилем речи, принятым в общении людей. 1. В разговоре надо уметь дать ответ на любой вопрос. 2. В вербальном общении людей деловой этикет предполагает применение различных психологических приемов. Один из них – «формула поглаживания». Это словесные обороты типа: «Удачи вам!», «Желаю успеха!», «Ни пуха, ни пера!», произносимые с любыми оттенками. 3. В речевом этикете деловых людей большое значение имеют комплименты – приятные слова, выражающие одобрение, положительную оценку деятельности. Передача информации может иметь различную форму (виды вербальных коммуникаций очень разнообразны) – это может быть и разговор, и беседа, и сопор, и даже лекция. Выбор того или иного средства зависит от целей высказывания, количества участников. Остановимся на краткой характеристике видов вербальной коммуникации. Разговор – это словесный обмен мнениями, сведениями. Разговор часто употребляется как синоним к слову беседа. Разговор, беседа, обсуждение предполагают наличие двух или нескольких участников, которые в непринужденной обстановке высказывают свои мнения, соображения по тому или иному поводу. Обсуждение ведется по какой-либо определенной теме, и каждый участник высказывает свою точку зрения. Участники разговора задают друг другу вопросы, чтобы узнать точку зрения собеседника или прояснить непонятные моменты обсуждения. Беседа особенно эффективна в том случае, если возникает необходимость разъяснить 126 какой-либо вопрос, осветить проблему. Собеседование – специально организованная беседа на общественные, научные темы. Спор. Слово спор служит для обозначения процесса обмена противоположными мнениями. Под спором понимается всякое столкновение мнений, разногласия в точках зрения по какому-либо вопросу, предмету, борьба, при которой каждая из сторон отстаивает свою правоту. В русском языке у слова «спор» есть синонимы: диспут, дискуссия, полемика, дебаты, прения. Слово диспут пришло к нам из латинского (disputar – рассуждать, disputatio – прение) и первоначально обозначало публичную защиту научного сочинения, написанного для получения учёной степени. Сегодня в этом значении слово диспут не употребляется. Этим словом называют публичный спор на научную и общественно значимую тему. Дискуссией (лат. discusso – исследование, рассмотрение разбор) называется такой публичный спор, целью которого являются выяснение и сопоставления разных точек зрения, поиск, выявление истинного мнения, нахождение правильного решения спорного вопроса. Дискуссия считается эффективным способом убеждения, так как её участники сами приходят к тому или иному выводу. Дискуссия – это обмен мнениями по вопросам в соответствии с более или менее определёнными правилами процедуры и с участием всех или только некоторых присутствующих на собрании. При массовой дискуссии все члены, за исключением председателя, находятся в равном положении. Здесь не выделяют особых докладчиков, и все присутствуют не только в качестве слушателей. Специальный вопрос обсуждается в особом порядке, обычно в соответствии со строгим или несколько видоизмененным регламентом и под председательством должностного лица. Другой характер носит полемика. Об этом свидетельствует и этимология данного термина. Древнегреческое слово polemicos означает «воинственный, враждебный». Полемика – это не просто спор, а такой, при котором имеется конфронтация, противостояние, противоборство сторон, идей и речей. Полемику можно определить как борьбу принципиально противоположных мнений по тому или иному вопросу, публичный спор с целью защитить, отстоять свою точку зрения и опровергнуть мнение оппонента. Полемика отличается от дискуссии и диспута именно своей целевой направленностью. Участники дискуссии и диспута, сопоставляя противоречивые суждения, стараются прийти к единому мнению, найти общее решение, установить истину. Цель полемики иная: надо одержать победу над противником, отстоять и утвердить собственную позицию. Однако следует иметь в виду, что подлинно научная полемика ведётся не просто ради победы как таковой. Опираясь на принципиальные позиции, полемисты решают социально значимые вопросы, их выступления направлены против всего, что мешает эффективному общественному развитию. Полемика – это наука убеждать. Она учит подкреплять мысли убедительными и неоспоримыми доводами, научными аргументами. Слово дебаты французского происхождения (debat – спор, прения). Прения – русское слово, зафиксированное в лексиконе XVII века. Классификация спора Единой классификации споров не существует, хотя делаются попытки систематизировать их [Андреев 1995; Булыгина 1995; Кузин 1996; Павлова 1991; Поварнин 1996]. К основным факторам, влияющим на характер спора и его особенности, относятся цель спора, социальная значимость предмета спора, количество участников, формы проведения спора. По цели различают следующие виды спора: спор из-за истины, для убеждения кого-либо, для победы, спор ради спора. Спор может служить средством для поиска истины, для проверки какой-либо мысли, идеи, для её обоснования. Чтобы найти правильное решение, полемисты сопоставляют самые разные точки зрения на ту или иную проблему. Они защищают какую-либо мысль от нападения, чтобы узнать, какие могут быть возражения против этой мысли, или, напротив, нападают на положение, высказанное оппонентом, чтобы выяснить, какие есть аргументы в его пользу. В таком споре тщательно подбираются и анализируются доводы, взвешенно оцениваются позиции и взгляды противоположной стороны: Конечно, такой спор возможен только между компетентными людьми, знающими данную проблему, заинтересованными в её решении. Кроме несомненной пользы, спор ради истины ещё и эстетичен, так как, приобретая характер особой красоты, он может доставить настоящее наслаждение и удовлетворение участникам спора. В результате такой умственной борьбы человек чувствует себя возвышеннее и лучше. И даже если приходиться отступать, сдавать позиции, отказываться от защищаемой мысли, то неприятное ощущение от поражения отступает на задний план. Задачей спора может стать не проверка истины, а убеждение оппонента. При этом выделяются два важных момента. Спорящий убеждает противника в том, в чём сам глубоко убеждён. Но порой он уверяет и потому, что так «надо» по долгу службы, в силу каких-либо обстоятельств. Сам же он вовсе не верит в истину того, что защищает, или в ложность того, на что нападает. Целью спора бывает не исследование, не убеждение, а победа. Причём полемисты добиваются её по разным мотивам. Одни считают, что отстаивают правое дело, защищают общественные интересы. Они убеждены в своей правоте и до конца остаются на принципиальных позициях. Другим победа нужна для самоутверждения. Поэтому им очень важны успех в споре, высокая оценка окружающих, признание своих интеллекту- 127 альных способностей, ораторских данных. Третьи просто любят побеждать. Им хочется эффектной победы. В приемах и средствах для одержания победы они не стесняются. Довольно часто встречается и спор ради спора. Это своего рода «искусство для искусства». Для таких спорщиков безразлично, о чём спорить, с кем спорить, зачем спорить. Им важно блеснуть красноречием. Если вы будете отрицать какое-либо положение, они обязательно начнут его защищать. Подобных полемистов можно встретить среди молодёжи. Приведённая классификация видов спора по цели носит условный характер. В жизни их не всегда удается четко разграничить. Характер спора определяется и социальной значимостью обсуждаемой проблемы. Предметом спора бывают вопросы, отражающие общечеловеческие интересы. К ним, в частности, относятся проблемы экологии, выживания человечества, сохранения мира на Земле. В процессе спора могут затрагиваться национальные интересы, интересы определённых социальных слоёв общества. Нередко приходится отстаивать групповые интересы, например: людей определённой профессии, коллективов отдельных предприятий, учреждений. В споре защищаются семейные, а также личные интересы полемистов. На специфику спора влияет количество лиц, принимающих участие в обсуждении проблемных вопросов. По этому признаку можно выделить три основные группы: спор-монолог (человек спорит сам с собой, это так называемый внутренний спор), спор-диалог (полемизируют два лица), спор-полилог (ведется несколькими или многими лицами). В свою очередь спор-полилог может быть массовым (все присутствующие участвуют в споре) и групповым (спорный вопрос решает выделенная группа лиц в присутствии всех участников). Техника убеждения Правильный способ доказать своё мнение означает не стремление привести оппонента в замешательство и не демонстрацию ему его некомпетентности в каком-либо вопросе, а решение важного делового вопроса. Для участника спора важно: – знать, когда нужно, а когда не нужно отстаивать свою точку зрения; – знать, какие вопросы можно обсуждать, а какие – нет; – знать, как возражать, не вызывая раздражения, как доказывать свое мнение и не быть неприятным собеседнику. Возражение должно быть тактичным без ориентации на конфронтацию и враждебную реакцию. Характер противоречий в споре нередко зависит от обсуждаемого вопроса, эмоционального фона при его обсуждении, психологической межличностной совместимости двух спорящих и от прочности и опыта профессиональных отношений. Проиграв спор, надо признать это, не озлобляясь, но не теряя своего "Я". При выигранном споре будьте скромны и спокойны, не ликуйте по данному поводу. Не вставайте в позу – «Я же говорил Вам». Лучше выскажите признательность собеседнику за то, что он Вас выслушал, понял и принял Ваше предложение. А. Петренко в своей работе «Безопасность в коммуникации делового человека» приводит следующие практические рекомендации по правилам отстаивания своей точки зрения, по технике убеждения партнёра. 1. Оперируйте простыми, ясными и точными понятиями. 2. Ведите аргументацию корректно по отношению к партнёру: – открыто и сразу признавайте правоту партнёра, если он прав; – продолжайте оперировать только теми аргументами и понятиями, которые уже приняты Вашим партнёром; – сначала ответьте на аргументы партнёра, а уж потом только приводите свои собственные; – в любой ситуации сохраняйте вежливость. 3. Учитывайте личностные особенности Вашего партнёра: нацеливайте Вашу аргументацию на цели и мотивы партнёра; – старайтесь избегать простого перечисления фактов и аргументов, лучше покажите их преимущества; – используйте только понятную партнёру терминологию; – соизмеряйте темп и насыщенность Вашей аргументации с особенностями ее восприятия Вашим партнером. 4. Старайтесь как можно нагляднее изложить партнеру свои идеи, соображения, доказательства, не забывая при этом стратегии и модальности партнёра. 5. Необходимо помнить о том, что излишне подробная аргументация, «разжёвывание» для партнёра Вашей идеи, может вызвать резкое неприятие со стороны партнёра, а пара ярких доводов, порой, достигает большего эффекта. 6. Используйте специальные приемы аргументации: Метод перелицовки. Постепенное подведение партнера к противоположным выводам путем поэтапного прослеживания процедуры решения проблемы вместе с ним. Метод «Салями». Постепенное подведение партнера к полному согласию с Вами путём получения от него согласия сначала в главном, а затем в необходимых для полного согласия частностях. Метод расчленения. Разделение аргументов партнёра на неверные, сомнительные и ошибочные с последующим доказательством несостоятельности его общей позиции. 128 Метод положительных ответов. Ваш разговор с партнёром строится таким образом, чтобы он на Ваши первые вопросы отвечал: «Да... Да...» В последующем ему будет намного проще соглашаться с Вами и по более существенным вопросам. Метод классической риторики. Соглашаясь с высказыванием партнёра, Вы внезапно опровергаете все его доказательства с помощью одного сильного аргумента. Этот метод особенно хорош, если партнёр слишком агрессивен. Метод замедления темпа. Умышленное замедленное проговаривание вслух наиболее слабых мест в аргументации партнёра. Метод двусторонней аргументации. Вы указываете партнёру как сильные, так и слабые места того, что Вы предлагаете. Такой метод лучше всего применять при дискуссии с интеллектуальным партнёром. Своевременно делайте обобщения и выводы по результатам проведённой дискуссии. Споры могут происходить при слушателях и без них. Присутствие слушателей, даже если они не выражают своего отношения к спору, действует на спорящих. Победа при слушателях приносит большее удовлетворение, льстит самолюбию, а поражение становится более досадным и неприятным. Поэтому участники спора при слушателях обязательно учитывают присутствующих, их реакцию, тщательно отбирают необходимые аргументы, чаще проявляют упорство во мнениях, порой излишнюю горячность. В общественной жизни нередко приходится встречаться и со спором для слушателей. Спор ведется для того, чтобы привлечь внимание к проблеме, произвести на слушателей определённое впечатление, повлиять необходимым образом. Принципы ведения спора Здесь речь пойдёт о самом важном из того, чем, по мнению В. И. Андреева [Андреев 1995], нужно овладеть, – о принципах ведения спора, которые: – позволяют лучше подготовиться к ведению спора; – организуют и мобилизуют Вас на победу в споре; – позволяют логически правильно аргументировать и последовательно отстаивать свою позицию; – учат учитывать достоинства и быть терпимым к недостаткам ваших оппонентов; – ориентируют Вас на использование своих достоинств и преодоление своих недостатков. Принцип предварительной подготовки к ведению спора. В соответствии с этим принципом предварительная подготовка к ведению спора позволяет вам не только мобилизоваться, но и многое обдумать и даже смоделировать наиболее вероятный ход дискуссии-спора, сделать некоторые «заготовки», собрать и осмыслить некоторую исходную информацию. Принцип терпимого отношения к инакомыслящим. Суть принципа заключается в том, что противоположная сторона имеет право на свое мнение. Она так же, как и вы, стремится к истине, но процесс ее поиска должен быть корректен с обеих сторон. Принцип последовательного анализа альтернатив. Суть этого принципа заключается в том, что практически любая проблема или задача имеют, как правило, несколько возможных подходов, способов решения. Однако не все подходы, способы решения проблем являются в равной степени оптимальными. Уже два разных способа в зависимости от условий, целей, средств могут служить истине в разной степени. Более того, развертывая, аргументируя тот или иной подход, мы часто в самом процессе поиска истины допускаем существенные просчеты и ошибки. То же самое свойственно и нашим оппонентам. Вот почему мы выдвигаем принцип последовательного анализа альтернатив в процессе ведения спора. Принцип корректного ведения спора. Это один из основных принципов ведения споров, переговоров, который заключается в том, что чем корректнее будут Ваши суждения и действия, тем у вас больше шансов на достойную победу над противником, оппонентом. Принцип «отстранения» в процессе ведения спора. Давно замечено, что спор выигрывает не только тот, кто эрудированней и аргументированней говорит, но, прежде всего тот, кто, как бы со стороны наблюдая за ходом дискуссии-спора, видит всё происходящее в целом и способен по ходу корректировать свои недостатки и промахи, подняться над личными интересами и преодолеть психологические барьеры. Отстранение означает неожиданно новое направление суждений и действий, которое используется каким-нибудь из участников спора, как человеком оригинальным и творческим. Принцип преодоления психологических барьеров в процессе ведения спора. Суть этого принципа заключается в том, что существует целый ряд ложных внутренних установок, состояний, без преодоления которых эффективность вашей аргументации снижается. Это может быть, например, установка на то, что противоположная сторона лучше подготовлена, чем вы, и поэтому сильнее вас. Или, например, страх выглядеть хуже, чем ваш оппонент, уже сам по себе сдерживает и сковывает ваши суждения и действия. Принцип поэтапного продвижения к истине. Суть этого метода заключается в том, что эффективность ведения спора и продвижения к истине прямо зависит от того, насколько чётко вычленяются и обозначаются фазы, этапы ведения спора, альтернативные подходы к решению проблемы, и каждая из альтернатив отчетливо выдвигает свои аргументы «за» и «против» того или иного подхода к решению проблемы. Принцип поэтапного продвижения к истине в процессе ведения спора предполагает следующие стадии: Вводное информирование. Ведущий, организующий дискуссию, инициатор встречи заинтересованных сторон информирует участников о проблеме, целях и самой ситуации, породившей дискуссию-спор. 129 Аргументация сторон. Каждая из сторон, имеющая свою позицию, свою точку зрения на решение проблемы, высказывает и аргументированно отстаивает свою точку зрения. Оппонирование, критические суждения. Каждая из спорящих сторон выступает по отношению друг к другу в качестве оппонента, высказывает критические суждения, сомнения, отстаивая свою позицию. Активное противоборство сторон. Продолжение дискуссии, спора, поиск дополнительных аргументов и сторонников, подключение всех желающих принять участие в споре. Контраргументация и сопоставление альтернатив. Поиск компромиссных вариантов решения проблемы. На этом этапе каждая из противоборствующих сторон должна пойти на приемлемые уступки. Частичный отход от своей позиции, ее активный пересмотр. Анализируются и сопоставляются все возможные варианты решения проблемы. Поиск приемлемого решения. Идет активный поиск и обобщение всего конструктивного, позитивного, что было высказано в процессе дискуссии/спора, отслеживаются точки соприкосновения, сближаются позиции, вырабатываются взаимоприемлемые решения. Завершение спора, обобщение результатов. На этом этапе подводятся итоги спора, резюмируются результаты, констатируется, что достигнуто и какой ценой. Принцип уважения личности оппонента. Суть этого принципа заключается в том, что настоящая свобода мнений, суждений предполагает высокую культуру ведения дискуссий и споров. А для этого, как минимум, необходимо уважительное отношение к инакомыслию, то есть к оппоненту. Мыслям, суждениям должны противопоставляться более убедительные, более доказательные суждения и мысли и ни в коем случае не оскорбительные выпады. Принцип аргументированной конструктивной критики. Суть этого принципа заключается в том, что, критикуя противоположную вашей точку зрения, нельзя ограничиваться только этим, необходимо высказать свои конструктивные предложения, новые подходы или способы решения проблемы. Другими словами, критика должна включать в себя не голое отрицание, а конструктивные предложения, альтернативы. Спор и языковая (речевая) агрессия Рассматривая проблемы споров и критики, нельзя не остановиться хотя бы немного на проблеме агрессии и стресса у участников этой далеко не всегда приятной ситуации. Нередко можно наблюдать за тем, что у людей, вступивших на тропу конфликта, происходят изменения в поведении и даже во внешности. Довольно даже мимолетного взгляда, чтобы заметить характерные признаки. Весьма часто ни одна из конфликтующих сторон “не видит” этих индикаторов, не предпринимает мер по локализации агрессивного поведения партнера, а наоборот, сама переходит к агрессивной форме поведения, пытаясь таким образом решить создавшуюся конфликтную ситуацию. Причин тому можно выделить несколько. Во-первых, правильная форма реагирования на агрессивное поведение партнёра ответной агрессией. Многие почему-то считают, что такое поведение – единственно правильный выход из сложившейся ситуации, что если ответное поведение будет иным, то партнёр может воспринять это как проявление Вашей слабости и неуверенности. Во-вторых, неуверенность в себе, в своей правоте. В данном случае осуществляется попытка использования подобной стратегии поведения как камуфляжа того, что есть на самом деле. Кроме того, некоторые люди, испытывающие неуверенность, пытаются за счет агрессивного поведения как бы подбодрить самого себя, придать дополнительный импульс собственной активности. В-третьих, такое поведение может быть показателем того, что Вы, наконец-то, получили возможность высказать своему партнёру всё то плохое, что Вы о нем знаете. Как правило, высказывания о партнёре в подобном состоянии носят такой характер, что собеседники их долго не смогут забыть. В-четвертых, подобное поведение может быть и индикатором элементарной невоспитанности партнёра по конфликтной ситуации. Чем больше себе позволяет партнер, тем менее он воспитан. И, наконец, в-пятых, такое поведение может быть следствием возникновения под воздействием сильного раздражителя так называемого реактивного мышления. Такого рода мышление блокирует возможность адекватной оценки ситуации, самоконтроля и спокойного осознания происходящего. Самое главное в такой ситуации – оставаться спокойным. Во многих книгах декларируется необходимость спокойствия в критических ситуациях, но не даётся практически никаких приемлемых рекомендаций, как это сделать. Эти авторы поступают по принципу: «Хочешь быть спокойным? Будь им!» Другие предлагают достаточно громоздкие и, к сожалению, далеко не всегда эффективные приемы саморегуляции, на освоение которых требуется довольно продолжительное время. А. Петренко останавливается на одном из приёмов, помогающих достаточно быстро успокоиться и взять ситуацию под контроль. Вот что он предлагает. Как только Вы осознали, что наступает обострение ситуации, что еще немного, и Вы потеряете душевное равновесие, попробуйте мысленно выйти за пределы данной ситуации и посмотреть на все происходящее и услышать всё, о чём идёт речь у Вас с Вашим партнером со стороны. Постарайтесь оценить ситуацию, как зритель, сидящий в театре. Это не потребует больших усилий и временных затрат, но как только Вы сможете оценить ситуацию в отчужденном состоянии, Вы убедитесь, что можете управлять её развитием и своим состоянием. Трудно управлять ситуацией, находясь в ассоциированном состоянии, когда все проис- 130 ходящее вы оцениваете, «пропуская» через себя. Диссоциация (отчуждение) позволяет проанализировать ситуацию как бы со стороны. Если же Вам удастся к тому же вывести ситуацию как бы на экран телевизора и наблюдать за ней в роли телезрителя, регулирующего звук и изображение, добиваясь нужной яркости изображения и громкости звучания, когда Вас это уже не раздражает, то это будет просто здорово, потому что Вы получите великолепный инструмент саморегуляции. Можно «поиграть» с цветами, «добавив» того цвета, который Вам более приятен, и, «убавив» неприятные цвета, можно исказить размеры, ну, например, партнера Вы делаете слишком маленьким, а самого себя – очень большим. Вы можете внести в ситуацию элементы комизма. Короче говоря, при наличии у Вас хорошо развитой фантазии, Вы сможете научиться так «трансформировать» ситуацию, что весьма быстро будете приводить себя в состояние, необходимое для конструктивной работы и принятия обоснованных решений. Когда Вы усвоите технику диссоциативного восприятия негативной ситуации, научитесь управлять собой, можете в принципе изменить стратегию поведения в подобных ситуациях. Литература: Алякринский 1982: Алякринский Б. С. Общение и его проблемы. – М., 1982; Андреев 1995: Андреев В. И. Конфликтология (Искусство спора, ведения переговоров, разрешения конфликтов). – М., 1995; Булыгина 1995: Булыгина А. Этика делового общения. – Новосибирск, 1995; Жариков, Крушельницкий 1991: Жариков Е. С., Крушельницкий Е. Л. Для тебя и о тебе – М., 1991; Кузин 1996: Кузин Ф. Культура делового общения. – М., 1996; Омаров 1983: Омаров А. М. Управление: искусство общения. – Моска, 1983; Петренко 1994: Петренко А. Безопасность в коммуникации делового человека. – М., 1994; Поварнин 1996: Поварнин С. И. Спор: о теории и практике спора. – СПб., 1996; Ночевник 1986: Ночевник М. Н. Человеческое общение. – М., 1986; Павлова 1991: Павлова Л. Г. Спор, дискуссия, полемика. – М, 1991; Сопер 1995: Сопер П. Основы искусства речи. – М, 1995; Лавриненко 1995: Лавриненко В. Н. Социальная психология и этика делового общения. М., 1995. Лекция 13 ТИПЫ ЯЗЫКОВЫХ ЛИЧНОСТЕЙ ПО СПОСОБНОСТИ К КООПЕРАЦИИ В РЕЧЕВОМ ПОВЕДЕНИИ Материал данной части лекций представлен в концепции К.Ф. Седова [Седов 2000: 6–12]. Исследование речевой коммуникации в ракурсе антропоцентрической методологии приводит ученых к вопросу о выделении критериев для определения степени коммуникативной компетенции человека. К числу достижений отечественной лингвистики нельзя не отнести типологию уровней развития языковой личности после завершения ею этапа самонаучения языку, которая представлена в многочисленных работах Г. И. Богина [см. Богин 1975; 1984; 1986], и теорию речевых культур, интенсивно разрабатываемую в последнее десятилетие рядом ученых [см.: Гольдин, Сиротшшна 1993; 1997; Шалина 1998 и др.]. В качестве центрального критерия дифференциации речевого поведения К.Ф. Седов предлагает брать способность языковой личности к согласованности своего дискурсивного поведения с действиями партнера по социально-коммуникативному взаимодействию. С. А. Сухих и В. В. Зеленская предлагают для характеристики аналогичных особенностей речевого общения принцип бинарной оппозиции, в основе которой лежит установка НА или ОТ партнёра коммуникации. В связи с этим они намечают два полюса коммуникативной компетенции, конфликтность / кооперативность. ««Конфликтность», – указывают исследователи, – проявляется по отношению к теме диалога через реакцию неприятия или частичного приятия вводимой темы, через интенциональные способы реагирования на действия партнёра, например: упрёк – упрёк, просьба – отказ, констатация факта – отрицательная оценка этого факта. «Конфликтность» может сигнализироваться такими средствами, как смещение акцента общения с предмета на отношения. «Конфликтность» как языковая черта может быть связана с эгоцентрической модальностью, так как ориентированность на другого зависит от отношения к себе, своему ЭГО. Вытекающие из этого отношения две языковые черты носят скорее психологический, нежели языковой характер» [Сухих, Зеленская 1998: 78]. Типология языковых личностей может основываться на более дробной системе уровней развития коммуникативной компетенции человека на основе отмеченного К. Ф. Седовым принципа – доминирующей в речевом поведении установки по отношению к настникам общения. К. Ф. Седов выделяет три типа языковых личностей: конфликтный, центрированный, кооперативный. Каждый из обозначенных типов представлен двумя подтипами. Конфликтный тип демонстрирует установку на себя и одновременно против партнёра по коммуникации. Здесь коммуниканты сталкиваются с попыткой самоутверждения за счёт собеседника. Указанный тип представлен двумя разновидностями: конфликтно-агрессивным и конфликтно-манипуляторским. Конфликтно-агрессивный подтип (конфликтный агрессор) проявляется в том, что демонстрирует в отношении коммуникативного партнера негативную иллокуцию (агрессию), которая вызвана стремлением видеть в его поведении враждебную или конкурирующую интенцию. Агрессор – ущербная в социальнопсихологическом отношении личность. Для того, чтобы добиться ощущения социальной полноценности, коммуникант такого рода должен доставить собеседнику моральный дискомфорт («сказать гадость», обругать). Крайней формой вербальной агрессии становится коммуникативный садизм, когда партнёр по общению становится объектом словесного издевательства. В повседневном общении подобная языковая лич- 131 ность проявляется в инвективах (прямых оскорблениях), колкостях, упреках, насмешках и т.п. Кроме этого, конфликтно-агрессивная языковая личность может демонстрировать в тематическом развитии жанрового взаимодействия такие черты, как коммуникативный саботаж (обычно это проявляется в ответе вопросом на вопрос). Общение с конфликтным агрессором напоминает борьбу, в которой он стремится нанести как можно больше уколов собеседнику. Конфликтно-манипуляторский подтип (конфликтный манипулятор) в коммуникативном партнере видит прежде всего объект манипуляции. Здесь также речь идёт о психологической ущербности, которая преодолевается за счет другого участника общения. В данном случае коммуникант самоутверждается за счёт собеседника, ставя его в конкретной ситуации общения на нижнюю по сравнению с собой статусную позицию. Он не испытывает уважения к партнёру, считая его по интеллектуальным и этическим качествам существом, стоящим на более низкой ступени развития. Доминирующая стратегия в речевом поведении подобной языковой личности – навязывание своего мнения и вообще преувеличение авторитетности своего жизненного опыта (Я считаю...). В ходе общения манипулятор проявляется в поучениях, советах, диктате, а кроме того, в манере, задав вопрос, не дослушать ответ на него или же самому дать ответ, в бесцеремонной смене темы путём перебива собеседника. Центрированный тип характеризуется установкой на себя при игнорировании партнёра коммуникации. К.Ф. Седов выделяет два подтипа: активно-центрированный и пассивно-центрированный. Активно-центрированный подтип (активный эгоцентрик) иногда по своим речевым проявлениям напоминает конфликтного манипулятора: тоже может перебивать собеседника, произвольно менять тему разговора и т.д. Однако здесь необходимо констатировать разницу в иллокутивных силах: если конфликтный манипулятор не уважает коммуникативного партнера, желая навязать ему свою точку зрения, то активный эгоцентрик просто не способен встать на точку зрения другого участника общения. Активный эгоцентрик строит своё общение так, «как дети, играющие в мяч со стеной»: задает вопрос и сам на него отвечает, определяет тему разговора и сам ее развивает, не давая партнеру по коммуникации вставить слово, высказать свое суждение. Субъективно он испытывает иллюзию полноценной коммуникации и, как правило, получает от общения удовольствие, не замечая дискомфорта, который испытывает собеседник, что иногда чревато коммуникативными неудачами (фрустрациями) и (даже) конфликтами. Пассивно-центрированный тип (пассивный эгоцентрик) обычно в бытовом общении выглядит безобидным рассеянным (иногда – забитым) «ежиком в тумане». Он с трудом способен выйти за пределы собственного внутреннего мира. Такая «зацикленность на себя» становится результатом работы психологических защитных механизмов, которые обычно отражают какие-то особенности раннего социогенеза индивида. Обычно речевое поведение такой языковой личности содержит несоответствие выбранных говорящим тактик ситуации общения и интенции собеседника; как правило, это свидетельствует о низком прагматическом потенциале говорящего, неумении переключиться на точку зрения слушателя. Это же выражается в упоминании имен, неизвестных собеседнику, как известных; в принципиально банальных реакциях на информацию, касающуюся коммуникативного партнера; в неадекватных реакциях (репликах невпопад); в переведении разговора на темы, которые касаются только говорящего, и полном отсутствии интереса к темам, интересующим слушателя и т.п. Речевое общение пассивного эгоцентрика наполнено коммуникативными неудачами и недоразумениями, факт возникновения которых часто им не замечается. Кооперативный тип в качестве доминирующей установки общения демонстрирует установку на партнёра коммуникации. Здесь тоже К.Ф. Седовым выделяются подтипы: кооперативно-конформный и кооперативно-актуализаторский. Кооперативно-конформный подтип (кооперативный конформист) демонстрирует согласие с точкой зрения собеседника, даже если он не вполне разделяет эту точку зрения. В этом случае установка на партнера как бы подавляет его собственник интенцию, что, как правило, выступает следствием боязни конфликта, конфронтации. Такая настроенность проявляется в демонстрации интереса к другому участнику коммуникации путем использования тактик вопроса, поддакивания, проявлении сочувствия, утешения, комплимента и т.д. В реальном общении обычно это выглядит как имитация (в той или иной степени убедительности) настроенности на коммуникативного партнёра. Иногда уступки в построении интеракции, которые делает конформист, воспринимаются его коммуникативными партнёрами (особенно, если они принадлежат к иным типам языковой личности) как неискренность и, даже, хитрость. Кооперативно-актуализаторский подтип (кооперативный актуализатор) в речевом взаимодействии руководствуется основным принципом, который можно определить как стремление поставить себя на точку зрения собеседника, взглянуть на изображаемую в речи ситуацию его глазами. К. Ф. Седов квалифицирует такой тип общения как соответствующий основному принципу христианской морали («возлюбить ближнего как самого себя»). Принципиальным отличием поведения актуализатора от конформиста выступает двойная перспектива в общении: ориентация не только на собеседника, но и на себя. Точнее, – стремление возбудить в себе неформальный интерес к собеседнику, умение настроиться на его «волну». При этом кооперативный актуализатор, уважая мнение коммуникативного партнёра, сопереживая его проблемам, вовсе необязательно должен во всем с ним соглашаться. Более того, как это ни парадоксально, в некоторых случаях поведение актуализатора может напоминать методы манипулятора и, даже, агрессора. Это связано с тем, что данный тип личности уважает не только партнёра, но и себя. Это самый целесообразный тип личности (как индивидуальной, так и коллективной), так как именно общение в кооперативно-актуализаторском ключе нацелено на понимание и эффективную конструктивную перспективу. 132 Отметим, вслед за К. Ф. Седовым, что примеры речевых реакций, приведенные ранее, разумеется, не исчерпывают всех коммуникативных форм поведения каждого из намеченных типов языковых личностей. Отличия в таких формах на каждом из выделенных уровней коммуникативной компетенции зависят от иных личностных особенностей индивида. К числу таких параметров можно отнести стратегические предпочтения в рамках фатического речевого поведения [подробнее см.: Седов 1996; 1998], которые отражают своеобразие воспитания человека, специфику его, если так можно выразиться, речевой биографии. В концепции К. Ф. Седова выделяются три типа речевых стратегий в коммуникативном конфликте и, на их основе них – три типа языковых личностей: инвективный (демонстрирует пониженную семиотичность речевого поведения: коммуникативные проявления здесь выступают отражением эмоционально-биологических реакций), куртуазный (отличается повышенной степенью семиотичности речевого поведения, которая обусловлена тяготением говорящего к этикетным формам социального взаимодействия) и рационально-эвристический (в ситуации конфликта опирается на рассудочность, здравомыслие; негативные эмоции выражает косвенным, непрямым способом, обычно – в виде иронии). Разные уровни речевой компетенции, выявляемые на основе способности к кооперации в коммуникативном поведении, по-разному высвечивают разницу в фатическом общении: личности, принадлежащие к низшему (конфликтному) уровню речевой кооперации, отчетливо проявляют и свои стратегические предпочтения по принадлежности к инвективному, куртуазному или рационально-эвристическому типу; в дальнейшем, чем выше степень согласованности речевого поведения говорящего с иллокуцией коммуникативного партнёра, тем менее выражены его отличия в построении дискурса по стратегическим предпочтениям. Причина такого «сокрытия» черт собственного речевого портрета заключается в усилении факторов осознанности и самоконтроля в коммуникативной деятельности личности, которая способна овладеть кооперативными формами и способами построения социально-коммуникативного взаимодействия. Литература: Богин 1975: Богин Г. И. Уровни и компоненты речевой способности человека. – Калинин, 1975; Богин 1984: Богин Г. И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов: Автореф. дис.... докт. филол. наук. – Л., 1984; Богин 1986: Богин Г И. Типология понимания текста. – Калинин, 1986; Гольдин 1993: Гольдин В. Е., Сиротинина О. Б. Внутринациональные речевые культуры и их взаимодействие // Вопросы стилистики. Проблемы культуры речи. – Саратов, 1993. Вып. 25; Гольдин 1997; Гольдин В. Е., Сиротинина О. Б. Речевая культура // Русский язык. Энциклопедия. – М., 1997; Седов 1996: Седов К. Ф. Типы языковых личностей и стратегии речевого поведения (о риторике бытового конфликта) // Вопросы стилистики. Язык и человек. – Саратов, 1996. Вып. 26; Седов 1999: Седов К. Ф. Становление дискурсивного мышления языковой личности: Психо- и социолигвистический аспекты. – Саратов, 1999; Седов 2000: Седов К. Ф. Типы языковых личностей по способности к кооперации в речевом поведении // Проблемы речевой коммуникации. Межвузовский сборник научных трудов. – Саратов: изд-во Саратовского университета, 2000. – С. 6–12; Сухих 1998: Сухих С. А., Зеленская В. В. Прагмалингвистическое моделирование коммуникативного процесса. – Краснодар, 1998; Шалина 1998: Шалина И. В. Взаимодействие речевых культур в диалогическом общении: аксиологический взгляд: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Екатеринбург; 1998. 133 Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» ДЕЛОВОЕ ОБЩЕНИЕ Конспект лекций Составители: Е. С. Грищева, М. С. Малецкая, Н. В. Сличная. Абакан 2012 134 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение……………………………………………………………………………………………………………. 135 Лекция 1. Введение в курс «Деловое общение»…………………………………………………………………. 136 Лекция 2. Коммуникационный процесс в деловом общении…………………………………………………… 143 Лекция 3. Восприятие и понимание партнера по общению…………………………………………………….. 146 Лекция 4. Барьеры в деловом общении…………………………………………………………………………… 149 Лекция 5. Формы делового общения. Деловая беседа…………………………………………………………… 152 Лекция 6. Формы делового общения. Деловые переговоры…………………………………………………….. 157 Лекция 7. Формы делового общения. Презентация…………………………………………………………...…. 160 Лекция 8. Формы делового общения. Разговор по телефону……………………………………………………. 162 Лекция 9. Формы делового общения. Деловое совещание………………………………………………………. 166 Лекция 10. Формы делового общения. Публичная речь…………………………………………………………. 169 Лекция 11. Формы делового общения. Деловая переписка……………………………………………...………. 171 Лекция 12. Речевой этикет в деловом общении………………………………………………………………….. 174 Лекция 13. Конфликты в деловом общении……………………………………………………………………… 177 Лекция 14. Гендерная специфика делового общения……………………………………………………………. 179 Лекция 15. Национальные особенности делового общения…………………………………………………….. 186 Заключение…………………………………………………………………………………………………………. 190 Библиографический список……………………………………………………………………………………….. 191 ВВЕДЕНИЕ Конспект лекций по дисциплине «Деловое общение» в соответствии с государственным образовательным стандартом среднего профессионального образования рассматривает теоретические и практические основы деловой коммуникации как разновидности человеческого общения, которая реализуется собеседниками в условиях производственной деятельности. Пособие призвано раскрыть основы делового общения с лингвистической, этической и психологической точек зрения, осветить вопросы, с которыми постоянно сталкиваются в профессиональной деятельности деловые люди (менеджеры, руководители, предприниматели). Конспект лекций содержит информацию о том, как эффективно построить деловую беседу, оптимально провести переговорный процесс, найти общий язык с собеседником, как совершенствовать технику и технологию публичного выступления, эффективного написания деловых писем; рассматривает национальную и гендерную специфику делового общения и т. д. Целью курса «Деловое общение» является формирование у студентов системы знаний по теории деловых коммуникаций, развитие навыков эффективного общения в деловой сфере. В задачи изучения дисциплины входит: 1) ознакомление студентов с теоретическими основами коммуникационного процесса; 2) формирование понимания основ этики и психологии делового общения; 3) ознакомление студентов с основами подготовки и проведения деловых бесед, переговоров, презентаций, совещаний, публичных выступлений и проч.; 4) изучение особенностей создания деловых документов и специфики работы с ними; 5) формирование способностей применения знаний, полученных в ходе изучения курса, в практической деятельности. Изложение принципов делового общения базируется на объединении научной и практической проблематики таких дисциплин, как лингвистика, риторика, психология, этика, логика, менеджмент. Пособие может быть использовано преподавателями речеведческих дисциплин при построении учебных курсов, занятий, при организации самостоятельной работы студентов, а также студентами при изучении дисциплины как под руководством преподавателя, так и самостоятельно. 135 Лекция 1. ВВЕДЕНИЕ В КУРС «ДЕЛОВОЕ ОБЩЕНИЕ» План 1. Понятие «общение», его структура, виды, функции. 2. Специфика делового общения. 3. Средства делового общения. 1. ПОНЯТИЕ «ОБЩЕНИЕ», ЕГО СТРУКТУРА, ВИДЫ, ФУНКЦИИ Как известно, человек – существо социальное, поэтому он не может жить вне связи с другими людьми: он должен советоваться, делиться мыслями, чувствами, сопереживать, искать понимания и т. д. Каналом связи с другими людьми является общение (коммуникация). Общение – это базовая категория психологии, специфическая форма взаимодействия человека с другими людьми. Общение возникает на основе потребности в новой информации, в новых впечатлениях. Проблема общения изучается социальными, гуманитарными, техническими, естественными и другими науками. Существует и специализированная наука – соционика, объектом которой является мир общения людей во всей его сложности и многообразии. В современной науке известно более ста определений понятия «общение». Так, человеческое общение понимается и характеризуется следующим образом: а) как вид общественных отношений; б) как связь и взаимодействие; в) как духовный контакт двух или более индивидов; г) как процесс коммуникации с целью передачи информации; д) как деятельность. В широком смысле общение определяется следующим образом: передача или обмен информацией путем каких-либо средств (речь, жесты и т. д.). «Общение – это сложный и многоплановый процесс становления и развития контактов между людьми, порождаемый потребностью в совместной жизнедеятельности, включающий в себя обмен информацией, выработку стратегии взаимодействия, восприятия и понимания другого человека» [2]. Основным способом общения является речь как форма реализации языка посредством определенных знаков, поэтому принято говорить о речевом, или вербальном общении. Речевое общение – это мотивированный живой процесс взаимодействия между участниками коммуникации, который направлен на реализацию конкретной, жизненной целевой установки, протекает на основе обратной связи в конкретных видах речевой деятельности. Оно органически включается во все другие виды деятельности человека (трудовую, общественную, познавательную и т. п.). Речевое общение имеет ряд признаков: осуществляется между многими, несколькими или двумя людьми, каждый из которых является носителем активности и предполагает ее в своих собеседниках. Речевое общение обоюдно. Как и всякая социальная активность человека, речевое общение сознательно и целенаправленно. Структура общения традиционно представлена тремя взаимосвязанными сторонами: Коммуникативная сторона общения (коммуникация в узком смысле) состоит в обмене информацией между людьми; интерактивная заключается в организации взаимодействия между людьми (это обмен действиями); перцептивная означает процесс восприятия партнерами по общению друг друга и установление на этой основе взаимопонимания [см., например, 2]. Учитывая различные основания, ученые выделяют виды общения. Так, Г. М. Андреева рассматривает виды общения следующим образом [2]. С точки зрения количества участников коммуникации различают межличностное, публичное и массовое общение. Межличностное общение связано с непосредственными контактами людей в группах или парах, постоянных по составу участников. Публичное общение обычно определяется как вид устного общения, при котором информация в обстановке официальности передается значительному числу слушателей. Массовое общение – это множество непосредственных контактов незнакомых людей, а также коммуникация, опосредованная различными видами средств массовой информации. С точки зрения ролевой идентификации выделяют межперсональное и ролевое общение. В первом случае участниками общения являются конкретные личности, обладающие специфическими индивидуальными качествами, которые раскрываются по ходу общения и организации совместных действий. В случае ролевой коммуникации ее участники выступают как носители определенных ролей (покупатель – продавец, учитель – ученик, начальник – подчиненный). В ролевом общении человек лишается определенной спонтанности своего поведения, так как те или иные его шаги, действия диктуются исполняемой ролью. В процессе такого общения человек проявляет себя уже не как индивидуальность, а как некоторая социальная единица, выполняющая определенные функции. С точки зрения проявления речевого поведения коммуникантов общение может быть доверительным и конфликтным. Первое отличается тем, что в его ходе передается особо значимая информация. Доверительность – существенный признак всех видов общения, без него нельзя осуществлять перегово ры, решать интимные вопросы. Конфликтное общение характеризуется взаимным противостоянием людей, выражениями неудовольствия и недоверия. С точки зрения интенций коммуникантов общение может быть личным и деловым. Личное общение – это обмен неофициальной информацией. А деловое общение – процесс взаимодействия людей, выполняющих совместные обязанности или включенных в одну и ту же деятельность. С точки зрения наличия/отсутствия посредника в общении общение бывает прямое и опосредованное. Прямое (непосредственное) общение является исторически первой формой общения людей друг с другом. На его основе в более поздние периоды развития цивилизации возникают различные виды опосредованного общения. Опосредованное общение – это взаимодействие при помощи дополнительных средств (письма, аудио- и видеотехники). 136 Данная классификация может быть дополнена за счет выделения таких видов общения, как: По цели общение может быть фатическим (неинформативным) и информативным. Для первого типа общения характерно установление контакта, а не передача информации, а цель информативного общения наоборот всегда связана с информацией. По знаковой системе, использованной при общении, общение делится на вербальное (словесное) и невербальное (несловесное). По форме языка – устное и письменное общение. По постоянной/переменной коммуникативной роли я-говорящего и ты-слушающего общение может быть монологическим и диалогическим. По форме языка – устное и письменное. В социальной психологии многообразие общения может быть охарактеризовано и по типам. Императивное общение – это авторитарная, директивная форма взаимодействия с партнером с целью достижения контроля над его поведением, установками и мыслями, принуждения его к определенным действиям или решениям. Партнер в этом случае выступает пассивной стороной. Конечная незавуалированная цель императивного общения – принуждение партнера к чему-либо. В качестве средств оказания влияния используются приказы, предписания и требования. Сферы, где достаточно эффективно используется императивное общение: отношения «начальник – подчиненный», воинские уставные отношения, работа в экстремальных условиях, в чрезвычайных обстоятельствах. Можно выделить и те межличностные отношения, где применение императива неуместно. Это интимноличностные и супружеские отношения, детско-родительские контакты, а также вся система педагогических отношений. Манипулятивное общение – это форма межличностного взаимодействия, при которой влияние на партнера с целью достижения своих намерений осуществляется скрытно. Вместе с тем манипуляция предполагает объективное восприятие партнера по общению, скрытым же выступает стремление добиться контроля над поведением и мыслями другого человека. При манипулятивном общении партнер воспринимается не как целостная уникальная личность, а как носитель определенных, «нужных» манипулятору свойств и качеств. Однако человек, выбравший в качестве основного именно этот тип отношения с другими, в итоге часто сам становится жертвой собственных манипуляций. Манипуляции могут часто используются и в деловом общении. При этом владение и использование средств манипулятивного воздействия на других людей в деловой сфере, как правило, заканчивается для человека переносом таких навыков и в остальные сферы взаимоотношений. Объединенные на основе общих признаков, императивная и манипулятивная формы общения составляют различные виды монологического общения, поскольку человек, рассматривающий другого как объект своего воздействия, по сути дела общается сам с собой, не видя истинного собеседника, игнорируя его как личность. В свою очередь, диалогическое общение – это равноправное субъек-субъектное взаимодействие, имеющее целью взаимное познание, самопознание партнеров по общению. Оно позволяет достичь глубокого взаимопонимания, самораскрытия партнеров, создает условия для взаимного развития [16]. Ряд исследователей, в частности Л. Д. Столяренко, С. И. Самыгин и др. говорят о таких видах общения, как: 1) «контакт масок» – формальное общение, когда отсутствует стремление понять и учитывать особенности личности собеседника, используются привычные маски (вежливости, строгости, безразличия, скромности, участливости и т. п.) — набор выражений лица, жестов, стандартных фраз, позволяющих скрыть истинные эмоции, отношение к собеседнику; 2) примитивное общение, когда оценивают другого человека как нужный или мешающий объект: если нужен, то активно вступают в контакт, если мешает – оттолкнут, порой используя агрессивные грубые реплики. Если получили от собеседника желаемое, то теряют дальнейший интерес к нему и не скрывают этого; 3) формально-ролевое общение, когда регламентированы и содержание, и средства общения, и вместо знания личности собеседника обходятся знанием его социальной роли; 4) деловое общение, когда учитывают особенности личности, характера, возраста, настроения собеседника, однако при этом наиболее значимы именно интересы дела, чем возможные личностные расхождения; 5) духовное. Межличностное общение (доверительно-неформальное) друзей, когда можно затронуть любую тему и необязательно прибегать к помощи слов, друг поймет и по выражению лица, движениям, интонации. Такое общение возможно тогда, когда каждый участник имеет образ собеседника, знает его личность, интересы, убеждения, отношение к тем или иным проблемам, может предвидеть его реакции; 6) манипулятивное общение направлено на извлечение выгоды от собеседника через использование разных приемов (лесть, запугивание, «пускание пыли в глаза», обман, демонстрация доброты) в зависимости от особенностей личности собеседника; 7) светское общение заключается в беспредметности, т. е. люди говорят не то, что думают, а то, что положено говорить в подобных случаях; это общение закрытое, потому что точки зрения людей на тот или иной вопрос не имеют никакого значения и не определяют характера коммуникаций [41]. Функции общения определяются как внешнее проявление свойств общения, те роли и задачи, которые оно выполняет в процессе жизнедеятельности индивида в социуме. Известны различные подходы к классификации функций общения. Значительная часть исследователей выделяет функции общения, связанные с обменом информацией, взаимодействием и восприятием людьми друг друга. Так, Б. Ломов выделяет в общении три функции: информационно-коммуникативную (заключается в любом обмене информацией), регуляционно-коммуникативную (регуляция поведения и регуляция совместной деятельно- 137 сти в процессе взаимодействия и аффективно-коммуникативную (регуляция эмоциональной сферы человека) [32]. Л. Д. Столяренко и С. И. Самыгин говорят о следующих функциях коммуникации: 1) информативная – передача истинных или ложных сведений; 2) интерактивная (побудительная) – организация взаимодействия между людьми, например, согласовать действия, распределить функции, повлиять на настроение, убеждения, поведение собеседника, используя различные формы воздействия: внушение, приказ, просьба, убеждение; 3) перцептивная функция – восприятие друг друга партнерами по общению и установление на этой основе взаимопонимания; 4) экспрессивная – возбуждение или изменение характера эмоциональных переживаний [41]. 2. СПЕЦИФИКА ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ Деловое общение представляет собой особую форму взаимодействия людей в процессе определенного вида трудовой деятельности, которая содействует установлению нормальной морально-психологической атмосферы труда и отношений партнерства между руководителями и подчиненными, между коллегами; создает условия для продуктивного сотрудничества людей в достижении значимых целей, обеспечивая успех общего дела. Деловое общение сегодня проникает во все сферы общественной жизни. В коммерческие, деловые отношения вступают предприятия всех форм собственности, частные лица. Компетентность в сфере делового общения непосредственно связана с успехом или неуспехом в любом деле: науке, искусстве, производстве, торговле. Что касается менеджеров, предпринимателей, организаторов производства, людей, занятых в сфере управления, то коммуникативная компетентность для представителей этих профессий представляет важнейшую часть их профессионального облика. Специфика делового общения заключается в том, что столкновение, взаимодействие экономических интересов и социальное регулирование поведения осуществляется в правовых рамках. Чаще всего люди вступают в деловые отношения, чтобы юридически оформить взаимодействия в той или иной сфере. Идеальным результатом взаимодействия и правового оформления отношений становятся партнерские отношения, построенные на основах взаимного уважения и доверия. Другой специфической особенностью делового общения является его регламентированность, т. е. подчиненность установленным правилам и ограничениям. Эти правила определяются типом делового общения, его формой, степенью официальности и теми конкретными целями и задачами, которые стоят перед общающимися. Эти правила определяются национальными, культурными традициями и общественными нормами поведения. Они фиксируются, оформляются в виде протокола (делового, дипломатического), существуют в виде общепринятых норм социального поведения, в виде этикетных требований, ограничений временных рамок общения. Регламентированность предполагает соблюдение делового этикета – это правила приветствия и представления, поведения во время презентации, на приеме, за столом; предписания о том, как дарить и принимать сувениры, как пользоваться визитными карточками, вести деловую переписку и т. п. Важная особенность делового общения – это строгое соблюдение его участниками ролевого амплуа. В процессе общения деловому человеку приходится быть и начальником, и подчиненным, и коллегой, и партнером и т. п. Необходимо учитывать это и вести себя в соответствии с требованиями, предъявляемыми конкретной обстановкой и принятой ролью [27]. В большей степени различаются устная и письменная деловая речь: обе формы речи представляют системно различающиеся разновидности русского литературного языка. Если деловая письменная речь представляет официально-деловой стиль речи, то устная деловая речь – различные формы гибридных стилевых образований. Значительны языковые различия между диалогической и монологической деловой речью. Если монологическая речь в большей степени тяготеет к книжной речи, то диалогическая – к разговорной, что отражается в первую очередь на текстовой организации и синтаксических особенностях речи. Диалогическое общение – это по преимуществу межличностное общение, а публичная речь – это монологическая речь. Дистантное, всегда опосредованное общение (телефонный разговор, почтовое и факсовое отправление, сотовая и пейджинговая связь и т. п.) отличается от контактного, непосредственного повышенным вниманием к интонационному рисунку речи (устное общение), краткостью и регламентированностью, невозможностью использования жестикуляции и предметов в качестве носителей информации. Деловое общение представляет собой широкий диапазон жанровых разновидностей письменного и устного общения. Письменная деловая речь, в которой реализуются диалогические отношения, представлена всеми видами деловых писем, документами, фиксирующими социально-правовые отношения – контрактами (договорами), соглашениями и всеми типами сопутствующих документов. Устная деловая речь, в которой реализуются диалогические отношения, представлена жанрами деловых переговоров, встреч, консультаций и т.п. Совещания, собрания представляют собой особый тип протокольного общения, в котором по большей части представлена монологическая деловая речь, не только имеющая письменную природу, но и существующая сразу в двух формах – устной и письменной. Сегодня рамки делового общения расширяются. Реклама, светское общение становятся неотъемлемой составляющей делового общения. Успех предприятия, дела сегодня во многом зависит от умения представить свои позиции в наиболее выгодном свете, заинтересовать потенциального партнера, создать благоприятное впечатление. Поэтому, помимо читаемой монологической речи, в практику делового общения все активнее входит подготовленная, но нечитаемая монологическая речь (презентационная речь, торжественная речь, вступительное 138 слово на различных встречах), поздравительные письма и другие этикетные тексты [см. об этом, например: 3; 7; 8; 11; 12; 13 и др.]. Владение всеми перечисленными жанрами делового общения входит в профессиональную компетенцию менеджера, руководителя. Таким образом, деловое общение – это процесс взаимосвязи и взаимодействия, в котором происходит обмен деятельностью, информацией и опытом, предполагающим достижение определенного результата, решение конкретной проблемы или реализацию определенной цели. Предметом делового общения является дело. Содержание делового общения – социально значимая совместная деятельность людей, которая предполагает согласованность действий, понимание и принятие каждым ее участником целей, задач и специфики этой деятельности, своей роли и своих возможностей по ее реализации. Цель делового общения – организация и оптимизация определенного вида совместной предметной деятельности. 3. СРЕДСТВА ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ Общение, будучи сложным социальным процессом взаимопонимания людей, осуществляется по следующим основным каналам: речевому (вербальному, словесному); неречевому (невербальному). В каждом из этих каналов можно выделить различные средства общения. Речь как средство общения одновременно выступает и как источник информации, и как способ воздействия на собеседника. В структуру речевого общения входят: Значение и смысл слов, фраз («Разум человека проявляется в ясности его речи» — отмечали еще древние ораторы.). Играют важную роль точность употребления слова, его выразительность и доступность, правильность построения фразы и ее доходчивость, правильность произношения звуков, слов, выразительность и смысл интонации. Речевые звуковые явления: темп речи (быстрый, средний, замедленный), модуляция высоты голоса (плавная, резкая), тональность голоса (высокая, низкая), ритм (равномерный, прерывистый), тембр (раскатистый, хриплый, скрипучий), интонация, дикция. Наблюдения показывают, что наиболее привлекательной в общении является плавная, спокойная, размеренная манера речи. Выразительные качества голоса. Это характерные специфические звуки, возникающие при общении: смех, хмыканье, плач, шепот, вздохи и др.; разделительные звуки: кашель; нулевые звуки: паузы, а также звуки назализации: «хм-хм», «э-э-э» и др. Энтузиазм, радость и недоверие обычно передаются высоким голосом, гнев и страх – тоже довольно высоким голосом, но в более широком диапазоне тональности, силы и высоты звуков. Горе, печаль, усталость обычно передают мягким и приглушенным голосом с понижением интонации к концу фразы. Скорость речи также отражает чувства: быстрая речь – взволнованность или обеспокоенность, медленная речь свидетельствует об угнетенном состоянии, горе, высокомерии или усталости. Исследования показывают, что в ежедневном акте коммуникации человека вербальная информация составляет 7%, передача смысла через интонацию – 38 %, неречевое взаимодействие – 53% [41]. Невербальных средств общения изучают следующие науки: 1. Кинестика изучает внешние проявления человеческих чувств и эмоций; мимика изучает движение мышц лица; жестика – жестовые движения отдельных частей тела; пантомимика — моторику всего тела: позы, осанку, поклоны, походку. 2. Такесика изучает прикосновения в ситуации общения: рукопожатие, поцелуи, дотрагивание, поглаживание, отталкивание и пр. 3. Проксемика исследует расположение людей в пространстве при общении: выделяют следующие зоны дистанций в человеческом контакте: 1) интимная зона (15 – 45 см): в нее допускаются лишь близкие, хорошо знакомые люди; для нее характерны доверительность, тактильный контакт, прикосновение, негромкий голос. Исследования показывают, что нарушение интимной зоны влечет за собой определенные физиологические изменения в организме: учащение биения сердца, повышение выделения адреналина, прилив крови к голове и пр. Преждевременное вторжение в интимную зону в процессе общения всегда воспринимается собеседником как покушение на его неприкосновенность; 2) личная, или персональная, зона (45 – 120 см): для обыденной беседы с друзьями и коллегами, предполагает только визуально-зрительный контакт между партнерами, поддерживающими разговор; 3) социальная зона (120 – 400 см): обычно соблюдается во время официальных встреч в кабинетах, преподавательских и других служебных помещениях, как правило, с теми людьми, которых не очень хорошо знают; 4) публичная зона (свыше 400 см): подразумевает общение с большой группой людей: в лекционной аудитории, на митинге и пр. Мимика – это движение мышц лица, отражающее внутреннее эмоциональное состояние, способное предоставить истинную информацию о том, что переживает человек. Мимические выражения несут более 70% информации, то есть глаза, взгляд, лицо человека способны сказать больше, чем произнесенные слова. Так, замечено, что человек пытается скрыть свою информацию (или лжет), если его глаза встречаются с глазами партнера менее 1/3 времени разговора [там же]. Взгляд бывает: 139 - деловой: фиксируется в районе лба собеседника; это предполагает создание серьезной атмосферы делового партнерства; - светский: опускается ниже уровня глаз собеседника (до линии губ); это способствует созданию атмосферы непринужденного общения; - интимный: направлен не в глаза собеседника, а ниже лица – на другие части тела, до уровня груди; говорит заинтересованности друг другом в общении; - взгляд искоса: свидетельствует о критическом или подозрительном отношении к собеседнику. Лоб, брови, рот, глаза, нос, подбородок – эти части лица выражают основные человеческие эмоции: страдание, гнев, радость, удивление, страх, отвращение, счастье, интерес, печаль и т. п.. Главными характеристиками мимики являются ее целостность и динамичность. Это означает, что в мимическом выражении шести основных эмоциональных состояний (гнева, радости, страха, страдания, удивления и отвращения) все движения мышц лица скоординированы. Легче всего распознаются положительные эмоции (радость, любовь, удивление), труднее воспринимаются отрицательные (печаль, гнев, отвращение). Основную познавательную нагрузку в распознавании истинных чувств человека несут брови и губы. Так, испытуемым предъявлялись рисунки лиц, где варьировались только положение бровей и губ. Согласованность оценок испытуемых очень велика — опознание эмоций было почти стопроцентным. Научно доказано, что левая сторона лица гораздо чаще выдает эмоции человека: это вызвано тем, что правое полушарие, контролирующее эмоциональную жизнь человека, отвечает за левую сторону лица. Положительные эмоции отражаются более или менее равномерно на обеих половинах лица, а отрицательные – ярче выражены на левой. Походка человека, то есть стиль передвижения, по которому довольно легко можно распознать его эмоциональное состояние. Так, в исследованиях психологов испытуемые с большой точностью узнавали по походке такие эмоции, как гнев, страдание, гордость, счастье. Причем оказалось, что самая тяжелая походка – при гневе, самая легкая – при радости, вялая, угнетенная походка – при страданиях, самая большая длина шага – при гордости. В процессе делового разговора надо обращать внимание и на позы собеседника, ибо они, как и жесты, почти не фиксируются сознанием и потому гораздо лучше слов передают его истинные мысли и настроения. Как правило, человек поднимает плечи, когда он напряжен, и опускает, когда расслаблен. Человек, стоящий перед большой группой людей и намеревающийся сделать какое-то сообщение или доклад, может получить существенную информацию о настроении аудитории, наблюдая за положением плеч и голов слушателей. Чем более негативно настроена и напряжена аудитория, или чем отрицательнее и враждебнее настроена очередь или другая группа людей, тем больше там поднятых плеч и опущенных уголков рта. Поднятая голова и опущенные плечи могут означать открытость, интерес, настрой на успех, ощущение контроля над ситуацией. Опущенная голова, поднятые плечи могут выражать замкнутость, чувство поражения, презрения, неудовлетворенность, страх, неуверенность. Поза, которую собеседник принимает, когда садится, тоже говорит о многом. Так, посадка на стул за спинкой означает агрессивность и иногда превосходство. Если собеседник сидит скрестив ноги, то внутренне он уже «кипит», а если скрещены еще и руки, то его враждебность достигла предела. Собеседник, сидящий в позе «как вкопанный», с напряженно выпрямленным телом и «вросшими» в пол ногами, не отрываясь смотрящий на своего партнера, на самом деле его, как правило, не слушает и занят своими мыслями. Заинтересованный человек обычно сидит на краю кресла или стула, подавшись вперед, склонив голову вбок и опершись на руку. На переговорах с партнером не следует принимать позу, характеризующую закрытость в общении и агрессивность: насупленные брови, чуть наклоненная вперед голова, широко расставленные на столе локти, сцепленные и особенно сжатые в кулаки пальцы. Не следует надевать очки с затемненными стеклами, особенно при первой встрече. Не видя глаз собеседника, партнер может чувствовать себя неловко, поскольку значительная доля информации, считываемой с глаз, оказывается ему недоступной. В результате будет нарушена атмосфера общения. При желании подчеркнуть согласие с партнером собеседник часто копирует его позы и жесты. Важную роль в деловом общении играет жестикуляция. Конкретный смысл отдельных жестов различен в разных культурах. Однако во всех культурах есть сходные жесты, среди которых можно выделить: коммуникативные (жесты приветствия, прощания, привлечения внимания, запретов, удовлетворительные, отрицательные, вопросительные и т.д.); модальные, то есть выражающие оценку и отношение (жесты одобрения и неудовлетворения, доверия и недоверия, растерянности и т. п.); описательные жесты, имеющие смысл только в контексте речевого высказывания. Жесты в общении дают много информации. В их языке, как и в речи, есть слова, предложения, т. е. они соотносятся с вербальным языком. Богатейший жестовый «алфавит» можно разбить на шесть групп: Жесты-иллюстраторы. Это жесты сообщения: указатели («указывающий перст»), пиктографы, то есть образные картины изображения («вот такого размера и конфигураций»); кинетографы – движения телом; жесты-«биты» (жесты-«отмашки»); идеографы, т. е. своеобразные движения руками, соединяющие воображаемые предметы вместе. Жесты-регуляторы. Они выражают отношение говорящего к чему-либо. К ним относят улыбку, кивки, направление взгляда, целенаправленные движения руками. 140 Жесты-эмблемы. Своеобразные заменители слов или фраз в общении. Например, сжатые вместе руки (как при рукопожатии), слегка приподнятые, означают во многих случаях – «здравствуйте», а воздетые над головой – «до свидания». Жесты-адапторы. Это специфические привычки человека, связанные с движениями рук. Ими бывают: почесывания, подергивания отдельных частей тела; прикасания, пошлепывания партнера; поглаживание, перебирание отдельных предметов, находящихся под рукой (карандаша, пуговицы и т.п.). Жесты-аффекторы. Они выражают движениями тела и мышц лица определенные эмоции. Микрожесты: движения глаз, увеличенное количество морганий в минуту, подергивания губ и пр. [41]. Жестом можно приветствовать и прощаться с собеседником, можно обратиться к нему, передать информацию, показать свое психическое состояние. Жестом можно обидеть и оскорбить, а можно доставить радость. Каждый из нас хорошо знает разницу между жестом торжественным и развязным, официальным и дружеским. Именно поэтому жест может так много сказать беседующим друг о друге. В практике делового взаимодействия выделяются несколько основных жестов и поз, отражающих различное внутреннее состояние собеседников. Жесты ОТКРЫТОСТИ свидетельствуют об искренности собеседника, его добродушном настроении и желании говорить откровенно. К этой группе относятся жесты «раскрытые руки» и «расстегивание пиджака». Жест «раскрытые руки» состоит в том, что собеседник протягивает навстречу вам руки ладонями вверх. Этот жест демонстрирует желание идти навстречу и установить контакт. Лучше всего начинать этот жест как бы из глубины, с уровня живота, направляя руки немного вверх в сторону собеседника. Жест «расстегивание пиджака» также является знаком открытости. Люди открытые и дружески к вам расположенные часто расстегивают и даже снимают пиджак в вашем присутствии. Опыт показывает, что соглашение между собеседниками в расстегнутых пиджаках достигается чаще, чем между теми, кто оставался в застегнутых пиджаках. Тот, кто меняет свое решение в благоприятную сторону, обычно разжимает руки и автоматически расстегивает пиджак. Когда становится ясно, что возможно соглашение или положительное решение обсуждаемого вопроса, а также в том случае, когда создается положительное впечатление от совместной работы, сидящие расстегивают пиджаки, распрямляют ноги и передвигаются на край стула, ближе к столу, который отделяет их от сидящих напротив собеседников (чаще всего партнеров по переговорам). Жесты ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТИ И СКРЫТНОСТИ свидетельствуют о недоверии к вам, сомнении в вашей правоте, о желании что-то утаить и скрыть от вас. В этих случаях собеседник машинально потирает лоб, виски, подбородок, стремится прикрыть лицо руками. Но чаще всего он старается на вас не смотреть, отводя взгляд в сторону. Жесты и позы ЗАЩИТЫ являются знаками того, что собеседник чувствует опасность или угрозу. Наиболее распространенным жестом этой группы являются руки, скрещенные на груди. Если помимо скрещенных рук на груди собеседник еще сжимает пальцы в кулак, это свидетельствует о его враждебности или наступательной позиции. В этом случае надо замедлить свою речь и движения, как бы предлагая собеседнику последовать вашему примеру. Если это не помогает, то надо постараться сменить тему разговора. Жесты РАЗМЫШЛЕНИЯ И ОЦЕНКИ отражают состояние задумчивости и стремление найти решение проблемы. Задумчивое (размышляющее) выражение лица сопровождается жестом «рука у щеки», этот жест свидетельствует о том, что его что-то заинтересовало. Жест «пощипывание переносицы», который обычно сочетается с закрытыми глазами, говорит о глубокой сосредоточенности и напряженных размышлениях. Когда собеседник занят процессом принятия решения, он почесывает подбородок. После того как решение принято, он прекращает это делать. Этот жест обычно сопровождается прищуриванием глаз – собеседник как бы что-то рассматривает вдали, ища там ответ на свой вопрос. Когда собеседник подносит руку к лицу, опираясь подбородком на ладонь, а указательный палец вытягивает вдоль щеки (остальные пальцы – ниже рта), это является красноречивым свидетельством того, что он критически воспринимает ваши доводы. Жесты СОМНЕНИЯ И НЕУВЕРЕННОСТИ чаще всего связаны с почесыванием указательным пальцем правой руки места под мочкой уха или же боковой части шеи (обычно делается пять почесывающих движений). Прикосновение к носу или его легкое потирание – также знак сомнения. Когда собеседнику бывает трудно ответить на ваш вопрос, он часто указательным пальцем начинает трогать или потирать нос. Поза ОБИДЫ принимается собеседником, когда он обижен или оскорблен. В этом случае он приподнимает плечи и опускает голову. Такая поза нередко сопровождается рисованием на листе бумаги (стрел, кругов и т. п.). В этом случае следует переключить разговор на другую (лучше нейтральную) тему. Жесты и позы, свидетельствующие о НЕЖЕЛАНИИ СЛУШАТЬ И СТРЕМЛЕНИИ ЗАКОНЧИТЬ БЕСЕДУ, достаточно красноречивы. Так, если во время беседы ваш собеседник опускает веки, это сигнализирует о том, что вы для него стали неинтересны или он чувствует свое превосходство над вами. Жест «почесывание уха» свидетельствует о желании собеседника отгородиться от слов, которые он слышит. Другой жест, связанный с прикосновением к уху, – потягивание мочки – говорит о том, что собеседник наслушался вдоволь и хочет высказаться сам. В том случае, если собеседник явно хочет быстрее закончить беседу, он незаметно (и порой неосознанно) передвигается или поворачивается в сторону двери, при этом и его ноги обращаются к выходу. Поворот тела и 141 положение ног указывают на то, что ему очень хочется уйти. Показателем такого желания является также жест, когда собеседник снимает очки и демонстративно откладывает их в сторону. В этой ситуации надо либо чем-то заинтересовать собеседника, либо дать ему возможность уйти. Жесты, свидетельствующие о ЖЕЛАНИИ ПРЕДНАМЕРЕННО ЗАТЯНУТЬ ВРЕМЯ, обычно связаны с очками. Для того чтобы затянуть время для обдумывания окончательного решения, собеседник сосет дужки очков, постоянно снимает и надевает их, а также протирает линзы. Жест «расхаживание» служит знаком того, что не надо спешить. Многие собеседники прибегают к этому жесту, пытаясь «протянуть время», чтобы разрешить сложную проблему или принять трудное решение. Это очень позитивный жест. Но с тем, кто расхаживает, разговаривать не следует. Это может нарушить ход его мыслей и помешать принятию им решения. Жестом УВЕРЕННОГО В СЕБЕ ЧЕЛОВЕКА, испытывающего чувство превосходства над другими, является «закладывание рук за спину с захватом запястья». От этого жеста следует отличать жест «руки за спиной в замок». Он говорит о том, что человек расстроен и пытается взять себя в руки. Интересно, что чем больше сердится человек, тем выше передвигается его рука по спине. Именно от этого жеста пошло выражение «возьми себя в руки». Этот жест используется для того, чтобы скрыть нервозность, но наблюдательный партнер по переговорам наверняка почувствует это. Жесты НЕСОГЛАСИЯ можно назвать также жестами вытеснения, поскольку они проявляются вследствие сдерживания своего мнения. Собирание несуществующих ворсинок с костюма является одним из таких жестов. Собеседник, собирающий ворсинки, обычно сидит, отвернувшись от других, и смотрит в пол. Это наиболее распространенный жест неодобрения. Когда собеседник постоянно обирает ворсинки с одежды, это является верным признаком того, что ему не нравится все, что говорится, даже если на словах он со всеми согласен. Жесты ГОТОВНОСТИ сигнализируют о желании закончить разговор или встречу. Они выражаются в подаче корпуса вперед, при этом обе руки лежат на коленях или держатся за боковые края стула. Если любой из этих жестов появляется во время разговора, следует брать инициативу в свои руки и первым предложить закончить беседу. Это позволит вам сохранить психологическое преимущество и контролировать ситуацию. Самые точные и открытые сигналы из всех сигналов человеческой коммуникации передаются с помощью глаз. Поэтому очень важно во время делового разговора контролировать выражение своих глаз. Для того чтобы построить хорошие отношения с собеседником, ваш взгляд должен встречаться с его взглядом на протяжении примерно 60 – 70% всего времени общения. Неудивительно, что скованный собеседник, который встречается с вами взглядом менее 1/3 времени общения, редко пользуется доверием. При деловом разговоре рекомендуется направить взгляд на воображаемый треугольник на лбу вашего собеседника. Собеседник будет чувствовать, что вы настроены по-деловому, правда, при условии, что ваш взгляд не будет опускаться ниже его глаз. Этим вы сможете контролировать ход беседы при помощи взгляда. В деловом разговоре особую роль играет рукопожатие как в начале, так и в конце беседы. Оно используется не только при приветствии. Это еще и символ заключения соглашения, знак доверия и уважения к партнеру. Таким образом, рукопожатие – очень важное невербальное средство, свидетельствующее о внутреннем состоянии собеседников и их внешней культуре. Если рука подается вперед прямо, а кисть служит продолжением линии руки (при этом руки остаются в одинаковом положении), то это говорит о том, что встретились равные люди, испытывающие друг к другу чувство уважения и взаимопонимания. Рука подается твердо и в то же время как-то ласково-галантно. Мы чувствуем, что она очень подходит к вашей. Так подает руку уверенный в себе человек, который знает, чего хочет, но может и приспосабливаться к нам. Если рука подается твердо, но в рукопожатии есть что-то застывшее, и нам приходится как бы приспосабливать свою руку, чтобы не чувствовать в пальцах кусок дерева – с нами здоровается жесткий человек, знающий, чего он хочет, в критических ситуациях требующий приспособления лишь от других. Когда партнер подает руку твердо, но в том, как он берет и держит нашу, есть что-то собственническое и нам приходится слегка дернуть свою руку, чтобы освободиться от захвата, можно предположить, что этот человек хочет легкой добычи, и то, что «попало в его руки», не выпустит. При рукопожатии следует обратить внимание на положение корпуса здоровающихся людей. Если партнер, протягивая вам руку, подается корпусом вперед, это свидетельствует о его заинтересованности в общении с вами, расположенности к вам. Если же при поданной руке его корпус остается прямым и даже несколько отклоняется назад, а голова слегка приподнята (подбородок задран вверх), то можно предположить несколько высокомерное отношение с его стороны. Умение понимать популярные жесты (собственности, ухаживания, курения, зеркальные, поклоны и др.) позволит лучше разбираться в людях, в том числе и в процессе делового общения. В процессе общения не нужно забывать о конгруэнтности, то есть совпадении жестов и речевых высказываний. Речевые высказывания и жесты, их сопровождающие, должны совпадать. Противоречие между жестами и смыслом высказываний является сигналом лжи. Таким образом, невербальное поведение личности полифункционально, оно выполняет такие функции, как: - создает образ партнера по общению; - выражает взаимоотношения партнеров по общению, формирует эти отношения; - является индикатором актуальных психических состояний личности; 142 - выступает в роли уточнения, изменения понимания вербального сообщения, усиливает эмоциональную насыщенность сказанного; - поддерживает оптимальный уровень психологической близости между общающимися; - выступает в качестве показателя статусно-ролевых отношений [см., например: 28]. Лекция 2. КОММУНИКАЦИОННЫЙ ПРОЦЕСС В ДЕЛОВОМ ОБЩЕНИИ План 1. Коммуникативная ситуация в деловом общении. 2. Этапы делового общения. 3. Коммуникативные стили в деловом общении. 1. КОММУНИКАТИВНАЯ СИТУАЦИЯ В ДЕЛОВОМ ОБЩЕНИИ Коммуникационный процесс – это обмен информацией между двумя или более людьми. Основная цель коммуникационного процесса – обеспечение понимания информации, являющейся предметом обмена, т. е. сообщений [41]. Эффективность общения зависит от того, насколько человек, включающийся в его процесс, представляет себе реально существующие условия общения и в соответствии с ними определяет или корректирует свое речевое поведение. Обычно коммуникант делает это интуитивно, не задумываясь. В понятии «коммуникативная ситуация (ситуация общения)» выделяются две стороны: а) описываемая ситуация, т. е. фрагмент действительности; б) собственно ситуация общения, включающая в свои границы как предмет речи, так и участников общения, их характеристики, взаимоотношения, тип взаимодействия. Представим в виде таблицы инвариантную (стандартную) ситуацию общения Ситуация общения (структура коммуникативной ситуации) 1 2 3 4 5 6 КТО КОМУ ЧТО ГДЕ КОГДА ПОЧЕМУ ЗАЧЕМ Я – говорящий, адресант, коммуникант ТЕБЕ – слушающему, адресату, коммуниканту Сообщение, имеющее содержание, форму, смысл, побуждение Здесь, там (место действия) Сейчас (время) Мотив Цель Канал связи Внешние обстоятельства 7 Внутренние обстоятельства Последовательно рассмотрим все компоненты данной коммуникативной ситуации 1 – 2. Коммуниканты (отправитель – получатель информации). По количеству участников: один – один; один – несколько; один – много (личный, групповой, массовый). В связи с этим выделяют возможные роли в общении (совокупность действий коммуниканта, соответствующих социальному ожиданию): а) симметричные – асимметричные роли – равные или неравные по социальному положению и возрасту (или по одному из критериев): партнеры или, например, несимметричные роли представлены в коммуникаци начальник – подчиненный; б) социальные роли: постоянные (пол, родственные связи, профессия, уровень культуры, возраст) – переменные (социальная роль в момент общения: пациент – врач, пассажир – кондуктор и т. п.). Принято говорить о 3-х типах позиций коммуникантов, способствующих повышению уровня общения: Тип позиции Характеристика коммуниканта Открытая Говорящий открыто объявляет себя сторонником излагаемой точки зрения, оценивает факты в ее подтверждение Нейтральная Партнер сопоставляет противоречивые точки зрения, не исключая поддержку одной из них, но не заявляет об этом открыто 143 Закрытая Собеседник умалчивает о своей точке зрения, ставя тем самым проблему для партнера, заставляя его активно мысленно работать в) участники общения различаются также по следующим признакам: доминирующему каналу связи: аудиалы (слуховой), визуалы (зрительный); кинестетики (эмоционально-чувственный); степени активности: общительный (экстраверт), необщительный (интраверт); объему говорения (ведущий дискуссии, ее участник, наблюдатель). Типы получателей информации (адресатов) также связаны с количеством тех, кому она адресована, и с их социальным статусом. Если это тип «один – один», тогда тип общения принимает форму непосредственного живого разговора. Но если этот один находится в официальных отношениях с адресантом, то возникает официальный разговор. Если собеседник представлен группой, то общение приобретает групповое общение (семейн ы й разговор, научная дискуссия, классное собрание и др.). Если получателей множество, то используются средства массовой информации (радио, телевидение). 3. Чтобы общение состоялось, собеседникам нужен канал связи. При разговоре таким каналом являются органы речи и слуха, в таком случае говорят о слуховом канале. Форма и содержание письма воспринимаются по зрительному (визуальному) каналу. Рукопожатие – способ передачи дружеского приветствия по кинесикотактилъному (двигательно-осязательному) каналу. Если же мы по костюму определяем, что перед н а м и человек другой национальности, то сообщение к нам пришло по визуальному контакту, но не визуально-вербальному, поскольку словесно (вербально) нам никто ничего не сообщал. Обычно сообщения – это высказывания или тексты. Но в невербальной коммуникации сообщением может быть изображение (дорожный знак поворота или фотография встречи политических лидеров), физический предмет (цветок на окне явочной квартиры как сообщение о провале или архитектурное сооружение как сообщение о его предназначении, подарок как знак признательности или черная метка как знак приговора). Сообщениями можно также признать поступки (например, знаковые поступки политических деятелей или шаги фирмы по продвижению товара). 4. Внешние обстоятельства (условия) общения – это пространственное и временное положение коммуникантов в процессе общения. Как известно, наиболее распространенный вид – устное общение. Если речь идет о временной дистанции (письмо), то адресант-отправитель должен ориентироваться на возможную реакцию адресата, предвидеть ее. Пространственная дистанция между собеседниками (разговор по телефону) требует строгого отбора речевых средств, более выразительного интонирования: собеседник воспринимает всю информацию – и логическую и эмоциональную – только через один канал – слуховой. Официальная обстановка предполагает особую юридическую значимость делового общения. Это обусловлено тем, что конкретные люди – физические лица – не только представляют интересы юридических лиц (фирм, предприятий), но и выступают от имени юридических лиц на деловых переговорах, в процессе деловых встреч. Официальное общение протекает в служебном помещении – офисе, приемной, конференц-зале и т. д. Официальное общение может быть и внутрикорпоративным, например, протокольное деловое общение, представленное жанрами собрания, совещания, совета руководителей. В неофициальной обстановке проходят презентации, юбилеи, деловые встречи за стенами учреждения или офиса, например в ресторане, в домашней обстановке, повседневное общение в трудовом коллективе. В такой обстановке собеседники чувствуют себя гораздо свободнее в выборе речевых средств, нежели в официальной обстановке. Это значит, что говорящие руководствуются теми же правилами и нормами речевого поведения, что и в повседневной жизни. 5. Внутренние обстоятельства общения обусловлены внутренними реакциями общающихся. К ним относятся цель и мотив общения. В речевом общении могут быть выделены те или другие цели несмотря на то, что они не обязательно обдумываются и ставятся перед собой говорящими. Цель взаимосвязана с параметрами речевой деятельности личности и с характером ситуации общения. Реализация целей осуществляется в коммуникативной стратегии при помощи речевых тактик. Осознанный мотив общения называется коммуникативным намерением. Коммуникативное намерение – замысел предстоящего высказывания, стратегия речевого общения. Стратегия речевого общения охватывает всю сферу построения процесса коммуникации, когда ставится целью достижение некоторых долговременных результатов. Стратегия речевого общения включает в себя ориентировку в ситуации общения, планирование речевого взаимодействия в зависимости от конкретных условий общения и личности коммуникантов, а также реализацию плана, т. е. линии беседы. Целевые установки делового общения определяются и группируются в зависимости от того, каким избирается ведущий принцип общения в той или иной сфере (профессиональной сфере менеджмента). В настоящее время приоритетными являются принцип консенсуса в партнерских отношениях, отзывчивости в рыночных отношениях и равенства в корпоративных отношениях. Фактор цели связывает позиции говорящего и слушающего в едином коммуникативном процессе. В деловом общении цели могут быть срочными и перспективными, реализующимися в планах перспективного сотрудничества. Поддержание деловых контактов, информирование и воздействие на адресата с целью принятия какого-то конкретного решения – вот основные виды целей, преследуемых адресантами в сферах бизнеса и управления. Кроме выделенных в данной схеме основных факторов, влияющих на особенности деловой речи и речевого поведения коммуникантов, можно выделить и такие факторы, как степень знакомства, степень удаленности коммуникантов друг от друга, наличие наблюдателей и т. д. Однако эти факторы определяют качества деловой речи не в той степени, что основные факторы, или составляющие речевой ситуации. 144 2. ЭТАПЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ При обмене информацией отправитель и получатель проходят несколько взаимосвязанных этапов. Их задача – составить сообщение и использовать канал для его передачи таким образом, чтобы обе стороны поняли и разделили исходную идею. Выделяют следующие этапы коммуникации [см., например: 41]: 1. Зарождение идеи Обмен информацией начинается с формулирования идеи или отбора информации. Отправитель решает, какую значимую идею или сообщение следует сделать предметом обмена. Многие попытки обмена информацией обрываются на этом первом этапе, поскольку отправитель не затрачивает достаточного времени на обдумывание идеи. На этом этапе необходимо осознать, какие идеи предназначены к передаче до того, как вы отправляете сообщение, а также оценить адекватность и уместность ваших идей с учетом конкретной ситуации и цели коммуникаций. 2. Кодирование и выбор канала Прежде чем передать идею, отправитель должен с помощью символов закодировать ее, использовав для этого вербальные и невербальные средства общения. Такое кодирование превращает идею в сообщение. Отправитель должен также выбрать канал, совместимый с типом символов, использованных для кодирования. К некоторым общеизвестным каналам относятся передача речи и письменных материалов, а также электронные средства связи, включая компьютерные сети, электронную почту, видеоленты и видеоконференции. Выбор средства сообщения не должен ограничиваться единственным каналом. Часто желательно использовать два или большее число средств коммуникаций в сочетании. 3. Передача На третьем этапе отправитель используя канал, передает сообщение (закодированной идеи или совокупности идей) получателю. Речь идет о физической передаче сообщения, которую многие люди по ошибке и принимают за сам процесс коммуникаций. 4. Декодирование Декодирование – это перевод символов отправителя в мысли получателя. Если символы, выбранные отправителем, имеют точно такое же значение для получателя, последний будет знать, что именно имел в виду отправитель, когда формировалась его идея. Если реакции на идею не требуется, процесс обмена информации на этом должен завершиться. Однако по ряду причин получатель может придать несколько иной, чем в голове отправителя, смысл сообщению. 5. Обратная связь Обратная связь – это реакция на то, что услышано, прочитано или увидено. Информация (в вербальном или невербальном оформлении) отсылается назад отправителю, свидетельствуя о мере понимания, доверия к сообщению, усвоения и согласия с сообщением. При наличии обратной связи отправитель и получатель меняются коммуникативными ролями. Изначальный получатель становится отправителем и проходит через все этапы процесса обмена информацией для передачи своего отклика начальному отправителю, который теперь играет роль получателя. Эффективный обмен информацией должен быть двусторонне направленным: обратная связь необходима, чтобы понять, в какой мере сообщение было воспринято и понято. 3. КОММУНИКАТИВНЫЕ СТИЛИ В ДЕЛОВОМ ОБЩЕНИИ Понятие коммуникативного стиля обозначает привычные, устойчивые способы поведения, присущие данному человеку, которые он использует при установлении отношений и взаимодействии с другими людьми [14]. К анализу стилей межличностного взаимодействия обращались такие психологи, как Альфред Адлер, Карен Хорни, Вирджиния Сатир и др. Для делового общения значима дифференциация коммуникативных стилей на продуктивный и непродуктивный типы. В основу различения этих двух стратегий контакта может быть положена ценностная ось «отношение к другому как к ценности – отношение к другому как к средству» [там же]. Первый полюс конституирует отношение к партнеру как к ценности. В этом отношении можно выделить моральную и психологическую стороны. Моральная сторона состоит в признании другого человека в качестве свободного, ответственного, имеющего право быть таким, каков он есть. Психологическая сторона состоит в стремлении к сотрудничеству, равноправным партнерским отношениям, к совместному решению возникающих проблем, в готовности понять другого, умении децентрироваться, видеть человека во всей его многосложности, уникальности, изменчивости. В поведенческом плане это установка на диалог и сотрудничество. Второй полюс характеризуется отношением к партнеру как к средству, объекту, орудию достижения своих целей: нужен – привлечь, не нужен – отодвинуть, мешает – убрать. Подобная установка базируется на ощущении собственного превосходства над другими в чем-либо, доходящем до чувства собственной исключительности. В психологическом плане эта позиция проявляется в эгоцентризме – непонимании другого, отсутствии попыток увидеть ситуацию его глазами, в упрощенном, одностороннем видении своего партнера, в использовании стереотипных представлений, расхожих суждений о нем. В поведенческом плане – это опора на однонаправленность воздействия, его монологичность с использованием стандартных, привычных, автоматических приемов. Большинство случаев взаимодействия людей между собой находится между описанными полюсами. Деловое общение осуществляется, как правило, в рамках следующих стилей [см., например: 8; 41]. 145 1. Ритуальный стиль, в соответствии с которым главной задачей партнеров является поддержание связи с социумом, подкрепление представления о себе как о члене общества. В ритуальном общении партнер – лишь необходимый атрибут, его индивидуальные особенности несущественны, в отличие от следования роли – социальной, профессиональной, личностной. 2. Манипулятивный стиль, при котором к партнеру относятся как к средству достижения внешних по отношению к нему целей. Огромное количество профессиональных задач предполагает именно манипулятивное общение (такое, при котором коммуникант совершает выгодные для манипулятора действия, не осознавая того). По сути, любое обучение, убеждение, управление всегда включает манипулятивное общение. Гуманистический стиль, который направлен на совместное изменение представлений обоих партнеров, предполагает удовлетворение такой человеческой потребности, как потребность в понимании, сочувствии, сопереживании. В данном общении больше, чем в других видах, прослеживается зависимость от индивидуальности. Партнер воспринимается целостно, без разделения на нужные и ненужные функции, на важные и неважные в данный момент качества. Кроме того, каждому человеку присущ свой индивидуальный стиль, или модель поведения и общения, который накладывает характерный отпечаток на его действия в любых ситуациях. Индивидуальный стиль общения зависит от индивидуальных особенностей и личностных черт, жизненного опыта, отношения к людям, а также от характерного для данного общества вида общения. Психологи говорят о том, что в коллективе можно наблюдать следующие коммуникативные роли его членов [41]: 1) «сторож» – контролирует течение информации к другому человеку в одной и той же коммуникационной сети (эту роль играют секретари, диспетчеры); 2) «лидер мнений» – способен оказывать влияние на установки и поведение некоторых других людей (влияние неформальным образом); 3) «связной» – связывающее звено между группировками в коммуникационной сети; 4) «пограничник» – человек в коммуникационной сети, имеющий высокую степень связи с организационным окружением. В деловом общении важную роль играет коммуникативный стиль руководителя. Руководитель от 50 до 80% времени тратит на коммуникацию, ведь он должен довести информацию до подчиненных и получить от них требуемую реакцию, а также осуществлять информационное взаимодействие с коллегами и вышестоящим руководством [там же]. В настоящее время одной из популярных классификаций коммуникативных стилей руководителя остается типология немецкого психолога Курта Левина, в которой выделены три ведущих стиля руководства: – авторитарный; – демократический; – нейтральный (анархический). Отличают эти стили друг от друга многие параметры: характер принятия решения, степень делегирования полномочий, способ контроля, выбор используемых санкций и т. д. Но главное различие между ними – предпочитаемые методы управления. Группа так называемых командных методов соответствует авторитарному стилю руководства, договорные и социально-психологические методы больше отвечают демократическому стилю, нейтральный же (попустительский) характеризуется вообще бессистемностью в выборе методов управления [38]. Приемлемость того или иного стиля руководства определяет в конечном счете производственная ситуация, описываемая множеством факторов. Отсюда должно следовать, что руководитель обязан уметь применять любые стили руководства, меняя их в зависимости от ситуации. Лекция 3. ВОСПРИЯТИЕ И ПОНИМАНИЕ ПАРТНЕРА ПО ОБЩЕНИЮ План 1. Приоритетные каналы восприятия 2. Особенности восприятия человека человеком 3. Механизмы восприятия и понимания 4. Предвидение поведения партнера 1. ПРИОРИТЕТНЫЕ КАНАЛЫ ВОСПРИЯТИЯ Достижение желаемого результата в общении с партнером зависит от того, насколько вы сможете предвидеть его реакцию на ваши слова и поступки, построить в связи с этим свое поведение. Для этого, очевидно, нужно иметь правильное представление о партнере и уметь взглянуть на ситуацию с его позиции. Важно учитывать характер, привычки, убеждения, интеллектуальный и культурный уровень собеседника, его образ жизни. Все это, составляя внутреннее содержание человека, проявляется внешне: в его манере одеваться, походке, позах, жестикуляции, выражении лица, звучании голоса, интонации. Наблюдательные люди часто с первого взгляда определяют, что за человек перед ними, как с ним нужно держаться, чего от него можно ожидать. О таких людях говорят, что они проницательны. Проницательность зависит от внимательности человека, его знания жизни, силы воображения. Чтобы иметь верное представление о человеке, нужно, во-первых, уметь наблюдать, во-вторых – исключить возможные ошибки восприятия. 146 Как известно, существует три канала поступления информации в сознание человека: 1) визуальный (внешняя и внутренняя информация представляет собой комплекс зрительных образов); 2) аудиальный (информация представляет собой комплекс звуков); 3) кинестетический (информация представляет собой комплекс ощущений: вкусовых, осязательных, обонятельных, ощущений тела). Каждый человек способен принимать и перерабатывать информацию, используя все три канала. Но при этом, как убедительно показано в теории нейролингвистического программирования, у каждого из нас есть один канал, через который мы прежде всего воспринимаем, думаем, вспоминаем. Такой канал называется приоритетным. Говорят, что каждому человеку присуща своя модальность. В соответствии с этим всех людей можно условно разделить на визуалов, аудиалов и кинестетиков. Внимательно наблюдая за собеседником, можно определить, к какому типу он относится. Различия проявляются в звучании голоса, особенностях жестикуляции, направлении движения глаз, преимущественном употреблении определенных слов, отражающих модальность образов, присутствующих в его сознании. По этим словам, называемым предикатами, легче всего определить тип человека. Так, например, аудиал часто вставляет в разговоре: «Послушайте», «Как говорится», «А я вам говорю». Визуал: «Посмотрите», «Неужели вы не видите, что...», «Как вы сами видите» и т. п. Это не удивительно: ведь у аудиала – слуховые образы и ассоциации, а у визуала – зрительные. От кинестетика можно услышать: «Я чувствую... », «У меня все похолодело» и пр. Распознание типа модальности собеседника по основным показателям Показатель Тип модальности Визуал Аудиал Кинестетик Предикаты Вижу, представьте, в перспективе, в фокусе, ясно, мне кажется Говорю, послушайте, логично, тихо, громко, звучит Легко, тяжело, чувствуйте, приятно, удобно, вкусно Тональность голоса Высокая Средняя Низкая Тип речи Торопливый, аритмичный Ровный, размеренный Замедленный, певучий Жесты рук На уровне лица На уровне пояса, локти прижаты к бокам Могут отсутствовать или на уровне таз аи бедер Направление движения глаз Вверх прямо, вверх влево, вверх вправо, прямо перед собой Направо, налево, вниз направо Вниз прямо, вниз влево Определение модальности собеседника требует наблюдательности и навыков. Для того чтобы было легче говорить на языке собеседника, можно потренироваться: один день употреблять в своей речи визуальные предикаты, другой день – аудиальные, третий – кинестетические. Полезно поработать также над развитием своих каналов восприятия. В идеале у гармоничной личности все они равнозначны. 2. ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ ЧЕЛОВЕКА ЧЕЛОВЕКОМ Глядя на человека, мы обычно воспринимаем его в целом. Впечатление от одного и того же человека у разных людей, как правило, различно. Бывает, что преступника трудно найти потому, что фотороботы, составленные по описаниям свидетелей, разительно отличаются друг от друга и от истинного лица. Можно сказать, что восприятие субъективно. Прежде всего у людей разные возможности восприятия, что связано с особенностями зрения и слуха, природной или воспитанной наблюдательностью. У людей различны также приоритетные каналы восприятия. Восприятие подвержено влиянию стереотипов («Я таких людей знаю») и предыдущего опыта. Именно опыт позволяет нам заметить в человеке то, на что порой не обращают внимание другие. На результат восприятия значительно влияет установка (предварительная информация о человеке). Ваше состояние в момент общения с партнером также влияет на то, каким вы его воспринимаете. Раздражение, усталость и даже радостное возбуждение – плохие помощники. Расстроенный человек видит мир через «черные» очки, радостный – через «розовые». Ваша оценка может быть необъективна также из-за того, что вы пристрастно относитесь к партнеру. 147 Существует известный закон восприятия, согласно которому в любом объекте восприятия мы выделяем нечто главное, а все остальное служит фоном. От того, что именно мы считаем главным, а что фоном, зависит впечатление от объекта в целом. Впечатления разных людей об одном и том же человеке и различаются в основном потому, что у каждого это главное – свое. Оно определяется тем, что для человека важно в данный момент: его интересами, желаниями, надеждами, опасениями. Восприятие внешнего вида и поведения человека зависит также от усвоенных в детстве и юности этических, эстетических и социокультурных норм и правил, представлений о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Наконец, как это ни странно на первый взгляд, восприятие другого человека зависит от нашего представления о себе. Например, неуверенный в себе начальник активное поведение подчиненного может воспринимать как проявление вызова, угрозу своему влиянию. Итак, восприятие другого человека зависит от наших, установок, нашего опыта и воспитания, наших желаний и опасений, и поэтому Наблюдение и восприятие другого человека содержит информацию и о нас самих. Зная, что есть причины, приводящие к необъективности восприятия, можно попытаться учесть их влияние. Опираясь на изложенные особенности восприятия, деловому человеку можно посоветовать: 1. Развивать наблюдательность, обращать внимание на все особенности внешнего облика и психологического склада человека. (Чтобы не получилось потом: «А я и не заметил!») 2. Стремиться получить полную информацию о человеке (чтобы не домысливать). 3. Давать по возможности полную информацию о себе (чтобы не было слухов). 4. Говорить с партнером на его языке (учитывать его приоритетный канал восприятия). 5. Беседовать с сотрудниками и партнерами в удобном месте, в спокойной обстановке и в спокойном состоянии. 6. Не поддаваться влиянию предварительной информации о партнере. 7. Пояснять свои действия. Говорить подчиненным о своих ожиданиях (чтобы не было разочарований и претензий). 8. Не считать свое представление о нормах поведения единственно возможным. 9. Делать для других не то, что ты считаешь нужным, а то, чего бы они хотели, чтобы ты делал для них. Только тогда они будут воспринимать это положительно. 10. Быть таким, каким хочешь, чтобы тебя видели. Чтобы оценка партнера была объективной, старайтесь наблюдать, оценивать и делать выводы беспристрастно. 3. МЕХАНИЗМЫ ВОСПРИЯТИЯ И ПОНИМАНИЯ Основные механизмы восприятия – стереотипизация и индивидуализация. Они включаются одновременно, но в зависимости от ситуации общения, наших склонностей и профессии у нас больше работает тот или другой. Стереотипизация – сопоставление образа данного человека с имеющимися в сознании стереотипами: образами представителей различных социально-демографических групп, психологическими типами, к которым, на наш взгляд, относится этот человек. Существуют стереотипные представления об учителях, студентах, бизнесменах, стариках, подростках, старых холостяках, цыганах, американцах и т. д. Мы относим человека к какой-то группе на основе того общего, что объединяет данного человека и существующий образ. Зная особенности поведения этой группы людей, можно в какой-то мере предвидеть поведение партнера. Индивидуализация – восприятие человека во всей его неповторимости, со всеми присущими ему особенностями. При этом мы обращаем внимание на отличия нашего собеседника от представителей той социальной группы, к которой он относится или может относиться, на его психологические особенности. В деловом общении важны оба механизма. Каждый человек относится к какой-то социально-демографической группе, психологическому типу и имеет свои, неповторимые черты. Восприятие и правильная оценка общего и особенного, присущего вашему партнеру, позволяет прогнозировать его поведение. Общаясь с партнером, мы, конечно, не просто наблюдаем за ним, а вместе проживаем те минуты. В процессе общения люди проникаются чувствами друг друга (эмпатия), способны рассуждать с позиции другого человека (рефлексия), отождествлять себя с ним (идентификация). Понимать партнера – значит представлять, как он рассуждает и что чувствует в данной ситуации. 4. ПРЕДВИДЕНИЕ ПОВЕДЕНИЯ ПАРТНЕРА Слова «Я от него этого не ожидал», к сожалению, нередко можно услышать в деловом общении. Обычно их произносят с недоумением и обидой. Еще бы! За ними может стоять несостоявшаяся сделка, неожиданный переход сотрудника в другую фирму, переговоры с конкурентами и тому подобные неприятные сюрпризы. Между тем, если спросить «непредсказуемого», почему он так поступил, с его точки зрения все окажется логичным и порядочным. Способность взглянуть на события глазами другого человека называется децентрацией. Децентрация – это «механизм преодоления эгоцентризма и означает преобразование собственных образов, понятий и представлений путем принятия в расчет возможных точек зрения других людей». «Стать другим» на время удается не всем. Эта способность зависит от эмоционального склада личности, ее склонности к сопереживанию, навыков общения, воспитания и жизненного опыта. 148 Развитые эмпатия и рефлексия помогают децентрации. А вот отождествление себя с другим человеком может сослужить плохую службу в том случае, если этот человек не похож на нас. Если мы ставим себя на место другого человека и ждем от него таких поступков, которые свойственны нам, в этом случае нас может ждать глубокое (и естественное) разочарование. Неумение встать на позицию другого человека может привести к непониманию и конфликтам. Чтобы предвидеть поведение партнера, нужно взглянуть на ситуацию его глазами. Когда поведение партнера не удается предвидеть, мы терзаемся вопросом: «Почему он так поступил?» При этом мы склонны принимать свои страхи и опасения за намерения другой стороны. Чтобы этого не произошло, в поисках причины поведения партнера нужно проанализировать все, что известно о нем, о ситуации и об условиях, в которых он оказался, привлечь на помощь свой жизненный опыт. Ошибки в прогнозировании поведения партнера в основном вызваны следующими причинами: 1. Мы недостаточно знаем партнера: судим о его характере на основе одного значимого поступка или выстраиваем его образ, представляя лишь отдельные черты. 2. Мы ошиблись, отнеся этого человека к определенному стереотипу. 3. Мы не ошиблись, отнеся этого человека к данному стереотипу, но у нас неверное представление о поведении или характере людей этой группы. 4. Поведение этого человека отличается от поведения стереотипа в силу его индивидуальных особенностей, а мы не учли этого. 5. Мы недостаточно знаем ситуацию, в которой оказался партнер. 6. Мы рассуждаем по схеме: «Я бы на его месте поступил так», вместо того чтобы представлять, как поступит в этой ситуации он. Плодотворное наблюдение за партнером и понимание его возможны лишь при живом интересе к этому человеку. Мир бизнеса – это мир деловых контактов, в котором преуспевают наблюдательные, вдумчивые, доброжелательные люди [8]. Лекция 4. БАРЬЕРЫ В ДЕЛОВОМ ОБЩЕНИИ План 1. Понятие «коммуникативный барьер». 2. Классификация коммуникативных барьеров. ПОНЯТИЕ «КОММУНИКАТИВНЫЙ БАРЬЕР» Каждому человеку знакома ситуация, когда слова, которые он произносит, «не доходят» до его собеседника или «доходят», но неправильно им воспринимаются. Может даже сложиться впечатление, что собеседник намеренно защищается от чужих слов, мыслей, переживаний, ставя преграды на пути общения. Данная ситуация наглядно демонстрирует одну из ключевых проблем любого общения – проблему коммуникативных барьеров. Под коммуникативным барьером обычно понимается все то, что препятствует эффективной коммуникации и блокирует ее. Эта проблема очень важна, поскольку неудачная коммуникация может быть чревата серьезными неприятностями для ее участников по той простой причине, что переданная информация была принята не полностью, в искаженном виде или не принята вовсе. 2. КЛАССИФИКАЦИЯ КОММУНИКАТИВНЫХ БАРЬЕРОВ В качестве оснований классификации коммуникативных барьеров целесообразно выделить среду (внешние условия) коммуникации, технические средства коммуникации и самого человека как главного действующего лица любого коммуникативного акта [14]. I. Барьеры, обусловленные факторами среды. К ним относятся характеристики внешней физической среды, создающие дискомфортные условия передачи и восприятия информации: акустические помехи – шум в помещении или за окном, ремонтные работы, хлопанье дверей, звонки телефона и т. д. Их негативное влияние усиливается, если в помещении плохая акустика, а собеседник говорит слишком тихо или шепотом; отвлекающая окружающая обстановка – яркое солнце или, наоборот, тусклый свет, цвет стен в помещении, пейзаж за окном, картины, портреты, т.е. все то, что способно отвлечь внимание собеседников; температурные условия – слишком холодно или слишком жарко в помещении; погодные условия – дождь, ветер, высокое или низкое давление и т.д. Данный перечень внешних условий коммуникации можно продолжить. Каждый из перечисленных факторов может сказаться на результативности коммуникации в силу своего влияния на индивидуальные психофизиологические особенности коммуникантов. II. Технические барьеры. В технической литературе для их обозначения чаще всего используется понятие «шумы», введенное в научный оборот автором математической теории связи (коммуникации) К. Шенноном. Оно ассоциировалось с технологическими проблемами (например, с плохой телефонной связью или помехами в радиоэфире) и означало возмущения, не являющиеся частью сообщения, передаваемого источником. В современной науке о коммуникации это понятие имеет более широкое значение, близкое по смыслу к коммуникативному барьеру, и включает все, что искажает (прерывает) передаваемый сигнал и в результате влияет на сообщение в целом. 149 Технические барьеры коммуникации связаны как с работой технических средств: щелчки и шумы могут вызываться электрическими возмущениями; телевизионное изображение может искажаться помехами, вызванными системой зажигания автомобиля; в неисправных телефонных линиях возникают перекрестные помехи, когда при разговоре может слышаться третий голос, так и обусловлены и человеческим фактором: неправильным использованием техники связи (отсутствие навыков работы с соответствующей техникой, ошибка в адресе электронной почты и т. п.); неправильным выбором технического средства для передачи сообщения (например, попытка передать по телефону сообщение, адекватное восприятие которого требует использования аудиовизуальных средств, и др.). III. «Человеческие» барьеры коммуникации – это барьеры, причина которых сам человек. Информационно-дефицитный барьер. Это механический обрыв информации; неясность передаваемой информации, в силу чего искажается изложенная и переданная мысль. Эмоциональный барьер. Происходит, когда люди, получив какую-либо информацию, более заняты своими чувствами, предположениями, чем реальными фактами. Слова обладают сильным эмоциональным зарядом, причём не столько сами слова (символы), сколько ассоциации, которые они порождают в человеке. Слова имеют первичное (буквальное) значение и вторичное (эмоциональное). Фонетическое непонимание возникает, когда участники общения говорят на различных языках и диалектах, имеют существенные дефекты речи и дикции, искажённый грамматический строй речи. Барьер фонетического непонимания порождает также невыразительная быстрая речь, речь-скороговорка и речь с большим количеством звуков-паразитов. Семантический барьер связан с различиями в системах значений (тезаурусах) участников общения. Это, прежде всего, проблема жаргонов и сленгов. Известно, что даже в рамках одной и той же культуры есть множество микрокультур, каждая из которых создаёт своё «поле значений», характеризуется своим пониманием различных понятий, явлений, ими выражаемых. Так, в различных микрокультурах не одинаково понимается смысл таких ценностей, как «красота», «долг», «естество», «приличие» и т. д. Кроме того, каждая среда создаёт свой мини-язык общения, свой сленг, в каждой свои любимые цитаты и шутки, выражения и обороты речи. Стилистический барьер. Возникает при несоответствии стиля речи коммуникатора и ситуации общения или стиля речи и актуального психологического состояния получателя и др. Так, партнёр по общению может не принять критическое замечание, так как оно будет высказано в несоответствующей ситуации панибратской манере, или дети не воспримут интересный рассказ из-за сухой, эмоционально не насыщенной или наукообразной речи взрослого. Коммуникатору необходимо тонко чувствовать состояние своих партнеров, улавливать оттенки возникающей ситуации общения, с тем чтобы привести в соответствие с ней стиль своего сообщения. Стиль может быть неуместным, слишком тяжелым или легковесным, не соответствующим ситуации и намерениям партнера. Для того чтобы быть хорошо воспринимаемым, нужно четко изложить информацию, основные доводы, аргументы, их подтверждающие, структурировать информацию таким образом, чтобы она была взаимосвязана и одна мысль как бы вытекала из другой. Существует два основных приема структурирования информации в деловом взаимодействии: правило рамки и правило цепи. Суть правила рамки состоит в том, что начало и конец любого делового разговора должны быть четко очерчены. В начале, как правило, сообщаются цели и намерения, перспективы и ожидания, возможные результаты, в конце должны быть подведены итоги, сделаны выводы по поводу реализованных или нереализованных надежд и ожиданий, показана ретроспектива. Это способствует не только лучшему пониманию и восприятию информации, но и запоминанию, так как существует психологический феномен, которым блестяще пользуются многие знаменитые ораторы: люди запоминают лучше всего начало и конец, причем начало способствует возникновению симпатии или неприязни и это, в свою очередь, влияет на слушание и доверие к партнеру. Конец, завершающий информацию, остается в памяти, следовательно, сформулированные выводы в конце выступления и есть то основное, что обычно часто вспоминается аудиторией. В повседневном общении правило рамки достаточно часто нарушается. Как уже отмечалось, некоторые партнеры, начав разговор по поводу одного намерения, зачастую забывают о нем и завершают разговор уже совсем по другому поводу. Такие ситуации распространены и возникают на деловых совещаниях, встречах, собраниях, дискуссиях, беседах и пр. Именно с этой перестройкой внутри содержания разговора деловое общение становится для многих неудовлетворительным: неизвестно о чем договорились, к какому результату пришли, зачем начали этот разговор, а главное – надо возвращаться к этой проблеме снова и вновь затрачивать рабочее время. Немецкий психолог Герман Эббингауз еще в конце XIX века установил так называемый фактор ряда: начало и конец любого информационного ряда, из чего бы он ни состоял, сохраняется в памяти лучше, чем середина. Следовательно, соблюдая правило рамки, участник делового взаимодействия может быть совершенно уверен, что запомнится именно то, что необходимо, то есть самое главное: цели и намерения, результаты и выводы. Как показывает практика делового общения, для ее участников более важна степень достижения цели и ожидаемых результатов, чем способы этого достижения. Поэтому, когда коллеги интересуются судьбой каких-либо переговоров, деловой встречи, пресс-конференции, брифинга, их, как правило, интересует не то, как они проходили, а то, чем они закончились. Удалось ли партнерам добиться своего: выиграть процесс; провести свою линию, добившись односторонних уступок; сформировать необходимое общественное мнение; продемонстрировать свой имидж или фирменный стиль и др. Деловая коммуникация тогда только и конструктивна, когда есть ожидаемый результат. 150 Правило цепи, в отличие от правила рамки, направленного на «внешнее» структурирование общения, определяет «внутреннее» структурирование, задавая строение информации как бы «изнутри». Речь идет о том, что необходимая информация для анализа проблемы не должна представлять собой бесформенную груду разнообразных сведений, разношерстных по форме и содержанию. Необходимые сведения должны быть выстроены соответствующим образом, как бы соединены в цепь по каким-либо признакам. В зависимости от предпочитаемых признаков способы соединения информационных цепочек могут быть различными: в одних случаях – это: «во-первых, во-вторых, в-третьих» и т. п.; в других – информация может быть проранжирована: сначала – сказать самое главное; затем – изложить основное, следующее по значимости; далее привести менее значимую информацию. Предлагаемый сюжет деловой коммуникации может быть выстроен и в «логических цепочках», например: «если это так, то напрашивается следующий вывод», «раз мы согласны с этим, следовательно это тоже верно». Используя при деловом взаимодействии правило цепи, мы не только упорядочиваем, связываем, организуем содержание, но и облегчаем партнеру восприятие и понимание информации, а также ее запоминание. Качество цепи должно соответствовать представлениям Партнера, а ее «вид» может быть избран в зависимости от его Предпочтений и возможностей, то есть интеллектуальных возможностей и личностного потенциала. Очень важна при взаимодействии и последовательность передачи всей информации в целом. Неправильная организация сообщения порождает стилистический барьер между общающимися. Сообщение воспринимается лучше, когда оно построено следующим образом: - от внимания к интересу; - от интереса к основным положениям; - от основных положений к возражениям и вопросам; - ответы, выводы, резюмирование. Стилистический барьер возникает и тогда, когда форма коммуникации и ее содержание не соответствуют друг другу, например: пригласили на беседу, а вместо диалога был односторонний монолог, или на митинге, где предполагается живая агитационно-пропагандистская речь, выступали с докладами по написанному тексту, а на юбилейном банкете коллеги в тостах говорили о недостатках и упущенных возможностях хозяина. Такие сюжеты, к сожалению, встречаются в реальной практике общения, они вызывают не только неудовлетворенность, но и непонимание самой информации, ибо отрицательные эмоции, сопутствующие такой коммуникации, не позволяют внимательно слушать, мешают сосредоточенности. И, наконец, стилистический барьер возникает и тогда, когда информация передается функционально-книжным языком, о чем мы уже говорили и писали. Научный и канцелярский стиль более понятен при чтении, восприятие же его на слух затруднено. К тому же доказано, что лучше всего запоминается фраза, состоящая из 4 – 14 слов, 15 – 18 слов – уже хуже, 18 – 25 слов – весьма удовлетворительно, а фраза, насчитывающая свыше 30 слов, на слух практически не воспринимается. Поэтому для преодоления стилистического барьера необходимо не только хорошо структурировать информацию, использовать содержание, адекватное форме, но и говорить кратко и в том темпе и ритме, который наиболее ситуативно уместен и подходит деловому партнеру. Логический барьер. Возникает в тех случаях, когда логика рассуждения, предлагаемая коммуникатором, либо слишком сложна для восприятия реципиента, либо кажется ему не верной, противоречит присущей ему манере доказательства. В психологическом плане можно говорить о существовании множества логик и логических систем доказательств. Для одних людей логично и доказательно то, что не противоречит разуму, для других то, что соответствует долгу и морали. Можно говорить о существовании «женской» и «мужской» психологической логики, о «детской» логике и т. д. Каждый человек видит мир, ситуацию, проблему со своей точки зрения. Прежде чем высказать мысль вслух, человек как бы сначала «упаковывает» ее во внутреннюю речь, а уж затем выражает ее вслух. Процесс превращения мысли в слово называется вербализацией. Выделяя в речевом потоке слова, слушающий расшифровывает их значения, постигая таким образом смысл вербального сообщения. Понимание слов представляется наиболее элементарной операцией декодирования высказывания. Трудности возникают потому, что на осмысление слов в реальном общении существенное влияние оказывает конкретная ситуация. Социально-культурный барьер. Это могут быть социальные, политические, религиозные и профессиональные различия, которые приводят к различной интерпретации тех или иных понятий, употребляемых в процессе коммуникации. В качестве барьера может выступать и само восприятие партнёра по общению как лица определённой профессии, определённой национальности, пола и возраста. Например, огромное значение для возникновения барьера играет авторитетность коммуникатора в глазах реципиента. Чем выше авторитет, тем меньше преград на пути усвоения предлагаемой информации. Само нежелание прислушиваться к мнению того или иного человека часто объясняется его низкой. Барьеры, обусловленные восприятием (неналожение полей восприятия получателя и отправителя). Они могут быть следствием конфликта между сферами компетенции, могут быть также обусловлены социальными установками (например, негативное отношение к самой идее). Затрудняют коммуникации также предвзятые представления людей, отвергающие новые идеи в силу их новизны, кажущейся с первого взгляда сомнительной или в силу устойчивого мнения, порожденного определенными условиями (стереотипы). Практически для всех людей важно уметь общаться таким образом, чтобы их правильно понимали, чтобы их слова не наталкивались на стену непонимания, чтобы их слушали и слышали. В деловом общении умение 151 «донести» свое мнение, точку зрения, свои знания до партнера – часть профессии, поэтому деловые партнеры должны уделят первостепенное внимание проблеме коммуникативных барьеров и совершенствованию практических навыков их преодоления. Лекция 5. ФОРМЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. ДЕЛОВАЯ БЕСЕДА План 1. Деловая беседа как форма делового общения. Ее особенности и функции. 2. Виды деловой беседы. 3. Этапы деловой беседы. 4. Рекомендации ведения эффективной деловой беседы. 1. ДЕЛОВАЯ БЕСЕДА КАК ФОРМА ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. ЕЕ ОСОБЕННОСТИ И ФУНКЦИИ Деловая беседа – это устный контакт между людьми, связанными отношениями дела. В современной, более узкой трактовке под деловой беседой понимают речевое общение между собеседниками, которые имеют необходимые полномочия от своих организаций и фирм для установления деловых отношений, разрешения деловых проблем или выработки конструктивного подхода к их решению. Деловые беседы обладают многими достоинствами, которых лишены собрания, обмен письменной информацией, телефонные разговоры. Они, во-первых, проводятся в тесном контакте, позволяющем сосредоточить внимание на одном собеседнике или очень ограниченной группе людей. Во-вторых, предполагают непосредственное общение. В-третьих, создают условия для установления личных взаимоотношений, которые могут стать впоследствии основой неформальных контактов, т. е. позволяют собеседникам лучше узнать друг друга, что облегчает их общение в дальнейшем. Деловая беседа является наиболее благоприятной и зачастую единственной возможностью убедить собеседника в обоснованности вашей позиции, с тем чтобы он с ней согласился и поддержал ее. Таким образом, одна из главных задач беседы – убедить собеседника принять конкретное предложение. Деловая беседа выполняет ряд очень важных функций, таких, как: 1) взаимное общение работников из одной деловой среды; 2) совместный поиск, выдвижение и оперативная разработка рабочих идей и замыслов; 3) контроль и координирование уже начатых деловых мероприятий; 4) поддержание деловых контактов; 5) стимулирование деловой активности. Но важен не только чисто прагматический эффект деловой беседы. Во время беседы коммуниканты получают оперативную деловую информацию. Она способствует расширению интеллектуальных возможностей и активизации коллективного разума ее участников при принятии важных управленческих решений. 2. ВИДЫ ДЕЛОВОЙ БЕСЕДЫ По характеру обсуждаемых вопросов наиболее распространенными считаются следующие виды деловых бесед: кадровые (прием на работу, увольнение с работы, перемещения по должности); дисциплинарные, связанные с нарушением трудовой дисциплины, уклонением от выполнения служебных обязанностей и т. п.; организационные, определяющие технологию выполнения задания; творческие, посвященные выработке концепции того или иного проекта, задания и др. Особо следует выделить деловые беседы во время приема посетителей. Рассмотрим некоторые из названных видов. Кадровые беседы. Как известно, правильный подбор и расстановка кадров оказывает решающее влияние на эффективность работы любой организационной структуры. Важное место в решении кадровых вопросов отводится деловым беседам, которые позволяют руководителю лучше понять и оценить сотрудника или претендента на должность, помогают составить о нем мнение, выявить его слабые и сильные стороны, сформулировать собственную позицию для принятия решения. Особое значение эти беседы приобретают при приеме на работу. Обычно их называют собеседованиями. Существуют определенные методики проведения таких собеседований. Чаще всего руководитель-интервьюер просит претендента рассказать о себе, вывить причины поиска претендентом новой работы, выяснить, насколько поступающий в курсе дел организации, в которой он хочет работать. Необходимо, чтобы претендент подтвердил наличие личностных и профессиональных качеств примерами из своей практической деятельности, повседневной жизни. Целесообразно предложить ему описать свое поведение в одной из конфликтных ситуаций в вашей организации, поинтересоваться, на какую зарплату он хочет претендовать и т. д. Чтобы собеседование пошло эффективно, руководитель должен иметь под рукой описание рабочего места, должностную инструкцию с указанием требований, предъявляемых к данной должности. Рекомендуют также составлять «словесный портрет» требуемого на определенное место сотрудника, содержащий перечень основных характеристик: пол, возраст, образование, семейное положение, стаж работы, опыт работы в данной области и т. д. Перед собеседованием претенденту можно предложить написать письменное заявление-анкету и ли резюме. Это позволит интервьюеру создать представление о претенденте и сразу исключить неподходящую кандидатуру. Некоторые руководители составляют перечень основных показателей, по которым они оценивают претендентов в баллах. Например: внешний вид, культура речи, коммуникабельность, деловые качества, профессиональные знания и т. д. Этот метод особенно удобен, когда собеседование проводится совместно с коллегами. Сопоставление объективных оценок каждого позволит сделать правильный выбор. 152 Успех собеседования во многом зависит от соблюдения его участниками определенных этических правил поведения. Беседа при увольнении с работы. Не менее важное значение приобретают деловые беседы при увольнении с работы. Чаще всего в производственной деятельности приходится сталкиваться с двумя типичными ситуациями: 1) сотрудник сам принимает решение об уходе с данного места работы; 2) руководство организации решает уволить своего работника. Следует иметь в виду, что увольнение человека с работы независимо от ситуации всегда сопряжено с переживаниями, волнениями, хлопотами, а нередко и конфликтами. Поведение представителей администрации и увольняющегося/ увольняемого, как правило, притягивает внимание сотрудников, получает широкий общественный резонанс. И очень важно, чтобы и та и другая сторона сохранили свое лицо, достойно вышли из трудного положения. Сотрудник не должен прослыть скандалистом. Администрации необходимо создать имидж гуманного и справедливого хозяина, что обеспечит организации солидную и безупречную репутацию. Названные ситуации во многом определяют характер собеседования при увольнении. В первом случае важно выяснить причины увольнения, его мотивы. И в зависимости от этого строить разговор с подавшим заявление об уходе. Одно дело, когда человек увольняется в силу объективных причин: по семейным обстоятельствам, по состоянию здоровья, в связи с поступлением на учебу, из-за перемены места жительства, перехода на другую работу, связанную с его профессиональным ростом, улучшением материального положения и т. д. Теплые слова благодарности за хорошую работу, доброе напутствие, пожелание успехов на новом поприще будут приятны увольняющемуся, поддержат его, оставят хорошее впечатление об организации. Другое дело, когда человек подает заявление об уходе в состоянии эмоционального возбуждения, под влиянием таких субъективных факторов, как обида на руководителя или коллег из-за якобы несправедливого отношения, придирок и т. п.; чувство вины за те или иные промахи и просчеты в работе, неуверенность в своих действиях и др. Для большинства людей такое увольнение не является желаемым результатом, хотя довольно часто становится им. Да и для организации это обычно невыгодно, однако порой может стать удобным поводом, чтобы избавиться от неугодного работника. Поэтому руководителю необходимо определить свою собственную позицию по отношению к факту увольнения и решить для себя, будет ли он уговаривать сотрудника остаться или нет. Важно создать благоприятную и доброжелательную атмосферу для делового конструктивного разговора, попытаться устранить имеющиеся разногласия, а также использовать беседу для обсуждения условий трудовой деятельности, характера взаимоотношений в коллективе, задач, стоящих перед организацией. Когда человек увольняется, будучи обиженным в силу каких-либо обстоятельств, то для снятия напряжения и изменения принятого сотрудником решения одной беседы может оказаться недостаточно. Целесообразно до встречи с руководителем подключить для разговора его друзей по работе, лиц, пользующихся у него доверием и авторитетом, неформальных лидеров. Увольнять людей с работы приходится также в связи выходом человека на пенсию, из-за серьезных нарушений трудовой дисциплины, допущенных сотрудником, а также в силу других обстоятельств. Во всех этих ситуациях администрации не рекомендуется занимать позицию оправдывающихся, испытывающих чувство вины и угрызения совести, не следует произносить фразы типа «Мы бы, конечно, оставили вас, но…», «Нам бы очень хотелось продолжать с вами работать, но…» и т. д. Это вселяет надежду увольняющемуся, и он пытается найти различного рода основания, чтобы остаться.. В неловком положении может оказаться и сам руководитель. Дисциплинарная беседа Причины этих бесед связаны с нарушениями трудовой дисциплины, отступлениями от внутреннего распорядка, небрежным или несвоевременным выполнением заданий и под. Это неизбежно приводит к необходимости проведения с сотрудниками так называемых дисциплинарных бесед, которые во многих случаях могут предотвратить административные меры наказания (замечание, выговор, строгий выговор, предупреждение о неполном служебном соответствии, увольнение). Проведение таких бесед требует от руководителя большой выдержки, такта, чувства меры, а также твердости, уверенности и принципиальности. Готовясь к встрече, необходимо хорошо разобраться в ситуации, собрать и проанализировать нужную информацию. В начале разговора следует дать возможность сотруднику самому объяснить причину своего поступка. Вполне вероятно, что он приведет какие-то новые факты. Если причины уважительные, то требуются одни меры, а если это халатность, недобросовестное отношение к делу, пренебрежение своими служебными обязанностями, то другие. При проведении дисциплинарных бесед следует иметь в виду, что осуждать надо действия и поступки работников, критиковать промахи и просчеты, а не их личные качества. Проблемные беседы. Проблемными условно можно назвать беседы, вызванные необходимостью решения различных конфликтных ситуаций, возникающих в организации. Важнейшей особенностью проблемной беседы является глубокий и всесторонний анализ конфликта, выяснение причин и обстоятельств его возникновения, рассмотрение социальной практики снятия подобных конфликтов, наконец, поиск взвешенного и обоснованного решения. Организационные беседы. Так называются беседы, в ходе которых обсуждается технология выполнения того или иного производственного задания, анализируются полученные результаты, высказываются критические соображения по поводу решения поставленных задач. При проведении такой беседы важно учитывать, что реакция собеседника на предъявляемые требования может быть различной. Одни сотрудники, заботящиеся о своем будущем и перспективах организации, готовы услышать и принять критику, стараются изменить либо себя, либо ситуацию, за которую они отвечают. Иные пытаются переложить ответственность на других. Третьи вообще не принимают критику, они уверены в своей правоте и пытаются все оставить без изменения. Естественно, что речевое поведение руководителя тоже будет разным. 3. ЭТАПЫ ДЕЛОВОЙ БЕСЕДЫ Основными этапами деловой беседы являются: подготовительные мероприятия, начало беседы, информирование присутствующих, аргументирование выдвигаемых положений и завершение беседы. Кратко их рассмотрим. Подготовительные мероприятия. 153 Единых безошибочных правил подготовки к деловой беседе не существует. Традиционно схема подготовки к деловой беседе представляет собой планирование; сбор материала и его обработку; анализ собранного материала и его редактирование. Место беседы выбирается с учетом его влияния на ожидаемый результат. Для лиц, не работающих в фирме, наиболее удобным местом будет служебный кабинет принимающего или специальная комната для гостей, оборудованная всем необходимым. Обстановка в любом случае должна быть спокойной, уединенной, необходимо исключить неожиданное появление посторонних, шум, звонки и т. п., ибо это нервирует. Во многом ее определяет даже цвет стен, освещенность, мебель и характер ее расстановки. С сотрудниками можно встречаться и на их рабочем месте. Допустимо проведение деловых бесед и вне службы, например, в ресторане, кафе или даже в домашних условиях. Главное, чтобы ваш собеседник чувствовал себя свободно и раскованно и мог полностью переключиться на деловой разговор. Затем следует выбрать наиболее удачный момент и только потом договариваться о встрече. В этом случае инициатива будет в ваших руках, и поэтому контролировать ситуацию будет легче. Когда беседа уже назначена, составляется план ее проведения. Сначала следует определить стоящие перед вами цели, а затем разработать стратегию их достижения и тактику ведения беседы. Такой план – это четкая программа действий по подготовке и проведению конкретной беседы. Подготовка и планирование беседы позволяют заранее предвидеть возможные неожиданные моменты, что снижает эффективность замечаний собеседника. Кроме того, приобретается навык быстрой и гибкой реакции при возникновении непредвиденных обстоятельств. Сбор материала для деловой беседы – очень трудоемкий процесс, требующий значительных затрат времени. Но это один из важнейших этапов подготовки к беседе. Он включает в себя поиск возможных источников информации (из личных контактов, докладов, научных исследований, публикаций, официальных данных и т. п.). При этом целесообразно сразу же дополнять собранные материалы собственными примечаниями, поскольку подобные записи могут существенно помочь на последних этапах подготовки к беседе. Объем собранных материалов во многом зависит от общей информированности участников будущей беседы, уровня их профессиональных знаний, широты подхода к намеченной для обсуждения проблеме. Затем собранные и тщательно отобранные фактические данные систематизируются, что позволяет выделить наиболее важные факты, подлежащие рассмотрению. Систематизацию следует проводить в течение всего процесса обработки материала. Анализ собранного материала помогает определить взаимосвязь фактов, сделать выводы, подобрать необходимую аргументацию, т. е. сделать первую попытку скомбинировать и увязать весь собранный материал в единое логическое целое. Весьма полезно перед беседой попытаться составить портрет партнера, определить его сильные и слабые стороны, т. е. установить его психологический тип, политические убеждения, общественные позиции, социальное положение, религиозные убеждения, хобби и т. п. Завершается подготовка к беседе редактированием текста, его окончательной шлифовкой и доработкой. Начало беседы Это очень важный этап, и потому им не следует пренебрегать. Задачи этого этапа беседы следующие: установление контакта с собеседником; создание рабочей атмосферы; привлечение внимания к предстоящему деловому разговору. Любая деловая беседа начинается со вступительной части, на которую отводится до 10 – 15% времени. Она необходима для создания атмосферы взаимопонимания между собеседниками и снятия напряженности. Если встреча происходит между людьми разных рангов, инициативу должен взять на себя старший. Если между гостями и хозяевами – представитель принимающей стороны. Начальный этап беседы имеет прежде всего психологическое значение. Первые фразы часто решающим образом воздействуют на собеседника, т. е. на его решение выслушивать вас дальше или нет. Собеседники обычно бывают более внимательны в начале разговора. Именно от первых фраз будет зависеть отношение собеседника к вам и к самой беседе (т. е. создание рабочей атмосферы). По первым фразам складывается впечатление о человеке, а как известно, эффект «первого впечатления» всегда запоминается очень надолго. Неплохо, если вы улыбаетесь, произнося первые слова. Улыбка в деловых взаимоотношениях порождает атмосферу доброжелательности и способствует успеху любых переговоров. В начале беседы следует избегать извинений, проявления признаков неуверенности. Нужно исключить любые проявления неуважения, пренебрежения к собеседнику. Не следует первыми вопросами вынуждать собеседника подыскивать контраргументы и занимать оборонительную позицию, хотя это вполне логичная и совершенно нормальная реакция. Однако с точки зрения психологии это явный промах. Весьма полезно в начале беседы точно и с правильным ударением назвать полное имя собеседника, обязательно запомнить его и в дальнейшем как можно чаще обращаться к собеседнику по имени. Правильное начало беседы предполагает указание цели беседы, название темы и объявление последовательности рассматриваемых вопросов. Существенное значение имеет и ритм беседы. Нужно пытаться повышать ее интенсивность по мере приближения к концу. При этом следует уделить особое внимание ключевым вопросам. Существует множество приемов начала беседы. 154 Приём СНЯТИЯ НАПРЯЖЕННОСТИ способствует установлению личных контактов. Достаточно сказать несколько комплиментов, и отчужденность начнет быстро исчезать. Шутка, которая вызывает улыбки или смех присутствующих, также помогает разрядить первоначальную напряженность. Приём «ЗАЦЕПКИ» позволяет кратко изложить ситуацию или проблему, увязав ее с содержанием беседы, и использовать эту «зацепку» как исходную точку для начала беседы. В этих целях также можно с успехом использовать какое-либо небольшое событие, сравнение, личные впечатления, анекдотичный случай или необычный вопрос. Приём ПРЯМОГО ПОДХОДА означает непосредственный переход к делу, без какого-либо вступления. Схематично это выглядит следующим образом: вы вкратце сообщаете причины, по которым была назначена беседа, быстро переходите от общих вопросов к частным и приступаете к теме беседы. Этот метод подходит в основном для кратковременных и не слишком важных деловых контактов, например, в общении начальника с подчиненным. Информирование присутствующих Данный этап заключается в передаче собеседнику каких-либо сведений. Такая передача должна быть точной, ясной (отсутствие двусмысленности, путаницы, недосказанности), профессионально правильной и по возможности наглядной (использование общеизвестных ассоциаций и параллелей, а также наглядных пособий). При этом всегда, когда это возможно, следует сообщать присутствующим источники вашей информации и указывать на их надежность. Особое внимание нужно уделять краткости изложения. Необходимо не забывать о временных рамках беседы. Постоянно следует помнить о направленности беседы, т. е. держать в голове ее основные задачи и не отклоняться от темы, даже если собеседники забрасывают докладчика вопросами. Во время беседы нужно постоянно обращаться к собеседнику с вопросами, учитывая, что личное влияние в деловых отношениях имеет очень большое значение. Сначала надо заинтересовать собеседника, т. е. объяснить ему, почему отвечать на ваши вопросы в его интересах. Кроме того, не мешает объяснить, почему вас интересует тот или иной факт и как вы собираетесь использовать полученную от него информацию. При информировании нужно искренне и заинтересованно слушать говорящего. Информируя присутствующих, нужно твердо придерживаться основного направления беседы, последовательно проводить свою мысль, свое мнение, не навязчиво, но упорно его отстаивать. Все поставленные вопросы при этом рассматриваются в той последовательности, в которой это было запланировано, и переходить к следующему нужно только после обсуждения предыдущего. В процессе информирования следует внимательно следить за всем, что спрашивает собеседник, за смыслом его слов. Если что-то неясно, следует обязательно поставить уточняющий вопрос, но так, чтобы собеседник при ответе высказал собственное мнение, а не пытался говорить, используя затасканные стереотипы. Обоснование выдвигаемых положений Это основной этап деловой беседы, на котором формируется предварительное мнение, коммуниканты определяются с предварительной позицией. С помощью аргументов можно полностью или частично изменить позицию и мнение собеседника, смягчить противоречия, критически рассмотреть положения и факты, изложенные обеими сторонами. Здесь можно говорить о таких понятиях, как «техника аргументирования», которая охватывает методические аспекты, т. е. указывает, как строить аргументацию, и «тактика аргументирования», которая предполагает искусство применения конкретных приемов. Т. е. техника – это умение приводить логичные аргументы, а тактика – умение выбирать из них наиболее подходящие для данного конкретного случая. В аргументировании выделяют две основные конструкции: доказательная аргументация, когда требуется чтото доказать или обосновать, и контраргументация, с помощью которой опровергаются утверждения партнеров по переговорам. Для построения обеих конструкций используются различные методы аргументирования. Например, фундаментальный метод как прямое обращение к собеседнику, который информируется о фактах, сведениях, являющихся основой вашего доказательства. Если речь идет о контраргументах, то надо пытаться оспорить и опровергнуть доводы собеседника. Важную роль здесь играют цифровые примеры. Цифровые данные во всех дискуссиях являются самым надежным доказательством. Метод противоречия основан на выявлении противоречий в аргументации оппонента. По своей сущности этот метод является оборонительным. Метод извлечения выводов основывается на точной аргументации, которая постепенно, шаг за шагом, посредством частичных выводов приводит вас к желаемому выводу. Метод сравнения имеет исключительное значение, особенно когда сравнения подобраны удачно. Можно говорить также и о других рациональных методах аргументации. Существуют и так называемые спекулятивные методы аргументации, которые еще определяют как уловки. Например, техника преувеличивания. Заключается в обобщении любого рода и преувеличении, а также в составлении преждевременных выводов. Техника указания на авторитет. Состоит в цитировании известных авторитетов, что далеко не всегда является доказательством точки зрения, ибо речь может идти совсем о другом. Техника дискредитации партнера. Основывается наследующем правиле: если я не могу опровергнуть существо вопроса, то личность собеседника можно поставить под сомнение. 155 Техника изоляции. Основывается на «выдергивании» отдельных фраз из выступления, их изоляции и преподнесении в урезанном виде, чтобы они имели значение, совершенно противоположное первоначальному. Абсолютно некорректно также опустить то, что предшествует констатации или следует сразу за ней. Техника искажения. Представляет собой неприкрытое извращение того, что вы сказали, или перестановку акцентов. Фаза аргументации имеет три уровня: уровень главных аргументов, которыми нужно оперировать в процессе самой аргументации; уровень вспомогательных аргументов, которыми подкрепляются главные аргументы и которые редко используются более одного раза (они применяются только в фазе аргументации); уровень фактов, с помощью которых доказываются все вспомогательные, а через них и главные положения. Необходимо помнить, что во всех случаях аргументацию следует вести корректно. Надо всегда открыто признавать правоту собеседника, когда он действительно прав, даже если для вас это невыгодно. Это дает вам право ожидать и требовать такого же поведения со стороны вашего собеседника. Кроме того, поступая таким образом, вы не нарушаете деловую этику. Завершение беседы – последний этап беседы. Успешно завершить беседу – значит достигнуть заранее намеченных целей. На последнем этапе решаются следующие задачи: - достижение основной или (в неблагоприятном случае) запасной (альтернативной) цели; - обеспечение благоприятной атмосферы; - стимулирование собеседника к выполнению намеченных действий; - поддержание в дальнейшем (в случае необходимости) контактов с собеседником, его коллегами; - составление резюме с четко выраженным основным выводом, понятным всем присутствующим. Любая деловая беседа имеет свои подъемы и спады. В связи с этим возникает вопрос: когда переводить беседу в завершающую фазу – фазу принятия решений. Практика доказывает, что это надо делать, когда беседа достигает кульминационного момента. Например, вы настолько исчерпывающе ответили на очень важное замечание вашего собеседника, что его удовлетворение вашим ответом очевидно. Пример его типичного комментария в данном случае: «Это обязательно нужно было выяснить!» Ваш ответ сразу следует добавить положительным заключением, например: «Вместе с вами мы убедились, что внесение этого предложения будет для вас очень выгодно». В случае необходимости можно использовать приемы ускорения принятия решения. Существует два таких приема: прямое и косвенное ускорение. Прямое ускорение. Пример такого приема: «Мы сразу будем принимать решение?» Чаще всего собеседник еще не успел принять решение, и поэтому он отвечает: «Нет, пока не нужно. Я еще должен все обдумать». С помощью приема «прямое ускорение» можно принять решение в самые короткие сроки. Косвенное ускорение. Этот приём позволяет привести вашего собеседника к желаемой цели постепенно. Преимущество его в том, что вы довольно рано начинаете работать над достижением своей цели, снижая степень риска неудачи. Заключительную часть выступления собеседник запоминает лучше всего. Значит, последние слова оказывают на него наиболее сильное воздействие. В связи с этим рекомендуется записывать и заучивать наизусть несколько последних предложений или хотя бы заключительное. Опытные деловые люди обычно заранее обдумывают два или три варианта заключительных предложений, чтобы потом в зависимости от хода беседы решить, какие из них – более мягкие или более жесткие по форме – произнести. Очень важно отделить завершение беседы от ее основной части, например, с помощью таких выражений: «Давайте подведем итоги», «Итак, мы подошли к концу нашей беседы». Завершение беседы нельзя сводить только к простому повторению наиболее важных ее положений. Основные идеи должны быть сформулированы очень четко и кратко. Вы должны придать общему выводу легко усваиваемую форму, т. е. сделать несколько логических утверждений, полных смысла и значения. Всем присутствующим должна быть ясна и понятна каждая деталь обобщающего вывода, не должно быть места лишним словам и расплывчатым формулировкам. В обобщающем выводе должна преобладать одна основная мысль, изложенная чаще всего в виде нескольких положений, которые последовательно выражают ее в максимально сжатой форме. В письменном виде заключение состоит из рубрик, каждая из которых представляет собой самостоятельный смысловой блок, хотя в целом они логически взаимосвязаны и представляют единство, которое в совокупности характеризует итоги проведенной беседы. Заключение составляется на основе письменной записи всей беседы. Эта запись – чрезвычайно важный документ, в котором обязательно соблюдаются все необходимые формальности и указываются: фамилии, имена и отчества присутствующих, их должности (уровень, ранг, постоянное место работы); продолжительность беседы; по чьей инициативе она состоялась. Запись беседы должна быть лаконичной, но обязательно фиксируются цель беседы, обсуждаемые вопросы, позиции сторон, высказанные соображения, возражения и достигнутые договоренности. Протокольные моменты встречи в записи опускаются. Если во время беседы произошел обмен материалами или документами, то это обстоятельство должно быть в записи обязательно отражено. Отражаются также факты получения или вручения памятных подарков. Опираясь на этапы ведения беседы, можно сформулировать основные принципы ее ведения. Первый принцип – ПРИВЛЕЧЬ ВНИМАНИЕ собеседника (начало беседы). 156 Если ваш собеседник проявляет интерес к беседе, это означает, что ваше выступление будет ему полезно и он будет со вниманием слушать вас. Следовательно, вы должны ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ собеседника – это второй принцип (передача информации). Следующий шаг заключается в том, чтобы на основе вызванного интереса убедить собеседника в том, что он поступит разумно, согласившись с вашими идеями и предложениями, так как их реализация принесет ему и его фирме определенную пользу. Это третий принцип ведения деловой беседы – принцип ДЕТАЛЬНОГО ОБОСНОВАНИЯ (аргументация). Собеседник заинтересовался вашими идеями и предложениями, понял их целесообразность, но все еще ведет себя осторожно и не видит возможностей применения этих идей и предложений на своем предприятии или фирме. Вызвав интерес и убедив собеседника в целесообразности высказанного, вы должны выяснить и разграничить его желания. Таким образом, четвертый принцип – ВЫЯВИТЬ ИНТЕРЕСЫ И УСТРАНИТЬ СОМНЕНИЯ вашего собеседника (парирование замечаний). И пятый, основной принцип ведения деловой беседы заключается в ПРЕОБРАЗОВАНИИ интересов собеседника в окончательное решение (принятие решения). 4. РЕКОМЕНАЦИИ ВЕДЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОЙ ДЕЛОВОЙ БЕСЕДЫ Учитывая специфику деловой беседы как формы деловой коммуникации, можно сформулировать некоторые рекомендации по ее успешному осуществлению. 1. Внимательно выслушивайте собеседника до конца. Слушать с должным вниманием то, что вам хочет сообщить собеседник, – это не только знак внимания к нему, но и профессиональная необходимость. 2. Никогда не пренебрегайте предубеждениями вашего собеседника. Трудно представить, насколько часто встречаются люди, находящиеся под давлением предрассудков. 3. Избегайте недоразумений и неверных толкований. Многие деловые беседы и дискуссии не имели результата из-за неясного, несистематизированного и растянутого изложения. Поэтому следует обращать внимание на подготовку текста доклада, выявление и расшифровку непонятных для широкого круга слушателей специальных терминов. При любой неясности сразу же, без всякого смущения, спрашивайте у своего собеседника, что ему непонятно. 4. Уважайте своего собеседника, будьте вежливы, дружески настроены, тактичны и дипломатичны. 5. Если нужно, будьте непреклонны, но сохраняйте хладнокровие. Не драматизируйте ситуацию, если собеседник дает волю своему гневу. Опытный и закаленный в дискуссиях человек всегда сохранит твердость и не обидится. 6. Всеми способами старайтесь облегчить собеседнику восприятие ваших тезисов и предложений, учитывайте его внутреннюю борьбу между желаниями и реальными возможностями, чтобы он мог сохранить свое лицо. Достигнув цели, попрощайтесь с собеседником. Как только будет принято решение, поблагодарите его, поздравьте с разумным решением, скажите, что он будет доволен своим выбором, и удалитесь [см. по данной теме, например: 8; 16; 28; 41]. Лекция 6. ФОРМЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. ДЕЛОВЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ План 1. Деловые переговоры как форма общения. 2. Этапы ведения переговоров. 3. Недостатки при ведении переговоров. 1. ДЕЛОВЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ КАК ФОРМА ОБЩЕНИЯ В настоящее время проблема овладения навыками и умениями ведения переговорного процесса становится чрезвычайно актуальной. Большую помощь в решении этой задачи могут оказать советы и рекомендации отечественных и зарубежных исследователей. Переговоры – это обсуждение проблемы с целью заключения согласия между кем-либо по какому-либо вопросу. В приведенном определении подчеркивается специфика данного вида коммуникации, его отличие от других форм, в частности от беседы. В беседе, как уже отмечалось, партнеры обмениваются взглядами, точками зрения, информацией. А в процессе переговоров его участники обычно добиваются соглашения по обсуждаемой проблеме. Конечно, на практике порой бывает трудно провести четкую грань между переговорами и некоторыми видами деловых бесед, например, проблемными, организационными, творческими. Фактически любая беседа может перерасти в переговоры. В свою очередь стороны, ведущие переговоры, не всегда готовы к совместным действиям и ограничиваются обменом взглядами, информацией. Существуют различные подходы к описанию переговоров. В зависимости от сферы деятельности, в которой ведутся переговоры, они могут быть дипломатическими, политическими, экономическими, военными, производственно-техническими, торговыми, административными и др. Переговоры различают по цели, которую ставят перед собой их участники. По этому основанию можно выделить следующие виды переговоров: о заключении соглашения, договора; о продлении действующих договоренностей; о координации совместных действий; об изменениях в договоре, перераспределении взаимных обязательств; о выполнении соглашений; о нормализации отношений, снятии конфликтных моментов; для успокоения оппонентов при затягивании решения проблемы; для привлечения внимания общественности к обсуждаемым вопросам, и т. п. Классифицируют переговоры и по характеру взаимоотношений между сторонами. По данному признаку выделяются три вида переговоров с условными названиями: партнерские (участники переговоров – партнеры, 157 работают в условиях сотрудничества), конкурентные (участники переговоров – конкуренты, соперники, борются за получение больших выгод, преимуществ), конфронтационные (участники переговоров находятся в конфликтных отношениях). Несмотря на многообразие представленных видов, все переговоры имеют много общего, характеризуются рядом признаков, которые необходимо учитывать в практической деятельности. Важнейшая особенность переговоров заключается в том, что мнения участников частично совпадают, а частично расходятся. При полном совпадении взглядов оппонентов переговоры не нужны, необходимы совместные действия для решения поставленных задач. Если же позиции сторон диаметрально противоположны и участников общения на данный момент ничто не объединяет, за стол переговоров садиться нельзя. Нужно определенное время для сближения позиций противников и появления точек соприкосновения взаимных интересов. Переговоры являются эффективным средством разрешения конфликтов, спорных вопросов, установления доброжелательных отношений и налаживания сотрудничества. 2. ЭТАПЫ ВЕДЕНИЯ ПЕРЕГОВОРОВ Подготовительный этап включает в себя отработку как организационных моментов, так и содержательной стороны переговоров. В процессе организации переговоров необходимо решить, кто будет принимать участие в переговорах, кто возглавит делегацию, как распределить обязанности между членами делегации. Нужно определить место, время встречи, составить программу переговоров, уточнить регламент работы, подготовить помещение, оборудовать рабочие места, дать поручение сотрудникам, обслуживающим переговоры, и т. д. Чем тщательнее продуманы все детали предстоящего мероприятия, тем эффективнее оно проходит. И, наоборот, несвоевременное и некачественное решение организационных вопросов может создать атмосферу напряженности, что негативно скажется на ходе переговоров, а то и приведет к их срыву. Необходимо определить, использовать ли в переговорах команду или одного участника. Это зависит от многих факторов: предмета переговоров, их значимости, предстоящих трудностей, условий работы, наличия времени и т. п. При решении вопроса следует учитывать преимущества того и другого варианта. Однако в большинстве случаев переговоры ведутся командой. Способный лидер команды может использовать различных членов команды как исполнителей для того, чтобы добиваться уступок, или для того, чтобы не позволять делать уступки. Для участников переговоров далеко не безразлично, где проводятся переговоры – в собственном офисе или на территории оппонентов. При определении места встречи нельзя забывать о выигрышных моментах обеих ситуаций. Перемещение переговоров на территорию оппонента также имеет свои выгоды: можно посвятить все время именно переговорам, без отвлечений и прерываний, которые могут возникнуть в вашем офисе; 2) можно «придерживать» информацию, заявляя, что в данный момент она у вас отсутствует; 3) у вас будет возможность зайти к кому-нибудь из руководства противной стороны; и 4) бремя подготовки хозяйственных дел будет лежать на оппоненте, и оппонент не будет свободен от других своих обязанностей. Если ни одна из этих альтернатив не кажется удовлетворительной, можно встретиться с оппонентом на нейтральной территории». На подготовительном этапе особое внимание нужно уделить содержанию предстоящей встречи, т. е. проанализировать проблему, досконально изучить состояние дел, четко сформулировать цели и задачи переговоров, выработать общую позицию команды, определить собственный взгляд на предмет обсуждения, подобрать убедительные аргументы, найти возможные варианты решения, подготовить предложения, составить необходимые документы и т. д. На первый план выдвигается задача сбора необходимой информации по теме. Для этого участникам переговоров приходится прилагать немалые усилия (изучать соответствующую литературу, документы, работать в библиотеке, проводить консультации со специалистами и др.), и чем большей информацией они располагают, тем увереннее себя чувствуют. Для успешных переговоров также очень важно хорошо изучить и самого оппонента. Нежелание собрать информацию о людях, с которыми предстоит вести диалог, является наиболее распространенной ошибкой, которую многие допускают на этапе подготовки к переговорам. Собирая информацию, целесообразно поинтересоваться прошлым оппонента, ознакомиться с результатами его настоящей деятельности, навести справки о его предыдущих успехах и неудачах, яичных вкусах и слабостях, взаимоотношениях с начальством, коллегами и т. д. Сбор информации о партнерах, конкурентах, клиентах является довольно распространенным методом в бизнесе, коммерческой деятельности. Источниками информации для анкеты служат личные контакты с клиентами, непосредственные наблюдения служащих, а также другие клиенты, поставщики, банки, газеты, отраслевые издания, телевизионные передачи, дежурные телефонистки на коммутаторе, секретари, помощники. Использование данных этой анкеты позволяет повышать эффективность деятельности корпорации, значительно увеличить производство и сбыт товаров. Обычно подготовительная работа завершается написанием подготовительных документов и материалов. Письменная форма изложения заставляет участников подготовки к переговорам подумать о точности формулировок. Эти документы и материалы будут служить на переговорах своеобразными ориентирами, с которыми сверяется их ход, вносятся необходимые изменения. К таким документам относятся проекты соглашений, протоколов, договоров, резолюций, контрактов. После подготовительного этапа наступает самая ответственная стадия – собственно переговоры, реальная встреча всех участников. Основные структурные элементы оптимальной модели переговоров: 1. Приветствие участников, представление сторон друг другу. 2. Изложение проблем и щелей переговоров, 158 3. Диалог участников, включающий в себя уточнение, обсуждение и согласование позиций, выяснение взаимных интересов. 4. Подтверждение итогов и принятие решений. 5. Завершение переговоров. Остановимся на некоторых моментах, тесно связанных с переговорным процессом. Типы совместных решений. Выделяются три типа совместных решений участников переговоров: - компромиссное, или «серединное решение»; - асимметричное решение, относительный компромисс; - принципиально новое решение, «снятие» основных противоречий. Компромисс – это соглашение на основе взаимных уступок. Компромиссное решение возможно только тогда, когда стороны готовы пойти навстречу друг другу и удовлетворить хотя бы часть взаимных интересов. При этом надо иметь в виду, что требования сторон должны носить законный характер и уступки быть равноценными. Суть асимметричного решения заключается в том, что уступки одной стороны значительно превышают уступки другой, но оппонент вынужден соглашаться с этим, в противном случае он потеряет еще больше. Фактически такие решения закрепляют с помощью переговоров поражение какой-либо стороны. Эффективное средство «снятия» существующих противоречии – это нахождение принципиально нового решения, нестандартный подход к рассмотрению проблемы. Иногда кажется, что переговоры зашли в тупик. Но какими бы безнадежными они ни казались сначала, всегда можно найти выход из положения, если творчески подойти. Тактические приемы. В процессе ведения переговоров рекомендуется использовать разнообразные тактические приемы, которые помогают участникам в обсуждении вопросов и повышений продуктивности разговора. Классификация тактических приемов: А. Приемы, имеющие широкое применение на всех этапах 1. Уход. Этот прием связан с закрытием позиции. Например, оппонент просит отложить рассмотрение вопроса, перенести его на другую встречу. Уход может быть прямым (открыто предлагается отложить данный вопрос) или косвенным (ответ звучит неопределенно; вопрос не замечается и т. п.). 2. Затяжка. Одна из сторон по различным соображениям пытается затянуть переговоры. Представляет серию различных видов «уходов». 3. Выжидание. Участники стараются сначала выслушать мнение оппонента, а затем уже формулировать собственную позицию. 4. Выражение согласия. Оппонент стремится подчеркнуть общность с уже высказанным мнением партнера. 5. Выражение несогласия. Оппонент дистанцируется от высказывания партнера. 6. Салями. Суть приема — медленное приоткрывание собственной позиции с целью затянуть переговоры, получить как можно больше информации от другой стороны. Б. Приемы, относящиеся ко всем этапам, но имеющие свою специфику в применении на каждом из них 1. Пакетирование. Несколько вопросов предлагаются к рассмотрению в виде «пакета», т. е. обсуждаются не отдельные вопросы, а их комплекс. В «пакете» могут быть увязаны привлекательные и непривлекательные для оппонента предложения. Чаще всего такие «пакеты» используются в рамках торга. «Пакет» может представлять собой и размен уступок оппонентов друг другу при совместном решении проблемы. 2. Выдвижение требований в последнюю минуту. Один из участников выдвигает новые требования в самом конце переговоров, когда все вопросы уже решены. Если другая сторона стремится сохранить достигнутое, то она может согласиться и пойти на уступки. 3. Постепенное повышение сложности обсуждаемых вопросов. Начинать переговоры рекомендуется с более легких вопросов. Прием ориентирован на совместный с партнером анализ проблемы. 4. Разделение проблемы на отдельные составляющие. Прием предполагает отказ от попыток решения проблемы сразу целиком. В. Тактические приемы, применяемые на определенных этапах переговоров Этап уточнения позиций 1. Завышение требований. В формулировку позиции включаются пункты, которые потом можно безболезненно снять, делая вид, что это является уступкой, и соответственно потребовать аналогичных шагов со стороны оппонента. 2. Расстановка ложных акцентов в собственной позиции. Участник переговоров демонстрирует крайнюю заинтересованность в решении какого-либо вопроса, хотя на самом деле он является второстепенным. Затем вопрос снимается, решения принимаются по другому, более важному вопросу. 3. Отмалчивание. Закрытие позиции, создание неопределенности на первом этапе переговоров. 4. Блеф. Использование заведомо ложной информации. 5. Открытие позиций. Оппонент прямо заявляет о своей позиции в выступлении, ответах на вопросы или через уточнение позиции партнера. Этап обсуждения позиций 1. Возражение партнеру. Указание на слабые стороны позиции оппонента: недостаточность полномочий; нервозность, возбужденное состояние; противоречивость высказываний и требований; отсутствие альтернативных вариантов и др. 2. Упреждающая аргументация. Задается вопрос, ответ на который обнажит несостоятельность позиции оппонента. 3. Искажение позиции оппонента. Позиция оппонента формулируется с выгодными для себя искажениями. 159 4. Угрозы и давление на оппонента. Чтобы добиться необходимых уступок от оппонента, используются различные формы давления: предупреждение о неприятных последствиях; указание на возможность прерывания переговоров; указание на возможность блокирования с другими; выдвижение экстремальных требований; предъявление ультиматума. 5. Поиск общей зоны решения. Попытка найти точки соприкосновения в позициях сторон. Этап согласования позиций 1. Принятие предложений. Согласие с предлагаемыми решениями. 2. Принятие части предложений оппонента. 3. Отклонение предложений оппонента. 4. Внесение явно неприемлемых для партнера предложений. Используется, чтобы после отказа в принятии решения обвинить оппонента в срыве переговоров. 5. Выдвижение требований по возрастающей. Как только противник в чем-то уступил, ему предъявляются новые требования. 6. Вымогательство. Одна из сторон выдвигает требование, нежелательное для противоположной стороны и безразличное для себя. Цель – получить уступку в обмен на то, что это требование будет снято. 7. Ультиматум или последнее слово. Оппоненты требуют немедленного принятия решения, в противном случае они уходят с переговоров. Прием рискованный, но иногда оправдан. 8. Возвращение предложений на доработку. 9. Возвращение к дискуссии. Используется, чтобы избежать принятия соглашений или в тех случаях, когда действительно остались какие-то неясные вопросы. 10. Двойное толкование. В результате переговоров выработано соглашение, в формулировку которого одна из сторон «заложила» двойной смысл, оставшийся незамеченным оппонентом. Затем соглашение трактуется в своих интересах, без его нарушения. 3. НЕДОСТАТКИ ПРИ ВЕДЕНИИ ПЕРЕГОВОРОВ Чтобы переговоры проходили успешно, надо постараться избежать следующих ошибок: •«Холодный запуск». Партнер вступает в переговоры, не обдумав предварительно их необходимость и цель, их сложность и возможные последствия. В этом случае за ним лишь «ответный ход», а инициатива будет исходить от оппонента. •«Отсутствие программы». У партнера нет четкого плана действий в пределах максимальных и минимальных Требований. Безусловно, переговоры легче вести, имея различные варианты действий. •«Главное, чтобы меня это устраивало!» Партнер настолько выпячивает собственные интересы, что представители другой стороны не видят для себя никаких преимуществ. Это отбивает у них желание вести переговоры. •«Пускать все на самотек». Партнер не имеет четкого представления о собственных конкретных предложениях и аргументах, критериях оценки предмета переговоров, позиции и ожиданий реакции противной стороны. Эффективность переговоров снижается из-за недостаточной их подготовки. •«Коммуникативные заморыши». Неправильное поведение одного из партнеров отрицательно сказывается на атмосфере переговоров, мешает достижению их цели (партнер не умеет слушать, ведет себя излишне эмоционально, несдержанно; не аргументирует, а своенравно отстаивает свою позицию; не приводит новые факты, не выдвигает новые предложения, а излагает известные, мешающие решению проблемы; не руководствуется общими интересами и т. д.) [см. по данной теме, например: 8; 16, 28, 41]. Лекция 7. ФОРМЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. ПРЕЗЕНТАЦИЯ План 1. Презентация. Ее особенности. 2. Виды презентаций и специфика их проведения. 1. ПРЕЗЕНТАЦИЯ. ЕЕ ОСОБЕННОСТИ В практике делового общения широкое распространение получили презентации. Презентация (от лат. praesentatio – «представление», «предъявление») – в широком смысле это любое публичное представление чего-либо нового. Презентации помогают отдельным лицам или организациям приобрести необходимую известность, которая является визитной карточкой делового успеха, и таким образом достичь своих целей [14]. Цели, которых может достичь человек в результате успешной презентации: 1. Создать мнение о себе как о высококвалифицированном специалисте, знающем свою работу и относящемся к ней творчески. 2. Проявить свои лидерские качества и интеллектуальный потенциал. 3. Продемонстрировать инициативность, организованность и способность к творчеству. 4. Убедить других принять ваши идеи, рекомендации, предложения или точку зрения. Большие возможности презентация открывает и перед организацией любого типа. Она позволяет: 1. Продвинуть продукцию, услуги; расширить интересы, обогатить программу. 2. Распространить информацию внутри организации или среди широкой публики. 3. Повысить узнаваемость имени или названия. 4. Поднять восприимчивость потребителя к новым продуктам или услугам. 5. Найти пути и новые возможности воздействовать на тех, кого организация стремится обслуживать (т. е. клиентов, избирателей, жертвователей и прочих). Таким образом, презентация мобилизует ресурсы личности и организации, увеличивает их популярность, привлекает внимание к их деятельности деловых кругов и широкой общественности. 160 Главная цель деловой презентации – убедить присутствующих действовать в нужном направлении: одобрить предлагаемый проект; поддержать новую идею, предложение; купить продукт или услугу; принять бюджет, законодательный акт; использовать полученную информацию; внедрить новые методы; проголосовать за кандидата; подписаться на периодическое издание и т. п. 2. ВИДЫ ПРЕЗЕНТАЦИЙ И СПЕЦИФИКА ИХ ПРОВЕДЕНИЯ Как и другие виды делового общения, презентация представляет собой далеко не простое явление. Существуют различные виды презентаций. В литературе делаются попытки классификации презентации по разным основаниям. Так, Л. Арредондо дифференцирует презентации по отношению аудитории к презентатору. Он выделяет два типа презентаций: внешние и внутренние. Внешняя презентация рассчитана на лиц, не принадлежащих к организации, которую представляет презентатор. Например, выступление торгового представителя фирмы перед покупателями. Внутренняя презентация относится к тем ситуациям, при которых презентатор и аудитория находятся в рамках одной и той же организации (например, управляющий обращается к руководящим работникам своей фирмы, менеджер выступает перед сотрудниками отдела, референт докладывает совету по некоторой теме). Внутренние презентации в зависимости от позиции сторон по вертикали делятся на нисходящие и восходящие. Если коммуникация идет вниз по иерархической лестнице, т. е. руководитель выступает перед начальниками подразделений, начальники перед подчиненными, то презентация будет «нисходящей». И, наоборот, презентация подчиненного перед начальниками, начальника перед вышестоящим руководителем называется «восходящей». Как внешние, так и внутренние презентации могут быть продвигающими (их цель — рекламировать, продвигать, внедрять новые идеи, услуги, товары, программы, поддерживать определенного кандидата, политическую платформу и т. п.) и информационными (основной удар делается на сообщение и передачу информации) [6]. Л. А. Введенская и Л. Г. Павлова [16] рассматривают презентации с точки зрения размера аудиторий, т.е. количества слушателей, к которым обращается презентатор. По этому параметру они выделяют три типа презентаций, называя их условно публичные, камерные и приватные. Публичная презентация рассчитана на большую аудиторию. Публичные презентации бывают массовыми (от 50 человек до 200 и более) и групповыми (от 15 до 50 человек). Четкой границы между этими видами провести невозможно, так как поведение аудитории, ее характеристики зависят не только от количества слушателей, но и от многих других обстоятельств. Публичная презентация представляет собой, как правило, хорошо спланированное и подготовленное мероприятие. Обычно она проводится в соответствии с заранее разработанным сценарием, в котором чётко определены роли всех участников, содержание и порядок их выступлений, использование визуальных вспомогательных средств (плакаты, схемы, таблицы, слайды, фильмы и др.). Специальное время отводится ответам на вопросы. Публичная презентация проходит чаще всего в течение 1,5 – 2 часов. Начинать ее рекомендуют примерно в 15.00 – 16.00 часов. После презентации организаторы предлагают коктейль или фуршет (17.00 – 19.00). Соответствующим образом готовится помещение для презентации. Зал заседания, фойе оформляются рекламными плакатами, стендами, иллюстративными материалами и т. п. Хорошее впечатление на участников презентации производит вручение им рекламных подарков, в качестве которых используют недорогие предметы: авторучки, записные книжки, календари, значки, проспекты, печатная продукция организации и др. Принято сообщать о предстоящей презентации в средствах массовой информации, а участникам и гостям присылать пригласительные билеты. При проведении публичной презентаций очень важно учитывать особенности поведения и реакции людей в большой аудитории. С людьми в большой аудитории происходят две важные вещи, которых трудно добиться при других обстоятельствах: - они объединяются и солидаризируются; - они единодушно принимают и одобряют чье-то лидерство. Следует иметь в виду, что большая аудитория не предназначена для дискуссионного обсуждения вопросов, в ней трудно использовать аргументы, уместные и понятые для всех присутствующих. Здесь очень важны ораторские способности презентатора, его умение управлять слушателями и воздействовать на них. Большое внимание необходимо уделить подготовке презентационной речи. Количество выступающих на презентации определяется сценарием, диктуется обстоятельствами и целесообразностью. Э. Джей дает следующие рекомендации по подготовке презентации: 1. Определитесь с целью презентации. 2. Решите, кто и что будет делать. 3. Каждый из ведущих должен выразить в одном предложении все, что он хочет внушить слушателям. 4. Все ведущие должны сделать наброски выступлений. 5. Заметки нужно проверить, чтобы убедиться, что они способны заинтересовать аудиторию и в то же время содержат всю необходимую информацию. 6. Ведущие надиктовывают или записывают тексты своих выступлений. 7. Изучите каждый раздел, чтобы определиться со вспомогательным материалом. 8. Проработайте каждый раздел, чтобы удалить шероховатости и пробелы. 9. Прогоните всю презентацию по порядку. Это ваш последний шанс сократить или изменить ее. 10. Проведите генеральную репетицию непосредственно на месте действия (если это возможно) [22]. Таким образом, для публичной презентации характерны, прежде всего, строгая регламентированность процедуры ее проведения (порядок выступлений, распределение ролей, согласование тематической направленности речей, ответы на вопросы и т. п.) и четкое струк- 161 турирование презентационных речей. При демонстрации предмета презентации особенно важно обратить внимание на такие параметры: актуальность решаемой задачи, новизна и оригинальность решения, перспективы развития, коммерческая эффективность, готовность общества к восприятию данного проекта. Камерная презентация – довольно распространенный тип презентации для небольшого количества слушателей (до 15 человек). Такие презентации проводят в помещениях фирм, организаций, учреждений. Особой популярностью камерные презентации пользуются у торговых фирм, продающих косметику, посуду, лекарства и другие мелкие товары. Нередко такого рода презентации проводят не только в помещениях организаций и учреждений, но и в домашней обстановке. Отличительной особенностью маленькой аудитории является то, что она не представляет собой единого монолита, чего-то целого. Здесь каждый остается личностью, имеет возможность проявить свою индивидуальность. В маленькой аудитории от презентатора ждут не длинного монолога, а живого, непосредственного диалога, умения вовлечь в разговор всех присутствующих Количество времени, посвященного ответам на вопросы, в определенной мере является показателем успешной презентации. Очень важно во время презентаций уметь создать неформальную, непринужденную, доверительную обстановку. Приватная презентация – неофициальная презентация, предназначенная для 1 – 2 человек. Чаще всего такая презентация осуществляется при продаже товара в магазине (продавец – покупатель), в учреждениях, организациях, на производстве, на улице (реализатор-распространитель – потенциальный покупатель, клиент) и т. п. Чтобы добиться желаемого успеха, презентатор должен быть хорошим психологом, уметь разбираться в людях, быть квалифицированным товароведом, досконально знать достоинства и недостатки распространяемого товара своей фирмы, а также аналогичных товаров конкурентов. Примерная схема приватных презентаций: 1. Выбор и оценка потенциального покупателя, клиента (возраст, внешний вид, материальные возможности и т. п.). 2. Общая характеристика презентуемой фирмы, ее услуги, предоставляемые клиентам. 3. Анализ качества предлагаемого товара и сопоставление его с образцами конкурирующих фирм (эффективность, удобство, безопасность, универсальность, стоимость и др.). Выделение преимуществ данного товара. 4. Нейтрализация сомнений и возражений покупателя, клиента. 5. Приглашение к сотрудничеству, указание на каналы связи. Важной особенностью приватной презентации является ее Диалогический и разговорный характер. Это позволяет достичь большей теплоты и доверительности в беседе с клиентом. Свободная структура разговора дает возможность оперативно реагировать на слова собеседника, адекватно отвечать на его реакции, своевременно разрешать его сомнения, корректировать собственную стратегию и тактику. В результате приватной презентации клиент зачастую становится помощником презентатора, пропагандируя товар среди своих друзей и знакомых. Чтобы презентация была успешной, достигала желаемых результатов, необходимо, чтобы она отвечала ряду требований. Она должна быть интересной по содержанию, оригинальной по форме, яркой, запоминающейся, побуждающей к активным действиям [16]. Лекция 8. ФОРМЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. РАЗГОВОР ПО ТЕЛЕФОНУ План 1. Особенности телефонного делового разговора. 2. Правила ведения делового телефонного разговора. 1. ОСОБЕННОСТИ ТЕЛЕФОННОГО ДЕЛОВОГО РАЗГОВОРА Телефонные разговоры занимают значительное место в деловой жизни. По подсчетам специалистов, на них тратится до 27% рабочего времени. И если человек не владеет культурой телефонного общения, не знает элементарных правил его ведения или пренебрегает ими, то это может существенно подорвать его авторитет, навредить карьере, снизить эффективность его деятельности [28]. Профессиональное умение вести разговор по телефону производит благоприятное впечатление на собеседника и всех присутствующих, повышает репутацию говорящего, способствует успеху его дела, позволяет решать поставленные задачи. С помощью телефонных разговоров деловые люди обмениваются необходимой информацией, договариваются о чем-либо (о встрече, совместных мероприятиях, дальнейшем сотрудничестве и т. д.), консультируются по различным вопросам, наводят необходимые справки. По телефону можно выразить просьбу, отдать приказ или распоряжение, проконтролировать чью-то деятельность, поздравить в связи с достигнутыми успехами, праздниками, памятными датами и др. Телефон дает возможность устанавливать и поддерживать контакты с нужными людьми. Активно используя телефон в деловой жизни, не следует забывать об очень важном условии: Время, затраченное на звонок, должно соответствовать степени сложности решаемой проблемы. У телефонного разговора по сравнению с письмом одно важное преимущество: он обеспечивает непрерывный двусторонний обмен информацией независимо от расстояния. Искусство ведения телефонных разговоров состоит в том, чтобы кратко сообщить все, что следует, и получить ответ. Основа успешного проведения делового телефонного разговора – компетентность, тактичность, доброжелательность, владение приемами ведения беседы, стремление оперативно и эффективно решить проблему или оказать помощь в ее решении. Важно, чтобы служебный, деловой телефонный разговор велся в спокойном вежливом тоне и вызывал положительные эмоции. Существенное значение имеет также умелое проявление 162 экспрессии. Она свидетельствует об убежденности человека в том, что он говорит, в его заинтересованности в решении рассматриваемых проблем. Во время разговора надо уметь заинтересовать собеседника своим делом. Голос, тон, тембр, интонации внимательному слушателю говорят очень много. При эффективном использовании телефон становится важнейшим компонентом создания имиджа фирмы. Именно от приема, который будет оказан потенциальному партнеру на другом конце провода, от того, как сложится предварительный разговор, во многом зависит, не станет ли он последним. От умения сотрудников фирмы вести телефонные переговоры в конечном счете зависит ее репутация (как в мире бизнеса, так и среди широких кругов потребителей), а также размах ее деловых операций. С умением говорить по телефону во многом связан и личный имидж каждого сотрудника фирмы. Ведь при телефонном разговоре ваш собеседник не может оценить, ни во что вы одеты, ни выражения вашего лица при тех или иных словах, ни интерьера бюро, где вы сидите, ни других невербальных средств, которые очень помогают судить о характере общения. Следует также иметь в виду, что неоправданно частое использование телефонной связи ведет к тому, что учащаются ошибки, стоящие для бизнеса довольно дорого. Кроме того, телефон, будучи одним из эффективных средств экономии времени бизнесмена, является и одним из самых распространенных «поглотителей» его рабочего времени. Таким образом, все вышесказанное позволяет заключить, что знание телефонного этикета и рациональных правил ведения телефонных разговоров необходимо каждому цивилизованному человеку. 1. ПРАВИЛА ВЕДЕНИЯ ДЕЛОВОГО ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА Ф. А. Кузин предлагает обратить внимания на следующие правила телефонного разговора [28]. Правила ведения делового телефонного разговора, когда звонят вам Целесообразно снимать трубку при любом звонке. Снимать трубку лучше всего после первого звонка. Вполне допустимо снять трубку после второго или третьего звонка. Если у вас посетитель, вам хватит времени закончить фразу и, сказав собеседнику «Извините», снять трубку. Связисты не рекомендуют снимать трубку во время звонка по чисто техническим причинам: в некоторых электроцепях возрастает величина тока, что может привести к повреждению. Иногда в трубке бывает плохая слышимость. Но это не означает, что вам нужно повышать голос. Вывод о том, что если вы плохо слышите собеседника, то и он плохо слышит вас, и, значит, надо говорить громче, является ошибочным. Поэтому в случае плохой слышимости надо не повышать голос самому, а попросить того, кто вам звонит, говорить громче, осведомившись при этом, как он слышит вас. Самые распространенные варианты первого слова, произносимого в снятую телефонную трубку, – это «да», «алло», «слушаю». Эти слова по своей информативности совершенно одинаковы и безличны и потому никак не характеризуют того, кто их произносит. Их можно назвать нейтральными, поскольку они не несут информации о том, кто именно снял трубку и в какой организации или фирме. Поэтому в деловом общении следует отказаться от нейтральных отзывов и заменить их информативными. По внешнему телефону обычно называют не свою фамилию, а фирму, организацию или подразделение. По внутреннему же телефону называют подразделение и фамилию. Таким образом, отвечая на звонок, нужно всегда представляться. Люди хотят знать, с кем они разговаривают. Это, кроме того, создает обстановку доверительности и помогает лучше понять собеседника. Найдите доброжелательную, нравящуюся вам самим форму (как бы вы сами хотели, чтобы вам отвечали). При частых звонках или при спешке обычно называют фамилию с добавлением слова «слушаю» («Иванов слушает») или указывают только название учреждения или его отдела: «бухгалтерия», «первый отдел». Во всех вышеназванных случаях абонент должен знать, с кем он говорит или хотя бы, куда он попал. Если произошла ошибка при наборе номера, недоразумение сразу же разъяснится и не повлечет за собой потери времени на его выяснение. Если звонят отсутствующему сотруднику, оптимальный ответ в данном случае может быть примерно таким: «Его нет, будет тогда-то. Может быть, ему что-то передать?» Когда к телефону просят вашего коллегу, сидящего за соседним столом, вы можете ответить на просьбу: «Сейчас» или «Одну минуту», после чего пригласите сослуживца к аппарату. Сделайте так, чтобы информация, переданная в чье-либо отсутствие, дошла до адресата. Хотя организовать обмен информацией через третьих лиц непросто, это может окупиться сторицей. Для того чтобы выяснить, что вам нужно, задавайте вопросы по анкетному принципу («Откуда вы звоните?», «Ваша фамилия и номер вашего телефона?» и т. п.). Нельзя превращать разговор в допрос, задавать вопросы типа «С кем я разговариваю?» или «Что вам нужно?» Надо следить за своей дикцией. Если вы говорите с акцентом, постарайтесь говорить отчетливо. Избегайте привычки зажимать микрофон рукой, чтобы что-то сказать коллегам – клиент может услышать. Если ваш партнер или клиент высказывает по телефону жалобу, не говорите ему: «Это не моя ошибка», «Я этим не занимаюсь», «Наши товары никогда не выходят из строя» и т. д. Если вы так скажете, это может отрицательно сказаться на репутации вашей фирмы и не поможет клиенту в решении его проблем. Поэтому дайте ему выговориться до конца; выразите ему сочувствие, а если виноваты вы, извинитесь; запишите его имя и телефон, номер заказа или другие данные. Если вы обещали ему перезвонить, сделайте это как можно скорее, даже если вам не удалось решить проблему к назначенному сроку. 163 Запомните: когда проблема окончательно решена, клиент, как правило, чувствует себя вашим должником. А это можно использовать в дальнейшем для деловых контактов и расширения бизнеса. Существуют выражения, которых следует избегать при телефонных разговорах, чтобы о вашей фирме не сложилось превратного представления. К ним, в частности, относятся. 1. «Я не знаю». Никакой другой ответ не может подорвать доверие к вашей фирме столь быстро и основательно. Если же вы не в состоянии дать ответ вашему собеседнику, лучше сказать: «Хороший вопрос... Разрешите, я уточню это для вас». 2. «Мы не сможем этого сделать». Если это действительно так, ваш потенциальный клиент обратится к комуто еще, и весьма вероятно, что его новый разговор сложится более удачно. Вместо отказа предложите, например, подождать, прежде чем вы поймете, чем можете оказаться полезным, и попытайтесь найти альтернативное решение. Рекомендуется всегда в первую очередь сосредоточиваться на том, что вы можете сделать, а не на обратном. 3. «Вы должны...». Серьезная ошибка. Ваш клиент вам ничего не должен. Формулировка должна быть гораздо мягче: «Для вас имеет смысл...» или «Лучше всего было бы...». 4. «Подождите секунду, я скоро вернусь». Задумайтесь, вы хоть раз в жизни успевали управиться со своими делами за секунду? Вряд ли. Скажите вашему собеседнику что-то более похожее на правду: «Для того чтобы найти нужную информацию, мне потребуется две-три минуты. Можете подождать?». 5. «Нет», произнесенное в начале предложения, невольно приводит к тому, что путь к позитивному решению проблемы усложняется. Универсальных рецептов, как избавиться от «отрицательного уклонения», не существует. Каждую фразу, содержащую несогласие с собеседником, следует тщательно обдумывать. Например, для отказа клиенту, требующему денежного возмещения за некачественный товар, подходит объяснение типа: «Мы не в состоянии выплатить вам компенсацию, но готовы заменить вашу покупку». В отдельных случаях при телефонном общении используются телефонограммы. Телефонограмма, как правило, содержит информацию, по объему не превышающую 50 слов. Если разговор по телефону – это диалог, не ограниченный по времени, то телефонограмма – это письменная фиксация монолога, регламентированная по времени. Обязательными реквизитами телефонограмм являются наименование учреждения (фирмы) адресанта и адресата, реквизиты «от кого» и «кому» с указанием должности, фамилии, имени и отчества должностных лиц, номера, даты и времени передачи и приема телефонограммы, фамилии передавшего и принявшего телефонограмму, номеров телефона, текст и подпись. Телефонограмма должна иметь заголовок. Он составляется как для служебного письма, т. е. должен начинаться с существительного в предложном падеже с предлогом «о» или «об», например: «Об изменении времени заседания редколлегии», «О прибытии участников семинара». Телефонограммы пишутся телеграфным стилем, т.е. кратко, ясно, точно, однозначно, простыми предложениями. Допускается двухсоставная композиция телефонограммы: в первой части констатируются факты, побудившие дать телефонограмму, во второй – предпринимаемые действия. Как правило, текст телефонограммы излагается от первого лица (например: «Напоминаем...», «Сообщаем...», «Прошу выслать...»). Правила ведения делового телефонного разговора, когда звоните вы Перед каждым звонком желательно ответить себе на три вопроса: 1) имеется ли однозначная потребность звонить? 2) обязательно ли знать ответ партнера? 3) нельзя ли поговорить с партнером при личной встрече? Набирая номер абонента, прежде всего следует уяснить, с какой целью вы собираетесь звонить: 1) хочу ли я просто поддержать контакт и обменяться мнением с коллегой? 2) хочу ли я кое-что вспомнить или установить новую связь? 3) хочу ли я получить информацию или передать ее? 4) хочу ли я поделиться идеей и попросить ее оценить? 5) хочу ли я убедить партнера в своих намерениях и поближе познакомить со своими проектами? Перед тем как позвонить в другой город или солидным партнерам полезно набросать на листке бумаги основные пункты предстоящего разговора, чтобы в волнении или в спешке не упустить отдельные важные моменты. Если же дело несрочное, возникает альтернатива – либо звонить сразу, либо определить наилучшее время для звонка и отложить телефонный разговор до этого момента. Оптимальное время для телефонного звонка выбирается по трем признакам, вместе взятым: а) когда, по вашему предположению, ваш звонок будет удобнее для абонента; б) когда к нему проще дозвониться; в) когда вам будет удобнее позвонить. Но при этом полезно иметь в виду, что надо стараться не отвлекать людей звонками в первой половине рабочего дня, когда они, сосредоточившись, могут с наибольшим успехом решать свои задачи. Не следует сбивать их с рабочего ритма. Наиболее благоприятное для телефонных звонков время – с 8.00 до 9.30, с 13.30 до 14.00, после 16.30. В другие часы длительность решения вопроса по телефону почти удваивается. Кроме того, ваш партнер может немедленно взять трубку примерно в 50% случаев. Но позвонить предварительно, только для того, чтобы условиться о времени предстоящих переговоров, допустимо и в первой половине рабочего дня. Предупреждать о своем звонке желательно заблаговременно. Ваш партнер будет ждать вашего звонка, если вы точно укажете час. Этим вы сэкономите его и свое время и ускорите решение проблемы [26]. 164 Когда вас соединят, не следует уточнять, кто у телефона. Надо назвать свою фамилию и поздороваться, прежде чем начать непосредственный разговор, даже если вы рассчитываете, что вас узнают по голосу. Если вы звоните в фирму после долгого перерыва, желательно после фамилии назвать свои имя и отчество, чтобы не поставить того, кому вы звоните, в неловкое положение, заставив его мучительно вспоминать, как вас зовут, или спешно листать записную книжку, пытаясь отыскать вашу фамилию. Даже если вы звоните человеку, который вас знает, не следует рассчитывать на то, что каждый ваш знакомый хорошо помнит, как вас зовут. Разговор обычно начинается словами: «Вам звонит...», «К вам обращается...», «Вас беспокоит...» и т. п. Когда взявший трубку не назвал ни себя, ни свое учреждение, тогда начало разговора можно построить по такой схеме: «Это фирма «Кристалл?» ...Это Васильев (после получения утвердительного ответа). Здравствуйте (после ответа: «Здравствуйте») ...попросите Сабитова». Если вас спросят, откуда вы, отвечайте четко. На вопрос о предмете вашего разговора постарайтесь только обозначить примерную тему. Избегайте обсуждения своего дела и не заводите разговора по существу, как бы вежливо с вами ни разговаривали, какую бы помощь вам ни обещали. Разговаривайте только с тем, кто принимает решения. Очень важно начать разговор без напряжения. Для этого необходимо связывать каждый последующий вопрос с предыдущим, как при обычной беседе. Из ответов нужно быстро выделить информацию о потребностях клиента. Даже если он говорит, что уже договорился с другой фирмой, ему все равно требуются какие-то услуги. Если вы можете их предоставить, у вас есть шанс сделать предложение. Здесь вы должны перейти к следующему этапу беседы – убеждению. Расскажите о своей фирме и ее услугах. Надо убедить клиента в том, что вы выполните услуги в строгом соответствии с требованиями. Расскажите о выгодах от работы с вами. По окончании деловой части разговора не следует обсуждать политические или бытовые новости. Во время разговора говорите прямо в трубку, произносите слова четко, выясните, с тем ли человеком вы говорили, который вам нужен. Желательно спросить у собеседника на другом конце провода, есть ли у него время для разговора или лучше перезвонить попозже. При разговоре по телефону, следует иметь в виду, что вы лишаетесь одного из важнейших средств передачи информации – мимики и жестов, зато усиливается значение таких элементов невербальной речи, как момент, выбранный для паузы и ее продолжительность, молчание, усиление или ослабление шумового фона, интонация, выражающая согласие или несогласие. Поэтому обращайте внимание не только на то, что говорит собеседник, но и на то, как он это говорит, чтобы понять, в каком настроении он находится. Так, очень много значит, как быстро он снимает трубку. Это позволяет более или менее точно судить о том, насколько он занят, как близко от него стоит аппарат, до какой степени заинтересован, чтобы ему позвонили. Разговаривая с собеседником, внимательно слушайте и не прерывайте его. Говорите спокойным голосом и постарайтесь придать ему приятную интонацию. Чаще улыбайтесь, собеседник этого не видит, но чувствует. Избегайте монотонности, меняйте темп и интонацию разговора. Не говорите слишком быстро или медленно, попробуйте «подстроиться» под темп собеседника. Если он не понимает, не раздражайтесь и не повторяйте свою мысль теми же словами, найдите новые. Деловой разговор требует краткости, поскольку от длительных разговоров по служебному телефону обычно страдают интересы дела. Поэтому по служебному телефону надо говорить, не отнимая много времени у себя и вашего собеседника. Обычная норма продолжительности такого разговора – 3 минуты. Опыт людей с высокой культурой телефонного общения говорит, что 20 секунд хватает на установление контакта, 40 секунд вполне достаточно, чтобы сформулировать проблему. За 100 секунд эту проблему можно серьезно обсудить. Поблагодарить собеседника и корректно выйти из разговора возможно за 20 секунд. Итого 180 секунд, или ровно 3 минуты. Естественно, такая экономия возможна, если инициатор разговора предварительно подумает, о чем он будет говорить. Очень полезно на листе бумаги предварительно наметить, какие вопросы будут поставлены на обсуждение, какие аргументы будут привлечены, какие предложения целесообразны. При длительном телефонном разговоре может возникнуть напряжение в общении. Чтобы вовремя заметить, когда начинает возникать пресыщение беседой, нужно знать, какие признаки его характеризуют. К таким признакам относятся возникновение и усиление беспричинного недовольства партнером, обидчивость и раздражительность. Проявление этих признаков зависит от характера собеседника, его настроения и других факторов. Поэтому нельзя согласиться с утверждением некоторых специалистов по деловому общению, что телефонный разговор не должен длиться более десяти минут. Если вы заметите признаки раздражения у себя или своего партнера, надо поскорее заканчивать разговор. Многие телефонные разговоры часто длятся очень долго потому, что оба партнера имеют трудности с их завершением. Когда приходит время заканчивать разговор и прощаться, следуют правилу: кто первый начал разговор, т. е. кто позвонил, тот и должен его заканчивать. Лицу, которому позвонили, не следует проявлять нетерпение и всячески «закруглять» разговор. Это дурной тон. Вы начинаете прощаться, а человек, говорящий с вами, возможно, еще не все узнал или не все понял. После разговора следует уяснить, все ли нужное было сказано, и не стоит ли кому-либо передать полученные сведения. Желательно точно записать итог разговора, а также то, что вы обещали сделать. Не забудьте еще раз поблагодарить собеседника, если он поздравил вас с чем-то или сообщил приятные сведения. Если считаете нужным, заверьте собеседника, что вы всегда рады его звонку и личной встрече, или просто попрощайтесь и пожелайте всего хорошего. 165 Лекция 9. ФОРМЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. ДЕЛОВОЕ СОВЕЩАНИЕ План 1. Деловое совещание. Его виды и особенности. 2. Подготовка к проведению делового совещания. 3. Ведение делового совещания. 4.Этапы принятия решений. 5. Завершение делового совещания и составление его протокола. 1. ДЕЛОВОЕ СОВЕЩАНИЕ. ЕГО ВИДЫ И ОСОБЕННОСТИ Кроме рассмотренных форм делового общения, в предпринимательской практике широко распространены особые формы ведения деловых разговоров – совещания, которые представляют собой способ открытого коллективного обсуждения тех или иных вопросов. Коллективное обсуждение как форма делового разговора имеет много положительных сторон. Во-первых, оно повышает эффективность мышления. Во-вторых, в процессе совещания укрепляется творческое содружество работников, происходит включение интересов отдельных работников в единую систему коллективных задач, а также повышается деловая квалификация его участников. В-третьих, в совместной мыслительной работе раскрывается творческий потенциал каждого из них. Ф. А. Кузин рассматривает следующие виды деловых совещаний: - диктаторские (право голоса у руководителя, остальные молча слушают, получая часто нагоняй от шефа); - автократические (ведутся в диалоговом режиме, когда руководитель задает вопросы каждому участнику и получает ответы на них); - сегрегативные (когда планируются доклад руководителя и выступления назначенных им подчиненных); - дискуссионные (для них характерен свободный обмен мнениями, вырабатывается решение, которое принимается голосованием участников с последующим утверждением руководителем); - свободные (это совещания без четкой повестки дня и без председателя. Чаще всего они являются составной частью собрания, когда обсуждение какой-либо проблемы зашло в тупик. В этом случае председатель собрания объявляет большой перерыв, в ходе которого стихийно возникают кулуарные совещания) [28]. В условиях административно-командной системы в нашей стране обычно использовались первые три вида деловых совещаний, основной смысл которых сводился к тому, что на них руководители лишь знакомили приглашенных со своими решениями или указаниями партийных и вышестоящих организаций, в то время как суть делового совещания заключается в том, чтобы обеспечить свободную дискуссию и выработать общее решение на основе широкого учета мнений, в том числе и не соответствующих точке зрения администрации. Чаще всего деловые совещания проводятся по следующим поводам: во-первых, при необходимости принятия коллективного решения на основе равного права каждого высказывать и обосновывать свое мнение; во-вторых, при условии, что решение вопроса затрагивает интересы одновременно нескольких структурных подразделений организации или фирмы; в-третьих, в том случае, если для решения вопроса необходимо воспользоваться мнениями различных групп работников. 2. ПОДГОТОВКА К ПРОВЕДЕНИЮ ДЕЛОВОГО СОВЕЩАНИЯ В наиболее общем виде подготовка к проведению совещания включает следующие действия: принятие решения о его проведении, определение тематики, формирование повестки дня, определение задач собрания и его общей продолжительности, даты и времени начала, состава участников, примерного регламента работы, подготовка руководителя, подготовка доклада и проекта решения, предварительная подготовка участников и помещения, а при необходимости – размещения, питания, проезда участников к месту заседания. После того как принято решение о проведении совещания, намечается состав участников. Приглашается достаточное число, но только тех, которые действительно необходимы, при отсутствии которых совещание было бы неэффективным. Однако степень деловой заинтересованности – не единственный критерий при отборе участников совещания. Иногда необходимо учитывать и достаточность их служебных прав. Поскольку деловое совещание предполагает свободную дискуссию, необходимо прежде всего подобрать дискутантов. Причем речь идет не о поиске угодных руководству лиц, а о привлечении к участию в дискуссии достаточно спокойных, выдержанных людей, способных корректно реагировать на противоположные точки зрения и их приверженцев. Присутствие последних следует рассматривать в качестве безусловно позитивного элемента дискуссии. Ведь групповое единомыслие губительно сказывается на эффективности принимаемых коллективом решений. Определяя время начала совещания, следует принять во внимание ритм работы. Чтобы не заставлять людей в течение дня без конца переключаться с одного вида работы на другой, заседания целесообразно проводить в начале или в конце рабочего дня либо после обеденного перерыва. С учетом общих затрат времени – т.е. времени, необходимого не только непосредственно для проведения заседания, но и на сборы, переходы, возвращение и включение в работу – начало и конец совещания нужно планировать так, чтобы не оставалось «пустых» отрезков времени: если оно окончится за 15 минут до обеденного перерыва, это наверняка будут потерянные минуты. Требуется заблаговременно оповестить участников совещании его проведении и познакомить с повесткой дня, со всеми нужными материалами, чтобы их выступления были продуманы заранее. 166 3. ВЕДЕНИЕ ДЕЛОВОГО СОВЕЩАНИЯ Начинать совещание нужно точно вовремя и сразу согласовать с v участниками правила совместной работы, например, регламент выступлений или порядок принятия решений. После чего одному из участников следует поручить ведение протокола. Психологи предлагают перед открытием совещания приготовить 2 – 3 комплимента участникам. При этом они ссылаются на так называемый «закон края»: начало делового разговора создает фон для основной части, или установку, а концовка разговора оставляет в памяти отношение к этому разговору. Удачно и такое начало, когда секретарь напоминает присутствующим, какие решения были приняты на предыдущем совещании, какие их них еще не выполнены, хотя сроки истекли, и кто персонально за это отвечает. Такое начало сразу настраивает присутствующих на деловой лад и дисциплинирует. Ведущему совещание следует владеть техникой вступительного слова, которое занимает обычно 3 – 4 минуты. За это время ведущий должен сообщить: цель совещания; повестку дня; возможные решения и условия их принятия; порядок ведения и оформления протокола. Затем следует решить, в какой последовательности будут обсуждаться вопросы повестки дня. Обычно считают, что они должны быть рассмотрены по степени своей важности и сложности. Этот подход считается наиболее целесообразным. Однако психологи утверждают, что первым следует обсуждать вопрос интересный и недискуссионный. На него, как правило, уходит немного времени, но при этом у участников совещания возникает благоприятный психологический настрой: успешно покончив с одним вопросом, они готовы так же быстро и эффективно решить остальные. Ведущий совещание обычно выбирает один из двух основных стилей его ведения: дипломатический или авторитарный. Дипломатический стиль предполагает учет мнения всех участников совещания. При этом неизбежны компромиссы. Присутствующие на совещании убеждаются, что есть и их вклад в принятие решения, что их сотрудничество вам как руководителю небезразлично. При авторитарном стиле руководства некоторые участники стремятся «протащить» свои проекты, действуют напористо. Партнерам на совещании редко выпадает возможность высказаться. При таком ведении совещания руководитель уверенно держит бразды правления в своих руках, подает множество предложений, сообщает новую информацию, формирует свое мнение категорично, не допуская возражений, не добивается общего согласия, не ищет поддержки, необходимой для реализации решений. Выбор способа поведения зависит от поставленных целей, а также от конкретной ситуации, в которой вы будете проводить то или иное совещание. Дипломатия в общении здесь уместна в следующих случаях: когда достаточно времени, чтобы обсудить все доводы; решение будет успешно внедрено только тогда, когда его признают все участники обсуждения; участники совещания понимают проблему и знают варианты ее разрешения; возникли большие разногласия, и необходимо убедить несогласных в правильности принимаемого решения. Авторитарное поведение допустимо, если по каким-либо причинам нельзя обратиться к помощи партнеров. Это бывает в том случае, если необходимо как можно быстрее принять решение. Одна из основных задач менеджера, ведущего деловое совещание в своей группе в демократическом стиле, – привлечь как можно больше фактов, чтобы более полно оценить сложность обсуждаемой проблемы, а также вовлечь присутствующих в процесс ее решения. Если верна чужая точка зрения, менеджер может изменить свой взгляд на ситуацию. Если коллеги не правы или пропускают что-то существенное, менеджер может сообщить недостающие факты. В любом случае всегда важно знать, что думают и что могут сделать другие люди. Факты и то, как присутствующие на совещании специалисты их оценивают, – основа для принятия решения. Легче и быстрее получить необходимые для этого данные через правильно поставленные вопросы. Опрашивая других и добавляя собственный опыт, вы сможете систематизировать проблему. Прежде чем действовать, необходимо понять, что человек чувствует и думает и почему именно так, а не иначе. Как известно, люди охотно излагают свои мысли, когда их поощряют к этому. Кому-то помогает говорить одно только ваше молчание, кому-то – кивок головы, улыбка, а кому – повтор ключевых слов говорящего и др. Есть немало высококвалифицированных менеджеров, которые используют приемы эмоционального воздействия на говорящего. Психологи называют эти приемы «отражением чувств». Они хороши тем, что соединяют вас с эмоциональной сферой партнера, налаживая с ним обратную связь через пересказывание наблюдаемых у него эмоций. Иногда приходится выслушивать длинный путаный монолог. Это бывает по двум причинам. Во-первых, не все умеют четко сформулировать свои мысли. Во-вторых, люди часто склонны приводить гораздо больше фактов, чем это необходимо. Один из наиболее деликатных способов их остановить – это сжато и коротко обобщить услышанное (сформулировать резюме). Таким образом, вся описанная выше микротехника делового общения в процессе делового совещания образует основной порядок выслушивания. Его основные элементы следующие. 1. Вопросы для получения общей картины проблемы, включая вопросы типа «что» для выявления фактов и «какие» для понимания чувств и ценностей в связи с этими фактами. 2. Поощрение, которое заключается в повторении ключевых слов. Тем самым вы получаете более полную информацию. 3. Обратная связь в виде пересказа, чтобы выступающий понимал, что его правильно услышали. 167 4. Отражение и признание чувств, дающее понять собеседнику, что вы заметили его основные эмоции. 5. Резюме, систематизирующее, организующее факты и эмоции. Действуя по этой схеме, руководитель сможет хорошо провести совещание. Открытые вопросы позволят всем присутствующим высказать свое мнение. Приём поощрения поможет развить главные идеи, а пересказ и отражение чувств подскажут менеджеру, правильно ли он выслушал группу. Обобщение (резюме), применяемое по ходу совещания и обязательное в конце, поможет ему организовать факты и чувства в систему. 4. ЭТАПЫ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ Каждое деловое совещание должно заканчиваться принятием решения. Для этого, прежде всего, его участникам надо точно определить проблему. В ее определении обычно участвует вся группа, а ведущий совещания «двигает» ее к выработке новых идей. Опасность заключается в том, что многие менеджеры игнорируют творческое начало, не умеют слушать и поддерживать авторов предложений. Творческое принятие решений требует внимания ко всем альтернативам. Неуспех многих совещаний часто объясняется тем, что реально имеется слишком много вариантов и возможностей. В такой ситуации менеджер и его группа оказываются дезориентированными, и совещание ни к чему не приводит. Чтобы этого не происходило, следует принимать решение по пяти этапам. Первый этап – это установление контактов. Когда вы начинаете совещание, то ваша первая задача – создать психологический комфорт для всей группы. Используя активное внимание, в частности, визуальный контакт, сообщите каждому о том, что вы заметили его присутствие. Начав совещание, изложите повестку дня и цель встречи. Здесь должны проявиться ваши навыки лидерства, умение изложить свою точку зрения. Имеет смысл рассказать участникам, что вначале вы определите проблему, затем цели компании на будущее, а потом будут разработаны альтернативы решений. В конце вы можете сказать, что к исполнению будет принята одна – две альтернативы из предложенных. Второй этап – это определение проблемы. Вы как лидер группы можете проявить свою готовность обсуждать проблему, задав открытый вопрос типа: «Каково мнение всех присутствующих об этой проблеме? Какие первоочередные задачи необходимо решить?» По мере обсуждения проблемы сложности неизбежно нарастают. Тогда наступает время для обобщения, промежуточного подведения итогов. Периодически останавливайте обсуждение и подводите итог услышанному, используйте запись. Обобщение не означает одобрения или принятия идеи, это просто некая метка, указывающая, на каком этапе находится обсуждение, и говорящая, что можно переходить к следующему пункту. В конце совещания полезно подвести общий итог того, как сформулирована проблема. В этом обобщении должны содержаться ключевые моменты определения проблемы, и сотрудники при необходимости по ходу могут вносить добавления и коррективы. Следующий, третий по счету этап проведения делового совещания – это определение его целей. К этому этапу можно перейти сразу после формулирования проблемы. Это чаще всего делается в форме следующего вопроса к присутствующим: «Мы определили проблему, а в чем состоит наша основная цель при ее решении? Чего мы хотим добиться?» Имея четкое определение проблемы и целей, можно переходить к следующему (четвертому) этапу – выработке альтернатив. Большинство деловых совещаний начинается прямо с этого этапа. Руководитель быстро дает свое определение проблемы и намечает цели. И после этого можно переходить к выработке решения. Затратив достаточно времени на предыдущих этапах, вы увидите, что участники совещания более охотно делятся своими идеями и активно вовлечены в обсуждение. На каждом этапе вы можете высказать свои соображения. Но внимательно следите за коллегами. Вы заметите, что каждый раз, когда вы выдаете свои идеи, их участие сужается. Значит, эффективный лидер старается свести свое участие к минимуму. Именно на четвертом этапе имеет смысл изложить свои мысли. Но пусть сначала участники изложат свои идеи. Практика убеждает, что очень полезно подводить итоги каждой альтернативы и заносить в список. Если этого не делать, то некоторые участники совещания будут повторять вновь и вновь свою идею, пока не поймут, что их заметили. Или тот сотрудник, чью идею не заметили, отключится от дальнейшего участия в совещании. Пятым этапом принятия решения следует считать выработку у участников готовности к действию. Вести совещание не означает говорить каждому, что он должен делать. Если альтернативы возможных действий всем ясны, то следует фокусирующий вопрос: «Какую из альтернатив мы выбираем для реализации?» Такой вопрос приведет группу к совместному решению. Когда решение принято, то для выполнения конкретных задач надо найти добровольцев либо самому раздать поручения. Если во время совещания в полной мере были выявлены все возможности участников, раздавать поручения необязательно – в ходе обсуждения проблема уже была поделена на задачи членами рабочей группы. 5. ЗАВЕРШЕНИЕ ДЕЛОВОГО СОВЕЩАНИЯ И СОСТАВЛЕНИЕ ЕГО ПРОТОКОЛА Совещание можно закончить подведением итогов. Обычно это итоговое заключение стараются опустить, поскольку все устали и торопятся. Но, потратив на него немного времени, вы сильно продвинетесь в исполнении 168 задуманного. Именно на конечном этапе часто теряются хорошие идеи. Эффективно проведенное совещание должно иметь конкретные последствия. Ведущему совещание при подведении итогов обсуждения того или иного вопроса, обобщая важнейшие положения, целесообразно выяснить у присутствующих, все ли его правильно поняли. Даже если вы не требуете формального согласия, в конце собрания следует обратиться к присутствующим с такой фразой: «Мы сейчас договорились... Все ли согласны с этим?» После этого нужно убедиться в правильности реакции собрания. Завершайте совещание в точно назначенное время. Таким образом вы обеспечите себе репутацию умелого организатора. При проведении последующих заседаний участники будут уже сами себя дисциплинировать и стремиться к своевременному выполнению повестки дня; никто не будет затягивать свое выступление и занимать время следующего участника. Хотя для любого руководителя главное в деловом совещании – его итог, качественность, эффективность принятого решения, тем не менее очень важны и чисто психологические последствия подобного мероприятия. Люди должны уйти с совещания, не испытывая раздражения, не ощущая антипатии к кому-то из коллег, чье мнение получило признание большинства, и не испытывая чувства дискомфорта, если, скажем, какая-то их идея таким признанием не пользуется. На заключительном этапе совещания важно не забыть зафиксировать, кто и что будет выполнять. И кроме того, следует проследить, чтобы все присутствующие получили протокол результатов совещания. На основании этого официального документа руководство вправе требовать от сотрудников выполнения принятых решений. Протокол, в котором правильно зафиксировано основное содержание выступлений и сформулированы принятые решения, может оказать неоценимую помощь в служебных конфликтах, возникающих на почве непреднамеренного или умышленного искажения чьей-либо мысли, забывчивости или непонимания сути дела. Протокол отражает фактическое состояние рассматриваемого вопроса на предприятии на день и час совещания. В формуляр протокола входят: наименование ведомства, учреждения или предприятия, название вида документа (протокол), дата заседания, индекс (номер), место заседания, гриф утверждения (если протокол подлежит утверждению), заголовок, куда входит наименование коллегиального органа или конкретного совещания, указание фамилий председателя и секретаря, состав присутствующих, повестка дня, текст по форме «слушали — решили» (постановили), подписи председателя и секретаря. В зависимости от полноты фиксации хода совещания выделяют краткий и полный протоколы. В кратком не приводятся целиком тексты выступлений, а указываются только повестка дня, фамилии выступавших, тема выступлений и принятые решения. Полные протоколы дают возможность судить не только о характере совещания, но и о деятельности предприятия, учреждения, фирмы в целом. Полный протокол обычно ведут с помощью стенографической или магнитофонной записи. Важно, чтобы при составлении протокола обеспечивалась его юридическая полноценность, которая определяется наличием всех необходимых реквизитов, правильным их оформлением и строгой достоверностью информации, отраженной в протоколе. Нередко на совещаниях решения принимаются путем голосования, поэтому в протоколе должно быть указано число присутствующих (ибо от этого зависит кворум, установленный уставом предприятия или законом), а иногда и явочный лист с подписями присутствовавших на заседании (например, в случае присуждения ученых степеней и званий, прохождения по конкурсу) [28]. Лекция 10. ФОРМЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. ПУБЛИЧНАЯ РЕЧЬ-МОНОЛОГ План 1. Выступление перед аудиторией как коммуникативный процесс. 2. Виды публичных выступлений. 3. Этапы публичной речи. 4. Ошибки в построении речи. 1. ВЫСТУПЛЕНИЕ ПЕРЕД АУДИТОРИЕЙ КАК КОММУНИКАТИВНЫЙ ПРОЦЕСС Выступление перед аудиторией играет значительную роль в деловом общении. Доклад на конференции, речь на митинге, выступление на совещании – все это жанры, которыми должен овладеть тот, кто хочет вести людей за собой, доказывать свою точку зрения, продвигать идеи. Они позволяют установить интеллектуальный и эмоциональный контакт со значительным количеством людей. Выступая публично, вы не только передаёте информацию, но и решаете важную задачу сплочения масс вокруг значимой идеи. Кроме того, удачное публичное выступление положительно влияет на формирование имиджа лидера. По сути, публичное выступление – это особая форма делового общения, цели которого: сообщить другим о положении вещей; попытаться заставить других совершить что-либо; взять на себя обязательство совершить что-либо; выразить свои чувства и отношения; высказавшись, изменить существующий мир. Эффективность публичного выступления определяется степенью владения информацией, умением регулировать процесс взаимодействия с аудиторией, подготовленностью выступающего и многими другими факторами. 2. ВИДЫ ПУБЛИЧНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЙ В зависимости от реализации основной цели, речи разделяются на типы [42]. Информационная речь нацелена на передачу информации. Это, например, объявление, сообщение, доклад. Слушатели, пришедшие на такое выступление, заинтересованы в новой информации или новом мнении об уже известных фактах. 169 Эмоционально-оценочная речь произносится ради выражения эмоций, чувств и оценок. Это похвальное слово, приветствие, поздравление, критическое выступление, протест. Аргументирующая речь оказывает воздействие на позицию адресата. Это, например, выступление в прениях, обсуждение, выражение позиции в дебатах, дискуссии. Организационная речь используется, когда надо организовать деятельность: выступление на совещании, собрании, инструктаж. В такой речи планируется структура мероприятия, распределяются поручения, назначаются ответственные или сроки, даются рекомендации по способам действий. Воодушевляющая речь воздействует на чувства: речь на торжественном собрании, открытии памятника, праздничном мероприятии. Агитационная речь побуждает к началу, продолжению, приостановке или прекращению действия: речь в поддержку кандидата, рекламная речь. 3. ЭТАПЫ ПУБЛИЧНОЙ РЕЧИ Общение – это процесс, поэтому оно разворачивается во времени. Оно начинается с того момента, когда вы выходите к слушающим, и заканчивается тогда, когда покидаете трибуну, а слушатели получают возможность самостоятельно размышлять о сказанном. Следовательно, важно структурировать процесс выступления, разбить его по времени и определить задачи каждого этапа коммуникации. Можно говорить о следующих этапах публичной речи. 1. Вступление в контакт. Цели данного этапа: установить контакт со слушателями; привлечь внимание к теме; заинтересовать аудиторию; сформулировать тему речи, её основной тезис; обозначить при необходимости краткий план речи. 2. Основная часть. Цели: раскрыть основные положения темы; доказать основной тезис речи и основные тезисы каждого раздела; подобрать примеры, факты, цифры; продумать переходы от одной части к другой. 3. Завершение контакта. Цели: напомнить слушателям основные положения выступления; «закруглить» речь; активизировать аудиторию. Задачи каждого этапа коммуникации в конкретном случае определяются особенностями ситуации. Например, если оратор и слушатели не знакомы, выступающему следует представиться: назвать себя, свой статус. На конференции принято начинать речь с объявления темы и обоснования её актуальности. Принято считать, что особую значимость приобретают начало и конец выступления. Особенностью введения является то, что аудитория по нему очень быстро составит впечатление о вас, и это впечатление будет доминировать на протяжении всего выступления. Если во вступительной части допустить ошибки, их тяжело будет исправить. Вступление должно психологически подготовить слушателей к содержанию выступления, заставить их ждать продолжения. Это может быть цитата, вопрос, парадоксальный пример, противоречащий логике, юмористическое замечание, актуальная проблема современности, впечатляющая статистика, необычные сведения и факты, обязательно связанные с темой выступления. Нудное, безликое начало притупляет внимание и убивает интерес к выступлению. Но и слишком эмоциональное вступление тоже нежелательно: трудно удержать высокий стиль и пафос до конца выступления. Лучше и безопаснее наращивать пафос к концу выступления. Заключительная часть публичного выступления предусматривает подведение итогов. Конец речи должен быть логически связан с ее началом, «закруглять» речь. Напомните ключевые проблемы, затронутые в речи, обязательно повторите все основные идеи. Поинтересуйтесь, есть ли у слушателей вопросы. Удачность конструкции последних фраз, усиленная их эмоциональностью, выразительностью, не только вызовет аплодисменты слушателей, но и превратит их в ваших приверженцев. Не забудьте сделать комплимент слушателям! Потратьте усилия на то, чтобы продумать финальный аккорд – самое последнее предложение вашей речи. Он должен заставить слушателей и дальше думать о том, что вы им сообщили. Объём вступления и заключения по отношению к основной части должен составлять 1/8 часть. Психологи утверждают, что лучше всего запоминается то, что было в начале или в конце выступления. В публичной речи действует закон края: самое важное следует располагать в начале или в конце речи, поэтому во вступлении следует изложить план и, возможно, основную мысль речи, а в заключение обобщить те мысли, которые высказывались в основной части выступления, повторить основные положения, сделать аудитории комплимент, вызвать смех, использовать цитату, создать кульминацию. Закон края действует и при построении системы аргументов: самый сильный довод нельзя «прятать» в середину: его «скроют» другие. Ставьте его первым или последним – и слушатели запомнят именно ударный момент доказательства. 4. ОШИБКИ В ПОСТОРОЕНИИ РЕЧИ Чаще всего фиксируют следующие ошибки в построении речи: 1. Выступление лишено вступительной части: оратор сразу начал излагать тему «с места в карьер». 2. Излагая основное содержание речи, оратор вышел за рамки темы. 3. Основная часть выступления не структурирована, оратор «прыгает с пятого на десятое». 4. Оратор не завершил контакт, а оборвал выступление. 5. Нарушено гармоничное сочетание частей выступления, например, объём вступления завышен. 6. Отсутствуют переходы от одной части выступления к другой. 170 Лекция 11. ФОРМЫ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ. ДЕЛОВАЯ ПЕРЕПИСКА План 1. Деловая переписка и ее виды. 2. Деловое письмо. Классификация деловых писем. 3. Структура делового письма. 4. Требования к оформлению деловых писем. 5. Этикетная составляющая любого делового письма. ДЕЛОВАЯ ПЕРЕПИСКА И ЕЕ ВИДЫ Письменное деловое общение представляет собой особый тип взаимодействия людей. Люди контактируют ради социально-значимых целей. Поэтому общение складывается не на основе личностных пристрастий и предпочтений, а на основе социальных интересов. Это объясняет отличительную особенность письменного делового общения – его формализованный характер. Форма наряду с содержанием играет активную и не менее значимую роль. Официальная корреспонденция различных типов, которая направлена от имени одной организации, учреждения другой организации, учреждению, хотя адресована она может быть одному должностному лицу и подписана одним должностным лицом, представляет собой деловую переписку. В основе письменных отношений физических и юридических лиц лежит обмен информацией, представленной в документированной формой. Документ – зафиксированная на материальном носителе информация, причем информацию в документе несут не только текстовые фрагменты, но и все элементы оформления текста, которые называются реквизитами. Реквизит – это обязательный информационный элемент документа, который должен быть расположен на определенном месте бланка или листа документа. Реквизиты необходимы для придания документу юридической силы. Количество реквизитов для разных видов документов различно, но оно четко определено правилами составления документа, государственным стандартом – ГОСТом. Деловую переписку можно разделить на официальную и личную, а также внешнюю и внутреннюю . В обобщенном виде деловую переписку можно представить в виде следующей таблицы. Виды деловой переписки Официальная Личная Внешняя Адресат: внешний. Примеры: гарантийное письмо; информационное письмо; коммерческий запрос; пресс-релиз. Адресат: внешний. Примеры: приглашение, поздравление, соболезнование, рекомендательное письмо, благодарность. Внутренняя Адресат: сотрудник вашей организации. Примеры: приказ; распоряжение; служебная записка; объяснительная. Адресат: сотрудник вашей организации. Примеры: письмо-ответ, информационное письмо, приглашение, поздравление, соболезнование, рекомендательное письмо, благодарность. Все виды деловой переписки могут вестись двумя способами: на бумажных носителях; по электронной почте. 1. ДЕЛОВОЕ ПИСЬМО. КЛАССИФИКАЦИЯ ДЕЛОВЫХ ПИСЕМ Деловые (служебные) письма представляют собой официальную корреспонденцию и применяются для решения многочисленных оперативных вопросов, возникающих в управленческой и коммерческой деятельности. Деловое письмо – особый тип документов, менее жестко регламентированный, чем контракт или приказ, но имеющий юридическую значимость. Вот почему письма регистрируются и хранятся в организациях как исходящая и входящая документация. Деловые письма – различные по содержанию документы, пересылаемые по почте, курьером, электронной почтой или посредством факсимильной связи и служащие средством общения юридических и физических лиц. Количество видов писем соответствует практическим ситуациям, вызывающим необходимость письменного общения партнеров. Деловые письма классифицируются по различным признакам. По функциональному признаку деловые письма делятся на требующие обязательного письма-ответа и не требующие такового. Существует классификация деловых писем, основанием которой является цель отправителя. В соответствии с чем выделяют такие виды писем, как: письмо-просьба; письмо-приглашение; письмо-подтверждение; письмоизвещение; письмо-напоминание; письмо-предупреждение; письмо-декларация (заявление); письмораспоряжение; письмо-отказ; сопроводительное письмо; гарантийное письмо; информационное письмо. Заметим, что одно и то же письмо может содержать гарантию, просьбу и напоминание, то есть быть многоцелевым. По тематическому признаку проводится условное различение между деловой и коммерческой корреспонденцией. Считается, что переписка, которая оформляет экономические, правовые, финансовые и все другие формы 171 деятельности предприятия, называется деловой корреспонденцией, а переписка по вопросам материальнотехнического снабжения и сбыта относится к коммерческой корреспонденции. По признаку адресата деловые письма делятся на: обычные, то есть письма, которые направляются в один адрес; циркулярные – письма, которые направляются из одного источника в несколько адресов. По структурным признакам деловые письма делятся на регламентированные и нерегламентированные. Регламентированные письма составляются по определенному образцу (это касается не только стандартных аспектов содержания, но и формата бумаги, состава реквизитов и т.д.). Регламентированные письма имеют четкую структуру, как правило, состоящую из двух частей: в первой, вводной части, излагаются причины, указываются цели отправителя и приводятся ссылки, на основании которых делаются заявления. Во второй, основной части письма осуществляются речевые действия: Направляем Вам оформленный с нашей стороны договор… Благодарю Вас за участие в презентации Мастер- и Бизнес-планов нашего проекта… Просим указать точные сроки…. Нерегламентированные письма представляют собой авторский текст, реализующийся в виде формальнологического или этикетного текста. В отличие от регламентированных деловых писем эти письма не имеют жесткой текстовой структуры, в них реже используются стандартные фразы. Но было бы неверно полагать, что язык нерегламентированных писем вовсе не содержит элементов стандартизации. Стандартные словосочетания (термины, номенклатурные знаки, устойчивые обороты) используются и в нерегламентированных письмах. Особо следует выделить рекламные деловые письма (письма-презентации, письма-объявления, предложенияпредставления). Реклама в них соседствует с деловыми предложениями. Отсюда и специфика языка этих документов: сочетание черт делового и публицистического стилей: языковой стандарт, шаблон, с одной стороны, и экспрессия – с другой. 3. СТРУКТУРА ДЕЛОВОГО ПИСЬМА Любое деловое письмо должно быть четко структурировано. Ясная структура имеет следующие преимущества: экономия времени отправителя и адресата; гарантия прочтения письма адресатом и правильное понимание его сути; гарантированность получение вразумительного, четкого ответа. Стандартное деловое письмо имеет следующую структуру: 1. Обращение. 2. Преамбула. 3. Основной текст. 4. Заключение. 5. Подпись. 6. Приложения. Дадим краткую характеристику каждому элементу. Обращение. Находится в «шапке» письма и содержит должность и ФИО адресата. Для официальной деловой переписки стандартным считается обращение «Уважаемый», которое пишут с большой буквы и по центру листа. А дальше масса вариантов в зависимости от того, что пишут и кому. В России принято обращаться по имени и отчеству, в компаниях с западной корпоративной культурой – просто по имени. Если Вы знаете партнера лично, можете обратиться так: «Уважаемый Андрей Петрович», не знаете – «Уважаемый господин Смирнов». Кстати, в обращении к человеку слово «господин» сокращать до «г-н» нельзя. И ни в коем случае нельзя писать «Уважаемый господин Смирнов А. П.». Либо «Андрей Петрович», либо «господин Смирнов». Запомните, обращение «Дамы и господа» является светским, и его лучше использовать, скажем, для приглашения на открытие модного салона. Если же Вы приглашаете на деловую презентацию, то по сложившейся практике используется общее для всех обращение «Уважаемые господа». В данном случае неважно, что в этой организации работают и женщины. Преамбула. Первый абзац письма, в котором изложены причина, побудившая Вас его написать, и его цель. Прочтя преамбулу, адресат должен понять суть письма. Основной текст. Далее в двух – четырех абзацах должна быть изложена ситуация, выражены ваши мысли и чувства по этому поводу и озвучена просьба о конкретных действиях либо предложен Ваш вариант разрешения вопроса. Заключение. Необходимо для краткого подведения итогов всего написанного и логичного завершения письма. Подпись. Письмо завершается подписью (должность + ФИО) адресанта, которую предваряет стандартная вежливая форма «С уважением». Возможны варианты: «Искренне Ваш», «С надеждой на продуктивное сотрудничество», «С благодарностью за сотрудничество» и т.п. При подписании письма важно учесть ранг адресата и адресанта. Письмо на имя генерального директора должен подписывать также генеральный директор или, как минимум, его заместитель. При этом подпись должна соответствовать её расшифровке: ситуация, когда заместитель директора ставит косую черту рядом с фамилией директора и подписывается своим именем, недопустима. Приложения. Приложения являются необязательным дополнением к основному тексту письма и поэтому оформляются на отдельных листах – каждое приложение на своем листе. Какие-либо правила их написания отсутствуют. 4. ТРЕБОВАНИЯ К ОФОРМЛЕНИЮ ДЕЛОВЫХ ПИСЕМ Помимо структуры еще одной важной составляющей грамотного делового письма является его аккуратное оформление. Деловое письмо должно иметь следующие реквизиты: 1. Дата. 2. Номер. 3. Ссылка на дату и номер полученного письма. 4. Адресат. 5. Заголовок (отвечающий на вопрос о чем письмо? 6. Текст. 7. Отметка о наличии приложений. 8. Подпись. 9. Отметка об исполнителе. Деловое письмо должно быть оформлено на официальном бланке организации. В колонтитулах бланка должна содержаться следующая информация: название организации, физический адрес организации, телефон и факс, 172 web-сайт и e-mail. Также на бланке могут быть отражены реквизиты организации и её логотип. Наличие всей этой информации позволяет адресату быстро узнать отправителя и направить ответное письмо на правильный адрес. Деловое письмо обязательно должно иметь поля: слева – около трёх сантиметров, справа – около полутора. Советуем Вам пользоваться стандартными формами Microsoft Word. Поля необходимы для возможных заметок, которые будет делать адресат, а также для подшивки письма в архивную папку. Регистрационный номер письма, включающий в себя дату подписания письма руководителем, необходим для Вашего же удобства. Например, Вы решили отправить письмо в другую организацию и не присвоили ему дату и номер. А если эта компания получает несколько тысяч писем в день, как Вы будете отслеживать судьбу своего послания? Обычно ищут по дате и номеру. Особенно это актуально для государственных учреждений. Письмоответ помимо собственного исходящего номера должно также содержать информацию о номере входящего письма, ответом на которое оно является. Регистрационный номер ставится в верхнем левом углу письма. Естественно, что в любой организации входящие и исходящие письма должны аккуратно регистрироваться. Шапка письма, содержащая обращение к адресату, размещается чуть ниже регистрационного номера и обычно оформляется следующим образом: должность и ФИО адресата пишутся в верхнем правом углу письма. Непосредственно обращение оформляется по центру письма. Шапка может быть выделена жирным шрифтом. Шрифт письма принципиальным образом влияет на его восприятие адресатом. Шрифт не должен быть слишком мелким или слишком крупным. Стандартной практикой является использование шрифта Times New Roman с 12-м размером кегля и единичным интервалом между строками. Но если Вам известно, что у адресата плохое зрение, проявите заботу – увеличьте шрифт письма. К выбору шрифта писем личной деловой переписки (приглашения, поздравления, соболезнования и т.п.) можно подойти более творчески. Информация об исполнителе должна обязательно содержаться во всех деловых письмах, которые подписывают топ-менеджеры компании и руководители подразделений. Это позволит адресату быстро найти конкретного специалиста, отвечающего за решение вопроса в компании-отправителе. Информация об исполнителе должна содержать его ФИО (желательно полностью, иначе Вашему адресату будет сложно начинать телефонный разговор, который может потребоваться для выяснения дополнительной информации) и номер контактного телефона – рабочего или мобильного. Также желательно указать адрес электронной почты. Информация об исполнителе пишется в самом конце письма после подписи. Кегль его шрифта должен быть на одну или две единицы меньше шрифта основного текста письма. 5. ЭТИКЕТНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ЛЮБОГО ДЕЛОВОГО ПИСЬМА Деловая переписка, как и любая другая форма взаимодействия людей, основана на своде этических правил и норм, главное из которых – корректное отношение к партнеру. Деловое общение отличает особый моральнопсихологический климат – намеренно доброжелательный, не выходящий за пределы официального, иногда учтиво-сдержанного тона. Деловое общение исключает проявления личностных переживаний, индивидуальных черт характера и всего того, что может перевести деловое общение в плоскость других отношений. Участники делового общения – это равноправные, сотрудничающие между собой партнеры, обоюдно заинтересованные друг в друге при решении социально-практических задач. Итак, нейтральность тона письма – главная особенность делового этикета. Этикет делового письма начинается с обращения и включает весь содержательный аспект письма. Даже если целью письма является высказывание претензии, его текст не должен содержать грубых слов и некорректных выражений, которые могут обидеть адресата. Заботясь о поддержании его достоинства, вы сохраняете своё собственное. Кроме этого, при составлении деловых писем не рекомендуется: – начинать послание с отказа. Следует изложить мотивацию принятого решения и дать понять, что при определенных обстоятельствах к рассмотрению вопроса можно вернуться; – навязывать адресату ожидаемый исход вопроса, например: «Прошу изучить и решить вопрос положительно»; – побуждать адресата к спешке при вынесении решения словами «срочно», «незамедлительно», «в более короткие сроки». Лучше воспользуйтесь этикетными формулами «Прошу Вас ответить до такого-то числа», «Убедительно прошу Вас сразу же сообщить о своем решении». Для получателя деловых писем обязательными требованиями, с точки зрения этических норм, являются: – отказ от формы ответа, при которой письмо-запрос или письмо-предложение возвращаются автору с размещенной на них ответной информацией; – оперативный и четкий ответ организации-отправителю. Задержка или отсутствие ответа может рассматриваться как нежелание сотрудничать. Соблюдение этическим нормам деловой переписки не потребует от Вас совершения подвига и со временем станет необременительным и привычным. Более того, обеспечит Вам репутацию тактичного человека и даже научит превращать оппонентов в союзников. Деловая переписка сегодня носит более личный и динамичный характер, чем десять-пятнадцать лет назад. Поэтому владение этим жанром деловой письменности входит в число приоритетных профессиональных навыков менеджера, руководителя. Умение четко изложить суть вопроса, положение дел, однозначно сформулировать предложение, просьбу, требование, убедительно обосновать свои выводы не приходит само собой. Искусство 173 составлять деловые письма требует практики и знания арсенала речевых средств, накопленных за тысячелетие языком деловой письменности [см. по данной теме, например, 44]. Лекция 12. РЕЧЕВОЙ ЭТИКЕТ В ДЕЛОВОМ ОБЩЕНИИ План 1. Понятие «речевой этикет». Особенности речевого этикета в деловом общении. 2. Этикетные формулы знакомства, представления, приветствия и прощания. 3. Формулы речевого этикета для торжественных, скорбных ситуаций. 4. Этикетные формулы, используемые в деловой ситуации. 5. Особенности обращения как формулы речевого этикета. 1. ПОНЯТИЕ «РЕЧЕВОЙ ЭТИКЕТ». ОСОБЕННОСТИ РЕЧЕВОГО ЭТИКЕТА В ДЕЛОВОМ ОБЩЕНИИ Слово этикет (от французского etiquette – ярлык, этикетка) определяется как совокупность правил поведения, касающихся отношения к людям (обхождение с окружающими, формы обращения и приветствий, поведение в общественных местах, манеры и одежда). Речевой этикет – это совокупность всех этикетных речевых средств и правила их использования в тех или иных ситуациях. В различных сферах человеческой деятельности этикетные средства используются различно. Деловой этикет предусматривает соблюдение норм поведения и общения в деловой сфере. Поскольку общение есть деятельность человека, процесс, в котором он участвует, то при общении в первую очередь учитываются особенности речевого этикета. Степень владения речевым этикетом определяет степень профессиональной пригодности человека. Это прежде всего относится к государственным служащим, политикам, педагогам, юристам, врачам, менеджерам, предпринимателям, журналистам, работникам сферы обслуживания, т.е. тем, кто по роду своей деятельности постоянно общается с людьми. Владение речевым этикетом способствует приобретению авторитета, порождает доверие и уважение. Знание правил речевого этикета, их соблюдение позволяет человеку чувствовать себя уверенно и непринужденно, не испытывать неловкости из-за промашек и неправильных действий, избежать насмешек со стороны окружающих. Речевой этикет строится с учетом особенностей партнеров, вступающих в деловые отношения, их социального статуса, места в служебной иерархии, профессии, национальности, вероисповедания, возраста, пола, характера. Речевой этикет определяется ситуацией, в которой происходит общение. Это может быть и презентация, конференция, симпозиум, совещание, на котором обсуждается экономическое финансовое положение компании, предприятия; консультация; юбилей фирмы и др. Речевой этикет в определенной мере отражает нравственное состояние общества, его моральные устои. Необходимо помнить, что речевой этикет имеет национальную специфику. Знание особенностей национального этикета, его речевых формул, понимание специфики делового общения той или иной страны, народа помогают при ведении переговоров, установлении контактов с зарубежными партнерами. 2. ЭТИКЕТНЫЕ ФОРМУЛЫ ЗНАКОМСТВА, ПРЕДСТАВЛЕНИЯ, ПРИВЕТСТВИЯ И ПРОЩАНИЯ Любой акт общения имеет начало, основную часть и заключительную. Если адресат незнаком субъекту речи, то общение начинается со знакомства. При этом оно может происходить непосредственно и опосредованно. По правилам хорошего тона не принято вступать в разговор с незнакомым человеком и самому представляться. Однако бывают случаи, когда это необходимо сделать. Этикет предписывает следующие формулы: Разреши(те) с вами (с тобой) познакомиться. Я хотел бы с вами (с тобой) познакомиться. Позволь(те) с вами (с тобой) познакомиться. Позволь(те) познакомиться. Давай(те) познакомимся. Будем знакомы. Хорошо бы познакомиться. При посещении учреждения, офиса, конторы, когда предстоит разговор с чиновником и необходимо ему представиться, используются формулы: Позвольте (разрешите) представиться. Моя фамилия Колесников. Я Павлов. Мое имя Юрий Владимирович. Николай Колесников. Если же посетитель не называет себя, тогда чиновник сам спрашивает: Как ваша (твоя) фамилия? Как ваше (твое) имя, отчество? Как ваше (твое) имя? Как вас (тебя) зовут» При знакомстве можно использовать и визитные карточки. Визитная карточка подается во время представления. Тот, кому представляются, должен взять ее, прочитать вслух, а затем во время разговора, если он происходит в кабинете, держать визитку на столе перед собой, чтобы правильно называть собеседника. Посредник, определяя порядок представления и выбирая этикетную формулу, учитывает служебное положение, возраст, пол тех, кого он представляет, а также были ли они ранее знакомы или только один из них знает другого, слышал о нем раньше. Представление бывает двусторонним и односторонним. Последнее происходит чаще всего тогда, когда собравшимся на заседание, совещание, на какое-то торжество, брифинг, встречу представляют организаторов этих встреч или тех участников, которые незнакомы всем или части собравшихся. Формула представления: Познакомьтесь (пожалуйста). Анна Сергеевна Зубкова. Анатолий Евгеньевич Сорокин. Я хочу (хотел бы) познакомить вас с ... Я хочу (хотел бы) представить вас... Разрешите (позвольте) познакомить вас с ... Иногда после представления, особенно в неофициальной обстановке, знакомящиеся обмениваются репликами: Очень приятно (рад)! (Я) рад (счастлив) с вами познакомиться. (Мне) очень приятно с вами познакомиться! Этикет определяет и норму поведения. Принято мужчину представлять женщине, младшего по возрасту – старшему, сотрудника – начальнику. Официальные и неофициальные встречи знакомых, а иногда и незнакомых людей начинаются с приветствия. В русском языке основное приветствие – здравствуйте. Наряду с этой формой распространено приветствие, указывающее на время встречи: Доброе утро! Добрый вечер! 174 Помимо общеупотребительных приветствий существуют приветствия, которые подчеркивают радость от встречи, уважительное отношение, желание общения: (Очень) рад вас видеть (приветствовать)! Разрешите (позвольте) вас приветствовать. Добро пожаловать! Мое почтение. Приветствие часто сопровождается рукопожатием, которое может даже заменять вербально выраженное приветствие. Однако следует знать: если встречаются мужчина и женщина, то мужчина должен выждать, когда женщина протянет руку для пожатия, иначе он только делает легкий поклон. Невербальным эквивалентом приветствия, когда встречавшиеся отдалены друг от друга, служит поклон головой; покачивание сжатыми в ладонях руками, слегка приподнятыми и вытянутыми перед грудью вперед; для мужчин – чуть-чуть приподнятая над головой шляпа. Речевой этикет приветствий предусматривает и характер поведения, т. е. очередность приветствия. Первыми приветствуют • мужчина – женщину, • младший (младшая) по возрасту – старшего (старшую), • младшая по возрасту женщина – мужчину, который значительно старше ее, • младший по должности – старшего, • член делегации – ее руководителя (независимо от того, своя делегация или зарубежная). Последнюю группу речевых формул этикета составляют формулы прощания. Они выражают: пожелание: Всего вам доброго (хорошего)! До свидания!; надежду на новую встречу: До вечера (завтра, субботы). Надеюсь, мы расстаемся ненадолго. Надеюсь на скорую встречу; сомнение в возможности еще раз встретиться; расставание будет надолго: Прощайте! Вряд ли удастся еще раз встретиться. Не поминайте лихом. 3. ФОРМУЛЫ РЕЧЕВОГО ЭТИКЕТА ДЛЯ ТОРЖЕСТВЕННЫХ, СКОРБНЫХ СИТУАЦИЙ После приветствия обычно завязывается деловой разговор. Речевой этикет предусматривает несколько зачинов, которые обусловлены ситуацией. Наиболее типичны три ситуации: 1) торжественная; 2) скорбная; 3) рабочая, деловая. К первой относятся государственные праздники, юбилеи предприятия и сотрудников; получение наград; открытие офиса, Магазина; презентация; заключение договора, контракта и т. д. По любому торжественному поводу, знаменательному событию следуют приглашения и поздравления. В зависимости от обстановки (официальной, полуофициальной, неофициальной) пригласительные и поздравительные клише меняются. Приглашение: Позвольте (разрешите) пригласить вас... Приходите на праздник (юбилей, встречу...), будем рады (встретить вас). Приглашаю вас (тебя)... Если необходимо выразить неуверенность в уместности приглашения или неуверенность в принятии адресатом приглашения, тогда оно выражается вопросительным предложением: Я могу (могу ли, не могу ли, можно ли, нельзя ли) пригласить вас... Поздравление: Разрешите (позвольте) поздравить вас с... Примите мои (самые) сердечные (теплые, горячие, искренние) поздравления... От имени (по поручению) ...поздравляем... От (всей) души (всего сердца) поздравляю... Сердечно (горячо) поздравляю... Скорбная ситуация связана со смертью, гибелью, убийством, стихийным бедствием, терактами, разорением, ограблением и другими событиями, приносящими несчастье, горе. В таком случае выражается соболезнование. Оно не должно быть сухим, казенным. Формулы соболезнования, как правило, стилистически приподняты, эмоционально окрашены: Разрешите (позвольте) выразить (вам) мои глубокие (искренние) соболезнования. Приношу (вам) мои (примите мои, прошу принять мои) глубокие (искренние) соболезнования. Я вам искренне (глубоко, сердечно, от всей души) соболезную. Скорблю вместе с вами. Разделяю (понимаю) вашу печаль (ваше горе, несчастье). Наиболее эмоциональноэкспрессивны выражения: Какое (большое, непоправимое, ужасное) горе (несчастье) обрушилось на вас! Какая большая (невосполнимая, ужасная) утрата постигла вас! Какое горе (несчастье) обрушилось на вас. В трагической, скорбной или неприятной ситуации люди нуждаются в сочувствии, утешении. Этикетные формулы сочувствия, утешения рассчитаны на разные случаи и имеют различное назначение. Утешение выражает сопереживание: (Как) я вам сочувствую! (Как) я вас понимаю! Утешение сопровождается уверением в благополучном исходе: Я вам (так) сочувствую, но, поверьте мне (но я так уверен), что все кончится хорошо! Не впадайте в отчаяние (не падайте духом). Все (еще) изменится (к лучшему). Все будет в порядке! Все это изменится (обойдется, пройдет)! Утешение сопровождается советом: Не нужно (надо) (так) волноваться (беспокоиться, расстраиваться, огорчаться, переживать, страдать). Вы не должны терять самообладание (голову, выдержку). Нужно (надо) успокоиться (держать себя в руках, взять себя в руки). Вы должны надеяться на лучшее (выбросить это из головы). 4. ЭТИКЕТНЫЕ ФОРМУЛЫ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ В ДЕЛОВОЙ СИТУАЦИИ В повседневной деловой обстановке (деловая, рабочая ситуация) также используются формулы речевого этикета. Например, при подведении итогов работы, при определении результатов распродажи товаров или участия в выставках, при организации различных мероприятий, встреч возникает необходимость кого-то поблагодарить или, наоборот, вынести порицание, сделать замечание. На любой работе, в любой организации у кого-то может появиться необходимость дать совет, высказать предложение, обратиться с просьбой, выразить согласие, разрешить, запретить, отказать кому-то. Приведем речевые клише, которые используются в данных ситуациях: Выражение благодарности: Позвольте (разрешите) выразить (большую, огромную) благодарность Николаю Петровичу Быстрову за отлично (прекрасно) организованную выставку. Фирма (дирекция, ректорат) выражает благодарность всем сотрудникам (преподавательскому составу) за... Должен выразить начальнику отдела снабжению (свою) благодарность за... Позвольте (разрешите) выразить большую (огромную) благодарность. За оказание какой-либо услуги, за помощь, важное сообщение, 175 подарок принято благодарить словами: Я благодарен вам за то, что... (Большое, огромное) спасибо вам (тебе) за... (Я) очень (так) благодарен вам! Эмоциональность, экспрессивность выражения благодарности усиливается, если сказать: Нет слов, чтобы выразить вам (мою) благодарность! Я до такой степени благодарен вам, что мне трудно найти слова! Вы не можете себе представить, как я благодарен вам! Моя благодарность не имеет (не знает) границ! Замечание, предупреждение: Фирма (дирекция, правление, редакция) вынуждена сделать (серьезное) предупреждение (замечание)... К (большому) сожалению (огорчению) должен (вынужден) сделать замечание (вынести порицание)... Совет, предложение. Нередко люди, особенно наделенные властью, считают необходимым высказывать свои предложения, советы в категорической форме: Все (вы) обязаны (должны)... Вам непременно следует поступить так... Категорически (настойчиво) советую (предлагаю) сделать... Советы, предложения, высказанные в такой форме, похожи на приказание или распоряжение и не всегда рождают желание следовать им, особенно если разговор происходит между сослуживцами одного ранга. Побуждение к действию советом, предложением может быть выражено в деликатной, вежливой или нейтральной форме: Разрешите (позвольте) дать вам совет (посоветовать вам)... Разрешите предложить вам... (Я) хочу (мне хотелось бы, мне хочется) посоветовать (предложить) вам... Я посоветовал бы (предложил бы) вам... Я советую (предлагаю) вам... Обращение с просьбой тоже должно быть деликатным, предельно вежливым, но без излишнего заискивания: Сделайте одолжение, выполните (мою) просьбу... Если вам не трудно (вас это не затруднит)... Не сочтите за труд, пожалуйста, отнесите... (Не) могу ли я попросить вас... (Пожалуйста), (очень вас прошу) разрешите мне... Просьба может быть выражена с некоторой категоричностью: Настоятельно (убедительно!, очень) прошу вас (тебя)... Согласие, разрешение формулируется следующим образом: (Сейчас, незамедлительно) будет сделано (выполнено). Пожалуйста (разрешаю, не возражаю). Согласен отпустить вас. Согласен, поступайте (делайте) так, как вы считаете. При отказе используются выражения: (Я) не могу (не в силах, не в состоянии) помочь (разрешить, оказать содействие). (Я) не могу (не в силах, не в состоянии) выполнить вашу просьбу. В настоящее время это (сделать) невозможно. Поймите, сейчас не время просить (обращаться с такой просьбой). Простите, но мы'(я) не можем (могу) выполнить вашу просьбу. Я вынужден запретить (отказать, не разрешить). Среди деловых людей любого ранга принято решать особенно важные для них вопросы в полуофициальной обстановке. Для этого устраиваются охота, рыбалка, выезд на природу, следует приглашение на дачу, в ресторан, сауну. В соответствии с обстановкой меняется и речевой этикет, он становится менее официальным приобретает непринужденный эмоционально-экспрессивный характер. Но и в такой обстановке соблюдается субординация, не допускается фамильярный тон выражений, речевая «распущенность». Немаловажным компонентом речевого этикета является комплимент. Тактично и вовремя сказанный, он поднимает настроение у адресата, настраивает его на положительное отношение к оппоненту. Комплимент говорится в начале разговора, при встрече, знакомстве или во время беседы, при расставании. Комплимент всегда приятен. Опасен только неискренний, чрезмерно восторженный комплимент, комплимент ради комплимента. Комплимент относится к внешнему виду адресата, свидетельствует о его отличных профессиональных способностях, высокой нравственности, дает общую положительную оценку: Вы хорошо (отлично, прекрасно, превосходно, великолепно, молодо) выглядите. Вы не меняетесь (не изменились, не стареете). Время вас щадит (не берет). Вы (так, очень) обаятельны (умны, сообразительны, находчивы, рассудительны, практичны). Вы хороший (отличный, прекрасный, превосходный) специалист (экономист, менеджер, предприниматель, компаньон). Вы хорошо (отлично, прекрасно, превосходно) ведете (свое) хозяйство (дело, торговлю, строительство). Вы умеете хорошо (прекрасно) руководить (управлять) людьми, организовывать их. 5. ОСОБЕННОСТИ ОБРАЩЕНИЯ КАК ФОРМУЛЫ РЕЧЕВОГО ЭТИКЕТА Общение предполагает наличие еще одного слагаемого, еще одного компонента, который проявляет себя на всем протяжении общения, является его неотъемлемой частью, служит перекидным мостиком от одной реплики к другой. И в то же время норма употребления и сама форма слагаемого окончательно не установлены, вызывают разногласие, являются больным место русского речевого этикета. Речь идет об обращениях. Обращение испокон веков выполняло несколько функций. Главная из них – привлечь внимание собеседника. Поскольку в качестве обращений используются как собственные имена (Анна Сергеевна, Игорь, Саша), так и названия людей по степени родства (отец, дядя, дедушка), по положению в обществе, по профессии, должности (президент, генерал, министр, директор, бухгалтер); по возрасту и полу (старик, мальчик, девочка), обращение также указывает на соответствующий признак. Наконец, обращения могут быть экспрессивно и эмоционально окрашенными, содержать оценку: Любочка, Маринуся, Любка, болван, остолоп, недотепа, шалопай, умница, красавица. Особенность таких обращений заключается в том, что они характеризуют как адресата, так и самого адресанта, степень его воспитанности, отношение к собеседнику, эмоциональное состояние. Приведенные слова-обращения используются в неофициальной ситуации, и только некоторые из них, например, собственные имена (в их основной форме), названия профессий, должностей служат обращениями и в официальной речи. В настоящее время проблема общеупотребительного обращения в неофициальной обстановке остается открытой. Слова женщина, мужчина, получившие распространение в последнее время в роли обращений, нарушают норму речевого этикета, свидетельствуют о недостаточной культуре говорящего. В таком случае предпочтительнее начинать разговор без обращений, используя этикетные формулы: будьте любезны..., будьте добры..., извините..., простите... Начиная с конца 80-х гг. в официальной обстановке стали возрождать обращение сударь, сударыня, господин, госпожа. В последнее время обращение господин, госпожа воспринимается как норма на заседаниях Думы, в передачах по телевидению, на различных симпозиумах, конференциях. Параллельно с этим на встречах представителей власти, политических деятелей с народом, а также на митингах выступающие с речью стали использовать обращение россияне, сограждане, 176 соотечественники. В среде государственных служащих, бизнесменов, предпринимателей, преподавателей вузов нормой становится обращение господин, госпожа в сочетании с фамилией, названием должности, звания. Трудности возникают в том случае, если директор, профессор – женщина. Как в таком случае обратиться: господин профессор или госпожа профессор! Обращение товарищ продолжают использовать военные, члены партий коммунистической ориентации, а также во многих заводских коллективах. Ученые, преподаватели, врачи, юристы отдают предпочтение словам коллеги, друзья. Обращение уважаемый – уважаемая встречается в речи старшего поколения [о деловом этикете см., например: 16]. Лекция 13. КОНФЛИКТЫ В ДЕЛОВОМ ОБЩЕНИИ План 1. Понятие конфликта. Виды конфликтов. 2. Причины возникновения конфликта. 3. Структура конфликта. 4. Правила поведения в условиях конфликта. 1. ПОНЯТИЕ КОНФЛИКТА. ВИДЫ КОНФЛИКТОВ Наша жизнь полна противоречий и столкновений. Конфликты постоянно возникают между членами семьи, между частными лицами и организациями, между представителями различных государственных, политических, общественных структур, между отдельными регионами внутри страны, между государствами и т.п. Конфликтов невозможно избежать ни в какой сфере деятельности – производственной, управленческой, предпринимательской и др. Поэтому деловому человеку важно знать, что представляет собой конфликт как социально-психологическое явление, какова его природа, причины возникновения, какой должна быть стратегия поведения в конфликтной ситуации и т. п. В психологии конфликт определяется как «столкновение противоположно направленных, несовместимых друг с другом тенденций в сознании отдельно взятого индивида, в межличностных взаимодействиях или межличностных отношениях индивидов или групп людей, связанное с отрицательными эмоциональными переживаниями»[16]. Конфликт – столкновение двух или более разнонаправленных сил с целью реализации их интересов в условиях противодействия. Как следует из этого определения, основу конфликтных ситуаций в группе между отдельными людьми составляет столкновение между противоположно направленными интересами, мнениями, целями, различными представлениями о способе их достижения. В социальной психологии существует многовариантная типология конфликта в зависимости от тех критериев, которые берутся за основу [там же]. Так, например, конфликт может быть внутриличностным, межличностным, между личностью и группой, в которую она входит, между организациями или группами одного или различного статуса. Внутриличностный конфликт вызывается различными психологическими факторами внутреннего мира личности, часто кажущимися или являющимися несовместимыми: открытое столкновение мнений с потребностями, интересами, желаниями, чувствами, ценностями, мотивами и т. п. Межличностный конфликт – наиболее распространенная форма конфликта в организациях. Это, как правило, борьба за ограниченные ресурсы: материальные средства, вакантное место, рабочую силу, время использования оборудования или одобрение проекта. Каждый при этом считает, что в ресурсах нуждается именно он, а не ктонибудь другой. Межличностный конфликт может также проявиться в столкновении различных типов характера, темперамента. Конфликт между личностью и группой возникает, когда член группы отступает от сложившихся в группе норм поведения и труда. Другой распространенный конфликт этого типа – между группой и руководителем. Наиболее остро такие конфликты протекают при неадекватности стиля руководства уровню зрелости коллектива, из-за несоответствия компетентности руководителя и специалистов, из-за неприятия нравственного облика и характера руководителя. Межгрупповой конфликт возникает между различными (формальными и неформальными) группами в организации, между высшим и более низкими уровнями управления. Возможны также классификации конфликтов по горизонтали (между рядовыми сотрудниками, не находящимися в подчинении друг к другу), по вертикали (между людьми, находящимися в подчинении друг к другу) и смешанные, в которых представлены и те, и другие. Наиболее распространены конфликты вертикальные и смешанные. Они в среднем составляют 70 – 80 % от всех конфликтов, являются нежелательными для руководителя. Дело в том, что в этом случае каждое действие руководителя рассматривается всеми сотрудниками через призму этого конфликта [там же]. Допустима также классификация по характеру причин, вызвавших конфликт. Конфликты различают и по их значению для организации, а также по способу их разрешения. Различают конструктивные и деструктивные конфликты. Для конструктивных конфликтов характерны разногласия, которые затрагивают принципиальные стороны, проблемы жизнедеятельности организации и ее членов, разрешение которых выводит организацию и личность на новый, более высокий и эффективный уровень развития, появляются условия для сотрудничества, взаимопонимания. 177 Деструктивные конфликты приводят к негативным, часто разрушительным действиям, которые иногда перерастают в склоку и другие негативные явления, что резко снижает эффективность работы группы или организации. 2. ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КОНФЛИКТА Вопрос о причинах возникновения конфликтов является сложным и недостаточно изученным. Анализ многочисленных конкретных конфликтов в различных областях трудовой, общественной и личной жизни позволил ученым выделить и описать наиболее распространенные причины возникновения конфликтных ситуации. Довольно подробная их характеристика содержится в учебнике А. Я. Анцупова, А. И. Шипилова «Конфликтология» [4]. Прежде всего авторы выделяют причины, которые вызваны объективными обстоятельствами. К ним они относят: естественное столкновение интересов людей в процессе их жизнедеятельности; слабая разработанность и использование в России нормативных процедур разрешения социальных противоречий; недостаток и несправедливое распределение значимых для нормальной жизнедеятельности людей материальных и духовных благ; сам образ жизни россиян, связанный с материальной неустроенностью и радикальными масштабными, быстрыми переменами и др. В книге описываются также организационно-управленческие, социально-психологические и личностные причины конфликтов, носящие объективно-субъективный характер. Приведем названную классификацию. Организационно-управленческие причины конфликтов связаны с созданием и функционированием организаций, коллективов, групп. 1. Структурно-организационные причины. Несоответствие структуры организации решаемым задачам (ошибки допущены при проектировании структуры организации; задачи и деятельность организации непрерывно изменяются). 2. Функционально-организационные причины. Не отлажены функциональные связи организации с внешней средой, между структурными элементами организации, между отдельными работниками. 3. Личностно-функциональные причины. Неполное соответствие работника по профессиональным, нравственным и другим качествам требованиям занимаемой должности. 4. Ситуативно-управленческие причины. Ошибки, допускаемые руководителями подчиненными в процессе решения управленческих и других задач. Организационно-управленческие факторы, по данным исследования производственных конфликтов, являются причиной 67% конфликтов в трудовых коллективах [16]. Социально-психологические причины конфликтов обусловлены непосредственным взаимодействием людей, включением их в социальные группы. 1. Потери и искажение информации в процессе межличностной и групповой коммуникации. Значительная часть информации содержится на уровне бессознательного и словами вообще не выражается; часть информации теряется из-за ограниченности словарного запаса конкретного человека; часть информации утаивается говорящим и т. п. 2. Несбалансированное ролевое взаимодействие людей. Партнер А считает себя старшим, а партнера Б – младшим; партнер Б в свою очередь старшим считает себя, а партнера А – младшим. 3. Разный подход к оценке одних и тех же сложных событий. Партнеры по взаимодействию нередко подходят к проблеме с разных сторон. Люди болезненно относятся к точкам зрения, которые отличаются от их собственной. 4. Выбор разных способов оценки результатов деятельности. Оценивая деятельность других, люди чаще ориентируются на идеал, норму, на тех, кто выполнил аналогичную работу отлично; свои же результаты работник обычно оценивает по сделанному, сравнивая их с началом деятельности, с теми, кто выполнил подобную работу хуже. 5. Внутригрупповой фаворитизм. Предпочтение членов своей группы представителям других социальных групп. 6. Конкурентный характер взаимодействия с другими людьми. 7. Ограниченная способность к децентрации, т. е. к изменению собственной позиции в результате сопоставления ее с позициями других людей. 8. Желание получить от окружающих больше, чем отдавать им. 9. Стремление к власти. Личностные причины конфликтов вызваны индивидуально-психологическими особенностями участников взаимодействия. К ним относятся: 1. Субъективная оценка поведения партнера как недопустимого. В процессе взаимодействия у человека существует определенный диапазон вариантов ожидаемого поведения со стороны партнера – желательное, допустимое, нежелательное, недопустимое; если поведение партнера оценивается как недопустимое, возникает конфликт. В конкретной ситуации человек должен понимать или чувствовать, какое поведение с его стороны партнер может посчитать недопустимым и учитывать это в начале взаимодействия. 2. Низкая конфликтоустойчивость. Человек не обладает достаточной психологической устойчивостью к отрицательному воздействию на психику стрессовых факторов социального взаимодействия. 3. Плохо развитая способность к эмпатии, т. е. пониманию эмоционального состояния другого человека, сопереживанию и сочувствованию. 4. Неадекватный уровень притязаний. Завышенная самооценка обычно вызывает негативную реакцию со стороны окружающих; следствием заниженной самооценки являются повышенная тревожность, неуверенность в своих силах, стремление избежать ответственности и т. д. 5. Некоторые психологические особенности характера личности. Агрессивность; некоммуникабельность; демонстративность, т. е. стремление быть в центре внимания; раздражительность; пренебрежение интересами окружающих и др. 178 3. СТРУКТУРА КОНФЛИКТА Конфликт представляет собой сложную взаимосвязанную систему и динамически развивающийся процесс. В каждом конфликте выделяются такие составляющие, как предмет конфликта, его участники, условия протекания, мотивы сторон, их цели позиции. Предмет конфликта – это то противоречие, ради разрешения которого стороны вступили в противоборство; проблема, которая служит основой конфликта. Участниками конфликта называются все лица (частные, официальные, юридические), имеющие отношение к конфликту, его развитию и разрешению. Среди них выделяются основные участники, т. е. главные противоборствующие лица, стороны, которые активно выступают друг против друга. Чаще всего их называют оппонентами. Важную роль в конфликте играют так называемые группы поддержки, субъекты, которые стоят за оппонентами. Это могут быть руководители или подчиненные оппонентов, коллеги по работе, друзья, лица, связанные с ними какими-либо обязательствами и т. п. Наличие таких групп в значительной степени определяет широту конфликта и его исход. К другим участникам относят лиц, оказывающих эпизодическое влияние на ход конфликта. Условия протекания конфликта – это микро- и макросреда, в которой развивается конфликт, социальное окружение его участников, существенно влияющее на понимание содержательной стороны конфликта, его целей и мотивов. Мотивы сторон – побудительные причины, поводы к вступлению в конфликт. Нередко мотивы, которые декларируются участниками, не совпадают с действительными, не всегда осознаваемыми, а порой и скрываемыми. Поэтому различают мотивы явные и скрытые. Цели сторон – то, чего добиваются конфликтующие субъекты, предмет стремления оппонентов. Различают стратегические и тактические цели. Позиции участников конфликта – это отношение оппонентов к конфликтной ситуации, проявляющееся в поведении и поступках. 4. ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ В УСЛОВИЯХ КОНФЛИКТА Поскольку конфликты часто порождают такое эмоциональное состояние, в котором трудно мыслить, делать выводы, подойти творчески к разрешению проблемы, то при разрешении конфликтной ситуации нужно придерживаться следующих правил. 1. Помнить, что в конфликте у человека доминирует не разум, а эмоции, что ведет к аффекту, когда сознание просто отключается, и человек не отвечает за свои слова и поступки, за которые впоследствии бывает обидно и неудобно. Поэтому из делового общения необходимо устранить суждения и оценки, ущемляющие достоинство собеседников, покровительствующие суждения и оценки, иронические замечания, высказываемые с чувством плохо скрытого превосходства или пренебрежения. 2. Стремиться к уважительной манере разговора. Такие фразы, как «Прошу извинить», «Буду очень признателен», «Если это вас не затруднит», препятствуют формированию у оппонента внутреннего сопротивления, снимают отрицательные эмоции. 3. Стремиться вести обсуждение не по поводу занимаемых сторонами позиций, а по существу проблемы, основываясь на объективных критериях. Стараться выслушать собеседника, так как умение слушать является одним из критериев коммуникабельности. 4. Придерживаться многоальтернативного подхода и, настаивая на своем предложении, не отвергать предложение партнера, задав себе вопрос: «Разве я никогда не ошибаюсь?». 5. Пытаться осознать значимость разрешения конфликта для себя, задав вопрос: «Что будет, если выход не будет найден?». Это позволит перенести центр тяжести с отношений на проблему. 6. Необходимо снизить внутреннее напряжение коммуникантов. Можно замолчать, тем самым добившись эмоциональной разрядки. 7. В общении важно ориентироваться на положительное, лучшее в человеке, тогда партнер по общению будет стремиться быть лучше. 8. Можно предложить собеседнику встать на ваше место и спросить: «Если бы вы были на моем месте, то чтобы вы сделали?». Это снимает критический настрой и переключает собеседника с эмоций на осмысление ситуации. 9. Не следует преувеличивать свои заслуги и демонстрировать знаки превосходства. Необходимо помнить, что обе стороны ответственны за создавшуюся ситуацию. 10. Независимо от результатов разрешения противоречий необходимо оставаться в хороших отношениях с партнером [16]. Лекция 14. ГЕНДЕРНАЯ СПЕЦИФИКА ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ План 1. Гендер в общении. 2. Особенности мужского коммуникативного поведения. 3. Особенности женского коммуникативного поведения. 4. Способы добиться расположения женщин. 5. Способы добиться расположения мужчин. 1. ГЕНДЕР В ОБЩЕНИИ Общение с противоположным полом представляет трудность для людей, начиная с самого раннего возраста. Уже маленькие дети понимают, что мальчик с девочкой разговаривают не так, как мальчик с мальчиком или 179 девочка с девочкой. Есть целый ряд очень важных объективных причин, которые приводят к проблемам в общении между мужчинами и женщинами. Знать эти причины и предвидеть их последствия должен любой грамотный человек. Эти причины связаны прежде всего с теми объективными «природными» различиями между мужчинами и женщинами, которые сформировались в ходе эволюции человека и отражаются в их поведении и общении. У мужчин и женщин различается общая ориентация личности. Исследования показывают, что у 75% мужчин и женщин ориентация в жизни оказывается практически противоположной. Сравните: мужчины Профессиональная деловитость Влечение к коллективу Влечение к политике, науке, искусству женщины Домовитость Влечение к семье Влечение к учебе Для мужчины работа и познание внешнего мира – это основной ориентир, именно этой сфере он хочет посвятить основное время. Женщина же ориентирована на семью и пополнение знаний, поэтому обычно девочки учатся лучше мальчиков. Коммуникативная грамотность как раз и предполагает, что мужчины должны знать и учитывать особенности женского поведения и общения, а женщины – мужского. Необходимо разговаривать на языке, понятном партнеру. Это означает, что женщина должна стремиться говорить с мужчиной на «мужском», понятном ему языке, а мужчина с женщиной – на «женском». Встречное движение обеспечит эффективное общение и коммуникативный успех. В настоящее время ряде наук для определения женского и мужского коммуникативного поведения используется термин «гендер». В отличие от термина «пол» он подчеркивает социальную и культурную особенность феномена пола и позволяет подойти к феноменам мужественность и женственность не как к неизменной и данной природой сущности, а как к изменчивым динамическим продуктам развития человеческого общества, поддающимся социальному моделированию. 2. ОСОБЕННОСТИ МУЖСКОГО КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ Психолингвисты описывают множество особенностей коммуникативного поведения мужчин и женщин. Эти особенности следует учитывать и в деловой коммуникации. Назовем некоторые из них. 1. Мужское общение практически всегда ориентировано на результат, на принятие решения. Мужчина старается видеть конечный результат разговора и старается прояснить этот результат для себя. Так, вопрос «Так что же ты собственно хочешь?» – чисто мужской вопрос, и он адресуется чаще всего женщине. 2. Мужчина более жестко, чем женщина, контролирует тему разговора, его очень раздражает отклонение от темы и перескакивание с одного на другое. 3. Для мужчины важно, чтобы общение было отделено от дела. Женщина может смотреть телевизор, говорить по телефону и готовить одновременно, мужчина же не может совмещать работу с разговором. Необходимость это делать его раздражает. Мужчине нельзя говорить «по руку». 4. Мужчины любят «сущность» и требуют начинать беседу с главного, обходиться без подробностей и многочисленных деталей. 5. Мужчины более категоричны в формулировках, чем женщины, они формулируют свои утверждения более безапелляционным тоном. 6. В диалоге мужчины чаще склонны оспаривать заявления и утверждения партнера, чаще выражают несогласие. 7. Мужчины чаще, чем женщины, склонны игнорировать в процессе диалога замечания партнера. 8. Мужчины перебивают женщин в два раза чаще, чем женщины мужчин. 9. Мужчины удовлетворяются гораздо меньшим объемом общения, чем женщины. Они немногословны и более молчаливы. 10. Мужчины по сравнению с женщинами в два-три раза меньше задают вопросов собеседнику. 11. Мужчины не любят, когда им задают много вопросов. 12. Мужчины любят «слушать себя». 13. Мужчины больше женщин любят спорить, демонстрировать свою компетентность, доказывать свою правоту, приводить убедительные с их точки зрения аргументы. 14. Мужчина склонен при обсуждении какого-либо вопроса давать готовые советы, не особенно выслушивая собеседника и не задавая ему дополнительных вопросов. 15. Мужчина умеренно выражает оценку, не любит крайних оценок, очень эмоциональных оценок и восклицаний. 16. Мужчина предпочитает краткие оценки и почти не умеет давать развернутых. Вопрос к мужчине «А что тебе особенно понравилось?» обычно ставит его в тупик и он отвечает «Все понравилось». 17. Мужчины не любят эмоциональных разговоров и всячески стараются их избегать. 18. Мужчине трудно словами выразить эмоции, и он не старается этому научиться, так как неэмоциональность рассматривает как важную составляющую мужского поведения. 19. Мужчина хуже, чем женщина, владеет навыками связной речи. Он склонен к диалогизму в общении и не любит произносить длинных связных речей. 180 20. В споре мужчина старается перевести разговор с уровня чувств на уровень интеллекта, логики. 21. Мужчины не любят консультироваться, они более скептичны по отношению к учебе. Это связано с тем, что мужчины не любят обращаться за помощью, ведь это означает для них признать свою некомпетентность и несостоятельность. 22. Мужчины говорят, понижая в конце фразы интонацию, что придает их речи признаки уверенности, убедительности и безапелляционности. 23. Фразы, произносимые мужчинами, в среднем на два-три слова короче, чем у женщин. 24. Мужчины больше женщин употребляют существительных и слов с абстрактным значением. 25. Мужчина гораздо медленнее женщины реагирует на вопросы и требования в свой адрес, он не любит быстро отвечать и вообще быстро реагировать. 26. Мужчина размышляет молча, он старается выдать в словесной форме уже готовый результат мышления и не любит рассуждать вслух, как женщина. 27. Мужчины лучше понимают письменный текст, чем устный. Хуже женщин различают нюансы интонаций. 28. Мужчины сравнительно мало внимания уделяют форме речи, а больше – ее содержанию. 3. ОСОБЕННОСТИ ЖЕНСКОГО КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ 1. Женщины гораздо легче, чем мужчины, меняют свои планы, вносят коррективы, порой весьма существенные, вплоть до быстрого принятия совершенно противоположного плана действий. 2. Женщины менее настойчивы, чем мужчины, в реализации своих стратегических планов. 3. Женщины менее сдержанны в проявлениях эмоций, больше мужчин склонны демонстрировать свои эмоции окружающим. 4. При восприятии и оценке человека или ситуации женщина склонна воспринимать и ситуацию, и конкретного человека в деталях, в отличие от мужчины, который и человека, и ситуацию воспринимает целостно. 5. У женщин преобладает конкретно-образный характер мышления, у мужчин же больше развито абстрактнологическое мышление. 6. Женская самооценка связана, прежде всего, с семейным положением женщины, в то время как мужская самооценка напрямую зависит от его профессиональных достижений. 7. Женщины крайне легко по сравнению с мужчинами переключаются с мыслей на чувства, для мужчин это трудно. 8. Женщины гораздо быстрее мужчин принимают решения. 9. У женщин очень высокая психическая заражаемость, способность поддаваться общему эмоциональному настрою. 10. Женщины зачастую склоны видеть маленькие проблемы как большие, драматизируя незначительные события; мужчины умеют такие события просто не замечать. 11. В эмоционально-стрессовом состоянии женщины склонны выбирать стратегию поведения по принципу «чем хуже, тем лучше». 12. В рассуждениях женщины часто пропускают логические звенья. Что мало характерно для мужского рассуждения. 13. Женщины любят все улучшать и совершенствовать. 14. Женщины увереннее чувствуют себя в мужском коллективе, любят руководителей-мужчин и обладают даром убеждения в мужском окружении. Женщина обычно считает, что конфликт с женщиной-руководителем решить невозможно. 15. Женщины острее мужчин конкурируют друг с другом из-за зарплаты. 16. Женщины больше мужчин любят учиться. 17. Женщины, в отличие от мужчин, не всегда знают свою цель, и от этого зачастую чувствуют неудовлетворенность, внутреннее беспокойство. Типично женские фразы «Не знаю, чего мне хочется!», «Чего-то хочется такого, а чего – не пойму». 18. Женщина больше мужчины нуждается в общении. 19. Женщины самоутверждаются через взаимоотношения, важнейшим элементом которых всегда выступает общение; мужчина же самоутверждается через профессиональную деятельность. 20. Женщины любят советоваться с мужчинами. Мужчины же не испытывают желания советоваться с женщинами. 21. Женщина легко обращается к самым разным людям, в том числе и к начальству с просьбами и вопросами, так как воспринимает свой вопрос как средство получить информацию. 22. Женщины в процессе общения следят преимущественно за манерой, тоном, стилем общения. 23. Для женщин сам факт разговора важнее его результативности. 24. Когда женщина жалуется на что-либо, она ждет, прежде всего, сочувствия в свой адрес. 25. Женщины задают массу конкретизирующих вопросов, для того чтобы показать свое участие и заинтересованность; мужчина же обычно избегает задавать вопросы, уважая независимость собеседника. 27. Женщина гораздо легче мужчины произносит «не знаю». 28. Женщины обычно лучше мужчин умеют объяснять. 29. Женщины активнее участвуют в частных беседах, а мужчины – выступают публично. 30. Женщина – активный, заинтересованный слушатель. 181 31. Выступая с публичными сообщениями, аргументируя что-либо, женщины чаще мужчин используют примеры из своей личной жизни и жизни своих знакомых. 32. Женщины любят детали и подробности. 33. Коммуникативная цель женщины – установить и поддержать отношения, поэтому она склонна к компромиссам, ищет согласия, примирения. 34. Значительную часть информации в процессе общения женщина получает невербально, поэтому ей так важно быть рядом с собеседником. 35. Женщины садятся ближе друг к другу, чем мужчины, смотрят собеседнику в глаза. Мужчины же не любят смотреть собеседнику в глаза и обычно не садятся близко, стараются сесть под углом к собеседнику. 36. Женщины легче мужчин воспринимают критические замечания в свой адрес. Это связано с тем, что женщина привыкла все улучшать, поэтому она внимательна к идеям, направленным на улучшение ситуации. 37. Женская речь избыточнее мужской, так как треть времени женщина собирается с мыслями и восстанавливает прерванный ход разговора. 38. Женщина чаще обращается к собеседнику в разговоре, называя его по имени ли имени-отчеству. 39. Женщина склонна чаще, чем мужчина, комментировать слова тех людей, мнение которых она пересказывает. 40. Женщина по сравнению с мужчиной выдвигает в разговоре в 3 раза больше идей. 41. Женщина произносит больше восклицательных предложений, чем мужчина. 42. В речи женщины больше мужчин употребляют собственные имена, местоимения, прилагательные. 43. Типичной особенностью женского общения является привычка начинать разговор с подробностей, а не с главного. 44. Женщины лучше понимают и воспринимают устную информацию. 45. Женщины более обидчивы в разговоре, чем мужчины. 4. СПОСОБЫ ДОБИТЬСЯ РАСПОЛОЖЕНИЯ ЖЕНЩИН 1. Придя на работу, начните не с рабочих вопросов, а поздоровайтесь с женщиной персонально, назвав ее по имени. 2. Проявите интерес к семейным и личным делам женщины. 3. Выберите момент, когда женщина будет выглядеть особенно хорошо, и сделайте ей комплимент несексуального характера. 4. Замечайте перемены в ее кабинете и рабочей обстановке, комментируйте их. 5. Говоря с женщиной, называйте ее по имени. Помните имена ее мужа и детей. 6. Помните, что женщины гораздо более чувствительны к рабочей обстановке, и старайтесь сделать ее максимально комфортной. Предлагайте женщине помощь всякий раз, когда она поднимает что-то тяжелое. 7. Если женщина выглядит издерганной или перегруженной работой, замечайте это и выражайте сочувствие. Например: «У вас столько работы» или «Что за день сегодня!». 8. Обращайте внимание, когда женщина меняет прическу, и делайте ей комплименты. 9. Чаще хвалите женщину за выполненную работу. 10. Задавайте женщине конкретные вопросы о прошедшем рабочем дне, свидетельствующие о том, что вы знаете, чем она занимается. 11. Посылайте женщине материалы из Интернета и газетные вырезки, касающиеся ее работы или интересующих ее вещей. 12. Замечайте, когда женщина выглядит утомленной. Женщины любят, когда их усталость не остается незамеченной. 13. Задавайте вопросы, допускающие развернутый ответ. Вместо «Вы закончили проект?» спросите «Как идут дела с проектом?» 14. Следите за своей словоохотливостью и учитесь больше слушать и задавать вопросы перед тем, как комментировать сказанное женщиной. 15. Если женщина умаляет свои достоинства или достижения, хвалите ее и отдавайте должное тому, что она делает. 16. Подавляйте в себе искушение решать за женщину ее проблемы. Вместо этого постарайтесь проявить больше участия и спросите, как она сама собирается их решать. Не предполагайте изначально, что ей нужны ваши советы. 17. Время от времени устраивайте неофициальные встречи, где можно было бы свободно пообщаться. Независимо от того, руководитель вы, коллега или подчиненный, обязательно поинтересуйтесь, какого рода помощь вы можете оказать женщине, после чего выслушайте ее не перебивая. Дайте ей возможность выговориться. 18. Когда женщина говорит, ни в коем случае не смотрите на часы. Если вам требуется закончить разговор, скажите об этом прямо, без намеков. Например: «Прошу меня простить, я опаздываю на встречу. Давайте договорим в другой раз». 19. Удивите женщину неожиданным дружественным жестом. Женщины очень ценят такие вещи. 20. Приносите на работу фотографии, связанные с событиями вашей жизни, например, снятые во время отпуска, на дне рождения ребенка и т.д. 182 21. Приглашайте ее участвовать в коллективных обсуждениях. Предлагайте ей высказать свое мнение, интересуйтесь ее предложениями по обсуждаемому вопросу. 22. Опаздывая на встречу с женщиной, позвоните ей и предупредите. 23. Если женщина приехала из другого города, порекомендуйте ей местные достопримечательности, хорошие рестораны. Не думайте, что если она не просит о помощи, то не оценит ее. 24. Не бойтесь перехвалить ее достижения. Вместо «вы хорошо поработали» скажите: «Это действительно великолепная работа!» 25. Предупредите женщину, если собираетесь отсутствовать на работе. Когда мужчина заботится о том, чтобы предупредить женщину о готовящихся переменах, она воспринимает это как особую заботу. 26. Если ваши рабочие планы меняются, привлеките женщину к обсуждению новой тактики, чтобы она не почувствовала себя отторгнутой. 27. Если женщина обращается к вам с просьбой, выполнить которую – дело одной минуты, выполните ее тут же. 28. Пусть даже рабочие обязанности строго расписаны, время от времени делайте за женщину какие-то мелочи. Если женщина выглядит уставшей или заваленной работой, самое время дать ей понять, что она не одинока. 29. Приглашайте ее обедать с вами или всей вашей рабочей группой. 30. В обычных обстоятельствах делайте комплименты внешнему виду женщины, но избегайте делать это в официальной обстановке, когда мужчин представляют, упоминая все их титулы и заслуги. Представляйте ее не менее официально, упомянув о ее достижениях в работе. 31. Относитесь к своим ошибкам легко и самокритично. Следите за тем, чтобы ваши шутки не имели сексуального подтекста и никого не унижали. 32. Ободряйте женщину, если ей случится совершить оплошность. В ответ на ее «Так я никогда не закончу эту работу» скажите, например: «У вас обязательно получится». 33. Если женщина расстроена, относитесь к ее чувствам серьезно. В ответ на ее «Это было так тяжело для меня» скажите: «Сегодня был трудный день». Ни в коем случае не говорите: «Что поделаешь, работа есть работа». 34. Если во время деловой встречи вы заметите, что женщина устала, занята или подавлена, предложите перенести разговор. Например, так: «Наверно, сейчас не самое удачное время. Я перезвоню вам, и мы встретимся в другой раз». 35. Если женщина обратилась к вам за помощью, вспомните о том, что ей такие вещи даются нелегко. Весьма вероятно, что она хотела обратиться к вам уже давно. Поэтому по возможности ответьте: «Да, конечно». 36. Если женщина на что-то жалуется, не перебивайте ее. Прежде чем ответить или что-нибудь объяснить, утвердительным тоном перефразируйте ею сказанное: «Итак, вы говорите, что…» Это придаст женщине уверенность в том, что вы не оспариваете ее слов и действительно услышали все, что она сказала. 37. Когда женщина говорит, повернитесь к ней лицом и не пытайтесь заниматься в это время чем-то еще. Слушая женщину, не смотрите по сторонам. Слушая женщину, поддерживайте с ней зрительный контакт. 38. Спрашивайте женщину о том, что ей осталось сделать. Нередко женщины испытывают облегчение уже оттого, что получили возможность рассказать кому-нибудь о своей работе. Это помогает им собраться с мыслями и успокоиться. Не следует, однако, указывать женщине, как ей поступать. 39. Покидая офис, чтобы что-то отнести или принести, спросите женщину, не нужно ли что-нибудь ей. 40. Будьте в курсе ее здоровья. Если женщина вернулась после болезни, спросите о ее самочувствии. 41. Женщины обращают гораздо большее внимание на то, как человек одевается. 42. Отдавайте должное достижениям женщины в присутствии других. 43. Проявляйте участие и постоянство. Пусть забота об окружающих станет вашим личным фирменным знаком. 44. Проявляйте гибкость, если женщине нужно о чем-то поговорить дольше обычного. Смотрите на вещи широко: если женщина почувствует, что ее слушают, ощутит с вашей стороны личную поддержку, она будет стараться поддержать вас. 45. Проявляйте гибкость при составлении рабочего распорядка, чтобы в случае домашних неприятностей женщина имела возможность уйти. Всячески старайтесь поддерживать равновесие между работой и семейной жизнью сотрудников. 46. Прося о чем-то, будьте вежливы; говорите: «Не сделаете ли Вы то-то и то-то» и никогда не забывайте благодарить. 47. Помните дату ее рождения. Отправьте ей открытку, пригласите на обед или сделайте скромный подарок. 48. Ведя машину, будьте особенно внимательны к тому, чтобы женщине было удобно. Мужчине не составит труда попросить другого мужчину ехать медленней, а вот женщине, возможно, не захочется выглядеть излишне чувствительной. 49. Обращайте внимание на настроение женщины и реагируйте на него, например: «Вы сегодня выглядите такой счастливой» или «Кажется, вы несколько устали». После этого поинтересуйтесь причиной того или иного настроения. 50. Пообещав что-то сделать, обязательно сдержите слово. 51. Оставляя женщине записку, пишите ясно и разборчиво, чтобы ей не приходилось долго разбираться, что вы хотели сказать. Женщины высоко ценят аккуратность. 52. Приветствуя женщину, встаньте. 183 53. Всегда представляйте собеседницу, когда к вашему разговору подключается кто-то еще. 54. Представляя женщину, указывайте ее имя и должность. В ярких красках опишите ее роль в деятельности фирмы или в обсуждаемом проекте. 55. Если женщина заслуживает похвалы, хвалите ее. Если она приписывает свои заслуги другим, сообщите коллегам о ее личном вкладе. 56. Если на столе женщины стоят фотографии ее родных и близких, расспросите о них. 57. Если дискуссия приобретает излишний накал, мягко остановите ее. Скажите что-нибудь вроде: «Давайте я немножко над этим подумаю, и тогда мы вернемся к нашему разговору». 58. Перед тем как сменить тему разговора, убедитесь, что она исчерпана. Скажите, например: «Если вы закончили, я хотел бы поговорить о…» 59. Если женщина позвонила вам, а у вас нет времени с ней разговаривать, пообещайте перезвонить ей, а не заставляйте перезванивать ее. Перезванивайте как можно более оперативно. 60. Если вы раздосадованы или рассержены, избегайте задавать острые вопросы. 61. Распределяя обязанности при коллективной работе, дайте женщине возможность высказать свои пожелания. Можно сказать: «Давайте решим это вместе. Я хотел бы заниматься вот этим, а что думаете вы?» или «Думаю, это неплохой план, а как по- вашему?» 62. Если женщина какое-то время отсутствовала, дайте ей почувствовать себя ценным работником. Скажите: «Нам так не хватало вас. Никто не знал, что делать с…» 63. Отмечайте завершение больших и малых проектов. Как мужчины, так и женщины высоко ценят специальные мероприятия, где получают признание их заслуги. Вручайте премии, дипломы, небольшие подарки. 64. Оказывайте женщине знаки внимания постоянно – не думайте, что одного раза достаточно. 65. Совершив оплошность, просите прощения или высказывайте сожаление. 5. СПОСОБЫ ДОБИТЬСЯ РАСПОЛОЖЕНИЯ МУЖЧИН 1. Если вы хотите что-то предложить мужчине, сразу переходите к делу. Избегайте слишком долго говорить о проблемах. Помните, что попытки поделиться чувствами мужчины воспринимают как жалобы. 2. Если у вас с мужчиной возникает конфликт, воспринимайте различия между вами как должное и не чувствуйте себя задетой лично. 3. Если мужчина забыл выполнить обещание, скажите ему что-нибудь примирительное, например: «Ничего страшного». 4. Обратившись к мужчине за советом, ни в коем случае не критикуйте его предложение и не пускайтесь в пространные объяснения, почему вы не намерены ему следовать. Избегая ставить мужчину в неловкое положение, женщина зарабатывает очень много очков – особенно если предложение действительно никуда не годится. 5. Давайте советы, только если вас об этом попросили. 6. Принимая похвалу, упомяните лишь о достигнутом результате и не рассказывайте, как много вам пришлось потрудиться. 7. Обращаясь с просьбой, будьте конкретны. Намеки вызывают у мужчин ощущение, что ими манипулируют – так, словно, выполнить просьбу женщины входит в их обязанности. 8. Выдвигая предложение или план действий, меньше говорите о проблеме и больше о том, что, по вашему мнению, нужно сделать. 9. Не увлекайтесь отвлеченными беседами в присутствии мужчин. Они обычно не любят бесед о личном в рабочее время. 10. Проявляйте интерес, когда мужчины беседуют о спорте. 11. Делайте мужчине комплимент, если он дал себе труд позаботиться о своем внешнем виде. 12. Проявляйте интерес к новой машине мужчины и вообще к мужским разговорам об автомобилях. Ни в коем случае не отзывайтесь пренебрежительно о его хобби. 13. Одевайтесь так, чтобы быть довольной собой и показать, что вы заботитесь о своем внешнем виде. 14. Не злоупотребляйте макияжем. 15. Демонстрируйте веру в то, что мужчина способен сам добиться успеха. 16. Выразите признательность за то, что мужчина сделал для вас. Не преувеличивайте его заслуги, но и не оставляйте их без внимания. 17. Если мужчина предлагает вам помощь, примите ее и поблагодарите. 18. Старайтесь поддержать репутацию мужчины на людях. Если вы хотите указать ему на ошибку или предложить какие-то изменения, делайте это наедине. 19. Если мужчина торопится, не отвлекайте его личными проблемами. 20. Если вам нужно перебить мужчину на собрании, делайте это потактичней. Не говорите: «Разрешите мне сказать?» Гораздо правильней оставаться в русле доклада и сказать что-нибудь более дружелюбное, например: «Это верно, но я думаю, что…» 21. Обсуждая рабочие проблемы, выдерживайте спокойный и доверительный тон. Чрезмерная эмоциональность отталкивает мужчин. 22. Сосредоточивайтесь на текущей задаче и сдерживайте свою потребность поделиться личными переживаниями. 184 23. Задавая вопросы, следите за тем, чтобы они не выглядели риторическими и не были обусловлены отрицательными эмоциями. 24. Умейте отказывать деликатно. Мужчины не любят, когда отказ принимает форму сетований на чрезмерную загруженность и тому подобное. 25. Жалуясь на начальника или сотрудника, придерживайтесь фактов и избегайте субъективных оценок вроде: «Это несправедливо» или «Он не выполняет своих обязанностей». Вместо этого скажите: «Он опоздал на три часа, и мне пришлось работать за двоих». Чем спокойней и уравновешенней вы будете, тем выше оценят ваши доводы. 26. Если от вас требуют слишком многого, попросите о помощи, но не жалуйтесь. 27. Если у мужчины на стене висят фотографии или дипломы, заинтересованно расспросите о них и покажите, что они произвели на вас впечатление. 28. Во время обсуждения время от времени делайте ободряющие комментарии, например: «В этом что-то есть» или «Прекрасная идея». 29. Когда мужчина делает доклад или высказывает свое мнение по какому-то вопросу, не соглашайтесь с ним чересчур рьяно. Дайте ему почувствовать, что ваша поддержка и согласие им заслужены. 30. Если мужчина совершает ошибку, не последовав вашему совету, вы заработаете очки, совладав с искушением сказать: «Я же говорила!» 31. Позаботьтесь о том, чтобы до мужчины дошли ваши похвалы в его адрес или в адрес других мужчин. 32. Не ссылайтесь на специалистов, указывая мужчине, что он должен делать, – разве что он сам об этом попросит. 33. Пусть ваши руководящие указания не носят характера личной просьбы. Говорите: «От нас требуется…» или «Мне сказали, что нам нужно….», после чего вежливо просите мужчину сделать то, что требуется. 34. Избегайте снисходительно журить мужчину. Вместо «Вы меня не слушаете» скажите: «Позвольте мне сформулировать это по-другому». 35. Придя на работу, здоровайтесь с мужчиной лично и называя его по имени. Затем дружелюбно задайте вопрос по работе. 36. Похвалите мужчину, обратив внимание на выполненную им работу, например: «Я видела ваш доклад – написано очень хорошо». 37. Воспользуйтесь случаем отметить успехи мужчины в присутствии других. 38. Не обращайте внимания на проявление мужчиной слабости. В частности, избегайте обнаруживать и подчеркивать его усталость. 39. В напряженной обстановке старайтесь действовать как обычно. Проявление беспокойства или озабоченности в связи с деятельностью мужчины может оказаться для него обидным. 40. Знайте, за какую команду мужчина болеет. Если она выиграет, поздравьте его – он будет чувствовать себя так, будто это он выиграл. 41. Обратите внимание на покупку мужчиной новой машины. Мужчины любят хвастаться новыми вещами ничуть не меньше, чем женщины – делиться секретами. 42. Без ложной скромности признавайте свои заслуги и не приписывайте их удачному стечению обстоятельств или другим людям. 43. Помните дату рождения мужчины; отправьте ему поздравительную открытку, пригласите его на обед или устройте в его честь вечеринку в офисе. 44. Если вам кажется, что мужчина сбился с дороги, не предлагайте ему обратиться за указаниями. Он может обидеться, восприняв это как свидетельство вашего недоверия. 45. Не спрашивайте мужчину, как он относится к тому-то и тому-то; лучше спросите, что он об этом думает. Оценив его логику, вы заработаете очки. 46. Всегда пользуйтесь случаем признать правоту мужчины. 47. В письменных сообщениях используйте рубрикацию по пунктам и выражайтесь ясно. 48. Во время многолюдной деловой встречи представьтесь сами, чтобы мужчине-организатору не приходилось вспоминать ваше имя. 49. Представляя мужчину, всегда упоминайте о его достижениях, квалификации и той роли, которую он играет в вашей компании. 50. Научитесь рассказывать о своей работе так, чтобы иметь возможность коротко и ясно изложить ее суть, одновременно сообщая о своей квалификации. 51. Беседуя в перерыве с мужчиной на отвлеченные темы, убедитесь, что он выслушивает вас не из вежливости, а действительно заинтересован. 52. Если во время такой беседы говорили в основном вы, у вас есть возможность заработать очко, сказав: «С вами было очень приятно побеседовать». 53. На собрании, прежде чем высказывать собственные соображения, упомяните об идеях мужчины и отдайте им должное. 54. Если на рабочем столе мужчины стоят фотографии членов его семьи, расспросите о них и расскажите о своей семье. 55. Если дискуссия приобретает чересчур эмоциональный характер, деликатно остановите ее. Скажите чтонибудь вроде: «Давайте, я немножко над этим подумаю, а потом мы продолжим разговор». Подавите в себе искушение сказать: «Вы ведете себя нечестно» или «Вы меня совсем не слушаете». 185 56. Рассказывая историю с множеством персонажей, почаще упоминайте их имена. Мужчины часто забывают, кто есть кто. 57. Если мужчина предлагает вам решение вопроса, которое совпадает с вашим собственным, постарайтесь, не роняя достоинства, дать ему понять, что вы пришли к тому же выводу самостоятельно. 58. Вы заработаете больше очков, если мужчине не придется просить вас о чем-то больше одного раза. 59. Помните о том, что большинство мужчин не любят, когда им указывают, что делать. Не принимайте эту нелюбовь на свой счет. Если инструктировать мужчину входит в ваши обязанности, подготовьте его заранее: «Не возражаете, если я сейчас расскажу вам о кое-каких нововведениях?» или «Давайте выберем время для встречи – мне нужно сообщить вам о запланированных нововведениях». 60. Отдайте должное предложенному мужчиной способу распределения обязанностей, и вы заработаете очко. 61. Если мужчина какое-то время отсутствовал, скажите ему, что его не хватало, – тем самым вы дадите ему понять, что считаете его ценным работником. 62. Отметьте окончание длительного или особо важного проекта. Как женщины, так и мужчины ценят специальные мероприятия, где работнику воздают по заслугам. Вручайте награды, дипломы, подарки. 63. Предлагайте мужчине сфотографировать его на фоне выполненной работы. 64. Если мужчина обратился к вам по телефону с вопросом, на который вы не можете ответить, не отнимайте у него время, пытаясь вспомнить ответ, а просто скажите: «У меня сейчас нет такой информации. Я перезвоню вам». 65. Не признавайтесь сразу в том, что не знаете ответа на вопрос или решения задачи. Старайтесь выглядеть уверенной. Избегайте фразы: «Я не знаю». Вместо этого скажите что-нибудь вроде: «Я как раз думаю над этим» [см. по данной теме, например: 42]. Лекция 15. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ План 1. Россия в межкультурном пространстве. 2. Классификация деловых культур по Р. Д. Льюису. 1. РОССИЯ В МЕЖКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ Россия все увереннее входит в мировое сообщество, становится активным финансовым, торговым и промышленным партнером. Быстрые темпы интернационализации экономики, ее глобализация, новые электронные средства коммуникации приводят к значительному расширению международных контактов, появлению большого количества совместных предприятий, тесным взаимодействиям между представителями деловых кругов разных стран и континентов. Знание и понимание национальных особенностей всех участников общения является сегодня важнейшим условием эффективного решения возникающих проблем. Как справедливо подчеркивают исследователи, способы жизнедеятельности людей, живущих в разных условиях, не могут оцениваться по шкале какой-либо одной страны. У каждого народа сложились свои традиции делового общения, которые находят выражение в ритуалах, поведении, жестах, мимике, движениях, языке, образе мыслей и т. п. В последнее десятилетие стремительными темпами начали развиваться практические технологии межкультурного общения, активно разрабатываются методы обучения совместной работе представителей различных культур, проводятся семинары по кросскультурному тренингу, издается большое количество литературы на эту тему. 2. КЛАССИФИКАЦИЯ ДЕЛОВЫХ КУЛЬТУР ПО Р. Д. ЛЬЮИСУ Р. Д. Льюис в работе «Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию» условно разбивает культуры мира на три типа: моноактивные, полиактивные и реактивные[31]. Моноактивными исследователь называет культуры, в которых принято планировать свою жизнь, составлять расписание, организовывать деятельность в определенной последовательности, занимаясь только одним делом в данный момент. К типичным представителям такой культуры относятся американцы, англичане, немцы, швейцарцы, шведы, датчане и др. Они считают, что при линейной организации труда можно действовать более эффективно и добиться значительно больших результатов. К полиактивным культурам принадлежат подвижные общительные народы (итальянцы, латиноамериканцы: арабы и др.), которые привыкли делать множество дел одновременно, нередко не доводя их до конца. Они планируют очередность дел не по расписанию, а по степени относительной привлекательности, значимости того или иного мероприятия в данный момент. Полиактивных людей не очень заботит пунктуальность. Они считают, что реальность важнее, чем распорядок, устанавливаемый человеком, поэтому легко перестраиваются и часто меняют последовательность выполнения работ. В полиактивной культуре, как и в моноактивной, основным способом коммуникации является диалог. Когда вместе приходится работать людям, принадлежащим разным культурам, моноактивной и полиактивной, между ними может возникнуть взаимное непонимание, раздражение, что порой приводит к конфликтам, если одна из сторон не приспособится к другой. Реактивные (слушающие) культуры придают наибольшее значение вежливости и уважению. Представители этих культур – жители Японии, Китая, Тайваня, Сингапура, Кореи, Турции, Финляндии – предпочитают молча и спокойно слушать собеседника, осторожно реагируя на предложения другой стороны. Их считают лучшими в мире слушателями. Они организуют свою деятельность не по строгому и неизменному плану, а в зависимости от обстоятельств, реагируя на происходящие изменения. 186 Практически они никогда не прерывают говорящего, а выслушав, не торопятся с ответом, не высказывают определенного мнения, пытаются прояснить намерения и ожидания говорящего. В реактивных культурах предпочтительным способом общения является монолог – пауза – размышление – монолог. Большое значение придается именно паузе как изощреннейшей части разговора. Любопытно наблюдение Р. Д. Льюиса: если финнов спрашивают, что они думают по тому или иному вопросу, они начинают думать. Как и жители Востока, финны думают молча. Представители реактивной культуры части выражают свои мысли недомолвками, считая, что слушатель остальное дополнит сам, редко используют имена, что придает дискуссии безличный, неопределенный характер. Для Востока характерно отсутствие контакта глаз при общении. Восточная непроницаемость создает впечатление, будто обсуждение ни к чему не ведет. Сверхдолгое молчание и замедленные реакции заставляют западных людей думать, что их партнерам нечего сказать. А те порой просто не успевают полностью изложить свою точку зрения. Фактическое содержание их ответа – лишь малая часть его основного смысла. Поэтому туркам, японцам, финнам трудно выступать на международных встречах. В процессе делового общения носители реактивной культуры нередко прибегают к излюбленной тактике – умалению своих достоинств, что, однако, совсем не связано со слабостью их позиции. Кроме того, они прекрасно владеют искусством невербальной коммуникации, редко бывают агрессивными и не стремятся к лидерству. Автор дает совет, как вести себя при встрече с представителем реактивной культуры: внимательно слушать; понимать намерение собеседника; некоторое время хранить молчание, чтобы оценить значение сказанного; затем задавать уточняющие вопросы; конструктивно реагировать; поддерживать определенную степень непроницаемости; уметь приспосабливаться к сильным сторонам и достижениям партнера. 2. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ ДЕЛОВЫХ ЛЮДЕЙ Американцы. Энергия, оптимизм, независимость, предприимчивость и трудолюбие – характерные черты американской нации. Американцы любят свою страну, с почтением относятся к ее политическим символам – флагу, гербу, гимну. Многие уверены, что США – самая лучшая экономическая и демократическая система в мире, а американские нормы жизни единственно правильные. Поэтому они мало интересуются другими культурами, недостаточно знают о народах европейских и азиатских стран. Американские бизнесмены считаются самыми жесткими деловыми людьми, однако во многих отношениях дела с ними вести легче, чем с другими партнерами. Их философия проста. Они стремятся заработать как можно больше и быстрее. Доллар для них – всемогущая сила, которая перевешивает все аргументы. Американцы прагматичны, при обсуждении вопросов большое внимание уделяется деталям, связанным с реализацией договоренностей. Они последовательно добиваются своих целей, любят «торговаться», довольно часто объединяют для рассмотрения различные вопросы в один «пакет», сначала определяют общие рамки возможного соглашения, добиваются принципиального согласия, а затем анализируют подробности. К переговорам готовятся тщательно, учитывают все, что может принести успех делу. Американский стиль делового общения отличается достаточно высоким профессионализмом. В состав американской делегации включаются люди компетентные, хорошо разбирающиеся в сути обсуждаемой проблемы. Американцы – индивидуалисты, им нравится действовать самостоятельно, без оглядки на начальство. На переговорах они пользуются достаточной свободой при принятии решений. Однако часто они проявляют эгоцентризм, считая, что партнер должен руководствоваться теми же правилами, что и они сами, поэтому со стороны они кажутся слишком напористыми, грубыми и агрессивными. Американцы очень демократичны в общении. Они сразу начинают вести себя неформально – снимают пиджак, обращаются друг к другу по имени, независимо от возраста и статуса, обсуждают личную жизнь. Они чрезвычайно дружелюбны, жизнерадостны и улыбчивы, любят незатейливые шутки и юмор, ценят в других честность и откровенность. Американцы берегут время и отличаются пунктуальностью. Время для них всегда деньги. Их любимая фраза: «Перейдем к делу». Они пользуются ежедневниками и живут по расписанию. Они не любят пауз или молчания во время беседы, переговоров, принимают решения обычно быстро. Они последовательны. Когда говорят: «По рукам», то редко меняют свое мнение. Англичане. Англичане считают себя честными, рассудительными, заботливыми и учтивыми людьми. Для них характерны такие черты, как сдержанность, замкнутость и необщительность с незнакомыми людьми, почитание собственности, предприимчивость и деловитость. В общении они стараются избегать категорических утверждений и отрицаний, часто пользуются оборотами типа «мне кажется», «я думаю», «возможно». Они предпочитают не затрагивать личных тем, всего того, что может расцениваться как вторжение в частную жизнь собеседника. Англичане очень консервативны. Они очень ценят свой дом, считают его крепостью, которая поможет укрыться от непрошеных посетителей и надоевших забот. В Англии не принято звонить домой по служебным делам и рабочим вопросам. Вообще телефонному разговору как средству деловой коммуникации они предпочитают почту, которая не требует быстрой ответной реакции, позволяет обдумать решение и дать взвешенный ответ. Англичане письменно, а не по телефону обычно договариваются о деловых встречах, решают свои проблемы, связанные с оформлением различных документов, и т. п. Английские бизнесмены – это, как правило, хорошо вышколенные, профессионально подготовленные, эрудированные люди. К переговорам они подходят с большой долей практицизма. Они достаточно гибки, умеют сглаживать острые углы, охотно отвечают на инициативу противоположной стороны, считают, что наилучшее решение можно найти с учетом позиции своих партнеров. Чтобы сбить с толку оппонента, ввести его в заблуждение, отложить заключение сделки, британцы прибегают к сдержанным и неопределенным высказываниям («Ну, это нас вполне устраивает, но...», «Это может быть довольно сложным»), к анекдотам. Как отмечают многие исследователи, юмор играет очень важную роль в деловой жизни Великобритании. Поэтому целесообразно, 187 готовясь к встрече с англичанами, запастись шутками и смешными историями. Англичане используют юмор для самокритики; чтобы разрядить напряжение, когда ситуация становится взрывоопасной; чтобы избежать излишней формальности, которая замедляет обсуждение; для прямой и незлобной критики в адрес начальства; с целью введения элемента неожиданности в слишком формализованные переговоры и т. п. Переговоры с английскими партнерами принято начинать с обсуждения погоды, спортивных новостей, хобби и т. п. Важно подчеркнуть доброе отношение к британскому народу, его идеалам и ценностям. Целесообразно предварительно узнать о наклонностях и привычках делового конкурента. Следует иметь в виду, что на переговорах англичане сначала ведут себя довольно формально, но после первых двух-трех встреч начинают обращаться по имени, чувствуют себя раскованно: снимают пиджак, закатывают рукава и т. д. Обмен рукопожатиями принят только при первой встрече, потом достаточно устных приветствий. Англичане пунктуальны. Их честному слову можно доверять. И еще одна существенная особенность англичан: их умение терпеливо выслушивать собеседника, не перебивать его, не возражать партнеру не всегда означает согласие с ним, не говорит о том, что удалось его убедить. Поэтому с английскими оппонентами не следует бояться молчать. Наоборот, многословие, речь без остановок и пауз расценивается как грубое нарушение правил общения, навязывание своего мнения. Англичане, как правило, заинтересованы в долгосрочных взаимоотношениях, а не в кратковременных сделках. Немцы. К важнейшим особенностям немецкого национального характера относят трудолюбие, прилежание, пунктуальность, бережливость, организованность, педантичность и расчетливость. Немцы питают огромное уважение к имуществу и собственности. Они придают большое значение солидным зданиям, мебели, автомобилям, хорошей одежде. Значительное внимание уделяется броской рекламе, художественным иллюстрациям, печатным изданиям, посвященным товарам, услугам, фирмам. Яркая черта немецкой деловой культуры – последовательное решение вопросов, стремление завершить одно дело, прежде чем перейти к другому. В общении немцы склонны к резкости, открытому выражению своего несогласия. Любезность или дипломатия не считаются обязательными. В переговоры они вступают только тогда, когда уверены в возможности нахождения решения. Процедуры проведения переговоров и деловых встреч в Германии, в отличие от других стран, значительно формализованы. Немцы строго следят за соблюдением иерархии при рассаживании и очередности выступлений. Они дисциплинированны, приходят на встречу всегда вовремя, хорошо одетыми и требуют этого же от своих партнеров. Церемония представления и знакомства соответствует международным правилам: рукопожатие и обмен визитными карточками. Обращаются они друг к другу только официально по фамилии («господин Шмидт»), а не по имени, как американцы. В этом они видят проявление уважения к своему партнеру. Если у человека есть титул или звание, они обязательно называются. Во время деловых встреч с немцами не рекомендуется прибегать к юмору или шуткам. Для них бизнес – это слишком серьезное дело, поэтому не стоит тратить время попусту, рассказывая анекдоты. Это можно сделать потом за кружкой пива. На встречу немцы приходят хорошо подготовленными, заранее продумывают логические, иногда тяжеловесные аргументы в доказательство своей правоты, подбирают возможные контраргументы, в ходе обсуждения стремятся к поиску общей платформы. Они хорошо работают в команде. Каждый член делегации выступает по своей специальности и не вмешивается в замечания коллег. Свои разногласия они обсуждают, беседуя друг с другом между заседаниями. Немцы не любят принимать «молниеносные решения». Им не нравится, когда их торопят. Они часто возвращаются к деталям, тщательно прорабатывают все вопросы, соблюдают осторожность. Высокий профессионализм и безусловное выполнение принятых на себя обязательств способствуют налаживанию долгосрочных деловых связей с немецкими фирмами. Следует учитывать, что немцы строго следят за выполнением принятых обязательств, накладывают высокие штрафы в случае их срыва. Они обычно требуют долгосрочные гарантии на поставленные товары, а также выплаты залога за недоброкачественные поставки. Немцы убеждены, что они самые честные, надежные, искренние и справедливые люди в мире и всеми силами стараются показать это в процессе деловых контактов. Французы – это гордый, свободолюбивый и независимый народ, имеющий богатейшую историю и культуру. Франция оказала существенное влияние на становление дипломатического протокола и формирование делового этикета. Французский язык долго был языком дипломатической переписки. Большое значение французы придавали искусству речи, чистоте и изяществу стиля даже в повседневном разговоре. Скорость их речи – одна из самых больших в мире. Молчащий собеседник для них просто не существует. Среди типичных черт французской нации чаще всего называют галантность, учтивость, вежливость, любезность, находчивость, расчетливость, скептицизм, а также восторженность, доверчивость, великодушие. Французы относятся к деловым встречам как к официальному событию и ведут себя адекватно этой установке. Они приходят официально одетые, мужчины обмениваются рукопожатием, рассаживаются в соответствии со статусом. Партнера они называют по имени. При обращении к мужчине принято говорить «мсье», а при обращении к женщине – «мадам» независимо от ее семейного положения. Вести себя с французами надо тоже официально, демонстрировать подчеркнутую вежливость и учтивость. На переговорах французы традиционно ориентируются на логику в доказательствах и быстро реагируют на нелогичные высказывания противоположной стороны. Анализ обсуждаемых вопросов делается пространно, поэтому встречи бывают продолжительными и многословными. По мнению исследователей, французы искусно, даже с изяществом отстаивают свои принципы и позиции, но не склонны к торгу. Переговоры они ведут достаточно жестко и обычно не имеют «запасной» позиции. На переговорах они с недоверием относятся к компромиссам, предпочитают конфронтационный тип взаимодействия. По сравнению с американцами французские участники переговоров менее свободны и самостоятельны, поэтому они не любят в процессе обсуждения сталкиваться с неожиданными изменениями в позициях и стараются избегать официальных обсуждений конкретных вопросов «один на один». Они часто уклоняются от повестки дня и подолгу говорят по ряду вопросов в произвольном порядке. Вообще они любят интересные разговоры и не жалеют на них времени. 188 Французы не любят говорить на иностранных языках, особенно на английском. Они испытывают тоску от того, что их язык утратил былые позиции в мире. При проведении переговоров, подготовке документов следует учитывать, что они очень чувствительны к ошибкам иностранцев во французском языке. Деловые переговоры во Франции, как правило, начинаются в 11 часов утра. Во время официального приема о делах можно говорить только после того, как подадут кофе. До этого ведутся разговоры о культуре и искусстве. Не рекомендуется затрагивать вопросы вероисповедания, не следует расспрашивать о делах на службе, о доходах и расходах, обсуждать болезни, семейное положение, политические пристрастия. В деловой жизни Франции большое значение имеют связи и знакомства. Итальянцы чрезвычайно эмоциональны, экспансивны, очень коммуникабельны и многословны, любят размахивать руками. Они с удовольствием говорят о своей семье, детях, досуге, отпуске, рассказывают о надеждах, предпочтениях, разочарованиях. Поэтому, чтобы расположить их к себе, следует поделиться с ними своими переживаниями и заботами, продемонстрировать открытость. Итальянцы и пунктуальность – несовместимые понятия. У них свое представление о времени. Например, в Милане точность означает опоздание на 20 минут, в Риме – на полчаса, а на юге Италии – на 45 минут. Изменить это невозможно, поэтому остается только приспосабливаться. Отправляясь на деловую встречу с итальянским партнером, целесообразно захватить с собой интересную книгу, журнал, газету и обязательно запланировать на данное мероприятие больше времени. Иначе итальянцы относятся и к пространству. Они привыкли работать в тесноте, «плечом к плечу». Дистанция комфортного общения у них меньше, чем у северных народов. Они себя хорошо чувствуют с собеседником на расстоянии 80 см. Увеличение этого расстояния наводит итальянцев на мысль, что они физически неприятны или их избегают. Показывая свое расположение к партнеру, итальянцы трогают его за руку, плечо, обнимают, могут расцеловать в обе щеки при встрече или расставании. Им ничего не стоит одолжить у него на время вещи (машину, калькулятор, ручку и т. п.), а затем вернуть или оплатить их. Но и у них можно всегда занять что-то. Процедура налаживания деловых контактов в Италии довольно проста. Достаточно обменяться информационными письмами с краткой характеристикой фирмы и указанием делового предложения. Наибольшую активность проявляют представители мелкого и среднего бизнеса. Итальянцы стараются не затягивать решение организационных и формальных вопросов, охотно идут на встречные варианты. Переговоры обычно совершаются между деловыми партнерами одинакового социального и производственного статуса. Предпочтение отдается обсуждению деловых вопросов в неофициальной обстановке. Итальянцы проявляют большую гибкость в предпринимательской деятельности, и порой складывается впечатление, что они ведут себя «нечестно». Они часто изменяют правила, нарушают или «обходят» закон, вольно толкуют отдельные соглашения, нормы и постановления. Но при этом они не считают, что их действия в чем-то бесчестны, аморальны или незаконны. При согласии они и партнеров сделают участниками своего «заговора», но спокойно обойдутся и без них, если те слишком будут привязаны к букве закона. На встречах итальянцы не придерживаются строго повестки дня. Они начинают обсуждать вопросы, которые должны рассматриваться позже, возвращаются вновь к уже решенным проблемам. Разговаривают они громко, возбужденно, подолгу и одновременно. Они не переносят, когда молчат больше 5 секунд. Итальянцы могут вспылить при обсуждении какого-либо пункта, поссориться друг с другом за столом переговоров, но через несколько минут это уже опять сплоченная команда. При общении с итальянцами следует учитывать, что в целом они вежливы, дружелюбны, изысканны в обращении, чувствительны к соблюдению правил делового этикета, ценят, когда проявляют интерес к их стране, культуре и искусству. Японцы довольно сильно отличаются от других народов своей культурой. Их уникальность обусловлена исторической изоляцией, перенаселенностью и особенностями японского языка. Они характеризуются трудолюбием, сильно развитым эстетическим чувством, приверженностью традициям, склонностью к заимствованию, дисциплинированностью. Знаменитая японская вежливость принимает самые различные формы. Они стараются не обидеть собеседника выражением открытого несогласия или отказом, поэтому они произносят «да», даже подразумевая отрицательный ответ. Никогда не говорят «нет». Прямое высказывание в Японии считается неуместным. Вместо четкого указания: «Уберите в офисе», японский босс выразится приблизительно следующим образом: «Так как в 12 часов к нам придут важные клиенты и поскольку мы хотим, чтобы у них сложилось самое лучшее впечатление о нашей компании, пожалуй, неплохо было бы здесь прибрать». Японцы никогда не скажут открыто, что не хотят заключать сделку с иностранным партнером, они действуют по-другому, просто становится невозможным связаться с их контактным представителем: он всегда болен, в отпуске, заграничной командировке, у него семейные неприятности и т. п. Смотреть собеседнику прямо в глаза для японцев признак невоспитанности, поэтому во время разговора они отводят взгляд в сторону. Когда японцы внимательно слушают, они нередко закрывают глаза и создается впечатление, что они засыпают на встрече. В Японии не приняты рукопожатия, зато правилом хорошего тона считается поклон, особенно их количество. Любопытно, что пятнадцати поклонов достаточно для обычного приветствия. Сорок пять раз принято поклониться, чтобы произвести хорошее впечатление. Семьюдесятью поклонами выражают особое почтение, а самую уважаемую личность приветствуют, поклонившись девяносто раз подряд. В момент представления визитные карточки следует вручать и получать обеими руками и в знак уважения сразу внимательно их читать. Японцу понравится, если партнер положит его визитную карточку на стол перед собой и будет регулярно посматривать на нее во время разговора. Для японца очень важно не «потерять своего лица» и все время демонстрировать свою вежливость. 189 Японцы часто улыбаются, но это не всегда выглядит искренним. Их улыбку называют «загадочной», и, действительно, она нередко выражает самые разные чувства – дружеское расположение, сдержанность, скрытность, неловкость. Улыбка нужна японцу порой для того, чтобы создать собеседнику комфортные условия для общения, даже если тот ему несимпатичен. Известно, что японцы с детства воспитываются в духе «групповой солидарности». Особое значение для них приобретает верность компании, государству, нации. Представляясь своему деловому партнеру, японец, в отличие от европейца, прежде всего называет свою фирму: «Компания «Мицубиси», главный коммерческий отдел, заместитель менеджера, меня зовут Ямамото». Переговоры японцы обычно ведут командой, члены которой имеют разную специализацию. Состав команды нередко меняется и обычно численно превосходит команду другой стороны. На переговоры они смотрят как на процесс сбора информации, как на возможность заявить о своей позиции. Они никогда не принимают решение сразу, обязательно консультируются с руководителями, обращаются в центральный офис за инструкциями, добиваются консенсуса между своими коллегами. Они осторожны, искусно используют тактику затягивания переговоров, никогда не отвергают полностью аргументов собеседников, умеют их слушать. Для японцев самое главное – сохранить гармонию в переговорах. Если другая сторона начнет вести себя грубо, нарушает протокол, то они прекращают переговоры. Когда к ним относятся с уважением, они готовы пойти на значительные изменения своей позиции. Большое значение в деловых отношениях японцы придают пунктуальности и точности. Во время первой встречи с представителями японских компаний принято обмениваться письменными материалами о своих фирмах, к содержащими следующие сведения: профиль фирмы, точное название, адрес, фамилии и должности главных руководителей и специалистов, биография главы фирмы, ассортимент выпускаемой продукции, ее основные характеристики, используемые технологии, графики и схемы, соответствующие документы и т. п. На переговорах японские предприниматели стараются сначала обсудить второстепенные вопросы, уделить внимание малозначительным деталям и лишь затем приступить к решению главных проблем. Деловые дискуссии начинаются только через 20 минут после начала переговоров. Шутить во время деловых встреч не рекомендуется. В ходе общения с деловыми людьми Японии лучше вести себя скромно и сдержанно. Чтобы сделка состоялась, надо заслужить доверие. Как отмечают специалисты, японцам нравятся опрятные, хорошо одетые люди, не очень молодые, скромные, с тихим голосом и обязательно вежливые. Россияне. Россия представляет собой чрезвычайно сложный поликультурный исторический феномен. Русская культура универсальна, включает в свой состав культуры десятков других народов. На формирование русского характера огромное влияние независимо от формы государственного устройства оказали два главных фактора – необъятные просторы России и суровость ее климата. К национальным особенностям русских специалисты относят склонность к коллективизму, самопожертвование, терпение, упорство, неравномерный ритм работы, способность в критический момент мобилизоваться и напрячь все силы, неуважительное отношение к закону. Р. Д. Льюис отмечает, что в основном это очень теплые, душевные люди, отзывчивые на добро и любовь, если они чувствуют, что их не «надувают» в очередной раз. Он находит в них много общего с американцами. По его мнению, «российские ценности глубоко человечны, их (русских) герои универсально аутентичны, их внешние проявления и символы полны артистизма и эстетики». «Следует иметь в виду, что российский стиль ведения переговоров нельзя на сегодняшний день считать сложившимся. Фактически он находится на стадии становления. Во времена Советского Союза коммерческая деятельность была полностью монополизирована государством. Чиновники действовали в жестких рамках поручения правительства. Этим и определялся стиль поведения на переговорах (непрерывные консультации с центром, дисциплинированность, отсутствие инициативности, предпочтение не рисковать, не выдвигать собственных вариантов решения, кроме заранее заготовленных, ориентироваться на тактику ответных мер). Однако в условиях конкурентной борьбы требуется больше гибкости, смелости, оперативности в принятии ответственных решений. Примечательно, что готовность идти на компромисс расценивается россиянами как проявление слабости, поэтому они прибегают к нему весьма неохотно. А вот если переговоры заходят в тупик, они проявляют огромное терпение и стремятся «пересидеть» оппонентов. Наблюдатели отмечают еще такую особенность в поведении наших бизнесменов: они энергично наступают, когда им кажется, что партнер пятится, и отступают, когда встречают жесткое сопротивление. С подозрением относятся ко всему, от чего другая сторона легко отказывается. Часто используются приемы, направленные на получение преимуществ в ходе переговоров. Русские обычно сохраняют дисциплину, говорят по одному, не перебивают партнеров. По мнению американских бизнесменов, отличительной чертой российского стиля ведения переговоров является то, что наша сторона обращает внимание в основном на общие цели и мало внимания уделяет тому, как их можно достичь. Подход россиян в переговорах носит концептуальный и всеобъемлющий характер, в отличие от американцев и немцев, которые решают проблемы «шаг за шагом», значительное внимание уделяя деталям. Для россиян характерна быстрая смена настроений и установок в отношении партнера: от крайне дружеского расположения до официального, исключающего теплые доверительные отношения [16]. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В данном учебном пособии в доступной для понимания студентов форме изложены теоретические и практические проблемы современной деловой коммуникации. Социально-психологические и лингвистические знания, навыки анализа ситуаций, возникающих в процессе общения, имеют огромное значение для построения эффективных отношений между людьми. С одной стороны, они помогают человеку лучше понять себя, свой внутренний мир, осознать социально-психологические аспекты своего «я»: социальные установки, стереотипы, стратегии поведения и взаимодействия, стиль общения, умение эффективно слушать, контролировать свои эмоции и 190 адекватно понимать других людей. С другой стороны, такие знания позволяют лучше понять людей, создать такую ситуацию общения с ними, индивидуально настроившись на их внутреннее психическое состояние, которая наиболее плодотворно способствовала бы их творческому развитию, давала бы чувство защищенности. Деловые отношения складываются, в основном, в малой группе, членом которой является конкретный индивид. Окружающие его люди играют огромную роль в формировании ценностей любого человека, и знание социально-психологических законов жизни, группы, умение их анализировать – важнейшая часть жизнедеятельности личности. При изучении текстового материала студенты могут проанализировать приведенные в пособии сведения, соотнести их со своим личным опытом и выработать свое критическое видение того процесса, который они изучают в рамках данного курса. Библиографический список 1. Андреев, В. И. Конфликтология. Искусство спора, ведения переговоров, разрешения конфликтов [Текст] / В. И. Андреев. – М.: Народное образование, 1995. 2. Андреева, Г. М. Социальная психология [Текст] / Г. М. Андреева. – Изд. 3-е. – М.: Наука, 1994. 3. Анисимова, Т. В. Современная деловая риторика [Текст]: учебное пособие / Т. В. Анисимова, Е. Г. Гимпельсон. – М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЭК», 2002. 4. Анцупов, А. Я. Конфликтология [Текст]: учебник для вузов / А. Я. Анцупов, А. И. Шипилов. – М., 1999. 5. Апресян, Г. 3. Ораторское искусство [Текст] / Г. З. Апресян. — М., 1978. 6. Арредондо, Л. Искусство деловой презентации: Перев. с англ. [Текст] / Л. Арредондо. – Челябинск, 1998. 7. Бабаева А. В. Философия общения (законы, правила и нормы деловых коммуникаций) [электронный ресурс] / А. В. Бабаева, Р. И. Мамина, О. Ю. Маркова // http://studyspace.ru 8. Баева, О. А. Ораторское искусство в деловом общении [Текст]: учебное пособие. – 2-е изд., испр. / О. А. Баева. – Мн.: Новое знание, 2001. 9. Бенедиктова, В. И. О деловой этике и этикете [Текст] / В. И. Бенедиктова. – М., 1994. 10. Бенни, М. Как развить навыки делового общения: Пер. с англ. [Текст] / М. Бенни. – Челябинск, 1999. 11. Бородкин, Ф. М. Внимание: конфликт! [Текст] / Ф. М. Бородкин, Н. М. Коряк. – 2-е изд., перераб. и доп. – Новосибирск, 1989. 12. Бороздина, Г. В. Психология делового общения [Текст]: учебное пособие / Г. В. Бороздина. – М., 1998. 13. Браим, И. Н. Этика делового общения [Текст]: учебное пособие / И. Н. Браим. – Минск, 1996. 14. Василик, М. А. Основы теории коммуникации [Текст]: учебник / М. А. Василик. – М.: Гардарики, 2003. 15. Васильева, А. Н. Основы культуры речи [Текст] / А. Н. Васильева. – М., 1990. 16. Введенская, Л. А. Деловая риторика [Текст]: учебное пособие для вузов / Л. А. Введенская, Л. Г. Павлова. – Ростов н/Д: издательский центр «МарТ», 2001. 17. Введенская, Л. А. Культура и искусство речи. Современная риторика [Текст] / Л. А. Введенская, Л. Г. Павлова. – 2-е изд. – Ростов-на-Дону, 1999. 18. Винокур, Т. Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения [Текст] / Т. Г. Винокур. – М., 1993. 19. Гойхман О. Я. Основы речевой коммуникации [Текст]: учебник для вузов / О. Я. Гойхман, Т. М. Надеина. – М., 1997. 20. Головин, Б. Н. Основы культуры речи [Текст] / Б. Н. Головин. – 2-е изд. – М., 1988. 21. Граудина, Л. К. Теория и практика русского красноречия [Текст] / Л. К. Граудина, Г. И. Мискевич. – М., 1989. 22. Джей, Э. Эффективная презентация: Пер. с англ. [Текст] / Э. Джей. – Минск, 1996. 23. Дональдсон, М. К. Умение вести переговоры: Пер. с англ. [Текст] / М. К. Дональдсон, М. , Дональдсон. – Киев, 1998. 24. Зарецкая, Е. Н. Риторика. Теория и практика речевой коммуникации [Текст] / Е. Н. Зарецкая. – М., 1998. 25. Ипполитова, Н. А. Русский язык и культура речи [Текст]: учебник / Н. А. Ипполитова, О. Ю. Князева, М. Р. Савова / Под ред. Н. А. Ипполитовой. – М.: ТК Велби, Изд-во проспект, 2007. 26. Клюев, Е. В. Речевая коммуникация [Текст]: учебное пособие для университетов и вузов / Е. В. Клюев. – М., 1998. 27. Колтунова, М. В. Нормы. Риторика. Этикет [Текст]: учебное пособие / М. В. Колтунова. – М.: Экономика, 2000. 28. Кузин, Ф. А. Культура делового общения [Текст]: практическое пособие / Ф. А. Кузин. – М., 1996. 29. Культура устной и письменной речи делового человека [Текст]: справочник. Практикум. – М., 1997. 30. Лебедева, М. М. Вам предстоят переговоры [Текст] / М. М. Лебедева. – М., 1993. 31. Леонтьев, А. А. Психология общения [Текст] / А. А. Леонтьев. – М., 1997. 32. Ломов, Б. Ф. Общение и социальная регуляция поведения индивида [Текст] / Б. Ф. Ломов // Психологические проблемы социальной регуляции поведения. – М., 1976. 33. Льюис, Р. Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию: Пер. с англ. [Текст] / Р. Д. Льюис. – М., 1999. 34. Мицич, П. П. Как проводить деловые беседы [Текст] / П. П. Мицич. – М., 1987. 35. Морозов, А. В. Деловая психология [Текст] / А. В. Морозов. – СПб.: Союз, 2002. 36. Панасюк, А. Ю. Как победить в споре, или искусство убеждать [Текст] / А. Ю. Панасюк. – М., 1998. 37. Панфилова, А. П. Деловая коммуникация в профессиональной деятельности [Текст]: учебное пособие / А. П. Панфилова. – СПб, 1999. 38. Психология и этика делового общения [Текст]: учебник для вузов. / Под ред. В. Н. Лавриненко. – М., 1997. 39. Рева, В. Е. Деловое общение [электронный ресурс]: учебное пособие на электронном носителе / В. Е. Рева. – Пенза, 2003. 40. Романов, А. А. Грамматика деловых бесед [Текст] / А. А. Романов. – Тверь, 1995. 41. Самыгин, С. И. Деловое общение для студентов вузов [Текст]: шпаргалки / С. И. Самыгин, Л. Д. Столяренко. – Ростов н / Д: Феникс, 2007. 42. Скаженик, Е. Н. Практикум по деловому общению [Текст] / Е. Н. Скаженик. – Таганрог: Изд-во ТРГУ, 2005. 43. Холопова, Т. И. Протокол и этикет для деловых людей [Текст] / Т. И. Холопова, М. М. Лебедева. – М., 1994. 44. Янковая, В. Ф. Деловая переписка [Текст]: учебно-практическое пособие / В. Ф. Янковая. – М.: ВНИИДАД., 2007. 191
