Он в памяти нашей навечно Здесь раньше вставала земля на

Ольга Моргачева
c. Таштып, Таштыпский р-н
Он в памяти нашей навечно
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче - гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы –
Все судьбы в единую слиты.
В. Высоцкий «Братские могилы»
Я держу в руках пожелтевшие от времени треугольники. Это письма с
фронта моего прадеда Клочкова Александра Дмитриевича. Моя прабабушка,
его сестра, очень бережно хранит их. Она говорит, что после её смерти, пусть
письма хранятся в нашей семье. И когда-нибудь я вот также буду рассказывать
об этом герое своим правнукам. Листочки этих писем буквально рассыпаются в
руках, читать их в некоторых местах становится трудно. Бойцы писали письма
в окопах, землянках, в походно-полевых условиях, писали химическим или
простым карандашом, сворачивали просто в треугольники. Конвертов тогда не
было, вернее их просто не хватало бы, на столько огромным был поток писем с
фронта. Кроме адреса, на треугольниках стоит штамп военной цензуры. Не всё
можно было писать, в целях государственной безопасности цензура проверяла
каждое письмо. Порой даже не понятно, где сейчас воюет солдат. Но вот в
конце войны Александр упоминает в письмах о Румынии, Венгрии,
Чехословакии. Читая эти письма, я почувствовала, на сколько они проникнуты
любовью к своей семье, к своей Родине, на сколько сильны духом были наши
воины. Прожив всего 20 лет, испытав в свои совсем юные годы все тяготы и
ужасы войны, Александр был счастлив. Счастлив тем, что он бьет врага, что он
сражается за правое дело плечом к плечу с украинцами, венграми, югославами,
что в этот серьёзный исторический момент он на передовой. Кругом взрывы,
опасность, смерть, но, ни слова об этом.
Клочков Александр Дмитриевич родился в 1925 году. Воспитывался
Саша в прекрасной семье, где всегда были любовь, взаимопонимание, дружба.
В марте сорок первого в семье появилась ещё одна девочка Люба, а старшей
Люсе исполнилось девять лет. Потом с большой любовью и заботой Саша
всегда будет спрашивать о девочках в своих письмах. Их отец был
железнодорожником, а мать – учителем. Жили в поселке недалеко от города
Ачинска. В 1941 году Александр закончил школу. Было много надежд, были
мечты. Ведь Саша хорошо учился, имел явный литературный талант, прекрасно
писал сочинения и даже сочинял стихи. Активно участвовал в общественной
жизни, всегда был душой компании. Впереди у Александра была целая жизнь:
молодость, любовь, любимое дело и наверняка такая же хорошая семья. Но он
не приобрел мирную профессию, не стал мужем, отцом. Течение мирного
времени оборвала война. В свои семнадцать лет он стал настоящим мужчиной
сильным и самостоятельным. А для нас, для следующих поколений, он стал
человеком-легендой, которым гордится вся семья.
На фронт Сашу не взяли бы, до 18 лет необходимо ждать целый год. Саша
этот год себе приписал, но его разоблачили и отправили учиться в ачинское
военное училище. Офицеры объясняли ему, что сейчас стране нужны
грамотные военные, но молодого неугомонного парня это не устраивало, он
продолжал искать возможность попасть на передовую. По законам военного
времени за подобное непослушание наказывали. Александр оказался на Гауп
вахте. Командиры взяли машину и привезли его мать в училище, чтобы она с
ним поговорила.
-Почему ты, сынок, не хочешь послушать старших товарищей? Закончи
училище.
-Нет, стране нужны защитники сейчас. Как я посмотрю в глаза следующему
поколению, что скажу своим детям? Что отсиделся в училище? Война
закончится, мама, а я буду всё ещё учиться.
То, что враг силен, и фашизм уже далеко распустил свои щупальца,
пожалуй, понимал каждый взрослый гражданин. Но больше мать уговаривать
сына не стала, поняла, что её единственный сын принял для себя решение и от
него уже не отступится. Так Александр попал на фронт рядовым солдатом. А
буквально ещё вчера сидел за школьной партой. Но судьба его берегла, и он не
раз писал своим родным о том, что чудом уцелел, что выходил из тяжелых боев
без единой царапины. Был ранен, лежал в госпитале, а после - снова в строй.
Наша сибирская земля изначально приучила своих сынов к суровым погодным
условиям. Возможно поэтому, сибирякам фронтовые дороги не казались
такими мучительными. Вот как пишет Александр: «Украинцы мерзнут, а я
сделаю окоп, накрою его соломой и порядок. Удивляются они надо мною. А я
говорю, что из другого теста сделан». Еще бы не из другого! Морозы до войны
стояли такие, что птица на лету замерзала, а дети в школу ходили за пять
километров и обязательно их сопровождал мужчина с ружьем, охраняя детей от
зверей диких. Такие жизненные неудобства не воспринимались как неудобства.
Для детей это было даже забавой. Можно по дороге в сугробах поваляться,
наиграться, наговориться, словно в походе. Писатель В.П. Астафьев, наш
земляк, писал, что еще мальчишками, они не раз, хвастаясь друг перед другом,
переплывали Енисей. Река глубокая, широкая, с ледяной водой. Зато на фронте,
когда при форсировании рек многие погибали, Виктора Астафьева не раз
выручал этот навык, полученный ещё в детстве.
С 1944 года началась освободительная борьба за Чехословакию,
Венгрию, Румынию, Югославию. Читая документальную литературу о тех
событиях, понимаю, что бои там шли ожесточенные. Фашисты взяли
Чехословакию ещё в 1938 году. Здесь организовано множество фабрик и
заводов, которые снабжали немецкие военные части. Почти год шла борьба за
эту землю. Румыния – это нефтяной источник немцев. Отдавать свою жилу,
которая работала на фронт, немцы не хотели. «В ходе ожесточенных боев» такая фраза просматривается везде, где пишут о военных действиях на Западе.
А вот, что пишет мой прадед об этих событиях: «Папа и мама, обо мне не
беспокойтесь, сейчас не то, что в 41 году, когда враг был силен, теперь он
мечется как затравленный зверь, видя свою гибель. Вот и в Румынии, на
которую он надеялся, бьют его бывает и сами румыны». «Жив, здоров и вам
желаю всего хорошего. Вы, наверное, читаете в газетах, как мы с врагом
расправляемся, ещё немного времени, и он будет разбит. Венгрия вот-вот падет,
а фриц один долго не навоюет. Ждем этот счастливый день, когда кончится,
навязанная врагом война. И заживем опять, как жили и даже лучше. Сегодня
праздник конституции, в этот день мы ещё с большей ненавистью бьём фрица».
В каждой строчке чувствуется, что бойцы уже вошли во вкус победы,
победа совсем близко. В Венгрии, Румынии, Болгарии тепло встречают воинов
- освободителей. Но всё ещё гибнут люди, и враг действует дерзко, по
принципу «после нас хоть потоп». Они бомбят города и заводы, оставляя после
себя смерть и страдания.
Вот кто-то решив: «После нас - хоть потоп»,
Как в пропасть, шагнул из окопа,
А я для того свой покинул окоп,
Чтоб не было вовсе потопа.
В.Высоцкий «Сыновья уходят в бой»
Последнее письмо от Шурика (так ласково называли его в семье) пришло
из Чехословакии. Он поздравлял родных с праздником, с 1 мая. Писал, что
скоро уже вернется домой. Но домой он не вернулся, навсегда остался лежать в
чехословатской земле, в братской могиле. Так получилось, что после
подписания акта о капитуляции, в Чехословакии ещё шли бои. Фашисты не
верили в свой явный конец, и продолжали бои. 10 мая Александр получил
множество ранений, от которых скончался в госпитале 15 мая, когда вся страна
ликовала. Клочков Александр – командир минометного расчета 541
стрелкового полка 237 стрелковой дивизии награжден орденом отечественной
войны II степени, награжден медалью за отвагу и многими другими медалями.
Моя бабушка – Штан Валентина Васильевна написала о нем
стихотворение.
Невозвратившийся домой,
Дни, опаленные войной,
В военной форме на портрете,
Стон, ужас, грохот кононады,
Брат мамыСтояли мальчики стеной,
Значит дядька мой,
Чтоб вызволить страну из ада.
Так мало прожил он на свете
Остались письма и портрет,
Такой был ладный паренек,
Весна, одержана победа.
Земля сибирская взрастила.
Родные ждут. Его все нет.
Был Шурик крепкий, как дубок,
Писал: «Войне конец, приеду»
И стать, и молодость, и сила.
В Чехословакии от ран
Он мог бы и поэтом быть,
Скончался он после победы,
Был дар ему такой от бога.
А был совсем еще пацан,
Свой славный добрый род продлить,
Желавший нам войны не ведать.
Но дальняя легла дорога.
Живая ветвь оторвалась
Тяжелый, долгий путь войны,
От древа жизни родового,
На фронт он рвался всей душою.
В истоке жизнь оборвалась
Не мог защитником страны
Вот так жестоко и сурово.
Не быть военною порою.
Остались письма и портрет,
Еще награды боевые,
И до сих пор забытых нет
У нашей матушки-России.
Тяжелый, долгий путь войны,
Не суждено всем возвратиться.
Он был защитником страны,
Которым родина гордится!
Я горжусь своим прадедом Клочковым Александром Дмитриевичем и
буду о нем рассказывать своим детям.