В.А. ЮНИН ОЦЕНКА ПОЛЕЗНОСТИ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ

В.А. ЮНИН
ОЦЕНКА ПОЛЕЗНОСТИ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Ключевые слова: полезность, экономический империализм, экономический человек, рациональность, субъективизм, ограниченная рациональность, прирост ценности, когнитивно-деятельностный аппарат, отчуждаемая компонента прироста ценности, неотчуждаемая компонента прироста ценности, производительность интеллектуального труда.
Рассмотрено понятие процесса прироста ценности как альтернатива классическому определению полезности и подходу, который используется сторонниками
«экономического империализма». Показана необходимость учета субъективизма в
процессах оценки, а также приведены критерии, по которым можно определить
производительность интеллектуального труда объективно.
V.A. YUNIN
ESTIMATION OF UTILITY IS IN AN ECONOMIC THEORY
Key words: utility, economic imperialism, rationality, subjectivism, bounded rationality,
value increment, cognitive action system, dispone part of value increment, alienated part of
value increment.
In article shows the concept of process value increment as alternative to classical definition of
utility and to the approach which is used by associates of «economic imperialism». Necessity of
the account of subjectivity in the evaluation process has been shown, criteria on which it is possible to determine productivity of intellectual labor objectively has been resulted.
Вопросами оценки полезности в экономической теории занимались еще
маржиналисты – К. Менгер, Л. Вальрас, У. Джевонс, их исследования были логически завершены А. Маршаллом. Оценка блага производится с целью определения его полезности, а затем блага обмениваются в соответствие с индивидуальными предельными нормами замещения, строятся кривые безразличия и
далее человек непосредственно в анализе не рассматривается. Это, конечно,
является сильным упрощением, но со времен Маршалла вопросам оценки в
экономической теории отводилось немного места, они рассматривались в основном только в аспекте ценообразования. Одно из немногих исключений составляет «экономический империализм» Г. Беккера. Его заслуга в разработке
этого направления, на наш взгляд, состоит в том, что он, в отличие от тех исследователей, которые занимаются процессом отбора альтернатив оптимизации
задач выбора, применил подход к процессу оценки обычного человеческого поведения и выбора альтернативы в зависимости от субъективно оцениваемой
ценности. Но этот подход вызывает справедливую критику со стороны ряда экономистов в связи с нереалистичностью (излишней рациональностью) предлагаемой методики оценки. Человеческое поведение подчиняется не только императиву разума, но и чувствам, влиянию общества, ситуации и проч. Мы также
считаем, что нецелесообразно распространять рациональный экономический
подход на все проявления человеческой деятельности. Так, Беккер приводит
следующий пример: заядлый курильщик сознательно жертвует отрезок жизни,
на который он проживет меньше из-за курения, который «представляет для него
меньшую ценность, чтобы оправдать издержки, связанные с воздержанием от
курения» [2, с. 38]. То, что относится к биологическим и физиологическим аспектам человеческой жизнедеятельности – инстинкты, вредные привычки (но не положительно оцениваемые привычки, которые являются закреплением неоднократно повторяемого позитивного поведения) – не следует рассматривать с экономической точки зрения, так как психика оказывает на них влияние намного
слабее, чем они на психику. Лекарственные, алкогольные и прочие зависимости
– как их можно рационализировать, если они слабо поддаются волевому контролю и обусловлены привыканием, изменением биосинтеза определенных ве-
ществ. При редукции в социуме всегда есть граница, ниже которой начинается
биология и далее которой мы не можем использовать средства социальных наук. Системам разных уровней должно соответствовать свое описание, хотя эволюция подсистем неизменно влияет на эволюцию всей метасистемы.
Вредные привычки могут приносить человеку ценность в процессе потребления, но при итоговой оценке человек дает им отрицательную оценку.
Кроме того, оценка часто происходит бессознательно. Беккер говорит о том,
что должно быть или что могло быть, в этом мы не согласны с Беккером. Надо
учитывать, что рациональный «экономический человек», постоянно оценивая
альтернативы, выбирая наилучшую, тем не менее непременно будет ошибаться, а так как любое сознательное действие человека подвергается самооценке, то отрицательная самооценка приведет к повышению издержек при
принятии решений. К чем более мелким проблемам применяется данный метод, тем быстрее человек придет к паранойе. Поэтому еще важна операция
автоматического рутинного выбора, так как она не несет самооценки.
Указанные аспекты затрагивают вопросы рациональности в оценке человеческой деятельности, что является одним из спорных моментов в экономической методологии. Человеческая логика к природным законам не всегда
применима, потому что человеческая логика индивидуальна, а природа, если
можно так сказать, оперирует понятием вида и его выживаемости, мало интересуясь судьбой отдельной особи. Рациональность подразумевает цель и логически непротиворечивый переход от целей к методам их достижений. Целеполагание лежит выше категорий логики, так как, составляя иерархию целей,
мы рано или поздно упираемся в цели развития живой материи, природы, а у
нее нет цели, или, по крайней мере, она нам неизвестна, а следовательно,
понятие рациональности к ней не применимо. Рациональность – операнта человеческого интеллекта, а следовательно, логическая категория. В мире животных какие-то виды пользуются некоторыми логическими заключениями,
как, например, приматы, какие-то нет. Птица притворяется больной и уводит
лисицу от гнезда. Обладай лисица логическим мышлением, она бы начала
искать поблизости гнездо. Тем не менее подобное внелогическое мышление
позволяет лисице в других ситуация действовать эффективно.
Логика, увы, не всемогуща, особенно та логика, которую использует среднестатистический человек, а ведь именно о таком человеке идет речь при
оценке человеческого поведения. Что говорит человеческая логика? Что 1 + 1
всегда 2. Но физика говорит, что если это частица и античастица, то это ноль.
Человеческая логика говорит, что две параллельные прямые в пространстве не
могут пересечься, в силу того, что они параллельны. Неевклидова геометрия
это опровергает. Многие выводы теоретической физики и неевклидовой математики находятся за пределом обыденного рационального мышления и требуют
специального обучения. Человеческий мозг не может представить ни вселенную, ни микромир, ни дуализм света как частицы и как волны. Категории логики
мы не можем подвергать проверке, так как находимся внутри системы. Логика –
продукт деятельности подсознания, бессознательного. Внелогический эвристический скачок – неотъемлемый элемент любого познания. Сколько научных открытий сделано во сне?! Таблица Менделеева – наиболее яркий пример тому.
Как можем мы объяснить логически симпатию или антипатию одних людей к другим людям? А ведь на их основе средний человек часто принимает
решения, а потом под них нередко подводит логические основания. Когда человек воспринимает новую информацию, гипоталамус извлекает из нашей
памяти сохраненные данные, сравнивает с новыми, не обязательно в логическом порядке. Осмысление новой информации во многом зависит от прошлого
опыта. Что человек воспримет из прочитанного – не заслуга ли это памяти,
того, что человек читал или воспринял другим путем в течение жизни? А память также обладает ограничениями, которые отмечал Г. Саймон, вводя понятие «ограниченной рациональности» [5, с. 45-46].
Субъективизм, окончательно «выгнанный» из научного подхода позитивистами, оказался просто закамуфлированным научной терминологией. Практически в любой сфере науки существуют разные школы и направления исследований, часто конфликтующие между собой. Выбор исследователем научного направления, методики исследования, а соответственно, и методики
сбора данных не может носить объективного характера.
Насколько же сильно мы впадаем во «вненаучный» субъективизм, принимая субъективную оценку человеком собственных достижений? Мы утверждаем, что наиболее важным аспектом является оценка полезности деятельности
в процессе движения к цели. Как отмечал Э. Агацци: «Человек предполагает
свою цель, представляет ее наперед, и его действия оцениваются по тому, насколько они ведут к этой цели, по степени совершенства, определяемой с помощью этих оценок» [1, с. 67]. Если человек, сознавая прирост ценности, приходит, в конце концов, к неблагоприятному результату, то мы говорим о неправильно выбранной цели. Каждый человек может определить, добавилась ли ему
ценность в процессе деятельности (например, чтения или обучения) – ощутил
ли он прирост, так как по прошествии небольшого количества времени он помнит, как было до и как стало после. Также он может оценить текущее положение
по сравнению с какой-либо контрольной точкой в прошлом.
Если оценить прирост материальных благ достаточно просто, то как определить интеллектуальный прирост ценности? Для этого мы вводим модель –
«когнитивно-деятельностный аппарат». Он включает познавательные способности человека, его способность к накоплению (хранению) информации и
встраиваемости получаемых навыков в существующую систему. Эта модель
характеризует работу мозга, нервной системы и моторных функций, не обращаясь к биологическим характеристикам. Она шире, чем понятие интеллектуальный аппарат, который акцентируется на когнитивной деятельности человека и не учитывает предсознательные навыки человека, особенно связанные с
моторикой, что важно, например, для высококвалифицированных рабочих и
интеллектуальных работников ручного труда – хирургов, дантистов и др. Работник интеллектуального труда, трудовая деятельность которого связана с
работой на компьютере или с большим объемом бумажных документов не будет эффективным, если он не будет делать это быстро.
Развитый когнитивно-деятельностный аппарат трансформирует входы в
разнообразные выходы с разной степенью изменения этих сигналов от простой передачи – ретрансляции (повторения сказанной речи) до намного более
сложных. Можно говорить о разной величине трансформационного эффекта,
или «сбавленной ценности». Подобно предприятию, которое добавляет стоимость в процессе производства, человек добавляет определенную «стоимость» изменению сигнала. Аналогично, в принципе, эта стоимость поддается
калькуляции, как-то: сумма энергетических затрат, инвестиций в развитие,
альтернативные издержки (коэффициент полезного использования). Когда процесс обработки информации не изменяет характеристик «когнитивно-деятельностного аппарата», то это рутина, если изменяет, то – обучение. Он может
характеризоваться увеличением скорости обработки, но также характеризуется повышением вероятности случайной ошибки. Обработанная и сохраненная
информация встраивается в когнитивно-деятельностный аппарат, знания становится собственными, зачастую уже трудно отделить свою мысль от приоб-
ретённой, и если это не выглядит как плагиат, то обычно говорят, что на одного исследователя оказал влияние другой. Знание всегда личностное.
Когда человек в процессе обучения выходит на другой уровень развития,
он может разучиться понимать прежний из-за перестройки сознания, произошедшей из-за трансформации когнитивно-деятельностного аппарата. Он стоит по разные стороны когнитивного барьера, преодолеваемого рядом «напряженных интегральных актов личностного озарения» [4, с. 132]. Вот этот скачок
мы и оцениваем как прирост ценности.
Результаты процесса прироста ценности можно разделить на отчуждаемую
и неотчуждаемую компоненту (улучшение личностного когнитивно-деятельностного аппарата). Отчуждаемую и личностную компоненту нельзя складывать
или вычитать – это пересекающиеся множества. Отчуждаемая компонента процесса прироста ценности равна предельному продукту труда, если ее разделить
на единицу времени, то это – производительность труда, причем как физического, так и умственного. Неотчуждаемая компонента – личностная характеристика
человека или человеческий капитал. К. Маркс писал, что «процесс угасает в продукте» [3, с. 191]. На самом деле процесс в продукте не угасает, он оставляет
след в том, кто этот процесс производит. Во времена Маркса личностная компонента широкой массой малоквалифицированной рабочей силы по сравнению с
отчуждаемой компонентой была настолько мала, что ею можно было пренебречь, хотя нельзя было ей пренебрегать в отношении средневекового института
ученичества. В наше время то, что молодые бухгалтера и юристы какое-то время
работают вообще без зарплаты для получения необходимого минимального
практического опыта, – обычное дело. Все организации, так или иначе, используют дифференцированную оплату в зависимости от личностных навыков – разряды, стаж и т.д. Но они, как правило, стремятся максимизировать этим отчуждаемую компоненту, мало интересуясь личностной. Для человека это эксплицитный фактор. Но никогда нельзя было пренебречь личностной компонентой по
отношению к политикам, ученым, инженерам, хотя измерением производительности труда этой категории людей никто никогда основательно не занимался.
Резкий рост рыночной стоимости ведущих мировых фирм относительно их балансовой цены, отмечающийся в последние несколько десятилетий, – отражение
возросшей роли этой компоненты в активах компаний. Личностная компонента
прироста ценности – мощная мотивация. Рутина съедает её, добавляя только
скорость выполнения трудовых операций, хотя может и добавлять отчуждаемую
ценность. Принцип непрерывных улучшений – процесс прироста ценностей в рутинных операциях, где вроде бы прироста ценности быть не должно.
Отчуждаемая компонента прироста ценности может быть больше личностной, меньше или равна ей. Так, при автоматической работе личностная составляющая много менее отчуждаемой и очень близка к нулю, а это самое
тяжелое для работника и требует серьезных методик их мотивации. Если она
равна ей и выше, то проблема мотивации становится менее болезненной и
можно дополнительно мотивировать работника даже только тем, что разрешать ему работать «на себя», на свой интеллектуальный потенциал. За осознанием прироста ценности следует ощущение удовлетворённости, а это будущая мотивация. Безусловно, что при этом должны быть удовлетворены базовые потребности человека.
Таким образом, человек в процессе деятельности создает ценность, при
этом происходит прирост ценности, т.е. он оценивает полезность произведенного действия или сложившейся ситуации. Смещение в оценки полезности на
оценку смещения прироста позволяет применить этот показатель ко всем людям, так как прирост может оценить каждый, вопрос только в пороге чувствительности. Другое дело оценка положительности или отрицательности изме-
нения. Она действительно может отличаться как у разных людей, так и у одного человека в разное время. Субъект стремится к увеличению ценности, за что
получает вознаграждение в виде удовлетворения как динамики или комфорта
как статики. Комфорт тоже приносит ценность. Как ценит человек комфорт в
общепринятом его смысле, имея под рукой все необходимое и получая удовольствие от этого, так он получает удовольствие и от слаженной работы ума,
находя нужные мысли в нужное время. Простой пример тому – припоминание
имени. Вначале – напряжение, вызванное «вызовом» внешней среды, после
припоминание – разрядка и удовольствие, которое облекается в форму удовлетворения от хорошей работы памяти.
Следует отметить, что для оценки прироста ценности маржиналистский
подход неприменим из-за того, что изменение прироста не может стремиться к
нулю, тогда в силу минимально необходимого порога чувствительности человек
не сможет определить, был прирост или нет. Для процесса прироста ценности
не существует ни кривой безразличия, ни производственной функции. Функция
полезности в нашем случае неизвестна, так как у нас нет выделенного предмета, для которого можно было бы оценить полезность. В этом случае товаром
будущего явилась бы неопределенность, товаром прошлого – сожаления или
радости о прошедшем, которого не изменить, товаром настоящего – ограниченные когнитивные способности. Данное благо не обладает свойством делимости.
Мы говорим не о стремление субъекта к максимизации полезности или максимизации субъективно ожидаемой полезности. Мы говорим об инструменте
оценки достижимости цели и в отсутствии видимой цели – сохранении потенциала. Это инструмент, а не цели. Бывает, что человек чувствует прирост ценности, но она не лежит в его шкале целеполагания, это можно рассматривать
как вклад в «человеческое развитие», как понимал его гуманист А. Печчеи.
Можно выделить следующие характеристики концепции процесса прироста ценности.
Оценка человеком полезности всегда происходит автоматически, вне зависимости от того, признаем мы ее или нет. Ведь оценка – сигнал к корректировке движения. Без оценки нет выводов и нет устойчивого целенаправленного движения.
По определению индивидуальные потребности не складываются, но прирост ценности можно сложить. Ценность и полезность для всех разные, но
оценка прироста в силу унификации логики – едина.
Данная концепция может обходить «нерациональность» в экономическом ее
понимании, она объясняет ее созданием ценности для себя или в неухудшении
собственного положения – например, стремление сохранять статус-кво, что тоже
ценность. Или в процедуре «обращенных предпочтений» – когда люди меняют
отношение к лотерее в зависимости от величины проигрыша или выигрыша.
Блат, связи – также созданные ценности, которые практически невозможно оценить объективно. Физкультура, тренировка, медицина, отдых – сохранение ценности или восстановление, скука же – симптом отсутствия прироста.
Процесс прироста ценности, положительно оцененный человеком, может
иметь отрицательные экстерналии – девиантное поведение.
Прирост ценности подразумевает, что произведенное действие имело
положительно оцененный эффект. Критерии эффективного интеллектуального труда применительно к системе, технической или человеческой, можно
оценить и объективно. Такими критериями могут служить характеристики производительности интеллектуального труда, к ним относятся:
– снижение ошибок функционирования системы;
– повышение скорости операций (уменьшение времени между входом и
выходом);
– повышение программируемости операций;
– снижение стоимости операций;
– повышение прогностической способности как фактора устойчивости
процесса.
Если рассматривать эффективность умственного труда, то нужно добавить способность планировать новые системы с вышеназванными характеристиками, или способность к инновации.
Процесс оценки прироста ценности – это не методика расчета, это концепция. Она, в том числе, позволяет переориентироваться в авторитарном
менеджменте, медленно трансформирующемся в демократический, максимизировать свою полезность для новой экономики даже в автократической системе. Ее неэффективное руководство рано или поздно сменится и ему понадобятся работники нового поколения. Молодой человек не должен солидаризироваться с целями бюрократии, стремящейся «прогнуть его под себя». Это
позволит создать точки роста нового мышления, которое со временем позволит быстро включиться в процесс перемен при смене руководства.
Создание личностной ценности с ориентиром на собственные критерии
качества, формирующиеся на основе адекватной оценки положения в стране
и мировых тенденций, позволит человеку приблизиться к категории высоких
профессионалов, которые всегда будут востребованы, независимо от постоянно меняющихся внешних условий. Это позволить ему сохранить свой интеллектуальный потенциал даже в условиях его невостребованности.
Литература
1. Агацци Э. Человек как предмет философского познания / Э. Агацци // О человеческом в
человеке. М.: Политиздат, 1991. 348 с.
2. Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход / Г. Беккер. М.: Изд-во ГУ ВШЭ,
2003. 672 c.
3. Маркс К. Капитал / К. Маркс. М.: Политиздат, 1988. Т. 1. 891 c.
4. Полани М. Личностное знание / М. Полани. М.: Прогресс, 1985 432 c.
5. Саймон Г. Науки об искусственном / Г. Саймон. М.: Мир, 1972. 147 с.
ЮНИН ВЯЧЕСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ родился в 1975 г. Окончил Казанский химикотехнологический университет. Соискатель Казанского государственного университета. Область научных интересов – человеческий капитал. Автор 3 научных работ.