Письмо со страницы 37

Письмо со страницы 37
«Четверо вошли в пардес», потому что до сотворения мира «был Творец и Имя его
Едины», потому что души еще не были душами, а все раскрытие имени Творца происходит вследствие раскрытия Его лика, подобно тому, как незнакомый со спины оборачивается, поворачивает свое лицо и оказывается знакомым, которого немедленно можно назвать по имени.
До сотворения мира души были совершенно полностью слиты с Творцом, и дал Он
им короны и великолепие, даже больше чем желали, потому что Он знает их желания
лучше их самих. А потому нет возможности назвать имя Его, ведь имя возникает в состоянии возбуждения человека к постижению какого-то явления. А поскольку здесь
еще проявляется только простой свет, то невозможно в таком свете определение познания, т.е. обретение мудрости.
Поэтому мудрецы называют такое свет — «простой» (пшат), поскольку он корень
всего, и о нем не говорят в книгах. Он не составной и постигаем, как единый и простой. И хотя в низшем мире в решимо этого простого света различаются две части,
он — простой, не составной, это сердце разделяет его.
А в месте, о котором мы говорим, нет совершенно никаких изменений. Это подобно царю, который вдруг взял своего сына и поставил посреди огромного красивого сада (пардес), и когда открыл царский сын глаза, он не посмотрел, на каком месте стоит,
потому что от большого света всего сада потянулся его взгляд вдаль, на самые дальние
здания и дворцы в западной стороне, и пошел в ту сторону, и шел много дней, все более поражаясь великолепию западной стороны.
По прошествии нескольких месяцев, когда поутих его пыл и возросло желание, наполнил свое зрение видами западной стороны, успокоилась его мысль, и начал думать,
что же находится на всем его пути, который перед ним? Направил он взгляд свой в
восточную сторону, в сторону, откуда вошел в сад, и поразился! Ведь весь восток с его
красотой был так близок ему, и не понимает он, как он мог не почувствовать все это
вначале, а смотрел только в западную сторону. И конечно, с тех пор только к сиянию
восточной стороны устремился, пока не вернулся к воротам, в которые когда-то вошел.
Какое же отличие есть между днями входа и днями выхода, ведь все, что видел в
последние месяцы, видел тоже впервые, но не осознавал и не мог оценить, потому что
сердце и глаза ощущали только свет, исходящий с запада. И только после того, как насытился им, обратил лицо, сердце и глаза свои на восток, и начало сердце впитывать
свет, идущий с востока. Но что же изменилось!?
За воротами сада есть второе раскрытие, называемое «ремез» (намёк) — подобно
тому, как царь намекает своему любимому сыну и страшит его чем-то, но сын не понимает ничего и не ощущает внутреннего страха, скрытого в намёке, но вследствие его
слияния с отцом, немедленно удаляется оттуда в другую сторону.
И это называется «второе лицо», ремез (намёк), потому что два лица, пшат и ремез,
вписываются в творениях, как один корень. Сказано, что нет слова, состоящего менее
чем из двух букв, называемых основой корня, потому что из одной буквы невозможно
понять ничего, и поэтому начальные буквы слов пшат и ремез образуют «ПаР» (в иврите гласные не пишутся), что является корнем слова «пар» — бык в нашем мире. Также и слова прия, рэвия — зачатие, размножение — происходят от этого корня. (Когда
имеется в виду бык как вид животного, говорят «шор», а когда хотят подчеркнуть мужское начало и участие в зачатии, то говорят «пар», и соответственно «пара» — корова,
женская сторона в зачатии и размножении).
Затем раскрывается «третье лицо», называемое «друш»-требование: до этого не
было никакого требования к какому бы то ни было проявлению закона «Творец и имя
его едины», но в «третьем лице» вычитают и прибавляют, требуют и находят по правилу «трудился и нашел» (игати вэ мацати). И потому это место предусмотрено для низших, так как там есть просьба снизу, — не как свет восточной стороны, который светил в соответствии со сказанным: «прежде чем позовете, я отвечу вам». Здесь же была
сильная просьба, и даже усилие, и наслаждение.
А затем начинается четвертое лицо, называемое «сод» — тайна, которое вообще
подобно намёку, но там не было осознания, а подобие тени, следующей за человеком.
Или шепотом, как говорят беременной, что Йом Кипур сегодня, и только по
необходимости — если она так решает — можно его нарушить, чтобы не было выкидыша (намек на духовные состояния, конечно, как и обычно во всех каббалистических
текстах). Но почему это раскрытие лица, а не скрытие? — Это постигается постигающим в последовательности: пар — перед — пардес.
А теперь рассмотрим проблему четырех мудрецов, вошедших в пардес, т.е. в четвертое лицо, называемое «сод», тайна. Потому что в низших есть предшествующие
ему высшие, и поэтому все четыре лица включены в четвертое вместе: правое, левое,
лицевое и обратное.
Два первых лица, правое и левое, «пар», соответствуют Бен Азария и Бен Зома, души которых питаются от двух лиц пар. Два вторых лица, лицевое и обратное, это лицевая часть — рабби Акива, который вошел с миром и вышел с миром, и обратная
часть — Элиша бен Абуя, который вышел в дурной путь (яца ле тарбут раа).
Все, что сказано про них: смотрел и умер, смотрел и ранен, вышел в дурной
путь — все это сказано о том поколении, которое собралось вместе, но исправлены все
полностью, в последовательных кругооборотах жизней, одно за другим.
Только сказал: «Возвращайтесь, блудные дети, кроме Ахера». И его место занял
рабби Меир, ученик рабби Акивы. Спрашивает Талмуд: «Как же мог рабби Меир учить
Тору у Ахера?» — ответ в том, что исправил всю его клипу (неисправленные мысли и
желания), как сказано, что поднял дым над его могилой.
Отсюда понятно сказанное Элишей бен Абуя: «Обучающий ребенка подобен пишущему на чистой бумаге», как душа рабби Акивы; «обучающий старика подобен пишущему на стертой бумаге», — сказал так про себя. Поэтому сказал рабби Меиру:
«Здесь заканчивается субботнее расстояние» (2000 ама, на которые можно удаляться в
Субботу за пределы поселения, которые измерил по шагам коня, ведь никогда не сходил с коня...).