нейрофизиологические механизмы целенаправленных

НЕЙРОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННЫХ ДВИЖЕНИЙ И
ТРУДЫ В.Я.ПРОППА
Е.В. Боброва
Институт физиологии им. И.П.Павлова РАН, Санкт-Петербург
А.Г. Бобров
Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, Санкт-Петербург
bobrovy@infran.ru
Эта работа появилась вследствие недоумения нейрофизиолога. Почему существует некая
устойчивая структура сюжета волшебной сказки, позволившая В.Я.Проппу говорить о ее
морфологии? Не лежат ли в основе этого явления некие морфо-функциональные свойства мозга
человека, проявляемые при осуществлении устойчивых, повторяющихся поведенческих актов, и
какие именно поведенческие акты могут быть столь универсальны?
Сопоставление нейрофизиологических механизмов осуществления целенаправленных
движений со структурно-сюжетными блоками волшебной сказки позволяет увидеть любопытные
аналогии. Первый структурно-сюжетный блок волшебной сказки, обязательный для каждой
сказки («Иных форм завязок в волшебной сказке не существует» - Пропп, 1969. С. 38), - это
“недостача” или «вредительство». Обе эти ситуации – это ситуации рассогласования между
действительной и желаемой ситуацией (ср.: модель потребного будущего (Бернштейн, 1947),
акцептор результатов действия (Анохин, 1974)). Такое рассогласование лежит в основе любого
поведенческого двигательного акта. Он может быть очень простым: “Передо мной лежит яблоко, и
я хочу его взять,”- или сложным. Наиболее часто для уничтожения рассогласования между
действительной и желаемой ситуацией требуется цепочка, последовательность двигательных
актов.
Герой сказки отправляется в путь, где ему встречается Баба-Яга, охраняющая границу
миров, и она указывает дорогу, так как владеет знанием о средствах достижения глобальной цели
героя, то есть о стратегии действия. В пределах центральной нервной системы после
формирования цели поведенческого акта на основании сенсорной информации о внешнем мире и
информации о состоянии субъекта (в том числе и извлеченной из памяти) создается общая
двигательная программа, определяющая стратегию действия, то есть последовательность
поддействий, обеспечивающих выполнение действия в целом. Сама трансформация сенсорной
информации в двигательную не имеет аналогий во внешнем мире, она происходит в пространстве
внутреннего мира человека, в пространстве духа. Переход из одного мира в другой происходит
как в структурах мозга при организации движения, так и при переходе героя волшебной сказки
через границу, охраняемую Бабой-Ягой. И здесь представляется правомерной аналогия с
описанным выше структурным блоком волшебной сказки.
В дальнейшем пути герой встречает волшебных помощников или получает волшебные
предметы, которые помогают выполнить какую-либо конкретную функцию, являющуюся
необходимой для достижения общей цели путешествия (например, обеспечение исключительных
способностей восприятия, передвижения и проникновения – орел, конь, ковер-самолет, стрелец,
скороход, кузнец, зоркий, чуткий, пловец и т.д. - Пропп, 1986. С. 166-191). Здесь мы можем
провести аналогию с различными двигательными подпрограммами, из которых слагается единый
целенаправленный поведенческий акт. Например, даже самый простой двигательный акт - “взять
яблоко” - состоит минимум из трех поддействий. Первое – протягивание руки в направлении
объекта, второе – схватывание объекта, третье – подъем руки с объектом. Каждая из подпрограмм
обеспечивает потенциальную реализацию конкретного поддействия, что соответствует функциям
волшебных помощников (предметов).
Следующий структурный блок волшебной сказки, который В.Я. Пропп называет «осью
сказки», - это переправа через реку в «иное царство» и связанный с нею змееборческий сюжет.
Этот этап имеет соответствие в непосредственном осуществлении действия, в борьбе с силами
противодействия (сопротивления окружающей среды, в частности, силы тяжести в случае с
яблоком и т.п.). Завершение действия в сказке знаменуется восполнением недостачи, а при
организации целенаправленного движения - ликвидацией рассогласования между желаемой и
действительной ситуацией.
Итак, аналогия между целенаправленным двигательным актом и волшебной сказкой может
быть выражена как аналогия перехода из внешнего мира во внутренний мир и обратно и перехода
из реального мира в волшебный и обратно. Переход в первом случае осуществляется за счет
механизмов работы мозга, передачи нервных импульсов по нейронным сетям, а во-втором - за
счет перехода границы между мирами героем сказки и продвижения его в волшебном мире в
соответствии с некими правилами.
Возникает вопрос о правомерности проведения предлагаемых нами аналогий. Аналогии
играют важную роль в работе сознания. Они используются при обучении, запоминании,
извлечении из памяти, при осознании абстрактного описания процесса, явления, системы,
ситуации, а также при осуществлении магических действий (магические действия представляют
собой установление аналогий между реальным миром и миром символическим, когда
осуществление действия в мире символов приводит результату в мире реальном (Фрезер, 2001)).
Представляется вероятным, что в основе механизма аналогий лежит использование мозгом одних
и тех же морфо-функциональных структур, обеспечивающих реализацию сходных функций.
Этими морфо-функциональными структурами могут являться нейронные сети, устанавливающие
отношения между предметами и явлениями, находящимися в близких отношениях, ситуациях –
так называемые фреймы. Понятие фрейма было введено М. Минским (Минский, 1978). Фреймы
могут описывать пространственные, временные, качественные или абстрактные отношения (выше,
раньше, светлее, умнее). Например, фрейм, обеспечивающий описание взаимоотношений между
различными вертикальными объектами может быть использован для описания леса, поля с
высокой травой или колосьями, ограды в виде решетки и т.д. Использование фреймов для
описания взаимоотношений не только предметов и явлений внешнего мира, но и абстракций
внутреннего мира, является, согласно представлениям В.Д.Глезера, базисом для мышления
(Глезер, 1985). Фрейм определяет характер, тип действия, а ячейки фрейма могут быть заполнены
разными объектами. Интересно, что в заговорах восточных и южных славян было выделено
ограниченное количество типов действий, на основании чего удалось осуществить классификацию
сюжетов и сюжетных состояний (Кляус, 1997).
Итак, мы предполагаем, что волшебная сказка, рассказывая об установлении связи между
реальным и волшебным миром, базируется на основном поведенческом акте, присущем любому
движущемуся существу – акте двигательного достижения цели. Это – наиболее древний,
глубинный архетип, о котором снова и снова человек вспоминает, облекая его в слова и символы
волшебной сказки.
Литература:
1. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. М., 1974.
2. Бернштейн Н.А. О построении движения. М., 1947.
3. Глезер В.Д. Зрение и мышление. Л., 1985.
4. Кляус В.Л. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных
славян. М., 1997.
5. Минский М. Структура для представления знания. В кн.: Психология машинного зрения. Пер. с
англ. М., 1978.
6. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки М., 1969.
7. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки Л., 1986.
8. Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 2001.