Высоколобые бутылконосы

1
Елена Шахновская
Высоколобые бутылконосы
Пьеска для зрителя
Действующие лица:
Сандра, 37 лет, актуальный художник.
Антон, 19 лет, студент, по виду хипстер.
Петр, 40 лет, телевизионный продюсер.
Непоколебимый, возраст неизвестен, на сцене не появляется.
Ирина Юрьевна, психиатр, около 25 лет.
Сергей, 24 года, следователь.
Кирилл, 24 года, адвокат.
Катерина, арт-критик, женщина неопределенного возраста.
Сцена первая
Посреди комнаты, в интерьере которой книжные шкафы, напольные
статуэтки и чуть больше фотографий на стенах, чем того требует
хороший вкус, сидит Антон с ноутбуком на коленях. Он включает
какую-то песню Гребенщикова, идет за чашкой чая. Раздается
звонок в дверь. Антон быстро выключает Гребенщикова, ставит Zaz.
В дверь снова звонят. Он делает погромче. Звонок. Входит Сандра,
на ней вечерний наряд, в руках букет цветов и шампанское, но вид
довольно потрепанный.
Сандра. Вот так, значит, вы встречаете узницу совести!
Антон (встает, идет к ней). А где твоя свита? Мотает срок?
Сандра (отдает шампанское). Непоколебимый не подписывает
протокол, говорит - неграмотный и везде ставит крестики.
Антон. И нолики.
Сандра. А менты звонят друг другу и выясняют, не влетит ли им за
кресты.
Антон. Бросили его там, значит.
Сандра. Да его выпустят к утру, он просто снимал, там даже
зацепиться не за что.
Антон. Что, и даже не побьют?
Сандра. Слышу какое-то разочарование.
Антон. Ну лично я бы ему врезал.
Сандра. Между прочим, ты ему нравишься. Хоть я и не понимаю, за
что.
Антон. Вот тем более бы врезал.
Сандра (ставит цветы в вазу). Антоша, открывай шампанское.
Только осторожно, я его растрясла по дороге.
Антон (Начинает открывать шампанское). Слушай, а тебя почему
выпустили?
Сандра. (Достает бокалы). А ты бы хотел, чтоб я в обезьяннике
торчала, да?
Антон. Я что им – зла желаю?
Сандра. (смеется). Вот балда.
2
Антон. Да ну правда. Ты бы через полчаса организовала там
восстание. Прострелила бы полицаю ногу…
Сандра. Это как-то несерьезно. Я бы целилась выше.
Антон. В лобешник?
Сандра. Если высокий такой, умный лоб, я бы целилась ему в самое
сердце.
Антон. Ты бы хоть раз послушала что ты несешь. Менты у нее
высоколобые.
Сандра. Нет. Это мы - высоколобые. Высоколобые бутылконосы.
Антон. Идиотское название.
Сандра. Это киты такие.
Антон. Че?
Сандра. Высоколобые бутылконосы, правда. В Красную книгу
занесены. Глупый ты у меня еще, Антоша.
Антон с брызгами открывает шампанское. Разливает по бокалам.
Сандра (Делает глоток). Хорошее. Не обманули, черти. На самом
деле им Петр позвонил. Сказал, что пригонит съемочную группу и
вечером они будут на би-би-си.
Антон. И они поняли эту фразу?
Сандра. Да у него там на самом деле кто-то прикормленный.
Слушай, Петр вообще молодец, у него джинсы мои, свитер, носки
шерстяные лежат, он собирался привести если вдруг пятнадцать
суток.
Антон. Я смотрю, ты подготовилась.
Сандра. Так мало ли что. Я боялась, они камеру отнимут или там
сломают, прежде чем Непоколебимый запись отправит.
Антон. Снимает он жесть. Весь горизонт завален.
Сандра. Где?
Антон (кивает на ноутбук). Ну вон, в ютьюбе. Ты же теперь звезда
фейсбука.
Сандра. Да ну, не хочу смотреть. (Наливает еще шампанское).
Антон. Зря. Завтра ведь будешь давать пресс-конференцию: как я
показала Кремлю голую жопу.
Сандра. Нет, ты чего. Совсем ничего не понял? Там совершенно
другой месседж. Я там не субъект, а объект.
Антон. Чего?
Сандра. Идея такая: от Спасских ворот расстилается красная
ковровая дорожка. В конце стою я. Спиной к ним.
Антон. Нарядная.
Сандра. Да. И вот они выходят такие из ворот, идут по ковровой
дорожке этой, и тут я задираю платье. (Допивает, наливает
снова). Ладно, чего он там наснимал? Покажи.
Антон подходит к ноутбуку, что-то ищет, включает. Из колонок
раздается гимн России. Сандра подходит, некоторое время молча
смотрит.
Сандра. Это не горизонт завален! Это метафорический монтаж.
(Смотрит). Фу, жопа у меня какая толстая.
Антон. А ты думала как? Камера прибавляет жопе пять килограмм. А
голой – десять.
3
Сандра. Слушай, как ты с матерью вообще разговариваешь?
Антон. Да сам в шоке.
Сандра (выключает). Мог бы с нами пойти, кстати. Я предлагала.
Антон. Я что, похож на сумасшедшего?
Сандра. То есть, по-твоему, я сумасшедшая?
Антон. Не хотелось бы. А то вдруг это наследственное.
Сандра. Да ты не бойся. Я и подумать не могла, что у меня
вырастет такой скучный сын. Ты посмотри на себя, кем ты хочешь
стать! Эффективным, блять, менеджером.
Антон. Да потому что нужно работать, мама! Работать, а не цирк
устраивать на Красной площади! Ты понимаешь, как ты выглядишь
вообще? Как вы вообще все выглядите с этим своим шапито? Как
бородатая женщина! А дебилы эти твои – как карлики. Вы как
юродивые, мама!
Сандра. Мы выразили гражданскую позицию, между прочим.
Антон. Идите голосуйте, если у вас позиция.
Сандра. Я ходила. Это ничего не изменит.
Антон. Иди в депутаты.
Сандра. Меня не выберут, у меня морда не чиновничья. И пиджаки
эти жуткие мне не идут. И меня тошнит от них, Антоша, ты что, не
понимаешь? Ты когда-нибудь видел вообще этих муниципальных баб?
Мне кажется, они до сих пор хранят в лифчиках деньги, документы
и ценные вещи.
Антон. Вы их всех предлагаете что - для их же блага
перестрелять? Ты в России, мама, очнись! Не в Европе! В России!
Сандра (напевает). Выйду ночью в поле с конем…
Антон. Здесь никогда ничего не изменится, никогда! Потому что
если всем разрешить выходить на площади, как вы хотите, они
назавтра же друг друга перережут.
Сандра. Да это вздор какой-то, мы, они… Что это за мифические
они?
Антон. Я реалист и поэтому…
Сандра (перебивает). Не надо мне этих ярлыков! Давай я тоже буду
говорить так: я жираф и поэтому…
Антон. Мама, глядя на вашу эту площадную жесть, они решат, что
им все можно. Это будет свобода в зоопарке.
Сандра. Ты говоришь так, как будто тебе девяносто лет.
Антон. А ты говоришь так, будто тебе пятнадцать.
Сандра (кивает на нетронутый бокал Антона). Шампанское
выветрится.
Сандра выходит из комнаты. Антон берет свой нетронутый бокал,
выливает шампанское в вазу с цветами.
Сцена вторая
Просторная комната, напоминающая кухню. Или кухня, напоминающая
комнату: плита, разноцветная посуда, стол, холодильник с
магнитами, кровать. На ней спит Сандра. Звонит мобильный
телефон. Сандра ищет его наощупь, потом замечает телефон на
столе, берет трубку.
Сандра. Але.(Прижав телефон к уху, включает кофеварку). Да, это
я. Да, была. Да. Не знаю. Я не знаю, где он. Могу. Что значит –
4
что хотели сказать? Послушайте, девушка, с кем я вообще
разговариваю? А, ясно. А как вас зовут? Да, да, вас. Аня. А
фамилия? Я вам что угодно, конечно, расскажу, Аня, только вы там
не работаете. Откуда я знаю? Потому что я там работаю. Але?..
Голос Антона. Мам, я пошел.
Сандра (открывает холодильник). А ты не сходишь за едой? Тут
как-то уныло.
Голос Антона. Я потому и ухожу.
Сандра. Принеси чего-нибудь. Принеси апельсинов, а?
Голос Антона. Слушай, я тебе ночью акцию придумал. Приходишь в
мавзолей с ведерком и совочком. Засыпаешь мумию землей. И то, о
чем так долго говорили большевики…
Сандра. Иди уже! Акционист…
Голос Антона. Адьес!
Сандра. Апельсины не забудь, слышишь?
Антон уходит. Сандра наливает себе кофе, смотрит в окно,
закуривает. Звонит телефон.
Сандра. Але? А-а, здрасти. (Смеется). Ну да, акция «Идите в
жопу». Нет. Нет, ничего такого мы не хотели! Послушайте, нас
было пять человек. Все наше оружие – кнопка видео на айфоне.
Ну и что – три тыщи лайков? Какой переворот? Послушайте… Какие
баррикады? Слушайте, идите в жопу!
Сандра бросает трубку. Сразу же раздается еще один звонок.
Сандра (в телефон). Я что, неясно выразилась? Ой, извините.
Здравствуйте. Косметический фестиваль? А причем тут я?
Рекламировать крем от целлюлита? (Выключает телефон, бросает его
на кровать). Совсем охуели.
Сандра одевается, начинает готовить завтрак. Появляется Петр –
щеголевато одетый, ухоженный мужчина. Вид у него одновременно
встревоженный и самодовольный.
Петр. Сандра.
Сандра (не оборачиваясь). Будешь яйца по-бирмингемски?
Петр. А это чего с ними.
Сандра. Берешь, поджариваешь ломтик хлеба с дыркой в центре,
заливаешь туда яйцо, и готово. Я в театре рецепт услыхала, там
какая-то кормилица рассказывала.
Петр. На сцене?
Сандра. Ага.
Петр. Я всегда знал, что в театре все же есть какой-то смысл.
Сандра. Серьезно. По Теннеси Уильямсу спектакль был, как щас
помню. Больше, правда, ничего про него не помню, только яйца вот
эти.
Петр (садится за стол). Сандра. Слушай. У тебя вообще-то
неприятности.
Сандра (берет две тарелки, кладет в них поджаренные хлебцы).
Потому что ты пришел?
5
Петр. Нет, от меня сплошная польза.
Сандра. Тогда давай позавтракаем.
Петр. Они все-таки заводят дело.
Сандра. Да они заебали.
Петр. Я серьезно.
Сандра. Да я тоже.
Петр. Короче, там может быть статья, понимаешь? Это тебе не
штраф в пятьсот рублей. Это реальный срок, если твои художества
сочтут хулиганством.
Сандра. Сочтут, конечно, у них же церковно-приходская школа в
анамнезе.
Петр. А у тебя что в анамнезе? Мозги вот у тебя есть в анамнезе?
Забыла, что ли, где ты?
Сандра. Да что вы все заладили, где я, где я. Ну где я, где?
Петр. Ты в средневековье. И ты взрослый человек. Надо отдавать
себе отчет, Сандра, кому я это объясняю вообще! Тебя тут будут
топить, чтобы проверить, не ведьма ли ты, а если вынырнешь,
сожгут, за то что ведьма.
Сандра. Красиво излагаешь.
Петр. Ты реально не понимаешь? Они могут переквалифицировать
тебе статью – из административной в уголовную. И это пиздец.
Сандра. Ну а что не пиздец? Вот скажи мне. Жить как ты? Вот
Антон мне с утра до вечера несет эту херню про то, что нужно
просто жить как все и работать как все. Я ему как объясню, что
он через пару лет превратится или в неврастеника, или будет
обслуживать всю эту систему мерзотную? Или и то, и другое, что
скорее всего.
Петр. Он может уехать. В конце концов, ты можешь уехать.
Сандра. Тебе не кажется, что все это нелепо, Питер?
Петр. Не называй меня Питером.
Сандра. Тут прямо какое-то проклятье. Ты можешь начать с чего
угодно, родиться в любое время, завести любой разговор, и в
какой-то момент здрасти - начинается вот эта вот песня
бесконечная: надо уехать, надо уехать. То в Москву, блять, в
Москву. Теперь вот из Москвы, из Москвы. Ну уезжайте все отсюда,
я что, держу.
Петр. Я о тебе говорю. У меня здесь работа. Семья, в конце
концов.
Сандра. Что ты разговариваешь со мной, как будто ты пресс-релиз?
Семья у него и работа. А у меня тут, по-твоему, что?
Петр. Сандра.
Сандра. Нет, ты мне скажи! То есть у меня, по-твоему, тут ни
семьи, ни работы?
Петр. Сандра…
Сандра. А там у меня что будет? Нет, что? Работа официанткой в
забегаловке? Отбракованный всеми нормальными женщинами
чистенький пенсионер европейский? Домик с садиком? С блядскими
белками? Ты слышишь вообще, как все это невыносимо пошло звучит…
Петр. Пошло звучит ей. А у тебя вон магнитики на холодильнике из
городов, где ты была. Тоже мещанство, между прочим.
Сандра. Это магниты из городов, где я не была.
Сцена третья
6
Аккуратный рабочий кабинет. Два кресла, разделенные журнальным
столиком, на котором лежат листы бумаги, карандаши и упаковка
салфеток. На стене – портрет Президента и портрет Фрейда. За
столом сидит Ирина Юрьевна - строго одетая молодая женщина,
листает папку с записями. Появляется Сандра, молча садится в
кресло, закидывает нога на ногу. Пьет принесенный с собой кофе
из бумажного стакана.
Ирина Юрьевна. Вы, видимо, Александра?
Сандра ничего не отвечает, с некоторым любопытством разглядывает
кабинет.
Ирина Юрьевна. Меня зовут Ирина Юрьевна. Может быть, вы хотите
что-то обо мне узнать?
Сандра (помолчав, вдруг как-то по-детски смеется). Да, я бы
хотела узнать, что вы рассказываете своим подружкам, когда
выпьете.
Ирина Юрьевна. Что вы имеете в виду?
Сандра. У вас же наверняка есть какие-то подружки. Вот вы в
пятницу идете в кафе или куда вы там ходите, берете коктейльчик,
закуриваете так и говорите: как же меня все заебало. Мне
интересно, что вы дальше говорите.
Ирина Юрьевна. Вы хотите сказать, что вас, как вы выражаетесь,
все заебало?
Сандра. Нет, я хочу сказать, что это вас, как я выражаюсь, все
заебало.
Ирина Юрьевна. Александра, а почему вас заинтересовал именно
этот вопрос?
Сандра. Потому что другие вопросы меня уже давно не интересуют.
Ирина Юрьевна. Хорошо. Расскажите мне, пожалуйста, о себе.
Сандра. Вы все это серьезно?
Ирина Юрьевна. Да, конечно.
Сандра. У вас же целое досье в руках. Там все про меня написано.
Ирина Юрьевна (откладывая документы). Я же должна сделать вывод
о вашей вменяемости исходя из вас, а не всех этих отчетов.
Сандра. Так делайте. Я же вам не мешаю.
Ирина Юрьевна. Ладно. Хорошо, Александра, я вас поняла. (Достает
какие-то файлы, что-то в них выбирает, показывает Сандре). Вы
можете сказать, что вы здесь видите?
Сандра. Конечно.
Ирина Юрьевна. И что это?
Сандра. Этот тест Роршаха.
Ирина Юрьевна убирает картинку обратно в папку и бросает ее на
пол. Сандра встает и подходит к окну.
Ирина Юрьевна. Хорошо, Александра, давайте попробуем еще раз.
Сандра садится обратно в кресло.
Ирина Юрьевна. Возьмите, пожалуйста, лист бумаги. И нарисуйте
несуществующее животное.
7
Сандра. Но мне же уже больше пяти.
Ирина Юрьевна. Вы говорите о своем психологическом возрасте?
Сандра (берет бумагу, карандаш). Я смотрю, вы упорная.
Ирина Юрьевна. Вам это неприятно?
Сандра (рисует). Ну что вы. Всегда приятно иметь дело с
профессионалом.
Сандра протягивает рисунок Ирине Юрьевне.
Ирина Юрьевна. Интересно. А как его зовут?
Сандра. Вася.
Ирина Юрьевна. Нужно вымышленное имя.
Сандра. Тогда его зовут близорукий психоеб.
Ирина Юрьевна. Интересно.
Сандра. То есть вы мне даже не скажете, что у меня неуправляемая
склонность к агрессии и разврату?
Ирина Юрьевна. Нет.
Сандра. Жаль. А я так старалась. Хвосты рисовала. Я даже хуй
нарисовала, чтоб наверняка.
Ирина Юрьевна (кладет рисунок на пол). Александра, вы можете
объяснить, с какой целью вы пришли на Красную площадь?
Сандра. Я вам должна что-то еще объяснять?
Ирина Юрьевна. Вы расстелили там ковровую дорожку и засняли,
извините, но свой голый зад, а потом выложили все это в
интернет. Зачем вы это сделали?
Сандра. Вы издеваетесь, что ли?
Ирина Юрьевна. Почему вам кажется, что я издеваюсь?
Сандра. Так, ну хватит. Ирина… как вас зовут?
Ирина Юрьевна. Ирина Юрьевна. Можно просто Ирина.
Сандра. Значит так, Ирина Юрьевна. Вся ваша экспертиза – смешна.
Пишите, что я вменяема. Или пишите, что я невменяема. Пишите,
что хотите уже. Весь этот вздор абсолютно неважен.
Ирина Юрьевна. Это не вздор. Если вас сочтут невменяемой, вы
можете избежать наказания.
Сандра. Наказания за что?
Ирина Юрьевна. Если честно, я не очень поняла, в чем конкретно
вас обвиняют. Тут у меня написано - нарушение общественного
порядка. Какое-то злостное оскорбление нравственности. И что-то
еще вроде бы политическое.
Сандра. Ирина Юрьевна, Ира, вы, в общем, похожи на относительно
нормального человека. Вы понимаете, в чем вы участвуете? На чьей
стороне вы в этом участвуете?
Ирина Юрьевна. Моя задача – установить истину.
Сандра. Какую истину, Ира! Очнитесь уже. Вы с этими хвостами в
суд придете?
Ирина Юрьевна. Александра, успокойтесь, пожалуйста.
Сандра. А вы вкатите мне транквилизаторов. Или лично вы
брезгуете карательной медициной? У вас научный руководитель в
институте был либерал?
Ирина Юрьевна. Вы ведете себя как минимум эксцентрично. Как
максимум, асоциально и потенциально опасно, в том числе и для
самой себя.
Сандра. А, так это вы ради меня тут так беспокоитесь.
8
Ирина Юрьевна. В момент совершения всех этих действий вы были
трезвая. Есть данные экспертизы. Мне нужно написать, осознаете
ли вы свои поступки, опасны ли вы для общества, есть ли у вас
психические отклонения.
Сандра. А вы напишите, что у меня бред реформ.
Ирина Юрьевна. Что у вас - что?
Сандра. Бред реформ. Такой диагноз ставили советским
диссидентам, когда их в психушки паковали.
Ирина Юрьевна. Вы считаете себя диссидентом?
Сандра. Нет, я считаю себя крокодилом.
Ирина Юрьевна что-то быстро записывает в блокноте. Сандра
встает, около двери оборачивается.
Сандра. А почему вы прямо меня не спросили, считаю ли я себя
вменяемой?
Ирина Юрьевна (отрываясь от записей). А что – считаете?
Сандра. Конечно, нет.
Сандра уходит.
Сцена четвертая
В темном казенном помещении сидит Кирилл, невысокий молодой
человек в темном костюме. Он явно скучает, играет с айфоном,
потом начинает фотографировать кабинет, с каждым кадром все
увлеченнее. Входит Сергей, субтильный мужчина, похожий на
подростка. Он ест чипсы из пакета.
Сергей (с порога). Хуйню эту быстро убрал.
Кирилл (убирает телефон). Здравствуйте, я…
Сергей (перебивает). До свиданья. Ну че там было с придурками
этими?
Кирилл. Какими?
Сергей (садится за стол). С голожопыми.
Кирилл. Простите, вы ведете дело арт-группы «Высоколобые
бутылконосы»?
Сергей. Бутылкочто, бля?
Кирилл. Дело художников.
Сергей. Какие они, нахуй, художники.
Кирилл. У вас должно быть дело Александры…
Сергей (не слушая). Неделю уже мне мозг ебут – открой дело,
закрой дело.
Кирилл. С утра не могу ей дозвониться.
Сергей. То административка, то уголовка.
Кирилл. У меня, собственно, те же вопросы.
Сергей. Пидарасы.
Кирилл (с интересом). Кто?
Сергей. Че?
Кирилл. Пидарасы - кто? Начальство ваше?
Сергей (очнувшись). Так, рот закрыл. Быстро сказал, что там
видел и ушел.
Кирилл. Да что видел-то?
9
Сергей (вытирает об себя руки из-под чипсов, берет какие-то
документы). Двадцать второго числа в четырнадцать часов вы
гуляли на Красной площади. Увидели людей с ковровой дорожкой.
Дальше че?
Кирилл. Двадцать второго числа меня там не было. Я на работе
был.
Сергей. Ну а нахуй мне такой свидетель?
Кирилл. Я не свидетель, я адвокат.
Сергей достает из шкафа бутылку коньяка, две рюмки. Наливает,
выпивает, наливает еще раз.
Сергей. Будешь?
Кирилл. Нет, спасибо.
Сергей. Да пей, че.
Кирилл (звонит по телефону). Она не отвечает.
Сергей. А кто тебя вообще сюда пустил?
Кирилл. Да я прошел просто.
Сергей (выпивает коньяк). Леха – козел.
Кирилл (вдруг тоже опрокидывает рюмку). Согласен.
Сергей (помолчав). А вы там ебанулись у себя все?
Кирилл. Где?
Сергей. Ну а хули они художники?
Кирилл. Видите ли…
Сергей (протягивает руку). Серега.
Кирилл (пожимает руку). Кирилл.
Сергей. Меня рисовал тут один. Танька на Арбат потащила. Вот там
прямо в рядки такие художники.
Кирилл. Дело в том, что они не актуальные.
Сергей. Правда рожей не похоже вышло. Но Таньке нравится, она
даже на стенку повесила.
Кирилл. А бывают актуальные художники.
Сергей. Это че еще за хрень?
Кирилл. Вот смотрите… Серега. Вот, допустим, чувак увидел
медведей в лесу. Сосновом. Зашибись как красиво. Он их
нарисовал, картинку в рамочку поставил. Вот он кто?
Сергей. Не понял, это ты щас сказал, я тупой?
Кирилл. Нет. Я вообще не об этом. Так чувак этот, который
нарисовал, он кто?
Сергей. Ну художник.
Кирилл. Вот. А теперь представим, чувак увидел этих медведей в
лесу, а лес вырубают.
Сергей. Кто вырубает?
Кирилл. Неважно кто. Правительство. Или лучше нет - местные
власти продали лес под коттеджи.
Сергей. Суки.
Кирилл. Да. И тогда этот чувак переодевается в медведя, и друзья
его переодеваются в медведя, и они идут в этот лес, чтобы всем
показать, что они против. Тогда вот они кто?
Сергей. Мудаки какие-то.
Кирилл. Не, Серега, вот смотрите…
10
В кабинет заходит, а скорее даже врывается Сандра. При ее
появлении Кирилл поднимается, а Сергей отодвигает коньяк и
принимает сурово-насупленное выражение.
Сандра. Что за идиотов вы там понаставили? Полчаса меня
промурыжили.
Кирилл (делает знак Сергею, что он на минуточку, берет Сандру за
локоть, говорит тихо). Саша, почему вы отключили телефон? Я жду
вас больше часа. Вы же под следствием, зачем нарочно их злить?
Сандра. Сандра.
Кирилл. В смысле?
Сандра. Меня зовут не Саша, а Сандра. У вас высшее образование,
могли бы запомнить.
Сергей. Хватит там. Значит, так, Александра… (Смотрит в
документы). Евгеньевна. Что вы делали на Красной площади
двадцать второго числа?
Сандра. Гуляла.
Сергей (подглядывает в бумаги). С целью нарушения общественного
порядка?
Сандра. Наоборот. С целью установления общественного порядка.
Сергей. Это как?
Сандра. Вы же сами все видели. У вас что, интернета нет?
Сергей (вдруг переходит на крик). Я те покажу щас интернетхуернет.
Кирилл. Моя клиентка хочет сказать, что у вас уже есть протокол
допроса, в котором изложена суть дела.
Сергей (подумав). Вы че, реально их скинуть хотели?
Сандра. А вы не хотели, что ли?
Сергей (снова срываясь). Ты, блять, у меня договоришься щас!
Предварительный сговор был?
Сандра. Чего вы надрываетесь? Конечно, был.
Кирилл. Моя клиентка имеет в виду…
Сергей (перебивает). С Непоколебимым?
Сандра. С ним, куда без него.
Сергей. А он че, реально Непоколебимый?
Сандра. Как штык.
Сергей. Мы с пацанами решили, гонит. Утром паспорт нашли у него
в барахле. В натуре – Иван Непоколебимый.
Сандра. А ему смысл врать.
Сергей. И че, неграмотный прям? Кресты тут свои понаставил.
Сказал – не обучен.
Сандра. Он в университете преподает.
Сергей. Нагнал, значит, падла.
Сандра. Но он по-английски преподает, по-русски, может, и впрямь
не обучен.
Кирилл. Сандра, пожалуйста.
Сандра. Давайте я уже подпишу, что там у вас надо. Я вот
грамотная. И почерк понятный.
Сергей. Погоди. Сопротивление оказывали?
Сандра. Еще какое. Эти уроды мне чуть руку не сломали, так
сопротивлялись.
11
Сергей. Да не они.(Смотрит в документы, читает вслух). Вы
совершали действия, сопряженные с неповиновением законным
требованиям представителей властей?
Сандра. Совершала.
Кирилл (записывает в блокнот). Так, я фиксирую самооговор.
Сергей. Че за действия?
Сандра. Вы бы лучше спросили, че за требования. Он знаете чего
потребовал? (Наклоняется к Сергею, что-то шепчет ему на ухо).
Сергей (ухмыляясь). Ебать!
Сандра. Вот именно.
Сергей. Александра… Евгеньевна, согласно материалам дела, ваши
действия (спотыкаясь, зачитывает вслух) свидетельствуют о
глубокой духовной ущербности и существенных изъянах в
культурных, образовательных и нравственных устоях жизни.
Сандра. Аминь.
Сцена пятая
Кухня-комната в доме Сандры. Сандра сидит в кровати. Петр
достает из холодильника лед, бросает в стакан, наливает воду из
графина. Возвращается в постель, протягивает стакан Сандре.
Сандра (пьет). Я всегда думала, мне нужен кто-то, кто будет
приносить кофе в постель. А надо было, наверное, загоняться как
все нормальные люди про стакан воды в старости.
Петр. Будешь бодрая бабуля, сама нальешь.
Сандра. А если нет? Вот кто мне стакан воды принесет?
Петр (обнимает ее). Я принесу.
Сандра. Не принесешь. У тебя вечно старики, женщины и дети.
Особенно - женщины. А я стану некрасивая.
Петр. Да ты и раньше была не особо красивая.
Сандра (легонько ударяет его). Дурак.
Петр. Будешь знаменитая радикальная художница где-нибудь в
Париже. Заведешь молодого любовника.
Сандра. Или сопьюсь где-нибудь в поселении строгого режима.
Петр. Не городи ерунды.
Сандра. Ты видел эти письма с подписями?
Петр. Каких-то безумных патриотических фондов?
Сандра. Да, я им там что-то подрываю. Какие-то основы.
Петр. Не бери в голову. Они сумасшедшие.
Сандра. А меня, кстати, признали вменяемой.
Петр. Это они погорячились, конечно.
Сандра (берет сигареты, закуривает). Ты помнишь «Демонстрацию
семерых»?
Петр. Семерых кого?
Сандра. Семь чуваков сидели на Красной площади в знак протеста.
(Петр неопределенно пожимает плечами). Против ввода войск в
Чехословакию, в конце шестидесятых. Их, конечно, страшно
повинтили сразу, сослали и рассовали по психушкам. Я почему-то
часто о них думаю.
Петр. Это было совсем другое время, Саша.
Сандра. Вот я и думаю. Тогда это все было немыслимо. Им сломали
жизнь. Почему они вышли?
Петр. Потому что они были романтические идиоты. Вроде тебя.
12
Сандра. Неужели они на самом деле верили?
Петр. Во что?
Сандра. Не знаю. Во что-нибудь. Что это что-то изменит.
Петр (закуривает). Саша. Нелепо и глупо так подставляться - ради
чего? Вот скажи мне, ради чего все это было? Ради чехов? Они ни
одного чеха в глаза никогда не видели.
Сандра. Они думали, что защищают свободу.
Петр. Знаешь, почему они на самом деле лезли переделывать мир?
Сандра. Почему?
Петр. Потому что не умели устроить свою жизнь.
Сандра. Вот им в точности это и говорили. Ничего никогда не
меняется.
Петр. Потому что это правда.
Сандра. Питер, а вдруг у них на самом деле были убеждения?
Которые важнее вот этого всего? Вдруг так бывает?
Петр. Когда ты меня так называешь, я всегда вспоминаю свои
стишата. Помнишь, я подписывался Питер Бург?
Сандра. Смешные были стишата.
Петр (встает). Можно диссидентов этих твоих в фильм, кстати,
вставить.
Сандра. Какой фильм?
Петр. Да мы фильм делаем один… Научно-популярный. Про вас там
тоже будет.
Сандра. Про кого про нас.
Петр. Про бутылконосов твоих. Ну и про тебя.
Сандра. А почему ты мне не сказал?
Петр. Я не хочу тебя там снимать. И своих попросил тебе не
звонить.
Сандра. Почему. Питер… Я не понимаю.
Петр. Ну, в общем… Там о том, что вас проплатила мировая
закулиса. Я знал, что ты взбесишься.
Сандра (встает, быстро одевается). Нас кто проплатил?
Петр. Да кто обычно (усмехается). Происки империализма.
Американцы тянут лапы. Всякое такое. Сандра, это абсолютная
хуйня, ты представь, кто это смотрит вообще…
Появляется Антон, приветственно салютует. Открывает холодильник,
что-то ест, придерживая дверцу. Потом запивает водой прямо из
графина.
Сандра (внезапно кричит). Я тебе сколько раз говорила не пить из
графина!
Антон (Петру). Чего это с ней?
Петр. Сандра.
Сандра молчит.
Петр. Послушай, Сандра, я могу не делать этот гребаный фильм. Ну
пошлю их, уволюсь. А дальше что? Везде одно и то же.
Сандра. Я одного не могу понять. Ладно, я – хорошо. На меня тебе
плевать. Но то есть ты сначала снимаешь про то, как американцы
проплатили развал твоей страны, а вырученные за это деньги
отправляешь им же на учебу дочери?
13
Петр. Причем тут моя дочь? Нельзя же относиться к этому всему
всерьез, Сандра! Людям вообще нравятся конспирологические
теории.
Сандра. Тебя от самого себя еще не тошнит?
Петр. С тобой невозможно стало разговаривать. Ты живешь у себя в
голове без всякой связи с реальностью.
Сандра. Я сейчас пойду в ванную, а когда вернусь, пусть ты
будешь в каком-то другом месте. Не у меня в голове.
Сандра уходит.
Антон. Весело тут у вас.
Петр (берет свои вещи). Не то слово.
Антон. А я-то думал, бойкот сегодня словлю я.
Петр. Если бы у моих детей была такая мать, как у тебя, Антон, я
бы им только завидовал.
Антон. Ты бы сбежал из дома младенцем.
Петр. Моя мать как раз в таких случаях говорила: вырастешь –
поймешь.
Петр направляется к выходу.
Антон. Меня тут от кафедры посылают на конференцию.
Петр (в дверях). Не бойся. Сандра всегда одобряла тягу к
знаниям.
Антон. Делать про нее доклад.
Петр (останавливается, свистит). Это чего ж за кафедра?
Антон. Теории новейших коммуникаций.
Петр. Ну доклад же, не донос. Доложишь, чего у нее как.
Антон. Тема такая - о влиянии «Высоколобых бутылконосов» на
распад морали и традиционных ценностей в современной России.
Петр. Ты шутишь?
Антон. С чего мне.
Петр (возвращается в комнату). Слушай, откажись.
Антон. Я туда в аспирантуру собрался.
Петр. Нахрена?
Антон. Не хочу быть вечной недоучкой. А то вдруг в сорок лет
тоже вот так обнаружу себя на площади жопой кверху.
Петр (помолчав). Не говори ей.
Антон. Да она что, не знает, что я думаю, что ли. Каждый день
тут кухонные баррикады.
Петр. Про доклад не говори.
Антон. Почему? Я, в общем, и с темой даже согласен.
Сформулировано немного совково, конечно, но в целом так и есть.
Петр. Антон, не надо. Достаточно того, что она меня ненавидит.
Петр уходит.
Сцена шестая
Сандра сидит за столиком в большом фуршетном зале. По стенам
развешана абстрактная живопись. На заднем плане звучит музыка,
разговоры, смех. Перед ней три или четыре бокала с шампанским,
она методично их выпивает. Появляется Катерина – пышно и богемно
14
одетая дама, в руках – бокал вина и тарелка с тарталетками.
Садится за столик, поднимает бокал, Сандра молча с ней чокается.
Катерина. Поздравляю, дорогая. Все только и обсуждают вашу речь.
Сандра. Воображаю.
Катерина. Вы молодец, Сандра. Сказали, что думаете о нашем
сообществе.
Сандра. Я пока не начала говорить, даже не подозревала, что
такое думаю.
Катерина. Только вот арт-критики очень обидчивые люди, Сандра.
Вам теперь будет тяжело.
Сандра. Вы видели, что понаписали за эту неделю? С кем они
вообще разговаривают? Заголовки какие-то такие: «Акция «Идите в
жопу» - субверсия или аффирмация?».
Катерина. Да, я видела. Это я написала.
Сандра (отодвигает бокал). И что же это?
Катерина. Это грубая дискурсивная настройка когнитивной
порнографии.
Сандра. Никогда бы не подумала.
Катерина. Но премию «Прорыв» вам дали не за это.
Сандра. А за что?
Катерина. За радикальную репрезентацию в интерактивном
артивизме.
Сандра. Надо же.
Катерина. Только теперь вам не простят, что вы взяли деньги.
Сандра. Это плата за глупость. Я не заставляла Министерство
культуры поддерживать нас рублем. Я бы на их месте не стала.
Катерина. Они побоялись выглядеть ретроградами.
Сандра. А почему они? Вы же тоже были в жюри.
Катерина. Лично я была против. Мне не близка ваша эстетика
скандальности.
Сандра. Да мне тоже.
Сандра поднимает бокал, чокается с Катериной.
Катерина. За единство перформативных и фигуративных форм в
искусстве.
Сандра. Давайте лучше выпьем за хуйню как художественное
средство.
Катерина (достает сигареты). Вы мне нравитесь, Сандра. Но ваши
прошлые акции были камерные и потому куда более изящные.
Сандра. Я и сама раньше была поизящнее.
Катерина. С вас сняли обвинения?
Сандра. Нет. Послезавтра суд.
Катерина. А с остальных?
Сандра. Непоколебимого оштрафовали за съемку, остальные идут как
свидетели.
Катерина. Но все же знают, что они активисты из «Высоколобых
бутылконосов».
Сандра. Катерина, вы правда думаете, что в прокуратуре читают
художественные журналы?
Катерина. Но они же участвовали. Расстилали ковровую дорожку.
15
Сандра. Там адвокаты им что-то придумали. Подзащитные были
введены в заблуждение. Думали, что встречают правительственный
кортеж. Что-то в этом духе.
Катерина. А вам там прямо всерьез грозит?
Сандра. Ага.
Катерина. Ну не отчаивайтесь, дорогая. В конце концов, есть
мировая художественная общественность. Поднимут шум.
Сандра. Не поднимут. Мы нахрен им не нужны.
Катерина. Да ладно вам, Сандра. На Западе любят помогать
акционизму в странах третьего мира.
Сандра. Пусть помогают кому-нибудь другому.
Катерина. Я уважаю вашу гордыню, но в нынешней ситуации это
опрометчиво.
Сандра. Я уезжаю завтра вечером.
Катерина. Куда?
Сандра. На острова. Буду прожигать там жизнь на деньги
Министерства культуры.
Катерина. Вы же под следствием. Ваше бегство все усугубит.
Сандра. Нормально все будет. Если, конечно, вы меня им не
сдадите.
Катерина. Как вам не стыдно, Сандра.
Сандра. Я тоже надеюсь, что раздражаю вас меньше, чем кажется.
Катерина (забирая свою сумочку). Еще раз поздравляю.
Катерина уходит. Сандра закуривает. Звонит телефон, она
сбрасывает номер. Проводит рукой под глазами – на секунду
кажется, она плачет. Достает из сумки зеркальце и помаду, красит
губы. Снова звонит телефон, Сандра кладет его на столик, встает
и уходит. Телефон продолжает звонить.
Занавес.
Актеры выходят на поклон. Им аплодируют, дарят цветы, может
быть, даже вызывают на бис. Актеры расходятся. На сцене остается
актриса, играющая Сандру и актер, играющий Антона.
Актер, играющий Антона. Блин, я вначале так залажал.
Актриса, играющая Сандру. Ты еще ничего. Но Питер наш, конечно…
Он что-то Хью Лори начал опять давать. Вообще не его. Слушай, а
кто налил в графин кипяченой воды? Сказала же, купите
нормальной. Пить невозможно.
Актер, играющий Антона. Видела, кто приходил?
Актриса, играющая Сандру. В первом ряду, в смысле?
Актер, играющий Антона. Ага.
Актриса, играющая Сандру. Баба у него заморенная, жесть.
Актер, играющий Антона. Ему только не говори.
Актриса, играющая Сандру. Да когда я успею? Они меня наградят,
пожмем руки, и все. Буду заслуженная артистка. Не хухры-мухры.
Появляются рабочие сцены, начинают разбирать декорации.
16
Актер, играющий Антона. Да ты же сама понимаешь, что это давно
уже абсолютная херня. Заслуги перед отечеством двадцать пятой
степени.
Актриса, играющая Сандру. Завидуешь.
Актер, играющий Антона. Завидую.
Актриса, играющая Сандру. То-то же.
Актер, играющий Антона. Когда награждают?
Актриса, играющая Сандру. В субботу.
Актер, играющий Антона. О, а мы в субботу опять на Болотную
идем. Не хочешь с нами?
Актриса, играющая Сандру. Издеваешься?
Актер, играющий Антона. Вот сцапают тебя на пятнадцать суток.
Станешь оппозиционеркой как все нормальные люди.
Актриса, играющая Сандру. Не дождетесь. И смотрите мне, будете
там нарываться, некому будет играть. Ваши пятнадцать суток – это
минус три спектакля.
Актер, играющий Антона. Не волнуйся. Еще наиграешься.
Актриса, играющая Сандру, целует в щеку актера, играющего
Антона. Он улыбается. Они расходятся.
2012.
17