Переводы победителей - студентов
реклама
1 место Габдулханова Элиза, ПГНИУ, РОМ-2-10 Отрывок из рассказа Зигфрида Ленца «Соперники» Каждый раз, когда Детлев Крелль подходил ко второму залу городского музея, он на секунду останавливался. Закрыв глаза, он выпрямлялся и переводил дух, словно должен был к чему-то подготовиться. Затем, продолжая обход, он улыбался и ускорял шаг, и это уже был шаг не музейного сторожа; он будто шел на свидание. Его взгляд скользнул по временным экспонатам Курбе и Энгра и остановился на миг на произведениях Гогена и Ван Гога, которые повесили рядом - скорее всего, памятуя о дружбе, которая связывала обоих художников. Его влекло дальше. Он должен был поздороваться с Антонией, «Антонией в голубой шали». Запечатленная на портрете одним из учеников Эль Греко, она, несомненно, уже ожидала его. Никогда до этого он не видел столь прекрасной женщины; ему казалось, что в ее темных глазах лежало что-то настойчивое, вопрос, который жаждал ответа. Ее волосы были собраны у шеи; губы, немного искаженные, указывали на боль – быть может, на боль от воспоминаний. Антония сидела за столом, где было небрежно разбросано несколько золотых монет. Пустой стул рядом говорил об ожидании. С легким поклоном предстал сторож перед портретом, ответил на взгляд темных глаз, которые были направлены на него, поднял руку, отступил к узкой мягко обитой скамейке и сел. Не было еще ни одного посетителя; Антония принадлежала ему одному. Он мог сидеть так довольно часто. Временами он чувствовал желание дотронуться до этого прекрасного лица, временами шевелились его губы, будто он нашептывал что-то Антонии, не раз ему хотелось прикрыть, украсить ее плечи голубой шалью. При этом он невольно думал о своей Сандре, которая берегла их маленький дом, о ее непосредственных манерах и о песнях, которые она пела по утрам. Они были еще школьниками, когда впервые поцеловались; поженились же осенью, когда он занял пост музейного сторожа. С поддержкой родителей жили они довольно сносно, и если составляли какие-либо планы на будущее, они были весьма скромны. Детлев Крелль больше не удивлялся, когда Сандра при любом удобном случае спрашивала, любит ли он ее до сих пор, и со свойственным ему юмором отвечал: «Мне больше ничего не остается». 2 место Бровина Полина, ПНИПУ, прн-11 Фрагмент из рассказа Зигфрида Ленца «Соперники» Всегда, когда Детлеф Крелл заходил во второй зал городского музея, он на мгновение останавливался. Закрыв глаза, он выпрямлял свой стан, задерживал дыхание, будто к чему-то готовился. После он продолжал свой обход и, улыбаясь, ускорял шаги, которые больше не походили на шаги смотрителя музея. Он шел так, будто торопился на заветную встречу. По пути его взгляд коснулся временно находящихся в музее картин Курбе и Энгра, на мгновенье он остановился на произведениях Гогена и Ван Гога, которые, вероятно, повесили рядом по причине дружбы, связывающей этих художников. Взгляд его устремился дальше. Он должен был поприветствовать Антонию, Антонию с синим платком. Портрет её был написан не самим Эль Греко, а одним из его учеников. Она уже наверняка ждала его. Никогда раньше он не видел столь прекрасной женщины, он чувствовал, что в её темных, глубоких глазах скрыто нечто важное, некий вопрос, на который должен быть найден ответ. Её волосы были собраны сзади, губы, несколько искаженные, были сомкнуты от боли, боли воспоминаний. Антония сидела за столом, на котором небрежно лежали несколько золотых монет. Стоящий рядом свободный стул намекал на ожидание. Представ перед портретом, смотритель с легким поклоном головы ответил взаимным взглядом на взор таинственных темных глаз, смотрящих на него, и, приподняв руку, направился обратно к узкой лавочке с мягкой обивкой. Посетителей еще не было, они были с ней одни. Он часто мог сидеть так. Порой он ощущал сильное желание коснуться её лица. Порой губы его шевелились, будто он что-то шептал ей. Как сильно желал он накинуть этот синий платок на её плечи, укрыть её. Невольно при этом он думал о своей Сандре, которая оберегала их маленький дом, думал о её жизнерадостном, но импульсивном характере, о песнях, которые она пела по утрам. Они еще учились в школе, когда он впервые поцеловал её. Поженились они осенью, когда он получил место служителя музея. Благодаря финансовой помощи родителей жили они сносно и если строили планы на будущее, то были они весьма скоромными. Детлеф Крелл больше не удивлялся, когда Сандра при удобном случае спрашивала его, любит ли он её до сих пор, он, со свойственным ему юмором, отвечал: «Мне не остается ничего другого». 2 место Федосеева Мария, Гёте-университет, Франкфурт-на-Майне Фрагмент из рассказа Зигфрида Ленца «Соперники». Всегда, когда Детлев Крелл переступал порог второго зала городского музея, он на мгновение замирал. Он прикрывал глаза, выпрямлялся, казалось, переводил дух, так, будто должен был себя к чему-то подготовить. Продолжая свой обход потом, он улыбался и ускорял свои шаги, не бывшие более шагами музейного сторожа. Он двигался так, будто шел на какую-то встречу. Его взгляд скользил по произведениям искусства Курбе и Энгра и застывал на мгновение на творениях Гогена и ван Гога, повешенные рядом, вероятно, в память о дружбе, соединяющей этих двух художников. Его тянуло дальше. Он должен был поприветствовать Антонию. Антонию с синим шарфом. Она, чей портрет нарисовал если не сам Эль Греко, то кто-то из его учеников, несомненно, уже ждала его. Никогда до этого он не встречал такой красивой женщины. В ее темных глазах, как ему казалось, крылось что-то проникающее в душу, вопрос, требующий ответа. Ее волосы были собраны на затылке; по ее слегка изогнутым губам можно было догадаться о боли - о боли, возможно, происходящей из воспоминаний. Антония сидела за столом, по которому небрежно рассыпаны были несколько золотых монет. Пустой стул рядом со столом указывал на ожидание. С легким наклоном головы подошел сторож к портрету, ответил на взгляд темных, направленных на него глаз, поднял руку, отступая к узкой, обитой мягким лавочке и сел. Посетителей еще не было, и Антония принадлежала ему одному. Он мог часто так сидеть, подчас ощущая желание дотронуться до этого красивого лица. Порой его губы двигались, как будто он что-то нашептывал Антонии, и постоянно испытывал он необходимость, набросить синий шарф на эти плечи, прикрыть их, украсить. При этом невольно думалось ему о его Сандре, оберегающей их маленький домик, о ее веселом, импульсивном характере и о песнях, которые она пела по утрам. Они были еще школьниками, когда он поцеловал ее впервые; поженились они осенью, когда он получил место музейного смотрителя. При поддержке ее родителей жили они сносно, и если и строили планы на будущее – то это были скромные планы. Детлев Крелл больше не удивлялся, если Сандра при любой возможности спрашивала у него, любит ли он ее еще, и с присущим ему юмором отвечал: «Мне не остается ничего другого!» 3 место Мансурова Елена, Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, 738 группа Текст для студентов-германистов Всегда, когда Детлев Керлл входил во второй зал городского музея, он на мгновение останавливался. Он закрывал глаза, распрямлялся, его дыхание казалось таким, как будто ему необходимо к чему-то подготовиться. Продолжая свой обход, он улыбался, его шаги ускорялись, словно они больше не принадлежали сторожу музея; он двигался так, как будто шёл на встречу. Его взгляд скользил по экспонатам Курбе и Энгре и на мгновение он останавливался на произведениях Гогена и Ван Гога, которые весели рядом, вероятно в знак дружбы, которая связывала этих двух художников. Он шёл дальше. Ему необходимо было поприветствовать Антонию. Антонию в голубой шали. Она, которую нарисовал не тот самый Эль Греко, а один из его учеников, определенно уже ожидала его. Никогда раньше он не видал такой красивой женщины, он полагал, что в её глазах есть что-то неотложное, настоятельный вопрос, который хотел получить ответ. Её волосы были собраны на затылке; губы - слегка искаженными, вероятно из-за боли, которая приходила из воспоминаний. Антония сидела за столом, на нём лежали небрежно разбросанные золотые монеты. Пустой стул рядом со столом обозначал ожидание. Сторож вставал перед портретом, отвечая лёгким кивком головы на взгляд тёмных глаз, которые были направлены на него, приподнимал руку, затем шёл обратно к узкой мягкой скамье и садился. Посетителей ещё не было, Антония была лишь его. Он мог так сидеть часами, временами он ощущал желание коснуться её красивого лица, порой его губы двигались, как будто он шептал что-то Антонии. И не раз у него возникало желание, обернуть этой синей шалью её плечи, чтобы накрыть их и приукрасить. Но при этом непроизвольно он вынужден был думать о своей Сандре, которая хранила очаг в их маленьком доме, о её весёлом и порывистом характере и песнях, которые она пела по утрам. Они были ещё школьниками, когда он впервые её поцеловал; осенью, когда он получил должность сторожа музея, они поженились. При поддержке её родителей они жили в достатке. Если они строили планы на будущее, это были скромные планы. Дятлев Керлл больше не удивлялся, когда Сандра при различных обстоятельствах спрашивала о том, любит ли он ещё её, и с присущим ему юмором он отвечал: «Ничего другого мне не остаётся».
