Задачи оперативно-розыскной деятельности (частные (специальные) задачи оперативно-розыскной деятельности)
реклама
Содержание: Введение Оперативно-розыскные задачи играют немаловажную роль в системе ОРД, потому как именно посредством успешного решения оперативно-розыскных задач осуществляется осуществление таких значимых целей ОРД как обеспечение безопасности общества и государства от преступных посягательств, защита жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств и т.д. Учитывая масштабы нынешних преступных проявлений и их характер, криминальную активность, наблюдаемую в обществе и уголовный профессионализм, осознавая морально-этический фактор оперативно-розыскной деятельности, отвечающей конституционным интересам широких слоев населения, представляется актуальным рассмотреть и исследовать задачи оперативнорозысскной деятельности, определить их содержание. Рассмотрение вопросов, связанных с данной тематикой носит как теоретическую, так и практическую значимость. Основная цель данной контрольной работы заключается в том, чтобы изучить задачи ОРД. Для этого необходимо решить ряд задач: – рассмотреть правовое понятие и классификацию задач оперативно-розыскной деятельности; – сделать правовой анализ обших задач оперативно-розыскной деятельности; – определить частные (специальные) задачи оперативно-розыскной деятельности; – проанализировать связь и соотношение задач оперативно-розыскной деятельности с задачами уголовного судопроизводства; – провести анализ по данной тематике. Структура контрольной работы построена сообразно задачам исследования – работа состоит из введения, основной части, состояшей из четырех глав, заключения и списка литературы. Глава 1. Правовое понятие и классификация задач ОРД Любая деятельность включает в себя цель, средства и результат. Достижение целей, предусмотренных ФЗ об ОРД[1], обеспечивается посредством успешного решения оперативно-розыскных задач. Конституция Российской Федерации в качестве основных приоритетов объявила права и свободы личности высшей ценностью. В связи с этим проблемы обеспечения прав и свобод человека и гражданина в условиях их изоляции от общества как никогда актуальны. Существенная гуманизация деятельности уголовно-исполнительной системы повлекла за собой значительные изменения законодательства, регулирующего порядок отбывания наказания правового положения осужденных, а также подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в СИЗО.[2] Так, Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых» в ст. 19 предусмотрел право на личную безопасность. Данное положение введено в законодательство в качестве необходимой меры, обеспечивающей возможность любого арестованного получить гарантии личной неприкосновенности. Данным правом государство не только защищает их от вероятных посягательств, но и воспрепятствует нормам «тюремной субкультуры» унижать и терроризировать содержащихся в СИЗО.[3] Сущность рассматриваемого права состоит в том, что при возникновении какойлибо угрозы жизни и здоровью арестованного, находящегося в СИЗО, он вправе обратиться к любому должностному лицу учреждения с просьбой обеспечить его личную безопасность, оградить от сокамерников, но это так должно быть. Администрация следственного изолятора должна организовать содержание под стражей таким образом, чтобы максимально способствовать осуществлению расследования и рассмотрению дела в суде. Следовательно, с одной стороны, администрация обязана предоставить возможность подследственным пользоваться всеми правами, которые предусмотрены уголовно-процессуальным и уголовноисполнительным законодательством, с другой стороны – оказывать содействие оперативно-розыскным аппаратам в раскрытии и расследовании преступлений.[4] Именно в этом наблюдается противоречие в деятельности следственных изоляторов по обеспечению прав и свобод человека, непризнанного судом виновным в совершении преступления, и оперативно-розыскной деятельности – хотя вряд ли осуществляемую деятельность можно считать оперативно-розыскной. В средствах массовой информации отмечено, что еще не искоренены недозволенные методы обращения с подозреваемыми и обвиняемыми, содержащимися в СИЗО: известны случаи физического воздействия, жестокого обращения и пыток с целью получить признательные показания, свидетельства против других лиц. Известны случаи, когда «человека на основании «доноса» (или в соответствии с «заказом») бросают за решетку и там, в условиях «пресс-хат», используя фашистские методы физического и психического насилия, при помощи внутритюремной агентуры выбивают необходимые показания в совершении особо тяжких преступлений».[5] Так, В. Сайков в своей книге «Преступление без наказания» пишет, что внутрикамерная агентура, выбив путем физического и психического воздействия, а также приемами «тюремной субкультуры» явку с повинной, которую пишут в камере СИЗО, а затем на глазах у остальных сокамерников обмывают это событие спиртным, полученным за работу. Такую явку с повинной позже закрепляют в ходе допроса с обязательным участием назначенного адвоката.[6] Неслучайно выше указано, что вряд ли такую деятельность в том виде как она описана, можно называть оперативно-розыскной, так как закон «Об оперативнорозыскной деятельности пронизан идеей о соблюдении законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий, об уважении и охране прав и интересов граждан, оказавшихся в сфере указанной деятельности. Практика показывает, что оперативная работа нужна для выявления, предупреждения и раскрытия тяжких преступлений, совершенных в условиях неочевидности, установления лиц их совершивших и т. д. Естественно, без лиц, оказывающих содействие на конфиденциальной основе органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, невозможно раскрывать преступления. Негласные сотрудники существовали всегда. И всегда несли и несут на себе нелегкое бремя ответственности за успех в раскрытии опасных преступлений, проявляют порой мужество и героизм, спасают человеческие жизни. Фактически негласный аппарат должен работать так (в том числе и в условиях следственного изолятора), чтобы о его работе никто не догадывался, и особенно сокамерники. Конечно, никто не снимал с них обязанности содействовать раскрытию преступлений и выявлению лиц, их совершивших, но в условиях СИЗО они могут и должны уведомлять начальника учреждения о готовящихся актах глумления и издевательств в отношении подозреваемых и обвиняемых сокамерников. Неслучайно С. Кутякин отмечает, что в СИЗО имеются целые камеры «обиженных», то есть лиц, с которыми был совершен насильственный половой акт, или были унижены по нормам тюремной субкультуры.[7] По данным респондентов, содержащихся в местах лишения свободы, следственные изоляторы являются основным местом, где происходит «отвержение» будущих осужденных, следовательно, оперативнорозыскная деятельность в этом направлении в СИЗО не осуществляется. В будущем именно эта категория осужденных совершает жестокие преступления против женщин и детей (но это уже тема самостоятельного исследования). Поэтому, реализация права на личную безопасность должна осуществляться в двух формах: 1) по заявлению самого лица; 2) по инициативе начальника учреждения на основании оперативных данных и других обстоятельств.[8] В первом случае сам арестованный, определив наличие обстоятельств, которые угрожают его жизни и здоровью, чести и достоинству лично или через адвоката может обратиться к любому должностному лицу следственного изолятора, который должен незамедлительно принять меры безопасности. Во втором случае начальник учреждения на основании оперативных данных и других обстоятельств принимает решение о переводе арестованного в безопасное место. Это может быть: в случае отпадения угрозы личной безопасности лица – обратный перевод в камеру СИЗО; перевод в другой следственный изолятор; перевод лиц, угрожавших личной безопасности в другой СИЗО. Исходя из правовой природы рассмотренных преступлений, можно сделать вывод о соотношении преступления, предусмотренного ст.117 УК РФ, к преступлениям, предусмотренным ст.ст.115, 116 и 116.1 УК РФ, как общего к частному, поскольку истязание прежде всего характеризуется систематическим причинением физических или нравственных страданий, а причинение легкого вреда здоровью и побои заключаются в однократном преступном деянии с умыслом, направленным на достижение одномоментного преступного результата. Истязание представляет собой сложноструктурированный состав преступления, объективная сторона которого состоит из нескольких самостоятельных, последовательных и, как правило, тождественных действий, совершенных на протяжении достаточно длинного промежутка времени и направленных на достижение одного преступного результата – причинения физических или психических страданий. В свою очередь каждое из этих тождественных действий при отсутствии признаков систематичности представляет собой самостоятельное уголовно-наказуемое деяние, которое квалифицируется в зависимости от тяжести вреда, причиненного здоровью. При этом следует отличать неоднократное причинение побоев одному лицу от истязания в зависимости от направленности умысла виновного. В первом случае умысел на нанесение побоев каждый раз возникает заново, под влиянием самостоятельных факторов, виновное лицо не имеет намерения систематически причинять потерпевшему страдания. Во втором же случае каждый факт нанесения побоев является составной частью одного длящегося (продолжаемого) преступного деяния, направленного на достижение указанного конечного результата в виде причинения соответствующих страданий. В правоприменительной практике при конкуренции указанных норм возникает основная проблема в установлении и доказывании умысла обвиняемого на совершение того или иного преступления и, как следствие, в их разграничении. Представляется, что помимо показаний лица, привлекаемого к ответственности, о направленности его умысла могут свидетельствовать фактические обстоятельства содеянного, характеризующие объективную сторону преступления (способ, время, место совершения деяний и т.п.). Так, об умысле на истязание могут свидетельствовать регулярный и систематический характер нанесения побоев, похожие способы причинения физической боли и психических страданий, наличие длительной психотравмирующей ситуации во взаимоотношениях обвиняемого и потерпевшего, возможное отсутствие в каждом случае нанесения побоев явного и достаточного повода для этого. Напротив, об отсутствии в действиях виновного признаков истязания могут свидетельствовать самостоятельные конфликтные ситуации, явившиеся поводом для нанесения побоев, значительный разрыв во времени между фактами причинения физической боли, возможные действия виновного после нанесения побоев, направленные на заглаживание причиненного потерпевшему вреда. Тем не менее, при квалификации действий виновного лица в каждом случае требуется индивидуальный подход к оценке всех обстоятельств содеянного и имеющихся доказательств. Наличие одного или нескольких приведенных выше признаков само по себе, при отсутствии совокупности достаточных для разрешения дела данных, не может достоверно свидетельствовать о наличии в действиях обвиняемого состава того или иного преступления. Что касается разграничения уголовно-правовой и административно-правовой ответственности за побои, можно констатировать попытки законодателя найти такое решение этого вопроса, при котором будет соблюден разумный баланс между освобождением правоохранительных органов и судов от не вызываемой необходимостью деятельности по уголовному преследованию тех лиц, чьи действия не представляют общественной опасности, и уголовным наказанием за совершение таких же действий, которые при определенных условиях приобретают признаки преступления, указанные в ст.14 УК РФ. С принятием Уголовного кодекса РФ в 1996 году статья 116 УК РФ предусматривала ответственность только за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст.115 УК РФ. Федеральным законом от 08.12.2003 № 162-ФЗ статья 116 УК РФ была дополнена второй частью, предусматривающей ответственность за квалифицированные побои, совершенные из хулиганских побуждений, а также по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Федеральным законом от 03.07.2016 N 323-ФЗ квалифицирующие признаки, предусмотренные ч.2 ст.116 УК РФ в предыдущей редакции, были отнесены к обязательным признакам диспозиции указанной статьи, следовательно, само по себе нанесение побоев при отсутствии в действиях лица хулиганских побуждений либо указанных мотивов ненависти или вражды было декриминализировано. К обязательному признаку, образующему состав данного преступления, законодатель также добавил нанесение побоев и совершение иных насильственных действий в отношении близких лиц. Одновременно в КоАП РФ введена статья 6.1.1, которая предусматривает административную ответственность за такие побои и насильственные действия, которые не содержат признаки уголовно-наказуемого деяния, то есть совершены не из хулиганских побуждений, не по мотивам указанных ненависти или вражды и не в отношении близких лиц. Однако это не означает, что правонарушителям была предоставлена возможность безнаказанно совершать подобные действия, не опасаясь привлечения к уголовной ответственности, поскольку этим же Законом в Уголовный кодекс РФ введена статья 116.1, которая предусматривает уголовную ответственность за нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию за аналогичное деяние. Через непродолжительное время законодатели поняли, что необоснованно дифференцировали уголовную и административную ответственность в зависимости от объекта преступного посягательства, поставив в неравное положение потерпевших, которые являются близкими лицами виновного, с остальными потерпевшим. В результате этого Федеральным законом от 07.02.2017 N 8-ФЗ из диспозиции ст.116 УК РФ был исключен признак нанесения побоев и иных насильственных действий, причинивших физическую боль, в отношении близких лиц. Таким образом, в настоящее время за побои и иные насильственные действия, причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий, указанных в ст.115 УК РФ, если они совершены впервые, предусмотрена административная ответственность по ст.6.1.1 КоАП РФ. Это деяние в настоящее время декриминализировано, то есть не является преступлением, а представляет собой административное правонарушение. В случае же, если эти действия совершаются повторно лицом, уже подвергнутым административному наказанию по ст.6.1.1 КоАП РФ, его действия образуют состав преступления, предусмотренного ст.116.1 УК РФ. Но если лицо наносит побои или совершает иные насильственные действия, причинившие физическую боль, из хулиганских побуждений, а также по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, в его действиях содержится состав преступления, предусмотренный ст.116 УК РФ, вне зависимости от того, впервые совершено деяние, или нет. Право на личную безопасность является одной из важнейших гарантий, обеспечивающих возможность полномасштабного осуществления подозреваемыми и обвиняемыми, содержащимися в настоящее время СИЗО предназначены для того, чтобы исключить возможность лицам, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, скрыться от следствия и суда, а осужденным к лишению свободы - уклониться от отбывания наказания; осуществлять меры, препятствующие попыткам подозреваемых и обвиняемых помешать установлению истины по уголовному делу; обеспечить безопасность подозреваемых, обвиняемых и осужденных, а также персонала, должностных лиц и граждан, находящихся на их территории. Указанные задачи стоят перед всеми отделами и службами СИЗО, однако основная нагрузка по их выполнению ложится на оперативные подразделения, так как только они, в большей степени посредством ОРД, выявляют, предупреждают и раскрывают преступления и нарушения режима содержания, которые подготавливают и совершают подозреваемые, обвиняемые и осужденные; обеспечивают правопорядок и законность; содействуют органам, осуществляющим ОРД, в выявлении и раскрытии преступлений, совершенных лицами, содержащимися под стражей, до их ареста.[9] Для уяснения сущности ОРД в целом, а также особенностей ее осуществления в СИЗО автором подвергнуты всестороннему анализу определения ОРД, предложенные В. М. Атмажитовым, В.Г.Бобровым, К. К. Горяиновым, Е. С. Дубоносовым, С. И. Захарцевым, А. Г. Лекарем, В. А. Лукашовьтм, Г. К. Синиловъш, на основе которых и с учетом проведенного исследования выделены и проанализированы характерные признаки ОРД в СИЗО: 1. социально полезная деятельность, которая объективно необходима и сориентирована на выполнение общественно полезных целей и решение задач; 2. направлена на достижение целей предварительного расследования; 3. ей присущи оперативно-розыскные отношения; 4. имеет особый порядок правового регулирования, поскольку законодательство регулирует лишь общие положения ОРД, а большая ее часть регламентируется ведомственными нормативными актами ограниченного доступа; 5. носит разведывательно-поисковый характер; 6. осуществляется посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий. [10] С учетом выявленных признаков диссертант под ОРД в СИЗО понимает основанный на законах и урегулированный ведомственными нормативными правовыми актами вид социально полезной правоохранительной деятельности, осуществляемый гласно и негласно специально уполномоченными оперативными подразделениями в отношении подозреваемых, обвиняемых и осужденных, персонала посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий, использования специальных сил, средств и методов в целях защиты их жизни, здоровья, прав и свобод, а также обеспечения предварительного расследования. В каждом учреждении уголовно-исполнительной системы существуют специфические условия содержания спецконтингента, которые положительно или отрицательно сказываются на работе оперативных подразделений по решению возложенных на них задач. В связи с этим автором рассмотрены особенности ОРД в СИЗО, основными из которых являются: оперативное обслуживание различных категорий подозреваемых, обвиняемых и осужденных (мужчины, женщины и несовершеннолетние), как ранее отбывавших наказание, так и привлекаемых к уголовной ответственности впервые; частая сменяемость негласного аппарата, так как срок пребывания в СИЗО лица, заключенного под стражу, ограничен нормами уголовнопроцессуального и уголовно-исполнительного законодательства; Конституция Российской Федерации в качестве основных приоритетов объявила права и свободы личности высшей ценностью. В связи с этим проблемы обеспечения прав и свобод человека и гражданина в условиях их изоляции от общества как никогда актуальны. Существенная гуманизация деятельности уголовно-исполнительной системы повлекла за собой значительные изменения законодательства, регулирующего порядок отбывания наказания правового положения осужденных, а также подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в СИЗО. Так, Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых» в ст. 19 предусмотрел право на личную безопасность. Данное положение введено в законодательство в качестве необходимой меры, обеспечивающей возможность любого арестованного получить гарантии личной неприкосновенности. Данным правом государство не только защищает их от вероятных посягательств, но и воспрепятствует нормам «тюремной субкультуры» унижать и терроризировать содержащихся в СИЗО. Сущность рассматриваемого права состоит в том, что при возникновении какойлибо угрозы жизни и здоровью арестованного, находящегося в СИЗО, он вправе обратиться к любому должностному лицу учреждения с просьбой обеспечить его личную безопасность, оградить от сокамерников, но это так должно быть. Администрация следственного изолятора должна организовать содержание под стражей таким образом, чтобы максимально способствовать осуществлению расследования и рассмотрению дела в суде. Следовательно, с одной стороны, администрация обязана предоставить возможность подследственным пользоваться всеми правами, которые предусмотрены уголовно-процессуальным и уголовноисполнительным законодательством, с другой стороны – оказывать содействие оперативно-розыскным аппаратам в раскрытии и расследовании преступлений. Именно в этом наблюдается противоречие в деятельности следственных изоляторов по обеспечению прав и свобод человека, непризнанного судом виновным в совершении преступления, и оперативно-розыскной деятельности – хотя вряд ли осуществляемую деятельность можно считать оперативно-розыскной. В средствах массовой информации отмечено, что еще не искоренены недозволенные методы обращения с подозреваемыми и обвиняемыми, содержащимися в СИЗО: известны случаи физического воздействия, жестокого обращения и пыток с целью получить признательные показания, свидетельства против других лиц. Известны случаи, когда «человека на основании «доноса» (или в соответствии с «заказом») бросают за решетку и там, в условиях «пресс-хат», используя фашистские методы физического и психического насилия, при помощи внутритюремной агентуры выбивают необходимые показания в совершении особо тяжких преступлений». Так, В. Сайков в своей книге «Преступление без наказания» пишет, что внутрикамерная агентура, выбив путем физического и психического воздействия, а также приемами «тюремной субкультуры» явку с повинной, которую пишут в камере СИЗО, а затем на глазах у остальных сокамерников обмывают это событие спиртным, полученным за работу. Такую явку с повинной позже закрепляют в ходе допроса с обязательным участием назначенного адвоката. Неслучайно выше указано, что вряд ли такую деятельность в том виде как она описана, можно называть оперативно-розыскной, так как закон «Об оперативнорозыскной деятельности пронизан идеей о соблюдении законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий, об уважении и охране прав и интересов граждан, оказавшихся в сфере указанной деятельности. Практика показывает, что оперативная работа нужна для выявления, предупреждения и раскрытия тяжких преступлений, совершенных в условиях неочевидности, установления лиц их совершивших и т. д. Естественно, без лиц, оказывающих содействие на конфиденциальной основе органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, невозможно раскрывать преступления. Негласные сотрудники существовали всегда. И всегда несли и несут на себе нелегкое бремя ответственности за успех в раскрытии опасных преступлений, проявляют порой мужество и героизм, спасают человеческие жизни. Фактически негласный аппарат должен работать так (в том числе и в условиях следственного изолятора), чтобы о его работе никто не догадывался, и особенно сокамерники. Конечно, никто не снимал с них обязанности содействовать раскрытию преступлений и выявлению лиц, их совершивших, но в условиях СИЗО они могут и должны уведомлять начальника учреждения о готовящихся актах глумления и издевательств в отношении подозреваемых и обвиняемых сокамерников. Неслучайно С. Кутякин отмечает, что в СИЗО имеются целые камеры «обиженных», то есть лиц, с которыми был совершен насильственный половой акт, или были унижены по нормам тюремной субкультуры. По данным респондентов, содержащихся в местах лишения свободы, следственные изоляторы являются основным местом, где происходит «отвержение» будущих осужденных, следовательно, оперативнорозыскная деятельность в этом направлении в СИЗО не осуществляется. В будущем именно эта категория осужденных совершает жестокие преступления против женщин и детей (но это уже тема самостоятельного исследования). Поэтому, реализация права на личную безопасность должна осуществляться в двух формах: 1) по заявлению самого лица; 2) по инициативе начальника учреждения на основании оперативных данных и других обстоятельств. В первом случае сам арестованный, определив наличие обстоятельств, которые угрожают его жизни и здоровью, чести и достоинству лично или через адвоката может обратиться к любому должностному лицу следственного изолятора, который должен незамедлительно принять меры безопасности. Во втором случае начальник учреждения на основании оперативных данных и других обстоятельств принимает решение о переводе арестованного в безопасное место. Это может быть: в случае отпадения угрозы личной безопасности лица – обратный перевод в камеру СИЗО; перевод в другой следственный изолятор; перевод лиц, угрожавших личной безопасности в другой СИЗО. Право на личную безопасность является одной из важнейших гарантий, обеспечивающих возможность полномасштабного осуществления подозреваемыми и обвиняемыми, содержащимися в настоящее время СИЗО предназначены для того, чтобы исключить возможность лицам, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, скрыться от следствия и суда, а осужденным к лишению свободы - уклониться от отбывания наказания; осуществлять меры, препятствующие попыткам подозреваемых и обвиняемых помешать установлению истины по уголовному делу; обеспечить безопасность подозреваемых, обвиняемых и осужденных, а также персонала, должностных лиц и граждан, находящихся на их территории. Указанные задачи стоят перед всеми отделами и службами СИЗО, однако основная нагрузка по их выполнению ложится на оперативные подразделения, так как только они, в большей степени посредством ОРД, выявляют, предупреждают и раскрывают преступления и нарушения режима содержания, которые подготавливают и совершают подозреваемые, обвиняемые и осужденные; обеспечивают правопорядок и законность; содействуют органам, осуществляющим ОРД, в выявлении и раскрытии преступлений, совершенных лицами, содержащимися под стражей, до их ареста. Для уяснения сущности ОРД в целом, а также особенностей ее осуществления в СИЗО автором подвергнуты всестороннему анализу определения ОРД, предложенные В. М. Атмажитовым, В.Г.Бобровым, К. К. Горяиновым, Е. С. Дубоносовым, С. И. Захарцевым, А. Г. Лекарем, В. А. Лукашовьтм, Г. К. Синиловъш, на основе которых и с учетом проведенного исследования выделены и проанализированы характерные признаки ОРД в СИЗО: социально полезная деятельность, которая объективно необходима и сориентирована на выполнение общественно полезных целей и решение задач; направлена на достижение целей предварительного расследования; ей присущи оперативно-розыскные отношения; имеет особый порядок правового регулирования, поскольку законодательство регулирует лишь общие положения ОРД, а большая ее часть регламентируется ведомственными нормативными актами ограниченного доступа; носит разведывательно-поисковый характер; осуществляется посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий. С учетом выявленных признаков диссертант под ОРД в СИЗО понимает основанный на законах и урегулированный ведомственными нормативными правовыми актами вид социально полезной правоохранительной деятельности, осуществляемый гласно и негласно специально уполномоченными оперативными подразделениями в отношении подозреваемых, обвиняемых и осужденных, персонала посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий, использования специальных сил, средств и методов в целях защиты их жизни, здоровья, прав и свобод, а также обеспечения предварительного расследования. В каждом учреждении уголовно-исполнительной системы существуют специфические условия содержания спецконтингента, которые положительно или отрицательно сказываются на работе оперативных подразделений по решению возложенных на них задач. В связи с этим автором рассмотрены особенности ОРД в СИЗО, основными из которых являются: оперативное обслуживание различных категорий подозреваемых, обвиняемых и осужденных (мужчины, женщины и несовершеннолетние), как ранее отбывавших наказание, так и привлекаемых к уголовной ответственности впервые; частая сменяемость негласного аппарата, так как срок пребывания в СИЗО лица, заключенного под стражу, ограничен нормами уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства; ограниченные возможности установления и поддержания связи с конфиденциальными сотрудниками, поскольку они постоянно находятся в камерах и свободного передвижения по территории не имеют; ограниченные возможности установления и поддержания связи с конфиденциальными сотрудниками, поскольку они постоянно находятся в камерах и свободного передвижения по территории не имеют; ограниченность оперативной разработки лиц, представляющих оперативный интерес, сроками предварительного расследования и содержания под стражей; отсутствие возможности проведения оперативной разработки лиц, представляющих оперативный интерес, которые допустили нарушения режима содержания, влекущие наказание в виде водворения в карцер, поскольку нарушители содержатся в нем по одному; Банк России опубликовал статистику платежного баланса за полный 2016 год. Есть смысл поразмышлять, что в последние годы происходит в сфере внешнеэкономических отношений Российской Федерации. Под последними годами я имею в виду период 2014—2016 гг., когда России пришлось жить в новых условиях, обусловленных экономическими санкциями Запада. Вот как выглядит сальдо текущих операций платежного баланса страны (млрд долл.): 2014 г. — 57,51; 2015 г. — 68,94; 2016 г. — 25,01. А ведь были у России более «тучные» годы. Например, в 2011 году сальдо текущих операций приближалось к 100 млрд долл. (97,27 млрд долл.). Ситуация пока не критическая, но если продолжить тренд трех годов, то в 2017 году сальдо текущих операций может уйти в минус. Самое очевидное и видимое последствие такого тренда — падение валютного курса национальной денежной единицы — рубля. Основная часть текущих операций — внешняя торговля товарами. Именно она в силу устойчивого и значительного превышения экспорта над импортом в первую очередь обеспечивала (и пока еще продолжает обеспечивать) формирование положительного сальдо текущих операций. Вот как выглядит сальдо товарной торговли РФ (млрд. долл.): 2014 г. — 181,93; 2015 г. — 148,51; 90,01. Как видим, за три года положительное сальдо торговли уменьшилось вдвое. С одной стороны, это следствие экономических санкций Запада, с другой стороны, — результат падения мировых цен на углеводороды, являющихся основной статьей российского экспорта. Значительную часть чистого валютного результата от внешней торговли Россия тратила (и продолжает тратить) на покрытие дефицитов таких текущих операций, как торговля услугами и доходы от инвестиций. Вот, например, как выглядит сальдо по доходам от инвестиций (млрд. долл.): 2014 г. — минус 58,02; 2015 г. — минус 31,84; 2016 г. — минус 32,56. В среднем за последние годы примерно треть всего чистого валютного дохода от внешней торговли России уходила за пределы страны в виде доходов иностранных инвесторов. Думаю, читателю понятно, что это, мягко выражаясь, ненормальное положение (особенно если принять во внимание, что за солидной вывеской «иностранные инвесторы» зачастую скрываются банальные спекулянты разных мастей и разных стран, в том числе российские). Теперь остановлюсь на втором разделе платежного баланса, который называется «Финансовый счет» и в котором отражаются трансграничные операции с капиталом (экспорт и импорт капитала). Я уже писал не раз о том, что Российская Федерация на мировом рынке капитала на протяжении всех лет выступала чистым экспортером. Причем превышения экспорта над импортом капитала измерялись десятками миллиардов долларов. Россию можно назвать своего рода «донором» или «дойной коровой» на мировом рынке капитала. И не только потому, что сальдо международного движения капитала у нее положительное и очень большое. А также потому, что баланс доходов по капитальным операциям (выплачиваемые дивиденды и проценты) всегда складывается в пользу нерезидентов. Я уже выше привел цифры, которые показывают, что отрицательное сальдо баланса инвестиционных доходов за 2014−2016 гг. составило в общей сложности более 122 млрд долл. А в предыдущий трехлетний период (2011−2013 гг.) оно было почти 175 млрд долл. (со знаком минус). За шесть лет (2011−2016 гг.) чистым результатом «сотрудничества» России с Западом на ниве международного инвестиционного обмена стала потеря ею почти 300 млрд. долларов! В среднем на год это примерно эквивалентно 30% российского государственного бюджета. Такова цена политики нашей власти по «привлечению иностранных инвестиций». В последние три года в картинке трансграничного движения капитала России обнаружились новые тенденции. 2014 год характеризовался рекордным положительным сальдо международного движения капитала. Примечательно, что оно было достигнуто не только за счет больших масштабов экспорта капитала, но и тем, что иностранные инвесторы стали уходить из нашей страны. Об этом свидетельствует знак минус по показателю импорта капитала. За три года чистый отток иностранного капитала из России составил 125,2 млрд долл. Бывали чистые оттоки иностранного капитала из России и ранее. Но с учетом масштабов, зафиксированных Банком России в 2014—2016 гг., это можно назвать самым настоящим бегством иностранных инвесторов из России. В 2016 году масштабы этого бегства были уже достаточно скромными. Можно предположить, что те инвесторы, которые хотели убежать, сделали это в предыдущие два года. А вот чистый экспорт капитала из России в 2015—2016 гг. обрушился. В 2015 году вообще имела место беспрецедентная ситуация: чистый экспорт капитала приобрел отрицательное значение. Что это значит? Чистое сокращение зарубежных активов российских экспортеров капитала. Проще говоря, возвращение российских инвесторов из-за границы. Обращаю внимание, что экспорт капитала из России имел место и в 2015 году. Речь идет о том, что возвращение ранее экспортированного капитала превысило новый экспорт. Такое случилось впервые за четверть века существования РФ. В итоге за три года (2014−2016 гг.) сальдо международного движения капитала России упало на порядок и стало неприлично маленьким. Такое сальдо уже не позволяет России претендовать на роль «донора» капитала на мировом рынке. Если так дело и дальше пойдет, то у России вообще может возникнуть отрицательное сальдо финансового счета платежного баланса. Попытаемся разобраться в таких резких изменениях финансового счета России за последние три года. Эксперты объясняют их почти исключительно действием фактора экономических санкций, а также снижением доходов России от экспорта углеводородов в результате ухудшения конъюнктуры на мировом рынке нефти. Экономические санкции затруднили экспорт капитала теми российскими компаниями, которые попали в «черные списки» Запада. Иностранные инвесторы бегут из России, опасаясь, с одной стороны, дальнейшего ухудшения экономического положения страны; с другой стороны, наказания со стороны своих властей за «сотрудничество» с Россией. Падение доходов от экспорта углеводородов резко сузило валютно-финансовую базу России для экспорта капитала. И т.д. Полностью согласен с этими объяснениями. Но они не полностью объясняют всю картину. Для полноты понимания следует учесть такой фактор, как борьба с офшорами. Опуская многие детали, сформулирую очевидный для специалистов тезис: подавляющая часть экспорта и импорта капитала России представляет собой финансовые потоки между Российской Федерацией и офшорными юрисдикциями. Большая часть иностранных инвестиций, приходящих в Россию, на самом деле российского происхождения, за ними скрываются российские резиденты, уходящие от российских налогов, а также защищающие себя от рейдерских захватов или санкций со стороны российского государства. Тенденции международного движения капитала России, с моей точки зрения, в гораздо большей степени зависят не от экономических санкций против России или цен на черное золото, а от того, какие ветры дуют в мировом царстве офшоров. Я уже не раз писал о том, что после финансового кризиса 2007−2009 гг. в мире под эгидой США и ОЭСР (Организа́ция экономи́ческого сотру́дничества и разви́тия — авт.) начался «крестовый поход» против разного рода «налоговых гаваней» и «юридических убежищ». Началась «зачистка» офшорных юрисдикций, которыми традиционно пользовались как российские экспортеры капитала (отправляя туда свои инвестиции), так и иностранные компании, которые под видом «нерезидентов» приходили в Россию со своими капиталами. Это и «цивилизованные» (так называемые «белые») офшорные юрисдикции типа Швейцарии, Лихтенштейна или Люксембурга, и подозрительные (так называемые «серые») офшоры типа Панамы, Британских Виргинских островов, Бермудских островов, Каймановых островов и прочих экзотических территорий. США еще в 2010 году приняли закон под названием FATCA (Foreign Account Tax Compliance Act). Это закон о налогообложении иностранных счетов, главная цель которого препятствовать уклонению от уплаты налогов американских граждан, работающих и проживающих на территории других государств. Закон экстерриториальный, требующий, чтобы банки и финансовые организации всех стран мира докладывали в Налоговую службу США о своих клиентах на предмет того, насколько они (клиенты) выполняют свои обязательства перед казной США. Опуская многие интересные детали, отмечу, что российские банки сегодня уже начали отчитываться перед Америкой о своих клиентах. Причем, замечу, Америка России взаимностью не отвечает, т.е. не докладывает нам о клиентах, которые могут уклоняться от выполнения своих обязательств перед российской казной. «Сотрудничество» между РФ и США в рамках FATCA — модель отношений между колонией и метрополией. Второй, значимый для России элемент международной системы борьбы с офшорами, — CRS (Common Reporting Standard) — глобальный стандарт для автоматического обмена налоговой информацией. CRS — проект G20 и ОЭСР. В феврале 2014 года G20 одобрила его, а в октябре того же года 51 юрисдикция подписала соглашение об автоматическом обмене информацией. На сегодняшний день соглашение уже охватывает более сотни юрисдикций. Что примечательно, его подписали даже те юрисдикции, которые всегда относились к разряду классических офшоров. Например, Британские Виргинские острова, Белиз, Бермудские острова, острова Джерси и Гернси, Кипр, Швейцария, Нидерланды, Панама, Бахрейн, Ливан. Россия также присоединилась к соглашению, обмен информацией налогового характера начнется с 1 января 2018 года. Чуть ли не каждый месяц к соглашению CRS присоединяется новая юрисдикция. Россия также заявила о борьбе с офшорами. Не только через присоединение к системе CRS. Она также приняла Федеральный закон «О внесении изменений в Налоговый кодекс РФ в части налогообложении прибыли контролируемых иностранных компаний» от 24.11.2014 № 376-ФЗ. Он вступил в силу с 1 января 2015 года. В народе данный акт называют законом о борьбе с офшорами или законом о КИК (контролируемых иностранных компаниях). Основная цель закона, как заявили его инициаторы, не в том, чтобы ликвидировать офшорные компании, вернув их домой, а в том, чтобы заставить наших крупных налогоплательщиков выполнять свои обязательства перед российской казной. Многие российские владельцы и бенефициары офшорных компаний, трастов и банковских счетов не на шутку заволновались. Они оказались как бы «между молотом и наковальней». Общей линии поведения у наших офшорных граждан не просматривается. Одним из наиболее экзотических способов защиты от начавшегося «крестового похода» против офшоров рассматривается уход из офшоров в мир частных цифровых валют, в частности, биткоина. По мнению сторонников ЧЦВ, никакие власти в этот мир проникнуть не смогут. По моему мнению, это наивно, свои аргументы я изложил в недавней статье «Нужны ли офшоры, если есть биткоин?» Другая возможная реакция — уйти из тех офшоров, которые находятся под ударом (среди таковых оказались в 2013—2016 гг. Кипр, Британские Виргинские острова, Панама и некоторые другие) в более «надежные». Да, на сегодняшний день еще около сотни государств и юрисдикций не присоединились к системе CRS и представляют пока альтернативу разным панамам. Но это пока. ОЭСР настроена решительно, заявляя, что против аутсайдеров системы CRS надо будет применять санкции. Мир офшорных юрисдикций будет сжиматься как шагреневая кожа. Многие пользователи офшоров (как российские, так и зарубежные) понимают, куда ветер дует. А он дует в сторону США. Вашингтон возглавляет «крестовый поход» против офшоров ради того, чтобы в мире остался один гигантский офшор под названием USA. Вот лишь одна «мелочь»: Вашингтон инициировал создание системы CRS, но к ней не присоединился. То есть получается улица с односторонним движением: Вашингтон через механизмы FATCA получает информацию о своих налоговых резидентах, при этом тех, кто находится под «зонтиком» USA, он выдавать не собирается. В Америке куча трастов и внутренних «налоговых убежищ» (типа Делавэра). Прямо-таки идеальное налоговое и юридическое убежище. Но очень напоминающее мышеловку. Ведь в любой момент Вашингтон во имя «высших интересов» может потребовать от клиентов офшора USA необходимые справки и подтверждения «чистоты» денег и активов. Со всеми отсюда вытекающими для бенефициаров последствиями. Но есть еще одна альтернатива — вернуться на родину. Консультанты, работающие с российскими клиентами (потенциальными или уже реальными собственниками и бенефициарами офшоров), говорят, что число их клиентов возросло в десятки раз за последние два года. Напомню, что в первой половине прошлого года в России проводилась налоговая амнистия. Буквально в последний месяц амнистии число налоговых «возвращенцев» возросло на порядок. Еще раз подчеркну: российский закон от 24.11.2014 № 376-ФЗ является в высшей степени либеральным актом. Он не требует ликвидации офшорных компаний и закрытия офшорных счетов. От владельца (бенефициара) требуется лишь информирование налоговой службы РФ о своих активах и доходах, определение своего налогового статуса (налоговый резидент или нерезидент) и уплата необходимых налогов. Указанный закон скорее является имитацией борьбы с офшорами. Лишающим душевного спокойствия фактором для нашей офшорной аристократии являются антиофшорные акции США, ОЭСР и тех стран, которые присоединились к системе CRS. После долгих и мучительных раздумий многие представители российской офшорной аристократии решили обменять Панаму на Россию и избежали искушения довериться офшору USA (хотя есть примеры ухода под американский «зонтик»). Отчасти об этом свидетельствует и статистика платежного баланса РФ за 2016 год. Однако в картине международного движения капитала, представляемой Банком России, есть свои «но». Основное из них заключается в том, что платежный баланс отражает лишь легальные операции. Да и те, зачастую с большими искажениями (например, в результате занижения или завышения контрактных цен). Но надо иметь в виду, что значительная часть капитала переходит границу в результате нелегальных, проще говоря, контрабандных операций. И это несмотря на то, что в середине нулевых годов в России была проведена полная валютная либерализация. Судя по некоторым признакам, масштабы нелегальных, не отражаемых в платежном балансе РФ капитальных операций в последние два года возросли возможность применения в условиях камерной системы оперативнотехнических средств.[11] Задачами ОРД являются требующие разрешения поручения (волеизъявление, наказ) законодателя, предусмотренные Законом об ОРД и другими законодательными актами, составляющими оперативно-розыскное законодательство, посредством выполнения которых достигается цель ОРД (защита от преступных посягательств). Следовательно, задачи ОРД есть определенный этап в достижении цели этой деятельности и одновременно способ такого достижения. Все задачи ОРД взаимосвязаны и взаимозависимы. Вместе с тем каждая из них автономна, имеет конкретное содержание, обусловленное прежде всего способом решения, влечет определенные юридически значимые последствия. По степени реализации угроз в отношении защищаемых объектов задачи в ОРД классифицируют на две группы защиты от преступных посягательств: 1) непосредственные – выявление, раскрытие, пресечение преступлений, а также розыск лиц (в связи с совершением преступления); 2) опосредованные – предупреждение совершения преступлений, добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности РФ, и розыск без вести пропавшего. По функциональной направленности задачи ОРД классифицируют на четыре группы: 1) превентивного назначения. В эту группу включены задачи: предупреждение совершения преступлений (общей и частной превенции) и добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу безопасности РФ; 2) обнаружения. Здесь известны задачи выявления преступлений и их раскрытия; 3) пресечения. Данную группу задач составляют прежде всего те, которые непосредственно указаны в ФЗ об ОРД. К ним относятся: изъятие предметов, материалов и сообщений при проведении ОРМ и прерывание предоставления услуг связи в соответствующих случаях (ч. 1 ст. 15 ФЗ об ОРД); 4) розыска. Известны задачи розыска лица, скрывающегося от органов дознания, следствия и суда, уклоняющегося от уголовного наказания, а также без вести пропавшего. С учетом рассмотрения задач в системе с целями ОРД среди первых главенствующее положение занимает группа задач превентивного назначения. Только предупредив совершение общественно опасного деяния, можно «стопроцентно» достигнуть цели ОРД – защиты соответствующего объекта от преступного посягательства. Следует отметить, что при решении задач ОРД, как правило, происходит столкновение противоречащих друг другу интересов. Это интересы, с одной стороны, личности, общества и государства, с другой – объекта ОРМ, лица обычно не просто нарушившего нормы права, а совершившего преступление. При этом защита интересов первых не может быть достигнута без ущемления интересов второго. Здесь речь идет о вынужденном причинении вреда охраняемым законом интересам, который является допустимым как с правовой (ст. 16 ФЗ об ОРД), так и с морально-этической точки зрения. Это соответствует и положениям Конституции РФ, определяющей, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены ФЗ в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ст. 55 Конституции РФ)[12] Глава 2. Правовой анализ общих задач Общие задачи органов, осуществляющих ОРД, вытекают из содержания ст. 2 Закона об ОРД. Они взаимосвязаны, но каждая имеет характерное содержание. Предупреждение и пресечение преступлений – одна из общих задач ОРД[13], которая состоит в превентивном воздействии на условия и причины, способствующие совершению преступления, или на поведение конкретного лица (группу лиц) с целью не допустить совершения ими общественно опасного деяния. Данная задача заключается в недопущении совершения максимально большого числа возможных, замышляемых и подготавливаемых преступлений. Главными направлениями деятельности по предупреждению преступлений являются: – активное участие оперативных аппаратов в общих профилактических мероприятиях (рейды, совместные комплексные проверки); – организация и целенаправленное осуществление индивидуальных профилактических мероприятий в отношении лиц, от которых, судя по их антиобщественному поведению, можно ожидать совершения преступлений; – организация и непосредственно проведение оперативно-розыскных и иных мероприятий, обеспечивающих недопущение совершения замышляемых и подготавливаемых преступлений, а также пресечение покушений на преступление. Предупреждение преступлений заключается в деятельности по установлению лиц, замышляющих конкретное преступление, и принятию необходимых мер, исключающих реализацию их намерений. Особое значение для предупреждения преступлений имеет выявление лиц, склонных к их совершению, из числа: 1) ранее судимых; 2) ведущих антиобщественный образ жизни; 3) употребляющих алкогольные и наркотические средства; 4) проявляющих явное неуважение к действующим в обществе законам и правоохранительным органам и т. п. Пресечение преступлений – это деятельность по выявлению лиц и формирующихся преступных групп, готовящихся к совершению преступлений, и принятие конкретных мер в целях прекращения их преступных действий. Пресечение преступлений предполагает активное вмешательство оперативных работников в деятельность лица и лишение его реальной возможности продолжить осуществление умышленного преступления на стадии приготовления или покушения (ст. 30 УК РФ)[14]. Методы пресечения могут быть самыми разнообразными: задержание лица на стадии подготовки преступления; изъятие предметов, приспособлений, веществ, орудий, приготовленных для совершения преступлений; проведение внезапных инвентаризаций (по оперативным данным) и др. Профилактика преступлений – это деятельность по выявлению и устранению причин, порождающих преступность, и условий, способствующих их совершению (общая профилактика), а также лиц, склонных к совершению преступлений, и воздействие на них в целях недопущения совершения преступлений (индивидуальная профилактика). При использовании оперативно-розыскных сил, средств и методов в профилактике преступлений особое значение придается такой организационно-тактической форме ОРД, как оперативно-розыскная профилактика. Оперативно-розыскная профилактика представляет собой систему целенаправленных оперативно-розыскных и иных предусмотренных законом мер, проводимых в отношении лиц, от которых можно ожидать совершения преступлений, с целью осуществления за ними оперативного контроля, оказания профилактического воздействия, предупреждения замышляемых и подготавливаемых преступлений, а также использования негласной информации в общепрофилактической работе органов внутренних дел. В содержание оперативно-розыскной профилактики включаются специальные средства собирания, проверки, хранения и использования гласной и негласной информации в отношении профилактируемых лиц. Эта информация сосредоточивается в соответствующих делах оперативного учета, картотеках, информационных системах оперативно-розыскного, профилактического и справочного назначения. Собранная таким образом информация может использоваться для целенаправленного оперативно-профилактического воздействия на лиц, которые отрицательно зарекомендовали себя совершением действий, носящих ярко выраженный антиобщественный характер. ОВД проводятся самые разнообразные профилактические мероприятия, направленные на борьбу с незаконным оборотом подакцизных товаров и объектов интеллектуальной собственности, на защиту лесных и водных биологических ресурсов, пресечение фактов незаконного оборота наркотических средств, а также оружия и боеприпасов и т. д. («Контрафакт», «Алкоголь», «Суррогат», «Лес», «Путина», «Допинг», «Мак», «Арсенал» и др.). Выявление и раскрытие преступлений, а также выявление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, является одной из важнейших общих задач ОРД. Значимость этой общей задачи наглядно подтверждается статистическими данными о преступности, которые свидетельствуют, что за последнее десятилетие количество регистрируемых преступлений возросло примерно в два раза и достигло в 2007 г. 3,582 тыс. В 208 г. количество зарегистрированных преступлений составило 3,209 тыс. При этом 26,8% из них являются тяжкими, их раскрываемость колеблется в пределах 50 – 60%. Выявление преступлений означает установление наличия в событии или действиях определенных лиц признаков состава того или иного преступления из числа перечисленных в Особенной части УК РФ. При этом в задачи органов, осуществляющих ОРД, не входит установление наличия всех элементов состава преступления, так как это задача следователя. Поводом к началу производства ОРМ могут послужить достаточные данные, позволяющие полагать, что преступление имело место в форме законченного деяния или покушения. Раскрытие преступлений представляет собой деятельность оперативного работника, направленную на получение с помощью специальных сил и средств фактических данных, позволяющих обнаружить лицо, совершившее преступление. Существенное значение ОРМ имеют для выявления и раскрытия неочевидных преступлений, когда следы преступления скрываются и первичные сведения не содержат информации о лице, его совершившим. Если преступление совершено организованной преступной группой, должны быть установлены все члены группы и определена роль каждого в осуществлении преступной деятельности. Выявлению и раскрытию подлежат также все факты и эпизоды преступления и причиненный им материальный ущерб. В некоторых случаях возможности оперативных подразделений должны быть направлены на установление данных, характеризующих личность подозреваемого. Применение оперативно-розыскных сил, средств и методов позволяет своевременно: – выявлять латентные преступления, которые продолжительное время могли оставаться неизвестными[15]; – раскрывать неочевидные преступления; – устанавливать лиц, представляющих оперативный интерес, и применять к ним соответствующие меры. Самостоятельной специфической задачей ОРД является розыск лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания. Решение данной задачи осуществляется посредством применения комплекса оперативно-розыскных и иных мер, проводимых с целью установления места нахождения разыскиваемого и его задержания. В большинстве случаев розыск представляет собой комплекс организационных, процессуальных, оперативнорозыскных и специальных мероприятий, которые осуществляются оперативными подразделениями совместно с органами следствия. В общем плане розыск скрывшихся преступников – это деятельность, направленная на обнаружение известного обвиняемого. Если лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено, то меры по его установлению не входят в понятие розыска, а составляют содержание процесса расследования и раскрытия преступлений. Значительная часть розыскной работы осуществляется подразделениями уголовного розыска МВД России. В процессе осуществления розыска оперативными аппаратами ОВД, принимаются меры по изучению и устранению условий, способствующих уклонению от следствия, суда, исполнения наказаний, а также по выявлению и устранению условий, используемых разыскиваемыми преступниками в целях уклонению от уголовной ответственности. Добывание информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности, является общей задачей ОРД, которая в соответствии с Законом об органах ФСБ относится к компетенции ФСБ. В настоящее время под государственной безопасностью понимается урегулированная нормами права система общественных отношений, выражающаяся в защищенности жизненно важных интересов государства (конституционный строй, суверенитет, территориальная целостность, обороноспособность и др.) как основного института политической системы современного российского общества от внешних и внутренних угроз и позволяющая ему функционировать и развиваться. Понятие «экономическая безопасность» – относительно новый термин в лексиконе российских спецслужб, однако хорошо известный за рубежом. Проблема экономической безопасности была впервые поставлена в США в 1930-е гг. в связи с необходимостью выработки мер быстрого реагирования на различные угрозы в сфере национальной экономики. В 1970-е гг. термин «экономическая безопасность» стал рассматриваться как важнейшая составляющая национальной безопасности и достаточно быстро получил распространение в различных странах. Именно тогда при оценке сложившейся международной обстановки использовались экономические методы обеспечения национальной безопасности. Экономическая безопасность заключается в неуязвимости и независимости экономических интересов Российской Федерации по отношению к возможным внешним и внутренним угрозам. Надлежащая защита экономики оперативнорозыскными и другими средствами обеспечивает достаточный уровень социального существования и прогрессивного развития. Экономическая безопасность в правовых государствах представляет собой способность поддерживать нормальные условия жизнедеятельности населения, устойчиво снабжать ресурсами экономику, а также обеспечивать всеми необходимыми средствами и институтами государства (включая силовые структуры и спецслужбы) защиту национально-государственных интересов в сфере экономики от внутренних и внешних угроз, материальных ущербов. Состояние экономической безопасности оценивается объективной системой параметров, определяющих пороговые значения функционирования экономической системы. За пределами этих значений система теряет способность к динамическому развитию, конкурентоспособность на внутренних и внешних рынках, становится объектом экспансии инонациональных и транснациональных монополий, разъедается язвами коррупции, криминалитета, страдает от внутреннего и внешнего грабежа национального богатства страны[16]. Представители организованных преступных структур контролируют только в странах СНГ до половины коммерческих банков, 60% частных и до 40% государственных предприятий[17]. Экономическая безопасность является важнейшей составляющей национальной безопасности, выделение которой связано с конкретной сферой жизнедеятельности и возможностью определения круга однородных возможных угроз безопасности. Экономическая безопасность является основой и условием обеспечения безопасности других сфер жизнедеятельности личности, общества и государства. В настоящее время состояние отечественной экономики, несовершенство системы организации государственной власти и гражданского общества, криминализация общественных отношений выдвигают на первый план экономическую безопасность, которая является важнейшим критерием динамики изменений в стране. В этот же период отчетливо проявились существенные недостатки в деятельности правоохранительных органов. Наряду со сменой приоритетных задач неоднократно менялись названия служб, специализирующихся на борьбе с экономическими преступлениями. Это привело к укреплению многочисленных криминальных группировок, питательной средой которых стали теневая экономика и преступные формы получения и легализации противоправных доходов. Другой вид безопасности – экологическая безопасность – включает сведение до возможной малой вероятности опасности вредного воздействия неблагоприятных факторов на окружающую природную среду, а также последствий экологических аварий и катастроф с помощью системы адекватных мер экономического, политического, организационного и правового характера[18]. В настоящее время законодательная база, регулирующая экологическую безопасность, не соответствует современным требованиям и проблема ее обеспечения оперативно-розыскными органами очень актуальна как для нынешнего, так и для будущих поколений людей. Установление имущества, подлежащего конфискации – одна из общих задач ОРД, нововведение которой обусловлено принятием ФЗ « О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией конвенции организации объединенных наций против коррупции от 31 октября 2003 года и конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 года и принятием ФЗ « О противодействии коррупции». Глава 3. Частные (специальные) задачи оперативно-розыскной деятельности Частные задачи конкретизируются для каждого органа, осуществляющего ОРД, с учетом специфики его деятельности. В связи с тем, что в составе органов, осуществляющих ОРД в пределах своей компетенции, функционируют различные оперативные подразделения (службы), в ведомственных приказах, инструкциях, наставлениях, директивах с учетом социально-экономической ситуации, компетенции службы определяются их частные задачи. Например, к задачам оперативных аппаратов по борьбе с экономическими преступлениями специальная литература относит следующие: выявление, пресечение и раскрытие экономических преступлений, возмещение материального ущерба, выявление причин и условий, способствующих совершению экономических преступлений, и внесение предложений для принятия мер по их устранению. С учетом складывающейся в России социально-экономической ситуации задачи борьбы с экономическими преступлениями конкретизированы в приказе МВД России от 6 ноября 1997 г. № 730 «О мерах по совершенствованию организации работы по борьбе с преступлениями в сфере экономики». Частными задачами оперативных подразделений органов, исполняющих наказание согласно ст. 84 УИК РФ[19], являются: обеспечение личной безопасности осужденных, персонала исправительных учреждений и иных лиц; выявление, предупреждение и раскрытие готовящихся и совершаемых в исправительных учреждениях преступлений и нарушений установленного порядка отбывания наказания; розыск в установленном порядке осужденных, совершивших побег из исправительных учреждений, а также осужденных, уклоняющихся от отбывания лишения свободы; содействие в выявлении и раскрытии преступлений, совершенных осужденными до прибытия в исправительное учреждение. В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий оперативно-розыскными подразделениями решается целый ряд частных задач оперативно-розыскной деятельности: – установление следов преступной деятельности, предметов и документов, которые могут стать судебными доказательствами (например, обнаружение на рабочем месте материально ответственного лица черновых записей, фиксирующих противоправные действия); – получение информации о личности преступника, его местонахождении и связях (например, путем осмотра личных вещей, записных книжек, писем, документов); – обнаружение мест сокрытия похищенного имущества; – обеспечение сохранности материальных объектов, могущих выступать в качестве доказательств, путем их перемещения, фотографирования, копирования; – создание условий для следообразования путем пометки объектов с помощью специальных химических веществ; – принятие мер по предупреждению преступлений путем приведения в негодное состояние орудий, других средств их совершения и т.д. Соответственно частные задачи отражают специфику оперативного подразделения и в целом не противоречат общим задачам ОРД, а лишь конкретизируют их. Частные задачи решаются посредством розыскных действий. Их содержание изложено в различных служебных документах, предназначенных для использования только специально уполномоченными на это лицами, и является предметом служебной и государственной тайны. Необходимость сохранения тайны обусловлена рядом причин: а) потребность принятия адекватных мер борьбы с преступностью (преступления в условиях неочевидности); б) конспиративность позволяет избежать необоснованной или преждевременной компрометации подозреваемых лиц. Глава 4. Связь и соотношение задач оперативнорозыскной деятельности с задачами уголовного судопроизводства Сравнение задач оперативно-розыскной деятельности с задачами уголовного судопроизводства указывает на то, что в своей основе они являются общими для оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности, что характеризует органическую связь этих видов государственной деятельности. Задача оперативно-розыскной деятельности по выявлению преступления и лица, его совершившего, предусмотренная ст. 2 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», совпадает с одной из задач уголовно-процессуальной деятельности, что позволяет говорить о системной взаимосвязи оперативнорозыскной деятельности и уголовного процесса и объективной необходимости взаимодействия субъекта расследования, действующего в строгой процессуальной форме, м субъекта, осуществляющего деятельность по выявлению преступления средствами оперативно-розыскной деятельности. Задачи оперативно-розыскной деятельности, обеспечивающие уголовное судопроизводство, определяют направления самостоятельного комплекса действий субъектов оперативно-розыскной деятельности. Реализация задач оперативно-розыскной деятельности способствует: выявлению определенной части латентных преступлений (в процессе выявления преступлений собранная оперативно-розыскным путем информация дает основания для возбуждения уголовного дела); пресечению преступной деятельности на стадии совершения преступления; установлению по уголовному делу события преступления или лица (лиц), его совершившего; обеспечению розыска подозреваемого, обвиняемого или подсудимого. Вместе с тем между задачами оперативно-розыскной деятельности и задачами уголовного судопроизводства следует усматривать некоторое различие. Задачи оперативно-розыскной деятельности состоят в выявлении и раскрытии только тяжких и особо тяжких неочевидных преступлений (их называют также преступлениями, совершенными в условиях неочевидности) и, прежде всего, совершенных или совершаемых организованными преступными группами. Задачи оперативно-розыскной деятельности соприкасается с задачами уголовного процесса лишь той своей частью, которая призвана оказывать помощь и содействие органам расследования и прокуратуре в раскрытии особо опасных преступлений и изобличении опасных преступников. Недаром многолетний опыт деятельности наших органов госбезопасности и органов внутренних дел красноречиво свидетельствует о том, что любые попытки совмещения, «сращивания» уголовно-процессуальных действий с оперативнорозыскными действиями, то есть смешение непосредственных целей и задач, предметов, принципов, методов и средств уголовно-процессуальной и оперативнорозыскной деятельности, неизбежно ведут к деформации уголовного судопроизводства, извращениям его форм и гарантий и, как следствие, к грубейшим нарушениям законности. Одновременно это чревато и подрывом основы оперативно-розыскной деятельности – принципа конспирации, в результате чего данная деятельность перестает быть эффективной. Четкое разграничение задач уголовного судопроизводства и оперативно-розыскной деятельности – объективная необходимость, с которой нельзя не считаться. Однако проведение такого разграничения требуется не для того, чтобы оторвать, изолировать друг от друга эти два вида государственной деятельности и возвести между ними некую непреодолимую стену. Оно нужно для другой цели – для последующей их интеграции на вполне рациональной, научной основе, с тем чтобы обеспечить эффективное взаимодействие между следователями и оперативными подразделениями при раскрытии особо опасных преступлений. Известно, что успешное решение задач уголовного судопроизводства по делам о наиболее опасных преступлениях, совершаемых обычно опытными, изощренными преступниками, возможно лишь тогда, когда предварительное расследование обеспечивается хорошо разработанными и целеустремленно проводимыми оперативно-розыскными и административными мероприятиями оперативных подразделений. Борьба с такими преступлениями требует слаженного взаимодействия между следователями и оперативными подразделениями, без чего невозможно успешное решение задач как следственного, так и оперативного характера. Именно поэтому проблема организации такого взаимодействия остается одной из актуальнейшей уже в течение многих лет. Многократные ее обсуждения убедительно подтвердили, что организация эффективного взаимодействия между следователями и оперативными подразделениями в целях успешного решения следственных и оперативных задач возможна лишь на основе предусмотренного в нашем законодательстве строгого разграничения их функциональных обязанностей. Последнее в свою очередь вполне осуществимо при учете качественных различий, существенной специфики предметов, принципов, методов и средств уголовнопроцессуальной и оперативно-розыскной деятельности, при недопущении смешения их качественно различных целей и задач, которые всегда должны четко формулироваться перед соответствующими следователями и оперативными работниками. Только таким путем возможно рационально распределить права, обязанности и ответственность между ними в ходе решения ими тесно взаимосвязанных оперативных и процессуальных задач. Лишь при этих условиях возможно обеспечить такое положение, чтобы каждый из них, имея при этом необходимые права и неся в их пределах всю полноту ответственности, занимался своим делом. При этом, конечно, роль уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности в процессе решения различных по своему характеру задач не может быть одинаковой. Задачи чисто уголовно-процессуального характера должны решаться непосредственно методами и средствами уголовного судопроизводства, на основе строгого соблюдения всех принципов и норм советского уголовного процесса. Уголовно-процессуальная деятельность в этом случае должна рассматриваться как основная деятельность, по отношению к которой все оперативно-розыскные средства и методы должны носить вспомогательный, подсобный характер. Заключение Подводя итоги, необходимо отметить, что задачами ОРД являются требующие разрешения поручения (волеизъявления, наказ) законодателя, предусмотренные Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» и другими законодательными актами, составляющими оперативно-розыскное законодательство, посредством выполнения которых достигается цель ОРД (защита от преступных посягательств). К общим задачам оперативно-розыскной деятельности относятся: – выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, и их подготавливающих, совершающих или совершивших; – осуществление розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших; – добывание информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации; – установление имущества, подлежащего конфискации. В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий оперативно-розыскными подразделениями решается целый ряд частных задач оперативно-розыскной деятельности: – установление следов преступной деятельности, предметов и документов, которые могут стать судебными доказательствами (например, обнаружение на рабочем месте материально ответственного лица черновых записей, фиксирующих противоправные действия); – получение информации о личности преступника, его места нахождении и связях (например, путем осмотра личных вещей, записных книжек, писем, документов); – обнаружение мест сокрытия похищенного имущества. Источники 1. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 28.12.2010) // Собрание законодательства РФ. – 1995. - № 33. – Ст. 3349. ↑ 2. Вечеря В.В. Назначение оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в изоляторах временного содержания органов внутренних дел // Общество и право, 2016. - №4. С.50. ↑ 3. Ишигеев В.С. Следственный изолятор право на личную безопасность и оперативно-розыскная деятельность в следственном изоляторе // ГОУ ВПО «Байкальский государственный университет экономики и права», 2016. С. 51. ↑ 4. Зубкова А.И. Уголовно-исполнительное право России: теория, законодательство, международные стандарты, отечественная практика конца XIX–XX века / Под ред. А.И. Зубкова. – М.: НОРМА, 2013. С. 214. ↑ 5. Каяманов Г.Б. Механизмы формирования негативных стереотипов поведения сотрудников ИУ при осуществлении профессиональной деятельности // Сб.ВНИИ МВД РФ. Проблемы исполнения наказания и деятельности. М, 2014. С. 114. ↑ 6. Симонов И.Н. История уголовно-исполнительной системы России – путь к гуманизации / И.Н. Симонов // Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. – 2014. – №3. – С. 33. ↑ 7. Каяманов Г.Б. Механизмы формирования негативных стереотипов поведения сотрудников ИУ при осуществлении профессиональной деятельности // Сб.ВНИИ МВД РФ. Проблемы исполнения наказания и деятельности. М, 2014. С. 227. ↑ 8. Вечеря В.В. Назначение оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в изоляторах временного содержания органов внутренних дел // Общество и право, 2016. - №4. С.50/ ↑ 9. Симонов И.Н. История уголовно-исполнительной системы России – путь к гуманизации / И.Н. Симонов // Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. – 2014. – №3. – С. 33/ ↑ 10. Вечеря В.В. Назначение оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в изоляторах временного содержания органов внутренних дел // Общество и право, 2016. - №4. С.50. ↑ 11. Симонов И.Н. История уголовно-исполнительной системы России – путь к гуманизации / И.Н. Симонов // Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. – 2014. – №3. – С. 44. ↑ 12. Теория оперативно-розыскной деятельности: учебник / под. ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, Г.К. Синилова. - М: ИНФРА-М, 2007. - С. 57. ↑ 13. Квачевский, А.А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по Судебным уставам 1864 г. : теоретическое и практическое руководство / А.А. Квачевский. – Санкт-Петербург.: Тип. Ф.С. Сущинского, 1866. – С. 77-78. ↑ 14. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 07.03.2011) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. – Ст. 2954. ↑ 15. Петров, Э.И. Криминологическая характеристика и предупреждение экономических преступлений / Э.И. Петров, Р.Н. Марченко, Л.В. Баринова. – М., 1995. С. 72. ↑ 16. Блинов, Н.М. Экономическая безопасность и политика реформ / Н.М. Блинов, А.Е. Городецкий // Теория и методология таможенного дела. - М., 1996. - С. 15. ↑ 17. Илюхина, Р.В. Обеспечение коллективной экономической безопасности государств – участников СНГ / Р.В. Илюхина, И.А. Колтакова. – М., 2006. – С.5. ↑ 18. Голиченко, А.К. Экологический контроль: теория, практика, правовое регулирование / А.К. Голиченко. – М., 1992. – С. 86-87. ↑ 19. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 № 1-ФЗ (ред. от 07.02.2011) // Собрание законодательства РФ. – 1997. - № 2. – Ст. 198. ↑
