Е.А. КЛИМОВ
ВВЕДЕНИЕ
в ПСИХОЛОГИЮ ТРУДА
Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебника
для студентов высших учебных заведений
Москва
"Культура и спорт"
Издательское объединение "ЮНИТИ"1998
ББК 88.4я73
К49
Рецензенты:
академик РАО, профессор А.А. Бодалев и профессор И.И. Ильясов
Главный редактор издательства Н.Д. Эриашвили
1
Климов Е.А.
К49 Введение в психологию труда: Учебник для вузов. – М.:
Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998. - 350 с. ISBN 5-85178-060-6.
В учебнике труд рассматривается в широком смысле слова: как создание не только материальных, но и духовных
ценностей, как производство научной, художественной информации, а также как упорядочение социальных процессов.
Особое внимание обращается на своеобразие психологического содержания труда в разнотипных профессиях.
Обсуждаются вопросы установления оптимального соответствия требований профессии и личных качеств человека.
Для студентов и преподавателей вузов, психологов, руководителей и служб управления персоналом предприятий, а
также для широкого круга читателей, интересующихся психологией.
ББК 88.4я73
ISBN 5-85178-060-6
© Е.А. Климов, 1998
© ЮНИТИ, 1998
ЧАСТЬ 1 О ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ И ЗАДАЧАМ ПСИХОЛОГИИ ТРУДА
... нахожусь в том противном состоянии, которое принято называть отдыхом от усиленных занятий и
посвящать разным накопившимся отложенным мелочам... Итак, я отдыхаю, а вернее – скучаю и потому о времени труда
говорю, как о милом прошлом.
МЛ. Врубель (письмо
к А. А. Врубель от апреля 1863 г.)
2
ВВЕДЕНИЕ
Естественные и технические науки, оснащенные специально разработанными для них. математическими средствами,
давно используются людьми и для создания материальных условий существования, искусственной среды обитания и даже
для широкомасштабного уничтожения людьми друг друга. Вполне понятно, что у человека, живущего в современной
культуре, эти науки уже в порядке не обязательно сознаваемой "презумпции" вызывают заслуженное почтение, уважение с
разными их оттенками (от восхищения до страха) и отношение как к образцам проявлений разума. Исходя из такой
позиции, казалось бы, надо строить научную психологию труда по образу и подобию указанных наук, а историю психологии
понимать как приближение к их историческому пути или как его запаздывающее повторение. И, кстати, есть примеры
соответствующих подходов к рассматриваемому делу, с чем мы отчасти столкнемся несколько ниже. Но все же идея
построения психологических наук и, в частности, психологии труда по названным уважаемым и достойным в своем роде (в
рамках их корректного приложения) образцам ведет в пределе к абсурду. Почему?
Дело в том, что, во-первых, и категориальный строй (множество понятий), и системы методов указанных наук
нечувствительны как раз к той реальности, которая существенна для психологии. Более того, по-житейски различимые и
свойственные человеку как субъекту особенности, качества понимаются в естественных и технических науках скорее как
помехи или источники затруднений, от которых важно избавляться (повышать, скажем, надежность производственных
систем за счет вытеснения из них человека, который ошибается, утомляется, отвлекается; совершенствовать методы
познания, очищая их от субъективности, т. е. опять-таки от чего-то присущего человеку, и т.п.). Во-вторых, явления
природы и техники относительно стабильны, если иметь в виду масштабы времени человеческой жизни (серная кислота и
в прошлом веке, и в будущем будет взаимодействовать со щелочью по давно известной формуле, и это будет происходить и
в пробирке, и в заводском резервуаре); человек же со всей системой его психической регуляции и ее динамикой изменчив,
индивидуально неповторим, располагает многими степенями свободы выбора. И его активность, в частности, существенно
обусловлена относительно быстро сменяющими друг друга средовыми процессами, протекающими в обществе, в культуре
(понимаемой в широком смысле как область накопленных достижений в материальном и духовном производстве,
общественном устройстве).
Культивирование так называемого гуманистического подхода в психологии (подхода, связанного с уважением к человеку
как субъекту, с учетом его уникальности, свободы, права на "самостроительство", жизнь по своему замыслу и разумению)
тоже можно довести до абсурда и, продолжая полагать себя в области науки, оказаться фактически в области мистики,
непроверяемых мифологических моделей и "сверхученых" слов.
Просто "строить баррикады" против научной традиции, традиционной научной рациональности и размахивать
флагом гуманистического подхода было бы нелепо. Нельзя не считаться с теми обретениями научной рациональности,
которые накопило человечество (включая не только достижения философии. гуманитарных, наук. но и наук естественных
и технических). Нужны новые качественные синтезы научного знания. И их построение - особая задача на далекую
перспективу.
Нам же здесь в связи со сказанным важно для начала хотя бы стараться осознавать те ходы. стереотипы мысли,
которые воспитаны у нас, возможно, еще в школе на материале учебных предметов естественно-научного цикла, не
считать их единственно возможными образцами проявлений разума и научности, помнить, что любая истина имеет
ограниченные пределы корректного приложения, которые надо конкретно выяснять.
Обратимся к рассмотрению общепонятных явлений труда человека на штатном рабочем месте. Пусть это будет
работа водителя грузового автомобиля, а мы, располагая средствами науки, хотим быть полезными: намереваемся внести
вклад в повышение производительности труда, его безопасности, создать условия для максимальной сохранности данного
работника как члена профессиональной общности водителей, для разностороннего развития его личности,
удовлетворенности трудом.
Нетрудно заметить, что при попытке нашего обращения к конкретному явлению, "частному случаю" возникают
полезные, с точки зрения и движения к истине, и оказания практического содействия
человеку, несообразности, несвязности:
• штатное "рабочее место" водителя как раз меньше всего именно "место", поскольку здесь человек при работе как раз
перемещается, и предметная ситуация труда все время "плывет" не только во времени, но и в обычном
пространстве. Точно так же большим упрощением было бы говорить о рабочем "месте" многих других работников,
которые, казалось бы, "ходят на работу" или "пребывают на работе". Учитель, например, должен побыть и в
библиотеке, и, возможно, посетить семью ученика. и провести с детьми экскурсию, а также и у себя дома он
фактически "на работе": ему надо посидеть над тетрадями учеников, а отнюдь не только быть в классе, у доски.
Если ретивый блюститель трудовой дисциплины и законов о труде захотел бы учесть пребывание учителя или
агронома, руководителя, не говоря уже о водителе автомобиля, "на работе", то он либо пришел бы в смятение, либо
"наломал бы дров", упрекнув работников, что они не находятся там. где они должны, казалось бы, быть. Таким
образом, придется сразу же теоретически признать представление не столько о "рабочем месте", сколько о
"рабочей зоне" человека, занятого трудом, которая при этом может быть причудливым образом распределена не
только в геометрическом, но и в социальном, информационном пространствах. И для некоторых случаев это вопрос
3
не праздный: если, предположим, руководитель, менеджер (как иногда модно выражаться) не учитывает
рассматриваемого обстоятельства, неизбежны конфликты. Не важно, скажем, где "сидит" работник науки,
важно, чем и как занята его голова, и именно это последнее обстоятельство определяет, находится или не
находится он "на работе";
•как мы заметили, столкновение с конкретными явлениями предполагает не только движение от науки к практике, не
только "внедрение" идей науки или "приложение", "применение" их, но также и коррекцию, уточнение, а то и
коренную ломку и перестройку этих идей, т. е. речь идет и о продуктивном. движении от практики ("конкретики") к
науке. Едва прикоснувшись к реальности, мы должны были, например, подправить наши "презумпции" относительно
"рабочего места";
• при конкретном подходе к делу сразу становится очевидным, что те полезные практические, гуманистические вклады,
которые мы вознамерились сделать применительно к некоторому частному случаю, не могут быть сделаны за счет
какой-то одной отрасли научного знания. Показатели деятельности и развития личности работника зависят и от
организации труда на предприятии, в учреждении (режим, сменность), от системы вознаграждения за работу,
мероприятий по охране здоровья, профилактике заболеваний, от отношений, складывающихся у работника с
непосредственным руководителем. Далее, если мы имеем в виду все же именно водителя грузового автомобиля, то
показатели деятельности его зависят от конструкции кабины автомобиля (возможность регулировок сиденья,
рычагов управления сообразно размерам тела водителя), от того, насколько удобно расположены и оформлены
шкалы приборов (указатели скорости, пробега, давления масла, температуры охлаждающей жидкости двигателя и
др.), зеркала заднего вида; насколько обеспечен обзор, не проникают ли в кабину химические примеси к воздуху (гарь,
пары бензина и др.). Сюда же входят вопросы о стратегии наблюдения за дорожными условиями, состоянием
машины и груза, о средствах саморегуляции и преодоления работником своих неблагоприятных функциональных
(возникающих во время работы, функционирования) состояний, например, таких, как утомление, сонливость,
раздраженность; важны и уровень знаний, навыков работника, его отношение к участникам дорожного движения,
к своей профессии, к своему предприятию.
В отличие от технического автомата, например, аппарата по продаже газированной воды, человек не просто
реагирует на внешнее воздействие, "слушается" и т.п., но управляется сложной многоуровневой системой внутренних, в
частности психических, регуляторов. Например, чтобы быть устойчиво работоспособным в дальнем рейсе, человеку важно
не только иметь физическое здоровье, но и сознание значимости, смысла работы, и специальное профессиональное
самосознание, включающее чувство гордости ("мы – транспортники - кровеносная система общества" или что-нибудь в
этом роде) и многое другое, совершенно недоступное внешнему наблюдению или, по крайней мере, неявное на первый взгляд;
• поскольку существенная особенность явлений, процессов психики состоит в их многофракторной обусловленности и
мораль требует уважительного отношения к индивидуальному своеобразию человека, каждый конкретный
"частный случай" в предметной области психологии труда – это и случай во многих отношениях уникальный. Иначе
говоря, то, что в науках о природе и технике считается ценностью и нормой ("очищение" факта от "посторонних
примесей", установление точных параметров, закономерных и однозначных общих зависимостей и стандартов,
достижение повторяемоemu событий при повторении вызывающих их условий и т.п.), в психологии принципиально
недостижимо или даже вредно, поскольку ведет к обезличивающему подходу к человеку. О человеке неуместно
мыслить в "идеологии стандартов", которая вполне уместна и желательна, если речь идет о технике или неживой
природе. В связи со сказанным важно напомнить об одном очевидном обстоятельстве: если имееm место труд,
значит есть и взаимодействие человека с некоторой внешней реальностью. Иначе говоря, здесь возникает система
"субъект - объект", или, выражаясь более детально и пространно, система "субъект труда – люди (трудовой
коллектив) – предмет труда - средство труда – производственная среда", или "человек – машина", или "человек –
техника – среда" и пр. Такого рода систему называют для краткости эргатической (от древнегреческого корня
"эрг" - дело, работа). Нe следует только примешивать сюда представление о физической единице измерения работы
определенной силы на некотором пути. В нашем случае система производит, строго говоря, не саму по себе работу в
физическом смысле, а "потребительную стоимость" (К. Маркс) – то, в чем нуждаются и что способны потребить
люди, общество, а это могут быть, как отчасти отмечалось, и вещественный предмет, и полезная информация –
научная, художественная, и лучший ход социальных процессов, и любой функциональный "эффект полезности",
например, защищенность границ страны и т.п.
Слово " эргатическая" применительно к обсуждаемой системе не является лишним, засоряющим язык. Не нельзя
назвать трудовой, поскольку некоторые существенные процессы, ведущие к достижению цели, возложены здесь на
технические средства труда. А о средстве можно лишь в фигуральном, поэтическом смысле сказать, что оно трудится. В
противном случае у нас возникнут немалые сложности и противоречия в понимании многих положений, начиная с таких,
как "труд создал человека", "труд ваяет человека" и кончая пунктами кодекса законов о труде.
Комплекс областей знания и практики, ориентированных на изучение и оптимизацию труда человека, обозначают
иногда термином эргономика (древнегреческий корень "ном" – закон, правило). Иногда эргономикой называют ту часть
знания и практики, ориентированных на труд, которая учитывает " организменную" (анатомо-физиологическую) и ту
психологическую составляющую человека, которую можно, упрощая и типизируя предмет рассмотрения, выразить числом,
графической схемой (иногда это приводит к кажущейся точности, но без языка чисел и форм проектировщики техники
затрудняются учитывать психическую реальность).
Вероятно, нельзя быть эргономистом-всезнайкой. Каждый участник эргономической работы, хорошо разбираясь в
своей области приложения сил (например, в физиологии и гигиене труда, в психологии восприятия, памяти, в техническом
конструировании, художественном конструировании, в экономике и организации труда и т.д.), должен ориентироваться и
в смежных областях, чтобы разумно координировать свои усилия и приходить к согласованным решениям без конфликтов и
без утраты своей профессиональной позиции.
Специалисты полагают, что комплексная проектная проработка, например, будущего технического изделия (скажем.,
транспортного средства, станка, пульта автоматизированной системы управления каким-либо объектом) в отношении
соответствия этого изделия особенностям человека, в частности его удобства, безопасности, должна проводиться уже
на самых ранних этапах проектирования. Заметить недостатки готового изделия проще, чем. предвидеть их на стадии,
например, эскизного проекта. Нo исправить - труднее и дороже. Например, изготовили серию мощных тракторов для
работы в карьерах. Нo, увы, расчетная производительность труда не достигается, а трактористы-машинисты то и дело
отказываются работать на этой новой машине. В чем дело? Место водителя расположено та. что из-за больших боковых
габаритов ходовой части он плохо видит "опасный край" грунта. Водителю то и дело приходится останавливать машину,
вставать и заглядывать за гусеницы. Итaк, машина новая, но спроектирована без учета некоторых требований
4
"человеческого фактора". И при этом речь идет не о длине или силе рук-ног, не о "досягаемости" рычагов управления, а о
познавательной функции работника, которая проектировщику могла казаться чем-то невещественным и не
заслуживающим внимания -"дыркой от бублика". В результате не только нет ожидаемой производительности труда, но
даже возникло уже экономическое явление повышенной "текучести" кадров.
ГЛАВА 1
ПСИХИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, ТРУД И НАУКИ О ТРУДЕ
Поскольку труд, как бы его ни понимали, есть условие существования и развития общества, соответствующие
представления и понятия мы найдем в самых разных формах общественного и индивидуального сознания (от
поэзии до санитарии, от фольклора до утонченных организационно-технических концепций); при этом важно
различать психологические и непсихологические подходы к труду и трудящемуся. При психологическом подходе
к труду вводятся в оборот все существенные категории психологических наук, поскольку центральной здесь
оказывается проблема взаимосоответствия человека как субъекта и так или иначе фиксированных в культуре (и в
этом смысле объективных) требований к нему как "делателю" чего-то ценного.
1.1. Непсихологическое знание о труде
Наша задача – научиться выделять и по-деловому учитывать психологическую составляющую труда, но для этого надо, в
частности, хотя бы обзорно рассмотреть ("окинуть взглядом") непсихологические подходы к рассмотрению труда и
трудящегося.
Основные области знания и практики, смежные с психологией труда. Труд – явление прежде всего социальноэкономическое, и существуют вопросы его принципиально научного понимания на уровне человечества в целом (в отличие,
скажем, от активности животных или в аспекте антропогенеза и исторического развития человечества), вопросы
планирования и организации хозяйства (а значит и труда) в стране или относительно обособленной отрасли, или на
предприятии, вопросы его учета и вознаграждения. Этому соответствуют философские, исторические, социологические и
экономические подходы к пониманию труда.
В рамках психологии мы должны выделить свойственные именно ее конкретно-научному уровню "свои" признаки труда.
С терминами "труд", "трудящийся" связано большое количество разных непсихологических реальностей, явлений и их
признаков. Чтобы помочь читателю составить о них или "оживить" в памяти нужное здесь представление, просто перечислим
некоторые важные и характерные понятия, "ключевые слова", которыми оперируют в разных областях знания и практики, так
или иначе обслуживающих человека в труде и человека, входящего в мир труда (скажем, в связи со взрослением, выбором
будущей профессии или вынужденной переменой рода занятий).
Философия и политическая экономия: "субъект труда", "объект труда", "орудия труда", "процесс труда",
"коллективный труд", "индивидуальный труд", "эксплуатация труда", "противоположность между физическим и умственным
трудом", "труд как источник существования человека", "труд как источник творческого вдохновения и наслаждения",
"необходимый труд", "конкретный труд", "абстрактный труд", "кооперация труда", "прибавочный труд", "овеществленный
труд", "живой труд".
Социология труда: "социальная природа труда", "социальные последствия автоматизации (производства, труда)",
"изменения характера труда в связи с техническим прогрессом", "социальные формы общественного труда", "общественная
организация труда", "социальные факторы выбора профессии", "процесс профессиональной активизации женщин",
"отношение молодежи к труду", "труд как процесс, формирующий человека и общество", "функции общественного труда
(свободотворческая функция и др.).
Экономика труда: "производительность труда", "трудовые ресурсы", "организация труда (на предприятии, в
учреждении)",
"нормирование труда", "рабочее время как мерило труда", "оплата труда", "планирование труда", понимаемое как
планирование производства, а не как построение образа будущей деятельности в сознании определенного трудящегося,
"трудовые показатели" предприятия, учреждения.
Законодательство о труде, юриспруденция: "трудовой договор", "коллективный договор", "порядок установления и
пересмотра норм труда", "право на отпуск", "право на гарантированную заработную плату", "гарантии для рабочих и
служащих, избранных на выборные должности", "компенсации в связи с разъездным характером работ", "правовое
регулирование материальной ответственности", "обязанности рабочих и служащих", "обязанности администрации",
"правовые мероприятия по охране труда", "запрещение применения труда женщин на тяжелых и опасных работах", "права
несовершеннолетних в трудовых правоотношениях", "льготы для рабочих и служащих, совмещающих работу с обучением",
"порядок рассмотрения трудовых споров".
Физиология и гигиена труда, производственная санитария: "режим (чередование) труда и отдыха", "мышечная
работоспособность", "динамика работоспособности" (например, в течение рабочего дня), "утомление", "статическая работа",
"тяжесть и напряженность труда", "легочная вентиляция в процессе труда", "сердечная деятельность в процессе труда",
"санитарное нормирование факторов производственной среды", "запыленность и загазованность на предприятии", "пути
устранения шума и вибрации на предприятии".
Врачебно-трудовая экспертиза: "трудоспособность", "временная нетрудоспособность", ."потеря трудоспособности"
(инвалидность, от лат. invalidus – "бессильный, некрепкий, нездоровый"), "остаточная трудоспособность", "реальные
трудовые возможности" (больного, данного человека), "социально-трудовые рекомендации", "степень утраты
трудоспособности", "рекомендуемые (данному человеку, например, хронически больному) виды трудовой деятельности",
"трудотерапия", "трудоустройство хронически больных", "врачебная профессиональная консультация" (например, по выбору
профессии).
Педагогика трудового обучения и профессиональная педагогика:
"трудовое воспитание", "трудовое политехническое образование", "трудовое обучение", "производственное обучение",
"общественно полезный труд учащихся" (как средство воспитания), "нравственный смысл труда детей", "трудовые дела"
5
(например, школьников), "посильность труда для детей", "труд детей по самообслуживанию", "педагогическое руководство
выбором профессии", "система производственного обучения", "формирование творческого отношения к труду", "учебный
труд учащихся", "подготовка учащихся к труду".
Палеоантропология – специалисты этой области изучают развитие физического типа ископаемых людей и в связи с
этим стремятся мысленно реконструировать процесс возникновения, развития труда и даже некоторые явления его
психической регуляции, особенности интеллекта древнего человека и др. Об этой области знания мы еще будем иметь повод
сказать ниже.
Связи психологии труда со смежными областями знания и практики. Помимо простого перечня областей знания,
представители которых изучают, рассматривают труд, и некоторых соответствующих понятий полезно рассмотреть вопрос о
характере связей психологии труда со смежными непсихологическими отраслями знания и практики. Этим мы как бы
ориентировочно очертим место психологии труда среди соответствующих конкретных наук.
Связи и взаимоотношения психологии труда с философией принципиально аналогичны тем, которыми характеризуется
любая конкретная наука и, в частности, психология в целом, а именно она опирается на систему хорошего философского
знания как на методологию, с одной стороны, и предоставляет конкретно-научный материал для развития философии, с
другой (вопрос о том, какую философию считать хорошей и для чего она вообще нужна, выходит за рамки темы данной
книги; он сложен, но нам придется оставить его на разумение, вкус и бескорыстную интеллектуальную инициативу читателя).
Конкретные непсихологические науки и области научно обоснованной практики, связанные именно с психологией труда
(мы здесь выйдем за рамки рассмотрения "психологии" как множества психологических наук и места этого целого вообще в
системе наук), можно сгруппировать в следующие три категории.
1. Области знания и практики, имеющие первую степень родства с психологией труда, – философия (в аспекте не
только общего понимания труда в развитии и существовании человека, но также и профессиональной этики и деонтологии –
учения о долге и должном), экономика труда, социология труда, физиология труда, гигиена труда и та часть медицины,
которая связана с анализом профессиональных заболеваний, с вопросами эксперти
зы трудоспособности, профессиональная педагогика (педагогика профтехнической школы, средней специальной и высшей
школ), педагогика трудового обучения и воспитания, частные методики профессиональной школы. Следует также указать на
историю техники и палеоантропологию в тех их частях, которые посвящены анализу орудий, средств труда и реконструкции,
оценке соответствующей деятельности человека. Так, анализируя предметы, которыми пользовались люди каменного века,
палеолита, историки отмечают осколки камня со следами преднамеренных ударов одного камня о другой, а преднамеренность
поведения – это чисто психологическая характеристика человека.
Границы психологии труда и указанных областей науки и практики подчас настолько размыты, что иногда невозможно
ответить на вопрос, "чьими", например, являются те или иные термины, понятия, проблемы, методы. Например, метод
наблюдения, некоторые методы функциональной диагностики относительно свободно "кочуют" из науки в науку. То же
можно сказать и о некоторых проблемах, таких, как проблемы работоспособности, профилактики травматизма, утомления,
улучшения профессиональной адаптации, вопросы профессионального отбора, формирования навыков и др. Разумеется, в
разных науках имеется своеобразие подхода к определению предметной области, интерпретации фактов, своеобразие языка.
Ни из таких важных принципов, по-видимому, не следует, что обсуждаемые границы должны быть обязательно четкими, а
области знания – полностью взаимоисключающими, "закрытыми" друг для друга. Наоборот, общепризнано, что "стыки" наук
– это точки, зоны их роста.
2. Области знания и практики второй степени родства с психологией труда – те отрасли технического знания и
практики, предметом которых является внешнее орудийное оснащение трудовых процессов, – теория, расчет и
конструирование машин, приборов (о внутренних – психологических – средствах деятельности речь пойдет в своем месте). К
рассматриваемой области активности людей можно отнести те образования, которые сложились на стыках техники и
искусства – техническую эстетику, художественное конструирование. Психология труда в лице ее представителей должна
здесь считаться с тенденциями технического прогресса, ориентироваться в мире технических средств труда, используя
информацию, производимую в технических науках. В то же время она с позиций гуманизации труда призвана вносить свою
лепту в оптимистическую тенденций технического прогресса, в процессы проектирования внешних средств и условий труда.
Имеется некоторый положительный опыт в этом направлении.
3. Области знания и практики третьей степени родства с психологией труда – о тех объективных системах, которые
доставляют множество объектов человеческой деятельности, т. е. о системах биологических, технических, о неживых
природных системах, о социальных, социально-исторических, социально-экономических процессах, о знаковых системах
(являющихся предметами математики, математической логики, лингвистики, семиотики), о явлениях, процессах
художественного отображения и преобразования мира человеком. Без ориентировки в областях знания и практики названного
рода невозможно правильно понять деятельность соответствующих разнотипных специалистов, профессионалов, а тем более
стать им полезными или хотя бы ориентировать подрастающих людей в мире труда в связи с вопросами проектирования
жизненных путей ("выбора профессии"). Например, профессиональная ориентация молодежи может оказаться ее
дезориентацией, если человек, берущийся знакомить молодежь с возможными вариантами трудовых жизненных путей, сам не
имеет обзорной ориентировки в мире профессий, а знает только названия двух-трех десятков разнотипных занятий. Сходная
ситуация возникает, когда от имени науки берутся помогать людям при вынужденной перемене труда (в связи с так
называемой безработицей или частичной утратой человеком трудоспособности). Психологу (как профконсультанту)
приходится вникать в разные предметные области труда. Здесь психология чаще всего, по-видимому, почтительно берет
информацию и мало что может дать в ответ.
Связи психологии труда с психологическими науками прояснятся несколько ниже.
Упражнение
Ниже приведены описания действий специалистов-человековедов. Постарайтесь проранжировать эти описания, поставив
на первые места те, которые, по вашему мнению, в наибольшей степени характеризуют работу, относящуюся к психологии
труда.
1. Специалист сталкивается со следующей ситуацией: в цехе, где завершается изготовление больших бидонов
(сорокалитровых фляг), имеются рабочие места двух видов. На одном рабочем месте к бидону привариваются две ручки, а на
другом – два кронштейна для крепления
крышки. Обе операции весьма сходны по отдельным движениям работниц ("взять" ручку или кронштейн, "приставить" к
нужному месту, "нажать педаль" сварочного аппарата, "отложить" изделие), и в результате на них были установлены
одинаковые нормы выработки. Однако работницы утомляются, раздражаются и плохо справляются с нормой, когда
приваривают кронштейны; в то же время они себя удовлетворительно чувствуют и хорошо зарабатывают при приварке ручек.
В чем дело?
6
Специалист проводит исследование, в ходе которого выясняется, что работница должна различать кронштейны по
неброским признакам (кронштейны разные: одни предназначены для шарнирного соединения с крышкой, а другие – для
фиксации крышки посредством "застежки"); приварив один кронштейн, нужно удерживать в памяти, какой именно из двух
возможных кронштейнов приварен, и выбрать из ящика кронштейн другого типа. Что касается ручек, то они одинаковы.
Таким образом, рассудил специалист, операция приварки кронштейнов регулируется мысленной схемой действия (нужно
помнить очередность постановки нечетко различающихся кронштейнов), а операция приварки ручек в значительной степени
регулируется легко воспринимаемыми внешними сигналами. Нужно либо пересмотреть норму выработки на операцию
приварки кронштейнов, либо ввести в практику броские сигнальные раздражители (яркую маркировку видов кронштейнов).
Специалист выбрал второй путь. В итоге жалобы работниц на утомление при приварке кронштейнов прекратились,
отношение к этой операции улучшилось, норма стала выполняться (по Г.З. Бедному [23]).
2. Специалист сталкивается со следующей ситуацией: когда рабочий пользуется стрелочным измерительным прибором
высокой точности (так называемым прецизионным прибором), то субъективная погрешность отсчета (неточное считывание
показаний прибора) имеет существенное отрицательное значение для производства. При отсчете показаний по шкале такого
прибора рабочий (оператор) должен "на глаз" оценивать десятые доли расстояния между двумя соседними штрихами шкалы.
Если деления можно подсчитать, то для ориентировки в ненанесенных на шкале долях деления (а наносить их уже некуда –
штрихам уже слишком тесно) нужны какие-то другие средства. Проведя исследования, специалист предложил средство для
формирования у оператора навыка точного считывания показаний прибора, сводящееся к следующему: оператор некоторое
время тренируется с набором карточек, на каждой из которых изображено то или иное положение стрелки между линиями
(0,1; 0,2; 0,3 и т.д.). После тренировок по специальной системе (карточки предъявляются в случайном порядке и каждый раз
оператору сообщается истинное значение видимого положения стрелки) все операторы стали производить считывание с более
высокой, чем прежде, точностью (по Ф.С. Пинскому [259]).
3. Группа специалистов провела в цехе замеры освещенности и уровня громкости шума на различных участках. Для
улучшения освещения было предложено изменить конструкцию оконных переплетов. В целях снижения шумов предложили
разместить в центральной части цеха инструментальную кладовую, промежуточные склады, пульты управления и другие
вспомогательные службы, помещения которых было предложено отделить стеклянными перегородками. В результате
повысилась освещенность в цехе и снизился уровень шумов (по Е.В. Батенину [333]).
4. Специалисты убедились, что при очистке пассажирских вагонов, производимой вручную, создаются крайне
неблагоприятные условия труда (большое пылеобразование при очистке от грязи пола, продувке сжатым воздухом
вентиляционных каналов вагона, надоконных ниш, подоконных карманов и т.п.). После необходимых теоретических и
экспериментальных поисков была создана эффективная пылеотсасывающая установка, позволяющая успешно решить вопрос
о нормализации условий труда при очистке и разборке вагонов (по Б.Я. Кругляку [333]).
5. Специалисты изучили изменения показателей выносливости правой руки работниц (сборщиц на конвейере) в течение
рабочего дня. В результате были разработаны рекомендации такого рода: время обеденного перерыва целесообразно
назначать в середине дня так, чтобы первая половина дня была на час дольше второй (так как вторая половина дня более
трудная). При этом для одной разновидности конвейера желательно делать до обеда два перерыва (5 и 7 мин), для другой
разновидности конвейера – три перерыва по 10 мин и т.д. (по З.М. Золиной [333]).
6. Ручная щипка слюды – особо монотонный вид работы. Она вызывает у человека неприятное ощущение "топтания на
месте", "движения по кругу", ряд неблагоприятных состояний, сопровождающих подобные виды труда. Специалист,
разобравшись в ситуации, предложил всю дневную норму слюды полуфабриката разбивать на отдельные часовые порции с
таким расчетом, чтобы работница ясно видела объем сырья, которое необходимо перерабатывать в течение каждого часа.
Кроме того, приняв во внимание нормальный, естественный ход развития работоспособности в течение дня, а также учтя
индивидуальные особенности работниц, установленные в специальном обследовании, специалист составил для каждой из них
персональный почасовой график выработки продукции.
В результате уменьшилась утомляемость, понизилось нервное напряжение щипалыциц, возрос интерес к трудовой
деятельности, перестали возникать и остро переживаться состояния пресыщения работой, скуки. Выработка повысилась и
стала более устойчивой (по В.Г. Асееву [15; 16]).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Полезно ли психологу "растекаться мыслью по древу" и знать о непсихологических подходах к явлениям труда?
2. Полезно ли непсихологу знать о психологических подходах к труду?
3. Не следует ли отвлечься от столь нечеткой области, как психология, и относиться к явлениям труда как объектам
естественно-научным, инженерно-техническим?
Тема 1. Возможные последствия игнорирования субъектной составляющей процессов труда (варианты: при расстановке
кадров, руководстве выбором профессии, профессиональном самоопределении, овладении профессиональным мастерством).
Тема 2. Психологические знания о труде в контексте непсихологических дисциплин (варианты: философии, экономики,
производственных технологий, юриспруденции).
Тема 3. Непсихологические знания (термины, "слова", представления, понятия) в контексте данного пособия по
психологии труда.
1.2. Некоторые предрассудка о труде и психике
Как свидетельствует опыт, среди тех, кому приходится обращаться к вопросам "человеческого фактора" труда, иногда
складываются определенные подходы к делу, имеющие небезупречные основания. Опираясь в каждом случае на более или
менее своеобразную "точку зрения", эти подходы как бы обрастают такими личностными образованиями, как "привычные
ходы мысли", "склад ума", способы решения типичных задач, соответствующая убежденность, специфические эмоциональные
отношения к тем или иным сторонам действительности, касающиеся людей, групп, коллективов, процесса и средств труда. В
конечном счете на первый план у специалиста может выступать не сама по себе общая идея, а эмоциональная реакция на то
или иное явление, событие или, наоборот, безучастное отношение и пр. Полагаем, что кратко характеризуемые ниже и очень
условно обозначенные варианты указанного рода подходов помогут изучающему психологию труда лучше осознать
основания и точнее выстраивать тактики, стратегии своей деятельности по оптимизации "человеческих факторов" в жизни
общества.
1. Идеал "легкого труда". История труда есть, в частности, история освобождения человека от "пота", тягот, "докуки"
(вопросы эксплуатации человека человеком относятся к области социально-экономических наук; нашему читателю они
должны быть достаточно ясны, и мы здесь их не рассматриваем). Труд всегда был труден, а подчас и невыносимо тяжел. И не
7
случайно распространенная картина управляющего общественного идеала, например, в христианской религии – картина
загробного "рая", рисует людям блаженную жизнь вообще без труда. Для человека, принужденного к тяжелой, изматывающей
работе, такой идеал может быть привлекательным.
Но странное дело: будучи высвобождены от борьбы за кусок хлеба, люди начинают "просто так" штурмовать горные
вершины, спортивные снаряды, лезть на скальные стенки, "до седьмого пота" репетировать концертный гопак или готовиться
к полету в космос. А специальные гиподинамические эксперименты (связанные с вынужденным многосуточным "бездельем",
ограничением движений) показывают, что в отсутствии труда нет ни малейшего "блаженства". Наоборот, состояние
бездеятельности психологически невыносимо для нормального здорового человека, не говоря уже о том, что оно вредно для
здоровья в целом. Поэтому не следует думать, что задача психологии труда и связанных с ней областей науки и техники,
стоящих на страже благ для "человеческого фактора", состоит именно в поисках путей и средств бесконечного "облегчения
труда", изживания его как чего-то нежелательного.
Так, например, известно, что после существенной автоматизации рабочего места станочника труд его, конечно,
облегчается. Но иному человеку становится при этом работать невмоготу:
неинтересно, не о чем самостоятельно подумать, не к чему руки приложить – станок с числовым программным управлением
почти все делает "сам" и притом быстрее человека. Скучно, даже обидно: для чего столько лет учился, набирался опыта,
становился "асом"? И человек рвется на другое рабочее место – в инструментальный, ремонтный цех, в гараж, туда, где ему
придется думать над нестандартными и, следовательно, интересными задачами, хотя это и трудно. Не трудности и тяжести
работы сами по себе, а ее психологическая бессодержательность и субъективная бессмысленность, отсутствие возможности
"подумать и сделать" отталкивают человека, снижают его трудовую активность. Поэтому, замышляя, проектируя новое
оборудование, новые трудовые посты, рабочие места, важно позаботиться о той зоне самостоятельности – зоне
неопределенности, оставляемой на здравое разумение работника, без которой работа не может быть привлекательной.
Основные составляющие психологической "начинки" труда – обдумывание, построение образа будущего продукта,
результата, эффекта, способов его получения в наилучшем варианте, положительные эмоциональные переживания и от
сознания ценности результата труда, и от самого процесса работы, от своих умелых действий (пусть это действия по
наблюдению, как, скажем, у летчика-наблюдателя лесного или рыбного хозяйства или контролера ткани на ткацкой фабрике),
удовлетворение от личного вклада в общее дело и от складывающихся межлюдских отношений в связи с трудом (будь то
улыбка мастера или штамп контролера ОТК, если речь идет о токаре, или аплодисменты слушателей, если речь идет о труде
пианиста-исполнителя).
Материальное производство входит в систему жизнеобеспечения общества, и логика его подчас сурова – есть
необходимость и в тяжелых так называемых "физических" работах (на самом деле любое исполнение обслуживается
познанием, и чисто "физической" работы быть не может), и работах в условиях тягостного однообразия. В этом случае перед
психологом могут стоять двоякого рода задачи. Важное значение имеет тщательное изучение действий, операций, функций
работающего человека, чтобы, в частности, на этой основе можно было выделить те, которые целесообразно в будущем
передать машине, технике. Вопрос о распределении и перераспределении функций между человеком и техническими
средствами его труда далеко не прост, и мы к нему не раз вернемся. В первую очередь передают технике функции человека,
требующие больших затрат физической силы, энергии, однообразно и часто повторяющиеся, выполняемые в
неблагоприятной среде. Наряду с изучением операционального состава трудовой деятельности важная задача психолога
состоит в том, чтобы помогать работникам, в особенности начинающим, насыщать труд полезным внутренним смыслом:
промежуточными привлекательными целями, умственными операциями по анализу способов своей работы, положительными
эмоциональными переживаниями в связи с перспективным и системным осмыслением тех или иных сторон работы,
трудового жизненного пути.
И еще: в психологии доказано и приобрело силу аксиомы утверждение о том, что психика проявляется и формируется в
деятельности. Развитие личности и, в частности, способностей
человека происходит не в любой активности, но в деятельности, нормально напряженной за счет инициативы, мотивов
(простая внешняя стимуляция такого эффекта не дает, ибо в таком случае труд "из-под палки" был бы благоприятным для
развития личности, а это не подтверждается историей). Под нормально напряженной деятельностью мы понимаем здесь
такую, которая осуществляется глубоко заинтересованным, "любящим дело" человеком (напряженность здесь – следствие не
стечения внешних обстоятельств или чьего-либо "нажима", но оптимального сочетания мотивов разного уровня – от
переживания приятности самого процесса, например труда, до понимания его значения для человечества). "Легкий труд",
граничащий с бездельем, был бы условием, крайне неблагоприятным для решения задач разностороннего, гармоничного
развития человека. Идеал "легкого труда" не согласуется с идеалом человека будущего. Одна из задач психологии состоит в
том, чтобы исследовать и помогать человеку строить оптимальную мотивацию и содержательную насыщенность своего труда
(подчеркиваем: речь идет не об утонченном искусстве "погонять других", а о путях и средствах регуляции мотивов, которыми
психолог помог бы вооружиться человеку как субъекту труда, т. е. системе саморегулирующейся, "самочинной").
2. Наивный антиэнтропизм. Человеку свойственно упорядочивать, перестраивать окружающую среду по своему
разумению, замыслу, "образу и подобию". Более того, поскольку психика возникла в ходе эволюции живых существ как
регулятор взаимодействия организма и сложной изменчивой среды, как регулятор поведения в такой среде, то совершенно не
случайно, что акты успешного регулирования и управления, принятия и реализации хороших решений разных уровней
сопровождаются положительными эмоциональными переживаниями. Даже если общаясь с двухлетним ребенком, вы будете в
ответ на какие-либо его движения или звуки совершать всякий раз определенные действия (скажем, выглядывать из-за
шторки или прятаться, вставать, садиться или просто явно "вздрагивать"), то дитя непременно будет много раз повторять свои
"управляющие команды" и обнаруживать признаки несказанного удовольствия от их успеха. Фигурально выражаясь, нервная
система не только может (для того она природой и создана), но и "любит" управлять, преодолевать неопределенность.
В отношении мира вещей идея господства, власти человека над природой с давних времен культивировалась людьми как
в высшей степени ценная, стимулирующая естествоиспытателей, работников науки и техники. Лишь в самое последнее время
это "господство" стало давать опасные видимые многим следствия экологического порядка, и стали говорить о том, что
лучше бы "сотрудничать" с природой, чем господствовать над ней, ибо ее, оказывается, можно и погубить; в результате
возникло, как всем известно, мощное общественное движение, направленное на охрану природной среды и связанное с
терминами "экология", "экологичность".
Что касается управления людьми, то "удовольствию власти" давно уже ставятся разного рода идеологические, научные,
моральные и юридические пределы, и высшей ценностью людей труда была и остается борьба за свободу, свободный труд.
Мы не будем здесь касаться социально-экономической и политической стороны дела, относительно которой, полагаем,
читатель имеет свою точку зрения. Однако заслуживает внимания чисто психологическое обстоятельство, состоящее в том,
что в условиях стихийного развития личности как подрастающего, так и взрослого человека могут очень легко сложиться,
8
закрепиться нежелательные черты характера, связанные с отношением к людям, к стороннему человеку и проявляющиеся в
недостаточно осознанном ("натуральном") властолюбии. Оно обнаруживается вовсе не обязательно в стремлении к роли
официального или как-то признанного руководителя, организатора, а просто в "наивно-честной" позиции по отношению к
любым сторонним людям: в попытках бесконечно упорядочивать, регламентировать поведение, например, детей или
взрослых, вводить не оправданные целью "порядки", "запреты" и "разрешения", культивировать и ценить стихию послушания
и единообразия людей, навязывать им цели, предписывать правила, принципы поведения и хотя бы "ворчать" при их
нарушении и т.п.
Оборотной стороной такого типа активности является душеведческая слепота (о ней подробнее будет сказано чуть ниже)
– неспособность взглянуть на мир с какой-либо иной позиции, кроме своей, которая интуитивно понимается как единственно
возможная и верная, "истинная". С этим не случайно связаны недоверие к разуму и самостоятельности других людей,
недооценка самой идеи о том, что другие люди нуждаются в определенной "зоне самостоятельности" и что без этого им
просто трудно жить. Применительно к области собственно труда это проявляется в неуемной жажде составлять предписания,
полностью регламентирующие не только действия, но и отдельные движения работающих, например, в материальном
производстве. Великий сатирик XIX в. М.Е. Салтыков-Щедрин едко высмеял "непреоборимую наклонность к
законодательству" в образе одного из своих отрицательных персонажей, составлявшего по всякому поводу предписания – "о
добропорядочном пирогов печении" и др. Социальной нормой, ставящей пределы тенденции описанного рода, должно быть
формальное признание некоторой "зоны неопределенности" в труде, оставляемой на "произволение" "смышленого" (М.В.
Ломоносов) человека, занятого тем или иным делом. Без этого не только закономерно губится актуальная (в данный момент)
инициатива, активность занятого трудом человека, но и создаются неблагоприятные предпосылки развития подрастающих
поколений, ведущие к возникновению либо пассивности, либо ложнонаправленной активности. Одна из задач психологии в
связи со всем сказанным – находить и помогать строить условия, способствующие социально ценной инициативе,
самоопределению и самостоятельности человека в труде.
3. Душеведческая "слепота". Чтобы думать о психике стороннего человека, принимать ее в расчет (не говоря уже о том,
чтобы "сопечалиться человеку и совеселиться ему" – А.Н. Радищев), надо ее, как минимум, мысленно выделять, а также
"удерживать в голове" представление о ней. Это отнюдь не просто и это не простая функция от чтения научных
психологических текстов. Даже образ вещественного наглядного предмета, отсутствующего перед глазами, представить себе
не всегда легко, если он нам более или менее безразличен (попробуйте, не глядя на ваши часы, изобразить форму и детали
циферблата, форму каждой цифры, цвет его элементов – не все получится точно, правдиво, а кое-что и не вспомнится совсем).
Еще труднее построить в голове – в своем сознании – образ ранее не виденного предмета, который только еще предстоит
сделать (как будет выглядеть комната, если переставить или заменить в ней мебель, как будет выглядеть и будет ли удобна не
сшитая еще пока рукавица и пр.). И уже совсем нелегко детально, ясно и правдиво представить такую реальность, как
психика, внутренний мир другого человека. Психика (и, в частности, область психических регуляторов труда) имеет по
крайней мере три особенности, делающие ее не слишком удобным и легким предметом рассмотрения. Они состоят в
следующем (читатель, имеющий общепсихологическую подготовку, может перейти далее сразу к п. 4).
• Психика – объект непосредственно не наблюдаемый. О ней можно узнать, наблюдая, сопоставляя ее проявления у
человека в определенных обстоятельствах. Это могут быть факты поведения, реагирования на нечто, находящееся вне
сознания, или некоторые внутренние "опознавательные" сигналы-переживания. Поясним последнее примером. Видя успех
своего товарища, человек почувствовал досаду, скованность мышц своего лица и не смог порадоваться вместе со всеми этому
успеху. Это прежде всего удивило его самого: "Ого! Вот я, оказывается, какой. Завистник, что ли?" О своих собственных
душевных качествах мы узнаем, отмечая свои состояния, движения в связи с теми или иными событиями, своими неудачами
или успехами, а также принимая во внимание мнения, суждения окружающих (или их молчаливые реакции в ответ
на
наше поведение).
Правда, ненаблюдаемость объекта свойственна не только психологии. Электрический ток изучается физикой и широко
используется в технике. А узнают о нем по показаниям приборов или другим косвенным показателям. Такая существенная
экономическая реальность, как производительность труда, тоже сама по себе незрима. О ней можно судить по некоторым
количественным показателям, извлекаемым из хозяйственной документации.
Подобным же образом психика, будучи незримой областью субъективных, т. е. свойственных субъекту, субъектных
явлений, есть некоторая реальность и характеризуется вполне объективными (в смысле не зависящими от предвзятости и
произвола исследователя) закономерностями. Полезно учесть, что психические регуляторы поведения человека есть не что-то
принципиально "хлипкое", ненадежное. Ради представлений об истине, о долге люди шли на костры, на амбразуры,
воздушные тараны, на коренную перестройку жизненных путей. Весь вопрос в том, как распознать, откорректировать или
построить должные регуляторы, например, трудовой активности у себя и у других.
• Психика – объект процессуальный, функциональный, т. е. течение, движение ("фильм", а "не стоп-кадр"). В этом
смысле она сходна с другими отправлениями организма и со многими физическими, техническими явлениями,
процессами. Так, например, нельзя, конечно, потрогать мощность, работу или экономичность двигателя внутреннего
сгорания, взаимодействие потребления топлива и мощности, хотя все это несомненные реальности. Можно изучать
устройство нервной системы, а можно "рассматривать" (точнее, мысленно иметь в виду, "держать в уме") другой объект
– особенности работы мозга, находя в ней определенные свойства, особенности, закономерности; выделять факты и
зависимости этой работы от окружающих условий, внутренних условий, предшествующих состояний и т.д.
Здесь мы должны воздержаться еще и от соблазна отождествить мозг с субъектом и приписывать свойства субъекта
мозгу, а тем более объяснять активность субъекта только "механикой" или "химией" мозга. Стереотипы мысли, усвоенные при
изучении, например, физиологии, неправомерно переносить на область психологии. Мозг обеспечивает, но не предопределяет
активность субъекта. Наука о человеке должна не только "разламывать свою игрушку", чтобы понять, как она работает.
Психику нельзя понять, бесконечно детализируя представления о нервных механизмах, обеспечивающих ее; важно
соотносить психику и с объемлющими системами. И требование такого хода мысли надо считать методологической нормой
для психологии с ее безумно сложным и своеобразным предметом рассмотрения. Например, профессионал – "спец" вступает
в конфликт с администратором не потому, что дает "сбои" его мозг, а потому, что работник следует ценностям своей
профессиональной общности, а администратор – своей.
В любом случае ясно, что "держать в уме" представление о процессуальном, функциональном объекте, да еще и
невоспринимаемом, "незримом", отнюдь не легко. Даже внешний облик человека не всегда легко удерживать мысленно, а тем
более оперировать этим образом (скажем, представлять, как человек улыбается, поворачивает голову, движется). Что же
касается так называемого "внутреннего облика" (душевных качеств), то возникает вопрос, из чего строить представление о
них, если они невоспринимаемы? И здесь нас ждет распространенная познавательная "ловушка", тенденция пользоваться
"своим аршином" – приписывать стороннему человеку те психические явления, состояния, качества, которые свойственны
9
нам самим, или качества, свойственные уже известным нам "таким же, как этот", людям (по схеме: "Знаем мы вас!").
Геометрические и иные графические или табличные отображения психики широко используются в научной литературе; но
тут тоже надо хорошо понимать их условность, возможности и ограничения. Вопрос о "строительном материале", из которого
можно и нужно создавать представление о психике стороннего человека, очень сложен. Здесь мы ограничимся упоминанием
его.
• Психика – объект в высшей степени не стандартный, имеющий огромное количество неповторимо своеобразных
вариантов, признаков, различных проявлений у разных людей (в зависимости от возраста, пола, типа нервной системы,
условий среды и воспитания, накопленного опыта, конкретной жизненной ситуации и множества других возможных
факторов, не поддающихся полному учету и счету). При этом индивидуальные различия тем значительнее, чем более
сложные психические проявления мы наблюдаем и чем выше, в частности, уровень профессионального мастерства
человека. Так, если на уровне простейших реакций на сигналы, эмоциональных переживаний соответствующие
показатели имеют все же более или менее четкие пределы варьирования, то на уровне характера, направленности
личности, высших чувств и опыта личности закономерно возникает не "стандарт" (чего бы хотелось исследователю,
стоящему на позициях естественно-научного мышления), а множество неповторимых индивидуальностей (композитор
П. И. Чайковский – один на весь мир, математик Н.И. Лобачевский – один, полководец М.И. Кутузов – один, механиксамоучка И.П. Кулибин – один, биолог-селекционер И.В. Мичурин – один и так без конца). Приходится принять не как
помеху, а как норму, положение о том, что человек принципиально не стандартен. Более того, тенденция
стандартизации (уместная и рациональная по отношению к техническим объектам) по отношению к "человеческому
фактору" труда оборачивается тенденцией обезличивания, бюрократизации, неуважения к личности, бестактности,
подавления личности. Идея множества одинаковых людей противоестественна, поскольку противоречит идее
кооперации, взаимодополнения людей в ходе социальных взаимодействий и делает непонятным факт существования
самого общества.
Человеку, умонастроение которого сложилось в преобладающем опыте взаимодействия с "холодными" объектами, –
природными неживыми, техническими, математическими, абстрактно-теоретическими, важно помнить, где стандарт – благо,
а где – несообразность и даже зло. Обсуждаемое обстоятельство порождает перед специалистом в области "человеческого
фактора" производства ряд непростых проблем, поскольку важнейшая профессиональная цель такого специалиста –
обеспечить оптимальное соответствие техники и человека, т. е. систем стандартизуемых и нестандартизуемых.
Предрассудок душеведческой "слепоты" обнаруживается самым различным образом в "честном" (непредумышленном)
игнорировании замыслов, интересов, потребностей других людей, в отсутствии сочувствия к ним, непонимании того, что для
них сейчас крайне важно, в неспособности взглянуть на ситуацию их глазами, в неприятии чьих-либо мнений, кроме своего, в
раздражении или злобном отношении к тому, что люди имеют свои цели и интересы и в связи с этим "не слушаются", и пр. И
наоборот, если человек имеет в сознании четкую и истинную мысленную модель психики тех, с кем взаимодействует, это
позволяет ему строить данное взаимодействие наилучшим образом.
Заметим, что интерес человека к вопросам психологической теории или к некоторым частным общепсихологическим
проблемам, сопровождаемый соответствующей эрудицией, или интерес к психологии, подкрепленный особым вниманием
человека к его собственному внутреннему миру, не гарантирует ни его интереса к "живой" личности, ни желания понять и
принять ее своеобразие. Нужно специально культивировать в себе особое отношение именно к личности (а не просто к
"сенсомоторике", "оперативной памяти" и т.п.) стороннего человека.
Задачи психологии труда не сводятся, конечно, только к личностному уровню анализа психики. В исторической
традиции этой отрасли знания скорее преобладал отнюдь не личностный, а дробно-функциональный подход к трудящемуся.
Но важно помнить, что трудится не "восприятие", не "память", не "мышление" или "психомоторика", а человек, которому
свойственны подобного рода явления, процессы. Задача психологии в связи со сказанным – разрабатывать научнопсихологическую картину труда во всех его проявлениях и обусловленностях, т. е. картину системную, а это обязательно
предполагает некоторое "душелюбие", ибо, как справедливо говорят, то, что "открыто сердцу", не составит тайны для ума.
4. Презумпция превосходства "ученого" над "практиком". Частное выражение ее – априорная идея превосходства
психолога, эргономиста как некоего "вразумителя" по отношению к представителю сферы того или иного труда. Эта идея не
просто стоит вне категории истины, но и в своем роде злокачественна – она создает, может создать у начинающего или
будущего специалиста по "человеческому фактору" ложное, но приятное "сознание исключительности" (род самообмана) или
поддерживает такое сознание, если оно по какой-либо причине сохранилось у человека, возникнув как возрастная черта
подросткового (переходного) периода развития личности. В самом деле, разве приятно не щекочет самосознание мысль о том,
что миссия психолга, эргономиста – вразумлять всех, кто работает: учить, как организовать свой труд, как регулировать свои
состояния, как управлять другими людьми, кому какую профессию избирать и пр.? Мысль приятная, но ложная и даже
аморальная, поскольку предполагает не просто разделение функций (ты работай – я думаю, как надо работать), но и
недооценку трудящегося как субъекта деятельности. Даже в системе "врач – больной" культивируется, поддерживается идея
активности больного в борьбе за свое здоровье, идея сотрудничества врача с больным (каждого в своем аспекте), тем более
аналогичная идея сотрудничества в деле профессионального развития и функционирования человека должна
культивироваться в системе "психолог труда – субъект труда", поскольку трудовые функции более подконтрольны сознанию,
чем внутренние функции организма.
Следует признать, что любая практическая работа неизбежно сопряжена с накоплением и осмыслением уникального
опыта. И это есть полный эквивалент повышения квалификации, обретаемой человеком, занятым "по ученой части".
"Ученый" лучше знает общее, хотя и не всегда узнает его "в лицо", когда сталкивается с конкретной практической ситуацией.
"Практик" (он учен, возможно, не меньшему множеству вещей в своей сфере) лучше знает конкретное, хотя и может
затрудняться в осмыслении его с некоторых общих позиций. Поэтому разумнее исходить из презумпции не превосходства
одной из названных сторон, а их делового паритета – сотрудничества и взаимообогащения полезной информацией. Из этого
следует, что задача психолога, эргономиста не может состоять в том, чтобы пытаться встать "над" практиком, вразумлять и
поучать его. Это, кстати, в реальности и недостижимо.
Из сказанного вытекает некоторое требование к целям и мотивам профессионального самовоспитания человека,
ориентированного на научное обслуживание сферы труда: важно хотеть и
уметь вступать в деловые контакты с людьми, хотеть и уметь сотрудничать на условиях не доминирования, а паритета.
Поскольку система "человек – средства труда – производственная среда" является объектом интереса комплекса дисциплин,
обозначаемых словами "эргономика", НОТ (научная организация труда), каждому участнику важно не только владеть своей
специальностью, но уметь взаимодействовать, сотрудничать с партнерами по эргономическому или "нотовскому" комплексу.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Нет ли у меня самого (самой) предвзятых мнений о труде?
10
2. Из каких источников можно получить достоверные обще-ориентирующие знания о разных видах труда.
3. Что я сам (сама) буду производить в роли профессионала?
Тема 1. Возможные последствия высокомерного обесценивания труда как области приложения физических и духовных
сил человека.
Тема 2. Возможные последствия недооценки научных продуктов со стороны представителей практики.
Тема 3. Возможные последствия недооценки изобретений работников-практиков со стороны представителей науки.
1.3. Обзор психических, регуляторов труда
Читатель, имеющий общепсихологическую подготовку (в любом случае перед изучением психологии труда полезно
проштудировать какой-то общепсихологический курс), может опустить этот параграф и перейти сразу к §1.4.
Одним из фундаментальных понятий психологии является "образ" (как отображение субъектом некоторой реальности,
включая и самого субъекта). Часто вместо слова "отображение" употребляют в том же смысле слово "отражение", которое
указывает скорее на "ответный удар" ("отразить"), чем на некое подобие одной реальности относительно другой. Не будем,
впрочем, нападать на слова, а постараемся вникать в их контекстное значение.
Образ в психологическом смысле – это субъективная модель чего-либо. Отображение (субъективное моделирование)
реальности может происходить не только в форме ясно сознаваемых представлений (мысленных "картинок" чего-то) или
отвлеченных идей, но и разного рода реакций ("ответных" активностей, "отражений"), не вполне сознаваемых или даже не
поддающихся осознанию психических состояний, процессов, а также в форме обнаруживающихся и складывающихся
относительно устойчивых свойств субъекта, его нервной системы, мозга.
Утверждение о психических регуляторах поведения, не подотчетных сознанию человека, находящегося "в здравом уме и
твердой памяти", не должно нас шокировать. Глаз не видит сам себя, и нас это не удивляет. Мы определяем на слух
направление источника звука и ни на кого не обижаемся, что нам неизвестен ни сложнейший механизм, ни процесс
взаимодействия правого и левого уха, которые "срабатывают" при этом. Если бы факты, закономерности психической
регуляции были бы чем-то "само собой разумеющимся", не нужна была бы психология. В отношении психики, внутреннего
мира дело обстоит принципиально так же, как и в отношении мира внешнего: чтобы знать, надо прибегать к средствам науки.
Естественное существование языка привело к тому, что такие слова, как "субъект", "субъективное", будучи строгими
терминами науки, одновременно используются и вне ее, приобретая новые и разные значения, становясь материалом для
словообразования. Если мы откроем соответствующие словари русского языка (толковые, синонимические и др.), то легко
убедимся, что слово, например, "субъект" применительно к человеку может употребляться и в отрицательном, ироническом,
обесценивающем смысле ("субчик", "тип", "элемент", "молодчик", "фрукт", "негодяй"). Слово "субъективность" может
пониматься как "вкусовщина" (отсутствие объективности в оценках), пристрастность, предвзятость мнений, позиций. Это
нормальная судьба слов. Не будем поддаваться житейской магии речи и условимся, что слово "субъект" будем далее понимать
как "инициатор" или "носитель" активности (до тех пор, пока не познакомимся с более строгим определением этого понятия),
а слова "субъективное", "субъективный", "субъективность" будем понимать не в значении противопоставления объективному,
объективности (как характеризующие только пристрастность, предвзятость или ненадежность), но как указывающие прежде
всего на принадлежность субъекту. Что же касается специфики качеств субъективных (субъектных) явлений, она должна
устанавливаться научными методами, а не извлекаться из контекста житейского словоупотребления. Субъективные
(субъектные) явления подчиняются объективным (в смысле невымышленным, не зависящим от произвола исследователя)
законам и столь же реальны, как любые явления материального мира.
Соображения о реальности психики могут, в частности, невольно навести на чисто инженерный ход мысли (не
бесспорный в приложении к психике), т. е. на такой подход к пониманию человека и управлению им, который приводит к
успеху в области технических саморегулирующихся систем. Ведь и человек – это своего рода сложный саморегулирующийся
автомат. Следует признать, что в наши дни сходство сложных технических автоматов и человека простирается очень далеко.
Созданы приборы, машины, которые неусыпно следят за качеством продукции, безошибочно и быстро делают сложные
вычисления, ведут по заданным программам технологические процессы, учатся на своем "опыте", сочиняют музыку, играют в
шахматы. Нельзя ли человека понять "по образу и подобию" современной автоматической машины, а значит, и управлять его
поведением, обучением, приобретением опыта на основе передовой инженерно-технической мысли?
Знание об указанном сходстве полезно. Но есть в поведении,
в регуляции поведения человека много таких закономерных особенностей, которые, с одной стороны, нельзя упускать из
виду, а с другой – нельзя понять и учитывать вне категорий психологии. Вот общепонятная зарисовка о четырнадцатилетних:
Однажды строили во дворе снежную крепость. Пришли ребята постарше и стали ее крушить. Олег бросился на них.
Дома долго смывал кровь... а мама стояла с полотенцем и чуть не плакала. Она хотела бежать разбираться с
обидчиками, но Олег не назвал никого.
– Я сам.... Сам разберусь (по П. Соловей [310, с. 41]).
С чисто "технической" или "экономической" точки зрения здесь все в поведении Олега нерационально – снежная
крепость не представляет ценности, тем более в сравнении с понесенными потерями. А он, по-видимому, иначе не мог, а
если бы встал в сторонке, "махнул рукой" – пусть ломают, то потерял бы нечто большее, чем капли крови, – какую-то долю
веры в справедливость, стремление к активной позиции в конфликтных жизненных ситуациях. В основе поведения Олега
лежат такие "нетехнические" регуляторы, как самоотверженность, самостоятельность, отвага – их успешное воспитание
сделало бы честь любому педагогу.
Система регуляторов человеческого поведения своеобразна и представляет собой сложнейшую психическую структуру.
Не приходится рассчитывать, что она стихийным образом всегда сформируется в наилучшем варианте. По сути дела
центральная задача психологии труда как науки состоит в изучении фактов и закономерностей психической регуляции
функционирования и формирования человека как субъекта труда, в создании информационных условий (содержательноинформационного обеспечения) для практики формирования должной системы соответствующих психических регуляторов.
Основные их группы:
I. Образ объекта (предмета труда, внешних средств, условий и проявлений трудовой деятельности):
1) чувственный образ (сенсорный, перцептивный),
2) репрезентативный конкретный образ (представления памяти, воображения),
3)Репрезентативный отвлеченный образ (понятия, схемы, системы понятий, усвоенные алгоритмы действий).
II. Образ субъекта:
4) актуальный "Я-образ" (знание о своем функциональном состоянии в данный момент, своем месте в системе
11
межлюдских отношений, своих возможностях и ограничениях),
5) обобщенный "Я-образ" ("Я – концепция" – я в прошлом, я ныне, я в будущем; я среди других, я как представитель
профессиональной общности, я как организм, как индивидуальность, как член общества).
III. Образ субъектно-объектных и субъектно-субъектных отношений:
6) потребности, потребностные состояния,
7) эмоции, чувства, эмоциональные отношения,
8) характер как свойственная человеку система устойчивых отношений к разным сторонам действительности,
9) направленность личности, мировоззрение.
Все названные выше регуляторы подводятся под категорию "субъективный образ". Ниже мы приводим краткие
комментарии (в соответствии с п. 1), 2), 3) и т.д.), которые могут быть полезны читателю, не имеющему систематического
психологического образования.
1) В соответствии с "речевым штампом" часто говорят, что
"предмет действует на органы чувств", наделяя тем самым предмет свойствами субъекта, способностью направленно
действовать. Хотя мы тоже будем пользоваться такого рода "штампами", считаясь с "эстетикой" и традициями речи, важно
знать, что в действительности происходит нечто иное, чем "действие" предмета.
В ходе биологической эволюции и исторического развития, во-первых, наши органы чувств специализировались и
выделяют, "выхватывают" из внешнего хаоса нечто определенное (ухо чувствительно к периодическим колебаниям воздуха,
но "глухо" к тому, к чему чувствительны глаз или нервные окончания в слизистой оболочке носа и пр.); во-вторых, сообразно
опыту, культуре, образованию, профессиональной принадлежности разные люди выделяют и усматривают в среде очень
разные целостности; в-третьих, тот или иной субъективный образ (пусть сенсорно-перцептивный – "чувственный", т. е.
складывающийся во время работы воспринимающих систем организма, "органов чувств", "анализаторов") возникает только
при некоторой активности субъекта. Некоторые поясняющие примеры: для одного существует "маска Гиппократа", а другой
не слыхал, что это такое; один слышит стук шатунной втулки двигателя трактора, а для другого существует только "шум";
специалист-товаровед, дегустатор, попробовав яблоко, воспринимает огромный набор признаков его вкусовых достоинств,
привкусов (скажем, таких, как "пресное", "горьковатое", "кислое", "кисло-сладкое", винно-кислое" и пр.), консистенции
(начиная от "плотной" или "рыхлой" и кончая "мучнистой" и "тающей"); в то же время данный, казалось бы, "общеизвестный"
объект вызывает у неподготовленного в профессональном отношении человека лишь диффузный, нерасчлененный образ,
окрашенный общим аффективным (эмоционально приятным или неприятным) тоном: "вкусно" – "невкусно", "приятно" –
"неприятно".
Точно так же обстоит дело с восприятием показаний приборов, например, на пульте управления: опытный оператор
смотрит и видит (у него складывается перцептивный образ предъявленного объекта), в то время как человек
некомпетентный, в сущности, не видит находящегося перед ним комплекса приборов (не говоря уже о том, что он,
естественно, не может ничего дельного представить себе о том "заочном" объекте, например, об энергоблоке
электростанции, рабочие состояния которого отображены в показаниях приборов на пульте управления).
То обстоятельство, что, взаимодействуя с объектом, мы имеем дело, строго говоря, не с ним, а с его отображением в
нашем сознании, иллюстрируется фактами ложных восприятий, иллюзий, галлюцинаций (например, человек с болезненными
нарушениями нервной системы или здоровый человек, работающий в необычных условиях, уверенно воспринимает то, чего
нет, и действует сообразно этой несуществующей "обстановке"). Так, летчик в полете, полагаясь на ощущения, идущие от
внутренних органов тела, мышц, может воспринимать свой собственный летательный аппарат как находящийся в обычном
горизонтальном полете, тогда как на самом деле находится в вираже или даже в перевернутом положении. Это объясняется
тем, что на образ пространственного положения самолета, складывающийся в сознании летчика, влияют результирующие
перегрузки при искривлении траектории полета и подобные этому факторы [267].
Отдельные люди в разной степени чувствительны к внешним факторам различных "модальностей" (оптических,
акустических, пространственного положения тела и его частей, а также химических, вызывающих ощущения запахов, вкусов,
температурных, тактильных, вызывающих ощущения прикосновения, давления на кожу и др.). Это, в частности, приводит к
закономерным различиям между ними в так называемой "сенсорной организации" трудовой деятельности: одному плотнику
или столяру важнее разглядеть древесину, а другому – понюхать или послушать, как она звучит при ударе, чтобы уверенно
оценить ее качество, хотя каждый делает и первое, и второе, и третье.
Указанного рода факты ставят задачу специального изучения закономерностей формирования, динамики, а также
стойких индивидуальных различий чувственных образов объективной ситуации, складывающейся в процессе труда.
К сведению новичков: сенсорикой называют область ощущений, т. е. отображения относительно разрозненных свойств
объектов; перцепцией – область восприятий, т. е. отображения целостностей; различие между указанными областями, как мы
могли заметить, относительно, кроме того, сенсорный образ может "хлопком" превратиться в перцептивный, когда
анализируя разрозненные впечатления, человек вдруг опознает целостный предмет.
Недооценка роли и значения сенсорно-перцептивных, чувственных образов в труде нередко приводит в практике к
построению неэффективных или даже ложных стратегий профессионального обучения: вместо того, чтобы культивировать
умение видеть, слышать, замечать существенные стороны трудового процесса и строить соответствующие субъективные
образы, инструкторы, мастера, наставники "налегают" на формирование исполнительных движений. Но ученик плохо
"делает" часто вовсе не потому, что у него не натренированы мышцы и "нетвердая рука", а потому, что он плохо выделяет в
восприятии важные признаки ситуации, плохо различает градации этих признаков, а все это как раз и ориентирует
исполнительную сторону активности.
2) Забывать не менее важно, чем запоминать и помнить. И особенно важно оперировать образами, удержанными в памяти
(слово "соображать" имеет в качестве корневого значения именно "образ"). Значительная часть конкретных представлений,
вовлекаемых "в оборот" в процессе труда, должна удерживаться в памяти ограниченное время (в связи с этим культ "прочного
запоминания", создаваемый время от времени в системе общего и профессионального образования, является, по крайней
мере, не единственно ценным). Так, жестянщик, изготавливающий сложный элемент промышленной вентиляции, должен,
конечно, помнить в ходе работы, какие бортики листа металла и под каким углом он уже загнул, а какие еще предстоит
загнуть несколько позднее; где, сколько и когда надо будет подрезать, что и как согнуть, закрепить временно или постоянно,
что "простучать" и пр. Но, как ясно, вовсе не значит, что весь сложный массив представлений, которыми рабочий оперировал,
пока изготовлял изделие, он должен "запомнить на всю жизнь". Наоборот, все или очень многие результаты анализа "вот
этой" заготовки и хода данной работы нужны в сознании только до завершения изделия. Они относятся к представлениям так
называемой оперативной памяти и "выветриваются" из сознания, когда в них отпадает необходимость.
Явления оперативной памяти имеют место в любом труде (а не только в труде "оператора" как такового, т. е.
специалиста, осуществляющего функции взаимодействия с непосредственно не воспринимаемым объектом труда,
12
отображенном в показаниях приборов). Разные виды труда требуют разных объемов и разных составов (по признаку
модальности представлений) оперативной памяти. В "цикл" оперативной памяти вовлекаются как представления,
сформированные непосредственно в ходе актуальной работы, так и представления, понятия, понятийные и иные мысленные
схемы, "извлекаемые" из так называемой долговременной памяти (тот же жестянщик оперирует знаниями планиметрии,
стереометрии, технологии обработки листового металла – мысленными схемами, стратегиями и тактиками правки, гибки,
клепки и т.д.). Эта часть содержания ("начинки") системы оперативной памяти, удаляясь после завершения работы из зоны
ясного актуального сознания, продолжает сохраняться в то же время в долговременной памяти.
Процессы оперирования представлениями, а также более или менее обобщенными, отвлеченными идеями, знаниями в
ходе работы подмечены в психологии давно, но не всегда их относят к понятию оперативной памяти. Иногда они выступают
в литературе под именем воображения (воссоздающего или творческого), иногда – мышления (образного, художественного,
практического, причем либо творческого, либо репродуктивного), поскольку и в самом деле эти процессы, строго говоря, не
являются просто "следами впечатлений", а характеризуются некоторым единством образа и действия. Памятью же стремятся
называть процессы запечатления, сохранения и воспроизведения некоторого психического содержания (другой вопрос:
возможна ли память как простое "складирование материала" и не является ли слишком искусственной "вырезка" из целостной
психики процессов памяти, вображения, мышления? Если и так, то указанные различения позволяют более
дифференцированно видеть психику, чем если бы их не было. Мы ими будем пользоваться).
Разные люди существенно различаются по характеристикам того, что мы называем здесь "оперативной памятью", – по
объему удерживаемого в сознании материала, модальности представлений (запоминать можно образцы объектов, процессов,
свои собственные движения, состояния, чувства, а также словесно-логический – "вербальный", знаково-символический
материал, не говоря уже о запахах, прикосновениях, звуках, "шероховатостях" и т.д.), по яркости и деталированности
субъективных моделей, представлений и т.д. Так, способный кулинар может мысленно представить, что произойдет с
целостным "вкусовым букетом" фирменного блюда, если туда добавить лук, обжаренный до "золотистого колера", в то время
как некомпетентный в данной области человек едва ли может представить себе вкус такого лука самого по себе.
Для чего нужна оперативная память? Человек как система имеет необозримо много степеней свободы исполнительного
поведения. И единственный способ упорядочить это поведение – задать управляющую программу (читатель заметит, что мы
говорим на языке "компьютерной метафоры", полагая что он понятен и здесь не затемняет психологической сути дела).
Система образов оперативной памяти (субъективных моделей того "мира", "мирка", который в данной ситуации существует
для человека) и является такой непосредственной программой поведения человека в актуальной трудовой ситуации (в целом
же роль программы жизненной активности человека выполняет вся система присущих ему субъективных образов). Сказанным
и определяется важность задач по изучению оперативной памяти.
3) Понятие отражает общие и существенные признаки некоторой реальности и поэтому также есть "образ" в широком
значении этого термина. Существует распространенное заблуждение, что точные, определенные понятия – это область
только теории; в то же время со знаниями практическими иногда мало считаются как с "житейскими", в смысле –
второсортными. Полагаем, это слишком пристрастная продукция честолюбивого сознания некоторых представителей
"ученого сословия". Верно лишь то, что в теории оперировать понятиями несколько проще, чем в практике, поскольку в
теории они как бы оторваны от жизни, очищены от сопутствующих практическому труду перцептивных образов и
конкретных представлений; тем самым субъект как бы удален от многих противоречий, несвязностей, которые возникают
при сличении мысленных моделей с неповторимыми жизненными ситуациями. Однако в практическом труде, когда человек
смотрит не в книгу, а в "жизнь", он все время находится в потоке более или менее "неотвязных" конкретных впечатлений и в
то же время должен удерживать в уме общее и существенное, т. е. должен фактически оперировать и понятийным знанием
ответственно и строго (цена ошибки может быть очень высокой), причем оперировать в затрудненных условиях.
Другой распространенный ошибочный ход мысли состоит в том, что понятийное знание в основном понимается как
построенное на материале зрительных впечатлений (так сказать, "геометрическая" или "знаково-символическая" метафора
понятийного знания). Полагают, что теория есть там, где есть формальный язык или хотя бы "чертежи", "схемы". В
общеобразовательной школе, которая традиционно логоцентрична (преобладает "мир слов"), это, возможно, и так, но в
школе профессиональной и в различных видах труда могут быть загружены самые разные сенсорные каналы человека,
поставляющие сознанию чувственную основу для обобщений, понятий. Так, скорняк-раскройщик может категоризовать
заготовки меховых изделий "на ощупь", регулировщик пианино и роялей – руководствоваться общими и существенными (т.
е. понятийными) признаками изделий "на слух" и т.д. Эта область субъективных моделей изучена в психологии мало, но это
не основание для того, чтобы априори лишать такого рода модели статуса понятийного, теоретического знания.
Понятия, понятийные (концептуальные, как иной раз выражаются) схемы, как и конкретные образы, вовлекаются в
"циклы" оперативной памяти, о чем сказано в предыдущем пункте.
4), 5) В наши дни даже технические системы (например, робото-технологические комплексы, гибкие производственные
системы, компьютеры) оснащаются средствами специальной (внутрисистемной) диагностики, сигнализирующими о
состояниях и, в частности, неполадках, об износе инструмента и т.п. Техническая система благодаря этому начинает как бы
"знать" самое себя и может либо сообщать об этом оператору, либо вносить на основе полученной информации поправки в
работу (сигнализирует, например, о необходимости замены резца, сверла или компенсирует соответствующим движением
износ обрабатывающего инструмента).
Образы самосознания человека (наряду с образами окружающего мира) – необходимая основа целесообразной
регуляции, саморегуляции его трудовой деятельности и взаимодействия с окружающими людьми (ибо это взаимодействие
существенно определяется тем, как человек понимает свое место среди людей, "за кого себя принимает", что думает о том,
как он выглядит "в глазах" окружающих). Здесь пора заметить, что, говоря об "окружающем" мире и, в частности,
"окружающих" людях, не следует попадаться в "ловушку" представлений о простом геометрическом пространстве. Что
именно для данного человека является "окружающим", зависит не просто от того, что физически его окружает, а от того, как
он категоризует и как видит это окружающее. В результате разные люди живут в разных мирах (подробнее о понятии
"жизненный мир" см.: Василюк Ф.Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций. М., 1984).
Биолога волнуют (значит, для него существуют) процессы в почве, о которых физик может годами не думать, хотя ходит по
этой самой почве. Для политика реальны, как кирпичи, незримые социальные процессы; математик живет в мире чисел,
формул; художника все это мало волнует (значит для него не существует), зато он в окружающем видит, скажем,
растительное обрамление городской площади, мимо которого, не замечая его, проходят многие другие.
Далее без специальных оговорок мы будем иметь в виду, говоря об "окружающем" мире, тот реальный и уникальный, или
"оперативный", или "жизненный", мир, который выделяет для себя и в котором фактически действует человек как субъект.
Вернемся к вопросам самосознания.
Человек планирует и строит свою трудовую деятельность с учетом не только внешних обстоятельств и вероятности
13
ожидаемых внешних событий, но и своих личных качеств, функциональных состояний. Так, отдавая себе отчет в степени
утомления, человек регулирует свою рабочую нагрузку, изыскивает возможности для кратковременных передышек (а
возможно, и для применения специальных внутренних средств расслабления, психологической релаксации, если он ими
владеет) и тем самым сохраняет оптимальный или хотя бы минимальный уровень работоспособности (вот, в частности,
почему нецелесообразно рекомендовать всем и разным людям единый микрорежим смены труда и отдыха; хорошо, если вам
не доводилось работать в учреждении, где руководители, заботясь о вашем здоровье, вводили огульный – единый для всех –
режим каких-нибудь "физкультпауз" и пр.; одному такая пауза как раз нужна, а другой – только сосредоточился, и – бац!
Звонок – полагается выходить в общий коридор "дрыгать" ногами и руками).
Человек, отдавая себе отчет в том, что на него "находит", "накатывает" состояние сонливости из-за однообразия
обстановки на работе, применяет средства, помогающие именно ему (а не обязательно всем) преодолеть это неблагоприятное
состояние (одному надо напевать, другому – что-нибудь пожевать-пососать, третьему – поговорить вслух с самим собой,
четвертому помогает то, что он начинает представлять предметы, например, изготовляемые или сортируемые металлические
детали или электролампы, окрашенными в разные цвета. "Игра"? "Баловство"? Но это помогает данному человеку сохранить
работоспособность и никому не приносит вреда. Значит, это хорошо).
Развитое самосознание – одно из условий формирования оптимального индивидуального стиля ("своего почерка") в
решении трудовых задач, связанного с максимальным использованием человеком своих сильных сторон и компенсацией или
иным преодолением недостатков. Так, рабочий, зная, что, увлекаясь скоростью обработки материала, он может сделать
ошибку, периодически напоминает себе об этом и избегает ошибок именно в труде, хотя в прочих делах может быть
"торопыгой", небрежным. В труде он природную торопливость компенсирует (возмещает) и подавляет привычкой
повышенного самоконтроля.
Образы самосознания – одно из необходимых условий нахождения человеком наиболее подходящего для него места, в
частности, в профессиональной общности, а также условие планирования и построения личных профессиональных планов на
этапе выбора профессии. Выраженное профессиональное самосознание, окрашенное положительным эмоциональным
отношением к делу, чувством гордости за "свою", "нашу" сферу труда – важный критерий подготовленности специалиста.
Профессионал – это не просто тот, кто хорошо обучен делу, но кто с гордостью причисляет себя к определенной общности
трудящихся: "Мы, швейники, всех одеваем!", "Мы, слесари, будем нужны и при самом высоком уровне автоматизации
производства", "Мы, экскурсоводы, помогаем людям увидеть удивительное рядом" и т.п.
Одна из задач психологии труда – изучение структуры и динамики (развития) профессионального самосознания как
важнейшего регулятора труда и построения профессиональных жизненных путей, "карьер", "трудовых судеб" людей.
6) Может возникнуть вопрос: "При чем тут образ?" Как отмечалось, под образом в широком смысле мы понимаем не
обязательно некую визуализацию, но любую субъектную модель реальности.
Потребность – сложное психическое образование, включающее три рода субъектных моделей-образов: а) сознаваемое
человеком переживание беспокойства, напряжения; б) более или менее ясное представление желаемого состояния субъекта и
в) представление видов активности, объектов, посредством которых могут быть устранены указанные беспокойство,
напряжение и достигнуто желаемое состояние.
Поскольку названные виды субъектных моделей-образов являются в сущности процессами, т. е. характеризуются
временем возникновения, протекания, имеют "начало" и "конец", то фактически мы имеем здесь то или иное потребностное
состояние психики как системы, хотя для краткости говорим "потребность", как бы давая "моментальный снимок"
потребностного состояния. Пусть это будет, в частности, потребность в отдыхе, выражающаяся в чувстве усталости, или
потребность в дополнительной информации, выражающаяся в состоянии тревожности, и т.п.
Потребности – это своего рода переживания человеком своей нужды в чем-либо. Как известно, "не хлебом единым жив
человек". Потребности очень разнообразны. Это и природные (влечение к новизне, деятельности, активности, пище, половое
влечение, влечение самосохранения), и так называемые социогенные (потребность в определенных, "излюбленных" предметах
питания, одежды, в одобрении окружающих, потребность занять достойное место среди людей, иметь семью, воспитать
детей, потребность в познании специальной области действительности и др.). Трудовая деятельность побуждается обычно
целым "спектром" потребностей, в котором всякий раз неплохо бы разбираться. Интересы и склонности являются
конкретными формами выражения потребностей.
Удовлетворение одних потребностей приводит к возникновению новых, содержание которых существенно зависит от
наличных, доступных способов удовлетворения нужд человека (будет ли, например, подрастающий человек в дальнейшем
интересоваться техническими новинками или тонкостями стихосложения, зависит немало от того, какими средствами
удовлетворяются его природные влечения к новизне, к активности). Доставляя определенного рода средства удовлетворения
потребностей, можно как бы управлять их развитием у человека (по отношению к человеку более уместен термин
"руководить", а не "управлять", поскольку в идеале важно, чтобы человек сознательно и самостоятельно выбирал линию
поведения, а не был просто "техническим", "тупым" объектом управления со стороны какого-либо другого субъекта.
"Руководство" – это форма делового общения, а притязания на "управление" выдают позицию, "презумпцию" неуважения к
разумности и самостоятельности себе подобных).
Так называемые функциональные состояния человека в труде можно рассматривать как некоторый результирующий
эффект потребностных состояний человека. Поэтому их изучение очень важно, в частности, для того, чтобы понять, что же
нужно улучшить в процессе труда, его условиях, чтобы человек чувствовал себя и проявлял себя на оптимальном уровне
дееспособности, трудоспособности.
7) Каждому так или иначе интуитивно понятно, когда речь идет о чувствах; известны или понятны выражения такого,
скажем, рода – "приятный цвет", "веселый ситец", "отвратительный запах". Правда, здесь предмету, объекту приписывается
признак, которого у него, конечно, нет. Не ситец "веселый", а человеку "весело", когда он на него смотрит (известный
феномен проекции чувства, эмоции на объект). Тем не менее никакого взаимонепонимания в обыденном общении здесь, как
правило, не происходит; а по поводу возможных несогласованностей вполне "успокаивает" народная мудрость – "на вкус и на
цвет товарищей нет".
Не только сенсорно-перцептивные образы, но и общие понятия, практические и мысленные действия тоже
сопровождаются эмоциональными переживаниями, которые мы обозначаем как "аффективный тон" (образов или действий
любого уровня). Иногда эмоциональный "аккомпанемент" мысленных действий, являющийся одновременно и одним из их
регуляторов, называют "интеллектуальными чувствами", а в связи с практическими действиями говорят о "праксических
чувствах". Мы будем избегать в этих случаях слова "чувства" и пользоваться термином "аффективный тон".
И аффективный тон различных образов, действий, и эмоциональные реакции человека на происходящие в его организме
или внешней среде более или менее сложные события, явления (такие, например, реакции, как удивление, радость, страх, гнев
страдание, презрение) как бы сигнализируют человеку (дают знание) о благоприятности или неблагоприятности для него
14
соответствующих обстоятельств, сигнализируют еще до того, как он успел обдумать, "взвесить" рационально все "за" и
"против". Это одно из существенных проявлений отображательной функции описываемых эмоциональных переживаний,
выступающих в роли специфической субъективной модели – образа – объективных обстоятельств (образа очень
интегрального).
Если эмоциональное переживание длится относительно продолжительное время – часы или дни, его обозначают как
эмоциональное состояние (в отличие от кратковременных реакций). Эти состояния менее ярко выражены внешне, чем
эмоциональные реакции, и человек менее определенно осознает их связь с теми или иными причинными обстоятельствами,
событиями (состояние бодрости, тоска, радостное настроение и пр.). Эмоциональные состояния, настроения входят как
компонент в так называемые функциональные состояния человека в труде (такие, как "состояние адекватной мобилизации",
"напряженности", "монотонии", "утомления", "стресса", "вдохновения", "наслаждения" и др. [41]; [193]; [194]; [195]).
Кроме эмоциональных реакций и состояний (настроений), выделяют также эмоциональные отношения личности (или
высшие чувства). Это переживания избирательного отношения к внешним или мыслимым (включая и отвлеченные идеи)
объектам, опирающиеся на ясное осознание этих объектов, на сознаваемые доводы, принципы. Особенность эмоциональных
отношений в том, что они могут так или иначе сохраняться у человека очень долго, даже в течение всей жизни (например,
чувство патриотического долга, ответственности, чувства дружбы, любви к человеку, интернационализма, гордости за свою
профессию, любовь к труду и т.д.).
8) Словом "характер" обозначают устойчиво присущую данному человеку систему эмоциональных отношений к
существенным сторонам действительности (к людям, коллективу, обществу, к труду, вещественному окружению, самому
себе). Эта система отношений, как и личность в целом (о ней несколько ниже), характеризуется некоторым единством
социально-типичных и индивидуально-неповторимых особенностей. Характер – очень интегральный регулятор
деятельности, как бы приподнимающий человека над конкретной ситуацией в том смысле, что он становится от нее
относительно независим – благодаря своему разумению дела и присущим устойчивым эмоциональным отношениям он
может действовать вопреки мнению и сопротивлению окружающих, не взирать на опасность и т.д. Наличие характера как
регулятора деятельности – одно из условий, позволяющих человеку преследовать далекие во временной перспективе цели,
осуществлять жизненные планы.
9) Системообразующим звеном мировоззрения, его "ядром" являются убеждения личности – твердые, сознательно
обоснованные определенными доводами взгляды человека на природу, общество, самого себя. Убеждения составляют
основу характера и вместе с ним обеспечивают прежде всего "надситуативную" регуляцию поведения, придают поведению и
деятельности человека устойчивую направленность независимо от частных обстоятельств.
Черты направленности, характера и самосознания составляют у данного определенного человека относительно
устойчивую "конструкцию", в результате чего он становится способным к инициативной, активной деятельности, способным
сохранять "свое лицо" (свою качественную определенность как члена общности и деятеля, "делателя" чего-то полезного) в
самых разных частных обстоятельствах, преследовать далекие общественно важные цели (а не просто "грести к себе"). Иначе
говоря, человек оказывается личностью. Личность – это психическое образование ("конструкция"), являющееся наиболее
интегральным регулятором поведения и всей общественно значимой активности человека. Может возникнуть вопрос: для
чего нужна еще и такого рода регуляция? Есть же у человека "глаза", "голова" и "руки", т. е. процессы познания и
исполнения! С таким вооружением можно и "гвозди забивать" и "книги писать". Чего еще? Дело в том, что социальная среда
настолько сложна, изменчива, многофакторно обусловлена, что природа не могла в ходе эволюции создать для ориентировки
и поведения в "социуме" подходящую систему "готовых" регуляторов. Такая система должна прижизненно сложиться, и она
начинает складываться в ходе непростых кризисов развития уже с раннего и особенно явно – дошкольного возраста.
Личность обнаруживает себя, начиная с разумного называния себя личным местоимением "Я" (известно, что вначале дети
говорят о себе в третьем лице – "Вове надо кису" и пр.), а затем и знаменитых упрямых заявлений "Я сама!" или "Я сам!".
Зная, что представляет собой данный человек как личность, можно с большой долей вероятности предвидеть его
действия, поступки в той или иной обстановке. Вот почему важно создавать условия для развития и формирования человека,
рассматривая его не как просто "вычислитель" или "сензомоторный аппарат", а как именно личность. Свойства человека,
характеризующие процессы приема, переработки им информации, принятия решений и их исполнение, закономерно связаны
(как в развитии, так и в актуальном проявлении) со свойствами личности. Хорошо организованная группа, подлинный
коллектив в разные периоды своего существования и в разных направлениях своей активности нуждается в разных,
индивидуально своеобразных членах и этим стимулирует развитие не только социально-типичных, но и индивидуально
неповторимых черт каждого из них. В связи с этим руководить настоящим трудовым коллективом нужно умно и тонко.
Упражнение
В связи с приводимым ниже описанием поведения людей сделайте предположения о том, какие виды психических
регуляторов вероятнее всего действуют в тех или иных случаях.
Девочке-подростку первой доверили подойти к станку на празднике "первой стружки". "... Слегка побледневшая Кира
ступила на деревянную решетку возле станка и оглянулась на Вадима Васильевича. Тот кивнул. Кира вставила в патрон
круглую заготовку и, поворачивая патрон, начала ключом поджимать кулачки. Ключ вырвался у нее из рук и звякнул о
салазки.
– Осторожно! – страдальчески крикнул Еременко, протягивая к станку руку...
... патрон с заготовкой завертелся... Кира осторожно подвела суппорт... съедая черноту, к патрону поплыла блестящая
поверхность металла. Подрагивая, вилась спиралью стружка... Кира отвела суппорт, выключила станок и обернулась...
Захлопали, закричали все зрители. Кира вытерла пальцами выступившие от волнения бисеринки пота на губе, на лбу. Там
появились темные пятна и полосы. Перепачканная масляными пятнами, она была сейчас не смешной, а красивой, эта девочка
с полуоткрытым в счастливой улыбке ртом и сияющими гордостью глазами...
Вадим Васильевич поднял змеящуюся, в синих разводах спираль стружки. Отломив кусок, он положил его в коробочку,
которую достал из кармана.
– Конечно, это не брильянт, – сказал он, – но пройдет время, и
ты поймешь, что память о сделанном впервые своими руками дороже
всех брильянтов. На, береги!
... Снова изо всех сил хлопали в ладоши и что-то кричали ребята. ... Такого дня еще не было в Кириной жизни (по Н.
Дубову, 1963).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Можно ли реально учесть и использовать психические регуляторы труда? (Ведь их так много, и они практически
"цепляют" все психологические науки!).
2. Если психические регуляторы труда составляют систему, то, быть может, целесообразно выделять среди них ведущие
15
и ведомые, производные?
3. Можно ли произвольно строить (в воспитании, обучении, профессионально-трудовом самоопределении) любые
наборы, "комплекты" психических регуляторов активности?
Тема 1. Закономерное и случайное в психической регуляции труда.
Тема 2. Возможные последствия игнорирования психических регуляторов трудовых процессов.
Тема 3. Подумаем о психологической безопасности (как поставить "стоп" опасности манипулирования сознанием людей
на основе знания психических регуляторов их активности).
1.4. Понятие эргатической функции
В предшествующем тексте мы уже употребляли термин "трудовые функции", под которым следует понимать любые
процессы активности людей, упорядоченные в соответствии с целями и обстоятельствами труда. Одна функция при этом
может выполняться несколькими людьми, а один человек может осуществлять одновременно или последовательно несколько
функций. Так, например, древнейшее изобретение человечества – использование физической силы коллектива для подъема,
перемещения тяжестей (это, кстати, связано и с изобретением организационной реальности) – предполагает выполнение
одной (транспортной) функции сразу многими людьми. Точно так же в условиях использования самых современных
технических средств одна функция, например, наблюдения может для надежности возлагаться на двух или более операторов
автоматизированной системы, ведущей сложный технологический процесс. Несколько рабочих могут быть заняты одним и
тем же делом – сортировкой, скажем, бревен на входном транспортере деревообрабатывающего комбината. Секретарь
учреждения и ведет учет корреспонденции, и печатает документы и т. п. Итак, указанное соотношение исполнителей и их
функций – не экзотическое, а повседневное явление.
Функции, с необходимостью обеспечивающие и определяющие собственно технологический процесс, могут
распределяться между многими и разными людьми, часть из которых, казалось бы, непосредственно с данным процессом не
связана: так может обстоять дело с функцией принятия решений в области "технической политики", т. е. решений о
стратегических направлениях развития техники и технологии. Следует подчеркнуть, что совершенно необходимая трудовая
функция может быть притом неявной (мысленная переработка сложной информации, сличение текущего процесса с
мысленным его эталоном, волевые усилия по саморегуляции, преодолению неблагоприятных функциональных состояний,
таких, как усталость, сонливость, тревожность и др.). Это может быть источником взаимонепонимания, взаимной недооценки,
конфликтов участников работы ("я работаю, а ты чешешь затылок" и т.п.); и это лишнее свидетельство в пользу важности
культивирования психологической "зоркости", пытливости тех, кто ответствен за оптимизацию трудовых процессов.
Не достаточно ли термина "обязанности"? Не является ли понятие "трудовая функция" излишним? Должностные
обязанности – это отображение трудовых функций в нормативных актах (технических, технологических документах,
инструкциях), устных предписаниях, адресованных исполнителю той или иной работы, "неписаных правилах", которые
считаются в данной группе чем-то само собой разумеющимся и характеризуют общественное мнение, и т.п. Но нормативные
акты, предписания, рекомендации строятся не всегда с полным учетом реальности, поэтому на деле система обязанностей не
всегда совпадает с системой фактических функций человека в труде. Суть этого рассогласования не в том, что человек делает
"не все, что должен" или, наоборот, "больше, чем должен", а в том, что структура предписываемых обязанностей и структура
реально необходимых функций могут не совпадать из-за того, что предписывающая сторона не всегда хорошо знает реальные
возможности и ограничения определенной деятельности.
Так, например, в свое время в соответствии с официально утвержденной программой подготовки в сельских
профтехучилищах тракториста-машиниста широкого профиля этому специалисту вменялось в обязанность знать и применять,
а вместе с тем и уметь регулировать, разбирать-собирать, комплектовать порядка полусотни различных самоходных,
навесных, прицепных машин, орудий. Кроме того, надо было (предписывалось) знать тонкости агротехники в овощеводстве,
полеводстве, садоводстве, быть не чуждым животноводству, поскольку приходится включаться в кормопроизводство,
кормораздачу и т.д. Обязанностей (предписываемых функций) оказалось уже так много, что одному сколько угодно
"высоколобому" трактористу их уже не выполнить; и фактически стала возникать в практике тенденция к специализации
трактористов: тракторист-машинист-садовод, тракторист-машинист-овощевод и др.
Прогресс труда, его средств сопряжен с постоянным перераспределением (стихийным или проектируемым) функций
между работником, его помощниками и техническими средствами труда. Так, функция приложения физических усилий
(энергетическая, как ее часто называют) в истории труда передавалась сначала от одного человека группе их, прирученным
животным, затем техническим устройствам, приводимым в движение животными (сохи, плуги, вороты), ветром, водой
(ветряные, водяные мельницы, молоты, шахтные механизмы), паровыми, электрическими машинами (область их применения
уже не поддается даже примерному перечислению). Функция удержания обрабатываемого материала, изделия передавалась
клиновым зажимам, рычажным, винтовым устройствам, тискам, схватам манипуляторов, электромагнитным устройствам;
функции оценки, измерения (познавательные, заметьте) – специальным измерительным инструментам, приборам, системам
автоматической технической диагностики; функция удержания образа продукта, образца изделия труда – запоминающим
средствам, устройствам, начиная от зарубки на носимой у пояса деревяшке (на "носу") или чертежа на песке и кончая
современной технической документацией, "банками" разного рода данных на базе ЭВМ.
Трудовую функцию, переданную от человека техническому устройству, уже неуместно продолжать называть собственно
трудовой, поскольку труд есть специфически человеческая деятельность, предполагающая сложную, в частности,
сознательную регуляцию и юридическую ответственность. Паровой молот не трудится, а функционирует, реализует рабочую
функцию. Но в то же время любая "отнятая" у человека функция – в прошлом трудовая – продолжает быть совершенно
необходимой в том комплексе, который человек же и создал.
Строго говоря, функцию средства труда нельзя уже определять через понятие "активность" или даже "процесс". Простой
пример: геолог, изучая образцы минералов, пользовался измерительным микроскопом, получая результат измерений в
условных единицах делений видимой шкалы прибора, и потом пересчитывал этот результат в обычные метрические меры
(доли миллиметра). Таким образом, в его труде имела место, в частности, вычислительная работа, или функция (наряду с
функциями наблюдения, цветоразличения, регулирования положения тубуса микроскопа и пр.). Но вот человек додумался
сделать пересчетную таблицу – проведешь "пальцем" по столбцу, где указаны величины измерений в делениях шкалы
микроскопа, затем проведешь по строке, и без всяких вычислений (они уже раз и навсегда сделаны и включены в таблицу)
считывай готовый результат в метрических единицах. Но средством труда, избавившим человека от рутинной и утомительной
вычислительной функции и как бы взявшим ее на себя, стала здесь не ЭВМ, не "процессор", а просто умно составленная
"бумага". В случае с применением пересчетной таблицы или картотеки ясно видно, что функцию средства нельзя вообще
16
понимать на манер чеховской институтки Наденьки: "Железная дорога шипит, везет людей и зделана из железа и матерьялов".
Таблица, измерительный прибор, удобный подлокотник или стул с удобной конфигурацией сиденья, мегафон, справочник или
персональный компьютер не "шипят" и не "везут", но функцию выполняют. Какую? Они снимают ограничения,
обусловленные средой, природной или приобретенной организацией человека, и повышают уровень его возможностей в
достижении общественно ценных результатов деятельности.
Из сказанного видно, что трудовая функция, будучи передана средству труда, начинает существовать в неузнаваемо
преобразованном, "овеществленном" виде. Вот почему и приходится использовать более общее понятие – "эргатическая
функция". Этот термин как бы указывает, что функция имеет отношение к работе человека, но в то же время он должен
напоминать нам, что надо еще конкретно разобраться, "чья" это функция в данном частном случае. Этому общему понятию
логически соподчинены два более частных: "трудовая функция" (человека) и "функция средства труда". То, что сегодня
является трудовой функцией, завтра может быть передано техническому средству труда. Даже орфографические ошибки (по
крайней мере многие) в набранном на компьютере тексте может "выловить" и указать (высветить) специальная компьютерная
программа, высвобождая время корректора для другой работы (другое дело, что если мы "свалим" такие дела на компьютеры,
то есть риск разучиться писать грамотно; но это уже другой вопрос).
Функцию средства труда определим так: снятие ограничений и увеличение возможностей человека (или группы) как
субъекта труда при достижении целей в определенных обстоятельствах. А под эргатической функцией будем понимать любое
уменьшение неопределенности связей элементов внутри эргатической системы и ее связей с внешними обстоятельствами,
рассматриваемое
с точки зрения тех целей, ради достижения которых эта система создана. Проще говоря, под "эргатической" будем понимать
любую функцию, характеризующую данную эргатическую систему (трудовую функцию или функцию средства труда).
Каковы основные эргатические функции? Рассмотрим сравнительно простой, даже искусственно упрощенный и,
надеемся, общепонятный факт труда: ударяя один камень о другой, первобытный человек изготовил "шелльское рубило" –
древнейший созданный человеком ручной обработочный инструмент, имеющий миндалевидную, чуть каплеобразную форму.1
1
Название орудию дано по месту его первых археологических находок (г. Шелль во Франции). Позднее было
установлено широкое распространение инструментов этого рода в разных местах обитания человека первобытной эпохи.
Едва ли нужно думать, что древнейшим изобретением людей в области орудийного оснащения деятельности было нечто
вещественное (камень, палка и пр.): скорее всего это было соединение усилий нескольких людей для решения задачи,
непосильной для одного (сдвинуть камень у входа в пещеру, переместить ствол упавшего дерева и превратить его в мост
через поток, одолеть крупного зверя и пр.). Одним словом, первым истинно человеческим орудием труда была, вероятно,
реальность организационная, а не вещественная (ведь именно в этом случае нужна взаимопонятная сигнализация, речь со
всеми следствиями такого обстоятельства: сознание как совместнознание, способность умопостигать незримое, отвлеченное
мышление, воображение и, кстати, психологическая направленность ума – способность понимать, что "хочет" и что "может"
сторонний человек, сотрудник и как можно на него повлиять).
Рубила делались из твердого материала – кремня, кварцита, обсидиана. К заостренному концу рубило постепенно
сужается – так лучше видно при использования инструмента зону обработки (ударить по предмету можно бы, вообще говоря,
любой острой кромкой случайного камня, но в этом случае не обязательно видно, куда бьешь, и, кроме того, не всякий по
форме камень удобен, чтобы неутомительно работать длительное время). На затупленном конце рубила сколы сделаны более
мелкими, сглаженными, чтобы меньше раздражали и тем более не ранили кожу ладони руки, в которой рубило удерживается.
Одним словом, инструмент более или менее эргономичный, как сказали бы теперь. Здесь мы отвлечемся от того, что форма
рассматриваемого орудия совершенствовалась довольно долго, по меньшей мере сто тысяч лет [248].
Рубило – результат труда, которому предшествовал его процесс – придание исходному материалу (найденному
"бесформенному" камню) требуемых очертаний и размеров. Попытаемся представить себе ответ на вопрос: что, как минимум,
было необходимо, чтобы два случайно валявшихся на земле в разных местах куска камня пришли в многократное
закономерное соударение и в результате возникло пусть грубо оббитое, но преднамеренно изготовленное "шелльское
рубило"? Иначе говоря, попытаемся реконструировать соответствующую эргатическую систему и имевшие в ней место
функции.
Итак, пока что есть община первобытных людей и случайно валяющиеся камни, некоторые из них имеют острые края и
удобны, чтобы срубить деревце, разрубить и обскоблить шкуру добытого на охоте животного. Но такие удачные находки
случаются нечасто, и в общине постепенно осознается необходимость иметь инструменты более удобные, производительные,
чем случайно подобранные камни, либо хотя бы такие же, но в достаточном количестве, поскольку рубила тупятся, ломаются.
Указанные обстоятельства в свою очередь предполагают обдумывание условий существования и развития сообщества,
первобытной общины. Скорее всего такое обдумывание – занятие не одиночек, а группы людей, наиболее умудренных
опытом и сознающих ответственность за общее дело. И мысленный образ желаемого будущего (сделать рубило) – продукт
коллективный. Поэтому возникают задачи, а следовательно, и функции довести образ цели до сознания исполнителя работы,
создать у него мотивацию ее достижения и организационно высвободить его от традиционной непосредственной работы по
жизнеобеспечению. Иначе говоря, что-то должно побуждать его не собирать, скажем, съедобные растительные объекты или
охотиться, ловить рыбу, но бить камнем о камень, и, кроме того, он должен иметь возможность заняться именно рубилом, в
то время как другие члены общины имели бы дополнительную обязанность поделиться с ним продуктами питания: должно
произойти некоторое перераспределение традиционных функций внутри сообщества.
Далее, прежде чем осуществятся собственно технологические функции по обработке "заготовки" (а надо ее еще найти),
исполнитель работы должен хотя бы приблизительно построить именно в своей голове общую картину предстоящей работы,
ее условий, средств, представлять, какой исходный материал подойдет для нее, какой – нет. Еще до осуществления функции
обработки изделия исполнитель должен принять ряд решений:
пригоден ли один из камней в качестве средства труда (т. е. либо предмета, которым можно оббить заготовку, либо предмета,
об который можно это сделать. Ибо ведь неизвестно пока, чем обо что ударять). Далее, а вернее, еще прежде оценки
заготовки исполнитель работы должен иметь представление о конечном результате ее, о свойствах этого результата (форма,
величина, твердость, хрупкость, качество поверхности).
Нужна минимальная организация рабочего места: либо участок твердой земли, скалы, либо массивный кусок дерева или
кости (нельзя ведь обрабатывать камень на зыблющейся поверхности – "на коленке"); нужно либо удалиться от окружающих,
особенно детей, либо удалить их от места работы, поскольку отлетающие осколки могут быть опасны. Рабочее место при всей
его простоте должно обеспечивать восприятие зоны обработки (должно быть, как минимум, "видно", "светло" от солнца или
от костра), позу, удобную и для восприятия, и для осуществления достаточно энергичных ударов и не слишком
утомительную, чтобы она не способствовала неточным ударам, ошибкам, промашкам.
17
Ведь одна рука может держать, например, заготовку, придавая ей нужное положение, вторая – сильно ударять камнеминструментом, а эта ситуация травмоопасна.
"Обрабатывающим станком" является здесь сам человек, который неизбежно устает, начинает ошибаться. Его рабочие
(функциональные) состояния отчасти регулируются автоматикой организма (передышки и восстановление дееспособности), а
отчасти, возможно, за счет личной находчивости и социальных, обрядовых норм (попеременное использование правой и
левой рук для наиболее утомительной работы, смена позы, применение средств народной медицины против неизбежных
царапин, травм, а также, возможно, обращение к "добрым духам", "злым духам", чтобы те соответственно помогали и не
мешали).
Исполнитель работы должен выбрать, найти, пусть путем проб и ошибок, характер рабочих движений – их направление,
силу, скорость, размах, точки контакта средства труда с его предметом. При этом, поскольку каждый удар камня о камень
создает всякий раз неповторимую картину сколов, расслоений, разрушений как заготовки, так и камня, выступающего в роли
средства труда, нужно всякий раз видеть, оценивать обстановку и принимать решения о следующих ударах (их направлении,
силе) или их прекращении, или "ремонте" затупившегося средства, или о его замене в связи с наступившей негодностью. Это
все должно сопровождаться сличением получаемого полупродукта с представлением об образце продукта – представлением
цели. Задача в целом принципиально не стандартная, хотя наш "инструментальщик" из палеолита сам и не подозревал, что
занят глубоко творческой работой.
Итак, чтобы осуществился собственно технологический процесс, сводящийся к соударениям двух камней, нужны отнюдь
не просто глаза и руки. Зрительно-двигательная система человека имеет много степеней свободы, поэтому необходима
сложнейшая "управляющая программа", не сводящаяся просто к образу цели, но включающая множество составляющих,
начиная от идеологии, стратегии жизни сообщества и кончая собственно двигательными программами (образами
предстоящих движений). Органом, обеспечивающим этот процесс, является даже не сам по себе человек, исполняющий
работу, но волей-неволей созданная сообществом людей совокупность взаимосвязанных элементов, включающая и
исполнителя, и непосредственно связанных с ним деловыми отношениями членов сообщества, и предмет, и средство, и
условия труда (о понятии эргатической системы см. на с. 10–11).
Важно отметить, что в описанном выше труде (казалось бы, чисто "физическом") подавляющее количество совершенно
необходимых и решающих функций имеет информационную природу (получение сведений о свойствах и ходе изменения
объектов, обмен мнениями между людьми, оценка, переработка разнообразной информации, осуществление выборов,
принятие решений, самооценка и саморегуляция рабочих движений, позы, функциональных состояний и т.д.). Наиболее
очевидной, "зримой" со стороны (и, возможно, рефлексируемой в самосознании исполнителя) является, правда, функция
энергетическая (затраты физической силы). Но при малейшем размышлении не менее очевидно и то, что эта энергетическая
функция как раз наименее специфична для труда как именно человеческой активности, и именно ее люди раньше всего в
истории (в разных видах труда по-разному и в разное время) передали либо животным, либо водяному колесу, ветряному
двигателю, паровой, а затем электрической машине.
Вопрос об эргатических функциях имеет многостороннее значение:
• для организации труда (это обязательно предполагает распределение функций между людьми сообразно их
возможностям, личным качествам или "расстановку кадров" по сложившимся трудовым постам с их традиционными
комплектами эргатических функций),
• для разумного проектирования технических средств труда, поскольку смысл создания последних часто сводится к тому,
чтобы высвободить человека от некоторых традиционных функций, а для этого их надо сначала выявить, изучить,
проанализировать,
• для анализа и оптимизации деятельности, стиля деятельности "вот этого" человека (при индивидуальном подходе к
нему),
• для проектирования и улучшения систем профессионального обучения и воспитания,
• для повышения качества консультирования по вопросам выбора профессии и вынужденной перемены труда.
Вопросы и темы для размышления и. разработки
1. Включен (включена) ли я в какую-либо эргатическую систему?
2. Как (между кем и чем) распределены функции в той системе, к которой я отношусь?
3. Зачем "ломать голову" над вопросами распределения функций в эргатических системах?
Тема 1. Последовательность необходимых эргатических функций для производства такого продукта, как курсовая работа
(проект, сочинение) студента.
Тема 2. Множество эргатических функций, необходимых для производства (подготовки) дипломированного психолога.
Тема 3. Плановость и "самотек" в организации труда.
1.5. Перечень основных, эргатических, функций
Возвращаясь к рассмотренному выше частному случаю труда (и имея на сей раз в виду любые современные виды
деятельности человека), представим перечень основных эргатических функций следующим образом (табл. 1.1).
18
19
Полагаем,
читатель уже сам отметил для себя, что новое средство деятельности возникает как результат осознания общественной
потребности в повышении производительности, эффективности труда и что это новое средство, предъявляя разнообразные
требования к человеку, не может не стимулировать его
психического развития.
Пример о каменном рубиле мы использовали в предыдущем разделе из чисто дидактических соображений (на простой
модели легче начинать думать о сложных вещах), в то время как выделенный перечень эргатических функций может
рассматриваться как исходная ориентировочная программа рассмотрения функций в любом труде – и оператора современной
автоматизированной системы управления производством, и участника деловых переговоров, и артиста цирка.
Нет концептуальных ограничений и к применению этого перечня для анализа, скажем, организаторского, научного или
художественного труда. Ведь в любом труде есть и субъект, и предмет, и средство, и среда, и, конечно, цель.
В ходе применения указанного перечня заинтересованными и творчески работающими специалистами к частным случаям
он должен и неизбежно будет обогащаться, детализироваться, деформироваться, а его пункты могут получать
соответствующую все более содержательную интерпретацию.
С научной точки зрения, задача единого подхода к разнотипным видам труда важна не в связи с культивированием
огульного подхода к разным работникам, а в связи с тем, что решение ее способствует дифференцированному видению
феноменов профессионального мастерства, индивидуально неповторимого стиля деятельности, отделению существенного от
случайного при анализе трудовых процессов.
Приведенный перечень эргатических функций, используемый в качестве программы рассмотрения деятельности, мало
знакомой для психолога или руководителя (менеджера), новой или относимой в порядке традиционного предрассудка к
категории бессодержательного, "физического", "неинтересного" и прочего труда (а такого рода ситуации и задачи
систематически возникают в практике профконсультации, организации труда, расстановки кадров, улаживания
производственных конфликтов), поможет не упустить те ее стороны, которые на первый взгляд могут показаться в этой
деятельности не выраженными.
Упражнение
Ниже представлена последовательность этапов развития в нашей стране профессии тракториста [87, с. 95 – 98]. Опираясь
на приведенный в табл. 1.1 перечень эргатических функций и вашу общекультурную осведомленность, попытайтесь каждому
этапу развития профессии тракториста приписать подходящие функции.
0. ("Нулевой этап"). С незапамятных времен до 20-х годов двадцатого века существовали занятия – "профессии" –
крестьянина-земледельца (хлебороба, плодоовощевода) и кузнеца.
1. В 20-е годы с появлением нескольких сотен тракторов возникли профессии тракториста-рулевого и ремонтного
рабочего-кузнеца (последняя – на базе сельского кузнеца).
2. В 30-е годы с увеличением тяговой мощности тракторов и ширины захвата прицепных машин (плугов, косилок и т.д.)
возникла специальность (будем называть ее профессией) прицепщика (тракторист – за рулем, прицепщик – на тракторном
плуге, например; в этом случае прицепщика в просторечии называли "плугарь").
3. Примерно в 40-е годы профессия прицепщика преобразовалась в следующие: комбайнер прицепного комбайна,
прицепщик (обычный), сеяльщик, машинист свеклоуборочного комбайна, машинист картофелеуборочного комбайна,
машинист силосоуборочного комбайна.
Одновременно с появлением значительного количества колесных и гусеничных тракторов профессия трактористарулевого расчленилась на две: тракторист колесного трактора и тракторист гусеничного трактора. А поскольку появилась
потребность в тракторах-тягачах в промышленности и строительстве, возникла профессия тракториста-водителя.
В связи с усложнением устройства тракторов и возрастанием их количества как в сельском хозяйстве, так и в
промышленности профессия ремонтного рабочего расчленилась на следующие: слесарь по ремонту ходовой части трактора,
слесарь по ремонту системы питания, слесарь по ремонту электрооборудования, слесарь по ремонту гидравлической
системы, элекгрогазосварщик, шлифовщик, токарь, кузнец.
4. В 50-е годы с появлением тракторов, оборудованных гидравлической системой для "навешивания" к трактору
сельскохозяйственных машин (не прицепных, а навесных, управляемых из кабины тракториста), исчезла профессия
прицепщика. Работу по управлению навесным орудием (плугом, культиватором и др.) стал исполнять тракторист, который
стал вместе с тем трактористом-машинистом. Одновременно происходит процесс слияния профессии тракториста колесных и
тракториста гусеничных тракторов. Поскольку трактор с навесными орудиями позволяет фактически выполнять трактористу
разнообразные и многие земледельческие функции (полеводческие, садоводческие, по заготовке кормов), профессия
тракториста-машиниста преобразуется в профессию тракториста-машиниста широкого профиля.
5. В 60-е и последующие годы в связи с усложнением техники появляется ряд новых профессий – мастер-наладчик,
20
слесарь-наладчик, мастер-диагност сельскохозяйственной техники. Ведение работ на научной основе и интенсификация
сельского хозяйства привели к тому, что понадобились специализации профессии тракториста: тракгорист-машинистполевод, тракторист-машинист-овощевод, тракторист-машинист садовод.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Психика развивается в деятельности. К чему идут люди, высвобождая себя от эргатических функций (передавая их
техническим средствам)?
2. Какие эргатические функции целесообразно передавать техническим средствам деятельности?
3. Какими техническими средствами вы хотели бы располагать (пофантазируйте)?
Тема 1. Представление об основных эргатических функциях и опасность огульного подхода к разнотипным
профессионалам.
Тема 2. Представление об эргатических функциях и возможности индивидуального подхода к субъекту труда.
Тема 3. Оптимальное распределение функций между человеком и техникой.
1.6. Трудовой пост и его структура
Мы уже употребляли в предшествующем тексте термин "трудовой пост" в расчете на общеязыковую интуицию
читателя. Под трудовым постом будем понимать далее ограниченную вследствие разделения труда и тем или иным образом
зафиксированную область приложения сил человека, рассчитанную на создание чего-либо ценного для общества –
материальных вещей, информации, полезных обслуживающих действий, функциональных полезных эффектов, эстетических
впечатлений, общественного настроения, упорядоченного протекания социальных процессов. Трудовой пост – одна из форм
существования профессии, понятие о которой подробнее рассмотрено несколько ниже (§2.9.).
Способы социально-исторической фиксации трудовых постов на разных этапах их развития могут быть самыми различ
ными – от молчаливого признания сообществом того, что некто чем-то занимается, до узаконенных систем нормативных
документов, организационно-режимного, хозяйственно-экономического, научного и иного необходимого обеспечения,
вещественного оснащения. Нормативные документы более или менее определенно предписывают, кто, что, из чего, как, чем,
с кем, в течение какого времени, в каком количестве, с каким качеством и за какое вознаграждение должен производить.
Системы необходимого обеспечения и вещественного оснащения трудового поста создают (в идеале, по замыслу
организаторов, проектировщиков или по традиции) реальные условия и возможности достижения соответствующих трудовых
целей. В ряде случаев возникают задачи буквально жизнеобеспечения человека как субъекта труда (как, скажем, в отношении
водолаза, занятого обследованием подводных частей судов, шлюзовых и других гидротехнических сооружений, или в
отношении пожарного, занятого боевой работой, горнорабочего и др.). Люди работают и под водой, и под землей, и на
высоте, и в полете, и в горячем цехе. Трудовые посты очень разнообразны. Здесь наша задача состоит в том, чтобы обратить
внимание на их общие и существенные признаки.
Термин "профессия" восходит к корневым значениям слов (латинского, французского языков) с примерно таким
переводом: говорить публично, объявлять, заявлять. Так, если в средневековом городе человек, имея точило и навыки его
использования, переходит от дома к дому и кричит: "ножи-ножницы точи-и-и-им!", и если это ему не запрещено и услуги его
принимаются, то это уже факт социальной фиксации трудового поста точильщика. Этот пример приведен, чтобы
подчеркнуть, что социальная фиксация – это не просто и не всегда есть закрепление области приложения сил работника в
локальном физическом пространстве. Смешение трудового поста с его подсистемами – рабочим местом, а также узкое
понимание самого рабочего места как только единственного островка в физическом пространстве могут привести к деловым
осложнениям и недоразумениям.
Существуют, например, внедренные разработки, именуемые примерно так: "автоматизированное рабочее место мастера
токарного дела" и т.п.; здесь можно нажатием кнопки включить диапроектор, кинопроектор, есть складные выдвигающиеся и
задвигающиеся учебные парты, чтобы учащиеся могли сидя прослушать вводный инструктаж мастера, имеются
разнообразные
шкафчики с пособиями, инструментами. Если мы встанем на точку зрения "буквы закона", то следует ожидать, что мастер
производственного обучения должен свое рабочее время проводить на этом весьма технически совершенном "рабочем месте".
Но в таком случае выясняется, что "буква закона" не позволит мастеру выполнить его необходимейшие профессиональные
обязанности, трудовые функции: ведь ему нужно готовиться к занятиям, а это значит, в частности, познакомиться с опытом
передовиков на предприятии, позаниматься в библиотеке, методическом кабинете, подготовить для учащихся материалы,
инструменты, задания, принять участие в работе педагогического совета, быть может, побывать в общежитии учащихся,
переговорить с родителями кого-то из них и т.д. Таким образом, оказывается, что, хотя мастер работает, разумеется, "в
пространстве", тем не менее если рабочее место у него и не "переносное", как у охарактеризованного выше точильщика, то
оно и не "место" в буквальном значении слова, а довольно причудливо распределенная в пространстве "зона", о чем мы
отчасти говорили в другом контексте.
Подобного рода положение встречается во многих профессиях, в том числе и в работе психолога: у него может быть
деловая необходимость провести наблюдения рабочих приемов или поведения людей в цехе предприятия, сопоставить
полученные данные с имеющимися в литературе и, следовательно, оказаться в библиотеке, проконсультироваться с более
опытными специалистами и т.д. Понятие собственно "места" работы как ограниченного физического пространства здесь
существует чисто условно, а "стол – стул – шкаф", которыми психолог располагает "на работе" – это только малая часть его
подлинного рабочего места, или, точнее, рабочей зоны.
В связи с тем, что юридические стороны и тонкости рассматриваемого вопроса в деталях не разработаны, возможны
серьезные производственные конфликты, о чем мы уже упоминали: те, кто обязаны следить за трудовой дисциплиной,
понимая ее как пребывание работника на ограниченно понимаемом рабочем месте в течение рабочего дня, могут "законно"
требовать от работника "быть на месте" и тем фактически исключать для него возможность выполнять свои
профессиональные функции. Поскольку, сидя на месте, работник, как он сам понимает, не может выполнять своих
обязанностей, он этому требованию сопротивляется и оценивается как "недисциплинированный".
Ему предписывают иногда обращаться к руководству с абсурдными, с его точки зрения, просьбами: разрешить провести
наблюдения, опросы, позаниматься в той библиотеке, где, как он знает, есть нужная информация. Человек, казалось бы,
будучи на работе, не должен просить разрешения выполнять свои прямые профессиональные обязанности, но, как показывает
опыт реальных межлюдских взаимодействий, это делать иногда приходится вопреки здравому смыслу, поскольку
"самодержавный" менталитет администраторов – явление трудно изживаемое. Психологу к этому надо быть готовым.
Итак, мы должны привыкнуть к тому, что трудовой пост – это не то, что можно "очертить конкретно", но некоторое
социально фиксированное многомерное разно- и многопризнаковое системное образование, основные составляющие
которого:
• заданные цели, представления о результате труда;
21
• заданный предмет (исходный материал – не обязательно вещь, но и ситуация неопределенности, и любая система,
например, биологическая, техническая или неживая природная, социальная, знаковая, понятийная, художественноэстетическая) ;
• система средств труда (в зависимости от предмета они существенно различны, начиная от игрушечных весов,
посредством которых воспитатель детского сада, выполняя свои трудовые функции, вовлекает детей "поиграть в магазин", и
кончая современными автоматизированными средствами управления производственными объектами, процессами, скажем,
управления энергосистемой района, сортировочной горкой железнодорожного узла, воздушным движением аэропорта и т.п.);
• система профессиональных служебных обязанностей (заданных трудовых функций);
• система прав работника (на справедливую и своевременную оплату труда, безопасные для здоровья и жизни условия
работы и другие в соответствии с существующим трудовым законодательством);
• производственная среда (предметные, информационные, социальные условия труда).
В перечисленных выше пунктах имеются в виду именно не части, а подсистемы трудового поста. Дело в том, что более
или менее элементарные его части могут входить в разные подсистемы. Так, отдельные конкретные средства и предметы
труда одновременно оказываются и элементами среды, и овеществляют в себе функции работника (ведь то, какие средства
предусмотрены на рабочем месте – тракторный плуг или "интеллектуальная" пишущая машинка, определяет наряду с
должностными инструкциями соответствующие трудовые функции). Рабочее место как элемент среды включает
определенным образом организованные средства, условия и предметы труда.
Некоторые составляющие трудового поста. Цели, представления о конечном результате, эффекте труда фиксируются в
обществе посредством образцов соответствующей работы, их изображений, описаний, формулировки общих требований к
ним. Не во всяком труде продукцию и в особенности ее качество можно полностью отобразить документально, например, в
виде чертежей, строгих и определенных государственных стандартов. Так, результатом труда руководителя
производственного коллектива является некоторое новое, лучшее состояние этого коллектива, характеризующееся большим
количеством разнопорядковых признаков, причем некоторые из них далеко не явны, хотя и важны как актуально, так и в
перспективе (например, так называемая "творческая атмосфера", или то неуловимое, что Лев Толстой характеризовал как "дух
армии", или то не менее трудно определимое, хотя и реальное, что А.С. Макаренко характеризовал как "мажор" в коллективе,
или, наконец, то, что социальные психологи называют несколько метеорологическими терминами – "психологический климат
группы", "моральная атмосфера" и т.п.; а ведь из-за такого рода "атмосферы" люди могут бросать хорошо оплачиваемую
работу или, наоборот, оставаться на, казалось бы, незавидной).
Результатом труда дирижера симфонического оркестра является в конечном счете звучание, притом уникальное в ряде
отношений (нотная запись музыкального произведения точно фиксирует в основном его звуковысотную, гармоническую
стороны, распределение по инструментам, голосам, иногда – темп, а в остальном нужно находить то знаменитое "чуть-чуть",
без которого нет совершенного результата деятельности). И, что главное, никто не может ничего путного предписать
дирижеру;
он должен сам найти свой продукт (не вещественный, а процессуальный, т. е. "эффект"). Результатом труда пилота и
штурмана (либо профессионала, соединяющего функции того и другого в одном лице, если речь идет о малой или очень
компьютеризованной авиации) является... что? – Точный и безопасный полет.
Программист делает, производит наилучшую последовательность команд электронной вычислительной машине, а как это
сделать, до поры до времени никто не может сказать, кроме него самого. А если программа сделана неудачно, то другому
программисту-специалисту легче сделать свою программу, чем разобраться в продукте первого в целях его улучшения. Ясно,
что умный администратор, менеджер не станет работников указанного рода "учить жить и работать", а постарается разве что
создать им удобные условия работы. Во всех случаях подобного рода (а перечень поучительных примеров можно было бы
продолжать и продолжать) нельзя однозначно задать, предписать продукт (цель) труда, а иной раз нельзя и однозначно,
бесспорно оценить. Таких областей труда, в отношении которых не существует простого "аршина", много. Здесь
окончательные суждения о качествах, ценности продукта принимаются на основании преобладающего или сколько-нибудь
согласованного мнения компетентных лиц – экспертов, своеобразных "судей", которые являются своего рода живыми
носителями профессиональной культуры, ее принципов, норм, эталонов.
В некоторых профессиях специфика труда такова, что его продукт является не заданным, а искомым. Поэтому цель
может быть сформулирована лишь в виде общих требований, положений или даже пожеланий. А в некоторых областях труда
(прежде всего в машиностроении, во многих видах материального производства) цель может задаваться очень точно и жестко
– требуется нечто сделать строго по заданным параметрам, область же творчества переносится в сферу способов и средств
достижения цели.
Следует отличать цели, характеризующие трудовой пост, и цели, характеризующие занятого на нем определенного
человека. Они могут не совпадать (например, трудовой пост научного работника создается для производства достоверной и
полезной информации, добывания истины, а человек, занимающий его, может преследовать цель скорее карьерную –
"наработать стаж", "работать в приличном учреждении", "иметь публикации"; трудовой пост продавца создается для
доведения товаров для потребителя, удовлетворения потребностей людей, а занимающий его человек может преследовать
цель обретения материальной независимости, обогащения, "сбыть залежавшийся товар", "крутнуть деньгу". Субъективная
цель может быть и более значительной и возвышенной, чем заданная извне; скажем, водителю предписывается сделать
столько-то рейсов по вывозке
городского мусора на свалку, а он осмысливает это для себя так, что его цель в том, чтобы повышать гигиеническую культуру
города, который без его труда "захлебнется в собственных нечистотах").
Здесь мы пока рассматриваем как бы "вакантный" трудовой пост с так или иначе объективированными целями. И они
должны быть еще доведены до сознания того, кто этот пост займет на основе соответствующего профессионального
образования.
Сообразно сказанному и будем различать цели объективные (т. е. социально фиксированные, объектные) и субъективные
(субъектные, присущие субъекту), возникающие у отдельного человека, в частности, под влиянием конкретных жизненных,
производственных ситуаций, личных или групповых мотивов, побуждений, интеллекта. Общественная миссия и,
следовательно, цель труда, с точки зрения общества, может быть одной, а для работника – неожиданно другой. Такие
рассогласования субъективных (субъектных) и объективных целей возможны в самых разных профессиях (мы
воспользовались лишь общепонятными примерами) и должны учитываться при построении систем профессионального
образования, воспитания профессионала (и это одно из оснований того, почему нельзя ограничиваться только собственно
"обучением", важно строить также и специфическое воспитание – трудовое, профессиональное).
Предмет труда, исходный материал наиболее четко и определенно фиксируется документами, традициями, прежде всего в
22
профессиях материального производства. Но есть виды труда, где то, что подходит под категорию "предмета", "материала",
не легко обозначить этими словами. Ради единства теоретического знания это делать приходится. Так, вернемся к тому, что
исходным материалом, предметом труда может быть, например, некоторая ситуация неопределенности [176]. Водитель
автомобиля совершает ("делает") рейс с грузом или пассажирами. Казалось бы, дело можно понять так, что водитель
перемещает нечто в пространстве с помощью такого средства, как автомашина, а предметом труда является то, что он везет.
Но он ведь не преобразует этот "предмет" перевозки, не придает ему новых существенных состояний. На самом деле
истинным предметом, исходным материалом именно профессиональной работы здесь являются некоторые
последовательности, "цепочки" ситуаций неопределенности – "дорожных ситуаций". Разрешая определенным
образом возникающие в связи с ними задачи, водитель как раз и проявляет свою деловую квалификацию и создает конечный
продукт своего труда – своевременный, пространственно точный и безопасный рейс. Если бы мы стали считать предметом
труда водителя нечто вещественное, скажем, "груз", то сразу возникло бы много несообразностей теоретического порядка –
оказывается, можно почти ничего не знать по существу о предмете труда, не думать или почти не думать о нем во время
работы, помня лишь один-два его признака (вес, габариты, распределение веса); непонятно было бы, далее, как отвечать на
вопрос: что "умеет делать" или "сделал" водитель? Он "сделал" рейс, но из чего? Не из груза же! А именно из дорожных
ситуаций, внося в них нужную степень определенности.
Приведенный пример показывает, насколько непростым является вопрос о предмете труда в его общем виде. Иной раз
предметом сложного и ответственного труда может оказаться некоторый исходный хаос впечатлений в сознании самого
субъекта труда. Именно так обстоит дело, например, в работе изобретателя, живописца и многих других.
Исходным материалом, предметом труда воспитателя дошкольного учреждения может оказаться педагогически
запущенный в семье ребенок и именно уровень его воспитанности. Кстати, такой мастер воспитания, как А.С. Макаренко,
полагал, что нет "никакой особенно страшной механистичности" в том, чтобы видеть сходство между процессами воспитания
и процессами в материальном производстве. И он, имея в виду труд воспитателя, считал возможным говорить о "сырье",
"обработке", "педагогическом браке", о "сопротивлении материала", т. е. сопротивлении личности воспитательному
воздействию. Такого рода сопоставления мы встречаем у работников литературы, искусства, иногда отраженные даже в
заглавиях книг [160], [192].
Иногда в систему исходного материала, предмета труда входит некоторыми своими особенностями организм субъекта
труда, как, например, в работе артиста балета, который должен, работая над художественным замыслом и его воплощением,
фактически работать над своим телом и его выразительными возможностями.
Итак предмет труда – это не обязательно просто видимая вещь, традиционный объект, а некоторая предметная область
– набор взаимосвязанных признаков, свойств вещей, процессов, явлений, выделяемых самим субъектом и как бы противостоящих ему в труде. Этот набор свойств, признаков не обязательно совпадает с признаками и свойствами одного конкретного
вещественного объекта, выделяемого неспециалистами (обыденным сознанием), а сами эти свойства, признаки могут быть
очень разнообразными – явными и скрытыми, статичными и изменчивыми, связанными для субъекта труда, профессионала в
некоторую систему. Например, для агронома предметом его видения может выступать растение в неразрывной системной
связи с именно его средой произрастания, тогда как для неспециалиста это могут быть просто "травка", "всходы", "цветочек"
сами по себе и пр.
Предмет, предметная область труда – система свойств и взаимоотношений объектов, явлений, процессов, которыми
человек должен мысленно или практически оперировать на определенном трудовом посту.
Как и в отношении целей труда, здесь приходится различать заданный и субъективно принятый предмет труда. При этом
дело обстоит опять-таки не так, что предмет, представленный в сознании субъекта труда, непременно "хуже", беднее
признаками, менее точен, чем тот, который овеществлен в средствах объективной его социальной фиксации
(производственных инструкциях, предписаниях и другой документации или даже в имеющихся образцах). У новичка,
начинающего ученика – да. А у опытного профессионала, как правило, наоборот. Иначе говоря, богатый опыт выдающихся
представителей той или иной профессии как раз и является тем источником, из которого пытаются вычерпать ценную
информацию, чтобы объективировать ее и сделать, таким образом, общим достоянием и обогатить, в частности, те разделы
профессионально-квалификационных характеристик (их плохо ли, хорошо ли практически составляют в каждом ведомстве),
которые отвечают на вопрос: "что должен знать и уметь специалист?" Так, например, и модельер одежды, и врач, и педагог, и
мастер-парикмахер, и фотограф-художник имеют в качестве предмета труда, казалось бы, человека. Но каждый профессионал
выделяет в человеке свои особые системы признаков и разбирается в них очень основательно. В результате такого
фактического "разведения" признаков человека по разным профессиональным предметным областям врач-отоларинголог,
например, иной раз узнает пришедшего человека не в лицо, а только после того, как заглянет ему в ухо: "Ага! Эта перфора
ция... атипичное искривление... здесь шелушение.. да, да я Вас помню!" Зато такой специалист видит в своей предметной
области (как бы изъятой все из того же человека) очень многое, что и в голову не придет заметить людям неподготовленным.
Психологическое изучение у опытных специалистов именно субъективно представленной предметной области есть
важное условие и средство информационного обеспечения систем профессионального образования любого уровня. Без
соответствующей информации легко провоцируются ситуации, когда в профессиональном учебном заведении учат не совсем
тому, чему нужно. Например, подготавливая наладчика технологического оборудования, налегают на операциональную
слесарную подготовку ("опиливать", "рубить", "клепать" и т.п.), тогда как в практике наладчик имеет дело прежде всего с
проблемными ситуациями: на то, чтобы "разобраться" в них, найти причину неисправности оборудования, тратится
наибольшее время, в то время как собственно исполнительные наладочные, регулировочные операции не слишком сложны.
Аналогичные рассогласования могут иметь место и должны устраняться в любой системе профессионального образования и
на любом уровне.
Средством труда можно считать (в психологии) любую реальность, дающую возможность человеку
взаимодействовать с предметом труда сообразно его цели. Так, например, средством труда педагога может быть и бывает, в
частности, интонация речи (подбадривающая, укоряющая, требовательная и т.д.); средством труда наладчика
технологического оборудования – мысленная схема "шагов" по поиску причин неисправностей техники в типичных
ситуациях (алгоритм поиска – система предписаний, обязательно приводящих к наиболее вероятному месту неисправности), а
отнюдь не только ручные инструменты; средством труда дирижера – музыкальный коллектив, оркестр (а отнюдь не
"палочка", которая нужна здесь еще меньше, чем фрак), а также ему, быть может, одному известные критерии и мысленные
образцы должного звучания.
В данном случае, как и при рассмотрении предшествующих компонентов трудового поста, мы сталкиваемся опять с
двумя рядами явлений: а) объективированными и находящимися вне субъекта и б) свойственными самому субъекту.
И алгоритмы, и речевые интонации, и мысленные схемы, эталоны, как и гаечные ключи или отвертки, могут быть
социально фиксированы в виде описаний, образцов, моделей и т.п. Но соб-
23
ственно субъектными средствами деятельности они становятся тогда, когда они усвоены, интериоризованы работником.
Как ясно из изложенного выше, средства труда вовсе не обязательно бывают вещественными, но могут быть и
функциональными в том смысле, что представляют собой некоторые упорядоченные процессы, явления поведения или
внутреннего мира, собственно психики. Так, строго говоря, средством работы дирижера оркестра является даже не само по
себе видимое множество оркестрантов, а эти люди в процессе музыкальной деятельности, "музицирования"; за пределами
этого процесса эти же люди уже не входят в систему средств труда дирижера. Еще: алгоритм поиска причин разладки станка в
цехе может существовать не только как текст инструкции, но и как субъективная, психическая, модель, образ, а это уже
обязательно процесс, функция.
Из сказанного ясно, что некоторые функциональные средства являются внешними (по отношению к сознанию субъекта
труда), а некоторые – внутренними, психическими (подробнее об этом в следующем параграфе).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Возможны ли невещественные результаты труда?
2. Где область существования продуктов труда педагога?
3. Может ли быть продуктом труда душевное состояние?
Тема 1. Продукты труда практикующего психолога.
Тема 2. Продукты труда психолога-исследователя.
Тема 3. Продукты труда организатора производства.
1.7. Средства и условия деятельности как компоненты трудового поста
Рассматривая средства труда как системный компонент трудового поста, обратимся прежде всего к внешним,
объективированным средствам, характеризующим как бы вакантный трудовой пост. Они очень разнообразны. Однако не
оставим без вни
мания и внутренние. Общая группировка основных средств такова:
Вещественные средства, орудия труда
1. Средства познания (приема, получения, "добычи", обработки информации).
1) Приборы, машины, дающие изображение (бинокль, микроскоп, телевизионная система).
2) Приборы, машины, дающие условный знак, символ, сигнал (вольтметр, термометр, мнемоническая схема на
сигнальном табло диспетчерского пульта управления).
3) Приборы, машины, обрабатывающие информацию (счетчики, электронные вычислительные машины).
2. Средства воздействия на предметную ситуацию.
1) Применяемые в социальных системах (система средств массовой информации, специально построенная информация,
обращенная к людям, мегафон, сирена, группы специально подготовленных людей, скажем, боевые подразделения в работе
военачальника, специализированные группы, подчиненные руководителю любого рода).
2) Применяемые в природных, технических системах
• ручные (молоток, топор, коловорот);
• механизированные (пневматический молоток, электродрель);
• машины с ручным управлением (экскаватор, подъемный кран, бульдозер);
• автоматизированные и автоматические системы, аппараты для осуществления длительных, непрерывных процессов
(ткацкий станок, дрожжерастительный аппарат, робото-технологический комплекс).
Внешние функциональные средства труда
3. Выразительные средства поведения, речи человека как субъекта труда (например, в работе руководителя, педагога,
актера, диктора – интонации речи, позы, жесты, выражение лица).
4. Организм человека как субъекта труда, его некоторые системы, органы (например, в работе педагога-тренера,
артиста балета, акробата).
Внутренние функциональные средства труда
5. Невербальные (мысленные эталоны, образцы вещественных результатов или их отдельных признаков, наглядные
мысленные схемы-планы трудовых процессов).
6. Вербальные (удерживаемые в памяти правила, профессиональные "заповеди", последовательности самоинструкций).
Внутренние средства могут быть и общезначимыми, и индивидуально своеобразными, уникальными, что является одним
из важных условий профессионального мастерства.
Поскольку трудовая деятельность не может осуществляться без внутренних средств, наиболее общезначимые из них
отображаются в нормативной, инструктивно-методической документации, характеризующей тот или иной трудовой пост. И
внутренними средствами, заданными в такого рода документации, нужно и важно овладевать так же, как и средствами
внешними. Например, что значит владеть методикой преподавания того или иного предмета? Это значит – владеть
сложнейшей системой внутренних средств, выбирать их сообразно ситуациям, целям преподавательской работы и умело
использовать; наряду с этим методика может и "лежать на столе" в виде соответствующей книги. Сходным образом дело
обстоит в любом труде.
В работе каждого профессионала фактически используется целая система внешних и внутренних средств. Существует
определенная непростая зависимость между составом тех и других – чем меньше при прочих равных условиях выражены
внешние средства и чем они проще технически, тем более сложной оказывается система средств внутренних, тем более
высокие требования к ней и, следовательно, к квалификации работника предъявляются. И наоборот, весьма сложные
автоматизированные или автоматические средства труда могут настолько высвобождать человека от трудовых функций, что
он мог бы сидеть "сложа руки" (т. е. практически может быть заменен работником с более простым арсеналом внутренних
средств).
Система обязанностей субъекта труда, характеризующая тот или иной трудовой пост, задает, предписывает основные
формы активности (функции) трудящегося. Понятие эргатической функции рассмотрено в §1.4 и 1.5. Здесь мы лишь обратим
внимание на то, что прежде чем перечень обязанностей появится в нормативной документации, в инструкциях,
сопровождающих трудовой пост, должна быть проведена специальная работа – этот перечень нужно научно спроектировать,
а для этого обязательно нужно получить эмпирические данные на основе изучения реальных работников на соответствующих
(хотя бы модельных, пробных) трудовых постах. Проблема выделения, описания реальных, а не надуманных систем функций
профессионалов – важнейшее условие совершенствования профессионального образования, начальной адаптации
начинающих работников, а
следовательно, и условие повышения эффективности, качества, производительности труда.
Система прав, характеризующих трудовой пост, имеет, как и предыдущие его подсистемы, объективную и субъективную
формы существования. Основы законодательства страны о труде, а также нормативные документы, принятые в развитие
24
соответствующих законоположений, определяют права работника в отношении здоровых и безопасных условий работы,
оплаты труда, возможностей повышения профессиональной квалификации, форм участия в управлении жизнью предприятия,
учреждения. В нормативных актах (хотя бы в их основных положениях и общем "духе") должен ориентироваться каждый
специалист и должен знать, где он может получить более специальную юридическую помощь по вопросам труда. В этом
поможет для начала доступная каждому литература по правовым вопросам. Здесь же мы обратим внимание на одно
психологическое обстоятельство.
Существует закономерная зависимость между заинтересованностью работника, его активностью, с одной стороны, и
уровнем нормативной регламентации его деятельности – с другой:
чем меньше функций предоставляется работнику выполнять по его замыслу и разумению, тем менее привлекательным при
прочих равных условиях становится для него труд. Если человек профессионально подготовлен, значит есть круг вопросов,
задач, которые он вправе решать самостоятельно. Это трудно оспаривать. Но следует признать, что практически случается,
что совершенно необходимая "зона самостоятельности" отнюдь не бывает очерчена с достаточной ясностью, даже если
"теоретически" (т. е. в письменной должностной инструкции) она и описана. Ретивый или слишком тревожный,
"беспокойный" руководитель, "сующий нос" в дела подчиненных и по делу, и по наивному властолюбию, по излишней
"общительности" или из-за желания показать, что и он "не сидит без дела", может невольно повлиять отрицательно на их
мотивацию к труду. Излишняя нормативная (казалось бы, из самых добрых намерений) регламентация труда – враг для
повышения активности, инициативы трудящихся.
Среда как компонент эргатической системы не сводится к зримой обстановке на рабочем месте. Основные компоненты
среды следующие: социально-контактные, информационные, витальные, включающие в свою очередь соматические (тело
субъекта как нечто внешнее по отношению к его сознанию) и предметные (производственно-технические, физикохимические, биолого-гигиенические).
Вопрос о среде, т. е. о системе, которую по отношению к человеку можно считать объемлющей, имеет многостороннее
значение, выходящее за пределы собственно психологии труда (в частности, эколого-психологическое и методологическое).
Так, в частности, пытаясь найти объяснение наблюдаемым явлениям, прийти к их пониманию, ответить на вопрос "почему?",
психологи, следуя некоторым стереотипам отчасти детского, отчасти естественно-научного мышления, иногда пытаются, так
сказать, "разламывать игрушку", а именно идут к деталям, частностям, субсистемам. Но ведь даже игрушку, скажем, куклу
с закрывающимися глазами, нельзя понять и объяснить только ее внутренней механикой. В самом деле – почему это кукла, а
не игрушечный гранатомет и не электрический стул? Почему она из пластмассы, а не из металла и пр.? Эти и многие другие
вопросы проясняются только при рассмотрении тех объемлющих систем, в которых возник и в которые включен
рассматриваемый объект.
Указанное общее положение полностью относится и к рассмотрению психики, в частности, человека как субъекта труда.
Рассмотрим структуру среды подробнее.
Социально-контактная часть среды. Человек погружен не только в "метеорологические", физические условия, но и в
условия межлюдских отношений, которые субъективно могут переживаться остро, вплоть до исхода в нервные и
соматические заболевания. В обиходе, как известно, укоренилось даже понятие социально-психологического микроклимата в
производственном коллективе. Любая организованная группа, в том числе и производственный коллектив (производство,
напоминаем, понимается здесь в самом широком смысле), имеет некоторое внутреннее "устройство", структуру – более или
менее сплоченные группы, группировки, официальных и неофициальных ("формальных" и "неформальных", как чаще
говорят) лидеров; в группе есть свои "звезды", "отстающие", могут быть "отверженные". Разные члены группы более или
менее сходны или различаются по тому, что они считают важным и второстепенным, "само собой разумеющимся",
желательным, допустимым или неприемлемым и т.п. Все это и подобное создает психологический "микроклимат", "дух",
"настроение" группы, и члены группы
либо им дорожат (иной раз больше, чем содержанием труда), либо предпочитают из-за него даже увольняться с работы,
интересной для них по существу. Одна из задач психологии – оптимизация межлюдских отношений в трудовом коллективе,
сообществе, в особенности, если речь •идет о работе, предполагающей постоянное деловое межличностное взаимодействие
(бригада, экипаж, экспедиция, группа операторов и т.д. А, кстати, организатора производства, "работодателя" может не
волновать такая тонкость, что перед ним "социальный психолог" или "педагогический" или какой-то еще: ты психолог – и
действуй;
и это правомерно, ибо отрасли психологии – это выдумка и традиция теории, а не запрос практики).
Построение и поддержание оптимальных деловых межлюдских отношений, окрашенных положительными
эмоциональными переживаниями – важнейшее условие работоспособности человека, продуктивности его на трудовом посту,
устойчивого положительного отношения к труду, производству.
Социально-контактные условия социальной среды не исчерпываются интегральной характеристикой указанного выше
"микроклимата", но содержат и другие компоненты:
• личный пример окружающих членов своего профессионального сообщества и других профессиональных групп, их
культура, опыт, образ жизни, деятельность, поведение, взаимоотношения (сотрудничества, взаимопомощи,
взаимозависимости) ;
• учреждения, организации, группы и их представители, с которыми человеку реально приходится взаимодействовать;
• реальное место данного человека в структуре своего трудового сообщества, включенность его в другие группы (в
частности, семью) и группировки, уровень защищенности его в сообществе от различного рода посягательств.
Информационная часть среды. Информационная среда (как часть общей среды) сложна и распределяется между
собственно социальным окружением и рабочим местом. Член трудового коллектива находится в потоке оперативных деловых
сообщений, сведений, как прицельно адресованных ему, так и общезначимых, которые важно замечать. "Прицельные"
сообщения, информационные воздействия – требования руководителей, приказы, советы, а иной раз "давление" коллег, их
более или менее настойчивые пожелания, просьбы, предложения. Ко всему этому человек не может оставаться безразличным,
даже если внешне это и не у всякого заметно.
Реальностью, влияющей на субъекта труда, являются средства внутреннего оформления производственного помещения:
не только собственно художественного, эстетического (давно и многократно доказано, что в помещении "цвета грязи" работа
идет менее продуктивно, чем в том случае, когда реализованы принципы "технической эстетики", или "дизайна"), но и
наглядной агитации (общеполитической или по технике безопасности труда и т.д.).
Сюда же можно отнести "неписаные законы" трудового сообщества, носителями которых являются его члены; эти законы
так или иначе поддерживаются оперативными реакциями, поведением, наставлениями в связи с возникающими ситуациями.
Все указанное выше существует и имеет свои "оптимумы" и "пессимумы". "Честно крутящийся" руководитель может так
информационно "задергать" исполнителя работы постоянными сообщениями, напоминаниями, поторапливаниями, что,
25
несмотря на совершенное техническое оборудование, ожидаемый (проектный) результат труда может быть и не получен.
Окружающие люди, даже если они преднамеренно не влияют на человека, тем не менее фактически воздействуют на него,
обнаруживая свою общую и профессиональную культуру, опыт, личностный облик, всю систему организации дел в
профессиональной группе, о чем мы уже упоминали ранее.
Резюмируя сказанное, можно было бы дать следующий перечень информационных составляющих среды субъекта труда:
• правила внутреннего распорядка, устав учреждения, предприятия. Эти правила – реальность, хотя и не вещь. Они –
модель, частное выражение гражданских законов и подзаконных актов. Знания об установлениях указанного рода
регулируют поведение людей там, где физических "оград" нет и, казалось бы, можно делать "все, что угодно";
» • "неписаные законы", традиции организации, своей группы, нормы отношения к людям, мнениям, информации;
• правила личной и общественной безопасности (например, в химической лаборатории, на строительной площадке, в
пожароопасном помещении, на дороге и т.п.) – тоже реальная общественная мудрость, полезная информация; с ней надо
считаться;
• средства наглядности, рекламы, "бросающиеся в глаза";
идеи (включая и вздор), выраженные в той или иной форме;
• не только "безадресные", но и "прицельные" воздействия – требования, приказы, советы, пожелания, поручения, верные
и ложные сообщения, скажем, клевета и пр.
Витальная часть среды субъекта труда. Целесообразно теоретически признать, что наше тело и его состояния ("сома",
"соматические процессы", как выражаются медики) являются частью среды для того, что мы называем "психика", "Я". Во
внутренних органах, в мышцах, сухожилиях, суставах имеются чувствительные нервные окончания (органы чувств), дающие
сигналы о положении и состояниях тела (зрячий человек обычно может, не глядя, определить положение своих ног,
пошевелить пальцами ступней, выполнить координированные движения руками, скажем, застегнуть пуговицу). Если
нарушается двигательная чувствительность, то происходит и распад движений ("кинестетическая апраксия"), несмотря на
структурную сохранность двигательного аппарата.
Сигналы от тела сливаются в нашем сознании в переживание, обозначаемое как "общее самочувствие". Они являются
чувственной опорой сознания "Я". При заболеваниях возникают тревожащие ощущения, боли, включая и так называемые
"фантомные", когда болит, "чешется" то, чего нет (скажем, "палец" на ампутированной ноге) или не там, где расположен
нездоровый орган (человек, например, начитался о болезнях и ощущает боль там, где, как он полагает, "должно болеть"
сообразно сложившемуся у него "мифу болезни"). Изменяется и самосознание ("Я не узнаю себя", "сам не свой", "раньше я
был не таким" и пр.).
Не только состояние тела влияет на психику, но есть и обратные влияния психики (полезные или болезнетворные) на
внутреннюю среду организма: общеизвестно, что остро или длительно переживаемый эмоциональный конфликт может
вызывать у одних людей заболевания сердечно-сосудистой системы, у иных – пищеварительного аппарата или дыхательной
системы. Наоборот, такое психическое явление, как стремление человека "встать выше" своего физического недостатка или
хронической болезни и максимально использовать и развивать имеющиеся возможности, позволяет ему быть успешным в
подходящей для него работе, обеспечивать себе существование в житейском смысле и развитие.
Чаще всего, говоря о среде субъекта труда, имеют в виду "предметную" часть ее – температуру, влажность, давление окружающего воздуха, разные виды лучистой энергии, пыль, шумы, вибрации, ультразвуки, ядовитые, "агрессивные" вещества,
инфекции, интоксикации, вероятность травм, неизбежные динамические нагрузки, состояния невесомости и многое другое в
этом роде. Такого рода факторы так или иначе отображаются в психических состояниях человека, иногда беспечно
недооцениваются им, что в итоге сказывается на продуктивности, работоспособности его, в частности, на сохранении ее в
течение того или иного рабочего времени. Психолог здесь не может быть всезнайкой, но он должен иметь соответствующую
обзорную ориентировку, чтобы правильно понимать физиологов, врачей, гигиенистов и продуктивно сотрудничать с ними в
рамках своей компетенции при решении комплексных междисциплинарных задач рационализации труда и производства
(пусть в контексте "эргономики" или время от времени "всплывающих на поверхность" движений НОТ – научной
организации труда и иных подобных сообразно моде на новые названия старых реальностей).
В целом рассматриваемую группу "предметных" условий труда можно обобщенно упорядочить в виде такого перечня:
• материальные условия работы (оборудование) и быта (жилище, одежда, предметы питания, собственности). Все это по
сути дела опредмеченный общественный опыт, ибо, например, компьютер или токарный станок сделаны для людей,
рассчитаны не только на размеры, устройство, силовые возможности нашего тела, но и на разрешенные, возможные
ошибочные и запрещенные движения, способности ума;
• физико-химические, биологические, гигиенические условия (микроклимат, чистота воздуха и прочие, что отмечалось
несколько выше). Сведения об условиях этого рода детально и основательно разработаны в науке и практике охраны труда.
Существуют объемистые пособия и справочники в этой области.
Об этой-то категории факторов среды чаще всего и говорят в связи с "экологией" человека. Но не в меньшей степени
нуждаются в улучшении и ранее рассмотренные части среды. Не случайно существует область знания и практики –
"психоэкология" (или "экопсихология"), ориентированная на анализ и создание условий для психического, душевного
благополучия, здоровья людей.
Рабочее место или рабочая зона, выступая для работающего человека как некая внешняя по отношению к нему среда,
вместе с тем объединяют в себе множество ранее рассмотренных составляющих трудового поста. "Рабочее место есть такая
часть производственного пространства, в которой осуществляется взаимодействие трех основных моментов труда – предмета
труда, средств труда и человека, вкладывающего свой живой труд в процесс производства" [117, с. 44].
Важнейшее научное требование к построению рабочего места состоит в том, чтобы оно соответствовало особенностям
человека – анатомическим, физиологическим, психическим и, в частности, предусматривало бы индивидуальную
регулировку, "подгонку" (например, изменение высоты сиденья стула, положения его спинки, удаленности человека от
рычагов, кнопок, педалей и других органов управления техническим объектом, освещенности приборов и т.д.). Важными
структурными составляющими рабочего места как системы являются зоны активного сбора оперативной информации и
управляющих воздействий на средство и предмет труда.
Информация о текущих состояниях объекта, предмета труда может поступать не только от специально предусмотренных
индикаторов, приборов, но и от естественных индикаторов (таких, как рабочие шумы обслуживаемой машины, цвета
побежалости на обрабатываемом металле, другие признаки, например, воспринимаемые на ощупь, на вкус – одним словом,
органолепти-чески – свойства сырья, продукции и т.д.). В связи с этим соответственно говорят об искусственной и
естественной (или инструментальной и неинструментальной) индикации состояний соответствующего объекта. По мере того
как средство труда, "вклиниваясь" между человеком и объектом труда, создает ситуацию "дистанционного" взаимодействия
человека с объектом труда, возрастают роль, значение и количество инструментальных индикаторов, отображающих
26
состояния объекта. Так, дежурный диспетчер современного железнодорожного узла может находиться на расстоянии двухтрех или более километров от того, что пассажиры называют "станцией", и управлять движением поездов по станции, не видя
при этом ни одного из них. Диспетчер сидит перед пультом управления, имеющим площадь несколько квадратных метров. На
пульте условными средствами (светящимися точками на схеме железнодорожных путей, показаниями других приборов)
отображено текущее состояние дел на
железнодорожном узле (какой поезд на каком пути стоит или движется, какие пункты прошел и т.п. И эта информация в
известном смысле даже лучше, чем та, которую диспетчер попытался бы получить, глядя на местность "своими глазами": дело
в том, что площадь обозрения здесь очень велика, и на ней много "лишних" объектов; и лучше иметь перед взором
компактное и точное техническое схематизированное отображение ситуации). В распоряжении диспетчера также специальная
телефонная связь (в принципе возможна и телевизионная) и множество органов управления, связывающих диспетчера со
светофорами, стрелочными переводами и другими элементами железнодорожного узла. Приборы на пульте составляют
систему средств отображения информации об объекте труда.
Воспринимаемое человеком состояние этих средств отображения называют информационной моделью (предмета труда,
объекта и даже самого средства труда, если оно сложное). Это название дается на том основании, что элементы системы
средств отображения, их отношения соответствуют в той или иной степени и элементам системы объекта, их отношениям.
Модель – это нечто соответствующее, подобное чему-то (оригиналу).
Опираясь на информационную модель объекта, диспетчер строит в своем сознании оперативный образ ситуации на
железнодорожном узле и в результате как бы мысленно видит эту ситуацию (то существенное в ней, что нужно для принятия
решений). Во многих публикациях по психологии такой субъективный образ привычно называют "концептуальной" моделью,
что нельзя признать вполне удачным, поскольку в современном словоупотреблении "концептуальный" понимается как
"понятийный". Что касается субъективной – находящейся в сознании диспетчера – модели объекта, то она не обязательно
только понятийная, но может содержать яркие конкретные представления невидимой работником ситуации (мы уже
говорили, что слова "субъективный", "субъектный" не следует понимать в обесценивающем или тем более "ругательном"
смысле).
Профессии, подобные описываемой здесь, связанные с дистанционным взаимодействием человека с объектом
наблюдения и воздействия, принято называть операторскими. Они типичны для труда в условиях применения сложных
автоматизированных
технических систем.
Чтобы понять некоторые специфические особенности этого очень распространенного и перспективного вида труда
(иногда
говорят: "оператор – профессия будущего"), обратимся к общепонятному примеру, не отягощенному техническими
подробностями. Первым трудящимся-оператором был, несомненно, первобытный удильщик-рыболов. Информационной
моделью здесь являются состояния поплавка, а "концептуальной" – представления человека о невидимой ситуации под водой:
"... подошла рыбка... трогает... хочет меня обмануть.. не выйдет это у нее... так... заглотила... подсекаю и тяну!" (в
соответствии с космогоническим мифом древних германцев их бог Тор создал мир не иначе, как выудив его из морской
воды).
В только что приведенном примере труда обратим внимание на то, что информационная модель отнюдь не изображает,
но кодирует интересующую человека ситуацию. В современном операторском труде это бывает часто. Таким образом, прежде
чем принимать решение и предпринимать практическое действие по управлению объектной ситуацией, нужно эту модель так
или иначе интерпретировать и мысленно строить ситуацию, отображаемую информационной моделью.
Поэтому деятельность человека здесь нельзя понимать как только сенсомоторную реакцию на сигнал. Человек не просто
реагирует на сигнал, но, представив (или не представив, что есть неудача) себе ситуацию, разбирается в ней, оценивает ее и
уж после этого принимает то или иное решение. Понятно, что эти процессы требуют времени.
Следующая особенность информационной модели, типичная для многих видов операторского труда, состоит в том, что
она находится в постоянном изменении в соответствии с меняющейся предметной ситуацией. Часто это не "модельфотография", но "модель-фильм", и в соответствии с этим в сознании оператора все время должен претерпевать изменения и
субъективный образ предметной ситуации – "концептуальная модель". Рассогласования между указанными моделями
становятся причиной неадекватных обстановке действий оператора.
Наконец, приведенный пример указывает и на то, что оператор должен иметь содержательное знание о предметной
области труда. И было бы большой ошибкой полагать, что все дело в своевременном реагировании на поступающие
оператору сигналы (в тех случаях, когда это так, человека можно заменить техническим устройством). "Слепота"
проектировщиков пультов управления техническими системами к охарактеризованному выше внутреннему,
психологическому содержанию работы оператора может натолкнуть на идею, скажем, унификации пультов
управления и построения в будущем "единой" профессии "кнопконажимателей"... Увы, оператор, чтобы работать, должен и
знать, и любить свою предметную область. Пусть все кнопки похожи на разных пультах, но одно дело нажимать их на пульте
кормоприготовительного агрегата в животноводстве, другое – на диспетчерском пульте аэропорта, третье – на установке
искусственного сердца в хирургическом отделении клиники, четвертое – на пульте управления освещением театральной
сцены.
Отметим, что признак дистанционного разобщения человека и предмета его труда фактически наличествует иной раз там,
где с чисто внешней стороны как раз имеется непосредственный контакт этих факторов. Пилот, совершая полет, сам летит,
находясь, кстати, внутри средства передвижения. Вместе с тем о многих и существенных факторах, параметрах полета он
узнает опосредованно (на основании связи с наземными пунктами, показаний бортовых приборов, навигационных систем).
Рабочие места операторов очень разнообразны по применяемым на них средствам отображения информации, органам
управления, условиям существования человека. Существует множество принципов, правил, рекомендаций по
проектированию, созданию и совершенствованию рабочих мест как операторов, так и многих других работников, например,
массового материального производства [351], [352], [353]. Все принципы, рекомендации этого рода направлены на то, чтобы
рабочие места были удобны человеку и способствовали высокому уровню его работоспособности. Мы ограничимся здесь
лишь одним общим и, надеемся, общепонятным правилом соответствующего рода. Оно, как полагаем, должно
рассматриваться в качестве внутреннего средства деятельности специалиста, принимающего участие в проектировании,
создании рабочих мест: создавать рабочие места нужно так, как если бы мы это делали для своих собственных взрослых детей
(и тогда многие полезные, гуманные идеи "сами собой" придут вам в голову).
Упражнение
Постарайтесь возможно детальнее описать воображаемый вакантный трудовой пост, который вы хотели бы занять в
качестве субъекта труда (сейчас или через три- пять лет, по вашему усмотрению).
27
Итак, среда сложна даже при обзорном рассмотрении обыденной, повседневной обстановки труда (а ведь есть еще и
исторические, экономические, политические, а также общие при
родные условия региона, где мы живем, не говоря уже о воздействиях космического уровня).
Множество регуляторов активности человека, существующего именно в его среде, – это сложнейшая система. Это
множество и есть психика. Нельзя рассчитывать, что она сама сформируется в наилучшем варианте. Это еще один довод в
пользу того, что мало полагаться на здравый смысл, но важно осваивать научные основы психологии труда.
Упражнение
Постарайтесь дополнительно привести несколько своих примеров элементов среды указанных ранее разновидностей.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Каково "устройство" среды у меня как субъекта деятельности?
2. Изменялась ли моя среда? Когда, как, в результате каких причинных обстоятельств?
3. Что ценное для себя или для окружающих мне удалось привнести в мою среду?
Тема 1. Система средств труда организатора производства.
Тема 2. Система желательных средств труда психолога в роли преподавателя психологии в школе (можно фантазировать,
построить эскизный проект, набросок лучшего будущего).
Тема 3. Система желательных средств труда психолога в роли консультанта по выбору профессии (пофантазируйте,
возможно внесете лепту в прогресс нашей профессии).
1.8. О внутренних условиях труда как характеристиках субъекта деятельности
До сих пор мы обсуждали внешние по отношению к субъекту условия труда. И это было оправдано, поскольку мы в
предыдущих разделах, условились иметь в виду как бы "вакантный" трудовой пост. Но сам субъект – тоже реальность,
характеризующаяся вполне "упрямыми" фактами, свойствами, закономерностями. И
это создает явления внутренних, присущих "вот этому" субъекту и, в частности, психологических условий труда, от которых в
немалой мере зависит как успешность работы, так и удовлетворенность ею со стороны самого трудящегося. Если условиями
считать те реальности, от которых так или иначе зависят функционирование и развитие человека как субъекта труда, то
правомерно признать, что в функции внутренних и именно психологических условий соответствующих явлений, процессов
могут выступать все психические регуляторы и факторы труда. В этом необозримом множестве практически целесообразно
обращать внимание прежде всего на относительно устойчивые особенности человека,
Организатор труда, производства, менеджер, "работодатель" не обязательно имеют психологическую подготовку. При
этом они часто действуют в жестких рамках экономической реальности, в условиях лимита времени и могут быть не
расположены заниматься чем-то "лишним", с их точки зрения, к разряду чего легко отнести свойства психики человека"делателя" (другое дело – такие более явные вещи, как его глаза, уши, руки-ноги, навыки).
Но человек как субъект деятельности – это система, в которой нельзя "выломать" или иметь в виду только
непосредственно очевидные и "полезные" составляющие. Работа профессионала в основном и главном не сводится к тому,
что видно стороннему наблюдателю; профессионал – система, имеющая не только внешние, легко наблюдаемые функции
("отдачу"), но и необходимейшие и, как правило, сложные и многообразные внутренние, в частности, психические свойства,
функции. К этим внутренним условиям, обстоятельствам, как понятно любому психологу, относятся не только построение
образа будущего результата деятельности и некоторое "вынашивание" представлений о путях и способах, вариантах
достижения этого результата, но и эмоциональная преднастройка к работе, и все то, что психолог может назвать
способностями, и общее сознание защищенности в обществе, уверенности в завтрашнем дне, и удовлетворенность ситуацией
в семье, "дома", и стойкие особенности темперамента, и многое другое, включая и некоторый образ окружающего мира
вообще. Недооценка подобного рода обстоятельств закономерно ведет, в частности, к взаимонепониманию и конфликту
организатора со специалистом-"делателем".
Конфликты между профессионалом и "окружающими" потенциально всегда существуют, и это нормально, если
ориентироваться на разумное их предупреждение и деловые исходы.
Общая рекомендация из сказанного – следует уважительно и с вдумчивым доверием относиться к небанальности,
индивидуальной неповторимости любого профессионала.
В свете сказанного и профессионализм уместно понимать не как просто некий высокий уровень знаний, умений и
результатов человека в данной области деятельности, а как определенную системную организацию сознания, психики
человека, включающую устойчивые разноуровневые особенности данного человека.
Упражнение
Попытайтесь перечислить возможно подробнее те свои личные качества, свойства, состояния, особенности, которые
именно в вашей деятельности можно рассматривать как существенные условия успеха или неуспеха.
Поскольку внутренние условия деятельности человека не стандартны (даже при стандартных внешних условиях),
наиболее успешные результаты ее возможны тогда, когда система способов труда индивидуально своеобразна. Поэтому,
например, неэффективно огульное распространение "передового опыта" (без учета индивидуальной неповторимости тех,
кому его хотят "передать"). Освоение профессии – это не только "передача опыта человечества" отдельному человеку, но и
"самостроительство" его и даже преобразование объектных условий работы, а не только приспособление к ним, что тоже
важно иметь в виду.
Понятно, что вся область более или менее различимых и устойчивых так называемых личных качеств, мотивов и
операциональных возможностей человека (направленность, характер, умения, опыт, психодинамика, психосоматика) может
быть вместе с тем и областью внутренних условий более или менее успешной деятельности профессионала.
Упражнение
В каких, по вашему мнению, видах профессиональной деятельности такая особенность человека, как пониженная
инициативность в установлении контактов с людьми, сдержанность в общении, будет благоприятным внутренним условием
успеха и в каких – неблагоприятным (примерный набор профессий, который вы можете по своему желанию и разумению
продолжить или изменить: чабан, проводник вагонов дальнего следования, осмотрщик вагонов, летчик – наблюдатель
лесного хозяйства, экскурсовод).
Разные по своим личным качествам работники могут успешно решать определенную (пусть в каждом случае частную)
профессионально-трудовую задачу, но решают ее по-разному. Более того, по логике связи внутренних условий деятельности
и ее
способов они и должны решать ее по-разному, иначе она может стать для кого-то из них неразрешимой на должном уровне
(если навязывать человеку несвойственные ему, неудобные для него приемы, способы, режимы деятельности).
В идеале важно научиться строить концепции отдельных казусов, когда стиль рассматривается достаточно полно в
зависимости от нескольких внутренних условий. Соответствующие подходы в последнее время реализованы в работах В.А.
28
Толочка
[324], [325] и М.Р. Щукина [365], [366] по проблеме индивидуального стиля деятельности.
Индивидуальный стиль формирующегося или относительно сложившегося профессионала может быть понят в общем
виде как относительно устойчивая индивидуально-своеобразная организация деятельности (прежде всего ее приемов и
способов), складывающаяся в результате усилий человека по наилучшему достижению целей в данных внешних и внутренних
условиях.
Поскольку и цели, и условия деятельности характеризуются в данной профессии у данного человека некоторой
типичностью, определенностью, повторяемостью, это приводит к возникновению черт и общезначимости, и относительной
устойчивости его индивидуального стиля как профессионала. Говоря об
"относительной" устойчивости, мы имеем в виду, что стиль может изменяться, корректироваться.
Упражнение
Попытайтесь рассмотреть свой собственный стиль и стиль нескольких хорошо знакомых вам людей. Даже малое
приращение в привычке анализировать стиль будет полезно. Программа анализа:
1. Видимые проявления своеобразия работы;
• в протекании познавательной составляющей деятельности (развернутость или краткость ориентировки в среде; частый
или редкий текущий контроль, преобладающая ориентация на предметную, социальную среду или на свои
переживания);
• в протекании исполнительной деятельности (торопливость, медлительность; частые пробы и поправки или точность;
рывкообразность, плавность и другие особенности, доставляемые наблюдением);
• в области результатов деятельности (много продукта при умеренном качестве или, наоборот, мало, но при высоком
качестве;
другие варианты);
2. Предполагаемые причины наблюдаемого стиля
• в области внутренних условий (стойкие особенности психического склада, осведомленность, опыт, наличие навыков,
приемов саморегуляции);
• в области внешних предметных условий (наличие или отсутствие хороших образцов продукта, инструментов,
материалов);
• в области внешних социальных условий (имеются или отсутствуют традиции обмена опытом, сплочена или
разобщена группа участников работы, коллег, особенности межличностных взаимоотношений).
3. Проекты рекомендаций по улучшению стиля (узнать о приемах саморегуляции, о требованиях к продукту, лучше
узнать друг о друге в группе).
Будьте осторожны с выдачей рекомендаций, советов другим:
не все любят, когда их "учат жить"; рекомендации можно формулировать в виде вопросов ("А почему бы не...", "А что
если...").
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Если внутренние условия деятельности у каждого уникальны, то возможен ли здесь научный подход (ведь дело
науки выявлять общее, закономерное)?
2. Практикующий психолог: работник науки или искусства?
3. Что закономерно в области внутренних условий труда?
Тема 1. "Матч" между индивидуальным стилем и передовым опытом работы (что уместно распространять среди
других).
Тема 2. Пути коррекции индивидуального стиля труда.
Тема 3. Индивидуальный стиль саморегуляции работника.
1.9. «Золотое правило» психологии труда
Генеральная практическая задача в области самоорганизации и организации любого труда, а вместе с тем и
центральная проблема человековедческих областей знания, обслуживающих решение этой задачи, могут быть
охарактеризованы следующими ключевыми словами: установление наилучшего взаимного соответствия –
взаимосообразности – человека как субъекта труда,
с одной стороны, и объективных требований социально фиксированного трудового поста – с другой.
Эта идея о сообразности человека и заданного ему дела возникает сама по себе настолько легко, что приоритет ее
генерирования нельзя приписать никому из психологов, мыслителей.
Существуют разные авторские вербальные ее формулировки, но автор идеи, конечно, народ. И она в необходимых ситуациях
воспроизводится у людей, даже у детей, спонтанно, без всякой научной, "психолого-трудовой", "инженернопсихологической", "эргономической" и тому подобной подготовки. Вот фрагмент протокола наблюдения за бригадой
восьмиклассников, совместно делающих табуретку в школьной мастерской.
... И правда, ребята, давайте распределимся, как положено...
– Ножки всего труднее делать, поэтому надо поручить эту работу тем, кто хорошо строгает под угольник.
– А что же, проножки можно плохо строгать?
– Да хватит вам рассуждать, другие вон уже работают, а вы все
спорите!
– Ну, давайте так договоримся. Я, Юрка, Андрей и Сергей будем ножки делать, а остальные распределяйтесь по
желанию. Нам-то все же труднее – все ножки надо одинаковые делать, – сказал бригадир.
– А царги не одинаковые?
– Вот чудной, ты же все их один будешь делать.
– А у меня вот не получаются все одинаковые, лучше уж я крышку сделаю, она только одна.
– Нет, уж ты постарайся и сделаешь. А то что же мы Женьке дадим? Он ведь не сделает проножки или царги.
– Ну, идет, только ты мне поможешь разметить.
– Ладно.
Все приступили к работе (по [326]).
Как видно из протокола, дети исходят из предпосылки, что выполняемое задание и его исполнитель должны
взаимосоответствовать, и ищут приемлемые пути установления такого соответствия. Так, они сознают уровень некоторых
своих возможностей и возможностей друг друга в связи с предполагаемым видом работы. Из реплик реконструируется их
знание о том, что один из членов бригады непригоден для выполнения определенной работы, не удовлетворяет
предъявляемым ею требованиям, а другой пригоден при условии, если ему помогут разметить заготовки. Более того, здесь (в
29
вопросе: "А что мы Женьке дадим?" и в принятии решения по этому вопросу) обнаруживается еще одна идея и вместе с ней
важный моральный регулятор взаимоотношений участников совместной работы – мысль о возможном пути установления
взаимосоответствия человека и работы. А именно, не "выгнать Женьку" (не "профотбор"), а подобрать ему из возможного
набора заданий наиболее сообразную его
сегодняшним возможностям работу ("профподбор"). Это своеобразная модель идеи внутрипрофессиональной расстановки
кадров, идея подбора ("приискания", как выражались в России еще лет сто назад [46, с. 122]) человеку подходящей работы.
Обсуждаемая идея с разными оттенками широко представлена–в явном виде или в виде логически неизбежных
допущений – не только в специальной литературе по вопросам человеческого фактора труда, но и в самых разных формах
общественного сознания, даже в фольклоре, например, в пословицах: "Не за свое дело не берись, а за своим не ленись", "Из
одной мучки, да не одни ручки", "Каков строитель, такова и обитель" и др.
Проблема установления взаимосообразности субъективного и объективного факторов трудовой деятельности является
атрибутивным признаком любой работы в области информационно-психологического обслуживания сферы труда. Иначе
говоря, соответствующую мысль можно рассматривать как своего рода критерий отнесения той или иной работы – научной
или практической – к области психологических подходов к труду: если указанная мысль не содержится в некоей работе (явно
или в виде логически реконструируемых предпосылок), то такую работу, какими бы "прочими" достоинствами она ни
характеризовалась, нельзя отнести к рассматриваемой здесь области.
По сути дела мы обсуждаем здесь, в частности, проблему так называемой "профессиональной пригодности". Но признак
"пригодности" неправомерно приписывать только человеку, поскольку как раз непригодными могут оказаться плохо
спроектированные и изготовленные средства и неудачно организованные условия труда. Простой и общепонятный пример: в
свое время были придуманы и установлены цветные сигналы светофоров. В результате некоторая часть людей, не
различающих красный и зеленый цвета (так называемые "дальтоники"), должны признаваться непригодными для
водительских профессий. Но светофор – не явление природы. Можно бы вместо красного сделать горизонтальную белую
черту значительного размера (символ шлагбаума), вместо зеленого – вертикальную (символ открытого пути), вместо желтого
– круг или крест. Современная техника способна и на большее. И не было бы непригодных по рассматриваемому признаку.
Правда, всякая реконструкция требует затрат.
Подобного рода явления, когда придуманные и изготовленные средства труда оказываются неудобными для человека,
встречаются нередко. Иной раз для нажатия часто употребляемой кнопки пульта управления оператору приходится привставать, "дотягиваться", даже совершать маршрут в обход какихнибудь столов или значительное время стоять, изогнувшись винтом, поскольку, оперируя кнопками пульта, он одновременно
должен наблюдать за объектом, находящимся сзади, причем так, что в нормальном сидячем положении оператора за пультом
этот объект просто не виден. Это еще "легкие случаи". Сложнее обстоит дело, когда работник либо чрезмерно перегружен
информацией, либо должен управлять настолько быстротекущими процессами, что это превосходит его естественные
возможности (начинают иной раз толковать об ошибках "по вине" оператора;
а вины-то в юридическом смысле нет с его стороны: техника должна проектироваться для удобства работы человека).
Итак, хотя нередко употребляют выражения "профпригодность человека", "диагностика профпригодности людей",
"определение профпригодности школьников", нам следует хорошо помнить, что эти выражения, если не совсем
бессмысленны, то по крайней мере должны пониматься очень условно: если принять наличные условия и средства труда за
нечто неизменное, то можно рассматривать людей как более или менее пригодных для данной работы "здесь и сейчас".
Другими словами, свойство профпригодности может приписываться человеку лишь как ситуативное – присущее, строго
говоря, не ему, а конкретной системе "субъект – объект". Ситуацию взаимной пригодности субъекта труда и трудового поста
можно создавать одним или несколькими из следующих способов: подобрать человеку подходящую работу из числа
существующих, сформировать у него дополнительно некоторые требуемые профессией качества (знания, опыт, умение
использовать свои "сильные" стороны и компенсировать те, которые противодействуют успеху), распределить трудовые
функции, с которыми человек, как правило, не в силах справиться, между двумя или более людьми (положив тем самым
начало формированию двух или более новых профессий вместо одной прежней), снабдить его новыми более совершенными
техническими средствами труда (этот путь в свою очередь может фактически вести к возникновению новых профессий. Так,
внедрение технических средств дистанционного управления судовым двигателем привело в свое время к тому, что вместо
двух отдельных профессий возникла одна, объединив их названия, –
"рулевой-моторист речного флота").
Если встать на позицию только "работодателя", то возникает еще один путь установления некоторого взаимосоответствия че
ловека и работы – селекция, или профотбор (выделение наиболее годных из некоторого множества претендентов). Идея этого
пути часто приходит людям в голову, будучи навеяна привычками технического мышления. Правда, в технике широко
практикуется и создание материалов с заранее заданными свойствами, но тем не менее часто имеет место и такой ход мысли,
что надо выбрать "со склада" для той или иной цели "наиболее подходящий" материал. Этот шаблон мышления переносится
на практику обращения с людьми – "выбрать лучших". В качестве ограничения здесь выступают следующие обстоятельства:
не всегда есть достаточно большое множество претендентов, чтобы среди них случайно вдруг оказались такие, которые
"вполне пригодны"; кроме систем профессионального образования, учреждений по подготовке и переподготовке кадров нет
никакого таинственного фактора, который бы почему-то обеспечил появление профессиональной пригодности людей.
"Природа", образно говоря, "не знает", какие профессии, с какими требованиями к человеку появятся завтра в условиях
бурного научно-технического прогресса современности, и соответствующего "склада" у нее нет. Наконец, государственный и
гуманный подход к человеку как высшей ценности требует подумать об оптимальном трудоустройстве и тех, которые
оказались "отсеянными" в ходе профотбора на определенный вид труда или профессионального обучения.
В связи со сказанным профотбор не может быть не только единственным, но даже основным средством приведения в
соответствие множества людей, с одной стороны, и множества трудовых постов в обществе – с другой. Трудности с поиском
претендентов на те или иные трудовые посты могут быть стимулом для организаторов производства в деле улучшения
условий труда, создания новых более привлекательных профессий ("мастер по эстетике" вместо "уборщица" и т.п.).
Профотбор в определенных случаях неизбежен и необходим, но всегда при этом полезно помнить, что он является выходом
из положения, обусловленного нашим неумением гарантировать человеку нормальное состояние физического и
психического здоровья, обучить, воспитать его, дать ему необходимые внутренние и внешние средства труда.
Существует еще факт так называемого "естественного профессионального отбора", состоящий в том, что человек, будучи
"не на своем месте" и испытывая в связи с этим неприятные
переживания (они могут быть результирующим эффектом несоответствия его трудовому посту по самым разным признакам,
начиная от несносного характера непосредственного руководителя и кончая вынужденной неудобной рабочей позой), уходит,
увольняется с одного места работы в поисках более подходящего. Такого рода факты ведут, с одной стороны, к тому, что
30
часть людей "находит себя" в той или иной работе, а с другой – общество сталкивается с явлениями повышенной текучести
кадров, их нестабильностью, неоправданными миграциями и т.п.
"Золотое правило" психологии труда в том и состоит, что мы, желая повысить производительность, эффективность,
качество работы человека, не можем произвольно делать все, что хотим, с системой "человек – предмет труда – средство
труда – среда", не считаясь с фактом взаимосоответствия человека и трудового поста. А именно, если мы теми или иными
мероприятиями нарушаем здесь традиционно сложившееся соответствие (вводя, например, новые требования к человеку,
поручая ему новые функции, усложняя, изменяя, заменяя предмет, средства, предметные или социальные условия труда),
необходимо компенсировать неизбежно создающееся рассогласование в каждом случае "контрмероприятиями", комплекс
которых нужно специально изыскивать, быть может, в прикладном исследовании. Частным выражением указанного правила
является положение о том, что если распределение, перераспределение функций в эргатической системе и между такими
системами мы осуществляем произвольно, без учета обсуждаемого здесь феномена "соответствия – несоответствия", то это
закономерно приводит к определенным, часто непредусмотренным последствиями (ошибкам, авариям, "отсеву", "текучести"
кадров, неблагоприятным функциональным состояниям работников с последующими отклонениями в состоянии их здоровья,
а вместе с этого рода явлениями – также к непредвиденным, стихийным изменениям "облика" профессий – их слиянию,
разделению, отмиранию одних и появлению других).
Правда, опыт уже породил многие формы указанных выше "контрмероприятий" – при введении новой техники обычно
проводятся инструктажи, переобучение, доучивание, повышение квалификации кадров; если низок уровень руководства
трудовым коллективом и неблагоприятны личные качества руководителя, его могут сменить и тем создать более хорошие
социальные условия труда. Если молодежь перестает стремиться в сферу
материального производства, зная, что там "не сладко", стараются поднять уровень культуры материального производства,
делая его более привлекательным, активнее ведут пропаганду рабочих профессий. Тем не менее здесь еще предстоит много
работы по упорядочению фактов и выделению существенных закономерностей, опираясь на которые можно было бы
оптимизировать эргатические системы (причем и на уровне их проектирования, а не только доводки или перестройки).
Основные встречающиеся в практике тенденции установления взаимосоответствия человека и работы отражены в табл.
1.2.
Двенадцать вариантов таких тенденций, представляющих собой своего рода "выходы из положения" – исходы из
ситуаций большего или меньшего взаимного несоответствия человека объективным требованиям настоящей или будущей
работы, профессии, распределены в этой таблице в зависимости от того, какими возможностями проявления самостоятельной
активности располагает человек как субъект трудовой деятельности. Оптимальными исходами следует считать обозначенные
цифрами 5, 6, 7, 8; допустимыми при достаточно хорошем уровне развития человека как субъекта – 1, 2, 3, 4;
малоэффективными и нежелательными – 9, 10, 11, 12 (ибо они порождают в конечном счете явления стихийного
"естественного" профессионального отбора). Исходы, распределенные по горизонтальным графам таблицы, могут
объединяться в комплексы, взаимодополняя один другого.
Во всех случаях одним из исходов может быть (в близкой или далекой перспективе) изменение множества трудовых
постов, профессий, в фактическом содержании труда соответствующих работников (при сохранении даже старого названия
профессии). Так, если от какого-то вида работ систематически происходит "отток" кадров (при малейшей возможности люди
в порядке "естественного отбора" стремятся уволиться с этой работы или часто заболевают и пр.), то это рано или поздно
вынуждает организаторов производства что-то предпринимать в смысле изменения характера и условий труда – фактически
появляются новые профессии, в большей степени согласующиеся с указанным выше "золотым правилом". Человек с
творческим складом ума, выбравший, казалось бы, случайно и неудачно работу очень однообразную, рутинную,
стереотипную, придумывает существенные нововведения, приспособления; в результате радикально меняет содержание труда
и фактически создает но-
31
вую профессию (вместо того чтобы вручную раскалывать орехи, придумывает эффективное техническое устройство для той
же цели и т. п.).
Факт "соответствия – несоответствия" человека требованиям трудового поста имеет сложную структуру. Наиболее
очевидны признаки физической тяжести работы, временных и пространственных ее ограничений, а также производные от них
(требования к скорости действий, к перенесению скоростных перегрузок, недостаток движений, невесомость). Так, если
приходится поднимать, опускать, передвигать очень тяжелые предметы, с трудом дотягиваться до рычагов управления или
прилагать к ним большие усилия, принимать решения и действовать очень быстро, укладываясь в доли секунды, то феномены
"соответствия – несоответствия" человека и работы замечаются сравнительно легко как самим работником, так и
окружающими.
Менее очевидны, но не менее "коварны" по последствиям факты, относящиеся к процессам познавательной деятельности.
Если, например, человеку практического склада ума приходится решать теоретические задачи, да еще находиться среди
теоретиков, а человеку с недостаточно развитым "социальным интеллектом" (способностью разбираться в людях, их
состояниях и взаимоотношениях) приходится решать задачи по оптимизации отношений в коллективе, если, например,
шкалы приборов, показания которых надо быстро и ответственно считывать, мелки, плохо различимы, слишком удалены от
глаз работника, вынужденного находиться на определенном месте, то возникающие при этом трудности могут
рассматриваться и самим работником, и окружающими как нечто вполне естественное ("труд труден") и не стимулировать к
оптимизации эргатической системы. В то же время объективная цена этих, казалось бы, само собой разумеющихся
трудностей может быть очень высокой (низкая эффективность большой производственной системы, аварии, травмы, "развал"
коллектива, сообщества и пр.).
Еще менее очевидны факты "соответствия – несоответствия" работы и работника в связи с характеристиками личностных
качеств человека – его идеалами, убеждениями, потребностями. характером, хотя именно эти психические регуляторы
наиболее существенным образом определяют "крутые повороты" человека на профессиональном жизненном пути. От плохой
досягаемости кнопки на пульте или "тугой" рукоятки никто менять профессию не станет, а вот от разочарования в трудовом
коллективе, от рассогласования тех или иных твердых взглядов (убеждений), моральных, понятий, представлений – да.
Наиболее общими признаками соответствия человека работе являются:
а) ее успешность,
б) удовлетворенность человека избранным трудовым путем,
в) преобладание благоприятных функциональных состояний человека в ходе трудовой деятельности (таких, как хорошая
внутренняя мобилизованность, бодрость, хорошее самочувствие, положительные эмоциональные переживания от контактов с
предметной и социальной средой).
Основные компоненты пригодности человека к работе:
1. Гражданские качества – идейный, моральный облик человека как члена общества. В профессиях, связанных с
руководством людьми, обучением и воспитанием их, оказанием медицинской помощи, торговым обслуживанием,
правоохраной и т.д., человек оказывается непригодным, если названная группа качеств не развита у него нужным образом.
2. Отношение к труду, профессии, интересы и склонности к данной области деятельности. Если, например, профессия
требует ответственной работы в одиночку, без частого внешнего контроля за исполнителем (объездчики, осмотрщики,
контролеры), то такая черта характера, как добросовестность (отношение к труду), выступает в роли особенно важного звена
профпригодное™. Еще: отсутствие интереса к биологии, физиологии животных – важное препятствие для успеха работы в
качестве оператора индустриализированного животноводческого комплекса и т.п.
3. Дееспособность (общая). Она образуется качествами, важными во многих и разных видах деятельности: состоянием
физического и психического здоровья, так называемыми общими способностями, в основе которых лежат активность и
саморегуляция человека как субъекта деятельности. Частным выражением общих способностей являются, например,
склонность к постоянной занятости, положительные качества ума, развитый самоконтроль, инициативность, "творческость" –
непредвзятый подход к решению возникающих на трудовом посту задач.
4. Единичные, частные, специальные способности. Это стойкие личные качества человека, которые важны для данной
работы, профессии или узкого их круга (например, "цепкая" память на эталоны вкусовых качеств для кулинара, товароведа,
контролера
пищевых продуктов; устойчивость к действию монотонных раздражителей для машиниста локомотива; тонкий
32
звуковысотный и тембровый слух для настройщика пианино и роялей, приемщика продукции на фабрике музыкальных
инструментов и др.).
5. Навыки, выучка, знания, опыт. Эта составляющая профессиональной пригодности обычно с большей или меньшей
полнотой бывает представлена в специальных документах – профессионально-квалификационных характеристиках,
составляемых в разных ведомствах и ориентировочно задающих, "что должен знать" и "что должен уметь" тот или иной
специалист.
Упражнение
Обратитесь к тексту упражнения в конце §1.5 и рассмотрите приведенные там факты с точки зрения "золотого правила"
психологии труда:
1) в чем состоит возникшее несоответствие человека и трудового поста?
2) к чему это несоответствие в данном случае приводит?
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Человека подбирать к "месту" или "место" к человеку?
2. Самоопределение субъекта или "указующий перст" извне?
3. Если профотбор, то откуда возьмутся нужные люди?
Тема 1. Теория и практика формирования субъекта труда.
Тема 2. Теория и практика формирования внешних условий и средств труда сообразно особенностям трудящегося
человека.
Тема 3. Пути противостояния отношению организаторов производства к трудящемуся как к "инженерному сооружению".
Г лава 2
Психологическое знание о труде и трудящемся
Труд глазами психолога – это прежде всего множество состояний сознания человека и их последовательность.
И не просто человека "самого по себе", а как члена сообщества. Говоря о психологических признаках труда, мы
далее без особых оговорок имеем в виду признаки сознания, психики трудящегося (скажем, предвосхищение
ценного продукта, осознание системы межлюдских зависимостей в труде и т.п.). Психологическое по содержанию
знание о труде (вследствие его полезности и важности) используется и даже производится не только в рамках
психологии как обособившейся науки, но и в других формах общественного сознания. Человек как субъект труда,
профессиональные общности, профессии – это сложные развивающиеся структуры, связанные, в частности, с
проблематикой жизненного пути людей. Вот почему необходимо специальное научное обеспечение этих
процессов.
2.1. Психологические признаки труда
Нередко полагают само собой разумеющимся говорить о труде, если речь идет о деятельности человека на штатном
рабочем месте или о деятельности учащегося в оборудованной мастерской, в учебном цехе. Однако активность человека, использующего производственное оборудование, инструменты на
штатном рабочем месте, вовсе не обязательно является трудом в психологическом значении слова, которое имеется в виду,
когда говорят, что труд создал человека, труд – ваятель человека. Не следует идти также и за житейской семантикой – не все,
что "трудно", есть труд.
Выделим четыре психологических признака труда.
1. Сознательное предвосхищение социально ценного результата. Известно и бесспорно, что способность
предвосхищать результат деятельности очень развита у человека и не специфична для него как субъекта труда. Иначе говоря,
наличие мысленного предвосхищения результата активности еще не делает ее трудом. Признак предвосхищения результата
имеет место и в игре дошкольника, и в спорте, и при активном отдыхе, и при противоправном, преступном деянии. Все дело в
том, что и как предвосхищается.
Чтобы деятельность можно было назвать трудовой, предвосхищаемый результат должен мыслиться как ценный для
широкой общности людей, коллектива, т. е. как социально ценный, и притом как имеющий положительную ценность.
Деятельность не может быть охарактеризована как труд в психологическом значении этого термина, если сознание
социальной ценности ее результата не выступает у данного человека как существенный регулятор его активности. Другое
дело, что это сознание может оказаться и иллюзорным, мифологическим или наивным в том смысле, что человек фактически
"борется с ветряными мельницами", затрачивает силы на то, что считает социально ценным, а на самом деле делает нечто
пустое или даже приносит вред. Но все же для психологической характеристики труда совершенно необходимо, чтобы
субъект деятельности именно сознавал свою активность как позитивно ценную и для общества (а не только лично для себя).
Кроме того, выражение "на самом деле", которое мы употребили выше, весьма коварно, поскольку это не более как
выражение позиции, мнения других субъектов, которые могут не меньше заблуждаться относительно оценки продуктов
деятельности человека, чем он сам. Наверняка были в свое время люди, которые считали, что К.Э. Циолковский занимался
ненужными делами, и только через поколения и далеко не всем стало ясно, что он создал "на самом деле".
Возвращаясь к характеризуемому (первому) психологическому признаку труда, отметим, что дело не просто в самом по
себе
"чистом" сознании, в понимании соответствующих слов, а в том, что знание о социальной ценности работы оказывается
реальным регулятором активности, деятельности, поведения человека. Рассмотрим два поясняющих излагаемых положения
примера.
Тракторист И., приехавший из города на некоторое время для работы на сельскохозяйственном предприятии,
получил задание вспахать под пар определенную площадь поля. Получив разъяснения бригадира, он приступил к работе.
Расширяя вспахиваемую территорию, он со временем столкнулся со следующей ситуацией. С одной стороны
вспахиваемого участка стоят ряды копен необмолоченной пшеницы (из-за производственной необходимости звено
присланных сюда ранее людей работало целый день над подборкой и копнением поваленного хлеба). Копны мешают
трактористу пахать. Он, немного подумав, намотал на конец палки тряпку, смочил ее дизельным топливом, зажег и этим
факелом поджег первый ряд копен. Подождав, "перекурив", пока хлеб сгорит, И. продолжает вспашку. Затем подобным
33
же образом сжигает второй ряд копен и т.д. План вспашки (в единицах площади) он выполнил на 108%.
Когда звеньевой копнильщиков Е., узнав о происшедшем, спросил И., как же это он додумался спалить хлеб, И.
спокойно и с сознанием своей правоты ответил: "У меня же производственное задание! Улавливаешь? План! Если я не
буду пахать, что я заработаю? Разговаривай с бригадиром".
Учительница начальных классов С. Б. из средней полосы России находится в санатории в Крыму. В данный момент
она сидит на берегу моря недалеко от воды, взгляд устремлен "в пустоту". В ответе на вопрос, о чем она задумалась, и в
дальнейшей беседе выясняется следующее: оказывается, она мысленно беседовала со своими учениками о Крыме.
"Мальчишки, конечно, спросят, гоняют ли по морю торпедные катера и подводные лодки. Чего не видела, того не
видела... Вот, думала, что ребятам надо сначала сказать, что примерно четыре пятых Крымского полуострова занимает
степь, а горная часть его состоит из двух-трех гряд вблизи моря... нет, скажешь, думаю, слово "гряды", а ребята
представят себе грядки как в огороде. Надо еще какие-то другие слова найти. То, что Крым – курорт, знают, пожалуй, все.
Но не весь Крым курорт. Полезно знать, что есть здесь и железорудный комбинат, и судоремонтный завод, и химические
заводы, и рыбные (я и сама этого раньше не знала). Да, но все же надо подробно сказать..." и т.д.
Итак, то, что делает в описанном выше случае учительница, имеет такой важнейший психологический признак труда, как
социально ценный замысел (подготовить беседу для учащихся,
расширяющую их экономико-географические представления о мире и формирующую должное отношение к одной из
территорий); имеет место и исполнение замысла посредством определенных (в данном случае умственных) действий, и
определенный ценный для общества результат – педагогически обработанная информация, пригодная для усвоения
учащимися. Правда, этот результат пока не объективирован (не высказан, не записан), а отложен во внутреннюю память
субъекта деятельности в виде некоторой полезной и новой (в рамках его работы) идеи. Но это вполне типичная ситуация для
умственного труда – результат умственной работы можно "носить" не обязательно в портфеле, но и в голове.
Замысел в данном случае не задан ситуативно кем-то извне, не построен в ответ на "текущее" задание и т.п. Он построен
по собственной инициативе человека и самостоятельно, но, конечно, не на основе "свободной воли", анархического склада
души и пр., а в соответствии с пониманием человеком своей профессиональной миссии в обществе, с профессиональной
направленностью мышления. Отсутствие актуальных заданий не означает отсутствие сознания обязательности действий.
Более того, добросовестный человек может "нагружать" сам себя заданиями до изнеможения. Таким образом, отсутствие
данных человеку заданий извне ("сверху", "сбоку") не есть признак отсутствия трудовой деятельности.
Что касается казуса, описанного в первом примере, то здесь мы имеем дело скорее с преступным поведением, чем с
трудом, хотя внешних признаков труда более чем достаточно (и официальное задание, и вещественный предмет деятельности,
и мощные технические средства, и даже, казалось бы, творческий подход к делу – придумал и изготовил из подручных
материалов средство, чтобы побыстрее устранить помехи). В связи с обсуждаемым психологическим признаком труда важно
отметить также, что слово "предвосхищение" указывает одновременно и на гностический и на аффективный компоненты
образа результата деятельности. Ведь "восхищение" – это некоторый подъем чувств.
В свою очередь гностический компонент представления о результате труда складывается из предвидения собственно
продукта, с одной стороны, и понимания его ценности (позитивной ценности или негативной – "антиценности") для людей – с
другой. Таким образом, установим некоторую структуру рас
сматриваемого (первого) признака труда и будем различать в нем три компонента, которые примем как относительно
самостоятельные: а) более или менее ясное знание о продукте деятельности, б) более или менее четкое осознание его
социальной ценности и в) более или менее выраженный аффективный тон соответствующих знаний, представлений, образов.
Употребляя во всех трех случаях выражение "более или менее", мы имеем в виду, что возможна градуальная (по крайней мере
порядковая) шкала, с которой можно соотносить эмпирические проявления рассматриваемого признака труда. О градациях
этого и других психологических признаков труда подробнее см. [142], [199].
Следует оговориться, что специфика некоторых разновидностей труда состоит как раз в том, что результат деятельности
в конкретных чертах неизвестен: геологоразведчик ищет месторождение нефти или газа, но еще не знает, что и где он найдет
и найдет ли вообще на этот раз, каковы будут найденные, если "повезет", запасы полезного минерала и т.п. Закройщик ателье
индивидуального пошива одежды лишь в ходе контакта с клиентом создает образ будущего результата деятельности. То же
можно сказать о следователе, дознавателе, о пожарном (как при инспектировании объектов, так и при боевой работе),
художнике-оформителе, пианисте-исполнителе и многих других профессиях, в труде представителей которых значительную
долю составляет именно поиск образа конечного продукта деятельности. В этих случаях знание будущего продукта – это
знание требований, критериев, которым должен соответствовать искомый результат.
В действительности знание о результате (т. е. о том, чего пока нет) в любом случае включает и конкретно-образные и
понятийные компоненты, соотношение которых различно в зависимости от специфики предмета труда и типа мышления
человека. Так, если повар придумывает фирменное блюдо, то знание результата труда включает и товароведческие критерии
вкусовых достоинств пищи, выраженные в речи, в виде усвоенных (внутренних, субъективных) сенсорно-перцептивных,
имажинитивных, мнемических эталонов нескольких модальностей (зрительной, вкусовой, обонятельной). У химикааппаратчика, занятого производством серной кислоты, знание о конечном продукте может выступать в основном в
вербальной форме – в виде численно заданных требований к количеству, качеству его, характеристике допустимых и
недопустимых примесей.
2. Сознание обязательности достижения социально фиксированной цели. Сама по себе идея обязательности и
сопряженные с ней волевые усилия по ее реализации не специфичны для труда. Например, требование обязательности
соблюдения правил игры совершенно четко осознается старшими дошкольниками. Дети придирчиво реагируют на факты
несоответствия поведения кого-либо из участников игры правилам игрового действия. Например, если дети играют "в
железную дорогу", то, пока "поезд" идет (дети сидят гуськом на стульчиках и пыхтят), никто не должен выходить на
"станцию". "Буфетчица" "продает" печенье, а сама себе не берет (в игру введено настоящее печенье) и т.п.
Сознание обязательности и, следовательно, мобилизация волевых усилий могут характеризовать и деятельность по
реализации чисто личных, в частности, и эгоистических или даже асоциальных замыслов.
34
Деятельность становится трудом тогда, когда при прочих равных условиях имеются не только идея обязательности, но и
внешние по отношению к субъекту формы фиксации целей его деятельности и формы социального санкционирования,
одобрения этих целей. В типичном случае это задания, сформулированные, утвержденные ответственными представителями
общества, производственного коллектива, так называемые производственные задания (документированные или устные),
планы, программы (более или менее детализированные или обобщенные). Для детей и подростков носителями социально
значимых целей выступают представители старших поколений – старшие члены семьи, учителя и другие организаторы
деятельности подрастающих поколений, а также друзья, сверстники из своего круга общения.
Дело обстоит, конечно, не так просто, что некий субъект всегда должен быть человеком "ведомым". Нет оснований
полагать, что эталоном целеполагания почему-то всегда должны быть "другие", "окружающие", а не сам рассматриваемый
человек, занятый или собирающийся заняться трудом. В конце концов "другие" – это тоже субъекты. Более того, возможны и
известны случаи, когда в деятельности поискового, творческого характера субъект ее ставит перед собой такие цели, которые
непонятны, чужды ближайшему и любому социальному окружению. (Вспомним хотя бы историю возникновения геометрии
Н.И. Лобачевского, которого даже друзья и коллеги не понимали, а иные сомневались, в здравом ли он рассудке). В об
щем случае имеют место некоторая диалектика, борьба тенденций, с одной стороны, социальной фиксации и социального
санкционирования целей деятельности и, с другой, – их обновления, разрушения и перестройки, конструирования. Но
наличие такой борьбы указанных тенденций – тоже факт социальной фиксации, своеобразного "обнародования" целей
деятельности. В любом случае для того чтобы деятельность могла быть отнесена к категории труда (в контексте психологии!),
цели ее должны быть либо обычным, внешним образом признаны, отмечены в соответствующей социальной группе (в семье,
в учебно-производственном, трудовом сообществе), либо логически подчинены каким-то общественно важным целям (хотя
бы для самого субъекта деятельности, который эту логическую зависимость разумеет). Без указанных обстоятельств
деятельность может быть сколько угодно возвышенной, но отношение ее к категории труда (за который, вообще говоря,
полагается вознаграждение от общества) будет по крайней мере неопределенным.
Рассматриваемый (второй) психологический признак труда имеет, как и первый, некоторую структуру – когнитивный и
аффективно-волевой компоненты. Когнитивный компонент выражается в сознании субъектом большей или меньшей
ответственности перед людьми (пусть это будут не обязательно "окружающие", но далекие потомки, воображаемая эталонная
группа или хоть мистическая персонификация в виде Бога или его посланцев). Аффективно-волевой компонент – в
эмоциональных реакциях, состояниях, отношениях, связанных с параметрами "стабильности – изменчивости" условий и
процессов осуществления деятельности, соотносимыми с ее целью. Человек не просто помнит, знает и понимает, какая цель
задана, но его тревожат, волнуют факты совпадения или рассогласования хода, направления деятельности с ее идеальным
планом.
3. Сознательный выбор, применение, совершенствование или создание орудий, средств деятельности.
Использование орудий – достаточно общий признак деятельности человека. Орудийные действия весьма разнообразно
представлены уже в преддошкольном возрасте. Даже у человекообразных обезьян, как известно, наблюдается использование
предметов в роли своеобразных средств овладения приманкой и зачатки подготовки таких средств. Своеобразие труда
сводится к тому, что его орудия, средства оказываются предметом особого внимания, интереса более или менее широких
общностей людей и в связи с этим оказываются очень
"живучими" в историческом плане. Они становятся предметом культивирования и, следовательно, культуры народов.
Если иметь в виду определенного, конкретного трудящегося человека, то его деятельность тем в большей степени будет
иметь при прочих равных условиях психологические признаки труда, чем лучше этот человек ориентирован в орудийных
средствах своей деятельности – внешних и внутренних – и правилах их применения. Коротко говоря, чтобы деятельность
стала трудом (т. е. той деятельностью, которая создала человека, выделив его из животного мира, и которая продолжает его
ваять), недостаточно, чтобы человек взял в руки, скажем, каменный топор, сварочную горелку, встал за пульт
робототехнологического комплекса или организовал "команду" для достижения неосуществимой в одиночку цели1. В труде
предполагаются знание возможностей и ограничений, вариантов применения орудий, средств труда и, следовательно,
соответствующий выбор (или обоснованное знание, что существует именно один-единственный вариант или один наилучший
способ применения их).
1
См. сноску на с. 53
Что касается функциональных и, в частности, внутренних средств деятельности, то не следует считать, что роль их
оценила только современная наука. Если мы проанализируем систему традиционных народных обрядов, связанных с трудом,
а также профессиональных обычаев, заповедей, "запуг", то легко убедимся, что многое здесь нацелено на обеспечение именно
функциональных и, в частности, внутренних средств, орудий труда, на создание, наряду с прочим, желательных, должных
психических состояний. Например, древний обряд магического овладения добычей у первобытных людей был отнюдь не
развлечением, а коллективным средством преднастройки участников трудного и опасного дела – охоты на крупного зверя
(предположим, пещерного медведя).
Функцию средства психологической настройки к труду несли у наших религиозных, например, средневековых предков
специальные системы вербальных формул – молитвы, которые полагалось "возносить" перед всяким важным делом
(современными аналогами их можно считать, например, аутогенную тренировку, торжественные и иные речи перед важными
мероприятиями). Бытовавшие в прошлом песни во время трудовых процессов имели, всущности, функцию создания
желательных психических состояний работников, наполнения монотонного труда некоторым спасительным искусственным
содержанием, организации трудового ритма (современные аналоги этого – так называемая "функциональная музыка" на
производстве, специальные процедуры в "комнатах психологической разгрузки" и т.п.).
Следует учесть, что наряду с более или менее общезначимыми, общими для многих средствами деятельности могут быть
индивидуализированные и индивидуальные. Так, феномен мастерства, недосягаемой для многих профессиональной
квалификации, во многом создается как раз сугубо индивидуальным (т. е. приспособленным к такой реальности, как
индивидуальность человека) орудийным оснащением деятельности.
Рассматриваемый (третий) психологический признак труда имеет три компонента: когнитивный (знание средств труда, их
тонкостей), операторный (владение средствами труда) и аффективный (соответствующие эмоциональные переживания,
состояния).
35
4. Осознание межлюдских производственных зависимостей, отношений ("живых" и овеществленных). Рассмотрим
факты, поясняющие этот признак. Вот перед нами токарь, обрабатывающий заготовку ротора турбины крупного агрегата
электростанции. Внешне токарь работает в одиночку, и чисто технически эта работа, быть может, не сложнее, чем работа по
обтачиванию небольшого валика к точному измерительному прибору. Но есть здесь сложность иного рода – обрабатываемый
сейчас ротор турбины прошел многие виды трудоемкой обработки: над ним потрудились литейщики, выбивщики опок,
кузнецы на молотах и прессах, а еще раньше – формовщики литейного производства, а еще раньше – машинисты кранов и
других транспортных средств, и так вплоть до работников железорудной промышленности. А мы еще не упомянули тех, кто
спроектировал этот ротор, подготовил чертежи и т.д. Заготовка в данном случае – это не только будущее изделие для кого-то,
но также теперь уже достаточно сложное и дорогое изделие от кого-то. В него уже вложен труд многих
высококвалифицированных работников (разумеется, и заготовка для маленького валика тоже несет в себе овеществленный
труд;
это можно сказать о любом полуфабрикате и даже любом элементе искусственной среды обитания человека вообще; речь
идет о том, что величина этого труда – "трудозатрат" – может быть разной и, в частности, очень большой).
Вот почему, когда человек в качестве исходного продукта имеет предмет, в который уже вложен большой труд многих
высококвалифицированных работников, требуются все же особая психическая регуляция поведения, особая бдительность, осторожность, безошибочность, надежность. Такую работу можно
доверить не всякому. И не просто умелому и умному, а тому, кто ясно понимает, мысленно видит и отчетливо чувствует весь
указанный выше овеществленный труд (возможно, много больше понимает, чем было выше указано), кто понимает скрытые в
заготовке, в полупродукте овеществленные отношения между людьми.
Практически всегда если не объекты, то вещественные орудия, средства, условия труда скрывают в себе овеществленные
межлюдские отношения: инструменты кем-то сделаны, кем-то доставлены, материалы кем-то добыты, подготовлены,
изготовлены, условия труда кем-то организованы, поддерживаются в норме и пр. Если человек беспечно, бездумно теряет или
ломает инструмент, "запарывает" заготовки, полуфабрикаты, то его деятельность теряет признаки трудовой, даже если она
протекает на штатном рабочем месте. Она приближается скорее к так называемым "орудийным действиям" антропоидов
(высших обезьян). Последние, как известно, могут, например, не только использовать палку для подгребания (к себе, конечно,
а не в "общий котел") привлекательного предмета (скажем, банана), но и могут вставить одну палку в другую (трубчатую) и
этим как бы вновь произведенным орудием (более длинной, составной палкой) достать недоступную иначе приманку. Это еще
не делает их активность трудовой деятельностью. И, в частности, антропоиды не сохраняют орудий.
Рассматриваемый (четвертый) психологический признак труда имеет когнитивные и аффективные компоненты (знание о
соответствующих межлюдских отношениях и то или иное эмоциональное сопровождение его).
Итак, в контексте психологии труда мы будем понимать труд как функциональную психическую систему,
характеризующуюся рассмотренными выше четырьмя признаками. Эти признаки следует мыслить как соединенные союзом
"И" (конъюнктивно). Это означает, что некая активность человека может быть отнесена к понятию труда только в том случае,
если ей может быть хоть в какой-то степени приписан каждый из четырех признаков. Если хотя бы один признак не может
быть приписан (нет для этого фактических оснований), то данная активность пока еще не есть труд в психологическом
смысле слова.
Знать эти признаки и оперировать ими важно, чтобы удержаться именно на профессиональной психологической позиции
по отношению к миру труда. Ведь труд изучают и стремятся усовершенствовать многие науки – социология, экономика,
техническая эстетика, физиология, гигиена. Среди этих наук определенное место занимает и психология, поскольку человек в
труде характеризуется системой психической регуляции и, главное, саморегуляции.
В соответствии с рассмотренными выше психологическими признаками введем понятие "психологическая структура
труда". Труд будет иметь полную психологическую структуру, если в данном конкретном случае (у "вот этого" оператора
токарных станков с числовым программным управлением или у этого оператора швейного оборудования, как теперь стали
называть швею-мотористку и т.д.) все четыре признака его выражены в удовлетворительной степени. Недостаточный уровень
выраженности какого-либо признака указывает на необходимость соответствующих коррекционных мероприятий
(средствами педагогики, психологии, пропаганды и т.п.).
Указанные выше психологические признаки труда можно использовать в качестве программы для экспертной оценки
уровня сформированности человека как субъекта труда. В зависимости от выявленных сильных и слабых его сторон
возникает возможность дифференцированно подходить к самовоспитанию, воспитанию, – корректировать то, что слабо
развито, и не тратить сил на то, что находится на удовлетворительном и хорошем уровне.
Итак, уточним введенное выше понятие, обозначив его как "индивидуальная психологическая структура труда"; под ним
будем понимать своеобразное, характеризующее данного человека в данное время (на данном этапе его развития как субъекта
труда) сочетание уровней выраженности рассмотренных выше четырех психологических признаков труда. Эту структуру в
обозримом и схематичном виде можно представить как некоторую "формулу" (см. приводимую ниже схему; можете
придумать ее более удобное для вас отображение).
Схема формулы дифференцированной оценки психологической структуры труда (А – общий вид; Б – вариант
альтернативной оценки признаков: "плюс" – признак есть, "минус – его нет; В – вариант градуальной оценки по
порядковой (балловой) шкале.
Формула состоит из четырех строк, соответствующих рассмотренным выше признакам труда; каждая строка – из двух
36
или трех позиций: первая и третья строки состоят из трех позиций, а вторая и четвертая – из двух. Эти позиции соответствуют
компонентам обсуждаемых признаков труда: первый признак (ему соответствуют три клетки первой строки на схеме)
включает, как помним, три компонента: а – знание о самом результате работы (первая клетка слева), б – понимание его
социальной значимости (вторая клетка) и в – положительное эмоциональное переживание, сопровождающее указанные
образы (третья клетка);
второй признак отображается в клетках аналогично; он включает два компонента: а – познавательный (сознание
обязательности дела) и б – эмоционально-волевой (переживания при мысленном соотнесении хода дела с целью)
третий – три компонента: а – гностический (ориентировка в средствах труда), б – операторный (т. е. собственно
владение умениями, навыками) и в – аффективный (положительное эмоциональное отношение к операциональной стороне
труда и его средствам);
четвертому признаку присущи два компонента: а – гностический (ориентировка в системе межлюдских отношений на
работе) и б – аффективный (положительное отношение даже к незримым участникам работы и потребителям ее продуктов).
Уровень выраженности указанных компонентов психологических признаков труда можно оценивать хотя бы альтернативно:
"есть признак – нет его" (вариант Б на приведенной выше схеме);
можно прибегнуть и к интуитивно привычной балльной шкале (положим, трех- или пятибалльной). Тогда
дифференцированный подход к интересующему нас делу может выглядеть следующим образом. Если после некоторого
анализа самого себя или другого человека мы так или иначе оценили выраженность обсуждавшихся признаков, формула
приобретет более конкретный вид, например, как это отображено в варианте В на приведенной схеме. Если мы приняли
пятибалльную шкалу, то это формальное отображение можно "прочитать" так: человек характеризуется слабо выраженными
эмоциональными переживаниями в связи с предметом труда, слабо ориентирован в средствах труда и межлюдских
отношениях в труде, неясны (нет пока данных) характеристики его эмоциональных переживаний в связи с пониманием им
межлюдских отношений в труде; остальные компоненты психологической структуры труда развиты на уровне
удовлетворительном.
Разумеется, описанное средство анализа не отличается точностью; но, во-первых, даже плохое средство лучше, чем
отсутствие средств; во-вторых, надо опасаться иллюзорной точности, когда свойства чисел используются неправомерно
(скажем, учитываются десятичные знаки численных данных, тогда как они могут не иметь никакого смысла).
Оценку выраженности психологических признаков труда можно уточнить, применяя словесные шкалы. Например,
выраженность аффективного тона образа результата труда можно градуировать хотя бы так: 1. Эмоциональное
санкционирование ("можно") без явных переживаний. 2. Положительные эмоциональные реакции на отдельные стороны
предвидимого результата деятельности или его последствия. 3. Выраженные положительные эмоциональные состояния в
процессе деятельности. 4. Устойчивые положительные эмоциональные отношения, связанные с результатами деятельности,
определяющие образ жизни человека также и вне труда. 5. Устойчивые положительные эмоциональные отношения,
связанные с результатами деятельности, проявляющиеся на уровне всепоглощающей страсти, самопожертвования,
самоотверженности.
Примеры шкал указанного рода для всех компонентов всех признаков подробнее приведены в [142]; вариант применения
дифференцированной оценки психологической структуры труда к анализу развивающегося субъекта труда описан в работах
В.И. Тютюнника [327 – 329], к анализу сложившихся профессионалов промышленного производства – в работе И. Г.
Леонтьевой [199], к труду педагога – в исследовании М.Ю. Котриковой [174].
Упражнение 1
Примените рассматриваемый способ оценки индивидуальной психологической структуры труда к себе и некоторым
другим людям. Анализ результатов – на ваше усмотрение.
Упражнение 2
Постарайтесь применить рассмотренные выше признаки к приводимому ниже частному случаю (по роману Г.
Николаевой "Битва в пути") и сделать предположительное заключение о психологической структуре труда описываемой
работницы.
"Девушка Даша поступила на завод и была направлена в стержневой цех. То, что она здесь увидела сперва, показалось
ей до смешного простым – взрослые женщины стояли рядами у станков и занимались тем, чем занималась Даша в раннем
детстве – лепили
"песочные пирожки". Правда, они были большие и имели сложные формы, и в песок надо было закладывать для
прочности железные прутики. А потом "пирожки" везли в печь – печься.
Василий Васильевич подвел Дашу к одной из стерженыциц и сказал торопливо:
– Этот стержень называется "лента". Стой здесь, сбоку, глазастая, и запоминай весь технологический процесс
последовательно...
Даше очень хотелось самой встать за станок, но ей пока не разрешали. Примерно через две недели Василий
Васильевич сказал:
Ну, хватит глаза таращить, становись к станку! Лент не хватает, формовка сердится!
Даша охотно встала к станку. Она обдула воздухом металлическую форму, в которую набивают песок, посыпала
тальком, и быстрыми движениями заправской стерженыцицы стала насыпать состав и уминать его. Вложила арматуру и
белые вкладыши. Когда она перевернула форму и первый стержень лег на сушильную плиту, ей стало весело. Стержни
шли один за другим, такие же, как у других работниц, и автокарщицы подъезжали к ней, забирали ее стержни и наравне с
другими везли в печь...
Беда разразилась в конце дня. В стержневом появились сердитый инженер и Василий Васильевич. Они сердились,
37
кричали что-то на ухо друг другу и направились прямо к Даше...
– Это что же ты наворочала? – сказал инженер. – Пойдем-ка с нами. Они привели Дашу к печи. Там на этажерке
лежали еще горячие полуразвалившиеся Дашины ленты. Арматура торчала из них как кости скелета. Даша посмотрела на
них в ужасе. Все ленты пошли в брак.
– Эх ты... детский сад! – сказал Василий Васильевич.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Как выражены у меня самого (самой) психологические признаки моей работы (сознания как субъекта труда)?
2. Жизнь – это не только труд. Зачем маяться размышлениями по поводу психологических признаков труда?
3. Авось, нужные психологические признаки труда формируются у человека сами собой, стихийно? Зачем тут наука?
Тема 1. Психологические признаки труда (сознания субъекта труда) и задачи профессионального самовоспитания
психолога.
Тема 2. Психологические признаки труда (сознания субъекта труда) и задачи трудового воспитания подрастающих
поколений.
Тема 3. Психологические признаки труда (сознания субъекта труда) и требования к подготовке организаторов
производства.
2.2. Психология труда
как неспециальная область знания
Выражение "психология труда" не стоит в том же ряду, как "психология дошкольника", "психология подростка". Труд не
чудище, у которого есть психика, и в нашем случае независимо от сложившихся речевых штампов можно говорить о фактах и
закономерностях психики человека, занятого трудом, трудящегося или человека, формирующегося в качестве субъекта
труда. Психология труда – это прежде всего система психологических знаний о труде как деятельности и трудящемся как ее
субъекте.
Является ли психологическое знание о труде и трудящемся жизненно важным для людей, т. е. ориентирует ли оно их в
чем-то необходимом или это "тонкости", без которых легко обойтись? Если справедлива первая часть приведенной
альтернативы, то психологические сведения о труде должны были возникать и обслуживать практику уже в незапамятные
времена, еще до появления науки как формы общественного сознания и специальной области приложения сил людей. Именно
так это и обстоит на самом деле. Достаточно напомнить, что в пословицах и поговорках разных народов (а это форма
фиксации полезного опыта и фактор регуляции деятельности и поведения) отражены многие явления и их зависимости,
характеризующие именно психологическую сторону труда. "Назначили осла кузнецом – он первым делом себя подковал" –
здесь речь идет отнюдь не о внешней – технологической – стороне дела, а о направленности деятельности и осмысления ее
результатов в рамках альтернативы "себе – другим", "я – другие". Идея ценности волевой регуляции труда представлена,
например, в такой пословице: "Как ни верти, а дело верши" и др. В пословицах отражается мысль об уровне владения
средствами труда, об относительной роли качеств средств труда и самого субъекта деятельности: "Не котел варит, а
стряпуха", "И не плотник, да стучать охотник" и т.п.
Идея должных межлюдских отношений в труде также нашла место в народной мудрости: "Берись дружно – не будет
грузно", "Кто собою не управит, тот другого на разум не наставит", Не ускользнула от народного ума структура трудового
действия – ориентировка и обслуживаемое ею исполнение: "Семь раз
отмерь, один раз отрежь" (а, кстати, в профессиональном фольклоре хирургов есть к этой пословице еще и добавка "... и если
можно, не отрезай"); "Не знавши броду, не суйся в воду". В пословицах отображены существенные явления и зависимости,
характеризующие мотивационную, смыслообразующую сторону деятельности, труда: "Без охоты не споро у работы",
"Страшно дело до зачину", "Горька работа, да хлеб сладок". Зафиксированы определенные подходы к оценке качеств
работника: "Не смотри как рот дерет, а смотри как дело ведет", идея оценки его качеств по косвенным симптомам: "Вялый
жевака – к делу зевака", идея индивидуального стиля деятельности: "Всяк мастер на свой лад" и др.
В космогонических мифах, например, ветхозаветных (имеющих, как известно, прототипы в еще более древних повериях
Востока), содержатся в своеобразно инвертированной форме, в частности, психологические сведения о труде: о важной роли
замысла, мысли, речи (по одной из версий мир создавался "по слову"), о создании целого по некоему "образу и подобию", о
феномене удовлетворенности содеянным (сотворил и "увидел, что это хорошо"), о некотором режиме смены труда и отдыха
(шесть дней работать, творить, на седьмой – отдыхать). В мифах можно встретить идею особо важной роли общения и
взаимопонимания в совместной деятельности (неудачное строительство "вавилонского столпа", связанное с утратой общего
языка), об эмоциональных состояниях, мотивах, смыслах деятельности (это выражено, например, в характеристиках "гнева",
"благоволения", в требовании трудиться "в поте лица", не служить "мамоне" – богатству, чувственным потребностям) и т.п.
Деловая необходимость и социальная функция охарактеризованных выше донаучных форм существования
психологических сведений о труде и субъекте труда понятны – это определенный способ опредмечивания и социальной
фиксации полезного опыта, психологических открытий, обобщений, сведений, ориентирующих в такой сложной реальности,
как труд, трудовые процессы, процессы жизнеобеспечения, деловые качества людей, смысл и организация труда, общение в
труде. Кроме того, это и способ придать психологическим сведениям необходимую авторитетность (ссылкой на божество или
мудрость народа, предков).
Заслуживающая внимания психологическая информация о труде представлена в разного рода памятниках письменности,
литературы. Поскольку речь идет, в частности, об исторических периодах, когда психология как наука не существовала,
можно
было бы назвать такую информацию "донаучной", или "вненаучной". Но оба эти слова несут для современного читателя
некий оттенок недоброкачественности, что не соответствовало бы действительности.
38
Необходимость вынуждала людей во все времена выделять истинное и полезное знание, ориентирующее их, в частности,
и в явлениях психической регуляции жизненно важной деятельности. Поэтому и искать это психологическое по своей сути
знание нужно в документах, связанных с такой деятельностью, а не обязательно только в тех, где оно номинально
декларируется (т. е. не только в трактатах "о душе"). Вот почему даже с появлением "официальной" психологии как науки (в
XIX, как принято считать, веке) наиболее интересное и продуктивное психологическое знание о труде могло содержаться в
работах отнюдь не психологов как таковых, но работников, которые по долгу службы были озабочены человеческими
факторами сферы труда, производства. А соответственно в "истории психологии" также оказалась долго не замеченной
область порождения и существования психологического знания о труде и трудящемся (подробнее об этом см. Носкова О. Г.
[236 – 238]; Климов Е.А., Носкова О.Г. [146; 147; 150]). Это знание о труде и субъекте труда порождается и существует не
"просто так", а в связи с обслуживанием важных событий технического и социального прогресса. Оно возникает, образно
говоря, в "часы пик" истории. Соответственно и искать его нужно у тех авторов, которые служили своему времени, хотя и не
обязательно называли себя психологами, психотехниками или иными терминами, указывающими на душу, психику.
Особое явление в связи со сказанным представляет М.В. Ломоносов. У него нет специального трактата о душе, но в его
работах по химии, физике, горному делу, географии, в его проектах переустройства отечественной науки неизбежно нашло
отображение истинное психологическое знание о труде.
Материалы сочинений М.В. Ломоносова (XVIII в.), дающие основание реконструировать его представления,
относящиеся ныне к области, именуемой "психология труда", можно упорядочить прежде всего в виде совокупности
следующих тем.
Построение эмоционально насыщенных образов целей и, следовательно, "смыслов" труда, а также вопросы его
стимуляции._Система "смыслов" труда включает такие компоненты: "умножение счастья человеческого рода", "слава и
польза отечества", "вечное удовольствие отечества", преодоление тягостных состояний –
"умаление скуки" за счет использования, в частности, технических средств – "махин"; а также "облегчение работ",
"отвращение препятствий", удобство и безопасность труда, экономическая выгода, удовольствие – "увеселение" – от
нахождения истины (это отмечено у тех, "которые сокровенными астрономическими правдами увеселяться обыкли"), страсть
"насыщать свой дух приятностию самого дела" и многое другое.
Вот целостный пример, характеризующий рассматриваемую здесь смыслотворческую функцию М.В. Ломоносова в
отношении труда:
Рассуждая о благополучии жития человеческого... не нахожу того совершеннее, как ежели кто приятными и
беспорочными трудами пользу приносит. Ничто на земли смертному выше и благороднее дано быть не может, как
упражнение (здесь в значении – занятие, работа, труд. – Е. К.), в котором красота и важность, отнимая чувствие
тягостного труда, некоторою сладостию ободряет, которое, никого не оскорбляя, увеселяет неповинное сердце и, умножая
других удовольствие, благодарностию оных возбуждает совершенную радость (108, т. II, с. 350).
Вопросы волевой саморегуляции труда. Например, описывая труд рудоискателей, М.В. Ломоносов, в частности,
отмечает:
При искании жил не надлежит скоро от дела отставать, когда кто нескоро до руд дойдет...
М.В. Ломоносов рассматривает трудящегося – будь то академик, плотник, рудокоп – как человека, которому нечто
обязательно оставляется в труде на его собственное "произволение", "рассуждение".
Вопросы проектирования средств и условий труда с учетом психологических особенностей людей. Сочинения М.В.
Ломоносова изобилуют предложениями, проектами разного рода технических средств труда, причем очень часто эти
предложения обосновываются ссылками на явления, особенности психики человека. Важное значение с точки зрения
психологии труда как науки имеет проект "особливого самопишущего компаса", который можно рассматривать не только как
идею усовершенствованного навигационного прибора, но и как первый известный нам в истории замысел самопишущего
прибора для психологических исследований трудовой деятельности – деятельности рулевого ("правящего") на судне.
Приведем фрагменты соответствующего текста:
Между тем, чтобы все погрешности, которые от оплошностей правящего бывают, знать корабельщику, должен он
иметь особливый компас самопишущий, который следующим образом сделать можно...
Далее следует техническое описание, сопровождаемое двумя рисунками.
... Присоединенными сим образом часами к компасу станет обращаться вал, и с него бумага на другой свиваться;
карандаш, легко к ней прикасаясь, начертит линею, которая покажет стоящего у правления прошибки и оплошность, что
вообще видеть и весом исчислить можно будет. Сим, как думаю, можно познать и уничтожить все погрешности, которые
часто случаются от оплошности того, кто на корме правит [203, т. IV, с. 151. 152].
Это есть идея экспериментально-психологического изучения труда судоводителя. Ведь изучение "оплошностей" –
классическая область психологии труда.
Вопросы проектирования больших систем с учетом психологических особенностей людей (имеются в виду проекты
М.В. Ломоносова об "исправлении" Императорской академии наук и об освоении "Сибирского океана" – Северного морского
пути). Интересно, что первый параграф нового "Регламента" академии он начинает с оперирования понятиями, которые в
современной науке давно и прочно отнесены к разделу психологического профессиоведения, а именно:
§1. Прежде установления и распоряжения (расположения по "ряду", порядку. – Е. К.) академических членов (членов
Императорской Академии наук, ее работников. – Е. К.) должно определить первейших персон сего общества требуемые
качества, дабы оных достоинством, знанием и рачением вся академическая система в добром и порядочном движении
обращалася [203, т. X, с. 138, 139].
Выражаясь современным научным языком, речь идет об определении требований к личным качествам ведущих
работников "сего общества". Вслед за этим М.В. Ломоносов приводит параграфы, содержащие то, что мы теперь бы назвали
краткими профессиограммами или профессионально-квалификационными характеристиками. "Требуемые качества"
39
"первейших персон" выводятся из функций, которые предписываются проектом каждому работнику. При этом указываются и
общие для всех или некоторых работников, и специфические для определенных трудовых постов требования.
С точки зрения методологии проектирования больших систем, неизбежно включающих человеческий фактор, особый
интерес представляет то, что М.В. Ломоносов уделяет специальное внимание общим основаниям, принципам
проектирования:
Для всякого предприемлемого важного дела должно полагать наперед непоколебимые основания и предписывать
неложные правила, дабы в произведении оных (имеются в виду "предприемлемые" дела. – Е. К.) не подвергнуться каким
преткновениям, не просмотреть ничего нужного и не употребить бесполезного.
И далее, например, в связи с "исправлением" академии формулируется семь таких правил, которые в наши дни назвали
бы правилами системотехники [203, т. X, с. 14].
Вопросы оптимизации межлюдских отношений в труде. Не только сочинения и разработки, но даже деловые заметки
"для себя" пропитаны у М.В. Ломоносова темой взаимоподдержки людей, помощи их друг другу. Например, в таких заметках
читаем: "Игнат... Сперва помогать Гришке, после Кирюшке" [203, т. X, с. 426], "помогать Колотошину" [203, т. X, с. 432] и
др. Ограничимся одной иллюстрацией из проекта освоения Северного морского пути: "Если, боже сохрани, судно
повредится..." и т.д., он излагает предписания по устройству зимовья, организации поведения ("всячески быть в движении"),
борьбе с цингой и наряду с этим следующие, чисто психологические:
... ограждаясь великодушием, терпением и взаимным друг друга утешением и ободрением, помогая единодушием и
трудами, как брат брату, и всегда представляя, что для пользы отечества все понести должно и что сему их подвигу
воспоследствует монаршеская щедрота, от всея России благодарность и вечная в свете слава"[203, т. VI, с 532].
Обсуждая вопросы физики, химии, горного дела, мореплавания, М.В. Ломоносов часто делает экскурсы в
соответствующие области практического труда, обнаруживая доскональное знание подробностей. Описание области труда,
например, "горных людей", даваемое им, оказывается подчас поразительно скрупулезным и многоохватным. Он принимает в
расчет и внутреннюю, психологическую сторону практического труда, и внешние средства, инструменты, производственные
условия, включая тонкости обеспечения безопасности, удобства работы и даже специфические особенности одежды
работающих. Можно подумать, что он читал современные нам работы по эргономике, в кото
рых провозглашается комплексный подход к анализу системы "человек – средства труда – производственная среда"
(подробнее по поводу психологического знания в сочинениях М.В. Ломоносова см. в [143]).
Памятники отечественной письменности, литературы, материалы, характеризующие устное народное творчество, а также
памятники материальной культуры еще ждут своего исследователя, который призван достаточно полно реконструировать
обсуждаемый здесь пласт истинных и полезных психологических знаний о труде и трудящемся. Ограничимся здесь
отдельными иллюстрациями. В древнейшем летописном своде "Повесть временных лет" (первая половина XI в., как полагают
специалисты) встречаются, в частности, и психологические интерпретации, характеристики субъекта деятельности и процесса
труда, его отдельных сторон. Например: "И бяше около града лесъ и боръ великъ, и бяху ловяща зверь, бяху мужи мудри и
смыслени..." Штрих, характеризующий мотивационную сторону деятельности и некоторые явления межлюдских отношений:
"... и възлюби место и сруби градокь малъ, и хотяше сести с родом своим, и не даша ему ту близь живущий..."[344, с. 4, 5] В
этом же источнике, например, хорошо отрефлексирован процесс принятия государственного решения с включением в него
своеобразного – в две серии – экспериментально-психологического исследования личности военачальника.
Так, из описания войны Святослава с греками узнаем следующее. Когда "одоле Святослав и бежаша грьци", царь их,
согласно тексту летописи, созвал к себе в палату своих бояр и сказал им: "Что створимъ, яко не можемъ противу ему стати?"
Бояре посоветовали "искусить" Святослава, послав ему золото, дорогие ткани, – проверить, склонен ли он к драгоценностям
("Любезнивъ ли есть к злату, ли паволокамъ?"). И послали к Святославу "мужа мудра", наказав ему: "Глядай взора и лица его
и смысла его". Когда принесли ценности Святославу, выяснилось, что он оказался к ним сравнительно равнодушен, не глянув
на них, велел убрать ("не возре на ня, и повеле схоронити"). Тогда эксперимент по изучению личности Святослава был
продолжен, и один из бояр посоветовал: "Искуси и еще, посли ему оружье". Когда принесли Святославу оружие, он взял его с
удовольствием ("Онъ же приимъ, нача хвалити, и любити и целовати царя"). ("Целовати" здесь означает приветствовать. – Е.
К.). Здесь "экспериментаторы" приходят к заключению, что этот
"муж" таков, что лучше с ним не воевать, а платить ему любую дань: "Лють се мужь хощеть быти, яко же именья не брежеть,
а оружье емлеть; имися по дань". И тогда царь направил Святославу послание: "Не ходи кь граду, возми дань еже хощеши".
Существовали ли в действительности события, описываемые в летописи, – это вопрос гражданской истории. С историкопсихологической точки зрения здесь важно совсем другое: для автора "Повести временных лет" существует неслучайная
зависимость между свойствами личности и деятельностью человека (в модельных, кстати, т. е. психодиагностически
существенных ситуациях), можно сказать – идея единства личности и деятельности. Для него существуют также и некоторые
экспериментальные, как теперь бы сказали, и неэкспериментальные приемы ее изучения. И знание о личности позволяет
прогнозировать события настолько важные, что принимается ответственное и нелегкое решение платить дань "еже хощеши"
– какую хочешь [344, с. 15].
В той же летописи мы находим описания событий, из которых явствует, что автору ее понятны роль информации в
принятии решений и некоторые механизмы психологического ("рефлексивного", как ныне иногда говорят) управления
людьми. Так, в сказании о "белгородском киселе" печенеги большим числом обложили город, когда князь с войском был в
отлучке, в походе. И стал в городе "гладь великъ". Жители уже готовы были сдать город, но один из них нашел чисто
психологический выход. Собрали по горсти остатки овса, пшеницы или отрубей и сделали "цежь", раствор, из которого варят
кисель, залили его в бочку и поместили в колодец. Аналогичным образом поступили с остатками меда, поместив медовую
"сыту" в другой колодец. Затем, дав печенегам своих заложников, пригласили десятерых из них – "лучыпие мужа" – для
переговоров. И осажденные им сказали – какой смысл осаждать город, если в нем сколько угодно пищи из земли ("почто
губите себе? коли можете престояти насъ аще стоите за 10 летъ, что можете створити намъ? имеем бо кормлю оть земле; аще
ли не веруете, да узрите своима очима"). Послы увидели колодцы, попробовали пищу. Им даже дали взять ее с собой, чтобы
показали своим князьям ("Людье же нальяша корчагу цежа и сыты оть колодязя и вдаша печенегом..."). В результате те
"подивишася" и "всташа от града, въсвояси идоша" [344, с. 19, 20].
40
Обратимся к материалам XII в. В "Слове о полку Игореве" содержится хорошо известная "психограмма" деятельности
сказителя Бояна:
Аще кому хотяшс песнь творити, то растекашася мыслию по древу, серым вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подь
облакы.
Столь же образна и психограмма воинов, которых "буй тур Всеволод" характеризует не перечнем названий их личных
качеств, а указанием либо на их проявление, либо на происхождение:
А мои ти куряни сведоми къмети (къметь – воин. – Е. К.)':
подь трубами повити, подь шеломы възлелеяни, конець копия въскърмлени; пути имъ ведоми, яруги (овраги, яры. – Е. К.)
имь знаеми, луци у нихъ напряжени, тули (колчаны. – Е. К.) отворени, сабли изъострени; сами скачуть, аки серый вълци
въ поле, ищучи себе чти (чести. – Е. К.), а князю славе.
По тексту "Слова" рассыпаны разнообразные психологические характеристики людей в основном в связи с ратным
трудом: "Игорь мыслию поля мерить оть великаго Дону до малого Донца", "храбрая сердца в жестоцемъ харалузе (харалуз –
булат, имеется, вероятно, в виду бой. – Е. К.) скована, а въ буести закалена" – имеется в виду военная деятельность как фактор
воспитания храбрости, черт характера; "Храбрая мысль носить вашъ умъ на дело!"; об Игоре сказано, что он стянул, напряг
("истягну") "умъ крепостию своею и поостри сердца своего му-жествомъ, наплънився ратнаго духа, наведе своя храбрыя
плъкы на землю Половецькую за землю Руськую" – своего рода характеристика психологической преднастройки к
деятельности, к ратному труду. Много красочных характеристик психических состояний горя, печали, тоски, "туги" в связи с
военным поражением и вместе с тем картина тех мотивов, которые должны отвратить князей от междоусобиц и объединить
перед лицом противника. Мотивы при этом индивидуально дифференцируются в зависимости от того, о каком человеке идет
речь. Эта информация вложена в уста великого князя Святослава, который произнес "злато слово, съ слезами смешено".
Одному он напоминает о его победах, другому – об "обидах", третьего укоряет, что он, имея силы, не направляет их на
Кончака и т.д. [344, с. 58 - 71].
"Послание Данила Заточенаго к великому князю Ярославу Всеволодовичю»" – этот литературный памятник, известный
под названием "Моление Даниила Заточника", возник, полагают, в первой четверти XIII в. Едва ли это личная челобитная.
Скорее всего его можно рассматривать как своего рода "рекомендации" руководителю, основанные на психологическом
знании и призванные внести коррекцию в стиль его правления и в складывающееся в княжестве (как организационной системе) конкретное
положение дел – т. е. организационное консультирование, как сказали бы в наши дни. При этом очень многие рекомендации
относятся к области межличностного восприятия, "подбору кадров", как теперь бы сказали. "Моление" построено очень умно
с точки зрения его названной выше цели. Вначале дан своеобразный краткий общий гимн разума, мудрости, призыв к добрым
помыслам и обещание сообщить в форме притч нечто важное для будущего. Авторское "я" как здесь, так и на протяжении
всего моления скорее собирательное. Это, видимо, "мы, мыслящие скромные люди". "Я" диктуется скорее конкретной
логикой примеров, притч, которые нельзя чисто формально отнести сразу ко многим людям. "Я" – это оконкреченное "Мы".
Итак, вернемся к началу "Моления":
Вострубим убо, братие, аки в златокованную трубу, въ разумъ ума своего... да восплачются в нас душеполезный
помыслы... Да развергну въ притчах гадания моя и провещаю во языцех (в народах. – Е. К.) славу мою...
Далее идет текст, как бы улещивающий читателя и располагающий его к чтению (ведь обращаются к власть имущему –
"клиенту оргконсультанта", так сказать). Такого рода фрагменты текста, которые должны способствовать установлению
контакта со специфическим читателем, поддерживать этот контакт, стимулировать, мотивировать читателя, отводить
некоторые его возможные сомнения и возражения, встречаются периодически на протяжении всего текста. Так, вначале автор
называет читателя благоразумным, расположенным к людям:
"Ведыи (зная. – Е. К.), господине, твое благоразумие и притекохъ (прибег. – Е. К.) к обычнеи твоей любви". Через некоторое
время автор подчеркнет свою верноподданость князю и то, что князь – глава людям своим. В конце автор как бы извиняется
за многословие, прибегает к самоуничижению и завершает моление отнюдь не "личной просьбой", а некоей здравицей князю.
Все это только обрамление самого главного; основное, о чем говорит автор, состоит в следующем: князю (будем полагать,
руководителю некоторой организации) нужно за внешностью, богатством и даже возрастом видеть внутреннее,
психологическое содержание человека, его ум или глупость и окружать себя умными людьми:
... Не возри на внешняя моя, но вонми внутренняя моя. Аз бо семь одеяниемъ скуденъ, но разумом обилен; юнъ
возраст имыи, но стар смыслъ вложихъ вонь (в него. – Е. К.)".
Это не самооценка автора-юнца, но указание князю о том, что видеть в людях: "Не лиши хлеба нища мудра, не возноси
до облакь богата несмыслена..." Далее указывается некоторая характерологическая тонкость, как бы разделяющая храбрых и
мудрых (ведь князь, возможно, ценит в других только храбрость): "Умен муж не велми бывает на рати храбрь, но крепокь в
замыслех". И князю советуют собирать и храбрых и умных. Далее князя призывают проявлять щедрость по отношению к
неимущим, раскрывают ему глаза на некоторые кажущиеся явления верности и праведности. Некоторые верны дружбе, пока
их кормят, а "при напасти" становятся врагами; монахи и монахини – "ангелский имея на себе образъ, а блудной нравъ".
Князю еще и еще раз советуют по существу разбираться в "человеческом факторе", как теперь иногда говорят: "Прилепляяся
премудрымъ, премудръ будешь. Мужа лукава бегаи и учения его не слушаи". Выражаясь современными языковыми
штампами, в "Молении" мы видам буквально призывный вопль к научному управлению большой социальной группой [344, с.
138 – 145].
Сходную функцию выполняет, например, "Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича" (конец
XIV – начало XV вв.). Этот документ изобилует психологическими характеристиками и является своего рода нормативной
психограммой "руководителя", его "квалификационной характеристикой". Автор даже не преминул указать: "да се слышаще,
цари и князи, научитеся тако творити". Из текста реконструируется идея о том, что особенности личности, субъекта
деятельности не случайным образом определяются ходом возрастного развития человека, его воспитания:
воспитан же бысть въ благочестии и въ славе во всяцеми наказании духовными и оть самехъ пеленъ бога възлюби.
41
При этом развитие, воспитание происходит в определенного рода деятельности и при самостоятельной активности:
Еще же младъ сый възрастомъ, и о духовныхъ прилежа делесехъ (делах. – Е. К.), и пустошныхъ беседъ не творяше, и
срамныхъ глаголъ не любляше, злонравныхъ человекъ отвращашеся, а съ благыми всегда беседовавше... и т.д.
Характеристика личности дается здесь в основном через ее проявления в деятельности: "вельможамъ своимъ
тихоуветливъ въ наряде (в распоряжениях. – Е. К.) бываше, никого же не ос-корбляше, но всех равно любляше...", "... стражбу
земли Руськыя мужествомъ своимъ держаше..., а умомъ свершенъ всегда бываше.." [344, с. 179 - 187].
У Нила Сорского (конец XV – начало XVI вв.) находим своего рода "трудотерапевтическую" рекомендацию: "твори чтолибо рукоделия, сим бо лукавые помыслы отгоняются" [250, с. 99]. У него также есть некоторое учение о преодолении
нежелательных психических состояний, "страстей". В рекомендациях по устройству домашнего быта ("Домострой", XVI в.)
находим идею сообразовывать выбор направления трудового обучения с личными качествами подрастающего человека: "...
учити рукоделию матери дщери, а отцу сынове, кто чего достоин, каков кому просуг (способность. – Е. К.) бог даст" [344, с.
273]. А вот своего рода нормативная профессиограмма, формулирующая требования к крестянину, выбираемому на годичный
срок в качестве мирского старосты: полагается выбирать "человека добра, душею пряма... не вора, и не бражника, и не
миропродавца, кому бы мочно в государевых делах и денежных сборах верити" – из деловой грамоты крестьян Восточной
Сибири (XVII в.) [14].
В книге А.Н. Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву" (XVIII в.) акцентирована идея уважения ко всякому
труду, описан феномен социогенной непригодности человека к профессии – человек должен был оставить службу, так как,
будучи честным, не мог совместиться с сослуживцами, практиковавшими "беззаконное очищение злодейства" и "обвинение
невинности" [290, с. 89 – 101 ]. В этой же книге в главе "Любани" приведен поучительный образец определенным образом
структурированной беседы как метода выявления мотивов труда (более подробное обсуждение этого вопроса см. в [142, с. 17
– 19], а о психологии труда в России XVIII в. – в [147] и [150]).
В романе Н.Г. Чернышевского "Что делать?" (XIX в.) четко выражена, в частности, идея проектирования рабочего места
труженика сельского хозяйства в целях оптимизации, гуманизации его труда, как теперь, быть может, сказали бы:
... день зноен, но им, конечно, ничего: над тою частью нивы, где они работают, раскинут огромный полог; как
продвигается их работа, продвигается и он – как устроили они себе прохладу!.
Есть даже идея нетрадиционного распределения функций между человеком и техникой: "Почти все делают за них
машины", а люди "почти только ходят, ездят, управляют машинами" [353, с. 281]. Ценный оттенок мысли в первом из
приведенных примеров состоит в том, что трудящиеся сами создают себе комфортные условия труда.
Значительное место занимают психологические понятия в юридических, государственных документах о труде и
трудящемся. Предоставляем читателю самостоятельно избрать соответствующие материалы для анализа. Важное
обстоятельство, которое можно при этом подметить, состоит в том, что положения нормативных документов (например, о
поощрениях, взысканиях) строятся на некоторых подразумеваемых психологических моделях трудящегося. А именно,
например, система поощрений и взысканий предполагает вполне определенные знания, представления о мотивации,
ценностные представления, о потребностях трудящегося, в соответствии с чем и введены, скажем, такие категории
поощрений, как объявление благодарности, выдача премии и т.п. То, что в основе подобного рода нормативных положений
лежит вполне определенная психологическая модель работника, становится совершенно ясным, если взять для сопоставления
другие нормы:
А про всяку вину по уху, ни по видению не бити; ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колоть... А плетью
с наказанием бережно бити" ("Домострой", XVI в.).
Многие понятия, традиционно и бесспорно являющиеся вместе с тем и теоретическими объектами психологии, находят
отображение в тексте Конституции страны, в уставах общественных и государственных организаций. Попробуйте в порядке
упражнения выделить психологические понятия из таких документов.
Охарактеризованную выше реальность, сводящуюся к множеству порождаемых и используемых в обществе
психологических знаний о труде и трудящемся, мы и обозначаем как область неспециального истинного знания о труде и
трудящемся, или как область "неизвестной" психологии труда (147, с. 73 – 75]. Общий признак этого рода знаний – их
включенность в контекст практических задач (этим, кстати, определяется и признак истинности, не говоря уже о полезности,
указанных знаний; практика как критерий истины закономерно "отшелушивает" все надуманное, недостаточно существенное,
ложное).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Быть или называться психологом?
2. Что я (как психолог) знаю и умею "от науки" и что "от жизни" (состав моего формирующегося профессионализма)?
3. Может ли семантическая точность психологических суждений быть полезнее и важнее точности метрической? Когда?
Тема 1. Психологическое знание о труде в фольклоре
Тема 2. Психологическое знание о труде в памятниках письменности (варианты: в религиозной литературе, в светской
художественной литературе).
Тема 3. Психологическое знание о труде в деловых, юридических документах.
2.3. О психологии труда как отрасли науки
Факт существования области психологического знания о труде и трудящемся является существенной предпосылкой
появления и развития психологии труда как специальной отрасли науки. И здесь речь идет не о появлении людей,
именующих себя психологами, "психологами труда", "психотехниками", "инженерными психологами", "психологамиэргономистами" и т.д., а о развитии так называемого "научного потенциала", составляющими которого являются, как
известно, запас истинных идей, специализированные кадры, материально-техническое, информационное и организационное
42
обеспечение исследований, разработок [83].
Не следует понимать это так, что с появлением специальной отрасли науки – психологии труда – психологические
знания о труде начинают производиться только в ее "рамках". Нет, вне-научная область знания продолжает жить,
развиваться. И это, кстати, есть одно из проявлений общей психологической грамотности и культуры общества (об этих
обстоятельствах речь идет в специальном разделе в конце книги). И там, где дипломированные психологи не успевают за
жизнью или где они не усматривают жизненно "важных вопросов, продолжает произво
диться нужное людям "душеведческое" знание. Например, на основе серии наблюдений учителей и родителей делается вывод
о том, что ребята, окончившие неполную среднюю школу, охотнее "поддаются" при выборе профессии влиянию своих
товарищей, сверстников, чем влиянию представителей взрослого поколения. Или еще – делается предположение, что если
ввести красивую униформу для определенных рабочих (например, операторов робототехнологических комплексов), то это
приведет к тому, что молодые рабочие будут больше ценить свое место в системе производства, будут реже стремиться
сменить место работы и т.п. Эти заключения, предположения делаются, проверяются необязательно психологами (возможно,
инженерами), но по сути своей они психологические, так как связаны с учетом, в частности, мотивов деятельности,
профессионального самосознания.
При опросе мастеров производственного обучения профтехучилищ было установлено (материалы Т.С. Черной), что эти
педагоги, опираясь на свой опыт, строят для себя (мысленно) определенные психологические классификации учащихся,
необходимые им в повседневной работе. Так, например, они выделяют разновидности учащихся по нескольким признакам
направленности личности, характера, способностей: "целенаправленные, пришедшие в училище для получения профессии",
"нецеленаправленные, оказавшиеся в училище по случайным причинам";
далее среди "случайных" выделяются ".старательные" и "не приученные к труду, ленивые"; среди "старательных" – "легко
усваивающие" и "тяжело, с трудом усваивающие учебный материал". Кроме того, выделяются мастерами "замкнутые",
"торопливые", "невнимательные", "медлительные", "медлительные, но выполняющие работу на очень высоком уровне
качества", "плохо воспитанные", "слаборазвитые умственно", "способные" и т.д. Что делать мастеру, если он не находит в
существующей и предназначенной для него психологической литературе полезной для себя классификации личностей
учащихся? Он строит ее сам и пользуется ею, соответствующим образом дифференцируя подход к учащимся.
Психология труда в затронутом выше отношении не составляет исключения по сравнению с другими науками: ведь
хорошо известно, что немало вкладов в географию, этнографию сделали купцы, судоводители (вспомним, например,
"Хождение за три моря" тверского купца Афанасия Никитина, известное с XV в.,
открытие землепроходцем С. И. Дежневым пролива между Азией и Америкой в XVII в.); вклады в химию, биологию, логику
делали и монахи, в физику, в частности, аптекари; основоположником научной микроскопии оказался торговец сукном
Антони ван Левенгук (публикации с последней трети XVII в.). М.В. Ломоносов занимал в Императорской Академии наук
должность профессора химии и называл себя химиком, в то время как, заложив основы физической химии, он также открыл
атмосферу на планете Венера, создал фундаментальные труды по филологии, сформулировал принцип сохранения материи и
движения, создал ряд приборов. Некоторый запас психологических идей, как мы имели возможность убедиться выше (§2.2),
складывается задолго до того, как появятся основания говорить о каких-то зафиксированных в обществе трудовых постах
специалистов, сосредоточенных на психологических вопросах труда. Не исключено, что психологическое знание является
столь же древним, как и само человечество (подробнее см. [148] или [155, с. 369 – 385]).
Указание на научность знаний может пониматься двояко:
как указание на их истинность и "достоинство", с одной стороны, и, с другой – как указание на то, в систему каких задач они
включены. Оперативные практические знания, входящие в состав области, рассмотренной выше, могут весьма точно
соответствовать действительности, быть истинными и иметь достаточную предсказательную силу (в той мере, в какой они
являются глубокими обобщениями). И даже называя их "вненаучными" или "донаучными", мы указываем не на их
неполноценность, а на то, что они не принадлежат науке как социальному институту, специфической форме общественного
сознания.
Кстати говоря, в системе самой науки могут до поры до времени существовать знания, как раз не соответствующие
действительности, не истинные, но научные (по признаку принадлежности к целому). Примерами могут служить
бихевиористские утверждения, отрицающие активную роль сознания, интроспекционистские утверждения, отрицающие
продуктивность объективных методов в психологии. Собственно в психологии труда, инженерной психологии примерами
подобного рода могут служить утверждения о неизменности профпригодности, об изначальной предрасположенности
человека к тем или иным профессиям и т.д. Указанного рода неадекватные знания входят до поры до времени в состав
научных концепций и в этом смысле являются научными (принадлежащими системе науки). Более
того, они в известной степени способствуют развитию науки. поскольку обусловливают диалектические противоречия,
противоречия развития науки, борьбу мнений и активный поиск все более точных знаний (подробнее см. [144]).
Для лучшего понимания вопросов зарождения и развития психологии труда как науки будем различать, с одной стороны,
практические задачи, решаемые на основе психологических знаний, и, с другой – задачи по производству самих
психологических знаний. Эта вторая группа задач должна решаться тоже на основе, в частности, каких-то знаний, которые
являются научными в узком значении этого слова. Дело не в том, что они чем-то "лучше" знаний, непосредственно
обслуживающих практику. Наоборот, практически ориентированному человеку они могут казаться "бесполезными" (а
соответствующая активность работников науки по их производству – излишней): такова, например, "участь"
фундаментальных категорий, абстрактных моделей личности, деятельности, узкоспециальных знаний, добываемых в ходе
фундаментальной научной разведки, и т.д. Но если мы будем недооценивать знания, входящие в систему внутреннего
обеспечения науки, то окажемся в позиции того огнеземельского дикаря, который днем отдает за побрякушку свою постель
проезжему путешественнику, а к вечеру понимает, что ему самому, оказывается, больше не на чем спать, восстанавливать
силы.
Поясним сказанное примерами.
Помощник мастера ткацкого цеха (наладчик станков и руководитель бригады ткачих) В. по результатам своих
43
наблюдений знает, что ткачиха С. слишком волнуется из-за разладок станков, которые еще не наступили, но которые, как
она думает, могут наступить. При этом ее опасения, как нередко убеждался поммастера, бывают преувеличенными.
Поэтому он, чтобы успокоить ткачиху, чаще обычного подходит к ее станкам, демонстративно "возится" у некоторых
узлов (хотя они и вполне исправны). Это дает нужный эффект – ткачиха начинает работать спокойнее, у нее перестает
"валиться из рук", уменьшаются простои станков из-за суетливости, повышается выработка.
В данном случае поммастера вполне адекватно, истинно оценивает состояние работницы и его влияние на ход
деятельности (хотя и не читал о состояниях и свойствах тревожности, не знает этого термина). И его лично выработанное им,
"имплицитное" психологическое по сути знание включено в решение практической задачи и является оперативно-практическим, а не научным, хотя и вполне доброкачественным. Можно, конечно, дискуссировать, "так или не так" нужно
обходиться с тревожными людьми, "снимать тревожность"; кто-то предпочел бы, возможно, "сеансы" специальных бесед и
пр. Но судья здесь – практика. Да и особенно разговаривать на работе некогда. Ткачиха и чувствует себя лучше, и работает
лучше после его самодельной "драматургии". А большего ему и не надо.
Но предположим, что тот же самый человек, поммастера В. стал дипломированным психологом и относится к той же
самой ситуации с позиций научного подхода. Это означает прежде всего, что он располагает достаточно обширной и
детализированной мысленной картиной объекта изучения. А именно, у него есть знания о множестве психических
регуляторов поведения человека вообще. Он знает, например, о множестве свойств личности, характера (таких, как
отношение к труду, к людям, к себе, к вещам), их взаимосвязях и внешних проявлениях. Он знает о так называемых
индивидных свойствах (таких, как особенности темперамента, типа нервной системы и их взаимосвязях, проявлениях и связях
со свойствами личности. Одним словом, специалист-психолог имеет возможность погрузиться и погружается сначала в
известную ему общую, абстрактную картину, отображающую деятельность на трудовом посту, строит предположения,
мысленно их проверяет и выбирает наиболее вероятные. Рано или поздно он задает себе вопрос, является ли указанное
состояние работницы проявлением свойств, типичных для нее в других жизненных ситуациях, или оно характерно для нее
только во время работы.
Далее, он должен выбрать или придумать и применить некоторую беспристрастную процедуру установления, измерения
соответствующих особенностей работницы, выбрать и применить логическую процедуру разбора, анализа и упорядочения
полученных данных и приписывания данной работнице тех или иных признаков, применить логическую процедуру отнесения
данного частного случая к некоторой научной категории.
Предположим, в данном случае оказалось, что речь должна идти о временном, ситуативном психическом состоянии
работницы (вообще же она человек достаточно спокойный, с нормальным уровнем тревожности). Может быть построена
гипотеза о том, что состояние повышенной тревожности во время работы обусловлено сочетанием очень ответственного
отношения к работе с недостаточным знанием устройства обслуживаемых
станков. Возникает задача проверки этого предположения и использования или построения и осуществления
соответствующей процедуры этой проверки (нужно найти достаточное количество других работниц с таким же сочетанием
личных качеств и работниц более или менее противоположного склада, провести соответствующие исследования и т.п.).
Предположим, что в результате этой работы гипотеза подтверждается с удовлетворительной вероятностью. Это прежде всего
означает, что, обратившись к абстрактным идеям (а следовательно, "отвернувшись" на некоторое время от реальных
работниц), применив методические и логические процедуры, человек, не боясь прослыть бесполезным чудаком, узнал нечто
новое, построил новое (тоже абстрактное) знание. Он решил задачу производства психологического знания (скажем,
подтвердил известную в науке зависимость или уточнил ее, или установил неизвестную по литературным данным
зависимость).
Теперь можно снова обратиться к практике и для всех случаев описанного рода (тревожные состояния в связи с
ответственным отношением к делу и недостаточным знанием устройства технологического оборудования) позаботиться о
коррекции системы профессиональной подготовки, скажем, о повышении у рабочих уровня технических знаний (вместо того
чтобы демонстративно "возиться" около их исправных станков, чтобы рабочие не волновались). Возможно, что это решение
будет достаточно эффективным, а возможно, и плохим. Надо проверять, строить новые гипотезы, вести их проверку, строить
новое более адекватное знание. Но все равно во всех случаях (и в случаях познавательных неудач) речь должна идти о
научном подходе, ибо это производство психологических знаний по определенным правилам.
В случаях, когда наука имеет готовый ответ на практические вопросы, задача упрощается. Но и при этом предполагается,
что научно ориентированный психолог располагает определенной, фиксированной теоретической картиной тех событий, с
которыми сталкивается, ясно отличает эту свою мысленную модель от реальной ситуации, сличает производственную
действительность с теоретической моделью с помощью достаточно строго фиксированных процедур (фиксированных –
значит отображенных в языковых и иных построениях, понятных другим людям). Лишь в этом случае подход психолога к
решению практических задач может считаться научным. Решение не только чисто исследовательских, но и научно-практических задач (т. е. практических задач, структурируемых на основе научной психологии труда)
требует специальной подготовки, профессиональной культуры, интуиции, времени и сил.
Вернемся теперь к вопросу о зарождении научной психологии труда – отрасли научного психологического знания о
труде и трудящемся. Первоначально специалисты, сосредоточенные на психологических вопросах труда, могут быть вовсе не
психологами и даже не работниками науки как таковой, а должностными лицами – человековедами-практиками, обязанными
логикой своих служебных обязанностей разбираться в особенностях душевной жизни, душевного склада, психической
регуляции человека, занятого тем или иным трудом. Например, в дореволюционной России XIX в. такими должностными
лицами с функциями психологов труда могли быть врачи, педагоги профессиональной школы, фабричные и
сельскохозяйственные инспекторы и даже, как ни парадоксальным может показаться, полицейские чины, ответственные за
организацию труда в так называемых арестантских ротах. Так, в частности, имеются сведения о своеобразном
производственном эксперименте, преследовавшем цель изменения отношения к труду арестантов в результате изменения
системы материального и морального стимулирования;
опыт проводился в 70-х годах XIX в. (кстати, много раньше опытов Ф.У. Тейлора, которого часто считают родоначальником
в этой области) и показал, в частности, что изменение системы поощрений может втрое повысить производительность труда;
при этом результаты опыта обсуждались и с применением психологических понятий: принятые меры "приучают к
44
бережливости", "благодетельно действуют на нравственность", "чернорабочие стали трудолюбивее" и т.п. [14].
Отрасль психологии труда как науки формируется, таким образом, за счет появления своеобразных "сгустков" области
психологического знания о труде, выражающихся в том, что функции психологического анализа труда (в смысле не
"психоанализа", а "разбора", проникновения в неявную суть) все больше и больше берут на себя должностные лица,
становящиеся тем самым специалистами-человековедами. Следствием этого процесса становятся появление потока
целенаправленных публикаций, посвященных определенному предмету, кругу вопросов, появление специализированных
групп, общностей людей, сосредоточившихся на соответствующей проблематике, появление специализированного языка для
компактного обозначения рассматриваемых явлений и их зависимостей (хотя следует признать, что особый язык – это не есть
нечто специфичное для научной профессии; в профессиях практического труда имеется изумительно точная и
детализированная лексика, ничуть не более понятная непосвященному, чем язык науки: "отволока", "малка", "заболонь",
"крень" – у столяров, "батан", "бердо", "уток", "близна" – у ткачей; в профессиональном языке парикмахеров отмечается не
менее трех десятков одних только прилагательных для обозначения существенных для профессионалов особенностей волос:
"пушковые", "пористые", "стеклистые" и т.п. Напоминать ли, что и криминальные субкультуры характеризуются своим
особым языком – "музыкой", мало понятной посторонним?).
Следует признать, что переплетенность психологических знаний о труде со знаниями из смежных наук и практики,
психологическая "нестерильность" обсуждаемой отрасли науки свойственны не только начальным, донаучным, но и
современным стадиям ее развития с той лишь разницей, что эта особенность обозначается как "интегрированность",
"синтетичность", "комплексность" и т.п. Эти особенности психологии труда как отрасли науки закономерно определяются
рядом обстоятельств. Структура и весь облик данной отрасли в целом и составляющих ее научных направлений, течений,
"движений" отнюдь не задаются только логикой науки. Здесь с "чистой" научной логикой соперничают интересы,
пристрастия и реальные экономические возможности социальных групп, отраслей производства, ведомств. Кроме того,
поскольку исследователь должен быть ориентирован в изучаемой профессиональной области, кадры ученых-психологов
формируются часто за счет притока в психологию инженеров, математиков, работников искусства и других профессионалов.
Это обогащает рассматриваемую отрасль науки (пришельцы указанного рода часто решают такие психологические задачи,
которые "чистым" психологам были бы не под силу, ибо требуют досконального знания соответствующей непсихологической
области деятельности), но–в порядке нормальной диалектики развития – это работает и против ее однородности.
Наряду с отмеченной выше нестерильностью психологии труда (а, возможно, и вследствие этого обстоятельства)
необходимо отметить и ее своеобразную разобщенность. Например, многие работы, выполненные "под флагом" психологии
труда,
посвящены вопросам именно промышленного труда и именно труда рабочих, в то время как исследования человека, занятого
в области управления или в области искусства, осмысливаются как входящие в другие отрасли ("психологию управления",
"организационную психологию", "психологию искусства", "космическую психологию", "военную психологию" и др.), хотя
теоретически во всех случаях может изучаться не что иное, как ведущая деятельность взрослого человека –
профессиональный труд, "работа". Наряду с отмеченным можно указать и на тенденции интеграции. Так, некоторые авторы,
исследующие вопросы, традиционно не относимые к психологии труда, фактически осмысливают их с ориентацией на
категории психологии труда, в частности, психологического профессиоведения, а иногда уже в заглавиях своих сочинений
акцентируют соответствующую связь – "Писатель и его работа" (Г. Ленобль), "У врат мастерства. Работа пианиста" (Г.
Коган). См. также [95], [265] и др.
Реальное существование психологии труда как отрасли науки – это и есть множество взаимодействующих, возникающих
и "сходящих на нет", дифференцирующихся и интегрирующихся течений, подходов, научных направлений, школ, концепций,
концептуальных схем, теоретических моделей. И важнейшая задача здесь – не взывать к абстрактной логике науки, а реально
строить глубоко эшелонированную систему, включающую, как минимум, четыре звена:
• теоретический поиск, "разведку";
• целенаправленные фундаментальные исследования;
• прикладные исследования и
• (на высшем уровне полезности) пригодные для непосредственного практического внедрения разработки.
Психологии труда пока не удавалось быть чисто прикладной наукой, поскольку нет очевидного источника за ее
пределами, который безотказно поставлял бы пригодную для практического приложения в сфере труда психологическую
информацию.
Имея в виду сказанное выше, можно следующим образом определить ядро психологии труда как науки: это отрасль
психологии, изучающая условия, пути и методы научно обоснованного решения практических задач в области
функционирования и формирования человека как субъекта труда.
Иллюзия только лишь прикладного характера психологии труда возникает в связи с тем, что труд по своей природе –
условие и звено общественной практики. Но из этого не следует,
что указанное обстоятельство почему-либо исключает или тем более делает излишним фундаментальный подход к
психологическому изучению труда и трудящегося. Скорее наоборот – именно здесь (а не в сфере научного обслуживания
"бездельников") как раз и более всего логичен и необходим этот фундаментальный подход.
Как отмечалось, психология труда, подобно другим наукам, не состоит только из одних совершенных теоретических
объектов (истинных утверждений). В этом случае она стала бы омертвевшим идеальным продуктом. Жизнь психологии труда
как науки и ее развитие состоят, в частности, в том, что в ее состав вводятся или из ее состава исторгаются те или иные
идеальные объекты, ведется поиск эмпирических и логических оснований их, производятся ресистематизация,
переупорядочение изучаемых объектов.
Реально складывающимися формами упорядочения идеальных объектов являются концептуальные схемы, модели,
концепции – логико-языковые построения, отображающие более или менее ограниченные системы взглядов определенных
специалистов. Наиболее общие признаки таких построений, позволяющие их как-то выделить: 1) некоторая более или менее
45
связная мысленная картина изучаемого объекта, фрагмента действительности, 2) совокупность принципов, методов и методик
его изучения, 3) совокупность принципов и способов представления указанного объекта обществу, т. е. общепонятного для
специалистов выражения результатов изучения объекта.
Поясним только что сказанное краткими примерами.
Так, одни исследователи могут полагать, что существует сама по себе ("ничья") деятельность с ее структурой и
свойствами. Полагается далее, что можно изучать деятельность, не принимая во внимание индивидуальные качества того, кто
действует. В результате создается ряд полезных, новых знаний о наиболее общих свойствах деятельности. Другие
исследователи полагают, что существуют неповторимые в своей индивидуальности люди как субъекты труда, поэтому надо
выяснить, как и что в деятельности человека зависит от стойких индивидуальных (например, гено-типически обусловленных)
особенностей. В результате тоже создается ряд полезных, новых знаний о психологических, психофизиологических условиях
индивидуального подхода к человеку при организации труда и производственного обучения. Третьи могут полагать, что
условия успешности деятельности лежат в
сфере мотивации. Если создана положительная активная мотивация, трудящийся с большой степенью вероятности, без
внешней помощи найдет, изобретет путь успешного приспособления к объективным требованиям деятельности. Четвертые
могут считать, что "ключи от успеха" лежат в области профотбора, проводимого специалистами, для которых собственная
позиция субъекта труда мало существенна, и пр.
Вступающему на путь изучения психологии труда важно знать, что приверженность к той или иной концепции
порождает явление так называемой "концептуальной слепоты" исследователя – он как бы не видит или отбрасывает как
нечто несущественное и случайное то, что не укладывается в теоретическую схему данной концепции, не охватывается
принятыми в ней понятиями (хотя те же самые объекты могут быть предметом рассмотрения представителей другой
концепции). Например, один исследователь считает колебания внимания некоторой помехой для успеха деятельности и ищет
пути избавления от них или просто досадует по поводу их существования. А другой исследователь рассматривает их в
качестве существенного диагностического показателя и разрабатывает специальные методы изучения именно "флюктуации "
внимания.
Вступающему на путь изучения психологии труда как науки полезно знать и то, что, поскольку наука – это мир слов,
представлений и понятий, часто создаются условия для смешения в сознании специалистов слов, абстракций, с одной
стороны, и психических реальностей – с другой. Например, изучая деятельность людей, занятых с высокоточной
(прецизионной) техникой, исследователь создает некоторую абстракцию "рабочий-прецизионщик" и далее полагает, что
изучает не что-нибудь, а прецизионщиков. Но ведь реально существуют не прецизионщики (нельзя встретить
"прецизионщика вообще", а встретишь либо поверителя прецизионных стрелочных приборов, либо наладчика их, либо
сборщика и т.д.). Смешение, отождествление реальностей и обозначающих их слов ведут к неправомерному расширению
выводов исследований, к неправильным прогнозам успешности деятельности, к ошибочным действиям по отношению к
конкретным людям, деятельность которых хотят рационализировать с некоторой излишне общей позиции и пр.
Наконец, вступающему на путь изучения психологии труда как отрасли науки важно помнить, что авторы и сторонники
концепций (своих научных детищ) могут относиться к ним на
столько ревностно, пристрастно, что при несоответствии концепции фактам или при неспособности этой концепции быть
полезным руководством для практики могут встать на путь игнорирования или обесценивания самой практики как сферы
мышления "второсортного", как чего-то "обыденного" и пр. Возможно также крайне нежелательное с точки зрения развития
науки и даже морали исследователей искажение картины изучаемой реальности в порядке "подгонки" ее под обожаемую
концепцию.
В связи со всем сказанным полезно помнить, что теоретическое знание – дело "рукотворное". Это важно учитывать, чтобы:
• правильно использовать возможности теоретического знания и не ожидать от той или иной теории того, что она не
может дать, и наоборот,
• извлекать возможную пользу из разных доктрин, не считая это зазорной "эклектикой",
• развивать научное знание на основе проверки его практикой (а не просто на основе "производства слов из слов",
• если необходимо, ломать, перестраивать или отбрасывать доктрины, концепции, не согласующиеся с основным
критерием их истинности – практикой, и строить другие, более совершенные научные взгляды как средства лучшей
ориентировки в изучаемой реальности.
Составить себе правильное представление о психологии труда как отрасли науки – это значит, в частности, разобраться в
ее связях и взаимодействиях с другими психологическими науками. При этом мы будем считаться прежде всего с той
номенклатурой отраслей психологии, которая отражена в наиболее беспристрастном источнике – в традиционно издаваемых
библиографических указателях по психологии (в них рубрики диктуются самим описываемым материалом: как бы мне ни
хотелось, скажем, различать только "психологию труда", а все остальное относить к "психологии бездельников", "упрямые
факты" реального массива публикаций заставляют признать некоторую более дифференцированную картину обстоятельств).
• Общая психология (понимаемая в высоком смысле этого слова, т. е. как область психологического знания о чемто общезначимом или весьма широко значимом, а не просто как область, где можно не заботиться о практической
полезности результатов) может рассматриваться как научная, теоретическая основа для понимания конкретных
феноменов, характеризующих субъекта труда и его активность на разных уровнях (начиная от сенсорики и
аффективного тона ощущений и кончая отношениями личности и психологическими аспектами мировоззрения). При
этом не столь существенно, есть ли на "вывеске" учреждения, кафедры, лаборатории, где работает автор научной
продукции, прямое указание на отрасль психологии – "общая", "генеральная" и пр.
Кстати, публикация может иметь общепсихологическое значение, хотя она написана человеком, работающим не в
научном, а в практическом учреждении, скажем, занимающим должностное положение в системе государственного
управления (сравн. [17], [356], [357]). И наоборот, материал, вышедший из-под пера, скажем, людей, сильно
специализированных в области психологии труда и инженерной психологии, может быть вкладом в общую психологию (см.,
46
например, [309], [315], [316]). Это положение относится и к другим отраслям нашей науки.
Вместе с тем общая психология – это отрасль, которая в свою очередь может и должна видоизменяться и
совершенствоваться, в частности, преодолевать свою фактически складывающуюся иногда парциальность, ассимилируя
достижения психологии труда как важнейшей, ведущей деятельности человека.
Взаимодействие общей психологии и психологии труда может выступать как один из механизмов приближения
психологических наук в целом к жизни при сохранении достаточной теоретической строгости (а она генерируется и
культивируется прежде всего в общей психологии как наиболее удаленной от сложных естественных психических
реальностей) в решении научно-практических задач.
• Психофизиология находится по отношению к психологии труда в принципиально аналогичном положении, как и общая
психология, с той лишь разницей, что речь здесь идет о другом виде регуляторов и механизмов активности субъекта
труда – не о личностных, например, а об индивидных качествах и т.д.
• Детская, возрастная и педагогическая психологии проясняют важные для психологии труда вопросы о развитии
человека как субъекта деятельности, в частности и трудовой. Человек сознательно обращается к миру труда, по
крайней мере с дошкольного возраста, и основной вектор его развития в детстве – вхождение в мир взрослых и,
следовательно, в мир труда. В свою очередь психология труда разрабатывает для решения задач трудового обучения и
воспитания детей необходимое системное представление о мире трудовой деятельности, о мире профессий, о некоторых
"эталонах" личных качеств, необходимых трудящемуся человеку. Этим самым психология труда принимает участие в
разработке обоснованного представления о том, какая производительная сила (в ее психологическом аспекте) нужна
современному обществу. А это представление – основа для разработки вопросов обучения и воспитания подрастающих
поколений. Можно назвать ряд проблем, где по существу "открыты границы" между обсуждаемыми отраслями психологии:
трудовое воспитание, профессиональное просвещение, профессиональное самоопределение и профконсультация,
профориентация учащихся и др. Значительным событием последнего времени в контексте психологии труда оказалось
выполненное В.И. Тютюнником систематическое исследование по формированию человека как субъекта труда в
дошкольном возрасте [329].
• Психология детей, аномальных на уровне анализаторов, моторики, находится по отношению к психологии труда в
положении, принципиально сходном с тем, которое занимают детская и педагогическая психология. Адаптировать
аномального ребенка, подрастающего человека к обществу – это значит, в частности и прежде всего адаптировать его к
труду. При решении задач такой адаптации подчас рушатся предрассудки относительно недоступности некоторых видов
труда для людей с недостатками, например, слуха, зрения; уточняются представления о психологических требованиях
профессий к человеку, о профессиональной пригодности. Это в свою очередь предполагает построение исследований на
основе и с учетом теоретических и методических достижений психологии труда, открытых в этой отрасли науки фактов и
зависимостей.
• Патопсихология и медицинская (иногда бытует термин клиническая) психология имеют с психологией труда специфические
пограничные проблемы, связанные с психологической экспертизой трудоспособности людей с нарушенным здоровьем
(душевным и телесным). Здесь также важны проблемы социально-трудовой реабилитации инвалидов
–
сохранение и использование их остаточной трудоспособности, подбор, проектирование для них подходящих условий,
занятий, позволяющих им обрести в конечном счете место в трудовом сообществе, а вместе с этим и сознание своей
дееспособности и полезности, что для всякого человека важно во многих отношениях. Например, человек, у которого в
результате несчастного случая сохранились на руках только два пальца (большие пальцы рук), может в швейном цехе
выворачивать "налицо" сшиваемые здесь рукавицы. Делает он это успешно, честно зарабатывает себе на жизнь, сознает
себя приспособленным к жизни (данные Ю.В. Котеловой). Но подобное происходит не автоматически, а, в частности,
как результат кропотливой работы соответствующего специалиста-психолога, подготовленного в научно-практическом
отношении [35]. • Такие отрасли науки и практики, как акмеология, инженерная психология, космическая психология,
психология искусства, психология творчества (выделяемая иногда), юридическая психология, психология спорта,
психология управления, социальная психология, организационная психология, в большей или меньшей мере
пересекаются с психологией труда, взаимно оказываются разновидностями друг друга в той мере, в какой они имеют в
качестве своего объекта не абстрактные процессы деятельности, динамики информации, социальной коммуникации и
управления социальными процессами, а реальные трудовые, профессиональные сообщества, коллективы, реальных
трудящихся, живых людей, занятых теми или иными видами так называемой ведущей деятельности взрослого
человека, т. е. занятых трудом.
Некоторого пояснения требует сделанное выше упоминание акмеологии. Это относительно новая и не всеми легко
признаваемая область научного знания и научно обоснованной практики, исторически (по своему происхождению)
связанная с именами В.М. Бехтерева, Н.А. Рыбникова, Б.Г. Ананьева. Акме (от древн. греч. "вершина, "цветущая сила") –
период в развитии взрослого человека, связанный с высоким уровнем развития способностей, профессионализма.
Акмеология – комплексная отрасль науки, предметом которой являются условия достижения взрослым человеком высокого
уровня продуктивности прежде всего в профессиональной деятельности, а также методы и
средства обеспечения этого уровня [9], [33], [34], [80]. Об организационной психологии можно составить представление по
работам [19 - 21], [123]. [196].
Указанными выше связями определяется место психологии труда в системе психологических наук (о связях психологии
труда с непсихологическими науками сказано в §1.1).
Следует признать, что рассмотренный выше вопрос имеет не только логический, но (в связи с частой "склейкой" в нашем
сознании логического и властного подчинения) также и "статусный" аспект ("кто главнее?", "кто на свете всех милее, всех
румяней и белее?", "кто чей?" и пр.). Полагаем, что для человека, занятого полезным для науки делом, этот аспект не должен
представляться сколько-нибудь существенным.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Применять психологическую теорию к практике или корректировать теорию с учетом своеобразия практики?
47
2. Правильно ли поставлен вопрос в предыдущем пункте?
3. Научное знание – это средство или цель работы психолога?
Тема 1. Примеры, пути, приемы переформулирования жизненных психологических задач на язык научной психологии
труда.
Тема 2. "Точки роста" психологии труда в современных условиях ("сгустки" психологических вопросов, задаваемых
практикой).
Тема 3. Пути преодоления перегрузки психолога труда научной информацией (публикаций так много, что до всех и не
доберешься. Каков выход? Что делать?)
2.4. Психология труда как просрессия и как учебная дисциплина
Объективно существующая область приложения сил человека в роли специалиста по психологии труда может быть
охарактеризована прежде всего перечнем трудовых постов, которые он может правомочно занимать, а также системой
реальных задач в
сфере организации, рационализации, оптимизации труда и пpoфессионального образования, решение которых требует
психологической компетенции, психологических подходов.
Где и кем может с пользой для других работать человек, образованный в психологии труда?
• В отделе (лаборатории, группе) научной организации труда предприятия. Возможные задачи: участие в решении
вопросов подбора, расстановки и оценки работников по их деловым, морально-политическим качествам;
психологический анализ рабочих мест с точки зрения их удобства для человека и в целях рационализации, а также
проектирования более совершенных рабочих мест; участие в анализе и создании факторов удовлетворенности трудом,
отношения к труду, трудовому сообществу, коллективу, соответствующей малой группе, а также предприятию, отрасли
хозяйства (в широком смысле), профессии; анализ психологических причин повышенной текучести кадров на
определенном предприятии, в учреждении и поиск психологических условий, регуляторов стабилизации
соответствующих процессов; участие в анализе и создании психологических факторов безопасного труда; анализ
взаимоотношений в производственном коллективе в целях их оптимизации с точки зрения продуктивности
производства, социального развития производственного коллектива и личностного развития работников; анализ
мотивации трудовой деятельности и разработка рекомендаций по повышению ее уровня; изучение и описание
профессиональной деятельности в целях пропаганды профессий среди молодежи, информационного обеспечения
работы по профориентации, профконсультации, в целях улучшения содержания профессионального воспитания и
обучения, трудового воспитания и обучения, в целях профотбора, рационализации трудовых процессов; участие в
разработке компьютеризованных баз профессиографических данных для информационной поддержки психологов
профконсультантов (по вопросам выбора профессии или вынужденной перемены труда в связи с явлениями
безработицы), а также и лиц, выбирающих профессии (оптантов);
проведение психодиагностических исследований, обследований; консультирование по вопросам адаптации к
профессии (при смене человеком профессии, при внедрении
новой техники, при вступлении человека в новый трудовой коллектив, при организационной модернизации производства);
работа по индивидуальной коррекции стиля деятельности работника, стиля межличностных отношений в деловой сфере;
работа по проектированию и осуществлению средств условий и средств "психологической разгрузки" работников, занятых
напряженным трудом;
организация и осуществление психотренажа; психологическое просвещение кадров (дифференцирование в зависимости от
возрастно-половых, профессиональных, статусных характеристик); разработка рекомендаций руководству предприятия (по
всем психологическим вопросам, связанным с рационализацией труда, его научной организацией, оптимизацией
"социального климата" в коллективе, составлением планов его социального развития и т.д.).
• В отраслевой научно-практической, исследовательской лаборатории, группе (например, в системе железнодорожного
транспорта, в химической промышленности, торговле, гражданской авиации и т.д.). Задачи, возникающие перед
психологом, здесь примерно такие же, что и в предшествующем пункте.
• В проектной организации, конструкторском бюро. Задачи (дополнительно к перечисленным выше и специфичные для
данного случая): участие в эргономической, инженерно-психологической проработке проектов изделий, оценке опытных
образцов, разработка рекомендаций в рамках эргономической службы, если таковая имеется (и, понятно, в пределах
психологической компетенции).
• В кабинете (центре, пункте) профориентации, профконсультации (школьном, межшкольном, городском, районном и др.).
Основные задачи: информационно-профессиографическое и психодиагностическое обеспечение процессов
профессионального самоопределения молодежи;
консультирование по вопросам проектирования личных жизненных (трудовых) путей.
• В методическом кабинете системы профессионального образования, в составе так называемой психологической службы,
например, вуза или других учреждений профессионального образования. Возможные задачи: изучение, анализ и
распространение передового опыта и достижений науки, имеющих отношение к психологическим основам профессионального воспитания и обучения,
профессиональной педагогики.
• В методическом кабинете, ориентированном на общеобразовательную школу (в области трудового обучения,
воспитания, профориентации, профконсулыации учащихся, анализа и совершенствования профессиональной деятельности и
профессионального мастерства педагога).
• На инженерно-педагогическом факультете высшего учебного заведения и в инженерно-педагогическом среднем
48
специальном учебном заведении (т. е. в техникуме; следует иметь в виду, что в последнее время много возникло
малопонятных новых названий, учебных заведений – "колледжей" и пр., – так что приходится вникать по существу, что
кроется за модными вывесками). В обсуждаемом случае психолог ведет прежде всего преподавание профессионально
профилированных курсов психологии.
• В непсихологическом вузе (преподавание основ психологии как необходимой информационной основы становления
будущего профессионала того или иного типа).
Кроме указанных случаев, дипломированный специалист-психолог труда может работать всюду, где могут работать и
другие выпускники факультета психологии университета.
Следует учесть, что область приложения сил профессионала определяется и особенностями его личной подготовки (тем,
что он реально умеет делать и к чему он может разумно приступить). Более полное представление по данному вопросу
можно составить только после освоения предлагаемого пособия, соответствующей специальной литературы и практического
опыта. И, добавим, это представление у развивающегося профессионала все время меняется, обогащается в ходе жизненного
пути.
Профессиональная общность психологов труда еще относительно малочисленна. Понятно, что она является органичной
частью Российского психологического общества (РПО), организованного на рубеже 1994 и 1995 гг. [241]. Некоторой
формой организации являются эпизодические контакты выпускников с соответствующими – "выпускающими" – кафедрами.
Идеальная структура этой общности нам представляется такой: основное ядро, основной массив ее – это психологипрактики, успешно адаптировавшиеся на производстве (понимаемом в широком смысле слова). Например, кто-то
организовал на пред
приятии "комнату" психологической разгрузки рабочих, занятых напряженным трудом (дело, конечно, не в самой комнате как
помещении, а в том, какие специальные процедуры в ней проводятся), кто-то нашел себя в деле сенсорной тренировки
профессионально важных качеств и сделал тем самым очевидной для трудового коллектива и его руководителей полезность
психологии, кто-то успешно занимается оптимизацией психологического "климата" на предприятии, кто-то применяет
психологические средства борьбы с ненормальной текучестью кадров, кто-то успешно (т. е. с очевидной для других пользой)
занимается профотбором, профконсультацией, участвует в рационализации и проектировании новых рабочих мест, кто-то
умело консультирует руководителей "фирм" по вопросам организационного развития этих новообразований (которые, вообще
говоря, проходят фазы развития и, в частности, могут и "разваливаться", претерпевать крах).
В зоне приложения сил этих психологов и рождается то, что прежде всего можно назвать профессиональной культурой
психологии труда в целом, а именно жизнеспособной культурой нашей профессии. И этой культуре (как совокупности
достижений специалистов) должно прежде всего соответствовать содержание образования будущих психологов труда. Что
касается соответствующих работников вузов, то это сравнительно небольшая группа людей, задача, призвание и оправдание
бытия которых – выявление, структурирование этой профессиональной психологической культуры, хранение и передача
специальными приемами другим, а также в меру разумения и близости к практике обогащение ее; в связи с этим создание
условий для образования и самообразования студентов, воспитания и самовоспитания их как будущих профессионалов. В
современной конкретной ситуации некоторого отрыва психологического образования от практики сказанное означает и
задачу определенной коррекции научных интересов работников вуза и их самообразования в области, в частности,
профессиоведения новых профессий и (это вечный вопрос) массовых рабочих профессий.
Укажем также те профессиональные общности, которые наиболее родственны рассматриваемой. Существуют люди,
имеющие психологическую подготовку в системе высшего и среднего специального образования (педагогического,
технического, культурно-просветительного, библиотечного). Так, воспитатели дошкольных учреждений оканчивают
педучилище (или
иначе называемое ныне, но аналогичное по содержанию образования), где преподается, в частности, и психология. Она
преподается в инженерно-педагогических учебных заведениях, в пединститутах, медицинских и технических вузах, в
институтах культуры, в учебных заведениях по подготовке и переподготовке государственных служащих и др.
Соответствующие практические работники в состоянии уже на некоторой научно-психологической образовательной базе
усваивать и строить полезное психологическое знание, обслуживающее профессиональные действия их и их коллег. Часто это
знание остается достоянием индивидуального сознания, характеризует уникальный индивидуальный опыт соответствующих
людей. Но все же оно не является житейским в том значении слов, которое имеется в виду, когда говорят о неадекватных
понятиях детей, противопоставляя их научным понятиям. Речь может здесь идти об истинном и полезном психологическом
знании о труде и людях труда (инженерах, педагогах, работниках художественной культуры, государственных служащих и
т.д.).
Существуют, наконец, люди, пока не изучавшие собственно научную психологию, но тем не менее так или иначе
производящие адекватное психологическое знание о трудящемся человеке, об обслуживаемом человеке и его поведении,
деятельности. Так, например, способные руководители, мастера-наставники на производстве, работники отделов подготовки
кадров предприятий, работники сферы обслуживания в ходе взаимодействия с людьми начинают хорошо "разбираться в
людях", т. е. создают о них адекватное психологическое знание, позволяющее ориентироваться в текущей социальной
обстановке и даже прогнозировать ее изменения, и соответственно этому успешно строят свое профессиональное поведение,
свою деятельность. Одна из возможных задач психолога труда как специалиста – научное изучение и систематизация этого
ценного опыта, который обычно
ускользает от "серьезной" науки.
Существование и развитие психологии труда как науки во многом будет зависеть от того, насколько она сумеет
внимательно отнестись ко всем источникам психологического знания о
труде и трудящемся.
В случае, если отрасль науки достаточно выражена (значительным числом публикаций, практическими операциями) и
если стала очевидной необходимость ее культивирования, развития, рано или поздно организуется подготовка
соответствующих
49
специалистов. В связи с этим возникает вопрос о построении соответствующей учебной дисциплины, системы учебных
предметов в профессиональной школе. Задача учебных дисциплин в данном случае – обеспечить улучшенное
воспроизводство профессиональной культуры специалистов, занятых в психологии труда. Профессиональная культура –
объект функциональный, а не вещественный. Она существует только до тех пор, пока существуют люди, овладевшие
определенным опытом и мастерством. Разумеется, и опыт, и мастерство, профессионализм [207] объективируются в
результатах труда, в книгах, в частности, в учебных пособиях, компьютеризованных базах данных и других носителях
информации, но все это – уже свидетельства, по которым можно, конечно, составить представление о профессиональной
культуре, но это не сама культура профессиональной деятельности, носителями которой могут быть только дееспособные
профессионалы, живые люди. При этом не просто "отдельные", а образующие некоторую своеобразную общественную среду
друг для друга, включающую разные поколения – от новичков до ветеранов (вот почему в крупных центрах психологии
уровень профессиональной культуры относительно высок и она, как говорится, "неистребимее", чем в ситуациях
"робинзонады" пусть и способных специалистов).
Кстати, наличие новичков в профессиональном психологическом сообществе (каковым, в частности, является и
факультет психологии Московского государственного университета) как бы не только автоматически стимулирует процессы
трансляции обсуждаемой культуры от старших поколений к младшим, но и повышает качество этой трансляции (и есть
возможность, и даже "приходится" проговаривать, формулировать в словах опыт, что является важным условием и его
упорядочения, и появления качественных публикаций; вот почему, кстати, наука в учебном заведении обычно не хуже, чем в
научно-исследовательском, где люди, казалось бы, только ею и заняты).
Явления профессиональной культуры динамичны, сложны, требуют внимательного, заботливого изучения и бережного
отношения. Они возникают, существуют, "расцветают", а могут и утрачиваться. Так, например, в течение многих десятилетий
сильно развивались опросные методы исследований, обследований, что само по себе неплохо, но относительно мало
культивировались научное наблюдение, беседа; сильно преобладали методы рационализации трудовых процессов, адресованные "всем работникам ("функциональная музыка" – одна для всех,
разгрузочная гимнастика – для всех и пр.), и сравнительно мало уделялось внимания вопросам индивидуальной коррекции,
индивидуального подхода У субъекту труда; преобладала рационализация трудовых процессов, проводимая'"сверху", и мало
разрабатывались подходы, рассчитанные на активизацию соответствующей самодеятельности, понимаемой в хорошем
смысле, инициативы самих трудящихся в отношении этих процессов. В последнее время наблюдается тенденция возрождения
внимания к классическим методам психологии, к повышению их качества и уровня – наблюдению, биографическому методу,
беседе [292], [167], а также к вопросам анализа индивидуального стиля работы и реализации индивидуального подхода к
развивающемуся субъекту труда [166], [228], [325], [З65].
Область явлений профессиональной культуры психологов труда должна быть предметом специального изучения, и это
особый вопрос. Здесь нам важно отметить, что во всяком случае система учебных дисциплин психологии труда должна быть
изоморфна (должна соответствовать) подлинной профессиональной культуре данной отрасли науки и соответствующей
практики. Но, как мы отмечали, профессиональная культура неотделима от ее "носителя" – человека. Поэтому система
учебных дисциплин должна быть ориентирована и на формирование определенного склада личности профессионала,
характеризующегося единством типичных и индивидуальных особенностей, профессиональной направленностью,
соответствующими чертами характера, ума, чувств.
Основой построения системы учебных дисциплин поэтому является КХ – квалификационная характеристика. Она
может быть, например, такой (приводим примерный сокращенный вариант).
• Назначение специалиста. Специалист должен быть подготовлен для научно-практической, преподавательской,
научно-исследовательской, организационо-методической и информационо-библиографической деятельности в области
психологии труда.
Специалист указанного профиля предназначен для работы в подразделениях предприятий, учреждений, занятых
вопросами оптимизации "человеческого фактора" производства, понимаемого в самом широком смысле (как производство и
материаль
ных, и духовных ценностей, и информации, и услуг, и упорядоченности социальных процессов), в соответствующих системах
отраслевых служб, лабораторий, кабинетов, центров (таких, как служба научной организации труда, эргономическая,
психологическая, профориентации и профконсультации, подготовки, расстановки кадров, профотбора, профподбора и т.д.), в
системах просвещения, профессионального образования разных типов и уровней, трудоустройства населения. Он может быть
также использован в медицинских, правоохранительных и научных учреждениях, проектных организациях, в системе средств
массовой информации, выходящих на решение проблем оптимизации кадров, трудового воспитания, обучения,
профориентации, профконсультации, проектирования технических средств труда, социально-трудовой реабилитации лиц с
нарушениями трудоспособности. Специалист предназначен для работы в первичных должностях, предусмотренных типовыми
номенклатурами должностей для замещения их лицами с высшим специальным образованием.
• Общие требования к специалисту. Специалист должен обладать высокими гражданскими и нравственными
качествами, устойчивым и положительным отношением к профессии, обязан ответственно относиться к порученному
делу, стоять на страже общенародных интересов, быть готовым к защите Родины. Он должен быть убежденным
патриотом и интернационалистом, ясно понимать и внутренне принимать задачи страны и той отрасли хозяйства (в
широком смысле), в которой занят, должен иметь высокий уровень профессиональной подготовки и направленность
на его постоянное повышение, должен обладать широкой эрудицией и высокой культурой, быть достойным
представителем общенародной интеллигенции, уважительно относиться к представителям других профессиональных
общностей, активно проводить в жизнь ценности своей профессии.
Специалист должен сочетать широкую научную фундаментальную подготовку с основательной практической
подготовкой, в совершенстве владеть умениями по своей специальности, непрерывно совершенствовать свои знания, умения,
навыки, расширять общественно-политический кругозор, на практике применять принципы научной организации труда,
ориентироваться в передовых методах управления трудовыми коллективами, навыками просветительской работы среди
трудящихся.
50
• Специфические требования к специалисту. Работник в области психологии труда должен иметь выраженный интерес к
человеку и его внутреннему миру, к тонким особенностям межлюдских отношений и к сфере труда, профессионально
положительное отношение к людям независимо от их социального, соматического и психического статуса, возрастнополовых и индивидуальных особенностей;он должен иметь систему профессиональных убеждений (в центре которой
находятся идеи о бесконечных возможностях положительного развития человека) в сочетании с готовностью приходить
стороннему человеку как члену общества на помощь с соответствующими профессиональными средствами (такими, как
консультирование, психологическое просвещение, психотренинг, проектирование деятельности, ее внутренних средств,
участие в проектирование внешних средств и условий труда, коррекция индивидуального стиля труда, активизация
самопознания и саморегуляции человека как субъекта труда в целях продвижения его на все более высокие уровни
профессионализма, мастерства).
Специалист должен уметь: входить в деловой контакт с людьми на основе научной методики социально-контактного
взаимодействия, применять полученные знания (о них несколько ниже) для решения конкретных научно-практических,
преподавательских, организацонно-методических, информационных (в частности, связанных с применением компьютерной
техники), исследовательских задач; пользоваться научными методами поиска и производства необходимых знаний (методами
психологических исследований, построения научного знания), методами воспитательного воздействия на сознание
подрастающего человека как субъекта продуктивной деятельности, методами психологически обоснованной коррекции
трудовой деятельности, оценки ее внутренних и внешних средств и участия в работе междисциплинарных групп по их
проектированию; мобилизоваться для работы не только "по интересам", сложившимся в предшествующем своем развитии, но
и "по заданию", и работать в группе разнопрофильных специалистов-непсихологов над решением задач по комплексной
(например, эргономической, акмеологической) рационализации труда и производства, организовывать и проводить
соответствующую работу по специальности, разрабатывать (и дорабатывать после коллективных обсу
ждений, эмпирической проверки) приемы, пути, методы, средства профессионального развития, совершенствования человека
как субъекта труда, разбираясь в конкретных противоречиях его жизненной и трудовой ситуации; предлагать и корректно
внедрять рекомендации по организации труда, отдыха и быта людей, учебной деятельности, по оптимизации процессов
трудового воспитания, выбора профессии (построения личных профессиональных жизненных планов человека,
проектирования будущего трудового пути), адаптации молодежи, "новичков" к труду.
Специалист должен также уметь вести сбор необходимых эмпирических материалов неэкспериментальными и
экспериментальными методами, обрабатывать современными методами полученные материалы, научно их интерпретировать
и делать обоснованные заключения о конкретных ситуациях труда, личностного развития трудящихся, собирать и
упорядочение хранить научно-информационные материалы, составлять отчеты о выполненных работах, вести научную
документацию, содействовать повышению эффективности и социального признания своего профессионального сообщества и
своего трудового коллектива.
В частности, специалист должен уметь составлять психологические описания новых (вновь возникающих) профессий,
оценивать личные качества и функциональные состояния человека, проявляющиеся в труде, принимать участие в анализе и
составлении планов социального развития трудовых коллективов, в работе по рационализации и проектированию рабочих
мест; должен уметь самостоятельно находить зону приложения своих сил в качестве психолога-практика (скажем,
способствовать правильному формированию профессиональных интересов молодежи, совершенствованию практики подбора
и расстановки кадров, повышению качества профессиональной их подготовки, личностного развития, рациональному
трудоустройству лиц с ограниченной трудоспособностью или в связи с внешними, вынужденными ограничениями в выборе
профессии).
Специалист должен уметь выявлять, анализировать, усваивать и распространять передовой опыт по своей специальности,
хорошо ориентироваться в специальной литературе (по профилю подготовки и смежным вопросам), создавать свои и
использовать типовые средства внешней памяти, в частности, компьютеризованные базы данных, использовать для разного
рода профессиональных целей средства вычислительной техники, специальную литературу, учебное и научное лабораторное оборудование, технические средства обучения, научного эксперимента и
практической работы; он должен уметь реферировать, редактировать, рецензировать и создавать тексты по специальности,
подготавливать к публикации и осуществлять авторский контроль за их изданием, а также за внедрением научной психологии
в практику; на практике применять знания и навыки в области научной организации и охраны труда, организационного,
социального развития трудовых коллективов; систематически повышать свою квалификацию; вести лекционную и
пропагандистскую работу.
Специалист должен знать для обеспечения качества и уровня охарактеризованных выше умений (иметь основы знаний,
чтобы при необходимости разумно и сознательно пользоваться дополнительными средствами "внешней" памяти – книгами,
компьютеризованными базами данных): общенаучные, философские, социально-экономические, общепсихологические,
некоторые биологические дисциплины, общую психологию, анатомию и физиологию человека, социологию труда,
информатику и применение ЭВМ; педагогику и педагогическую психологию, нейро- и патопсихологию, основы
материальной и духовной культуры и ее истории; специальные дисциплины, раскрывающие методологические и прикладные
вопросы психологии, социальную психологию, психологию труда и инженерную психологию, эргономику и научную
организацию труда, физиологию и гигиену труда, основы современного производства, организационно-психологические
основы руководства трудовыми коллективами и соответствующего психологического воздействия, методы диагностики,
профилактики и коррекции функциональных состояний в труде, методику проведения психологических исследований и
воспитательного воздействия на человека, а также дисциплины по узкой специализации, например, психологию профессий,
основы профконсультации, психологические основы оценки, организации и проектирования рабочего места, историю
психологии труда и инженерной психологии (исходя при этом из предпосылки о достоинствах и ценности именно
отечественной истории).
Это лишь примерный вариант квалификационной характеристики, поскольку такого рода документы должны постоянно
совершенствоваться. Вообще говоря, официально утвержденная квалификационная характеристика (скажем, Министерством
общего и профессионального образования страны, Учебно-методическим объединением группы вузов, Ученым советом вуза
или факультета) является в свою очередь документом, которым обязаны руководствоваться подчиненные системы,
подразделения, ответственные за подготовку специалистов, и сообразно этому совершенствовать учебные планы, программы,
51
учебные пособия, "живой" учебно-воспитательный процесс по специальности. Аналогично и содержание психологии труда
как учебной дисциплины не является "окаменелостью", оно совершенствуется, живет, развивается. В некотором
приближении о нем можно судить по содержанию данной книги и работ, приведенных в списке литературы.
Если психология труда как наука – это сфера производства новых и полезных умений, знаний, навыков, то
соответствующая учебная дисциплина – система средств доставки их определенной категории потребителей до тех пор, пока
они не окажутся сами в состоянии пойти путем непрерывного самообразования и трудового участия в рассматриваемой
области деятельности.
Упражнение
Ниже приведены фрагменты текстов, отображающие психологические знания о труде. Распределите их по четырем
категориям в зависимости от того, характеризуют ли они: 1) ненаучную область знания; 2) отрасль науки как производство
психологических знаний; 3) учебную дисциплину как изложение знаний и 4) практическую область приложения сил
психолога.
1) "Любое исследование в психологии труда, какие бы задачи – теоретические или прикладные – перед ним ни стояли,
начинается с изучения конкретной профессиональной деятельности. Для ряда массовых профессий уже разработаны
профессиограммы – описания социально-экономических, производственно-технических, санитарно-гигиенических,
психологических и других особенностей профессии. Важнейшей частью профессиограммы является психограмма –
характеристика требований, предъявляемых профессией к психике человека".
2) "Давным-давно во французском городе Шартре строился большой собор. Троим рабочим, подвозившим на тачках
строительный камень, задали один и тот же вопрос:
– Что вы делаете?
Первый ответил через плотно стиснутые зубы:
– Таскаю тяжелые тачки с этим проклятым камнем, будь он неладен! Вон, какие мозоли на руках набил! Второй сказал
добродушно:
– Как это – что делаю? Зарабатываю на кусок хлеба своей жене и двум маленьким дочуркам.
А третий распрямился, отер со лба крупные капли пота, широко
улыбнулся и сказал:
– Я строю Шартрский собор"!
3) "Стимулы – это средства, побуждающие человека к труду. Стимулом являются, например, общественная потребность,
пример авторитетных людей, поощрение. Мотивы – это осознанные человеком побуждения к труду..."
4) Наблюдение охватывало как трудовые операции каждого члена
бригады, так и все внешние формы взаимоотношений членов бригады. В таблице (протоколе) фиксировались соответственно
двумя рядами трудовые операции каждого члена бригады и все акты, относящиеся к
сфере взаимоотношений (по ходу работы).
Запись велась в кодированной форме, предусматривающей определенную классификацию всех актов поведения
испытуемых (наблюдаемых). Так, взаимоотношения в связи с предстоящими или текущими операциями делились на
следующие категории: затруднение, вопрос; мнение;
предложение; информация; приказ; доброжелательное поручение; согласие;
несогласие; проявление напряженности, антагонизма; действие, направленное к смягчению напряжения. В результате
получены, в частности,
следующие данные:
5) "Вот какой вопрос: мы распространяем в цехе передовой опыт рабочих приемов. Делаем так – внимательно изучаем
работу передовых работниц, выбираем у каждой те приемы, которые она выполняет быстрее всех; после объединяем все эти
отобранные лучшие приемы в одном описании и, опираясь на него, учим этим единым лучшим приемам всех работниц. И не
получается. Как только инструктор отходит от работницы, она опять начинает работать по-своему. А некоторые работницы
и вовсе злятся, когда им предлагают осваивать новые передовые приемы, "Отойди, –- говорят инструктору, – и над душой не
висни!". Как быть?"
6) Юра Г., завершивший неполное среднее общее образование, о
выбранной, облюбованной им профессии (механика по торговому оборудованию): "Работа там – ерунда, ходи, смотри;
52
будешь завом, делать ничего не надо... все делать будут слесари".
7) Дошкольник Вова (в ответ на вопрос "Что делает доктор?"):
"Спрашивает у мамы, как я кашляю".
8) "Подобает живописцу быть смиренну, кротку, благоговейну, не празднослову, не смехотворцу, не сварливу, не
завистливу, не пьянице... Наипаче же хранить чистоту душевную, телесную со всяким опасением".
Вопросы и темы для размышления и разработки
дел.
1. Как бы вы улучшили процесс подготовки психолога труда в вузе? Набросайте реализуемый проект исправления хода
2. Стремиться ли к единственному образцу психолога-профессионала или рациональны разные варианты таких образцов
("единобожие" или "многобожие" в нашем деле)?
3. Знать или уметь? И каким быть психологу труда?
4. Зачем психологу-практику теоретическая подготовка?
5. "Практика исследований" – что этому выражению соответствует? Не шутка ли это?
6. Должен ли что-то уметь психолог-исследователь?
Тема 1. Научное описание трудовой деятельности практикующих психологов (для целей профпросвещения школьников).
Тема 2. Научное описание трудовой деятельности психологов-исследователей (для целей профориентации школьников).
Тема 3. Система профессиональных умений психолога (варианты:
психолог-преподаватель, практик, исследователь).
Тема 4. Множество психологических специализациий, ориентированных на труд, и их возможная классификация.
Тема 5. Психология труда и акмеология.
Тема 6. "Самостроительство" студента как будущего специалиста.
2.5. Человек как субъект труда
Употребляя слово "субъект", мы подчеркиваем роль человека как инициатора активности, зачинателя, творца в его
отношениях к противостоящим ему объектам предметной и социальной среды, внутреннего (душевного) и внешнего мира.
Такое понимание соответствует трактовке психики как активного начала.
Активное построение человеком своей трудовой деятельности – ее целей, систем действий, внешних и внутренних
средств, условий, индивидуального стиля – частное выражение общего свойства активности психического отображения
реальности. Напомним, что игнорирование этого свойства или тем более разного рода "посягательства" на него,
выражающееся в попытках предельно регламентировать проявления субъективного фактора труда по тем же принципам, по
которым принято относиться к техническим средствам (ограничение степеней свободы действий, приемов, предписывание
разным людям единого образца поведения и действий как путь якобы оптимального управления "человеческим фактором"),
не соответствует объективным закономерностям психики и нормам морали как специфически человеческим регуляторам
деятельности, в связи с чем не может привести к достижению высокого качества труда (его производительности,
безошибочности действий), а тем более личностного развития человека, развития в направлении высокого профессионализма.
Психическое отображение реальности активно и проявляется
в том, что человек, характеризуясь некоторыми устойчивыми внутренними условиями деятельности (неповторимой в каждом
индивидуальном случае качественной определенностью личных качеств – индивидуальностью), отнюдь не просто следует за
складывающимся стечением обстоятельств. Он преобразует и эти обстоятельства, и самого себя, и свои взаимоотношения с
другими людьми, и этих людей, и уклад общественной жизни. Объект – "приемник" воздействий (а если это социальный
объект, человек, то в свою очередь это объект активный), субъект –
их инициатор в системе "субъект – объект".
Излишне говорить, что активному воздействию на объект предшествует процесс мысленного проектирования хода
этого воздействия и его результатов. Но в условиях современной культуры, характеризующейся, в частности, очень
дробным разделение труда, сплошь и рядом складываются ситуации, когда функции построения замысла трудовой
деятельности, проектирования ее технических средств и условий среды возлагаются на одних людей, а функции исполнения
– на других. Иначе говоря, целостная трудовая деятельность претерпевает деструкцию, своего рода принудительный распад.
Это обязывает лиц, ответственных за оптимальное функционирование "человеческого фактора" производства, позаботиться
о "реставрации" у работникаисполнителя отнятых у него функций целеобразования, построения замысла хотя бы в форме процессов осмысления цели в
связи с конкретной ситуацией, построения систем промежуточных целей, обдумывания способов действия и т.д. Без этого
"субъектная машина" не сможет работать полноценно. Надо специально создавать, пусть, казалось бы, "излишние" с чисто
технологической, производственной точки зрения, условия для того, чтобы человек-исполнитель имел все же возможность
некоторых самостоятельных усилий мысли, поисков и находок. Поясним сказанное примером (по Т.Б. Климиной [137].
Работницы собирают электродвигатели для вентилятора. При этом каждая должна установить четыре относительно
крупные детали (ротор, статор, два щитка) и шесть мелких (втулки, шайбы), установить и затянуть электрическим
гайковертом два крепежных болта и выполнить вспомогательные операции (смазка изделия, обкатка и постановка
клейма). За смену каждая работница собирает 135 – 140 двигателей. Работа чисто исполнительская и крайне
однообразная. Психолог с помощью специально разработанной методики стимулировал у работниц действия по
мысленному анализу своих движений, действий и их сопоставлению с действиями друг друга. В частности, обращалось
53
внимание на согласованность движений, распределение нагрузки "по рукам", одновременность, последовательность
движений, "пробег" руки с деталью и т.д. В результате это насыщение однообразного труда интеллектуальным
содержанием привело к тому, что возросла производительность труда, повысилась удовлетворенность работой, новички
после окончания ученического срока более успешно стали осваивать деятельность и выполнять норму опытных рабочих.
Отношение к человеку как субъекту труда предполагает уважительное отношение, в частности, к его стойким
индивидуальным особенностям. Есть люди быстрые и даже торопливые, а есть осмотрительные и медлительные, склонные,
например, к кропотливой работе. Есть такие, которые выполняют тончайшую и сложную работу, если им не мешают (а
помехой тут может быть просто частое появление поблизости "начальства" и пр.), и в то же время быстро теряются,
демобилизуются, если их начинают торопить или даже просто стоять у них молча "над душой", "глазеть" около их рабочего
места.
Каждый человек склонен "играть на тех струнах, которыми располагает", – максимально использует свои ценные
качества (ведущие к успеху деятельности) и разными способами преодолевает те качества, которые этому успеху
препятствуют. Например, "живой", подвижный человек в условиях однообразной, скучной именно для него работы начинает
себя искусственно "веселить" (напевает, насвистывает, делает, казалось бы, лишние маршруты, движения), иначе его "тянет ко
сну". Это реальность, и с ней нельзя не считаться. Человек медлительный чаще делает контрольные осмотры изделия и
оборудования, чем это, быть может, требуется типовой инструкцией. Но это важно именно для него: он обретает уверенность,
освобождает себя от тревожности, от опасений, что возникнет необходимость "рывков" в работе, с которыми он трудно
справляется (в отличие, скажем, от человека подвижного, которого не слишком затрудняет "авральный" режим по
исправлению допущенных оплошностей и пр.). Каждый работает с удовлетворением и хорошо лишь тогда, когда выработал
свой "почерк" – индивидуальный стиль в работе и когда этот стиль ему не мешают себя реализовать, "быть самим собой". Чем
выше мастерство, профессионализм человека, тем менее он похож на других работников (тоже с высоким уровнем
мастерства). Нужно уважать в работнике его "чудинку", а не стараться ее стереть, сломать ради квазиэстетики единообразия,
которая, надо признать, "тешит душу" некоторых руководителей со сложившимися у них техническими, "технократическими"
стереотипами мышления (культ "стандарта" во всем, включая и психическую реальность, где этот культ неуместен). Иногда
эти стереотипы мало осознаны, в своем роде бессознательны, и человек реализует их не по "злому умыслу", а просто потому,
что ничто другое ему в голову не приходит ("Криво рак выступает, да иначе не знает"). Если в технике, технологии стандарты,
жесткие "допуски" (пределы допустимого варьирования признаков объекта) являются благом, то в отношении человеческого
фактора производства аналогичный вопрос требует во всяком конкретном случае очень специального рассмотрения.
Прежде чем человек станет субъектом трудовой деятельности, проходит многолетний, многоэтапный и сложно
обусловленный процесс его телесного и духовного развития. Человеческое дитя рождается одним из самых беспомощных
существ на Земле; на третьем году развития оно произносит свое знаменитое "Я сам!", "Я сама!", а через полтора-два-три
десятилетия после этого становится мощным генератором общественно важных деяний, преобразующих действительность,
субъектом продуктивной профессиональной деятельности. Этот удивительный
ход развития еще раз обязывает нас очень специально, по-особому относиться к уже сформировавшемуся и к
формирующемуся субъекту труда и вместе с тем вызывает много вопросов. Каковы основные направления и этапы этого
развития? Каковы его основные двигатели, факторы, признаки? Как на него влиять и как обеспечить его саморегуляцию,
полезную творческую "самочинность"? Какова структура субъекта труда как сложной системной организации психики?
Остановимся здесь лишь на отдельных вопросах.
Важнейшим условием эффективного воздействия субъекта на объект является ориентировка первого во втором
(важнейшее свойство психики, как известно, – отображение, моделирование объекта). Поэтому одно из главных направлений
развития, о котором идет речь, – приобретение человеком все более точной и широкой познавательной ориентированности в
том, что оказывается в роли среды по отношению к сознанию (природа, собственная телесность человека, общество как
организация людей с ее определенными законами, нормами, искусственная среда обитания, включая технику, потоки
информации). При этом, как известно, благодаря речи и общению с себе подобными человек может использовать не только
свой личный опыт, но и опыт всего человечества – всех народов и времен.
В контексте психологии труда особое значение приобретает развитие ориентировки человека в мире профессий (начиная
от развития знаний, представлений дошкольников о труде взрослых, кончая освоением сложнейших современных внешних
средств деятельности и созданием внутренних средств деятельности как условия высшего профессионального мастерства,
профессионализма и, следовательно, высшей ценности данного человека для общества). Это вместе с тем и разновидность
знаний о явлениях общественной жизни, т. е. звено мировоззрения.
Человек – система саморегулирующаяся. При этом, как мы помним, важнейшие психические регуляторы его активности –
потребности, интересы, идеалы, идейные убеждения, одним словом, направленность личности. Это тоже своеобразное
отображение действительности, обеспечивающее не ситуативную, а стратегическую ("надситуативную" [258]) активность. В
связи с этим отметим еще одно направление развития человека как субъекта труда – формирование направленности, в
частности трудовой, профессиональной (развитие интересов к миру труда, людям труда, его целям и смыслам, орудиям,
средствам, процессам, объектам, результатам, к системе трудовых постов в обществе, развитие потребности в продуктивной общественно
ценной деятельности, соответствующих убеждений и других мотивов). Без формирования направленности личности не
создаются внутренние условия для усвоения знаний, умений, навыков (не говоря уже о том, что, как ясно, убеждения,
относящиеся к области труда, входят в системообразующее звено мировоззрения личности).
Одно из направлений развития человека как субъекта труда – усвоение (и совершенствование в качестве своих обретений)
общественно выработанных способов действия и использования орудий, средств деятельности (включая и внутренние
средства, и средства межлюдского взаимодействия – вербальные и невербальные). Вместо зубов, когтей, мускульной силы и в
дополнение к своим интеллектуальным возможностям человек строит, использует, совершенствует инструменты, станки,
машины, приборы, аппараты, средства искусственного интеллекта, автоматы и сложные автоматические системы управления
производственными (в широком смысле слова) процессами, безгранично расширяющие его познавательные и
исполнительные возможности.
И ориентировка в среде, и функции направленности личности, и исполнительные операции предполагают развитие
54
некоторых личных психологических качеств, способностей. Так, например, чтобы ориентировка в среде была успешной, а
направленность – определенной, нужно, чтобы в голове устойчиво удерживались, не искажались и образы предметов, и
общие правила;
нужно, чтобы человек мог мысленно оперировать этими образами, их элементами; нужно, чтобы человек мог, удерживая в
сознании общее правило, мысленно сличать его с частными случаями. Для осуществления операций исполнения важны,
например, способность точной оценки пространства, времени, поведения и реакций других людей; важны, скажем,
сдержанность, терпеливость, самообладание, определенный уровень двигательной (психомоторной, моторной, как иногда
говорят) культуры – развитости двигательных функций и т. д. Словом, за каждой операцией ориентировки, исполнения, актом
самоуправления, мотивации стоят требования к соответствующим качествам, устойчивым характеристикам человека
(аналогично таким характеристикам машин, как "мощность", "прочность", "быстродействие" и пр.).
В связи со сказанным одно из направлений развития человека как субъекта труда – формирование системы устойчивых
личных
качеств, создающих возможность успешного выполнения деятельности. Разумеется, и ориентированность, и направленность,
и владение способами действия тоже создают условия успеха и тоже являются субъективным достоянием человека и в этом
смысле – его личными качествами. Но здесь мы имеем в виду то, что в психологии обозначают как способности (прежде
всего функциональные возможности в области активности и саморегуляции).
Важным направлением развития человека как субъекта труда являются совершенствование его знания о себе и
формирование индивидуально своеобразных способов решения типичных жизненных задач с учетом не только внешних, но и
внутренних, индивидуально неповторимых у каждого условий – формирование индивидуального стиля трудовой
деятельности.
Вопросы и темы для размымления и разработки
1. Как логически согласовать признаки субъекта с принципом причинной обусловленности (детерминизма) в психологии?
2. "Самостоятельность субъекта" – приятная идея, но не миф ли это?
3. Если субъект "самочинен", то что остается делать науке?
Тема 1. Самочинность субъекта и производственные конфликты.
Тема 2. Свобода воли в трудовой деятельности.
Тема 3. Зоны проявления самостоятельности субъекта в разнотипных профессиях.
2.6. О развитии субъекта труда
Возрастное развитие человека как субъекта труда можно представить в виде некоторых этапов. Обозначим их для
удобства в терминах, имеющих отношение к видам деятельности.
Допрофессиональное развитие
1. Стадия предыгры ("эпоха раннего детства" – по Д.Б. Эльконину [368]) – интервал от рождения приблизительно до 3
лет, т. е. около 5% времени, если принять за 100% "юридический" цикл развития субъекта трудовой деятельности (от
рождения до пенсионного возраста в нашей стране).
В это время происходит овладение ребенком в процессе общения со взрослыми сенсорно-перцептивными функциями и
движениями, речью, усвоение некоторых манипулятивных, соотносящих, орудийных действий с общественно
выработанными предметами, важнейших правил поведения и моральных оценок.
2. Стадия игры ("период дошкольного детства" [368]). Интервал примерно от 3 до 7–8 лет; 7% от указанного выше
условного цикла развития субъекта деятельности.
В это время происходит овладение ребенком "основными смыслами" человеческой деятельности, межлюдскими
отношениями и соответствующими действиями в системе организуемых в той или иной степени взрослым сюжетных,
ролевых, символических, коллективных игр с правилами, дидактических игр, а также в продуктивной деятельности
(рисование, лепка, конструирование) и при выполнении отдельных трудовых и учебных заданий (развитие дошкольника как
субъекта труда обстоятельно изучено В.И. Тютюнником [327 – 329]).
Уже в этот период, как известно, в частности, появляются и развиваются на основе развития речи способность мысленно
предвосхищать, планировать практические действия, поведение. Появляется и развивается (при условии правильного,
хорошего воспитания) соподчинение мотивов, развивается способность к волевым усилиям, направленным на достижение
привлекательных целей. Появляется и развивается способность к самооценке.
Происходит дальнейшее усвоение правил поведения, моральных норм, начинает складываться индивидуальный стиль
деятельности, основой развития которого являются типичные формы реагирования ребенка как индивида и личности. Уже в
играх проявляется то, что ребенок хочет быть кем-то (то шофером, то поваром, то космонавтом и т.п.) и узнает, что для
этого надо будет учиться. Формируется готовность к школьному обучению.
3. Стадия овладения учебной деятельностью ("период младшего школьного детства" [368]). Интервал от 7–8 до 11–12 лет;
около 7% от "юридического" цикла развития субъекта труда.
В это время интенсивно начинают развиваться способности самоконтроля, самооценки, самоанализа, произвольной
регуляции деятельности, способность действовать "про себя" (воображение, планирование). Происходит освоение новых
социальных требований и межлюдских отношений, связанных со школьным режимом дня, включенностью в системы
"учитель – ученик",
"ученик – соученик", "ученик младшего класса – ученик старшего класса" и т. д.
Происходит дальнейшее усвоение правил и моральных норм поведения (уже не в виде разрозненных фрагментов, а в виде
55
четко сформулированной и весьма развернутой системы требований). Все более активно формируются навыки общественного
взаимодействия школьников. Воспитываются чувство личной и групповой, коллективной ответственности за дело, понятие и
чувство долга и другие морально-политические понятия и чувства (коллективизм или индивидуализм, интернационализм и
т.д.).
Наряду с учением важную роль в формировании младшего школьника как субъекта деятельности играют труд,
общественно полезная деятельность.
Развитие в период "выбора профессии" (проектирования профессионального "старта" и жизненного пути)
4. Выделим стадию оптанта, или оптации (осознанной подготовки к "жизни", к труду, планирования, проектирования
профессионального жизненного пути; от лат. optatio – желание, избрание; в соответствии со сказанным подрастающий
человек выступает по отношению, например, к психологу-профконсультанту уже не как учащийся, а как оптант –
выбирающий, делающий более или менее самостоятельный и сознательный выбор). Этот период примерно соответствует
подростковому возрасту и ранней юности. Приблизительность связана с тем, что некоторые дети уже с 15 лет приступают к
профессиональному обучению, переходят на основе неполного общего образования в систему среднего специального,
профтехнического, профессионального образования, а некоторые делают это после окончания полной средней школы;
впрочем, в последнем случае учебная деятельность уже в старших классах приобретает смысл подготовки к будущей
профессии и становится своего рода учебно-профессиональной. Интервал от 11–12 до 14–18 лет.
В данный период происходит (при правильно поставленном воспитании) овладение системой социально значимых (для
"мира взрослых") ценностных представлений, идеалов (мысленных образцов построения жизни, деятельности,
профессионального пути), активное и действенное усвоение системы должных ("взрослых") отношений со сверстниками и
старшими, активный самоанализ и соотнесение своей личности с миром взрослых, попытки реального планирования своего
будущего. В этот период особенно интенсивно и активно формируются информационные основы моральной, социальной, а
следовательно, и профессиональной направленности личности.
Центральным и специфическим новообразованием в личности подростка психологи считают возникновение у него
представления о том, что он уже не ребенок (чувство взрослости), он стремится быть и считаться взрослым. Собственно
учебная деятельность в том виде, в каком она предлагается в традиционной школе, отступает у подростка на второй план по
сравнению с деятельностью освоения "мира взрослых". Последняя, в сущности, тоже частный случай обучения,
самообразования в области практической ориентировки в системах межлюдских отношений. Приобретение соответствующих
знаний, умений, навыков активно происходит и вне школы, самостоятельно и целенаправленно. Этот период характеризуется
все более активными попытками самосовершенствования: самовоспитания, самообразования, самоорганизации, стремлением
подготовить себя к будущему (в меру того, как соответствующее совершенство и пути его достижения понимаются
подрастающим человеком). Интенсивно развивается способность осознания, контроля операций мышления и произвольного
управления ими.
В подростковом возрасте детские мечтания о будущем сменяются более или менее реалистическими размышлениями о
нем с учетом собственных возможностей и обстоятельств жизни.
Стадия оптанта завершается оформлением специфического для нее психического новообразования в структуре субъекта
деятельности (в его самосознании) – реалистического представления о некоторой "референтной" профессиональной
общности, в которую он включает себя в перспективе. Формируются профессиональные планы, принимаются
соответствующие сознательные, самостоятельные конкретные и достаточно твердые решения.
Развитие в период профессиональной подготовки и дальнейшего становления профессионала
5. Стадия профессиональной подготовки в разных случаях приходится на возраст от 15 – 18 до 16 – 23 лет. Человек
выбрал учебное заведение или форму обучения и психологически стал более или менее выраженным приверженцем (адептом)
некоторой профессиональной общности. Поэтому этот период можно назвать для краткости стадией или фазой адепта.
Сюда отнесем учащихся разных типов и уровней профессионального образования: и учащихся профтехучилищ (или
аналогичных им по-новому названных учебных заведений, и студентов техникумов, профессиональных школ, вузов, а также
"слушателей", "курсантов", "учеников" мастера-наставника и др.). Понятно, что в зависимости от профессии речь может идти
в связи с этой фазой и о многолетнем, и о совсем кратковременном процессе (скажем, в форме простого инструктажа).
Если речь идет о многолетней подготовке профессионала, то приходится в свою очередь различать тех, кто находится на
первом, на втором и т.д. годах обучения: здесь от года к году происходят очень существенные изменения самосознания,
направленности личности, информированности, умелости и других сторон индивидуальности; есть здесь и свои
специфические "кризисы развития", и потребность в психологической поддержке становления профессионала. Эти вопросы
мы оставляем, отсылая читателя к литературе (например, [61], [62], [109], [243], [305]).
В целом в это время происходит освоение системы основных ценностных представлений, характеризующих данную
профессиональную общность, культивируемых в ней, овладение специальными знаниями, умениями, навыками,
необходимыми и важными для будущей профессиональной деятельности, "для жизни", для успешного "профессионального
старта". Развиваются профессионально важные личные качества, структурируются системы этих качеств. Формируется
профессиональная пригодность, понимаемая как системная организация субъекта и объекта (субъекта в специфической
профессиональной среде) и выражающаяся в сочетании успешности учебно-профессиональной, трудовой деятельности с
удовлетворенностью избранным путем.
6. Стадия или фаза адаптанта: адаптации, "привыкания" молодого специалиста (адаптанта) к работе. Как бы ни был
хорошо налажен процесс подготовки того или иного профессионала в учебном заведении, он никогда не подходит "как ключ
к замку" к производственной работе. Если в технической системе выбывший из строя блок, требующую ремонта деталь
можно, как правило, заменить, и она сразу будет работать, новый человек на новом месте – даже квалифицированный –
нуждается в определенном периоде привыкания к новым условиям. Дело здесь в том, во-первых, что социальные,
деятельностные нормы учебного заведения или привычного уже производственного коллектива нетождественны нормам
нового места работы. И, например, молодой специалист должен найти в себе разумение и возможности саморегуляции, чтобы
распознать, понять, по-
56
чувствовать новые, непривычные для него нормы, регулирующие и поведение, и образ жизни, и манеры, и внешний облик
профессионала, не говоря уж о собственно "технологических" тонкостях дела, и должен суметь "вписаться" в контекст этих
норм. Пословица, обобщая опыт межлюдских отношений, верно говорит: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят"; в
рассматриваемом случае дело осложняется тем, что среди социальных, профессиональных норм есть немало и "неписаных
законов", характерных для "вот этого" трудового коллектива. Адаптации, привыкания требует также вхождение в многие
тонкости работы, которые молодой специалист, возможно, и знал со слов своих преподавателей, но опять же права
пословица: "Дружком
дорожку не изведаешь".
7. Стадия или фаза интернала. Перед нами уже опытный, что называется, "наторевший" в своем деле работник, который
и устойчиво любит свое дело, и может вполне самостоятельно, все более надежно и успешно справляться с основными
профессиональными функциями на данном трудовом посту. И это признают товарищи по работе, по профессии. Он здесь уже
"свой", "наш", как бы уже внутри профессии, вошел в нее вполне определенно (как в самосознании, так и в сознании других).
8. Стадия или фаза мастера, мастерства. (Она будет продолжаться и далее, а характеристики остальных фаз как бы
добавляются к ее характеристикам). Работник может решать и простые, и самые трудные профессиональные задачи, которые,
быть может, не всем коллегам по плечу. Он выделяется или какими-то специальными качествами, умениями, или
универсализмом, широкой ориентировкой в профессиональной области, или тем и другим. Он обрел свой определенный
индивидуальный, неповторимый стиль деятельности, его результаты стабильно хороши, и он имеет основания считать себя в
чем-то незаменимым (во всяком случае – невоспроизводимым) работником. Обычно он уже имеет некоторые формальные
показатели квалификации (разряд, категорию, звание).
9. Стадия или фаза авторитета. (Она, как и фаза мастерства, суммируется с последующей). Это мастер своего дела,
хорошо известный, как минимум, в профессиональном кругу или даже за его пределами (в отрасли, на межотраслевом
уровне, в .стране). В зависимости от принятых в данной профессии форм аттестации работников он имеет те или иные
высокие формальные показатели квалификации (разряд, категорию, "чин", звание,
ученую степень и пр.). О его успехах могли уже сообщать на собраниях, в прессе; возможно, он уже имеет награды, знаки
отличия. С мнением его уже заметно считаются и коллеги, и руководители.
Возможно, сил и энергии у него сейчас стало меньше, чем когда он был моложе (биологический возраст, потери
здоровья дают себя знать), но профессионально-производственные задачи он решает успешно за счет большого опыта,
умелости, умения организовать свою работу, окружить себя помощниками.
10. Стадия или фаза наставника, наставничества в широком смысле. Перед нами человек, у которого и коллеги
готовы поучиться, перенять опыт.
Авторитетный мастер своего дела в любой профессии "обрастает" единомышленниками, подражателями в самом
хорошем смысле, перенимателями опыта, учениками, последователями (независимо от того, имеют ли они официальный
статус учеников). И это одно из обстоятельств, которые делают его жизнь наполненной осмысленной перспективой.
Несмотря на приближающийся "срок дожития", обусловленный биологическими обстоятельствами, жизнь, связанная с
передачей опыта молодым, с отслеживанием их успехов, а также посильным включением в их дела, может быть полной
смысла.
Основные фазы, стадии жизненного пути, начиная от ситуации выбора профессии и далее, обзорно представлены на
схеме:
Кстати говоря, человек после вынужденной перемены труда (в связи с ситуацией безработицы или частичной утратой
трудоспособности) или выхода на пенсию может оказаться или намеренно поставить себя в какой-то мере в позицию оптанта
– заново выбирающего подходящую профессию, специальность, вид трудовой занятости. Так что выделенные стадии, или
фазы развития профессионала связаны с календарным возрастом нежестко.
Добавим еще, что научно-технический прогресс тоже задает людям ситуации профессиональной реориентации даже при
сохранении прежних названий профессий (в связи с появлением новой техники приходится несколько раз в течение трудовой
жизни доучиваться, переучиваться, переходить на другие трудовые посты пусть даже в рамках одной профессии).
Вопросы и темы для размышления и разработки.
1. Не слишком ли скучна перспектива – стать и быть субъектом труда?
2. Что может соответствовать выражениям "группа как субъект" или "групповой субъект" труда? Не шутка ли это?
3. В чем причины наивысших достижений субъекта труда?
Тема 1. Субъект труда и идея его разностороннего развития.
Тема 2. Идеи рыночных отношений и бескорыстного обмена профессиональным опытом в перспективе прогресса
общества.
Тема 3. Культ рынка, бескорыстная интеллектуальная инициатива и социальный прогресс: всему свое место.
57
2.7. О структуре субъекта труда
"Срезовую" характеристику структуры субъекта труда в каждый данный момент его развития можно представить в виде
уровней его возможного рассмотрения: уровень деяний, т. е. целостной деятельности в единстве с личностью, уровень
действий, уровень макроэлементов и уровень микроэлементов действий.
Уровень деяний. Деяние – целостный цикл трудовой деятельности, характеризующейся полной психологической
структурой (признаками, описанными в §2.1) и включающей ряд промежуточных целей, подчиненных некоторой более или
менее перспективной цели. Деяние – категория прежде всего субъективная; она определяется иерархией целей,
особенностями мысленных перспектив, которые задает себе сам человек.
В состав этого уровня входят следующие основные компоненты: общие способности (активность, саморегуляция);
ориентировка в человеческой картине мира, мировоззрение, жизненные цели, идеалы, ценностные представления,
профессиональные личные планы; характер как система отношений к разным
сторонам действительности; ориентировка в конкретной жизненной ситуации – ее отображение в виде мысленных образов
разного уровня; ориентировка в области своей непосредственной деятельности; сознание своего "Я", своих возможностей,
состояний в реальной ситуации; волевые качества, способности, обеспечивающие исполнение замыслов; специальные
способности, конкретные мотивы деятельности; общая трудоспособность, особенности соматического и нервно-психического
здоровья, общей гражданской воспитанности, подготовленности.
Уровень действия. Действие – совокупность процессов познания и исполнения, направленных (благодаря мотивации) на
достижение ближайшей осознанной цели. Действие – категория субъективная; она определяется динамикой
непосредственных целей. Так, например, для начинающего водителя автотранспортного средства действием может быть
переключение рычага управления коробкой передач, а для опытного, выполняющего это переключение привычным
движением, здесь уже нет действия (так как нет особой цели – переключить передачу); действие опытного водителя может
состоять в другом – "сменить ряд движения", "совершить обгон" и пр. Таким образом, делая одно и то же дело, разные люди
могут выполнять при этом разные системы действий и разное их количество.
Основные компоненты рассматриваемого уровня: способность построить адекватное "логике вещей" представление цели;
способность произвольной регуляции, самбрегуляции мотивов, элементов действий, актов внимания, ориентировки,
контроля;
способность усвоить и осуществить определенные исполнительские операции на двигательном, или сенсорно-перцептивном
(чувственном), или интеллектуальном (отвлеченном), или социально-коммуникативном уровнях, а также на уровне
самооценки своих состояний и саморегуляции их (понятно, что и социальная коммуникация и саморегуляция предполагают
сложные синтезы как чувственного, так и мысленного познания).
Уровень макроэлементов действия: способность отображения действительности на сенсорном, перцептивном и
репрезентативном уровнях; способность к осуществлению исполнительных актов на познавательном, исполнительнопрактическом уровне, уровне самооценки и саморегуляции параметров действия ("ускорить темп", "усилить нажим" и т.п.).
Уровень микроэлементов действия. Это уровень важных, но малоподотчетных, бессознательных и ускользающих от
произвольной регуляции особенностей познавательных и исполнительных действий, процессов мотивации действий
(изменения
на уровне микроинтервалов времени, микроамплитуд движений, тремора). Здесь мы сталкиваемся как с природными, так и с
приобретенными регуляторными механизмами, обеспечивающими физиологический баланс организма с внешней средой,
баланс функций внутри организма, автоматическую саморегуляцию.
В общем виде под субъектом труда можно понимать системную разноуровневую организацию психики, включающую ряд
свойств человека как индивида и как личности, соответствующих социальной ситуации развития, предмету, цели, средствам и
условиям деятельности (трудовой).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Для чего надо знать о микроэлементах действия? Не выдумка ли это досужих исследователей?
2. Есть ли психологическая информация в "Деяниях апостолов" (Новый завет)? Если да, то выделите ее и соотнесите с
современной научной психологией.
3. Каковы ваши деяния?
Тема 1. Возможные варианты системного представления структуры субъекта труда.
Тема 2. Возможные варианты анализа, группировки действий и деяний профессиональных психологов.
Тема 3. Сходство и различие психолога и инженера как субъектов труда (целесообразно рассмотреть и другие варианты).
2.8. О некоторых, несвязностях
в развитии и функционировании профессионала
Сложные многофакторно обусловленные системы претерпевают и столкновения со средой, и внутренние противоречия;
процессы их развития протекают не без "завихрений", не плавно.
Это нормально, диалектично, а что касается человека-"делателя", то и желательно, поскольку в некоторых пределах
противоречия ведут к позитивному развитию, если вовремя осознаются и сопровождаются разумными тактиками, страте
гиями выхода из складывающихся стечений внешних и внутренних обстоятельств (противоречия разрушают систему лишь
тогда, когда за указанные пределы выходят).
Например, человеку поручили дело по душе, но пока не по плечу – студента-первокурсника избрали председателем
58
студенческой организации факультета. Тут есть некоторая несвязность, создающая, в частности, и внутренние напряжения у
этого студента ("Я еще плохо знаю факультет, боюсь не оправдать доверие..." и т.п.). Но поскольку и он, и окружающие это
понимают, то происходят позитивные процессы: студент интенсифицирует процесс вхождения в курс дела, учится тому, что
не умел, а окружающие ему содействуют, отмечают его даже малые успехи, подбадривают; в результате новичок вырастает в
хорошего лидера.
А вот другой вариант. Очень способный выпускник аспирантуры приглашен работать сразу в три организации. Все
престижные. Разрешается совместительство. И человек начинает работать в трех местах. Где более интенсивно, где – менее.
Постепенно привыкает не смущаться тем, что то в одном месте работы, то в другом отделывается отписками, отговорками, а
то и явной халтурой; привыкает не выполнять обещания, играть роль вечно занятого человека. Мобилизуется лишь в самых
необходимых случаях. Это все же, согласитесь, не самый лучший вариант развития профессионала (если еще – не деградация,
то и не прогресс).
Указанного рода "миллиграммы" психических фактов, суммируясь на жизненном пути, дают соответствующие
устойчивые эффекты и в развитии, и в общественном положении профессионала. И их важно замечать и учитывать.
Итак, противоречия между человеком и средой и между внутри-субъектными психическими структурами могут вести не
только к позитивному развитию его как профессионала, субъекта, личности, индивидуальности, но и к застою или даже к
деградации.
В отношении ситуаций обсуждаемого рода нет бесспорных численных средств оценки, измерения тех или иных
рассогласований, дисбалансов; полагаться приходится на "экспертное мнение", на здравое разумение, мудрость как самого
субъекта, оказавшегося в сложной ситуации, так и тех, кто приходит к нему с той или иной "душевной помощью". Ведь даже
детям разъясняют, "что такое хорошо и что такое плохо". Полагаем, что не все задачи надо перепоручать электронным
процессорам; то, что касается развития психики человека (в частности, и тех пределов
обострения противоречий, которые не следовало бы преступать), пусть обсуждает и оценивает человеческий интеллект.
Следовательно, разумная тактика по отношению к профессионалу (включая и отношение профессионала к самому себе)
должна состоять в том, чтобы, как минимум, знать о возможных типичных вариантах свойственных ему противоречий, чтобы
не придти к ситуации слишком острого кризиса или личной катастрофы на профессиональном пути.
Выделим (по А.К. Марковой [207]) следующие несвязности,
дисбалансы указанного рода:
Противоречия между особенностями данного специалиста,
профессионала (формирующегося, функционирующего) и социальной
средой:
а) между ситуацией конкурентности на рынке труда и недостаточно развитым умением или желанием человека
ориентироваться в социально-экономической ситуации и своевременно делать самостоятельные выборы в профессиональной
области (скажем, использовать возможности внутрипрофессионального разделения труда, повышения квалификации или
приобретения
смежных профессий, переквалификации).
Не согласующаяся с социальной ситуацией особенность человека может состоять и в том, что он не готов к возможным
своим ошибкам, не имеет продуманных запасных вариантов выбора на случай неодолимых непредвиденных препятствий или
не умеет "подать себя" как потенциального работника на новом
месте;
б) между высоким уровнем квалификации работника,
"знающего себе цену", и его использованием не вполне по назначению со стороны работодателя, администрации – ситуация
"забивать гвозди микроскопом можно, но лучше бы не надо". Результатом оказывается не только потеря ценного
специалиста для общества, но и его отрицательное эмоциональное состояние (хроническое недовольство со всеми
возможными
следствиями).
Кто-то здесь должен отрефлексировать ситуацию и понять ее нелепость (либо администрация, либо сам профессионал,
либо психолог-консультант), поискать конструктивные исходы.
Противоречия внутри структуры самого профессионала как
субъекта:
а) в структуре компетентности (знаний, умений, осведомленности, подготовленности, опыта):
• между специальной компетентностью и социальной – знает свое дело, но плохо, неверно понимает людей –
руководителей, подчиненных, если таковые есть, коллег; неудачно или с трудом строит с ними отношения, часто "влипает" в
конфликты; не ориентирован в вопросах социальной психологии, не интересуется ими, как бы не видит эту реальность;
• между специальной компетентностью и личностной – знает свое дело, но плохо, неверно знает и рефлексирует себя,
свои психические состояния, функции, свойства; не ориентирован на какие-либо средства сознательной саморегуляции,
самоизучения, самокоррекции; заметна душе-ведческая "слепота" в отношении себя и отсутствие выраженного интереса к
соответствующей области явлений как к ненужному "копанию в душе";
• между однобокой личностной компетентностью и социальной – придавая значение своим психическим состояниям,
59
переживаниям, плохо представляет себе внутренний мир других людей, приписывая им свои возможные состояния и
принимая без заметной критики за истину то, что самому приходит в голову; человек мало способен "влезть в шкуру" другого
и глянуть на ситуацию его глазами, с его стороны; это происходит безотчетно и поэтому человек может быть искренне
убежден в правильности своих мнений о других, нимало не подвергая их пересмотру; это закономерно ведет к затяжным и
трудно одолимым межлюдским конфликтам на работе;
• между неравномерным освоением человеком отдельных умений, действий и общей системой профессиональной
деятельности – некоторые действия могут быть освоены очень хорошо, что порождает у человека на основании отдельных
"точечных" успехов иллюзию своей высокой профессиональной успешности; другие умения, освоенные плохо, рано или
поздно дают себя знать; если это недостаточно осознается, в результате получаются как бы "неожиданные" неудачи, "срывы",
травмирующие самого работника, дающие задержки или регресс в росте мастерства;
б) в структуре личностных ценностей, ценностных ориентаций:
• между ориентацией "на себя в деле" и "на дело в себе" – может слишком преобладать ориентация на показ себя,
демонстрацию себя другим, тогда как реальный уровень мастерства и продукт работы могут мало волновать, поскольку
истинные причины не слишком высокого успеха могут выталкиваться из сознания и видеться ложно – "помешали", "не дают
ходу" и пр.; как следствие, возникают снижение уровня работы над собой и достоинства самого продукта, замедление роста
мастерства или даже "застой" и деградация. Если преобладает, наоборот, ориентация только "на дело", то это тоже имеет
некоторый нежелательный "край" – сниженная забота о здоровье, о поддержании себя в порядке, что в конце концов тоже
может аукнуться снижением продуктивности и качества
деятельности;
• между ориентацией на результат работы и на ее процесс – преобладание плохо сознаваемой установки на результат,
достижение при недооценке процессуальной стороны работы – "результат любой ценой" – ведет к развитию специалиста
либо как халтурщика, либо как человека, неосмотрительно или даже неэтично пользующегося любыми средствами,
включая и недозволенные, хотя и "уголовно не наказуемые"; здесь мы имеем как бы недостаточное психологическое
обеспечение результата, и он в конце концов оказывается не наилучшим. Если же человек слишком застревает, увязает в
процессуальной стороне работы, находя в этом, впрочем, удовольствие, то при обычно высоком итоговом качестве
результата человек, как говорят, платит слишком большую "психологическую цену": им могут быть недовольны в ходе
работы, его могут счесть недостаточно продуктивным, торопить, долго недооценивать; это, в свою очередь, его гнетет,
вызывает неприятные переживания;
• между ориентацией на саморазвитие и самосохранение –
установка на саморазвитие связана с тенденцией брать на себя все новые и новые нагрузки, ограничивать отдых, сон; эта,
казалось бы, благая направленность может в пределе привести к переутомлению, невротическим состояниям и
последующему снижению работоспособности с такими следствиями, как неудовлетворенность собой вплоть до
зачисления себя в категорию неудачников и пр. Установка на преобладание самосохранения, основанная на предпосылке
типа "от работы кони дохнут", на деле
приводит не к сохранению себя, а к задержкам профессионального развития, поскольку способности, умения развиваются в
напряженной, активно мотивированной деятельности, а в покое они скорее утрачиваются. Прилагая к чему-то свои
физические и духовные силы, мы отнюдь не тратим их, а именно сохраняем, развиваем, приобретаем.
• между ориентацией на профессиональные образцы, эталоны (результата, процесса работы, стиля жизни), з а д а в а е м ы е
ближайшим социальным окружением, культивируемые в нем, и ориентацией на оригинальные образцы, построенные с а м и м
человеком и не до конца известные и понятные окружающим (скажем, человеку навязывают "передовой опыт" кого-то из
коллег, не замечая, что он сам генератор оригинального и ценного опыта); сам интересующий нас человек не может не
испытывать при этом противоречивых переживаний, которые могут усугубляться, если он склонен считаться c мнением
других и недооценивать себя;
• между деловой ориентацией на узкую специальность и склонностью к универсализму, выраженными интересами к многим
областям жизни и деятельности. Иногда человеку не просто жалко тратить время на то, что прямо не связано с его узкой
специальностью, но он запрещает себе посторонние занятия, что ведет к ограничениям профессионального развития
(хотя бы в том отношении, что в голову все меньше и меньше приходят широкие мысленные сопоставления, сравнения;
меньше условий создается для полезного анализа через синтез, широта интересов во многих профессиях является
профессионально ценным качеством (скажем, в деятельности практического педагога, психолога, политика,
руководителя, которым важно понимать именно разных людей); но за пределами разумного и в сочетании со
склонностью удивить других, блеснуть осведомленностью она ведет к поверхностному всезнайству;
в) в структуре человека как субъекта деятельности:
• между стойкими особенностями психики человека, которые по случайному стечению обстоятельств оказались трудно
совместимыми с работой именно по данной профессии. Скажем, хорошая память на знаково-символические объекты, цифры, формулы плюс общительность, непоседливость, да еще и хорошие организаторские способности у
человека, занятого программированием для ЭВМ и подготовленного к этому. Работа у него ладится, но переживания
неудовлетворенности тут неизбежны и... постепенно он находит себя в другом деле – становится
менеджером;
• между особенностями проявлений активности в профессиональной и внепрофессиональной областях. Например, человек
находит в себе силы быть сдержанным, внимательным к людям на работе, но невольно "выпускает пар" дома, среди
родных, где он вспыльчив, бестактен или хуже – тиран, хам. Ситуация тоже провоцирует не только внешние, но и
внутренние конфликты; нет оснований думать, что это благоприятно с точки зрения совершенствования
профессионального мастерства;
• между темпами развития мотивационных и операциональных составляющих деятельности– человек еще не овладел
60
техникой исполнения дела, а уже хочет "хватать звезды", берет на себя творческие функции; в результате – высока
вероятность неуспеха с сопровождающими это переживаниями. Возможно и обратное – человек уже технически перерос
те задачи, к которым обращен, но у него еще не сложились побуждения к более сложным видам деятельности, скажем, по
причине заниженной самооценки – так называемой "ложной скромности" – или из-за того, что не склонен к бескорыстной
инициативе в условиях, когда за инициативу не ожидается поощрение;
это тоже виды внутренних тормозов на пути развития
профессионала;
• между процессами развития и компенсации личных качеств, содействующих или препятствующих успеху в работе. По
разным причинам человек может осознавать или не осознавать, использовать или не использовать сильные свои стороны,
качества и соответственно преодолевать или оставлять без внимания слабые; скажем, он переоценивает свою память,
которая его обычно не подводит, не создает себе хранилище внешней памяти в виде хотя бы записей, а после тратит уйму
времени на поиск утраченной нужной информации.
Упражнение
Ценно, если при ознакомлении с текстом параграфа у вас в сознании возникали критические соображения ("наоборот",
"не совсем так" и пр.). Мобилизуя свой опыт:
а) приведите примеры (или контрпримеры) на описанные выше разновидности противоречий развития профессионала;
б) если есть основания, измените приведенную группировку "дисбалансов" в желательном для вас направлении (сделайте
другую, возможно, лучшую).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Что-то уж слишком много тонкостей надо знать о субъекте... не помешает ли это быть нам счастливыми ("Во многой
мудрости много печали". Екклесиаст)?
2. Какие из описанных выше несвязностей в субъектном развитии вам довелось пережить лично?
3. Нет ли в вашем окружении людей, характеризующихся теми или иными из описанных несвязностей? Возможно, вы
сумеете им помочь.
Тема 1. Типичные внутрисубъектные рассогласования студентов и возможные пути "душевной помощи" им (варианты в
зависимости от курса обучения ц специальности).
Тема 2. Типичные внутрисубъектные рассогласования начинающих профессионалов (молодых специалистов, новичков в
сфере труда) и возможные пути "душевной помощи" им (варианты в зависимости от специальности).
Тема 3. Типичные внутрисубъектные рассогласования профессионалов, завершающих трудовой путь (предпенсионный
возраст, ситуация "шока отставки" и т.п.) и возможные пути "душевной помощи" им (варианты в зависимости от
общественного статуса, специальности, возраста).
2.9. Некоторые вопросы психологии профессий
Термин "профессия" (о его происхождении см. раздел 1.6) в специальной литературе употребляется в наши дни по
крайней
мере в четырех разных значениях, и поэтому приходится всякий раз определять, о чем идет речь. Рассмотрим типичные
высказывания: "Эта профессия требует от человека усидчивости", "Представители данной профессии должны быть
общительными", "У него есть профессия", "Чтобы описать профессию, нужно наблюдать профессионала на его рабочем
месте".
В приведенных утверждениях интересующее нас слово употреблено соответственно в следующих значениях. 1. Область
приложения сил человека, или, если избежать слова "силы", область, в которой человек осуществляет свои трудовые
функции. 2. Общность людей, занятых определенного рода трудовыми функциями. 3. Подготовленность (знания, умения,
навыки, квалификация), присущая человеку, благодаря которой он оказывается в состоянии выполнять определенного рода
трудовые функции. 4. Деятельность, работа профессионала, т. е. сам "живой" распределенный во времени процесс
реализации трудовых функций.
Все эти варианты понимания термина правомерны в том
смысле, что каждому из них соответствует вполне определенная реальность. Более того, все обозначаемые рассматриваемым
термином реальные многопризнаковые системы взаимосвязаны, и, таким образом, термин всякий раз употребляется "по
делу".
Профессия как социально фиксированная область возможного осуществления определенных трудовых функций
существует в виде множества трудовых постов, распределенных в обществе. Каждый такой трудовой пост может быть и
вакантен, т. е. может существовать как бы "без человека", но даже и в этом случае он потенциально предъявляет некоторый
комплекс требований к тому человеку, который намеревается этот пост занять, или к тому, кем хотят заместить
соответствующую вакансию, скажем, руководители трудового сообщества.
Профессия как общность людей относительно независима от соответствующей системы трудовых постов в том смысле,
что отдельные люди не перестают быть представителями данной общности профессионалов как в свободное от работы
время, так и при перемене места работы. Они характеризуются определенным самосознанием, складом личности, ума
(менталитета) с соответствующими социально типичными, профессионально типичными и индивидуально своеобразными
чертами. У каждого из нас есть интуитивное представление о типичном биологе, инженере, учителе, бухгалтере, музыканте
и т.д. Психологические проблемы профессиональных общностей изучены в нашей
науке пока еще мало. Разработка этих проблем имеет важное значение для информационно-психологического обеспечения
практики руководства профессиональным самоопределением, воспитания будущих профессионалов. Выбрать профессию –
61
это не только облюбовать себе будущую работу, но и влиться в определенную общность людей с их специфической
субкультурой, принять и соответствующий образ мыслей, и образ жизни.
Вопросы подготовленности, профессиональной квалифицированности человека разрабатываются прежде всего в
профессиональной педагогике (обычно – в нормативном плане, т. е. как бы безотносительно к определенным людям, – в ответ
на вопрос: "как должно быть?"). Психологический подход к этому делу должен давать ответы на вопросы такого рода:
"Какова психологическая структура профессионального мастерства, профессионализма, каковы условия его формирования
в зависимости от личных качеств человека?" Соответствующие проблемы ставятся и решаются в контексте психологических
основ трудового обучения, профессионального образования, индивидуального стиля деятельности [61], [71], [109], [217],
[283], [293], [305], [325], [331], [348], [355], [365], [373]; особое внимание вопросам профессионализма человека в возрасте
зрелости уделяется в относительно новой отрасли знания – акмеологии [2], [9], [33], [34], [80], [167].
Психологические проблемы деятельности на материале разных профессий представлены в нашей науке относительно
полно. При этом наиболее повезло в последние десятилетия различным видам операторского труда, в связи с анализом
которых возникла и бурно развилась инженерная психология (см., например, [27], [45], [81], [101], [102], [130], [172], [188],
[260 - 262], [343], [350] и др.). Она иногда даже противопоставлялась психологии труда. По верному утверждению Ю.К.
Стрелкова, "инженерная психология сосредоточена на проектировании, изучении и преобразовании сложных человекомашинных систем" [318].
В тех случаях, когда профессия понимается как деятельность, распространенным подходом часто оказывалось
рассмотрение деятельности как самостоятельной сущности: бессубъектных информационных процессов, функций или
функций, выполняемых как бы неким стандартным (усредненным) субъектом. Важной и нелегкой задачей здесь являются, в
частности, культивирование так называемого личностного подхода, рассмотрение проблем деятельности и личности в их
единстве.
Необходимым звеном профессиональной культуры работника, занятого в сфере человеческих факторов труда,
производства, является обзорная ориентировка в мире профессий. В связи с этим ниже будет кратко изложена одна из
возможных классификаций профессий. В основание первого яруса классификации положен признак предмета (предметной
области) труда. Принимая во внимание не вызывающее особых споров понимание развития форм материи и представление о
типах объектных систем, с которыми взаимодействует в профессиональном труде человек, можно выделить п я т ь т и п о в
профессий. А принимая во внимание основные уровни профессиональной подготовки в каждом случае, можно в пределах
каждого типа выделить по т р и р а з н о в и д н о с т и .В результате мы получим некоторое общеориентирующее системное
представление мира профессий, упорядоченного в виде пятнадцати подтипов, или зон (табл. 2.1). С остальными ярусами
рассматриваемой классификации можно ознакомиться по литературе [140], [149], [156].
Приведем краткие примеры описаний профессий – профессиограмм (для целей общего профессионального просвещения
молодежи), представляющих первые пять подтипов в соответствии с табл. 2.1.
1. Оператор по ветеринарным обработкам (по О.Г. Носковой и О.Н. Чернышевой [349, вып. 8, с. 15 – 18].). Одна из
перспектив развития животноводства как отрасли сельского хозяйства – перевод его на промышленную основу. Создание
индустриальных комплексов по производству молока и мяса требует надежной службы охраны здоровья животных. В
крупных комплексах особенно опасны инфекционные заболевания.
Главная обязанность ветсанитара – помощь ветеринарному врачу или фельдшеру при всех обработках животных:
осмотре, проведении прививок, операций, при переливании крови и т. д.
Очень важно умело обращаться с животными. Существуют специальные станки, в которых животных фиксируют для
обработок (устанавливают, привязывают и пр.). Нужно знать видовые и индивидуальные особенности поведения, повадки
животных (приходится иметь дело с животными весом до полутонны и более). В работе могут быть неожиданные случаи,
требующие от работника смелости, находчивости, сообразительности и расторопности. Так, ветсанитар должен уметь оказать
животному первую помощь при травмах, а в случаях, когда его нельзя вернуть к жизни, правильно забить его (мясо павшего
животного непригодно к использованию).
Ветсанитар должен знать назначение инструмента, готовить его к работе (например, стерилизовать шприцы для
62
инъекций), обрабатывать раны животных, готовить их к операциям (убирать загрязнения, удалять в необходимых местах
волосяной покров, дезинфицировать поверхность раны для последующей врачебной
обработки).
Имеется ряд обязанностей, требующих повышенной аккуратности, точности в работе (например, взвешивание и раздача
микроэлементных добавок к корму).
Ветсанитар должен быть способен ответственно ориентироваться на неявные реальности (такие, как активность вредных
микроорганизмов, возможные отдаленные последствия нарушения правил в работе и т.п.). Кроме того, ему должно быть
обязательно свойственно ровное и положительное отношение к животным. Ибо они своеобразно чувствуют, например,
злобность, неприязненное отношение людей к ним, и это отражается в их поведении, физиологических и хозяйственных
показателях – снижается аппетит, а значит, прирост, привес, дойные коровы
дают меньше молока.
Ветсанитар должен уметь преодолевать брезгливость и не бояться грязной работы, воспитать в себе привычку работать
при неприятных запахах. Не бояться грязи – это не значит привыкнуть к ней и быть неряшливым, а толково с ней бороться.
К заботам ветсанитара относятся создание и поддержание дезинфекционного барьера на входе в ферму и ее блоки (он
наливает соответствующие растворы на специальные коврики, поддерживает чистоту в производственных блоках,
пользуясь, в частности, средствами механизации труда, требует соблюдения чистоты от персонала фермы). От усилий
ветсанитара, его тщательности в работе зависят не только производственные показатели хозяйства, но и здоровье персонала.
Работать ветсанитарами могут юноши и девушки. Получить подготовку для работы ветсанитаром можно
непосредственно на производстве или в некоторых сельских учебных заведениях типа профтехучилищ. Продолжить
образование можно в средних и высших учебных заведениях зоотехнического, зооветеринарного, зооинженерного профиля
(в связи с изменениями в системе профессионального образования целесообразно обращаться к периодически
переиздаваемым справочникам).
2. Наладчик гибких производственных систем (по Г. П. Кузьмину [349, вып. 9, с. 17 – 24]). Гибкое
автоматизированное про
изводство – завтрашний день машиностроения. ("Гибкость" здесь означает идею относительно легкого переналаживания
технологических систем на новую продукцию – за счет не "выламывания" их звеньев, а за счет перепрограммирования
управляющих блоков). Гибкая производственная система – это, например, участок станков с числовым программным
управлением, соединенных единой транспортно-накопительной системой. Этот комплекс управляется головной электронной
вычислительной машиной. Кроме того, в гибкую производственную систему входит автоматически управляемая система
складирования заготовок и деталей, система автоматической технической диагностики, контроля износа инструмента,
параметров изделий.
Поскольку в целом гибкая производственная система очень сложна, ее обслуживает группа, бригада наладчиков разных
специализаций (электронщики, механики, гидравлики, электрики и др.). Они не находятся неотлучно при данной системе, но
могут быть заняты на других участках, приходя по сигналу вызова.
Наладчик должен отличаться большим интересом к технике, иметь четкое представление о расположении и функциях
скрытых от глаз элементов обслуживаемой системы, хорошо удерживать в уме разнообразные схемы поиска причин сложных
неисправностей, уметь правильно применять измерительные приборы и мысленно проигрывать разные пути поиска,
предусматривая их последствия, прежде чем фактически осуществлять те, которые наиболее правдоподобны в конкретной
ситуации. Это важно, чтобы не тратить лишнее время на ненужную, быть может, разборку-сборку узлов, снятие кожухов и пр.
Важное качество, требуемое от наладчика, – способность быстро входить в деловой контакт и взаимопонимание со
специалистами разных технических профилей. Ведь наладчика могут вызвать к обслуживаемой системе и вместе с
электронщиком, и с механиком (а сам он, скажем, электрик). В иных случаях вызывается не бригада, а один определенный
специалист-наладчик; надо уметь работать и в одиночку, самостоятельно ориентироваться в конкретной обстановке.
Работа по обслуживанию труднодоступных мест предполагает и неудобные позы, и ручные действия вслепую, а для этого
нужны хорошо развитые двигательные навыки, ручная умелость. Оборудование "говорит" с наладчиком на языке, в
частности, своих рабочих шумов, поэтому важна хорошая сенсорная тренированность (и слуховая, и вибрационная, кожно-температурная
и др.), которая приходит с опытом.
Приобрести подготовку можно непосредственно на предприятии на базе квалификации наладчика, полученной в
соответствующем профессиональном учебном заведении. Продолжить образование можно во многих средних и высших
профессиональных учебных заведениях машиностроительного, электротехнического, радиоэлектронного профиля.
3. Проводник пассажирского вагона дальнего следования (по Р.Д. Кавериной [349, вып. 2, с. 95 – 102]). Рабочая смена
проводника начинается задолго до отправления поезда. В назначенное время бригада проводников (12 – 15 человек)
собирается, чтобы выслушать новые приказы, распоряжения руководства, отметить положительный и отрицательный опыты
прошлого рейса, обсудить пути повышения культуры обслуживания пассажиров (здесь мы обратим внимание на
нормативный вариант деятельности проводника и обойдем те ее стороны, которые порождены культивируемыми некоторыми
людьми идеями личного обогащения и соответственно искусством "как ободрать клиента", в данном случае – пассажира. – Е.
К.).
После инструктажа проводник нового рейса принимает назначенный ему вагон от проводника предшествующего рейса;
затем он получает необходимое пассажирам постельное белье, чай, сахар, возможно, другие продукты, а также свежие газеты,
журналы, которые он должен реализовать во время рейса. Под-' готовленный состав вагонов за 30 – 40 мин до отправления
поезда подается на платформу посадки. Проводник занимает место на платформе у входа в вагон, уточняет по билетам
необходимые данные (например, номер вагона, поезда), поскольку, например, малоопытные или, скажем так, слишком
"предприимчивые" пассажиры могут занять места не в своем поезде или вагоне. Окончательная проверка билетов
63
производится уже в пути следования. При этом проводник собирает билеты в специальную папку с ячейками, чтобы хорошо
ориентироваться, кто из пассажиров и до какого пункта следует, какие места в вагоне оказались свободными. Это важно и для
того, чтобы сообщить необходимые сведения на ближайшую станцию (о свободных и освобождающихся местах), и для того,
чтобы, если необходимо, разбудить тех пассажиров, которым нужно выйти из поезда ночью, напомнить рассеянным
пассажирам о необходимости своевременно собрать вещи и т.п.
Проводник в ответе за жизнь пассажира. Это обязывает его быть наблюдательным, предупредительным, заботливым, а в
необходимых случаях требовательным. Он должен вовремя включать и выключать вентиляцию, следить за чистотой в вагоне.
Бывают случаи, что в кассе продадут билет на верхнюю полку женщине с ребенком или старому человеку. Здесь проводник
должен проявить чуткость, внимание, такт, чтобы уладить взаимоотношения пассажиров, организовать обмен местами, если
необходимо.
У пассажиров возникают деловые вопросы: "Как закомпостировать билет?", "Где ближайшая гостиница в городе?", "Куда
прибывает поезд?" и пр. В хороших бригадах проводников организуются своего рода справочные бюро "добрых услуг" –
имеются справочные пособия о движении поездов, а также других видов транспорта на узловых станциях пути следования
поезда.
Современный вагон – достаточно сложная техническая система, требующая грамотной эксплуатации (иногда даже
случается некоторый "перегиб" в построении подготовки проводников – их готовят как "эксплуатационников", не уделяя
должного внимания вопросам общения с пассажирами, обслуживания их). Проводник должен знать устройство и работу
электрооборудования, вентиляции, водоснабжения и правила их использования. Он наблюдает за работой тормозов, ударнотяговых устройств вагона (при подозрительном громыхании, скрежете и пр. он должен немедленно сообщить механикубригадиру). Предметом внимания проводника является и поведение пассажиров (достаточно сказать, что из-за их
небрежности может возникнуть пожар). Проводник заботится о чистоте в вагоне, проводит влажную уборку, заправляет вагон
водой и в необходимых случаях топливом (углем). На стоянках заботится о безопасной высадке пассажиров и посадке, о
своевременном возвращении в вагон тех кто решил погулять по платформе.
По завершении рейса проводник окончательно наводит чистоту в вагоне и в установленном порядке сдает его сменщику.
От работника этой профессии требуются хорошее здоровье (нерегулярность нагрузки, "ломаный" режим сна и т.п.),
ровное положительное отношение к разным людям, навыки вежливого обращения с людьми, "отстройка" от чисто личного
плана общения и фиксация на деловой его стороне (ведь и пассажиры могут быть отнюдь не безупречными с точки зрения
вежливости, корректности обращения друг с другом и с проводником). Проводник обеспечивается форменной одеждой,
имеет ряд льгот.
Получить необходимую подготовку можно в соответствующих профессиональных учебных заведениях типа
профтехучилищ (в частности, для проводников вагонов международных сообщений предусматривается квалификация со
знанием иностранного языка). Продолжить образование можно в средних и высших учебных заведениях железнодорожного
профиля.
4. Корректор (по Г.Т. Гвоздецкой [349, вып. 1, с.120 – 126]). Каждый день в нашей стране с типографских конвейеров
сходят миллионы экземпляров книг, не говоря уже о неисчислимой газетной продукции. Чтобы все, что мы читаем, точно
соответствовало издательскому оригиналу – отредактированной рукописи, правилам грамматики и требованиям технологии
полиграфического производства, в издательствах и типографиях тщательно и многократно проверяются оттиски с печатной
формы
будущего издания.
После того как авторская рукопись отредактирована, набрана
и сверстана с помощью современных автоматизированных систем, верстка попадает к корректору издательства. Он
исправляет обнаруженные грамматические и синтаксические ошибки, ошибки набора, проверяет подписи под рисунками,
схемами, диаграммами, соответствие их ссылкам в тексте, правильность нумерации (страниц, таблиц и пр.), следит, чтобы
соблюдалось единообразие в сокращении слов и пр.
Корректор обращает внимание на длину строк, на расстояние между словами и между буквами в слове, на точность
воспроизведения таблиц, формул, рисунков, фотографий, на правильность постановки скобок, расположения заголовков,
даже на наличие так называемых "коридоров" (случайно получающихся конфигураций пробелов, бросающихся в глаза). Все
эти погрешности не улавливаются компьютерными программами
проверки текстов – спеллерами.
После исправления верстка поступает на правку, и корректор еще раз внимательно читает оригинал-макет, который и
поступает в типографию. С полученной в результате набора печатной формы делают пробный отпечаток – корректурный
оттиск, который с этого момента станет основным объектом труда корректора типографии. Какие ошибки могут быть в
печатной форме? Может случайно оказаться стертая литера (буква), не дающая четкого отпечатка, может вкрасться "чужая"
(другого рисунка, размера, "полужирная" вместо "светлой" и пр.).
цех
После того как корректор специальными знаками укажет замеченные недостатки на оттиске, последний возвращается в
для исправления печатной формы. Затем снова оттиск и снова работа корректора. Таким образом, корректоры прочитывают
подготавливаемый к публикации текст несколько раз, прежде чем он увидит свет. При печати тиража корректор
просматривает отпечатанные листы через каждые пять-десять тысяч экземпляров (контроль качества печати).
Считку корректурного оттиска (сличение его с оригиналом) делают как в одиночку, так и вдвоем ("подчитчик" читает
оригинал вслух, а корректор следит по оттиску; от того и другого требуются хорошее понимание тонкостей дела,
взаимопонимание, бдительность). Чтобы контролировать текст на иностранных языках, надо знать иноязычные алфавиты,
наиболее употребительные сокращения и пр.
Из сказанного ясно, что корректор должен прежде всего иметь интерес к работе над текстом, любить корпеть над его
64
тонкостями, видеть в нем множество – целый мир – интересных признаков, особенностей. Только в этом случае он может
быть собранным, предельно внимательным в своей работе (внимание само по себе не существует в человеке; одни
внимательны к поведению, манерам детей, как например учителя, другие – к тонкостям технических шумов, например
автомеханики, и т.д.).
Профессию можно приобрести в учебном заведении типа профтехучилища полиграфического профиля, а продолжить
образование – в соответствующих средних и высших профессиональных учебных заведениях.
5. Маляр по художественной отделке зданий и помещений (по А.И. Смирнову [349; вып. 5, с. 141 – 146]).
Сравнительно несложно вымазать или обрызгать по инструкции помещение, здание, сооружение, чтобы получить
влагозащитный, противо-пылевой или иной технический эффект. Но есть причины, вследствие которых искусство украшения
жилища, общественных зданий всегда было одним из важнейших видов эстетической деятельности человека. Результат,
который должен быть получен "альфрейщиком" (так прежде называлась рассматриваемая профессия – от итал. al fresco), –
эстетическое воздействие помещения, здания на человека (помимо отчасти упомянутых технических эффектов).
Сначала альфрейщик тщательно анализирует поверхность, подлежащую обработке, определяет ее состояние. Затем
удаляет старую краску, выступившие известковые соли. Если необходимо, удаляет ослабевший слой старой штукатурки,
шпаклюет, грунтует поверхность (она может быть сложной, на ней могут быть лепные украшения, очертания которых важно
сохранить). Для правильного выбора красочных составов требуются и опыт, и умение мысленно соотнести их с назначением
обрабатываемого помещения, особенностями его освещения и др.
Маляр по художественной отделке может по эскизам художника выполнять орнаментальные и изобразительные
композиции, а также разделку поверхности под ценные породы дерева, камня, под ткани и пр. Выполняя роспись или
разделку, альфрейщик постоянно анализирует ее декоративное решение, форму и пропорции деталей оформления,
особенности используемых материалов, фактуру поверхности. В соответствии с задачей он может сам готовить необходимые
трафареты, картоны. Технология нанесения фона и рисунка достаточно сложна. Инструменты – ручные и механизированные
(кисти, пульверизаторы). Высоки требования к зрительно-двигательной координации поведения и действий. Необходимы
хороший художественный вкус, эстетическая культура.
Получить профессию можно в соответствующих учебных заведениях типа профтехучилищ, а продолжить образование –
в средних и высших учебных заведениях строительного, художественного, художественно-конструкторского профиля.
***
Описание профессии (профессиограмма) в зависимости от той цели, ради которой оно составляется, может быть разным
как по структуре, так и по объему. Выше мы привели описания профессий, которые могут оказаться полезными для
предварительной обзорной ориентировки в мире профессий, например, в связи с начальным обдумыванием выбора будущей
профессии. Для целей профессионального отбора нужны иного рода описания, содержащие указания о допустимых пределах
варьирования тех или иных профессионально ценных качеств, выраженные в показателях какой-либо измерительной шкалы.
Для построения педагогической системы (обучения профессии, воспитания будущего профессионала) описание должно быть
обстоятельным,
детализированным.
Традиционно считались и считаются важными вопросы о методах изучения профессий и вопросы классификации,
группировки профессий для разных целей (для профориентации молодежи, для совершенствования систем
профессионального образования).
Более подробно с указанными вопросами можно ознакомиться по литературе [4], [38], [43], [47], [53 - 55], [56], [58], [60],
[70], [73], [82], [97], [107]. [110], [114], [115 - 118]. [120], [124], [133], [205], [215], [216], (218 - 223], [235], [265], [267], [270],
[280], [285], [314],(323],[341],[354].
Упражнения
1. Разберитесь в приводимом ниже наборе высказываний (из кн. Профессиональная ориентация молодежи. М., 1978) и
укажите, в каких случаях профессия понимается как "область", в каких – как "общность", в каких "подготовленность" или
"деятельность":
а) "Существенной составной частью профпросвещения является пропаганда среди молодежи тех профессий, в которых
ощущается большая нехватка..."; б) "Современное производство – это сложная система разделения труда с большим
разнообразием профессий, изменчивым по своей природе"; в) "Профессиональное просвещение ставит перед собой цель –
ознакомить трудоспособное население... с формами и сроками овладения профессией"; г) "Профессиональное просвещение
молодежи должно основываться на реальной потребности в конкретных профессиях"; д) "Данные профессиографии дают
возможность... определить требования профессии к работающему"; е) "Следует особенно подчеркнуть, что профпросвещение
не должно ограничиваться ознакомлением учащихся с различными... способами и путями обучения... профессиям"; ж)
"Используя местный материал, они... показывают значение конкретных рабочих профессий в решении поставленных задач";
з) "... наиболее прогрессивной отраслью профессиографии является ее раздел, посвященный конструированию новых
профессий взамен стихийно переходящих к нам из прошлого".
2. Ниже перечислены некоторые известные вам по житейскому опыту области приложения сил трудящихся (обозначены
заглавными буквами) и названия профессий (обозначены строчными буквами). Приведите в соответствие названия профессий
с типами областей труда.
А. Биологические системы (растения, животные, их среда). Б. Технические системы, предметы материалы. В. Социальные
системы (люди, их группы). Г. Знаковые системы (естественные и искусственные языки, тексты, таблицы, формулы). Д.
Системы художественного отображения действительности и художественного оформления среды обитания человека:
а) слесарь-сборщик, б) плиточник-мозаичник, в) продавец, г) калькулятор предприятия общественного питания, д)
плодоовощевод, е) ткачиха, ж) лаборант государственной семенной инспекции, з) программист для ЭВМ, и) бортпроводник
воздушного флота, к) гравер.
65
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Разве может психолог труда сносно знать о всем мире профессий (ведь профессий тысячи, и профессионалы уделяют
каждый своему делу лучшее время жизни)?
2. Как представить ориентировочную основу решения человека, выбирающего будущую профессию? Реализуемо ли это?
3. Неосведомленность о мире профессий не есть ли неосведомленность об обществе? Или культурному человеку
достаточно знать о сникерсах, памперсах, политических фигурах?
Тема 1. Компьютерные средства информационной поддержки психолога-профконсультанта.
Тема 2. Профессиоведческая осведомленность как составляющая общей культуры человека (о пингвингах, белых
медведях знать важно,... и о множестве профессий – не менее того).
Тема 3. Психолого-профессиоведческая информация в контексте истории культуры (кстати, боги, созданные людьми,
лепили горшки, ловили рыбу, шили одежду, учили, лечили, занимались вопросами организации и вообще отнюдь не
бездельничали).
2.10. Просрессиональный менталитет и одна психоэкологическая гипотеза
Несмотря на то, что мир (в данном случае понимаемый как универсум, а не как покой) процессуален и в этом смысле
всегда нестабилен, наш разум делает "стоп-кадры" действительности, выхваченные из процесса устойчивые предметы
рассмотрения, условные целостности, "гештальты", "кванты", которые, в частности, порождают и некоторое необходимое
человеку сознание относительной устойчивости среды, объемлющих систем.
Вместе с тем творчески ориентированный интеллект постоянно преодолевает, переделывает ранее созданные стереотипы
представлений, акцентирует не "стопкадровую", а "фильмовую" природу реальности, порождая вместе с тем и не всегда
приятные переживания нестабильности мира, которые в предельных
случаях могут приводить, в частности, к душевным состояниям острой неудовлетворенности человека.
Несмотря на то, что люди в конце концов придумывают и ценности, и идеалы, и образы самих себя, им важно сознавать
факт существования каких-то реальных объемлющих систем, чего-то противолежащего им, объективного и достаточно
устойчивого; более того, как показывает В. Франкл (337, с. 292 – 293], соответствующие переживания совершенно
необходимы для душевного здоровья человека; надо, чтобы для субъекта именно б ы л внешний мир, где можно реализовать
себя и осуществить некоторый смысл жизни. В противном случае возникает опасность особого рода нервно-психических
заболеваний.
Напомним верную, на наш взгляд, мысль, что, выдумки, будучи неуязвимы для пушек, несравненно долговечнее их (М.
Горький). Мысленные продукты разума, воображения, включая и фантомные образы (не соответствующие чему-то во
внешнем мире), "воздушные замки", "состояние умов" – это важная реальность, регулирующая поведение, деятельность
людей, их групп, народов.
В связи со сказанным вопрос об особенностях образа мира в сознании людей как представителей тех или иных
сообществ (и в частности, профессиональных общностей) является не просто академическим, а насущно практическим.
Образ мира у разнотипных профессионалов. Разумеется, через сознание современного специалиста, имеющего ряд лет
не только профессиональной, но и общеобразовательной школы и, возможно, опыт межкультурных (кросскультурных)
контактов, прошли тысячи уроков и других порций информации, транслирующих и утверждающих, в частности, и
общечеловеческие, общекультурные ценности (как известно, содержание общего образования имеет тенденцию быть
изоморфным культуре); кроме того, в системе профессионального образования также есть, как правило, немало общенаучных,
общезначимых включений. И вполне вероятно, что каждый взрослый работник каким-то образом знает существенные вещи
общекультурного свойства и, быть может, способен их актуализировать в сознании (скажем, за пределами своих
профессиональных функций). Но хотя это, возможно, существует, нам это неизвестно: материал, которым мы располагали,
дает основание утверждать, что актуализируемые профессионалами представления универсума, реального целостного мира,
существенно и не случайно различаются в зависимости от типа профессии, выделяемого по признакам предметной системы, с которой имеет дело профессионал как субъект
деятельности (эти типы были выделены и кратко охарактеризованы в §2.9).
Парадокс тут в том, что хотя деятельность, вообще говоря, – важное условие именно адекватного знания о мире, в то же
время оказывается, что "делатели", профессионалы очень по-разному представляют и объектную и субъектную реальности.
Сама по себе мысль, что разные люди по-разному воспринимают, представляют и понимают одни и те же вещи или
других людей, банальна. Но надо признать, что практически каждый человек может оказаться в пределах некоторой иллюзии:
окружающий мир, универсум (включая и его субъектную составляющую), полагает он, и есть то, что я сам воспринимаю,
представляю, знаю, а другие люди почему-то часто делают это "неправильно", "неполно" и пр. (хорошо сказано у Н.В. Гоголя:
"... и все, чего он не видит сам, то для него ложь". Светлое Воскресение). А профессионалы, "делатели" – это
многомиллионное ядро общества. И с этим нельзя не считаться
Нас далее будет интересовать профессиональная специфика соответствующих представлений. Человек как субъект –
часть окружающего мира, поэтому мы принимали во внимание особенности представлений профессионалов как об
объектной, так и о субъектной составляющих мира (универсума).
Были взяты по 25 примерно одинаковых по объему и по структуре описаний профессий (профессиограмм) каждого из
типов (П, Т, Ч, 3, X), выделенных в предшествующем тексте (§2.9, табл. 2.1). Описания профессий были предназначены не
для специалистов, а для юношества. Но поскольку авторы описаний – специалисты и привержены к тому или иному типу
профессий, их письменная продукция, полагаем, отображает черты профессионального склада ума, менталитета [218 – 223].
Из профессиограмм были выделены смысловые единицы, характеризующие представления о субъектном и объектном
66
факторах окружающего мира. Сразу же отметим, что словарь описания субъекта профессионалами-непсихологами
существенно не совпадает с тем, что мы видим в учебниках, словарях по психологии, но это особый вопрос.
Из 3194 смысловых единиц, так или иначе описывающих субъекта, 48±0,9% характеризуют его черты (например, особая
осторожность, техническая смекалка, доброжелательность, внутреняя организованность, смелый полет фантазии и пр.); остальные смысловые единицы акцентируют отнесенность черт
субъекта к предметному миру (37%) и те или иные градации (15%) их выраженности (примеры предметной отнесенности черт
субъекта: "он любит все живое", "любит могучие машины", "ему по-настоящему интересно с детьми", "предпочитает порядок
и четкость", "любит малые формы в искусстве" и пр.; что касается градаций черт субъекта, то это такие "житейские" шкалы,
как "самозабвенно предан избранному делу", "предельно внимателен", "работа физически не тяжелая", т. е. "ему не тяжело" и
т.п.).
Характеристики черт субъекта неравномерно распределены по отмеченным выше типам профессий: наибольшее их
количество (16±0,6% из 48±0,9%) приходятся на профессии типа Ч ("человек – человек"), наименьшее (7±0,5) – на тип Т
("человек – техника"). Если принять во внимание, что профессии типа Т, по-видимому, наиболее многочисленны по составу
занятых в них людей, это делает здесь вопрос о профессиональной специфике восприятия другого человека достаточно
острым.
Если принять во внимание 863 случая распределения предметных реальностей, которые мыслятся в профессиограммах,
то приоритеты (частоты) располагаются, например, так: "хозяйство, производство" отмечается в 11% случаев в описаниях
профессий типа Т и только в 2% – в Ч; идея "человечества, населения" как бы всплывает в сознании профессионалов типа Т
только в 5% случаев, но в 10% случаев – в сознании профессионалов типа Ч; соответственно "сознание и деятельность
общества": 2% – Т и 1% – Ч; "космос, планета": 1% – Т и 0% – Ч; "живая природа": 0% - Т и 0% - Ч, но все же 4% - П, 2% - Х
и т.д.
Далее, чтобы не затруднять восприятие предлагаемого здесь материала, приведем для сравнения краткие описательные
(неколичественные) характеристики разных типов профессионалов (подробнее см. [154]).
• Работник, занятый явлениями живой природы (тип профессий П), усматривает мир (мир волнует его) прежде всего со
стороны имеющих место биотических (связанных с жизнью в биологическом смысле этого слова) и абиотических
явлений, обретений и утрат в этой области. Земля в его сознании – носитель биосферы, всего живого и условий его
существования. Более детальные представления здесь такого, например, рода – площади, занятые лесами,
посевами, биомасса чего-либо (почвенных червей, леса и т.д.), круговорот веществ; леса – это защита полей, они же
синтезаторы значительной биомассы. Профессионалы этого типа выделяют и удерживают в сознании прежде всего
такие целостности, в которых нуждаются микроорганизмы, растения, животные. Выделяют и удерживают в сознании
многие представления о растениях, животных, микроорганизмах, о факторах и проявлениях динамики, "судьбы" чеголибо живого.
Цивилизация, культура человечества – это, с их точки зрения, прежде всего культура сельскохозяйственного
производства, земледелия, животноводства, пчеловодства, коневодства и т.п. Люди – это потребители "даров" природы и
производители продукции, истоки которой находятся в природе же. Международные отношения – это прежде всего то, что
делается в человеческом мире в связи охраной природы или использованием ее "даров" и профессиональных достижений в
области растениеводства, животноводства, микробиологии.
Условия существования и развития человека – это то, что связано с пищей, питанием, обеспечением и соблюдением
научно обоснованных норм питания, обеспечением человека одеждой; истоки всего перечисленного надо видеть в недрах
сельскохозяйственного производства. Деятельность человечества, людей – это прежде всего то, что связано с использованием
ресурсов природы и что влияет на нее и ее судьбу на планете.
• Работник, занятый техническими системами (тип Т), видит мир, усматривает его (и мир волнует его) прежде всего со
стороны того, как наша жизнь оснащена или не оснащена, может или должна быть оборудована техникой. Космос
видится как то, освоение чего невозможно, например, без электроэнергии. Околоземная орбита может видеться как
нечто, что неплохо бы оснастить вертикальным транспортом – лифтом. Планета Земля видится как источник тепла,
энергии. Более детальные представления здесь такого рода: поверхность земли – это места для прокладки кабелей,
возведения сооружений, площади, занятые производственными и жилыми корпусами, где есть тепло и электросети,
внутренний транспорт, оборудование.
Профессионалы выделяют и удерживают в сознании прежде всего такие целостности, как реализованные полезные вещест
венные придумки, усиливающие возможности человека в полезной деятельности, высвобождающие его от рабочих нагрузок и
даже превосходящие человека в реализации многих его функций (в приложении физических усилий, в быстроте, точности,
ловкости, неутомимости не только физических, но и умственных действий).
Цивилизация, культура, история человечества – это прежде всего достижения научно-технической революции, создание
придумок указанного выше рода – электродвигателей, радио, ЭВМ. Страны и континенты, местности на земле – это как бы
недетализированные зоны, точки, между которыми пролегают ясно представляемые линии связи, электропередач, нити
газопроводов, теплотрассы и т.п. Зато сами технические объекты детализированы. Тут и жилы кабеля, и строгая логика
работы механизмов, и грозоразрядники, и следы коррозии на контактах, и незначительные повреждения изоляции, которые
важно замечать и пр.
Условия существования и развития человека – это здания, сооружения, транспортные средства, технические средства
связи, обеспеченность теплом и элетроэнергией; в частности, больницы, учебные заведения, жилые дома – это прежде всего
объекты, которые нужно обеспечить теплом, светом, энерговооруженностью, вертикальным транспортом и пр.
Деятельность человечества – это прежде всего научно-технические расчеты, автоматизация технологий, создание
грандиозных сооружений и миниатюризация оборудования, ориентация на мирное применение новейших достижений
техники.
• Если работник, занят социальными системами, людьми (с их сознанием, поведением, областью духа; тип профессий Ч),
67
то он мир видит, усматривает его (и мир волнует его) прежде всего со стороны наполненности окружающей среды
разными, разнообразными, разномыслящими, разнокачественными и разнонаправленными людьми, группами,
сообществами, организациями, их сложными взаимоотношениями. В то же время "космическая", "природнопланетная" составляющая образа мира практически не находит заметного отображения на первых планах сознания. Это
какой-то далекий смутный фон.
Профессионалы выделяют и удерживают в сознании прежде всего целостности, характеризующие умонастроение,
поведение людей, образ их жизни, формы активности, способы привнесения порядка, упорядоченности в сложную жизнь
человека и общества. Цивилизация, культура, история человечества в представлении таких специалистов – это прежде всего
народы, страны, государства, языки, культурные ценности разных народов. А международные отношения – это прежде всего
политические, торгово-экономические, общекультурные взаимодействия между хорошо различаемыми, представляемыми
социальными системами.
Условия существования и развития человека – это памятники культуры, сеть музеев, экскурсии, общение участников
специально организованного празднества, удовлетворение духовных запросов населения, общественный порядок. Остальное
– некий само собой разумеющийся и кем-то обеспечиваемый фон.
Деятельность человечества, людей – это прежде всего приобщение широких слоев населения к освоению культурных
ценностей, культурно-просветительная деятельность, доведение товаров до потребителя, обеспечение гражданских прав,
борьба с преступлениями разного рода. Наиболее детализированы при этом представления о разновидностях людей (и дети, и
взрослые, и обезличенные лица, и индивидуально отличаемые люди, например, склонные к тунеядству и пр.).
• Профессионалам типа 3 мир видится, усматривается ими и волнует их прежде всего со стороны упорядоченности,
развитости, изученности, учтенности и подсчитанности разнообразных его составляющих: Вселенная – это
лаборатория для изучения процессов, не воспроизводимых в земных условиях; Природа – это то, что выверило веками
оптимальные размеры предметов; дерево – цилиндр, диаметр которого уменьшается с высотой, а переплетения корней
– надежный фундамент, обеспечивающий такую устойчивость, что даже не всякий ураган его свалит; приятно, что уже
известен диаметр вируса; поверхность планет изучается с помощью фотографии; моря, пустыни – то, где можно
сориентироваться с помощью астрономии, – вот типичные представления, отношения к миру, ходы мысли,
наполнение сознания.
Профессионалы выделяют и удерживают в сознании целостности, "гештальты" такого рода: быть в курсе всех событий
современности; одним из первых узнавать о достижениях человеческой мысли; система документального и информационного
обеспечения управления сложными объектами; печатные источники; цифровой материал; контроль качества печатной продук
ции; создание проекта документа; следование строгим правилам;
тематика издательства; иностранные алфавиты; построение математических и химических формул; административнотерриториальное деление страны; схемы движения транспорта; маршруты почтовых вагонов; названия и расположение
предприятий, названия многочисленных улиц, переулков, площадей; законодательство страны.
Цивилизация, культура, история человечества –здесь это прежде всего письменность, почтовая и иная информационная
связь вплоть до современной "спутанности" всего земного шара информационными сетями; формулировки правовых норм.
Страны и континенты – пункты, где были приняты первые радиосигналы или где производится то или иное количество
печатной продукции, где работают специалисты по научно-технической информации. Международные отношения – это
прежде всего информационно-технические связи (доставка письма в любой уголок земного шара, телефонная связь,
возможность поиска за рубежом полезной информации и т.п.)
Условия существования и развития человека – это увеличение количества производимой информации в геометрической
прогрессии; телефон как привычный атрибут быта; книги (именно тиражи книг), газеты и журналы (большое количество
названий их как достигнутое благо), количество (сотни) языков, на которых выходит печатная продукция в стране,
социальные преобразования (как нечто, создающее условия для развития языка общения), чертежи (как фактор ускорения
прогресса) и т.п.
Деятельность человечества, людей – это прежде всего автоматизация связи, документопроизводства; обеспечение
законности и правопорядка (документальными средствами); совершенствование измерений, систем единиц измерения
величин; совершенствование средств фиксации фактов (такого, как, например, фотография), информационного обеспечения
жизни общества.
• В профессиях типа Х мир видится, усматривается работником и волнует его прежде всего и как некая данность, в
которой можно найти, выделить красивое, прекрасное, и как область, которую можно преобразовать и привнести в нее
красоту, удобство, волнующую человека форму какого-то содержания. Космос – это то, где людям приходится жить, и,
следовательно, надо подумать об интерьере космического корабля. Земля – то, на что можно мысленно взглянуть с большой высоты из точки космоса, чтобы, например, лучше упорядочить проектируемый
населенный пункт. Природные условия (например, рельеф поверхности Земли, стороны горизонта, господствующие
ветры, среднемесячные температуры и т.п.) – это то, что надо учесть при проектировании зданий и сооружений.
Природа – не только источник впечатлений, но и красителей, а также и некоторых неприятностей (нет в природе
вечных художественных материалов, время и микробы превращают холсты в прах...).
Профессионалы выделяют и удерживают в сознании целостности такого, например, рода: художественные стили,
гармония цветового решения (картины, архитектурного проекта, оформляемой витрины, театральной декорации), чувство
подаренной людям красоты, "пульс дня", сценическая речь, вера в происходящее на сцене, исполнительская концепция,
музыкальное оформление театрального представления, фразировка (музыкального материала), симфоническое звучание,
отклонения от темпа и пр.
Цивилизация, культура, история человечества – здесь это множество достижений художественного толка, причем обычно
вполне конкретных (в смысле авторства, времени, места) – образцы крашеных тканей, найденных в египетских пирамидах,
кони Клодта на мосту через Фонтанку, лаковые миниатюры мастеров Палеха, славящиеся во всем мире, и т.п.
Международные отношения как таковые не акцентированы: мир людей, стран, народов предстает в сопоставительных
68
экскурсах как лишенный придуманных людьми политических, государственных границ: в одном ряду могут сопоставляться
художественные деяния и первобытного человека, и мастеров Италии, России или Голландии и тд.
Условия существования и развития человека – это система расселения людей, жилые кварталы, парадные площади
города, пространство для отдыха в проектируемом жилом помещении, пространство для рукоделия, плодородные места,
которые важно принимать во внимание при проектировании селений, деревень.
Деятельность человечества составляет в целом некий фон, главное же – то, что надо обеспечить, преодолевая
существующие недостатки: нормы современного быта, обслуживания, обеспечения жителей села всем тем, что есть в городе
(не перенося в деревню огульно, скажем, нелепую идею многоэтажной застройки)...
Итак, разнотипные профессионалы скорее всего неодинаково "квантуют" окрестный мир на различимые существенные
целостности, события, явления. И если при этом они, сами того не замечая, недостаточно хорошо рефлексируют, например,
субъектный или природный, или технический, или эстетический, или метрический и т.п. аспекты окружающей обстановки,
это ставит задачи их компенсаторной информационной поддержки, задачи их взаимообогащения информацией об
окружающем (последнее – ради взаимопонимания, профилактики непродуктивных конфликтов).
Мы оставляем в стороне важный вопрос (он отмечен в [12]) о том, влияет ли типичная профессиональная деятельность
на формирование у человека образа мира или человек, выстраивая свой профессиональный путь, предпочитает определенные
виды деятельности в соответствии со своим виденьем мира и мироотношения (выбирает определенную профессию или хоть
"застревает" в какой-то профессии в порядке трудовых проб, профессиональных миграций, "естественного профотбора").
Скорее всего, здесь мы имеем диалектику того и другого факторов.
Рассмотрим кратко вариант психоэкологической гипотезы.
Наше предположение: психологическое знание о разнотипных профессиях является условием не только правильного
выбора каждым подрастающим человеком своего трудового пути, виденья его возможных перспектив, диверсификаций, но и
необходимым условием хорошего взаимопонимания, взаимоуважения и делового объединения людей-"делателей". А это, в
свою очередь, есть важное условие благополучного общественного настроения и, следовательно, психического здоровья всех
и каждого.
Можно предполагать, что если в обществе будет последовательно культивироваться дифференцированное, детальное
знание, в частности, о менталитете, складе ума, наполнении сознания разнотипных профессионалов, это существенно
минимизирует недоразумения, переживания напряженности, конфликты при взаимодействии руководителей и подчиненных,
политиков и народа, представителей организаций и включенных в них "делателей".
В свою очередь необходимым условием такого благоприятного состояния общественного сознания является
культивирование (в системах образования, воспитания разных типов и уровней, начиная от семьи и кончая высшими формами
профессиональной подготовки) уважительного отношения к своеобразию психики стороннего человека, преодоление
стихийно возникающей иллюзии, что все должны видеть, понимать реальность именно "как я".
Сложность реализации обсуждаемой задачи в том, что психика стороннего человека – реальность, как мы уже отмечали,
неявная, незримая; ясные, четкие представления о состояниях и особенностях внутреннего мира сторонних людей отнюдь не
легко строить и удерживать в сознании. В связи с душеведческим невежеством возможно и совершенно искреннее, "честное"
варварство, "дожимание" других по своему образу и подобию, представляющемуся единственно возможным и правомерным
(кому-то кажется, что решительно все надо построить по схеме рынка, другим – по принципу "твердой руки", третьи
"ушиблены" идеей плюрализма или "А посиди-ка, братец" (А.П. Чехов) и пр. Но ведь каждая полезная идея имеет свою
ограниченную область корректного применения, за пределами которой она становится ложной, абсурдной и даже просто
вредной).
Дело здесь не проще, чем, скажем, в отношении таких незримых факторов среды, как радиационная или
микробиологическая опасность. Но ведь какой ценой досталось и достается сносное состояние соответствующей
(гигиенической, радиационно-экологической) культуры в обществе! Не следует думать, что удовлетворительный уровень
психологической культуры может возникнуть сам собой. Здесь требуется именно бум специальных просветительских усилий,
которому должен систематически предшествовать и бум усилий исследовательских в области научного психологического
профессиоведения. И это миссия психологов труда.
Значимость психоэкологических проблем начинает ясно осознаваться специалистами. Об этом свидетельствует,
например, уже название "круглого стола", организованного еще в мае 1995г. Отделением психологии Международной
академии информатизации совместно с Комиссией по здравоохранению Исполкома РЗД (Российского земского движения),–
"Психоэкологическая катастрофа в России". Полагаем, что систематическая работа по распространению дифференциальнопрофессиоведческих знаний охарактеризованного выше рода внесет необходимую лепту в преодоление неблагоприятной
психоэкологической ситуации, фиксируемой специалистами (медиками и психологами).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Каковы ваши доводы против изложенной гипотезы?
2. Какие ваши факты подтверждают эту гипотезу?
3. Правдоподобны ли приведенные характеристики типов профессионалов (можете построить свою типологию)?
Тема 1. Психологическое разнообразие и сходство профессионалов.
Тема 2. Професссионально типичные психологические особенности людей.
Тема 3. Индивидуальное своеобразие успешных представителей профессиональных общностей (варианты повыбору).
69
Часть 2
О метадах психологии труда
— Но что нам делать с этим фактом , мистер Холмс?
—
запомнить его. Впоследствии мы можем наткнутся на обстаятельства, которыезаставят нас вернуться к нему.
А. Конан Дойл.Шесть наполеонов
Введение
Вопрос о методах в данном случае— это вопрос о средствах или технологиях профессиональной деяельности психолога в
теории и практике (или деятельнос специалиста-челоковеда — работника в области человеческого фактора поизводства,
как бы он ни назывался: эргономистом, акмеологом, соиальным работником — в роли психолга). Эти средства, каки в
любом деле, могут быть внешними и вутренними, или, точнее, система среств в нашем случае имеет как внешнюю, так и
внутреннию составляющие.
Полезно различать такие понятия, как методика,процедра, метод, методология и профессиональная идеолгия и
профессиональная мораль.
Методика — это предназначеная для решения определенного рода задач совокупность внешних средств деятельности
психолога, представленная в общепонятной для специалистов форме и пригодная к применению.
Например,методика измерения времени двигательной реакции на видмый движущийся обьект должна включать не только
описание научной картины явления, условий проведения исследования, но и движущийся объект (его лабораторноэкспериллентальную или естественно-экспериментальную модель), и прибор для регистрации интересующего нас времени, и
средство для записи данные и т. д. Методика включает и описание порядка первичной обработки, упорядочения
получаеллы.х эмпирических данных, и реколлендации по их истолкованию. То есть ллето-дика - это то, что лл-ожно
расположить на рабочелл. ллесте. "Более того. лл.етодику лложно представить в автолл.атизированнолл виде (с
поллощью, напимер, компьютерной, техники).
И все же. как и в люболл. деле, остается непростой вопрос о распределении срункций ллежду ллетодикой как
средством, деятельности, и ее (деятельности) субъектолл.. Поскольку объект изучения (или также и воздействия, если
речь идет о ллетодике коррекции психических качеств, состояний, психологическолл тренинге и т. п.) в целолл. очень
сложен - это всегда человеческая индивидуальность или группа людей (и любая "вырезка" из такого целого есть уже нечто
лоскутное, психический "натюрллорт"), любая лл.е-тодика должна быть дополнена и инсрорлл.ацией о ее возлюжностях и
ограничениях, а также просрессио-нальнылл. лластерстволл того. кто данную лл.етодику прилленяет.
Очень важно не упускать из вида ограничения лло-рального порядка, вследствие которых идея "полной
автоллатизации"'. "полной колл.пьютеризации" психологических методов неприемлема. Имея методику, нужно построить
еще сложную систеллу внутренних средств прилленяющего ее специалиста-человековеда (начиная от приеллов
установления лл-ежличностного
контакта и кончая тонкилл. лластерстволл. интерпретации получаеллых результатов).
Поэтому следует считать неправомерным, заявление, с которыми неспециалисты нередко обращаются к психологалл.:
"Дайте (продайте) налл, методики, и мы. будем. изучать человека (или влиять на него)". Так же, как, имея "подмышкой"
хирургические инструм.енты, неуместно только на этом. основании полагать себя хирургом., не следует и "лазить в душу"
без специальной научно обоснованной подготовки. Психологические методики правомочен и должен применять только
специально аттестованный работник; и некоторый ералаш, в законодательстве (наприллер. то, что разрешение –
лицензию - на право, скажем., заниллаться психологической практикой дают за деньги органы, не компетентные в
психологии) здесь не люжет быть оправданием., по крайней мере, перед потомками. Знахарство, дилетантизм в
психологии столь же неуместны, как и в медицине, педагогике.
Процедура - в контексте проблелл.ы лл.етодов психологии - реальная последовательность действий по прилл-енению
той или иной лл-етодики, ллето-дических приеллов. средств, включая и срункциональ-ные средства психолога выразительные средства речи, поведения, а также и собственно внутренние средства - лл-ысленные схелл.ы, планы, уллозаключе-ния и т. д.
Процедуры должны быть лл-аксиллально полно описаны в составе лл-етодики, но, как каждоллу ясно. значительная
часть "искусства" психолога (как теоретика, так. и практикующего) неотъелл.лелла от его опыта и личных качеств.
Простой пример:
психолог может быть вооружен лл-етодикой наблюдения (инструкция, специально подготовленный бланк протокола,
система условных сокращений или знаков для быстрой записи повторяющихся трудовых приемов наблюдаемого,
двухстрелочный секундомер, карандаш), но есть еще так называемая культура наблюдателя, носителем, которой является
он сам.. Она определяет, насколько успешно отделит наблюдатель сракт от его субъективной интерпретации, насколько
устойчивым, будет его внимание, что он заметит, а что упустит при наблюдении (ибо внимание, восприятие всегда
избирательны) и т. д.
Метод - в строгом значении слова это система положений, определяющих, возможности и ограничения определенной
группы просрессиональных средств психолога.
В этом. значении слова метод есть некоторое учение о группе методик и процедур исследования человека или
70
воздействия на него. Например. могут считать, что единственно подходящий путь изучения субъективного мира человека это обозревание своим "внутренним оком" собственных переживаний. а чужая душа - "потемки". Могут полагать. что,
поскольку сознание – это какая-то невидимая "дырка от бублика", изучать можно только действующие на человека
сигналы и его ответные реакции. Как известно, в истории психологии имели место соответствующие течения интроспекционизм, бихевиоризм. Мы постараемся придерживаться более оптимальной позиции, которую
заинтересованный читатель слюжет себе уяснить из изданных в нашей стране учебников и пособий по общей психологии.
Следует оговориться, что слово "метод" может применяться не только в значении учение, как отличено выше, но и
как собирательное обозначение всего того, к чему это учение относится. У.оэтому говорят, например, "был применен
метод эксперимента" (хотя речь идет об использовании определенных экспериментальных методик), и нам тоже не
удастся избежать употребления слова "метод" в указанном значении.
Методология, (в рамках психологии) – отрасль знания, концептуально упорядочивающая достижения нашей науки,
относящиеся к пониманию ее предметной области и всех методов.
Профессиональная идеология - система, утверждений. находящихся вне категории истины и направленных на
обоснование общественного положения. статуса просрессиональной группы, профессиональной группировки или даже
отдельного лица (просрессионала).
Такого рода утверждения не должны включаться в система научного знания, но тем. не менее часто оказываются в нее
вписанными без оговорок, проникают даже в учебники. Так, в одном из учебников психологии высказана мысль, что
выяснение особенностей явлений, изучаемых психологией, представляет "значительно большую трудность", чем в науках,
изучающих Землю - геологии, и геодезии. Мысль эта. возможно, и приятна психологу, но нет сомнения, что геологи и
геодезисты могли бы привести гору доводов, обосновывающих их профессиональные трудности (ну, хотя бы то, что ради
изучения Земли отдали свои жизни многие первопроходцы, мореплаватели. рудознатцы и т. д.). К. категории срено-менов
профессиональной идеологии относятся, например, утверждения об особой сложности теоретической деятельности по
сравнению с практической (в то время, как. практикующий психолог должен решать задачи в ограниченное время. при неполных данных, в
условиях, когда ошибка оборачивается опасностью и т. д.); это всего лишь идейное обоснование теоретиками своего
положения среди людей. Явления профессиональной идеологии просачиваются в систему научного знания подчас
непроизвольно (без умысла автора). Qie исключено, что есть они и в нашей книге. Ы мы говорим, здесь о них только для
того, чтобы обострить внимание к собственно понятийному строю обсуждаемой в данной книге отрасли знания.
Профессиональная мораль, этика - система нравственных норм, регулирующих деятельность просрессионала.
Регуляторы этого рода есть в любой просрессии, но особенно важно их ресрлексировать при работе с людьми
(относительно детально разработаны врачебная этика и деонтология – учение о долге и должном в отношении больного,
педагогическая этика, находящая выражение в понятиях и принципах педагогического такта).
Психолог, например, в отличие от классического естествоиспытателя или инженера не может (именно по моральным
соображениям и ограничениям) испытывать свой предмет интереса (человека) на предельную выносливость, на разного
рода эмоциональные сшибки и пр.
Даже само по себе вторжение во внутренний мир человека с исследовательскими или коррекционнылш целями –
обстоятельство не бесспорное с моральной точки зрения.
С человеком нельзя затевать любые эксперименты, нельзя его отрывать от работы для исследователь
ских целей; требуется добровольное согласие человека на роль "кролика науки" и т. п. исследование человека должно быть
направлено на оптимизацию его психического развития и сопровождаться "душевной помощью" (выражение Н.B. Уоголя)
ему.
И это требование тоже вытекает не из чистой логики, которая, казалось бы. должна быть единственным достойным
механизмом построения науки, а из профессиональной этики психологов, которая передается чаще "из рук в руки", от
учителя к ученику (не только потому, что пока еще нет общепризнанного издания этического Кодекса психологов, но и
потому, что здесь важна не столько буква, сколько дух моральных норм).
71
Г лава 3
Методы построения теории
Прогресс науки и практики связан с тремя "китами": а) творческим осмыслением методов, б) изобретением
новых методов или их модификаций, в) широким обменом опытом в этой области. Чаще у нас "на слуху" вопросы о
конкретных методиках и процедурах, технологиях, техниках профессиональной практической работы с человеком,
группой. Внимание к соответствующим тонкостям очень важно. И об этом речь еще пойдет впереди. Но нельзя
недооценивать и методы построения теоретических объектов (новых понятий, предположений, объяснений,
суждений, связных и правдоподобных мысленных моделей психической реальности). Они не просто приходят на
ум, они должны сознательно строиться и применяться.
3.1. О простых теоретических объектах.. Методы наименования. логического генерирования, вербального
комбинирования
Общеизвестно, что к области теории обычно относят знания, характеризующиеся такими признаками, как обобщенность,
внутренняя логическая связность и непротиворечивость, предсказательная сила, соответствие некоторой реальности, то есть истинность (иногда, впрочем, по ряду веских причин
удовлетворяются непротиворечивостью вместо обычной истинности, например, при построении систем так называемых
модальных логик – логики норм, логики оценок; реальность норм, как мы отмечали несколько выше и в иной связи, не
характеризуется признаком истинности, но здесь важно корректное следование мысли в рамках некоторой особой логики).
Признаки научного теоретического знания взаимосвязаны. Что-либо предсказать, предвидеть можно тогда, когда знание
близко к истине (соответствует реальности) и когда оно отражает нечто общее в явлениях этой реальности, действительности.
Известно, что большинство обследованных взрослых людей быстро и точно могут прочитывать (считывать показания шкал
приборов, например) буквы и цифры при условии, если их величина составляет не менее 35 – 40 угловых секунд [370]. Это
общее знание, обоснованное фактами, позволяет нам предвидеть, что если объекты восприятия будут иметь меньшие
величины (например, из-за неудачной установки того или иного прибора на рабочем месте или непродуманного оформления
его шкалы), то либо возрастет количество ошибок, допускаемых соответствующим работником, либо (если он всякий раз
должен будет вставать, вытягиваться или нагибаться, чтобы приблизить глаза к прибору) возникнут неоправданные явления
утомления соответствующих групп мышц, либо работник придумает какое-нибудь усовершенствование для себя (например,
укрепит перед прибором увеличивающую линзу или хоть по-своему "размалюет" шкалу, если это удастся). Описанного рода
"пророчество" имеет веские основания и позволяет внести рекомендации по улучшению рабочего места. Особенно это
существенно, если рабочее место типовое: полезный эффект рационализации будет умножен на количество занятых
соответствующей работой операторов.
Но вы не могли не заметить, что когда речь идет о человеке, прогноз не может быть однозначным. И это свидетельство не
несовершенства примененной схемы размышления о возможном будущем, а своеобразия человека как предмета
рассмотрения. Поведение воды при нагревании или серной кислоты при опускании в нее цинка можно прогнозировать вполне
однозначно, неважно, где происходят эти процессы – в пробирке или в заводской емкости. Но естественно-научные и
технические стереотипы, привычки мышления и, в частности, прогнозирования событий приходится "откладывать в сторону" и учитывать
сложность, самочинность, нестандартность, уникальность человека как предмета рассмотрения. И идеал научности подхода в
отношении к человеку совсем не тот, который уместен в науках о "неживом". Этот идеал обязательно включает принцип
учета индивидуального своеобразия человека со всеми вытекающими из этого следствиями (и неожиданностями,
неудобствами для тех, кто хотел бы человека стандартизировать, схематизировать, отображать краткими общими моделями,
формулами и пр.). Очень просто:
подход к человеку должен быть человечным {гуманистичным). И это признак не незрелости психологии (в частности,
психологии труда) как науки, а ч е р т а ее специфики.
Следует отметить, что теоретическое отношение человека к действительности обусловлено самим фактом существования
естественного языка и речевой деятельностью. Способность оперировать более или менее обобщенным, истинным и
имеющим "предсказательную силу" знанием усваивается каждым человеком в детстве вместе с усвоением речи. Теория в
научном значении этого слова есть специально развитое понятийно-речевое образование (система), которое в зародыше
встречается и необходимо человеку на каждом шагу.
Обратим внимание на некоторые важные и до некоторой степени странные особенности теоретического знания.
Основная – для очень многих слов (терминов) и утверждений (как в обычном языке, так и в сколько угодно строгих и
"высоких" теориях) не удается указать вещи, явления, ограниченные рамками места и времени, которые (вещи, явления)
соответствовали бы этим словам. Например, мы говорим "трудящийся". А в действительности не можем встретить того, о
чем думаем, ибо то, что мы реально встретим, будет вполне определенный человек с именем и фамилией, женщина или
мужчина определенного возраста и с несметным количеством других, в частности, чисто индивидуальных признаков. Но ведь
когда мы говорим "трудящийся", то имеем в виду совсем не это, но "вообще всех" трудящихся, даже таких, которых никогда
не увидим: тех, которые были в прошлом во все временами тех, которые появятся в будущем. И так обстоит дело, вероятно, с
большинством слов. Аналогичным образом дело обстоит не только с отдельными словами, но и с предложениями,
утверждениями. Таким образом, мир языка, мир слов имеет свое особое существование. И,
строго говоря, объектом теории является некоторый мир словесных построений, языковых конструкций, отображающих
реальные явления и их зависимости в своеобразной (идеализированной) форме моделирующего упрощения. Это прежде всего
мир терминов и предложений, понятий и суждений.
В соответствии с определенной философской позицией [68] будем различать простые и сложные объекты теории.
Простыми будем считать те, которые соответствуют фактам (невымышленным явлениям, событиям, процессам), а
сложными – те, которые соответствуют закономерным их зависимостям. Общефилософские положения мы постараемся
конкретизировать на частном материале психологии труда.
72
Рассмотрим основные разновидности простых теоретических объектов.
Совершенный теоретический объект (простой) – термин, опирающийся как на эмпирическое, так и на логическое
обоснование. Примеры таких объектов теории: "мотивы трудовой деятельности", "профессия" и т. п. Термин, как известно,
может состоять и из одного слова, и из нескольких – быть составным. Как элемент языка термин соответствует, должен
соответствовать определенному понятию – мысли, отображающей общие и существенные признаки тех или иных явлений,
процессов в некоторой реальности, действительности. Поэтому, говоря об объектах теории, мы часто будем иметь в виду и
термины, и понятия, как бы не различая их для простоты изложения.
Эмпирический полуобъект теории – термин (и понятие), опирающийся на эмпирическое обоснование, но не получивший
еще пока логического (в рамках какой-либо концепции, концептуальной схемы) обоснования. Например, занимаясь
практической профконсультацией учащихся старших классов, мы быстро замечаем следующий упрямый факт: обращаясь к
нам за советом по выбору профессии, учащийся в сущности перестает быть для нас учащимся – мы его не учим в обычном
значении этого слова, а, наоборот, должны стараться создать у него мнение, что мы ничего ему не предписываем, ничего от
него не будем требовать, не будем ловить его на каких-либо ошибках. Более того, даже подчеркиваем, что наше общение с
ним достаточно конфиденциальное, и по правилам служебной этики мы ничего без его согласия не должны разглашать (его
товарищам, даже родителям и т. д.); мы подчеркиваем свою роль советчика, поставщика информации и его роль как хозяина
выбора профессии. И все это не причуда профконсультанта, а необходимая система условий для успеха в решении главных
задач профконсультации как руководства выбором профессии (важно, чтобы учащийся был предельно откровенен, правильно
относился к психодиагностическим процедурам, к рекомендациям старшего в роли профконсультанта). На самом деле это
"выбирающий профессию". Можно придумать или использовать какое-то особое слово для обозначения этой возникшей в
нашем опыте своеобразной реальности. Таким словом может быть, например, оптант (от лат. optans – избирающий,
желающий). Пусть нам пока неясно, следует ли это явление из каких-либо общих положений, принципов, теорий психологии
или педагогики, морали, права (и в этом смысле наш упрямый факт не имеет еще как бы разрешения на прописку в науке). И
поэтому мы отнесем его к категории не совершенных теоретических объектов, а эмпирических полуобъектов.
Логический полуобъект теории – термин (понятие), опирающийся на логическое обоснование, но не получивший пока
еще эмпирического подтверждения, обоснования. Например, инженер-конструктор, проектирующий рабочее место оператора
швейного оборудования (швеи-мотористки, как в недавнем прошлом называли эту профессию), исходит из абстрактной идеи
симметрии и считает, что элементы швейной машины должны располагаться равномерно справа и слева от работницы (или,
наоборот, работница должна сидеть "по центру" машины; это вопрос не простой, поскольку на этом рабочем месте
предполагается и педаль, и так называемый коленный рычаг, так что стул работницы предполагается относительно
фиксированным). Описанное представление о структуре рабочего места отображается в технической документации и
существует как логический полуобъект. Всем кажется, что это хорошо и разумно. Оборудование изготовляется серийно, им
оснащаются швейные цеха. Но дальше оказывается, что работница должна смотреть очень напряженно, внимательно отнюдь
не на "центр" машины, не на ось симметрии рабочего места, столь милую сердцу конструктора, а в зону образования шва (а
эта зона находится на пол-аршина влево от оси симметрии; в результате каждый день и до пенсии работница вынуждена
сидеть изогнувшись, ибо подвинуться влево в достаточной степени не позволяют педаль и коленный рычаг, которые тоже
расположены определенным образом в соответствии с идеей симметрии рабочего места. Как следствие, неоправданное
утомление, искривление позвоночника, нарушения осанки и т. д. (подробнее см. [117],[352]).
Логические полуобъекты, таким образом, не обязательно должны просто подтверждаться, но проверяться и, если
необходимо, опровергаться или корректироваться в ходе эмпирического обоснования, ибо, как хорошо известно, критерий
истинности логических построений есть практика.
Примерами простых логических полуобъекгов теории являются предположения исследователей, возникающие на стадии
работы над литературой вопроса. Скажем, существует традиционное представление о профконсультации старшеклассников.
Исследователь, анализируя по литературным данным возрастные особенности подростков и особенности работы по
профконсультации, приходит к заключению (пока еще в чисто логическом плане), что учащиеся средних классов –
шестиклассники – уже располагают необходимым уровнем развития, чтобы сотрудничать с профконсультантом. В результате
рождается логический полуобъект – "профконсультация шестиклассников" в отличие от "профконсультации
старшеклассников". Позднее в результате специально организованной работы и притом достаточно длительной было
получено эмпирическое обоснование этого объекта, и он, таким образом, превратился в так называемый совершенный объект
теории (т. е. объект, имеющий как логическое, так и эмпирическое обоснование) (подробнее см. [42]).
Из сказанного ясно, что логически построенное утверждение становится объектом науки не обязательно потому, что
оно истинно, безупречно, а потому, что оно построено на идеях или принципах, которые сами по себе не оспариваются и
могут быть основанием для заключений (как в примере с проектированием рабочего места). В ходе эмпирической
проверки и решается вопрос о его дальнейшей "прописке" в науке.
Теоретический "нуль-объект" – термин (понятие), возникающий в результате вербальной комбинаторики (случайной
или преднамеренной). Это языковое построение, не имеющее пока какого-либо обоснования – ни логического, ни
эмпирического. Например, в одном из учебников по общей психологии читаем: "Значительную часть коры больших
полушарий человека занимают клетки, связанные с деятельностью кисти руки, в особенности ее большого пальца". Таким
образом, есть основание думать о таких идеальных, теоретических объектах как "деятельность кисти руки", "деятельность
большого пальца". Но общеизвестно, что в психологии деятельность понимается как взаимодействие человека в целом
(субъекта) с объективным миром. Разумеется, автор приведенного выше утверждения и не подумал бы настаивать на том,
что большой палец есть субъект деятельности и пр. Здесь мы имеем дело всего-навсего с языковой небрежностью,
вследствие которой и возник никому не нужный нуль-объект теории. И все хорошо понимают, что речь идет не о
деятельности, а о движениях большого пальца, кисти руки.
Иногда нуль-объекты производятся преднамеренно. Например, слово "эргономичность" (возможно, по аналогии
"экономика – экономичность", "технология – технологичность") определяется как обозначение хорошего соответствия
особенностей средств труда особенностям человека (эргономичность станка как удобство его по существенным показателям
для работающего на нем и пр.). Затем можно соотнести этот термин с реальными эмпирическими признаками конкретных
внешних средств труда (т. е. осуществить эмпирическое обоснование), усовершенствовать логическое обоснование и таким
образом получить совершенный теоретический объект.
73
Таким образом, нуль-объекты – это не обязательно, не всегда и не просто пустышки в науке. Они могут стимулировать
мысль, оказываются иной раз полезным средством взаимообогащения различных областей науки, например, если термин
одной науки "пересаживается" в контекст другой и в конечном счете приобретает новое значение (например, понятие
"надежность" основательно разрабатывалось в технике, технологии в значении "надежность оборудования", а будучи
перенесено в область человековедения, приобрело облик "надежности человека-оператора"; понадобились, разумеется, его
новое определение и эмпирическое обоснование).
Рассмотрев основные разновидности простых идеальных, теоретических объектов, охарактеризуем кратко методы и
приемы их построения. Исходной ситуацией, в которой возникает необходимость построения тех или иных объектов теории,
является ситуация, когда никакого теоретического объекта нет и когда мы до некоторых пор даже не подозреваем, что он
нужен. Из этой ситуации возможны три выхода и им соответствуют три метода.
1. Наименование (этикетирование) сводится к поиску подходящего обозначения для обнаруженного в практической
работе или эмпирическом исследовании факта, явления, процесса, не
вымышленного события. Соответствующие примеры мы приводили в связи с характеристикой эмпирических полуобъектов. В
ходе такого поиска важно соблюдать ряд специально научных (в рамках психологии труда, инженерной психологии),
логических и лингвистических требований:
• избегать использования слов-терминов, уже занятых в психологии труда или смежных с ней областях, поскольку это
приведет к появлению двусмысленных, неудобных в работе терминов, суждений, утверждений. Например,
столкнувшись с устойчивым качественным своеобразием трудовых движений разных людей, мы могли бы ввести
такой теоретический объект, как "характер движений". Но слово "характер" традиционно обозначает определенную
группу черт личности человека, и если нам придется рано или поздно рассматривать проявления характера (как
свойства личности) в моторике человека, то указанный придуманный термин окажется неудобным – создаст
нагромождения в научном языке;
• избегать использования слов-терминов, которые синонимичны уже существующим (обозначают новыми словами
известные вещи). Например, в литературе существуют такие термины, как "личные профессиональные планы",
"проекты профессионального самоопределения", "проекты жизненных перспектив" (в связи с выбором профессии) и
др. Все они обозначают примерно одно и то же – "Я и моя профессия в будущем" или "Я–образ в будущем".
Возможно, что ни один из терминов не является безупречным (в частности, все они составные, многословные,
длинные), и сам по себе конкурс их небесполезен. Но в любом случае нужно стремиться к очистке научного языка от
излишних синонимов. И уж совсем непотребное дело состоит в том, что переобозначение известных вещей
"сверхучеными" словами выдается за новаторство в науке;
• стремиться к возможному точному соответствию семантики слова-термина сущности обозначаемого явления,
выражению в нем этой сущности (с учетом происхождения слова и связанных с ним ассоциаций). Так, например,
встречающийся в литературе термин "зрительное манипулирование" в значении "мысленное оперирование (например,
вращение) ранее виденным объектом" небезупречен, потому что корень (от лат. "манипулус" – пригоршня, горсть)
указывает на руку, а отнюдь не на зрение или образное мышление. Разумеется, слова не являются предметом частной
собственности, и в языке ко всему можно привыкнуть, но можно и должно не создавать здесь искусственных
трудностей осмысления означаемых объектов;
• соблюдать требования лингвистической правильности, требования соответствия общепринятым моделям
словообразования и словоупотребления, эстетики языка. Например, едва ли благозвучно сочетание разноязычных
приставок и корней слов "постпоступковый", "прерабочий" и пр.;
• новый термин должен быть по возможности кратким (немногословным), удобным в употреблении, не вызывать
побочных ассоциаций, образных представлений, не относящихся к делу. Подробнее о требованиях к научной
терминологии можно прочесть, например, в [126], [360], [255], [308].
2. Логическое генерирование сводится к построению следствий из некоторой группы имеющихся научных утверждений.
Эти следствия в рассматриваемом случае (простых объектов теории) относятся к предполагаемым, возможным событиям,
явлениям, процессам, фактам. Примеры соответствующего рода приводились выше в связи с характеристикой эмпирических
полуобъектов. Процедуры логического генерирования суть процедуры логического следования, которое нужно подчинять
следующим четырем законам:
• каждая мысль в ходе умозаключения (при повторении ее словесных выражений) должна сохранять одно и то же
устойчивое содержание – закон тождества. Эффект генерирования идеи как раз и может состоять в том, что, не позволяя
себе отклониться от принятого содержания мысли, мы в конце рассуждения приходим к противоречию, парадоксу –
"изумляемся". Например, мы знаем, что руководство развитием человека в дошкольном и школьном возрастах это
обязательно есть создание условий для его самостоятельности в общественно ценных видах деятельности (начиная от
застегивания первой пуговички и кончая решением сложных задач, включая и задачу выбора профессии). Мы может далее
рассуждать так: следовательно, руководить дальнейшим развитием человека (в возрасте трудоспособности) – это значит
создавать условия для его самостоятельности в труде (ибо это есть важнейшая общественно ценная деятельность). Вместе
с тем, анализируя, например, должностные инструкции, технологические документы, распоряжения, мы легко
убеждаемся, что многие из них направлены на предельное ограничение самостоятельности работника ("делай так и не
иначе", "никаких отступлений от задания", "никакой отсебятины" и пр.). Итак общая идея психического развития,
предполагающая возрастание самостоятельности человека, как бы требует одного, а мы на деле сталкиваемся с идеями
совершенно противоположными, не согласующимися с ней. Это и заставляет нас построить (генерировать) новые
логические полуобъекты. В самом деле, либо надо развитие понимать по-разному, либо труд строить так, чтобы он
создавал условия для самостоятельности хоть в чем-то и где-то. Одним словом, соблюдение закона тождества делает
мысль в своем роде "непреклонной" и рано или поздно приводит ее к столкновению с другими мыслями и к порождению
новых идей, предположений (гипотез), которые можно так или иначе проверять на соответствие действительности;
• не могут быть одновременно истинными две противоположные мысли об одном и том же предмете, рассматриваемом в одно
74
и то же время и в одном и том же отношении (закон противоречия);
• в случае двух противоречащих суждений нужно устанавливать, какое из них истинно и какое ложно (закон исключенного
третьего). Противоречащими называются не просто разные суждения, но такие, когда одно из них что-либо утверждает
относительно единичного предмета, явления (или всего класса их), а другое суждение это же самое отрицает относительно
этого же предмета, явления (или хотя бы части класса их). Между такого рода суждениями не может быть середины.
Например, если истинно утверждение: "появление у человека в ходе работы рывкообразных движений есть признак
утомления", то мысль о том, что появление названных движений не есть признак утомления, должна быть признана
ложной. Если мысль неточно сформулирована, должны вводиться уточнения. Но в любом случае между утверждением и
отрицанием третьего не дано;
• мысль, которую мы хотим считать истинной, должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых ранее
доказана, – закон достаточного основания. Сказанное означает, что нет необходимости топтаться на месте и эмпирически
обосновывать мысль, если она достаточно опирается на ранее обоснованные (истинные) мысли. Означает она и то, что в
науке нельзя брать на веру исходные предпосылки, а нужно убеждаться, что они именно доказаны, обоснованы и,
следовательно, истинны (а не просто, скажем, "удобны", "приятны", "выгодны" и пр.;
наука – не рыночная площадь, а мастерская по производству истинного знания, и здесь не место для сговоров и
торгов). Например, мы приходим к заключению, что предлагаемый вариант конструкции органов управления станка с
необходимостью повлечет повышенное утомление определенной группы мышц рабочего (положим, рукоятка
управления, которой ему надо будет часто пользоваться, расположена так низко, что придется постоянно "кланяться"
или "пинать" ее ногой). Такое утверждение опирается на ранее многократно проверенные утверждения о том, что если
часто используемый орган ручного управления расположен вне зоны оптимальной досягаемости, это неизбежно ведет
к местному мышечному утомлению и даже к ухудшению общего функционального состояния работника (появлению
раздражительности, желанию заняться чем-то другим и пр.). Ясно, что нет необходимости эмпирически обосновывать
то, что подводится под понятие известных истин, отображенных в соответствующих пособиях, рекомендациях,
научных публикациях. Отсюда, в частности, следует, что важно располагать хорошо упорядоченными массивами
соответствующих сведений, оснащенными средствами быстрого поиска требуемой информации (не только обычными
справочниками, но компьютеризованными базами данных о человеческом факторе, базами эргономических,
профессиографических данных).
Соблюдение законов (правил) логического мышления есть важное условие специфической трудовой (а именно,
умственной) дисциплины профессионала-психолога (в роли как исследователя, так и практикующего специалиста); неверно
понимать дисциплину труда только как своевременный приход на работу
"по звонку"; в конце концов, не столь важно, где "сидит" работник умственного труда, важно, "где его голова" и что, как в ней
происходит. Полезные сведения об азбуке логичного мышления можно почерпнуть в работе [256].
В результате логического генерирования, представление о котором мы постарались дать выше, возникает логический
полуобъект теории: новое утверждение, логическая обоснованность которого уже не представляется сомнительной
(недостаточной), и далее необходимо эмпирическое обоснование (сличение с практической действительностью, опытными
данными).
3. Вербальное комбинирование. Мы не считаем целесообразным дополнительно культивировать этот метод. Он, как
отмечалось несколько выше, приводит к порождению нуль-объектов.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Как отличить теорию от нетеории?
2. Как отличить лучшую теорию от худшей?
3. Каково устройство (структура) теории?
Тема 1. Своеобразие теории в гуманитарной области. Тема 2. Теория и область ее корректного приложения. Тема
3. Коррекция теории на основе практики.
3.2. Методы интерпретации, номологизации, определения. О взаимосвязи методов построения простых
теоретических, объектов
Итак, мы рассмотрели три выхода из ситуации, когда в научном контексте "нет объекта". В результате применения трех
охарактеризованных выше методов возникают новые ситуации:
"е с т ь эмпирический полуобъект", "е с т ь логический полуобъект", "е с т ь нуль-объект". К построению совершенных
объектов теории ведут здесь также соответствующие методы, которые мы и рассмотрим, продолжая начатую нумерацию.
4. Интерпретация сводится к системе мысленных действий конкретизации, подведения под понятие, включенных в
работу по сбору эмпирического материала. Процедура интерпретации
– это процедура поиска эмпирических данных (добываемых экспериментальными или неэкспериментальными методами),
которые соответствуют имеющемуся в науке "логическому полуобъекту" или "нуль-объекту". Этот поиск может означать
достаточно длительное и основательное исследование, обследование определенных людей (испытуемых, наблюдаемых,
респондентов, клиентов, оптантов и т. п.) либо поиск фактов по литературным данным.
Не следует смешивать интерпретацию как прием построения теории с созданием вымышленных фактов, которые
"удобны" для подтверждения доктрины (даже если эта недоброкачественная деятельность почтительно называется
"мысленный эксперимент").
Мысленный эксперимент уместен в связи с рассмотрением достаточно просто детерминированных систем (таких, как
шахматная партия, взаимодействие механических частей технологического оборудования и т. п.). и не уместен по отношению
к внутреннему миру человека, поскольку последний характеризуется сложными многозначными зависимостями явлений,
75
уровней регуляции.
Разумеется, ничто не мешает нам предаваться мысленному рассмотрению возможных (гипотетических) вариантов хода
психических явлений, поведения, поступков людей, называя это "мысленным экспериментом", – важно лишь твердо помнить,
что это не есть эксперимент в исходном смысле этого термина.
Интерпретация – как правило, дело трудоемкое и, по-видимому, более ответственное, а со стороны требований к
интеллекту – более трудное, чем логическое генерирование. Например, в свое время в теории профконсультации,
профориентации вполне логично было обосновано утверждение, что выбор профессии – это решение задачи [232]. Элементы
интерпретации выбора профессии как решения задачи возникали после этого время от времени у разных авторов, но лишь
через двадцать лет появилось систематическое и относительно полное, связное истолкование процесса выбора профессии как
решения именно задачи с характеристикой ее структурных компонентов
– искомого, известного, алгоритмов [181].
В результате применения процедур интерпретации по отношению к нуль-объекту порождается эмпирический
полуобъект, а в результате применения их к логическому полуобъекту – совершенный объект теории.
5. Номологизация (придание факту, невымышленному событию статуса неслучайного, закономерного явления; от др.греч. "номос" – закон). Это возможно сделать путем подведения новых эмпирических явлений под известные категории
психологии труда и указания их связей с известными явлениями (связей причинных, структурных, генетических).
Например, И. Холодинская (дипломная работа) установила в 1982 г., что у студентов I курса факультета психологии
(будущих психологов-профессионалов, т. е. трудящихся) представления о будущей работе (после окончания вуза) связаны с
идеей теоретического поиска, "читания – писания", а у студентов III – IV курсов – с практической деятельностью по
применению вполне определенных методов обследования людей. Сам по себе этот факт является чисто эмпирическим. Но
мысленно сопоставляя этот факт с особенностями учебного плана факультета, дипломантка обосновывает неслучайность,
закономерность этого факта не только статистикой (критериями различия или коэффициентами связи, корреляции), но и
ссылкой на принцип единства сознания и деятельности – подводит полученные данные под категорию связи сознания и
деятельности или, иначе говоря, как бы "узнает" в полученных фактах частное проявление этой закономерной связи. С
позиций указанного принципа именно так и должно быть, поскольку студенты заняты на I курсе освоением
общетеоретических основ психологии и лабораторно-экспериментальной работой, а на III – IV курсах знакомятся с методами
и методиками практического изучения людей (на производстве, в школе, в клинике); это не может не отразиться и на
содержании их профессионального сознания – на представлениях о своей профессиональной деятельности в будущем.
Процедуры номологизации во многом сходны с логической стороны с процедурами логического генерирования (см.
далее). Типичные вопросы, которые мы здесь себе задаем: разновидностью чего следует считать данный факт (явление,
процесс)? Почему имеет место именно это, а не что-либо иное?
6. Определение сводится к построению высказываний, задающих область и границы (пределы) применения данного
термина, понятия. Подробнее о сущности и видах определений
можно узнать в пособиях и справочниках по логике [163], [256]. Процедуры определения – составляющие части работы по
построению объектов теории на любом этапе движения от незнания к знанию и от несовершенного знания ко все более
совершенному.
Рассмотрим вопрос об определении терминов в связи с задачей выхода из ситуации, когда перед нами имеется нульобъект. Один из выходов из этой ситуации – интерпретация – поиск ответа на вопросы: "Бывает ли это?", "Возможно ли это
в действительности?" и как ответ на вопросы такого рода – переход либо к ситуации "есть эмпирический полуобъект", либо к
отбраковке данного нуль-объекта. Другой выход – определение и, таким образом, придание рассматриваемому объе.кту
теории статуса логического полуобъекта, поскольку научное определение предполагает подведение рассматриваемого
понятия под известную общую категорию.
Нам придется различать два значения термина "определение":
как процесс умственной работы и как ее результат (как полученная в итоге формулировка, языковая конструкция).
Определение как продукт работы ума имеет несколько разновидностей (по признаку своего "устройства"):
• определение через ближайший род и видовое отличие;
• определение через перечисление признаков;
• определение через указание на происхождение соответствующего предмета или на способ, которым он создается
(например, "стресс – состояние человека, возникающее в ответ на труднопереносимые воздействия");
• определение через указание или описание производимых объектом (предметом рассмотрения) операций,
осуществляемых функций (например, "стрессор – фактор, вызывающий состояние стресса");
• имеются и другие разновидности определений, вплоть до так называемых "остенсивных", сводящихся к молчаливому
указанию перстом на нечто очевидное. С определением через перечисление признаков мы сталкивались, когда
анализировали психологическое содержание труда (см. §2.1). Здесь мы остановимся на правилах построения первой
из перечисленных разновидностей определений.
Схема определения понятия через ближайший род и видооб-разующее отличие привычна каждому со школьных лет.
Следует отметить, что найти именно ближайшее по степени общности
родовое понятие по отношению к определяемому отнюдь не просто. Например, какому родовому понятию непосредственно
подчинено (логически) понятие "трудовое действие"? Что это – "структурный компонент" деятельности, "единица анализа" ее,
"активность, направленная на достижение цели", или "совокупность процессов познания и исполнения", или "элемент"
деятельности? Даже по отношению к таким заведомо известным вещам, как нож, вилка, ложка, непросто подобрать
ближайшее родовое понятие, чтобы не вызвать спорных ситуаций. Сходным образом дело обстоит и с указанием признаков,
76
составляющих видовое отличие интересующего нас объекта, класса объектов. При этом комплекс избранных видовых
признаков должен отличать данное понятие от любого другого вида, входящего в указанный род. Может случиться, что,
определяя понятие "трудовое действие", мы столкнемся с ситуацией, когда под соответствующее определение подойдут
действия человека, занятого игрой, учением, досуговой деятельностью, и в результате нам станет ясно, что термин "трудовое
действие" – чисто вербальная комбинация (нуль-объект) и что уместнее говорить не о "трудовых действиях", а просто о
действиях человека, занятого трудом. Иначе говоря, возможно, действие само по себе не имеет какой-либо существенной
специфики в зависимости от того, включено ли оно в трудовую, игровую или даже противоправную, асоциальную активность
(всюду есть устойчивая целостность – цель, мотив, способ ориентировки и исполнения и т. п.). Иначе говоря, быть может,
вводить термин "трудовое действие" столь же неуместно, как вводить "трудовое выражение лица" или "трудовое
прищуривание глаз" на том лишь основании, что все это имеет место в рабочее время? Оставим этот вопрос в а м для
самостоятельного обдумывания. Наша задача здесь – обратить внимание на правила построения корректных определений
понятий через ближайший род и видообразующее отличие.
• Важнейшее требование к хорошему определению – соразмерность определяемой и определяющей частей его по
признаку объема понятий (широты круга мыслимых объектов). Объемом понятия можно "управлять", вводя признаки
(объем понятия уменьшается) или исключая их (объем понятия расширяется). Например, если мы определим
"действие" как " активность, направленную на достижение осознаваемой цели", то это будет несоразмерное
определение (слишком широкое по объему), поскольку
под его определяющую часть подходит даже вся активность в течение жизненного цикла человека (если имеется в
виду, в частности, цель жизни). Чтобы уменьшить объем определяющей части утверждения, введем дополнительный
признак – "ближайшая" цель. Это сделает определение более соразмерным. Если введем еще признак, можем получить
слишком узкое определение. Например, "двигательная активность человека..." и т. д. В этом случае будут исключены
из рассмотрения умственные действия, многие перцептивные (за исключением тех, которые реализуются в
гностических, "ощупывающих", например, движениях) и т. д. Таким образом, подбором адекватного набора видовых
признаков добиваемся соразмерности определения.
• Еще одно требование к хорошему определению – определяющая часть должна быть свободна от понятий, которые
становятся ясными только благодаря определяемому. В противном случае возникает ошибка – "логический круг" ("масло
масляное"). Например, рассматривавшееся выше определение действия через понятие активности как раз небезупречно с этой
точки зрения. Если даже отвлечься от того, что "актус", "акт" (от лат.) означает действие, и принять некоторое условное
значение термина "активность", приводимое в некоторых психологических словарях (активность как "динамическое условие"
становления, реализации, видоизменения деятельности), то все равно логический круг здесь остается, поскольку разъяснение
термина "деятельность" не обходится без понятий "действие", "взаимодействие".
• Определение не должно быть только отрицательным суждением, должно быть внутренне непротиворечивым и
недвусмысленным (например, за счет многозначности или образности используемых слов). Если, например, кто-то захотел бы
сказать: "Профессиограмма – это застывшая симфония труда", то хотя по форме это напоминало бы определение, но по
содержанию – это всего лишь красное словцо, не ясное и не четкое, в научном контексте неуместное.
Соотношения между методами построения простых теоретических объектов и соответствующими ситуациями в контексте
науки показаны на схеме 1.
77
Упражнение
Прокомментируйте приведенные ниже тексты с точки зрения понятий, представленных в § 3.1 и 3.2.
1. "Наблюдения дают возможность выделить еще одну сторону взаимоотношений. Большая часть "затруднений" и
"вопросов", встающих у работников в процессе тех или иных трудовых операций, падает при подсчете на двух членов
бригады – Мошарова и Рознова.
В силу недостатка опыта и знаний они являются основными "потребителями информации". Роль "поставщиков
информации" выполняют большей частью Трутутушкин и Кузнецов. Бурукин является обычно "критиком" выдвигаемых в
процессе обсуждения предложений" [210, с. 157].
2. "... психологи стремятся повысить эффективность труда рабочих, применяя исключительно благоприятные воздействия
на личность и ее психические состояния. Такие воздействия приводят к снижению утомляемости рабочего, а снижение
утомляемости является естественной основой для повышения его работоспособности. Тем самым создаются естественные
предпосылки повышения производительности труда" [204, с. 23].
3. "Человек включен не только в процессы производства. Он включен также в процессы распределения продуктов труда и
их потребления (общественного и индивидуального).
Система процессов распределения и потребления образует особую относительно самостоятельную область общественной
жизни – сферу обслуживания.
До недавнего времени научное исследование этой сферы ограничивалось рассмотрением экономических,
организационных, технологических и товароведческих проблем. Между тем сфера обслуживания – это сфера работы с
людьми и потому имеет сильный психологический аспект, требующий специального изучения. К сожалению, это направление
психологии развивается у нас еще очень и очень слабо" (202, с. 31 – 32].
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Практика без теории слепа?
2. Теория без практики мертва?
3. Возможно ли теоретическое отношение к предмету у младшего школьника?
Тема 1. Теоретические составляющие в практической работе.
Тема 2. Практические основы теории.
Тема 3. Теоретические модели и мифы.
33. О сложных теоретических
объектах. Методы индуктивного предсказания, дедуктивного предсказания, синтаксического комбинирования
Сложными объектами теории мы в соответствии с концепцией авторов [68] будем считать высказывания, языковые
построения, описывающие ту или иную связь между двумя или несколькими простыми объектами, например: "способ
действия человека на рабочем месте зависит как от внешних условий, так и от устойчивых личных качеств и временных
состояний субъекта труда" или "выбор профессии. – частный случай принятия решения" и т. д.
Сложные теоретические (идеальные) объекты имеют такую же группировку, как и простые, а именно:
сложные эмпирические полуобъекты – утверждения, положения, высказывания, имеющие некоторую эмпирическую
основу, но не имеющие логического обоснования. Например, установлено, что удовлетворенность трудом операторов
перфорационных машин статистически коррелирует с определенными показателями вариативности времени реакции на
сильный звук (в лабораторном опыте), но теоретически пока неясно, почему столь сложный феномен, как удовлетворенность
трудом, может быть связан со столь простым психофизиологическим параметром, как вариативность времени реакции [125]. Возможно, что удастся проследить цепочку связей (вариативность времени
реакции может зависеть от того же фактора, который обусловливает безошибочность труда, а безошибочность – это успех, а
успех порождает положительные чувства, а они, в свою очередь, вносят решающий вклад в феномен удовлетворенности
трудом), и тогда данный эмпирический полуобъект станет совершенным теоретическим сложным объектом;
сложные логические полуобъкты – высказывания, имеющие логические основания, но пока не подтвержденные
эмпирически. Таковыми являются гипотезы исследований в психологии труда. Например, предполагается, что если не
навязывать всем работникам абсолютно единый способ работы, то можно получить прирост производительности труда за
счет того, что каждый сможет выработать свой наиболее удобный именно для него способ (систему способов). Это
предположение вытекает из общих соображений о нестандартности человеческого фактора, о возможности разных и
социально равноценных путей достижения одной и той же трудовой цели и др. Эмпирическое подтверждение гипотезы дает
совершенный теоретический объект;
сложные нуль-объекты – высказывания, которым пока ничего не соответствует в действительности (или вообще не
78
может соответствовать) и которые получены не в результате логического следования, а в итоге некоторых формальных
операций с терминами, а также в результате небрежного оперирования словами. Например, можно построить такую
вербальную конструкцию (по принципу, осмеянному народной мудростью, – "Язык что хочет, то и лопочет"): "Процесс
профессионализации личности должен сыграть для научной психологии ту же роль, какую для геометрии сыграло
землемерие, а для астрономии – мореплавание". Казалось бы, неплохо сказано, но, может быть, надо говорить не о процессе
профессионализации, а о практике профконсультации? Это разные вещи, а "бумага все терпит", и можно рядом поставить в
тексте, синтаксически согласовать самые разные слова (вспоминается выражение Н.В. Гоголя из повести "Рим": "Страшное
царство слов вместо дел"). Впрочем, при условии эмпирического, теоретического обоснования сложный нуль-объект может
стать более полным идеальным объектом;
сложные совершенные теоретические объекты – высказывания, имеющие и логические и эмпирические основания.
Таковыми являются оправдавшиеся в опыте гипотезы, выводы мно
гих исследований. Например, "усвоение элементарных сведений о нормировании труда и технологическом процессе доступно
учащимся пятых классов" [23]. В приведенном утверждении содержится мысль о связи между учебными возможностями
детей и возрастным этапом их развития.
Еще пример: "для ткачих коврово-ткацкого производства профессионально важными качествами являются высокая
различительная зрительная чувствительность, ориентировка в орнаменте ковра, память на изображение, хорошее различение
форм и цветов, быстрота и точность зрительно-моторной и кинестезически-моторной координации, ловкость пальцев,
устойчивое зрительное внимание, умение поддерживать состояние бдительности в условиях однообразия выполняемых
операций" [36]. В приведенном утверждении указано в неявной форме на зависимость успешности труда от приведенного
комплекса личных качеств.
Связи между явлениями могут быть разнообразными (не только причинно-следственными, но структурными,
генетическими и др.), и этот вопрос будет рассмотрен несколько ниже (с. 249).
Учитывая основные разновидности ситуаций, встречающихся в контексте науки, охарактеризуем кратко методы и
приемы построения сложных объектов теории.
Исходной ситуацией, в которой возникает необходимость построения теоретического объекта, является отсутствие
такового (как и в случае с простыми объектами). Из этой ситуации возможны три выхода, и им соответствуют следующие три
метода (нумерация методов, начатая в §3.2, продолжается).
7. Индуктивное предсказание сводится к построению вывода о предполагаемой закономерной связи между явлениями
на основании некоторой достаточно большой части фактов (на основании изучения, например, статистически оправданной –
репрезентативной – выборки наблюдений, экспериментов). Это частный случай научного предвидения. Поскольку
предсказание касается вопроса о закономерных связях явлений, его более полно называют индуктивным номологическим
предсказанием. Например, изучались признаки профессиональной пригодности у телеграфистов, линотипистов (теперь это,
впрочем, уже отжившая профессия), операторов счетных машин [369]. На этом основании был сделан индуктивный (от
частного к общему) вывод, или индуктивное предсказание, примерно следующего содержания:
круг профессий, где основные критерии пригодности являются сходными с изученными, вероятно, не ограничивается
названными тремя профессиями. В таких профессиях, как телетайпист, машинистка пишущей машинки, перфораторщик, т. е.
у всех профессионалов, вводящих данные в машину с помощью клавиатуры, критерии профпригодности должны быть такими
же или очень сходными. Бурный прогресс в рассматриваемой области труда – труда по обработке информации – породил
операторов ЭВМ во многих модификациях, которые в рассматриваемом исследовании не изучались, но оно тем и ценно, что
позволяет сделать предположение, что ранее найденные критерии могут быть полезны и применительно к этим новым
профессиям.
Индуктивное предсказание – частный случай индуктивного умозаключения. Так, например, индуктивные умозаключения,
в результате которых делается общий вывод о всем классе каких-либо явлений, их связей на основании знания каждого без
исключения явления (или связи) этого класса, не являются предсказаниями (они оказываются просто обобщающими
умозаключениями). Скажем, обследованы все члены бригады, работающей "по единому наряду" и занятой на автоматической
линии прокатки труб, и о каждом работнике стало известно, что он владеет всеми специальностями, представленными в
'бригаде (каждый может заменять каждого на его рабочем месте). Получено, несомненно, новое общее знание – о всей этой
бригаде – и получено индуктивным путем (на основании изучения частных случаев мы пришли к общему утверждению), но
все же это не предсказание, а заключение, хотя и очень ценное. Это так называемая полная индукция – умозаключение,
основанное на изучении всех без исключения объектов рассматриваемого класса.
Но мы можем мысленно расширить рассматриваемый класс объектов, явлений – иметь в виду не "вот эту" бригаду, а
вообще все бригады, занятые прокаткой труб, либо даже все бригады, работающие в сходных условиях организации труда (по
единому наряду). Всех членов всех бригад обследовать невозможно. Поэтому если мы захотим сделать какие-то общие
заключения о том, владеют или не владеют члены этих (часто не известных нам) бригад смежными профессиями, это
заключение приобретет некоторое новое качество – качество предсказания с некоторой степенью вероятности,
правдоподобности. Оно будет построено на изучении только части объектов мыслимого класса, а относим мы его ко всему
классу. Это так называемая неполная индукция. Различают два вида неполной (предсказывающей) индукции:
• популярная индукция, т. е. построение общего заключения на основании простого перечисления изученных случаев, среди
которых не встречается противоречащих. Например, изучили одну, вторую, третью бригады, и в каждой из них
наблюдается явление овладения работниками смежными профессиями. Это дает основание думать уже о неслучайной
связи'рассматриваемого явления с бригадной формой организации труда. Математическая статистика в отличие от
классической логики допускает даже некоторое количество противоречащих случаев, если общее количество наших
наблюдений достаточно велико. Например, если мы беспристрастно (в случайном порядке) будем попарно рассматривать
работников, включенных и не включенных в бригады (для проверки предположения о неслучайной связи явления
"совмещения профессий" с бригадной формой организации труда), то математическая статистика позволяет нам
остановиться на этом предположении, если из восьми оно подтверждается только в семи случаях (а один противоречит), из
двенадцати – в десяти, из пятнадцати – в двенадцати и т. д. В случае ста наблюдений даже одна треть их может
79
противоречить нашему предположению, и все же его можно не отбрасывать. Одним словом, математическая статистика
дает достаточно гибкие по сравнению с аристотелевой логикой средства для того, чтобы "не потерять" ценное
предположение, например, о тех или иных связях между явлениями. Подробнее об этом см. [18], [69], [104], [128], [298].
• Вернемся к вопросам логики построения индуктивных предсказаний. Наряду с популярной выделяют научную индукцию, т.
е. неполную, основанную на знании необходимых (неслучайных) признаков и причинных связей изучаемых явлений.
Например, мы в результате наблюдений, бесед знаем, что при бригадной форме организации труда (работа по единому
наряду) существенно возрастает заинтересованность работников в экономном расходовании времени, материалов, и это
побуждает их приходить друг другу на помощь независимо от традиционно сложившейся специализации труда
(вальцовщик, если нужно, помогает наладчику, сварщику, и наоборот: все стремятся понимать и уметь все). Знание этого
обстоятельства повышает нашу уверенность в том, что совмещение профессий,
владение смежными профессиями – закономерное следствие рассматриваемой бригадной организации труда. Такого
рода знание повышает качество индуктивных предсказаний (приведенный пример с членами бригад предельно
упрощен, чтобы не заслонялась тема нашего обсуждения – методы и процедуры построения сложных теоретических
объектов; разумеется, мало-мальски читающему человеку тут нечего предсказывать, ибо давно все ясно).
В общем случае индуктивное предсказание рождается в ходе эмпирического исследования (экспериментального или
неэкспериментального), когда человек сталкивается с серией неслучайных зависимостей явлений. Средства для оценки
неслучайности этих зависимостей лежат в области математической статистики (статистика, как известно, может дать оценку
степени тесноты связей, помогает отсеять случайные явления, но содержательное понимание этих связей – что от чего и
почему зависит – полностью "на совести" самого исследователя).
8. Дедуктивное предсказание сводится к построению выводов о предполагаемой связи между явлениями на основании
подведения новых (предполагаемых) частных случаев под известные, считающиеся истинными общие положения,
утверждения (дедукция в логике – следование мысли от общего к частному). Типичная форма умозаключения при этом
(силлогизм) состоит из трех утверждений, суждений. В первом утверждении содержится общая мысль (например,
"типологические свойства нервной системы проявляются в деятельности"), во втором – частный случай ("работа оператора
прецизионной фотолитографии есть деятельность"), в третьем – новая мысль (вывод), приписывающая некоторый признак,
содержащийся в первом суждении, объекту, указанному во втором ("следовательно, типологические свойства нервной
системы проявляются в работе оператора прецизионной фотолитографии"), хотя, возможно, пока еще никто этого не изучал
эмпирически.
Правда, чтобы удовлетворить строгой логике, мы должны были бы придать нашему силлогизму классический вид:
Все деятельности человека – области проявлений типологических свойств нервной системы.
Работа оператора прецизионной фотолитографии – деятельность.
Работа оператора прецизионной фотолитографии – область проявлений типологических свойств нервной системы.
В случаях, когда мысль неясна, сложна, полезно придавать ей черты видимого, соответствия формулам силлогизмов
("фигурам" и "модусам"), вариантов которых достаточно много и о которых можно узнать из уже упоминавшегося пособия по
логике [163]. Но подчас в этом нет необходимости, поскольку правильные формы логического следования достаточно хорошо
"просвечивают" сквозь стиль обычной речи (если, разумеется, об этих формах знать и помнить). Но если мы потрудимся
придать рассуждениям формальный вид, то легче заметить ошибки, логические ловушки.
Типичная ошибка – предвосхищение основания, в данном случае использование в качестве общего (обосновывающего
вывод) утверждения такой мысли, которая сама нуждается в обосновании, хотя и не кажется заведомо ложной. Например,
могут рассуждать примерно так: "Работа ретушера (в типографии) не предъявляет особых требований к мышлению,
поскольку это ручной, сенсомоторный труд". Утверждение ложное потому, что в скрытом за ним силлогизме
обосновывающая посылка является в сущности предрассудком. А именно неверно, что "все виды ручного труда не
предъявляют особых требований к мышлению". Достаточно учесть, что тот же ретушер, работая над фотоснимком, с
которого после будет сделана печатная форма, должен мысленно оперировать очень сложными соотношениями светлот,
цветов, ибо черному цвету на негативе соответствует белый, серому при цветоделительной ретуши может соответствовать
розовый, а белому – красный и т. д. [349, вып. 3, с. 108 – 115]. Труд ретушера только кажется "сенсомоторным", тогда как на
самом деле он предполагает сложные и мало изученные формы профессионального мышления, специальные ходы
логического следования. То, что предметом мысли являются цветовой тон, насыщенность цвета, градации светлоты и пр., а не
слова, цифры или геометрические фигуры, отнюдь не есть основание утверждать, что в рассматриваемой деятельности нет
особых требований к мышлению.
Итак, нужна особая бдительность к тем общим положениям, которые сознательно или невольно кладутся в основание
дедуктивных рассуждений (к презумпциям, допущениям). Способность, умение вскрыть несформулированные в явном виде
основания рассуждений и пересмотреть их можно воспринимать в свою очередь как ценное качество ума человека
(проницательность и гибкость его).
Еще одна распространенная логическая ошибка – ошибка разделения. Суть ее в следующем. Если мы обратимся к приведенному несколько выше силлогизму об операторе, легко заметим, что в первых двух его утверждениях (они называются
посылками в отличие от третьего, именуемого выводом) есть одно и то же понятие – в данном случае "деятельность". Такой
общий для обеих посылок термин (понятие) называется по ряду причин средним (средний термин силлогизма), и он всегда
необходим. "Ошибка разделения" возникает тогда, когда этот средний термин силлогизма в первой (общей) посылке мыслят в
собирательном смысле, а во второй – в разделительном. Например, если бы в качестве первой посылки в приведенном
примере мы фактически имели в виду такую: "Все деятельности – предмет интереса психологии" (имеются в виду все
деятельности, взятые вместе), то вывод, сделанный, казалось бы, по правилам, стал бы несколько странным: "Работа
оператора прецизионной фотолитографии – предмет интереса психологии". Разумеется, логическая ошибка опасна тогда,
когда нелепость неочевидна.
Ошибки в силлогизме возникают в тех случаях, когда не учитывается то, что тот или иной термин, содержащийся в
посылках, мыслится фактически не во всем своем объеме. Например, если бы в качестве второй посылки приведенного в свое
80
время силлогизма мы взяли такую: "скоростная микроструктура рабочего движения – не деятельность", то получили бы
ложный вывод: "скоростная микроструктура рабочего движения – не область проявлений..." и т. д. В чем дело? А в том, что
хотя термин "область проявлений типологических свойств нервной системы" выписан "всеми буквами", мыслится он в
первой посылке не в полном объеме: "областями" проявлений типологических свойств являются не только деятельности, но и
отдельные действия, и их структурные компоненты, и психические состояния.
Если термин мыслится в полном объеме, говорят, что он р а с п р е д е л е н , если не в полном – н е р а с п р е д е л е н . Анализ
распределенности терминов в рассуждении – важное условие его корректности. Так что, как верно заметил философ Гегель,
чтобы рассуждать, недостаточно иметь язык, подобно тому, как недостаточно иметь крепкие руки, чтобы хорошо шить
сапоги.
Чтобы избегать ошибок в дедуктивных рассуждениях, полезно учитывать, в частности, следующие положения:
• в силлогизме должны быть три термина (не больше и не меньше);
• средний термин должен быть распределен хотя бы в одной из двух посылок (без этого условия правильный вывод
невозможен). Поясним это примером. В обсуждаемом нами примере силлогизма вторую посылку сформулируем так:
"скоростная микроструктура рабочего движения – область проявлений типологических свойств нервной системы".
Каким же будет вывод из двух верных посылок? "Скоростная микроструктура... – деятельность"? Вывод ложный, и
причина этого не в ложности посылок, а в неправильном "устройстве" здесь дедуктивного умозаключения – средний
термин в той и другой мыслится не в полном объеме, не распределен;
• если термины (помимо среднего) не распределены в посылках, их нельзя мыслить в полном объеме в выводе;
• из двух отрицательных или частных ("некоторые А суть Б") посылок нельзя сделать вывод;
• если одна из посылок частная, то и вывод должен быть частным ("некоторые", а не "все"). А если одна из посылок
отрицательная ("А не есть Б"), то вывод должен быть отрицательным;
• из двух утвердительных посылок нельзя получить отрицательный вывод. Если первая посылка сформулирована как
частная ("некоторые..."), а вторая оказалась отрицательной, вывод невозможен.
Распространенной ошибкой в обосновании утверждений, в частности и предсказаний, является подмена научного
положения ссылкой на авторитет (аргумент к человеку) или высказыванием, рассчитанным на эмоциональное воздействие
на читателя, слушателя (аргумент к публике). Эти вещи могут, конечно, совпадать с истиной, но логика требует обращения
именно к истине, а не к сопутствующим обстоятельствам.
9. Синтаксическое комбинирование сводится к перебору слов и упорядочению их в форме суждений, в которых
приписываются или отрицаются разные формы связей между более или менее случайно выбираемыми явлениями,
процессами, фактами, событиями. Такого рода ситуация может сложиться при организации "мозгового штурма" какой-либо
проблемы, когда участникам совещания предлагается высказывать любые самые вздорные соображения в расчете, что "авось"
возникнет и продуктивная мысль. Можно, например, чисто комбинаторным путем строить целые шкалы номологических
высказываний (высказываний о закономерных зависимостях), чтобы после выбирать из них наиболее правдоподобные с
теоретической и эмпирической точек
зрения: "аварийность на производстве в основном зависит от врожденных качеств людей" ("несчастливцами рождаются так
же, как и музыкантами"), "аварийность на производстве лишь отчасти зависит от врожденных качеств людей", "аварийность
на производстве не имеет никакого отношения к врожденным качествам людей" и т. п. Таким образом, обсуждаемый метод
построения идеальных объектов может иметь некоторое вспомогательное значение или, быть может, рассматриваться как
эвристическое (то есть наводящее на догадки) средство. Весь вопрос в том, что мы будем делать с этими объектами дальше
(брать "на веру" или проверять, совершенствовать).
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Каковы теоретические составляющие вашей активности?
2. Что вы лично делаете, если принятая вами доктрина, теория, не согласуется с невымышленными событиями, фактами?
3. Чем отличается научная теория от вероучения?
Тема 1. Теория и концептуальный бред.
Тема 2. Паранояльный синдром и теория.
Тема 3. Критерии ценности теории.
3.4. Методы верификации, доказательства, объяснения. О взаимосвязи методов построения сложных теоретических
объектов
Существуют два выхода из ситуации "нуль-объект" (сложный), которые реализуются следующими двумя методами
(нумерация
продолжается).
10. Эмпирическое подтверждение (верифицирование) сводится к тому, что в ходе эмпирического исследования
устанавливают, что "так может быть" или "именно такая связь и существует в действительности". В систему процедур
верифификации входят
действия по построению гипотез эмпирических исследований, планированию системы сбора эмпирического материала (в
частности, планированию экспериментов), применению методов сбора эмпирических данных и, если есть возможность,
необходимость и целесообразность, их статистической обработки. Дело в том, что важная специфическая особенность
человека как субъекта состоит в его уникальности, неповторимости. Поэтому обычные схемы естественно-научного
мышления при обработке эмпирических данных в психологии далеко не всегда уместны. И статистика – далеко не всегда
благо в психологии (иногда она дает лишь иллюзию научности, поскольку нивелирует, "смазывает" как раз то, что должно
81
быть рассмотрено дифференцированно и содержательно).
Одним из полезных ходов мысли при эмпирическом обосновании сложных теоретических объектов в психологии может
быть реализация "даже-принципа", или "принципа заострения ситуации" (подробнее см. [145]), сущность которого сводится
к следующему. Проявление (симптом) некоторой психической сущности рассматривается в противодействующих условиях.
Например, пытаясь установить границу нормального умственного утомления по психологическим симптомам, психолог
принимает во внимание не просто появление чувства пресыщения трудом, но появление этого чувства (д а ж е !) при занятии
интересующим предметом.
Еще пример: диагностируя по жизненным показателям типологические свойства нервной системы, психологи принимают
во внимание не просто, скажем, медлительность человека, но ее проявления (д а ж е !) в ситуациях, стимулирующих
поспешность (мало времени, надо торопиться, а человек остается самим собой – неторопливым). Жизненные ситуации (в
частности, конфликты, противоречия, кризисы развития) сложны, неповторимы, и набрать статистику сходных случаев здесь
либо невозможно, либо соответствующие попытки (в угоду научной моде или стремлению уподобить психологию
естественным, техническим наукам) ведут к огрублению, искажению, утрате ценных именно своей уникальностью фактов.
Так называемая "гуманистическая парадигма мышления", развиваемая в психологии и возникшая, нам думается, как здоровая
реакция на физикализм, технократизм в нашей науке имеет веские основания для существования и развития. Важно лишь
здесь не доводить дело до очередного (противоположного) абсурда (до отрицания того минимума признаков, без которых
область знания не может считаться наукой и вырождается в мистическое умствование по поводу мифических моделей
психической реальности вплоть до разговоров о "переселении душ" и пр.).
Обзор основных конкретных методов сбора эмпирических данных будет приведен в последующих параграфах.
Нетрудоемкие методы статистической обработки эмпирических данных хорошо описаны для пользователя, не имеющего
специальной математической подготовки [69], [104], [128]. Прежде чем вы воспользуетесь программами компьютерной
статистической обработки (в наши дни это распространено и доступно), научитесь обрабатывать данные "головой и руками",
стремясь хорошо осознать возможности и ограничения методов статистики, условия их корректного применения.
В результате, если сложный нуль-объект оказывается верифицированным на основании эмпирических данных, он
приобретает статус сложного эмпирического полуобъекта теории.
11. Номологическое доказательство сводится к логическому обоснованию правомерности рассматриваемого
утверждения с позиций ранее установленных общих положений.
По логической форме доказательство состоит из трех частей:тезиса, доводов и демонстрации (выражения в речи самого
логического следования). Тезисом в интересующем нас случае становится утверждение (суждение) в статусе сложного нульобъекта. Поскольку мы не знаем, доказуемо ли это утверждение, истинно ли оно, то наша цель состоит, строго говоря, не в
том, чтобы доказать тезис, а в том, чтобы проверить, можно ли его доказать. Таким образом, номологическое доказательство
по отношению к нуль-объекту это есть своего рода его логическая верификация, проверка средствами теории. В соответствии
с требованиями логики тезис должен быть суждением ясным, недвусмысленным, непротиворечивым, четким. Он должен
мыслиться в одном и том же смысле на протяжении всего рассуждения (подмена – "подтасовка" – тезиса в ходе рассуждения
– это типичная логическая ошибка).
В качестве доводов (аргументов) в нашем случае должны быть отобраны мысли, истинность которых ранее проверена,
доказана, или мысли, принимаемые за аксиомы. Процедура доказательства предполагает поиск тех оснований (посылок
силлогизма), из которых следовал бы тезис, подлежащий доказательству. Например, если мы попытаемся доказывать тезис
"аварийность на производстве в основном зависит от врожденных качеств людей", то легко убедимся, что основанием его
должно стать абсурдное утверждение в системе примерно такого силлогистического рассуждения: "показатели
эффективности производства есть нечто зависящее в основном от врожденных качеств людей; аварийность есть показатель
эффективности производства; следовательно, аварийность... и т. д.". Таким образом, вместо доказательства мы пришли к
опровержению тезиса. И это естественно, поскольку тезис мы взяли заведомо ложный. Здесь нам важно было
сосредоточиться на логической стороне доказательства. Разумеется, чтобы искать и находить общие основания для
доказательства (или опровержения) тезиса, нужны уже знания не только о логических формах мышления, но прежде всего
знания специальные. В нашем случае – из области психологии труда и смежных наук.
Положения о дедуктивной логике, изложенные в связи с методом дедуктивного предсказания (пункт 8 в §3.3), важно
учитывать и в связи с процедурами доказательства.
Обратим внимание на некоторые типичные логические ошибки, встречающиеся в ходе дедуктивного
доказательства.
• Одна из них была только что проиллюстрирована – доказательство тезиса ложными аргументами. Эта ошибка носит
название "основное заблуждение" (заблуждение, коренящееся восновании.в общих суждениях, составляющих иной раз
неформулируемую логическую основу рассматриваемого тезиса).
• Еще одна возможная ошибка – "от сказанного в относительном смысле к сказанному безотносительно" – состоит в
том, что утверждение, верное для определенных частных условий, используется как довод для обоснования
утверждения, распространяемого на любые условия. Например, известно, что водителю транспортного средства
нередко приходится реагировать (экстренно тормозить, маневрировать в условиях ограниченного места) на сигналы, и
делать это нужно как можно быстрее (в условиях ограниченного времени). Поэтому можно признать правильным
утверждение примерно такого рода: "успешность деятельности водителя зависит от свойственной ему скорости
двигательной реакции на сигнал". Однако утверждать на этом основании, что лиц с относительно низкой скоростью
реакции (в пределах нормы) нужно считать профессионально непригодными, было бы неверно, поскольку скорость
реакции сказывается на успешности водительской работы только "при прочих равных условиях". И например, низкая
скорость двигательной реакции может быть во многих случаях с лихвой перекрыта за счет хорошего наблюдения, за
счет предусмотрительности и правильного предвидения маневров других участников движения. Суть логической
ошибки работника, занятого вроде бы научным профотбором, здесь состоит в том, что положение, верное для одной
группы условий, распространяют на любые, на все условия. Это одновременно есть и нарушение закона достаточного
основания, о котором речь шла в §3.1.
82
• Логическая ошибка, именуемая "не следует", проявляется в том, что для доказательства тезиса приводятся в качестве
доводов верные утверждения, но доказывающие не тот тезис, который выдвинут. Например, для доказательства
правомерности лабораторно-экспериментальной проверки водителей по рефлексометрической методике (измерение
времени двигательной реакции на зрительный сигнал) приводятся доводы о том, что эта методика точная, дает
количественные данные, не занимает много времени. Все это верно, но необходимость проверки из этих доводов не
вытекает, хотя, возможно, вытекает из других: "необходимо убеждаться перед выездом водителей на линию, нет ли
хоть у одного из них резких отклонений во времени реагирования и его вариативности, что может быть признаком
неблагоприятного функционального состояния в данный момент; даже единственный случай такого рода может иметь
высокую социальную цену и должен быть исключен".
Поскольку, обсуждая определенный нуль-объект, мы имеем задачу не собственно доказать во что бы то ни стало его
теоретическую правомерность, а проверить, насколько он правдоподобен и правомерен, нам важно применять и приемы
опровержения своих собственных логических построений. Опровержение – разновидность доказательства, а именно: это
доказательство ложности выдвинутого тезиса. Если есть факты, противоречащие тезису, то процедура его опровержения (как
общего суждения) может считаться выполненной. И важно уточнить область корректного применения этого тезиса или
отбросить его, еслипротиворечащих фактов достаточно много (с точки зрения математической статистики, о чем речь шла
несколько выше).
Если фактов нет, опровержение строится с учетом следующих рекомендаций – попытки доказать:
• ложность доводов, приводимых в обоснование тезиса. Если доводы ложны, то тезис надо признать не доказанным (но
не обязательно ложным);
• из приводимых доводов не вытекает истинность обсуждаемого тезиса;
• новый тезис, являющийся противоположным или противоречащим суждением по отношению к опровергаемому тезису.
Поясним разницу между противоположностью и противоречивостью суждений. Противоположными (контрарными)
будут суждения, одно из которых утверждает что-либо о всех предметах класса, а другое – отрицает то же самое. Например,
"у всех водителей успех работы зависит от скорости реакции" и "ни у одного водителя успех работы не зависит от скорости
реакции". Если одно из таких суждений истинно, то другое обязательно ложно, но они и оба могут быть ложными. Поэтому
из ложности одного истинность другого не вытекает.
Противоречащими (контрадикторными) называются суждения, одно из которых общее (типа "все А суть Б" или "все А
не суть Б"), другое – частное ("некоторые А суть Б" или "некоторые А не суть Б"), и при этом одно из них утвердительное, а
другое отрицательное. Пример: "у некоторых водителей успех работы не зависит от скорости двигательной реакции" и "у всех
водителей успех работы зависит от скорости двигательной реакции". Такого рода суждения не могут быть истинными оба
вместе, но не могут быть и одновременно ложными. Но если одно из них истинно, то другое обязательно ложно и третьего
быть не может.
Следует оговориться, что в любой науке какая-то часть знаний является и остается не только недоказанной, но даже и не
всегда осознается и не выражается в словесной форме (существует в качестве неявного достояния исследователя как что-то
само собой разумеющееся, усвоенное в непосредственном общении с коллегами, иногда – в порядке подражания и пр.). Но
все же надо стремиться, насколько удается, к доказанности и доказательности научного знания в той области, где мы
работаем.
Итак, если нуль-объект (сложный) оказывается логически проверенным, доказанным, то он приобретает статус сложного
логического полуобъекта теории.
12. Номологическое объяснение есть совокупность оснований, из которых следует, может следовать по правилам логики
утверждение, имеющее статус эмпирического полуобъекта. Процедура такого объяснения есть поиск названных оснований. И
для этого случая все положения о дедуктивной и индуктивной логике, обсуждавшиеся выше, остаются в силе. Разница лишь в
том, что при построении предсказания или доказательства мы идем от оснований к следствию, а в случае объяснения – от
следствия к поиску оснований; вскрывать, искать, строить основания – дело нелегкое. Не случайно М. В. Ломоносов в одной
из своих работ восклицает "Сколь трудно полагать основания! Ведь [при этом] мы должны как бы одним взглядом охватывать
совокупность всех вещей, чтобы нигде не встретилось противопоказаний" [203, т.I, с.135].
Не всегда система научного знания в нашей отрасли настолько разработана, что можно найти искомые общие основания
для того или иного эмпирического полуобъекта. В этом случае своего рода последовательными приближениями к идеальному
объяснению могут быть такие приемы, как описание, сравнение по некоторым признакам с известными объектами, указание
на аналогии, указание на различия с известными объектами, составление более или менее схематической модели.
Разумеется, во всех случаях важно стремиться к причинному объяснению явлений, к указанию на причины их, т. е.
обстоятельства, предшествующие рассматриваемым явлениям и вызывающие их. Роль объяснения может выполнять
формулировка принципа, системы принципов.
Например, принцип установления взаимного соответствия объективных требований трудового поста и личных качеств
занятого на этом посту человека объясняет, почему в рамках психологии труда оказываются исследования деятельности и
плотника, и мореплавателя, и руководителя, и работника науки.
Типичной ошибкой, имеющей часто облик предрассудка, является при объяснении ход мысли по принципу лишь
"разламывания игрушки" (так поступают дети, чтобы объяснить, как она пищит, крутится и пр.). А именно исследователи
пытаются объяснить явления психики, все более детально их анализируя, дробя и "соскальзывая" далее на мозговые
структуры и все более и более простые формы движения материи, в надежде понять, "где начинается психика". Но,
повторяем, очень важен и ход мысли, учитывающий то, в какие объемлющие системы включено явление, которое мы
пытаемся объяснить (даже игрушку нельзя до конца понять, дойди мы хоть до атомов: почему это кукла, а не игрушечная
бомба и пр.). Многие феномены психологии труда можно объяснить, только следуя от анализа именно объемлющих (по
отношению к субъекту труда) систем – таких, как социальные нормы, традиции, сложившийся уровень внешних средств и
условий труда, производственных отношений людей. И это надо принять как важное методологическое положение при
поиске объяснений изучаемых явлений.
83
Поскольку номологическое объяснение предполагает рассмотрение связей явлений, важно ориентироваться в
разновидностях этих связей. Вопрос об их типологии наиболее детально разрабатывается в контексте методологии
системного анализа [185], [202], [354]. В частности, помимо причинно-следственных связей, важно принимать в расчет связи
структурные ("часть – целое"), родовидовые ("общее – частное"), временные ("до – после"), функциональные, обусловленные
временной организацией состояний, процессов психики (сообразно, например, возникающим целям трудовой деятельности),
генетические (характеризующие происхождение тех или иных интересующих нас явлений), внешние и внутренние по
отношению к рассматриваемому объекту как системе и др. Понять, объяснить предмет рассмотрения системно – это и значит
понять его во всех существенных его взаимосвязях.
13. Верификация сложного логического полуобъекта теории производится так же, как и эмпирическое
подтверждение "нуль-объекта", но на более высоком научном уровне понимания вопроса, поскольку уже имеется
дедуктивное номологическое предсказание, а не просто доказательство возможности теоретического объекта.
После построения достаточно хорошего помологического объяснения сложный эмпирический полуобъект приобретает
статус совершенного объекта теории. Примерами таких объектов могут быть выводы хороших диссертаций.
Соотношения между методами построения сложных теоретических объектов и соответствующими ситуациями в
контексте науки приведены на схеме 2.
Следует оговориться, что в гуманитарных науках в отличие от естественных построение теории осложняется еще и тем,
что здесь существенны такие своеобразные реальности, как социальные нормы и личностные ценности. Нормы – это
некоторые признанные общностью людей более или менее общие правила,
ss
представления о допустимых границах в характеристиках поведения, деятельности, качеств личности [28], [141, с. 29–43].
Ценности (для психолога они выступают как ценностные представления людей [211]) – то, ради чего люди готовы
тратить время жизни и силы или с чем готовы бороться и что иной раз для них важнее самой жизни. Это вводит в обиход
психологии и своеобразные варианты логического следования, а именно, не только ту "аристотелеву" логику, на которую мы
в основном "налегали" в предшествующем тексте (стараясь соблюсти принцип концептуальной преемственности и сохранить
психологию "в строю" наук, а не просто умных разговоров), но также и так называемые модальные логики (логику норм,
логику оценок [119], [363]), которые обходятся без понятия истинности и оперируют такими категориями, как "можно",
"нельзя", "плохо", "хорошо" и т. д. Все это создает рискованную ситуацию, когда человеку, воспитанному в идеалах
естественно-научного (сциентистского) мышления, психология в целом и психология труда в частности может показаться
чем-то ненаучным и алогичным.
Поскольку психологические науки находятся, как общепризнано, на стыке гуманитарных и естественных наук, нам
приходится осознавать, признавать, учитывать и указанного рода обстоятельства.
Упражнение
Прокомментируйте приведенные ниже тексты с точки зрения понятий, представленных в §3.3 и 3.4.
1. "Хорошо известно, что для того чтобы добиться постоянного внимания у недостаточно внимательных школьников, их
надо поставить у станка. Работа станка не позволяет отвлекаться от него, и учащийся волей-неволей становится
внимательным" [200, с. 161].
2. "Очевидно, что сценическое искусство, за редким исключением, воспроизводит континуум ингенсивностей
84
человеческих переживаний в его реальном жизненном диапазоне. Иначе обстоит дело со временем. Сценическое время всегда
условно по отношению к реальному. Суть преобразований реального времени в условное сценическое состоит, в частности, в
"сжатии", увеличении информативности "сценического сообщения". Это обстоятельство предъявляет особые требования к
скоростным характеристикам эмоциональных реакций, к формально-динамической стороне эмоциональной реактивности
актера. Возникает предположение, что индивидуальные особенности саморегуляции динамики эмоциональной реактивности,
обеспечивающие соответствие сценического переживания меняющейся сценической ситуации, с одной стороны, и
возможность управления эмоциональными реакциями в соответствии с задачей, стоящей перед актером как субъектом
деятельности, —с другой, и являются в первую очередь теми признаками, которые характеризуют предрасположенность к
сценической деятельности" [175, с. 4,5].
Далее сообщается о методах соответствующего эмпирического исследования, приводятся сведения о статистической
значимости обнаруженных в исследовании связей и резюмирующие утверждения, одно из которых приводится ниже.
"Повышение возбудимости, увеличение энергетического уровня процессов в организме, в нервной системе кажется
вполне оправданным в начале новой, трудной и значимой деятельности (психологические тесты, премьерный спектакль).
После окончания деятельности такое повышение представляется неоправданным, нецелесообразным. С точки зрения
динамики рассматриваемые различия могут быть обозначены как различия по параметру лабильности – инертности (в
группах актеров и абитуриентов уровень активации возрастает быстро, своевременно и так же быстро снижается; в
контрольной группе повышается медленно и держится сравнительно долго)" [175, с. 11].
3. "Из литературы по психологии индивидуальных различий известно, что успешность деятельности людей в
экстремальных условиях существенным образом зависит от природных свойств их нервной системы и темперамента. Факты
подобного рода получены при исследовании трудовой и учебной деятельности в лабораториях Б. М. Теплова, В.Д.
Небылицына, Б. Г. Ананьева, К. М. Гуревича, В. С. Мерлина.
Поскольку деятельность пожарного в большинстве случаев осуществляется в условиях сильно действующих стрессфакторов: жары, дыма, взрывов, кислородной недостаточности, новизны обстановки, высоких физических нагрузок, угрозы
для жизни и т. д., – мы вправе предположить, что сила нервной системы относительно возбуждения и тревожность
(эмоциональная возбудимость в угрожающей ситуации) будут существенно влиять на результативность действий личного
состава пожарных подразделений в экстремальных условиях тушения пожаров [300, с. 3, 4].
Далее сказано о методах соответствующего эмпирического исследования и его результатах, в частности:
"Эффективность действий лиц с сильной нервной системой в экстремальных условиях улучшается значимым образом (р
<0,001) по сравнению с обычными занятиями..." (300, с. 13]. "Исследование эффективности выполняемой работы лицами с
сильной и слабой нервной системой, тревожными и нетревожными, склонными и не склонными к риску в период проведения
ими пожарно-профилактических мероприятий на промышленных объектах, в торговых предприятиях и в учреждениях с
массовым пребыванием людей (детские ясли, садики, школы, театры, больницы) показало, что лица со слабой нервной
системой, тревожные и не склонные к риску качественнее и эффективнее проводили эту работу, чем лица с сильной нервной
системой, нетрсвожные и
склонные к риску. Например, лица с сильной нервной системой в период обследования объекта охватывали проверкой 50%
имеющихся зданий и сооружений, а лица со слабой нервной системой – 85%. Соответственно нетревожные 52%, тревожные –
90%, лица, склонные к риску, – 45%, не склонные к риску – 75%. "Сильные" при осмотре помещений обнаруживали в среднем
9,5 противопожарных недочетов, "слабые" – 16, нетревожные – 9, тревожные – 16,5, лица, склонные к риску, – 8,4, не
склонные к риску – 14" (300, с. 17, 18].
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Теория должна быть непременно пространной, большой?
2. Не лукавим ли мы: возможны ли теории в психологии?
3. Возможны ли надежные закономерности в психологии? Тема 1. Своеобразие доказательства в гуманитарной области.
Тема 2. Своеобразие объяснения в гуманитарной области.
Тема 3. Своеобразие научной закономерности в психологии.
Глава 4
Эмпирако-познавательные и конструктивные методы
Факты – "воздух науки": она опирается на них подобно крылу птицы (мысль академика И.П. Павлова).
Эмпирические невымышленные события надо как-то заметить, описать, "собрать" в количестве, обеспечивающем
неслучайные теоретические выводы, а значит, и разумные практические действия. Наряду с методами сбора
эмпирических данных важны и методы организации исследований, обработки эмпирических данных, методы
информационного обеспечения работы психологов, а также приемы, пути эффективного противостояния
некорректному применению методов. Важно разрабатывать и дарить народу методы саморегуляции субъекта
труда. Особая область – методы психологического воздействия и душевной помощи.
4.1. Наблюдение как базовый метод. Методы беседы, анам-неза
Теория как система отличается от вероучения тем, что опирается на систему фактов. Фактами называют действительные
(невымышленные) единичные события, явления. Правда, для психолога фактом сколько угодно может быть и чей-то вымысел
(и продуктивный, и даже бредовый), и здесь важно, чтобы психолог отнесся к этому как к реальности, которую важно
некоторыми средствами, методами зафиксировать и сделать предметом рассмотрения, обсуждения. Противопоставление
факта и вымысла здесь идет как бы в ответ на вопросы: "Не выдумал ли сам психолог то, о чем он говорит как о факте?" или
"Достоверно ли отображает психолог выдумку (образ, душевное состояние) изучаемого человека или подставляет вместо
этого свою выдумку?"
Знания о фактах, представленные в виде научных описаний, результатов измерений, отображений, сделанных с помощью
85
технических средств, входят в состав теории в качестве ее обоснования – эмпирических данных. Но сами факты противостоят
теории, науке в том смысле, что она должна сообразно им перестраивать свой понятийный строй. Теория может выродиться в
вероучение, если ее сторонники, стремясь ее "подтвердить", выделяют согласующиеся с ней факты и отбрасывают или не
замечают (феномены "концептуальной слепоты"), или отбрасывают "для ясности" те, которые ей противоречат, которые не
вписываются в привычную, любимую доктрину и пр. Сказанным определяется значение методов сбора эмпирических
данных. Эти методы должны прежде всего обеспечивать достоверность, точность, полноту знаний о фактах. "Рыцарь факта"
– академик И.П. Павлов – называл факты воздухом науки, без которого она оказалась бы без опоры как крыло птицы без
атмосферы.
Как отмечалось, и нереалистическое представление исследуемого человека об окружающем, искаженное восприятие им
действительности или незнание чего-то могут быть как раз предметом, в частности, психологии труда. Например, молодая
фрезеровщица, только что окончившая курс производственного обучения, добросовестная, старательная (но неопытная)
аффективно-отрицательно реагирует на новый станок, на котором ей пришлось уже немного поработать: она говорит
мастеру, что ей "все тут не нравится", что-то ворчит, обращаясь к станку, резко от него отворачивается, как бы ожесточенно
"ударяя его" и т. п. Поведение мало понятное, субъективное. Но это ничуть не мешает нам точно, по возможности полно и
достоверно – и в этом смысле "объективно" – зарегистрировать, научно описать этот факт, а затем поискать вызвавшие его
причины (позднее выясняется, в частности, что у этого станка очень туго ходят рукоятки, особенно рукоятка машинных
тисков, так что у работницы уж очень болит большой палец правой руки ~ "свихнулся", как она говорит; работница еще не
знает, что имеет дело с отнюдь не неотъемлемыми качествами нового станка. Затрудняющие ее обстоятельства мастер
устранил за счет регулировок и "взаимоотношения" работницы со станком тоже наладились).
Постоянная реконструкция и достройка теорий, концептуальных схем моделей в соответствии с новыми фактами (или
обогащение оперативного психологического знания, обслуживающего практические ситуации, как это имело место в только
что приведенном примере) – закон существования любой полезной научно-практической системы знаний, в частности и
психологии труда.
Здесь мы не сможем обстоятельно ознакомиться с системой методов психологии и тем более с методиками так, чтобы
можно было бы их просто взять и применить. Отсылаем читателя к специальной литературе [58], [77 - 79], [114 - 117], [161],
[167], [180], [182], [188], [214 - 216], [264], [292], [336], [363], [370], рискнув дать лишь общеориентирующий обзор основных
методов, сопроводив его отдельными примерами.
Наблюдение является классическим методом психологии; оно может рассматриваться то как деятельность, то как
методика, то как процедура или как метод. Если рассматривать наблюдение как деятельность, работу, то его можно
определить как специально организованное установление фактов, опирающееся на функции органов чувств человека (как
субъекта познания) и не предполагающее специального создания условий для провоци-рования изучаемых процессов. В этом
смысле наблюдение является общенаучным средством движения от незнания к знанию. И не только общенаучным, но и
общепрактическим, если бы было такое слово. Очевидно, что многие виды практической (разъяснительной, обучающей,
коррекционной, консультативной) работы психолога в области труда ведутся "под аккомпанемент" (под контролем)
наблюдения.
Едва ли когда удастся указать какую-либо научную или практическую профессию, в которой работнику не нужно было
бы следить за ходом дела, объектом труда, устанавливать факты, характеризующие этот объект, его состояния, изменения. В
тех случаях, когда работник пользуется инструментами, техническими средствами в этих целях, наблюдение все равно имеет
место в той или иной форме. Даже "чистый" и глубоко убежденный в
исключительности своего занятия экспериментатор не перестает быть в то же время и наблюдателем. Меняется только
структура объекта наблюдения (предметом наблюдений могут стать экспериментальная установка, приборы, индикаторы и
пр.).
Наблюдение и эксперимент (опыт) как основные общенаучные способы движения от незнания к знанию различаются
прежде всего, как известно, по признаку вмешательства субъекта познания в условия возникновения и протекания изучаемых
явлений, событий, процессов. Если человек провоцирует, вызывает изучаемые явления, события – это эксперимент, если
только использует складывающиеся ситуации – наблюдение. Следует сразу же оговориться, что признак строгости,
корректности способа движения от незнания к знанию не является, вообще говоря, неотъемлемым качеством эксперимента.
Легко убедиться, что эксперимент, даже обставленный весьма внушительной техникой, может оказаться весьма нестрогим, а
наблюдение, наоборот, может быть весьма строгим (если хорошо определены и объективно фиксируются изучаемые
параметры изучаемого объекта).
Далее мы пойдем скорее индуктивным, чем дедуктивным путем, а именно – начнем с рассмотрения отдельных фактов.
Два шестилетних мальчика бросают вниз (выпускают из рук) с балкона пятого этажа винтовочные пули, которые нашли в
песке ("эхо" войны). Что это? Озорство? Нет. Они проверяют гипотезу: пуля ведь, как они знают, "пробивает"; пробьет ли она
железную крышу "Жигулей" (автомобиль стоит как раз под балконом)? Здесь есть необходимые признаки исследовательского
эксперимента: сделана попытка создать условия для прямолинейного полета пули и ее столкновения с преградой. Есть
движение от незнания к знанию – в результате опыта выясняется, что "пуля без винтовки" делает только вмятины, а вовсе не
пробивает и т. п. (то, что юные "экспериментаторы" не предусматривают всех последствий своих деяний, в конце концов,
более безобидно, чем активность взрослых с ядерными бомбами, эксплуатацией атомных энергоблоков и пр.).
Если мы присмотримся к повседневной ориентировке людей в мире, то очень часто увидим жизненные прототипы
отнюдь не только наблюдения, но и эксперимента (крепка ли нить, тут же проверяем путем испытания ее на разрыв; для
выяснения, к чему склонен человек, предлагаем ему своего рода мысленный эксперимент – альтернативу выбора и т. п.).
Таким образом, наблюдение едва ли более отягощено "низким житейским происхождением", чем, например, эксперимент.
В связи с этим необходимо подчеркнуть, что часто приписываемое методу наблюдения свойство субъективности, неточности
вовсе не является принципиальным следствием его природы как способа движения от незнания к знанию, как метода добычи
знаний. Сколько угодно неточным и даже обслуживающим пристрастие или приобретающим черты жульничества может быть
также и эксперимент. Например, электронной вычислительной машине задается программа на сочинение музыки. Затем
продукция машины предлагается для прослушивания нескольким музыкальным людям, которые отбирают то, что можно
принять за музыку. Отсеянные материалы просто отбрасываются без анализа, а в опубликованной статье акцентируется
86
доброкачественная часть продукции машины и превозносятся соответствующие возможности машинных программ. Есть
здесь эксперимент? Есть. Есть здесь пристрастие, субъективизм (в смысле искажение истины)? Сколько угодно (даже если не
знать, что статья использовалась для обоснования расширения штатов вычислительного центра); так что надо всякий раз
судить не по названию метода, а конкретно вникая в суть дела.
Вместе с тем такая отрасль знания, как астрономия, многие годы была наблюдательной, и это не помешало ей заслужить
репутацию самой точной и объективной конкретной науки. Как известно, эмпирическим фундаментом теорий Ч. Дарвина
были факты, полученные и неэкспериментальным методом.
Будет ли наблюдение научным или практическим, это зависит прежде всего от того, в решение каких задач оно включено.
Следует иметь в виду, что практическое наблюдение, может быть очень высокого качества по параметрам истинности,
объективности, систематичности, полноты, а также напряженности и ответственности деятельности. Так, например, летчикнаблюдатель. лесного хозяйства проверяет систему альтернатив, гипотез: есть ли признаки пожара; если есть, то
действительно ли это пожар или, быть может, это большой костер, разведенный туристами, или случайный выброс, например,
дыма на промышленном предприятии и т. п. Если это пожар, то каковы его характер, площадь, координаты. Корректность
результатов наблюдения здесь имеет большое и разностороннее значение (экономическое, социальное, ибо пожар – это не
только материальные потери, но, возможно, и потери человеческого здоровья и жизней). Практическое наблюдение,
проводимое непсихологом, может иметь и психологическое содержание. Так, линейный инспектор ГАИ может проверять
следующие, буквально человековедческие предполо
жения (по поведению автомашин на дороге): не оказался ли за рулем просто неопытный водитель или водитель в нетрезвом
или возбужденном состоянии, или угонщик, не привыкший к данной машине, или неопытный, но самоуверенный,
потерявший бдительность водитель и пр. Наиболее важные результаты наблюдения документируются, отражаются в
протоколах, технических записях (видео, кино и т. п.).
Методист, инспектор отдела народного образования (как бы его ни называли в связи с реформаторско-инновационным
зудом некоторых деятелей), присутствующий на уроке учителя, также изучает методом наблюдения, в частности, и
некоторые психологические стороны, факторы труда педагога и учебной деятельности учащихся (уровень подготовленности,
качества ума, личности учителя, его трудовые приемы, состояние внимания учащихся и т. д.).
Наблюдательская работа описанного рода может быть включена в систему научных задач. В этом случае факты,
зарегистрированные нашими наблюдателями-практиками, будут иметь научное значение. Более того, может быть специально
предусмотрено соблюдение важного принципа "незнания" наблюдателем некоторых общих гипотез исследования, что может
рассматриваться как одно из условий обеспечения объективности исследования в целом.
Итак, истинность, объективность и другие качества получаемого знания – это отнюдь не автоматический продукт
наблюдения, названного научным. Практическое наблюдение, вообще говоря, может быть ничуть не худшим способом
движения от незнания к знанию, чем любой другой. Но все же, если мы включаем наблюдение в систему научных или
научно-практических задач, это требует придания ему некоторого специфического облика, специфической организации
деятельности наблюдателя.
По отношению к наблюдению, включенному в систему научных задач, особое внимание должно быть уделено в части
принципов организации работы наблюдателя, строгости процедур получения и фиксации знаний об изучаемом объекте.
Правда, "платой" за это (и прежде всего за достоверность данных) обычно бывает потеря оперативности и многоаспектности
познания. Научное наблюдение по сравнению с практическим обычно характеризуется специально ограниченным,
"урезанным", парциальным объектом изучения и более длительными временными отрезками, отводимыми для изучения
одних и тех же объектов.
Но когда мы выше говорили о достоинствах наблюдения как средства движения от незнания к знанию, мы фактически
имели в виду определенную область его объектов; ее можно было бы назвать областью макрообъекгов. Нельзя отрицать, что
задачи проникновения науки в микромир, клеточный или молекулярный уровни изучения живых объектов, проникновения ее
в мир атома, его устройство, а также задачи изучения сильно удаленных космических объектов, изучения процессов
превращения веществ и т. п. требуют применения экспериментальных методов. И в психологии есть проблемы, задачи,
которые требуют сложной экспериментальной техники и соответствующих методик. Все это очень важно, но косвенным
образом способствует существованию предрассудка о том, что метод наблюдения – это "вчерашний день науки". По
отношению ко многим современным задачам это, возможно, справедливо. Но что касается задач изучения таких объектов, как
личность, труд, субъект деятельности, действие, деяние, деятельность, то здесь утрата культуры наблюдения была бы утратой
профессиональной культуры психолога (при всех успехах экспериментальных методов в этой области). Дело в том, что, как
хорошо известно, наши органы чувств совершенно не случайно имеют тот, а не иной диапазон возможностей – это есть
следствие адаптации к среде.. Но среда для человека – это и его социально-контактная, и информационная среда. И в
филогенезе, и в онтогенезе человека развитие его восприятия происходит под закономерным влиянием не только предметной
("физической", вещной), но и общественной среды. И если есть основания называть наш глаз "солнечным" в связи с тем, что
он сформирован в среде солнечного излучения, то не меньшие основания есть для того, чтобы и глаз, и ухо считать
"социальными". Вот почему мы полагаем, что метод наблюдения, по крайней мере в психологии труда, является и
исторически, и логически, и по месту, которое он занимает в работе специалиста, б а з о в ы м по отношению к остальным
методам сбора эмпирических данных. Все остальные методы этого рода, как экспериментальные, так и неэкспериментальные,
возникают как своего рода деформации метода наблюдения. А именно: если предметом наблюдения становится не "живая"
деятельность, а ее результат, то мы получаем метод анализа продуктов деятельности (под словом анализ здесь традиционно
имеется в виду, конечно, не просто разложение целого на части, а изучение, в ходе которого происходит и
собственно анализ и синтез представлений; такова уж "стихия" естественного языка). Если это продукты речевой, вербальной
деятельности, выраженные письменно, то такая деформация наблюдения дает нам опросные методы, контент-анализ
текстов. Если вместо того, чтобы очищать факты от их интерпретации, истолкования в ходе наблюдения, мы, наоборот,
сосредоточиваемся на их истолковании, оценивании, то это при определенных условиях дает нам метод экспертизы, или
метод экспертных оценок. Если вместо того, чтобы избегать вмешательства в ход психических процессов, как это
свойственно классическому наблюдению, мы создаем условия, чтобы эти процессы вызвать, то, не переставая выполнять
наблюдательские функции, мы оказываемся в роли экспериментатора. Если условия, которые при этом создаем, организуем,
достаточно привычны для наблюдаемого (и он не замечает, не знает, что оказывается объектом экспериментирования,
87
"кроликом науки"), то перед нами так называемый "естественный эксперимент" (по А.Ф. Лазурскому). И наш наблюдаемый
незаметно для себя самого оказывается испытуемым. Если мы создаем искусственную – "чистую" (в смысле максимально
свободную от неучитываемых воздействий на испытуемого, хотя на самом деле часто сильно искажающую естественный ход
психических процессов) ситуацию, то перед нами лабораторный эксперимент. Но и здесь хороший психолог – специалистдушевед – не оставляет полностью позиции наблюдателя, хотя структура наблюдения предмета существенно меняется
(психолог, быть может, следит за самописцами, приборами, репликами испытуемого – пусть по лабораторному телефону и
пр.) Но если он не теряет позиции собственно психолога, то он не утрачивает и функций наблюдателя.
Если основным объектом наблюдения становятся высказывания человека, его устная речь в специально построенном
исследователем диалоге (или иной форме общения), то мы имеем в результате метод беседы (индивидуальной или
групповой). Если предмет беседы смещается на биографию, историю личности испытуемого, то структурируется метод
анамнеза, биографический метод (см. например, [167]).
Итак, описанную выше систему методов можно представить графически в виде своеобразной ромашки, цветоложем
которой оказывается метод наблюдения, от которого произрастают в виде лепестков другие методы сбора эмпирических
данных. Если подобного рода схемы помогают вам усваивать материал (помогают построить внутреннее средство
ориентировки в наборе перечисленных методов), можете начертить такую схему самостоятельно, и ее можно рассматривать
как некоторое системное представление множества обсуждаемых методов. Если "цветоложе" и "лепестки" изобразить в виде
кругов, отображающих объемы соответствующих понятий (кругов Эйлера [163, с. 597 – 599]), то пересечение их будет
обозначать частичное совпадение признаков тех или иных методов, включение одного круга в другой – отношение "род –
вид" и т. д.
Все методы сбора эмпирических данных имеют признаки, свойственные наблюдению. В частности, это пять важных
требований:
• объективности;
• систематичности;
• предварительной программы;
• учета внешних и внутренних условий активности исследуемого;
• фиксации полученных результатов.
В рамках каждого метода структурируются методики – системы материально представленных средств. Они должны
включать следующие составляющие:
• некоторое исходное теоретическое представление об изучаемой реальности, выраженное на понятном для специалистов
языке;
• программу исследования в виде общего его плана и перечня единиц рассмотрения с указанием их признаков;
• описание требований к процедуре проведения исследования как деятельности, к организации работы исследователя,
включая описание возможных ошибок, изложение правил, советов, предостережений,
• описание и фактическое наличие необходимых вещественных средств (начиная от бланка протокола и карандаша при
простейшем наблюдении и кончая сложными приборными комплексами, сооружениями, как, например, газодымокамеры для
изучения (и тренировки) пожарных или такое социальное сооружение, как специально организованная имитационная игра для
изучения (и обучения, или, как модно в наши дни выражаться, тренинга) руководителей, и пр.);
• описание порядка первичной обработки и представления эмпирических данных в определенных показателях. (Вопросы
интерпретации, истолкования этих данных уже выходят за рамки собственно методики их сбора в том смысле, что собирать
может один человек, а интерпретировать – другой. И не потому, что один "глупее", а другой "умнее", но потому, что это
может быть принципом исследования – "принципом незнания", гарантирующим беспристрастность сбора данных.)
Разумеется, деятельность психолога, применяющего тот или иной метод изучения труда, предполагает не только внешние
средства, но и внутренние, функциональные. К числу последних могут относиться мысленные схемы, правила, принципы,
усвоенные стереотипы действий, заповеди, способности к установлению и поддержанию социальных контактов. Они
представляют собой очень индивидуализированные психические образования, построенные, в частности, и с учетом личных
качеств специалиста в ходе работы над собой при овладении профессиональным мастерством. Чем проще внешние средства,
тем выше требования к средствам внутренним – искусству наблюдателя, исследователя. Вот, кстати, почему "простую"
психологическую методику нецелесообразно давать в руки неспециалисту – так же, как, скажем, никому не придет в голову
поставить к операционному столу и дать в руки скальпель (нехитрое по внешности средство) неподготовленному человеку.
Но мы затронули особый предмет рассмотрения, который оставляем здесь в стороне.
Кратко охарактеризуем специфические особенности некоторых психологических методов сбора эмпирических
данных.
Метод беседы. Он совершенно необходим при изучении индивидуальной психологической структуры труда, при
изучении профессий, некоторых функциональных состояний людей в труде, личных профессиональных планов (в системе
профконсуль-тации при выборе профессии или вынужденной перемене труда), при оценке рабочих мест (в системе их
эргономической проработки) и т. д. Используется в сочетании с другими методами.
Предмет рассмотрения здесь – высказывания: содержание, выразительные средства речи, динамические ее
характеристики (темп, ритм).
Основные требования к беседе как методу:
• наличие нежесткой, гибкой программы, но заранее продуманной (с мысленным "проигрыванием" возможных вариантов
ее развития), позволяющей оперативно строить общение в зависимости от высказываний испытуемого, его реакций,
состояний;
88
• наличие специального доверительного социального контакта психолога с испытуемым (основные приемы установления
контакта обсудим несколько ниже);
• беседа не должна вырождаться в устную анкету, вопросы должны естественно вытекать из контекста общения и,
возможно, перемежаться с высказываниями психолога и о себе; тем более беседа не должна вырождаться в допрос
(вследствие, например, тенденции инициатора беседы к доминированию в ходе общения);
• вопросы не должны ставиться во внушающей, подсказывающей, подталкивающей форме (как это, скажем, нередко
делают телеинтервьюеры, стремясь навязать телезрителю желательное мнение);
• вопросы должны ставиться не столько в прямой форме ("в лоб"), сколько в косвенной, провоцирующей свободное
высказывание ("А что если бы...?", "Как Вы думаете...?", "Что бы нужно сказать о Вашей профессии школьникам...?" и т. п.);
• система вопросов должна допускать взаимопроверку ответов, взаимопояснение их (спрашивать об одном и том же в
разных контекстах, разными словами);
• ход беседы должен как-то фиксироваться (если возможно, по соображениям этики, условиям общения и при согласии
респондента-испытуемого, – звуко- или видеозапись;
при протоколировании речь испытуемого должна фиксироваться дословно без малейшего редактирования, пересказа
"своими словами" – "фотографично"; иногда, чтобы не сковывать испытуемого, беседу протоколируют после ее
завершения – по "горячим следам");
• беседа не обязательно происходит "за один присест", но может складываться из обмена репликами, разобщенными во
времени и пространстве. Если беседа проводится в рабочее время, то она не может не быть фрагментарной, поскольку
занятый испытуемый, как правило, не может надолго отвлекаться от дела. А проявлять назойливость со стороны
исследователя в таких случаях бестактно – не на любой работе можно "поболтать".
Если мы изучаем рабочих, то они часто бывают очень немногословны, так что рассчитывать на "салонный" стиль беседы
отнюдь не приходится. Но краткие реплики подчас несут достаточную информацию. Приведем пример. На предприятии
начато обучение рабочих новому приему выполнения ручной операции (далее, чтобы не осложнять изложение, постараемся
избежать чисто технологических подробностей). Психологу важно знать, как к этому мероприятию относится инструктор,
которому поручено обучение (работница с большим опытом, возраст – пенсионный). Психолог спрашивает инструктора:
"Выйдет ли что у нас? Ведь они (работницы цеха) привыкли работать по-старому... кто как!". Инструктор испытующе
устремляет взгляд на вопрошающего, медлит некоторое время и говорит убежденно: "Медведей учат!" Вот и вся беседа, но
нужная информация в ней получена, и, как говорится, незачем далее языком "сотрясать воздух". Наоборот, например, в
системе профконсультации старшеклассников диагностическая беседа может быть и, как правило, бывает продолжительной.
Школьники, как показывает опыт, даже очень ценят, что с ними "разговаривают по-человечески" (т. е. ничего не требуют,
дослушивают до конца, интересуются их личным мнением и личными качествами, побуждениями, не ловят на ошибках и пр.),
и готовы беседовать с профконсультантом хоть по полтора часа и не один раз.
Обратим внимание на некоторые рекомендации по технике установления контакта, являющегося необходимым условием
достоверности получаемых данных. Необходимо установить деловые, оправданные с точки зрения испытуемого отношения с
ним и выступать в понятной для него роли (пусть это будет роль человека, изучающего ценный опыт работника, чтобы
сообщить о нем начинающим работникам или учащимся профессионального учебного заведения, или роль человека,
озабоченного вопросами улучшения, рационализации рабочих мест в целях сделать работу более удобной, менее
утомительной и т. д.).
Важным условием контакта является создание ситуаций, в которых исследователь предстает как человек, от которого
возможна какая-то помощь испытуемому в затруднительном для него положении или помощь трудовому коллективу. Помощь
советом, делом, например, улучшением какого-то элемента условий труда (освещенности, компоновки рабочего места),
условий обучения и т. д. Возможны следующие фазы развития контакта [336]:
• "накопление согласий";
• "поиск общих интересов";
• уточнение правил, принципов, стиля общения (оно может происходить на основе "молчаливых" оценок собеседниками
друг друга);
• далее возможны несогласия вплоть до демонстрации опасных качеств;
• фаза регулирования;
• фаза взаимосодействия.
Задача инициатора контакта (психолога) в том, чтобы, создавая те или иные ситуации, содействовать развитию контакта в
желательном направлении. Не обязательно процесс установления контакта развертывается по всем указанным выше фазам (он
может сразу оказаться на фазе взаимосодействия), но знать о них нужно.
Метод анамнеза сводится (в контексте нашей науки) к сбору данных об истории развития данного человека как субъекта
труда. Это необходимо для обоснования оценок устойчивости мотивов, для демаскировки некоторых способностей и других
личных качеств, не обнаруживающихся, например, в наблюдаемой деятельности, для объяснения поступков, построения
прогнозов развития личности, обоснования наиболее эффективных средств воспитательного воздействия на определенного
человека и т. д. В методологическом плане этот метод реализует принцип изучения психики в развитии.
Предмет рассмотрения – высказывания, документы, вещи, характеризующие испытуемого. Высказывания испытуемого о
событиях своего прошлого объединяют иногда понятием "субъективный анамнез", а высказывания о нем других лиц и
характеризующие его документы – "объективный анамнез" ("субъективный" здесь надо понимать в значении "субъектный", а
отнюдь не обязательно как "ненадежный", "неистинный", точно так же, как и высказывания сторонних лиц, которые тоже
ведь являются субъектами, не обязательно будут непременно "объективными" в смысле "беспристрастными", "истинными"; в
конце концов и документы, тексты, вещи – тоже либо продукция субъектов, либо нечто, несущее на себе больший или
89
меньший отпечаток все того же субъективного фактора. Все эти сложности надо воспринимать как нормальные, поскольку
неизбежно связаны с тем, что предмет нашего интереса и исследования есть как раз субъект, его свойства, проявления).
В качестве документальных и вещных источников анамнестического исследования могут быть личное дело,
аттестационные документы (дипломы, аттестаты, удостоверения о принадлежности к той или иной общности, справки и пр.),
знаки отличия, почетные грамоты, библиотечный абонемент (как свидетельство читательских интересов, их направленности),
групповые, сюжетные фотографии, медицинская карта ("история болезни"), переписка, личная библиотека, поделки,
предметы рукоделия и т. д.
В качестве респондентов для сбора материалов объективного анамнеза могут выступать родители, родные, знакомые;
если речь идет о школьнике, выбирающем профессию, или недавнем школьнике (учащемся профессионального учебного
заведения), то таковыми могут быть учителя разных предметов, классный руководитель; в соответствующих случаях это
могут быть преподаватели, мастера производственного обучения, спортивные тренеры, непосредственные руководители,
друзья.
Поскольку анамнестическое исследование включает систему бесед, то в число требований к нему входят все, изложенные
выше в связи с методом беседы. Специфические требования к методу анамнеза состоят в следующем:
• помимо программы каждой беседы должна быть общая программа исследования в целом и специальная программа
сбора сведений по документальным и вещественным источникам (собираются не источники, а почерпнутая из них
информация);
• существенным является требование систематичности, разносторонности и полноты собираемых сведений;
• факты биографии испытуемого должны соотноситься с имевшими место условиями жизни его (они могут существенно
отличаться от тех, что имеются на момент сбора материала).
Метод анамнеза имеет совершенно уникальное отношение к малоразработанным в нашей науке вопросам
ретроспективного анализа ситуаций выбора профессии, изучения путей формирования мастерства, типологии
профессиональных судеб ("карьер"), а также вопросам преодоления последствий тяжелых психологических конфликтов,
социально-трудовой реабилитации людей при стойкой частичной утрате ими трудоспособности, наконец, к вопросам
профессиональной реориентации (вынужденной перемены труда в связи с ситуацией потери работы, смены выбираемой
профессии, смены профессионального учебного заведения или начатого профессионально-трудового пути в связи с острой
неудовлетворенностью
выбором
или
иными
обстоятельствами,
например,
обнаружившимися
врачебными
противопоказаниями).
Так, например (данные Г. Ф. Корольковой), к профконсультанту обратилась специально приехавшая из другого города
"посоветоваться" девушка, успешно работающая в должности бухгалтера, но переживающая острое неудовлетворение от
своей работы. Работает она добросовестно, без ошибок, на работе ее ценят, но дается это ей такой ценой, которая становится
для нее непосильной. Прием субъективного анамнеза позволил выявить в биографии этой девушки устойчивое "светлое
пятно" – положительные переживания от "живой" работы с людьми. Это наряду с другими обстоятельствами дало основание
посоветовать ей попробовать свои силы в работе по воспитанию подростков (в то время велась подготовка пионервожатых).
Совет был принят. В результате примерно через год профконсультант получил письмо, в котором эта девушка пишет, что она
"нашла себя" в работе с подростками, что хотя, конечно, трудно, но она "счастлива". Итак, метод анамнеза помог
демаскировать достаточно глубокие склонности человека, которые сам он игнорировал при выборе профессии (в данном
случае – руководствуясь советами доброжелательных родственников).
Приведенный пример косвенно указывает на то, что вовсе не обязательно всякий раз вооружаться всем возможным
арсеналом источников для сбора анамнестических сведений. Из приведенного несколько выше их "репертуара" (он может
быть и расширен) важно выбирать то, что соответствует конкретной исследовательской или, как в приведенном примере,
практической задаче.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Не проще ли поручить наблюдение видеокамере?
2. Не проще ли поручить диалог с испытуемым компьютеру?
3. Фетишизация техники или прогресс технических средств труда психолога?
Тема 1. Распределение функций между внешними техническими и внутренними средствами труда психолога.
Тема 2. Условия и пути повышения научной корректности психологического наблюдения.
Тема 3. Варианты психологических бесед и требования к ним.
4.2. Некоторые ограничения опросных методов. Метод экспертных, оценок. Метод анализа продуктов деятельности
Опросные методы. В последние годы эта группа методов получила значительное развитие в связи с проблемами
психологии трудовых коллективов, психологии личности, психологического профессиове-дения в целях профориентации.
Разработаны достаточно изощренные техники опроса. Более перспективны опросные приемы, развиваемые на основе
концептуальных схем психосемантики (ценность их в том, что они предполагают своего рода косвенную "прозвонку"
личности, сознания) [I], [II], [12], [253], [254], [361].
Мы ограничимся здесь лишь несколькими предостережениями и отошлем читателя к литературным источникам.
Основное предостережение состоит в том, что не следует считать опросные методы простыми и легкодоступными, как
это может показаться на первый взгляд. И уж совсем порочной следует считать наблюдаемую иногда тенденцию спрашивать
респондентов "в лоб" о причинах тех или иных их действий, поступков, чтобы потом, просуммировав и усреднив ответы,
выдавать содержание соответствующих высказываний за откровение науки. Спрашивая кого-то о причинах явлений,
процессов психики, мы узнаем не о самих причинах, а о мнении опрашиваемых лиц по поводу этих причин. С таким же
успехом можно спрашивать у прохожих о причинах процессов, происходящих на планете Марс. Вскрывать причины явлений,
90
процессов психики – дело специалиста-исследователя и совсем не гоже перекладывать эту задачу на плечи опрашиваемых
лиц, испытуемых. Так, обращаясь с анкетой к значительной массе людей, например, к молодежи, предлагают вопрос: "Что
побудило Вас выбрать профессию?" и для облегчения ответа предлагается перечень побуждающих "факторов"-подсказок,
представляемых опрашивающим (родители, учителя, телевизионные передачи, радиопередачи, прочитанные книги... и тд.). А
после усреднения данных о частоте ответов мнение респондентов о "факторах" выдается за сами факторы (например, "... итак,
учителя мало влияют на выбор профессии").
Это
Здесь не было бы ошибки, если бы результат интерпретировался как мнение респондентов о том, что на них повлияло.
мнение полезно знать, но оно может быть сколько угодно иллюзорным. Если же полученный результат понимается как
научное знание о том, что на самом деле повлияло на выбор профессии, мы окажемся, можем оказаться в глубоком
заблуждении. Дело в том, например, что хороший учитель строит свою работу так, чтобы учащемуся казалось, что он
выбирает профессию совершенно самостоятельно, тогда как этот выбор – результат в своем роде скрытого педагогического
искусства; учителю важно, чтобы в самосознании ученика осталось " Я сам", а не "Меня подтолкнул учитель". Вот почему
хороший учитель, если судить о нем по анкете как о "факторе" выбора профессии, всегда окажется "в тени", а значит, и в
социальном проигрыше, поскольку на основании получаемых данных он заслуживает именно упрека в том, что не влияет на
выбор профессии.
Аналогичным образом можно получить совершенно ложное представление о мотивах трудовой деятельности или о
профессионально ценных качествах в отношении той или иной профессии. Дело в том, что адаптированный профессионал
имеет, во-первых, индивидуально своеобразное представление о профессионально ценных качествах, во-вторых, в отличие от
неадаптированного еще работника, новичка, он также выделяет своеобразную группу качеств. Так, работницы подвижного
типа нервной системы в свое время заявляли нам, что главное в работе (ткачихи) – расторопность, "поворачиваться надо" и
т.п. А в том же цехе работницы относительно инертного типа (кстати, передовики производства) отвечали, что "торопиться не
надо", "надо спокойно работать, а то все из рук повалится", "смотреть надо" и пр. И то и другое правильно, но правильно не
"вообще", а для разных людей.
При опросе педагогов со стажем у них почти не было ответов, указывающих на "способность держать дисциплину на
уроке", и т.п., тогда как начинающие педагоги абсолютно все указывали на подобного рода качества как важнейшие в
педагогической работе. И опять-таки и то и другое верно, но верно для разных категорий работников. Фактически
охарактеризованные ответы дают нам информацию вовсе не о профессионально ценных качествах как таковых, а о том, какие
проблемы стоят перед теми или иными разновидностями работников (в зависимости от типа нервной системы или стажа
работы, как в приведенных примерах, или от иных условий). Итак, важно всегда уточнять, что мы действительно узнаем из
данных опроса – то, про что спрашиваем, или нечто иное и подчас непредвиденное.
С опросными методами и методиками можно ознакомиться, изучив литературу, например, [32], [74], [161], [182], [195],
[200], [214], [224], [243], [246], [301]. [311].
Метод экспертных оценок, или экспертизы (иногда – рейтинг, или "метод компетентных судей"). Под этими
терминами могут иметься в виду достаточно разнообразные методы, приемы, методики, процедуры движения от незнания к
знанию, но общим их признаком (в психологии труда) является преимущественное использование внутренних средств
деятельности. Выделим прежде всего варианты этого метода.
1) Индивидуальная психологическая экспертиза. В этом случае специалист-психолог, используя доступную ему
информацию и логические средства, должен построить ответственное заключение (о частном случае деятельности,
психологических причинах определенной аварии, достоинствах и недостатках рабочего места, личных качествах
выбирающего профессию или профессионала и т.д.). Результатом экспертизы может быть и прогнозная оценка – о
неблагоприятных влияниях особенностей рабочего места, предметных или социальных, организационных условий труда на
того или иного человека или группу людей; экспертная оценка называется здесь индивидуальной потому, что субъектом ее
является один-единственный специалист, в то время как объект оценки – не обязательно один человек или одна
производственная ситуация, а множество людей, ситуаций.
Примером экспертного заключения может быть анализ (описание) достоинств и недостатков пульта управления или
характеристика своеобразия индивидуальной ситуации выбора профессии человеком, или состояния производственной
организации, фирмы. Общие признаки объектов экспертизы – их сложность, многопризнаковый характер, многомерность,
сочетание количественно характеризуемых и качественных свойств. Экспертиза может сводиться к своего рода измерению
объекта в номинальной или порядковой шкале (подвести под известную категорию и назвать явление, указать на
относительную степень выраженности его качеств и его место по отношению хотя бы к одному-двум другим явлениям,
качествам).
Единицами деятельности эксперта-психолога в данном случае будут логические действия подведения под понятие или
действия конкретизации (поиска или построения частного представления, соответствующего общему понятию или
принципу).
Средствами деятельности психолога в роли эксперта являются распознающие или разрешающие алгоритмы (в данном
случае – упорядоченные по принципам линейности или разветвления совокупности предписаний "самому себе", приводящие
к решению соответствующих задач). Построение таких алгоритмов – творческая задача для специалиста-психолога. Эти
алгоритмы могут быть существенно индивидуализированы (с учетом неповторимого своеобразия личности самого эксперта) и
составлять необходимую основу его профессионального мастерства. Надо признать, что в связи с культивированием в
обществе идеи так называемых рыночных отношений среди практикующих психологов, как и в свое время среди
средневековых мастеровых, появились феномены сдержанности в вопросах обмена опытом и тенденции сокрытия "секретов
мастерства", в частности, алгоритмов своей деятельности.
Понятно, что для реализации как распознающих, так и разрешающих алгоритмов при работе с людьми нужно не просто
иметь под рукой, но и активно добывать необходимую информацию о сложном предмете экспертизы. Поэтому применение
метода экспертизы часто переплетается с применением других методов сбора эмпирических данных (проведением
дополнительных бесед, опросов, наблюдений, экспериментов).
91
Приведем пример. Оптант – учащийся озабочен выбором профессии. Мы в роли профконсультанта должны, в частности,
получить некоторое эмпирическое знание, а именно, приписать оптанту совокупность свойств, делающих его наиболее
предрасположенным (на данном этапе его развития) к определенной разновидности профессий.
Будем при этом ориентироваться на пятнадцатиклеточную таблицу, объединяющую подтипы профессий (табл. 2.1).
Иначе говоря, мы должны получить эмпирическое знание, выражаемое примерно такими суждениями: "Этому оптанту
наиболее подойдут профессии такого-то подтипа (или таких-то подтипов)". Чтобы такое знание получить, нужно реализовать
некоторую алгоритмическую процедуру, представление о которой дает приводимый ниже материал.
Обобщенный алгоритм экспертного заключения об эмоциональных предпосылках выбора подтипа профессии
1. Проверить:
• имели ли место в прошлом опыте оптанта положительные эмоциональные переживания, вызванные процессом его действий
с
биологическими объектами;
• имели ли место соответствующие отрицательные переживания;
• какие переживания преобладали. Если положительные эмоциональные переживания преобладали ("да"), перейти к
пункту 6, если "нет" – к пункту 2.
2. Проверить;
• имели ли место в прошлом опыте оптанта положительные эмоциональные переживания, связанные с процессом его
действий по поводу технических (или неживых природных) объектов;
• имели ли место соответствующие отрицательные переживания;
• какие переживания преобладали. Если положительные, эмоциональные переживания преобладали ("да"), перейти к
пункту 6, если "нет" – к пункту 3.
3. Проверить:
• имели ли место в прошлом опыте оптанта положительные эмоциональные переживания, вызванные процессом его
действий по поводу социальных объектов (деловое общение, руководство, обучение, информирование людей, помощь
им);
• имели ли место соответствующие отрицательные переживания;
• какие переживания преобладали. Если положительные эмоциональные переживания преобладали ("да"), перейти к
пункту 6, если "нет" – к пункту 4.
4. Проверить:
• имели ли место в прошлом опыте оптанта положительные переживания, связанные с его действиями по поводу
знаковых объектов (вычисления, черчение, перевод с языка на язык, переобозначение, придумывание новых
"тарабарских" языков, шифров и пр.);
• имели ли место соответствующие отрицательные переживания;
• какие переживания преобладали. Если положительные эмоциональные переживания преобладали ("да"), перейти к
пункту 6, если "нет" – к пункту 5.
5. Проверить:
• имели ли место в прошлом опыте оптанта положительные переживания, связанные с его действиями по поводу явлений
художественного отображения, оформления, сопровождения действительности;
• имели ли место соответствующие отрицательные переживания;
• какие переживания преобладали. Если "да", перейти к пункту 6, если "нет" – тоже к пункту 6.
6. Проверить, имеет ли оптант удовлетворительное обзорное представление о типах профессиональной деятельности по
признаку объекта труда (профессии типа "человек – живая природа", "человек – техника и неживая природа", "человек –
человек", "человек – знаковые системы", "человек – художественный образ"). Если "да", следовать к пункту 7, если "нет",
сообщить оптанту необходимую информацию и далее следовать к пункту 7.
7. Предложить оптанту самостоятельно расположить разновидности действий, соответствующие типам профессий (П, Т,
Ч, 3, X), по степени убывания выраженности положительных эмоциональных переживаний, связанных с ними лично у него
(по прошлому опыту оптанта). Если у консультанта в ходе предшествующего общения с оптантом появились основания
составить аналогичный убывающий ряд, построить его (пока для себя, не внушая ничего оптанту). Сравнить ряд оптанта и
ряд консультанта. Если эти ряды совпадают, следовать к пункту 8. Если "нет", обсудить вопросы, касающиеся расхождений
этих рядов и прийти к построению согласованного рангового ряда (при этом возможны ситуации неопределенности, когда
одно место ряда занимают две-три разнотипные категории действий).
После построения согласованного ряда следовать к пункту 8.
Если ситуация определенности (выражающаяся в построении согласованного рангового ряда разновидностей действий
по признаку "более приятные – менее приятные") не создается, вернуться к пунктам 1–5, выбирая их так, чтобы столкнуть
посредством операции сравнения каждую из пяти разновидностей действий с каждой (по признаку преобладания
положительных эмоциональных переживаний, оценок). Если удастся построить "согласованный ряд", следовать к пункту 8,
если "нет", посоветовать оптанту практически попробовать свои силы в разнотипных видах деятельности, прежде чем
продолжать общение с профконсультантом.
92
8. Принять заключение о том, что оптанту наиболее подойдет тип профессий, на который указывает первый член
согласованного ряда. Если первое место в этом ряду делят разнотипные действия, то определить такую разновидность
профессий, в которой достаточно представлены эти разнотипные действия (пример будет приведен после изложения
алгоритма). Составить перечень из 5 – 10 профессий, чтобы иметь возможность в дальнейшем конкретно обсудить с оптантом
варианты соответствующих "профессиональных стартов". В этом перечне обязательно должны быть представлены профессии
трех вариантов: требующие профтехнического образования, требующие среднего специального образования и высшего
специального образования. (Предполагается, что для составления такого перечня на рабочем месте профконсультанта есть
соответствующее информационное обеспечение – картотека или компьютеризованная база данных). Следовать к пункту 9.
9. Обрисовать оптанту в беседе с ним два варианта трудовой деятельности в пределах того типа профессий, на который
указывают действия, вызывающие у него преобладающие положительные эмоциональные переживания (речь идет о первом
члене согласованного ряда разновидностей действий, т. е. о действиях, эмоционально предпочитаемых). В одном из
вариантов акцентировать невербальные регуляторы труда (воспринимаемые, ощущаемые, представляемые признаки объектов,
ситуаций труда, результатов), в другом варианте акцентировать вербально-логические (необходимость большого объема
"книжного знания", оперирования большими объемами отвлеченного знания). При этом в обоих случаях речь должна идти об
отвлеченном (неназываемом) трудовом посте, пусть отчасти вымышленном. Если оптант обнаруживает признаки
эмоционального предпочтения "невербального" варианта, следовать к пункту 10, если "вербального" – к пункту 11. Если нет
явного предпочтения – к пункту 12.
10. Принять заключение: "Данному оптанту наиболее подойдут при прочих равных условиях профессии, требующие
профтехнического (или аналогичного) образования в пределах определенного ранее типа (или двух-трех типов) профессий".
11. Принять заключение: "Данному оптанту наиболее подойдут при прочих равных условиях профессии, требующие
высшего специального образования (образования с преобладанием теоретического знания) в пределах определенного ранее
типа (или двух-трех типов) профессий".
12. Принять заключение: "Данному оптанту наиболее подойдут при прочих равных условиях профессии, требующие
среднего специального образования (образования, совмещающего практическое и теоретическое знания) в пределах
определенного ранее типа (или двух-трех типов) профессий".
Кратко поясним приведенный алгоритм частной иллюстрацией. В беседе с К., завершающей неполное среднее
образование, выясняется, что она, будучи "круглой", устойчивой отличницей, с удовольствием работает по всем предметам,
охотно занимается также с младшим братишкой и его сверстниками. Однако наиболее яркие положительные переживания у
К. связаны с занятиями математическими предметами. К математике ее "тянет", при этом у К. есть не только школьные
успехи в виде педагогических оценок, но и поощрения, связанные с участием в математических викторинах, олимпиадах.
Можно было бы ориентироваться "при прочих равных обстоятельствах" на дальнейшее образование в вузе по специальностям
математического профиля. Однако привходящим условием является то, что по семейным обстоятельствам К. как можно
быстрее нужно обрести экономическую самостоятельность, "встать на ноги", "кормить себя и помогать бабушке" (родителей
нет). Поэтому К. выбрала для себя с помощью профконсультанта обучение в среднем специальном учебном заведении
(колледж) по профилю "Программирование для быстродействующих электронных вычислительных машин". В техникуме есть
все же стипендия. По прошествии года после поступления в колледж выясняется, что К. вполне довольна выбором профессии
и имеет очень высокий статус в коллективе, учится на "отлично".
Психологический консилиум. В этом случае заключение принимает также один специалист-психолог, но при этом он
опирается на согласованное мнение группы коллег, к которой обращается в связи с тем, что затрудняется решать
поставленную задачу индивидуально (понятно, что применение этого варианта ограничено – не всегда психолог работает в
окружении коллег). Простейший вариант консилиума – коллективное обсуждение задачи, ситуации, казуса, оснащения
рабочего места, средств, стиля деятельности профессионала (или бригады) и пр. Задача руководителя обсуждения – добиться
максимально согласованного мнения группы экспертов ("консенсуса", как ныне модно говорить). Существуют достаточно
сложные процедуры организации работы экспертов [252], [263].
Метод независимых характеристик объекта, или рейтинг. Суть его в том, что психолог рассматривает в качестве
экспертов таких людей, которые, будучи непсихологами, могут быть источником сведений, представляющих ценность для
психолога. Например, нужно отобрать для изучения группу выдающихся работников того или иного профиля, скажем,
ткачих, учителей, пилотов, штурманов и т.д. Естественно, что необходимая информация "оседает" в сознании руководителей
соответствующих трудовых коллективов, товарищей по работе, которые в данном случае могут быть "поставщиками"
эмпирически обоснованных оценок изучаемых лиц по уровню профессиональной квалификации. Если изучаются
руководители, то в число таких "поставщиков" уместно отнести и их подчиненных.
Более подробно с этим вариантом метода экспертных оценок можно познакомиться по следующим источникам: [182],
[264].
Метод анализа продуктов деятельности. Суть метода состоит в реконструкции свойств, особенностей субъекта труда
по промежуточным и конечным продуктам его целенаправленной, преднамеренной активности. Поскольку очень часто
психолога может интересовать область потенциальных возможностей человека, занятого тем или иным трудом,
нецелесообразно всегда ограничиваться рассмотрением только лишь продуктов деятельности человека по обязательному
заданию. Если же речь идет о ситуации выбора профессии, то тем более важно анализировать продукты не только собственно
труда человека, но решительно все результаты его преднамеренной активности.
Продукты деятельности могут быть отнюдь не только вещественными, как это часто имеют в виду, говоря о
рассматриваемом методе; они могут быть информационными, процессуальными, могут представлять собой некоторые
временные функциональные эффекты; областью их существования может быть, в частности, и внутренний мир человека
(скажем, продуктом труда воспитателя могут быть некоторое новое отношение ребенка к тем или иным сторонам
действительности, новые представления о мире, приращения к самосознанию и т.п.). Поэтому остановимся на обзорной
группировке результатов, продуктов деятельности.
1. Материальные, материализованные, документально фиксированные продукты деятельности. К этой категории
можно отнести:
93
• продукты сельского хозяйства, лесного хозяйства, строительства, промышленности, народных художественных
промыслов и т.п. Предметом рассмотрения в этом случае может быть тот вклад в продукцию, который интересующий нас
работник вносит в нее в соответствии со своими обязанностями (количество и качество продукции, брак и его особенности);
• созданные работником инструменты, приспособления, варианты оформления рабочего места;
• составленные документы, деловые записи (например, в предусмотренных на некоторых трудовых постах сменных
журналах и пр.), докладные записки, распоряжения, приказы (если изучается руководитель), планы, отчеты, методические
разработки, публикации, рукописи, компьютерные программы (если изучаются работники научно-практического профиля) и
другие проявления письменной речи; заявки на изобретения и пр.;
• результаты изобразительного, графического труда (чертежи, схемы, карты, рисунки, эскизы, картины, шрифты,
гравировки и пр.);
• результаты труда по упорядочению вещественных и информационных материалов (набранные тексты, если речь идет об
операторе фотонаборного аппарата, наборщике;
подобранные информационные материалы, библиографические указатели и пр.).
2 Функциональные (процессуальные) продукты деятельности. Эта группа продуктов активности человека трудноуловима
для объективного изучения, но ее принципиально важно принимать во внимание. К этой категории продуктов деятельности
можно отнести:
• общественное настроение в контактном коллективе, создаваемое тем или иным его членом или руководителем
(средствами личного примера, генерированием напряженности, конструктивными предложениями, "миротворческими"
функциями, "закулисными" интригами и пр.), "психологический климат" в группе (бригаде, экипаже, экспедиции, отряде и
подобном сообществе);
• устные выступления на производственных совещаниях, доклады, лекции, циклы лекций и другие акции, формирующие
образ мыслей людей (а также и приращения к этому образу мыслей, если его удается зафиксировать);
акты делового общения (начиная от реплик и кончая поступками в критических ситуациях), факты активного участия в
совещаниях, совещательных органах, акты обмена опытом (или утаивания опыта), консультирования, наставничества в
широком смысле и выполнения других педагогических, организаторских функций, новаторские почины (инновации, как ныне
модно говорить) и т.д.
Недооценивать подобного рода результаты деятельности нельзя, поскольку они могут, в частности, создавать полезные
(или вредные) социальные эффекты типа своего рода цепных реакций, выходящих далеко за пределы контактного трудового
коллектива, и вызывать массовое движение того или иного рода (как, например, в свое время стахановское движение или в
последнее время моду на иностранные или звучно-непонятные названия организаций, "фирм" – "Simplex", "Абер", "Лаурел" и
пр.). Хотя, с одной стороны, эти явления характеризуют процесс деятельности, но вместе с тем они могут рассматриваться и
как результат, продукт, поскольку являются порождением психики человека;
• приращения к знаниям, умениям, навыкам, отношениям людей, их оперативной или долговременной ориентировке в
среде, создаваемые в ходе педагогической, организаторской, политической, просветительской, художественновоспитательной работы. Результатом работы художника-карикатуриста в стенной газете является, например, не только сам
рисунок, но и тот социальный эффект, который он производит и на который он, несомненно, и рассчитан. Более того, было
бы ошибочным анализировать такого рода случай, не принимая во внимание именно этот эффект, а центрируясь только на
самом промежуточном "изделии" – рисунке.
Из сказанного выше становится ясным, что продукты деятельности каждого определенного человека (или группы людей,
например, бригады, т. е. коллективного субъекта труда) представляют собой непростую и разноуровневую систему, поэтому
первой задачей при построении анализа продуктов деятельности как методики и процедуры является хотя бы
предварительное определение этой системы в виде перечня вещественных и функциональных результатов работы
определенного человека (или производственного коллектива). При этом важно учесть, что сам субъект может отнюдь не
четко осознавать, в чем же состоит и как следует определить продукт его труда; во всяком случае и весьма просвещенные,
образованные люди часто затрудняются ответить на вопрос о том, ч т о о н и п р о и з в о д я т на своем трудовом посту; точно
так же и студенты даже старших курсов затрудняются с ответом на вопрос, что они будут именно производить, п р и с т у п и в
к работе после окончания вуза ("буду заниматься..." – вот типичная форма ответа). Результативная интерпретация труда
довольно детально разработана относительно материального производства, и это отображено в разного рода публикациях,
справочниках товароведческого характера. Что касается областей духовного производства, производства научной и
художественной информации, услуг, упорядоченности социальных процессов, то здесь представления о результатах труда
часто нечетки и не объективированы в каких-то научных текстах. И здесь психологу часто приходится полагаться на себя.
Например, если мы изучаем рассматриваемым методом особенности, предположим, индивидуального стиля деятельности
и особенности личности судоводителя речного или морского флота, то мы должны учесть не только показатели точности
следования судна по курсу, точность маневров, количество аварийных ситуаций за период времени (скажем, год), но и
качество отдаваемых распоряжений, команд, актов профессионального общения, деловых записей и другие феномены
"самообнаружения" личности, которые заранее предусмотреть не всегда можно и которые становятся известными после
некоторого предварительного этапа исследования.
В результате может быть составлена программа анализа продуктов деятельности, представляющая собой перечень
возможных предметов рассмотрения (включая и процессуальные объекты, явления) и их качественных и количественных,
если возможно, особенностей. Составление программы такого рода – задача очень творческая. Наиболее сложна она в тех
случаях, когда речь идет о труде в сфере нематериального производства (труде педагога, воспитателя, организатора,
политика, производителя тех или иных услуг). Приведем для иллюстрации общепонятный пример. Какие "пункты" могут,
скажем, составить программу анализа продуктов труда учителя физкультуры в шкоде (далее использованы материалы из
работы З.Н. Вяткиной [51]).
Эти пункты могут быть следующими:
94
посещаемость уроков физической культуры школьниками;
состояние здоровья учащихся;
система подготовки учителем мест занятий;
наличие необходимого инвентаря;
наличие музыкального сопровождения занятий;
акты использования технических (информационных и иных) средств обучения;
наличие индивидуальных карточек учащихся и их содержание (полнота, индивидуализированность записей и т.д.);
своевременность и организованность прихода учащихся на урок, переодевания, выхода в спортивный зал, на построение
для выхода из здания школы;
уровень организованности учащихся на занятии (распределение по отделениям и "работа", смена мест занятий,
дисциплина в отделениях и т.п.);
систематичность и объективность контроля за деятельностью
учащихся;
уровень "моторной плотности" урока в связи с задачами и
типом его;
активность и заинтересованность учащихся на уроке;
уровень самостоятельности учащихся в обеспечении урока (подготовка и уборка снарядов, страховка и взаимопомощь,
самостоятельность в выполнении заданных упражнений);
уровень вовлеченности всего педагогического коллектива в решение задач физического воспитания школьников;
уровень внимания, привлеченности родителей к физическому воспитанию детей.
Легко заметить, что пункты анализа продуктов деятельности могут интерпретироваться и как критерии
профессионального мастерства, поскольку как бы отвечают на вопросы о том, что должен уметь делать работник. В связи с
этим они могут использоваться как средства его совершенствования. Поскольку они могут и должны быть также средством
самоанализа и самосовершенствования профессионала, то становится, на наш взгляд, совершенно ясным, что разработка
хороших, детализированных программ анализа продуктов деятельности по отношению к разным профессиям –
актуальнейшая как в научном, так и в практическом отношениях задача психологии труда.
Отнюдь не исключено, что отсутствие четкой программы анализа (и самоанализа) такого рода является подчас самым
существенным препятствием для профессионального развития человека и психологической коррекции стиля его
деятельности. Следует признать, что с концептуальной стороны вопрос о продуктах трудовой деятельности (их структуре,
типологии) почти не разработан. Так называемые квалификационные характеристики являются лишь слабым отображением
того эталона, которым должен руководствоваться профессионал в своем развитии и которым должны руководствоваться
люди, ответственные за подготовку профессионала. Во всяком случае сведения о продукте труда (детализированные и
систематизированные) должны были бы составлять существенное звено такой квалификационной характеристики. И сделать
это должны науки о труде, в частности и прежде всего психология труда.
В табл. 4.1 дана общеориентирующая группировка разнотипных результатов трудовой деятельности. Во всех
обозначенных литерами клетках таблицы имеются в виду "рукотворные" объекты, но в левом столбце (клетки А, Г, Ж) –
скорее похожие на естественные и явно (для нас) подчиненные законам природы, а в среднем столбце (Б, Д, З) – скорее
"чисто" искусственные, явно (опять-таки для нас) подчиненные закономерностям и нормам социальной жизни. Разумеется,
границы между этими столбцами надо понимать как подвижные, размытые. И отне-сенность того или иного продукта к
некоторому таксону классификации – вопрос экспертной оценки, мнения, а не физического измерения (т. е. область
смысловой, семантической, а не метрической точности).
Таблица 4.1. Обзорная классификация результатов трудовой деятельности (в клетках, обозначенных литерами, –
соответствующие отдельные примеры)
95
Правый столбец (В, Е, И) отведен для продуктов, "изделий", область существования которых – психическая реальность,
внутренний мир человека. Произведением практикующего психолога может быть комфортное функциональное состояние
человека, перед этим утомленного, скажем, сложной, напряженной работой, продукт труда культорганизатора в доме отдыха
– состояние веселья его подопечных, результат усилий инженера-информатора службы технической информации –
оперативная осведомленность инженеров-разработчиков о соответствующих достижениях в интересующей их области.
Продукт труда может быть охарактеризован принадлежностью не к одной-единственной, а к нескольким из девяти
клеток-зон таблицы. Приводимая классификационная схема может быть полезной и для фиксации представлений не только о
конечных, но и о промежуточных продуктах труда. Так, конечным
результатом труда агронома является урожай, который в общем виде может быть охарактеризован отнесением к клеткам А и Б
таблицы, поскольку он объединяет и свойства естественного (природного) продукта, и предмета, созидаемого и
потребляемого в человеческом обществе. Но агроном должен по ходу своего дела порождать и информационные продукты
диагностического и прогностического характера (начиная от определения состояния растений и кончая локальными
предсказаниями погоды), а также создавать определенные состояния, настроения в производственном коллективе (он еще и
организатор производства). Таким образом, можно построить аналитическое описание динамики образа продукта его труда:
например Ж→3 →И→Е→Г и лишь много позднее собственно АБ.
Вернемся к вопросу о требованиях к методу анализа продуктов деятельности. Помимо требования детализированной
программы анализа, о чем шла речь несколько выше, можно указать еще следующие:
• систематичность, всесторонность подбора фактов;
• изучение рассматриваемого объекта в соотнесении с условиями жизни и деятельности испытуемых;
• наличие (обязательность) не только описания установленного факта, но и комментариев по поводу того, при
каких условиях возник, появился данный продукт, при каком уровне подготовленности субъекта деятельности, при
каком его состоянии и уровне самостоятельности (что было, возможно, жестко предписано, а что явилось следствием
собственной активности его). Без этого нельзя надежно реконструировать особенности собственно субъекта труда по его
продукции. Например, два молодых токаря сделали сложную продукцию без брака. Но если один делал ее от начала до
конца сам, а около другого стоял наставник, предупреждая недоработки и устраняя оплошности, то реконструкция
субъекта труда по его продуктам должна быть в каждом их этих двух случаев разной.
Следует отметить, что метод анализа (и притом именно психологического анализа) продуктов трудовой
деятельности в своеобразной форме развит в палеоархеологии – существуют интересные реконструкции психики
первобытного человека по археологическим находкам [8], [136], [269].
С экспериментальными методами (в частности, методом производственного эксперимента) можно ознакомиться по
литературным данным [66], [77 - 79], [Юб], [107], [117], [176], [188].
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Что может дать опрос, если есть фактор бессознательного?
2. Если есть явления самообмана, какова цена опросам?
3. Почему окружающие могут знать о человеке точнее и даже больше, чем он сам о себе?
Тема 1. Возможности и ограничения вербальных методик психологического учения человека.
Тема 2. Возможности и ограничения невербальных показателей психики человека.
Тема 3. Возможные методики изучения психики по продуктам деятельности человека (в зависимости от специфики
продуктов).
96
4.3. Некоторые методики наблюдения
В связи с каждой научной или практической задачей нужно специально рассматривать, в частности, вопрос о
соответствующих методиках исследования. Для ряда случаев адекватными оказываются методики наблюдения, которые
необходимо разрабатывать. И это в свою очередь творческая задача. Ниже мы приведем примерные варианты двух методик
наблюдения, которые можно рассматривать как общеориентирующие образцы, на которые можно опираться при первых
шагах по разработке соответствующих методических средств.
Примечание. И организация, и техника производства могут быть в настоящее время и в будущем существенно
измененными; но избранная для наблюдения конкретная предметная и социальная действительность должна нами в
рассматриваемых случаях пониматься как учебная модель для рассмотрения собственно методики наблюдений.
Техника ведения психологического дневника и примерная методика наблюдений за взаимоотношениями наладчика
(поммастера) и ткачих льноткацкого производства
Научный (научно-практический) психологический дневник – система средств, включающая: а) специально
организованные тетради про
токолов наблюдений и б) специальные информационно поисковые средства (например, картотеки, память ЭВМ; в
приводимом ниже варианте речь идет о картотеках, которые, если есть возможность, нетрудно ввести в подходящую
компьютеризованную базу данных; но в любом случае упорядоченная информация должна сначала быть произведена
"вручную", и если это не умеет делать психолог, то нет смысла взывать и к компьютеру).
Специфика дневниковых наблюдений состоит прежде всего в следующем. Они применяются при изучении сложных
многопризнаковых психологических объектов и особенно важную роль играют на этапе предварительного изучения новых
сложных объектов. Если учесть, что в практике происходит перемещение внимания психолога на все новые объекты (на
очередных работников, группы, на новые виды работ, профессий), то следует признать, что для психолога, обслуживающего
производство, дневник должен быть постоянным, так сказать, "носимым" инструментом, а умение вести психологический
дневник – органичным элементом профессиональной культуры.
Дневник имеет статус записной книжки, и тот, кто его ведет, ни перед кем не отчитывается в том, что, как и когда он там
записывает (в соответствии с правилами профессиональной этики психолога данные о наблюдаемых людях не подлежат
разглашению; это положение не всегда легко соблюсти, поскольку некоторые администраторы полагают правомерным
требовать от психолога информацию о людях и использовать ее по своему усмотрению, при этом не гарантировано и
бестактное ее использование; известны случаи конфликтов, в результате которых психологам приходилось увольняться с
работы. В связи со сказанным психолог должен своевременно позаботиться о том, чтобы быть правильно понятым со стороны
администрации).
Последующее изложение будет упорядочено в соответствии со структурой методики как средства деятельности.
1. Исходное представление об объекте изучения. Поскольку речь идет об изучении новых сложных объектов, исходной
теоретической моделью объекта может оказаться вообще весь известный психологу концептуальный строй психологии, в
соответствии с которым работнику предстоит категоризовать то, что он увидит, например, в цехе предприятия (ситуация
большой неопределенности – как у сыщика, скажем, комиссара Мегрэ в начале очередного расследования).
Рассмотрим более определенный частный случай, когда психолог имеет цель собрать материал о взаимоотношениях
поммастеров и ткачих льноткацкого производства.
Поммастера (по имеющейся в текстильной промышленности традиции) выполняет функции бригадира ткачих и
наладчика соответствующих станков. Его зарплата зависит от выработки бригады, а эта выработка существенно зависит от
состояния станков и, как каждому психологу понятно, от состояния и квалификации ткачих. В ткацком цехе
уровень шума таков, что расслышать речь говорящего можно только тогда, когда тот кричит слушающему в ухо. Таким
образом, вербальное общение наладчика и работницы ограничено. Наблюдатель может видеть поведение, мимику,
пантомимику наблюдаемых и не может слышать их слов. Вместе с тем взаимоотношения наладчика и работницы – частный
случай деловых отношений людей.
2 Программа наблюдения. Единицы наблюдения: подход наладчика к станку (по вызову ткачихи или по своей
инициативе; подход для осмотра или также для практического вмешательства); обращение наладчика к работнице
(вербальное, невербальное; длительность контакта, характер мимики и жестов); обращение ткачихи к наладчику (ищет
наладчика, ждет, когда он появится; особенности мимики, жестов, доля вербального и невербального общения).
Примечание. Программа уточняется, детализируется по ходу работы наблюдателя, поскольку предусмотреть заранее все
варианты казусов
невозможно.
Границы единиц наблюдения (фиксационные точки их) определяет
сам наблюдатель.
3. Организация и процедура наблюдений. Наблюдаемым (после установления контакта с ними в соответствии с
общепринятыми нормами) сообщаются некоторые приемлемые для них мотивы работы наблюдателя ("изучение передового
опыта", "изучение условий труда в целях их улучшения" и т.п.). Подлинные цели наблюдения ни наблюдаемым, ни другим
некомпетентным в психологии лицам раскрывать не следует. Наблюдатель должен быть озабочен тем, чтобы не производить
на работающих людей впечатления недостаточно загруженного своим делом человека, поскольку это усложняет отношения,
в частности, с наблюдаемыми.
Позицию для своей работы наблюдатель должен выбирать так, чтобы не мешать наблюдаемым перемещаться в рабочей
зоне. Важно не забывать фиксировать дату и время наблюдения (указывая, какой час рабочей смены идет; дневная это смена
или вечерняя и пр.).
97
Если есть уверенность, что дневниковые записи не попадут в руки случайных лиц, испытуемых, записи можно не
шифровать. Если указанное условие невыполнимо, нужно придумать способы "закрыть" дневник в соответствии с
общеизвестным требованием служебной этики психолога.
4. Предметное оснащение методики и способы регистрации результатов наблюдений. Страницы тетрадей нумеруются.
Тетради – тоже. На каждой странице выделяются текстовая и кодовая зоны (широкие поля). Текстовая зона предназначена
для ведения текущих записей; на полях (обычно уже после обработки записей) указываются: психологическая категория,
тема или вопрос, к которым относится записанный в данном месте дневника факт; индекс, номер, код, инициалы или, если
возможно, фамилия наблюдаемых.
Кроме тетрадей заводятся две картотеки: картотека категорий, тем, вопросов; картотека наблюдаемых.
Элементы картотеки соответственно могут выглядеть так:
В целом описанная система средств (тетради и картотеки) представляет собой индивидуальную информационнопоисковую систему, которую, как указывалось, можно реализовать и на базе ЭВМ (при условии, что к этой базе нет доступа
случайным или "не в меру любопытным" людям, каковыми могут оказаться и люди, обслуживающие компьютерную технику,
которые лучше других знают, как ее "выпотрошить").
5. Первичная обработка данных, перечень показателей, форма представления результатов наблюдения. К первичной
обработке данных относится уже заполнение кодовой зоны (полей дневниковых тетрадей) и картотек. Кроме того, могут
осуществляться разного рода выборки данных (по категориям-вопросам или по наблюдаемым) с указанием частот тех или
иных событий на общем фоне наблюдений.
6. Справка о применении методики. Методика применялась для решения внутренних задач предприятия, и результаты
наблюдения не публиковались. Приводим примерные фрагменты дневниковых записей.
Текстовая зона тетради
"Кодовая" зона
...................... (утренняя смена)
Набл. п/м В-ко.
2-й час смены. Быстро идет по проходу с двумя Спокойное,
челноками в руках. Уходит из цеха (в спец. помещение общение
ремонтировать челноки). Вернулся с исправными
челноками.
деловое
Один отдает ткачихе Ш., другой – Л. Ш., взяв
челнок из рук наладчика, коротко кивает головой (знак
благодарности). Ткачиха Л., взяв челнок, начинает чтоналадчика
о
то говорить в ухо наладчику, одновременно указывая Забота
рукой в сторону одного из идущих станков. Наладчик состоянии работницы
этого жеста не видит, просто слушает молча. Затем
обращается к станку, о котором, по-видимому, шла
речь, смотрит на механизмы натяжения основы и
прилегающую зону с полминуты. Молча кивает
утвердительно ткачихе Л., сопровождая кивок жестом,
который можно понять как успокаивающий ("Ничего
страшного").
Деловое общение, осложненне
негативныи переживаниями
Недостаточная
наладчика
о
работниц
98
забота
состоянии
........................ (утренняя смена)
Набл. п/м Ер-ов.
3-й час смены. Идет по проходу. Ткачиха В., мимо
которой он проходит, становится перед ним и, не
приближаясь к нему, что-то говорит, размахивая
обеими руками и указывая (тоже двумя руками) на
один из станков. Сопровождает свое сообщение даже
движением ноги, изображающим, как ей приходится
"подгонять" шестерню товарного валика. Наладчик
тоже что-то кричит, жестикулируя обеими руками.
Мимика у собеседников напряженная. Не подходя к
станку, наладчик жестом как бы отмахивается от
ткачихи и ее станков и быстро уходит дальше. Ткачиха
возвращается
к
станкам,
лицо
нахмурено.
Встретившись взглядом с соседкой, что-то говорит
(разумеется, неслышно), сопровождая слова резкими
жестами, направленными в сторону ушедшего
наладчика. Соседка улыбается, слегка кивает
утвердительно.
Примечание. В дальнейшем (в беседах с наблюдаемыми) выясняется, что наладчик В-ко применяет даже такой прием:
если ткачиха старательная, но неопытная и боится станков, боится, что вот-вот что-то разладится, он специально стоит
некоторое время около ее рабочего места, даже для виду что-то сделает, чтобы работница напрасно не волновалась.
О наладчике Ер-ве выясняется, что он обычно общается с работницами в повышенных тонах.
Приведем еще один вариант методики наблюдения (на этот раз объектом являются очень частные проявления активности
человека; поскольку наблюдаемые ситуации стереотипно повторяются, исследование приближается по некоторым признакам
к экспериментальному, оставаясь по сути неэкспериментальным).
Методика наблюдения за фиксациями
производства при разработке брака
взгляда
ткачих-четырехстаночниц
льноткацкого
/. Исходное представление об объекте изучения. Продуктивность труда ткачихи определяется в конечном счете
временем, в течение которого работают (без брака) станки. Наблюдаемые обслуживают по четыре так называемых "тяжелых"
станка.
Схема рабочего места ткачихи (вид сверху)
Обозначения: прямоугольники – станки;
цифры – условные номера станков;
Р – "работница" – место, где стоит ткачиха у станка при разработке брака (в данном случае у станка 1); передние планы
станков (грудницы) – жирные линии, задние их планы – пунктирные.
Если станок остановился, ткачиха должна как можно быстрее пустить его, выполнив необходимые работы (такие, как
ликвидация обрыва, отрыва – одновременного обрыва многих нитей, разработка брака).
Разработка брака состоит в том, что работница точными и быстрыми движениями с помощью шила извлекает уточные (т.
е. располагающиеся поперек основы) нити на участке куска ткани, где образовался брак – "дыра", "подплетина" и пр. Каждая
нить в отдельности отделяется шилом от опушки (края) ткани, подцепляется и вытягивается, вытаскивается из переплетений
с нитями основы. По мере извлечения нитей ткачиха удерживает их в левой руке. Окончательное вытаскивание каждой нити
осуществляется левой рукой, в которой и накапливается пучок извлеченных нитей.
Пока ткачиха разрабатывает брак на одном станке, нужно посматривать и на другие ("идущие") станки, чтобы
предотвратить возможные длительные их простои. От зоны разработки брака ткачиха время от времени переводит взгляд на
остальные станки (примерно на 80, 130 и 180°). Идеальным было бы такое положение, если бы ткачиха была постоянно
обращена к каждому из станков. Поскольку это невозможно практически, желательно "оглядываться", как говорят ткачихи,
на необслуживаемые станки как можно чаще, ибо на любом из них в любой момент может произойти обрыв одной нити или
нескольких и т.д. Но делать это нелегко, поскольку разработка брака должна выполняться максимально быстро и тоже
требует внимания.
99
Перемещение взгляда работницы от обслуживаемого станка к другим станкам, от одного станка к другому можно
интерпретировать как:
• акты произвольного внимания;
• акты переключения внимания (частный случай проявления произвольного и послепроизвольного внимания);
• акты контроля за состоянием на рабочем месте;
• как поведенческие симптомы реализации сознаваемого правила или системы правил осмотра станков ("смотреть как
можно чаще", "чаще смотреть на плохо идущий станок" и т.п.);
• как ориентировочные реакции в ответ на особенности изменений внешней обстановки (например, рабочих шумов и
других естественных индикаторов технологического процесса);
• акты ориентировочной деятельности в связи с изменениями мысленного образа технологического процесса (ткачиха
мысленно ведет процесс, предвидя, что и где может произойти, учитывает вероятность появления неполадок в
зависимости от известных ей особенностей каждого станка – этот "рвет основу слева", "на этом быстро ослабевает
натяжение основы", "у этого не всегда срабатывает автомат зарядки челноков" и т.д.).
2 Программа наблюдения.
1) Единицы наблюдения (т. е. определяемые исследователем целостные, системные организации определенных внешних
проявлений психики в конкретных условиях, или наблюдаемые события). Актом фиксации взгляда на одном из станков
условно считается поворот головы работницы в сторону станка с задержкой взгляда на нем до перевода его (взгляда) на
другой станок. Обследование взглядом разных планов станков (переднего плана – грудницы станка, товарного валика;
среднего – ремизок, зева; заднего – основы, навоя) условно считается за одну фиксацию, поскольку наблюдатель в
обсуждаемой ситуации не в состоянии констатировать достаточно точно все перемещения взгляда работницы при осмотре
всех станков. Это можно было бы сделать в случае, если бы он изучал перемещения взгляда работницы, занятой у одного
станка;
2) Фиксационные точки единиц наблюдения (т. е. моменты начала и конца единиц наблюдения). В данном случае эти
точки не выделяются, поскольку время фиксации взгляда не измеряется, а измеряется частота осмотров станков в единицу
времени. Ориентировочно началом единицы наблюдения можно считать начало поворота головы работницы в сторону
одного из необслуживаемых станков, концом единицы наблюдения – поворот головы в сторону любого другого станка
(одновременно это будет и началом следующей единицы наблюдения).
3. Организация и процедура наблюдений. Факт присутствия наблюдателя около рабочего места ткачихи поясняется в
предварительной беседе с ней тем, что поскольку она одна из хороших работниц, то опыт ее работы представляет ценность
для совершенствования обучения и повышения квалификации начинающих ткачих и тем более для учащихся
соответствующей профессиональной школы, профтехучилища. Изучение ее опыта имеет также значение для науки.
Наблюдатель – работник (или студент) университета (а не инженер-нормировщик, например). Для обеспечения необходимого
процесса адаптации к наблюдателю, он "стоит" не только у этой ткачихи, но также и у других работниц. Длительность
адаптационного периода определяется наблюдателем.
Понятно, что обоснование, "оправдание" факта присутствия наблюдателя должно строиться с учетом конкретных
обстоятельств, производственных отношений, типичных мотивов наблюдаемых работников (ситуация внедрения в стране так
называемых рыночных отношений порождает и соответствующий образ мыслей ("чихнул – плати"), поэтому, вообще говоря,
изучение, "изъятие" ценного личного опыта работника может в этих условиях вызывать ожидания о вознаграждении; мы же
здесь опираемся на случаи, когда наши наблюдаемые считали само собой разумеющимся, что ценным опытом работы надо
делиться с другими бескорыстно).
В ходе основного наблюдения исследователь выжидает ситуации, когда на каком-либо станке появится брак такой
величины, чтобы разработка его заняла не менее минуты. При этом недостаточно, чтобы брак появился, важно, чтобы станки,
где сейчас нет брака, были "на ходу". Итак, возникла ситуация – на одном станке достаточно большой брак, остальные станки
на рабочем месте наблюдаемой "идут".
Наблюдатель выбирает позицию (позицию наблюдателя) "по диагонали" относительно ткачихи и при этом на заднем
плане соответствующего станка (например, если ткачиха обслуживает станок 1, разрабатывает на нем брак, то наблюдатель
занимает позицию на заднем плане около станка 4).
Увидев, что ткачиха приступила к извлечению первой нити при разработке брака, наблюдатель пускает секундомер,
держа его все время в поле зрения, чтобы не упустить момент истечения минутного интервала, и приступает к протокольной
регистрации единиц наблюдения способом, описанным ниже (в следующем разделе методики). Учитываются все минутные
интервалы, целиком уложившиеся в период разработки ткачихой брака. Секундомер при этом не останавливается. Количество
необходимых наблюдений определяется общепринятым (в математической статистике) способом.
В протоколе должны быть отмечены дата наблюдения, время, фамилия наблюдателя, фамилия или индекс наблюдаемого.
Очень важно, чтобы наблюдатель вел себя и выглядел очень осмотрительно: не сидел, если наблюдаемый работает стоя,
и непрерывно был занят работой. Одежда наблюдателя должна быть неброской (рабочий халат). Если наблюдатель будет
производить на наблюдаемого впечатление бездельника или человека, занятого не ответственной работой, "глазеющего",
"зевающего", а тем более демонстрирующего себя или нарушающего привычные в данном сообществе нормы поведения, это
может привести к возникновению стойкого смыслового барьера между ним и не только наблюдаемыми, но и другими
рабочими цеха, может повлиять отрицательно на репутацию психолога вообще. Промежутки времени, в течение которых
наблюдатель выжидает нужные ему ситуации, можно заполнять ведением дневниковых или иных записей.
4. Предметное оснащение методики и способы регистрации результатов наблюдения. Сразу же заметим, что желание
"возложить" тяготы наблюдения, скажем, на кино- или телекамеру не избавляет исследователя от последующей пошаговой
обработки технического материала. Кроме того, полученный при этом результат сильно зависит от того, кто и как оперирует
съемочной камерой. Так, например, многие даже документальные фильмы о людях, занятых тем или иным трудом, отснятые
100
профессиональными операторами с участием режиссеров, осветителей и пр., как правило, не многое дают психологам.
Почему? В кино и телевидении полагается как бы неприличным держать одну "картинку" более 6–8 секунд. И вот вам хотят
показать работу, скажем, машиниста электровоза; что же вы видите на экране? То сосредоточенный взгляд машиниста, то
начинающее вращаться колесо, то поплывшую в окне окрестность, то летящие навстречу рельсовые пути, то опять лицо
машиниста и пр. Смотреть это "просто так", быть может, и интересно, а изучить по таким материалам нечто стоящее
невозможно – вас "давит" доктрина съемочной группы, эта группа как бы водит вашим взором, оставляя вам роль
относительно пассивного созерцателя преподносимого зрелища.
Так что не следует обесценивать "живое" наблюдение и простейшие технические средства регистрации его результатов.
Это дело трудоемкое, но зато в научном отношении достаточно плодотворное. Вернемся к нашему конкретному случаю.
Наблюдатель располагает секундомером с обязательно привязанной к нему ленточкой-петлей, которая вешается либо на
шею наблюдателя, либо на кисть руки. Эта "мелочь" имеет важное значение, поскольку случайно выскользнувший из руки
секундомер влечет много неприятных последствий. Наблюдателю необходим планшет (твердый лист картона, фанерка или
палка), подкладываемый под листы протокола, или хорошо раскрывающаяся тетрадь с твердыми корками, ибо запись ведется
в положении стоя. Листы протокола должны быть заранее разграфлены.
Запись ведется условными знаками в двух столбцах. В левом столбце протокола проставляется номер станка, на котором
ткачиха разрабатывает брак (номер обслуживаемого станка), в правом – номера станков, фиксируемых взглядом. При этом
номера станков, фиксируемых взглядом до тех пор, пока взгляд не возвратится к обслуживаемому станку, записываются в
одной строке в соответствии с последовательностью фиксаций. После возврата взгляда в исходное положение (к
обслуживаемому станку) запись перемещается в следующую строку. После истечения минутного интервала делается
горизонтальная черта.
Например, фрагмент записи, приводимой ниже слева, означает следующее.
Разрабатывая брак на станке 4, работница сначала взглянула на станок 3 и, не возвращая взгляд в исходное положение, –
на станок 1. Затем взгляд вернулся к станку 4 (этому соответствует перевод записи в очередную строку), после этого ткачиха
взглянула только на станок 3 и опять вернула взгляд к станку 4; затем ее взгляд проследовал к станкам 3, 1 и 2 поочередно
(как бы "серийно", то есть без возврата каждый раз к работе на станке 4) и лишь после этого снова вернулся к станку 4;
далее – взгляд только на станок 2 с последующим возвратом к исходному положению и еще
два таких же "одиночных" взгляда на станок 3.
Следующий минутный интервал относится уже к случаю обслуживания станка 3
(расшифруйте запись самостоятельно) и т.д.
5. Первичная обработка данных, перечень показателей,
форма представления результатов наблюдения. Подсчитываются, определяются:
а) среднее количество фиксаций взгляда в минуту – медиана, мода распределения 20 –
25 зарегистрированных минутных интервалов в сравнимых условиях (дневная или вечерняя
смена, начало, конец рабочего дня, опытные или начинающие рабочие и т.д. в зависимости
от целей исследования);
б) преобладание доли одиночных или серийных ("кучных") фиксаций в среднем по всем
сравнимым случаям. А именно: учитывается доля строк в протоколах, где отмечены сразу
подряд три станка, и доля строк, где отмечены одиночные станки;
в)
меры
рассеяния
данных,
полуинтерквартильный размах.
например,
абсолютный
размах
вариации,
Данные представляются в виде таблицы. Особые примечания наблюдателя вносятся
текстуально в произвольной форме.
6. Справка о применении данной методики. В результате применения данной методики
было установлено, что вопреки теоретическим ожиданиям ткачихи, характеризующиеся относительной инертностью нервных
процессов, чаще фиксируют взглядом необслуживаемые станки, чем ткачихи, отличающиеся относительной подвижностью
нервных процессов. "Инертные" обнаруживают в среднем пять-шесть фиксаций в минуту, и среди них не было таких, у
которых эта частота была бы ниже. "Подвижные" обнаруживают в среднем три-четыре фиксации в минуту и в редких случаях
более высокую. Это соотношение статистически не случайно. Объяснить его можно тем, что "инертные" работницы
компенсируют свою сниженную моторную мобильность за счет
усиленной ориентировки, в то время как "подвижные", полагаясь на свою расторопность, меньше уделяют внимания
систематической ориентировке в ситуации. До применения описанной методики предполагалось, что, поскольку по
литературным данным, переключение внимания зависит от подвижности нервных процессов (чем выше уровень подвижности
нервных процессов, тем чаще акты переключения внимания), подвижные должны чаще "оглядываться" на станки в
рассматриваемой ситуации [139].
Приведенные выше примеры методик наблюдения не исчерпывают типовых вариантов организации работы психолога в
роли наблюдателя (о методе наблюдения и соответствующих методиках см. также [292]). Одна из задач психологии труда –
повышать уровень культуры метода наблюдения.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Наблюдение: не вчерашний ли это день науки?
2. Как наблюдение может быть объективным методом, если наблюдает субъект?
3. Есть ли истины естественных наук, установленные методом наблюдения?
Тема 1. Технические средства психологического наблюдения и наблюдатель.
101
Тема 2. Возможности и ограничения наблюдения в разных психологических науках (к психологии труда самих
психологов).
Тема 3. Внутренние средства психолога-наблюдателя.
4.4. О преобразующих м.етодах психологии труда
Применение преобразующих методов связано с некоторым вторжением в психику стороннего человека с целью ее
изменения и уже поэтому является делом более ответственным, чем просто посягательство на знание о ней. Поскольку
ответственное влияние на психику людей предполагает оперирование и истинностными, и ценностными категориями,
нормами морали, оно является в сущности и более сложным для психолога, чем реализация чисто познавательного подхода,
поскольку предпо
лагает у специалиста наличие и очень многих разнородных профессиональных умений, внутренних средств деятельности, и
многих необходимых личностных качеств. Поэтому, строго и честно говоря, преобразующие методы – это предмет не для
"введения" в психологию, а для дисциплин, скорее завершающих подготовку специалиста-психолога. Здесь мы ограничимся
обзорной характеристикой этих методов –еще более "вводной", чем это было в случае методов познавательных.
Прежде всего некоторые общие соображения. Как наша наука может полезным для общества и личности образом
повлиять на изучаемую реальность? Этот вопрос существен для любой науки и в общем виде в нашем случае решается так,
что наука дает практике удобные средства ориентировки в фактах и зависимостях, свойственных психике занятого трудом
человека или человека, включенного или намеревающегося включиться в ту или иную работу, в профессиональную общность
людей. Мы уже не раз уже отмечали, что средствами психологической науки в определенной мере может и должен
располагать не только человек, стоящий "около" субъекта труда, но и сам этот субъект. Речь в этом случае идет о средствах
саморегуляции работоспособности, общего и профессионального развития, межлюдских отношений, не говоря уже о
саморегуляции собственно операциональной, функциональной стороны трудовой деятельности (действий, умений, навыков).
Все это предполагает постоянную заботу психологов о повышении психологической грамотности и культуры населения
страны, в частности, подрастающих поколений, поскольку любая грамотность и культура относятся к категории таких
реальностей, которые должны преднамеренно и постоянно поддерживаться и воспроизводиться (по аналогии с чистотой –нет
смысла просто ожидать, когда она наступит, или призывать "бороться за чистоту", но надо "брать метлу и подметать"). Чем
выше будут показатели психологической грамотности и культуры народа, тем стабильнее и точнее будет запрос общества на,
скажем так, услуги практикующих психологов.
И еще – чтобы иметь или "давать" полезные для практики средства, приходится их изыскивать, строить, производить, что
в свою очередь оказывается подчас сложным, длительным и трудоемким процессом. В этом обстоятельстве полезно отдавать
себе ясный отчет, чтобы не рассматривать науку (собрания книг, статей, сообщества "живых носителей" психологического
знания) как некий наполненной премудростью бездонный карман,
в котором уже заранее и всегда все каким-то образом имеется, стоит лишь его хорошенько "встряхнуть" и найти нужное.
Даже уже имеющиеся (описанные) средства нуждаются в своеобразной "привязке" к конкретным условиям и задачам
практики, что также оказывается не одномоментным актом, а некоторым более или менее уникальным творческим процессом,
требующим времени и труда компетентных людей, осторожного накопления опыта с отслеживанием более или менее
отдаленных последствий наших "формирующих", "коррекционных" и подобных вмешательств в "чужую душу". Производить
сложные средства просто, а простые, удобные и гуманные –сложно. Это, кстати, не всегда хорошо осознают "заказчики"
психологических услуг, и здесь тоже требуется специальная разъяснительная работа.
В связи с обсуждаемой темой нельзя не сказать и о "тщетных" и "вредительных" занятиях "людей корыстолюбивых"
(пользуясь удачными словами просветителя XVIII в. В.Н. Татищева), обращенных к человеку, его психике. Культивирование
рыночных отношений и разного рода "свобод" приводит в качестве одного из побочных следствий и к тому, что практиковать
на основе некоторой ориентировки в закономерностях психики начинают люди отнюдь не безупречные в отношении
профессиональной подготовки и личностной направленности.
Если при решении исследовательских задач на уровне фундаментальных проблем психологии отдельный человек или
коллектив, группа в роли исследуемых объектов являются прежде всего материалом для развития науки, если
соответствующие сведения, в частности, могут быть включены в выборочную совокупность данных или исключены из нее на
основе, например, статистически законных критериев отбрасывания крайних вариантов, то при решении практических задач,
наоборот, наука становится материалом и средством обеспечения развития данного (в принципе любого, неотобранного)
человека или коллектива, более или менее организованного сообщества (скажем, вновь созданной фирмы, организации,
человека в состоянии кризиса развития, безработного, человека, утратившего часть трудоспособности, старшеклассника с
несформированной готовностью к самостоятельному выбору профессии и т.п.; и мы должны заняться соответствующим
объектом независимо от того, нравится нам он или нет, является типовым, "понятным" или нет).
Указанная инверсия в системе "психолог – объект труда психолога" настолько меняет требования к специалисту, что,
несмотря на образование и начитанность, конкретный работник часто оказывается безоружным и немощным, как только
перед ним ставится практическая задача, да еще сформулированная не в терминах и суждениях психологии, а на
производственном языке, языке "социального заказа": "сломить неправильное отношение молодежи к сфере материального
производства", "изыскать дополнительные ресурсы повышения производительности труда", "отобрать подходящих для
данной работы людей" (как будто кто-то их заготовил, и надо лишь "подобрать ключи к замкам").
Практическая работа психолога иной раз высокомерно третируется как "ненаука". Да, но если это научно осмысленная
практика, то она в известном смысле выше теории, поскольку теория должна ее обслуживать, верно отображать и
перестраиваться в соответствии с общественной практикой как критерием истинности научных знаний. Чтобы быть выше
практика, надо им сначала стать.
Проблемы преобразующих, или конструктивных, методов психологии труда, как отмечено выше, выходят за рамки ее
вводных разделов, требуют специального обстоятельного изложения, обсуждения, логического, морального и опытного
обоснования. Один из острейших вопросов этой темы сводится к тому, что применение конструктивных методов тесно
связано с идеей "манипулирования" людьми (их сознанием). И не всегда легко сказать, где кончается морально и юридически
приемлемый метод социально ценного, гуманного воздействия на психику человека и начинается правонарушение –
102
посягательство на личность, свободу, конституционные права. Злодеяния, как свидетельствует история, сплошь и рядом
основаны на применении именно конструктивных методов психологии – психологических методов управления сознанием
людей, таких, в частности, как дезинформация, клевета (пусть назовут это "рефлексивным управлением"), постановка
человека в затруднительное положение с последующим предложением ему преступных путей выхода из него и пр.
Своеобразие психологических методов управления сознанием, психической активностью людей в труде всегда сводится в
конечном счете к построению, реконструкции, коррекции психических регуляторов поведения и деятельности или хотя бы к
относительно более разумному использованию имеющихся.
Усилия специалистов, направленные на рационализацию, преобразование объектных обстоятельств труда – его
вещественных средств, предметной и социальной среды, в конечном счете оказываются направленными также и на психику,
сознание, поведение, деятельность людей, занятых трудом, "деланием" чего-то социально ценного: ведь новые средства и
условия труда предъявляют и новые качественно определенные требования к психике человека, подчас неожиданные.
Скажем, заметили, что оператор-диспетчер время от времени должен вставать, чтобы подойти к удаленным от его стула
кнопкам пульта, измерили, подсчитали его маршруты и оптимизировали рабочее место – приблизили кнопки, сделали мягкое
кресло и пр. В результате получилось нечто в духе чеховского отставного урядника, помешанного на тему "а посиди-ка,
братец": из-за ограниченности двигательной активности оператор стал быстрее, чем раньше, испытывать состояние
сонливости, скуки и, чтобы ее преодолеть, вынужден "просто так" вставать, ходить, "разминаться" и пр.
В общем виде совокупность преобразующих, или конструктивных, методов психологии труда можно представить
следующим образом:
/. Методы использования и формирования субъектных факторов труда [7], [9], [10], [15 - 17], [19], [22], [27 - 31], [35
- 37], [40], [42], [43], [50], [52], [61], [62], [67], [71], [72], (74 - 76], [80], [91 - 94], [99], [109], [113], [122]. [123], [127], [130],
[137], [138], [141], [142], [156], [160], [165], [166], [170], [179]. [180], [182], [192], [195], [196], [213], [217], [226], [228], [234],
[235], [244], [249], [259], [268], [276], [283], [285], [293], [295], [299], [312]. [327], [332], [334 - 336], [338], [339], [345], [348],
[355], [359], [365], [371], [373]:
• методы профессионального самоопределения, самообучения, самовоспитания, поиска индивидуального стиля
деятельности, путей адаптации в рабочей обстановке и в профессиональном сообществе, в трудовом коллективе, в
малой группе;
• методы профконсультации, профпросвещения, психологического просвещения трудящихся в целях обеспечения
саморегуляции субъекта труда, трудового обучения, воспитания, профессионального обучения и воспитания,
профессионального отбора, профподбора, психологического тренинга (начиная от задач повышения уровня
сенсорной чувствительности в специальных упражнениях и кончая формированием отношений личности, ума,
характера, самосознания в специальных видах деятельности, например, в "деловых играх"), а также методы
профилактики и коррекции неблагоприятных функциональных состояний (например, такие, как "психологическая
разгрузка", "релаксация"), методы коррекции индивидуального стиля деятельности.
2. Методы использования и формирования, проектирования объектных факторов труда [23], [27], [45], [78], [81],
[102], [111], [121]. [172], [177], [188], [201], [227], [229], [260], [261], [262], [318], [330], [345], [350], [352]. [370]:
• методы рационализаторской и изобретательской работы профессионалов, направленные на улучшение средств
и условий труда. Могут спросить: причем тут психология труда? Продуктивная работа в названных областях возможна
только при более или менее осознанном – интуитивном или дискурсивном – моделировании психики человека как
субъекта труда, и один из вариантов хода дел здесь – сотрудничество профессионала-рационализатора с психологом;
• методы разработки психологически обоснованных рекомендаций к техническим проектам средств и условий
труда – инженерно-психологическое, эргономическое проектирование;
• методы разработки рекомендаций по оптимизации деловых и личных отношений в профессиональных и
межпрофессиональных (комплексных) сообществах, трудовых коллективах, группах.
По понятным причинам приведенная совокупность методов согласуется с "золотым правилом" психологии труда,
охарактеризованным в §1.9. При реализации любого из преобразующих методов возникает, в частности, задача
психологического, а не просто административного или тем более волюнтаристского управления активностью людей. Так,
например, при профотборе важно, чтобы человек внутренне принял отрицательные для него результаты отбора и правильно
реориентировался на какую-либо иную деятельность; при профконсультации (по выбору профессии) важно, чтобы оптант
(выбирающий) в необходимых случаях изменил свои первоначальные личные профессиональные планы, намерения; при
внедрении новых технических средств труда нужно прийти к тому, чтобы работник захотел бы их освоить и освоил или
выбрал для дальнейшего своего существования новый трудовой пост, изменил предвзятое отношение к новой непривычной технике или к новому профессиональному статусу
(положению среди людей); сходные и обычно более острые (в части переосмысления жизненных перспектив, глубоких
переживаний) ситуации возникают при вынужденной перемене труда в связи с явлениями безработицы, частичной утраты
трудоспособности.
Поэтому хотя бы кратко, обобщенно и иллюстративно рассмотрим здесь этот (неизменно встречающийся во многих
ситуациях работы психолога) вопрос о методах психологического воздействия на человека или группу людей, коллектив. Как
отмечалось, задача, поставленная на языке "социального заказа", должна быть переведена в систему профессиональных
категорий психолога, языка психологии.
Процедура переформулирования задачи и ее решения.
1. Назвать, определить конкретный объект психологического воздействия с учетом условий его среды, фактической
объемлющей системы. "Отдельный" ли это человек (понятно, что человек в принципе социален, и речь идет только о большей
или меньшей включенности его в некоторую конкретную известную нам группу), признанный член трудового коллектива
или, возможно, группа людей, неорганизованная или организованная, более или менее сплоченная и пр.
2. Составить себе, насколько позволяют возможности, хотя бы минимальную картину психических регуляторов
103
активности данного человека (группы) – находится ли интересующий нас объект воздействия в пределах медицинской нормы
физического и психического здоровья, признает ли общепринятые требования .здравого смысла, ценности, нормы морали,
идеалы, профессиональные ценности; каковы его деловые и моральные качества. Знание об этом может быть получено за счет
экскурса в историю личности человека, его биографию (историю возникновения и функционирования группы). В дальнейшем
мы для простоты будем говорить о человеке как предмете воздействия без оговорок, что речь в подобных случаях можно
соответственно вести и о группе.
3. Выделить и определить для себя три ситуации:
• конкретную жизненную, трудовую ситуацию, в которой на данный период существует человек как объект
предполагаемого воздействия. Обозначим эту ситуацию СО (стечение обстоятельств);
– конечную ситуацию, в которую должен включиться человек в результате оказываемого на него воздействия, – PC
(результативная ситуация);
– общую социально-производственную ситуацию, позитивный вклад в которую может внести активность
соответствующего человека, ожидаемая в результате психологического воздействия, – ПС (производственная ситуация).
4. В связи с ситуацией СО выделить картину потребностного состояния человека, отметив факты его
неудовлетворенности в наличном стечении обстоятельств.
5. Показать человеку, довести до его сознания (обрисовав словами или сообщить также и невербальными средствами,
такими, как показ реальной обстановки, ее изображений и т.п.) явление несоответствия ситуации ПС некоторым
признаваемым человеком идеалам, нормам, здравому смыслу и показать, что улучшение дела требует его определенных
действий, поступков, активности и что именно он (прежде всего он) может и призван принять участие в улучшении
положения дел.
6. Обрисовать, показать относительно привлекательные стороны перспективной ситуации PC, ее большую
предпочтительность по сравнению с ситуацией СО.
7. Показать реальную достижимость соответствующих целей, раскрыть или предоставить средства для реализации
перспективы включения человека в ситуацию PC.
8. Если необходимо, договориться о согласии человека поступиться ради привлекательной перспективы некоторыми
второстепенными ценностями – привычками, некоторой свободой и пр.
9. Более или менее официально, формально (документально или в виде устного договора, оповещения "значимых
других", коллектива и пр.) зафиксировать факт включения человека в новую ситуацию PC, связанную с относительно
привлекательными для него перспективами.
Рассмотрим приведенную последовательность рекомендаций на общепонятном примере. А.С. Макаренко начинает свою
знаменитую "Педагогическую поэму" с рассказа о его разговоре с заведующим губернским отделом народного образования.
В сентябре 1920 года заведующий губнаробразом вызвал меня к себе и сказал:
– Вот что, брат, я слышал ты там ругаешься сильно... вот, что твоей трудовой школе дали это самое... губсовнархоз...
– Да как же не ругаться? Тут не только заругаешься, – взвоешь: какая там трудовая школа? Накурено, грязно! Разве это
похоже на школу?
– Да... Для тебя бы это самое: построить новое здание, новые парты поставить, ты бы тогда занимался. Не в зданиях,
брат, дело важно нового человека
воспитывать, а вы, педагоги, саботируете все: здание не такое, и столы не такие. Нету у вас этого самого вот... огня, знаешь,
такого – революционного. Штаны у вас навыпуск!
– У меня как раз не навыпуск.
– Ну, у тебя не навыпуск... Интеллигенты паршивые! Вот ищу, ищу, туг такое дело большое: босяков этих самых
развелось, мальчишек – по улице пройти нельзя, и по квартирам лазят. Мне говорят: это ваше дело, губнаробразовское... Ну?
– А что – ну?
– Да вот это самое: никто не хочет, кому ни говорю, – руками и ногами, зарежут, говорят. Вам бы это кабинетик,
книжечки... Очки вон надел... Я рассмеялся:
– Смотрите, уже и очки помешали!
– Я ж и говорю, вам бы все читать, а если вам живого человека дают, так вы это самое, зарежет меня живой человек.
Интеллигенты!
– Вот послушайте меня...
– Ну, что ."послушайте, послушайте"? Ну, что ты можешь такого сказать? Скажешь: вот если бы это самое... как в
Америке! Я недавно по этому случаю книжонку прочитал, – подсунули. Реформаторы... или как там, стой!.. Ага! реформаториумы. Ну, так этого у нас еще нет.
– Нет, вы послушайте меня.
– Ну, слушаю.
– Ведь и до революции с этими босяками справлялись. Были колонии малолетних преступников...
– Это не то, знаешь... До революции это не то.
– Правильно. Значит, нужно нового человека по-новому делать.
104
– По-новому, это ты верно.
– А никто не знает – как.
– И ты не знаешь?
– И я не знаю.
– А вот у меня это самое... есть такие в губнаробразе, которые знают...
– А за дело браться не хотят.
– Не хотят, сволочи, это ты верно.
– А если я возьмусь, так они меня со света сживут. Что бы я ни сделал, они скажут вам: не так.
– Скажут, стервы, это ты верно.
– А вы им поверите, а не мне.
– Не поверю им, скажу: было бы самим браться!
– Ну, а если я и в самом деле напутаю? Завгубнаробразом стукнул кулаком по столу:
– Да что ты мне: напутаю, напутаю!.. Ну, и напутаешь. Что ты от меня хочешь? Что я не понимаю, что ли? Путай, а
нужно дело делать. Там будет видно. Самое главное, это самое... не какая-нибудь там колония малолетних преступников, а,
понимаешь, социальное воспитание... Нам нужен такой человек вот... наш человек! Ты его сделай. Все равно всем учиться
нужно. И ты будешь учиться. Это хорошо, что ты в глаза сказал: не знаю. Ну, и хорошо.
– А место есть? Здания все-таки нужны.
– Есть, брат. Шикарное место. Как раз там и была колония малолетних преступников. Недалеко – верст шесть. Хорошо
там: лес, поле, коров разведешь...
– А люди?
– А людей я тебе сейчас из кармана выну. Может, тебе еще и автомобиль дать?
– А деньги?
– Деньги есть. Вот, получи.
Он из ящика достал пачку.
– Сто пятьдесят миллионов. Это тебе на всякую организацию. Ремонт там, мебелишка какая нужна...
– И на коров?
– С коровами подождешь, там стекол нет. А на год смету составишь.
– Неловко так, посмотреть бы не мешало раньше.
– Я уже смотрел... что ж, ты лучше меня увидишь? Поезжай и все.
– Ну, добре, – сказал я с облегчением, потому что в тот момент ничего страшнее комнат губсовнархоза для меня не было.
– Вот это молодец! – сказал Завгубнаробразом. – Действуй! Дело святое!
Как ясно из текста, хотя завгубнаробразом не слишком изощрен в вербальном отношении, он в то же время человек,
несомненно, умный, опытен как руководитель, разбирается в людях и четко чувствует социально ценную линию поведения и
деятельности. Он не случайно выбрал объект воздействия и имеет некоторые предварительные сведения о нем (что он –
дельный педагог трудовой школы и что неудовлетворен тем стечением обстоятельств, в котором оказался, – "ругаешься
сильно"). При этом он не просто дает административное распоряжение, но идет именно путем психологического воздействия
на самого А.С. Макаренко, и тактика этого воздействия приводит к успеху.
Завгубнаробразом рисует собеседнику ситуацию ПС, исходя из того, что тот, будучи профессиональным педагогом, не
сможет отнестись к ней равнодушно –... "этих самых развелось, мальчишек". Рисует ситуацию перспективы данного
работника (в рассматриваемом случае А.С. Макаренко), более привлекательную для него, чем та, которой он располагает
ныне. Наконец, раскрывает и доставляет некоторые средства достижения обсуждаемых целей и добивается того, что
собеседник в порядке компромисса поступается некоторыми своими запросами, которые в конкретных условиях
нереалистичны. Это завгубнаробразом делает, косвенно утрируя эти запросы и иронизируя по их поводу: "Может, тебе еще и
автомобиль дать?" Кстати, в ходе беседы идет взаимное накопление согласий:
"это ты верно", "правильно" и пр. Завершается контакт взаимной договоренностью с положительной эмоциональной
окраской: "Вот это молодец!", "Дело святое!".
Упражнение
Постарайтесь проинтерпретировать с точки зрения изложенной в данном параграфе общей процедуры психологического
воздействия (это лишь один из возможных вариантов такой процедуры) следующий эпизод из названного выше произведения
А.С. Макаренко:
"В колонии я уже застал завхоза Калину Ивановича. Он встретил меня вопросом: '
– Вы будете заведующий педакокической частью?
– Почему? Я заведующий колонией...
– Нет, – сказал он, вынув изо рта трубку, – вы будете заведующий педакокической частью, а я – заведующий
105
хозяйственной частью.
Представьте себе врубелевского "Пана", совершенно уже облысевшего, только с небольшими остатками волос над
ушами. Сбрейте Пану бороду, а усы подстригите по-архиерейски. В зубы дайте ему трубку. Это будет уже не Пан, а Калина
Иванович Сердюк. Он был чрезвычайно сложен для такого простого дела, как заведование хозяйством детской колонии. За
ним было не менее пятидесяти лет различной деятельности. Но гордостью его были только две эпохи:
он был в молодости гусаром лейб-гвардии Кексгольмского ее величества полка, а в восемнадцатом году заведовал эвакуацией
города Миргорода во время наступления немцев.
Калина Иванович сделался первым объектом моей воспитательной деятельности. В особенности меня затрудняло обилие
у него самых разнообразных убеждений. Он с одинаковым вкусом ругал буржуев, большевиков, русских, евреев, нашу
неряшливость и немецкую аккуратность. Но его голубые глаза сверкали такой любовью к жизни, он был так восприимчив и
подвижен, что я не пожалел для него небольшого количества педагогической энергии. И начал я его воспитание в первые же
дни с нашего первого разговора.
– Как же так, товарищ Сердюк, не может же быть без заведующего колония? Кто-нибудь должен отвечать за все.
Калина Иванович снова вынул трубку и вежливо склонился к моему лицу:
– Так вы желаете быть заведующим колонией? И чтобы я вам в некотором роде подчинялся?
– Нет, это не обязательно. Давайте, я вам буду подчиняться.
– Я педакокике не обучался, и что не мое, то не мое. Вы еще молодой человек – и хотите, чтобы я, старик, был на
побегушках? Так тоже не хорошо! А быть заведующим колонией – так, знаете, для этого ж я еще малограмотный, да и зачем
это мне?
Калина Иванович неблагосклонно отошел от меня. Надулся. Целый день он ходил грустный, а вечером пришел в мою
комнату уже в полной печали.
– Я вам здеся поставив столик и кроватку, какие нашлись...
– Спасибо.
– Я думав, думав, как нам быть с этой самой колонией. И решив, что вам, конешно, лучше быть заведующим колонией, а
я вам как бы буду подчиняться.
– Помиримся, Калина Иванович.
– Я так тоже думаю, что помиримся. Не святые горшки лсплять, и мы наше дело сделаем. А вы, как человек грамотный,
будете как бы заведующим. Мы приступили к работе..."
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Я руководитель и "при исполнении". Зачем мне знать мотивы подчиненных? Не лучше ли им знать о моих мотивах?
2. Я строю психологическое воздействие на человека: причем тут его внутренний диалог (мешает мне, помогает,
нейтрален)?
3. Чем и когда плоха идея: не умеешь – научим, не можешь – поможем, не хочешь – заставим?
Тема 1. Моральные ограничения методов психологического воздействия на человека.
Тема 2. Практические методы психологии в свете морали и права.
Тема 3. Информационная психологическая поддержка самопроектирования субъекта деятельности.
О просрессиональной культуре психолога и психологической грамотности социальной среды (вместо
заключения)
Многие важные истины из области психологии, и в частности психологии труда, отнюдь не являются очевидными:
соответствие – несоответствие человека объективным требованиям работы; согласованность рабочего места с
психологическими закономерностями восприятия, моторики; зависимость успешности труда от внутренних средств
деятельности и др. Нередко психологические явления, зависимости, закономерности недооцениваются в качестве оснований
для принятия решений, относящихся к человеческому фактору производства: например, полагают неважным, в какой цвет
окрашено оборудование, как спроектирован и оформлен производственный интерьер, какое влияние на работника оказывает
излишне частый контроль его действий или видеонаблюдение за ним и пр.
Явления описанного рода ставят вопрос о некотором минимально необходимом уровне развития психологической
культуры общества – психологической грамотности. Вначале поясним это понятие аналогией: ведь многие истины из области
естественных наук, добытые подчас тяжкими трудами и роковым опытом поколений, тоже неочевидны – вредные микробы
или излучения не имеют грозных видимых признаков, чтобы человек мог устрашиться и своевременно удалиться, спастись.
Во всех подобных случаях средствами выживания и развития людей оказываются соответствующие виды "грамотности". Так,
можно говорить о гигиенической грамотности: были времена, когда с чумой, холерой люди боролись посредством
заклинаний, волхований, молебнов, но в результате успехов микробиологии стало ясно, что надо прежде кипятить воду,
хорошо мыть руки, не
брать в рот необработанные продукты и пр. Сейчас даже дошкольники нечто знают в доступной для них форме об истинных
источниках некоторых распространенных заболеваний и о необходимости соблюдения определенных правил гигиенического
режима. Иначе говоря, существует некоторая минимальная насыщенность сознания населения представлениями, понятиями,
согласующимися с наукой. Это есть проявление соответствующей культуры, которая в конечном счете совершенно
необходима для развития, а иной раз и для выживания общества.
Подобным же образом можно говорить как о несомненной реальности о грамотности технической или художественной,
106
или компьютерной или политической и т.д. Правда, замечено, что при некоторых резких ускорениях социального и научнотехнического прогресса достигнутый уровень той или иной грамотности населения может давать своеобразные сбои: так,
скажем, при появлении компьютеров, надежно взявших на себя ряд интеллектуальных функций человека в труде (контроль
технологических процессов, управление ими), у иных людей – неспециалистов – появились опасения, что машины подчинят
себе в будущем человека, появились также факты персонификации вычислительных машин (наделения их мнимыми
признаками сознания, воли и пр.).
Но все же люди, технически грамотные, политехнически образованные в нашей общеобразовательной школе, легко
справляются с такого рода трудностями – фетишизация отдельных новоявленных объектов быстро проходит и начинается
нормальное, деловое к ним отношение. Музыкальная или художественно-изобразительная грамотность проявляется в том, что
человек с пользой для дела и для себя владеет простейшими приемами, средствами рисования, черчения, пения,
инструментального музицирования и без агрессии, но с нормальным интересом воспринимает новые, непривычные "веяния" в
соответствующих областях.
Некоторый минимум культуры населения по отношению к явлениям психики совершенно необходим для того, чтобы
достижения научной психологии стали практически эффективными, чтобы запрос на научно-психологическое обеспечение
жизни и деятельности людей был содержательным, корректным, реалистичным. Образно говоря, чтобы передача знаний,
умений от науки к практике состоялась и систематически осуществлялась, необходимо, чтобы работал не только
"передатчик", но и "приемник" и чтобы они были настроены на одну волну. В противном случае мы окажемся в положении
того миссионера, описанного в этнографической литературе, который спрашивал у туземных жителей, почему, по их мнению,
восходит и заходит солнце, почему бьется сердце, и которого они, смеясь над ним, сочли за это очень глупым человеком. Что
касается собственно психологической грамотности, то дело усугубляется тем, что в системе общеобразовательной подготовки
подрастающих поколений курс психологии не нашел еще устойчивого места: об окружающем мире учащиеся узнают многое,
а что касается человека, то основательно изучаются его анатомия, физиология, во многом обезличенные или во всяком случае
депсихологизированные массовые исторические процессы; душеведческие же вопросы всплывают, конечно, в курсах
гуманитарных и даже естественно научных дисциплин (см. [157, с. 12 – 21]), но без опоры на специальный курс психологии.
Кроме того, есть основания полагать, что курс психологии может рассматриваться не просто как общеобразовательная,
гуманизирующая "нагрузка", но как органичная часть информационного обеспечения подготовки специалиста-непсихолога в
вузе [158, с. 4, 31 – 68].
Отмеченные обстоятельства обязывают каждого специалиста-психолога настойчиво и неустанно вести работу по
пропаганде научных психологических знаний, осуществлять миссию психологического просвещения, где бы он ни работал по
своей "узкой" специальности. Это дело должно пониматься отнюдь не как побочное или тем более второстепенное для
профессионалов, считающих себя серьезными; соответствующие задачи предусмотрены в Программе Российского
Психологического общества (РПО) [см. 271].
Надо добавить, что в последние годы интерес общественности, и в частности молодежи, к психологии существенно
оживился и обострился. Увеличивается количество учебных заведений, ориентированных на подготовку именно психологов
(в одной только Москве более двух десятков соответствующих вузов и вузовских подразделений, а множество их в стране
сейчас уже трудно подсчитать). Это накладывает на научно ориентированных психологов (и исследователей, и
практикующих) еще одну задачу – предотвратить "снижение планки" и последующую дискредитацию психологического
образования и соответствующих видов профессиональной деятельности в связи с возможностью распространения разного
рода мистики, знахарства, непроверенных истин, утраты, "размывания" профессионально-культурной традиции; спасение
здесь, полагаем,
прежде всего в культивировании системы методов научно ориентированной (теоретической и практической) психологии,
обеспечении соответствующих накоплений и строгой концептуальной преемственности.
Психологическая грамотность, рассматриваемая в контексте культуры, не сводится к элементарной осведомленности
человека о фактах и зависимостях, характеризующих субъективный мир человека, но предполагает некоторую
специфическую воспитанность личности и определенный склад, направленность ума. Более того, душеведческая грамотность
в обсуждаемом здесь значении слова не обязательно совпадает с ученостью:
среди лиц, изучивших немало психологических книг, можно встретить таких, которые не придают значения душевным
состояниям, побуждениям сторонних людей или приписывают им вовсе не те характеристики, которые есть в реальности, и
пр. Поэтому психологическая грамотность – это не просто научная информированность.
О психике, душевном складе определенного стороннего человека, как правило, негде почитать. И здесь каждому члену
общества важно быть наблюдательным, пытливым, хотя и неназойливым исследователем. Могут сказать: вот еще!
Достаточно, что люди умыты, причесаны и внешне опрятны. Нет, этого мало. Человек – это не только наружность, но прежде
всего сложный внутренний мир, так или иначе заключающий в себе всю вселенную (отображающий ее в представлениях,
понятиях), являющийся носителем уникального и подчас ценнейшего профессионального опыта.
Итак, если мы попытаемся представить себе некоторую примерную программу психологической грамотности, мыслимой
в контексте культуры, то в ней важно предусмотреть:
• душеведческую направленность мышления;
• интерес к стороннему человеку;
• владение элементами психологического познания – наблюдения, беседы, анамнеза, естественного эксперимента,
примерно в таких формах, как это встречается, например, у хороших родителей (они способны замечать, казалось бы,
такие мелочи, как-то: боится или не боится ребенок прыгнуть со стула, задумываются над тем, почему одно дитя
хочет погладить, а другое – ударить кошку, и т.д.).
Важно, чтобы психологическая направленность ума сочеталась у человека с культивированием в себе высокого, уровня
терпимости к индивидуальной неповторимости других людей, их "непохожести" на некоторый ожидаемый в данном социальном
слое стандарт и пр. Это отнюдь не просто, ибо мы часто оказываемся во власти древней предпосылки "Бог шельму метит" и
107
склонны априорно встречать в штыки отклонения от типового образца как в наружности, так и во внутреннем мире
стороннего человека. Важно также правильно относиться к болезненным нарушениям психики (иметь в виду, что это
страдание, требующее подхода не обесценивающего или тем более репрессивного, как это наблюдается в малокультурной
среде, а лечебного или во всяком случае щадяще-понимающего).
Минимальные психологические знания важно добывать не только о других, но и о себе; более или менее ясный,
детализированный и истинный "Я-образ" есть необходимое условие и самокритики, и саморегуляции, самовоспитания, а
значит и оптимального взаимодействия с другими людьми.
В состав психологической грамотности должно входить и оптимистическое убеждение о больших возможностях
развития, формирования психологических свойств, качеств, о том, что человек как личность преобразуется, изменяется в
деятельности, что способности его развиваются, если деятельность осуществляется заинтересованно и с оптимальным
напряжением сил.
Наконец, психологическая грамотность немыслима без собственно научной – пусть элементарной, но истинной –
осведомленности человека о фактах и закономерностях, характеризующих субъективный мир человека. Ядром такой
осведомленности уместно, на наш взгляд, считать прежде всего следующее:
1) конкретизированное на ярких, убедительных примерах знание о разнице между субъективными и объективными
явлениями, о том, что является продукцией и достоянием сознания, а что принадлежит внешнему миру, объекту; 2)
конкретное знание о возрастных, половых и индивидуальных различиях психики, об основных патологических нарушениях
ее.
Поясним только что сказанное. Люди подчас не отделяют своего отношения к предмету, человеку от самих этих объектов:
им кажется, что предмет "интересный" или "неинтересный", тогда как интерес – это характеристика не объекта, а
воспринимающего субъекта (ему интересно, а другому в той же ситуации скучно). Свое мнение как продукцию собственного
сознания иной раз трудно отделить от истины, которая может с ним вовсе не совпадать, вследствие чего у других людей о том
же самом имеются иные и, быть может, более обоснованные, более
близкие к истине мнения. Несмотря на бытующую народную мудрость "На вкус и на цвет товарищей нет", некоторые весьма
просвещенные люди искренне не принимают мысль, что запахи, цвета, видимые объекты суть прежде всего субъективные
образы (т. е. "продукция" сознания), ориентирующие человека в реальной действительности и подчиняющиеся
психологическим законам. Подобным же образом иной человек не без усилий вживается в истину, что ребенку интересно,
доступно, полезно, понятно, посильно совсем не то, что взрослому. Женщине – не все то, что мужчине, пожилому – не то, что
молодому; представителю одного этноса – не то, что представителю другого, и т.д. При этом важно ведь располагать эти
различия не по достоинству, не по шкале "лучше – хуже", а по качественному своеобразию, полагая их равноценными.
Есть еще большой и самостоятельный вопрос о собственно профессиональной культуре специалиста-психолога, о
кодексе его профессиональной этики [273, 278, 372]. Здесь мы ограничимся лишь несколькими "заповедями". Не скроем, что
они могут находиться в противоречии с интересами того, кто согласен платить психологу, – "заказчика".
• Работа психолога в любой должности осуществляется с широких позиций общества в целом, народа и обязательно
учитывает интересы, возможности психического развития каждого "вот этого" человека.
• Психолог как специалист по человеческому фактору не должен находиться под влиянием заинтересованных, но
некомпетентных лиц.
• Получаемые психологом в ходе его служебной деятельности сведения о личных качествах, семейной, личной ситуации
людей являются предметом профессиональной тайны (не примешивать сюда идею "гласности", корректное
применение которой ограничено только областью политики).
• Методики, приемы психологической (по содержанию) работы (психодиагностика, психокоррекция, тренинг,
консультирование) предназначены только для использования специально подготовленными и аттестованными (т. е.
располагающими также и необходимыми внутренними средствами деятельности) людьми.
• Минимально необходимым эффектом делового контакта психолога с обслуживаемым человеком должно быть
оптимистическое настроение последнего в отношении его
профессионального будущего, развития в ведущей деятельности.
• Работа психолога направлена на активизацию человека как члена общества, его позитивное развитие как субъекта
деятельности.
Вопросы и темы для размышления и разработки
1. Если население будет просвещено в психологии, то нужны ли будут психологи? Не отомрет ли наша профессия?
2. Не следует ли начертать на "входе" в психологию "непосвященный да не войдет"?
3. Радует ли меня внесение лепты в сознание стороннего человека?
Тема 1. Мой личный кодекс профессиональной этики.
Тема 2. Матч между идеей тотального внедрения рыночных отношений и ценностью бескорыстной интеллектуальной
инициативы в нашей профессии.
Тема 3. Мир профессий в предстоящем столетии.
Ответы к упражнениям и консультации
1.1. Пункты "а", "б", "е" – работа психологов труда. В пункте "а" использовано знание о психологической составляющей
действий (о том, на какие признаки человек должен ориентироваться, какие признаки должен или не должен удерживать в
памяти в рамках выполняемого действия); в п. "б" выделено действие по восприятию особенностей объекта и
108
усовершенствовано путем тренировки; в п. "е" спроектировано и построено внутреннее средство деятельности – постановка
поддерживаемых внешней ситуацией промежуточных целей в монотонной работе.
Пункт "д" – работа физиологов; "в", "г" – работа гигиенистов в комплексе с инженерами-организаторами и инженерамиконструкторами.
1.3. То, что Кире первой доверили выполнить важное дело, косвенно указывает на достаточно высокий уровень ее
подготовленности для данного этапа профессионального обучения и на ее признание в коллективе. То, что ключ вырвался у
нее из рук, можно предположительно объяснить состоянием повышенного эмоционального напряжения в непривычной и
ответственной обстановке – на это указывают такие внешние проявления, как поблсднение, "холодный пот"; состояние
напряжения вызвало нарушение координации движений. Окружающие (учащиеся), по-видимому, тоже напряжены – выкрик:
"Осторожно!", "захлопали, закричали". В данном случае состояние эмоционального напряжения, подъема специально создано
мастером (им спроектирована и создана, реализована педагогическая ситуация), чтобы вызвать у ребят запоминающиеся
переживания. То, что эти переживания положительные, видно по заключительной эмоциональной реакции Киры (улыбка,
сияющие глаза). Создание ситуаций успеха – важное средство профессионального воспитания, это вклад в формирование
положительного и устойчивого отношения к профессии.
1.5. Если иметь в виду "незапамятные времена", то земледельцу нужно скорее всего приписать все функции. Если иметь в
виду первые
десятилетия XX в., то многие функции в большей или меньшей степени оказались уже распределенными в связи с
общественным разделением труда. Функции духовного производства выполняют представители идеологической надстройки
над базисом общества, а именно: работники науки, искусства, правовых органов, администрации, агрономы, специалисты по
сельскохозяйственной технике.
Но поскольку человек никогда не оказывается полностью пассивным "приемником" внешних воздействий, то какой-то вес
функций духовного производства следовало бы предположительно приписать все же самому субъекту труда (такие
предположения принципиально возможно эмпирически проверять, если субъект труда доступен для исследования). Однако
это потребовало бы градуальной оценки степени выраженности или представленности каждой функции в каждом конкретном
рассматриваемом случае, и этим непростым делом мы здесь заниматься не сможем.
Предлагаем читателю самостоятельно оценить свой ответ и обратим его внимание лишь на следующее общее
соображение. Развитие профессии можно представить как процесс перераспределения и развития эргатических функций в
рассматриваемой системе. При этом в рамках системы в целом (в данном случае "земледелец – средства труда – предмет труда
– производственная среда") соблюдается некоторый закон сохранения репертуара основных эргатических функций, тогда как
каждая частная профессия как подсистема функций претерпевает различные преобразования: она может возникать, исчезать,
сливаться с другой подсистемой функций или разделяться на две или больше новых подсистем. Функции, таким образом,
"вечны", относительно долговечны, а их комплексы, системы преходящи. Из этого может следовать, что профессиональное
образование (в лице его проектировщиков, организаторов) должно больше ориентироваться на важнейшие функции в той или
иной отрасли хозяйства (думать, в частности об их распределении и перераспределении между человеком и техникой), чем на
профессии, как их временные сочетания. В связи с этим одна из задач психолога по научному обеспечению той или иной
системы профессионального образования может состоять в выделении, анализе и синтезе соответствующих эргатических
функций в их конкретном выражении.
1.7. Построенное вами представление о своем будущем имеет важное значение как один из психических регуляторов
вашего дальнейшего жизненного профессионального пути.
1.9. В прошлом сельский кузнец с его арсеналом средств был ориентирован на изготовление и ремонт конных прицепных
сельскохозяйственных орудий, транспортных средств в относительно мелком хозяйстве, а также ручных орудий, небольших
металлических изделий, утвари; ковал лошадей. Появление трактора потребовало немалых новых специальных умений и
знаний. Кроме того, техническое обслуживание этой машины (поиск и определение неисправностей, поиск путей их
устранения и практическое устранение их) не могло производиться "между делом" даже и хорошо подготовленным кузнецом,
обслуживающим немалые и постоянно воспроизводящиеся нужды села. Что же касается собственно земледельца, "пахаря", то
он и вовсе не был готов к управлению машиной. Итак, традиционные работники не могут справляться с задачей
удовлетворения все новых потребностей в своей области производства (они не подготовлены должным образом; один из них
– кузнец – оказался бы к тому же чрезмерно перегружен функциями; следовательно, дело не в том, что работники сами по
себе "плохи"). В результате создаются новые трудовые посты, профессии – тракторист-рулевой и кузнец-ремонтник – и для
этого соответственно проектируются, организуются, реализуются системы профессиональной подготовки с их своеобразным
содержанием, методами, формами.
Точно так же тракторист-рулевой, как было очевидно сразу же всякому, не имел практической возможности, сидя на
тракторе, регулировать, например, глубину вспашки, оперативно наблюдать за процессом обработки почвы (этот процесс
совершается у него "за спиной"). Ведь пахарь, идущий за конным плугом, не просто "держится" за него, а управляет (с
немалыми физическими усилиями) этим средством. Итак, своеобразное несоответствие тракториста-рулевого целям труда в
новой эргатической системе привело к возникновению еще одного трудового поста – прицепщика (мы сообразно привычной
стилистике языка говорим обезличенно: "привело"; а на самом-то деле вполне определенные люди, озабоченные улучшением
производства, приняли нужные решения и реализовали их). Но работа прицепщика оказалась хотя и небезопасной, но все же
несложной по содержанию, поэтому он стал "автоматически" широкопрофильным – мог пересесть после минимального
инструктажа с плуга на косилку, жатку, сеялку.
Но вот "появились" (не "с небес", понятно, но были придуманы и сделаны людьми) прицепные машины – комбайны
разных типов, и при наличном уровне общеобразовательной и технической (монотехнической) подготовки кадров опять
возникла ситуация, когда требования средств труда, взятых вместе, превосходят возможности работника и, как результат, мы
наблюдаем опять "появление" новых специальностей, профессий. То же явление произошло, когда усложнились сами
тракторы (то есть были придуманы и построены людьми более сложные машины) и понадобились работники для
обслуживания ходовой части, системы питания, электрооборудования тракторов и т.д.
Появились навесные (а не прицепные) орудия, управляемые с рабочего места тракториста. Теперь этот работник уже сам
109
может справиться с тем, с чем справлялись раньше лишь они вдвоем с прицепщиком. Специальность прицепщика оказалась
как бы обреченной на отмирание. Вот это "может справиться" и порождает очередное перераспределение эргатических
функций и, следовательно, изменение в номенклатуре трудовых постов – занятие прицепщика, в частности, исчезает и
появляется новый профиль тракториста – тракторист-машинист. Таким образом, мы здесь сталкиваемся с действием
объективного закона взаимного соответствия человека (его функциональных возможностей) и требований, которые
фактически (а не по априорному "нормативному" замыслу кого либо) предъявляет к этому человеку трудовой пост, т. е. мы
сталкиваемся с тем самым "золотым правилом", о коем речь шла в §1.9. Опыт показывает, что нарушения этого правила могут
вести к неблагоприятным последствиям, начиная от ошибок работника (их часто неправомерно вменяют ему в "вину", говорят
– ошибки "по вине" работника, хотя виноватыми тут могут быть проектировщики, организаторы производства,
"работодатели"), его невротических срывов и кончая случаями с трагическим исходом.
2.1. (Упр. 2). Здесь налицо положительное эмоциональное отношение к результату труда при недостаточном знании его
скрытых от глаза свойств. Сознание обязательности достижения цели выражено достаточно и в коррекции не нуждается.
Владение средствами труда (и прежде всего, по-видимому, внутренними, такими как оценка плотности формовочного состава
посредством мышечных ощущений) неудовлетворительно, хотя чисто внешне технологическая последовательность операций
выполняется правильно. Сознание системы производственных отношений сформировано недостаточно (эмоциональное
положительное отношение к производству, по-видимому, есть, а знаний о том, "что, как, для чего и для кого", недостаточно).
Труд в сознании субъекта не имеет полной психологической структуры, но можно предполагать, что, поскольку пока не
утрачено положительное отношение к работе, дело можно поправить средствами инструктирования и более совершенного
производственного обучения (на более полной ориентировочной основе действий).
О градуальной, оценке выраженности психологических признаков труда см. [142, с 42 – 48].
2.4. 1 - "б", "е", "ж", "з". В пункте "б" - изложение легенды (В. Храмов, 1974), отражающей факт различий
смыслообразующих мотивов деятельности. В пункте "е" – искаженное знание о психологических требованиях профессии и о
распределении функций в трудовом коллективе, стихийно сложившееся у подростка; "ж" – очень частное и неадекватно
выраженное, но истинное профессиоведческое знание – знание о внешней стороне трудовых действий, сложившееся у
дошкольника в ходе реального контакта с профессионалом (врачом); "з" – донаучная психограмма профессии, излагающая
требования к личности работника – прообраз личностного подхода в профессиоведении ("Стоглав", XVI в.);
2 - "г" (по В.Ф. Матвееву [210]);
3 - "а" (по МА Дмитриевой и др. [81]), "в" (по Н.Д. Левитову [190]);
4 – "д" (из беседы психолога с руководителем производства). Ставится задача, в которой можно усмотреть
психологическое содержание,
хотя она формулируется вне контекста психологии, на языке организации производства. Психологическая суть задачи может
состоять либо в том, что не учитываются в ходе обучения закономерности формирования и взаимодействия навыков, либо в
том, что новый прием работы построен без учета индивидуальных особенностей работающих.
2.9. 1. "Область" - "б", "д", "з"; "общность" - "а", "г", "ж";
"опыт" или "деятельность" – "в", "е".
2.А—"д", "ж"; Б—"а","е"; В—"в","и"; Г—"г","з"; Д—"б", "к".
3.2. 1. На основании эмпирического исследования вводятся посредством наименования (в ситуации отсутствия
теоретического объекта) новые эмпирические полуобъекты. При этом автор подчеркивает их предварительный характер тем,
что заключает в кавычки: "потребители информации" в бригаде, "поставщики информации в бригаде, "критик" в бригаде.
2. В результате, по-видимому, случайности возникает новый "нуль-объект": "психические состояния личности". Ведь
обычно психические состояния в труде приписываются не личности, а субъекту деятельности, человеку. Содержащиеся в
тексте термины – "естественная основа для повышения работоспособности рабочего", "естественные предпосылки
повышения производительности труда" – также являются, по-видимому, нуль-объектами и нуждаются в определениях и
интерпретации.
3. Производится генерирование логического полуобъекга теории – "психологический аспект сферы обслуживания" – и
указывается на важность его интерпретации (это указание делается посредством выражения сожаления о слабом развитии
соответствующего направления работ). Умозаключение дедуктивное, и схема его сводится к силлогизму:
Все сферы работы с людьми имеют психологический аспект, требующий специального научного изучения. (Все М
заключаются в Р.)
Сфера обслуживания есть сфера работы с людьми. (S заключается в М).
Следовательно, сфера обслуживания имеет психологический аспект, требующий специального научного изучения". (S
заключается в Р.)
Для наглядности можете самостоятельно изобразить соотношение объемов трех понятий, употребленных в данном
силлогизме, в виде трех концентрических кругов; при этом внутренний круг будет соответствовать S (логическому субъекту
выводного суждения), средний – М (так называемому среднему термину силлогизма – terminus medius – отсюда и символ "М"
в формуле), а круг самого большого диаметра – Р (предикату суждения). Аксиоматически очевидно, что если все М
заключаются в Р, а S заключается в М, то S заключается и в Р.
3.4. 1. Несмотря на оговорку "хорошо известно...", приводимые утверждения очень легко опровергнуть. Если бы они
были истинны, из них следовало бы, что невнимательность, а значит, и ошибки и травмы из-за невнимательности у
школьников, "поставленных" к станкам, невозможны. Но это не соответствует практике. Кроме того, в основании
приведенных утверждений лежит мысль о том, что устойчивость ("постоянство") внимания решающим образом зависит
только от внешних условий деятельности, а эта мысль не соответствует доказанным в науке положениям. Существуют
110
внутренние, субъектные условия деятельности (например, типологические особенности динамики нервных процессов), а
внешние условия действуют не иначе, чем через посредство внутренних. Остается признать, что обсуждаемые выше
утверждения (упражнение к §3.4.) – "нуль-объекты", которым ничего не может соответствовать в действительности, кроме
случайных стечений обстоятельств.
2. Здесь на основе общих соображений обосновывается предположение, гипотеза. Иначе говоря, мы имеем здесь
дедуктивное предсказание. В заключительной части примера сообщается о динамике "активации", свойственной актерам, в
отличие от лиц, не причастных к сценической деятельности (контрольная группа), – относительно быстрое возрастание и
быстрый своевременный спад. Из более широкого контекста цитируемой работы можно понять, что здесь нет подмены
тезиса, и автор имеет в виду именно эмоциональную реактивность актеров. Поскольку утверждение о связи динамики эмоций
с профессиональной принадлежностью испытуемых сопровождено было логическими доводами и имело также эмпирическое
обоснование, мы имеем здесь дело скорее с совершенным теоретическим объектом, чем с каким-либо иным. Кроме того, в
приведенном примере есть и элементы объяснения, когда во втором из приведенных отрывков даны соображения со
ссылками на понятия "целесообразности" (это можно понять в контексте биологической целесообразности) и "лабильности –
инертности" (динамика эмоциональных реакций у актеров идет по типу "лабильных" людей).
3. Здесь можно усмотреть индуктивное предсказание (до эмпирического исследования собственно пожарных), а в конце –
утверждения о закономерных зависимостях успешности деятельности человека на разных видах работ
(внутрипрофессиональное разделение задач) от устойчивых нервно-типологических и психодинамических качеств. Поскольку
эти утверждения имеют логическое и эмпирическое обоснование, их можно отнести к категории совершенных теоретических
объектов.
4.4. Здесь, как и во фрагменте, приведенном выше в тексте данного раздела, существенно то, что, прежде чем оказать
нужное влияние на человека, важно хоть как-то его оценить в качестве субъекта деятельности (при первом контакте это
возможно сделать лишь по речевым характеристикам, по наружности, по так называемым реакциям личности, общему
поведению). В противном случае, например, мог не иметь смысла такой ход, как предложение Калине Ивановичу заведовать
колонией. Существенно также в отличие от казуса с завгубнаробразом, что вовсе не обязательно "дожимать" человека до
какого-то желательного решения или согласия непременно "в один присест" – здесь Ка
лине Ивановичу была дана некоторая "педагогическая пауза", в ходе которой он сам "дозрел" до оптимального
самостоятельного решения. Важным обстоятельством является и то труднопередаваемое теплое отношение к стороннему
человеку – дельному человеку, которое характеризует самого А.С. Макаренко и сквозит в его описании рассматриваемого
события, проявляется в особой наблюдательности его к наружности и поведению Калины Ивановича. Кстати, и в поведении,
репликах завгубнаробразом также есть штрих теплого, заинтересованного отношения субъекта воздействия к "живому
человеку", к "босяку", к собеседнику. Вот почему приведенная в §4.4 схема процедуры воздействия на человека, на его
сознание сама по себе не имеет "магической силы", а может рассматриваться только как общеориентирующее средство в
сочетании с социальным опытом и профессиональным (для работника в системе "человек – человек") – "теплым" –
отношением к сторонним людям.
Поскольку, судя по всему, Калина Иванович был достаточно мотивирован к работе в колонии, оказалось достаточным
просто показать несообразность с точки зрения здравого смысла его притязания работать в колонии без заведующего, а также
рассеять его опасения относительно характера его "подчинения" (он испытывал бы острую неудовлетворенность, если бы
оказался "на побегушках", но ему дали понять, что это и не предполагается). Более того, как известно из дальнейшего текста,
Калина Иванович после именно ездил в город – пусть на кляче и со скоростью два километра в час, тогда как его
руководитель, человек более молодой, ходил пешком и т.д.
Таким образом, если иметь в виду процедуру психологического воздействия, представленную в §4.4, то нужно отметить
следующее: в зависимости от конкретной ситуации нужно акцентировать или даже, наоборот, опускать те или иные ее
"пункты". В только что рассмотренном случае человек как объект воздействия сам нашел средства включения в
результативную ситуацию и примирения с партнером в ситуации конфликта. Таким образом, указанную схему нужно
применять гибко, а при необходимости – изменять, совершенствовать сообразно фактам успеха и неуспеха в деятельности,
принципам, идеям психологии и индивидуальности того, кто ее применяет.
111
Литература1
1. Абдуллаева М.М. Семантические характеристики профессиональной направленности медиков: Дис. канд. наук. – М.,
1993.
2. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. – М., 1991.
3. Актуальные проблемы человека в аэрокосмических системах// Тезисы докладов первой научно-практической
конференции. – М., 1997.
4. Ананьев Б.Г. К методологии профессиоведения//На психотехническом фронте. Т. II – М., 1931.
5. Ананьев Б.Г. Психологическая структура человека как субъекта//Человек и общество. Вып. 2. – Л., 1967.
6. Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания. Избр. психол. труды/ Под ред. А.А. Бодалева. – Москва –
Воронеж, 1996.
7. Андронов В.П. Условия формирования профессионального врачебного мышления// Ежегодник Российского
психологического общества. - Т. 1. Вып. 2. - М., 1995.
8. Анисимов А.Ф. Исторические особенности первобытного мышления. - М., 1971.
9. Анисимов О.С., ДеркачА.А. Основы общей и управленческой акмеологии. – М., 1995.
10. Ансимова Н.П. Психология подбора и расстановки рабочих кадров на промышленном предприятии: Автореф. канд.
дис. – М., 1982.
11. Артемьева Е.Ю., Вяткин Ю.Г. Психосемантические методы описания профессий/уВопр. психологии. 1986, № 3.
12. Артемьева Е.Ю., Стрелков Ю.К. Профессиональная составляющая образа мира//Мышление и общение. Ярославль.
1988
' Выделение обязательной и дополнительной литературы оставляем на усмотрение преподавателя, ведущего курс.
13. Архангельский С.Н. Очерки психологии труда. – М., 1982.
14. Архив истории труда в России. Кн. 6 – 7. – Пг., 1923.
15. Асеев В.Г. Проблема монотонности в промышленном труде и психофизиологические пути ее разрешения: Автореф.
докт. дис. – М., 1973.
16. Асеев В.Г. Преодоление монотонности труда в промышленности.
- М.,1974.
17. Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. – Москва – Воронеж, 1996.
18. Ашмарин И.Н., Васильев И.Н., Амбросов ВА. Быстрые методы статистической обработки и планирования
эксперимента. – Л., 1975.
19. Базаров Т.Ю. Управление персоналом развивающейся организации. - М., 1996.
20. Базаров Т.Ю. Технология центров оценки для государственных служащих. Проблемы конкурсного отбора. – М., 1995.
21. Базаров Т.Ю., Беков Х.А., Аксенова Е.А. Методы оценки управленческого персонала государственных и коммерческих
структур. – М., 1995.
22. Байметов В.А. Профессиональное развитие личности и его планирование// Ежегодник Российского психологического
общества – Т.2. Вып. 2. М., 1996.
23. Бедный Г.З. Психологические вопросы нормирования труда на производстве и в учебных мастерских: Автореф. канд.
дис. – М., 1969.
24. Белоусова В.В. Об особенностях самосознания студентов- первокурсников физического и филологического
факультетов//"Ломоносов – 96" (12 – 14 апреля 1996 года) Материалы Международной конференции студентов и аспирантов
по фундаментальным наукам. Вып. 1. М., 1996.
25. Белоховская М.С, Сироткина Е.Б. Микроструктурный метод анализа деятельности при управлении непрерывно
движущимся сигналом// Тезисы докладов Третьей Всесоюзной конференции по проблемам биомеханики. – Т. 2. – Рига. 1983.
26. Беспалов Б.И. Действие. Психологические механизмы визуального мышления. – М., 1984.
27. Бобнева М.И. Психологическое проектирование как новая цель и аспект инженерной психологии//ХVIII
Международный психологический конгресс. Тезисы сообщений. Т. 2. – М., 1966.
28. Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляция поведения. – М., 1878.
29. Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (тектология). Ч. 1. Изд. 3-е перераб. и доп. – Л. – М., 1925.
30. Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (тектология). Ч. II. Изд. 3-е перераб. и доп. – Л. – М., 1927.
31. Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (тектология). Ч. III. Изд. 2-е перераб. и доп. (посмертное). – Л. – М.,
1928.
32. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. – М., 1982.
33. Бодалев А.А. Акмеология как учебная и научная дисциплина. – М., 1993.
34. Бодалев А.А. О первоочередных задачах акмеологии// Ежегодник Российского психологического общества. Т.2. Вып.
112
2. – М., 1996.
35. Болтенко В.В., Модестов А.А. Работоспособность как критерий эффективности профессионального обучения
имбецилов в детских домах-интернатах//Дефектология. 1986, № 1.
36. Борисова ЕМ. Ивдивипуально-психологическое своеобразие формирования профессиональной пригодности: Автореф.
канд. дис. – М., 1973.
37. Борисова Е.М. Профессиональное самоопределение: личностный аспект//Автореф. докт. дис. – М., 1995.
38. Борисова Е.М., Логинова Г.П. Индивидуальность и профессия. –
М.. 1991.
39. Брушлинский А.В. Проблемы психологии субъекта. – М., 1994.
40. Брылякова Л.Л. Профориентационная карта в руководстве выбором профессии учащимися//Школа и производство.
1985, № ц.
41. Буякас Т.М. Опыт наслаждения процессом деятельности//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1995, № I.
42. Валитов М.С. Особенности профессиональной консультации подростков// Вопр. психологии. 1984, № 6.
43. Васильев В.Л. Психологические основы организации труда следователя. – Волгоград, 1976.
44. Васильев В.Л. Юридическая психология. – М., 1991.
45. Венда В.Ф. Инженерная психология и синтез систем отображения информации. – М., 1982.
46. Волков А.М., Микадзе Ю. В., Солнцева Г.Н. Деятельность: структура и регуляция. – М., 1987.
47. Вопросы профессиоведения. – М., 1982.
48. Вопросы профессиональной пригодности оперативного персонала энергосистем/ Под ред. Б.М. Теплова и К.М.
Гуревича. – М., 1966.
49. Вопросы психологии труда и профтехобразования/Огв. ред. В.Г. Асеев.
- Иркутск, 1978.
50. Вяткин Б.А. Управление психическим стрессом в спортивных
соревнованиях. – М., 1981.
51. Вяткина З.Н. Индивидуальный стиль деятельности в психологическом мастерстве учителя. – Пермь, 1979.
52. Габдреев Р.В. Психологические резервы деятельности и подготовки инженера// Ежегодник Российского
психологического общества.
Т.2. Вып. 2. - М., 1996.
53. Гаврилов В.Е. Опыт таксономического анализа гностических
профессий//Вопр. психологии. 1975, № 3.
54. Гаврилов В.Е. Использование модульного подхода для психологической классификации профессий в целях
профориентации// Вопр.
психологии. 1987, № 1.
55. Гаврилов В.Е. Профессиональные ценности
психологического общества. Т. 1. Вып. 2. - М., 1995.
и
профессиональная
адаптация//
Ежегодник
Российского
56. Галкина О. И., Каверина Р.Д., Климов Е.А. и др. Информационно-поисковая система "Профессиография"/ Под ред.
Е.А. Климова. – Л., 1972.
57. Гарбер Е.И. Введение в психологию труда. – Саратов, 1978.
58. Гарбер Е.И., Козача В.В. Методика профессиографии. – Саратов, 1992.
59. Гарбер Е.И. Словарь-справочник профконсультанта. – Саратов, 1996.
60. Гвоздецкая Г. Т. Архивариус. Нотариус. Подборщик информационного материала//Человек и профессия. Вып. 9. /Под
ред. Е.А. Климова. - Л., 1986. С. 103 - 111; 123 - 127.
61. Гейжан Н.Ф. Индивидуализация профессионального воспитания учащихся профтехучилищ. – Спб., 1994.
62. Гейжан Н. Ф. Психологические проблемы учебно-воспитательной работы в учреждениях начального
профессионального образования. – Спб., 1995.
63. Геллерштейн С.Г. Вопросы психологии труда//Психологическая наука в СССР. Т. 2. - М., 1960.
64. Голубева Э.А. Способности и индивидуальность. – М., 1993.
65. Горбунов В.В., Девшивили В.М. О возможности диагностики "двигательных профилей" человека// Ежегодник
Российского психологического общества. Т.2, Вып. 2. – М., 1996.
66. Гордеева Н.Д. Экспериментальная психология исполнительного действия. – М., 1995.
67. Гильбух Ю.З. Как учиться и работать эффективно. – Минск, 1985.
113
68. Грязное B.C., Дынин B.C., Никитин Е.Н. Теория и ее объект. – М., 1973
69. Гублер Е.В., Генкин А.А. Применение непараметрических критериев статистики в медико-биологических
исследованиях. – Л., 1973.
70. Гуревич К.М. Проблемы психологии профессий в современных условиях//Ежегодник Российского психологического
общества. Т.2. Вып. 2. - М., 1996.
71. Гуревич К.М. Овладение профессиональным мастерством как проблема дифференциальной психофизиологии//
Психофизиологические вопросы становления профессионала. Вып. 1. – М., 1974.
72. Гуревич К.М. Некоторые психофизиологические вопросы формирования оператора// Психофизиологические вопросы
становления профессионала. Вып. 2. – М., 1976.
73. Гусейнова В.В. Психолог на промышленном предприятии// Человек и профессия. Вып. 8/Под ред. Е.А. Климова. – Л.,
1984.
74. Гусейнова В.В. Практика использования психолога на предприятии сферы материального производства и проблемы
подготовки психолога-практика//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1989, № 4.
75. Гусейнова В.В. Развитие профессиоведческой компетенции психолога-профконсультанта// Ежегодник Российского
психологического общества. Т.2, Вып. 2. – М., 1996.
76. Гущин В.И. Тактики достижения цели в зависимости от личностных особенностей при решении задач операторского
типа: Автореф. канд. дис. – М., 1982.
77. Девишвили В.М. Методы изучения движений человека. – М., 1979.
78. Девишвили В.М., Иванова КМ. Опыт профессиографирования работы намотчиц// Техническая эстетика. – 1973, № 4.
79. Девишвили В.М., Капран В.И., Лигачев В.И. Исследование субъекта трудовой деятельности с использованием ЭВМ. –
М., 1975.
80. Деркач А.А., Кузьмина Н.В. Акмеология: пути достижения вершин профессионализма. – М, 1993.
81. Дмитриева М.А., Крылов А.А., Нафтульев А. И. Психология труда и инженерная психология. – Л., 1979.
82. Дмитриева М.А., Арефьев С.Л. Сравнительный анализ двух моделей деятельности психолога// Проблемы
индустриальной' психологии.
– Ярославль. 1976.
83. Добров Г.М. Потенциал науки. – Киев, 1969.
84. Донцов А.И. Психология коллектива. – М., 1984.
85. Дружинин В.Н. Структура и логика психологического исследования. - М., 1993.
86. Дряхлов В.И., Кравченко А.И. Предметная область социологии труда// Социология труда. – М., 1993.
87. Думченко Н.И. Содержание подготовки квалифицированных рабочих кадров в средних профтехучилищах. – Л., 1975.
88. Душков БА. Индустриально-педагогическая психология. – М., 1981.
89. Дьяконова Н.А. Оценка уровня сформированности профессиональной деятельности разработчиков электронной
аппаратуры: Автореф. канд. дис. – М., 1993.
90. Евсевичева И.В. Текущая перестройка инструментального двигательного акта под влиянием изменения коэффициента
передачи в процессе совершения движения//Эргономика. Труды ВНИИТЭ. Вып. 33.
- М.,1987.
91. Егоров А. С., Загрядский В.П. Психофизиология умственного труда. - Л., 1973.
92. Егоров А.С., Гаврилов В.Е. Совершенствование профориентации и профподбора молодежи на рабочие
профессии//Вопр. психологии. – 1985, № 1.
93. Ерастов Н.П. Культура умственного труда. – Ярославль, 1973.
94. Ерастов Н.П. Стиль деятельности лектора. – М., 1983.
95. Ержемский Г.Л. Закономерности и парадоксы дирижирования. Психология. Теория. Практика. – Спб, 1993.
96. Журавлев Г.Е. Основные элементы структуры деятельности и классификация действий, выполняемых человекомоператором// Психологический журнал. 1982. Т. 3, № 2.
97. Забродин Ю.М., Зазыкин В.Г., Зотова О.И. и др. Проблемы психологии труда и профессий//Психологический журнал.
1981. Т. 2, № 6.
98. Завалишина Д.Н. Мышление в материально-производственном труде//Психологический журнал. 1984. Т. 5, № 6.
99. Завалова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А. Принцип активного оператора и распределение функций между
человеком и автоматом//Вопр. психологии. 1971, № 3.
100. Завалова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А. Образ в системе психической регуляции деятельности. – М., 1986.
101. Завалишина Д.Н. Деятельность оператора в условиях дефицита времени// Инженерная психология. Теория.
Методология. Практическое применение. – М., 1977.
114
102. Зазыкин В.Г. Некоторые вопросы инженерно-психологического проектирования//Психологический журнал. 1981. Т.
2, № 1.
103. Зазыкин В.Г., Чернышев А.П. Менеджер: психологические секреты профессии. – М., 1992.
104. Закс Л. Статистическое оценивание. – М., 1976.
105. Залесский Г.Е., Редькина Е.Б. Психодиагностика убеждений и ориентаций личности. – М., 1996.
106. Зараковский Г.М., Рысакова С.Л., Чернов К.А. Принципы постановки экспериментов при разработке моделей
сложных действий человека-оператора//Психологический журнал. 1984. Т. 5, № 6.
107. Зараковский Г.М. Психофизиологический анализ трудовой деятельности. – М., 1966.
108. Зараковский Г.М; Павлов В.В. Закономерности функционирования эргатаческих систем. – М., 1987.
109. Зеер Э.Ф. Профессиональное становление личности инженера-педагога. – Свердловск, 1988.
110. Зеер Э.Ф., Глуханюк Н.С. Профессиография инженера-педагога. – • Свердловск, 1989.
111. Зинченко В.П., Мунипов В.М. Основы эргономики. – М., 1979.
112. Зинченко В.П., Моргунов Е.Б. Человек развивающийся. – М., 1995.
113. Зотова Н.Н., Кабелева АА., Климов Е.А. Компьютерная поддержка профориентации младших
подростков//Ежегодник Российского психологического общества. Т. 3. Вып. 2. Методы психологии. – Ростов-на-Дону, 1997.
114. Иванова Е.М. Основы психологического изучения профессиональной деятельности. – М., 1987.
115. Иванова Е.М. Аналитическая профессиограмма как средство обеспечения профессиональной диагностики
кадров//Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 14, Психология. 1989, № 3.
116. Иванова Е.М. Психотехнология изучения человека в трудовой деятельности. – М., 1992.
117. Иванова Е.М., Пескова О.Г., Чернышева О.Н. Спецпрактикум по психологическому изучению профессиональной
деятельности. – М., 1980.
118. Иващенко Ф.И. Психология начинающего полевода. – Ставрополь, 1986.
119. Ивин А.А. Ценности в научном познании//Логика научного познания. Актуальные проблемы/ Отв. ред. Д.П. Горский.
– М., 1987.
120. Ильин Е.П., Фукин А. И. Дифференциальная психофизиология профессиональной и учебной деятельности. – Казань,
1997.
121. Ильясов И. И. К вопросу о психолого-педагогических требованиях к тренажерам (на примере тренажеров для
обучения вождению автомобилям)//Материалы IV Всесоюзного съезда Общества психологов. - Тбилиси,1971.
122. Кабаненка Т. С. Психология и политика//Психологический журнал. 1984. Т. 5, № 3.
123. Кабаченко Т.С. Психология управления. В 2 ч. – М., 1997.
124. Каверина Р.Д. Опыт психологической классификации некоторых профессий в целях профконсультации//Вопр.
психологии. 1978, № 4.
125. Кадиров М.Х. Проявления общих свойств нервной системы в трудовой деятельности оператора перфорации:
Автореф. канд. дис. – М., 1982.
126. Как работать над терминологией. Основы и методы. – М., 1968.
127. Калошина И.П. Проблемы формирования технического мышления. - М.,1974.
128. Каминский Л. С. Обработка клинических и лабораторных данных. – Л., 1959.
129. Каращан В.А, Королев Л.М. Психологические особенности профессиональной подготовки летного состава//
Ежегодник Российского психологического общества. Т.2. Вып. 2. – М., 1996.
130. Карпов А. В. Некоторые аспекты психологического анализа деятельности оператора в целях производственного
обучения//Проблемы инженерной психологии. Материалы Всесоюзной конференции по инженерной психологии. Вып. III.
Прикладные проблемы инженерной психологии. – Ярославль, 1979.
131. Карпов А.В. Психологические основы принятия решений в профориентационной работе. – М., 1986.
132. Карпов А.В. Психологический анализ трудовой деятельности. – Ярославль, 1988.
133. Келасьев В.Н. Особенности профессиональной деятельности мастеров профтехучилищ в связи со свойствами
личности// Экспериментальная и прикладная психология. Вып. 4. – Л., 1971.
134. Китов А. И. Методологические основы психологической теории коллективного труда//Психологический журнал.
1984. Т. 5, № 2.
135. Клебельсберг Д. Транспортная психология. – М., 1989.
136. Клике Ф. Пробуждающееся мышление. – М., 1983.
137. Климина Т.Е. Самоанализ индивидуальных приемов выполнения технологических операций как средство
преодоления однообразия труда// Вопр. психологии. 1984, № 1.
138. Климов Е.А. Обучение рабочих на производстве новым приемам труда и пути индивидуального подхода. – Казань,
115
1958.
139. Климов Е.А. Индивидуальный стиль деятельности. – Казань, 1969.
140. Климов Е.А. Школа... а дальше? – Л., 1971.
141. Климов Е.А. Психолого-педагогические проблемы профессиональной консультации. – М., 1983.
142. Климов Е.А. Психологическое содержание труда и вопросы воспитания. – М.,1986.
143. Климов Е.А. Психологическое знание о труде и трудящемся в сочинениях М.В. Ломоносова//Вестн. Моск. ун-та. Сер
14. Психология.
- 1986, № 3.
144. Климов Е.А. Точность, истинность знания и "технологический вымысел" в психологииУУВопр. психологии. 1990, №
2.
145. Климов Е.А. Об одном ходе мысли, полезном для психолога//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1991, № 2.
146. Климов Е.А., Носкова О.Г. История психологии труда в России.
- М., 1992.
147. Климов Е.А., Носкова О.Г. О неизвестной психологии профессий в России XVIII векаУУИсторический путь
психологии: прошлое, настоящее, будущее. – М., 1992.
№ 3.
148. Климов Е.А. Гипотеза "метелок" и развитие профессии психо-логаУУВестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1992,
149. Климов Е.А. Развивающийся человек в мире профессий. Обнинск. 1993.
150. Климов Е.А., Носкова О.Г. О психологии труда в России XVIII века//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1994,
№ 1 и № 2.
151. Климов Е.А. Общечеловеческие ценности глазами психолога-профессиоведаУУПсихологический журнал. 1994, № 4.
152. Климов Е.А. О феномене профессиональной относительности образа мира. УУВестник МГУ. Серия 14. Психология.
1995, № 1.
153. Климов Е.А. К психологам России//Ежегодник Российского психологического общества. Материалы
Учредительного съезда Российск. психологич. общества (22–24 ноября 1994 г.). Т. I. Вып. I. – М., 1995, С. 14 - 24.
154. Климов Е.А. Образ мира в разнотипных профессиях. – М., 1995.
155. Климов Е.А. Психология профессионала. Избр. психологические труды. – Москва – Воронеж, 1996.
156. Климов Е.А. Психология профессионального самоопределения.
- Ростов-на-Дону, 1996.
157. Климов Е.А. Психология. Учебник для средней школы. – М.:
ЮНИТИ, 1997.
158. Климов Е.А. Основы психологии. Учебник для студентов вузов непсихологических специальностей. – М.: ЮНИТИ,
1997.
158 а. Климов Е.А. Нас объединит профессиоведческая культура//День науки в Санкт-Петербургском гуманитарном
университете профсоюзов. Материалы конференции 22 – 23 мая 1997 г. – Спб., 1997.
159. Князев М.М. Некоторые элементы мышления в производственной деятельности рабочих//Проблемы мышления в
производственной деятельности. – Ярославль, 1980.
160. Коган Г.М. У врат мастерства. Работа пианиста. – М., 1969.
161. Кокурина И.Г. Методика изучения трудовой мотивации. – М., 1990.
162. Калинько В.В. Психограмма как фактор совершенствования профориентации молодежи на рабочие профессии:
Автореф. канд. дис. – Киев. 1988.
163. Кондаков Н.И. Логический словарь. – М., 1971.
164. Кондратьева Л.Л. Человек и профессиональный труд. – Таллинн, 1976.
165. Конопкин О.А. Психологические механизмы регуляции деятельности. - М.,1980.
166. Конопкин О.А., Моросанова В. И. Стилевые особенности саморегуляции деятельности//Вопросы психологии. 1989,
№ 5.
167. Конюхов Н.И., Шаккум М.Л. Акмеология и тестология. – М., 1997 (в связи с некоторой "обманчивостью заглавия"
книги отметим, что главы 2, 3, 4, 7 и некоторые приложения посвящены обсуждению биографического метода и
соответствующих методик. – Е. К.).
168. Корнилов Ю.К. Психологические проблемы понимания. Понимание как познание, как вид мышления, понимание в
производственной деятельности. – Ярославль, 1979.
169. Корнилов Ю.К. Мышление в производственной деятельности. – Ярославль. 1984.
170. Королькова Г.Ф. Некоторые особенности работы профконсультанта в зависимости от профессиональных планов
116
оптантов и разновидностей профконсультационных ситуаций// Вопросы теории и
профконсультации учащихся. Научные труды ВНИИ профтехобразования. Вып. 32. – Л., 1976.
методики
индивидуальной
171. Котелова Ю.В. Очерки по психологии труда/ Под ред. Е.М. Ивановой. - М., 1986.
172. Котик, М.А. Курс инженерной психологии. – Таллинн, 1978.
173. Котик М.А. Психология и безопасность. Изд. 3-е, испр. и доп. - Таллинн,1989.
174. Котрикова М.Ю. Индивидуальная психологическая структура труда учителя иностранного языка: Дис. канд. наук. –
М., 1993.
175. Кочнев В.И. Дифференциально-психологическое исследование динамических характеристик эмоциональной
реактивности у актеров: Автореф. канд. дис. – Л., 1977.
176. Кринчик Е.П. Психологические проблемы трудовой деятельности в условиях неопределенности//Вестн. Моск. ун-та.
Сер. 14. Психология. 1979. № 3.
177. Крылов А.А. Человек в автоматизированных системах управления. - Л., 1972.
178. Крылов Н.И. О производственной адаптации выпускников средней школы//Психологические проблемы повышения
эффективности и качества труда. Тезисы докладов к V Всесоюзному съезду психологов СССР. - М., 1977.
179. Кузнецова А. С. Методы психологической саморегуляции и психопрофилактика неблагоприятных функциональных
состояний человека в связи с особенностями профессиональной деятельности. Автореф. канд. дис. – М., 1993.
180. Кузнецова АС., Тихонов О.И. Эффективность релаксационных процедур. – Самара, 1996.
181. Кузнецова И.В. Психологический анализ подготовки и принятия решения о выборе профессии: Дис. канд. наук. –
Ярославль, 1986.
182. Кузьмина Н.В. Методы исследования педагогической деятельности. – Л., 1979.
183. Кузьмина Н.В., Реан А.А. Профессионализм педагогической деятельности. – Спб., 1993.
184. Кудрявцев Т.В. Психология технического мышления. – М., 1975.
185. Кузьмин В.П. Место системного подхода в современном научном познании и марксистской методологии//Вопр.
философии. 1980, № 1.
186. Кукосян О.Г. Профессия и познание людей. – Ростов-на-Дону, 1981.
187. Кулюткин Ю.Н. Творческое мышление в профессиональной деятельности учителя//Вопр. психологии. 1986, № 2.
188. Лабораторный практикум по основам инженерной психологии. - М., 1983.
189. Лебедев В.И. Личность в экстремальных условиях. – М., 1989.
190. Левитов Н.Д. Психология труда. – М., 1963.
191. Ленин В.И. Полн собр. соч. Т. 18.
192. Ленобль Г.М. Писатель и его работа. – М., 1966.
193. Леонова А.Б. Психодиагностика функциональных состояний человека. – М., 1984.
194. Леонова А.Б., Медведев В.И. Функциональные состояния человека – М., 1984.
195. Леонова А. Б., Кузнецова А. С. Психопрофилактика стрессов. – М., 1993.
196. Леонова А.Б., Чернышева О.Н. (составители). Психология труда и организационная психология: современное
состояние и перспективы развития. Хрестоматия. – М., 1995.
197. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. – М., 1965.
198. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. – М., 1975.
199. Леонтьева И.Г. Психологическая структура труда рабочих в различных условиях контроля его качества: Дис. канд.
наук. – М., 1990.
200. Личность и труд. – М., 1965.
201. Ломов Б.Ф. Человек и техника. – Л., 1963.
202. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. – М., 1984.
203. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. – М. – Л., 1950 – 1957.
204. Лоос В.Г. Промышленная психология. – Киев, 1974.
205. Любимова Г.Ю., Паутов Л.В., Проскурин С.К. О современных проблемах отечественного профессиоведения/У
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1996,№ 1.
206. Марищук В.Л., Платонов К.К., Плетницкий Е.А. Напряженность в полете. – М., 1969.
207. Маркова А.К. Психология профессионализма. – М., 1996.
208. Маркова А.К. Психология труда учителя. – М., 1993.
209. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23.
117
210. Матвеев В. Ф. Психологические проявления основных свойств нервной системы в трудовой деятельности
наладчиков//Личность и труд. - М., 1965.
211. Мельникова М.И. Психологическое содержание
сельскохозяйственного труда: Дис. канд. наук. – М., 1994.
ценностных
ориентации
работников
разных
видов
212. Мерлин B.C. Психология индивидуальности/ Под ред. Е.А. Климова. – Москва – Воронеж, 1996.
213. Мерлин B.C., Климов Е.А. Формирование индивидуального стиля в процессе обучения//Сов. педагогика. – 1967, № 4.
214. Методы исследования межкличностного восприятия/Под ред Г.М. Андреевой, B.C. Агеева. – М., 1984.
215. Методы психологии. Материалы II Всероссийской научной конференции Российского психологического общества
(25 – 27 июня 1997 г., Ростов-на-Дону)// Ежегодник Российского психологического общества. Т. 3. Вып. 1 и 2. – Ростов-наДону, 1997.
216. Методы психологического анализа профессиональной деятельности: Обзор/Сост. С.Н. Левиева. – Л., 1973.
217. Миаерян ЕА. Психология формирования общетрудовых политехнических умений. – М., 1973.
218. Мир профессий. Человек – природа/ Сост. С.Н. Левиева – М.:
Молодая гвардия, 1985.
219. Мир профессий. Человек – техника/ Сост. В.Е.. Гаврилов – М.: Молодая гвардия, 1987.
220. Мир профессий. Человек – техника/ Сост. Р.Д. Каверина – М.: Молодая гвардия, 1988.
221. Мир профессий. Человек – человек/ Сост. Р.Д. Каверина– М.: Молодая гвардия, 1986.
222. Мир профессий. Человек – знаковая система/ Сост. С.Н. Левиева – М.: Молодая гвардия, 1988.
223. Мир профессий. Человек – художественный образ/ Сост. А. И. Смирнов – М.: Молодая гвардия, 1987.
224. Миронова Т.Л. Развитие самосознания у учащихся ПТУ в процессе профессиональной подготовки: Автореф. канд.
дис. – Л., 1985.
225. Михеев В.А. Профессиональная деятельность как приоритетная ценность и ее формирование у студентовпсихологов// Ежегодник Российского психологического общества. Т.2. Вып. 2. – М., 1996.
226. Моляко 2L4. Психология конструкторской деятельности. – М., 1983.
227. Моргунов Е.Б. Человеческие факторы в компьютерных системах. - М.,1994.
228. Моросанова В. И. Индивидуальный стиль саморегуляции произвольной активности человека: Автореф. докт. дис. –
М., 1995.
229. Мунипов В.М. Эргономика на службе производства. – М., 1970.
230. Мышление в производственной деятельности/ Под ред. Ю.К. Корнилова. – Ярославль, 1987.
231. Мясников В. И. Психическое состояние и работоспособность человека в космических полетах на станции "Салют6//Космическая биология и авиакосмическая медицина. – 1983, № 6.
232. Назимов И.Н. Выбор профессии как решение проблемы //Профессиональная ориентация и консультация молодежи.
– Киев, 1966.
233. Научный семинар по психологии труда и производственного обучения. Вып. 1. – Казань, 1961.
234. Никифоров Т.С. Самоконтроль как механизм надежности человека- оператора. – Л., 1977.
235. Новожилова Т.Ф. Психологические условия повышения
автоматизированном рабочем месте: Дис. канд. наук. – М., 1988.
эффективности деятельности диспетчеров на
236. Носкова О.Г. Психологические знания о труде и трудящемся в России конца XIX – начала XX
века//Психологический журнал. 1985. Т. I, № 4.
237. Носкова О.Г. Железнодорожная психология И. И. Рихтера// Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. – 1985, № 1.
238. Носкова О.Г. Социальная история индустриальной психологии в России (20 – 30 годы XX века)// Вести. Моск. ун-та.
Сер. 14. Психология. – 1995, № 1.
239. Носов НА. Ошибки пилота: психологические причины. – М., 1990.
240. Hyape Людвиг. Орудие труда и его назначение в истории развития человечества: Пер. с нем. И. Давидзона. – Гос изд.
Украины, 1925.
241. О работе учредительного съезда Российского Психологического Общества// Ежегодник Российского
психологического общества. Материалы Учредительного съезда (22 – 24 ноября 1994 г., Москва). Т 1. Вып. 1. Раздел 1. – М.,
1995.
242. Образ в регуляции деятельности (к 90-летию со дня рождения Д.А. Ошанина). – М., 1997.
243. Овсянникова В.В. Динамика "образа своей профессии" в зависимости от степени приобщения к ней//Вопр.
психологии. – 1981, № 5.
244. Оганесян Д. О. Планирование и характер труда//Материалы IV Всесоюзного съезда Общества психологов. –
Тбилиси, 1971.
118
245. Орел В.Е. Исследование феномена профессиональной деформации личности// Ежегодник Российского
психологического общества. - Т.2. Вып. 2. - М., 1996.
246. Орлов А.Б. Склонность и профессия. – М., 1981.
247. Основы экономики труда/Под ред. К.С. Ремизова. – М., 1981
248. Остов Г.В. Техника и общественный прогресс. – М., 1959.
249. Остроменская Т. Б. Психологическое обеспечение профориен-тационной службы в энергосистеме: Дис. канд. наук.
– М., 1990.
250. Очерки по истории русской психологии. – М., 1957.
251. Ошанин Д.А. Предметное действие и оперативный образ: Авто-реф. Докт. дис. – М., 1973.
252. Пешкова Л.А., Петровский A.M., Шнейдерман М.В. Организация экспертизы и анализ экспертной информации. – М.,
1984.
253. Петренко В.Ф. Семантический анализ профессиональных стереотипов//Вопр. психологии. – 1986, № 3.
254. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. – Смоленск, 1997.
255. Петров В.В. Семантика научных терминов. – Новосибирск, 1982.
256. Петров Ю.А. Азбука логичного мышления. – М., 1991.
257. Петрова Н.И. Индивидуальный стиль деятельности учителя. – Казань, 1982.
258. Петровский В.А. Личность в психологии: парадигма субъектности. – Ростов- на-Дону, 1996.
259. Пинский Ф.С. Исследование субъективных погрешностей при отсчете по шкалам прецизионных стрелочных
приборов: Автореф. канд. дис. - М., 1970.
260. Пископпель АА., Щедровиикий Л.П. Перспективы развития инженерной психологии//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14.
Психолопия. – 1981, № 1.
261. Пископпель А.А., Вучетич Г.Г., Сергиенко С.К., Щедровикий Л.П. Инженерная психология. Дисциплинарная
организация и концептуальный строй. - М., 1994.
262. Пископпель А.А., Щедровиикий Л.П. Инженерная психология и эргономика. Справочник-обзор 1958 – 1991. – М.,
1996.
263. Платонов К.К. Вопросы психологии труда. – М., 1970.
264. Платонов К.К. Метод обобщения независимых характеристик в социальной психологии//Методология и методы
социальной психологии. - М., 1977.
265. Покровский Б.А. Ступени профессии. – М., 1984.
266. Пономаренко В.А. Психология жизни и труда летчика. – М. 1992.
267. Пономаренко В.А., Лапа В.В. Профессия – летчик. – М., 1985.
268. Пономаренко В.А., Алешин С.В., Ворона А.А. Психический образ в практике профессионального обучения//Вопр.
психологии. – 1986, № 3.
269. Поршнев Б. Ф. Проблемы палеопсихологии//Материалы IV Всесоюзного съезда общества психологов. – Тбилиси,
1971.
270. Проблемы психологического анализа трудовой деятельности: Сборник научных трудов. Изд-во Ярославского гос.
ун-та. / Отв. ред. Карпов А.В. и Чирков В. И. – Ярославль, 1986.
271. Программа деятельности Российского психологического общества. Тезисный вариант//Психологический журнал. –
1995, № 3.
272. Профконсультационная работа со старшеклассниками/Под ред. Б.А. Федоришина. – Киев, 1980.
273. Профессиональный кодекс этики для психологов. Бонн, ФРГ, 1986// Вопр. психологии. – 1990, № 6.
274. Пряжншюв Н.С. Проблема профессиональных "секретов" психолога// Ежегодник Российского психологического
общества. Т.2. Вып. 2.
- М., 1996.
275. Пряжншюв Н.С. Профконсультация как взаимодействие консультанта и оптанта//Вест. Моск. ун-та. Сер. 14.
Психология. – 1989, № 2.
276. Пряжншюв Н.С. Деловая игра как способ активизации учащихся в профессиональном самоопределении// Вопр.
психологии. – 1987, № 4.
277. Пряжников Н. С. Психологический смысл труда. – Москва – Воронеж, 1997.
278. Профессиональный кодекс этики для психологов. Мадрид//Вопр. психологии.– 1990, № 5.
279. Психологическая служба вуза: принципы, опыт работы. Сборник научных трудов НИИ высшего образования
(Министерство науки, высшей школы и технической политики России). – М., 1993.
280. Психологические исследования проблемы формирования личности профессионала. – М., 1991.
119
281. Психологические проблемы профессиональной деятельности/ Отв. ред. Л.Г. Дикая и А.Н. Занковский – М., 1991.
282. Психологическое обеспечение трудовой деятельности. Межвузовский сборник /Под ред. А.А. Крылова. – Л., 1987.
283. Психология подготовки специалистов для современного производства / Под ред. А. И. Подольского. – М., 1991.
284. Психология сегодня. Материалы I Всероссийской научной конференции по психологии Российского
психологического общества (31 января – 2 февраля 1996 г., Москва). Разделы: Социальная психология. Психология труда,
Акмеология//Ежегодник Российского психологического общества. Т. 2. Вып. 2. – М., 1996.
285. Психология становления профсссионала//Ежегодник Российского психологического общества. Материалы
Учредительного съезда (22 – 24 ноября 1994 г., Москва). Т 1. Вып. 2. Раздел 4. – М., 1995.
286. Психология труда/Пер со словацкого; под ред. К.К. Платонова.
- М., 1979.
287. Пузырей А.А. О научности в психологии. Материалы круглого стола//Вопр. психологии. – 1993, № 5.
288. Пушкин В.Н. Оперативное мышление в больших системах. – М - Л., 1965.
289. Пчелиное А. Ф. Временные факторы дестабилизации деятельности членов экипажей воздушных судов гражданской
авиации: Дис. канд. психол. наук. – М., 1992.
290. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. – Л., 1974.
291. РеанА. А Психология педагогической деятельности. – Ижевск, 1994.
292. Регуш ЛА. Наблюдение в практической психологии (характеристики, методики, упражнения). – Спб., 1996.
293. Решетова З.А. Психологические основы профессионального обучения. – М., 1985.
294. Родина О.Н. О понятии "успешность трудовой деятельности"// Веста. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. – 1996, № 3.
295. Романенко В.А. Психологические возможности оптимизации деятельности проектирования расклада лекал в
автоматизированном швейном производстве: Дис. канд. наук. – М., 1988.
296. Романов В.Я., Дормашев Ю.Б. Постановка и разработка проблемы внимания с позиций теории деятельности//Вестн.
Моск. ун-та. Сер. 14. Психология: – 1993, № 2.
297. Руководство по физиологии труда/ Под ред. З.М. Золиной и Н.Ф. Измерова. - М., 1983.
298. Рунион Р. Справочник по непараметрической статистике. – М.,
1982.
299. Саксакулм Т.И. Психолог на предприятии. – М., 1983.
300. Самонов А П. Влияние экстремальных условий на эффективность действий пожарного подразделения в связи с
некоторыми индивидуально-психологическими особенностями пожарных: Автореф. канд.
дис. - М., 1978.
301. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности/ Под ред. В.А. Ядова. - Л., 1979.
302. Сливницкий Ю. О. Механизм текущего контроля в структуре исполнительного действия: Автореф. канд. дис. – М.,
1983.
303. Сливницкий Ю. О. Психологическое обеспечение автоматизированных систем человек-машина (АСЧМ). – М., 1989.
304. Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Психология человека. – М., 1995.
305. Смирнов С.Д. Педагогика и психология высшего образования: от деятельности к личности. – М., 1995.
306. Смирнов С.Д. Психология образа: проблема активности психического отражения. – М., 1985.
307. Смирнова Е.Э. Пути формирования модели специалиста с высшим образованием. – Л., 1977.
308. Современные проблемы русской терминологии/Огв. ред. В.П. Дани-ленко. – М., 1986.
309. Солнцева Г.Н. Психологический анализ проблемы принятия решения. – М., 1985.
310. Соловей П.С. Это начинается в семье... – Л., 1979.
311. Социология труда/ Под ред. Н.И. Дряхлова, А.И. Кравченко, В.В. Щербины - М., 1993.
312. Степанова Е.И. Формирование молодого рабочего как субъекта деятельности// Педагогика и психология в системе
профтехобразования. - Л., 1978.
313. Степанский В.И. Психологические проблемы выбора профессии. - М., 1995.
314. Стрелков Ю.К., Сизов К.В. К психологическому описанию штурманского труда//Вопр. психологии. – 1985, № 4.
315. Стрелков Ю.К. Психические процессы в операторском труде.
- М., 1989.
316. Стрелков Ю.К. Операционально-смысловые структуры профессионального опыта//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14.
Психология. 1990, № 3.
317. Стрелков Ю.К. Психологическое содержание штурманского труда в авиации: Дис. докт. психол. наук – М., 1992.
120
318. Стрелков Ю.К. Программа курса "Психология труда, инженерная и профессиональная психология". – М., 1995.
319. Суходольский Г.В. Структурно-алгоритмический анализ и синтез деятельности. – Л., 1976.
320. Талызина Н.Ф., Печенюк Н.Г., Хихловский Л.Б. Пути разработки профиля специалиста. – М., 1987.
321. Теория и практика профориентации и профконсультирования. Вып. 2. Серия: Профессиональная диагностика.
Составление психограмм деятельности специалистов/ Под ред. В.В. Спасенникова. – Калуга, 1995.
322. Теплов Б.М. Проблемы индивидуальных различий. – М., 1961.
323. Титова И.П. Профессиональная пригодность и критерии классификации профессий/уМатериалы IV Всесоюзного
съезда Общества психологов. – Тбилиси, 1971.
324. Толочек В.А. Стили деятельности: модель стилей с изменчивыми условиями деятельности. – М., 1992.
325. Толочек В.А. Стили профессиональной деятельности: организация компонентов и взаимодействий субъектов// Вести.
Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1996,№ 3.
326. Трудовое воспитание учащихся V – VIII классов. – М., 1967.
327. Тююоннчк В.И. Психолого-педагогические условия развития "внутренней позиции" субъекта труда в дошкольном
возрасте//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. – 1989, № 4.
328. Тютюнник В.И. Основы психолого-педагогического исследования творческого труда дошкольников. – М., 1992.
329. Тютюнник В.И. Начальный отногенез субъекта творческого труда: Дис. докт. психол. наук. – М., 1994.
330. Уварова Л.И. Научный прогресс и разработка технических средств. - М., 1971.
331. Фарапонова ЭА. Психологический анализ особенностей деятельности учащихся и учителя на разных уровнях
проблемного обучения// Материалы IV Всесоюзного съезда общества психологов. – Тбилиси, 1971.
332. Фетискин Н.П. Социально-психологическая компенсация монотонии в профессиональной деятельности. –
Кострома, 1992.
333. Физиологические и психологические основы НОТ. – М., 1970.
334. Филиппов А.В. Психология и изучение "человеческого фактора" в управлении// Психологический журнал. 1984. Т. 5,
№ 1.
335. Филиппов А.В. Работа с кадрами. Психологический аспект. – М., 1990.
336. Филонов Л.Б. Психологические аспекты установления контактов между людьми (методика контактного
взаимодействия). – Пущино-на-Оке, 1982.
337. Фокин В.А. Динамическая модель конфликта// Веста. Моск. ун-та, Сер. 14. Психология. 1996, № 3.
338. Фокина Р.А. Особенности становления профессионала (на примере профессии психолога)// Ежегодник Российского
психологического общества. Т.2. Вып. 2. – М., 1996.
339. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990.
340. Фукин А.И. Психологические особенности деятельности слесарей-сборщиков конвейерного производства. –
Набережные Челны, 1995.
341. Фукин А.И. Как составлять профессиограммы. – Елабуга, 1990.
342. Футин В.Н. Профессия психолог – специалист по катастрофам// Ежегодник Российского психологического
общества. Т.2. Вып. 2.
- М., 1996.
343. Хрестоматия по инженерной психологии/ Под ред. Б.А. Душкова.
- М., 1991.
344. Хрестоматия по древней русской литературе/ Сост. М.К. Гудзий.
- М„ 1962.
345. Цибудевский И.Е. Человек как звено следящей системы. – М., 1981.
346. Чангли И.И. Труд. - М., 1979.
347. Чайнова ЛД., Каширина Л.В. Значение психофизиологической оценки уровней напряженности человека-оператора
для контроля его функциональных состояний//Новые исследования в психологии. 1980, № 2.
348. Чебышева В.В. Психология трудового обучения. – М., 1969.
349. Человек и профессия. Вып. 1 – 9. – Л., 1975 – 1986.
350. Чернышев А.П. К вопросу об инженерно-психологическом проектировании полуавтоматических систем управления//
Психологический журнал. 1980. Т. 1. Mb 5.
351. Чернышева О.Н. Основы современного производства. Учебное пособие для студентов-психологов. – М., 1989.
352. Чернышева О.Н. Эргономические основы проектирования рабочих мест. – М., 1983.
353. Чернышевский Н.Г. Что делать? – М., 1957.
121
354. Шадриков В.Д. Проблемы системогенеза профессиональной деятельности. – М., 1982.
355. Шадриков В.Д. Психология производственного обучения. – Ярославль, 1974.
356. Шадриков. В Д. Деятельность и способности. – М., 1994.
357. Шадриков В.Д. Духовные способности. – М., 1996.
358. Шевеленкова Т.Д. Основные направления гуманизации в зарубежной психологии (Исторический и методологический
аспект)// Гуманистические проблемы психологической теории. – М., 1995.
359. Шевчук В. Ф. Оптимизация сенсорного научения как фактор повышения эффективности профессиональной
подготовки: Автореф. канд. дис. – Ярославль, 1973.
360. Шкатова Л.А. Заметки об унификации названий профессий// Исследования по русской терминологии. – М., 1971. ?
361. Шмелев А. Г. Введение в экспериментальную психосемантику. М., 1983.
362. Шнейдерман М.B., Шошин П.Б. Эмпирическое сравнение двух итеративных процедур групповой экспертизы//
Автоматика и телемеханика. - 1985, № 11.
363. Шошин П.Б. Метод экспертных оценок. – М., 1987.
364. Щербакова Н.М. Психологические аспекты адаптации молодых рабочих: Автореф. канд. дис. – М., 1985.
365. Щукин М.Р. Структура индивидуального стиля деятельности и условия его формирования: Дис. докт. психол. наук. –
Новосибирск, 1994.
366. Щукин М.Р. О структуре индивидуального стиля трудовой деятельности//Вопр. психологии. 1984, № 6.
367. ЭльконинД.Б. Психология игры. – М., 1978.
368. ЭльконинД.Б. К проблеме периодизации психического развития в детском возрасте//Вопр. психологии. 1971, № 4.
369. Эннуло Я.Ю. Психологические условия успешности деятельности в некоторых видах операторского труда. – Тарту,
1976.
370. Эргономика: принципы, рекомендации. Методическое руководство. - М., 1983.
371. Эсаулов А.Ф. Психология решения задач. – М., 1972.
372. Этические принципы скандинавских психологов//Вопр. психологии. 1989, № 1.
373. Якиманская И.С. Воспитание сенсорной культуры труда. – М., 1969.
122
