этот удивительный русский язык – розенталь д. э.

ЭТОТ УДИВИТЕЛЬНЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК
К читателю.
Уважаемый читатель! Возможно, русский язык для тебя родной, возможно, иностранный.
Быть может, ты профессиональный филолог, а, может быть, просто любитель. Я
постарался написать эту книгу так, чтобы тебе было интересно, кем бы ты ни был. Если
ты учитель русского языка, и хочешь использовать что-то отсюда на своих уроках, я буду
очень рад (и можешь упомянуть моё имя). А я, в свою очередь, громко произношу имя
человека, который сделал так много для русского языкознания и его популяризации, имя
человека- легенды. Это Дитмар Эльяшевич Розенталь.
Откуда взялся русский язык, и почему он такой сложный?
Вы знаете, что русский принадлежит к восточнославянским языкам славянской ветви
индоевропейского древа языков. Образовался он в XIV веке с распадом древнерусского на
русский, украинский и белорусский. Славянские языки по-прежнему хранят многие
индоевропейские древности, как в грамматике, так и в лексике. (Правда, самыми
консервативными из живых индоевропейских языков являются балтийские: литовский и
латышский.) Это древнее наследие и делает русский (как, впрочем, и остальные
славянские) таким сложным, но и таким симпатичным!
а, б, в - не просто буквы
Это ещё и слова. "А" - противительный союз (с еще несколькими значениями), "б" краткая форма сослагательной частицы "бы", "в" - предлог места и направления. А всего в
русском языке 10 однобуквенных слов: а, б, в, ж, и, к, о, с, у, я. А однозвучных слов?
Тоже десять. Из приведённого списка надо убрать слово "я" и добавить слово "ль".
Русский - язык девяти падежей.
Почему девяти, ведь в школе мы учили только шесть? Да, в русском языке шесть
самостоятельных падежей, но есть ещё три, которыми все мы часто пользуемся.
Звательный падеж (вокатив).
Точнее, назовём его ново-звательным, чтобы отличить от того звательного, который
существовал несколько веков назад.
Самостоятельная форма осталась только у группы уменьшительных. Когда мы
обращаемся к Ване, Ане, Диме, говорим им "Вань", "Ань", "Дим", мы употребляем форму
ново-звательного падежа вместо именительного "Ваня", "Аня", "Дима". "Ты, Зин, уж
лучше, помолчала бы!" (Высоцкий). Ещё ново-звательный падеж есть у слов "мама",
"папа", "дядя", "тётя" ("мам", "пап" и т. д.) и, редкий случай, у двух слов во
множественном числе: "ребята" и "девчата" ("ребят", "девчат"). Однажды я даже слышал:
"Мужчина! Мужчин!" Этот падеж образуется, как вы видите, посредством усечения
окончания до нулевого. Но иногда, он может отличаться и специально добавленным
окончанием: "Дениса! Пора домой!" или (собаке по кличке Бим) "Бима! Ко мне!"
Поскольку при обращении может использоваться и именительный падеж, новозвательный является не обязательным, а ф а к у л ь т а т и в н ы м падежом.
Местный падеж (локатив).
Ну, тут всё просто. Все вы знаете, как образовать предложный падеж слова шкаф. "О чём?
- О шкафе. На чём? - ... На шкафу!"
Вот эти формы: на шкафу, в лесу, в строю, на носу (а не на шкафе, в лесе в строе, на носе,
что неграмотно) и выражают местный падеж. Как вы заметили, он употребляется только с
предлогами "в" и "на". Единственный встреченный мною случай употребления локатива с
предлогом "при": при полку.
Разделительный падеж (партитив).
Самый, пожалуй, неустойчивый и сложный падеж. Считается вариацией родительного.
Головка чеснока или головка чесноку, стакан кефира или стакан кефиру, бутылка коньяка
или бутылка коньяку? У Булгакова кот Бегемот в ходе перестрелки одновременно сделал
глоток бензина и напился бензину. Иногда просто необходимо употребить форму не
стандартного родительного, а разделительного: "Я из лесу вышел" (Некрасов), "Огоньку
не найдётся?", "без году неделя".
А для того, чтобы запомнить систему девяти русских падежей существительного, давайте
составим табличку.
Пример новозвательного
Пример
местного
Пример
разделительного
Пример
разделительного и
местного.
Именительный
Ваня
мозг
чай
снег, лес
Родительный
Вани
мозга
чая
снега, леса
Разделительный ---
мозга
(стакан) чаю
(куча) снегу, (вагон)
лесу
Дательный
Ване
мозгу
чаю
снегу, лесу
Винительный
Ваню
мозг
чай
снег, лес
Новозвательный
Вань
---
---
---
Творительный
Ваней (Ванею)
мозгом
чаем
снегом, лесом
Предложный
О Ване
о мозге
о чае
о снеге, о лесе
Местный
На Ване
в мозгу
в чае
в снегу, в лесу.
Существительные с выпадающей из корня гласной:
День, лев, лёд, лён, лоб, мох, пень, пёс, ров, рот, сон, шов
Рожь, ложь, вошь.
При склонении в их корнях не остаётся гласной!
Как склонять фамилии?
Со склонением фамилий типа "Иванов", "Дубинин" или "Островский" проблем не
возникает. Но как быть с фамилиями вроде таких, как "Кучер" или "Гогунава"? Зачастую
их не хотят склонять сами обладатели, утверждая, что фамилии, якобы, не подчиняются
правилам. Ещё как подчиняются! Вот правила склонения:
Фамилии на согласный (Резник, Кулиш, Томпсон, Думер)
Мужские фамилии склоняются обязательно. Победа Михаила Ботвинника, отставка
Мечислава Гриба, книга Льюиса Кэролла, авторитет Шарля де Голля.
Женские фамилии не склоняются: фильмография Татьяны Божок, песни Анны Герман,
муж Адели Штраус.
Фамилии на [a]. (Каланча, Моска, Миядзава).
Склоняются, как у мужчин (знаменитому Богдану Ступке, роман Юкио Мисимы), так и у
женщин (голос Татьяны Шульги, карьера Любови Слиски). Правда, сама Слиска с нами не
согласится, потому что её фамилия происходит от польского прилагательного, но в
данном случае фамилия Слиски давно обрусела. Как и фамилия Марии Склодовской.
Исключения: французские фамилии типа "Дюма", "Делакруа", "Бенуа" и подобных не
склоняются ни в коем случае. Абхазские (итальянские, эстонские и подобные) фамилии
склоняются, если предпоследний звук - согласный (Соткилава - Соткилавы, Кантария Кантарии). Если же и предпоследний звук - гласный (Гамсахурдиа), то фамилия не
склоняется. Не склоняются односложные иноязычные имена и фамилии (Ра, Ба и т. д.)
Фамилии на другие гласные: Доренко, Данте, Кобаяси, Рау и т. д. не склоняются.
Вот основные правила, которые помогут разобраться с большинством фамилий, а тот,
кому нужно знать о русских именах и фамилиях всё, пусть найдёт ссылку в третьей главе.
Полногласно-неполногласные пары.
В русском языке есть слова вроде таких как "золото", "город", "холодный", которые в
древности произносились как "злато", "град", "хладный". (Сейчас они могут
употребляться в такой форме для литературной стилизации или с иронией.) Это
полногласные и неполногласные формы соответственно. Иногда в современном русском
языке остаётся неполногласная форма, а полногласная считается архаичной. Мы говорим
"враг", "плен", "шлем", тогда как "ворог", "полон" и "шелом" звучат устарело.
А иногда в русском языке приживаются обе формы.
Борозды (канавки, длинные углубления) - бразды ( ~ правления)
Голова (верхняя часть тела) - глава (руководитель)
Короткий (небольшого размера) - краткий (недолго протекающий)
Порох (взрывчатое вешество) - прах (пыль, останки).
Сторона (бок, поверхность, вид с какого-л. направления) - страна (государство, держава)
Хоронить (погребать, предавать земле) - хранить (беречь, держать в неприкосновенности).
Где правильно ставить ударение?
Вы, конечно же, говорите "звонишь", а не "звонишь". От этой ошибки, столь
распространённой, к глубокому сожалению, среди людей, нас постоянно оберегают
учителя и книги. Но правильно ли вы ставите ударения в других словах? Проверьте себя.
Правильно
Неправильно
звонишь
звонишь
включишь
включишь
подкрепишь
подкрепишь
поместишься
поместишься
балуешь
балуешь
Что такое паронимы, и чем они опасны?
Паронимы, это "близкие слова". Они могут быть близки и по написанию, и по значению, и
по произношению, и по всем этим сторонам одновременно. Не все, как ни странно,
различают такие слова, как "занимать" и "одалживать".
Человек слева одалживает, то есть даёт в долг правому. А человек справа - занимает, то
есть берёт в долг у левого.
Кто такой "неприкасаемый" и кто такой "неприкосновенный"?
На этой картинке несчастный и всеми
гонимый неприкасаемый просит
подаяния.
Разница между "истёкшим" и "истекшим".
А на этой картинке важный, грозный и
неприкосновенный раджа сурово смотрит на
человека.
Слева - истёкший кровью рыцарь. Справа - календарь уже почти истекшего года.
Что такое супплетивы?
Все вы с лёгкостью сможете образовать прошедшее время от любого глагола:
Делать - делал,
сделать - сделал,
думать - думал,
знать - знал,
прясти - прял,
идти - ... шёл.
Вот это "шёл" - и есть супплетив, форма образованная не от основного корня.
Или вот, например, давайте образуем несколько сравнительных форм от прилагательных.
Новый - новее,
далёкий - дальше,
смешной - смешнее,
горячий - горячее,
чёрный - чернее,
хороший - ... лучше.
а также
плохой - ... хуже.
У большинства вышеперечисленных прилагательных сравнительные степени нормальные, а у слов "хорошо" и "плохо" - супплетивные. (Кстати, сравнительная степень
называется компаративом).
А какие в русском языке ещё есть слова с супплетивами? Да самые разные. У наречий это,
например, "много" и "мало", их компаративы, соответственно, "больше" и "меньше".
У личных местоимений это "я" (где косвенные падежи "меня", "мне", "мною" являются
супплетивными формами) и "мы" ("нас", "нам", "нами").
У числительных это "один" и "два", потому что порядковые "первый" и "второй"
образуются не как стандартные "пять - пятый", "шесть - шестой" и так далее.
У существительных это слово "человек", его множественное число ("люди") происходит
от другого корня. (Есть, разумеется, у нас и такое слово, как "человеки", и такое, как
"люд", но у них слишком специфическое употребление).
Да и у глаголов есть другие супплетивы. Как правило, несовершенный глагол обладает
совершенной парой с тем же корнем:
писать - написать,
читать - прочитать,
строить - построить,
варить - сварить,
но
брать - взять
ловить - поймать
говорить - сказать
и
искать - найти
(Понятно, что вместо "найти" можно употребить "отыскать", но это слово употребляется
реже, чем супплетивный вариант).
А вот ещё интересный пример.
Горел- горит,
свистел - свистит,
глядел - глядит,
молчал - молчит,
но
был - есть
И тут мы плавно переходим к следующей главе под названием
Этот интересный глагол "быть".
Мы часто употребляем этот глагол в прошедшем времени. "Я был школьником", "ты была
школьницей", "оно было личинкой", "мы были незаметны". А в настоящем почти не
употребляем: "я - школьник", "ты - школьница", "оно - насекомое", "мы незаметны".
Только изредка мы говорим или пишем что-либо вроде "чревоугодие есть грех" или "это
есть наш последний и решительный бой". Философы и математики частенько используют
это слово: "человек есть разумное существо", "квадрат есть прямоугольник с равными
сторонами". А во множественном числе они употребляют слово "суть": "люди суть
разумные существа", "квадраты суть прямоугольники".
Но "суть" - это слово, которое известно далеко не всякому носителю русского языка.
Скорее он скажет "собаки есть друзья человека", если захочет выразиться витиевато.
Зато "есть" обязательно употребляется в оборотах типа: "у меня есть машина", "у нас есть
идея", "у них есть связи" и даже "спасибо мне, что есть я у тебя" (В.Вишневский).
В общем, всё настоящее время глагола "быть" сегодня выражается одной формой: "есть".
А как было в древнерусском? А вот как:
Прошедшее (современный русский)
Настоящее (древнерусский)
Я что делал? Был.
Я что делаю? Есмь.
Ты что делал? Был.
Ты что делаешь? Еси.
Он что делал? Был.
Он что делает? Есть.
Мы что делали? Были.
Мы что делаем? Есмы.
Вы что делали? Были.
Вы что делаете? Есте.
Они что делали? Были.
Они что делают? Суть.
Как известно, всякий глагол несовершенного вида для постановки в будущее время
требует вспомогательного глагола: я буду ехать, ты будешь учиться. А "быть" - е д и н с т
в е н н ы й несовершенный глагол, который образует будущее время без
вспомогательного, потому что он особенный и всем другим вспомогательный. Я буду; ты
будешь; он, она, оно будет и т. д.
Вы знаете, что у всех несовершенных глаголов есть действительное причастие настоящего
времени. "Играть - играющий", "ждать - ждущий", "прятать - прячущий". Оно образуется
от формы третьего лица множественного числа настоящего времени. У глагола "быть" это
"суть", соответственно причастие - сущий.
Но в русском языке есть и
другие интересные глаголы
Например, глаголы "есть" и "дать" со своими производными. Вы знаете, что у них
совершенно специфическая парадигма (то есть система форм) спряжения. "Я ем, дам", "ты
ешь, дашь", "он ест, даст" и т. д.
Или, глагол "хотеть", который в единственном числе спрягается по первому типу
("хочешь, хочет"), а во множественном - по второму ("хотим", "хотите", "хотят"). "Бежать"
- "бежим", "бежите", но "бегут" (смешанное спряжение). Там же глагол "почтить" ("они
почтят или почтут").
Глагол в котором нет корня.
Как это - нет корня? А вот так.
Вынуть.
Есть приставка "вы-". Есть окончание "-ть". Есть и суффикс "ну-" (выражает
однократность действия). А корня... нет!
Пары глаголов движения.
В русском языке есть удивительная возможность уточнять характер движения:
происходит ли оно сейчас или вообще. Это специфические глагольные пары:
Бежать- бегать,
везти - возить,
вести - водить,
ехать - ездить,
идти - ходить,
катить -катать,
лезть - лазить,
лететь - летать,
нести - носить.
плыть - плавать,
ползти - ползать,
тащить - таскать,
тянуть - тягать.
Все ли глагольные пары я упомянул?
Глаголы на -чь
Как вы знаете, инфинитивы русских глаголов оканчиваются в большинстве своём на
буквосочетание "ть", реже на "ти". Меньше всего глаголов на "чь" Я нашёл всего 15
корней, вот они.
Жечь, лечь, печь, сечь, течь, извлечь, беречь, стеречь, облечь, обречь,
мочь, толочь,
стричь, настичь,
напрячь.
(Дополнение от Андрея Куликова: волочь, как полногласная форма корня "влечь").
А есть ли в русском языке глаголы на "чи"? В наши дни - уже нет. Последний известный
мне случай употребления - это строчки из басни Крылова:
"Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник,
А пироги печи - сапожник."
Недостаточные глаголы
Классический пример: "победить". Он победит, ты победишь, я... победю? побежу?
побежду? Приходится пользоваться заменяющей конструкцией "я одержу победу" или
"стану победителем". Поскольку форма первого лица единственного числа отсутствует,
глагол является недостаточным.
Эта недостаточность обусловлена законами благозвучия. Глагол может быть
недостаточным и из-за смысла. Возьмём, к примеру, такой, как "вызревать". Мы можем
сказать, что "камамбер вызревает" или "сыры вызревают", но можем ли мы сказать о себе,
что "мы вызреваем"? Это будет бессмыслицей, а значит все личные формы кроме третьего
лица будут невозможны. Но у этого глагола личные формы хотя бы могут быть двух
чисел, а вот "светает" всегда в единственном числе. Правда и у глагола "светать" есть
прошедшее время, будущее время и инфинитив. А есть в русском языке и такой глагол, у
которого всего одна форма: "неймётся". Нет у него никакого другого времени, и даже
неопределённой формы нет. Тоже казус!
Если ты, уважаемый читатель, дошёл до этого места и увидел, что дальше ничего
нет, не огорчайся. Ведь книга электронная, а значит, в ней будут появляться новые
главы. Заходи почаще, рассказывай друзьям.
Итак, после первой публикации, которую я гордо назвал "книгой" (но я и планировал
напечатать электронную книжку), меня слегка высмеяли за большие претензии, но, вместе
с тем, и пожелали удачи в популяризаторстве русского языка.
Просматривая поисковые слова, я обнаружил, что люди среди прочего интересуются
неопределённой формой глагола "неймётся", который уже разбирался в первой части.
Тогда я напечатал, что такой формы у него нет. Но чисто технически она всё же возможна.
Если мы составим маленькую табличку,
поймётся
поняться
займётся
заняться
неймётся
...
то в последнюю клетку, естественно, впишется слово "неняться", невиданное,
немыслимое, но строго морфологически именно такое.
Кобыла , шваль и дворянин
Три этих слова в заголовке раздела образуют весьма странную, но не случайную
компанию.
Романский корень "caval-" и русский корень "кобыл-", как нетрудно заметить,
родственны; они происходят от единого индоевропейского предка. После распада
латинского языка первый корень дал множество потомков: в итальянском появилась
"кавалерия", в испанском - "кабальеро", а во французском - "шевалье". Как нетрудно
заметить, именно французы больше всего постарались над изменениями латинского
наследия. В итоге латинское "caval" превратилось во французское "cheval", произносится
как
"шваль"
и
имеет
мужской
род.
Как ругательство "шваль" появилось у нас? На этот счёт у историков языка есть очень
интересное мнение: при отступлении французской армии в 1812 году кавалеристы и
обозные то и дело восклицали над умирающими лошадями: "Oh, mon cheval!", т.е., "о, моя
лошадь!" Крестьяне, которые с удовольствием наблюдали из придорожных кустов отход
грабителей и подумывали о лёгком партизанском набеге, могли решить, что слово
"шваль" в такой ситуации означает, разумеется, "падаль". Правда, у крестьян это
ругательство как раз не прижилось, его использовали в более родовитых слоях. Однако,
неисповедимы
переходы
слова...
А французское "шевалье" и испанское "кабальеро", конечно же, происходят от названия
кавалерии. Ими обозначали всадника, затем конного рыцаря, затем просто рыцаря и,
наконец, дворянина вообще. Вот так и собралась тесная компания из кобылы, швали и
дворянина.
Мясо, просо и колесо
Ещё
одна
сакраментальная
тройка.
Существует знаменитая загадка о четырёх русских словах, которые заканчиваются на "со". Вопрос на эту тему однажды прозвучал даже в передаче "Что? Где? Когда?" и
испортил
настроение
Фёдору
Двинятину.
Итак, загадывается: "В русском языке есть четыре слова, оканчивающиеся на "-со". Три из
них приведены. Назови четвёртое". По инерции человек, которому дали это задание,
начинает искать исконно русское существительное, но ничего кроме заимствованных
"лассо" и "серсо" найти не может. Иногда вспоминают диалектное "плёсо".
Так вот, четвёртого полностью русского литературного существительного на "-со" в
нашем языке нет. Это была загадка-ловушка без полноценного ответа.
Похожий вопрос может быть задан про "пузо" и "железо", к которым надо подыскать
третье аналогичное слово. Но увы, ни "борзо", ни "авизо", ни "СИЗО" не подходят к этой
паре. Третьего существительного с русским корнем у нас, опять-таки, нет.
Обратный словарь
Легко проверить всё множество слов с заданным концом можно при помощи обратного
словаря. Обратный словарь выстраивается в алфавитном порядке не первых, а последних
букв. Например, слово "ягода" в нём будет стоять на первых страницах, а "авиация"
спрячется
в
последних.
Обратный словарь иногда используется для сочинения стихов, чтобы легче было отыскать
к какому-либо окончанию сильную рифму. Но, как шутил Николай Николаевич Носов, не
всякий горе-поэт сообразит, почему не рифмуются слова с совершенно одинаковым
окончанием: "думает" и "понимает".
Рифмы
Тот же Н.Н.Носов в первой книге про Незнайку описывал, как этот неунывающий
коротышка
рифмовал
палку
и
селёдку.
И, постольку поскольку от языка до литературы - четверть шага, позволю себе это
маленькое отступление. Одно из моих хобби - прецеденты рифм в русской поэзии. Я в
своё время поиздевался над достаточно банальным рифмованием свободы с народом.
Первый случай я обнаружил ещё у Лермонтова в "Пире Асмодея":
На стол твой я принёс вино свободы;
Никто не мог им жажды утолить,
Его земные опились народы
И начали в куски короны бить...
Конечно же, тогда, в 1830 или 1831 году это было звучно и оригинально.
(Как любезно напомнил мне читатель Сергей Бунин, стихотворение Пушкина "Свободы
сеятель пустынный...", было написано раньше "Асмодея", в 1823 году, и содержало
знаменитые строчки:
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.)
Александр Сергеевич (понятно, какой) в своё время застолбил приоритет с "улыбкамиошибками" в "Евгении Онегине":
Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю.
Вот,
как
в
тему.
С тех пор я прощаю использование "улыбок-ошибок" только князю Орловскому; встречая
же
их
в
других
стихах,
морщусь.
Но самым большим откровением для меня было стихотворение Пушкина "Монах":
Ну! - думал он, - от бесов и юбчонки
Избавлюсь я - и милые девчонки...
1813 год, между прочим.
Снова про склонение
...оно
же
деклинация.
"Девять падежей" из первой статьи наделали немало шуму (партитив!) в "живых
журналах".
Признаюсь со всей откровенностью, я очень люблю это древнее наследие в нашем языке.
Когда я слышу как Коля Фоменко обращается к "пиковому королю" со словами: "У меня
вопрос к королю пики", мне хочется заорать весёлому Фоменко: "К королю ПИК!"
Однажды по телевизору я даже слышал, как какая-то малограмотная журналистка
сообщала о беседе "с Татьяной Толстая". Всё. Дальше некуда. Ну не переваривают
телевизионные мозги всей системы русского склонения, не могут они подумать: "с
Татьяной
Толстой".
А однажды я видел табличку, которая стояла на окошке билетной кассы и сообщала имя
кассирши. Даму звали так: "Любовь Алексеевна Швыдкой". Хоть стой, хоть падай.
Понятно, что муж (или отец, от кого она получила фамилию) этой дамы - Швыдкой, как и
наш суетливый министр истребления культуры. Но она-то, она - ШвыдкАя! До чего же
надо оглохнуть к звучанию и сути родного языка, чтобы у женщины была мужская
фамилия.
Грамматический род
Далеко не каждый человеческий язык обладает грамматической категорией рода.
Индоевропейская группа богата на таковые, но многие утратили былое многообразие. В
некоторых романских языках средний род исчез, и вместо трёх родов во французском и
итальянском теперь осталось два. В армянском языке категория рода вообще вымерла.
У нас же, в русском, род бывает не только у имён, но и у глаголов, что повергает
иностранцев в большое удивление. Ну в самом деле, как объяснить немцу, который в
прошедшем времени чётко различает "сделал Я", "сделал ТЫ" и "сделал ОН", что у нас
неважно, я или ты, а важно - "сделал" или "сделала". И совершенно невозможно перевести
на неславянский язык анекдот про определение пола кролика: "Если побежал - то он, а
если
побежала
то
она".
Как
это
получилось?
Когда-то, в древнеславянском и древнерусском существовало целых четыре прошедших
времени.
Самым
популярным
был
перфект.
Он
образовывался
так:
я
есмь
знал;
ты
еси
послал;
он
есть
сказал;
а
Земля
Русская
есть
пошла.
Со временем прочие временные формы в русском языке исчезли, а перфект преобразился
- потерял вспомогательный глагол и стал состоять только из смыслового.
Я
знал,
ты
послал,
он
сказал,
земля
пошла.
Эту форму называют "эльным причастием". Эльное - потому что содержит суффикс "-л-",
а причастие потому, что глагол, но не совсем глагольный, похож на прилагательное.
В современном русском языке сохранились такие прилагательные, некогда бывшие
отглагольными производными. Они почему-то все обозначают какое-то повреждение
предмета: "горелый", "гнилой", "усталый" и т.п.. Если мы переведём их в краткую форму,
то не отличим от глаголов в прошедшем времени: "горел", "гнил", "устал". Кстати, у
Пушкина в "Медном всаднике" есть уникальная словоформа:
В опасный путь средь бурных вод
Его пустились генералы
Спасать и страхом обуялый
И дома тонущий народ.
Ещё о глаголах
Из множества русских глаголов в первой статье упоминаются два уникальных: "есть" и
"дать". Они отмечены в приложении к орфографическому словарю Аванесова (возьмите в
библиотеке!),
но
подробно
не
разбираются.
Итак, "дать". "Дашь" - какое здесь окончание? Неужели, "-ашь"? Нет, только "-шь". А
"ешь"? Неужели, это слово-окончание? Нет, корень здесь "е-", окончание тоже "-шь".
Но главная их особенность это окончание "-м" в первом лице единственного числа: "ем" и
"дам". Других таких глаголов в современном русском нет, если нет считать архаизмов
"есмь"
и
"повем".
Кстати, в сербохорватском языке именно окончание "-м" является типичным для первого
лица единственного числа настоящего времени глагола; например: "пишем", "мислим",
"имам" это "пишу", "думаю" и "имею". А "пишем", "думаем" и "имеем" это,
соответственно, "пишемо", "мислимо" и "имамо". Когда-то похожие структуры были и в
русском языке, но, в отличие от древностей в сербохорватском, до наших дней не дожили.
Более того, в сербохорватском есть только два глагола, которые в рассматриваемой форме
заканчиваются на "-у": "хочу" и "могу". (Почти зеркальная симметрия по сравнению с
нами!)
Два эти конкурирующих окончания, "-у" и "-м", в индоевропейских языках долгое время
сосуществовали. Они происходят от одного источника - личного местоимения первого
лица единственного числа. Подробно их история изложена в книге Освальда Семереньи
"Введение в сравнительное языкознание".
Вернёмся в наши дни
Если кто-то из ваших знакомых, наслушавшись безграмотной рекламы, стал говорить
"бАловаться" и "бАлуется", скажите ему мнемонический стишок на закрепление
правильного ударения:
Много целовАть Значит баловАть.
Вообще же, я люблю мнемоники. В своё время наша классная руководительница Наталья
Ивановна Симанчук давала нам множество так интересных и полезных стишков и
словечек,
в
том
числе
от
"Радионяни".
Я, кстати, не люблю слова "радионяня". Меня от него коробит. Во-первых, мне не
нравится гибрид холодного латинского корня "радио" и тёплого славянского - "няня". Вовторых, в очень ранние годы я неосторожно открыл учебник зоологии, принадлежащий
сестре, на странице с увеличенным изображением радиолярии. И взрослый человек
испугается такого чудища, чего уж говорить о ребёнке? Поэтому радионяня
представлялась мне пожилой дамой со вживлёнными в голову антеннами, что, видимо,
было делом рук какого-то доктора-злодея, который хотел прератить бедную женщину в
послушное
орудие
ада.
Но стихи от этой радиопередачи были просто замечательными. Я помню, как Наталья
Ивановна зачитывала стишок на правило различения приставок "при-" и "пре-".
"Прикусил - не совсем откусил", гласила одна строчка. И мне представлялось, как некий
бедолага едва не отхватил зубами собственный язык, но, благодарите медицину, он вскоре
вернёт
себе
членораздельную
речь.
А другой стишок посвящался двум спряжениям русского глагола.
...Ко второму же спряженью
Отнесём мы без сомненья
Все глаголы, что на "-ить",
Кроме слов "стелить" и "брить".
А ещё: "смотреть", "обидеть",
"Слышать", "видеть", "ненавидеть",
"Гнать", "дышать", "держать", "терпеть"
И "зависеть" и "вертеть".
До этого я писал "стелишь", "стелит", но после стихотворения исправился и с тех пор
пишу
"стелешь,
стелет,
стелют".
Иногда я замечал, что нетвёрдое знание русской орфоэпии приводит моих знакомых к
ошибкам. Самыми распространёнными были ошибками со словоформами глаголов
"таять"
и
"клеить".
Приходилось объяснять, что "клеи клеят, льдышки тают, книги истины таят".
Что же касается стишка про "пре-" и "при-", то его я не запомнил. К тому же, он не
охватывает всех случаев. Например, одна мамина коллега писала "преукрасить", полагая,
что здесь "пре-" означает "пере-". На самом же деле ей следовало просто запомнить
правильное написание - "приукрасить".
Рыбак явно преувеличивает и приукрашивает.
Но вернёмся к нашим баранам
Я уклонился от падежей к родам и не довёл свою мысль до конца.
Всякий раз, когда я читаю объявление "поиск информации в интернет", мне хочется
высечь автора розгами. Ну можно ли настолько бояться родного языка, чтобы
использовать
вместо
него
какой-то
псевдоболгарский?
"Я нашёл в интернет информацию о дефолт. К дефолт привело завышение курс доллар".
Тьфу. Не хотелось бы, чтобы однажды вместо четырёх слов "Письмо покупателя хозяину
магазина" нам пришлось использовать семь: "Писмото от покупател ко хозяинът на
магазинът". Недавно мне таким эмоциональным образом удалось перевоспитать друга,
который теперь смело склоняет аббревиатуру "МИД". Вот так, бывает, позвоню ему с
проходной, он возьмёт трубку и скажет: "Представительство МИДа". А ему сообщаю: "Я
внизу". И выхожу ждать во дворик, где есть беседка со столиком. А за столиком сидит
бабушка с внучкой, обе пишут какое-то заявление, я нескромно подглядываю в чужую
бумагу и - справедливое наказание свыше - натыкаюсь на строчку "несовершеннолетнего
Пивень
Димы".
В общем, друзья, у нас есть, над кем работать.
Станет ли велосипед мотоциклом
Мальчик из книги задавался вопросом, почему нельзя писать "велисапет", если он от этого
в
любом
случае
не
станет
мотоциклом.
Что касается конкретного случая со словом "велосипед", то латинские корни "velo" и
"ped"
в
русском
пишутся
максимально
приближенно
к
оригиналу.
Вообще, при заимствовании чужеязычного слова правила русского языка предписывают
как можно меньше отходить его исконного облика. Слово "миллион" пишется у нас через
двойное "л" не потому, что мы произносим в нём долгий [л], а потому, что в латинском,
откуда мы позаимствовали его, оно пишется через две буквы "l". Отчасти это делается из
уважения к соседним культурам, которые обогащают наш язык. Отчасти - удобства ради.
Так, для обозначения частицы света в греческом языке физики отыскали слово "фотон" "световой". Если человек, для которого русский язык родной, выучит слово "фотон", а
затем в иностранном языке обнаружит слово "foton", запомнить это интернациональное
слово труда ему не составит. А если бы в русском языке это слово писалось приближенно
не к греческому оригиналу ("фо-"), а к современному произношению ("фатон"), то при
заучивании иноязычных вариантов мы уже испытывали бы небольшие трудности.
Это были примеры с заимствованиями. Почему же русские слова "дуб" и "зуб" не могут
заканчиваться
на
"п"?
"Во рту у тебя - зубы", сказал бы Витя Малеев (снова к Носову, весёлому просветителю!),
дав нам "проверочное слово". Это правило "пользования проверочными словами" в строго
научных терминах называется правилом постоянства корня. Расшифровка вам не нужна,
поэтому привожу простой пример. У корня "образ" есть лишь одно "проверочное слово",
где вторая гласная принимает на себя ударение - "образчик". И этот единственный случай
требует писать корень "образ" через "а". Разумеется, это правило не действует для корней
с
беглыми
и
чередующимися
гласными.
Но почему в русском языке существуют "словарные слова", т.е., "слова, которые надо
запоминать", не подпадающие под случай заимствования; например, моё любимое слово
"орех"? А потому, что в нашей орфографии действует ещё и исторический принцип.
Давным-давно наши предки писали так, как говорили и слышали. Слово "орех" тогда
произносилось с чётким [о] и, соответственно, с "о" писалось. Прошли века, сегодня в
безударном положении мы произносим вместо [о] другой звук, близкий к [а], но пишем
"орех" с буквы "о", как это было пятьсот лет назад.
Вот, примерно так некогда распоряжался властный боярин, и вот так может
раскапризничаться
ребёнок
в
кафе
в
наши
дни.
Не менее интересны случаи, когда не за пятьсот, а за какие-то сто лет меняется смысл
слова при сохранении облика. Ещё в XIX веке слово "наверное" означало "обязательно", а
"обязательно" - "любезно". Но подробнее об этом - в
Получив от читателей ряд откликов, которые стали приходить чаще после второй
публикации, я с большим удовольствием благодарю всех, кто писал мне по электронной
почте и на форуме, особенно - тех, кто подсказывал новые идеи.
Итак, я остановился на таком интересном явлении, как смена значения слова. Явление это,
хотя и вполне обыденно для любого языка, обладает своеобразной прелестью. Вы,
наверное, помните, что басня Ивана Андреевича Крылова "Стрекоза и муравей" на самом
деле рассказывает историю вовсе не хищной глазастой стрекозы, а безобидного
длинноногого кузнечика, так как во времена Крылова именно кузнечиков: зелёных,
прыгучих
и
травоядных
называли
"стрекозами".
И само слово "наверное", которое во времена Достоевского означало "наверняка,
гарантированно", теперь значит только "возможно, вероятно". В те же самые времена
слово "бесстрашный" (в наши дни - "смелый") означало "безопасный", а "роковой",
которое сейчас обозначает что-либо губительное, тогда имело нейтральное значение
"решающий, судьбоносный". "Возразить", т.е., "сказать что-то споря", во времена
Тургенева
употреблялось
как
обычное
"ответить".
Составив такой краткий списочек, я решил немного повеселиться и представить, как мог
бы выглядеть газетный отчёт о современном судебном заседании, написанный языком
девятнадцатого века.
"...Хотя господин Н. был зелен как стрекоза, его адвокат выглядел уверенно; он, как
будто, наверное знал, что приговор суда оправдает клиента. В заключительной речи
адвокат сказал, что поступки господина Н. были бесстрашны для общества и весьма
обязательно попросил судью оправдать подзащитного. Судья возразил согласием. Для
господина Н. это был роковой день: его освободили!.."
Вообще, мой список слов, у которых я обнаруживал такие любопытные изменения
значений, был длиннее. Был, пока не потерялся. Поэтому я с неизменной радостью буду
встречать все письма читателей, которые попытаются помочь мне найти другие слова.
Интермедия (о Грибоедове (и других))
Помните строчку из "Горя от ума": "...Сведенья черпают из забытых газет..."?
Курьёзная строчка, где надо говорить "сведенья" и "забытых", так как требовалось в
начале XIX века. Да и слово "черпать" в наши дни произносят всё чаще как "черпать".
Если и это ударение утвердится в качестве нормы, то строчка станет ещё курьёзней.
Эти сдвиги ударений могут иной раз вызвать некоторую грусть от осознания того, что ток
времени понемногу увеличивает расстояние между великими сочинениями прошлого и
читателями будущего, но, чтобы утешиться, можно вспомнить, что такие процессы неизменный признак жизни языка и его молодости, пусть даже и относительной. До тех
пор, пока ударение в языке не устоялось на определённом слоге, как во французском,
например,
язык
может
считаться
молодым.
Куда исторически движутся ударения в русском языке? Сложный вопрос. В одной газете я
как-то читал статью, где филолог сообщал, что за несколько веков многие ударения
сдвинулись от средневековых позиций на один слог к концу. Так как я не профессионал,
то спорить не могу, а просто замечу, что, например, в книжке Д.Э.Розенталя и И.Б.Голуб
"Секреты стилистики" в разделе об орфоэпи приводится пример слова "апартаменты",
которое раньше произносилось как "апартаменты", и "обеспечение", прежде звучавшее
как "обеспечение". То есть, даже если большинство ударений и вправду передвинулось к
концу своих слов, мы сможем найти огромное количество противоположных примеров.
Вот, хотя бы, два старинных союза: "коли" и "дабы. Раньше они произносились с
ударением на второй слог, но понемногу устарели, перешли в разряд книжных слов, и
новые носители языка стали произносить их по аналогии с современными союзами "если"
и "чтобы": "коли" и "дабы". У Бориса Акунина в одном романе персонаж с пограничья
XIX и XX века сочиняет стихи с рифмой "крабы - дабы". Хотя Акунин - наш современник,
очевидно, даже раньше, чем сто лет назад, именно так "дабы" уже и звучало.
Сдвиги ударений в русских словах - вечная головная боль иностранцев, изучающих наш
язык. Помните, стихотворение Пушкина про младую гречанку?
Я дал ему злата и проклял его,
И верного позвал раба моего.
Позвал!
Так
говорили
в
XIX
столетии.
А вот ещё некоторые любители русской литературы знают эпиграмму П.В.Шумахера на
памятник Крылову:
Лукавый дедушка с гранитной высоты
Глядит, как резвятся у ног его ребята...
Резвятся!
Так
говорили
тогда
же.
Теперь ударения в этих словах сдвинулись к концу. А в других - к началу, и я не помню,
когда в последний слышал словарное "строчат", "доят" или "бурят"; только "строчат",
"доят",
"бурят"
Добавьте к этому всевозможные переходы ударений при словоизменении: например: он "поднял", но она - "подняла"; и при этом он "поднялся" либо "поднялся"!
Впрочем, чтобы читатель не заскучал, я не буду превращать развлекательное чтение в
словарь, а только поделюсь случайно найденной замечательной мнемоникой, которая
намного смешнее, чем знаменитое "говорят, что кур доят!"
Кинотрилогия "Матрица", часть II.
Морфей показывает Нео подземелье, уставленное мириадами бурильных машин.
Нео: Что это они делают?
Морфей: Бурят.
Нео: Но зачем нам столько бурят?
Ну, и под занавес "Интермедии" (так сказать, навеяло) о больном вопросе: "Бальмонт или
Бальмонт"?
Это тот редкий случай, когда возникает знаменитый вопрос: "Если слово неправильно
написано в словаре, то как об этом узнать?" Обратиться к более авторитетному источнику.
В книге Л.П.Калакуцкой автором приводятся слова М.Цветаевой: "Прошу читателя,
согласно носителю, произносить с ударением на конце".
Домашнее чтение
Имя Ларисы Павловны Калакуцкой я упомянул не случайно. К её книге "Склонение
фамилий и личных имён в русском литературном языке" я обращался в связи с
соответствующей темой из первого выпуска. Книга содержит такое количество
разнообразных особых случаев, что читатель, всерьёз интересующийся ономастикой,
наукой об именах собственных, просто обязан прочитать её. Книга содержит множество
любопытной информации. До знакомства с нею я, например, не знал, что актёр Родион
Нахапетов с первых дней жизни носил имя "Родина" в честь партизанского отряда
"Родина", где он родился. Родионом он стал после двух "исправлений" со стороны. С
таким же удивлением узнал я, что имена "Инна" и "Римма" изначально, вообще-то,
мужские! Они даются в честь скифских святителей; праздник святителей Инны, Пинны и
Риммы отмечается 20 января и 20 июня по юлианскому календарю. Я попытался
представить, как мог бы выглядеть двойной портрет, скажем, отца и сына из
патриархальной купеческой семьи, где имена дают строго по святцам, если бы на три
поколения мужчин там приходились только эти скифские имена:
После этого я заглянул в святцы и обнаружил такие мужские имена как "Зина" (не
"Зинаида", но всё-таки) и "Аза" (после чего сразу вспомнилась песня: "Цыганочка Аза,
Аза").
В длиннейшем списке не было только имени Конона Молодого (наверное, тогда ещё не
всем полагалось знать его), но были непременные Сухово и Дурново. Фамили с
окончаниями такого типа принадлежат очень древним родам, они складывались тогда,
когда фамилий вообще почти не употребляли в устной речи, только на письме, и
обладатель очень внимательно следил за тем, чтобы дьяк правильно записывал
происхождение рода: от такого-то боярина по прозвищу "Дурново". (Уж что считалось
самой примечательной чертой, то и бралось для создания фамилии, хоть бы и получался
Свиньин, Грязной или Толстой.) Позже, когда фамилии стали использоваться чаще, их
неблагозвучие начало напоминать о себе, и владельцы решили произносить их с
французским ударением: "Хитрово", например. Это было немного смешно. Когда в своё
время царь Александр III назначил на пост министра внутренних дел графа Дурново,
недоброжелатели графа запустили злую шутку: "Ждали умного министра, а получили
Дурново".
Буква "в" в окончании отражает, как вы понимаете, произношение тех времён и мест,
когда и где фамилия давалась. В современном русском языке сохраняются окончание
болеее
древнего
времени:
"-ого"
и
"-его".
Это, пожалуй, самое "неправильное" место русской орфографии, где букве "г" вместо
привычного звука [г] (или [g] в международной транскрипции) приходится обозначать
другой, с совершенно непохожими на первый характеристиками: [в] ([v]). До
орфографической реформы 1917 года окончания прилагательных слов были ещё сложнее:
они писались по-разному во множественном числе в зависимости от рода: "тонкiе стволы"
и "тонкiя нитки". И это тоже было свидетельством различия в произношении, когда-то
реально существовавшего, но к тому времени в русском языке уже исчезнувшего. Однако
букву "г" реформа пощадила, и нас это совершенно не обременяет; мы привычно пишем
"г", а говорим [в]. (Помните сцену из рассказа Кира Булычёва про город Гусляр: "Го. Это
перенос со страницы 119"?) "Словарь ударений для работников радио и телевидения"
сообщает, что в слове "итого", как называлась, например, сатирическая телепередача
В.Шендеровича,
тоже
произносится
[в].
Однако, главка посвящалась книге Л.П.Калакуцкой, поэтому, сообщив о книге читателям,
перейду к следующей, которую стоило бы назвать:
Ъ
Совершенно не собираюсь конкурировать со Львом Васильевичем Успенским, который
написал о твёрдом знаке почти всё, что можно, но последняя картинка даёт повод кое-что
сказать.
Возможно, что некоторых читателей удивил твёрдый знак, поставленный после буквы "ч",
которая обозначает МЯГКИЙ звук. Это - дореволюционное орфографическое правило,
согласно которому после слов, заканчивающихся на пусть даже всегда твёрдый или всегда
мягкий звук "ж", "ч", "ц", "ш" или "щ", в любом случае следовало ставить либо мягкий
знак - для женского рода, либо твёрдый - для мужского. Сейчас из двух знаков мы пишем
только мягкий для женского рода, даже в таких словах, как "рожь" и "сушь", где он не
имеет фонетического действия. До революции это правило имело вторую, зеркальную,
часть для мужского рода, по которой слова "сыч" ,"товарищ" и т.п. должны были писаться
с твёрдым знаком. (Также твёрдый знак писался в словоформах "туч", "круч" и им
подобных.)
Сакраментальное хокку от "Красной бурды", если бы его записал увлекающийся
"жапонизмом" гимназист из царской России, могло бы выглядеть в его альбоме так:
Твёрдый знак, который обозначал не твёрдость звука, а мужской род слова, выполнял
функции маркера.
Филологические термины
Филологи используют огромное количество терминов. Эти термины берутся, в основном,
из латинского и греческого языков, иногда в неизменном виде, иногда переводятся.
"Маркер", например, это звук, буква, слово или ещё какой-нибудь элемент различия в
такой паре языковых объектов, которая отличается только наличием и отсутствием этого
элемента. Скажем, в паре согласных [б] - [п] маркером является голос, так как только он
выступает
различием
этих
звуков.
Даже переведённые на русский язык термины могут напугать человека не знакомого с
научным лексиконом. Откуда, например, взялся термин "спряжение"? Это буквальный
перевод с латинского языка слова "conjugatio". (Кстати, буквальный перевод называется
калькой.) Но откуда термины брались в латинском? Их придумывали античные учёные;
например, известный филолог И.П.Сусов в книге "История языкознания" называет в
качестве главного древнеримского лингвиста Марка Теренция Варрона. Но почему
термины создавались именно в таком виде? С различной степенью условности учёные
пытались закладывать в них обозначение главных свойств называемых явлений. Если
слова обозначали более или менее постоянные вещи, то им давалось прозвище "с у щ е с т
в и т е л ь н ы х", для слов-обозначений к качествам, придумывался термин "п р и л а г а т
е л ь н ы е". Митрофанушка был в чём-то прав, когда считал, что прилагательные - это
прилагающиеся вещи; разумеется, заслуга в этом - не его, а древних учёных и их
последователей, которые создавали и переводили слова научной лексики.
Термины "склонение" и "спряжение", которые люди иногда путают, обозначают, как вы
помните, глубоко различные вещи: первый - изменение окончаний у существительных и
других имён, а второй - у глагола. При этом у существительного окончание может
измениться в окружении самых разных слов, а у глагола оно как стрелка компаса смотрит
только на соответствующее местоимение и принимает нужную форму в зависимости от
его лица и числа. Поэтому я решил нарисовать мнемоническую картинку для различия
этих явлений и терминов для них.
Существительное - как дерево, что-то постоянное, само по себе, но под разными ветрами
склоняется в разные стороны, а глагол - как лошадь, всегда в движении, в действии, но
припрягается
к
местоимению.
Число терминов филологии так велико, как велико число разных явлений в языках нашей
планеты. Есть такая книга: "Тезаурус по прикладной и теоретической лингвистике"
С.Никитиной, в которой статья "падеж" содержит добрых два или три десятка названий
падежей из различных языков, все на "-ив": "адессив", "аллатив", "эргатив", только
творительный - "инструменталь". Правда, в тезаурусе не даётся разъяснений к названиям,
поэтому главная книга на полке у любителя языков это, конечно, филологическая
энциклопедия.
Хотя в русском языке существует переводные термины, учёные обязательно помнят и
зачастую употребляют латинские и греческие названия, так как это что-то вроде
профессиональной латыни у медиков: если врач выписывает рецепт на аскорбиновую
кислоту, аптекарь продаст пациенту именно аскорбиновую, а не синильную. Общий
латинско-греческий лексикон (с терминами и из иных языков) помогает лингвистам в тех
случаях, когда в отдельных национальных традициях какое-то явление называется по-
своему. Например, тот падеж, который римляне называли "аккузативом", что означает
"винительный", в украинской грамматике именуется "находительным" ("знахидным"), но
общий термин "аккузатив" помогает иностранному учёному понять, что это за падеж.
Однако, чтобы не слишком отвлекаться на другие языки за счёт любимого русского,
объявляю новую главку, продолжение "терминов", с названием:
Эллипсис
Замкнутая линия "эллипс" и фигура речи "эллипсис" - одно и то же греческое слово в
оригинале, но в нашем языке их различают так же, как "кристалл" и "хрусталь".
Эллипсис это пропуск слов, если они кажутся говорящему или пишущему человеку
неважными. Вот диалог из книги Н.Наганумы: "Первые уроки японского":
А:
Занят?
Б:
Да.
А:
Сильно?
Б:
Нет,
не
очень.
А:
Выходим?
Б:
Да.
А:
Направо?
Б:
Нет.
А:
Когда?
Б:
Немного
позже.
Об эллипсисах писал ещё Николай Васильевич Корнейчуков (ну да, да, Корней Иванович
Чуковский,
конечно),
в
книге
"Живой
как
жизнь":
"- Граждане, переходя улицу там, где нет перехода, вы подвергаетесь".
Вы легко узнаёте этот милый юридический жаргон. Я однажды перепугал хитрую старуху
грозным вопросом: "Бабушка, вас что, привлечь?!" (Было мне тогда, кажется, 11 лет, но
бабулька сиганула от меня как воришка от милиционера.) А однажды в суде я услышал,
как
девушка-секретарь
просила
судебного
пристава:
Максим,
зови
Николая
Васильевича,
начинаем
слушать!
Мне представилось, как судья с секретарём торжественно достают из ушей затычки и
внимают всем звукам мира. (Там участвовал, конечно, другой Николай Васильевич, некто
Приз,
фамилия
такая,
бывший
краснодарский
градоначальник.)
Многие эллипсисы по стилю нейтральны: "само собой" [разумеется], "не усугубляй"
[положение], "не драматизируй" [обстановку]. Есть шутливые: "на всякий пожарный" (что
возникло в два этапа), "уважить" или "употребить"; главное, чтобы "употребляя" не
"злоупотреблять". Есть совершенно, на мой взгляд, бескультурное: "Куда поступаешь?",
которое меня в своё время доводило до белого каления. (Потом было ещё хуже:
"Поступил?") Я уж планировал отвечать как в анекдоте: "- Штурман, приборы! Двадцать!
Что:
"двадцать"?
А
что:
"приборы"?"
Когда в трамвае кондуктор проходит по салону и спрашивает у пассажира: "Что у вас?"
(имея в виду "на проезд"), таким общефилософским вопросом он напоминает мне
любознательного врача, обычно - стоматолога. Иногда он кричит: "Оплачиваем,
пожалуйста!", и я не требую, чтобы было продолжение. Не всякий кондуктор просит
"оплатить проезд", иногда звучит: "Оплачиваем за проезд!", страшно болезненное, как
гром
расстроенного
пианино.
Более всего интересны эллипсисы, из которых исчезает собственно смысловой глагол,
такие как "может" [быть] и "будешь" [есть]. В первом случае мы наблюдаем перспективу
появления интересной грамматической конструкции, а во втором случае, она уже
появилась: "Ты кашу будешь? Не будешь? А братик будет кашу!"
Превращение чисто технического, вспомогательного глагола "быть" в смысловой (со
значением "принимать пищу") и к тому же переходный это такая диковинка из нашего
языка, что, пожалуй, нужно быть иностранцем, чтобы прочувствовать её прелесть
полностью - со стороны. В языках мира опущение смыслового глагола иногда
наблюдается, немцы, например, вполне свободно говорят: "Я хочу домой" или "Мне надо
на почту", но пропуска смыслового глагола при ТАКОМ логическом перевесе над
вспомогательным я пока не встречал. Кто встречал, пожалуйста, напишите мне.
И ещё один шуточный пример эллипсиса, навеянный творчеством того же Виктора
Шендеровича.
Экзамен по истории КПСС в некоторых российских институтах сдавался вплоть до
середины 1990-х. Успевающий студент, которого преподаватель спрашивал: "А в каком
году проходил IV (стокгольмский) съезд?", мог тут же ответить: "В 1906-м" и мысленно
добавить: "Понятно, что раз четвёртый, то стокгольмский, а если стокгольмский, то
четвёртый,
других
съездов
в
Стокгольме
не
было".
Но если бы 10 лет спустя всё тот же студент, ставший, скажем, преподавателем истории
России, задал бы новому студенту всё тот же вопрос, то мог бы услышать:
Извините,
съезд
кого?
Или
чего?
И
бывший
студент
сказал
бы
нынешнему
снисходительно:
- Эх, братец, сразу видно: не из нашего поколения. Съезд партии, конечно.
И
услышал
бы:
- Ах, понятно, да. А... какой... партии?
Фуражка с гербом города Киева
Условное название для главки о географических названиях мне прислал Дмитрий
(фамилии не указал) из Соединённых Штатов ([Америки], старый привычный эллипсис).
Писал
Дмитрий
следующее:
"...Фуражка с гербом города Киева. Во всяком случае, так было у Ильфа и Петрова. Тем
не менее, даже в солидных изданиях (например, в энциклопедии «Города России», изд. РЭ)
сегодня сплошь и рядом фигурируют конструкции типа «План города Изборск». Если это
правильно, то, стало быть, правильно будет и «Мы катались по реке Волга». Бред какойто.
Хотелось
бы
разобраться
в
этой
проблеме..."
Эта проблема часто становилась и становится предметом обсуждения. Такие конструкции
отражают сознательное или подсознательное желание человека передать название
географического объекта как можно точнее, чтобы, скажем, его собеседник не
переспрашивал, в каком городе Пушкине тот побывал: в подмосковном, который Пушкино, или в ленинградском, который - Пушкин. Такие обороты в русской речи
возникли, очевидно, от словосочетаний с названиями в кавычках: "на машине "ЗИС"", "на
заводе
"Большевик",
в
кинотеатре
"Полярник"
и
т.п.
Ничего страшного в этом нет, если такое используется в меру и там, где действительно
нужно. Хотя бы в случае наподобие: "земли за озером Байкал". В немецком, например,
языке вообще правилом является писать только одно родо-падежное окончание в цепочке
из нескольких слов одного падежа, остальные несут "дежурные" символические
окончания (это называется принципом м о н о ф л е к с и и, то есть "одного окончания",
одного показателя формы). Так и в нашем языке можно использовать для передачи
падежной роли первое слово (тип географического объекта: город или село, обычно), а
само название написать или произнести в словарной форме. В устной речи можно
выделить
имя
собственное
паузой
или
особым
ударением.
Но когда такое навязывается, тем более в школе, когда учитель или плохой филолог
именно заставляет говорить и писать только "в городе Иваново" или "при деревне
Бородино",
то
иначе
как
глупостью
назвать
это
нельзя.
Прекрасный образец для подражания: когда все жители Бологого обращаются со своим
Бологим как с простейшим русским словом (хотя оно не такое уж простое, обликом
способно смутить почти каждого встречного: мало того, что происходит от устаревшего
слова "благое", так ещё и приняло уникальную полногласную (см. первый выпуск)
форму).
Так зачем же нам обходиться с нашими русскими, во всех смыслах, Бородиным и
Ивановым, как с чужеземными Толедо или Бергамо?
Джон Ячменное Зерно
Так англичане и американцы называют спиртное. Когда в 1920 году в США началась
эпоха сухого закона, члены одного из обществ трезвости похоронили символическую
бутылку
виски
Джона
Ячменное
Зерно.
История эта стала поводом для вопроса, который мне пришлось разгадывать на местной
игре в "Что? Где? Когда?" Когда наш ведущий Женя задал вопрос "Кого хоронили в тот
день?", а ответом оказался по сути неодушевлённый предмет - бутылка, я попытался
оспорить форму вопроса, сказав, что надо было спрашивать не "кого", а "что". Женя
совершенно справедливо возразил, что, поскольку бутыль была названа не обычным
образом, а парафразом в виде человеческого имени, вопрос был абсолютно корректен:
американцы похоронили не что-то, а кого-то: Джона (собственное имя одушевлённого
предмета)
Ячменное
Зерно.
Одушевлённость и неодушевлённость суть те качества, разграничить которые бывет
трудно. Мышь заведомо одушевлена, а трава - заведомо неодушевлена, но как быть с
иными
уровнями
жизни?
Актриса Инна Ульянова в знаменитой рекламе чистящего порошка сообщала: ""Комет" и
микробы убивает!" Не без ошибки ли она говорила? Очевидно, с ошибкой: микробы
должны считаться скорее одушевлёнными предметами, соответственно, учёные
классифицируют микробов, наблюдают микробов, разводят, изучают и используют
микробов для своих научных целей. Но если речь зайдёт о вирусах, то тут уже сами
микробиологи скажут, что они изучают вирусы, отделяют один вирус от другого, и снова
испытывают вирусы; этот уровень жизни уже не содержит одушевлённых предметов, т.к.
это,
фактически,
"безжизненная
жизнь".
Но что если эта жизнь уже не то, что безжизненная, а мёртвая? Как правильно: "есть
устриц и креветок" или "устрицы и креветки"? "Конечно же", скажешь ты, уважаемый
читатель, ""устриц и креветок", потому что хотя бы, например, на столе и стоял жареный
заяц, люди будут есть именно "зайца", а не "заяц"". Ответ совершенно верный, но мне
доводилось читать выражения типа "устрицы часто едят особой вилкой". У меня в таких
случаях остаётся только один вопрос: "Кого или что едят благовоспитанные устрицы
особой
вилкой?"
Бывают ситуации, когда неодушевлённый предмет обозначается названием
одушевлённого, например, трактор - "железным конём", как писали те же Ильф и Петров.
Такие случаи, как мне всегда казалось, не представляют трудности: исходная
одушевлённость при переносе названия на неодушевлённой предмет сохраняется, и мы
говорим: "через спортивного козла" или "через лежачего полицейского", хотя этот
"полицейский" сделан из асфальта, а козёл - из стали, дерева и дерматина. "Робот" вообще
от рождения одушевлённый, даже если это не человекоподобный робот, а промышленный
автомат
с
таким
названием.
Исключения из этого правила достаточно редки. Например, у В. Короткевича белорусское
блюдо "колдуны" упоминается как неодушевлённое: "поставить на стол колдуны с
грибами". В Библии под влиянием старославянского пишется, что Иоанн Креститель ел
дикий мёд и "акриды", где акриды - насекомые вроде саранчи. Бывает, что соединение
одушевлённого существительного с неодушевлённым даёт полностью неодушевлённое:
"употреблять слова" + "использовать паразитов" = "употреблять слова-паразиты".
У В. Пикуля солдаты в "Баязете" "ставили единорог" (пушку), у В. Крапивина мальчики
"запускали воздушный змей", у М. Булгакова царь Иван Васильевич "брал и выбрасывал
селёдки". В трёх последних случаях за авторами-классиками признаётся право на
отступление от норм, но, тем не менее, надо заметить, что в качестве одушевлённых
"селёдки", "змей" и даже "единорог", чьё имя пришло из легенд, а не из жизни, выглядели
бы
лучше.
Почти неразрешимый случай, который мне довелось наблюдать, это "мастер" в значении
"программа для неопытного пользователя компьютера". В компьютерной операционной
системе "Виндоус" вы часто работали с такими программами, которые после решения
своей задачи показывают окошко: "Закрыть мастер". Слово, обозначающее человека, было
дано программе по вполне хорошему умыслу: чтобы не затирать лишний раз
"приложение" или собственно "программу". Но оно оказалось во взвешенном состоянии,
так как его нельзя стало отнести к одушевлённым, но и нельзя было включить в число
неодушевлённых. Это последствие беспечности переводчика теперь может быть
разрешиться в два результата: или вместо "мастера" в норму войдёт что-то другое (к
примеру, то же "окно"), или неодушевлённое "мастер" для обозначения программы само
станет
нормой,
что
уже,
в
сущности,
произошло
с
"редактором".
Но что позволено писателю и простительно техническому переводчику, то должно
строжайше преследоваться у журналистов. Всякий раз, когда я читаю в газете, как "актёр
играет персонаж" или "НПО выпускает крылатые богатыри", мне очень хочется
подвергнуть журналиста строжайшей экзекуции. Потому что дай волю такому грамотею и однажды мы прочитаем в газете: "Старинная задача. Перевезти в лодке волк, козёл и
капусту, так, чтобы козёл не съел капусту, а волк - козёл". Бр-ррррр!
Кстати сказать
О кальках
Как я уже упоминал, буквальный перевод с иностранного языка называется у филологов
калькой.
А знаете ли вы, что кальками в русском языке являются даже слова "качество" и
"влияние"?
Слово
кач-ество
произошло от латинского
qual-itas
(при
этом
через
посредника
греческое
слово),
а слово
в-лия-ние от французского
in-flu-ence.
О Достоевском
О Достоевском в первой главке выпуска я упоминал неспроста. "Наверное" было одним из
любимых слов Фёдора Михайловича, которые он регулярно вставлял в романах. Другим
его
любимым
словом
было
"ихний".
Поскольку я не литературовед, я не могу с уверенностью судить, почему он так любил это
слово, но могу предположить, что его тяготило ограничение, существующее в русском
языке, согласно которому притяжательные местоимения "его", "её", "их" не склоняются.
За такими запретами, например, на "причастия будущего времени" скрывается
историческая развилка: либо анархия, либо небывалое развитие языка.
О развитии языка
...написал широко известную книгу Рубен Александрович Будагов. (Кстати, толчок к
сюжету
с
кальками
дала
мне
именно
она.)
Развитие
языка...
За этими двумя словами скрывается процесс настолько сложный, что описывать его надо
в
объёмном
труде.
Впрочем,
можно
сказать,
что
это
такое,
в
общих
чертах.
Процесс развития языка не означает какого-либо особенного усложнения или, наоборот,
упрощения. Это вечная одновременная борьба двух противоположных тенденций: к
экономии средств с сокращениями и упрощениями и к наибольшей полноте передачи
информации с удлинениями и усложнениями. Первая отрезает звуки и буквы и удаляет
целые слова, вторая наращивает звуки и буквы и создаёт новые словарные единицы. Если
воспользоваться символом из восточных религий, то можно изобразить эту борьбу так:
Когда-то в древнем языке существовали послелоги (то есть, служебные слова вроде
предлогов, только стоящие после своих главных слов), которые со временем превратились
в падежные окончания. Затем во многих индоевропейских языках падежные окончания,
флексии, вымерли, но появилось большое количество предлогов. Возможно, что однажды
они в свою очередь прирастут к существительным и тоже станут флексиями, только не
окончаниями, а "начинаниями". А может быть, что они до этого успеют стать
послелогами, поскольку таковые пока ещё существуют в индоевропейских языках.
Кстати, вы помните, какие предлоги-послелоги есть в русском языке? "Ради" и
производный предлог "навстречу", которые могут стоять как перед своим словом, так и
после.
И в русском языке борьба двух главных внутренних тенденций понемногу изменяет его.
Пусть сейчас почти никто не произносит слово "наверное" до последней буквы "е". Зато
всё чаще употребляется и уверенно завоёвывает место под солнцем слово "нету", которое
пока ещё считается разговорным, то есть, ниже нейтрального стиля.
Я, должен признаться, люблю его и спокойно употребляю; с особенным удовольствием я
написал его, когда переписывал "хокку" выше. Это, всё-таки, не "здеся" или "тута", это
вполне симпатичное "нету". Дополнительный стимул к употреблению этого слова - то, что
это - на наших глазах отпочковывающийся от родителя синоним. В скором будущем у нас,
вполне вероятно, слово "нет" останется только частицей для короткого отрицательного
ответа, а именно "нету" станет обозначать отсутствие чего-либо.
И ещё о "мастере", или как один корень дал семь ростков
А знаете ли вы, сколько потомков латинского слова "magister" поселилось в русском
языке? Я насчитал целых семь корней.
Вот они на картинке. Юный магистр из Оксфорда, мастер дядя Федя, мистер Икс, мэтр в
адвокатской мантии и парике, маэстро, гроссмейстер Бендер на исторической
фотографии
и
добрый
немецкий
бургомистр
в
парадном
цилиндре.
Не считая метрдотеля.
А ещё...
Как бы ни была сложна проблема отличия одушевлённости от неодушевлённости со
стороны семантики, то есть, смысла слова, она достаточно проста с технической стороны:
явное различие наблюдается только в мужском роде и множественном числе, где в одном
случае винительный падеж совпадает с родительным, а в другом - с именительным.
Но ведь есть у нас и особые случаи, прежде всего - "путь", который обладает мужским
родом,
однако
склоняется
по
образцу
женского!
А помните ли вы, как выглядит местоимение "сама" в винительном падеже? Думаю, что
не всякий вспомнит эту словоформу - "самоё": "познать самоё себя", "познать самоё суть,
самоё глубину". Уже и вечно консервативные словари признают её устаревание, и дают в
качестве современной рекомендации обычное "саму". "Познать саму себя, саму суть, саму
глубину".
Впрочем, от этого старая форма приобретает особый вкус, как "кофе" мужского рода, и
тот, кто хочет по-доброму щегольнуть познаниями, пусть говорит и пишет "самоё", с этой
весёлой
буковкой
на
конце.
Кстати сказать, Дмитрий из США, прислал мне ещё и идею написать что-нибудь отдельно
о букве "ё", что я с удовольствием и сделаю. Но уже в
Эта симпатичная глазастая буковка, как вы знаете, из 33-х букв современного русского
алфавита самая молодая. Появилась она в алфавите в 1783 году благодаря княгине
Дашковой, а в печатном слове - в 1795 году благодаря поэту Ивану Ивановичу Дмитриеву.
Распространено мнение, что букву "ё" ввёл в наш алфавит знаменитый Карамзин, но это
не так, хотя Николай Михайлович участвовал в утверждении новорождённой буквы на
этом свете, был, так сказать, её крёстным отцом.
Просто так "изобрести букву" в развитом письменном языке - сложно. Княгине Дашковой
удалось сделать это потому, что уже давно язык ждал обозначения для звука [о] после
мягких согласных в словах: "мёд", "ёж", "тёплый" и других. Задолго до XVIII века, в
далёкие времена, в подобных словах произносился звук [э], для записи которого
применялась буква "есть" ("е"). Время шло, язык менялся, но орфография изменялась
медленнее, чем произношение. Мне доводилось видеть рукописи XVIII-XIX веков, где
писарь старательно писал "трехъ", "въ своемъ", "Воробъев". Если же он по недостаточной
грамотности и записывал имя какого-нибудь Семёна как "Сименъ", то, заметим, ошибался
не там, где произносилось [о] после мягкого: уж тут писарь твёрдо знал, что в таких
позициях надо ставить букву "есть".
Как же возник облик буквы "ё"? Две очаровательные точечки над основной частью буквы
- известный во многих европейских алфавитах знак. Марку автомобиля "Ситроен" в
оригинальном написании так и хочется прочесть как "Ситроён". В немецком этот значок
называют умлаутом, во французском - "трема", а по-гречески эти точки называются
диарезисом.
Таким образом, у княгини Дашковой были примери использования диакритического (то
есть, различительного) знака над какой-либо буквой, для преобразование буквы в знак
другого звука. И княгиня выбрала именно диарезис. Но почему же она не стала
придумывать новую основу? Всё дело в том, что звуки [э] и [о] после мягкого, из которых
последний однажды отделился от первого, оставались связаны в нашем языке сложной, но
удивительно гармоничной системой. Взять к примеру интересные корни, где под
ударением может звучать и первый, и второй: "щель" - "щёлка", "плеть - плётка" или
"стельный" - "тёлка". (Кстати, заметьте, несмотря на "плеть" и "плётку" "клеть" и "клетка"
содержат одинаковый звук...) Таким же образом связаны слова "все" и "всё", глагольные
формы "течь" - "тёк", "лечь" - "лёг" и др., а также многие иные слова русского языка. Вот
потому, что обозначить связь звуков [и] (бывшего [э]) и [о] в словах вроде "ведро" "вёдра" проще всего при помощи исторической буквы и её модификации, княгиня
Дашкова и создала "ё" из существовавшей "е", и новинка прекрасно легла в систему
русского языка.
Вот только применяли её крайне неохотно. Было забавно: по правилам русской
каллиграфии над буквой "i" полагалось в отличие от печатного облика проставлять две
точки, что все грамотные люди спокойно делали. Но изображать две токи над "ё" они
упорно не хотели ни при письме, ни при печати.
Ни к чему хорошему это не привело. Хотя в словах "зеленый" или "щетка" угадывались
нормальные "зелёный" и "щётка", в употреблении разных слов стали возникать
неточности. Как отмечает знаменитый "Словарь ударений" Агеенко и Зарвы, это бывает и
с иноязычными словами (афера, гренадер), и с исконными (бытие, оседлый). Не только
вместо нужного [э] может появиться ненужное [о], бывает и наоборот, и вместо русской
"жёлчи" появляется "желчь", а вместо французского "скабрёзный" - "скабрезный".
Впрочем, бывают в нашем языке удивительные исключения. Вот, взять фамилию
великого русского математика Пафнутия Львовича Чебышева. По давней традиции его
фамилия неизменно пишется через букву "е", а произносится как "Чебышёв", что
оговаривается в словарях и энциклопедиях. Но уж фамилию великого гроссмейстера
Алехина никак нельзя произносить "Алёхин". Та же самая и одновремено
противоположная ситуация у французов Ришельё, Монтескьё и Депардьё.
Да и ладно бы с этими французами, и чёрт с фашистом Дёницем, но ведь и старинный
русский город Змиёв страдает!
А вообще (я думаю, многие со мной согласятся), писать букву "ё" даже приятно. А уж
если попадётся слово "трёхведёрный", так это просто праздник какой-то!
Старая поговорка о расставлении точек над "i" в наше время утратила былую
актуальность, потому что из русского языка ушло "и десятеричное", а если сегодня мы
обращаемся к латинскому алфавиту, то чаще, пожалуй, печатаем его буквы, чем пишем. И
шуточная перефразировка о "точках над "ё"" становится вполне серьёзной: точки над "ё"
это, действительно, шаг к совершенству текста. Между прочим, белорусы, у которых в
алфавите "ё" тоже есть, так любят эту букву, что писать её без точек считают просто
безграмотностью. Во всяком случае, для белорусского языка.
Определённую трудность буква "ё" создаёт в сочетании с шипящими согласными. Для
обозначения звука [о] после таких согласных может использоваться и сама буква "о", если
она неспособна повлиять на твёрдость предыдущего звука. Например, напиши ты хоть
"чёрт", хоть "чорт", звук "ч" останется мягким, в русском языке он просто никогда не
бывает твёрдым. Проблему "о" или "ё" Розенталь в своё время в целом решил с помощью
того же принципа, который подсказал идею самой буквы "ё" княгине Дашковой. Это был,
выражаясь терминами ХХ века, фонемный принцип.
Тут я должен сделать отступление для того читателя, который не знает, что такое фонема.
Фонема, как её определяет большинство филологов, это звук, как часть системы языка, в
возможном многообразии вариантов. Чтобы было понятнее, приведу пример. В словах
"кот" и "кота" гласный после [к] в первом случае звучит как [о], а во втором приблизительно как [а]. С повседневной точки зрения, это совершенно разные звуки. Но с
точки зрения филолога, это одна и та же ф о н е м а. Просто у этой фонемы есть ударный
вариант, а есть безударный. Ну, скажем, как у монеты есть орёл, а есть решка. Если вы
видите в альбоме коллекционных монет аверс и реверс, вы понимаете, что это одна и та
же монета. Так вот и с фонемами, одна и та же фонема может по-разному з в у ч а т ь, но с
точки зрения системы языка эти два, а то и три едва ли похожих звука суть только
варианты всего лишь одной фонемы.
Используя этот фонемный принцип, который, в свою очередь, не был придуман с нуля, а
всего лишь отражал реальное положение дел в языке, Розенталь и коллеги Дитмара
Эльяшевича создали довольно простые правила: если в одном положении фонема звучит
как [э] ("черти"), а в другом положении - как [о], то нужно в этом другом положении
использовать основную букву этой фонемы: "е" с диакритическим значком, т.е., "ё". Так
Золушкины зёрна разошлись по своим корзинам: "шёлк", "жёлудь" и "расчёска" ушли к
своим "шелкам", "желудям" и "чесаниям", а "шов", "крыжовник" и "чомга" остались в
своей тесной компании. Дополнительные правила возникли для суффиксов, они есть в
любимых вами (или не очень любимых, не у всех были интересные) школьных учебниках.
Правила эти преследуют цель сделать орфографию русского языка более упорядоченной и
понятной, но, конечно, и из них, бывают исключения, и связаны они тоже с именами
собственными. Например, притяжательные суффиксы в фамилиях на "-ов/-ёв" пишутся по
принципу соответствия "ё" - мягким, а "о" - твёрдым звукам, в т. ч. и шипящим: "Тягачёв,
Горбачёв, Ткачёв" и "Левашов, Бурнашов, Меньшов". Но горьковский Егор Булычов по
воле автора носит фамилию через "о", а у меня лично есть знакомый Андрей Ивашёв,
семья которого пишет свою фамилию через "ё".
На этом я должен закончить главу о букве "Ё", потому что едва ли я могу сравниться с
русскими учёными Пчеловым и Чумаковым, которые написали целую большую
книгу "Два века русской буквы "Ё"". Я непременно порекомендую её вам, а сам перейду к
другим буквам, в которых тоже есть немало интересного. Например, в совершенно
заурядной, казалось бы, букве "У"...
Но подробнее об этом в
Эта буква, как сообщает энциклопедия, возникла из диграфа (т.е. объединения двух букв)
"ОУ". Понять, для чего Кириллу и Мефодию потребовалось соединять два значка, чтобы
передать звук [у], мы сможем, если вспомним, что славянскую азбуку они создавали по
образцу греческого алфавита, а там специальной буквы для звука [у] не было, и
обозначался он соединением двух: омикрона и ипсилона. Этот пример отцы-просветители
использовали при создании нашей азбуки, но объективно в этом не было никакой
надобности: значок "у" с его чётким видом, самостоятельной формой вполне мог
обозначать звук в одиночку, без чьей-либо помощи и уж, тем более, не в качестве
помощника при другой букве. Упрощение внешнего вида диграфа в один прекрасный
день привело к тому, что царь Пётр I, утвердив гражданскую азбуку для внецерковного
письма, официально также утвердил букву "ук" в знакомом нам виде для обозначения
звука
[у].
Интересной букве и звук достался интересный. Читатель Дмитрий Осипов, которому я
ещё раз с удовольствием выражу благодарность, рассказал мне, как однажды обратил
внимание своего приятеля на то, что [у], хотя и редуцируется, когда лишается ударения,
никогда качественно не переходит в другой звук; и он, звук [у], в нашем языке такой один.
Приятель возразил ему словом "аккумулятор", которое очень многие носители русского
языка произносят как [ъкъмул'атър] ("акамулятар"). Это интересное слово-исключение
вряд ли содержит редукцию естественного происхождения. Хотя в некоторых русских
диалектах и встречается редукция [у] ("дедашка", в смысле, "дедушка"), в "аккумуляторе",
видимо,
сказалась
уникальная
расстановка
гласных.
Знаменитая формула Потебни описывает, с какой силой в русских словах и
словосочетаниях произносятся ударные и разные безударные слоги. Выглядит формула
так: "...1-1-2-3-1...", где тройкой обозначен чёткий гласный (когда он под ударением),
двойка это предударный гласный, он редуцирован относительно ударного, но сильнее
других, которые обозначаются единицей. Вот, пример, слово "головоногое":
слог
го- ло- во- но- го- е
относительная сила
1
1
2
3
1
1
гласный слога
ъ
ъ
а
о
ъ
ь
В ударном слоге фонема "о" произносится как чёткое [о], в предударном это звук близкий
к [а] (вообще, он должен обозначаться греческой буквой "альфа"), а в остальных слогах
"о"
редуцировалось
до
нейтрального
гласного.
Теперь составим табличку для слова "аккумулятор".
слог
ак- ку- му- ля- тор
относительная сила
1
1
2
3
1
гласный слога в теории
ъ
у
у
а
ъ
гласный слога в действительности ъ
ъ
у
а
ъ
Заметим, что расхождение на первой букве "у" находится между максимально
редуцированным
звуком
впереди
и
минимально
редуцированным
после.
В словах "бурундук", "кучугуры", "чугунок" звук [у] произносится чётко в обоих случаях:
и в предударном (с силой 2), и в другом (с силой 1). Т. е.:
слог
бу-
рун-
дук
относительная сила
1
2
3
гласный слога
у
у
у
Хотя первый гласный "бурундука" крайне редуцирован, поскольку это [у], переход в
другой звук ему несвойствен, и он "выдерживает" максимальную редукцию в неизменном
качестве. Но в слове "аккумулятор" (см. соотв. таблицу выше), первое "у" стоит всё ещё
далеко от места ударения, а переход от нейтрального [ъ] к безударному, но чёткому [у]
вызывает иллюзию перехода от гласного уровня 1 к гласному уровня 2, что не
вписывается в формулу Потебни, точнее, не соответствует закону нашего языка, который
эта формула описывает. В итоге, нам поневоле приходится "редуцировать" "аккумулятор"
в "акамулятор".
Ижица
Хотя ижица уже скоро век как отменена, любознательные школьники и взрослые знают о
ней довольно много: её место в азбуке (последнее); поговорку "прописать ижицу", и что
это означает (буквально - высечь, переносно - наказать); как эта поговорка возникла; а
также то, что эта буква использовалась в слове "миро" (масло для помазания в церкви).
Вот такая интересная буква: хоть и отменённая, а всем (пусть немного) известная. Букве
"у" ижица - сестра, так как обе - дочери одного отца, греческого ипсилона; отсюда и
сходство
с
родителем.
Как и буква "и" с буквой "i", ижица обозначала звук [и]; три разных графических знака
для одного ударного гласного - рекорд в истории нашего языка. Любители Маяковского
знают, что известная его поэма "Война и мир" содержит игру слов в самом названии. В
отличие от названия толстовского романа, где слово "мир" означает "спокойствие", а
потому писалось всегда через "и", "мир" в значении "вселенная" раньше писался через "i";
так что у Маяковского поэма называлась "Война и мiръ". Учитывая упомянутое выше
масло, можно вообразить себе весёлую ситуацию, когда три существительных по-разному
писались, но одинаково произносились:
И парламентёр, и время, и епископ: все идут с миром. Каждый - со своим. (Кстати, ведь
вы помните, что букву "ё" в те времена почему-то было "не принято" писать? Я поставил
её в рисунке на правах современного автора.)
Ю, Ы, Х и другие интересные буквы
"Ю" - ещё одна "дочь ипсилона". (Вот так счастливый отец!) Её современный облик
происходит от сочетания трёх (!) букв: "IOУ". Эти части слились воедино, а вот в букве
"ы" две исторические составляющие по-прежнему отделены друг от друга. Это единственная буква современного русского алфавита, состоящая из двух равнозначных
раздельных частей. "Й", составленная как бы из двух "частей", не в счёт, потому что
основной знак и акцент над ним неравнозначны, то же самое и с любимой буквой "ё",
которая, в каком-то смысле, складывается аж из трёх раздельных кусочков. В букве "Ы"
равные права имеют древний "ерь" (сегодня он называется мягким знаком) и "и
десятеричное" ("i"), ныне отменённое. Хотя отменённая буква оказалась хитрее даже
ижицы: отдельное место в алфавите уступила, а спаренное сохранила за собой!
Буква "Х"... Азбучное название человека непривычного пугает: "хер", так её звали наши
дальние предки, не подразумевая ничего ругательного. Подразумевать стали более
близкие предки, отчего бедной букве приходится туго: скажешь слово "похерить", то есть,
"перечеркнуть",
и,
вот,
уже
смотрят
на
тебя
с
осуждением.
Читатель, мы ведь постараемся помочь ни в чём не повинной букве "хер" восстановить
доброе
имя?..
...Другие
интересные
буквы...
А они все интересные. Одна обращается бычьей головой. Другая - буква-загадка,
происхождение которой окутано тайной. У третьей поучительная биография: работа синекура - пенсия с подработкой. Хотели вообще на буквенное кладбище отправить, но не
тут-то было, вступились люди, отстояли! "А", "э", "ъ" и все остальные буквы нашего
алфавита: используемые и упразднённые (хотя и последних иногда приглашают для
оригинальных
надписей) могут
рассказать
о себе интересные истории.
Но, всё-таки, наш язык состоит не из этих милых значков, а из слов, о которых и пойдёт
речь.
В знаменитой книге Успенского есть демонстрация разных аспектов слова: его формы и
смысла. Русское слово "я" звучит примерно так же, как немецкое "ja", но при схожем
звуковом облике у них совершенно разные смыслы. В книге "Жизнь насекомых" мастер
каламбуров Виктор Пелевин со вкусом написал диалог скарабеев, в котором
обыгрывалось созвучие того же русского "я" и древнеегипетского "Йа".
Если у вас есть приятель, который не знает немецкого языка, вы можете развлечь его
цепочкой
вопросов:
Ты
знаешь,
как
по-немецки
будет
"делает"?
Нет...
"Tut".
А
ты
знаешь,
как
по-немецки
будет
"тут"?
Нет...
"Da".
А
ты
ты
знаешь,
как
по-немецки
будет
"да"?
"Ja"?
"Ja".
А
ты
знаешь,
как
по-немецки
будет
"я"?
?
"Ich".
А
ты
знаешь,
как
по-немецки
будет
"их"?
?
"Ihr".
Здесь цепочка обрывается. (Но, может быть, вы знаете более длинные?)
Совпадение звукового облика у двух слов одного языка называется омофонией, слова
"компания" и "кампания" суть омофоны. Если слова одинаковы в написании (пример из
учебника: рыцарский замок и амбарный замок), то перед нами случай омографии. Словаомофоны, которые являются ещё и омографами, называются, как вы понимаете,
омонимами.
Омонимы очень интересны, они порождают каламбуры, но о системе языка они сообщают
нам немного. Намного полезнее для исследователя заниматься омоформами: случаями
совпадения
каких-либо
форм
разных
слов.
На картинке ниже изображён пример двух омографичных форм. Разница в ударении
определяет разницу видов.
Ещё
один
пример:
пара
инфинитивов
"урéзать/урезáть".
Такая смена видов изменением места ударения вновь демонстрирует нам удивительный
характер доставшегося от предков языка: разница смыслов выражается простым и
экономичным методом. Метод, правда, не оригинален. Во многих индоевропейских
языках в прежние века ударение могло "гулять" по слову. Но к нашим дням сохранили
гибкость
далеко
не
все.
Русский
язык
сохранил.
Возвращаясь к затронутой проблеме различения глагольных видов, мы, конечно же, не
можем не вспомнить и того факта, что в нашем языке существуют глаголы с одной
формой для обоих видов, например: "использовать", "сочетаться" или "велеть". Они
называются двувидовыми. Какое подразумевается действие: уже сделанное или только
совершаемое, читатель и слушатель определяют по контексту. Это не вполне вписывается
в систему нашего языка, где большинство глаголов, всё-таки, имеют для каждого вида
отдельную форму. Это и не очень удобно. На проблемы язык отзывается развитием,
созданием новых форм. Открыв большой словарь русского языка на слове
"ремонтировать", вы узнаете, что когда-то оба вида глагола выражались одной формой.
Позже
для
совершенного
вида
сложилась
форма
"отремонтировать".
Хорошим индикатором проблем языка, а также средой, где могут рождаться их решения,
является разговорная речь. Например, для слова "стартовать" (одна форма для двух
видов), разговорная среда создала по имеющимся моделям специальную форму
совершенного вида: "стартануть".
Разговорная среда
Внимание!
Прежде чем начать следующую главу, я должен изложить читателям правила техники
безопасности
при
работе
с
разговорными
словами.
Не стоит ими очаровываться до степени принятия в свою речь. Я уже говорил, что мне,
например, очень нравится феномен слова "нету", но я не использую его, когда мне
требуется изъясниться предельно литературно. Большинство разговорных слов не очень
красивы, поэтому они, промелькнув случайно в речи образованного человека, исчезают,
чтобы ничего больше не испортить. Некоторые — сущие уродцы, но забавны. Некоторые
живут в языке на правах городских ворон: мало кому мешают, только звучат неприятно.
Всякое разговорное слово это попытка решения некоторой проблемы общения без
подготовки. Хотя у человека, ведущего разговор, нет времени на обдумывание своих
реплик, он опирается на всё знание языка. В результате различные языковые тенденции,
заметные и не очень, превращаются в слова. Однажды уборщица в учреждении культуры
(!) пожаловалась мне, что школьники, за которых я отвечал, "нáсаются" на первом этаже.
Что
делают???
спросил
я
ошеломлённо.
Нáсаются!
Это было что-то непонятное. По известным мне словообразовательным моделям
получалось, что дети играют в американскую Национальную администрацию по
аэронавтике
и
космосу,
сокращённо
НАСА.
А...
что
это
значит?
поинтересовался
я
на
всякий
случай.
- Бегают!!! - выпалила уборщица с откровенным презрением к моему убогому словарному
запасу.
В словаре омонимов под редакцией Аванесова имеется превосходное приложение с
информацией о тенденциях в современном русском языке. В приложении упоминается и
такая тенденция, согласно которой в русском языке по образцу глаголов вроде
"ходить/хаживать", "облагородить/облагораживать" или "опоздать/опаздывать" образуется
всё больше видовых пар глаголов однократного и многократного действия, отличающихся
переходом корневого "о" в "а". Среди примеров приводятся разговорные порождения:
"рассредотачиваться"
и
даже
"узаканивать".
Оттуда
же
и
"нáсаются".
Языковые тенденции, прежде всего, разговорные, это мощные силы, которые, как ледники
—
землю,
видоизменяют
слова
и
целые
классы
слов.
В этимологическом словаре для школьников (под редакцией Рут) есть пример слова
"зонт", которое образовалось от своего "уменьшительного". Голландское слово "zondek"
после ассимиляции нашим языком стало выглядеть как "зонтик", "-ик" было
переосмыслено как уменшительный суффикс, ну а если есть "уменьшительное", должно
быть слово и "натурального размера", т. е., привычный нам "зонт". Французское слово
breloque ("брелок") состоит только из корня, стало быть, в косвенных падежах должно
выглядеть как "брелока", "брелоку", "брелоком". Но разговорная стихия легко превращает
"-ок" в "суффикс" и вот уже в разговоре появляются "брелки", более того: "брелки"
признаны
в
орфографическом
словаре
Лопатина.
Кисломолочный продукт "бифидокефир" для удобства рекламы был сокращён до
"бифидока".
Разговорная
стихия
упростила
его
и
до
"бифидка".
Итак, разговорная среда — это сила, которая пытается создавать новые языковые факты
по существующим моделям. Как я уже писал, Ф. М. Достоевский очень любил слово
"ихний". Это просторечное словечко, наверное, переживёт не одну сотню неологизмов.
Каждый говорящий по-русски человек согласится с тем, что не случилось бы катастрофы,
если бы притяжательные местоимения третьего лица получили падежные окончания.
Склонение указательных местоимений (во множественном числе)
1-е лицо
2-е лицо
3-е лицо
наш
ваш
их...
нашего
вашего
их...
нашему
вашему
их...
нашего (наш)
вашего (ваш)
их...
нашим
вашим
их...
о нашем
о вашем
об их...
Интересно, появятся ли в этой таблице окончания на месте многоточий в третьей
колонки? Модель уже есть и упорно пытается оккупировать разговорную речь...
Того же сорта и "причастия будущего времени", за которые сегодня в школе наказывают
плохими оценками: "придущий", "напишущий", "увидящий". Вполне возможно, что через
несколько десятилетий носители русского языка будут самым обычным образом
использовать эти формы, на сегодня запретные. А почему бы и нет, если они позволят
добиться
выразительности?
Впрочем, даже если хранители чистоты нашего языка в Академии наук проявят
принципиальный консерватизм, разговорная среда всё равно будет поддерживать
различные, как говорят программисты, "недокументированные возможности".
Слышится, но не пишется
Долгая история русского языка с его консервативной письменностью в наши дни
воплощается в орфографических правилах, которые фиксируют древнее произношение
(см. пресловутый "орех" в первой части) или одну для разных вариантов фонему (см.
абзац
о
фонеме
в
четвёртой
части).
В современном алфавите есть две немые буквы, одна из которых служит для разделения
согласного звука и последующего йота ("объявление", "подъезд"); другая немая буква
обозначает
мягкость
согласного.
Бывает так, что буква не пишется, но грамматическое явление всё равно происходит: в
некоторых русских говорах люди произносят "сверху" и "четверг" как "сверьху" и
"четверьг". Но это всё диалектология. В современной же литературной норме много
примеров по сути куда более удивительных. В каких словах гласная буква не обозначает
звука?
Это различные многосложные слова, где один слог утратил гласную, например,
"пятидесяти" [пятидесьти], "шестидесяти" [шестидесьти] и т. п.; "проволока" [проволка],
"оборотень" [обротень], "водоросли" [водросли]. Только диктор или оратор, говорящий в
официально-деловом стиле, тщательно произнесёт все пять слогов слова "пятидесяти", в
иной ситуации он легко "проглотит" один слог, и его речь ничуть не пострадает. Такое
выпадение гласных - результат действия многовекового закона, который носит имя
первооткрывателя — И. А. Бодуэна де Куртенэ. По закону Бодуэна различительная
способность гласных в нашем языке век от века падает (а согласных — растёт). Если
тенденция не изменится, то выпадение слога в указанных словах станет орфоэпической
нормой
даже
для
официально-делового
стиля.
А
в
каких
словах
гласный
звук
появляется
безо
всякой
буквы?
Это слова, в которых скопление согласных не может быть произнесено, если его не
"разбавить" гласным звуком: "октябрь", "Александр", "Пётр", "мысль", "рубль", "корабль",
"спектакль", "контрреформация". Если приставку "контр-адмирала" ещё можно
произнести в один слог, благодаря тому, что согласные "тр" отходят к гласной
следующего слога, то "контрреформация" при всём нашем старании превращается
поневоле
в
"контырреформацию".
Цитата из правил блогового сообщества сочинителей юмористических стихов"пирожков":
"Скрытый слог. Есть слова, в которых две согласные подряд могут в зависимости от
прочтения вслух звучать и как 1 слог, и как 0 слогов (октябрь, ихтиандр). Во имя
устранения недопониманий и во имя соблюдения количества слогов, в таких случаях
следует писать это слово транскрипцией, т.е. с добавлением гласной (октябырь,
ихтиандыр). Конечно, если вы подразумеваете, что слога нет, следует писать
традиционно
(смысл,
а
не
смысел
и
не
смысыл)".
Понятно, что проблема "скрытого слога" очень серьёзна в стихах, где таковой может
сломать ритм. А как решали её профессионалы? Рассмотрим три возможных выхода из
ситуации:
1)
заставить
"Декабрь
читателя
сжать
зловещий
ненаписанный
подходил..."
гласный
(Б.
до
Н.
предела,
Брайнин);
2) разгрузить скопление согласных с помощью последующего гласного звука,
"...Стоял
3)
или
"...Три
Декабрь,
ноябрь
уж
просто
принять
белых
январь
коня,
и
у
двора".
возникающий
эх,
февраль".
(А.
С.
Пушкин);
слог
как
данность,
белых
П.
коня:
Дербенёв).
три
(Л.
Это были три способа уложить в стихотворную строчку проблемное название месяца из
латыни.
А
вот
ещё
парочка
примеров
с
"третьим
путём":
"...мистер
"Шёл
Строил
А
какие
Твистер,
я
мост
примеры
бывший
в
министр..."
верхом,
социализм".
шёл
знаешь
мой
ты,
(С.
Я.
я
(В.
В.
уважаемый
Маршак).
низом,
Маяковский)
читатель?..
Для частного случая уничтожения "незаконного" слога сложилось правило, согласно
которому имя "Александр" с последующим отчеством на первый звук — согласный
требуется произносить как "Алексан". Такая форма подразумевается в шутливой
автоэпиграмме великого поэта с участием Кокушкина моста в Петербурге:
Вот
Опершись
Сам
С
перешед
...
Александр
мосье
чрез
мост
о
Сергеич
Онегиным
Кокушкин,
гранит,
Пушкин
стоит.
С другой стороны, со стороны просторечия, не особо грамотные носители языка, которых
некоторая неопределённость в природе скрытого слога не устраивала, либо признавали
его
за
полноценный
("рубель"),
либо
также
уничтожали
("рупь").
Если закон Бодуэна не "задавит" возникающий слог, то, возможно, последний отвоюет
себе место под солнцем, т. е., в словарях; и будущие носители русского языка будут
писать и "рубыль", и "корабыль", и "смысыл". Пишут же белорусы имя "Аляксандар"...
А сколько слогов звучит в словах "Карл" и "жизнь"? В слове "джентльмен? Не знаю, как
тебе, уважаемый читатель, но мне слышится в первых двух случаях "полтора слога", в
третьем — "два с половиной". Хотя "полтора слога" звучит по смыслу как "полторы
точки", никуда не деться от того "полуслога", который занимает короткое, но заметное
место
в
ритме
речи.
Таковы любопытные факты нашего языка, которые открываются при внимательном его
изучении, они выделяются как выделяются из леса деревья: лес красив, и красиво каждое
дерево. "Молодые деревья" это новшества языка, при виде которых строгие пуристы,
противники изменений, недовольно морщатся. "Старые деревья" чертовски живописны, и
если не валить их, они ещё долго простоят: древние, броские, внушающие почтение.
Правда, в отличие от молодых, на старых деревьях уже давно нет свежих веточек, и с них
понемногу осыпается кора. В лингвистических терминах это значит, что новые языковые
схемы продуктивны, а старые — непродуктивны. Но подробнее об этом
Как следует из смысла латинских терминов, "продуктивный" это "производящий", в
нашем случае: "создающий новые слова"; соответственно, "непродуктивный" - тот,
который
слов
не
создаёт.
Продуктивными могут быть глагольные модели, или классы. Например, класс "выть/рыть"
явно непродуктивен. А вот "клонировать/тестировать", очевидно, продуктивен. Как
только появится в мире новая важная технология, в русском языке (можем быть уверены)
тут же возникнет и соответствующее обозначение, в том числе, через глагол. Даже если
новое слово и не станет официальным термином, а останется жаргонизмом, как
специфические "патчить" и "модить" и расхожие "гуглить" и "СМС-ить".
Продуктивными
могут
быть
приставки
и
суффиксы.
В качестве примеров непродуктивной приставки обычно приводятся "па-" и "су-". Они
очень древние, но встречаются в ряде слов: здесь известные нам "пасынок" и "падчерица",
слегка возвышенное "пагубный", редкое "паголенок", и даже простые "палуба" и "память"
тоже несут приставку "па-" (хотя в наши дни она давно срослась с корнями всех этих
слов).
Как
сообщает
этимологический
словарь
Фасмера,
"па-"
при
существительном соотвествовало глагольному "по-", а также обозначало близость. В
первом случае наблюдаем "помнить/память", "полубить (покрыть лубом)/палуба"; во
втором:
"пасынок
(как
сын)",
"паголенок
(у
голени)".
Приставка "су-", как сообщается у того же Фасмера, означала соединение или неполноту:
для первого значения "сустав" и "супруг"; для второго: "супесь" (песчаная, но не совсем,
почва), "суглинок" (аналогично с глиной), "сумерки" (не вполне мрак), "сукровица" (перед
кровью), "супоросая" или "суягная" скотина, которая вот-вот даст приплод.
Некоторые филологи приводят в качестве непродуктивной приставки "пра-", хотя это явно
несправедливо: ведь есть и "праавтор", и "праисточник", и "пралюди" с "праобезьянами" в
научных
статьях,
и
вполне
могут
появиться
новые
подобные
слова.
Различные непродуктивные префиксы мы можем обнаружить в лексике, имеющей
отношение к церкви, так как церковная речь очень консервативна; здесь "суе-"
(суемудрие, суесловие), "схи-" (приставка для обозначения монахов строгого обета
специфическими терминами), а также "ю-" ("юродивый" происходит от "урода", так что
это,
по
сути,
особая,
не
повторяющаяся
форма
приставки
"у-").
Непродуктивных суффиксов в нашем языке довольно много. Некоторые встречаются в
единственном слове, вот, "белёсый" содержит "-ёс-", которого не встретить больше нигде.
Каким аффиксам не грозит попадание в "красную книгу" русского языка? Таким, которые
выполняют повседневную работу и подходят к самым различным корням. Приставке "от-"
в обозримом будущем вряд ли что-то угрожает, она служит первейшим средством для
создания переходных видов: "фотожабить/отфотожабить" (прошу прощения за слишком
колоритное
слово).
Только что мы видели пример соединения русского аффикса с иностранным корнем, но
более интересно было бы рассмотреть обратное. Приставки "гипер-", "супер-", "мини-" и
подобные стали повседневностью, посмотрим же на суффиксы. Английское "-инг"
понемногу осваивается в русском языке и уже пытается производить новые слова,
например, шутливое "электричкинг". А слово "подписант" меня в своё время буквально
поразило, настолько естественно в нём соединились русская основа с латинским корнем.
Боюсь соперничать с моим любимым Чуковским, но, по-моему, "подписант" даже более
естествен,
чем
"оживляж"
из
книги
"Живой
как
жизнь".
Мы рассмотрели примечательные продуктивные и непродуктивные явления в русской
морфологии.
А
что
найдётся
в
области
фонетики?
Здесь наиболее интересная (но и сложная для изучения) область это законы изменения
звуков в разных п о з и ц и я х, то есть, в соседстве других звуков. Мы знаем, что если в
одном случае произносится [к], то в другом может произноситься [ц], "мужик/мужицкий".
Есть и переход [г] => [ж]: "рог/рожок", например. Этот переход настолько свойствен
нашему языку, что мгновенно и естественно подчиняет любые заимствования: появился
"блог" - тут же и "бложик". Продуктивно? Ещё как! А что непродуктивно? Например,
переход "г" => "з": "друг/друзья". Только и остались старые "друзья", а всё остальное:
"дружба", "удружение" и "подружка" образуются с продуктивным чередованием
согласного.
Как изменяются гласные, мы также знаем; один из частых случаев это переход [о] => [а],
который мы рассматривали в шестой главе, он, надо полагать, продуктивен. Существует и
обратный переход: "разливать" => "розлив", "разыскивать" => "розыск". Ещё со школы мы
помним классический пример: "заря - зори". Непродуктивно? Случай неоднозначный. В
разговорной среде (а мы помним, что она активно пытается творить язык) возможно
всякое. Своими ушами я слышал слово "нобрано" (в значении "набрано"), а у Василия
Белова встречал в крестьянском диалоге "нолито" (писатель, очевидно, не придумывал это
слово,
а
услышал
его
в
жизни).
Читатель заметил, что изменение гласных связано с перемещением ударения, чего мы
также касались в шестой главе. А само перемещение ударения, является ли оно
продуктивным
для
нашего
языка?
В настоящее время - да, хотя проявляется не всегда. Заимствование "хит" в этом
отношении вполне обрусело: "лучшие хиты", "песня стала хитом". Бывшая аббревиатура
"бомж" тоже позволяет сдвиг ударения: обычно этих несчастных во множественном числе
называют "бомжами" и очень редко "бомжами". Но чем больше в слове слогов, тем
меньше шансов, что оно допустит такой сдвиг. Я слышал, как носитель русского языка
сказал "на полуостровах", хотя он же в аналогичной ситуации без проблем произнёс бы:
"на островах". Поскольку слово было удлинённым по сравнению с первичным, он не
решился изменить ударение. Его языковой опыт невовремя напомнил ему: "длинные
существительные
мало
меняются".
Имена прилагательные иногда меняют ударения при образовании сравнительной формы,
она же компаратив. Но вы помните, что компаратив бывает только у качественных
прилагательных, а они рождаются в языке нечасто. Поэтому здесь судить о
продуктивности сдвига ударений трудно, разве что выбросит языковая стихия какуюнибудь рыбёшку: "блатной", а ты сидишь и думаешь над этим. Качественное ли? Можно
ли
сказать:
"блатнее"?
Что очевидно, норма языка с её тенденциями неодобрительно смотрит на сдвиг ударения в
длинных прилагательных. Если в народе можно услышать "красивее", "медленнее",
"удобнее", то ни один приличный словарь своему читателю такого никогда не посоветует.
А в глаголах сдвиг ударений почти потерял продуктивность. Только в классе "-овать"
ударение может немного двигаться по основе: "полировать/полирует". Также есть
продуктивный класс "белить", "косить", "платить", но... Новые глаголы в этом классе не
меняют своих ударений, а те, что меняют, давным-давно не новые.
На основе наблюдений составим табличку:
Сдвиг ударения в разных формах изменяемых частей речи
Частота
Продуктивность
Существительные - высокая
Существительные - высокая
Глаголы - менее высокая
Глаголы - низкая
Прилагательные - низкая
Прилагательные - околонулевая
Очевидно, массив существительных - главное хранилище слов с непостоянным ударением
и их же главный производитель. Какова же грамматическая выгода от такого явления?
Сдвиг ударений обозначает разницу между синтаксическими ролями слов. У
существительных он подчёркивает косвенные падежи в противоположность прямому
(именительному). Например:
Ед. ч.
Мн. ч.
И
Конь
Кони
Р
Коня
Коней
Д
Коню
Коням
В
Коня
Коней
Т
Конём
Конями
П
О коне
О конях
Т. е., если ударение ушло с корня, то слушающему сразу понятно: "конь" стоит в
косвенном падеже, он будет не субъектом действия, а одним из объектов.
У глаголов сдвиг ударений зачастую подчёркивает личные формы в противоположность
неличным:
Неличные
Прав. Дышать, дышал, дышало, дышали,
Личные
Дышишь, дышит, дышим, дышите,
дыша
дышат
Искл. Дышащий
Дышу
Так бывает не всегда, например, в ряду "понять", "занять", "принять" прошедшее время
получает сдвиг ударения, хотя его форма и не личная; она, как мы помним, исторически
причастная. Внутри самого прошедшего времени сдвиги ударения обычно выделяют
женский род, чтобы он не путался со средним, т. е., "было/была", "ждало/ждала",
"сняло/сняла"; ещё при помощи сдвига ударения можно маркировать возвратные формы:
"подрались",
"заждались"
(хотя
это
и
необязательно).
А
теперь
отрывок
из
Пушкина:
Я
Развеселить
Возил
мелким
и
к
бесом
тебя
ведьмам
и
к
извивался,
старался,
духам...
Если не знать, что Мефистофель возил Фауста к адским духам, может показаться, что
дьявол пытался развлечь доктора визитом в парфюмерный магазин. Язык прогрессировал
после того, как Пушкин создал эти стихи, и они немного потеряли в красоте. Зато сам
язык
усовершенствовался.
Это совершенствование (часть развития) шло медленным, но верным шагом в двух
уровнях: на макроуровне нивелировалась система языка с подсистемами, а на
микроуровне общение и творчество людей активно пробовало имеющиеся и возможные
средства выражения, в том числе и несистемные. Но подробнее об этом
Профессор Хиггинс, главный (или даже заглавный?) персонаж комедии "Пигмалион",
был, как известно, знатоком английской фонетики. Специализация делала профессору
честь:
фонетика
очень
трудная
область
языкознания.
Хотя рождение и отмирание слов происходит постоянно, огромные размеры лексикона
сохраняют преемственность языка, благодаря которой правнук общается с прадедушкой
без малейших проблем, даже если спортивные штаны у одного называются "трениками", а
у другого - "трико". Тысячи повседневных слов - всё равно что звёздное небо: где-то
вспыхнет новая звезда, где-то угаснет старая, а небо - всё то же.
Другое дело - система звуков, которых в языке всего-то несколько десятков. Нужный звук
речи создаётся точнейшими и тончайшими движениями речевых органов, которые
нарабатываются годами. Изучая иностранный язык, мы можем запомнить в день сотню
слов, а то и больше; но чтобы освоить трудный звук, иногда нужны годы.
Появление нового или исчезновение старого звука в ходе исторического развития языка
является
очень
важным
и
довольно
редким
событием.
Учёные используют для фонетической классификации названия, которые человеку со
стороны кажутся сложными; но на самом деле разобраться в них нетрудно, потому что их
система логична и хорошо продуманна. Разобравшись в ней, мы сможем взглянуть на
грани
языка
с
ещё
одной
интересной
точки
зрения.
Итак, названия звукам лингвисты дают по расположению органов речи. Например, когда
мы произносим [а], то наш язык находится ближе к горлу, поэтом звук [а] называется
гласным заднего ряда. А гласный [и], для которого язык должен переместиться ближе к
зубам, будет поэтому переднего ряда. Поскольку [а] получается при лежащем языке, то
этот звук - нижнего подъёма. Какого же подъёма будет [и]? Правильно, верхнего! Вы
чувствуете,
как
язык
для
его
произнесения
поднимается.
Хотя возможных расположений языка, губ, напряжения голосовых связок немного, их
комбинации, как цифры на кодовом замке, дают большое количество разных сочетаний, т.
е., разных звуков. Далеко не все из них используются народом. Японцы, как известно,
знают "р", но не знают "л", в гавайском языке много гласных, но мало согласных, а в
абхазском - наоборот; человечество породило много разнообразных фонетических систем.
Каковы
же
наиболее
интересные
особенности
русского
языка?
Мягкость согласных некоторые иностранцы считают настоящей пыткой при изучении
русского; но в некий момент истории она стала просто-таки фонетическим прорывом.
Разделение согласных на твёрдые и мягкие резко умножило количество возможных
сочетаний. Сегодня наш язык обладает богатым разнообразием согласных (т. е.,
консонантизмом), но при этом использует далеко не все возможные консонанты.
Если звук может иметь пару по глухости и по мягкости, то из двух характеристик, каждая
- с двумя значениями, получается четыре комбинации. Составим табличку 2х2 и в первую
клетку впишем слово "пыл", которое начинается со звука [п].
пыл
Теперь добавим первому звуку звонкости, получится [б], и впишем справа от "пыла":
"был".
пыл
был
Вернёмся к первому квадратику, где "пыл", добавим начальному звуку мягкости и
получившееся слово "пил" запишем в квадрат внизу.
пыл
был
пил
Последнее слово вы легко вставите сами без моих ненужных подсказок.
пыл
был
пил
бил
У нас получилась табличка оппозиций по звонкости и мягкости для одного исходного
звука, где соседи по клеткам по вертикали либо по горизонтали различаются только
одним признаком.
п
б
п'
б'
Такие же таблички вы легко сможете начертить для звуков: [к], [с], [т], [ф].
Но что, если мы поставим в клетку №1 звук [ш]?
шея
жена
щётка
?
Какой пример мы могли бы вставить вместо вопросительного знака? На ум сразу
приходит "жюри", которое многие люди называют "жури", потому что мягкое "ж"
нехарактерно для русского языка. Также мягкое "ж" можно услышать в словах "уезжаю",
"дрожжи", хотя здесь всё весьма и весьма индивидуально: один говорит наитвердейшее
"дрожжЫ", а другой скажет, что муха "жюжьжит". Так или иначе, очевидно, что для
русского языка звук [ж'] нехарактерен, но возможен. Если переводчику нужно озвучить
фильм о Фантомасе, он легко произнесёт имя комиссара Жюва. Если народу потребуется
больше
слов
с
мягким
"ж",
он
легко
создаст
эти
слова.
Теперь [х]!
худо
?
хитро
?
Звонкой парой в правый столбик будет тот звук, который можно часто услышать у
выходцев с Украины, в транскрипции он обычно обозначается знаком [h] (латинской
букве "аш" соответствовал примерно такой же звук в языке древних римлян). Как вы
помните, он должен (по словарным требованиям) звучать в словах "габитус" и
"бухгалтер", в междометиях "ага", "ого" и косвенных падежах слова "Бог": "Бога", "Богу",
"Богом". Если же сакральное слово поставить в предложный падеж ("о Боге"), то
получится
и
мягкое
[h']
для
нижней
клеточки.
Итак,
квадрат
от
[х]
при
необходимости
тоже
можно
заполнить.
Как
насчёт
[ч']?
?
?
чай
?
Твёрдую пару, которую вовсю используют белорусы ("чыгунка", "пячэнье"), русский
произносит в слове "лучше", хотя произнести твёрдое "ч" "по заказу" не так-то просто.
Как произнести звонкие пары "дьжь" и "дж"? Они сами получаются, когда мы читаем
иностранные слова: "Рочдейл" [дьжь] или "Чжуан-Цзы" [дж]. А в словах наподобие
"джентльмен" нет предельного слияния [д] и [ж], и в них можно различить [д] и [ж].
Квадрат от [ц] постройте, пожалуйста, самостоятельно и вспомните: какие звуки из него и
как
часто
мы
можем
услышать
в
русском
языке.
Ещё раз посмотрев на таблички, вы заметите, что в них довольно много вопросительных
знаков там, где должны быть пары к привычным звукам, но на самом деле язык к ним
почти не обращается. Это неиспользуемые пока резервы, которые в будущем смогут
обогатить русскую фонетику и резко усилить выразительную способность всего языка.
Лирическое отступление
В книге В. С. Пикуля "Битва железных канцлеров" Бисмарк говорит: "На слух мне
нравится русский язык, рокочущий и резкий, как полковой барабан".
Наверное, у многих языков звучание речи можно сравнить с чем-нибудь похожим, но
неречевым: например, французский, как мне кажется, напоминает урчание кошки, а
итальянский - музыкальную шкатулку. На что же похож русский? Действительно ли на
военный барабан, как, будто бы, сказал Бисмарк? Я бы хотел, чтобы вы задумались над
этим, выключили в своей голове понимание слов и оставили только восприятие их звука.
Может быть, это удастся не с первой попытки и не за одну минуту, но, надеюсь, вы
сделаете
для
себя
самостоятельное
открытие.
Я, например, считаю, что наша речь для незнакомого с нею уха будет похожа не на
барабан, а на другое. На что именно - об этом я скажу в конце главы, а вы, тем временем,
найдите для себя собственный ответ.
Полезные мелочи
Как мы видели из табличек в первой части главы, многие звуки являются для русского
языка, в принципе, возможными, но на сей день почти неиспользуемыми; что-то вроде
"зарезервированных имён". В этой области - возможного, но малоприменимого - обитает и
звук [w], среднее между [в] и [у], тот звук, с которого в английском языке начинается
фамилия доктора Ватсона/Уотсона. Вот отрывок из сатирического стихотворения
Дмитрия
Быкова:
Вас
Разорвав
Там
То
там
могут
разом
пару
на
кружится
ли
шабаш,
всяческая
то
нечисть
ли
изувечить,
половин;
—
Хэллоуин!
Для того, чтобы последняя строчка легла в метр так же естественно, как и предыдущие,
нужно произнести слово "Хэллоуин" в три слога, а именно сделать "у" неслоговым
звуком:
"
То
ли
шабаш,
то
ли
Хэллоwин"
Имеется такой звук и во французском. Пришедшее из этого языка слово "тротуар" лет сто
назад произносилось нашими предками не в три, а в два слога (да и сейчас ещё можно
услышать
"тротwар").
Вот
пример
из
Блока:
Зажгутся
Блеснут
В
Потянутся
нити
витрины
мерцаньи
и
тусклых
рядами
фонарей,
тротуары.
площадей
пары.
Опять-таки, метр стиха требует читать "тротуары" как "тротwары", где "у" не образует
слога,
да
и
звучит,
по
сути,
не
как
[у],
а
как
[w].
Иногда заимствованное слово вызывает смущение своим необычным видом. В речи
пожилых людей вы могли слышать слово "район", которое они произносят не
естественным образом ("раён"), а прямо-таки по буквам: "рай-он". Хотя последнее
наблюдение относится не к "голой" фонетике, а к психолингвистике, это ещё
одно основание констатировать готовность русского языка к освоению новых средств.
Какие ещё "полезные мелочи" позволяют языкам иметь большое разнообразие смыслов
при не особенно многочисленных средствах выражения? Долгота звука. В английском
языке различие только лишь в долготе гласного может разделять два абсолютно разных
слова; например, "hit" (удар) и "heat" (жара), многие из моих читателей знают десятки
подобных пар. В русском языке не бывает долгих гласных, но иногда возникают долгие
согласные (скажем, "подделка" или "ссЫпать"), которые участвуют в различении смыслов
(со
словами
"поделка"
и
"сыпать"
соответственно).
В предыдущей главе мы рассматривали переходы ударения при словоизменении. Пример
чуть выше: глагол "ссЫпать" может изменить вид одним только переносом ударения. В
той же главе были примеры чередования корневых гласных, которое (как мы можем
предположить)
имеет
в
русском
языке
хорошие
перспективы.
А
теперь
одна
история.
В моём родном городе есть комбинат, который начинался с кустарной маслобойни. На
маслобойне давили подсолнечные семечки, при помощи высокой температуры
выжаривали из них ещё немного масла, но несколько неизвлекаемых процентов
оставалось
в
жмыхе.
Этот жмых покупали немецкие предприятия, которые вывозили его в Германию и
добывали остающееся масло при помощи растворителей. Не правда ли, прекрасная
иллюстрация немецкого характера: везти за сотни километров выжатый продукт, чтобы
при помощи сверхмощных технологий выжать из него последние проценты полезного
вещества
и,
разумеется,
сделать
на
этом
гешефт!
Это
я
к
чему.
Чередование гласных в корне, которое в терминах германской филологии называется
аблаутом, очень распространено в немецком языке. В русском, при желании, удаётся
найти примеры, где может чередоваться больше двух вариантов звука:
"сидеть/сесть/сядь/сёдла"
[и/э/а/о].
Но в немецком - такое сплошь и рядом, и в большем масштабе:
"sprechen/sprich/sprach/spräche/gesprochen/Spruch/Sprüche".
По-моему, очень похоже на их экономичные технологии: использовать один корень "sprch" и семь гласных, чтобы выразить разные смыслы с минимальным привлечением
лишнего материала. Не знаю, удастся ли русскому языку достичь такой же степени...
изощрённости, что ли, но потенциальный пример для подражания у нас есть.
Это отчасти шутка, и продолжая германскую тему так же - не очень серьёзно, я бы хотел
перейти к
лирическому завершению
Итак, Бисмарку в книге Пикуля наша речь напоминала армейский барабан. У меня другое
мнение.
Когда мне удалось отрешиться от смысла слов и оставить только звучание, я услышал, что
наш язык "со стороны" похож на топот несущейся по степи конницы.
Полагаю, что некоторые читатели нашли то же самое. Кстати, в упомянутом романе
Бисмарк учит скороговорку. Только одну, других в повествовании нет. Скороговорка эта
такова:
"От
топота
копыт
пыль
по
полю
летит".
После главы об особенностях русских звуков я хотел бы снова вернуться к русским
буквам, что и сделаю
На протяжении тысячелетий письменная речь была послушной тенью устной. Сначала
народы создавали слова, произносили их, а уж потом записывали. Во времена низкой
грамотности и маловостребованной письменности тексты оказывали на язык такое же
влияние, как хвост - на собаку. Но времена изменились.
Современный человек в цивилизованной стране очень много читает и пишет. Бывает так,
что письменная речь в его жизни используется чаще, чем устная. И тогда буквы (по сути
своей, рисунки!) начинают воздействовать на произношение слов.
Согласно русской орфоэпии соединение согласного [с] ([з]) и шипящего после него
произносится как долгий шипящий, то есть, слово "расшатанный" мы должны
произносить как "рашшатанный", "безжалостный" как "бежжалостный" и т. п. Но всё
чаще и чаще в наши дни мы можем слышать, как кто-нибудь старательно произносит чтото вроде: "раЗ-Жевать", "раС-Щепление", "беС-Чувственный".
В принципе, такое явление вписывается в "закон Бодуэна" (см. 6-ю главу), согласно
которому различительная способность согласных в нашем языке растёт. Но в некоторых
случаях усилия говорящего начинают напоминать мартышкин труд. Мне доводилось
слышать "жёсТкая" и "соЛнце", именно так, с [т] и [л], хотя в норме мы произносим
"жёсская" и "сонце". Очевидно, это "говорение по написанному" грозит стать тенденцией,
и через некоторое время и "беС-Чувственный" может стать неактуальным: ему на смену
придёт "беС-ЧуВственый". Во многих случаях всё это просто ненужно и бессмысленно.
Почему же люди вдруг начинают говорить не как люди, а как чернила? Очевидно, им
иногда не хватает системности владения языком, согласования между устной речью и
письмом, где первая должна главенствовать. Но если текст на бумаге забывает свою
служебную функцию и пытается деформировать звучащее слово, скажите ему: "Тень, знай
своё место!"
Длинное название и короткое описание
Если в орфографии первичным является исторический принцип: "писать так, как писали
изначально", то с течением времени устная речь "уходит в отрыв" от консервативной
письменной. Если же носители языка пишут строго по фонетическому принципу, то
умеющий правильно говорить всегда умеет и правильно писать.
Вот пример из двух родственных языков.
"Птица" по-французски будет oiseau (уазо), а по-итальянски ucello (учелло). Оба слова
происходят от латинского aucellus. Французская орфография запечатлела давний эпизод
из истории языка. Итальянская орфография ничего не запечатлевала, она просто
устанавливает прямое соответствие между звучанием и алфавитными значками.
А вот пример из трёх родственных языков.
Древнерусское слово "борода" много веков назад звучало так, как сегодня оно звучит поукраински: "борода", с чётким [о]. В белорусском языке гласные редуцировались, и на
письме это слово выглядит как "барада". В русском языке гласные тоже редуцировались,
но исходя из исторического (и фонемного!) принципа, мы по-прежнему пишем "бороду"
через "о".
Представим редукцию гласных в виде эскалатора. Украинский язык это человечек у входа
на ступеньки. Белорусский - тот, которого лестница уже подняла. Русский язык на этой
картинке - в среднем положении, эскалатор его поднимает, а он спускается. Редукция
гласных изменила орфоэпию нашего языка, но орфография остаётся достаточно
консервативной.
"Положение русского языка в системе восточно-славянских"... Подходящее название для
научной работы? Вы уже частично знаете это положение: русский это такой язык, в
котором слово "борода" пишется как в украинском, а произносится - как в белорусском.
Категория состояния
Ещё античные филологи, составляя грамматики греческого и латинского языков,
классифицировали слова по частям речи. Классификация оказалась очень удобной для
использования во многих других языках, потому что была простой и логичной. Наиболее
естественным было выделение четырёх самостоятельных частей речи: существительного
для обозначения предметов, глагола - для действий, прилагательного для характеристики предметов, наконец, наречие указывало на характер действия.
Предметы
Действия
сами понятия
существительное
глагол
их характеристика
прилагательное
наречие
В XX веке знаменитый русский учёный Л. В. Щерба предложил отделить от наречий
категорию состояния. Чем это было вызвано? Щерба полагал, что состояние это не
действие, а другое, самостоятельное понятие. Если для уточнения характера действий
используются наречия, то для подробного описания состояний нужна соответствующая
часть речи. Лев Владимирович обосновывал их разделение тем, что в состоянии нет
"никаких элементов действия".
Грамматически различие двух частей речи обнаруживается в том, что наречия
присоединяются к обычным глаголам, прилагательным и другим наречиям, а категория
состояния (КС, так её зовут в учебниках) употребляется со связкой. В том числе и с
"нулевой" связкой, когда связующий глагол не проявляется, а только подразумевается:
"вчера было рано, завтра будет поздно, сегодня (нулевая связка) пора!"
И снова читатель задаст мне вопрос: "Какова же практическая польза от выделения КС из
наречий?"
Это позволило с простым и понятным обоснованием объединить разнородные, но часто
используемые слова. "Нет", "жаль", "можно", "неохота"... Что это? Что между ними
общего? Все они описывают состояние. Всё это категории состояния. Также их называют
безличными предикативами.
Всевластное Безличное
В книге М. Ильина и Е. Сегал "Как человек стал великаном" картина мира в сознании
первобытных людей описывается через языковые следы. Авторы приводят примеры
предложений, в которых человек является предметом или даже инструментом, а субъект,
деятель, никак не обозначается. Для русского языка Ильин и Сегал демонстрируют
предложение: "Его громом убило". Здесь есть и действие, и предмет, и способ, но нет
самого действующего лица. Убило нечто. Некое неназываемое божество, сила без имени.
В тех языках, где невозможно построить предложение без подлежащего, для формального
обозначения подлежащего используют местоимение "оно" ("it" в английском, "es" в
немецком; во французском "il", "он", потому что среднего рода там нет).
Понятие безличного предложения породило в русском языке такую всеядную модель,
которая может вместить в себя почти любой глагол. Я имею в виду шаблон:
"мне/тебе/ему... + делается". "Как вам живётся?" "Как ей спалось?" Или даже короче: "Как
отдыхается?" Или вообще, опустив всё, кроме смыслового слова: "Работается?"
Это потрясающе. Система русского глагола имеет довольно много неполных парадигм и
лакун: "так не говорят", "не употребимо", "форма не используется", но это... Это почти не
знает исключений.
Многие глаголы русского языка имеют возвратные пары: "держать/держаться",
"чесать/чесаться" и т. п. "Дом строят - дом строится". Но многие (болеть, стоять) не имеют
таких пар для аналогичного употребления. Тем не менее, универсальный безличный
оборот способен даже эти глаголы перевести в возвратную форму. "Как болеется?",
спросит друг у простудившегося друга. "Как стоится?", поприветствует он его, когда
увидит в очереди.
А вот пример из всенародно любимой пьесы Леонида Филатова:
"Вообче-то я хитра
В смысле подлости нутра,
Да чавой-то мне севодня
Не колдуется с утра!"
И это только одна из русских безличных моделей, даже не самая распространённая. Какая
же самая-самая? Конечно, "нет + родительный падеж". "Входа нет". "Билетов нет".
"Посадки нет". "Нет никакого Парижа. Нет и никогда не было" (М. Веллер).
От этого оборота "нет, не было + родительный" возникли синонимичные. "Призраков не
бывает". "Желающих не нашлось". "Инопланетян не существует". "Артиллерии не
имелось". Дальше - больше. Помните шуточный диалог: "Вас здесь не стояло! - Это
МЕНЯ здесь НЕ СТОЯЛО???" Это из юморески, а вот уже из публицистики: "...ибо
реального оппонента кремлёвским кандидатам на «выборах» не присутствовало".
Ещё одна безличная конструкция, комментарий гроссмейстера к партии Владимира
Крамника с машиной: "Проблем компьютеру уже не создать". Компьютер уже не может
создать проблем Крамнику или Крамник не может их создать компьютеру? Это может
быть ясно только из контекста, в котором сказано, кто атакует, а кто защищается; и после
этого грамматическая конструкция без подлежащего опишет ситуацию так, будто бы не
два совершенных мозга: человеческий и электронный борются на чёрно-белых клетках, а
загадочное Нечто играет обоими противниками.
А теперь давайте присмотримся к одной особенности. В отрицательных безличных
оборотах "нет...", "не имеется..." мы наблюдаем обязательный родительный падеж.
Иностранцев, когда они учат систему русского склонения, педагоги предупреждают, что у
нас, если в утвердительном случае использовался именительный или винительный падеж,
в отрицательном часто может быть родительный ("у меня есть пропуск/у меня нет
пропуска", "вижу дорогу/не вижу дороги"). Откуда же у родительного падежа такая
странная функция - быть падежом отрицания?
Падеж широкого назначения
Очень давно в праславянском языке существовал отложительный падеж, который позже
слился с родительным. Новый, объединённый родительный получил массу значений, в
которых мог употребляться: отделения, лишения, избегания, из которых и сложился
смысл
отсутствия.
От своих коллег-падежей родительный отличается самым большим набором
непроизводных (самых простых) предлогов. Ещё он допускает довольно длинное
"нанизывание": "заместитель (кого?) начальника (чего?) штаба (чего?) дивизии".
Попробуйте так же легко поставить подряд три винительных! Или три творительных!
Благодаря способности легко "склеивать" слова, которые обозначали абстрактные
отношения, родительный падеж стал известен как падеж:1) принадлежности, 2)
происхождения, 3) качества, 4) сравнения... словарь знаёт всё, множество остальных
пунктов тоже!
Вот две строчки из Пушкина:
О вы, которых трепетали
Европы сильны племена...
"Которых трепетали" это, говоря сегодняшним языком, "которых боялись", "перед
которыми трепетали". Как мы видим, в наши дни родительный падеж передал часть своей
работы другим, но по-прежнему управляет многими глаголами ("ждать момента", "хотеть
лучшего", "избегать встречи"), многие из которых возвратные.
Возвратность, и что с этим делать
Возвратное местоимение есть во многих языках, в русском это "себя". Частое его
употребление с глаголом породило возвратный суффикс "-ся", который для некоторых
слов является обязательным: "бояться", "казаться", "смеяться" и т. п. Очевидно, что он
произошёл от винительного падежа возвратного местоимения, что легко проследить на
примерах: "кошка лечит (кого? винит.) себя травами - кошка лечится травами".
Можно ли поставить за каким-либо словом два последовательных существительных (не
два однородных члена!) в прямом (без предлогов) винительном падеже? Явно, нет.
Прямой винительный падеж обозначает объект, на которое субъект оказывает самое
целенаправленное, самое непосредственное действие. "Кран поднимает трубу".
Винительное "себя", перешедшее в "-ся", сохраняет тот же самый смысл. "Ребёнок
сторонится игр", если разобрать это предложение по косточкам, означает: "Ребёнок ставит
себя в сторону от игр".
И всё-таки, разговорная среда иногда порождает сочетания "-ся + винительный". Это
"слушайся маму", "не стесняйся публику", "коснись землю" и т. п. Эти нарушения результат недостаточного знания (или хотя бы чутья) языка. Их причина - смешение
("контаминация") с похожими выражениями. "Слушай маму" это правильно, но вот
"слушаться" надо уже "мамы". Мы "трогаем землю", но "касаться" должны "земли". В
случае со словами "бояться", "стесняться" и подобными путаница возникает потому, что
человек ошибочно воспринимает нужный родительный падеж как винительный. Там, где
формы совпадают ("человека"-родительный и "человека"-винительный), ошибка
восприятия не выходит наружу из головы говорящего. Но она проявляется, если
ошибочный винительный отличается от нужного родительного; тогда мы слышим: "Я
боюсь собаку!" Что тут сказать? От агрессивных собак помогает газовый баллончик, а от
ошибок - знание правил и понимание системы языка.