Я ранил, рану переняв, Я вскинул борозды правления на случай, Я осознал, людей любя, Мы доверять добру друг друга учим. Кто был учителем, когда Адам и Ева о любви не знали, Когда мучений не было и злых забав. Когда без слов друг друга обожали. Не то. Я напишу. Пустяк. Подумать рад бы, да сильна обида. Пульсация, хоть ребра пробуй гнуть, Мне грудь продавит, как рукой Давида. Я слишком молод, слишком глуп, Чтоб рассуждать о том, что мне не властно, Пока светилище в темнице не погасло, Я буду верить в тот огонь, пока не труп. И я не глуп! И не слабак, я помню, О чем пишу, о чем веду я talk. Меня понять дано не многим, больно. Не верите? Я знаю в этом толк. О чем поэма? Обо мне? О людях? О страстных помыслах великих мастеров? Или природы лиц - наших бессменных судьях? Нет, на такое не готов. Об истине пишу, а что такое правда? Не вправе рассуждать, скажу одно. Любви подвластен я, а думать - не дано. Мне слишком стыдно говорить об этом, и не надо. Да, говори, что это полуночный бред, Что это ниже черт любого смысла. Я обещаю, как-нибудь, в обед Поймешь меня, и вспомнишь эти числа. Я лишь посредник меж душой своей И этим сообщением. Я изливаю свой ужасный груз. Спасибо, ты, да, так хотел я, Сказать тебе все это, объяснюсь. Но позже, я люблю живые Красивые мечтания вдвоем А то что делаю - лишь подражания в глине. Или в соображении моем. Я обещаю, буду я в рассудке, Я слову каждому придам толковый смысл. Он есть, пока весь смысл в клетке И тянет меня погружением вниз. Ну, хорошо, давай играть попроще Я говорю - ты отвечаешь раз. Ты знаешь, что такое счастье? А я отвечу - это пара глаз, Смотрящих на тебя так близко, как возможно, И я хочу в них мирно утонуть, Но не могу, до них добраться сложно. Когда-нибудь смогу туда нырнуть. Ну а пока я подожду и буду, Через вуаль неся свое руно, Любить все то, что есть, не надо суду. Судите грешников, а я - любви пятно.