1
реклама
1 Системное представление о слове В этой части нашего курса мы познакомимся с теорией П. А. Флоренского (1881-1937) о слове, которое было новаторским для своего времени и продолжает оставаться таким поныне. Его научная позиция, как считается, означает переворот в теории информационных потоков1 и только теперь пришло время для осознания значения наследия великого русского учёного. К началу ХХ века в науке установилось представление о слове как о произвольно установленном, условном знаке. В отличие от большинства своих учёных современников о. Павел являлся сторонником теории, согласно которой слово является некоторой реальностью (в онтологическом смысле)2. Он доказывал, что слово нельзя рассматривать только как произвольную конструкцию: оно представляет собою энергийный символ и живой организм. Энергия слова «В расширительном смысле под словом надо подразумевать всякое самодеятельное проявление нашего существа вовне, - пишет Флоренский, - имея в виду не просто всякое движение организма, но такое, которое служит для передачи какого-то смысла. Он указывает, что существуют разные виды языков: жестов, знаков, язык музыкальных сигнализаций и т.д. и т.п., причём цель всех… есть выражение смысла…»3. Поэтому, - заключает Флоренский, - «человек говорит всем телом»: мы и жестикулируем, и меняем выражение лица, - и склонны чертить …карандашом на бумаге или мелом на доске, то хотя бы пальцем в воздухе…, и вводить в речь момент вокальный - язык музыкальных сигналов, - и посылаем оккультные импульсы - симпатическое сообщение, телепатия, - и т.д. …Иначе говоря, есть собственно только один язык - язык активного самопроявления целостным организмом, и единый только род слов артикулируемых всем телом…»4. См. Хоружий С.С. Обретение конкретности // Флоренский П.А. Сочинения в 2 т.т. – М.: Правда, 1990. – Т.1, С.10. 2 Двойственное отношение к слову – либо как к реальности, либо как к условности – Флоренский обнаруживает уже в спорах древнегреческих философов. Так, в диалоге Платона «Кратил» гераклитовец Кратил высказывается за то, что имя выражает сущность вещи. «Как живописец подражает цветам тел, музыка – звукам, так и слово подражает сущности вещи, равно как и сущности её цвета, звука и т.п.» И далее: «Кто знает имена, тот знает и вещи». Противоположную – номиналистическую - точку зрения высказывает ученик софистов Ермоген, по мнению которого «имена суть условные знаки, они служат знаками для условившихся, которые наперёд знают вещи, и в этом состоит правильность имени – в условии; разницы же в том нет, так ли кто условливается, как ныне принято, или, напротив, нынешнее малое называет великим, а нынешнее великое – малым». (Цит. по: Флоренский П.А. Священное переименование Изменение имён как внешний признак в религиозном сознании. М.: Изд-во храма св. муч. Татианы, 2006. – С.10-11). Флоренский по этому поводу заключает: Мысль гераклитовцев и мысль софистов касательно сущности языка относятся между собою как народное миросозерцание и напор нигилистического скепсиса, как исконная традиция и протест, предъявленный её молодым поколением. (Там же). Сам Флоренский – на стороне живого народного мировоззрения. 3 Там же, С.289. 4 Там же. С.289-290. 1 2 Как считает Флоренский, - «слово – человеческая энергия, и рода человеческого, и отдельного лица, - открывающаяся через лицо энергия человечества»5. Когда человек говорит, он тратит немалую энергию, которую Флоренский называет «одической» или «одом». «Од» – скрытая, повсеместно разлитая сила или энергия, проявления, «сгустки» которой заметны лишь особо чувствительным людям, – был описан выдающимся австрийским учёным бароном Карлом фон Райхенбахом (1788 – 1869). Такое название энергии он дал в честь в честь норвежского бога Одина. Бесчисленными опытами он доказал, что человеческое тело выделяет видимые и ощущаемые излучения. Выделение энергии происходит в тех частях тела, где сосредоточены важнейшие нервы, - указывает Флоренский. Именно таким участком высокоразвитой нервной энергии является область голосовых органов. Высказывание – функция слова «Слова любви, не сказанные мною, в моей душе горят и жгут меня…» (К.Бальмонт). Слово – энергия особого свойства и характера. Она зарождается, зреет и выходит наружу. Именно в этом и состоит основная функция слова - быть высказанным. Невысказанное слово рвётся наружу и, если не находит выхода, может привести к серьёзным нервным расстройствам. Муки совести – это и есть муки невысказанного слова. Потребность в собеседнике тоже проистекает от этой психофизиологической потребности «облегчить душу»6. Воздействие энергий живого слова оказывает влияние на природу и людей. Особенно при массовых речевых актах, вовлекающих десятки, сотни, а в иных случаях и миллионы людей. Подобные массовые действа (например, соборная молитва) как целенаправленное излучение совокупных энергий отдельных людей, соединённых в организм толпы представляют реальную силу, способную изменять ход общественных событий7 и природных явлений. Это древнее представление подтверждается обрядовой практикой всех народов. См.: Флоренский П.А. Имеславие как философская предпосылка // Сочинения в 2 т.т. М.: Правда, 1990. – Т.2. С.281. 6 На этом основано таинство исповеди в христианской церкви; многим известен «эффект случайного попутчика», когда в поезде совершенно незнакомый человек рассказывает о своей жизни такие подробности, которые он обычно утаивает от своих близких… Видимо, не последнюю роль это имеет и в творчестве. Слушатель - необходимая фигура для мыслителя. При отсутствии такового человек начинает разговаривать с самим собой, происходит раздвоение личности, что есть уже начало болезни. Болезненное проявление потребности высказаться мы наблюдаем, например, у графоманов. 7 Очень показательный случай с израильским премьер-министром Шароном, который был подвергнут древнему проклятию своими соплеменниками за то, что эвакуировал часть еврейских поселений с захваченных у арабов территорий в 2005 году. Вскоре после проклятия, о котором было предварительно широко объявлено талмудистами, Шарон тяжко заболел. Поэтому в Израиле всерьез обсуждают мистическую версию болезни премьера: политика заколдовали и прокляли еврейские ортодоксы последователи учения каббала... Вот как происходил обряд проклятия: « 23 июля прошлого (2005) года. Под ночным небом на кладбище в израильском городке Рош-Пина собрались 20 мужчин. Все они не разведенные, не вдовцы, а давно и прочно женаты. Все старше 40 лет. И все бородатые. Все, кроме одного, в белоснежных одеждах, - в черном. В руках они держат черные свечи. Возглавляет группу раввин Йоси Даян, исповедующий учение каббалы. Цель этого "собрания" - призвать на голову Ариэля Шарона древнее проклятие пульса де-нура. Каббала - мистическое течение в иудаизме, стремящееся постигнуть скрытый истинный смысл Торы и других священных книг. Так называемая практическая каббала основана на вере в то, что при помощи особых ритуалов, молитв, словесных и буквенных формул, чисел, амулетов человек может соучаствовать в божественном творении. За границей каббалистические центры особенно популярны в США. Наиболее известная там приверженка каббалы - певица Мадонна. В последние годы каббалистические группы появились и в России. План "заколдовать" Шарона сложился у еврейских радикалов еще в сентябре 2004-го - тогда раввин Йоси Даян во всеуслышание заявлял о готовности наложить проклятие на премьер-министра за его план ликвидации части еврейских поселений на Западном берегу и в секторе Газа. Чтобы придать церемонии 5 3 Слово как символ Центральным элементом учения о. Павла Флоренского о слове является понимание слова как символа. Что такое символ? - «Бытие, которое больше самого себя, - таково его основное определение. « Символ - это нечто, являющее собою то, что не есть он сам, большее его, и, … существенно чрез него объявляющееся….»8. Слово несёт на себе также и энергии предмета, который оно обозначает. Флоренский указывает, что слово есть связь познающего субъекта с познаваемым объектом. Это соединение двух энергий он называет синергией ( греч. συνεργία – совместное действие). Произнесение слова, таким образом, есть процесс установления связи с тем предметом, имя которого мы называем; образования тока энергий, подобного тому, как возникает электрический ток в проводнике при замыкании цепи. «Словом и чрез слово познаем мы реальность, и слово есть самая реальность»9. Поэтому слово больше себя самого, - подчёркивает Флоренский. Наглядно это утверждение Флоренского можно пояснить на примере призывательной функции имени: достаточно бывает произнести имя какого-то знакомого в данной компании человека, как его образ предстаёт перед внутренним взором собравшихся10. Вообще при произнесении имени любой вещи она в той или иной степени воплощается в ощутимый (эстетический, чувственный) образ в зависимости от нашего предыдущего знания об этой вещи или силы нашего воображения. Этим объясняется весомость, Даян якобы встречался с несколькими израильскими раввинами, которые дали "добро" на ритуал, взятый из книги "Зоар", главного каббалистического трактата. Пульса де-нура в переводе с древнеарамейского означает "духовный огненный шнур (ремень, кнут), на который нанизаны огненные кольца". Во время обряда раввин при помощи заклинаний просит Всевышнего свершить суд над врагом еврейского народа. Если раввин прав, то в мир снисходит ангел Смерти и поражает врага. Если не прав - поразят самого проклинающего. По одной версии, тот, против кого направлено пульса де-нура, не проживет сорока дней с момента его прочтения. По другой - мщение может быть отложено на какой-то срок. Совпадение или нет, но аналогичная церемония была проведена в 1995 году, при участии того же раввина Даяна, в отношении тогдашнего премьер-министра Израиля Ицхака Рабина, за то, что тот разрешил Арафату вернуться в сектор Газа и начал переговоры о передаче части израильских земель Палестине. Ровно через сорок дней после проведения пульса де-нура Рабин погиб от рук правых экстремистов. А легенды гласят, что действию проклятия в свое время подверглись Гитлер, а также... Троцкий и Сталин - последний якобы за то, что готовил геноцид еврейского народа. Узнав, что на его голову обрушилось проклятие, Шарон, гостивший в Париже у президента Франции Жака Ширака, заявил, что на него такие вещи не действуют. "Сколько времени должно пройти, пока это сбывается?" - поинтересовался Шарон у своих помощников. Те объяснили, что проклятие может сбыться в течение нескольких десятков лет. "Тогда я не волнуюсь", - философски заключил премьер-министр. Часть израильтян верит в действие на Шарона пульса де-нура. Часть подвергает это сомнению. В их числе - раввин-каббалист Элиягу Элиас, который заявил: "Еврейские духовные мудрецы уже более тысячи лет не инициировали реального действия пульса де-нура. То, что происходило в Рош-Пина, - бессмысленные действия малограмотных активистов. Это не имеет никакого отношения к пульса де-нура". То есть к тому методу, которым пользовались наши Учителя 2-3 тысячи лет назад". Но как бы то ни было, как говорится, осадок остался. – Розензафт А. Как заколдовали Шарона. Для "нейтрализации" премьера использовали древнее проклятие // Московский комсомолец, 12.01.2006. Интересное замечание сделал по этому поводу известный раввин из Харькова Эдуард Ходос, который также подвергся этому проклятью за свои выступления и многочисленные книги, разоблачающие деятельность тайного мирового правительства и его идейного вдохновителя – экстремистского движения хабад. По словам Ходоса, пульса де-нур имеет силу только по отношению к людям с еврейской кровью (см. http://hodos-video.com). 8 Флоренский П.А. Имеславие как философская предпосылка // Сочинения в 2 т.т. М.: Правда, 1990. – Т.2., С. 287. 9 Там же, С. 293. 10 См. об этом: Флоренский П.А. Священное переименование Изменение имён как внешний признак в религиозном сознании. М.: Изд-во храма св. муч. Татианы, 2006. 4 удивительная наша способность «видеть» происходящие события, когда мы читаем художественное произведение и перед нами словно в кино разворачивается цепь зримых событий. Флоренский считает, что произнесённое слово разрешает познавательный процесс... Познание есть реальная чувственная (не мнимая) связь познающего с познаваемым, некоторый реальный психофизический процесс, то есть затрагивающий и ум, и тело человека: «Образование синэргетического акта познания нарастает, может быть, нарастает очень длительно, томит, как нечто начатое, но не осуществленное. Этот процесс не есть еще, однако, осознанное прикосновение к познаваемой реальности, не есть достигнутое познание, но - лишь подготовка к нему. Две энергии, реальности и познающего, близки друг к другу, может быть, размешаны друг в друге; но эта флюктуирующая смесь еще не образует единства, и необъединенной борьбой своих стихий вызывает во всем вашем организме томительное ожидание равновесия. Напряжение усиливается, и противоположность познающего и познаваемого сознается все острее. Это - как пред грозою. Слово есть та молния, которая раздирает небо от востока до запада, являя воплощенный смысл: в слове уравновешиваются и приходят к единству накопившиеся энергии. Слово - молния. Оно не есть уже ни та или другая энергия порознь, ни обе вместе, а - новое, двуединое энергетическое явление, новая реальность в мире. Оно - проток между разделенным до тех пор»11. Строение слова Флоренский уподобляет слово живому организму. Оно как посредник между миром внутренним и миром внешним, т.е. будучи амфибией, живущею и там и тут, устанавливает связи между тем и другим миром12. Философ выделяет следующие компоненты слова: фонему (скелет), морфему (плоть) и семему (душу)13. Строение слова 1 - фонема 2 - морфема 3 - семема Там же, С.291-292. См.: Флоренский П. А.. Сочинения в 2 т.т. – Т.2: М.:1990. - С. 234. 13 Исследователи отмечают, что термины «фонема», «морфема» и «семема» употребляются у Флоренского в значениях, отличных от терминологического обихода современной лингвистики (в котором все три слова обозначают неразложимые «атомы» речи в ее звуковом, грамматическом и смысловом аспектах). 11 12 5 Фонема Слово, прежде всего, есть звук ... Но этот звук возникает не чисто физически, а физиологически и психофизиологически. Флоренский указывает, что он неотделим от артикуляционных усилий, его производящих, и слуховых усилий, его воспринимающих; а усилия эти неотделимы от первичных психических элементов, мотивирующих самое усилие».14 Фонема, таким образом, есть многоэтапный процесс, включающий в себя: 1. некоторое ощущение, 2. чувствование, 3. волнение 4. усилие артикуляции и слуха, 5. звук. Поэтому не вполне правильно отождествлять фонему только со звуком речи. Это действие всего организма, одним из результатов которого являются волны акустического диапазона. На самом деле излучения от говорящего исходят и в других диапазонах, которые тоже воспринимаются собеседником и оказывают громадное, чаще всего неосознаваемое, воздействие на его организм. Морфема По Флоренскому, это – плоть слова. Она, условно говоря, находится между фонемой и семемой. Флоренский называет морфему «грамматическими и логическими характеристиками слова, его «паспортом», по которому слово только и опознаётся». Флоренский ничего не упоминается о письменном, точнее, записанном слове. Тут можно добавить, что слово, первоначально рождающееся для устного бытования, рано или поздно у развитых народов фиксируется на письме и приобретает именно грамматическую (от греческого «грамма» – написание) форму. Вот тогда слово становится плотью, т.е. воплощается в букве. Письменная речь как информационный процесс есть один из видов «воплощения духа и одухотворения плоти» (Бердяев Н.). Из устного бытования – фонемы – слово переходит в косный материал буквы морфему, а материал, на котором пишут, приобретает иное качество – становится не просто бумагой, а рукописью, книгой и включается в разряд предметов культуры, становится поистине явлением духа. И противоположное действие – чтение – также есть воплощение духа и одухотворение плоти: дух автора при соприкосновении с человеком оживает, производя преобразование читателя, одухотворяя новое своё тело. Так из живого своего бытования дух переходит в косное, а затем, воскресая, возвращается к активному состоянию, обретая себе новое тело и так далее. Можно предложить следующее понимание морфемы, не разрушающее теорию Флоренского о строении слова, не противоречащее ей. Морфема – это «буква», надпись, закреплённая в материале видимая внешняя форма слова. В отличие от фонемы – живого мимолётного звука, физиологического проявления говорящего, морфема – статична, неподвижна и мертва. Но она хранит в себе значение, которое может быть озвучено, возродиться в живой фонеме и дать дорогу к сокровенной до сей поры семеме – актуальному смыслу слова. Семема 14 См. Там же. Стр. 235 6 «Фонема есть костяк слова... Морфема - тело слова, а семема - душа его» . Семема – это актуальный смысл (в отличие от «значения» т.е. закреплённого, например, в словаре, общеупотребительного понимания слова). Семема может существенно меняться в пределах даже одного высказывания. Например, когда мы употребляем слова в переносном смысле, придаем им соответствующую окраску, саркастическую, ироническую и др. Она способна беспредельно расширяться и вбирать в себя новое содержание. Флоренский сравнивает семему с драмой, которую невозможно исполнить одинаково несколько раз. Даже если разыгрывается она не разными актерами, а одним, любое повторение будет существенно отличаться. Это говорит о том, что семема обладает чертой сиюминутности. Она действительна только в конкретный момент, здесь и сейчас. Слово неповторимо. Произнесенное в очередной раз, оно будет обладать уже иной семемой. Оно постоянно колышется и меняется в зависимости от нашего намерения. Семему нередко сравнивают с душой слова. Она состоит из слоев, представляющих собой результат духовного творчества целого народа, результат высшего напряжения и концентрации внимания. 15 Записывание и воспроизведение записанного слова «Усвоение читаемого или слушаемого происходит одновременно на трех различных этажах: и как звук, вместе с соответственным образом, и как понятие, и, наконец, как трепетная идея, непрестанно колышущаяся и во времени многообразно намекающая о надвременной полноте. Каждый из этих рядов порождается особой духовной деятельностью:… чувственностью, рассудком и разумом. Эти три духовные функции соответствуют тому, что Филон называл действительностями тела, души и духа»16 Итак, слово имеет три формы бытования и потому при его восприятии в нашем внимании неизбежно происходит разделение на три потока, "растроение" (можно сказать, даже некоторое расстройство внимания). Каждый знает, как бывает затруднительно выразительное чтение незнакомого текста вслух (с листа) даже на родном языке. Чтец выполняет сразу три задания: он должен, во-первых, увидеть и распознать буквы (морфему)сложить их в единое слово и узнать его. Во-вторых, правильно произнести получившийся звук (фонему). Втретьих – ухватить и передать тот единственный в данном контексте смысл (семему)17. Без Флоренский П.А. Об имени Божием // Сочинения в 2-х т.т.; М.: Правда, 1990. – Т.2, С. 326. Там же, С.240 17 Ср. у Флоренского: «Тут в лингвистическом анализе слова подтверждается каббалистическое и александрийское, преимущественно Филона-Иудея, учение, а чрез него и многих святых отцов о троякости смысла Священного писания. А именно, согласно этой герменевтике, каждое место и слово Писания имеет значение, во-первых, чувственно-буквальное, во-вторых, отвлеченно-нравоучительное и, в-третьих, идеально-мистическое, или таинственное. Действительно; но не только Писание, но и всякое удачное слово имеет три соотнесенных между собой слоя, и каждый может подвергаться особому толкованию. В удачной речи целесообразна не только семема, смысл ее, но и внешняя форма по обеим своим сторонам, и находится в теснейшей связи с предметом речи. Толковнику надлежит, конечно, углубиться во все три напластования толкуемого места. Тогда и получится, что известному ряду впечатлений соответствует ряд понятий-представлений, а этому последнему – ряд идей. Усвоение читаемого или слушаемого происходит одновременно на трех различных этажах: и как звук, вместе с соответственным образом, и как понятие, и, наконец, как трепетная идея, непрестанно колышущаяся и во времени многообразно намекающая о надвременной полноте. Каждый из этих рядов 15 16 7 предварительной подготовки, «с ходу» с такой задачей, не делая ошибок, справляются немногие чтецы (даже очень опытные дикторы испытывают стресс, когда им приносят тексты «под эфир»). Для освоения текста нужно многократное его прочтение, по крайней мере, трижды: первый – для обозрения текста (морфология), второй – для понимания его звучания (фонетика) и третий – обращая внимание на связь слов и предложений между собою, расставляя смысловые ударения (синтаксис)18. Магичность слова Магия, по определению Флоренского, есть живое, жизненное (одухотворенное) общение живого человека с живой природой. Понятие «магия» - ключевое для понимания сути теории массовой коммуникации. Хотя сам этот термин встретить в трудах по журналистике или рекламе, связям с общественностью пока вряд ли удастся. Принято считать, что массовая коммуникация оперирует словами как смыслами, обращаясь к сознанию аудитории. Но практика показывает, что магическая составляющая всё больше выходит на первый план, что всё более откровенно идёт воздействие не на рассудок, а на подсознание, психофизиологию. И не зря растёт количество всевозможных колдунов и магов, действующих через СМИ – это их стихия. Слово одного смыслового ряда со словами «могучий», «маг» (отсюда – «магистр»). Функция магии – влияние на природу, животных, людей для достижения каких-то целей. Основным инструментом магии является слово (заговор, заклинание и т.п.). Магизм и как практика, и как мировоззрение (мистицизм) имеет многовековую историю и существует у всех без исключения народов. У каждого народа есть запас заговоров19 (магических формул) и молитв, которые нам показывают, насколько сильна уверенность древнего человека в могуществе слова, способности воздействовать на природу, совершать сверхъестественные действия. Магия с её целенаправленным словоупотреблением является исходной деятельностью человека, её differentia specifica. Человек возвысился над природой именно как обладатель могущественнейшего инструмента – речи, которая является способностью воздействия посредством слова. Идея магичности слова зарождалась в разных по духу системах русской эстетики и философии языка XX века, получая в них различный смысл. В понимании же порождается особой духовной деятельностью: мышлением психологическим, драматическим, и как называют иногда, логическим, … или чувственностью, рассудком и разумом (Ср. у Флоренского: «Восприятие читаемого или слушаемого происходит одновременно на трех различных этажах: и как звук, вместе с соответственным образом, и как понятие, и, наконец, как трепетная идея, непрестанно колышущаяся и во времени многообразно намекающая о надвременной полноте. Каждый из этих рядов порождается особой духовной деятельностью: мышлением психологическим, драматическим, и как называют иногда, логическим, …или чувственностью, рассудком и разумом. – Там же, С.240). 18 Под внимательным чтением святитель Симеон Фессалонитский разумеет повторение чуть ли не до 9 раз. – См. Там же, с. 415 (примечание). 19 ЗАГОВОР - заклинательная словесная формула, к-рой приписывается магическая сила. Русские З. часто обозначаются и другими названиями, имеющими видовое значение, как-то: наговоры, обереги, заклинания, присушки, отсухи, шептанья, слова и т. д. У немцев наиболее распространенный термин - Beschwörungen, Besprechungen, также Zauberformeln, Heilsprüche, Segen, у французов - incantations. З. - одна из наиболее распространенных форм словесного творчества: З. бытует в древних культурах средиземноморского круга и Азии, в античном мире, в еврейском, христианском и мусульманском средневековье, в новое и новейшее время у народов высокой (европейцев, тюрков, финнов и др.) и первобытной культуры. (см. Литературная энциклопедия. М. 1929-1939.) Литературы по этой теме достаточно много. 8 Флоренского, магия – это проникновение энергии человека в предмет, слияние с ним, освоение его изнутри – через это и происходит подчинение объекта человеку. Магия – это энергийное общение живого человека с живым миром, когда их энергии-проявления сливаются в единое целое (синергия). Как уже сказано, слова – основные орудия магии. В этой связи особый смысл у П.Флоренского приобретает магичность слова. Он пишет, что слово есть «некоторый легкий и невидимый, воздушный организм (выделено мною – М.П.), наделенный магической силой чего-то особенное значить, в какие-то особые глубины проникать и невидимо творить великие события. Эти невесомые и невидимые для непосредственного ощущения организмы летают почти мгновенно; для них (с точки зрения непосредственного восприятия) как бы совсем не существует пространства. Они пробиваются в глубины нашего мозга, производят там небывалые реакции, и уже по одному этому есть что-то магическое в природе слова»20 Цитируя Лукреция Кара, сказавшего, что «...голос и звук непременно должны быть телесны» 21, философ показывает, что вопрос о телесности слова был предметом обсуждений в еще в глубокой древности. Люди пытались понять, природу слова: является ли оно устойчивой организацией, имеющей свое тело, или нет, как воспринимать и обходиться с ним. Слово как семя Анализируя накопленный опыт в области изучения слова, Флоренский говорит о высокой степени зараженности его оккультными энергиями нашего существа. «Слово делается чрезвычайно уплотненным и тонко дифференцированным одическим сгустком, соблюдающим свою оккультную индивидуальность в течение веков чрезвычайно устойчиво и, вообще говоря, растущим в раз принятом направлении...»22. Особое место в учении Флоренского занимает представление о слове как о семени. Это – одно из самых крупных и смелых его открытий, знаменующий целый переворот в нашем представлении о сущности речевого воздействия. Слово рождается в личности, оно внедряется в нее, произрастает и приносит плоды. Философ уподобляет слово семени, говорение с мужским началом, а слушание – с женским, действие на личность – с процессом оплодотворения23. Лосев А.Ф. Философия имени.- М.: Изд-во Московского ун-та, 1990. с. 68 Лукреций Кар Тит. О природе вещей. (цит. по: Флоренский. Флоренский П. А.. Сочинения в 2 т.т.; - М.: Правда – Т.2: У водоразделов мысли. Москва. 1990. с. 412 22 Там же – с.273 23 Человек сложен полярно, и верхняя часть его организма и анатомически, и функционально в точности соответствует части нижней… Полюс верхний гомотипичен полюсу нижнему. И притом, мочеполовой системе органов и функций полюса нижнего в точности соответствует дыхательно-голосовая система органов и функций полюса верхнего. И далее, половая система и деятельность находит себе точное полярное отображение в системе и деятельности голосовой. Нет надобности указывать и прямую весьма тесную связь их обоих ... Но, в виде резюме, отметим лишь, что выделения половые оказываются гомотипичными выделениям словесным, которые созревают подобно первым и исходят наружу для оплодотворения. Некоторая парадоксальность этой гомотипии сгладится, если вы примете во внимание, что семя, кажущееся только какой-то капелькой жидкости, на самом деле есть сущность в высокой степени таинственная, умная сущность, по речению древних, ибо несет с собою форму, идею живого существа, несет с собою нечто гораздо более умное, чем может придумать самый умный, несет с собою и объективный разум организма, и субъективный разум его мысли, а, кроме того, заряжено оккультными энергиями, обмен которыми и составляет средоточие полового общения. Иначе говоря, в семени есть и своя морфема, и своя фонема, и своя семема: это - слово, устанавливающее генеалогическую связность преимущественно со стороны человеческой усии…. А все то, что обычно возражают против слова словесного, против его якобы ничтожества, все это вполне применимо к семени, с тою только разницей, что здесь можно напирать по преимуществу не столько на материальную ничтожность этой капли семени, а на ее бесструктурность и 20 21 9 Это можно было бы назвать экстравагантной метафорой, если бы за этим не стояло множества фактов, подтверждающих, что живое общение – процесс глубоко интимный, слияния и взаимопроникновения энергий субъекта и объекта, в результате которого рождается в душе слушающего новое духовное существо – прорастает новое слово, мысль. Здесь о. Павел опирается на громадный опыт наблюдений за духовной жизнью, накопленный народом и церковью. Флоренский вспоминает и Платона, развивающего эротическую теорию знания по следам Сократа. Так, стремление к знанию сравнивается с любовным томлением, невысказанность знания – с беременностью, помощь высказаться – с повивальным искусством, а сообщение знания – с самим процессом оплодотворения24. Восприятие слова как активный процесс На взгляд большинства интеллигентов, слово представляет собой «некоторый … смысл, … понятие, передаваемое другому посредством внешнего и внешне с понятием не связанного сигнала, звукового знака, совершенно условно присоединенного к означенному смыслу». Протестуя против такого подхода, Флоренский указывает на его нелепость: «Остается решительно непонятным, как же может быть связываемо, даже условно, то, что внутренне не имеет никакой связи, и, следовательно, в силу того, что самое условие должно налагаться либо с той, либо с другой стороны, – или материально-механически, или рационально-логически, – не может образовать прочного соединения»25. Обладая подобной точкой зрения можно заключить, что слово по сути своей - пустое дуновение голоса, не несущее в себе субъективности говорящего, а просто взятый отвлеченно смысл. Что касается отношения к телесности слова, то Флоренский упрекает все тех же интеллигентов в неспособности увидеть и понять физическую сторону существования слова. Потому что, с позиции физики, слово есть устойчивое образование, воздушный организм, сотканный звуковыми волнами. лишённость смысла, тогда как при возражениях слову главное ударение делается на невещественности слова. Но, что бы там ни возражали против капли семени и как бы там ни считали ее "просто" жидкостью и притом количественно ничтожной, а, тем не менее, она производит зачатие - и рождается человек. И речь, как ни считают ее бессильной, действует в мире, творя себе подобное. И как зачатие может не требовать личносознательного участия, так и оплодотворение словом не предполагает непременно ясности сознания, раз только слово уже родилось в общественную среду от слово-творца или, точнее, слово-культиватора, бывшего ранее. Вот почему магически мощное слово не требует, по крайней мере, на низших ступенях магии, непременно индивидуально-личного напряжения воли, или даже ясного сознания его смысла. Оно само концентрирует энергию духа, как бы напивается ею, раз только есть произволение его произнести, т.е. минимум внутренней самодеятельности, и, набравшись тут силы или, точнее, развернув свои потенции прикосновением к духу, допустившему его к себе своим изволением, своею интенциею, оно направляется далее туда, куда направлено оно самым актом интенции. Знахарка, шепчущая заговоры или наговоры, точный смысл которых она не понимает, или священнослужитель, произносящий молитвы, в которых иное и самому ему не ясно, вовсе не такие нелепые явления, как это кажется сперва; раз заговор произносится, тем самым высказывается, тем самым устанавливается и наличность соответствующей интенции, намерения произнести их. А этим - контакт слова с личностью установлен, и главное дело сделано: остальное пойдет уже само собою, в силу того, что самое слово уже есть живой организм, имеющий свою структуру и свои энергии. Конечно, лучшее понимание, большее вчувствование и напряженное воление были бы к сему благоприятными факторами раскрытия слова в данном случае; но этот фактор скорее прочищает засоренные протоки слову, чем создает самое действие, и, после известного минимума достигнутости, уже не безусловно необходим. – Флоренский П.А. Магичность слова // Сочинения в 2 т.т. – М.: Правда, 1990. – Т.2, С. 272-273 24 В Евангелии Господь называет слово семенем в притче о сеятеле (Мк.4, 3-8; 14-20) 25 Флоренский П. А.. Магичность слова // Сочинения в 2 т.т. - М.: Правда, 1990 – Т.2, С.254 10 Исследования советских психологов показали ещё один интересный и до сих пор недооценённый аспект речевого воздействия, а именно – восприятие слова, слушание как активный процесс. До этого существовало и существует ложное представление, будто активной стороной является только говорящий: речь однонаправлено течёт к пассивному слушателю. На самом же деле «рецепция звукового сигнала, т.е. физических звуков чужой речи, у человека занимает около 100 миллисекунд; со скоростью около 150 миллисекунд наступает беззвучная, т.е. крайне редуцированная имитация услышанных звуков; со скоростью 300-400 миллисекунд - распознание звуков уже по фонемам как речевых символов, т.е. их фонематическое "понимание"26. Если так, то на второй стадии восприятия – стадии имитации услышанной речи – происходит как бы неслышимое, но вполне действительное «говорение дуэтом». То есть слушать – значить повторять услышанное, соучаствовать в какой-то момент в произнесении речи. Приходит на ум сравнение с эффектом резонанса, когда звук одной струны вызывает ответное звучание второй, настроенной на тот же тон27. Через невольную имитацию слушатель проникается состоянием говорящего и только так может понять его – войдя в него. См. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М.: Мысль, 1974. – С.320. Поршнев отмечает далее: Если первая стадия свойственна всем животным, то быстро протекающая в мозгу вторая стадия говорит об эпохе высокого развития имитации в непосредственной эволюционной предыстории человека, тогда как третья - о переходе к современной речевой деятельности. 27 Великий изобретатель Н.Тесла придавал особое значение эффекту резонанса и даже считал его главным законом Вселенной (по Флоренскому, таковым законом является второй закон термодинамики, то есть, закон нарастания энтропии, разрушения). 26
