Проблема соотношения государственной и частной собственности, стихийно охватившая все постсоветское пространство более двух десятков лет назад, и сегодня не утратила своей актуальности. Объективная потребность в проведении разгосударствления собственности сложилась в советских республиках к концу 1980-х – началу 1990-х годов. Тогда в рамках стабилизационных усилий приватизации присваивалось исключительное значение. Она рассматривалась как элемент трансформации экономической структуры и общества на пути от плана к рынку и демократии. Первое распределение производственных активов СССР в частное распоряжение прошло ещё при М.С. Горбачеве по «Закону о социалистическом предприятии» 1989 года. Затем, за период с 1992 по 1996 год всё национальное богатство бывшего СССР оказалось в руках немногих, за бесценок выкупивших его у государства. При этом полученные от приватизации доходы для макроэкономической стабилизации оказались просто ничтожными. Согласно статистике, структура российских основных фондов по формам собственности изменилась с соотношения 91% государственной собственности к 9% негосударственной в 1990 году до 20% к 80% спустя 20 лет.[5] Последствием приватизации в наши дни стало ограничение сферы деятельности государственных предприятий в рыночной экономике и образование естественных монополий в частном секторе. Продукция таких монополий экспортируется по всему миру и выкупается населением «у самого себя». Например, ОАО «Газпром» продает России 40% от добытых ресурсов. «Национальное достояние» страны тиражируется по всему миру, а доходы, полученные от его реализации, вместо того чтобы идти на пользу государству в виде погашения внешних долгов или повышения благосостояния населения, сосредотачиваются в руках акционеров. Естественные монополии являются отраслями общественного пользования, что требует гарантии равного к ним доступа в целях создания стабильных условий для общественного воспроизводства и обеспечения населения (поскольку они характеризуются низкой эластичностью спроса и, зачастую, отсутствием товаровсубститутов). Социально-экономическая значимость для общества естественных монополий заключается в том, что цены на производимые, поставляемые ими блага, сказываются на уровне жизни всего населения. Поэтому, на наш взгляд, в данных отраслях целесообразнее не частное или корпоративное – с участием государства, а чисто государственное предпринимательство. Его целесообразность к тому же обусловлена более высокими трансакционными издержками частного сектора по сравнению с государственным сектором в данной сфере. Государственное предпринимательство в промышленности в нынешних условиях выступает в корпоративной форме, что не позволяет достичь единства интересов по направлениям и размерам инвестиций, распределению прибыли, самое главное – по тарифной политике. В результате этого возникает устойчивая тенденция к росту цен на блага и услуги, поставляемые данными корпорациями, провоцируется инфляция и социальная напряженность, неизбежно следующая за снижением реальных доходов населения. Разумеется, и государственным предприятиям присущи определённые изъяны. Они проявляются в мягких бюджетных ограничениях их деятельности, в бюрократизме, влиянии различных политических сил на тарифную экспортную политику, давлении на потребителя путём манипулирования объёмами поставок, в ценовой/тарифной дискриминации и отсутствии прозрачности издержек. Но ряд их преимуществ в данном случае в разы превосходит недостатки.