Русские эвенки в Китайской тайге

Русские эвенки в китайской тайге
Эпохальное событие для эвенков Бурятии случилось на днях в глухой тайге на
севере Китая. Впервые за десятки лет они встретились со своими сородичами, живущими
по ту сторону границы.
Когда-то эвенки свободно кочевали по территории, раскинувшейся от Тихого
океана до Красноярского края и от Северного Ледовитого океана до Внутренней
Монголии. С установлением границ между Китаем и Россией эвенки оказались
отрезанными друг от друга. Сейчас на бескрайних просторах Хулунбуирских степей и
тайги, близ отрогов Большого Хингана, что в Автономном районе Внутренняя Монголия,
живет свыше 20 тысяч эвенков. Многие из них имеют тесные связи с Россией, имеют
русские
имена
и
фамилии,
крещены
и
даже
знают
русский
язык.
Эвенки Бурятии с 1998 года поддерживают тесные связи со своими сородичами в Китае.
Но эта поездка в отдаленные районы проживания эвенков была первой в истории
взаимоотношений эвенков Китая и России. В таежном стойбище на севере Китая побывал
и корреспондент <ИП>.
В тайгу к оленеводам отправилась Мария Бодоуловна Бадмаева, директор
Республиканского центра эвенкийской культуры <Арун>. Ее сопровождала китайская
эвенкийка Маня, полное имя которой Мария Николаевна Кудря. Родители Мани пришли
на эти земли в 30-е годы с реки Лены. Шли сюда семьями, со стадами оленей, спасаясь от
коллективизации и репрессий. Они не знали, что встретят здесь эвенков, пришедших сюда
в XVII веке с берегов Байкала.
Маня, крупная, веселая женщина, неплохо говорит по-русски, но сокрушается, что
нет практики и она забывает с детства знакомые слова. Дорога через заснеженную степь
ведет на север, в тайгу. Когда джип въезжает в крупный поселок, Маня рассказывает:
<Это Аргун (<эта сторона>. - На эвенк. яз.). Раньше здесь жили эвенки, а после 1917 года
сюда пришли русские, и они вытеснили эвенков дальше в тайгу. Сейчас русских здесь
почти не осталось, кто ушел во время войны, а кто вернулся на родину. Остались одни,
как
это?
Китайский
папа,
русский
мама...
Вспомнила!
Полукровка!>
За Аргуном начинаются тайга и горы, внешне не отличимые от нашей северной природы.
Но тайга здесь ухоженная, прорезанная дорогами, по которым снуют лесовозы, дымятся
балаганы лесозаготовителей. Часто встречаются новые кордоны лесников, дороги возле
них перекрыты шлагбаумами.
Из-за деревьев появляются вооруженные люди. <Эвенки! Это эвенки!> - радостно
кричит Маня, и джип резко тормозит. Их трое, и они с того стойбища, куда направляется
джип. <Дорова! Дорова!> (искаженное русское <Здорово>), - жмут гостям руки эвенки. И
уходят дальше за пасущимися оленями.
Стойбище
Джип сворачивает с дороги и упирается в гору. Дальше нужно идти пешком. За деревьями
показывается дымок, а затем и само стойбище: три обращенные входом на юг палатки и
чум посредине. Навстречу, радостно крича, бежит маленький мальчик, который при виде
незнакомых людей опять же с криком бежит назад. Появляются взрослые. <Дорова!> говорят они и приглашают в жилище.
Посреди палатки стоит буржуйка, а вдоль стенок три топчана со скатанными
постелями на них. Все рассаживаются. На центральный топчан женщинам садиться не
позволяют - это привилегия мужчин. В правом дальнем верхнем углу висит иконка с
изображением богородицы. В левом от входа углу стоит сколоченная из жердей этажерка
с утварью. Свет попадает через два открытых настежь окошка и полог. Несмотря на это, в
палатке тепло от печки, в которую постоянно подкладывают дрова. Снаружи на высоких
настилах разложены припасы и утварь, седла, поняги (охотничьи приспособления) и
прочее. Ничего лишнего у кочевников нет. Это зимнее стойбище, к лету оленеводы
откочуют выше, в горы.
В стойбище живут 16 родственников, у них 600 оленей. Дети сейчас в школе, и
только 4-летний Степка беззаботно кувыркается на мху. Молодые женщины занялись
чаем, ножами кроша лед в чайники, а 70-летняя Мария Дмитриевна Солого (баба
Марейка) натягивает унты и идет печь хлеб.
Пекарня устроена в чуме. Низенькая печь из камней, сверху прикрытая листом
железа. Хлеб из дрожжевого теста баба Марейка печет в сковородке, то и дело
переворачивая хлеб, тыча в него пальцем, вороша угли и подкидывая дрова. Выпечка
занимает много времени, но бабушка никуда не спешит. Она что-то бормочет себе под
нос, попыхивает сигаретой, подносит хлеб к глазам и близоруко щурится. В чуме пахнет
дымом, свежим хлебом, табаком, и время в нем тянется медленно-медленно, а иногда,
кажется, и вовсе останавливается...
Другой патриарх стойбища - 67-летний Антон Иннокентьевич Кудря, полирует
топорище, работает также неторопливо, слившись в единое целое с инструментом и
куском дерева. Все его плотницкие и кузнечные инструменты миниатюрны и легки.
Антон Иннокентьевич говорит по-русски, выучился языку, общаясь с русскими
эмигрантами в Аргуне. Он рассказывает, что эвенки в основном питаются мясом диких
копытных, а вот своих оленей не едят. Они неприкосновенны, так же, как и медведь легендарный прародитель эвенков. Если эвенк убьет медведя, то род его прекратится. В
свою очередь медведи не трогают эвенков и их оленей. В это время в другой палатке тетка
Пелагея сварила глухаря. Ели его сидя на топчанах. Пелагея торжественно обращается к
гостье из Бурятии на эвенкийском языке: <Мария! Сестра! Мы давно выехали с
исторической родины, но всегда помним ее. Мы слышали, что наши сородичи из России
приезжают в Наньтун, и думали: <Почему же они не доезжают до нас?> Наши
старейшины всегда ждут вас, чтобы увидеть родные лица. Ваш приезд тронул наши
сердца, мы счастливы приветствовать вас на нашей земле! В войне с Японией в 45-м
эвенки воевали на стороне русских, и часть людей из нашего рода ушла в Россию. Может
быть, вы что-нибудь слышали о них?> Мария Бодоуловна в ответ рассказывает о жизни
эвенков в Бурятии и приглашает их в гости.
С Россией эвенков Китая связывают не только родственные узы и память о родных
кочевьях. Большинство из них носят русские имена, старики крещены - не случайно
китайцы зовут их русскими эвенками. А если прислушаться к их разговору, можно
различить русские слова. Например, <думалдян> (дян - эвенкийское окончание). На
китайском эвенкийском конфета - это <конпетка>, табакерка - <банка>, печь - <печье>,
шофер - <шопер>, хлеб - <клеба>, туфли - <тупля>. Особенно забавно звучат в их устах
подзабытые
в
России
слова
<губерния>,
<губернатор>,
<контора>.
Маму Степки зовут Юлан (Юля), ей 25 лет, а папа китаец, и поэтому Степка не говорит
по-эвенкийски, только на китайском языке.
Юля не хочет больше иметь детей: <Где деньги взять, чтобы их прокормить?>, хотя
у них нет ограничений, в отличие от горожан, где китайская семья может иметь только
одного ребенка, монгольская - двоих, а эвенкийская - троих детей.
Ближе к вечеру в стойбище прибегают собаки. <Значит, скоро придут мужчины с
оленями>, - определяет Маня. Олени бегут быстро, легкими прыжками преодолевая
преграды, серыми шариками разбегаясь вокруг. Тайга сразу оживает. За ними по тропе
идут мужчины. Женщины угощают оленей вкусным лакомством - крупной солью с
ладоней. Проголодавшиеся мужчины идут на ужин в палатку. День в стойбище подходит
к концу.
Песня о белом олененке в интернате для престарелых эвенков в поселке Хололоя
на полном государственном обеспечении живет 10 стариков эвенков. Самой старой из них
- Марии Булдоты исполнилось 90 лет. Чуть моложе ее - Макар Колтакун, ему 80. А самый
молодой из них - 61-летний Гриша Булдотын. Он окончил 6 классов в русской школе в
Аргуне и еще неплохо говорит по-русски. Он рассказывает, что тогда в Аргуне были
русский и китайский губернаторы. Аргунцы на субботу и воскресенье бегали через реку
на российскую сторону в гости к родственникам. Между тем Мария Бодоуловна говорит
на эвенкийском языке с другими стариками, а они слушают родную речь, и из их глаз
катятся слезы. Они трогают и прижимают ее к себе, ласково гладят ее руки, как будто
встретили сестру, которую не видели с детства. В этот миг они разорвали свое безмерное
одиночество в океане китайцев. Пелагея поет протяжную песню, песню о белом олененке,
потерявшем мать: В этот вечер дед Макар задавал загадки, прозвучало много эвенкийских
песен, причем их пели не только старики, но и молодежь. И в Китае эвенки остались
самими собой, добрыми, во многом наивными и простодушными детьми природы.
Во время прощальной встречи в Наньтуне Мария Бодоуловна сказала: <С каждой
встречей нас становится все больше. Осенью мы создали Союз эвенков России, и мы вас
приглашаем вступить в него>.
Глава эвенкийского хошуна товарищ Дашижав ответил: <Мы единый народ, хотя и
живем в разных странах. Я был в Улан-Удэ, видел и слышал теле- и радиопередачи на
эвенкийском языке. Это прекрасно, и все же грустно, что многие молодые эвенки в России
не знают родного языка>. Впрочем, эта проблема есть и у китайских эвенков. Старики
говорят, что молодежь больше любит американскую музыку, чем свои песни, и не хочет
жить в тайге.
Справка
<ИП>
Китайские эвенки имеют свое административно-территориальное образование Эвенкийский хошун (район) в составе Автономного района Внутренняя Монголия КНР.
Столица хошуна - город Наньтун, в котором проживает около 150 тысяч жителей эвенков, китайцев, бурят, монголов, баргутов, нанцев, дагуров. Главой хошуна является
товарищ
Дашижав,
эвенк
по
национальности.