Лидеры местных сообществ: методика выявления и сети

XIV Апрельская международная научная конференция
«Модернизация экономики и общества»
Сессия L-08 «Публика и ресурсы публичной политики»
Анализ состава и взаимодействий элит муниципального уровня г. С.-Петербурга
A Composition of Elites and Interrelations among Local Elites (an Example of St.-Petersburg)
И.Г.Тарусина, доцент кафедры Методов и технологий социологических исследований
факультета социологии НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург
itarusina@hse.spb.ru
Состав и взаимодействия элит являются важными объектами исследования в
современной политической социологии и политологии. Так, они рассматриваются в
работах Г.К.Ашина [Ашин, 1999], О.В.Крыштановской [Крыштановская, 1995, с. 51-65],
О.В.Гаман-Голутвиной [Гаман-Голутвина, 2006], В.Я.Гельмана [The Politics, 2004],
А.В.Дуки [Региональные, 2001], Н.Ю.Лапиной и А.Е.Чириковой [Лапина, Чирикова,
2000], В.П.Мохова [Мохов, 2003], М.Н.Афанасьева [Афанасьев, 2000] и многих других.
В то же время, элиты на уровне муниципального образования, а также их
взаимодействия реже становятся предметом пристального рассмотрения [Гельман и др.,
2008; Местное, 1996; Россия, 2000; The Politics, 2004 и др.].
Рассмотрение состава элит в данном исследовании проводится преимущественно с
точки зрения позиционного подхода. Вслед за Г.Моска, элита определена как «группа лиц,
обладающих высокими статусными позициями в управлении» [Цит. по: Рахшмир, 2002,
с.84]. Также мы проверяем применимость репутационного подхода, выясняя, насколько
велик авторитет лиц, входящих в элиту локального (муниципального) уровня.
Применяя позиционный подход для определения круга лидеров, мы предположили, что
все руководители администраций муниципальных образований, а также все депутаты
этого уровня, будучи «лидерами по должности», являются представителями элит. В
дальнейшем поиск представителей элит производился на основе репутационного подхода
[См. например, Wolfinger, 1960, pp. 636-644]. На основе экспертных интервью список
редактировался с учетом «репутационной» составляющей.
1
Изменения состава элит принято анализировать в рамках стратификационного или
транзитологического подходов, с точки зрения «номенклатурной» [Крыштановская, 1995,
с. 51-65], «клиентелистской» [Афанасьев, 2000] или иных моделей [Гельман, 1997, с. 6481].
Что касается характера взаимодействий элит, то, по мнению Дж. Хигли, элиты могут
быть «разделенными, фрагментированными или едиными» [Higley and Pakulski, 1995, p.
418]. При этом авторы выделяют «два вида единства: идеологическое – …принудительное
и консенсусное - …процедурное, достигаемое по согласию сторон» [Пакульский и Баоган,
1998, с. 54]. В нашем исследовании мы анализируем характер интеграции внутри
муниципальных элит.
Данные о составе лидерского корпуса и характере интеграции внутри элит собраны в
2012 - 2013 гг. качественными методами. Основой для предварительных выводов служат
десять полуструктурированных интервью с представителями элит данного уровня, а также
документы (статьи и сообщения в муниципальной прессе, биографические данные,
опубликованные в Интернете) и некоторые статистические данные.
Эмпирической
базой
пилотного
этапа
исследования
послужил
материал,
иллюстрирующий характер интеграции элит муниципальных образований одного из
районов г. С.-Петербурга.
В
результате
предварительные
пилотного
этапа
выводы-гипотезы
исследования
относительно
муниципальных округов исследуемого района.
можно
сделать
состава
элиты
следующие
одного
из
В элиту муниципального уровня входят
глава администрации, двое из его заместителей, являющиеся одновременно депутатами
муниципального совета. Также эксперты относят к элите еще двоих из восьми депутатов
муниципального совета. Один из них связан с главой администрации родственными
связями.
Остальные депутаты и третий заместитель главы не упоминаются как «авторитетные»,
«наиболее заметные» фигуры. Напротив,
по мнению экспертов, они
играют
незначительную роль в управляющих структурах и в местном сообществе (последнее,
впрочем, нуждается в дальнейшей проверке, с помощью опроса жителей муниципального
округа). Характерно, что рассказывая о своих функциях и реальных действиях, такие
депутаты говорят о редких обращениях небольшого числа граждан, которым они и
помогают. По их словам, именно в такой небольшой помощи и заключается их
«депутатская работа», сами они инициативы не проявляют, каких-то отдельных
направлений деятельности не курируют и собственных проектов не ведут.
2
Говоря о составе данной элиты важно упомянуть, что в нее входят исключительно
мужчины, хотя в составе депутатского корпуса есть две женщины. Возраст в депутатском
корпусе варьируется от 27 до 75 лет, а в элите от 44 до 67 лет (средний возраст в элите –
56,4 года). У четверых из пяти представителей элиты высшее образование. Все они
родились в Ленинграде. В 1998 г. двое из них были впервые избраны в депутаты (в том
числе, нынешний глава муниципального округа). Еще один влиятельный человек –
депутат данного муниципального совета с 2004 г. Интересно, что один из представителей
элиты владеет собственным предприятием занимающимся благоустройством, что,
несомненно, должно сказаться на облике округа и помочь решить самые острые
проблемы, с которыми жители обращаются в муниципалитет.
Что касается композиции элит, то отметим высокий уровень интеграции ее членов.
Свое единение они называют «кулак», что весьма показательно. Говорят о необходимости
противостоять влиянию политических сил, имеющих представительство, в том числе, и в
муниципальном совете.
Мы
застали
интересный
момент
изменения
состава
элиты,
а
именно
ее
административной части. В связи с происходящими переменами, сплоченность «старого
состава» депутатов (тех, кто работает депутатом не первый срок) возросла. Об этом
можно судить по высказываниям депутатов о том, как принимаются важные решения.
Здесь можно отметить, что основная инициатива находится в руках административного
корпуса, а сплочение лидеров происходит вокруг главы администрации. Несмотря на то,
что в составе депутатского корпуса есть представители оппозиционных политических
партий, второго центра не формируется. Вероятно, это связано с незначительностью их
организационных и экономических ресурсов, а также с недостаточной известностью и
отсутствием серьезной социальной поддержки.
Наблюдаемую элиту нельзя назвать «номенклатурной», поскольку лишь двое из пяти ее
представителей бессменно находятся в ее составе около 15 лет. Но, поскольку вокруг них
и формируется этот «костяк», то, можно предположить, что они вносят некую
консервативную ноту в принимаемые решения и в правила взаимодействий. Возможно,
мы наблюдаем процесс формирования клиентелы, но удастся ли ей монополизировать
право на решения, пока не вполне понятно.
Существенными для описания взаимодействий являются отношения с районными
властными структурами, к которым обращаются муниципалы для практического решения
вопросов, если у них не хватает каких-либо ресурсов. Здесь они, по большей части,
3
выступают не партнерами, а зависимой стороной, порой подолгу ожидают ответа и
требуемых действий элит районного уровня.
Также важно обратить внимание на отсутствие серьезной поддержки лидеров
муниципального уровня со стороны общественных организаций. Представители элиты с
трудом припоминают, какие общественные объединения действуют на их территории. И,
как правило, упоминают они ветеранские организации, которые имеют подведомственный
характер и ведут узконаправленную деятельность.
Таким образом, предварительно можно предположить, что характер взаимодействий в
данной элите имеет тенденцию к «идеологическому единству». Эти выводы требуют
дополнительного подтверждения. Исследование продолжается, мы намерены собрать
больше данных об элите данного округа, а затем распространить данную методику на
большее число случаев.
Автор доклада благодарит за методологическую и организационную помощь при
проведении исследования уважаемых коллег профессоров факультета социологии НИУ
ВШЭ Санкт-Петербург Д.А.Александрова и А.А.Вейхера, а также студентов факультета
социологии НИУ ВШЭ Санкт-Петербург И.Ивашина, А.В.Корболину, А.А.Померанцева,
С.А.Семенову, Д.А.Шевченко за организационную и техническую помощь при
проведении первого этапа исследования.
Список литературы
Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. - 2-е изд. доп. - М.:
Московский общественный научный фонд. 2000. - 318 с.
Ашин Г.К., Понеделков А.В. и др. Основы политической элитологии. - М.: Приор. 1999. –
304 с.
Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: Вехи исторической эволюции. - М.,
2006. – 448 с.
Гельман В.Я. "Transition" по-русски: концепции переходного периода и политическая
трансформация в России (1989-1996) // Общественные науки и современность. 1997. - №
4. - С. 64-81.
Гельман В.Я., Рыженков С., Белокурова Е., Борисова Н. Реформа местной власти в
городах России, 1991-2006. - СПб: Норма. – 2008. - 368 с.
Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту//
Общественные науки и современность. 1995. - № 1. - С. 51-65.
4
Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Политическое самоопределение региональных элит//
Социологические исследования. 2000. - № 6. - С. 98-107.
Местное самоуправление: теория и практика / Под ред. Г.Люхтерхандт и В.Я.Гельмана. М.: Фонд Фридриха Науманна. - «Библиотека либерального чтения». -– 1996. - Вып. 4. 180 с.
Мохов В.П. Региональная политическая элита России. Пермь: Пермское книжное
издательство. - 2003. – 238 с.
Пакульский Я., Баоган Х. Национальное самосознание элиты и демократизация:
сравнение России и Китая // Проблемы Дальнего Востока. – 1998. - № 1. - С. 38-59.
Региональные элиты Северо-Запада России: политические и экономические ориентации /
Под ред. А.В.Дуки, СПб.: Алетейя. - 2001. - 348 с.
Россия регионов. Трансформация политических режимов / Под ред. В.Гельмана,
С.Рыженкова, М.Бри. - М.: Весь мир, Berliner Debatte Wissenschaftsverlag. – 2000. - 376 с.
Рахшмир П.Ю. Идеи и люди. Политическая мысль первой половины ХХ века / 2-е изд.,
доп. – Пермь: ПГУ. - 2011. – 406 с.
Higley J., Pakulski J. Elite Transformation in Central and Eastern Europe// Australian Journal of
Political Science, 1995, №4, pp. 415-435.
The Politics of Local Government in Russia / A.Evans, V.Gelman, eds. / Lanham, MD: Rowman
and Littlefield, 2004, 300 p.
Wolfinger R. Reputation and Reality in the Study of “Community Power”// American
Sociological Review, Vol. 25, 1960, N 5, pp. 636-644.
5