д.и.н., подсекция «Экология культуры Востока», зав. НИЛ «Экология культуры Востока»
реклама
З.Г. Лапина, д.и.н., подсекция «Экология культуры Востока», зав. НИЛ «Экология культуры Востока» Когда Конфуций приобщился к учению? В российском китаеведении твердо утвердилось мнение о том, что Конфуций обратился к учению в 15 лет. Это заключение основано на трактовке 1-ой строки известного пассажа из «Луньюя» [2,4]1. (См. например перевод Лукьянова А.Е.: «В пятнадцать лет я устремился к учебе, в тридцать – встал на ноги; в сорок – освободился от сомнений; в пятьдесят – познал веление Неба; в шестьдесят – стал правду различать на слух; с семидесяти – следую желаниям сердца и не нарушаю меры»). Число 15 применительно к личности Конфуция в переводах китаистов проистекает из понимания ими смысла трех иероглифов ши ю у (букв. десять, иметь, пять). Мы предлагаем иную трактовку, полагая, что смысл данного сочетания тесно связан с символикой китайской мудрости, которую легче постичь с позиций экологии культуры «Лунь юй» – классическое выражение культуры-текста строится по аналогии с упорядоченным космосом и представляет собою плоскостную и объемную копию его узора. К живому плетению знаков, вторящему структуре Природы, в ассоциативной китайской символике приложим образ структурно упорядоченной сети продольных и поперечных линий. В заряженном энергией тексте каждый иероглиф пульсирует оттенками смыслов. Налицо многозначность подтекста, а истина явно не лежит на поверхности. Обратим внимание, что иероглиф «десятка» (ши) в ритмическом плетении знаков один из важных узлов ткани текста. Будучи графическим пересечением перпендикулярных линий (крест), она повторяет структуру канона и одновременно выражает идею пересечения двух начал (инь – ян), единства времени и пространства. Одно перетекает в другое, символизируя целостность мира. Символ плетения текста – «десятка» – это своего рода «основа и уток», а в «Ли цзи» (Записки о ритуале), читаем: «Ритуал есть основа и уток между Небесами и землей». И тогда в тексте обнаруживается игра смыслов: оказывается «ши ю у» вовсе не означает «пятнадцать». В «десятке», которая символизирует также ритуал (основу и уток), заключена пятерка» (ю у): т.е. четыре конца «десятки» во вне плюс внутренний центр, место пересечения. Безусловно, что 1- строка носит программный характер. Здесь речь идет, прежде всего, о внешнем аспекте ритуала: обращение помыслов к учению (в его пяти аспектах) как 1 Здесь и далее цифры в скобках означают ссылку на «Луньюй», главу и номер параграфа. 1 самосовершенствованию ставило целью овладение культурой, что тождественно созиданию «одежды» личности. Именно эта пятеричная схема, в которой каждая грань ритуала передается через другие, стала ключом в понимании данного высказывания в целом. В чеканном суждении 1-я и последняя 6-я строчки связаны с понятием «сердце» (6-я строка – напрямую, 1-я – опосредованно). 6-я строка итожит процесс совершенствования Конфуция, достигшего состояния «срединности» и воплотившего в себе принцип космического природного ритма. Упорядоченное сердце, обретшее свою экологическую нишу, уже не нуждается во внешнем сдерживании. Ведь мудрец, «следуя своим желаниям», сам стал воплощением ритуала (в его внутреннем аспекте) и потому не может нанести урон окружающим, природе. Итак, если 1-я и 6-я строчки – выражение гармонии внешнего и внутреннего в личности мудреца, то и весь пульсирующий текст пронизывает тема ритуала. И тогда в остальных четырех строчках зафиксированы его четыре аспекта: долг-справедливость, доверие, знание, гуманность. Причастность к ритуалу позволила Конфуцию достойно подойти к своему второму жизненному этапу, когда он «установился», то есть сформировался как личность и создал основные концепции своего учения. «Установление», без сомнения, итог процесса начатого раньше и связано со страстным желанием достичь поставленной цели и совпадает с жизненным предназначением человека, с намерением реализоваться. Устремление – непременное условие для совершенствования, и этот процесс сгармонизирован ритуалом: ведь «когда не изучаешь ритуала, то нечем утвердиться» [16,13]. Наступает новая веха в становлении Конфуция. Существенно меняются роли. Конфуций из субъекта, впитывающего информацию извне, становится сам источником знания для окружающих. Если прежде он осваивал пять аспектов ритуала у других, то теперь он сам наставляет в этом. Некое подтверждение несостоятельности мнения относительно пятнадцати лет как времени приобщения Конфуция к учению мы нашли в «Ли цзи», где указаны возрастные категории людей: «Человека десяти лет от роду называют "отроком", он приступает к учению». Далее указываются «20-летний юноша", 30-летний "зрелый" заводит семью, 40летний "энергичный" служит, 50-летний опытный" занимает высокую должность, 60летний "престарелый" указывает и распоряжается, 70-летний "старый" передает свои обязанности, другим, 80-90-летние - "глубокие старики, 100-летние "достойные заботы". Как видим, отсчет возрастных этапов дан здесь в совсем ином (профанном) ключе, чем в «Лунь юе», и, тем не менее, период, связанный с началом обучения в обоих столь разных источниках, явно совпадают. 2 Тезис об отроке сформулирован предельно ясно. Если, как это было принято, отрок приступает к учению в 10 лет, то это тем более пристало юному Конфуцию, осознанно начавшему свой путь самосовершенствования. Для Конфуция учеба не сводилась к школьному образованию. Обучение, начавшись в детстве, продолжалось всю жизнь. Первый учитель Конфуция – его юная мать, тонкий знаток древнего ритуала, приобщала сына к мудрости предков. Учение в традиционном смысле у Конфуция, по-видимому, началось ранее десяти лет, и тогда «десять» – округленное число, несущее в тексте классического канона свою нагрузку. В заключение укажем, что «десятка» здесь многозначный термин, и, без сомнения, в контексте культурного пространства текста тесно связана и с понятием ритуала. 3
