Тема единения ("Сопрягать надо

Тема единения ("Сопрягать надо!") в романе Л.Н. Толстого "Война и Мир".
Объединение русского народа, равенство и братство, свобода человеческой воли
всегда были центральными темами всего творчества Л. Н. Толстого. Но особенно ярко
они проявляются именно в его фундаментальной эпопее «Война и мир».
В единении Толстой видел не только важнейшее дело человечества, но и смысл,
и цель, и благо земной жизни. В романе «Война и мир» целям единения служат не
только батальные сцены, где показаны мощь и сила русского народа, сплотившегося
для борьбы за Родину, но и сцены семейные, которые в большей степени подчеркивают
неразрывность человеческих отношений, стремление не только к физическому, но и
духовному единению.
Можно сказать, что Толстой первым из русских писателей показал весь ужос
войны в красках, показал насколько страшна и чудовищна эта опасность, перед лицом
которой нужно сплотиться всем - от мала до велика, простолюдинам и аристократам.
Самым ярким персонажем, носителем идеи единения, является, на мой взгляд,
Платон Каратаев. «Жизнь Каратаева, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как
отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно
чувствовал. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел
никаких, он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с
человеком... Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю ласковую к нему
нежность, ни на минуту бы не огорчился разлукой с ним». Эта вселенская любовь и
вселенское прощение, так необходимые людем любого времени, и воплотились в
Платоне Каратаеве.
Толстой не скупиться на подробности быта и чувств, он одинаково привязан и к
графам и к простому люду, потому что для победы важно участие всех и каждого.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам Бога, —
говорил голос. — Простота есть покорность Богу; от него не уйдешь. И они просты.
Они не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное — золотое.
Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому
принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал
бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в
том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? — сказал
себе Пьер. — Нет, не соединить. — Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли
— вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо!» — с внутренним восторгом
повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается
то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
И, размышляя над этим вопросом, мучающим Пьера, читатели приходят к
выводу, что на самом деле нужно объединять не человека и смерть или человека и Бога,
но человека и мир, который его окружает, в котором он родился, живет и умрет
впоследствии. "Всем миром навалиться хотят" – так пишет Толстой о нашествии
французов, но ведь это хорошо применимо и к этому вечному противостоянию
человека и мира. Если всем миром навалиться, тогда и мир можно одолеть. Вернее,
одолеть не сам мир, а царящую в нем смерть и забвение.
Но, как говорилось ранее, сопрягать нужно не только на войне. В мирной жизни
есть тоже место страхам и предательству, когда кажется весь мир против тебя. «Так уж
все кончено! - думал Пьер в день своей помолвки с Элен. - И как это все сделалось? Так
быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это
должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого, так уверены, что это будет, что
я не могу. не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно
будет.» В романе Толстого мы часто видим это противостояние: один против всех, все
против одного. Сопрягать надо!
Воплощением войны, всех бед и несчастий, злого мира, становится в романе
«Война и мир» Наполеон. Описывая его в диалогах других героев, Толстой как бы
отрицает войну, утверждая образом Кутузова идею мира - единения. Духовность,
единение русской нации проявляются в «человеческих» сценах - Пьер спасает
девочку и защищает женщину в Москве, Наташа Ростова отдает подводы раненым. И
именно эта русская духовность нашла свое завершение в образе Платона Каратаева.
Любовь как полное понимание всего живого перешла от Платона Каратаева к Пьеру, а
от Пьера должна перейти на всех людей, так мне кажется. Пьер стал одним из
многочисленных центров мироздания, то есть сам стал миром.
Подведем итоги, человек для Толстого –это центр мира, Вселенной. Но этот мир
наваливается на него со всех сторон, то тянет к себе, захватывает в свой круговорот то
отталкивает, грозит смертью или манит возможностью будущего счастья. Между
человеком и миром, в конечном итоге, нет той разделяющей черты, они едины, даже
если не осознают этого и не стремяться к этому. Осознавание единения приходит
позже, в критические моменты земной жизни.