Министерство образования и науки Российской федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

Министерство образования и науки Российской федерации
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского»
Е. Н. Гуц
СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК.
ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ФРАЗЕОЛОГИЯ.
ЛЕКСИКОГРАФИЯ
Учебное пособие
для студентов филологических специальностей
Омск
2012
УДК 801
Г 97
Рецензенты:
доктор филологических наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Л.О. Бутакова;
доктор филологических наук, профессор Омского государственного педагогического университета Л.Б. Никитина
Гуц Е.Н.
Г 97 Современный русский язык. Лексикология. Фразеология. Лексикография : учебное пособие для студентов филологических специальностей /
Е.Н. Гуц. – Омск: Вариант-Омск, 2012. – 88 с.
В пособии представлен комплекс учебных и методических материалов, предназначенных для изучения курса «Современный русский язык.
Лексикология». Содержатся задания к практическим занятиям, тексты и
задания для лабораторной работы, тексты для итоговой контрольной работы, тест для промежуточного контроля, термины по лексикологии, семасиологии и фразеологии, список литературы для экзамена.
Для студентов очного и очно-заочного отделений филологического
факультета, бакалавров и магистрантов, преподавателей вузов, школ и
гимназий.
© Гуц Е.Н., автор, 2012
© Изд-во «Вариант-Омск», 2012
2
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие .......................................................................................................... 4
Содержание дисциплины ............................................................................... 6
Задания к практическим занятиям ............................................................. 10
Занятие №1. Слово как основная единица лексического уровня языка10
Занятие №2. Лексикография. Толковые словари русского языка ..... 11
Занятие №3. Значение, понятие, концепт. Языковая картина мира .. 12
Занятие №4. Компонентный анализ значения слова ........................... 14
Занятие №5. Прагматический макрокомпонент значения слова ....... 14
Занятие №6. Семантическая структура многозначного слова ........... 16
Занятие №7. Омонимия и многозначность .......................................... 17
Занятие №8. Парадигматические отношения в лексике ..................... 18
Занятие №9. Типы лексических значений ............................................ 20
Занятие №10. Фразеология современного русского языка ................ 20
Список терминов ........................................................................................... 22
Тест по лексикологии ................................................................................... 26
Вопросы к экзамену по лексикологии ....................................................... 29
Лабораторная работа .................................................................................... 32
Тексты для контрольной работы ................................................................ 41
Список литературы для экзамена ............................................................... 85
3
Предисловие
В данном учебном пособии представлена программа и учебнометодические материалы для курса «Лексикология», который закладывает
теоретический фундамент для изучения фразеологии и лексикографии,
включенных в этот же раздел базового лингвистического курса «Современный русский язык».
При изучении лексикологии следует иметь в виду, что основные
объекты исследования данного раздела науки о языке — слово и словарный состав языка, а аспекты их изучения — системно-семантический и
социолингвистический. Для успешного усвоения лексикологических тем,
понятий, концепций необходимо вспомнить и углубить полученные в курсе «Введение в языкознание» знания о языке как системе, о системных
отношениях в языке, об иерархической структуре языка, об антиномии
языка и речи.
В ходе изучения лексикологии необходимо уделять равное внимание
как системно-семантическому, так и социолингвистическому аспекту изучения слова и лексики в целом. Однако сложность теоретических вопросов о разграничении значения и понятия, о структуре лексического значения и семантической структуре слова, о разграничении омонимии и полисемии, о системных отношениях в лексике и др. требует выделения большего количества аудиторных (лекционных и практических) часов на изучение базовых лексикологических понятий. Часть тем, относящихся к
проблематике «внешней лексикологии», вы будете изучать самостоятельно, используя учебную и дополнительную специальную литературу. Это
вопросы, связанные с функционированием лексики в социуме и с ее происхождением. При изучении этих тем возрастает необходимость использования различных видов промежуточного контроля, в том числе рефератов, самостоятельных работ, собеседования.
Темы по лексикографии, теоретической и практической, распределены по всему курсу и включены в лекционный материал, а также в задания для практических и лабораторных занятий. Большое внимание в программе уделяется типологии словарей; на практических занятиях вы познакомитесь с такими лексикографическими понятиями, как вокабула, дефиниция, способы семантизации, разновидности словарных помет, иллюстративный материал как способ отражения функционирования языковых единиц и др. При изучении синонимов, антонимов, омонимов, паронимов и фразеологизмов обязательными для рассмотрения на практических занятиях являются вопросы о лексикографическом описании данных
языковых единиц и о специфике соответствующих словарей. Самостоятельно и на практических занятиях будем учиться работать с различными
словарями жаргонной и просторечной лексики, с идеографическими и ас4
социативными словарями, со словарями иностранных и новых слов, со
словарями, в которых зафиксированы языковые изменения последних десятилетий.
В программу включены как традиционные лексикологические вопросы, изложенные в трудах крупнейших отечественных ученых, так и
новые понятия, теории, концепции, представленные в лингвистических
исследованиях второй половины XX — начала XXI в. Так, программа
предусматривает знакомство с концептом, концептуальной и языковой
картинами мира, особенностями русской языковой картины мира, семантическими и ассоциативными полями, семантическим метаязыком
как инструментом описания лексического значения.
Готовясь к практическим и лабораторным занятиям, необходимо в
первую очередь обратить внимание на основные понятия и термины, используемые в данной теме, рассмотреть определения, предлагаемые в лекции, при необходимости обратиться к лингвистическим словарям. Желательно завести специальный словарь терминов, который поможет вам в
подготовке к терминологическим диктантам.
Так как курс «Лексикология» читается всего лишь во втором семестре, мы будем продолжать учиться конспектировать научную литературу,
составлять развернутый сложный план ответа, писать тезисы, рефераты.
Особое внимание будем уделять формированию навыков устной речи,
умению подготовить сообщение или доклад для практического занятия,
развитию логического мышления. Вы должны научиться сопоставлять и
сравнивать различные точки зрения, уметь аргументировать, строить доказательства и делать выводы. Для того чтобы вы не поддавались «соблазну» использовать готовые, чаще всего взятые в Интернете рефераты,
мы будем предлагать вам оригинальные темы перечнем специальной литературы.
На практических занятиях будем использовать различные формы
опроса (индивидуального и фронтального) и контроля (терминологический диктант, тест, моделирование и конструирование, комплексный анализ текста, лексический разбор, лингвистическое сочинение и др.).
Изучение современного русского литературного языка в университете предполагает не только репродуктивное усвоение знаний, полученных в лекционном материале и в учебной литературе, но и продуктивную,
творческую деятельность студента, связанную с самостоятельным анализом функционирования изучаемых языковых единиц в тексте. Необходимо
развивать языковое чутье, умение видеть, чувствовать «семантические
обертоны», смысловые нюансы, авторские, индивидуальные семы. Навыки лексического анализа помогут вам в изучении других университетских
курсов, в частности литературоведческих.
5
Содержание дисциплины
Лексикология. Объект и предмет лексикологии как науки. Аспекты
изучения слова и лексики. Разделы лексикологии и их подразделы. Краткая история становления и развития лексикологии. Особенности развития
лексикологии второй половины XX – начала XXI в. Системносемантический подход к синхронному изучению словарного состава языка. Особенности лексики как одного из уровней языка. Основные типы
системных отношений в лексике. Взаимодействие системных и асистемных тенденций. Толковые словари русского языка.
Слово как основная единица лексико-семантического уровня языка.
Слово в его отношении к другим единицам языка. Различные определения
слова в трудах русских и советских лингвистов. Наиболее важные признаки слова как лексической единицы: фонетическая оформленность, семантическая валентность, цельнооформленность, выделимость, идиоматичность и др. Единство плана содержания и плана выражения в слове. Психическая природа двух сторон слова (значения и акустического / графического образа).
Лексическое значение слова. Различные подходы к определению
лексического значения (реляционный, гносеологический, когнитивный,
лингвострановедческий, лингвокультурологический и др.). Факторы,
определяющие лексическое значение слова. Значение и понятие. Соотнесенность слова (значения) с объектом действительности. Референт. Денотат. Сигнификат. Концепт. Концептуальная и языковая картины мира.
Структура лексического значения слова. Современный интегративный подход к лексическому значению слова. Многокомпонентность
структуры лексического значения. Денотативно-сигнификативный (понятийный) и коннотативный макрокомпоненты.
Прагматический макрокомпонент семантики слова. Прагматика как
область исследования языка. Образность как компонент семантики лексического значения. Образность и экспрессивность. Экспрессивное лексическое значение и составляющие его компоненты. Стилистическая информация в семантике слова. Обязательные и факультативные макрокомпоненты.
Типология сем. Интегральная (архисема) — дифференциальные;
обязательные — факультативные; эксплицитные — имплицитные; реальные (явные) — потенциальные (вероятностные); постоянные — переменные; узуальные — окказиональные; коллективные — индивидуальные и
др. Семная структура лексического значения как упорядоченное множество гетерогенных компонентов. Методика компонентного анализа лексических значений.
Лексика как один из структурных уровней языка. Парадигматические отношения и синтагматические связи между лексическими единица6
ми. Параметры системного парадигматического членения лексики. Оппозиция как минимальное объединение слов. Классы слов как максимальные
парадигматические группы. Лексико-семантические группы. Функционально-семантические классы слов. Понятие о семантическом поле и тематической группе слов. Иерархическая структура тематического, лексико-семантического, функционально-семантического поля (ядро и периферия). Пересекаемость разных полей (групп). Особенности отражения системных парадигматических отношений в идеографических словарях русского языка.
Два типа парадигматических отношений в лексике: внутрисловные и
междусловные. Внутрисловные отношения в лексико-семантической системе русского языка (варьирование слова). Варьирование слова в плане
выражения (лексическое варьирование). Фонетическое, грамматическое и
семантическое тождество как основа лексического варьирования слова.
Границы варьирования слова. Типология лексических вариантов слов.
Варьирование слова в плане содержания (лексико-семантическое варьирование). Два типа отношений между означающим и означаемым.
Асимметрия языкового знака (по С.О. Карцевскому). Моносемия и полисемия. Место полисемии в системе современного русского литературного
языка. Факторы, обусловливающие полисемию. Семантическая деривация
и ее разновидности. Синхронный и диахронный аспекты переноса. Два
типа переноса наименования: метафорический и метонимический. Отражение полисемии в толковых словарях русского языка.
Метафорический перенос наименования. Различные подходы к
определению метафоры. Лингвистические аспекты изучения метафоры.
Признаки метафоризации. Модели метафоризации. Функции метафор.
Метафоризация и экспрессивность. Классификация метафор по их принадлежности к частям речи. Типология метафор. Метафорическое поле
как объединение некоторого множества лексических единиц вокруг определенной ключевой метафоры (Г.Н. Скляревская).
Метафора в функционально-стилистическом аспекте. Метафора общеязыковая и художественная (речевая). Метафора и символ. Стилистические приемы, тропы, фигуры речи, основанные на метафоризации.
Метонимический перенос наименования. Метонимия как способ
мышления и как способ экономии языковых усилий, связанный с техникой речи. Метонимия как языковое и речевое явление. Модели метонимического переноса. Особенности метонимизации слов разных частей речи.
Функции метонимии. Использование метонимии как образного средства в
художественной речи.
Междусловные отношения в лексико-семантической системе русского языка. Омонимия. Виды омонимии и омонимов в языке. Лексическая омонимия. Критерии разграничения полисемии и омонимии. Типы
лексической омонимии. Причины возникновения омонимии. Спорные
7
случаи омонимии — полисемии. Отражение омонимии в толковых словарях и в словарях омонимов русского языка.
Синонимия как проявление парадигматических отношений в языке.
Представление о синонимии и синонимах. Критерии близости лексических значений синонимичных слов. Типы и функции лексических синонимов. Синонимия в ее отношении к другим типам парадигматических
отношений. Синонимический ряд. Доминанта синонимического ряда. Виды синонимических рядов. Источники синонимии. Развитие синонимии в
результате освоения иноязычных слов и слов из других подсистем русского национального языка. Представление синонимов в толковых словарях
русского языка. Синонимы как объект описания в словарях синонимов
русского языка.
Антонимия как семантическая универсалия и лексическая категория.
Семантическая и структурная классификация антонимов. Антонимия с
точки зрения средств ее выражения: антонимы разнокорневые и однокорневые. Вопрос об антонимии однокоренных слов с приставкой не-. Антонимический ряд как лексико-семантическая парадигма. Антонимия в ее
отношении к другим типам парадигматических отношений. Основные регулярные семантические противопоставления в системе русского языка.
Антонимия в системе разных частей речи. Антонимы и лексические конверсивы. Энантиосемия. Функции антонимов. Антонимы языковые и речевые. Использование антонимов в художественно речи. Отражение антонимии в словарях антонимов русского языка.
Синтагматические отношения в лексике. Понятие позиция. Совместимые и несовместимые; сильные и слабые позиции. Нейтрализация значений лексических единиц. Слово-синтагма и слово-ономатема. Значение
слова и его актуальный смысл. Актуализация сем. Семная модификация в
речи. Окказиональные синонимы и антонимы. Лексическая и синтаксическая сочетаемость слова. Основной закон лексической синтагматики. Влияние синтагматических связей слов на его семантику. Ассоциативнодеривационные (мотивационные) отношения слов. Паронимия и парономазия. Народная этимология.
Фразеология как особая область лингвистики. Становление фразеологии как науки. Объем и границы фразеологии русского языка. Узкое и
широкое понимание границ фразеологии. Фразеологическая единица как
объект фразеологии. Основные признаки фразеологической единицы.
Фразеологизм и слово. Фразеологизм и свободное словосочетание. Фразеологическое значение в его отношении к лексическому значению. Коннотативный компонент в семантике фразеологической единице. Антропоцентризм как свойство фразеологической единицы и фразеологической
системы в целом. Отражение в семантике фразеологических единиц русского менталитета. Роль фразеологии в концептуализации действительности и вербализации знаний о мире.
8
Моносемия и полисемия фразеологических единиц. Омонимия фразеологических единиц. Грамматическая и стилистическая характеристики
фразеологических единиц. Источники фразеологии русского языка. Фразеология как система. Парадигматические отношения во фразеологии. Синонимия, антонимия фразеологических единиц. Лексико-фразеологическое поле (группа). Классификация фразеологизмов по степени спаянности их компонентов. Фразеологическая лексикография.
Территориальная и социальная дифференциация языка. Специальная
лексика. Термины и профессионализмы. Терминосистема. Структура терминосистем. Детерминологизация. Диалектная лексика в словарном составе русского литературного языка. Структурные типы диалектизмов.
Диалектные варианты общерусского слова. Функции диалектизмов в
письменной речи. Жаргонная и просторечная лексика. Жаргон, арго,
сленг. Функции жаргонизмов в речи носителей литературного языка. Способы и средства образования жаргонизмов.
Просторечие как подсистема русского национального языка. Просторечие-1 и просторечие-2. Отличительные черты просторечия. Активизация ненормативной (некодифицированной) лексики в практике современной литературной речи, ее социальные причины. Ненормативная (субстандартная) лексикография.
Систематизация лексики с точки зрения ее происхождения. Исконная и иноязычная лексика в словарном составе современного русского
языка. Место старославянизмов в словарном составе русского языка. Три
типа старославянизмов, представленные в классификации Г.О. Винокура.
Приметы старославянизмов. Роль старославянского языка в развитии и
обогащении лексики русского литературного языка.
Заимствования из неславянских языков. Источники заимствования.
Причины заимствования. Усвоение иноязычной лексики системой русского языка. Калькирование. Типология иноязычных слов. Отношение к заимствованным словам. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни. Особенности функционирования иноязычной лексики в
современной русской речи.
Лексика, ограниченная территориально. Диалектная лексика в словарях.
Русская лексикография как научная дисциплина. Теоретическая и
практическая лексикография. Типология словарей. История создания толковых словарей. Принципы составления толковых словарей. Типы толковых словарей по объему. Способы семантизации (описания семантики)
языковых единиц в словарях. Разновидности словарных помет.
9
ЗАДАНИЯ К ПРАКТИЧЕСКИМ ЗАНЯТИЯМ
Занятие №1
СЛОВО КАК ОСНОВНАЯ ЕДИНИЦА ЛЕКСИЧЕСКОГО УРОВНЯ
ЯЗЫКА
1. Подготовьтесь к занятию по следующим вопросам:
1) Язык как система знаковых единиц.
2) Понятие системы и структуры языка.
3) Уровневая стратификация языка.
4) Основные типы системных отношений в лексике.
5) Особенности лексики в отличие от других уровней языка.
6) Взаимодействие системных и асистемных тенденций в лексике.
Используйте материалы лекции №1, учебник Э.В. Кузнецовой
(«Лексикология русского языка». М., 1989. С. 4-15); учебник «Современный русский язык» под ред. Л.А. Новикова. СПб., 1999. С. 168175; учебник Д.Н. Шмелева «Современный русский язык. Лексика». М., 1977. С. 520.
2. Продемонстрируйте системные отношения в лексике на примере
нескольких слов из текстов.
Татьяна вслушаться желает
В беседы, в общий разговор;
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вспыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай, хоть наобум;
Не улыбнется томный ум,
Не дрогнет сердце, хоть для шутки.
И даже глупости смешной
В тебе не встретить, свет пустой.
(А.С. Пушкин)
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
когда огонь кипит в крови.
(М.Ю. Лермонтов)
10
3. Законспектируйте:
Смирницкий А.И. К вопросу о слове (Проблема «отдельности»
слова) // История советского языкознания. Хрестоматия. М., 1988. С. 247256.
Левковская К.А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты
изучения лексического материала. М., 1962. § 23, 24.
Прочитайте лекцию №2; учебники Д.Н. Шмелева (Шмелев, 1977.
С. 49-54), Н.М. Шанского (Шанский, 1972. С. 32), Э.В. Кузнецовой (Кузнецова, 1989. С. 15-18), В.В. Виноградова «Русский язык» (М., 1972. § 5) и
подготовьтесь к занятию по следующему плану:
1) Слово в его отношениях к другим единицам языка: фонеме, морфеме,
устойчивому сочетанию, свободному словосочетанию, предложению.
2) Слово как основная единица лексического уровня языка.
3) Различные подходы к определению слова в лингвистике.
4) Наиболее общие признаки слова как лексической единицы: единство
плана выражения и плана содержания; грамматическая оформленность;
цельнооформленность, непроницаемость; воспроизводимость в речи;
идиоматичность; номинативность.
5) Немотивированность (произвольность) звуковой оболочки непроизводных слов — первичных номинаций. Мотивированность звуковой оболочки звукоподражательных и звукосимволических слов и производных слов — вторичных номинаций.
Занятие №2
ЛЕКСИКОГРАФИЯ. ТОЛКОВЫЕ СЛОВАРИ РУССКОГО ЯЗЫКА
1. Законспектируйте следующие статьи:
Виноградов В.В. Толковые словари русского языка // Виноградов В.В. Избранные труды: лексикология и лексикография. М., 1977.
Ожегов С.И. О трех типах толковых словарей русского языка //
Ожегов С.И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. М., 1974.
Щерба Л.В. Опыт общей теории лексикографии // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. М., 1974. С. 256-258; 281-290.
2. Прочитайте и сделайте план-конспект главы «Основные типы
словарей» (Шмелев Д.Н. Современный русский язык: Лексика. М., 1977.
С. 20-46).
3. Назовите первые академические (толковые) словари конца
XVIII — начала ХIХ в. и толковые словари ХIХ — начала ХХ в.
4. Охарактеризуйте основные типы словарей.
5. Охарактеризуйте (письменно) толковые словари (ТСУ, БАС,
МАС, ТСО) по следующему плану: 1) тип словаря (большой, средний, ма11
лый); сколько слов в словнике; сколько томов в словаре; 2) годы издания;
3) автор или авторы; 4) отношение к диалектной, жаргонной, специальной,
иноязычной, архаичной лексике; 5) стилистическая характеристика слова
(функциональная и эмоционально-оценочная); 6) иллюстративный материал.
ТСУ — Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова.
М., 1947-1948.
БАС-1 (Большой академический словарь) — Словарь современного
русского языка: В 17 т. М., 1948-1965.
БАС-2 (Большой академический словарь-2) — Словарь современного русского литературного языка: В 20 т. М., 1991-1994. Т. 1-4.
МАС (Малый академический словарь) — Словарь русского языка: В
4 т. 2-е изд. М., 1981-1984.
ТСО — Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского
языка. М., 1992 (и последующие издания).
6. Запишите и используйте при лексикографическом анализе слов
следующие понятия (термины): вокабула (заголовочное слово, заголовочная единица); дефиниция (толкование, объяснение) как основная часть
(зона) словарной статьи; способы семантизации (описания семантики)
языковых единиц в словарях разных типов: развернутый (описание, объяснение, толкование, например, через производящую основу с учетом значения словообразовательного аффикса или через родовое слово с указанием видовых признаков), синонимический (замена синонимическим словом), смешанный (толкование и приведение синонимов), отсылочный,
идентифицирующий; словарная помета (разновидности: функциональностилистические, функционально-социальные, эмоционально-оценочные
и др.); иллюстративный материал как способ отражения функционирования (динамики) языковых единиц; справочный аппарат словарной статьи.
7. Выполните упр. 10 по «Сборнику упражнений по современному
русскому языку» под редакцией С.Г. Ильенко.
8. Проанализируйте различные типы кроссвордов. Приведите примеры удачных и неудачных определений слов. Сформулируйте типы
определений слов в кроссвордах.
Занятие №3
ЗНАЧЕНИЕ, ПОНЯТИЕ, КОНЦЕПТ. ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА
1. Законспектируйте следующие лингвистические работы:
Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная
лексикография. М., 1995. Разделы 1, 2.
12
Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Национальная специфика языковой
картины мира // Языковая концептуализация мира (на материале русской
грамматики). М., 1997. С. 481-495.
Вежбицкая А. Словарный состав как ключ к этносоциологии и психологии: модели «дружбы» в различных культурах // Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. С. 306-311; 340375.
Телия В.Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и
лингвокультурологический аспекты. М., 1996. Часть 3. С. 215-269.
2. Прочитайте и сделайте план-конспект следующих глав из учебников по лексикологии:
Кузнецова. Глава 2. С. 18-28.
Новиков. С. 176-178.
Шмелев. С. 54-65.
Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М., 1988.
С. 42-49.
3. Подготовьтесь к занятию по следующим вопросам:
1) Значение как одно из основных понятий науки о языке. Лексическое
значение (ЛЗ) как значение лексической единицы (ЛЕ).
2) Значение и понятие.
3) Факторы, определяющие ЛЗ слова (экстралингвистические и внутрилингвистические).
4) Соотнесенность слова (значения) с референтом (объектом действительности), денотатом (классом однородных предметов), сигнификатом (понятием о классе однородных предметов).
5) Концепт как содержательная единица памяти, ментального лексикона,
концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике (Е.С. Кубрякова); концепт как основная
ячейка культуры в ментальном мире человека (Ю.С. Степанов). Сложная структура концепта. Собственно лингвистические и лингвокультурологические подходы к исследованию концепта (см. лекции
Н.В. Орловой и Е.Н. Гуц).
6) Картина мира (КМ) как целостный глобальный образ мира, который
является результатом всей духовной активности человека. Концептуальная картина мира (ККМ) как совокупность концептов, представлений, образов, в которых отражаются фрагменты реальной и вымышленной человеком действительности. Языковая картина мира
(ЯКМ) — вербализованная с помощью различных средств языка система концептов, закрепляющих знания о мире.
4. Сопоставьте предложенную А. Вежбицкой (см. задание 1) реконструкцию концепта «друг» как элемента русской национальной концептосферы с материалами соответствующих статей «Словаря ассоциативных
13
норм русского языка»; «Русского ассоциативного словаря»; «Ассоциативного словаря подростка».
Занятие №4
КОМПОНЕНТНЫЙ АНАЛИЗ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА
1. Законспектируйте следующие лингвистические работы:
Апресян Ю.Д. О языке толкований и семантических примитивах //
Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995. С. 466-482.
Гулыга Е.В, Шендельс Е.И. О компонентном анализе значимых
единиц языка // Принципы и методы семантических исследований. М.,
1977. С. 291-307.
Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков.
Предисловие. М., 1999.
Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989. С. 31-40.
Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985.
С. 21-32.
Значение слова и его компоненты. Методическое пособие. Сост.
И.А. Стернин. С. 10-19.
2. Проанализируйте методом ступенчатой идентификации семантику слова карабкаться.
3. Выполните полный компонентный анализ значений следующих
семантически близких слов: море, озеро, пруд, река, ручей; колот, рубить,
резать, пилить, рвать, кусать.
4. Используя элементы ассоциативных полей из «Русского ассоциативного словаря», представьте семантическую структуру следующих слов:
гнать, молодой (или модный), человек.
5. Произведите компонентный анализ значений слов ворона,
несуразица, мчаться, воссиять.
Занятие №5
ПРАГМАТИЧЕСКИЙ МАКРОКОМПОНЕНТ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА
1. Законспектируйте следующие лингвистические работы:
Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995 («Прагматическая информация
для толкового словаря» и «Коннотация как часть прагматики слова»).
Варина В.Г. Лексическая семантика и внутренняя форма языковых
единиц // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976.
С. 233-243.
14
Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985 или 2002.
Глава 2, параграфы 2, 5.
Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Новосибирск, 1986. С. 63-75.
Кузнецова. С. 27-28, 182-187.
Новиков. С. 183-184.
Шмелев. С. 163-168.
2. Подготовьтесь к занятию по следующим вопросам:
1) Коннотативный компонент (коннотация) семантики. Узкое и широкое понимание коннотации в современной семасиологии. Коннотативные семы в аспекте узкого подхода как отражение в системном лексическом значении слова проявлений эмоционально-психической деятельности сознания человека (эмотивность и эмотивная (эмоциональная) оценка). Коннотативные семы в аспекте широкого понимания коннотации (интенсивность, или высокая степень признака, предмета,
другого признака, ненормативность признака, эмотивность, эмотивная (эмоциональная) оценка, национально-культурная специфика).
2) Оценка как отраженное в сознании и закрепленное в лексическом значении слова ценностное представление, мнение субъекта об определенном предмете, явлении, фрагменте картины мира. Структура оценки:
объект, субъект, основание (мотив) оценки. Типология оценок: общие — частные, положительные — отрицательные. Частные оценки:
сенсорно-вкусовые, или гедонистические; чувственно-рациональные,
или практические; психологические.
3) Образность как компонент семантики лексической единицы. Образ как
психическая (ментальная) сущность, как способ отражения и закрепления в семантике языковой единицы представления носителей языка о
предмете, явлении, фрагменте картины мира. Образность как свойство
лексической единицы, связанное с выражением образов и ассоциаций
говорящих.
4) Функциональный (функционально-коммуникативный) аспект семантики лексической единицы. Стилевой компонент семантики лексической
единицы как отнесенность лексической единицы к определенному стилю. Термины, называющие этот компонент (стилевая, или стилистическая, окраска, окрашенность, маркированность слова).
5) Прагматический компонент (прагматика) семантики лексической единицы. Представление о прагматике как о речевом явлении, связанном с
человеческим (субъективным) фактором (ситуацией общения и субъектом речи). Прагматические семы как речевые смысловые «наращения»
(«приращения», «наслоения»), «обертоны» смысла, отражающие различные интенции говорящего / пишущего лица.
15
6) Экспрессивность как системное свойство лексической единицы и как
речевая (прагматическая) характеристика высказывания / текста. Экспрессивное лексическое значение и составляющие его компоненты (интенсивность, ненормативность признака, эмотивность, эмоциональная оценка, образность, в различных «сочетаниях» представленная в
семантике разных лексических единиц. Экспрессив как лексическая
единица, имеющая номинативно-экспрессивное или экспрессивное
лексическое значение в его противопоставлении номинативу — лексической единице с номинативным лексическим значением. Средства выражения лексической экспрессивности: фонетические, словообразовательные, лексико-семантические. Функции экспрессивов в речи: смысловыделительная,
смыслоусилительная,
номинативнохарактеризующая,
образно-характеризующая,
художественноизобразительная, эмотивная, эмотивно-оценочная, суггестивная, эстетическая, текстообразующая, стилеобразующая. Отражение национально-культурной специфики в экспрессивных номинациях.
3. Выполните упр. 215, 217, 218 из сборника упражнений «Современный русский язык» под ред. В.А. Белошапковой, 1990.
Занятие №6
СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА МНОГОЗНАЧНОГО СЛОВА
1. Законспектируйте следующие лингвистические работы:
Арутюнова Н.Д. Языковая метафора // Арутюнова Н.Д. Язык и мир
человека. М., 1999. С. 346-370.
Гак В.Ф. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в
языке и тексте. М., 1988. С. 11-26.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990. С. 387-415.
Петрова З.Ю. Регулярная многозначность в русском языке как проявление системности метафоры // Проблемы структурной лингвистики.
1985-1987. М., 1989.
Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988. С. 2652.
Кузнецова. Гл. VII.
Новиков. С. 205-214.
Шмелев. С. 81-87; 91-130.
2. Подготовьтесь к занятию по следующим вопросам:
1) Варьирование слова в плане содержания (лексико-семантическое варьирование). Два типа отношений между означающим и означаемым сло16
ва: а) отношение однозначного соответствия (симметрия языкового
знака) — моносемия; б) отношение неоднозначного соответствия
(асимметрия языкового знака) — полисемия.
2) Полисемия. Место полисемии в лексико-семантической системе современного русского литературного языка (соотношение полисемии и моносемии). Обусловливающие полисемию факторы.
3) Перенос наименования как лексико-семантическая закономерность,
всеобщий закон языка (Р.Д. Будагов). Синхронный и диахронный аспекты переноса. Два типа переноса наименования: метафорический и
метонимический. Отражение полисемии в толковых словарях русского
языка.
4) Метафорический перенос наименования. Лингвистические аспекты
изучения метафоры. Модели метафоризации. Функции метафор. Типология метафор. Метафора в функционально-стилистическом аспекте.
5) Метонимический перенос наименования. Модели метонимического переноса наименования. Функции метонимии. Использование метонимии
как образного средства в художественной речи.
3. Выполните:
1) задания 9 и 10 из учебного пособия М.А. Кронгауза «Семантика: задачи, задания, тесты», М., 2006;
2) упр. 19, 21 из учебника М.И. Фоминой, 2001.
4. Из книги В.З. Санникова «Русский язык в зеркале языковой игры»
(М., 1999. С. 238 и след.) выберите несколько примеров обыгрывания
многозначности.
Занятие №7
ОМОНИМИЯ И МНОГОЗНАЧНОСТЬ
1. Законспектируйте следующие лингвистические работы:
Апресян Ю.Д. Лексическая семантика // Избранные труды. М.,
1995. Т. 1. С. 183-187.
Виноградов В.В. Об омонимии и смежных явлениях // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.,
1975. С. 295-312.
Виноградов В.В. Об омонимии в русской лексикографической традиции // Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977. С. 288-294.
Кузнецова. Глава 4. С. 53-59.
Новиков. С. 214-221.
Фомина 2001. С. 68-89.
Шмелев. С. 77-90.
17
2. Подготовьтесь к занятию по следующим вопросам:
1) Лексическая омонимия. Омонимия и полисемия, критерии их разграничения. Дискуссии по поводу этих лингвистических категорий.
2) Причины возникновения омонимии.
3) Спорные случаи полисемии — омонимии.
4) Отражение омонимии в толковых словарях и в словарях омонимов русского языка. Три основные тенденции в русской лексикографической
традиции (В.В. Виноградов). Теоретические принципы, на которых основан словарь омонимов О.С. Ахмановой.
5) Представление об омонимии в широком смысле слова. Виды омонимии
и омонимов в языке: лексическая омонимия (собственно омонимы, или
лексические омонимы), фонетическая омонимия (омофоны), грамматическая омонимия (омоформы), графическая омонимия (омографы).
3. Проанализируйте разные определения омонимии и омонимов
(Фомина, упр. 26). Укажите общие признаки, по которым эти определения
могут быть объединены.
4. Выполните упр. 38 и 39 из учебника М.И. Фоминой.
5. Познакомьтесь с примерами каламбурной омонимии в книге
В.З. Санникова «Русский язык в зеркале языковой игры». М., 1999.
Занятие №8
ПАРАДИГМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕКСИКЕ
Подготовьтесь к занятию, изучите материалы лекций и учебников,
законспектируйте следующие лингвистические работы:
Апресян Ю.Д. Лексические синонимы // Избранные труды. Т. 1.
Лексическая семантика (синонимические средства языка). М., 1995.
С. 216-255.
Брагина А.А. Синонимы в литературном языке. М., 1986. С. 5-18.
Вишнякова О.В. Словарь паронимов (вступительная статья). Или:
Вишнякова О.В. Паронимы современного русского языка. М., 1967.
Палевская М.Ф. Проблема синонимического ряда, его границ и
возможности выделения доминанты // Лексическая синонимия. М., 1967.
С. 94-104.
Евгеньева А.П. Словарь синонимов русского языка: В 2 т. М., 1970.
Вступительная статья.
Новиков. Разделы: Синонимия. Конверсия. Антонимия.
Кузнецова. Глава IV (Абсолютные синонимы, С. 60-63); Глава VIII.
Фомина. Синонимы, их место и роль в лексико-семантической системе.
18
Явление паронимии в русской лексике. Антонимы, их типы и
роль в лексико-семантической системе.
! Обратите внимание на стилистические функции синонимов, антонимов и паронимов, а также на специальные словари. Познакомьтесь с
Новым объяснительным словарем синонимов русского языка (1997,
1999, 2000).
1)
2)
3)
4)
Вопросы для обсуждения на занятии:
Два типа парадигматических отношений в лексике: внутрисловные и
междусловные. Внутрисловные отношения в лексико-семантической
системе языка (варьирование слова).
Семантическая нейтрализация как критерий синонимии лексических
единиц. Синонимы и квазисинонимы (Ю.Д. Апресян). Синонимический
ряд. Доминанта синонимического ряда. Классификация синонимов.
Источники синонимии. Синонимия в речи. Стилистические функции
синонимов. Представление синонимов в толковых словарях русского
языка. Синонимы как объект описания в словарях синонимов русского
языка. Разработка синонимии в Новом объяснительном словаре синонимов русского языка (под общим руководством Ю.Д. Апресяна) как
новом типе словаря синонимов.
Антонимия. Представление об антонимии и антонимах. Антонимия как
отражение противопоставления объектов, явлений, признаков одной
сущности. Антонимический ряд как лексико-семантическая парадигма.
Разновидности логических отношений между членами антонимического ряда. Классификация антонимов. Антонимия с точки зрения средств
ее выражения: антонимы однокорневые и разнокорневые. Использование антонимов в речи Антонимы языковые (узуальные, системные), и
речевые (окказиональные и индивидуально-авторские). Антонимы как
средство создания антитезы, каламбура, оксюморона и других стилистических фигур речи. Использование антонимов в названиях произведений и заголовках статей. Отражение антонимии в словарях антонимов русского языка. Энантиосемия. Антонимы и лексические конверсивы.
Паронимия. Понятие о словах-паронимах. Стилистические функции
слов-паронимов. Паронамазия. Словари паронимов. Причины смешения паронимических слов.
19
Занятие №9
ТИПЫ ЛЕКСИЧЕСКИХ ЗНАЧЕНИЙ
1. Законспектируйте статью В.В. Виноградова «Основные типы
лексических значений слов» (Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977).
2. Подготовьтесь к беседе по следующим вопросам:
1) возможности построения различных классификаций лексических значений (ЛЗ) как результат многопризнаковости лексических единиц
(ЛЕ);
2) общая характеристика типологии ЛЗ слова В.В. Виноградова;
3) направления, в которых уточнялась и развивалась классификация ЛЗ.
Используйте следующую литературу:
Ермакова О.П. Лексическое значение производных слов в русском
языке. М., 1984.
Крысин Л.П. Современный русский язык. Лексическая семантика.
Лексикология. Фразеология. Лексикография. М., 2007.
Современный русский язык: Сборник упражнений. Учеб. пособие
для филол. фак. ун-тов. М., 1990.
Фомина М.И. Современный русский язык: Лексикология. М., 2001.
3. Охарактеризуйте типы ЛЗ следующих слов (используйте МАС):
втянуться, закадычный, лакомый, пленительный, творение, брать, жарить,
дипломат, актер, город, кромешный, мучитель, щекотливый, волчий, отъявленный, лиса, выскочка, ворона.
Занятие №10
ФРАЗЕОЛОГИЯ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА
1. Подготовьтесь к занятию, изучите материалы лекций и учебников, законспектируйте следующие лингвистические работы:
Виноградов В.В. Основные типы фразеологических единиц в русском языке // Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977. С. 140-161.
Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. М., 1978.
Ларин Б.А. Очерки по фразеологии // Ларин Б.А. История русского
литературного языка и общее языкознание. М., 1977. С. 125-149.
Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. Л., 1977. Главы 1-5.
Телия В.Н. Русская фразеология. 1995. Часть 1. Глава 2.
Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М.,
1985.
20
2. Выполните полный анализ фразеологических единиц (ФЕ) по
следующему плану:
1) значение (значения) ФЕ;
2) разряд ФЕ по степени семантической слитности;
3) наличие / отсутствие вариантов ФЕ;
4) парадигматические отношения ФЕ (наличие синонимов и антонимов; фразеологическая группа);
5) структура ФЕ;
6) морфологический класс ФЕ (именной, глагольный, адъективный, адвербиальный, междометный, модальный);
7) стилистическая окраска ФЕ;
8) источник (если известен) происхождения ФЕ.
Фразеологические единицы: у черта на куличках, гнуть спину,
сходить со сцены, хоть кол на голове теши, толочь воду в ступе, коптить
небо, считать ворон, ахиллесова пята, бить баклуши, перемывать косточки.
Подготовьтесь к коллоквиуму по следующим вопросам: 1) объем и
границы фразеологии русского языка; 2) ФЕ как объект фразеологии; семантика ФЕ; 3) морфологическая характеристика фразеологизмов;
4) синтаксическая характеристика фразеологизмов; 5) стилистическая характеристика фразеологизмов; 6) классификация фразеологизмов по степени семантической спаянности их компонентов; 7) фразеология как система; 8) источники фразеологии русского языка; фразеологическая лексикография (см. Лукьянова Н.А. Современный русский язык: лексикология. Фразеология. Лексикография. Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2004).
21
СПИСОК ТЕРМИНОВ
В терминологический список, построенный по алфавитному принципу, включены термины, которые употребляются в разделах «Лексикология», «Фразеология» и «Лексикография». Все термины используются в
лекциях, практических занятиях. Создайте свой терминологический словарик, готовьтесь по нему к практическим занятиям, терминологическим
диктантам, тесту и, конечно, к экзамену. Включите словарик в портфолио,
используйте его при изучении других разделов курса «Современный русский язык», а также в специальных курсах.
Вербализация
Виды антонимов
Виды синонимов
Внутренняя форма слова
Вокабула
А
Агноним
Актуализация семы
Актуальный смысл слова
Антонимический ряд
Антонимия
Антропометричность
Антропоним
Антропоцентризм
Арго
Арготизм
Архаизм
Архисема
Асимметрия лексическая
Аспекты изучения лексики
Ассоциативно-деривационные
(мотивационные) отношения в
лексике
Г
Гендерный
Гипероним
Гипоним
Грамматическая классификация
фразеологических единиц
Граммема
Д
Денотат
Дериват
Деривация семантическая
Диалектизм
Диахрония
Дискурс
Дистрибуция слова
Дифференциальные семы
Диффузное значение
Доминанта синонимического ряда
В
Валентность слова
Варваризм
Вариантность слова
Варианты фразеологической единицы
Варьирование слова в плане выражения
Варьирование слова в плане содержания
Ж
Жаргон
22
Лексикализация
Лексикография
Лексикология
Лексико-семантическая группа
Лексико-семантический вариант
Лексическое значение слова
З
Заимствованная лексика
Значимость слова
Зооним
И
М
Идентификация
Идиома
Изоморфность
Интенсив
Интенсивность
Интенция
Историзм
Макрокомпонент семантики слова
Ментальный
Меронимия
Метафора
Метафоризация
Метаязык
Метод ступенчатой идентификации
Метонимизация
Метонимия
Моносемант
Моносемия
Мотивация
Мотивированный
К
Калька
Канцеляризм
Картина мира
Категориально-лексическая сема
(архисема)
Категоризация
Квазиантонимы
Квазисинонимы
Классема
Когнитивный (денотативный)
компонент семантики
Компонентный анализ
Конверсия
Коннотативная сема (коннотема)
Коннотация
Контекст
Концепт
Концептуализация
Концептуальная картина мира
Крылатые слова и выражения
Н
Наведение семы
Национально-культурные ассоциации
Нейтрализация семантическая
Нейтрализация синонимическая
Неологизм
Номинатив
Номинативная метафора
Номинация
О
Образ
Образный компонент в семантике
слова
Обсценная лексика
Л
Лексика
23
Общенародная лексика
Окказионализм
Омографы
Омонимия
Омофоны
Омоформы
Ономасиология (ономастика)
Оппозиция семантическая
Освоение иноязычного слова
Оценочный компонент семантики
слова
Референт
Русизм
Русистика
С
Свойства слова
Сема
Семантизация
Семантика
Семантическая оппозиция
Семантическая сочетаемость и валентность
Семантическая структура слова
Семантическое варьирование слова
Семантическое поле
Семасиология
Семема
Семиотика
Сигнификат
Синекдоха
Синонимический ряд
Синонимия
Синонимия фразеологических
единиц
Синтагматика
Синтагматические отношения
Синтагматические отношения в
лексике
Синтаксема
Синхрония
Система лексическая
Системные и асистемные тенденции в лексике
Системные и личностные семы
Слово
Слово-ономатема
Слово-синтагма
Социолингвистика
Сочетаемость
Старославянизм
П
Парадигма
Парадигматические отношения
Парадигматические отношения в
лексике
Паремия
Паронимия
Парономазия
Полисемант
Полисемия
Полисемия фразеологических
единиц
Полная и частичная омонимия
Понятие
Прагматика
Прагматический компонент семантики
Прагмема
Предикатная метафора
Прецедентный
Признаки старославянского происхождения
Просторечная лексика
Профессионализм
Психолингвистика
Р
Разговорная лексика
24
Стилистическая дифференциация
лексики
Стилистическая окраска (маркированность) слова
Стилистический компонент в семантике слова
Страта
Структура
Структурная классификация фразеологических единиц
Фразеологическое выражение
Фразеологическое единство
Фразеологическое значение
Фразеологическое сочетание
Фразеологическое сращение
Функциональные стили
Э
Эвфемизм
Экзотизм
Экспрессивное слово (экспрессив)
Экспрессивность
Экспрессия
Эмотивность
Эмоциональный компонент в семантике слова
Энантиосемия
Этимология
Т
Табу
Термин
Топоним
У
Узуальные и окказиональные семы
Узуальный
Урбаноним
Я
Языковая картина мира
Языковая компетенция
Языковая личность
Языковая способность
Языковой процесс
Ф
Фитоним
Фоносемантика
25
ТЕСТ ПО ЛЕКСИКОЛОГИИ
Тесты могут иметь один или более правильных ответов.
1. Наука о значении языковых единиц называется:
А. Лексикологией.
В. Семасиологией.
Б. Этимологией.
Г. Семиотикой.
2. Ономасиология — это наука о:
А. Происхождении слов.
Б. Значении языковых единиц.
В. Знаковых системах.
Г. Номинации.
3. Парадигматические отношения языковых единиц — это отношения:
А. Мотивации.
В. Противопоставления.
Б. Сопоставления.
Г. Параллелизма.
4. Синтагматические отношения языковых единиц — это отношения:
А. Ассоциативные.
В. Сочетаемости.
Б. Производности.
Г. Соединения.
5. Аспекты изучения слова в лексикологии:
А. Социолингвистический.
В. Системносемантический.
Б. Психологический.
Г. Фонетический.
6. Внутрисловные отношения в лексико-семантической системе языка —
это:
А. Варьирование слова в
В. Антонимические отноплане содержания.
шения.
Б. Варьирование слова в
Г. Родо-видовые отношения.
плане выражения.
7. Денотат — это:
А. Типизированное представление о классе предметов.
Б. Конкретный объект, обозначенный в речи.
В. Понятие.
Г. Образ предмета.
26
8. Сема — это:
А. Лексическое значение
слова в речи.
Б. Элементарный семантический признак слова.
В. План содержания слова.
Г. Значение слова.
9. Все члены лексико-семантической группы имеют общие:
А. КатегориальноВ. Ассоциативные семы.
грамматические семы.
Б. КатегориальноГ. Дифференциальные семы.
лексические семы.
10. Оппозиция наука~лингвистика:
А. Привативная.
Б. Эквиполентная.
В. Тождества.
Г. Семантическая.
11. Оппозиция котлета~каша:
А. Формальная.
Б. Семантическая.
В. Эквиполентная.
Г. Тождества.
12. Фразеологизм первый блин комом является:
А. Фразеологическим сраВ. Фразеологическим сочещением.
танием.
Б. Фразеологическим eдин- Г. Фразеологическим выраством.
жением.
13. Грамматическая характеристика фразеологизма не покладая рук:
А. Субстантивный.
В. Адвербиальный.
Б. Адъективный.
Г. Субстантивный.
14. Компоненты экспрессивного лексического значения:
А. Образность.
В. Эмоциональная оценка.
Б. Интенсивность.
Г. Сигнификат.
15. Прагматический макрокомпонент семантики слова — это:
А. Информация о понятии.
В. Информация о сочетаемости слов.
Б. Информация о субъекте
Г. Информация о вариантах
речи и его отношении к ми- слова.
ру.
27
16. Компонентный анализ предполагает членение слова на:
А. Морфемы.
В. Семы.
Б. Лексемы.
Г. Лексико-семантические
варианты.
17. Калька — это:
А. Заимствование слова.
Б. Новое значение слова.
В. Устаревшее слово.
Г. Омоним.
18. Самое большое объединение слов собственно лексического характера
называется:
А. Оппозицией.
В. Лексико-семантической
группой.
Б. Тематической группой.
Г. Семантическим полем.
19. Напишите формулу многозначного слова и лексико-семантического
варианта по соотношению плана содержания и плана выражения.
20. Как называется слово, рассматриваемое на уровне языка как знак,
имеющий самостоятельное значение вне контекста?
21. Какие семы лежат в основе противопоставления глаголов кричать —
шептать:
А. КатегориальноВ. Дифференциальные.
лексические.
Б. Потенциальные.
Г. Лексико-грамматические.
22. Определите типы лексического значения слова голова в предложении:
«Он у нас голова!»:
А. Прямое.
В. Конструктивно ограниченное.
Б. Синтаксически обусловГ. Экспрессивноленное.
синонимическое.
23. Как называется внутрисловная антонимия?
24. Как называется звуковое совпадение разных языковых единиц, которые семантически не связаны друг с другом?
25. Как называются слова, полностью совпадающие по написанию, но
разные по значению и различающиеся ударением?
28
ВОПРОСЫ К ЭКЗАМЕНУ ПО ЛЕКСИКОЛОГИИ
1. Особенности лексики как одного из уровней языка. Взаимодействие системных и асистемных тенденций в лексике. Парадигматические
отношения в лексике. Оппозиции и их типы. Особенности лексикосемантической группы. Семантическое поле и тематическая группа слов.
Синтагматика. Семантическое и семное варьирование слова. Валентность
и сочетаемость. Основной закон лексической синтагматики. Лексическая
и
синтаксическая
валентность
(сочетаемость).
Ассоциативнодеривационные (мотивационные) отношения в лексике.
2. Языковая картина мира и ее особенности. Универсальное и национально специфическое в языковой картине мира. Особенности русской
языковой картины мира.
Слово как единица лексической системы языка. Различные определения слова. Специфика знаменательных и служебных слов. Переходные
явления между словом и единицами смежных уровней.
3. Лексическое значение слова. Факторы, определяющие лексическое значение. Значение и понятие. Понятие о денотате и сигнификате.
Концепт. Полевая структура концепта. Собственно лингвистические и
культурологические подходы к исследованию концепта. Концептуальная
картина мира.
4. Прагматический макрокомпонент значения. Узкое и широкое понимание коннотации в современной семасиологии. Экспрессивная лексика. Место стилистической информации в семантике слова. Понятие о
внутренней форме слова.
5. Типы лексических значений многозначного слова. Значения основные / неосновные, первичные / вторичные, семантически производные / непроизводные. Свободные и связанные значения. Стилистически
нейтральные и стилистически маркированные значения. Отражение типов
лексических значений в толковых словарях.
6. Современный интегративный подход к лексическому значению
слова. Многокомпонентность структуры лексического значения слова.
Использование методики компонентного анализа при изучении лексической семантики как плана выражения слова. Процедура ступенчатой идентификации. Сема как микрокомпонент в составе семантики лексической
единицы. Типы сем по их статусу в семантике слова. Значение слова и его
актуальный смысл. Ядерные и периферийные компоненты значения. Понятие о семантическом метаязыке толкования и «семантических примитивах».
7. Полисемия как семантическая универсалия языка. Основные типы
полисемии. Семантическая структура многозначного слова. Метафориче29
ский перенос наименования. Модели метафоризации. Функции метафор.
Типология метафор. Метафора в функционально-стилистическом аспекте.
Метонимический перенос наименования. Модели метонимического переноса наименования. Функции метонимии. Использование метонимии как
образного средства в художественной речи. Отражение полисемии в толковых словарях русского языка.
8. Омонимия в свете проблемы тождества слова. Вопрос о соотношении полисемии и омонимии в русской лингвистической традиции. Типы омонимов и пути их возникновения. Омонимия в толковых словарях.
9. Синонимия как семантическая универсалия и как лексическая категория. Различные подходы к определению синонимии. Критерии близости лексических значений синонимичных слов. Классификация синонимов. Синонимический ряд и его особенности. Источники синонимии.
Функции лексических синонимов. Гипонимы и эвфемизмы в соотношении
с синонимами. Представление синонимов в толковых словарях русского
языка. Синонимы как объект описания в словарях синонимов русского
языка.
10. Антонимия как семантическая универсалия и лексическая категория. Семантическая и структурная классификация антонимов. Антонимия с точки зрения средств ее выражения: антонимы однокорневые и разнокорневые. Понятие об энантиосемии. Антонимы и лексические конверсивы. Антонимы в функциональном аспекте. Отражение антонимии в словарях антонимов русского языка.
Паронимия и парономазия. Причины появления паронимов. Словари
паронимов. Паронимы в свете проблемы культуры речи.
11. Систематизация лексики с точки зрения ее происхождения. Исконная и иноязычная лексика в словарном составе современного русского
языка. Место старославянизмов в словарном составе русского языка. Три
типа старославянизмов, представленные в классификации Г.О. Винокура.
Приметы старославянизмов. Роль старославянского языка в развитии и
обогащении лексики русского литературного языка.
Заимствования из неславянских языков. Источники заимствования.
Причины заимствования. Усвоение иноязычной лексики системой русского языка. Калькирование. Типология иноязычных слов. Отношение к заимствованным словам. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни. Особенности функционирования иноязычной лексики в
современной русской речи.
12. Лексика современного русского литературного языка с точки
зрения социальной сферы ее употребления. Лексика общеупотребительная
и специальная. Термины как особый тип словесных знаков. Профессионализм. Соотношение термина и профессионализма. Функции терминов и
профессионализмов. Представление о терминосистеме. Парадигматиче30
ские и синтагматические связи терминов. Взаимодействие специальной и
общеупотребительной лексики в современном русском языке.
Лексика, ограниченная территориально. Диалектная лексика в словарном составе русского литературного языка. Функции диалектизмов в
письменной речи (художественной, исторической, мемуарной, краеведческой). Типы диалектизмов.
Просторечие как подсистема русского национального языка. Просторечие-1 и просторечие-2. Отличительные черты просторечия. Лексика,
ограниченная социальной средой. Понятия «жаргон», «арго», «сленг».
Тюремно-лагерный (уголовный) жаргон. Молодежный жаргон. Способы и
средства образования жаргонизмов. Активизация ненормативной (некодифицированной) лексики в практике современной литературной речи, ее
социальные причины. Ненормативная (субстандартная) лексикография.
13. Фразеология русского языка. Узкое и широкое понимание границ
фразеологии. Основные признаки и свойства фразеологической единицы в
соотношении со словом и словосочетанием. Фразеологическое значение.
Классификация фразеологических единиц по степени семантической
слитности. Структурная и грамматическая классификация фразеологических единиц. Синонимия и антонимия, варианты, полисемия, омонимия
фразеологических единиц. Стилистические пласты фразеологии. Функции
фразеологических единиц. Культурно-национальная специфика фразеологических единиц. Источники фразеологических единиц. Фразеологические единицы в толковых и в специальных словарях.
14. Русская лексикография как научная дисциплина. Теоретическая и
практическая лексикография. Типология словарей. История создания толковых словарей. Принципы составления толковых словарей. Типы толковых словарей по объему. Способы семантизации (описания семантики)
языковых единиц в словарях. Разновидности словарных помет.
31
ЛАБОРАТОРНАЯ РАБОТА
Для каждого варианта необходимо выполнить лексикостилистический анализ текста по следующему плану: 1) выписать слова,
употребленные в переносном значении, указать тип переноса и охарактеризовать его (языковой / речевой, регулярный / нерегулярный); 2) указать
все системные связи одного слова из текста (по выбору), охарактеризовать
типы синонимов, антонимов; 3) охарактеризовать лексику с точки зрения
происхождения; выписать слова старославянского происхождения, привести примеры заимствованных слов; 4) охарактеризовать стиль текста; выделить стилистические пласты лексики данного текста.
Вариант 1
Есть острая забава в том, чтобы, оглядываясь на прошлое, спрашивать себя: что было бы, если бы… Заменять одну случайность другой,
наблюдать, как из какой-нибудь серой минуты жизни, прошедшей незаметно и бесплодно, вырастает дивное розовое событие, которое в свое
время так и не вылупилось, не просияло. Таинственная эта ветвистость
жизни, в каждом былом мгновении чувствуется распутие, — было так, а
могло бы быть иначе, — и тянутся, троятся несметные огненные извилины по темному полю прошлого.
В.В. Набоков
1.
2.
3.
4.
Назвать компоненты семантики слова толковать 2.
Истолковать актуальный смысл слова розовое.
Охарактеризовать тип лексического значения слова отрасти.
Произвести полный анализ фразеологизма поворачивать оглобли.
Вариант 2
Я подхожу к зеркалу. У меня выражение птицы, которой хочется
пить, а ей не дают, и, похоже, она скоро отбудет из этого мира. Рот полуоткрыт. Глаза полузакрыты. Все нутро как будто вычерпали половником
для супа, а туда ведрами залили густую шизофрению. Болит голова. Хочется не жить. Это другое, чем умереть. Просто вырубить себя из времени.
Однако вырубить нельзя. Надо идти на работу.
Я сажусь к зеркалу и начинаю создавать себе цвет лица. На это уходит много времени. Я крашусь французской косметикой, которую прода32
ют в наших галантереях, и думаю о факторе исповеди и исповедника.
Раньше человек являлся в церковь, проходил в исповедальню, опускался
на колени перед бесстрастным, справедливым исповедником, как бы
представителем бога, и там, скрытый от глаз и ушей, исповедовался во
всем, очищал свою душу. А исповедник отпускал грехи, давал необходимые советы, и человек уходил очищенный и просветленный, сняв с души
всю копоть. Профилактика души.
В наше время роль исповедника выполняют друзья и знакомые. Я,
скажем, раскрываю свою душу Подруге. Она на другой день рассказывает
мои тайны Другой Подруге. Другая Подруга — своей Подруге, и вот уже
пошла по городу гулять моя жизнь, обрастая и видоизменяясь, и превращаясь в сплетню. Пущенную тобою же. А если не быть откровенным —
как очистить душу? И вообще какой смысл в общении, если не быть откровенным?..
В.С. Токарева
1. Истолковать актуальный смысл слова вырубить.
2. Охарактеризовать типы лексических значений слова очищал
(очистить).
3. Охарактеризовать все системные связи слова справедливый.
4. Произвести полный анализ фразеологизма висеть в воздухе.
Вариант 3
Кто не бежал, прижав уши, по такой страшной бронхитной погоде,
кто не промокал до позвоночника, кто не пугался парадных и подворотен,
тот не оценит животное, кухонное, батарейное тепло человеческого жилища. Кто не слышал, как смерть дует в спину, не обрадуется радостям
очага. Так что, если драгоценное чувство живой жизни не притупилось,
надо ехать в Питер в октябре. Если повезет, а везет почти всегда —
уедешь оттуда полуживой.
Непременно, непременно куплю себе квартиру в Питере, слеплю себе гнездо из пуха, слюны, разбитых скорлупок своих прежних жизней, построю хижину из палочек, как второй поросенок, Нуф-нуф. Натаскаю туда
всякой домашней дряни, чашек и занавесок, горшков с белыми флоксами,
сяду к окну и буду смотреть чужие сны.
Т.Н. Толстая
1. Охарактеризовать типы лексического значения слова сетовать.
2. Назвать компоненты семантики слова притупилось.
33
3. Истолковать актуальный смысл слова скорлупок.
4. Произвести полный анализ фразеологизма плыть по течению.
Вариант 4
Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной, невозможной любви. Я с
той самой минуты не захотела быть счастливой и этим себя на нелюбовь — обрекла.
В том-то и все дело было, что он ее не любил, и только потому она
его — так, и только для того его, а не другого, в любовь выбрала, что
втайне знала, что он ее не сможет любить. У людей с этим роковым даром
несчастной — единоличной — всей на себя взятой — любви — прямо гений на неподходящие предметы.
М.И. Цветаева
1.
2.
3.
4.
Истолковать актуальный смысл слова гений.
Охарактеризовать типы лексического значения слова плакаться.
Произвести полный анализ фразеологизма сгорать от стыда.
Назвать компоненты семантики слова обрекла.
Вариант 5
Машка Кудрявцева — нежная, хрупкая и благоуханная, как ландыш.
У нее лицо совершенно маленькой девочки, и это детское личико
налеплено на мелкую, как тыковка, головку. Головка приделана к тонкой,
как стебель, шейке. А уже дальше шея примыкает к рослому, стройному,
вполне семнадцатилетнему существу, и все это вместе называется Машка
Кудрявцева. Движется она не прямо, а как-то по косой, и так же по косой
летят за ней легкие волосы… Зубы у нее крупные, кинозвездные. Она это
знает и постоянно озаряется улыбкой, и такое впечатление, что ее семилетнее личико узковато для ее улыбки. Улыбка как бы вырывается за пределы лица.
Что касается ее внутренних данных, то у нее две ярко выраженных
способности. Первая: способность к безделью. Она может весь день абсолютно ничего не делать, и это получается у нее с блеском… Она не перемогается от безделья, а чувствует в нем себя удобно и блаженно, как в
теплом южном море. Я помню себя в ее годы: я постоянно куда-то стремилась и чего-то добивалась. А она никуда и ничего. Хотя надо смотреть
34
не по истокам, а по итогам. Да, я добивалась. И добилась. Я без пяти минут профессор и почетный член французского города Нура. Но где этот
Нур? И где я? Я у себя на кровати, без прошлого, без настоящего, а впереди у меня одинокая больная старость. Именно больная, так как все мои
болезни возьмутся за руки и образуют вокруг меня дружный хоровод. И
именно старость, потому что года имеют манеру идти вперед, а не стоять
на месте.
В.С. Токарева
1.
2.
3.
4.
Охарактеризовать типы лексического значения слова осел 2.
Назвать компоненты семантики слова перемогается.
Истолковать актуальный смысл слова озаряется.
Произвести полный анализ фразеологизма уйти в свою скорлупу.
Вариант 6
Бенедикт натянул валенки, потопал ногами, чтобы ладно пришлось,
проверил печную вьюшку, хлебные крошки смахнул на пол — для мышей, окно заткнул тряпицей, чтоб не выстудило, вышел на крыльцо и потянул носом морозный чистый воздух. Эх, хорошо же! Ночная вьюга
улеглась, снега лежат белые и важные, небо синеет, высоченные клели
стоят — не шелохнутся. Только черные зайцы с верхушки на верхушку
перепархивают. Бенедикт постоял, задрав кверху русую бороду, сощурился, поглядывая на зайцев. Сбить бы парочку — на новую шапку, да камня
нету.
Морозец нынче, изо рта парок пыхает, и борода вся заиндевевши. А
все равно благодать! Прищуришься — от солнышка лучи идут кругалями,
поддашь валенком пушистый снег — он и заискрится, словно спелые
огнецы затрепетали.
Т.Н. Толстая
1. Найти в тексте и выписать стилистически окрашенную лексику.
Охарактеризовать ее.
2. Истолковать актуальный смысл слова важные.
3. Назвать компоненты семантики слова (вьюга) улеглась.
4. Произвести полный анализ фразеологизма водить за нос.
35
Вариант 7
В соответствии с зычными голосами, чеканной дикцией и торжественным докладом речи создалась картинная пластика, великолепная жестикуляция и эффектная актерская игра. Начать хотя бы с торжественноразмеренной поступи актеров. Ведь они не ходят, а шествуют по сцене, не
сидят, а восседают, не лежат, а возлежат, не стоят, а позируют. То же произошло и с движениями, и с общеактерской пластикой… Разве актеры
поднимают руки на сцене? Нет. Они их воздевают. Руки актера ниспадают, а не просто опускаются; они не прижимаются к груди, а возлагаются
на нее, не выпрямляются, а простираются вперед. Кажется, что у актеров
не руки, а руцы, не пальцы, а персты, до такой степени движения их образно-торжественны. Каждый жест и каждая поза актера нарочито картинны и просятся если не на полотно, то на фотографию.
К.С. Станиславский
1. Назвать компоненты семантики слова воздевать (воздеть).
2. Истолковать актуальный смысл слова картинны.
3. Выписать все стилистические синонимы, определить их значения и функции.
4. Произвести полный анализ фразеологизма закидывать удочку.
Вариант 8
Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей.
Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда — когда расставались. Никогда — когда садились, всегда — когда расходились. Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он не любил (это я
поняла), потому и не сел, любила она, потому и встала, они ни минуты не
были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он
говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась,
так что если поднять занавес — она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что он стоял, а потом рухнула
и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно.
М.И. Цветаева
1. Найти в тексте антонимы языковые (узуальные) и речевые (индивидуально-авторские). Охарактеризовать их.
2. Назвать компоненты семантики слова рухнула.
3. Истолковать актуальный смысл слова садились.
4. Произвести полный анализ фразеологизма потупить взор.
36
Вариант 9
Питера Пэна понять нетрудно. Мир детства — правильного детства — многократно удобнее и приятнее для обитания, нежели пересушенный, словно понедельничный утренний тост, и обесцвеченный, как
пергидрольные волосы, мир взрослых. Так думают взрослые. А дети в это
время украдкой примеряют туфли на высоком каблуке и мамину помаду — ту, что поярче. Та же история и с мультипликацией — этой, казалось
бы, исконно детской территорией. Но ведь были и «мультфильмы для
взрослых», которые в прошлую, почти целомудренную эпоху раньше
одиннадцати часов вечера не показывали никогда.
Мультфильм для взрослых! — волнующий оксюморон, запретный
плод с неясным послевкусием, который, однако же, непременно надо было как-нибудь исхитриться отведать. Мы, дети, ждали от них тайного
знания — того, главного, пугающе постыдного, но столь же непреодолимо
влекущего. И, конечно, чаще всего обманывались в ожиданиях…
«Литературная газета»
1.
2.
3.
4.
Назвать компоненты семантики слова отведать.
Истолковать актуальный смысл слова обесцвеченный.
Охарактеризовать типы лексического значения слова загляденье.
Произвести полный анализ фразеологизма гнуть спину.
Вариант 10
Памятник Пушкина был — обиход, такое же действующее лицо детской жизни, как рояль или за окном городовой Игнатьев, — кстати, стоявший почти также непреложно, только не так высоко — памятник Пушкина был одна из двух (третьей не было) ежедневных прогулок — на Патриаршие Пруды или к Памятник-Пушкину. И я предпочитала к ПамятникПушкину, потому что мне нравилось, раскрывая и даже разрывая на бегу
мою дедушкину карлсбадскую удавочную «кофточку», к нему бежать и,
добежав, обходить, потом, подняв голову, смотреть на чернолицего и чернорукого великана, на меня не глядящего, ни на кого и ни на что в моей
жизни не похожего. А иногда просто на одной ноге обскакивать. А я бегала, несмотря на Андрюшину долговязость и Асину невесомость и собственную толстоватость — лучше их, лучше всех: от чистого чувства чести: добежать, а потом уже лопнуть. Мне приятно, что именно памятник
Пушкина был первой победой моего бега.
37
С памятником Пушкина была и отдельная игра, моя игра, а именно:
приставлять к его подножию мизинную, с детский мизинец, белую фарфоровую куколку — они продавались в посудных лавках… — приставлять к гигантову подножью такую фигурку и, постепенно проходя взглядом снизу вверх весь гранитный отвес, пока голова не отвалилась, рост —
сравнивать.
Памятник Пушкина был и моей первой встречей с черным и белым:
такой черный! такая белая! — так как черный был явлен гигантом, а белый — комической фигуркой, и так как непременно нужно выбрать, я тогда же и навсегда выбрала черного, а не белого, черное, а не белое, черную думу, черную долю, черную жизнь.
М.И. Цветаева
1. Назвать компоненты семантики слова бурчать 1.
2. Истолковать актуальный смысл слова черный (дума, доля,
жизнь).
3. Охарактеризовать типы лексического значения слова положиться.
4. Произвести полный анализ фразеологизма высунув язык.
Вариант 11
После тайного сине-лилового Пушкина у меня появился другой
Пушкин — уже не краденый, а дареный, не тайный, а явный, не толстосиний, а тонко-синий, обезвреженный, приручённый Пушкин издания для
городских училищ с негрским мальчиком, подпирающим кулачком скулу.
В этом Пушкине я любила только негрского мальчика. Кстати, этот детский негрский портрет по сей день считаю лучшим из портретов Пушкина, портретом далекой африканской души его и еще спящей — поэтической. Портрет в две дали — назад и вперед, портрет его крови и его грядущего гения.
Книжку я не любила, это был другой Пушкин, в нем и «Цыганы»
были другие, без Алеко, без Земфиры, с одним только медведем. Это была
тайная любовь, ставшая явной. Но, помимо содержания, отвращало уже
само название: для городских училищ, вызывавшее что-то злобное, тощее
и унылое, а именно — лица учеников городских училищ, — бедные лица:
некормленные, грязные, посиневшие от мороза, как сам Пушкин, лица —
внушавшие бы жалость, если бы не пара угрожающих кулаков классовой
ненависти, лица, несмотря на эти кулаки, наверное, кому-нибудь жалость
внушавшие, но любви внушать не могшие.
М.И. Цветаева
38
1. Назвать компоненты семантики слова обожать.
2. Истолковать актуальный смысл слова спящий.
3. Охарактеризовать типы лексического значения слова выходить 2
(о строении…).
4. Произвести полный анализ фразеологизма опустить крылья.
Вариант 12
А ночью лес принял неописуемо жуткий, сказочный вид: синяя стена
его выросла выше, и в глубине ее, между стволов, безумно заметались, запрыгали красные, мохнатые звери.
Бесконечно разнообразно строились фигуры огня между черных
стволов, и была неутомима пляска этих фигур. Вот, неуклюже подпрыгивая, кувыркаясь, выкатывается на опушку леса большой рыжий медведь и,
теряя клочья огненной шерсти, лезет, точно за медом, по стволу вверх, а
достигнув кроны, обнимает ветви ее мохнатым объятием багровых лап,
качается на них, осыпая хвою дождем золотых искр; вот зверь легко переметнулся на соседнее дерево, а там, где он был, на черных, голых ветвях
зажглись во множестве голубые свечи, по сучьям бегут пурпуровые мыши, и при ярком движении их хорошо видно, как затейливо курятся синие
дымки и как по коре ствола ползут, вверх и вниз, сотни огненных муравьев.
М.М. Горький
1. Назвать компоненты семантики слова заметаться (метаться).
2. Истолковать актуальный смысл слова выкатывается (выкатиться).
3. Произвести полный анализ фразеологизма стереть в порошок.
4. Охарактеризовать типы лексического значения слова положиться
(на кого-либо).
Вариант 13
Сны сродни литературе. У них, конечно, общий источник, а кроме
того, они порождают друг друга, наслаиваются, сонное повествование перепутывается с литературным, и все, кто писал о Петербурге, — Пушкин,
Гоголь, Достоевский, Белый, Блок, — развесили свои сны по всему городу, как тонкую моросящую паутину, сетчатые дождевые покрывала. От
бушующих волн Медного всадника и зелено-бледных пушкинских небес
до блоковской желтой зари и болотной нежити — город все тот же, — сы39
рой, торжественный, бедный, не по-человечески прекрасный, не полюдски страшненький, неприспособленный для простой человеческой
жизни.
Никому ничем нельзя помочь, разве что жить здесь, видеть свои собственные сны и развешивать их по утрам на просушку на балконных перилах, чтобы ветер разносил их, как мыльную пену, куда попало: на верхушки тополей, на крыши трамваев, на головы избранных, несущих, как
заговорщики, белые флоксы — тайные знаки возрождения.
Т.Н. Толстая
1.
2.
3.
4.
Истолковать актуальный смысл слова развешивать.
Охарактеризовать все системные связи слова прекрасный.
Произвести полный анализ фразеологизма развесить уши.
Назвать компоненты семантики слова долговязый.
Вариант 14
Чехов современен до такой степени, что располагает даже к некоторой непочтительности. Не случайно за кулисами и сейчас бытует такая
шутка: «Мы ставим «Чайку» молодого русского драматурга». Чехов воспринимается в качестве современника не в области идей. Какие уж там
идеи — одна душевная смута! Он близок нам всей своей личностью: своей иронией и мечтами, походкой, сутуловатостью, подслеповатыми спокойными глазами.
В мои школярские годы, несмотря на усиленное изучение «жизни и
творчества писателя», образ Чехова был безразличен и далек, цинически
обхохатывался на переменах и в раздевалках, воспринимался как нечто
маленькое, сродни Чарли Чаплину с его утиной походкой. Чем дальше,
тем больше Чехов рос и грустнел, тем яснее сознавалось значение появления его на российской общественной сцене.
Сменяются системы и правительства. Но живут на сцене герои Чехова, с их сомнениями и муками, любовью и ненавистью. С их жизнью,
прожитой впустую или отданной во имя чего-то, со стремлением к правде
и красоте.
В.П. Аксенов
1.
2.
3.
4.
Назвать компоненты семантики слова вкалывать 2.
Истолковать актуальный смысл слова смута (душевная).
Охарактеризовать типы лексического значения слова объеденье.
Произвести полный анализ фразеологизма увидеть свет.
40
ТЕКСТЫ ДЛЯ КОНТРОЛЬНОЙ РАБОТЫ
Задания, кроме полного лексико-стилистического анализа, даются
индивидуально, с учетом результатов лабораторной работы, коллоквиума,
практических занятий.
Текст 1
И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев (фрагмент)
— Вам, предводитель, пора уже лечиться электричеством. Не устраивайте преждевременной истерики. Если вы уже не можете не переживать, то переживайте молча.
Поезд прыгал на стрелках. Глядя на него, семафоры разевали рты.
Пути учащались. Чувствовалось приближение огромного железнодорожного узла. Трава исчезла, ее заменил шлак. Свистели маневровые паровозы. Стрелочники трубили. Внезапно грохот усилился. Поезд вкатился в
коридор между порожними составами и, щелкая, как турникет, стал пересчитывать вагоны.
Пути вздваивались.
Поезд выскочил из коридора. Ударило солнце. Низко, по самой земле, разбегались стрелочные фонари, похожие на топорики. Валил дым.
Паровоз, отдуваясь, выпустил белоснежные бакенбарды. На поворотном
кругу стоял крик. Деповцы загоняли паровоз в стойло.
От резкого торможения хрустнули поездные суставы. Все завизжало,
и Ипполиту Матвеевичу показалось, что он попал в царство зубной боли.
Поезд причалил к асфальтовому перрону.
Это была Москва. Это был Рязанский — самый свежий и новый из
всех московских вокзалов.
Ни на одном из восьми остальных вокзалов Москвы нет таких обширных и высоких помещений, как на Рязанском. Весь Ярославский вокзал, с его псевдорусскими гребешками и геральдическими курочками,
легко может поместиться в большом буфете-ресторане Рязанского вокзала.
Московские вокзалы — ворота города. Ежедневно они впускают и
выпускают тридцать тысяч пассажиров. Через Александровский вокзал
входит в Москву иностранец на каучуковых подошвах, в костюме для
гольфа (шаровары и толстые шерстяные чулки наружу). С Курского —
попадает в Москву кавказец в коричневой бараньей шапке с вентиляционными дырочками и рослый волгарь в пеньковой бороде. С Октябрьского — выскакивает полуответственный работник с портфелем из дивной
41
свиной кожи. Он приехал из Ленинграда по делам увязки, согласования и
конкретного охвата. Представители Киева и Одессы проникают в столицу
через Брянский вокзал. Уже на станции Тихонова пустынь киевляне начинают презрительно улыбаться. Им великолепно известно, что Крещатик — наилучшая улица на земле.
Текст 2
К.Г. Паустовский. Золотая роза (фрагмент)
По неистовой преданности своему делу у Мультатули был собрат,
тоже голландец и его современник — художник Винсент Ван Гог.
Трудно найти пример большего отречения от себя во имя искусства,
чем жизнь Ван Гога. Он мечтал создать во Франции «братство художников» — своего рода коммуну, где ничто не отрывало бы их от служения
живописи.
Ван Гог много перестрадал. Он опустился на самое дно человеческого отчаяния в своих «Едоках картофеля» и «Прогулке заключенных». Он
считал, что дело художника — противостоять страданию всеми силами,
всем талантом.
Дело художника рождать радость. И он создавал ее теми средствами,
какими владел сильнее всего, — красками.
На своих холстах он преобразил землю. Он как бы промыл ее чудотворной водой, и она осветилась красками такой яркости и густоты, что
каждое старое дерево превратилось в произведение скульптуры, а каждое
клеверное поле — в солнечный свет, воплощенный во множестве скромных цветочных венчиков. Он остановил своей волей непрерывную смену
красок, для того чтобы мы могли проникнуться их красотой.
Разве можно утверждать после этого, что Ван Гог был равнодушен к
человеку? Он подарил ему лучшее, чем обладал, — свою способность
жить на земле, сияющей всеми возможными цветами и всеми их тончайшими переливами.
Он был нищ, горд и непрактичен. Он делился последним куском с
бездомными и хорошо знал на собственной шкуре, что значит социальная
несправедливость. Он пренебрегал дешевым успехом.
Конечно, он не был борцом. Героизм его заключался в фанатической
вере в прекрасное будущее людей труда — пахарей и рабочих, поэтов и
ученых. Он не мог быть борцом, но он хотел внести и внёс свою долю в
сокровищницу будущего — свои картины, воспевающие землю.
Из всех видов этой красоты Ван Гог выбрал только один цвет. Его
всегда поражало свойство природы к безошибочному соотношению кра42
сок, неисчислимое множество их переходов, та раскраска земли, которая
все время меняется, но одинаково хороша во все времена года и под всеми
широтами.
Пора восстановить справедливость по отношению к Ван Гогу, к таким художникам, как Врубель, Борисов-Мусатов, Гоген и многим другим.
Нам нужно все, что обогащает внутренний мир человека социалистического общества, все, что возвышает его эмоциональную жизнь. Неужели
нужно доказывать эту прописную истину?!
По существу, мы должны быть владетелями искусства всех времен и
всех стран. Мы должны изгнать из своей страны ханжей, озлобленных
против красоты за то, что она существует независимо от их воли.
Прошу извинить меня за эти отступления из области литературы в
живопись. Я считаю, что все виды искусства помогают писателю в усовершенствовании мастерства. Но об этом будет особый разговор.
Текст 3
В.В. Набоков. Защита Лужина
Тут произошла странная вещь. Турати, хотя и получил белые, однако не пустил в ход своего громкого дебюта, и защита, выработанная Лужиным, пропала даром. Предугадал ли Турати возможное осложнение или
просто решил играть осторожно, зная спокойную силу, проявляемую Лужиным на этом турнире, но начал он трафаретнейшим образом. Лужин
мельком пожалел о напрасной своей работе, однако и обрадовался: так
выходило свободнее. Кроме того, Турати, по-видимому, боялся его. С
другой же стороны, в невинном, вялом начале, предложенном Турати,
несомненно скрывался какой-то подвох, и Лужин принялся играть особенно осмотрительно. Сперва шло тихо, тихо, словно скрипки под сурдинку. Игроки осторожно занимали позиции, кое-что выдвигали вперед,
но вежливо, без всякого признака угрозы, а если угроза и была, то вполне
условная, скорее намек противнику, что вон там хорошо бы устроить прикрытие, и противник, с улыбкой, словно это было все незначительной
шуткой, укреплял, где нужно, и сам чуть-чуть выступал. Затем, ни с того
ни с сего, нежно запела струна. Это одна из сил Турати заняла диагональную линию. Но сразу и у Лужина тихохонько наметилась какая-то мелодия. На мгновение протрепетали таинственные возможности, и потом
опять тишина: Турати отошел, втянулся. И снова некоторое время оба
противника, будто и не думая наступать, занялись прихорашиванием собственных квадратов, что-то у себя пестовали, переставляли, приглаживали, и вдруг опять неожиданная вспышка, быстрое сочетание звуков:
43
сшиблись две мелкие силы, и обе сразу были сметены: мгновенное виртуозное движение пальцев, и Лужин снял и поставил рядом на стол уже не
бесплотную силу, а тяжелую желтую пешку; сверкнули в воздухе пальцы
Турати, и в свою очередь опустилась на стол косная черная пешка с бликом на голове. И, отделавшись от этих двух внезапно одеревеневших
шахматных величин, игроки как будто успокоились, забыли мгновенную
вспышку: на этом месте доски, однако, еще не совсем остыл трепет, что-то
все еще пыталось оформиться... Но этим звукам не удалось войти в желанное сочетание, какая-то другая, густая, низкая нота загудела в стороне,
и оба игрока, покинув еще дрожавший квадрат, заинтересовались другим
краем доски. Но и тут все кончилось впустую. Трубными голосами перекликнулись несколько раз крупнейшие на доске силы, и опять был размен,
опять преображение двух шахматных сил в резные, блестящие лаком куклы. И потом было долгое, долгое раздумье, во время которого Лужин из
одной точки на доске вывел и проиграл последовательно десяток мнимых
партий, и вдруг нащупал очаровательную, хрустально-хрупкую комбинацию, и с легким звоном она рассыпалась после первого же ответа Турати.
Но и Турати ничего не мог дальше сделать и, выигрывая время, ибо время
в шахматной вселенной беспощадно, оба противника несколько раз повторили одни и те же два хода, угроза и защита, угроза и защита, но при
этом оба думали о сложнейшей комбинации, ничего общего не имевшей с
этими механическими ходами. И Турати, наконец, на эту комбинацию решился, и сразу какая-то музыкальная буря охватила доску, и Лужин упорно в ней искал нужный ему отчетливый маленький звук, чтобы в свою
очередь раздуть его в громовую гармонию. Теперь все на доске дышало
жизнью, все сосредоточилось на одном, туже и туже сматывалось; на
мгновение полегчало от исчезновения двух фигур, и опять фуриозо. В
упоительных и ужасных дебрях бродила мысль Лужина, встречая в них
изредка тревожную мысль Турати, искавшую того же, что и он. И оба одновременно поняли, что белые не должны дальше развивать свой замысел,
вот-вот сейчас потеряют ритм. Турати поспешил предложить размен, и
число сил на доске снова уменьшилось. Новые наметились возможности,
но еще никто не мог сказать, на чьей стороне перевес. Лужин, подготовляя
нападение, для которого требовалось сперва исследовать лабиринт вариантов, где каждый его шаг будил опасное эхо, надолго задумался: казалось, еще одно последнее неимоверное усилие, и он найдет тайный ход
победы. Вдруг что-то произошло вне его существа, жгучая боль, и он
громко вскрикнул, тряся рукой, ужаленной огнем спички, которую он зажег, но забыл поднести к папиросе. Боль сразу прошла, но в огненном
просвете он увидел что-то нестерпимо страшное, он понял ужас шахматных бездн, в которые погружался, и невольно взглянул опять на доску, и
мысль его поникла от еще никогда не испытанной усталости. Но шахматы
44
были безжалостны, они держали и втягивали его. В этом был ужас, но в
этом была и единственная гармония, ибо что есть в мире, кроме шахмат?
Туман, неизвестность, небытие... Он заметил вдруг, что Турати уже не сидит, а стоит, заломив руки. «Перерыв, маэстро, — сказал голос сзади. —
Запишите ход». «Нет, нет, еще», — умоляюще сказал Лужин, ища глазами
говорившего. «Перерыв», — повторил тот же голос, опять сзади, такой
вертлявый голос. Лужин хотел встать и не мог.
Текст 4
М.М. Зощенко. Облака
Давеча еду в трамвае. И стою, конечно, на площадке, поскольку я не
любитель внутри ехать.
Стою на площадке и любуюсь окружающей панорамой.
А едем через Троицкий мост. И очень вокруг поразительно красиво.
Петропавловская крепость с золотым шпилем. Нева со своим державным
течением. Тут же солнце закатывается. Одним словом, очень, как раньше
говорилось, божественно. И вот стою на площадке, и душа у меня очень
восторженно воспринимает каждую краску, каждый шорох и каждый отдельный момент.
Разные возвышенные мысли приходят. Разные гуманные фразы теснятся в голове. Разные стихотворения на ум приходят. Из Пушкина что-то
такое выплывает в память: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца...».
И вдруг кондукторша разбивает мое возвышенное настроение, поскольку она начинает спорить с одним пассажиром.
И тут я, как говорится, с высоты заоблачных вершин спускаюсь в
надземный мир с его узкими интересами и мелкими страстями.
Молодая, интересная собой кондукторша ядовито говорит пассажиру:
— Что же вы думаете: я даром вас повезу? Платите, короче говоря,
деньги или сойдите с моего вагона.
И слова, которые она произносит, относятся к скромно одетому человеку. И стоит этот человек со своим постным лицом и, одним словом,
не платит за проезд. Он отвиливает платить. И то роется в карманах и ничего там не находит, то говорит уклончиво:
— Такая славненькая кондукторша, и такие хорошенькие у нее губки, и так она сильно ерепенится и этим портит свою наружность... Ну, нет
у меня денег... Сейчас сойду, только одну остановку проеду...
45
— То есть никакой остановки я тебе даром не дам проехать, — говорит кондукторша. — А если у тебя денег нет, так зачем же ты в трамвай
вперся? Вот чего я никак не пойму.
Пассажир говорит:
— Тоже пешком идти, — может быть, у меня пузыри на ногах? Какие нечувствительные люди в настоящее время. Совершенно не входят в
положение человека. Только за все — деньги и деньги.
Гуманные чувства заполняют мое сердце. Мне становится жалко человека, у которого нет даже несколько грошей на проезд в трамвае.
Я вынимаю деньги и говорю кондукторше:
— Примите за того, который с постным лицом. Я заплачу за него.
Кондукторша говорит:
— Никакой уплаты со стороны я не разрешаю.
— То есть, — говорю, — как же вы можете не разрешить? Вот тебе
здравствуйте!
— А так, — говорит, — и не разрешу. И если у него нету денег, то и
пущай он пешком шкандыбает. А на своем участке работы я не дозволю
поощрять то, с чем мы боремся.
— Позвольте, — говорю, — это не гуманно. К человеку надо гуманно относиться, когда ему плохо, а не наоборот. И вдобавок это, может
быть, мой родственник, и я его желаю поддержать на основе родственных
чувств.
— А вот я вашего родственника сейчас отправлю в одно местечко, — говорит кондукторша и, свесившись с трамвая, начинает трещать в
свой свисток.
Пассажир с постным лицом говорит, вздохнувши:
— Какая попалась на этот раз ядовитая бабенка. А ну, брось свистеть и поезжай дальше: я сейчас заплачу.
Он вынимает из кармана три червонца и со вздохом говорит:
— Крупная купюра, и через это в трамвае мне ее не хотелось зря менять. Но поскольку эта особа с ума сходит и не дозволяет пассажирам
производить поддержку, то вот примите, если, конечно, найдется сдачи,
что вряд ли.
Кондукторша говорит:
— Чего вы суете мне в нос такие крупные деньги? У меня нету сдачи. Нет ли у кого разменять?
Я было хотел разменять, но, увидя суровый взгляд пассажира, отложил свои намерения.
— Вот то-то и оно, — сказал пассажир. — Через это я не давал купюру, поскольку знаю, что это безрезультатно и в трамвае не могут ее
разменять.
46
— Какая канитель с этим человеком, — говорит кондукторша. —
Тогда я трамвай сейчас остановлю и его к черту ссажу. Он мне тормозит
мою работу.
И она берется за звонок и хочет звонить. Пассажир, вздохнувши, говорит:
— Эта кондукторша — что-нибудь особенное. То есть я в первый
раз вижу такое поведение. А ну, погоди звонить: я сейчас заплачу.
Он роется в кармане и достает двугривенный. Кондукторша говорит:
— Что же ты, дармоед, раньше-то не давал? Небось хотел на пушку
проехать. Пассажир говорит:
— Всем давать — потрохов не хватит. Прими деньги и заткни фонтан своего красноречия... Через такие мелочи трещит своим языком в течение часа. Прямо надоело.
— И хотя это мелочи, — сказала кондукторша, обращаясь к
публике, — но они затрудняют плавный ход движения государственного
аппарата. И я через это пропустила массу безбилетных пассажиров.
Через две остановки злополучный пассажир со своей мелкой, склочной душой сошел с трамвая. Да еще, сходя, грубо и нецензурно выругался.
И тогда кондукторша сказала:
— Какие бывают отпетые люди!
Тут кто-то из пассажиров, вздохнувши, заметил:
— Да, людишки бывают мелкие, дрянные. Если б не это — все было
бы расчудесно и безоблачно.
Тут мне на память пришли стихи — в соответствии с этим моментом:
Чем свод небес прозрачней и ясней,
Тем кажутся нам безобразней тучи,
Летящие по синеве его...
Но вот мы снова въехали на какой-то мост, и я снова увлекся картинами природы, позабыв о мелочах жизни.
Текст 5
А.П. Чехов Черный монах
В нижнем этаже, под балконом, окна, вероятно, были открыты, потому что отчетливо слышались женские голоса и смех. По-видимому, там
была вечеринка.
Коврин сделал над собой усилие, распечатал письмо и, войдя к себе
в номер, прочел:
47
«Сейчас умер мой отец. Этим я обязана тебе, так как ты убил его.
Наш сад погибает, в нем хозяйничают уже чужие, то есть происходит то
самое, чего так боялся бедный отец. Этим я обязана тоже тебе. Я ненавижу тебя всею моею душой и желаю, чтобы ты скорее погиб. О, как я страдаю! Мою душу жжет невыносимая боль... Будь ты проклят. Я приняла
тебя за необыкновенного человека, за гения, я полюбила тебя, но ты оказался сумасшедшим...».
Коврин не мог дальше читать, изорвал письмо и бросил. Им овладело беспокойство, похожее на страх. За ширмами спала Варвара Николаевна, и слышно было, как она дышала; из нижнего этажа доносились женские голоса и смех, но у него было такое чувство, как будто во всей гостинице кроме него не было ни одной живой души. Оттого, что несчастная,
убитая горем Таня в своем письме проклинала его и желала его погибели,
ему было жутко, и он мельком взглядывал на дверь, как бы боясь, чтобы
не вошла в номер и не распорядилась им опять та неведомая сила, которая
в какие-нибудь два года произвела столько разрушений в его жизни и в
жизни близких.
Он уже по опыту знал, что когда разгуляются нервы, то лучшее
средство от них — это работа. Надо сесть за стол и заставить себя во что
бы то ни стало сосредоточиться на одной какой-нибудь мысли. Он достал
из своего красного портфеля тетрадку, на которой был набросан конспект
небольшой компилятивной работы, придуманной им на случай, если в
Крыму покажется скучно без дела. Он сел за стол и занялся этим конспектом, и ему казалось, что к нему возвращается его мирное, покорное, безразличное настроение. Тетрадка с конспектом навела даже на размышление о суете мирской. Он думал о том, как много берет жизнь за те ничтожные или весьма обыкновенные блага, какие она может дать человеку.
Например, чтобы получить под сорок лет кафедру, быть обыкновенным
профессором, излагать вялым, скучным, тяжелым языком обыкновенные и
притом чужие мысли, — одним словом, для того чтобы достигнуть положения посредственного ученого, ему, Коврину, нужно было учиться пятнадцать лет, работать дни и ночи, перенести тяжелую психическую болезнь, пережить неудачный брак и проделать много всяких глупостей и
несправедливостей, о которых приятно было бы не помнить. Коврин теперь ясно сознавал, что он — посредственность, и охотно мирился с этим,
так как, по его мнению, каждый человек должен быть доволен тем, что он
есть.
Конспект совсем было успокоил его, но разорванное письмо белело
на полу и мешало ему сосредоточиться. Он встал из-за стола, подобрал
клочки письма и бросил в окно, но подул с моря легкий ветер, и клочки
рассыпались по подоконнику. Опять им овладело беспокойство, похожее
на страх, и стало казаться, что во всей гостинице кроме него нет ни одной
48
души... Он вышел на балкон. Бухта, как живая, глядела на него множеством голубых, синих, бирюзовых и огненных глаз и манила к себе. В самом деле, было жарко и душно и не мешало бы выкупаться.
Вдруг в нижнем этаже под балконом заиграла скрипка, и запели два
нежных женских голоса. Это было что-то знакомое. В романсе, который
пели внизу, говорилось о какой-то девушке, больной воображением, которая слышала ночью в саду таинственные звуки и решила, что это гармония священная, нам, смертным, непонятная... У Коврина захватило дыхание, и сердце сжалось от грусти, и чудесная, сладкая радость, о которой он
давно уже забыл, задрожала в его груди.
Черный высокий столб, похожий на вихрь или смерч, показался на
том берегу бухты. Он со страшною быстротой двигался через бухту по
направлению к гостинице, становясь все меньше и темнее, и Коврин едва
успел посторониться, чтобы дать дорогу... Монах с непокрытою седою головой и с черными бровями, босой, скрестивши на груди руки, пронесся
мимо и остановился среди комнаты.
— Отчего ты не поверил мне? — спросил он с укоризной, глядя ласково на Коврина. — Если бы ты поверил мне тогда, что ты гений, то эти
два года ты провел бы не так печально и скудно.
Текст 6
Г.Е. Распутин. Пожар (фрагмент)
Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьей, работа, люди, с
кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой
дом. И все четыре одна важней другой. Захромает какая — весь свет внаклон. Это только в детских глазах мир выглядит как чудесный подарок,
сияющий солнцем и наполненный людским доброжелательством. Чем
дальше от рождения, тем больше поднимающееся солнце высвечивает его
расстроенность и разнобой. В младых летах Ивану Петровичу казалось,
что это — недостроенность, незаконченность в долгой и тяжелой работе,
требующей продолжения, но затем стало видно, что, не будучи достроенным, мир расшатался и на старых основаниях, а люди торопливо возводят
все новые и новые, раскачивающиеся на незакрепленных низах.
Ни в какие времена люди не приближались, вероятно, к подавляющей добросклонности, и всегда на одного склонного приходилось двоетрое уклонных. Но добро и зло отличались, имели собственный четкий
образ. Не говорили: зло — это обратная сторона добра с тем же самым
лицом, косящим не вправо, а влево, а считалось, что зло — это еще не обращенная, вроде язычества, в лучшую нравственную религию сила, дела49
ющая дурно от своей неразвитой звериной натуры, которая не понимает,
что она делает дурно. Если бы удалось между добром и злом провести
черту, то вышло бы, что часть людей эту черту переступила, а часть еще
нет, но все направлены в одну сторону — к добру. И с каждым поколением число переступивших увеличивается.
Что затем произошло, понять нельзя. Кто напугал их, уже переступивших черту и вкусивших добра, почему они повернули назад? Не сразу
и не валом, но повернули. Движение через черту сделалось двусторонним,
люди принялись прогуливаться туда и обратно, по-приятельски пристраиваясь то к одной компании, то к другой, и растерли, затоптали разделяющую границу. Добро и зло перемешались. Добро в чистом виде превратилось в слабость, зло — в силу.
Что такое теперь хороший или плохой человек? А ничего. Устаревшие слова, оставшиеся в языке как воспоминание о дедовских временах,
когда с простотой и наивностью человека оценивали по его душевным жестам, по способности или неспособности чувствовать, как свое собственное, чужое страдание. В житейской же практике уже тот ныне хороший
человек, кто не делает зла, кто без спросу ни во что не вмешивается и ничему не мешает. Не естественная склонность к добру стала мерилом хорошего человека, а избранное удобное положение между добром и злом,
постоянная и уравновешенная температура души. «Хата с краю» с окнами
на две стороны перебралась в центр.
Что прежде творилось по неразумию, сделалось искусом просвещенного ума. От чего веками уходили, к тому и пришли. Не пришли, а
скоренько подъехали на моторе, объявив величайшей победой человека то
именно, что уходили пешком, а подъехали на моторе.
Так вот, о достатке. Есть достаток, и даже не маленький, а все не
живется человеку с уверенностью ни в сегодняшнем, ни в завтрашнем дне,
все словно бы бьет его озноб, и озирается он беспокойно по сторонам. На
весь, стало быть, достаток, чего-то недостает. Себя, что ли, недостает —
каким мог он быть при лучшем исходе, и эта разница между тем, чем стал
человек и чем мог он быть, взыскивает с него за каждый шаг отклонения.
В долгих и обрывистых раздумьях перебирая жизнь во всем ее распахе и обороте, пришел Иван Петрович к одному итогу. Чтобы человеку
чувствовать себя в жизни совсем сносно, нужно быть дома. Вот: дома.
Поперед всего — дома, а не на постое, в себе, в своем собственном внутреннем хозяйстве, где все имеет определенное, издавна заведенное место
и службу. Затем дома — в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу, и с другой — в себя. И дома — на родной земле.
И нигде не получалось у него быть дома. На земле — что не затоплено, то опорожнено лесозаготовками, и ни заботы этой земле, ни привета.
50
В себе полный тарарам, как на разбитом и переворошенном возу. А коль
нет приюта ни там, ни там, не будет его, как ни старайся, и посредине.
Текст 7
В.М. Шукшин. Раскас
От Ивана Петина ушла жена. Да как ушла!.. Прямо как в старых
добрых романах — сбежала с офицером.
Иван приехал из дальнего рейса, загнал машину в ограду, отомкнул
избу... И нашел на столе записку:
«Иван, извини, но больше с таким пеньком я жить не могу. Не ищи
меня. Людмила».
Огромный Иван, не оглянувшись, грузно сел на табуретку — как от
удара в лоб. Он почему-то сразу понял, что никакая это не шутка, это —
правда.
Даже с его способностью все в жизни переносить терпеливо показалось ему, что этого не перенести: так нехорошо, больно сделалось под
сердцем. Такая тоска и грусть взяла... Чуть не заплакал. Хотел как-нибудь
думать и не мог — не думалось, а только больно ныло и ныло под сердцем.
Мелькнула короткая ясная мысль: «Вот она какая, большая-то беда».
И все.
Сорокалетний Иван был не по-деревенски изрядно лыс, выглядел
значительно старше своих лет. Его угрюмость и молчаливость не тяготили
его, досадно только, что на это всегда обращали внимание. Но никогда не
мог он помыслить, что мужика надо судить по этим качествам — всегда
ли он весел и умеет ли складно говорить. «Ну, а как же?!» — говорила ему
та же Людмила. Он любил ее за эти слова еще больше... и молчал. «Не в
этом же дело, думал, что я тебе, политрук?» И вот — на тебе, она, оказывается, правда горевала, что он такой молчаливый и неласковый.
Потом узнал Иван, как все случилось.
Приехало в село небольшое воинское подразделение с офицером —
помочь смонтировать в совхозе электроподстанцию. Побыли-то всего с
неделю!.. Смонтировали и уехали. А офицер еще и семью тут себе «смонтировал».
Два дня Иван не находил себе места. Пробовал напиться, но еще хуже стало — противно. Бросил. На третий день сел писать рассказ в районную газету. Он частенько читал в газетах рассказы людей, которых обидели ни за что.
Ему тоже захотелось спросить всех: как же так можно?!
51
РАСКАС
Значит было так: я приезжаю — на столе записка. Я ее не буду пирисказывать: она там обзываться начала. Главно я же знаю, почему она
сделала такой финт ушами. Ей все говорили, что она похожая на какуюто артистку. Я забыл на какую. Но она дурочка не понимает: ну и что?
Мало ли на кого я похожий, я и давай теперь скакать как блоха на зеркале. А ей когда говорили, что она похожая, она прямо щастливая становилась. Она и в культ прасветшколу из-за этого пошла, она сама говорила.
А еслив сказать кому што он на Гитлера похожий, то што ему тада
остается делать: хватать ружье и стрелять всех подряд? У нас на
фронте был один такой — вылитый Гитлер. Его потом куда-то в тыл
отправили потому што нельзя так. Нет, этой все в город надо было. Там
говорит меня все узнавать будут. Ну не дура! Она вобчем то не дура, но
малость чокнутая нащет своей физианомии. Да мало ли красивых — все
бы бегали из дому! Я же знаю, он ей сказал: «Как вы здорово похожи на
одну артистку!» Она конешно вся засветилась... Эх, учили вас учили гусударство деньги на вас тратила, а вы теперь сяли на шею обчеству и радешеньки! А гусударство в убытке.
Иван остановил раскаленное перо, встал, походил по избе. Ему нравилось, как он пишет, только насчет государства, кажется, зря. Он подсел опять к столу, зачеркнул «гусударство». И продолжал:
Эх вы!.. Вы думаете еслив я шофер, дак я ничего не понимаю? Да я
вас наскрозъ вижу! Мы гусударству пользу приносим вот этими самыми
руками, которыми я счас пишу, а при стрече могу этими же самыми руками так засветить промеж глаз, што кое кто с неделю хворать будет.
Я не угрожаю и нечего мне после этого пришивать, што я кому-то
угрожал но при стрече могу разок угостить. А потому што это тоже
неправильно: увидал бабенку боле или мене ничего на мордочку и сразу
подсыпаться к ней. Увиряю вас хоть я и лысый, но кое кого тоже мог ба
поприжать, потому што в рейсах всякие стречаются. Но однако я этого
не делаю. А вдруг она чья нибудь жена? А они есть такие што может и
промолчать про это. Кто же я буду перед мужиком, которому я рога
надстроил! Я не лиходей людям.
Теперь смотрите што получается: вот она вильнула хвостом, уехала куда глаза глидят. Так? Тут семья нарушена. А у ей есть полная уверенность, што они там наладят новую? Нету. Она всего навсего неделю
человека знала, а мы с ей четыре года прожили. Не дура она после этого?
А гусударство деньги на ее тратила — учила. Ну, и где же та учеба? Ее
же плохому-то не учили. И родителей я ее знаю, они в соседнем селе живут хорошие люди. У ей между прочим брат тоже офицер старший лейтенант, но об нем слышно только одно хорошее. Он отличник боевой и
политической подготовки. Откуда же у ей это пустозвонство в голове?
52
Я сам удивляюсь. Я все для ей делал. У меня сердце к ней приросло. Кажный рас еду из рейса и у меня душа радуется: скоро увижу. И пожалуста:
мне надстраивают такие рога! Да черт с ей не вытерпела там такой
ловкач попался, што на десять минут голову потиряла... Я бы как нибудъ
пережил это. Но зачем совсем то уезжать? Этого я тоже не понимаю.
Как то у меня ни укладываится в голове. В жизни всяко бываит, бываит
иной рас слабость допустил человек, но так вот одним разом всю жизнь
рушить — зачем же так? Порушить-то ее лехко, но снова складатъ
трудно. А уж ей самой — тридцать лет. Очень мне счас обидно, поэтому
я пишу свой раскас. Еслив уж на то пошло у меня у самого три ордена и
четыре медали. И я бы уж давно был ударником коммунистического
труда, но у меня есть одна слабость: как выпью так начинаю материть
всех. Это у меня тоже не укладываится в голове, тверезый я совсем другой человек. А за рулем меня никто ни разу выпимши не видал и никогда не
увидит. И при жене Людмиле я за все четыре года ни разу не матернулся,
она это может подтвердить. Я ей грубога слова никогда не сказал. И
вот пожалуйста она же мне надстраивает такие прямые рога! Тут кого
хошъ обида возьмет. Я тоже — не каменый. С приветом,
Иван Петин. Шофер 1 класса.
Текст 8
В.С. Токарева. Паша и Павлуша (фрагмент)
Паша был лыс, голова — как кабачок. Но красота для мужчины имеет значение только в Испании. А у нас, в средней полосе, ценятся другие
качества. Эти другие качества были ярко представлены в Паше, и при
первом, даже поверхностном взгляде становилось очевидно, что Паша —
хороший человек.
Сейчас принято говорить: хороший человек — не профессия. И еще
принято считать, что хороший — синоним посредственного, серого. Никаких тебе противоречий, свойственных сложной личности, где должны
быть намешаны звезды и пропасти, всяческая высота со всяческим подонством. В Паше не было ни подонства, ни пропастей. Он окончил педагогический институт, «дефак» — отделение для дефективных детей. Раз есть
умственно отсталые дети, стало быть, существуют и школы для них, и
должны быть педагоги.
Платили лучше, чем в обычных школах. Двадцать процентов
надбавки. Но Паша работал в ШД (школа дураков) не из-за повышенных
благ. Он любил этих детей. Чувствовал с ними внутреннее родство. Они
были цельны, приближены к природе, как зверьки, открыто выражали
53
свои чувства. Подходили к Паше, гладили его по руке и по лицу и говорили: «Ты хороший». Что думали, то и говорили. Они были доверчивы безгранично, им и в голову не приходило, что их обидят или обманут. А когда все же обижали или обманывали — реагировали бурно, протестовали
криком и слезами. Но очень скоро забывали. У них как бы не работал регулятор, закрепляющий эмоции. Сейчас плачет, через секунду забыл, и
только слеза висит на щеке.
Паша учил их простейшим вещам: отличать копейку от пуговицы;
объяснял, зачем копейка, а зачем пуговица и как ими пользоваться в дальнейшей жизни. Из группы ГО (глубоко отсталых) Паша вытаскивал в
жизнь совершенно адаптированных людей. Мальчики служили в армии,
девочки работали в швейном производстве. Одна из них, Валя Тюрина,
оказалась тихой, исполнительной передовицей производства. Ее даже решили выдвинуть в депутаты, но при сборе документов выяснилось, что
она из «шэдэшниц», и Валина карьера была приостановлена.
Паша тянул своих детей так, что жилы трещали, ничего не пускал на
самотек. Иначе было невозможно. Это в обычной школе: запустил машину — и крутится. А здесь ничего крутиться не будет. Остановится.
В семидесятом году, когда Паша пришел работать, в школе было
пятнадцать человек. А в восьмидесятом — сто. Процент больных детей
рос. Причин было несколько: плохая наследственность, поздние отцы, но
главная причина — алкоголизм. «Винные дети». Эти дети вырастали, женились и рожали больных детей. В школе учились уже дети детей. Второе
поколение неполноценных.
Паша прорастал своими учениками и никогда не отключался полностью. Что бы ни происходило в его жизни — театр, застолье, свидания, —
помнил. Не то чтобы думал неотступно. Но это было в нем. И походило на
плохо закрывающуюся форточку в доме: постоянно отходит и сквозит.
Текст 9
В.С. Токарева. Паша и Павлуша (фрагмент)
Паша ходил от картины к картине, смотрел, размышлял. У каждого
художника — свой «генерал». У одного — Любовь, Красота и Женщина
спасут мир. У другого — вера в бессмертие Духа. От головы в небо идут
световые столбы. Человек — часть космоса и связан с космосом. Третий
художник изводил себя познанием смысла жизни. На картине — дом со
многими окнами. Окна — карты. Значит, жизнь — игра. На фоне дома —
большой примус. Значит, жизнь — горение или испытание. Жить — значит медленно жариться на огне. Есть о чем подумать. Паша хотел было
54
сосредоточиться, но в этот момент увидел ее. Она переходила от картины
к картине, сунув руки в карманы длинной вязаной кофты. Народу битком,
а она существовала так, будто никого вокруг — одинока, независима.
Длинная, какая-то халдистая юбка, длинная черная кофта с оттянутыми
карманами; вид то ли домашний, то ли супермодный. Паша в этом плохо
разбирался. Белый батистовый ворот блузы возле нежно пламенеющих
щек. Так могла выглядеть поэтесса-декадентка двадцатых годов: та же заполненность, самоценность, никому не принадлежность. Она стояла и ходила, и рядом с ней, вокруг нее перемещалась ее судьба, или, как говорят
индусы, карма.
Впоследствии выяснилось, что ее зовут Марина.
Несколько слов о Марине. Ей тридцать два года. Возраст проб и
ошибок. Очередная «ошибка» повернулась и ушла, вернее, ушел. А еще
вернее, сел в машину и уехал. Марина не очень им дорожила. Он был кемто вроде кучера, который вез ее от одной станции к другой, а в дороге забавлял песнями и ласками. Но ему надоело быть кучером, он бросил вожжи, соскочил с пролетки и пошел прочь, а она смотрела ему в спину. И ей
стало страшно. Он ушел. Она одна на дороге, по сторонам — лес, а в лесу
волки и вьюга метет. И показалось, что конечной станции, к которой она
ехала, нет. Есть только дорога. И единственное живое и теплое — молодой веселый кучер с узким затылком.
Марине захотелось догнать его, схватить за рукав. Но он ушел, чтобы начать новую дорогу в новом качестве. Она не поверила. Позвонила на
работу. Он был вежлив и доброжелателен. Его уже ничто не цепляло, все
стало все равно. Марина поняла: он свободен от нее и теперь будет мстить
вежливостью и доброжелательностью. Марина перестала есть, спать, появилась сухость во рту. Районная врачиха напугала, что может возникнуть
диабет на стрессовой основе. Районные врачи и не такого напророчат, ну а
вдруг… Марина поняла, что надо спасать себя. А как? Подруги советуют:
клин — клином. А где взять этот новый клин? «Кучер» занимал все ее
время. Был вроде и неважен, а обнимал ее жизнь, как атмосфера. А теперь
его нет — и нечем дышать. Марина заметила, что сзади как пришитый ходит человек с голой головой, в костюмчике от «Руслана». Может быть, на
какое-то время посадить его на козлы. Пусть везет дальше. А то задохнешься и действительно помрешь в этой обессмыслившейся жизни. И не
пожалеешь ни о чем.
Марина обошла выставку несколько раз, но тянула время. Боялась
идти домой, входить в пустую квартиру, которая еще помнит звук ЕГО
шагов, стены впитали ЕГО голос. Можно пойти к подругам. Но зачем она
им ТАКАЯ? И чем они могут помочь? Начнут занижать, обесценивать
«кучера», чтобы утрата казалась незначительной. Но что они могут знать?
В несчастье человек одинок. Помочь мог только «кучер». Но ему интерес55
нее в другом месте. Поразительное свойство человека двадцатого века.
Сейчас любил, весь звенел от страсти. Потом разлюбил, развернулся и
ушел. А ты хоть живи, хоть сдохни — твое личное дело. В девятнадцатом
веке за такие вещи убивали, стрелялись на дуэли. А сейчас это называется
«личная жизнь», а в личную жизнь лезть некорректно. Только плохо воспитанные люди лезут в чужую личную жизнь.
Текст 10
В.С. Токарева. Все нормально, все хорошо… (фрагмент)
Хорошо было идти по Невскому проспекту и думать о Попове.
Сорокалетний, как и Бочаров, помещик — красавец, вдовец или холостяк (это надо уточнить, а впрочем, какая разница — нет, все-таки разница) — встречает в Петербурге благородную девицу, она только что
окончила Бестужевские курсы, — красавица, умница, увлечена химией.
Попов видит ее и с первого взгляда понимает, что его долгий поиск счастья блестяще завершен. Он женится и в качестве свадебного подарка дарит ей лабораторию. Юная жена с утра до вечера в лаборатории — опыты,
эксперименты, чем там занимаются химики, что они льют в свои колбы,
реторты, какие получают соединения. Кончилось все тем, что она погибла
в своей лаборатории: не то взорвалась, не то сгорела, а может, то и другое.
Вчера была — сегодня нет. Попов не мог смириться с этим фактом —
вчера была, сегодня нет. Он слегка сошел с ума. Мозг отказывался принимать жестокую данность. Попов уехал к себе в имение — где-то в Черновцах — и на берегу реки построил мраморный корабль. Пока возводился
мемориал — Попов этим жил: хлопотал, нанимал людей, сам трудился до
изнеможения. Труд и идея отвлекали его от бессмысленности жизни. Корабль готов. Надо что-то делать дальше. Попов прорыл от своего дома до
корабля подземный тоннель. Рыл один — с утра до вечера. По тоннелю
приходил на корабль и тосковал. Пожалуй, он не сбрендил. Он любил, как
сейчас говорят, по-настоящему. Многие считают: сегодня, в конце двадцатого века, нет ТАКОЙ любви. Бочаров думал иначе. Любовь во все
времена одна. Люди — разные. Сейчас нет ТАКИХ людей. Итак, Попов
потерял смысл жизни и мучительно искал этот смысл. Он узнал, что в Индии проживает некий мудрец, то ли святой — Вивекананда, — и поехал
прямо к нему за тридевять земель. Другое было время: затосковал —
строй корабль или поезжай на другой конец света. Ищи выход.
Вивекананда — выход. Его мировоззрение легло на душу Попова
как озарение, как благодать. Примирило его с собой, с миром. Попов
вдруг осознал, что мир — родной дом. Страны — комнаты, люди — род56
ственники: сестры, братья, дети. Можно спокойно ходить по комнатам,
видеть родные лица. Ты не одинок.
Попов вернулся в Петербург. Ему было мучительно жаль людей, которые не знают Вивекананды. Он стал переводить его на русский язык.
Кое в чем Вивекананда пересекался с Толстым. Было много общего в мировоззрении этих двух великих старцев.
Революция Попова не тронула, он никому не мешал — седобородый
кроткий старик, должно быть, казался тихо помешанным. Но он был нормальный человек. Просто очень много знал и, как Бог, смотрел сверху на
человеческую мельтешню. Смотрел не равнодушно и не брезгливо, а с
пристрастием. Хотел завещать, как детям, все, что знал и накопил. Его не
слушали. Не до него.
Умер Попов своей смертью. Похоронили его возле корабля. Этот
корабль и по сей день стоит на берегу маленькой речки. И могила там.
Надо выяснить: где именно? Обязательно съездить.
Красивая история. Красивая жизнь. Бочарову стало чего-то жаль:
может быть, юную жену Попова, погибшую в начале своего цветения, а
может, себя. Мог бы он вот так, как Попов? Женился бы через год. А в
Индию поехал бы заведующим пресс-центром на место Фролкина. И новую жену взял бы с собой. Она бы доллары копила. Доллар — твердая валюта. Хорошо было Попову выражать сильные чувства, когда у него имение, дворянство, наследство. На него работало не менее трех предыдущих
поколений: прадед, дед, отец. А он, Бочаров, — сын Юхима. Что он мог
унаследовать от отца? Страх. Перед войной Юхим боялся, что посадят. Во
время войны — что убьют. После войны — опять посадят. Мало ли что
придет в голову сумасшедшему вождю народов? Остался жить только потому, что был маленький незаметный человек. Обычная человеческая щепа. Но тогда и щепки летели во все стороны, поскольку — как всем известно — рубили лес для строительства коммунизма.
Бочаров в сравнении с генералом Поповым — нищ и наг. Но не в
этом, не в этом дело…
Текст 11
В.С. Токарева. Александр Второй (фрагмент)
Его звали Александр. В те времена все были Александры, как будто
нет другого имени.
Александр был из хорошей семьи. Мать — хормейстер, дирижер
детского хора. Умница, красавица. Вся пропитана звуками.
57
Отец — генерал тыла и транспорта. Работал по ночам, приходил домой под утро. В те времена все работали в режиме Сталина, отца народов.
Семья была хорошая, но на сына Александра времени не оставалось.
У родителей серьезные взрослые дела. Ребенка подхватила улица.
На улице Александр прошел свои главные университеты: научился
взаимоотношениям, уважать табели о рангах. Научился играть на гитаре,
петь блатные песни. Научился драться, возбуждать в себе готовность к
драке. Воровать не научился, не успел. Вырос.
Отец легонько стучал его по спине: не сутулься. Александр выпрямлял спину, отчего зад оттопыривался, а живот выпячивался. Зато шея стояла прямо, как столб, а голова смотрела гордо. И взгляд менялся. Александр походил на петуха, оглядывающего свой курятник. А может, и на
молодого орла, глядящего с высоты на необъятные дали.
Александр обожал своих родителей. Особенно маму. Ни у кого не
было такой красивой и такой понимающей мамы.
Однажды Александр заболел. Мама была на гастролях. О том, что у
ребенка температура, мама узнала поздно вечером.
Гастроли проходили в какой-то дыре, «куда и птица не летит, и зверь
нейдет». Добираться до станции было не на чем. Мама пошла пешком.
Она шла всю ночь и все утро. Дошла до станции. Приехала поездом. Появилась через сутки, запорошенная пылью, как солдат с войны.
Александр метался всю ночь, вплывал в какое-то марево. В этом мареве он увидел маму. Сказал: мама… И тут же заснул.
С этой секунды он начал выздоравливать.
Связь между сыном и матерью была сплошная и неразрывная. Александр делал все, что она советовала, потому что она лучше всех знала, что
ему надо.
Маму звали Маргарита. Сокращенно — Марго. Она и была Марго, и
больше никто. Ей это имя очень шло. «Марго» — что-то капризное, неуловимое, с шармом и властью. Королева Марго.
С возрастом она седела, но краситься не стала. Еще чего… Седина
ей шла. Седые волосы пополам с черными — соль с перцем — гораздо
красивее, чем просто черные.
Александр унаследовал от матери глаза и щеки. А также — неизъяснимое очарование. Красивым он не был. А очаровательным — был. Чтото выглядывало в нем такое, чего не было ни у кого. Гордый взгляд, прямая спина, готовность к драке и одновременно — застенчивость.
Приблатненность и аристократизм. Марго постоянно за него боялась.
После десятилетки Марго отослала Александра в архитектурный институт. Он хорошо рисовал. Но стране не нужны были архитекторы. Зачем? Процветал сталинский ампир. Высотки. Добротные восьмиэтажные
дома. А что еще надо?
58
Александр месяцами вычерчивал проект, добиваясь абсолюта. А потом руководитель проекта брал карандаш и писал поверх чертежа с нажимом, прорывая бумагу, какое-то одно слово типа «переделать». Это слово
смотрелось как матерное, поскольку похабило и убивало многомесячный
труд.
Александр переделывал, и снова поперек чертежа с нажимом, прорывая бумагу. Так повторялось несколько раз, пока он не понял, что его
чертежи просто не нужны. Руководитель проекта Горшков должен как-то
занять молодого специалиста, поэтому Александр чертит. Снова чертит.
Опять чертит. Переливает из пустого в порожнее, как герой Маркеса: отливает рыбки, потом их расплавляет. Надо же чем-то занять свою жизнь.
Однажды он сказал Марго:
— Я хочу стать кинорежиссером.
— Побойся Бога, — ответила Марго. — Ну какой из тебя режиссер…
Текст 12
В. Чернов. Прелестная Шарлотта. Сказка о прелестной Шарлотте,
которую погубили мужики (фрагмент)
Эта книга, прошедшая через множество рук, была найдена мною уже
без обложки и первых страниц, название исчезло вместе с ними. Она была
прочитана мигом и насквозь и настолько впечатлила меня, что я посчитал
своим долгом всем ее пересказать.
Речь в ней идет о несчастной Шарлотте, которую погубили. Если б
не это досадное обстоятельство, все у нее было бы замечательно. Представляете, жила во Франции, в семнадцатом веке, при Людовике XIII.
Правда, в монастыре. Куда родители отдали ее совсем крошкой. Тут,
правда, затемнение. То ли сами отдали, то ли подбросили на порог, а добрые монахини утром вышли, смотрят, лежит. Пусенька такая. Зовут Шарлотта. Шарлотта Бакстон. Так было написано в записочке. Которая лежала
на тряпочках, в которые было завернуто брошенное дитя.
Ну, подобрали, естественно. Там она и росла до пятнадцати лет. Не
видя света, в темной келье, все молилась, бедняжка. О чем молилась —
непонятно, жизни-то не знала.
Но прехорошенькая. Все мужчины, как ее видели, впадали в такое
легкое оцепенение, хотя совсем еще девочка. Впрочем, мужчин вокруг
было всего один. Время от времени в монастырь захаживал начинающий
священник, монахинь исповедовал, но как до девочки дойдет — оцепене59
вал. Долго такое продолжаться не могло, поскольку и на неопытное дитя
производило неизгладимое впечатление. Наконец священник собрал нервы в кулак и принялся уговаривать девочку сбежать из монастыря вместе
с ним, обещая в награду райское блаженство. Она, дура, согласилась. Всетаки какое-то разнообразие.
Куда бежать, куда? Эти мне влюбленные парочки! Гормональный
взрыв! В общем, священник украл в родной церкви какие-то священные
сосуды, видимо, из-под кагора, отступать было уже некуда. И — во тьму.
Тут же их, двух дураков, и засветили! Шум, гам, факелы, все бегут! Ай-яяй! Священник сразу сдался, руки вверх, а мелкая девчонка куда-то затерялась. Сосуды отобрали, священника посадили в каталажку, получил 10
лет, кандалы и воровское клеймо в виде цветка лилии — на плечо. Ну,
цветка — это сильно сказано. Что-то вроде куриной лапки. Но все равно
неприятно.
Клеймить бедолагу пришёл ЛП, лилльский палач. Мрачная личность. То есть на деле-то ничего особенного, просто он — палач из города
Лилля. Профессия у него такая. По стечению обстоятельств родной брат
потерпевшего. Вообще-то, ничего себе оказалась семейка, священник и
палач? Этот, понятно, валил все на девчонку, совратила братана, сука, загубила. Ну ладно. А девчонка все где-то мыкается. Ее ищут, да где уж теперь! Но наш ЛП мигом ее нашёл и, слова ни говоря, надругался. Нет, не
то, что вы подумали. Он взял и выжег на плече каторжную лилию. Такое
украшение ребенку на всю оставшуюся жизнь. Выжег и отпустил обратно
в темноту, носи на здоровье!
А брат его недотепистый каким-то вдруг странным образом из каталажки сбежал, то есть, значит, чего-то все-таки соображал. Тут он во тьме
набрел и на свою несчастную, тоже с куриной лапкой на плече. Вот они и
отправились, меченые, куда глаза глядят и поселились от происшедшего в
отдаленном месте, священник выдавал себя за священника, а девочку за
свою сестру. Плохо тогда было с пропиской и всефранцузским розыском,
поэтому чего человек о себе говорил, тому все и верили. Выдавать безропотную шарлоту за жену было нельзя: католическому священнику жениться запрещено. Так они и поживали, добра наживали, и состарились бы
потихоньку, но тут на нашу Шарлотту положил глаз хозяин здешних мест,
такой граф де ла Фер, крутой феодал (в дальнейшем Атос, через «о»). Вообще, в книжке все герои время от времени по-разному называются, автор
явно торопился сдать книгу в печать и то, чего раньше насочинял, не перечитывал. Ну, неважно, вот этот пряник ее увидел и, как положено, оцепенел…
60
Текст 13
Из журнала «STORY»
М. Чеплыгина. 50 000 минут Бориса Жутовского. Рецепт прививки от
безнадежности (фрагмент)
1932 год. Корни
Поколению моей мамы в нашей стране досталось сверх меры. Она
родилась в 1910 году в Москве. В 1914 году — маме всего 4 года — деда
забрали на фронт Первой мировой. В революцию 1917 года — ей 7 лет. А
дальше все ухабы нашей истории и на ее судьбе.
Отца моего, Иосифа Жутовского, я не помню. Он погиб в мае
1938 года, возвращаясь из арктической экспедиции по поискам пропавшего летчика Леваневского. Со своим отчимом Игорем Александровичем
Крастелевым я прожил тридцать с лишком лет. Долгие годы я помальчишески сражался с ним, принося ему многочисленные огорчения и
страдания. Теперь я редкий день не думаю о нем. В марте 70-го в палате
института Склифосовского он умирал после нелепой автомобильной аварии. Приехавшая мама пролепетала «тепленький ещё» — и заплакала. Я
провел у его постели 9 ночей, и мне последнему он говорил: «Спасибо,
Борька».
1976 год. Распрощался с другом
С Эрнстом, уехавшим в 1976 году в Нью-Йорк, мы были знакомы к
его отъезду двадцать лет. Мы делали вместе книги, надгробия, говорили,
ссорились, опять сходились. Сказать, что мы друзья, пожалуй, трудно. У
него не может быть друзей. Он — Гений. Он, как взрослый сын, ушел из
дома и живет один в мире. «В день отъезда к себе и не от тебя, дорогой
друг. Э. Неизвестный», — так он написал на офорте, подаренном при отъезде. Уже больше пятидесяти лет нашей дружбе…
С художниками моего поколения вообще-то произошла метаморфоза. Некоторые, уехавшие на Запад, стали знаменитыми. И жены — от
успеха, славы, больших денег — ума лишились. За каждый рисунок требуют по несколько тыщ. Наложили лапу на все. Художнику хорошо: он
работает и ни о чем не беспокоится. Вот Илья Кабаков женился третий
раз. Баба, которую взял, все за него делает, имею в виду: работает его
агентом. Но теперь, как только организуется выставка, в афише значится:
выставка ее и Кабакова. Она на первом месте! Тоже теперь художником
стала!.. Всё-таки женщины совершенно другие животные.
61
2002 год. Пришла новая муза
С Надей мы уже… шесть лет. Подружка сейчас моя. В искусстве ни
черта не понимает. Ей все априори нравится. Так на все вздыхает! Ну, вот
влюбилась в меня. Ходила вокруг да около… нас Гарик Губерман познакомил. Мы сошлись. А потом она стала себя вести… нехорошо так вести… И я ее выгнал. Прошли годы. А она ждала и ждала. Около мастерской часами простаивала. И я сдался… Теперь вот терпит все мои придури, все смешные характеры и странности поведения. Супчик привозит.
Заботится. Отношения всё-таки — дело серьезное и опасное. Невозможно
узнать за короткое время человека. Потом, во время ухаживания выпячиваешь самые яркие стороны. А когда две щетки зубные в стаканчик поставишь — совсем другое начинается. Другая ипостась существования. Корысть возникает, не без того. Сколько браков разваливается из-за материальных размолвок. Конечно, художественная публика — она сложная.
Мама мне вечно говорила: «Был бы ты бухгалтер, приходил бы в шесть
вечера, телевизор вместе бы смотрели. А ты с картинками как одурелый
носишься…» Смеялась, естественно. Откровенно, за эти тридцать лет после гибели Люси огромное количество попыток наладить семейную жизнь
не принесли желаемого результата. Ну не вышло…
2006 год. Наследие
У меня был шок прошлым летом, я даже на несколько дней запил.
Мне позвонила Таня Гердт, жена Зямы Гердта: нужны карандаши, кисточки? Приезжай. Приехал. Она повела на соседнюю дачу, которая когда-то
принадлежала классику, книжному иллюстратору Оресту Верейскому.
Пятнадцать лет назад он умер. Недавно его вдова, ей за девяносто, продала дачу. И новый хозяин велел убрать все шмотье! А там все, прописью:
в-с-е! Пёрышки, кисточки, каталожки, книги, тапочки. И горы рисунков
великого художника! Я вывез пять машин, распихал по своей мастерской.
А вдова, видно, совсем поехала мозгами. Теперь все наследие вот у меня.
Что будет с моими картинками, когда помру? Да хрен с ними. Что
будет, то и будет. Ведь счастье — это когда я их делаю.
Текст 14
Omami. Штуки. Кольцо всевластия
Ювелирные украшения в наши дни — не просто украшения, а передовой отряд дизайна и область современного искусства. Тут такие эксперименты кипят — закачаешься. Поэтому украшения теперь делают из всего, что под руку попадётся. Из бетона, например. И не только.
62
Украшения всегда были не просто куском металла. Амулетом, символом власти и любви до гроба. В Китае серебряное кольцо надевалось на
палец левой руки куртизанки, когда она приближалась к ложу императора.
После выполнения своих обязанностей женщина надевала кольцо на правую руку и смирно удалялась, помеченная. В античной культуре кольцо,
браслет, перстень или ожерелье играли роль стабилизаторов, скрепляющих связь между душой и телом. Их носили, чтобы удерживать душу в
телесной оболочке, и снимали в момент наступления смерти или совершения мистического обряда.
Украшения по-прежнему символичны. Изменилась тематика: если
классические украшения вовсю используют мотивы из флоры и фауны и
геометрические формы, то сегодня драгоценностями могут быть совершенно неожиданные предметы, вроде пластырей и гвоздей.
Материалы разнообразились до бесконечности: с золотом и серебром теперь сочетаются не только драгоценные каменья, но и все, что по
руку попадёт, — акрил, керамика, силикон, пластмасса, текстиль, бумага,
дерево. А также почему-то конский волос. И готовые предметы, то, что
называется ready-made: конструктор Лего, кусочки куклы Барби или неблагородные гайки. Ювелиры стали художниками современного искусства, сочетая традиционные техники и современные технологии. Как полагается в современном искусстве, они стремятся не столько сделать прекрасное, сколько сказать что-то своим произведением, оставить след в истории и покритиковать общество.
И у них это отлично получается; но традиционные навыки все же
дают о себе знать: никто, как ювелиры, не знает о многоважности десятой
доли миллиметра и о том, что даже внутренняя, невидимая для всех сторона кольца иногда рассказывает больше историй, чем внешняя. Помните,
кольцо всевластия у Толкиена тоже содержало заклинание, скажем так, на
изнанке.
Мне иногда кажется, что ювелиры — лучшие современные дизайнеры и художники в одном лице, потому как только они сами придумывают
идею и собственноручно же ее осуществляют. И, несмотря на концептуальность их произведений, эти штуки вполне можно надевать на себя.
Может, правда, не каждый день, но все же.
Превращение заморенных до дыр, обыденных предметов в ювелирное произведение заставляет нас взглянуть на них другими глазами. Стоить озолотить какую-то дурацкую загогулину — и мы вдруг видим красоту в таких простых предметах, как канцелярская скрепка, например.
Вот Алиса Ди Краусс превращает в украшение простой пластырь.
Тем самым воскрешая страсть всех девчонок к имитации настоящих
украшений, делая их из подручных материалов: помните колечки из травинок, сережки из вишен? А теперь вот — пластырь как брошка. Кроме
63
того, такой пластырь, по словам Алисы, символизирует залечивание сердечной раны. Наивное решение проблемы, которому хочется верить, из
серии «поцелую — и все пройдет».
Пластырь этот — не простой, а платиновый, его можно открепить и
показать рубиновую каплю крови. Тем, кто не верит, что ваше сердце ранено.
Среди непривычных для ювелирного дела материалов — даже бетон. Этот дешевый, грубый материал по идее — даже не родственник драгоценностям. Но! В последнее время происходит прямо-таки ренессанс
бетона во всех отраслях предметного дизайна вообще и в ювелирном деле
в частности.
Хитом недавно прошедшей в Токио Недели дизайна были бетонные
кольца, представленные тайской студией под немногообещающим названием 22 Design Studio. За этим названием, однако, стоит романтичная
концепция: дизайнеры, создавшие студию сразу по окончании учебы,
назвались так, дабы напоминать себе о бурных идеях и идеалах, которые
вдохновляли их в 22 года. Серию колец из бетона и нержавеющей стали
они создали под влиянием архитектуры больших современных городов и
урбанистской жизни.
Использование коконов шелкопряда — тоже технология новая.
Правда, огорчает варварский способ убиения личинки в коконе. Зато рождается нежность и хрупкость произведений британского дизайнера Джо
Понда. Получается ни на что не похожее сочетание тонкого творения природы и рук человеческих, необъяснимо притягательное. И в заключение:
сегодня в украшениях дорога идея и какой-то смысл. Для вас лично.
Текст 15
В. Попов. Тихий праздник
Хорошо выходить на Невский с Московского вокзала! После суетной, тесной Москвы широкий Невский как прохладная, неторопливая река, которая несет тебя к дому. Пройдусь пешком!.. Как-то даже слишком
просторно. Где народ? Будний вроде день? А! — вспомнил я. — Новый
праздник! День единения и согласия! И — никого. И правильно — пусть
поспят. Люди отдохнувшие, не измученные, к единению и согласию скорее придут.
Это лучше, чем с раннего утра гнать по Невскому толпы орущих
людей, празднующих годовщину революции, то есть уничтожение одного
класса другим. Что в этом хорошего? Лучше — тихий праздник, как сейчас.
64
Но душа неспокойна. Надменные манекены смотрят с высоты:
врешь, не войдешь! Невский стал улицей роскоши, витрины слепят… за
это, выходит, мы сражались с тоталитаризмом, не жалея глоток? Сколько
тут раньше было «наших» мест! В дни получки, бывало, так тут и ныряли
из одного подвальчика в другой, пока не нырнешь носом в землю! Нынче
не поныряешь. Исчезли наши места. Уже нормальные магазины, где можно купить обычную еду, с позором изгнаны в переулки… но и там их закрывают, переделывают в бутики. Богатым еду, видимо, доставляют на
вертолетах! Успокойся. Вокруг оглядись. Ты живешь в лучшем городе
мира!
Барочный Строгановский дворец снова великолепен. А я еще помню
его обшарпанным: здесь было общежитие Всесоюзного института растениеводства, куда отец с нами вернулся после войны. Снова время дворцов — словно всегда были только дворцы, и ничего другого быть не
должно! Наша жизнь, прошедшая здесь, стерта, как ленинградская пыль,
словно ее и не было и надо забыть! Ну а что ты хотел бы? Чтобы он так
обшарпанным и стоял, как памятник твоей жизни?
В темную воду Мойки ныряют уточки — но их стая уже оцеплена
тонким льдом. Постой здесь спокойно. Подыши. Отдохни. Для единения и
согласия понадобятся ещё душевные силы!
Выхожу на Дворцовую. Могучий Александрийский столп еще серебрится инеем, а с другой, где солнце, мрамор мокрый, поднимается пар.
За ним — Зимний дворец. Помнится — штурмовали уже его. Проходили
это! Хватит! Попробуем теперь тихие праздники.
Сворачиваю к себе. Вся улица в припаркованных авто — наполовину на тротуаре, теснят к стене. Возле моей арки — полностью уже въехал
на пешеходную часть! — нагло серебрится огромный джип. Не войти! А
ему-то что?
— В чём дело, гражданин?
Чуть пихнул его, тут же явилась красавица в милицейской форме.
Хранительница единения и согласия.
— А вы что? Джип охраняете? Или — людей?
Вот это я зря сказал! Подняла трубочку.
— Егоров! Тут один… не по делу выступает. Ага.
Появился Егоров. С дубинкой на поясе. Но работать не хотел. Зевнул. Потянулся.
— Жрать охота! Послали Панова — пропал!
Молодец, Егоров! И тут явился черноусый Панов. Колбасу он держал, как дубинку, и так шутливо замахнулся на друзей. Но красавица не
приняла шутку — не до этого — и повела суровым взглядом на меня.
— Ну чего, друг? — спросил Панов.
— …Мне кажется, вы хороший человек! — сказал я.
65
— Почему это?
— …Потому что вы с колбасой!
Егоров и Панов, переглянувшись, засмеялись, и только красавице
это пришлось не по душе.
— Чего хочет? — спросил Егоров ее.
— Всего лишь пройти! — опережая ее «приговор», поспешил я.
— Так нет проблем! — Егоров с размаху жахнул кулаком по капоту
джипа. Понесся вой. Из «Макдоналдса» на углу выскочила молодая женщина с дочкой. Подбежали, запыхавшись.
— Ой! Простите! Обещала дочке в «Макдоналдс», когда поправится.
А стать негде. Вот! — она показала коробочку с бигмаком.
— Ладно. Уезжайте, — сказал Панов.
— Простите, — повторила она.
— Ну что? В честь праздника — прощаем? — повернулся ко мне
Панов.
Текст 16
Тэффи. Кошки (фрагмент)
Оли часто не было дома. Я оставалась одна в большой тихой квартире. Одна с двумя котами.
Один из них — тот, который плясал танец победителей с мертвой
птичкой в лапах, — не обращал на меня ни малейшего внимания и даже
подчеркивал, что я для него не существую. Он нарочно ложился на пороге, когда видел, что я иду из комнаты, шагал через меня, если ему так было удобнее пробраться в угол дивана. Когда я писала, он садился прямо на
бумагу, причем, для пущего презрения, спиной ко мне. Сдвинуть его, тяжелого и толстого, было трудно, и я писала письма вокруг его хвоста.
Иногда неслышным диким прыжком он отделялся от пола и взлетал
под самый потолок на кафельную печку и там, подняв хвост дугой, вертелся, как тигр на скале.
Но главное его занятие, наиболее выражающее презрение ко мне, заключалось именно в том, чтобы не давать мне проходу. Здесь он даже шел
на известный риск, потому что сплошь и рядом впотьмах я наступала ему
на лапу, и он с визгом бежал на меня жаловаться хозяйке. Но системы
своей он не бросал. Может быть, надеялся, что в конце концов удастся
свалить меня на пол?
Второй кот, Николай, он же Яков, — вел себя иначе. Этот садился
передо мной на стол и глазел на меня, как говорится, во все глаза. Глаза у
него были огромные, бледно-голубые, с большими черными зрачками.
66
Смотрели они неподвижно, не мигая, были почти белые, и оттого казалось, что смотрит кот в ужасе.
Так смотрел он на меня полчаса, час. И ничего ему не делалось.
Спешить, очевидно, было некуда. Сидит и смотрит.
Как-то утром просыпаюсь от того, что кто-то дотронулся до моих
колен.
Кот! Кот Николай.
Он медленно, мягко переставляя лапы, насторожившись, словно
прислушиваясь, шел к моему лицу. Я прищурила глаза. Он вытянул морду, подул мне носом на брови, на ресницы, на рот. Щекотно, смешно. Я
открыла глаза. Он отодвинулся, прилег и зажмурился. Спит. Я тоже зажмурилась, будто сплю, и исподтишка через ресницы наблюдаю. Кот
спит. Однако вижу, один глазок чуть-чуть поблескивает щелкой. Подлец
подсматривает! Какое нечестное животное! Собака никогда бы... Положим, я сама тоже зажмурилась и подсматриваю. Но ведь я человек, царь
природы, я произвожу наблюдения над животным. Одним словом, мало ли
что.
Кот поднялся, подул мне прямо в нос, вытянул лапу и, втянув поглубже когти, вдруг потрепал меня по подбородку. Потрепал снисходительно, свысока и очень оскорбительно, как какой-нибудь старый жуир
понравившуюся ему горничную. Я открыла глаза.
— Сейчас же уходите отсюда вон, — громко приказала я. — Нахал!
Я произнесла эти слова совершенно спокойно, без всякой угрозы. Но
эффект получился потрясающий. Кот выпучил глаза, вскинул лапы, мелькнул в воздухе вздернутый хвост, и все исчезло. Кот удрал.
Искали кота три дня, дали знать в полицию — кот исчез. Хозяйка
была в отчаянии. Я помалкивала.
На четвертый день, выходя из дому, увидела я своего оскорбителя.
Он сидел на заборе, отделяющем наш садик от соседнего. Сидел спиной
ко мне.
— Ага, — сказала я насмешливо. — Так вот вы где!
Кот нервно обернулся, испуганно выкатил глаза, и тут произошло
нечто позорное, нечто неслыханно позорное, не только для сиамца, красы
королевской гвардии, но и вообще для каждого существа котячьей породы. Кот свалился! Потерял равновесие и свалился по ту сторону забора.
Треск сучьев, скрип досок. Все стихло.
Кот свалился!
Так кончился наш роман.
Вечером я уехала.
67
Текст 17
К.Г. Паустовский. Кот-ворюга
Мы пришли в отчаяние. Мы не знали, как поймать этого рыжего кота.
Он обворовывал нас каждую ночь.
Он так ловко прятался, что никто из нас его толком не видел. Только
через неделю удалось, наконец, установить, что у кота разорвано ухо и отрублен кусок грязного хвоста.
Это был кот, потерявший всякую совесть, кот-бродяга и бандит. Звали его за глаза Ворюгой.
Он воровал все: рыбу, мясо, сметану и хлеб. Однажды он даже разрыл в чулане жестяную банку с червями.
Их он не съел, но на разрытую банку сбежались куры и склевали
весь наш запас червей. Объевшиеся куры лежали на солнце и стонали. Мы
ходили около них и ругались, но рыбная ловля все равно была сорвана.
Почти месяц мы потратили на то, чтобы выследить рыжего кота. Деревенские мальчишки помогали нам в этом. Однажды они примчались и,
запыхавшись, рассказали, что на рассвете кот пронесся, приседая, через
огороды и протащил в зубах кукан с окунями. Мы бросились в погреб и
обнаружили пропажу кукана; на нем было десять жирных окуней, пойманных на Прорве. Это было уже не воровство, а грабеж средь бела дня.
Мы поклялись поймать кота и вздуть его за бандитские проделки. Кот попался этим же вечером. Он украл со стола кусок ливерной колбасы и полез с ним на березу. Мы начали трясти березу. Кот уронил колбасу, она
упала на голову Рувиму.
Кот смотрел на нас сверху дикими глазами и грозно выл. Но спасения не было, и кот решился на отчаянный поступок. С ужасающим воем
он сорвался с березы, упал на землю, подскочил, как футбольный мяч, и
умчался под дом.
Дом был маленький. Он стоял в глухом, заброшенном саду. Каждую
ночь нас будил стук диких яблок, падавших с веток на его тесовую крышу. Дом был завален удочками, дробью, яблоками и сухими листьями.
Мы в нем только ночевали. Все дни, от рассвета до темноты, мы
проводили на берегах бесчисленных протоков и озер.
Там мы ловили рыбу и разводили костры в прибрежных зарослях.
Чтобы пройти к берегу озер, приходилось вытаптывать узкие тропинки в
душистых высоких травах. Их венчики качались над головами и осыпали
плечи желтой цветочной пылью.
Возвращались мы вечером, исцарапанные шиповником, усталые,
сожженные солнцем, со связками серебристой рыбы, и каждый раз нас
68
встречали рассказами о новых босяцких выходках рыжего кота. Но, наконец, кот попался. Он залез под дом в единственный узкий лаз. Выхода оттуда не было.
Мы заложили лаз старой рыболовной сетью и начали ждать. Но кот
не выходил. Он противно выл, как подземный дух, выл непрерывно и без
всякого утомления. Прошел час, два, три… Пора было ложиться спать, но
кот выл и ругался под домом, и это действовало нам на нервы.
Тогда был вызван Ленька, сын деревенского сапожника. Ленька славился бесстрашием и ловкостью. Ему поручили вытащить из-под дома кота. Ленька взял шелковую леску, привязал к ней за хвост пойманную днем
плотицу и закинул ее через лаз в подполье.
Вой прекратился. Мы услышали хруст и хищное щелканье — кот
вцепился зубами в рыбью голову. Он вцепился мертвой хваткой.
Ленька потащил за леску, Кот отчаянно упирался, но Ленька был
сильнее, и, кроме того, кот не хотел выпускать вкусную рыбу.
Через минуту голова кота с зажатой в зубах плотицей показалась в
отверстии лаза. Ленька схватил кота за шиворот и поднял над землей. Мы
впервые его рассмотрели как следует.
Кот зажмурил глаза и прижал уши. Хвост он на всякий случай подобрал под себя. Это оказался тощий, несмотря на постоянное воровство,
огненно-рыжий кот-беспризорник с белыми подпалинами на животе.
Рассмотрев кота, Рувим задумчиво спросил:
— Что же нам с ним делать?
— Выдрать! — сказал я.
— Не поможет, — сказал Ленька. — У него с детства характер такой. Попробуйте его накормить как следует.
Кот ждал, зажмурив глаза. Мы последовали этому совету, втащили
кота в чулан и дали ему замечательный ужин: жареную свинину, заливное
из окуней, творожники и сметану. Кот ел больше часа. Он вышел из чулана пошатываясь, сел на пороге и мылся, поглядывая на нас и на низкие
звезды зелеными нахальными глазами. После умывания он долго фыркал
и терся головой о пол.
Это, очевидно, должно было обозначать веселье. Мы боялись, что он
протрет себе шерсть на затылке. Потом кот перевернулся на спину, поймал свой хвост, пожевал его, выплюнул, растянулся у печки и мирно захрапел.
С этого дня он у нас прижился и перестал воровать. На следующее
утро он даже совершил благородный и неожиданный поступок.
Куры влезли на стол в саду и, толкая друг друга и переругиваясь,
начали склевывать из тарелок гречневую кашу. Кот, дрожа от негодования, прокрался к курам и с коротким победным криком прыгнул на стол.
Куры взлетели с отчаянным воплем.
69
Они перевернули кувшин с молоком и бросились, теряя перья, удирать из сада.
Впереди мчался, икая, голенастый петух-дурак, прозванный «Горлачом».
Кот несся за ним на трех лапах, а четвертой, передней лапой бил петуха по спине. От петуха летели пыль и пух.
Внутри его от каждого удара что-то бухало и гудело, будто кот бил
по резиновому мячу.
После этого петух несколько минут лежал в припадке, закатив глаза,
и тихо стонал.
Его облили холодной водой, и он отошел. С тех пор куры опасались
воровать. Увидев кота, они с писком и толкотней прятались под домом.
Кот ходил по дому и саду, как хозяин и сторож. Он терся головой о
наши ноги. Он требовал благодарности, оставляя на наших брюках клочья
рыжей шерсти. Мы переименовали его из Ворюги в Милиционера. Хотя
Рувим и утверждал, что это не совсем удобно, но мы были уверены, что
милиционеры не будут на нас за это в обиде.
Текст 18
Д.Л. Быков. Борис Пастернак (фрагмент)
Имя Пастернака — мгновенный укол счастья. В этом признавались
люди разных биографий и убеждений, розоволицые комсомольцы и заслуженные диссиденты, неисправимые оптимисты и гордые приверженцы
трагического мировоззрения. Судьба Пастернака, особенно на фоне русской поэзии XX века, кажется триумфальной — и, уж конечно, не потому,
что он умер в своей постели, а в 1989 году был восстановлен в Союзе советских писателей столь же единогласно, как за 31 год до того из него исключен. Дело не в торжестве справедливости. Русской литературе не привыкать к посмертным реабилитациям. Таким же чудом гармонии, как и
сочинения Пастернака, была его биография, личным неучастием в которой он так гордился. Покорность участи, сознание более высокого авторства, чем его собственное, — основа пастернаковского мировоззрения:
«Ты держишь меня, как изделье, и прячешь, как перстень, в футляр». Изделье удалось — Пастернак не мешал Мастеру.
«Жизнь была хорошая» — его слова, сказанные во время одной из
многочисленных предсмертных болезней, когда он лежал в Переделкине и
неоткуда было ждать помощи: «скорая» не выезжала за пределы Москвы,
а в правительственные и писательские больницы его больше не брали. «Я
все сделал, что хотел». «Если умирают так, то это совсем не страшно», —
70
говорил он за три дня до смерти, после того, как очередное переливание
крови ненадолго придало ему сил. И даже после трагических признаний
последних дней — о том, что его победила всемирная пошлость, — за несколько секунд до смерти он сказал жене: «Рад». С этим словом и ушел, в
полном сознании.
«Какие прекрасные похороны!» — сказала Ахматова, выслушав рассказ о проводах Пастернака в последний путь. Сама она не могла проститься с ним — лежала в больнице после инфаркта. В этой фразе, записанной Лидией Гинзбург, мемуаристка справедливо увидела «зависть к
последней удаче удачника». Ахматова, человек глубоко религиозный, не
могла не оценить гармонии замысла — Пастернака хоронили сияющим
днем раннего лета, в пору цветения яблонь, сирени, его любимых полевых
цветов; восемь пастернаковских «мальчиков» — друзей и собеседников
его последних лет — несли гроб, и он плыл над толпой, в которой случайных людей не было. Потом многие бравировали участием в том шествии,
в котором было нечто не только от тризны, но и от митинга протеста — но
тогда проститься с Пастернаком шли с самыми чистыми побуждениями,
не ради фронды, а ради него. Люди чувствовали, что участвуют в последнем акте мистерии, в которую превратилась жизнь поэта; 2 июня
1960 года в Переделкине можно было прикоснуться к чему-то бесконечно
большему, чем биография даже самого одаренного литератора. Ничего не
скажешь — последняя удача удачника.
Эта удачливость сопровождала его всю жизнь — впрочем, почти
любую жизнь, если речь не идет о безнадежно больном или с рождения
заклепанном во узы, можно пересказать под этим углом зрения; вопрос —
на что обращать внимание. Самой Ахматовой не раз выпадали фантастические взлеты и ослепительные удачи, — но изначальная установка на
трагедию больше соответствовала ее темпераменту: при всякой новой неудаче она произносила сакраментальное: «У меня только так и бывает».
Жизнь Пастернака выглядит не менее трагической — разлука с родителями, болезнь и ранняя смерть пасынка, арест возлюбленной, каторжный
поденный труд, травля, — но его установка была иной: он весь был нацелен на счастье, на праздник, расцветал в атмосфере общей любви, а несчастье умел переносить стоически. Оттого и трагические неурядицы своей
личной биографии — будь то семнадцатый год, тридцатый или сорок
седьмой, — он воспринимал как неизбежные «случайные черты», которые
призывал стереть и Блок. Однако если у Блока такое настроение было
редкостью — подчас неорганичной на фоне его всегдашней меланхолии
(какое уж там «Дитя добра и света!»), — то Пастернак тает от счастья,
растворяется в нем:
Мне радостно в свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
71
Себя и свой жребий — подарком
Бесценным твоим сознавать!
А ведь это больничные стихи, задуманные «между припадками тошноты и рвоты», после обширного инфаркта, в коридоре Боткинской больницы — в палате места не нашлось. Врачи, лечившие его во время последней болезни, вспоминали о «прекрасной мускулатуре» и «упругой
коже» семидесятилетнего Пастернака, — что же говорить о Пастернаке
сорокачетырехлетнем, в избытке поэтического восторга носившем на руках тяжелого грузинского гостя…
Текст 19
Д.Л. Быков. Борис Пастернак (фрагмент)
Счастье может выглядеть оскорбительно бестактным, неуместным,
эгоистическим. Мало ли беззаботных счастливцев знал двадцатый век!
Мало ли их, этих удачников запомнили тридцатые лишь как время оглушительных индустриальных успехов и свободной продажи черной икры!
Пастернаковская установка на счастье многих раздражала. Сохранилась запись современника о том, как весной 1947 года Пастернак, красивый, здоровый, счастливо влюбленный, — вихрем втанцевал в комнату
безнадежной больной и принялся трубным голосом расхваливать погоду,
весну, закат, словно ничего не замечая — в пляшущем вокруг него ореоле
счастья… Взгляд, конечно, поверхностный и раздраженный; может быть,
Пастернак пытался так утешить больную — по-своему, попастернаковски… ведь для него смерть — не конец, а лишь переход к тому, о чем мы судить не можем («Смерть — это не по нашей части», — поставил он точку в подобных разговорах уже на первых страницах «Доктора Живаго»). Но и тех, кто не знал Пастернака, не видел его в быту, раздражала непривычная восторженность его поэзии — особенно в контексте
русской словесности, привыкшей томиться от неразделенной любви и
гражданской неудовлетворенности. Счастливцы здесь — редкость, их
можно перечесть по пальцам, и оттого аналогии между ними неизбежны.
«Все в нем выдает со стихом Бенедиктова свое роковое родство», — писал
его упорный недоброжелатель Набоков. Но радость раннего Бенедиктова
(поздний ликовать перестал, и читатель его разлюбил) — радость удачливого любовника, собственника, игривого молодца, восторг гедониста,
наделенного отменным пищеварением и глухого к изначальному трагизму
бытия. Случай Пастернака — совершенно иной. В пастернаковское счастье непременной составляющей входит трагизм, но «трагическое переживание жизни» — не нытье и сетования, а уважение к масштабу проис72
ходящего. Все плачущие женщины в стихах и прозе Пастернака прежде
всего — прекрасны. И — еще одно чудесное совпадение литературы и
жизни — на похоронах Пастернака многим запомнилась плачущая Ивинская. «Я никогда не видела такой красоты, хотя она была вся красная от
слез и не вытирала их, потому что руки у нее были заняты цветами», —
рассказывает Марья Розанова. Эта рыдающая красавица с цветами в руках — лучший образ пастернаковского отношения к миру, и здесь, как во
всех главных коллизиях его биографии, поработал Главный Художник.
Именно поэтому его стихи так любили каторжники. Варлам Шаламов, писатель, вероятно, самой мучительной и исковерканной биографии
во всем русском двадцатом веке, — а уж тут выбирать есть из кого, — писал:
«Стихи Пушкина и Маяковского не могли быть той соломинкой, за
которую хватается человек, чтобы удержаться за жизнь — за настоящую
жизнь, а не жизнь-существование».
А Евгения Гинзбург, автор «Крутого маршрута», услышав, что приговор ей — не расстрел, а десять лет лагерей, еле сдерживается, чтобы не
заплакать от счастья, и твердит про себя из того же «Лейтенанта Шмидта»:
«Шапку в зубы, только не рыдать! Версты шахт вдоль Нерчинского
тракта. Каторга, какая благодать!»
Христианское ощущение жизни как бесценного подарка было в двадцатом веке даровано многим, ибо метафора реализовывалась буквально:
жизнь отбирали — но иногда, по трогательной милости, вдруг возвращали. Нужно было хорошо поработать над российским народонаселением (в
этом смысле советская власть пошла дальше царской), чтобы каторга воспринималась как благодать. Каторжники двадцатого века любили Пастернака потому, что он прожил жизнь с ощущением выстраданного чуда. Это
счастье не самовлюбленного триумфатора, а внезапно помилованного
осужденного.
Его стихи оставались той самой «последней соломинкой» потому,
что в каждой строке сияет фантастическая, забытая полнота переживания
жизни: эти тексты не описывают природу — они становятся ее продолжением. Вот почему смешно требовать от них логической связности: они
налетают порывами, как дождь, шумят, как ветки. Слово перестало быть
средством для описания мира и стало инструментом его воссоздания.
Вот и еще одна причина радоваться при самом звуке пастернаковского имени: перед нами — осуществившееся в полной мере дарование.
«Мне посчастливилось высказаться полностью» — самооценка, в которой
нет преувеличения. Пастернак бесстрашно бросался навстречу соблазнам
своего времени — и многим отдал дань; его победа не в безупречности, а
в полноте и адекватности выражения всего, что он пережил (и в том, что
73
он не боялся это переживать). Этому-то триумфу мы радуемся вместе с
ним — потому что после такой жизни и смерть кажется не противоестественной жестокостью, а еще одним, необходимым звеном в цепи. Этойто интонации пастернаковских стихотворений о смерти и не могли понять
современники: больше всего их озадачивал «Август». «Все о смерти, и
вместе с тем сколько жизни!» — сказал потрясенный Федин незадолго до
того, как предать автора, своего многолетнего друга.
Текст 20
Д.Л. Быков. Борис Пастернак (фрагмент)
Есть два полярных подхода к биографическим сочинениям. Первый — апологетический (подавляющее большинство). Второй — нарочито сниженный с целью избежать школьных банальностей и высветить величие героя, так сказать, от противного (Абрам Терц о Пушкине, Набоков
о Чернышевском, Зверев о Набокове). Выражаясь языком сниженным, Пастернак — самая компромиссная фигура в русской литературе. На языке
апологетическом это называется универсализмом.
Продолжатель классической традиции — и модернист; знаменитый
советский — и притом вызывающе несоветский поэт; интеллигент, разночинец, одинаково близкий эстету из бывших дворян и учителю из крестьян; элитарный — и демократичный, не признанный официозом — но и не
запрещенный (это создавало до 1958 года «двусмысленность положенья»,
которой сам Пастернак тяготился, но она и определяла уникальность его
статуса). Еврей — и наследник русской культуры, христианский писатель,
разговоров о своем еврействе не любивший и не поддерживавший. Философ, музыкант, книжник — и укорененный в быту человек, копавший огород и топивший печь с истинно крестьянской сноровкой. Пастернак был
для русского читателя таким же гармоничным единством противоположностей, каким была его дача — вроде как «имение» (шведский король в
личном письме к Хрущеву просил не отбирать у Пастернака «поместье»),
а в действительности двухэтажный деревянный дом на государственном
участке. Для миллионов советских читателей Пастернак — дачный поэт:
на дачах по-пастернаковски топили печи, жгли сухие сучья, вспоминая
«языческие алтари на пире плодородья», ходили по грибы, заводили романы, а по ночам, под шум дождя, шептали на ухо возлюбленным: «На
даче спят. В саду, до пят подветренном, кипят лохмотья»… Иные коллеги
презрительно называли Пастернака «дачником» — он отказывался ездить
по всесоюзным стройкам, исправительным лагерям и колхозам, не без вы74
зова замечая, что знание так называемой жизни писателю не нужно: все,
что ему надо, он видит из окна. Само Переделкино, где он прожил двадцать пять лет, было таким же гармоничным компромиссом между городом и природой: от Москвы меньше двадцати километров, а красота сказочная, и тихо.
Российская филология переживает трудные времена. Прессинг
структуралистов и постструктуралистов, фрейдистов и «новых истористов», апологетов деконструкции и рыцарей семиотики оказался ничуть не
мягче, нежели диктатура советских марксистов — с той только разницей,
что за немарксистскую филологию в иные времена могли и расстрелять, а
за отказ писать на птичьем языке могут всего-навсего не пустить в литературу. Но литература, слава богу, так устроена, что в нее и расстрелянные
возвращаются, стоит ли обижаться на хулу неопознанных литературных
объектов?
Пастернак — поэт, всем своим опытом утверждающий идею плодотворного синтеза, раз навсегда отказавшийся постоянно выбирать из двух.
Самый его универсализм, близость всем и каждому, обращение к любому
читателю, в котором предполагается собрат и единомышленник, — наводят на мысль о том, что рассказать о Пастернаке хоть сотую долю правды,
выбрав единый стиль и единую мировоззренческую установку, невозможно в принципе. Судьба и текст для него — одно (и судьба — полноправная
часть текста); не упускает он из виду и связь автора с современниками, и
социальные аспекты биографии, и собственное отношение к предмету исследования — всего понемножку. Только этим синтетическим языком и
можно говорить о Пастернаке, применяя к анализу его биографии те же
методы, что и к анализу его сочинений. В художественном тексте он
прежде всего оценивал компоновку и ритм — это два его излюбленных
слова с молодости, — и судьба Пастернака, именно по компоновке и ритму, выглядит благодатнейшим материалом для исследователя.
Жизнь Пастернака отчетливо делится на три поры, как русское дачное лето — на три месяца. Сколько бы упоительных зимних стихов ни
написал он — от вступления к «Девятьсот пятому году» до предсмертного
«Снег идет», — он представляется нам явлением по преимуществу летним, в том же смысле, в каком герой пастернаковского романа Юрий Живаго называл Блока «Явлением Рождества». Стихия Пастернака — летний
дождь с его ликующей щедростью, обжигающее солнце, цветение и созревание; на лето приходились и все главные события в его жизни — встречи
с возлюбленными, возникновение лучших замыслов, духовные переломы.
Мы применили эту метафору для его жизнеописания.
75
Текст 21
А.С. Эфрон. Воспоминания дочери (фрагмент)
КАК ОНА ПИСАЛА?
Отметя все дела, все неотложности, с раннего утра, на свежую голову, на пустой и поджарый живот.
Налив себе кружечку кипящего черного кофе, ставила ее на письменный стол, к которому каждый день своей жизни шла, как рабочий к
станку — с тем же чувством ответственности, неизбежности, невозможности иначе.
Все, что в данный час на этом столе оказывалось лишним, отодвигала в стороны, освобождая, уже машинальным движением, место для тетради и для локтей.
Лбом упиралась в ладонь, пальцы запускала в волосы, сосредоточивалась мгновенно.
Глохла и слепла ко всему, что не рукопись, в которую буквально
впивалась — острием мысли и пера.
На отдельных листах не писала — только в тетрадях, любых — от
школьных до гроссбухов, лишь бы не расплывались чернила. В годы революции шила тетради сама.
Писала простой деревянной ручкой с тонким (школьным) пером.
Самопишущими ручками не пользовалась никогда.
Временами прикуривала от огонька зажигалки, делала глоток кофе.
Бормотала, пробуя слова на звук. Не вскакивала, не расхаживала по комнате в поисках ускользающего — сидела за столом, как пригвожденная.
Если было вдохновение, писала основное, двигала вперед замысел,
часто с быстротой поразительной; если же находилась в состоянии только
сосредоточенности, делала черную работу поэзии, ища то самое словопонятие, определение, рифму, отсекая от уже готового текста то, что считала длиннотами и приблизительностями.
Добиваясь точности, единства смысла и звучания, страницу за страницей исписывала столбцами рифм, десятками вариантов строф, обычно
не вычеркивая те, что отвергала, а — подводя под ними черту, чтобы
начать новые поиски.
Прежде чем взяться за работу над большой вещью, до предела конкретизировала ее замысел, строила план, от которого не давала себе отходить, чтобы вещь не увлекла ее по своему течению, превратясь в неуправляемую.
Писала очень своеобразным круглым, мелким, четким почерком,
ставшим в черновиках последней трети жизни трудно читаемым из-за
76
нарастающих сокращений: многие слова обозначаются одной лишь первой буквой; все больше рукопись становится рукописью для себя одной.
Характер почерка определился рано, еще в детстве.
Вообще же, небрежность в почерке считала проявлением оскорбительного невнимания пишущего к тому, кто будет читать: к любому адресату, редактору, наборщику. Поэтому письма писала особенно разборчиво, а рукописи, отправляемые в типографию, от руки перебеливала печатными буквами.
На письма отвечала, не мешкая. Если получала письмо с утренней
почтой, зачастую набрасывала черновик ответа тут же, в тетради, как бы
включая его в творческий поток этого дня. К письмам своим относилась
так же творчески и почти так же взыскательно, как к рукописям.
Иногда возвращалась к тетрадям и в течение дня. Ночами работала
над ними только в молодости.
Работе умела подчинять любые обстоятельства, настаиваю: любые.
Талант трудоспособности и внутренней организованности был у нее
равен поэтическому дару.
Закрыв тетрадь, открывала дверь своей комнаты — всем заботам и
тяготам дня.
Текст 22
А.С. Эфрон. Воспоминания дочери (фрагмент)
…И еще было счастье — настолько ведомое каждому человеку, что
не стоило бы о нем и заикаться, если бы не во многом утраченная нами
ныне особость его «компонентов», — счастье детских праздников! Заслуженности их, ибо они — понятие не только календарное…
Счастье елки, которое начинаешь выстраивать ангельским поведением и титаническим трудолюбием — не без срывов, увы, — грозящих
обвалом всего сверкающего здания!
Счастье украшений, сделанных собственными руками из бережно
накопленных в большой картонке под кроватью аптечных баночек и конфетных оберточек, обрезков и картинок, яичных скорлупок и спичечных
коробок, собранных в лесу шишек и букетиков сухой рябины — что ни
игрушка, то изобретение, овеществленная идея… Цветная бумага, привезенная папой, ножницы, сваренный в жестянке мучной клейстер, картонная «палитра» с матовыми пуговками акварели, проволока, катушка ниток… Чтобы дорваться до этих богатств, первоисточника будущих елочных сокровищ, чтобы иметь право всласть изобретать, резать, клеить, раскрашивать, надо хорошо, на совесть — и быстро! — справиться со всеми
77
дневными задачами и обязанностями. И тогда — вот твой заслуженный
край стола, твой заслуженный — наравне со взрослыми — досуг, заслуженное чудо творимого тобой и тобой приближаемого праздника.
Наверное, они были ужасны, мои косолапые картонные тигры в каторжную полоску, тряпичные деды-Морозы, кривые звезды, спичечные
ангелы, скорлупочные клоуны, мельницы и санки из коробков; наверное,
аляповаты были хлопушки, а бумажные цепи достойны Бонивара — но
какие фабричные игрушки с их безупречной формой и стандартным глянцем могут сравниться с детскими самодельными, в которые столько души
вложено, столько старания и — творческого восторга! Только звезды
небесные им сродни!
Как они, украшения эти, оживали в теплом мерцании свеч, отъединяясь от нас, уже не властных над ними, как горделиво и кротко царствовали на зеленых, пробудившихся от морозной скованности, сильных, топорщащихся ветках…
…А еще было волшебство «не наших» праздников, чешских, деревенских. На «святого Николая» в лавках пана Балоуна во Вшенорах и пани Сасковой в Мокропсах продавались пряники — фигурки святого, от
маленьких, подешевле, до здоровенных, которые лишь самим лавочникам
могли оказаться по карману. Каждый пряник был щедро разукрашен
цветной глазурью, ею были выписаны по ржаному его полю складки одеянья, епитрахиль с крестами и посох. Прилепленный сахаром бумажный
печатный лик в благостных морщинах взирал на покупателя с выражением всепрощения. Оно оказывалось кстати: налюбовавшись печеным чудотворцем, малолетние дикари и еретики пожирали его до крошки, из почтения начиная с ног…
На святках в убогих витринах сельских лавок располагались игрушечные вертепы с деревянными, бороздчатыми и угловатыми богородицами, Иосифами, младенцами в яслях с настоящей соломой, волхвами, волами и ослами; над ними дрожала большая хвостатая звезда из серебряной
канители; дети прибегали издалека полюбоваться на эти кустарные чудеса, да и взрослые останавливались умиленно. Деревня дышала сложным,
пряным, сытным запахом деревенского праздника — ваночек (от слова
ваноце, рождество) — продолговатых хитросплетенных булок с миндалем
и изюмом, только что вынутых из духовок; жарящихся гусей, лука, шафрана, ванили.
Откуда-то из-за синих гор появлялись кукольники, давали представления в зальце «мэрии». Театр умещался на столе; вел спектакль Кашпарек, чешский Петрушка, длинноносый человечек с неподвижной улыбкой
полумесяцем, в полосатом колпачке с кисточкой. Представление начиналось с загадки, задаваемой Кашпареком детям, — об украденной страшным черным орлом маленькой звездочке, находившейся в плену у похити78
теля добрых три сотни лет… «А потом пришли охотники, пиф-паф, от орла только перья полетели! Он выпустил пленницу из когтей, и вот она
вновь сияет на небосклоне… что же это за звездочка, дорогие мои мальчики и девочки?» — «Ческословенско! Чехословакия!» — вопят маленькие зрители и бьют в ладоши. (В ту пору обретенной в 1918 году чехами
независимости их от Габсбургов сравнялось всего 4-5 лет.) «Правильно,
дорогие мои. Весьма справедливо, уважаемые! А сейчас мы покажем вам
древнюю легенду о знаменитом докторе Фаусте, которую артисты наши
исполняют на этой сцене не одну сотню лет!»
И правда, легенда оказывается догётевской, и очень старинными —
куклы в парчовых и бархатных нарядах, приводимые в гибкое движение — вплоть до точеных пальчиков — сотнями незримых нитей.
Ремесло, вернее — высокое искусство бродячих кукольников, передавалось из поколения в поколение, вместе с дивными, готическиудлиненными фигурками марионеток, костюмами, декорациями, реквизитом; вместе со взыскательной любовью к делу и ласковым уважением к
зрителю; вместе с традиционным, в большинстве своем народным, репертуаром; вместе с керосиновым и свечным освещением…
Текст 23
Л.Е. Улицкая. Медея и её дети (фрагмент)
Был конец апреля. Медеин виноградник был вычищен, огород уже
напыжился всеми своими грядками, а в холодильнике два дня как лежала
разрезанная на куски гигантская камбала, которую принесли ей знакомые
рыбаки.
Первым появился племянник Георгий с тринадцатилетним сыном
Артемом.
Сбросив рюкзак, Георгий стоял посреди дворика, морщился от прямого сильного солнца и вдыхал сладкий густой запах.
— Режь да ешь, — сказал он сыну, но тот не понял, о чем говорит
отец.
— Вон Медея белье вешает, — указал Артем.
Дом Медеи стоял в самой верхней части Поселка, но усадьба была
ступенчатая, террасами, с колодцем в самом низу. Там, между большим
орехом и старым уксусным деревом, была натянута веревка, и Медея,
проводящая обыкновенно свой обеденный перерыв в хозяйственных хлопотах, развешивала сильно подсиненное белье. Темно-синие тени гуляли
по голубому полотну латаных простыней, простыни медленно, парусообразно выгибались, грозя развернуться и уплыть в грубо-синее небо.
79
«Бросить бы все к черту и купить здесь дом, — думал Георгий, спускаясь вниз к тетке, которая все еще не заметила их. — А Зойка как хочет.
Взял бы Темку, Сашку…»
Последние десять лет именно это приходило ему в голову в первые
минуты в крымском доме Медеи… Медея наконец заметила Георгия с сыном, бросила в пустой таз последнюю свернутую жгутом простыню, распрямилась:
— А, приехали… второй день жду… Сейчас, сейчас я подымусь, Георгиу.
Одна только Медея звала его так, на греческий лад. Он поцеловал
старуху, она провела ладонью по родным, черным с медью, волосам, погладила и второго:
— Вырос.
— А можно там посмотреть, на двери? — спросил мальчик.
Дверная коробка по бокам была вся иссечена многочисленными зарубками — внуки метили рост.
Медея прицепила последнюю простыню, и она полетела, накрыв собой половину облачка, случайно забредшего в голое небо.
Георгий подхватил пустые тазы, и они пошли наверх: черная Медея,
Георгий в мятой белой рубахе и Артем в красной майке.
А из соседней усадьбы, через чахлый и кривой совхозный виноградник, следили за ними Ада Кравчук, ее муж Михаил и их постоялица из
Ленинграда, маленькая белая мышка Нора.
— Здесь народу собирается — тьма! Мендесихина родня. Вон Георгий приехал, он всегда первый, — не то с одобрением, не то с раздражением поясняла Ада постоялице.
Георгий был всего несколькими годами моложе Ады, в детские годы
они вместе здесь хороводились, и Ада теперь недолюбливала его за то, что
сама она постарела, расквашнела, а он все молод и даже седины не нажил.
Нора завороженно смотрела в ту сторону, где сходились балка,
горушка, завивалась какая-то длинная складка земли и там, в паху, стоял
дом с черепичной крышей и звенел промытыми окнами навстречу трем
стройным фигурам — черной, белой и красной… Она любовалась пейзажем и думала с благородной грустью: написать бы такое… Нет, не справиться мне…
Была она художница, кончила училище не совсем блестяще, однако
кое-что у нее получалось: акварельные летучие цветы, флоксы, сирени,
легкие полевые букеты. Вот и теперь, приехав только что сюда на отдых,
она все приглядывалась к глициниям и предвкушала, как поставит одни
кисти, совсем без листьев, в стеклянную банку, на розовую скатерть и, когда дочка днем будет спать, сядет рисовать на заднем дворике у тети
Ады… Однако этот изгиб пространства, его сокровенный поворот волно80
вал ее, побуждал к работе, которая самой же и казалась не по плечу. А три
фигуры поднялись к дому и скрылись из виду…
На маленькой площадке, как раз посередине между крыльцом дома и
летней кухней, Георгий распаковывал две привезенные им коробки, а Медея распоряжалась, что куда нести. Момент был ритуальный. Каждый
приезжающий привозил подарки, и Медея принимала их как будто не от
своего имени, а от имени дома.
Четыре наволочки, два заграничных флакона с жидким мылом для
мытья посуды, хозяйственное мыло, которого в прошлом году не было, а в
этом появилось, консервы, кофе — все это приятно волновало старуху.
Она разложила все по шкафам и комодам, велела не раскрывать без нее
второй ящик и поспешила на службу. Обеденный перерыв уже окончился,
а опаздывать она обычно себе не позволяла.
Текст 24
Г.В. Иванов. Петербургские зимы (фрагмент)
Сталкиваясь с разными кругами «богемы», делаешь странное открытие.
Талантливых и тонких людей — встречаешь больше всего среди ее
подонков.
В чем тут дело? Может быть, в том, что самой природе искусства
противна умеренность. «Либо пан, либо пропал». Пропадают неизмеримо
чаще. Но между верхами и подонками — есть кровная связь. «Пропал».
Но мог стать паном и, может быть, почище других. Не повезло, что-то помешало — голова «слабая» и воли нет. И произошло обратное «пану» —
«пропал». Но шанс был. А средний, «чистенький», «уважаемый», никак,
никогда не имел шанса — природа его совсем другая.
В этом сознании связи с миром высшим, через голову мира почтенного, — гордость подонков. Жалкая, конечно, гордость.
Цыбульский начал блестяще.
— ...Вот был в консерватории мальчик Цыбульский. Какой был Божий дар, — вспоминал старичок-генерал Кюи. — Если бы остался жив —
понятие о музыке перевернул бы. Какой дар, какой размах!
— Да Цыбульский не умер. Недавно еще какой-то его романс у Юргенсона. Очень талантливый, конечно, хотя...
Кюи качал головой. — Романс? Талантлив? Нет, не тот Цыбульский,
не может быть тот. Тот, если бы жил, — показал бы...
Так как Цыбульский не умер и не «перевернул понятия о музыке», — ему оставалось единственное — спиться.
81
...Комната у портного на Конюшенной. Два оплывающие огарка.
Высокий потолок расплывается в сумраке. Рояль раскрыт.
Облезлых стен, пятен сырости, окурков и пустых бутылок — не
видно. Комната кажется пустой и торжественной. Пламя огарков колеблется.
В этом колеблющемся свете не видно и то, что так бросается в глаза
в «мертвом, беспощадном свете дня» в лице Цыбульского: опухлость бессонных ночей, давно небритые щеки, едкая, безнадежная «усмешечка»
идущего на дно человека. Оно помолодело, это лицо, и изменилось. Глаза
смотрят зорко и пристально в растрепанную нотную рукопись...
Цыбульский берет два-три аккорда, потом смахивает ноты с пюпитра.
— К черту! Я буду играть так.
«Так» — значит импровизировать. Разные бывают импровизации, но
то, что делает Цыбульский, — ни на что не похоже.
Сначала — «полосканье зубов» — как он сам называет свою прелюдию. Нечто вроде гамм, разыгрываемых усердной ученицей, только что-то
неладное в этих гаммах, какая-то червоточина. Понемногу, незаметно, отдельные тона сливаются в невнятный, ровный, однообразный шум. Минута, три, пять, — шум нарастает, тяжелеет, превращается в грохот. — Вот
так импровизация! — Какой-то стук тысячи деревянных ложек по барабану. Какая же это музыка?..
Тс... Не прерывайте и вслушайтесь. Слышите? Еще нет? А... слышите теперь?
...Среди тысячи деревянных ложек — есть одна серебряная. И ударяет она по тонкому звенящему стеклу...
Слышите?
Ее едва слышно, она скорее чувствуется, чем слышна. Но она есть, и
ее тонкий, легкий звон проникает, осмысливает, перерождает — этот деревянный гул. И гул уже не деревянный — он глохнет, отступает, слабеет...
Не отрывая пальцев от клавиш, Цыбульский оборачивается к слушателям. Его лицо раскраснелось, глаза шалые. Он перекрикивает музыку:
— Людоеды отступают, щелкая зубами. Им не удалось сожрать прекрасного англичанина!
Не обращайте внимания на это дикое «пояснение». Слушайте, слушайте...
...Шум исчез. Чистая, удивительная, ни на что не похожая мелодия — торжествует победу. Лучше закрыть глаза. Закрыть глаза и слушать
это торжество звуков. Нет больше ни Конюшенной, ни оплывающих огарков, ни залитого пивом рояля. Наступает минута, когда:
Все исчезает, — остается
82
Пространство, звезды и певец.
Слушайте! Сейчас все оборвется, крышка рояля хлопнет, и хриплый
голос пробасит:
— Ну, довольно ерунды!
— Какую прелесть вы играли, Н. К. Почему вы не запишете этого?
— Записать? — Деланно-глуповатая усмешка. — Записать? Пробовал-с. И неоднократно. Не поддается записи...
Да и к чему. И так слышно. «Имеющие уши да слышат», — затягивает Цыбульский, как дьякон. Потом жеманно раскланивается…
Текст 25
В.В. Набоков. Рождественский рассказ (фрагмент)
Он почувствовал ту щекочущую пустоту, которая всегда у него сопровождала желание писать. В этой пустоте что-то принимало образ, росло. Рождество, новое, особое. Этот старый снег и новый конфликт...
За стеной он услышал осторожный стук шагов. Это вернулся к себе
сосед, скромный, вежливый, — коммунист до мозга костей. С чувством
беспредельного упоения, сладкого ожидания, Новодворцев снова присел к
столу. Настроение, краски зреющего произведения уже были. Оставалось
только создать остов — тему. Елка — вот с чего следовало начать. Он подумал о том, что, вероятно, в некоторых домах бывшие люди, запуганные,
злобные, обреченные (он их представил себе так ясно...) украшают бумажками тайно срубленную в лесу елку. Этой мишуры теперь негде купить, елок не сваливают больше под тенью Исакия...
Мягкий, словно в суконце обернутый стук. Дверь открылась на вершок. Деликатно, не просовывая головы, сосед сказал: «Попрошу у вас
перышко. Лучше тупое, если есть...» Новодворцев дал.
«Бладасте», — сказал сосед и бесшумно затворил дверь. Этот незначительный перерыв как-то ослабил образ, который уже созревал. Он
вспомнил, что в «Грани» Туманов жалеет о пышности прежних праздников. Плохо, если получится только повторение. Некстати пронеслось и
другое воспоминание. Недавно, на одном вечере, какая-то дамочка сказала
своему мужу: «Ты во многом очень похож на Туманова». Несколько дней
он был очень счастлив. А потом с этой дамочкой познакомился, и оказалось, что Туманов — жених ее сестры. И это был не первый обман. Критик один сказал ему, что напишет статью о «тумановщине». Что-то было
бесконечно лестное в этом слове, начинающемся с маленькой буквы. Но
критик уехал на Кавказ изучать грузинских поэтов. А все же бывало и
приятное. Такой перечень, например: Горький, Новодворцев, Чириков...
83
В автобиографии, приложенной к полному собранию сочинений
(шесть томов, с портретом), он описал, с каким трудом он, сын простых
родителей, пробился в люди. На самом деле юность у него была счастливая. Хорошая такая бодрость, вера, успехи. Двадцать пять лет тому назад в
толстом журнале появилась его первая повесть. Его любил Короленко. Он
бывал арестован. Из-за него закрыли одну газету. Теперь его гражданские
надежды сбылись. Среди молодых, среди новых он чувствовал себя легко,
вольно. Новая жизнь была душе его впрок и впору. Шесть томов. Его имя
известно. Но тусклая слава, тусклая...
Он скользнул обратно к образу елки — и вдруг, ни с того ни с сего
вспомнил гостиную в одном купеческом доме, большую книгу статей и
стихов с золотым обрезом (в пользу голодающих), как-то связанную с
этим домом, и елку в гостиной, и женщину, которую он тогда любил, и то,
как все огни елки хрустальным дрожанием отражались в ее широко раскрытых глазах, когда она с высокой ветки срывала мандарин. Это было
лет двадцать, а то и больше назад, — но как мелочи запоминаются.
С досадой отвернулся он от этого воспоминания, и опять, как всегда,
вообразил убогие елки, которые, верно, сейчас украшают... Из этого не
сделаешь рассказа, но, впрочем, можно обострить... Эмигранты плачут вокруг елки, напялили мундиры, пахнущие нафталином, смотрят на елку и
плачут. Где-нибудь в Париже. Старый генерал вспоминает, как бил по зубам, и вырезает ангела из золотого картона... Он подумал о генерале, которого действительно знал, который действительно был теперь заграницей, — и никак не мог представить его себе плачущим, коленопреклоненным перед елкой...
«Но я на верном пути», — вслух произнес Новодворцев, нетерпеливо преследуя какую-то ускользающую мысль. И что-то новое, неожиданное стало грезиться ему. Европейский город, сытые люди в шубах. Озаренная витрина. За стеклом огромная елка, обложенная по низу окороками; и на ветках дорогие фрукты. Символ довольствия. А перед витриной,
на ледяном тротуаре...
И, с торжественным волнением, чувствуя, что он нашел нужное,
единственное, — что напишет нечто изумительное, изобразит, как никто,
столкновение двух классов, двух миров, он принялся писать. Он писал о
дородной елке в бесстыдно освещенной витрине и о голодном рабочем,
жертве локаута, который на елку смотрел суровым и тяжелым взглядом.
«Наглая елка», — писал Новодворцев, — «переливалась всеми огнями радуги».
84
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
для экзамена
1. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного
описания // Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и
системная лексикография. М., 1995. Разделы 1, 2.
2. Апресян Ю.Д. Лексические синонимы // Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика (синонимические средства языка). М., 1995.
С. 216-255.
3. Апресян Ю.Д. О языке толкований и семантических примитивах //
Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная
лексикография. М., 1995. С. 466-482.
4. Апресян Ю.Д. Многозначность и омонимия. Многозначность и моносемия // Избранные труды. Лексическая семантика (синонимические средства языка). Т. 1. М., 1995. Глава 3. С. 183-187.
5. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора // Арутюнова Н.Д. Язык и мир
человека. М., 1999. С. 346-370.
6. Брагина А.А. Синонимы в литературном языке. М., 1986. С. 5-18.
7. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Национальная специфика языковой
картины мира // Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997. С. 481-495.
8. Вежбицкая А. Словарный состав как ключ к этносоциологии и психологии: модели «дружбы» в различных культурах // Вежбицкая А.
Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. С. 306-311;
340-375.
9. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. Предисловие. М., 1999.
10. Виноградов В.В. Об омонимии в русской лексикографической традиции // Виноградов В.В. Избранные труды: лексикология и лексикография. М., 1977.
11. Виноградов В.В. Об омонимии и смежных явлениях // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.,
1975. С. 295-312.
12. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Виноградов В.В. Избранные труды: лексикология и лексикография. М.,
1977. С. 162-192.
13. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Виноградов В.В. Избранные труды: лексикология и лексикография. М., 1977. С. 140-162.
14. Вишнякова О.В. Словарь паронимов (вступительная статья). Или:
Вишнякова О.В. Паронимы современного русского языка. М., 1967.
85
15. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985 или 2002.
Глава 2, параграфы 2, 5.
16. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория
метафоры. М. 1990. С. 387-415.
17. Палевская М.Ф. Проблема синонимического ряда, его границ и возможности выделения доминанты // Лексическая синонимия. М., 1967.
С. 94-104.
18. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция //Метафора в языке и тексте. М., 1988.
С. 26-52.
Учебники
«Современный русский язык» под ред. Л.А. Новикова. СПб., 1999.
Калинин А.В. Лексика русского языка. М., 1971 или 1978.
Крысин Л.П. Современный русский язык. Лексическая семантика.
Лексикология. Фразеология. Лексикография. М., 2007.
Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка, М.. 1989.
Фомина М.И. Современный русский язык: Лексикология. М., 1983,
1990 и послед. издания.
Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977.
86
Елена Николаевна Гуц
Современный русский язык.
Лексикология. Фразеология. Лексикография
Учебное пособие для студентов филологических специальностей
Технический редактор: Д. В. Ильина
_________________________________________________________________
Подписано к печати 19.11.2012. Формат бумаги 60х84, 1/ 16.
Печать оперативная. Гарнитура Times New Roman.
Усл. печ. л. 5,5. Тираж 50 экз.
Издательство ООО «Вариант-Омск»
644043, г. Омск, ул. Фрунзе 1, корп. 3, оф. 13. Тел. /факс: 211- 600
E-mail: variantomsk@rambler.ru
87
88