В.Г. Кульпина Конструкции с пространственной семантикой
реклама
В.Г. Кульпина Конструкции с пространственной семантикой близкого местонахождения в польском языке на фоне русского языка Языки и культуры славянских народов: научн. юбилейный сб. кафедры славянских языков и культур / Факультет иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2013. С. 25-39. Представленное в статье исследование посвящено проблематике грамматической семантики локативных конструкций личных местоимений и соотносительных с ними существительных. Материалом послужили конструкции польского языка на фоне таковых русского языка. Тематика сопоставления возможностей локативного употребления местоимений и существительных актуальна с точки зрения выявления типовых структур текста, его дискурс-анализа, а в прикладной плоскости речь идет о возможностях машинного дискурс-анализа текста и машинного перевода. О семантической специфике местоимений написано немало; во вводной статье «Русского семантического словаря» (РСС) указывается на специфику семантики местоимений по сравнению с другими частями речи: «Проблема семантической классификации слов указующих, анализа и описания их множеств является значительно более сложной, чем задача соответствующего описания слов именующих – имен, наречий и глаголов. Это объясняется прежде всего высокой степенью абстракции местоименных значений, а также, в ряде случаев, отсутствием более или менее уловимых границ между отдельными значениями многозначного слова. Трудности, которые здесь встают перед лексикографом, те же, что и при семантическом анализе предлогов, союзов или частиц: их расчленение на значения непривычно и может показаться искусственным» (РСС. С. 3). Локативные конструкции являются неотъемлемым сегментом категории пространства – одной из базовых философских и языковедческих категорий. С этой точки зрения релевантным представляется следующее суждение: «Категория пространства в языковой реализации осциллирует между грамматическими и лексическими средствами. Основные пространственные понятия, такие, как расстояние, вертикальность, граница и т.п., являются повсеместными в данном культурном кругу, а их вербализация зависит от грамматической и лексической системы данного языка. На объективное физическое пространство накладывается языковой фильтр, вызывая другой способ его описания и интерпретации, а также выполнения различных знаковых функций» (Piętkowa 1991. S. 187). Локативные конструкции составляют немалую долю падежной системы польского и русского языков. Такие конструкции польских существительных рассматривались, в частности, А. Вайнсбергом (Weinsberg 1973), Б. Клебановской (Klebanowska 1971) и рядом других исследователей. Задачей анализа в данной статье является описание зависимости употребления личных местоимений от семантики предлога и типа предложно-падежной конструкции существительного. С одной стороны, выявляются закономерности, охватывающие большой круг форм, с другой стороны – случаи более редкие, почти уникальные. В плане представленного в статье анализа важно, что «граммемы категории локализации указывают на определенную область пространства по отношению к некоторому ориентиру (обозначаемому склоняемым именем)…» (Плунгян 2011. С. 184). В центре анализа находятся так называемые собственно локативные конструкции, функцией которых является обозначение местонахождения предмета (в отличие от таких типов конструкций, как аблативные, служащие описанию движения предмета в направлении от некоего ориентира, адлативные, описывающие направление движения к ориентиру, и перлативные, указывающие на путь предмета по некоей поверхности). С собственно локативными конструкциями употребляются статальные глаголы типа być ‘быть’, znajdować się ‘находиться’, stać ‘стоять’ и т.п. (связь этих конструкций с глаголом слабее, чем у вышеназванных трех других типов). Необходимо отметить, что предлоги являются сложным, полисемичным и полифункциональным образованием: «Значение предлога можно мыслить как сложную систему («сеть»), где абстрактный шаблон предлога уточняется за счет семантических элементов контекста» (Филипенко 2000. С. 45). С точки зрения анализа на употребление личных местоимений релевантен основной (базовый) или не основной (периферийный) тип предложной семантики. Среди предложных значений «одно (реже более) является для данного предлога ц е н т р а л ь н ы м , о с н о в н ы м , г л а в е н с т в у ю щ и м , другие занимают в смысловой структуре предлога периферийное, нецентральное положение» (Русская грамматика 1980 1. С. 710). И таким образом, под основным пространственным значением предлога понимается такое значение, которое для него в локативном употреблении наиболее типично, выступает в большинстве контекстов и в то же время наименее зависимо от контекстных условий. Предлог в таких конструкциях – в условиях максимальной согласованности его семантики с семантикой выступающего с ним существительного, представлен в своем основном значении. Контекстно обусловленное значение предлога выступает в определенных контекстных условиях при его употреблении в конструкциях с фиксированным кругом лексем и не предполагает согласованности в предложно-падежной локативной конструкции семантики предлога и существительного. На необходимость разграничения контекстуально обусловленных и грамматически независимых фактов употребления падежей указывает, в частности, И.Г. Милославский (см.: (Милославский 1981. С. 82)). Предметом анализа являются локативные конструкции с предлогами przy ‘рядом’, obok ‘рядом’, koło ‘около’, u ‘у’, nad/ponad ‘у, рядом’, pod ‘у, рядом’, фиксирующие местоположение локализуемого объекта вблизи от локализатора-ориентира, устанавливающего для этого объекта систему координат. А. Вайнсберг помещает такого типа конструкции польского языка (вместе с рядом других) в пределах категории соседства (kategoria sąsiedztwa) (Weinsberg 1973. S. 28–50). Обращает на себя внимание тот факт, что многие из рассматриваемых конструкций существительных выступают как семантически близкие или синонимичные (о синтаксической синонимии и трансформациях смысла см.: (Падучева 2009)). В этой связи нами, в частности, ставится задача выявления возможностей, закономерностей и ограничений употребления личных местоимений в таких конструкциях. Трудности предпринятого в статье анализа проистекают именно из многозначности предлогов и формируемых на их основе конструкций: синонимическими отношениями связаны не только отдельные предложные пары или группы предлогов (например, przy ‘рядом’ и koło ‘около’), но и каждый из предлогов. Так, предлог przy в одних контекстах функционально соответствует предлогу nad ‘над’, а в других – предлогу pod ‘под’ и т.д. В качестве лексического наполнения конструкций выступают как существительные с конкретными пространственными параметрами (stół ‘стол’, teczka ‘портфель’), так и семантически сложные существительные, такие, например, как zakład pracy ‘завод’ или kraj ‘страна’. 1. Локативные конструкции с предлогами koło ‘около’ и obok ‘рядом’ Конструкции с этими предлогами служат показателями прежде всего таких пространственных отношений, при которых локализуемый предмет пребывает вблизи вертикальной плоскости локализатора. 1.1. Конструкции с предлогом koło ‘около’ называют местоположение локализуемого предмета в непосредственной близости от вертикальной плоскости локализатора, не конкретизируя степени этой близости. При этом предлог выступает в своем основном и единственном локативном значении. Личные местоимения свободно употребляются в конструкциях с этим предлогом. В качестве локализатора-ориентира может выступать любое существительное, как одушевленное, так и неодушевленное – тип локализатора не отражается на пространственных отношений. Ср. сущности пример, очерченных в котором предлогом в качестве локализатора выступает личное существительное-имя собственное: „To Lidka stanęła na kamiennym słupie. Staję koło niej” (Dygat. S. 260) ‘Это Лидка встала на каменный столб. Я становлюсь около нее’. 1.2. Конструкции с предлогом obok ‘рядом’ указывают на местоположение локализуемого предмета в непосредственной близости – по правую или по левую – сторону локализатора. Предлог в таких конструкциях выступает в своем основном значении и может употребляться с личными местоимениями без каких-либо ограничений. Ср.: „W miejscu, gdzie zazwyczaj robią odprawę celną, stał wiśniowy mercedes, a obok niego jakiś siwy mężczyzna” (Lembowicz. S. 17) ‘В том месте, где обычно проводят таможенный досмотр, стоял вишневый мерседес, а рядом с ним какой-то седой мужчина’. В конструкциях с предлогом obok ‘рядом’ могут выступать как неодушевленные, так и одушевленные существительные, обозначающие разные типы локализаторов. Отметим, что в семантике рассмотренных выше конструкций с предлогами koło ‘около’ и obok ‘рядом’ не содержится конкретизации степени близости локализуемого предмета и локализатора – в отличие от конструкций с предлогом przy ‘рядом’, рассматриваемым ниже. 2. Локативные конструкции с предлогами przy ‘рядом’ и u ‘у, рядом’ 2.1. Конструкции польского языка с предлогом przy ‘рядом’ в его основном пространственном значении указывают на значительную степень пространственной близости локализуемого предмета и локализатора. Ср. примеры: „Pod topolą stoi stolik. Stoi przy nim starsza kobieta” (Różewicz. S. 17) ‘Под тополем стоит столик. Рядом с ним стоит пожилая женщина’. Соотносимые с рассмотренными польскими конструкции русского языка с предлогом рядом также выражают семантику значительной степени пространственной близости (см.: (Селиверстова 1997. С. 92-104)), поэтому при переводе соответствующий нюанс семантики польской конструкции не утрачивается. Предлог przy может выступать в некоторых типах конструкций и в контекстно специфичных значениях (см.ниже). 2.1.1. В целом ряде случаев предлог przy ‘рядом’ служит для выражения таких пространственных отношений, когда локализуемый предмет расположен не вблизи вертикальной плоскости локализатора, а вблизи его горизонтальной плоскости этом (при горизонтальной протяженностью обладает и сам локализатор). В таких случаях предлог przy ‘рядом’ выступает как вариант предлогов nad ‘над’ или na ‘на’. Это имеет место при пространственных реляциях того типа, когда локализуемый предмет расположен вблизи верхней плоскости такого горизонтального локализатора. Например: „Wilk zaczął myszkować po krzakach. Latał z nosem przy ziemi” (Antologia I. S. 118) ‘Волк начал рыскать по кустам. Он бегал с опущенным носом’ (букв. ‘с носом у земли’). Узуально закрепившийся (не основной) характер семантики польского предлога демонстрирует его перевод на русский язык с помощью предлога другого типа. В данном предложении замена существительного личным местоимением невозможна; в противном случае нарушились бы представления о пространственных отношениях предметов, связанных с местонахождением рядом с вертикальной плоскостью локализатора-ориентира. 2.1.2. Предлог przy ‘рядом’ при существительных нередко выступает в качестве варианта предлога pod ‘под’. В конструкциях такого типа речь идет о пространственных отношениях, связанных с верхней плоскостью локализатора (а не с его нижней плоскостью – как в примерах выше в подразделе 2.1.1). Например: „W wiejskich chatach przy suficie wiesza się pająki” (Jackowski. S. 88) ‘В сельских избах под потолком (букв. рядом с потолком, у потолка) подвешивают бумажную гирлянду – так называемого паука’ (паук – украшение из гирлянд бумаги – В.К.). Если в приведенном выше предложении существительное sufit ‘потолок’ заменить местоимением, нарушится значение всей конструкции, так как тогда предлог przy и формируемая им конструкция приобретут свое основное значение нахождения локализуемого предмета вблизи вертикальной плоскости локализатора. И отсюда всё предложение получит иное, не коррелирующее с контекстом, семантическое наполнение рядом с потолком, а не под потолком – как это внушается контекстом и здравым смыслом. Как видим, личное местоимение не употребляется с предлогом przy в качестве замены существительных, обозначающих плоскую горизонтальную поверхность, поскольку в местоименных конструкциях может быть реализовано только одно – основное значение этого предлога – местонахождения вблизи вертикальной плоскости локализатора. 2.1.3. Предлог przy ‘рядом’ выступает и в таких конструкциях, когда локализуемый предмет является частью или продолжением локализатора. При этом типична ситуация а) малой поверхности касания локализуемого предмета и локализатора и б) прикрепленности предмета к локализатору: „przy sukni miała złote guziki” ‘на платье (бук. при платье) у нее были золотые пуговицы’ (Op. cit.: Weinsberg 1973. S. 30). Собственно говоря, эти конструкции трудно считать локативными в полном смысле слова, хотя локативные реляции и лежат в основе их формирования. Употребление предлога фактически закреплено в них за определенными лексемами, например: „Nacisnąłem klamkę przy drzwiach” (Antologia II. S. 274) ‘Я нажал на дверную ручку’. Личное местоимение в конструкциях данного типа не употребляется. Объяснение этому факту, по всей вероятности, следует искать в лексикализованности и даже фразеологизированности таких конструкций. На невозможность употребления в них личных местоимений влияет и фактор их качественно-определительной семантики (наглядно иллюстрируемый переводом польской предложно-падежной конструкции на русский язык с помощью прилагательного), не свойственной личным местоимениям. Аналогично в русском языке: «в синтаксических конструкциях местоимения ведут себя выборочно по отношению к существительным и прилагательным – в зависимости от того, обозначают ли те и другие субстанцию или признак» (Мухин 1995. С. 19). Семантика признака не свойственна местоимениям ни в польском, ни в русском языках (см.: (Кульпина 1986)). 2.1.4. Существует ряд конструкций с предлогом przy ‘рядом’ (по общему значению близких конструкции с предлогом na ‘на’), несущих информацию о том, что локализуемый предмет, соприкасаясь с поверхностью локализатора, удерживает его от падения. Ср. пример: „Przy jego pasie wisiał rewolwer” (Op. cit.: (Klebanowska 1971. S. 41)) ‘У него за поясом висел револьвер’. Отметим, что перевод на русский язык с помощью предлога другой семантики демонстрирует узуальный (а не базовый) характер употребления польского предлога. В рассмотренных выше конструкциях с предлогом przy ‘рядом’ употребление личного местоимения невозможно – как и в других примерах на данный предлог в его вторичных, периферийных значениях. Итак, анализ конструкций с предлогом przy ‘рядом’ в его не основных, уонтекстно обусловленных, продемонстрировал узуально невозможность сформировавшихся употребления в них значениях, личных местоимений. 2.2. Для предлога u ‘у’ характерно употребление в объектнолокативных конструкциях типа u matki ‘у мамы’, u kolegi ‘у товарища’, указывающих на лицо, имеющее какую-то связь с данным местом или территорией. А. Богуславски такого рода конструкции русского языка называет квазипространственными конструкциями и приводит пример «Мы пошли к бабушке…» (Bogusławski 2003. S. 35). Cр. текстовой пример из польского языка: „Laura i Brauni dopóty Michała tropiły, dopóki go nie zwabiły do siebie. Mówią, że siadywał u nich wieczorami” (Kuncewiczowa. S. 26) ‘Лаура и Брауни до тех пор приставали к Михалу, пока не зазвали его к себе. Говорят, что он сиживал у них по вечерам’. Как было установлено, в конструкциях данного типа (с соответствующим лексическим наполнением) употребление личных местоимений не встречает ограничений – ни в польском, ни в русском языках. Рассмотрим далее конструкции с предлогом u в его значениях, не относящихся к основным (о том, как анализирует конструкции русского языка с данным предлогом А. Богуславски см.: (Кульпина, Татаринов 2006. С. 271-278)). 2.2.1. Конструкции с семантикой местонахождения в непосредственной близости от чего-либо. Ср. примеры с существительными: (1) „Co dzień parowiec przystawał u brzegów rzeki” (Fiedler. S. 40) ‘Каждый день пароход останавливался у берегов реки’; (2) „To samo było z żołnierzem stojącym u wejścia na most” (Antologia I. S. 93) ‘То же самое было с солдатом, стоящим у входа на мост’; (3) „W obszernej sali u stropu płonie parę lamp” (Op. cit: (Klebanowska 1971. S. 40)) ’В просторном зале у потолка горит несколько ламп’. Подчеркнем, что семантика большой степени пространственной близости для конструкций с польским предлогом u ‘у’ является не основной, но контекстно обусловленной (для сравнения – это значение является основным для предлога przy ‘рядом’). Контекстно обусловленный характер значения предлога u ‘у’ в подобных конструкциях подтверждается тем фактом, что для современного польского языка они не продуктивны и могут выступать с ограниченным и практически закрытым числом лексем типа drzwi ‘дверь’, brama ‘ворота’, brzeg ‘берег’, strop ‘потолок’ и рядом других. Личное местоимение с предлогом u ‘у’ в рассматриваемом локативном значении не выступает, так как местоименная конструкция с этим предлогом «отведена» в польском языке за указанием на лицо, связанное с данным местом или территорией (у него > у друга > в доме друга). Cемантика такой конструкции, как указывалось, является объектно-локативной (не собственно локативной). Итак, в локативных конструкциях с чисто пространственной семантикой предлог u может выступать лишь в не основных, вторичных значениях, которые «заблокированы» для личных местоимений. 2.2.2. Локативное употребление личного местоимения с предлогом u ‘у’ невозможно и в конструкциях с семантикой части целого, например, ucho u filiżanki ‘ручка у чашки’, kołnierz u sukienki ‘воротник у платья’. Как видим, конструкции указанной семантики с предлогом u выступают в атрибутивной функции, которая не свойственна личным местоимениям как таковая (Кульпина 1986). Анализ показывает со всей наглядностью, что конструкции с предлогом u ‘у’ в контекстно обусловленных значениях для современного польского языка непродуктивны и характеризуются лексической ограниченностью. 3. Собственно локативные конструкции с предлогами nad/ponad ‘над’ и pod ‘под’ Вышеназванные предлоги обозначают положение локализуемого предмета относительно горизонтальной плоскости локализатора: с помощью предлога nad (и его стилистического варианта ponad) эта плоскость идентифицируется как нижняя, а с помощью предлога pod – как верхняя. 3.1. Употребление личного местоимения с предлогом nad ‘над’ в основном локативном локализатора-ориентира значении не местонахождения встречает каких-либо выше плоскости ограничений. Для конструкций с этим предлогом характерно отсутствие контакта между локализатором и локализуемым предметом. Аналогично в русском языке (см.: (Пайар, Плунгян 2000. С. 83–114)) (в случае наличия такого контакта нередко выступает предлог na ‘на’). Ср. польские примеры: (1) „Silny wybuch nastąpił właśnie w kantorku. Eksplozja wyrwała nad nim część dachu...” (Edigey. S. 137) ‘Сильный взрыв произошел именно в конторе. Взрывом над ней вырвало часть крыши…’; (2) „Chorążowie, chłopy wielkie, specjalnie dobrani. Nad nimi sztandary” (Moczarski. S. 119) ‘Знаменосцы, рослые мужики, специально подобранные. Над ними флаги’. Вместе с тем предлог nad ‘над’ в своем основном локативном значении в ряде случаев выступает для обозначения конкретных ситуаций и при контакте локализуемого предмета и локализатора; личное местоимение для обозначения подобных ситуаций также употребляется. Обозначим типы подобных ситуаций: а) локализуемый предмет выступает над водой, ср.: „Woda lekko falowała. Nad nią wystawał utopiony pień drzewa” (Terlecki. S. 64) ‘Вода слегка рябила. Над ней выдавалась коряга’; б) локализуемый предмет и локализатор являются частями какого-либо целого. Ср.: „Wtem ujrzałem przed sobą Bazylikę. Kopułę nad nią” (Breza. S. 14) ‘Вдруг я увидел над собой Базилику. Купол над ней’. Употребление личного местоимения в конструкциях с предлогом ponad ‘над’, привносящим оттенок книжности, как стилистическим вариантом предлога nad ‘над’ (стилистически нейтрального) также не встречает ограничений: Например: „Przede mną jest czerwony dach leśniczówki i ponad nim falowanie gorącego powietrza” (Terlecki. S. 17) ‘Передо мной красная крыша домика лесника и над ней волны горячего воздуха’. 3.2. Употребление личных местоимений с предлогом nad в значении пространственной близости блокируется в контекстно обусловленных значениях при существительных, обозначающих водные резервуары (rzeka ‘река’, morze ‘море’, ocean ‘океан’, strumyk ‘ручей’, staw ‘пруд’, jezioro ‘озеро’ и т.п.), а также выпуклые и вогнутые предметы (występ ‘выступ’, przepaść ‘пропасть’, rozpadlina ‘впадина’ и т.д.) (Weinsberg 1973. S. 49–50). В таких контекстах предлог nad выступает как синонимичный предлогам koło ‘около’ и przy ‘рядом’, что подтверждается русскими переводами. Например: (1) „Nadawano komunikat o wymianie ognia nad Kanałem Sueskim” (Głąbiński. S. 95) ‘Передавали сообщение о перестрелке на Суэцком канале’ (букв. над Суэцким каналом); (2) „Ogród nad morzem pachnie słodkim groszkiem” (Pawlikowska. S. 17) ‘Сад у моря (букв. над морем) сладко пахнет цветным горошком’. Употребление предлога nad в приведенных выше примерах семантически мотивировано отношениями, существующими в реальной действительности: верхняя плоскость локализатора-ориентира (например, берега реки) реально физически действительно находится выше плоскости локализуемого объекта (реки). Хотя значение предлога в данных конструкциях весьма близко основному, языковое сознание носителей польского языка отграничивает эти конструкции от тех, которые выражают базовые пространственные отношения, когда локализуемый предмет не только выше уровня локализатора, но и расположен с ним в одной вертикальной плоскости. Предлог в рассматриваемых конструкциях выступает не в основном значении. Отсутствие общей вертикальной плоскости и является фактором, блокирующим возможности употребления личных местоимений в качестве замены существительных указанной семантики. Такого рода конструкции выделяются как специфический подтип и исследователями русского языка: ср. «дом над озером» (Пайар, Плунгян 2000. С. 85). Личные местоимения русского языка в конструкциях «со смещенной вертикальностью», при которой Х расположен выше Y-а, но не перпендикулярно сверху, а сверху и сбоку от него…» (Там же), по нашим наблюдениям, не выступают. Подчеркнем также, что русским местоимениям, как и польским, чужды лексикализованные и фразеологизированные конструкции типа «оставаться над схваткой» (Там же. С. 90). В то же время объектная семантика способствует употреблению местоимений как в польском, так и в русском языке: ср. подстановку нами местоимения в конструкции (Там же. С. 101–102): господствовать над кем-либо > господствовать над ним и победа над кем-либо > победа над ним, которая не влечет за собой смысловых деформаций. 3.3. Употребление личных местоимений с предлогом pod ‘под’ в основном локативном значении показателя нахождения локализуемого предмета ниже нижней плоскости локализатора и в одной с ним вертикальной плоскости не встречает ограничений (ср. скамья под навесом – скамья под ним). Предлог pod ‘под’ может также иметь значение «с нижней стороны». Личные местоимения выступают также и в указанном значении – не выходящем за пределы основного значения как указывающего на местонахождение предмета в одной вертикальной плоскости с локализатором-ориентиром. Ср. примеры: (1) „Dzwonek służył też jako przycisk. Leżało pod nim parę kartek” (Breza. S. 160) ‘Звонок служил также в качестве пресс-папье. Под ним лежало несколько листков бумаги’; (2) „Zdjęłam żakiet […] pod nim miałam przezroczystą bluzkę” (Kuncewiczowa. S. 303) ‘Я сняла жакет, […] под ним у меня была прозрачная блузка’. 3.4. Конструкции с предлогом pod в его контекстно обусловленных значениях имеют вполне выраженную семантическую специфику. 3.4.1. В ряде контекстов, когда в качестве локализатора-ориентира выступает высокий предмет, конструкция с предлогом pod означает местонахождение рядом с таковым, и таким образом, предлог pod употребляется в них в качестве семантического аналога предлога przy ‘рядом’. Например: „I tamten stanął pod kaplicą ciemną” (Krasiński. S. 35) ‘И там он встал у темной часовни’. Русский перевод демонстрирует семантику местонахождения рядом с часовней. Местоименные конструкции в таких контекстах с предлогом pod не выступают, хотя, на первый взгляд, передаваемые им пространственные отношения верха-низа должны сохраняться и при замене существительного личным местоимением. Обратимся к примеру: „Pod sklepem mięsnym są stragany” (из устной речи) ‘У мясного магазина лотки’. Несмотря на то, что локализуемый предмет (лотки) в данном случае скорее всего ниже локализатора (магазин), он не находится с ним в одной вертикальной плоскости. В то же время, как показывает материал работы с информантами, расположение локализуемого предмета и локализатора в одной вертикальной плоскости и есть условие употребления личных местоимений с предлогом pod, и высота локализуемого объекта в данном случае не играет роли. С помощью эксперимента, основанного на трансформационной замене исходного предложения „Ze stojącej pod lasem wieży widać cały teren” (Op. cit.: (Klebanowska 1971. S. 59)) ‘Со стоящей у леса вышки видна вся местность’, можно выявить семантику вновь полученных конструкций, образовавшихся путем замены существительных местоимениями. Если локативную конструкцию pod lasem ‘у леса’ (букв. ‘под лесом’) заменить личным местоимением, предлог в такой вновь полученной конструкции утратит значение ‘около’, приобретая взамен свое первичное значение показателя пространственного отношения нахождения локализуемого предмета ниже уровня локализатора, а отсюда – исказится и смысл всей конструкции. Именно нахождение локализуемого предмета и локализатора в пределах одной вертикальной плоскости закодировано в языковом сознании носителя польского языка в качестве основного, базового для конструкций с предлогом pod ‘под’. Аналогичного типа конструкции русского языка интерпретируются В.А. Плунгяном и Е.В. Рахилиной как «задающие смещенно-нижнюю область доминации (‘внизу, рядом’)» (Плунгян, Рахилина 2000. С. 115–133). При этом ими приводится определенный круг лексем, обозначающих высокие объекты, такие, как столб, дерево, фонарь; стена, забор, окно; холм, гора, откос (Там же), и формирующих соответствующие пространственные отношения. Очевидно, что основным предназначением польского предлога pod и русского предлога под является выражение пространственных отношений нахождения локализуемого предмета не только ниже уровня локализатора, но и в одной с ним вертикальной плоскости. 3.4.2. Употребление личных местоимений с предлогом pod ‘под’ блокируется в разного рода фразеологизированных или лексикализованных конструкциях, таких, например, как pod sztandarem ‘под флагом’ / pod sztandarami ‘под флагами’, pod skrzydłem ‘под крылом’ / pod skrzydłami ‘под крыльями’. Например: „Pomijam wiele okoliczności ze służby Stroopa pod sztandarami Wilhelma II” (Moczarski. S. 53) ‘Я опускаю многие обстоятельства службы Штропа под знаменами Вильгельма II’. В конструкциях с предлогом pod ‘под’ со специфическим (как выше) лексическим наполнением личные местоимения не выступают по причине их лексикализованности. Лексикализованным характером отмечен и целый ряд других конструкций с этим предлогом: „Janek mieszka pod numerem trzydziestym ‘Янек живет под тридцатым номером’, (...) szukać w słowniku pod literą P ‘искать в словаре на букву Р’ (...), pod hasłem… ‘под заголовочным словом…’ ” (Op cit.: (Weinsberg 1973. S. 31)). А. Вайнсберг указывает, что предлог намечает здесь сферу, имеющую с локализатором лишь то общее, что тот является его условным знаком» (Ibidem). В качестве замены вышеприведенных лексем в конструкциях с предлогом pod ‘под’ личные местоимения также не выступают – по причине их очевидной лексикализованности. Они не могут интерпретироваться как собственно локативные. Итак, невозможность употребления личного местоимения в подобных конструкциях следует из того, что предлог pod ‘под’ выступает в них не в своем основном значении, а в контекстно обусловленном. Анализ, предпринятый на материале конструкций существительных со значением пространственной близости, позволяет очертить определенные закономерности в употреблении в них личных местоимений. Сфера функционирования личных местоимений в локативных конструкциях с семантикой близкого местонахождения является более узкой, чем у существительных. Возможности употребления в них личных местоимений зависят от характера значения предлога – основного или контекстно обусловленного, узуально закрепившегося. Условием употребления предлога в его основном значении является согласованность семантики предлога и существительного, выступающего с ним в локативной конструкции. Такая семантическая согласованность является результирующей предлога и типа существительным, от взаимоувязанности локализатора-ориентира, и отражает основного обозначаемого реальнозначимые значения данным пространственные отношения, существующие во внеязыковой действительности. Предложно-падежные локативные конструкции личных местоимений могут выступать лишь с предлогом в его основном значении. Это является основополагающей чертой, отличающей местоименные локативные конструкции от конструкций существительных, которые могут выступать с предлогом как в его основном, так и в периферийных, контекстно обусловленных значениях. В случае рассогласованности значения предлога и выступающего с ним существительного (что имеет место при не основном, немотивированном для современного языка, лексикализованном употреблении предлога в контекстно обусловленных, специфичных условиях) существительное не может быть заменено личным местоимением, что значительно сужает сферу функционирования этих местоимений. Стилистическая маркированность не является препятствием для употребления местоимений – они могут употребляться со стилистически маркированным предлогом ponad ‘над’ (вариантным для предлога nad ‘над’). Исследования, предпринятые на материале русского языка, позволяют провести аналогии с польским языком и демонстрируют характер и особенности конструкций с предлогами обоих рассматриваемых языков как в их основных, так и не основных, контекстно обусловленных значениях. Перевод на русский язык локативных конструкций существительных польского языка с семантикой пространственной близости демонстрирует принципиальную аналогию местоимений таких в возможностей конструкциях в употребления обоих личных рассматриваемых близкородственных языках. Перевод на русский язык может выступать в качестве диагностического предложно-падежной инструментария конструкции – для базового определения или статуса контекстно обусловленного, узуально закрепившегося в силу языковой традиции. Литература Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М.: Русский язык, 1982. 262 с. Кульпина В.Г. Система падежного функционирования личных местоимений в польском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., МГУ, 1986. 24 с. Кульпина В.Г., Татаринов В.А. Некоторые грамматические аспекты в современной польской русистике // Слово. Грамматика. Речь / Вып. VIII: Сб. научн.-метод. ст. по вопросам преподавания РКИ / Отв. ред. Чагина О.В. М.: Издво МГУ, 2006. С. 271-278. Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М.: Просвещение, 1981. 254 с. Мухин А.М. Вариантность синтаксических единиц. СПб.: Наука, 1995. 240 с. Падучева Е.В. О семантике синтаксика. Изд. 3-е. М.: «ЛИБРОКОМ», 2009. 296 с. Пайар Д., Плунгян В.А. Предлог над: факты и интерпретации // Исследования по семантике предлогов: Сб. ст. / Редактор-корректор Е.В. Баринова. М.: Русские словари, 2000. С. 83–115. Плунгян В.А., Рахилина Е.В. По поводу «локалистской» концепции значения: предлог под // Там же. С. 115–133. Плунгян В.А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М.: Изд. центр Российского государственного гуманитарного университета, 2011. 672 с. Селиверстова О.Н. К вопросу о семантической структуре языковой единицы (на примере слов у и рядом) // Облик слова: Сб. ст. Посвящается памяти академика Дмитрия Николаевича Шмелева / РАН. Ин-т русского языка; Сост. и отв. ред. Л.П. Крысин. М.: 1997. С. 92-104. Творительный падеж в славянских языках / Под ред. С.Б. Бернштейна. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1958. 378 с. Топоров В.Н. Локатив в славянских языках. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 379 с. Филипенко М.В. Проблема описания предлогов в современных лингвистических теориях (обзор) // Исследования по семантике предлогов: Сб. ст. / Редактор-корректор Е.В. Баринова. М.: Русские словари, 2000. С. 12–54. Bogusławski A. К вопросу о природе русского непространственного предлога у // Pogranicza języków, pogranicza kultur / Red. A. Engelking, R. Huszcza. Wydz. Polonistyki UW. Warszawa, 2003. S. 31-47. Klebanowska B. Znaczenia lokatywne polskich przyimków właściwych. Wrocław: Ossolineum, 1971. Piętkowa R.. O aksjologizacji przestrzeni w języku i poezji // Język i kultura. T. 2. Zagadnienia leksykalne i aksjologiczne. Wrocław: Wydawnictwo „Wiedza o kulturze”, 1991. 264 s. S. 187–196). Weinsberg A. Przyimki przestrzenne w języku polskim, niemieckim i rumuńskim Wrocław et al.: Zakład Narodowy imienia Ossolińskich, 1973. 120 s. (Prace Jężykoznawcze 71) Источники эксцерпций РСС Русский семантический словарь : толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений / РАН, Институт русского языка; под общей редакцией Н.Ю. Шведовой. Москва: «Азбуковник», 1998. Т. 1: Слова указующие (местоимения). Слова именующие: имена существительные (Всё живое. Земля. Космос). XXV; 807 c. : ил. (66 схем). Antologia I Antologia noweli polskiej 1918–1978. T. I. Kraków: Wyd. Literackie, 1982. Antologia II Antologia noweli polskiej 1918–1978.T. II. Kraków: Wyd. Literackie, 1982. Breza Breza T. Urząd. Warszawa: PIW, 1973. Dygat Dygat S. Pożegnania. Warszawa: Książka i Wiedza, 1973. Edigey Edigey J. Szklanka czystej wody. Warszawa: Czytelnik, 1974. Fiedler Fiedler A. Zdobywamy Amazonkę. Poznań: Wyd. Poznańskie, 1977. Głąbiński Głąbiński S. Wieża Babel nad East River. Warszawa: Iskry, 1974. Jac.,Jar. Jackowski A., Jaruszkiewiczowa J. Sztuka ludi polskiego. W-wa: Arkady, 1967. Krasicki Poeci polscy. Ignacy Krasicki. Warszawa: Czytelnik, 1963. Kuncewiczowa Kuncewiczowa M. Tristan 1946. Warszawa: Czytelnik, 1970. Lembowicz Lembowicz T. Złota czasza księcia Bogusława. Warszawa: Iskry, 1973. Moczarski Moczarski K. Rozmowa z katem. Warszawa: PIW, 1977. Pawlikowska Poeci polscy. Maria Pawlikowska-Jasnorzewska. W-wa: Czytelnik, 1966. Różewicz Różewicz T. Wycieczka do muzeum. Warszawa: PIW, 1972.
