Понятие о сложном предложении в свете теории

А.В.Штанов
кандидат филологических наук
ПОНЯТИЕ О СЛОЖНОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ В СВЕТЕ ТЕОРИИ
МОДЕЛИРОВАНИЯ ПРОЦЕССА ВОСПРИЯТИЯ КАК СОСТАВНОЙ ЧАСТИ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПЕРЕВОДЧИКА
(на материале агглютинативного турецкого и флективного
русского языков)
При всей изученности общих вопросов такого языкового уровня,
как синтаксис, анализ фактов функционирования синтаксических
единиц в речевой деятельности позволяет уточнить ряд
категориальных выводов, сделанных с точки зрения применения
элементов системно-структурного анализа. Наиболее ярко
особенности каждой языковой системы проявляются в условиях
сопоставления различных фактов различных языков в речи и в
пределах их относительной и опосредованной взаимной
досягаемости.
Данная ситуация регулярным образом повторяется в рамках
деятельности переводчика по обеспечению межъязыковой
коммуникации. Особый случай представляет собой участие в
коммуникативном акте типологически разных языков, когда, по
мнению значительного ряда ученых, переводчик постоянно
прибегает к такому способу построения адекватного текста
перевода, при котором им проводятся синтаксические
трансформации1. Считается, что синтаксические трансформации
могут использоваться как «средство семантической интерпретации
подлинника» или как способ построения конечного высказывания2,
благодаря чему при переходе с одного языка на другой удается
создать текст перевода, который не воспринимается адресатом как
инородный с точки зрения смысловых, языковых, композиционных
и других особенностей высказывания на родном языке, но при этом
См.: И.И.Ревзин, В.Ю.Розенцвейг. Основы общего и машинного
перевода. М.: Высшая школа, 1964, с. 98-99; Г.М.Стрелковский. Теория
и практика военного перевода. М., 1979, с. 221.
2
См.: А.Д.Швейцер. Перевод и лингвистика. М, 1973, с. 88.
1
четко и однозначно ассоциируется с содержанием текста на другом
языке1.
Насколько же обоснованной является трансформационная
система на синтаксическом уровне и как это отражается на
характеристике составляющих данный уровень единиц?
Идея
синтаксических
трансформаций
базируется
на
традиционном подходе к проблеме описания и классификации
сложного предложения, реализующимся в том, что в его основе
лежит формальный признак служебной части речи - союза. С этой
точки зрения союзы рассматриваются как основное средство,
выражающее отношения между частями сложного предложения2.
Поэтому и классификация сложных предложений традиционно
основывается на классификации союзных средств. Союзу
приписывается, во-первых, важная функция переключения, которая
предусматривает переход от одного регистра к другому,
возможность «взаимодействия внешней точки зрения и внутренней
точки зрения говорящего, перехода от статики к динамике и,
наоборот, перехода от информации о речевой или мыслительной
деятельности к ее конкретному содержанию»3. И, во-вторых, союз в
сложном предложении рассматривается как средство разделения
двух предикативных смысловых центров.
Кроме того, при всей изученности в общеязыковом плане
вопроса о порядке слов в простом предложении, составляющем
сложное; при том, что достаточно полно определены и изучены
функции порядка слов4, анализ в переводоведческих исследованиях
См.: Л.С.Бархударов. Язык и перевод. М.: Международные отношения,
1975, с.190.
2
См.: В.Г.Гак. Сравнительная типология французского и русского
языков. Л.: Просвещение, 1976, с. 204.
3
Г.А. Золотова, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидорова. Коммуникативная
грамматика русского языка. М., 1998, с. 374.
4
Например: структурно-грамматическая - место определяет функцию
слова в предложении; коммуникативная - с помощью порядка слов
выражается актуальное членение; стилистическая функция - передача
различных оттенков, не связанных ни с формальной, ни с
1
речемыслительных, перцептивных и конструктивных функций
порядка слов в двуязычной коммуникации и их роли в деятельности
переводчика по восприятию исходного речевого произведения и
построению текста перевода либо отсутствует, либо не выходит за
рамки общеязыкового одноязычного подхода.
Данный формально-языковой подход к изучению предложения в
различных видах речевой деятельности, в том числе и
переводческой, не отвечает положениям современных речевых
концепций. Предложение, его синтаксис, являясь неотъемлемой
частью синтаксиса текста, составляет центральную речевую
проблему. Поэтому выбор в качестве основы для изучения
сложного предложения особенностей связки между составляющими
его простыми, а также формально-констативное рассмотрение за
рамками речевой деятельности функции порядка слов не является в
достаточной степени корректным как с системных позиций, так и,
тем более, с коммуникативно-деятельностных позиций.
Изучение сложного предложения, как одного из центральных
звеньев переводческой деятельности необходимо осуществлять
таким образом, чтобы учитывались базовые положения, связанные
с проблемой простого предложения; типологические особенности
разных языков; формо- и смыслообразующая роль предложения в
речи; а также решались практические речевые задачи, связанные с
вопросами восприятия и построения текста.
Решение обозначенных разноплановых задач может быть
обеспечено только лишь путем построения универсальной
концепции, которая базируется не на формально-языковых, а на
функционально-речевых принципах (в этом случае преодолеваются
системно-типологические различия между языками, участвующими
в межъязыковой коммуникации). Основополагающими элементами
коммуникативной
структурой
предложения;
собственно
смыслоразличительная - различает значения слов и словосочетания. –
См.: В.Г.Гак. Там же, с. 212-214.
данной концепции являются такие характеристики синтаксиса, как
формализованность и конструктивность.
Формализованность синтаксиса проявляется в том, что он
опирается на ограниченный ряд моделей, образованных
взаимодействием необходимых составляющих содержания:
субъекта, объекта и их отношения к действию субъекта.
Конструктивность же синтаксиса проявляется в том, что его
единицы составляют формально-смысловой каркас речи.
Таким образом, изучение проблемы сложного предложения в
переводческом плане предполагает установление типичных
синтаксических моделей, которые с одной стороны характеризуют
тот или иной тип сложного предложения и отношений между его
компонентами, а с другой стороны позволяют регулярным образом
решать коммуникативные задачи. Кроме того, данные модели
выводят исследователя (а в практической деятельности –
переводчика) на уровень глубинных смыслов, когда происходит
отрыв от формальной оболочки, формы знака, что и обеспечивает
так называемое переключение с одного языка на другой1. При этом,
активная роль переводчика с точки зрения «осознанного»
трансформирования формальных или содержательных элементов
исходного текста при создании переводного речевого произведения
ограничены существованием в языке перевода параллельной
синтаксической модели, которая регулярным образом передает
соответствующую систему отношений.
За аксиомную основу настоящей концепции принимаются
следующие положения, обеспечивающие на наш взгляд
достоверность результатов исследования:
1) Идея, связанная с существованием повторяемых комбинаций
«простых значений», на основе которых образуются сложные
значения2, в условиях применения функционально-деятельностных
методов исследования речевой деятельности реализуется в
См.: Мельников Г.П. Синтаксический строй тюркских языков с позиций
системной лингвистики// Народы Азии и Африки. - 1969. - № 6. - С.115124.
2
См.: Ю.Д.Апресян. Лексическая семантика. Синонимические средства.
М.: Наука, 1974, с.15.
1
моделировании элементов смысла, составляющих содержание
речевого произведения;
2) Результаты исследования процесса восприятия, когда со
значительной степенью достоверности установлено, что в первую
очередь воспринимается наиболее абстрактный категориальный
компонент семантики высказывания, что составляет первый этап
«осмысления»1, позволяют сделать вывод о том, что синтаксическое
моделирование опирается на идею предсказующих схем,
перцептивных циклов и комплекса перцептивных схем,
сформулированных на основе положения об укрупнении отрезков
восприятия речевого произведения, объединенных единым
смыслом.
Считается, что восприятие линейного по своей структуре текста
не следует этой линейности, а с учетом того, что коммуникант
владеет системой соответствующего языка (неважно родного или
иностранного), осуществляется путем прогнозирования достаточно
крупных смысловых единиц (т.е. с забеганием вперед) и
последующим уточнением прогноза. Интересно, что данный
процесс является разновекторным.
схема 1
смысловая
текстовая связь
(3)
(2)
(3)
(1)
линейная
текстовая связь
(2)
- вектор (1): предполагает прогнозирование элементов
содержания и уточнение прогноза, а также конкретизацию
внутрисмысловых связей и отношений в рамках конкретной
модели;
(1)
См.: Г.В.Чернов. Теория и практика синхронного перевода. М.:
Международные отношения, 1978, с. 98.
1
- вектор (2): предполагает уточнение элементов смысла с
возвращением к конкретным формам, а также разноуровневые
переходы внутри модели;
- вектор (3): предполагает наличие в модели элементов,
обеспечивающих смысловую (вектор вверх) и языковую, линейную
(вектор вперед) связь со следующим сколь-нибудь большим
компонентом текста.
3) Рассмотрение предложений в отрыве от текста носит сугубо
учебный характер. Известно, что в тексте различной величины в
конечном итоге заключена одна генеральная идея, текст создается
для решения одной общей коммуникативной задачи, которая
достигается путем последовательного решения промежуточных
задач, путем наращивания смысла, где налицо система
межуровневых переходов. Традиционно большое внимание
проблематике предложения среди прочих вопросов текта
определяется его ролью на этапе решения промежуточных задач и
формирования компонентов наращивания смысла.
Анализ функционирования в речи сложных предложений в
агглютинативном турецком языке с точки зрения решения
указанных задач позволяет сделать вывод о том, что союз не
выполняет здесь такой функции, которая могла бы лечь в основу
моделирования элементов содержания текста, а также о том, что в
турецком языке сложноподчиненные союзные и бессоюзные
предложения
принципиально
обладают
сходными
функциональными и моделеобразующими характеристиками. Это в
первую очередь связано с тем, что система союзов по своей природе
является чуждой синтаксису агглютинативного турецкого языка по
сравнению с флективными, и что союзы в турецком языке, как
правило, представляют собой заимствования из флективных
персидского и арабского языков и выполняют только функцию
распределения отношений между главным предложением
и
второстепенным.
Например, в турецком языке такой подчинительный союз
сложного предложения с придаточным причины, как «ÇÜNKÜ»(так
как) определяет такой порядок организации предложения, когда
второстепенное предложение, называющее причину, находится
вслед за предложением, называющим следствие: Biz herkesin
dikkatini bu ciddi probleme çekiyoruz, ÇÜNKÜ bunu en kısa bir zamanda
çözmemiz lâzımdır (Мы привлекаем внимание всех к этой сложной
проблеме, так как нам необходимо разрешить ее в самые короткие
сроки).
Другой же союз «DOLAYI» (вследствие, поэтому) определяет
такой порядок следования, когда предложение, называющее
причину, находится перед за предложением, называющим
следствие: Bu problemi en kısa bir zamanda çözmemiz lâzım, BUNDAN
DOLAYI biz herkesin dikkatini bu ciddi probleme çekiyoruz (Нам
необходимо в кратчайшие сроки решить эту сложную проблему,
поэтому мы привлекаем к ней внимание всех).
Однако те же самые подчинительные отношения (например,
отношения причинности, целевые, временные отношения, а также
отношения
условия,
сравнительные,
изъяснительные,
уступительные отношения) в турецком языке не только могут, но,
как правило, и передаются без участия союзов, через стандартные
синтаксические
схемы,
в
которых
сосредоточены
все
синтаксические законы турецкого языка. Поэтому приведенные
выше варианты с различными союзами могут быть заменены одним
стандартным бессоюзным вариантом (Bu problemi en kısa bir
zamanda çözmemiz lâzım olduğundan herkesin dikkatini bu ciddi probleme çekiyoruz.), в котором компонент, называющий причину
становится придаточным и по закону следования главногопридаточного в турецком языке находится в препозиции к
главному; предикат же придаточного становится именем действия,
и отношения причинности передаются через аффикс исходного
падежа у именного предиката придаточного. Данный пример
указывает с одной стороны на невозможность применения к
турецкому языку принципов, сформулированных на основе
изучения синтаксиса флективных языков, а с другой стороны на
необходимость рассмотрения проблемы сложного предложения
через
призму
синтаксического
моделирования
речевой
деятельности, равнозначным образом проявляющую свою
объективность в типологически разных языках.
В основе порождения фразы лежит ее модель, хранящаяся в
сознании человека и получающая в речи конкретное предметносмысловое наполнение. Синтаксическая модель обеспечивает
присущее мышлению человека стремление к укрупнению смыслов
при восприятии, а также возможность смыслового планирования
речевой деятельности и возможность прогнозирования при
восприятии элементов смысла различной величины, а также при
порождении высказывания на каком-либо языке. Данные модели
участвуют в речевой деятельности через выполняемые ими
функции. Поэтому путем выделения типичных синтаксических
моделей, а также анализа их функционирования в речевой
деятельности на наш взгляд и стоит изучать различные
синтаксические проблемы, в том числе и вопрос, касающийся
сложного предложения в любом языке.
Воспроизведение
регулярно
отражаемых
отношений
предметного мира не хаотично, т.е. системно и регулярно, но также
и не уникально, т.е. типично, стереотипно с сохранением цельности
и динамики каждого конкретного типа отношений в виде
синтаксической модели становится возможной в рамках системы
«форма-функция-смысл». Примечательно, что данная система
непосредственно отражает стадии переводческой деятельности,
когда в прямой последовательности она составляет этапы
восприятия исходного речевого произведения, а в обратной
последовательности – этапы выбора переводческих решений.
Форма представляет собой внешнюю сторону модели и имеет
конкретное содержание. Содержание модели формируется
сосредоточением ее категориальных особенностей, реализующихся
в ее валентности, т.е. потенциальной возможности вступать в
синтаксические отношения
с другими смыслообразующими
моделями. Т.е. валентность модели определяет набор ее функций.
Предназначение формы заключается в отражении связей и
отношений окружающего мира с целью решения конкретных
коммуникативных задач.
Форма характеризуется стереотипностью (прочно сложившийся
образец, четко и однозначно ассоциируемый с конкретным
содержанием) и универсальностью (регулярная повторяемость в
различных вариантах сочетания). Универсальности формы в
турецком
языке
присущи
ограниченные
возможности
вариативности, которые обуславливаются законом сингармонизма.
Схематичность формы, ее знаковость приводит к формированию
мысленного или чувственного образа, ассоциирующегося с тем или
иным
фрагментом
объективной
действительности1
и
закрепляющего определенный характер отражения связей и
отношений окружающего мира с целью их регулярного
проецирования в речи.
Местоположение
основного
формально-содержательного
идентификационного
(формообразующего)
показателя
синтаксической модели в турецком языке может быть установлено
на примере функциональной модели придаточного-темпоратива
([Geçen sefer buraya uzak bir yerden Osman ile beraber geldiğimde]
birkimseyi bulmadım.), где данный формант находится:
- во-первых, преимущественно в конце модели;
- во-вторых, в поле предикативной ее части;
- в-третьих, уточняя местоположение, с точки зрения использования аналитических или синтаксических средств, - внутри
предиката.
Все это соответствует основным синтаксическим правилам
турецкого языка, таким, как: порядок слов в простом предложении
(предикат – в конце предложения); смысловая нагрузка отдельных
членов предложения (тот компонент, который выполняет большую
смысловую нагрузку, на который падает логическое ударение,
перемещается в поле предиката); синтетизм турецкого языка
(формально-содержательные признаки модели скрыты внутри
См.: В.А.Штофф. Знаковая модель как особый вид знаковой системы.
Проблема знака и значения. М: 1969, с.125.
1
самого сказуемого в виде морфемы, которая позволяет при
восприятии
восстановить
закодированные
смысловые
составляющие). При этом, сравнивая формальные признаки модели
в турецком языке с аналогичными во флективном русском,
обнаруживаем их обратную противоположность по всем
характеристикам (Когда в прошлый раз я приехал сюда издалека
вместе с Османом, я никого не нашел), т.е. в русском языке
формант модели: находится в начале модели, зачастую в отрыве от
предикативной части и выражен, как правило, аналитическим
способом.
Функция модели может быть формальной и деятельностной.
а) Формальная функция модели – это грамматическономинативная функция, которая заключается в назывании
конкретной грамматической категории. Например, закрепление в
турецком языке за придаточным причины формы [-dığı için или dığından];
б) Деятельностная функция модели заключается в особенностях
ее ролевых отношений внутри предложения и за его пределами. С
этой точки зрения выделяют:
- синтаксическую функцию, которая определяет место и роль
данной модели внутри предложения;
- коммуникативную функцию, которая определяет роль модели в
решении общей коммуникативной задачи, а также в отражении
смысловых отношений между связанными друг с другом, но
относительно самостоятельными смысловыми компонентами
текста.
Смысл модели по мере укрупнения отрезка речевого
произведения, отражаемого в модели, и общего движения в сферу
«глубинных смыслов» может быть представлен как:
функционально-языковой:
определяется
функцией
анализируемого компонента внутри предложения;
- коммуникативно-речевой: участие компонента в решении
общей коммуникативной задачи;
- генерально-прагматический: как неотъемлемая часть
иконического образа акта коммуникации.
Исходя из особенностей и характеристик второй и третьей
моделеобразующих составляющих системы «форма-функциясмысл» возможно уточнение еще одной особенности формы
модели. Оказывается, ассоциативность, стереотипность и другие
разноуровневые характеристики формы модели сосуществуют
вследствие того, что формам присуща различная степень
абстракции по мере следования от коммуникативно-речевого
смысла к функционально-языковому и обратно. При этом, общая
схема данного процесса может быть представлена следующим
образом:
схема 2
форма 1-й степени абстракции
смысл (генерально-прагматический) – коммуникативная функция
форма 2-й степени абстракции
смысл (коммуникативно-речевой) –
синтаксическая функция
форма 3-й степени абстракции
смысл (функционально-языковой) –
грамматическо-номинативная функция
Таким образом, опираясь на моделеобразующую трехмерную
систему, можно сформулировать общую классификацию сложных
предложений в турецком языке, которая объединяет различные
типы предложений не по формальному признаку связки, а по
функциональным (внутренним и внешним) признакам моделей, по
которым предложения образованы. Причем по разным
классификационным признакам те или иные типы сложных
предложений могут входить не в одну, а в несколько подгрупп:
схема 3
1-Й КЛАССИФИКАЦИОННЫЙ ПРИЗНАК
характер предикативной связи внутри модели
- сложные предложения с притяжательным типом
предикативной связи между подлежащим и сказуемым в
придаточном
предложении
(например
определительный,
дополнительный, подлежащный, сказуемный развернутый оборот
и т.д.);
сложные
предложения
с
относительным
типом
предикативной связи между подлежащим и сказуемым в
придаточном предложении (придаточные причины, локативнотемпоральные придаточные и т.д.)
2-Й КЛАССИФИКАЦИОННЫЙ ПРИЗНАК
синтаксическая роль в предложении
- определение: определительный развернутый оборот
- дополнение: дополнительный развернутый оборот
- обстоятельство: локативно-темпоральные придаточные
- сложное подлежащее: подлежащный развернутый оборот
- сложное сказуемое: сказуемный развернутый оборот
3-Й КЛАССИФИКАЦИОННЫЙ ПРИЗНАК
смысловые отношения, отражаемые главным
и придаточным предложениями в составе
сложного
- причина – следствие: придаточные причины;
- условие: предложения с придаточным условным и т.д.
Набор классификационных признаков и их содержание
уточняется для типологически разных языков и может быть также
уточнен, углублен в рамках уже сформулированных общих
признаков. Например, в качестве одного из классификационных
признаков
может
быть
выдвинут
присловный
или
припредикативный характер отношений между главным и
придаточным, когда в первом случае придаточные распространяют
один из компонентов главного предложения, а во втором случае
придаточные соотнесены с главным предложением в целом1.
Так для агглютинативного турецкого языка приведенная выше
классификация сложных предложений может быть уточнена с
точки зрения применения к синтаксису турецкого языка таких двух
актуальных для агглютинативных языков категорий, как
«абстрактное-конкретное»
и
«единичное-множественноесобирательное», которые во флективных языках перекрываются
См.: Е.В.Сидоров, А.Ф.Ширяев. Основы теории языка и речи. М., 1991,
с. 99.
1
коммуникативно-речевым смыслом, и специальные языковые
средства для актуализации данных категорий не используются.
Таким образом, изучение синтаксических единиц с опорой на
законы речевой деятельности с учетом их системно-структурных
характеристик, позволяет успешно решать как речевые проблемы, в
нашем случае связанные с обеспечением синтаксического
моделирования процессов восприятия исходного речевого
произведения и создания текста перевода, так и языковые
проблемы, благодаря чему уточняются характеристики такого
центрального синтаксического звена, каковым является сложное
предложение. Результаты данного исследования могут составить
важный методический компонент процесса формирования языковой
и переводческой компетенции обучаемых иностранному языку.
Понятие о сложном предложении в свете теории моделирования
процесса восприятия как составной части деятельности переводчика (на
материале агглютинативного турецкого и флективного русского языков).
Сборник научных трудов Военного университета № 5, часть 1. С. 315326.