ЯЗЫК ПОЗ - Сайт Г.Я. Узилевского
реклама
Г.Я. УЗИЛЕВСКИЙ ЯЗЫК ПОЗ ИЛИ КАК РАСПОЗНАВАТЬ СЕБЯ, ДРУГИХ ЛЮДЕЙ И ПОЛОЖИТЕЛЬНО ВОЗДЕЙСТВОВАТЬ НА СВОЕ ФИЗИЧЕСКОЕ И ДУШЕВНОЕ СОСТОЯНИЕ ОРЕЛ 2004 СОДЕРЖАНИЕ Предисловие Введение Список использованной литературы Понятия, использующиеся во введении Глава 1. Человек в контексте антропологической семиотики и семиотической метафизики 1.1. Синтетический подход: особенности и потенциал 1.2. Природа родового и социального человека с позиции синтетического подхода 1.2.1. Человек как материально-идеально-духовное образование 1.2.2. Природа родового человека 1.2.3. Измерения или начала родового человека 1.3. Антропологическая семиотика: направленность, объект, предмет, цели и задачи 1.4. Свойства родового символического человека 1.5. Особенности родового символического человека 1.6. Свойства и особенности символического человека как сущности первого порядка 1.7. Заключение Контрольные вопросы Список использованной литературы Понятия, использующиеся в данной главе Глава 2. Менталитет как внутренняя форма родового символического человека 2.1. Философские и семиотические представления о личности 2.2. Природа и состав менталитета 2.3. Свойства и функции и менталитета 2.4. Функции и особенности рассудка, бессознательного и сверхсознания 2.4.1. Внутренняя дифференциация, функциональная специализация и интеграция как лейтмотив эволюции структурированного субстрата родового человека 2.4.2. Язык поз как результат эволюции мозга и тела человека 2.4.3. Рассудок, бессознательное и сверхсознание как взаимосвязанные компоненты менталитета родового символического человека 2.4.4. Функции и особенности рассудка и бессознательного 2.4.5. Функции и особенности сверхсознания 2.5. Особенности менталитета родового символического человека 2.6. Заключение Контрольные вопросы Список использованной литературы Понятия, использующиеся в данной главе Глава 3. Тело как внешняя форма символического человека 3.1. Тело как объект исследования 3.2. Взаимодействие внутренней и внешней форм человека и его структурированного субстрата 3.3. Присущие человеку языки личностного и организмического планов в контексте представлений Ч.С. Пирса о знаках 3.4. Язык движений и действий как основа формирования функционального органа 3.5. Заключение Заключение Контрольные вопросы Список использованной литературы Понятия, использующиеся в данной главе Глава 4. Природа язык поз 4.1. Вступление 4.2. Полифункциональность структурированного субстрата 4.3. Сущность естественного языка и его субстрата в системной лингвистике и антропологической семиотике 4.4. Симметрии и асимметрии как внутренняя детерминанта языка поз 4.5. Опосредованная связь пальцев рук с духовной сферой социального человека, его интеллектом и структурированным субстратом как внутренняя детерминанта языка поз 4.6. Заключение Контрольные вопросы Список использованной литературы Понятия, использующиеся в данной главе Глава 5. Состав, семантика и синтактика языка поз 5.1. Состав языка поз 5.2. Семантика ручных поз 5.2.1. Семантика выражений позы "перекрещивание рук на груди спереди (поза Наполеона спереди)» 5.2.2. Семантика выражений позы "перекрещивание рук на груди спереди (поза Наполеона сзади) 5.2.3. Семантика выражений поз «перекрест рук у основания кистей» 5.2.4. Семантика выражений поз ««перекрест рук у основания кистей» 5.2.5. Семантика выражений позы «аплодирование» 5.2.6. Семантика выражений позы «шалашик» 5.2.7. Семантика выражений позы «переплетение пальцев» 5.2.6. Семантика выражений позы «пистолет» 5.2.7. Семантика выражений позы «замок» спереди 5.2.8. Семантика выражений позы «замок спереди с захватом пальцев 5.2.9. Семантика выражений позы «замок» спереди с захватом кулака ладонью другой руки 5.2. 10. Семантика выражений позы «замок снизу» 5.2.11. Семантика выражений позы «замок за спиной» 5.2.12. Семантика выражений позы «держание кисти при письме» 5.2.13. Семантика выражений позы «бинокль» /монокль/ 5.2.14. Семантика выражений позы «соприкосновение ладоней и пальцев обеих рук» 5.2.15. Семантика выражений поз, в которых кулаки, ладони и пальцы обеих рук не соприкасаются 5.3. Семантика ножных поз 5.4. Семантика глазных и ручных асимметрий и симметрий 5.5. Синтаксис языка поз 5.6. Скоростной метод определения облика социального человека 5.7. Потенциал языка поз и скоростного метода определения облика социального человека 5.8. Заключение Контрольные вопросы Список использованной литературы Понятия, использующиеся в данной главе Выводы и общее заключение Общие выводы и заключение ВВЕДЕНИЕ В настоящее время человечество переживает сложный период в своей истории, отличающийся глобализацией экономических отношений благодаря быстрому распространению новых наукоемких и информационных технологий. Эти процессы вызвали глобальный (мировоззренческий, экологический, экономический, педагогический и др.) кризис в мире, который сопровождается ростом агрессии и распространением террора по планете Земля. Одновременно в развитых странах происходит трансформация индустриальной цивилизации в постиндустриальную и осуществляется переход индустриальной экономики в экономику услуг развитию вычислительной науки и техники. При этом имеет место переосмысление как социальных, политических, экономических процессов, так и роли и места человека в жизни общества. Удивительные открытия в области изучения человеческого мозга [1], молекулярной биологии (открытие полевого генома в 80-е годы ХХ столетия) [2], изучение коллективного бессознательного в контексте трансперсональной психологии [3] и выявление глубоких сопряженностей между квантовой физикой и теорией относительности и восточными мистическими учениями [4] оказали глубокое воздействие на изменение взглядов на человека и природу. Эти феномены стали рассматриваться как материальноидеально-духовные образования [5]. На фоне всего происходящего возникает новая научная парадигма, которую по ее направленности я вслед за Ф. Капрой рассматриваю как холистическую (познание мира как единого целого), экологическую (взаимозависимость всех явлений и вложенность индивидов и обществ в циклический процесс Природы) и духовную (осознание связи человека с Космосом как целостности) [4-5]. Это вселяет уверенность в том, что человечество как сверхсложное материально-идеально-духовное образование найдет в себе силы самоорганизоваться и выйти на новый более осмысленный виток своего развития. В пользу этого говорит максима постиндустриальной цивилизации, гласящая, что человек и окружающая его природа – мера всех вещей. Становление постиндустриальной цивилизации и экономики услуг вызвало потребность в человеке-творце, в многомерной творческой личности. Подчеркну, что внутреннее развитие экономики в развитых странах ставит перед предпринимателями требование заниматься управлением не только потребностями, но и предпочтениями своих клиентов и покупателей как в краткосрочной, так и в среднесрочной и долгосрочной перспективе [6]. Это приводит к кардинальному изменению экономической среды, требующей проявления всего творческого потенциала человека. Я полагаю, что данное обстоятельство должно быть принято во внимание при переходе России к личностноориентированному гражданскому обществу, социально-ориентированной экономике и правовому демократическому государству. Из сказанного выше становится понятным, что проблема совершенствования обучения, воспитания, подбора и отбора кадров, развития их личностного и профессионального роста особенно стала острой в последнее десятилетие. В настоящее время существуют более 15 000 психодиагностических методов, в основном, вербальных. Однако они не позволяют получить всестороннюю оценку личности субъекта, осуществлять прогнозирование его физического, интеллектуального и духовного развития и благоприятно воздействовать на его самопознание, поскольку в явно недостаточной степени учитывают организмические и личностные характеристики человека. Поэтому целесообразна разработка комплекса взаимосвязанных психодиагностических средств, включающих в себя помимо известных и новые методы, непосредственно направленные на изучение человека и его личности с помощью присущих человеку невербальных знаковых средств. Вслед за У. Найссером [7] я полагаю, что в процессе филогенеза у Homo сформировались врожденные механизмы, планы, схемы для различения разнообразных движений, действий, эмоциональных состояний, поз, жестов, а также для выявления стереотипа их проявления, отделения от конкретной ситуации или обстоятельств. Это говорит о правомерности изучения такого рода феноменов с семиотических позиций как своеобразных присущих человеку языков. На это явление обратили внимание психологи, культурологи и семиотики. Кратко осветим существующие психологические и семиотические подходы к изучению человека с помощью такого рода средств. Отмечу, что человечеством накоплен большой опыт различения и идентификации различных черт характера, состояний организма и личности индивида на основании физиогномических данных, данных хиромантии и т. д. Однако этот опыт мифологичен и далек до своего научного осмысления. В связи с этим после второй мировой войны психологи во многих странах мира стали заниматься изучением облика личности, исходя из внешних признаков индивидов. В последние годы в России появились переводы нескольких книг зарубежных авторов, отличающихся различным подходом к интерпретации видимых характеристик индивида. В [8] рассматриваются поведенческие признаки через выражаемые с их помощью эмоциональные состояния. Для этого авторами берется определенная группа внутренних состояний (открытость, закрытость, скука, нервозность, подозрительность и т. д.) и предпринимается попытка описать, по каким невербальным признакам их можно "прочитать". По мнению А. Пиза, язык телодвижений можно понять, анализируя то, как "ведут себя" в определенной ситуации те или иные части тела. Он рассматривает, какую информацию несут ладони, жесты рук, глазные сигналы, положение корпуса тела, головы и т. д. Отдельно автор раскрывает вопросы зон и территорий общения, взаиморасположения партнеров [9]. А. Штангль полагает, что научные взгляды о языке тела (психология проявления) основывается почти исключительно на игре мускулов. Смысл сигналов тела можно расшифровать, по А. Штанглю, путем анализа его походки, жестов, мимики, способов движения, их направления, темпа, размаха и др. Отдельной единицей анализа А.Штангль выделяет манеру говорить и отмечает, что в этом случае важно учитывать скорость речи, громкость, высоту голоса и т. п. [10]. М. Люшер [11] склонен считать, что человека можно интерпретировать с помощью анализа сигналов его личности, которые включают в себя манеру поведения и средства, с помощью которых Homo добивается от окружающих его людей желательной для себя оценки его личности. В качестве таких сигналов автор рассматривает цвет, направленность стиля одежды, украшения, хобби, обустройство жилища и др. Он полагает, что человек, умеющий осознанно воспринимать сигналы личности, понимает язык ее мотивов и, тем самым, выходит на ту информацию, которую он не может получить на вербальном уровне. На мой взгляд, психологами накоплен большой материал о "сигналах личности", но их работы отличает описательный подход, не раскрывающий глубинные механизмы такого рода "сигнализации" и не выявляющий причинно-следственные связи между сигналами и глубинными механизмами. Можно утверждать, что использование ими понятия «язык» носит метафорический, а не научный характер, поскольку не выявляется словарь, семантика, синтактика и другие аспекты того или иного языка тела. Следует сказать, что антропологи и культурологи также не наполняют понятие «язык тела» действительно семиотическим содержанием (см. [12]). В 90-е годы заметно повышается интерес ученых к изучению тела с семиотических позиций, что привело к формированию новой научной специализации «семиотика тела» [13]. На международных конгрессах и конференциях стали обсуждаться разнообразные проблемы этого исключительно интересного явления. Так, например, на 5-ом конгрессе Международной ассоциации соматических исследований (12-18 июля 1994 г., Беркли, Калифорния, США) четыре секции были посвящены различным вопросам семиотики тела. Следует указать на выход в свет ряда монографий, посвященных различным аспектам взаимодействия естественного языка с языком жестов. В монографии Х. Русрофа показано представление телесных проявлений (визуальных, кинетических, слуховых, тактильных и т. д.) в естественном языке (ЕЯ) [14]. К. Мюллер посвятила свою монографию изучению связи жестов с ЕЯ в процессе общения [15]. Раскрытие значений жестов в обыденной жизни было представлено в книге К. Шмаусер и Т. Нолля [16]. Уместно сказать о двух работах российского исследователя Г.Е. Крейдлина, посвященных разработке модели сопоставительного анализа русского языка и невербальной семиотической системы в процессе общения и создания на ее основе словаря русских жестов [17-18]. Анализ литературных источников, посвященных семиотике тела, подтверждает сделанное нами при анализе работ психологов относительно языка тела предположение, что глубинные механизмы формирования разнообразных языков тела недостаточно изучены. В связи с этим представляет особый интерес типология присущих человеку языков, предложенная профессором академиком РАО В.П. Зинченко [19]. В нее входят такие языки, как язык установок на действия, выбор, восприятие; языки жестов и эмоциональных состояний; языки движений и действий; языки образов, иконические и символические языки, ЕЯ и мета-языки). В эту классификацию автором данной книги были введены язык поз как индикаторов функциональных симметрий/асимметрий мозга человека (ЯФСА), музыкальные и цветовые коды, эволюционно развивающиеся искусственные языки (см. рис. 1). Рис. 1. Если посмотреть на представленные на рисунке языки слева направо, то можно увидеть, что они расположены в направлении от знаковых систем, функционирующих на бессознательном уровне (языки установок...) до семиотических образований, функционирующих на сознательном уровне (мета-языки) [20]. Из этого вытекает, что системное исследование многих из этих языков представляет большие трудности и являются делом ученых и специалистов многих поколений (примером этому может служить изучение ЕЯ, функционирующих во многом на бессознательном уровне, далеко еще неосознанных и непонятых в должной мере). Изучение представленных на рис. 1 присущих человеку языков и кодов наводит на мысль рассматривать их как знаковые системы, содействующие познанию не только внешнего мира, но и личности индивидов. Современные достижения в области изучения мозга человека и, в частности, его функциональных симметрий/асимметрий (ФСА) делает возможным выйти на выявление и практическую реализацию связей между нейронной организацией мозга и личностью индивида, о чем писал более 70 лет тому назад Л.С.Выготский (см. также [21]). Несмотря на огромный эмпирический опыт, заключенный в коллективном и индивидуальном бессознательном и отображенный в различных популярных изданиях, человечество обладает слабыми научными знаниями относительно знаковых систем организмического уровня. К ним относятся линии на ладонях, выражение лица, формы головы, ушей, губ, улыбок, цвет и формы глаз, волос, точки на кожном покрове и многое другое, включая глубинные знаковые системы, свидетельствующие о функционировании внутренних органов. Вместе с тем анализ публикаций последнего десятилетия показывает, что ученые стали уделять внимание этим явлениям (см. например, [21-22; 23, с. 8-23]). Я полагаю, что изучение языков и знаковых средств организмического уровня, а также и обобщение громадного накопленного человечеством опыта невербального общения может привести к получению нетривиальных результатов, весьма полезных для медицины, психотерапии, обучения, разработки новых психодиагностических методик и др. В пользу этого говорит тот факт, что в нашей стране усилился интерес к изучению восточных учений и восточной медицины, а также и мудр как энергетических систем, содействующих восстановлению деятельности внутренних программ в теле человека по поддержанию в норме организма, интеллекта и духовной сферы человека (см., к примеру, [25-27]). Из изложенного мною выше следует, что языки и коды личностного и организмического уровней тесно связаны друг с другом. Поэтому целесообразно и полезно изучать их с единых методологических позиций. В связи с этим в данном учебно-методическом пособии ставится цель изложить язык поз, обусловленных симметриями и асимметриями мозга и тела человека и опосредованной связью пальцев ладоней с духовной сферой, интеллектом и организмом Homo. Предназначение данного языка состоит в распознавании личности индивида и коррекции состояния его организма. Раскрытие словаря языка поз, его семантики и прагматики, и основанного на нем скоростного метода определения Представительная библиография по данному вопросу представлена в [17-18]. К такого рода языкам относятся библиографический язык, язык волшебных сказок, язык геометрических изображений, шахматный язык и др., основанные на ЕЯ, иконическом языке и цветовом коде (подробно см. [24, с. 91-162]). облика социального человека, прогнозирования его развития и коррекции физического, духовного и интеллектуального состояния Homo предваряет решение ряда задач: – определение особенностей синтетического подхода и его потенциала для использования в достижении постановленной цели; – выявление сущностей родового человека как единого образования; – раскрытие свойств и особенностей родового символического человека, свойств, функций и особенностей его менталитета, функций и особенностей сознания (рассудка), бессознательного и сверхсознания; – выявление систем сущностей, присущих родовому и социальному человеку с позиции антропологической семиотики и семиотической метафизики на основе синтетического подхода; – рассмотрение тела человека в двух ипостасях с позиции антропологической семиотики и на основе синтетического подхода: а) как интегративной информационно-энергетической самодиагностирующей системы в контексте антропологической семиотики и на основе синтетического подхода; б) структурированного субстрата; – установление внутренних детерминант развития языка поз. Я полагаю, что познание языка поз будет способствовать проникновению читателя в удивительный внутренний мир человека, познанию самого себя и, естественно, других людей и распознаванию их облика и прогнозирования их поведения и развития. Это даст возможность профессионально вести диалог и полилог с людьми, оказывать на них влияние, располагать к себе и т. п. Отмечу также, что, зная этот язык, Вы сможете оказывать корректирующее воздействие на свое внутреннее физическое, интеллектуальное и духовное состояние. Мне хочется выразить сердечную признательность директору гуманистической академии В.А. Устиновой за идею написать эту книгу и большое содействие в подготовке иллюстраций к ней и ее оформления. Контрольные вопросы 1. Какие огромной значимости процессы происходят в настоящее время в мире? 2. В чем состоит современная проблема слвершенствования обучения, воспитания, под-бора и отбора кадров? 3. Раскройте взгляды современных прсихологов на язык тела? В чем заключается их недостаток? 4. Что изучает такая научная специализация, как «семиотика тела»? 5. Какие языки входят в типологию присущих человеку языков, предложенную В.П. Зинченко и Г.Я. Узилевским? 6. Что представляют собой языки организмического уровня? 7. Что представляют собой языки личностного уровня? 8. Изложите цель и задачи данного учебно-методического пособия. Список использованной литературы 1. Бехтерева, Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. – Санкт-Петербург: Нотабене, 1999.– 297с. 2. Казначеев, В.П. Биоинформационная функция естественных электромагнитных полей / В.П. Казначеев, Л.П. Михайлова. – Новосибирск: Наука, 1985. – 181с. 3. Гроф, С. За пределами мозга: рождение, смерть и трансценденция в психотерапии. – М.: Трансперсональный институт, 1993. – 504 с. 4. Капра, Ф. Дао физики. – К.: София, М.: ИД "Гелиос, 2002. – 352 с. 5. Узилевский, Г.Я. Синтетический подход “снизу вверх” к исследованию постиндустриальной цивилизации // Постиндустриальная цивилизация и культура управления. Глава 1. – Орел: ОРАГС, 2004. 6. Тупицын, А.В. Метафизические представления о стратегическом маркетинге // Постиндустриальная цивилизация и культура управления. – Орел: ОРАГС, 2004. – С. 7. Найссер, У. Познание и реальность. – М.: Прогресс, 1981.– 230 с. 8. Ниренберг, Д. Как читать человека словно книгу / Д. Ниренберг, Д. Калеро Д. – Баку, 1991. – 175 с. 9. Пиз, А. Язык телодвижений. – Как читать мысли других по их жестам. – Нижний Новгород: «Ай Кью, 1992.– 262 с. 10. Штангль, А. Язык тела. Познание людей в профессиональной и обыденной жизни. – М., 1988.– 158 с. 11. Люшер, М. Сигналы личности. Ролевые игры и их мотивы. – Воронеж, 1993. – 160 с.. 12. Бутовская, М.Л. Язык тела: природа и культура. – М.: Научный мир, 2004. – 437 с. 13. Sonesson, G. The multiple bodies of man. Project of a semiotics of body // Degres. – 1993. – Vol. 21. – N 74. – P. 1-41. 14. Ruthrof, H. The body in language. – London: Cassell Academic, 1999. – 192 p. 15. Muller, C. Redebegleitende Gesten. – Berlin: Arno Spitz GmbH, 1998. – 314 S. 15. Schmauser, C. Korper Bewegungen und ihre Bedeutungen / C. Schmauser, T. Noll. – Berlin: Arno Spitz GmbH, 1998. – 314 S. 16. Григорьева, С.А. Словарь языка русских жестов / С.А. Григорьева, Н.В. Григорьев, Г.Е. Крейдлин. – Москва – Вена: Языки русской культуры; Венский славистический альманах, 2001. – 256 с. 17. Крейдлин, Г.Е. Невербальная семиотика. Язык тела и естественный язык. – М.: Новое литературное обозрение, 2002.– 592 с. 18. Зинченко, В.П. Эргосемиотический подход к исследованию пользовательского интерфейса / В.П. Зинченко, Г.Я. Узилевский // Пользовательский интерфейс: исследование, проектирование, реализация. – 1993. – № 1. – C. 12-21. 19. Узилевский, Г.Я. Предисловие // Семиотика тела. Орел, 1995. – С. 6-12. 20. Ivanov, V.V. Neurosemiotics and neurobiology // Semiotica. – Vol. 93. – N 1-2. – P. 103-121. 21. Богданов, Н.Н. Дерматоглифика серийных убийц / Н.Н. Богданов, С.С. Самищенко, А.И. Хвыля-Оринтер // Вопросы психологии. – 1998. – № 4. – С. 61-65. 22. Гоникман, Э.И. Искусство диагностики по лицу: атлас. – Минск: Сантем, 2002. – 304 с. 23. Мулдашев, Э. Сенсационные результаты научной гималайской экспедиции. – М.: ЗАО «АРИА-АиФ», 2000. – 448 с. 24. Узилевский, Г.Я. Начала эргономической семиотики. – Орел: ОРАГС, 2000. – 408 с. 25. Вейсинь, У. Целительная энергия: тайцзицигун и шоугун. – СПб: Нева, М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. –160 с. 26. Сантэм, А. Комплекс мудр. Атлас мудр: Учебное пособие. – Ч. 1. – М.: Ин-т Йога Гуру Ар Сантэма, 2000. – 40с. 27. Меско, С. Целительные мудры: движения, которые лечат. – М.: Эксмо Пресс, 2001. – 144 с. Основные понятия, использующиеся во введении Бессознательное коллективное – совокупность априорно заданных программ, языков и кодов, отображающих всеобщее и особенное, обусловленное метафизическими началами, эволюцией и инволюцией человечества Бессознательное индивидуальное – Метафизика – учение философии о сверхчувственных принципах бытия; в конце ХХ и начале ХХI века возникают научные направления, изучающие сверхопытное и сверхчувственное в физике, семиотике, искусстве, экономике и других сферах Метафизика семиотическая – область семиотики, изучающая природу сущности, гармонии, а также идеального и духовного как начал мироздания Метод скоростной определения облика социального человека – метод, основанный на языке поз как индикаторов симметрий/асимметрий мозга и тела человека, для установления особенностей его интеллекта и тела как структурированного субстрата в целех прогнозирования развития конкретного субъекта и содействия ему в плане самосознания Подход синтетический – научный подход, который, используя системный подход как определенный научный остов, «нанизывает» на него представления разнообразных научных дисциплин для многомерного раскрытия сложного или сверхсложного явления Семиотика – широкая область научных исследований, охватывающая изучение знаков, знаковых систем, языков, кодов, программ, а также на них знаковых процессов взаимодействия и общения между представителями различных популяций на земле и в космосе. Семиотика антропологическая – область семиотики, изучающая родового человека как априорно заданный набор программ, языков и кодов, который в процессе их саморазвития и самоорганизации трансформируется в конкретного социального человека как динамичную интегративную интеллектуальную, информационную и энергетическую систему Структурированный субстрат – соматика человека (мозг, нервная система, система кровообращения, сердечнососудистая система и др.) + независимая субстанция (эфирное тело, астральное тело, ментальное тело), представленные набором априорно заданных программ, языков и кодов и обладающие корпускулярно-волновой природой. Человек родовой – потенциально единое материально-идеальное-духовное образование Человек родовой символический – совокупность априорно заданных программ, языков и кодов, на основе которых формируется конкретный социальный человек Цивилизация – третья (за дикостью и варварством) эпоха развития человеческого общества, характеризующаяся определенным уровнем развития науки, техники, экономики, материальной и духовной культуры и отличающаяся отношением к человеку и природе Язык – знаковая система определенной сложности, выступающая как символическое средство для порождения конкретных текстов или оценки тех или иных субъектов, объектов, фактов, явлений Язык поз – открытая присущая человеку знаковая система, отображающая глубинные взаимосвязи между интеллектом социального человека, его интегративной информационно-энергетической самодиагностирующей системой и телом Языки личностного уровня – открытые присущие человеку знаковые системы, с помощью которых можно определять состояние и возможности развития его интеллекта Языки организмического уровня – открытые присущие человеку знаковые системы, с помощью которых можно определять состояние и возможности развития его тела как структурированного субстрата ГЛАВА 1 ЧЕЛОВЕК В КОНТЕКСТЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ СЕМИОТИКИ И СЕМИОТИЧЕСКОЙ МЕТАФИЗИКИ Человек не только от мира сего, но и от мира иного, не только от необходимости, но и от свободы, не только от свободы, но и от Бога Н.А. Бердяев Особенности и потенциал синтетического подхода применительно к социальному человеку. Актуальность и правомерность интерпретации социального человека как материально-идеально-духовного образования. измерения родового человека. Направленность объект, предмет, антропологической семиотики и семиотической метафизики. Свойства и родового символического человека. родовому и родового и Природа и потенциал особенности 1.1. Синтетический подход: особенности и потенциал Выявление совокупности присущих человеку, представляющих собой индикаторы ФСА мозга, раскрытие соответствующего языка и на его основе создание скоростного метода распознавания облика личности и коррекции физического, духовного и интеллектуального состояния человека ставит проблему выбора метода исследования для достижения этой цели. Таким методом является синтетический подход, с помощью которого можно было бы свести в единую систему различные представления о Homo, его личности, теле, потенциале, присущих ему языках и пр. Перейдем к его рассмотрению. Известные представители методологии научного анализа и синтеза В.А. Лекторский, В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин в своем предисловии к книге Ж. Пиаже «Избранные психологические труды» указали, что ему свойственен синтетический подход, отличающийся стремлением объединить в одной системе отдельные принципы и методы, выработанные в рамках исторически предшествовавших концепций [1, с. 26-27]. Опыт разработки эргономической семиотики [2], выявление отличительных свойств и признаков постиндустриальной цивилизации [3] показывает, что синтетический подход весьма целесообразен при формировании системы новых представлений, при изучении сложных и сверхсложных концептуальных, социальных и технических систем. Обратим внимание на четыре особенности данного подхода, вытекающих из проведенных нами исследований: 1) использование методов и подходов, не только выработанных в рамках исторически предшествовавших концепций, но и современными научными направлениями и специализациями; 2) применение синтетического подхода требует использования таких методов, как абдукция для формулирования гипотез, индукция и дедукция, что выводит нас на заключение: данный подход может и должен осуществляться в направлении "снизу вверх"; 3) параллельное исследование сложного объекта «сверху вниз» и «снизу вверх» может проводиться только в том случае, когда имеется достаточное количество данных об изучаем объекте как системе; 4) использование знаний и данных, полученных разнообразными научными дисциплинами, порой находящимися далеко друг от друга. Анализ особенностей синтетического подхода говорит о том, что он целесообразен и полезен для осуществления цели учебно-методического пособия и решения вытекающих из нее задач. О правомерности и полезности указывалось в [6, с. 254-255; 7, с. 51]. формирования синтетического подхода обоснованно обоснованно 1.2. Природа родового и социального человека с позиции синтетического подхода 1.2.1. Человек как материально-идеально-духовное образование Ю.С. Владимиров, раскрывая при разработке нового научного направления «метафизика физики» противоречивое развитие последней от Ньютона до настоящего времени, отмечает перспективность метафизического миропонимания в естественных науках, проявляющегося в форме трех сторон реальности (категория частиц – материальное начало; категория пространства-времени – идеальное начало; категория полей взаимодействия – духовное начало) [4]. Есть смысл связать данную триаду с антропным космологическим принципом, о котором замечательно высказался известный американский ученый Дж. А. Уилер (в предисловии к книге [5]): «Не только человек адаптирован к Вселенной. Сама Вселенная адаптирована к человеку. Вообразите Вселенную, в которой та или иная из безразмерных физических констант изменилась бы на несколько процентов тем или иным образом? Человек никогда бы не смог появиться в такой Вселенной. Это главный принцип антропности. Согласно этому принципу, фактор, дающий жизнь, лежит в основе механизма и замысла мира» [5, c. VII] Вслед за В.В. Налимовым я полагаю, что принцип антропности фундаментален, поскольку вытекает из всего развития физики. Им отмечается, что «существование Вселенной определяется неким набором чисел, природа которых не материальна, а ментальна» (подробно см. главу VI в [8]). Далее он утверждает, что “именно этот набор констант делает возможным существование нашего физического тела (и проявление нашего мышления. – Г.У.). Стирается грань, отделяющая ментальное начало от материального. Материя перестает быть косной, как об этом было принято говорить раньше” [9, c. 50]. Обратимся теперь к взглядам современных философов на миропонимание. Известный российский ученый А.Г. Спиркин определяет материализм как «философское воззрение, признающее субстанцией, сущностной основой бытия материю. Согласно материализму, мир есть движущаяся материя. Духовное же начало, сознание есть свойство высокоорганизованной материи – мозга» [10, c. 9-10]. Идеализм, по мнению ученого, «есть философское мировоззрение, согласно которому истинное бытие принадлежит не материи, а духовному началу: разуму, воле» [10, c. 10]. А.Г. Спиркин утверждает, что в рамках материализма невозможно ответить на вопрос: кто во Вселенной так мудро все формообразует и осуществляет регулятивную функцию, что стоит за объективной целесообразностью. В свою очередь, идеализм также односторонен, поскольку не учитывает роль и место материального субстрата, субстанции в процессах творения Жизни. Автор рассматриваемой книги приходит к заключению, «что «материальное и духовное – это совечно единое сущее» [10, c. 10]. Несомненно, что в духовной и материальной культуре и коллективном бессознательном отображен удивительный по своей глубине опыт осмысления человечеством совечно единого сущего, который полезно изучать с позиции синтетического подхода. В связи с этим, принимая во внимание естественно-научную триаду И.С. Владимирова и антропный принцип, указывающий на тесную связь человека с Природой и Космосом, я полагаю, что духовное в понимании А.Г. Спиркина правомерно разложить на два начала: – идеальное, направленное на познание Homo самого себя, Природы и Космоса; – духовное, задающее направленность идеального. В этом случае правомерна интерпретация человека как материально-идеально-духовного образования. Это позволило мне выйти на разработку семиотической метафизики, изучающей в контексте синтетического подхода сущность, гармонию явлений и такие метафизические начала, как идеальное и духовное с учетом материального (см. [11-12]). Имея сказанное выше в виду, обратимся к рассмотрению природы родового человека в контексте антропологической семиотики с позиции синтетического подхода. 1.2.2. Природа родового человека Уточнение представлений о белково-нуклеиновом геноме, обладающего корпускулярно-волновой природой [13] и направленного, в основном, на саморазвитие и самоорганизацию материального начала в человеке, и открытие полевого генома [14], нацеленного на проявление в Homo духовного и идеального начал, натолкнуло автора данного учебнометодического пособия на разведение мостов между родовым и социальным человеком. В терминологии семиотики белково-нуклеиновый геном выступает как организмический код, задающий развитие организма, а полевой геном – как семантический код, определяющий развитие духовной сферы и интеллекта конкретного человека. В [15] отмечается, что полевые макромолекулярные образования находятся в пространстве белково-нуклеиновых образований. Это свидетельствует о том, что оба генома, представляющие наследственность или заданность человека (по А.Ф. Лосеву [16, c. 147]) обеспечивают саморазвитие и самоорганизацию человека как материально-идеально-духовное образование. Здесь уместно сказать и том, что Homo, обладая, по меньшей мере, двумя материальными носителями информации, имеет возможность взаимодействовать как с земным, так и космическим мирами (см., например, [17]). На мой взгляд, диалектическое взаимодействие живой Природы, Космоса и Человека можно хорошо выразить формулой Г. Бейтсона: биологическая эволюция есть ментальный процесс, а мышление – эволюционный процесс» [18]. Мне представляется, что данная формула наполняется новым содержанием при соотнесении ее с полевыми информационными структурами. Иными словами, биологическая эволюция направлена на «пронизывание» организма семантикой, а эволюция менталитета – на его усиление благодаря дифференциации и специализации организма. При этом происходит их непрерывное взаимодействие и взаимовлияние под воздействием духовной сферы. Нетрудно прийти к выводу, что эволюционно развиваются по тому же сценарию две формы жизни: белково-нуклеиновые и полевые информационные структуры. Обратимся теперь к И. Канту, который показал, что для человека характерны пространство и время как априорные формы сознания (в наших терминах «менталитета». – Г.У.). Всеобщность и безусловную необходимость этих форм обеспечивают четыре разряда категорий: количество, качество, отношение, модальность [19]. Вслед за И. Кантом и В.В. Налимовым правомерно утверждать, что «человек приходит на Землю не пустым, но хорошо экипированным для взаимодействия с Миром. Его «наполненность» и составляет тайну Человека. Мы не поймем природу человека, пока не разгадаем эту тайну» [20, c. 35]. Я полагаю, что для разгадки этой тайны следует в первую очередь развести мосты между понятиями «родовой человек» и «социальный человек». Первое понятие представляет белково-нуклеиновый и полевой геномы, отображающие огромный опыт человечества, накопленный в филогенезе. Второе понятие отображает трансформацию априорно заданных программ, языков и кодов, представляющих симбиоз белкового и полевого геномов, в социально ориентированное существо в онтогенезе в процессе взаимодействия последнего с внешней средой. Сущностное различение этих понятий выводит нас на антропологическую семиотику [21], одним из объектов исследования которой является родовой человек как единое материально-идеально-духовное образование [22-23]. 1.2.3. Измерения или начала родового человека Очевидно, что исследование родового человека как чрезвычайно сложного образования в рамках антропологической семиотики включает в себя выявление его состава в виде своеобразных измерений или начал. Обратимся к антропологии, которая в наиболее широком смысле этого слова ставит своей целью познать человека вообще, во всей его географической и исторической полноте. Она стремится к получению знаний, раскрывающих эволюцию человека, например, от гомонид до современных рас; ее интересует получение широких положительных или отрицательных обобщений, касающихся всех человеческих обществ, больших современных городов и заброшенных этнических групп. В основном, человек изучается ею в контексте следующих диад: “биологическое” <—> “социальное”; биологическое <—> психическое. Прежде всего, отмечу, что человек является единственным существом на Земле, которое может не только создавать знаки, символы, коды, мифы, ритуалы, языки, программы, но и управлять ими. Из этого следует, что в приведенных выше диадах отсутствует звено (посредник), соединяющее изнутри биологическое и социальное, биологическое и психическое, и носящее информационный характер. Проведем анализ диады “биологическое <—> социальное”, также использующейся при изучении человека в марксистской теории, политологии, психологии, социологии, а также в других общественных и гуманитарных науках. Вначале укажу на то, что ими не разводятся мосты между родовым человеком и социальным человеком. Марксистская теория оказала существенное влияние на различные науки о человеке в плане различения биологического и социального в его развитии и становлении. При этом информационный аспект, играющий, на наш взгляд, основополагающую роль в указанных выше процессах, до сих пор весьма слабо проработан. Если рассматривать понятие “человек” как родовое, то понятие “особь” как биологическое существо находится в контексте марксизма в дихотомических отношениях с понятием “личность” как социальным существом. Нетрудно заметить, что понятию, отображающему человека как информационное (вернее сказать «символическое») существо, не находится места в марксистских философских построениях. Полезно указать, что известный социолог Н.И. Лапин изучает человека в рамках триады «биологическое – социальное – культурное» [24]. Изучение диады “особь (индивид) – личность” и триады «человек как существо биологическое, социальное и культурное» говорит в пользу изучения человека в пространстве новой тетрады «биологическое <—> символическое <—> социальное <—> культурное». Перейдем теперь к рассмотрению дихотомии “биологическое <—> психическое”. В конце ХХ века многими учеными стала ощущаться слабая изученность посредника между этими двумя явлениями (см., например, [25]). Определенный вклад в разрешение этого противоречия внесла новая междисциплинарная специализация “когнитивная психология”, которая использует понятие “информация” для установления связей между биологическим и психическим [26]. Однако следует сказать, что, имея дело с информацией, мы должны знать природу, состав, функции и потенциал языков, ее порождающих. Это говорит в пользу необходимости перехода к изучению присущих человеку языков, являющихся средствами осуществления связи между биологическим и психическим. Но это уже дело не когнитивной психологии, а семиотики, изучающей знаки, знаковые средства и языки, использующиеся в человеческих сообществах, в животном и растительном мирах. Из вышеизложенного вытекает, что как антропология, так и другие указанные выше дисциплины не смогут осуществить изучение человека как символического существа, а также языков, осуществляющих связь и взаимодействие между биологическим и психическим. Таким образом, вместо диады «биологическое <—> психическое» нами предлагается триада «биологическое <—> программы, языки и коды <—> психическое». Здесь уместно выйти на представления А.Г. Спиркина, который относит к человеку четыре измерения: биологическое, психическое, социальное, космическое [10, c. 341] и Ю.Г. Волкова и В.С. Поликарпова, которые рассматривают индивид как космобиопсихосоциальное единство [27, c. 39]. Видно, что взгляды на сущность человека именитого философа и известных социологов совпадают. Сопоставляя тетрактиду ««биологическое <—> символическое <—> социальное <—> культурное» с триадой «биологическое <—> программы, языки и коды <—> психическое» с рассмотренными выше представлениями, нетрудно выйти на пентаду «биологическое <—> символическое <—> психическое <—> социальное <—> культурное», открывающую, на наш взгляд, новую системную парадигму исследования как родового, так и социального человека. Рассмотренная выше пентада являет собой систему измерений родового человека, позволяющая дать следующее определение родовому человеку. Это есть потенциально единое материально-идеально –духовное образование, саморазвивающееся и самоогранизующееся на основе белково-нуклеинового и полевого геномов и отличающееся наличием пяти измерений (начал): биологического, символического (космического), психического, культурного и социального. Забегая вперед, отмечу, что в данном определении содержится возможность вывести сущности первого и второго порядков, задающие развитие родового и социального человека. Уместно сказать, что вторым объектом исследования антропологической семиотики является родовой символический человек, к раскрытию которого мы и переходим. Термин “символическое существо” указывает на природу менталитета родового человека, оперирующего символами, схемами, знаками, мифами, программами и языками. Различение родового и социального человека дает возможность терминировать идеальное начало в родовом человеке как менталитет, а идепльное начало в социальном человеке как интеллект. 1.3. Антропологическая семиотика: направленность, объект, предмет, цели и задачи Анализ приведенной выше пентады показывает, что наименее изученным ее элементом является символическое начало, представляющее родового символического человека. На мой взгляд, решение этой задачи находится на стыке семиотики с лингвистикой, антропологией, биологией, физикой, математикой и другими дисциплинами, включая политологию, психологию, социологию, экономику. Это даст возможность не только более глубоко осветить сложную противоречивую природу человека, но и выявить пути более продуктивного его развития, становления, функционирования в природе и обществе. Выступая на совете консультантов отдела общественных наук при ЮНЕСКО в 1970 г., известный русский и американский лингвист и семиотик Р. Якобсон предложил использовать лингвистику как образец единой науки о человеке, так как, являясь наиболее продвинутой и точной наукой о человеке, она может служить методологической моделью для других смежных наук [28, с. 370]. В связи с этим обратимся к системной лингвистике В. фон Гумбольдта – И.И. Срезневского – А.А. Потебни – И.А. Бодуена де Куртене – Г.П. Мельникова [29], воплотившей в себе плодотворные идеи немецкой и русской лингвистических школ. В понятийный состав данной специализации входят понятие «материальный субстрат естественного языка (ЕЯ)» и понятия »внешняя и внутренняя форма» языка и языковых единиц. Кратко прокомментируем их. Прежде всего, отмечу, что язык выступает как абстрактное возникшее в процессе филогенеза средство, порождающее тот или иной поток речи или письменный текст. В системной лингвистике давно уже существуют ряд диад, основанных на противопоставлении абстрактного и конкретного: – язык – речь (текст); – предложение – высказывание; – языковой знак – речевой знак. Нетрудно прийти к выводу, что родовой человек как единое образование и родовой символический человек также проявляют себя в виде возникших в процессе филогенеза абстрактных символических средств (программ, языков и кодов), которые, саморазвиваясь и самоорганизовываясь в процессе онтогенеза, трансформируются в уникальное конкретное социальное существо. Очевидно, что отношения между родовым и социальным человеком строятся в рамках диад «первичное – вторичное», «абстрактное – конкретное». Внутренняя форма как определенный образ проявляет себя на всех уровнях языка в виде значений морфем, слов, словосочетаний и предложений. Внутренней формой родового символического человека является его менталитет, представленный в виде взаимосвязанной совокупности соответствующих программ, языков и кодов, которые обычно трансформируют его в процессе онтогенеза в социально ориентированный интеллект конкретного социального человека. Внешняя форма проявляет себя на всех уровнях языка в виде морфем, слов и предложений, обычно представляемых сегментами устной речи или отрывками того или иного текста. Внешняя форма родового символического человека есть тело, которое, будучи представленным в виде соответствующих программ, языков и кодов в филогенезе, формирует в онтогенезе интегративную динамичную информационно-энергетическую систему диагностирования состояния Homo и порождения движений и действий. Под субстратом (от лат sub – под и stratum – слой, пласт) в естественном языке как материально-идеальнодуховном образовании понимаются глубинные механизмы, осуществляющие его функционирование на всех уровнях. Их материальность является отличительной особенностью системной лингвистики и отображает корпускулярноволновую природу человека [30]. Под структурированным субстратом в антропологической семиотике понимаются системно связанные глубинные механизмы соматики человека (мозг, нервная система, система кровообращения, сердечно-сосудистая система, костно-мышечная система, внутренние органы и др.) и независимых субстанций /эфирное, астральное, ментальное тела/, представленные в филогенезе набором программ, языков и кодов. На основе саморазвития и самоорганизации в онтогенезе формируются физическое тело и независимые субстанции, тесно связанное с внутренней и внешней формой социального человека. Можно утверждать, что эти понятия хорошо подходят для изучения человека как символического существа, применяющего в своей деятельности разнообразные знаковые средства. Последние выводят нас на семиотику, установившую во второй половине ХХ века глубокие связи практически со всеми науками о человеке (см., например, [2, с. 25-90]). Обращение к идеям системной лингвистики и семиотики позволило мне разработать основы антропологической семиотики, объектами исследования которой, как мы знаем, являются 1) родовой человек как единое материально-идеально-духовное образование и 2) родовой символический человек, представляющий собой совокупность программ, языков и кодов, образующих органическую самоорганизующуюся интегративную информационно-энергетическую систему. По сути дела, этот двоякий объект исследования обусловливает направленность данной специализации, предметом исследования которой являются: сущности родового человека как единого материально-идеально-духовного образования свойства и особенности родового символического человека; менталитет родового символического человека как его внутренняя форма; интеллект социального человека как его внутренняя форма; тело человека (информационно-энергетическая система экспликации состояний и порождения движений и действий) как внешняя форма родового символического человека; структурированный субстрат символического существа (соматика человека /мозг, нервная система, система кровообращения, сердечно-сосудистая система, костно-мышечная система, внутренние органы и др./ + независимые субстанции /эфирное, астральное, ментальное тела [31, c. 58]/), обладающий корпускулярно-волновой природой); Цель антропологической семиотики заключается в раскрытии потенциала родового человека как единого материально-идеально-духовного существа и родового символического человека, связывающего биологическое и социальное, биологическое и психическое, социальное и культурное в одну суперсложную систему. Задачи междисциплинарной специализации включают в себя: определение системы сущностей родового человека как единого образования (см. [21, с. 107-109; 22, с. 112- 113]); раскрытие свойств и особенностей родового символического существа [21, с. 42-53; 22, с. 27-30; 32]; выявление отношений между родовым символическим и социальным человеком [22, c. 39-41]; установление природы, состава, свойств, функций и потенциала менталитета как внутренней формы символического существа [21, c. 55-60; 22, c. 30-39; 32]; выявление свойств, функций и потенциала сверхсознания, рассудка и бессознательного [21, c. 60-71; 22, c. 3039; 32]; раскрытие природы, особенностей и потенциала тела человека как внешней формы родового символического человека [21, c. 86-88; 33]; изучение взаимодействия внутренней и внешней форм родового человека [21, с. 88-92; 33]; определение природы и потенциала функционального органа как динамичной информационной системы, создаваемой взаимодействием интеллекта и присущих ему языков со структурированным субстратом [21, с. 93-107; 33]; исследование полифункциональности структурированного субстрата родового символического человека [21, с. 71-76]; изучение природы знания в свете взаимодействия сверхсознания с бессознательным [33]; исследование интуиции в свете взаимодействия внутренней и внешней формой родового символического человека [33]; раскрытие состава и структуры языка поз и сути основанного на нем (языке) скоростного метода определения облика человека [34]; разработка синтетического подхода к исследованию человека, экономики, общества, государства, постиндустриальной цивилизации и др. (подробно см. [3; 21, с. 112-158; 22, с. 7-13; 89-103; 23]). Анализ объекта, предмета, цели и задач антропологической семиотики говорит об актуальности нового научного направления. Уместно сказать, что изучение родового человека как единого образования и родового символического человека с позиции синтетического подхода не вписывается в ньютонианскую механистическую парадигму науки. Становление постиндустриальной цивилизации и экономики услуг, вызвавших потребность в человеке-творце, является достаточно мощным фактором, обусловливающим не только и не столько теоретическую правомерность разработки новой специализации, сколько ее практическую значимость. В данном пособии будут рассмотрены лишь те аспекты антропологической семиотики, которые будут содействовать осмыслению языка поз и основанного на его основе скоростного метода определения облика социального человека и его личности 1.4. Свойства родового символического человека Рассмотрение родового символического человека как совокупности взаимосвязанных априорно заданных программ, языков и кодов, на основе которых формируется конкретный социальный человек, дает возможность посмотреть поиному на сущность человека. По А.Г. Спиркину, сущность представляет собой «основное, определяющее в предмете, это существенные свойства, связи, противоречия, тенденции развития объекта» [35, с. 35-36]. Явление понимается им как внешнее обнаружение сущности, как форма ее проявления [35, с. 36]. В контексте антропологической семиотики и семиотической метафизики сущность определяется «как сложная идеальная [можно добавить и духовная. – Г.У.] система, обладающая присущими ей программами, языками и кодами с заключенными в них смыслами, а также определенной структурой, которые задают не только саморазвитие и самоорганизацию того или иного объекта или субъекта, но и осуществляют воздействие последних на другие объекты или субъекты»[12, c. 18]. Многомерная природа человека позволяет утверждать, что его сущность характеризуется наличием существенных свойств, признаков, связей, противоречий, являющихся истоком изменений, и пр. Исходя из сказанного выше, нетрудно прийти к выводу, что одного признака явно недостаточно для изучения Homo как родового символического существа. Это находится в соответствии с теорией классификации, которая утверждает, что системную классификацию можно создать только при определении системы признаков, присущих объекту классифицирования [36]. А.Г. Спиркиным отмечается, что отличительным и сущностным признаком человека является труд, ибо «в труде человек изменяет условия своего существования», преобразуя их в соответствии со своими постоянно развивающимися потребностями, создает мир материальной и духовной культуры, которая творится человеком в той же мере, в какой сам человек формируется культурой» [10, с. 340]. Изучение данного высказывания в контексте состава сущности указывает на то, что труд является не внутренним признаком, а внешним фактором, определяющим и стимулирующим развитие сущностных свойств (признаков) и особенностей человека. В контексте семиотической метафизики и антропологической семиотики можно утверждать, что сущностные свойства человека задаются метафизическими началами, проявляющимися в филогенезе и онтогенезе человека. Отмечу, что мною на протяжении ряда лет проводилось выявление и уточнение свойств родового символического человека [2122; 32; 37], представляющих собой один из основных уровней системы сущностей Homo (см. табл. 1.1). Таблица 1.1. Свойства родового символического человека Свойства Уникальность, неповторимость Целостность Ответственность Стремление к свободе Неисчерпаемость и незавершенность Поисковая активность, склонность к творчеству и обретению истины Доброта, открытость, стремление к общению, социабельность Склонность к сверхраннему обучению Склонность к воображению и самосознанию Радость жизни, чувство любви и страстное отношение к миру Склонность к красоте, порядку, совершенству, справедливости Совесть и долг как склонность к контролю над своим поведением Самодостаточность для взаимодействия с окружающей средой Раскроем их по порядку. В этом нам может помочь наследие М.М. Бахтина, обратившего внимание в своих исследованиях и на свойства личности. Конкретность, по мнению М.М. Бахтина, являясь первейшей характеристикой человека, проявляет себя в неповторимости последнего, характеризующейся ценностно-смысловой позицией, обусловленной тем, что он (человек) живет из себя. При этом символическое существо, связывающее изнутри всю душевную активность человека, организует связи с внешним миром, а также и, прежде всего, с внутренним миром других людей [38, с. 343]. Можно утверждать, что данное свойство задается полевым и белково-нуклеиновым геномами, обеспечивающими уникальное сочетание генов. Исходя из сказанного выше, правомерно квалифицировать это свойство двумя характеристиками: уникальностью и неповторимостью, в которые входит составной частью и конкретность. Вышеизложенные представления натолкнули меня на мысль интерпретировать символического человека как органическую самоорганизующуюся интегративную интеллектуальную, информационную и энергетичекую систему и продолжить рассмотрение свойств последней. Термин «органическая» указывает на материальность структурированного субстрата. Термин «интеллектуальная» подчеркивает верховенство интеллекта в деятельности, живом созерцании и общении, обусловленного направленностью духовного начала. Термин “информационная” показывает, что человек является, как мы знаем, единственным существом на Земле, создающим знаки, символы, мифы и управляющим ими. Термин «энергетическая» подчеркивает значимость внутренней энергетики, вырабатываемой структурированным субстратом под воздействием духовно и социально ориентированного интеллекта. Вновь подчеркнем, что Homo самоорганизуется и саморазвивается в онтогенезе благодаря генетически заданным символическим программам, языкам и кодам. Целостность символического человека как органической самоорганизующейся системы проявляется в том, что все ее элементы, по М.М. Бахтину, внутренне динамично связаны друг с другом благодаря воздействию такой доминанты, как «единая эмоционально-волевая познавательно-этическая установка». Это свидетельствует о том, что познавательные механизмы, механизмы эмоционально-волевой сферы и мотивационной системы находятся в глубокой взаимосвязи и взаимодополнении. Это свойство определяет интеграцию и персонификацию всех «отдельных» свойств и проявлений конкретного человека, что делает его верным самому себе, своей ценностной позиции. Согласно М.М. Бахтину, целостность символического человека зависит только от его ответственности, поскольку благоприятное развитие органической интеллектуальной системы возможно там и тогда, где и когда субъект ответственен за себя, свое бытие и свои поступки. Нетрудно прийти к выводу, что свойство ответственности неразрывно связано с такой метафизической сущностью, как свобода. Обратимся к творческому наследию таких русских философов, как Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков и А.С. Хомяков, предпринявших весьма интересную попытку раскрыть данную сущность в традиции русского космизма. Так, С.Н. Булгаков приходит к выводу, что свобода первоначально находится в Ничто (семантической Вселенной. – Г.Я.), переходя затем в Абсолют (Космический Разум или Бог-Творец. – Г.Я.), а от него к человеку [42]. Согласно Н.А. Бердяеву, свобода коренится в Ничто, в "бездне", предшествуя творению. Поэтому всесильный над Бытием Бог-Творец не всесилен над небытием, над несотворенной свободой (в нашем понимании – программой. – Г.Я.) [43]. Нетрудно заметить, что взгляды русских мыслителей во многом совпадают. Рассмотрим теперь взгляды А.С. Хомякова, который ставил свободу выше бога, поскольку в его понимании бог и есть свобода и в свободе не нуждается. По его мнению, она отличается следующими характеристиками: ● она тотальна, внеразумна; ● она есть краеугольный камень сущности человеческого бытия; ● она есть не право, а обязанность человека; ● свобода есть бремя и тягота, которую нужно нести во имя высшего достоинства и богоподобия человека. Нетрудно прийти к выводу, что выявленные характеристики свободы говорят о правомерности интерпретации ее как духовной сущности, которую правомерно рассматривать как присущее родовому символическому человеку свойство «стремление к свободе». А.С. Хомяков подчеркивает, что не человек требует от бога свободы, а бог требует ее от человека и указывает на то, что он принимает свободных духом и не принимает рабского поклонения [44]. Следует отметить, что данное генетически заданное свойство является необходимым условием развития социального человека и развертывания его творческой деятельности. Рассмотрим это утверждение на примере выявленных В.П. Зинченко пяти парадоксов, возникающих при преодолении избыточного числа степеней свободы [45, c. 41-60]. Первый парадокс связан с сенсомоторной деятельностью человека, который наделен огромным и избыточным числом степеней свободы по отношению к каждому из исполнительных актов. Суть парадокса заключается в том, что избыточное число степеней свободы для кинематической цепи структурированного субстрата является условием построения свободного, целесообразного и точного действия. Второй парадокс обусловлен формированием человеком образа окружающего мира и определением его свойств. Перед личностью стоит задача “преодолеть избыточные и неадекватные образы и построить один, нередко единственный”. Суть данного парадокса состоит в том, что избыточное количество степеней свободы, возникающее при Все то, что изучалось М.М. Бахтиным, А.Ф. Лосевым, Л.С. Выготским, С.Л. Рубинштейном, В.В. Налимовым и другими учеными как личность (см. например, [16; 39; 40; 41], я отношу к человеку как родовому символическому существу. Поэтому термин «личность» будет заменен в дальнейшем терминами «родовой символический человек», «символический человек» и «символическое существо». формировании образов по отношению к оригиналу (реальности), представляет собой необходимое условие однозначного восприятия действительности, ее пространственных и предметно-временных форм. Третий парадокс заключается в наличии избыточных степеней свободы внимания, обеспечивающей личности «практически неограниченное пространство выбора». Этот принцип является необходимым условием реализации избирательности и предельной концентрации социального человека. Четвертый парадокс связан с мнемической деятельностью человека, характеризующейся приматом динамических (свободных) свойств памяти «над ее огромными консервативными свойствами. Избыточное число степеней свободы ассоциативных (по сходству, смежности и контрасту) обеспечивает не только удивительную емкость, но и готовность к отклику, доступность человеческой памяти». Пятый парадокс относится к деятельности человека, оснащенного избыточным числом присущих человеку языков (см. [45]), а также способностью создавать свои языки описания объектов окружающего его мира, находить адекватные конкретной задаче (и языку) способы преобразования условий, в которых она (задача) дана. Таким образом, наличие избыточного количества символических средств дает человеку свободу обращения с наличной ситуацией, что ведет к ее перестройке и к конструированию нового. Иначе говоря, данный парадокс выводит на получение нетривиальных результатов в интеллектуальной деятельности, которую вслед за В.В. Налимовым будем интерпретировать как выбор фильтров [46, c. 288] для пропуска и обработки информации. Уместно рассмотреть данные парадоксы в контексте современной биологии, которая обращает внимание только на принцип наименьшего усилия [47, c. 34-42]. В шахматной теории есть принцип избыточной защиты, направленный на прямое или косвенное поддержание существующей структуры в центре доски или на других ее участках. Очевидна полезность включения данного принципа в наследственность человека. В этом случае мы получаем два взаимообусловленных принципа: принцип наименьшего усилия и принцип избыточной защиты (избыточного обеспечения) /о последнем см. также [2, c. 123]/ . По-видимому, исследование взаимодействия данных принципов будет способствовать и снятию тайны с этих парадоксов. Отметим, что взаимодействие этих принципов содействует поддержанию и развитию гармонии в человеке, которая, в свою очередь, благоприятно воздействует на деятельность интеллекта и присущих ему языков, включая язык поз. Рассмотренные нами принципы говорят о генетической обеспеченности человека в проведении свободной сенсомоторной, перцептивной, мнемической и чисто интеллектуальной деятельности. Символическое существо, по М.М. Бахтину, неисчерпаемо и незавершимо. В связи с этим непродуктивно его изучать так же, как мы изучаем «вещи». По мнению выдающегося исследователя, оно недоступно для активности «завершающей, овеществляющей, каузально объясняющей и умертвляющей» [38, с. 310]. Из этого следует, что ньютонианская парадигма развития науки не адекватна проблемам и направлениям изучения человека как сложного научного феномена. Неисчерпаемость и незавершенность родового символического человека обусловлены и тесно связаны с поисковой активностью, о которой увлекательно рассказано в [48] и которая выводит Homo на стремление к творчеству и поиску истины. По своей сути, эта триада образует целостное свойство символического существа. Несомненно, что последнее свойство тесно связано с открытостью человека, которая, согласно М.М. Бахтину, не является замкнутой и изолированной «вещью в себе». Изучаемое существо открыто миру людей, для него жизненно важнs межличностное взаимодействие и общение, поскольку диалог — это единственная форма отношения к человеку, сохраняющая его свободу и незавершенность [38, с. 317]. Здесь уместно заметить, что диалог в понимании М.М. Бахтина — это диалог равноправных символических существ. При этом необходимо помнить, что подлинная жизнь последних доступна, по мысли российского мыслителя, только диалогическому проникновению в нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя [49, с. 69]. Открытость символического существа как органической самоорганизующейся интеллектуальной и информационной системы характеризует его устремленность в будущее из «еще-не-бытия» в «становящееся бытие» в соответствии с присущими ей целями и смыслами. Из сказанного нами выше следует, что в генетической памяти человека имеются соответствующие априорно заданные программы для развертывания этой склонности свойств в реальных условиях окружающей среды. Анализ рассмотренного выше свойства наталкивает на рассмотрение описанного в [50] случая с двумя близнецами, которые в младенческом возрасте разработали свой код общения в связи с невозможностью языкового взаимодействия с взрослыми. Анализ этого феноменального случая показывает, что в человеке генетически задан механизм общения. Это выводит нас на формулирование такого уникальной склонности символического существа, как стремление к общению, из которой вытекает генетически заданная социабельность поведения человека. В своей интересной работе «Функции разума в биосфере и его технические усилители» известный российский лингвист Г.П. Мельников указывал на доброту как внутреннюю потенцию субъекта, содействующую оптимальному режиму функционирования биосферы [51]. Эту потенцию правомерно рассматривать как важное свойство символического существа. Я полагаю, что рассмотренные выше склонности «доброта, открытость, стремление к общению, социабельность образуют системное свойство родового символического человека. Изучение раскрытых выше свойств символического человека показывает, что они обусловливают такие априорно заданные характеристики, как склонность к сверхраннему обучению (данное понятие введено и глубоко и всесторонне обосновано выдающимся советским генетиком В.П. Эфроимсоном [52]), воображение и самосознание, что отличает живое мыслящее существо от его меньших братьев. Мне представляется, что как без доброты, так и без любви человечество не смогло бы выжить. В свою очередь, чувство любви тесно связано с радостью жизни и страстным отношением к миру. Рассмотрим последнее подробно. Н.П. Бехтерева отмечает в своей книге эксперименты С.В. Медведева, показавшего, что при эмоциональном воздействии вначале включаются механизмы понимания, оценки и затем идет подключение механизмов эмоциональной сферы, включая миндалины [53, c. 73-74]. По нашему мнению, эти результаты указывают на исключительную важность подключения эмоций для решения важных задач, поскольку они не только обеспечивают подключение энергии из подкорковых центров, но и стимулируют астральное тело для взаимодействия с космическим Разумом в целях в получения быстрого ответа на возникшую ситуацию. В свете сказанного выше мне представляется полезным и правомерным включить в систему свойств символического существа триаду: чувство любви, радость жизни и страстное отношение к миру. Можно утверждать, что данная триада образует системное свойство символического человека, которое, в свою очередь имеет глубокую связь с чувством прекрасного. Обратимся вновь к брошюре [51], в которой раскрывается красота как мера правильности процесса мыслительной деятельности. На мой взгляд, красота есть результат взаимодействия принципа наименьшего усилия и избыточной защиты (избыточного обеспечения), что характеризует ее как меру любой деятельности. Нетрудно прийти к выводу, что склонность к красоте вызывает к жизни стремление к порядку, совершенству и справедливости. Я полагаю, что данная тетрактида (любовь, порядок, совершенство и справедливость) представляет собой системное свойство символического человека. Анализ раскрытых выше свойств символического существа вызывает потребность обратиться к наследию В.С. Соловьева, который полагал, что духовное начало переходит в нравственность и, тем самым, служит основой формирования "нравственного космоса". В последнем идея добра проходит через все сферы деятельности человека и общества и становится основой "этики всеединства". Согласно замечательному российскому мыслителю, духовное начало есть "чистая потенция идеального всеединства", становящегося сущностной стороной индивида и воплощающегося в совести [54]. Развивая высказанное В.С. Соловьевым суждение в контексте антропологической семиотики и семиотической метафизики, можно утверждать, что совесть и долг представляют собой диаду, образующую свойство символического человека, которое априорно задано Homo для осуществления контроля социальным человеком за своим поведением. Раскрытие свойств символического существа как органической интеллектуальной и информационной системы позволяет выйти на средства ее самоорганизации. Обратимся к наследию замечательного ученого С.Л. Рубинштейна, который утверждал, что “все в психологии формирующейся личности так или иначе внешне обусловлено, но ничто в ее развитии не выводимо непосредственно из внешних воздействий. Законы внешне обусловленного развития личности — это внутренние законы”. Такое понимание личности вывело его на ее характеризацию как воедино связанной совокупности внутренних условий [включающих в себя “априорно генетически заданные механизмы”. — Г.У.], “через которые преломляются все внешние воздействия” [40]. Такая интерпретация личности (в нашей терминологии – символического человека. – Г.У.) содействовала выявлению и формулированию еще одного, на мой взгляд, важного свойства — самодостаточности для взаимодействия с окружающей средой. Оно означает, что человек разумный появляется на свет со всеми присущими ему механизмами, нацеленными на познание мира, активную деятельность, живое созерцание и общение. Отмечу, что от представителей окружающей среды (родителей, работников дошкольных учреждений и др.) зависит проявление выявленных свойств символического существа. Здесь уместно сказать, что исследование и познание присущих человеку языков личностного и организмического планов будет содействовать этому благородному делу. Эволюция Homo в сторону функциональной специализации привела к тому, что его сущностные силы, включая духовные свойства, направлены, с одной стороны, на адаптацию к окружающей среде с дальнейшим ее совершенствованием и преобразованием, а с другой стороны, на адаптацию, совершенствование и преобразование внутреннего мира человека. Нас это не может не волновать по следующим причинам. Гиперболизация свободы и творчества, которые сплотясь и не учитывая голоса иных сущностных сил (других свойства символического существа), могут привести к печальным результатам. В этой связи изучение присущих человеку языков будет, в конечном счете, содействовать как распознаванию субъектом и его окружением его уникального потенциала, так и созданию благоприятных условий для его проявления. Таким образом, мы рассмотрели систему духовных свойств символического человека, которые могут направлять развитие внутренней и внешней формы социального человека и его структурированного субстрата в случае благоприятных для Homo условий. Многострадальная эволюция человечества привела к тому, что в коллективном бессознательном находят приют не только метафизические духовные сущности и позитивные феноменологические архетипы, но и негативные феноменологические архетипы. У Сергея Есенина есть строчки: «Если черти в душе гнездились, значит, ангелы жили в ней». Исследования последних десятилетий показывают, что это действительно так. Необходимо стремиться не только к созданию благоприятной для людей среды, но и познанию их чрезвычайно сложной природы для сведения к минимуму проявления негативных архетипов. Это также говорит в пользу исследования присущих человеку языков, содействующих уже на самой ранней стадии развития социального человека управлению его поведением и развертыванию в нем позитивных сущностных сил. Перейдем теперь к рассмотрению особенностей символического человека. 1.5. Особенности родового символического человека Как было показано выше, в философии и в общественных и гуманитарных науках не разводятся понятия «символический человек и социальный человек». Поэтому неудивительно, что А.Г. Спиркин полагает, что сущность человека не абстрактна, а конкретно-исторична и обусловливается “конкретным содержанием эпохи, социальнокультурным и культурно-бытовым контекстом” [35, с. 342]. Нетрудно прийти к выводу, что здесь налицо господство онтогенетических представлений о человеке. В свете раскрытых выше свойств человека обратимся к наследию Л.С. Выготского, который рассматривал личность как понятие социальное, “охватывающее надприродное, историческое в человеке. Она неврожденна, но возникает в результате культурного развития, личность поэтому есть понятие историческое” [39]. На наш взгляд, выдающийся мыслитель интерпретировал личность как социальное существо и не учитывал в должной мере влияние на ее развитие врожденного, выступающего как символическое существо. Российский философ А.Ф. Лосев идет дальше, различая два плана в личности (в нашей терминологии – социальном человеке. – Г.У.): “внешне-исторический и внутренне-замысленный, как бы план заданности, преднамеренности, цели”. “Именно эти два плана, будучи совершенно различными, необходимым образом отождествляются в неком неделимом образе”. По А.Ф. Лосеву, “диалектический синтез двух планов личности, когда она целиком и насквозь выполняет на себе лежащее в глубине ее исторического развития задание первообраза” и есть чудо. “Это как бы второе воплощение идеи, одно — в изначальном, идеальном архетипе и парадигме, другое — воплощение этих последних в реальном историческом событии” [16, c. 147]. Здесь перед нами диада «заданность» (символическое существо) <––> «чудо» (социальное существо), на которую ни в социологии, ни в психологии не обращали внимания. Эта заданность изначально обеспечивается с помощью организмического и семантического кодов, что является первой особенностью символического существа. Другая особенность символического существа заключается в том, что оно глубоко и всесторонне связано со структурированным субстратом (соматикой человека + независимые субстанции) благодаря тесному взаимодействию белково-нуклеинового и полевого (волнового) геномов. Рассмотрим социальное существо, которое, по словам В.В. Налимова, телесно капсулизировано или, иначе говоря, находится в пространстве структурированного субстрата. Как стыкуется оно с ним? Выдающийся мыслитель полагает, что связь материи (структурированного субстрата в нашей терминологии. – Г.У.) со смыслами представляет собой тайну, на которую можно только намекнуть [41, c. 167]. Я полагаю, что разведение мостов между понятиями «символический человек» и «социальный человек» в контексте взаимодействия организмического и семантического кодов дает возможность не только рассматривать их изолированно друг от друга, но и установить их теснейшие связи со структурированным субстратом. Последний благодаря взаимодействию указанных выше геномов и представленных в них программ, языков и кодов, самоорганизуясь и саморазвиваясь, также превращается в своеобразную органическую интегративную интеллектуальную и информационную систему, тесно связанную с социальным существом. Отмечу, что глубокая специализация и дифференциация структурированного субстрата обусловлена латерализацией (асимметрией мозга и внутренних органов) /см. например, [55]/ и полом [56]. Следует учитывать, что асимметрии мозга человека формируются под воздействием белково-нуклеинового генома, являющегося материальным носителем организмического кода, и полевого генома, представляющего семантический код. Было найдено, что они (асимметрии) оказывают определяющее влияние на состав когнитивных и мнемических механизмов, а также естественных и эволюционно развивающихся искусственных языков (библиографический язык, язык волшебных сказок, язык геометрических изображений, шахматный язык и др.) [2, c. 147-151]. Ранее указывалось, что полевой геном находится в пространстве белково-нуклеинового генома. Это привело к тому, что организмический код определяет направленность деятельности семантического кода: левый мозг и правый мозг весьма специализированы по выполнению интеллектуальных, мнемических, вербальных, визуальных и других задач. В связи с этим выявление состава, семантики и синтактики языка поз, обусловленного структурной латерализацией субстрата символического человека будет содействовать также и уточнению процессов самой латерализации, имеющих тенденцию к образованию не только функциональных ассиметрий, но и функциональных симметрий. Из рассмотренного мною выше вытекает глубокое взаимовлияние идеального и материального: идеальное (организмический и семантический коды), имеющее свои материальные носители, задает материальное (латерализацию структурированного субстрата), которое, в свою очередь, обусловливает организацию когнитивных, мнемических и языковых механизмов [2, c. 93-162]. Эта закономерность является второй особенностью символического человека, выступающего в виде свернутой органической самоорганизующейся интегративной интеллектуальной и информационной системы. Заслуживает пристального внимания феномен взаимодействия организмического кода, обусловливающего развитие организма субъекта, и семантического кода, определяющего ментальный (содержательный) онтогенез последнего: различные языки мозга и тела человека могут дать много информации о характерологических особенностях того или иного субъекта (более подробно см. [57]). Иными словами, внутренняя форма (менталитет) и внешняя форма (тело как интегративная динамичная информационно-энергетическая система диагностирования состояния Homo и порождения движений и действий) символического человека поистине глубоко взаимосвязаны друг с другом, что является третьей особенностью последнего. При раскрытии первых трех особенностей родового символического человека следует иметь в виду, что саморазвитие и самоорганизация программ организмического и семантического кодов пронизано воздействием метафизического духовного начала, присущего Homo. Проиллюстрирую это утверждение на примере четвертой особенности симводического человека – склонности к проактивности. Возьмем психологичесую концепцию поведения, основанную на триаде «стимул –– организм –– реакция», которая является неадекватной природе человека как материально-идеально-духовного образоваения. Вспомним, что известным русским ученым И.М. Сеченовым было открыто явление центрального торможения, противоположного явлению возбуждения. Была обнаружена способность мозга приостанавливать рефлексы, что говорит о наличии механизма управления мышлением и волей. В этом случае аппарат торможения содействует формированию умения противостоять неприемлемым для социального человека влияниям и подавлять нежелательные аффекты и влечения под воздействием незримой духовной сферы. Отмечу также, что механизм торможения задерживает внешнее выражение действий и переводит их в план идеального: образ, модель, знак. Это позволяет наполнить любое ответное действие духовным содержанием. В этом плане можно утверждать, что воспитание социального человека означает стимулирование последнего со стороны внешней среды проявлять в своем поведении априорно заданные программы, ответственные за духовное начало в человеке и формирование в себе нравственных ценностей. Склонность к проактивности как раз и олицетворяет собой эту особенность символического человека, возникшую в процессе эволюции на пути пересечения трех метафизических начал – материального, идеального и духовного. Эта особенность обусловлена такими свойствами символического человека, как ответственность; стремление к свободе; поисковая активность, склонность к творчеству и обретению истины; доброта, открытость, стремление к общению, социабельность и др. Нетрудно прийти к заключению, что склонность к проактивности отличает людей свободных, творческих и ответственных. Можно с уверенностью говорить о необходимости стимулирования проявления этой особенности в людях в целом и в профессионалах в частности. Я полагаю, что данная особенность будет положительно воздействовать на духовную направленность свободы выбора и свободы воли как свойств менталитета. Человек по сравнению с животными обладает склонностью к сверхраннему обучению, что приводит к реализации такого его свойства, как способность к самосознанию. Последнее содействует формированию способности человека к самоизменению, самообновлению, самоактуализации, что является пятой особенностью символического существа. О практической значимости проактивности для стремящихся к успеху людей увлекательно говорится в книге С.Р. Кови «7 навыков высокоэффективных людей». М, 1999. – С. 90-96. Духовная направленность этой особенности задается такими свойствами родового символического человека, как неисчерпаемость, незавершенность, поисковая активность, склонность к творчеству и поиску истины, стремление к свободе в процессе взаимодействия с окружающей средой. К сказанному выше полезно добавить, что свойства родового символического существа являются метафизическими духовными сущностями. Мыслящий человек не может замыкаться только на самопознании, самоизменении, самообновлении, самоактуализации. Будучи открытым физическому и тонкому мирам, он самотрансцендентен (от лат. «трансценденс» — выходящий за пределы), т.е. выходит за пределы самое себя в пространство Земли и Космоса и в этом плане действительно подвергается спонтанному творческому развитию. Интерпретируя созданную им семантическую модель личности (в нашей терминологии символического человека. – Г.У.), В.В. Налимов определяет спонтанность как способность соединения личного и общественного, земного и космического, как способность установления целостности мира в его творческом раскрытии [41, c. 207], как «открытость вселенской потенциальности» [41, c. 204]. Это позволяет нам считать ее шестой особенностью человека. Духовная направленность шестой особенности обусловлена такими свойствами родового символического человека, как целостность; ответственность; открытость, доброта; склонность к общению; социабельность; стремление к красоте, порядку, совершенству и справедливости; радость жизни, чувство любви, страстное отношение к жизни; совесть и долг как склонность к контролю над своим поведением. Анализ этих особенностей и присущих им метафизических сущностей говорит о том, что они находятся в состоянии дополнительности и противоречия относительно друг друга. Можно утверждать, что любая их гиперболизация будет приводить к большим перекосам в процессе обучения, воспитания и социализации человека на всех этапах его возрастного развития. Изучение спонтанности вывело В.В. Налимова на формулирование открытости человека Миру земного действия и космическому или трансличностному началу [41; 46; 58]. По мысли российского мыслителя, открытость земному Миру означает сейчасность Мироздания, а космическое начало – надвременность, включающая в себя как “неизжитое прошлое культуры, так и потенциальное множество возможного будущего” [46, c. 289]. По сути дела, космическое начало обусловливает способность порождения нетривиальных фильтров обработки информации, что выводит нас на расширенное понимание такого свойства, как стремление к творчеству. Можно согласиться с автором данной концепции в том, что развитие способности порождения новых фильтров будет способствовать сохранению индивидуальности человека и его Достоинства как способности слышать свой голос [46, c. 289]. Из сказанного выше следует, что два аспекта рассматриваемой концепции В.В. Налимова (открытость Миру земного действия и открытость космическому началу) значительно расширяют и углубляют наши представления о таком свойстве человека, как открытость. Интерпретация семантической модели позволила ее автору раскрыть многомерность социального человека и его возможность объединяться с другим и воплощаться в разные структурированные субстраты (физические тела). Рассмотрим их по порядку. В.В. Налимов отмечает, что для данного [социального] существа характерна способность к “непрекращающемуся диалогу…, к нахождению оппонента в самом себе – оппонента разной степени близости и удаленности” [46, c. 186]. С другой стороны, ему свойственна трансценденция – выход за пределы своих границ, без саморазрушения благодаря медитации [46, c. 213], что способствует реализации такого его свойства, как открытость космическому началу. По мнению российского мыслителя, именно в многомерности может осуществляться согласованная связанность двух (или нескольких) составляющих социального человека без стирания их индивидуальностей. Он считает, что “раскрытие многомерности… – это не разрушение исходного Эго, а его нескончаемая дополняемость” [46, c. 213]. Этому процессу могут содействовать медитации, которые вызывают реинкарнационные воспоминания и благодаря которым мы расширяем свое видение мира, и, проникая в культуры прошлого…, становимся гражданами вселенной – вневременной общинности [46, c. 214]. Раскрытие В.В. Налимовым особенности социального человека говорит в пользу того, что в нем генетически были заложены специальные программы для реализации многомерности. Таким образом, из сказанного нами выше вытекает, что открытость человека к космическому началу вызывает к жизни его седьмую особенность: способность к формированию многомерности (подробно о ней см. [27; 41, c. 210-216; 46]). Рассмотрев особенности символического человека, представим их списком: 1) обусловленность заданности Homo организмическим кодом, материальным носителем которого является белковонуклеиновый геном, и семантическим кодом, представленным полевым геномом; 2) тесное взаимодействие между программами, языками, кодами и структурированным субстратом; 3) глубокая взаимосвязь между внутренней и внешней формами; 4) склонность к проактивности; 5) способность к самоизменению, самообновлению, самоактуализации; 6) спонтанность как способность выхода за пределы самого себя, соединения личного и общественного, земного и космического 7) способность Homo формировать свою многомерность, выводящую социального человека на открытость космическому началу. Нетрудно заметить, что первая особенность отображает материальное начало в родовом символическом человеке, вторая и третья особенности – идеальное начало, а четвертая, пятая и шестая особенности – духовное начало. Выявленные особенности указывают на необходимость гармоничного развития социального человека. Мы полагаем, что оптимально содействовать этому можно только в случае использования в этих целях всего потенциала присущих человеку языков личностного и организмического плана. 1.6. Свойства и особенности символического человека как сущности первого порядка Раскрытый выше набор свойств и особенностей символического человека правомерно и полезно рассматривать как систему сущностей первого порядка. Анализ этих свойств и особенностей говорит в пользу того, что они априорно заданы Homo генетически. Это утверждение позволяет интерпретировать человека как материально-идеально-духовное образование (природа человека). Изучая данное образование, мы рассматриваем его как мыслящее символическое существо (сущность человека). Оно самодостаточно для взаимодействия с окружающей средой, одухотворения интеллекта, тела и структурированного субстрата и превращения в существо социальное (явление человека. – Г.У.) со способностями самообновления, самоактуализации, соединения личного и общественного, земного и космического, установления целостности мира в его творческом развитии и др. В связи с изложенным выше представляет интерес наследие А.Ф. Лосева, который вышел на утверждение, что «тождество бытия и сущности, положенное как бытие, есть объект, а тождество бытия и сущности, положенное как сущность есть субъект». Исходя из этого, он указал на то, что личность (в нашей терминологии »символический человек». – Г.У.) “сразу и одновременно является и объектом и субъектом” [59, с. 109]. Здесь в качестве субъекта выступает символическое существо, представленное в виде системы свойств и особенностей. В качестве объекта выступает индивид, который в результате отождествления заданности и внешне-исторических условий превращается в социальное существо. Из сказанного выше следует, что человек как родовое понятие выступает в виде сущности (символическое существо), которое задает развитие явлению (индивиду) в плане его перехода к социальному человеку. Анализ взаимодействий символического и социального человека, социального человека и индивида говорит о том, что символический человек представляет всеобщее, социальный человек – особенное, а индивид – единичное. Я полагаю, что использование в политологии, психологии, социологии и экономике диады «символический человек <––> социальный человек» и триады «символический человек <––> социальный человек<––> индивид» может принести нетривиальные результаты. Выявленные нами свойства и особенности символического существа являются сущностными признаками человека, которые, выступая в качестве определенных духовных сущностей, могут содействовать определению конкретной заданности того или иного конкретного человека. В этой связи представляет особый интерес глубокое исследование присущих человеку языков личностного и организмического плана, включая язык поз, которые могут выступить в качестве системы средств диагностики того или иного субъекта. В связи с этим полезно отметить, что известный социолог Э. Дюркгейм, признавая свойственную человеку врожденность, относил ее только к конкретному индивиду [60]. Здесь уместно остановиться на интересной статье В.И. Слободчикова и Е.И. Исаева, в которой авторы показывают, что "психология должна иметь (или строить) собственное представление о сущности человека, чтобы мочь что-то сказать о его свойствах, в том числе и психических. Но именно этого психология и не делает, оставляя вопрос о сущности в лучшем случае какой-либо из модных философий, а в худшем — господствующей идеологии» [61, с. 4]. Очевидно, можно утверждать, что на основе синтетического подхода была выявлена система сущностей первого порядка, представленная в виде свойств и особенностей символического человека. На мой взгляд, этот вывод имеет большое значение как для педагогики и психологии, так и для политологии, социологии и экономики, занимающимися изучением взаимодействия человека с обществом, экономикой, различными аспектами поведения и др. Не вызывает сомнения, что решение этих вопросов имеет большую значимость при формировании гражданского общества, социально-ориентированной рыночной экономики и правового демократического государства. 1.7. Заключение В данной главе была показана полезность использования синтетического подхода к исследованию такого чрезвычайно сложного явления, как человек. В контексте семиотической метафизики и антропологической семиотики был рассмотрен родовой человек как единое материально-идеально-духовное образование, имеющее пять начал: биологическое, символическое, психическое, культурное, социальное. При рассмотрении символического начала была показана правомерность изучения родового символического человека как совокупности программ, языков и кодов, задаваемых ДНК и полевым геномом, которые, саморазвиваясь и самоорганизуясь под воздействием окружающей среды, трансформируются в социального человека. Были выявлены свойства и особенности родового символического человека, интерпретируемые как духовные сущности первого порядка. Была показана значимость исследования языка поз для раскрытия потенциала физического, интеллектуального и духовного потенциала социального человека. Контрольные вопросы 1. В чем состоят сущность и особенности синтетического подхода? 2. Правомерно ли рассматривать человека как материально-идеально-духовное образование? 3. Что означает понятие «родовой человек? 4. Какие начала (измерения) родового человека Вы знаете? 5. Раскройте объект, предмет, цели, задачи антропологической семиотики 6. Что представляют собой метафизические начала? 7. Что такое сущность в семиотическом плане? 8. Что такое родовой символический человек и социальный человек? 9. Каковы свойства родового символического человека? 10. В чем суть парадоксов степеней свободы родового человека? 11. Каковы особенности родового символического человека? 12. Есть ли связь между особенностями символического человека и присущими человеку языками личностного и организмического планов? 13. Изложите свойства и особенности родового символического человека как сущности первого порядка. Список использованной литературы 1. Лекторский, В.А. Операциональная концепция интеллекта в работах Жана Пиаже / В.А. Лекторский, В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин // Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1969. 2. Узилевский, Г.Я. Начала эргономической семиотики. – Орел: ОРАГС, 2000. – 408 с. 3. Узилевский, Г.Я. Отличительные свойства, технологические признаки и потенциал постиндустриальной цивилизации // Постиндустриальная цивилизация и культура управления. – Гл. 2. – Орел: ОРАГС, 2004. 4. Владимиров, Ю.С. Метафизика. – М.: Изд-во БИНОМ, Лаборатория базовых знаний. 2002. – 534 с. 5. Barrow, J.D. The anthropic cosmological principle / J.D. Barrow, F.I. Tipler. – Oxford: Clarendon Press, 1986. – 706 p. 6. Ковалев, А.М. Способ духовного производства в структуре общества: Идеи, размышления, гипотезы. – М.: МГУ, 2001. 7. Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков. – СПб: Алетейя, 2000. 8. Налимов, В.В. В поисках иных смыслов. – М.: Прогресс, 1993. – 261с. ? 9. Налимов, В.В. На грани третьего тысячелетия: что осмыслили мы, приближаясь к ХХI веку. – М.: Лабиринт, 1994. – 73 с. ? 10. Спиркин, А.Г. Философия: Учебник для студентов высших учебных заведений. – М.: Гардарики, 2000. – 815 с. 11. Узилевский, Г.Я. Системно-семиотический подход к изучению метафизики и поэтики // И.С. Тургенев и Ф.И. Тютчев в контексте мировой культуры. Орел, 2003. – С. 127-132. 12. Узилевский, Г.Я. О сущности и гармонии человека и мироздания в контексте антропологической семиотики // Сознание и физическая реальность. – 2003. – Т. 8. – № 2. – С. 10-23. 13. Гаряев, П.П. Волновой геном. – .М: Общественная польза, 1994. – 280 с. 14. Казначеев, В.П. Сверхслабые излучения в межклеточных взаимодействиях / В.П. Казначеев, Л.П. Михайлова. – Новосибирск: Наука, 1981.– 144с. 15. Казначеев, В.П. Проблемы человековедения. – М. – Новосибирск, 1997. – 349 c. 16. Лосев, А.Ф. Философия. Мифология. Культура. – М.: Политиздат, 1991. – 525 с. 17. Монро, Р.А. Путешествие вне тела. – Новосибирск: Наука, 1993. – 260 с. 18. Bateson, G. Mind and Nature: A Necessary Unity. – London: Windwood House, 1979. – 238 p. 19. Кант, И. Критика чистого разума. – М.: Наука, 1999. – 655 с. 20. Налимов, В.В. Сопоставление моей позиции с представлениями других авторов, решающих сходные проблемы //Разбрасываю мысли. М., 2000. – С. 32-42. 21. Узилевский, Г.Я. Введение в антропологическую семиотику. – Орел: НП «Редакция газеты «Орловская Правда», 2002. – 158 с. 22. Узилевский, Г.Я. Государственный служащий и постиндустриальная цивилизация. – Орел: ОРАГС, 2004. – 232 с. 23. Узилевский, Г.Я. Синтетический подход “снизу вверх” к исследованию постиндустриальной цивилизации // Постиндустриальная цивилизация и культура управления. Глава 1. – Орел: ОРАГС, 2004. 24. Лапин, Н.И. Социокультурный подход и социетально-функциональные структуры // Социс. – 2000. – № 7. – С. 312. 25. Коломбет, В.А. Ментальные миры // Сознание и физическая реальность. – 1997.– Т. 2. – № 4. – С. 15-24. 26. Neisser, U. Remarks on cognitive psychology // Studia Universitatis Prabey-Bolyai. Seria: Psychologia-Paedagogica. – Clui-Napoca.- 1996. – Ann. 40. – N 1-2. – P. 8-13. 27. Волков, Ю. Ю.Г., Поликарпов В.С. Многомерный мир современного человека / Ю.Г. Волков, В.С. Поликарпов. – М., 1998. – 286 с. 28. Якобсон, Р. Лингвистика в ее отношении к другим наукам. // Избранные работы. – М.: Прогресс, 1985. – С. 369420. 29. Мельников, Г.П. Принципы и методы системной типологии языков: Дисс. на соиск. учен. степ. д-ра филол. н. – М., 1990. – 446 л. 30. Мельников, Г.П. Системный подход в лингвистике // Системные исследования. Ежегодник. 1972. – М.: Наука, 1973.– С. 183-204. 31. Бороздин, Э.К. О свойствах живого / Э.К. Бороздин, А.Ю. Мартынова // Сознание и физическая реальность. – 1997. – Т. 2.- № 4.– С. 53-63. 32. Узилевский, Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. 1. Человек как символическое существо. Интеллект человека как его внутренняя форма // НТИ. – Сер. 2. – 2001. – № 11. – С. 7-22. 33. Узилевский, Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. 2. Внешняя форма человека как символического существа // НТИ. – Сер. 2. – 2002. – № 3. – С. 1-14. 34. Узилевский, Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. 3. Сущность и специфика скоростного метода определения облика человека // НТИ. – Сер. 2. – 2002. – № 5. – С. 5-17. 35. Спиркин, А.Г. Философия: Учебник для студентов высших технических учебных заведений. – М.: Гардарики, 2000. – 367 с. 36. Панова, Н.С. О знаковой природе классификации / Н.С. Панова, Ю.А. Шрейдер. – НТИ.– Сер. 2. – 1974. – N 2. – C. 3-10. 37. Узилевский, Г.Я. К разработке начал интегральной теории личности в контексте наследия М.М. Бахтина // Бахтинские чтения. – Орел, 1997. – С. 11-17. 38. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. – М.: Искусство, 1979.– 423 с. 39. Выготский, Л.С. Развитие личности и мировоззрения ребенка // Психология личности: тексты. – 1982. – С. 161165. 40. Рубинштейн, С.Л. Проблемы общей психологии. – М.: Педагогика, 1976. – 414 с. 41. Налимов, В.В. Спонтанность сознания. – М.: Прометей, 1989. – 287 с. 42. Булгаков, С.Н. Сочинение в 2 т. – Т. 1. Философия хозяйства. Трагедия философии.– М.: Наука, 1993.– 603 с. 43. Бердяев, Н.А. Философия свободы. – М.:ОЛМА-Пресс, 2000.– 349 с. 44. Хомяков, А.С. О старом и новом. – М., 1988. Цит. по: Обухов, В.Л. Сущностные характеристики человека / В.Л. Обухов, В.А. Скляров // Что такое человек: основы человековедения. Кн. 1. Санкт-Петербург, 1996.– С. 135. 45. Зинченко, В.П. Живое знание: психологическая педагогика. Ч. 1. – Самара: СГПУ, 1998. – 213 с. 46. Налимов, В.В. Вселенная смыслов // Налимов В.В. Разбрасываю мысли. В пути и на перепутье. М., 2000. – С.281298. 47. Голицын, Г.А. Информация и творчество: на пути к интегральной культуре. – М.: Информационно-издательское агентство «Русский мир», 1997. – 304 с. 48. Ротенберг, В.С. Поисковая активность и адаптация / В.С. Ротенберг, В.В. Аршавский. – М.: Наука, 1984. – 192с. 49. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М.: Советская Россия, 1963. – 317с. 50. Лурия, А.Р. Речь и развитие психических процессов у ребенка / А.Р. Лурия, Ф.Я. Юдович. – М.: АПН, 1956. – 94 с. 51. Мельников, Г.П. Функция разума в биосфере и его технические усилители. – Киев, 1990. – 25 с. (Препринт / АН УССР. Ин-т кибернетики им. В.М. Глушкова; № 90-51). 52. Эфроимсон, В.П. Педагогическая генетика // Генетика и гениальность. М., 1998. – С. 291-434. 53. Бехтерева, Н.П. Магия мозга и лабиринты в жизни. – СПб: Нотабене, 1999. – 298 с. 54. Соловьев, В.С. Сочинения в 2-х томах. 2-е изд. – М.: Наука, 1990. Т. 1.– 892 с. Т. 2. – 824 с. 55. Абрамов, В.В. Асимметрия нервной, эндокринной и имунной систем. / В.В. Абрамов, Т.Я. Абрамова. – Новосибирск: Наука, 1996. – 97с. 56. Геодакян, В.А. “Посох слепого” (Что такое культура с точки зрения теоретической биологии) // Взаимодействие человека и культуры: теоретико-информационный подход. Таганрог, 1998. – С. 70-79. 57. Узилевский, Г.Я. Предисловие // Семиотика тела. Орел, 1995. – С. 6-11. 58. Налимов, В.В Теория смыслов: Конструктивистские аспекты математической теории сознания // Разбрасываю мысли. В пути и на перепутье. – М., 2000. – С. 13-31. 59. Лосев, А.Ф. Диалектические основы математики // Хаос и структура. М., 1997. – С. 18-608. 60. Дюргейм, Э. Социология образования. – М.: РАО. Центр социологии образования, 1996. – 77 с. 61. Слободчиков, В.И. Антропологический принцип в психологии развитии / В.И. Слободчиков, Е.И. Исаев // Вопросы психологии. – 1998. – № 6. – С. 3-17. Основные понятия, использующиеся в данной главе Знак – идеальный и/или материальный, чувственно-воспринимаемый предмет (явление, действие), который выступает как представитель (заместитель) другого предмета, свойства, отношения Интеллект – сложное идеальное образование, выступающее в виде системы априорно заданных программ, языков и кодов, саморазвившихся в процессе онтогенеза под воздействием общества и государства в социально-ориентированные программы, языки и коды Менталитет – сложное идеальное образование, выступающее в виде априорно-заданных программ, языков и кодов, обусловленных материальным, идеальным и духовным началами метафизики, сформированных и формирующихся в процессе филогенеза Модель – любой материальный или идеальный объект, замещающий исследуемый объект для выявления его свойств, функций, особенностей и др. Нравственность – априорно заданная совокупность духовных сущностей, направляющая деятельность, созерцание и общение человека. Образ – (философ.) – результат и форма отображения предметов материального и виртуального миров в сознании человека Онтогенез – индивидуальное развитие живого существа как материально-идеального образования, охватывающее все изменения, претерпеваемое последним от стадии зачатия до окончания земной жизни Поведение в общем случае – взаимодействие живых существ со средой с целью адаптации к ней и/или ее активного изменения Проактивность – особенность родового символического человека как потенциального материально-идеальнодуховного образования, заключающаяся в способности переводить сигналы внешнего мира в ментальные образы и соотносить их с духовными сущностями; проявление проактивности в социальном человеке несомненно будет содействовать принятию взвешенных ответственных решений. Сущность – сложная идеальная система, обладающая присущими ей программами, языками и кодами, а также определенной структурой, которые задают не только саморазвитие и самоорганизацию того или иного объекта или субъекта, но и осуществляют воздействие последних на другие объекты или субъекты Филогенез – процесс эволюции и инволюции живого существа как представителя рода в течение всего времени существования жизни на земле Человек родовой – потенциально единое материально-идеальное-духовное образование, саморазвивающееся и самоорганизующееся на основе белково-нуклеинового и полевого геномов и отличающееся наличием пяти начал (измерений): биологического, символического (космического), психического, культурного и социального Человек родовой символический – совокупность априорно заданных программ, языков и кодов, отображающих символическое начало, на основе которых формируется путем самоорганизации и саморазвития конкретный социальный человек. Внутренняя форма символического человека – см. личность символическая (менталитет) Внешняя форма символического существа – тело человека как динамичная информационная система проявления состояний и порождения движений и действий, представленное набором априорно-заданных программ, языков и кодов ГЛАВА 2 МЕНТАЛИТЕТ КАК ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА РОДОВОГО СИМВОЛИЧЕСКОГО ЧЕЛОВЕКА Тогда человек станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть А.П. Чехов Философские и семиотические представления о личности человека. Природа и состав, свойства, функции и особенности менталитета. Внутренняя дифференциация, функциональная специализация и интеграция как лейтмотив эволюции структурированного субстрата родового символического человека. Функции и особенности рассудка, бессознательного и сверхсознания. В первой главе были рассмотрены природа символического человека, его свойства и особенности, а также и составляющие данного материально-идеально-духовного образования, одним из которых является менталитет. Прежде чем приступить к его раскрытию полезно изложить философские и семиотические представления о личности, поскольку последняя имеет непосредственное отношение к менталитету. 2.1. Философские и семиотические представления о личности Как же рассматривают личность философы? Обратимся вновь к учебнику известного философа А.Г. Спиркина. Он отмечает две концепции: – личность как функциональная (ролевая) характеристика; – личность как сущностная характеристика человека [1, с. 357-361]. Первая концепция относится скорее к социологии, нежели к философии. Поэтому мы перейдем к рассмотрению второй концепции. Как было показано в предыдущей главе, в основе представлений российского философа лежит понятие «социальный человек». Из этого следует, что личность в понимании А.Г. Спиркина не может быть сущностной характеристикой человека в прямом смысле этого слова, а только проявлением или реализацией сущностных характеристик или признаков символического человека в процессе отождествления, по А.Ф. Лосеву, внутренне-заданного и внешнеисторического планов. А.Г. Спиркин интерпретирует личность как «сгусток … регулятивно-духовных потенций, центр самосознания, источник воли и ядро характера, как субъект свободных действий и «верховной власти» во внутренней жизни человека» [1, с. 357]. По его мнению, понятие “личность” включает в себя: “индивидуальное средоточие; выражение общественных отношений и функций людей; субъект познания и преобразования мира, прав и обязанностей, этических, эстетических и всех иных социальных норм”, в том числе и юридических [1, с. 358]. Понятие личности он характеризует как высшую ступень иерархического рассмотрения человека и при этом подчеркивает, что оно вместе с тем более конкретно и более содержательно, чем понятие человека [1, с. 358]. Им отмечается, что личностные качества человека (как социального существа. – Г.У.) определяются двумя факторами: самосознающим разумом (в терминологии антропологической семиотики – менталитетом. – Г.У.) социальным образом жизни. Российский философ приходит к выводу, что личность представляет собой результирующую функцию социального и биологического начал, поскольку “при частичном ущемлении или биологического, или социального начала в человеке эта деформация сразу же скажется на личности”. Далее он отмечает, что “само по себе тело не составляет сущности личности, но без него нет никакой личности. Сущность личности укоренена в ее теле как материальном носителе личностного начала”. При этом им справедливо указывается, что личность не сводится ни к ее телесным, антропологическим, особенностям, ни к ее многообразным социальным функциям [1, с. 359]. Раскрыв свое понимание сущности личности человека как социального существа, роль и место разума, тела и социального образа жизни в становлении и развитии личности, А.Г. Спиркин приходит к выводу, что “личность – это замкнутая в себе целостность, ее телесные и социальные проявления суть атрибуты личности, но не ее ингредиенты”. Это дает ему возможность определить личность как "интегрирующее и цементирующее начало, объединяющее в единое целое и биологическое, и социальное, и психологическое в человеке”. Из данного процитированного мною высказывания видно, что известным ученым не принимается во внимание символическое измерение, символическое начало в человеке, которое действительно цементирует и объединяет биологическое, психическое, культурное и социальное измерения и начала [2]. Вместе с тем оно позволяет с определенной уверенностью предположить, что личность социального человека есть не что иное, как интеллект. В этом случае не составляет труда благодаря семиотическим представлениям о символическом человеке выйти на символическую личность, являющую собой менталитет. Следует сказать, что символическое начало позволяет четко противопоставить сущность и явление и понять, как символический человек и символическая личность трансформируются в социального человека и социальную личность. 2.2. Природа и состав менталитета Напомню, что дихотомическое противопоставление «абстрактное – конкретное» активно и успешно используется в лингвистике и семиотике благодаря вводу понятий «язык» и "речь (текст)". Менталитет как внутренняя форма символического человека представляет собой динамичную суперсистему, которая обеспечивает ему ориентировку в окружающей среде, принятие и реализацию адекватных решений при возникновении тех или иных задач и проблем, осуществляет прогнозирование развития событий и другие деяния. Для раскрытия состава менталитета целесообразно кратко проследить развитие взглядов о связи человека с Природой, Космосом, о душе и духе. Начнем с двух максим, идущих из греческой философии: Человек – мера всех вещей. Человек – хозяин природы. В настоящее время ученые, занимающие экологией, все больше склоняются к выводу о том, что первая максима не учитывает всей сложности и духовности Природы. Вспомним замечательные строчки Федора Тютчева: Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик – В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык… Подчеркну, что эти строчки в настоящее время получили научное обоснование. Возьмем, например, растения. Исследования второй половины ХХ века показали, что они бурно реагируют на зло, творящееся в природе и психике человека [3, c. 34-37]. Иными словами, принимая те ли иные решения, необходимо знать особенности не только человека, но и всех других обитателей флоры и фауны нашей планеты. В свете сказанного нетрудно прийти к заключению, что вторая максима явно не состоятельна. Становится очевидной необходимость формулирования иной максимы “человек и окружающая его природа – мера всех вещей», учитывающей, что человек и человечество являются составной частью и Природы и Космоса. Поэтому Homo следует изучать как бы находящегося внутри Природы, а не вовне с выходом на закономерности его адаптации к условиям Природы и Космоса. Нетрудно видеть, что это утверждение должно быть учтено при выявлении состава внутренней формы символического существа. Обратимся к Платону, который рассматривал душу как явление, существующее до соединения с телом. По его мнению, она есть образ и истечение мировой души. Душевные явления подразделялись им на разум, мужество (в современном понимании – воля) и вожделение (мотивация). Он склонялся к тому, что душа являет собой единство разумного и волевого начал, благородных стремлений и мотивации. На мой взгляд, воззрения Платона весьма близки по постановке проблемы развитию науки конца ХХ века: его понимание состава души весьма напоминает интерпретацию интеллекта М.М. Бахтиным и Н.И. Жинкиным. Первый из них полагал, что интеллект обладает познавательной эмоционально-волевой этической установкой. В терминах современной психологии это можно представить, что данный феномен обладает познавательными механизмами, эмоционально-волевой сферой и мотивацией. Второй показал правомерность и целесообразность утверждения, что данное явление состоит не только из системы понятий, но и набора ментальных операций, эмоционально-волевой сферы и мотивации [4]. Рассмотрим теперь вероятностно ориентированную семантическую модель В.В. Налимова, рассматривавшего личность как самоинтерпретирующийся текст. Это дало ему возможность определить связь семантического мира с миром физическим, раскрыть природу понимания и творчества, проанализировать пути преодоления личностной ограниченности, интерпретировать смысл жизни и смысл Вселенной [5]. По сути дела, он своими книгами демонстрирует антропный принцип связи человека с Вселенной (личность адаптируется к Вселенной и Вселенная адаптируется к личности). Человек, по мысли В.В. Налимова, нацелен на взаимодействие с семантическим Миром, предстающим в виде семантического вакуума. Задача личности – распаковать смыслы, в нем заключенные. В этом плане ей может содействовать разработанная им логика вероятностного исчисления смыслов, задаваемая в отличие от аристотелевой логики на бессознательном уровне. Нетрудно заметить, что он рассматривает конкретную личность с целью раскрытия механизма понимания, репонимания, интерпретации и реинтерпретации ее как текста. Есть смысл проанализировать понятие «личность как самоинтерпретирующийся текст» с позиции синтетического подхода. В объем данного понятия входит не только текст, но и программа, которая может его проинтерпретировать, поскольку в языке и тем более в тексте нет устройства для понимания заложенного в высказывании смысла. В пользу такого понимания говорят представления Н.И. Жинкина, который четко различал интеллект как средство выявления смысла и язык, который не обладает таким семантическим устройством (см. например, [4]). Из сказанного выше вытекает правомерность различения программы интерпретации текста (личности) и самого текста (личности). Изложенное выше, а также единство физической и семантической Вселенной позволяют полагать, что в состав менталитета должна быть включена семантическая программа развития как самого менталитета, так и структурированного субстрата, являющихся составляющими символического человека. Это натолкнуло меня на мысль обратиться к слову “дух” в словаре В.И. Даля. Там говорится следующее: ”Относя это слово к человеку, иные разумеют душу его, иные же видят в душе только то, что дает жизнь плоти, а в духе высшую искру Божества, ум и волю или же стремление к божественному" [5, с. 303]. Открытие В.П. Казначеева позволяет нам полагать, что слово «душа» указывает на связь полевых структур с белково-нуклеиновыми образованиями, а слово «дух» – на их связь с космическим Разумом. Анализ слов «душа и дух» говорит в пользу интерпретации их как определенных программ, нацеленных на земное и космическое. Это позволяет включить их в понятие «семантическая программа развития и самоорганизации символического существа». В свою очередь, данное понятие свидетельствует о правомерности различения организмического и семантического кодов, задающих развитие и самоорганизацию менталитета. Здесь важно отметить, что программы, задающие развитие духа, души и структурированного субстрата (в философской терминологии – тела), отображают в органической целостности двойственность человека как существа, одновременно представляющего плотный и тонкий миры, и, тем самым являются системной В связи с тем, что эволюция человека обусловлена разработкой, накоплением, передачей, усвоением и реализацией знаний, полезно включить в состав менталитета механизмы формирования моделей “знания что”, экспертного знания и знания “как”. Таким образом, менталитет состоит из семантической программы развития символического существа; совокупности методов, способов и приемов познания неживого («косного») и живого (плотного и тонкого) миров; набора программ, осуществляющих интеллектуальные операции; наборов взаимосвязанных представлений о физической и семантической Вселенной; программ формирования моделей внутреннего и внешнего миров (знание “что”); программ формирования модели экспертного знания и модели быстрой симультанной проактивности /деятельностных технологий реализации профессиональных, личностных, общественных интересов/ (знание “как”); программ образования мотивационной системы; программ образования эмоционально-волевой сферы. Нетрудно заметить, что предложенный нами состав менталитета является априорно заданным. В пользу данного состава говорит замечательный опыт американских исследователей по сверхраннему обучению младенцев чтению, счету, музыке, фактам окружающей жизни [6]. Обобщая полученные результаты исследования интеллекта младенца, авторы книги пишут: Если Вы сообщите ребенку факты, он станет отыскивать те правила, которым они подчиняются» [6, с. 81]… «Если сначала научить ребенка законам, он вряд ли сможет обнаружить подтверждающие эти законы факты» [6, с. 82]. Можно утверждать, что перед нами удивительное свидетельство функционирования априорно заданных программ, что представляет не только большой интерес для педагогической науки и практики, но и имеет, на наш взгляд, огромные позитивные социальные следствия (см. подробно [7]). Изложенное выше говорит о правомерности различения менталитета символического человека как сущности, выступающей в виде символической личности, и интеллекта социального человека, предстающего в виде социальной личности. В этом случае перед нами выступают две ипостаси: менталитет как сложное идеальное образование, выступающее в виде совокупности априорно заданных программ, языков и кодов, обусловленных материальным, идеальным и духовным началами метафизики, сформированных и формирующихся в процессе филогенеза и именуемых нами символической личностью; интеллект как сложное идеальное образование, выступающее в виде совокупности априорно заданных программ, развившихся в процессе онтогенеза под воздействием общества и государства в социально-ориентированные программы, именуемые нами конкретной социальной личностью. Отметим, что интеллект проявляет себя как динамично функционирующая суперсистема, реально обеспечивающая ориентировку Homo в окружающей среде, принятие и реализацию адекватных решений при возникновении перед ней тех или иных задач и проблем, прогнозирование развития событий и т. д. триадой. Отмечу, что данная триада противостоит диаде "тело-душа", свидетельствующей не о тесной связи ее компонентов, а их противоположности. 2.3. Свойства и функции и менталитета Я полагаю, что раскрытые выше свойства и особенности родового символического человека выступают как сущности, направляющие саморазвитие, самоорганизацию и функционирование менталитета родового символического человека в филогенезе, и саморазвитие, самоорганизацию и функционирование интеллекта социального человека в онтогенезе. Рассмотрим этот тезис, обратившись к выявленным мною свойствам и функциям менталитета родового символического человека (см. табл. 2.1., в которой свойства и функции не связаны друг с другом по горизонтали). Начнем с творческой активности, являющейся свойством менталитета. В настоящее время можно с большой уверенностью утверждать, что зарождение и развитие творческой активности начинается в пренатальном периоде, которая затем осуществляется на всех этапах возрастного развития социального человека благодаря проявлению свойств и особенностей символического человека [см. 7; 8, с. 116-134; 146-152; 190-206; 9]. Именно творческая активность, направляемая свойствами и особенностями родового символического человека, обеспечивает ему выживаемость и приятное для всех долголетие. Таблица 2.1. Свойства и функции менталитета Свойства 1. Творческая активность (выживаемость как экстремально проявление активности) 2. Адаптация к изменяющимся условиям внешней среды в узком и широком смысле этого слова 3. Адаптация к особенностям становления, развития и функционирования социального человека 4. Интериоризация как программа осознания значимости социального человека с одновременным усвоением социальных норм и ценностей 5. Самоорганизация 6. Целенаправленность 7. Свобода воли 8. Свобода выбора 9. Параллельность умственных и физических действий с учетом особенностей воображения 10. Рефлексивность (самонаблюдение, самопознание, самоинтерпретация, самовыражение, самооценка) и чувство юмора 11. Самоконтроль и стремление к самосовершенствованию Функции 1. Моделирование различных аспектов и срезов внешней среды обитания и внутренней среды организма для создания соответствующих моделей внешнего и внутреннего мира 2. Обеспечение динамического равновесия структурированного субстрата с внешним миром 3. Моделирование саморазвития и самоорганизации социального существа с целью формирования динамичных моделей поведения с учетом моделей внешнего и внутреннего мира 4. Создание комфортной интеллектуальной и информационной среды в человеке, прямых и обратных связей с внутренними органами, внешним и внутренним космосом 5. Становление и развития механизма осознания удовлетворенности/неудовлетворенности 6. Ориентация в окружающей среде 7. Формирование механизма понимания/ непонимания, доверия/недоверия 8. Стимулирование развития в должной мере альтруистических и эгоистических качеств 9. Планирование деятельности, прогнозирование и оценка событий и ситуаций 10. Принятие и реализация оптимальных для жизнедеятельности решений 11. Управление указанными выше процессами Адаптация социального человека к изменяющимся условиям внешней среды в узком и широком смысле этого слова как свойство менталитета может оптимально осуществляться только в том случае, если общество будет рассматривать наследственность как системоопределяющий фактор по отношению к себе и как системобразующий фактор по отношению к подрастающему поколению. В этом случае знание закономерностей развития внешней среды является внешней детерминантой становления, развития и функционирования социального человека. Этому будет содействовать реализация первых двух функций менталитета символического существа, вытекающих из первого свойства. Я полагаю, что такое свойство менталитета, как адаптация к особенностям становления, развития и функционирования социального человека требует осмысления свойств и особенностей символического существа как внутренней детерминанты становления, развития и функционирования любого конкретного Homo. Знание обществом этой детерминанты являет собой внешнюю детерминанту становления, развития и функционирования интеллекта социального человека. Реализация третьей функции менталитета, вытекающей из второго свойства последнего, выступает гарантом указанной выше внешней детерминанты интеллекта. Остановимся теперь на интериоризации как четвертом свойстве менталитета. Начну со стремления к проактивности как четвертой особенности символического человека, которая, представляя единство материального, идеального и духовного метафизических начал, обусловливает не только первые три свойства менталитета, но и интериоризацию. Это осуществляется благодаря наличию в родовом человеке программ, языков и кодов, ответственных за формирование в социальном человеке образов, моделей и знаков под воздействием окружающей среды. В связи с этим можно утверждать, что создаемые обществом социальные нормы и ценности должны быть адекватными нравственным ценностям родового человека, представленным в его духовных сущностях. Только в этом случае может хорошо развиваться и функционировать интериоризация социального человека как программа осознания им своей значимости. Рассмотрим теперь такие свойства менталитета, как самоорганизация и целенаправленность. Их внутренней детерминантой является целостность символического человека. Ряд функций менталитета (пятая – восьмая) говорят об ответственности общества в целом и семьи в частности за становление и развитие самоорганизации и целенаправленности интеллекта социального человека. Отмечу, что оно (данное свойство) стимулирует формирование таких качеств интеллекта, как гибкость, эмерджентность, синергизм. Следует сказать, что развитие свободы выбора и свободы воли как свойств менталитета также задается духовными сущностями в виде свойств символического человека в условиях благоприятной интеллектуальной и информационной среды. Именно благодаря развитию априорно заданной внутренней свободы и внутренней ответственности социальный человек действительно проявляет свободу конкретных действий. Подчеркну, что нравственно богатый социальный человек отличается программой свободы выбора того или иного действия или поступка, не зависящего непосредственно от стимула. Здесь уместно указать на то, что на выбор действия/недействия оказывает мощное воздействие такая априорно заданная духовная сущность, как совесть, задающая нравственные принципы поведения. Следует добавить, что Homo наделен еще одним удивительным свойством – воображением и самосознанием, которое вместе со свойствами менталитета «свобода воли» и «свобода выбора» дает конкретному субъекту возможность принимать решения, независимо от непосредственного внешнего воздействия. Из изложенного выше следует, что такие свойства символического человека, как стремление к свободе, ответственность, воображение и самосознание вместе с такой его особенностью, как проактивность, становятся в социальном человеке внутренними детерминантами его развития. Взаимодействуя с программами, представляющими свободу воли и свободу выбора, они содействуют принятию взвешенных ответственных решений. Именно в этом заключается отличие ценностно– и целеориентированных проактивных людей от людей реактивных, зависящих от условий окружающей среды (см. подробно об этом [10, c. 90-96]). По сути дела, проактивность социального человека представляет собой динамично функционирующую программу порождения ценностно- и целеориентированных акций и действий. Отмечу, что реализация свободы воли и свободы выбора обуслена проявлением ряда функций (от четвертой до восьмой) /см. табл. 2.1/. Параллельность умственных и физических действий с учетом особенностей воображения, рефлексивность (самонаблюдение, самопознание, самоинтерпретация, самовыражение, самооценка) и чувство юмора, самоконтроль и стремление к самосовершенствованию как свойства менталитета обусловлены, на мой взгляд, особенностями символического существа (см. 1.5). Следует отметить большую роль воображения в развитии параллельности умственных и физических действий, которое содействует благодаря визуальному представлению процессов, протекающих в структурированном субстрате его развитию и функционированию. Очевидно, что рефлексивность задается проявлением пятой и шестой особенностей символического человека. Полезно подчеркнуть роль юмора в становлении, развитии и функционировании социального человека, которая состоит в изменении направленности интеллекта. Благодаря юмору, человек получает мгновенную возможность посмотреть на ситуацию иными глазами и принять верное решение. Самоконтроль и стремление к самосовершенствованию как свойства менталитета задаются, по моему мнению, свойством самосознания, склонностью к красоте, порядку, совершенству и справедливости, а также такой особенностью символического человека, как многомерность. Гарантом реализации рассмотренных выше свойств менталитета являются такие его функции, как планирование деятельности, прогнозирование и оценка событий и ситуаций, принятие и реализация оптимальных для жизнедеятельности решений. Это объясняется воздействием обратных связей на интеллект социального человека в процессе его работы, живого созерцания и общения. Изучение выявленных мною свойств и функций менталитета говорит о том, что он предназначен для реализации свойств и особенностей символического существа в социальном человеке. Отмечу, что последние задают духовную направленность деятельности интеллекта как социальной личности. В том случае, если окружающая среда, в том числе и экономическая, не создает условий для проявления метафизических духовных сущностей, их место занимают негативные феноменологические архетипы. Здесь уместно сказать о том, что представленные в таблице функции вытекают из всей системы свойств менталитета. Выявление свойств менталитета натолкнули меня на мысль о правомерности интерпретации их в качестве системы сущностей второго порядка. Как мы знаем, набор свойств и особенностей символического человек показан в 1.5. как система сущностей первого порядка. Можно с уверенностью полагать, что исследование присущих человеку языков, включая язык поз, будет содействовать стимулированию интеллектуального потенциала социального человека на ранней стадии его становления и развития. Перейдем теперь к рассмотрению рассудка, бессознательного и сверхсознания как специализированных форм менталитета символического человека и интеллекта социального человека. 2.4. Функции и особенности рассудка, бессознательного и сверхсознания Прежде чем приступить к раскрытию основных компонентов менталитета родового человека в филогенезе и интеллекта социального человека в онтогенезе необходимо кратко рассмотреть закономерности эволюции живого мыслящего существа, каковым является Homo во всех его проявлениях. 2.4.1. Внутренняя дифференциация, функциональная специализация и интеграция как лейтмотив эволюции структурированного субстрата родового человека Ранее уже отмечалось, что латеральность является одним из основных признаков эволюции человека, означающим процессы дифференциации и функциональной специализации, которые привели к структурной и функциональной асимметрии всех парных органов человека. Возьмем парные органы. К ним относятся руки, ноги, глаза, уши, два легкого, две почки, два сердца (одно в зачаточном состоянии), поджелудочная железа и печень, 12-перстная кишка и желудок, два половых органа (у мужчин и женщин, один из которых в зачаточном состоянии), кровеносная система и лимфатическая система. К настоящему времени они не только структурно дифференцированы, но и функционально специализированы. Уместно сказать, что асимметрии определяют не только «поведение» нервной, эндокринной и имунной, но и других систем структурированного субстрата (см. например, [11]). Следует сказать, что во второй половине ХХ веке ученые многих стран занимались изучением латеральности мозга. Это позволило квалифицировать его как сверхсложную систему, представляющую собой симбиоз двух морфологически разных систем, объединенных мозолистым телом и выполняющих совершенно разные функции для адаптации, с одной стороны, к внешнему миру, и сохранению всего ценного в наследственности, с другой стороны. Выяснилось, что мозг структурно (например, височные отделы левого полушария несколько больше, чем правого) и функционально асимметричен. Говоря о функциональной асимметрии мозга, ученые обычно имеют в виду различные функции коры и подкорковых отделов. Принято считать, что разные зоны и отделы коры и подкорки головного мозга участвуют в осуществлении различных функций (ощущений, восприятий, мыслительных актов, памяти, эмоций и др.). В связи с этим функциональные асимметрии (ФА) задаются выявленными функциями. К основным видам ФА относят: 1. Моторные, характеризующие различия в выполнении действий и движений левыми и правыми частями (сторонами) тела. 2. Сенсорно-перцептивные, которые, в свою очередь, делятся по модальностям на – кожно-кинестетические; – зрительные; – слуховые. Они обусловлены различиями в выполнении соответствующих функций разными отделами мозга. 3. Интеллектуальные, характеризующие различия в решении тех или иных задач при функционировании разных отделов коры и подкорки головного мозга. 4. Мнемические, обусловленные различиями в запоминании, сохранении и актуализации материала различными отделами коры и подкорки головного мозга. 5. Эмоциональные, характеризующие различия в протекании эмоциональных процессов и состоянии при функционировании разных полушарий. Здесь полезно сказать, такие признаки, как латеральность и пол взаимообусловливают друг друга, что привело к появлению двух совершенно различных подвидов в одном виде. Несомненно, что представители прекрасного и сильного пола отличаются по всем приведенным выше ФА (подробно см. [12]). Многочисленные исследования структурных и функциональных асимметрий, содействовавших возникновению нейролингвистики, нейросемиотики, нейропсихологии, нейрофизиологии, привели большинство ученых к предположению, что человеку свойственны две стратегии обработки информации, обусловленные особенностями ФА: левое полушарие "отвечает" в общем и целом, за формально-логическую сторону мышления (однозначная обработка информации), а правое — за образную (многозначная обработка информации) [13]. Особенностью левополушарной стратегии является реализация наиболее "сильных" связей из множества реальных и потенциальных. В целях организации однозначного контекста можно применять не только слова, но и невербальные знаки, в том числе иконические. На противоположных принципах покоится правополушарная стратегия, с помощью которой формируется многозначный контекст. Полезно добавить, что для правополушарной стратегии характерно выявление "слабых" связей, которые зачастую прокладывают пути в неведомое ранее. Эти две стратегии обработки информации могут функционировать одновременно и кооперативно, но могут и вклиниваться и подавлять друг друга. В связи с этим различаются три "состояния разума": логическое, интуитивное и кооперативное [14]. Исходя из этих представлений, людей можно условно поделить на три категории: 1. Те, у кого доминирует левое полушарие, склонны к логическому типу мышления (однозначная стратегия обработки информации). И.П. Павлов называл их метафорически «мыслителями». 2. Те, у кого доминирует правое полушарие, склонны к интуитивному типу мышления (многозначная стратегия обработки информации) И.П. Павлов называл их «художниками» [15]; 3. Те, у кого оба полушария амбивалентны (уравновешены, работают в тандеме), склонны к кооперативному типу мышления. Автором данного пособия они именуется «мастеровыми», поскольку кооперативная работа их мозга и рук весьма скоординирована. [16]. Рассмотрим эту типологию подробно. Характерные особенности правшей Правшам присущи следующие умственные, мнемические и эмоциональные особенности: склонность к абстрактному аналитическому мышлению, выявлению типичности явлений, их классификации, дедуктивности выводов; способность делать выводы из своего опыта; последовательность, рациональность и технологичность мышления, склонность к прослеживанию начала и конца процесса, его длительности; конструктивная активность мышления, проявляющаяся в реализации полученных результатов и выводов; склонность к дискретному представлению информации, формализации данных, их однозначному толкованию; способность к хорошему счету; хорошая память на учебный материал, выраженный на том или ином естественном языке; обостренное восприятие речи, способность улавливать даже шепот; осознанный контроль за своей деятельностью, контроль за значимыми ситуациями, склонность к управлению ими; чувство ответственности; хорошая самоорганизация поведения; познавательные мотивы, направленные на более глубокое усвоение знаний; доброжелательность, склонность к хорошему расположению духа; склонность доводить задуманное до конца; склонность к самооценке, к завышению мнения о себе; способность к оценке поэзии и прозы; способность к формализованному прогнозированию, нацеленность на будущее при разворачивании реального времени; склонность к поиску истины в диалоге с людьми, способность к выявлению (оспариванию) аргументов той или иной идеи, концепции; в большинстве своем они экстраверты (ими называют субъектов, которые склонны к общению с людьми, открыты в мышлении и поведении для внешних контактов); они заряжены положительными эмоциями и устремлены в будущее (см. [16-20]). Недостатки. Склонность к догматизму, шаблону, начетничеству, удовлетворенности достигнутым, имеющимися знаниями. Высока вероятность самокритики, причем осознанной, что может вызвать соматические заболевания. При плохом воспитании может стать агрессивным лидером при отсутствии любви к музыке, живописи, танцам, природе. Правши зачастую не замечают невербальные звуки (шумы), такие как ход часов, плеск воды, лай собак, смех и т. п. Их часто раздражает жесты и мимика партнеров по общению. Им (точнее их сверхсознанию) необходимо развивать целостность восприятия природы, общества, людей, в особенности, способность к выявлению физического смысла явлений. Следует подчеркнуть необходимость формирования у них образного, визуального, целостного мышления, чему может содействовать наличие музыкальной, артистичной, художественной среды. О правшах уместно добавить следующее. Они зачастую любят поговорить, выявлять скорее значение, чем смысл слов, поскольку для них характерна доминантность левого (вербального) полушария. Часто берутся обо всем судить. Хорошо воспринимают музыкальные ритмы. У них сильная вербальная память, зрительная память (особенно на лица) может быть недостаточно развита. Логическое мышление является доминантным. Правши имеют склонность быть лидером. Характерные особенности левшей Левшам в общем и целом присущи следующие особенности: наглядно-образное мышление, которому свойственны конкретность, целостный охват явления, склонность к абдукции и индукции, выявлению нового, индивидуализации объекта (в противоположность правшам, которые склонны к категоризации); большая интуиция, способность к установлению связи с Космосом; склонность к воображению, мечтательности, созерцательности, медитации; способность к выявлению физического смысла явлений; прекрасная ориентировка в пространстве, склонность к математике, в особенности, тем ее направлениям, которые связаны с изучением пространственных и временных отношений; к компьютерной графике, различного рода искусствам, включая музыку, балет, живопись и пр., к архитектуре, криминалистике и т. д.; склонность к симультанной (одновременной) работе с несколькими объектами; склонность к развитию наблюдательности, выявлению слабых связей, работе с иррациональным; любовь к природе и животным; склонность к различным видам спорта; яркие способности к запоминанию объектов, выраженных в форме рисунков, таблиц, схем и др.; импульсивность в поведении; недостаточная самоорганизованность; низкий самоконтроль; склонность к обидчивости; неусидчивость, большая потребность в новых впечатлениях; высокая любознательность; склонность к лидерству; прослеживается склонность не доводить задуманное до конца; перемежающаяся склонность как к переоценке, так и недооценке результатов своей деятельности; индивидуализм в творчестве; склонность к актуализации знаний, идей, желаний, оперированию в реальном и прошлом времени (см. [17-20]). Вышесказанное можно проинтерпретировать следующим образом. Левша порой бывает мрачным, огорченным, эмоционально подавленным. Способен воспринимать мир целостно, сразу, всем существом. Легко ориентируется в пространстве. Обычно не имеет особого пристрастия к профессиональному изучению родного языка, но прекрасно усваивает произношение и интонацию при изучении иностранных языков. Его манят занятия графикой, живописью, музыкой. В музыке его стихия — мелодия. Ему подвластны язык движений, действий, в связи с чем проявляется большая склонность к спорту. Левша любит природу: лес, речку, море; при чем быстро ориентируется в лесу. Задатки к развитию зрительной памяти, памяти запахов и т. п. Хорошо слышит такие невербальные звуки, как звон разбитого стекла, булькание воды, хлопание дверей, чихание и пр. У него могут доминировать как абдуктивный, так и индуктивный стили мышления. Действует в реальном времени, любит прошлое, большей частью интровертирован (интровертом будем называть субъекта, который характеризуется замкнутостью, созерцательностью, обращенностью на самого себя). Левши обладают склонностью быть лидером. При этом они весьма реактивны на воздействия со стороны внешней среды. По сравнению с правшами для них характерен большой словарный запас, высокая общая информированность и эрудиция. Оказалось, что они обладают большими творческими способностями по сравнению с правшами, склонны к быстрому нахождению решений, прекрасно ориентируются в конкретных ситуациях. В последние десятилетия имеет место накопление левшей среди лиц, связанных с промышленным производством, среди артистов, математиков, художников, архитекторов и даже бухгалтеров, а также спортсменов отдельных видов спорта. За последние 50 лет удельный вес леворуких в населении европейских стран вырос в 3-4 раза, что справедливо связывается с повсеместным прекращением переучивания левшей, созданием специальных технических приспособлений, инструментов и средств деятельности, специально к ним адаптированных. Недостатки. В связи с тем, что правое полушарие отвечает за отрицательные эмоции, за наказание, контроль за внутренними органами, при неблагоприятной внешней среде может сформироваться высокая агрессивность, злой характер и большая тревожность. Зачастую бывает настороженным, подозрительным. Этому могут способствовать наследственность, осложненные беременность и роды, ненадлежащее воспитание. У левшей может проявляться уязвимость эмоциональной сферы от внешних и внутренних факторов, пониженная склонность к общению с людьми, индивидуализм в трудовой деятельности. Представители этого типа плохо справляются с нормированной работой. В определенных ситуациях они могут входить в группы повышенного риска. Сверхсознанию левшей необходимо развивать способность к обобщению, абстрагированию, анализу и т. п., а также чувство будущего, стремиться к комплексному развитию различных задатков, сводить к минимуму возможность постоянного возникновения отрицательных эмоций. 2.1.5.6. Характерные особенности «мастеровых» Для лиц, именуемых нами "мастеровыми", характерны следующие умственные, мнемические и эмоциональные особенности: абстрактно-конкретное действенное мышление, склонность к анализу через синтез, к абдукции и индукции, к дизайну, разного рода моделированию и т .д.; использование рациональной и иррациональной сторон мышления; наблюдательность и целостное «схватывание» ситуации; склонность к экспериментальной работе, чисто абстрактными науками обычно не занимаются; склонны к созидательной работе, причем голова и руки выступают при этом как единый механизм; для них характерен поиск нового, неудовлетворенность своей работой, что зачастую переходит в неуверенность; богатая интуиция и связь с Космосом, обладают хорошим предчувствием предстоящих событий, хорошо ориентируются в прошлом, настоящем и будущем; их отличает большая реактивность, чувствительность к несправедливости; им присущ излишний самоконтроль, самоедство, большая эмоциональность; они склонны к индивидуальной деятельности, но могут быть толковыми, умными, грамотными, понимающими людей руководителями; большей частью они ведут себя как кошки, которые гуляют сами по себе"; для них характерна склонность к различным видам спорта; им присуща любовь к природе, к различным видам искусств, включая музыку, живопись и пр. скромны, не выделяются, любят заниматься тем, что приносит удовольствие; они скорее интраверты, чем экстраверты; дружелюбны, готовы помогать людям, но не любят критики, обидчивы; для них характерна прекрасная обработка словесной и образной информации, перевод одной в другую; им свойственны хорошие способности к запоминанию объектов, представленных как в словесной форме, так и в форме рисунков, таблиц, схем (см. [17-20]). Недостатки. Они не воспринимают надлежащим образом абстрактные дисциплины через формулы, формальное или словесное изложение. Лучше всего удается понимание абстрактного через образность, абдукцию, индукцию, деятельность. Представители этого типа могут быть учеными-экспериментаторами и актерами, дизайнерами и криминалистами, педагогами и поэтами, архитекторами и прекрасными мастеровыми, которыми когда-то славилась Россия, и т. д. Но они требуют к себе иного подхода, чем "мыслители" и “художники", а также и иного обучения и воспитания. В связи с тем, что они зачастую очень придирчивы к себе, их могут сопровождать многие заболевания на почве функционального расстройства нервной системы, такие как язва желудка, заболевание поджелудочной железы, почек, сердца, повышенное давление. Задача сверхсознания «мастеровых» состоит в сведении к минимуму самокритики, излишнего самоконтроля и в поднятии уверенности в себе. В этом случае они, оставаясь самими собой, могут развить в себе лучшие умственные, мнемические и эмоциональные качества правшей и левшей. Правши, левши и “мастеровые” хорошо воспринимают представителей своей группы, находят с ними общий язык и т. д., что полезно использовать при формировании небольших групп для выполнения тех или иных задач, требующих коллективной работы. Изложение характеристик правшей, левшей и мастеровых дает возможность вновь обратиться к языку поз 2.4.2. Язык поз как результат эволюции мозга и тела человека Исследования, проведенные в 90-х годах ХХ века [16-18], позволили мне выйти на знаковое средство, представляющее позы, обусловленные природой структурированного субстрата как единого целого, выступающего в виде органической интегративной самоорганизующейся информационно-энергетической системы. Это средство предстает перед нами как язык поз, основанный на эволюционных характеристиках мозга и тела человека. Было найдено, что существует множество выражений ручных поз, говорящих не о доминировании правого или левого мозга или о функциональных симметриях последнего, а об интегративной тенденции последнего к функциональной симметрии (см. [21] и главу 5 данной книги). В связи с этим можно утверждать, что кооперативный тип мышления не является следствием взаимодействия выявленных стратегий обработки информации, а вытекает из свойства целостности родового символического человека. В связи с этим право-и левополушарные стратегии хорошо объясняются с позиции функциональной асимметрии, а кооперативная стратегия – с позиции функциональной симметрии. Думается, что характеристики «мастерового» могут быть наследственно обусловленными или сформированными в процессе внутриутробного развития и проявленными в раннедетском периоде (в основном до трех лет). Следует особо отметить, что этому содействовало выявление особенностей правого и левого полушарий [22] , установление наличия диалога внутри мозга того или иного индивида, определение конкурирующего и кооперирующего диалогов в мозге человека [23], выявление индикаторов асимметрий мозга [24]. Последние (скрещивание рук на груди /поза Наполеона/, переплетение пальцев, скрещивание ног, ведущий глаз и др.) способствовали установлению доминантности полушарий, степени "праворукости" и "леворукости", "правшества" и "левшества", поскольку индикаторы симметрии и асимметрии мозга охватывают деятельность как интеллекта, так и всего структурированного субстрата /соматики/ человека. – Г.У.), выявлению лидеров и т. д. [25]. Таким образом, можно утверждать, что в процессе эволюции родовой человек прошел через внутреннюю дифференциацию и функциональную специализацию и сохранил целостность на уровне структурированного субстрата. Следует указать на тесную связь последнего с менталитетом. Она представлена индикаторами симметрий мозга, выраженными в виде разнообразных симметричных выражений рук, ног, глаз, ушей (см. главу 5, в которой изложено их описание и семантика). Обобщение результатов проведенных в мире исследований, позволило мне прийти к нижеследующему выводу. Асимметрии и симметрии мозга определяют структуру и состав когнитивных и языковых механизмов, механизмов памяти [26, c. 91-162] и задают функции рассудка, бессознательного и сверхсознания, возникших в результате эволюции символического родового человека [2, с. 63-71] и его менталитета [8, c. 35]. 2.4.3. Рассудок, бессознательное и сверхсознание как взаимосвязанные компоненты менталитета родового символического человека В монографии “Спонтанность сознания” выдающийся российский мыслитель В.В. Налимов изложил основы вероятностной модели сознания, основанной на вероятностной логике. Своеобразным трамплином к изложению постулатов данной модели явилась разработанная им схематическая карта функционирования человеческого сознания, состоящая из шести уровней: первый, высший уровень представляет тот слой нашего сознания, где смыслы подвергаются раскрытию через обычную – аристотелеву логику. Это уровень логического мышления; второй уровень – это уровень предмышления, где вырабатываются те исходные постулаты, на которых базируется собственно логическое мышление; третий уровень – подвалы сознания, там происходит чувственное созерцание образов; четвертый уровень – само физическое тело как общесоматическое состояние, осуществляющее поддержку сознанию; пятый уровень – трансличностное, космическое сознание; шестой уровень – подвалы космического сознания (коллективное бессознательное) [27, c. 102-103]. Первые три уровня относятся ученым к собственно сознанию человека, при этом второй и третий уровни отождествляются с бессознательным. Космическое сознание интерпретируется автором монографии “как некий неподвластный нам, спонтанно действующий и потому таинственный для нас семантический триггер” [27, c. 105]. Им отмечается, что пятый уровень “не входит в семантически-телесную капсулизацию человека…и принадлежит космическому (или – иначе – вселенскому) сознанию…, взаимодействующему с земным сознанием через бейесовскую логику)” [27, c. 103]. Уровень предмышления, согласно автору монографии, тесно связан с трансперсональным, космическим сознанием, а уровень созерцания образов – с уровнем коллективного бессознательного. Изучая взаимодействие пятого и шестого уровней, В.В. Налимов рассматривает их в виде двуслойного пирога: фиксированные архетипы, выступающие в виде ключей (по К. Юнгу) по отношению к космическому сознанию, образующему второй слой, являющийся областью порождения творческих импульсов. Я полагаю, что наличие полевых информационных образований делает пятый и шестой уровни связующим звеном с земным сознанием. На мой взгляд, указанные выше информационные структуры являются материальным носителем второго и третьего уровней рассматриваемой модели. Сказанное выше говорит в пользу включения пятого и шестого уровней в объем понятия “бессознательное”. Изучение смыслов вывело В.В. Налимова к определению конкретного человека “как особый, живой текст, способный самостоятельно изменять, реинтерпретировать самого себя“ [28, c. 16]. Антропологической семиотикой человек изучается как родовое символическое существо, которое является сущностью по отношению к конкретному человеку (социальному существу) как явлению. Поэтому сознание (в терминологии данной специализации менталитет. – Г.У.) изучается как суперсистема, компоненты которой находятся в тесной взаимосвязи. Исходя из сказанного выше, предпримем попытку трансформировать карту функционирования человеческого сознания в структуру символического человека. Первый уровень схемы В.В. Налимова я интерпретирую как рассудок, задачей которого является взаимодействие с внешним миром. Предмышление, чувственное созерцание образов, космическое сознание, коллективное бессознательное образуют бессознательное, которое нацелено на связь с Природой, Космосом, сохранение и поддержание всего генотипического. Очевидна разнонаправленность рассудка и бессознательного [2; 28, с. 63-67]. В связи с этим мною постулируется наличие сверхсознания как системы взаимодействия с рассудком и бессознательным [2; 28, с. 67-71]. Таким образом, рассудок, бессознательное и сверхсознание рассматриваются как взаимосвязанные компоненты менталитета как внутренней формы символического человека. Перейдем теперь к раскрытию функций и особенностей рассудка и бессознательного. 2.4.4. Функции и особенности рассудка и бессознательного Различная направленность рассудка, представленного левым полушарием и соответствующими механизмами всех нижележащих слоев мозга, и бессознательного, представленного правым полушарием и механизмами всех находящихся ниже слоев (систем) мозга, позволяет нам обратиться к изучению их (рассудка и бессознательного) функций /см. табл. 2.2/. Субъекты, у которых потенциальные и реальные возможности правой и левой рук равноценны, называются амбидекстерами. Под «правшеством» понимается наличие совокупности асимметрий мозга, обусловленных левым мозгом субъекта. Под «лешеством» подразумевается совокупность асимметрий мозга, обусловленных левым мозгом индивида. . Таблица 2.2. Функции рассудка и бессознательного [2; 8; 17; 22; 29-32] Рассудок 1. Нацеленность на взаимодействие с внешней средой Бессознательное Нацеленность на взаимодействие с космическим Разумом, внутренним миром и внутренними органами 2. Расщепление субъекта и объекта, анализ “Вживание в образ”, синтез 3. Склонность к схематизации, Интерес к индивидуальным к выявлению “общего” особенностям, к частностям 4. Дедукция Индукция и абдукция с опорой на интуицию и воображение 5. Однозначность интерпретации текста Многозначность интерпретации текста 6. Линейность, дискретность представления Нелинейность, целостность информации представления информации, идентификация фигур, восприятие и оценка формы, расстояния, глубины, пространственных отношений 7. Создание образов по фиксированным “Углубление” в свойства целостного правилам, формальность получения объекта, поиск физического смысла, результата выявление нового 8. Нацеленность на поиск средств, Выяснение и выявление целей, конструктивная активность созерцательность 9. Разворачиваемость в реальном времени, Разворачиваемость в реальном нацеленность в будущее времени, экскурсы в прошлое 10. Удовлетворенность имеющейся Осознание недостаточности любой моделью, хорошее отношение к модели, стремление к представлению придуманному, искусственному сущности изучаемого объекта, неудовлетворенность достигнутым 11. Поиск истины в диалоге с другими Инициация внутреннего диалога, людьми, критичность индивидуализм творчества 12. Ответственность за целеполагание Ответственность за ценностноориентированное поведение 13. Ответственность за положительные Ответственность за отрицательные эмоции эмоции, наказание, контроль и управление внутренними органами 14. Работа со знанием Работа с не-знанием [30; 31] Изучение таблицы показывает, что белково-нуклеиновые образования не могут справиться с задачами, стоящими перед рассудком и бессознательным. Очевидно, что эти образования обусловливают дифференциацию и специализацию мозга человека. Полевые информационные структуры отвечают за аналитико-синтетическую обработку информации, интеграцию интеллектуальных процессов и вместе с независимыми субстанциями осуществляют связь с Природой и Космосом. Анализ функций рассудка и бессознательного говорит о том, что они соответствуют представлениям В.В. Налимова об открытости личности земному миру и космическому началу (см. 1.5), а также гипотезе В.А. Геодакяна, указывающей на различия операциональной и консервативной систем, возникших у человека в процессе эволюции. К операциональной системе, обслуживаемой левым мозгом и отвечающей за взаимодействие с внешним миром, относятся мужчины, левое полушарие, правая сторона тела, леворукие, белки, фенотип и т. д. В консервативную (в английском смысле этого слова) систему, отвечающую за сохранение генофонда, связь с Природой, Космосом и др., входят женщины, правое полушарие, левая сторона тела, праворукие, ДНК, генотип и др. [35]. Можно утверждать, что представленные в табл. 2.2 функции убедительно свидетельствуют об особенностях этих систем, естественно говорящих и об их существенных различиях. Из анализа этих функций следует, что чистые правшии («мыслители» по И.П. Павлову) и чистые левши («художники» по И.П. Павлову) представляют крайние варианты рода людского. Становится очевидным, что «мастеровые» обладают большей способностью к активной адаптации к окружающим условиям, поскольку у них операциональная и консервативная системы равноправны и взаимно дополняют друг друга. В связи с этим функции рассудка и бессознательного выступают как общие характеристики соответственно правшей и левшей в скоростном методе определения облика социального человека и его личности (см. [36] и главу 5). Отмечу, что «мастеровых», в общем и целом, отличает от правшей и левшей то, что они потенциально обладают в равной мере функциями как рассудка, так и бессознательного. Представляется полезным дать краткий комментарий функциям рассудка и бессознательного. Изучение первой функции показывает, что менталитет благодаря бессознательному обладает громадными потенциальными возможностями развивать свой внутренний мир и поддерживать структурированный субстрат (биологическое начало) в работоспособном состоянии в течение многих лет жизни. Анализ ряда функций (2-6) говорит о том, что рассудок в плане функциональной специализации, отвечая за связь с внешним миром, следит за анализом ситуаций, выявлением в них нечто общего, формированием разнообразных схем и занимается дедукцией. В его задачу входят логические и внутриязыковые трансформации, что свидетельствует о слабой семантике ‘этого компонента менталитета [37, c. 124-125]. Как мы знаем, для рассудка характерна стратегия последовательной однозначной обработки информации, представленной в дискретной форме. Бессознательное отличает синтез и интерес к индивидуальным особенностям и частностям изучаемого объекта и субъета. В его задачу входит использование абдукции и индукции в интеллектуальной деятельности (см. [26, c. 212218]). Оно ответственно за стратегию системной многозначной интерпретации информации, представленной в целостной непрерывной нелинейной форме. Бессознательное, занимаясь взаимодействием с внешним миром, устанавливает связи между объектами и, обладая сильной семантикой, выявляет конкретные смыслы высказываний, намерения общающихся и т. п. (cм., например, [26, c. 218-228]). Cопоставление рассмотренных выше функций рассудка и бессознательного говорит об их коренном отличии. Это наталкивает на необходимость развития диалога между ними [23], что, в свою очередь, будет содействовать социальному человеку оптимальным образовать развивать и реализовать себя в онтогенезе. Перейдем к раскрытию седьмой функции. Исходя из представленных в [37, c. 125] результатов научных исследований, подчерну, что бессознательное оперирует не логическими концепциями, а образами, обусловленными зрительно-пространственными и тактильно-пространственными восприятиями. Формируя образы, оно «углубляется» в свойства целостного объекта, осуществляет поиск физического смысла, стремится выявить нового. Концептуализацией созданных бессознательным образов занимается рассудок, используя фиксированные правила, логические и математические формализмы. Изучение ряда функций (восьмая – десятая) рассудка и бессознательного подтверждает их разную направленность. Последнему свойственна созерцательность, выяснение и выявление целей. Рассудок же направлен на поиск средств для решения поставленных целей. Из этого следует его конструктивная активность в реальном времени и непосредственная устремленность в будущее. Бессознательное разворачивается в реальном времени, осуществляет экскурсы в прошлое, и через него предпринимает попытку выйти в будущее и приблизить его к настоящему. Для рассудка характерно хорошее отношению к разработанным им на логическом уровне концептуальным моделям. Бессознательное стремится к познанию сущности того или иного явления, и, понимая невозможность полного его охвата, остается неудовлетворенным достигнутым. Изложенное выше свидетельствует о том, что рассудок и бессознательное, также как и представители прекрасного и сильного пола, будучи совершенно разными подвидами в одном виде, не могут существовать друг без друга. Естественно, необходим диалог между ними. Анализ одиннадцатой функции говорит о том, что и здесь задачи рассудка и бессознательные совершенно иные. Рассудок нацелен на диалог с другими людьми для выявления их намерений, поиска истины. Совершенно естественно, что ему (рассудку) свойственна критичность при ведении диалога и интерпретации информации, идущей от партнеров. Напротив, бессознательное инициирует внутренний диалог, проявляя в нем индивидуализм своего творческого потенциала. Уместно сказать, что ЕЯ является средством общения рассудка, а иконический и визуальный языки, музыкальный и цветовой коды – средством общения для бессознательного. Я полагаю, что необходимо обучение подрастающего поколения премудростям взаимодействия рассудка и бессознательного. Последние три функции рассудка и бессознательного также важны и продуктивны для становления, развития и функционирования социального человека. Полезно остановиться на таком малоисследованном феномене, как не-знание. Последнее предстает перед нами в двух своих разновидностях: как невежество, с одной стороны, и как ученое незнание, с другой стороны, о чем писал в свое время М. Монтень. Смею вслед за В.В.Налимовым полагать, что ученое не-знание важнее полученного знания, поскольку оно не только богаче нашего знания, но и весьма активно: оно провоцирует и стимулирует нас к познанию, заставляет нас искать и удивляться Миру и нашему в нем бытию... И в этом удивлении наша жизнь наполняется смыслом [27, c. 14]. Представляет интерес и незнание о своем незнании, вызывающим безрассудство, самонадеянность и пр. Раскрытие функций рассудка и бессознательного позволи мне уточнить дихотомии различий между рассудком и бессознательным (см. табл. 2.3). Таблица 2.3 Дихотомии, отображающие специфику и взаимодействие рассудка и бессознательного Рассудок Бессознательное абстрактное дискретное последовательное потенциальное рациональное вербальное символическое конкретное целостное (континуальное) одновременное актуальное иррациональное невербальное иконическое, визуальное Анализ функций рассудка и бессознательного, и дихотомий, вытекающих из этих функций, говорит о кардинальных отличиях между этими компонентами менталитета, вызывающих необходимость в выявлении и раскрытии посредника между ними. 2.4.5. Функции и особенности сверхсознания Известный российский нейрофизиолог П.В. Симонов рассматривал “сознание как “знание о мире, закрепленное в нейрональных мозговых моделях, которое: а) может быть использовано субъектом для организации действий; О начальном периоде разработки этой таблицы см. [27, с. 147-151]. б) может быть передано субъектом другим членам сообщества посредством второй сигнальной системы” [38, с. 526]. Анализируя данное определение, можно поставить вопрос, что такое субъект в нейрональных моделях мозга. Обратимся к творческому наследию М.А. Чехова. При появлении в бессознательном образа персонажа задача актера состоит в организации диалога с ним; в постановке ему вопросов; в терпеливом ожидании ответа и т. д. [39]. Из сказанного выше нетрудно видеть, что в данном случае с бессознательным общается не рассудок, а некая новая структура, которая, назовем ее сверхсознанием, выступает в качестве фиксатора и интерпретатора действий рассудка и бессознательного. Здесь уместно уточнить высказывание великого артиста и режиссера в плане того, что с бессознательным общается не только и не столько рассудок, сколько сверхсознание. Иначе говоря, в этом случае имеет место не диалог, а полилог. К.К. Тимирязев полагал, что талант характеризует сочетание двух свойств (в наших терминах – функций. – Г. У.): изумительной производительности воображения и не менее изумительной и быстрой критической способности [40, с. 226]. Нетрудно заметить, что первое свойство является функцией правого полушария, а второе — функцией левого. На мой взгляд, этих функций для развития творческого социально ориентированного интеллекта явно не достаточно. Необходимо наличие и других весьма важных функций, свойственных сверхсознанию, таких как: организация, планирование и прогнозирование деятельности интеллекта по адаптации деятельности социального существа к условиям развития внешней и внутренней среды; организация, планирование и прогнозирование деятельности интеллекта по его адаптации к особенностям становления и развития социального человека; организация, планирования и прогнозирования профессиональной, личностной, общественной деятельности человека с выходом на ее реализацию; понимание особенностей рассудка и бессознательного в целях оптимизации учебной, профессиональной и любой другой деятельности; организация полилога с рассудком и бессознательным в целях решения проблем, стоящих перед социальным человеком; использование созданной интеллектом продукции в достижении поставленных целей и т. д. [2; 8; 29]. Анализ указанных выше функций сверхсознания свидетельствует о его нацеленности на мягкое управление деятельностью социального человека. Другое направление деятельности сверхсознания направлено на самопознание, что обусловлено такими выявленными нами на основе изучения наследия В.В. Налимова особенностями символического человека, как способность к самоизменению, самообновлению, самоактуализации; спонтанность как способность выхода за пределы самого себя, соединения личного и общественного, земного и космического, как умение установления целостности мира в его творческом раскрытии, как открытость вселенской потенциальности. Эти особенности вывели нас на функции сверхсознания: реинтерпретация жизненного опыта, представлений о себе, человеке, природе, обществе, государстве, космосе в связи с непрерывным изменением внешнего и внутреннего миров; выявление связей и зависимостей между существующими жизненными программами и новыми (внешними и внутренними) условиями существования; сведение к минимуму противоречия между сознанием и бессознательным (ср. с высказыванием И.В. Гете: “Две души живут во мне и обе не в ладах друг с другом”); переоценка стереотипов, установление (в контексте концепции В.В. Налимова) новых смыслов, вызывающих к жизни новые концепции, новые формы деятельности, новые формы социальной реальности; создание новых моделей внешнего и внутреннего мира, выводящих сверхсознание на существенную коррекцию поведения, направленного на их практическую реализацию; определение новых возможностей социального человека в пространстве новых созидаемых под приматом сверхсознания социальных реальностей, что приводит, в конечном счете, к ее самоизменению, самообновлению, самоактуализации и выходу за пределы самое себя. Выявление направлений деятельности сверхсознания и его функций полезно представить в табличной форме (см. табл. 2.4). Таблица 2.4. Направления деятельности и функции сверхсознания Направления деятельности самоизменение, самообновление, самоактуализация социального человека, выход его за пределы самого себя, соединение личного и общественного, земного и космического, установление целостности мира в его творческом раскрытии Функции понимание особенностей рассудка и бессознательного в целях оптимизации учебной, профессиональной и любой другой деятельности сведение к минимуму противоречий между рассудком и бессознательным реинтерпретация жизненного опыта, представлений о себе, человеке, природе, космосе, обществе, государстве в связи с непрерывным изменением внешнего и внутреннего миров выявление связей и зависимостей между существующими жизненными программами и новыми (внешними и внутренними) условиями существования самоосознание социального человека и мягкое управление его деятельностью переоценка стереотипов, установление новых смыслов, вызывающих к жизни новые концепции, новые формы деятельности, новые формы социальной реальности создание новых моделей внешнего и внутреннего мира, выводящих сверхсознание на существенную коррекцию поведения, направленного на их практическую реализацию создание социальным существом новых моделей внешнего и внутреннего мира, выводящих сверхсознание на существенную коррекцию поведения, направленного на их практическую реализацию определение новых возможностей социального человека в пространстве новых созидаемых под приматом сверхсознания социальных реальностей, что приводит, в конечном счете, к его самоизменению, самообновлению, самоактуализации и выходу за пределы самое себя организация, планирование и прогнозирование деятельности интеллекта по адаптации социального человека к условиям развития внешней и внутренней среды организация, планирование и прогнозирование деятельности интеллекта по его адаптации к особенностям становления и развития социального человека организация, планирование и прогнозирование профессиональной, личностной, общественной деятельности человека с выходом на ее реализацию организация полилога с рассудком и бессознательным в целях решения проблем, стоящих перед социальным человеком использование созданной интеллектом продукции в достижении поставленных целей и т. д. После разработки представлений о природе сверхсознания, рассудка и бессознательного и связях между ними состоялось мое знакомство с книгой Д.В. Кандыбы [41]. Выяснилось, что у древних русов существовала вера в то, что в каждом человеке существуют три личности: внешний человек, внутренний человек и наблюдатель. Внешний человек – тот, который разговаривает, думает, что-то делает. Внутренний человек – это доставшийся нам от предков организм с его внутренними бессознательными функциями. Наблюдатель – это истинный человек, следящий и управляющий внешним и внутренним человеком по законам Космоса [41, c. 326]. Нетрудно заметить связь между этими образными представлениями и данной концепцией. Ракрытие функций и особенностей рассудка, бессознательного и сверхсознания позволяет перейти к рассмотрению особенностей менталитета родового символического человека. 2.5. Особенности менталитета родового символического человека Рассмотрение свойств и функций менталитета, креативных характеристик и направленности функционирования рассудка, бессознательного и сверхсознания выводит нас на интерпретацию их как идеальных сущностей, обусловленных идеальным как метафизическим началом. Вновь обратимся к характеризации личности А.Г. Спиркиным: Личность – это «сгусток … регулятивно-духовных потенций, центр самосознания, источник воли и ядро характера, … субъект свободных действий и «верховной власти» во внутренней жизни человека» [1, c. 357]. Сопоставление данного высказывания с выявленными нами характеристиками менталитета убедительно показывает правомерность его интерпретации как символической личности, для которой характерны следующие особенности: символическая личность выступает как система идеальных сущностей, которые проявляют себя в виде программ, языков и кодов, содействующих трансформации символического существа в существо социальное под воздействием духовных сущностей; символическая личность проявляет себя как источник энергии, использующийся не только для реализации указанной выше трансформации, но и для формирования способности у Homo проявлять свою заданность, переносить всяческие трудности и испытывать общую радость от совместных действий, успехов и др. Трансформация в процессе онтогенеза символической личности в социальную личность наталкнуло меня на мысль сформулировать следующие особенности последней: 1) социальная личность, занимаясь саморазвитием, самоорганизацией и самоинтерпретацией, обладает способностью как автоматически, так и творчески реагировать на внутренние и внешние события, воздействующие на человека; 2) социальная личность обладает способностью выступать как тонкий мудрый менеджер разнообразных процессов, протекающих внутри ее самой, а также и в структурированном субстрате; 3) социальная личность имеет склонность к социальному менеджменту, который реализуется в оценке и прогнозировании ситуаций, связанных с положением не только человека в семье, организации и обществе, но и самой семьи, организации и общества. Таким образом, раскрытие сущностных характеристик символической личности (менталитета) и особенностей социальной личности (социально ориентированного интеллекта) выводит нас на триаду «символическая личность – социальная личность – индивидуальность». Этот системный конструкт имеет не только теоретическую, но и практическую значимость, поскольку позволяет использовать выявленные сущностные характеристики менталитета при стимулировании проявления конкретных интеллектуальных способностей появившегося на свет ребенка. Отмечу также, что знание априорно заданных возможностей менталитета будет содействовать развитию интеллекта социального человека на всех этапах его возрастного развития. В первой главе были выявлены сущности (первого и второго порядка) родового человека как единого образования и система сущностей (первого порядка) родового символического человека. Выявление сущностных характеристик менталитета в целом позволяет по-новому осветить природу сущностей родового человека в целом. В.Л. Обухов и В.А. Скляров отмечают в [42], что философия, антр опология и человековедение весьма слабо исследовали сущность человека. Исходя из продуктивной методологии Гегеля -Ленина о многоуровневости сущности, подразделяющейся на сущность первого, второго, третьего и т.д. порядка , они предложили следующую типологию сущности человека: – био-социальная природа человека как сущность первого поря дка; – человек разумный, человек умелый, человек играющий, чел овек бунтующий т. п. (в данный перечень можно включить и такие определения, как человек говорящий, человек экономич еский, человек эстетический и др., указывающие на проявления менталитета символического человека и интеллекта социального человека. – Г.У.) как сущность второго порядка; – противоречие между бесконечностью духа и конечностью тела, вызывает сущность третьег о порядка (авторы называют его просто сущностью) [42, с. 129 -131]. Российские ученые, относя изучение сущностей первого и второго порядков к комп етенции многих наук современного знания, считают, что сущность третьего порядка – высшего из всех на сегодняшний день известных – оказывается доступной и подвластной только философскому анализу [42, с. 130]. На мой взгляд, разработка антропологической семиотики (см. первую и вторую главы этой книги и главы 2-3 в [2]), выводит изучение данной сущности из-под власти философии. Иными словами, исследование человека как символического существа, его внутренней и внешней форм и структурированного субстрата (соматики +независимых субстанций) позволяет по-новому посмотреть на указанную выше проблему бесконечности духа и конечности тела, а также и на ряд других. Анализ предложенной В.Л. Обуховым и В.А. Скляровым типологии сущностей человека свидетельствует о ее противоречивости. Сопоставим био-социальную природу человека как сущность первого порядка с сущностью третьего порядка. Видно, что последняя сущность не вытекает из первой. Очевидна необходимость новой типологии. Мною предлагается следующая система сущностей человека как единого (целостного) образования: человек как материально-идеально-духовное образование – сущность первого порядка; пентада человека “биологическое – символическое – психическое – культурное – социальное – сущность второго порядка; человек разумный, человек умелый, человек играющий, человек бунтующий и т. п. – сущность третьего порядка. Отмечу, что противоречия, заключенные в указанных выше сущностях, являются своеобразным движителем углубления представлений о человеке. Отказ от диалектико-материалистической интерпретации человека и переход к исследованию его материально-идеально-духовной природы с позиции синтетического подхода и в контексте антропологической семиотики и семиотической метафизики выводит исследователей на углубленное изучение идеального и духовного, материальным носителем которых являются полевые информационные образования. Изучение приведенной выше пентады также представляется весьма многообещающим делом, поскольку ввод нового компонента – символического начала – позволяет не только выявить противоречия между ее составляющими , но и выйти на новое системное и синтетическое исследование венца Природы и Космоса. Удивительно полезной является интерпретация сущностей третьего порядка, представляющих разрозненное представление о разнообразных проявлениях менталитета и интеллекта. Возьмем такую сущность, как “человек разумный”, доминирование и абсолютизирование которой привело к одностороннему представлению о человеке. Тоже можно сказать о других сущностях третьего порядка. На мой взгляд, выход из застоя лежит в наиболее полном раскрытии понятия “творческий человек”, которое отображает природу менталитета и интеллекта человека в целом и взаимодействие сверхсознания с рассудком и бессознательным в частности. Думается, что критический анализ указанных выше сущностей будет содействовать системному исследованию феномена “творческий человек”, которое может вызвать конструктивное созидание новой мировоззренческой парадигмы жизнетворчества (см., например, [43]). При сведении воедино сущностных характеристик человека как родового символического человека, его менталитета, сверхсознания, рассудка и бессознательного, а также левшей, правшей и мастеровых, я пришел к заключению, что они представляют собой четырехуровневую структуру сущностей родового символического человека и его личности: сущности первого порядка – свойства и особенности родового символического человека, отображающие метафизические начала (материальное, идеальное и духовное) и феноменологические позитивные архетипы; сущности второго порядка – свойства, функции и особенности его менталитета; сущности третьего порядка – функции сверхсознания, рассудка и бессознательного; сущности четвертого порядка – сущностные (материальные, идеальные и духовные) характеристики правшей, левшей и «мастеровых» [2; 8]. Выдающийся зарубежный психолог К.Г. Юнг писал: “Никто не в состоянии воспитать [социальную. – Г.У.] личность, если он сам не является личностью. И не ребенок, а только взрослый может достичь этого уровня развития в качестве спелого плода жизненных свершений, направленных на эту цель. Ведь достичь уровня личности означает максимально развернуть целостность индивидуальной сущности” (цит. по [44, c. 51]). Думается, что постижение присущих человеку языков, включая язык поз как индикаторов функциональных симметрий/асимметрий мозга человека, будет содействовать достижению этой благородной цели. Можно утверждать, что выявленные системы Согласно этой методологии, уровневое изучение сущности объектов дает возможность выйти на понимание их глубинных оснований и выявление противоречий, вызывающих их развитие, изменение. См., например, Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 29. – С. 219. сущностей родового человека в целом и родового символического человека в частности являются внешними детерминантами формирования в родовом человеке языка поз. Я полагаю, что установленная мною система материальных, духовных и идеальных сущностей может значительно содействовать осуществлению воспитания, обучения и социализации людей на всех этапах их возрастного и профессионального развития. По моему мнению, исследование рассмотренных выше систем сущностей человека будет способствовать целостному и глубинному осознанию человека как одного из самых загадочных феноменов Природы и Космоса. 2.6. Заключение В данной главе были разведены мосты между символической личностью (менталитетом) родового символического человека и социальной личностью (интеллектом) социального человека. Были установлен состав менталитета, рассматриваемого в рамках антропологической семиотики как внутренняя форма родового символического человека и определены свойства, функции и особености менталитета, направленность которого задается свойствами и особенностями символического человека. Были выявлены функции и особенности рассудка и бессознательного, а также направления деятельности и функции сверхсознания. Это дало возможность представить классификацию типов родового и социального человека, обусловленную симметриями и асимметриями мозга и тела человека и состоящую из правшей, левшей и »мастеровых». Многоплановое раскрытие менталитета позволило сформулировать трехуровневую систему сущностей родового человека и четырехуровневую систему сущностей родового символического человека. Была показана связь между потенциалом менталитета родового символического существа, интеллекта социального существа и присущими языками личностного и организмического планов, включая язык поз. Контрольные вопросы 1. В чем состоят достоинства и недостатки представлений А.Г. Спиркина о личности? 2. Что такое символическая личность (менталитет) и социальная личность (интеллект)? 3. Изложите состав менталитета. 4. Какие свойства и функции менталитета Вы знаете? 5. В чем заключаются отличия между рассудком и бессознательным? 6. В чем состоит суть вероятностной модели сознания В.В. Налимова? 7. Раскройте дихотомии, отображающие специфику и взаимодействие между рассудком и бессознательным 8. Каковы направления деятельности и функции сверхсознания? 9. Каковы особенности менталитета? 10. Что представляет собой система сущностей родового человека? 11. Что представляет собой система сущностей родового символического человека? 12. Есть ли связь между потенциалом менталитета родового символического существа, интеллекта социального существа и присущими языками личностного и организмического планов? Список использованной литературы 1. Спиркин, А.Г. Философия: Учебник для студентов высших учебных заведений. – М.: Гардарики, 2000. – 815 с. 2. Узилевский, Г.Я. Введение в антропологическую семиотику. – Орел: НП «Редакция газеты «Орловская Правда», 2002. – 158 с. 3. Мизун Ю.В., Мизун Ю.Г. Тайны мирового разума и ясновидение. – М.: Вече, 1998. – 60 с. 4. Жинкин, Н.И. Интеллект, язык и речь // Нарушение речи у дошкольников. – М., 1972 – С. 9-31. 4. Налимов, В.В. На грани третьего тысячелетия: что осмыслили мы, приближаясь к ХХI веку. – М.: Лабиринт, 1994. – 73 с. 5. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – Т.1. – М.: Русский язык, 1978. – 699 с. 6. Доман, Г. Как развить интеллект ребенка / Г. Доман, Дж. Доман, С. Эйзен. – М.: Аквариум, 1998. – 318 с. 7. Узилевский, Г.Я. О сверхраннем обучении, классических принципах воспитания и обучения с позиций антропологической семиотики // Образование и общество. – 2000. – № 5. – С. 57-64. 8. Узилевский, Г.Я. Государственный служащий и постиндустриальная цивилизация. – Орел: ОРАГС, 2004. – 232 с. 9. Кононыгина, Т.М. Управление геронтообразованием: становление, функционирование, перспективы: Автореф. на соиск. учен. степ. анд. социол. н. – Орел: ОРАГС, 2004. – 18 с. 10. Кови, С.Р. 7 навыков высокоэффективных людей: возврат к этике характера. – М.: Вече; Персей, АСТ, 1999. – 480 с. 11. Абрамов, В.В. Асимметрия нервной, эндокринной и имунной систем. / В.В. Абрамов, Т.Я. Абрамова. – Новосибирск: Наука, 1996. – 97 с. 12. Пиз, А. Язык взаимотношений мужчина <––> женщина / А. Пиз, Б. Пиз. – М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. – 399 с. 13. Ротенберг, В.С. Межполушарная асиммметрия мозга и проблема интеграции культур / В.С. Ротенберг, В.С. Аршавский В.С.// Вопросы философии. – 1984. – N 4. – C. 78-86. 14. Patterson, M. Design consideration for a graphical human-computer interface // Computer Graphics Proc. оf the International Conference. – Pinner. – 1983. – P. 73-83. 15. Павлов, И.П. О мыслительном и художественном типах // Павловские клинические среды. – М.-Л., 1954. – Т. 1. – С. 86-91. 16. Узилевский, Г.Я. Об интерпретации индикаторов функциональных асимметрий // Язык: антропоцентризм и прагматика: сборник исследований по антропосемиологии. Киев-Москва, 1995. – С. 61-66. 17. Узилевский, Г.Я. Приложение 7. Язык индикаторов функциональных асимметрий: состав, семантика, синтактика // Приложения к диссертации на соиск. учен. степ. д. филол. н. “Взаимодействие естественных и искусственных языков в современных лингвистических процессорах”. Орел, 1996. – Л. 205-247. 18. Узилевский, Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. III. Сущность и специфика скоростного метода определения облика человека / Г.Я. Узилевский, Т.Е. Руденская // НТИ. – Сер.2. – 2002. – № 5. – С. 5-17. 19. Брагина, Н.Н.Функциональные асимметрии человека / Н.Н. Брагина, Т.А. Доброхотова. – М.: Медицина, 1988. 20. Жариков, Е.С. Как приблизить час открытий: введение в психологию научного труда / Е.С. Жариков, А.Б. Золотов. – Кишинев: Штиинца, 1990. – 334 с. 21. Порошенко, А.Б. Взаимоотношения латеральных признаков в онтогенезе /А.Б. Порошенко, И.В. Баранова, А.И. Пономарев и др. // Леворукость у детей и подростков. – М., 1987. – С. 33-36. 22. Cпрингер, С. Левый мозг, правый мозг /. С. Cпрингер, Г. Дейч. – М.: Мир, 1983. – 256 с. 23. Черниговская, Т.В. Проблема внутреннего диалогизма (нейрофизиологическиое исследование языковой компетенции) / Т.В. Черниговская, В.Л. Деглин // Учен. записки Тартуского гос. ун-та. – Вып. 651.- 1984.- С. 33-44. 24. Семенович, А.С. Межполушарная организация психических процессов среди левшей. – М.: МГУ, 1991. 25. Чернаенко, Т.А. Прогнозирование особенностей склада руководителей на основе выраженности функциональных асимметрий / Т.А. Чернаенко, Б.В. Блинов // Психологический журнал. – 1988. – Т. 9. – N 4. – C. 76-88. 26. Узилевский, Г.Я. Начала эргономической семиотики. – Орел: ОРАГС, 2000. – 408 с. 27. Налимов, В.В. Спонтанность сознания. – М: Прометей, 1989.– 287 с. 28. Налимов В.В. Теория смыслов // Разбрасываю мысли. – М., 2000. – С. 13-31. 29. Узилевский, Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. 1. Человек как символическое существо. Интеллект человека как его внутренняя форма // НТИ. – Сер. 2. – 2001. – № 11. – С. 7-22. 30. Иванов, В.В. Чет и нечет: асимметрия мозга и знаковых систем.- М.: Сов. Радио, 1978. – 187 с. 31. Маслов, С.Ю. Асимметрия познавательных механизмов и его следствия // Cемиотика и информатика. – 1983. – Вып. 20. – С. 3-31. 32. Restian, A. Hemispheric asymmetry of information processing // Intern. J. of Neuroscience. – 1983. – Vol. 19. – P. 205220. 33. Монтень, М. Об искусстве жить достойно. – М.: Дет. лит., 1975. – 206 с. 34. Налимов, В.В. В поисках иных смыслов. – М.: Прогресс, 1993. – 280 с. 35. Геодакян, В.А. “Посох слепого” (Что такое культура с точки зрения теоретической биологии) // Взаимодействие человека и культуры: теоретико-информационный подход. Таганрог, 1998. – С. 70-79. 36. Узилевский, Г.Я. Основы скоростного метода определения облика личности и прогнозирования ее развития // Семиотика тела. – Орел, 1995. – С. 26-42. 37. Иванов, В.В. Нейросемиотика устной речи // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. – Вып. 481. Тарту, 1979. – С. 121-142. 38. Симонов, П.В. Категории сознания, подсознания и сверхсознания в творческой системе К.С. Станиславского // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. – Тбилиси, 1978. – Т. 2. – С. 518-528. 39. Чехов, М.А. Жизнь и встречи // Михаил Чехов: литературное наследие. – Т. 1. – М., 1986. – С. 150-267. 40. Тимирязев, К.К. Сочинения. Т. 6. – М.: Сельхозгиз, 1939. – 470 с. 41. Кандыба, Д.В. Тайная власть гипноза. – Санкт-Петербург, 1998. – 416 с. 42. Обухов, В.Л. Сущностные характеристики человека / В.Л. Обухов, В.А. Скляров // Что такое человек: Основы человековедения.- Кн. 1.– Санкт-Петербург, 1996. – С. 128-146. 43. Шиманский, А.Г. Человек творческий. К новому мировоззрению / А.Г. Шиманский, Ю.А. Шиманская. – Минск: Экономпресс, 2000. – 304 с 44. Гусинский, Э.Н. Введение в философию образования / Э.Н. Гусинский, О.Н. Турчанинова. – М.: Логос, 2000. – 224 с. Основные понятия, использующиеся в данной главе Бессознательное – особая сфера менталитета родового символического человека м интеллекта социального человека, деятельность которой на неосознаваемом уровне направлена на творческую активность, включая выживание человека, и поддержание всего ценного накопленного человечеством в филогенезе и онтогенезе, что позволяет характеризовать ее как консервативную систему Диалог – форма общения в виде обмена информацией между двумя партнерами Дух – совокупность программ, языков и кодов, олицетворяющих связь Homo с плотным миром Душа – совокупность программ, языков и кодов, олицетворяющих связь Homo с тонким миром Знание «как» – динамичная система хорошо развитых способностей, умений и навыков мгновенно оценивать возникающие ситуации, быстро принимать и реализовывать адекватные решения на основе моделей быстрой симультанной (в режиме реального времени) проактивности Знание «что» – системное представление о предметном поле профессии, формирующее модель предметного поля и общее «видение« профессиональной деятельности Знание экспертное» – 1) динамичное представление о прошлом и настоящем предметного поля, тенденциях его развития; 2) хорошо развитые способности, умения и навыки давать квалифицированную оценку событиям, действиям и продуктам деятельности человека (модель экспертной оценки). Интеллект (социальная личность) – идеальная динамично функционирующая суперсистема, которая, представляя собой внутреннюю форму социального человека в виде программ, языков и кодов, реально обеспечивает ориентировку Homo в окружающей среде, принятие и реализацию адекватных решений при возникновении перед ней тех или иных задач и проблем, прогнозирование развития событий и т. д. Менталитет (символическая личность) – идеальная динамичная суперсистема, которая, представляя собой внутреннюю форму родового символического человека в виде программ, языков и кодов, потенциально обеспечивает ориентировку Homo в окружающей среде, принятие и реализацию адекватных решений при возникновении перед ней тех или иных задач и проблем, прогнозирование развития событий и т. д. Полилог – форма общения в виде обмена информацией между несколькими партнерами Рассудок – особая сфера менталитета родового смволического человека и интеллекта социального человека, направленная на динамичное взаимодействие с внешней средой (обществом и природой), что позволяет характеризовать ее как операциональную систему Система мотивационная – сфера интеллекта, направленная на стимулирование осуществления деятельности, живого созерцания и общения Сверхсознание – особая сфера менталитета родового смволического человека и интеллекта социального человека, направленная на осуществление взаимодействия между рассудком и бессознательным и мягкое управление их деятельностью Сфера эмоционально-волевая – система интеллекта, ответственная за поддержание единства внутренней активности и чувств человека Типология людей, основанная на особенностях специализации мозга: «Художники» (левши), субъекты, у которых правое полушарие является доминирующим; они склонны к образному мышлению, многозначной обработке информации. «Мыслители» (правши), субъекты, у которых левое полушарие является доминирующим; «Мастеровые», с субъекты, у которых оба полушария уравновешены и работают в тесной связи: они склонны к кооперативному типу мышления, к созидательной деятельности, их руки и мозг представляют единое целое. Глава 3. Тело как внешняя форма символического человека Нет знания более удовлетворяющего человека, чем знание его собственного тела, его чпстей, их функций и действий Т. Джефферсон Стратографическое, феноменологическое и трансцедентальное направления изучения тела в мировой науке. Задачи антропологической семиотики относительно исследования тела как динамичной информационно-энергетической системы диагностирования состояний человека и порождения им движений и действий. Языки тела организмического и личностного планов и язык поз в контексте представлений Ч.С. Пирса о знаках. Природа, состав, назначение, основы формирования функционального органа. Система сущностей человека как единого образования. 3.1. Тело как объект исследования В предыдущих главах были раскрыты исходные понятия семиотической семиотики, определены свойства и особенности родового символического человека, свойства, функции, особенности менталитета, функции и особенности его основных компонентов (рассудка, бессознательного и сверхсознания) и установлены две системы сущностей: родового человека как единого образования и родового символического человека. Было показано, что эти системы сущностей являются внешними детерминантами формирования языка поз. В данной главе рассматривается внешняя форма родового человека для выявления внутренних детерминант формирования языка поз. Тело как объект исследования волновало и волнует философов и ученых многих дисциплин: антропологов, физиологов, анатомов, биологов, психологов, лингвистов, семиотиков и т. д. Следует сказать, что исследователи прошлого указывали на полезность изучения тела как информационного и биологического объекта. В ХХ веке прослеживается тенденция к изучению тела с системных позиций, что выразилось в появлении, по крайней мере, двух направлений: 1. Стратографического, нацеленного на исследование различных его срезов, таких, например, как: тело как материальный объект; тело как живой организм; тело как выражение или смысл; тело как объект культуры (работы известных философов Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, М. МерлоПонти, см. [1, с. 143-172]). 2) Феноменологического (термин мой. – Г. У.), нацеленного на формирование представлений о едином мыслимом теле, для чего подвергаются исследованию тело-объект, тело-”мое тело” и тело-аффект [2]. Это направление было именовано феноменологическим потому, что его исследование осуществляется с опорой на закономерности плотного мира. Следует сказать, что обычно исследуется конкретное тело. В этом смысле весьма показательна французская школа психоанализа Ж. Лакана, которая подвергает анализу три аспекта тела: – тело воображаемое, соотносимое и связанное с образом тела, отображенным в зеркале; – тело символическое; – тело реальное, воспринимаемое и понимаемое как блаженство тела (cм., например, [3]). Вслед за М.К. Мамардашвили В.П. Зинченко рассматривает символическое тело в контексте человеческих желаний, мотивов деятельности и отмечает, что в его основе “лежит объективизация аффективно-смысловых образований человека, вынесение их вовне, либо в виде его творений, либо в виде его функциональных органов” [4, с. 125]. Анализ этих направлений указывает на недостаточную изученность взаимосвязи менталитета родового человека и интеллекта социального человека с телом. На мой взгляд, заслуживает пристального внимания исследование тела в контексте взаимодействия сверхсознания с рассудком и бессознательным, что даст возможность получить нетривиальные результаты путем обобщения полученных данных с позиции синтетического подхода. Это направление представляется правомерным именовать как трансцендентальное в связи с тем, что предпринимается попытка изучения тела в контексте антропологической семиотики и семиотической метафизики. Рассмотрим это направление. Как уже указалось во введении, в конце ХХ века научная проработка тела проявила себя в появлении новой междисциплинарной специализации “семиотика тела”, изучающей тело как информационный объект [5], но не уделяющей должного внимания прослеживанию его связей с интеллектом социального человека и не рассматривающей связей с родовым символическим существом. Что же касается тела как биологического объекта (мною он именуется и исследуется как структурированный субстрат. – Г.У.), изучаемого антропологией, биологией, физиологией, медициной и другими науками, то очень слабо проработаны вопросы его связи с родовым человеком как единым образованием и родовым символическим человеком. Рассмотрение стратографического и феноменологического направлений наталкнуло меня на мысль изучать тело в двух плоскостях: а) как внешнюю форму родового символического человека (интегративная динамичная информационноэнергетическая система диагностирования состояний Homo и порождения движений и действий) в виде совокупности соответствующих априорно заданных программ, языков и кодов; б) как структурированный субстрат родового символического человека в виде совокупности соответствующих априорно заданных программ, языков и кодов. В связи с тем, что эти плоскости взаимосвязаны, но сущностно различны, представляется правомерным их развести терминологически и изучать отдельно друг от друга. В данной главе тело рассматривается как внешняя форма родового символического существа. 3.2. Взаимодействие внутренней и внешней форм человека и его структурированного субстрата Для выявления глубинных связей интеллекта и тела обратимся к анализу некоторых положений известного французского ученого А. Бергсона, который в своей книге писал: “Помещенное между материей на него влияющей и материей, на которую он влияет, мое тело есть центр действий, место, где полученные впечатления разумно выбирают пути для превращения в совершенные движения; оно, следовательно, действительно представляет актуальное состояние моего осуществления (становления), то, что образуется в моем длении”. Вообще можно сказать, что в той направленности осуществления, которая и есть сама реальность, настоящий момент есть почти мгновенная вырезка, которую наше восприятие производит в протекающей массе, а вырезка эта и есть именно то, что мы называем материальным миром, то есть то, что мы непосредственно чувствуем как протекающее; в его актуальном состоянии заключается актуальность нашего настоящего” [6, с. 146]. Анализ этого отрывка говорит о том, что конкретное тело представляет конкретного социального человека не только в тот или иной момент благодаря почти “мгновенной вырезке” материального мира, но и показывает актуальное состояние его становления и развития на примере использования тех или иных действий. Отмечу, что актуальное состояние человека является источником проявления сущностей социального человека. Здесь уместно вспомнить слова великого И.В. Гете из Фауста: познавайте внутреннее по внешнему; познавайте внешнее по внутреннему. Эти строчки отображают целостность Homo и взаимообусловленность его видимых и невидимых глубинных структур. В коллективном бессознательном отображен накопленный человечеством громадный опыт проникновения в систему сущностей человеческого тела через невербальное общение, но в научном плане он слабо изучен. Несомненно, что семиотика может внести свой вклад в изучение этого феномена и обобщение данных. Напомню, что мной была предложена типология языков тела человека, подразделяющаяся на два класса: знаковые средства (системы) организмического уровня и знаковые средства (системы) личностного уровня [7]. Во введении уже отмечалось, что к знаковым средствам организмического уровня можно отнести линии на ладонях, цвет кожи, выражение лица, форма головы, глаз, ушей, губ, улыбки, цвет и формы волос и др., включая глубинные знаковые системы, свидетельствующие о функционировании внутренних органов. Возьмем, например, такой диагностический метод, как иридодиагностика, основанная на изучение символов глазного дна. Известен огромный опыт китайской медицины по диагностированию болезней на основе изучения пульсации человека. Заслуживает пристального изучения учеными кожи человека, которая благодаря размещению на ней многочисленных знаковых средств являет собой совершенно уникальный посредник общения личности и структурированного субстрата с Природой и Космосом. Отмечу в этой связи ушную раковину, напоминающую тело эмбриона. В области мочки проецируется голова, верхняя часть уха соответствует нижним конечностям, внутренняя область раковины соотносится с органами грудной клетки и живота. Врач, занимающийся ухорефлексодиагностикой, может весьма быстро поставить диагноз по состоянию точек на ушной раковине. Следует сказать, что на выявлении невидимых глазом точек на коже, связанных с внутренними органами тела, основаны китайская и южнокорейская системы контрапунктуры (см. например, [8]). Следует сказать, что материальное, идеальное и духовное начала в процессе филогенетического развития человека активно воздействовали друг на друга. Это привело к тому, что в тех или иных материальных формах человеческого тела изначально «сидят» идеальное и духовное благодаря тому, что биологическая эволюция, по Г. Бейтсону, направлена на «пронизывание» организма семантикой, а эволюция менталитета – на его усиление благодаря дифференциации и специализации организма (см. 1.2.2). Отмечу, что многие пытливые наблюдатели обратили внимание на конкретные проявления этой закономерности. В последние годы в массовой печати появилось много публикаций, описывающих наблюдения и исследования зарубежных и отечественных специалистов, указывающие на семантику тех или иных форм человеческого тела. Так, например, в 90-х годах в Израиле появилась книга Л.А. Аарона «Открой свою счастливую планету», в которой рассматривается созданная автором типология ягодиц, состоящая из 13 основных типов «мягкого места». Каждый из этих типов обусловливает, по его мнению, характеристику личности того или субъекта, обладающего соответствующей формой ягодицы. Следует сказать, что предпринимаются попытки выявить типологию форм груди представителей прекрасного пола, их ног, рук, кистей, пальцев и т. д. с выходом на выдачу соответствующих характеристик лицам, обладающим соответствующим типом той или иной части человеческого тела. Я полагаю, что этот феномен заслуживает особого внимания и требует хорошо продуманной методики, основанной на синтетическом подходе к такому сложному явлению, как человеческое тело. Теперь есть смысл рассмотреть природу присущих человеку языков личностного плана. Вначале обратимся к сущностным отличиям человека от его меньших братьев, к которым мною относятся следующие: способность к прямохождению; склонность к сочетанию “ручных” способностей с двигательными, что делает возможным создавать орудия труда и письменность, а также превращаться в любящее работу существо; способность смеяться, краснеть, сопереживать, рефлексировать; воображение и имитация; склонность к общению на абстрактном, символическом, искусственном языках; способность воспринимать, понимать, порождать, преобразовывать и передавать абстрактную, символическую наполненную смыслом информацию; склонность к сверхраннему обучению; способность к самосознанию; способность к самопознанию, самоорганизации, самоактуализации, трансценденции, познанию Природы и Космоса и, тем самым, к новизне; наличие мыслящего духа (семантической программы развития менталитета) и мыслящей души (структурированного субстрата) [9, с. 38]. Если для животных характерна диада “стимул <–> реакция”, то к человеку как мыслящему существу подходит диада “знак <–> значение”, так как в большинстве случаев стимул и реакция выступают для него как знаки, имеющие значения и несущие определенные смыслы. В процессе филогенеза Homo научился различать абстрактное и конкретное, общее и единичное, классы и отдельные предметы, что нашло свое отображение в присущих человеку языках личностного плана, в которые входят: ● язык установок на действия, выбор, восприятие; ● язык поз как индикаторов функциональных симметрий/асимметрий мозга человека (ЯФСА); ● языки жестов; ● язык эмоциональных состояний; ● языки движений и действий; ● языки образов; ● иконические и символические языки; ● музыкальный и цветовой коды; ● ЕЯ, эволюционно развивающиеся искусственные языки и мета-языки. Анализ отличий человека от братьев меньших говорит о том, что все присущие ему языки личностного плана инкорпорированы в структурированный субстрат, что создает огромные трудности в познании их глубинных механизмов. Думается, что развитие системной лингвистики, антропологической семиотики, семиотической метафизики и синтетического подхода будет этому содействовать. Изучение этих отличий подтверждает также, что родовой символический человек являет собой материальноидеально-духовное образование с мощным менталитетом и богатым набором присущих ему языков. Благодаря этому социальный человек получает возможность реализовать большой диапазон поставленных им целей взаимодействия и общения, далеко выходящих за пределы возможностей живого биологического существа. Различие между живым биологическим и живым мыслящим существами можно объяснить более совершенной организации хранения, обработки и передачи информации человеком, чему способствовали, образно говоря, две революции: снятие запретов на деятельность менталитета и на самореализацию заложенной в организме генетической информации. Это, с одной стороны, вылилось в появлении различных присущих только человеку языков и письменности, а с другой — привело к свободе выбора и творчества и тесной связи последнего с сексуальностью. Здесь уместно подчеркнуть огромную значимость процессов дифференции, специализации и интеграции, которые содействовали становлению, развитию и функционированию – структурированного субстрата, основанного на структурной латерализации и функциональных симметриях и асимметриях мозга и организма и – присущих человеку языков личностного и организмического плана. На основе изучения языка поз, обусловленного ФСА (см. [10, приложение 7]), можно с уверенностью предположить, что знаковые средства (системы) личностного уровня обладают потенциалом для получения заключения не только о состоянии и развитии индивида, но и о его структурированном субстрате. В настоящее время в мире господствуют представления психологической диагностики, основанной, главным образом, на опосредованном тестировании человека и его личности. Сопоставление потенциала языков организмического и личностного уровней говорит о том, что они могут стать базисом для формирования методологии и методик семиотического диагностирования личности социального человека и его структурированного субстрата. Это даст возможность не только обобщить громадный опыт, накопленный человечеством, но и выйти на обновленное понимание сущности Homo и использовать полученное знание в воспитании, непрерывном обучении и социализации подрастающего поколения, взрослого населения и представителей золотого (третьего) возраста. Учитывая, что конкретное тело является центром действий, расширим его интерпретацию как динамичной информационно-энергетической системы: оно по точкам и знакам на коже, форме головы, лица, волос и др., а также по движениям и действиям и пр. представляет интеллект и структурированный субстрат социального человека в их становлении и развитии. Подчеркну, что изменение структурированного субстрата, включающего в себя все те органы и системы, которые находятся под кожей человека, оказывает влияние на интеллект человека и его компоненты [11]. По сути дела, мы кратко раскрыли одну сторону функционирования тела как внешней формы символического и социального существ. Было установлено, что основным движителем в этой активности тела играют присущие человеку языки личностного и организмического планов. Поэтому есть смысл рассмотреть их с позиции взглядов Ч.С. Пирса на знаки. 3.3. Присущие человеку языки личностного и организмического планов в контексте представлений Ч.С. Пирса о знаках Напомню, что в процессе филогенеза у человека Разумного сформировались врожденные механизмы, планы, схемы различения разнообразных движений, действий, эмоциональных состояний, поз, жестов, выявления стереотипа их проявления, отделения от конкретной ситуации или обстоятельств. Это дает мне право говорить об изучении такого рода феноменов с семиотических позиций как своеобразных присущих человеку языков личностного и организмического планов. Выдающийся американский мыслитель Чарльз Сандерс Пирс предложил в свое время классификацию знаков, которая, на мой вгляд, может пролить свет на семиотическую природу указанных выше языков. Ученый определяет знак как нечто, используемое кем-либо в определенном отношении или компетенции для обозначения, замещения чего-либо [12, 2.228]. Легко заметить, что в данном определении знака человек занимает центральную позицию. В предложенной им типологии знаков представляют интерес две трихотомии. В первую входят "качественные" знаки (qualisigns), "единичные" знаки (sinsign) и "общие" знаки (legisign). По мнению Ю. Мельвиля, значение первой трихотомии знаков состоит в том, что "знак, будучи общим по своей природе, должен во всех случаях воплощаться в отдельных объектах (вещах или событиях), обладающих некоторым качеством или качествами" [13, c. 183]. Первая трихотомия представляет особую значимость по двум причинам: 1. Она может служить исходным базисом для интерпретации абстрактного и конкретного, примерами чему являются родовой и социальный человек, язык и текст, предложение и высказывание, языковой и речевой знаки. 2. Она подходит для теоретического осмысления метафизических сущностей, присущих человеку программ и языков общего плана. В нашем случае таким знаковым средством является язык устновок на действия, выбор, восприятие, который, в свою очередь, задается процессами дифференциации, специализации и интеграции, обусловливающими целостность родового и социального человека. Изучение знака по отношению к его объекту привело Ч.С. Пирса к созданию второй трихотомии, в которую входят иконические знаки (знаки-изображения), индексы (знаки-индикаторы) и символы. Знаки обладают тремя различными "репрезентативными свойствами", основанными на разных взаимоотношениях их с означающими (объектами внешнего или внутреннего мира) (см. табл. 3.1): — действие иконического знака обусловлено реальным подобием последнего тому или означающему; — действие индексального знака определяется реально существующей связью между знаком и объектом, который он замещает и обозначает; — действие символа основано на условной конвенциональной связи между ним и означающим. Таблица 3.1. Классификация знаков как означиваются знаки пример Узнавание Знаки-изображения по сходству картинка легко узнается Знаки Знаки-индикаторы причинная связь гром/молния выводится Знаки-символы конвенция слово необходимо запомнить Значимость данной триады заключается в том, что отличие между иконическими знаками, индексами и символами носит не абсолютный, а относительный характер. Исходя из того, что нет абсолютно чистого знака, Ч.С. Пирс относит к «самым совершенным из знаков» те, в которых иконические, индексальные и символические отношения «смешаны по возможности в равных отношениях» [12, 4.448]. Иконические знаки подразделяются американским мыслителем три подкласса: образы (изображения), диаграммы (схемы, чертежи) и метафоры [12, 2.247]. Вслед за В.П. Зинченко [14] я различаю образы и изображения и выхожу на изучение языка образов, появляющихся или создающихся в его внутреннем мире, и иконического языка, создающегося для презентации изображений для взаимодействия и общения между людьми. В пользу этого говорит и утверждения Ч.С. Пирса относительно того, что иконический знак, будучи непосредственным образом того или иного объекта, полностью замещает его и в определенном смысле может совпадать с ним. Здесь уместно указать на то, что иконический язык и язык образов непосредственно взаимодействуют с внутренней формой родового символического и социального человека, на что впервые обратил внимание Н.И. Жинкин [15]. В пользу этого говорят результаты исследований американских ученых, показавших возможность и перспективность обучению чтению и счету детей до одного года с помощью картинок, на которых были изображены слова, точки и цифры как иконические знаки [16]. Это объясняется тем, что механизмы иконического языка, языка образов были сформированы в структурированном субстрате Homo в виде соответствующих программ задолго до появления ЕЯ. Отмечу, что последний взаимодействует с интеллектом социального человека опосредованно с помощью предметно-схемного кода [15]. Знаки ЕЯ, знаки основанных на них эволюционно развивающихся искусственных языков и мета-языков, согласно рассматриваемой классификации, относятся к знакам-символам, семантические значения которых с объектами внешнего и внутреннего мира устанавливаются людьми на конвенциональной (договорной) основе. В заслугу Ч.С. Пирсу можно поставить то, что он, рассматривая геометрические чертежи, диаграммы и алгебраические уравнения как иконические знаки в виде схем, пришел к выводу, что они играют исключительную роль в открытии новых результатов в математике благодаря свойству непосредственного наблюдения за математическими объектами [12, 2.279]. В связи с этим полезно привести замечательное высказывание великого математика Л. Эйлера: "В теории чисел наши самые большие надежды мы можем возлагать на наблюдения". А.А. Зенкин полагает, что автор высказывания имел в виду "наблюдение как видение общей картины движения математических идей, что он и делал практически в свойственной ему гениальной манере"... с помощью "внутреннего созерцания" [17, c. 145]. Изложенное выше наводит на мысль, что проявление таких метафизических свойств родового символического человека, как сверхранняя склонность к обучению и воображение, можно стимулировать у социального человека с помощью грамотного использования присущих человеку языков. Находясь под влиянием исследований Ч.С. Пирса, Р. Якобсон показал в cвоих работах, что иконичность и индексальность присущи многим явлениям ЕЯ. Полезно осветить этот аспект структуры ЕЯ. Рассматривая различные виды диаграмм, Ч.С. Пирс пришел к заключению, что "каждое алгебраическое уравнение является иконическим знаком, поскольку оно представляет с помощью алгебраических знаков (которые сами иконическими знаками не являются) отношения соответствующих количеств". По его мнению, любая алгебраическая формула становится иконическим знаком благодаря правилам коммутации, ассоциации и дистрибуции символов. Из этого следует, что "алгебра — лишь одна из разновидностей диаграммы, а "язык — лишь один из видов алгебры". Иконическая интерпретация диаграмм позволила Р. Якобсону выявить, что "порядок значимых элементов обнаруживает в силу своего явного иконического характера особенно ясную выраженную склонность к В этом случае язык образов может именоваться как визуальный язык. Мною были раскрыты состав и структура языка геометрических изображений в инженерной и компьютерной графике [18, c. 139-147], а также состав, структура, свойства и функции иконического языка [18, c. 327-342]. универсальности" [19, c. 108]. В цитируемой работе отмечается, что не только соединение слов в синтаксические группы, но и соединение морфем в слова носит ярко выраженный диаграммный, иконический характер. Здесь уместно остановиться на временных ориентациях иконических знаков и символов, обнаруженных Ч.С. Пирсом и восстановленных спустя много лет Р.Якобсоном [20]. Путем противопоставления этих разновидностей знаков Ч.С.Пирс приходит к выводу, что бытие иконических знаков принадлежит прошлому опыту, а бытие символов как общих знаков, делающих нашу мысль и поведение рациональным, позволяет предсказывать будущее [12, 4.448]. В заслугу Р. Якобсону можно поставить установленную им связь между временными свойствами иконических знаков и символов и исследованиями в области функциональных асимметрий. Было установлено, что для полушарий мозга характерна различная временная организация: правое, отвечающее за чувственное познание обращено в прошлое, левое, отвечающее за абстрактное познание, — в будущее [20]. Отмечу, что эти результаты были учтены при разработке сущностных характеристик рассудка и бессознательного (см. табл. 2.2). В свете сказанного мною выше рассмотрим музыкальный и цветовой коды, которые стали непосредственно взаимодействовать с интеллектом человека задолго до появления ЕЯ. Знаки этих кодов явлются символическими, а последовательности – иконическими. Именно благодаря тесной связи с интеллектом, эти коды оказывают стимулирующее воздействие на творческую активность интеллекта социального существа. Отмечу, что разработка компьютерной программы для исследования проблем теории чисел, основанной на взаимодействии иконического языка, музыкального и цветового кода и математического языка содействовала автору в создании новых результатов в этой области благодаря стимулированию его интеллекта этими знаковыми средствами [17]. В данной классификации (см. табл. 3.1) большой интерес представляют знаки-индикаторы (indexes), которые напрямую соединены причинно-следственными связями с означающими (явлениями природы, общества, человека и др.). Для того, чтобы различить знаки-индикаторы и обозначаемые ими референты (объекты внешнего и внутреннего мира), необходимо наличие наблюдателя, способного установить причинно-следственные связи между знаками и референтами. Следует сказать, что знаки языка поз являются знаками-индикаторами функциональных симметрий и асимметрий мозга структурированного субстрата человека. Будучи знаками-индикаторами, они могут давать информацию как о личности социального существа, так и о его организме. Эта информация свидетельствует о двух заданных природой постоянных значений знаков-индикаторов. К сказанному выше полезно добавить, что знакииндикаторы языка поз обладают ситуативным значением, указывающим на то, что хочет тот или иной субъект в определенный момент времени от своего партнера. Это очень хорошо показано в известной российскому читателю книге А. Пиза [21]. Возьмем позу Наполеона (см. рис. 3.1), в которой пальцы ладоней зажаты в кулаки. Ситуационное значение данной позы: партнер не доволен поведением своего коллеги и становится агрессивным. Нетрудно прийти к выводу, что данный знак приобретает черты иконического знака. Рис. 3.1. Найти рисунок В процессе культурной эволюции многие знаки-индикаторы языка поз трансформировались в символические знаки той или иной религии, партии, субкультуры и др. и стали жестами. Теперь уже можно говорить о языке жестов. Несколько слов о знаках эмоциональной экспрессии. Это знаки-индикаторы эмоционально-волевой сферы, свидетельствующие о непосредственной радости, боли, страдании, желании, любви того или иного субъекта. Однако в театральных постановках, знаки индикаторы языка эмоциональной экспрессии приобретают значимость символических знаков, опосредованно свидетельствующих о состоянии того или иного персонажа. Следует отметить, что языки организмического плана несмотря на множество публикаций, описывающих их, остаются не раскрытыми в семиотическом плане. Пока лишь можно говорить о том, что их выражения носят индексальный характер и могут непосредственно использоваться для характеризации личности социального существа и его организма в целом и определения латеральности в частности. Остался не рассмотренным язык действий и движений. По сути дела, это язык внешней формы родового символического человека и его структурированного субстрата, который будет рассмотрен в следующем параграфе. Здесь уместно лишь указать на то, что он тесно связан с менталитетом символического существа. Проявляясь в структурированном субстрате социального человека, знаки языка движений и действий могут приобретать черты знаков-индикаторов, свидетельствующих непосредственно о деятельности моторных органов, и опосредованно, о характере того или иного субъекта. Знаки данного языка могут обладать чисто символической функцией в балете или иконической функцией в театральных постановках. Я полагаю, что раскрытие природы иконических, символических знаков и знаков-индикаторов содействовало расширению представлений о присущих человеку языках личностного плана, направленных на раскрытие состояния социального человека. Иными словами, через специфику присущих человеку языков, мы познакомились с одной из сторон деятельности внешней формы социального существа. Это дает нам право перейти к рассмотрению особенностей порождения движений и действий социального человека. 3.4. Язык движений и действий как основа формирования функционального органа Изучение свойств родового символического существа говорит о том, что они представляют собой программы, открытые саморазвитию и самоорганизации для активной адаптации к окружающей среде и взаимодействия с ней. Будучи самодостаточным, ребенок, выходя из утробы матери, начинает активно взаимодействовать с внешним миром, о чем говорит его априорно заданная склонность к сверхраннему обучению. Эта сущность былв обоснована и введена и введена в научный оборот выдающимся советским генетиком В.П. Эфроимсоном [22]. Изучение американского опыта обучения младенцев счету, чтению, а также стимулирования интеллекта на основе глубоко продуманной системы физического, интеллектуального и духовного воспитания (см., например, [16]) подтвердило этот имеющий глубочайшие социальные следствия вывод [23]. При рассмотрении семантики языка статических поз в пятой главе будут рассматриваться только постоянные значения выражений (знаков) этого семиотического образования. В процессе сверхраннего обучения начинают эффективно претворяться на практике три классических педагогических принципа: принцип природосообразности, культуросообразности и само-деятельности [24, c. 116-121; 139-146]. Здесь уместно сказать о том, что путем реализации пяти парадоксов многочисленных степеней свободы на основе взаимодействия принципов наименьшего усилия и избыточного обеспечения (см. 1.4) родовой символический человек трансформировался в филогенезе и онтогенезе в удивительно целостную самооорганизующуюся и саморазвивающуюся интеллектуальную и информационную сверхсложную систему. Отмечу, что в пространстве этой уникальной системы социальным человеком формировались новообразования на базе взаимодействия интеллекта, структурированного субстрата и тела как динамичной информационно-энергетической системы диагностирования состояния Homo и порождения движений и действий. Все, что было ценного для генофонда человечества закреплялось в ДНК и полевом геноме. Эти новообразования, будучи основанными на естественных органах человека, развивали их в сторону интеллектулизации в целях активной адаптации к окружающей среде. На это явление было обращено внимание представителями немецкой философии И. Кантом, Г.В.Ф. Гегелем, К. Марксом. Последним отмечалось, что живой системе, будь-то индивид или общество, характерно стремление в создании недостающих ей органов. В связи с этим заслугой известного русского и советского физиолога А.А. Ухтомского считается научное обоснование этого феномена, именуемого им функциональном органом (ФО) [25, c. 103]. Он отмечал, что «с именем «органа» мы привыкли связывать представление о морфологически сложившемся, статически постоянном образовании. Это совершенно не обязательно. Органом может быть всякое временное сочетание сил, способное осуществить определенное достижение» [26, c. 95]. Им подчеркивались такие особенности ФО, как динамизм, подвижность, интегральность, распределение активностей в пространстве и времени. Анализируя определение и свойства ФО, можно согласиться с автором монографии в том, что А.А. Ухтомского волновали анатомия и физиология [я бы добавил еще и понятие «энергетика». – Г.У.] духа [25, c. 24] (в контексте антропологической семиотики «дух» полезно интерпретировать как семантическую программу развития родового символического и социального человека). В.П. Зинченко, рассматривая эволюцию представлений о естественных и искусственных органах, обратился к наследию русского космиста Н.Ф. Федорова, отмечавшего, что людьми прилагаются большие усилия на создание искусственных органов, а не на развитие и совершенствование собственных. По его мнению, необходимо уделять хотя бы одинаковое внимание этим явлениям, в результате чего может стать «полноорганность». Известный российский психолог квалифицирует «полноорганность» как «высочайшее овладение предметом, орудием, требующее не менее высокого развития собственных органов». Оно «встречается в искусстве, трудовой деятельности, в спорте высоких достижений» [25, c. 113]. Уместно сказать, что этому содействует и такая особенность родового символического человека, как стремление к проактивности. Из сказанного выше следует теоретическая и практическая значимость исследования ФО, в том числе и в рамках антропологической семиотики, объектом исследования которой является родовой символический и социальный человек. Напомню, что их деятельность детерминирована такими свойствами менталитета, как творческая активность (выживаемость как экстремально проявление активности); адаптация к изменяющимся условиям внешней среды и, особенностям становления и развития человека; самоорганизация и др. Это обусловило появление у Homo sapiens удивительной способности к формированию ФО, столь же реальных, как морфологически сложившиеся образования (сердце, почки, печень и пр.). А.А. Ухтомский обратил свое внимание на энергетику этих образований, что для того времени было весьма неожиданным. Нас волнует семиотический характер возникающих у человека субъективных образований, приобретающих в процессе деятельности объективный вид. По мысли физиолога, “с самого начала формирующийся образ предмета есть некоторый проект реальности, подвергающийся затем многократной проверке и перестраиванию на основании практического слияния с реальностью” [26, с. 274]. Cравним это высказывание с эвристическим проектом реальности по Л.С. Выготскому: “Именно включение символических операций делает возможным возникновение совершенно нового по составу психологического поля, не опирающегося на наличное в настоящем, но набрасывающего эскиз будущего и таким образом создающего свободное действие, независимое от непосредственной ситуации” [27, с. 50]. (Уместно сказать, что в те же годы М.М. Бахтин квалифицировал мир действия как мир /модель/ предвосхищенного будущего. Н.А. Бернштейн интерпретировал это явление как модель потребного будущего). Анализ этих высказываний наталкивает на мысль дать семиотическую интерпретацию этому феномену как динамичному сложному семиотическому образованию. В [9, c. 95] было показано, что любое деяние предполагает наличие во внешней и внутренней формах символического существа семиотического образования, состоящего из интеллекта, присущих человеку языков и рече- и/или моторно-двигательного кода (см. рис. 3.2). Данное семиотическое образование формируется в онтогенезе на основе взаимодействия интеллекта как внутренней формы символического существа с телом как его внешней формой. Данное образование является первичным по отношению к структурированному субстрату, который, будучи вторичным, также принимает активное участие в формировании ФО. В результате взаимодействия внутренней и внешней форм символического существа со структурированным субстратом возникает суперсистема, состоящая из двух систем: идеальной (интеллект – язык действий – моторно-двигательный код); материальной (структурированный субстрат, целостно объединяющий все внутренние органы для решения моторно-двигательных задач). Интеллект Язык действий Моторнодвигательный код Рис. 3.2. Схема взаимодействия интеллекта с языком действий и моторно-двигательным кодом. Для каждой из систем характерно наличие двух уровней: абстрактного и конкретного. Возьмем идеальную систему, в которой интеллект, язык действий и моторно-двигательный код обладают словарем как языковых, так и речевых знаков. Анализ структурированного субстрата также свидетельствует о существовании абстрактного и конкретного уровней. Множество кодов (абстрактный уровень) не только объединяет все внутренние органы (конкретный уровень) в одну тесно связанную систему, но и занимается передачей управляющей информации со стороны интеллекта и посылкой обратных связей в интеллект как управляющее звено. Таким образом, ФО предстает перед нами как сложное семиотическое образование, тысячами нитей связанное со структурированным субстратом. Иными словами, ФО являет собой глубокое единство тонкого и плотного миров, ведущим в котором является идеальное. Рассматриваемая нами суперсистема начинает формироваться под воздействием (сознательным или бессознательным) интеллекта благодаря намерению или потребности человека как социального существа. В процессе своего развития ФО стремится к тому, чтобы его деятельность осуществлялась по принципам наименьшего усилия и избыточного обеспечения (защиты). Из сказанного мною выше следует, что материальным носителем идеального (интеллект <––> язык действий <––> моторно-двигательный код) в ФО являются полевые образования, а материальным носителем структурированного субстрата – белково-нуклеиновые образования. Универсальный характер семиотического образования позволяет предположить, что в процессе филогенеза в наследственной памяти человека сформировалась соответствующая программа формирования ФО. Теперь обратимся к раскрытию роли и места языка движений действий при формировании и деятельности ФО. Изучение работ Н.А. Бернштейна [28], Н.Д. Гордеевой [29], А.В. Запорожца [30], В.П. Зинченко [5; 25], А.А. Ухтомского [26] говорит о понимании ими живого действия как целостного явления, как динамического ФО. По Н.А. Бернштейну, действию свойственны следующие свойства: оно обладает биодинамической тканью; реактивно; чувствительно; эволюционирует и инволюционирует. По В.П. Зинченко, живое движение (можно сказать и “живое действие”) активно, спонтанно, произвольно, свободно, т.е. независимо от внешних целей; характеризуется и смысловыми чертами, поскольку с его помощью решается та или иная задача. К указанным выше свойствам движения и действия можно отнести также ощущаемость, чувственность и управляемость. Рассмотрим произвольность, спонтанность и активность движения или действия. По В.П. Зинченко, “произвольность обнаруживается в том, что мы мысленно можем проиграть движение до движения, действие до действия. А затем в нашей воле совершить его реально или не совершать" [25, с. 104]. Нетрудно видеть, что здесь мы имеем дело с мысленным проигрыванием конкретного движения и действия. Изучение приведенных выше свойств наводят на мысль, что авторами четко не проведено различение между действием как ФО, порождающим конкретное действие, и самим конкретным действием. По моему мнению, спонтанность движения или действия характеризуется возникновением его вследствии внутренних причин без непосредственного воздействия извне. Активность конкретного действия обусловлена или задана тесной его связью с интеллектом, осуществляемой через специальный механизм или структуру. Вслед за В.П. Зинченко отмечу весьма парадоксальные характеристики, данные живому движению Н.А. Бернштейном. С одной стороны, это монолит, конструкция, отзывающиеся в целом на каждое изменение одной из частей, с другой,— паутина на ветру. На мой взгляд, для понимания этих парадоксов необходимо рассмотрение реализации конкретного действия в контексте триады: “интеллект <—> язык действий <—> моторно-двигательный код”. В этом случае "монолит и конструкция" представляют язык действий, а "паутина на ветру" — результат взаимодействия интеллекта, языка действий и моторно-двигательного кода в виде порожденного конкретного действия. Разбиение понятия "действие" на четыре составляющие: интеллект, язык действий, моторно-двигательный код и само конкретное действие, позволяет снять загадочность с проблемы построения движений и формирования механизма его порождения. При переходе к изучению языка действий становится очевидной правомерность предположения В.П. Зинченко о том, что "усваиваются не конкретные движения, а правила их построения" [25, с. 105]. Здесь мы имеем дело с полифункциональностью использования упражнений: с одной стороны, благодаря последним выходим (зачастую на бессознательном уровне) на усвоение различных форм (шаблонов) двигательных действий и правил их построения, а с другой,— на совершенствование реализации самих конкретных действий под воздействием обратных связей. В связи с этим легко прийти к выводу, что триада: “интеллект <—> язык действий <—> моторно-двигательный код” может трансформироваться в саморазвивающийся, саморганизующийся и строящийся ФО. Вышеизложенное делает понятным выявленный Н.А. Бернштейном факт: “упражнение — это повторение без повторения”, поскольку разнообразные свойства живых движений и действий определяются не только и не столько внешними обстоятельствами, внешними средствами действия, мерой его освоенности, сколько двигательной задачей, ее смыслом [25, с. 108]. Иначе говоря, живое действие возникает как результат взаимодействия триады "интеллект <—> язык действий <—> моторно-двигательный код”, обусловленной организмическим и семантическим кодами. В этом случае интеллект, язык действий и моторно-двигательный код образуют сложное семиотическое образование, порождающее конкретные действия. В свете сказанного язык действий предстает перед нами как идеальная форма. В связи с тем, что для любого языка характерно наличие словаря и грамматики, при изучении языка действий действительно важно выявить многоуровневую систему динамично функционирующих шаблонов и правил их построения. Согласно В.П. Зинченко, интегральный образ мира, обладающий свойством открытости, играет большую роль в плане формирования и реализации действия, поскольку в пространстве образа происходит осмысление ситуации, кристаллизация и решение проблемы, принятие решений и т. д. По его мнению, в этом и состоит регулирующая роль образа. Он полагает, что “после осуществления всех перечисленных процедур начинается процесс, обратный композиции, – декомпозиция образа. Последняя необходима не для принятия решения, а для успешной его реализации. Образ ситуации не просто распадается, а трансформируется в образ действия" [25, с. 109-110]. По моему мнению, все обстоит не совсем так в контексте триады "интеллект <—> язык действий <—> моторнодвигательный код". Возьмем, например, процесс создания текста на ЕЯ. Исследования Н.И. Жинкина показали, что в этом случае намерения интеллекта включают одновременно механизмы оперативной речевой памяти ЕЯ и речедвигательного моторного кода [15] (см. рис. 3.3.). Модифицированная нами модель последней, состоящей из словаря, синтаксических моделей и операторов (грамматических и синтаксических правил размещения слов) представлена на рис. .3.4 Интеллект Оперативная речевая память Речедвигательный код Рис. 3.3. Схема взаимодействия интеллекта с оперативной речевой памятью ЕЯ и рече-двигательным кодом. Отмечу, что каждый из трех элементов данной триады обладает своей природой, структурой и особенностями. При этом образ той или иной ситуации непременно сопрягается с теми или иными структурами оперативной речевой памяти и речедвигательного кода и не подвергается декомпозиции полностью. Иначе говоря, образ в целостном виде остается в пространстве интеллекта, а в плане декомпозиции участвует в формировании программы порождения конкретного действия. Анализируя взаимодействие интеллекта с оперативной речевой памятью и рече-двигательным кодом, нетрудно прийти к выводу, что рассмотренная триада является частным случаем триады "интеллект <—> язык действий <—> моторно-двигательный код". Абстрактные синтаксические модели Словарь естественного языка – грамматические и синтаксические операторы (правила) размещения слов в той или иной синтаксической модели. Рис. 3.4. Модифицированная структура оперативной речевой памяти. Я полагаю, что все элементы универсальной триады тесно связаны друг с другом, но эта связанность обусловлена огромной работой по трансформации всех трех систем в единую суперсистему, направленную на достижение той или иной поставленной цели. При этом имеет место самоорганизация при формировании необходимых интеллектуальных, языковых и моторных структур. В результате мы получаем суперсистему (динамичный ФО) с весьма устойчивыми прямыми и обратными связями и мощной самоорганизацией, основанной на приоритете идеального (семантического) начала в развитии человека. Благодаря самоорганизации ФО, достигнув совершенной структуры, работает автономно и автоматично. Рассмотрим теперь воздействие внутренних и внешних факторов на язык действий и моторно-двигательный код По Н.Д. Гордеевой и В.П. Зинченко, “секрет богатства действия состоит в том, что оно содержит в себе в единстве противоположностей внешнее и внутреннее. И если первое вполне доступно регистрации и анализу, то второе требует дешифрования. Внутреннее строится в процессе развертывания внешнего и, в конце концов, начинает руководить внешним, представляя собой своего рода “код”, в соответствии с которым развертывается внешнее” [31, с. 192]. Авторы работы [32, с. 36], исходя из кибернетико-физиологических представлений, полагают, что существуют несколько уровней формирования конкретных действий, причем на каждом уровне функционируют наборы языков, включающие в себя язык двигательных целей, язык внешних двигательных задач, физиологический язык управления мышцей. Концепция Н.И. Жинкина о функционировании ЕЯ в контексте триады “интеллект – ЕЯ – рече-двигательный код” говорит о правомерности автономизации языка действий и моторно-двигательного кода. Изучение свойств действия как идеальной формы также говорит в пользу положительного ответа на данный вопрос. Различение в рамках антропологической семиотики тела как интегральной информационной системы диагностирования состояний Homo, порождения им движений и действий и тела как структурированного субстрата подтверждает правомерность разведения мостов между языком действий и моторно-двигательным кодом. Здесь уместно предположить, что язык действий и моторно-двигательный код представляют собой, как и ЕЯ и речедвигательный код, сложные многоуровневые системы. Рассмотрение свойств языка действий наводит на мысль, что они обусловлены принципами функционирования интеллекта, с одной стороны, и автономизацией данного знакового образования, с другой. “Отпочкование” языка действий и моторно-двигательного кода от интеллекта позволяет обратиться к выявлению задач последнего в данном случае. Можно с уверенностью полагать, что в задачу интеллекта входит: а) формулирование двигательной задачи по осуществлению действия; б) создание модели внешнего мира, представляющей собой наборы динамичных взаимосвязанных моделей типовых ситуаций; в) построение модели конкретной ситуации; г) принятие конкретного решения о совершении конкретного действия на основе наложения модели внешнего мира на конкретную предметную ситуацию. По нашему мнению, в задачу языка действий входят: построение и актуализация обобщенного образа конкретного действия на основе методов, способов, приемов, схем и тактик формирования предметных действий; построение целостных программы, плана и результата конкретных действий с обобщенным представлением различных параметров требуемого действия. Здесь важно подчеркнуть, что рассматриваемый язык, как и другие присущие человеку языки, занимается не воспроизведением конкретных действий, а построением их заново (“повторение без повторения”). На наш взгляд, язык действий включает в себя: набор моделей двигательных команд, представляющих последовательности тех или иных действий; правила образования и функционирования тех или иных двигательных команд; словарь двигательных команд, представляющих основные действия; словарь двигательных команд, представляющих действия-связки; cловарь двигательных команд, осуществляющих параллельное взаимодействие нескольких двигательных систем; правила формирования карты-пути возможных действий; словарь операторов, связывающих двигательные команды с различными уровнями и механизмами интеллекта в синтактическом; семантическом и прагматическом планах; словарь операторов, связывающих двигательные команды с различными уровнями и механизмами моторнодвигательного кода в синтактическом; семантическом и прагматическом планах. К задачам моторно-двигательного кода можно отнести: декомпозицию целостной программы и плана осуществления действий; формирование моторных действий с и их детализации; мысленное проигрывание моторных образов, изучение возможных вариантов разворачивания конкретных действий; выбор наилучшего из них. Моторно-двигательный код состоит, по-видимому, из правил образования и функционирования временных, пространственных и предметных моторных образов; правил параллельного взаимодействия нескольких двигательных систем; правил ориентации и перемещения тела в пространстве; словаря операторов, связывающих временные, пространственные и предметные моторные образы с различными уровнями и механизмами языка действий в синтактическом; семантическом и прагматическом планах; словаря операторов, связывающих временные, пространственные и предметные моторные образы с различными уровнями и механизмами интеллекта в синтактическом; семантическом и прагматическом планах. Семантика пронизывает все уровни языка действий и моторно-двигательного кода, носит осознаваемый характер в процессе обучения, при трансформации усвоенной программы двигательных команд и технологии порождения конкретных действий начинает функционировать на бессознательном уровне и приобретать скорее вероятностный, нежели детерминированный характер. В процессе своего развития компоненты сложного образования “интеллект – язык действий – моторно-двигательный код” постепенно сращиваются друг с другом и превращаются в единый ФО, в котором мотивационный, перцептивный и ситуационный уровни интеллекта удивительно тесно взаимосвязаны с механизмами языка действий и моторно-двигательного кода Созданная нами модель включает в себя механизмы и блоки интеллекта и языка действий, тесно связанные не только друг с другом, но и моторно-двигательным кодом и структурированным субстратом. Механизмы и блоки интеллекта представлены двумя группами. Первая охватывает процессы сбора информации о предметной ситуации в целом, субъектах, вовлеченных в коммуникативную ситуацию и состоит из системы механизмов моторно-двигательного кода (5), механизма контроля (6), тесно связанных с блоками выявления смысла сообщения, намерения субъекта, его состояния и т. д. (7), построения образа конкретной предметной ситуации (8) и выдачи задания на построение образа действия (9) (см. рис. 3.5). Рис. 3.5. Модель порождения конкретного действия 1. Вход сообщения. 2. Механизм обработки поступившей информации. 3. Система механизмов интеллекта. 4. Система механизмов языка действий. 5. Система механизмов моторно-двигательного кода. 6. Механизм выявления смысла сообщения, намерения и т .д. 7. Механизм контроля. 8. Механизм построения образа конкретной предметной ситуации. 9. Механизм выдачи задания на построение образа действия. 10. Блок взаимосвязанных динамичных моделей предметных ситуаций. 11. Блок связи с системой мотивации, психоэмоциональной сферой, с телом человека. 12. Блок связи с языком действий и моторно-двигательным кодом. 13. Блок прогнозирования развития ситуации. 14. Механизм построения и актуализации обобщенного образа конкретного действия. 15. Механизм построения целостных программы, плана и результата конкретного действия 16. Механизм выдачи задания моторно-двигательному коду. 17. Блок методов, способов, приемов схем и тактик предметных действий. 18. Блок словарей двигательных команд. 19. Блок синтагматических моделей двигательных команд. 20. Блок грамматики двигательных команд и карты-пути возможных действий. 21. Механизм декомпозиции целостных программ и плана осуществления действий. 22. Механизм формирования моторных действий с последующей их детализацией. 23. Механизм мысленного проигрывания моторных действий 24. Механизм отбора оптимальных вариантов действия 25. Блок образования и функционирования разнообразных моторных образов. 26. Блок грамматики параллельного взаимодействия нескольких двигательных систем. 27. Блок грамматики перемещения тела в пространстве. 28. Блок словарей операторов, связывающих моторные образы с механизмами интеллекта и языка действий 29. Механизм принятия решения об актуализации действия. 30. Механизм реализации действия. 31. Предметная ситуация. В этой группе особо выделим механизм контроля, который следит за работой других механизмов и блоков с целью принятия верного решения. Его функции слежения за ходом разворачивающихся событий распространяются и на другие системы действий в данной модели. Вторая группа включает в себя механизмы формирования паттернов моторных действий с последующей их детализацией (22), мысленного проигрывания моторных действий (23) и отбора оптимальных вариантов действий (24) с подчиненной им системой блоков. Назначение этой группы состоит в выдаче задания на формирование образа действия. Язык действий представлен системой таких механизмов, как механизм взаимосвязанных динамичных моделей предметных ситуаций (10), механизм связи с системой мотивации, эмоционально-волевой сферой, с телом человека (11), механизм связи с моторно-двигательным кодом. (12) и механизм прогнозирования предметны ситуаций. К этой системе механизмов относятся блоки построения и актуализации обобщенного образа конкретного действия (14), построения целостных программы, плана и результата конкретного действия (15), выдачи задания моторно-двигательному коду (16). К системе механизмов языка действий принадлежат блоки методов, способов, приемов схем и тактик предметных действий (17), словарей двигательных команд (18), синтагматических моделей двигательных команд (19), блок грамматики двигательных команд и карты-пути возможных действий (20), декомпозиции целостных программ и плана осуществления действий (21). Отмечу, что механизмы и блоки языка действий нацелены на формирование программ последовательных действий и плана осуществления действий. В отдельную группу выделены механизм реализации действия, функционирующий на основе тесного взаимодействия моторно-двигательного кода и структурированного субстрата (30), и предметная ситуация как результат конкретных действий (31). Здесь уместно сказать, что язык движений и действий является одним из наиболее ранних, генетически заданных человеку знаковых средств. Анализ данной модели показывает, что ему присущ огромный потенциал. Продолжение исследований в этом направлении сулит получение нетривиальных результатов. Данная модель отличается тесным взаимодействием интеллекта, языка действий и моторно-двигательного кода с структурированным субстратом. В ее управляющее звено входят механизм контроля и такие блоки как: блок выявления смысла сообщения, намерения субъекта, его состояния; блок выдачи задания на построения образа действия; блок выдачи задания моторно-двигательному коду; блок принятия решения об актуализации программы действий. Следует указать на ее системный, динамичный характер, многоуровневость и отражение прямых и обратных связей между механизмами интеллекта, языка действий и моторно-двигательного кода. Особенность данной модели состоит в том, что механизмы интеллекта и языка действий вместе с моторно-двигательным кодом и структурированным субстратом ведут семантическую обработку информации скорее параллельно, чем последовательно. По сути дела, рассмотренная нами модель представляет деятельность профессионала любой сферы бытия. Уместно подчеркнуть, что все его (профессионала) движения и действия являются порождением ФО. В свете вышесказанного представляет интерес рассмотреть некоторые особенности деятельности ФО. Н.Д. Гордеевой и В.П. Зинченко были выявлены две формы чувствительности порождаемого движения (действия): к сложившейся ситуации и к возможностям его (действия) порождения [31, с. 160-165]. Позднее было установлено, что обе формы чувствительности чередуются несколько раз в секунду с интервалом в 125-250 мс. Вслед за В.П. Зинченко мы полагаем, что это явление полифункционально, поскольку свидетельствует о — наличии обратных связей при порождении конкретного действия; — движении в направлении достижения “потребного будущего”; — видоизменениях в текущей ситуации; — пересмотре использования имеющихся ресурсов; — появлении новых возможностей решения двигательной задачи [5, с. 135]. Самое удивительное заключается, на мой взгляд, в том, что взаимодействие динамичного ФО, включающего в себя интеллект, язык действий и моторно-двигательный код, с порождаемым действием, осуществляется на бессознательном уровне. В связи с этим можно утверждать, что не только действие, но и сам ФО из реактивного становится чувствительным, рефлексивным и проактивным. Очевидно, что данное явление не проявило бы себя, если бы интеллект, язык действий и моторно-двигательный код не были в высшей степени самоорганизованы. Здесь уместно отметить исключительно важную роль механизма контроля в деятельности данного ФО, поскольку им осуществляется контроль и коррекция различного рода операций от двигательной задачи и принятия решения на уровне интеллекта до запуска исполнительной системы на уровне моторного кода. Механизм контроля, представляющий собой сложную систему слежения за протеканием процессов, может в любой момент изменить ход подготовки и реализации действия, вплоть до отмены принятого решения или внесения в него коррекции (более подробно см. [15, с. 179-189]). Таким образом, из рассмотренного выше вытекает правомерность интерпретации триады “интеллект – язык действий – моторно-двигательный код” как динамичной интегральной информационной системы порождения конкретных действий. Она представляет собой совокупность взаимодействующих между собой сложных структур, объединенных в целое выполнением некоторой общей функции, которую не может выполнить ни один из ее компонентов. Исходя из свойства самодостаточности символического существа для взаимодействия с окружающей средой, правомерно утверждать, что в генетической памяти человека существует программа формирования и функционирования ФО. Заканчивая рассмотрение сущности и особенностей языка движений и действий как одного из основных средств внешней формы символического человека, полезно указать на мощное воздействие, которые оказывают на него (язык действий) процессы интеграции, дифференциации и специализации. Отмечу, что в период внутриутробного развития формируется леворукость и праворукость и способность динамичного владения двумя руками. Очевидно, что эти потенциальные возможности оказывают доминирующее воздействие на будущую жизнь социального человека и формирование ФО. Полезно указать на необходимость применения тестов на умение владеть двумя руками при поиске и отборе людей для подготовки профессионалов, которые могут одновременно осуществлять различные операции правой и левой рукой для изготовления деталей и другой продукции. В пренатальный период и в первые три года жизни формируются ручные, ножные, глазные, ушные и иные симметрии/асимметрии мозга и тела конкретного человека, которые, отображаясь в тех или иных выражениях поз, начинают проявлять себя в роли механизмов спонтанного образующегося языка поз. В свою очередь, последний, как мы знаем, является основой разработки скоростного метода определения облика социального человека, его личности, а также и их потенциала, связанного с формированием ФО. 3.5. Заключение В данной главе были проанализированы стратографическое и феноменологическое направления исследования тела человека и была показана правомерность разработки трансцендентального направления изучения тела в рамках антропологической семиотики. В связи с этим было изучено тело как динамичная информационно-энергетическая система экспликации состояний и порождения движений и действий в виде внешней формы человека как родового символического существа, установлена полезность разработки, изучения и развития семиотического диагностирования Праворукость и леворукость следует отлтчать от левшества и правшества, которые указывают на наличие левосторонних и правосторонних асимметрий в теле социального человека. и проанализированы языки личностного и организмического уровней, включая язык поз в контексте представлений Ч.С. Пирса о знаках. Это дало возможность изложить природу, состав и потенциал функционального органа и представить модель порождения движений и действий. Контрольные вопросы 1. В чем состоит суть стратографического направления изучения тела ? 2. В чем заключается суть феноменологического направления изучения тела? 3. В чем состоит суть трансцендентального направления изучения тела? 4. Каковы задачи антропологической семиотики относительно исследования тела как динамичной информационноэнергетической системы диагностирования состояний человека и порождения им движений и действий? 5. Что является основой генетически заданного механизма избыточного обеспечения? 6. Каковы особенности тела как центра действий? 7. В чем состоит полезность изучения языков тела организмического и личностного планов? 8. Раскройте присущие человеку языки личностного и организмического планов в контексте представлений Ч.С. Пирса о знаках 9. Изложите основу языка поз в контексте представлений Ч.С. Пирса о знаках. 8. Каковы природа и назначение функционального органа? 9. Каковы основы формирования функционального органа? 10. В чем заключаются особенности модели формирования движений и действий социальным человеком? 11. Что представляет собой система сущностей человека как единого образования Список использованной литературы 1. Husserl, E. Ideen zu einer reinen Phanomenologie und Phenomenologiscen Philosophie. Zweiten Buch.– Hague, 1969. 2. Подорога, В. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию. – М.: Ad Varginem, 1995. – 339 с. 3. Брока, Р. Тело и язык // Иной: Психоаналитический альманах. – 1994. – № 2. 4. Зинченко, В.П. Живое знание: психологическая педагогика. Ч. 1.- Самара: СГПУ, 1998.– 213 с. 5. Sonesson, G. The multiple bodies of man. Project for semiotics of body // Degres. – 1993. – Vol. 21. – N 74. – P. 1-41. 6. Бергсон, А. Материя и память. – Санкт-Петербург, 1914. 7. Узилевский, Г.Я. Предисловие // Семиотика тела. Орел, 1995. – С. 6-11. 8. Ву, П.Ч. Лекции по Су Джок акупунктуре. – М.: Су Джок Академия, 1994. – 329 с. 9. Узилевский, Г.Я. Введение в антропологическую семиотику. – Орел: НП «Редакция газеты «Орловская правда», 2002. – 158 с. 10. Узилевский, Г.Я. Приложения к диссертации на соиск. учен. степ. д. филол. н. “Взаимодействие естественных и искусственных языков в современных лингвистических процессорах”. Орел, 1996. – 250 л. 11. Фоминь М. Цигун. Комплекс упражнений для укрепления развития духа и тела. – М., 1992. – 173с. 12. Peirce, Ch.S. The collected papers of Ch.S.Peirce. 8 vols.- Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1960.- Vol. 1-2 (vol. 1.- 535 p.; vol. 2. -393 p.). Vol. 3-4 (vol. 3.- 193 p.; vol. 4.- 601 p.). Vol. 5-6 (vol. 5 - 455 p.; vol. 6.- 461p.). 13. Мельвиль, Ю.К. Чарльз Пирс и прагматизм (У истоков американской буржуазной философии). – М.: МГУ, 1968. – 499 с. 14. Зинченко, В.П. Эргосемиотический подход к исследованию пользовательского интерфейса / В.П. Зинченко, Г.Я. Узилевский // Пользовательский интерфейс: исследование, проектирование, реализация. – 1993. – № 1. – C. 12-21. 15. Жинкин, Н.И. Интеллект, язык и речь // Нарушение речи у дошкольников. – М., 1972. – С. 9-31. 16. Доман, Г. Как развить интеллект ребенка / Г. Доман, Дж. Доман, С. Эйзен. – М.: Аквариум, 1998. – 318 с. 17. Зенкин, А.А. Когнитивная компьютерная графика. – М.: Наука, 1991. – 192 с. 18. Узилевский, Г.Я. Начала эргономической семиотики. – Орел: ОРАГС, 2000. – 408 c. 19. Якобсон, Р. В поисках сущности языка // Cемиотика. – М., 1983. – С. 102-117. 20. Якобсон, Р. Мозг и язык // Избранные работы. – М., 1985. – С. 270-286. 21. Пиз, А. Язык телодвижений. – Нижний Новгород: «Ай Кью», 1992. – 262 с. 22. Эфроимсон, В.П. Педагогическая генетика // Генетика и гениальность. М., 1998. – С. 291-434. 23. Узилевский, Г.Я. О сверхраннем обучении, классических принципах воспитания и обучения с позиций антропологической семиотики // Образование и общество. – 2000. – № 5. – С. 57-64. 24. Узилевский, Г.Я. Государственный служащий и постиндустриальная цивилизация. – Орел: ОРАГС, 2004. – 328 с. 25. Зинченко, В.П. Посох Мандельштама и трубка Мамардашвили: К началам органической психологии. – М.: Новая школа, 1997. – 336 с. 26. Ухтомский, А.А. Избранные труды. – Ленинград: ЛО “Наука”, 1978. – 358 с. 27. Выготский, Л.С. Орудие и знак в развитии ребенка // Собрание сочинений. – Т. 6. – М., 1984. – С. 5-90. 28. Бернштейн, Н.А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности. – М.: Медицина, 1966. – 349 с. 29. Гордеева, Н.Д. Экспериментальная психология исполнительного действия. – М.: Тривола, 1995. – 321с. 30. Запорожец, А.В. Развитие произвольных движений. – М.: АПН РСФСР, 1960. – 428с. 31. Гордеева, Н.Д.Функциональная структура действия / Н.Д. Гордеева, В.П. Зинченко. – М.: МГУ, 1982. – 208 с. 32. Беркенблит, М.Б. Построение движения и метафора интеллекта / М.Б. Беркенблит, А.В. Чернавский // Компьютеры и познание. – М., 1990. – С. 22-41. Основные понятия, использующиеся в данной главе Семиотика – широкая область научных исследований, охватывающая изучение знаков, знаковых систем, языков, кодов, программ, а также на них знаковых процессов взаимодействия и общения между представителями различных популяций на земле и в космосе. Аспекты семиотики: прагматика, изучающая, как тот или иной символический субъект или объект воздействует на иной субъект или объект; семантика, исследующая содержательную направленность того или иного символического субъекта или объекта; синтактика, исследующая внутреннюю упорядоченную структуру символического субъекта или объекта. Стратографическое направление исследование тела – специализация, нацеленная на изучение различных его срезов, таких, как: тело как материальный объект; тело как живой организм; тело как выражение или смысл; тело как объект культуры Типология знаков: – знаки-изображения, замещающие, обозначающие и означивающие объекты материального и виртуального мира на основе сходства; – знаки-индикаторы, замещающие, обозначающие и означивающие объекты материального и виртуального мира на основе причинно-следственных связей; – знаки-символы, замещающие, обозначающие и означивающие объекты материального и виртуального мира на основе конвенции (согласия) между носителями языка Трансцендентальное направление исследование тела – специализация, нацеленная на его изучение в двух испостасях: а) как внешнюю форму родового символического человека (интегративная динамичная информационноэнергетическая система диагностирования состояний Homo и порождения движений и действий) в виде совокупности соответствующих априорно заданных программ, языков и кодов; б) как структурированный субстрат родового символического человека в виде совокупности соответствующих априорно заданных программ, языков и кодов. Феноменологическое направление исследование тела – специализация, нацеленная на на формирование представлений о едином мыслимом теле, для чего подвергаются исследованию тело-объект, тело - ”мое тело”, телоаффект и др. Функциональный орган – сложное интеллектуально-информационно-энергетическое образование, основанное на взаимодействии интеллекта с телом как информационно-энергетической системой порождения состояний, движений и действий и структурированным субстратом, призванное осуществлять деятельность, созерцание и общение, включая принятие и реализацию решений ГЛАВА 4 ПРИРОДА ЯЗЫК ПОЗ Наблюдайте за вашим телом, если вы хотите, чтобы ваш ум работал правильно Р. Декарт Каждый человек – книга, если знаешь, как ее прочесть У. Ченнинг Полифункциональность структурированного субстрата. Сущность естественного языка и его субстрата в системной лингвистике и антропологической семиотике. Природа языка статических поз, его роль и место в изучении социального человека. Связь языка поз с интерпретацией телесных выражений в китайской медицине, йоге и боевых искусств школы ниндюцу 4.1. Вступление В третьей главе подверглось рассмотрению тело как динамичная интегральная информационно-энергетическая система диагностирования состояний Homo и порождения движений и действий. Цель данной главы заключается в раскрытии природы языка поз путем выявления внутренних детерминант его развития. Напомню, что родовой человек как единое образование состоит из трехуровневой системы сущностей: 1) человек как материально-идеально-духовное существо; 2) человек как совокупность пяти измерений (начал): биологического, символического, психического, социального, культурного; 3) человек разумный, играющий, бунтующий и др. Человек как родовое символическое существо обладает четырехуровней системой сущностей: 1) свойства и особенности символического существа; 2) свойства, функции и особенности менталитета как символической личности; 3) функции и особенности сверхсознания, рассудка, бессознательного; 4) сущностные (материальные, идеальные и духовные) характеристики правшей, левшей и «мастеровых». Ранее было показано, что родовой человек в филогенезе и онтогенезе развивался на основе тесного взаимодействия белково-нуклеинового и полевого геномов и в контексте процессов эволюции всего живого на планете, а именно, дифференциации, специализации и интеграции. В свете полученных результатов реализация цели данной главы включает в себя решение нескольких задач: 1) рассмотрение полифункциональности тела как структурированного субстрата; 2) раскрытие сущности естественного языка и его субстрата в системной лингвистике и антропологической семиотике; 3) интерпетация симметрий и асимметрий мозга и тела социального человека как внутренней детерминанты языка поз; 4) интерпретация опосредованной связи пальцев рук с духовной сферой человека, его интеллектом и структурированным субстратом как второй внутренней детерминанты развития языка поз. 4.2. Полифункциональность структурированного субстрата Обратимся к научной автобиографии академика РАН Н.П. Бехтеревой, изучение которой содействало мне проникновению в сути полифункциональности структурированного субстрата в целом и мозга [1, c. 85] в частности. Известный нейрофизиолог указывает на то, что в целях выживания человека мозг оснащен следующими механизмами: 1) самосохранения; 2) самозащиты [1, c. 14]. Второй механизм могут представлять вспышки медленных волн, отображенных в электроэнцефалограмме, которые стирают или стараются стереть нежелательные очаги возбуждения. Ею было показано, что работа этих мозговых механизмов направлена на решение стереотипных и нестереотипных задач. С одной стороны, обеспечивая активность Homo и его выживание как экстремальный вариант, мозг обобщает и преобразует все типическое, стереотипное в своеобразные ментальные комплексы, которые, как мне представляется, при взаимодействии с телом (структурированным субстратом) ведут к образованию ФО. Сведение часто встречающихся ситуаций к стереотипным приводит к минимальному использованию мозга. В этом проявляется метафизический принцип наименьшего усилия [2]. С другой стороны, весь потенциал мозга может быть направлен на решение нестереотипных задач, провоцирующих процессы творчества [1, c. 60-83]. В этом проявляется другой метафизический принцип избыточного обеспечения (избыточной защиты) [2]. В свое время выдающийся немецкий лингвист Я. Гримм говорил о том, что «язык бережлив без скупости и исключительно щедр без расточительства». Это утверждение полностью относится к изложенному выше. Запрограммированность мозга на решение стереотипных и нестереотипных задач свидетельствует не только о его полифункциональности, основанной на принципе избыточного обеспечения, но и экономном использовании его ресурсов, обусловленном принципом наименьшего усилия. Это “особенно важно для мозга с его почти астрономическим количеством клеточных элементов и связей между ними” [1, с. 84]. Последние выступают как многоплановый материальный базис функционирования механизмов самосохранения и самозащиты. Н.П. Бехтерева отмечает, что ради самосохранения мозг борется со стереотипами. В этом ему помогают механизмы взаимодействия с внешней и внутренней средой, подключающие к решению задач весь потенциал мозга. В этом мне видится полифункционализм мозга. Выдающийся нейрофизиолог и ее коллеги разработали концепцию природы жестких и гибких звеньев в мозге человека. Жесткие звенья обеспечивают реализацию принципа наименьшего усилия. Гибкие звенья рассматриваются Н.П. Бехтеревой как механизмы богатства и надежности мозга, извне смотрящиеся как основа возможности мыслить в самых разных условиях. Изнутри они могут рассматриваться как механизм его самосохранения [1, c. 85]. Гибкие звенья рассматриваются мною как проявление принципа избыточного обеспечения. Взаимодействие принципов наименьшего усилия и избыточного обеспечения (защиты) вызывает формирование в процессе эволюции полифункциональности мозга, которая проявляется в том, “одни и те же клетки и клеточные скопления могут принимать участие в самых разных видах деятельности” [1, c. 85]. В своих исследованиях Н.П. Бехтерева раскрывает матрицу долгосрочной памяти, обеспечивающую деятельность механизмов самозащиты и самосохранения мозга. В связи с этим она указывает на то, что введенные в раннем детстве родителями стратегии развития ребенка ведут его в дальнейшем к их реализации на бессознательном уровне. Здесь уместно сказать, что В.П. Эфроисоном это необратимое воздействие на детей было терминировано как «импрессинг» (запечатление). По-видимому, матрица долгосрочной памяти является материальным носителем этого чрезвычайно важного для педагогики явления [3]. Рассматривая интеллект, как инопланетный феномен, нейрофизиолог отмечает, что в мозге не представлены механизмы наследственной памяти о прошлой деятельности, прошлом опыте. Это вполне естественно, поскольку данная задача возложена природой не на мозг, формируемый ДНК, а на полевые информационные структуры. Учитывая их при разработке антропологической семиотики, я пришел к выводу, что в наследственную память Homo входят: 1) априорно заданные программы развития социального человека (его организма и интеллекта); 2) конкретные прошлые жизни, защищенные определенными барьерами от проникновения в них рассудка [4]. В пользу этого говорят как множество фактов, так и уникальная организация самого человека. Возьмем представление знаковых систем в родовом человеке. В его памяти находятся абстрактные самоорганизующиеся программы восприятия, понимания и порождения текстов (например, иконический язык, цветовой и музыкальный коды). Эти средства готовы непосредственно включиться в работу после рождения человека. Следует отметить, что абстрактные программы ЕЯ появились в коллективном и индивидуальном бессознательном намного позже указанных выше знаковых средств. Включение программ ЕЯ в деятельность младенца начинает происходить после ввода в действие языка движений и действий, мелодического кода, языка эмоциональных экспрессий и др. (см. работу Исениной [5]). Отмечу, что необходимо 3-5 лет на опосредованное овладение ребенком такой сложной системой, как ЕЯ с помощью интеллекта и других присущих человеку языков. Иными словами, если языки, появившиеся в довербальном периоде развития Homo, сразу готовы взаимодействовать с интеллектом и окружающей средой, то формирование конкретного ЕЯ требует одного – двух лет для налаживания на нем общения с помощью иконического языка и цветового кода. В пользу этого суждения свидетельствует концепция В.П. Эфроимсона о сверхранней склонности ребенка к обучению и анализ когнитивной деятельности младенцев по освоению чтения с помощью глазных анализаторов. Выяснилось, что им следует сообщать только факты, поскольку включившиеся априорно заданные программы решают поставленные задачи [6-8]. О наличии прошлых жизней в наследственной памяти говорят исследования С. Грофа по определению воздействия психоделических средств на человека [9]. Таким образом, сказанное выше подтверждает правомерность утверждения о двухуровневой наследственной памяти родового и социального человека. Раскрытие в третьей главе сущности формирования и функционирования функциональных органов, основанных на взаимодействии интеллекта, языка движений и действий и моторно-двигательного кода косвенно свидетельствует о правомерности данной гипотезы. Полезно сказать о том, что в состав как ЕЯ, так и языка движений и действий не входят конкретные факты. Об этом, исходя из собственной практики и интуитивного проникновения в мышление человека, указывал чемпион мира Э. Ласкер задолго до проведения исследований лингвистами, говоря, что в своей памяти профессиональный шахматист оставляет только методы, но не факты. Отмечу также, что С. Грофом было убедительно показано, что подключение бессознательного к тем или иным его прошлым жизням содействует оздоровлению не только организма, но и интеллекта человека [10]. Определение функций рассудка, бессознательного и сверхсознания говорит о том, что мозг человека является удивительным субстратом, осуществляющим связь личности с Космосом и представляющим собой не только физиологическое, но и семантическое орудие. В пользу этого говорят латерализация мозга, с одной стороны, и его стремление к единству, с другой стороны, о чем свидетельствуют индикаторы функциональных симметрий. Обратимся теперь к эволюции человеческого мозга, имеющего слоистое строение. Над первичными зонами сформировались вторичные и третичные, осуществляющие обработку сигналов, поступающих от связанных между собой сенсорных органов. Особую роль играют лобные доли больших полушарий мозга, занимающие около 30 процентов их площади. Будучи автономными, не выполняя никаких сенсорных и моторных функций, они занимаются анализом и синтезом информации, идущей со всех участков мозга, с целью организации, планирования, прогнозирования, преобразования деятельности интеллекта и организма человека. П.В. Симонов, раскрывая нейрофизиологические основы творчества, особое внимание уделял лобным долям новой коры. Он отмечает, что левым полушарием выделяются высоковероятные события и формируются закономерности, а правым — оценивается поведение внешней среды и прогнозируются маловероятные события. Нарушения функционирования лобных долей приводят, по его мнению, к утрате активности речи и мышления, повышению отвлекаемости на маловажные факты. Здесь уместно сказать, что левое полушарие активно взаимодействует с гипоталамусом, который помимо выполнения других функций занимается обработкой высоковероятных данных, а правое — с гиппокампом, который имеет дело с маловероятными событиями. П.В. Симоновым указывается на то, что миндалевидный комплекс и гиппокамп, образуя потребностно-мотивационную структуру, оказывают мощное влияние на правое и левое полушария. Именно эти образования рассматриваются им как те структурно-функциональные системы, которые определяют стратегию и тактику поведения и решают вопрос, на какие сигналы и каким образом следует отвечать [11]. Особый интерес представляет обращение к древним участкам мозга, которые играли в далеком прошлом определяющую роль в жизни человека. Рассмотрим так называемый “обонятельный мозг”, который выполняет обонятельную функцию и “ в значительной мере является седалищем мотивационно-эмоциональной деятельности” [12, c. 426]. По данным, полученным польским исследователем А. Кемпински в результате нейрофизиологических исследований, “информация должна проходить через обонятельный мозг, чтобы сохраниться в памяти [13, c. 175]. Вслед за авторами монографии я полагаю, что на ранних этапах цивилизации запахи выполняли важную роль в восприятии, обработке и понимании информации [14, с. 79-80]. Ю.Г. Волков и В.С. Поликарпов вполне резонно говорят о необходимости глубокого осмысления символики запахов на современном этапе развития человечества. Уместно добавить, что сказанное выше свидетельствует о полифункциональности структурированного субстрата. На мой взгляд, заслуживают пристального внимания и комплексного исследования такие органы мозга человека, как гипоталамус, гипофиз, гиппокамп и эпифиз. Помимо своих физиологических функций, включающих в себя и регуляцию половой сферы, они осуществляют налаживание и реализацию связей между человеком и Космосом. (см, например, [15, с. 37-47]). Снятие запретов на деятельность интеллекта и на самореализацию заложенной в организме информации привело к тому, что структурированный субстрат стал полифункциональным и в этом плане: творчество и сексуальность взаимосвязаны. Следует особо указать на то, что личность и механизмы структурированного субстрата находятся в прямых и обратных связях. Так, например, скука, характеризующаяся отсутствием творческой активности и влюбленности в человека или дело, оказывала и оказывает вредное влияние на соматику человека, что приводило и приводит к заболеваниям, в том числе и онкологическим [16, c. 178]. Обратимся к группам крови, которые помимо своего физиологического назначения обладают и своими семантическими смысловыми особенностями: исследования зарубежных ученых показали, что группа крови влияет на интеллект субъекта, выбор им профессии, отношение к жизни, людям, к самому себе и т. д. [15; 17-18]. Биохимические характеристики человека также имеют свои семантические свойства. Так, избыток мочевой кислоты не только может привести к возникновению подагры, но и становлению, развитию и функционированию выдающейся или гениальной личности [6, с. 49-61]. Заслуживает пристального внимания ученых и кожа человека, которая благодаря размещению на ней различных знаковых средств являет собой совершенно уникальный посредник общения организма и личности с Природой и Космосом. Итак, мы выяснили, что структурированный субстрат полифункционален и представляет собой не только биологическое, но и семантическое явление, обеспечивающее личности каналы для общения с внешним и внутренним мирами. Рассмотрение полифункциональности структурированного субстрата говорит о непродуктивности противопоставления материального, идеального и духовного. В пользу этого утверждения свидетельствует открытие полевого и белково-нуклеинового геномов. По сути дела, выше была раскрыта полифункциональность социального человека, которая задается полифункциональностью символического человека, представленного суперсистемой программ, языков и кодов. Здесь важно высказать следующую мысль. ДНК определяет специализацию структурированного субстрата, который, в свою очередь, задает направленность полевого генома, находящегося в пространстве белково-нуклеинового и, тем самым, определяющего свойства, функции, особенности и структуру интеллекта, памяти и присущих человеку языков. Отмечу, что последние в процессе своего развития воздействуют на организмический и генетический подкоды в онтогенеза и филогенезе человека. Это говорит о том, что материальное, идеальное и духовное тесно связаны друг с другом прямыми и обратными связями. Рассмотрим теперь связь сверхсознания со структурированным субстратом. Обратимся к замечательному русскому поэту и космисту Владимиру Одоевскому, который рекомендовал людям чувствовать свой разум и понимать свои инстинкты. Уместно сказать и о недопустимости для сверхсознания передавать функцию самокритики рассудку, что приводит к критике бессознательного, отвечающего за работу внутренних органов и связь с Космосом. В связи с обсуждаемым вопросом интересны взгляды зарубежного исследователя Р. Мак-Лина, который на основе анализа эволюции мозга выходит на его послойную организацию и высказывает мнение, что психологические и поведенческие функции человека контролируются тремя совершенно разными ментальными структурами [19]. Им отмечается факт отсутствия дара речи у двух более древних формаций, что значительно осложняет деятельность человеческих существ. По-видимому, ментальных структур насчитывается более трех. (В последнее десятилетие исследователями было установлено, что солнечное сплетение, находящееся в брюшной полости позади желудка, образовано из тех же клеток, что мозг человека. В связи с этим данное образование некоторые ученые именуют брюшным мозгом). Думается, что даже наличие трех различных формаций в мозге человека весьма осложняет работу сверхсознания. Задача последнего состоит в том, чтобы на основе понимания особенностей своего мозга и тела грамотно собирать сигналы об их функционировании, запросах, потребностях и, не мешая им и, учитывая установки личности, вносить чрезвычайно мягкие коррекции в реализацию поставленных целей. Из сказанного выше вытекает, что сверхсознание является чрезвычайно важным органом интеллекта, вдумчиво слушающим многоголосие разнообразных мозговых и телесных образований и нацеливающих их на осуществление поставленных целей и реализацию принятого им (сверхсознанием) решения. Я полагаю, что в задачу сверхсознания входит знание физиологических, физических, семантических и других особенностей структурированного субстрата с целью эффективного мягкого слежения за процессами, протекающими в организме и личности конкретного человека. Понимание роли и места структурированного субстрата в плане осуществления общения с космическим Разумом делает сверхсознание тем центром в пространстве интеллекта, который нацеливает личность и организм на развитие конкретного субъекта как космического существа, что требует уникального единства личности и ее внутренней и внешней форм с структурированным субстратом. В этом плане трудно переоценить роль и место языка поз, являющихся индикаторами функциональных симметрий и асимметрий структурированного субстрата и указывающих на особенности личности и организма конкретного субъекта. Прежде чем приступить к изложению данного языка, вначале рассмотрим, что представляют собой ЕЯ и его субстрат. 4.3. Сущность естественного языка и его субстрата в системной лингвистике и антропологической семиотике Под языком понимается абстрактная многоуровневая знаковая система, порождающая разнообразные конкретные тескты и высказывания. В объем понятия «язык» входят все присущие человеку знаковые образования (естественные, иконические, символические, мета-языки, языки движений и действий, эволюционно развивающиеся искусственные языки, искусственные языки и др.), обладающие сложной структурой /см. первую и вторую главы в [20]/. Под кодами понимаются знаковые системы, которые по сравнению с языками не обладают сложной структурой. Поскольку язык поз напрямую связан с телом человека как структурированным субстратом, кратко изложим представления о ЕЯ и его субстрате. Принцип материальности субстрата ЕЯ является ведущим в системной онтологической лингвистике и покоится на представлениях И.А. Бодуена де Куртене, который утверждал, что 1) "язык существует только в индивидуальных мозгах, только в душах, только в психике индивидов или особей, составляющих данное языковое общество" [21, т. 2, с. 71]; 2) необходимо "признать зависимость психических процессов от физиологического субстрата" [21, т. 2, с. 56] и, следовательно, зависимость от него "мышления вместе с языком" [21, т. 2, с. 57]. Согласно онтологической системной лингвистики, материальность субстрата языка проявляется в виде – языкового структурированного субстрата и – физического (антропофонического, акустико-артикуляционного) субстрата речевого потока [22]. В объем понятия "физический субстрат" целесообразно ввести моторный субстрат, отвечающий за порождение письменных текстов, состояний, движений и действий человека и пр., что в дальнейшем позволит с единых семиотических позиций изучить язык индикаторов асимметрии/симметрии мозга. Развитие науки в последние десятилетия ХХ века позволяет по-иному осветить природу структурированного субстрата ЕЯ. Исследования П.П. Гаряева [23] и В.П. Казначеева [24] и разработка антропологической семиотики и семиотической метафизики c позиции синтетического подхода [25] говорят в пользу исследования человека как материально-идеально-духовного образования: белково-нуклеиновый геном является материальным носителем материального, а полевой (волновой) геном – идеального. Укажем на то, что белково-нуклеиновый геном соответствует введенному нами понятию «организмический подкод», а полевой геном – семантическому подкоду [26-27]. В связи с изложенным выше языковой структурированный субстрат задается семантическим подкодом, а физический субстрат – организмическим (см. также [28]). Принцип материальности субстрата полезно связать с латеральностью мозга, обусловленную организмическим подкодом. Мною было установлено, что асимметрии мозга определяют структуру и состав не только присущих человеку языков, включая естественные, но и структуру и состав когнитивных (ментальных) механизмов и механизмов памяти [20, с. 91-162]. Асимметрии мозга как результат глубокой функциональной специализации и дифференциации человека как символического существа задают пространство формирования – абстрактного уровня (левое полушарие и ниже лежащие зоны ответственны за формирование абстрактного образа) и – конкретного уровня (правое полушарие и ниже лежащие зоны ориентированы на конкретизацию абстрактного образа). Как мы знаем, асимметрии определяют не только «поведение» нервной, эндокринной и имунной и других систем структурированного субстрата (см. например, [29]), но и обусловливают развитие и самоорганизацию интеллекта в целом и его компонентов в частности [4]. Полевой геном в указанных выше пространствах отвечает за процессы становления, развития и функционирования разнообразных языков, включая естественные, и образование их связей с процессами формирования и реализации материального (акустического, физического, светового и др. оформления той или иной формы высказывания). Различение языкового структурированного субстрата, задающего структуру и состав присущих человеку языков, и физического субстрата, детерминирующего формирование речевого потока, говорит о правомерности рассмотрения ЕЯ как абстрактного средства, создающего «макет» конкретной речи (конкретных текстов). Физический субстрат выступает как конкретное средство, актуализирующее тот или иной «макет» высказывания в речевой поток. Из сказанного нами следует полезность и целесообразность введения понятий «языковой знак», существующий как элемент языка, материальным носителем которого является языковой (полевой) структурированный субстрат, и «речевой знак» как элемент речевого потока, представляющего конкретную речь или конкретные тексты, выраженные физическим (белково-нуклеиновым) субстратом. В системной онтологической лингвистике и в антропологической семиотике происходит различение значения языкового знака, заданного развитием ЕЯ и взаимодействием последнего с надсистемой (интеллектом, телом, субстратом) и значения (смысла) речевого знака, обусловленного определенной знаковой ситуацией. Таким образом, ЕЯ во всех своих разнообразных проявлениях предстает перед нами как сложное семиотическое образование, сформированное в процессе онтогенеза на основе взаимодействия белково-нуклеинового и полевого геномов, представляющее собой абстрактное средство, порождающее речевые потоки и тексты (конкретные знаковые системы) /подробнее об этом см. [28]/. Раскрытые выше представления о ЕЯ и его субстрате были использованы при осмыслении природы языка поз и его связей с телом как структурированным субстратом символического и социального человека. 4.4. Симметрии и асиметрии как внутренняя детерминанта языка поз В предыдущих главах латеральность рассматривалась как один из основных факторов (другим являет пол), определяющим эволюцию человечества. Рассмотрим это явление подробнее. Во второй половине ХХ века у нас в стране и за рубежом стали интенсивно развиваться нейролингвистика, нейропсихология, нейросемиотика, нейрофизиология, занимающиеся изучением различных аспектов структурных и функциональных асимметрий человека. В публикациях высказывается мнение, что латеральный фенотип или «профиль», проявляющийся в виде набора определенных асимметрий, выступает как один из важных механизмов сохранения как общевидовых, так и индивидуальных свойств организма, поведения человека, сохранения его самости Данное направление основано на немецко-российской традиции и представлено трудами В. Гумбольдта, И.А. Бодуена де Куртене, И.И. Срезневского, А.А. Потебни, Г.П. Мельникова (см. [22; 30]. [31, с. 8]. Здесь полезно указать на то, что в состав латерального фенотипа входят и функциональные симметрии. Исходя из этого, можно с уверенностью полагать, что латеральные фенотипы или "профили" носят не только биологический, но и семиотический характер, что позволяет использовать их и для изучения становления человека как социального существа и формирования его социальной личности. В 80-90 годы ХХ века повысился интерес к исследованию личности (в терминологии антропологической семиотики «социального человека». – Г.У.) в целом и к изучению ее свойств, общих и специальных способностей и др. в частности. Отмечу, что асимметрии воздействуют и на взаимодействие интеллекта с присущими человеку языками (см., например, [32]). Обратимся к отношению между интеллектом (личностью) и ЕЯ, которые традиционно рассматривали как неродственные явления. Однако исследования А.Р. Лурия и других ученых свидетельствуют о том, что ЕЯ, личность и межличностные отношения составляют единое целое, причем родной ЕЯ, а также и билингвизм способствуют когнитивному развитию личности [33]. ЕЯ тесно связан с такими присущими человеку языками, как языки движений, жестов, поз, эмоциональных выражений и др., которые как некое множество именуются за рубежом языком тела. При их взаимодействии в процессе продуцирования устной речи одновременно работают две знаковые системы, при этом субъект думает, о чем сказать и не контролирует деятельность языка тела, который является для слушателя своеобразным детектором лжи. Из сказанного выше следует, что, несмотря на крайне противоречивую историю развития человечества в течение многих миллионов лет, включающую в себя процессы эволюции и инволюции, человек по своей природе скорее добр, чем зол. Уместно сказать, что психологи и психотерапевты [34-39], занимающиеся проблемами языка тела, не раскрывают его словарь, не устанавливают семантику знаков, а также не определяют его синтаксис. Отмечу также, что известный зарубежный психотерапевт А. Лоуэн, занимавшийся телесной психотерапией, подразделял язык тела на две части: первая имеет дело с телесными сигналами и выражениями, вторая – с вербальными выражениями, которые направлены на определение телесных функций [40, с. 59]. Обе эти части полезнее изучать отдельно. В первом случае мы выходим на ряд телесных языков, обеспечивающих своей деятельностью структурированный субстрат, а во втором случае – на естественные национальные языки, отображающие в своей лексике телесные функции. А. Лоуэн указывал, что "тело поистине не лжет, но если ты хочешь узнать правду о человеке, нужно быть способным читать то, что выражает тело, и понимать его язык" [41, c. 128]. Как мы знаем, данная особенность не была глубоко изучена исследователями, что привело многих специалистов к ложному пониманию того, что знаки языка тела обладают только ситуативными значениями (см., например, [37]). Однако включение в понятие "язык тела" феноменов с различной природой и назначением значительно затрудняет как их научное исследование, так и глубокое проникновение в природу соматических и психических отклонений. В результате язык тела в интерпретации психологов и психотерапевтов выступает лишь как некая размытая метафора, требующая нетривиального семиотического исследования. Во введении было показано, что правомерно и полезно «телесные» языки разбить на две группы: языки тела личностного плана и языки тела организмического плана. Как мы знаем, в состав телесных языков входит язык поз как индикаторов симметрий и асимметрий структурированного субстрата человека, включая его мозг. В этом случае возникает возможность изучения их словаря, синтаксиса, семантики, что представляет большую теоретическую и практическую значимость. С одной стороны, мы получаем свидетельство о наличии еще одного присущего человеку языка, а с другой, – раскрываем природу и состав важного для практики средства, которое можно использовать в различных практических деяниях, начиная психоанализом и кончая социализацией личности. Подчеркну, что присущие человеку телесные языки появились задолго до естественного языка (см. [4; 20]), и, тем самым, обладают не только ситуативной, но и присущей им глубинной семантикой, задающей имманентные значения знакам языка. Здесь мы вновь выходим на различение значения языкового знака и речевого знака. В первом случае значения языковых знаков телесного языка раскрывают семантику "внутреннего" (той или иной черты личности человека или особенности структурированного субстрата). Во втором случае значения речевых знаков обусловливаются конкретной ситуацией и конкретными намерениями субъекта, отображаемыми телом как внешней формой человека. Поэтому становится вполне понятным, что выявление тех или иных значений языковых знаков телесного языка следует осуществлять после определенной релаксации тестируемого индивида. В свете сказанного мною выше обратимся к рассмотрению такого рода языков в контексте представлений о симметриях и асимметриях мозга. Во второй главе было показано, что существуют три стратегии обработки информации: правополушарная, левополушарная и кооперативная. В связи с этим была установлена полезность использования понятий "симметрия" и "асимметрия". Право-и левополушарные стратегии хорошо объясняются с позиции асимметрии, а кооперативная стратегия – с позиции симметрии. Исследования, проведенные в 90-х годах ХХ века [42-43], позволили мне выйти на знаковое средство, представляющее позы, обусловленные природой структурированного субстрата как единого целого, выступающего в виде органической интегративной самоорганизующейся и саморазвивающейся информационно-энергетической системы. Изложенное выше позволяет именовать данное средство языком поз как индикаторов асимметрии и симметрии мозга и тела человека. Рассмотрим этот семиотический аспект изучения асимметрий и симметрий мозга подробнее. Бурный всплеск исследований в области асимметрий мозга в 60-80 годах ХХ века привел к выявлению особенностей правого и левого полушарий [44-45], определению конкурирующего и кооперирующего диалогов в мозге человека [46], установлению индикаторов асимметрий мозга [47]. Последние (скрещивание рук на груди /поза Наполеона/, переплетение пальцев, скрещивание ног, ведущий глаз и др.) способствовали установлению доминантности полушарий, степени "праворукости" и "леворукости" (я бы сказал "правшества" и "левшества", поскольку индикаторы симметрии и асимметрии мозга охватывают деятельность как интеллекта, так и всего структурированного субстрата /соматики/ человека. – Г.У.). По мнению Т.А. Чернаенко и Б.В. Блинова, латеральность структурированного субстрата, включая мозг, влияет на скорость реакций; характер восприятия; память и склад мышления; склонности и эмоциональность; пригодность к тем или иным видам деятельности, в том числе и руководящую; характер самооценки; социальную адаптивность и т. д. [48]. В работе [49] изучению подверглись такие индикаторы симметрии/асимметрии мозга, как переплетение пальцев рук, скрещивание рук на груди, аплодирование, соотношение ногтевых лож мизинцев рук, ведущая нога, толчковая нога, тест "нога на ногу", "ухость" и ведущий глаз. Весьма интересными представляются взгляды авторов на аплодирование, сформулированные на основе проведенных исследований. Выяснилось, что женщины с левым и амбивалентным кооперативным типом (вариантом) аплодирования более тревожны, имеют более высокий показатель социальной интроверсии, предъявляют больше соматических жалоб, в то время как женщины с правым типом аплодирования более стабильны и экстравертированы. Исходя из этих данных и анализа литературы, авторы статьи приходят к выводу, что интегративность амбивалентного аплодирования, когда руки по горизонтали или вертикали одновременно идут навстречу друг другу, обусловливается лимбико-диэнцефальной областью мозга как одной из высших интегративых отделов центральной нервной системы [49, c. 35]. Это вывод авторов учитывался и проверялся нами при наблюдении и опросе испытуемых. Было выявлено, что интегративный характер множества поз, в которых руки и/или пальцы действуют амбивалентно и равноправно, отвечают кооперативному стилю обработки информации, который, в свою очередь, задается лимбико-диэнцефальными структурами мозга [50]. Из раскрытия природы ФО (см. 3.4) следует, что структурированный субстрат является не энергетическим (по А. Лоуэну), а информационно-энергетическим образованием. В пользу такого утверждения говорят результаты исследований В.П. Казначеева и С. Грофа по установлению воздействия различных физических и химических средств на проявление позитивных или негативных архетипов и прожитых жизней у человека [8; 51]. Об этом свидетельствуют также итоги исследований в области асимметрий мозга [47]. В связи с этим язык поз как индикаторов асимметрий/симметрий мозга и скоростной метод определения облика человека будут изучаться и рассматриваться с учетом этого утверждения. Изучение воздействия структурных особенностей мозга на формирование кооперативного стиля мышления вывело нас на работу В.Д. Еремеевой [52], в которой было изложено изучение воздействия различных латеральных характеристик на мышление детей. По показателям праворукости дети 7 лет были разбиты на две группы: с высоким коэфициентом праворукости (1) и менее высоким (2). В первой группе показатели рукости были выше и в три года по сравнению со сверстниками. Различия между группами определялись по тестам, основанным на переплетении пальцев, перекреста рук, аплодирования. Было обнаружено, что во второй группе чаще встречались левоглазые (1 – 16,7 %, 2 – 40%) и левоухие или с отсутствием доминирования (1 – 42,9%, 2 – 66,7%). Исследования показали, что дети 2-ой группы показали лучший уровень речевого развития: употребление глаголов, местоимений, прилагательных, словарный запас и т. д. (33% в 1, 70 % в 2). Кроме того, в первой группе преобладали медлительные дети, а во второй – быстрые. В первой группе наблюдались более пассивные виды чувственных проявлений (плаксивость, боязливость, ласковость), а во второй – активные (агрессивные реакции, высокая возбуждаемость, сочувствие другому). Весьма любопытны результаты изучения взаимодействия полушарий у представителей обеих групп. Выяснилось, что взаимодействие правого и левого мозга проявляется при вербализации предметов. В первой группе взаимосвязанная активность локализуется в центрах левого полушария и не зависит от того, какой рукой он дотрагивается до предмета. Наличие левополушарной асимметрии имеет место при различной эмоциональности у детей. Во второй группе были получены иные данные. Наблюдалась правосторонняя асимметрия для всех областей коры при положительном воздействии и левосторонняя – при отрицательном. При опосредовании эмоций речевым мышлением она исчезает для всех зон (кроме лобной) за счет высокой активности обоих полушарий (в 1,3 раза выше, чем в первой группе). Таким образом, у праворуких детей с наличием левополушарных индикаторов отмечается большая подвижность, динамичность межполушарной асимметрии (здесь налицо тенденция к функциональной симметрии) и внутри полушарных перестроек при речевом осмысливании информации, имеющий разный смысл. Это содействует лучшему развитию речевого мышления, большей активности в двигательной и эмоциональной сфере. По мнению автора, "чистый правый тип любую вербализованную информацию перерабатывает преимущественно левым полушарием независимо от ее смысла. В пользу этого говорит и эффект правового уха у праворуких при восприятии всех вербальных звуков. Леворукие осуществляют это только с помощью осмысленных слов, поскольку именно правое полушарие занимается выявлением смысла. Из сказанного выше напрашивается следующее утверждение. Правое полушарие, с одной стороны, характеризуется своей направленностью в сторону поддержания наследственности на должном уровне, а с другой стороны, отвечает за творчество, выявление нового. В этом заключается его своеобразный логический, но не диалектический парадокс. По данным автора рассматриваемой статьи, у праворуких со значительным процентом индикаторов левосторонней асимметрии и доминирующим левополушарным центром речи наблюдается склонность к гибкому выбору стратегий обработки информации и принятия решений. При этом В.Д. Еремеева высказала предположение, что любая сложная деятельность реализуется обоими полушариями, при доминировании одного из них [52, c. 65]. На мойвзгляд, она не учитывала того, что мозг может работать при кооперативном взаимодействии двух полушарий без признаков доминирования. Напомню, что ранее во второй главе было показано, что различные виды диалогов внутри мозга позволяют рассматривать, по меньшей мере, три возможных проявления симметрии и асимметрии мозга относительно их воздействия на трансформацию символического существа в существо социальное и формирование специфического мышления: 1. При доминировании левого полушария индивиды склонны к логическому типу мышления (однозначная стратегия обработки информации). И.П. Павлов метафорически именовал их "мыслителями". 2. При доминировании правового полушария субъекты склонны к интуитивному типу мышления (многозначная стратегия обработки информации). И.П. Павлов называл их "художниками" [54]. 3. При тесном взаимодействии обоих полушарий субъекты склонны к кооперативному типу мышления, к созидательной деятельности. В связи с этим они именуются мною как «мастеровыми», поскольку их руки и интеллект представляют единое целое. Поэтому данные автора анализируемой статьи [52] натолкнули меня на мысль выделить разнообразные позы, свидетельствующие о склонности индивида быть "мастеровым", в отдельную группу. Гибкая смена стратегий обработки информации определяется не только ее объективными характеристиками, но и обусловливается активным привлечением правого полушария к ее синтезу. По мнению автора, чистый правый моторный тип, вероятно, крайний вариант, так же как и чистая "праворукость" с правополушарной латерализацией речи не являются оптимальными в обычных условиях. Так, ccылаясь на В.Н. Клейна, В.Д. Еремеева отмечает, что"чистые" правши и "чистые" левши (взрослые мужчины) имели самые низкие показатели интеллекта, работоспособности, переключения внимания [52]. Из сказанного выше вытекает, что выживаемость не только субъекта, но и этноса и всего человечества обусловлена взаимодействием процессов специализации и интеграции как в мозге, так и в социуме. Как мы знаем, деятельность мозга основана на взаимодействии жестких и гибких звеньев мозга [1, с. 248]. Отмечу, что концепция Н.П. Бехтеревой была экспериментально подтверждена и нашла свое применение в медицине при лечении мозговых расстройств. Следует сказать, что в других науках ученые приходили к такому же выводу, подходя к изучению деятельности мозга с иных позиций. Так, известный лингвист и семиотик В.В. Иванов отмечал, что правое полушарие практически остается без изменений, в то время как левое нацелено на их достижение, поскольку функционально оно направлено на взаимодействие с внешним миром [32]. Ранее уже рассматривалась концепцию В.А. Геодакяна, в которой он интерпретирует левое полушарие как операциональную систему, взаимодействующую с внешним миром, а правое полушарие как консервативную систему, нацеленную на поддержание всего ценного, накопленного в филогенезе [53]. Сказанное выше говорит об исключительной важности кооперативной деятельности мозга как при решении сложных стереотипных задач, требующих вовлечения различных зон мозга, так и решения новых творческих задач, вызывающих деятельность всего мозга. Поэтому выявление людей, которые генетически "оснащены" механизмами параллельного решения разнообразных частных задач, приводящих к решению общей задачи, представляется весьма актуальным. Подчеркну, что в процессе построения личностно гражданского общества, социально ориентированной рыночной экономики, правового демократического общества потребность в творческих людях, обладающих способностью решать нетривиальные задачи, весьма возрастает. В свете сказанного выше представляет особый интерес интерпретация Д. Мельхиседека взаимодействия полушарий мозга. Он полагает, что левое полушарие, доминируя, выводит нас на разрушение единства сознания, на абсолютизацию дуальности нашего мозга, что затрудняет осознание единства, целостности и полноты интеллектуального потенциала человека и не устраняет отчужденности разума от самого себя. По его мнению, именно равновесие двух полушарий содействует поддержанию духовного здоровья. "Когда левое полушарие видит абсолютное единство, – пишет он, оно начинает расслабляться и мозолистое тело открывается по иному, начинает активно функционировать, обеспечивая объединение двух половин. Обе системы начинают действовать синхронно, что способствует их объединению. Это приводит к включению в работу эпифиза" [55, с. 25]. На мой взгляд, этот процесс будет содействовать и подключению к такой деятельности и других механизмов подкорки: гипоталамуса, гиппокампа и др., которые являются полифункциональными: с одной стороны, они стимулируют работу духа по связи человека с космосом, а с другой стороны, контролируют работу души по связи ее с половыми органами [4]. Изложенное мною выше коррелируется с выводами В.Д. Еремеевой, которая, исходя из наследуемости структурной и функциональной асимметрии, предполагает генетическую предрасположенность к той или иной билатеральной организации функций. Ею отмечается воздействие социо-культурных факторов на коррекцию последней. По мнению исследователя, "оптимальными условиями формирования психики ребенка, в том числе овладения речью, являются не крайние варианты специализации мозга и не слабая латерализация функций, а некий промежуточный вариант, позволяющий выбирать гибкие стратегии психической деятельности соответственно изменяющимся условиям их протекания" [52, с. 66]. Таким образом, становится очевидным, что объединение деятельности двух полушарий становится не только личной, но и социальной задачей. Если процессы специализации привели к формированию асимметрий мозга, то задача процессов интеграции состоит в организации их кооперативной деятельности для решения нестереотипных сложных задач. В последнем случае можно говорить, по крайней мере, о функциональных симметриях мозга, которые могут проявляться в соответствующих индикаторах ручных и ножных поз, в соответствующем "поведении" рук, глаз и ушей. Иными словами, выявление словаря, семантики и синтаксиса языка поз как индикаторов асимметрий и симметрий мозга становится не только научной, но социальной и практической задачей. В свете сказанного выше полезно принять за аксиому следующее утверждение. Те выражения поз, которые свидетельствуют о склонности к кооперативной деятельности интеллекта, рук, ног, глаз и ушей, будем рассматривать как проявления симметрии мозга. Вслед за Е.Д. Хомской [56] я полагаю, что при учете различных видов моторных и сенсорных асимметрий число их различных вариантов должно быть весьма значительным. Выявление индикаторов моторных и сенсорных асимметрий может стать делом не только нейропсихологии, но и семиотики. В связи с этим обратимся к языку поз как индикаторов симметрий и асимметрий мозга. Проведенные многочисленные исследования асимметрий мозга позволили в значительной степени не только проследить функционирование мозга как "черного ящика", но и определить четкие связи рассматриваемых индикаторов с теми или иными его механизмами, выявить пространственно-временную организацию последних, что предоставило возможность рассмотреть развитие личности любого индивида [57-59]. Т.А. Чернаенко и Б.В. Блиновым высказывается предположение, что выявленные функциональные асимметрии могут стать основой классификации, в которой подобно системе Менделеева можно будет прогнозировать по типу сочетаний функциональных асимметрий следующие особенности психического склада человека [48]. Изложенное мною выше говорит о правомерности рассмотрения асимметрий и симметрий мозга и тела в качестве внутренней детерминанты языка поз. Теперь представляется полезным обратиться к раскрытию природы телесных выражений в китайской медицине, йоге и школе боевых искусств ниндзюцу 4.5. Опосредованная связь пальцев рук с духовной сферой социального человека, его интеллектом и структурированным субстратом как внутренняя детерминанта языка поз В 90-х годах ХХ века автором этой книги проводились обследования студентов Орловского юридического института МВД России и Орловского государственного университета установлению и проверке присущих им поз как индикаторов симметрий/асимметрий мозга человека в целях разработки скоростного метода определения облика личности конкретного субъекта (cм., например, [42; 50; 59-60]), под которой в рамках антропологической семиотики понимался интеллект социального человека. Однако обращение к наследию восточных учений и опыту восточной медицины показал, что выявленные мною позы использовались на Востоке в иных целях. В связи с этим рассмотрим кратко, что лежит в основе китайской лечебной гимнастики шоугун, а также раскроем природу мудр и один из методов японской школы боевых искусств ниндзюцу, основанного на использовании переплетения пальцев. Известный специалист по древневосточным лечебным гимнастикам У ВейСинь отмечает, что человеку как части Вселенной необходимо освоить язык общения с Природой и язык самопознания , поскольку между внешним и внутренним есть неразрывная связь. Именно нарушение связи с Природой приводит к болезням, быстрому старению и смерти [61, c. 5]. Уместно сказать, что древневосточные лечебные гимнастики (цигун, тайцзи-цюань, тайцзи-цигун, шоугун) направлены на возобновление связей с Природой, укрепление жизненной энергии ци, очищение энергетических каналов, приведение в гармонию духа, души и тела. Согласно древнекитайской медицине в ладонях, ушных раковинах, лице, сьупнях сконцентрирована практически полная информация о внутренних органах. Древневосточная лечебная гимнастика шоугун основана на использовании взаимодействия ладоней и пальцев как начальных и или конечных зон пяти энергетических каналов: – большой палец излучает (освобождает) или концентрирует энергию канала легких; – указательный палец связан с каналом перикарда; – безымянный – с каналом трех обогревателей; – мизинец с каналом сердца [61, c. 271]. Концентрация энергии во всех упражнениях гимнастики шоугун осуществляется при сжатии пальцев, освобождение (излучение) энергии происходит из свободных несоединенных пальцев. Отмечу, что занятия шоугун содействуют перераспределению жизненной энергии, увеличению физических и интеллектуальных возможностей человека. Изучение упражнений шоугун (см. [61; 62]) показывает, что выражения взаимодействия ладоней и пальцев идентичны многим выражениям языка поз (см. рис. 4.1). В связи с этим многие выражения упражнений шоугун, выполняемых стоя, были включены в состав данного семиотического образования (см. пятую главу). Рис. 4.1. Перейдем теперь к рассмотрению некоторых понятий китайской философии и медицины с целью раскрытия сущности китайской лечебной гимнастики. Уже в первых философских трактатах «И цзин («Трактат об изменениях» или «Книга перемен») и Шу цзин («Книга истории») были изложены все космогенические положения: о противоборствующих в единстве силах инь – ян; об энергии ци; о великом переделе тайцзи; учение о пяти первостихиях и пяти движениях у син [61, c. 10-11]. Понятия инь и ян появились для означивания свойств первоначально единой энергии ци под воздействием понимания первоматерии тайцзи (букв. значение – «великий передел»). Сгущение ци привело к образованию светлых, чистых, легких ян-ци, поднявшихся вверх и образовавших небо, и мутных, тяжелых, грязных инь-ци, опустившихся вниз и образовавших землю. Благодаря равновесному взаимодействию инь и ян осуществляется порядк в мироздании, природе, государстве, обществе, семье, человеке и др. В свою очередь, противоборство инь и ян порождает движение в мире и пять первоначал (стихий или элементов): воду, огонь, дерево, землю и металл, которые явились основой всех вещей и последовательно представляют состояния Природы. Китайская философия относит воду, землю и металл к лементам, из которые слагаются формируются тела, дерево символизирует рождение и рост, а огонь – движение и развитие. Воздух, поступающий при дыхании, не рассматривается как первоначало, но оказывает «одушевляющее» воздействие на людей, заключая в себе энергию ци . Отмечу, что и в восточной медицине термины «язык общения» и «язык самопознания» используются метафорически. Несомненно, что раскрытие этих феноменов представляет научную и практическую значимость. Некоторые понятия китайской философии и медицины, определяющие понимание лечебной гимнастики шоугун, будут изложены ниже. Поскольку между первоначалами существуют связи, взаимозависимости, взаимопорождение и взаимоконтроль, все соотносится с Природой, Космосом и течением времени. Каждый первоэлемент одновременно является и «матерью» и «сыном», он и рождается и подпитывается, сам рождает и питает. Это проявление прямых и косвенных связей в мироздании. По сути дела, китайской философией учитываются и обратные связи, выступающие в виде взаимного угнетения, взаимного контроля и управления: вода управляет (тушит) огнем, огонь управляет (расправляет) металлом, металл управляет (разрушает) деревом, дерево управляет (разрушает корнями) землю, земля управляет (впитывает) воду. Эти отношения носят в китайских трактах название «дед – внук». Единство взаимопротиволожных и взаимодополняющих начал, строгая закономерность их чередования и смены образуют универсальный закон бытия. Особое внимание в китайской философии уделяется взаимодополнению, под которым понимается выравнивание одного непохожего другим непохожим. Эти философские представления способствовали формированию понятия «единое целое», в которое входит Вселенная и человек. Последний предстает как микросм, отображающий макрокосмос и Вселенную и состоящий из пяти первоэлементов, попадающих в организм с пищей. Проявлением этой органической целостности являются пять полых и пять плотных органов, которые, соответствуя определенному первоначалу, активно взаимодействуют между собой и внешним миром. Можно согласиться с У ВеньСинем в том, что «в этой единой системе все взаимосвязано и взаимно зависимо, все части макрокосмоса (Вселенной) и Микрокосмоса (человека) имеют общую функциональную структуру [61, c. 14]. Пять первоначал были приняты за основу учения у син, (букв. значение – «пять элементов, пять движений»), которое древневостояные врачи применяли к жизнедеятельности человеческого организма и для уточнения отношений человека с Природой. Концепция у син стала базисом для разработки диагностики, предупреждения и лечения болезней. У ВеньСинь отмечает, что восточная медицина, рассматривая человека и его организм как единое целое, меньше занималась анатомией и физиологией (в европейском понимании), а больше стремилась выявить связи и отношения внутри организма [61, c . 14]. Во ввведении отмечалось, что в настоящее время в мире создается новая холистическая, экологическая и духовная научная парадигма, в основе которой лежит представление о человеке, человечестве, Природе и Космосе как материально-идеально-духовных образованиях. В связи с этим я полагаю, что является весьма актуальным обобщение опыта восточной и европейской медицины с позиции синтетического подхода в контексте новой парадигмы. Краткое изложение представлений китайской философии о человеке, Природе, Космосе дает нам возможностьраскрыть учение «чжан – фу» о внутренних органах. Представления китайской медицины о внутренних органах и их характеристиках значительно отличаются от представлений европейской науки. Под органом понимается не столько анатомическая структура, сколько функция, деятельность которую он выполняет в организме, его связи и воздействия на другие органы и системы. В соответствии с этими представлениями различаются три группы органов: плотные (чжан), полые (фу) и особые (постоянные или добавочные). Существует пять органов чжан и пять органов фу. Рассмотрим их по порядку. Органы чжан имеют характер инь и обладают плотной структурой, являются накопительными и соответствуют пяти первоэлементам: ● печень – дереву, так как выполняет в организме функции перемещения, выделения, роста и становления; ● сердце – огню, так как функционирует как нагреватель в организме; ● легкие – металлу, так как имеют свойства расширения и очищения (выведения); ● селезенка – земле, так как является источником возникновения и имеет функцию начала превращения; ● почки – воде, так как регулируют воду в организме [61, c. 30]. Эти органы именуются накопительными потому, что они наполняются субстанцией чин, функциональным началом ци, кровью сюэ и жидкостями (цзинь-е) и накапливают их. Органы фу имеют характер ян, обладают полым строением и соответствуют первоэлементам: желчный пузырь – дереву; тонкая кишка – огню; желудок – земле; толстая кишка – металлу; мочевой пузырь – воде. Полые органы служат приему, перевариванию, абсорбции и выделению продуктов питания. Подчеркнем, что если главная функция плотных органов – накопление, то главная задача полых органов – передача и транспортировка. Плотные и полые органы обладают своими особыми физиологическими и асихическими функциями. К особым (постоянным или добавочным) органам относятся: перикард, три обогревателя, головной, спинной, костный мозг, кости, мышцы, матка и диафрагма, поскольку функции их постоянны и не подвержены значительным и быстрым изменениям. В этом состоит их кардинальное отличие от плотных и полых органов. Однако следует сказать, что постоянные органы по своим физиологическим функциям находятся в тесной и неразрывной связи со всеми остальными органами и могут подвергаться паталогическим изменениям. Согласно учению инь-ян и концепции у син все внутренние органы тесно связаны между собой, взаимодействуют, стимулируют, а также противодействуют и подавляют друг друга. Остановимся теперь на таких постоянных органах, как перикард и три обогревателя, поскольку упражнения шоугун также направлены на их лечение и стимулирование. Перикард находится вокруг сердца и защищает его от внешних воздействий. Он представляет собой функциональную систему, регулирующую кровообращение (вместе с сердцем), дыхание и половые функции. Благодаря тесной связи с сердцем перикард воздействует на центральную нервную систему, интеллект и психику. Симптомы болезни, вызванные внешними воздействиями, характерны как для сердца, так и перикарда. Орган, носящий название «три обогревателя», анатомически не представлен, но обладает большой функциональной значимостью. В объем понятия «три обогревателя» входят верхний обогреватель, средний и нижний. Верхний Согласно китайской медицине сердце являетя источником всей психической деятельности человека, его сознания и мышления. обогреватель, в который входят сердце и легкие, управляет дыханием, системой кровообращения, осуществляет контроль за порами кожи. Средний обогреватель, включающий в себя селезенку, желудок, управляет перевариванием пищи. Нижний обогреватель, в который входят почки, печень, тонкая кишка, толстая кишка, мочевой пузырь, осуществляется контроль над фильтрацией и выведением из организма ненужных веществ и избытка воды. Нетрудно заметить, что все три обогревателя образуют сложную функциональную систему, следящую за работой пяти плотных и пяти полых внутренних органов. В настоящее время в мировой медицинской науке принято различать четырнадцать меридианов: мередианы легких, толстой кишки, желудка, селезенки (поджелудочной железы), сердца, толстой кишки, мочевого пузыря, почек, перикарда, трех обогревателей, желчного пузыря, печени, заднесрединный меридиан, переднеспинный меридиан. Здесь уместно сказать, что постоянные органы находятся в тесной связи с меридианами, которые, в свою очередь, непосредственно контактируют с соответствующими точками либо опосредовано с пальцами человека. Отмечу, что на учете этих непосредственных и опосредованных связей и основана лечебная гимнастика шаугун. Учение о меридианах – каналах – являет собой основу представлений восточной медицины о физиологии организма человека, поскольку оно неразрывно связано с учением о жизненной энергии ци и ее движении в организме. С помощью учения о меридианах или каналах распространения энергии объясняются физиологические функции и патологические изменения в организме человека, раскрываются связи и взаимоотношения между всеми внутренними органами. По своей сути понятие «меридиан» или «канал» сближает данное учение с кибернетикой, организм человека предстает перед нами как органическое целое. Поскольку в китайской медицине все внутренние органы связаны с интеллектом и психикой, организм можно интерпретировать как сверхсложную органическую интегративную информационно-энергетическую систему. В этой связи понимание организма в китайской медицине соответствует понятию «структурированный субстрат» в антропологической семиотике. Думается, что синтезирование представлений об организме китайской медицины и представлений антропологической семиотики о ФО может дать нетривиальные результаты. Переделать ! Перенести раздел о Гете в раскрытие первого источника языка поз Здесь уместно вернуться к исходной диаде китайской философии «инь-ян», лежащей в основе китайской медицины и лечебной гимнастики шоугун. Можно утверждать, что выход на связь пальцев с внутренними органами также обусловлен рассматриваемой диадой. Если обратиться к философии и религии Запада, то в них подобную роль играет антиномия «правое – левое»». Упоминания о природе асимметрий мозга мы встречаем в Библии и Евангелиях. Так, в Евангелии от Филиппа мы читаем: «Свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое – братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. И поэтому и хорошие – не хороши, и плохие – не плохи, и жизнь – не жизнь, и смерть – не смерть [63, c. 171]. Cущность этого явления волновала мыслителей разных эпох и различных цивилизаций. Более 150 лет тому назад И.В. Гете написал стихотворение «Полярность», в котором прослеживаются связи с ранним христианством относительно понимания сути структурных и функциональных асимметрий мозга человека: Мы и предметы Свет и тьма Тело и душа Две души Дух и материя Бог и мир Мысль и протяженность Идеальное и реальное, Чувствительность и рассудок, Фантазия и разум, Бытие и стремление, Две половины тела, Правое и левое. Задолго до проведения научных исследований дела великий мыслитель в прекрасной поэтической манере представил нам множество проблем, являющихся весьма актуальными в настоящее время и занимающих умы ученых всего мира. Это философское творение отображает не только связь человека с окружающим его внешним миром, но и связи внутри человека: между душой и телом, духом и материей, правым и левым мозгом, абстрактным и конкретным, рассудком и бессознательным, знанием и незнанием... Антиномия «правое – левое» вывела западных ученых на диаду «симметрии – асимметрии» и латеральность как внутреннюю специализацию и дифференциацию мозга и тела человека. Я полагаю, что между антиномиями «инь – ян» и «правое – левое» имеется глубокая связь, поскольку не только мозг, но и внутренние органы латеральны. Системное изучение этих антиномий с позиций синтетического подхода может принести хорошие научные «плоды». Отмечу, что обращение к латеральности позволило мне интерпретировать ее как внутренний механизм образования языка поз как индикаторов симметрий и асимметрий мозга. Раскрытие природы лечебной гимнастики шайгун говорит о том, что опосредованная связь пальцев ладоней человека с внутренними органами с помощью меридианов является другим внутренним механизмом языка поз. Данная закономерность наталкивает на мысль обратиться к раскрытию природы мудр, широко используемых в различных направлениях йоги (индийском, тантрическом, даосском, буддийском), направленной на духовное и физическое совершенство человека. Конкретная мудра – это то или иное выражение соединенных вместе пальцев рук (см. например, рис. 4.2.). Под точкой понимается небольшой ограниченный участок кожи тела и подкожная клетчатка на некоторой глубине [61, c. 39] Рис. 4.2. Гуру А. Сантема интерпретирует совокупность мудр как закрытую энергетическую систему, позволяющую восстанавливать внутренние программы работы организма в статическом движении. Им отмечается, что в данной системе происходит замыкание энергетических каналов, в результате чего энергия остается в теле. При этом замыкание каналов осуществляется автоматически на бессознательном уровне. Им подчеркивается, что каждая мудра имеет свое предназначение, свою суть, что познается в индивидуальной работе. Гуру указывает на то, что, используя мудры, субъект получает возможность работать с различными энергетическими каналами. Можно пойти дальше и утверждать, что с помощью мудр социальный человек сможет научиться управлять энергетическими потоками, гармонизировать работу внутренних органов, улучшить свое физическое и психическое самочувствие. В восточных странах мудры используются в медитациях, асанах, пранаямах и лечении разнообразных болезней [64, c. 5]. Изучение книги С. Меско показывает, что мудры оказывают благотворное влияние не только на внутренние органы тела человека, но и интеллект субъекта, стимулируют его духовный потенциал [65]. Можно согласиться с автором в том, что мудры будут содействовать познанию своих духовных и физических сил и освобождению их для повседневного использования. Это подтверждает сделанный мной вывод о том, что тело (структурированный субстрат) находится в прямых и обратных связях с интеллектом, деятельность которого направляется программами, представляющими духовные метафизические сущности и позитивные феноменологические архетипы (свойства и особенности родового символического человека). Здесь уместно обратиться к семантике пальцев ладони человека. С. Меско пришла к заключению, что каждый палец соотносится с какой-то способностью, склонностью или каким-то свойством человека, оказывающим определенное формирующее воздействие на индивида. Я полагаю, что каждый палец представляет собой индексальный знак-индех, обладающий своей собственной семантикой, проявляющейся универсально независимо от национальности человека . По мнению автора книги, большой палец символизирует Бога-Творца. Соединение с большим пальцем остальных пальцев ладони означает символический поклон Богу (в моей терминологии – космического Разума). Ей отмечается связь большого пальца с волей, логикой, любовью и "эго" человека. Известный специалист в области мудр отмечает, что угол между большим пальцем и остальными пальцами может сказать многое о характере субъекта: А. 90о – весьма вероятно, что Вы человек великодушный, мягкосердечный, уступчивый. Обследование и распросы представителей различных возрастов показали, что указанный выше угол с большой вероятностью указывает на то, что субъект может стать лидером или руководителем с человеческим лицом. Б. 60о – человек логичный и рациональный. В. 30о – человек скрытный, чувствительный и осторожный. Длинный, хорошо развитый большой палец – знак сильной личности, человек волевой, способный противостоять судьбе. Указательный палец соотносится ею с познанием, мудростью, властолюбием и уверенностью в себе. Средний палец означает терпение, способность контролировать чувства. Палец символизирует равновесие в жизни субъекта. Безымянный палец благоприятно воздействует на активность субъекта, жизненную энергию, здоровье, семейные и сердечные дела. Мизинец, по мысли С. Меско, указывает на то, что субъект может стать общительным человеком, обладающим творческим потенциалом, способностью ценить прекрасное, умением обрести душевный покой. По моим наблюдениям, он обладает небольшой склонностью к лидерству (руководству). Автор книг по использованию мудр Ю.Г. Золотарев отмечает следующие закономерности воздействия формы соединения пальцев на вход и выход энергии из тела человека: 1. При соединении кончиков больших и указательных пальцев освобождается энергия в каналах перикарда, трех обогревателей и сердца и концентрируется энергия в каналах толстого кишечника и легких. 2. При соединении большого и среднего пальцев освобождается энергия в каналах толстого кишечника, трех обогревателей, сердца, а концентрируется в каналах легких и трех обогревателей. 3. При соединении кончиков большого и безымянного пальцев освобождается энергия в каналах толстого кишечника, перикарда, сердца, а концентрируется энергия в каналах легких и трех обогревателей. 4. При соединении кончиков большого пальца и мизинца освобождается энергия в каналах толстого кишечника, перикарда и трех обогревателей, концентрируется энергия в каналах легких и сердца. 5. Все пальцы раскрыты – энергия освобождается из всех каналов. 6. Все пальцы сжаты – энергия концентрируется во всех каналах. 7. Загнут указательный палец – регулирование энергии в каналах сердца, легких и толстого кишечника [66, c. 10-11]. Изложенное мною выше убедительно говорит о том, что и воздействие мудр на человека также основано на использовании опосредственной связи пальцев человека со всеми внутренними органами путем подключения меридианов или каналов транспортивки энергии. Раскрытая выше семантика пальцев свидетельствуеь в пользу правомерности ввода в научный оборот понятия «внешняя форма» символического человека, которое по меньшей мере представляет тело человека как информационноэнергетическую систему диагностирования состояния социального человека. Как указывалось ранее, тесная связь той или иной иной позы с культурной традицией того или иного этноса приводит к формированию жеста. Анализ мудр, представленных в различных публикациях (см. [67-70]), привел меня к выводу, что они представляют собой совокупность ручных поз, представляющих не только симметрии/асимметрии мозга и тела человека, но и опосредованную связь пальцев человека с его духовной сферой, интеллектом и структурированным субстратом. В свете сказанного выше совокупность мудр можно интерпретировать как закрытую информационноэнергетическую систему ручных поз человека, позволяющую восстанавливать программы функционирования духовной сферы социального человека, его внутренней и внешней форм и тела (структурированного субстрата). Обратимся теперь к тому, как используются пальцевые комбинации в восточных боевых искусствах. Рассмотрим такое загадочное явление дальневосточной культуры, как школа боевых искусств ниндзюцу (в переводе «искусство терпеливых»), которой в последнее десятилетие стали уделять повышенное внимание в России (см. например, 71, с. ; 72, с. ; 73, с. ; 74, с. ]). Мое внимание эта школа привлекла своими источниками, в состав которых входят: даосская философия с ее идеями взаимодействия инь и ян, Пустоты, Недеяния, Мягкости, Естественности, Метаморфоз, отношений пяти первоэлементов; йога (индийская, тентрическая, даосская, буддийская), включающая в себя психотренинг и стремление к физическому и духовному совершенству; китайско-тибетская медицина; наблюдения за повадками самых разных животных и подражание им, что содействовало разработке стилей рукопашного боя, названных по именам животных; военная наука древнего Китая; система дзэн-буддизма с ее психотеникой, выводящей на концентрацию и самовнушение [73, c. 27]. Нетрудно заметить, что подготовка наемных воинов-невидимок (ниндзя) велась в Японии с 6 века н.э. по ХVII век н.э. на таком высоком уровне, которому могут позавидовать современные учебные заведения силовых министерств. Система обучения во всех школах ниндзюцу состояла из трех взаимосвязанных блоков. Первый блок был нацелен на формирование умений и навыков использования окружающей обстановки и особых приспособлений для победы над противником. Второй блок был направлен на формирование умений и навыков борьбы с вооруженным и безоружным противником. Цель третьего блока заключалась в мобилизации внутренних резервов опрганизма ниндзя на основе «изменных состояний сознания», достигаемых с помощью специальных психотренингов. В.Н. Попенко отмечает, что для этого блока было характерно наличие специальных приемов медитации, способов сосредоточения сознания на определенных символах, воинской магии в виде заклинаний и ряда выражений переплетенных пальцев, которые значительно расширяли человеческие возможности выполнять то, что обычном наблюдателю казалось чудесным [73, c 15]. Для меня в этом высказывании представляют интерес выражения комбинаций связанных друг с другом пальцев, обладающих, как мы знаем, определенной связью с внутренними органами с помощью меридиан. На ее (связи) основе был разработан метод кудзи-госин-хо («защита девятью слогами»). Обучение этому методу начиналось с «дыхания через пальцы». На вдохе обучаемый втягивал из атмосферы энергию ки (в китайской медицине – ци) через кончик мизинца левой руки, проводил ее к основанию позвоночника и «всшлушивался» в возникающие там ощущения. На выдохе обучаемый выбрасывал энергию через мизинец другой руки. Повторив это упражнение определенное количество раз (все зависит от глубины погружения и возникающих ощущений), он мог менять направление прохождения энергии. В результате освоения этого метода ниндзя мог на какое-то время войти в измененное состояние сознания, произнося определенные заклинания (дзюмон, мантры), сплетая пальцы в определенные комбинации (кэцу-ин), именуемыми также пальцовками или мудрами и мысленно отождествляя себя вороном-оборотнем Тэнгу, небесным воином Марией-тэн, повелителем ночи Гарудой, великаном Фудо-мё и др. Этими внешними и внутренними действиями воин-невидимка достигал обретения тех психических качеств, которые требовались в данную минуту: силу, быстроту движений, нечувствительность к боли и ранениям, прилив энергии и т. д. (см. [73, c. 265-266]). Девять слогов представляют девять «ступеней могущества, которые ниндзя проходит одну за другой или останавливается на какой-то из них, произнося соответствующие дзюмон и складывая пальцы в девять магических комбинаций и концентрируя свое сознание на процессе слияния с мифическим существом, в существование которого он верил всем сердцем. В состав данных ступеней входят следующие пальцевые комбинации: 1. Рин (название дано по звуку; другое название докко); 2. Хэй (название дано по звуку; другое название дайконго); 3.То (название дано по звуку; другое название гайд-зиси или сотодзиси); 4. Ша (название дано по звуку; другое название найдзиси или ути-дзиси); 5. Кай (название дано по звуку; другое название гай-баку или гэбакукен); 6. Дзин (название дано по звуку; другое название най-баку или найбакукэн); 7. Рэцу (название дано по звуку; другое название тикэн); 8. Сай (название дано по звуку; другое название днитири) 9. Дзэн (название дано по звуку; другое название инкэй или онгё) [73, c. 267]. Анализ этих пальцевых выражений (см. рис. 4.3.) говорит о том, что они представляют собой разновидности выражений ручных поз или мудр. Каждая ступень в этой формуле заклинаний и мудр обладает собственным смыслом и предназначением. На первой ступени вводился в действие образ-устремление мифического существа, что вместе с заклинанием рин и мудрой докко содействовало обретению уверенности в себе и ощущению прилива сил. Заклинание хэй и мудра дайконго направляли Левая сторона у мужчин считается воспринимающей, пассивной, правая – действующей, активной; у женщин наоборот). Можно полагать, что на Востоке задолго до открытий современных исследователей понимали заданность мужчин, олицетворяющих фенотип, и женщин, представляющих генотип [53]. Cледует сказать, что в отечественных публикациях, посвященных раскрытию ниндзюцу, наименования ступеней могущества ниндзя по издваемому звуку отличаются друг от друга. На это будет указано при характеризации тех или иных пальцевых выражений, раскрываемых в пятой главе. возникшую энергию в нужную сторону. Вслед за В.Н. Попенко я полагаю, что образ-устремление подчинял себе рассудок. Ступень то создавала возможность для воина-невидимки подключиться к энергетике окружающего пространства и ощутить намерение противника и выявить засаду или ловушку. На следующей ступени ша происходила мобилизация ресурсов организма. Это позволяло ниндзя действовать за пределами обычных человеческих возможностей, не чувствовать боли, ранений и потери крови. Заклинание кай вместе с соответствующей мудрой обостряла его чувствительность к любой приближа.щейся опасности. На следующей ступени воин-невидимка получал возможность ощущать других людей и животных и навязывать им нужное ему психоэмоциональное состояние. Заклинание рэцу и мудра тикэн освобождали ниндзя от запретов пространства и времени, что позволяло ему видеть прошлое и удаленные места. Заклюнание сай вместе с соответствующей мудрой содействовали тому, чтобы усилием воли изменять ход событий в свою пользу. Следует отметить, что последняя ступень делала воина невидимым для противника [73, c. 267]. Рис. 4.3. Мудры (пальцовки), лежащие в основе метода кудзт-госин-хо. Раскрытие метода кудзи-госин-хо показало нам, что пальцовки (мудры) играют заметную роль в подготовке профессионалов в школе ниндзюцу. Подводя итоги использованию мудр в китайской медицине, йоге и боевом искусстве ниндзюцу, правомерно сформулировать вывод: опосредованная связь пальцев рук человека с духовной сферой человека, его интеллекта и структурированного субстрата является второй внутренней детерминантой языка поз. Выявление двух внутренних детерминант языка поз позволяет квалифицировать его как открытую присущую человеку знаковую систему, отображающую взаимодействия между внутренней и внешней формами социального человека, его структурированным субстратом, обусловленные симметриями и асимметриями мозга и тела и опосредованной связью пальцев ладоней с духовной сферой, интеллектом и организмом Homo. Выявлению того, как обе внутренние детерминанты воздействуют на внешнее проявление данного языка посвящена пятая глава, в которой будут раскрыты словарь, семантика, синтактика языка поз и скоростной метод определения облика человека, прогнозирования и стимулирования его развития. 4.6. Заключение В данной главе была показана полифункциональность человеческого тела как структурированного субстрата, изложена сущность естественного языка и его субстрата с позиции синтетического подхода и в контексте системной лингвистики и антропологической семиотики. Это содействовало выявлению такой внутренней детерминаты языка поз, как симметрии и асимметрии мозга и тела человека и ее значимости в изучении социального человека. Была установлена связь языка поз с телесными выражениями в восточной медицине, в практике использования мудр в йоге и боевых искусствах ниндзюцу. Это позволило установить, что опосредованная связь пальцев рук человека с духовной сферой человека, его интеллекта и структурированного субстрата является второй внутренней детерминантой языка поз. Контрольные вопросы 1. Что такое полифункциональность структурированного субстрата? 2. Изложите сущность естественного языка и его субстрата в системной лингвистике и антропологической семиотике. 3. Какова природа языка поз? 4. Каковы роль и место языка поз в изучении социального человека? 5. Какова связь языка поз с телесными упражнениями в китайской медицинине? 6. В чем состоит связь языка поз с мудрами йоги ? 7. Что представляет собой связь языка поз с телесными выражениями в боевых искусства «ниндзя»? Список использованной литературы 1. Бехтерева, Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. – СПб: Нотабене, 1999. – 298 с. 2. Узилевский, Г.Я. О сущности и гармонии человека и мироздания в контексте антропологической семиотики // Сознание и физическая реальность. – 2003. – Т. 8. – № 2. – С. 10-23. 3. Эфроимсон, В.П. Педагогическая генетика // Генетика и гениальность. М., 1998. – С. 291-434. 4. Узилевский, Г.Я. Введение в антропологическую семиотику. – Орел: НП «Редакция газеты «Орловская Правда», 2002. – 158 с. 5. Исенина, Е.И. Особенности присвоения форм и значений культуры в раннем детстве и качества матери // Философия языка и семиотика. Орел, 1995. – С. 149-172. 6. Доман, Г. Как научить ребенка читать / Г. Доман, Д. Доман. – М.: Аквариум, 1998. – 350 с. 7. Доман, Г. Как развить интеллект ребенка / Г. Доман, Г., Дж. Доман, С. Эйзен. – М.: Аквариум, 1998. – 318с. 8. Узилевский, Г.Я. О сверхраннем обучении, классических принципах воспитания и обучения с позиций антропологической семиотики // Образование и общество. – 2000. – № 5. – С. 57-64. 9. Гроф, С. За пределами мозга: рождение, смерть и трансценденция в психотерапии. – М.: Трансперсональный институт, 1993. – 504 с. 10. Гроф, С. Надличностное видение целительные возможности необычных состояний сознания. – М.: ООО «Издательство АСТ» и др. – 2002.– 237 с. 11. Симонов, П.В. Мозг-творец // Наука в России. – 1995.- № 5. – С. 26-31. 12. Беритов, И.С. Структура и функции коры головного мозга. – М.: Наука, 1969. – 532 с. 13. Кемпински, А. Психопатология неврозов. – Варшава: Польское Медицинское изд-во, 1975. – 400 с. 14. Волков, Ю.Г. Многомерный мир современного человека / Ю.Г. Волков, В.С. Поликарпов. – М., 1998. – 286 с. 15. Тоненкова, М.М..Метаморфозы живой крови. - Орел: типография “Труд”, 2000. – 304 с. 16. Налимов В.В. Спонтанность сознания. – Москва: Прометей, 1989. – 287 с. 17. Дадамо, П. 4 группы крови – 4 пути к здоровью / П. Дадамо, К. Уитни. – 2-е изд. – Мн.: ООО “Попурри”, 2001. – 416 с. 18. Щекин, Г.В. Группа крови и характерологические особенности человека // Вестник методического центра профессионального образования и координации научных исследований МВД России. – 1996.– № 1. – С. 75-77. 19. Maclean, P.D. Brainroots of the Will-to-Power // Zygon Journal of Religion and Science. – 1993. – Vol. 18. – N 4. – P. 359-374. 20. Узилевский, Г.Я. Начала эргономической семиотики. – Орел: ОРАГС, 2002. – 408 с. 21. Бодуен де Куртене, И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. 2. – М.: АН СССР, 1963. – 266с. 22. Мельников, Г.П. Основы терминоведения. – М.: УДН, 1991. – 115 с. 23. Гаряев, П.П. Волновой геном.– М: Общественная польза, 1994. – 280с. 24. Казначеев, В.П. Биоинформационная функция естественных электромагнитных полей / В.П. Казначеев, Л.П. Михайлова. – Новосибирск: Наука, 1985. – 181с. 25. Узилевский, Г.Я. Синтетический подход «снизу вверх» к исследованию постиндустриальной цивилизации. – Орел, 2005. – С. 7-58. 26. Узилевский, Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. Личность как символическое существо. Интеллект как внутренняя форма личности // НТИ. – Сер. 2. – 2001. – № 11. – С. 7-22. 27. Узилевский, Г.Я. К разработке начал интегральной теории личности в контексте наследия М.М. Бахтина // Бахтинские чтения.– Вып. 3. – Орел, 1997.– С. 11-17. 28. Узилевский, Г.Я. Определение свойств и функций естественных языков с позиции онтологической системной лингвистики и антропологической семиотики // НТИ. – Сер. 2. – 2002. – № 10. 29. Абрамов, В.В. Асимметрия нервной, эндокринной и имунной систем / В.В. Абрамов, Т.Я. Абрамова. – Новосибирск: Наука, 1996. – 97 с. 30. Мельников, Г.П. Принципы и методы системной типологии языков: Дисс. на соиск. учен. степ. д.филол.н. – М, 1990. – 446 л. 31. Чуприков, А.П. Антропоизомерия и охрана здоровья леворуких // Леворукость у детей и подростков. М., 1987. – С. 7-13. 32. Иванов, В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. – М.: Сов. радио, 1978. – 184 с. 33. Бейн, Е. Билингвистическое воспитание детей (вновь обращаясь к Л.С. Выготскому и А.Р. Лурия) / Е. Бейн, А. Ю., И.А. Панарин // Вопросы психологии. – 1994. - № 3. – С. 68-81. 34. Люшер, М. Cигналы личности. Ролевые игры и их мотивы. – Воронеж, 1993. – 160 с. 35. Николаева, Т.М. О грамматике неязыковой коммуникации // Учен. записки Тарт. гос. ун-та. – Вып. 236. – Тарту, 1969. 36. Ниренберг, Д. Как читать человека словно книгу. / Д. Ниренберг, Д. Калеро.– Баку, 1991. – 175 с. 37. Пиз, А. Язык телодвижений. – Нижний Новгород: «Ай Кью», 1992. – 262 с. 38. Штангль, А. Язык тела. Познание людей в профессиональной и обыденной жизни. – М., 1988. – 158 с. 39. Reich, W. Character analysis. – N.-Y.: Orgone Institute Press, 1949. (На русском языке о об этом выдающемся психотерапевте см. [40-41]. 40. Лоуен, А. Терапия, которая работает с телом. – СПб: Речь, 2000. – 272 с. 41. Лоуэн, А. Радость. – Минск: ООО "Попурри, 1999. – 464 с. 42. Узилевский, Г.Я. Об интерпретации индикаторов функциональных асимметрий // Язык: антропоцентризм и прагматика: сборник исследований по антропосемиологии. Киев-Москва, 1995. – С. 61-66. 43. Узилевский, Г.Я. Приложение 7. Язык индикаторов функциональных асимметрий: состав, семантика, синтактика // Приложения к диссертации на соиск. учен. степ. д. филол. н. “Взаимодействие естественных и искусственных языков в современных лингвистических процессорах”. Орел, 1996. – Л. 205-247. 44. Ротенберг, В.С.Межполушарная асимметрия и проблема интеграции культур / В.С. Ротенберг, В.С. Аршавский. // Вопросы философии. – 1984. – № 4. – С. 78-86. 45. Cпрингер, С. Левый мозг, правый мозг / С. Cпрингер, Г. Дейч. – Левый мозг, правый мозг.. – М.: Мир, 1983. – 256 с. 46. Patterson, M. Design consideration for a graphical human-computer interface // Computer Graphics Proc. оf the International Conference. – Pinner. – 1983. – P. 73-83. 47. Семенович, А.С. Межполушарная организация психических процессов среди левшей. – М.: МГУ, 1991. 48. Чернаенко, Т.А., Блинов Б.В. Прогнозирование особенностей склада руководителей на основе выраженности функциональных асимметрий / Т.А. Чернаенко, Б.В. Блинов // Психологический журнал. – 1988. – Т. 9. – N 4. – C. 76-88. 49. Порошенко, А.Б. Взаимоотношения латеральных признаков в онтогенезе /А.Б. Порошенко, И.В. Баранова, А.И. Пономарев, Л.Л. Порошенко.// Леворукость у детей и подростков. М., 1987. – С. 33-36. 50. Узилевский, Г.Я. Основы скоростногометода определения облика личности и прогнозирования ее развития // Семиотика тела. Орел, 1995. – С. 26-42. 51. Как попасть в зазеркалье [Интервью с В.П. Казначеевым] // Аргументы и факты. 2000. – № 51. 52. Еремеева, В.Д. Специфика корковой билатеральной регуляции речевых функций у детей с с разной степенью праворукости // Леворукость у детей и подростков. М., 1987. – С. 62-69. 53. Геодякян, В.А. Посох слепого (Что такое культура с точки зрения теоретической биологии) // Взаимодействие человека и культуры: теоретико-информационный подход. Таганрог, 1998. – С. 70-79. 54. Павлов, И.П. О мыслительном и художественном типах // Павловские клинические среды. – М.-Л., 1954.– Т. 1. – С. 86-91. 55. Мельхиседек, Д. Древняя тайна цветка жизни. Т. 1.– К.: София, 2002. – 248 с. 56. Хомская, Е.Д. Нейропсихология. – М.: МГУ, 1987. – 288 с. 57. Москвин, В.А. Межполушарная асимметрия и индивидуальные стили эмоционального реагирования // Вопросы психологии – 1988. – N 6. – С. 116-126. 58. Николаева, Е.И. Зависимость уровня невротизации от профиля функциональной асимметрии у учащихся с различной занятостью работой на компьютере / Е.И. Николаева, Н.М. Субботина // Вопросы психологии. – 1989. – № 6. – С. 135-139. 59. Узилевский, Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. III. Сущность и специфика скоростного метода определения облика человека / Г.Я. Узилевский, Т.Е. Руденская // НТИ. Сер. 2. – 2002. – № 5 . – С. 5-17. 60. Носков, Б.П. Апробация скоростного метода определения облика личности слушателей Орловской высшей школы МВД России / Б.П. Носков, Г.Я. Узилевский. – Орел, 1996. – С. 156-160. 61. Вей Синь, У. Энциклопедия цигун: Регуляция жизненной энергии. – СПб: Издательский Дом «Нева», 2004. – 320 с. 62. Вейсинь, У. Целительная энергия: тайцзицигун и шоугун. – СПб: Нева, М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. –160 с. 63. Трофимова, М.К. Историко-философские вопросы гностицизма. – М.: Наука, 1979. – 216 с. 64. Сантэм, А. Комплекс мудр. Атлас мудр: Учебное пособие. – Ч.1. – М.: Ин-т Йога Гуру Ар Сантэма, 2000. – 40с. 65. Меско, С. Целительные мудры: движения, которые лечат. – М.: Эксмо Пресс, 2001. – 144 с. 66. Золотарев, Ю.Г. Исцеляющие мудры. – М.– СПб.: Диля Паблишинг, 2002. – 192 с. 67. Гоникман, Э.И. Аюрведа – йога пальцев – мудры // Лечебник. – Орел:, 1995. – С. 5-34. 68. Золотарев, Ю.Г. Исцеляющие группы мудр: Новая методика, повышающая эффективность применения. – СПб: Издательство «ДИЛЯ, 2004. – 140 с. 69. Кюне, М. Мудры для начинающих: Упражнения йоги для здоровья и уравновешенности. – М.: Издательство «Торговый Дом «Гранд», 2002. – 160 с. 70. Шувалова, О. Исцеляющие мудры. – СПб: Невский проспект, 2002. – 117 с. 71. Гвоздев, С.А. Ниндзя: тайны демонов ночи / С.А. Гвоздев, И.В. Кривоносов. – Минск: Современное слово, 1997. –352 с. 72. Левшинов, А. 12 сторон ладони. – СПб: Питер, 2001.– 224 с. 73. Попенко, В.Н. Школа ниндзя. – М.: ООО «Издательство Астрель; ООО «Издательство АСТ», 2004. – 591 с. 74. Тарас, А.Е. Воины –тени: ниндзя и ниндзюцу. – Минск: Харвест, 1999. – 240 с. Основные понятия, использующиеся в данной главе Гибкие звенья головного мозга – ментальные комплексы, работающие по принципу избыточного обеспечения для реализации нестереотипных задач Жесткие звенья головного мозга – ментальные комплексы, работающие по принципу наименьшего усилия для реализации стереотипных задач Импрессинг – необратимое воздействие родителей на детей, побуждающее их развиваться в том или ином направлении; матрица долгосрочной памяти является биологическим механизмом осуществления импрессинга Мудры – закрытая информационно-энергетическая система ручных поз человека, позволяющая восстанавливать программы функционирования духовной сферы социального человека, его внутренней и внешней форм и тела (структурированного субстрата) Профиль (латеральный фенотип) – набор определенных аимметрий и/или асимметрий, выступающийкак один из важных механизмов сохранения как общевидовых, так и индивидуальных характеристик оргаинтеллекта и организма человека, сохранения его самости и прогнозирования его поведения Язык естественный – абстрактная многоуровневая знаковая система, порождающая разнообразные конкретные тескты и высказывания Речевой знак – элемент речевого потока, представляющего конкретную речь или конкретные тексты, выраженные физическим (белково-нуклеиновым) субстратом Физический субстрат – материальный носитель, порождаемый ДНК и детерминирующий формирование конкретных текстов и конкретного речевого потока Языковой знак – элемент ЕЯ, материальным носителем которого является языковой (полевой) структурированный субстрат Языковой структурированный субстрат – материальный носитель, порождаемый полевым геномом и задающий структуру и состав присущих человеку языков Язык поз – открытая присущая человеку знаковая система, отображающая взаимодействия между внутренней и внешней формами социального человека, его структурированным субстратом, обусловленные симметриями и асимметриями мозга и тела и опосредованной связью пальцев ладоней с духовной сферой, интеллектом и организмом Homo Вставить в нужное место! В Выводы и общее заключение Проведенные в последние два десятилетия исследования показали, что симметрии и асимметрии мозга, в особенности, моторные и сенсорные, обусловливают индивидуальный профиль внутренней и внешней формы, а также и тела (структурированного субстрата) того или иного субъекта. В этом случае различные проявления моторных, сенсорных, глазных, ушных, познавательных и других асимметрий человека полезно рассматривать в контексте данной классификации как знаки-индикаторы, с помощью которых можно расшифровывать интеллектуальные и эмоциональные состояния индивида; выходить на выявление облика конкретного человека; прогнозировать его поведение, выбор им профессии; устанавливать наличие определенных комплексов; определять склонности к определенным заболеваниям и т. д. Мб есть смысл вставить в параграф, посвященный скоростному методу определения облика социального человека Раскрыть связь инь и янь с правизной и левизной в западной культуре. Очевидно, подводя итоги четверотой главе Анализ словаря языка поз и его синтаксических групп показал, что данное семиотическое образование отображает не только функциональную асимметрию, но и функциональную симметрию. Выяснилось, что чистые правши и чистые левши являются крайними вариантами дифференцтации и срециализации не только мозга, но и тела человека. В свое время И.П. Павлов предпринял попытку классифицировать людей на… Было найдено полезным раскрыть третий тип – мастеровых, отличающихся… Выше мы показали, что латеральность является одним из источников формирования языка поз. Знакомство с восточными учениями о целостности человека как такого и возможностях его совершенствования, в том числе и исцеления (китайская медицина, южно-корейская система «су-джок») позволило определить второй источник языка поз: непосредственная и опосредованная связь пальцев рук с материальным началом в структурированном субстрате. Семантика пальцев в индуистской системе мудр является третьим источником языка поз, поскольку она указывает и отображает не только материальное, но и идеальное и духовное начало в человеке. Четвертым источником языка поз являются духовные, идеальные и энергетических центры (чакры). Выяснилось, что субъектны непроизвольно располагают руки в проекции определенных чакр, что несет в себе определенные смысл. Согласно древнекитайской медицине в ладонях, ушных раковинах, лице, сьупнях сконцентрирована практически полная информация о внутренних органах. Древневосточная лечебная гимнастика шоугун основана на использовании взаимодействия ладоней и пальцев как начальных и или конечных зон пяти энергетических каналов: большой палец излучает (освобождает) или концентрирует энергию канала легких; указательный палец связан с каналом перикарда; безымянный – с каналом трех обогревателей; мизинец с каналом сердца [61, c. 271]. Концентрация энергии во всех упражнениях гимнастики шоугун осуществляется при сжатии пальцев, освобождение (излучение) энергии происходит из свободных несоединенных пальцев. Отмечу, что занятия шоугун содействуют перераспределению жизненной энергии, увеличению физических и интеллектуальных возможностей человека. Некоторые понятия китайской философии и медицины, определяющие понимание лечебной гимнастики шоугун, будут изложены ниже.
