Отзыв об автореферате диссертации Быкова А.В. «Альтруизм в социологической теории: интегративный подход»,
реклама
Отзыв об автореферате диссертации Быкова А.В. «Альтруизм в социологической теории: интегративный подход», представленной на соискание ученой степени кандидата социологических наук по специальности 22.00.01 - теория, методология и история социологии. Как указывал Дж. Серль, в рациональной культуре современного общества считается, что эгоизм и личные интересы не представляют проблемы для обоснования, а альтруизм и щедрость рассматриваются как нечто, требующее особого объяснения. Основной вопрос, на который пытаются до сих пор ответить ученые и исследователи, состоит в том, есть ли у человека рациональная основа для заботы об интересах других. Ницше, поставивший диагноз современной морали в логике ресентимента, тем не менее, не дал ответ, почему историческая генеалогия морали все-таки ведет к нормативному усмирению эгоизма и признанию альтруистических действий, эволюционируя от талиона к золотому правилу морали. Подобные вопросы требуют не философского и не психологического, а прежде всего социологического анализа. Тем не менее, от Дюркгейма, заложившего основы социологии морали, мы ушли не так уж и далеко в понимании социальных механизмов рационализации альтруизма. Этим и определяется актуальность диссертационной работы А.В.Быкова. Как справедливо указывает автор, разработка объяснительных моделей альтруистического поведения до последнего времени не привлекала достаточного внимания социологов (с.З). В этой области доминировали больше психологи, философы и даже биологи. В результате складываются и получают популярность представления о внесоциальном, внеисторическом и нерациональном характере нормативного поведения в рамках филогенеза т.н. «морального мозга» или «органа морали». Например, М.Хаузер прямо говорит о том, что «формирование морали можно сопоставить с запрограммируемым ростом конечности, чем с освоением знаний в школе». Однако, подобный биологический редукционизм, несмотря на всю свою объяснительную привлекательность, ничего не говорит о культурных и индивидуальных различиях в проявлении альтруистического поведения. Действительно, слова «альтруист» и «эгоист» часто употребляются, не имея четкого определения и содержания. В одном смысле, эгоист - тот, кто заботится лишь о своих личных интересах, а альтруист - тот, кто заботится и думает об интересах других. Но данное определение затушевывает ключевую разницу. Альтруистом может быть некто, обладающий природной склонностью к заботе об интересах других, и для такого альтруиста его альтруистические действия - это действия в соответствии с одной из его склонностей. Он любит помогать другим так же, как, к примеру, любит выпить пиво. Это слабый смысл «альтруизма». Но альтруистом может быть и тот, кто признает интересы других достаточным основанием для действий даже тогда, когда у него нет такой склонности. Альтруист в «сильном» смысле - тот, кто признает существование рационально обязывающих, независимых от желания оснований действовать в интересах других. Между слабым и сильным вариантами как между полюсами могут находиться различные «эгоистические» объяснения в зависимости от мотивации и ситуации взаимодействия. Это могут быть т.н. реципрокный или родственный альтруизм. В этом смысле предпринятая автором диссертации попытка выстроить типологию альтруизма (глава 2) на основе мотивационных механизмов выглядит вполне обоснованно и является характерной составляющей новизны работы. Главная проблема, с которой сталкивается, на наш взгляд, диссертант, как и любой исследователь до него, это объяснение возможности рационального «истинного» альтруизма без примеси аффективных и/или эгоистических, «максимизирующих полезность» мотивов. Начиная с изученного М.Моссом ритуала потлача (разорительного дарообмена) как основы общественных отношений до современных форм благотворительности, альтруизму всегда не хватало рациональной «чистоты». Однако, в современной моральной философии существует, как минимум, четыре версии обоснования чистого или истинного альтруизма на основе учреждения универсального рационального основания. В философии Т.Нагеля альтруизм возможен на основе фронетического требования здравого смысла признать сходство собственных эмоций и эмоций Других (исходя из жизненного опыта) и таким образом делающего возможным обосновывать действия не (обязательно) только своими, но и чужими (будущими) состояниями (радости, наслаждения и т.п.). Альтруизм здесь выступает как один из возможных побочных результатов имплементации практического разума. К.Косгор, развивая кантовский трансцендентализм, связывает альтруизм с другим всеобщим основанием - универсальной ценностью автономной свободы каждого «Я». В этом смысле альтруизм возможен как забота не о конкретном Другом, а о том всеобщем и универсальном содержании, которое делает нас представителями всего рода. Дж.Серль пытается укоренить сильный рациональный альтруизм в структуре языка, т.к., говоря «мне больно», мы испытываем потребность в Других и просим помощи, поэтому в зеркальной ситуации мы действуем так же по отношению к тем, кто просит нашей помощи посредством общих значений языка. Невозможность существования «приватного языка» делает возможным существование взаимной ответственности и для К.-О.Апеля. Для этики это означает, что выработка ценностных нормативов должна осуществляться не путем следования авторитету традиции и не на основе требований кантовского монологического разума, а в сфере рациональнокоммуникативного действия. Только свободное соглашение участников аргументированного диалога или дискурса, не скованного влиянием политических, экономических, культурных факторов, может гарантировать этическую ответственность субъекта перед другими и самим собой. Позитивное снятие кантовского императива, по Апелю, состоит в том, что на место метафизически обосновываемой докоммуникативной универсализации максимы убеждения индивида становится реализуемая лишь коммуникативно обязанность к солидарной ответственности со всеми другими вместе за все человеческие действия на основе универсального консенсуса. В то же время мы видим, что все эти модели носят не категорический, а вероятностный характер и не преодолевают главное практическое препятствие для альтруизма, которое состоит в том, что собственное благо для индивида обеспечивает такую мотивацию, эффективность которой не сравнима с мотивацией на основе блага Других. А.В.Быков также приходит к необходимости отказаться от поиска универсальных решений проблемы альтруизма и идти путем эмпирических обобщений и создания интегративной объяснительной модели. Это второй важный вклад диссертации А.В.Быкова в исследуемую проблематику. В итоге автор делает вывод о сложной структуре мотивации индивидов, совершающих альтруистические действия. Налицо, на наш взгляд, тот же вывод, что был нами сделан в отношении ситуации ценностного выбора в экологической практике: любое моральное действие чувствительно к сингулярности наличной ситуации, требующей индуктивного учета всех ее условий и обстоятельств. Таким образом, истинный альтруизм возможен как контингентная форма реализации зрелой рациональности в рамках примордиальной солидарности зрелых личностей, которые стремятся к прогрессу в области взаимопонимания и самопонимания, сознательно ограничивая собственную и чужую волю к принуждению, разрушению или пренебрежению чужими интересами. В качестве недостатков реализации исследовательского замысла А.В.Быкова можно указать на отсутствие четкого определения содержания альтруизма в связи с рассмотрением различных форм его проявления (самоотверженность, щедрость, доброта, забота, ответственность, любовь и др.), что могло бы дать более точное понимание границ предмета исследования. В этой связи формулировки объекта и предмета исследования выглядят чересчур изоморфно. Тем не менее, актуальность и эвристичность подхода А.В.Быкова к анализу природы альтруизма не вызывают сомнений. Как отмечал американский философ А. Макинтайр, изучение морали «самым существенным образом требует социологии». А.В.Быков возвращает нам это понимание, делая при этом следующий шаг - к междисциплинарности и трансдисциплинарности исследований в этой области. Несомненно, что диссертация в своих основных положениях, кратко изложенных в автореферате, носит новаторский характер. Методологические разработки автора могут быть использованы в дальнейших исследованиях в области социологии морали. Считаю, что автор проявил хорошую эрудицию и способность к самостоятельной творческой работе в сфере теории и методологии социологии. Диссертация и ее автореферат отвечают всем формальным требованиям, предъявляемым ВАК при Министерстве образования и науки России. Думаю, что данная работа не пройдет незамеченной в научном сообществе. Автор же ее, по нашему мнению, заслуживает присуждения степени кандидата социологических наук по специальности 22.00.01 - теория, методология и история социологии. Доцент кафедры социологии МГИМО МИД России, кандидат философских наук Сведения о рецензенте: Катерный Илья Владимирович, к. России. Почтовый индекс рабочего адреса: 119954 Рабочий адрес: г. Москва, проспект Телефон рабочий:(495)434-94-26 E-mail: katerny@mgimo.ru / И.В.Катерный социологии МГИМО МИД
