http://www.enu.kz МЕДИТАТИВНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В
реклама
http://www.enu.kz МЕДИТАТИВНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В КОНТЕКСТЕ ТРАДИЦИЙ ТЕНГРИАНТСВА, ШАМАНИЗМА И СУФИЗМА Шадрин Н.С. Павлодарский государственный педагогический институт http://www.enu.kz В настоящее время на Земле насчитывается от 3-4 до 5 тысяч этносов, в силу чего правомерность основных закономерностей и эвристичность базовых понятий и законов современной этнопсихологии верифицирована на материале лишь небольшой части этносов и этнокультур, т.е. основные обобщения этой науки во многом предстают как результат «неполной индукции». Особое внимание к такому разделу социальной психологии больших социальных групп, как этнопсихология, обычно оправдывают тем, что именно изучение глубин этнопсихологии и этнокультуры (преимущественно коренного этноса) открывает перспективу противостояния чрезмерной экспансии культурных элементов «инородных» по отношению к евразийским государствам цивилизаций. (Для России и Казахстана в качестве таковых обычно рассматриваются западноевропейская цивилизация, несущая, как полагают, чрезмерный культ потребительства, а также мусульманская, транслирующая многие современные вызовы религиозного экстремизма и терроризма). Однако логически очевидно, что культурные традиции одного этноса, по определению, не могут противостоять перегибам культурных влияний целой цивилизации, ибо любая цивилизация представляет собой социокультурный комплекс большого пространственного и временного масштаба, заведомо превосходящий ареал расселения одного этноса или территорию одного государства. И чрезмерной культурной экспансии одной цивилизации в другую может помочь лишь осознание специфики каждой из них как особого целого. Тот факт, что взаимоотношения цивилизаций в настоящее время содержат, к сожалению, множество напряженных моментов, хорошо раскрыт в книге С. Ханкингтона «Война цивилизаций». Понятно, что войне цивилизаций надо противопоставить диалог цивилизаций же – этой общей позиции, как известно, придерживается и Республика Казахстан. С этих позиций методологически (и практически) плодотворно изучение психологических и социокультурных особенностей не только этносов, но и более широких по сравнению с этносом социальных общностей (например, цивилизационных), число которых относительно невелико, что делает объект анализа более обозримым. К сожалению, такая перспектива исследований (выводящая нас на «психологию локальных цивилизаций» в их понимании О. Шпенглером или А. Тойнби) по-настоящему еще не реализована. Так, лишь в самое последнее время стали появляться монографии, в какой-то мере раскрывающие психологические особенности, к примеру, евразийской цивилизационной общности (коллективная монография «Евразийская ментальность», вышедшая в 2012 году). В то же время, если вести речь только о казахах и других представителях тюркских кочевых и некочевых этносов, то перспективным направлением изучения личности в культурноисторическом аспекте может стать и анализ ее внутреннего мира в контексте таких достаточно масштабных культурно-духовных традиций, как тенгрианство, шаманизм, суфизм и т.д. При этом хотелось бы проанализировать указанные традиции в аспекте медитативной культуры, получившей затем научное преломление в системах трансцендентиальной медитации современных психотерапевтов (или более элементарных технологиях типа «медитации по Бенсону»). Медитацию можно представить как особую форму пассивной релаксации, то есть эмоционально-мышечного расслабления и успокоения (в отличие от «активной релаксации» по Джекобсону, опирающейся на технику поэтапного напряжения и расслабления основных групп мышц нашего тела). Медитация с этих позиций связна с тем, что «человек концентрирует свое сознание на образах и идеях, связанных с окружающим миром, обычно приятных и http://www.enu.kz комфортных…, что и дает эффект эмоционально-мышечной релаксации» /1, с.125/. Существует медитация не только на различные визуальные образы, но и «медитация на звук», что является основой использования музыкальных инструментов для достижения целей медитации. При этом специфика трансцендентальной медитации связана с тем, что человек «концентрируется на образах, представлениях и идеях, имеющих характер абсолюта и весьма далеких от обыденной действительности и повседневной текучки» /1, с.125/.Тенгрианство (или «алтайский шаманизм», по Б. Аманжолу) характеризуется тем, что эта очень древняя и в свое время широко распространенная в тюркском (и не только тюркском) мире форма духовно-религиозной культуры включала в себя (в отличие от «простого» шаманизма) не только различные конкретные ритуалы, верования и не только соответствующую практику камланий, но и некоторую философско-религиозную картину мира, частично зафиксированную в УШ веке н.э. в орхонских надписях, сделанных на древнетюркском языке: «Вначале было вверху голубое небо (Көк-Тенгри – Н.Ш.), а внизу темная земля; появились между ними сыны человеческие» /2, c. с.77/. Бог-Небо при этом осмысливался как нечто единое для всех людей, т.е. как некий абсолют, приобщение к которому может быть опосредовано культурой трансцендентальной медитации, практически разработанной в шаманизме.Описание камланий шамана, сопровождающихся движением по кругу и ритмическими ударами в бубен, возносящих его в верхние, наименее плотные слои пространства и расширяющих круг его духовного вúдения, можно найти в романе В. Шишкова «Угрюм-река» /3, с.124-125/ и у других авторов. Из этих описаний видно, что, вызывая духов животных (начиная с духов существ нижнего мира – водоплавающих птиц, рыб и т.д.), шаман использует их силу для «воспарения» над окружающим миром и движения вверх по вертикали. Современные психологи также подчеркивают, что, взывая к различным духам, шаман не подчиняется их действию, а управляет ими (лишь более сильный дух может ему навредить!). Так, согласно А.П. Супруну, «проводя обряд, шаман находился во власти своих видений. Его взору являлись духи, картины иных миров; он переживал все подробности своего путешествия» /4, с.324/. При этом указывается, что «в отличие от людей, находящихся в состоянии одержимости, шаман управляет… духамипомощниками, с которыми он общается, не становясь инструментом их влияния» /4, с.328/. Разноплановый анализ особенностей казахского шаманизма на богатом этнографическом материале проделан в классической работе Ш. Валиханова «Следы шаманства у киргизов» /5/.Для облегчения медитации в ареале тенгрианской культуры использовались (помимо бубна, применявшегося в основном во время публичных камланий) и другие музыкальные инструменты; они были устроены и назывались у разных тюркских народов (алтайцев, якутов, казахов, кыргызов, узбеков и т.д.) поразному. Даже обычная казахская домбра, по словам Б. Аманжола, «располагает к развитию музыкальной мысли по линии “низ – верх”… Это напоминает траекторию движения шамана в его медитативных путешествиях в верхние слои пространства» /6, с.74/. У алтайцев для стимулирования медитации применялся особый инструмент (сейчас он продается как сувенир), носивший название комýс (или комόс). У казахов (кстати, в Горном Алтае они сейчас составляют 6% населения) этот инструмент выглядел чуть-чуть иначе (был железным) и назывался шан-кобыз.Шан-кобыз (соответственно, комос) представляет собой почти замкнутое металлическое полукольцо с двумя удлиненными ножками и по форме чем-то напоминает букву Ф. К вершине полукольца прикрепляется язычок, идущий строго посередине между металлическими ножками; прикосновение к язычку пальцем создает своеобразный дребезжащий звук. Процедура музицирования здесь состояла в том, что шаман (или шаманка, ибо эту роль могли выполнять и женщины) закреплял зубами шан-кобыз в горизонтальном положении во рту и, теребя язычок пальцем, вызывал особый дребезжащий звук, звучание которого видоизменялось благодаря резонансу в ротовой полости. Тем самым звук приобретал специфический http://www.enu.kz горловой оттенок, чем-то напоминая звук человеческого голоса. По словам Б. Аманжола, «…специфика тембра, способ звукоизвлечения, при котором человек сам становится частью обертоновой вертикали (сакральное для тенгрианства погружение в природу), принадлежность шан-кобызовой музыки к медитативности и импровизационности, по общепринятому мнению, относит этот инструмент к шаманской традиции» / 6, с.78/.Весьма ценным в работе Б. Аманжола является описание особенностей устройства, звучания и использования в медитативных целях и других музыкальных инструментов, имеющих отношение к ареалу тенгрианской культуры, таких как сабызгы, жетыген и т.д. /6, с.77-79/. В связи с анализом трансцендентальной медитации кратко упомянем и о буддизме, в котором (в отличие от того же суфизма и мусульманства в целом, а также христианства) отсутствует идея бога-творца, поэтому в качестве абсолюта (как объекта трансцендентальной медитации) тут выступает образ «бесконечного пустого пространства» или «бесконечного наполненного пространства». Сосредоточение на нем понимается как результат вхождения в «четыре духовно-мистических мира» и носит название «дхиана» (dhyãna). Попутно отметим, что «классический» индийский буддизм Будды трансформировался в тибетский ламаизм, а затем, через Китай (секта чаньбуддизма), перешел в Японию уже в форме дзен-буддизма (официальная религия помещиков-самураев в эпоху средневековья). Культура самураев в целом была нацелена на стимулирование духовно-медитативного сосредоточения (или сатóри); этому способствовали не только индивидуальные занятия медитацией (например, на краю обрыва) и сочинение коáнов (кратких стихотворных произведений, в которых должны были находить отражение глубокие истины буддизма, что стимулировало творческие способности адепта), но и проведение особых церемоний чаепития с приглашением гейш; при этом беседки для чаепитий часто выстраивались на берегу озера, с видом на красивый пейзаж и т.д. Не нужно сбрасывать со счетов имеющиеся исторические факты распространения буддизма на территории южного Казахстана. Ученые указывают и на то, что буддизм имел некоторые элементы общности с суфизмом. Суфизм (нетрадиционное течение в мусульманстве, имевшее распространение и на территории Центральной Азии, в том числе у казахов), включал в свою обрядовость процедуру поминания имен Аллаха, то есть сосредоточения на его свойствах в качестве некоего Абсолюта. Это делалось в форме повторения (пропевания) зикров (или зiкiр в духовной традиции казахов; употребляется также термин зiкiр салу). Они обычно выступали в форме коллективных песнопений, иногда с использованием музыки и танцев (так называемые «суфийские танцы»), что повышало эффект медитации; кстати, широко известный современный американский психотерапевт Г. Гурджиев (азербайджанин по происхождению), рассматривал суфийские танцы как поиск истинного духовного «Я» человека. То есть использование суфиями элементов музыкальной (и танцевальной) культуры в целях медитации несомненно. Как пишет современный автор, «значительное место в суфийских орденах отводилось “саме” или слушанию, во время которого практиковались зикры, пение и танцы. Несомненно, что ритмическое и мелодическое прочтение Корана послужило предпосылкой для ритуального поминания имен и эпитетов Аллаха в зикре» у суфиев [7, c. 120]. Суфийская традиция в духовной жизни казахов была, как известно, прервана в 20-е годы прошлого века. В настоящее время, на наш взгляд, нужно не просто отвлеченно говорить о сохранении духовных традиций прошлого у казахов (акцентируя в основном лишь роль языка), а конкретно изучать сами эти традиции, включая упомянутый суфизм, в целом послуживший основой виднейших психотерапевтических систем мирового масштаба (Г. Гурджиев, Ошо и др.). Необходимо, наконец, весьма серьезно понять роль суфизма и в процессе реанимации духовных традиций мусульманства на территории Казахстана, ибо этот процесс в определенной мере шел (и идет) во многом неуправляемо, с перекосами и без должной связи с исконно казахскими духовными традициями. Как представляется, многие тревожные факты проявлений мусульманского религиозного экстремизма и терроризма на территории нашей страны http://www.enu.kz реализовались сейчас и по этой причине. Несомненно влияние суфизма на мировоззрение Абая, а также Шакарима и других видных казахских мыслителей. (Мы уже не упоминаем здесь такую исторически значимую фигуру, как Ахмад Ясави!). О роли суфизма в творчестве раннего Абая хорошо сказал Айдос Сарым (мы здесь не будем анализировать другие, несколько спорные моменты его взглядов): «... Сегодня можно смело гворить о том, что Абай находился под сильным влиянием суфизма... Прочитайтие его первые стихи! Там казахских слов почти нет. Одни персизмы и арабизмы. Это ведь подражание суфистам (суфиям – Н.Ш.). Рефлексия по Саади, Хафизу и другим персо-арабам» [8, с. 70]. Суфийские источники творчества Шакарима хорошо отражены в статье Г.Г. Барлыбаевой «Суфийские мотивы в творчестве Шакарима» [9]. Литература 1. Шадрин Н.С. Психология личности: Учебное пособие. – Астана: Фолиант, 2012ю – 152 с. 2. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., 1993. – 527 с. 3. Шишков В.Я. Угрюм-река. Роман. М.: Худож. литература, 1982. – 892 с. 4. Супрун А.П. Измененные состояния сознания в шаманских практиках //Евразийская ментальность /Под общ. ред. В.Ф. Петренко и И.Н. Карицкого. М.: Информполиграф, 2012. – С.319-348. 5. Валиханов Ш. Следы шаманства у киргизов. Собр. Сочинений. Том 4. – Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985. – С.48-70. 6. Аманжол Б. Об ареале распространения музыкальной традиции Тенгри //Евразия (Казахстан). – 2010. - №1. – С. 72-84. 7. Азимхан А. Философское приношение Абу Насра аль-Фараби. – Алматы: Айкос, 2006. – 279 с. 8. Айдос Сарым. Абай: Ctrl+Alt+Delete //Қазақ альманағы. – 2009. - №3. – С.64-80 9. Барлыбаева Г.Г. Суфийские мотивы в творчестве Шакарима //әль-Фараби – альФараби. – 2004. - №3. – С. 77-83.
