Меняющиеся глобальные энергетические рынки и перспективы

Уважаемый господин губернатор!
Дорогие коллеги, друзья!
Мне доставляет большое удовольствие продолжить наше пусть редкое, но регулярное общение на
моей малой родине, Сахалине.
1
Наш остров, будучи хорошо зарекомендовавшей себя на российском и глобальном рынках
нефтегазовой провинцией, может с полным основанием испытывать два из шести
основополагающих чувств советского гражданина. Это чувство глубокого удовлетворения и чувство
уверенности в завтрашнем дне. Почему? Мой ответ таков: потому что благодаря ресурсному
богатству, человеческому потенциалу и пришедшим в эти края, уже дающим всходы инвестициям
Сахалин на многие годы вперёд обеспечил себе привилегированное место в стратегических планах
Группы Газпром.
Однако в условиях глобализации рынков газовый бизнес оказывается всё более подвержен
конъюнктурным колебаниям. Плодятся, как мальки в заводи, факторы неопределенности.
Предпринимаются попытки подорвать несущие опоры нашей отрасли, построенной на единственно
возможной модели долгосрочной окупаемости громадных инвестиций. Вызовы разнообразны. Риски
множатся.
Что делать? Чтобы ответить на этот вопрос, для начала посмотрим на те изменения на глобальном
энергетическом рынке, которые затрагивают его первоосновы.
2
В последние годы на состояние и перспективы газового рынка, в частности, в АзиатскоТихоокеанском регионе (АТР), заметное влияние оказали и оказывают ряд новшеств в развитии
отрасли и новые оформившиеся геополитические факторы, такие как:
 расширение ресурсной базы за счет учета нетрадиционного газа
 производство сланцевого газа в США с вероятностью направления части объемов на экспорт, в
первую очередь в АТР
 закрепление за АТР статуса премиального рынка
 регулируемые цены в Китае как препятствие для торговых операций по правилам свободного
рынка
 дискуссии о перспективах спотовой торговли
 конкурентная среда и производители СПГ в АТР
3
Начнем по порядку. В отличие от пессимистических сценариев по перспективам мировой добычи
нефти, которая, по предсказаниям, скоро закончится, природного газа в недрах нашей страны —
вдосталь и в изобилии. По оценкам, запасы традиционного газа в России составляют не менее
250 триллионов кубических метров из глобального количества в 600 — 650 триллионов кубометров.
По нетрадиционному газу, включая газ из сланцев, песчаников и угольных пластов, оценки разнятся
очень сильно: если Администрация энергетической информации США скромно оценивает их на
уровне 8 трлн куб. м, то российские эксперты дают почти на порядок больше, и это при том, что
серьезной комплексной оценки в этом сегменте еще не проводилось.
Стоит отметить: не менее 90 процентов нетрадиционных ресурсов находятся на востоке, в
основном, на Урале и в Сибири.
Словом, при нынешнем уровне добычи газа, нам хватит надолго. Мы в Газпроме уверены, что у
отрасли — светлое будущее ещё и потому, что доля природного газа в мировом энергетическом
балансе будет неуклонно расти. По мере того, как будут исчерпываться запасы нефти, уголь будет
выдавливаться с рынка по причине его неудовлетворительных характеристик по выбросам СО2, а
газ начнет напрямую конкурировать с нефтепродуктами в качестве моторного топлива для
автомобилей, грузовиков, автобусов и судов.
Открытие доступа к прежде трудно извлекаемым запасам нетрадиционного газа после
усовершенствования в США технологии гидравлического разрыва пласта — едва ли не самая
существенная перемена в мировой энергетике последних лет. Как результат, газ начинает
превращаться из унижаемой «золушки» в обожаемую принцессу. Эта перемена заставила даже
сильно идеологизированных руководителей Евросоюза отказаться от определения газа как топлива
«переходного периода» (transit fuel) и повысить его статус до «предпочтительного» топлива (fuel of
choice). В Азии, кстати, газ изначально не подвергался дискриминации. Здесь, в отличие от
Евросоюза, не субсидируют возобновляемые источники энергии без учета реальной отдачи и
беспристрастной оценки эффективности такой политики.
4
Это первое. Второе: сланцевый газ, действительно, совершил маленькую победоносную
революцию в США. В 2010 году его доля в общей добыче газа составляла всего два процента. В
прошлом году она выросла до 37%. Теперь об экспорте этой революции за рубеж, т.е. о
вероятности превращения США в крупного экспортера газа, в том числе с выходом на рынки
Европы и АТР, где американский сланец может, чисто теоретически, составить конкуренцию
газпромовскому газу.
При анализе здесь нужно учесть ряд немаловажных факторов. Начнем с того, что окончательное
решение дать «зеленый свет» всем желающим Вашингтоном не принято. Почему? Внутри большого
бизнеса в США нет согласия. Так, химический концерн «Доу кемикал» решительно против. Его
позиция — следует экспортировать продукцию промышленного производства, а не сырье, а
неограниченный экспорт газа быстро обогатит только узкий круг энергетических компаний. В ответ
энергетический мейджор «ЭкссонМобил», который намерен построить CПГ-завод в Техасе,
заявляет, что попытки «Доу» и других компаний ограничить экспорт газа являются
«оппортунистическими» и «протекционистскими».
Природный газ, с учетом его дешевизны на внутреннем рынке США, могут начать рассматривать
как основной энергоноситель для электростанций, а также в качестве моторного топлива, как
напрямую, так и в виде синтетического дизельного топлива, производимого по технологии GTL. Это
технология может стать сердцевиной будущей газовой индустрии, что одновременно усилит
конкуренцию между нефтью и газом на рынке. Такая конкуренция сократит разрыв между
контрактными ценами на газ, привязанными к нефтепродуктовой «корзине», и ценами спотового
рынка.
Широкое использование газа в США в качестве моторного топлива снимет угрозу экспорта
значительных объемов сланцевого газа в Европу и приведет к увеличению ёмкости
североамериканского газового рынка в целом. Мы в Газпроме не исключаем, что американцы
смогут экспортировать газ, но есть два ключевых вопроса: в каких объёмах? и по какой цене?
5
Сейчас добыча сланцевого газа в США рентабельна только из-за высокой цены на жидкие фракции,
которые добываются вместе со сланцевым газом. Как долго продлится такая ситуация, непонятно.
В США из-за низких цен почти прекратилось бурение на сухой газ. В какой-то момент сланцевого
газа, который добывается как побочный продукт производства сланцевой нефти и конденсата,
будет не хватать, чтобы удовлетворить весь спрос. Цена пойдет вверх. Но стоит цене превысить 5
долл. за миллион британских термальных единиц (МБТЕ), как поставки в Европу из США станут
экономически невыгодными. Да, прибыльными будут поставки на азиатские премиальные рынки, но
с учетом стоимости сжижения, перевозки, регазификации и доставки конечному потребителю цена
американского сжиженного сланцевого газа вовсе не будет низкой. А значит, наш СПГ, с учетом
изначальных преимуществ по себестоимости, сохранит конкурентоспособность.
Третье: рынки Азиатско-Тихоокеанского региона, чья привлекательность не нуждается в
подтверждении, отдают природному газу все большее предпочтение. Напомню, среднегодовые
темпы роста потребления природного газа в АТР составляют 3,3%, что за период с 2012 по 2035 год
обернется дополнительным спросом в объеме 660 млрд кубометров. Основными потребителями
станут Китай, Индия и ряд азиатских «драконов».
Вы знаете, что не существует единого рынка природного газа. Цена на него на европейских рынках
выше, в среднем, на восемь долларов за МБТЕ, чем на «Хенри Хабе», основной торговой площадке
в США, а в Японии, для сравнения, — на 13 долларов за МБТЕ. Причем этот разрыв, носящий
устойчивый характер, наблюдается почти по всей Азии.
С учётом динамики роста в странах АТР, несмотря на его относительное замедление, спрос на
импортные энергоносители, по консенсус-прогнозу, будет медленно, но верно увеличиваться.
Разрыв в ценах сохранится, что закрепит за АТР привилегированный статус премиального рынка.
6
Четвёртый сюжет: переговоры о поставках в Китай нашего трубопроводного газа. Иногда казалось,
что этот сюжет — бесконечный как история пятитысячелетней китайской цивилизации. Но – дорогу
осилит идущий – и на недавних переговорах с Китайской Национальной Нефтегазовой Корпорацией
(КННК) нам удалось согласовать ряд неценовых параметров, в частности: период начала поставок,
объём, динамику наращивания объёмов, предварительные условия вступления договора в силу,
уровень «бери–или–плати», минимальный платеж за неотобранные объемы газа и так далее. По
цене рассчитываем договориться до конца года и подписать контракт о ежегодных поставках 38
млрд кубометров, начиная с 2018 года, по восточному маршруту.
Для понимания, почему эти переговоры длятся столь долго, необходимо учитывать двойственное и
в чём-то сложное положение наших партнеров. Импортный газ Китаю нужен. Но в стране
сохраняются регулируемые цены для внутренних потребителей, и они заметно ниже рыночных цен
в Азии. Государственные компании, к примеру, покупают СПГ по ценам с нефтяной индексацией, а
затем государство частично компенсирует импортерам разницу между закупочной ценой и ценой
реализации. Как следствие, убытки КННК от разницы цен на ввозимый газ и внутренними тарифами
на газ только за первый квартал текущего года составили 2,4 млрд долларов. А убытки,
согласитесь, — плохой стимул для роста импорта.
Пекин согласен повышать внутреннюю цену на газ до экономически обоснованного уровня, но
вынужден делать это постепенно, чтобы не спровоцировать инфляцию и социальное недовольство.
С июля этого года цена на газ для промышленных потребителей уже выросла в среднем на 15 %.
Этого недостаточно, чтобы сделать китайский рынок привлекательным по цене для экспортеров. Но
это — движение в правильном направлении. На наш взгляд, сейчас все зависит от того, как быстро
Китай определится с уровнем цен на газ внутри страны в момент начала российских поставок.
7
Пятая тема: газовые хабы и спотовая торговля. В азиатских странах приглядываются к
европейским хабам и изучают спотовую торговлю. Встречается мнение, что на споте в случае
привязки, например, к ценам на американской площадке «Генри Хаб», можно будет снизить цены.
На самом деле, Европа Азии не указ, равно как и «Хенри Хаб». Газовый рынок в том виде, в
котором он существует в континентальной Европе, потенциально допускает возможность
манипуляций с ценой и объёмами. Привязка цены к стоимости нефти помогает этого избежать.
Цена на газ, определяемая по формуле с привязкой к третьему сырьевому товару (или «корзине»
сырьевых товаров), не оставляет поставщику никаких шансов влиять на цену с выгодой для себя.
Нужно ли напоминать, что стоимость нефти устанавливается не Газпромом, а мировым рынком,
причем, большое влияние на него оказывает ОПЕК, членом которой Россия не является?
Газпром поддерживает принципы свободных и конкурентных рынков. Мы понимаем
заинтересованность покупателей АТР в диверсификации источников поставок за счет контрактации
СПГ-объёмов из США с привязкой к газовому индексу, который при текущей конъюнктуре
устанавливает относительно низкий уровень цен на внутреннем американском рынке. Но цены
«Генри Хаба», колеблющиеся вокруг 3-4 долл. за МБТЕ, не покрывают издержки производителей
сланцевого газа, составляющие почти в два раза больше спотовой цены. Не случайно
американские компании продолжают бурение ради сланцевой нефти, рассматривая газ лишь в
качестве сопутствующего продукта. Ситуация абсурдная, не отражающая рыночные реалии, а
потому корректировка цены на «Генри Хабе» неизбежна.
В любом случае, мы не видим предпосылок для использования американского индекса при
поставках российского СПГ или трубопроводного газа на рынки АТР. Будем и дальше в своих
долгосрочных контрактах придерживаться испытанной «гронингенской модели» с нефтяной
индексацией, которая обеспечивает поддержание инвестиционного цикла и отражает баланс
интересов производителя и покупателя.
8
Наконец, (шестой тезис), давайте оценим баланс сил с учетом перемен в конкурентной борьбе
производителей СПГ в АТР.
В 2012 году объём предложения на рынке СПГ практически не изменился по сравнению с уровнем
предыдущего года (247 млн т). Увеличение объёмов производства, связанное с вводом в
эксплуатацию в 2012 году нового СПГ-завода в Австралии, происходило на фоне сокращения
производства на действующих мощностях в Индонезии, Йемене и Египте (в основном, в силу
известных форс-мажорных обстоятельств). Кроме того, уже в этом году было принято решение о
существенном переносе и изменении конфигурации проекта Брауз — мы не исключаем
возможности, что такое решение может быть принято и по другим австралийским проектам.
В ближайшие два года рынок АТР, по всей вероятности, сохранит премиальный характер, поскольку
динамика потребления газа позитивна, а появления новых объёмов СПГ не ожидается. Совокупный
прирост предложения СПГ до 2015 года оценивается не более чем в 5-10 млн т. На абсолютный
уровень цен будет оказывать влияние избыток предложения газа в США и Европе, что будет
стимулировать перенаправление партий СПГ в АТР для продажи на спотовом рынке. Кроме того, в
ближайшие два года будет сокращаться дефицит транспортных мощностей: в 2013 году будут
спущены на воду 19, а в 2014 году – 34 новых судна-газовоза.
Сейчас и в краткосрочной перспективе недостаток предложения СПГ и инфраструктурные
ограничения будут создавать возможности для заключения контрактов по высоким ценам и на
комфортных для продавцов условиях. К 2015-2016 годам участниками рынка ожидается начало
«волны» новых объёмов СПГ с проектов, находящихся сейчас в стадии строительства. Однако с
учётом растущего спроса на энергоносители в АТР, этот дополнительный газ будет раскуплен
мгновенно, не образуя никаких излишков. Но это не отменяет жесткой конкуренции.
9
Тем временем, наперекор всем конъюнктурным напастям, мы опираемся на три источника и три
составные части исторического и повседневного оптимизма.
Во-первых, в отличие от большинства конкурентов, у которых сокращаются запасы газа, в
распоряжении Группы Газпром — крупнейшие в мире запасы природного газа. В том числе «во
глубине сибирских руд» и в оффшорной зоне Приморья. Особую роль мы отводим нефтегазовой
индустрии на Сахалине: это стратегический ресурс нашей компании, плацдарм для освоения
рынков АТР, и, если угодно, залог обеспеченного будущего для жителей острова.
Во-вторых, Газпром, благодаря тому, что контрольный пакет акций находится в руках государства,
пользуется преференциями при доступе, разработке и экспорте энергетических ресурсов. Для
многих наших контрагентов в Азии — с учётом их менталитета и традиций — именно контрольный
пакет акций, находящийся у государства, является гарантией надёжности Газпрома.
В-третьих, за последние годы Группа Газпром эффективно диверсифицировала свой бизнес. Если в
1993 году все наши доходы поступали от торговли газом, то в 2012 году его доля составила только
61 %. Мы превратились в многопрофильный холдинг, который добывает и продает не только газ, но
также нефть и нефтепродукты, производит электроэнергию, занимая ведущие позиции и на этом
рынке в России.
Одновременно мы расширяем свою продуктовую линейку с акцентом в регионе АТР на
производство и экспорт СПГ, изучаем новые способы доставки грузов, в частности, доказав недавно
техническую и коммерческую целесообразность использования Северного морского пути для
экспорта СПГ в АТР.
10
Мы также стремимся диверсифицировать свою клиентскую базу: пока что две трети доходов нам
приносит реализация трубопроводного газа в Европе, но мы хотим, чтобы экономическое
«евразийство» восторжествовало. С этой целью значительная часть инвестиционных расходов
Группы Газпром на 2013-2030 годы пойдет на создание энергетического моста между двумя
рынками — Европы и Азии. В перспективе азиатские рынки приобретут для нас такое же значение,
как и европейские и быстро развивающийся российский рынок. И это — дополнительные точки
опоры.
В заключение хочу призвать всех нас не почивать на лаврах. Всё сказанное об имманентно
присущих Группе Газпром преимуществах вовсе не отменяет необходимости вдумчивого и
рачительного хозяйствования. Не следует обольщаться: ничего Газпрому не дается даром. Рынок
становится более жёстким и во многом менее предсказуемым. За всё приходится платить. Платить
интеллектуальным напряжением, чтобы находить неординарные решения для запутанных и
конфликтных ситуаций. Концентрацией воли. Каждодневным упорством в решении рутинных задач,
требующих нахождения точек соприкосновения и баланса интересов.
Все, конечно, знают сахалинскую поговорку: «Лучше летом у костра, чем зимой на солнце», но если
вдуматься в нее, то помимо очевидного смысла она говорит нам еще и о том, что углеводородное
топливо гораздо надежнее возобновляемых источников энергии . Поэтому мы видим у Сахалина
большое газовое будущее и уверены, что слова почётного сахалинца Антона Павловича Чехова в
письме своему другу, издателю газеты «Новое время» Алексею Суворину о том, что «места,
подобные Сахалину», все должны ездить, как турки в Мекку», обретут совершенно новый смысл.
Спасибо за внимание!
11