Вера ДОРОШИНА. Молю прощенья у любви. Рецензия на

Вера ДОРОШИНА
МОЛЮ ПРОЩЕНЬЯ
У ЛЮБВИ
КРИТИКА. РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ
Рецензия на одноименную книгу
Л. И. Яшиной
210
«Я не помню молитв, / Но если хочешь, стихами грехи замолю. /
Объясни, я люблю, оттого что болит, / Или это болит, оттого что люблю?» — эти строки поэта, певца Александра Башлачева вспомнились
мне, когда в руки легла новая, выпущенная в 2008 году книга Ларисы
Яшиной с созвучным им названием «Молю прощенья у любви».
Лариса Ивановна тоже молится стихами. Что ж, художественное
слово, льющееся, как исповедь (один из представленных циклов так
и называется — «Откровения»), наверное, сродни молитвенному. И
чем глубже поэт смотрит внутрь себя и соотносит свою внутреннюю
жизнь с божественным устроением мира, его гармонией, тем больше молитвенность его творчества. Но почему просит прощенья поэт
у любви? Может быть, здесь следует начертать это слово с заглавной буквы — Любовь? Любовь как основополагающее, все связующее воедино начало, ось бытия (вспомним А. Н. Толстого: «И ничего
в природе нет, / Что бы любовью не звучало…» или дантевскую Любовь, «что движет солнце и светила»). «Любовь! Кто не знает / Вины
пред тобою?!» — вопрошает Лариса Яшина. И в стихах ее наглядно
предстает, как сложны и тернисты, запутаны пути любви человеческой, сколько страданий приносит людям это чувство (когда люди
друг другу причиняют невольное зло) во всех его несовпадениях и
противоречиях.
В последнюю книгу Ларисы Яшиной включены лирические
стихи, выстроенные в строго хронологическом порядке начиная с
1956 года, чему соответствует расположение стихотворных циклов:
«Юность», «Молодость», «Откровения», «Зрелость», «Мудрость».
«Читая ее, можно легко узнать годы влюбленности и разочарования,
время встреч и разлук, радости и слез, в общем — жизнь», — поясняет автор в предваряющем поэзию автобиографическом эссе
«Жизнь моя…». Воспоминания о военном и послевоенном детстве,
о поре становления, о перипетиях личной жизни могут служить ключом к более
полному пониманию лирики, и все же нельзя не согласиться с приведенным в
конце эссе утверждением, что «биография поэта — в его стихах».
Лирическая героиня Ларисы Яшиной — фактически alter ego поэтессы,
потому что стихи очень исповедальны. Интересно проследить развитие этого
образа на протяжении многих лет — от наивно-романтической девочки («Как
в розовых очках / Все было мило!»), только предвкушающей «первую… зарю»
любви, до умудренной опытом, но не потерявшей жажду жизни женщины («Не
в черные ж очки / весь мир запрятать!»).
Восемнадцатилетняя девушка в стихотворении «Я не хочу любовь скрывать» (1959) протестует против того, что принято скрывать, прятать свои истинные чувства: «Нет, не даю такой обет — / Любовь навеки опечатать…», «Из
сердца в сердце передам, / Что мне всего-всего дороже». А самый верный,
прямой путь передать это самое дорогое — стихи.
Ярко вырисовывается характер лирической героини, стремящейся дерзко
«крутые рвы переходить», «… быть сильной, / Жить, ни в чем не боясь ошибок,
/ Чтоб на женскую слабость / Мужчины / Никаких не делали скидок». Одно дело
быть сильной в житейских невзгодах, работе, творчестве, другое — в чувствах:
«хочу быть по-детски слабой» в любви.
Да вот только не то это чувство, которое позволяет расслабляться: убаюкает ненадолго упоительным ощущением счастья, гармонии («Первое свидание», 1958; «А небо голубое-голубое…», 1960; «Я пойду с тобой в осенний
лес…», 1963; «В гостинице», 1971; «Напиши мне, что любишь!», 1982) и тут же
окунет с головой в пучину тревог, тоски, страданий («Я плачу молча, глухо и без
слез…», 1961; «Туман», 1967, 90; «Кризис», 1967; «Обида», «Не верю я твоей
любви…», 1983 и др.). Но страданиям этим автор даже благодарна, принимает
их как непременное условие своей судьбы, без которого она не сложилась бы
как сильная волевая личность, как поэт. Как-то в юности известная поэтесса
Дина Злобина дала такую оценку раннему творчеству Ларисы Ивановны:
— У Ларисы с рифмой и с ритмом порядок, но только как-то все слишком
гладко, сразу видно, что ей жизнь все преподносит на блюдечке с голубой каемочкой.
Что ж, годы это с лихвой исправили. В стихотворении 1981 года «Спасибо,
жизнь!», где Яшина благодарит за многочисленные «щедрые подарки», замечательны последние строки:
Спасибо, жизнь, за все подарки эти,
За снег в полях и урожайный год…
За то, что нелегко на этом свете
Моя любовь огромная живет!
«Огромная любовь» никогда не может жить легко, потому что это тяжелый,
порой вынимающий душу (но и созидающий ее в то же время) труд. Отражением, братом-двойником этого труда у поэта является труд творческий, как бы
211
аккумулирующий и помогающий осмыслить философски земной опыт любви,
более того, часто спасающий пишущего (а значит, и читающего) от невыносимости груза разочарований, отчаяния (которое, кстати, большой грех):
И пусть еще неуловима строчка,
Одно я знаю наперед и точно:
Она — мое спасенье от потерь!
Великое счастье для человека — любить свою работу. Искренним гимном
(без ложного пафоса) звучат слова Яшиной, славящие деятельное, творческое
отношение к жизни: «Никогда / Пусть в мире / Не восторжествует праздность. /
Скажите, с чем она сравнима, / Радость / Любимого и нужного труда?».
Немало в книге стихов, где автор обращает свой взгляд к детской поре, к
тем местам, где, как в колыбели, вызревала душа, к тем ранним ярким впечатлениям, ставшим истоками мироощущения, судьбы, творчества («Мне лишь
четыре было…», 1963; «Речка детства», 1979; «Воспоминание», 1979; «Лешкино ущелье», 1981 и др.). Горожанка по рождению и взрослой жизни, значимый
кусок детства Лариса Ивановна прожила в заводском поселке под Калугой, где
семья ее обзавелась хозяйством и девочка приобщилась к крестьянскому труду, быту и, конечно, к народной культуре. И это наложило сильный отпечаток на
дальнейшее ее творчество.
Народно-песенное начало просвечивает во многих ее стихах и песнях
(не говоря уж о частушках, которых в книге — две подборки), в их образном и
ритмическом строе, в характерных композиционных приемах («Исчезаешь из
памяти…», «Разрывались почки…», «Подорожник», «Мята-трава», «Озорная»,
«Остуда», «Недописанная песня» и др.). Русские народные пословицы, присловья органично вплетаются в ее тексты и даже являются названиями ряда из них
(«Найдет коса на камень…», «Сытый голодного не разумеет», «Баба с возу», «С
глаз долой — из сердца вон», «Утро вечера мудреней» и др.). Любовь к деревенским своим корням рисует поэтесса в стихотворении «Мне говорят: ты городская…»: «Мы все пришли от этих пашен, / Где солнце вылилось в хлеба. / От
распахнувшихся просторов, / Задорных песен на селе, / Корней глубоких, / Без
которых / Не будет жизни на земле». С земли человек возносит свою молитву к
небу. Так поступает и вроде бы городская поэтесса Лариса Ивановна Яшина:
Мой кабинет, где я пишу стихи, —
На взгорье сад, распаханное поле,
До горизонта — русское раздолье,
Вот храм, где мне замаливать грехи!
212