пенитенциарная политика россии на рубеже тысячелетия

ПЕНИТЕНЦИАРНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ
НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
С.М. Оганесян
Если кара, ее вид, характер и объем таковы,
что они деформируют общество, делают его в
своей основе ущербным, вторгаясь даже, в определенной мере в его генофонд, то неизбежно
встает вопрос — нужна ли такая политика, целесообразна ли она, имеет ли она право на существование?
А.И. Зубков
Именно этот вопрос, по-видимому, является сегодня тем ключевым российским вопросом, на который должны ответить те, от кого зависит быть или не быть
новой карательной политике в России.
Россия в двадцатом веке свое существование как никакая другая страна провела бурно, неоднозначно, а во многом и трагично. Оценку превратностям развития российского общества и государства за этот век еще предстоит дать будущим
поколениям.
После октября 1917 года Советская власть получила от своих предшественников тяжелое наследство в виде мест заключения, особенно в части материальнобытовых условий содержания заключенных. Чтобы должным образом решить эту
проблему, государство, пережившее Первую мировую войну, Февральскую и Октябрьскую революции, вступившее в гражданскую войну, не располагало необходимыми материальными и людскими ресурсами, научной базой. По этому система уголовного наказания в виде лишение свободы была воспринята в основном
без серьезных изменений.
В настоящее время Россия переживает процесс радикального реформирования
государственности. Больше того, в стране происходит смена общественноэкономической формации и, соответственно, типов политической системы и государственно-правовой надстройки вообще. Переход от тоталитарной к либеральной модели политико-государственного устройства России объективно сопряжен с переориентацией на либеральные модели уголовного наказания и соответствующие механизмы его исполнения.
Реформа пенитенциарной системы должна предусматривать ее демилитаризацию, децентрализацию управления и демонополизацию. Это предполагает создание в будущем местной и федеральной служб исполнения наказания и профилактики правонарушений. На первом этапе следовало бы внести в действующее законодательство норму, разрешающую местным властям создавать свои органы и
учреждения по исполнению наказаний и профилактики преступности.
В интересах дальнейшей демократизации пенитенциарной системы, а также
учитывая финансовые возможности государства, было бы целесообразным в качестве эксперимента обработать локальную модель пенитенциарных учреждений,
которая допускала бы привлечение частных финансовых средств в объеме, дающем возможность контроля за режимом исправления заключенных (прежде всего,
154
в направлении соблюдения их гарантий и законных прав и интересов) со стороны
частных лиц.
Например: Сегодня в США приблизительно 145 частных тюрем. А рост подобных заведений, переходящих на частную основу управления, оценивается в
35 % в год. Частные тюрьмы содержат около 77000 заключенных, и эта цифра
более чем удвоится менее чем за 10 лет...
Администрации городов, штатов и Федеральное правительство все больше
уделяет внимание для развития подобных заведения из-за нескольких причин. Вопервых, частные заведения способны быстрее обновляться и модернизироваться,
чем государственные. Во-вторых, частные заведения, по сравнению с федеральными, более эффективны и выгодны в финансовом вопросе; по многим статьям
частная организация подобных заведений дешевле на 15–20 %. В-третьих, частные тюрьмы обладают меньшей «красной лентой» и большей свободой в области
возможных новшеств и экспериментов, по сравнению с большинством государственных. Так же частная организация берет на себя «опасность работы тюремного
персонала», тем самым, защищая государство от дорогих судебных разбирательств и требований. Это достигается страховой защитой, осуществляемой владельцами частных тюрем.
Другая особенность в идее частных тюрем — это частное финансирование,
проектирование, дизайн и аренда тюрем. Поэтому государственный сектор не
связывается с большими тратами на обслуживание подобных заведений.
Существует множество особенностей, связанных с временной арендой подобных
заведений. Эти заведения могут стать государственной собственностью через
некоторое время. Подобные договоры заключаются между государством и
частными владельцами (в зависимости от необходимости в этом государства).
Привлечение частного капитала в сферу исправительных учреждений — не
новое явление. С момента зарождения США было очень легко использовать частные организации для охраны «нарушителей». В недавнем времени частные организации управляли общностями подобных тюрем, называемых «домами полдороги (полусвободы)», и другой формы общинной организации, например «центры
дневной отчетности» для «нарушителей». Можно добавить, что, как невыгодные,
так и выгодные агентства способны предоставить возможность обучения, тренировок и любых консультаций по обслуживанию «нарушителей».
Увеличиваясь, частный сектор вливается в сферу организации и управления
исправительными учреждениями. Сегодня ряд частных компаний строят, разрабатывают и управляют модернизированными, гуманными, безопасными и выгодными частными тюрьмами. В некоторых случаях эти частные тюрьмы создаются
на особых условиях правительства «просьба предложения». В этом случае частные тюрьмы предоставляют возможность пользоваться ими государству. Существуют и другие виды пользования такими тюрьмами в интересах государства.
Другой вариант использования подобных тюрем — учреждение и управление
ими для сдачи в «аренду» кому-либо на доступном расстоянии...
Накопление опыта в организации и управлении исправительными учреждениями помогает в достижении новых, творческих и выгодных подходов. Частное
управление таких тюрем основывается на фундаментальной научной базе (обширные научные знания в этом вопросе). Частные компании активно экспериментируют в использовании различных видов дополнительных услуг и работе персонала (медицинское обслуживание, питание, программы работы с заключенными).
Растет так же количество компаний, специализирующихся на специфических ис155
правительных программах. В общем, управление частными тюрьмами осуществляется экономически выгодно и организационно прогрессивно.
В законе от 21 июля 1993 года «Об учреждениях и органах, исполняющих
уголовное наказание в виде лишения свободы», к сожалению, нечетко отражены
цели наказания, которые реализуются этими учреждениями и органами, а также
их основные задачи. Из целей наказания очень поверхностно отмечена лишь необходимость «исправления, но без цели прибыли от их труда» (статья 1). В бесприбыльном труде не заинтересован никто; ни сами осужденные, ни учреждения,
испытывающие острую нужду в средствах, ни государство, находящееся в остром
финансовом кризисе.
Начиная с 1991 года, отечественные и зарубежные неправительственные организации пытаются привлечь внимание высших должностных лиц российского
государства к трагическому положению сотен тысяч узников следственных тюрем.
Эксперты Совета Европы и ООН, побывавшие в этих учреждениях, единогласно определили сами условия содержания здесь как пытку.
Все эти годы ситуация не только не улучшилась, а постоянно ухудшается.
Люди, посещающие камеры столичных следственных тюрем, не верили, что сюда
можно затолкнуть еще парочку другую арестантов. Общая площадь, приходящаяся на одного заключенного в СИЗО крупных городов, не превышает 1 квадратного метра, свободное же от оборудования и вещей пространство составляет 0,1–0,2
квадратных метра. В переполненных камерах от недостатка кислорода не зажигается спичка, летом прошлого года практически во всех больших изоляторах имели место случаи гибели людей от кислородного голодания. Правозащитным организациям известны многочисленные случаи смерти от туберкулеза и других заболеваний людей, так и не дождавшихся тюремного приговора.
Весьма распространенным является такое объяснения сложившейся ситуации:
мучительство заключенных вызвано необходимостью защищать законопослушных граждан от преступников в условиях недостатка средств у государства. Основные международные правовые документы, начиная с Декларации прав человека, в различных вариациях повторяют простую формулу: никакая необходимость
не может служить оправданием пыток и бесчеловечного обращения с людьми.
Эта формула — не выдумка западных демократий, как это иногда пытаются представить.
А между тем, миллионное население наших тюрем увеличилось за 2001 год
еще на 46000 человек и составляет, 1\8 от мирового при доле всего населения
России от населения земного шара 1\40! В следственных изоляторах спят в три
смены, а российский лагерный туберкулез уже стал общенациональным бедствием и угрожает всему миру.
По относительному (на сто тысяч населения) количеству заключенных Россия, как прежде СССР, стала мировым лидером (в европейских странах при большем уровне преступности этот показатель в 10–12 раз ниже). Даже страны с более
благополучной экономикой такого бремени не выдержали бы. На строительство
новых тюрем и обеспечения самых минимальных потребностей (не говоря о международных стандартах) полутора миллионов заключенных и тюремных работников понадобились бы средства с общим годовым бюджетом России. В недавнем
заключении Парламентской Ассамблеи Совета Европы содержится требование
«безотлагательно улучшить по сути нечеловеческие условия содержания в
…следственных изоляторах». Сделать это можно одним единственным спосо156
бом — изменить нынешнюю уголовную и социальную политику России и, прежде всего, начать сокращение гулаговского по своим масштабам тюремного населения.
На 1 января 2000 года в УИС содержалось 1060085 человек:
- Численность лиц, содержащихся под стражей (подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и осужденных к лишению свободы), в России в 1999 г. сравнялась с численностью контингента (с учетом лечебно-трудовых профилакториев)
всего СССР на конец 80-х годов.
- Россия прочно обосновалась на первом месте в мире по числу заключенных в расчете на 100 тыс. населения.
- В России по существу каждый третий взрослый мужчина «отмечен»
клеймом судимости.
- В судебно-следственную орбиту в качестве подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного за последние сорок лет было вовлечено до
35–40% всего ныне живущего взрослого населения.
- В уголовно-исполнительной системе содержится 96 тысяч больных активной формой туберкулеза и более 4 тысяч ВИЧ-инфицированных.
- Исключительная перенаселенность мест заключения (в следственных
изоляторах на одного человека приходится менее одного квадратного метра вместо 4м2, как положено по закону), люди во многих случаях не имеют индивидуального спального места и спят по очереди. Инспектора Совета Европы второй
год подряд признают следственные изоляторы России местом, приравненным к
пыткам.
- Уголовно-исполнительная система России располагает возможностями
содержания по нормам российского законодательства (в исправительных учреждениях — от 2 м2 до 5 м2, в СИЗО — 4 м2 человека), но не но нормам международных стандартов (12 м2 или отдельная комната) до 700 тыс. арестованных и
осужденных, а фактически содержится 1060085 человек (данные па 1.01.2000 г.).
Прирост «населения» за год составил 46019 человек, т.е. дополнительно в среднем нужно построить более 40 новых учреждений (из расчета 500–1500 человек).
К сведению: строительство одного учреждения обходится государству примерно
столько же, сколько стоит построить университет гуманитарного профиля.
- Пагубность длительной жесткой карательной политики и ее негативных
социальных последствий в массовом правосознании населения России не вызывает резкого противодействия, с таким положением вещей не только свыклись, но,
наоборот, отовсюду звучат требования: жестче, сильнее, строже.
157