gl1

Глава первая
О СВОЕОБРАЗИИ РУССКОГО РЕАЛИЗМА
Обратимся прежде всего к вопросу о реализме как литературном направлении и художественном методе, о главнейших чертах
реалистического искусства вообще. Но сначала хотелось бы предостеречь учителя от некоторых возможных и распространенных
ошибок. Тем более что им отдало дань и наше литературоведение.
Реализм в искусстве отождествляется подчас с правдивостью
(«реализм — это правда жизни»). Однако содержание, смысл
формулы «правда жизни» понимается при этом по-разному. Достаточно сказать, что под флагом истины, правдивости, верности
действительности выступают многие, совершенно несходные между собой литературные направления: и классицизм, и романтизм,
и натурализм, и символизм, — вкладывая в это понятие свое,
каждый раз разное содержание.
Нередко реализм понимается и как стремление к натуральности, жизнеподобию, психологической и бытовой достоверности, к
точности воспроизведения отдельных сторон жизни. Действительно, это — характерная, но не определяющая черта реалистического искусства. Как известно, многие писатели-реалисты (Гоголь, Щедрин, Сухово-Кобылин) тяготели к условным, гротесковым формам. С другой стороны, правдоподобие и натуральность
изображения свойственны и другим литературным направлениям,
скажем, драмам Шекспира, комедиям Мольера или Фонвизина.
Однако лишь в реализме (об этом не раз убедительно писала
Л. Я. Гинзбург) с «жизнеподобного» изображения в искусстве было снято клеймо «отверженности» и «низменности» . Любая сфера
изображения могла быть в принципе возведена в ранг высокой
или даже высшей эстетической ценности. В последнее время в
7
нашем литературоведении для обозначения жизненной достоверности художественного изображения все чаще применяется предложенный Д. С. Лихачевым термин «реалистичность».
Заметим, что расширительное истолкование реализма таит в
себе опасность нормативности. В прошлом это приводило к тому,
что реалистическим объявлялось всякое подлинное искусство. Понятие реализма получало тем самым оценочный характер. В эпоху, когда основной, если не единственной функцией искусства
считалась функция познавательная, реализм — как художественный метод, наиболее отвечающий этой задаче,— провозглашался
высшим из всех художественных методов, едва ли не эталоном
искусства. В настоящее время, когда все большее признание получает идея полифункциональности художественного творчества,
реализм теряет свое исключительное значение и рассматривается
как одно из многих равноправных явлений в истории искусства.
Каковы же исторические предпосылки формирования реализма, в чем суть этого литературного направления?
Напомним, что в истории литературы реализм возникает как
оппонент романтизма, как прямая противоположность его установкам и творческим принципам. Интерес к самоценной, исключительной личности, необыкновенным ситуациям, экзотической
обстановке, эффектным контрастам сменяется интересом к повседневному существованию обыкновенных людей, будничному
течению жизни.
Романтизм как литературное направление сложился в Европе
на рубеже XVIII-XIX веков — в эпоху крушения феодального общественного строя и утверждения пришедшей ему на смену капиталистической системы общественных отношений. Именно переходный характер общественных отношений и составляет самую
суть той эпохи: старые, казавшиеся вечными связи человека с обществом были уже разрушены, новые еще не сложились, не утвердились. В результате личность оказалась как бы предоставленной самой себе, возникала иллюзия независимости человека от
условий его существования, иллюзия возможности обновления,
пересоздания действительности усилиями индивидуальной воли.
На этой основе и формируется тип сознания, связанный с представлением о суверенности и самоценности индивидуума — чело8
веческой личности, стремящейся к совершенству, возникает миф
о неограниченности личной свободы, личной воли, способной преобразовать мир.
Реализм же, напротив, складывается в эпоху стабилизации
общественных отношений. Личность все более осмысляется теперь
как часть общества, во многом заданная его структурой. Соответственно на первый план выдвигается проблема взаимодействия
человека и общества, его обусловленности обстоятельствами, эпохой, средой, сложением и строем жизни.
Соотношение романтического характера и реалистического
типа напоминает соотношение алгебраического знака и числа.
Как число — частный случай, конкретизация знака, так и реалистический тип — конкретно-историческое и социально-психологическое воплощение абстрактного характера (Демон — протестант
и мятежник вообще, Печорин — «герой нашего времени» , русский офицер, дворянин, человек 1830-х годов).
Именно создание социально-исторических типов, рожденных
той или иной эпохой, — характеров, воплощающих важнейшие
закономерности, особенности, противоречия данного общества и
способных развиваться по своей внутренней логике, как бы независимо от авторской воли (принцип самодвижения характеров), и
является определяющей чертой реалистического художественного
метода.
Писатели-реалисты изображали человека в его многообразных связях с окружающим миром, в его социально-бытовой и
психологической конкретности, создавая подчас иллюзию подлинной реальности, жизненной достоверности. Они стремились
выявить в своих произведениях важнейшие коллизии и антагонизмы эпохи, представить наиболее типичные общественно-психологические характеры, запечатлеть непрестанные изменения
социально-исторической действительности.
Но для того чтобы раскрыть смысл взаимодействия человека
и его окружения, среды, необходимо понимать механизм социальных отношений, подспудные, внутренние силы, управляющие обществом. Реалистический художественный метод складывается в
искусстве как раз тогда, когда и возникает «задача познать скрытые от непосредственного созерцания силы, которые обусловлива2-1075
9
ют действие механизма социальных отношений»1. Душу реализма (это применимо в особенности к его развитым, классическим
формам) составляет социальный анализ — стремление выявить
скрытые общественные противоречия.
Конечно, всякое литературное направление предлагает свое
понимание, объяснение мира и человека. Но именно реализм
объясняет явления жизни, устанавливает их причины и следствия
на социально-исторической почве. Как писал Белинский, «писатель нашего времени» (в отличие от писателя прошлых эпох)
«вместе с людьми изображает и общество» . «Человек, живущий в
обществе, — поясняет критик, — зависит от него и в образе мысли и в образе своего действования. Писатели нашего времени...
изображая человека... стараются вникать в причины, отчего он
таков или не таков»2. Так, в качестве главной причины гибели
Обломова Гончаров — устами Штольца — называет (в финале
романа) — «обломовщину», то есть определенный жизненный уклад, определенную систему общественных отношений.
В литературе дореалистической, как показала Л. Я. Гинзбург, исходные принципы, объяснения и понимания жизни были
заданы заранее, опирались на определенную систему устойчивых
идеальных представлений о мире и человеке, его разуме и душе.
«Художественный детерминизм XIX века, напротив того, должен
был сам отыскивать закономерности, управляющие действительностью и человеком»3. В силу этого реализм стремится «установить как бы непосредственный контакт с действительностью».
Его поэтика — это поэтика непредрешенного, непредустановленного, «не опосредованного готовыми эстетическими формулами
отношения к действительности»4. Открывая «единую, монистически понимаемую действительность», реализм отменяет привычное
для предшествующего искусства разграничение высоких и низменных сфер бытия — сфер эстетически значимых, достойных
художественного изображения, и недостойных, не заслуживающих внимания искусства5. Словом, реализм означает бесконечное
расширение возможностей постижения действительности во всей
ее противоречивости, сложности, во всем богатстве и многообразии, неожиданности и непредсказуемости.
Позиция писателя-реалиста сродни тем самым позиции уче10
ного: для того и другого действительность или человеческая природа предстает как предмет наблюдения, изучения, обобщения,
исследования. Недаром Белинский (в статье «Русская литература
в 1847 году») сравнивал художника с естествоиспытателем, которому равно интересны и любые виды растений, любые живые организмы (X, 30). Аналогичным образом Бальзак в своем творчестве исходил «из сравнения человека с животным миром», ибо
«существуют и всегда будут существовать виды в человеческом
обществе, так же, как и виды животного царства»6. Да и сам
план «Человеческой комедии» (как позднее и «Руггон Маккаров»
Золя) напоминает план грандиозного исследования, энциклопедии нравов современной писателю Франции. В программном предисловии к роману «Жермини Ласерте» (1864) братья Гонкуры
настойчиво подчеркивали, что современный роман вообще все более становится «литературным исследованием», «социальной анкетой»; что «с помощью анализа и психологических изысканий
он превращается в историю современных нравов»; что он, наконец, «решает те же задачи и берет на себя те же обязательства,
что и наука»7.
Разумеется, такого рода аналогии возникают в сознании художников-реалистов не случайно: формирование и развитие реализма связано с успехами науки, позитивного знания. Поэтому
для них столь характерно стремление к объективному изображению мира. Личные пристрастия писателя, его симпатии и антипатии должны отойти на второй план, уступив место беспристрастному исследованию истины. «Точно и сильно воспроизвести истину, реальность жизни — есть величайшее счастье для литератора,
даже если эта истина не совпадает с его собственными симпатиями», — повторял Тургенев8. Требование объективности художника, обязанного опираться на достижения современной науки —
важнейший пункт эстетики Флобера. Писатель, убежден Флобер,
должен изображать «не отдельные предметы или даже сущности,
но сущности в их тесной и вечной связи одна с другой, в их
единстве и их необходимости»9.
Выявляя и прослеживая связи индивидуума со сложившимся
и утвердившимся современным обществом, искусство реализма
раскрывает эти связи как враждебные естеству человека и его ро9*
11
довой сути. Ведь творческие принципы классического, зрелого реализма оформились тогда, когда вполне отчетливо выявилась «частичная», «атомизированная» структура буржуазного общества,
когда каждая социальная группа предстала как отдельная, замкнутая, изолированная от других, а «закрепление индивида за определенной средой» — «как непреложная закономерность общественного бытия»10.
Европейский реализм зрелой поры «отразил ту ситуацию,
когда в человеческом сознании мир разделился на две части, распадалось единство между судьбой индивидуума и историей. Люди
живут своими житейскими интересами, а где-то там, за каким-то
барьером, движется независимая от них история»11. Именно это
обстоятельство питало в значительной степени критический пафос
европейского реализма — его пристальное исследование многообразных форм зависимости человека от общества. По мере упрочения буржуазного строя осознание его враждебности человеческой
личности становится все более острым, а критическая направленность реалистического искусства все более беспощадной. Вот почему реализм XIX столетия называют нередко критическим.
Такое определение, прежде общепризнанное, теперь все более осознается как недостаточное и одностороннее, поскольку оно
недооценивает или отодвигает на второй план утверждающее начало классического реализма, столь же ему свойственное, как и
критицизм, и не менее важное для понимания его художественной природы.
Дело в том, что идея безусловного воздействия общества на
личность отнюдь не перерастает в реалистическом искусстве в
идею безусловного господства общества над личностью. Для реализма важна драма их взаимоотношений. Писателей-реалистов
интересуют поэтому духовно-нравственные ресурсы личности,
степень ее сопротивляемости, способность или неспособность
противостоять обществу. «Динамическое соотношение давления
внешних обстоятельств и внутренней свободы», пишет
Ю. М. Лотман, делается «волнующей литературу проблемой»
именно тогда, когда очевидной становится «сила исторических и
социальных условий, влияющих на поведение человека»12.
Писатели-реалисты исследуют механизм этого драматического противостояния и взаимодействия. Они «помещают личность в
12
самую гущу среды, и обе противоборствующие силы — давление
и сопротивление — разлагают на их составляющие...» Им важно
понять, «как личность изменяется, подчиняясь стандарту, и как
ухитряется себя сохранить вопреки ему»13.
Иными словами, зависимость индивидуума от общества выступает в реалистическом искусстве как важнейшая и необходимая предпосылка художественного запечатления характера человека в его социальной и психологической конкретности. От суммарного изображения душевной жизни писатели-реалисты переходят к воссозданию все более дробных импульсов человеческой
психики, к воспроизведению неясных и смутных душевных состояний, процесса подспудного вызревания эмоций. Социальность
при этом предстает не как прямая принадлежность к определенному социальному типу (социальное амплуа), но как органическая черта психического склада, вошедшая в плоть и кровь персонажа. «Социальная психология проникает в поры психологии индивидуальной»14.
Проникая в глубины человеческой психики, писатели-реалисты показывают, что противоречивость и сложность внутреннего
мира, душевное богатство, нравственное благородство и чувство
собственного достоинства свойственны не одним лишь «героям» — натурам исключительным, «избранным», но и людям
скромным, обыкновенным, ничем как будто не примечательным.
Вообще, открытие поэтичности повседневной, прозаически-обыденной стороны действительности, будничного течения жизни,
красоты привычных, устоявшихся отношений между людьми стало важнейшим завоеванием классического реализма.
И все же на первом плане в реалистических произведениях
оказываются по большей части герои необычные, личности незаурядные, яркие, неудовлетворенные жизнью и выпадающие, выбивающиеся из своего окружения, люди, способные возвыситься над
обществом и бросить ему вызов. Их внутренний мир, их страсти
и противоречия, духовные искания и жизненные принципы, их
поведение и поступки становятся в творчестве писателей-реалистов предметом особенно тщательного социально-психологического исследования, подвергаются строгому и беспристрастному суду.
Ибо чем значительнее личность, тем выше мера ее нравственной
13
ответственности. С характером и судьбами исключительных персонажей связаны обычно в искусстве реализма постановка и
обсуждение больших и сложных духовно-нравственных и философско-мировоззренческих проблем. В постоянном обращении к
необычному, «особенному» герою всего нагляднее проявляется
связь реализма с его предшественником — романтизмом.
Словом, первостепенная значимость утверждающего начала в
реалистическом искусстве несомненна.
Разумеется, мы охарактеризовали вкратце лишь самые общие
свойства реализма. Вполне естественно, что в разные эпохи его развития, в разных национальных культурах на первый план выступают то одни, то другие черты этого литературного направления.
Очевидно, что во французской литературе второй половины
прошлого века наиболее отчетливо, последовательно и полно воплотились такие свойства реализма, как объективный, беспощадно-трезвый социально-психологический анализ, свободный от каких бы то ни было упований на будущее. Крупнейшим писателям
эпохи зрелого французского реализма (таким, как Флобер, Гонкуры, Мопассан) «представлялось, что жизнь общества определилась надолго, что не следует предаваться каким-то надеждам и
иллюзиям; напротив, должно, отстранившись от нее, подвергать
ее беспощадной критике, «научному» анализу. В этом они видели
свой долг и вместе с тем позицию, достойную подлинного художника»15. По словам Э. Ауэрбаха, французская реалистическая литература XIX века «намного обогнала литературу других европейских стран» в постижении современной ей действительности 16.
Особое внимание к судьбе и внутреннему миру обыкновенного человека, защита его нравственного достоинства в большей
степени свойственно реализму английскому с присущим ему религиозно-моралистическим пафосом, «который проявляется как в
суровом обличении фальшивой и бесчеловечной морали господствующих классов, их лицемерия и ханжества, так и в утверждении морали подлинной, ее высоких, гуманных принципов и
велений»17.
Что же касается крупнейших русских писателей-реалистов,
то для них характерен обостренный интерес к мировоззренческим
проблемам, поиски высших духовно-нравственных ценностей и
14
путей преобразования жизни. По словам Ю. М. Лотмана, в западноевропейском романе «речь идет обычно об изменении места героя в жизни, но не об изменении ни самой этой жизни, ни
самого героя». Напротив, русский реалистический роман «ставит
проблемы не изменения положения героя, а преображения его
внутренней сущности, или переделки окружающей жизни, или,
наконец, и того, и другого»18.
И хотя в школе изучаются в основном произведения именно
русского реализма, следует еще раз со всей определенностью подчеркнуть: реализм первоначально возникает в Западной Европе
как метод художественного исследования внутренних антагонизмов, присущих новому, буржуазному обществу, ибо там оно сложилось намного ранее, нежели в России, а главное — обрело
наиболее законченные, «чистые», классические формы. И лишь
потом реализм получает более широкое, универсальное значение,
распространяется на другие национальные литературы, на те
страны, в которых социально-историческая и духовно-культурная
ситуация была во многом иной, нежели на Западе (сходным образом, кстати, обстоит дело и с другими литературными направлениями 19). Необходимо различать, следовательно, реализм в его
изначальной сути и реализм в его широком общем значении.
Возвращаясь к русскому реализму, заметим, что он возникает не просто в другой социально-исторической ситуации, но и на
принципиально иной, добуржуазной стадии общественной эволюции: ведь сколько-нибудь развитого буржуазного общества Россия
вообще никогда не знала. Русский реализм отображал и постигал
поэтому иную историческую реальность, общество, во многом
пронизанное еще патриархально-родовыми отношениями. Недаром западных писателей, критиков, литературоведов (Вогюэ,
Брандеса и др.) так поразило в свое время стремление русских
писателей к изображению прежде всего не индивидуальностей, но
групп, коллективность, соборность, эпичность русского сознания
вообще — свойства, которые они считали следствием его архаичности20. Аналогичным образом авторитетный ученый нашего века
Э. Ауэрбах характеризовал сознание русских писателей-реалистов XIX века как «добуржуазное или внебуржуазное», естественное для добуржуазной России21.
15
С этим связана и особая стремительность развития русского
реализма, его динамичность.
Мы уже говорили, что английским и французским реалистам
было присуще ощущение устойчивости социального бытия.
Жизнь, казалось им, определилась всерьез и надолго, изменить
ее невозможно. Напротив, Россия во второй половине столетия
живет под знаком перемен, надвигающихся или свершающихся
переворотов, ощущением стремительности, даже катастрофичности исторического движения. Особой остроты это чувство достигает в пореформенную эпоху («После 19 февраля 1861 года
мы плывем в неизвестное...» — утверждал Достоевский), когда
страна переживает нечто подобное тем социальным катаклизмам, какие пережил западный мир на рубеже XVIII и XIX веков
(«все это переворотилось и только начинает укладываться», по
известному выражению толстовского героя), — в пору крушения
вековых патриархальных устоев, разрыва привычных общественных связей, усиливающегося разъединения людей.
Необычность социально-исторической и духовно-культурной
ситуации в России усугублялась еще и тем, что простое повторение европейского опыта казалось невозможным: отрицательные
черты буржуазной цивилизации и торжествующего капитализма
стали к этому времени слишком очевидны. Русские писатели не
хотели, не могли принять того будущего, которое, казалось, неотвратимо надвигалось на них, напряженно размышляли о путях и
формах общественного развития, о возможности иного варианта
исторического движения, ведущего к более справедливому и гуманному строю. Неясность путей, возможностей исторического
развития и, с другой стороны, представление о действительности,
о ходе жизни не просто как о безусловной данности, но о том,
что поддается преобразованию, может и должно быть изменено,
перестроено, перенаправлено усилиями людей — все это вместе и
определило важнейшую, отличительную особенность русского реализма — его идеологичность: особое внимание к идейным спорам, мировоззренческим конфликтам, духовным исканиям и самоопределению личности.
Можно сказать даже, что задача художественно-аналитического исследования современности, первостепенная для реалистов
16
на Западе, была подчинена в русском реализме задаче преображения мира и человека. Изучение жизни и ее законов выступало
с этой точки зрения как необходимое условие, как предпосылка
грядущего обновления — социального, духовного, нравственного.
Отсюда — тяготение русских писателей-классиков к постановке
универсальных, всечеловеческих проблем, интерес к возможностям, таящимся в жизни, в природе человека, неустанное стремление выйти за пределы «наличного бытия». Современность в их
творчестве нередко выступала как подтверждение или демонстрация неизменных и «вечных» законов жизни, общих свойств человеческой натуры.
Так, трагедия Базарова стала своего рода иллюстрацией любимой тургеневской мысли о двух полярных, взаимоисключающих общественных типах, которые, казалось писателю, существуют на протяжении всей человеческой истории, — типах Гамлета
и Дон Кихота (см. предшествующую роману «Отцы и дети»
статью «Гамлет и Дон Кихот», 1860). Дон Кихот, в глазах Тургенева, — это человек подвига, веры и волевого действия, человек,
одержимый одной идеей, охваченный одной страстью. В то время
как сложные рефлектирующие натуры типа Гамлета к действию
решительно не способны. В этой противоположности Тургенев видит «коренной закон всей человеческой жизни», важнейшую проблему исторического развития.
Базаров же для Тургенева был героем, пытавшимся преодолеть роковую альтернативу исторической жизни. Это русский
Гамлет, который вознамерился стать Дон Кихотом22, подчинить
свою сложную натуру и рефлектирующее сознание одной цели,
одной идее. Между тем, подобный синтез, полагал писатель, если
и возможен, то только в будущем. Время «сознательно-героических
натур», о которых мечтал Тургенев, еще не приспело. Трагедия
Базарова и заключается в том, что он явился преждевременно.
Представление о «сознательно-героической натуре» — своего
рода синтезе двух вечных общечеловеческих типов — одна из важнейших особенностей авторской позиции в романе, с которой судил
писатель своих героев, оценивал их характеры, поведение, принципы, взгляды. На материале русской жизни определенной исторической эпохи он решал вековечные, общечеловеческие проблемы.
3-1075
17
Из всего сказанного вытекает еще одна черта русского реализма — его синтетичность, более тесная (сравнительно с западноевропейским) связь с предшествующими литературными эпохами и направлениями: сентиментализмом, просветительством и в
особенности романтизмом. Действительно, постоянное обращение
к духовному наследию и художественному опыту романтического
искусства (с его напряженными исканиями внебуржуазных путей
исторического развития), сложное сочетание, взаимодействие и
борьба романтических и собственно реалистических начал, в
творчестве каждого большого писателя неповторимо своеобразное,
может быть названо характерной особенностью русского реализма
даже в эпоху его наивысшего расцвета.
Нередко русские писатели-реалисты создавали произведения,
в большей или меньшей степени приближавшиеся к романтизму
по своим идейно-художественным принципам. Такова, например,
пьеса Островского «Снегурочка», многие тургеневские повести и
его «Стихотворения в прозе». Таковы «Белые ночи» Достоевского, «Альберт» Л. Толстого и его повесть «Казаки», словно повторяющая сюжетную схему романтической поэмы. Но и сугубо реалистические произведения русской литературы были подчас связаны с романтической традицией. Несравненно сильнее, чем в реализме европейском, выражено в них стремление к идеалу, воплощена мечта об изменении и преобразовании жизни.
Так, романтическая традиция, столь очевидно сказавшаяся в
«Казаках» Л. Толстого, сохраняет свое значение и в его последующем творчестве — в пору создания величайших образцов реалистического искусства. Неустанное стремление лучших толстовских героев к нравственному совершенствованию, возможному
лишь на путях «отчуждения» от своей среды и сближения с «общей жизнью» народа; особая, исключительная, благоприятствующая этим стремлениям общественная ситуация (архаически-патриархальный уклад казачьей общины, всенародная освободительная война 1812 года, пореформенная эпоха решительных социальных сдвигов и формирования новых отношений между людьми) — все это делает очевидной связь между «Казаками» и, с
другой стороны, «Войной и миром» и «Анной Карениной», позволяет увидеть в кавказской повести как бы прообраз великих
толстовских романов23.
Романтическая жажда преобразования человека и общества,
18
напряженные
поиски
ния
—
важнейшая
ского реализма вообще.
путей
их
отличительная
изменения
особенность
и
усовершенствоварусского
классиче-
***
Мы
видим,
что
различия
между
так
называемыми
«национальными
вариантами»
(разновидностями)
реализма
могут
быть
весьма
значительны.
Не
менее
существенны
и
принципиальны
различия
между
стадиями,
этапами
развития
этого
литературного
направления.
Как
в
русской,
так
и
в
европейской
литературе
разграничивают
обычно
эпоху
формирования
и
становления
реализма
(первая
половина
XIX
века)
и
эпоху
зрелости,
высшего
его
расцвета
(вторая
половина
столетия).
Но
и
в
каждой
из
них
можно
выделить
свои,
во
многом
не
сходные
между
собой
фазы,
ступени
развития.
Реализм
оказывается,
таким
образом,
явлением
внутренне
дифференцированным,
стремительно
изменяющимся,
динамичным.
О
путях
и
основных
этапах
развития
реализма
в
России и пойдет теперь речь.
3*
19