Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области
реклама
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Кафедра журналистики УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ДИСЦИПЛИНЫ «ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ» для специальности 030601 – Журналистика Дзержинский, 2011 г. УМК разработан доктором филологических наук, профессором кафедры журналистики Толкачевым Сергеем Петровичем (для очной формы обучения); доцентом кафедры журналистики Каспаровым Эдуардом Джавадовичем (для заочной формы обучения) Протокол заседания кафедры журналистики № 1 от «___» ____________________ 2011 г. Заведующий кафедрой журналистики _____________ /д.э.н., проф. А.Д. Иванов/ СОГЛАСОВАНО Директор филиала ____________________/д.т.н., проф. Б.М. Балоян/ «____» ___________ 2011 г. Проректор по учебной работе ______________________ /к.х.н., доц. С.В. Моржухина/ «____» ___________ 2011 г. Содержание УМК Выписка из ГОС ВПО по специальности 030601 – Журналистика - требования к обязательному минимуму содержания дисциплины Календарный план учебных занятий (для очной формы обучения) Программа дисциплины (для очной и заочной форм обучения) Учебно-методические материалы для студентов: - содержание лекционного курса - рекомендации по организации самостоятельной работы Методические рекомендации для преподавателя Материалы, устанавливающие содержание и порядок проведения текущего контроля успеваемости и промежуточных аттестаций: - примерный перечень тестовых заданий - экзаменационные билеты Выписка из ГОС ВПО Требования к обязательному минимуму содержания основной образовательной программы подготовки по специальности 030601 – Журналистика (№ государственной регистрации 69 гум/сп от 10.03.2000 г.) ОПД.Ф. 05 История отечественной журналистики Возникновение и развитие российской журналистики в первой половине XVIII в.; Петровские «Ведомости». Журнальная периодика. Первые сатирические издания второй половины XVIII в. Журналистика начала XIX в.; журналистика периода Отечественной войны 1812 г.; журналистика 20-х гг. XIX в.; профессионализация журналистского труда. Журналистика, публицистика и литературная критика 1840-50-х гг. Журналистика 1860-х гг.; эпоха реформ. Журналистика 1870-80-х гг.; народничество и другие течения в прессе; либеральная пресса; развитие газетного дела. Журналистика 1890-х гг.; система печати в конце XIX в.; журналистика начала ХХ в.; печать периода Первой русской революции; основные типы периодической печати. Многопартийная журналистика после 1905 г. Отечественная журналистика после Февральской революции. Пресса после Октябрьской революции. Журналистика в условиях становления сталинского тоталитарного режима во второй половине 1920-30-х гг. Средства массовой информации в годы Великой Отечественной войны. Послевоенная журналистика. Журналистика в условиях поиска путей демократизации общества во второй половине 1950-х – начале 60-х гг., ее роль в экономических и социально-политических преобразованиях страны. Отечественные СМИ 1970-х – первой половины 80-х гг. Роль и место отечественной журналистики в условиях демократизации и гласности конца 1980-х – начала 90-х гг. Отечественные СМИ суверенной России. Печать русского зарубежья. Творческое наследие ведущих публицистов в контексте отечественной журналистики. 240 ГОУ ВПО МО «МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПРИРОДЫ, ОБЩЕСТВА И ЧЕЛОВЕКА «ДУБНА» ФИЛИАЛ «УГРЕША» УТВЕРЖДАЮ Директор филиала _____________Б.М. Балоян «___»_____________ 2011 г. Календарный план учебных занятий 2011 /2012 учебного года по дисциплине «История отечественной журналистики» кафедра журналистики Преподаватель: Толкачев Сергей Петрович специальность: 030601 Журналистика курс 3 семестр 5 Номера и даты недель 1 неделя 2 неделя 3 неделя 4 неделя 5 неделя Виды и содержание учебных занятий Лекции Практические занятия Лабораторные работы В аудитории Самостоятельное изучение семинары Испол Форма Даты Содержание и раздел Часы Содержание ьз. контро № Название лекций учебника (глава, параграф) ТСО ля Тема 1.1. Возникновение и Татаринова Л.Е. Русская развитие российской литература и журналистика 2 журналистики в первой XVIII в. — 3-е изд., опрос половине XVIII в.; Петровские перераб. и доп. — М.: «Ведомости». Проспект, 2010. Тема 1.1. Возникновение и Татаринова Л.Е. Русская опрос развитие российской литература и журналистика 2 журналистики в первой XVIII в. — 3-е изд., половине XVIII в.; Петровские перераб. и доп. — М.: «Ведомости». Проспект, 2010. Тема 1.2. Издательская деятельность Академии наук. Газета «Санкт-Петербургские 2 ведомости». Ломоносов и журналистика. Издания Московского университета. Тема 1.2. Издательская деятельность Академии наук. Газета «Санкт-Петербургские 2 ведомости». Ломоносов и журналистика. Издания Московского университета. Тема 1.3. Внутренняя и внешняя Татаринова Л.Е. Русская опрос политика Екатерины II. литература и журналистика 2 Журнальная периодика. Первые XVIII в. — 3-е изд., сатирические издания второй перераб. и доп. — М.: половины XVIII в. Проспект, 2010. Самостоятельная работа студентов Вид задан . А Содержание Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. Часы Форма контроля 2 анализ 2 анализ Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в А 6 неделя 7 неделя 8 неделя 9 неделя 10 неделя 11 неделя 12 неделя 2 Тема 1.3. Внутренняя и внешняя политика Екатерины II. Журнальная периодика. Первые сатирические издания второй половины XVIII в. Татаринова Л.Е. Русская опрос литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. Тема 1.4. Литературноиздательская деятельность Новикова и ее значение для развития русской журналистики. Издательская деятельность Крылова. Публицистика Радищева. Тема 1.4. Литературноиздательская деятельность Новикова и ее значение для развития русской журналистики. Издательская деятельность Крылова. Публицистика Радищева. 2 2 2 2 2 2 А Тема 1.5. «Московский журнал» Карамзина. Роль отдела критики в журнале. Взгляды Карамзина на современный литературный язык. Альманах как новый тип издания. Тема 1.5. «Московский журнал» Карамзина. Роль отдела критики в журнале. Взгляды Карамзина на современный литературный язык. Альманах как новый тип издания. А Новиков Н.И. Копии с отписок. Письма к Фалалею // История русской журналистики: Хрестоматия. — М.: Высшая школа, 1991. Радищев А.Н. Беседа о том, что есть сын Отечества; Письмо к другу, жительствующему в Тобольске по долгу звания своего // История русской журналистики: Хрестоматия. — М.: Высшая школа, 1991. Крылов И.А. Почта духов; Похвальная речь в память моему дедушке; Каиб // История русской журналистики: Хрестоматия. — М.: Высшая школа, 1991. 2 анализ 1 анализ 1 анализ 1 анализ Татаринова Л.Е. Русская опрос литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. Татаринова Л.Е. Русская опрос литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. А Тема 2.1. Журналистика начала XIX в.; журналистика периода Отечественной войны 1812 г.; журналистика 20-х гг. XIX в.; профессионализация журналистского труда. Тема 2.1. Журналистика начала XIX в.; журналистика периода Отечественной войны 1812 г.; журналистика 20-х гг. XIX в.; профессионализация журналистского труда. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия А 13 неделя 2 14 неделя 2 15 неделя 2 16 неделя 2 17 неделя 2 18 неделя 2 Тема 2.2. Литературная, пропагандистская и издательская деятельность декабристов. Татаринова Л.Е. Русская опрос литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. А Тема 2.3. «Торговое направление» в русской журналистике. Издания триумвирата. Тема 2.3. «Торговое направление» в русской журналистике. Издания триумвирата. Тема 2.4. Н.А. Полевой – журналист. Журнал «Московский телеграф» как выразитель интересов третьего сословия. Тема 2.5. Журнал «Телескоп» и газета «Молва» Н.И. Надеждина. Взгляды Белинского в 30 годы. А Татаринова Л.Е. Русская опрос литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. Татаринова Л.Е. Русская опрос литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. А А А Итоговая работа 1 Название, автор, год издания Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Белинский В.Г. Ничто о ничем, или Отчет г. издателю «Телескопа» за последнее полугодие (1835) русской литературы // Полное собрание сочинений: В 13 т. — М.: Изд-во АН СССР, 1953. — Т. 2. Белинский В.Г. Несколько слов о «Современнике» // Там же. Чаадаев П.Я. Философическое письмо (первое) // Чаадаев П.Я. Статьи и письма. — М.: Современник, 1987. Всего Всего УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА (ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ) № Бестужев А.А. Взгляд на старую и новую словесность в России; Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов // Декабристы: Поэзия, драматургия, проза, публицистика, литературная критика / Сост. Вл. Орлов. — М.: ГИХЛ, 1951. Муравьев Н.М. Любопытный разговор // Там же. Муравьев-Апостол С. Православный катехизис // Там же. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия 1 анализ 1 анализ 1 анализ 1 анализ 1 анализ 14 Примечания Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. РАЗРАБОТАНО ____________________ /Толкачев С.П./ «___» _______________2011 г. УТВЕРЖДАЮ _______________ /Иванов А.Д./ «___» _______________2011 г. ГОУ ВПО МО «МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПРИРОДЫ, ОБЩЕСТВА И ЧЕЛОВЕКА «ДУБНА» ФИЛИАЛ «УГРЕША» УТВЕРЖДАЮ Директор филиала _____________Б.М. Балоян «___»______________ 2011 г. Календарный план учебных занятий 2011 /2012 учебного года по дисциплине «История отечественной журналистики» кафедра журналистики Преподаватель: Толкачев Сергей Петрович специальность: 030601 Журналистика курс 3 семестр 6 Номера и даты недель 1 неделя 2 неделя 3 неделя 4 неделя 5 неделя Виды и содержание учебных занятий Лекции Практические занятия В аудитории Самостоятельное изучение семинары Испол Даты Содержание и раздел Форма Часы Содержание ьз. лекций учебника (глава, параграф) контроля ТСО Тема 2.7. Журналистика, Есин Б.И. История русской публицистика и литературная журналистики XIX в. — 2-е критика 1840-50-х гг. изд., испр. и доп. — М.: 2 опрос Эволюция взглядов Белинского Аспект Пресс и изд-во в 1840-е годы. Журнал МГУ, 2009. «Отечественные записки». Тема 2.7. Журналистика, Есин Б.И. История русской опрос публицистика и литературная журналистики XIX в. — 2-е критика 1840-50-х гг. изд., испр. и доп. — М.: 2 Эволюция взглядов Белинского Аспект Пресс и изд-во в 1840-е годы. Журнал МГУ, 2009. «Отечественные записки». Тема 2.8. Письмо 2 Белинского к Гоголю. Тема 2.8. Письмо 2 Белинского к Гоголю. Тема 2.9. Пушкин – журналист. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: 2 Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. Самостоятельная работа студентов Лабораторные работы № Название Вид задан . А Содержание Белинский В.Г. Педант // Полное собрание сочинений. — Т. 6. Белинский В.Г. Парижские тайны // Там же. — Т. 8. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Там же. — Т. 10. Часы Форма контроля 2 анализ А Письмо Белинского к Гоголю // История русской журналистики: Хрестоматия. — М.: Высшая школа, 1991. 2 анализ А Пушкин А.С. Несколько слов о мизинце г. Булгарина и прочем // Полное собрание сочинений: В 10 т. — М, 1976. — Т. 6. Пушкин А.С. О журнальной критике // Там же. Пушкин А.С. О записках Видока // Там же. Пушкин А.С. Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов // Там же. 2 анализ Тема 2.9. Пушкин – журналист. 6 неделя 2 7 неделя 2 8 неделя 2 9 неделя 10 неделя 2 Тема 2.10. Журнал «Современник» Некрасова и Панаева как флагман революционнодемократической журналистики. Крестьянский вопрос в «Современнике». Тема 2.10. Журнал «Современник» Некрасова и Панаева как флагман революционнодемократической журналистики. Крестьянский вопрос в «Современнике». Тема 2.11. Журналистика 187080-х гг.; народничество и другие течения в прессе; либеральная пресса; развитие газетного дела. Публицистика Чернышевского. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. 2 2 Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия А А Тема 2.12. Сатирическое приложение к журналу «Современник» «Свисток». Мастерство Добролюбова – критика и сатирика. Тема 2.13. Издательская деятельность Вольной русской типографии Герцена в Лондоне. 11 неделя Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. А А Чернышевский Н.Г. Не начало ли перемены? // Полное собрание сочинений: В 16 т. — М., 1947. — Т. 5. Чернышевский Н.Г. Письма без адреса // Там же. — Т. 10. Чернышевский Н.Г. Полемические красоты (коллекция 2-я) // Там же. — Т 7. Чернышевский Н.Г. Русский человек на rendes vous // Там же. — Т. 5. Чернышевский Н.Г. Г. Чичерин как публицист // Там же. ний. Добролюбов Н.А. Когда же придет настоящий день? // Собрание сочинений: В 9 т. — М., 1962. — Т. 6. Добролюбов Н.А. Литературные мелочи прошлого года // Там же. — Т. 4. Добролюбов Н.А. От Москвы до Лейпцига // Там же. — Т. 5. Добролюбов Н.А. Письмо Славутинскому // Там же. — Т. 9. Добролюбов Н.А. Что такое обломовщина? // Там же. — Т. 4. Чернышевский Н.Г. Не начало ли перемены? // Полное собрание сочинений: В 16 т. — М., 1947. — Т. 5. Герцен А.И. Крещеная собственность // Там же. — Т. 12. Герцен А.И. Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ // Собрание сочинений: В 30 т. — М., 1956. — Т. 15. Герцен А.И. VII лет // Там же. — Т. 18. Герцен А.И. К старому товарищу. Письмо 2-е // Собрание сочинений. — Т. 20. — Кн. 2. Ленин В.И. Памяти Герцена // Полное собрание сочинений. — Т. 21. 1 анализ 1 анализ 1 анализ 1 анализ 12 неделя 13 неделя 14 неделя 15 неделя Тема 2.14. Революционнодемократический журнал «Русское слово». Литературно-критическое и публицистическое наследие Писарева. 2 2 Тема 2.15. Пресса и власть. Цензурная политика самодержавия в период «мрачного семилетия». Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. 16 неделя 2 17 неделя 2 А Тема 2.16. Славянофильская журналистика. Журнал «Москвитянин» Погодина и Шевырева. 2 2 А Тема 2.17. Катков как символ охранительной журналистики. Журнал «Русский вестник». Газета «Московские ведомости». Тема 2.17. Катков как символ охранительной журналистики. Журнал «Русский вестник». Газета «Московские ведомости». А Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. А Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия 1 анализ 1 анализ 1 анализ 1 анализ Итоговая работа А Всего Л УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА (ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ) № 1 Писарев Д.И. Московские мыслители // Сочинения: В 4 т. — М., 1955. — Т. 1. Писарев Д.И. О брошюре Шедо-Ферроти // Там же. — Т. 2. Писарев Д.И. Пчелы // Там же. Писарев Д.И. Реалисты // Там же. — Т. 3 Писарев Д.И. Французский крестьянин в 1789 году // Там же. — Т. 4. Название, автор, год издания 14 Примечания Есин Б.И. История русской журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. РАЗРАБОТАНО ____________________ /Толкачев С.П./ «___» _______________2011 г. УТВЕРЖДАЮ _______________ /Иванов А.Д./ «___» _______________2011 г. ГОУ ВПО МО «МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПРИРОДЫ, ОБЩЕСТВА И ЧЕЛОВЕКА «ДУБНА» ФИЛИАЛ «УГРЕША» УТВЕРЖДАЮ Директор филиала _____________Б.М. Балоян «___»____________ 2011 г. Календарный план учебных занятий 2011 /2012 учебного года по дисциплине «История отечественной журналистики» кафедра: журналистики Преподаватель: Толкачев Сергей Петрович специальность: 030601 журналистика курс 4 семестр 7 Номера и даты недель 1 неделя 2 неделя 3 неделя 4 неделя 5 неделя Виды и содержание учебных занятий Лекции Практические занятия Лабораторные работы В аудитории Самостоятельное изучение семинары Испол Даты Содержание и раздел Форма Часы Содержание ьз. № Название лекций учебника (глава, параграф) контроля ТСО Тема 2.18. Журналы бр. Есин Б.И. История русской Достоевских «Время» и журналистики XIX в. — 2-е 2 «Эпоха». Статья Ф. изд., испр. и доп. — М.: опрос Достоевского «Г-н –бов и вопрос Аспект Пресс и изд-во об искусстве». МГУ, 2009. Тема 2.18. Журналы бр. Есин Б.И. История русской опрос Достоевских «Время» и журналистики XIX в. — 2-е 2 «Эпоха». Статья Ф. изд., испр. и доп. — М.: Достоевского «Г-н –бов и вопрос Аспект Пресс и изд-во об искусстве». МГУ, 2009. Тема 2.19. Журналистика 1860-х гг.; эпоха реформ. Положение прессы в 2 пореформенной России. Временные правила о печати 1865 г. и 1882 г. Тема 2.19. Журналистика 1860-х гг.; эпоха реформ. Положение прессы в 2 пореформенной России. Временные правила о печати 1865 г. и 1882 г. Тема 2.20. Журнал Есин Б.И. История русской опрос «Отечественные записки» журналистики XIX в. — 2-е 2 Некрасова и Салтыковаизд., испр. и доп. — М.: Щедрина. Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. Самостоятельная работа студентов Вид задан . А Содержание Достоевский Ф.М. Ряд статей о русской литературе // Полное собрание сочинений: В 30 т. — Л.: Наука, 1972. — Т. 18 Часы Форма контроля 2 анализ 2 анализ 2 анализ Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия А А Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия 6 неделя 2 7 неделя 2 8 неделя 2 9 неделя 10 неделя 11 неделя 12 неделя 2 2 Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. Тема 2.21. Публицистика Салтыкова-Щедрина. Тема 2.21. Публицистика Салтыкова-Щедрина. Тема 2.22. Сатирический журнал «Искра» как орган демократической печати. Творчество В. Курочкина. Тема 2.22. Сатирический журнал «Искра» как орган демократической печати. Творчество В. Курочкина. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. 14 неделя 2 15 неделя 2 2 А Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) В среде умеренности и аккуратности // Полное собрание сочинений: В 20 т. — М., 1970. — Т. 12. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.) Дневник провинциала в Петербурге // Там же. — Т. 10. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.).За рубежом // Там же. — Т. 14. Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) Письма к тетеньке (письмо 11-е) // Полное собрание сочинений. — Т. 14. 2 анализ 2 анализ 2 анализ 2 анализ 1 анализ 1 анализ Тема 2.23. Бесцензурная и нелегальная печать революционного народничества. 2 2 А А Тема 2.23. Бесцензурная и нелегальная печать революционного народничества. 2 13 неделя 16 неделя Тема 2.20. Журнал «Отечественные записки» Некрасова и СалтыковаЩедрина. Тема 2.24. Журнал «Русское богатство» как орган либерального народничества. Публицистическое мастерство Короленко. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. А Тема 2.25. Чехов и пресса. «Остров Сахалин» как образец высокой публицистики. Тема 2.25. Чехов и пресса. «Остров Сахалин» как образец высокой публицистики. Тема 2.26. Становление системы отечественной газетной прессы. Ее типология и направленность. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. А А Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Короленко В.Г. В голодный год // Полное собрание сочинений: В 10 т. — М., 1955. — Т 9. Короленко В.Г. Мултанское жертвоприношение // Там же. Короленко В.Г. Павловские очерки // Там же. 17 неделя 2 18 неделя 2 Тема 3.1 Журналистика 1890-х гг.; система печати в конце XIX в.; журналистика начала ХХ в. Есин Б.И. История русской опрос журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. А А Итоговая работа 1 Название, автор, год издания История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 6 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. А Всего Л Подготовка к экзамену Р, Т, Всего П, К УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА (ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ) № Чехов А.П. Остров Сахалин // Собрание сочинений: В 30 т. — М.: ГИХЛ, 1978. — Т. 14. 1 1 анализ анализ 18 27 45 Примечания Есин Б.И. История русской журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. РАЗРАБОТАНО ____________________ /Толкачев С.П./ «___» _______________2011 г. УТВЕРЖДАЮ _______________ /Иванов А.Д./ «___» _______________2011 г. ГОУ ВПО МО «МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПРИРОДЫ, ОБЩЕСТВА И ЧЕЛОВЕКА «ДУБНА» ФИЛИАЛ «УГРЕША» УТВЕРЖДАЮ Директор филиала _____________Б.М. Балоян «___»______________ 2011 г. Календарный план учебных занятий 2011 /2012 учебного года по дисциплине «История отечественной журналистики» кафедра журналистики Преподаватель: Толкачев Сергей Петрович специальность: 030601 журналистика курс 4 семестр 8 Номера и даты недель 1 неделя 2 неделя Виды и содержание учебных занятий Лекции Практические занятия В аудитории Самостоятельное изучение семинары Форма Даты Использ. Содержание и раздел Часы Содержание контро лекций ТСО учебника (глава, параграф) ля Тема 3.2 Печать периода Первой Махонина С.Я. История 2 русской революции; основные русской журналистики начала опрос типы периодической печати. ХХ в. — М.: Флинта, 2009 Тема 3.2 Печать периода Первой Махонина С.Я. История опрос русской революции; основные русской журналистики начала 2 типы периодической печати. ХХ в. — М.: Флинта, 2009 3 неделя 2 Тема 3.3 Многопартийная журналистика после 1905 г. 4 неделя 2 Тема 3.3 Многопартийная журналистика после 1905 г. 5 неделя 2 6 неделя 2 7 неделя 2 8 неделя 2 Тема 3.4 Отечественная журналистика после Февральской революции. Махонина С.Я. История опрос русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2009 Тема 3.5 Пресса после Октябрьской революции. Тема 3.5 Пресса после Октябрьской революции. Тема 3.6 Журналистика в условиях становления сталинского тоталитарного режима во второй половине 1920-30-х гг. Махонина С.Я. История опрос русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2009 Самостоятельная работа студентов Лабораторные работы № Название Вид задан . Форма контроля Содержание Часы А История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 6 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. 2 анализ А История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 7 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. 2 анализ А История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 7 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. 2 анализ 1 анализ 1 анализ А А История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 8 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 8 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. 9 неделя 10 неделя Тема 3.7 Средства массовой информации в годы Великой Отечественной войны. Послевоенная журналистика. 2 2 11 неделя 2 12 неделя 2 13 неделя 2 14 неделя 2 Тема 3.8 Журналистика в условиях поиска путей демократизации общества во второй половине 1950-х – начале 60-х гг., ее роль в экономических и социальнополитических преобразованиях страны. История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 9 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. А Махонина С.Я. История опрос русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2009 Тема 3.12 Творческое наследие ведущих публицистов в контексте отечественной журналистики. А А Махонина С.Я. История опрос русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2009 Махонина С.Я. История опрос русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2009 анализ 1 анализ Название, автор, год издания А История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 10 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. 1 анализ А История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 10 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. 1 анализ 1 анализ А История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 10 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. А Всего Л Подготовка к экзамену Р, Т, Всего П, К УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА (ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ) 1 1 История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 9 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. Итоговая работа № анализ История русской журналистики: Хрестоматия. раздел. 9 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. Тема 3.9 Отечественные СМИ 1970-х – первой половины 80-х гг. Роль и место отечественной журналистики в условиях демократизации и гласности конца 1980-х – начала 90-х гг. Тема 3.11 Печать русского зарубежья. Тема 3.10 Отечественные СМИ суверенной России 1 14 27 45 Примечания Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2009 РАЗРАБОТАНО ____________________ /Толкачев С.П./ «___» _______________2011 г. УТВЕРЖДАЮ _______________ /Иванов А.Д./ «___» _______________2011 г. Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» УТВЕРЖДАЮ Проректор по учебной работе __________ С.В. Моржухина «_____»___________ 2011 г. ПРОГРАММА ДИСЦИПЛИНЫ «ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ» по специальности 030601 – Журналистика Форма обучения: очная Уровень подготовки: специалист Курс (семестр): 3-4 (5-8) Дзержинский, 2011 г. Автор программы: доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики Толкачев Сергей Петрович. Программа составлена в соответствии с Государственным образовательным стандартом Высшего профессионального образования и учебным планом по специальности 030601 Журналистика. Программа рассмотрена на заседании кафедры журналистики Протокол заседания № 1 от «___» __________________ 2011 г. Заведующий кафедрой_________________ /А.Д. Иванов/ СОГЛАСОВАНО: Рецензент: д.ф.н., проф., зав. кафедрой литературного мастерства Литературного института им. А.М. Горького С.Н. Есин Директор филиала _______________ /д.т.н., профессор Б.М. Балоян/ «_____»______________2011 г. Зав. библиотекой_______________ /О.А. Зиберева/ 1. Аннотация Дисциплина «История отечественной журналистики» является федеральным компонентом цикла общепрофессиональных дисциплин специальности 030601 – Журналистика. Курс «История отечественной журналистики» является самостоятельной научной дисциплиной. Состояние и принципы функционирования современной отечественной журналистики, ее типологическое многообразие и отношения с властью во многом определяются традициями и опытом исторического развития русской периодики на всех этапах ее развития. Знание этих закономерностей, несомненно, будет способствовать более глубокому всестороннему анализу отечественных СМИ сегодняшнего времени. Изучение процессов, происходящих на всех фазах становления русской журналистики, должно проходить на базе обстоятельного знания истории России, этапов развития культуры и общественной мысли, научно-технического прогресса. Курс «История отечественной журналистики» рассчитан на студентов III и IV курсов отделения журналистики. Важно понимать, какими принципами вызвано деление курса на два блока, каждый из которых рассчитан на два семестра, почему именно с рубежа XIX и XX веков, а не с февраля 1917 года (появление демократической многопартийной печати) и не с ноября 1917 года следует рассматривать становление системы советской печати, которая монополизировала идеологическую, коммуникативную, информационную деятельность в Советском Союзе: этот процесс невозможно рассматривать в отрыве от процессов зарождения и становления журналистики социал-демократии, впервые проявившихся в конце XIX в. Форма работы студентов как аудиторная, так и самостоятельная, предполагающая изучение творческого наследия выдающихся русских и советских журналистов – публицистов, литературных критиков: лекция и семинар. В конце V, VI, VII семестров проводится зачет, в конце VIII – экзамен. 2. Цель и задачи дисциплины Цель курса – представить студентам развитие отечественных СМИ как непрерывный процесс, начиная с Петровских времен и кончая современностью. 1. 2. 3. 4. Задачи курса: дать студентам представление о значении печати в политической, социальной и культурной жизни страны; выявить роль печати в становлении общественного мнения; показать основные направления в русской журналистике; представить лучшие образцы из творческого наследия выдающихся журналистов, публицистов, литературных критиков. 3. Требования к уровню освоения содержания дисциплины В результате освоения дисциплины студент должен: знать ход развития отечественных СМИ; уметь выявить роль журналистики в становлении Российской государственности; иметь представление об организации и функционировании наиболее влиятельных изданий. алгоритме деятельности редактора; получить урок журналистского мастерства на примере лучших образцов публицистики и литературной критики. 4. Объем дисциплины и виды учебной работы Вид учебной работы Общая трудоемкость дисциплины Аудиторные занятия Лекции Практические занятия (ПЗ) Семинары (С) Лабораторные работы (ЛР) Контроль самостоятельной работы Самостоятельная работа Курсовой проект (работа) Расчетно-графические работы Реферат (эссе) Контрольная работа Подготовка к экзамену Вид итогового контроля (зачет, экзамен) Всего часов 240 134 67 59 8 114 5 Семестры 6 7 8 36 18 16 34 17 15 36 18 16 28 14 12 2 14 2 14 2 45 2 41 27 27 экзамен экзамен зачет зачет 5. Разделы (темы) дисциплины и виды занятий № разде ла 1. 2. Содержание учебного материала (дидактические единицы), обобщенные требования к знаниям и умениям Возникновение и развитие отечественной периодической печати в XVIII веке Тема 1.1. Возникновение и развитие российской журналистики в первой половине XVIII в.; Петровские «Ведомости». Тема 1.2. Издательская деятельность Академии наук. Газета «Санкт-Петербургские ведомости». Ломоносов и журналистика. Издания Московского университета. Тема 1.3. Внутренняя и внешняя политика Екатерины II. Журнальная периодика. Первые сатирические издания второй половины XVIII в. Тема 1.4. Литературно-издательская деятельность Новикова и ее значение для развития русской журналистики. Издательская деятельность Крылова. Публицистика Радищева. Тема 1.5. «Московский журнал» Карамзина. Роль отдела критики в журнале. Взгляды Карамзина на современный литературный язык. Альманах как новый тип издания. Отечественная журналистика XIX века Тема 2.1. Журналистика начала XIX в.; журналистика периода Отечественной войны 1812 г.; журналистика 20х гг. XIX в.; профессионализация журналистского труда. Тема 2.2. Литературная, пропагандистская и издательская деятельность декабристов. Тема 2.3. «Торговое направление» в русской журналистике. Издания триумвирата. Тема 2.4. Н.А. Полевой – журналист. Журнал «Московский телеграф» как выразитель интересов третьего сословия. Тема 2.5. Журнал «Телескоп» и газета «Молва» Н.И. Надеждина. Взгляды Белинского в 30 годы. Тема 2.6. Философическое письмо Чаадаева. Тема 2.7. Журналистика, публицистика и литературная критика 1840-50-х гг. Эволюция взглядов Белинского в 1840-е годы. Журнал «Отечественные записки». Тема 2.8. Письмо Белинского к Гоголю. Тема 2.9. Пушкин – журналист. Тема 2.10. Журнал «Современник» Некрасова и Панаева как флагман революционно-демократической журналистики. Крестьянский вопрос в «Современнике». Тема 2.11. Журналистика 1870-80-х гг.; народничество и другие течения в прессе; либеральная пресса; развитие газетного дела. Публицистика Чернышевского. Тема 2.12. Сатирическое приложение к журналу Л ПЗ (С) 4 ЛР С Р 2 4 4 2 2 4 4 1 1 4 2 1 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 4 2 2 1 4 4 4 2 1 2 1 3. «Современник» «Свисток». Мастерство Добролюбова – критика и сатирика. Тема 2.13. Издательская деятельность Вольной русской типографии Герцена в Лондоне. Тема 2.14. Революционно-демократический журнал «Русское слово». Литературно-критическое и публицистическое наследие Писарева. Тема 2.15. Пресса и власть. Цензурная политика самодержавия в период «мрачного семилетия». Тема 2.16. Славянофильская журналистика. Журнал «Москвитянин» Погодина и Шевырева. Тема 2.17. Катков как символ охранительной журналистики. Журнал «Русский вестник». Газета «Московские ведомости». Тема 2.18. Журналы бр. Достоевских «Время» и «Эпоха». Статья Ф. Достоевского «Г-н –бов и вопрос об искусстве». Тема 2.19. Журналистика 1860-х гг.; эпоха реформ. Положение прессы в пореформенной России. Временные правила о печати 1865 г. и 1882 г. Тема 2.20. Журнал «Отечественные записки» Некрасова и Салтыкова-Щедрина. Тема 2.21. Публицистика Салтыкова-Щедрина. Тема 2.22. Сатирический журнал «Искра» как орган демократической печати. Творчество В. Курочкина. Тема 2.23. Бесцензурная и нелегальная печать революционного народничества. Тема 2.24. Журнал «Русское богатство» как орган либерального народничества. Публицистическое мастерство Короленко. Тема 2.25. Чехов и пресса. «Остров Сахалин» как образец высокой публицистики. Тема 2.26. Становление системы отечественной газетной прессы. Ее типология и направленность. Тема 2.27. Начало журналистской деятельности Горького. Отечественная журналистика начала XX века Тема 3.1 Журналистика 1890-х гг.; система печати в конце XIX в.; журналистика начала ХХ в. Тема 3.2 Печать периода Первой русской революции; основные типы периодической печати. Тема 3.3 Многопартийная журналистика после 1905 г. Тема 3.4 Отечественная журналистика после Февральской революции. Тема 3.5 Пресса после Октябрьской революции. Тема 3.6 Журналистика в условиях становления сталинского тоталитарного режима во второй половине 1920-30-х гг. Тема 3.7 Средства массовой информации в годы Великой Отечественной войны. Послевоенная журналистика. 2 1 2 2 1 1 3 1 3 1 4 2 4 4 2 2 4 2 2 4 2 4 2 2 2 2 1 1 2 1 2 1 4 2 4 2 2 2 1 1 2 1 2 2 Тема 3.8 Журналистика в условиях поиска путей демократизации общества во второй половине 1950-х – начале 60-х гг., ее роль в экономических и социальнополитических преобразованиях страны. Тема 3.9 Отечественные СМИ 1970-х – первой половины 80-х гг. Роль и место отечественной журналистики в условиях демократизации и гласности конца 1980-х – начала 90-х гг. Тема 3.10 Отечественные СМИ суверенной России Тема 3.11 Печать русского зарубежья. Тема 3.12 Творческое наследие ведущих публицистов в контексте отечественной журналистики. Всего Контроль самостоятельной работы Подготовка к экзамену 2 1 2 1 2 1 1 1 2 2 67 59 8 60 54 Тематика практических занятий (семинаров) № п/п № раздела (темы) ПЗ №1 Тема 1.2. ПЗ №2 Тема 1.4. ПЗ №3 Тема 2.1. ПЗ №4 Тема 2.3. Виды и содержание практической работы Специфика организации и функционирования Санкт-Петербургской академии наук. Данные ей привилегии на издательскую деятельность. В основном переводной характер материалов. Периодические и продолжающиеся издания. Типология изданий. Роль Ломоносова в организации отечественной периодики. Его взгляды на этические принципы журналистики. Просветительский характер журналов Новикова 1780-х гг. «Книжное десятилетие». Трагическая судьба издателя и журналиста. Своеобразие журнала «Почта духов» Крылова. Журнал «Зритель». Антикрепостнический характер выступлений. Антисамодержавные настроения Радищева: «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Отражение их в «Беседе о том, что есть сын отечества» и оде «Вольность». Высокая патетика стиля. Судьба «Путешествия…» «Дней Александровых прекрасные начала»: оживление русской журналистики в связи с общественным подъемом первых лет XIX в. Лояльность цензурного устава 1804 г. Журнал «Вестник Европы» как тип энциклопедического журнала. Использование европейского опыта издания журнала. Политическая позиция журнала при Н. Карамзине. Подъем национального самосознания в годы Отечественной войны 1812 г. Журнал Глинки «Русский Вестник». Антинаполеоновская пропаганда, защита национальных устоев государства. Листовки Растопчина. Журнал Н. Греча «Сын Отечества» в 1812–1815 гг. Показ в журнале подвигов русских солдат, офицеров и партизан в борьбе с иноземными захватчиками. Деятельность походной типографии Кайсарова при штабе русской армии. Принципы «торгового направления»: профессионализация и демократизация писательского и журналистского труда. «Библиотека для чтения» Сенковского – первый массовый журнал. Полемика ПЗ №5 ПЗ №6 Тема 2.6. Тема 2.8. ПЗ №7 Тема 2.10. ПЗ №8 Тема 2.12. ПЗ №9 Тема 2.14. ПЗ №10 Тема 2.16. ПЗ №11 Тема 2.19. ПЗ №12 Тема 2.21. вокруг журнала. Газета «Северная пчела» Булгарина как монополист на политические новости. Кардинальная смена направления «Сына Отечества» Греча. Охранительный характер изданий. Проблематика «Письма…» Отклик на него Пушкина, Герцена. Работа в форме коллоквиума. Письмо как политическое завещание Белинского. «Выбранные места из переписки с друзьями» как повод для резкой критики Белинским Гоголя. Основная проблематика письма. Позитивная программа необходимых стране преобразований. Работа в форме коллоквиума. Превращение «Современника» в орган революционной демократии. Аграрная программа «Современника». Критика либерализма в статьях Чернышевского и Добролюбова, в стихотворениях Некрасова. Полемика с Герценом. Изменение структуры и содержания журнала в 1859 г. Прекращение обсуждения будущей реформы. Критика в «Современнике» взглядов славянофилов по национальному вопросу. Оценка «Современником» крестьянской реформы. «Современник» о возможности крестьянской революции. Статья Чернышевского «Не начало ли перемены?» и ее связь с нелегальной прокламацией «Барским крестьянам...». Приостановление «Современника» на восемь месяцев и арест Чернышевского. Осуждение Чернышевского и общественное мнение. Добролюбов — литературный критик «Современника». Утверждение принципа народности как основы реалистического искусства. Сатирический отдел «Современника» — «Свисток». Журнал «Русское слово». Смена редакции. Переход журнала на революционно-демократические позиции. Д. Писарев – идейный вдохновитель «Русского слова», его ведущий критик и публицист. Нелегальная прокламация и памфлет Писарева о неизбежности свержения самодержавия. Борьба редакции журнала с остатками крепостничества в России, идеалистической философией, рутиной и косностью в литературе и искусстве. Статья Писарева «Реалисты». Пути и способы решения вопроса о «голодных и раздетых людях». Пропаганда естественнонаучных знаний в статьях Писарева. Борьба «Русского слова» с «чистым искусством» и антинигилистическим романом. Особенности основных идейных течений 40-х гг. Социальный смысл славянофильства и западничества. Отражение в журналистике демократической и либеральной тенденций. Попытка укрепления промонархической печати («Маяк», «Москвитянин»). Направление «Москвитянина». Старая и молодая редакции. Критическая деятельность Шевырева. Островский в «Москвитянине». Развитие капитализма после отмены крепостного права. Политическая обстановка в стране. Народничество 70-х гг. как выражение демократизма крестьянских масс. Просветительские и народнические тенденции в печати 1870–1880-х гг. Вторая революционная ситуация. Временные правила печати 1865 г. и 1882 г. Положение прессы. Усиление роли и влияния газет. Сатирическая публицистика Салтыкова-Щедрина – демократическая летопись пореформенной России. Основные темы публицистики ПЗ №13 Тема 2.23. ПЗ №14 Тема 2.25. ПЗ №15 Тема 2.27. ПЗ №16 Тема 3.3 Тема 3.5 Тема 3.7 ПЗ №17 ПЗ №18 ПЗ №19 Тема 3.9 ПЗ №20 Тема 3.11 Салтыкова-Щедрина: сатирическое изобличение самодержавного строя, царского чиновничества, бюрократии, паразитизма дворянства, хищничества «чумазых», капитализма. Реалистическое изображение разложения крестьянской общины и обнищания разоренных реформой крестьянских масс. Нравственные проблемы в публицистике Салтыкова-Щедрина. Салтыков-Щедрин о журналистах и журналистике. Жанры, литературный стиль и язык публицистики Салтыкова-Щедрина. Бесцензурная печать революционного народничества. Заграничные издания. Журнал «Народное дело» М. Бакунина; переход издания к кружку Н. Утина. Превращение журнала в орган Русской секции I Интернационала. Журнал и газета П. Лаврова «Вперед!». Издание П. Ткачева «Набат». Программы изданий. Полемика Ф. Энгельса с Ткачевым. Издания бакунистов «Работник», «Общее дело». Нелегальная народническая журналистика в России: «Начало», «Земля и воля», «Народная воля», «Черный передел», нелегальные народнические издания для народа («Зерно», «Рабочая газета»). Нелегальная народническая журналистика в борьбе с самодержавием. Хроника революционной борьбы. Отражение в русской нелегальной журналистике политических разногласий между группировками революционного народничества. Статьи Плеханова в «Земле и воле» и «Черном переделе». Постановка в этих статьях рабочего вопроса. Участие Чехова в периодической печати 80-х гг. Журналы «Осколки», «Будильник», «Стрекоза». Вырождение сатирической традиции 60-х гг. Сотрудничество А. Чехова в «Новом времени», взаимоотношения с Сувориным. Демократизм общественных взглядов Чехова, критика различных сторон русской жизни в его рассказах. Чехов о буржуазных газетчиках 80-х гг. Очерки Чехова о Сахалине и Сибири. Литературное мастерство Чехова-журналиста. Дальнейший рост провинциальной прессы. Начало журналистской деятельности М. Горького. Его работа в газетах Поволжья и юга России. Критика буржуазных отношений и мещанской морали в фельетонах Иегудиила Хламиды (М. Горький), в очерках, набросках и корреспонденциях с Нижегородской выставки. Вопросы искусства и литературы в ранней публицистике М. Горького. Горький о печати. Многопартийная журналистика после 1905 г. Пресса после Октябрьской революции. Средства массовой информации в годы Великой Отечественной войны. Послевоенная журналистика. Отечественные СМИ 1970-х – первой половины 80-х гг. Роль и место отечественной журналистики в условиях демократизации и гласности конца 1980-х – начала 90-х гг. Печать русского зарубежья. Лабораторный практикум Не предусмотрен 6. Учебно-методическое обеспечение дисциплины Основная литература 1. Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2010. 2. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия. — 2-е изд., доп. — М.: Флинта, 2010. 3. Есин Б.И. История русской журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2009. 4. Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2009. 5. История русской журналистики: Хрестоматия. — М.: Высшая школа, 2009. Технические и электронные средства обучения, иллюстрированные материалы Не предусмотрено 7. Материально-техническое обеспечение дисциплины Не предусмотрено 8. Формы контроля и оценочные средства для текущего контроля успеваемости и итоговой аттестации по итогам освоения дисциплины Текущий контроль осуществляется в виде практических занятий. Промежуточный контроль осуществляется в виде зачета. Итоговый контроль осуществляется в виде экзамена. Методика формирования результирующей оценки Контроль усвоения студентами пройденного материала осуществляется непрерывно в виде следующих форм: устные опросы практические занятия зачет устный экзамен Результирующая оценка выставляется студенту на экзамене по окончании курса. Допуск зачету получается при условии выполнения всех практических заданий. Допуск к экзамену происходит при условии выполнения практических заданий курса. Если задания не выполнены (частично или полностью), то они могут быть сданы на консультации перед экзаменом или в день экзамена перед его началом. Это повлечет снижение оценок за невыполненные в срок задания. Для оценки результатов деятельности студента по изучению дисциплины используется ряд показателей: участие в аудиторной работе (посещение занятий), выполнение практических заданий, ответов на вопросы экзаменационного билета. Показатели имеют определенные относительные веса, а для оценивания уровня выполнения заданий и ответов на вопросы экзаменационного билета используется четырехбалльная шкала: 5 – высокий уровень результата (работа выполнена правильно и аккуратно, соответствует требованиям), 4 – средний уровень (работа имеет незначительные замечания), 3 – низкий уровень (работа имеет существенные замечания и ошибки), 1 – отсутствие результата (работа не выполнена). Сроки сдачи заданий определяются преподавателем. Если задание сдано с опозданием (не в срок), то оценка снижается на один балл (5 на 4, 4 на 3). Выполнение курсовых и квалификационных работ не предусмотрено Зачет проводится по тестовым заданиям из соответствующего раздела данного учебно-методического комплекса. Примерный перечень вопросов, выносимых на экзамен 7 семестр 1. Петровские преобразования в духовной сфере. Газета «Ведомости». 2. Издательская деятельность Академии наук. Газета «Санкт-Петербургские ведомости». 3. Ломоносов и журналистика. 4. Полемика «Трутня» и «Всякой всячины». 5. Литературно-издательская деятельность Новикова. 6. Издательская деятельность Крылова. 7. Публицистика Радищева. 8. «Московский журнал» Карамзина. 9. Журнал «Вестник Европы Карамзина.. 10. Журналистика Отечественной войны 1812 года. 11. Литературная, пропагандистская и издательская деятельность декабристов. 12. «Торговое направление» в русской журналистике. Издания триумвирата. 13. Н.А. Полевой – журналист. Журнал «Московский телеграф» как выразитель интересов третьего сословия. 14. Журнал «Телескоп» и газета «Молва» Н.И. Надеждина. 15. Взгляды Белинского в 30 годы. 16. Философическое письмо Чаадаева. 17. Эволюция взглядов Белинского в 1840-е годы. Журнал «Отечественные записки». 8 семестр 1. Письмо Белинского к Гоголю. 2. Пушкин – журналист. 3. Крестьянский вопрос в «Современнике». 4. Публицистика Чернышевского. 5. Сатирическое приложение к журналу «Современник» «Свисток». 6. Мастерство Добролюбова – критика и сатирика. 7. Издательская деятельность Вольной русской типографии Герцена в Лондоне. 8. Революционно-демократический журнал «Русское слово». Литературнокритическое и публицистическое наследие Писарева. 9. Цензурная политика самодержавия в период «мрачного семилетия». 10. Журнал «Москвитянин» Погодина и Шевырева. 11. Катков как символ охранительной журналистики.. 12. Журналы бр. Достоевских «Время» и «Эпоха». Статья Ф. Достоевского «Г-н –бов и вопрос об искусстве». 13. Журнал «Отечественные записки» Некрасова и Салтыкова-Щедрина. 14. Публицистика Салтыкова-Щедрина. 15. Публицистическое мастерство Короленко. 16. Чехов и пресса. «Остров Сахалин» как образец высокой публицистики. 17. Начало журналистской деятельности Горького. Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» УТВЕРЖДАЮ Проректор по учебной работе __________ С.В. Моржухина «_____»___________ 2011 г. ПРОГРАММА ДИСЦИПЛИНЫ «ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ» по специальности 030601 – Журналистика Форма обучения: заочная Уровень подготовки: специалист Курс (семестр): 2 (3,4) Дзержинский, 2011 г. Автор программы: доцент кафедры журналистики Каспаров Эдуард Джавадович. Программа составлена в соответствии с Государственным образовательным стандартом Высшего профессионального образования и учебным планом по специальности 030601 Журналистика. Программа рассмотрена на заседании кафедры журналистики Протокол заседания № 1 от «___» __________________ 2011 г. Заведующий кафедрой_________________ /А.Д. Иванов/ СОГЛАСОВАНО: Рецензент: директор ДМУП «Информационный центр» А.Л. Трубицин Директор филиала _______________ /д.т.н., профессор Б.М. Балоян/ «_____»______________2011 г. Зав. библиотекой_______________ /О.А. Зиберева/ 1. Аннотация Учебная программа «Истории отечественной журналистики» разработана в соответствии с государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования по направлению журналистика. Данный курс – одна из базовых теоретических дисциплин кафедры журналистики. Максимальный его объём – 240 часов. По окончании курса предусмотрен экзамен, как форма отчётности. В течение срока обучения студенты выполняют курсовую работу и самостоятельные задания по узловым проблемам лекционного курса. Конкретную тему курсовой работы студент согласовывает с преподавателем. Курсовые работы призваны выявить у студентов накопленные знания и умения анализировать отдельные тексты, проводить сопоставительный анализ материалов и изданий, излагать имеющуюся но предмету изучения информацию в определенной жанровой форме Логика построения курса в соответствии с традицией его изучения и требованиями Государственного образовательною стандарта определена хронологическим принципом. В качестве контроля над самостоятельной работой студентов предполагается проведение контрольных работ и контрольных срезов (в виде выполнения тестовых заданий открытого типа), проверка конспектов, собеседование по изученной научной литературе. В основу программы по истории отечественной журналистики XX века положена программа «История отечественных СМИ. 1917 – 1995». 2. Цель и задачи курса Цель: курс истории отечественной журналистики XX века занимает одно из ведущих мест в системе профессионального становления студентов, обучающихся по специальности Журналистика. Он призван ознакомить студентов со становлением и развитием средств массовой информации в России в XX столетии. курс направлена на изучение технологии радиовещания и редакционной деятельности применительно к решению журналистских задач, освоению методик подготовки и выпуска радиопередач, выработка навыков практической работы в различных жанрах радиожурналистики. Задачи: данного курс включает в себя изучение изменений в системе периодической печати и процесса формирования отечественных радиовещания и телевидения, развития теоретических знаний о журналистике, опыта конкретных средств массовой информации и журналистов, их места в отечественной и национальной культуре. 3. Требования к уровню освоения содержания дисциплины По окончанию изучения курса студент должен: знать историю развития отечественной журналистики; уметь: анализировать отдельные тексты, проводить сопоставительный анализ материалов и изданий, излагать имеющуюся по предмету изучения информацию в определенной жанровой форме, использовать полученные знания при создании материалов для СМИ. 4. Объем дисциплины и виды учебной работы Вид учебной работы Общая трудоемкость дисциплины Аудиторные занятия Лекции Практические занятия (ПЗ) Семинары (С) Лабораторные работы (ЛР) Самостоятельная работа Курсовая работа Вид итогового контроля Семестры 3 120 12 6 6 Всего часов 240 24 12 12 216 4 120 12 6 6 108 108 зачет экзамен 5. Разделы (темы) дисциплины, содержание и виды занятий № Раздел (тема) дисциплины, содержание п/п 1. Российская журналистика в начале XX в. 2. Журналистика России в условиях буржуазнодемократического государства (февраль-октябрь 1917 года) 3. Журналистика первого советского десятилетия (1917 — 1927) 4. 5. 6. 7. 8. 9. Журналистика конца 20-30-х годов (1928-1941) Журналистика в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) Средства массовой информации послевоенного десятилетия (1946 — 1956) Средства массовой информации второй половины 50-х начало 80-х годов Средства массовой информации второй половины 80-х — начала 90-х годов Л ПЗ ЛР СР 2 2 30 30 2 25 2 2 25 20 2 20 2 2 20 2 2 20 Средства массовой информации Российской Федерации 2 (90-е годы и до наших дней) Итого 12 2 26 12 216 Виды практических занятий Тема 4 Тема 5 Средства массовой информации в условиях тоталитарного режима и торжества моноидеологии. Общая структура центральных, местных, национальных газет, отраслевые, районные, фабрично-заводские издания. Создание газет политотделов МТС — проявление дальнейшего подчинения экономики приоритету идеологии. Пятилетний план радиофикации СССР, его основные задачи. Московский телевизионный центр на Шаболовке, телевизионные центры в Ленинграде и Киеве. Развитие местного радиовещания. Деятельность издательств ОГИЗ, "Молодая гвардия", Партиздат. Массовополитическая брошюра, её роль в проведении политики сталинского руководства. Основная тематика публикаций СМИ. Статьи и очерки о первых Героях Советского Союза, покорителях Северного полюса, лётчиках, проложивших маршрут СССР — Америка. Очерки о трудовых достижениях советских людей в горьковских журналах "Наши достижения", ''СССР на стройке", в художественных и общественно-политических альманахах "Год шестнадцатый"... — "Год тридцать второй"... (1933 - 1939). Создание в газетах отделов пропаганды. Разоблачение "врагов народа" средствами массовой информации. Новые формы и методы массовой работы: общественные и производственные смотры, производственные переклички, сквозные буксиры, выездные редакции, радиомитинги, листки ЦКК — РКИ "Под контроль масс", "Радиолистки РКИ". Рабселькоровское движение: Издание, для рабочих и сельских корреспондентов журналов "В помощь районной газете", "Рабоче-крестьянский корреспондент Отражение деятельности средств массовой информации в журнале "Советская печать". Очерки, фельетоны, репортажи ведущих публицистов в печати и на радио. Публицистика Н. Бухарина, М. Горького, А. Платонова, Н. Погодина, К. Радека, фельетоны и репортажи М. Кольцова. Стихотворные фельетоны В. Маяковского и Д. Бедного. Оппозиционная сталинскому режиму публицистика Н. Бухарина, М. Рютина, П. Петровского и др. "Открытое письмо Сталину" Ф. Раскольникова. Журналистика русского зарубежья: журналы "Социалистический вестник", "Революционная Россия", "Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)", "Современные записки", "Новый мир", "Записки социал-демократов", газеты "Последние новости", "Борьба за Россию", "Возрождение", "Дни". Публицистика М. Алданова, А. Амфитеатрова, Е. Кусковой, И. Шмелёва и др. Издания Русской фашистской партии (Харбин). Изменения в системе средств массовой информации в годы войны. Создание Совинформбюро, его роль в системе отечественной журналистики в годы войны. Структура военной печати. Новые центральные военные газеты, фронтовые, армейские, дивизионные издания. Газеты на языках народов СССР. Пресса во временно оккупированных районах. Печать партизанских отрядов, подпольных партийных организаций. Антисоветские газеты гитлеровцев и власовцев. Изменения в деятельности радиовещания. Филиалы радиокомитета в Куйбышеве, Комсомольске-на-Амуре. Радиопередачи "Письмо на фронт", Тема 6 "Письма с фронтов Отечественной войны". Деятельность редакции передач для партизан. Радиовещание на зарубежные страны. Деятельность на фронте в качестве военных корреспондентов писателей и ведущих журналистов. Отражение на страницах газет и журналов, в радиопередачах основных этапов войны. Особенности массовой работы печати и радио, форм их взаимодействия в военные годы. Жанровое разнообразие материалов и форм их подачи на газетных полосах и в радиопередачах. Особенности военной публицистики А.Н. Толстого, М.А. Шолохова. A.A. Фадеева, K.M. Симонова, Н.С. Тихонова, Б.Л. Горбатова, B.C. Гроссмана, А.П. Платонова, И. Эренбурга и Я. Галана. Русская патриотическая зарубежная пресса: газеты "Русский патриот" и "Советский патриот" (Франция), журнал "Русская земля" (Аргентина). "Новый журнал" (Нью-Йорк, с 1942 г.) в разные периоды своего существования. Типологическая характеристика. Редакторы журнала и его сотрудники. Участие в нем И.А. Бунина, Б. Зайцева, М. Осоргина, М. Алданова, В.В. Набокова, A.M. Ремизова и др. Философская линия в журнале (статьи H.A. Бердяева, С.Л. Франка и др.). Полемика в "Новом журнале" в связи со статьей П.Н. Милюкова "Правда о большевизме" (1943). И Перестройка средств массовой информации в связи с переходом к мирному труду. Постановления ЦК ВКП(б) в области печати в это десятилетие (Об улучшении качества и увеличении объёма республиканских, краевых и областных газет; О мерах по улучшению областных газет "Молот" (Ростов-наДону), "Волжская коммуна" (Куйбышев), "Курская правда"; О журналах "Звезда" и "Ленинград" и др.). Газетная периодика. Новые центральные издания. Руководящий орган ЦК ВКП(б) газета "Культура и жизнь", её роль в усилении авторитарных тенденций в журналистике. Увеличение объёма республиканских, краевых и областных газет, создание редколлегий в этих изданиях. Возобновление молодежных газет. Городские и районные издания. Пресса на национальных языках. Журнальная периодика, её дальнейшая идеологизация. Новые партийные журналы ''Агитатор", "Партийная жизнь", "В помощь политическому самообразованию", "Вопросы истории КПСС". Развитие радиовещания и телевидения, новые теле- и радиостанции. Реорганизация Московского телецентра, начало его ежедневных телевизионных передач. Становление документального телевидения. Взаимодействие телевидения с радиовещанием и печатью. Дифференциация телевизионных программ. Послевоенная издательская деятельность. Центральные и местные издательства. Выпуск отечественной и зарубежной художественной и научной литературы. Нацеленность издательств на выпуск книг классиков марксизмаленинизма, деятелей партии, книг по коммунистическому воспитанию. Подготовка журналистских кадров. Создание факультетов журналистики в Московском, Ленинградском и других университетах страны. Издание для работников средств массовой информации журналов "Советская печать", "Рабоче-крестьянский корреспондент", "Радио", "В помощь местному радиовещанию". Основная тематика публикаций и передач СМИ в этот период. Формы массовой работы СМИ (стахановские вторники "Труда" и др.). Публицистика и публицисты: литературно-художественные и общественно- Тема 7 Тема 8 политические альманахи "Год тридцатый" — "Год тридцать восьмой" (19471955). Приукрашивание действительности в очерках А. Колосова. Г. Николаевой, других ведущих очеркистов. Содержательная критика недостатков в сельском хозяйстве В. Овечкиным, А. Калининым, В.Тендряковым. Место «Нового мира» в журнальной периодике своего времени. А Т. Твардовский – публицист и редактор. Расширение полиграфической базы периодической печати. Книгоиздание. Новые издательства «Современник», «Планета», «Прогресс», «Советский художник», «Изобразительное искусство». Развитие ТАСС и АПН. Их роль в развитии отечественных СМИ. Центральное (всесоюзное) и местное радиовещание и телевидение. Создание Государственного комитета Совета Министров СССР по радиовещанию и телевидению. Создание редакций «Юность», «Маяк», «Мир и прогресс» в системе радиовещания, программы «Эстафета новостей», «Время». «Сегодня в мире» на телевидении. Переход радиовещания и телевидения на круглосуточное вещание. Появление телевизионных программ в цветном изображении. Передача программы «Время» с сурдопереводчиками. Создание Союза журналистов СССР. Жанровая и тематическая палитра СМИ этого периода. Формы массовой работы СМИ: внештатные отделы, общественные приемные, политические кампании, объединённые и целевые номера, всесоюзные заочные летучки читателей, всесоюзные рабочие собрания «Труда», Листки народного контроля, «Рабочая эстафета», анкетирование (Институт общественного мнения «Комсомольской правды»), совместные рейды редакций газет, радиовещания, телевидения, «Дни открытого письма», «круглые столы» и др. Публицистические сборники "Шаги", очерковые книги "Герой наших дней", телевизионные сериалы "Летопись полувека", "Наша биография". Публицистика А. Аграновского, В. Пескова, Ю. Смуула, К. Симонова, А. Стреляного, Г. Радова, Ю. Черниченко, радио- и телепублицистов И. Андроникова, С. Смирнова. Зарождение и развитие диссидентства, возникновение бесцензурной печати. Развитие самиздата и тамиздата. Периодика русского зарубежья послевоенного времени: изменения в структуре содержания, программе. "Новый журнал" в 60 - 70-е годы. Место мемуарного и эпистолярного наследия в журнале. Публикация произведений запрещенной советской литературы. Концепции и типологические характеристики изданий "третьей волны" эмиграции ("Грани", "Возрождение", "Новое русское слово", "Третья волна", "Мосты", "Синтаксис", "Континент" и др.). Перестройка в деятельности радиовещания и телевидения. Создание Российской телерадиокомпании. Первая независимая от Гостелерадио радиостанция "Эхо Москвы". Возникновение Российского телевидения. Информационная программа Российского телевидения "Вести" и программа "Время" Центрального телевидения. Развитие кабельного телевидения. Информационные агентства. ТАСС, ИАН (ИТАР), Интерфакс, "Постфактум", "Сиб. ИА", Христианское информационное агентство (ХИАГ). Перемены в книгоиздательской деятельности. Успех издательств "Прометей", "Орбита", "Интербург", издательского центра "Терра" по выпуску произведений русских писателей-эмигрантов. Издание книг в переводе с иностранных языков издательствами "Радуга" и "Прогресс". Тема 9 Роль журналистики в новом освещении отечественной истории, в раскрепощении народной инициативы, в формировании общественных движений и т.д. Формы массовой работы: "дискуссионные клубы", "горячие линии", "прямой эфир", "телемосты" и т.д. Публицистика Ч. Айтматова, И. Васильева, Д. Валового, С. Залыгина, В. Селюнина. Публицистические сборники "Иного не дано", "Если по совести", "Зависит от нас. Перестройка в зеркале прессы". . Система телевидения и радиовещания. Передачи Главного центра радиовещания и телевидения (ГЦРТ) из Останкино: первый канал — программа "Останкино", второй канал — Всероссийская государственная телерадиовещательная компания "Россия", третий канал — "Московская программа", четвертый канал — "Канал независимого телевидения — НТВ", пятый канал — "Санкт-Петербург", шестой канал — "ТВ-6. Москва". Первая негосударственная структура па центральном телевидении "Телеканал 2x2" (август 1990 г.). Информационно-тематическое вещание: "Итоги", "Воскресенье", "Подробности", "Новости плюс", Региональные (республиканские и основные) телеорганизации. Государственное и негосударственное ("независимое") радиовещание, Государственное радиовещание "Останкино", "Радио I" (общественно-политические передачи), "Молодежная волна" ("Юность"), "Маяк", "Орфей" (музыкальные и литературные передачи). Негосударственное радиовещание: "Эхо Москвы", "Европа", "Надежда" и многие другие. Радиовещание на зарубежные страны (радиостанция "Голос России"). Наиболее крупные информационные агентства: ИТАР-ТАСС, РИА, "Интерфакс", "Постфактум". Специальные агентства для сбора экономической информации АЭН (Агентство экономических новостей), ПАЛ-Информ, агентство Коминфо (для предпринимателей). Тенденции развития региональной прессы. Межрегиональные газеты "Центральная Россия", "Приазовский край" и другие, их роль в укреплении связей между регионами, в развитии их экономических отношений. Основная проблематика, формы и методы массовой работы российских СМИ. Публицистика И. Васильева, А. Зиновьева, В. Максимова, А. Солженицына и других. Лабораторный практикум не предусмотрен 6. Учебно-методическое обеспечение дисциплины Основная литература 1.Овсепян Р.П. История отечественной журналистики: Учебное пособие под ред. Я.Н. Засурского. — М, 2009. Дополнительная литература Есин Б.И. История русской журналистики XIX в. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс и изд-во МГУ, 2003. Есин Б.И. Русская дореволюционная газета, 1702–1917. — М.: Изд-во МГУ, 1971. Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2001. Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. — М.: Флинта, 2002. Жирков Г.В. История цензуры в России XIX–XX вв. М.: Аспект Пресс, 2001. Жирков Г.В. История советской цензуры. — СПб, 1994. Мишурис А. Печать, рожденная Октябрем. — M., 1968. Овсепян Р.П. В лабиринтах отечественной журналистики. Век XX. — М., 2009. Официальные документы, хрестоматии Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия. — 2-е изд., доп. — М.: Флинта, 2000. История русской журналистики: Хрестоматия. — М.: Высшая школа, 1991. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М.: Наука, 1990. Декрет о печати. 27 октября (9 ноября) 1917г. //О партийной и советской печати, радиовещании и телевидении. — М., 1972. Декрет о введении государственной монополии на объявления. — 21 ноября 1917г.// Там же. Декрет о революционном трибунале печати. — 10 февраля 1918г. //Там же. Декрет Совета Народных Комиссаров о введении платности газет, — 28 ноября 1921 г. //Там же. Ленин В.И. Из прошлого рабочей печати в России // Полн. собр. соч. — Т. 25. Ленин В.И. Речь по вопросу о печати /Заседание ВЦИК (4) 17 ноября 1917 г.//ПСС. — Т. 35. Ленин В. И. О характере наших газет//ПСС. — Т. 37. О Российском телеграфном агентстве (РОСТА). Постановление Президиума ВЦИК. 7 сентября 1918 г.// Там же. Положение о Телеграфном Агентстве Союза Советских Социалистических республик (ТАСС). (Утверждено Президиумом ЦИК СССР и ГНК СССР. 10 июля 1925 г.) // Там же. VIII съезд РКП (б). Резолюция о партийной и советской печати // КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. — М., 1987. XI съезд РКП (б). Из резолюции "О печати и пропаганде" //Там же. XII съезд РКП (б). Из резолюции "О печати" //Там же. XIII съезд РКП (б). Резолюция "О печати" //Там же. XIV съезд РКП (б). Резолюция о "Ленинградской правде" //Там же. 7. Материально-техническое обеспечение дисциплины Не предусмотрено 8. Формы контроля и оценочные средства для текущего контроля успеваемости и итоговой аттестации по итогам освоения дисциплины Итоговый контроль осуществляется в виде экзамена. Методика формирования результирующей оценки К экзамену допускаются студенты, не имеющие задолженностей по другим предметам и выполнившие все задания в течение семестра. Экзамен проводится в устной форме по билетам, включающим два теоретических вопроса. Экзамен считается сданным, если студент ответил на билет 60%. Итоговая оценка складывается из ответа на экзамене и посещаемости студентов во время учебного семестра. При этом: студент, ответивший на все вопросы билета, имеющий высокие результаты во время текущего и промежуточного контроля и имеющий высокую посещаемость, получает оценку «отлично». Оценку «хорошо» получает студент, ответивший на 75% вопросов билета, имеющий положительный результаты во время текущего и промежуточного контроля и имеющий хорошую посещаемость. Студент, ответивший на 65% вопросов билета, имеющий средние результаты во время текущего и промежуточного контроля и имеющий невысокую посещаемость, получает оценку «удовлетворительно». Подготовка рефератов и выполнение курсовых и квалификационных работ не предусмотрено Примерный перечень вопросов, выносимых на зачет 1. Система отечественной периодической печати в начале XX века. 2. Развитие газетной периодики в начале XX века. 3. Сборник «Вехи» и полемика вокруг него. 4. Либеральные журналы начала XX века. 5. Сатирическая журналистика начала XX века. А. Аверченко и его «Сатирикон». 6. Российская журналистика в период между Февральской и Октябрьской революциями 1917 года. Публицистика этого периода. 7. Политика советской власти в области печати и радио в первые годы своего существования. Формирование системы советской печати 8. I Всероссийский съезд журналистов. Развитие печати и радио в период Гражданской войны. 9. Очерковое творчество Л. Рейснер, А. Серафимовича, Д. Фурманова. 10. Журнальная периодика первой половины 20-х годов. 11. Журналистика русского зарубежья в 20-е годы. 12. Периодическая печаль и радиовещание в конце 20-х -30-е годы (1928- 1941). 13. Фельетоны M Булгакова, А. Зорича. М. Кольцова, М. Зощенко, И. Ильфа и Е. Петрова. 14. Развитие отечественной журналистики в период Великой Отечественной войны. 15. Публицистика периода Великой Отечественной войны. 16. Итоги развития отечественной журналистики в первой половине XX века (1900-1945 гг.). 17. Развитие системы средств массовой информации в послевоенное десятилетие. 18. Радио и телевидение в послевоенное десятилетие. 19. Развитие очерка в послевоенное десятилетие. 20. Тенденции развития отечественных СМИ в 60-е - середина 80-х годов. 21. «Новый мир» А. Т. Твардовского. 22. Советская публицистика 60-80-х годов (А. Аграновский, Г. Бочаров, В. Песков, Т. Тэсс, Ч. Айтматов) 23. Публицистика русского зарубежья 20-х годов. 24. Отечественная журналистика в период оттепели. Примерный перечень вопросов, выносимых на экзамен 1.Российская журналистика в начале XX в. 2. Журналистика России в условиях буржуазно-демократического государства (февраль-октябрь 1917 года) 3.Журналистика первого советского десятилетия (1917 — 1927) 4.Журналистика конца 20-30-х годов (1928-1941) 5.Журналистика в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) 6.Средства массовой информации послевоенного десятилетия (1946 — 1956) 7.Средства массовой информации второй половины 50-х начало 80-х годов 8.Средства массовой информации второй половины 80 — начала 90-х годов 9.Средства массовой информации Российской Федерации (90-е годы и до н.дней) 10.Очерковое творчество Л. Рейснер, А. Серафимовича, Д. Фурманова. Создание и развитие РОСТА. 11.Отечественная журналистика в период нэпа. 12.Публицистика 20-х годов. 13.Журнальная периодика первой половины 20-х годов. Журналистика русского зарубежья в 20-е годы. 14. Публицистика русского зарубежья 20-х годов. 15.Периодическая печаль и радиовещание в конце 20-х -30-е годы (1928- 1941). 15.Фельетоны M Булгакова, А. Зорича. М. Кольцова, М. Зощенко, И. Ильфа и Е. Петрова 17.Журналистика русского зарубежья этого периода 18.Развитие отечественной журналистики в период Великой Отечественной войны. 19.Публицистика периода Великой Отечественной войны. 20.Итоги развития отечественной журналистики в первой половине XX века (1900-1945 гг.). 21.Развитие системы средств массовой информации в послевоенное десятилетие. 22.Радио и телевидение в послевоенное десятилетие. 23.Отечественная журналистика в период оттепели. 24.Тенденции развития отечественных СМИ в 60-е - середина 80-х годов. 25.Отечественная журналистика в период перестройки. 26.Журналистика России в последнее десятилетие. УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ДЛЯ СТУДЕНТОВ Курс «История отечественной журналистики» является самостоятельной научной дисциплиной. Студентам следует осознавать, что состояние и принципы функционирования современной отечественной журналистики, ее типологическое многообразие и отношения с властью во многом определяются традициями и опытом исторического развития русской периодики на всех этапах ее развития. Знание этих закономерностей, несомненно, будет способствовать более глубокому всестороннему анализу отечественных СМИ сегодняшнего времени. Следует осознавать, что изучение процессов, происходящих на всех фазах становления русской журналистики, должно проходить на базе обстоятельного знания истории России, этапов развития культуры и общественной мысли, научно-технического прогресса. Курс «История отечественной журналистики» рассчитан на студентов III и IV курсов. Важно понимать, какими принципами вызвано деление курса на два блока, каждый из которых рассчитан на два семестра, почему именно с рубежа XIX и XX веков, а не с февраля 1917 года (становление демократической многопартийной печати) и не с ноября 1917 года (становление системы советской печати). Развитие советской печати, которая монополизировала идеологическую, коммуникативную, информационную деятельность в Советском Союзе, невозможно рассматривать в отрыве от процессов зарождения и становления журналистики социал-демократии, происходящих начиная именно с этого времени. Студентам рекомендуется изучать ход исторического развития отечественной журналистики, пользуясь указанными учебниками и учебными пособиями. Не менее важным является и ознакомление с творческим наследием выдающихся русских и советских журналистов – публицистов, литературных критиков. Содержание лекционного курса для студентов очной формы обучения (проф. Толкачев С.П.) № темы 1.1. 1.3. 1.5. 2.2. 2.4. 2.5. 2.7. Содержание лекции Место газеты в системе коренных петровских преобразований духовной сферы. Объективная неизбежность ее организации: «впервые русские увидели всенародное объявление событий политических». Отсутствие у «Ведомостей» всех типообразующих признаков газеты, кроме наиважнейшей: информационной. Политика Екатерины в области культуры и просвещения. Инспирирование появления новых сатирических журналов как отклик на сорванную работу комиссии по составлению нового Уложения. Цель этого шага – обуздать общественное мнение и направить сатиру в нужное власти русло. Полемика «Трутня» со «Всякой всячиной». Антикрепостнические позиции Новикова. Принципы сатиры, изложенные на страницах обоих журналов. Умеренно-консервативная позиция журнала. Дворянский сентиментализм Карамзина на страницах «Московского журнала» и альманахов «Аглая», «Аониды». Отдел критики. Взгляды на роль журналистики в жизни общества. Ода «К милости», посвященная заточению Новикова, как причина закрытия журнала. Становление тайной организации декабристов. Использование легальных (пресса, участие в литературных обществах) и нелегальных методов пропаганды своих убеждений. «Вольное общество любителей российской словесности» как филиал «Союза Благоденствия». Издание журнала «Соревнователь просвещения и благотворения». «Полярная звезда» Бестужева и Рылеева – альманах декабристов. Проза и поэзия в альманахе. Обзоры Бестужева. Разработка в них основ декабристской эстетики. Эволюция оппозиционных взглядов. Зависимость зрелости литературы от общественного устройства. Участие декабристов в других изданиях. Нелегальная публицистика декабристов (прокламации, ,агитационная литература для солдат). Программа журнала «Московский телеграф», ее просветительский характер: государству выгодно, когда образование будет доступно не только обладателям капиталов, но и их производителям. Экономические, политические, философские и литературно-критические статьи в журнале. Защита романтизма. Информация о последних достижениях науки и техники. Выступления против литературной аристократии в 30-е гг. Проблема народа и его роли в истории. Борьба Полевого против дворянских привилегий. Политические и литературно-критические взгляды Надеждина. Пушкин в «Телескопе». Начало журналистской деятельности В. Белинского. Значение статей Белинского «Литературные мечтания» и «О русской повести и повестях Н. Гоголя». Борьба Белинского за народность русской литературы. Защита гоголевского направления литературы. Статьи Белинского «Ничто о ничем...», «О критике и литературных мнениях “Московского наблюдателя”». Примирение с действительностью как основа мировоззрения Белинского этого периода. «Философическое письмо» П. Чаадаева в «Телескопе. Закрытие «Телескопа». «Отечественные записки» Краевского. Цели и характер издания. Круг сотрудников. Начало сотрудничества Белинского в «Отечественных записках». Преодоление Белинским идейного кризиса: «я в этом мире боец». Белинский в роли ведущего сотрудника журнала, определившего его демократическое 2.9. 2.11. 2.13. 2.15. 2.17. 2.18. 2.20. направление. Борьба «Отечественных записок» против крепостничества, теории официальной народности. Защита Белинским принципов натуральной школы. Памфлеты Белинского Попытки Краевского ослабить остроту выступлений Белинского. Уход критика из журнала. Начало расхождения демократической и либеральной идеологии. Участие Пушкина в журналах 20-х гг. XIX в. Поиски журнальной трибуны после поражения восстания декабристов. Роль Пушкина в «Литературной газете». Борьба против Булгарина и Греча, ее политическое и литературное значение. Организация журнала «Современник». Характер и содержание журнала. Статья Н. Гоголя «О движении журнальной литературы...», ее смысл и значение. Внутрижурнальная полемика Пушкина и Гоголя по поводу «Библиотеки для чтения». Статьи, рецензии, заметки, памфлеты Пушкина. Феофилакт Косичкин. Намерение Пушкина привлечь Белинского к участию в журнале. «Современник» после смерти Пушкина. Эстетика Чернышевского. «Эстетические отношения искусства к действительности». Борьба Некрасова и Чернышевского за возрождение традиций Белинского. «Очерки гоголевского периода русской литературы», их роль в укреплении демократического направления «Современника». Политические обзоры Чернышевского. Внутреннее обозрение в журнале. Изучение опыта европейских революций. Герцен — создатель вольной русской прессы за рубежом. Вольная русская типография и ее издания. «Полярная звезда» (1855). Ее программа. Традиции декабризма. Взгляды Герцена на пути развития России. Сборник «Голоса из России». Создание «Колокола» (1857). Программа издания и основная тематика накануне крестьянской реформы 1861 г. Либеральные идеи в публицистике Герцена этих лет. Горячая защита Герценом и Огаревым крестьянских интересов, требование безотлагательного проведения реформ, беспощадное обличение помещиков и царской бюрократии. Революция 1848 г. в Европе и ее влияние на общественную жизнь России. Деятельность петрашевцев как революционных просветителей. Борьба правительства с демократическими идеями. Цензурно-политический террор конца 40-х — начала 50-х гг. и российская журналистика. Снижение уровня общественно-литературной жизни. Усиление реакционных тенденций в печати. Журнал «Русский вестник» М. Каткова. Защита дворянских привилегий, самодержавия. Полемика с демократической прессой. Отдел беллетристики. Перестройка газеты «Московские ведомости» Катковым. Направление и программа. Рост общественного авторитета издания. Публицистика Каткова. Журналы Ф. и М. Достоевских «Время» и «Эпоха». Позиция Ф. Достоевского по вопросам общественного развития и текущей литературы. Теория почвенничества. Роль Н. Страхова в журнале «Время». Литературная критика (А. Григорьев и др.). Статья Ф. Достоевского «Господин –бов и вопрос об искусстве». Журнал «Эпоха», продолжение традиций «Времени». Отношения с цензурой. Переход «Отечественных записок» к Н. Некрасову и М. Салтыкову-Щедрину. Редакция. Круг сотрудников. Отделы журнала. Некрасов и Щедрин как редакторы. Общественно-политическое направление журнала. Разработка крестьянского вопроса в публицистике «Отечественных записок». Критика пережитков крепостничества. Отношение к развитию капитализма и рабочему вопросу. Оценка первого тома «Капитала» К. Маркса Н. Михайловским, Н. Зибером, Г. 2.22. 2.24. 2.26. 3.1. 3.2 . 3.4 3.6 3.8 3.10 3.12 Валентиновым (Г. Плехановым); полемика с либерально-буржуазной печатью. Письмо К. Маркса в редакцию «Отечественных записок». «Искра» как тип сатирического журнала. Редакция и круг сотрудников. Роль В. Курочкина и Н. Степанова в журнале. Дореформенный и пореформенный периоды в истории журнала. Разоблачение журналом крепостнического характера реформы 1861 г. Борьба с реакционной политикой самодержавия, пережитками крепостничества, критика хищнического предпринимательства. Жанровое и тематическое разнообразие журнала. Особая роль пародий и карикатур в «Искре». Журнал «Русское богатство» как орган позднего народничества. Аграрная программа журнала. Защита мелкобуржуазных интересов. Полемические выступления против марксизма. Критика народничества В. Ульяновым-Лениным и П. Струве. Противоречивость позиции журнала «Русское богатство». Место в журнале В. Короленко. Демократическая направленность художественного и публицистического творчества писателя, верность социальных наблюдений и глубина обобщений, защита национальных меньшинств, правопорядка. Общая характеристика системы печати 90-х гг. Основные типы периодических изданий. «Толстые» журналы. Еженедельники. Ежедневные газеты. Группировка ведущих газет и журналов по направлению. Рождение массовой буржуазной прессы. Газеты «Русский курьер», «Русское слово», «Новости дня», «Свет». Развитие жанра репортажа и фельетона. Реклама в газете. Журналистика 1890-х гг.; система печати в конце XIX в.; журналистика начала ХХ в.; Печать периода Первой русской революции; основные типы периодической печати. Отечественная журналистика после Февральской революции. Журналистика в условиях становления сталинского тоталитарного режима во второй половине 1920-30-х гг. Журналистика в условиях поиска путей демократизации общества во второй половине 1950-х – начале 60-х гг., ее роль в экономических и социальнополитических преобразованиях страны. Отечественные СМИ суверенной России Творческое наследие ведущих публицистов в контексте отечественной журналистики. Содержание лекционного курса для заочной формы обучения (доц. Каспаров Э.Д.) № № п/п темы 1 1 2 2 Содержание лекции Правительственная политика в области периодической печати в связи с изменением общественно-политической обстановки в стране. Манифест 17 октября 1905 г. о свободе печати. Новые правила о повременной печати (1907). Общая характеристика системы печати. Основные типы периодических изданий. Роль церковной периодики. Политическая группировка ведущих газет и журналов. Марксизм на страницах периодики. Развитие социал-демократической рабочей печати. Организация газет "Искра", "Заря". "Правда" и др. Статья В.И. Ленина "Партийная организация и партийная литература" (1905) и полемика вокруг нее (Брюсов В.Я. "Свобода слова"). Роль полемики в развитии взглядов на печать. Сборник "Вехи" (1909). Полемика вокруг него. "Вестник Европы" под редакцией М.М. Стасюлевича и под редакцией К.К. Арсеньева. Политическая и литературная программа, структура и содержание журнала. Причины успеха "Вестника Европы". Просветительская специфика журнала "Мир Божий". Типологическая характеристика. Программа журнала в разные периоды его существования. Сотрудники журнала. Редакторская и литературнокритическая деятельность А.И. Богдановича. Участие И.А. Бунина, В.В. Вересаева, А.И. Куприна, Д.С. Мережковского в беллетристическом отделе журнала. Закрытие журнала. Организация "Современного мира". Полемика с идеологией "веховства". "Русское богатство" как орган позднего народничества. Концепция журнала. Круг сотрудников. Место журнала "Русская мысль" в развитии отечественной журналистики. Возросшая роль сборников и альманахов в периодической печати начала XX в. Сборники "Знание", "Земля", "Вперед" и т.д. Альманахи издательства "Шиповник". Расцвет сатирической журналистики в начале XX века. Злободневность и публицистичность сатиры. Оценка сатирической журналистики начала XX в. современниками. Памфлеты и фельетоны A.B. Амфитеатрова, В.В. Воровского, О.Н. Чюминой. "Король фельетонистов" В.М. Дорошевич. "Сатирикон" (1908-1914): программа журнала, содержание и оформление. Круг сотрудников. А.Т. Аверченко в журнале. "Новый сатирикон" (1913-1918). Журналистская практика модернизма. Его типологическая характеристика. Круг сотрудников. Московские символистские журналы ("Весы", "Перевал", "Золотое руно"). Типологические характеристики. Концепции журналов. Круг сотрудников. Опыт привлечения западных корреспондентов ("Весы"). Особенности оформления и содержания. Роль литературнокритического отдела журналов. В.Я. Брюсов "Ключи тайн". Отличительные особенности программы, содержания и оформления журналов "Мир искусства" и "Аполлон". Круг сотрудников. Развитие и трансформация региональной печати в 900-е годы. Изменения в системе отечественной журналистики после 3 3 Февральской революции. Закрытие правительственных и близких к самодержавию изданий. Закон о печати Временного правительства (апрель 1917 г.). Преобразование официальных органов самодержавия "Правительственного вестника" в "Вестник Временного правительства" и "Сельского вестника" в "Народную газету". Расширение сети социалистических изданий в условиях легального их существования. Наиболее правые буржуазные издания: газеты "Новая Русь" (А. Суворина), "Русская воля", "Новое время", "Без лишних слов" (Г. Алексинского). Центральный орган кадетской партии газета "Речь". Пресса социалистов-революционеров. Центральный орган эсеров газета "Дело народа", руководящая газета правого эсеровского крыла "Воля народа", левого — "Знамя труда". Печать меньшевиков: орган меньшевистского ЦК РСДРП "Рабочая газета" (Ф. Дан, В. Засулич, А. Потресов, И. Церетели), газета "Единство" (с декабря 1917 — "Наше единство") во главе с Г.В. Плехановым, горьковская газета "Новая жизнь" - выразительница взглядов меньшевиков-интернационалистов (Л. Мартов). Большевистская периодика в условиях двоевластия. Возрождение "Правды". Газета московских большевиков "Социал-демократ" и другие местные большевистские издания. Крестьянская и солдатская печать. Осмысление и освещение путей развития России в социалистической и кадетской журналистике. Полемика "Правды" и других большевистских газет с эсеровскими и меньшевистскими изданиями в связи с "Апрельскими тезисами" В.И. Ленина. Печать после июльских событий 1917 года. Роль большевистской прессы в свершении Октябрьской революции. Публицистика и публицисты: В.И. Ленин — редактор и публицист большевистских, Г.В. Плеханов — меньшевистских, В.М. Чернов эсеровских изданий. Публицистика Л. Мартова и М. Горького в газете "Новая жизнь". Октябрьская революция 1917 года и проблема свободы печати. Декреты о печати, о революционном трибунале печати, о введении государственной монополии на объявления. Формирование системы советской журналистики. Центральный партийный орган газета "Правда" и центральная правительственная газета "Известия". Вновь созданные центральные издания "Газета Временного рабочего и крестьянского правительства". "Армия и флот рабочей и крестьянской России", "Беднота". Партийная и советская пресса в национальных районах страны. Журнальная периодика: производственноэкономический журнал, "Народное хозяйство", молодёжные "Юный пролетарий", "Юный коммунист", литературно-художественные "Пламя", "Творчество", сатирические "Соловей", "Гильотина", "Красный дьявол". Становление информационной службы. Радиотелеграф как средство оперативной информации и политической агитации. Декрет "О государственном издательстве", выпуск учебников и книг классиков русской литературы. Деятельность издательств "Прибой" и "Волна". Журналистика периода Гражданской войны. I съезд журналистов Советской России и развитие советской печати. Дальнейшая дифференциация печати: партийные, советские, профсоюзные, крестьянские, молодёжные, сатирические и другие тины органов печати. Новые центральные газеты "Экономическая жизнь", "Жизнь национальностей", "Голос трудового крестьянства". Красноармейская печать периода Гражданской войны. Пресса иностранных интернационалистов. Газета "Коммуна", журнал "Коммунистический Интернационал". Развитие радиовещания, его централизация. Роль московской радиостанции на Шаболовке в организации массового радиовещания. Создание Российского телеграфного агентства (РОСТА). Его значение в развитии советской журналистики. Стенные газеты РОСТА, "АгитРОСТА", "Окна РОСТА". Инструкторские странички РОСТА в помощь редакциям местных газет. Журнал "Красный журналист". Создание центрального советского объединённого государственного издательства (ГИЗ) и издательства "Всемирная литература" по выпуску книг для детей. Организация "Книжной палаты" — единого центра по учёту книжных изданий. Распространение печати. "Центропечать", сеть её отделений в губерниях, уездах, волостях. Реорганизация "Центропечати" в "Союзпечать". Газетная и журнальная периодика о героизме советских людей на фронте и в тылу. Очерки А. Серафимовича в "Правде", Л. Рейснер в "Известиях", Д. Фурманова в газете "Рабочий край" (Иваново). Выступления в печати Д. Бедного и В. Маяковского. "Письма к Луначарскому" В.Г. Короленко. Кризис советской прессы в начале нэпа. Возникновение частных издательств. Журналы "Экономист", "Экономическое возрождение", газета "Листок объявлений". "Новая Россия'' как альтернативный путь развития периодики в Советской России. Постепенное преодоление кризиса печати, продолжение процесса её дифференциации. Новые центральные газеты: "Труд", "Красная звезда", "Комсомольская правда". Массовые центральные органы печати: "Крестьянская газета", "Батрак", "Рабочая газета". Местные общеполитические и массовые газеты. Национальная журналистика. Возникновение фабричнозаводских многотиражек. Усиление в журналистике партийного диктата. Состояние журнальной периодики. "Красная новь" - первый советский "толстый" журнал. Новые общественно-политические журналы "Под знаменем марксизма", "Коммунистическая революция", "Большевик". Литературно-художественные журналы "Молодая гвардия", "Новый мир", "Октябрь", "Звезда". Развитие сатирической журналистики. Журнальные сатирические приложения к центральным и местным газетам: "Крокодил" ("Рабочая газета"), "Лапоть" ("Крестьянская газета"), "Бузотер", "Бич" ("Труд"), "Военный крокодил", "Танком на мозоль" ("Красная звезда"), "Красный перец", "Заноза" ("Рабочая Москва") и т. д. Полемика о месте сатиры, о пределах критики, о границах сатирического обличения в условиях советской действительности. Начало массового радиовещания. Радиогазета — основная форма общественно-политического вещания. Создание ТАСС. Его структура, задачи. 4 7 Книгоиздательство. Новые издательства "Красная новь", "Земля и фабрика", Центроиздат. Подготовка журналистских кадров, первые институты журналистики в Петрограде и Москве. Профессиональные издания для журналистов. Журналы "Красная печать" и "Журналист", освещение на их страницах проблем профессиональной этики, мастерства и других вопросов. Сборники "Смена вех" (Прага, 1921) и "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев" (София, 1921) и полемика вокруг них. Газетные издания русскою зарубежья 20-х годов: в Париже ("Последние новости", "Грядущая Россия", "Возрождение", "Дни" и др.), в Берлине ("Руль" и др.), в Варшаве ("За свободу" и др.) и в других центрах эмиграции. "Последние новости" (1920-1940). Структура и содержание. Редакторы и сотрудники газеты. Роль Г.В. Адамовича в газете. Участие И.А. Бунина, H.A. Тэффи, А. Толстого. Дон-Аминадо и др. в "Последних новостях". Журнальная периодика русского зарубежья. "Современные записки" (Париж, 1920-1940) в разные периоды своего существования. Внепартийность как основа концепции журнала. Типологическая характеристика "Современных записок". Редакция журнала и его сотрудники. Роль Ф.А. Степуна в журнале. Участие И.А. Бунина, Д.С. Мережковского, И.С. Шмелева, 3.И. Гиппиус, В.В. Набокова, H.A. Бердяева и др. Публицистика в журнале. Авксентьев Н.Д. "Patriotica". Литературная критика. Отношение журнала к Советской России. "Воля России" (Прага, 1921-1932). Концепция журнала. Структура и содержание издания. Редакция и сотрудники. Участие в журнале A.M. Ремизова, М.И. Цветаевой, К.Д. Бальмонта, В. Ходасевича и др. Отношение журнала к Советской России. П. Сорокин "Нравственное и умственное состояние современной России". Интерес к советской литературе. Слоним М. "Живая литература и мертвые критики". Интерес журнала к молодым талантам (Г. Кузнецова и др.). "Беседа" (Берлин, 1923-1925) М. Горького. Особая роль журнала. Ею сотрудники. Содержание журнала. Причины его прекращения. "Русская мысль" (София, 1921-1924). П.Б. Струве — редактор журнала. Политическое направление журнала. Литературный отдел "Русской мысли". "Рубеж" (1921-1924) — главный журнал русскою Китая. Его концепция и типологическая характеристика. Состав участников. "Версты" (Париж, 1926-1928). Концепция и содержание журнала. Его место в эмигрантской периодике 20-х годов. Советская журналистика как система единого информационнопропагандистского комплекса КПСС после XX съезда партии. Количественный рост газет и журналов, дальнейшее увеличение их тиражей. Новые центральные и республиканские газеты "Советская Россия", "Социалистическая индустрия", "Рабочая газета" (Киев), "Литература и жизнь" ("Литературная Россия"), "Книжное обозрение". Усиление партийного воздействия на журналистику. Превращение в органы КПСС центральных специализированных газет "Сельская жизнь", "Советская культура", "Экономическая газета", "Медицинская газета". Перевод на вечерний выпуск газеты "Известия'', её место в системе отечественной журналистики как первой центральной вечерней газеты. Новые приложения 5 8 6 9 к центральным изданиям: "Неделя" ("Известия"), "Футбол - хоккей", шашечно-шахматное приложение "64" ("Советский спорт"), ежемесячное иллюстрированное приложение "Собеседник" ("Комсомольская правда"). Деятельность газет территориально-производственных управлений, прекращение их изданий, восстановление системы районной печати. Новый тип изданий - колхозные и совхозные многотиражки. – Перестройка журналистики в период социально-политического реформирования советского общества. Система СМИ: газетно-журнальная периодика. Господствующее положение изданий КПСС. Постановления ЦК КПСС в области печати: о газетах "Воздушный транспорт" и "Водный транспорт", о газете "Правда", о журнале "Коммунист", о некоторых вопросах перестройки центральной и партийной прессы. Центральные партийные и комсомольские газеты к началу 90-х гг.: "Правда", "Рабочая трибуна" (после слияния газет "Социалистическая индустрия" и "Строительная газета"). "Сельская жизнь", "Экономика и жизнь", "Советская культура", "Комсомольская правда", журналы "Коммунист" ("Свободная мысль"), "Диалог" (ранее "Агитатор" и "Политическое самообразование"), "Партийная жизнь" ("Деловая жизнь"), еженедельники "Гласность", "Воскресение", "Комсомольская жизнь" ("Пульс"), "Молодой коммунист" ("Перспективы"). Появление изданий, оппозиционных КПСС. "Московские новости", "Литературная газета", "Независимая газета", журналы "Огонек", "Столица". Тенденция к возрождению некоторых дооктябрьских изданий: газеты "Куранты", "Московские ведомости", журнал "Нива" и др. Создание центральных газет по вопросам экологии: "Зеленый мир", "Экологическая газета", "Спасение". Всесоюзная благотворительная газета "Голос милосердия". Пресса для деловых людей. Газета "Коммерсант". Печать неформальных организаций. Формирование многопартийной журналистики: "Демократическая газета" (орган Демпартии России), "Новая речь" (газета партии революционных демократов) и др. . Коренные изменения в системе отечественных средств массовой информации после дезинтеграции СССР, образования на его территории суверенных независимых государств и в связи с устранением диктата КПСС в деятельности СМИ. Печать, радиовещание, телевидение, информационные агентства, издательское дело суверенной России. Закон "О средствах массовой информации", структурные и идеологические его проявления в деятельности СМИ. Правительственные органы печати "Российская газета" (ежедневное издание Верховного Совета РСФСР), "Россия" (еженедельник Президиума Верховного Совета РСФСР), "Российские вести" (еженедельная газета правительства Российской Федерации). Оппозиционные газеты "Правда", "Советская Россия", "Правда России (газета Коммунистической партии Российской Федерации). Первые приближающиеся по мировым стандартам к качественным изданиям газеты: "Известия", "Аргументы и факты", "Коммерсант — Дейли" и др. Деловая пресса Российской Федерации: массовые газеты "Экономическая жизнь", "Деловой мир" (Москва), "Российская экономическая газета" (Петербург), массовые специальные издания "Медицина для вас", "Рынок", специализированные "Финансовая газета", "Биржевые ведомости" (Москва), "Петербургский финансовый вестник", рекламно-справочные издания "Рекламный вестник". Журнальная периодика. Общественно-политические издания: "Международная жизнь", "Полис" ("Политические исследования"), "Диалог", "Свободная мысль" (бывший "Коммунист"), "Пульс" (бывшая "Комсомольская жизнь"). Издания, прежде альтернативные коммунистической прессе, — "Посев", новые журналы: "Актуальная политика". Издания научно-образовательные ("Вокруг света", "Знание — сила"), эстетические ("Музыкальная жизнь"), для деятелей культуры ("Декоративное искусство", "Кино"), эротические ("Андрей", "Про любовь и не только"). Журналы частных учредителей ("Сам", "Творчество"). Женская периодика: "Крестьянка", "Работница", "Сударушка" — приложение к "Вечерней Москве", газеты "Москвичка", "Наталья" (Петербург). Детские издания: "Юношеская газета", "Глагол", "Детская деловая газета". Религиозная печать: общецерковная газета "Московский церковный вестник". "Журнал московской патриархии". Издание в России журналов "Посев" (журнал общественнополитической мысли, Франкфурт-на-Майне, с 1945 г.), "Грани" (журнал литературы, искусства, науки и общественно-политический, Мюнхен, с 1949 г.), "Континент" (литературный, общественно-политический и религиозный журнал, Берлин, Мюнхен, с 1974 г.). Виды самостоятельной работы студентов очной формы обучения (проф. Толкачев С.П.) № тем ы 1.1 1.2 1.3. Вид работы, литературные источники Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. Новиков Н.И. Копии с отписок. Письма к Фалалею // История русской журналистики: Хрестоматия. 1.4. Радищев А.Н. Беседа о том, что есть сын Отечества; Письмо к другу, жительствующему в Тобольске по долгу звания своего // История русской журналистики: Хрестоматия. Крылов И.А. Почта духов; Похвальная речь в память моему дедушке; Каиб // История русской журналистики: Хрестоматия. 1.5. Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в. 2.1. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия 2.2. Бестужев А.А. Взгляд на старую и новую словесность в России; Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов // Декабристы: Поэзия, драматургия, проза, публицистика, литературная критика / Сост. Вл. Орлов. Муравьев Н.М. Любопытный разговор // Там же. Муравьев-Апостол С. Православный катехизис // Там же. 2.3. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия 2.4. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия 2.5. Белинский В.Г. Ничто о ничем, или Отчет г. издателю «Телескопа» за последнее полугодие (1835) русской литературы // Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 2. Белинский В.Г. Несколько слов о «Современнике» // Там же. 2.6. Чаадаев П.Я. Философическое письмо (первое) // Чаадаев П.Я. Статьи и письма. 2.7. Белинский В.Г. Педант // Полное собрание сочинений. — Т. 6. Белинский В.Г. Парижские тайны // Там же. — Т. 8. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Там же. — Т. 10. 2.8. Письмо Белинского к Гоголю // История русской журналистики: Хрестоматия. 2.9. Пушкин А.С. Несколько слов о мизинце г. Булгарина и прочем // Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 6. Пушкин А.С. О журнальной критике // Там же. Пушкин А.С. О записках Видока // Там же. Пушкин А.С. Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов // Там же. 2.10. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия 2.11. Чернышевский Н.Г. Не начало ли перемены? // Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 5. Чернышевский Н.Г. Письма без адреса // Там же. — Т. 10. Чернышевский Н.Г. Полемические красоты (коллекция 2-я) // Там же. — Т 7. Чернышевский Н.Г. Русский человек на rendes vous // Там же. — Т. 5. Чернышевский Н.Г. Г. Чичерин как публицист // Там же. 2.12. Добролюбов Н.А. Когда же придет настоящий день? // Собрание сочинений: В 9 т. Т. 6. Добролюбов Н.А. Литературные мелочи прошлого года // Там же. — Т. 4. 2.13. 2.14. 2.15. 2.16. 2.17. 2.18. 2.19. 2.20. 2.21. 2.22. 2.23. 2.24. 2.25. 3.1. 3.2. 3.3. 3.4 Добролюбов Н.А. От Москвы до Лейпцига // Там же. — Т. 5. Добролюбов Н.А. Письмо Славутинскому // Там же. — Т. 9. Добролюбов Н.А. Что такое обломовщина? // Там же. — Т. 4. Чернышевский Н.Г. Не начало ли перемены? // Полное собрание сочинений: В 16 т. — М., 1947. — Т. 5. Герцен А.И. Крещеная собственность // Там же. — Т. 12. Герцен А.И. Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ // Собрание сочинений: В 30 т. Т. 15. Герцен А.И. VII лет // Там же. — Т. 18. Герцен А.И. К старому товарищу. Письмо 2-е // Собрание сочинений. — Т. 20. — Кн. 2. Ленин В.И. Памяти Герцена // Полное собрание сочинений. — Т. 21. Писарев Д.И. Московские мыслители // Сочинения: В 4 т. Т. 1. Писарев Д.И. О брошюре Шедо-Ферроти // Там же. — Т. 2. Писарев Д.И. Пчелы // Там же. Писарев Д.И. Реалисты // Там же. — Т. 3 Писарев Д.И. Французский крестьянин в 1789 году // Там же. — Т. 4. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Достоевский Ф.М. Ряд статей о русской литературе // Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 18 Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) В среде умеренности и аккуратности // Полное собрание сочинений: В 20 т. Т. 12. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.) Дневник провинциала в Петербурге // Там же. — Т. 10. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.).За рубежом // Там же. — Т. 14. Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) Письма к тетеньке (письмо 11-е) // Полное собрание сочинений. — Т. 14. Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Есин Б.И. История русской журналистики (1703–1917): Учебно-методический комплект. Хрестоматия Короленко В.Г. В голодный год // Полное собрание сочинений: В 10 т. Т 9. Короленко В.Г. Мултанское жертвоприношение // Там же. Короленко В.Г. Павловские очерки // Там же. Чехов А.П. Остров Сахалин // Собрание сочинений: В 30 т. Т. 14. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 6 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 6 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 7 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 7 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. 3.5 3.6 3.7 3.8 3.9 3.10 3.11 3.12 История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 8 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 8 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 9. Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 9. Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 9. Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 10 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 10 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. История русской журналистики: Хрестоматия. Раздел. 10 Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ в. Виды самостоятельной работы студентов заочной формы обучения (доц. Каспаров Э.Д.) № Виды работы, литературные источники темы 1 Система отечественной периодической печати в начале XX века. Развитие газетной периодики в начале XX века. 2 Сборник «Вехи» и полемика вокруг него. Либеральные журналы начала XX века. Сатирическая журналистика начала XX века. А. Аверченко и его «Сатирикон». 3 Российская журналистика в период между Февральской и Октябрьской революциями 1917 года. Публицистика этого периода. 4 Политика советской власти в области печати и радио в первые годы своего существования. Формирование системы советской печати. Взгляды В.И. Ленина на развитие прессы. I Всероссийский съезд журналистов. Развитие печати и радио в период Гражданской войны. 5 Очерковое творчество Л. Рейснер, А. Серафимовича, Д. Фурманова. Создание и развитие РОСТА. 6 Отечественная журналистика в период нэпа. Публицистика 20-х годов. Журнальная периодика первой половины 20-х годов. Журналистика русского зарубежья в 20-е годы. Публицистика русского зарубежья 20-х годов. 7 Периодическая печаль и радиовещание в конце 20-х -30-е годы (1928- 1941). Фельетоны M Булгакова, А. Зорича. М. Кольцова, М. Зощенко, И. Ильфа и Е. Петрова Журналистика русского зарубежья этого периода 8 Развитие отечественной журналистики в период Великой Отечественной войны. Публицистика периода Великой Отечественной войны. Итоги развития отечественной журналистики в первой половине XX века (19001945 гг.). 9 Развитие системы средств массовой информации в послевоенное десятилетие. Радио и телевидение в послевоенное десятилетие. Отечественная журналистика в период оттепели. Тенденции развития отечественных СМИ в 60-е - середина 80-х годов. Отечественная журналистика в период перестройки. Журналистика России в последнее десятилетие. МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ДЛЯ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ Изучение данной дисциплины требует рассмотрения и анализа большого по объему и количеству материала, содержащегося в разноплановых (по характеру и жанрам) источниках, а также исследовательской литературе с целью его последующего обобщения и систематизации. Поэтому в лекционном материале преподавателю следует выделить ключевые темы и особое внимание уделять разбору фундаментальных теоретических проблем курса с привлечением новейшего исследовательского материала и использованием разнообразных форм лекций. В ходе устных опросов преподаватель должен помочь студенту освоить все разделы дисциплины и сформировать у студентов умение анализировать материал. Преподаватель отбирает ограниченный круг тем для устных опросов, выделяя на каждую из них по одной неделе. Обсуждение различных позиций по заявленному в источниках вопросу составляет самую существенную часть устного опроса. Преподавателем должны быть использованы различные методы изучения дисциплины и работы с материалом. Преподаватель организует проверку всех форм самостоятельной работы студентов. Краткий конспект лекций Раздел I. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ В XVIII В. Журналистика начала XVIII века Общая характеристика русского государства на рубеже XVII и XVIII вв. Характер петровских реформ. Возникновение периодической печати, вызванное политическим и культурным ростом страны. Рукописная газета XVII в. «Куранты», или «Столбцы». Источники информации, ее ведомственно-дипломатический характер. Первая русская печатная газета «Ведомости» (1702–1727). Характер «Ведомостей» как государственного органа печати, отличие их от первых западноевропейских газет. Пропаганда петровских преобразований. Роль «Ведомостей» в развитии русской культуры. Зарождение в «Ведомостях» газетных жанров. Роль «Ведомостей» в развитии русского литературного языка. Первые журналисты-профессионалы. Литература Ломоносов М.В. Рассуждение об обязанностях журналистов // Избранные сочинения: В 2 т. — Л.: Наука, 1986. — Т. 1. Журналистика 1730-х — начала 1760-х годов Внутриполитическая обстановка в стране после смерти Петра I. Организация при Академии наук газеты «Санкт-Петербургские ведомости» (1727). М. Ломоносов — редактор иностранных известий «Ведомостей» (1748–1751). «Ведомости» как исторический источник. «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания к Ведомостям» (1728– 1742) как первоначальная форма научно-популярного и литературного журнала в России. История издания, его характеристика. Отзыв Ломоносова о «Примечаниях». Создание по инициативе Ломоносова журнала Академии наук «Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие» (1755–1764). Цель издания. Назначение Г. Миллера редактором журнала и фактический отход Ломоносова от участия в его издании. Участие в «Ежемесячных сочинениях» В. Тредиаковского, А. Сумарокова и др. Причины успеха журнала. Выступления против Ломоносова в заграничной печати. Его ответная статья «Рассуждение об обязанностях журналистов», напечатанная в «Nouvelle Bibliotheque Germanique» (1755). Проекты новых изданий, предлагавшиеся Ломоносовым Академии наук. Значение и роль Ломоносова в развитии русской журналистики. Открытие Московского университета и типографии при нем, организация университетской газеты «Московские ведомости» (1756). Содержание газеты. Возникновение частных, преимущественно литературных, журналов. «Трудолюбивая пчела» А. Сумарокова (1759). Оппозиционный характер, сатирический тон издания. Журналы, выходившие при Московском университете под руководством М. Хераскова: «Полезное увеселение» (1760–1762), «Свободные часы» (1763) и др. Литература Ломоносов М.В. Рассуждение об обязанностях журналистов // Избранные сочинения: В 2 т. — Л.: Наука, 1986. — Т. 1. Журналистика конца 1760-х — 1780-х годов Общественно-политическое состояние России во второй половине XVIII в. Усиление власти самодержавия, эксплуатации крепостного крестьянства, нарастание протеста против крепостнического гнета. Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева. Рост оппозиционных, либерально-просветительских настроений в передовых кругах дворянской интеллигенции. Попытка Екатерины II взять управление общественным мнением в свои руки. Журнал «Всякая всячина» (1769–1770). Сатирические журналы Петербурга в 1769 г. («И то и сио», «Поденщина» и др.). Резкое обозначение двух направлений в журналистике 1769–1774 гг. — охранительного («Всякая всячина») и оппозиционного («Трутень», «Живописец»). Спор о характере сатиры и его значение в истории русской литературы и журналистики. Критика дворян и крепостнического режима в журналах Н. Новикова «Трутень» и «Живописец». Н. Добролюбов о крестьянской теме в изданиях Новикова. Борьба с галломанией, с дворянским салонным жаргоном за демократизацию литературного языка в журналах Новикова. Круг сотрудников, масонские связи Новикова. Просветительская деятельность Новикова в 80-е гг. Издание книг и журналов. Журнал «Утренний свет» (1777–1780). Переход к Новикову «Московских ведомостей» (1779–1789). «Московское ежемесячное издание» (1781), «Прибавление к Московским ведомостям» (1782– 1784), «Экономический магазин» (1780–1789). Высказывания по актуальным политическим, религиозным и экономическим вопросам. Специализированные издания Новикова. Преследование и арест Новикова. Значение литературно-издательской деятельности Новикова для развития русской журналистики. Новый подъем русской общественной мысли в начале 1780-х гг. в связи с усилением протеста против самодержавного произвола и международными событиями (американская революция). Борьба правительства с ростом оппозиционных настроений. «Собеседник любителей российского слова» (1783–1784). Защита идей монархизма и требование покорности престолу в статьях Екатерины II. Сатирическая публицистика Д. Фонвизина в «Собеседнике». Критика деспотизма и правительственной политики в «Вопросах к сочинителю “Былей и небылиц”» Фонвизина. Участие в журнале Г. Державина, М. Хераскова и др. Резкая критика дворянско-крепостнического общества и правительственного курса в подготовленных Фонвизиным материалах для первого номера журнала «Друг честных людей, или Стародум». Запрещение издания. Литература Новиков Н.И. Копии с отписок. Письма к Фалалею // Сатирические журналы Н.И. Новикова. — М.; Л., 1951. Фонвизин Д.И. Всеобщая придворная грамматика. Вопросы к сочинителю «Былей и небылиц». Письма из Франции. Друг честных людей, или Стародум // Русская проза XVIII века. — М.; Л.: ГИХЛ, 1950. — Т. 1. Добролюбов Н.А. Русская сатира в век Екатерины // Собрание сочинений: В 9 т. — М.; Л.: ГИХЛ, 1962. — Т. 5. Журналистика 1790-х годов Усиление радикализма в журналистике и литературе. А. Радищев — мыслительреволюционер, писатель и публицист. Влияние Радищева на развитие русской прогрессивнодемократической журналистики. Участие Радищева в «Обществе друзей словесных наук». Журнал И. Рахманинова «Утренние часы» (1788). Элементы критического отношения к крепостничеству в журнале. Журнал «Беседующий гражданин» (1789) и роль в нем Радищева. Статья Радищева «Беседа о том, что есть сын Отечества». «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске» (1890) и его антимонархическая направленность. Традиции русской прогрессивной сатирической журналистики в журнале И. Крылова «Почта духов» (1789). Тип издания, критика в журнале феодально-крепостнического государства. Журнал «Зритель» (1792). Сатирические произведения Крылова, напечатанные в журнале. Правительственные репрессии против издателей журнала. Журнал «Санкт-Петербургский Меркурий» (1793). Роль и значение журналов Крылова в истории русской общественной мысли и журналистики. «Московский журнал» (1791–1792) Н. Карамзина. Умеренно-консервативная позиция журнала. Дворянский сентиментализм Карамзина на страницах «Московского журнала» и альманахов «Аглая», «Аониды». Отдел критики. Взгляды на роль журналистики в жизни общества. «Санкт-Петербургский журнал» (1798) как орган русского философского и социальнополитического радикализма конца XVIII в. Пропаганда материалистической философии в журнале. А.Ф. Бестужев и И. Пнин как руководители издания. Усиление административного гнета в области печати. Формирование цензурных учреждений. Итоги развития русской журналистики в XVIII в. Основные черты русской прогрессивной публицистики: гуманизм, патриотизм, вера в просветительские идеалы, сочувственное отношение к закрепощенному крестьянству, протест против произвола государственной власти и помещиков. Борьба за развитие национальной культуры. Богатство и разнообразие языковых литературных форм в периодических изданиях. Появление первых провинциальных изданий. Отраслевая печать. Литература Радищев А.Н. Беседа о том, что есть сын Отечества; Письмо к другу, жительствующему в Тобольске по долгу звания своего // Избранные философские сочинения. — М.; Л.: Госполитиздат, 1949. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. — М.: Правда, 1982. Крылов И.А. Почта духов; Похвальная речь в память моему дедушке; Каиб // Русская проза XVIII века. — Т. 2. Раздел II. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ЖУРНАЛИСТИКА XIX века Журналистика начала XIX века и эпохи Отечественной войны 1812 года Оживление русской журналистики в связи с общественным подъемом первых лет XIX в. Журнал «Вестник Европы» (1802–1830). Структура и тип издания. Использование европейского опыта издания журнала. Политическая позиция журнала при Н. Карамзине. Вопросы литературы и критики в журналистике начала века и позиция «Вестника Европы». В. Белинский о Карамзине и его журналистской деятельности. «Вестник Европы» после Карамзина. Журнал под редакцией М. Каче¬новского. Отдел науки. Полемика с дворянскими литераторами. «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств». Просвещение как цель «Общества». Влияние Радищева на творчество наиболее радикальных членов «Общества» (И. Борн, В. Попугаев, И. Пнин). Издания «Общества»: «Свиток муз», «Периодическое издание», «Журнал российской словесности». Правительственные меры против прогрессивной журналистики и литературы. Цензурный устав 1804 г. Указ об «обуздании печати» (1811). Отечественная война 1812 г. Подъем национального самосознания. Изменения в системе печати. Позиция газет. Журнал С. Глинки «Русский Вестник» (с 1808). Антинаполеоновская пропаганда, защита национальных устоев государства. Листовки Растопчина. Журнал Н. Греча «Сын Отечества» в 1812–1815 гг. Показ в журнале подвигов русских солдат, офицеров и партизан в борьбе с иноземными захватчиками. Известия с театра военных действий. Разоблачение военных реляций Наполеона. Патриотические статьи в «Сыне Отечества» А. Куницына, басни И. Крылова, рисунки А. Венецианова, И. Теребенева. Испанская тема. Греч как редактор. Деятельность походной типографии М. Кутузова. Газета «Русский инвалид» (с 1813). Литература Карамзин Н.М. Письмо сельского жителя // Сочинения: В 3 т. — СПб., 1848. — Т. 3. Орлов В.Н. Русские просветители 1790–1800 годов. — М.: ГИХЛ, 1953. Журналистика времени декабристского движения Обострение противоречий самодержавно-крепостнического строя в связи с войной 1812– 1815 гг. Рост оппозиционных настроений. Объединение оппозиционных режиму дворян в тайное общество. Ранние дворянские общества и их роль в легальной журналистике и деятельности литературных объединений. «Вольное общество любителей российской словесности» — филиал «Союза Благоденствия». Журнал «Соревнователь просвещения и благотворения» — орган «Вольного общества любителей российской словесности». Характер журнала и особенности его коллегиального редактирования. Пропаганда свободолюбивых патриотических идей и ненависти к тирании на страницах «Соревнователя». Литературная критика в «Соревнователе». Разработка проблем романтизма, народности и самобытности русской литературы. Статьи О. Сомова. Борьба за народную основу русского литературного языка. Роль декабристов А. Бестужева, К. Рылеева и др. в издании журнала. Участие декабристов и близких к ним публицистов и литераторов в журнале «Сын Отечества». Борьба издания с реакционным «Духом журналов» за освобождении крестьян. Хроника международного освободительного движения в журнале. Политические обозрения. Литературнокритическая позиция журнала. «Невский зритель» (1820–1821). Участие в журнале К. Рылеева и других декабристов. «Полярная звезда» А. Бестужева и К. Рылеева (1823–1825) — альманах декабристов. Проза и поэзия в альманахе. Обзоры Бестужева. Разработка в них основ декабристской эстетики. А. Пушкин и «Полярная звезда». Переводы из «Полярной звезды» в зарубежных журналах. Значение альманаха как источника распространения передовых идей в России. А. Герцен о «Полярной звезде». «Полярная звезда» и литературное движение 1820-х гг. Издание А. Дельвигом и П. Плетневым альманаха «Северные цветы». «Мнемозина» В. Кюхельбекера и В. Одоевского (1824–1825). Борьба за национальносамобытное искусство, гражданские мотивы в статьях Кюхельбекера. Участие А. Грибоедова в «Мнемозине». Полемика в изданиях декабристов с консервативными журналами. Борьба в журналистике вокруг творчества И. Крылова, А. Пушкина, А. Грибоедова. Нелегальная публицистика декабристов. Прокламации, связанные с восстанием в Семеновском полку (1820). Агитацион¬ная литература для солдат. Восстание декабристов 14 декабря 1825 г. Поражение восстания. Литература Бестужев А.А. Взгляд на старую и новую словесность в России; Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов // Декабристы: Поэзия, драматургия, проза, публицистика, литературная критика / Сост. Вл. Орлов. — М.: ГИХЛ, 1951. Муравьев Н.М. Любопытный разговор // Там же. Муравьев-Апостол С. Православный катехизис // Там же. Русская журналистика в период реакции конца 20–30-х годов XIX века Усиление политического гнета в России после расправы Николая I над декабристами. Создание III отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии для борьбы с вольнодумством и революционным движением. Попытка задушить прогрессивную общественную мысль. «Чугунный» цензурный устав 1826 г. Организация официозной печати в целях укрепления самодержавного строя и борьбы со свободомыслием. «Северная пчела», тип и характер газеты, близость к III отделению ее издателей. Ф. Булгарин — журналист-приспособленец. Политическая позиция Н. Греча после 1825 г. Изменение курса журнала «Сын Отечества». «Московский телеграф» Н. Полевого (1825–1834) — лучший прогрессивный журнал конца 20-х гг. Программа журнала, ее просветительский характер. Отдел критики, защита романтизма. Экономические, политические, философские и литературно-критические статьи в журнале. Информация о последних достижениях науки и техники. Освещение греческих и латиноамериканских событий. Роль Вяземского в журнале. А. Бестужев в «Московском телеграфе». Выступления против литературной аристократии в 30-е гг. Проблема народа и его роли в истории. Борьба Полевого против дворянских привилегий. Сатирический отдел журнала «Новый живописец общества и литературы». Взгляды Полевого на назначение журналистики. Правительственное преследование издания и его запрещение. Значение «Московского телеграфа» в истории отечественной журналистики. Судьба Полевого. Оценка Полевого Белинским, Герценом, Чернышевским. А. Пушкин — редактор и публицист. Участие Пушкина в журналах 20-х гг. XIX в. Поиски журнальной трибуны после поражения восстания декабристов. «Литературная газета» (1830–1831), типологические особенности издания, статьи А. Дельвига, П. Вяземского, О. Сомова. Роль Пушкина в «Литературной газете». Борьба против Булгарина и Греча, ее политическое и литературное значение. Жанровое разнообразие газеты. Попытки Пушкина издавать политическую газету «Дневник». Организация журнала «Современник» (1836). Круг сотрудников. Пушкин — редактор и публицист «Современника». Характер и содержание журнала. Статья Н. Гоголя «О движении журнальной литературы...», ее смысл и значение. Статьи, рецензии, заметки, памфлеты Пушкина. Язык и стиль Пушкина-журналиста. Значение публицистической и редакторской деятельности Пушкина в развитии отечественной печати. Пушкин о нравственном облике журналиста. В. Белинский о «Современнике». Намерение Пушкина привлечь Белинского к участию в журнале. «Современник» после смерти Пушкина. «Телескоп» и «Молва» Н. Надеждина (1831–1830). Основные сотрудники журнала «Телескоп». Политические и литературно-критические взгляды Надеждина. Его суждения о печати. Пушкин в «Телескопе». Начало журналистской деятельности В. Белинского. Белинский в «Телескопе» и «Молве». Значение статей Белинского «Литературные мечтания» и «О русской повести и повестях Н. Гоголя». Борьба Белинского за народность русской литературы. Пропаганда лучших традиций русской литературы. Борьба с эпигонами романтизма за реалистическое искусство. Полемика Белинского с охранительной прессой, с дворянской журналистикой, с аристократическими взглядами на искусство. Статьи Белинского «Ничто о ничем...», «О критике и литературных мнениях “Московского наблюдателя”». Становление журнальной концепции Белинского. «Философическое письмо» П. Чаадаева в «Телескопе». Пушкин, Герцен о письме Чаадаева. Закрытие «Телескопа». Надеждин после закрытия журнала. «Московский вестник» (1827–1830). Поэзия. Философские материалы. «Любомудры» и идейное наследство декабристов. Закрытие издания из-за отсутствия подписчиков и читателей. «Библиотека для чтения» (1834–1854) под редакцией О. Сенковского. Тип, структура, направление журнала. Состав авторов. Словесность и критика, отношение к полемике. Научный отдел. Защита охранительных начал. Погоня за коммерческой выгодой. Методы завоевания аудитории. Н. Гоголь, С. Шевырев, В. Белинский о «торговом направлении» в журналистике. Кризис журнала в 1840-е гг. «Московский наблюдатель» под редакцией Белинского (1838–1839). Философская позиция журнала. Проповедь теории разумной действительности и примирения с ней. Отношение к этим идеям русской общественности. Закрытие журнала из-за отсутствия подписчиков. Становление местной журналистики. Литература Пушкин А.С. Некрология генерала от кавалерии Н.Н. Раевского // Полное собрание сочинений: В 10 т. — М, 1976. — Т. 6. Пушкин А.С. Несколько слов о мизинце г. Булгарина и прочем // Там же. Пушкин А.С. О журнальной критике // Там же. Пушкин А.С. О записках Видока // Там же. Пушкин А.С. Путешествие в Арзрум // Там же. — Т. 5. Пушкин А.С. Путешествие из Москвы в Петербург // Там же. — Т. 6. Пушкин А.С. Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов // Там же. «Современник», литературный журнал А.С. Пушкина, 1836–1837: Избранные страницы. — М., 1988. Белинский В.Г. Ничто о ничем, или Отчет г. издателю «Телескопа» за последнее полугодие (1835) русской литературы // Полное собрание сочинений: В 13 т. — М.: Изд-во АН СССР, 1953. — Т. 2. Белинский В.Г. Несколько слов о «Современнике» // Там же. Чаадаев П.Я. Философическое письмо (первое) // Чаадаев П.Я. Статьи и письма. — М.: Современник, 1987. Журналистика 1840-х годов Кризисные явления в экономической жизни России. Активизация общественной мысли. Усиление оппозиционного движения. Крестьянские волнения начала 40-х гг. Особенности основных идейных течений 40-х гг. Социальный смысл славянофильства и западничества. Отражение в журналистике демократической и либеральной тенденций. Попытка укрепления промонархической печати («Маяк», «Москвитянин»). «Отечественные записки» А. Краевского (с 1839). Цели и характер издания. Круг сотрудников. Начало сотрудничества Белинского в «Отечественных записках». Идейный кризис Белинского в конце 30-х гг. и его преодоление. Статьи о М. Лермонтове как отражение переходного этапа в идейном развитии Белинского. Белинский в роли ведущего сотрудника журнала, определившего его демократическое направление. Борьба «Отечественных записок» против крепостничества, теории официальной народности. Роль Белинского в этой борьбе. Нравственные проблемы в статьях Белинского. Критика западноевропейского буржуазного общества в статьях основных сотрудников журнала. Защита идей материалистической философии в работах А. Герцена «Письма об изучении природы» и «Дилетантизм в науке». Белинский о Пушкине. Защита Белинским принципов натуральной школы. Провозглашение Гоголя главой русской литературы. Полемика вокруг «Мертвых душ». Борьба Белинского и Герцена за принципы демократической журналистики. Споры со славянофилами. Памфлеты Белинского и Герцена. Читатели «Отечественных записок». Цензурные репрессии против «Отечественных записок» в связи с деятельностью Белинского. Попытки Краевского ослабить остроту выступлений Белинского. Уход критика из журнала. Начало расхождения демократической и либеральной идеологии. Начало издательской и редакторской деятельности Н. Некрасова («Физиология Петербурга» и «Петербургский сборник»). Роль этих изданий в утверждении гоголевского направления в русской литературе. Переход в 1847 г. журнала «Современник» к Н. Некрасову и И. Панаеву. Основные отделы и сотрудники журнала. Роль Белинского в «Современнике». Общественно-политическая и литературная программа журнала. Публицистика Герцена в «Современнике». Художественная проза журнала, ее место и значение в истории отечественной литературы. Статьи Белинского о русской литературе за 1846 и 1847 гг., их общественное и историколитературное значение. Публицистическое мастерство Белинского. Полемика вокруг книги Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями». Позиция Белинского. «Письмо к Гоголю». В. Ленин о «Письме». «Западническая» и «славянофильская» журналистика второй половины 1840-х гг. («Отечественные записки» и «Москвитянин»). Деятельность петрашевцев как революционных просветителей. Революция 1848 г. в Европе и ее влияние на общественную жизнь России. Борьба правительства с демократическими идеями. Цензурно-политический террор конца 40-х — начала 50-х гг. и российская журналистика. Снижение уровня общественно-литературной жизни. Усиление реакционных тенденций в печати. «Современник» под руководством Некрасова как наиболее прогрессивный журнал этого времени. Борьба Некрасова за сохранение журнала. И. Панаев и А. Дружинин в журнале. «Отечественные записки» с 1848 г. В. Майков — критик журнала. Роль С. Дудышкина. Литература Белинский В.Г. Педант // Полное собрание сочинений. — Т. 6. Белинский В.Г. Парижские тайны // Там же. — Т. 8. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Там же. — Т. 10. Герцен А.И. «Москвитянин» и вселенная // Собрание сочинений: В 30 т. — Т. 2. Герцен А.И. Письма из Франции и Италии (письмо 2-е) // Там же. — Т. 5. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями //Собрание сочинений: В 7 т. — М., 1986. — Т. 6 Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы // Полное собрание сочинений. — Т. 3. Вольная русская пресса за границей «Полярная звезда» и «Колокол» Отъезд А. Герцена за границу (1847). Анализ состояния европейского буржуазного общества в «Письмах из Аveue Мarigny» («Современник», 1847). Отражение событий революции 1848 г. в книге «С того берега» — идейной исповеди Герцена. Резкая критика буржуазной реакции и европейского либерализма. Герцен — создатель вольной русской прессы за рубежом. Вольная русская типография и ее издания. «Полярная звезда» (1855). Ее программа. Традиции декабризма. Взгляды Герцена на пути развития России. «Полярная звезда» и русское общество. Сборник «Голоса из России». Создание «Колокола» (1857). А. Герцен и Н. Огарев — руководители и главные сотрудники издания. Корреспонденты «Колокола». Программа издания и основная тематика накануне крестьянской реформы 1861 г. Либеральные идеи в публицистике Герцена этих лет. Горячая защита Герценом и Огаревым крестьянских интересов, требование безотлагательного проведения реформ, беспощадное обличение помещиков и царской бюрократии. Герцен и «Современник». Спор о гласности. Вопрос о «лишних» людях и либеральном большинстве. Свидание Чернышевского с Герценом. Письмо в «Колокол» за подписью «Русский человек» и предисловие к нему Герцена. Приложение к «Колоколу» («Под суд!» и «Общее вече»). Огромная популярность «Колокола» в России. Борьба царского правительства против Герцена. Попытка Писарева защитить Герцена. «Колокол» и крестьянская реформа 1861 г. Оценка реформы. Памфлет Герцена «Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ». Статьи Огарева «Разбор нового крепостного права», «Что нужно народу?», «Надгробное слово». Перелом в политических настроениях Герцена и Огарева («VII лет»). Польский вопрос в «Колоколе». Идейная эволюция Герцена, интерес к деятельности I Интернационала. «Колокол» в 1865–1867 гг. Издание «Колокола» на французском языке в 1865–1867 гг. Литературно-публицистическое мастерство Герцена. Жанры его публицистики. Русская журналистика в условиях кризиса самодержавия. Литература Герцен А.И. Крещеная собственность // Там же. — Т. 12. Герцен А.И. Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ // Собрание сочинений: В 30 т. — М., 1956. — Т. 15. Герцен А.И. VII лет // Там же. — Т. 18. Герцен А.И. К старому товарищу. Письмо 2-е // Собрание сочинений. — Т. 20. — Кн. 2. Ленин В.И. Памяти Герцена // Полное собрание сочинений. — Т. 21. Российская журналистика в условиях кризиса самодержавия Политическое положение в стране после поражения в Крымской войне. Обострение кризиса крепостнического государства. Усиление оппозиционных настроений в передовых кругах русского общества. Необходимость реформ. Формирование первой революционной ситуации, вынужденные уступки правительства. Ослабление цензуры. Появление новых журналов («Русский вестник» М. Каткова, «Русская беседа» А. Кошелева, «Экономический указатель» И. Вернадского, «Искра», «Русское слово» и др.). Позиция либерального дворянства в период подготовки и проведения александровских реформ. Рост отраслевой журналистики. Развитие газетного дела в России. Журнал «Современник» в начале 1850-х гг. Приход в «Совре¬менник» Н. Чернышевского. Борьба Некрасова и Чернышевского за возрождение традиций Белинского. «Эстетические отношения искусства к действительности». Призыв к сближению литературы с жизнью, с потребностями общества. Труд как основа жизни и красоты действительности. Значение эстетики Чернышевского в литературной и общественной борьбе 1850–1860-х гг. «Очерки гоголевского периода русской литературы», их роль в укреплении демократического направления «Современника». Приход в журнал Н. Добролюбова. Добролюбов — литературный критик «Современника». Утверждение принципа народности как основы реалистического искусства. Превращение «Современника» в орган революционной демократии. Аграрная программа «Современника». Полемика Чернышевского с «Экономическим указателем». Критика либерализма в статьях Чернышевского и Добролюбова, в стихотворениях Некрасова. Полемика с Герценом. Изменение структуры и содержания журнала в 1859 г. Прекращение обсуждения будущей реформы. Политические обзоры Чернышевского. Внутреннее обозрение в журнале. Изучение опыта европейских революций. Пропаганда материализма на страницах «Современника». Чернышевский о партийности науки. Критика Б. Чичерина. Полемика «Современника» с «Русским вестником» по основным вопросам философии и политики. Позиция журнала «Время» в этой полемике. Критика в «Современнике» взглядов славянофилов по национальному вопросу. Влияние революционных демократов на публицистику общественных деятелей Грузии, Армении, Украины, зарубежных славянских журналистов. Критика западноевропейского и американского либерализма и популяризация произведений передовых европейских мыслителей в статьях Чернышевского и Добролюбова. Сатирический отдел «Современника» — «Свисток». Оценка «Современником» крестьянской реформы. «Современник» о возможности крестьянской революции. Статья Чернышевского «Не начало ли перемены?» и ее связь с нелегальной прокламацией «Барским крестьянам...». Приостановление «Современника» на восемь месяцев и арест Чернышевского. Осуждение Чернышевского и общественное мнение. Чернышевский и Добролюбов о значении журналистики и обязанностях журналистов. Публицистическое мастерство Чернышевского и Добролюбова. Политические прокламации 1860-х гг. Их связь с революционной пропагандой «Колокола» и «Современника». Отечественная журналистика в период спада освободительной борьбы. Расстановка сил в журналистике. Возобновление «Современника». Новая редакция журнала. Статьи М. Антоновича, Г. Елисеева и М. Салтыкова-Щедрина против политической реакции («Русский вестник»), почвенничества («Время», «Эпоха») и славянофильства. Изображение пореформенной деревни в стихотворениях Некрасова и в прозе «Современника». Публикация в «Современнике» романа Чернышевского «Что делать?». Борьба вокруг романа в журналистике. Полемика «Современника» с «Русским словом». Оценка полемики современной наукой. Уход Салтыкова-Щедрина. Цензурное преследование «Современника». Закрытие журнала (1866). Журнал «Русское слово» (1859–1866). Издание под редакцией Я. Полонского. Политическое лицо журнала в этот период. Смена редакции. Г. Благосветлов — редактор, его политические взгляды. Круг сотрудников: Н. Шелгунов, Н. Соколов, Д. Минаев и др. ереход журнала на революционно-демократические позиции. Д. Писарев — идейный вдохновитель «Русского слова», его ведущий критик и публицист. Позиция Писарева в полемике «Современника» с «Русским вестником» и «Отечественными записками». Нелегальная прокламация и памфлет Писарева о неизбежности свержения самодержавия. Приостановление «Русского слова» на восемь месяцев. Арест Писарева. Возобновление деятельности журнала. Борьба редакции журнала с остатками крепостничества в России, идеалистической философией, рутиной и косностью в литературе и искусстве. Статья Писарева «Реалисты». Пути и способы решения вопроса о «голодных и раздетых людях». Пропаганда утопического социализма в статьях Н. Шелгунова, В. Зайцева, П. Ткачева. Отличие социализма «Русского слова» от социалистического учения Чернышевского. Пропаганда естественнонаучных знаний в статьях Писарева. Борьба «Русского слова» с «чистым искусством» и антинигилистическим романом, полемический характер оценки творчества Пушкина, Лермонтова и Салтыкова-Щедрина в статьях Писарева и Зайцева. Идейный смысл полемики с «Современником». Характер статей Писарева «Мыслящий пролетариат», «Очерки из истории труда». Внимание «Русского слова» к рабочему вопросу. Судьба Писарева. Уход от Благосветлова (из журнала «Дело») в «Отечественные записки» Некрасова. Статья «Французский крестьянин в 1789 году». Литературно-публицистическое мастерство Писарева. Журналы Ф. и М. Достоевских «Время» (1861–1863) и «Эпоха» (1864–1865). Место изданий братьев Достоевских в русской журналистике 60-х гг. Позиция Ф. Достоевского по вопросам общественного развития и текущей литературы. Теория почвенничества. Роль Н. Страхова в журнале «Время». Литера¬турная критика (А. Григорьев и др.). Закрытие журнала. Журнал «Эпоха», продолжение традиций «Времени». Изменение структуры журнала. Отношения с цензурой. Закрытие из-за финансовых затруднений. Журнал «Русский вестник» М. Каткова. Защита дворянских привилегий, самодержавия. Полемика с демократической прессой. Отдел беллетристики. Публицистика П. Леонтьева, М. Каткова. Сатирическая журналистика в 1860–1870-е гг. Появление в конце 1850-х гг. сатирических изданий обличительного направления («Весельчак», уличные листки и др.). «Искра» (1859–1873) как тип сатирического журнала. Редакция и круг сотрудников. Роль В. Курочкина и Н. Степанова в журнале. Дореформенный и пореформенный периоды в истории журнала. Тесная связь «Искры» с провинцией, сеть корреспондентов. Разоблачение журналом крепостнического характера реформы 1861 г. Борьба с реакционной политикой самодержавия, пережитками крепостничества, критика хищнического предпринимательства. Жанровое и тематическое разнообразие журнала. Мастерство сатириков «Искры». Особая роль пародий и карикатур в «Искре». Место «Искры» в революционно-демократической журналистике. Цензурные репрессии против «Искры». «Гудок» (1862). Д. Минаев — редактор «Гудка». Круг сотрудников. Тематика журнала, его литературная и политическая позиция. «Гудок»» как соратник «Искры» и «Современника» в борьбе с реакцией. Уход Минаева и упадок журнала. «Будильник» (1865–1871). Н. Степанов — редактор журнала. Круг сотрудников. Тематика. Связь журнала с демократической журналистикой в первые годы издания. Отход журнала от демократических позиций в 70–80-е гг. Ведущие газеты в 60-е гг. Типы газет, их политические позиции и направления. Местная и национальная печать. Литература Журнал «Современник» Добролюбов Н.А. Когда же придет настоящий день? // Собрание сочинений: В 9 т. — М., 1962. — Т. 6. Добролюбов Н.А. Литературные мелочи прошлого года // Там же. — Т. 4. Добролюбов Н.А. От Москвы до Лейпцига // Там же. — Т. 5. Добролюбов Н.А. Письмо Славутинскому // Там же. — Т. 9. Добролюбов Н.А. Что такое обломовщина? // Там же. — Т. 4. Чернышевский Н.Г. Не начало ли перемены? // Полное собрание сочинений: В 16 т. — М., 1947. — Т. 5. Чернышевский Н.Г. Письма без адреса // Там же. — Т. 10. Чернышевский Н.Г. Полемические красоты (коллекция 2-я) // Там же. — Т 7. Чернышевский Н.Г. Русский человек на rendes vous // Там же. — Т. 5. Чернышевский Н.Г. Г. Чичерин как публицист // Там же. ний. — Т. 5. Журнал «Русское слово» Писарев Д.И. Московские мыслители // Сочинения: В 4 т. — М., 1955. — Т. 1. Писарев Д.И. О брошюре Шедо-Ферроти // Там же. — Т. 2. Писарев Д.И. Пчелы // Там же. Писарев Д.И. Реалисты // Там же. — Т. 3 Писарев Д.И. Французский крестьянин в 1789 году // Там же. — Т. 4. Журналы Ф.М. и М.М. Достоевских «Время» (1861–1863) и «Эпоха» (1864–1865) Достоевский Ф.М. Ряд статей о русской литературе // Полное собрание сочинений: В 30 т. — Л.: Наука, 1972. — Т. 18, 19 (по выбору). Публицистика дворянского либерализма Сборник текстов и методические указания по курсу «История отечественной журналистики XIX века» / Сост. Г.С. Лапшина. — М.: ИМПЭ, 2002 (программные выступления русских либеральных деятелей — К.Д. Кавелина, Б.Н. Чичерина и И.К. Бабста — в период подготовки и совершения александровских реформ). Сатирическая журналистика 1860–1870-х гг. Ямпольский И.Г. Сатирическая журналистика 1860 года («Искра»). — М.: ГИХЛ, 1964. Журналистика 1870–1880-х годов Развитие капитализма после отмены крепостного права. Политическая обстановка в стране. Народничество 70-х гг. как выражение демократизма крестьянских масс. Просветительские и народнические тенденции в печати 1870–1880-х гг. Вторая революционная ситуация. Временные правила печати 1865 г. и 1882 г. Положение прессы. Усиление роли и влияния газет. Место и роль демократической журналистики в России конца 60–70-х гг. Журнал «Отечественные записки» (1868–1884). Переход «Отечественных записок» к Н. Некрасову и М. Салтыкову-Щедрину. Редакция. Круг сотрудников. Отделы журнала. Некрасов и Щедрин как редакторы. Общественно-политическое направление журнала. Разработка крестьянского вопроса в публицистике «Отечественных записок». Критика пережитков крепостничества. Различные течения внутри редакции «Отечественных записок». Отношение к развитию капитализма и рабочему вопросу. Оценка первого тома «Капитала» К. Маркса Н. Михайловским, Н. Зибером, Г. Валентиновым (Г. Плехановым); полемика с либерально-буржуазной печатью. Письмо К. Маркса в редакцию «Отечественных записок». Сатирическая публицистика Салтыкова-Щедрина — демократическая летопись пореформенной России. Основные темы публицистики Салтыкова-Щедрина: сатирическое изобличение самодержавного строя, царского чиновничества, бюрократии, паразитизма дворянства, хищничества «чумазых», капитализма. Реалистическое изображение разложения крестьянской общины и обнищания разоренных реформой крестьянских масс. Нравственные проблемы в публицистике Салтыкова-Щедрина. Салтыков-Щедрин о журналистах и журналистике. Жанры, литературный стиль и язык публицистики Салтыкова-Щедрина. Публицистика Н. Михайловского, Г. Елисеева, Н. Демерта и др. в «Отечественных записках». Литературно-критический отдел «Отечественных записок». Беллетристика «Отечественных записок». Группа беллетристов-народников. Противоречия народнической беллетристики «Отечественных записок». Особое положение Г. Успенского в «Отечественных записках», его скептическое отношение к народническим иллюзиям. Научно-популярные статьи И. Сеченова, П. Мечникова, В. Докучаева, П. Костычева в журнале. Усиление политической реакции: борьба правительства с «Отечественными записками», закрытие журнала в 1884 г. Публицистика Салтыкова-Щедрина после закрытия «Отечественных записок». «Дело» (1866–1888), идейное направление журнала. Традиции «Русского слова» в журнале. Н. Шелгунов как главный публицист «Дела». Демократический характер публицистики Шелгунова. Продолжение традиций шестидесятников. Противоречивость взглядов Шелгунова на общину. Появление в журнале статей по рабочему вопросу. Критика капитализма. Пропаганда передовых достижений науки. Народники в «Деле» (П. Ткачев, П. Гайдебуров, Н. Русанов и др.). Литературно-критическая позиция журнала. Литераторы «Дела»: Н. Бажин, А. Шеллер-Михайлов, И. Федоров-Омулевский, Ф. Решетников, К. Станюкович. Проблематика беллетристики «Дела». Цензурные преследования журнала и его закрытие. Газета «Неделя» (1866–1901) в конце 60х — начале 70-х гг. Н. Курочкин как редактор газеты в 1868 г. Значение «Внутренних обозрений» Н. Демерта и «Политики» Ю. Росселя. Участие в газете А. Герцена, В. Слепцова и других демократов. Публикация «Исторических писем» П. Лаврова. Роль Е. Конради-Бочечкаровой в руководстве «Неделей» в 1869–1871 гг. Защита крестьянских интересов. Информация о рабочем движении. Участие членов Русской секции I Интернационала в «Неделе». Цензурные преследования газеты. Изменение характера газеты после 1874 г. Место Ф. Достоевского в журналистике 1870-х гг. «Дневник писателя» и русская общественность. Бесцензурная печать революционного народничества. Заграничные издания. Журнал «Народное дело» М. Бакунина; переход издания к кружку Н. Утина. Превращение журнала в орган Русской секции I Интернационала. Журнал и газета П. Лаврова «Вперед!». Издание П. Ткачева «Набат». Программы изданий. Полемика Ф. Энгельса с Ткачевым. Издания бакунистов «Работник», «Общее дело». Нелегальная народническая журналистика в России: «Начало», «Земля и воля», «Народная воля», «Черный передел», нелегальные народнические издания для народа («Зерно», «Рабочая газета»). «Рабочая заря» — орган «Северного союза русских рабочих». Ее особое место среди нелегальной печати. Нелегальная народническая журналистика в борьбе с самодержавием. Политическая агитация в этих изданиях. Хроника революционной борьбы. Отражение в русской нелегальной журналистике политических разногласий между группировками революционного народничества. Статьи Плеханова в «Земле и воле» и «Черном переделе». Постановка в этих статьях рабочего вопроса. Поражение революционного народничества. Разгром партии «Народная воля». Эволюция народничества. Группа «Освобождение труда» Г. Плеханова. Ее издания. Либерально-буржуазная журналистика в 1870–1880-е гг.; развитие ее в пореформенный период. «Вестник Европы» (с 1866) М. Стасюлевича. «Внутреннее обозрение» и «Общественная хроника» как выражение политической позиции журнала. Ориентация на развитие реформ. Исторические материалы в «Вестнике Европы». Участие в журнале А. Пыпина и В. Стасова. Отношение журнала к марксизму. Деятельность Вл. Соловьева в «Вестнике Европы», характер его философии и публицистики. Беллетристика журнала. И. Тургенев, И. Гончаров в «Вестнике Европы». Участие М. Салтыкова-Щедрина в журнале после закрытия «Отечественных записок». Э. Золя в «Вестнике Европы». «Русская мысль» (с 1880) как либеральный орган. В. Гольцев — руководитель журнала. Его конституционные и правовые идеи. Идейно-политический эклектизм «Русской мысли», либерально-народническая линия в журнале. Отношение журнала к марксизму. Н. Шелгунов и его «Очерки русской жизни». Беллетристика «Русской мысли»: Г. Успенский, А. Чехов, Н. Лесков, Н. КаронинПетропавловский, В. Гарин, В. Короленко, А. Эртель, П. Боборыкин, К. Станюкович и др. Особенности очерковой публицистики Г. Успенского. Обзоры местной печати в «Русской мысли». Отделы науки в «Русской мысли» и в «Вестнике Европы». Значение научно-популярной публицистики И. Сеченова, И. Мечникова, К. Тимирязева и других выдающихся русских ученых. «Северный вестник» (1885–1898). Сотрудничество в «Северном вестнике» В. Гаршина, В. Короленко, А. Чехова, Г. Успенского, Н. Михайловского. Разногласия журналистов с издательницей А. Евреиновой и их выход из журнала. Переход «Северного вестника» к Л. Гуревич. «Северный вестник» — трибуна русского модернизма. Критические статьи А. Волынского. Критика Волынского Плехановым. Издания либеральной оппозиции за рубежом («Современность», «Общее дело», «Самоуправление» и др.). Газетная пресса в 1870–1880-е гг., ее юридическое положение. Газеты либерального направления: «Санкт-Петербургские ведомости» В. Корша в 70-е гг., «Голос» А. Краевского (1863–1884), «Сын Отечества» (с 1862), «Новости» (с 1871) и др. Конституционные идеи. Охранительный характер буржуазных газет. Леволиберальные и общедемократические тенденции в газете «Русские ведомости». Сотрудничество в «Русских ведомостях» М. Салтыкова-Щедрина, Г. Успенского, В. Гиляровского, В. Короленко, Л. Толстого. Консервативные газеты: «Московские ведомости» М. Каткова, «Гражданин» кн. В. Мещерского. «Новое время» (с 1868). Эволюция «Нового времени» под редакцией А. Суворина от умеренного либерализма к черносотенству и шовинизму. Массовые городские газеты («Петербургская газета», «Московский листок» и др.). Церковные издания. Деятельность информационных агентств. Оформление газет. Реклама в них. Группа Д. Благоева и ее орган «Рабочий» (1885). Участие в газете Плеханова. Провинциальная пресса. Общественное и правовое положение провинциального корреспондента. Участие А. Чехова в периодической печати 80-х гг. Журналы «Осколки», «Будильник», «Стрекоза». Вырождение сатирической традиции 60-х гг. Сотрудничество А. Чехова в «Новом времени», взаимоотношения с Сувориным, разрыв с ним и его газетой. Переход в «Русскую мысль». Демократизм общественных взглядов Чехова, критика различных сторон русской жизни в его рассказах. Чехов о буржуазных газетчиках 80-х гг. Очерки Чехова о Сахалине и Сибири. Литературное мастерство Чехова-журналиста. Литература Демократические издания Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) В среде умеренности и аккуратности // Полное собрание сочинений: В 20 т. — М., 1970. — Т. 12. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.) Дневник провинциала в Петербурге // Там же. — Т. 10. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.).За рубежом // Там же. — Т. 14. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.) Круглый год // Там же. — Т. 13. Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) Мелочи жизни // Там же. — Гл. III, V, VIII. Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) Напрасные опасения // Там же. — Т. 8. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.) Пестрые письма // Там же. — Т. 16. Щедрин Н. (М.Е. Салтыков) Письма к тетеньке (письмо 11-е) // Полное собрание сочинений. — Т. 14. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.) Приключение с Крамольниковым // Там же. — Т. 16. Успенский Г.И. Книжка чеков // Собрание сочинений: В 9 т. — М.: ГИХЛ, 1959. — Т. З. Маркс К. Письмо в редакцию «Отечественных записок» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е изд. — Т. 19. Бесцензурная печать революционного народничества Плеханов Г.В. С бумагопрядильной фабрики Кенига // Хрестоматия по истории русской журналистики XIX века. — М.: Высшая школа, 1991. Лавров П.Л. «Вперед!» Наша программа // Штурманы будущей бури. — М, 1987. Ткачев П.Н. «Набат» (программа журнала) // Там же. Энгельс Ф. Эмигрантская литература // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — Т. 18. Энгельс Ф. Послесловие к работе «О социальном вопросе в России» // Там же. — Т. 22. Либеральная журналистика Соловьев Вл. Литературная критика. — М., 1990. Успенский Г.И. Равнение под одно // Собрание сочинений. — Т. 8. Лапшина Г.С. Десять лет александровских реформ в оценке журнала «Вестник Европы» // Из истории отечественной журналистики 1870-х гг. — М.: ИМПЭ, 2000. Чехов-журналист Чехов А.П. Остров Сахалин // Собрание сочинений: В 30 т. — М.: ГИХЛ, 1978. — Т. 14. Чехов А.П. Из Сибири // Там же. — Т. 15. Есин Б.И. Чехов-журналист. — М.: Изд-во МГУ, 1977. Журналистика 1890-х годов Общая характеристика системы печати 90-х гг. Основные типы периодических изданий. «Толстые» журналы. Еженедельники. Ежедневные газеты. Группировка ведущих газет и журналов по направлению. Рождение массовой буржуазной прессы. Газеты «Русский курьер», «Русское слово», «Новости дня», «Свет». Развитие жанра репортажа и фельетона. Реклама в газете. Журнал «Русское богатство» под редакцией С. Кривенко и Н. Михайловского (с 1892) — орган позднего народничества. Аграрная программа журнала. Защита мелкобуржуазных интересов. Полемические выступления против марксизма. Г. Плеханов и Н. Федосеев о Михайловском. Критика народничества В. Ульяновым-Лениным и П. Струве. Противоречивость позиции журнала «Русское богатство». Отношение к наследству 60-х гг. Беллетристический отдел журнала. Отдел критики. Место в журнале В. Короленко. Демократическая направленность художественного и публицистического творчества писателя, верность социальных наблюдений и глубина обобщений, защита национальных меньшинств, правопорядка. Короленко о профессии журналиста. Издания народническо-эсеровского содержания за границей («Накануне»). Дальнейший рост провинциальной прессы. Начало журналистской деятельности М. Горького. Его работа в газетах Поволжья и юга России «Волгарь» (1893–1894), «Волжский вестник» (1893), «Самарская газета» (1895–1896), «Одесские новости» (1896), «Нижегородский листок» (1896). Критика буржуазных отношений и мещанской морали в фельетонах Иегудиила Хламиды (М. Горький), в очерках, набросках и корреспонденциях с Нижегородской выставки. Вопросы искусства и литературы в ранней публицистике М. Горького. Горький о печати. Рабочее движение в России 90-х гг. Широкое проникновение марксизма в Россию. Первые выступления русских марксистов в легальной печати («Русская мысль», «Самарский вестник», «Новое слово», «Начало» и др.). «Легальный марксизм». П. Струве, Н. Бердяев и др. Начало революционной и публицистической деятельности В.И. Ульянова-Ленина. Анализ развития капитализма в России. Полемика с народниками. Освоение и пропаганда идей исторического материализма. Борьба за создание в России партии рабочего класса и ее печати. Литература Горький М. На арене борьбы за правду и добро. Очерки и наброски. Между прочим // Собрание сочинений: В 30 т. — М.: ГИХЛ, 1953. — Т. 23. Горький М. Беглые заметки. Машинный отдел. С Всероссийской выставки // Там же. Горький М. Поль Верлен и декаденты // Там же. Короленко В.Г. В голодный год // Полное собрание сочинений: В 10 т. — М., 1955. — Т 9. Короленко В.Г. Мултанское жертвоприношение // Там же. Короленко В.Г. Павловские очерки // Там же. Раздел III. ЖУРНАЛИСТИКА НАЧАЛА XX века. Усиленное развитие капитализма в России. Социальные потребности общества и совершенствование системы печати. Повышение роли газет, их количественный рост, появление новых типов газетной периодики, дальнейшее развитие массовых газет («Россия», «Курьер», «Газеты-копейки» и др.). Эволюция «толстого» журнала в начале XX в. («Вестник Европы», «Русское богатство», «Русская мысль», «Мир божий», «Современный мир», «Журнал для всех»). «Тонкие» еженедельные иллюстрированные журналы, тип журналов для семейного чтения («Нива», «Родина»). Научно-популярные издания («Вокруг света», «Природа и люди» и др.), журналы для самообразования («Вестник знания» и др.), журналы по интересам. Появление типа журнала-манифеста новых течений в литературе и искусстве («Мир искусства», «Новый путь», «Весы», «Аполлон», «Золотое руно»). Театральная периодика («Театр и искусство», «Маски» и др.). Сатирические журналы (издания 1905 г., «Сатирикон» и др.). Развитие провинциальной прессы после революции 1905 г. Основные политические направления в журналистике до 1905 г.: консервативное («Московские ведомости», «Новое время»), либеральное («Вестник Европы», «Русские ведомости», «Русская мысль» и др.), социалистическое («Искра», «Революционная Россия», «Русское богатство»). Правительственная печать. Либерально-оппозиционные и революционные издания за рубежом («Освобождение», «Искра»). Революция 1905–1907 гг. Манифест 17 октября. Возникновение политических партий в России и формирование легальной партийной прессы. Появление нового типа легальной газеты — Центрального органа партии («Новая жизнь», «Правда», «Речь», «Утро России», «Страна», «Русское знамя» и др.). Преимущественное влияние кадетской партии в прессе 1906–1912 гг. «Беспартийные» газеты и журналы. Активное участие в прессе крупных философов и общественных деятелей: П. Струве, Н. Бердяева, С. Булгакова, В. Розанова, Г. Плеханова, В. Ленина и др. Русские писатели в газетах и журналах: Л. Толстой, В. Короленко, М. Горький, Л. Андреев, Д. Мережковский, В. Брюсов, А. Блок и др. Издатели, редакторы, журналисты: С. Проппер, И. Сытин, А. Суворин, П. Сойкин, В. Миролюбов, А. Кугель, А. Богданович, Н. Анненский, К. Арсеньев, А. Амфитеатров, В. Дорошевич и др. Основные темы, освещаемые прессой: экономическое положение России, проблемы демократических свобод (свободы печати, в частности в связи с 200-летием русской журналистики в 1903 г.), Русско-японская война, события революции 1905–1907 гг., деятельность Думы и столыпинские реформы, духовный кризис русской интеллигенции в период реакции (сборник «Вехи»), Ленский расстрел. Обострение внимания в прессе к рабочей теме. Русская печать в эмиграции. Печать и первая мировая война. Система прессы в феврале 1917 г., закрытие монархических газет, новое понимание свободы печати. Октябрьская революция и судьбы русской журналистики. Литература Амфитеатров А.В. Господа Обмановы // Русский фельетон. — М., 1958. «Вехи»: Сб. статей о русской интеллигенции. — М., 1990. Дорошевич В.М. Избранные страницы. — М., 1986. Дорошевич В.М. Очерки и фельетоны // Рассказы и очерки. — М., 1986. Короленко В.Г. Бытовое явление. Сорочинская трагедия (Открытое письмо статскому советнику Филонову) // Собрание сочинений. — Т. 9. Розанов В.В. Уединенное. Три момента в развитии русской критики. «Бабы» Малявина // Сочинения. — М.: Советская Россия, 1990. Толстой Л.Н. Страшный вопрос. Не могу молчать // Толстой Л. Не могу молчать. — М., 1985. Махонина С.Я. История русской журналистики начала ХХ века. — М.: Флинта, 2003. Бережной А.Ф. Русская легальная печать в годы первой мировой войны. — Л., 1975. Есин Б.И. Русская дореволюционная газета. — М., 1971. Тексты для чтения Настоящее пособие призвано расширить представление студентов об истории отечественной печати второй половины XIX - начала ХХ вв. В него включены тексты, не вошедшие в хрестоматию "История русской журналистики" (М., 1991), в "Избранные страницы русской журналистики начала ХХ века" (М., 2001) и в учебно-методический комплект Б.И. Есина "История отечественной журналистики (1703-1917)" (М., 2001),также вопросы к текстам. Сборник открывается отрывками из текстов М.Е. Салтыкова-Щедрина, призванными показать те грани его публицистики, на которые до сих пор при изучении его творчества обращалось мало внимания. В пособие включены отрывки из "Дневника писателя" Ф.М. Достоевского, малодоступные для студентов тексты В.С. Соловьева, отрывки из публицистических произведений Л.Н. Толстого, в том числе из его обширного трактата "Так что же нам делать?". Большое место в печати рубежа XIX-XX вв. занимала тема голода, и, для того чтобы студенты могли шире представить себе точку зрения разных слоев русской де-мократической интеллигенции, сопоставить их, в настоящий сборник включены вы-ступления Л.Н. Толстого, В.И. Ленина и В.Г. Короленко, связанные с этой темой. Студенты найдут в пособии первый рассказ В.А. Гиляровского, а также образцы творчества В.М. Дорошевича. В сборник включены отрывки из циклов В.В. Розанова "Уединенное" и "Эмбрионы", которые дают некоторое представление о парадоксальности его суждений, а также отрывки из его статей по проблемам литературы и искусства, в том числе из статьи "Декаденты". Для того чтобы дать студентам возможность сопоставить разные взгляды на декадентство, в пособии представлена статья М. Горького "Поль Верлен и декаденты". Завершается сборник отрывками из "Дневника" А.С. Суворина, которые интересны и как документ эпохи, и как свидетельство неоднозначности фигуры самого Суворина. Автор пособия ставил своей целью показать оригинальность и глубину воззрений русских публицистов, богатство их палитры, а также убедить студентов в необходимости изучать творчество этих авторов и использовать их журналистский опыт. Публицистика М.Е. Салтыкова-Щедрина во многом уникальна. Она глубока и много-аспектна, она - энциклопедична. Сатира Салтыкова - это не только разрушение, но и созидание, ибо в ее основе лежит высокий нравственным идеал, воплощение которого неразрывно связано с осуществлением общественных идеалов равенства и справедливости. Щедрин высоко ценил литературу за ее способность сохранять идеалы и передавать их от поколения к поколению. М.Е. Салтыков-Щедрин. Из рецензии "Светлов, его взгляды и деятельность ("Шаг за шагом"). Роман в трех частях Омулевского. СПб. 1871" […] По глубине замысла, по ширине задач нравственного мира, разрабатываемых им, этот писатель [Ф.М. Достоевский] стоит у нас совершенно особняком. Он не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества. Укажем хотя на попытку изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия, положенную в основание романа "Идиот", - и, конечно, этого будет достаточно, чтобы согласиться, что это такая задача, перед которою бледнеют всевозможные вопросы о женском труде, о распределении ценностей, о свободе мысли и т.п. Это, так сказать, конечная цель, в виду которой даже самые радикальные разрешения всех остальных вопросов, интересующих общество, кажутся лишь промежуточными станциями. И что же? несмотря на лучезарность подобной задачи, поглощающей в себе все переходные формы прогресса, г. Достоевский, нимало не стесняясь, тут же сам подрывает свое дело, выставляя в позорном виде людей, которых усилия всецело обращены в ту самую сторону, в которую, по-видимому, устремляется и заветнейшая мысль автора. Дешевое глумление над так называемым нигилизмом и презрение к смуте, которой причины всегда оставляются без разъяснения, - все это пестрит произведения г. Достоевского пятнами совершенно им несвойственными и рядом с картинами, свидетельствующими о высокой художественной прозорливости, вызывает сцены, которые доказывают какое-то уже слишком непосредственное и поверхностное понимание жизни и ее явлений. Где кроется причина столь глубокого противоречия? В простой ли случайности или в нежелании автора отделить сущность вещей от тех внешних и не всегда приятных для глаз потуг, которыми всегда сопровождается нарождение нового явления, - это покажет время. Но нельзя не согласиться, что этот внутренний раскол производит впечатление очень грустное и притом весьма существенно отражается на творческой силе самого автора. С одной стороны, у него являются лица, полные жизни и правды, с другой какие-то загадочные и словно во сне мечущиеся марионетки, сделанные руками, дрожащими от гнева... Жизненные вопросы, занимающие в данную минуту общество, могут, конечно, представлять большую запутанность и с этой точки зрения подвергаться критике, но не о правах критического отношения к ним идет здесь речь (незыблемость этих прав необходима в видах дальнейшего прогрессирования жизни), а о том, что за этими за-путанными и невыясненными вопросами стоит нечто, не представляющее уже никакой запутанности и неясности. Это ясное и незапутанное - есть стремление человеческого духа прийти к равновесию, к гармонии. В существовании и непрерывности этого стремления не усомнится ни один мыслящий человек. Оно переходит от одного поколения к другому, наполняя собой содержание истории и не умирая даже в такие эпохи, в которые общества человеческие, по-видимому, коснеют в самодовольном спокойствии. […] М.Е. Салтыков-Щедрин. "И.С. Тургенев" Двадцать второго августа 1883 года русская литература и русское общество понесли скорбную утрату: не стало Тургенева. В современной русской беллетристической литературе нет ни одного писателя (за исключением немногих сверстников покойного, одновременно с ним вступивших на литературное поприще), который не имел в Тургеневе учителя и для которого произведения этого писателя не послужили отправною точкою. В современном русском обществе едва ли найдется хоть одно крупное явление, к которому Тургенев не отнесся с изумительнейшею чуткостью, которого он не попытался истолковать. Литературная деятельность Тургенева имела для нашего общества руководящее значение, наравне с деятельностью Некрасова, Белинского и Добролюбова. И как ни замечателен сам по себе художественный талант его, но не в нем заключается тайна той глубокой симпатии и сердечных привязанностей, которые он сумел пробудить к себе во всех мыслящих русских людях, а в том, что воспроизведенные им жизненные образы были полны глубоких поучений. Тургенев был человек высокоразвитый, убежденный и никогда не покидавший почвы общечеловеческих идеалов. Идеалы эти он проводил в русскую жизнь с тем сознательным постоянством, которое и составляет его главную и неоцененную заслугу перед русским обществом. В этом смысле он является прямым продолжателем Пушкина и других соперников в русской литературе не знает. Так что ежели Пушкин имел полное основание сказать о себе, что он пробуждал "добрые чувства", то же самое и с такою же справедливостью мог сказать о себе и Тургенев. Это были не какие-нибудь условные "добрые чувства", согласные с тем или другим преходящим веянием, но те простые, всем доступные общечеловеческие "добрые чувства", в основе которых лежит глубокая вера в торжество света, добра и нравственной красоты. Тургенев верил в это торжество; он может в этом случае привести в свидетельство все одиннадцать томов своих сочинений. Сочинения эти, неравноценные в художественном отношении, одинаково и всецело (за исключением немногих промахов, на которые своевременно указывала критика) проникнуты тою страстною жаждой добра и света, неудовлетворение которой составляет самое жгучее больное место современного существования. Базаровы, Рудины, Инсаровы - все это действительные носители "добрых чувств", все это подлинные мученики той темной свиты призраков, которые противопоставляют добрым стремлениям свое бесконтрольное и угрюмое non possumus (нельзя. - Г.Л.). […] Заканчивая здесь нашу коротенькую заметку о горькой утрате, понесенной нами, мы невольно спрашиваем себя: что сделал Тургенев для русского народа, в смысле простонародья? - и не обинуясь отвечаем: несомненно, сделал очень многое и посредственно, и непосредственно. Посредственно - всею совокупностью своей литературной деятельности, которая значительно повысила нравственный и умственный уровень русской интеллигенции; непосредственно "Записками охотника", которые положили начало целой литературе, имеющей своим объектом народ и его нужды. Но знает ли русский народ о Тургеневе? знает ли он о Пушкине, о Гоголе? знает ли о тех легионах менее знаменитых тружеников, которых сердца истекают кровью ради него? - вот вопрос, над которым нельзя не задуматься. Впрочем, это вопрос не исключительно русский, но и всемирный. М.Е. Салтыков-Щедрин. Из цикла "Письма к тетеньке" […] Иногда мне представляется вопрос: поддастся ли наше общество наплыву этого низкопробного озлобления, которое до остервенения набрасывается на все, выходящее за пределы хлевной атмосферы, или же оно будет только наружно окачено им, внутренне же останется верным тем инстинктам порядочности, которая до сих пор, от времени до времени, прорывалась в нем? - И знаете ли, к какому я пришел убеждению? - непременно останется верным порядочности. Как ни запугано наше общество, как ни слабо развито в нем чувство самостоятельности, но несомненно, что внутренние сочувствия его направлены в сторону доброго и плодотворного дела. Это единственное - и, надо сказать, весьма доброкачественное - утешение, которое представляется человеку, осужденному безмолвно стоять в качестве обвиняемого перед сонмищем невежественных и злых уличных лоботрясов. Но спрашивается: насколько подобные утешения могут поддерживать в человеке охоту к жизни? […] (Письмо третье) […] В основе благородных чувств лежит человечность, самоотверженность и глубокая снисходительность к людям. Эти свойства, и сами по себе очень ценные, приобретают еще более ценное значение в том смысле, что дают жизни богатое и разнообразное содержание. Обнимая собой сполна весь цикл человеческих отношений, они оживляют мысль и деятельность не только отдельных индивидуумов, но и целого общества. Являются представления об общем благе, об общечеловеческой семье, о праве на счастье; и чем больше расширяются границы этих представлений, тем больше находит для себя, в этих границах, работы человеческая мысль и деятельность. И притом, работы честной, не отравляющей совести сомнением, что в результате может получиться предательство, частный вред или общее бедствие. Говорят, будто бы чересчур повышенный диапазон мыслей и чувств приводит к расплывчивости, которая делает их мало применимыми к действительности. Между тем действительность-то, дескать, именно и нуждается в просветлении и освежении, так что без этой цели чувства и мысли самые благородные представляют только доброкачественную, но бесплодную игру. Коли хотите, в этом укоре есть капля правды, и капля довольно ядовитого свойства. Действительно, влияние высоких мыслей и чувств на жизнь практическую, обыденную, до сих пор представляется не особенно решительным... Но отчего же это происходит? А оттого, милая тетенька, что действительность чересчур уж ревниво оберегается от наплыва каких бы то ни было просветлений и освежений; оттого, что просветления признаются вредными и вносящими в жизнь известные осложнения, которые полагают препятствия к слишком бесцеремонному обращению с ней (а этото последнее и составляет цель всех вожделений). Или, говоря другими словами, оттого, что между мыслью и действительностью воздвигается искусственная перегородка, которая делает последнюю непроницаемою для первой. [….] Все, что мы видим в мире доброго, светлого и прочного, весь прогресс человеческого общежития - все идет оттуда, из этой расплывающейся, но упорно остающейся верною себе мысли; все оплодотворяется ее самоотверженною живучестью. История человечества гласит об этом во всеуслышание и удостоверяет наглядным образом. […] (Письмо тринадцатое) […] В последнее время я, в качестве литературного деятеля, сделался предметом достаточного количества несочувственных для меня оценок. Между ними есть несколько таких, которые прямо причисляют меня в категорию "вредных" писателей, на том основании, будто бы я, главным образом, имею в виду не обличение безнравственных поступков, а отрицание самого принципа нравственности. На это я могу ответить одно: неизменным предметом моей литературной деятельности всегда был протест против произвола, двоедушия, лганья, хищничества, предательства, пустомыслия и т.д. Ройтесь, сколько хотите, во всей массе мною написанного - ручаюсь, ничего дурного не найдете. Стало быть, весь вопрос заключается в том: следует ли признать исчисленные выше явления нормальными, имеющими что-нибудь общее с "принципом нравственности", или, напротив, правильнее отнестись к ним, как к безнравственным и возмущающим честное человеческое сердце? Конечно, есть воры, которые до того привыкли воровать, что воровство уже не представляется им позорным, и есть ханжи, которые до того привыкли колотить руками в пустые перси, что пустосвятство кажется им действительною набожностью; но разве примеры подобных самообманов могут считаться обязательными? Я думаю, что ответ на эти вопросы не может подлежать сомнению и что, стало быть, лагерь, который безрассудно возбуждает по этому поводу разглагольствие, сам на себя налагает клеймо распутства, с которым и перейдет в потомстве. Но есть другой укор, который посылается по моему адресу и в котором, я должен сознаться, имеется значительная доля правды. Укор этот заключается в том, что я повторяюсь. […] (Письмо четырнадцатое) […] Что ж! эти приговоры нимало не удивляют меня. Тем, которые позабыли о существовании благородных мыслей, кажется диковинным и дерзким напоминание об них. Слышите! о благородных мыслях печалится! Слышите! говорит, что жизнь тяжела! восклицают певцы патоки с имбирем, и так как у них нет в запасе ни доказательств, ни опровержений, то естественно, что критика их завершается восклицанием: можно ли идти дальше этих геркулесовых столпов кощунства и дерзости! Само собой разумеется, что это совсем особого рода "критики", которые не могут заставить ни остановиться, ни отступить. По-прежнему, покуда хватит сил, я буду повторять и напоминать; попрежнему буду считать это делом совести и нравственным обязательством. Но не могу скрыть от вас, что служба эта очень тяжелая […] (Письмо пятнадцатое) М.Е. Салтыков-Щедрин. Из цикла "Круглый год" […] Боюсь я этих бойких молодых людей, которые, ради карьеры, готовы отречься от отца и матери, которые, так сказать, едва вышедши из пеленок, уже потрясают указательным перстом, как бы угрожая невидимому врагу: вот я тебя! Что вызывает эти угрозы? какое чувство руководит этими юношами, этими неоперившимися птенцами в то время, когда они направо и налево сверкают зрачками глаз? Ненавидят ли они свое отечество (ведь, собственно говоря, они ему-то и грозят) или просто-напросто не понимают, что это за штука, которая называется отечеством? […] Тем не менее, не понимая, что следует разуметь под словом "отечество" и какие обязанности последнее налагает на детей своих, молодые карьеристы в то же время отлично понимают, вопервых, что доходы и оклады, с помощью которых они прожигают жизнь, получаются ими в отечестве, и, во-вторых, что нигде, кроме отечества, им не суждено удовлетворить той потребности молодечества, которая, за отсутствием знаний и привычки размышлять, преследует их на всяком месте. В этом смысле и им, разумеется, не чужда идея "отечества", но какого отечества?! - того, которое все стерпит, да вдобавок еще и денег даст. […] Отечество-пирог - вот идеал, дальше которого не идут эти незрелые, но нахальные умы. Мальчики, без году неделю вылезшие из курточек и об том только думающие, как бы урвать, укусить... ужели этого зрелища недостаточно, чтобы взволновать чувствительные сердца? В последнее время это одностороннее отношение к задачам и формам предлежащей жизненной деятельности, к сожалению, еще более обострилось. В массе людей "посторонних", не "провиденцияльных", уже начинают выделяться личности, которые слову "отечество" придают очень серьезный смысл, которые прямо говорят, что отечеству надлежит служить, а не жрать его. Сверх того, тем же сознанием серьезности проникается, в значительной степени, и современная русская литература. По-настоящему этот факт должен был бы пробуждать доверие, а он, напротив того, бесит. Бесит, потому что "провиденцияльные" мальчики никак не могут понять, как это вдруг пришло. Откуда взялось мнение, что отечество - не пирог, а культ, дающий очень мало прав и налагающий очень много обязанностей?! Кто это говорит? подумайте... КТО это говорит? Это говорят люди "посторонние", которым, по-настоящему, до этого и дела-то нет! И кому они говорят это? тем, которые и днем и ночью, и в ресторанах и в кафешантанах, всегда готовы продекламировать: "а tous les coerus bien nes que la patrie est chere! (всем благородным сердцам отечество дорого. - Г.Л.)!" […] (Первое февраля) […] Все, что мы видим вокруг нас, все в свое время обратится частью в развалины, частью в навоз, одна литература вечно останется целою и непоколебленною. Одна литература изъята от законов тления, она одна не признает смерти. Несмотря ни на что, она вечно будет жить и в памятниках прошлого, и в памятниках настоящего, и в памятниках будущего. Не найдется такого момента в истории человечества, про который можно было бы с уверенностью сказать: вот момент, когда литература была упразднена. Не было таких моментов, нет и не будет. Ибо ничто так не соприкасается с идеей о вечности, ничто так не поясняет ее, как представление о литературе. Мы испытуем вечность, мы стараемся понять ее - и большею частью изнемогаем в наших попытках; но вспомним о литературе - и мы, хотя отчасти, откроем тайну вечности! […] (Первое марта) […] Я… говорю, не заикаясь и без оговорок: да, литература украшает. Она украшает, потому что служит воплощением всех духовных сил страны, и ежели ее нет, то это значит, что духовные силы находятся в отсутствии или лежат глубоко под спудом. Общество, не имеющее литературы, не сознает себя обществом, а только беспорядочным сбродом индивидуумов; страна, лишенная литературы, стоит вне общей мировой связи и привлекает любопытство лишь в качестве диковины; об государстве и говорить нечего: оно немыслимо без литературы уже по тому одному, что самым происхождением своим обязано литературе. […] Если б не было литературы, этого единственного сборного пункта, в котором мысль человеческая может оставить прочный след, ты ходил бы теперь на четвереньках, обросший шерстью, лакал бы болотную воду, питался бы сырыми злаками и акридами. […] литература имеет право допускать заблуждения, потому что она же сама и поправляет их. Но, кроме того, она и потому не может относиться к заблуждениям с желаемой щепетильностью, что они, так сказать, составляют подготовительный процесс той работы, в результате которой оказывается истина. Истина - не клад, случайно находимый в поле, и не болид, падающий с неба совсем готовым; она дается ищущему ценою величайших жертв и усилий, ценою заблуждений. Кто не искал истины, тот, конечно, не заблуждался. […] Вот, например… современные формы общежития… считались в свое время заблуждениями… Ах, друг мой, друг мой! трудно ведь жить без интересов идеального мира, так трудно, что, за недостатком настоящего света, человек хоть сальную свечку засветит и поставит перед собой! […] Я страстно и исключительно предан литературе; нет для меня образа достолюбезнее, достохвальнее, дороже образа, представляемого литературой; я признаю литературу всецело, со всеми уклонениями и осложнениями, даже с московскими кликушами. Порою эти осложнения бывают мучительны, но ведь они пройдут, исчезнут, растают, и, наверное, одни только усилия честной мысли останутся незыблемыми - таково мое глубокое убеждение. Не будь у меня этого убеждения, этой веры в литературу, в ее животворящую мощь - мне было бы больно жить. Я так сжился с представлением, что литература есть то единственное, заповедное убежище, где мысль человеческая имеет всю возможность остаться честною и незапятнанною… Лично я обязан литературе лучшими минутами моей жизни, всеми сладкими волнениями ее, всеми утешениями; но я уверен, что не я один, лично обязанный, а и всякий, кто сознает себя человеком, не может не понимать, что вне литературы нет ни блага, ни наслаждения, ни даже самой жизни. […] (Первое мая) […] Как ни страстно привязан я к литературе, однако должен сознаться, что по временам эта привязанность подвергается очень решительным испытаниям. Когда прекращается вера в чудеса - тогда и самые чудеса как бы умолкают. Когда утрачивается вера в животворящие свойства слова, то можно почти с уверенностью сказать, что и значение этого слова умалено до металла звенящего. И кажется, что именно до этого мы и дошли. По старой, закоренелой привычке я как-то невольно обращаюсь к сороковым годам и там отыскиваю примеров для сравнений. Не потому, чтобы я был пристрастен к этой эпохе, видевшей мою молодость (я слишком часто говорил о слабых ее сторонах, чтобы быть заподозренным в пристрастии), а потому, что тогда, сдается мне, воистину существовала вера в чудеса. Правда, что она действовала в сфере довольно ограниченной и не выходила из пределов очень тесного кружка, но мы, юноши того времени, мы, члены этого кружка, несомненно ощущали на себе действие этой веры. Мы пламенели, сгорали и чувствовали себя обновленными. […] Вера в чудеса помогла литературе сороковых годов отыскать известные идеалы добра и истины, благодаря которым она не задохлась; она же создала те человечные предания, ту честную брезгливость, которые выделили ее из общего строя жизни и дали возможность выйти незапятнанною из-под ига всевозможных давлений… Идеалы и предания, о которых идет речь, не изчезли и теперь. Все книги сороковых годов полны ими, и желающие возобновить их в своей памяти могут удовлеворить этому желанию очень легко, обратившись к этим книгам. Конечно, идеалы эти для настоящего времени несколько устарели и представляются уже недостаточными, но ежели содержание идеалов и подлежит критике, то отношение к ним литературы и доныне остается в высшей степени поучительным. Это то страстно-убежденное отношение, которое даже в мертвые тела вливает дух жив, который даже пустыню призывает к жизни. Так что если бы современные литературные деятели несколько чаще справлялись с кладбищем сороковых годов, то нынешняя литература не только не проиграла бы от того, а, напротив, очень многое выиграла бы. По крайней мере, я совершенно искренно убежден, что холодная остервенелость, которая ныне является единственным средством для оживления страниц и столбцов и для возбуждения в читателе вожделения, исчезла бы сама собой и дала бы место стыду. …Несмотря на свою изолированность, несмотря на полное отсутствие воинствующих элементов, литература сороковых годов, в сущности, не оставалась без влияния и на большинство тогдашней интеллигенции. Как ни испорчены и ни себялюбивы были представители этой интеллигенции, но в молодых ее отпрысках уже можно было подметить некоторые несомненные пробуждения, замечательные по своей мучительной искренности. Создался особенный тип "лишних" людей, не только скептически относившихся к своей внутренней цельности, но и положительно изнемогавших под игом двоегласия, источником которого была, с одной стороны, литература, а с другой - жизнь. […] Сравните эти страдания внутреннего двоегласия с несомневающеюся целостностью современных проворных людей, которые, с хладной пеной у рта, даже любовь к отечеству готовы эксплуатировать в пользу продажи распивочно и навынос, - и вы почувствуете, что ежели не особенно лестно было жить в обществе людей, прямо называвших себя "лишними", то все-таки не так несомненно мерзко, как жить в обществе людей, для которых все уже до того паскудно ясно, что представление о рубле, в смысле привлекательности, уступает лишь представлению о таковых же двух, а если больше, то, разумеется, и того лучше. […] Словом сказать, литература сороковых годов уже тем одним оставила по себе неизгладимую память, что она была литературой серьезно убежденной. Не зная никаких свобод, ежечасно изнемогая на прокрустовом ложе всевозможных укорачиваний, она не отказывалась от своих идеалов, не предавала их и не говорила себе в утешение: жив курилка, не умер! Ибо "курилка", собственно говоря, даже жив не был, а только едва-едва тлелся. […] (Первое ноября) М.Е. Салтыков-Щедрин. Из незаконченного очерка <"Когда страна или общество…"> […] Я знаю, мне скажут, что я повторяюсь. […] Я говорю о стыде, все о стыде, и желал бы напоминать о стыде всечасно. По-моему, это главное. Как скоро в обществе пробужден стыд, так немедленно является потребность действовать и поступать так, чтоб не было стыдно. С первого взгляда этот афоризм кажется достаточно наивным, но он наивен только по форме, а по существу в высшей степени правилен и справедлив. Стыд есть драгоценнейшая способность человека ставить свои поступки в соответствии с требованиями той высшей совести, которая завещана историей человечества. И рабство тогда только исчезнет из сердца человека, когда он почувствует себя охваченным стыдом. Стыдом всего, что ни происходит окрест: и слез, и смеха, и стонов, и ликований. Ни к чему нельзя прикоснуться, ни о чем помыслить без краски стыда. Вот почему я повторяюсь и буду повторяться. Хотелось бы, чтоб чувство стыда перешло из области утопии в действительность. Быть может, я никогда ничего не достигну в этом смысле, но ведь, по справедливости говоря, когда человек мыслит так или иначе, он очень редко имеет в виду, что из этого непременно должен выйти практический результат. Он просто мыслит так, потому что иначе мыслить не может. […] Повторяю: напоминать о стыде не только полезно, но всего более в настоящее время нужно. Стыд - это своего рода учение, это целая система… Взывать к стыду, будить стыд, пропагандировать, что лесть вредна, а вероломство паскудно, - помилуйте! что же тут "превратного"? 1 января 1876 г. Ф.М. Достоевский возобновляет свой "Дневник писателя", теперь уже как отдельный ежемесячный моножурнал (в 1873 г. "Дневник" печатался в "Гражданине"). Писатель получает возможность в свободной форме затронуть множество тем, беседовать с читателем на злобу дня, раскрывать ему смысл событий, их внутреннюю связь. О чем бы ни писал Достоевский, как бы ни уповал - вольно или невольно - на возможность осуществить "золотой век" в рамках существующего государства, он, тем не менее, везде оставался защитником "униженных и оскорбленных", видящим социальное неблагополучие общества. Подтверждением этого и являются приведенные ниже отрывки из моножурнала писателя. Ф.М. Достоевский. "Дневник писателя". 1876, январь Глава вторая. I. Мальчик с ручкой Дети странный народ, они снятся и мерещатся. Перед елкой и в самую елку перед Рождеством я все встречал на улице, на известном углу, одного мальчишку, никак не более как лет семи. В страшный мороз он был одет почти по-летнему, но шея у него была обвязана каким-то старьем, значит, его все же кто-то снаряжал, посылая. Он ходил "с ручкой"; это технический термин, значит - просить милостыню. Термин выдумали сами эти мальчики. Таких, как он, множество, они вертятся на вашей дороге и завывают что-то заученное; но этот не завывал и говорил как-то невинно и непривычно и доверчиво смотрел мне в глаза, - стало быть, лишь начинал профессию. На расспросы мои он сообщил, что у него сестра, сидит без работы, больная; может, и правда, но только я узнал потом, что этих мальчишек тьма-тьмущая: их высылают "с ручкой" хотя бы в самый страшный мороз, и если ничего не наберут, то наверно их ждут побои. Набрав копеек, мальчик возвращается с красными, окоченевшими руками в какой-нибудь подвал, где пьянствует какая-нибудь шайка халатников… Там, в подвалах, пьянствуют с ними их голодные и битые жены, тут же пищат голодные грудные их дети. Водка, и грязь, и разврат, а главное, водка. С набранными копейками мальчишку тотчас же посылают в кабак, и он приносит еще вина. В забаву и ему иногда нальют в рот косушку и хохочут, когда он, с пресекшимся дыханием, упадет чуть не без памяти на пол. […] Когда он подрастет, его поскорее сбывают куда-нибудь на фабрику, но все, что он заработает, он опять обязан приносить к халатникам, а те опять пропивают. Но уж и до фабрики эти дети становятся совершенными преступниками. Они бродяжат по городу и знают такие места в разных подвалах, в которые можно пролезть и где можно переночевать незаметно. Один из них ночевал несколько ночей сряду у одного дворника в какой-то корзине, и тот его так и не замечал. Само собою, становятся воришками. Воровство обращается в страсть даже у восьмилетних детей, иногда даже без всякого сознания о преступности действия. Под конец переносят все - голод, холод, побои, - только за одно, за свободу, и убегают от своих халатников бродяжить уже от себя. Это дикое существо не понимает иногда ничего, ни где он живет, ни какой он нации, есть ли Бог, есть ли государь; даже такие передают об них вещи, что невероятно слышать, и, однако же, все факты. II. Мальчик у Христа на елке Но я романист, и, кажется, одну "историю" сам сочинил. Почему я пишу: "кажется", ведь я сам знаю наверно, что сочинил, но мне все мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне Рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз. Мерещится мне, был в подвале мальчик, но еще очень маленький, лет шести или даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был в какой-то халатик и дрожал. Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает. Но ему очень хотелось кушать. Он несколько раз с утра подходил к на-рам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. Как она здесь очутилась? Должно быть, приехала с своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала. Хозяйку углов захватили еще два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся один халатник уже целые сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника. В другом углу комнаты стонала от ревматизма какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика, так что он уже стал бояться подходить к ее углу близко. Напиться-то он где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашел и раз в десятый уже подходил разбудить свою маму. Жутко стало ему наконец в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. "Очень уж здесь холодно", - подумал он, постоял немного, бессознательно забыв свою руку на плече покойницы, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошел из подвала. Он еще бы и раньше пошел, да все боялся вверху, на лестнице, большой собаки, которая выла весь день у соседских дверей. Но собаки уже не было, и он вдруг вышел на улицу. Господи, какой город! Никогда еще он не видал ничего такого. Там, откудова он приехал, по ночам такой черный мрак, один фонарь на всю улицу. Деревянные низенькие домишки запираются ставнями; на улице, чуть смеркнется - никого, все затворяются по домам, и только завывают целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю ночь. Но там было зато так тепло и ему давали кушать, а здесь - господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, мороз! Мерзлый пар валит от загнанных лошадей, из жарко дышащих морд их; сквозь рыхлый снег звенят об камни подковы, и все так толкаются, и, господи, так хочется поесть, хоть бы кусочек какой-нибудь, и так больно стало вдруг пальчикам. Мимо прошел блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика. Вот и опять улица, - ох, какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно; как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то! А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то. Вот эта девочка начала с мальчиком танцевать, какая хорошенькая девочка! Вот и музыка, сквозь стекло слышно. Глядит мальчик, дивится, уж и смеется, а у него болят уже пальчики и на ножках, а на руках стали совсем красные, уж не сгибаются и больно пошевелить. И вдруг вспомнил мальчик про то, что у него так болят пальчики, заплакал и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги, всякие - миндальные, красные, желтые, и сидят там четыре богатые барыни, а кто придет, они тому дают пироги, а отворяется дверь поминутно, входит к ним с улицы много господ. Подкрался мальчик, отворил вдруг дверь и вошел. Ух, как на него закричали и замахали! Одна барыня подошла поскорее и сунула ему в руку копеечку, а сама отворила ему дверь на улицу. Как он испугался! А копеечка тут же выкатилась и зазвенела по ступенькам: не мог он согнуть свои красные пальчики и придержать ее. Выбежал мальчик и пошел поскорейпоскорей, а куда, сам не знает. Хочется ему опять заплакать, да уж боится, и бежит, бежит и на ручки дует. И тоска берет его, потому что стало ему вдруг так одиноко и жутко, и вдруг, господи! Да что ж это опять такое? Стоят люди толпой и дивятся: на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зеленые платьица и совсем-совсем как живые! Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на маленьких скрипочках, и в такт качают головками, и друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, совсем говорят, - только вот из-за стекла не слышно. И подумал сперва мальчик, что они живые, а как догадался совсем, что это куколки, - вдруг рассмеялся. Никогда он не видал таких куколок и не знал, что такие есть! И плакать-то ему хочется, но так смешно-смешно на куколок. Вдруг ему почудилось, что сзади его кто-то схватил за халатик: большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой. Покатился мальчик наземь, тут закричали, обомлел он, вскочил и бежать-бежать, и вдруг забежал сам не знает куда, в подворотню, на чужой двор, - и присел за дровами: "Тут не сыщут, да и темно". Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху и вдруг, совсем вдруг, стало так ему хорошо: ручки и ножки вдруг перестали болеть и стало так тепло, так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть: "Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, - подумал мальчик и усмехнулся, вспомнив про них, - совсем как живые!.." И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку. "Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!" - Пойдем ко мне на елку, мальчик, - прошептал над ним вдруг тихий голос. Он подумал было, что это все его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но ктото нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и… и вдруг - о, какой свет! О, какая елка! Да и не елка это, он и не видал еще таких деревьев! Где это он теперь: все блестит, все сияет и кругом все куколки, - но нет, это все мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеется на него радостно. - Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! - кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. - Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? - спрашивал он, смеясь и любя их. - Это "Христова елка", - отвечают они ему. - У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки… - И узнал он, что мальчики эти и девочки все были все такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей (во время самарского голода), четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, и плачут, каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо… А внизу, наутро, дворники нашли маленький трупик забежавшего и замерзшего за дровами мальчика; разыскали и его маму... Та умерла еще прежде его; оба свиделись у Господа Бога в небе. И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разум-ный дневник, да еще писателя? А еще обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно, - то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа - уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать. Глава третья. 1. Российское общество покровительства животным… […] И вот раз, перед вечером, мы стояли на станции, на постоялом дворе, в каком селе не помню, кажется в Тверской губернии; село было большое и богатое. Через полчаса готовились тронуться, а пока я смотрел в окно и увидел следующую вещь. Прямо против постоялого двора через улицу приходился станционный дом. Вдруг к крыльцу его подлетела курьерская тройка и выскочил фельдъегерь в полном мундире, с узенькими тогдашними фалдочками назади, в большой трехугольной шляпе с белыми, желтыми и, кажется, зелеными перьями (забыл эту подробность и мог бы справиться, но мне помнится, что мелькали и зеленые перья). Фельдъегерь был высокий, чрезвычайно плотный и сильный детина с багровым лицом. Он пробежал в станционный дом и уж наверно "хлопнул" там рюмку водки. Помню, мне тогда сказал наш извозчик, что такой фельдъегерь всегда на каждой станции выпивает по рюмке, без того не выдержал бы "такой муки". Между тем к почтовой станции подкатила новая переменная лихая тройка, и ямщик, молодой парень лет двадцати, держа на руке армяк, сам в красной рубахе, вскочил на облучок. Тотчас же выскочил и фельдъегерь, сбежал с ступенек и сел в тележку. Ямщик тронул, но не успел он и тронуть, как фельдъегерь приподнялся и молча, безо всяких каких-нибудь слов, поднял свой здоровенный правый кулак и сверху, больно опустил его в самый затылок ямщика. Тот весь тряхнулся вперед, поднял кнут и изо всей силы охлестнул коренную. Лошади рванулись, но это вовсе не укротило фельдъегеря. Тут был метод, а не раздражение, нечто предвзятое и испытанное многолетним опытом, и страшный кулак взвился снова и снова ударил в затылок. Затем снова и снова, и так продолжалось, пока тройка не скрылась из виду. Разумеется, ямщик, едва державшийся от ударов, беспрерывно и каждую секунду хлестал лошадей, как бы выбитый из ума, и наконец нахлестал их до того, что они неслись как угорелые. Наш извозчик объяснил мне, что и все фельдъегеря почти так же ездят, а что этот особенно, и его все уже знают; что он, выпив водки и вскочив в тележку, начинает всегда с битья и бьет "все на этот самый манер", безо всякой вины, бьет ровно, подымает и опускает и "продержит так ямщика с версту на кулаках, а затем уж перестанет. Коли соскучится, может, опять примется середи пути, а может, бог пронесет; зато уж всегда подымается опять, как подъезжать опять к станции: начнет примерно за версту и пойдет подымать и опускать, таким манером и подъедет к станции, чтобы все в селе на него удивлялись; шея-то потом с месяц болит". Парень воротится, смеются над ним: "Ишь тебе фельдъегерь шею накостылял", а парень, может, в тот же день прибьет молоду жену: "Хоть с тебя сорву"; а может, и за то, что "смотрела и видела"… […] Эта отвратительная картинка осталась в воспоминаниях моих на всю жизнь. Я никогда не мог забыть фельдъегеря и многое позорное и жестокое в русском народе как-то поневоле и долго потом наклонен был объяснять уж, конечно, слишком односторонне. Вы поймете, что дело идет лишь о давно минувшем. […] О, без сомнения, теперь не сорок лет назад, и курьеры не бьют народ… Нет фельдъегеря, зато есть "зелено-вино". Каким образом зелено-вино может походить на фельдъегеря? - Очень может, тем, что оно так же скотинит и зверит человека, ожесточает его и отвлекает от светлых мыслей, тупит его перед всякой доброй пропагандой. Пьяному не до сострадания… пьяный бросает жену и детей своих. Пьяный муж пришел к жене, которую бросил и не кормил с детьми много месяцев, и потребовал водки, и стал бить ее, чтобы вымучить еще водки, а несчастная каторжная работница (вспомните женский труд и во что он у нас пока ценится), не знавшая, чем детей прокормить, схватила нож и пырнула его ножом. Это случилось недавно, и ее будут судить. И напрасно я рассказал об ней, ибо таких случаев сотни и тысячи, только разверните газеты. Но главнейшее сходство зелена-вина с фельдъегерем, бесспорно, в том, что оно так же неминуемо и так же неотразимо стоит над человеческой волей. Почтенное Общество покровительства животным состоит из семисот пятидесяти членов, людей, могущих иметь влияние. Ну что если б оно захотело поспособствовать хоть немного уменьшению в народе пьянства и отравления целого поколения вином! Ведь иссякает народная сила, глохнет источник будущих богатств, беднеет ум и развитие, - и что вынесут в уме и сердце своем современные дети народа, взросшие в скверне отцов своих? Загорелось село и в селе церковь, вышел целовальник и крикнул народу, что если бросят отстаивать церковь, а отстоят кабак, то выкатит народу бочку. Церковь сгорела, а кабак отстояли. Примеры эти еще пока ничтожные, ввиду неисчисленных будущих ужасов. […] Да и одно ли вино свирепствует и развращает народ в наше удивительное время? Носится как бы какой-то дурман повсеместно, какой-то зуд разврата. В народе началось какое-то неслыханное извращение идей с повсеместным поклонением материализму. Материализмом я называю, в данном случае, преклонение народа перед деньгами, пред властью золотого мешка. В народ как бы вдруг прорвалась мысль, что мешок теперь все, заключает в себе всякую силу, а что все, о чем говорили ему и чему учили его доселе отцы, - все вздор. […] что-то носится в воздухе полное материализма и скептицизма; началось обожание даровой наживы, наслаждения без труда; всякий обман, всякое злодейство совершаются хладнокровно; убивают, чтобы вынуть хоть рубль из кармана. Я ведь знаю, что и прежде было много скверного, но ныне, бесспорно, удесятерилось. Главное, носится такая мысль, такое как бы учение или верование. В Петербурге, две-три недели тому, молоденький паренек, извозчик, вряд ли даже совершеннолетний, вез ночью старика и старуху и, заметив, что старик без сознания пьян, вынул перочинный ножичек и стал резать старуху. Их захватили, и дурачок тут же повинился: "Не знаю, как и случилось и как ножичек очутился в руках". И вправду, действительно не знал. Вот тут так именно среда. Его захватило и затянуло, как в машину, в современный зуд разврата, в современное направление народное, - даровая нажива, ну как не попробовать, хоть перочинным ножичком. […] Я никогда не мог понять мысли, что лишь одна десятая доля людей должна получать высшее развитие, а остальные девять десятых должны лишь послужить к тому материалом и средством, а сами оставаться во мраке. Я не хочу мыслить и жить иначе, как с верой, что все наши девяносто миллионов русских (или там сколько их тогда народится) будут все, когда-нибудь, образованы, очеловечены и счастливы. Я знаю и верую твердо, что всеобщее просвещение никому у нас повредить не может. Верую даже, что царство мысли и света способно водвориться у нас, в нашей России, еще скорее, может быть, чем где бы то ни было, ибо у нас и теперь никто не захочет стать за идею о необходимости озверения одной части людей для благосостояния другой части, изображающей собою цивилизацию, как это везде во всей Европе. […] Ф.М. Достоевский. "Дневник писателя". 1876, март Глава первая. IV. Мечты о Европе […] В самом деле, кто провозгласил в этот раз республику? Все буржуа и мелкие собственники. Давно ль они сделались такими республиканцами, и не они ль доселе более всего боялись республики, видя в ней лишь одну неурядицу и один шаг к страшному для них коммунизму? Конвент, в первую революцию, раздробил во Франции крупную собственность эмигрантов и церкви на мелкие участки и стал продавать их, ввиду беспрерывного тогдашнего финансового кризиса. Эта мера обогатила огромную часть французов и дала ей возможность уплатить, через восемьдесят лет, пять миллиардов контрибуции, почти не поморщившись. Но, способствовав временному благосостоянию, мера эта на страшно долгое время парализовала стремления демократические, безмерно умножив армию собственников и предав Францию безграничному владычеству буржуазии - первого врага демоса. Без этой меры не удержалась бы ни за что буржуазия столь долго во главе Франции, заместив собою прежних повелителей Франции дворян. Но вследствие того ожесточился и демос уже непримиримо: сама же буржуазия извратила естественный ход стремлений демократических и обратила их в жажду мести и ненависти. Обособление партий дошло до такой степени, что весь организм страны разрушился окончательно, даже до устранения всякой возможности восстановить его. Если еще держится до сих пор Франция как бы в целом виде, то единственно по тому закону природы, по которому даже и горсть снега не может растаять раньше определенного на то срока. Вот этот-то призрак целости несчастные буржуа, а с ними и множество простодушных людей в Европе, продолжают еще принимать за живую силу организма, обманывая себя надеждой и в то же время трепеща от страха и ненависти. Но в сущности единение исчезло окончательно. Олигархи имеют в виду лишь пользу богатых, демократия лишь пользу бедных, а об общественной пользе, пользе всех и о будущем всей Франции там уж никто теперь не заботится, кроме мечтателей социалистов и мечтателей позитивистов, выставляющих вперед науку и ждущих от нее всего, то есть нового единения людей и новых начал общественного организма, уже математически твердых и незыблемых. Но наука, на которую столь надеются, вряд ли в состоянии взяться за это дело сейчас. Трудно представить, чтоб она уже настолько знала природу человеческую, чтоб безошибочно установить новые законы общественного организма. […] Ф.М. Достоевский. "Дневник писателя". 1877, декабрь Глава вторая. I. Смерть Некрасова. О том, что сказано было на его могиле Умер Некрасов. Я видел его в последний раз за месяц до его смерти. Он казался тогда почти уже трупом, так что странно было даже видеть, что такой труп говорит, шевелит губами. Но он не только говорил, но и сохранял всю ясность ума. Кажется, он все еще не верил в возможность близкой смерти. За неделю до смерти с ним был паралич правой стороны тела, и вот 28-го утром я узнал, что Некрасов умер накануне, 27-го, в 8 часов вечера. В тот же день я пошел к нему. Страшно изможденное страданием и искаженное лицо его как-то особенно поражало. Уходя, я слышал, как псалтырщик четко и протяжно прочел над покойным: "Несть человек, иже не согрешит". Воротясь домой, я не мог уже сесть за работу; взял все три тома Некрасова и стал читать с первой страницы. […] в эту ночь я перечел чуть не две трети всего, что написал Некрасов, и буквально в первый раз дал себе отчет: как много Некрасов, как поэт, во все эти тридцать лет, занимал места в моей жизни! Как поэт, конечно. Лично мы сходились мало и редко и лишь однажды вполне с беззаветным, горячим чувством, именно в самом начале нашего знакомства, в сорок пятом году, в эпоху "Бедных людей". Но я уже рассказывал об этом. Тогда было между нами несколько мгновений, в которые, раз навсегда, обрисовался передо мною этот загадочный человек самой существенной и самой затаенной стороной своего духа. Это именно, как мне разом почувствовалось тогда, было раненное в самом начале жизни сердце, и эта-то никогда не заживавшая рана его и была началом и источником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь. […] я не равняю Некрасова с Пушкиным, я не меряю аршином, кто выше, кто ниже, потому что тут не может быть ни сравнения, ни даже вопроса о нем. Пушкин, по обширности и глубине своего русского гения, до сих пор есть как солнце над всем нашим русским интеллигентным мировоззрением. Он великий и непонятый еще предвоз-веститель. Некрасов есть лишь малая точка в сравнении с ним, малая планета, но вы-шедшая из этого же великого солнца. И мимо всех мерок: кто выше, кто ниже, за Не-красовым остается бессмертие, вполне им заслуженное, и я уже сказал почему - за преклонение его перед народной правдой, что происходило в нем не из подражания ка-кого-нибудь, не вполне по сознанию даже, а потребностью, неудержимой силой. […] у него была своя, своеобразная сила в душе, не оставлявшая его никгда, - это истинная, страстная, а главное, непосредственная любовь к народу. Он болел о страданиях его всей душою, но видел в нем не один лишь униженный рабством образ, звериное подобие, но смог силой любви своей постичь почти бессознательно и красоту народную, и силу его, и ум его, и страдальческую кротость его и даже частию уверовать и в будущее предназначение его. На протяжении всей своей жизни, всего своего творчества В.С. Соловьев постоянно напоминал, что главный вопрос - для отдельного человека, для народа, для всего человечества - есть вопрос о достойном существовании. Многие работы В.С. Соловьева подлежали цензурному запрету. Его идею "свободной теократии", как и вообще деятельность этого публициста и философа, оберпрокурор святейшего Синода К.П. Победоносцев считал "вредной для России и православия". Церковно-политические поиски Соловьева претерпевали эволюцию, но главное в них было неизменно - принцип всеединства, основанный на безусловных нормах христианской нравственности. Другой аспект соловьевского всеединства - его неприятие национализма, национального самодовольства. Истинный патриот России, В.С. Соловьев был далек от "патриотов ликующих"; его патриотизм требовал, "чтобы мы хотели действительно практически помочь своему народу в его бедах". В.С. Соловьев. "Три силы" От начала истории три коренные силы управляли человеческим развитием. Первая стремится подчинить человечество во всех сферах и на всех степенях его жизни одному верховному началу, в его исключительном единстве стремится смешать и слить все многообразие частных форм, подавить самостоятельность лица, свободу личной жизни. Один господин и мертвая масса рабов вот последнее осуществление этой силы. Если бы она получила исключительное преобладание, то человечество окаменело бы в мертвом однообразии и неподвижности. Но вместе с этой силой действует другая, прямо противоположная; она стремится разбить твердыню мертвого единства, дать везде свободу частным формам жизни, свободу лицу и его деятельности; под ее влиянием отдельные элементы человечества становятся исходными точками жизни, действуют исключительно из себя и для себя, общее теряет значение реального существенного бытия, превращается в что-то отвлеченное, пустое, в формальный закон, а наконец, и совсем лишается всякого смысла. Всеобщий эгоизм и анархия, множественность отдельных единиц без всякой внутренней связи - вот крайнее выражение этой силы. Если бы она получила исключительное преобладание, то человечество распалось бы на свои составные стихии, жизненная связь порвалась бы и история окончилась войной всех против всех, самоистреблением человечества. Обе эти силы имеют отрицательный, исключительный характер: первая исключает свободную множественность частных форм и личных элементов, свободное движение, прогресс, вторая столь же отрицательно относится к единству, к общему верховному началу жизни, разрывает солидарность целого. Если бы только эти две силы управляли историей человечества, то в ней не было бы ничего, кроме вражды и борьбы, не было бы никакого положительного содержания; в результате история была бы только механическим движением, определяемым двумя противоположными силами и идущим по их диагонали. Внутренней целости и жизни нет у обеих этих сил, а следовательно, не могут они ее дать и человечеству. Но человечество не есть мертвое тело и история не есть механическое движение, а потому необходимо присутствие третьей силы, которая дает положительное содержание двум первым, освобождает их от их исключительности, примиряет единство высшего начала с свободной множественностью частных форм и элементов, созидает таким образом целость общечеловеческого организма и дает ему внутреннюю тихую жизнь. И действительно, мы находим в истории всегда совместное действие трех этих сил, и различие между теми и другими историческими эпохами и культурами заключается только в преобладании той или другой силы, стремящейся к своему осуществлению, хотя полное осуществление для двух первых сил, именно вследствие их исключительности, - физически невозможно. Оставляя в стороне древние времена и ограничиваясь современным человечеством, мы видим совместное существование трех исторических миров, трех культур, резко между собою различающихся, - я разумею мусульманский Восток, Западную цивилизацию и мир Славянский: все, что находится вне их, не имеет общего мирового значения, не оказывает прямого влияния на историю человечества. В каком же отношении стоят эти три культуры к трем коренным силам исторического развития? Что касается мусульманского Востока, то не подлежит никакому сомнению, что он находится под преобладающим влиянием первой силы - силы исключительного единства. Все там подчинено единому началу религии, и притом сама эта религия является с крайне исключительным характером, отрицающим всякую множественность форм, всякую индивидуальную свободу. Божество в исламе является абсолютным деспотом, создавшим по своему произволу мир и людей, которые суть только слепые орудия в его руках; единственный закон бытия для Бога есть Его произвол, а для человека - слепой неодолимый рок. Абсолютному могуществу в Боге соответствует в человеке абсолютное бессилие. Мусульманская религия прежде всего подавляет лицо, связывает личную деятельность, вследствие же этого, разумеется, все проявления и различные формы этой деятельности задерживаются, не обособляются, убиваются в зародыше. Поэтому в мусульманском мире все сферы и степени общечеловеческой жизни являются в состоянии слитности, смещения, лишены самостоятельности относительно друг друга и все вместе подчинены одной подавляющей власти религии. В сфере социальной мусульманство не знает различия между церковью, государством и собственно обществом, или земством. Все социальное тело мусульманства представляет сплошную безразличную массу, над которой возвышается один деспот, соединяющий в себе и духовную и светскую высшую власть. Единственный кодекс законов, определяющий все церковные, политические и общественные отношения, есть Алкоран; представители духовенства суть вместе с тем и судьи; впрочем, духовенства в собственном смысле нет, так же как нет и особенной гражданской власти, а господствует смешение того и другого. […] Что мусульманский Восток находится под господством первой из трех сил, подавляющей все жизненные элементы и враждебной всякому развитию, это доказы-вается кроме приведенных характеристических черт еще тем простым фактом, что в течение двенадцати столетии мусульманский мир не сделал ни одного шага на пути внутреннего развития; нельзя указать здесь ни на один признак последовательного органического прогресса. Мусульманство сохранилось неизменно в том состоянии, в каком было при первых калифах, но не могло сохранить прежней силы, ибо по закону жизни, не идя вперед, оно тем самым шло назад, и потому неудивительно, что совре-менный мусульманский мир представляет картину такого жалкого упадка. Прямо противоположный характер являет, как известно, Западная цивилизация; здесь мы видим быстрое и непрерывное развитие, свободную игру сил, самостоятельность и исключительное самоутверждение всех частных форм Я, индивидуальных элементов - признаки, несомненно показывающие, что эта цивилизация находится под господствующим влиянием второго из трех исторических начал. Уже самый религиозный принцип, легший в основу Западной цивилизации, хотя он представлял лишь од-ностороннюю и, следовательно, искаженную форму христианства, был все-таки же не-сравненно богаче и способнее к развитию, нежели ислам. Но и этот принцип с самых первых времен западной истории не является исключительной силой, подавляющей все другие: волей-неволей он должен считаться с чуждыми ему началами. Ибо рядом с представительницей религиозного единства - римской церковью - выступает мир германских варваров, принявший католичество, но далеко не проникнутый им, сохра-нивший начало не только отличное от католического, но и прямо ему враждебное - начало безусловной индивидуальной свободы, верховного значения личности. Этот первоначальный дуализм германоримского мира послужил основанием для новых обособлений. Ибо каждый частный элемент на Западе, имея перед собою не одно начало, которое его всецело бы подчиняло себе, а два противоположные и враждебные между собою, тем самым получал для себя свободу; существование другого начала освобождало его от исключительной власти первого, и наоборот. Каждая сфера деятельности, каждая форма жизни на Западе, обособившись и отделившись от всех других, стремится в этой своей отдельности получить абсолютное значение, исключить все остальные; стать одна всем, и вместо того, по непреложному закону конечного бытия, приходит в своей изолированности к бессилию и ничтожеству, захватывая чуждую область, теряет силу в своей собственной. Так, церковь западная, отделившись от государства, но присваивая себе в этой отдельности государственное значение, сама ставшая церковным государством, кончает тем, что теряет всякую власть и над государством и над обществом. Точно так же государство, отделенное и от церкви и от народа и в своей исключительной централизации присвоившее себе абсолютное значение, под конец лишается всякой самостоятельности, превращается в безразличную форму общества, в исполнительное орудие народного голосования, а сам народ, или земство, восставшее и против церкви и против государства, как только побеждает их, в своем революционном движении не может удержать своего единства, распадается на враждебные классы и затем необходимо должен распасться и на враждебные личности. Общественный организм Запада, разделившийся сначала на частные организмы, между собою враждебные, должен под конец раздробиться на последние элементы, на атомы общества, то есть отдельные лица, и эгоизм корпоративный, кастовый должен перейти в эгоизм личный. Принцип этого последнего распадения был впервые ясно выражен в великом революционном движении прошлого века, которое, таким образом, можно считать началом полного откровения той силы, которая двигала всем западным развитием. […] В старой Европе жизнь человеческая получала свое идеальное содержание от католичества, с одной стороны, и от рыцарского феодализма - с другой. Это идеальное содержание давало старой Европе ее относительное единство и высокую героическую силу, хотя уже оно таило в себе начало того дуализма, который должен был необходимо привести к последующему распадению. Революция окончательно отвергла старые идеалы, что было, разумеется, необходимо, но по своему отрицательному характеру не могла дать новых. Она освободила индивидуальные элементы, дала им абсолютное значение, но лишила их деятельность необходимой почвы и пищи; поэтому мы видим, что чрезмерное развитие индивидуализма в современном Западе ведет прямо к своему противоположному - к всеобщему обезличению и опошлению. Крайняя напряженность личного сознания, не находя себе соответствующего предмета, переходит в пустой и мелкий эгоизм, который всех уравнивает. Старая Европа в богатом развитии своих сил произвела великое многообразие форм, множество оригинальных, причудливых явлений; были у нее святые монахи, что из христианской любви к ближнему жгли людей тысячами; были благородные рыцари, всю жизнь сражавшиеся за дам, которых никогда не видали, были философы, делавшие золото и умиравшие с голоду, были ученые схоластики, рассуждавшие о богословии как математики, а о математике как богословы. Только эти оригинальности, эти дикие величия делают Западный мир интересным для мыслителя и привлекательным для художника. Все его положительное содержание в прошлом, ныне же, как известно, единственное величие, еще сохраняющее свою силу на Западе, есть величие капитала; единственное существенное различие и неравенство между людьми, еще существующее там, - это неравенство богача и пролетария, но и ему грозит великая опасность со стороны революционного социализма. Социализм имеет задачей преобразовать экономические отношения общества введением большей равномерности в распределении материального богатства. Едва ли можно сомневаться, что социализму обеспечен на Западе скорый успех в смысле победы и господства рабочего сословия. Но настоящая цель этим достигнута не будет. Ибо как вслед за победой третьего сословия (буржуазии) выступило враждебное ему четвертое, так и предстоящая победа этого последнего вызовет, наверно, пятое, то есть новый пролетариат, и т.д. Против социально-экономической болезни Запада, как против рака, всякие операции будут только паллиативами. […] И в сфере общественной жизни, и в сфере знания и творчества вторая историческая сила, управляющая развитием Западной цивилизации, будучи предоставлена сама себе, неудержимо приводит под конец к всеобщему разложению на низшие составные элементы, к потере всякого универсального содержания, всех безусловных начал бытия. И если мусульманский Восток, как мы видели, совершенно уничтожает человека и утверждает только бесчеловечного бога, то Западная цивилизация стремится прежде всего к исключительному утверждению безбожного человека, то есть человека, взятого в его кажущейся поверхностной отдельности и действительности и в этом ложном положении признаваемого вместе и как единственное божество и как ничтожный атом - как божество для себя, субъективно, и как ничтожный атом объективно, по отношению к внешнему миру, которого он есть отдельная частица в бесконечном пространстве и преходящее явление в бесконечном времени. Понятно, что все, что может произвести такой человек, будет дробным, частным, лишенным внутреннего единства и безусловного содержания, ограниченным одною поверхностью, никогда не доходящим до настоящего средоточия. Отдельный личный интерес, случайный факт, мелкая подробность атомизм в жизни, атомизм в науке, атомизм в искусстве - вот последнее слово Западной цивилизации. Она выработала частные формы и внешний материал жизни, но внутреннего содержания самой жизни не дала человечеству; обособив отдельные элементы, она довела их до крайней степени развития, какая только возможна в их отдельности; но без внутреннего органического единства они лишены живого духа, и все это богатство является мертвым капиталом. И если история человечества не должна кончиться этим отрицательным результатом, этим ничтожеством, если должна выступить новая историческая сила, то задача этой силы будет уже не в том, чтобы вырабатывать отдельные элементы жизни и знания, созидать новые культурные формы, а в том, чтоб оживить, одухотворить враждебные, мертвые в своей вражде элементы высшим примирительным началом, дать им общее безусловное содержание и тем освободить их от необходимости исключительного самоутверждения и взаимного отрицания. […] третья сила, долженствующая дать человеческому развитию его безусловное содержание, может быть только откровением высшего божественного мира, и те люди, тот народ, через который эта сила имеет проявиться, должен быть только посредником между человечеством и тем миром, свободным, сознательным орудием последнего. Та-кой народ не должен иметь никакой специальной ограниченной задачи, он не призван работать над формами и элементами человеческого существования, а только сообщить живую душу, дать жизнь и целость разорванному и омертвелому человечеству через соединение его с вечным божественным началом. Такой народ не нуждается ни в каких особенных преимуществах, ни в каких специальных силах и внешних дарованиях, ибо он действует не от себя, осуществляет не свое. От народа - носителя третьей божественной силы требуется только свобода от всякой ограниченности и односторонности, возвышение над узкими специальными интересами, требуется, чтоб он не утверждал себя с исключительной энергией в какой-нибудь частной низшей сфере деятельности и знания, требуется равнодушие ко всей этой жизни с ее мелкими интересами, всецелая вера в положительную действительность высшего мира и покорное к нему отношение. А эти свойства несомненно принадлежат племенному характеру Славянства, в особенности же национальному характеру русского народа. Но и исторические условия не позволяют нам искать другого носителя третьей силы вне Славянства и его главного представителя - народа русского, ибо все остальные исторические народы находятся под преобладающей властью той или другой из двух первых исключительных сил: восточные народы - под властью первой, западные - под властью второй силы. Только Славянство, и в особенности Россия осталась свободною от этих двух низших потенций и, следовательно, может стать историческим проводником третьей. Между тем две первые силы совершили круг своего проявления и привели народы, им подвластные, к духовной смерти и разложению. Итак, повторяю, или это есть конец истории, или неизбежное обнаружение третьей всецелой силы, единственным носителем которой может быть только Славянство и народ русский. Внешний образ раба, в котором находится наш народ, жалкое положение России в экономическом и других отношениях не только не может служить возражением против ее призвания, но скорее подтверждает его. Ибо та высшая сила, которую русский народ должен провести в человечество, есть сила не от мира сего, и внешнее богатство и порядок относительно ее не имеют никакого значения. Великое историческое призвание России, от которого только получают значение и ее ближайшие задачи, есть призвание религиозное в высшем смысле этого слова. […] Когда наступит час обнаружения для России ее исторического призвания, никто не может сказать, но все показывает, что час этот близок, даже несмотря на то, что в русском обществе не существует почти никакого действительного сознания своей высшей задачи. Но великие внешние события обыкновенно предшествуют великим пробуждениям общественного сознания. Так, даже Крымская война, совершенно бесплодная в политическом отношении, сильно, однако, повлияла на сознание нашего общества. Отрицательному результату этой войны соответствовал и отрицательный характер пробужденного ею сознания. Должно надеяться, что готовящаяся великая борьба послужит могущественным толчком для пробуждения положительного сознания русского народа. А до тех пор мы, имеющие несчастие принадлежать к русской интеллигенции, которая вместо образа и подобия Божия все еще продолжает носить образ и подобие обезьяны, - мы должны же наконец увидеть свое жалкое положение, должны постараться восстановить в себе русский народный характер, перестать творить себе кумира изо всякой узкой ничтожной идейки, должны стать равнодушнее к ограниченным интересам этой жизни, свободно и разумно уверовать в другую, высшую действительность. Конечно, эта вера не зависит от одного желания, но нельзя также думать, что она есть чистая случайность или падает прямо с неба. Эта вера есть необходимый результат внутреннего душевного процесса - процесса решительного освобождения от той житейской дряни, которая наполняет наше сердце, и от той мнимо научной школьной дряни, которая наполняет нашу голову. Ибо отрицание низшего содержания есть тем самым утверждение высшего, и, изгоняя из своей души ложных божков и кумиров, мы тем самым вводим в нее истинное Божество. В.С. Соловьев. "Русская идея" Цель этих страниц не в том, чтобы сообщить какие-либо подробности о современном положении России, исходя из того предположения, что она является страной, не известной Западу, страной, о которой на Западе имеют ложные представления. Не говоря уже о многочисленных переводах, которые сроднили Европу с образцовыми произведениями нашей литературы, мы видим теперь, в особенности во Франции, выдающихся писателей, поставивших себе целью ознакомление европейской публики с Россией и выполняющих это дело много лучше, чем это, быть может, удалось бы русскому. […] Благодаря этим писателям… просвещенная часть европейской публики должна быть достаточно ознакомлена с Россией во всем, что касается многообразных сторон ее реального существования. Но это знакомство с русскими делами оставляет всегда открытым вопрос другого порядка, весьма затемненный могущественными предрассудками, вопрос, который и в самой России в большинстве случаев получал лишь нелепые разрешения. Бесполезный в глазах некоторых, слишком смелый по мнению других, этот вопрос в действительности является самым важным из всех для русского, да и вне России он не может показаться лишенным интереса для всякого серьезно мыслящего человека. Я имею в виду вопрос о смысле существования России во всемирной истории. […] Раз мы признаем существенное и реальное единство человеческого рода - а признать его приходится, ибо это есть религиозная истина, оправданная рациональной философией и подтвержденная точной наукой, - раз мы признаем это субстанциональное единство, мы должны рассматривать человечество в его целом, как великое собирательное существо или социальный организм, живые члены которого представляют различные нации. С этой точки зрения, очевидно, что ни один народ не может жить в себе, чрез себя и для себя, но жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества. Органическая функция, которая возложена на ту или другую нацию в этой вселенской жизни, - вот ее истинная национальная идея, предвечно установленная в плане Бога. […] Действительно, когда я думаю о пророческих лучах великого будущего, озарявших первые шаги нашей истории, когда я вспоминаю о благородном и мудром акте национального самоотречения, создавшем более тысячи лет тому назад русское государство в дни, когда наши предки, видя недостаточность туземных элементов для организации общественного порядка, по своей доброй воле и по зрелом размышлении призвали к власти скандинавских князей, сказав им достопамятные слова: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет, приходите княжить и владеть нами". А после столь оригинального установления материального порядка не менее замечательное водворение христианства и великолепный образ святого Владимира, усердного и фанатического поклонника идолов, который, почувствовав неудовлетворенность язычества и испытывая внутреннюю потребность в истинной религии, долго размышлял и совещался, прежде чем принять эту последнюю, но, став христианином, пожелал быть им на самом деле и не только отдался делам милосердия, ухаживая за больными и бедными, но проявил большее проникновение евангельским духом, чем крестившие его греческие епископы; ибо этим епископам удалось только путем утонченных аргументов убедить этого некогда столь кровожадного князя в необходимости применять смертную казнь к разбойникам и убийцам: "Боюсь греха", - говорил он своим духовным отцам. И затем, когда за этим "красным солнышком" - так народная поэзия прозвала нашего первого христианского князя, когда за этим красным солнышком, озарявшим начало нашей истории, последовали века мрака и смут, когда после долгого ряда бедствий, оттесненный в холодные леса северо-востока, притупленный рабством и необходимостью тяжелого труда на неблагодарной почве, отрезанный от цивилизованного мира, едва доступный даже для послов главы христианства, русский народ опустился до грубого варварства, подчеркнутого глупой и невежественной национальной гордостью, когда, забыв истинное христианство святого Владимира, московское благочестие стало упорствовать в нелепых спорах об обрядовых мелочах и когда тысячи людей посылались на костры за излишнюю привязанность к типографским ошибкам в старых церковных книгах, - внезапно в этом хаосе варварства и бедствий подымается колоссальный и единственный в своем роде образ Петра Великого. Отбросив слепой национализм Москвы, проникнутый просвещенным патриотизмом, видящим истинные потребности своего народа, он не останавливается ни перед чем, чтобы внести, хотя бы насильственно, в Россию ту цивилизацию, которую она презирала, но которая была ей необходима; он не только призывает эту чуждую цивилизацию, как могучий покровитель, но сам идет к ней, как смиренный служитель и прилежный ученик; и, несмотря на крупные недочеты в его характере как частного лица, он до конца являет достойный удивления пример преданности долгу и гражданской доблести. И вот, вспоминая все это, говоришь себе: сколь велико и прекрасно должно быть в своем конечном осуществлении национальное дело, имевшее таких предшественников, и как высоко должна, если она не хочет упасть, ставить свою цель страна, имевшая во времена своего варварства своими представителями святого Владимира и Петра Великого. Но истинное величие России - мертвая буква для наших лжепатриотов, желающих навязать русскому народу историческую миссию на свой образец и в пределах своего понимания. Нашим национальным делом, если их по-слушать, является нечто, чего проще на свете не бывает, и зависит оно от одной-единственной силы - силы оружия. Добить издыхающую Оттоманскую империю, а затем разрушить монархию Габсбургов, поместив на месте этих двух держав кучу маленьких независимых национальных королевств, которые только и ждут этого торжественного часа своего окончательного освобождения, чтобы броситься друг на друга. […] Россия еще не отказалась от смысла своего существования, она не отреклась от веры и любви первой своей юности. В ее воле еще отказаться от этой политики эгоизма и национального отупения, которая неизбежно приведет к крушению нашу историческую миссию. Фальсифицированный продукт, называемый общественным мнением, фабрикуемый и продаваемый по дешевой цене оппортунистической прес-сой, еще не задушил у нас национальной совести, которая сумеет найти более досто-верное выражение для истинной русской идеи. За этим не надо далеко ходить: она здесь, близко - эта истинная русская идея, засвидетельствованная религиозным характером народа, прообразованная и указанная важнейшими событиями и величайшими личностями нашей истории. […] Смысл существования наций не лежит в них самих, но в человечестве. Но где же оно, это человечество? Не является ли оно лишь абстрактным существом, лишенным всякого реального бытия? С таким же правом можно было бы сказать, что рука и нога реально существуют, а человек в его целом есть лишь абстрактное существо. […] Русский народ - народ христианский, и, следовательно, чтобы познать истинную русскую идею, нельзя ставить себе вопроса, что сделает Россия чрез себя и для себя, но что она должна сделать во имя христианского начала, признаваемого ею, и во благо всего христианского мира, частью которого она предполагается. Она должна, чтобы действительно выполнить свою миссию, всем сердцем и душой войти в общую жизнь христианского мира и положить все свои национальные силы на осуществление, в согласии с другими народами, того совершенного и вселенского единства человеческого рода, непреложное основание которого дано нам в Церкви Христовой. Но дух национального эгоизма не так-то легко отдает себя на жертву. У нас он нашел средство утвердиться, не отрекаясь открыто от религиозного характера, присущего русской национальности. Не только признается, что русский народ - народ христианский, но напыщенно заявляется, что он - христианский народ по преимуществу и что Церковь есть истинная основа нашей национальной жизни; но все это лишь для того, чтобы утверждать, что Церковь имеется исключительно у нас и что мы имеем монополию веры и христианской жизни. Таким образом Церковь, которая в действительности есть нерушимая скала вселенского единства и солидарности, становится для России палладиумом узкого национального партикуляризма, а зачастую даже пассивным орудием эгоистической и ненавистнической политики. […] Официальное учреждение, представителями которого являются наше церковное управление и наша богословская школа, поддерживающее во что бы то ни стало свой партикуляристический и односторонний характер, бесспорно, не являет собою живую часть истинной вселенской Церкви, основанной Христом. …И.С. Аксаков не может быть заподозрен в предвзятом нерасположении к нашей национальной церкви как таковой… Выслушаем этого честного и весьма авторитетного свидетеля. Он опирался в своем суждении на длинный ряд неоспоримых фактов, которые нам здесь приходится выпустить; нам довольно будет и того, что это говорит он: "Наша церковь, со стороны своего управления, представляется теперь у нас какою-то колоссальною канцелярией, прилагающей - с неизбежною, увы, канцелярскою официальною ложью - порядки немецкого канцеляризма к спасению стада Христова… Но с организацией самого управления, то есть с организацией пастырства душ, на начале государственного формализма, по образу и подобию государства, с причислением служителей церкви к сонму слуг государственных, не превращается ли сама церковь в одно из отправлений государственной власти, не становится ли она одной из функций государственного организма - говоря отвлеченным языком, или, говоря проще - не поступает ли она и сама на службу к государству? […] Нигде так не боятся правды, как в области нашего церковного управления, нигде младшие так не трусят старших, как в духовной иерархии, нигде так не в ходу "ложь во спасение", как там, где ложь должна бы быть в омерзении. Нигде, под предлогом змеиной мудрости, не допускается столько сделок и компромиссов, унижающих достоинство церкви, ослабляющих уважение к ее авторитету. Все это происходит, главным образом, от недостатка веры в силу истины… […] Если судить по словам ее защитников, наша церковь уже не "малое, но верное стадо", а стадо великое, но неверное, которого "пастырем добрым" - полиция, насильно, дубьем загоняющая овец в стадо!.. Соответствует ли такой образ церкви образу Церкви Христовой? Если же не соответствует, то она уже не есть Христова, - а если не Христова, то что же она? Уж не государственное ли только учреждение, полезное для видов государственных, - как и смотрел на нее Наполеон, признававший, что религия - вещь для дисциплины нравов весьма пригодная?.. Но церковь есть такая область, где никакое искажение нравственной основы допущено быть не может, и тем более в принципе, где никакое отступление от жизненного начала не остается и не может остаться безнаказанным, - где, если солгано, то солгано уже "не человекам, а Духу". Если церковь не верна завету Христову, то она есть самое бесплодное, самое анормальное явление на земле, заранее осужденное словом Христовым. […] В России не свободна только русская совесть... Оттого и коснеет религиозная мысль, оттого и водворяется мерзость запустения на месте святе, и мертвенность духа заступает жизнь духа, и меч духовный - слово - ржавеет, упраздненный мечом государственным, и у ограды церковной стоят не грозные ангелы Божии, охраняющие ее входы и выходы, а жандармы и квартальные надзиратели как орудия государственной власти - эти стражи нашего русского душеспасения, охранители догматов Русской православной церкви, блюстители и руководители русской совести... […] Религиозное и умственное освобождение России есть в настоящую минуту для нашего правительства дело такой же настоятельной необходимости, каким тридцать лет тому назад являлось освобождение крепостных для правительства Александра II. Крепостная зависимость также была в свое время чем-то полезным и необходимым. Равным образом и официальная опека, наложенная на национальный дух России, могла быть благодетельной, когда этот дух был еще в детском состоянии; в настоящее время она может только придушить его. Бесполезно все снова и снова повторять, что наш национальный организм полон здоровья и силы, словно надо быть непременно слабым и больным, чтобы можно было тебя задушить. Каковы бы ни были внутренне присущие русскому народу качества, они не могут проявляться нормальным образом, пока его совесть и его мысль остаются парализованными правящим насилием и обскурантизмом. Прежде всего необходимо дать свободный доступ чистому воздуху и свету, снять искусственные преграды, удерживающие религиозный дух нашей нации в обособлении и бездеятельности, надо открыть ему прямой путь к полной и живой истине. Но истины боятся, потому что она кафолична, то есть вселенская. Во что бы то ни стало хотят иметь свою особую религию, русскую веру, императорскую Церковь. Она не является ценной сама по себе, за нее держатся как за атрибут и санкцию ис-ключительного национализма. Но не желающие пожертвовать своим национальным эгоизмом вселенской истине не могут и не должны называться христианами. […] Вот уже около тридцати или сорока лет, как более или менее почтенные писатели проповедуют нам как во Франции, так и в России некоторое идеальное христианство и идеальную церковь, духовное царство свободного братства и совершенной любви. Таков, конечно, идеал, то есть будущее церкви. Доктрина этих авторов есть пророчество. Но чтобы не быть лжепророчеством, она должна была бы указать нам прямой путь и действительные средства к осуществлению этого абсолютного идеала. Идеал, если он только не пустая мечта, не может быть ничем другим, как осуществимым совершенством того, что уже дано. Разве отказом от прошлого Вселенской Церкви и разрушением ее формы, как она нам дана в настоящем, можем мы прийти идеальному царству братства и совершенной любви? […] На самом деле во Вселенской Церкви прошлое и будущее, традиция и идеал не только не исключают друг друга, но равно существенны и необходимы для создания истинного настоящего человечества, его благосостояния в данное время. Благочестие, справедливость и милосердие, чуждые всякой зависти и всякому соперничеству, должны образовать устойчивую и нерасторжимую связь между тремя основными действующими силами социального и исторического человечества, между представителями его прошлого единства, его настоящей множественности и его будущей целостности. […] Вселенская Церковь, пребывая чрез посредство священнического чина, объединенного в лице Верховного Первосвященника, хранительницей религии всеобщего отчества, великого и вечного прошлого нашего рода, не исключает, однако, наличного многообразия наций и государств. Церковь не может только ни в каком случае санкционировать - и в этом она является верным орудием истины и воли Божией - раздоров и борьбы между нациями как окончательного состояния человеческого общества. Истинная Церковь всегда осудит доктрину, утверждающую, что нет ничего выше национальных интересов, это новое язычество, творящее себе из нации верховное божество, этот ложный патриотизм, стремящийся стать на место религии. Церковь признает права наций, нападая в то же время на национальный эгоизм; она уважает власть государства, но противоборствует его абсолютизму. Национальные различия должны пребыть до конца веков; народы должны оставаться на деле обособленными членами вселенского организма. Но и сам этот организм должен также существовать на деле; великое человеческое единство не должно существовать лишь в виде скрытой силы или абстрактного существа, но должно воплотиться в видимом социальном теле, явная и непрестанная центростремительная сила которого могла бы противодействовать множеству центробежных сил, раздирающих человечество. […] Свободная и совершенная организация общества, представляющая призвание истинных пророков, предполагает союз и солидарность между властью духовной и властью светской, Церковью и государством, христианством и национальностью. Между тем этого союза и этой солидарности нет больше. …Ложная царская власть породила ложных пророков, и антисоциальный абсолютизм государства естественно вызвал антисоциальный индивидуализм прогрессивной цивилизации. Великое социальное единство, нарушенное нациями и государствами, не может сохраниться надолго для индивидов. Раз человеческое общество не существует более для каждого человека как некоторое органическое целое, солидарной частью которого он себя чувствует, общественные связи становятся для индивида внешними и произвольными границами, против которых он возмущается и которые он в конце концов отбрасывает. […] [Как в Троице,] Христианская Россия, подражая самому Христу, должна подчинить власть государства (царственную власть Сына) авторитету Вселенской Церкви (священству Отца) и отвести подобающее место общественной свободе (действию Духа). Русская империя, отъединенная в своем абсолютизме, есть лишь угроза борьбы и бесконечных войн. Русская империя, пожелавшая служить Вселенской Церкви и делу общественной организации, взять их под свой покров, внесет в семейство народов мир и благословение. "Не добро быть человеку одному". То же можно сказать и о всякой нации. Девятьсот лет тому назад мы были крещены святым Владимиром во имя животворящей Троицы, а не во имя бесплодного единства. Русская идея не может заключаться в отречении от нашего крещения. Русская идея, исторический долг России требует от нас признания нашей неразрывной связи с вселенским семейством Христа и обращения всех наших национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных органических единств, церковь, государство и общество, безусловно свободно и державно, не в отъединении от двух других, поглощая или истребляя их, но в утверждении безусловной внутренней связи с ними. Восстановить на земле этот верный образ божественной Троицы - вот в чем русская идея. И в том, что эта идея не имеет в себе ничего исключительного и партикуляристического, что она представляет лишь новый аспект самой христианской идеи, что для осуществления этого национального призвания нам не нужно действовать против других наций, но с ними и для них, - в этом лежит великое доказательство, что эта идея есть идея истинная. Ибо истина есть лишь форма Добра, а Добру неведома зависть. В.С. Соловьев. Из статьи "Русский национальный идеал" […] Если русский национальный идеал действительно христианский, то он тем самым должен быть идеалом общественной правды и прогресса, то есть практического осуществления христианства в мире. Идеал, не требующий такого осуществления, не налагающий на нас никаких общественных обязанностей, сводится к пустым и фальшивым словам. Нельзя поклоняться христианской истине и при этом мириться с антихристианскою действительностью как с чем-то навеки неизменным и неотвратимым. Истинный христианский идеал русского народа есть вместе с тем широкая практическая задача, обнимающая все общественные отношения, внутренние и внешние… Под именем миролюбия легко можно рекомендовать примирение с общественной неправдой; кротость удобно превращается в непротивление злу; во имя смирения можно требовать малодушного преклонения перед фактом как таковым. Да и помимо таких прямых злоупотреблений все эти качества, необходимые, вообще, в смысле душевного настроения, не допускают никакой объективной меры, а потому и не могут служить нравственными нормами. Я решительно не знаю, какой меры кротости и смирения я должен требовать от себя и от других, а потому не могу и судить на этом основании ничьих свойств и действий; тогда как требования справедливости, напротив, безусловны и непреложны. […] Всякий вправе желать, чтобы Россия была солью земли и царством святых, лишь бы только наша нравственная косность не ставила этой патриотической мечты на место патриотической обязанности: трудиться над освобождением России от явных общественных неправд, от прямых противоречий христианскому началу. Одна такая неправда, одно такое противоречие упразднены тридцать лет тому назад. Но разве мало еще осталось? Дать христианское решение всем этим поднявшимся национальным и вероисповедным вопросам - вот к чему обязывает Россию ее истинный народный идеал, в этом его оправдание, без этого он только пустая и лживая претензия. Русский народ не пойдет за теми людьми, которые называют его святым только для того, чтобы помешать ему быть справедливым. Публицистика Л.Н. Толстого отразила боль души писателя от зрелища страданий мира и от ощущения невозможности выносить его, чувство собственной вины за ужасающую нищету народа, а также стремление понять объективные причины такого положения и отыскать "рецепты" для исправления его. В приведенных ниже отрывках из статей Толстого все эти мотивы звучат очень отчетливо. После материалов писателя публикуются отрывки из статей В.И. Ленина о голоде, которые перекликаются с размышлениями Толстого на эту тему. Как известно, Ленин высоко ценил творчество Льва Николаевича, в том числе публицистическое, говоря о "силе чувства, страстности, убедительности, свежести, искренности, бесстрашии" критики Толстого, о его "стремлении "дойти до корня зла", найти настоящую причину бедствий масс" . Л.Н. Толстой. "О переписи в Москве" Цель переписи научная. Перепись есть социологическое исследование. Цель же науки социологии - счастие людей. Наука эта и ее приемы резко отличаются от всех других наук. Особенность в том, что социологические исследования не производятся учеными по своим кабинетам, обсерваториям и лабораториям, а двумя тысячами людей из общества. Другая особенность та, что исследования других наук производятся не над живыми людьми, а здесь над живыми людьми. Третья особенность та, что цель всякой другой науки есть только знание, а здесь благо людей. Туманные пятна можно исследовать одному, а для исследования Москвы нужно 2000 людей. Цель исследования туманных пятен только та, чтобы узнать все про туманные пятна; цель исследования жителей та, чтобы вывести законы социологии и на основании этих законов учредить лучше жизнь людей. Туманным пятнам все равно - исследуют их или нет, и они ждали и еще долго готовы ждать; но жителям Москвы не все равно, особенно тем несчастным, которые составляют самый интересный предмет науки социологии. Счетчик приходит в ночлежный дом, в подвале находит умирающего от бескормицы человека и учтиво спрашивает: звание, имя, отчество, род занятия и после небольшого колебания о том, внести ли его в список как живого, записывает и проходит дальше. И так будут ходить 2000 молодых людей. Это нехорошо. Наука делает свое дело, и обществу, призванному в лице 2000 молодых людей содействовать науке, надо делать свое. Статистик, делающий вывод из цифр, может быть равнодушным к людям, но мы, счетчики, видящие этих людей и не имеющие никаких научных увлечений, не можем относиться к ним не по-человечески. Наука делает свое дело и для своих целей в далеком будущем делает дело полезное и нужное для нас. Для людей науки возможно спокойно сказать, что в 1882 году столько-то нищих, столько-то проституток, столько-то детей без призору. Она может это сказать спокойно и с гордостью, потому что знает, что утверждение этого факта ведет к тому, что уясняются законы социологии, а уяснение законов ведет к тому, что общества учреждаются лучше. Но что же, если мы, люди не науки, скажем: вы погибаете в разврате, вы умираете с голоду, вы чахнете и убиваете друг друга - так вы этим не огорчайтесь; когда вы все погибнете и еще сотни тысяч таких же, как вы, тогда, может быть, наука устроит все прекрасно. Для людей науки перепись имеет свой интерес; для нас она имеет свое, совсем другое значение. Для общества интерес и значение переписи в том, что она дает ему зеркало, в которое, хочешь не хочешь, посмотрится все общество и каждый из нас. […] Что такое для нас, москвичей, не людей науки, совершающаяся перепись? Это две вещи. Вопервых, то, что мы наверно узнаем, что среди нас, среди десятков тысяч, проживающих десятки тысяч, живут десятки тысяч людей без хлеба, одежи и приюта; во-вторых, то, что наши братья, сыновья будут ходить смотреть это и спокойно заносить по графам, сколько умирающих с голода и холода. И то и другое очень дурно. Все кричат о шаткости нашего общественного строя, об исключительном положении, о революционном настроении. Где корень всего? На что указывают революционеры? На нищету, неравномерность распределения богатств. На что указывают консерваторы? На упадок нравственных основ. Если справедливо мнение революционеров, что же надо сделать? Уменьшить нищету и неравномерность богатств. Как это сделать? Богатым поделиться с бедными. Если справедливо мнение консерваторов, что все зло от упадка нравственных основ, то что может быть безнравственнее и развратительнее, как сознательно равнодушное созерцание людских несчастий с одною целью записывать их? Что ж надо сделать? Надо к переписи присоединить дело любовного общения богатых, досужных и просвещенных - с нищими, задавленными и темными. […] В Евангелии с поразительной грубостью, но зато с определенностью и ясностью для всех выражена та мысль, что отношения людей к нищете, страданиям людским есть корень, основа всего. "Кто одел голого, накормил голодного, посетил заключенного, тот меня одел, меня накормил, меня посетил", то есть сделал дело для того, что важнее всего в мире. Как ни смотри человек на вещи, всякий знает, что это важнее всего в мире. И это надо не забывать и не позволять никаким другим соображениям заслонять от нас важнейшее дело нашей жизни. Будем записывать, считать, но не будем забывать, что если нам встретится человек раздетый и голодный, то помочь ему важнее всех возможных исследований, открытий всех возможных наук; что, если бы был вопрос в том, заняться ли старухой, которая второй день не ела, или погубить всю работу переписи, - пропадай вся перепись, только бы накормить старуху! […] Делать же, по-моему, теперь, сейчас, вот что: руководителям и счетчикам обращать внимание на жителей, требующих помощи, и работать для них самим и указывать их тем, которые захотят работать на них. Но у меня спросят: что значит работать на людей? Отвечу: делать добро людям. Не давать деньги, а делать добро людям. Под словами "делать добро" понимается обыкновенно - давать деньги. Но, по моему понятию, делать добро и давать деньги - есть не только не одно и то же, но две вещи совсем разные и большей частью противоположные. Деньги сами по себе зло. И потому, кто дает деньги, тот дает зло. Заблуждение это, что давать деньги - значит делать добро, произошло оттого, что большей частью когда человек делает добро, то он освобождается от зла и в том числе и от денег. И потому давать деньги есть только признак того, что человек начинает избавляться от зла. Делать добро - значит делать то, что хорошо для человека. А чтобы узнать, что хорошо для человека, надо стать с ним в человеческие, то есть дружеские отношения. И потому, чтобы делать добро, не деньги нужны, а нужна прежде всего способность хоть на время отречься от условности нашей жизни; нужно не бояться запачкать сапоги и платье, не бояться клопов и вшей, не бояться тифа, дифтерита и оспы; нужно быть в состоянии сесть на койку к оборванцу и разговориться с ним по душе так, чтобы он чувствовал, что говорящий с ним уважает и любит его, а не ломается, любуясь на самого себя. А чтобы это было, нужно, чтобы человек находил бы смысл жизни вне себя. Вот что нужно, чтобы было добро, и вот что трудно найти. […] Л.Н. Толстой. Из трактата "Так что же нам делать?" […] Я помню, что во все время моего неудачного опыта помощи несчастным городским жителям я сам представлялся себе человеком, который бы желал вытащить другого из болота, а сам стоял на такой же трясине. Всякое мое усилие заставляло меня чувствовать непрочность той почвы, на которой я стоял. Я чувствовал, что сам в болоте; но это сознание не заставило меня тогда посмотреть ближе под себя, чтобы узнать, на чем я стою; я все искал внешнего средства помочь вне меня находящемуся злу. Я чувствовал тогда, что моя жизнь дурна и что так жить нельзя. Но из того, что моя жизнь дурна и так нельзя жить, я не вывел тот самый простой и ясный вывод, что надо улучшить свою жизнь и жить лучше, а сделал тот странный вывод, что для того, чтобы мне было жить хорошо, надо исправить жизнь других; и я стал исправлять жизнь других. Я жил в городе и хотел исправить жизнь людей, живущих в городе, но скоро убедился, что я этого никак не могу сделать; и я стал вдумываться в свойства городской жизни и городской бедности. Что же такое городская жизнь и городская бедность? […] надо только вдуматься в положение… деревенских жителей, приходящих в город для того, чтобы заработать на хлеб или на подати, когда они видят повсюду круг себя безумно швыряемые тысячи и самым легким способом добываемые сотни, тогда как они сами тяжелым трудом должны вырабатывать копейки, чтобы удивляться, как остаются из этих людей еще рабочие люди, а не все они берутся за более легкую добычу денег: торговлю, прасольничество, нищенство, разврат, мошенничество, грабеж даже. Ведь это мы, участники той неперестающей оргии, происходящей в городах, можем так привыкнуть к своей жизни, что нам кажется очень натуральным жить одному в пяти огромных комнатах, отапливаемых количеством березовых дров, достаточным для варения пищи и согревания 20 семей, ездить за полверсты на двух рысаках с двумя людьми, обивать паркетный пол ковром и тратить, не говорю уж на бал, 5, 10 тысяч, но на елку 25 и т.п. Но человек, которому необходимо 10 рублей на хлеб для семьи или у которого отбирают последнюю овцу за 7 рублей податей и который не может сбить этих 7 рублей тяжелым трудом, человек этот не может привыкнуть к этому. Мы думаем, что все это кажется естественным бедным людям; есть даже такие наивные люди, которые серьезно говорят, что бедные очень благодарны нам за то, что мы кормим их этою роскошью. Но бедные люди не лишаются человеческого рассудка оттого, что они бедные, и рассуждают точь-в-точь так же, как и мы. Как нам, при известии о том, что вот такой-то человек проиграл, промотал 10, 20 тысяч, приходит первая мысль о том, какой глупый и дрянной человек тот, который промотал без пользы такие деньги, и как я мог хорошо бы употребить эти деньги на постройку, которая мне давно нужна, на улучшение хозяйства и т.п., точно так же рассуждают и бедные, видя перед собой безумно швыряемые богатства, и тем настоятельнее рассуждают так, что деньги эти им нужны не на фантазии, а на удовлетворение насущных потребностей, которых часто они лишены. Мы очень заблуждаемся, думая, что бедные могут рассуждать так и равнодушно смотреть на окружающую их роскошь. Никогда они не признавали и не признают того, чтобы было справедливо одним людям постоянно праздничать, а другим постоянно постничать и работать, а они сначала удивляются и оскорбляются этим, потом приглядываются к этому и, видя, что эти порядки признаются законными, стараются сами освободиться от работы и принять участие в празднике. Одним удается, и они становятся такими же вечно пирующими, другие понемногу подбираются к этому положению, третьи обрываются, не достигнув цели, и, потеряв привычку работать, наполняют непотребные и ночлежные дома. […] Да, прежде чем делать добро, мне надо самому стать вне зла, в такие условия, в которых можно перестать делать зло. А то вся жизнь моя - зло. Я дам 100 тысяч и все не стану еще в то положение, в котором можно делать добро, потому что у меня еще останутся 500 тысяч. Только когда у меня ничего не будет, я буду в состоянии сделать хоть маленькое добро, хоть то, что сделала проститутка, ухаживая три дня за больною и ее ребенком. А мне казалось это так мало. […] Трудно мне было дойти до этого сознания; но когда я дошел до него, я ужаснулся тому заблуждению, в котором я жил. Я стоял по уши в грязи и других хотел вытаскивать из этой грязи. В самом деле, чего я хочу? Я хочу сделать добро другим, хочу сделать так, чтобы люди не были холодны и голодны, чтобы люди могли жить так, как это свойственно людям. Я хочу этого и вижу, что вследствие насилий, вымогательств и различных уловок, в которых я принимаю участие, отбирается у трудящихся необходимое и нетрудящиеся люди, к которым принадлежу и я, пользуются с излишком трудом других людей. […] Я принадлежу к разряду тех людей, которые разными уловками отбирают от трудящегося народа необходимое и которые устроили себе этими уловками волшебный неразменный рубль, соблазняющий этих же несчастных. Я хочу помогать людям, и по-тому ясно, что прежде всего я должен, с одной стороны, не обирать их, как я это делаю, с другой стороны - не соблазнять их. А то я самыми сложными, и хитрыми, и злыми, веками накопившимися уловками устроил себе положение владельца неразменного рубля, то есть такое, при котором я могу, никогда ничего не работая, заставлять работать на себя сотни и тысячи людей, что я и делаю; и я воображаю себе, что я жалею людей и хочу помогать им. Я сижу на шее у человека, задавил его и требую, чтобы он вез меня, и, не слезая с него, уверяю себя и других, что я очень жалею и хочу облегчить его положение всеми возможными средствами, но только не тем, чтобы слезть с него. Ведь это так просто. Если я хочу помогать бедным, то есть сделать бедных не бедными, я не должен производить этих самых бедных. А то я даю по своему выбору бедным, сбившимся с пути жизни, рубли, десятки, сотни; а на эти самые рубли я отбираю тысячи у людей, не сбившихся еще с пути, и этим делаю их бедными и их же еще развращаю. […] Каким образом может человек, считающий себя - не говорю уже христианином, не говорю образованным или гуманным человеком, но просто человек, не лишенный совершенно рассудка и совести, жить так, чтобы, не принимая участия в борьбе за жизнь всего человечества, только поглощать труды борющихся за жизнь людей и своими требованиями увеличивать труд борющихся и число гибнущих в этой борьбе? А такими людьми полон наш так называемый христианский и образованный мир. Мало того, что такими людьми полон наш мир, - идеал людей нашего христианского образованного мира есть приобретение наибольшего состояния, то есть возможности освобождения себя от борьбы за жизнь и наибольшего пользования трудом гибнущих в этой борьбе братьев. Как могли люди впасть в такое удивительное заблуждение? Каким образом могли они дойти до того, чтобы не видеть, не слышать и не разуметь сердцем того, что так ясно, очевидно и несомненно? Ведь стоит только на минуту одуматься, чтобы ужаснуться перед тем удивительным противоречием нашей жизни с тем, что мы исповедуем, мы, так называемые - не говорю уже христиане, но мы, гуманные, образованные люди. […] Было время, что церковь руководила духовной жизнью людей нашего мира; церковь обещала людям благо и за это выгородила себя из участия в борьбе человечества за жизнь. И та церковь, которая сделала это, отступила от своего призвания, и люди отвернулись от нее. Не заблуждения церкви погубили ее, а отступление служителей ее от закона труда, выговоренное с помощью власти при Константине; их право праздности и роскоши породили ее заблуждения. С этого права начались заботы церкви о церкви, а не о людях, которым они взялись служить. И служители церкви предались праздности и разврату. Государство взялось руководить жизнью человечества. Государство обещало людям справедливость, спокойствие, обеспеченность, порядок, удовлетворение общих духовных и материальных нужд, и за это люди, служившие государству, выгородили себя из участия в борьбе человечества за жизнь. И слуги государства, как только они получили возможность пользоваться трудом других, сделали то же, что и служители церкви. Целью их стал не народ, а государство, и служителя государства - от королей до низших чиновников, должностных лиц - и в Риме, и во Франции, и в Англии, и в России, и в Америке предались праздности и разврату. И люди изверились в государство: анархия уже сознательно выставляется идеалом. Государство потеряло свое обаяние на людей только потому, что служители его признали за собой право пользоваться трудами народа. […] Церковь и государство много дали человечеству, но не потому, что они злоупотребляли своей властью и их служители отступили от общей всем людям и вечной обязанности труда за жизнь, но несмотря на это. […]Так вот какие ответы я нашел для себя на вопрос, что нам делать. Первое: не лгать перед самим собой, как бы ни далек был мой путь жизни от того истинного пути, который открывает мне разум. Второе: отречься от сознания своей правоты, своих преимуществ, особенностей перед другими людьми и признать себя виноватым. Третье: исполнять тот вечный, несомненный закон человека - трудом всего существа своего, не стыдясь никакого труда, бороться с природою для поддержания жизни своей и других людей. […] Л.Н. Толстой. Из статьи "О голоде" […] Хлеб почти у всех с лебедой. Лебеда здесь невызревшая, зеленая. Того белого ядрышка, которое обыкновенно бывает в ней, нет совсем, и потому она несъедобна. Хлеб с лебедой нельзя есть один. Если наесться натощак одного хлеба, то вырвет. От кваса же, сделанного на муке с лебедой, люди шалеют. Худшие деревни - в Ефремовском и Епифанском уездах. Вот большая деревня Ефремовского уезда. Из 70-ти дворов есть 10, которые кормятся еще своим. Остальные сейчас, через двор, уехали на лошадях побираться. Те, которые остались, едят хлеб с лебедой и с отрубями, который им продают из склада земства по 60 копеек с пуда. Я зашел в один дом, чтобы видеть хлеб с отрубями. Мужик получил три меры ржи на обсеменение, когда у него уж было посеяно, и, смешав эти три меры с тремя мерами отрубей, смолол вместе, и вышел хлеб довольно хороший, но последний. Баба рассказывала, как девочка наелась хлеба из лебеды и ее несло сверху и снизу, и она бросила печь с лебедой. Угол избы полон котяшьями лошадиными и сучками, и бабы ходят собирать по выгонам котяшья и по лесам обломки сучков в палец толщиной и длиной. Грязь жилья, оборванность одежд в этой деревне очень большая, но видно, что это обычно, потому что такая же и в достаточных дворах. В этой же деревне слободка солдатских детей безземельных. Их дворов десять. У крайнего домика этой слободки, у которого мы остановились, вышла к нам оборванная, худая женщина и стала рассказывать свое положение. У нее пять человек детей. Старшей девочке десять лет. Двое больны, - должно быть, инфлуенцей. Один трехлетний ребенок больной, в жару, вынесен наружу и лежит прямо на земле, на выгоне, шагах в восьми от избушки, покрытый разорванным остатком зипуна. Ему и сыро, и холодно будет, когда пройдет жар, но всетаки лучше, чем в четырехаршинной избушке с развалившейся печкой, с грязью, пылью и другими четырьмя детьми. Муж этой женщины ушел куда-то и пропал. Она кормится и кормит своих больных детей побираясь. Но побираться ей затруднительно, потому что вблизи подают мало. Надо ходить вдаль, за 20-30 верст, и надо бросать детей. Так она и делает. […] Деревня в бедственном состоянии, но очевидно, что не неурожай нынешнего года главное бедствие. Неурожай этот представляется даже маленькой бедой в сравнении с теми частными причинами бедствий, которым подвержена каждая отдельная семья, и теми общими, независимыми от неурожая бедствиями, которые привели их в то состояние, в котором они находятся. […] Народ голодает, и мы, высшие классы, очень озабочены этим и хотим помочь этому. И для этого мы заседаем, собираем комитеты, собираем деньги, покупаем хлеб и распределяем его народу. Да отчего он и голоден? Неужели так трудно понять это? Неужели нужно или клеветать на него, как бессовестно делают одни, говоря, что народ беден оттого, что он ленив и пьяница; или обманывать самого себя, как делают другие, говоря, что народ беден только оттого, что мы не успели еще передать ему всей мудрости нашей культуры, а что мы, вот, с завтрашнего дня начнем, не утаивая ничего, передавать ему всю эту нашу мудрость, и тогда уж он перестанет быть беден; и потому нам нечего стыдиться того, что мы теперь живем на его шее, - все это для его блага? […] Наша связь с народом так непосредственна, так очевидно то, что наше богатство обусловливается его бедностью или его бедность нашим богатством, что нам нельзя не видеть, отчего он беден и голоден. А зная, отчего он голоден, нам очень легко найти средство насытить его. Средство одно: не объедать его. […] Народ голоден оттого, что мы слишком сыты. Разве может не быть голоден народ, который в тех условиях, в которых он живет, то есть при тех податях, при том малоземелье, при той заброшенности и одичании, в котором его держат, должен производить всю ту страшную работу, результаты которой поглощают столицы, города и деревенские центры жизни богатых людей? […] Разве теперь, когда люди, как говорят, мрут от голода, помещики, купцы, вообще богачи изменили свою жизнь, перестали требовать от народа для удовлетворения своих прихотей губительного для него труда, разве перестали богачи убирать свои палаты, есть дорогие обеды, обгоняться на своих рысаках, ездить на охоты, наряжаться в свои наряды? Разве теперь богачи не сидят с своими запасами хлеба, ожидая еще больших повышений цен, разве фабриканты не сбивают цен с работы? Разве чиновники перестают получать жалование, собираемое с голодных? Разве все интеллигентные люди не продолжают жить по городам - для своих, послушаешь их, самых возвышенных целей, пожирая там, в городах, эти свозимые для них туда средства жизни, от отсутствия которых мрет народ? Зачем обманывать себя? Народ нужен нам только как орудие. И выгоды наши (сколько бы мы ни говорили противное) всегда диаметрально противоположны выгодам народа. […] Поняв же свое истинное отношение к народу, состоящее в том, что мы живем им, что бедность его происходит от нашего богатства и голод его - от нашей сытости, мы не можем начать служить ему иначе, как тем, чтобы перестать делать то, что вредит ему. Если мы точно жалеем лошадь, на которой мы едем, то мы прежде всего слезем с нее и пойдем своими ногами. Поняв свое отношение к народу, желая служить ему, первое, что мы сделаем, будет неизбежно то, что мы постараемся возвратить награбленное, захваченное, возвратить народу то, что мы отобрали от него, второе будет, что мы перестанем отбивать от него то, что отбираем, и, в-третьих, то, что постараемся, изменив свою жизнь, разорвать кастовую черту, разделяющую нас от народа. […] Л.Н. Толстой. Царю и его помощникам Обращение Льва Николаевича Толстого Опять убийства, опять уличные побоища, опять будут казни, опять страх, ложные обвинения, угрозы и озлобление с одной стороны, и опять ненависть, желание мщения и готовность жертвы с другой. Опять все русские люди разделились на два враждебные лагеря и совершают и готовятся совершить величайшие преступления. Очень может быть, что теперь проявившееся волнение и будет подавлено. Но если теперь оно и будет подавлено, оно не может заглохнуть, а будет все более и более развиваться в скрытом виде и неизбежно рано или поздно проявится с увеличенной силой и произведет еще худшие страдания и преступления. Зачем это? Зачем это, когда так легко избавиться от этого? Обращаемся ко всем вам, людям, имеющим власть, от царя, членов государственного совета, министров, до родных - матери, жены, дядей, братьев и сестер, близких людей царя, могущих влиять на него убеждением. Обращаемся к вам не как к врагам, а как к братьям, неразрывно хотите ли вы этого или нет - связанным с нами так, что всякие страдания, которые мы несем, отзываются и на вас, и еще гораздо тяжелее, если вы чувствуете, что могли устранить эти страдания и не сделали этого, - сделайте так, чтобы положение это прекратилось. Вам или большинству из вас кажется, что все происходит оттого, что среди правильного течения жизни являются какие-то беспокойные, недовольные люди, мутящие народ и нарушающие это правильное течение, что виноваты во всем только эти люди, что надо усмирить, обуздать этих беспокойных, недовольных людей, и тогда опять все будет хорошо, и изменять ничего не надо. Но ведь если бы все дело было в беспокойных и злых людях, то стоило бы только переловить, заключить их в тюрьмы, сослать или казнить, и все волнения окончились бы. Но вот уже более 30 лет ловят, заключают, казнят, ссылают этих людей тысячами, а количество их все увеличивается, и недовольство существующим строем жизни не только растет, но все расширяется и захватило теперь уже миллионы людей рабочего народа, огромное большинство всего народа. Ясно, что недовольство происходит не от беспокойных и злых людей, а от чего-то другого. И стоит только вам, правительственным людям, на минуту отвести внимание от той острой борьбы, которой вы сейчас заняты, - перестать наивно думать то, что выражено в недавнем циркуляре министра внутренних дел - что если полиция будет вовремя разгонять толпу и вовремя стрелять в нее, то все будет тихо и спокойно, - стоит вам только перестать верить этому, чтобы ясно увидать ту причину, которая производит неудовольствие в народе и выражается волнениями, принимающими все более и более широкие и глубокие размеры. […] Люди все не могут желать раздора и вражды, а всегда предпочитают жить в согласии и любви с своими братьями. Если же теперь они волнуются и как будто желают вам зла, то только потому, что вы представляетесь им той преградой, которая лишает не только их, но и миллионы их братьев лучших благ человека - свободы и просвещения. Для того чтобы люди перестали волноваться и нападать на вас, так мало нужно, и это малое так нужно для вас самих, так очевидно даст вам успокоение, что было бы удивительно, если бы вы не сделали этого. А сделать нужно сейчас только очень мало. Сейчас нужно только следующее: Во-первых - уравнять крестьян во всех их правах с другими гражданами. […] Во-вторых - нужно перестать применять так называемые правила усиленной охраны, уничтожающей все существующие законы и отдающей население во власть очень часто безнравственных, глупых и жестоких начальников. […] В-третьих - нужно уничтожить все преграды к образованию, воспитанию и преподаванию. […] Наконец, в-четвертых, и самое важное, нужно уничтожить все стеснения религиозной свободы. […] Таковы самые скромные и легко исполнимые желания, как мы думаем, огромного большинства русского общества. Применение этих мер несомненно успокоит общество и избавит его от тех страшных страданий и (то, что хуже страданий) преступлений, которые неизбежно совершатся с обеих сторон, если правительство будет заботиться только о подавлении волнений, оставляя нетронутыми их причины. Обращаемся ко всем вам - царю, министрам, членам государственного совета, советчикам и близким к царю, - вообще ко всем лицам, имеющим власть, помогите успокоению общества и избавлению его от страданий и преступлений. Обращаемся к вам не как к людям другого лагеря, а как к невольным единомышленникам, сотоварищам нашим и братьям. Не может быть того, чтобы в обществе людей, связанных между собою, было бы хорошо одним, а другим - худо. В особенности же не может этого быть, если худо большинству. Хорошо же всем может быть только тогда, когда хорошо самому сильному, трудящемуся большинству, на котором держится все общество. Помогите же улучшить положение этого большинства и в самом главном: в его свободе и просвещении. Только тогда и ваше положение будет спокойно и истинно хорошо. Мнение это не одно мое мнение, а мнение многих и лучших, разумных, бескорыстных и добрых людей, желающих того же. В.И. Ленин. Из статьи "Борьба с голодающими" Какую удивительную заботливость о голодающих проявляет наше правительство! Какой длиннейший циркуляр (от 17-го августа) выпустил министр внутренних дел к губернаторам пострадавших губерний! Это целое литературное произведение объемом больше обыкновенного печатного листа, изъясняющее устами г. Сипягина всю политику правительства в продовольственном деле. Опубликованием этого произведения рассчитывали, очевидно, произвести впечатление на "общество": вот, дескать, как мы попечительны, как мы торопимся с мерами помощи, как мы заранее предусматриваем и организацию продовольственных учреждений, и все виды и стороны их деятельности. И нельзя не сознаться, что циркуляр министерства внутренних дел действительно производит впечатление и не только своей величиной, но также (если иметь терпение дочитать до конца) и своим содержанием. Откровенное изложение правительственной программы дает всегда в руки лучшее орудие для агитации против царского правительства, и, принося свою почтительнейшую благодарность г. Сипягину, мы осмеливаемся рекомендовать и остальным гг. министрам почаще говорить о своей программе в циркулярах, публикуемых во всеобщее сведение. […] Г-н Сипягин проявляет удивительную настойчивость и изобретательность в изыскании мер сокращения пособия голодающим. Прежде всего он требует, чтобы гу-бернаторы обсудили, какие уезды являются "неблагополучными по урожаю" (оконча-тельно решать этот вопрос будет само министерство: даже губернаторам нельзя доверить, смогут ли они избежать "преувеличений"!). И вот преподаются указания, когда не следует признавать уезда неблагополучным: 1) когда не более трети волостей пострадало; 2) когда недостаток хлеба обычен и хлеб прикупается из года в год путем заработка; 3) когда недостает местных средств для выдачи пособий. Мы видим уже здесь маленький образчик чиновничьего решения продовольственных вопросов: одну мерку на всех! Как велико население в одной трети волостей, как сильно они пострадали, не упали ли обычные "заработки" в год сильнейшего промышленного кризиса, - это все праздные вопросы после решительных "предписаний" министерства! Но это только цветики, а ягодки дальше будут. Вся суть в том, кого считать нуждающимся и по скольку выдавать пособия. Г-н Сипягин рекомендует следующий "приблизительный расчет", который "редко оказывается сколько-нибудь значительно преувеличенным" (мы больше всего боимся преувеличений; боимся преувеличенных надежд, боимся преувеличенных ссуд! И голод и безработица - все это одни "преувеличения": таков ясный смысл всех министерских рассуждений). Во-первых, по пробному умолоту определяется "средний сбор с десятины в каждом селении" и затем величина всего посева у каждого хозяина. Почему бы не определить также величины урожаев у хозяев разного достатка? У крестьянской бедноты урожаи ниже, и определение "среднего" сбора именно нуждающимся-то и невыгодно. Во-вторых, считаются не нуждающимся, у кого приходится не менее 48 пуд. хлеба в год на семью (считая по 12 пуд. на трех взрослых и по 6 пуд. на двух детей). […] в обыкновенный год даже беднейшие крестьяне потребляют хлеба не по 48, а по 80 пуд. в год на семью в 6-5 чел., как это известно из описаний крестьянского хозяйства; средний же крестьянин потребляет в обыкновенный год 110 пуд. хлеба на семью в 5 чел. Значит, царское правительство наполовину понижает количество хлеба, необходимое в действительности на продовольствие. В-третьих, "это количество" (то есть 48 пуд. на семью) - гласит циркуляр - "уменьшается наполовину, ввиду того, что рабочий элемент составляет около 50% населения". Правительство неуклонно настаивает на своем правиле, что рабочее население не должно получить ссуду, ибо оно-де может заработать. Но ведь уже раз министр предписал не считать неблагополучными те уезды, где есть обычные заработки. Зачем же второй раз исключать из пособия рабочее население? Ведь всем известно, что в настоящий год не только нет особых заработков, но и обычные-то заработки все упали по случаю кризиса. Ведь само правительство повысылало из городов в деревни десятки тысяч безработных рабочих! Ведь опыт прежних голодовок доказал, что исключение рабочего населения ведет только к разделу недостаточной ссуды между детьми и взрослыми! Нет, поговорка: "с одного вола двух шкур не дерут" была бы еще слишком лестна для министерства внутренних дел, которое в два приема исключает из числа нуждающихся всех способных к работе! В-четвертых, и это вдвое уменьшенное количество совершенно недостаточного пособия уменьшается еще на 1/3-1/5-1/10 "во внимание к приблизительному числу состоятельных хозяев, имеющих запас от прошедшего года или же какой-либо материальный достаток"!! Это уже третья шкура с одного и того же вола! Какой еще "достаток" или "запас" могут быть у крестьянина, собравшего не более 48 пуд. хлеба на семью? Всякие остальные заработки сочтены уже дважды, а кроме того, ведь одним хлебом не может просуществовать даже русский крестьянин при всем нищенстве, до которого его довела политика правительства, гнет капитала и помещиков. Необходим расход и на топливо, и на ремонт дома, и на одежду, и на пищу, кроме хлеба. В обыкновенный год даже беднейшие крестьяне, как это известно из научных описаний крестьянского хозяйства, расходуют более половины своего дохода на другие нужды, кроме хлеба. Если принять во внимание все это, то окажется, что министр определяет нужду в помощи в четыре или в пять раз меньше действительной надобности. Это не борьба с голодом, а борьба с теми, кто хочет действительно помочь голодающим. И циркуляр заканчивается прямым походом против частных благотворителей. Нередко обнаруживалось - гремит г. Сипягин, - что иные благотворители стараются возбудить в населении "недовольство существующими порядками и ничем не оправдываемую требовательность по отношению к правительству", ведут "противоправительственную агитацию" и проч. Это обвинения, в сущности, прямо лживые. Известно, что в 1891 г. были рассылаемы прокламации "крестьянских доброхотов", прокламации, справедливо указывавшие народу на его настоящего врага; были, вероятно, и другие попытки агитации на почве голода! Но не было ни одного факта, чтобы, прикрываясь благотворительностью, вели агитацию революционеры. Масса благотворителей - это несомненный факт - были только благотворителями, и если г. Сипягин ссылается на то, что из них многие - "лица с небезупречным политическим прошлым", то ведь кто у нас теперь с "безупречным прошлым"? Даже "высокопоставленные лица" отдавали очень часто в юности дань общедемократическому движению! […] слова г. Сипягина доказывают только одну старую истину: полицейское правительство боится всякого соприкосновения с народом скольконибудь независимой и честной интеллигенции, боится всякого правдивого и смелого слова, прямо обращенного к народу, подозревает - и подозревает совершенно справедливо, - что одна уже забота о действительном (а не мнимом) удовлетворении нужды будет равносильна агитации против правительства, ибо народ видит, что частные благотворители искренно хотят ему помочь, а чиновники царя мешают этому, урезывают помощь, уменьшают размеры нужды, затрудняют устройство столовых и т.д. […] в России всякая деятельность, даже самая далекая от политики, филантропическая (благотворительная) деятельность неизбежно ведет к столкновению независимых людей с полицейским произволом и с мерами "пресечения", "запрещения", "ограничения" и проч. и проч. Ужасно то, что правительство прикрывает соображениями высшей политики свое иудушкино стремление - отнять кусок у голодающего, урезать впятеро размер пособий, запретить всем, кроме полицейских чинов, подступаться к умирающим от голода. […] В.И. Ленин. Из статьи "Внутреннее обозрение" Опять голод! Не одно только разорение, а прямое вымирание русского крестьянства идет в последнее десятилетие с поразительной быстротой, и, вероятно, ни одна война, как бы продолжительна и упорна она ни была, не уносила такой массы жертв. Против мужика соединились все самые могучие силы современной эпохи: и развивающийся все быстрее мировой капитализм, создавший заокеанскую конкуренцию и снабдивший небольшое меньшинство сельских хозяев, которые способны выжить в отчаянной борьбе за существование, самыми усовершенствованными способами производства и орудиями, и военное государство, ведущее политику приключений в своих колониальных владениях, на Дальнем Востоке и в Средней Азии, взваливающее все непомерные тяготы этой стоящей бешеные деньги политики на рабочие массы и к тому же еще устраивающее на народные деньги все новые и новые батареи полицейского "пресечения" и "обуздания" против растущего недовольства и возмущения этих масс. […] правительство готовится снова разыграть свою гнусную роль бездушной силы, отводящей кусок хлеба от голодного населения, карающей всякое не входящее в виды начальства "оказательство" заботы о голодных людях. Приготовления правительства были очень быстры и очень решительны. В каком духе велись эти приготовления, - достаточно обнаружила елисаветградская история. Князь Оболенский, начальник Херсонской губернии, объявил сразу войну всем, кто был настолько дерзновенен, чтобы писать и говорить об елисаветградском голоде, призывать общество к помощи голодающим, устраивать частные кружки и приглашать частных лиц для организации этой помощи. Земские врачи писали в газетах, что в уезде голод, что народ болеет и мрет, что "хлеб", употребляемый им в пищу, есть нечто невероятное, вовсе и не заслуживающее названия "хлеб". Губернатор вступает в полемику с земскими врачами, печатает официальные опровержения. Кто знает хоть сколько-нибудь общие условия нашей печати, кто возьмет на себя труд припомнить ту сугубую травлю, которой подверглись в последнее время весьма умеренные органы и еще несравненно более умеренные литераторы, - тот поймет, что означала эта "полемика" начальника губернии с какими-то земскими врачами, даже и на государственной службе не состоящими! Это было простое затыканье рта, это было самое явное и бесцеремонное заявление, что правительство не потерпит правды о голодовке. Да что заявление! Кого другого, а уж русское правительство вряд ли можно упрекнуть, что оно ограничивается заявлениями, когда есть возможность "власть употребить". И князь Оболенский не замедлил употребить власть, явясь лично на театр войны - войны против голодающих и против тех, кто, не числясь ни по какому ведомству, хотел оказать действительную помощь голодающим, - и запретив устройство столовых нескольким приехавшим уже на голод частным лицам (в том числе г-же Успенской). Подобно Юлию Цезарю, князь Оболенский пришел, увидел, победил - и телеграммы немедленно оповестили всю читающую Россию об этой победе. Удивительно одно: что эта победа, этот нахальный вызов всем русским людям, в ком осталось хоть капля порядочности, хоть чуточку гражданского мужества, не встретил никакого отпора из среды наиболее заинтересованных, если можно так выразиться, лиц. В Херсонской губернии очень многие, несомненно, знали и знают всю подноготную этого замалчивания голода и борьбы против помощи голодающим, но никто не опубликовал ни изложения этого поучительного дела, ни документов, к нему относящихся, ни даже простого призыва протестовать против чудовищного запрещения устраивать столовые. […] Храбрый подвиг князя Оболенского возводится в руководящее начало, в закон, регулирующий отныне отношения всех администраторов ко всем прикосновенным к продовольственному делу лицам. […] Такой закон и не замедлил последовать - на этот раз в упрощенной форме "циркуляра министра внутренних дел начальникам губерний, пострадавших от неурожая 1901 г." (17-го августа 1901 г., № 20). Этот циркуляр останется, надо думать, надолго памятником того, до каких геркулесовых столпов доводит полицейский страх перед грозным народным бедствием, перед сближением голодающих с помогающими им "интеллигентами", наряду с твердым намерением задавить всякий "шум" о голоде и ограничить помощь самыми ничтожными размерами. […] Но с особенной решительностью "нападает" циркуляр на частных благотворителей: по всему видно, что ведущие войну против голодающих администраторы наиболее важной позицией "неприятеля" считают частные кружки помощи, частные столовые и проч. Г-н Сипягин с прямотой, заслуживающей полной признательности, объясняет, почему эта частная благотворительность давно уже не давала спать министерству внутренних дел. "Начиная с недорода 1891 и 1892 гг. и при всех последующих подобных же бедствиях, - гласит циркуляр, нередко обнаруживалось, что иные благотворители наряду с оказанием материальной помощи жителям неблагополучных местностей стараются возбудить в их среде недовольство существующим порядком и ничем не оправдываемою требовательность по отношению к правительству". […] [Однако] всякий, кто соприкасался так или иначе с публикой, направлявшейся в голодные годы "кормить" крестьян, - а кто из нас не соприкасался с ней? - знает, что ее побуждало к этому простое чувство человеческого сострадания и жалости, что какие бы то ни было "политические" планы были совершенно чужды ей, что пропаганда идей классовой борьбы оставляла эту публику совершенно холодной, что аргументы марксистов… эту публику не убеждали. При чем тут классовая борьба? говорили они. Просто крестьяне голодают, и надо им помочь. Но кого не убедили аргументы марксистов, того, может быть, убедят "аргументы" г. министра внутренних дел. Нет, не "просто голодают" - вещает он благотворителям - и без разрешения начальства нельзя "просто" помогать, ибо это развивает деморализацию и ничем не оправдываемую требовательность. Вмешиваться в продовольственную кампанию значит вмешиваться в те божеские и полицейские предначертания, которые гг. помещикам обеспечивают рабочих, согласных работать чуть не даром, а казне обеспечивают поступление податей, собираемых посредством выколачивания. […] Один из самых больных вопросов русской жизни - о свободе печати - поднимает В.Г. Короленко в приведенной ниже (в сокращении) статье. Она была написана в 1905 г., вскоре после Манифеста 17 октября, который либералы восприняли и как обещание свободы печати. Короленко предупреждает их, что верить таким обещаниям опасно, ибо "в правительстве оставлены самые старые выразители старого порядка". Размышляя об истории подавления в России свободного слова, писатель вспоминает о том, как зажимали рот честным журналистам во время голода (этой теме в 1893 г. Короленко посвятил цикл "В голодный год"). В.Г. Короленко. "О свободе печати" В настоящей заметке я намерен говорить об одном из самых больных и насущных вопросов нашего бурного дня. Но я позволю себе начать ее с небольшого отступления. В 1894 году я был в Америке. Это было во время выставки и в разгар борьбы так называемых "серебряных штатов" с большинством остальных из-за валюты и связанных с нею вопросов финансовой политики. В одном из видных городов серебряной полосы губернатор штата произнес на многолюдном митинге громовую речь, которую закончил, потрясая кулаком в том направлении, где предполагался гор. Вашингтон с его сенатом, - следующими словами: - А если и на этот раз наши требования не будут уважены, то пусть знают господа из Белого дома и сената, что ответственность падет на их головы: ваши лошади будут ходить по уздцы в крови сынов этой страны! Стенографы записали эту речь от слова до слова, и американские газеты разнесли ее по всей стране. Может быть, нашелся бы в Америке судья или атторней, которые сочли бы возможным попытаться применить какой-нибудь закон к пламенным воззваниям воинственного губернатора (хотя едва ли). Но если бы кто-нибудь заговорил о преследовании газет, поместивших эту речь в миллионах оттисков, - то, наверное, американцы сочли бы такого человека сумасшедшим. И эта, и многие другие речи самого пламенного характера расходились в неисчислимом количестве по всем штатам. И, однако, нигде не только лошади не бродили по уздцы в крови, но нигде и вообще не пролилось ни капли крови. Белый дом и сенат только последовательно и твердо проводили политику, выработанную представителями народа, - и великая страна вышла из бурного кризиса, как могучий корабль плавно выходит из гряды шквала... В тот же год мне пришлось быть свидетелем другого маленького, но характерного эпизода. На выставке каждый штат имел свое особое здание и "свой день", когда представители этого штата собирались вместе и ораторы с трибуны говорили речи своим землякам. В один из таких дней, посвященных штату Пенсильвании, я едва мог протолкаться к зданию картинной галереи, так как прилегающая аллея была запружена пенсильванцами. На террасе пенсильванского здания стоял оркестр музыки, сидели члены "бюро" в шарфах, и какой-то длинный джентльмен говорил страстную речь. По-видимому, Пенсильвания тоже имела какие-нибудь не удовлетворенные претензии, по-тому что оратор то и дело грозил кулаками по направлению центральному зданию, на котором развевалось звездное знамя союза... Я не расслышал, в чем именно заключались претензии пенсильванцев, так как стоял далеко и плохо понимал язык. Ввиду этого я ушел в здание картинной выставки. Я был как раз в русском отделе, когда вдруг снаружи донеслись в тихие выставочные залы бурные звуки. Казалось, поблизости идет битва, гремят трубы, рушатся здания и все покрывается воплями многотысячной толпы. Я вздрогнул от неожиданности и невольно оглянулся. Но стоявший рядом со мной старый янки улыбнулся, угадав во мне иностранца, и сказал: - Ничего! Все в порядке. Это немного шумит Пенсильвания. Я подумал, что если бы у нас вздумала так "немного пошуметь" какая-нибудь область, то и в эту толпу, и в ее мирных соседей, наверное, понеслась бы картечь. После этого я, разумеется, вернулся в отечество. На границе с меня взяли подписку, что я, никуда не заезжая, явлюсь в Петербург, в департамент полиции. Если бы я не дал этой подписки, то, конечно, я все равно поехал бы в Петербург, вероятно, под стражей. В этом департаменте у меня, русского путешественника, потребовали ответа по поводу... некоторых непочтительных отзывов американской печати о русских порядках в статьях, вызванных приездом русского писателя на почву свободной республики. В нашем отечестве в то время царствовало "полное спокойствие". Правда, Россия за это время пережила два года страшного голода, стоившего народу сотен тысяч лишних смертей. Но... голод приказано было называть "недородом хлебов", а лишняя смертность отнесена к "естественным причинам". За голодом последовали два года холеры, с холерными бунтами, вызванными преступно бессмысленными распоряжениями приволожских губернаторов. Но... бунтовщиков судили при тщательно закрытых дверях, а губернаторы получили благодарности и награды... Зато у нас никто не грозил, что лошади будут ходить по уздцы в крови... Русская кровь лилась без всяких предварительных угроз и без последующих оглашений... Что кровь все это время лилась втихомолку на пространстве всей России - это несомненно, и вообще можно доказать непререкаемо, что все происходящее теперь в таком бурном виде - росло и накоплялось из года в год под покровом безгласности. Вся мудрость и все силы правительства направлялись к тому, чтобы факты не оглашались и не комментировались в печати и обществе. Мудрость наших правителей того времени достигала тогда таких изумительных размеров, что два министра народного просвещения публично выражали сомнение в пользе "излишнего просвещения народа", а органы министерства внутренних дел, чтобы подавить всякое свободное слово, всякое выражение неприятных правительству мнений, - сделали попытку идти дальше и уже пытались "назначать" газетам редакторов и "предписывать" направление. Мне лично, как редактору "Русского богатства", начальник управления по делам печати М.П. Соловьев высказал замечательную мысль, - что истина одна и что правительство стремится сделать всю печать выразительницей этой единой истины, которая, конечно, должна была фабриковаться г-м Победоносцевым с одной стороны и департаментом полиции - с другой... Так было дело с печатью. Устное обращение к обществу и народу преследовалось еще более, и, для того чтобы перед аудиторией из простых людей во время воскресных чтений прочесть дважды процензурованную брошюрку, - необходимо было особое "утверждение" лекторов после справок о политической благонадежности. Все это история назовет сознательным комплотом против просвещения народа в пользу тьмы и невежества. Но зато - все эти мифы опирались на "существующие законоположения" и все они (или почти все) были формально "законны". Законом в самодержавной монархии называется воля государя, объявленная через соответствующие органы. Всевластному чиновничеству не стоило много труда, чтобы добиться ряда таких актов этой воли, которыми бюрократии представлялось действовать по отношению к обществу и народу вне всяких обычных законов. Это был ряд "законов о беззаконии", которые делали общество совершенно бесправным, а чиновничество безответственным. И вот в эпоху "полного спокойствия" принят ряд самых экстраординарных мер против печати, устного слова, речей, чтений, даже элементарного просвещения. На все у администрации были законные основания в "законе о беззакониях". Все было ультразаконно с этой точки зрения, и - все вместе было вопиющим преступлением против русского народа, обреченного на невежество, бесправие и тьму, против его совести, мысли, слова, против его благосостояния, могущества, значения, против его настоящего и будущего... И все это время, под кровом безгласности, в разных концах России лилась кровь. Кровь усмиряемых рабочих, не находивших законного выхода своим нуждам, кровь обнищавших крестьян, кровь евреев во время погромов, кровь погромщиков, когда их действия переходили известные "терпимые" границы... Можно сказать без всякого преувеличения, что во времена глубокого спокойствия, при "незыблемых основах самодержавного строя", из которых главною являлась полная безгласность страны, - Россия целые годы истекала кровью. [...] И все это завершилось слепой, невежественной, безгласной и темной войной, с ее небывалыми бедствиями и позором... За ней последовал внезапный взрыв, во время которого заговорили уже камни... При таких обстоятельствах явился манифест 17 октября, который, конечно (независимо от обстоятельств, его вызвавших и сопровождающих), - история внесет на свои страницы как формальный конец старого строя русской жизни. В этом акте "непреклонная воля" самодержца объявляла упразднение самодержавия, и Россия становилась монархией конституционной. Манифест 17 октября является, несомненно, актом революционным, если под революцией разуметь коренное изменение существующей формы правления. То, за что гибли представители передовой мысли, начиная с декабристов и кончая шлиссельбургскими узниками, - объявлялось отрицательно необходимым и полезным, а старые основы упраздненными. Но он мог и должен был быть революционным, так сказать, единовременно, если бы сразу же со всей полнотой и искренностью дал материальные формы новому строю. Тогда манифест стал бы "основой" нового строя, и его революционное значение закончилось бы в тот самый день, когда ушли бы из правительства старые слуги произвола и вступило бы новое министерство. В револю-ционные периоды народной жизни нет ничего опаснее полумер, промедлений и коле-бания... Но именно того, что было нужно, - не было сделано. В правительстве оставлены самые яркие выразители старого порядка, система выборов явно направлена к затруднению народного представительства, а права, провозглашенные в манифесте, тотчас же были залиты кровью. Люди старого порядка, всюду оставшиеся у власти, тотчас же объявили войну началам манифеста... Таким образом, положение страны продолжает фактически оставаться революционным по существу и по необходимости. Самодержавный строй всюду действует фактически, как сила уже внезаконная, потому что он упразднен законным актом верховной власти. Дух новой грядущей законности и буква старого закона - таковы два полюса теперешней нашей политической жизни. В таком же положении находится в настоящее время и вся русская печать. В манифесте 17 октября провозглашена как "незыблемое начало" гражданской свободы - свобода слова. По несколько странной "случайности" о свободе печати при этом особо не упомянуто, но на прямой запрос в этом смысле последовал категорический ответ графа Витте, что, конечно, Манифест под общим термином свободы слова разумел также и свободу печатного слова. Иначе, конечно, и быть не могло. Но печать может быть свободна только в свободной стране, и наоборот: свобода самой страны немыслима без свободы печати. Основная черта самодержавного строя состояла в том, что всякий данный состав правительства отождествлял себя с самодержавием. "Самодержавие - писал, кажется, Щедрин, - это такой по-рядок вещей, при котором страна управляется столоначальником". Тут есть, конечно, доза преувеличения, но оно только подчеркивает существенную сторону вопроса. Страной управляли министры или, вернее, - один из них, в данное время наиболее сильный, и этот министр уже без всяких колебаний отожествлял себя с самодержавием. По большей части, это бывали шефы жандармов, а в последние годы - министры внутренних дел. В них сосредоточивалась наибольшая сила власти. Нападение на них отожествлялось с нападением на самую власть; противодействие им - означало "по-трясение основ существующего строя". Отсюда логически вытекало полное подавление печати. Директоры департаментов состоят в ведении министра. Значит, нападение на них тоже было бы потрясением основ. Но столоначальники, в свою очередь, состоят в ведении директоров департамента. Губернаторы фактически назначаются министром - значит, нельзя осуждать и действий губернаторов. Но в ведении губернаторов находятся полицмейстеры, исправники, становые, урядники, городовые... И логическое развитие бюрократического самодержавия дошло до своих пределов: рядом "законов о беззаконии" упразднена всякая гарантия против произвола всех чинов администрации, и параллельно - обличение в печати даже городового отождествлено с потрясением основ самодержавного строя. Правда, это относилось главным образом к министерству внутренних дел, и в то самое время, когда урядники были тщательно ограждены от обличений, - министры внутренних дел иной раз выпускали "из-под руки" резвого публициста на своих неприятных товарищей из других ведомств. Всем еще памятен смелый шантаж, которому "известный" Шарапов подвергал министра финансов Витте, с благословления сначала г. Горемыкина, а потом гг. Сипягина и Плеве. Это было возможно потому, что с самодержавием отождествляла себя, главным образом, полицейская часть правительства и, таким образом, случалось, что газеты закрывались за резкие статьи против местной полиции в то самое время, как "неприятный" министру внутренних дел его товарищ подвергался резким и безнаказанным нападкам... Мне пришлось однажды выслушать от одного из провинциальных полицмейстеров (в Перми) отзыв об одном моем знакомом как о чрезвычайно опасном революционере. Между тем образ мыслей этого человека был ультралояльный. Когда я передал ему мнение о нем "начальства", он засмеялся и ответил: - Я, вследствие обстоятельств чисто личных, - не подаю ему руки. Он чувствует себя оскорбленным, а он - власть. Поэтому он совершенно искренно считает меня врагом всякой власти. Этот простодушный провинциальный администратор был, в сущности, настоящим выразителем всей философии самодержавного бюрократизма. Всякий винтик этого строя, начиная с министра и кончая урядником, считает себя носителем частицы некоторой почти мистической власти и поэтому органически неспособен отделить нападки на себя лично от нападений на власть, а значит, и на самые основы "существующего строя". Отсюда уже совершенно понятна прямая неизбежность подавления печати при самодержавии. В 80-х годах все газеты обошел классический ответ омского губернатора на запрос из Петербурга по поводу ходатайства частного лица об открытии в Омске газеты. "Мне для управления краем газета не нужна", - ответил великолепный сибирский сатрап. Ответ щедринский, комичен - это правда, но... газета все-таки не была разрешена, потому что она не нужна была омскому самодержцу... В 1896 году я лично, вместе с двумя товарищами-провинциалами, ходатайствовал о разрешении издавать газету в Нижнем Новгороде. Мы получили отказ. Во время личных объяснений моего товарища с начальником главного управления по делам печати последний дал великолепное объяснение этого отказа: - Министр не хочет провинциальных газет. Понимаете - не хочет... И затем, с выражением крайней досады, он прибавил, разводя руками: - А они так и лезут, точно из-под земли. Со времени обнародования Манифеста 17 октября прошло два месяца, но вопрос о свободе печати до сих пор остается в области тех противоречий, среди которых так мучительно бьется вся русская жизнь. И между печатью и нынешним составом правительства уже начались серьезные конфликты, в основании которых лежит коренная противоположность во взглядах на сущность свободы печатного слова. Еще до 17 октября в Петербурге образовался союз защиты свободы печати, объединивший все ежедневные петербургские издания и многие еженедельники и ежемесячники. "Со дня образования союза все примкнувшие к нему издания решили действовать так, как если бы они существовали в свободном государстве. А именно, они перестали считаться с какими бы то ни было произвольными административными мерами, направленными против свободы слова, высказывая в своих изданиях, по долгу чести и совести все, что предлагает им к обсуждению текущая жизнь..." В отношении свободы печати союз своим постановлением признал, между прочим, необходимым "издание нового закона на следующих общих основаниях: 1) явочный порядок возникновения новых изданий и отмена залогов; 2) отмена предварительной (то есть до напечатания) и запретительной (то есть до выхода в свет) цензур; 3) ответственность за общие преступления, совершенные путем печати исключительно по суду, с подсудностью суду присяжных". На почве этих постановлений объединились органы всех направлений, начиная с "Нов. Времени" и "Света" и кончая "Сыном Отечества" и "Новой Жизнью". Правительству графа Витте уже на другой день по опубликовании Манифеста пришлось очутиться перед фактом, который состоял в том, что в Петербурге исчезли все виды цензуры, и в течение некоторого времени печать фактически осуществляла свободу печатного слова, то есть все мнения оказались свободными и все факты общественного значения подлежащими оглашению, независимо от удобств или неудобств этого оглашения для данного состава правительства. Вслед за Манифестом 17 октября, на почве свободы союзов, возникли союзы журналистов, книгоиздателей, книгопечатников и (еще ранее) - рабочих печатного дела. Таким образом, все работники печатного станка оказались объединенными для защиты свободы печатного слова... Правительство графа Витте сначала как бы примирилось с существующим фактом, и печать вправе была ожидать, что временный закон о печати станет в уровень с этими ясными требованиями и новых начал управления, и самой жизни. Но уже 24 ноября появились временные правила о печати, в которых сказались совершенно ясно старые взгляды администрации. Союз в защиту свободы печати, рассмотрев эти правила, нашел, что: 1) административным властям предоставлено право, по собственному их усмотрению, налагать арест на отдельные номера изданий (отд. VIII, стр. 9); 2) под страхом тяжких кар печати воспрещено касаться самых насущных вопросов, именно в настоящее время требующих оглашения и всестороннего освещения (стачки рабочих, прекращение работ на железных дорогах, телеграф, телефон и др.; прекращение занятий служащими в правит. установлениях, прекращение занятий в учебных заведениях) (отд. VIII, стр. 4, 5 и др.); 3) установлен порядок судебной ответственности, вводящий в судебный процесс политическую партийность (полное устранение присяжных и сохранение суда с сословными представителями); 4) сохранены даже некоторые виды предварительной цензуры (цензура объявлений, придворных известий). Ввиду того что означенными временными правилами существенным образом нарушены коренные начала свободы слова и извращены "незыблемые основы" гражданских свобод, провозглашенных в Манифесте 17 октября, Союз постановил: "По-прежнему фактически осуществлять свободу печати". 2-го декабря были приостановлены сразу восемь петербургских газет, экземпляры их конфискованы, а редакторы преданы суду и подвергнуты личному задержанию за оглашение воззвания, озаглавленного "Манифест" и исходившего от совета рабочих депутатов и нескольких партийных организаций. Большинство этих газет напечатало этот документ в хронике, как факт общественного значения, и кара, наложенная на эти газеты, вызвана уже, несомненно, не призывом, а лишь оглашением факта. Союз защиты печати, обсудив в тот же день этот эпизод, принял решение: перепечатать, в виде протеста, означенный документ во всех изданиях союза... Таким образом, и здесь еще раз сказалось единодушие печати - без различия направлений - в отстаивании свободы печатного слова. Едва ли можно сомневаться, что большинство изданий, принявших это решение, не разделяло по существу высказанных в "Манифесте" взглядов и предоставляло себе выразить о нем свое мнение в последующих номерах... Но они считали самым существенным в этом вопросе право оглашения и свободного обсуждения общественного факта. По разным причинам постановление это не приведено в исполнение. Некоторые органы печати нарушили принятое уже обязательство, другие сочли его целесообразным лишь при полном единодушии. Мы не станем разбирать здесь подробности этого эпизода. Очень может быть, что печать найдет другие средства коллективной борьбы за свое право, но нам кажется несомненным, что в своем постановлении от 2-го декабря союз печати стоял на принципиально правильной почве. Основной смысл происходящих в нашем отечестве событий состоит в тяготении страны к правильному представительству всенародного мнения. Возврат к старому не возможен. Все партии признают единственным выходом из периода тяжкой борьбы организацию народного представительства, которое должно сказать свое решающее слово. Организованное мнение страны является в настоящее время последней инстанцией, от которой все мы с надеждой ожидаем выхода и спасения от надвигающейся дезорга-низации и анархии. Но если это так, - а это так несомненно, - то перед этой последней инстанцией должно быть со всею полнотою и искренностью раскрыто все положение страны, без недомолвок и без утайки. Она должна узнать все о характере, программах и взаимном положении главных борющихся в обществе сил; она должна знать, каковы приемы этих партий и какими средствами данное правительство защищает свои позиции. Если России суждено выйти победоносно из тяжкого испытания, в которое ввергли ее годы произвола и безгласности, то этим она обязана будет здоровым силам общества и народа. Так пусть же общество и народ узнает все происходящее от свободной печати, всесторонне и со всею полнотой жизненных фактов. Нам скажут, что порой оглашение тех или других воззваний и заявлений несет с собой неудобства не только для данного состава правительства, но и для тех общественных интересов, которые пока находятся в руках этого состава. Это, конечно, возможно. Но во-первых, противовесом является свободное обсуждение каждого такого акта органами всех направлений, если только эта свобода не искажается преследованиями и карами. А во-вторых, - великая страна скоро исправит частные неудобства, когда станет действительно свободна. Немецкий разгром и внутренняя борьба, сопровождавшая крушение деспотического наполеоновского режима, не помешали Франции уплатить 5 миллиардов и достигнуть благосостояния гораздо большего, чем при Наполеоне. Но если старому строю нашей жизни удастся похитить и исказить "незыблемые основы" ее новой свободы, если нас вернут к прежнему произволу, к прежней безгласности и бесправию народного голоса и мнения, то это значит, что Россия вступит опять на путь хронического расстройства самых источников ее жизненных сил, на тот самый путь, который уже привел ее к тяжким внешним поражениям и внутренней анархии. И кто знает, найдет ли она тогда выход из этого затянувшегося положения... Вот почему при выборе между мертвой буквой старых начал русской жизни и духом "незыблемых основ" грядущего нового строя - для печати не может быть колебаний... "Королем репортеров" заслуженно величали В.А. Гиляровского. Но он был и перво-классным фельетонистом, и мастером широкотемного очерка, и автором многих рас-сказов, преимущественно из жизни низов русского общества. Приведенный в данном сборнике рассказ "Человек и собака" впервые был опубликован в либеральной, "профессорской" газете "Русские ведомости" в 1885 г. и включен писателем в книгу "Трущобные люди", которая в 1887 г. была конфискована еще в типографии и сожжена по распоряжению Главного управления по делам печати. В.А. Гиляровский. "Человек и собака" - Лиска, ляг на ноги да погрей их, ляг! - стуча от холода зубами, проворчал нищий, стараясь подобрать под себя ноги, обутые в опорки и обернутые тряпками. Лиска, небольшая желтая культяпая дворняжка, ласково виляя пушистым хвостом и улыбаясь во весь свой ротик с рядом белых зубов, поднялась со снега и легла на заскорузлые ноги нищего. - Эх, Лисичка, и холодно-то нам с тобой и голодно! Кою ночь ночуем на морозе, а деваться некуда... В ночлежных обходы пошли, как раз "к дяде" угодишь, а здесь, в саду, на летнем положении-то, хоть и не ахти как, а все на воле... Еще спасибо, что и так, подвал-то не забили... И чего это в саду дом пустует: лучше бы отколотили доски да бедных пущали... А вот хлебушка-то у нас с тобой нет... Ничего, до лета потерпим, а там опять на вольную работу, опять в деревню косить пойдем и сыты… В лагеря сходим. Солдаты говядинки дадут... Наш брат солдат собак любит. Сам я вот в Туречине собачонку взял щенком в лесу, как тебя же, выкормил, выходил и офицеру подарил. В Расею он ее взял... Чудаком звали собаку-то. Бывало, командир подзовет меня и спросит: "Как звать собаку?" - "Чудак, мол, ваше благородие!" А ен, покелича не поймет, и обижается, думает, его чудаком-то зовут... Славная собака была!.. Вот и тебя, как ее, тоже паршивым щенком достал, выкормил, да на горе... Голодаем вот... Лиска виляла хвостом и ласково смотрела в глаза нищему... Начало светать... На Спасской башне пробило шесть. Фонарщик прошел по улице и потушил фонари. Красноватой полосой засветлела зорька, погашая одну за другой звездочки, которые вскоре слились с светлым небом... Улицы оживали... Завизжали железные петли отпираемых гдето лавок... Черные бочки прогромыхали... Заскрипели по молодому снегу полозья саней... Окна трактира осветились огоньками... Окоченелый от холода, выполз нищий из своего логова в сад, послюнил пальцы, протер ими глаза, заплывшие, опухшие - умылся - и приласкал вертевшуюся у ног Лиску. - Холодно, голубушка, холодно, ну полежи, милая, полежи ты, а я пойду постреляю и хлебушка принесу... Ничего, Лиска, поправимся!.. Не все же так... Только ты-то не оставляй меня, не бегай... Ты у меня, безродного бродяги, одна ведь. Не оставишь, Лиска? Лиска еще пуще заюлила перед нищим и по его приказанию ушла в логово, а он, съежившись и засунув руки в рукава рваного кафтана, зашагал по снегу к блестевшим окнам трактира... *** - Сюда, ребята, закидывай снег да захватывай подвал, там, наверное, есть! - командовал рыжий мужик шестерым рабочим, несшим длинную веревочную сетку вроде невода. Те оцепили подвал, где была Лиска. Она с лаем выскочила из своего убежища и как раз запуталась в сети. Рыжий мужик схватил ее за ногу. Она пробовала вырваться, но была схвачена железными щипцами и опущена в деревянный ящик, который поставили в фуру, запряженную рослой лошадью. Лиска билась, рвалась, выла, лаяла и успокоилась только тогда, когда ее выпустили на обширный двор, окруженный хлевушками с сотнями клеток, на-полненных собаками. Некоторые из собак гуляли по двору. Тут были и щенки, и старые, и дворовые, и охотничьи собаки - словом, всех пород. Лиска чувствовала себя не в своей тарелке и робко оглядывалась. Из конторы вышел полный коротенький человек и, увидав Лиску, спросил: - Это откуда такая красавица?.. Совсем лисица, и шерстью, и хвостом, и мордочкой. - Бродячая, в саду взяли... - Славна собачка! Не сажать ее в клетку, пусть в конторе живет, а то псов прорва, а хорошего ни одного нет... Кличка ей будет "Лиска", Лиска, Лиска, иси сюды! Лиска, услыхав свое имя, подбежала к коротенькому человечку и завиляла хвостом. Ее накормили, устроили ей постель в сенях конторы, и участь ее была обеспечена, - она стала общей любимицей... *** Только что увезли ловчие Лиску, возвратился и бродяга в свой подвал. Он удивился, не найдя в нем своего друга, и заскучал. Ходил целый день как помешанный, искал, кликал, хлеба в подвале положил (пущай, мол, дура, поест с холодухи-то, набегается ужо!), а Лиски все не было... Только вечером услыхал он разговор двух купцов, сидевших на лавочке, что собак в саду "ловчие переимали" и в собачий приют увезли. - В какой приют, ваше степенство? - вмешался в разговор нищий, подстрекаемый любопытством узнать о судьбе друга. - Такой уж есть, выискались, вишь, добрые, вместо того чтобы людей вот вроде тебя напоитьнакормить да от непогоды пригреть, - собакам пансион устроили. - Вроде как богадельня собачья! - вставил другой. - И берегут и холят. Поблагодарил бродяга купцов и пошел дальше, куда глаза глядят Счастлив хоть одним был он, что его Лиске живется хорошо, только никак не мог в толк взять, кто такой добрый человек нашелся, что устроил собачью богадельню, и почему на эти деньги (а стоит, чай, немало содержать псов-то) не сделали хоть ночлежного угла для голодных и холодных людей, еще более бесприютных и несчастных, чем собаки (потому собака в шубе, - ей и на снегу тепло). Немало он подивился этому. Прошло три дня. Сильно заскучал бродяга о своем культяпом друге (и ноги-то погреть некому, и словечушка не с кем промолвить!) и решил наконец отыскивать приют, где Лиска живет, чтобы хоть одним глазком посмотреть, каково ей там (не убили ли ее на лайку, али бо што). Много он народу переспросил о том, где собачья богадельня есть, но ответа не получал: кто обругается, кто посмеется, кто копеечку подаст да, жалеючи, головой покачивает, - "спятил, мол, с горя!". Ходил он так недели зря. Потом, как чуть брезжить стало, увидал он в Охотном ряду, что какие-то мужики сеткой собак ловят да в карету сажают, и подошел к ним. - Братцы, не вы ли недавнысь мою Лиску в саду пымали? Така собачонка желтенькая, культяпая... - Там вот пымали в подвале под старым трактиром... Как лисица, такая... - Это она! Самая она и есть! - Ну, пымали, у нас живет, смотритель к себе взял, говядины не в проед дает... - А где ваша бог... Но бродяга не договорил- вдали показался городовой. ("Фараон" триклятущий, и побалакать не даст - того и гляди "под шары" угодишь, а там и "к дяде"!) Пошел бродяга собачью богадельню разыскивать. Идет и думает. Вспомнилось ему прежнее житье-бытье... Вспомнил он родину, далекую, болотную; холодную "губерню", вспомнил, как ел персики и инжир в Туречине, когда "во вторительную службу" воевать с туркой ходил... Вспомнил он и арестантские роты, куда на четыре года военным судом осудили "за пьянство и промотание казенных вещей"… (Уж и вешши! Рваная шинелишка - рупь цена - да сапоги старые, в коих зимой Балканы перевалил да по колено в крови ходил!) Выпустили его из арестантских рот и волчий билет ему дали (как есть волчий - почет везде, как волку бешеному, - ни тебе работа, ни тебе ночлег!). Потерял он и этот свой билет волчий, и стали его, как дикого зверя, ловить: поймают, посадят в острог, на родину пошлют, потом он опять оттуда уйдет… Несколько лет так таскали. Свыкся он с бродяжьей жизнью и с острожным житьем-бытьем. Однако последнего он боялся теперь, потому что общество его отказалось принимать, и если "пымают, то за бугры…" А Сибири ему не хотелось!.. *** Опустилась над Москвой ночь - вьюжная, холодная… Назойливый, резкий ветер пронизывал насквозь лохмотья и резал истомленное, почерневшее от бродяжной жизни лицо старого бездомника. А все шагал он по занесенным снегом улицам Замоскворечья, пробираясь к своему убежищу... Был он у "собачьей богадельни" и Лиску на дворе видел, да опять фараоны помешали. Дальше пошел он. Вот Москва-река встала перед ним черной пропастью... Справа, вдалеке, сквозь вьюгу чуть блестели электрические фонари Каменного моста... Он не пошел на мост и спустился по пояс в снегу на лед Москвы-реки. Бродяга с утра ничего не ел, утомился и еле передвигал окоченевшие, измокшие ноги... Наконец, подле проруби, огороженной елками, силы оставили его, и он, упав на мягкий, пушистый сугроб, начал засыпать... Чудится ему, что Лиска пришла к нему и греет его ноги... что он лежит на мягком лазаретном тюфяке в теплой комнате и что из окна ему видны Балканы, и он сам же, с ружьем в руках, стоит по шею в снегу на часах и стережет старые сапоги и шинель, которые мотаются на веревке... Из одного сапога вдруг лезет фараон и грозит ему... На третий день после этого дворники, сидя у ворот, читали в "Полицейских ведомостях", что: "Вчерашнего числа на льду Москвы-реки, в сугробе снега, под елками, окружающими прорубь, усмотрен полицией неизвестно кому принадлежащий труп, по-видимому солдатского звания, и не имеющий паспорта. К обнаружению звания приняты меры". А кому нужен этот бродяга по смерти? Кому нужно знать, как его зовут, если при жизни-то его, безродного, бесприютного, никто и за человека с его волчьим паспортом не считал... Никто и не вспомнит его! Разве когда будут копать на его могиле новую могилу для какого-нибудь усмотренного полицией "неизвестно кому принадлежащего трупа", могильщик, закопавший не одну сотню этих безвестных трупов, скажет: - Человек вот был тоже, а умер хуже собаки!.. Хуже собаки!.. *** А Лиска живет себе и до сих пор в собачьем приюте и ласковым лаем встречает каждого посетителя, но не дождется своего воспитателя, своего искреннего друга... Да и что ей? Живется хорошо, сыта до отвала, как и сотни других собак, содержащихся в приюте... Их любят, холят, берегут, ласкают... Разве иногда голодный, бесприютный бедняк посмотрит в щель высокого забора на собачий обед, разносимый прислугой в дымящихся корытах, и скажет: - Ишь ты, житье-то, лучше человечьего! Лучше человечьего! В.М. Дорошевич оставался до конца своих дней газетчиком. Даже став признанным мэтром, "королем фельетонистов", руководителем газеты "Русское слово", он давал 52 воскресных фельетона в год и 52 статьи по текущим проблемам. Он стал газетным писателем, выработал свой особый стиль, который нельзя спутать ни с чьей журна-листской манерой. Дорошевич всегда был конкретен, точен и живописен в деталях, умел типизировать ситуации, найти в случайном эпизоде его глубинный смысл, дать меткую афористическую характеристику многим явлениям жизни. В.М. Дорошевич. "Репортер" Я никогда в жизни не видал такой визитной карточки. - "Икс Игрек Дзет. Репортер газеты такой-то". Всегда: "Корреспондент газеты такой-то". "Хроникер газеты такой-то". Иногда даже: "Интервьюер". В крайнем случае, просто: "Сотрудник". И никогда: - Репортер. Я даже не знаю, существует ли в русском разговорном языке слово "репортер". Есть слово "репортеришка". Чаще всего с прибавлением слова "всякий". - Всякий репортеришка, - и туда же смеет писать! Это слово ругательное, и рассерженный обыватель, если хочет выругать обидевшего его журналиста, делает презрительную гримасу и говорит: - Репортеришка! Немудрено, что и сами гг. репортеры стараются избегать своего звания: - Вы уж напишите, пожалуйста, в редакционном удостоверении "корреспондент", а не "репортер". - Почему же? - "Репортер" - это очень плохо звучит. Если вы видите в афише новой пьесы в числе действующих лиц репортера, - заранее можете быть уверены, что это непременно шантажист, мошенник, человек, готовый за грош "на все". Какой драматический "лев" не лягнул своим копытом "репортера"? Если вы встречаете репортера в повести, романе, рассказе, - можете быть спокойны, что это лицо в лучшем случае только комическое, в худшем - самое презренное. Он залезает под стол, чтоб подслушать чужие разговоры, и берет пять рублей, чтоб не разглашать семейных тайн. Какой из "орлов", державших в своем копыте когда-либо перо беллетриста, не "живописал" так беднягу репортера? "Репортер", это - слово, мало отличающееся, по общему мнению, от слова "клеветник". И всякий по этому случаю считает возможным и удобным клеветать на репортера. Раз человек клеветник, отчего же на него не клеветать? Откуда, однако, взялась эта клевета, ставшая "общим мнением"? Несомненно, это "общее мнение" имеет свою историческую подкладку. Старые газетные работники помнят еще именно таких "репортеров", каких до сих пор выводят гг. драматурги и описывают гг. беллетристы. Грязных, нечесаных, немытых, которых даже в редакциях не пускали дальше передней. Они подслушивали разговоры, сидя под столом, потому что их никуда не пускали, и их никуда нельзя было пустить. Это был безграмотный народ, писавший "еще" с четырьмя ошибками и которых мазали за их "художества" горчицей. Хорошенькие времена! Одинаково хороши были все: и те, кто доводил себя до мазанья горчицей, да и те, кто находил в этом удовольствие и "нравственное удовлетворение". Но кто и теперь не говорит при виде идущего репортера: - Вон репортеришка бежит! И кому какое дело, что он бежит, в сущности, по общественному делу! Процессом "Владимира" интересовалась вся Россия. Изо всех рефератов, печатавшихся в одесских газетах, лучшим был реферат покойного В.О. Клепацкого. Этот реферат почти дословно перепечатывался чуть не всеми русскими газетами. По крайней мере, большинством. Когда драматург пишет пьесу, - он получает гонорар со всякого театра, где она ставится. Если бы у нас относились с большим уважением к собственности и перепечатки чужих произведений оплачивались бы точно так же, как оплачивается постановка драматических произведений на сцене, - В.О. Клепацкий получил бы за свой труд, прекрасный, добросовестный, обративший на себя внимание всей русской печати, - тысячи. А он работал на всю русскую печать, получая только свой обычный, скромный гонорар из редакции своей газеты. Ежедневно сведения, добываемые репортерами, перепечатываются десятками, иногда сотнями газет. Если бы репортеры получили вознаграждение от всех газет, которые пользуются их трудом, - вид "бегающего репортеришки" прошел бы в область преданий. Пусть это вознаграждение со стороны каждой газеты было бы очень мало, - пропорционально достаткам каждой газеты, - в общем это составило бы солидную сумму и подняло бы благосостояние этих бедняг, получающих гроши за сведения, ин-тересующие всю Россию. Если хотите составить себе понятие об отношении, которое составляет интерес, возбуждаемый часто репортерскими заметкам, и гонораром, который получают авторы за эти сообщения, - я сообщу вам факт из собственной практики. Лет 15 тому назад, когда я был репортером, мне удалось добыть одно сведение, очень сенсационное, которое я, со свойственной репортерам краткостью, изложил в 7 строках. Эти семь строк обошли решительно все русские газеты. Так как сведение, сообщенное в них, имело большой общественный интерес, то оно вызвало ряд фельетонов, передовых статей во всех больших столичных газетах. Возникла даже полемика. А я мог внимать всему поднятому мною шуму, пересчитывая 21 (двадцать одну) копейку, полученную мною за мои 7 строк! В особенности, стоя близко к газетному делу, становится обидно и больно: как мало и материального и нравственного вознаграждения получают эти люди за свой честный, за свой добросовестный, часто талантливый, всегда нелегкий труд. Эти люди, составляющие фундамент газетного дела. Рассуждения, обобщения фельетонистов и передовиков, это - все соус, в котором подаются факты. Но самое ценное, самое существенное - факты, это ведь принадлежит репортерам. И что же за это? Что - этим безвестным, безыменным труженикам? Когда умирают люди, подписывающие свои статьи, - публика хоть несколько дней поскучает, не видя в газетах привычной подписи. Когда умирает репортер, это проходит незаметно. Его строк больше нет, но вместо них есть другие строки, такие же безыменные. И эти серые строки смыкаются над его памятью, как смыкаются волны над головой утонувшего человека. И неизвестно, - был ли здесь когда-нибудь человек!! Но пусть так! Газета, живущая всего один день, очень плохой путь к бессмертию. Об этом труженике очень мало думают. Пусть и это будет так! Ведь, покупая в ювелирном магазине брошь, вы не думаете о тех, кто добывает это золото. А не будь их, не было бы и великолепной броши. Репортеры получают такие гроши сравнительно с интересом, который часто возбуждают их заметки, и той пользой, которую эти скромные заметки приносят. Но пусть и это будет так! Справедливость - очень редкая птица. Но за что же это обидное, это незаслуженное отношение к самой профессии, не менее честной, чем все другие профессии, и более полезной, чем многие другие. Почему репортеру неловко сказать: - Я репортер! И ловко сказать доктору, что он доктор, адвокату, что он адвокат, директору банка, что он директор банка. "Во всякой реке есть всякая рыба: и дурная и хорошая". За что же это обидное обобщение распространяется именно на репортеров? Почему им приходится быть тем колодцем, из которого все пьют и в который чаще всего плюют. Репортеры, которые были когда-то и о которых я говорил, умерли как люди и вымерли как тип. Представлять себе теперешних репортеров в виде тех "типов", которые по трафарету рисуют гг. драматурги и беллетристы, это - все равно что представлять себе артистов Малого театра или театра г. Соловцова в виде Аркашек, которых перевозят из города в город, завернувши в ковер. Все изменилось. Среди репортеров нет более людей, пишущих "еще" с четырьмя ошибками. Им не нужно залезать под столы, чтоб подслушивать, что происходит в заседаниях, - они желанные гости во всяком учреждении, не боящемся света. К ним лично относятся, как относились, например, к покойному В.О. Клепацкому, - с таким же точно почтением, как и ко всякому честному челове-ку, занимающемуся полезным общественным делом. И только одно - они все еще не решаются, не могут решиться сказать громко и открыто, с гордостью и достоинством: - Я репортер! "Пустяк!" - скажете вы. Посмотрел бы я, что сказали бы вы, если б вам неловко было назвать ту профессию честную, которою вы занимаетесь! Вчера хоронили моего дорогого товарища В.О. Клепацкого, и это горькое чувство обиды шевелилось в моей душе; его не могли сгладить даже всеобщие сожаления, которые окружали безвременную могилу этого честного уважаемого газетного труженика. Мне думалось: - Да! Ты служил великому делу - гласности. Ты был "только репортер", но ты помогал суду быть "гласным" судом, передавая отчеты об его заседаниях в газете. Ты помогал дать нравственное удовлетворение правым и обиженным, доводя до всеобщего сведения судебные приговоры. Да! Ты пользовался заслуженным уважением как человек. Но почему-то ты, честный слуга честного дела, не мог с гордостью назвать своей профессии: "Я репортер"! Как скоро умирают люди, и как долго живут предрассудки... В.М. Дорошевич. "Герцен" Это было в поездку между Веной и Подволочиском. По всей Европе вы летали с экспрессами, носились, как вихрь, - от Вены к Подволочиску поезд идет медленно, словно нехотя, - и колеса стучат: - Читайте! Читайте! Во всех купе читают, читают жадно, глотают, захлебываются и, не доходя Подволочиска, из всех почти окон полетят русские книги, брошюры, листки. Обе стороны полотна усеяны книгами. Жителям Подволочиска есть из чего свертывать папиросы! Если бы они захотели, они могли бы составить себе огромнейшую библиотеку. И что за странная была бы эта библиотека! В ней "Былое и думы" Герцена стояли бы между сборником порнографических стихов и книжкой какого-то полоумного декадента, который вопиет: - Разве террор для террора не полон уже, сам по себе, красоты и величия? Порнография, дикий, кровавый бред и благородные мысли - все свалено в одну кучу! В этом "читательском поезде" я познакомился с Герценом. Уже от предисловия "С того берега" кровь бросилась мне в голову, слезы подступили к горлу. Передо мной открылся новый мир, как открывается новый мир всегда, когда вы открываете гениальную книгу. Передо мной, счастливым, радостным, взволнованным, вставал, в величии слова и мысли, новый для меня писатель, мыслитель, художник - умерший, бессмертный. Какое благородство мысли, какая красота форм! И эту книгу я должен буду выбросить перед Подволочиском в окно, как порно-графическую брошюру! Из-за чего? Разве мир не шагнул вперед за те тридцать лет, как умер А.И. Герцен? Разве не многое из того, что осуждал он, осуждено уже историей? Разве во многом его книги не обвинительный акт, по которому уже состоялся обвинительный приговор истории? Из-за чего же? Неужели из-за рассеянных там и сям личных нападок, которые потеряли теперь уже весь свой яд, потому что те, в кого они были направлены, уже давно померли? Да разве ж в этих резких строчках Герцен-мыслитель, Герцен-художник, Герцен - великий патриот, отличающийся от патентованных патриотов тем, что он любил свою родину просвещенной любовью? Разве этот великий ум, благородное сердце, великий мыслитель, несравненный художник, друг и поборник всего прекрасного, волнующий кровь благороднейшими желаниями и наполняющий ум благороднейшими мыслями, опьяняющий любовью к людям, не был бы Герценом, если бы из-под его пера не вышло нескольких обидных для личности строк? Разве в этих строках весь Герцен? И перечитав еще раз, на прощанье, предисловие "С того берега", я с завистью подумал о том потомке, который будет, счастливец, свободно воспитывать свой ум и свое сердце на Герцене и читать его так же невозбранно, как читаем теперь князя Мещерского и "раскаявшегося" господина Тихомирова. Но поезд подходил к Подволочиску, я отворил окно, - простите сентиментальность, поцеловал книгу, зажмурился и выбросил ее в окно. Зажмурился, - потому что и теперь, через много лет, один на один с самим собою, я краснею при этом воспоминании. Так тяжело уничтожать книгу, конечно, если не занимаешься этим специально. Словно убиваешь человека. Хуже! Убиваешь лучшее, что есть в человеке, - мысль. Сотни тысяч людей прочли бы эту книгу, эти мысли, эти чувства - и ты отнимаешь у сотен тысяч их достояние. Я выглянул в окно. Книга белела около полотна, вдали. Она осталась по ту сторону границы. Бедный Герцен! Окруженный поклонением, славой, он так тосковал, так страстно, безумно тосковал по своей бедной, занесенной снегами родине. И через тридцать лет он не может вернуться на родину. Теперь, когда много приговоров пересмотрено историей, о нем приговор еще не пересмотрен. Добиться пересмотра этого приговора, - какая достойная цель для отделения словесности Академии наук! Пусть к нам вернется хоть только то, что было вечного и бессмертного в Герцене. И останутся даже по ту сторону границы те вспышки раздражения, значение которых умерло вместе со смертью людей, на которых они были направлены. Пусть отделение словесности Академии наук любящей и осторожной рукой коснется Герцена и вернет России ее достояние. Герцену время вернуться из Европы. Его мать, его страна, любимая и любящая, тоскует и ждет своего великого, своего бессмертного сына. И втихомолку плачет о нем сегодня, в годовщину его смерти, от тяжести двойной разлуки. В.М. Дорошевич. "М.Н. Ермолова" Прекрасная артистка! Среди пышных цветов красноречия, которыми вас засыпают сегодня московские критики, примите скромный букет, - скорее "пучок", - воспоминаний. - Старого москвича. И если, беря его, вам покажется, что вы слегка, чуть-чуть укололи себе руку, - это вам только покажется! Это не колючая проволока, на которой держатся искусственно взращенные цветы, - это свежие срезы стеблей живых цветов. Маргарита, это букет вашего Зибеля. Старого Зибеля! Пою восьмидесятые годы. *** - Где вы получили образование? - Ходил в гимназию и учился в Малом театре. Так ответили бы сотни старых москвичей. Малый театр: - Второй университет. И Ермолова - его "Татьяна". *** Ваш бенефис. Именитая Москва подносит вам браслеты, броши, какие-то сооружения из се-ребра, цветочные горы. В антракте рассказывают: - Вы знаете, фиалки выписаны прямо из Ниццы! - Да ну? - Целый вагон! С курьерским поездом. Приехали сегодня утром. А там, на галерее, охрипшие от криков: - Ермолову-у-у!!! Смотрят на это с улыбкой. - Зачем ей все это? Комната на Бронной. Три часа ночи. Накурено. В густом тумане десять темных фигур. И говорят... Нет! И кричат об Ермоловой. - Она читает только "Русские ведомости". - И "Русскую мысль". - Гольцева! - Вы знаете, она ходит в старой, стаарой шубе. - Да что вы? - Натурально. - Как же иначе? И ездит на извозчике. Другие артисты в каретах, а она на извозчике! И берет самого плохого. На самой плохой лошади! Которого никто не возьмет. И расспрашивает его дорогой про его жизнь. И дает ему, вместо двугривенного, пять рублей. - Пять рублей! Просто - помогает ему! Она думает только о студентах и курсистках. И когда захочет есть... Да она почти никогда и не обедает! - Время ли ей думать о пустяках? Она просто говорит: дайте мне что-нибудь поесть. Что-нибудь! - Мне говорили. Пошлет прямо в лавочку за колбасой. И в театр! - кричит самый молодой и верит, что ему это "говорили". В накуренной комнате на Бронной она кажется близкой, совсем как они. - Почти что курсисткой. - Колбаса. - Извозчик. - Гольцев. Каждый украшает своими цветами "Татьяну второго московского университета". […] Говорить о какой-либо позиции В.В. Розанова как публициста - сотрудника сначала "Московских ведомостей", а затем суворинского "Нового времени" - можно лишь с определенной долей условности. Он нередко шел "против течения", ему интересно было пробовать себя "вне концепции". Его суждения часто парадоксальны, оценки иногда противоречат друг другу. Его философия - это доморощенная мудрость, которую он предпочел интеллигентному уму. Ниже приводятся отрывки из книги Розанова "Уединенное", которая вместе с "Опавшими листьями" обессмертила его имя, а также выдержки из некоторых статей автора. После отрывка из работы Розанова "Декаденты" публикуется статья М. Горького "Поль Верлен и декаденты" (в сокращении) - с тем чтобы у студента была возможность сопоставить точки зрения этих авторов. В.В. Розанов. Из "Уединенного" Малую травку родить - труднее, чем разрушить каменный дом. Из "сердца горестных замет": за много лет литературной деятельности я замечал, видел, наблюдал из приходорасходной книжки (по изданиям), по "отзывам печати", что едва напишешь что-нибудь насмешливое, злое, разрушающее, убивающее, - как все люди жадно хватаются за книгу, статью. "И пошло и пошло"... Но с какою бы любовью, от какого бы чистого сердца вы ни написали книгу или статью с положительным содержанием, - это лежит мертво, и никто не даст себе труда даже развернуть статью, разрезать брошюру, книгу. "Не хочется" - здесь: "скучно, надоело". Да что "надоело"-то? Ведь вы не читали? "Все равно - надоело. Заранее знаем"… "Бежим. Ловим. Благодарим", - там. Да за что "благодарите"-то? Ведь пало и задавило, или падает и задавит? "Все равно... Весело. Веселее жить". - Любят люди пожар. Любят цирк. Охоту. Даже когда ктонибудь тонет - в сущности, любят смотреть: сбегаются. Вот в чем дело. И литература сделалась мне противна. (за нумизматикой) -----------Конечно, не использовать такую кипучую энергию, как у Чернышевского, для государственного строительства - было преступлением, граничащим со злодеянием. К Чернышевскому я всегда прикидывал не те мерки: мыслителя, писателя… даже по-литика… Тут везде он ничего особенного собою не представляет, а иногда представляет смешное и претенциозное. Не в этом дело: но в том, что с самого Петра (1-го) мы не наблюдаем еще натуры, у которой каждый час бы дышал, каждая минута жила и каждый шаг обвеян "заботой об отечестве". […] Каким образом наш вялый, безжизненный, не знающий, где найти "энергий" и "работников", государственный механизм не воспользовался этой "паровой машиной" или вернее "электрическим двигателем" непостижимо. […] Такие лица рождаются веками: и бросить ее в снег и глушь, в ели и болото... это... это черт знает что такое […] В сущности, он был как государственный деятель (общественно-государственный) выше и Сперанского, и кого-либо из "екатерининских орлов", и бравурного Пестеля, и нелепого Бакунина, и тщеславного Герцена. Он был действительно solo. Нелепое положение полного практического бессилия выбросило его в литературу, публицистику, философствующие оттенки, и даже в беллетристику: где, не имея никакого собственно к этому призвания (тишина, созерцательность), он переломал все стулья, разбил столы, испачкал жилые удобные комнаты и, вообще, совершил "нигилизм" и ничего иного совершить не мог... Это - Дизраэли, которого так и не допустили бы пойти дальше "романиста", или Бисмарк, которого за дуэли со студентами обрекли бы на всю жизнь "драться на рапирах" и "запретили куда-нибудь принимать на службу". Черт знает что: рок, судьба, и не столько его, сколько России. Но и он же: не сумел "сжать в кулак" своего нигилизма и семинарщины. Для народа. Для бескровных, безлошадных мужиков. Поразительно: ведь это - прямой путь до Цусимы. Еще поразительнее, что с выходом его в практику - мы не имели бы и теоретического нигилизма. В одной этой действительно замечательной биографии мы подошли к Древу Жизни: но - взяли да и срубили его. Срубили, "чтобы ободрать на лапти" Обломову… (за нумизматикой) -----------В террор можно и влюбиться и возненавидеть до глубины души, - и притом с оттенком "на неделе семь пятниц", без всякой неискренности. Есть вещи в себе диалектические, высвечивающие (сами) и одним светом и другим, кажущиеся с одной стороны так, и с другой - иначе. Мы, люди, страшно несчастны в своих суждениях перед этими диалектическими вещами, ибо страшно бессильны. "Бог взял концы вещей и связал в узел - не развязываемый". Распутать невозможно, а разрубить все умрет… (за нумизматикой, 1909 г.) -----------….А голодные так голодны, и все-таки революция права. Но она права не идеологически, а как натиск, как воля, как отчаяние… -----------Что такое Бог для меня?.. Боюсь ли я Его? Нисколько. Что Он накажет? Нет. Что Он даст будущую жизнь? Нет. Что Он меня питает? Нет. Что через Него существую, создан? Нет. Так что же Он такое для меня? Моя вечная грусть и радость. Особенная, ни к чему не относящаяся? Так не есть ли Бог "мое настроение"? Я люблю того, кто заставляет меня грустить и радоваться, кто со мной говорит; меня упрекает, меня утешает. Это Кто-то. Это - Лицо. Бог для меня всегда "он". Или "ты" - всегда близок. Мой Бог - особенный. Это только мой Бог; и еще ничей. Если еще "чей-нибудь" - то этого я не знаю и не интересуюсь… -----------Сам я постоянно ругаю русских. Даже почти только и делаю, что ругаю их. "Пренесносный Щедрин". Но почему я ненавижу всякого, кто тоже их ругает? И даже почти только и ненавижу тех, кто русских ненавидит и особенно презирает. Между тем я бесспорно и презираю русских, до отвращения. Аномалия. (за ну-мизматикой) -----------Удивительно, как я уделывался с ложью. Она никогда не мучила меня. И по странному мотиву: "А какое вам дело до того, что я в точности думаю", "чем я обязан говорить свои настоящие мысли". Глубочайшая моя субъективность (пафос субъективности) сделала то, что я точно всю жизнь прожил за занавескою, не снимаемою, не раздираемою. "До этой занавески никто не смеет коснуться". Там я жил; там, с собою, был правдив... А что говорил "по сю сторону занавески", - до правды этого, мне казалось, никому дела нет. "Я должен говорить полезное". "Ваша критика простирается только на то, пользу ли я говорю", "да и то условно: если вред - то не принимайте". Мой афоризм в 35 лет: "Я пишу не на гербовой бумаге" (то есть всегда можете разорвать). Если тем не менее я в большинстве (даже всегда, мне кажется) писал искренно, то это не по любви к правде, которой у меня не только не было, но "и представить себе не мог", - а по небрежности. Небрежность мой отрицательный пафос. Солгать - для чего надо еще "выдумывать" и "сводить концы с концами", "строить" - труднее, чем "сказать то, что есть". И я просто "клал на бумагу, что есть": что и образует всю мою правдивость. Она натуральная, но она не нравственная… -----------Печать - это пулемет, из которого стреляет идиотический унтер. И скольких Дон-Кихотов он перестреляет, пока они доберутся до него. Да и вовсе не доберутся никогда. Finis и могила. (16 декабря 1911 г.) В.В. Розанов. Из статьи "Три момента в развитии русской критики" Как и художественная литература, наша критика успела уже пережить в своем развитии несколько фазисов. Смена этих последних обусловливалась изменением в целях, которые она поставляла перед собой. Отделить в литературных произведениях прекрасное от посредственного и выяснить эстетическое достоинство первого, это составляло цель и смысл раннего периода нашей критики. Деятельность Белинского, многолетняя и плодотворная, была высшим выражением этого стремления…[…] С величайшей чуткостью к красоте, какой обладал Белинский, с чуткостью к ней именно в единичном, индивидуальном, быть может, нераздельна некоторая слабость в теоретических обобщениях - и это было причиной, почему до конца жизни он не установил никакого общего мерила для прекрасного, никакого постоянного критериума для отделения в литературных произведениях хорошего от дурного. Он был похож на тех людей, самых нужных и самых лучших, которых мы иногда наблюдаем в окружающей нас жизни: с изумительным совершенством и безошибочностью они различают хорошее и дурное, сами воздерживаются от последнего и удерживают от него других и, однако, совершенно не знают, почему именно одно всегда бывает дурно и другое всегда хорошо; тогда как рядом с ними мы видим бледных теоретиков, которые истощили силы своего ума над отыскиванием всеобщих оснований для хорошего и дурного и теряются в бессильных колебаниях при встрече с самым простым фактом в жизни своей или себе близких. Однако, как бы ни предпочитали мы безошибочное понимание частного знанию всеобщего, мы не должны отвергать и важности последнего, и тот, кто своей теоретической мыслью сумел бы выяснить всеобщее мерило хорошего и дурного в сфере поэтических и художественных произведений, без сомнения, сделал бы нечто не только в высшей степени трудное, но и высоко достойное и необходимое. II Связать литературу с жизнью, заставить первую служить последней и понимая последнюю через явления первой - это составило смысл и задачу второго периода нашей критики, высшим выразителем которого явился Добролюбов. Прекрасное в литературе было отодвинуто на второй план, как и наслаждение только им было признано мало достойным. Как на самое существенное указывалось в ней на то, что она может быть глубже и вернее, нежели что-либо другое, отражать в себе жизнь, и притом не только с внешней стороны, которую одну мы наблюдаем в действительности, но и с внутренней, более глубокой, которая часто ускользает от нас. Художник или поэт есть как бы бессознательный мудрец, который в выводимых им образах или передаваемых фактах концентрирует рассеянные черты жизни, иногда схватывает глубочайшую их сущность и даже угадывает их причины. Поэтому, изучая литературу, мы изучаем самую жизнь, а с тем вместе и научаемся, как относиться к последней. Но не всякое литературное произведение выполняет все эти задачи одинаково совершенно: несмотря на совершенство, например, в изображении и обобщении, оно может неверно определять смысл изображаемого или, еще чаще, может погрешить в указании его причин. Задача критики и состоит в том, чтобы внести поправки ко всему этому. Она есть строгий и об-стоятельный комментарий к литературе, который вносит в нее недостающее, исправляет неправильно сказанное, осуждает и отбрасывает ложное, и все это - на основании срав-нения ее содержания с живой текущей действительностью, как ее понимает критик. Невозможно было придать литературе более жизненное значение, пробудить к ней более глубокий интерес, так слить ее с душой исторически развивающегося общества, чем как это сделал подобный взгляд на ее сущность и на задачи критики. Именно под его влиянием литература приобрела в нашей жизни такое колоссальное значение. Не знать ее, не любить ее, не интересоваться ею - это значило с того времени стать отщепенцем своего общества и народа, ненужным отброском роднойтории, узким и невежественным эгоистом, которому никто не нужен и который сам никому не нужен. Писатель стал главным, центральным лицом в нашем обществе и истории, к мысли которого все прислушиваются. И все это совершилось без слов, даже без видимых, осязаемых влияний, просто через изменение взгляда на литературу, через новое отношение к ней, в которое стала критика и за ней - общество. Великое значение исторически развивающейся жизни заключается в том, что она, в своем ровном и могущественном течении, удерживает в себе все истинное и доброе, что в нее вносится индивидуальной волей, дает рост ему и силу и сама от него возрастает; ложное же и дурное почти все и без усилий оставляет в стороне. Деятельность Добролюбова, как ни кратка она была по времени, вошла органическим звеном в духовное развитие нашего общества… Целый ряд поколений, как-то быстро выступивших и быстро же сошедших со сцены, неотразимо подчинился его влиянию, усвоил тот особый душевный склад, тот оттенок чувства и направление мысли, которое жило в этом еще так молодом и уже так странно могущественном человеке. И кто из нас, теперь живущих и уже свободных от этого влияния людей, обратясь к лучшим годам своей юности, не вспомнит, как за томом сочинений Добролюбова забывались и университетские лекции, и вся мудрость, ветхая и великая, которая могла быть усвоена из разных старых и новых книг. К нему примыкали все наши надежды, вся любовь и всякая ненависть. В этом состоит, но этим и ограничивается положительная сторона его деятельности. […] Совершенное непонимание художественного отношения к жизни было его отличительной чертой естественное последствие исключительности его духовного склада. […] III Третье течение нашей критики возникло одновременно со вторым. Его начина-телем и полным выразителем был Ап. Григорьев; тонким, настойчивым и успешным истолкователем является в наше время г. Страхов. Научность составляет отличительную черту этого течения. Если в первом сво-ем периоде наша критика выясняла эстетическое достоинство литературных произве-дений, во втором - их жизненное значение, то в этом она задалась целью объяснять, истолковывать их. Это достигалось, во-первых, раскрытием существенных и своеоб-разных черт в каждом литературном произведении, и, во-вторых, определением его исторического положения, то есть органической связи с предыдущим и отношения к последующему. Обилие мысли и богатство собственных, уже пережитых, настроений дало возможность Ап. Григорьеву понять и своеобразие каждого литературного произведения, и внутреннюю, духовную связь многих из них между собой. К сожалению, при редкой даровитости в истинном, глубоком значении этого слова он не обладал даровитостью внешней - теми внешними качествами блестящего изложения, остроумия или игривой шутки, которые так привлекают к себе читателей. […] Перевес Добролюбова и даже его преемников над Ап. Григорьевым был, собственно, перевесом литературного стиля над мыслью. А между тем, вчитываясь в сочинения Ап. Григорьева, испытывалось невольно, как, в конце концов, мысль совершеннее всего остального в человеке, как отходят перед нею и бледнеют и художественный восторг, и исполненная сжатой страсти речь. Как ни много писалось о Пушкине, как ни умел ценить его Белинский, каким высоким пафосом ни запечатлены его статьи о нем, всеобъясняющая мысль Ап. Григорьева покрывает все это - и вместе с прекрасным и великим образом нашего поэта, впервые понятым, в читателе неотделимо вырастает и чувство самого глубокого удивления к его критику. […] В.В. Розанов. Из цикла "Эмбрионы" 1 "Что делать?" - спросил нетерпеливый петербургский юноша. - Как что делать: если это лето чистить ягоды и варить варенье; если зима - пить с этим вареньем чай. 2 Западная жизнь движется по законам лирики, наша до сих пор - в формах эпоса; но некогда и мы войдем в формы лирики. Вопрос Чернышевского, поставленный в заглавии его романа, есть вопрос существенно лирический, не своевременный; ему может быть дан только бытовой ответ: делать нужно то, что было делаемо вчера. […] В.В. Розанов. Из статьи ""Бабы" Малявина" "Этюд" г. Малявина, безусловно, господствует и в той зале, где он выставлен, и во всем ряде зал, где помещена выставка. Издали он светит как что-то яркое, определенное. А подойдя ближе, - вы не можете оторваться от него. Это - "идея"!.. Три... не "крестьянки", не "русские", но именно "бабы" - до такой степени выразительны, что могут поспорить с известными "Богатырями" Вас-нецова, как символ "святоотечественного"... Пожалуй, "Богатыри" есть столько же картина, как и удачная иллюстрация к "Рассказам из русской истории" Рождественского, Сиповского и пр. и пр. По крайней мере, всякий составитель такой книжки, увидав композицию Васнецова, наверно, подумал: "а мы этого давно ждали". Таким образом, знаменитые "Богатыри" уже слишком классичны, слишком уставны, слишком правильно и обще покрывают заученное представление о богатырстве и богатырях на Руси. "Три бабы" Малявина выражают Русь не которого-нибудь века, а всех веков, - но выражают ее не картинно, для сложения "былины", а буднично, на улице, на дворе, у колодца, на базаре, где угодно. Мазки кисти, когда вы подходите близко, представляются просто брошенными друг на друга кирпичами. Да, но вот подите: эти кирпичи, более всего красные, уступающие часть поля синему, дают впечатление необыкновенной первобытности и яркости, что и выражает "идею" их, каковое слово шепчут невольно ваши губы перед картиною. Художник, вероятно, и сам не обратил внимания, что его краски "трех баб" дают состав русского национального флага; а смотря на картину и на бессознательный выбор художником этих красок, начинаешь думать, что красносине-белый флаг выбран нами во флаге неспроста, а тут - "кровь говорила"... […] В.В. Розанов. Из статьи "Русские исторические портреты на выставке в Таврическом дворце" Я пошел слишком поздно, преступно поздно на эту выставку, на которой побывал уже весь Петербург, но мне очень хочется сказать о ней несколько слов. Выставка эта - безумие великолепия, роскоши, интереса, осмысленности. По ней можно бродить, как по галереям Рима и Флоренции, до такой же боли ног, и все-таки осмотреть за день только уголок. Осматривать ее, в смысле фланирования, почти бесполезно. Да и было бы варварством для русского взглядывать скользя на этот живой "паркет" своей истории, где каждый квадратик связан с событием; и если бы русская история, занимательная и глубокомысленная, была написана - о каждой рамке, всяком портрете, зрители говорили бы: "вот это описано в такой-то книге и главе русского Геродота", "вот лицо, так изображенное русским Тацитом". Но у нас, увы, ни Геродотов, ни Тацитов еще нет. Все-таки русская история в XVIII в. и первой трети XIX в. роскошна, упои-тельна. Упоительна - я не стыжусь этого слова. Потом что-то случилось; лица пошли тусклые. Напр., громадная картина Репина "Заседание Государственного Совета"... просто не знаешь, что о ней думать. Я несколько раз возвращался в отдельную комнату, где она поставлена, с томительным недоумением: что же я должен думать об этом? Ни в каком месте, ни на улице, ни в частном собрании, ни в театре, ни в церкви, я не видал людей, собранных в таком множестве, между которыми нет ни одного лица замечательного, красивого или просто характерного! Мне показалось: точно торговцы Александровского рынка оделись в мундиры, которыми они торгуют, - и эту фантасмагорию нарисовал Репин. Цена мундира тысячная, а носит его - нищий. Еще со спины глядишь - ничего... Репин так и представил одно лицо, - "докладывающее" Совету дело - со спины. А как повернуть лицом или в профиль к зрителю - руки опускаются! Что такое произошло? Мне кажется, разгадка этого находится в одном уголке этой дивной выставки; в отделе портретов эпохи Александра 1-го висит впервые выставленный портрет Сперанского, еще юного, в самом начале его изумительного поприща. […] В.В. Розанов. Из статьи "Декаденты" Под именем символизма и декадентства разумеется новый род не столько поэзии, сколько стихотворческого искусства, чрезвычайно резко отделяющийся по форме и содержанию от всех когда-либо возникавших видов литературного творчества. Возникнув всего 15-20 лет назад, он с чрезвычайною быстротой распространился во всех странах образованного мира, очевидно всюду находя для себя хорошо подготовленную почву, какие-то общие предрасполагающие… […] То, что есть в содержании символизма бесспорного и попятного, - это общее тяготение его к эротизму. Старый, как мать-природа, Бог, казалось изгнанный из деловой поэзии 30-х - 70-х годов, вторгся в сферу, ему всегда принадлежавшую, им издревне любимую, но - в форме изуродованной и странной, в форме бесстыдно-обнаженной. […] Эрос не одет здесь более поэзией, не затуманен, не скрыт; весь смысл, вся красота, все бесконечные муки и радости, из которых исходит акт любви и которые позднее, с иным характером поэзии и другими заботами, из него следуют - все это здесь отброшено; отброшено самое лицо любимого существа: на него, как на лицо оперируемое, набрасывается в этой новой "поэзии" покрывало, чтобы своим выражением страдания, ужаса, мольбы оно не мешало чему-то "существенному", что должно быть совершено тут, около этого лица, но без какого-либо к нему внимания. Женщина не только без образа, но и всегда без имени, фигурирует обычно в этой "поэзии", где голова в объекте изображаемом играет почти столь же ничтожную роль, как и у субъекта изображающего; как это, например, видно в следующем классическом по своей краткости стихотворении, исчерпываемом одной строкой. "О, закрой свои бледные ноги" (Брюсов) Угол зрения на человека и, кажется, на все человеческие отношения, то есть на самую жизнь, здесь открывается не сверху, идет не от лица, проникнут не смыслом, но поднимается откуда-то снизу, от ног, и проникнут ощущениями и желаниями, ни-чего общего со смыслом не имеющими. Родина символизма и декадентства, как известно, есть Франция; и здесь, в этой новой "поэзии", она едва ли не первый раз в своей истории выступила не как истолковательница чужих идей и позывов, но как руководительница и наставница в некотором новом роде "вкусов". Отечество маркиза де Сада, наконец, ясно высказало, в чем оно бесспорно господствует среди всех цивилизованных народов и вовсе не располагает у них чему-нибудь научаться. С тем вместе оно вдруг и с совершенно неожиданною силой выразило, чем истинно интересовалось и интересуется в то время, как на ее поверхности, на глазах волнующегося и часто восхищенного мира раздавались звуки тревог политических, религиозных, экономических, других. […] символизм и декадентство не есть особая новая школа, появившаяся во Франции и распространившаяся на всю Европу: это есть окончание, вершина, голова некоторой другой школы, звенья которой были очень длинны и корни уходят за начальную грань нашего века. Выводимый без труда из Мопассана, он выводится, далее, из Золя, Флобера, Бальзака, из ультрареализма, как антитезы ранее развившемуся ультраидеализму (романтизм и "возрожденный" классицизм). Именно этот элемент ultra, раз замешавшийся в литературу и никогда потом из нее не вытесненный, как результат ultra в самой жизни, в ее нравах, в ее идеях, ее влечениях, ее позывах, и сказался в конце концов таким уродливым явлением, как декадентство и символизм. Декадентство - это ultra без того, к чему оно относилось бы; это - утрировка без утрируемого; вычурность в форме при исчезнувшем содержании: без рифм, без размера, однако же и без смысла "поэзия" - вот decadence. […] Религия своего я, поэзия этого я, философия того же я, произведя, от Поджио и Филельфо до Байрона и Гете, ряд изумительных по глубине и яркости созданий, исчерпали, наконец, его содержание; и в "поэзии" decadanc'a мы видим стремительное низвержение пустой оболочки этого я. …Мир, как предмет любви и интереса, даже как предмет негодования или презрения, - исчез из этой "поэзии"; он исчез не только как объект, возбуждающий к себе что-нибудь у бессодержательного я, но и как зритель, и возможный судья этого я, как просто присутствующий… […] М. Горький. "Поль Верлен и декаденты" В декабре прошлого года в Париже умер Поль Верлен, поэт-декадент и основатель этой болезненно извращенной литературной школы. У могилы этого человека, до дня смерти своей считавшегося только представителем литературной богемы, а ныне уже провозглашенного "великим поэтом", сошлись представители всевозможных школ и фракций, и это редкий пример, чтобы за гробом умершего столь единодушно шли разнородные, враждебные друг другу элементы. Начавший свою литературную деятельность с подражания Теодору Банвилю и Леконт де-Лилю, Верлен, как и его учителя, явился пред публикой непримиримым "парнасцем", строго храня заветы этой холодной школы, щеголяющей своим бездушным объективизмом, мраморной красотой формы и не признающей ничего выше ее. Но скоро он, натура, всю жизнь свою искавшая твердой почвы, уклонился от "парнасцев" в сторону "декадентов" и уже в 1880 году был признан главой этой школы, совершенно игнорировавшей форму в противовес "парнасцам" и до сей поры все еще пытающейся создать чтото новое, грандиозное и создающей только странные намеки и трудно понимаемые картины, внутреннее значение которых едва ли понятно и самим творцам их. Но, примкнув к этой школе и позднее став во главе ее, Верлен был яснее и проще своих учеников: в его всегда меланхолических и звучащих глубокой тоской стихах был ясно слышен вопль отчаяния, боль чуткой и нежной души, которая жаждет света, жаждет чистоты, ищет бога и не находит, хочет любить людей и не может. Жюль Леметр говорит об этом человеке, жизнь которого протекала в кабаках, где он пил абсент, и в госпиталях, где он лечился от злоупотреблений абсентом: "Это дитя с душой настолько чистой и честной, что на земле ей не может быть места, где бы она была покойна". Наш А. Майков, сам "парнасец", высказал убеждение, что в нашем веке из современных поэтов Запада Верлен яснее всех понял христианство, а Катулл Мендес сказал, что отец декадентского направления был несчастный человек и великий поэт. Но оценка Верлена как поэта принадлежит будущему и ни в каком случае не входит в рамки нашего очерка. Нам важен Верлен как человек, как культурный тип и как яркий представитель той все более развивающейся группы людей, которых зовут декадентами, расшатанными, падающими, и которые охотно принимают эти эпитеты и даже с гордой бравадой рисуются своими болезненными странностями, делающими из них, с обыденной точки зрения, смешных людей с большими претензиями; с точки зрения врача-психиатра - людей психически больных; с точки зрения социолога - анархистов в области не только искусства, но и морали; со всех трех точек зрения декаденты и декадентство - явление вредное, антиобщественное, - явление, с которым необходимо бороться. Отметим важный факт в развитии этого явления. Это то именно, что общество все более и более внимательно относится к нему и, мало того, признавая за декаден-ами право на внимание, выделяет из среды их более талантливых и жадно читает и смотрит их произведения. Не говоря о Верлене, ныне признанном за великого поэта, укажу на Мориса Метерлинка, чьи драмы, несмотря на туманность их идеи, обошли сцены почти всех театров Европы; на итальянца Аннунцио, чьи романы переводятся, по мере их появления, на все европейские языки; на немца Гауптмана, наделавшего столько шума своей драмой "Ганнеле", и т.д. Это факты, усиливающие важность явления, увеличивающие его социальное значение, а не надо забывать, что оно, это явление, единодушно признается вредным. Обращаем внимание читателя еще и на тот факт, что первые декаденты явились во Франции в конце семидесятых годов, когда торжество буржуазии и ее миросозерцания стало несомненным для всех тех, кто не забыл 89 года и трех ныне забытых слов, провозглашенных в этом году, - слов, за которые было пролито так много крови. Буржуазия победила и тотчас же начала создавать себе свою жизнь. Ей создали театр Пальерон и Сарду, ей создали поэзию апологет мелких чувств и будничной жизни Коппе и его товарищ, грубый материалист и скептик Ришпен, для нее стал писать свои романы Онэ, и много ей помог укрепиться на почве детерминизма, краеугольного камня ее миросозерцания, сводящего личную волю к нулю и ставящего все в зависимость от сцепления причин, ярый проповедник детерминизма и строгий материалист Золя. Для нее создали музыку, живопись и все, что нужно было ей для того, чтобы иметь право счесть себя культурной. […] Явился спрос на философию, которая оправдывала бы буржуазию, явилось и предложение такой философии. Оптимистическое благодушие Ренана позволяло ему, ради запросов нового общества, войти в противоречия с самим собой. Тэн тоже подложил несколько кирпичей в стену, воздвигаемую буржуазией для защиты себя от возможных укоров совести. Затем еще несколько усилий, несколько штрихов, и положение буржуазии было упрочено. Тогда во Франции, живущей всегда быстрее всех других стран, создалась атмосфера душная и сырая, в которой, однако, очень хорошо дышалось Полю Астье и всем людям его типа, исповедовавшим прямолинейный материализм и относившимся скептически ко всему, что было идеально и призывало к переустройству жизни в смысле приближения к истине и справедливости в отношениях человека к человеку. Создалась атмосфера преклонения пред действительностью и фактом, жизнь стала бедна духом и темна умом… […] И в то время как одним жилось и дышалось в этой атмосфере свободно и легко, другие - более честные, более чуткие люди, люди с желаниями истины и справедливости, люди с большими запросами к жизни - задыхались в этой атмосфере материализма, меркантилизма и морального оскудения, задыхались, искали выхода вон из буржуазной клоаки, из этого общества торжествующих свиней, узких, тупых, пошлых, не признающих иного закона, кроме инстинкта жизни, и иного права, кроме права сильного. Люди эти, с более тонкими нервами и более благородной душой, плутали в темной жизни, плутали, ища себе в ней чистого угла, часто шли против самих себя и гибли, неудовлетворенные, ничего не найдя, гибли с оскорбленной душой, измученные шумом пошлой и развратной жизни их милой и веселой Францией, раньше страной рыцарей, ныне страной жирных и разнузданных купцов, чувствующих себя гос-подами положения. […] И в то время как они гибли один за другим, общество все пресыщалось своей извращенной культурой и, наконец, начало смутно чувствовать позыв к новизне. […] Судьба справедлива, и над современным обществом Франции раздался ог-лушительный треск бомб; мы говорим не о бомбах Равашоля и его сподвижников - эти убивали сразу, а имеем в виду те бомбы, которые бросили в общество Метерлинк, Пеладан, Фезансак, Рене Гиль, Малярме, Ролина, де-Буа, Мореас, Ноэль Лумо и другие, под предводительством Поля Верлена, раба "зеленой феи" - абсента. В восьмидесятых годах в одном из кабаков Латинского квартала сформировался этот кружок молодежи, странно одетой, все критикующей, все отвергающей, говорящей о необходимости создать миру нечто настолько новое, что сразу оживило бы его. О всем существующем говорили в тоне самой отчаянной бравады и гордого презрения людей, уверенных в себе и в своих творческих способностях. Что они хотели творить? Едва ли кто-либо из них ясно представлял себе это, но самые фантастические и разнузданные идеи зарождались в их пылких и, без всякого сомнения, болезненно возбужденных мозгах. […] Они говорили все эти бешеные вещи, несомненно, искренно, и они не могли не чувствовать себя правыми в своих безумствах, видя, что кругом их царит полное бесправие. Их нервы были изощрены до болезненности, они были, несомненно, очень впечатлительными людьми, и весьма вероятно, что, если б в Париже в восьмидесятых годах дрались на баррикадах, - в девяностом году декадентов не было бы. Я рисую их себе так: сначала это были дети, чистые сердцем дети, какими бываем все мы, к сожалению, очень краткое время. В силу различных условий они выросли более нервными и более чуткими к восприятию внешних впечатлений. Атмосфера современной культурной жизни любого европейского города дает такие яркие, оглушающие картины всевозможных социальных контрастов, что юноше трудно сохранить равновесие души, побыв в ней некоторое время. Признано, что Париж действует в этом разлагающем мозг и сердце направлении гораздо сильнее, чем другие города, что объясняется особенной нервозностью его жизни и живостью французов. Декаденты - люди, изнемогавшие от массы пережитых впечатлений, чувствовавшие в себе поэтические струны, но не имевшие в душе камертонов в виде какой-либо определенной идеи, - юноши, желавшие жизни, но истощенные еще до рождения. И вот эти слабые духом и телом, болезненно впечатлительные и фантазирующие люди сидели в кабачке Латинского квартала и, все отвергая, все разрушая, бравируя и безумствуя, чего-то ждали... И, наконец, дождались... Один из представителей литературной богемы, Артур Рембо, написал странный, а ныне знаменитый "цветной сонет" - вещь, на которую он сам смотрел, быть может, не более как на шутку, на красивую игру слов. […] "Все краски, запахи и звуки заодно", - как сказал Бодлер, предвосхитивший идею Рембо в своем символистическом стихотворении "Природа". […] Создали теорию, и началась горячка творчества. Верлен стоял впереди всех; он первый усмотрел эстетическое откровение в сонете Рембо и был самым плодовитым из всех новаторов искусства. […] Малярме, Ролина, Фезансак не уступали Верлену, наводняя журналы своими непонятными сонетами. Сначала Париж, жадный до новинки, читал все это, и некоторые вещи имели несомненный успех, как, например, приводимое у Нордау стихотворение "Скука", в котором говорится о "белых лебедях" и где частое повторение носового звука "еn" действительно вызывает скуку, но потом Парижу надоели декаденты, и они принуждены были основать свой журнал. Но Париж не мог так дешево отделаться от больных людей, им же созданных; среди них оказались люди с действительными талантами, с большим чувством, с глубокой тоской в сердце, люди, "взыскующие града". Взвинченное, болезненно развитое воображение не только увеличивало силу их талантов, но и придавало их произведениям странный колорит то какой-то исступленности, то неизлечимой меланхолии, то пророческого бреда, неясных намеков на что-то, таинственных угроз кому-то. И все это давалось в странных образах, связь которых была трудно постигаема, в рифмах, звучавших какой-то особой, печальной, похоронной музыкой. Они пели и жужжали, как комары, и общество хотя и отмахивалось от них, но не могло не слышать их песен. А иногда в общем неясном шуме декадентских стихов раздавался действительно ценный и поэтический звук, искренний и простой, как молитва мытаря. Печально вздыхает Верлен, то задумчивый и размышляющий о смерти, то настроенный молитвенно, то вдруг гневный и проклинающий или кающийся в своих грехах и вдруг, издеваясь надо всем этим, воспевающий чары своей возлюбленной "зеленой феи", медленно, но верно убивавшей его. Он писал свои сонеты всегда в кабачке и всегда в компании со стаканом абсента, его музой, его "зеленой феей". […] Выступил Метерлинк с своими туманными пьесами. Мрачность их образов пугала воображение и заставляла ум искать в них смысл. Принимались искать, находили и удивлялись; декаденты, люди, еще так недавно объявившие себя стоящими вне всяких моральных законов, ревностно искали бога, доказывали другим необходимость найти его, проповедовали мораль, ту же мораль, что и все проповедуют: веруй, люби и надейся! Но все это в странных, изломанных фразах, в непонятных стихах, в туманных образах… Казалось, что они хотят испугать или огорчить людей. Раздражительная нота тоски, вечной неудовлетворенной тоски, и какого-то желания, тоже неудовлетворенного, неустанно звучит в этих стихах, звучит и страшно надоедает ушам общества. Но нечто болезненное и нервозное, психоз декадентского творчества, постепенно, незаметно, капля по капле, въедается в кровь общества, и оно колеблется... В нем зарождается та болезнь, которую взлелеяли и культивировали в себе его дети, Верлены и Метерлинки, - культивировали и ныне привили ему ее тонкий разрушительный яд. […] Декадентское творчество все разрастается, странные, развинченные и развин-чивающие нервы сонеты наводняют страницы журналов, говоря о чем-то неясном, ту-манном и зловещем. Эти песни разлагающейся культуры звучат похоронным звоном за-рвавшемуся, нервно истощенному и эгоистическому обществу и все более истощают его. […] отрицатели и анархисты-декаденты вдруг превратились в проповедников морали и учителей жизни… они меняют свой цвет, как хамелеоны, сегодня морализируя, завтра являясь апологетами порока и виртуозами его. […] Наслаждение в бою не доступно тем, которые уже в день своего рождения были разбиты наголову, явившись на свет невропатами, но наслаждение "на краю мрачной бездны" им по средствам, и они умеют пользоваться им, создавая одну за другой свои мрачные фантазии, предаваясь в них бреду безумцев и призывая следовать за собой безвольное и беспринципное общество, жадно ищущее пикантных ощущений и впечатлений. Таким образом, они, эти расшатанные, являются как бы мстителями обществу, которое создало их, бесконечно разнообразное в творчестве дурного и отрицательного, как бы розгами, которыми судьба сечет культурные классы Европы за то, что они, существуя так давно, - не создали для себя жизни, достойной людей. Редактор одной из самых тиражных газет "Новое время", которую в свое время М.Е. СалтыковЩедрин метко окрестил "Чего изволите", А.С. Суворин многие годы свой талант отдавал делу спасения тонущего режима и только в дневнике мог позволить себе сказать о том, что он, как умный человек, не мог не презирать. В данном сборнике студенты могут познакомиться только с некоторыми отрывками из "Дневника" Суворина, в которых отразилось его видение некоторых известных событий того времени, а также мнение о Л.Н. Толстом, которого он очень уважал, и о видном чиновнике Министерства внутренних дел Д.С. Сипягине, печально прославившемся, по выражению В.И. Ленина, "борьбой с голодающими". А.С. Суворин. Из "Дневника" 1896, 18 мая Сегодня при раздаче кружек и угощения задавлено, говорят, до 2000 человек. Трупы возили целый день, и народ сопровождал их. Место ухабистое, с ямами. Полиция явилась только в 9 часов, а народ стал собираться в два. Бэр публиковал несколько раз о кружках, и в Москву в эту ночь по одной Московско-Курской дороге приехало более 25 000. Что это была за толпа и что это за ужас! Раздававшие бросали вверх гостинцы, а публика ловила. Одна баба говорит: "До 2000 надавили. Я видела мальчика лет 15-ти, в красной рубахе. Лежит, сердечный". […] Воронцов, министр двора, сам в 9 часов дал знать государю, что задавлено 2000 человек, по слухам, и сам поехал на место, чтобы проверить. Говорили, что царь под влиянием этого несчастья не явится на народном гулянье. Но он был там. Я только что уезжал с Ходынки, около 2 часов, когда он ехал к Петровскому дворцу. […] Сколько слез сегодня прольется в Москве и в деревнях! 2000 - ведь это битва редкая столько жертв уносит! В прошлом царствовании ничего подобного не было. Дни коронации стояли серенькие, и царствование было серенькое, спокойное. Дни этой коронации - яркие, светлые, жаркие. И царствование будет жаркое, наверное. Кто сгорит в нем и что сгорит? - вот вопрос! А сгорит, наверное, многое, но и многое вырастет! Ах, как надо нам спокойного роста! Государь дал на каждую осиротелую семью по 1000 рублей. Камергеру Дурасову я сегодня напел резких речей, когда он сказал, что напрасно доложили государю о погибших. Их - 1138. Завтра на Ваганьковском кладбище будет устроен морг, и там будут разложены трупы для определения их фамилий и проч. […] Вчера придворная цензура задержала статью для "Русского Слова", где говорится, что радоваться нечего, а следует печалиться об умершем императоре, который так много сделал. 19 мая […] Если когда можно было сказать: "Цезарь, мертвые тебя приветствуют", это именно вчера, когда государь явился на народное гулянье. На площади кричали ему "ура", пели "Боже, царя храни", а в нескольких саженях лежали сотнями еще не убранные мертвецы. 20 мая Сегодня бал у великого князя Сергея Александровича. Окна освещены и открыты. Блестящие фигуры дам и кавалеров ходят по залам. Очень нестройные, но крики "ура" временами раздаются. 22 мая […] Вчера перед отъездом я видел d'Alheim, корреспондента "Теmps". Он мне рассказывал, что 19 или 20 мая великий князь Владимир, принц Неаполитанский и др. забавлялись возле Ваганьковского кладбища стрельбой голубей, в то время когда на этом кладбище происходили раздирающие сцены. Принц Неаполитанский убил, кроме того, коршуна. Народ тоже не похвалит за это, когда узнает. А узнает он наверное. D'Alheim спрашивал, не достанется ли ему за то, что он поставил рядом эти два "события", гибель людей и голубей, столь же невинных, как люди, и так же связанных и посаженных в клетки, как связаны и посажены были в ямы люди. 4 ноября У Богдановича обедали с женою. Великий князь Сергей Александрович возвратился в Москву. На фонарных столбах полиция срывала афиши: "Возвращается князь Ходынский для охраны Ваганьковского кладбища". Сибирский исправник, разославший циркуляры по селам, требуя, чтобы крестьяне убрали солому даже с крыш при проездах Куломзина, умер. 1901 год, 29 мая Два царя у нас: Николай II и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай II ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда как Толстой, несомненно, колеблет трон Николая и его династии. Его проклинают, Синод имеет против него свое определение, Толстой отвечает, ответ расходится в рукописях и в заграничных газетах. Попробуй кто тронуть Толстого. Весь мир закричит, и наша администрация поджимает хвост. Сипягину ничего не остается, кроме утешения в фразе, которую он сказал государю: "Если напечатать ответ Толстого Синоду, то народ его разорвет". Утешайтесь, друзья, утешайтесь, скудоумные правители. Герцен громил из Лондона. Толстой громит в Лондоне из Ясной Поляны и Москвы, громит в России при помощи литографий, которые продаются по 20 копеек. Новое время настает, и оно себя покажет. Оно уже себя показывает тем, что правительство совершенно спуталось и не знает, что начать. "Не то ложиться спать, не то вставать". Но долго ли протянется эта безурядица? Хоть умереть с этим убеждением, что произвол подточен и совсем не надо бури, чтоб он повалился. Обыкновенный ветер его повалит. 1902, 6 февраля […] Толстой дал России очень много. Он прославил ее, как не прославляли победы. Он дал русскому имени за границей особый почет и значение. Его мнения принимались за душу русского народа. Его гений - народный гений. Вот что важно. И какие-то идиоты Сипягины предписывают говорить об этом человеке "объективно и осторожно". Этот идиот не может забыть письма Толстого царю. 2 апреля Сегодня убит Д.С. Сипягин. Покойный не был умен и не знал, что делать. Его поставили на трудный пост и во время чрезвычайно трудное, когда и сильному уму трудно найти путь в самодержавном государстве. Надо бы свободы совести, личности, печати. Но какая может быть свобода при самодержавии министров, поддерживающих самодержавие. Идеалисты-славянофилы находили, что это возможно, но они говорили, что необходимо убрать средостение между царем и народом. А как уберешь это средостение? 10 апреля […] Нерешительность государя доходит до того, что он соглашается не только не поощрять образование, но и сузить его. Высшее учебное заведение, построенное Тенишевым в Моховой, с программой лекций прошло в Комитете министров, а государь написал: "Такие заведения неудобны в населенных местах". Смоленское земство положило ходатайствовать об обязательном образовании. Написано: "Это не дело земства заниматься образованием", и Сипягин циркулярно оповестил это по России. В Государственном совете все старики, спят или ничего не понимают, например, в юридических вопросах. Сипягин в совещании о технических школах настаивал на том, чтоб без его ведома не открывалась ни одна школа. -----------Витте очень смущен положением. Факт равнодушия и радости после убийства Сипягина поразил его. "Он был таким хорошим человеком дома, - говорил он, - и вообще в личных отношениях. Но для человека другая мерка в делах общественных. Будучи совсем неумным человеком, он наделал множество глупостей, а глупости довели до революционного порядка". 1907 год, 3 августа […] ...Мне жаль затравленного зверя (революцию). Не то чтобы я жалел его острых зубов, его хищного наскока, его безумной ярости - помилуй Бог! Мне жаль улетевшей красоты этого единственного в своем роде русского медведя, столь много обещавшего и столь мало давшего. Мне жаль моих ожиданий, моей грусти, моих восторгов, моей веры и ошибок, жаль пролетевшей, как сон, молодости. Подкрадывается что-то старое, склизкое, корявое. Перед зрелищем затравленной революции я испытываю что-то среднее между тошнотой и раскаянием. Смелость сознавшей свою силу и отвагу задорной юности; наглость реакции, наглость торжествующей, злобностарострастной, импозантной, но похотливой энергии старости. 7 августа […] "Друзья слева" - кадетские друзья. Рассчитывали на стихию преждевременно, но и страх перед стихиею оказался напрасным. Традиционные силы правительства взяли верх. Укрепления оказались картинными, тактические приемы пришлось сдать в архив. Не физическая сила решает, но есть сила и "невесомых величин". Революционеры хотели победить физической силой, а кадеты дозволяли им делать опыт. Если б он удался, они пристали бы. Но он не удался, и они отстают. Вопросы к текстам 1. В чем М. Салтыков-Щедрин видел "предмет" своей деятельности? Как это отразилось в приведенных в сборнике текстах? 2. За что М. Салтыков-Щедрин высоко ценил творчество Ф. Достоевского и И. Тургенева? 3. Совпадают ли приведенные выше суждения Ф. Достоевского и размышления М. СалтыковаЩедрина в цикле "За рубежом" о Франции 1870-х гг.? 4. В чем, по мнению Ф. Достоевского, значение поэзии Н. Некрасова? 5. О каких "трех силах" размышлял Вл. Соловьев и в чем он видел смысл "русской идеи"? 6. Каково ваше отношение к позиции Вл. Соловьева? 7. Каким виделся Л. Толстому путь к справедливости? 8. Почему, по мнению Л. Толстого, голоден народ? 9. Как оценивал В. Ленин политику правительства по отношению к разразившемуся в стране голоду? Какие данные приведены в его статьях? 10. Каково отношение В. Ленина к частной благотворительности в деле помощи голодающим? 11. Есть ли совпадения у В. Короленко, Л. Толстого и В. Ленина в оценке причин голода в России и отношения к нему правительства? 12. Как понимает В. Короленко свободу печати? 13. Почему героем рассказа В. Гиляровского "Человек и собака" выбран бывший солдат? 14. В чем художественное мастерство В. Гиляровского? 15. Есть ли, на ваш взгляд, логика в выборе В. Дорошевичем "героев" своих журналистских произведений? 16. В чем особенность стиля В. Дорошевича? 17. Согласны ли вы с розановской оценкой Н. Чернышевского? 18. Почему некоторые исследователи творчества В. Розанова полагают, что он предпочел интеллигентскому уму доморощенную мудрость? 19. Что отличает позиции В. Розанова и М. Горького по отношению к декадентству? 20. В чем М. Горький видит трагедию декадентства? 21. Какого видного чиновника, озвучившего в свое время политику правительства по отношению к голодающим, критиковали В. Короленко, В. Ленин и А. Суворин (в "Дневнике")? 22. Почему, по вашему мнению, В. Розанов в 1899 г. перешел из "Московских ведомостей" в "Новое время" А. Суворина и "прижился" там? МАТЕРИАЛЫ, УСТАНАВЛИВАЮЩИЕ СОДЕРЖАНИЕ И ПОРЯДОК ПРОВЕДЕНИЯ ТЕКУЩЕГО КОНТРОЛЯ УСПЕВАЕМОСТИ И ПРОМЕЖУТОЧНЫХ АТТЕСТАЦИЙ Примерный перечень тестовых заданий Вариант 1. Вопрос 1. О какой газете Н.А. Добролюбов писал: «В первый раз русские увидели всенародное объявление событий военных и политических»? «Московские ведомости» «Санкт-Петербургские ведомости» «Ведомости» Вопрос 2. К какому изданию относится эпиграф: «Они работают, а вы их труд ядите»? «Трутень» «Живописец» «Кошелек» Вопрос 3. Какой журнал пропагандировал сатиру в «улыбательном духе»? «Почта духов» «Всякая всячина» «Трутень» Вопрос 4. О ком писал А.С. Пушкин: «Ты умел в 1822 году жаловаться на туманы нашей словесности»? А.А. Бестужев К.Ф. Рылеев В.К. Кюхельбекер Вопрос 5. Кто явился организатором передвижной типографии при Главном штабе армии в Отечественную войну 1812 г.? М.И Кутузов Н.И. Греч А.С. Кайсаров Вопрос 6. Как можно выразить кредо В.Г. Белинского в 1830-х гг.? «Я в этом мире боец» «Примирение с действительностью» Вопрос 7. Какая работа В.Г. Белинского анализирует причины успеха повременного издания у читателей? «Педант» «Ничто о ничем» «Литературные мечтания» Вопрос 8. Какое издание имело монополию на публикацию внутриполитических новостей? «Вестник Европы» «Москвитянин» «Северная пчела» Вопрос 9. Кто выступал под псевдонимом Феофилакт Косичкин? Ф.В. Булгарин А.С. Пушкин Н.М. Карамзин Вопрос 10. На какой круг читателей ориентировался журнал Н.А. Полевого «Московский телеграф»? «Обладатели и производители капиталов» Разночинная молодежь Провинциальное дворянство Вопрос 11. В чем причина разногласий А.И. Герцена и революционно-демократического журнала «Современник»? Непризнание А.И. Герценом роли крестьянской общины Ставка А.И. Герцена на пролетариат в освободительной борьбе Либеральная непоследовательность А.И. Герцена Вопрос 12. Какое издание относится к либерально-буржуазным? «Дело» «Московские ведомости» «Русские ведомости» Вопрос 13. Какая из газет самая многотиражная? «Новое время» «Неделя» «Русское слово» Вопрос 14. Публикация какой статьи привела к закрытию газеты «Россịя»? «Господа Обмановы» «Не могу молчать» «Мултанское жертвоприношение» Вопрос 15. «Чугунный устав» появился в 1808 г. 1826 г. 1865 г. Вариант 2. Вопрос 1. Кто явился создателем первого частного журнала в России? М.В. Ломоносов А.П. Сумароков Н.И. Новиков Вопрос 2. Какое издание называют «бабушкой» отечественной сатирической журналистики? «Трутень» «Всякая всячина» «Почта духов» Вопрос 3. К какому виду повременных изданий относится «Полярная звезда», издаваемая А.А. Бестужевым и К.Ф. Рылеевым? Газета Журнал Альманах Вопрос 4. Против кого направлен памфлет А.С. Пушкина «О записках Видока»? Н.И. Греч Н.А. Полевой Ф.В. Булгарин Вопрос 5. Что явилось причиной закрытия «Телескопа»? Неодобрительный отзыв о пьесе Н. Кукольника «Рука всевышнего Отечество спасла» Публикация «Философического письма» П.Я. Чаадаева Революционно-демократическое направление журнала Вопрос 6. Сатирический отдел какого издания назывался «Свистком»? «Москвитянин» «Современник» «Отечественные записки» Вопрос 7. Эпиграфом к какому изданию стали слова «Vivos voco» («Зову живых»)? «Колокол» «Библиотека для чтения» «Московские ведомости» Вопрос 8. Какое направление имел журнал «Русское слово»? Издание либеральной буржуазии Правительственное издание Издание революционной демократии Вопрос 9. Какой публицист стал знаменем охранительной журналистики, реально показав, что журналистика – это власть? М.П. Погодин М.Н. Катков М.Е. Салтыков-Щедрин Вопрос 10. Какое издание М.Е. Салтыков-Щедрин назвал «Чего изволите»? «Вестник Европы» «Гражданин» «Новое время» Вопрос 11. В каком году увидел свет закон о печати – «Временные правила о цензуре и печати»? 1861 г. 1865 г. 1905 г. Вопрос 12. Перу какого публициста принадлежат «Павловские очерки»? В.Г. Короленко А.П. Чехов М.Е. Салтыков-Щедрин Вопрос 13. Какого журналиста можно назвать «королем репортажа»? В.М. Дорошевич В.А. Гиляровский Н.И. Пастухов Вопрос 14. Какого журналиста можно назвать «королем фельетона»? В.М. Дорошевич В.А. Гиляровский Н.И. Пастухов Вопрос 15. Статья «Г-н –бов и вопрос об искусстве» принадлежит перу Н.А. Добролюбова Ф.М. Достоевского Н.Г. Чернышевского Таблица правильных ответов Вариант 1 № вопроса Вариант ответа 1 В 2 А 3 Б 4 А 5 В 6 Б 7 Б 8 В 9 Б 10 А 11 В 12 В 13 В 14 А 15 Б Вариант 2 № вопроса 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Вариант ответа Б Б В В Б Б А В Б В Б А Б А Б Вариант 1. Вопрос 1. Какое событие легло в основу появления многопартийности в журналистике? Временные правила о цензуре и печати 1865 г. Февральская революция Манифест 17 октября 1905 г. Вопрос 2. Центральным органом какой партии являлась газета «Речь»? Конституционные демократы Октябристы Эсеры Вопрос 3. В каком году увидела свет газета «Искра»? 1888 г. 1900 г. 1903 г. Вопрос 4. В каком году увидела свет газета «Правда»? 1912 г. 1914 г. 1917 г. Вопрос 5. Как называлась первая легальная большевистская газета? «Новая жизнь» «Начало» «Речь» Вопрос 6. В какой статье В.И. Ленин рассуждает о партийности литературного дела? «Кризис назрел» «Партийная организация и партийная литература» «О задачах пролетариата в данной революции» Вопрос 7. Когда был принят Декрет о печати? 21 декабря 1915 г. 24 июня 1917 г. 26 октября 1917 г. Вопрос 8. Какая газета была создана в 1917 г.? «Комсомольская правда» «Гудок» «Экономическая газета» Вопрос 9. В какое время сложилась система советской журналистики? Первая половина 1920-х гг. Конец 1920-х гг. Начало 1930-х гг. Вопрос 10. Перу какого публициста принадлежит «Испанский дневник»? Л.М. Рейснер А. Зорич М.Е. Кольцов Вопрос 11. В каком издании оттачивали перья многие известные советские писатели? «Комсомольская правда» «Гудок» «Экономическая газета» Вопрос 12. Перу какого публициста принадлежат «Письма к товарищу»? К. Симонов Б. Горбатов И. Эренбург Вопрос 13. Какая газета стала органом идеологического отдела ЦК КПСС? «Культура и жизнь» «Литературная газета» «Русская мысль» Вопрос 14. Какой журнал стал знаменем настроений «оттепели»? «Ленинград» «Новый мир» «Октябрь» Вопрос 15. Какой жанр получил наибольшее развитие во времена перестройки? Публицистическая статья Очерк Фельетон Вариант 2. Вопрос 1. Подготовке какому событию посвящена работа В.И. Ленина «Кризис назрел»? Московское вооруженное восстание Февральская революция 1917 г. Октябрьская революция. Вопрос 2. Когда начал действовать Революционный трибунал печати? 25 июня 1917 г. 26 октября 1917 г. 28 января 1918 г. Вопрос 3. Перу какого публициста принадлежит цикл очерков «Фронт»? Л.М. Рейснер Е.П. Петров К.М. Симонов Вопрос 4. Когда проходил Первый съезд журналистов России? Ноябрь 1918 г. Май 1919 г. Январь 1920 г. Вопрос 5. Приложением к какой центральной газете был журнал «Крокодил»? «Рабочая газета» «Беднота» «Труд» Вопрос 6. Кто был инициатором создания журнала «Наши достижения»? А. Серафимович К. Елисеев М. Горький Вопрос 7. Кто из публицистов написал И.В. Сталину открытое письмо? А. Зорич Ю. Олеша Ф. Раскольников Вопрос 8. Как в дальнейшем называлась газета «Юношеская правда»? «Советская молодежь» «Московский комсомолец» «Юношеская газета» Вопрос 9. Когда вышло постановление ЦК КПСС о журналах «Звезда» и «Ленинград»? 1939 г. 1946 г. 1952 г. Вопрос 10. В каком году был издан «Краткий курс истории ВКП(б)»? 1935 г. 1938 г. 1948 г. Вопрос 11. Когда было создано Совинформбюро? Октябрь 1919 г. Июнь 1941 г. Июль 1941 г. Вопрос 12. Кому из перечисленных публицистов принадлежит высказывание: «Хорошо пишет тот, кто хорошо думает»? Т. Тэсс И. Шатуновский А. Аграновский Вопрос 13. Каким изданием руководил А. Аджубей? «Труд» «Комсомольская правда» «Известия» Вопрос 14. В годы перестройки какое событие дало основание считать возможным возврат к тоталитаризму? Обнародование новых партийных постановлений Публикация «письма Нины Андреевой» Вопрос 15. Какой сборник стал выразителем идей перестройки? «Литературная Москва» «Тарусские страницы» «Иного не дано» Таблица правильных ответов Вариант 1 № вопроса Вариант ответа 1 В 2 А 3 Б 4 А 5 А 6 Б 7 В 8 Б 9 А 10 В 11 Б 12 Б 13 А 14 Б 15 А Вариант 2 № вопроса 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Вариант ответа В В А А А В В Б Б Б Б В В Б В Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 1 1. Петровские преобразования в духовной сфере. Газета «Ведомости». 2. Издательская деятельность Академии наук. Газета «Санкт-Петербургские ведомости». «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ________________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 2 1. 2. Ломоносов и журналистика. Полемика «Трутня» и «Всякой всячины». «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 3 1. 2. Литературно-издательская деятельность Новикова. Издательская деятельность Крылова. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 4 1. 2. Публицистика Радищева. «Московский журнал» Карамзина. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _______________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 5 1. 2. Журнал «Вестник Европы Карамзина.. Журналистика Отечественной войны 1812 года. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 6 1. 2. Литературная, пропагандистская и издательская деятельность декабристов. «Торговое направление» в русской журналистике. Издания триумвирата. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 7 1. 2. Н.А. Полевой – журналист. Журнал «Московский телеграф» как выразитель интересов третьего сословия. Журнал «Телескоп» и газета «Молва» Н.И. Надеждина. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 8 1. 2. Взгляды Белинского в 30 годы. Философическое письмо Чаадаева. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 9 1. 2. Петровские преобразования в духовной сфере. Газета «Ведомости». Эволюция взглядов Белинского в 1840-е годы. Журнал «Отечественные записки». «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 10 1. 2. Издательская деятельность Академии наук. Газета «Санкт-Петербургские ведомости». Философическое письмо Чаадаева. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 11 1. 2. Ломоносов и журналистика. Взгляды Белинского в 30 годы. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 12 1. 2. Полемика «Трутня» и «Всякой всячины». Журнал «Телескоп» и газета «Молва» Н.И. Надеждина. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 13 1. 2. Литературно-издательская деятельность Новикова. Н.А. Полевой – журналист. Журнал «Московский телеграф» как выразитель интересов третьего сословия. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 14 1. 2. Издательская деятельность Крылова. «Торговое направление» в русской журналистике. Издания триумвирата. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 7 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 15 1. 2. Публицистика Радищева. Литературная, пропагандистская и издательская деятельность декабристов. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 1 1. 2. Письмо Белинского к Гоголю. Пушкин – журналист. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 2 1. 2. Крестьянский вопрос в «Современнике». Публицистика Чернышевского. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 3 1. 2. Сатирическое приложение к журналу «Современник» «Свисток». Мастерство Добролюбова – критика и сатирика. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 4 1. 2. Издательская деятельность Вольной русской типографии Герцена в Лондоне. Революционно-демократический журнал «Русское слово». Литературно-критическое и публицистическое наследие Писарева. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 5 1. 2. Цензурная политика самодержавия в период «мрачного семилетия». Журнал «Москвитянин» Погодина и Шевырева. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 6 1. 2. Катков как символ охранительной журналистики.. Журналы бр. Достоевских «Время» и «Эпоха». Статья Ф. Достоевского «Г-н –бов и вопрос об искусстве». «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 7 1. 2. Журнал «Отечественные записки» Некрасова и Салтыкова-Щедрина. Публицистика Салтыкова-Щедрина. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 8 1. 2. Публицистическое мастерство Короленко. Чехов и пресса. «Остров Сахалин» как образец высокой публицистики. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _________________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 9 1. 2. Письмо Белинского к Гоголю. Начало журналистской деятельности Горького. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 10 1. 2. Пушкин – журналист. Чехов и пресса. «Остров Сахалин» как образец высокой публицистики. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 11 1. 2. Крестьянский вопрос в «Современнике». Публицистическое мастерство Короленко. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет №12 1. 2. Публицистика Чернышевского. Публицистика Салтыкова-Щедрина. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 13 1. 2. Сатирическое приложение к журналу «Современник» «Свисток». Журнал «Отечественные записки» Некрасова и Салтыкова-Щедрина. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 14 1. 2. Мастерство Добролюбова – критика и сатирика. Журналы бр. Достоевских «Время» и «Эпоха». Статья Ф. Достоевского «Г-н –бов и вопрос об искусстве». «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 4, семестр 8 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 15 1. 2. Издательская деятельность Вольной русской типографии Герцена в Лондоне. Катков как символ охранительной журналистики.. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Толкачев С.П./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 1 1.Российская журналистика в начале XX в. 2. Журналистика России в условиях буржуазно-демократическогогосударства (февральоктябрь 1917 года) «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 2 1. Журналистика первого советского десятилетия (1917 — 1927) 2.Журналистика конца 20-30-х годов (1928-1941) «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 3 1.Журналистика в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) 2.Средства массовой информации послевоенного десятилетия (1946 — 1956) «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 4 1.Средства массовой информации второй половины 50-х начало 80-х годов 2.Средства массовой информации второй половины 80 — начала 90-х годов «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _______________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 5 1.Средства массовой информации Российской Федерации (90-е годы и до н.дней) 2.Очерковое творчество Л. Рейснер, А. Серафимовича, Д. Фурманова. Создание и развитие РОСТА. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 6 1.Отечественная журналистика в период НЭПа. 2.Публицистика 20-х годов. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 7 1.Журнальная периодика первой половины 20-х годов. Журналистика Русского Зарубежья в 20-е годы. 2. Публицистика Русского Зарубежья. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 8 1.Периодическая печаль и радиовещание в конце 20-х -30-е годы (1928- 1941). 2.Фельетоны M Булгакова, А. Зорича. М. Кольцова, М. Зощенко, И. Ильфа и Е. Петрова «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 9 1.Журналистика русского зарубежья этого периода 2.Развитие отечественной журналистики в период Великой Отечественной войны. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 10 1.Публицистика периода Великой Отечественной войны. 2.Итоги развития отечественной журналистики в первой половине XX века (1900-1945 гг.). «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой ______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 11 1.Развитие системы средств массовой информации в послевоенное десятилетие. 2.Радио и телевидение в послевоенное десятилетие. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 12 1.Отечественная журналистика в период оттепели. 2.Тенденции развития отечественных СМИ в 60-е - середина 80-х годов. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _______________ /Иванов А.Д./ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московской области «Международный университет природы, общества и человека «Дубна» Филиал «Угреша» Предмет: "История отечественной журналистики" Курс 2, семестр 4 Специальность 030601 - Журналистика Экзаменационный билет № 13 1.Отечественная журналистика в период перестройки. 2.Журналистика России в последнее десятилетие. «_____»___________2011 г. Преподаватель__________/Каспаров Э.Д./ Зав. кафедрой _____________ /Иванов А.Д./ _____________________________________________________________________________
