Зудина А.А. Неформальная занятость и субъективный социальный статус: пример России Неформальная занятость представляет собой одну из наиболее выраженных форм социально незащищенной и нестабильной занятости (precarious employment), т.к. по своему определению предполагает отсутствие письменного трудового договора или контракта, которое максимизирует риски нарушения и несоблюдения трудовых и социальных прав и гарантий. Несмотря на многочисленные исследования, активно проводившиеся на протяжении последних сорока лет, у исследователей по-прежнему отсутствуют ответы на многие вопросы, связанные с природой и последствиями неформальности на рынке труда для общества в целом. Является ли она своеобразным стратифицирующим механизмом, влияющим на социальную структуру общества, изменяя положение тех, кто становится неформально занятым? Если да, то насколько серьезным является это изменение, и каково его направление? С одной стороны, представители рынка труда, вовлеченные в неформальную занятость, представляют собой одну из наиболее уязвимых категорий занятых на рынке труда. Как и другие формы социально незащищенной занятости, неформальная занятость часто оказывается сопряжена с плохими условиями труда, низкой зарплатой и широкими возможностями для оппортунизма со стороны работодателя. С другой стороны подобная занятость может являться для многих единственным способом обеспечения занятости, и, тем самым, спасением от безработицы и нищеты. Последствия анализировались перемещения при помощи работников сравнения в неформальную приведенных занятость величин часто доходов в соответствующих состояниях. Данный подход дал много интересных работ, но он имеет свои ограничения. Доходы неформально занятых плохо регистрируются; кроме того, качество трудовой деятельности и жизни в целом не сводится к оплате труда. Поэтому имеет смысл расширить анализ за счет включения в него различных субъективных характеристик, в том числе социального статуса. В данной работе неформальная занятость рассматривается через призму самооценок социального статуса и, тем самым, анализируется как фактор, потенциально влияющий на структуру общества и социальную интеграцию. Самооценки социального положения, ранее в исследованиях неформальной занятости широко не использовавшиеся, являются одним и решающих факторов формирования стиля жизни, выстраивании отношений с другими людьми и оценки справедливости существующей экономической и 1 политической системы, а также информативным индикатором экономических и социальных изменений. Их использование в рамках исследования позволило проверить основную гипотезу о том, что неформальные работники будут характеризоваться крайне низким уровнем самооценок социального статуса на фоне более благополучных представителей формальной занятости, и, таким образом, представлять собой одну из наиболее депривированных частей российского общества. В качестве эмпирической базы были использованы данные Российского мониторинга экономики и здоровья Высшей школы Экономики (РМЭЗ-ВШЭ) за 20002010 гг. Исследовательский интерес был сосредоточен на изучении пяти показателей самооценки социального статуса - самооценка положения по шкале «бедные - богатые», самооценка положения по шкале «бесправные – обладающие властью», самооценка положения по шкале уважения со стороны окружающих, самооценка положения по шкале уверенности в возможности обеспечить минимальный уровень материального благосостояния в ближайшем будущем, самооценка по шкале удовлетворенности текущим материальным положением. Анализ самооценок социального статуса производился в три последовательных стадии. Для описания общей картины распределения самооценок социального статуса в России на первом этапе сравнивались средние значения в шести различных группах (формальные работники, самозанятые, неформальные наемные работники, нерегулярно занятые, безработные, экономически неактивные) и изучалась их динамика. На втором этапе анализа были оценены порядковые пробит-модели на одиннадцати волнах РМЭЗВШЭ для каждой из пяти самооценок статуса. На третьем этапе была рассмотрена панельная регрессия с фиксированными эффектами для учета возможных ненаблюдаемых эффектов, которые могут приводить к самоотбору в определенный статус на рынке труда или изначальной психологической склонности к самооценкам определенного уровня. Модели с фиксированными эффектами были оценены как для всех категорий возможных состояний на рынке труда, так и отдельно для занятых респондентов. Помимо этого, каждая из данных моделей оценивалась отдельно для мужчин и для женщин. Результаты исследования показали, что самооценки неформальных и формальных работников зачастую не имеют значимых отличий, что не позволяет говорить о наличии четко отделенных друг от друга социально-экономических групп, а значит – о выраженном связи неформальной занятости и социальной стратификации российского общества. При этом общий уровень самооценок социального статуса всех занятых является чрезвычайно низким, что является не столько характеристикой неформальной 2 занятости на российском рынке труда, сколько индикатором низкого качества институтов формального сектора и неэффективности каналов социальной мобильности. 3