День Победы-1

Война и Победа глазами очевидцев.
День Победы! У нас, тех кто родился далеко после войны, этот праздник
ассоциируется с ярким салютом в вечернем небе под крики ура со всех сторон,
с военными песнями, старыми советскими фильмами о героях и подвигах,
парадом на Красной площади с браво шагающими, с каждым годом неумолимо
редеющими, колоннами седых ветеранов-орденоносцев.
День Победы - праздник со слезами на глазах: слезами гордости за
Великую, Непобедимую державу –нашу Родину, одолевшую коварного врага и
защитившую весь мир от фашистского рабства. Мы не видели этой войны. С
каждым годом все дальше и дальше в прошлое уходят события тех лет. А что
значит День Победы для переживших войну, видевших весь ее ужас своими
глазами? Какие чувства в душе у них, ветеранов и свидетелей, когда грохочет
салют 9 мая?
Мой очерк не о героических подвигах советских солдат, не о
самоотверженности девчонок-медсестер и не о тех, кто ковал победу на
заводах. Эта история проста и типична для того времени. Моя героиня – дитя
войны. Сейчас она бабушка, самая обыкновенная, каких осталось не так уж и
много, прихожанка храма Вениамина митрополита Петроградского, что в
Зюзине. Жизнь ее и большинства ее сверстников, чье детство и юность
пришлись на суровые военные годы, навсегда вписалась невидимым пером
времени в историю нашей Родины вместе с
выбитыми на мемориале
именами их не вернувшихся с фронта отцов.
Нина Павловна, 1933-го года рождения. В июле 41-го ей едва исполнилось
8 лет. Ее по праву можно назвать свидетельницей этой страшной войны.
- Нина Павловна, давайте начнем с конца, с Дня Победы. Какие чувства
Вы испытали, когда узнали, что война закончилась?
- Мы с мамой и сестрами были в поле. Пришел председатель и объявил,
что войне - конец. Я помню, что было не так торжественно, как
показывают в фильмах этот момент. Победа уже витала в воздухе, ее ждали
со дня на день.
- Как все отреагировали на это сообщение?
- По- разному. Кто не получил похоронки - смеялся и плясал (Нина
Павловна рассказала, что некоторым односельчанам похоронки приходили уже
после победы, их родные погибли в последние дни войны). Но многие
кричали и плакали. Мне было жутко. Жутко от того, как встретила
Победу моя мать.
-?
- Она побежала домой и мы с сестрами поняли, зачем и куда.
- Расскажите куда?
- В погреб.
- В погреб?
- Ну да, с тех пор как погиб наш отец, она часто уходила туда и там, чтобы
не пугать нас и парализованную бабушку (ее свекровь), кричала и рыдала
в голос, потом выходила вся опухшая от слез и принималась за свои
домашние дела. Так повторялось довольно часто. Мы боялись этого
погреба.
- В этот раз она тоже кричала?
- Не то слово. Так она не кричала никогда.
Нина Павловна рассказала, что в их семье, пока жива была мать, День
Победы не отмечали. Слишком тяжелые воспоминания связывали ее с этим
днем. Больно и тяжело ей было смотреть, как радуются односельчане, встречая
своих родных с фронта. Видеть, как счастливы жены и дети от встречи пусть и с
покалеченными, но живыми мужьями и отцами. Чужая радость до острой боли
напоминала ей о собственной утрате. Когда шла война, весь ее разум, все силы
были направлены на то, чтобы выжить самой и поднять детей. Тогда всех
объединяло одно общее горе, одна забота. Теперь, когда война закончилась,
вчерашние солдатки разделились на жен и вдов.
-Нина Павловна, а много Ваших соседей не вернулось домой?
- Да почти пол села. В начале войны забирали мужиков с каждого двора.
Были и девушки, которых призвали.
- Девушки? Они были добровольцами?
- Да какие там добровольцы. Их призвали - они и пошли. Откуда я знаю.
Девушек трое было. Все вернулись. Двое целехонькие, а одна без руки.
Замуж так и не вышла. Куда там, с руками-то не брали, мужиков дефицит
был.
Нина Павловна углубилась в воспоминания о своем родном селе, судьбах
родственников и знакомых, послевоенной жизни. Я ее не перебивала. У
пожилых людей так бывает, особенно у одиноких. Нахлынут воспоминания и
как будто в юности побывала. Я слушала, затаив дыхание. Рассказчик она была
превосходный и, несмотря на свои преклонные годы, а ей шел 82-й год, была в
здравом уме и сохранила прекрасную память. Немного уклонившись от темы,
она вернулась к тому месту, на котором прервала свой рассказ.
- Нина Павловна, расскажите, когда призвали Вашего отца.
- Отец мой мог вовсе не попасть на войну. В конце 30-х годов его затянули
в партию и, как партийного, назначили председателем колхоза. Когда
началась война он, ветеран финской войны, на фронт уходил одним из
первых. Все жалел, что трубу не вычистил и корову не поменял. Его
призвали 30 августа, а через неделю вышел указ председателей колхозов не
призывать, тем более был он уже не молод – почти сорок лет. Но было
поздно. Отец уже ушел, а ровно через месяц 30 сентября, на праздник Веры,
Надежды, Любови и матери их Софьи, его не стало. В этот день, точнее в
ночь, у нас произошел странный случай. В доме у нас тогда ночевали
белорусы. Они гнали скотину, спасая от немцев, через нашу деревню. Так
вот ночью у нас с крюка, массивного такого крюка, не то, что сейчас
делают, падает икона. Женщина, белоруска, говорит, что не к добру это, к
беде большой.
Нина Павловна вздыхает и молчит. Невольная минута молчания в память о всех
не вернувшихся с войны. Наконец она произносит задумчиво:
- Да, судьба. Почему Господь забрал отца так рано? От чего хотел уберечь?
- Нина Павловна, а Ваши родители были верующими?
- А как же!? И мать, и отец были крещенные. Нас, всех своих детей, тоже
крестили в младенчестве, как положено, родилась в понедельник - в
четверг крестили. Крестные – папины родные - брат и сестра - мои тетка с
дядькой.
- Дома молились?
- Не помню. Некогда было. Мать все на поле пропадала, дома - хозяйство,
да детей пятеро. Отец в колхозе, тоже почитай целый день. Вот в войну,
помню, молились, всем селом, даже неверующие.
- А в церковь часто ходили?
- Да нет, редко. Ведь церкви в нашем селе не было, хоть село и большое
было – 3 колхоза. От начала до конца длина села - 3 км. Называлось село
Черкассы (теперь Липецкая область, тогда была Орловская).
- И что, никогда не было храма в селе?
- Ну как же не быть? Был Храм Казанской Божьей Матери. Закрыли его. В
войну там была МТС (машинно- тракторная станция). Мать с отцом в Елец
ездили, он в 18 км от нас, там Храм не закрывали. А иконы дома были
всегда. В красном углу стояли, мать их никогда не прятала.
- Но отец ведь был партийным. Неужели не приходили иконы снимать?
- Приходили. Ко всем партийным до войны приходили, так он же еще и
председателем был. Смешная история вышла… Вот, значит, пришли к нам
партийцы-голодранцы, отца дома нет (в город уехал), стали иконы
снимать, а мать и говорит: - Мои это иконы. В доме нашем – 8 углов. Один
мой, семь его. В своем углу я что хочу, то и вешаю, а он в своем – хоть в
каждом углу по флагу. Так и ушли. Отец приехал. Посмеялись они с
матерью, а на следующий день в стенгазете его пропесочили, мол такой-то
у жены под каблуком. Принес он флаг, ему в сельсовете выдали. Мать
говорит: - Куда хочешь ставь, а в дом не вноси. Так и стоял он в огороде,
потом убрали.
Вот такая чистая, простая, по-детски искренняя, вера была в то время в
русском селе. Отмечали Рождество и Пасху, молились в беде, а в радости
привычно произносили «Слава Богу!», верили в народные приметы и чтили
святыни. Пусть они были неграмотные. Большинство из односельчан Библию
никогда не читало, ведь и читать-то не умели и книг не имели. Но имели такую
веру, такое безграничное доверие к Богу, что ничего им было не страшно,
потому как знали, что под Божьей защитой они, под покровом Пресвятой
Богородицы и защита эта, самая что ни на есть надежная, любого врага одолеет.
- В каких войсках воевал Ваш отец?
- Отец попал в пехоту, стал политруком, так как был партийным. Успел
прислать аттестат и последнее письмо, где сообщал, что завтра идет в бой
на ленинградском направлении. Это был его первый и последний бой.
- Когда вы получили похоронку?
- Никогда, мы ее вовсе не получали.
- Как?
- Вот так! Пришла она в сельсовет. Почтальон в сельсовете, отцов друг, как
отца забрали - председателем стал вместо него, решил похоронку не
показывать. Он рассудил по-крестьянски практично: «Настасья, жена,
слаба здоровьем (после 8-ми родов больное сердце), на руках пятеро детей
мал-мала-меньше, трое-то умерли в младенчестве еще при муже. Не дай Бог
помрет, детей на колхоз повесит». И не отдал он семье похоронку, и
пенсию нам не начисляли. Вот так и жила: ни жена, ни вдова, счастливая в
своем неведении.
- Нина Павловна, а Вы немцев видели?
- Немцев, слава Богу, не приходилось. Они до нас 5 км не дошли. А вот
наших солдат повидала.
- Расскажите, пожалуйста, какие они, герои?
- Да самые обычные – солдаты как солдаты. Они у нас недолго стояли.
Зимой 41-го пришли. Осенью у нас за домом была конюшня, так ее всю
вычистили, хотели к приходу наших госпиталь устроить. Так и не
устроили, хватило нашей больницы, она у нас хорошая была, а раненных –
немного. Солдаты стояли в домах.
- А у вас?
- И у нас. Одному из них мать показала адрес полевой почты, солдат
написал в отцову часть, мать-то неграмотная была совсем, хоть до войны
ее и выбрали судебным заседателем (потому что молодая). Пришел ответ,
что Павел Андреевич Бутов 1903г.р. 30 сентября 1941 года умер от ран.
В селе есть памятник, но на нем ни отца, ни его брата, тоже погибшего на
войне, сначала не записали. Правда потом, все-таки, дописали.
- Нина Павловна, как Вы жили? Учились ли в школе?
- 1 сентября 1941 года я пошла в школу. Школа была в нашем селе. Занятий
не было. Нам сказали приходить завтра с мешочками, собирать колосья.
Через неделю, вместо уроков, собирали картошку. Мышей в тот год была
пропасть. Ребята сунули мне мыша в одежку, я орала и бежала , куда глаза
глядят. Учительница поймала меня и вытряхнула мышь. Потом школу
закрыли. Во второй класс я пошла на будущий год.
- Голодно было?
- Уж точно не сытно. До войны выращивали у нас в колхозе хлеб и давали
на трудодни, а в войну ничего не давали, что выросло в огороде, в основном
картошка, то и ели. А морковку мы узнали только после войны. Коровам
рвали траву, украдкой, руками. Рвали все - и взрослые, и дети. На коровах
пахали. Лошадей-то не осталось, забрали всех.
- А страшно было?
- Да мы тогда не понимали. Как- то старшая сестра Клавдия пошла
собирать солому. Летел самолет. Бомбу бросил в 30-ти метрах от дороги, по
которой шла сестра. Слава Богу! Осталась жива, вязанки с хворостом не
бросила, домой принесла.
- Часто бомбили?
- Бывало. Когда чистили конюшню,
началась бомбежка. Взрослые
поставили повозки вверх оглоблями. Стали ночевать в погребе. Как-то раз,
ночью, услышали странное шуршание. Утром вышли - вся земля в белых и
розовых листовках. Розовые мы собрали и топили печку, а белые собрали
солдаты. Что в них было – не знаем.
- А в розовых что, вы читали?
- Власовцы писали их. Сдаваться предлагали.
- Как наши солдаты к вам относились? Общались с сельскими жителями
или обособленно жили в части?
- Ну конечно общались. Страна то – одна и народ один – русский народ.
Они недолго у нас стояли. Немцы наступать начали, и наши солдатики в
одну ночь собрались и ушли, свернули госпиталь. Раненных забрали. А
потом пошли «Катюши» и немцев погнали.
- Расскажите что-нибудь про наших солдат. Может историю какую,
интересную.
- Вот был один случай. Почему-то мне он очень запомнился.
Брат мой меньшой Алешка, ему тогда годков шесть было, дружил с
соседским мальчишкой. Тот его постарше был, по-крупнее, но наш был
более шустрый, задиристый. Как-то не поладили ребятишки, подрались.
Мать того паренька, не помню как звать его, увидала и давай кричать на
нашего : «Ах ты, хулиган такой-сякой! Шпана! Безотцовщина!».
А
солдаты наши у калитки стояли. Один услыхал. Глаза у него кровью
налились, подскочил он к соседке нашей, схватил ее, трясет как грушу. Та
перепугалась: «Что ты, что ты, родной!». Еле оттащили. Он успокоился
и говорит: « Безотцовщина! У него отец на фронте! Какой он
безотцовщина?! У меня самого дети, может и их кто-нибудь безотцовщиной
кличет?!»
Мы сидели на кухне, и ждали когда закипит чайник, про который за
разговорами мы почти забыли, но он нам напомнил о себе слабоватым свистом.
Нина Павловна вздохнула: «Сколько стоит - столько и свистит». Наша беседа
подходила к концу. Расставаться никому не хотелось. Вот она - сидит передо
мной, живая свидетельница прошедшей войны. Давно отгремели последние
военные залпы. Меняется страна, меняются люди, кто-то пытается поменять
историю, забывая, что она не имеет сослагательного наклонения, или даже
умышленно искажает ее. Слава Богу! Еще живы люди, которые видели Великую
Отечественную войну своими глазами и могут нам поведать правду о ней. Нам
только надо научиться их слышать и слушать и, возможно, тогда войн в нашем
неспокойном мире будет хоть немного меньше.
Нина Павловна Бутова 10.04.1933г.р.
Родители
Бутова Анастасия 1901г.р.
Бутов Павел 1903г.р.