Проблемы переосмысления концепции пенитенциарной системы

Аиткужин И. Р.
Аспирант 1 год обучения
Башкирский Государственный Университет Институт права
Научный руководитель: Тимонин А.Н.
д.ю.н. профессор Института права Башкирского Государственного Университета
Проблемы переосмысления концепции пенитенциарной системы
Хорошо известно, что тюрьма не «перевоспитывает», а служит местом повышения
криминальной квалификации и профессии. Содержание пенитенциарной («наказательной»)
системы требует огромных финансовых затрат, ложась тяжким грузом на
налогоплательщиков. Лишение свободы – неэффективная мера наказания с
многочисленными негативными побочными последствиями.
Лишение свободы – вынужденная мера, пока человечество не придет к более
совершенным средствам социального контроля над преступностью.1 «Известны все
недостатки тюрьмы. Известно, что она опасна, если не бесполезна. И все же никто "не видит"
чем ее заменить. Она – отвратительное решение, без которого, видимо, невозможно
обойтись».2
Криминологическая наука и многовековая практика свидетельствуют о том, что пока
человечество не научилось обходиться без тюрем, к этой высшей мере наказания допустимо
прибегать только в отношении совершеннолетних, виновных в тяжких насильственных
преступлениях (убийство, причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилование, разбойные
нападения, терроризм, геноцид и т.п.). За имущественные, экономические, должностные,
экологические и прочие преступления должны, как правило, применяться меры наказания, не
связанные с лишением свободы (ограничение свободы, включая электронное слежение,
исправительные и принудительные работы, штраф, конфискация, возложение обязанности
возместить ущерб и т.п.). «Вор не должен сидеть». Тем более это относится к
несовершеннолетним, чье раннее попадание в «места не столь отдаленные» гарантирует
ранний рецидив.
В настоящее время в большинстве цивилизованных стран осознается «кризис
наказания», кризис уголовной политики и уголовной юстиции, кризис полицейского
контроля.
«Кризис наказания» проявляется, во-первых, в том, что после Второй мировой войны
во всем мире наблюдается рост преступности, несмотря на все усилия полиции и уголовной
юстиции. Во-вторых, человечество перепробовало все возможные виды уголовной
репрессии, включая квалифицированные виды смертной казни (четвертование, колесование,
сожжение заживо и др.), без видимых результатов (неэффективность общей превенции). Втретьих, как показал в 1974 г. Т. Матисен, уровень рецидива относительно стабилен для
каждой конкретной страны (и для России в том числе) и не снижается, что свидетельствует о
неэффективности специальной превенции. В-четвертых, по мнению психологов, длительное
(свыше 5-6 лет) нахождение в местах лишения свободы приводит к необратимым
изменениям психики человека.3 Впрочем, о губительном (а отнюдь не «исправительном» и
«перевоспитательном») влиянии лишения свободы на психику и нравственность
заключенных известно давно. Об этом подробно писал еще М.Н. Гернет.4
Гилинский Я.И. Наказание: криминологический подход // Отечественные Записки, 2008, №2; Он же. В:
Криминология: Учебник. СПб.: МИЭП, 2007 (гл. 7, с. 184-239)
2
Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999.
3
Пирожков В.Ф. Влияние социальной изоляции в виде лишения свободы на психологию осужденного //
Вопросы борьбы с преступностью. М., 1981. Вып. 35. С.40-50
4
Гернет М.Н. В тюрьме: Очерки тюремной психологии. Юр. Издат Украины, 1930.
1
Осознание неэффективности традиционных средств контроля над преступностью,
более того – негативных последствий такого распространенного вида наказания как лишение
свободы, приводит к поискам альтернативных решений как стратегического, так и
тактического характера. В странах Западной цивилизации это проявляется следующим
образом.
Во-первых, при полном отказе от смертной казни (а это непременное условие
цивилизованного общества) лишение свободы применяется в крайних случаях. Так, в Англии
и Уэльсе, а также в Швеции из общего числа осужденных к лишению свободы
приговаривалось около 20%, а к штрафу – почти половина осужденных. В Германии доля
приговоренных к реальному (безусловному) лишению свободы составляла лишь 11-12% от
общего числа осужденных, тогда как штраф – свыше 80%. Безусловное лишение свободы в
2004 году составило лишь 8% (штраф – 70%). В Японии к лишению свободы
приговаривались лишь 3-4% осужденных, к штрафу же – свыше 95%. Это вполне
продуманная политика, ибо «в результате этого не происходит стигматизация лиц,
совершивших преступные деяния, как преступников. Смягчаются сложности
ресоциализации преступников после их чрезмерной изоляции от общества и таким образом
вносится значительный вклад в предупреждение рецидива».
Во-вторых, в странах Западной Европы, Австралии, Канаде, Японии преобладает
краткосрочное лишение свободы. Во всяком случае – до 2-3 лет, т.е. до наступления
необратимых изменений психики. Так, в Германии осуждались на срок до 6 месяцев 21%
всех осужденных к лишению свободы, на срок от 6 до 12 месяцев – еще 26% (т.е. всего на
срок до 1 года – около половины всех приговоренных к тюремному заключению). На срок от
1 до 2 лет были приговорены 38% осужденных. Таким образом, в отношении 85% всех
осужденных к лишению свободы срок наказания не превышал 2-х лет, на срок же свыше 5
лет были приговорены всего 1,2%.1
В-третьих, поскольку сохранность или же деградация личности существенно зависят
от условий отбывания наказания в пенитенциарных учреждениях, постольку в
цивилизованных государствах поддерживается достойный уровень существования
заключенных (нормальные питание, санитарно-гигиенические и «жилищные» условия,
медицинское обслуживание, возможность работать, заниматься спортом, встречаться с
родственниками), устанавливается режим, не унижающий их человеческое достоинство, а
также существует система пробаций (испытаний), позволяющая дифференцировать условия
отбывания наказания в зависимости от его срока, поведения заключенного и т.п.
В-четвертых, все решительнее звучат предложения по формированию и развитию
альтернативной, не уголовной юстиции для урегулирования отношений «преступник –
жертва», по переходу от «возмездной юстиции» (retributive justice) к юстиции возмещающей,
восстанавливающей (restorative justice). Суть этой стратегии состоит в том, чтобы с помощью
доброжелательного и незаинтересованного посредника (нечто в роде «третейского судьи»)
урегулировать отношения между жертвой и преступником. Во многих случаях корыстных
преступлений потерпевший больше заинтересован в реальном возмещении причиненного
ему ущерба, нежели в том, чтобы «посадить» виновного (и, как правило, в течение многих
лет дожидаться результатов исполнения обязательств по удовлетворенному в уголовном
процессе гражданскому иску). А лицо, совершившее это преступление, скорее будет готово
возместить ущерб, чем «идти в тюрьму». Опыт такого решения конфликта «преступник –
жертва» фактически существует в тех странах, где еще сильны общинные связи и авторитет
старейшин (в частности, у аборигенов Новой Зеландии), и постепенно внедряется в других
государствах.
1
Уэда К. Преступность и криминология в современной Японии. М., 1989