2 Дополнительные расходы пенсионной системы

Выигравшие и проигравшие в новой
пенсионной реформе
Синявская О.В., вед.н.с. Центра анализа доходов и уровня жизни Института
управления социальными процессами НИУ ВШЭ ( osinyavskaya@hse.ru)
ВВЕДЕНИЕ
Спустя 12 лет после начала пенсионной реформы 2002 года российская пенсионная система
находится в состоянии серьезного кризиса, выражающегося в многолетнем дефиците бюджета ПФР
и, как следствие, в усилении зависимости пенсионной системы от трансфертов из федерального
бюджета, а также в низкой эффективности накопительной компоненты пенсионного обеспечения.
Учитывая высокие темпы старения населения в предстоящие десятилетия, очевидно, что при
сохранении статус кво ситуация в пенсионной сфере станет еще более проблематичной. Вместе с тем,
ситуация начала 2014 года отличается от положения дел двухлетней давности: за 2013 год был
разработан и принят пакет пенсионных законов, регулирующих формирование пенсионных прав и
выплату пенсий, начиная с 2015 года. Это позволяет перевести экспертную дискуссию от вопроса:
«есть кризис, что делать?» к вопросам: «позволят ли принятые законы преодолеть кризисную
ситуацию в пенсионной системе? Обеспечат ли они более высокую эффективность и финансовую
сбалансированность пенсионной системы в длительной перспективе? Что еще можно и нужно
сделать?
Кто
выиграет
и
кто
проиграет
от
предложенного
изменения
пенсионного
законодательства?».
Как правило, сопоставление эффективности различных вариантов пенсионной реформы в
России производится только на основе оценок на макро-уровне; сравниваются последствия
различных предложений для баланса доходов и расходов пенсионной системы и для динамики
среднего размера пенсии, в том числе в отношении к средней заработной плате и прожиточному
минимуму пенсионера. Несмотря на полезность подобных расчетов, они не позволяют ответить на
вопрос о том, какие группы работников и – шире – какие социальные группы населения выигрывают
и проигрывают в результате той или иной пенсионной реформы. Как определенные изменения в
пенсионном законодательстве сказываются на динамике индивидуального размера пенсии?
1
Между тем, учитывая, что целями любой пенсионной системы выступает снижение рисков
бедности среди получателей пенсии и обеспечение определенной компенсации утрачиваемого
заработка, значение вопроса индивидуальных эффектов пенсионных реформ нельзя переоценить. Его
важность усиливается в условиях старения населения, поскольку пенсионеры становятся все более
важной и влиятельной частью электората. Наконец, от того, к каким перераспределительным
последствиям приводит пенсионная реформа, зависит то, какие социально-экономические группы
будут поддерживать данную реформу.
Результаты исследования, представляемые в докладе, опираются на следующие источники
информации: пенсионное законодательство; общая и ведомственная статистика пенсионной системы;
4 сценария демографического прогноза до 2030 года, разработанного Институтом демографии НИУ
ВШЭ; официальный прогноз макроэкономических показателей на 2013-2016 гг. и до 2030 г.,
разработанный Министерством экономического развития, а также микроданные выборочного
обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ), проведенного
Независимым институтом социальной политики в 2004 г. (далее – РиДМиЖ-2004 или первая волна
РиДМиЖ), в 2007 г. (РиДМиЖ-2007 или вторая волна РиДМиЖ) и 2011 г. (РиДМиЖ-2011 или третья
волна РиДМиЖ). Дизайн выборки обследования позволяет проводить как кросс-секционный, так и
панельный анализ данных.
Исследование проводится методами анализа нормативных документов, многомерного
статистического анализа, а также пенсионного прогнозирования, включая статическое имитационное
моделирование с целью прогнозирования индивидуальных пенсий для некоторых «модельных типов»
работников, дифференцированных по величине заработной платы и стажа.
Работа имеет следующую структуру: в первом разделе анализируются основные внутренние
проблемы и главные внешние вызовы действующей российской пенсионной системе; во втором
разделе обсуждается модель новой пенсионной системы, сформированная принятыми в конце 2013
года законами и риски ее функционирования; предмет третьего раздела – методология прогнозных
пенсионных расчетов, а также отдельные результаты прогнозирования российской пенсионной
системы до 2030 года, позволяющие оценить чувствительность этой системы к параметрам
демографического прогноза и масштабы бюджетной экономии от некоторых мер по реформированию
пенсионной системы, а также выйти на некоторые оценки изменений на индивидуальном уровне.
2
1 Ключевые проблемы действующей пенсионной системы и долгосрочные
вызовы ее развитию
С 2002 года в России действует многоуровневая пенсионная система. Ее первый уровень
включает пенсии по государственному пенсионному обеспечению, финансируемые за счет
бюджетных средств, а также базовые (фиксированные) части трудовых пенсий, размер которых
варьирует только от возраста получателя, степени утраты его трудоспособности и наличия
иждивенцев, и которые – до 2010 г. – в статистике пенсий выделялись отдельно. Базовые части
пенсий формально финансируются за счет страховых пенсионных взносов, однако часть расходов на
их выплату покрывает федеральный бюджет. Второй уровень образуют в настоящее время в части
доходов средства страховых пенсионных взносов, направляемые на формирование страховой и
накопительной частей трудовых пенсий, а в части обязательств – страховые части трудовых пенсий,
выплачиваемые действующим пенсионерам. С начала 2020-х годов ожидается начало массовых
регулярных выплат накопительных частей пенсий лицам, рожденным в 1967 г. и позднее 1. Согласно
замыслу реформы 2002 г. предполагалось, что второй уровень пенсионной системы будет включать
также обязательные профессиональные пенсионные программы, созданные взамен досрочных
пенсий, однако такие системы – за исключением отдельных профессий (шахтеры, пилоты
гражданской авиации) – так и не были созданы. Третий уровень представлен различными формами
добровольного пенсионного обеспечения – корпоративного или индивидуального, которые попрежнему остаются недостаточно развитыми и охватывают незначительную часть трудоспособного
населения.
Основной фокус данного доклада направлен на анализ проблем и развилок в реформировании
государственной пенсионной системы – то есть первого и второго уровней пенсионного обеспечения.
При этом акцент будет сделан на анализе проблем и перспектив, прежде всего, распределительной
компоненты пенсионной системы. Это обусловлено тем, что, учитывая как дизайн пенсионной
системы, действовавшей с 2002 по 2013 гг., так и в особенности последние решения о
реформировании пенсионного обеспечения с 2014 г., очевидно, что именно распределительная
(солидарная) компонента будет оставаться основной для российской пенсионной системы.
В 2022 г. женщины, родившиеся в 1967 г., достигнут общеустановленного пенсионного возраста – 55 лет.
Однако понятно, что в силу распространенности досрочных пенсий первые выплаты накопительных частей
пенсии начнутся раньше. Кроме того, пенсионные накопления уже выплачиваются наследникам умерших
работников, участвовавших в формировании обязательных пенсионных накоплений, но не доживших до
получения пенсии.
3
1
Действующая российская пенсионная система предоставляет следующие виды пенсий:
трудовые (по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца), по государственному
пенсионному обеспечению (по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца, за выслугу
лет, социальные). Трудовые пенсии по старости назначаются по достижении возраста 60 лет
(мужчинам) или 55 лет (женщинам)2. С 2002 года для назначения трудовой пенсии достаточно иметь
5 лет страхового стажа, в течение которого за работника уплачивались страховые пенсионные взносы.
В случае отсутствия минимально необходимого стажа человек имеет право на получение социальной
пенсии, которая назначается на 5 лет позже – с 65 лет мужчинам и 60 лет женщинам. Учитывая, что с
2010 г. доходы неработающих пенсионеров не могут быть ниже величины прожиточного минимума
пенсионера, установленного в субъекте федерации, понятно, что столь низкие требования к
минимально необходимой продолжительности страхового стажа не создают стимулов к легализации
занятости и полной уплате страховых пенсионных взносов и являются одним из факторов быстрого
роста расходов на пенсионеров, в том числе финансируемых за счет бюджетных средств.
Согласно пенсионной формуле, введенной законами с 2002 года, трудовая пенсия
складывается из двух частей – базовой (фиксированной) и страховой, зависящей от величины
уплаченных за весь период трудовой жизни пенсионных взносов. Лицам, рожденным в 1967 г. и
позднее, добавляется еще накопительная часть. Страховая часть трудовой пенсии рассчитывается
путем деления накопленного страхового капитала (весь объем пенсионных взносов в рублях плюс
индексация) на ожидаемый период выплаты пенсии, который в настоящее время составляет 228
месяцев (19 лет) независимо от пола3.
Закон
о
трудовых
пенсиях
содержит
инструменты
материального
стимулирования
добровольного более позднего обращения за пенсией, позволяющие опережающим темпом повысить
размер пенсии для тех, кто решит получать ее в более позднем, чем 55/60 лет, возрасте. Однако,
учитывая, что российские пенсионеры имеют право работать, получая в полном объеме и пенсию, и
заработную плату и пересчитывая размер пенсии по итогам дополнительных лет работы, откладывать
выход на пенсию позже общеустановленного пенсионного возраста оказывается невыгодным.
Границы пенсионного возраста впервые были установлены с начала 1930-х гг., и с тех пор не менялись.
Ожидаемый период выплаты пенсий, который, по сути, должен соответствовать периоду дожития в момент
выхода на пенсию (усредненный для мужчин и женщин), уже сейчас на 2 года меньше фактического периода
дожития (21 год). При условии, что продолжительность жизни продолжит расти, этот разрыв будет только
увеличиваться, усиливая несбалансированность пенсионной системы. Об этом неоднократно предупреждали
эксперты, предлагая установить гибкий период выплаты пенсий, привязанный к динамике продолжительности
жизни [Малева, Синявская 2005а].
4
2
3
Перед пенсионной реформой 2002 года были поставлены задачи: (1) усиления страховых
принципов в пенсионном обеспечении, что должно было выражаться в более тесной связи
индивидуальных пенсий с утрачиваемыми заработками; (2) повышение реального размера пенсий; (3)
обеспечения финансовой устойчивости и сбалансированности пенсионной системы.
Вплоть до 2008 года, несмотря на то, что благодаря позитивной экономической динамике,
пенсии в реальном выражении увеличивались, их рост заметно отставал от темпов роста заработной
платы, и, тем самым, материальное положение пенсионеров ухудшалось относительно положения
работающих (Рисунок 1). Кроме того, покупательная способность пенсий, косвенным индикатором
которой выступает ее соотношение с прожиточным минимумом пенсионера (ПМП) с начала реформы
2002 года и вплоть до 2008 г. колебалось вокруг величины ПМП . Значительное повышение пенсий в
период с 2008 по 2010 гг. привело к тому, что задача роста реального размера пенсий и их
покупательной способности была решена, однако ценой этого стала потеря финансовой устойчивости
и сбалансированности пенсионной системы, а также большая уравнительность размеров пенсий,
ослабление связи индивидуальных пенсий, главным образом, высокооплачиваемых работников с
утрачиваемым заработком. Таким образом, за 12 лет ее реализации пенсионная реформа, по сути, не
смогла решить главных поставленных перед ней задач, и рост благосостояния пенсионеров был
скорее следствием общей благоприятной экономической конъюнктуры, нежели успехов в повышении
200
45
180
40
160
35
140
30
120
25
100
20
80
15
60
% средней зарплаты
% ПМП
эффективности пенсионной системы.
10
1990 1992 1994 1996 1998 2000 2002 2004 2006 2008 2010 2012
к ПМП
к средней заработной плате
Источник: рассчитано автором по данным Росстата
5
Рисунок 1 – Отношение среднемесячной пенсии в среднем за год к среднемесячной
начисленной заработной плате (коэффициент замещения) и прожиточному минимуму пенсионера в
среднем за год, проц.
Современная российская пенсионная система является неэффективной по меркам развитых
стран, например, входящих в ОЭСР. На выплату пенсий направляется порядка 8% ВВП (Рисунок 2),
что примерно соответствует средним по ОЭСР значениям. Страховой тариф установлен на весьма
высоком уровне – 22% фонда заработной платы, в то время как коэффициент замещения – отношение
средней пенсии к средней заработной плате – остается очень скромным относительно затрачиваемых
средств – на уровне 35,1% в 2011 г. и 33,9% в 2012 [Гурвич 2011]. Одновременно растет дефицит
бюджета пенсионной системы, которая становится все более дотационной: расходы федерального
бюджета на пенсионные нужды составляют свыше 3% ВВП, в том числе – на покрытие дефицита и
доплаты до регионального прожиточного минимума пенсионера – свыше 2% ВВП. При этом
дальнейшее повышение и без того уже высоких тарифов может загнать Россию в ловушку низкой
10
9
8
7
6
5
4
3
2
1
0
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
% ВВП
занятости, в которой находятся, например, страны Южной Европы [Эспин-Андерсен 2006].
Россия
Среднее по ОЭСР
Примечание: Данные по России включают расходы на выплату всех государственных пенсий. Данные по ОЭСР
включают государственные расходы на выплату пенсий по старости и потере кормильца по состоянию на 1990, 1995,
2000, 2005 и 2007 гг.
Источники: сборники Росстата «Социальное положение и уровень жизни населения России» за разные годы;
Pensions at a Glance, OECD 2013
Рисунок 2 – Государственные расходы на выплату пенсий в России и странах ОЭСР, % ВВП
Пенсионная реформа 2002 года провалилась не только в части распределительной
компоненты, но и важнейшей новации 2002 года – компоненты обязательных пенсионных
6
накоплений. С населением не работали, и оно остается пассивным. Подавляющее большинство
застрахованных
по-прежнему
держит
средства
обязательных
пенсионных
накоплений
в
государственной управляющей компании – Внешэкономбанке. Причем в основном это выбор «по
умолчанию». Добровольное негосударственное пенсионное обеспечение так и не стало заметным,
особенно в части индивидуальных договоров с НПФ.
Подобное положение дел стало во многом результатом ошибок в реализации пенсионной
реформы 2002 года, среди которых основными являются следующие:
– Остался низким фактический пенсионный возраст: не были реформированы досрочные
пенсии, отложен вопрос о повышении нормативного пенсионного возраста;
– Принятые формулы расчета пенсий не создают стимулов для формализации занятости и
увеличения продолжительности трудовой жизни; в настоящее время трудовую пенсию
можно получать, выработав всего 5 лет страхового стажа, причем с 2010 года доходы
людей даже с такими низкими параметрами трудового участия не могут быть ниже
регионального прожиточного минимума пенсионера;
– Произошел по сути фальс-старт накопительной компоненты: многие важные подзаконные
акты и документы, регулирующие, в том числе, формы отчетности финансовых компаний,
работающих с обязательными пенсионными накоплениями, были приняты с опозданием;
разъяснительная работа с населением не проводилась; оказалось непродуманным
регулирование инвестирования средств обязательных пенсионных накоплений, что
привело к низким показателям реальной доходности этих накоплений и т.п.
– Не был продуман порядок финансирования издержек перехода к новой пенсионной
системе, в результате чего произошло сокращение средств, направляемых на выплату
пенсий нынешним пенсионерам, и, соответственно, замедление темпов роста пенсий
относительно заработных плат – вплоть до 2008 года. Существование определенного
разрыва в доходах и расходах распределительной пенсионной системы нормально в
условиях проведения накопительной реформы, однако должны быть четко обозначены
источники покрытия этого переходного дефицита – например, за счет доходов от
приватизации или экспорта сырьевых ресурсов и т.п.
– Задачи различных социально-экономических реформ вступали в противоречие: если
налоговая реформа стремилась снизить нагрузку на заработную плату, ложащуюся на
работодателя (через снижение эффективного тарифа ЕСН), то для пенсионной системы это
7
обернулось дополнительным сокращением поступлений на выплату текущих пенсий,
источники покрытия которого не были определены.
– Не была решена проблема отстраненности работников от участия в формировании
собственных пенсий – с 2000 года все отчисления в пенсионную систему делают только
работодатели,
что
дополнительно
снижает
интерес
работников
к
собственному
пенсионному будущему.
Проблемы действующей пенсионной системы имеют двойственную природу. С одной
стороны, они связаны с низкой внутренней эффективностью самой системы, а с другой – с
негативным влиянием на нее внешних факторов: демографической ситуации, ситуации на рынке
труда, макроэкономического фона, социальных ожиданий населения.
1.1
Внутренние причины низкой эффективности пенсионной системы
Основные внутренние проблемы российской пенсионной системы, препятствующие
достижению целей ее долгосрочной сбалансированности и надежности, включают:
1 Низкий фактический пенсионный возраст, и, как следствие, избыточные обязательства
пенсионной системы, связанные, во-первых, с массовым распространением, начиная с советских
времен, досрочных пенсий. Во-вторых, с отсутствием у населения стимулов откладывать обращение
за пенсией позже общеустановленного пенсионного возраста, границы которого не менялись на
протяжении последних восьмидесяти лет. В-третьих, с низкими (5 лет) требованиями к
минимальному страховому стажу, необходимому для назначения трудовой пенсии в действующем
законодательстве. В-четвертых, с неразработанностью механизмов автоматической настройки
пенсионной формулы к изменению демографической ситуации в целом и продолжительности жизни
в частности.
2 Дополнительные расходы пенсионной системы, образовавшиеся в результате недавних
политических решений в пенсионной сфере (сверх предусмотренных в законодательстве). Сюда
относятся, прежде всего, расходы на проведенную в 2010 г. валоризацию пенсионных прав,
сформированных до 2002 г. и особенно до 1991 года. Следует также отметить индексацию базовой
части пенсии темпами, превышающими предусмотренные в законодательстве, исходя из динамики
инфляции, начиная с 2005 г., включая дополнительное увеличение фиксированного базового размера
пенсий на 30% при доведении размера социальной пенсии до уровня прожиточного минимума
пенсионера с 2009 года. Кроме того, в эту категорию можно включить расходы будущих периодов
(если бы в законодательстве по состоянию на начало 2013 г. ничего не менялось), связанные с
8
временным разрывом во введении дифференциации фиксированного базового размера пенсии по
стажу, когда увеличение размера базовой части относительно основного размера при стаже свыше 30
лет возникает уже с 2015 года, а уменьшение ее размера при стаже менее 30 лет растягивается до 2036
года (после введения новой пенсионной формулы это решение утрачивает силу).
3 Непрозрачность и нестабильность норм пенсионного обеспечения, оказывающая негативное
влияние на мотивацию участников пенсионной системы, которая возникла в результате постоянных
изменений пенсионных формул, правил назначения и пересчета пенсий, неравномерной индексации
пенсий, а также нестабильности тарифной политики пенсионной системы. Например, несмотря на то,
что реформа 2002 года с самого начала предусматривала введение обязательной накопительной
компоненты, что подразумевает сокращение текущих доходов пенсионной системы, никакого
дополнительного источника компенсации «выпадающих» пенсионных доходов предусмотрено не
было. Более того, на протяжении большей части «нулевых» годов задачи пенсионной реформы
постоянно вступали в противоречие с целями налоговой реформы. Особенно ярко это проявилось в
2005 г., когда эффективный тариф ЕСН был резко сокращен, а дополнительные источники
финансирования текущих пенсий опять-таки не были предусмотрены. В этих условиях резкие
повышения пенсий – после социальных протестов по поводу монетизации льгот 2005 г., перед
выборами в 2007-2008 гг., а также с целью смягчить социальное недовольство пенсионеров
снижением коэффициента замещения пенсий – в 2010 г., выступали источником дополнительной
расбалансировки пенсионной системы. Изменение возрастных границ участия в обязательной
накопительной компоненте не смогло выполнить задачу стабилизации пенсионных финансов, но
подорвало доверие населения к реформе. Включение базовой части трудовой пенсии в страховую в
виде фиксированного размера страховой части пенсии стало еще одним шагом на пути к уменьшению
прозрачности расчета пенсий.
Рассмотрим подробнее некоторые из этих проблем.
Проблема низкого фактического возраста назначения пенсии имеет давнюю историю.
Основной вклад в снижение пенсионного возраста вносит массовое распространение досрочных
пенсий по старости – феномен, возникший еще в советское время.
Досрочное пенсионное обеспечение. Несмотря на то, что досрочный выход на пенсию
существует во многих пенсионных системах, только в России это явление, во-первых, приобрело
такие значительные масштабы, а во-вторых, не ведет к снижению размеров назначаемых пенсий при
отсутствии каких-либо дополнительных платежей за тех, кто выходит на пенсию раньше
общеустановленного возраста. По данным Росстата, на конец 2012 г. право на досрочную пенсию по
9
старости имели 19% среднесписочной численности занятых на крупных и средних предприятиях в
сферах добычи полезных ископаемых, обрабатывающих производств, производства и распределения
электроэнергии, газа и воды, строительства, транспорта и связи; или 47% работников этих
предприятий, которым был установлен хотя бы один вид компенсации (Таблица 1). Этот показатель
варьирует от 65-68% работников предприятий, занятых добычей полезных ископаемых (угля,
урановой и ториевой руд) до 1% работников связи. При этом доля лиц, занятых в неблагоприятных
условиях труда, постепенно увеличивается, тогда как доля работников, имеющих право на досрочное
назначение пенсии, не растет или – в некоторых отраслях – немного снижается.
Таблица 1 – Удельный вес работников отдельных отраслей, занятых во вредных и опасных условиях
труда, и имеющих право на компенсацию за работу во вредных и опасных условиях труда, в том
числе в виде права на досрочное назначение пенсии, конец 2012 г., %
Работали в
условиях, не
отвечающих
гигиеническим
нормативам
условий труда
Заняты на
тяжелых
работах
Работники,
которые имели
право на хотя
бы один вид
компенсаций
Работники,
которые за
работу во
вредных и
опасных
условиях труда
имели право на
досрочное
назначение
трудовой
пенсии по
Всего по
обследуемы
м видам
экономическ
ой
деятельност
и
Обрабатываю
щие
производства
Производств
ои
распределени
е
электроэнерг
ии, газа и
воды
Добыча
полезных
ископаем
ых
Строительст
во
Транспо
рт
Связ
ь
31,8
46,2
33,4
33,9
21,7
35,1
4,3
13,0
26,6
11,6
11,4
14,5
14,1
2,2
41,8
68,5
41,9
40,2
34,3
46,7
6,1
18,9
47,5
18,9
11,5
14,5
19,3
1,0
10
старости –
всего
по списку № 1
по списку № 2
прочие пенсии
за особые
условия труда,
установленные
законодательст
вом
4,8
11,1
12,5
32,9
6,7
11,3
1,7
9,5
2,2
11,4
1,5
5,4
0,0
1,0
3,0
2,2
0,9
0,2
0,9
12,5
0,0
Источник: данные Росстата
По данным ведомственной статистики ПФР, в 2010 г.4 30% новых назначений пенсий
составляли досрочные пенсионеры по старости. При этом статистика не позволяет проанализировать
вклад распространенности досрочных пенсий в снижение фактического пенсионного возраста.
Отсутствуют не только данные о возрасте, в котором происходит назначение пенсий, но и детальные
данные о возрастно-половом распределении пенсионеров. Два показателя, представленные в
статистической отчетности ПФР, по которым можно судить о динамике фактического возраста
выхода на пенсию, – это удельный вес женщин до 55 лет и мужчин до 60 лет в общей численности
пенсионеров по старости и численность трудовых пенсий, назначенных до достижения
общеустановленного пенсионного возраста. Удельный вес пенсионеров трудоспособного возраста в
общей численности пенсионеров по старости в последние годы неуклонно сокращается, и в начале
2012 г. он составлял 9,3% всех пенсионеров по старости (против, например, 11,1% в 2005 г.).
Сокращается
и
доля
пенсионеров,
которым
пенсия
была
назначена
до
достижения
общеустановленного пенсионного возраста, в общей численности всех пенсионеров: если в начале
2007 г. она достигала 17,4%, то в начале 2012 г. – уже 14,8%. Численность новых назначений пенсий
в трудоспособном возрасте росла вплоть до 2010 г., достигнув 516,5 тыс. чел., после чего начала
снижаться (461,9 тыс. в 2012 г.). Очевидно, что главным образом подобная динамика связана с
динамикой численности возрастных когорт старшего трудоспособного и пенсионных возрастов.
4
Данные за более поздние годы в открытом доступе найти не удалось.
11
По данным панельного обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и
обществе» (РиДМиЖ), проведенного Независимым институтом социальной политики (НИСП) при
финансовой поддержке Пенсионного фонда России (ПФР) в 2004, 2007 и 2011 гг.5, средний
фактический пенсионный возраст в этот период времени продолжал незначительно снижаться
(Таблица 2). В 2011 г. он составил у мужчин 53,7 лет (меньше общеустановленного на 6,3 года), а у
женщин – 52,5 года (меньше на 2,5 года). Наибольший вклад в снижение фактического пенсионного
возраста, по данным РиДМиЖ, вносят пенсии по инвалидности, более распространенные у мужчин,
чем у женщин. Досрочные пенсии по старости также существенно снижают возраст получения
пенсии – почти на 7 лет у мужчин и на 6 лет у женщин. Хотя возраст выхода на досрочную пенсию по
данным РиДМиЖ постепенно увеличивается.
Таблица 2 – Средний возраст (среднее арифметическое) назначения пенсии для пенсионеров в
зависимости от ее основания, в годах
Все
пенсионеры
2004
год
2007
год
2011
год
оба пола
мужчины
женщины
оба пола
Мужчины
Женщины
оба пола
Мужчины
Женщины
53,1
54,5
52,6
52,9
54,0
52,4
52,7
53,7
52,5
Пенсии по
старости на
общих
основаниях
55,4
58,7
54,3
55,5
59,1
54,5
55,1
58,6
54,3
Досрочная пенсия по старости
(все основания по
Федеральному закону № 173ФЗ)
50,1
52,4
48,9
48,3
49,1
47,8
50,5
53,1
49,2
Пенсии по
инвалидности
44,1
44,8
43,5
46,4
46,9
46,0
46,4
45,8
47,0
Источник: данные РиДМиЖ
Несмотря на то, что в ряде случаев – например, занятость на подземных, тяжелых работах или
в условиях повышенного шума, загрязнения и пр. – действительно ведет к ухудшению показателей
здоровья и росту рисков ранней смертности, зачастую работа на местах, дающих право на досрочное
назначение пенсии, не означает автоматически снижения трудоспособности и ухудшения здоровья.
Наиболее яркий пример тому – досрочные пенсии школьным учителям или сельским медикам.
Обследование 2004 г. (выборка 11261 чел.) проводилось при поддержке Института демографических
исследований им. Макса Планка и Пенсионного фонда России, обследование 2007 г. (выборка – 11,117 чел.) –
при поддержке Пенсионного фонда России, Сбербанка России, Фонда ООН в области народонаселения, и
благотворительного фонда «Виктория»; обследование 2011 г. (11,113 чел.) – при поддержке Пенсионного
фонда России, Сбербанка России и Академии народного хозяйства при Правительстве России.
12
5
По данным ПФР, в 2010 г. свыше 73% получателей досрочных пенсий, не достигших
общеустановленного пенсионного возраста, продолжали работать, причем ¾ – на тех же рабочих
местах. При этом на предприятиях угольной отрасли на прежних рабочих местах после достижения
досрочного возраста назначения пенсии по Списку № 1 остается работать 33-46%, а по Списку № 2 –
66-73% работников. Как показывают данные 3-й волны панельного обследования РиДМиЖ 2011 г.,
на тех же самых рабочих местах, что дали право на досрочное назначение пенсии, продолжает
работать не только около половины педагогов, но и порядка 30% мужчин работников, занятых на
подземных работах, в горячих цехах и прочих работах с особо вредными и особо тяжелыми
условиями труда6.
При этом, как показывают данные РиДМиЖ 2011 г., сугубо вынужденными, связанными
невозможностью найти другую работу по специальности либо работу на этом предприятии, или даже
работу вообще, являются немногим более четверти случаев продолжения работы во вредных и
тяжелых условиях труда после назначения досрочной пенсии. Почти половина мужчин,
продолжающих работать на «вредном» рабочем месте, и около четверти женщин указали, что делают
это добровольно, из-за более высокой заработной платы.
Расходы на выплату пенсий до наступления общеустановленного пенсионного возраста
достигают 0,5% ВВП. В их структуре наибольший вес принадлежит расходам на досрочное
пенсионное обеспечение за работу в условиях Крайнего Севера и приравненных к ним территориях
(на них приходится четверть всех расходов), а также за работу по спискам 1 и 2 (по 22,5% каждый; в
сумме – 45% всех расходов).
Значительная доля расходов на выплату пенсий за работу в условиях Крайнего Севера связана
не только с численностью данной категории пенсионеров, но также и с тем, что эти пенсионеры
получают наиболее высокие выплаты пенсий за работу во вредных условиях труда до наступления
пенсионного возраста из-за повышенного размера базовой части пенсии. Для остальных категорий
«досрочников» размеры пенсий для новых назначений с 2002 г. снижались по сравнению с пенсиями,
назначаемыми в общеустановленном возрасте, из-за отмены компенсации пониженных требований к
стажу для работников, работающих во вредных и опасных условиях труда. Эта тенденция сохранится,
очевидно, и в дальнейшем.
При этом по данным РиДМиЖ 2011 г., лишь немногим более четверти случаев продолжения работы во
вредных и тяжелых условиях труда после назначения досрочной пенсии является сугубо вынужденными,
связанными невозможностью найти другую работу по специальности либо работу на этом предприятии, или
даже работу вообще. Почти половина мужчин, продолжающих работать на «вредном» рабочем месте и около
четверти женщин указали, что делают это по причине более высокой заработной платы.
13
6
С 2013 г. были введены дополнительные тарифы страховых взносов на финансирование
страховой части трудовой пенсии работников, занятых на работах с вредными и опасными условиями
труда7. В отсутствие продуманной политики по аттестации рабочих мест, очевидно, что
дополнительная нагрузка страховыми взносами будет очень неравномерно распределяться по
отраслям: лидерами по ее уровню выступают добывающие производства, в которых средние
дополнительные тарифы отчислений (распределенные на весь фонд заработной платы) могут
достигать 5-7% ФЗП к 2020 году8. Помимо этого, нагрузка на фонд заработной платы существенно
возрастет в металлургических и химических производствах. Понятно, что резкий рост этого
показателя может иметь негативные экономические последствия. Значительное повышение
налоговой нагрузки на фонд оплаты труда снижает возможности повышения официальной
заработной платы, инвестиционных программ, улучшения условий труда работников. Наиболее
вероятными последствиями резкого роста дополнительной нагрузки на бизнес в отсутствие реальной
реформы досрочных пенсий, которая должна была бы включать проверку фактических условий труда
и формирование профессиональных пенсионных систем, станут, с одной стороны, дальнейшее
сокращение численности работников, имеющих право на получение досрочных пенсий, в том числе –
за счет тех, кто на самом деле трудится в тяжелых условиях тружа, а с другой, распространение
практики перевода части заработной платы в тень.
Таким образом, досрочные пенсии по-прежнему остаются значимым фактором снижения
фактического пенсионного возраста и увеличения пенсионных расходов по сравнению с тем, который
мог бы быть в аналогичных демографических условиях и при идентичном уровне пенсий. Досрочные
пенсии – важная компонента низкой эффективности российской пенсионной системы, усугубляющая
влияние старения на ее финансовую устойчивость. Вместе с тем, проводимая в настоящее время
политика по их реформированию также не является наилучшим из возможных вариантов, и может
иметь ряд негативных последствий, снижающих благосостояние население и общую экономическую
эффективность.
Дополнительные расходы пенсионной системы в результате политических решений в
пенсионной сфере. Дополнительные расходы пенсионной системы сверх предусмотренных в
законодательстве
включают,
во-первых,
расходы
на
валоризацию
пенсионного
капитала,
дополнительное увеличение фиксированного базового размера пенсий на 30% при доведении размера
Занятым на рабочих местах, включенных в Список № 1, на 2013 год - 4%, на 2014 год - 6%, на 2015 год - 9%;
в Список № 2 и в «малые списки» - на 2013 год - 2%, на 2014 год - 4%, на 2015 год -6%.
8
По нашим оценкам, налоговая нагрузка на фонд оплаты труда, например, в угольной отрасли в 2013 году
составляет 49,2%, а к 2015 году достигнет 54,2%.
14
7
социальной пенсии до уровня прожиточного минимума пенсионера с 2009 года. И, во-вторых,
расходы «будущих периодов», связанные с временным разрывом во введении дифференциации
фиксированного базового размера пенсии по стажу, когда увеличение размера базовой части
относительно основного размера при стаже свыше 30 лет возникает уже с 2015 года, а уменьшение ее
размера при стаже менее 30 лет растягивается до 2036 года.
В
2010
году
проведена
валоризация
пенсионного
капитала,
увеличившая
размер
сформированных до 2002 года пенсионных прав на 10% и дополнительно на 1% за каждый год стажа
до 1991 года. Валоризация пенсионных прав (страхового пенсионного капитала), адресованная,
прежде всего, старшему поколению пенсионеров, имеющих стаж до 1991 года, требует 1% ВВП в год,
причем дополнительные расходы в связи с валоризацией сохранятся на протяжении порядка 20 лет,
до тех пор, пока на пенсию будут выходить поколения работников, имеющие стаж до 2002 года 9.
В 2009–2010 гг. производилось ускоренное повышение размера социальных пенсий темпами,
опережающими индексацию базовой части трудовой пенсии, с целью довести их размер до величины
прожиточного минимума пенсионера (ПМП). Социальные основания этого политического решения
понятны, поскольку семьи с социальными пенсионерами, среди которых много семей с детьмисиротами, детьми-инвалидами или инвалидами с детства, отличаются высокими рисками бедности.
Вместе с тем, поскольку социальная пенсия назначается лицам, не сумевшим заработать права на
трудовую пенсию, очевидно, что ускоренное повышение социальных пенсий создает негативные
стимулы к формальной занятости и к занятости вообще у участников пенсионной системы. Из
ведомственной статистики уже видно, что происходит перемещение пенсионеров из числа
получателей трудовых пенсий по инвалидности и потере кормильца в число получателей социальной
пенсии.
Размер базовой части пенсии на протяжении 2005-2010 гг. также неоднократно дополнительно
увеличивался на значительную величин; в 2009 г. – более чем на 30%. При этом в связи с включением
с 2010 г. базовой части трудовой пенсии в состав страховой части в виде «фиксированного базового
размера», его индексация стала производиться темпом, равным индексации страховой части пенсии,
то есть темпом роста доходов в расчете на одного пенсионера. Это привело к дополнительному росту
пенсионных обязательств как в настоящий момент, так и в среднесрочной перспективе.
Например, если средний возраст вступления на рынок труда равен 20 годам, то хотя бы 1 год стажа до 1991
года имеют даже лица 1970 года рождения, которые – при нынешних границах пенсионного возраста – будут
выходить на пенсию в 2026-2031 гг. А стаж до 2002 года могут иметь лица, родившиеся до 1981 г., которые
будут выходить на пенсию после 2036 года.
15
9
Еще одним политическим решением, направленным на борьбу с бедностью пенсионеров, стало
введение региональных социальных доплат к пенсиям до величины ПМП. В результате с 2010 г. ни
один пенсионер в России не получает пенсии на уровне ниже ПМП. Оборотной стороной этого
решения выступает полная ликвидация стимулов для работников уплачивать взносы в пенсионную
систему в течение длительного периода, за пределами минимально необходимого стажа, который до
сих пор составлял 5 лет.
С 2015 года предполагалось постепенно вводить дифференциацию фиксированного базового
размера пенсии по продолжительности страхового стажа с целью стимулировать более поздний
выход на пенсию и формальную занятость. Предполагалось снижать размер базовой части на 3% за
каждый год, недостающий до нормативного стажа в 30 лет, и повышать на 6% за каждый год,
превосходящий указанный норматив. Однако увеличение фиксированного базового размера пенсии
относительно его величины при стаже 30 лет должно происходить уже с 2015 года, а уменьшение его
размера при стаже менее 30 лет растянуто до 2036 года. В результате, прогнозные оценки
показывали, что в 2015 году дополнительные расходы на увеличение базовой части пенсии при
дифференциации ее размеров по стажу для всех пенсионеров (а не только для новых назначений)
составили бы порядка 22 – 31% от расходов на базовую часть пенсии. В дальнейшем происходило бы
постепенное снижение этого показателя за счет механизмов, уменьшающих на 3% размер базовой
части за каждый год стажа менее 30 лет. Тем не менее, на протяжении почти двух десятилетий
решение о дифференциации базового размера пенсии по стажу пенсионера требовало бы
дополнительных расходов пенсионной системы.
Текущие дополнительные пенсионные обязательства покрываются за счет дополнительных
трансфертов федерального бюджета. При этом, учитывая пересмотр макроэкономических прогнозов в
сторону ухудшения, свидетельствует о том, что возрастают риски того, что для покрытия будущих
дополнительных обязательств пенсионной системы в федеральном бюджете, возможно, не будет
средств.
Таким образом, очевидно, что существуют определенные резервы повышения эффективности
пенсионной системы за счет (а) повышения фактического пенсионного возраста, (б) повышения
требований к минимальной продолжительности страхового стажа для назначения пенсии и создания
стимулов к формализации занятости, (в) пересмотра решений, требующих дополнительных расходов,
сверх предусмотренных в законодательстве.
16
1.2
Внешние вызовы российской пенсионной системе
Обратимся теперь к обсуждению ключевых внешних вызовов, стоящих перед российской
пенсионной системой. К ним, прежде всего, относятся – демографический вызов старения населения
и вызовы, связанные с состоянием экономики и рынка труда – процессами деиндустриализации и
деформализации. Оба тренда приводят к ухудшению соотношения между численностями
плательщиков пенсионных взносов и получателей пенсий – одного из важнейших показателей
пенсионной системы. Кроме того, важным ограничителем в реформировании российской пенсионной
системы выступает низкий уровень заработной платы и его высокая дифференциация.
Старение населения. Старение населения выступает внешним фактором, чье негативное
влияние на финансы российской пенсионной системы, общепризнанно. Благоприятный период
демографического дивиденда, в течение которого на пенсию выходили малочисленные поколения
рожденных в 1940-е гг., а в трудоспособный возраст вступали представители «беби-бума» 1980-х,
безвозвратно закончился. Ближайшее десятилетие станет периодом небывало быстрого изменения
возрастной структуры населения России, что выразится в резком ухудшении соотношения между
численностями населения трудоспособных и пенсионных возрастов (Рисунок 3).
Вместе с тем, хотя с такими темпами старения Россия столкнется впервые, относительно
других стран возрастная структура российского населения остается довольно молодой. И по крайней
мере, до недавнего времени само по себе старение не было фактором нестабильности пенсионной
системы. Другое дело, что в установленных границах пенсионного возраста соотношение между
населением трудоспособного и пенсионного возрастов оказывается намного хуже, чем значения
используемого в международных сопоставлениях коэффициента демографической нагрузки, в
котором границей старости выступает возраст 65 лет. В этом случае нагрузка пожилыми в России
оказывается намного выше, чем, например, в Швеции или Германии, в которых пенсионный возраст в
2010 г. составлял, примерно, 65 лет. Более того, видно, что темпы роста показателя, рассчитанного
для действующих границ пенсионного возраста, опережают темпы роста показателя, рассчитанного
для границы 65 лет.
17
270
250
На 100 чел.
пенсионного
230
возраста
приходится
лиц
210
трудоспособно
го возраста
190
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
2026
2027
2028
2029
2030
170
средний
высокий
низкий
Рисунок 3 – Демографический коэффициент поддержки при различных сценариях прогноза
численности населения, 2013-2030 гг.
Однако отчасти применение особых, более низких границ нетрудоспособности применительно
к России является оправданным. Важной особенностью российской модели старения населения
выступает то, что ее движущей силой до сих пор является только низкая рождаемость, тогда как
продолжительность жизни оставалась практически неизменной на протяжении почти полувека и
очень медленно растет в последние годы. Россия – по-прежнему аутсайдер по величине ожидаемой
продолжительности жизни, особенно мужского населения, уступая по этому показателю не только
всем развитым странам и всем странам – республикам бывшего СССР, но и большинству среднеразвитых или даже слаборазвитых стран (Рисунок 4).
В случае, если продолжительность жизни в стране будет расти быстрыми темпами, из чего
исходит, например, Концепция долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 г.,
и как это произошло в странах ЦВЕ, то результатами этого, безусловно, положительного с
социальной точки зрения процесса станут еще большее ускорение темпов старения населения и,
соответственно, рост нагрузки на пенсионную систему. Это хорошо заметно даже на картине
ближайших десятилетий: худшее значение демографического коэффициента поддержки к 2030 г.
обеспечивает так называемый «высокий» сценарий демографического развития (Рисунок 3), при
котором уровни рождаемости и ожидаемой продолжительности жизни максимальны (т.е. смертность
снижается наиболее быстрыми темпами).
18
90
80
83
77
Япония
76
70
75
67
66 64
63
ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА
ЮЖНАЯ ЕВРОПА
ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ
США
60
Чешская республика
Мексика
50
Китай
40
Бразилия
Литва
30
ВЕСЬ МИР
ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА
20
Белоруссия
Украина
10
Индия
Россия
0
ОПЖ мужчины
ОПЖ женщины
Рисунок 4 – Ожидаемая продолжительность жизни мужчин и женщин при рождении, 2011 г.
Деиндустриализация и деформализация: сокращение «хороших» рабочих мест. В отличие
от вызовов старения проблемы, с которыми может столкнуться российская пенсионная система в
процессе деиндустриализации, практически не нашли отражения в национальном пенсионном
дискурсе. Более того, распространение нестандартных форм занятости наряду с низким уровнем
заработной платы рассматривается как побочный — и временный — результат экономической
трансформации.
Вместе
с
тем
опыт
западных
стран,
раньше
вступивших
на
путь
постиндустриального развития, свидетельствует о том, что увеличивающееся разнообразие форм
занятости и изменение трудовых биографий, которые становятся все более прерывистыми, являются
его неотъемлемыми спутниками. Это в свою очередь не может не сказаться на пенсионных системах,
которые возникли для страхования от рисков наступления старости промышленных работников,
занятых на протяжении всей жизни на условиях полной занятости [Barr, Rutkowski, 2005].
Сокращение занятости на крупных и средних предприятиях и рост занятости в неформальном
секторе экономики, фиксируемые Росстатом на протяжении последних десятилетий (Рисунок 5),
можно рассматривать как процесс, во-первых, увеличивающий масштабы нестандартной занятости на
российском рынке труда, а во-вторых, сокращающий долю потенциальных плательщиков
пенсионных взносов. О сокращении числа потенциальных плательщиков пенсионных взносов
свидетельствует и тенденция роста числа лиц, чье основное место работы – в неформальном сектора
19
экономики (Рисунок 5). Кроме того, важно понимать, что наиболее достоверные сведения о
заработной плате, на основе которых рассчитывается средняя заработная плата и строится затем
коэффициент замещения (отношение средней пенсии к средней заработной плате), также собираются,
прежде всего, с крупных и средних предприятий, доля которых неуклонно сокращается.
70
60
50
проц. общего
числа занятых
40
30
20
Занятые на крупных и
средних
предприятиях
Занятые только в
неформальном
секторе экономики
10
0
Рисунок 5 – Динамика доли занятых на крупных и средних предприятиях и занятых в
неформальном секторе экономики по основному месту работы в общей численности занятых, 20022012 гг.
Уже в настоящее время с точки зрения пенсионной системы российская занятость имеет
неблагоприятную структуру: в 2012 г.: занятых по оценке МЭР было 68,3 млн чел., наемных
работников согласно Стратегии 2030 насчитывалось 46,55 млн (68,2%). Кроме того, часть работников
получает скрытую оплату труда, с которой не (не в полном объеме) платятся пенсионные взносы.
В неформальном секторе экономики России сегодня занято более 12 млн. человек, которые не
уплачивают или уплачивают взносы в пенсионную систему лишь частично. При этом пенсионное
законодательство предоставляет им значительные пенсионные гарантии. Минимальный стаж работы
в формальном секторе для получения трудовой пенсии составляет всего 5 лет. Действующая
пенсионная шкала остается достаточно плоской, и такие работники немного теряют в размере
трудовой пенсии от низкого стажа; фактически пенсионные средства перераспределяются в их
пользу, что подрывает стимулы к формализации занятости и увеличению продолжительности
страхового стажа.
В результате, по экспертным оценкам, 35,6% фонда оплаты труда не участвует в
формировании отчислений в ПФР. Таким образом, если не произойдет расширения охвата
20
работающих обязательным пенсионным страхованием, а правила пенсионного обеспечения будут попрежнему ориентироваться на преимущественно страховую модель, в которой пенсии зависят от
трудового вклада человека, общий пенсионный тариф для тех, кто платит максимальные взносы,
придется повышать еще больше, и платить будут в основном крупные и средние предприятия,
имеющие преимущественно формальную занятость.
Следствием сокращения формальных рабочих мест в экономике и сохранения массового
досрочного выхода на пенсию является более драматичная ситуация с так называемым системным
коэффициентом поддержки, фиксирующим отношение числа плательщиков пенсионных взносов к
числу пенсионеров, по сравнению с демографическим коэффициентом поддержки (Рисунок 6). По
среднему (по-видимому, наиболее вероятному) и высокому (самому оптимистичному) сценариям
демографического прогноза к 2030 г. число плательщиков почти сравняется с числом пенсионеров.
130
На 100 чел.
пенсионеров 120
приходится
плательщиков
пенсионных
взносов
110
средний
высокий
низкий
100
Рисунок 6 - Системный коэффициент поддержки при различных сценариях прогноза
численности населения, 2013-2030 гг.
Преодоление негативных последствий на рынке труда для пенсионной системы не имеет
простого решения. Попытки административным путем заставить самозанятых и малые предприятия
платить больше вряд ли приведут к успеху, и, напротив, могут повлечь усиление тенденций по
усилению неформальных отношений в этом сегменте экономики, либо его сокращение. И то, и другое
имеет более широкие негативные макроэкономические последствия. Пенсионная система должна,
безусловно,
стимулировать
более
продолжительную
формальную
занятость
индивидов
на
протяжении жизненного цикла, однако одновременно следует признать факт изменения модели
занятости в XXI веке. Пенсионная система должна быть настроена на увеличившееся разнообразие
21
трудовых биографий и, по-видимому, предоставлять определенную часть пенсии, не зависящую от
трудовой карьеры и, что еще более важно, финансируемую за счет общих налогов, а не отчислений с
фонда заработной платы.
Еще одна проблема, оказывающая влияние на возможности повысить участие населения в
пенсионной системе, связана с ограничениями информационной базы. В настоящее время в открытом
доступе нет статистики, позволяющей понять, какова доля плательщиков пенсионных взносов, и как
показатели охвата пенсионным обеспечением распределены по возрасту и полу застрахованных, или
по характеристикам предприятия – отраслям, формам собственности, размерам и пр.
Нет также и документальных свидетельств того, как изменения в модели занятости
сказываются на продолжительности трудового, не говоря уже о страховом стаже разных когорт
занятых. Данные выборочных социологических обследований позволяют предположить, что
происходит сокращение трудового стажа, накопленного к определенному возрасту. Однако
официальной статистики по этому показателю нет.
Таким образом, в своих оценках влияния изменения ситуации на рынке труда на ситуацию в
пенсионной сфере эксперты вынуждены опираться или на недостаточно полные данные выборочных
обследований, либо на экспертные оценки, предоставляемые ПФР или другими ведомствами
(например, по доле плательщиков пенсионных взносов в общей численности занятых), не вполне
понимая природу их происхождения, источник данных и методику оценивания. Это снижает
эффективность пенсионных прогнозов.
Низкий уровень заработной платы и его высокая дифференциация. Распределительные
системы создавались в условиях индустриальных экономик XX века, для которых было характерно
относительно низкое неравенство в заработках. Постиндустриальное развитие увеличивает
неравенство в зарплатах во всех странах, но в России величина этого неравенства, сформировавшаяся
в трансформационный период, намного выше, чем в большинстве европейских стран. При том, что в
среднем уровень заработной платы остается – по сравнению с европейскими странами, включая ЦВЕ
– весьма низким.
В 2003 г., по данным НОБУС, коэффициент фондов для государственных пенсий составил 4,1
раз, а коэффициент Джини – 0,211. Коэффициент Джини, рассчитанный для трудовых пенсий,
которые получают 94,7% пенсионеров, составил 0,176. По оценкам на основе РиДМиЖ, неравенство
в размерах пенсии в 2004-2007 гг., по меньшей мере, принципиально не изменилось. Индекс Джини
был равен в 2004 г. 0,199 (что даже меньше, чем показывали данные НОБУС), а в 2007 г. – 0,219;
коэффициент фондов составил 4,6 раз в 2004 г. и 6,1 раз в 2007 году. Иными словами, данные
22
РиДМиЖ фиксировали незначительное увеличение дифференциации пенсий в рассматриваемый
период10. Однако дифференциация заработной платы, по данным выборочных обследований
организаций, публикуемых Росстатом, в тот же период была намного выше. Так, индекс Джини для
заработной платы составлял в 2003 г. 0,481; в 2004 г. – 0,467, а в 2007 г. – 0,417; а коэффициент
фондов, соответственно, 30,5 раз в 2003 г., 26,4 раз в 2004 г. и 22,1 раз в 2007 г. Следовательно,
пенсионная система в значительной степени смягчает неравенства, возникающие на рынке труда,
перераспределяя доходы от наиболее к наименее обеспеченным.
Такое перераспределение приводит к тому, что работники с низкой заработной платой (на
уровне первых двух квинтилей) получают пенсию, которая практически не отличается от их
трудовых доходов, тогда как в доходах относительно высокооплачиваемых работников пенсия
составляет незначительную величину. В таблице 3 представлены оценки соотношения со средней
заработной платой и заработной платой по квинтилям средней пенсии и социальной пенсии в 2011
году. По действующему законодательству для получения трудовой пенсии достаточно иметь хотя бы
5 лет страхового стажа, а для получения социальной пенсии можно не иметь его вовсе. При этом в
2011 г. социальная пенсия достигала 81% зарплаты первой квинтильной группы работников11. Во
второй квинтильной группе работников соотношение между социальной пенсией и заработками
достигало 44% - также вполне достаточный коэффициент замещения для того, чтобы не создавать
стимулов для длительной формальной занятости. Напротив, соотношение средней пенсии с
заработками пятой квинтильной группы работников составляло в 2011 г. порядка 15%, хотя известно,
что дифференциация заработков внутри этой 20-процентной группы очень высока: и заработки
верхних 10% и особенно 5% принципиально выше, а коэффициент замещения, соответственно, еще
ниже.
Таблица 3 – Соотношение различных видов пенсии с заработной платой, 2011 г., %
Отношение к:
Средняя пенсия
Социальная пенсия
средней заработной плате
37.0
21.2
в т.ч. к заработной плате в следующих 20-процентных группах:
первая (наименее оплачиваемые
140.4
80.5
работники)
вторая
76.9
44.1
третья
51.2
29.3
четвертая
34.6
19.8
ПМП
22.9
87.1
47.7
31.8
21.4
При этом, безусловно, следует учитывать то обстоятельство, что оценки доходов на основе РиДМиЖ
отличаются меньшей точностью, чем по данным НОБУС.
11
Причем это соотношение неуклонно растет: в 2010 году социальная пенсия составляла 71,6% от заработной
платы первой 20-процентной группы.
23
10
пятая (наиболее оплачиваемые
работники)
15.0
8.6
9.3
Примечание: Данные заработной платы приведены по результатам выборочных обследований организаций за
апрель 2011 г.; средняя пенсия – за апрель 2011 г.; прожиточный минимум пенсионера (ПМП) – за 1 квартал 2011 г.
Источник: рассчитано автором по данным Росстата
С точки зрения пенсионной системы, существование столь значительного контингента
низкооплачиваемых
работников
при
возложенном
на
пенсионную
систему
обязательстве
поддерживать минимальный размер выплат пенсионерам на уровне прожиточного минимума
пенсионера (ПМП) означает неизбежность сохранения значительного элемента перераспределения.
При этом, как показывает таблица 3, если бы в 2011 г. минимальная пенсия уже находилась на уровне
ПМП, нижние по величине заработной платы 20% работников получали бы пенсию на уровне 87% их
зарплаты. Для второго квинтиля коэффициент замещения зарплаты минимальной пенсией составлял
бы 48%.
Таким образом, пенсионная система выступает своего рода заложницей особенностей
российской модели рынка труда. Внутри пенсионной системы в ответ на это можно лишь предложить
разграничить по источникам финансирования компоненты, ставящие целью перераспределение и
борьбу с бедностью, с одной стороны (базовую часть пенсии), и ответственные за возмещение
утраченного заработка, с другой (страховая и накопительная части пенсии). В первом случае речь
может идти о неких минимальных гарантиях государства всему населению в старости,
обеспечиваемых за счет общих налогов. Во втором – о пенсии, жестко привязанной к объему
уплаченных страховых взносов, взимаемых с заработной платы.
24
2 Модель новой пенсионной системы
Кризис в российской пенсионной системе последних лет спровоцировал разработку
предложений по реформированию пенсионной системы на уровне Правительства России. На
протяжении последних лет по заказу Правительства России были подготовлены два стратегических
документа по данной проблематике: (1) в 2011 году - глава 6 «Реформа пенсионной системы»
Итогового доклада о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социальноэкономической стратегии России на период до 2020 года «Стратегия-2020: Новая модель роста –
новая социальная политика» и (2) в 2012-2013 гг. - Стратегия развития пенсионной системы
Российской Федерации до 2030 года, опубликованная Минтруда России в сентябре 2012 года и
дополненная пенсионной формулой, представленной в марте 2013 года. На протяжении 2013 года
велась активная межведомственная работа по доработке пенсионной формулы и подготовке нового
пакета пенсионных законопроектов.
18 октября 2013 г. Правительство внесло на рассмотрение в Государственную Думу пакет
законопроектов, меняющих условия приобретения пенсионных прав и назначения пенсий, начиная с
1 января 2015 г., а в конце 2013 года пакет пенсионных законов был принят. 2014 год – год перед
началом реформы, в течение которого будут разработаны подзаконные акты, регулирующие
пенсионное обеспечение, проведено акционирование НПФ и т.п.
Два
наиболее
принципиальных
изменения
касаются,
во-первых,
порядка
расчета
распределительной компоненты пенсий, которая раньше называлась «страховой частью трудовой
пенсии», и, во-вторых, судьбы обязательной накопительной компоненты. Детальное обсуждение
перспектив пенсионных накоплений выходит за рамки данного доклада.
Пенсия, зависящая от страхового стажа и уплаченных взносов, финансируемая на основе
распределительного принципа, получила название страховой. Базовая часть была переименована в
фиксированную выплату к страховой пенсии. Обязательные накопительные пенсии – если они в
конце концов будут сохранены – предполагается вывести в отдельное регулирование. Основной
акцент в правительственном представлении поправок к пенсионному законодательству был сделан на
введении новой пенсионной формулы.
Можно выделить следующие основные изменения:
1. Формирование пенсионных прав и порядок расчета пенсий в рамках распределительной
компоненты («страховые пенсии»)
25
a. Вводится новая пенсионная формула: учет пенсионных прав будет вестись не в рублях,
как в настоящее время, а в условных единицах – баллах. Начиная с 2021 г., 1 балл
можно заработать, если работодатель уплачивает взносы на протяжении всего года, с
минимальной заработной платы:
СП = (ФВ х КПВФВ) + (ИПК х СПК х КПВСП)
(1),
где СП - страховая пенсия в году назначения пенсии; ФВ - фиксированная выплата в году
назначения пенсии (аналог сегодняшнего фиксированного базового размера страховой части
трудовой пенсии по старости, его размер в 2013 году - 3610,31 руб.); ИПК - индивидуальный
пенсионный коэффициент, равный сумме всех годовых пенсионных коэффициентов
гражданина; СПК - стоимость одного пенсионного коэффициента в году назначения пенсии;
КПВ - премиальный коэффициент за выход на пенсию позже общеустановленного
пенсионного возраста
b. Постепенно увеличиваются требования к минимальной продолжительности страхового
стажа, необходимого для назначения страховой пенсии – с нынешних 5 лет (в 2014 г.),
до 6 лет в 2015 и далее темпом 1 год за год до 15 лет в 2024 г.
c. Увеличивается предельный порог заработной платы для начисления и уплаты
пенсионных взносов и формирования пенсионных прав – с нынешних 1,6 до 2,3
размеров средней зарплаты, с которой уплачиваются взносы в ПФР, к 2021 году.
d. Максимальное значение индивидуального пенсионного коэффициента, назначаемое
работникам с заработной платой, равной предельной, различается для тех, кто
участвует или не участвует в формировании пенсионных накоплений. Уплата взносов в
течение полного года с предельной заработной платы обеспечит 6,6 баллов в 2015г. и 10
баллов в 2021 г., при условии, что застрахованный не участвует в накопительной
компоненте. Участники пенсионных накоплений при условии уплаты взносов в течение
года с предельной зарплаты получат 6,25 баллов. (Соответственно, низкооплачиваемым
работникам выгоднее уходить из системы обязательных пенсионных накоплений.)
e. Вводится дополнительный параметр на право получения страховой пенсии. Помимо
минимального стажа и пенсионного возраста, застрахованный должен набрать
минимум 30 баллов, что – после того, как система полностью заработает – возможно
при условии 15 лет уплаты страховых взносов с заработной платы, соответствующей 2
минимальным размерам оплаты труда.
26
f. От изменения нормативных границ пенсионного возраста в очередной раз отказались.
Вместо этого формула предусматривает увеличение фиксированного размера и
индивидуальных
пенсионных
коэффициентам
тем,
кто
добровольно
отложит
обращение за пенсией. Например, в случае выхода на пенсию на 2 года позже
установленного
законом
фиксированная
выплата
увеличивается
на
12%,
индивидуальный коэффициент – на 15%; на 5 лет позже – прирост составит 36% и 45%
по фиксированной выплате и ИКП соответственно. Через 10 лет фиксированная
выплата вырастет в 2,11 раза, ИКП – в 2,32 раза. Такое мощное стимулирование более
позднего обращения за пенсией беспрецедентно; в других странах – ниже.
g. Пересчет пенсии из индивидуальных коэффициентов, исчисленных в баллах, в рубли
осуществляется
с
использованием
показателя
стоимости
одного
пенсионного
коэффициента в год назначения пенсии. Стоимость пенсионного коэффициента зависит
от объема поступивших страховых взносов, величины трансферта федерального
бюджета и общего числа индивидуальных пенсионных коэффициентов. Она
определяется Правительством по специальной методике и рассчитывается ежегодно. На
настоящий момент методика еще не разработана.
2. Участие в системе обязательных пенсионных накоплений
a. В 2014 году введен мораторий на формирование пенсионных накоплений. Все
отчисления – даже за тех, кто сознательно выбрал НПФ в предыдущие годы –
производятся в пользу страховой пенсии. Это сделано для экономии бюджетных
средств. Пока говорят о том, что мораторий продлится только 1 год, но т.к. дефицит
ПФР и проблема ограниченности бюджетных средств не исчезают в 2015 г., нет
гарантий, что мораторий не продлят.
b. Работники 1967 г.р. и моложе в течение 2014-2015 гг. должны выбрать, хотят ли они
остаться участниками обязательных пенсионных накоплений, или нет. Работники до
2014 г. уже выбравшие НПФ или частную управляющую компанию дополнительного
выбора делать не должны. Но «молчуны» должны – в случае желания формировать
пенсионные накопления – написать заявление. По умолчанию все «молчуны» с 1 января
2016 г. будут считаться лицами, которые предпочли участвовать только в
распределительной части пенсионной системы. Для них весь тариф (22%) будет
направляться на формирование страховой пенсии, для тех, кто остался участником
27
пенсионных накоплений в страховую часть будет направляться 16%, в накопительную –
6%.
c. Одновременно в 2014 г. происходит проверка устойчивости НПФ со стороны
Центробанка и акционирование НПФ. Все ожидают резкого сокращения числа НПФ, и
особенно
тех, кто
останется
участником
системы
обязательных
пенсионных
накоплений.
d. Для
участников
системы
обязательных
пенсионных
накоплений
вводится
гарантирование сохранности пенсионных накоплений по аналогии с программой
страхования вкладов.
Ключевые
моменты
критики
предложенной
модели
пенсионной
системы
можно
сформулировать следующим образом.
Новая формула с формальной точки зрения мало чем отличается от действующего порядка
формирования пенсионных прав и расчета пенсий. От идеи придать дополнительный вес стажу в
окончательной версии формулы отказались.
Однако при этом переход к порядку исчисления пенсии в баллах или коэффициентах вместо
рублей снижает понятность и прозрачность пенсионной системы. Механизм расчета пенсий
становится непонятен для населения и трудно предсказуем для экспертов, поскольку методика
расчета пенсионного коэффициента пока не утверждена, а его конкретная ежегодная величина будет
зависеть (а) от поступлений в ПФР страховых взносов и (б) величины трансферта из федерального
бюджета, которая является плохо прогнозируемой. По сути, вводится ручное управление пенсионной
системой.
Включение в состав страховой пенсии фиксированной выплаты – бывшей базовой части
трудовой пенсии, размер которой никак не связан с трудовым вкладом человека, и является в чистом
виде инструментом по борьбе с бедностью пожилых и по перераспределению доходов внутри
пенсионной системы, также способствует снижению прозрачности и понятности пенсионной
системы. И экономическая теория, и успешная мировая практика показывают, что такие «базовые»
пенсии лучше всего выделять в отдельный уровень пенсионного обеспечения, предпочтительно – с
отдельным источником финансирования (например, за счет общих налогов). Именно такая схема
предлагалась в Стратегии-2020.
Предложенные изменения, скорее всего, позволят лучше балансировать доходы и
обязательства пенсионной системы, поскольку во многом это можно будет делать за счет снижения
стоимости пенсионного балла, т.е. фактического снижения размера пенсий в ответ на старение
28
населения. Вместе с тем, поскольку размер пенсии каждого человека не может снижаться, то
проблема нарастания несбалансированности в условиях старения сохранится.
Дополнительную угрозу как прозрачности, так и финансовой устойчивости пенсионной
системе в длительной перспективе представляет то обстоятельство, что уже на этапе принятия закона
о страховых пенсиях и сразу после этого в него было внесено и продолжает вноситься достаточно
большое число поправок, которые расширяют права отдельных групп застрахованных – например,
женщин с 3-4 детьми, сельских пенсионеров, работавших в сельском хозяйстве, пенсионеров,
живущих и работающих на Крайнем Севере и т.п. Несмотря на социальную значимость труда
указанных групп постоянное исправление только что принятого закона и создание особых условий
пенсионного обеспечения для отдельных групп занятых, превращая пенсионное законодательство в
«лоскутное одеяло», подрывает эффективность пенсионной системы.
С точки зрения обозначенных выше проблем действующей пенсионной системы следует
отметить,
что
предложенные
изменения,
действительно,
содержат
больше
стимулов
для
продолжительной уплаты страховых взносов для получения права на страховую пенсию. Вместе с
тем, обратной стороной повышения «входного» порога на получение страховой пенсии может стать
увеличение числа получателей социальных пенсий, особенно среди работников с низкой заработной
платой. Спрогнозировать, каковы будут масштабы перераспределения пенсионеров между страховой
и социальной пенсией, в настоящее время практически невозможно, поскольку отсутствуют данные о
распределении трудоспособного населения по продолжительности трудового и страхового стажа. Но
из имеющихся социологических обследований понятно, что удельный вес лиц, не сумевших
заработать минимальный страховой стаж, будет расти в каждом последующем поколении.
Несмотря на то, что в новой системе предельная величина заработка, учитываемого при
расчете пенсий, будет выше, чем в действующей, система в целом не отвечает интересам наиболее
оплачиваемых работников «среднего класса». В новой пенсионной формуле предполагается
учитывать только взносы с одного места работы (при достижении «потолка»). И, таким образом,
высокооплачиваемые совместители не смогут полностью учесть все свои отчисления в пенсионных
правах, за исключением обязательной накопительной компоненты.
Кроме того, из данных обследований известно, что работники с более высокой квалификацией
и заработками – более активные участники формирования пенсионных накоплений, причем
преимущественно
в
негосударственных
пенсионных
фондах.
Новая
пенсионная
формула
ограничивает возможности участников накопительной компоненты по формированию пенсионных
баллов в рамках страховой компоненты. Прохождение НПФ проверки в ЦБ РФ и их акционирование
29
– полезные сами по себе мероприятия – усиливают неопределенность в сфере обязательных
пенсионных накоплений. А мораторий на формирование пенсионных накоплений – уже сам по себе
негативный сигнал для наиболее активной части работающего населения, для представителей
средних классов. Таким образом, модель новой пенсионной реформы в целом усиливает зависимость
населения от поступлений из распределительной пенсионной компоненты.
Реформирование части досрочных пенсий уже фактически проводится с 1 января 2013 года по
схеме, предложенной в Стратегии развития пенсионной системы до 2030 года, которая отличается
более высоким темпом реформирования и большими тарифами отчислений по сравнению с
предложениями экспертов в Стратегии-2020. Лицам, не выработавшим специального стажа по
состоянию на 1 января 2013 г. или вступившим на рабочие места с 1 января 2013 года работодатели
должны компенсировать работу в особых условиях труда или в рамках добровольного пенсионного
обеспечения, уплачивая взносы в корпоративные пенсионные системы, или в рамках страхования от
потери трудоспособности (не в ПФР). Стратегия 2030 и принятые в развитие ее документы
устанавливают значительно более высокие, по сравнению с ранее обсуждавшимися, в том числе в
Стратегии-2020, предложениями дополнительные тарифы отчислений для работодателей, имеющих
рабочие места с особыми условиями труда, что повышает риски лоббирования со стороны
работодателей против принятия соответствующих законов. Так, по Списку №1 предлагалась
следующая схема роста дополнительных тарифов: 2013 г. – 4%, 2014 – 6%, 2015 и далее – 9%; по
Списку № 2 и «малым спискам»: 2013 г. – 2 %; 2014г. –4 %; 2015 г. – 9 6 %.
В декабре 2013 г. был принят закон «О специальной оценке условий труда», вступивший в
силу с 1 января 2014 г., который предусматривает 4 класса условий труда: (а) оптимальные, (б)
допустимые, (в) вредные и (г) опасные. Оценку условий труда следует поручать независимой
организации, которая дает заключение о классе труда того или иного рабочего места. Класс условий
труда определяет величину дифференцированного дополнительного тарифа (от 2 до 8%) или
освобождение от него. Вместе с тем, эксперты говорят о том, что в силу неразработанности
стандартов проведения оценки условий труда, а также поскольку создание информационной системы
учетов результатов проведения оценки начнется только в 2016 г., велика вероятность того, что
работодатели будут занижать класс условий труда, тем самым, снижая величину своих
дополнительных отчислений за досрочников.
Следует также обратить внимание на то, что досрочное пенсионное обеспечение ряда
категорий – жителей и работников районов Крайнего Севера и приравненных к ним территорий и
работников бюджетного сектора (педагогов, сельских медицинских работников, некоторых
30
творческих работников) – пока не реформируется. Реформирование досрочных пенсий этим
категориям занятых увязано с принятием иных правительственных решений. Несмотря на то, что у
такого подхода есть, безусловно, своя логика, это повышает политические риски откладывания
реформирования системы досрочных пенсий в отношении указанных категорий на неопределенный
срок. Тем более, что опять-таки педагоги, медики и работники Крайнего Севера относятся к числу
социально значимых для государства категорий занятых. Таким образом, пенсионная система
продолжает выступать инструментом решения других социальных задач.
Во внесенных предложениях по изменению пенсионной системы нет никаких новых
предложений по изменению границ общеустановленного пенсионного возраста. При этом попытки
стимулировать добровольный более поздний выход на пенсию в рамках новой пенсионной формулы
вряд ли окажутся эффективными, даже в условиях ограничения доходов работающих пенсионеров.
Причин этому несколько:
- деньги нужнее сейчас (особенно для работников с низкими заработными платами);
- можно отложенный размер пенсии положить в банк на депозит, если пенсионные средства не
нужны в данный момент;
-можно не дожить до получения пенсии (особенно, находясь в пенсионном возрасте), а
неполученные средства в распределительной части не наследуются. Этот риск наиболее актуален для
мужчин. В целом риски смертности высоки в старших возрастах, и можно, дожив до получения
отложенной пенсии, не успеть воспользоваться преимуществами ее повышенного размера (т.е.
недополученные в период занятости без оформления пенсии доходы не будут компенсированы
повышенным размером пенсии просто по причине того, что человек умрет вскоре после ее
назначения).
Эти обстоятельства, а также низкий уровень доверия населения государству и его политике в
пенсионной сфере, усилившийся после недавних решений Правительства о введении моратория на
пенсионные накопления, обусловливают весьма скромную готовность отложить выход на пенсию,
который фиксируется социологическими обследованиями.
Низкая готовность населения добровольно откладывать обращение за назначением
пенсии, даже при условии стимулирования. Гипотетические сценарии более заметного повышения
размера пенсии в случае, если человек откладывает ее оформление, были рассмотрены в
обследовании – «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ) 2011 года.
Вопросы о готовности отложить выход на пенсию при условии значительного – в 1,5-2 раза –
31
повышения ее размера, задавались трудоспособным не пенсионерам 45 лет и старше, которые уже
хорошо представляют себе пенсионное будущее.
По данным обследования готовы отложить обращение за пенсией ради того, чтобы размер
пенсии вырос в 1,5 раза 20% опрошенных не пенсионеров 45 лет и старше; ради того, чтобы он вырос
в 2 раза – 29%12. Большинство ответивших готовы работать без оформления пенсии после
достижения пенсионного возраста от 1 до 4 лет; единицы согласны работать свыше 5 лет.
Женщины немного более склонны, чем мужчины к тому, чтобы отложить возраст выхода на
пенсию при увеличении размера пенсии, что вполне рационально, учитывая их более низкие риски
смертности, и одновременно еще раз подтверждает справедливость предложений выровнять
пенсионный возраст. Чаще готовы добровольно отложить выход на пенсию лица с высшим и средним
профессиональным образованием, но различия между образовательными группами не кардинальны.
Даже среди лиц с высшим образованием не готовы выходить на пенсию позже в предложенных
условиях от 2/3 до ¾ опрошенных не пенсионеров 45 лет и старше. Связь с заработком готовности
добровольно оформить пенсию позже общеустановленного срока не линейна: меньше других
склонны к этому лица со средними заработками (третий квинтиль). Но в целом лица с более высокой
заработной платой, как и ожидалось, чаще выражают интерес к этим предложениям.
Вариация отношения к мерам стимулирования добровольного более позднего выхода на
пенсию по социально-экономическому статусу работника отражает описанные ранее зависимости
между этими решениями и уровнем образования и заработной платой (Таблица 4). Лица, чьи
домохозяйства относятся к средним классам, чаще готовы поработать несколько лет ради получения
более высокой пенсии. Напротив, представители низшего класса, которые, очевидно, могут
рассчитывать на самую низкую трудовую пенсию, выражают наименьшую готовность увеличивать ее
размер, откладывая выход на пенсию. По всей видимости, это отражает их более слабые позиции на
рынке труда, а также меньшую уверенность в сохранении здоровья к моменту достижения
пенсионного возраста.
Таблица 4 – Готовность откладывать обращение за назначением пенсии в зависимости от
условий в разрезе социально-экономического статуса (класса), проц. по столбцу
Готовность откладывать
Принадлежность к классу
Разница в ответах между всеми трудоспособными не пенсионерами 45 лет и старше и теми из них, кто занят
на момент опроса и зарегистрирован в системе персонифицированного учета, составляет менее 1 п.п., что
позволяет рассматривать категорию всех трудоспособных не пенсионеров старшего возраста как единую.
32
12
обращение за назначением пенсии
в зависимости от условий:
ядро
среднего
класса
если бы ее
размер вырос в
1,5 раза
класс
ниже
среднего
периферия
бедности
низший
класс
79,0%
70,9%
81,1%
81,8%
81,7%
95,6%
на 1-4 года
16,7%
17,0%
12,4%
13,1%
12,7%
4,4%
на 5 лет
4,3%*
9,3%
6,1%
4,3%
5,4%
,0%
,0%*
2,7%*
,4%*
,7%*
,2%*
,0%*
не согласны
откладывать
72,0%
60,3%
69,4%
74,6%
75,9%
95,6%
на 1-4 года
14,2%
19,5%
12,7%
12,1%
12,1%
,0%
на 5 лет
13,8%
15,0%
15,5%
10,7%
11,3%
1,7%
,0%*
5,2%
2,4%
2,6%
,7%*
2,7%*
не согласны
откладывать
83,6%
82,0%
87,5%
90,1%
89,6%
97,3%
на 1-4 года
8,6%*
7,6%
2,5%
2,9%
4,4%
,0%
на 5 лет
6,2%*
5,3%
7,3%
4,9%
4,7%
,0%
более чем на 5
лет
1,6%*
5,1%
2,7%
2,0%*
1,3%*
2,7%*
более чем на 5
лет
если бы
предоставили
льготы по
приобретению,
строительству
жилья
периферия
среднего класса
не согласны
откладывать
более чем на 5
лет
если бы ее
размер вырос в
2 раза
полуядро
среднего
класса
Примечание – * - менее 10 наблюдений
Источник: РиДМиЖ-2011
Таким образом, меры добровольного стимулирования более позднего выхода на пенсию имеют
весьма ограниченное влияние даже на уровне намерений респондентов, которые, как известно, имеют
более оптимистичный характер, чем реальные действия. Очевидно, что исключительно поддержкой
добровольного откладывания выхода на пенсию повысить фактический пенсионный возраст не
удастся. Тем более, что в большинстве случаев речь может идти об откладывании выхода на пенсию
только ради очень заметного роста ее размера и на небольшое число лет (зачастую менее 5 лет, но уж
никак не 10 лет). Немного чаще других готовы добровольно отложить выход на пенсию категории
работников с более высоким уровнем образования и заработной платы, которые в настоящее время
чаще оказываются работающими пенсионерами, и чья востребованность на рынке труда выше.
33
В самой пенсионной формуле также заложена возможность ограничения потенциального
выигрыша от откладывания обращения за пенсией. Поскольку окончательный размер пенсии будет
определяться с учетом стоимости пенсионного коэффициента в год назначения пенсии, чем больше
индивидуальных коэффициентов будет находиться в системе при расчете стоимости коэффициента,
тем ниже будет его стоимость. Очевидно, что старение населения и накопление коэффициентов теми,
кто решил отложить выход на пенсию, будет способствовать снижению стоимости коэффициента и,
соответственно, меньшему приросту пенсии в рублях. Таким образом, новая пенсионная формула
вряд ли приведет к повышению фактического пенсионного возраста. Поэтому в перспективе от
возвращения к вопросу повышения пенсионного возраста не обойтись.
Резюмируя, можно сказать, что предложенная модификация пенсионного законодательства
практически не отвечает вызовам реформирования пенсионной системы, в том числе задачам
повышения
ее
эффективности.
Она
консервирует
модель
пенсионной
системы,
которая
разрабатывалась – и, возможно, могла бы быть эффективной – в условиях растущей индустриальной
экономики XX века. Скорее всего, нас в относительно близкой перспективе ждет новый виток
пенсионной реформы.
34
3 Прогнозирование пенсионного обеспечения: вопросы методологии и некоторые
результаты
Оценка последствий действия пенсионного законодательства и его реформирования, как
правило, проводится как на качественном (содержательный анализ и экспертная оценка принятых
норм), так и на количественном уровне. Анализ на качественном уровне был представлен в
предыдущих разделах.
3.1
Основные подходы к пенсионному прогнозированию, виды прогнозов
Количественные оценки подразумевают прогнозирование пенсионной системы. Сущность
пенсионной системы – длительный период формирования пенсионных прав и получения пенсии –
подразумевает необходимость проведения долгосрочных расчетов. Однако в силу того, что
макроэкономические показатели трудно прогнозировать на длительную перспективу, в России
обычно работают с двумя видами прогнозов – среднесрочным (до 2030 года) и долгосрочным (до
2050 года). Иногда также прибегают к краткосрочным прогнозам на несколько ближайших лет
[Малева 1997; Малева, Синявская 2005б].
Различают прогнозирование пенсионной системы на макроуровне и микроуровне. Результатом
первого выступают динамические оценки величины доходов, расходов и баланса пенсионной
системы, а также средние показатели реального размера пенсии, соотношения пенсии с заработной
платой в экономике и т.п. Это наиболее часто встречающийся вид пенсионных прогнозов.
Пенсионное прогнозирование на микро-уровне предполагает прогнозирование индивидуальных
размеров пенсий (чаще всего – для каких-то социальных групп, дифференцированных по уровню
образования или доходов). Перед прогнозированием пенсионного обеспечения на макро- и микроуровнях стоят различные задачи. Если первое отвечает на вопрос – каковы условия обеспечения
сбалансированности пенсионной системы, то второе – каковы перераспределительные последствия
пенсионной системы, какие социальные группы выигрывают, а какие – проигрывают от проведения
пенсионной реформы.
Эмпирически последствия пенсионных реформ на индивидуальном (микро-) уровне можно
оценить
с помощью различных подходов в рамках имитационного моделирования. Во-первых,
существует аппарат стандартных имитационных моделей (standard simulation models), в которых
моделируется пенсионное поведение или пенсионная ситуация одного, часто синтетического, типа
индивида или домохозяйства, представляющего некоторую категорию (например, размер пенсий
35
мужчин определенной когорты рождения, или динамика размеров пенсий работников с определенной
продолжительностью стажа, или уровень доходов домохозяйства из 2 пенсионеров, и т.п.).
Во-вторых,
существуют
модели
микро-имитационного
моделирования,
или
модели
микромоделирования (micro-simulation models), которые имитируют поведение всех индивидов или
всех домохозяйств в репрезентативной выборке населения в определенный момент времени. Это
позволяет выполнить более тонкий и сложный анализ эффектов пенсионных реформ, но однако такие
модели предъявляют более высокие требования к данным и являются более сложными. Микроимитационное моделирование включает в себя два класса моделей – статические и динамические. В
статических моделях отсутствует время, т.е. моделируется мгновенный эффект какой-либо
политической меры на основе пространственных данных одномоментного обследования. Примером
статической модели выступает разрабатываемая во многих странах ЕС модель Euromod,
направленная на оценивание последствий реализации социальных программ по борьбе с бедностью и
социальной исключенностью. Особенностью динамических моделей выступает то, что агенты (в
нашем случае, индивиды или домохозяйства) изменяют свои характеристики под влиянием
эндогенных процессов, включенных в модель. Динамические модели предполагают старение базы
данных во времени, в ходе которого агенты изменяют свои характеристики случайным образом
(некоторые из них умирают, другие меняют свой статус на рынке труда, третьи вступают в брак или
расторгают его, у четвертых появляется ребенок и пр.). Соответственно, такие модели предъявляют
самые высокие требования к качеству исходных данных – здесь требуется набор ретроспективных
характеристик респондентов, полученный из биографических или панельных обследований; либо из
серии
повторяющихся
пространственных
обследований.
Примерами
динамического
микро-
моделирования может служить оценка последствий государственных решений на изменение
предложения труда, или оценка динамики уровней пенсии в ответ на изменение пенсионной
формулы, или изменение возраста выхода на пенсию в ответ на изменения в пенсионном
законодательстве, и т.п.
Следует отметить, что до сих пор опубликовано не так много эмпирических работ, в которых
бы прогнозировались индивидуальные пенсионные выплаты в рамках государственных пенсионных
систем13. Вопрос перераспределения средств в пенсионной системе между, а главное – внутри
См., напр., Falkingham J., Johnson P. (1993). The Life-Cycle Distributional Consequences of Pay-As-You-Go and
Funded Pension Systems, WB Policy Research Working Paper. Nelissen J. (1995). The Lifetime income redistribution
by the old-age state pension in the Netherlands, J. of Public Economics, 58, 429-451; Pestieau P., Stijns J.-Ph. (1999).
Social Security and Retirement in Belgium. In: Fruber & Wise. Social Security and Retirement Around the World,
UCP, pp. 37-71; Dellis A., Desmet R., Jousten A., Perelman S. (2004). Micro-Modeling of Retirement in Belgium. In:
Gruber & Wise. The Social Security Programs and Retirement Around the World: Micro-Estimation, UCP, pp. 41-98;
36
13
поколения не так часто становится предметом эмпирического изучения даже в западной, особенно
европейской, литературе, не говоря о российской14.
Большинство современных западных работ по оценке перераспределительных эффектов
пенсионных реформ основаны на применении имитационного микро-моделирования. Хотя степень
сложности моделей может варьировать.
Один из наиболее простых в методическом плане подходов предложен в работе Дюшека и
Копечни для оценки последствий пенсионных реформы в Венгрии, Чехии и Словакии на
индивидуальном уровне [Dušek & Kopecsni, 2008]. По своим характеристикам он скорее ближе к
методам стандартного имитационного моделирования, хотя авторы прогнозируют выплаты для
довольно большого числа групп, дифференцированных по полу, году рождения и уровню
образования,
и
используют
пространственные
данные
одномоментных
обследований
для
моделирования профиля заработков. В работе применяется прогнозирование «пенсионного
благосостояния» – SSW (social security welfare) – разницы между выплатами из пенсионной системы и
взносами в нее. Процедура моделирования включает 3 шага: (1) прогнозирование заработной платы и
страховых отчислений по группам работников; (2) расчет пенсии «на входе»; (3) прогноз
дисконтированных пенсионных выплат. Ключевой для прогнозирования потоков в пенсионной
системе параметр – возрастной профиль заработной платы – конструируется в этой работе на основе
результатов регрессионного оценивания заработной платы по пространственным (cross-sectional)
данным одномоментных обследований. Вместе с тем, известно, что получаемые подобным образом
возрастные профили заработной платы могут существенно отличаться от реальных возрастных
профилей зарплаты для представителя одного поколения, поскольку в рамках пространственных
данных невозможно избавиться от когортного эффекта: некоторые поколения в силу большей /
меньшей успешности на рынке труда могут иметь в среднем более высокий / низкий уровень
заработной платы, независимо от возраста их представителей. Когортные эффекты могут играть
большую роль в так называемых «переходных экономиках», где часть поколений занятых начинала
трудовую деятельность в принципиально иных социально-экономических условиях.
Более тщательный и аккуратный подход к прогнозированию индивидуальных эффектов
пенсионной реформы основан на применении метода динамического имитационного микроDusec L., Kopecsni J. (2008). Policy risk in action: pension reforms and social security wealth in Hungary, Czech
Republic and Slovakia. Pension Institute Discussion Paper PI-0812, April; Jousten A., Perelman S., Sigismondi F.,
Tarantchenko E. (2012). Accrued Pension Rights in Belgium: Micro-Simulation of Reforms, CREPP WP No 2012/04.
14
Единственное исключение – работа [Дмитриев и др., 1999], в которой анализировалась сравнительная
выгодность уплаты страховых взносов в пенсионную систему для работников с разным уровнем заработной
платы.
37
моделирования (microsimulation model). Примером применения такого подхода выступают, в
частности, работы, посвященные пенсионным правам и пенсионному поведению в Бельгии, Дэллиса
и коллег [Dellis, et al., 2004] и Юстена и коллег [Jousten, Perelman, et al., 2012].
В распоряжении авторов этих работ имеется уникальная база данных, объединяющая данные
выборочных социологических обследований с выборкой данных административного регистра,
собранных из различных государственных ведомств. Эта база данных содержит огромное количество
ретроспективной информации, включая сведения о заработной плате, уплаченных налогах и пр., что
позволяет рассчитать практически все из перечисленных выше теоретических показателей
пенсионного
благосостояния.
Кроме
того,
для
расчета
коэффициентов
дисконтирования,
применяемых в оценивании SSW, ими используются дифференцированные по возрасту и уровню
образования таблицы смертности, рассчитанные по данным переписей населения и демографических
регистров. Эмпирические показатели модели выбора 1 года, ценности альтернатив и ценности
глобального максимума оцениваются на основе результатов регрессионных пробит-моделей. После
чего применяется три подхода к симулированию результатов для различных вариантов пенсионной
реформы.
Следует подчеркнуть, что любое моделирование выигрышей и потерь социальных групп будет
сопровождаться введением ряда допущений и методических ограничений, связанных с полнотой
имеющихся данных и условностями прогнозирования на длительную перспективу. Наиболее
серьезное ограничение связано с тем, что при оценке выигрышей/потерь не учитывается социальная
мобильность.
Кроме того, для стран с «переходной экономикой», имеющих ограниченную историю сбора
данных выборочных обследований, и, как правило, не располагающих открытыми данными
административных регистров, вероятнее всего, существенным ограничением будет выступать
отсутствие ретроспективных данных по заработной плате и, следовательно, невозможность или
ограниченная возможность получения оценок изменений в «пенсионном благосостоянии» по уровню
образования, возможно – заработной платы, не говоря уже о социальных группах. Именно это
обстоятельство обусловило применение стандартного имитационного моделирования в работе
Дюшека и Копечни [Dušek & Kopecsni, 2008].
Несмотря на наличие в России двух панельных обследований – Российского мониторинга
экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ) и обследования «Родители и дети,
мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ), репрезентативных на уровне России в целом, а
также одного репрезентативного на региональном уровне пространственного обследования – НОБУС
38
(2003 г.), включающего набор пенсионных переменных, качество и количество доступной
информации о трудовых биографиях, заработках и пенсиях, как будет показано далее, остаются
ограниченными.
Создание
по-настоящему
работоспособной
модели
микро-имитационного
моделирования требует существенных затрат ресурсов, включая временные.
В этих условиях альтернативой микро-имитационному моделированию, по крайней мере, на
этапе предварительных оценок эффектов пенсионной реформы может выступать стандартное
имитационное
моделирование,
включающее
прогнозирование
индивидуальных
пенсий
для
некоторых «модельных типов» работников, дифференцированных по величине заработной платы и
стажа. При этом применяется ряд сильных ограничений, касающихся динамики заработной платы по
возрасту, а получаемые таким образом оценки будут, безусловно, очень приблизительными и
грубыми.
3.2
Исходные параметры для макро-прогноза и методология прогнозирования
численности плательщиков и пенсионеров в России
Состояние российской информационной базы по вопросам пенсионного обеспечения
затрудняет проведение не только работ по имитационному моделированию, но даже и достаточно
аккуратных, с высокой степенью точности макро-прогнозов.
Исходные параметры прогноза пенсионной системы. Учитывая высокую зависимость
состояния пенсионных финансов от демографической ситуации, не удивительно, что центральным
элементом пенсионных прогнозов выступают прогнозы численности населения. Существует два
подхода к использованию демографической информации в пенсионных прогнозах: один состоит в
том, чтобы брать готовый демографический прогноз по 1-летним возрастным группам, второй – в
том, чтобы самостоятельно прогнозировать изменение численности и структуры населения, опираясь
на динамику показателей рождаемости, смертности и миграции населения.
Поскольку прогнозирование численности населения является самостоятельной трудной
методической задачей, в большинстве пенсионных прогнозов используют готовые демографические
прогнозы. Для сокращения числа прогнозных сценариев, как правило, берут средний вариант
демографического прогноза. Если же перед исследователями стоит задача, чтобы оценить
последствия разных сценариев демографического развития для пенсионной системы, то численность
плательщиков пенсионных взносов и пенсионеров прогнозируется по нескольким сценариям
демографического прогноза. В данной работе мы использовали 4 сценария демографического
прогноза, разработанного Институтом демографии НИУ ВШЭ: (1) сценарий 1, «средний» –
рождаемость – средний вариант, смертность – средний вариант, миграция – средний вариант; (2)
39
сценарий 2, «высокий» – рождаемость – высокий вариант, смертность – высокий вариант (более
высокая продолжительность жизни), миграция – средний вариант; (3) сценарий 3, «низкий» –
рождаемость – низкий вариант, смертность – низкий вариант (более высокая продолжительность
жизни), миграция – средний вариант, и (4) сценарий 4, «с нулевой миграцией» – рождаемость –
средний вариант, смертность – средний вариант, миграция – нулевая.
Прогнозирование численности наемных работников, фонда заработной платы, доходов и
расходов пенсионной системы осуществляется также с применением макроэкономических прогнозов.
Для этой цели использовались официальные прогнозы Минэкономразвития: (а) до 2016 года,
используемый в проектах бюджета на 2013-2016 годы, и (б) до 2030 года. На основе
спрогнозированной численности работников прогнозируется динамика фонда заработной платы.
Прогнозирование численности плательщиков и пенсионеров. Для того, чтобы от
демографического прогноза перейти к прогнозу плательщиков пенсионных взносов и пенсионеров,
требуется информация, во-первых, о возрастно-половом распределении плательщиков пенсионных
взносов, по меньшей мере, на дату, близкую к стартовой точке прогноза, а лучше – за несколько лет,
чтобы можно было зафиксировать тенденции в изменении удельных весов плательщиков взносов в
численности занятого или трудоспособного населения. При условии сохранения в рамках пенсионной
системы обязательной накопительной компоненты нужна также информация о возрастно-половом
распределении участников этой компоненты, за которых платятся взносы. Кроме того, нужна
информация о динамике численности наемных работников и самозанятого населения за период,
предшествующий прогнозу, чтобы иметь возможность задать некоторые гипотезы относительно
перспективной динамики самозанятого населения, которое имеет особые условия уплаты взносов в
пенсионную систему. Наконец, требуется прогноз развития экономики, исходя из которого можно
было бы определить перспективные тенденции формальной занятости населения.
В реальности в России собирается только статистика об экономической активности и
занятости населения, тогда как информации о плательщиках пенсионных взносов, даже в
агрегированном виде, не публикуется. Несмотря на то, что существует периодически публикуемая
статистика о численности наемных работников крупных и средних предприятий, которая, как было
показано ранее (Рисунок 5), демонстрирует тенденцию к снижению, то, как эти работники
распределяются по различным возрастно-половым группам, непонятно. Кроме того, заранее трудно
сказать, какой будет тенденция в перспективе.
В
рамках
данной
работы
мы
применили
следующее
методологическое
решение:
зафиксировали долю наемных работников, за которых платятся взносы в пенсионную систему, на
40
основе консервативного прогноза Минэкономразвития, и применили этот коэффициент к различным
сценариям демографического прогноза. При этом численность самозанятого населения мы приняли
фиксированной, на уровне 2,68 млн чел., так же, как это сделано в прогнозе Минэкономразвития. При
этом по аналогии с прогнозом МЭР мы допускаем, что с течением времени будет происходить
незначительное увеличение доли плательщиков пенсионных взносов в общем составе самозанятого
населения. Представляется, что это не является критичным допущением, поскольку численность
данной группы в любом случае очень не значительна, и нет оснований полагать, что ее доля в общей
структуре занятых как-то кардинально изменится.
Отдельную сложность представляло прогнозирование изменения численности плательщиков
пенсионных взносов в сценарии с нулевой миграцией. Здесь было возможно, по меньшей мере, два
крайних решений – предположить, что число формальных рабочих мест останется неизменным, и
места, не занятые мигрантами, займут россияне трудоспособных возрастов, в результате чего
сократятся масштабы неформальной занятости, безработицы и неактивности. Второй вариант –
предположить, что отсутствие мигрантов приведет автоматически к сокращению числа формальных
рабочих мест, и показатели неформальной занятости, безработицы и неактивности среди местного
населения останутся такими же, как на момент начала прогноза. В настоящее время нет
исследований, позволяющих вынести обоснованное суждение о том, какой сценарий замещения
отсутствия миграции наиболее вероятен. В результате, было принято экспертное предположение, что
2/3 освободившихся рабочих мест мигрантов, работающих официально, займут россияне. Как
следствие, доля плательщиков в общей численности трудоспособного населения возрастет с 56% в
2013 г. до почти 59% к 2030 г.
Для аккуратного прогнозирования численности пенсионеров, в том числе в разрезе
получателей различных видов пенсий, включая получателей досрочных пенсий (по наиболее важным
основаниям), требуется информация, во-первых, не только о численности этих категорий
пенсионеров, но и о динамике удельного веса получателей разных видов пенсий в численности
населения разного возраста и пола за несколько лет, предшествующих прогнозу. Учитывая, что в
новой пенсионной системе стаж становится более весомым входным параметром для получения
страховой
пенсии,
целесообразно
было
бы
располагать
информацией
о
распределении
трудоспособного населения по продолжительности страхового стажа, которая к тому же позволила
бы точнее спрогнозировать размеры пенсий (последнее имеет значение и в действующей, и в новой
пенсионной формуле).
41
Практически ни один из этих показателей не разрабатывается российской статистикой. Тем не
менее, ситуация с данными о пенсионерах в целом несколько лучше, чем о наемных работниках и
плательщиках взносов. Численности пенсионеров по старости, по инвалидности и по потере
кормильца прогнозируются на основе информации о численностях этих категорий пенсионеров по
формам №94 Пенсия за несколько последних лет до января 2013 года.
Прогнозирование численности пенсионеров по старости включает прогноз численности
досрочных пенсионеров. В данном прогнозе фиксируется сложившийся тренд некоторого
сокращения их численности, исходя из допущения, что пока вероятность решений, направленных на
кардинальное сокращение их численности, не очень высока. В результате, численность досрочных
пенсионеров сокращается на протяжении всего периода медленным темпом (см., напр., Рисунок 7 для
сценария 1 – среднего сценария демографического прогноза). Важно подчеркнуть, что для оценок
чувствительности к изменению смертности или повышению пенсионного возраста это не очень
принципиально.
45
40
35
30
25
20
15
10
5
0
в пенсионом возрасте
в трудоспособном возрасте ("досрочники")
Рисунок 7 – Среднегодовая численность трудовых пенсионеров по старости, находящихся в
пенсионном и трудоспособном возрасте, млн чел.
Методология
прогнозирования
изменения
численности
плательщиков
взносов
и
пенсионеров в сценарии повышения пенсионного возраста. Особую методологическую сложность
представляет прогнозирование вариантов повышения пенсионного возраста. Предположим, что
принято решение о повышении пенсионного возраста мужчин и женщин к 2030 г. до 63 лет.
Соответственно, повышение пенсионного возраста женщинам начинается в 2015 г. и осуществляется
темпом 6 мес. в год. Повышение пенсионного возраста мужчинам начинается в 2019 г. и
осуществляется темпом 3 мес. в год (Таблица 5).
42
Таблица 5 – Темпы повышения пенсионного возраста и границы пенсионного возраста мужчин
и женщин в 2015 – 2030 гг.
Пенсионный возраст
Год
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
2026
2027
2028
2029
2030
Женщины
Пенсионный возраст
55 лет 6 месяцев
56 лет
56 лет 6 месяцев
57 лет
57 лет 6 месяцев
58 лет
58 лет 6 месяцев
59 лет
59 лет 6 месяцев
60 лет
60 лет 6 месяцев
61 лет
61 год 6 месяцев
62 года
62 года 6 месяцев
63 года
Мужчины
Прибавление
количества
месяцев к
прежнему
пенсионному
возрасту (мес.)
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
Пенсионный возраст
60 лет
60 лет
60 лет
60 лет
60 лет 3 месяца
60 лет 6 месяцев
60 лет 9 месяцев
61 год
61 год 3 месяца
61 год 6 месяцев
61 год 9 месяцев
62 года
62 года 3 месяца
62 года 6 месяцев
62 года 9 месяцев
63 года
Прибавление
количества
месяцев к
прежнему
пенсионному
возрасту (мес.)
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Повышение нормативных границ общеустановленного пенсионного возраста приведет, с
одной стороны, к увеличению численности плательщиков пенсионных взносов, с другой стороны, к
сокращению численности пенсионеров по старости. В прогнозной модели вводится допущение, что
при повышении пенсионного возраста повысится возраст выхода на пенсию также для досрочных
пенсионеров (период досрочного получения пенсии для данной группы пенсионеров останется
прежним). Второе допущение – численность пенсионеров по потере кормильца не зависит от границ
пенсионного возраста15.
Прирост числа наемных работников и плательщиков пенсионных взносов в результате
повышения пенсионного возраста не будет таким значительным, поскольку (а) часть пенсионеров
продолжает работать в настоящее время; (б) какой-то процент лиц, которых затронет повышение
Скорее всего, можно ожидать некоторого увеличения численности этой категории, но поскольку сделать
сколько-нибудь обоснованные предположения о ее динамике в результате повышения пенсионного возраста,
трудно, то, учитывая, что ее доля в общем числе пенсионеров не значительна, предположение о нейтральности
данной группы к изменению границ пенсионного возраста не приведет к заметным погрешностям в
прогнозировании.
43
15
пенсионного возраста, не сможет найти работу и станет безработными, а еще какой-то процент
пополнит ряды экономически неактивного населения даже, если не сможет получать ни пенсию по
старости, ни пенсию по инвалидности. Кроме того, какая-то часть населения сможет оформить
инвалидность и станет получателями пенсий по инвалидности.
Сколько-нибудь
достоверной
статистической
информации,
позволяющей
сделать
обоснованные предположения о том, какой будет динамика увеличения численности пенсионеров по
инвалидности, безработных, неактивных, в настоящее время нет. Для выдвижения обоснованных
гипотез относительно динамики этих показателей требуется проведение микро-имитационного
моделирования
с
использованием
результатов
регрессионного
анализа
на
микро-данных
обследований. Такая работа планируется в рамках продолжения работы по данной теме в 2014-2015
годах.
В 2013 году для целей макро-прогноза пенсионной системы были сформулированы достаточно
простые гипотезы относительно прироста перечисленных выше категорий (Таблица 6). Их коррекция
– при появлении необходимых данных – может повысить точность прогноза, но, скорее всего, не
изменит принципиальные выводы, следующие из прогнозирования последствий повышения
пенсионного возраста на макроуровне.
Таблица 6 – Основные допущения в прогнозировании последствий повышения пенсионного
возраста
Год
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
2026
2027
2028
Доля
дополнительной
инвалидности
для женщин
Доля
дополнительной
инвалидности
для мужчин
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
20%
Доля работающих
в настоящее время
в общем числе
групп,
попадающих под
повышение
пенсионного
возраста (учтены в
ФОТ до
повышения
возраста)
0,500
0,498
0,496
0,493
0,488
0,483
0,478
0,473
0,468
0,463
0,458
0,453
0,448
0,443
Доля ставших
безработными
Доля
отказавшихся
работать (не
безработные, не
инвалиды, но не
платят взносы)
Доля прироста
ВВП в
приросте ФОТ
при
повышении
пенсионного
возраста
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
0,25
44
2029
2030
20%
20%
20%
20%
0,443
0,443
5,0%
5,0%
5,0%
5,0%
0,25
0,25
На основе прогнозов численности населения старше трудоспособного возраста рассчитывается
численность пенсионеров по старости. В том числе на основе информации об ожидаемом дожитии
пенсионеров по старости и изменении численности населения старше трудоспособного возраста,
определяется численность пенсионеров по старости для новых назначений данного года. Новая общая
численность трудовых пенсионеров равна сумме численности пенсионеров по старости с учетом
повышения пенсионного возраста и численности пенсионеров по инвалидности (с учетом
дополнительной инвалидности) и потере кормильца.
Дополнительная численность плательщиков пенсионных взносов определяется на основе
информации о доле плательщиков пенсионных взносов в когорте, охваченной повышением возраста,
с учетом заданной численности продолжающих работать в пенсионном возрасте без повышения
пенсионного возраста, заданной доли безработных, заданной доли добровольно отказавшихся
продолжать работу.
Увеличение численности плательщиков пенсионных взносов приводит к росту ФОТ (Таблица
6). С учетом заданного индекса роста ВВП при рассчитываемом увеличении фонда оплаты труда
определяется новый размер ВВП для данного варианта повышения пенсионного возраста.
Особенности прогнозирования доходов и расходов пенсионной системы. Ключевые
прогнозируемые на макро-уровне параметры пенсионной системы включают: (а) доходы пенсионной
системы за счет страховых платежей, в рублях и в процентах ВВП; (б) расходы на выплату
распределительных пенсий, в рублях и в процентах ВВП; (в) средний размер пенсии по отношению к
прожиточному минимуму пенсионера; (г) средний размер пенсии – в рублях, реальный, по
отношению к средней зарплате (коэффициент замещения) и по отношению к ПМП.
Существует два подхода к прогнозированию того, как изменение демографической ситуации
скажется на пенсионной системе. В одном случае рассчитываются размеры пенсий при
предположении
о бездефицитном бюджете. Таким образом,
выясняется, какой
сценарий
демографического прогноза приведет к наибольшему сокращению пенсий. Второй подход состоит в
прогнозировании
размеров
пенсий
исходя
из
норм
действующего
или
принимаемого
законодательства, и тогда влияние демографического фактора будет проявляться через величину
дефицита между доходами и расходами пенсионной системы. Второй вариант представляется более
реалистичным, особенно при прогнозировании на среднесрочную перспективу (до 2030 г.). Дефицит
средств в пенсионной системе интерпретируется как величина трансферта из федерального бюджета
для обеспечения сбалансированности пенсионной системы.
45
По российскому законодательству поступления в пенсионную систему складываются из
страховых пенсионных поступлений – от наемных работников, самозанятых и дополнительного
тарифа за работников, имеющих право на досрочный выход на пенсию, и трансферта из федерального
бюджета. Страховой тариф и предельная величина годового заработка, с которого уплачиваются
взносы, установлены на уровне 2013 г. Предполагается, что распределение работников по величине
заработной
платы
не изменится, а предельная величина
учитываемого заработка будет
индексироваться по росту зарплат, и, таким образом, эффективный тариф пенсионных взносов
останется прежним. В одном из сценариев пенсионной реформы отдельно оценивался вариант
повышения предельной величины учитываемого заработка при условии неизменности распределения
зарплат.
Для всего периода прогнозирования использовался коэффициент собираемости взносов на
уровне 95%.
Расходы на выплату пенсий определяются – независимо от объема средств, которые поступают
в систему, – исходя из принятой пенсионной формулы и порядка индексации пенсий и
спрогнозированной численности пенсионеров. В инерционном сценарии прогноза пенсионной
системы применяется действующее законодательство. В сценариях пенсионной реформы меняется
как формула, так и порядок индексации.
Предполагается, что разницу между страховыми поступлениями в пенсионную систему и
величиной расходов на распределительную часть с учетом административных расходов и
валоризации покрывает трансферт из федерального бюджета (на покрытие дефицита, валоризацию и
компенсацию выпадающих доходов).
3.3
Некоторые результаты прогнозирования состояния пенсионной системы на
макро-уровне
Чувствительность прогноза пенсионной системы к изменениям демографических
показателей. Как показали прогнозные оценки в соответствии с описанной выше методологией,
соотношение численностей плательщиков пенсионных взносов и пенсионеров ухудшается темпом
немного более медленным, чем происходит ухудшение демографических коэффициентов (ср.
Рисунок 3 и Рисунок 6). В основном это происходит из-за допущений, заложенных в прогнозную
модель, которые отчасти отражают тенденции, уже происходящие в пенсионной системе (сокращение
числа досрочных пенсионеров), а отчасти – те, которых предполагается достичь (незначительное
повышение доли плательщиков взносов в общей численности трудоспособного населения – т.е.
немного большая формализация занятости).
46
Разброс оценок численности плательщиков пенсионных взносов в зависимости от сценария
демографического прогноза к 2030 г. достигает 1,45 млн чел. – от 43,81 млн чел. по сценарию с
нулевой миграцией до 45,26 млн чел.по «высокому» сценарию демографического прогноза. Динамика
численности плательщиков пенсионных взносов находится так же под значительным влиянием
макроэкономического прогноза. Так, например, при использовании консервативного сценария
макропрогноза численность плательщиков к 2030 г. будет варьировать в пределах 43,81-45,26 млн
чел., тогда как при использовании более оптимистичного сценария развития экономики она составит
45,57 – 47,08 млн чел. согласно различным сценариям демографического прогноза. Высокая
чувствительность
оценок
численности
плательщиков
пенсионных
взносов
к
изменению
макроэкономических условий, которая на промежутке до 2030 года сопоставима с чувствительностью
к изменению структуры населения, отчасти обусловлена методологией прогнозных расчетов и
принятыми допущениями, отчасти отражает реальную ситуацию на рынке труда.
Численность пенсионеров, равная 37,5 млн чел. в 2013 г., оказывается наименьшей при
реализации низкого сценария демографического прогноза (40,3 млн чел. к 2030 году) и наибольшей –
46,4 млн – для высокого сценария. Разрыв между этими сценариями составляет 6,1 млн чел.
Если будут приняты более радикальные решения по досрочным пенсиям, которые приведут к
большему и более быстрому сокращению их численности, то общее число пенсионеров еще сильнее
сблизится с численностью лиц пенсионного возраста, и будет прирастать еще более медленным
темпом. Тем не менее, окончательно существенный разрыв между демографическим и системным
коэффициентами поддержки на рассматриваемом периоде преодолеть не удастся. В любом случае,
соотношение между плательщиками пенсионных взносов и пенсионерами останется хуже, чем между
населением трудоспособного и пенсионного возрастов.
Важно, что районе 2030 г. происходит сближение численности плательщиков пенсионных
взносов и пенсионеров. Наихудшим с точки зрения этого показателя оказывается самый
оптимистичный сценарий демографического прогноза – с самыми высокими рождаемостью и
продолжительностью жизни. Менее оптимистичные сценарии демографического развития и более
благоприятный макроэкономический прогноз могут немного отодвинуть точку сближения числа
пенсионеров с числом плательщиков взносов за пределы 2030 года, но речь идет всего лишь об
отсрочке на несколько лет. Эта ситуация представляет собой ключевой вызов российской пенсионной
системе не только с точки зрения финансов. Не вполне понятно, каким образом можно будет
принимать политические решения, учитывающие интересы всех поколений в пенсионной системе, а
47
не только пенсионеров, когда число пенсионеров будет равно или превышать число тех, кто их
финансирует.
В
связи
с
постоянным
сокращением
численности
трудоспособного
населения
и,
соответственно, плательщиков пенсионных взносов на протяжении всего прогнозного периода с 2015
по 2030 гг. происходит сокращение страховых поступлений в пенсионную систему в процентах к
ВВП. Сильнее всего удельный вес страховых доходов ПФР в ВВП сокращается при сценарии с
нулевой миграцией (до 4,29% ВВП) и в низком сценарии демографического прогноза (низкий
уровень рождаемости, низкая продолжительность жизни, средний прогноз по миграции – до 4,30%
ВВП). В высоком сценарии страховые доходы ПФР составят 4,44% ВВП в 2030 г.
В расчетах по всем сценариям в прогнозный период происходит сокращение расходов
государственной пенсионной системы на выплату распределительных (солидарных) пенсий из-за
постепенного сокращения численности досрочных пенсионеров и появления накопительной части
пенсий (на регулярной основе с 2022 г. для когорт 1967 г.р. и позднее). В результате, если в 2013 г. на
государственные распределительные пенсии уходило 7,01% ВВП, то к 2030 г. расходы на выплату
распределительных пенсий составят: 5,74% ВВП по низкому сценарию демографического прогноза,
6,02% в сценарии с нулевой миграцией, 6,16% в среднем сценарии и 6,53% ВВП в высоком сценарии
демографического прогноза.
В результате, трансферт из федерального бюджета, который в настоящее время составляет
почти 3% ВВП, сократится 2-2,3% ВВП к 2020 г. и до 1,4-2,1% ВВП в зависимости от сценария
демографического прогноза. К 2030 году различия в сценариях демографического прогноза вносят
вклад в вариацию показателя бюджетного трансферта на уровне 0,7% ВВП. При этом с точки зрения
финансов пенсионной системы, наилучшим оказывается низкий сценарий демографического
прогноза, при котором меньше всего растет численность пенсионеров, а наихудшим – высокий
сценарий (с высокой рождаемостью и высокой продолжительностью жизни) демографического
развития, который является наиболее привлекательным с социально-политической точки зрения.
Сохранение дефицита пенсионной системы отчасти связано с отчислением некоторой части
доходов трудоспособного населения в пользу обязательной пенсионной компоненты. Полный отказ
от накопительной компоненты, который может произойти в случае неблагоприятной экономической
ситуации в ближайшие годы, может обеспечить приток средств в пенсионную систему в
краткосрочном периоде, однако будет иметь неблагоприятные последствия в средне- и долгосрочной
перспективе.
Негативные
социально-политические
последствия
такого
шага
связаны
с
окончательным подрывом доверия населения к государству и государственной пенсионной политике.
48
С точки зрения финансов отказ от накопительной компоненты означает увеличение обязательств
государства по выплате пенсий, которые будет необходимо как-то финансировать.
Оценки бюджетных последствий различных вариантов реформирования пенсионной
системы. Расчеты по отдельным мерам совершенствования пенсионного законодательства
показывают, что наибольшей экономии в период до 2030 года удается добиться за счет реализации
следующих мер (в порядка убывания экономии): (а) повышение пенсионного возраста мужчинам и
женщинам до 63 лет к 2030 году – 1,1% ВВП экономии бюджетных средств; (б) разделение
финансирования базовой и страховой частей пенсии с одновременным изменением индексации
базовой части пенсии (переход на индексацию по инфляции, либо по росту ПМП) – от 0,7 до 0,9%
ВВП экономии; (в) невыплата ФБР для 20% работающих пенсионеров с наибольшими заработками
0,3% экономии; (г) медленное повышение пенсионного возраста для получения базовой части пенсии
в полном объеме для женщин – до 60 лет к 2029 году и выплата неполной базовой части лицам,
назначающим пенсию раньше новой границы пенсионного возраста (с 55 до 60 лет) – 0,23% ВВП; (д)
отмена ежегодного перерасчета размеров страховых пенсий работающим пенсионерам, получающим
пенсии в общеустановленном возрасте – 0,22% ВВП.
Оценки по дополнительному набору мер возможной экономии бюджетных средств и
повышения эффективности пенсионной системы (без учета последствий реформирования досрочных
пенсий и при стабильном общеустановленном пенсионном возрасте) обеспечивали до 1,5-1,7% ВВП
сокращения трансферта из федерального бюджета к 2030 году. Вместе с тем, понятно, что этот
эффект сопоставим с эффектом одной только меры – прямого повышения пенсионного возраста,
несмотря на принятые в прогнозных расчетах допущения о росте числа безработных и инвалидов.
Таким образом, прогнозные расчеты показывают, что, с одной стороны, в рамках повышения
эффективности пенсионной системы наибольшие результаты дают меры по оптимизации
численности пенсионеров – реформирование досрочных пенсий и прямое повышение пенсионного
возраста. С другой стороны, очевидно, чтобы добиться более значительного снижения дотационности
пенсионной системы целесообразно применять комплекс мер по ее изменению, включая разделение
финансирования и порядка индексации базовой и страховой частей пенсии.
49
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проведенный анализ законодательства и статистики показал, что проблемы действующей
пенсионной системы имеют двойственную природу. С одной стороны, они связаны с низкой
внутренней эффективностью самой системы, а с другой – с негативным влиянием на нее внешних
факторов: демографической ситуации, ситуации на рынке труда, макроэкономического фона,
социальных ожиданий населения.
Основные
внутренние
проблемы
российской
пенсионной
системы,
препятствующие
достижению целей ее долгосрочной сбалансированности и надежности, включают: (а) низкий
фактический пенсионный возраст, и, как следствие, избыточные обязательства пенсионной
системы, связанные с массовым распространением досрочных пенсий, с отсутствием стимулов
добровольно откладывать обращение за пенсией, с низкими требованиями к минимальному
страховому
стажу
для
назначения
трудовой
пенсии,
с
неразработанностью
механизмов
автоматической настройки пенсионной формулы к изменению демографической ситуации; (б)
дополнительные расходы пенсионной системы, образовавшиеся в результате недавних политических
решений в пенсионной сфере (сверх предусмотренных в законодательстве); (в) непрозрачность и
нестабильность норм пенсионного обеспечения, оказывающая негативное влияние на мотивацию
участников пенсионной системы, которая возникла в результате постоянных изменений пенсионных
формул, правил назначения и пересчета пенсий, неравномерной индексации пенсий, а также
нестабильности тарифной политики пенсионной системы.
Главными внешними вызовами российской пенсионной системе являются, прежде всего,
старение населения, а также неблагоприятная динамика на рынке труда, которые ведут к
значительному ухудшению соотношения между числом плательщиков пенсионных взносов и
пенсионеров.
Результаты прогнозных расчетов показали, что ситуация в пенсионной системе в
среднесрочной
перспективе
достаточно
чувствительна
к
изменениям
параметров
как
демографического, так и макроэкономического прогнозов. Вплоть до 2030 г. под влиянием старения
населения будет происходить ухудшение соотношения числа плательщиков пенсионных взносов и
числа пенсионеров. С точки зрения пенсионной системы в рассматриваемый временной интервал
наихудшим
оказывается
высокий
сценарий
демографического
прогноза,
предполагающий
наибольший уровень рождаемости и наибольшую продолжительность жизни. Напротив, легче всего
50
пенсионная система будет существовать в условиях старения с низкой рождаемостью и ранней
смертностью.
С точки зрения финансовой сбалансированности пенсионной системы по сравнению с
ситуацией
сохранения
реформирования
действующего
обеспечивает
пенсионного
определенную
законодательства
экономию
бюджетных
любой
вариант
средств.
ее
Однако
предварительные прогнозные расчеты, проведенные для нового пенсионного законодательства,
показывают, что новая пенсионная формула сможет обеспечить лишь кратковременное улучшение
финансов пенсионной системы; за пределами 2020 г. этот положительный эффект практически сходит
на нет, или может даже стать отрицательным.
Интерпретируя полученные результаты, следует, безусловно, иметь в виду важную роль
допущений и исходных параметров прогноза. В частности, численность плательщиков пенсионных
взносов чувствительна не только к параметрам демографического развития, но и к состоянию
экономики и параметрам макроэкономического прогноза. Влияние повышения пенсионного возраста
на пенсионную систему может быть больше или меньше, в зависимости от того, насколько точными
окажутся наши предположения относительно реакции населения и рынка труда на эту меру: роста
инвалидности, безработицы и неактивности. Последствия сокращения миграции (в наиболее
радикальной форме – до нуля) могут быть более драматичными, если предположить, что отсутствие
миграции не может быть в значительной степени компенсировано ростом занятости местного
населения.
Проведенные расчеты показали, что старение населения представляет собой наиболее важный
вызов российской пенсионной системе, однако глубина его последствий будет зависеть, во-первых,
от состояния экономики в целом и рынка труда, а во-вторых, от того, насколько успешно пенсионная
система сможет справиться с задачей повышения фактического пенсионного возраста.
Нет оснований предполагать, что новая пенсионная формула сама по себе приведет к
повышению фактического пенсионного возраста. Ее способность воздействовать на увеличение числа
плательщиков также весьма ограничена, поскольку главные факторы, влияющие на масштабы
занятости и неформальности на российском рынке, труда лежат за рамками пенсионной системы. Как
свидетельствуют данные опросов, работники, выходящие на пенсию на общих основаниях, в
основном предпочтут обращаться за назначением пенсии, как только это станет возможным, либо
работать год-два для повышения ее размера. Значительная часть работников не готова продолжать
работать даже в условиях недостаточного стажа для назначения полной пенсии.
51
Скорее всего, введение новых пенсионных законов уменьшит шансы на получение трудовой
пенсии и размеры пенсий представителям низших классов – наименее оплачиваемым работникам с
высокой вероятностью занятости в неформальном секторе или незанятости. Кроме того, анализ
законодательства и расчеты не дают оснований утверждать, что положение представителей средних
классов в пенсионной системе значительно улучшится. Более того, этой группе посылается
негативный сигнал о возможности кардинального изменения условий игры – в случае отмены
обязательных пенсионных накоплений.
С точки зрения долгосрочного развития пенсионной системы, очевидно, что одним только
стимулированием добровольного откладывания возраста обращения за пенсией проблему низкого
пенсионного возраста не решить. Принципиально важно проводить дальнейшую реформу досрочных
пенсий и выровнять пенсионные возраста женщин и мужчин на уровне 60 лет. В дальнейшем – при
условии сохранения тенденции роста продолжительности жизни – можно переходить к повышению
пенсионного возраста для обоих полов до 62-63 лет. Более того, существуют экономические
аргументы в пользу данного шага.
Помимо повышения фактического пенсионного возраста еще одним источником повышения
эффективности пенсионной системы в условиях старения могло бы стать введение некоторых
ограничений на доходы работающих пенсионеров. Однако следует понимать, что именно в условиях
старения этот инструмент должен применяться с наибольшей осторожностью – так, чтобы не усилить
отток пожилых работников с рынка труда. В частности, можно было бы пойти по пути ограничения
доходов наиболее обеспеченных пенсионеров, поскольку, как показывают ранее проведенные
исследования, предложение труда наиболее оплачиваемых работников оказывается наименее
чувствительным к ограничениям совокупных доходов16.
Дальнейшее повышение минимальных требований к продолжительности страхового стажа для
назначения трудовой пенсии (свыше 15 лет), на наш взгляд, нецелесообразно, поскольку приведет к
росту получателей социальных пенсий, что может иметь негативные последствия, не только в виде
роста социального недовольства, но и в части увеличения стимулов к уклонению от уплаты
пенсионных взносов.
Возможно, следует рассмотреть вопрос о разделении фиксированной (базовой) части пенсии и
страховой части пенсии не только по формуле их расчета и индексации, но также и по источникам
Kovrova I. “Shaping a Pension System: Distributive and Incentive Effects of the Russian Pension Reforms”, Ph.D.
dissertation, University of Turin, 2007.
52
16
финансирования. Эта мера могла бы позволить сдержать рост нагрузки на фонд оплаты труда в
условиях не только старения населения, но и изменения моделей занятости.
Несмотря на то, что анализ и прогнозирование накопительной части пенсионной системы
выходит за рамки представляемого исследования, на наш взгляд, существует больше аргументов в
пользу ее сохранения, нежели отмены. В настоящее время отмена обязательных пенсионных
накоплений будет означать подрыв доверия населения к государству в пенсионной сфере. Кроме того,
пенсионные накопления – способ повысить пенсионные доходы представителей средних классов.
Поскольку динамика заработной платы и доходности на финансовых рынках зависят от действия
разных факторов, со-существование распределительной и небольшой накопительной компонент в
пенсионной системе позволяет диверсифицировать риски и смягчить последствия старения для
государственных расходов на пенсии. Наконец, средства пенсионных накоплений – это источник
длинных денег в экономике.
Вместо этого в настоящее время на многие десятилетия вперед закладывается модель, при
которой абсолютное большинство населения будет зависеть в старости от поступлений из
распределительной пенсионной системы, доходы которой будут снижаться в условиях старения, и
размер пенсии относительно зарплаты, соответственно, сокращаться. Гарантий того, что в
распределительной пенсионной системе будет обеспечена достаточная дифференциация размеров
пенсий, позволяющая учесть интересы средних классов, нет.
При этом следует понимать, что хорошего решения проблем в пенсионной сфере России на
данный момент не существует. Риски распределительной компоненты в условиях быстрого старения
населения сохранятся при любой форме ее организации.
Проблемы накопительной компоненты в любом случае не удастся решить быстро и без
финансовых затрат на ее реформирование. В частности, очевидно, что создание механизмов
гарантирования сохранности пенсионных накоплений, о котором говорилось в Указе Президента
России, является весьма затратным. Кроме того, в любом случае работники, участвовавшие в
формировании пенсионных накоплений с 2002 года, в любом случае будут испытывать
относительные потери в размерах их пенсий за счет длительного периода низкой доходности этих
накоплений.
При разработке новой пенсионной модели не было учтено то обстоятельство, что социальноэкономические условия XXI века оказываются намного более многообразными, чем те, что мы
наблюдали в период расцвета индустриализации конца XIX – середины XX веков. Национальная
пенсионная система должна отвечать на этот вызов, не ища простые пути, а, напротив, так же
53
усиливая разнообразие источников финансирования пенсий и видов пенсий, адресованных
различным социальным группам населения.
Пенсионные системы постиндустриальных экономик XXI века должны сочетать одновременно
элементы универсальности и разнообразия. Первая задача может быть достигнута за счет
формирования базовых пенсий для всех, выплачиваемых за счет общих налогов, что позволяет
решить проблему гарантий для неформально занятых или низкооплачиваемых работников.
Разнообразие достигается путем введения дополнительных модулей для различных категорий
занятых, отражающих усиление разнообразия трудовых биографий в современных экономиках.
Пенсионная формула, прежде всего, должна обеспечивать прозрачность и понятность расчета
пенсий. И поэтому целесообразно вновь вернуться к разделению базовой (универсальной) и
зависящей от параметров трудового участия частей пенсии.
Государство, безусловно, не должно быть единственным, кто отвечает за обеспечение в
старости и финансирует пожилых. В новой пенсионной реформе следует предусмотреть активные
усилия по формированию негосударственного пенсионного обеспечения.
Вместе с тем, следует подчеркнуть, что многие проблемы действующей пенсионной системы,
и в том числе резервы повышения числа плательщиков пенсионных взносов лежат в основном за
рамками пенсионной системы. Они относятся к сфере трудового регулирования и повышения
конкурентоспособности экономики и общего улучшения экономического климата. Значительную
роль в формировании доходов пожилого населения играет динамика заработной платы и других
доходов населения, от которой зависят не только поступления в пенсионную систему, но и
способность населения делать дополнительные сбережения на старость. Ситуация в пенсионной
сфере станет лучше, если удастся расширить масштабы формальной занятости, снизить темпы
инфляции, повысить стабильность финансовых рынков и обеспечить эффективный и устойчивый
экономический рост.
54
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Малева Т.М., Синявская О.В. Пенсионная реформа в России: о политической экономии
популизма // Отечественные записки № 3 (24), 2005. http://www.stranaoz.ru/?numid=24&article=1074
2. Гурвич Е.Т. Пенсионная реформа: общие принципы и необходимые меры / Экономическая
экспертная группа, февраль 2011. «Стратегия-202» [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://2020strategy.ru/g3/documents/32580984.html, свободный
3. Эспин-Андерсен Г. Снова на пути к хорошему обществу? // SPERO. 2006. № 5. С. 7–32.
4. Pensions at a Glance, OECD 2013
5. Barr N., Rutkowski M. Pensions // Labor markets and social policy in Central and Eastern Europe:
The accession and beyond / Ed. by N. Barr. — Washington, DC: The World Bank. 2005. P. 135–170
6. Малева Т. Финансовое состояние Пенсионного фонда: взгляд в среднесрочную перспективу //
Современные проблемы пенсионной сферы: комментарии экономистов и демографов / Под
ред. Малевой Т.М. — М.: Моск. центр Карнеги, 1997. С. 9–31
7. Малева Т.М., Синявская О.В. Пенсионная реформа в России: история, результаты
перспективы. Аналитический доклад / Независимый институт социальной политики. М.:
Поматур, 2005.
8. Falkingham J., Johnson P. (1993). The Life-Cycle Distributional Consequences of Pay-As-You-Go
and Funded Pension Systems, WB Policy Research Working Paper.
9. Nelissen J. (1995). The Lifetime income redistribution by the old-age state pension in the
Netherlands, J. of Public Economics, 58, 429-451;
10. Pestieau P., Stijns J.-Ph. (1999). Social Security and Retirement in Belgium. In: Fruber & Wise.
Social Security and Retirement Around the World, UCP, pp. 37-71;
11. Dellis A., Desmet R., Jousten A., Perelman S. (2004). Micro-Modeling of Retirement in Belgium. In:
Gruber & Wise. The Social Security Programs and Retirement Around the World: Micro-Estimation,
UCP, pp. 41-98;
12. Dusec L., Kopecsni J. (2008). Policy risk in action: pension reforms and social security wealth in
Hungary, Czech Republic and Slovakia. Pension Institute Discussion Paper PI-0812, April;
13. Jousten A., Perelman S., Sigismondi F., Tarantchenko E. (2012). Accrued Pension Rights in Belgium:
Micro-Simulation of Reforms, CREPP WP No 2012/04.
55
14. Финансовое состояние и перспективы реформирования пенсионной системы в Российской
Федерации (в соавт.Дмитриев М., Помазкин Д., Синявская О., Столяров А.). Центр социальноэкономических исследований, Варшава, 1999.
15. Kovrova I. “Shaping a Pension System: Distributive and Incentive Effects of the Russian Pension
Reforms”, Ph.D. dissertation, University of Turin, 2007
56