Трагическая история Ральфа Ровера и Джека Меридью, или

Белан Виктор Александрович.
The tragically story of Ralph Rover and Jack Merridew, or The Lord of the flies.
Трагическая история Ральфа Ровера и Джека Меридью, или Повелитель мух.
Пьеса в пяти актах по мотивам романа У. Голдинга.
Предуведомление.
Его королевскому высочеству Чарльзу, принцу Уэльскому.
Ваше королевское высочество, преподношу Вам это скромное произведение, питая при
этом робкую надежду, что оно не разделит печальной участи пьесы « Собачий остров» (
1597 г.) ныне покойного мистера Томаса Нэша и ныне здравствующего достопочтенного
Бенджамина Джонсона, написанной ещё в правление прежней Государыни. Надеюсь, что
Вы оцените сей труд по достоинству, а в Вашей благородной душе не найдётся места
превратному измышлению, которое бы побудило Вас упрекнуть автора в низкой клевете
на кого бы-то ни было. Так же целиком полагаюсь на волю Всевышнего и на милость
Вашего монаршего родителя, его королевского величества, достославного государя
Иакова, мудрейшего и справедливейшего правителя Англии, Шотландии и сопредельных
земель. Да послужит данная трагедия, в которой я, сколь возможно, старался следовать
правилам, завещанным нам лучшими умами классической древности, не пренебрегая при
этом наивысшими достижениями новых авторов, увековечивших свои славные имена в
области нашей изящной словесности, а в первую очередь – небезызвестного мистера
Уильяма Шекспира, « эйвонского лебедя» ( да упокоит Господь его душу), к развлечению
и, что более важно, назиданию для Вас, и, сколь мне позволительно, полагать, к
исправлению нравов подданных Вашего почтенного родителя, а стало быть, и жителей
всей Британии. Сюжет трагедии, как Вы сами можете видеть, практически целиком
вымышлен, так как война, которую король, Ваш отец, вёл против испанцев, была не столь
продолжительна, как в ней изображается, но это сделано исключительно в интересах
Искусства, для создания особого драматического эффекта. Пусть также не причинит
обиды никому из Вас и приписанное мною дерзновенно Вам обоим родство с персонажем,
в действительности никогда не существовавшим, а получившим своё бытие
исключительно благодаря гению покойного У. Шекспира. Но родство это представляется
мне для Вас даже лестным, ибо герцог Просперо во всех отношениях вполне достойный и
приятный человек, что можно понять из текста моего и шекспировского произведений.
И хоть идея сей трагедии почерпнута из « Опытов» М. Монтеня1, это не должно смутить
Вас, ибо и до меня драматические писатели наши брали сюжеты, придуманные до них
французскими и итальянскими сочинителями, даже перенося при этом действие своих
пьес в Италию или Францию. К тому же, я полагаю справедливым, что то, что, по мнению
Монтеня, характерно для его соотечественников, присуще, к сожалению, так же и
отдельным представителем нашего славного народа. Изъявляю скромное желание, что бы
на поступки Ваши, вне зависимости от того, чем они определялись раньше, не влияли
впредь тщеславие и высокомерие, да убережёт Вас от них Бог, но пусть они совершаются
обдуманно, и являются плодом здравого размышления, достойного зрелого мужа.
Несомненно, что Вы находитесь уже в таком возрасте, который позволяет Вам относиться
к жизни со всей полнотой ответственности и брать на себя в иных случаях заботу о
ближнем. Всем нам памятна безвременная и ранняя кончина старшего Вашего
царственного брата Генриха2, ещё свежи те душевные раны, какие причинила нам эта
утрата, но такова была воля Провидения. Я смею надеяться, что Ваше дальнейшее
существование будет и более продолжительным и столь же счастливым и безмятежным,
каким было отрочество Вашего высочества, и пусть в стороне от Вас окажутся горести и
Монтень, Мишель де ( 1533 – 1592 гг.) – известный французский философ, автор книги « Опыты», в
которой, в частности, приводится такой афоризм: « Поселите троих французов вместе в ливийской пустыне
– они и месяца не проживут, не поцапавшись друг с другом».
2
Генрих ( Генри) Стюарт (1594 — 1612 гг.) – принц Уэльский, старший сын короля Иакова и брат принца
Чарльза, впоследствии короля Карла I ( 1600 — 1649 гг.).
1
прочие тяжёлые испытания, подобные тем, что выпали на долю дворянскому недорослю 3
Ральфу Роверу, выведенному в данном произведении, с надлежащим почтением к Вам и
Вашему отцу предоставляемом на Ваш беспристрастный и справедливый суд, сообразуясь
с правилами вкуса и прекрасного. Иное в нём может и ужаснуть Ваше высочество, но
театр на то и театр, что бы укреплять добродетель и, как правдивое зерцало, отражать
наши пороки. Пороки эти, безусловно, заслуживают искоренения, но я осмеливаюсь
напомнить всё же Вашему высочеству, что зло тогда легче всего проникает в наши души,
когда мы увлечены поисками своих внешних врагов и рьяной борьбой с ними.
Борясь с недругами, не стоит забывать и о милосердии. Необходимо, конечно, стремиться
к идеальному порядку и в обществе и в правлении, но не нужно забывать о том, что
порядок тогда хорош, когда он служит вышей цели – процветанию общества и не
затрагивает достоинства человеческой личности. Стремление любой ценой установить
порядок и дисциплину пагубно, если основано на насилии, как и убеждение в том, что
цель оправдывает средства. Это вредоносное поветрие нужно искоренять не огнём и
мечом, а, прежде всего, любовью и милосердием. Так же, Ваше высочество, прошу
прощения за то, что отнимаю у Вас Ваше драгоценное время ознакомлением с данным
предуведомлением к пьесе, а равно как и просмотром или чтением этой трагедии, но всё
же смею предложить Вам обратить внимание на то, сколь опасны ревнители внешнего
благочестия4, использующие свои силы в корыстных целях. Эти волки в овечьей шкуре
пытаются отнять у нас даже невинные забавы и развлечения, столь полезные всем нам,
особенно в юности, и тянут нас в болото ханжества, лицемерия и фарисейства. Что же
лишать себя радостей ради их ложного аскетизма? Они обещают нам рай, но превращают
нашу жизнь в ад своими действиями, якобы направленными на достижение Вечного
блаженства.
Теперь всё необходимое сказано. Feci ego, quod potui, faciant meliora potentes5.
Остаюсь Вашим покорным слугой, равно как и слугой его королевского Величества.
Автор.
В лето Господне 1619.
Действующие лица:
Ральф Ровер, сын британского морского офицера, дворянина, имеющего маноры в
окрестностях Чатема6 и в графстве Девоншир.
Джек Меридью, староста хора мальчиков Королевской капеллы7.
Роджер Честертон
} хористы.
Саймон Коуэлл
Другие хористы:
Моррис.
Уильям.
Гарольд.
Фред.
Стив.
Роберт.
Уилфред.
Джордж.
Кристофер.
Бенджамин.
Недоросль – дворянин, не достигший совершеннолетия.
Имеются в виду пуритане.
5
Сделал я, что мог, пусть другие, если смогут, сделают лучше. ( лат.).
6
Город в графстве Кент.
7
Вероятно, имеется в виду хор школы при соборе Св. Павла в Лондоне.
3
4
Питер Пигва ( Уайт), по прозвищу Хрюша.
Персиваль Уимз Медисон.
Сэм
} братья–близнецы.
Эрик
Генри.
Джонни.
Офицер флота.
Пролог.
Британия или Вера, Родина-мать, аллегорический персонаж.
Голос, олицетворяющий зверя или Повелителя мух, иначе – Вельзевул.
Матросы, солдаты-аркебузиры8, хористы ( если пьеса даётся в сокращении), дети.
Действие происходит в начале XVII в. на одном из тропических островов в
Атлантическом океане.
Пролог.
Входит пролог в чёрной мантии и шапочке.
Пролог
Хоть наш театр выглядит так просто,
Но вы представить постарайтесь остров
И два десятка школьников на нём.
Мы публике поведаем о том,
Как разум слаб, и как порой подчас
Борьба за власть калечит души в нас.
А правда то иль вымысел поэта,
Решайте сами, зрители, вы это.
Историю расскажем вам свою
О Ральфе Ровере и Джеке Меридью.
( Уходит).
Акт I.
Сцена I.
Берег моря, несколько пальм вдали.
На берегу сидит толстый мальчик в каком-то неимоверно странном наряде из разноцветных пёстрых
лоскутьев, которому не хватает только бубенцов. Он с непокрытой головой и в туфлях с длинными острыми
носами, в больших роговых очках, сидит, тяжело и шумно дыша.
Питер ( отдышавшись). Ох! А всё из-за того, что наш хранимый Богом государь, не при
нём будь сказано, затеял войну с испанцами. И, опасаясь, что враг может высадиться на
наших берегах, решил отправить нас от этой напасти подальше. Погрузили нас на
корабль, и отправился он к владениям герцога Просперо, родственника короля. Так мне
матросы сказали. Только налетела вдруг на корабль буря, гроза разразилась… Носило
меня по волнам, носило, да и вынесло сюда, на этот берег. И где я, не знаю. Хотела моя
тётушка мне счастья, настояла на том, что б я отправился в услужение к знатным
господам, всё из-за моего недуга… Ох! И вот служил я, служил, и так, и этак угождал
своим хозяевам, развлекал их, как мог, а всё чем закончилось? Неизвестно, чем. Хорошо,
хоть жив остался.
Входит Ральф Ровер. Он высокий блондин довольно приятной наружности, с высоким лбом, правильным
изящным носом, его губы плотно сжаты, что придаёт ему серьёзное озабоченное выражение. На нём синий
бархатный камзол с золотыми позументами, жёсткий плоённый воротник, белые лайковые перчатки, на
голове у него тёмно-синий берет со страусовым пером.
Ральф.
Сломала буря славный наш корабль,
Аркебузиры – в XV—XVII вв. род войск: стрелки, вооруженные аркебузами, гладкоствольными,
фитильными дульнозарядными ружьями.
8
Высокие, как лондонские башни,
Кого куда, нас разбросали волны.
И что это за берег, я не знаю.
Быть может, я один и уцелел.
Питер
( замечая Ральфа)
Нет, не один ты.
Ральф
Как я рад тебе!
Питер. Иногда лучше радоваться ослу, чем человеку, встретив его. Никогда ведь не
знаешь, горе или радость принесёт тебе незнакомец.
Ральф
Как это верно! Но в тебе не вижу
Я для себя такого ничего,
Что было б мне враждебно.
Питер
С малолетства
Я отличаться остроумьем должен,
Вот и стараюсь я. А так… а так,
Не о себе я это ведь сказал,
Не о тебе, а просто я напомнил,
Что встречи разными бывают.
Ральф
( задумчиво)
Правда.
Ты друг мне, ведь у этих берегов
Ты первый из людей, что мною встречен
С момента кораблекрушенья. И,
Быть может, нас в живых осталось двое
Из всех, кто был на этом корабле.
Хотя спастись ещё бы кто-то мог…
По крайней мере, мы на суше. Верно,
На острове.
Питер.
Как ты определил?
Ральф.
Куда я не взирал, повсюду море.
Так показалась мне с высоких скал.
На них взбирался я.
Питер
( смущённо)
Мне не взобраться.
Недуг проклятый! О, моё дыханье!
С трудом даётся мне мой каждый вздох,
Но если б не одышка, мы могли бы
Вдвоём оттуда берег осмотреть…
Ты знатный лорд?
Ральф
Представлюсь я сначала.
Все титулы – потом. Ральф Ровер я.
( Снимает перчатки и берет, утирает пот со лба).
Питер
( повторяет, что бы запомнить)
Ральф Ровер!
( про себя)
Держится он просто,
Но так, что сразу же заметно, он –
Высокородный представитель знати.
Меня назвал своим он другом! Может,
Несчастие меня могло с ним сблизить.
( Вслух).
Осмелюсь предложить тебе, Ральф Ровер,
Проверить, нет ли здесь кого ещё.
Ведь если мы в живых одни остались…
Есть основанья полагать, что мы
Здесь не одни? Ты встретил подтвержденье?
Ральф качает головой.
Ральф
Пойдём, посмотрим…
( Ускоряет шаг).
Питер.
Не беги так быстро!
Запыхаюсь я!
Ральф
А? Всё твой недуг.
Питер.
Да. Так уж получилось, что в округе,
Где я рождён, лишь у меня недуг тот.
Ральф
( останавливаясь и оглядывая его)
Очки тяжёлые в оправе роговой!
Питер
Без них я ничего совсем не вижу,
Поэтому приходится носить их.
И я не помню, что бы было время,
Когда б я не носил их. О, поверь,
Не кажутся и мне они пристойным
Для глаз моих несчастных дополненьем.
Красивыми и я их не считаю,
Но я…
Ральф
Побереги-ка силы, мальчик.
( Печально глядит в глубь сцены на море).
Питер
Но если жив кто, надо их собрать всех
И имена узнать, и всё запомнить.
Ральф
Не всё ль равно? Коль нас всего лишь двое…
Питер
Уверен разве? Надо их собрать.
А если… Понимаешь, если трупы
Не унесёт обратно море их,
То наш тогда конец настанет то же,
Ведь может плоть гниющая весь воздух
И воду здесь надолго заразить.
А сколько мы здесь будем, – неизвестно!
Я не хочу, что б тут была чума!
Ральф
Кто ты такой? Скажи мне своё имя?
Питер. Наконец-то, впрочем, зови меня как тебе угодно, хоть Питером, хоть Пигвой, – мне
всё равно. Лишь бы не так, как в том господском доме, где я жил.
Ральф. А как там тебя называли?
Питер. Хрюша, – вот как они меня обозвали.
Ральф смеётся.
Ральф. Хрюша! Хрюша!
Питер. Ральф! Ну, Ральф же!.. Я сказал же, что не хочу…
Ральф. Хрюша! Хрюша! ( Падает от хохота). Хрюша!!!
Питер ( не без довольства). Ну вот, мне удалось рассмешить тебя. Только это, по-моему,
не самая удачная шутка. Всё-таки я Питер. Ну, пожалуйста, Ральф. Ты только никому не
рассказывай…
Ральф
( поднявшись и успокоившись, показывая рукой вокруг)
Унынье, как рукой сняло… Мой… Питер,
Взгляни вокруг, как щедро Мать-природа
Рассыпала свои дары. Вот бухта
С водою тёплой. Как в венецианском
Хвалённом зеркале здесь, в этих водах
Лазурь небес так отразилась чудно,
Что нет границы меж землёй и небом.
Мне это всё напомнило картинки,
Что видел я в старинном часослове,
Изображающие дивный сад эдемский!
Питер
( восхищённо)
Роскошный часослов!
Ральф
Отец, бывало
Клал эту книгу на резной пюпитр.
Она была достойным украшеньем
Просторной нашей всей библиотеки,
Где тысячи томов ютились старых.
Ведь мой отец – один из джентльменов,
Чиновник он Адмиралтейства, сам
Лорд-адмирал ценил его заслуги.
И если он от герцога узнает,
Что не дошёл корабль к его владеньям,
Он обо всём доложит королю,
А государь наш флот пошлёт за нами
И экспедицию он снарядит, наверно.
За нами приплывут и нас спасут.
А твой отец – кто?
Питер
( пробуя шутить)
Мой отец – покойник.
Ральф
А мать?
Питер
( как бы извиняясь, жалобно)
Мать… Воспитала тётка
Меня. Она торговлей занималась,
Торговлей мелочной. Мы были небогаты,
И что бы польза от меня была,
Меня отправили в поместье к знатным лордам,
Что б я их видом потешал своим,
И остроумные вёл с ними разговоры.
Ну, а потом хозяин получил мой
Придворный чин, переселился в Лондон…
Величество его решило челядь
Всю вывезти, как началась война…
Затем корабль… А нас когда спасут?
Ральф
Как только смогут, завершив сраженья!
Питер
А как они узнают, что мы тут?
Ральф
У герцога есть знатоки по морю,
И он доложит королю, что в срок
Корабль с юной челядью не прибыл.
Так кажется мне.
Питер.
Ну, а если Лондон
Испанцами уже разграблен, если
Наш государь уже в плену, в Мадриде,
Томится в камерах Эскориала9?
Тогда что, Ральф?
Ральф
( думает)
Нет, победят испанцев,
Как побеждали при Елизавете10.
Питер
Выходит, это остров?
Ральф
Вероятней
Всего, что остров.
Питер
Если все погибли
Или в плену, а мы средь океана,
Эскориал – монастырь, дворец и резиденция короля Испании Филиппа II. Расположен в часе езды от
Мадрида у подножия гор Сьерра-де-Гвадаррама. Часто употребляется символически, как оплот инквизиции.
Здесь, по аналогии с английским Тауэром, Эскориалу приписывается функция тюрьмы.
10
Имеется в виду Елизавета I Тюдор ( 1533 — 1603 гг.), в правление которой в 1588 г. произошло
грандиозное морское сражение с испанским флотом, окончившееся победой Англии.
9
На острове, какое дело взрослым
До нас тогда, сам посуди? Не будет
Никто искать нас, ни отец твой знатный,
Ни государь. Навеки здесь застрянем
И будем тут, пока не передохнем!
Ральф.
Ты прав, Хрю… Питер, надо что-то делать,
Не ясно, сколько времени мы здесь
Пробудем. Если трупы там,
То оттащить подальше надо в море
Или похоронить. Будь здесь могильщик…
Питер. А на что же нам могильщик? Разве ты сам не будешь копать?
Ральф. Рытьё могил – занятие не дворянское.
Питер. Ещё как дворянское. Могильщики самые знатные, потому что их род всех древнее,
ведь они ведут свою родословную прямо от Адама. Куда уж древнее! А Адам был
дворянином, ведь о нём говорится, что он копал землю. Как же он ещё копал?
Ральф. Сделал наверно себе какие-то орудия, вроде лопаты?
Питер. Да, он имел ручные орудия, а от орудий до оружия – один шаг11, а их носить
можно только дворянину. Ты когда-нибудь видел торговца при шпаге?
Ральф. Нет.
Питер. Поэтому копать будешь ты, а я – не могу, так как я племянник торговки и, кроме
того, у меня – недуг!
Ральф. Всё шуточки шутишь?
Питер. Иначе не могу. Ремесло уж у меня такое. Каждый кормится, как может. Вернее
кормился. Пока сюда не попал, а чем мы здесь кормиться будем, об этом ещё подумать
надо.
Ральф. Да, надо всё обдумать и решить, что дальше делать будем.
Питер. Сколько человек было на корабле?
Ральф. Не знаю. ( Вновь смотрит на море, переводит взгляд вниз и смотрит прямо перед
собой, обнаружив какой-то предмет).
Питер
Что это? Камень?
Ральф
Раковина, Питер.
( Наклоняется и поднимает).
Питер
Действительно. Она на рог похожа,
Коль звук удастся из неё извлечь,
На этот звук живые соберутся,
И мы узнаем, может быть, от них,
Есть ли здесь мёртвые, и скольких хоронить нам.
Вот, здесь отверстие, и надо в него дунуть,
Но я из-за недуга не могу.
Дай, покажу.
Ральф
( гордо)
Стой, я и сам всё знаю,
Не раз уж мне, бывало, доводилось
Леса с полями звуком оглашать
Игра слов: англ. Arm означает и « рука» и « герб», кроме того, принимается во внимание созвучие с лат.
Arma – оружие.
11
Весёлым из охотничьего рога.
Ведь на охоту брал меня отец.
Собаки, лошади по склонам мчались,
Заросшим вереском. Удастся ль мне увидеть
Вновь моих гончих, скакунов моих?
Питер
Да погоди мечтать о псах с конями!
Ральф решительно подносит раковину ко рту и трубит. Звук получается мощный и протяжный, как на
королевской охоте.
На много миль его звучанье слышно.
Из кустов появляется маленький мальчик.
Питер
( Ральфу)
Гляди!
( Мальчику).
Тебя как звать?
Зовут тебя как?
Мальчик.
Джонни!
Сцена заполняется появляющимися детьми, среди них два одинаковых с виду мальчика с волосами
неопределённого цвета, в коротких широких штанах с разрезами, белых чулках, и зелёных курточках с
белыми широкими кружевными воротниками.
Сцена II.
Площадка в тени деревьев. В глубине сцены виднеется море.
На поваленном стволе сидят Ральф, положивший раковину себе на колени, и Питер.
Они по очереди спрашивают имена у стоящих перед ними детей разного возраста.
Генри
Где человек с трубой?
Ральф
Перед тобой я.
Генри
Корабль потонул?
Ральф
Да, потонул.
Скажи мне своё имя.
Генри
Генри Спенсер.
Питер.
Сядь, Генри, и не бойся ничего.
Генри
( с поклоном)
Благодарю вас, сэр!
( Садится на землю).
Ральф
Я просто Ральф,
К чему нам « сэр»? А это – просто Питер.
Эрик и Сэм, братья-близнецы, подходят к Ральфу, держатся прямо и взволнованно.
Эрик
Я и мой брат явились на призыв ваш.
У вас собрание?
Ральф
Да, как я рад,
Что вы, подобно мне, и живы и здоровы.
Сэмюель
Благодарим вас за участье, сэр.
Ральф
( Питеру)
Одно лицо, походка, голос тот же,
Не верится, что создала природа
Настолько схожих меж собой людей,
Что трудно отличить их друг от друга.
Питер
Конечно, внешне они схожи очень,
Но обрати внимание на души,
Во всей Вселенной отыскать нельзя
Двух душ, что одинаковы во всём.
Ральф
Наверно, это то же дети лордов,
Каких-нибудь мелкопоместных джентри.
( Братьям).
Вы кто такие, дорогие братья?
Эрик
Я Эрик, сэр, а это Сэмюель.
Сэмюель
Хотя меня вам можно звать и Сэмом.
Ральф
( указывая на Эрика)
Ты – Сэм.
( Указывая на Сэма).
Ты – Эрик. Не ошибся я?
Эрик
Немного
Ошиблись. Эрик – я, а Сэм – другой.
Ральф
И кто ж из вас является тут старшим?
Эрик
Я старший, сэр. На несколько минут…
Ральф
Я рад оказанному вами уваженью,
Но всё же не зовите меня « сэром».
Ральф Ровер я.
Эрик и Сэм
( вместе)
Как ты прикажешь, Ральф!
Ральф приподнимается, передав раковину Питеру, делает движение навстречу близнецам, протягивает руку.
Эрик, не поняв его жеста, подносит его руку к губам. Ральф с недоумением отстраняет её.
Ральф
Нет, нет, простое лишь рукопожатье,
Как равный равному…
Эрик
Но ты, милорд….
Ральф
Возможно, да, милорд. Но здесь – иные
Совсем условия. Решим потом, друзья,
Как нам именоваться. Я, Ральф Ровер,
Не граф и не милорд пока для вас.
( Вновь протягивает руку).
Близнецы по очереди робко её пожимают.
Со стороны моря появляется шеренга из двенадцати хористов, среди них Роджер, Саймон и Моррис.
Впереди шествует Джек Меридью, его бледное лицо имеет какое-то властное выражение, а черты этого лица
заострены, как у хищной птицы. Во взгляде то же есть нечто высокомерное. Из под чёрной квадратной
четырёхугольной шапочки выбиваются ярко рыжие пряди волос. На нём черный плащ с длинным
мальтийским крестом на груди слева, на шее – белоснежные треугольные брыжжи, как у судей или
адвокатов. Остальные одеты так же, только по краю плаща Джека ещё идёт узкая полоска золотого галуна.
Всё вместе это производит странное, дикое зрелище, как процессия флагеллантов или стая чёрных воронов,
прилетевших терзать падаль.
Питер
Кто это, Ральф? Семинаристы, что ли,
Иль члены корпорации юристов?
Для бакалавров молоды ещё…
Ральф
Узнаем скоро. Сами отзовутся.
Джек останавливается, поворачивается к своему отряду и властным жестом, подняв вверх правую руку,
заставляет всех то же прекратить шествие.
Повинуясь безмолвной команде, хористы, все, как один, останавливаются.
Джек
Кто звал нас?
Ральф
Я всего лишь.
Джек
Ты?
Ральф
Садитесь.
Джек
Всем стоять. Узнать нам надо,
Кто ты, и для чего сигнал нам подал.
Нет больше корабля, и нет команды,
И нет наставников над нами старших.
А, по сему, должны решить мы сами,
Что делать нам. А я имею опыт
В командовании и управленье, так что
Как проведём собрание…
Ральф
Оно
Уже открыто.
Хористы готовы опуститься на землю.
Джек
( заметив это)
Все стойте. Держим строй!
1-й хорист
Помилосердствуй,
Тут зной такой… Иль разреши нам сесть,
О господин наш!
Саймон падает на землю. С ним то ли солнечный удар, то ли эпилептический припадок.
Ральф
Что с ним?
Джек
Пусть лежит.
Он часто падает от слабости здоровья.
Однажды он в Вестминстерском аббатстве…
Ральф
Кто вы такие?
Джек
Мы – хор капеллы
Его величества. И сам король Иаков…
Ральф
А почему вы в мантиях стоите,
Ведь зной такой?
Хористы
Так приказал наш сэр.
Ральф
Ты приказал?
Джек
Да, так мне было нужно.
Но, согласись, зато красиво как!
Ральф
И ради красоты ты человека
Готов до смерти загонять по зною?
Джек
Нуждается и в жертвах красота.
Ральф
А если он умрёт?
Джек
Пусть умирает.
Нет проку никакого от него.
Хористы
Но, сэр, помилуйте. Имейте снисхожденье…
Джек
( подумав)
Ему разоблачиться разрешаю.
Снимите плащ и шапочку с него.
Хористы бросаются на помощь Саймону, раздевают его и, как следует встряхнув за плечи, ставят на ноги.
Саймон приходит в себя, выпрямляется, смущённо косится на Джека и густо краснеет.
Итак, решить должны мы, как нам быть.
Питер
Поэтому Ральф и созвал вас. Все мы
В тяжёлом положенье оказались,
Найти отсюда выход надо нам.
Ральф
Да, познакомиться сначала не мешало.
Как было сказано, я Ральф, Ральф Ровер.
А это – Джонни, эти двое – братья.
То – Сэм, то – Эрик.
Эрик
Нет, наоборот.
Ральф
Вот Генри, это Питер, Питер… Пигва.
Джек
Ну, что же, Ральф, зовусь я Меридью,
По имени же Джек я.
Ральф
Так, запомним.
Джек снимает плащ и шапочку и кладёт всё это на руки услужливо подоспевшего Роджера, он смугл и
черноволос, выражение лица у него льстиво-подобострастное.
Под плащом у Джека оказывается тёмный колет или туника 12, перехваченные узорчатым поясом, на котором
виднеется кинжал в дорогих ножнах и с богато орнаментированной и украшенной драгоценными камнями
рукоятью.
Роджер
( кланяясь)
Я – Роджер.
Моррис
Моррис.
Уильям ( 1-ый хорист)
Вильям.
Гарольд
Гарольд.
Роберт
Роберт.
Джек
А этот, склонный к частому паденью
Чудак, от мира вовсе отрешённый,
Зовётся Саймоном. Теперь решить нам надо
Как выбраться отсюда.
Ральф
Кто же будет
Решать?
Джек
Конечно я. Позволь мне, Ральф…
Ральф
Нет. Почему же ты?
Джек
Поскольку должен
Быть кто-то главным, главным буду я.
Ральф
Нет, так не честно.
Джек
Что ты предлагаешь?
Ральф
Пусть все решат, кто будет главным здесь.
Джек
Ну, что ж, пускай. Кого же выбирать тут?
Всё мелюзга одна. И я уверен
В своей победе. Выберут меня.
Ральф
Пусть все, как в древности на склонах Пникса13,
В Англии это слово имеет отличное от общепринятого значение. Обычно туникой называется лёгкая
нижняя одежда, преимущественно без рукавов, что-то вроде рубахи или сорочки. У англичан же это верхняя
одежда, вид куртки или кафтана.
12
Того по очереди имя называют,
Кого им хочется избрать.
Джек
Начнём же.
Ральф
Да, хоть одни средь нас знатнее прочих,
Но всё-таки, не звания решают,
А ум, смекалка, воля, жажда жизни,
Быть должен тот, кто должен на себя взять
Ответственность за общее спасенье.
Пусть будет всё, как в книжке той, какую
Сэр Томас Мор14 когда-то написал.
Кто-то из детей
А мы его не знаем вовсе!
Джек
Нет уж,
Я не хочу, что б принципы паписта
Сожжённого провозглашались здесь!
Роджер
Послушайте все Джека Меридью.
Он истину провозглашает ясно.
Ведь уж давно освободилась церковь
У нас от Рима мерзостных оков!
И мы, свободный Англии народ…
Ральф
Вот именно, свободный… Не хотите,
Что б было, как у Мора, пусть так будет,
Как в Камелоте, при дворе Артура15.
Что б первый среди равных правил нами.
Все
Да, да! Пусть будет всё, как у Артура!
Роджер
Мы о способностях ещё не знаем
Друг друга. Но кого–то всё же нужно
Избрать, а он уже покажет,
Надеюсь, качества свои. Итак,
За Джека всей душой я голосую,
Поскольку это – прирождённый лидер.
Тезея16 ум и сила Геркулеса17,
Орфея18 голос в нём соединились,
Пникс – невысокий и небольшой по площади каменистый холм в центре Афин, расположенный недалеко
от западного склона холма Акрополя. Начиная с 507 до н. э. здесь проводились народные собрания
афинских граждан — первого в истории человечества демократического органа власти.
14
Мор, Томас (1478 — 1535 гг.) – английский философ и писатель, опубликовавший в 1516 г. трактатпутешествие «Утопия», в котором изложил принципы устройства идеального государства. Признан
виновным в соответствии с «Актом об измене» и 6 июля 1535 года обезглавлен на Тауэр-Хилл. Тело его
было сожжено.
15
Артур ( V – IV вв.) – легендарный король бриттов в эпоху англо-саксонского завоевания, герой множества
литературных произведений. Резиденцией Артура явился город Камелот ( Каер-Кетбери).
16
Тезей ( ант. миф) – афинский царь, прославившийся своей мудростью, смог найти выход из Критского
лабиринта и одолеть жившего там Минотавра.
17
Геркулес ( рим.), Геракл ( греч.) – сын Зевса и Алкмены, мифологический герой, обладавший
значительной физической силой, метафорически употребляется в отношении необыкновенно сильного
человека.
13
Краса Адониса19 и кудри Гелиоса20
Недаром, словно дар, ему достались,
Пусть остаётся старостой он нашим,
Ведь равных не найти уже ему,
Джек Меридью был, есть и остаётся.
За Джека кто?
Поднимаются руки, но их явное меньшинство, Джека поддерживают, в основном, только хористы, да и то,
видно, что многие из них не разделяют воодушевления Роджера, а выбирают Джека лишь по привычке.
Ральф
( указывая Питеру на Роджера)
На отрока ты этого взгляни,
Как будто так и создан для поклонов.
Сам смугл, как мавр, и тощий, словно жердь,
Так языком ворочает преловко,
Что начинаешь верить, что то слово,
Которое младенческий сменило
Впервые лепет у него, являлось
Лишь частью составного комплимента.
Молокосос не по душе мне этот.
Я сам устал от лести очень, Хрюша.
Джек
( услышав окончание этой реплики)
Ты называешь его Хрюшей?
Ральф
Нет же,
Он – Питер.
Джек
Всё равно!
( Хору)
Тот пёстрый шут –
Никто иной, как Хрюша. Таково
Его природное, однако, имя.
Все смеются.
Питер
Я же просил!
Ральф
Так получилось, Питер,
Язык мой – враг мой.
Питер
Так держи его,
Прошу прощенья, Ральф, я, за зубами.
Голоса
Пусть будет Ральф. Ведь он нас всех созвал!
Пусть будет Ральф. Он знает про Артура!
Пусть будет Ральф. Он держит рог в руках!
Пусть будет Ральф. Не менее прекрасен,
Чем Джек, он. Нет гордыни у него!
Орфей ( ант. миф) – фракийский поэт и музыкант, сын Каллиопы, музы пения и эпической поэзии,
синоним искусного певца вообще.
19
Адонис ( ант. миф) – прекрасный юноша, возлюбленный Афродиты.
20
Гелиос ( ант. миф) – бог Солнца, изображался с огненно-рыжими или золотистыми волосами.
18
Ральф
Итак, Джек Меридью, единогласно
Почти меня избрали. Только мне
И самому не нравится всё это.
Я только помогать им буду и
Решать все возникающие споры.
А хор останется в твоей пусть власти
Оплотом веры и порядка, Джек.
Ведь должен кто-то тьме сопротивляться
И гимны петь великому Творцу?
Джек
Пускай я представитель духовенства,
И Генрих, наш правитель, подчинил
Давным-давно его себе, не Генри
Восьмой21 ты, слаб ещё со мной тягаться…
Руководи, но только, чур, не мной.
Ральф
Твоих людей тебе я оставляю,
Над ними власть твоя. Я признаю
Её, и пусть они вдруг станут теми,
Кем ты захочешь.
Джек
Кем я захочу?
Андрей с Петром – те были рыбаками,
Охота же – занятие господ.
Но хоть моё сословье – духовенство,
Пускай они охотниками будут,
В свои капканы уловляя души22.
Ведь я – вроде епископа теперь.
Ральф
Теперь решить осталось, чем займёмся мы.
Тут есть вода?
Генри
Тут целая река,
Я вышел к ней, когда тот звук услышал.
Ральф
А есть во что её собрать?
Эрик
Да, есть.
Мы с братом кое-что нашли. Смотрите.
( Достаёт за-за пазухи роскошный серебряный кубок).
На берегу лежала эта чаша.
Ральф
Видать, она из груза корабля,
Что вёз нас. Только маловато будет.
Но думаю, из этих вот плодов
( Указывает наверх и за спину)
Генри ( Генрих) XVIII ( 1491 — 1547 гг.) – король Англии, провозгласивший отделение государства от
церкви и сделавшийся её главой.
22
Аллюзия на Новый Завет: «Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его,
закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и сказал им: « Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами
человеков»» (Матф. 4:18 - 19, Мар. 1:17).
21
Мы можем емкости другие изготовить,
Их стенки широки, они крепки.
Очистить надо их от сердцевины,
И будут нам отличнейшие фляги.
И вот ещё, что я, друзья, подумал,
Костёр необходимо нам разжечь,
Что б, как маяк, окрестные суда
Он бы привлёк своим высоким дымом.
Тогда заметят нас и заберут.
Джек
( выхватив из ножен кинжал и воткнув его в ствол дерева)
Кинжал мне этот подарил король,
Остался он доволен нашим хором
На торжествах в соборе.
Саймон
Нет, неправда.
Не сам король тебе его дарил.
Джек
Но от него подарок этот сделан.
Ты, Саймон, прав. Он передал не лично,
А два пажа доставили его
В наш пансион, где обитал тогда я,
На бархатной подушечке, с поклоном
Они его вручили мне. С тех пор
Кинжал вот этот – для меня опора…
Кто знает, что нам встретиться здесь может,
Поэтому проверим мы сперва,
Где лучше развести костёр нам будет,
Что был заметен он в отрытом море
Издалека и привлекал суда,
Как Ральф сказал. Окрестности осмотрим,
А после к вам вернёмся, господа!
( Вынимает кинжал из ствола и возвращает его в ножны).
Питер
Я с вами!
Ральф
Нет, побереги себя.
Ведь твой недуг тебе не позволяет.
Мне причинять излишние страданья
Тебе не хочется.
Питер
Я остаюсь.
Ральф
( Джеку)
Пойдём!
Ральф и Джек уходят, сопровождаемые восхищёнными взорами остальных.
Сцена III.
Холм, с которого отрывается вид на морской залив. На холме выросла огромная куча хвороста.
Входят Ральф, Питер, Джек и его хористы, Генри, Эрик, Сэм, Персиваль, Джонни и все остальные.
Ральф
У скольких я ни спрашивал, никто
Не видел мёртвых тел. Кругом всё чисто.
Питер
Хоть это радует. Однако, видишь,
Костёр как разложили неумело.
Как загорится, многое спалит,
А дыма-то не будет видно вовсе.
Ральф
Попробуй это Джеку объяснить!
Он нас не станет слушать.
Питер
Он обязан.
Он власть твою признал. Ты – графский сын.
Признайся мне, ты испугался Джека?
Ральф
Кто? Я? Умолкни же, презренный шут.
Кто трусом бы осмелился назвать
Меня, потомка Роверов старинных?
Питер
Не утверждаю вовсе, что ты трус,
Но почему же Джека признаёшь ты?
Ральф
Да потому, что у него есть опыт,
А я не так уж и умел во всём,
Относится что к управленью. Власть же
Нешуточное бремя, и она
Мне не по возрасту,
Как длинный плащ отцовский.
Я путаюсь и спотыкаюсь в ней.
Питер
Вся власть его – лишь только страх и сила.
Он запугал всех и грозит кинжалом,
Что получил от короля. Но видно,
Что кроме подчинения, не знает
Иной он власти. Разума в нём нет.
Ральф
Как и в тебе. Года приносят мудрость!
Питер
Года… Бывает, что старик
В решеньях не умнее, чем младенец.
Джек и хористы
( у костра)
Огня, огня, мир целый за огонь!
Ральф
( выступая вперёд, ехидно)
Джек Меридью, ценю и уважаю
Решимость я твою, а с нею – волю.
Но уж ты взялся разводить костры,
Не забывай иметь с собой огниво.
Джек
( Роджеру)
Огниво мне!
Роджер
( шаря в своей одежде)
Сейчас, сейчас, милорд!
Увы, милорд! Его не захватили.
Джек
( остальным хористам)
А вы? У вас?
Хористы
Нет, сэр, у нас огня.
Джек
О, что же делать! Остолопы, дурни!
Как развести огонь?
Роберт
Грозы дождаться…
Пусть молния зажжёт его для нас.
Джек
Вот ты и жди!
( Злобно)
Что ж делать?
( Думает)
О, постойте,
Уж коли Архимеду23 удалось
Спалить галеры вражеские светом,
От Солнца отражённым, чем мы хуже.
Но где же взять стекло?
Роджер
( Указывая на Питера)
Вот, целых два.
Джек срывает с Питера его очки и начинает фокусировать свет от Солнца на костре. Появляется язычок
пламени, а затем и дымок.
Питер
Отдайте их. Пожалуйста, отдайте!
Милорд, без них я ничего не вижу…
Милорд…
Ральф
Немедленно отдай!
Джек
Ну, что же,
Возьми.
( Отдаёт).
Кто-то из детей
( Ральфу)
А зверя наш костёр спугнёт?
Ральф
Какого зверя?
Кто-то из детей
Вроде бы, таится
Какой-то здесь…
Ральф
Всё домыслы и вздор!
Питер
Конечно, отпугнёт. Да и откуда
Архимед, сын Фидия ( 287 до н. э. — 212 до н. э.) — древнегреческий математик, физик и инженер. По
легенде, во время осады Сиракуз римский флот был сожжён защитниками города, которые при помощи
зеркал и отполированных до блеска щитов сфокусировали на них солнечные лучи по приказу Архимеда.
23
Тут могут звери быть?
Персиваль
Огромен мир
И не изведан. Всякое быть может.
Джек
Да, сколько в море тварей самых разных.
От них и у бывалых мореходов,
Случалось, дыбом волосы вставали.
И в чащах тёмных ведьм бывают сходки,
Они младенцев пожирают там.
На острове одном жила Цирцея24,
Так у неё…
Генри
Стой, не пугай нас, Джек.
Ральф
Не для того был создан человек,
Что бы пугаться всяких там чудовищ.
Надеюсь я, что разума светильник
Прогонит ночь невежества. Мы сможем,
Коль существует нечто, победить.
Нас много. Если ж нет на свете зверя,
То и бояться нечего его,
Тем более запугивать кого-то.
Питер ( надев очки). Хватит об этом. А вы знаете, ребята, чем школяр от огня отличается?
Джек. Чем же? Скажи нам.
Роджер. Действительно, интересно.
Питер. Школяр и огонь тем только разнствуют, что школяра вначале разложат, а затем уж
и высекут, а огонь сперва высекут, а после разложат.
Все смеются, кроме Джека. Страх у них уже прошёл.
Джек. Глупые всё это шутки, однако!
Ральф ( спрашивает Персиваля). Я забыл… Ещё раз, как тебя зовут?
Персиваль. Персиваль Уимз Медисон, дом священника, Хакет Сент-Энтони, Гемпшир.
Ральф. Это ты про зверя говорил?
Персиваль. Нет…
Ральф. Вот и хорошо, не бойся, ничего такого нет. Кто же это был?..
Питер. Надо было список составить, людей переписать.
Ральф. Давид-то переписал25, а ему потом перед Господом стыдно было. И, к тому же, у
нас ни записной книжки, ни восковых дощечек нет. На чём мы писать будем?
Питер. Ну, а если кто потеряется, или что похуже случится, нехорошо ведь будет, Ральф.
Ральф. Да, нехорошо… ( Подходит к костру). Нет, ничего не выходит…
Роджер. Почему?
Ральф. Дыма-то нет. Один огонь.
Питер. Мы костер-то как следует не разожгли, это ж без толку.
Джек
Какое он участье принимал,
Скажите мне, здесь в нашем общем деле?
Цирцея ( ант. миф.) – нимфа острова Эя, волшебница, способная изменять человеческий облик и
превращать людей в животных и наоборот.
25
По библейской легенде, иудейский царь Давид провёл перепись населения Израиля, « исчислил
израильтян» ( в те времена Иудея и Израиль ещё не были отделены друг от друга, и эти слова
употреблялись, как синонимы), за что, по неизвестной причине, навлёк на себя гнев Господа, выразившийся
в том, что непосредственно после переписи на народ обрушился мор.
24
Какое право же имеет он
Давать советы нам?
Саймон
Но ведь нельзя
Огонь нам было развести, милорд,
Когда б его не взяли окуляры…
Моррис. Надо туда зеленых веток положить. Их кладут для дыма!
Ральф. Кто-то должен специально следить за костром. В любой день может прийти
корабль, – и, если у нас всегда будет сигнал, нас заметят и спасут. И потом. Нам нужно
еще одно правило. Где рог, там и собрание. И все равно – внизу это или наверху.
Питер. И ещё, тот у кого в руках рог, может говорить сколько угодно, и никто не имеет
права перебить его!
Джек глядит на Ральфа. Ральф со вздохом передаёт ему свою раковину.
Джек
( лицемерно)
Ральф совершенно прав. Он говорил,
Что я законность здесь храню и веру.
Всех обяжу теперь я соблюдать
Те правила, что мы установили.
Ведь мы – не варвары. И славный Альбион
Есть наша Родина с младенческих времён.
Итак, охотники мои, мои хористы,
Отныне я вас разделю на смены,
Теперь мы будем отвечать за то,
Что бы костёр всегда горел.
Ральф
Смотри,
Что бы исполнились твои слова. Я верен
Своим. Сын лорда я и дворянин,
Пусть будет твоё слово нерушимо,
Как и моё, и пусть в тебя я веры,
К стыду и горю, не утрачу после.
Джек
Альты, неделю эту вы дежурьте.
Хористы разделяются на две группы по шесть человек. Одна группа – в плащах, но без шапочек, другая - в
шапочках, но на её представителях нет плащей, они только в шапочках, а кое на ком нет не только плащей,
но даже и рубашек.
Группу в плащах возглавляет Роджер, и, услышав слово « альты», он сгибается в поклоне. Те, что без
шапочек, возглавляются Саймоном.
За следующую, – отвечать уж вам.
Понятно, дисканты?
Саймон
О да, милорд, понятно!
( Кланяется).
Все уходят. У костра остаётся лишь строй из шести альтов. Затем и они покидают холм. Постепенно
темнеет.
Сцена IV.
На сцене маленький слабый костёр. У костра сидит Ральф, Питер, Эрик, Сэм, Персиваль, Джек и несколько
хористов, в том числе Саймон и Роджер.
Ральф
Теперь понятно вам, зачем был отдан
Приказ построить шалаши для всех?
Быть должен хоть какой-нибудь заслон
От ветра. Тут такие сквозняки,
Что думаешь: как бы не простудиться…
Джек
Ты, Ральф, изнежен жизнью при дворе,
Ты дуновенья каждого боишься,
Но я не слаб, как ты, и не нуждаюсь
В заслоне от ветров. Наоборот,
Приятней мне, когда в моё лицо
Свирепый ветер севера подует.
Опасность я привык встречать открыто,
Мне нет нужды скрываться от кого-то.
Ральф
Но это ты! Ещё есть Персиваль.
Скажи мне, Персиваль, тебе удобней
Под пологом ветвей, иль под открытым,
Наполненным звёзд ярких светом, небом?
Персиваль
Хоть звёзды так прекрасны, всё ж надёжней,
Над головою что б имелась крыша.
И если дождь польёт, какой-то нужен
Навес.
Ральф
Ты слышал, Джек?
Джек
Его не слушай.
Ещё малыш он.
Ральф
Разве лишь за это
Страдать он должен? Нет, должны мы всех
От сырости, от холода укрыть.
Ещё нам несколько потребно шалашей.
Ты мне поможешь, Джек?
Джек
Увидим после.
Здесь вепрей встретил я. И, полагаю,
Что славной быть охота обещает.
Заточенные вам раздам шесты,
Охотники, и мы приступим.
Роджер
Только
Не упустить бы нам свою добычу,
У нас ведь ни собак, ни лошадей.
Джек
Не беспокойся, Роджер, я добуду
Во что бы то ни стало кабана.
Нам мясо нужно.
Ральф
А костёр? И кто мне
Поможет с шалашами?
Джек
Ты же сам
Позволил мне, что б я своих людей
Использовал, как будет мне угодно?
Ральф
И всё-таки, ты обещал…
Саймон
Могу
Тебе помочь я, Ральф.
Джек
Скажи мне, Саймон,
Когда мы дичь выискивали здесь,
Где был ты?
Саймон
Ральфу помогал.
Джек
А должен
С охотниками остальными быть ты.
Кому ты служишь?
Саймон
Вам, милорд…
Джек
А что же
Проводишь много времени ты с Ральфом?
Саймон
Ему приходится порой так трудно,
Что не справляется он с исполненьем долга,
Возложенного нами на него.
Ведь обо всех заботиться он должен.
Джек
А разве я не думал обо всех?
Я разве не заботился о хоре?
Саймон
Но Ральф слабее вас.
Джек
И всё же ты,
Прежде всего, быть должен верен мне.
Саймон
Но вы сказали, что я лишь обуза…
Джек
Бывает так, что сказанное слово,
Смотря по обстоятельствам, имеет
Иль не имеет смысла.
Саймон.
Я привык,
Что Слово, коль его произнесли,
Должно всегда значение иметь.
Вы полагаете, что я смогу, сумею
Пронзить копьём лесного кабана?
Но, может быть, всё это – заблужденье.
Джек
( тихо)
Действительно, ты можешь помешать,
Ты бесполезен будешь на охоте.
Но вот совет мой: с Ральфом крепкой дружбы
Не заводи, к нему ты не стремись.
Попробуй устоять пред обаяньем,
Которое светловолосый отрок
На многих производит, пусть сжимает
Он раковину нежными руками,
Как лилий лепестками. Он не знает,
Как добиваюсь я повиновенья,
И как своих ревниво подчинённых
Оберегаю я. Они нужны мне…
И кем я был бы, если не они?
Скажи мне, Роджер.
Роджер
Ты – Джек Меридью,
Пока есть верный Роджер у тебя,
Пока тебе верны и остальные.
Ты наш епископ, вождь наш и опора.
Пускай здесь будут сотни тысяч Ральфов,
Их чарам попытаюсь устоять,
Но вот за остальных я не ручаюсь.
Джек
Не беспокойся, кара будет страшной,
И не избегнет уж её никто
Из тех, кто моей воле вдруг перечить
Посмеет, Ральфа мягкостью смущён.
Ральф
Зовёшь меня ты, Джек?
Джек
Спокойно спи,
Тебе послышалось.
Ральф
Нет, не заснуть мне больше.
Джек
А что же, страх лишает тебя сна?
Страх перед зверем?
Ральф
Но ведь зверя нет!
Джек
Как знать, что средь ветвей таиться может.
Персиваль
« Таиться может»!..
Ральф
Не пугай его,
Ведь он не сделал ничего дурного.
Джек
Я не пугаю, только не даёт мне
Покоя мысль, бывает у меня
Такое чувство, что в лесной глуши,
Один, таясь между деревьев, слышу,
Что кто-то притаился за спиной,
Когда охотишься…
Саймон
« То чувствуешь, наверно,
Что за тобой охотятся». И чьё-то
Присутствие, милорд, вы ощущали?
Молчание.
Ральф
Не знаю, что сказать.
Джек
Да, так бывает
В лесу. Находит. Ерунда, конечно.
Но только… Просто… Если уж в лесу,
То каково же по ночам? Подумай!
Ральф
Необходимо, что бы нас спасли.
Джек
Спасли? Конечно! Но позволь сначала
Мне поохотиться, как следует…
Ральф
Ты просишь,
Джек, позволенья моего? Не стоит.
Но только помнят пусть твои хористы
Про наш костёр…
Джек
Опять ты про костёр!..
Сейчас же ночь.
Ральф
И что? Огонь пусть ночью,
А днём пусть – дым. Когда вёл Моисей
К земле обетованной своё племя,
То сам Господь шёл впереди народа,
При свете солнца дымным был столбом,
А ночью ярким пламенем светился.
Джек
Там…
Ральф
Что?
Джек
Там, среди скал высоких
Их логовище. Надо незаметно
Подкрасться… Как же незаметным стать?
Какой должна быть наша маскировка?
Ральф
Опять про вепрей ты своих толкуешь!
Джек
Нам мясо нужно!
Ральф
Я тут беспокоюсь,
А ты – охотишься. Лишь только Саймон мне,
Да Эрик с Сэмом помогают. Ты же
К моим страданьям глух.
Джек
К твоим страданьям?
Кому они нужны, твои страданья?
От них нет никакого толка. Мне же
Гораздо важную решить задачу
На долю выпало. И это – зверь и свиньи.
Эх! Выследить бы снова мне свинью,
Поймать её… А после я уж знаю,
Что делать с ней. Ребята объяснили,
Что с королевской кухни, Пол и Джастин.
Ральф
Те поварята?
Джек
Да. Теперь они,
Наверно, у костра. Они сказали,
Что прежде надо выпустить всю кровь,
А после на огне готовить мясо.
Ральф
Так поступали древние евреи.
Джек
И мы ничем не хуже их. Король
Сам соблюдает предписанья эти.
Ральф
Но государь не ест свинины26.
Джек
Да,
Но мы не при дворе. У нас другого
Источника нет мяса. Потому,
Единственное, что могу я, это
Найти и приготовить кабана.
Ещё вот зверь… Но что бояться зверя?
Пусть прячется себе среди деревьев,
Пусть не подумает, что испугался я.
Необходимо тягостные мысли
Хоть чем-то разогнать. Поможет песня.
( Указывает на спящего Питера).
Вот менестрель!
Ральф
Увы! Он петь не сможет,
Его недуг таков, что задохнётся
Он, если ноты верхние возьмёт.
Джек
Тогда ты, Саймон, будешь менестрелем.
Спой что-нибудь весёлое!
Саймон
Милорд,
Не знаю даже…
Джек
Спой, мой соловей!
Саймон
Бен Джонсон, давая портрет короля Иакова I ( король Англии с 1603 по 1625 гг.), пишет, что «любая часть
свиньи» была королю не по вкусу.
26
( сначала поёт тихо, потом, воодушевляясь, всё громче и увереннее, от удовольствия
закрыв глаза)
Воспари, душа, в поднебесье,
Сочетайся с небом надмирным,
Отрекись от желаний известных,
Сокруши золотые кумиры,
Слушай неба священные песни,
Позабудь о напевах трактирных,
Берегись обольщений прелестных
Во грехе лежащего мира.
Ты желаешь любви бесконечной?
Её нет там, где ты её ищешь.
К звездам духа дорогою млечной
Восходи за любовью вышней.
Освяти нашу жизнь, Священный,
Приоткрой тайники, Глубокий,
Дай с Тобой умереть, Нетленный,
Что б в чертог Твой взойти высокий.
Мы возьмем кресты и хоругви,
И на крестную выйдем дорогу.
Наши к небу воздетые руки –
Это стрелы к святому чертогу.
Мы слабы, и мы одиноки
И в войне земной проиграем,
Но Посланник небес Светлоокий
Вознесет нас на крыльях к раю.
Так возьмем же хоругви и свечи,
Нам земного счастья не надо,
Только б Солнце пасхальной встречи
Подарило покой и усладу.
Эрик и Сэм
( со слезами на глазах)
Чудесно! Замечательно! Прекрасно!
Джек
Просил я, что б весёлое ты спел,
А ты?
Саймон
А чем, милорд, вы недовольны?
Нет большей радости, чем единенье
С Всевышним, и стремление к нему
Сильнее даже смерти. Ведь известно
Всё это вам получше, чем другим.
Быть разве не должны вы нам примером?
Вы не мечтали разве послужить
Достойно Господу и государю
И даже жизнь отдать за дело правды,
Как я?
Джек
Меня с собою не равняй.
О чём мечтал я? Хорошо! Узнай же.
О том мечтал я в келье тёмной,
Что б сон мой наконец-то сбылся,
И я б с карьерою духовной
Тогда б навеки распростился.
И я б в весенний день дождливый,
Сквозь стремена просунув ноги,
Хоть мокрый, но зато счастливый,
Верхом б проехал по дороге.
И липкой грязью придорожной
По произволу господина,
Коня пришпорив сколь возможно,
Покрыл бы всех простолюдинов.
Пусть на обочине прохожий
Свой головной убор снимает,
Крестьянка старая пусть то же
Мне честь поклоном выражает.
Пришёл бы день, мои заслуги
Все по достоинству б признали.
И делегаты всей округи
В палату лордов бы избрали.
И я бы сам в палате этой
Так в красноречье отличился,
Что и король среди совета
Прислушался б и удивился.
И все бы мною восхищались,
И мне признательными были,
А после смерти, разрыдавшись,
Чудесный памятник открыли.
И мрамор сохранит в потомстве
Черты того, кто отличался
Умом и редким благородством,
Кто Джеком Меридью считался!
Я спать хочу, достаточно.
( Ложится).
Ральф
Друзья,
Надеюсь, что, слова мои услышав,
Вы завтра помощь мне окажете?
Роджер
Как Джек
Решит, так будет. Только правду
О звере он сказал. Он где-то бродит,
И ждёт, как бы на нас напасть.
Ральф
Всё ложь!
Увидите, беспочвенны все страхи,
Действительность рассеет их, как сон.
Не страшен зверь, а страх нас всех пугает.
Чего ж его ещё бояться нам,
Британии достойнейшим сынам?
Все засыпают. Костерок потухает.
Акт II.
Сцена I.
Берег моря недалеко от устья небольшой речки. Эрик и Сэм сидят друг напротив друга на небольших
валунах.
В руках у Сэма небольшая раскрытая сумочка с набором для рукоделия, которую он, вообще-то, постоянно
носит с собой, и это мог заметить зритель ещё в первом акте.
Он сидит с иголкой и ниткой в руках и чинит свою зелёную куртку. На нём – одна белая рубашка с
длинными рукавами.
Эрик
( поглядывая на море)
Однообразье волн наводит скуку,
Они не различимы меж собой,
Как мы для многих, кто встречался с нами.
О брат мой, скоро ли корабль прибудет?
Сэм
Мне понятно, брат мой милый,
Нетерпение твоё.
Волн наскучил вид унылый,
Некий страх испортил всё.
Для того костёр пылает,
Дым стоит над тем холмом.
Мне надежду он вселяет,
С Ральфом мы не пропадём.
Эрик
Мне кажется, что Ральф боится Джека.
Сэм
Да, есть, чего бояться в нём, но Ральф –
Совсем не то, что мы. Он с олимпийским
Спокойствием встречает все удары
Судьбы, что посылаются ему.
Эрик
Я самообладанья тут не вижу,
А замечаю некую боязнь.
И потому предпочитаю Ральфу
Особенно не доверять. Джек лучше
Умеет управлять людьми.
Сэм
А где он
Так научился этому?
Эрик
Возможно,
У богословов… Староста он хора,
Воспитывался духовенством, был
Во все секреты посвящён, которых
Не знаем мы, и не познаем после.
Умеет он использовать людские
Надежды и стремленья в свою пользу.
Из колледжей духовных много вышло
Людей, готовых жизнь свою за веру
Отдать, и делу правды послужить.
Подвижников смиренных, кротких было
Немало, и любовью их пылали
Сердца к родным и ближним, и к Вселенной.
Но сколько выпустилось хитрецов
И лицемеров из-под этих стен!
Уму непостижимо, что б оттуда,
Из места одного ползли и змеи,
И вылетали голуби притом.
Сэм
Так Господом устроено, однако.
Но Ральф мне больше по душе.
Эрик
Не спорю.
Однако лучше будущее нам
Надёжней обеспечить, чем теряться
В тумане подозрений и симпатий.
Джек может обеспечить пищу нам.
Сэм
Но ведь не хлебом же единым жив
На свете человек?
Эрик
То человек,
А я ещё ребёнок, как ты, мой брат.
Питание теперь для нас важнее,
Чем блага прочее, мы в возрасте таком
Когда расти и наслаждаться жизнью
Нам следует. А как же нам расти
И веселиться как, когда мы вечно
Страдать от недостатка пищи будем?
А посему нам нужно
Стараться больше Джеку угодить,
Чем Ральфу.
Сэм
Понимай меня, как хочешь,
Но я это предательством считаю.
И Джек ведь Ральфу так же подчинён.
Эрик
Он признаёт его лишь. Совершенно
Различно подчинение на деле
И, так сказать, формальное признанье.
Сэм
Есть доля истины в твоих словах…
Эрик
Не может предводителей быть двое
У нас, как никогда их не бывало
В Британии. Шотландку27 вспомни эту,
Которой голову сама Елизавета
Приказ срубить недаром отдала.
Двух коронованных голов не может
На свете быть, когда одну из них
Имеется в виду шотландская королева Мария Стюарт ( 1542 — 1587 гг.) – претендентка на английский
престол, казнённая по приказу Елизаветы I.
27
Не отделить насильственно от тела.
К последствиям печальным приведёт
Гордыня Джека и безволье Ральфа.
Сэм
Ты, братец мой, не лучше, чем другие,
Которые запугивают зверем.
Эрик
Они его боятся так же сами
И вовсе не хотят пугать тебя.
Сэм
Ну как не стыдно предрассудки эти
И пережитки прошлого вдруг снова,
Когда и так ужасно, возрождать!
Входят Ральф и Питер.
Питер
Тебе помочь – вот высшее их счастье.
Они и укрепили шалаши,
Они твою рубашку постирали.
Вселяешь радость ты своим лишь видом,
Всё потому, что ты для них залог
Возобновления пути к Просперо.
Ральф
Внимание я это не вполне,
Как видно, заслужил.
Питер
С тобой согласен.
Вот только как ты это объяснишь?
Ральф
Ответственность уж больно тяжела.
И я боюсь, не справлюсь с этой ролью.
Питер
Гони пустые страхи прочь, мой друг,
Так и актёр, играя роль на сцене,
Вначале робок, а потом, когда
Он увлечётся пьесой, страх проходит,
Неловкости как не бывало в нём!
Ральф
Актёр на сцене лжёт. Ведь он стремится
Тем стать для нас, кем не был он на деле.
И в этом суть искусства театрала.
А мне приходится уж не изображать,
А быть… Тут всё всерьёз, тут не игра,
И этот остров – вовсе не подмостки.
Питер
Однако если страху предаваться
Заранее, то ничего не выйдет.
Ральф
Как счастлив был бы я, когда бы ты
Был равен положеньем и здоровьем
Со мной. И стал бы ты тогда мне другом,
Товарищем во всём. Был самым верным
На свете человеком, Питер мой.
Но немощен ты телом, ты не знатен.
С тобой судьба зачем меня свела?
Когда б ты был таким же знатным лордом,
Смогла б свернуть и горы наша дружба!
Питер
На Провиденье не ропщи. Не стоит.
Таков мой жребий – забавлять других.
Ты Александра с Диогеном28 вспомни.
И я доволен тем. Лишь мой недуг –
Весомый повод для печали с грустью.
Но что поделаешь? К чему же унывать?
Быть может, исцеленье обрету я?
Здесь воздух чист… По воле высших сил
Я оказался здесь… Моим здоровьем,
Пойми, распоряжаюсь ведь не я,
А Тот, кто дал его и жизнь в придачу.
Ральф замечает Эрика и Сэма.
Ральф
Привет вам, Сэм и Эрик.
Эрик и Сэм
( хором)
Здравствуй, Ральф!
Сэм, закончив работу, кладёт иголку и нитки в несессер, закрывает его, надевает куртку и поднимается.
Ральф
Где Джек?
Эрик
Сокрылся в чаще он лесной
С подручными своими.
Ральф
Обойдёмся
Без Джека. Только мне помочь построить
Он шалаши когда-то обещал…
Напомнить надо Джеку Меридью,
Что согласился он с тем предложеньем,
И у него обязанности есть
Не только лишь охотничьи. Неверно
Он поступает, хоть он и свободен…
Противна мысль одна мне, что могу я
Отнять свободу чью-то у кого-то.
Что остаётся делать? Пусть решает,
Как быть ему, но надо всё ж узнать,
Зачем распоряженьями моими
Пренебрегает он. Костёр горит?
Сэм
Горит.
Ральф
А кто за ним следит?
Имеется в виду рассказ греческого историка и философа Плутарха ( ок. 45 — ок. 127 гг. н. э.) о
полководце и царе Александре Македонском и философе-кинике Диогене Синопском. Восхищённый
мудростью философа Александр сказал: «Не будь я Александром, я хотел бы быть Диогеном»!
28
Эрик
Не знаю.
Возможно, Моррис.
Сэм
Моррис и Уильям.
Ральф
Пойдём со мною, Питер, и проверим,
Идёт ли дым, заметный кораблям.
Эрик
Кому заметить дым, коль корабли
С испанцами все борются?
Ральф
Пусть даже
Война, но в том забота государя,
Что б подданных не оставлять в беде.
Когда по донесению Просперо
Он о случившемся узнает, то
В адмиралтейском кабинете он
Мужей достойных созовёт и с ними
Посовещается. Там, в этом кабинете
У короля есть много разных карт,
На них означены его владенья.
И вместе с лордом-адмиралом сам
Король определит, в каком районе
Крушение произошло. Тогда
Сюда направят судно, что бы
Оно нас разыскало и спасло.
И мой отец на том совете будет,
И, может быть, тем поиском займётся.
Эрик
Ну, если так, тогда имеет смысл
Терпение…
Сэм
Вот, что я говорил!
А ты не верил, брат.
Эрик
Не забывай,
Я старше!
Питер
Перестаньте и не ссорьтесь.
Ральф
За мной ступайте. Хоть и доверяем,
Но проверять друзей не забываем.
Все уходят.
Сцена II.
Холм из сцены III Первого акта. Костёр уже почти потух и лишь отдельные уголья медленно остывают
средь золы и пепла.
Входят Ральф, Питер, Эрик и Сэм.
Ральф
Вот нераденья общего пример!
Где все? Куда все подевались? Странно…
Да, впрочем, что искать их. Мы оплошность
Исправим сами эту. Сэм и Эрик,
Вы новых свежих веток принесите.
Я подожду вас здесь.
Эрик и Сэм
Да, хорошо!
( Уходят).
Питер
Мне с самого начала та идея
Не очень-то хорошей показалась,
Что б всё, что было связанно с костром
Отдать на милость Джека и хористов.
Ральф
А кто же знал, что так всё обернётся?
Они достойными доверья мне
Вначале показались, я надежды
С организованностью их связал примерной.
Но оказалось, что все представленья
Об их порядке образцовом были
Лишь миражом. И вот, рассеян он.
Из этого всего неплохо Джек
Покров своих стремлений изготовил,
Сплетая ловко кружева словес,
Такое рало выковал из хора,
Что борозду вокруг себя провёл
И неким робким трепетом удобрил,
А после своей хитростью засеял,
И вот уж лес густой вокруг шумит,
И золотая колосится нива.
Охотников он обучил неплохо,
Но это сила – только для него,
Лишь для его интимных29 удовольствий.
Так лишь глупец, кто восхитился волком,
Его уменьем действовать совместно
И быстро исполнять свои решенья,
Доверит волчьей стае стадо агнцев.
И я вдруг оказался тем глупцом!
Питер
Напрасно ты себя не упрекай,
Мужам великим свойственны ошибки.
К тому же, молодость – тот недостаток,
Который быстро исцеляет время.
Ральф
Не утешай меня. Да, я всё знаю,
Что это не последний раз, что много
Ещё падений предстоит мне в жизни,
Как взлётов кратковременных, что только
Приносят опьяненье от победы
И усыпляют чувства перед новым
Упадком, но невыносимо горько
Мне сознавать теперь ту неудачу,
Сейчас меня постигшую, как будто
29
То же, что и « личных», « собственных».
За нею только гибель меня ждёт.
Меня терзает горькая обида!
Питер
Обида хоть горька, но посмотри же,
Как мир Природы, величав и светел,
По-прежнему великолепен. Море
Сверкает изумрудным и лазурным
Таинственным неповторимым блеском,
Что даже мои слабые глаза
При виде красоты той отдыхают.
Ральф
Ты прав, ты прав. Пускай вода морская
Тревоги все и опасенья смоет,
Необходимо освежиться мне.
Питер
Ты хочешь снова погрузиться в воду?
Ральф
Да, Питер. Я встревожен и устал,
И нужен отдых немощному телу.
А если Эрик с Сэмом возвратятся,
То я за них немедленно возьмусь,
К тому же и огонь тут под руками.
Ничто нас не задержит. Разведём,
Как полагается, костёр мы снова.
И получив вновь бодрость от воды,
Как от земной Антей30 когда-то тверди,
Займусь я выяснением причины
Того, как озадачил Меридью
Нас всех своей надменностью и ленью,
И то узнаю, почему потух
Костёр, за коим Моррис и Уильям
Должны сейчас следить, и где они.
Что ж делать, коль столб дыма не поднялся?
Другой костёр разжечь, вот и всего.
( Направляется к морю).
Питер
С костром вражду бы только не разжечь.
Ральф
( кричит из глубины сцены)
Я вижу парус! Парус я увидел.
Появляется перепуганный и встревоженный Моррис, на ходу запахиваясь в свой чёрный плащ. У него
мокрые волосы, и по всему заметно, что он ещё совсем недавно купался.
Моррис
Где парус? Кто кричит? Вернулся Джек?
Питер
Скорей! Где ветви? Разжигайте пламя!
( Снимает свои очки, делает движение в сторону костра, но вслепую это у него не
особенно хорошо получается).
Антей ( ант. миф.) – герой, соперник Геракла. Обладал чудовищной силой, получаемой им при
соприкосновении с землёй, Гераклу удалось одолеть его, лишь подняв на вытянутых руках в воздух и там
задушив.
30
У Морриса лопается подвязка на чулке, чулок спадает. Моррис нагибается, что бы устранить эту
неприятность собственного гардероба, начинает поправлять подвязку, за него запинается Питер, несущийся,
не замечая дороги, к костру. Морис так же падает, на них натыкается прибежавший неизвестно откуда на
крик Ральфа Саймон.
Питер
Стой! Зверь?
Моррис
Нет, Питер, я всего лишь.
Питер
Мне трудно тебя было разглядеть.
Прости меня.
Моррис
Ты, как кабан, наткнулся
И повалил меня. Ушибся сильно я.
Все трое поднимаются. Моррис уже закрепил свой чулок, а Питер надел очки.
Входят Эрик и Сэм с охапками хвороста и зелёных веток.
Эрик и Сэм
Вот, мы явились.
Питер
Так, кладите быстро
В костёр всё это. Будем разжигать.
Эрик и Сэм кладут хворост в костёр. Питер вместе с Саймоном и Моррисом подходит к ним. Он передаёт
Моррису свои очки, и пока тот разводит огонь, Саймон поддерживает Питера за руку, а другой рукой
потирает ушибленное колено.
Огонь разгорается и близнецы накрывает костёр ветками. Столб дыма взвивается вверх.
Моррис отдаёт очки Питеру, тот их надевает.
К ним подходит Ральф.
Ральф
Погибло всё! Корабль прочь уплыл!
( Ударяет себя кулаком в грудь).
И кое-кто из вас в том виноват!
Ты, Моррис, ведь купался в это время?
Моррис
Да, это так.
Ральф
А за костром следить
Кто должен был?
Моррис
Я думал, что успею,
Что не потухнет он… Поднялся ветер
И всё испортил. И к тому же я
Измучен дымом был и ожиданьем,
Ведь я один следил за ним сегодня.
Ральф
А где же Вильям, ведь тебе он должен
Был нынче помогать?
Моррис
Он на охоте.
Ральф
Он на охоте? Почему?
Моррис
Так Джек,
Увидев нас, сказал. И приказал он
Уильяму последовать за ним.
Ральф
Тобой и Джеком не доволен я!
Моррис
И что ж, накажешь? Что ты сделать можешь?
Ральф
Не мне тебя судить, на то есть Джек.
Я обо всём ему скажу. Хоть, правда,
На нём самом есть часть вины, ведь Вильям
Перемещён был по его приказу.
Теперь ты, Саймон. Почему в то время,
Когда тут Моррис с Вильямом сидели,
За их дежурством ты не проследил?
Саймон
Никто об этом мне не говорил,
Что б за другими я присматривал. Как только
Моя наступит смена, буду я
Следить за дымом добросовестно, пока же
Не наступила очередь моя,
Я отдыхал, черёд свой ожидая.
Ральф
Вот что, друг Саймон, знаешь ты теперь,
Что трудно на хористов положиться.
Присматривай за ними, хорошо?
Саймон
Ральф, я боюсь, достанется от Джека
За то мне, что начну следить за ними.
Хоть даже доносить тебе не буду,
Они поймут иначе всё, заметив,
Что у костра я часто появляюсь
И всё верчусь, высматривая что-то.
Меня в измене могут заподозрить,
Но я милорду верен своему,
Пусть даже он и общей пользе часто
Вредит, распоряженья отдавая
Такие, как с охотой, например,
Куда он Вильяма увлёк поспешно.
Ральф
Я с Джеком сам поговорю, не бойся.
Саймон
Я не боюсь, но очень не хотелось
Мне репутацию изменника иметь.
Не любят люди подлые фискалов.
Ведь их в других то боле раздражает,
Чего они в себе не признают
И не хотят признать, но что сильнее
Преобладает в них из их пороков.
К чему гнев Джека всуе вызывать?
К чему дразнить льва даже за решёткой?
Ральф
Но надо что б костёр наш не погас!
Саймон
Я постараюсь, что бы не погас он,
Но сделаю уж как-то по-другому,
Не так, как ты, без столкновений с Джеком.
Ральф
Подумать только! Упустить корабль,
Который нас к родимым берегам
Доставить мог!
Моррис
А вдруг то был испанский,
Однако, галеон? И хорошо,
Что наш костёр погас, и с корабля
Дым не заметили. К чему же привлекать
Нам неприятеля? Ведь ты не видел флагов,
Не разглядел оснастки всей и формы
С такого расстоянья. И у нас
Нет зрительной трубы, в какую можно б
Всё ясно без хлопот пронаблюдать…
Ральф
Когда бы даже то были испанцы,
Они не звери всё ж, не дикари.
Хоть и враги они державы нашей
И государя, всё ж они не стали
Нас сильно притеснять, у них самих,
Наверное, остались дома дети.
Уж точно убивать бы нас не стали!
Солдат ребёнка не обидит, так ведь?
Пленить могли бы нас, но мой отец,
Узнав об этом, выкуп бы доставил,
И я бы с ним увиделся тогда,
И я б друзей тогда в беде не бросил.
Питер
Ты так грустишь, что упустил домой
Возможность очевидную вернуться?
Но, может быть, тот парус не последний,
Появится ещё один корабль,
И крест георгиевский31 будет ясно
На флаге обозначен у него.
Ты не печалься, неудачу встретив,
Кто знает, сколько новых огорчений
Корабль этот мог нам принести.
Но прав ты, надо что б оплошность эта
Не повторилась, что бы судно наше,
Спасение и счастье, продолженье
Пути не упустить, что б в нужный час
На нужном месте точно оказаться.
Раздаётся многоголосое пение.
Входят Джек и хористы.
За Джеком и Роджером Уильям и Роберт несут насаженную на жердь кабанью тушу.
Хористы
( поют)
Рога трубят,
Георгиевский крест, крест Св. Георгия – красный прямой крест на белом полотнище, флаг Англии ( с 1545
г.), на морских судах употреблялся некоторое время и после введения т. н. « Соединённого Джека» в 1606 г.
31
Рога трубят,
И всё пробудилось от сна!
А двор короля
Несётся в поля,
В дубравы добыть кабана.
Рога трубят,
Рога трубят,
И птицы щебечут в лесу,
А Джек Меридью добыче рад
Тащит с охоты свинью!
Джек
Стой! Смирно, мой отряд! Я призываю
Построиться всех. Наш костёр горит,
Он не потух, хоть мы и отлучались.
И это кстати. Пусть же Пол и Джастин
Займутся кабаном. И мы приступим
К свинье добытой нами. Но сначала
Произнести молитву не забудьте!
Хор замолкает и строится перед молитвой, готовый в едином порыве преклонить колени.
Ральф
( как бы про себя)
Молитву? Как же так? Собачьи дети!..
Господь, Создатель неба и земли,
Прости меня за это выраженье,
Но видишь Сам, как именем твоим
Ещё и прикрываются лукаво.
Всё погубили, даже за костром
И то не углядели так, как надо!
(Вслух).
С молитвою вам нужно подождать.
Джек
Чего ты хочешь, Ральф?
Ральф
Послушай, Джек.
Твой человек не справился с задачей,
Возложенною нами на него.
Джек
Коль только это, Ральф, тебя заботит,
Охотно с этим разберусь сейчас.
Так, Моррис, подойди сюда скорее.
Моррис робко приближается к Джеку.
Моррис
М… Милорд, я, право, и не знаю, вы же
Уильяма забрали на охоту, а я…
Джек
Ральф, в чём он провинился, мне скажи?
И в чём его задача? Объясни-ка.
Ральф
Прекрасно знаешь сам.
Джек
Ах, да, костёр!
Но он же ведь горит, причём не слабо.
Ральф
Его пришлось нам снова разжигать.
Потух он из-за лености кого-то.
Джек
( довольно)
И этот кто-то – Моррис? Понимаю.
Так, Моррис, на колени предо мной,
Не медля, опустись.
Моррис
( весь испуганный)
Я повинуюсь!
( Встаёт на колени перед Джеком).
Джек
Прочти раз тридцать « Господи, помилуй».
Моррис ( скороговоркой). Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!..
Джек после каждого его восклицания сильно ударяет его заострённым шестом плашмя по спине.
Моррис всхлипывает, но продолжает твердить: « Господи, помилуй»!
Ральф, пожав плечами, переглядывается с Питером, потом с близнецами и Саймоном, затем разводит
руками.
После нескольких ударов Джек отдаёт жердь Роджеру. Тот бьёт ещё сильнее.
Слышны только причитания и всхлипывания Морриса и отсчёт Роджера: « Двенадцать, тринадцать и т. д».
Ральф
А Вильяма зачем заставил ты
Костёр оставить? Ведь не по своей
Костёр он бросил воле?
Джек
Видишь, Ральф,
Мне нужен для охоты был Уильям.
Загонщика мне не хватало сильно,
Иначе вепря было не поймать.
Но с ним его удачно окружили.
Пойми, Уильям, благодарен мне,
За то, что наслажденье разделил с ним
Милорд его от сладостной победы,
Теперь идёт за нами он с добычей
И счастлив.
Ральф
Всё равно, костёр погас.
И не один виновен Вильям в том,
И Моррис незаслуженно наказан.
Вина, сознайся, Джек, и на тебе.
Джек
Нам мясо было нужно.
Ральф
Всё охота
И увлеченье ею у тебя!
Корабль уплыл, и дыма не заметил
Никто на нём. Рассеялся тот дым.
А, следовательно, с ним и упованье
На скорое отбытие отсюда.
Подумай, Джек, какое всем несчастье
Ты причинил?
Джек
Я думал обо всех,
А ты – о том лишь, как отсюда смыться.
Ральф
Ну, коль ты так относишься ко мне,
Я умолкаю. Только всё ж надеюсь,
Что пониманье посетит тебя.
( Отходит в сторону).
Питер
И всё? И так оставить всё придётся?
Я большего, признаться, ожидал,
Пойми же, Ральф, он правила нарушил,
Закон не исполняет он, пойми.
Ведь безнаказанность небрежность порождает!
Ты должен был явить, как строг закон!
Закон! Пусть он суров и твёрд.
Подумай, прежде, чем решиться!
Будь ты крестьянин, будь ты лорд,
Но правосудие свершится!
Ральф
Ты хочешь, что б я выпорол его,
Как он недавно Морриса пред этим?
Питер
Нет…
(Джеку)
Ты всему главнейшая причина!
Ты сам же обещал блюсти законность!
И всё из-за тебя!..
Джек
( грубо и зло, взяв у окончившего экзекуцию Роджера копье и помахивая им перед собой)
Умолкни, шут!
Умолкни, мерзкий Хрюша. Замолчи же,
Немыслимая пакостная чушка!
Иначе я…
Питер
Иначе что, охотник?
Не терпится мне глотку перерезать?
Но прежде уж никто тогда не сможет
Здесь развести огонь. Со мною вместе
И окуляры эти разобьются!
Джек
А вот и нет!
( Срывает с него очки).
Теперь нужда какая
В тебе? Всегда огонь теперь
Смогу я развести, как пожелаю.
( Вынимает одно из стёкол).
Вот так. А остальное – в прах!
Ральф
( хватая его за руку)
Постой же,
Напрасного не совершай поступка.
Джек
Теперь, я вижу ясно, как епископ
И мира, и духовности опора,
Что горячился зря. К чему же гнев?
Ни сану, ни достоинству, ни хору
Не нанесли пока что оскорбленья.
Спокойствие пусть вновь ко мне вернётся.
Возьми свои очки, сын мой!
Питер
Не твой я сын,
И быть им не желаю, пока в мир наш
Ещё гонец с печальной вестью страшной
О наступающей кончине мира
Суровый не пожаловал. И что же?
Ведь это же подарок господина,
А ты стекло присвоил самочинно!
Теперь, словно циклоп32, я одноглазый…
Джек
Умолкни, чадо. Церкви десятину
Завещано издревле отдавать,
А ты всего лишь стёклышко жалеешь
Пожертвовать служителю Христову!
Стыдись же, Питер!
Питер
Сам стыдись, раздутый
Индейским петухом служитель Божий!
Господь тебе судья, но хоть б ты трижды
Был Джеком Меридью, ты всё же смертный,
И общей участи, однако, не избегнешь.
Ральф, сделай что-нибудь, утихомирь его.
Ральф
Послушайте меня вы, англичане,
Внемлите, господа хористы, мне.
Для вас Джек Меридью – правитель грозный,
Он ваш милорд. Но приглядитесь ближе,
И вы узрите, что он слаб порою,
Труслив и немощен, как мы, друзья.
Нет ничего особенного в нём.
Не стоит вам повиноваться слепо
Мальчишке рыжему за то лишь, что король
Когда-то наградил его кинжалом.
И то, награда не его, а хора,
Без вас бы он её не получил.
Подумайте, не так ведь он силён
И смел, теперь бесстрашен он, а раньше
Неотвратимость розги удержала б
И сделала покорным бы его,
И перед старшими, и пред начальством
Он так же трепетал, как вы пред ним.
И если вы хотите вновь увидеть
Родных и близких, то к моим словам
32
Циклопы ( ант. миф.) – одноглазые великаны, дети Геи и Урана.
Прислушайтесь!
Роджер
Я слушать не желаю!
Не слушайте его, охотники.
Джек
Я вам,
Как доблестным хористам, запрещаю
Все бредни Ральфа слушать. Не в себе он,
Пусть успокоится сначала. Надо
Заняться прежде нам трофеем нашим.
И лучше место выбрать нам другое,
Я передумал, трапеза пусть будет
Не на холме, а у воды, среди
Густых деревьев, над рекой склонённых.
Хористы вновь взваливают тушу на себя с помощью жерди, Джек берёт из костра горящую головню, и всё
процессия удаляется с той же самой песней: « Рога трубят» и т. д.
Ральф, Питер, Саймон, Эрик и Сэм так же уходят.
Сцена III.
Несколько дней спустя. Берег реки, видны те камни, на которых сидели Эрик и Сэм.
Роджер стоит, опираясь на копьё. На нём никакой одежды, за исключением подштанников или набедренной
повязки настолько простой конструкции, что теперь, когда он обращён спиной к зрительному залу, он
выглядит совершенно обнажённым. Его тело настолько покрыто сильным загаром, что, и так от природы
смуглый, он кажется почти чернокожим.
На одном из валунов сидит Джек, закутавшись в свой плащ, как воплощённая аллегория меланхолии.
Возле него пепелище потухшего маленького костра и две ёмкости, изготовленные из выдолбленных кусков
дерева либо из высушенных плодов, вроде кабачков, с удалённой мякотью.
Джек
Как грифель оставляет чёткий след
На аспидной доске33 в пустынном классе,
Так врезались слова мне Ральфа в душу.
Меня посмел при всех он называть
Эгоистичным выскочкой-подростком!
Есть доля истины в его словах,
Но это и обиднее всего.
Да, я самонадеян, и порою
Могу ошибки так же совершать,
Но ведь я занят важным очень делом:
Здесь дисциплину должен я хранить.
И что со всеми было бы, коль был я
Не поглощён ответственным занятьем
Таким? Хаос бы наступил тогда!
Роджер. Вы совершенно правы, милорд.
Джек. Да и кто они такие, этот Ральф и вся его свита? Маменькины сынки, мальчики для
битья, шелковые пажи, – и больше ничего! Всякой твари, как говорится, по паре…
Роджер. Совершенно верно, милорд.
Джек. А этот Персиваль Медисон – так и вовсе какое-то воплощённое ничтожество.
Просто непостижимо, как он здесь оказался. Сын какого-нибудь провинциального учителя
или священника, да ещё не исключено, что самый младший в семье! Подумать только,
Аспидная доска – письменная принадлежность в виде пластины из сланца, на которой некогда учились
писать. Получила свое название из-за материала, чёрного твёрдого сланца — аспида. Первое письменное
упоминание использования аспидной доски относится к XIII веку. Встречаются также упоминания
использования в XVI—XVII веках. На аспидной доске писали грифелем или палочкой, которая оставляла
след.
33
«Хакет»? Что за жуткий южный выговор у выходца из этой глуши! Харкорт34 – вот как
правильно следовало бы произнести название этого городка. Кажется, я слышал о таком…
Да, представляю себе этого несчастного заморыша, который, не выспавшись, как следует,
плетётся в эту битком набитую, переполненную школу, где человек тридцать учеников в
классе, а букварь – один на всех. Да и то почти ничего не разобрать, так как темнота стоит
такая, что глаз выколи. Занятия начинаются очень рано, ещё не рассвело толком. Свет с
трудом пробивается сквозь узкие маленькие оконца, затянутые бычьими пузырями или
промасленной бумагой, а от плошки с конопляным маслом, едва освещающей помещение,
у всех вечно глаза слезятся. У него они, кажется, до сих пор слезятся… И он бормочет
что-то себе под нос, заикается, сбивается, повторяет по слогам и косится на пучок розог на
столе учителя. Что из такого потом получится, представить себе невозможно! Коль не
околеет он ещё в малолетстве от всякой заразы, чумы там или, предположим, холеры, что
маловероятно, отдадут его в услужение, причём не к знатным господам, а к какомунибудь лавочнику или в таверну. И будет он там перед каждым офицером и матросом
раскланиваться, а хозяин на него кричать будет… ( Подражает грубому голосу
содержателя трактира). « Эй, мальчик, ещё полпинты пива вот за тот столик! Да,
поживее, чёрт бы тебя побрал, Персиваль»! А потом, когда вырастет, сам станет таким же
виноторговцем, и сопьётся совершенно, а потом-то Богу душу и отдаст. И никто о нём не
вспомнит, никто не посетует. Он уже и сейчас каким-то отверженным выглядит, так
сказать, позабыт-позаброшен.
Роджер. Разве вам, милорд, ничуть не жаль его?
Джек. А чего его жалеть? Ему от нашей жалости лучше не станет. У него и так никакого
будущего. Иное дело – мы. Когда я вырасту и достигну совершеннолетия, то поступлю в
колледж, а затем и в университет, в Оксфорд или Кембридж, а по окончании активно
примусь за духовную карьеру. Получу приход побогаче, а после, может быть, и викариат.
И если мне повезёт, стану епископом. Потому что в палату лордов и в парламент меня не
допустят. Да и поспокойнее быть епископом, чем членом правительства. Думаю, что
король не поступит со мной так, как с Томасом Беккетом35, не подошлёт ко мне четырёх
рыцарей. Уж хитрости моей на это хватит. И будет у меня своё поместье, возможно, в
Кентербери, и высокие дома, и конюшни, и сады, множество садов. И ещё просторные
поля за садами, где я буду милостиво позволять или иногда не позволять окрестным
знатным господам охотится на лис. А тебя, мой верный Роджер, если повезёт выбраться
отсюда, я назначу своим канцлером или хранителем печати, или даже аббатом (
протопресвитером) в Солсбери, к примеру. Скажи, Роджер, тебе бы хотелось быть
аббатом ( протопресвитером)?
Роджер. Это было бы чудесно, милорд!
Джек. А Ральф и остальные просто не понимают, с кем имеют дело. У Ральфа свои
занятия, но не стоило ему так пренебрежительно отзываться обо мне в присутствии этой
черни, в том числе, и Персиваля. Он ещё пожалеет об этом!
Роджер. Да, он достоин смерти.
Джек. Смерти? Не стоит пока. Тебе бы всё о смерти говорить…
Роджер. Человек смертен, милорд, и всё в этом мире бренно.
Джек. Верно, и иногда не мешает напоминать кое-кому лишний раз об этой бренности.
Роджер. Правильно, милорд.
Джек. Верно, но оставим пока это. Как тебе тот кабан, а, Роджер?
Роджер. Это было потрясающе!
Харкорт – юго-западное предместье города Портсмута в графстве Гемпшир.
Беккет Томас ( 1118 — 1170 гг.) — одна из ключевых фигур в английской истории XII века,
первоначально канцлер Генриха II, затем архиепископ Кентерберийский с 1162 по 1170 годы. Вступил в
конфликт с Генрихом II и был убит, возможно, по наущению короля на ступенях алтаря Кентерберийского
собора. Среди убийц архиепископа было четыре рыцаря: Реджинальд Фитц-Урс, Хьюг де Моревиль, Уильям
де Траси и Ричард ле Бретон.
34
35
Джек. Я рад, что тебе понравилось. Угощение было приготовлено на славу. Только
думаю, что одного кабанчика недостаточно. Нам просто случайно повезло, а так… Надо
изыскать какой-нибудь способ, что бы с меньшим количеством людей достигать лучших
результатов. Мне и раньше кое-что подобное в голову приходило, только всё почему-то не
удавалось как следует это обдумать и привести в исполнение… Теперь есть и время, и всё
необходимое, так что к следующей охоте вполне можно хорошенько подготовиться.
Роджер. Полностью с вами согласен, милорд.
Джек
Подумай, почему не удаётся
Нам так легко подкрасться к кабанам.
Из-за того, что мы для них заметны,
Они нас принимают за чужих.
И разбегаются поэтому по лесу,
Что не поймаешь их, не соберёшь.
И почему так трудно средь деревьев
Заметить поросёнка? Потому что
Его окраска: полосы и пятна, –
Сливаются с растительным покровом,
Что окружает с трёх сторон его.
И он от хищника зубов спасён,
Пока есть расстояние меж ними,
Хоть даже на него смотрел б в упор.
Так вот и я. Решил лицо раскрасить,
Природа коль мне не дала убор,
Подобный этому, какой у поросёнка.
Тогда я стану незаметен, словно
Коварный тигр или леопард,
С другой же стороны раскраска эта
От зверя сможет нас обезопасить,
Мы станем менее заметны для него.
Роджер
По-моему, идея не плохая.
Джек
И глина здесь есть цветная,
И кровь в запасе свиная,
И сажа ещё от костра!
Лицо под раскраской скрывая,
Себя будто вовсе меняю,
Идея ясна и проста!
( Обмакивает пальцы в корытца и наносит, отвернувшись ими узоры себе на лицо,
затем, ополоснув руки в речке, набирает из кострища золы и то же мажет себе лицо).
Роджер через плечо следит за ним.
Джек через некоторое время оборачивается и показывает Роджеру своё лицо. Получилась довольно
страшная маска.
Роджер. М… Милорд, это вы?
Джек. Как тебе моё новое лицо?
Роджер. Совершенно, как маска.
Джек. Можно ещё из коры сделать полумаску и длинный птичий нос, как у чумного
доктора, тогда нас сам зверь испугается.
Роджер. Прямо, как во время того карнавала, помните, на придворном празднестве, когда
леди были одеты пастушками, а джентльмены – пилигримами.
Джек. Точно. Тогда было весело, а сейчас – вдвойне веселей, ведь теперь я сам буду
распорядителем этого празднества.
Роджер. Надо остальных позвать, объявить им об этом.
Джек. Да, всех, кроме Роберта. Он за костром следит, под началом Саймона. Не стоит его
отвлекать. Пусть он раскрасится потом, когда сменится. Но прежде начнём-ка, пожалуй, с
тебя, Роджер. Садись сюда.
Роджер садится на камень перед Джеком.
Джек, как художник на мольберте, рисует пальцами на его лице замысловатые узоры.
Роджер ( через некоторое время). Ну как?
Джек. Так, ещё последний штрих. Теперь готово.
Роджер подходит к реке, осторожно заглядывает в воду, вздрагивает от неожиданности и отступает.
Роджер. Ой! Это я, милорд?
Джек. Ты. Что, не нравится?
Роджер. Нет, что вы, милорд. Ведь это сделали вы, для меня. Только, знаете ли, несколько
необычно.
Джек. Неплохо получилось.
Роджер. Прекрасно, прямо, как на том карнавале. Маски получше венецианских.
Джек и Роджер становятся друг перед другом, потом берут друг друга за руки начинают отплясывать
паванну или джигу.
Возникает хоровод, почти ритуальный торжественный танец.
Роджер
( поёт)
Ах, пустите за порог,
Я озяб и весь продрог.
Отовсюду я гоним,
Бедный пилигрим.
Джек
( поёт)
Не могу никак узнать
Своего дружка.
Плащ изношен уж его,
Сломана клюка.
Не таким мой милый друг
Отправлялся в путь.
Много очагов вокруг,
Найди какой-нибудь.
Роджер
( поёт)
Сквозь дождь, ветер и туман
Я пришёл из дальних стран.
Помнишь ли, моя любовь,
Клялся, что приду я вновь,
Нынче же тобой гоним
Бедный пилигрим?
Джек
( поёт)
Я тебя не узнаю,
Предал ты любовь свою.
Тот, кого я жду, другой,
Парень с чистою душой.
Роджер
( поёт)
Маска эта хоть пестра,
Но под ней чиста душа.
Вновь увидеть твой порог
Мне позволил нынче Бог.
Провиденьем я храним,
Бедный пилигрим.
Джек
( поёт)
Что ж, переступи порог,
Приглашаю в свой чертог.
Обожаем и любим
Мною пилигрим.
Роджер ( смеётся). Пилигрим. Пыль и грим!
Джек. Скорей уж, грим из пыли, или верней, из глины! Что ж, теперь и за остальных
примемся. Зови их!
Роджер. Ваших охотников?
Джек. Да, всех хористов. Начнём с Саймона. Позови его.
Роджер. Слушаюсь, милорд! ( Уходит).
Через некоторое время входит Саймон, сопровождаемый Роджером.
Саймон. Роджер, Роджер, что у тебя с лицом?
Роджер. Знак особой милости милорда.
Саймон. Его милости?
Джек. Да, Саймон.
Саймон. Ой, ваша милость… Где вы?
Джек. Перед тобой же!
Саймон
( снимает шапочку и кланяется)
Признаться, не узнал вас. Извините.
Джек
Да, это верно. Я неузнаваем,
Меня родная мать узнать не сможет…
Как моё новое лицо тебе?
Саймон
Не очень, если честно. Не к лицу вам
Румяна и вся краска показная.
Ведь вы служитель божий, ни к чему вам
Белила, маски, краски для лица.
Естественной должна быть красота.
Джек ( угрожающе). Так, что же, тебе не нравится?
Саймон. Я совсем не то хотел сказать. А вы зачем меня позвали?
Джек
Ответ хочу я получить на некий
Вопрос один, что мучает меня.
Саймон
Какой вопрос, милорд? Я во вниманье…
Джек
Скажи мне честно, нравится кто больше
Тебе, я или Ральф. Ответь скорее…
Саймон. Я не знаю даже, что вам ответить…
Джек ( достаёт кинжал и, сжимая его в руках, наступает на Саймона). Отвечай мне!
Саймон пятится, пока спиной не упирается в ствол дерева. Джек подносит кинжал к его горлу.
Ну?
Саймон
Я… Я вас уважаю, ваша милость,
За силу, мощь, за твёрдость духа даже,
Но Ральф – совсем иное, он – отвага,
И чистота, и благородство, здравый
В нём смысл сочетаются все вместе,
И для меня вы оба – господа.
Джек
Так не бывает. Нет, нельзя служить
Начальникам одновременно двум.
Но ты ещё так молод. Что хотел я,
Уже услышал. Ты теперь свободен,
Вернись к костру. Освободится Роберт, –
Его ко мне ты то же позови.
И с Роджером ты можешь поиграть.
Ты, Роджер, присмотреть за ним попробуй.
Идите, дети милые, играйте,
Оставьте вы наедине меня
С самим собой, как говорил Аврелий36.
Роджер и Саймон уходят.
Другого предводителя придётся
Для дискантов, как видно, подыскать.
( Уходит).
Сцена IV.
Лес.
Входит Саймон. В своей просторной белой рубашке с длинными рукавами он двигается несколько
неуклюже и немного похож на балаганного Пьеро. В руках у него палка, которой он копает коренья и
складывает их в сплетённую из гибких прутьев корзинку.
Саймон
Уилфред видел матушку во сне
Сегодня ночью. Беспокоен Роберт
Был так же от причины неизвестной.
И бесконечные возникли слухи…
Теперь распространяются они,
Как саранча в посевах южных стран.
Всех этот жуткий домысел про зверя
Обеспокоил так, что даже Питер
Готов утратить прежнюю весёлость,
Что так была обычна для него.
Кто он, тот зверь? К чему его бояться?
Без промысла Господнего и волос
Не упадёт, не только человек.
Нам заповедано, что б мы своих
Родителей, как должно, почитали,
И повинуясь им, я жизнь готов был
Оставшуюся Богу посвятить.
И путь, не мною выбранный, один лишь
Передо мной, с него мне не свернуть.
Нет сил, желания, да и запрещено!
К чему путём греха блуждать во мраке,
Когда есть светлый путь, самим Творцом
Указанный? Он всеми управляет,
Аврелий, Марк А. Антонин ( 121 — 180 гг.) – римский император и философ, автор философского
сочинения « Размышления», имеющего так же названия «Наедине с самим собой» или «Послания к самому
себе».
36
От льва до воробья в Его все власти
Животные, равно как и растенья.
Моя звезда на небосводе есть,
И путь она мне ещё раз укажет.
Но только иногда так больно видеть,
Как братья мои бедные страдают!
Как укрепить их, как им дать надежду?
Ответа нет на этот мой вопрос.
Ответа нет, и жду я со смиреньем,
Когда покров совлечь настанет время
С грядущего для высших сил, что миром
С начал начала управляют, вечно
Полны спокойствия и силы необычной.
Раскинул лес шатёр ажурный свой
Над головой моей, колеблет ветер
Деревьев листья, и они тревожно
И странно шелестят, как будто шепчут
В неясном страхе, ужасом объяты,
Стремясь предупредить о том друг друга.
А что это, известно только им.
О, если б человеческой дар речи
Имели эти пышные деревья,
Они бы рассказали мне о многом,
О вечности и бренности природы,
О постоянном обновленье, смене
Одних другими, перемене вида
Явленья одного по сути дела.
А смог ли бедный, неокрепший разум
Мой это вынести? Не тесно ль стало б мыслям
Под сводом черепа? Как водопад гремящий
Не вырвались б они с потоком крови
Чрез рот и уши прочь из головы?
Хозяин мой о том же помышляет,
Хоть не признается в том никогда. Он занят
Уходом от себя, под маской яркой
Розовощёкого задиры-мальчугана
Он тщится скрыть неясное томленье,
Неправоту боится он признать
И с тем утратить власть свою над нами.
Пусть не печалится об этом господин,
Не помышлял я вовсе об измене
И заговоров не задумывал. Так что ж
Ко мне он начинает относиться,
Как государь отнёсся к Гаю Фоксу37
Когда-то, когда в сумраке подполья
Был схвачен возле бочек с чёрным зельем
Желавший подпалить фитиль мятежник?
Дурные мысли не дают покоя,
Лишает сна его с покоем зависть.
Иль то не зависть?.. Навсегда Ральф Ровер
Фокс Гай Гвидо ( 1570 — 1606 гг.) – английский дворянин-католик, участник т. н. « Порохового заговора»
против короля Иакова в 1605 г.
37
Умом его и сердцем завладел.
Хорошего, я думаю, не выйдет
Из этого, похоже, ничего.
И господин грозит бедою новой.
Получится её нам избежать?
И как спастись? Куда ещё деваться
От гнева юноши с кинжалом острым
И длинным с драгоценной рукоятью?
Пал Рим, когда у власти был подросток
Августул Ромул38 много лет назад.
Великий Ромул этот завершил,
Что было начато другим мальчишкой39,
Который вскормлен волчьим молоком.
Наследье Ромулов обоих – тленье,
И Вечный Город нынче уж не тот,
Погрязший в явной мерзости папизма.
А не оттуда ли была та книга,
Какую господин наш на досуге
Читал когда-то Роджеру? Ведь там
Он почерпнуть мог многие идеи,
С какими стал носиться он теперь?
Могу насколько помнить, эту книгу
Никколо написал Макиавелли40.
Там говорилось всякое о власти
И то, что цель оправдывает средства.
Не ясно ли? Виновны итальянцы
Во всём. Всё это развелось от них…
Неправда. Нет. Ошибочно всё это.
Что автора той книги проклинать,
Уже умершего? Мы зло встречаем
Там, где о том совсем не помышляем.
Сказали: « Итальянец виноват»!
И проглядели вдруг в себе разврат.
Не будь у Джека этой подлой книги,
Достал тогда бы он другую фигу,
И этой фигой долго бы грозил,
( Он всё равно надел б на нас вериги41
И в них на экзекуцию водил),
Притом рыдая, словно крокодил.
Входят Роберт, Уилфред, Джордж, Кристофер и Бенджамин. У них раскрашены лица.
Роберт
Чем занят, Саймон?
Ромул Августул ( ок. 461 – ? гг.) – последний император Западной Римской Империи, правил в течение
одного лишь года, возведён на престол в пятнадцатилетнем или шестнадцатилетнем возрасте.
39
Имеется в виду Ромул, брат Рема, ( 771 – 717 гг. до н. э.) – основатель города Рима, первый царь
древнеримского государства. По легенде, в младенчестве был вскормлен вместе со своим братом Ремом т. н.
« Капитолийской волчицей».
40
Макиавелли Никколо ( 1469 — 1527 гг.) – итальянский политик, философ и писатель. Вероятно, имеется в
виду его книга « Государь», где рассказывается о сильной государственной власти, для укрепления которой
допускается применение любых средств.
41
Вериги – разного вида железные цепи, полосы, кольца, носившиеся христианскими аскетами на голом
теле для смирения плоти; железная шляпа, железные подошвы, медная икона на груди, с цепями от неё,
иногда продетыми сквозь кожу и прочее. В переносном значении – тяжёлое обращение, жестокость.
38
Саймон
Добываю пищу.
Коль эти клубни растереть в муку,
Отличные получатся лепёшки.
Роберт.
Лёпёшки? Джек нам мясо обещал,
А ты теряешь время с корешками.
Саймон
Но мы не звери, Роберт. Человеку
Питаться исключительно лишь мясом
Невероятно вредно для здоровья.
А почему раскрасили вы лица?
Уилфред
Так их уже раскрасили альты.
В чем мы хуже? Понимаешь, Саймон,
Ты чужд всего, что связано с охотой.
Милорда можем мы уговорить,
Что б он позволил в ней принять участье
Тебе, коль пожелаешь ты того.
Саймон
К чему же вы, последовав примеру
Альтов, ко мне не обратились прежде
За разрешением? Я ведь над вами главный.
Уилфред
Тебе командовать бы только нами!
Раскрась лицо и к нам присоединись.
Кто же тебе мешает?
Саймон
Я не буду
Черты лица раскраской искажать,
Природой данные.
Роберт
Ну, поступай как знаешь.
Саймон
Вы думаете, власть мне доставляет
Над вами удовольствие и радость?
Нет, вовсе нет. Но просто кто-то должен
Распоряженья отдавать. Вы сами
Ещё, как думаю, вполне не осознали
Последствия, к которым привести
Поступки ваши могут.
Уилфред
Что случилось?
Ты ль это, Саймон? Рассуждаешь ты
Уж слишком мудрено, почти как взрослый.
Саймон
Взросленье постепенно, друг Уилфред,
Обычно совершается, но я
Такое пережил в тот час, как волны
Меня швыряли в разных направленьях,
И мог бы я в любой момент ко дну
Пойти… В английском нашем языке
Не хватит слов, что б описать всё это.
Но вам скажу лишь, – прежний Саймон умер.
Иным на берег этот вышел я,
Душой переменившись, но не телом.
Роберт
Да ты и раньше нам казался странным…
Саймон
И что бы не пропали вы, готов я
Отдать все силы. В этом моя должность,
И вам, друзья, считаться надо с ней.
Уилфред
С тобой, однако, скучно. И к тому же
У Джека есть решенье о тебе,
Как Моррис с Вильямом сказали по секрету.
Саймон
Лишился я доверия милорда?
Роберт
Не знаю точно, только очевидно,
Что ты уж больше не начальник нам.
Пусть обо всём тебе расскажет Роджер.
Входит Роджер.
Роджер. Отдай мне свою шпагу, Саймон. Такова воля его преосвященства Джека
Меридью.
Саймон. Но у меня нет шпаги. Только палка, что бы коренья копать.
Роджер. Ну, так дай её мне.
Саймон отдаёт палку Роджеру. Роджер хочет переломить её об колено, но в последний миг передумывает.
Роджер
( держит свою заострённую жердь, как жезл мажордома, а другой рукой – палку
Саймона за спиной)
Так! Саймон, слушай. С этого момента
Над дискантами ты не верховодишь.
Милорд наш сомневается в тебе.
Пока руководить он будет ими
Сам, лично. После новый будет избран
Глава шестёрки вашей. Ты свободен!
Саймон
Джек произвёл разжалованье, что ли,
Моё?
Роджер
Считай, что так.
Саймон
Но почему?
Что сделал я не так? Свою ли должность
Я занимаемую плохо исполнял
Иль чем другим обидеть смог милорда?
Опала чем вдруг вызвана такая?
Роджер
Лишь может Джек всё это объяснить,
Но вряд ли снизойдёт он до ответа.
Саймон
( с поклоном)
Что ж, долг мой есть и был повиноваться
Властям. Так господину передай,
Что было неожиданным известье,
Но огорчений мне не принесло
Ничуть. Я только должен Ральфу
Всё передать. Ввести его в курс дела –
Обязанность первейшая для нас.
Роджер
Не беспокойся. Джек ему расскажет
Всё сам. Напрасно Ральфа не тревожь.
Джордж. Теперь Саймон больше уже не будет нашим командиром?
Роджер. Да, не будет.
Джордж, Кристофер и Бенджамин. Ура!
Уилфред. И кто же теперь будет у нас главным?
Роджер. Вообще-то, как Джек решит, так и будет. Но, думаю, что скорее всего либо ты,
либо Роберт.
Уилфред. Ты скажи Джеку, что я для этого больше, чем кто-нибудь другой, гожусь.
Роберт. Нет, я больше гожусь!
Уилфред. Я могу ноту ре верхнего регистра взять и ритурнели пропеть, и с хроматизмами
лучше тебя справляюсь.
Роберт. А я зато плаваю лучше тебя.
Уилфред. А я…
Саймон. Какие же вы глупые!
Роджер
Джек повелел, что б Роберт и Уилфред
К нему явились, что б принять решенье
Он мог о руководстве половиной
Капеллы хора. Должность стала эта,
Что Саймон занимал, свободной. Вы же
Должны вдвоём предстать перед очами
Властителя, что б сделал он свой выбор.
Роберт и Уилфред. Да, сэр!
Уилфред
Мне, Саймон, жаль, что так всё получилось.
Но воля лорда нашего священна.
Саймон
Иди, и не оправдывай себя.
Роджер, Уилфред и Роберт уходят.
Саймон
( оставшимся)
Ну что же, дети, поступайте сами,
Как нужным вы считаете, отныне
Не ваш начальник больше я. Свободен
От бремени я власти наконец.
Пойду и Ральфу доложу об этом,
На Джека нет надежды у меня.
Все уходят.
Сцена V.
Берег.
В песок отвесно воткнута палка.
Под ней сидит Эрик и следит за тенью от неё. Сэм сидит лицом к морю и делает такие движения, будто
бросает в воду камни.
Входит Питер.
Питер
Всё погружён в свои расчёты, Эрик.
А ты уверен в результатах их?
Эрик
Ты сам мне этим предлагал заняться.
Питер
Я предлагал лишь палочку воткнуть,
Что б знать, который час. Какой ты сделал,
Однако, шаг от солнечных часов
К глубокому познанию Вселенной!
Ты механические сделал бы часы
И маятник соорудил ещё бы,
Коль ты такой, как оказалось, умник.
Эрик
Не смейся надо мной. Ключ к тайнам мира
Нам может изученье тел небесных
Дать. Им изображать людские судьбы
Дано. Поэтому предугадать мы можем,
На небо глядя, многое. И я
Немало получил ответов разных
На многие из нескольких вопросов.
А что касается часов со звоном,
То я устройство знаю их, и мог бы
Их изготовить даже попытаться,
Да только здесь у нас металлов нет.
( Поёт)
Семь металлов создал свет
По числу семи планет
Дал нам космос на добро
Медь, железо, серебро,
Злато, олово, свинец.
Сера всем им как отец,
И ещё что нужно знать,
Всем им ртуть – родная мать.
( Обычным голосом)
Хотя, быть может, если поискать,
То и металлы, может, здесь найдутся.
Произрастает кашка над рудой,
А клевер не растёт над рудной жилой.
Примет я много знаю от друзей
Отца, что сведущи в науках многих.
Затем, найдя, и доменку сложить
Для плавки их, наверно, не мешало б.
Потом я б изготовил шестерёнки,
Скрутил пружину радужною змейкой.
И сделал корпус деревянный, после
На циферблате цифры б нацарапал,
И прикрепил тростинку к циферблату,
Как стрелку, что б часы нам указала.
Хотя особо это не полезно,
Но может пригодиться, и, к тому же,
Занятие какое-то дало бы
Для нас. Не всё ж в безделье ожидать,
Когда за нами приплывёт корабль.
Ну, Питер, я пойду. Быть может, мне
Удастся всё же отыскать железо.
Питер
Постой, и без часов вполне неплохо.
К тому же прежде расскажи, что видел
На небе ты. Всю ночь ты сам не спал,
И мне спать не давал своим хожденьем
И бормотаньем. Ты твердил о чём-то,
Что может повилять на наши судьбы…
Чем это было? Объясни-ка мне.
Эрик
Я наблюдал небесные светила
Недаром, мне открылось кое-что,
Хоть я пока ещё и не уверен.
Питер
Всё по порядку расскажи.
Эрик
Война
Окончится. Испанцев англичане
Должны, как полагаю одолеть,
Марс в Рыбах, но Сатурн седой восходит,
Его аспект…
Питер
Понятней говори.
Эрик
Расположение объектов этих
Несчастье предвещает.
Питер
И какое?
Эрик
Двоим сулят погибель эти звёзды.
Двоим из нас.
Питер
И кто же эти двое?
Эрик
О том не ведомо ни мне и никому.
Питер
А там нет сообщенья, скоро ль сможем
Покинуть остров злополучный мы?
Эрик
Ну, почему же злополучный. Море
Прекрасно, солнце светит, и тепло,
Для радости тут поводов побольше,
Чем для печали, бед и огорчений.
Питер
Да как-то надоело это всё.
И тем не менее, погибнут двое?
Эрик
На этот лишь вопрос не получил
Ответа однозначного, мой опыт
В делах таких, признаться, не велик.
Не знаю я, когда придёт корабль.
Но относительно двоих из нас
Могу сказать, их ожидает гибель.
Питер
Быть может, ожидает. Но ведь это
Не означает, что должны погибнуть
Они так обязательно? Способен
Ведь человек свою судьбу менять
И избежать событий неприятных?
Эрик
Конечно же, способен. Ведь грешно
Так полагать, что всё зависит только
От положенья звёзд, планет, Земли.
Питер
Быть может, всё-таки ошибся ты, систему
Какую ты использовал? Коперник42
Иль Птолемей43 тебя вели?
Эрик
Откуда
Ты знаешь эти имена?
Питер
Я много
Наслушался и от своих господ,
И от приятелей их благородных. Что же
Теперь нам предпринять? Не знаешь, Эрик?
Эрик
Их гибель может быть внезапной. Мало ль
Что может с ними тут произойти?
Возможно, это малыши. Не я же?
Питер
И, вроде бы, не я!
Эрик
Не брат мой, Сэм.
Их может погубить всё, что угодно.
Но мысль о звере не даёт покоя.
Питер
Нам с Ральфом посоветоваться надо.
Но, Эрик, ты не забывай, что мы –
Всегда своей хозяева судьбы.
Появляется Генри.
Генри
Привет!
Эрик, Сэм и Питер
Что ж, здравствуй, Генри Спенсер!
Генри
Джек обещал нам новую охоту.
Вас это не обрадовало?
Эрик, Сэм и Питер
Нет!
Коперник Николай ( 1473 – 1543 гг.) – польский астроном и гидротехник, создатель гелиоцентрической
планетарной системы.
43
Птолемей Клавдий ( ок. 100 — ок. 170 гг.) – греко-римский астроном, астролог, математик, механик,
оптик, теоретик музыки и географ. Намёк на т. н. « систему Птолемея» – геоцентрическую модель мира.
42
Генри
А, жаль. В обиде он на Ральфа что-то,
Но это же пройдёт?
Питер
Должно пройти.
Надеемся, но всякое бывает.
Ты, Генри, расскажи нам о себе.
И так уж обо всех ты всё узнал,
А сам молчишь… Скажи, кто мать твоя,
Кто твой отец?
Генри
Не хочется мне, право…
Эрик
Поверь нам, Генри, этот интерес
Не связан вовсе с праздным любопытством.
Генри
Как я сообщить могу вам, мой отец
Богатый, вполне знаменитый купец.
Он в нашем поместье устроил большую,
Весьма оснащённую всем мастерскую.
В одном просторном и длинном сарае
Двести ткацких станков стоят,
И двести ткачей - о Боже, узри!
Трудятся здесь от зари до зари.
Возле каждого молча мальчик сидит,
Челнок он готовит, а мастер сердит.
В соседнем сарае в душной пыли
Сто чесальщиц шерсти - сюда их свезли.
В другом помещенье, – вошёл я туда, –
Двести работниц - дщерей труда,
Не зная устали, шерсть прядут
И грустную песню хором поют.
А рядом с ними на грязном полу
Полтора ста детишек в этом аду.
За пенни в день они шерсть щипают,
От тонкой грубую отделяют.
Ещё пятьдесят было там молодцов
( Все те молодцы – дети бедных отцов),
У всех было только занятье одно:
Они разглаживали полотно.
Ещё предстало моим очам
Нечто, едва прошёл я вперёд, там
В стуке и гаме
Немыслимом самом
Двадцать рабочих сукна валяли,
Минуты отдыха они не знали44.
Красильню ещё мой отец содержал.
Откуда красильщиков столько собрал
Пер. Г. М. Линко, из кн. У. Д. Эшли «Экономическая история Англии в связи с экономической теорией»,
М., « Баллада о Джеке из Ньюбери», сложенная неизвестным автором под воздействием романа Т. Делони
(1597) « Джек из Ньюбери». В книге У. Эшли рядом с текстом баллады помещён соответствующий
прозаический отрывок из данного романа. ( Прим. пер.).
44
И сколько платил им, – признаться, всё это
Так и осталось великим секретом.
« Они мне ровесники всё же, – спросил я, –
Тогда почему ж у нас пищи обилье,
В то время как голод – удел остальных»?
« Не задавай мне вопросов таких,
Знай своё место ты, наконец», –
Так мне ответил грубо отец.
Мне всё жаль было этих детей
И их чахоточных матерей.
Но мне играть с ними не разрешили,
К тому же работой все заняты были.
И долго не мог проглотить я куска,
Зная, как многих жизнь нелегка.
Потом с этим свыкся я, но не забыл.
Вопрос ваш меня вновь покоя лишил.
И так защититься мне в жизни нечем
От навалившихся противоречий.
Ты больше меня рассказать не проси,
Родители чем занимались мои!
( Плачет).
Эрик
Не надо, Генри. Слёзы ни к чему,
Я вовсе не хотел тебя расстроить.
Генри
Отстаньте, все отстаньте от меня!
( Убегает).
Питер
Ну, что тут будешь делать? Нам осталось
О тех знамениях, что наблюдал ты
Всё Ральфу доложить. Предупредить
О той опасности, что лишь возможна,
Для блага всех потребность мы имеем.
Все уходят.
Акт III.
Сцена I.
Площадка, где было проведено первое собрание.
Входят Ральф с раковиной в руках, Питер, Саймон, Эрик и Сэм.
Двое последних несут в руках серебряный кубок.
Ральф
( нервно сжимая рог, мрачнее чёрной тучи расхаживает по сцене)
Я должен протрубить всеобщий сбор!
Саймон
Повремени, подумай, добрый друг.
Ты всем нам словно старший брат теперь,
И на тебя последняя надежда.
Но знаю я, с чего начать собранье
Ты собираешься. И говорю: не надо.
Ральф
Да, я подумаю. Подумаю, я, Саймон!
Питер
( Саймону)
Мне вот что вспомнилось, когда-то, при знакомстве,
Джек как-то странно представлялся, оба
Он имени свои назвал, при этом
Мне первое казалось сокращённым,
Да и теперь мне кажется оно
Таким. Джек – это Джон ведь, верно?
Саймон
Нет, он не Джон, могу тебе сказать.
Питер
Тогда, быть может, Джейкоб?
Саймон
Он не Джейкоб.
Питер
Не Джеймс?
Саймон
Так его то же не зовут.
Питер
И всё ж хотелось знать, какое имя
Он носит полное, загадочный твой Джек.
Саймон
Джек Меридью, тебе уже сказали.
Питер
Нет, Саймон, знать я большее хочу.
Саймон
Но видишь, Питер, дело в том, что имя
Имеет силу, мне его милорд
Строжайше запретил произносить
Без разрешенья его милости.
Питер
Послушай,
Скажи, что тебе стоит, Саймон, а?
Саймон
Ты только никому не говори.
( тихо)
Джек – это Джекил45.
Питер
( потрясённый)
Неужели? Джекил?
Вот страх какой! Но что-то он пока
Не так похож на Джекила.
Саймон
( тихо)
Настанет
Тот час, когда похож он будет очень
И даже чересчур. Он подрастёт
И будет совершенный уже Джекил.
Так сам нередко мне он говорил.
Ральф
Я должен протрубить всеобщий сбор!
Саймон
45
Английское вариант древнееврейского имени Иезекииль, что переводится как « укрепление от Бога».
А ты подумал, что ты Джеку скажешь?
Ральф
Всю правду я произнесу открыто.
Саймон
О нет!
Ральф
Я должен!
Саймон
Не губи меня!
Я ведь простил его. Мне даже лучше,
И отстранение пошло на пользу
И мне, и подчинённым…
Ральф
Подчинённым?
Улифред с Робертом как распустились!
Саймон
В том не моя вина, но и не Джека.
Ральф
Не защищай ты Джека своего.
Саймон
Обязан я защитой быть милорду.
Солдат на поле боя присягает
Быть верным офицеру до конца.
Ральф
Тут не одну я верность обнаружил.
Саймон
Да, Ральф, ты прав. Боюсь я за себя.
Ещё того мне не хватало, что бы
За ябеду меня признал вдруг Джек.
Ральф
Что значишь ты пред силою закона?
Что значит жизнь твоя, коль наших правил
Придерживаться не желает Джек?
Саймон
Конечно, для тебя, для сына лорда,
Закон – всего превыше, но подумай
О бедном Саймоне… Я же тебя просил!
Ральф
Нет, я решил уже. Собранье будет!
Поверь, мне в этот час не до тебя.
Питер
Ральф совершенно прав. Не бойся, Саймон,
Мы сможем защитить тебя.
Саймон
Хотите,
Но уж не сможете. Я чувствую, мне стало
Известно… Как же это объяснить?
Ральф
Стой! Полно! Смолкни! Что за страх ребячий?
Эрик
Вода принесена.
Сэм
Вот, в этой чаше
Вода, что заповедал ты носить
Нам из реки.
Ральф
К чему же остальные
Её не носят?
Эрик
Знаю, почему,
Они животную вкусили пищу,
И объедаясь ею регулярно,
Испытывают все такую жажду,
Что проще им напиться из реки,
Чем ёмкости туда-сюда таскать.
Ральф
Вот в чём охотники передо мной виновны!
Питер
Нет. Не перед тобой, пред всеми нами.
Ральф
Поэтому я должен всех собрать!
Питер
Труби, труби. Не дотрубись лишь только
До крайности, когда вдруг рухнут скалы,
Утёсы эти, как однажды пали
При звуках трубных стены Иерихона46!
Ральф трубит.
Появляются Джек и хористы-охотники. Неизвестно откуда выбегают Персиваль, Джонни и Генри.
Хористы
Рога трубят,
Рога трубят…
Ральф
Садитесь, господа.
Джек
И так всё ясно.
К чему ж собрание?
Ральф
Что б знали остальные,
И в случае чего тебе сказали,
Коль ты по-своему захочешь поступить.
Вы сами выбрали меня, друзья,
И я главою вашего совета
Быть должен. Не из скромности притворной,
Но ради пользы общей говорю.
К чему законы наши и обычай,
Коль всё не соблюдается, как надо?
Коль даже вы охотники, хористы
Иль кто-то там ещё, никто не вправе
В ущерб другим то позволять себе,
Что сам он запретил для остальных.
Не для того ли государь покойный
Наш Генрих47 как-то раз распорядился
Иерихон – город в Палестине, в древности окружённый стенами, которые, по преданию, пали от громких
труб израильтян при осаде Иерихона войсками Иисуса Навина ( 1550-1200 г. до н. э.).
46
Закрыть в стране монастыри, что б все
Служители Господни уравнялись
В правах гражданских с общим населеньем,
И духовенства представители и церкви
Не презирали б остальной народ
И близостью бы к Богу не кичились?
С тех пор немало лет прошло, но ведь не зря
Законы эти принимались, кто-то
Их всё же должен исполнять. Коль мы
Постановляли, мы должны исполнить
Постановления. Всегда нас отличала,
Как нацию британцев, верность слову.
Так почему же мы, решив носить
Из той реки в сосудах наших воду,
Её не носим? Я согласен, что
Кому-нибудь пить из реки удобней,
Но ведь решили мы, да и к тому же
Вода всегда должна быть под рукой.
Сначала исполнялось указанье,
А нынче только Эрик лишь да Сэм
Наполнили водою свежей чашу.
( Указывает на них).
Джек
( вполголоса Роджеру)
Потир мне этот может пригодиться.
Для Ральфа что-то он роскошен слишком.
Изображает, верно, он Артура,
Но обладать Граалем48 не под силу.
И поздно или рано я Грааль тот
У Ральфа отберу, себе присвою,
Не будь я славным Джеком Меридью.
Ральф
( сделав глоток воды из кубка)
И состоянье шалашей дурное
Меня, друзья, немало беспокоит.
Легко их может опрокинуть буря,
Ведь кое-как построены они.
Заняться вы должны их укрепленьем.
И относительно костра: костёр
Важней всего для нас. Как нас заметят,
Коль он гореть не будет, господа?
И не ужели мы с задачей этой
Не сможем справиться, друзья мои?
Должны мы обязательно вернуться.
Пусть здесь нам ничего не угрожает,
Но вы подумайте о том, как туго
Придётся нашим сёстрам и подругам
Далее: краткое изложение событий Реформации в Англии.
Грааль ( чаще: Священный или Святой Грааль) ( среднев. миф.) – чаша, из которой Иисус Христос вкушал
на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя.
Легендарные рыцари Круглого стола под предводительством короля Артура проводили свою жизнь в
бесплодных поисках Святого Грааля, который якобы сохранил и привёз в Британию Иосиф Аримафейский.
47
48
В краю английском, если отдан он
На разграбление испанцам. Совершён
Быть должен подвиг нами, возвращенье
В Британию. Попросим подкрепленья
У герцога, затем к тем берегам
Направимся на выручку отцам.
В том рыцарское состоит служенье,
Что б делать должное, хоть даже осужденье
За этот труд нас ждёт со всех сторон.
И всё-таки костёр быть должен разожжён!
И вот ещё, ты, Джек, хоть сам назначил
И волен был распоряжаться теми,
Кто составляет хор твой, должен думать
Об общем благе. Кто же проследит,
Что б дым был? Саймон кое-как справлялся,
Теперь его не будут больше слушать.
Они пойдут с тобою на охоту
Иль убегут купаться вновь.
Саймон
Послушай,
Ты всё-таки…
Ральф
Молчи, рог у меня.
Джек
Я сам не допущу, что б дисциплина
Была разрушена.
Ральф
Ты нас подвёл уже.
И где залог, что всё не повторится?
Джек
Назначу нового над дискантами старшим.
Ральф
И кто это?
Джек
Я сам решу.
Ральф
Вот как?
Так что же нам важнее? Твой любимчик,
Над дискантами получивший власть,
Иль то, что б не потух костёр внезапно?
Джек
Ты хочешь, что б вновь Саймон управлял?
Ральф
Причём тут Саймон?
Саймон
Я прошу… Не надо…
Питер
Ну вот, поднялся вновь ужасный шум.
Ральф
Да, и пускай огонь горит лишь
На том холме, а не в других местах.
Недалеко, как видно, до пожара,
Коль где попало, разводить его.
Джек
Ты кончил? Дай и мне сказать.
Саймон
Милорд,
Ни в чём не виноват я. Не просил я
Упоминать тут обо мне. Всё Ральф.
Нет, не искал я у него защиты,
Поверьте мне, добрейший господин!
Джек
С тобой я после разберусь, негодник.
Ральф, дай сказать мне.
Ральф
Подожди меня.
Нам всем нехорошо вдруг стало как-то.
Боимся все, чего не знаем сами.
Должны его преодолеть мы вместе,
Тогда гораздо легче ожидать
Нам будет вызволения отсюда.
Надеюсь, меня поняли вы? Dixi49!
( Кладёт раковину рядом с собой).
Джек берёт её в руки, некоторое время заворожённо любуется.
Джек
Да, разумеется придумали вы сами
Все эти страхи. Страх всегда в природе
Заложен человека, только что же
Ему душою всею отдаваться?
От трусов затруднения одни,
Вы не охотитесь, вы не следите сами
За тем костром. Вам лишь меня позлить!
Вам это удовольствие приносит!
И этот страх надуманный лишь средство
Доставить неприятность мне и хору.
К чему тот страх, когда здесь зверя нет,
А если есть он, то другое дело,
Тогда уж с вами разговор другой.
( Запевает).
Когда малыш помрёт от зверя,
То, что ж, не велика потеря!
Когда ж от зверя я помру,
То это будет не к добру.
Ральф
Ты что же, лжёшь? Кто говорит про зверя?
Ты нас пытался в чём-то обвинить?
Джек. Сам же недавно говорил. Сказал, снится им что-то, они кричат. А теперь
распустили языки, и не одни малыши, но бывает, даже мои охотники, – болтают про
чёрное что-то, про зверя какого-то, я сам слышал. А, так ты не знал, да? Тогда послушай.
На таких маленьких островах не бывает больших зверей. Исключительно вепри. Львы и
медведи водятся только на материках, в Африке, например, или в Азии, ну или, в крайнем
49
Всё сказано. ( лат.).
случае, обитают в Тауэре, в королевском зверинце50… И я не про страх говорю. А про
зверя. Хочется вам пугаться – пожалуйста! Но насчет зверя… Настоящий я охотник? Да
или нет, церковь?
Хористы. Да, конечно, милорд.
Джек. Настоящий ли я епископ?
Хористы. Да. Вы – слуга Божий, вы наш пастырь.
Джек. Ну так вот, я прочесал весь остров. Сам. Один. Если б тут был зверь, я бы его
увидел. Можете бояться, раз вы трусы такие, но зверя в лесу никакого нет. ( Отдаёт
раковину Ральфу).
Ральф передаёт её Питеру.
Питер. Вообще-то я с Джеком не согласен. Но кое-чего он верно сказал. Зверя в лесу нету.
И не может быть. Чего бы он ел?
Роджер. Арлекинов51!
Питер
Однако выслушать должны меня вы прежде.
Не только зверя нет, как Джек сказал,
Но даже нет причины никакой
У страха вашего. И вообще, к чему
Проникнуть в тайны преждевременно пытаться?
Что есть, то есть, а что нам неизвестно,
То станет явным в свой черёд, не раньше.
Заглядывать вперёд нам не годится,
И это пагубное суеверье.
( Смотрит пристально на Эрика).
Джек
Есть многое на свете, что понять
И знатоки пока что не способны.
Питер
Неправда. Ну, а если неизвестно,
Нам лишь на Бога нужно уповать,
Кто на него надеется, не страшно
Уж ничего, ни смерть, ни колдовство,
Ни происки зловредных разных духов
Тому. Всему найдётся объясненье!
Сказал нам Эрик: кончится война!
И англичане победят испанцев.
Тогда начнётся вновь расцвет наук,
Ремёсел и искусств. И в богословье,
Что бы неясностей не оставалось,
Наш добрый государь приказ всем дал52
В начале XIII века Иоанн Безземельный содержал в Тауэре львов. Однако королевский зверинец возник,
когда преемник Иоанна Генрих III получил в подарок от зятя и императора Священной Римской империи
Фридриха II Гогенштауфена трёх леопардов, белого медведя и слона. Хотя животных держали на потеху
короля и его свиты, однажды весь Лондон стал очевидцем уникального зрелища, когда медведь на привязи
бросился в Темзу, чтобы поймать рыбу. Со временем зверинец пополнился ещё большим числом
экзотических животных и со времён Елизаветы I был открыт для посетителей. В начале XVII века клетки со
львами были реконструированы по приказу Иакова I. Заглянув в углубленный полукруглый двор с рядами
клеток, посетители наблюдали, как «львы купаются и пьют из громадного бака». Сам же Иаков обожал
забавляться тем, что натравливал на львов собак.
51
Костюм Питера напоминает костюм Арлекина, персонажа итальянской комедии масок.
52
Здесь и далее рассказывается о деяниях Иакова I, завершившихся в 1611 г. появлением т. н. « Библии
короля Иакова», оказавшей большое влияние на английское богословие и язык. Вопрос о создании нового
перевода Библии был поставлен перед королём группой пуритан во главе с преподобным Джоном
Рейнольдсом. Для его решения король Яков I созвал в январе 1604 года так называемую Хэмптон-Кортскую
50
Учёнейшим мужам пересмотреть
Латинские и греческие книги,
Равно как и еврейские писанья,
Что бы в священном тексте Главной Книги
Никто не путался, не заблуждался,
Что б были с Божьей помощью отныне
Все затруднения и недомыслья
Разрешены благополучно. Нет же
Для страха основанья никакого,
И ни к чему друг друга нам пугать.
( Отдаёт рог Ральфу)
Ральф
И так, послушаем, кто распускает
Все эти слухи ложные. К тому же,
Закон издал король, что поощренье
Таких ужасных, мрачных суеверий,
Должно караться так, что б неповадно
Болтать уж было всякий пошлый вздор.
Персиваль выходит вперёд.
Ты, Персиваль?
Персиваль
Да, Медисон Уимз,
Священника дом, Энтони-Сент, Хакет,
Простите, Харкет, Харкот…
Ральф
Хватит,
Кто слухи распускает, говори?
Персиваль
Вы… Господа… Послушайте меня,
Я…
( Готов расплакаться).
Джек
Говори скорее.
Персиваль
Этот зверь
Из моря выползает тёмной ночью,
Когда все спят.
Моррис
Да, это правда, может
В пучинах моря обитать такое,
О чём мы представленья не имеем.
Ральф
Так, подожди. Что ты хотел сказать?
( Забирает раковину у Персиваля и отдаёт Моррису).
Моррис
Морские змеи есть, об этом пишет
Швейцарец Геснер53… Джек хоть говорил,
конференцию, где был рассмотрен ряд ошибок в предшествующих переводах, в первую очередь в
официально принятой Англиканской церковью Епископской Библии, и было принято решение о создании
нового перевода.
53
Геснер Конрад ( 1516 — 1565 гг.) – швейцарский учёный-энциклопедист, одним из первых попытавшийся
систематизировать накопленные человечеством сведения о животных и растениях.
Что нет причин для страха, это верно.
Но ведь никто из нас в том не уверен.
Конечно, лично я не верю, что бы
Нам что-то угрожало. Ведь бывает
Что предсказания опровергает
Дальнейшее развитие событий,
Предположения в себе несут ошибки
Нередко. Питер правду говорит,
На всё есть Библия… Но это не мешает
Сомнениям нашим обитать в сознанье,
Ведь мы, хоть веруем, однако знать хотим,
А если знать не можем, страх возникнет
Пред неизвестностью, таков закон природы.
Питер
( тихо)
Джек подучил тебя, как видно, не иначе!
Саймон делает робкий жест в направлении к Ральфу. Ральф даёт ему раковину.
Саймон
А может быть, зверь этот существует.
Ральф
Ты для чего здесь это произнёс?
Саймон
Мне… Я… Ну, он средь нас, похоже…
( С грустью смотрит на Джека).
Питер
Теперь неясно, кто здесь дурачок!
Не я один, как вдруг открылось это!
Саймон
Ведь человек свободною был волей
При сотворенье Богом наделён.
И избирать движение свободен
К источнику всех благ, или во тьму.
Кто Дьявола придумал, неизвестно.
К чему буквально понимать слова,
Что некий змей в соблазн ввёл человека?
Он сам его придумал, когда изгнан
Из рая был, избрав неправый путь.
От Бога отвернулся он, и сразу
В холодной оказался пустоте.
И, противоречивый по натуре,
То зло, что совершил он, превратил
В отдельную вполне иную сущность,
А змей первоначально-то и был
Его свободой, искажённой волей.
Ошибкой человечества то было,
И не хочу её я повторять.
Но ведь Господь своим распятьем, казнью
И Воскресением исправил ту ошибку,
Что совершили Ева и Адам?
Тогда к чему пугаться? Вы скажите,
Что самое ужасное на свете?
Джек
Он ересь говорит! И снова горе!
Ведь этого ещё нам не хватало!
Что делать мне? Сначала к Ральфу стал он
Присматриваться, хоть он на словах
И говорил, что верен мне, как прежде,
Затем, когда он вынудил меня
Из осторожности от должности его
Внезапно отстранить, хотел у Ральфа
Он получить защиту и поддержку,
Теперь же в ересь впал при всех открыто!
Я должен этого не допустить!
Саймон
Ну, что всего ужаснее на свете?
Все смотрят на Джека.
Ральф
Зачем загадки ты нам задаёшь?
Саймон
Не знаете? Тогда я всем отвечу,
Страшней всего для человека грех,
Который его жизни угрожает
И ускоряет смерть. И он мешает
Общенью с Богом, полученью света,
Той благодати, что необходима
Для полноценного его существованья.
Грех человека делает богатым
Самим собой. Он душу наполняет
Гордыней и постыдным самолюбьем
И губит человека изнутри.
( Тяжело вздыхает и передаёт раковину Ральфу).
Джек
Ну, хватит на сегодня этих споров.
Давайте всё отложим до утра.
Роджер
Зверь, видимо, нечистый дух и есть,
Что Саймона опутал своей сетью.
Питер
Кто б ни был он, что рассуждать о нём?
У нас дела есть ведь и поважнее,
Сначала надо выбраться отсюда,
А диспуты устраивать потом.
Костёр бросаем, занявшись охотой,
Не помогаем Ральфу с шалашами,
И всё же богословьем занялись?
Кто вы такие? Надоело видеть,
Как вы стремитесь здесь изображать
Все взрослых, не имея сил и знаний
Для этого! Понятно, господа!
Джек
Замолкни, Хрюша!
( Поднимается).
Ральф
Подожди, не должен
Его перебивать ты.
Джек
Что же ты?
Сидишь, распоряжаешься, а знаешь
Ли, сколько я прочёл книг богословских,
И понял столько, что ни разу в жизни
В твоей бы голове не поместилось
Всё это. Ты не ходишь на охоту…
Ральф
Но ведь вы сами выбрали меня.
Джек
Не мы, другие, Ральф, тебя избрали,
Вот ты приказы им и отдавай,
А нас оставь в покое.
Ральф
Джек, послушай,
Ты нарушаешь правила.
Джек
Однако,
Не должен ты так говорить со мной.
Кинжал есть с драгоценной рукоятью,
Что б им все споры наши разрешать,
Уж я-то точно наведу порядок,
Прежде всего, в своих рядах. И зверь,
Коль есть он здесь, трофеем моим станет.
Победу я сумею одержать!
( Уходит).
Слышна песня:
Рога трубят,
Рога трубят,
И птицы щебечут в лесу,
А Джек Меридью,
Охоте рад,
Выбрал новую жертву свою!
Хористы вместе с Саймоном уходят за ним, за ними увязывается Генри.
Персиваль, Джонни и другие дети разбегаются, кто куда.
На площадке остаются Ральф, Питер, Эрик и Сэм.
Ральф. Нас с рождения воспитывали подданными, и никто не учил нас быть людьми. Вот
в чём главная ошибка! Вся жизнь у иных состоит из поклонов перед сильными и из
издевательств над слабыми. Только это неправильно!
Питер. Бедный старый Джон! Бедный старый Джон! Уж достанется тебе от баронов!
Берегись их.
Ральф. Почему Джон?
Питер. Потому что так звали того короля, который позволил столько вольностей наглым
баронам, что из них составилась целая Великая Хартия54.
Великая Хартия ( Вольностей) – грамота, подписанная английским королём Иоанном Безземельным
(Король Джон) ( 1167 — 1216 гг.) 15 июня 1215 года и ставшая впоследствии одним из основополагающих
конституционных актов Англии. Большинство из 63-х статей посвящены установлению законности,
54
Ральф. А, Иоанн Безземельный…
Питер. Вот потому он и стал безземельным. И Джек со своей компанией столько
вольностей себе позволили, что король Иоанн, если бы знал, что эти бароны такое
устроят, ни за что бы не подписал этой паршивой Хартии, а даже бы под угрозой гибели
разодрал бы её в клочья и швырнул бы им в лицо. Ведь его всё равно отравили.
Ральф. Неужели они так и не поняли? Про костер?
Питер. Глупый ты, глупый, бедный старый Джон. Теперь и вовсе неясно, кто из нас
глупец. Ты будь с ними тверд. Заставь, чтоб они тебя слушались. Мне не видать, чего они
там делают, но зато мне слыхать.
Ральф. Предположим, завтра я протрублю в рог, а они не придут. Тогда – всё. Мы не
сможем поддерживать костер. И нас никогда не спасут.
Сэм. А главное, Ральф: есть этот дух, или зверь? И правда ли это, что тут проявилась
ересь?
Питер. Конечно, всё это – враньё.
Эрик. Ну почему?
Ральф. С чего бы это этому всему быть? Было всё хорошо, радостно всем. И тут вдруг ни с
того, ни с сего всё вдруг изменилось. Так не бывает.
Сэм. А может, и правда всё без смысла. Ну, тут, на острове? И они за нами следят,
подстерегают?
Питер. Хватит тебе! И так плохо, прямо не могу я больше! Если ещё и духи эти…
Ральф. Вы должны хранить чашу, понятно? Забудьте обо всём, давно уже пора спать.
Эрик. Правильно! Ложимся, Сэм. ( Уходит).
Сэм идёт за братом к шалашам.
Ральф. А может всё-таки сделать это, как его, отречение… Не буду я больше главным. Ну,
послушай ты их!
Питер. Ох, только не это!!! Если Джек будет главным, будет одна охота и никакого
костра. И мы тут все перемрём… И подумай о Саймоне. Он то же, как бы отрёкся, только
Джек всё равно на него сердит.
Ральф. Нет, откажусь я. Я в этой теологии не силён.
Питер. Если ты откажешься, что же с бедным Питером-то будет?
Ральф. А ничего.
Питер. Он меня ненавидит. За что, – не знаю. Видимо, за низкое происхождение. Или за
то, что я правду говорю. Богатые и знатные не любят, почему-то, когда им отрыто правду
в глаза говорят. Вот и приходится пользоваться разными шуточками. Только он меня всё
равно возненавидел, шутки не помогли. Тебе-то что? Он тебя уважает. И потом, ты ж в
случае чего и вызвать на поединок его можешь.
Ральф. Ну да! Я-то ещё до конца не знаю, дворянин он или нет!
Питер. У меня же был рог… Я имел право говорить… Ты оставайся главным!
Ральф. Ты бы уж помалкивал, свинка.
Питер. Ты почему ясно не мог сказать, что никакого зверя нет?
Ральф. Я и говорил, только меня не слушали. Значит, ты Джека боишься?
Питер. Да. И поэтому я его знаю как облупленного. Когда боишься кого, ты его
ненавидишь и всё думаешь про него и никак не выбросишь из головы. И даже уж
поверишь, что он – ничего, а потом как посмотришь на него – и вроде недуга, аж дышать
трудно. И знаешь чего, Ральф? Он ведь и тебя ненавидит.
Ральф. Меня? А меня за что же?
Джек. Не знаю я. Ты на него за костер ругался. И потом ты у нас главный, а не он. Он зато
Джек Меридью! Я болел много, лежал в постели и думал. Я насчет людей понимаю. И
насчет себя понимаю. И насчет его. Тебя-то он не тронет. Но если ты ему мешать больше
правопорядка и гарантиям личных прав населения в рамках «общего права». Хартия накладывала некоторые
ограничения на абсолютную власть английских монархов.
не будешь, он на того, кто рядом, накинется. На меня. Правда, Ральф. Не ты, так Джек. Ты
уж будь главным.
Ральф. Конечно, сидим сложа руки, ждем чего-то, вот все у нас и разваливается. Дома
всегда взрослые были. Простите, сэр; разрешите, мисс; и на всё тебе ответят. Эх, сейчас
бы!..
Питер. Эх, был б тут мой хозяин!
Ральф. Или мой папа… Да теперь-то чего уж!
Питер. Надо, чтоб костер горел. И вот ещё что, пусть он говорит себе что-то такое,
заумно-красивое, а ты ему не очень доверяй, ты будь вот, как к примеру, Робин Гуд во
времена всё того же Безземельного Джона.
Попам не верил Робин Гуд, и не щадил попов.
Кто рясой брюхо прикрывал, к тому он был суров55.
Ральф. Не знаю, смогу ли я быть к нему суровым, у него это гораздо лучше получается. К
тому же, у него этот кинжал.
Питер. И что? У тебя зато чаша. Лучше умри непобеждённым, чем отрёкшимся.
Отрекаются только те, кто слишком беспокоится за свою шкуру, а это уже трусость.
Оба уходят.
Сцена II.
Тропинка в лесу.
Входит Джек.
Джек
Подальше от себя меня отец
Отправил, что б не был ему я
Напоминанием о совершённом им
Грехе постыдном, связи беззаконной.
Да, я не знал нужды и бедствий разных,
Которые нередко выпадают
На долю многих из простолюдинов.
Но жгло меня и мучило сознанье
Ужасное, что мать моя – блудница!
Пятно позорное легло навеки
Мне на чело и омрачило детство.
Как гимны петь Владыке из владык,
Как Божье прославлять мне милосердье,
Когда стыд пагубный, нависнув надо мной,
Как горький яд, в моё вливался горло?
Рыдал я горько, долго. Иссушило
Все слёзы время, сердце, словно камень,
Утратило ранимость постепенно,
Но иногда о том напоминанье,
Подобно волнам, возвращает память,
И хочется бежать от дум моих
Иль вмёрзнуть в лёд, как дикий московит,
Иль как изменник злостный и предатель
На самом днище дантовского ада!
Не чувствовать, не думать: вот блаженство!
И много раз я спрашивал себя,
Зачем мне омрачает предрассудок
55
Пер. И. Ивановского ( Прим. пер.).
Дальнейшее существованье, что же,
Что не был я зачат в законном браке?
Я существо из плоти и из крови,
Такое же, как многие другие.
Так почему я не имею прав
Таких же, как они? Пускай я титул
Не унаследовал, но силой и смекалкой
Искусно пользуясь, я подниматься стал
Наверх, наверх, к вершине высшей власти!
И на какой я нахожусь ступени,
То мне не ведомо. Известно лишь одно, –
Недаром при рождении дано мне
Библейского пророка было имя,
Ждёт слава и меня. О, только бы
Не повернулось колесо иначе,
В обратном направленье то, какое
Собой являет подиум Фортуны.
Катясь с вершины, увлечёт меня
Прочь со скалы в стремительном паденье,
И я низринусь в прах, как Люцифер.
Нет, всё же в силах смертный человек
Предотвратить падение такое,
Для этого-то устранить врагов
И надо. Сколько прожито лет мною?
Не много. Между прочим, с колыбели
Я окружён одними был врагами.
Враг первый: это мой отец спесивый,
Товарищи мои, – враги другие,
Те, что напоминали в пансионе
Об обстоятельствах рожденья моего.
И был врагом моим когда-то регент,
Ведь от него та весть попала к ним.
А были у меня друзья? Не знаю,
Кого назвать я мог бы своим другом…
Один лишь Роджер… Роджер Честертон!
Он мной и ныне всё же не разгадан,
Но я познал его сторон не мало…
Да все хорошими они казались
И кажутся ещё. Он мне не враг,
И это точно. Другом быть он может?
Я не решусь согласье своё дать
И утвердительно на тот вопрос ответить.
Испытывал его я дружбу долго,
Сначала наказанье понести
Заставил, он вину взял на себя
Впервые ( я к тому его принудил),
Потом он снова покрывал меня,
И брал и брал, и карцере томился,
Когда другим тень наших отношений
Заметна стала. Любит он меня?
Насколько бескорыстна эта дружба?
Хочу я верить в чистую любовь,
Но не могу, нет места в моём сердце
Уж для неё. Всегда есть подозренье,
Что одиноким делает меня.
( Закрывает лицо руками).
А Саймон? Саймон Коуэлл? Он любит…
Но только вот кого? Он любит всех?
И даже я склоняюсь к странной мысли,
Что он есть воплощённая любовь,
Сама любовь его тем наделила,
Что он использует. Но всех любить нельзя.
Нельзя, ведь воплотившемуся Богу
Любовью воплощённой можно быть,
А смертному всё это не дано.
И чем другим бы, самому себе
Любвеобильный Саймон не казался,
Производимое им впечатленье,
Иллюзией является греховной,
И потому всё это устранить
Обязан я. Мне как-то ограничить
Его влиянье срочно предстоит.
Бороться с Саймоном? А он достоин
Того, что с ним боролся я? Не знаю,
Но думаю, что он сосуд всего лишь,
Но и сосуд разбить необходимо,
Что б в нём не поселились грех и бесы.
Слышна песня « Рога трубят».
Вот и охотники. Пускай им моя слабость
Останется вовеки неизвестна.
Входят Роджер, Саймон, Моррис, Уильям и остальные хористы. На альтах плащи в скатку на спине за
плечами на диагональной перевязи, которая видна и спереди. У них и у дискантов на шапочках то птичье
перо, то пучок травы или лист, то цветок. Чулки теперь только на Джеке.
Роджер
Милорд, готовы мы. Начнём охоту.
Джек
Я так решил, пускай и недоволен
Ральф Ровер был хористами моими,
Их хочет их использовать во благо
Себе, что б сторожить костёр, однако,
Считаю, прежде прояснить со зверем
Вопрос немаловажной я задачей,
Поэтому я и приказ вам отдал,
Что б выступили вы со мною, нужно
Вновь мясо нам, но более всего
Необходимо раз и навсегда
Узнать причину страхов и тревоги.
Итак, со мной согласны вы?
Хористы
Согласны!
Джек
Я обошёл окрестности… Ты, Роджер,
Со мною был в той местности, где мысом
Заканчивается сей пресловутый остров,
Где камни так смогла сложить природа,
Что сильно мне они напоминают
Своею формой крепостные стены.
И грот там обнаружен нами был,
Но в нём не встретил ничего такого
Я, что открыло б нам загадку зверя.
И это место было неизвестным
До времени последнего всем нам,
Теперь же, обнаружив этот грот,
Приметил я, что каменные своды
Нас лучше могут от дождя укрыть,
Чем шалаши, построенные Ральфом.
Теперь же снова осмотреть окрестность
Нам предстоит.
Саймон
А как же наш костёр?
Джек
Возле костра остался Ральф и этот
Дружок его, тот пёстрый поросёнок,
Который недостоин и того,
Что б мы здесь его имя вспоминали.
Оружие имеется у всех?
Хористы
( потрясая копьями)
Да, господин. У всех есть кое-что!
Джек
Ты, Роджер, мой оруженосец верный,
Неустрашимо устремись вперёд,
За мной, что б некое создание,
Кабан ли крупный или что похуже,
Врасплох меня внезапно не застало.
Роджер
Хранить особу вашу я обязан.
Джек
Да… Наблюдал я, как обрыв ужасный
Зиял внизу, с отвесных острых скал,
И море колыхалось у подножья
Вздымавшихся утёсов горделивых
Над массой волн в серебряных коронах.
И разные во мне теснились мысли,
То думал я, что в сумраке пещеры
Гнездятся кобольды, то эльфов хоровод
Кружится среди зарослей густых,
И плещутся средь волн морские девы.
И человек – ничто пред этой силой,
Но я взглянул на Роджера, и он
Уверенность вернул своим мне видом
Одним, спокоен, целеустремлён
Стоял на самом он краю обрыва
И твёрдо на ногах своих держался,
Как истукан на острове Родосе,
И облик весь его, и даже тень,
Как чёрное была что покрывало,
Упавшее средь листьев и камней,
Вернули мне спокойствие, решимость,
И разум мой все домыслы прогнал.
Последуйте вы моему примеру,
Присматривайтесь к Роджеру, друзья,
К тому стремитесь, что б я относился
К вам, как к нему. Что б мог я все надежды
На вас так возлагать, как на него!
Роджер
Мне восхваленья эти ни к чему.
Служить, милорд, вам – для меня награда
Ценнее, чем тот ропот восхищенья,
Что издаёт народец удивлённый,
Ценнее всякой лести и похвал,
Ценнее бриллиантов и опалов
Британской царственной короны, всех сокровищ,
Что может у себя собрать король.
Джек
Ты, Саймон, здесь? А ты ударить сможешь
Хоть как-то кабана? Какая польза
Мне от тебя здесь будет на охоте?
Ступай назад. Ты, юный нечестивец,
Посмевший оскорбить меня открыто,
Беги назад, к костру, несчастный, к Ральфу,
Что б он, тебя утешив, приголубил.
Саймон
Милорд, вы сердитесь несправедливо,
Но гнев понятен ваш. И всё же я
По-прежнему считаю господином
Своим лишь вас. Мне Ральфа очень жаль,
Но ведь апостолы нам завещали,
Что б господину подчинялся раб.
И нет ведь всякой власти не от Бога?
Джек
Ты молодец, ты правду говоришь.
Саймон
Но только, в вас такое мне открылось,
Что, думаю, теперь к вам этот тезис
Уже неприменим. Так иль иначе,
Но всё же должен быть я подле вас.
Так требует и честь, и моя совесть.
Джек
Ты подражать вдруг Роджеру решил?
Смотри, я лести не люблю открытой,
Да и того сам Роджер не допустит,
Что бы его собой ты занял место.
Саймон
Я лишь сказал, что должен был сказать.
И хоть не по душе кровопролитье
Мне и охотничьи забавы ваши,
Но должен я присутствовать при этом.
Позвольте мне, милорд.
Джек
Тебе позволить?
Дурного глаза твоего боюсь.
Саймон
Для вас в такое верить недостойно.
Подумайте, что может причинить вам,
Вам, Джеку Меридью, какой-то мальчик?
Роджер
Притом нетвёрдо на ногах стоящий.
Джек
Что ж. Только не мешай нам. Под ногами
Не путайся. Не падай на меня,
Иначе познакомишься ты снова
Со стражем хладным вдруг моей особы,
Чья голова каменьями и златом
Украшена, а тело без покровов –
Сплошной булат, работа Золингена56.
Саймон
( кланяясь)
Я не доставлю затруднений вам.
Джек
Теперь мне этот зверь стал паче дыма
И продолжения пути, как личный
Враг, что из всех врагов моих
Особенно мне нынче ненавистен!
Охотники разделяются на группы и углубляются в заросли. Внезапно раздаётся свиной визг.
Роджер
( в отдалении)
Скорее! Все сюда!
Моррис
Он нас прикончит!
Джек
Что там у вас? Сейчас я подойду.
( Уходит вглубь сцены).
Раздаётся страшный крик Джека.
Роджер
( за сценой)
Кабан убит! Но что случилось с Джеком,
Упал он отчего? Я не пойму.
Голос Джека
Всё хорошо. Его мы одолели.
Но это ведь ещё не главный зверь.
Охотники со своим трофеем возвращаются на прежнее место.
Джек
Прекрасная добыча, Роджер. Браво!
Смертельную ему нанёс ты рану.
Роберт
Тут подоспел и я.
Джек
Золинген – город в Германии, расположен на землях Северный Рейн – Вестфалия. В XVI – XVII веках
один из крупнейших центров производства холодного оружия в Европе.
56
И я ударил
Ножом ему поспешно прямо в рыло.
Саймон
Что ж вы, милорд, так страшно закричали?
Джек
Он с ног свалил меня, когда направил
Стремительный свой бег туда, где я
По воле случая как раз и оказался.
Но что же это у меня с рукой?
( Глядит на ладонь своей левой руки).
Клыками он… Меня поранил… Кровь же
Течёт… Течёт… Невыносимо! Кровь…
Моя… Кабан силён, а зверь? Не справлюсь…
( Падает).
Роджер
Опять!
Саймон
Увидел кровь свою… Скорей
Воды сюда! Промойте ему рану.
Гарольд убегает за водой.
Саймон наклоняется над Джеком и касается губами его раны. Роджер отворачивается.
Роджер
Слаб человек. И Джек – не исключенье!
Саймон
И ты его оставишь умирать?
Роджер
Он не умрёт. Но помогать не буду.
Саймон
Твои о верности слова – ничто.
Все прочь отпрянули вы от милорда!
Что ж, мне тогда при этом не мешайте.
( Джеку)
Всё будет хорошо, мой господин.
( Целует его руку).
Бывало, мать вам говорила то же,
Когда пораниться вам приходилось, верно?
Моя так мама делала всегда.
« Всё, всё пройдёт, сыночек мой любимый»!
Уилфред
Что, Саймон, с ним?
Роджер
А разве ты не знаешь?
Уилфред
Я с ним не спал.
Саймон
Он в обморок упал.
Пролить ему чужую кровь не стоит,
Как видно, ничего. Но знаю я:
Вид крови собственной для нашего милорда
Не просто неприятен, но и даже
До крайности так непереносим,
Что вызывает чувств при том потерю.
Так многим свойственно. Кто судьбами чужими
Распоряжается, чувствителен порою
Во всём том, что касается его,
И не моргнёт, на эшафот отправив
Пять сотен человек, но стоит палец
Ему порезать, в бешенство впадёт.
( Снова целует Джека).
Моррис
Что делаешь ты?
Саймон
Боль я уменьшаю.
Хоть предо мной и грешный человек,
Однако сотворённый по подобью
И образу Господнему. И кровь
Его, в какой-то мере, – кровь Господня.
И приобщаясь к ней, я снова к жизни
И свету вечному Христову приобщаюсь.
Что делаем для ближних мы, то будет
Для Бога самого немалым делом.
И если каждый, как самаритянин,
Окажет помощь ближнему и раны
Израненного друга перевяжет,
То вложит он как будто пальцы в язвы
Воскресшего, вернувшегося Бога,
Фоме подобно, снятого с креста.
И вмиг затянутся на теле раны
Спасителя. И лик его, сияя,
Улыбкой милосердья озарится!
Так Беренгарий Турский57 нам поведал.
Роджер
Опять! Всё это – выдумки папистов.
Саймон прикладывает к ране широкий лист и с помощью стеблей и травы делает перевязку.
Гарольд возвращается с корытцем наполненным водой.
Саймон принимает у него воду и льёт на лицо Джека. Джек приходит в себя.
Джек
Досадно, что со мною приключилось,
Но делать нечего. Ты Саймон не таков,
Каким казаться начал, очевидно,
Мне. Но пока моё доверье
К тебе не восстановлено, запомни.
А ты, мой Роджер, струсил, вероятно?
Зачем меня в опасности оставил?
Роджер
Милорд, я растерялся совершенно…
Джек
Что ж! Может быть… Тебя кто разберёт?
( Остальным).
Забудьте, что вы видели скорее.
По-прежнему велик и полон сил я.
И ваш я предводитель, как и прежде,
Беренгарий Турский (1000 — 1088 гг.) — католический теолог, автор рассуждений о Св. Причастии, о
теле и крови Христовой.
57
Понятно?
Все, кроме Джека
Да, милорд!
Джек
Вот, хорошо.
( Поднимается и осматривает тушу убитого кабана).
Клыки я эти сохраню, как память
О доблестной моей победе. Сделать
Попробую из них я украшенье,
Что бы носить потом их на себе.
Входит Ральф.
Ральф
Вы тут охотитесь, а бедный Питер
Совсем один на берегу остался,
Лишь с небольшою горсткой малышей.
К тому же, сумерки уже близки.
Джек
Ты хочешь, что бы мы к костру вернулись?
Ральф
Мне с Питером нужна и ваша помощь.
Джек
Ещё светло, и не боюсь я зверя,
И выследить его хочу я всё же.
Я не пойду с тобой.
Ральф
Ты что же, Джек,
Меня так презираешь? Ненавидишь?
Да будь я даже вовсе и не Ральф,
А, скажем, Рольф, не Ровер, а носил бы
Фамилию я Хайно. Словом, был бы
Пронырливым голландцем58, и тогда бы,
Как кажется, не заслужил я всё же
Такого отношения к себе.
Джек
Ты заслужил, что заслужил, Ральф Ровер.
О безопасности моей не хлопочи.
Вернусь я сам, когда сочту возможным.
Саймон
Меня вы не отпустите, милорд?
Хоть кто-то должен за костром следить!
И в этом надо бы помочь мне Ральфу.
К чему же вслед за ним вы не хотите
Последовать? Не хочется вам разве,
Что б нас спасли? В то не хочу я верить!
Джек
Нет, что ты, Саймон! Просто есть занятье
Гораздо важное…
Ральф
А что важней костра?
Охота ваша?
Голландцы в начале XVII века в Англии пользовались дурной репутацией, то как скупцы, то как люди,
погрязшие в чувственных наслаждениях.
58
( Глядит на труп кабана).
Скольких же ещё
Убьёте вы? Так может не остаться
На острове их вовсе. Вам самим
Потом страдать от голода придётся.
И вынужден вам запретить я это.
Джек
Как хочешь. Буду продолжать свой путь.
( Делает знак охотникам).
Хористы поднимают мёртвого кабана. Джек с помощью ножа извлекает у него из пасти клыки. Весь его
отряд готов скрыться в кустах.
Ральф
Ну, почему? Ну почему же, Саймон?
Джек
Вернуться к Питеру ты можешь, Саймон.
Я разрешаю.
Саймон
( кланяясь)
О, благодарю!
Джек с хористами уходит в одну сторону, Ральф с Саймоном – в другую.
Саймон
( Ральфу)
Всё будет хорошо!
( Про себя)
Но для меня ли?
Все окончательно уходят.
Сцена III.
Берег реки. Постепенно сцена наполняется хористами. Входит Генри Спенсер. На нём теперь одна лишь
нижняя длинная рубашка, и он босиком. На авансцене стоит Роджер.
Роджер
Я знаю, гладя в зеркала,
Что я пригож и мил всегда,
Что обольстительную плоть
Мне милосердный дал Господь.
Моя наружность хороша,
Но горько думать, что душа
В аду страдать обречена,
Не зная отдыха и сна.
И отражение моё,
Двойник мой плоский, слёзы льёт
О будущем моём.
И наказанье моё в том,
Что чистую уже любовь
Не суждено мне встретить вновь.
( Глядится в воду, поправляет волосы).
Хористы приближаются к нему. Генри наблюдает за всем этим с интересом .
Хористы. Вот, мы все собрались. Где же наш епископ, Роджер?
Роджер. Милорд скоро появится. Но к его приходу всё должно быть готово. Соберитеська, доблестные охотники! Вы же британцы, англичане, чёрт возьми! Что это за страх? Нука, веселей, ребята! Порадуем милорда, а?
Хористы ( безразлично). Есть, сэр!
Роджер. Так, для начала попробуем голос. Что же вы за хористы, если давно пением не
занимаетесь? И так, раз, два, три!
Роджер запевает, остальные подтягивают. Звучат разнообразные вокализы. Дети поют гаммы в прямом и
обратном порядке. Получается тягучий монотонный звук низкого тона, похожий на рёв или жужжание.
Так, вроде бы, неплохо. Почему ты, Роберт, фальшивишь? Подтянись-ка, Роберт! И вы,
Крис и Бен, почему я вас не слышу? Это никуда не годится! Если вы и дальше будете так
у меня лениться, я вас накажу! Сильно накажу, запомните меня на всю жизнь, тем более
что она после этого может у вас заметно сократиться!
Хор повторяет гаммы. Роджер дирижирует правой ладонью.
Так, вот, уже лучше. Теперь пропоём песню, которую мы вчера с вами разучивали.
Надеюсь, все помнят слова?
Хористы. Да, сэр.
Роджер запевает, остальные подхватывают.
Все, кроме Генри
Дым костра сплошным туманом
Заслоняет неба синь,
Как в виденьях Иоанна59
Горькая звезда Полынь!
Нам известно всё на свете,
Все повадки птиц, зверей.
Мы давно уже не дети,
Хоть похожи на детей!
Входит Джек.
Джек
Приветствую, друзья, свою я паству!
Все, кроме Генри
Мы так же рады видеть вас, милорд.
Джек
Решил я, наконец, кем будет Саймон
Отныне замещён.
Роджер
И кто же он?
Джек
Пусть это будет Роберт. Роберт, выйди.
Роберт выходит из строя хористов.
Встань на колени предо мною, друг.
Роберт становится на колени.
Итак, отныне ты начальник будешь
Над дискантами.
Роберт
Я давно мечтал…
Джек
Надеюсь, власть твоя над ними будет
Не менее крепка, чем власть моя
Над всею церковью, над этим хором.
Роберт
Доверие сумею оправдать.
Апостол Иоанн Богослов – автор « Откровения», в котором красочно описана грядущая гибель мира и
человечества. В частности в ней есть такие слова: « Имя сей звезде "Полынь"; и третья часть вод сделалась
полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки». (Откр.8:10-11)
59
Джек ударяет его по правому плечу копьём. Жест его похож на те движения, которые применялись при
наказании Морриса.
Джек
Теперь вернись назад.
Роберт возвращается в строй.
Роджер
Я вот подумал,
Что нужно дудочку бы сделать или флейту,
Что бы созвать, кого необходимо
Вам можно было и без Ральфа. Пусть особый
Укажет звук на то, что вы хотите
Посовещаться с нами, с вашим хором,
С охотниками вашими, милорд.
Джек
Идея неплохая. В самом деле,
Бывает так, что некие решенья
Касаются охотников моих.
И только. Так к чему же Ральфа звать?
Нам дудочка не помешает. Надо
Взять стебель тростника, его очистить
От сердцевины, а затем проделать
Отверстий ряд ещё и поперёк.
Саймон
( про себя)
Ты можешь сделать флейту, но не сможешь
Меня заставить под неё плясать.
И хоть ты и считаешься милордом,
Служу тебе я не из раболепья,
А из желанья пробудить в тебе
Те добрые и радостные чувства,
Которых не коснулось властолюбье.
Джек
И можно ещё сделать барабан.
Сплести из веток прикажу я раму
И натянуть на них свиную кожу,
Порядком обработанную, так,
Что б резонанс хороший получался,
Коль по штуковине ударить этой.
И вы займётесь этим на досуге.
Роджер
Успел сложить я песенку, милорд.
Быть может усладить она способна
Ваш чуткий слух?
Джек
Какая это песня?
Роджер
( делает знак хору и вместе с ним поёт)
Дым костра сплошным туманом
Заслоняет неба синь,
Как в виденьях Иоанна
Горькая звезда Полынь!
Нам известно всё на свете,
Все повадки птиц, зверей.
Мы давно уже не дети,
Хоть похожи на детей!
Джек
Подобное мне редко доводилось
Когда-либо услышать. Гармонично
Здесь сочетались с музыкой слова
Настолько, что нуждаются в друг друге,
Как тело и душа, иль как земля
И небо. Слов не подберу я, Роджер,
Что б выразить свой искренний восторг.
Роджер
Я рад, что вам понравилось, милорд.
Джек ( заметив Генри). Ты Генри, если не ошибаюсь?
Генри ( глядя на него снизу вверх). Да, Генри Спенсер. Значит, вот ты какой, Джек
Меридью?
Джек. Какой уж есть. А тебе здесь чего нужно?
Генри. Да так… Просто… Скучно быть одному… И страшно… И потом, этот зверь…
Джек. А, понятно! А почему же ты здесь, а не, скажем, возле Ральфа и его приспешников?
Генри. Не нравится мне с ними.
Джек. Что же? Они тебя чем-то обидели?
Генри. Нет. Просто они вопросы разные задавали… И вообще, тяжело мне с ними.
Джек. Отчего же?
Генри. Я не виноват, что мой отец – крупный промышленник, и плохо и жестоко
обращался с рабочими. Не виноват, и за отца не отвечаю! А они вопросы задавали… (
Чуть не плачет).
Моррис. Странный он какой-то.
Джек. Ты вот что, Генри, не плачь. Вопросы, говоришь, задавали? Хорошо. Ты правду
сказал, ты за отца не отвечаешь, и вообще тебе ни за что отвечать не придётся. Тут тебя
никто не обидит, и вопросов лишних никто не задаст. Верно же, охотники? Так ли,
хористы?
Хористы. Вы правы, милорд.
Джек. Ты присоединяйся к нам, и тебе ни о чём заботиться не придётся.
Генри ( утешаясь). Правда? А что делать-то надо?
Джек. Просто ни о чём не думай и исполняй мои приказы. И будешь ты всегда сыт, и
будет тебе весело. С нами. С моими охотниками. Придётся тебе стать одним из нас.
Генри. А корабль? Ральф обещал…
Джек. Забудь ты про своего Ральфа. Я же сказал, повинуйся лишь моим приказам, и всё
будет хорошо. Можешь вступить в нашу церковь, я тебе разрешаю.
Генри. А твоя церковь, Джек, она того… Соборная? Апостольская?
Джек. Отныне ты будешь именовать меня « милорд». Не сомневайся, ещё какая
апостольская.
Роджер. Соглашайся быстрее, детка, не задерживай нас, а то милорд ведь ещё и
передумать может, и тебе придётся возвращаться к тем, кто задаёт всякие нехорошие
вопросы.
Джек. Да, я ведь и передумать могу. Я тут вроде, как Робин Гуд, а это мои вольные
стрелки.
Генри. Разбойники?
Джек. Почему разбойники? Охотники. Всего лишь охотники. А так же и воины Христовы.
Псы Господни.
Генри. Как доминиканцы? Но это же ведь у католиков?
Джек. Ты вот что, Генри, понапрасну меня не беспокой. Тебе ведь не нравилось, когда
тебе лишние вопросы задавали, ну вот и нам их не задавай. Хорошо?
Генри. Хорошо.
Роджер. Соглашайся, будь с нами. Тебе всё равно деваться некуда. Только поскорее всё
это решай, не зли нашего лорда.
Генри. Вы так на этом настаиваете, что я даже и не знаю, что предпринять. Не заставляйте
меня. Или, выходит, что всё это – принудительно.
Джек. Да никто тебя не заставляет. А почему ты думаешь, что это принудительно?
Генри. Не знаю.
Джек. Скажи, Роджер, кто-нибудь из нас принуждает его к чему-нибудь?
Роджер. Нет. Никто его ни к чему не принуждает.
Джек. Вот видишь, Генри, ничего принудительного. Всё только добровольно.
Генри. Ну, уж если добровольно, тогда я, пожалуй, с радостью к вам и присоединюсь.
Джек. Вот и хорошо.
Генри ( Роджеру). А что это у Джека, ой, то есть у милорда, с лицом? Какие страшные
клыки? Это свиные клыки?
Роджер
Естественно. Клыки кабаньи эти
Он, несомненно, с помощью моей
Продел по обе стороны от рта
И носит их теперь, как носят серьги.
Джек
Займитесь им. Лицо вы помогите
Ему раскрасить. Пику заострите
И дайте. Радостно, что мой отряд
Пополнился сегодня новым членом.
Роджер
Зато у Ральфа, сэр, как будто убыль
Наметилась.
Джек
И поделом, мой Роджер,
Я недостаткам рад, когда они
В его вдруг распознались окруженье.
Несколько хористов уводят Генри. Когда они возвращаются, то лицо Генри разрисовано разноцветными
узорами, а в руке он держит заострённый шест.
Роджер указывает ему новое место в строю.
Роджер
Милорд, победу вашу отмечая,
А так же, что б развеять всякий страх
У вас, как и печаль, его подругу,
Решился я устроить представленье.
Мы разучили песни и слова
И нынче перед вашею особой
Картину столкновенья разыграем,
Которое в Шотландии случилось,
Но актуально и сейчас, и здесь.
Как водится, в начале пантомима
Откроет наше зрелище, а после
Уж будет непосредственное действо.
Джек
Отлично. Представленья я люблю,
Надеюсь, постараетесь на славу.
Не хуже будет здесь у вас игра,
Я думаю, чем в лондонских театрах,
« Куртине»60 или « Глобусе»61, к примеру.
Роджер
Всё будет, как обычно, не волнуйтесь.
( Делает знак хору).
Группа хористов выходит на середину сцены. Джек, Роджер, Генри и другие, не участвующие в
представлении лица садятся в глубине.
Начинается пантомима. Охотники медленно крадутся по сцене, будто выслеживают добычу. Внезапно в
центр выбегает Роберт, изображающий кабана. Он то наступает на охотников, то вновь отходит на
безопасное расстояние. Его движения острожные и плавны.
Вокруг Роберта смыкается кольцо. Охотники заносят свои копья, как бы для удара.
Роберт пытается вырваться из этого круга, на всякий раз натыкается на заострённые концы копий.
Охотники приближаются и теснят его. Роберт падает на живот.
Моррис и Уильям замахиваются для последнего удара. Роберт лежит ничком, закрыв лицо руками.
Его хватают за ноги и за руки. Роберт забился из последних сил, как животное в лапах хищника.
Уильям, нагнувшись, обхватывает его шею одной рукой, а другой заносит над его головой копьё. Некоторое
время он пребывает в неподвижности, за тем опускает руку.
Охотники, пятясь, отходят от Роберта.
Он лежит, не двигаясь, широко раскинув в стороны руки.
Наконец, он приходит в себя, поднимается, потирая ушибленное место, смущенно отходит в сторону.
Охотники расходятся. Пантомима окончена.
Роберт
( Уильяму)
Ой, больно же!
Уильям
Ну что ж, мы увлеклись
Немного. Ради нашего милорда
Не жалко ничего? Согласен, Роберт?
Роберт
Согласен, только в следующий раз
Используйте саму свинью, мне страшно,
Уговорить меня вам не удастся,
Что вновь её изображать я начал,
А то ведь до греха недалеко!
Моррис
Уж так и до греха?
Роберт
На то похоже.
Разгорячитесь так, что и заметить
Не сразу вам удастся, что убили
Меня, и что я больше не живой.
Участвующие в пантомиме смеются. Смеются и Джек с Роджером.
Роджер
Теперь ты, Саймон. Помнишь роль свою?
Саймон
Уж попытаюсь не забыть.
Роджер
Начнём же.
Уильям, я надеюсь на тебя.
Уильям
Уверен, я не подведу милорда.
Роджер
60
61
В Шордиче, северном пригороде лондонского Сити.
На южном берегу Темзы, в районе Саутворк.
Уильям будет нашим Персивалем,
Не Медисоном только этим жалким,
А вовсе непохожим и другим
Героем. В этой постановке он –
Нортумберлендский граф. А Саймон будет
Изображать того, кто здесь известен,
Как Вильям Дуглас. Он шотландский лорд
И враг заклятый лорда Персиваля.
Чем дело кончится, увидим сами.
Начинается представление. Уильям в плаще и шапочке выходит вперёд.
Уильям
Лорд Перси покинул Нортумберленд62
И поклялся именем Бога
Полных три дня Чевиотский лен
Тревожить охотничьим рогом.
( Издаёт звук, похожий на звучание рога).
Остальные хористы выходят вперёд и изображают его свиту: загонщиков, псарей и прочих.
Хористы
Оленей упитанных били,
А мясо тащили домой.
Саймон
( Выступая вперёд)
Но Дуглас бахвалился силой:
"Клянусь, я прикончу разбой!"
Следом за Саймоном выходят Роберт, Уилфред, Бенджамин, Кристофер и Джордж.
Уильям
Лорд Перси из Бамборо прибыл
С могучею свитой своей.
( Показывает рукой на Морриса, Гарольда, Фреда и Стивена).
Стрелков сверх пятнадцати сотен,
В трёх графствах набрали людей.
Хористы
К утру началась в понедельник,
По склонам Чевьота, в горах;
Страшнее, чем мертворожденный,
Та бойня, та кровь на руках.
( Изображают охоту).
Загонщики шли через чащу,
Сгоняли, пугали зверей;
А лучники в бой настоящий
Вступали средь голых ветвей.
В испуге олени бежали,
Бросались туда и сюда,
А стаи борзых разрезали
И рвали на части стада.
В высоких горах били зверя
Ещё в понедельник с утра;
Здесь и далее происходит драматизация английской народной баллады о Дугласе и Перси, известной с
середины XVI в. О ней упоминает Филип Сидни в трактате « Защита поэзии».
62
А ближе к полудню оленей
Убитых лежала гора.
Стрелки покидали засады,
Со всех подходили сторон.
Лорд Перси взглянул на добычу,
Дал знак, и прервали загон.
Уильям
Я вспомнил: тот Дуглас, вояка,
В лесу нас грозился поймать.
Я знал, не решится…
Хористы
Добавил,
Но дальше нельзя разобрать.
Тут рыцарь из Нортумберленда
На крик оглянулся назад,
Увидел, что Дуглас, тот самый,
Ведёт огромадный отряд.
Мечи, арбалеты и стрелы,
И войско надёжно вполне;
Нет равных по силе и духу
Нигде, ни в единой стране.
А Дуглас, задиристый, гордо
Пришпорил гнедого коня,
Как тлеющий уголь блистают
И латы, и щит, и броня.
Альты и дисканты сходятся. У обоих копья наперевес. Саймон в растерянности.
Саймон
( дрожащим голосом)
Не смей истреблять здесь оленей!
А лук лучше свой придержи.
Сегодня, впервые с рожденья,
Он должен тебе послужить.
Эй, люди, вы чьи? Вопрошаю!
Владелец пусть держит ответ.
Охотиться кто разрешает,
Нарушив мой строгий запрет?
Хористы
Лорд Перси ответил достойно,
Он смело умел говорить.
Уильям
Чьи люди - не скажем. Не стоит
И то, чьи должны бы мы быть.
Нельзя запретить нам охоту
И быструю лань подстрелить.
Зверей мы упитанных били,
И мясо смогли захватить.
Саймон
Но всё же закон вы забыли,
И кто-то домой не дойдёт.
Мне жаль, что б при этом убили
Всех этих невинных людей.
Я - граф, и в угодьях хозяин.
Землей, лорд, своею владей.
Сразимся, пусть воины видят,
Проверим, кто в деле сильней.
Уильям
Эй, Дуглас! Моя длань крепка.
Молись, настал твой час!
Не успокоюсь я, пока
Жив хоть один из нас!
Не что бы трусость проявлять
Явился в Чевиот,
Но что бы лавры битв стяжать,
И кое-кто падёт.
Будь проклят навеки, собака!
Кто вызов боится принять?
Эй, Дуглас, так знай, забияка,
Что день твой пришел умирать.
В Шотландии, Англии, Франции
Повсюду, где то ни случись,
В бою ли с сами ирландцами
Мой меч отнимал часто жизнь.
Хористы
Сэр Витеригтон обратился
(Он - рыцарь и смелый, и гордый,
Он - рыцарь из Нортумберландии).
Моррис
Стыдитесь! Такое и слушать
Не будет сам Гарри Четвертый63,
На юге король доброй Англии.
Да, вы - знаменитые лорды,
Я - землевладелец простой.
Но как равнодушно смотреть мне
На старших, вступающих в бой?
Пока я владею оружьем,
Готов помогать всей душой!
Снова смыкаются ряды. Хорсты фехтуют.
Уильям несколько раз колет Саймона пикой. Саймон кричит, падает.
63
Иначе Генри IV ( 1366 — 1413 гг.) – король из династии Ланкастеров.
Уильям ставит ногу на распростёртого на земле Саймона.
Хористы
( снова выстраиваются единой колонной)
Часть первая в песне - охота,
Повержен красавец олень…
Но это не всё, что случилось
В ужасный, кровавый тот день!
Роджер. Как вам пьеса, милорд?
Джек ( заметив, как Саймон поднимается, всхлипывая, и потирая, подобно Роберту
грудь и спину). В общем-то неплохо. Но Дугласа могли бы прикончить и более
правдоподобно.
Роджер. Хорошо, милорд.
Джек. Стой, ты меня не так понял. Пусть себе живёт. Оставь его в покое. Он меня на охоте
выручил.
Саймон
И что ж за постановка здесь такая,
Когда по-настоящему здесь можно
Погибнуть? Вот убьют и не заметят,
Где там игра, а где – уж не игра!
Роджер
Замолкни, Саймон, не тебе судить.
Здесь Вильям Дуглас был прообраз Ральфа,
А Персиваль Нортумберленд – то вы!
Джек
Благодарю, смогли меня развлечь,
Ценю заботу вашу и старанье.
Все, кроме Джека
Служить вам рады мы всегда, милорд!
Джек
С какой мне стати Ральфу подчиняться?
Как бы он голос свой не надрывал,
Сам по себе я. Пусть он это знает,
А если будет вмешиваться часто
Во внутренние все мои дела,
То с ним, как с Дугласом, всё в точности случится.
И Саймон слишком держится за Ральфа…
Ну, мне до этого уж дела нет.
Я стал догадываться, кто такой тот зверь.
И Саймон в чём-то прав. Я полагаю,
Что часть добычи нашей коль оставить
Ему, тогда он и не тронет нас.
И это даже будет как приманка.
Когда за долей выйдет он своей,
То мы тогда увидим его все
И уж решим, бояться или нет,
И может быть, нас то же он боится.
Я думаю, что этот странный зверь
Есть нечто большее, чем мы считали раньше
Иль меньшее, но, так или иначе,
Он не животное, а кое-что другое.
И если в этом деле речь заходит
О сверхъестественном, то нужно совершить нам
Обряд. Увидите вы сами, как
Рассеются злокозненные чары.
И в этом мы управимся без Ральфа
И без друзей его.
Роджер
Согласен я.
Джек
Достань ты чашу ту, она нужна
Для совершенья этого обряда.
Уж как, не знаю, но достань её.
Роджер
Исполню в точности приказ я этот.
Все уходят.
Сцена IV.
Берег.
Входят Эрик и Сэм.
Эрик
Опять меня явленья беспокоят,
Что вечером вчера я наблюдал.
Сэм
И так нам страшно. Что твои явленья?
Эрик
Хотелось скрыть бы это, не смущать
Тревогой остальных, быть может ложной
Она окажется. Но уж не в первый раз
С настойчивостью непреодолимой
Показываются знаки, и само
Расположение светил являет
Недоброе.
Сэм
И что на этот раз?
Эрик
Когда на западе виднелось Солнце
И с ним земля прощалась, ожидая
Когда придёт к ней долгожданный сон,
Я видел лунный серп на горизонте,
Напротив Солнца, прямо на востоке.
Сэм
Что видел ты, увидеть невозможно.
Там, видно, полная была луна,
А вовсе не растущий юный месяц.
Эрик
Но так иначе ясно я узрел,
Сияющий, как обнажённый меч
Растущий месяц тонкой полосою.
Сэм
Иль кое что ту полную луну
Почти наполовину заслонило.
Эрик
Что это было?
Сэм
Брат мой, я не знаю,
Ты более меня силён в науках,
Которые небесные явленья
Обычно изучают и тела.
Эрик
Был острый, как клинок, на небе виден
Край спутницы земли, напротив же
Виднелась алая зари полоска,
Как будто кровью был наполнен воздух,
Вздымавшийся далёко над землёй.
И это марево сулить не может
Хорошего. И предвещает это
Ещё одну, как думаю я, смерть.
Не хочется о том, однако, думать,
Ещё никто ведь не погиб… Три смерти!
Три смерти среди нас? Непостижимо.
И кто они, что здесь обречены
Навеки дни свои окончить? Кто же?
Что наблюдал я, вовсе не возможно.
И если б услышал это всё
Почтенный старый мистер Ричард Вокси64,
Который часто дом наш посещал,
Как помнишь, и со мною занимался
Распознаванием небесных знаков,
И посещал которого уроки
Охотно я, а ты, Сэм, без вниманья,
Рассеяно и отвлечённо слушал,
Что говорил он о земле с луною,
О травах, превращении веществ;
Он бы сказал: « Вы, юноша, словами
Такими до безумия меня,
Я думаю, уж скоро доведёте»!
Сэм
Да. Очень уж похоже на ошибку
Тобой увиденное всё. Но если…
Кто же третий? Ведь не Ральф?
Эрик
Не знаю.
Сэм
Только бы не Ральф, иначе
Мы все погибнем то же.
Эрик
Не хотелось
И мне, что б Ральф погиб. Но от чего
Последовать за ним все непременно
Должны мы? Предположим, что не будет
На свете Ральфа, но ещё есть Джек,
И если он останется, мы сможем,
Я полагаю, выжить.
Сэм
Брат, быть может,
Ты прав, но, согласись, что жизнь такая,
Видимо, ученик Джона Ди ( 1527 – 1609 гг) и последователь Эдварда Келли ( 1555 — 1597 гг.),
виднейших английских астрологов, алхимиков и эзотериков.
64
Что гибель, – всё едино. Лучше Джек
Пускай погибнет, нежели прекрасный
Граф Ровер.
Эрик
Соглашусь с тобой, пожалуй.
Сэм
Об этом Ральфу надо нам сказать.
Эрик
А он на нас сердит за то не будет?
Сэм
Да, он сказал нам ясно, что бы мы
Остереглись питать тревогу, страхи
И прочее, что б не стремились тайны
Небесные друзьям своим открыть.
Но прятать истину неблагодарно всё же.
Да, Ральфу, сообщим, но осторожно.
Что б не подумал он, что верим в рок мы
И слухи ложные о звере разделяем.
Сэм
Мне кажется, что Саймон что-то знает
Об этом, но хранит молчанье.
Эрик
Я
Вчера его гуляющим увидел
По берегу. Он был так озабочен
И так задумчив. Я спросил его,
Он не ответил. И тогда своими
Я опасеньями с ним смело поделился.
Сэм
А он?
Эрик
Кивнул, и дальше свой направил
Неспешный ход.
Сэм
Зачем ему не спится?
Эрик
Он сам не может выразить то ясно,
Вот потому он и страдает так.
Сэм
Наполнить чашу вновь нам надлежит.
Эрик
Действительно, давно пора. Пойдём.
Входят Ральф и Питер.
Питер
Считаю это подлой я изменой!
Ральф
Будь снисходителен к нему.
Питер
Но строгость
Не помешает нам. Поверь, дружок,
Мне то же Генри жаль. Но он свой выбор
Сознательно ведь сделал…
Ральф
Подожди,
У Саймона есть план. Он всё исправит.
Питер
Неправедно надеяться на Бога
И на слугу его в то время, как
Не прилагать тут самому усилий.
Я вижу тут не трусость даже, – леность,
А это несомненная причина
Несчастий наших.
Ральф
Видишь ты, что зло
Явилось в том, что я позволил Генри
Быть другом Джеку?
Питер
Он ему не друг,
А раб. И он теперь не только хором,
Но нами пробует распоряжаться.
Вот в чём опасность. Я, быть может, слеп,
Но вижу, слепота ж твоя другая,
Во много раз опаснее моей.
Ральф
Опасность в чём? Что привечает Джек
Стыдливого купеческого сына?
Питер
Стыдливость с него спала в одночасье,
Как лист спадает с дерева от ветра.
Напуган Генри был, не в том беда.
А в том, что детским Джек его испугом
От всей души и вволю поживился
И наслажденье получил. Кого
Послушает теперь наш Генри Спенсер?
Ральф
Но он же, как и все мы, понимает,
Что мы должны симпатии отбросить,
Забыть различия и предрассудки,
Что б только выбраться отсюда?
Питер
Джек
Задумал что-то. Выяснить мне надо,
Но в планы он меня не посвятит
Свои. А впрочем, Ральф, найдётся случай
И я узнаю всё. Но ты смотри,
Не позволяй являться не доверью
К тебе у тех, кто ещё Джека не познал.
Есть связь ещё таинственная между
Тем смуглым Роджером и Джеком Меридью,
И именно связь эта нас и губит,
Старается пред Роджером своим
Он выглядеть объектом почитанья,
И хочет он того, что б этот остров
Был в его полной власти. Не тебя
Он ненавидит, а лишь то, что властью
Не обладает. Но ему отдать
Все полномочия, знаменовало б
Начало гибели. Так в комнате горящей,
Желая облегчить своё дыханье,
Распахивает окна человек.
И что ж? Пожар сильнее разгорелся!
А по отдельности они особой
Опасности не представляют, правда,
Меня не покидает чувство, что
Кому-то мстит неугомонный Джек.
Он одержим своей бесплодной местью,
Ведь здесь нет тех, кому он мстит. А Роджер
Подобострастья носит маску, только
Всё это лицемерие и ложь,
Он к Джеку тянется и поощряет
Дурные в нём наклонности, при этом,
Как кажется, он в глубине души
За что-то ненавидит господина.
И всякий раз против тебя его
Настраивает, будто бы виолу65.
Он горько сетует на бытие своё
И, чёрной меланхолией отравлен,
Стремится страх вернуть в сердца людей,
Что б Джеку ими было б легче править.
О, если б можно было разлучить
Существ двух этих! Но неодолимо
Влечёт друг к другу их. Здесь я бессилен.
И только на тебя надеюсь, Ральф.
Ральф
Привет вам, братья!
Эрик и Сэм
Как мы рады видеть
Тебя, Ральф Ровер! Мы хотим сказать
Тебе о важном.
Ральф
Что случилось… дети?
Эрик
Коль для тебя мы дети, ты не будешь,
Наверное, нас слушать, добрый Ральф?
Но сам-то ты нас не намного старше.
Ральф
Я не подумал, право, господа.
Итак, что вы желаете сказать?
Эрик
На небе были странные знаменья!
Ральф
Опять! Я же просил всё это бросить
И остальных всем этим не смущать!
65
Виола – род скрипки, старинный струнный смычковый инструмент.
И как тебе не стыдно, Эрик, чушью
Подобной заниматься!
Эрик
Да, ты прав.
Возможно, то и чушь… Но только, только…
Сэм
Родился ты когда? Скажи нам, Ральф.
Ральф. Зачем вам это? Ну, хорошо, 21 июня.
Эрик и Сэм переглядываются.
Эрик и Сэм. Граница Близнецов и Рака!
Питер. Что вы имеете в виду?
Эрик. Я вчера вечером видел молодой месяц с той стороны, где вообще-то должна быть
сейчас полная Луна. А ещё огненный луч пролетел между созвездиями Близнецов и
Рака…
Питер. И что бы это могла значить?
Эрик. Я не вполне уверен… но, по всей видимости, это означает только то, что угрожает
несчастье тому, кто рождён под знаком или Близнецов или Рака?
Ральф. Вероятно, это кто-то из вас, близнецы?
Эрик и Сэм. Не думаем. Мы, действительно, в некотором смысле близнецы, да. Но речь
идёт вовсе не о нас. У нас дата рождения совершенно другая, другое время года, не лето…
А здесь…
Питер. Вы хотите сказать, что Ральфу грозит гибель?
Эрик. Да, Ральф – третий. Ой, не в том смысле, что третий, а в том, что один из тех… Ну,
из тех, кому…
Питер. Всё понятно. Можешь не продолжать. И что ты думаешь, Ральф?
Ральф
Я думаю, особо нам не стоит
Вниманье уделять таким приметам.
Они ведь лишь возможность отражают
Того, что, вероятно, и случится,
Когда усилий всех не приложить,
Что б избежать возможного несчастья.
Однако, что за гибель мне грозит.
Возможно, это связано со зверем?
Питер
Нет, нет. Не верь. Настаиваю всё же,
Что никакого зверя нет. Хотя
И объявляет Джек, что он почти
Его нашёл, что выследил его он
И что способен зверя победить.
Ральф
А если есть тот зверь, а Джек его
Не победит?
Питер
Я не хочу и думать
Об этом. Но тогда вздохнём свободней,
Ведь мы тогда избавимся от Джека.
Ральф
Да, только то, что растерзало Джека
Придёт потом за нами…
Питер
И грешно,
Конечно, радоваться смерти человека,
Но опасаюсь я, что больше бед
От Меридью случится, чем от зверя,
Страх перед кем использует он сам
И встречу с коим обещал он нам.
Ральф
К костру вернёмся. Джек опять хористов
Своих увёл. Готовится к чему-то.
Питер
Пускай готовится. И без него мы сможем
Сегодня обойтись.
Ральф
Храните чашу,
Друзья, как раковину я свою храню.
Эрик и Сэм
Мы всё в исправности содержим, Ральф.
Ральф
Спокоен я за вас и удаляюсь.
( Уходит с Питером).
Сэм
О, только Ральф остался бы в живых!
Всё остальное смысла не имеет.
Эрик
Пророческими могут быть слова…
Кто там идёт, кто шествует так гордо
Вдоль той границы, сушу что и воду
Так разделяет чётко, белой пены
Где носятся подвижные валы?
Кто рассекает эту пену резко?
Чьи стопы топчут золотой песок?
Сэм
Кто там грядёт?
Эрик
Кто там грядёт? Ответь нам!
Входит Рождер, полностью одетый, за исключением плаща, головного убора и чулок.
Роджер
Сэмэрик! Эриксэм! Привет тебе!
Эрик и Сэм
Ну, Роджер, что нам ждать на этот раз
От Джека и тебя?
Роджер
А вы боитесь?
Эрик
Известно, вызывает опасенье
Столь независимое, в общем, поведенье.
И коль он Ральфа сам и признаёт,
В другую сторону ход дел его ведёт.
Единовластье лучше способа такого.
К чему же лгать? Правдиво это слово.
Сэм
Нет, лучше пусть правление такое,
Чем то, что нас лишит спасенья и покоя.
Роджер
Вы думаете, что недоброе вершится,
Что Джек уже перешагнул границу
Ту, за которой – лишь вражды начало,
Но ничего такого не бывало
Пока у нас, и быть пока не может,
Покуда Ральф с себя свои не сложит
Все полномочия, или как день придёт,
Когда сюда корабль приплывёт.
И я, и Джек хотим вам быть друзьями,
Но что нам делать, то решаем сами.
Сэм
Пустое говоришь, что бы в словах укрыться,
Как прячутся в кустах. Я о еже с лисицей
Вдруг вспомнил, как услышал от тебя,
Что Джек и ты нам всё ещё друзья.
Где малый холмик или стожик,
Там повстречались лис и ежик.
Лис – грозно: « Эй, скажи сперва,
Ты знаешь il`ordre du roi66?
Мир заключён на целом свете.
Всем – сдать оружье, всяк в ответе,
Кто уберег свою броню.
Я сам такой приказ храню.
Итак, во имя короля,
Отдай колючки, не юля»!
А ёж: «Остры, лисичка, зубки!
Сдай их – и жди тогда уступки»!
Тут повернулся он кругом
И ощетинившись ежом,
В своей броне, уходит с миром,
Довольный и собой и миром.
Эрик
Но говорил ты так учтиво
И речь твоя вполне красива,
Что времени пустая трата,
Которую сегодня с братом
Принуждены производить
Мы по твоей вине, смутить
И огорчить нас не способна.
Но всё-таки нам неудобно
С тобою время проводить.
Роджер
Я что, могу вас затруднить?
Сэм
Беда не в этом затрудненье,
А в том, что Джеку на служенье
Ты ум и честь свою отдал.
А Джек твой вознегодовал
На Ральфа. Поделом, как видно!
66
Приказ короля ( фр).
Но то ему, видать обидно.
В чём дерзости такой причина?
Ему бы гимны петь лишь чинно
И думать о законе Божьем.
А он опутывать стал ложью
Своих хористов и других,
Как пауки для паучих
Из паутины ткут конверты,
Куда заматывают жертвы
Свои. Всё это для чего?
О том спросить бы у него,
Да что-то боязно возиться.
И что там у него творится
В его коварной голове,
О том мы знаем не вполне.
Но лишь одно мы отвечаем,
Что говорить мы не желаем
Ни с Джеком, ни, затем, с тобой.
Лишь Ральф отдать имеет свой
Приказ нам полное здесь право.
Нам игры Джека не по нраву,
Не будем слушать мы тебя,
Во всём законность соблюдя.
Роджер
Никто не трогает, друзья, законность вашу.
Я только попросить сюда явился чашу.
Она для дела важного нужна.
Законность здесь господствовать должна,
Но почему бы пользу не извлечь
Нам из неё? Сумеем мы сберечь
Её, а после вам обратно возвратим.
Эрик и Сэм
Как скажет Ральф, так сразу отдадим.
Роджер
Отдайте мне сейчас. А Ральф потом поймёт,
Вы скажете ему, когда придёт черёд,
Когда он спросит вас. Считаю, огорченья
Не принесёт ему, что взяли во владенье
Мы временно её. Что Ральфа вам бояться?
Сэм
Не отдадим её, не стоит и стараться!
Мы ведь намерений твоих не можем знать?
Что вы способны с Джеком замышлять,
На это у меня воображенья
Не хватит. Но я высказал решенье,
И буду впредь отстаивать его.
Эрик
Мы чашу отдадим ему, вот и всего.
Я главный над тобой! Что ж так принципиален,
Брат мой? Ведь тот вопрос вполне нейтрален.
Ведь Ральф не Джек, и не возьмёт жизнь нашу,
Разгневавшись на нас, в обмен за эту чашу?
Пред Ральфом отвечать я буду всего прежде.
Роджер
Боитесь Джека вы? Да, тяжело вам между
Ним и правителем, которого избрали!
Ошибок избежать возможно тут едва ли!
Эрик и Сэм
Вот однозначный, недвусмысленный ответ.
Так просто отдадим? Скорее всего, нет.
Джек
Ну, хорошо, тогда, быть может, в кости
Сыграем? Эта чаша ставкой будет
В игре. Согласны? Быстро отвечайте!
Эрик
Сыграть? Мне это нравится. Посмотрим,
Но я люблю, что бы всё было честно.
Роджер
Я постараюсь, что б всё было без обмана.
Обман для джентльмена неприемлем.
Сыграем в кости?
Эрик и Сэм
Хорошо, сыграем.
Эрик
Ты выиграешь и получишь чашу,
Но проиграешь, – так уговори
Милорда своего, что б он вернул
То стёклышко, что так изъял внезапно
У Питера.
Роджер
Мне трудно обещать.
Попробую. Но Джек – не я. Не знаю…
Но я с условиями согласиться должен.
Сэм. Только мы, Роджер, какого бы ты о нас не был мнения, мальчики благовоспитанные,
и в такие игры не играем.
Роджер. А на что же детство, как не для того, что бы играть?
Эрик. Но не в такие же игры?
Роджер. По-моему, самые безобидные.
Сэм. А не в них ли играют в ресторациях разных и тавернах?
Роджер. Наверно, не в них. Что может быть невиннее игры в кости? К тому же, никто об
этом не узнает. Ни ваши родители, ни кто-либо ещё. Со своей стороны я обещаю
полнейшее молчание.
Эрик. Думаю, ничего плохого в этом нет. Почему бы и не сыграть разок?
Сэм. Не слушай его. Не соглашайся.
Эрик. Ты слишком многое себе позволяешь, Сэм. Решать мне. Вот, что я думаю, Роджер.
Я и мой брат доверяем тебе, поэтому давай сюда свои кости и поскорее начнём игру, всё
равно ведь особо делать нечего, а за водой мы всегда успеем.
Сэм. Только, если мы проиграем чашу, собрать эту воду будет уже не во что.
Эрик. Ничего не хочу слушать! ( Роджеру). Давай!
Роджер
( вынимая из-за пазухи кости и встряхивая их на ладони)
Итак, определим, где будет чёт, где нечет.
( Пришёптывает и приговаривает что-то, склоняя голову к костям).
Эрик
( восхищённо)
Решимость какова! Как лихо кости мечет!
Сэм
Хоть видит око, только зуб неймёт.
Орудует, как ловкий банкомёт.
Эрик. Я загадал, Роджер, пусть в этот раз выпадет нечет.
Роджер. Хорошо. ( Готовится метнуть кости). Только ты скажи Сэму, что бы он не
подглядывал. Он меня смущает. Попроси его куда-нибудь удалиться.
Сэм. Никуда я не уйду. Мне то же интересно посмотреть.
Роджер. Так дело вовсе не пойдёт. Слушай, Сэм, я завяжу пока тебе глаза, что бы ты не
подглядывал. А потом я скажу тебе, когда можно будет снять повязку. ( Отрывает от
своей рубашки полоску и завязывает Сэму глаза). Ты готов, Эрик?
Эрик. Готов!
Роджер. Раз, два, три! ( Бросает кости так, что при этом взвивается облако пыли и
запорашивает Эрику глаза).
Эрик. Ой! ( Протирает глаза рукой).
Пока Эрик трёт свои глаза, Роджер, быстро взглянув на кости, ловким движением быстро переворачивает
одну их них.
Роджер. Ну, сам посмотри. И тебе, Сэм, можно уже снять повязку. ( Снимает её с него).
Эрик. Шесть… Чёт…
Сэм. Чёрт!
Роджер. Всё по-честному. Чаша моя. ( Хватает кубок). Прощайте. Привет вам от Джека
Меридью. ( Уходит).
Близнецы дружно плачут.
Эрик и Сэм. Что же теперь мы скажем Ральфу?
Роджер ( почти скрывшись из виду, вдруг оборачивается и, гладя в зал, как бы про себя,
произносит). Это оказалось совсем не трудно, как и отнять у младенца его лакомство! (
Окончательно уходит).
Близнецы с рёвом убегают.
Сцена V.
Поляна в лесу.
Входит Саймон. Его одежда изорвана, а сам он едва держится на ногах.
Он достигает края площадки и садится на землю там, где, как условлено, должны находиться кусты.
Саймон. Ох! За что же это, зачем же это они так с ней поступили?! Так не должно быть…
Это всё сон, страшный и ужасный сон. И война эта и всё прочее! Ведь она была им, как
мать… И я, и я… Ну, что ж, видимо, на то они и охотники. Повзрослеть можно и в 12 лет.
А сколько ещё в жизни грязи и крови, и бессмысленной жестокости. Человек ко всему
привыкает. Надо относиться ко всему философски, и никогда не утрачивать весёлого
настроения!
( Поёт).
Дивный сад моей сестры,
Украшение Вселенной.
Тайной полон он красы,
Совершенством несравненным.
У сестрицы вкус неплох,
Обустроила всё мило:
Красный мак, чертополох
Вместе с братом насадила.
Одуванчик полевой
Ярким золотом сияет,
Колокольчик над травой
О нетленном размышляет.
И ромашек лепестки
Словно яркие заплаты.
Сад в душистой неге спит,
Ветер носит ароматы.
Там ручей журчит один,
Средь деревьев пробегает.
Одиноко меж купин
Тихая свирель играет…
Ох, как же стучит в висках! Тяжело… Впрочем, вот ещё песенка…
( Поёт).
Голубок и горлица
Никогда не ссорятся,
Дружно живут.
Весь свой век милуются,
Весь свой век целуются,
Вместе умрут.
Что она ни просит,
Всё он ей приносит,
Отказа нет.
Он о ней заботится,
Для неё охотится,
Встаёт чуть свет,
Хоть стар и сед.
Или вот ещё поётся.
( Поёт).
Досада и тоска не мучают сердца
На этом острове прелестном,
И пламя чувств благих и честных
Нас согревает без конца,
А Разум с нежной мудростью Отца
Хранит Любовь от зла, как будто дочь-невесту.
Тяжело, совсем тяжело. ( Впадет в забытье).
Входят Джек, его хористы во главе с Роджером и Генри. У всех раскрашены лица, а у тех, у кого обнажён
торс, ещё и тела. Все, кроме Джека, вооружены копьями.
Джек держит обеими руками чашу, наполненную свиной кровью.
У Роджера в руках свиная голова и заострённая с обеих сторон палка.
На Джеке красная мантия, на Роджере – белая.
Роберт ( глядя на свиную голову, истерически смеётся). Ой, не могу! Не могу я больше!
Уильям. Ну, сколько можно, успокойся. ( Сам начинает смеяться).
Моррис. Как вспомним, как мы эту свинью добыли, так смех и разбирает.
Джек. Действительно, забавно. ( Подавив смешок). Но я всё-таки хотел бы это
беспричинное веселье как-то подавить. Тут вовсе не до смеха. Ритуал – дело серьёзное.
Моррис. Вам виднее, милорд, вы знаток всякого рода ритуалов.
Джек. Ну, так не даром я староста хора капеллы его величества короля Англии. Что ж,
допустим, даю вам время успокоиться.
Роберт. Так ведь, верно, очень смешно. Мы подкрались… Видим, свинья лежит. (
Смеётся). Ой, не могу, не могу я больше.
Моррис ( захлёбываясь от смеха). Ага! Большая такая, вроде бы спит.
Уильям. А рядом с ней… Ой, вспомните, рядом с ней…
Гарольд. Поросята…
Уилфред. Да, и Саймон…
Моррис. Ой, лежит такая пятнистая чушка, под деревом. И нас не заметила. Ловко же мы
к ней подобрались! Она спит, а мы – тут как тут!
Роберт. И там поросята были, они молоко сосали и повизгивали.
Моррис. Они то же вроде как спали.
Уильям. И Саймон лежал среди них, прильнув к её брюху. Насосался молока и задремал.
Роберт. Молочка ему захотелось!
Роджер. Мы её окружили. И ударили. И все проснулись.
Роберт. Саймон что-то кричал, мешал нам. А я его держал обеими руками, он вырывался,
даже укусить меня попробовал.
Моррис. И мы начали их бить. Свинью эту и поросят. Поросят почти сразу перебили. А со
свиньей повозиться пришлось.
Гарольд. А Саймон всё кричал: « Остановитесь! Они же живые»! Да уж понятно, что не
мёртвые. И чего это он так! На нас бросался, плакал, как маленький.
Моррис. Он, вроде бы, безумный…
Уильям. Только всё равно мы её прикончили. Загнали её в самую чащобу. И ещё
несколько пик воткнули. А она всё визжала. Только зря. А потом она уже не так
дёргалась, после того как Роджер её ударил.
Роджер. В самую сердцевину! И Джек своим кинжалом ей горло перерезал.
Джек. И что здесь смешного?
Роберт. Ну, так Саймон ведь, Саймон же, как поросёнок, со свиньёй лежал. ( Падает,
хватаясь от сильного хохота за живот).
Моррис. И вообще, мы заметили уже: от нас свиньи разбегаются, а его они не боятся.
Роберт. Так они и должны нас бояться, потому что мы охотники, мы свиней убиваем, а
он…
Уильям. Он кормит их с рук фруктами и гладит их, и они его к себе подпускают, когда он
один, то есть не с нами, тогда, конечно…
Моррис. Отчего же он такой? Он, что, святой? Раз нашёл взаимопонимание у зверей
лесных?
Джек ( с отвращением). Никакой он не святой! Просто мы вот так себе пищу добываем, а
он по-своему, он нашёл свой способ взаимодействия с миром. Ему так выживать легче. И
вообще, каждый выживает, как ему удобно. Сколько мы уже времени здесь?
Роджер. Кто знает? Может быть, несколько месяцев, может уже год. Можно у Ральфа
спросить или у Эрика…
Джек. Нет! Ну, вот, долго мы здесь, а человек ко всему привыкает, так что не
удивительно, что Саймон питается свиным молоком, и звери его не боятся, а считают
подобным себе. И мы сами уже не те мальчики из церковного хора, которыми были
раньше, и Саймон стал другим, мы все изменились. Это не святость, по крайней мере, не
должно ею быть. Но всё-таки, он, в некотором смысле, божий человек, и я расправлюсь с
каждым, кто посмеет причинить ему вред. Не трогайте его!
Роберт. Он всё плачет, успокоиться не может. Убежал в лес…
Уилфред. И мы больше с ним не встречались.
Джек. Ничего, пусть отдохнёт. Главное, что бы за утешением к Ральфу не полез. Но он не
осмелится.
Роберт. А на что нам столько мяса?
Джек. Мы устроим пир, мой добрый малый Робин, мой шаловливый Пэк! И ты, и все
увидят, у кого настоящая власть. И Ральф меня уважать начнёт.
Моррис. А разве он вас, милорд, и так не уважает?
Джек. Это недостаточно, пусть не радуется, что он главный.
Моррис. Но он и так этому не радуется.
Джек. Тогда, тогда… Пусть он меня боится!
Все. Пусть боится! Пусть боится нашего Джека Меридью!
Джек. Только я с ним ссорится не хочу, как и с Ним. Перестаньте шуметь и смеяться, а то
Он может нас услышать и застать нас врасплох. Вы же не хотите этого?
Хористы и Генри. Нет, сэр.
Джек ( таинственно). Пора приступать к ритуалу. Ты, Роджер, будешь моим
министрантом67.
Роджер. С радостью, милорд.
Джек приказывает жестом воткнуть палку в землю. Роджер исполняет.
Джек ( обращаясь к палке и держа перед ней чашу). Я буду спускаться до алтарей в аду!
Роджер. К Сатане, жизни губителю.
Джек
Отец наш, сущий на небесах
Да святится там Твоё имя,
Как это есть на земле,
Дай нам этот день нашего экстаза
И спаси нас от Зла и Искушения.
Роджер. Да будет так!
Джек
Ты же, отверженный, внемли мне,
Ты, о котором Спаситель рёк Петру:
« Сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу»!
Выходи, сеятель, время твоё настало,
Но не убоимся тебя, потому что мы сильны.
Раз сильны мы, то с нами Бог.
Все. С нами Бог.
Джек
Не дана тебе власть над нами, но над местом сим,
Так отвратись от нас, находящихся под защитой Всевышнего!
Роджер
Вспомни, как ополчению твоему
Было даровано стадо свиней,
И ныне вот дар тебе и жертва твоя!
Возьми её, но отдались от верных.
Джек
( хору)
Отрицаетесь вы от Диавола?
Хористы
( поют)
Отрицаемся!
Джек
Поклоняетесь Господу?
Хористы
( поют)
Поклоняемся!
Министрант — в латинском обряде католической церкви, равно как и в англиканской, мирянин (обычно
юноша), прислуживающий священнику во время мессы и иных богослужений.
67
Джек
Господня слава ныне
Пусть снова воссияет!
Пусть зло навеки сгинет!
Пусть Бог нас укрепляет!
Роджер насаживает свиную голову на палку.
Вкуси же, вот тело твоё.
( Брызгает три раза перед ней из чаши, затем оборачивается к своему воинству).
Пейте, то кровь его!
( Протягивает чашу Роджеру).
Роджер осторожно пробует губами.
Роджер. Джек, но ведь…
Джек. Не гневи зверя. Это теперь не кровь, это вроде вина!
Роджер
Да, милорд!
( Вновь делает глоток).
Джек
( обмакнув палец в кровь, чертит на лбу Роджера полоску)
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti68!
Хор
( поёт)
Amen69!
Джек подходит с чашей к каждому по очереди и проделывает с ними то же, что с Роджером.
Джек
Рамус, фамус, ликус, сульфурус!
Фамус, рамус, аброкадабрус!
Veni, omnipotens aeternae diabolus!
Вени, омнипотенс этэрне диаболус70!
Мир вам!
Хористы
( поют)
И тебе, владыка!
Джек
И да погибнут все враги веры Христовой!
Хористы и Генри ( потрясая копьями). Да погибнут! Да погибнут!
Джек ( наставительно). Голова – для зверя. Это – дар. Идите, месса есть! ( В глубину).
Принимаешь ли ты?
Отдалённый раскат грома.
Роджер. Гроза надвигается. Милорд, а можно, я тут останусь. Посторожу. Уж очень
хочется на этого зверя взглянуть.
Джек. Один? А ты не боишься?
Роджер. Так я спрячусь. Он меня и не почует. К тому же Господь сохранит меня, я
надеюсь.
Джек. Останься, сын мой.
Роджер. Хорошо, я останусь. Ступайте, милорд. ( Кланяется).
Хористы, пугливо озираясь, уходят вслед за Джеком. Роджер прячется в кусты с противоположной стороны
от того места, где устроил себе укрытие Саймон. Саймон пробуждается, вероятно, сквозь сон он всё же
слышал, а может быть и видел совершившийся только что чудовищный обряд. Он встаёт, выходит из кустов
и сталкивается с торчащей кабаньей головой. Останавливается в нерешительности. Испуганно пытается
отвести глаза, но любопытство сильнее. Роджер внимательно следит за ним из кустов.
Во имя Отца и Сына, и Святого Духа ( лат.).
Истинно так! ( лат.).
70
Удалимся, ибо Диавол близко! ( лат.).
68
69
Интермедия ( Оратория).
Там же. На палке торчит свиная голова. Перед ней стоит Саймон с расширенными от ужаса глазами. Роджер
внимательно следит за ним из-за кустов.
Саймон
( про себя)
Пустым святое место не бывает,
Где Бог ушёл во тьму, там дьявол выступает…
Бог не ушёл туда, а человек вступил,
И голос Господа в себе он заглушил.
( Почти вслух).
Подёрнулось кровавой пеленою
Вокруг меня всё, я дышу с трудом.
Творится нечто странное со мною,
Столкнулся, видно, с воплощённым злом.
Стою пред головою мёртвой вепря
И, очевидно, зрю всего тщету.
Но что ужасного я в этом встретил?
Не так же и на Лондонском мосту?
Там головы казнённых выставляют,
И вороньё те головы клюёт,
И мухи тучами вокруг летают:
Таков обычный дел английских ход.
Так правосудие у нас вершится,
Что смерти лик – преступнику урок.
Но только преступлений вереница
Всё движется так, как в часах песок.
А мне спокойно было в колыбели,
И пела мать, – придут златые дни.
Какая цель – моя? И как достичь той цели?
Сложнейший тот вопрос меня томит.
Из-за кола со свиной головой раздаётся голос Повелителя мух.
За сценой звучат гобои, фагот, малый барабан и, после небольшого вступления, клавесин.
Голос
Мальчик любезный,
Я – зверь из бездны.
Ты – не герой,
И в бой со мной
В жизни не вступишь.
Верно поступишь,
Если откажешься,
Со мною свяжешься.
Рок начертал,
Что б ты трепетал.
Ты слаб и немощен, приятель.
И для чего же наш Создатель
Столь душу слабую вложил
В тебя, друг мой, ты мне скажи?
Саймон
Господь наш сказал:
« Будьте, как дети».
И я не слаб, я то же в ответе
За души их.
Смиренен и тих,
Я сокрушаюсь,
Но я не раскаюсь
В выбранном мною пути,
С коего мне не сойти.
Не ведаю я, кто ты,
Но главная забота
Моя – их оградить,
Спасти и защитить.
Уверен я, что Джек
Есть добрый человек,
И даже этот Роджер
Исправиться всё ж может…
Но как мне быть – не знаю,
Я слёзы проливаю,
Знамения я жду.
И знаю я теперь,
Ты – тот ужасный зверь,
Имел кого в виду
Малыш один в бреду!
Пускай ты зверь из бездны –
Ниспала неизвестность,
Открылась правда мне.
Голос
Ты, отрок, ждёшь знамения?
Ты молишь Провидение?
Но горе тебе!
Переоценил ты силы.
Ты погибнешь, отрок милый.
Не лучше ли сдаться
И отказаться
Исток зла искать?
Охотником стать
И быть, как другие –
Получше, чем гибель.
Подумай о ней.
Саймон
Ах, я растерялся.
Ещё я не сдался,
В душе же моей
Ещё упование
С надеждой, с сознанием
Хранит свой союз.
Расторгнутых уз
Я вижу приметы.
Страшит меня это.
Что делать, не знаю.
Главу я склоняю.
Пусть свет неземной
Прольётся пред мной.
Иначе – напрасно
Всё здесь. Я, несчастный,
Опутан совсем
И ложью, и страхом.
Я жажду лишь знака
От высших систем.
На задней части сцены опускается занавес, изображающий небо. На небе сияет крест.
Вижу крест животворящий!
Вот знак правды настоящий!
Страх не властен надо мной!
Но решусь вступить я в бой
За правду святую?
Смущаясь, тоскую.
Голос
Решать особо нечего,
Думать тоже нечего.
Все пути отмечены
У рода человечьего!
Ты, непонимающий,
Сам то поощряющий,
С чем в борьбу вступаешь,
Кому служишь, знаешь?
Саймон
Речь о том ли, кто над нами,
Голову подъемля гордо,
Вместе с Ральфом ещё правит?
О том, кого зову « милордом»?
Голос
Джек? Он сам себе апостол
И вооружился Торой,
От него весь этот остров
Стал Содомом и Гоморрой!
Над твоей головой я начну сумасшедшую пляску,
Проползу по лицу, отражусь в твоих детских глазах.
Хочешь, я расскажу, хочешь, я прожужжу тебе сказку
О кровавых победах своих и великих делах?
Я – падший херувим,
Второй по рангу и злодейству.
В душу меня свою впусти,
И так уж омрачено твоё детство!
Хористы
( за сценой)
К чему нам эта свобода?
Она лишь мешает есть!
Он – всё для блага народа!
Новый хозяин здесь!
Голос
Я пришел в этот мир на заре человеческой эры.
Я принес с собой грязь, нищету и могильную вонь.
На обломках любви, на обломках надежды и веры
Я построил свой храм и развел в нем чадящий огонь.
Я – падший херувим и т. д.
Хористы
( за сценой)
К чему нам эта свобода?
Она лишь мешает есть!
Он всё для блага народа!
Новый хозяин здесь!
Голос
Верный спутник воров, попрошаек, бродяг и изгоев,
Я вхожу без преград во дворец и в сырую тюрьму.
Упиваясь войной, я лакаю кровь павших героев,
Я беру города и веду за собою чуму.
Я – падший херувим и т. д.
Хористы
( за сценой)
К чему нам эта свобода?
Она лишь мешает есть!
Он – всё для блага народа!
Новый хозяин здесь!
Голос
Может я для тебя слишком мал и не значу так много,
Только помни, дитя, на меня замахнувшись рукой,
Что я полз по кресту и по телу распятого Бога
И смеялся над тем, как беспомощен он предо мной.
Я – падший херувим и т. д.
Хористы
( за сценой)
К чему нам эта свобода?
Она лишь мешает есть!
Он – всё для блага народа!
Новый хозяин здесь!
Голос
Я иду сквозь века, я меняю дворцы и короны,
Пожираю ваш род, не щадя ни детей, ни старух.
Я иду сквозь века, а за мною идут легионы,
И склоняется мир предо мной – Повелителем Мух.
Я – падший херувим и т. д.
Хористы
( за сценой)
К чему нам эта свобода? И т. д.
Голос
Содрогнулся ли ты перед силой моей?
Коль боишься меня, – это правильно!
Удалось же мне увести всех детей
Из немецкого города Гамельна71!
Только всё это – легенда.
Хочешь, верь, хочешь, – не верь.
Но ведь ты, мой мальчик, не первый,
Пред кем являлся я, жестокий зверь!
Свои души заключили
В клетки душных городов?
Имеется в виду средневековая легенда. Согласно ей, музыкант, обманутый магистратом города Гамельна,
отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыс, c помощью колдовства увёл за
собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно. Под « Гамельнским крысоловом» часто
подразумевается дьявол.
71
О хозяине забыли.
Кто же он таков?
Ведьмы на кострах дымятся
От молодок до старух.
Как же любит посмеяться
Повелитель мух!
Многие со мной сражались.
Где ж конец войне?
Победить себя старались
И заснуть на дне.
А потом, взглянув на небо,
Дружно испускали дух.
Но я веселился, демон,
Повелитель мух.
Мир циничен, все так мерзко...
Саймон
Знаю это сам!
Голос
Так зачем ты, глупый мальчик,
Внемлешь голосам?
Не боишься вечной ночи?
Вновь стал размышлять?
Неужели, правда, хочешь
Истину познать?
Хочешь так, что нету мочи?
Почему бы нет:
Посмотри мне прямо в очи,
И узнай ответ.
Саймон
У тебя и глаз-то нету Два слепых бельма Отчего тогда мне душу
Застилает тьма?
Голос
Лишь сейчас ты эту темень
Осознал, юнец?
Тьма пришла к вам не из лесу –
Из людских сердец!
Там она всегда таится,
С тех далеких дней,
Как ушла из рая Ева,
И Адам за ней.
Это я крадусь за вами,
Я - ваш господин.
Кто решит со мной бороться –
Тот всегда один.
И никто вам не поможет,
Не спасет теперь.
Только я, ты это понял?
А ведь я же Зверь!
Я и враг людского рода,
И его кузнец.
Что, довольно откровений,
Понял, наконец?
Уходи, пока не поздно,
Что узнал - забудь.
К глупым детям возвращайся
И таким же будь.
Ну а если не захочешь Мы тебя убьем!
Я и все, кого ты любишь,
Кровь твою прольем.
Душ людских ты не излечишь,
Падших не спасешь.
Если станешь мне перечить –
Сам пойдешь под нож.
В честь твою сегодня будет
Мой кровавый бал,
Ты на деле убедишься –
Я тебе не лгал.
Идол, вздернутый на палке,
Смрад и сонмы мух Это вы творите сами,
Я – бесплотный дух!
Но уже не остановишь
Тех, кого позвал,
Из глубин кромешной бездны
Властелин Баал.
И кому теперь молиться?
Где конец страстей?
Остаётся только слиться
С бездною моей.
Саймон
Открылась дверь,
И смрадный зверь
Пришёл за мной из чащи.
Как устоять,
Как избежать
Его зубов разящих!
Входит Англия72, она же Родина-мать. Фигурой и чертами лица она очень похожа на королеву Анну,
супругу славного государя, короля Иакова, но одета, как королева Мария Тюдор, прозванная Кровавой, так,
как это изображено на портрете достопочтенного фламандского живописца Антониса Мора. В облегающий
корсаж вставлена небольшая кокетка более темного цвета, высокая стойка украшена воротником "Медичи".
Высокий воротник дополнен расшитым золотом, украшенным драгоценными камнями "хомутиком" со
свисающим на кокетку медальоном. Рукава в форме воронки плотно облегают руку вверху, затем, у локтя,
сильно расширяются. Нижние рукава украшены узорной каймой и пряжками, которые застегивали рукава по
низу. Передняя часть юбки в испанском колоколообразном стиле того же цвета, что и нижние рукава.
Головной убор представляет собой английский вариант Французского капюшона, посаженного на жесткую
основу и плотно прилегающею у затылка. Капюшон отогнут спереди, а сзади приподнят в форме подковы.
Она с материнской заботливостью глядит на Саймона, затем становится позади него.
В музыке: диминуэндо.
Англия
Как тебе оторвало голову…
Это ж надо, так странно выглядеть.
О! Тебя поделили поровну,
Верно, сердце желали выхватить.
Голос
Голова-то как раз на месте,
И шесть лап волосатых под нею.
А ты, вечная невеста,
Противостоять мне не сумеешь.
Крылья я распустил за спиною,
Мои зубы звериные скалятся.
Этому отроку быть со мною,
Он так мне понравился.
Я и так и этак к нему присматривался,
Обнюхивал своим пятачком.
Только мне никак не получается,
Что б он признал господство здесь моё!
И ужас дня, и ужас снов
Родил чудовище из плоти.
Джек Меридью принёс им кровь,
Свинью прикончив на охоте.
Есть сильный враг, – вот сильный вождь!
А кровь всё больше опьяняла.
И где теперь вся та любовь
Что прежде их объединяла?
( Саймону)
Напрасно здесь Слово,
Покорен будь зову
Теперь моему:
« О, будьте, как боги»!
Англия
Сравни с пьесой-моралите Джона Бейла « Король Джон», где так же присутствует этот аллегорический
персонаж.
72
В иные чертоги
Тебя я зову!
Саймон
Кто вы? И что вам здесь нужно?
Англия
Я пришла укрепить твоё чувство
Истины и сознания долга.
Успокойся, я здесь буду не долго.
Я в тебя, отрок, искренне верю.
Ты не создан для этого зверя.
Должен истину ты им открыть.
Подвиг можешь, мой сын, совершить.
Я – одетая туманом
Родина твоя. Страна,
Где, полны надежды странной,
Ждут тебя мать и сестра.
Я любовь и воплощенье
Веры у тебя внутри!
Я твоё, мой сын, спасенье!
Внутренним огнём гори.
Я зажгу светильник правды
Властною своей рукой.
Сможешь ли исправить нравы
Тех, кто твой смутил покой?
Голос
Нет, он не сможет.
Никому не поможет.
Погибнет он зря.
Силён и страшен я.
Англия
Только зря ты, мой враг, похваляешься,
Захватить его тщетно пытаешься.
Ничего не выйдет у тебя.
Голос
Уступи мне это дитя!
Саймон
Что же мне делать? На что решиться?
Кому внимать? Чему совершиться
Здесь надлежит?
В ушах звенит,
Боль виски давит.
Где же тут думать о чести, о славе?
Англия
О, не сдавайся,
Держаться старайся,
Следуй за мной!
Голос
С толпой смешайся,
И наполняйся
Моей пустотой!
Англия
Глупо и праздно,
Так безобразно
Эти охотники
Проводят дни.
Голос
Прошу я страстно,
Будь мне подвластен,
Смелым быть хлопотно,
Стань, как они.
Англия
( срывая ветвь с пальмы и вручая её Саймону)
Вспомни, когда-то
О славе кричали,
Мессию встречали
И пели « Осанна»!
Теперь, средь разврата,
Напомнить пристойно
О том недостойным
Носителям сана!
Опасней гораздо,
Чем подлый испанец,
Епископом властным
Себя самозванец
Уже объявляет.
Того он не знает,
Что сам порождает
Чудовищ ужасных.
Судья беспристрастный
Сон разума всё же
Прервёт, и похоже
Что ждёт огорчение
Его, буря грянет,
Когда день настанет,
Придёт пробуждение!
Голос
Он – человек, воспитан поневоле
Скорей во мнимой, чем в природной, школе,
И вследствие того, что раньше тело,
А не душа в заботах преуспела,
Судить о человеке наперед
Нельзя, покуда он ещё растёт.
Без размышленья и усилий дети
Воспринимают всё, что есть на свете,
Тьму знаний и рассудочного вздора
Усваивают как-то без разбора,
И так же, как некоренные лица
Не могут от акцента отучиться,
Не может разум превозмочь наследства
Понятий, вдолбленных в сознанье с детства,
Но повторяет их в лета иные,
А потому понятья головные
Не впрок уму, и труд образованья
Для человека хуже, чем незнанье,
Когда он видит, что не в колыбели,
А в школе дураки понаторели,
Где аффектация и буквоедство —
Учености сомнительные средства,
Где учат поэтическому пылу
Детей, когда он взрослым не под силу,
И формы мозга не готовы к знаньям,
Убитые двусмысленным стараньем
Исправить вавилонское проклятье
И языкам умершим дать занятье,
Чтоб, проклятые некогда в день Судный,
Они сушили мозг работой нудной,
А так как занесло их к нам с Востока,
Они во мненье ставятся высоко,
Хоть и в арабском залетев обличье
Крючков и палочек, как знаки птичьи;
И этот труд без пользы и без толка —
Потеря сил и времени, и только,
Как скупка экзотических сокровищ,
Тогда как тот, кто обладал всего лишь
Своим добром, надежней обеспечен,
Так и они с их бравым красноречьем;
Недаром, цель выхватывая разом,
Стрелок следит одним, но метким глазом,
А кто зараз на многое нацелен,
Тот ни в одном, пожалуй, не уверен,
Поскольку не безмерна трата сил:
Что взял в одном, в противном упустил.
Древнесирийский и древнееврейский
Отбрасывают разум европейский,
И мозг, который принял ум чужой,
Вслед за рукой становится левшой,
Однако тот, кто ищет мысль впотьмах,
Не находя во многих языках,
Сойдет скорей за умного, чем тот,
Кто на своем найдёт и изречёт.
Англия
Вождь мира – Предрассудок, и вокруг
Слепой слепца другого будто водит,
И падает костыль из слабых рук.
Когда поддержки средь людей мы не находим,
То обращаемся к иным мы существам,
Что с давних пор нередко служат нам.
Мы думаем, что конь или собака
Нас выведут в конце концов из мрака.
Но только, Предрассудком отягчён,
Не может человек найти дороги верной.
Из всех чудовищ всех страшнее он,
Из всех зверей Зверь самый он прескверный.
И он и ум и сердце совращает,
И здравого рассудка всех лишает,
Цепь фанатизма нам готовит он,
Толпу собой накрыв со всех сторон.
Зверь-Предрассудок, как мечом, разит
Уверенностью в истине тупою.
Как эпидемия, он тысячам грозит
Расправой. В стороне теперь любовь с мечтою.
Он в человека быстро проникает
И сладким ядом лести отравляет.
В природе нет гнуснее извращенья,
Чем закоснелое предубежденье.
Саймон
Да, и пора хоть как-то просветить
Их всех, коль не удастся положить
Конец безумству пагубному Джека,
Погибну я во имя Человека
И в честь Того, его кто сотворил,
Кого я всей душою возлюбил.
Англия
Ты решение верное принял, так путь избери.
Двинься смело затем по нему.
Коль для истины время настанет, тогда говори,
Даже если слова не ведут ни к чему.
Зеленеет прекрасное пастбище,
Корм и радость для агнцев даёт.
Но безмолвно и сумрачно пастбище,
А тропа между ними ведёт.
Справа радость и жизнь и движение,
Слева тленье и вечный покой,
И недаром такое сближение
Между смертью и жизнью земной.
Путь твой избран, и ты отправляешься
В неизвестность меж тем и другим.
Что ж колеблешься ты и качаешься,
Малодушием мучим своим?
Саймон
Нет страха, и смело
Начну я то дело.
Что смерть для меня?
Жизнь эту любя,
Я знаю, иная
Ещё есть, вступаю
На эту тропу.
Я к правде иду.
Тропу избрав эту,
Приближусь я к свету,
Войду я в него,
Ведь я не от мира сего!
Англия
Твой дух не от мира сего!
Вечной славной облекись!
За спасение борись.
Вот тебе духовный меч,
Что бы истину сберечь!
Голос
Церемонии к чему?
Кто поверит там ему?
Глухи падших там уста,
На очах их слепота!
Саймон
Пусть решение моё
Будет твёрдым, как копьё.
В бездну, зверь, свою вернись.
Голос
Оборвётся твоя жизнь!
Саймон потрясает пальмовой ветвью. Англия утирает ему слезы кружевным платочком. Голос смолкает.
Англия уходит. Саймон падает без чувств на траву. Из кустов выходит Роджер, осторожно прикасается к
нему, снимает с себя пояс и рубашку и связывает Саймона, после чего убегает прочь. Снова раскаты грома,
приближается гроза.
Сцена VI.
Пещера. Сальные свечи, сделанные из свиного жира, горят довольно ярко, но большая часть пространства
остаётся в темноте. У стены в центре находится большое бревно, и Джек, размалеванный, с кабаньими
клыками на лице, в маске из древесной коры с длинным причудливым носом, в шапочке и плаще, теперь
сидит на нём, закинув ногу на ногу. На его башмаках загадочно поблескивают пряжки. В одной руке он
держит чашу, а другая лежит на эфесе кинжала. Перед ним на зелёных листьях груды мяса и фруктов, а в
пустых оболочках от высушенных плодов – питье. Напротив сидит Питер, и его единственное стёклышко в
очках тускло блистает при каждой вспышке молнии. Вся пещера то погружается во тьму, то на некоторое
мгновение ярко озаряется неестественным светом. Остальные хористы расположились вокруг, как попало.
Здесь все охотники, в том числе и Генри. Из хористов отсутствуют Саймон и Роджер. Моррис играет на
барабане, Уильям держит в руках флейту, изготовленную из тростникового стебля.
Моррис
Любо злата алчущего
Привечать лобзанием
Из владык владыку.
Любо нам лобзанием
Встретить жёстколицего
Иезекииля!
Джек
Уж скоро ночь, а Роджера всё нет.
И Саймон здесь отсутствует. Хотелось
Мне разделить с ним это угощенье.
Я пост бы снял с него. Он слаб здоровьем,
Ему необходимо, очевидно,
Питание усиленное. Пусть бы
Со мной вкусил мой маленький отшельник
Епископскую трапезу. Ещё я
Хотел, что бы они места заняли
Подле меня. И сел бы Саймон справа,
А Роджер – возле левого плеча.
Мне с ними было б нынче веселее.
К тому же буря что-то разгулялась,
Гроза бушует. Проливным дождём,
Быть может, обернётся это дело.
Как тяжело им там, когда тела их
Пронизывает охлаждённый ветер!
Питер
Ты, оборотень, жаждущий порядка,
Себя и нас сжигаешь без остатка
Над светочем губительный страстей.
Случится может по вине твоей
Недоброе здесь, мыслю, с кем угодно!
Так поступать, пойми, не благородно.
Джек
Не упрекай меня, презренный поросёнок.
Хоть я не муж ещё, однако не ребёнок.
Питер
Что из того? Пускай тебе пятнадцать.
Тут мало оправдания, признаться.
Джек Меридью, я младше тебя на год,
Но издевательств и подобных тягот
Не заслужил ни я, ни кто другой.
Быть милосердным не прошу со мной,
Но коли сердце у тебя не камень,
Ответь, прошу, к чему не хочешь пламень
Поддерживать и Ральфу помогать,
Что б с кораблей смогли нас люди увидать?
Чего ты добиваешься, несчастный?
Объединил ты их рукою властной,
Неясным ужасом каким-то запугал.
О звере многое такое рассказал,
Что лишим мне и прочим показалось.
А что в итоге, мне ответь, осталось?
Ты от спеси раздут,
Грозен ты и раскрашен.
Притворяешься важным,
Сильным, смелым, отважным,
Жалкий маленький шут!
Но здесь ты понят всеми,
Разоблачен, осмеян,
Конец твоим затеям!
В глазах Рассудка, наконец,
Ты лишь глупец,
Ты лишь слепец,
Неоперившийся птенец!
Джек
Ты как меня, негодник, называешь?
И что же, обвинять меня дерзаешь.
Питер
Тебя, конечно же, ни в чём я не виню,
Но вот зачем поросую свинью
Понадобилось вдруг вам убивать,
А после так бесчинно пировать?
Джек
Веселье было нам необходимо,
Оно нас сблизило и кое-как сплотило.
Должны ж мы, что бы зверя одолеть,
Весёлый нрав и бодрость с ним иметь?
Питер
Всё так. Зачем же чаши похищенье
Тобой совершено? И где же возвращенье
Обещанное?
Джек
Ну, она мне пригодится.
И Ральфу не нужна она, что бы напиться.
Как я решу, так и верну сосуд.
Ты упрекать меня не должен, шут.
Питер
А что же с Генри, Джек, ты сотворил?
Джек
Но Генри сам с охотою вступил
В ряды охотников. Претензия пустая!
Её с негодованьем отклоняю.
Питер
Зачем насилье и вражду ты множишь?
Ты так весь остров быстро уничтожишь.
Джек
Не мы войну ведь эту начинали,
Из-за которой вдруг сюда попали.
Себя ты умным, пёстрый шут, считаешь,
А в чём причина той войны, не знаешь?
И как Пиндосия к ней сделалась причастна?
Я твой ответ желаю слушать страстно.
Питер
Что бы вернуть к католицизму нас,
Король Филипп73 решил отдать приказ
Войскам своим и флоту к наступленью,
При прежнем было то ещё правленье.
Иаков королём над нами стал затем,
Война всё длилась, а испанцы, между тем,
Такие действия на море предприняли,
Что чуть столицу не атаковали.
Король, что б получить желанное спасенье,
Шлёт к герцогу Просперо донесенье,
Его он о поддержке умоляет,
Хоть вера у него не наша, а иная,
Единоверцем для Филиппа приходясь,
Он – друг Иакову и, с ним родством гордясь,
Решенье важное, подумав, принимает:
Пиндосия в войну с Испанией вступает.
Поклявшись в верности вдруг над Священной книгой,
Просперо и король себя связали лигой.
Имела лига та важнейшее значение, –
Пиндосия готовит ополчение,
И рать её на помощь нам приходит.
Вот всё, что знаю я. Вот всё, что происходит,
И что известно нынче о войне,
Услышал я о том как раз на корабле.
Филипп III ( 1578 — 1621 гг.) – король Испании. Гипотетическую войну, продолжал, однако, не он лично.
Всеми делами его ведал фаворит и первый министр герцог Франциско Лерма (1553 — 1625 гг.).
73
Не лучше ли, что б зря, пугаясь, не сердиться,
С авторитетом взрослых согласиться?
В Пиндосии нам бы ничто не угрожало.
Поэтому должны костёр жечь для сигнала
Мы. Ты внимание матросов привлечёшь,
Придёт корабль, в тот край ты попадёшь,
Где герцог мудро, справедливо правит,
Его народ за то простой не даром славит.
Рассказов много слышал я на корабле
О той Пиндосии, чудеснейшей стране.
Там белоснежные вздымаются палаты,
Полны скульптур они, украшены богато.
И мраморный в дворце имеется балкон,
Притягивает взор недаром часто он,
Когда на нём дочь герцога – Миранда
Стоит. И звуки бойкой сарабанды
Несутся вдаль, и лютневый напев
Ласкает слух и юношей, и дев.
Я был бы счастлив там, и, полагаю, ты
Имеешь схожие с моей мечтой мечты.
Джек
Что б затеряться среди пёстрой свиты,
Средь пиндосийцев тех, простым, незнаменитым
Подростком, где б меня не замечали,
Заботиться ли стоит о сигнале?
Что герцог мне со всем его дворцом,
Коль я там буду просто чернецом
Без звания, без связей, не имея
Ни опыта, ни средств? Пустая то затея.
И что мне дочь его, прекрасная Миранда?
Пусть раздаётся каждый вечер сарабанда,
Пусть лютни плачут там, всё струнами звеня!
Девица эта всё ж не взглянет на меня.
К несчастью для обоих, если взглянет,
Когда узнает, из какой я дряни,
То будет уж для всей Пиндосии скандал.
Меня тем не прельщай. Молчи. Я всё сказал.
Питер
В тебе какая-то сокрыта всё же тайна
И вся твоя суровость не случайна.
Возможно, тайна та в твоём рожденье,
Но если низко так твоё происхожденье,
То не беда. К примеру, я…
Джек
Довольно!
Молчи, не рань меня, насмешник недостойный.
Питер
Но если так вдруг обернулось это дело,
Тогда, в конце войны, ты и твой хор капеллы
Вернётесь в Англию. Мы победим,
Всё клонится к тому. И к близким, и к родным
Прибудешь ты. Не знаю только, скоро?
Джек
И снова буду я там старостою хора?
Нет, мне уже того казаться будет мало,
Когда власть большую душа моя познала!
Родные, говоришь? Мои отец и мать?
Всем было на меня в той жизни наплевать!
Касаться, шут, тебе того я не позволю,
Что отзывается невыносимой болью
В моей душе. Но в остальном приятны
Слова твои. Так продолжай свой внятный,
Во многом остроумный разговор.
Мне не было ещё, до этих самых пор,
Так хорошо. Сиди, веди свою беседу.
Пусть некоторые фразы бредом
Мне кажутся. Но нынче развлеченье
Немалое приносит облегченье,
А ты его доставил мне. Смешной
И странный шут, притом ещё больной,
Со мной тебе остаться разрешаю.
Не бойся ничего, расслабься. Я желаю,
Что б ты отныне был союзником моим,
И многое мы вместе натворим!
Питер
Я не теряю всё же своей веры,
Что мы узрим владения Просперо.
Живёт там у него сын, Ачибальдо Элли,
Иль проще Арчи Эль74. И мы бы всё ж хотели
Отсюда выбраться, однако, поскорей.
Джек
Я к этому не вижу здесь путей!
Питер
Путь есть один. То с Ральфом примиренье,
Умения и сил у нас объединенье.
Ведь ты домой их возвращенье затрудняешь.
Зачем же радости последней их лишаешь?
И что начнут они об этом помышлять,
Коль станут вновь о доме тосковать?
Джек
Ещё немного, и они родных забудут,
Тогда и вовсе мне они покорны будут.
У апостола Матфея ведь сказано ( Гл. 19, ст. 29): « Оставь отца своего и мать свою и иди
за Мною, и всякий, кто оставит дома свои, или братьев, или сестёр, или отца, или мать,
или жену, или детей, или земли, ради имени моего, получит во сто крат и наследует жизнь
вечную».
Так что то, что я делаю, в некотором смысле богоугодно.
Коль прав был автор этих строк,
Взывал сошедший с неба Бог
И говорил: « Иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
Все мимолетное, земное,
74
Намёк на персонажа пьесы У. Шекспира (1564 – 1616 гг.) « Буря» ( 1612 г.), светлого духа Ариэля.
Оставь — и будешь ты в раю».
А я, храня заветы Бога,
Во имя неземных святынь
Прошу от них той жертвы строго:
« Отринь отца и мать отринь»!
Питер
Ты сам меняешься, меняются они.
Ты пребывание своё здесь не тяни.
Иначе и тебе расти придётся с ними,
С потребностями ты столкнёшься здесь иными
У них. А сможешь ли их удовлетворить?
Джек
Смогу свою я паству накормить.
Отведай, кстати, моего ты угощенья.
Питер
Не голоден я, Джек. Прошу за то прощенья.
Джек
Так что же ты сюда, на этот пир явился?
Питер
Сильнейшим любопытством я томился.
Хотелось мне узнать побольше о тебе.
И случай был в моей дарован мне судьбе.
Джек
Что ж. Вдоволь ты теперь уж мной налюбовался.
Зря о морали мне напомнить лишь старался.
Но состоишь ты в звании таком,
В каком и надлежит полнейшим быть глупцом.
Быть может, обо мне узнать ты больше сможешь.
Возможность дам тебе, когда ты мне поможешь.
А помощь в том, что б Ральфа ты оставил.
Питер
Оставить Ральфа? Нет. Ведь это против правил…
Раскат грома, затем странный шорох снаружи. Гарольд вскакивает и осторожно выглядывает из пещеры.
Гарольд
Граф Ровер, неудачник.
Джек
Пусть войдёт он.
Узнать хочу, зачем пришёл сюда он.
Входит Ральф.
Ральф
Ужасный пир! Ужасное веселье!
Так дерзко и безбожно надругавшись,
Над тем, что безуспешно я пытался
В заблудших ваших душах насадить,
Устроили вы празднество такое,
Что если бы заранее не знал я,
Подумал бы, что демоны терзают
Безбожника, когда дыханье смерти
Его чела коснулось, иль корсары
В уединении добычу делят,
Иль эти вопли, шум и даже пенье
Безумцы из больницы Вифлеемской75
Произвели здесь неизвестно, как!
Подумайте о вашем возвращенье!
Джек
Ты знаешь сам, нельзя костёр разжечь, –
Льёт дождь, вовсю свистит холодный ветер.
Ральф
Я не о том. Но что ты сделал, Джек?
Разрушил наше прежнее единство.
К себе ты Генри чем-то приманил,
Теперь и Питер здесь. И ты считаешь,
Что я тебе враждебен до сих пор?
Зачем настраиваешь ты моих друзей
Против меня? Теперь вы веселитесь,
А что потом наступит? Поразмысли
Над этим Джек. Не ожидал я, Питер,
Тебя здесь встретить.
Питер
Ральф, теперь понятно
Мне стало всё. Не буду оставаться.
И ваше безобразное веселье
И торжество пусть длится без меня.
Напрасно я пытался образумить
Толпу, которая кумир свой создала
И служит лишь ему, его желанье
Малейшее готовая исполнить.
Джек
Без этого нельзя. Они должны
Повиноваться мне. Ведь я охотник
И пастырь их духовный. Невозможно
Без этого нам зверя одолеть.
Ральф
Мне кажется, что часто ты о звере
Напоминаешь с тем, что бы усилить
Почтение к себе и умалить
Моё влияние на всех, кто оказался
Здесь. Впрочем, не хочу с тобой
Вступать я в ссору. Жаль тебя мне, Джек,
Сочувствие ещё во мне осталось.
А ты утратил в большинстве его.
Джек
Мы всё обсудим завтра. Ты же хочешь,
Что б было всё, как следует, у нас.
Дождись утра и проведи собранье.
Сейчас же портить ни к чему веселья.
Ральф
Что ж, Генри, ты теперь в рядах его?
Тебя принудили к тому? Скажи мне?
Генри
( покосившись на Джека)
Имеется в виду Бедлам, иначе Вифлеемская королевская больница ( госпиталь), психиатрическая
больница в Лондоне (с 1547).
75
Никто меня почти не принуждал.
Джек накормил нас, и нам обещал
От зверя защитить.
Джек
И будет мной он
В черёд свой уничтожен. Обещаю!
Ральф
Ты уж всем показал, какую цену
Имеют обещания твои.
Джек
( Генри)
Подай мне пить!
Генри наполняет чашу.
Джек делает глоток.
Он рад служить мне. Ты же
Не можешь тут поделать ничего!
Ральф
Жаль, Генри, жаль.
Генри
Вы сами виноваты!
Зачем напоминать мне было снова
О принадлежности к сословию купцов?
Да, я купеческого часть сословья.
Но сам тому не рад…
Питер
Ведь я не знал.
Прости меня. Ведь это же пустяк.
К чему на это долго так обиду
Хранить? Отнимет он твою свободу,
Ведь выбор твой лишь видимостью был,
Постиг его приёмы я сегодня.
Генри
Я не могу никак понять всё это!
( Отворачивается).
Ральф
Пойдём отсюда, Питер. Больше нам
Здесь делать нечего. Прощай, мой бедный Генри!
Ральф и Питер уходят.
Джек. Да, идите себе, идите, убирайтесь во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубов! (
Погружается в глубокую задумчивость).
Пир продолжается.
Вбегает Роджер. Он весь вымок и полураздет, в крайнем возбуждении .
Роджер. Джек, Джек!
Джек ( сняв с себя плащ, накидывает его на плечи Роджеру). Садись, Роджер. (
Хористам). Дайте ему мяса!
Моррис протягивает ему кусок мяса.
Роджер с жадностью вгрызается в него. Он весь дрожит и у него стучат зубы.
Роджер ( перестав есть и немного успокоившись). Зверь, Джек…
Джек. Ты его видел, Роджер?
Роджер. Да, то есть, нет… Не совсем… Но у него есть слуга…
Джек. Слуга?
Уильям. Расскажи поподробнее.
Роджер
Мы голову оставили на палке,
И я остался… Только скрылись вы,
Как из кустов к ней выскочил вдруг Саймон
И стал шептать, беседовать о чём-то.
И вроде голова свиная то же
Ему хоть как-то откликалась.
Джек
Где он?
Роджер
Он там упал. А я его связал.
Моррис
И он лежит там, под дождём, один?
Джек
Зверь позаботится о нём, не бойтесь.
Бояться нынче нужно о себе,
А не о Саймоне. Его тащите
Сюда. Пусть он придёт в себя. А после.
Мы суд устроим, что б определить,
Действительно в него вселился демон,
Иль это просто ересь. Однозначно,
Он видел зверя. Даже, может быть,
Теперь внутри он у него. Конечно,
Такое можно было ожидать
Нам от него, ведь имя носит он
Отверженного мага76, чародея,
Который, демонскою движим силой,
Вздымался в небеса, как серафим,
Да только нечестивцем оказался.
Но не могу поверить, что бы Саймон,
Который мои раны зализал77,
Служил бы общему врагу, который
Способен и меня сгубить навек.
Однако, если уж решили зверя
Мы одолеть, покончить надо с ним.
И завтра Саймона судьба пускай решится.
Расследую я это дело лично.
Все гасят свечи и ложатся спать.
Сцена VII.
Высокий берег. Ранее утро. Слышно, как волны ударяются о камни.
Входят Джек Меридью, Роджер Честертон, Моррис, Уильям, Генри Спенсер и все остальные хористы, за
исключением Саймона, Роберта и Уилфреда.
У Джека в руках флейта, и он дудит в неё.
Уильям
Милорд, я полагаю, надо Ральфа
Игра слов: английское имя Саймон пишется так же, как имя библейского персонажа Симона Мага ( или
Волхва). Симон Маг – языческий философ и жрец, требовал от апостолов Петра и Иоанна поделиться с ним
благодатью Святого Духа, причём сулил им различные богатства. В дальнейшем продажа церковных
должностей в христианской церкви стала именоваться в его честь симонией. Апокрифы приписывали ему
способность творить различные чудеса. По одной из легенд, Симон погиб после неудачной попытке
вознестись на небо.
77
В период раннего Нового времени, как и в Средние века, считалось, что человеческая слюна обладает
антисептическим и другими целебными свойствами.
76
Позвать.
Джек
( отняв флейту от губ)
Мы обойдёмся без него.
Моррис
Но он желает знать о звере всё,
И недоволен тем, что вы творите.
Ведь он же главный здесь.
Джек
Пока он главный,
Но как в дальнейшем сложится судьба
Его и наша, неизвестно. Что же
Отчёт мне перед ним держать? Он сам
Позволил мне дела вершить свои,
И это дело здесь не исключенье.
Потом, быть может, объявлю ему
О том, как я решил, какие меры
Я принял, сохранив порядок свой.
Удастся мне расстроить козни зверя,
И чем закончится всё дело, – я не знаю.
К чему же Ральфа звать? И у него
Не мало важных дел. Он очень занят.
И без него мы справимся отлично.
Пусть обвиняемого приведут.
Ты, Роджер, позови его скорее.
Роджер
Мой лорд, он не заставит себя ждать.
( Уходит).
Джек вновь играет на флейте.
Моррис
Сегодня он особенное что-то
Нам приготовил.
Уильям
Да, милорд отлично
О нас заботится. То было представленье,
То пир. Теперь вот – суд. А с Ральфом скучно
Разнообразья никакого нет.
Входит Роджер. За ним идёт Саймон, сопровождаемый с обеих сторон конвоем, состоящим из Роберта и
Уилфреда.
Роберт и Уилфред
Милорд, мы здесь!
Джек
Так, хорошо. Садитесь.
( Садится сам).
Все занимают свои места вокруг него.
Ты, Роджер, обвинением займёшься.
Роджер. Да, милорд!
Джек. Итак, вот в чём дело: Саймон Коуэлл, 12 лет от роду, обвиняется по свидетельским
показаниям в сношении с дьяволом с неизвестной целью…
Роджер шепчет ему что-то на ухо.
Нет. С целью усилить влияние пресловутого Ральфа Ровера, относящегося, как мы
заметили, несколько непочтительно к нашей церкви и её иерарху в моём лице.
Роджер. В лице достопочтенного Джека Меридью.
Джек. А по сему объявляю это судебное заседание открытым. Встать, суд идёт!
Все вскакивают, затем вновь садятся.
Говори ты, Роджер.
Роджер
Да будет вам известно, христиане,
Что мы ту голову свиную водрузили
На шест недаром. Это был дар зверю.
И после церемонии известной
Явился Саймон вдруг. Он говорил
Довольно долго с кем-то. Кто же это
С кем говорил он? Он невидим был
И понимал речь человеческую. Зверем
Не мог быть просто он. Я полагаю,
Что Саймона незримый собеседник
Никто иной как враг всего живого,
Лукавый демон, то есть Сатана!
Джек
Действительно. Коль говорил ты с ним,
То ты его здесь исполняешь волю,
Так, Саймон? Право, я не ожидал
Такого от тебя. Теперь я знаю,
Как исцелил меня ты, отчего
Вдруг боль ушла и… кровь остановилась.
Роджер
И со свиньёй ведь Саймон возлежал.
Саймон
Вы думаете, я душой отдался
Владыке тёмных сил? Наоборот,
Желаю я напомнить вам о Боге.
Господь сказал нам: « Не судите»…
Джек
( строго)
Саймон!
Ты что, считаешь, что забыли мы
О Боге? Ни к чему напоминанье
Об этом, и, к тому же, богохульно.
Святая Церковь знает, Саймон, всё.
Роджер
Кем был твой собеседник?
Саймон
Я не знаю,
Но он был… видимо, как раз тот зверь.
Джек
Вот как? И ты не отрицаешь даже,
Что с дьяволом ты говорил? Всё ясно!
Роджер
Виновность очевидна, ваша честь.
Джек
Постой-ка, Роджер. Получил от зверя
Приказ ты тайный навредить всем нам?
Саймон
Что б мне ни говорил он, мне заветом
Лишь истина одна святая, правда
Небесная. И так же я ваш брат,
Как было это прежде.
Джек
Невозможно,
Что б ты, вступив в сношенья с Сатаной,
Был так же чист душой, как прежде, Саймон.
Саймон
А ведь сам Иисус в пустыне как-то
Беседовал с Диаволом.
Роджер
И что?
Саймон
А то, что всё же можно голос слышать,
Но не впадать в неисправимый грех.
К примеру, есть святые, у которых
Был опыт искушений и соблазнов
Бесовских. Представали перед ними
Они в обличьях разных, то есть лично,
И даже иногда вели беседу.
Джек
Кощунственно себя сравнил ты, Саймон,
С подвижниками веры христианской,
А так же и с самим Христом? О братья,
Вы слышали, как богохульно он,
Гордыни полон, мучимый бесовским
Каким-то наваждением, решился
В незнанье нашу церковь упрекнуть,
И со столпами веры поравняться,
В то время как он слабый лишь мальчишка!
Саймон
Вы сами не намного меня старше,
Милорд!
Джек
О плачьте и скорбите, вы, чьё пенье
Подобно было ангельскому, чьё
Занятие – Отца творений славить!
( Рвёт на себе ворот колета).
Он богохульствует! Пророческим примером
Сегодня вдохновлён, я призываю:
« Внимайте Иезекиилю»! Я
Вам говорю от имени пророка,
Одно со мной имеющего имя,
Который будто вдохновил меня!
Виновность Саймона пред вами очевидна!
Саймон
Милорд, речь эта странной показалась
Мне. Исступление такое было
В синедрионе, Каиафа78 там
Судил Христа. Но вам же очевидно
Каиафа ( с др. евр. « последователь») Иосиф – первосвященник Иудеи с 18 по 37 год. Принимал участие в
осуждении Иисуса Христа синедрионом ( иудейским духовным судилищем).
78
Кто Бог там был, кто – дьявола слуга.
Джек
Со мною плачьте и скорбите, братья!
Вот, вот она, языческая мерзость!
( Снова дёргает себя за воротник).
Следуя его примеру, хористы начинают рвать на себе одежду.
Саймон
Языческую? Но, милорд, напомню,
Что заповедь не стоит забывать:
« Не сотвори себе кумира».
Джек
Что же
Сказать ты хочешь? Это был не идол.
Не поклонялись мы той голове,
А ты с ней разговаривал. Мы просто
Её отдали в жертву силам тьмы.
Саймон
Так ведь когда вы жертву приносили,
То силу вроде как его признали,
Полны пред ним и трепета, и страха.
А страх тот недостоин христиан.
Ведь после жертвы, что принёс Спаситель,
Нет смысла в прочих жертвах. Воскресенье
Господнее все алтари богов,
Все жертвенники сокрушило мигом.
Небес царица-мать, прекрасная Астарта79,
Одна осталась посреди развалин.
И тщетно девы по Таммузу80 плачут.
Амон Ливийский81 снова в рог трубит.
И мрачный Молох82 в тени отступил,
И потемнел его зловещий идол.
К чему ж Ваала83 выводить из тьмы,
К чему же побеждённого бояться?
Что ж, мы, как средь пустынь израильтяне,
Поклонимся Тельцу все золотому?
Пускай телец тот – голова на палке,
Но вы, милорд, её ведь водрузили.
А я в чём виноват?
Джек
Ты обвиняешь
Меня в каком-то отступленье? Я же
Астарта – греческий вариант имени богини любви и власти Иштар, заимствованной греками из шумероаккадского пантеона через культуру финикийцев. На иврите – Ашторет.
80
Таммуз – сиро-финикийское божество, тождественное с греческим Адонисом. Возлюбленный Аштарты,
скоропостижно скончался, но был воскрешён по решению богов, благодаря настоятельным просьбам
богини.
81
Амон Ливийский изображаем с крутыми бараньими рогами. Бог солнца у древних египтян и ливийцев.
82
Молох – семитское божество, упоминающееся в Ветхом завете. Некоторые семитские народы,
почитавшие Молоха, приносили ему человеческие жертвы, в том числе детей рабов или пленников.
83
Ваал ( иначе Баал) – общее наименование многих семитских божеств, в том числе Молоха. Иногда именем
Ваала называется вавилонский бог Мардук. Согласно Библии, служение Ваалу включало в себя
человеческие жертвоприношения, в том числе убиение собственных детей и пожирание внутренностей.
79
Тебе отвечу: Аарон84 так сам
Распорядился, когда стал народ
Роптать. И он позволил изваять им
Себе божка. Так я и поступил.
И это всё угодно было Богу.
Ведь Аарон был братом Моисею
И говорил пред фараоном то,
Что плохо у пророка выходило.
И сам был Аарон пророком верным,
Таким он и остался на века
И после случая с Тельцом. Ты хочешь
Мне бросить обвинение, что я
Достойным пастырем для церкви не являюсь?
Саймон
Да вас, милорд, ни в чём я не виню,
Я просто оправдаться попытался,
Ведь глупость всё это, что вы на этот раз
Приписываете мне непременно!
С кем говорил я? Может, и не с зверем.
Почудилось мне что-то, вот и стал я
Там разговаривать. А с кем, уже не помню.
С самим собой я говорил.
Роджер
С собою?
Саймон
Ну, то есть с частью той, что в нас с рожденья
Присутствует, и надо не позволить
Которой в нас господствовать. Милорд,
Хочу сказать я. Что б вражда угасла
И ненависть скорее в вашем сердце,
Вы Ральфу руку дружбы протяните.
Ведь служите вы Истинной Любви.
И вспомнить не мешает о смиренье
Вам. Ведь разумны Ральфа повеленья.
Джек
Всё это к делу отношенья не имеет.
Прошу тебя по существу вопроса
Высказываться только… Почему ты,
Член хора нашего, христианин примерный,
Лежал с такою тварью, как свинья?
Саймон
Плохого ничего я в том не вижу
И сверхъестественного то же. Коль беда
Застанет нас, то где попало ляжешь.
Аарон – старший брат Моисея и его сподвижник при освобождении евреев из египетского рабства,
пророк, первый еврейский первосвященник. В Библии особенно отмечаются в характере Аарона черты
примирительности, кротости и мягкости. Аарон выступал «устами» Моисея перед Израилем и фараоном,
творил чудеса перед фараоном (в частности, Ааронов жезл превратился в змея, а затем поглотил змеев, в
которых превратились жезлы египетских волхвов) и вместе с Моисеем участвовал в ниспослании некоторых
из десяти египетских казней. Аарон был также верховным судьёй Израиля и учителем народа. Во время
пребывания Моисея на Синае Аарон, соблазняемый народом, сделал для него золотого тельца и за это народ
был поражён Господом (Исх. 32:35). Причём в библейской традиции сам пророк никогда за это не
осуждается.
84
К тому же и в писанье говорится,
Что волк с ягнёнком вместе лягут, как
Настанет время. И я предлагаю,
Вражду забыв, прощения у Ральфа
Вам попросить, о повелитель мой.
Джек
Советовать не смей. Я сам решаю,
Что делать мне. Мы слушали довольно
Твои слова. Теперь решить должны,
Виновен ты иль нет. Но коль виновным
Сочтён ты будешь, будет наказанье
Суровым. Снисхождения не жди.
Саймон
Но почему? Не стоит вам, милорд,
Так отвергать святое милосердье.
Джек
Ты милосердья от меня не жди.
Твоим годам и к слабому здоровью
Не буду я вниманье уделять,
Когда сочту тебя виновным, пусть я
О праведности здесь стараться должен,
Но милосердие бывает разным.
И я последую примеру Елисея85
И прокляну тебя, как проклял он
Детей из Иерихона, и отдам
На растерзание зверям лесным, ведь после
Медведицы на тех детей напали,
И поступлю в согласии с Писаньем,
Ведь говорится то в Четвёртой книге Царств.
Хористы
Святые, пророки!
Ну, как на уроке.
К чему богословье?
Долой пустословье!
Роджер. Теперь надо взвесить все аргументы и определить степень его виновности, а
потом назначить наказание.
Джек. Хорошо. Давайте совещаться.
Все собираются в кружок и начинают вполголоса переговариваться.
Саймон. Какая же духота! Ещё до полудня далеко, а уже стоит невыносимая жара!
Роберт. Да.
Саймон. Пусть решат, что хотят.
Уилфред. Но они тебя накажут.
Саймон. Пусть лучше накажут, хоть и незаслуженно. Надоело уже всё это. Я им всё
простил, а они меня, видимо, не простят. Бог им судья.
Уилфред. Что ты им простил, Саймон?
Саймон. Убийство…
Уилфред. А, так ты всё о той свинье? Но это была лишь охота.
Саймон. У неё были поросята.
Уилфред. Так поросят то же уже нет.
Елисей — библейский пророк. По преданию, он проклял малых детей лишь за то, что те насмехались над
ним, говоря ему: « Иди, плешивый! иди, плешивый!» (4Цар. 2:23-24). По его проклятию «вышли две
медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребёнка» (4Цар. 2:24).
85
Саймон. Она была живая!
Уилфред. Ну и что, свиней можно убивать, у них души нет.
Саймон. А у меня вот есть, только после того, как они со свиньёй этой расправились, их
это уже не остановит. Они меня запросто убьют.
Уилфред. Ты знаешь это? Откуда?
Саймон. Это предчувствие.
Уилфред. Не думаю, что дело дойдёт до смертной казни… Хотя посмотреть на это всё
было бы интересно.
Саймон. Уилфред! Я думал, что хоть ты чем-то получше их будешь, а ты, оказывается,
такой же.
Уилфред. Ну да, такой же, если будешь не таким, то будет только хуже. Так зачем же
против большинства-то идти? Правда, Саймон? Вот ты пошёл, и что теперь? Они же тебя
обвинили…
Пауза.
Саймон
( поёт, глядя на синюю даль моря)
Бестелесному и невесомому,
Как Тебе услыхать меня,
Если Ты плоть от плоти Слова,
И из праха земного – плоть моя?
Пусть сгорают уголья бесчисленных дней
В обнаженной груди дотла.
Не имеющий голоса Логос во мне
Раскаляется добела.
Вновь удар, и я подставляю щёку,
Никому теперь не сломить меня.
Я теперь совсем неподвластен року,
Полон света я невечернего дня!
Запрокинутым солнцем в вышине горя,
Меднотелым звоном основ,
Ты со мной говорил языками огня, –
Я не знаю других языков.
И в лиловом кипящем самуме
Мне дано серебром истечь:
Я принес себя в жертву себе самому,
Чтобы только Тебя изречь.
Верное имя откроет дверь
В сердце сверкающей пустоты.
Радость моя, Ты мне поверь, –
Мне никто не мил более, чем Ты.
Джек. И что? Так служил ли он дьяволу? Да или нет? Саймон виноват в том, в чём его
обвинили?
Роджер. А как вы сами считаете, милорд?
Джек. Я? Я-то что?
Роджер. Ну, вы же наш милорд, вы здесь главный… После Ральфа?
Джек. Ральфа?
Роджер. Простите, милорд, вам послышалось. Что с Саймоном делать будем?
Джек. Знаешь, Роджер, а я вроде как Понтий Пилат, умываю руки. Как весь хор скажет
так и будет.
Роджер. Пилат-то был неправедным судьёй, он не знал, кого судит.
Джек. За то я знаю. Это всего лишь наглый самоуверенный мальчишка!
Роджер. Но ведь и в нём…
Джек. Что? Образ и подобие Божьи? Так ведь он сам исказил их служением князю тьмы.
Роджер. Как я – служением вам, милорд.
Джек. Ты вот скажи мне, хочешь, что бы он был убит.
Роджер. Возможно. Мне самому страшно. Но надо закончить всё это хоть как-то, причём
поскорей.
Джек. И мне самому всё это надоело. ( К хористам). Хор, как вы считаете, виновен
Саймон? Да или нет?
Голоса. Да… Нет…
Роджер. Вот как полагаться на мнение большинства. Из-за этого, помните, Ральфа и
выбрали…
Джек. Не напоминай мне об этом. Как же быть? Голоса разделились. Что в этих случаях
делают, ты не знаешь?
Роджер. Подумайте, милорд. Вы же у нас знаток теологии и церковного права.
Джек. Можно попробовать решить это дело с помощью Божьего суда86.
Роджер. Точно. Можно заставить его к раскалённому железу прикоснуться.
Джек. У нас нет железа.
Роджер. Тогда пусть он руку в кипяток погрузит.
Джек. Неохота за водой ходить, греть её потом. Я же сказал: быстро что б всё было.
Роджер. Тогда пусть он что-нибудь вытащит из костра.
Джек. Нет. Так мы ничего не узнаем. Муций Сцевола87 вот так сделал, его рука осталась
невредимой, а он был язычником. Костёр не подходит. ( Со злорадной улыбкой). Знаешь
что, Роджер, ведь можно его связать и в море бросить. Если он пойдёт ко дну, то значит,
невиновен, а если всплывёт, то это будет означать, что ему зверь помог. И тогда мы его
признаем виновным и накажем. Идёт?
Роджер. Идёт.
Джек. Только вдруг он воды наглотается и утонет?
Роджер. Вас это не должно останавливать. Пусть торжествует правосудие.
Джек. Точно! Думаю, мы успеем его вытащить из воды. Нас же вот, как много. Если
погрузится, быстро его вытащим, приведём в чувство и снимем с него все обвинения.
Божий суд – в Раннем Средневековье способ выявления виновности, испытание огнём, раскалённым
железом, водой (холодной и кипящей). Применялся, когда обычные судебные средства не давали нужных
результатов. С течением времени (в Англии в XII веке, во Франции в XIII веке) «Божий суд» был заменён
судом присяжных, но методы его применялись в дальнейшем инквизицией. Видом Божьего суда являлось
испытание водой (если человек тонул, то был не виновен), другой его разновидностью было испытание
огнём и состояло в том, что испытуемый должен был держать руки на огне, проходить через горящий
костёр, держать руками раскалённое железо. Выдержавший эти испытания признавался оправданным, не
выдержавший — виновным. Так же практиковались т. н. судебные поединки. Иначе назывался « ордалия»
(от англосакс. ordol, лат. ordalium — приговор, суд).
87
Муций Сцевола, Гай – легендарный римский герой, юноша-патриций. Прославился тем, что, согласно
легенде, пытался убить Ларса Порсену, царя этрусского города Клузия, который осадил Рим в 509 до н.э.
Сцевола пробрался в шатер Порсены, но по ошибке убил царского писца, который был одет дороже и
красивее царя. Сцеволу схватили, и тогда он объявил Порсене, что он лишь один из 300 римских юношей,
поклявшихся ценою своей жизни убить Порсену. Когда герою стали угрожать пыткой и смертью, если он
откажется раскрыть все детали этого замысла, Сцевола протянул правую руку в разведенный на алтаре
огонь и держал её там, пока она не обуглилась. Когда царь, сжалившись над юношей, отвел его от огня, тот,
в благодарность за такую милость, сказал ему, что 300 подобных ему (римлян) составили заговор против
него. Царь, испугавшись этого, приняв заложников, прекратил войну. Отвага римлянина так поразила
Порсену, что его отпустили, и Порсена заключил с Римом мир. За потерю правой руки Муция прозвали
«Сцевола» (лат. scaevola - «левша»).
86
Роджер. Отличная идея.
Джек ( громко). Итак, Саймон Коуэлл, суд не смог принять окончательного решения.
Наши мнения разделились. Поэтому я решил назначить тебе испытание – Божий суд.
Тебя свяжут и сбросят с этого берега. Если ты пойдёшь вниз, то окажешься невиновным, а
если останешься на поверхности, то твои связи с дьяволом станут очевидны. Ты понял?
Саймон. Да, милорд.
Джек. Ты не бойся, если окажешься невиновным, то мы тебя быстро вытащим. С тобой
ничего плохого не случится. Правда же, ребята?
Хористы и Генри. Да, милорд.
Джек. Приготовьте всё необходимое.
Роджер, Моррис и Уильям снимают с ближайших деревьев лианы. Выбирают самые крепкие и гибкие.
Саймон
Возлюбленные братья,
Пора раскрыть объятья,
Своих врагов простить,
Взор к небу обратить!
( Про себя).
Боже, спаси, сохрани
От постыдного конца,
Боже, спаси, сохрани
От любви подлеца,
Боже, спаси, сохрани
От себя же самих
Друзей моих88!
Моррис. Нет, я не могу поверить, что бы дьявол и Саймон действовали совместно.
Саймон
( Уилфреду)
Возьми, Уилфред, этот медальон.
Его мне мать когда-то подарила.
Кто знает, вдруг не свидимся уже,
Предчувствие есть у меня такое…
И коль случится что со мной, оставь
Его себе. Храни его, как память
О том, кто некогда тебя считал
Себе товарищем и даже другом.
Возьми его, он весь из серебра.
На нём изображён архангел грозный,
Которого зовём мы Михаилом,
В тот миг, когда он одержал победу
Над Сатаной. Прощай теперь, Уилфред.
( Снимает медальон и отдаёт его Уилфреду).
Готов я! Пусть свершится Божий суд!
Роджер и Уильям связывают руки и ноги Саймона лианами, после чего ставят его на край обрыва.
Уильям
Мы вытащим тебя. Ты не волнуйся.
Саймон
Господь, прости их. Что они творят,
О том не ведают!
Роджер
Пусть смолкнут твои речи!
( Пинает его).
88
Стихи Л. Г. Яковлева.
Саймон падает. Раздаётся короткий всплеск.
Все устремляются на край обрыва и заглядывают вниз.
Джек
Смотрите, вот он. Беззащитный Саймон!
Он погружается. Вокруг его стихия
Воронку образует… Посмотрите,
Почти его не видно среди вод,
Он скрылся под водой. Он тонет, тонет…
Вот пузырёк, ещё, ещё. Скорее,
Спасите, вытащите друга моего!
Моррис сбрасывает одежду и прыгает. Через некоторое время возвращается.
Моррис
Милорд, нет Саймона. Он утонул, и море
Его теперь навек уж поглотило.
Его не возвратить.
Джек
Он невиновен…
Скорей всего, что да. Скорей всего…
Но ведь всё правильно мы сделали? Как надо?
Иль кое-что забыли? Было всё
По-взрослому, и всё-таки… Конечно!
Забыли закрепить его. Нам надо
Лозою было оплести его,
Что б было вытащить его удобней.
Теперь нельзя исправить ничего.
Он умер, утонул. О, бедный Саймон!
Я знал его не очень хорошо,
И никогда уж больше не познаю.
Теперь всем ясно, – не было, и нет
Здесь зверя, и причиной страха были
Взросление, перемена места, смерть
Возможная, вернее, та тревога,
Которая порой в нас возникает
При неизвестности. Мы в ней опасность видим,
Но более опасней дерзновенно
Покров сорвать преступною рукой
И ужаснуться виду голой правды.
Зверь побеждён. Рассеян ложный страх,
Но радости от этого не много,
Ведь Саймона со мной рядом нет.
Роджер
Нет Саймона, но с вами я, как прежде.
Джек
Со мной ты, Роджер, но ведь ты?..
Роджер
Хотел я
Скорей обезопасить вас, милорд.
Я поспешил. Но ведь не утонул он,
Вокруг него вдруг закишели гады,
Средь волн сверкавшие огнистой чешуей,
И понесли его наяды иль сирены
В дворец подводный свой. С христианином
Бы добрым этого случиться не могло.
Джек
Возможно, ты и прав. Всё завершилось.
Я зверя одолел.
Хористы
Ведь вы, милорд
Сильны и смелы!
Джек
Я – Джек Меридью,
Глава автокефальной нашей церкви!
И козни дьявола мне удалось разрушить!
Но только Ральфу вы о том не говорите…
Не стоит. Лишь одно ему скажите:
Что Саймон утонул. Об остальном,
Я полагаю, лучше умолчать.
Мой суд, и ваше в нём участье надо
Оставить в тайне. Ни к чему всё это
Знать Ральфу. Ведь духовные дела
Должны творится тайно…
Роджер
Вы боитесь,
Что вас осудит Ральф?
Джек
Я не боюсь.
И совесть моя, в общем-то, спокойна.
Иначе быть не может, коль свершили
Мы дело правды Божьей. Да, я чист
Пред Богом и пред Ральфом, только… Всё же
Мне не хотелось, что бы Ральф узнал,
Какие обстоятельства имело
Исчезновенье Саймона.
Слышен отдалённый звук рога.
Пойдём.
Опять меня Ральф Ровер беспокоит.
Теперь я с этим лично разберусь.
Все
( поют)
Рога трубят,
Рога трубят,
И птицы щебечут в лесу,
А Джек Меридью,
Охоте рад,
Выбрал новую жертву свою.
( Уходят).
Акт IV.
Сцена I.
Декорация сцены III Первого акта в несколько ином ракурсе. Виден песчаный берег, за ним, несколько в
стороне виден холм, где зажигается костёр. Он едва горит.
Ральф и Джонни сидят друг перед другом на песке. Ральф чертит что-то палочкой.
Ральф
Вот это «О», а это – « Т», вот « Ч».
Теперь читай за мною.
Джонни
« Отче наш»…
Скажи мне, Ральф, а для чего всё это?
Ральф
Ну ты же сам меня просил тебя
Чему-то научить. Теперь ты можешь
Читать, хотя бы по слогам.
Джонни
Да только
Всё это нам уже не пригодится.
Ральф
Нет, пригодится. Я уверен в том.
Когда-нибудь придёт корабль, Джонни,
И снова ты увидишь и отца,
И мать свою.
Джонни
Я их почти не помню.
Как будто бы их не было совсем…
Зато тот зверь, – он есть. И если он нас
Всех съест, к чему тогда уметь читать?
Ральф
Не будет этого! Не будет! Вот увидишь!
Корабль должен нас заметить. Снова
Запропастился Джек, и с ним хористы
Ушли. А ведь костёр большой нам нужен.
Таскать из леса хворост нелегко,
Мы вчетвером справляемся ещё,
Без Питера, конечно, ибо он
Не может приносить дрова из леса,
Но он зато следит за ним. И всё же,
Коль Джек бы нам помог, гораздо лучше
Нам было б всем.
Входят Питер, Эрик и Сэм.
Питер
Грустишь, несчастный Ральф?
Ральф
Мне очень жаль, что так всё получилось.
И этот пир…
Питер
Почти мне удалось,
Как показалось, образумить Джека.
Иль это лишь казалось мне? Где правда?
Где правда, Ральф?
Эрик
Жаль, не было нас там,
На том симпозиуме, что устроен был
По приказанью Джека Меридью.
Там были пляски, пение, и даже
Велись там богословские дебаты.
Ральф
Откуда знаешь ты?
Сэм
Сказал нам Роберт
Сегодня утром. С самого утра
Они ушли куда-то.
Ральф
На охоту!
Куда ж ещё!
Питер
Но ты же главный, Ральф,
Ты должен объяснить им…
Ральф
После пира
О чём мне можно с ними толковать?
Питер
Артуром быть, конечно, мудрено,
Особенно тогда, когда с тобою
Неугомонный рыщет Ланселот89
С количеством известным своих копий.
И эти копья могут угрожать
Не только свиньям, но и нам с тобою.
И всё же надо провести собранье.
Пускай оно последним может стать,
Ты должен оправдать надежды наши,
Ты должен нам помочь, раз мы избрали
Тебя, Ральф Ровер, нашим командиром.
Ральф
Послушается ли Джек Меридью
Меня? И что взамен я предложу его
Насилия и произвола?
Питер
Разум.
И вместе с ним традицию. Ты вспомни:
Они, как прежде, англичане всё же.
И, значит, Ральф, потеряно не всё.
Зови их.
Ральф уходит и возвращается с раковиной, трубит.
Через некоторое время появляются Джек, Роджер и все остальные .
Джек
( недовольно)
Вот и я. Что нужно, Ральф?
Ральф
Все в сборе?
Джек
Все.
Ральф
Я Саймона не вижу.
Джек
И не увидишь больше, он уже…
Ральф
Что с ним случилось? Отвечайте быстро!
Джек
Ланселот ( фр. Lancelot, возможно, от lans – « копьё») – в легендах о короле Артуре и основанных на них
рыцарских романах знаменитейший из рыцарей Круглого стола. Из-за его любви к Гиневре, жене Артура,
причинил последнему немало страданий, приблизив общую трагическую развязку для Британского
королевства.
89
А почему я должен пред тобой
Отчитываться, Ральф?
Ральф
Но я же главный!
Джек
Пока – не спорю.
Ральф
Так, где Саймон? Что с ним
Вы сделали? Ведь это так? Да, Джек?
Джек
Я совершенно ни при чём. Но Саймон
Сегодня утром утонул.
Ральф
Вот как!
Не усмотрели вы за ним! Теперь вы
Узнали ясно здесь, к чему ведёт
Беспечность ваша, неповиновенье
И мнимая свобода; та, какую
Ты обещал охотникам своим.
Уильям
Мы были заняты борьбой со зверем.
Как раз купался в это время Саймон
И, видно, далеко заплыл. Когда…
Роджер
Когда управились мы, слышно было,
Что Саймон бьётся и зовёт на помощь.
Мы бросились к нему, но было поздно…
Роберт
Поверь, не наша вовсе в том вина.
Джек
Да, это был сплошной несчастный случай.
Но ведь за то мы одолели зверя.
Ральф
( с раздражением)
Как надоели мне такие речи!
Всё этот зверь! А, может, ничего
И не было? Раздул ты наши страхи,
Что б укрепить почтение к тебе,
Что б оправданием тебе служил наш страх?
Не так ли?
Джек
Ты мне что, не доверяешь?
Ральф
А чем ты можешь это доказать?
Джек
Мы видели его. У зверя зубы
Есть длинные и чёрные глаза
Большие. Мы заставили его
Зайти глубоко в море. Он изранен
Был копьями, и кровь с него текла,
И он издох, сокрылся вмиг в пучине.
Роджер
И тело Саймона, Ральф, море унесло.
Ральф
Нет зверя. Завершились ваши игры,
Ничто не отвлечёт нас от костра.
Мне очень жаль, что Саймона лишились
Теперь мы. Но я верю в то, что ты
Меня поймёшь и будешь помогать мне.
Прошу я Джек, со мною примирись!
Джек
А почему ты первый не предпримешь
Шаг к примирению?
Ральф
Я понимаю, что
Под этим разумеешь ты. Ты просишь
Такого от меня, что невозможно
Исполнить мне. Простить тебя готов,
Но отступиться от своих желаний
Я не могу, как не могу уже
От требований этих отказаться.
Питер
Да, быть великодушным хорошо.
Но требовать великодушья подло,
Когда хотят им злоупотреблять
Те, кто того потребовал от прочих.
Джек. Ральф, я же тебя…
Роджер. Милорд?
Джек. Я тебя ценил, Ральф, за твою мудрость и решимость, равно как и за сочувствие, но
теперь вижу ясно, нет сочувствия ко мне у тебя. Поэтому не жди его с моей стороны.
Ральф
Ты что, домой не хочешь возвращаться?
Джек
Причём тут это?
Ральф
Я хотел сказать лишь,
Что я тебе не враг, но вот позволить
Я произвол подобный не могу.
Не понимаю я, чего ты хочешь.
Ты должен вновь поддерживать костёр!
Забудь соперничество наше, Джек, и помни:
Кто быть стремится первым вопреки
И смыслу здравому, и логике, тот будет
Последним, если вовсе не погибнет.
Джек
Ты слишком горячишься, Ральф, а зря.
Ральф
Как мне не горячиться, если Саймон
Погиб?
Джек
А это дело уж моё.
Был Саймон членом церкви. И поскольку
Являюсь я её главой, имею
Я право некоторое вершить дела,
Не посвящая в них тебя, Ральф Ровер.
Ральф
Вершишь ты их так плохо и небрежно,
Что жизнь не бережёшь своих овец.
Хоть Саймон членом церкви и являлся,
Но прежде он всего живым был, Джек.
Джек
( опуская глаза)
Ты говоришь со мною без почтенья,
Как будто обвиняешь. Не позволю
Я относиться так ко мне и церкви.
Ральф
И церкви? Что такое твоя церковь?
По мне, так просто сборище мальчишек
Раскрашенных.
Джек
Ты забываешь, Ральф,
С кем говоришь. Ведь я – Джек Меридью!
Ральф
О, как мне надоело слышать это!
Пойми, не обвиняю я тебя,
Но я не меньше потрясён всем этим…
Нет Саймона. Пора остановиться
И вместе действовать для общего всем блага.
Джек
На первом месте – благо нашей церкви,
А остальное всё потом, мой Ральф!
Питер поднимает руку, Ральф передаёт ему раковину.
Питер
Ральф правду говорит. Решили вы,
Что в вас достаточно ума и силы,
Но сохранить вы не сумели жизнь
Того, кто был вам другом. И ещё,
Скажи им, Ральф…
Джек
Он слушает шута
И повторяет всё за ним! Греховно
Внимать тому, занятье состоит чьё
В увеселении, в постыдных развлеченьях.
И ты, шутом внушённый, полагаешь,
Что стану я повиноваться, Ральф,
Тебе? Ты говоришь со мною, будто
Я в смерти Саймона виновен. Нет!
Клянусь, мы непричастны к тому вовсе.
Кому его убийство было нужно?
Ральф
Что ты оправдываешься? Ты неспокоен,
Отводишь взгляд, как будто в глубине
Души своей жалеешь об убийстве?
Джек
Не потерплю такого отношенья
Ко мне. Считать духовную особу
Виновной в чём-то – мерзко и нечестно!
Ральф
Но я ведь не считал…
Джек
Так докажи!
Запутался ты сам в своих упрёках,
И предъявлять их не имеешь права.
Ничей я не слуга, Господь лишь только
Мой повелитель, и отныне я
Об этом объявляю перед всеми.
Не подчиняюсь Ральфу я, друзья.
Да здравствует свобода нашей церкви!
Хористы
Да здравствует!
Джек
Да здравствует свобода!
Я ухожу. И если ты за мной
Отправишься, сочту я за враждебность
И оскорбление всё это, за хулу
На самого Святого Духа! Так вот!
Ральф
Я не хотел, что бы ты так воспринял
Слова мои, но в интересах тех
Я действовал, кто избирал меня.
И быть я, что же, недостоин главным?
Джек
Вопрос не в том, достоин или нет,
А в том, что я могу быть им не хуже,
Чем ты, и вовсе обойтись способен
Без власти надо мной. Без твоей власти.
Я ухожу, и увожу всех верных,
И больше не желаю слушать эту
Немыслимую ложь, дурную ересь.
Не проливал ничью я кровь, я чист.
Спроси у волн, у моря, где же Саймон!
Но этот взгляд, и странные слова
Мне в высшей мере нынче ненавистны!
Я ухожу!
Роджер
И с вами мы, милорд!
Джек
Иди за мною, хор! Иди же, церковь!
Хористы
Пойдём, куда велишь нам, наш владыка!
Джек
Не сомневался никогда я в вас.
Но может кто ещё пойдёт за мною?
Я вам и кров и пищу обещаю,
А с ними и защиту от врагов.
Персиваль
Но ведь зверь побеждён?
Джек
Я не уверен.
И кроме зверя ведь враги найдутся,
Но их мы непременно перебьём!
Уйдём и не вернёмся к Ральфу больше.
Ральф
Но я вновь затрублю, ведь вы нужны мне,
Я вновь подам тогда сигнал к собранью!
Джек
Ты затрубишь, но не услышим мы.
Питер
И станете вы глухи, немы, слепы!
Джек
Уж лучше и ослепнуть, и оглохнуть,
Чем с грешниками разными общаться!
( Уходит вместе с хористами и Генри).
Ральф
Джек, стой!
Питер
( тихо)
Вот Иезекиил! Уж точно…
Хористы
( поют за сценой)
Дым костра сплошным туманом
Заслоняет неба синь,
Как в виденьях Иоанна
Горькая звезда Полынь!
Нам известно всё на свете,
Все повадки птиц, зверей.
Мы давно уже не дети,
Хоть похожи на детей!
( Окончательно скрываются).
Ральф. И что мне делать теперь, мой добрый верный Питер?
Питер. Обойдемся и без Джека Меридью. И другие у нас на острове найдутся. Ну, и нам,
значит, надо решить, что делать.
Ральф. Ничего мы не решим, Питер. Сделать ничего нельзя.
Сэм. Но ведь главное-то, что зверя больше нет! Значит, можно не бояться ничего?
Питер. Да, нечего уже бояться. Зверя он убил. И теперь он нам не нужен, и вся его
церковь то же. К тому же, это вовсе не церковь, а еретическое сборище. И иерарх у них
какой-то не такой, и этот Роджер…
Ральф. Нечестивый?
Питер. Да, они нечестивцы… Между ними что-то есть. И это ещё хуже зверя.
Эрик. Вот, уже один погиб. Значит, всё без смысла. Значит, и мы… ( Плачет).
Ральф. Не плачь, Эрик. Ты не виноват. Но ты был прав. Попробуем на этот раз оказаться
сильнее судьбы.
Эрик. И как?
Ральф. Этого и я пока не знаю. Главное, что бы костёр горел, что бы был дым. Что бы нас
заметили.
Все уходят.
Сцена II.
Лунная ночь. Пещера. Серебристые блики лунного света скользят по противоположной от входа стене.
Входят Джек, Роджер, Моррис, Роберт, Генри и остальные .
Роджер. Милорд, вы меня слышите?
Джек. Тише, я думаю.
Роджер. Но я должен сказать.
Джек. Говори.
Роджер. Вы смогли победить зверя, милорд, вы смогли нас защитить. Поэтому мы с
мальчиками посоветовались и решили присудить вам титул лорда-протектора90.
Джек ( невесело). Ты говоришь, что мы победили зверя, но теперь я начал в этом сильно
сомневаться.
Роджер. Почему? И как же быть с титулом?
Моррис. Разве зверь не утонул вместе с Саймоном? И разве вы сами не сказали, что зверя
вообще не было?
Джек. Раньше я так и думал. Но теперь у меня есть и другое мнение. Да, Саймона больше
нет, и он не станет нам вредить.
Роджер. А он стал бы?
Джек. Всё зависит от того, был ли он слугой зверя или нет. Но теперь это не важно. Нам
надо всем об этом забыть. Но если зверь был, то он и сейчас есть. Он пришел под чужой
личиной. И может явиться опять, хоть мы оставили ему голову от нашей добычи. Так что
глядите в оба. Будьте начеку.
Роджер. Но теперь он будет нас бояться.
Джек. Да, он не осмелится ещё долго к нам приблизиться. Место это свято. Только вы всё
равно должны стеречь его. Завтра мы пойдём на охоту, а кое-кто останется здесь.
Роберт. Зачем?
Джек. Что бы охранять наше жилище от еретиков и язычников, коими теперь для нас
являются Ральф Ровер, этот поросёнок и прочие.
Роджер. Так они ведь христиане.
Джек. Всё равно. Они хуже язычников. И могут попытаться пробраться сюда. Так что
осторожность не помешает. Не хочу, что бы они осквернили мою обитель своим
присутствием.
Роджер. Да, милорд. Будет исполнено.
Моррис. А как же малыши? Они то же ваши враги?
Джек. Не волнуйтесь, они скоро будут на моей стороне. Куда ещё им деваться? Придут
или из интереса, или что бы мяса поесть. Может быть, не скоро, через год-два, когда
подрастут, но придут обязательно. И лица я им дам раскрасить и накормлю, и тогда они
увидят наш танец, и всё такое прочее, они поймут, чьей стороны надо придерживаться.
Господь дал мне силу, и свет Его просветит этих чад. Никуда они от меня не денутся, ни
Джонни, ни Персиваль.
Роджер. Когда они сюда придут, милорд, можно мне сперва сделать их моими живыми
игрушками?
Джек. Не знаю, что ты имеешь в виду, но я тебе позволяю. Поиграй с ними, Роджер,
только не заиграй их до смерти. Мне они ещё пригодятся.
Роджер. Благодарю вас, милорд.
Джек. Дайте мне поразмыслить наедине.
Уильям. Слушаемся, милорд.
Лорд-протектор ( букв. « господин защитник, хранитель») – специфичный британский титул главы
государства, с двумя значениями в различные периоды истории. Титул лорда-протектора изначально
использовался членами королевской семьи или другими аристократами, исполнявшими обязанности
индивидуального регента (то есть не просто члена совета регентства) в период, когда английский монарх
был малолетним или по другой причине не мог править самостоятельно. Позднее обозначал верховного
правителя Англии, как бы заменившего собой короля, когда такового некоторое время вообще не
существовало.
90
Роджер. Подумайте над нашим предложением.
Хористы отходят в глубь пещеры и готовятся ко сну.
Джек
Я вижу, как рождает блик Луны
Неясные причудливые сцены,
Как мастер итальянский своей кистью
Проводит по стене, и вся она
В ином уборе предстаёт пред нами,
Полна прекрасных очертаний, форм.
И манят эти странные картины
Порою нас, но это тень лишь тени.
И свет луны – лишь отблеск света Солнца,
И те фигуры – тени от предметов
Неведомых, которые снаружи.
Забившись в эту тёмную пещеру,
Не так ли род людской стремится всё
К неясным отблескам богатства, власти,
В то время как в реальности они
Находятся в нездешнем, горнем мире…
Там истина, здесь – видимость одна!
К чему мне этот титул? Лишь пустое
Звучанье слова праздного, не боле.
Но и достигнуть этих миражей
Приятно всё же. Льстят душе усталой
Все эти тени. Страшно ведь снаружи,
И в прежний мир смогу ль я возвратиться?
Быть здесь, на острове, протектором, иль там,
Средь суеты двора, среди соблазнов,
Что предлагает нам столь пышный Лондон,
Ничем, что лучше? Пусть! Ведь не заботит
Меня так будущее, как оно волнует
Соперника и сына лорда, Ральфа.
Да, он законный сын. Ему не ведом
Ни стыд, ни страх, и совесть у него
Спокойна… А моя?.. Когда б не Саймон…
Не лучше ль думать мне о настоящем?
Что ждёт меня? Излишним попеченьем
О дне грядущем не хочу мрачить
Дни юности моей и безмятежность
Моей весны житейской. Только радость
Должна сопутствовать мне. Наконец
Свободен я от Ральфа наставлений.
Теперь Христово дело лишь вершить
Среди мне верных остаётся. Что же?
Пронаблюдаю, как они взрослеют.
Ребёнок же – что чистый лист бумаги:
Начертишь что на нём, тем он и будет.
И я создам себе покорных воле
Моей Христовых воинов, творя
Из массы той, которою их души
Являются средь общности одной.
Появляется Саймон. Он бледен и на руках и ногах у него обрывки лиан, которыми его некогда связали.
Саймон
Не движимый лишь праздным любопытством
Покинул я обитель светлых духов,
Привязанный к земному бытию,
Тоскуя об ушедшей прежней жизни,
Но что б спасти тебя. Тебя, мой Джек!
Джек
Спасти меня? Что мне твоё спасенье?
Откуда взялся ты? Ты ведь покойник.
И правила ведь есть… И почему
Меня ты называешь, Саймон, Джеком?
Я лорд твой!
Саймон
Нет, теперь уже не лорд…
Хочу что бы остался моим другом.
Послушай, душу не губи свою.
Остановись!
Джек
Тебя не стану слушать!
Саймон
Но почему? Ведь я тебя простил,
Зла не держу я на тебя. Но только
Меня всё беспокоит твоя участь,
И я за гробом не могу покоя
Найти, имея мысли о тебе.
Ты движешься к огромной мрачной бездне
И увлекаешь всех туда с собой.
Джек
В мои дела не вмешивайся, призрак.
Саймон
Ты прикрывался именем Христовым
И лгал безбожно… Если бы ты знал,
Как горестно Спасителю взирать
На все твои подобные поступки,
Как горестно, при этом сознавая
Тот тяжкий груз вражды, грехов, обиды
Который скрыт в твоей сейчас душе.
Я требовать не стану покаянья.
Его не требуют. Но привести тебя
К нему своим я долгом посчитал.
Попробую-ка, может и удастся.
Джек
Исчезни! Впрочем, нет. Побудь со мной,
Займи меня весёлым разговором.
О, как я нынче, Саймон, одинок!
Я поступил с тобой не справедливо.
Саймон
Пустое! Что нам это вспоминать?
Я в Лондоне был, Джек, совсем недавно.
Когда моя душа из плотских пут
Вдруг вырвалась, незрима, невесома,
Легка, каким не может быть и пух
У птиц известных, я понёсся в Лондон,
На север, что бы вновь родных увидеть,
Проститься с ними.
Джек
Что? Увидел их?
Саймон
( со вздохом)
Увидел. Вновь проник я в чистый домик,
Где балки чёрные на белом фоне
Каркаса выделяются снаружи.
И матушку я видел, и сестру.
У пламенно пылавшего камина
Стояла мать перед столом, готовя
Любимый мною яблочный пирог,
В чепце и фартуке, а милая сестрица
Сидела на большом просторном кресле,
Читая « Злополучного скитальца»91.
Сказала мать: « Господь, пошли победу
Ты государю нашему. Иаков
Одержит пусть желанную победу,
И поскорей окончится война»!
А Мэри молвила, сестра моя родная:
« Где там отец? И где наш бедный Саймон?
Скучаю я безмерно без него».
« Не бойся, дочь. Отца хранит Господь,
Он храбро всё с испанцами воюет.
Как одолеет их, – вернётся к нам.
А Саймон твой в Пиндосии счастливой
Находится и радуется благу,
Какое доставляет жаркий Юг».
« И я его увижу вновь»? – сказала
Сестра. И по щеке её скатилась
Слезинка. Утереть её хотел я.
Но мои пальцы, погрузившись в щёку
Её, насквозь прошли. И Мэри, вздрогнув,
Вся сжалась и задумалась, захлопнув
Внезапно книгу, подойдя к окну,
И вдаль глядела, полная раздумий.
Джек
( чуть не плача)
Прошу, довольно. Не терзай меня!
Саймон
Тебе не повезло. Ведь у тебя
Сестрицы нет, и мама не такая.
И некому тебя оплакать будет.
Но есть, кому крушиться и рыдать
Из-за меня. Всё по твоей причине…
Но, Джек, забудь. Я не хотел расстроить
Тебя. Но лишь напомнить об ином.
Не хочется ль тебе увидеть Лондон?
« Злополучный скиталец, или жизнь Джека Уилтона» – авантюрный роман Т. Нэша ( 1561 – 1601 гг.),
напечатанный в 1594 г.
91
Джек
Мне всё равно: увижу или нет.
Саймон
Но душу разъедает твою бремя
Страстей и на погибель обрекает
Её, на окончательную гибель.
Признайся, ты страдаешь ведь и так.
Джек
Мне тяжело. Но облегченье будет?
Саймон
Наступит скоро. Если ты вернёшься
Обратно к Ральфу и притом попросишь
Прощенья у него. Вернись к нему
И помоги ему с костром и прочим.
Вернись, вернись!
Джек
Назад дороги нет!
Исчезни! Сгинь! Сокройся в мраке ночи!
Саймон
Не прогоняй меня. Я сам исчезну.
Джек
И чем скорей, тем лучше, а не то
Насквозь тебя пронзить могу кинжалом.
( Вынимает кинжал и видит, что Саймон по-прежнему рядом).
Вот как!
( Ударяет его кинжалом).
Саймон
Я здесь!
( Исчезает на мгновение и появляется уже в другом месте).
Джек вновь хочет его заколоть.
Саймон
Я снова здесь, мой Джек!
Джек
Так ты неуязвим… Прошу, сокройся.
А, впрочем, оставайся. Мне приятно
Твоё присутствие, быть одиноким хуже,
Чем эти речи. Но не требуй больше
Ты от меня возврата, примиренья
С тем Ральфом, с Ральфом, что стал для меня
Язычнику подобным, ненавистным.
Саймон
А почему? Что сделал он тебе?
Джек
Он церковь ущемлял мою. Просил он
О подчинении моём ему.
И упрекал в отступничестве даже
От истин.
Саймон
Может так оно и есть?
Беда не в Ральфе, а в тебе самом.
Подумай, прежде чем вступать в борьбу с ним.
Джек
Ты – зверь. Ты искушать меня пришёл.
Но я считаю, что я сохранил
Заветы Божьи, их очистив только
От лишнего. Но я не искажал,
Поверь мне, ничего. Таков мой путь.
Саймон
Ты слово Божье превратил в орудье
Для достиженья приземлённых целей.
Джек
На это хоть сгодилась эта книга,
Которую без всякого разбора
Читать нас заставляли, прививая
Беспрекословное лишь послушанье
И веру с ним слепую, Саймон мой!
Но нынче я обрёл в себе способность
Потребовать уж самому от прочих,
Используя слепую веру, с нею
И Библию, почтенья, подчиненья
Моей несокрушимой воле.
Не гибкий я тростник, дрожащий в поле,
Но крепкий, несгибаемый металл.
Я – Божий меч, меч святости и правды.
Саймон
Ты – меч, покрытый ржавчиной гордыни.
Джек
Ты укорять меня собрался снова, Саймон?
Саймон
О нет!
Джек
Жалею только об одном.
Зря вышло это всё. Мой менестрель,
Певец небес, немыслимых созвучий
Хранитель, ты нелепо так погиб.
Я справедливым был… Но всё же я
Немножечко с тобой погорячился…
Окончился ничем тот Божий суд…
Бывает так, когда вдруг, рассердившись
На птичку певчую, за горло её схватишь,
Потом отпустишь, а она уже
Рассталась с жизнью, ненароком можно
Легко свернуть ей маленькую шейку,
Что так нежна. А, впрочем, чижик мой,
Пустяк. Не виноват я пред тобою,
И думать этого ты обо мне не смей.
Саймон
А ты меня считаешь ли виновным?
Джек
Нет, Саймон. Не уверен я. Хоть, может
Ты вовсе не был так подвластен зверю,
Как мы подумали все о тебе сперва.
Но ведь ты с кем-то говорил? Не так ли?
Саймон
Как ты сейчас со мной. Был зверь иль нет,
С которым говорил я, уж неважно.
Есть зверь ещё страшнее – он в тебе,
И здесь я оказался, что б помочь
Защиту обрести, ведь он опасен.
Джек
Что защищаться мне от самого
Себя? Не враг себе я, знаю
Себя довольно хорошо, и нет
Во мне особых столь противоречий,
Что бы измучили меня настолько,
Что я б в твоей защите вдруг нуждался.
И как могу быть зверем я? Ответь мне.
Саймон
Не буду в тонкости вдаваться, коли
Ты не способен иль не хочешь мыслить,
О том, о чём подумать не мешало
И в чём необходимость нынче есть.
Но как тебе попроще показать,
Когда ты можешь оказаться зверем?
Ты вспомни, как со мной вы поступили.
И за кого вы приняли меня,
И ты, и Роджер. Все. Почти за зверя,
Иль за его предтечу, что не важно.
А ты подумай, если кто проснётся
Из них, хотя бы Роджер твой, и он
Услышит разговор наш, повторится
История моя уже с тобой.
И не спасёт тебя, что прежде был ты
Для них епископом. И сам же Роджер
Ударит первым, как столкнул меня
В пучину он. И скажет: « Бейте зверя»!
Ну что? Не так ли? Ясно говорю.
Так стоит, может быть, размыслить честно,
Признать, что зверя нет, не существует,
И что не победил его ты, а
Его вначале не было. И ты лишь
Из страхов детских вылепил его,
Как будто сам вобрал в себя те страхи.
И кто ты есть теперь, определи.
Остановись, не приближайся к краю,
И дружбой и любовью воедино
Восстанови утраченную связь.
Твои стремленья пагубны для всех.
Джек
Ты рассуждаешь, как тот поросёнок.
Саймон
Он правду говорит. А Ральф поможет
Тебе в твоей борьбе с коварным зверем,
Которого ты выпустил сначала,
Создав из недомолвок и амбиций,
А после вновь впустил в себя,
Что б напитавшись
Твоею кровью и душевной болью,
Он снова, более силён, могуч
Явился к гибели тебя и прочих.
Джек
Меня избавит Ральф? Я сам хочу
Им обладать. И обладанье это
Теперь важнее мне борьбы со зверем.
А зверя нет. Но мне удобно стало,
Используя страх перед ним, держать
В повиновенье верных мне хористов,
И всех, кто рад примкнуть был к моей церкви
И кто примкнёт ещё. И не намерен
Я останавливаться и переставать
Использовать его. Он мне полезен.
Саймон
Используешь ты то, чего здесь нет,
Но частым пользованьем бытие создашь ты,
И мыслей часть реальность обретёт,
Отделится теперь уж совершенно,
И первой её жертвой будет тот,
Кто породил её на свет. Она слепа,
И ничего уже не разбирает.
Джек
Пусть так. Но я решаю сам. Быть может,
Не властен буду я над этой силой,
Погибну, но со мной погибнет Ральф,
А это уж – большое утешенье.
Ну что ты всё лишь обо мне и только!
Скажи, на небесах ты или нет?
Саймон
Нет. Не достиг я этого предела.
Джек
А отчего? Ты был почти святой.
Таким казался мне ты.
Саймон
Может, лучше
Я по сравненью с вами и казался
Кому-то, но не самому себе,
Да и не так уж чист я, Джек, признаюсь.
Хоть хвалят многие, однако же во многом
Мальчишкой скверным я ещё остался.
Джек
Тогда обитель светлых духов где же?
Ты что имел в виду под ней, когда
Так говорил, с приветствием явившись?
Саймон
Я многое познал с тех пор, когда
Столкнули меня в воду. И всё это
Довольно трудно описать словами.
Обитель светлых духов – это место
Где пребываю я. Но я хотел бы
Узреть Творца и обрести навек
То Царствие небесное, какое
Спасителем обещано.
Джек
То место?
Уж не чистилище ль? Но это вздор!
И ересь то, и выдумки папистов!
Саймон
Чистилище? Нет, что ты, Джек, я сам
Не знаю, как именовать то место,
Но только там я пребываю днём.
Джек
Мне опиши его ты поподробней,
И расскажи, как там ты очутился.
Саймон
Попробую. Быть может, мой рассказ
Пойдёт тебе на пользу, я надеюсь.
Недаром нас мудрый Господь наставляет:
Кто дышит, кто видит наш солнечный свет,
Пусть страшные тайны познать не желает,
Глупец себя гибели лишь подвергает,
Где холод и тьма, где спасения нет!
О, лучше туда смертному не стремиться,
Чему повелел Бог от нас мудро скрыться!
Я, полон щемящей и горькой тоски,
Оставил свой дом, и вознёс меня в воздух
Порывистый ветер. Я в водах реки
Увидел кишевшие, как мотыльки
Над свечкою, ей отражённые звёзды.
И я ощутил над собою вдруг силу,
Она меня к Темзе влекла и манила.
Тогда я увидел среди тихих вод
Какие-то смутные тени и лица,
Увидел я – это детей хоровод,
Оставил в тот час за спиной небосвод
И к ним я продолжил, спускаясь, стремиться.
Там мальчики, девочки – все танцевали…
Смогу описать я тебе то едва ли!
И то погружаясь, то выплыв опять,
Танцуя, кружась и смеясь, на поверхность,
Заметив меня, принялись меня звать,
А я не заставил себя долго ждать
И смело вступил в круг их, как в неизвестность.
Меня, словно брата, они привечали
И нежно, тепло, с радостью обнимали.
Из пены легчайшей их платьица были.
Назвал я себя. И все, вместе со мной
От мрачного города в море поплыли,
Из водной как будто составлены пыли,
И свет излучая при том не земной.
« Домой, возвращаемся»! – каждый кричал,
И вал нас морской прочь от Лондона мчал.
Джек
И где же этот дом ваш?
Саймон
Под водой.
Средь океана. Было это место
Когда-то сушей, но теперь оно
В пучине скрыто. Знающие люди
Его, бывает, величают Атлантидой.
Джек
И кто такие были эти дети?
Саймон
Джек, это мои новые друзья.
Такие же, как я, существованье
Чье было прервано жестокостью, насильем,
И никому кто был не нужен здесь,
Особо, в этом нашем мрачном мире.
Иные среди них затравлены нуждой,
Другие утонули иль упали
Когда-то в жаром пышущий камин,
Те, до кого у остальных, у взрослых,
Особо дела не было. Кому
Не посчастливилось познать любовь и ласку,
Иль просто прекратились дни их детства
Так быстро и внезапно, как мои.
Отцов иль матерей познав жестокость,
Иль, будучи сиротами, иных
Опекунов, став жертвами войны,
От рук солдатских пав, иль в эти годы
Погибшие от тяжкого труда, –
Все, все они заботою Природы
Окружены. И их существованье
Получше будет прежнего, как видно.
Однако ж, то не вечное блаженство,
Какое бы хотелось обрести.
Вот эта мысль меня тревожит сильно.
И где средь них младенцы Вифлеема92?
Тем больше повезло, их взял Христос
Уже на небо. И другие так же
Его уже достойны лицезреть,
А моя очередь ещё не наступила.
Среди прекрасных гротов и лазурных
Спокойных заводей, пурпурный где коралл
Вифлеем – город в Палестине, где, по библейской легенде, родился Иисус Христос. По преданию,
известный своей жестокостью царь Иудеи Ирод I Великий ( 74 гг. до н. э. — 1 н. э), получив сведения о том,
что в городе родился новый царь иудейский, направил в Вифлеем своих воинов, что бы истребить там всех
младенцев – первенцев мужского пола, так как не смог более точно определить место нахождения своего
гипотетического соперника. Это событие вошло в историю под названием « избиение младенцев».
92
Соседствует с подобной изумрудам
Травой морской, оберегают нас
Морские нимфы, это из-за них
Не остаются маленькие души
Средь воздуха и волн там одиноки
И ими доставляются туда.
Прекрасная Юнона, Полиона
И с ними Филодосия и Псамфа
На лёгкой колеснице Амфитриты93
Проносятся вокруг, храня покой
И мир над нашим местом обитанья.
И есть ещё другие нимфы там:
И Поощрение и Назиданье.
Но после расскажу тебе о них…
Да, я мальчишкой скверным был, мой Джек,
И, видимо, ещё таким остался.
Хотя в той прежней жизни и не мог я
Живому существу боль причинить
Лишь ради развлечения, противной
Казалась эта мысль мне, но вот там
Там, обозлён томительным досугом
И праздностью, в том разочаровавшись,
Что не попал в небесные чертоги
Я сразу, усомнился, маловерный,
В высокой мудрости и развлекаться стал,
Что б время скоротать, прескверным самым,
Неподобающим мне образом. При том,
Я причинил тем самым боль кому-то,
Кто был слабей меня и ниже, как
Ты в своё время поступил со мною.
Я теребил полипы у кораллов,
И крабов напугал, заставив их
Скрываться от меня в песчаных норах,
И камни в пасти жадные актиний
Бросал, которые их раскрывали,
Желая лакомство скорее получить.
Джек
Ну, это уже слишком! Как ты мог
Проделывать всё это, бестелесный?
Саймон
Я сам не знаю, Джек…
Джек
А ну, проверим.
К примеру, вот копьё, его попробуй
Ты приподнять.
Саймон
Но я же… Нет, послушай!
Я не затем сюда, к тебе, явился…
Джек
И всё-таки мне любопытно, Саймон.
93
Амфитрита (ант. миф.) — в древнегреческой мифологии одна из нереид, супруга бога морей Посейдона.
Саймон
Попробую.
( Берёт копьё, оно слабо приподнимается над землёй).
Вот, как-то так.
Джек
Прекрасно.
Ты, мёртвый, мне полезнее гораздо,
Как думаю, чем тот, кем был при жизни.
Выходит, ничего не знаю я
О подлинной природе духов?
Саймон
Слушай,
Есть тайны, о которых нам не стоит
И размышлять.
Джек
Таинственною силой
Ты обладаешь. Но откуда это?
Как объяснить? Ведь то, что предо мною
Здесь совершается, вполне материально,
А ты…
Саймон
Как оказалось не совсем
Я бестелесен. Существо моё,
Утратив то, что было моим телом,
Привычной, грубой, зримой оболочкой,
Во плоть иную облеклось. Та плоть,
Быть может, образована, как видно,
Эфирным веществом. Оно способно,
Работу совершать, и выделяет
Энергию, не хуже, чем то тело,
Что Роджер погубил.
Джек
Ах! Вот ведь как!
Саймон
Вернёмся к делу. Дорого мне время,
Поведать должен важное тебе.
Да, было то, что вспоминать мне стыдно,
Совершено мной. И тогда явилась,
Неотвратимая, как Немезида94 древних,
Чудовищная нимфа Назиданье.
Она сказала: « Бедный, глупый мальчик!
Что ж ты своё спасенье затрудняешь?
Был чист ты там, что ж оскверняешь здесь
Свой дух нетленный»? И заплакал я,
Во всём признавшись ей, тогда улыбка
Смягчила жёсткость черт её лица,
Она сказала мне: « Ты потому здесь,
Что царство Божье надо заслужить.
И я скажу, что совершить ты должен.
Явись пред теми, кто свой путь утратил
Немезида ( ант. миф) – крылатая богиня возмездия, карающая за нарушение общественных и моральных
норм, дочь Кроноса и Никты.
94
Во мраке самообольщенья, кто
Был виноват в твоей кончине ранней
И приведи к раскаянию их.
Урок усвоив, дать другим уроки
Необходимо. Так, простив, скажи:
« Должны мы поступать с другими так,
Как бы хотели, что бы относились
Другие к нам, не делая того,
Чего себе мы никогда не пожелаем».
И в этом мудрость вся! Прошу, расстанься
С угрюмой гордостью. Ты одинок, я знаю.
Но было бы чудесно, если вновь ты
Признал главенство Ральфа над собой
И относиться б стал к нему по-братски.
Джек
Ты невозможного сегодня, Саймон, просишь.
Пред этим Ральфом Ровером не стану
Просить прощенья, даже если рай
Объединится в деле этом с адом,
Пытаясь переубедить меня.
Саймон
Но как же? Чей слуга ты?
Джек
Чей бы ни был,
Не поступлю по слову уст твоих,
Моё достоинство непостижимо, Саймон,
Запомни, для таких как ты. Ступай
К тому, кто в твоей гибели виновен.
Саймон
Виновен ты не меньше, чем другой,
Которого ты вспомнил.
Джек
Он мой друг…
Попробуй с ним. Быть может, и удастся
И обретёшь ты, что ты так желаешь,
Своё блаженство.
Саймон
В этом твоего
Залог есть так же счастья. Я не знаю,
Как Роджер отнесётся к появленью
Меня пред ним, но прежде я хотел бы
Добиться пониманья у тебя.
Джек
Жалеешь Ральфа ты? О нём забота
Тобой проявлена? Не выйдет ничего!
Тебя не Бог послал, послал сам Дьявол!
Сокройся прочь скорей, презренный дух!
Тебя я не боюсь… Мой милый Саймон,
Забудь об этом. Навещай меня
Хоть иногда, но только не проси
Что б был я Ральфу другом.
Саймон
Джек, подумай,
Ты отвергаешь помощь не мою,
Но вышних сил, меня к тебе пославших.
Что ж, попытаюсь Роджером заняться.
Но моё время нынче истекло.
Милорд, прощайте. Уж восток алеет,
В Лемурию95 пора мне возвратиться.
( Исчезает).
Джек
Привидится ж такое! Уже утро,
Выходит, я всю ночь проговорил
С самим собой? Заснуть не удалось.
А ведь мне нужно бодрым быть и сильным!
Где ж справедливость? Остальные спали,
А я о жалком Саймоне всё думал.
Из глубины пещеры выступает Роджер.
Роджер
Решили вы, милорд?
Джек
Решился я
Принять заманчивое это предложенье.
Роджер
Я объявлю всем, что вы согласились
Протектором быть нашим. В самом деле,
Ведь вы у нас, как древний царь Нимрод,
Владыка и охотник, и священник.
Джек. И всё-таки я не уверен насчёт Саймона.
Роджер. Не беспокойтесь об этом. Вы поступили в полном согласии с законом. Кто-то из
реформаторов96 сказал, что то, что всплывает, то от Бога, а что тонет, то от лукавого.
Саймон утонул, следовательно, он был одержим лукавым или даже тем самым зверем. Всё
правильно.
Джек. Ты действительно так считаешь?
Роджер. Да, милорд.
Джек. Как это приятно слышать! Ты настоящий друг!
Роджер. Благодарю, милорд.
Джек. Вот что ещё надо тебе сказать, Роджер. Когда я нагибался посмотреть, утонул ли
Саймон или нет, у меня из-за пазухи выпало стёклышко. Теперь надо придумать, как мы
сегодня разведём костёр, ведь мы сегодня охотиться будем.
Роджер. Да, вы говорили. Но ведь в вашей власти и отменить охоту, никому от этого вреда
не будет.
Джек. Отменить охоту? Ну, уж нет.
Роджер. Тогда как мы огонь разведём?
Джек. Нападём на них и возьмём огня. Со мной пойдут четверо. Вильям, и ты, и Роберт, и
Моррис. Вооружимся и подкрадёмся. Пока я буду их отвлекать, ты схватишь головню.
Так и разведём костер. А потом… ( Умолкает).
Джек и Роджер отступают в глубину пещеры.
Сцена III.
Лемурия – гипотетический затонувший континент. Название связано с именем лемуров, духов предков,
призраков умерших из римской мифологии. Здесь употребляется в качестве синонима Атлантиды, в
переносном смысле – страна мёртвых, исчезнувшая земля.
96
Изречение приписывается М. Лютеру (1483 — 1546 гг.) – немецкому теологу, деятелю Реформации,
основателю лютеранства.
95
Лес.
Входит Ральф, собирающий хворост.
Ральф
Конечно, говорить ему легко
Теперь, когда, назабавлявшись вволю,
Пресытился он развлечениями! Мне
Вдвойне обидно слышать было это.
Кто он такой, что б осуждать меня
За дружбу с Питером? Как будто бы и смех
И шутки не от Бога? Кто ж способность
Такую в человека заложил,
Как не Господь? Не знаю как, но Саймон
Погиб. Виновны в том, иль не виновны
Они, но Джеку следовало бы,
Скорбя о нём, не порицать других,
Не отнимать у них хотя бы радость.
И ремесло потешника такое ж,
Как и другое прочее. Так что ж,
Над ним глумясь, то называть греховным,
Что только Бог и должен осудить,
Коль Он сочтёт достойным осужденья?
Нет, обойдёмся мы, хоть будет трудно,
Без выскочки кичливого, который
Лишь свой авторитет оберегает.
И всё же жаль, что он и все хористы
Так резко отвернулись от меня.
К тому же Саймон не поможет нам,
Теперь, когда лишь я и близнецы
Способны за костром смотреть, а кроме
Нас Пол и Джастин могут лишь помочь,
Ведь Питеру и Джонни с Персивалем
Такое дело будет не под силу,
Особенно бы кстати был союз
С охотниками Джека. Да и Саймон,
Будь жив, меня бы сильно успокоил,
Надежда крепче бы была на то,
Что я покину всё же этот остров.
Он мне сказал когда-то: « Ты вернёшься,
Всё будет хорошо». А сам, бедняга,
Уж никогда не встретит мать с отцом
На этом свете. Смутная тревога
Меня не покидает. Вдруг и то,
Что мы несчастным случаем считаем,
На самом деле было чем-нибудь иным,
Что и назвать язык не повернётся.
И Эрик, видно, прав. Итак, уж первый
Из нас покинул бренный этот мир…
И вслед за ним ещё погибнут двое,
И я – один из них, если, конечно,
В расчётах своих Эрик не ошибся
И в толковании небесных знаков.
А, впрочем, что подобным размышленьем
Ум сковывать себе, пускай сигнал
Заметят с корабля, а остальное –
Не главное. К чему рыдать? Судьба, –
Я повторял и повторяю снова, –
У нас в руках и действий человека
Является законным только плодом.
Входит Уилфред с копьём в руке.
Уилфред
Стой, именем Господним!
Ральф
А? Господним?
Уилфред
Ни шагу дальше! Это земли Джека.
Отсюда начинаются они.
Он приказал следить, что б соблюдалась
Граница меж владеньями его
И остальным пространством, на котором
Находитесь пока вы.
Ральф
Хорошо,
Я не пойду туда.
Уилфред
Послушай, Ральф,
Действительно, гораздо лучше будет,
Что б ты остерегался гнева Джека,
Ведь он… Нет, лучше промолчать.
Ральф
К чему?
Что хочешь ты сказать?
Уилфред
В тебе есть что-то,
Что нравится мне. Если б Джека здесь
Вначале не было, не был б и я хористом,
Тогда б, поверь, я другом был твоим.
Твоя решимость нам поможет выжить,
Но я предать милорда не осмелюсь
И на твоей не буду стороне.
А ты, Ральф, берегись коварства Джека.
Ральф
Да что со мной он может сотворить?
Уилфред
С тобой – не знаю что? Но Саймон…
Ральф
Саймон?
Уилфред
Да, Саймон наш не просто утонул.
Всё дело в том, что Джек решил, что зверь
Есть то же, что и бес. И одержимым
Признал им Саймона, но не был он уверен
В том до конца. И суд тогда устроил
Там, на скале, в секрете от тебя
Решив до истинных причин дознаться.
Не должен этого я говорить,
Но Саймона ведь всем нам не хватает,
И потому ты всю узнаешь правду,
Скрывать нет сил, хоть и горька она.
Ральф
И что же с Саймоном произошло?
Уилфред
Джек совещался с Роджером. Никак
Решить не удавалось, одержим ли
Тем зверем Саймон, или нет. Тогда
Проверить попытались это мы,
Как Джек и Роджер предложили. Был он
И по рукам, и по ногам обвязан
И брошен в море. Только всё не так
Пошло, и утонул наш бедный Саймон.
Ральф
Проверкой занимались? И какой!
Фанатики! Ужасные сектанты!
Убийцы…
Уилфред
Тише, тише, Ральф. Ведь нас
Услышать могут и милорд, и друг
Его.
Ральф
Коль и такое учинить способен
Джек Меридью, то я не знаю даже
Что думать, где спасения искать
От ужаса, который, как незваный
Врывается в ночную пору гость!
Уилфред, дорогой, беги скорее,
К нам возвращайся, только отстранись
Подальше от духовника такого!
Уилфред
Увы, мне некуда бежать.
Ральф
Ты прав!
Но горько это сознавать, Уилфред…
Уилфред
Не надо слёз, мой друг, мой бедный Ральф,
Но только я тебе б помог охотно
С костром и прочим, если бы не Джек,
Ведь он узнает и со мной, конечно,
Расправится. И Саймона я участь,
Которую мне вовсе не хотелось
С ним разделить, познаю всё же вскоре.
Мне подарил он, кстати, медальон
Серебряный. Вот, посмотри.
( Показывает).
Сказал он,
Что это его матери подарок,
И что б его я чаще вспоминал.
Ральф
Ах, маленький мой друг, мой добрый Саймон,
Забыть тебя теперь нам невозможно,
И, поминая, негодую я,
Когда перебираю снова в думах
Виновников твоей кончины быстрой.
Уилфред
Да, быстрой. А ведь стали его мучать
Ещё, как выплыл б он. Уж Джек такой,
Да Роджер, да и мы… Страх перед зверем…
Ральф
Навис над вами этот подлый страх!
А зверя нет, доказано то ясно.
Уилфред
Каков бы ни был Джек, – он наш милорд,
Ему повиноваться – долг святой наш.
Ему видней, а был ли зверь иль нет, –
Уже не важно. Наш милорд суров,
Но позаботится о нас. Иди,
Держись подальше. Не досталось б мне
Ещё чего от Джека?
Ральф
Стой, послушай.
Так, видишь ли, забочусь я о том,
Что б поскорей мы выбрались отсюда,
Что б я и ты домой попали вскоре.
А Джек? Что ему нужно? Почему
Он не старается, мой друг, об этом?
И разве не волнует и тебя
Вопрос о том, сумеем ли вернуться
Отсюда мы, в конце концов, домой.
Уилфред
Джек это то же всем нам обеспечит.
И лучше полностью с ним соглашаться.
Кто рядом с ним, тех больше, в меньшинстве
Остался ты. И говорил милорд нам,
Что скоро ты останешься один.
Совсем один, и это неизбежно…
Так уходи, и чем скорей, тем лучше.
Займись своим костром, меня не трогай!
Ральф
Так ты ж?.. Об этом Саймон говорил…
Так что ж они, с ума, что ли, сошли?
Джек с Роджером?
Уилфред
Я этого не знаю.
Ну, Ральф, прощай и береги себя.
Ральф
А как хотелось вновь тебя увидеть
И вспомнить Саймона.
Уилфред
Мы все в долгу пред ним.
Ральф
Я ухожу. Но только тяжелее
Становится вязанка дров, а время
Идёт, идёт, и справиться с той ношей
Труднее мне, Уилфред, с каждым днём.
К тому ж, из разведённого костра
Ещё утаскивает кое-кто поленья!
( Уходит).
Входят Роберт и Моррис.
Роберт
Ты с кем, Уилфред, говорил сейчас?
Моррис
Ты видел Ральфа Ровера, не так ли?
И он на нашу землю посягал?
Уилфред
Не посягал он…
Роберт
Кажется, я слышал,
Как имя Саймона здесь называлось.
Ты наш секрет раскрыл?
Моррис
Мы обо всём
Доложим Джеку.
Уилфред
Нет! Прошу, не надо!
Роберт
Сейчас тебя к нему мы приведём,
И ты расскажешь Роджеру всю правду,
А так же и милорду, что здесь Ральф
Рассказывал тебе, что ты ответил.
Держи его!
Уилфред пытается вырваться, Моррис и Роберт хватают его под руки с обеих сторон и насильно уводят.
Уилфред
( исчезая за кулисами)
Нельзя же так, ребята!
( Скрывается).
Сцена IV.
Груда камней и брёвен возле входа в пещеру. У самого входа, на уступе стоит Роберт с копьём.
Входит Роджер.
Роберт. Стой! Кто идёт?
Роджер. В чём дело? Разве ты не видишь, кто перед тобой?
Роберт. Милорд приказал всех окликать. Назови себя.
Роджер. Друг. Просто Друг.
Роберт. Друг милорда? Ой, Роджер, это ты…
Роджер. Где милорд?
Роберт. На охоте, а меня, вот, в качестве часового оставили. Зато он обещал мне, что,
после того, как сменюсь, я Уилфреда бить буду! Он мне позволит.
Роджер. За что?
Роберт. За то, что выдал Ральфу секрет нашего участия в смерти Саймона, надо полагать.
Мы с Моррисом слышали, как он с ним говорил. И мы об этом милорду сказали, а он
рассердился на него, но приказал не трогать до его возвращения и связать. ( Указывает
внутрь пещеры). И он там долго-долго уже связанный ждет… ( Злорадно). Сейчас они
вернутся, и тогда наступит моя очередь. Уж я постараюсь, как следует, его отдубасить!
Входят, держась за руки Джонни и Персиваль.
Джонни продвигается немного вперёд и останавливается в нерешительности. Что на нём надето, определить
невозможно из-за густой растительности, окружающей пещеру, создаётся впечатление, что на нём вообще
почти ничего нет.
Джонни в молчании разглядывает Роджера и Роберта, сосёт палец.
Роджер ( Роберту). Вот и малыши пришли. Его преосвященство был прав.
Роберт. Даже он не мог предположить, что это произойдёт так быстро. ( Джонни). Ты чего
тут стоишь?
Джонни ( вынув палец изо рта). Так…
Роберт. Так ничего не бывает.
Роджер. Мальчик, ты чей?
Джонни ( растерянно). Мамин…
Роджер. Дурак!.. Тебе чего нужно?
Джонни. Мы, то есть я… Я к Джеку.
Роджер ( важно). Для кого Джек, а для кого и милорд. Зачем он тебе?
Джонни. Так мы насчёт новой власти… Мы решили, что нам с вами лучше будет.
Персиваль. Вокруг Ральфа теперь не так уж много народа. Нам страшно, одиноко,
скучно…
Роджер. Это ещё кто?
Персиваль ( с готовностью). Персиваль Уимз Медисон, Гемпшир…
Роджер. Да, знаю. Достаточно. Вы, стало быть, хотите к нам присоединиться?
Джонни. Да. Вы охотитесь, вы такие сильные, с вами совсем не страшно, а, наоборот,
интересно.
Роберт. Надо подождать милорда. Может быть, он и разрешит вам здесь остаться, но при
условии, что отныне и навсегда вы станете приверженцами нашей истинной веры.
Джонни и Персиваль. Даже и не знаем.
Роджер. Решайте. Я от всей души желаю, что бы вы стали последователями истинной
веры.
Джонни. Роджер…
Роджер. А знаешь ли ты, с кем говоришь? Я – Друг милорда, великого Джека Меридью,
чьими устами вещает сам пророк Иезекииль, а через него с нашим повелителем говорил
сам Господь! Называй меня « сэр».
Персиваль. Послушай, Роберт.
Роберт. Я не просто Роберт, а викарий и руководитель части церкви милорда, один из
старших её членов, я – глава дискантов, к твоему сведению, Роберт Стэнли. Будешь
называть меня « ваше преподобие».
Джонни и Персиваль. Сэр, ваше преподобие, мы согласны.
Роджер. Хорошо, тогда проходите в пещеру, а после мы решим, что с вами делать.
Джонни и Персиваль входят в пещеру.
Роберт. К чему нам эти малыши?
Роджер ( таинственно). Тебе, может быть, и ни к чему, а нам с Джеком пригодятся. Ещё
придумаем, как мы будем их использовать. ( Тихо смеётся).
Входит Джек и несколько хористов. В руках у Джека венок из синих цветов. Фред и Стив несут свиную
тушу.
Джек. Это отнесёте туда. ( Указывает в пещеру). Понятно?
Фред и Стив. Да, милорд. ( Уходят).
Джек. Завтра мы снова отправимся на охоту. Роберт, твой час настал. Уилфред твой,
можешь делать с ним всё, что захочешь, только оставь его в живых. Мне второй мертвец
ни к чему, но пусть только он запомнит, что в следующий раз подобные его действия я
могу расценить, как предательство, и буду обращаться с ним ещё более сурово. Моррис,
займи место Роберта.
Моррис. Слушаюсь, милорд. ( Встаёт у входа в пещеру).
Роберт уходит. Через некоторое время слышно, как ревёт Уилфред.
Джек. А я думал, что он покрепче сколочен! Я предпочитаю иметь рядом с собой
бешеного бульдога, чем слезливого щенка.
Роберт. Милорд, тут приходили Джонни и Персиваль, они решили вступить в наши ряды.
Джек. Отлично!
Роджер. Помните наш уговор, милорд?
Джек. Ещё бы, я ничего не забываю, что касается верных членов нашей истинной церкви.
И что касается её врагов, ко всему прочему! Но пока, Роджер, не спеши исполнять свои
намерения, какими бы они ни были. Не спеши действовать.
Роджер. Как прикажете милорд.
Джек. Этот венок я сплёл для тебя. ( Поёт).
Бродили мы всю ночь, всю ночь
И захватив часть дня,
И вот вернулись мы назад,
Венок цветов неся.
Венок вам радостный даём
Подобье царского венца,
Тот распустившийся побег,
Создание Творца.
Так, все свободны.
Все, кроме Джека, Роджера и Морриса уходят.
Роджер, смой с лица все эти краски. Мне особенно хочется именно сейчас увидеть тебя
подлинного. Сходи к речке, умойся.
Роджер. Как прикажете, милорд. ( Уходит).
Джек. Кто-то должен постоянно защищать ворота. Я возьму с собой нескольких
охотников и принесу вам мяса. Стражники должны следить за тем, чтобы сюда никто не
пробрался…
Моррис. Милорд, а зачем кто-то станет к нам пробираться?
Джек. Всякое может случиться. И потому пусть стражники будут начеку. Caveant vigilatus
( 3 знач.)! Но завтра мы будем охотиться, и, когда у нас будет мясо, снова закатим пир.
Моррис. Милорд!
Джек. Да?
Моррис. Чем мы огонь для костра добудем?
Джек. К чему спрашивать? Ты прекрасно знаешь, как мы это делаем.
Моррис. Но ведь у них, бывает, не всегда он горит. И когда понадобится, надо ведь, что
бы он был под рукой?
Джек. Я кое-что придумал. Но хочу, что бы это пока оставалось в тайне. Не сомневайся в
моей мудрости.
Моррис. О, да, конечно, милорд.
Возвращается Роджер, смывший свою боевую раскраску.
Джек
Сюда, сюда, изменчивый Протей97,
Мой чёрно-бурый лис, мой чёрный пёсик!
Да, на колени…
Роджер с готовностью опускается на колени перед Джеком.
Нет, мой милый Роджер,
Сядь на колени ты ко мне, прошу.
Джек садится на бревно, а Роджер устраивается у него на коленях.
Ты что-нибудь весёлое скажи мне,
Развесели меня, сгони тоску,
Которая, как чёрная ворона
Протей ( ант. миф.) – морское бог; сын Посейдона, обладал способностью моментально изменять свой
облик.
97
Кричит над моей бедной головой.
Роджер
Что вам поведать, господин и друг мой?..
( Декламирует).
Что мясо есть?
Коровы тело,
И есть его мы можем смело,
Особенно когда оно
Как следует прожарено!
Что млеко есть?
Продукт коровы,
И пить его весьма здорово,
Особенно когда оно
Как следует пропарено!
Млеко, это, между прочим, – молоко!
Джек. Что же ты это тут произносишь? Причём здесь коровы? Нет их здесь, одни только
свиньи. И не стоит вообще об этом напоминать. Спой мне, что ли, какую-нибудь песенку,
любую, какую знаешь.
Роджер
( поёт)
Мне давеча приснился сон,
Как будто миг очарованья.
Мы встретились с тобой вдвоём
При свете звездного мерцанья.
Как тихо здесь, как сладок мир
В дыхании лунного сияния,
И треплет кипарис98 ночной зефир,
Укрывший нас в саду у камня.
Твой взор печальный и святой
Не ждёт ещё ни боли, ни прощанья.
Ланиты алые… Постой,
Не жди меня в лучах сиянья.
Печален мир, и ночь темна.
Как тихо здесь, как сладок мир
В дыханье лунного сиянья,
И трепет кипарис ночной зефир.
О, дивное столь состоянье!
Мне давеча приснился сон,
Как будто миг очарованья.
Мы встретились с тобой вдвоём
При свете звездного мерцанья.
Джек
Прекрасна песня, лик ещё прекрасней
Того кто спел её, пускай другие
Не замечают здесь прекрасного особо,
Но для меня ты краше всех, мой друг.
Мой милый мальчик! Времени косы
Не убоясь, ты взял его часы.
И вот, цветя и набираясь сил,
98
Кипарис в античной культуре является символом печали и скорби.
Соперника ты своего скосил.
А если мать-Природа не даёт
Лететь тебе безудержно вперёд,
Она тебя оберегает тем,
Что б время не смело тебя совсем.
Но берегись! Капризна, неверна,
Не станет вечно клад хранить она,
И, – будет день тот близок иль далёк, –
Наступит, наконец, расплаты срок.
Прекрасным не считался чёрный цвет,
Когда на свете красоту ценили,
Но, видно, изменился белый свет, —
Прекрасное позором очернили.
С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заёмный,
Последних прав лишилась красота,
Слывет она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор,
Мой отрок, у тебя чернее ночи, —
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.
Они прекрасны. И твердят уста,
Что черною должна быть красота.
( Возлагает венок ему на голову).
Певцы былых времён нам передали
Историю о том, что был Протей
Тем существом, которое могло
Любые формы принимать, при этом
Сдержать его всем было невозможно.
И я теперь в правдивости легенды
Настолько убедился, что яснее
Она теперь Сивиллы прорицаний
Вдруг стала для меня. И я кругом
Людей не вижу, а одни обличья,
Которые являются твореньем
Гигантского Протея, какой носит
Название простое: род людской.
Да, ты и прочие – лишь новые личины,
Как пузыри из пены на воде,
Изменчивые, исчезают часто
И появляются, при том любые формы
Охотно принимают каждый раз.
Давно, давно склонялся я к той мысли,
Пусть даже она будет богохульна,
Пусть в ней содержится на Провиденье
Достойный нечестивца дерзкий ропот.
Нельзя постичь все замыслы Творца,
Но он казаться начал мне теперь
Не верхом совершенства. Нет его
В Его твореньях. Пусть Он покарает
Меня за речи дерзкие, но как
Жесток он, на страданья обрекая
Меня с тобой! О, если бы девицей
Тебя Он сотворил, мой славный Роджер!
Ты обладаешь, Роджер, тонким станом,
Какой венецианской куртизанке
Не обрести, как бы она фигуру
Не стягивала дорогим корсетом!
Пусть волосы твои черны, как ночь,
И вьются, словно лозы винограда
Иль хмеля в вертоградах южных стран,
В садах Испании или Тосканы тёплой,
Нет их прекрасней нынче для меня.
Пускай твой лик лишён той белизны,
Которую свет почитает модной,
Стремясь при помощи белил её
Придать себе, коль мудрая природа
Дала иной кому-то цвет лица,
Но ведь порою вороные кони
Дороже ценятся гнедых и альбиносов,
Горячи и норовисты, в которых
Под чёрной шерстью прячется живой
Огонь, разлитый в их крови горячей!
Ты лучше всякой писаной красотки.
Что нам Миранды, герцогские дочки?
К чему решать, иметь иль не иметь их,
Когда их цель – лишь продолженье рода?
Как будто бы обязан этой цели
Служить непостоянный Купидон99?
И почему зовут порочной люди
Любовь иную? Нет, я презираю
Установленья эти. Человек
Природы выше. Дух его ведь равен
Сиянью звёзд, волненью океана!
Хоть не по сану, не по воспитанью
Мне говорить так, веруя в Творца,
Но от своих речей не отступлюсь я!
К чему плодить, мой друг, себе подобных,
Когда в наследство им позор оставить
Придётся, а не благородный титул?
Уж пусть умрёт бесплодным Меридью,
Чем отдалённые его потомки
Познают то, что он познал когда-то.
Где доброе моё осталось имя?
Каков мой герб, обрезанный постыдно?
И это всё познают мои дети?!
Нет, нет! Отцы вкушали виноград,
А у детей во рту оскомина? Довольно!
Пускай замолкнут злые языки,
Ты для меня всего дороже в мире!
О Роджер, как твой облик переменчив!
99
Купидон ( ант. миф.) – древнеримское божество любви.
Кампаспой100, Бель-Империей101, Джульеттой102
Ты был не раз в роскошных постановках,
И джентльмены знатные порою,
Увлечены твоей игрой, не знали,
Кто перед ними, девочка иль мальчик.
О, как тебе идёт девичье платье!
Будь существом другого пола ты,
Привязанности я бы не стыдился
К тебе, тебя украсив, как достойно
Для знатной дамы выглядеть у нас.
Я б эти пальцы унизал перстнями,
И кудри тёмные покрыл тончайшей
Бы сетью шёлковой, в которой белизна
Бы жемчугов соседствовала с тенью
Волос твоих, и в белых кружевах,
Назло толпе бессмысленной и грубой,
Тебя бы в церковь под руку повёл.
Роджер
Меня? Милорд, после такого – в церковь?
Джек
Давно уж превратился Божий дом
В приют тщеславия и в выставку нарядов,
Идут не для того, что б слушать Слово,
Туда по воскресеньям, а порою,
Что б просто показать себя. Пускай!
Чем хуже я всей прочей молодёжи
И наших лордов? Нежную ладонь
В своей руке, обтянутой перчаткой,
Твою сжимая, в бархатном камзоле
Из чёрной ткани с золотым шитьём,
В ботфортах, у которых будут шпоры
Прикреплены – дворянства верный знак,
Со шпагою на перевязи алой,
Сжимая шляпу круглую в руке,
Которую теперь испанцы носят
С широкими полями, с опереньем,
С изысканным плюмажем, я пройду
К местам почётным, и мы смело сядем
У алтаря, святошам и ханжам
Наперекор. Ты знаешь, что, мой Роджер,
Заняться я планирую другим
Уже, чем раньше? Стали служба Богу
И звание духовной мне особы
Скучны и неприемлемы. Узнал я,
Что не достаточно умён в делах духовных,
Да и в душе таится сожаленье…
Кампаспа – героиня комедии Д. Лили ( 1553 — 1606 гг.) «Александр и Кампаспа» ( 1584 г.), прекрасная
пленница-натурщица.
101
Бель-Империя ( Бельимперия) – героиня « Испанской трагедии» Т. Кида (1558 – 1594 гг.), впервые
поставленной в 1585 г.
102
Джульетта Капулетти – героиня трагедии У. Шекспира « Ромео и Джульетта» ( 1594 г.), молодая девушка
из Вероны.
100
Не обрести душевный мне покой,
С которым проповедуют о Боге.
Навязанной другими не хочу
Себе карьеры я. Когда отсюда
Я выберусь, то стану мореходом,
Теперь священники уж не в таком почёте,
Как прежде, а моряк, каким бы ни был,
Торговцем ли, военным иль пиратом
Он, пользуется большим уваженьем.
Я мог бы юнгой поступить на судно…
Но не люблю просить. Скажи, мой Роджер,
На корабле том, что пошёл ко дну,
Ведь порох был и, видимо, мушкеты?
Роджер
Конечно, были, вроде бы, милорд.
Что вы задумали?
Джек
Не плохо было б
Их раздобыть. Быть может, их волна
На берег вынесла. Пороховые бочки
И огнестрельное оружие нам кстати
Бы оказалось, Роджер.
Роджер
Но, милорд,
Я думаю, тяжёлые мушкеты
Пошли ко дну, и не найдём мы их,
А бочки с порохом могли, конечно, морем
На берег вынесены быть. Но мы,
Когда охотились за зверем, осмотрели
Почти весь берег.
Джек
Жаль, конечно, жаль!
Попробовать бы можно было судно,
Сюда заплывшее, внезапно захватить,
Используя и хитрость, и смекалку.
Конечно, выбраться отсюда надо,
Но я не буду подавать сигнала
Пока. Мне это может повредить.
Теперь, когда тот белокурый отрок
Узнал о смерти Саймона всю правду,
То выдать может он властям меня,
Неправильно истолковав событья.
А ведь, избавившись от Ральфа, мы
Двойное б ощутили облегченье.
Никто б и не узнал, никто не знает
Почти, вначале было сколько нас,
И если Ральф умрёт, приплывшим взрослым
Мы скажем, что одни здесь, и никто
За это нас не будет осуждать.
Роджер
А Бог?
Джек
Вот это и меня тревожит,
Конечно, можно Ральфа устранить,
Но пусть пока в живых он остаётся.
Кому поверят? Ральфу или мне?
Вся власть моею скоро будет, правда –
У большинства. И этот остров – мой!
Ральф будет одинок.
Роджер
А поросёнок?
Джек
Посмотрим. У него ещё недуг,
А это шанс немалый, что умрёт он
Естественною смертью. Подождём!
Роджер
Что вы оберегаете так Ральфа?
Вам дорог он, милорд? Ведь он красив
Душой и телом. И для вас он значит
Не мало. Испытать могли вы страсть
К нему, и это страстное желанье
Лишает вас покоя. Правда? Ральф
Для вас не безразличен?
Джек
( гневно)
Что сказал ты?
Холоп презренный, как судить ты можешь,
Кто дорог мне, кто нет? Ты сомневаться
Посмел в моём к тебе благоволенье!
Ну, так лишишься скоро ты его,
Последуешь за Саймоном, несчастный.
Вот получи, мерзавец и невежа!
( Даёт ему пощёчину).
Роджер падает с колен Джека и откатывается в сторону.
Роджер
Милорд, простите!
Джек
Разве ты не знаешь,
В какой дыре вонючей обитал ты,
Пока не стал знаком со мной? Какое
Меж нами расстояние, какая
Имеется в происхожденье нашем
И положении здесь разница? Подлец!
Ты помнишь ли? Хотя всего не знаю
Про жизнь твою. Ты должен рассказать…
Скажи, кто мать твоя, и кто отец,
И счастлив был ли ты хоть в раннем детстве?
Роджер
Родители мои мне неизвестны.
Я сирота, и дома не имел.
Всё, что я знаю о себе, так это,
Что Честертона некого я сын,
А кто был этот Честертон, не знаю.
С тех пор, как помню я себя, я был
Помощником у трубочиста, Томас
Был это Граймс, потом же мой хозяин,
Напившись, экипажем был раздавлен,
И я вновь брошен был на произвол
Судьбы. Я всё познал, милорд, и боль,
И унижение, побои и ночлеги
То в поле, то в канаве, полной грязи.
Я у гробовщика жил раз с женой
Его. И на меня они решили
Констеблю донести, как будто кража
У них случилась в доме, и виновен
Я в ней. Избавиться хотелось от меня
Торговцу этому товаром мрачным
И злобной, неприветливой супруге,
Что мужу своему была под стать.
Я убежал от них. И так, в скитаньях,
Провёл большую часть своей я жизни,
Пока в сиротский не попал приют.
Джек
У церкви Положения во гроб103,
Который заложил ещё отец,
А сын достроил? Генриху VIII-ому
И Эдуарду мы обязаны VI-ому104
Таким богоугодным заведеньем.
Роджер
Вы совершенно правы.
Джек
Ну, и как там
Жилось тебе?
Роджер
Похуже, чем у вас,
Но в принципе, почти не отличался
Там распорядок, от того, к какому
Привыкли вы. Но пища там была,
Конечно, несравнимо хуже вашей
И по количеству, и качеству, милорд.
А в остальном – одно и то же всё.
Лишь куртки и плащи другого цвета,
Не чёрные, а синие, милорд.
Джек
Ты так бы в той никчёмности остался,
Когда б не случай.
Роджер
Да, слепой Фортуне
Обязаны мы многим.
Джек
От заразы
Какой-то умер Эдвард Паурвей,
Имеется в виду т. н. Христова обитель, бывшая францисканская церковь ( « церковь Серых братьев»),
при которой был открыты приют и школа для детей бедняков и сирот ( т. н. « Школа синих кафтанов» – по
цвету униформы воспитанников).
104
Эдуард VI ( 1537 — 1553 гг.) – король Англии, сын Генриха VIII.
103
Хорист, три года кажется назад.
Тогда ещё в колокола звонили
И тюфяки соломенные жгли.
А после, как прошёл тот мор ужасный
Потребовалось подыскать замену,
А регент наш случайно оказался
В приюте вашем, как ты говорил,
И голос твой услышав в час молитвы,
Счёл подходящим для замены этой.
И вынесло решение начальство
Обоих столь достойных учреждений
Перевести тебя к Святому Павлу.
И вот ты познакомился со мной.
Роджер
Вы первый были, кто смог проявить
Ко мне подобие хотя бы уваженья.
Джек
Вот, вот, цени всё то, не забывай.
Хоть фарлонгов105 немного отделяет
Наш пансион при храме Павла древнем
От церкви Положения во гроб,
Но для тебя всё это расстоянье
Должно казаться равным промежутку
Между Луной и грешною Землёй.
Нет, я не прав. Погорячился я.
Прости меня. Никто ведь мне не дорог,
Чем ты. Не думай, что хоть чем-то Ральф
Мне дорог. Заблуждаешься ты сильно!
Что б это доказать, готов тебе я
Доставить на конце копья его,
Мой Роджер, голову, как голову свиную,
Кинжалом отделённую от тела,
Коль это радость для тебя доставит,
Как доставляла радость голова
Пророка Иоанна Саломее106,
Иль голова известного всем Марка,
Что звался Туллием и Цицероном,
Патрицианке радость принесла,
Неистовой той Фульвии Бамбале107,
Которая булавки золотые
В его язык вонзала помертвевший,
Красноречивый прежде, но немой,
Фарлонг – британская единица измерения расстояния. 1 фарлонг = 1/8 мили = 10 чейнов = 220 ярдов = 40
ярдов = 660 футов = 1000 дюймов = 201,16 м.
106
Саломея – падчерица иудейского царя Ирода II Антипы. Вошла в историю своим распутным поведением.
По библейской легенде, потребовала в награду за свой танец от отчима голову его пленника, пророка
Иоанна, известного как Креститель и Предтеча, сына первосвященника Захарии и Елизаветы.
107
Фульфия Бамбала ( Бамбула) (77 до н. э. — 40 до н. э.) — римская матрона, теща Октавиана Августа,
жена Марка Антония. По наущению Фульвии Марк Антоний жестоко преследовал известного ритора Марка
Туллия Цицерона, который открыто выступал против него, обвиняя его в злоупотреблении консульской
властью. 7 декабря 43 до н. э. Цицерон был убит. Антоний привез его тело в Рим и выставил его голову и
руки на рострах римского форума. Фульвия, из мести Цицерону за его речи против Пульхра и Антония,
проткнула его язык золотой шпилькой со словами: « Пусть он теперь поговорит»!
105
Отмеченный печатью мрачной смерти.
Всё бросить я готов к твоим ногам!
Роджер ( приподнимаясь, восхищённо). Правда? Вы не сердитесь больше на меня? А то я
уж было подумал, что доблестный Джек Меридью совсем возненавидел своего бедного
маленького Роджера!
Джек
Ральф Ровер кары нашей не избегнет!
И я скажу, скрепив больное сердце:
« Погибнет тот, кто между нами встанет»!
Теперь, что хочешь, делай с малышами.
Иди! Когда закончишь, дай мне дудку,
Я соберу всех… Слушайте, ты, Моррис,
И ты, мой Роджер, мы сегодня ночью
Должны отныне положить конец
Исканиям огня, со мной пойдёте…
И после нам не будет нужно тайно
Поленья уносить из их костра.
А я до Ральфа всё же доберусь,
Он будет моей новой жертвой пусть!
Из пещеры выходят хористы и прочие.
Все
( поют)
Рога трубят,
Рога трубят,
И птицы щебечут в лесу,
А Джек Меридью,
Охоте рад,
Выбрал новую жертву свою.
( Уходят).
Сцена V.
Берег моря. Шалаш, в котором сидит Питер. Ральф прохаживается по берегу. Входят Эрик и Сэм и садятся
возле шалаша.
Ральф
Под сенью пальмовых ветвей
Влачится с ношей муравей.
Иной избрали птицы путь,
И ветер с моря начал дуть.
Стал будто выше тёмный лес,
Стал будто ниже свод небес.
К земле прижаты облака…
Услышу ль снова песнь сверчка
И голос чёрного дрозда?
Вода чиста, как никогда,
Вода, в которой скрылся друг!
Всё страхом полнится вокруг.
Средь ночи впереди карет
Фонарщик мрак сменял на свет,
И к цели вёл он экипаж, –
Покоя пассажиров страж.
Как нёс он гордо факел свой!
Вернусь ли я ещё домой,
Услышу ль мерный стук колёс,
Иль мой удел – потоки слёз?
Потоки слёз, и тьма, и мгла,
И жизнь к концу уж подошла?
Лягушка изменила цвет –
На ней коричневый жакет,
И жаба выползла в траву.
Теснятся свиньи, как в хлеву.
Свежо, хотя был жаркий день,
Потрогай, влажен старый пень.
Спустились чайки с вышины,
Как будто пулей сражены.
Даль предзакатная бледна,
Неясная Луна видна.
Да, горю быть. Что ж не смириться,
С тем, что мне с жизнью распроститься?
Питер
Но ты ведь не торговец из Чипсайда108?
К чему нахваливать такой товар?
У меланхолии цены ведь нет высокой!
Ральф
Пускай они не дети лордов, всё же
Не ожидал такого я от них.
Способен Джек на многое такое,
Как оказалось, от чего в унынье
Прийти легко. Обиднее вдвойне,
Что к духовенству принадлежность их
Неоспорима, и ещё больнее
Моральное падение их видеть
Воочию! И надо что-то делать!
Питер
( показывая Ральфу раковину)
Решись и объяви другим.
Ральф
Но, Питер,
И вы, друзья, и так помочь ничем
Не можете. Ведь сколько не труби,
Количество тем самым не умножишь
Следящих за костром.
Питер
Однако ты,
По-прежнему над нами главный.
Ральф
Да, главный я. Один пустой лишь титул
Остался мне в насмешку будто. Кто я?
Всего лишь человек! Бросать ли вызов
Мне, слабому, неправедной той церкви
Которая уж начала решать
О смерти с жизнью важные вопросы
Постыдным самым образом? А ведь,
Мой Питер, пусть тебе известно станет,
Мне человеческое, знаешь ли, не чуждо,
Чипсайд ( букв. « дешёвое место») – самый крупный из лондонских рынков. Чипсайд представлял собой
не рыночную площадь, а скорее широкую улицу.
108
Как страх за жизнь свою… Нет в сердце места
Для трусости у сына знатных лордов!
Но как преодолеть ту боязливость,
Которая сама собой возникла?
Питер
Преодолеть себя как, я не знаю.
Я шут всего лишь, мой удел – иное,
И верный шаг мне доставался проще,
Чем отвечающему за людские судьбы.
Умел я смехом горе врачевать,
Но ныне нет готового ответа
И у меня. О нас тогда ты вспомни,
Когда подступит тьма, в тебе надежда
Не потухает пусть. Забудь о том,
Каков твой враг и он силён насколько,
Лишь помни кто он, и иди вперёд.
И тот, пред кем трепещешь ты, тебя
Боится, ведь в тебе осталась правда,
Какой искусной не была б в нём ложь!
Ральф. Почему ж он меня так ненавидит? Что он задумал? Он так кричал на меня, у него
был такой взгляд? Почему?
Питер. Потому что ты вопрошал его о Саймоне. Он не может вынести укоров совести, а
теперь, когда ты знаешь всю правду о его смерти, о том, что он совершил, он попытается
избавиться и от тебя, уничтожить само напоминание о своём дурном поступке. И он
сердится на тебя ещё не только поэтому.
Ральф. А почему?
Питер. Потому что он любит тебя!
Ральф. Любит? Как он может любить? Я же ведь не… И потом, он даже моим другом не
был. Если бы он меня любил, по-настоящему, он бы не желал мне зла.
Питер. Так он не только тебя любит. В том-то и вся суть. Есть ещё кое-кто…
Ральф. Роджер?
Питер. Да.
Ральф. Вот, он с самого начала мне не понравился. И что же нам делать?
Сэм. Бороться.
Ральф. Бороться?
Эрик. Ну, да, можно попробовать, Ральф.
Питер. Ты уж держись. Не сдавайся раньше времени.
Ральф. Совсем тяжело. Пол и Джастин ушли, а теперь ещё и малыши…
Где тот, кто в первый раз о звере вспомнил?
На чьём лице отметина была
В виде широкой красной полосы?
Питер
К чему ты вспомнил вдруг о нём? Немало
Прошло ведь времени. К чему его искать?
Ральф
Не видел я его давно и беспокоюсь.
Питер
Тот шрам давно прошёл. Как видно щепкой
Его ударило при кораблекрушенье.
Теперь же ссадина та зажила.
Он здесь и с ним всё хорошо. Ты хочешь
Узнать о звере что-то?
Ральф
Нет, мне ясно
Вдруг стало всё. И смысла в этом нет,
Да, бесполезных поисков с нас хватит.
Питер
Так для чего тебе малыш стал нужен?
Ральф
Спокоен буду я, когда уверюсь
В том, что с ним всё в порядке. Видишь ли,
Избавился от Саймона Джек только
За то, что он о звере говорил.
И я боюсь, что бы судьба такая
И этого ребёнка не постигла.
Ужасно было бы, что б этот мальчик,
Гораздо младше Саймона, погиб.
Эрик
А сколько лет ему?
Ральф
Семь или восемь.
Сэм
Как Джонни с Персивалем?
Ральф
Да, как им.
Джек всех убьёт, кто связан был со зверем!
Эрик
Я не хотел бы, что бы жертвой стал он
Безумца, о котором говорил ты,
Того, кем стал Джек Меридью теперь.
Пусть кто-нибудь другой той станет жертвой,
Раз уж такой не избежать судьбы.
Ральф
Кто следующий? Небо вопрошаю
И пред безмолвием его сейчас
В растерянности я.
Питер
А почему
Без жертвы вовсе нам не обойтись?
Пауза.
Поговорим о чём-нибудь другом…
Ральф
Отсюда разве кто костёр заметит?
Пора переместиться нам отсюда,
Хотя б к холму поближе.
Эрик
В плен попасть
109
Тогда мы к красным можем.
Питер
Что? К кому?
К Филиппа воинам, к папистам?
Красные – испанцы ( по геральдическому цвету правившей тогда в Испании династии Габсбургов). Так
же иногда назывались « жёлто-красными». Эрик и Сэм имеют в виду Джека и его подручных, с
раскрашенными красной краской лицами и в чёрных одеждах.
109
Сэм
Или к чёрным.
Эрик
Я говорил о Джеке и его
Адептах.
Ральф
Всё равно. Уж поскорее
Закончилось бы всё, чем здесь сидеть
И, молча, ждать, когда наш час настанет,
Когда придёт опасность. Лучше встретить
Её лицом к лицу, чем в страхе просто
Дрожать, и в состоянии бессилья
Уже готовится к грядущей неудаче.
Не собираюсь я отказываться от
Спасенья нашего и под угрозой Джека.
Питер. С него спали последние узы срама, и скоро мы столкнёмся вплотную с нагим
единоначалием.
Ральф. Можешь выразиться как-нибудь по-другому? Что это ещё за эвфуизм110 такой?
Питер. Проще говоря, он, скорее всего, устроит нам настоящее кровопролитие.
Ральф. Он не посмеет.
Эрик. Ты ошибаешься Ральф, он на многое способен, он и не такое сделать сможет. Ведь
он такой, ты сам знаешь.
Ральф. Да. Вот потому-то я за малышей и боюсь. Где они? Я что-то давно их не видел. И
не только того, у которого тогда на лице красная полоса была, но и Персиваля и Джонни.
Питер. Они глубоко в лес ушли. К Джеку подались. Я их случайно встретил вчера.
Сэм. Зачем это им понадобилось?
Эрик. Они нас покинули? Совсем? Но они же ещё маленькие, кто же о них позаботится.
Ральф. Джек, конечно, объявит, что это он всех защитит и накормит, а они ему поверят…
Сэм. Ну, зачем же они ушли? Им что, с нами плохо было?
Ральф. Это они мяса что б поесть… И что б охотиться, и праведников из себя изображать,
и лица размалевывать.
Эрик. Может, и нам туда отправиться?.. Ну… То есть на всякий случай, что б там не
вышло чего.
Ральф. Если я перейду на другую часть острова, то живым я больше не вернусь. Так один
из них сказал, Уилфред, что Джек не позволит мне переступить границу без его
разрешения.
Эрик. А мы попросим разрешения, правда же, Сэм? Попросим? К границе подойдём, в рог
протрубим, они к нам выйдут, и мы их по-хорошему попросим…
Ральф. Ну, уж нет, не стану я их ни о чём просить. Нечего перед ними унижаться!
Питер. Правильно, Ральф. Не стоит к ним ходить.
Ральф. А малыши? Что же теперь делать?
Питер. Это уже не в наших силах.
Ральф. Что же ты их не остановил, когда встретил?
Питер. Я хотел сказать, но они только засмеялись и в лес убежали. А мне как их
удержать? Не угнаться мне, вы же знаете. У меня недуг.
Ральф ( с досадой). Эх! Недуг! Ну и пусть. Мне-то какое теперь до них дело?..
Питер. Я сам не рад, Ральф, но тут куда ж денешься?
Эрик. Ральф, мы больше не можем таскать дрова… Я устал… И мой брат…
Сэм. Не говори за меня. Я ещё пока в состоянии сам за себя отвечать.
Эрик. Темно же… Ночь же… Спать хочется!
Эвфуизм – высокопарный стиль, перенасыщенный тропами, метафорами, парафразами в английской
литературе и ораторском искусстве, получил название от романа Д. Лили « Эвфуз» ( 1580 г.).
110
Питер. Мы можем его зажигать каждое утро. В темноте дым никто никогда не увидит.
Сэм. Другое дело, когда костер был наверху. Но теперь там всё Джек захватил…
Ральф. Ладно. Пусть ночью не горит.
Эрик
( внезапно вполголоса запевает)
Вздыхала бедняжка под сникшей листвой:
« Споём про зелёную иву»,
В тоске, на колени склонясь головой...
Ах, ива, ах, ивушка-ива;
И камни от слёз размягчались у ног...
Ах, ива, плакучая ива;
И жалостно плакался-пел ручеёк...
Ах, ива, ах, ивушка-ива.
Ральф
( подхватывая)
Так пойте про иву, мой смертный венок,
Сэм
( поёт)
Ах, ива, ах, ивушка-ива.
И чем же утешил неверный любимый?
Все пойте: « Ох, ивушка-ива».
" Гуляю с другою, – и ты спи с другими".
Эрик
( заканчивая)
Ах, ива, плакучая ива!
Питер. Нам пора мотать отсюда.
Ральф. Ты про что это?
Питер. Что б нас спасли… Нет, правда! Если нас скоро не спасут, то все мы – свихнёмся.
Вот мой лорд…
Ральф. А ты ему письмо напиши.
Питер ( после долгого раздумья). Я не знаю, где он теперь. И у меня ни бумаги, ни
пергамента нет. И сургуча, что бы запечатать, и самой печати. И где я курьера найду, что
бы он письмо доставил? Ведь корабль нужен, хотя бы челнок! На коне-то он здесь не
проедет, море кругом… Можно, конечно, в бутылку письмо засунуть, но у нас даже её
нет!
Ральф начинает безудержно смеяться.
Я ничего не сказал такого ужасно смешного. Чего это ты?
Ральф ( сквозь смех). Не знаю.
Питер. Пора спать.
Ральф, Питер, Эрик и Сэм забираются в шалаш и готовятся ко сну.
Через некоторое время слышен странный шорох.
Ральф ( лёжа на земле, Питеру). Пит?
Питер. Что?
Ральф. Кто это шумит?
Питер. Это…
Ральф. Тихо! Слушай.
Оба прислушиваются.
Голос Джека
( за сценой)
Молился ли ты на ночь, поросёнок111?
111
Перефразированная цитата из трагедии У. Шекспира « Отелло, венецианский мавр» ( 1604 г.).
Питер
( тихо, Ральфу)
Ну вот, теперь он сам пришёл за нами!
Ральф
( тихо)
Молчи!
Голос Джека
Ну, где ты? Хрюша, Хрюшка, выходи,
Ты нужен мне.
Питер
( про себя)
Не буду откликаться!
На сцену выскакивает Джек и его приверженцы, завязывается короткая драка, Джек срывает очки с Питера,
после чего все они с раскрашенными лицами, копьями и чёрными плащами исчезают.
Слышно, как плачет Ральф.
Эрик и Сэм Что они от нас хотели?
Питер ( Ральфу). Ты как? Ничего? Ты цел?
Ральф
Мой глаз подбит, но пустяки, не стоит
Так беспокоиться, мой Питер, обо мне.
Питер. Тебе больно? Я могу тебе чем–нибудь помочь?
Ральф
Нет, Питер, боль мою ты не излечишь!
Она иного рода! Знал, проклятый,
Куда мне рану нанести! Нельзя
Забыть уже его рукоприкладства!
Как прикоснуться он посмел ко мне?
Кто он, что б обходиться с моей честью
Подобным образом? Иссохни, океан!
Обрушьтесь, звёзды, в множестве на землю!
Пускай сгорят и правый и виновный
В огне, упавшем прямо к нам с небес!
Всех пряностей индийских драгоценных
Не соберёшь, что б получить такую
Неслыханную горечь, как моя.
Распалась честь от одного удара!
Питер
Но ты ведь за себя смог постоять?
Ральф
Да, кто бы ни был он, надолго будет
Он помнить Ральфа Ровера, но боль
Мной причинённая ему – не больше
Моей и не равна ей потому,
Что чести нет и не было в мерзавце!
Что это был сам Джек, я сомневаюсь…
О, как в начале жизни, в цвете лет,
Когда май для меня ещё в разгаре,
Внезапно осознать, что не священны
Для многих привилегии дворянства,
Что королём самим подтверждены,
Дарованные твоим предкам славным!
Невыносима та обида, то
Мне нанесённое сегодня оскорбленье,
Которое и кровь не может смыть
Пролитая! Пусть в чёрной книге ночи
Запишет острое перо позора
Поступок страшный Джека Меридью!
Напасть во тьме, злодейски, вероломно!
Так действовать бы постыдился Дьявол!
Кто он теперь, друзья? Да кто угодно,
Но только всё-таки не человек,
А некий дух, иное существо,
Что телом обладает человека.
Лишь телом и не более. Казнимый
На виселице с головой в петле,
Когда верёвка стягивает шею
Не так страдает, задыхаясь, как
Страдаю я, над пропастью болтаясь,
И судорожно дрыгая ногами
В агонии, а страшная верёвка
Ломает с громким хрустом его кости!
Но всё это мучение не вечно.
Смерть завершает казнь. Народ опять
К своим делам уходит повседневным,
Расходятся к своим занятьям стражи,
Что в оцеплении стояли… Я ж
Конца не знаю муке нестерпимой,
Которой нет достойных описаний,
Что б передать все чувства, что теперь
Испытываю я. Чем заслужил я
Такое обращение со мной?
Оскорблена священная особа
Аристократа, сына верных слуг
Отечества и королевской власти!
Зачем они пришли? Что б рог забрать?
Сэм
Рог здесь.
Питер
Теперь я знаю, чем был вызван
Набег ужасный их! Не рог привлёк их…
И что же, Ральф, теперь всем делать нам?
Эрик. Все без толку.
Питер. Конечно, без толку, Ральф. Мы без огня теперь. И я теперь совсем ничего не вижу.
Ральф ( подойдя к Питеру). Ну, а так-то ты меня видишь?
Питер. Чуть-чуть.
Ральф. А днём будет чуть лучше?
Питер. Не знаю. Не намного.
Ральф. Они отобрали у нас огонь! Украли!
Питер. Вот они какие! Я из-за них слепой. Понимаешь? Вот он какой, Джек Меридью. Ты
созови собрание, Ральф, нам надо решить, что делать. Сэм, дай-ка я за тебя ухвачусь. Ты
протруби в рог. Ты изо всех сил протруби. Пусть они слышат, там, в своём убежище,
пусть содрогнутся!
Ральф трубит в раковину.
Ральф ( передаёт раковину Питеру). Ну, что же ты – говори.
Питер. Я только одно хочу сказать. Я теперь ничего не вижу, и пускай мне отдадут мои
очки. На нашем острове ужасные вещи делаются. Я за тебя голосовал, Ральф, я тебя
выбирал главным. Ну а он, он всё это делает. Так что ты выступи, Ральф, и чего-нибудь
нам скажи. А то… ( Передаёт раковину Ральфу).
Ральф. Обыкновенный костёр. Неужели так это трудно? Правда же? Просто сигнал, чтобы
нас спасли. Мы что – дикари или кто мы?! И вот теперь нет сигнала. Мимо может пройти
корабль. Помните, он тогда на охоту ушёл, и костёр погас, а мимо прошёл корабль? И они
ещё думают, он настоящий пастырь. Ну, а потом, потом было… И это ведь тоже из-за
него. Не он бы – никогда бы этого не было. А теперь вот Питер не видит ничего,
приходят, крадут… Ночью пришли, в темноте, и украли у нас огонь. Взяли и украли. Мы
бы и так им дали огня, если б они попросили. А они украли, и теперь сигнала нет, и нас
никогда не спасут. И как теперь спать? Ведь замёрзнуть можно. Холодно, по ночам-то, без
огня! Понимаете? Мы бы сами им дали огня, а они взяли и украли. ( Передаёт раковину
Питеру).
Питер. Ральф, что ты делать-то будешь? Это всё слова одни, а ведь надо решать. Я не могу
без очков.
Ральф. Дай подумать. Может, пойти к ним? Мы же правда не дикари и насчет спасенья не
игра какая-то… Выспимся, а потом немножко приведем себя в порядок и двинемся…
Сэм. Копья возьмем. И Питер пусть тоже. Вдруг пригодятся.
Питер. Если пожелаете, можете копья брать, а я не буду! Что за радость? Меня всё равно
как собаку придется вести.
Эрик смеётся.
Ладно, посмейтесь. Такова уж моя профессия. Надо мной ведь всё время смеются. А что
выходит? Что взрослые скажут? Саймона – убили!
Ральф. Всё равно, что они скажут! Гораздо хуже то, что мне нанесено ужасное
оскорбление, и моя честь затронута. Да, и Саймон, конечно… Ведь так быть не должно,
он был среди нас, живой и весёлый… А теперь он мёртв, его нет… Ведь я не за себя
боюсь, я и за других то же немножко боюсь… Питер! Подожди!..
Питер. У меня рог. Нет, я лично пойду прямо к Джеку Меридью и все ему выложу.
Эрик. Тебе не поздоровится.
Питер. Да что он мне ещё-то, теперь-то уж сделает? Я скажу ему, что к чему. Я понесу
рог, можно, а, Ральф? Я покажу ему кое-что, чего ему не хватает. Я пойду к нему с рогом
в руках. Я подниму рог. Я скажу ему – так, мол, и так, скажу, ты, конечно, сильней меня, у
тебя нет недуга. И ты видишь прекрасно, скажу, ты обоими глазами видишь. Но я у тебя
не прошу моих очков, я не умоляю тебя их отдать. И я не стану тебя упрашивать, мол,
будь человеком. Потому что неважно, сильный ты или нет, а честность есть честность!
Так что отдавай мне мои очки, скажу, ты обязан отдать!
Ральф. Попробуй, если хочешь. Мы тоже пойдем.
Эрик. Он же раскрашенный будет. Знаете сами, какой он будет…
Сэм. Да, и с клыками…
Эрик. Не очень-то он нас испугается… Если он взбесится, мы не обрадуемся…
Сэм. Не болтай глупостей, братец.
Ральф. Значит, утром мы пойдем. Рог ты понесешь.
Питер. Когда мы выступим, я его понесу… Я с удовольствием, Ральф. Хоть меня самого
же вести придется.
Эрик. Они же раскрашены будут. Сами знаете…
Ральф. Ну и что? А мы не будем раскрашены. Потому что мы-то не дикари и не сектанты,
не церковники всякие, которые о своём долге забыли!
Эрик. А все-таки, может…
Ральф
Никакой краски!..
Запомните, зло одолеть нельзя
Его же средствами!.. Умножить можно только,
Такую с ним борьбу ведя. При том
Друг друга мы не сможем отличить
От наших недругов. Есть не у всех плащи,
И шапки могут не надеть они.
Должны мы быть иными, чем враги.
Нам нужен дым… И оскорбленье это
Я не оставлю безнаказанным. Идём!
Питер. Ты же у нас главный, Ральф. Ты же, конечно, всё помнишь.
Ральф. Я не забыл.
Сэм. Ну, конечно, нет.
Питер. У кого очки, – у того огонь. У кого огонь, – тот хозяин на острове. Что он со своим
копьём и всей своей раскрашенной церковью без моих очков?!.. Гроб повапленный112,
книжник и фарисей! Мы должны это сделать, ради Саймона, ради всех нас. Мы должны
победить, ведь Бог не с ними, хоть они прикрывают свои чёрные дела Его именем… А я
как же? Я же ничего не вижу, я же со скалы сорваться могу. Ральф, ты же главный.
Отбери мои очки.
Ральф. Пойдём к ним. Я Джеку всё скажу. Есть закон на острове или нет! Утром мы во
всём разберёмся, а теперь – всем спать!
Все ложатся. Наступает полная темнота.
Акт V.
Сцена I.
Декорации сцены IV четвёртого акта.
На склоне, около пещеры полулежит Роджер и играет во что-то своим поясом.
Входят Ральф, Питер с раковиной в руках, Эрик и Сэм со своим несессером.
Ральф
( про себя)
Вот прячутся где гнусные убийцы,
Меня подвергшие сначала остракизму,
А после – и бесчестью! Встань же, Питер,
За мной и крепко ухватись за руки
Двух близнецов, что бы предохранить
Себя от преткновения.
Питер
Ральф, нужно,
Что б твёрд ты был в решимости своей
И помнил, что с тобою я и Сэм,
И Эрик так же. Ты вперёд иди,
А я…
Ральф
Ты оставайся здесь, мой Питер.
Я справлюсь… Кажется… Не бойся, всё в порядке.
Роджер
Зачем осмелились нарушить вы
Священные границы нашей церкви?
Вы посягнули на святую землю
Ступить. За это кара ожидает
Суровая вас.
Ральф
Кара пусть постигнет
Небесная – вас за такой поступок,
112
То есть окрашенный, библейское выражение.
Который вчера ночью совершили.
Где пастырь ваш?
Роджер
Открыть я то не вправе,
Когда, пришелец неизвестный, ты
Нас взялся так внезапно беспокоить!
Какую цель имеешь ты? Открой
Своё намерение.
Ральф
Сам-то кто такой ты?
Роджер
Я друг его преосвященства. Я
Милорду и помощник и соратник,
Я – Роджер Честертон. И наш епископ
И лорд-протектор здесь не пребывает
Сейчас, а по какой причине, это
Пусть будет тайной для тебя.
Ральф
Где он?
Бессмысленные прочь все ритуалы,
Которыми прикрыть вы всё стремитесь
Порочность ваших душ, их обделённость
Сокровищами разума и веры!
Роджер
Ступай к себе и там дождись милорда.
Я передам ему, что хочешь ты
Общаться с ним. Тогда он сам решит,
Аудиенцию устроить или нет.
И коль он утвердительно ответит
На сей вопрос, навязанный тобой,
То за тобой пришлёт меня, иль, может,
Кого-нибудь другого. А пока
Покинь ту землю, кою оскверняешь
Своим присутствием на ней, Ральф Ровер.
Ральф
Коль я пришёл, так просто не уйду!
С противоположной от пещеры стороны входит Джек с Моррисом и Уильямом.
Джек
Что происходит здесь?
Ральф
Я здесь не стану
Просить тебя о снисхожденье. Ты
Просить прощенья должен у меня
Скорее.
Джек
И чего тебе здесь надо?
Роджер наконец изготовил из своего пояса что-то вроде пращи и запустил каменем в сторону Ральфа. Ральф
уклоняется, камень пролетает между Эриком и Сэм и падает на землю.
Ральф
Перестаньте! Перестаньте!
Питер
Друг мой,
Не покидай меня!
Джек
Прочь, нечестивец,
К себе вернись и оставайся там!
Не лезь в дела соборной нашей церкви!
Ральф
Ты поступил, как вор. Ограблен Питер
Тобой. Обязан ты ему отдать
Его очки!
Джек
Обязан? Ты уверен?
Ральф
Да, я уверен. Ты не слышал разве,
Как я трубил в ночи? Стыд и позор!
Ты должен предо мною извиниться,
Бесчестье ты нанёс мне, за какое
И смерть – лишь только малая цена!
Джек
Меня убить ты хочешь?
Ральф
Не хочу…
Не знаю, как с тобой мне быть. Давно ты
Не человек. Чудовище, скотина,
Животное – вот кто ты, подлый Джек.
Жизнь забирать твою бы означало
Глубоко смерть саму тем осквернять,
Которая есть таинство святое.
Ты сам себе присвоил это право,
Решать, кто будет жить, а кто умрёт.
Отнять у Господа решил ты право,
Ему принадлежащее? Отдай,
Хотя бы, нам очки. К чему вам было
Таскать поленья из костра сначала
Тайком, а после и очки присвоить.
И так уж выломал стекло вначале
Одно из них ты… Если б попросил
Ты у меня огня, тебе его я
Бы дал, не принимая во вниманье
То даже, что ты разорвал со мной
Все отношения. Нет, можешь на колени
Не опускаться пред моей особой,
Но вот прощенья должен попросить.
Джек
Опомнись, Ральф! Я, пастырь, на колени
Ещё бы должен встать пред тобой?
Хористы и прочие приверженцы Джека смеются.
Перед тобой бы встал я на колени?!
И милостиво ты повинность эту
Ещё и отменил! Подумать только!
Ральф
Такое отношение ко мне
Вину усугубляет вашу. Помни,
Хоть ты с тебе подвластными людьми
Меня отверг, я всё-таки старался
Привлечь корабль, разводил костёр,
Об общем я заботился спасенье.
Джек
Неправда! Ты старался о себе,
А не о нас. Ты хочешь возвратиться…
Ральф
А вы, что ж, не хотите этот остров
Покинуть, наконец?
Джек
Но в свой черёд,
И без твоей при этом помощи, конечно.
Ральф
Глупец! Бессмысленна, нелепа твоя гордость!
Джек
Глупец? Как ты назвал меня?
Ральф
Глупец!
И вор… И что ты сделал с малышами,
Переманив на сторону свою?
Что, не достаточно тебе адептов?
Зачем ряды ты наши сокращал?
Иль у тебя был недостаток членов?
Убийца! Ты убийца! Так и знай!
Когда придёт сюда корабль, станет
Известно всё про действия твои
Блюстителям закона. Ты ответишь
Сполна за то, что с Саймоном ты сделал.
Джек
Я не привык просить и признавать
Свои ошибки, Ральф. А эта дерзость,
Уверен, будет стоить тебе жизни!
Ральф
Достоин виселицы ты, Джек Меридью,
И вы, плебеи! На мою особу
Священную осмелившись поднять
Так дерзновенно руки, дворянина
Честь оскорбив, при этом всём являясь
Хористами капеллы государя,
Не ждите снисхождения! Что с вами?
Опомнитесь? Коль на моём бы месте
Наследник оказался сам престола,
Сын государя, принц Уэльский, вы бы
С ним, что ли, обошлись все точно так же?
Паденье ваше далеко зашло!
Я не прошу, я требую, что б ты,
Джек Меридью, мне подчинился. Хватит!
Я долго уважал твою свободу,
Но ты теперь рассчитывать не можешь,
Что я и дальше кротко всё стерплю!
Питер
Ральф! Всё не так! Не позволяй ты гневу
Брать над тобою верх! Нас пожалей!
Ральф
Вор и убийца! Вор и лжепророк!
Джек замахивается на Ральфа копьём и вступает с ним в схватку.
Джек
Ты, Ральф, не знаешь сам, что говоришь!
( Фехтует с ним).
Питер ( потеряв всякую надежду быть ими услышанным). Ну, когда дворянство
сцепилось в смертельной схватке с духовенством, простому народу всегда хуже всего
приходится.
Джек. Ты умрёшь, Ральф Ровер, и ничего мне за это не будет. По крайней мере здесь, на
этой земле!
Питер. Джек, послушай. Ты ведь признался мне, тогда во время пира, что тебе приятно то,
о чём я говорю. Я помню свои обещания в отличие от тебя… Настало время уделить и мне
хоть немного внимания.
Джек. Тогда всё было совсем по-другому. Не напоминай мне об этом, шут. Шуты мне
отныне особо ненавистны. В них грех.
Питер. Ошибаешься. Грех в тебе, Джек. Но есть ещё возможность раскаяться. Послушай
Ральфа.
Джек опускает копьё и в то же время делает незаметный знак Моррису и Уильяму, которые быстро
подбираются к Эрику и Сэму.
Ральф. Слушайте меня все. Ты, которого называют здесь Джеком Меридью, разве ты
настоящий пастырь? Кто тебя выбирал?
Джек ( важно). Власть мою даровал мне сам Господь.
Ральф. Кем бы он ни был, он должен отдать Питеру его очки. Он без них ничего не видит.
Джек и прочие смеются.
Питер. Ты не Джек! Пусть все слышат твоё подлинное имя, ибо страх пред именем
порождает страх перед тем, кто его носит. Ты Джекил! Иезекииль! Но до библейского
пророка тебе далеко. И я не боюсь тебя! ( Ральфу). Скажи ему про костёр.
Ральф. Да. Насчет костра. Ещё раз повторю. Я это с первого дня повторяю. Мы должны
всё время подавать сигнал, что бы корабль заметил дым, подошёл сюда и спас нас отсюда
и доставил бы нас домой. А без этого дыма корабль не придёт, и ваша жизнь здесь будет
бессмысленна. Так совсем никого не останется, если мы друг друга истреблять будем. А
оставшиеся состарятся здесь в одиночестве, и ничего хорошего в такой жизни, поверьте,
не будет…
Снова смех.
Джек. Перестаньте смеяться! Шутки и радость нынче не уместны!
Смех стихает.
Ральф. Вы что, не соображаете, раскрашенные идиоты? Сэм, Эрик, Питер, да я – это же
мало! Мы берегли костер, но мы уже не можем. А вам бы всё только грешить и каяться…
Роберт ( показавшись из пещеры). Так на то мы и Церковь…
Ральф. Поесть-то вы поедите, а дыма у вас не будет. Неужели еще неясно? Может, там
уже где-то корабль идёт…
Джек вновь смотрит на Уильяма и Морриса.
Джек ( указывая на близнецов). Схватить их!
Моррис и Уильям бросаются на Эрика и Сэма, обезоруживают их.
Связать!
Уильям и Моррис исполняют приказ Джека.
Джек
Вот, видишь, Ральф, они покорны власти
Моей, и знают, кто их пастырь настоящий.
Ральф. Ты – зверь! Свинья! Нечисть ты! Вор проклятый!
Джек вновь бросается на Ральфа. Молча дерутся.
Питер
Послушайте меня! В последний раз!
Рог у меня! Послушайте!
Камень пролетает рядом с его головой, и Роджер уже собирается вновь пустить в ход свою пращу.
Вы хуже
Язычников! Вот что я вам скажу.
Кто лучше – Ральф, кто не стремился к власти,
Иль мрачный Джек, что тянет вас назад
В то прошлое, которое мечтали
Преодолеть великий Леонардо113
И Рафаэль114, и даже Томас Кид?
Что лучше? Жить в спокойствии и мире,
Или дрожать от страха постоянно
Убитым быть? Погибель всем грозит!
Вы на краю, у пропасти, очнитесь!
Снова летит камень.
Питер встаёт в полный рост.
Ральф
Ты слышишь, Джекил? Разуму внемли!
Питер
И кто, своё потешив самолюбье,
Забудет о народе, того горе
Ждёт и беда! Прислушаться к словам
Народа надо пастырям, владыкам,
Правителям и сильным, кто вершит
Дела больших сообществ. Ведь иначе
Грозит вам одиночество, и вы
Лишитесь подданных! Безмолвие народа
Приобретается огромною ценой.
Слепец несчастный, я стою пред вами,
Но даже я в сто тысяч раз вас зорче.
В сердца свои вам нужно заглянуть!
Ты, Роджер, жизни своей видишь смысл
В служенье господину. Посмотри,
Кто есть твой господин на самом деле!..
Роджер вновь бросает камень. На это раз он задевает Питера. Питер вскрикивает, хватается за голову и
проваливается в люк. Раковина, выроненная им, разбивается на множество осколков.
Джек
Вот и конец тебе, Артур! Ты видел?
Пал преданный тебе Кэй115-сенешаль…
Он ведь погиб, да?.. Так тебе и надо.
Нет церкви у тебя, и нет народа!
Нет больше рога твоего теперь!
Я лорд-протектор! Я владыка здесь!
( Делает угрожающий выпад копьём в сторону Ральфа).
Да, я главный, главный, главный! Что ты сумел сделать, пока был главным? Твой костёр
погас, твои шалаши развалились, твои люди разбежались. А я накормил всех мясом, и
теперь дал им это убежище.
Леонардо да Винчи (1452 — 1519 гг.) – выдающийся итальянский живописец, скульптор, архитектор,
изобретатель и писатель-гуманист.
114
Рафаэль Санти ( 1483 — 1520 гг.) – деятель эпохи Возрождения, итальянский художник и поэт.
115
Персонаж легенд о короле Артуре, его молочный брат.
113
Роджер. Вернее природа дала его нам.
Джек. Ну, хорошо, пусть так. Но ведь я привёл вас сюда? Так?
Все. Да!
Джек. А ещё, мы теперь не боимся Зверя...
Ральф ( в отчаянии). Я понял, я всё понял. Я понял, что хотел сказать Саймон. Он узнал,
где прячется Зверь. Он не спускается с гор, он не вылезает из моря, он... Он – здесь! Он –
Иезек…
Джек. Замолчи!
Сэм. Беги, уходи скорее отсюда. Скорее, Ральф!
Ральф убегает.
Роджер. Будем его преследовать, милорд?
Джек. Пока нет. Он никуда от нас не денется. У меня и без него дел хватает.
Роджер и Джек подходят к связанным Эрику и Сэму.
Роджер. Так, пришло ваше время. Ральф далеко. Он вам не поможет.
Джек. Ну что, – вступаете в мою церковь?
Сэм. Отпусти меня…
Эрик. И меня.
Джек. Вы что хотите этим сказать, а? Зачем с копьями сюда явились, а? Почему в церковь
вступать не хотите, а? ( Колет копьём в грудь Сэму, затем – Эрику).
Эрик. Нет, всё не так…
Роджер. Вы ещё с этим успеете, милорд. У нас впереди довольно много времени.
Джек ( потирая руки). Да, этим как раз мы и займёмся. Или согласитесь сейчас?
Эрик и Сэм. Нам надо подумать.
Джек. Размышляйте, только быстро!
Эрик и Сэм
Мы женщиной одной порождены
И в ночь одну зачаты. Было общим
У нас жилище. Игры и предметы
Тех самых игр, которым дал народ
Вульгарное116 название « игрушек»,
Одними на двоих у нас являлись.
Но ныне время подошло такое,
Когда решить должны мы, что нам делать,
И в чём несхожи мы друг с другом.
Эрик
Брат,
Прошу тебя, любовью заклиная
И дружбой нашей, сохрани себя
И с Джеком согласись. Жизнь ведь важнее!
Сэм
О, для тебя важнее всего жизнь,
Телесное твоё существованье, Эрик!
И боль телесная остановить тебя
Способна и заставить изменить
Своё решение. А мне всё то не страшно!
Я до конца держаться попытаюсь.
Эрик
Себя погубишь ты, как погубили
Уж Саймон с Питером младые свои годы!
Как старший я прошу тебя: живи!
116
Иначе говоря, обычное, обыкновенное.
Сэм
Я жить хочу, но не такой ценою.
Ценой предательства? Отступничества? Нет!
Как, брат, не уговаривай, не стану
Порочить честь свою служением тирану!
Джек
Что, вы решили?
Эрик и Сэм
Да.
Джек
Согласны вы
Объединиться с церковью моею?
Эрик
Согласен я.
Джек
Зови меня милордом
Отныне, сэром, пастырем своим.
Я твой епископ и глава отныне
Единственный! А Ральфа ты забудь…
Клянешься быть мне верен?
Эрик
Да, милорд!
Джек
А ты? Ты – что? Согласен с братом?
Сэм
Имею собственное мнение, оно
Не схоже, думаю, с решеньем брата.
Но как ты не старайся, не заставишь
Переменить его.
Джек
Ещё посмотрим.
Вот этого
( Указывает на Эрика)
вам надо развязать.
Моррис развязывает Эрика.
Благодари же за свою свободу.
Эрик
Благодарю вас, сэр!
Джек
Пади же в ноги
Ты мне, да так, что бы чело твоё
Коснулось праха бренного земного.
Эрик падает перед Джеком, целует его ноги. Плачет.
А этого оставьте, он опасен.
( Указывает на Сэма).
Туда, в пещеру мы отправимся, и я
Решу, что делать с ним, как непокорство
Его сломить.
Сэм
А, может, не решишь?
Джек
Решу.
Сэм
А если времени не хватит?
Джек
На что ты намекаешь? Нет, не сможет
Ни крепость духа твоего, ни тела
Меня в обратном убедить, пускай
Весь содрогнётся мир, тебя заставлю
Признать я власть свою. Близка победа –
Искоренение остатков власти Ральфа!
Эрик, подавленный, плетётся в хвосте процессии. В середине её Моррис и Уильям ведут связанного Сэма.
Моррис, кроме всего прочего, несёт его сумочку с рукоделием. Впереди идут Джек и Роджер. Джек возле
пещеры смотрит в сторону моря, пытаясь определить, куда же упал Питер. Качает головой, после чего
скрывается в пещере.
Сцена II.
Ночь. Пещера, убранная, как в VI сцене III акта.
Справа, к торчащему из стены древесному корню привязан Сэм за руки, поднятые над головой.
Его ноги не достают до земли. В углу жмутся друг к другу перепуганные малыши. В другом
углу сидит Моррис, старательно что-то жующий. Рядом с ним – Эрик. Около входа стоят
часовые: Роберт, Уильям и Уилфред. В глубине пещеры сидит Генри. Джек и Роджер сидят
справа на особом возвышении из камней, покрытых травой и листьями.
Джек периодически посматривает на Сэма.
Джек. Вот мы и завладели окулярами йокулятора117, Роджер. Дело сделано!
Роджер
И всё же удивляюсь я, милорд,
Что Ральфа вы преследовать не стали?
Решили сохранить ему вы жизнь?
Джек
Я только лишь отсрочил его гибель.
Решенье принято. Не отменить его.
Спокоен я и полон некой силы
Неотвратимой. Но со смертью Ральфа
Лишь полное спокойствие смогу я
Душой всей ощутить.
Роджер
Не знаю я,
К чему вам непременно убивать
Понадобилось Ральфа.
Джек
Ты жалеешь
Его? Ты хочешь, что бы я
Его в живых оставил? Не тебе ли
Живым Ральф нужен? Отвечай-ка мне!
Роджер
Мне всё равно, оставите в живых
Вы этого паршивого щенка,
Дворянского спесивца-недоноска,
Иль вы конец положите его
Никчёмной жизни. Это в вашей воле,
А я ей только следовать обязан.
Джек
И сам не знаю я, но коль тебе я
Его главу когда-то обещал,
117
Йокулятор ( от лат. joculator) – шутник, забавник, балагур.
То должен выполнить.
К тому же, некой страстью
Обуреваем я. Ты знаешь, Роджер,
Мы Ральфа непременно уничтожим,
Но есть сомнение, что эта жажда крови
Во мне останется. И что тогда?
Роджер
Боюсь
Подумать я, что с нами тогда будет.
Его оставьте. Ведь бороться с кем-то
Необходимо, так с врагом боритесь
И гнев не изливайте на друзей.
Джек
Что ты сказал? Имею я друзей?
О, как бы мне хотелось, что бы правдой
Твои слова являлись, но… Увы,
Друзей вокруг меня нет и не будет.
Роджер
А как же я?
Джек
Ты? Почему, коль другом
Ты хочешь быть моим, ты не дождался
Приказа моего, и бросил камень
В того, кого я презираю так,
Что даже называть теперь не буду?
Роджер
Признаться, совершил ошибку я.
Но разве недовольны вы, милорд,
Тем, что я сделал? Разве вы хотели
Его в живых оставить?
Джек
Что? Он умер?
Роджер
Вы сомневаетесь?
Джек
Да… Лучше бы ему,
Действительно, подохнуть вместе с Ральфом.
Он выжить мог?
Роджер
Я, вроде бы, попал
Ему в висок, и со скалы паденье
Должно ускорить было его смерть.
Джек
Но тела мы не видели.
Роджер
Пусть даже
Он жив остался. Как он будет мстить
Нам со своим недугом?
Джек
Вместе с Ральфом
Опасен для меня вдвойне. Нельзя,
Что б вновь они объединились. Надо
Скорей покончить с Ральфом. И, к тому же,
Ещё они, хоть и в моих руках,
Тревогу вызывают, как и прежде.
( Указывает на Эрика и Сэма).
Роджер
Кого угодно можно испугаться,
Но их, – об этом рассуждать смешно!
Джек
( Эрику)
Подай мне вещи брата, Сэм иль Эрик.
Эрик ставит у ног Джека несессер.
Эрик
Милорд, я Эрик.
Джек
Эрик? Хорошо.
Надеюсь, познакомлюсь я поближе
С тобой и братом. Трепещи же, Эрик!
Мне подчиняйся, как ты подчинялся
Другому, Ральфу, как служить ты будешь,
Как повзрослеешь, нашему монарху.
Эрик
( кланяется)
Согласен с вами я во всём, милорд.
Джек
( указывая на Сэма)
А это – Сэм, твой брат?
Эрик
Да, брат мой младший.
Джек
К чему же он не следует примеру,
Который брат ему подал? Нельзя
Не воспротивиться такому непокорству!
Ещё рассвет не скоро, и в запасе
Немало времени, заставлю я его
Признать меня своим владыкой. Эрик,
Ты не находишь, как красиво здесь,
Просторно, как в Банкетном Белом зале118?
Эрик
Милорд, вы совершенно правы.
Джек
Так,
Не смог вам обеспечить Ральф защиты
Ни от дождя, ни от другого горя.
И нет пути теперь у вас другого,
Чем подчиниться мне. Ты расскажи
Подробнее о брате и себе.
Эрик
Я Эрик Томпсон, сэр, эсквайр. Это –
Мой младший брат, как я уже сказал,
Он – Томпсон Сэмюель.
Анахронизм, Белый зал ( Банкетный зал) был пристроен к дворцу Уайтхолл (1530 г.) значительно позже,
но работы начались как раз в год написания пьесы, в 1619 г.
118
Роджер
Пускай твой брат,
Признает Джека власть.
Сэм
Нет, ни за что,
Останусь непреклонным.
Роджер
Сил не хватит.
Не надоело ли тебе ещё
Показывать, какие с братом вы
Благовоспитанные? И, к тому же, брат
Давно твой согласился. Соглашайся
С милордом…
Джек
Мне ответь, кто господин твой!
Сэм
( подчёркнуто безразлично)
Тот, что и раньше. Тот, кого избрали!
Джек
( открывает несессер и вынимает клубок ниток).
Порвавшуюся нить времён не тщись
Связать, скрепить, утрачена та связь
Давно. Ты о себе подумай, мальчик.
Могу прийти я в ярость, непокорство
Твоё испытывая. Эта твоя стойкость
Бессмысленна, не сделает счастливей
Ни Ральфа твоего она, ни брата.
Переходи на сторону мою
И будь благоразумен.
Сэм
Не тебе здесь
Напоминать об этом. Растоптал ты
Понятие такое. Нет не блага,
Ни разума в тебе давно!
Джек
Мешок твой
Пришёлся кстати. Коли добровольно
Отказываешься ты власть мою признать,
То я тебя заставлю. Есть булавки
И иглы, пожалеешь ты ещё,
Что сразу предложения не принял.
Роджер
Вы собираетесь его пытать?
Какой в том толк, милорд? Не понимаю.
Джек
Таков обычай. Так заведено.
Так доблестные предки поступали,
И в Тауэре119 так ведут допрос,
И то же совершается в Ньюгейте120.
Репутацию зловещего места пыток лондонский замок Тауэр приобрел во времена Реформации. Генрих
VIII, одержимый желанием иметь сына-наследника, разорвал всякие отношения с Римско-католической
церковью и начал преследовать всех, кто отказывался признать его главой Церкви Англии.
119
А мы чем хуже, Роджер, рассуди?
Что я не смог добиться лаской, вырву
Насилием и причинённой болью.
Служи мне!
Сэм
Ни за что!
Джек
Мерзавец! Иглы
Тебе под ногти загоню я, ты,
Сэм, горько пожалеешь, что перечить
Посмел сиятельному Джеку Меридью!
Сэм
Я боли не боюсь, а если пытка
Её усилит так, что нестерпимой
Она вдруг станет, то ты не услышишь
Желанного и в этот жуткий час.
Да, откушу я, как Иеронимо121,
Язык себе, и выплюну в тебя!
Я удивляюсь, как твои решенья
Не вызывают здесь негодованья,
Ведь каждый, кто имеет здравый смысл,
До глубины души бы возмутился!
Джек
Ты ошибаешься, я в том не одинок.
Подвергну я мучениям теперь
Тебя за дерзкое сопротивленье,
Но не по собственному только произволу,
А и с согласия Совета Четырёх.
Сэм
С согласия своих рабов безвольных,
Точнее? Кто совет твой? Запугал
Ты их, иль с хитростью играя
На низменных страстях их, подчинил
Своим желаниям и воле. Я же
Таким твоим приёмам не поддамся!
Убей меня коль хочешь, умертви,
Ты это можешь. Чем скорей, тем лучше,
Верши своё немыслимое дело,
Но только не получишь ты иного,
Чего желаешь, я скорей умру,
Чем собственным признаю господином
Тебя. К чему ж всё это длить? Зачем?
Из тела душу смело можешь вынуть!
Джек. О нет! Убивать тебя я не стану. Говорит Господь: " Не хочу смерти грешника, но
что бы грешник обратился от пути своего и жив был"122. Ты ещё поживёшь и помучишься,
Ньюгейт ( или Ньюгет, букв. « новые ворота») – главная тюрьма Лондона с 1188 г. у северных ворот
лондонского Сити. Среди пыток, применяемых к содержащимся в ней арестантам, практиковалось
помещение в тесную и душную камеру вместе с трупами умерших и оставление в таком соседстве на шесть
и более дней.
121
Герой « Испанской трагедии» Томаса Кида, мститель, испанский придворный, отказавшийся отвечать на
вопросы представителей власти ( короля Испании и португальского вице-короля) после совершения
задуманного возмездия.
122
Библия, Ветхий Завет, книга пророка Иезикииля.
120
пока не изберёшь мой путь и вступишь в мою, единственно правильную, и, вообще,
единственную здесь церковь.
Роджер
Ну, что же? Соглашайся. У тебя
Нет выбора ведь?
Сэм
Выбор есть всегда.
( Джеку)
И путь твой - путь греха. Я в том уверен.
Джек
Ты смерти не боишься, Сэмюель?
Стань членом нашей церкви, а иначе
В ад попадёшь, где тьма одна, и зубья
Разбросаны железные ножовок
И пил, и лезвия шпаг, бритв, мечей
Расставлены так тесно, что б терзать
Твой дух мятежный! Вечно ты, отступник,
Пылать в огне там будешь, не сгорая!
Стань членом церкви, душу не губи!
Сэм
Ты мастерски об аде говоришь,
Но сам не замечаешь, что под слоем
Твоих румян, и под покров пышным
Изысканного красноречья гниль
И смрад твоё лишь наполняют сердце!
Ты мне готовишь пытки, Ральфу – смерть,
Но что потом? Об этом ты подумай!
И то, что Провиденьем мы зовём,
Тебе уж вынесло свой приговор суровый.
Как терпит мать-Природа негодяя
Такого? Подожди, ещё увидишь,
Как разразится под тобой земля,
Разверзнется, отступит море, в небе
Таинственные вдруг проступят знаки,
Как письмена, что пир смутили прежде
Развратный вавилонского владыки.
Ты пожалеешь сам, что обольстился
Немало безграничной своей властью,
И тщетно вознесёшь Тому мольбу,
Чьё имя сделал фиговым листком
Порока своего. И там, где радость
Ты черпал прежде, горе обретёшь!
Джек
Заткните ему рот! Довольно! Уши
Мои болят.
Уильям затыкает рот Сэму пучком травы.
Пожуй-ка, подлый скот!
Какое словоизверженье, право,
А ведь ещё мы и не приступали
К нему, не делали пока что ничего.
Но видно, время приступить. А, Роджер?
Роджер
( со странным возбуждением)
Конечно же, пора.
Джек
Иголки и булавки
Оставим на потом, как крайний метод.
Иди сюда, Уилфред, разведи
Под ним огонь.
Уилфред берёт из общего костра горящую головню.
Нет, стой. Ты лучше, Эрик,
Займёшься этим. Убеди скорее
Ты брата подчиниться мне. Давай!
Эрик
Хотите вы, милорд, что б я развёл
Огонь под ним?
Джек
Приказываю я.
( Смотрит на него пристально).
Ты обещал исполнить
Всё, что тебе скажу я? А теперь
Ты хочешь изменить своё решенье?
Но клятвы не отменишь.
Эрик
Он – мой брат.
Джек
Зато я – повелитель твой. За дело!
( Вновь смотрит ему прямо в глаза).
Эрик
В озёрах синих ваших глаз меня,
Милорд, вы не топите. О, готов я
Служить теперь всецело вам и только!
( Берёт у Уилфреда головню и медленно кладёт её под ноги Сэма, затем так же
медленно раздувает огонь, Сэму, тихо).
Прости меня.
Сэм
( выплюнув кляп, громко)
Святая простота!
( Подбирает под себя ноги, дёргается).
Джек
Итак! Сам брат твой мне покорен!
Мне поклонись и отрекись от Ральфа,
И я освобожу тебя, при этом
Ещё от боли тягостной избавлю.
Я жду.
Сэм
Не думай. Так легко не сможешь
Меня, как брата, ты заполучить.
Ждать можешь ты хоть до скончания века.
Джек подходит к нему и колет его несколько раз копьём под ребро.
Роджер
Милорду не противься. Соглашайся.
Сэм
( Джеку)
Нет. Никогда. Ты можешь жизнь мою
Отнять, но не отнимешь моей чести.
Джек
У некоторых честь отнять легко,
Я отниму твою, как раньше – чашу,
Но в твоей смерти проку всё же нет.
( Снова колет его).
Эрик
Ой, соглашайся, Сэм, пока не поздно.
Роберт выглядывает из пещеры и в ужасе тут же прячется в её глубине.
Джек
Что там случилось?
Роберт
Море запылало!..
Джек
Но как? Я должен всё увидеть сам!
( Походит к входу в пещеру, заглядывает и тут же отшатывается).
Огонь! Сияет море странным блеском.
Горит! Как нестерпима его яркость!
Что это? Кто-нибудь ответит мне?
Сэм
То свыше знак о скором наказанье,
Которое вполне ты заслужил?
Эрик
Хотя есть и другое обясненье…
Джек
О, горе мне!
( Падает в обморок на руки Роберта и Роджера).
Моррис продолжает жевать, а Эрик, пользуясь общей суматохой, разметает копьём костёр под Сэмом и
гасит его. Теперь под ним лишь слабо горят отдельные угли.
Роджер
Милорд, очнитесь!
Джек
( придя в себя)
А? Не всё ль равно?
Чем ни было то странное свеченье,
Оно меня уже не остановит.
Сэм вскрикивает и безвольно повисает, лишившись чувств.
Роджер
Что с Сэмом?
Джек
То же, что со мной. « Не делай
Того, что не желаешь для себя»…
Всё вздор! И сказки детские… Довольно
Нам Сэма мучать. Есть и покрупнее
У нас добыча. Теплится едва
Под ним огонь, но так оно и лучше,
Не обгорят зато его подошвы.
Как будет он охотиться потом?
Нам лишний человек не помешает.
Он согласится, голову увидев
Убитого владыки своего,
Который предводителем являлся
Его и брата. Да, его и брата,
И этого… И Саймона… Лишь их!
Начнётся утро нашей пусть охотой.
И Ральф трофеем станет пусть на ней.
Ты, Роджер, заточи-ка с двух сторон
Шест. Понимаешь, для чего?
Роджер
Я знаю.
Что б наш трофей нести и водрузить
Всем в назидание поблизости пещеры!
Джек
Сообразителен достаточно ты, Роджер.
Огонь! Да, и огонь. Ему не скрыться,
Где б он не прятался. Опасен он для нас!
Огонь поможет нам, недаром знак
Мне послан, словно римскому владыке123.
« Ты этим победишь»! – был голос с неба,
Который император услыхал.
И я знамение толкую в свою пользу.
Ральф долго об огне твердил, что б мы
О нём не забывали. Пусть получит
Костёр он свой сполна и сам сгорит.
А не сгорит, так встретят его копья
И стрелы. Что же ты, Макгроу Моррис,
Ты разжевал, как следует, ту жилу,
Что я велел?
Моррис
( выплюнув то, что он жевал)
Да, размягчил, милорд.
Джек
( забрав свиную жилу)
Для тетивы мне это пригодится.
Я изготовлю лук. Обычный лук,
Которым мы, британцы, так гордимся.
Я покажу вам всем, что означает
Быть англичанином. Стремление к прогрессу
Нас отличало от иных народов.
Мне надоели эти наши копья
Без наконечников, и с этого их дня
Сменить на костяные предлагаю.
Как вы считаете?
Все, кроме Сэма
Согласны мы, милорд.
Джек
И я владением английским объявляю
Вот этот остров.
Все, кроме Сэма
Имеется в виду римский император Константин I ( 272 — 337 гг.). По свидетельству византийского
историка Евсевия Памфила Константин накануне сражения с самозванцем Максенцием, незаконно
объявившим себя императором, ( 312 г.) увидел на небе крест, под которым были слова: « Этим знамением
победишь». И когда Константин одержал победу в этом сражении, то он окончательно уверовал в Бога,
прекратил преследования христиан и сделал христианство государственной религией Рима.
123
Правильно! Ура!
Джек
Мы разожжём от первого луча
Огонь такой, что устрашит он Ральфа.
Роджер
Вы собираетесь поджечь траву?
Джек
Да, Роджер, так я доберусь до Ральфа.
Роджер
Но нам же…
Джек
Ты со мной не спорь.
Уильям
Рассвет
Уж наступил.
Джек
За мной, хватайте копья,
Раскраску не забудьте обновить.
Все на охоту. Запевайте песню.
Все
( поют)
Дым костра сплошным туманом
Заслоняет неба синь,
Как в виденьях Иоанна
Горькая звезда Полынь!
Нам известно всё на свете,
Все повадки птиц, зверей.
Мы давно уже не дети,
Хоть похожи на детей!
Рога трубят,
Рога трубят,
И птицы щебечут в лесу,
А Джек Меридью,
Охоте рад,
Он настигнет жертву свою!
Все убегают. Только Эрик задерживается в пещере и подходит к Сэму.
Эрик. Ты как? Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь? Сэм? А, Сэм?
Сэм ( слабым голосом). Да, я ещё жив. Ты можешь меня развязать?
Эрик. Ой, даже и не знаю.
Сэм. Ведь ты же мой брат, Эрик. Ну, ты же можешь, развяжи мне руки.
Эрик. Когда они узнают, что я тебя освободил, они, знаешь, что со мной сделают?
Сэм. Что они?.. У меня затекли руки…
Эрик. Ты ведь видел, какой Роджер? Это ужас. Да и милорд, ну, то есть, Джек. Они оба …
А Роджер ещё…
Сэм. Я думал, ты мне поможешь… А ты…
Эрик. Да я бы с радостью, братец, но… Сэм, ведь всё обойдётся, ведь правда, Сэм?
Сэм. Я верил в тебя, а ты… Ты так сразу смирился, а ведь ты считаешься старшим…
Эрик. Ты держался, как настоящий герой!
Сэм. Отпусти меня.
Эрик ( решительно). Да, я ослаблю твои путы, пока никто не видит, они решат, что ты сам
вырвался, что я тебе не помогал. ( Ослабляет путы Сэма). И беги! Беги, Сэм. Если
встретишь Ральфа, скажи ему, что бы он то же спасался. Ну, я пошёл!
Сэм. Иди.
Эрик убегает.
Сэму через некоторое время удаётся с помощью резких движений высвободить свои руки. Он падает на ещё
не остывшие угольки, вскрикивает и вскакивает, после чего то же убегает.
Сцена III.
Слева заросли, справа край обрыва. То там, то здесь поднимаются струйки дыма. Слышен треск огня и
голоса хористов и прочих приближённых Джека.
1-ый голос. Алле-алло?
2-ой голос. Алле-алло!
3-ий голос. О алле, о алле, о алле-алло!
1-ый голос. Где он? Куда он убежал?
2-ой голос. От нас не уйдёт. Некуда ему деваться. Всё равно догоним!
На сцену выбегают Ральф и Генри. Генри выглядит практически полностью обнажённым. Ральф прячется в
зарослях.
Генри. Ральф! Ты здесь? Выходи! ( В сторону). Кажется, он здесь!
Голос за сценой. Хорошо, если ты в этом уверен. Мы сейчас к тебе подойдём.
Генри ( проверяя копьём). Ральф! Ральф! Где ты там прячешься?
Голоса за сценой. Загоним зверя! Убьём зверя!
Генри. Выходи, трус, Джек всё равно тебя достанет!
Ральф осторожно выбирается из зарослей, показывается на мгновение и прячется в другом месте.
Ральф ( про себя). Кажется, это Генри. Нет! Какой же это Генри? Может быть, он им и был
когда-то, но теперь это лишь враг, которого я не хочу знать. Да, вот он, натуральный
человек! Нет на нём ни паутины от шелковичного червя, ни шерстинки от овцы – ничего,
что было бы не его собственным. Ничего, что являлось бы плодами чужого труда!
Вот он, неприкрытый человек, теперь он таков, как есть, лишённый всех искусственных
покровов. Только стал ли он от этого лучше?!
Генри. Выходи, Ральф!
Ральф снова пробегает некоторое расстояние и оказывается над обрывом. Генри, потрясая копьём, уходит.
Некоторое время стоит относительная тишина, слышны лишь отдалённые крики погони и треск
разгорающегося пожара.
Музыкантам на балконе изобразить лютневым консортом 124 « День гнева».
Ральф
Всё верно, что мне Эрик говорил,
И смертному бессмысленно бороться
С той долей, что явил всесильный случай
Ему… На правду это так похоже,
На правду горькую, что б мне не говорил
Бедняга Питер. Ведь и он теперь
Уже в том месте, видно, из какого
Нелепо ждать возврата. Мне он другом
Так и не стал, я несравнимо выше
Себя считал в отличье от него,
И горько мне теперь об этом думать,
Я должен был отбросить ложный страх
И всё высокомерие, теперь же
Невыносимо сознавать, что я
Так главных слов, слов дружбы, утешенья,
И не сказал ему. Теперь я третий,
Консорт – в Англии последней четверти XVI и в XVII вв. общее обозначение небольшого музыкального и,
как правило, инструментального ансамбля. В данном случае трио или квартет лютнистов.
124
И смерть моя – конец вполне законный
И предсказуемый, собою завершить
Я должен юных жертв ужасный список,
Что неизвестно, в честь кого, принесены.
На страшной круче нахожусь, ужасно
Хоть на мгновение с опаской глянуть вниз.
И даже волн ревущий грозный рокот
Отсюда кажется журчаньем ручейка.
И птицы, что кружат над гладью водной,
Должно быть, словно мухи мне б казались,
Едва б нашёл я силы вниз взглянуть.
А за моей спиной пожар бушует,
И пламени цветут цветы повсюду,
И, умирая в нём, трещат растенья,
Как будто сотни тысяч барабанов
Во время церемонии запели,
Под палками искусных музыкантов.
Стеной сплошной дым и огонь стоят,
И всё трудней дышать, боюсь я выдать
Своё здесь нахожденье громким кашлем,
Что подступает к горлу моему.
Грядущее от нас зачем сокрыто?
И если открывается оно
Кому-нибудь из смертных, почему же
Они к тому моменту уж бессильны
Что-либо изменить в своей судьбе?
Когда бы знал, что так всё обернётся,
Я Джеку сразу власть бы передал
И даже раковины той не трогал.
Теперь она разбита. Для чего им
Меня преследовать? Чего они хотят?
Зачем моя нелепая им гибель?
Нет! Если мне погибнуть суждено,
То не от копий их, не от пожара,
Того огня, что ими разведён!
Пусть будет смерть моя иного рода,
Пусть море станет здесь моей могилой,
Как стало Саймону! Разбился рог,
Я перестал быть главным здесь теперь уж,
И снова я тот, кем и был вначале.
Всего лишь мальчик слабый… Как приятно
Самим собой вновь стать. Но насладиться
Я не успею этим, – не дадут!
Настанет смерть, – но не от этих рук,
Что поднимались прежде на собраньях,
Со мной согласные, теперь же потрясают
Враждебно копьями. Я должен сделать всё,
Что бы позор такой не повторился,
И коль мне честь не суждено спасти,
Спасу хотя бы я её остатки!
Пускай мой вопль предсмертный свежий ветер
Домой, на север, в Англию домчит,
Пускай расскажет жителям Британским,
Коль там не умерли ещё понятья чести,
Как пал Ральф Ровер. Не от шпаг испанцев,
Не канонадой вражеской сражён,
Но принял смерть спокойно, добровольно,
Отдался вольной он морской стихии,
От соотечественников не желая гибнуть,
От копий их и стрел, тех, чей глава
Наместником считался Бога здесь.
Они устроили Каноссу125 мне!
О, как бы я желал, что б Джекил этот,
Которой мнит, что сила вся его
Укреплена самим бессмертным Богом,
То получил, что папа Бонифаций126
Ещё при жизни, то, что мне нанёс
Он, после к самому ему вернулось.
Но я его бесчестья не увижу!
Теперь я понимаю, почему
Стремился так смирить король наш Генрих
Церковников, как подданных своих,
И самому их контролировать, иначе
Они, малейший потеряв контроль,
Устроят то, за что когда-то людям
Всемирный послан был потоп. Наказан
Зачинщик должен быть. Но как?
К чему? Суди, Господь, их всех
За их поступки. Мне же – непробудный
Сон предстоит. Сумею заглянуть,
Собравшись, я неотвратимой смерти
В лицо. Вот волны, валуны во мху
И острые обломки скал. Примите
Моё истерзанное тело вы. Хромой
Бы страстно в своём шатком положенье
Так исцеленья не хотел, как я –
Того, что б завершилось поскорее
Всё это мракобесие с безумьем.
Да, камни, вы меня не выбирали,
Я, волны, рогом вас не созывал.
В неблагодарности не упрекнёшь вас,
Я не заботился здесь о спасенье вашем,
Немые скалы! Пусть же кровь моя
Покроет вас. Покровом серебристым
Оденет плоть бездушную мою,
Как вечность, море, что хранит бесстрастье
И в дни волнения, где вал бежит за валом,
Не отличимый от другого. Знать
Я не желаю пакостных щенков,
Которые ведут за мной охоту,
То есть унизили. В 1077 году перед замком Каносса в Апеннинах император Священной Римской
империи Генрих IV униженно предстал перед папой Григорием VII.
126
Римский папа Бонифаций VIII в 1303 в своём дворце в Ананьи под Римом получил пощёчину от С.
Колонны, представителя французского короля Филиппа IV, которого папа собирался отлучить от церкви.
125
И пусть им не достанется победа,
Не испытают наслажденье то,
Которое поверженный во прах
Враг доставляет извергу-тирану!
И сетую я только об одном,
Что так погибну рано, не познавши
Многообразье жизни, поцелуи
Дев любящих, и что я не оставлю
Наследников. Хотя оно и лучше,
Быть может, чем потом увидеть ясно
Испорченность своих потомков, нравов
Их развращение, неблагодарность их
Немалую всю ощутить и на себе,
И колебаться меж проклятьем и
Полнейшим равнодушием. Что лучше?
Да, жизнь я мало знал и мало книг
Прочёл. « Историю простую
О Фаусте»127 лишь, да ещё с ней « Мысли
О процветании и об упадке римлян»,
И аристотелеву « Физику»128, а с нею
Ещё, конечно, « Смерть Артура»129. Да,
Теперь я, как Артур, у края жизни…
И как же хочется ещё хоть бы мгновенье
Прожить, но жить теперь – страдать и плакать,
И больше ничего, и быть врагам
Трофеем их, охотничьей добычей,
Что унизительней того? О, если б
Я не родился сыном знатных лордов,
А был бы я рождён в простой семье
У небогатых фермеров, тогда
Вполне доволен был своим уделом
Я, раньше радовало это и меня,
Что не простолюдин я, что отец мой
Играет при дворе не из последних
Заметную роль, нынче ж вижу я:
Дочь фермера, какая-нибудь Топси
Иль Мопси, босоногая девчонка
В неброском платьице счастливее гораздо
Меня, дитя природы, что веночки
Плетёт на замечательном лугу
Зелёном. Та пастушка средь овечек, –
Что ей до моих нынешних страданий.
Никто её не повезёт оттуда,
И если неприятель вступит в край
Её родной, все тяготы и беды
Свои она, конечно, встретит дома.
Английский эквивалент немецких народных книг о докторе Фаусте, продавшем свою душу дьяволу.
Одна из таких книжек стала источником пьесы «Трагическая история доктора Фауста» (1589 г.) К. Марло (
1564 — 1593 гг.).
128
« Физика» – фундаментальный трактат древнегреческого философа и естествоиспытателя Аристотеля (
384 до н. э. — 322 гг. до н. э.),, заложивший основы физики как науки. Трактат состоит из 8 книг.
129
Имеется в виду « Смерть Артура» ( 1464 – 1470 гг.), прозаический роман Т. Мэлори ( 1405 — 1471 гг.).
127
Сейчас, однако, мне, как никогда,
Жить хочется, учиться и работать,
И увидать родителей моих,
Которые соскучились по мне,
Истомлены столь долгою разлукой!
Но, видно, не судьба. Позор, позор,
Позор британским сыновьям и церкви,
Которую они теперь создали!
( Собирается прыгнуть вниз).
Появляется Питер. Его вид ужасен, лицо в кровоподтёках, он обут только в одну туфлю, его платье
разорвано. Он идёт, выставив вперед руки, как слепой, и натыкается на Ральфа. Ральф вскрикивает.
Питер. Оставь меня! Не трогай! Кто ты? ( Быстро ощупывает лицо Ральфа). Ральф,
дружок! Как же я рад тебя вновь встретить!
Ральф в изнеможении опускается на землю. Садится.
Ральф. Питер? Ты жив? Но как?
Питер. Сам не знаю. Он в меня камнем попал, я упал, но за какой-то кустик зацепился, а
потом, когда все разошлись, кое-как наверх выбрался. Я совсем ничего не вижу, и у меня
сильно болит голова. Ральф, там обрыв, да?
Ральф. Да, Питер, там обрыв.
Питер подбирает под себя ноги, отстраняется от края.
Питер. Совсем плохо. Они нас загонят. Вот и тебя ведь загнали. И пожар этот… Ведь они
сами не знают, что делать будут, когда весь остров выгорит. Ой, Ральф, ты что ж это? Ты
спрыгнуть хотел, да? Я ведь чувствую.
Ральф. Да… Всё равно. Лучше уж так, чем, сам знаешь, что. И Эрика, и Сэма ведь он
забрал, и с ним Роджер.
Питер. Нет, так не годится. Ты живи, ты должен жить.
Ральф. Да я бы рад, Питер, но что тут поделаешь.
Питер. Подожди, вместе что-нибудь придумаем.
Ральф. Выходит, ты должен остаться в живых, а я должен погибнуть. Я не третий, я
второй, Питер. Только всё равно мне смерть.
Питер. Что ты говоришь?
Ральф. Такова судьба.
Питер. Судьба? Но ведь человек сам хозяин своей судьбы. Ты увидишь, я прав. Ты живи,
Ральф, ты только живи. Ради меня, и Саймона, и Эрика с Сэмом, ради всех нас. Ральф, ты
понимаешь? Не надо, Ральф… Не надо…
Ральф. Что « не надо»?
Питер. Отчаиваться. Ты должен жить, ты здоровый, ты сильный, ты умный, благородного
происхождения. Подними меня, Ральф, поставь на краю.
Ральф. Что ты задумал?
Питер. Делай, что я сказал. Быстрее.
Ральф поднимает Питера. Он едва стоит на ногах, шумно дышит.
Ральф. Я понял… Я всё понял! Стой! Не делай этого, Питер!
Питер. Нет уж, Ральф. Обоим нам не спастись. Я хочу, что бы ты жил. Обо мне не
беспокойся. Что тебе я? Я несчастный больной шут, у меня недуг, я совсем слепой…
Знаешь, как куропатка притворяется раненной у гнезда, что бы спасти своих птенчиков?
Она уводит охотника от гнезда, он может её убить, но главное – что бы птенцы остались
целы. Так и я, Ральф. Я прыгну, а ты беги, так ты выиграешь время. Они услышат всплеск
и подумают, что это ты туда бросился. Тогда они остановятся.
Ральф. Нет, ни за что!
Питер. Иначе нельзя, Ральф. Прошу тебя, так надо. Я-то знаю. Помни своего доброго
шута, Ральф. Прощай!
Ральф. Нет. Подожди! Мне надо признаться тебе, Питер, ты был и останешься моим
самым лучшим другом. И это - чистая правда!
Голос Джека. Ральф! Ральф! Твой час настал!
Питер
Ральф, беги, беги!
Дружок, спасайся! Джекил уж подходит.
Он близко130! Прячься, друг. Живи! Прощай!
( Прыгает с обрыва).
Ральф скрывается среди кустарника, затаивается.
Входят Джек, Роджер и прочие, за исключением Сэма.
Роджер. Он погиб? Слышали? Он сбросился со скалы.
Джек. Ральф?
Роджер. Да.
Гарольд. Да. Мы слышали всплеск. И крик, так может кричать только сорвавшийся со
скалы.
Роберт. И эхо. Ведь эхо было?
Все. Да, мы все слышали. Ральфа больше нет.
Джек. Постойте, здесь что-то не так. Вдруг Ральф жив и затаился где-то здесь?
Роджер. Тогда кто же это спрыгнул?
Джек ( неуверенно). Это какие-то шутки зверя.
Моррис. Нет же, Ральф, вроде бы, разбился.
Джек. А если нет? Надо проверить окрестности. Все за мной!
Все уходят. Ральф выбирается из своего укрытия и осторожно продвигается к берегу.
Сцена IV.
Берег моря. Слышится песня матросов и солдат.
Матросы и солдаты
( за сценой)
В центре Земли ветхий и древний
Есть один змей твердый как кремний,
Мы ходили смотреть всей деревней...
Господи, помилуй!
Припев:
Что нам делать с пьяным матросом? ( 3 раза).
Господи, помилуй!
Он лежит, сам еле дышит,
Глаз закрыт, жар так и пышет,
Но кто скажет, он всё услышит.
Господи, помилуй!
Семь кораблей несутся по морю,
Все спешат помочь его горю
И везут ему разного зелья,
Господи, помилуй!
Припев.
Один матрос взял, зашатался,
Он крепился, но не удержался
И упал прямо в трюм с этим зельем.
Господи, помилуй!
Перефразированная цитата из комедии Ф. Бомонта ( 1584—1616 гг.) «Рыцарь пламенеющего пестика» (
1607 г.).
130
Припев.
Так вот что нам делать с пьяным матросом:
Озадачить странным вопросом
Да обвязать его якорным тросом
И обрядить его Герхардом Воссом ( Фоссом)131!
Господи, помилуй!
Припев.
И как веревочке ни виться,
Знай, душа устанет томиться,
Он восстанет и преобразится.
Господи, помилуй!
Припев.
Входят офицер флота в белом с золотым шитьём мундире с воротником валлонского фасона, белым
шёлковым шарфом, с каштановой бородкой-эспаньолкой и серьгой в виде золотого кольца в ухе, его рука в
белой перчатке сжимает эфес шпаги, на нём башмаки с позолоченными пряжками и белая высокая
широкополая шляпа с белым и красным плюмажем, матросы и солдаты-аркебузиры в шлемах-морионах132.
Матросы
( поют)
Пускай бушует ураган,
И буря рвётся в пляс,
От дальних возвратимся стран,
Отвага есть у нас.
Смелей и веселей вперёд,
Хоть вихрь наш парус рвёт!
Смелей, друзья, смелей вперёд,
Хоть ураган ревёт!
Океан нас бил волнами
На своей крутой груди.
Много тысяч миль за нами.
Много меньше - впереди.
Не грусти, дружище Джонни,
Близок дом родной, матрос.
Скоро нежные ладони
Смоют соль с твоих волос.
К дому путь, к дому путь
Средь туманов и зыбей.
Правим к Англии любимой,
Правим к родине своей!
Офицер
Умерьте пыл. Понятно мне стремленье
На Родину вернуться ваше, но
Должны в Пиндосию зайти мы прежде.
Герхард Иоганн Фосс ( Восс) (1577—1649 гг.) – нидерландский теолог, историк науки и филолог. В
области богословия известен выпущенным в 1618 г. трудом « История пелагиан» в четырёх томах.
Упоминается здесь, как знаток разного рода ересей. Пелагиане, им описанные, в частности имели
оригинальные взгляды на проблему первородного греха.
132
Морионы – шлемы с высоким гребнем и сильно загнутыми спереди и сзади полями.
131
1-ый матрос
Немало герцог нам помог в войне
И армией своей, и тем искусством,
Которого природу мы не знаем.
Ведь это он послал попутный ветер
Английским кораблям, и мы испанцев
С его войсками одолели.
1-ый солдат
Слышал,
Однако, я, что герцог тот Просперо
Давно хотел занятья прекратить
Такого рода, и сломать свой жезл
И книги чёрные сжечь объявлял не раз
Намерение. И теперь, как мир
Объявлен меж Испанией и нами,
Он удалится на покой, быть может.
2-ой матрос
Однако, что ж теперь наш капитан,
Рискуя судном, к острову пристал,
Едва над ним он дым густой заметил?
Офицер
Что привлекло меня, судить не вам.
Да, я увидел дым. И посчитал,
Что, может быть, потребуется помощь
Кому-нибудь здесь.
2-ой солдат
Да, объято всё
Здесь бурным пламенем. Не молния ли это?
По-видимому, нет здесь никого.
Офицер
Но знаков бури небо не имело.
Спокоен ветер был, никто из нас
Не слышал громовых раскатов грозных,
Хотя бы дальних. Этот не от молний
Пожар, огонь зажжён, я полагаю,
Рукою человека, несомненно.
1-матрос
А если это дикарей очаг,
И разведён не для того, что б судно
Пристало к берегу? Сэр, ваше любопытство
Нам может дорого, наверно, обойтись.
Офицер
Достаточно! Довольно разговоров!
И ваши звания, и должности, конечно,
Их не предполагают. Вы и сами
Ведь знаете, что вам дозволено, что нет,
И как, я полагаю, надлежит
Чинам общаться нижним с командиром.
На то устав133. Пусть смолкнут разговоры!
В правление короля Иакова I был принят ряд документов, регламентировавших организацию
гражданского и военно-морского флота, ужесточавших судовую дисциплину. Современники считали
принятые королём меры чрезмерно суровыми, хотя английские морские законы и обычаи издавна были
133
Вбегает Ральф и сталкивается с офицером.
1-ый солдат
Откуда взялся он?
Офицер
Ребёнок этот,
Как видно, англичанин, европеец,
Свидетельствуют мне о том осанка
Его и выражение лица.
Он преисполнен даже благородства,
Он отпрыск рода знатного, как видно.
Но вижу я на нём следы насилья,
При этом он напуган…
( Ральфу).
Кто ты, мальчик,
И как здесь оказался? Мне ответь,
Откуда ты, прекрасное дитя.
Ральф
Узнайте, сэр. С того я корабля,
Который должен был доставить нас
В Пиндосию и, не дойдя, разбился.
Покинуть Лондон нам пришлось, когда
Войны опасность сильно угрожала.
Офицер
Всё позади, мой мальчик. Успокойся
И радуйся. Окончена война,
Испанский флот разгромлен, и с победой
Тебя я поздравляю. Был замечен
Над этим островом дым нами, и теперь
Могу тебя я вызволить отсюда.
( Заметив, что Ральф с тревогой всматривается в начавшие дымиться прибрежные
кусты).
Хотя, похоже, тут пожар бушует,
Велик уж слишком и огонь и дым,
Что б быть костром сигнальным. Но бояться
Тебе здесь нечего. Окончилась война!
Офицеры и матросы
( салютуя)
Ура! Ура! Окончилась война!
Ральф
У вас окончилась, у нас – ещё в разгаре.
Офицер
Так ты здесь не один? Война? И с кем?
И что же, есть убитые?
Ральф
Есть. Двое,
Но их давно уж морем унесло.
Офицер
Кто б ни посмел тебя обидеть, он
весьма жестокими. См. мнение Р. Л. Стивенсона в книге Х. Ханке « На семи морях. Моряк, смерть и
дьявол». На рус. яз. опубл. в 1989 г.
Тебе вреда не сможет причинить.
Мы сможем дать надёжную защиту.
Ральф плачет.
Плачь, мальчик, плачь, хоть ты не виноват
В случившемся. Тебе не помешаю
Излить печаль и грусть я, милый отрок.
Но горе тем, кто это всё устроил!
Начинают появляться дети. С противоположной стороны от охотников вбегает Сэм, на руках и на ногах у
него – кровавые следы от лиан, которыми он был связан.
Сэм
Я жив, и я свободен. Здесь я, здесь!
( Замечает Эрика в толпе).
Эрик смущённо отворачивается.
Ральф
( про себя)
С подбитых глаз отёк сойдёт. Запястья,
До крови содранные заживут. Исчезнут
И синяки, как на лугах роса.
Но кто излечит искалеченные души?
Кто исцелит душевные нам раны?
Утрачена во многом радость детства,
И нет ни Питера, ни Саймона со мной,
И слёзы эти не от дыма только,
И рад не плакать я, но не могу.
Врывается Роджер.
Офицер
Что это значит? Кто добыча ваша?
За кем гнались вы? Кто огонь разжёг?
Молчание.
Свирепость крайняя видна во взоре!
Какая лютая в тебе решимость!
Кто ты такой? Нет, я не сомневаюсь,
Что ты способен горло перегрызть
Любому, кто с тобою не согласен.
Но мне скажи одно: откуда ты?
Откуда взялся, ненависти полон?
Мне кажется, есть часть твоей вины
В его испуге.
( Указывает на Ральфа).
Не за ним ль охоту
Устроили вы?
Роджер
( растерянно)
Мы… Мы – хор капеллы
Его величества…
Офицер
Что государь сказал бы,
Увидев тех, кем стали здесь хористы,
Которым он благоволил когда-то?
Хористы вы? А остальные, что же,
Не соотечественники ли вам? Зачем же
Вы их преследовали? Видом юных слуг
Его величества я удручён безмерно.
И кто же здесь считаться должен главным?
Роджер
Ральф Ровер это.
( Указывает).
Джек
( выходя из кустов, полный негодования, так как он из всей этой сцены расслышал только
последние слова Роджера)
Так издохни, лжец!
( Вонзает кинжал в спину Роджера)
Роджер
Милорд, я…
( Умирает).
Офицер
Что ты сделал, злобный отрок?!
Какое избиение младенцев!
В каком из человеческих наречий
Найти слова, что б сделать описанье
Столь гадкого и гнусного поступка?
При этом сознавать всего страшнее
Что этот Ирод не намного старше
Тех, кого он избил.
( Остальным).
За мной ступайте!
Доставлю вас я к герцогу Просперо,
А после ждёт вас радость единенья
С родными. Сможете вы вновь увидеть
Родных и близких.
1-ый матрос
Надо расспросить их,
Кто их родители, и имена узнать.
Ральф
Представлю сам я, сэр, их всех и ознакомлю
Вас с ними.
Офицер
Замечательно, мой мальчик.
( Увидев Персиваля)
Тебе чего?
Персиваль
( плачет)
Я… Я… Я Персиваль…
Офицер
Да, да, конечно. Разберёмся после.
Ральф
( Эрику, указывая на мёртвого Роджера)
Ты, Эрик, прав. Свершилось! Вот он, третий!
Офицер
( указывая на Джека, неподвижно склонившегося над трупом Роджера)
Что делать с этим юношей, не знаю.
Пусть остров сей ему темницей будет,
Сначала нужно известить Просперо,
А после короля оповестить.
Пусть здесь он остаётся, пока мы
О злодеянии его тем не доложим,
Кто должен будет вынести решенье
Касательно судьбы его дальнейшей.
Покинем остров. Чем скорей, тем лучше.
( В сторону).
Нет зрелища ужаснее на свете,
Когда детей лишают жизни дети.
Все, кроме Джека, уходят.
Джек
Окончилось ничем постыдное веселье,
О нет, — отныне я глубоко в лес уйду,
Чтоб волю дать слезам и тайному стыду,
Когда так тягостно кровавое похмелье.
Там, в сумраке чащоб, где скалы да ущелья,
Я сердца возожгу погасшую звезду,
Там ужас и тоска заменят мне еду,
А слезы — питие, — нет в мире горше зелья.
Итог печален сей. Осталось лишь страдать
И пеплом голову отныне посыпать,
И для меня стал ад намного ближе;
И, гордый дух сковав надеждою одной,
Узрю я облик свой, греховный и больной,
И совесть бедную со стороны увижу.
( Уходит в противоположную сторону, волоча тело Роджера).
Эпилог.
Входит актёр, исполнявший роль Питера.
Питер
В лихорадке
Без оглядки
Люди падки
На плоды пустых утех.
Но соблазны,
Коль ни разны,
Дух мой праздный
Не введут в постыдный грех.
Ум не зорок,
Манит морок –
Власть, богатство, слава, честь.
Морок минет – бед не счесть:
Наги, нищи,
А жилище –
Пепелище,
Нечего вдруг стало есть!
Именитым
Родовитым
Сибаритам
Именем кичиться грех.
Хоть почтенно
И отменно
Знать колена,
Кровь Адама в нас во всех.
Кто в оправе,
В дутой славе
Благородство усмотрел?
Благороден тот, кто смел.
Спесь – водица.
Что стыдиться,
Коль лениться
Твой родитель не умел?
Прах убитых,
Морем смытый,
В конце битвы
Неизбежен. Что же лгать?
Всем земля – родная мать.
Меч всесильный
В тьме могильной
Посох пыльный
Станет братом величать.
Все смеются:
« Отольются
В слёзы песенки ему!
Ох, носить ему суму»!
Все осудят?
Будь, что будет!
Песнь разбудит,
Станет пищею уму.
Шут я? Что же,
У вельможи
При дворе шуты снуют.
Ну, а я – вселенский шут.
Пусть затравят!
Пусть ославят!
Мною правит
Лишь Вселенной строгий суд.
( Уходит).
Конец.
Дополнение.
Ральф говорит:
Я был ещё совсем дитя в ту пору,
Когда по прихоти слепой фортуны
Я оказался там, где принуждён был
Столкнуться с ликом ярости людской.
Вокруг меня был мрачный океан,
И поднимались скалы величаво,
А я стоял в сени дерев, и вот
На берегу вдруг что-то зачернело,
И я увидел отроков, идущих
Меж мной и морем длинной вереницей.
И стройный юноша с осанкой властной
Свою дружину вёл. И все они
В плащах и шапках были странных чёрных.
Тот юноша приблизился ко мне,
И луч зари последний, догоравший,
Терялся в медных волосах его,
Видневшихся из-под двурогой шапки.
О сколько бед, переживаний тяжких
Мне причинил тот юноша порочный!
Потом… Но что потом? Когда не внемлют
Ни разуму, ни голосу рассудка?
И даже трубный звук они презрели,
Попробовав вкус сладкий первой крови!
И отступает удручённый разум
Перед дружиной строгой и свирепой,
Что служит зверю, а не человеку!
И эти шапки с чёрными плащами,
Впоследствии – раскрашенные лица, –
Всё это были маски их, они за ними,
Почуяв пряный аромат свободы,
Вершили страшное… Об этом мне
Забыть хотелось. Но и в сновиденьях
Отчётливо тот ужас проступает.
Тот юноша преследовал меня
И угрожал физической расправой,
Но случай спас меня. Корабль прибыл,
И офицер, весь в белом одеянье,
Стал для меня щитом и избавленьем.
И как тогда я сильно заблуждался!
Конечно, было глупо принимать
Тех воинов, матросов и солдат,
Которые на корабле том были
За праведников, за душою чистых.
Но мне фантазия нарисовала,
Что гибели избегнув, я не встречу
Той дикой злобы, навсегда оставив
В краю далёком мрачного убийцу,
Что не напомнит мне ничто о том,
Что по вине его перетерпел я.
И что же я узрел в родном краю?
Всё те же шапки и плащи, и маски,
Всё тот же привкус горький лицемерья,
Что души тёмные слегка прикрыло.
История нас ничему не учит.
И как тысячелетия назад,
Так и теперь и ханжество, и пошлость
Царят над миром. И в судах я видел
На головами адвокатов шапки,
Точь в точь, как те. И в области науки
Похожие, хотя иные всё же;
Но мысли те же в головах под ними!
И даже там, где ради неземного
Объединяться следовало людям,
Служа нетленному. Не тех ли это
Отцы духовные, тех, коих я оставил
На самом краешке планеты нашей?
И страх во мне вновь будит неизвестность, –
Кто знает, где тот огнекудрый отрок,
И нет ли здесь подобного ему,
И что скрывает он? Какие думы
Под чёрной шапкой на своей главе?
http://fc06.deviantart.net/fs70/f/2012/322/4/c/4cb99df88967d676f4a387307707e17bd5lf7g4.png