Итоги и противоречия модернизации в современной России

ИТОГИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
В.Н. Константинов, д.ф. н., профессор
Владимирский государственный университет им. А.Г. и Н.Г. Столетовых
Прежде чем перейти к рассмотрению, анализу указанной в заглавии темы,
сделаю несколько предварительных замечаний. Если под модернизацией
разуметь изменение, усовершенствование, развитие, осовременивание идей,
техники, технологий или приспособление традиционных стран к новым
требованиям, то подобный процесс вечный. С самого появления человеческого
общества экономические и социальные изменения были его атрибутом,
неотъемлемым свойством. Разумеется, в общественно-историческом процессе
были периоды более радикального, качественного и быстрого развития,
источниками которого являлись внутренние и внешние факторы.
Говоря о модернизации современной России, хочу заметить, что ее цена
из-за неблагоприятных географических условий, огромных пространств
значительно большая, чем, например, у европейских или иных стран.
Вполне возможно, что для коренного перехода к новому мироустройству
необходим больший исторический отрезок, чем мы
имеем в своем
распоряжении. Многим хочется сразу и все. А отсюда – ностальгия,
мировоззренческий кризис, разочарования. Поэт Юрий Хренов отразил
подобные умонастроения в таких стихотворных строках:
Явились сладкие визии,
Заморских ценностей певцы,
Свободы призраком смутили –
Мы им доверились, глупцы.
Американский
экономист
Д.Сакс,
консультирующий
российское
Правительство в начале 90-х лет, писал: «Мы положили больного (Россию –
2
К.В.) на операционный стол, вскрыли ему грудную клетку, но у него оказалась
другая анатомия».
Не будет преувеличением сказать, что природные факторы оказывают
существенное влияние на производительность труда, особенно в сельском
хозяйстве и строительстве, себестоимость продукции, энергозатраты. Не
ошибусь, если замечу, что многих ученых, политиков и даже управленцев
высокого ранга мало интересует пространственная, географическая сторона
общественного развития, в том числе и нашего общества. Проблема была и
остается в том, что как заметил русский историк С.Соловьев, природа для
народов Западной Европы была матерью, а для Восточной – мачехой. Я лично
не уверен, что высокие технологии, как считал Г.Греф, могут существенно
минимизировать влияние сурового климата и безбрежной территории на
результаты хозяйственной деятельности нашей страны. Надо ли напоминать,
что
даже
при
«правильно
устроенной
экономике»
инвестиции,
если
руководствоваться идеологией рынка, невыгодны, ибо потери от сильных
морозов, больших расстояний компенсировать нечем. Я не хочу здесь подробно
обсуждать вопрос о влиянии разных природно-климатических условий,
влияющих на среду обитания и хозяйственную деятельность народов, так как
эта тема изложена в других моих работах.
Ясно, как божий день, что модернизации нашей страны мешает теория,
идеология и современная мифология, которыми руководствуется власть в своей
повседневной
практической
деятельности.
Один
из
дореволюционных
философов остроумно заметил, что нужда научит людей не только молиться, но
и думать. Кажется, в молитвах уже недостатка нет, но ощущается острый
недостаток и дефицит смелых, утилитарных теоретических размышлений. Мне
иногда кажется, что суматошная и бесцельная суета теоретиков и властных
структур нарушила, взломала естественный экономический и духовный уклад
народа. Зададим вопрос, используя стихотворение А.С.Пушкина: «Какой бес
нас в поле водит, да кружит по сторонам?» Возможно, одна из причин
торможения
социально-экономических
реформ
страны
состоит
в
3
идеологических просчетах, особенно мифах, которыми властные инстанции
руководствуются в своей деятельности.
Думается,
зряшное
отрицание
прошлого,
низвержение
кумиров,
оплевывание базовых ценностей, в том числе социальной справедливости,
коллективизма приводит к духовному опустошению, потере позитивных
нравственных ориентиров несмотря на возросшую роль религии в жизни
общества.
При
капитализме,
обществе
свободной
конкуренции,
дисциплина
достигается естественным подбором, в силу которого «несостоятельные» в
физическом и нравственном отношении экземпляры человечества низвергаются
на дно социальной жизни. Во всяком случае рационализм, личный эгоизм,
индивидуализация жизнедеятельности действительно развязывает трудовой
потенциал некоторых людей и приводит их к безмерному активизму. Но цена
этого – появление конфронтации между людьми, социальной и классовой
дифференциации.
Скромные полиграфические возможности не позволяют более подробно
анализировать этот вопрос. Но следует коротко сказать о содержании
современных мифов, которые стали для некоторых управленцев и даже ученых
аксиомами,
непреложными
истинами,
которыми
властные
инстанции
руководствуются при принятии важных для страны решений. Каковы же
некорректные, широко распространенные представления, внедренные ныне в
коллективное сознание общества?
Первый миф:
Наша страна, окончательно порвав с советским
тоталитарным режимом, вышла на верный путь прогрессивного развития,
семимильными
шагами
неудержимо
идет
по
пути
возрождения,
экономического и социального прогресса. Конечно же, имеются успехи в сфере
политической жизни, о которых немало говорится. Но не слишком ли дорогая
цена
свободы,
либерализма
и
демократии?
Сверхбогатство
немногих
соседствует с немалой бедностью большого количества людей, населяющих
страну. У одних – виллы в западных странах, коттеджи в крупных городах,
4
машины, самолеты, охрана, крупная недвижимость; другие же еле-еле сводят
концы с концами. Около 25% «благополучных» владеют более 90% всех
доходов и богатств. Неимоверно возросло число бомжей, бродяг, наркоманов,
уголовников, проституток и алкоголиков.
Говоря о начале развала страны, многие сокрушаются, что не «умели
отличить подлинность от фальши». Отсутствие понимания целей, распад,
крушение жизненного устройства не способствуют психологическому и
нравственному здоровью нации. Сказанное, разумеется, не относится к
десяткам тысяч русской общины в Лондоне, которая купается в роскоши,
отдыхая от повседневных забот. В своей стране эти люди появляются вахтовым
методом. Как сказал Сергей Миронов, такого рода «элита» Россию
рассматривает лишь как «территорию охоты».
Второй
миф,
который
с
успехом внедрен
средствами
массовой
информации и некоторыми учеными, состоит в том, что якобы частная
собственность во всех случаях более эффективна, чем государственная и
кооперативная. Крупные заводы и фабрики, а порой и градообразующие
предприятия были обанкрочены и приобретены за копейки, в результате чего
страна практически лишилась станкостроения, судостроения и авиастроения.
Перед развалом страны, точнее, в 1991 годы производилось 28 тысяч станков с
ЧПУ, а ныне – в десятки раз меньше. По мнению Е.Гайдара, советские станки –
«это дерьмо, никому они не нужны». Это «дерьмо» покупала Япония, ФРГ,
Китай, а теперь мы сами приобретаем продукцию станкостроения у этих стран.
По выпуску металлообрабатывающего оборудования Россия скатилась на место
в третьем десятке.
Третий миф – касается соотношения рыночной и плановой модели. Верить
или нет, но профессор Георгий Костин, разработчик ракетоносителя «Сатана»,
утверждает, что плановый тип экономики по темпам роста превосходит
рыночный вариант в 5-7 раз. Плановые механизмы с успехом работают в США
и Японии. Один из крупнейших ученых-экономистов, кажется, Леонтьев
умолял нас не разрушать Госплан. Не послушали. До сих пор помню фразу
5
директора Херсонского судостроительного завода Забродина, который в начале
70-х годов побывал в одной из европейских стран с развитой судостроительной
промышленностью: «Они там, на Западе, лучше нас планируют». Ни для кого
не является секретом, что любая страна, независимо от формы политической
системы в разной мере использует рыночные, плановые и директивные рычаги.
Авторитетный философ, профессор Пермского университета Владимир
Вячеславович Орлов в книге "Философия экономики» (Пермь, 2006 г.)
приводит высказывание крупного японского предпринимателя: «Вы, русские –
подростки. Вы первые ввели план, мы сделали его гибким, а вы его отбросили».
Миф
четвертый
–
это
убеждение
в
том,
что
государственная
собственность неэффективна, потому проблемы модернизации и развития
страны могут быть успешно решены посредством частных инвестиций.
Практика
показывает,
что
собственники
не
склонны
выполнять
инвестиционные программы. Владельцам заводов, фабрик, электростанций
выгоднее (точнее по законам рынка) оптимизировать личную прибыль,
амортизируя почти задаром приобретенные объекты промышленности, а
доходы от своей деятельности выводить в офшоры. Если во время фашистского
нашествия страна потеряла примерно четверть экономического потенциала, то
нынешние российские реформы сократили ВВП почти наполовину. Попутно
замечу, что у нас в структуре валового продукта добрая половина приходится
на услуги и торговлю, а доля промышленности составляет 13 процентов. В
Германии, например, подобный показатель выше в 3 раза.
Пятый миф, который, к счастью, не получил слишком большого
распространения, касается роли научных исследований, позволяющих решить
вопросы социально-экономического развития страны. Немало руководителей и
бизнесменов убеждены, что для модернизации страны важнее углеводородная
составляющая, чем научная, интеллектуальная. Приведу примеры. Япония,
страна с меньшей численностью населения, тратит денег на
научные
исследования больше, чем Россия в 7 раз, а США – в 17. Расходы на науку в
процентах от ВВП в СССР были выше, чем сейчас в 4 раза. Из-за низкой
6
зарплаты и отсутствия других условий для научных исследований только в
США уехало более 15 тысяч докторов наук. Наша власть повернута лицом к
нефтяной трубе, а надо бы – к Академии наук.
Что касается высших учебных заведений, то они, по образному замечанию
академика РАСХН Владимира Милосердова, «молотят пустую солому». По его
мнению, все чиновники зациклились на второстепенном, буквально никчемном
вопросе – на ЕГЭ. От себя добавлю – на идее, которая материализуется в
практике – объединении непохожих по профилю вузов. Зарплата же
«неостепененных»
преподавателей
позорно
нищенская,
она
скорее
соответствует явно заниженному прожиточному уровню, чего не скажешь о
«заработках» вузовских чиновников. В этой связи мне вспомнилась процедура
награждения работников в советское время. Например, в район приходила
разнарядка, некая квота, определенное количество высоких правительственных
наград, вплоть до Героя соцтруда. Выбиралось ведущее предприятие (у нас, на
моей Родине – это бумкомбинат), основной цех (или бумажный, или
целлюлозный), «главная» профессия. Ныне в вузах преподаватели, профессора
– это некие ильфо-петровские абстрактные единицы, «подносчики снарядов» на
артиллерийской батарее. Их мнение при решении вузовских проблем вообще
ничего не значит. Я недавно совсем непроизвольно обратил внимание на
построенные в нашем городе особняки, шикарные дома, обнесенные высоким
забором. Завидовать не следует, можно порадоваться за состоятельных людей.
И все же подумалось: а есть ли среди этих великолепных строений хотя бы
одно, принадлежащее доктору наук, профессору, который, разумеется, не
занимает
чиновничьей
должности.
Спросите,
много
ли
нынешних
преподавателей институтов поправили свое здоровье, подлечились в домах
отдыха, санаториях, пансионатах, побывали на курортах. Исключение –
сравнительно молодые специалисты, которые нередко посещают Турцию,
Египет и другие страны, где отдых обходится дешевле, чем в собственной
стране. При всем уважении к профсоюзу, но он, видимо, усиленно работает
перед Новым годом и в сам праздник, организуя елку для детей сотрудников и
7
комплектуя подарочные мешочки со сладостями для детей, внуков вузовских
работников. О выделении жилья или материальной помощи в его получении не
может быть и речи. В конце 60-х и начале 70-х годов прошлого столетия в
городе Херсоне, где я тогда работал, стоимость однокомнатной квартиры была
около 1,6 тысяч рублей (говорят, во Владимире еще дешевле). Вузовский
профессор в месяц получал 400 рублей. Если жена сумеет на свой заработок
прокормить семью, то ученый через четыре месяца мог накопить денег на
приобретение
указанной
жилплощади.
Но
никто
из
остепененных
преподавателей даже не пытался осуществить подобную покупку, так как ему в
течение
непродолжительного
времени
институт
предоставлял
за
счет
государства квартиру. Я, будучи молодым, неопытным ассистентом, ждал
жилье всего 8 месяцев. При нынешней зарплате доктор наук, профессор вообще
не может и мечтать о таком «подарке» от государства; копить ему при окладе
22 тысячи рублей придется около 10 лет, ибо вряд ли его жена может так долго
одна содержать семью. Это при том, что газ и нефть, которую мы продаем, дает
немалый доход государству. Я, кстати, сомневаюсь, что нашим российским
миллиардерам нужны выпускники – гуманитарии, физики-теоретики, генетики,
режиссеры. Из уст экс-министра образования и науки РФ А.Фурсенко мы
узнали, например, что высшая математика убивает креативность, творческое
начало, поэтому она в школах не нужна.
Шестой миф. Большие надежды возлагались на рынок, который якобы
обуздает бюрократию, значительно уменьшит число чиновников. Получилось с
точностью да наоборот. Самое удивительное состоит в том, что засилье
чиновничьего аппарата не усилило, а ослабило государство. По мнению
С.Н.Паркинсона,
чиновник
множит
подчиненных,
но
не
соперников,
следовательно, чиновники в той или иной степени подвержены размножению.
Рассуждая о структуре английского Адмиралтейства, автор книги «Законы
Паркинсона» задает вопрос: «Почему людей, нужных в бою, стало меньше, а
людей, годных лишь в конторе, - больше?». В России похожая ситуация. Во
времена так называемого застоя в СССР на одного чиновника приходилось
8
около 250 человек, а ныне – на 68 жителей. У нас всеобщий беспорядок (в
народе говорят – бардак) удивительным образом сочетается с безбрежным
контролем «по мелочам». Года два тому назад по делам, связанным с изданием
книжки по краеведению, я зашел к заместителю главы администрации одного
из районов Новгородской области. В ходе беседы заметил: «Теперь всем вам
легче работать: нет ни одного колхоза, совхоза, больше половины предприятий
не функционирует, практически некем командовать». Моя собеседница
искренне удивилась и ответила: «Что Вы говорите, Владимир Никифорович, хлопнув левой рукой по огромной стопке лежащей на столе бумаги, заявила
начальница, по каждому документу, который Вы видите, мне нужно писать
отчет, справку или объяснение». Я ей поверил. Даже на небольшой
институтской кафедре стоят в шкафу или двух современные, приличные на вид
папки многочисленных документов, а лаборантка днями сидит за столом,
уткнувшись в компьютер. На шее народа, порой получая приличную зарплату,
сидит
огромная
армия
охранников,
сторожей.
Время
сейчас
такое
«хулиганистое», понять можно. Но скажите, что делают штатные работники
всевозможных избиркомов, когда нет выборов? Если «нужный» чиновник
должен по возрасту покинуть свое прежнее место, найдут должность или
создадут никому ненужную структуру и устроят «заслуженного» работника.
Примеров – море. Кстати, о каком научно-техническом прогрессе может идти
речь, если шоумены, посредственные певцы, юмористы, обхихикивающие
народ и руководителей, получают на порядок большую зарплату, чем
инженеры, ученые, учителя, воспитатели детских садов, врачи, которые иногда
чуть ли не из могилы вытаскивают человека. Что тут говорить, если, наверное,
половина депутатов состоит из долларовых миллионеров. Как заметила героиня
кинофильма «Участок», «у одних до шиша, а у других от шиша краешек».
Скромные по размеру рамки этого материала не позволяют мне и дальше
пестрить страницы письменами о существующих мифах. Назову только еще
некоторые: о деидеологизации, о решающей роли религии и церкви в решении
всех социально-экономических и нравственных проблем нашей страны,
9
обретении ею мессианской роли в мировой цивилизации. Не следует
формировать у людей завышенные социальные и геополитические ожидания.
Известный британский философ Алфред Уайтхед верно подметил, что «ни
один человек, ни одна эпоха не могут думать обо всем». Не будь подобной
конференции, может быть, я тоже не стал задумываться о модернизации
страны. Скажу лишь несколько слов о сельском хозяйстве, плачевное состояние
которого не может быть объяснено лишь нынешней политикой власти. Его
болезнь запущена давно. Смутно помню оптимистическое заявление одного
лектора, который сказал примерно следующее: «Самая высокая урожайность и
большие сборы зерна в СССР находятся в газонефтяных и золотодобывающих
районах, хотя они расположены в неблагоприятных климатических условиях.
На деньги от продажи энергоресурсов мы можем купить на Западе любое
количество
сельхозпродукции».
Собственная
шутка
самому
лектору
понравилась.
В первые годы коллективизации страны мы потеряли около 15 миллионов
крупного рогатого скота, а за последние 20 лет – в три раза больше. Россия
занимает четвертое место в мире по запасам пахотных земель (120 млн. гектар),
а не может прокормить себя, ибо производим 1,3% мировой валовой
продукции. 40 процентов продовольствия приходится импортировать из других
стран. За годы реформ и модернизации российские предприятия стали
выпускать в 20 раз меньше тракторов и в 10 раз – зерноуборочных комбайнов.
И то, что выпускается, не находит сбыта, ибо выгоднее приобретать более
мощную зарубежную технику, хотя и тратим на ее закупку на 20 млрд.рублей
больше, чем на собственную. По подсчетам Николая Долгушина, членкорреспондента Российской академии сельскохозяйственных наук, из-за
сокращения
машинно-тракторного
парка
резко
выросла
нагрузка
на
сельхозмашины. При норме 73 га на единицу техники она составляет 210 га,
кстати, в США – 37 га, во Франции – 16, в Германии – около 12 га. Этот же
ученый утверждает, что в советское время по производительности труда страна
отставала от западных государств в 3-4 раза, а сейчас – в 8-9 раз. Порой молоко
10
или картофель, произведенные в собственной стране, буквально некуда девать,
а мы покупаем эту продукцию заграницей, например, в Польше. Закупочные
цены на некоторые продукты сельского хозяйства бывают настолько низкими,
что производить ее экономически невыгодно, зато тарифы на энергоресурсы
буквально душат людей. Не могу вспомнить, кто произнес такую фразу:
«Сегодня человек есть то, что он понимает меньше всего». Так ли это, трудно
сказать. Но этот афоризм, видимо, подходит к отечественному социологу
Никите Покровскому, который в одном из интервью заявил, что «прежняя
заселенность деревни нам не нужна. Ранее распаханные территории тоже. Зато
у нас будут свободные экономически чистые зоны – и это наш экономический,
коммерческий ресурс». Действительно, зачем пахать-сеять, копаться в навозе.
Легче поставить крест на всех деревнях и селах. За последние 10 лет плата за
электроэнергию возросла в 5 раз, отопление – в 7 раз, горячее водоснабжение –
в 9 раз, холодное водоснабжение – в 6 раз, газ – в 5 раз. Известно, что деревни
исчезают с лика земли, а во многих из тех, которые ещё как-то держатся,
проживают единицы бывших колхозников и рабочих совхозов. Более чем в 33
тыс. сельских поселений живут в среднем 1,75 человека, а в 14 тыс. – около 8
жителей. Правда, по лукавой статистике получается, что уменьшение людей,
населяющих сельскую местность, не такое уж существенное, но это потому, что
некоторые рабочие посёлки стали именоваться сельскими поселениями. Ещё
раз хотелось бы заметить, что вряд ли только нынешнее руководство следует
обвинять в раскрестьянивании страны.
К месту или нет, но вспомнились «Письма к Луцилию» Сенеки, который
писал: «Мы должны выбирать места здоровые не только для тела, но и для
нравов. Я не хотел бы жить среди палачей, и точно так же не хочу жить среди
кабаков… Привычка к суровой местности укрепляет наши природные задатки,
благодаря ей мы лучше годимся для больших дел». Это написано в 51-ом
«Письме».
Жаль, но за границами и пределами наших раздумий и мыслей оказались
проблемы модернизации культуры и образования. Доктор филологических наук
11
Капитолина Кокшенева в статье «Доктрина «травмированной памяти»,
опубликованной в журнале «Российская Федерация сегодня» (№ 4, 2012 г.),
написала следующее: «Двадцать лет культура стремительно превращалась в
территорию
лавочников,
торжище
рыночной
продукции…
Чиновники
финансировали тех, кто чувствовал не боль времени, а «вонь времени» культуру размножения и смерти, животных инстинктов и бездумного гламура,
постмодернистских игр в деконструкцию и смакование чернухи… Метили в
советское искусство, а уничтожили высокое представление о культуре и
человеке. Трудно вспомнить иные какие-либо времена такого культурного
отступничества и поражения, как это было в последнее двадцатилетие». У
некоторых российских деятелей культуры, как у чеховского Лопахина из
«Вишневого сада», если сказать словами Мережковского «вместо скипетра –
аршин, вместо Библии – счетная книга, вместо алтаря – прилавок». Деньги
стали альфой и омегой всей жизни. Отечественный психиатр Виктор Сурков не
без оснований заметил, что все недуги нашего общества сдвинуты в сторону
материальных отношений, а духовная жизнь на рублевой базе не держится и
сознание с рубля соскальзывает в темноту. Создается впечатление, что у
некоторых наших граждан вместо зрачков вставлены рублевые монеты, через
которые смотрят на мир и окружающую действительность. А безбрежный
индивидуализм и жажда накопительства, как когда-то справедливо заметил
митрополит Кирилл, ведет к демографическому спаду, асоциальному и
безнравственному поведению, а от себя добавлю – к утрате чести, совести,
честности, чувству долга. Сам по себе экономический рост не решит проблемы
всестороннего развития личности и не может быть единственным приоритетом
социально-экономического развития страны.
Модернизация общества по западным либеральным лекалам встречает на
своем пути противоположные базисные ценности народов страны. Сошлюсь на
статью профессора Ю.В.Попкова, опубликованную в первом номере журнала
«Панорама Евразии» (г.Уфа). Для успешного развития моего народа следует
прежде всего развивать: коллективную собственность – 63%, частную
12
собственность – 35% (привожу ответы только русских, проживающих в Южной
Сибири). Далее: нашему народу больше всего нужно чувство взаимопомощи,
коллективизма – 72%, чувство свободы личности, личной деловитости,
индивидуализма – 26%; в жизни важнее всего: постоянство, устойчивость –
71%, перемены, новизна – 27%. По мнению 55,7% респондентов, интересы
этноса должны быть важнее интересов человека (у опрошенных монголов этот
показатель составляет 80,2%). Автор статьи делает вывод о том, что для
массового сознания характерна евразийская доминанта основных ценностей,
хотя ни та, ни другая ценности не являются доминирующими.
Разумеется, не следует ограничиваться лишь критическим анализом
российских
преобразований.
О
положительном
опыте
модернизации
достаточно полно говорится в лояльных властям газетах, журналах и на
подобных
же
телевизионных
каналах.
Наверное,
проще
достичь
положительных результатов в экономике страны, чем сформировать в
нынешних социально-культурных реалиях достойную, совершенную личность,
высокую нравственность у граждан страны.