Как уже отмечалось, основу следственной тактики составляет

1
Луценко О.А. Критерии допустимости использования тактических приемов при проведении следственных действий // Криминалистические и процессуальные проблемы, возникающие во время проведения следственных действий – Украина, Донецк: Донецкий юридический институт Луганского государственного университета внутренних дел, 2006. С. 14-20.
Критерии допустимости использования тактических приемов при
проведении следственных действий
Вся деятельность сотрудников правоохранительных органов по противодействию преступности – важнейшая функция любого государства. Она не
только исключительно важна, но и крайне ответственна.
Расследование и раскрытие преступлений, главным образом, сводится к
применению средств и методов криминалистической техники и тактики ведения следствия. Если в отношении криминалистической техники все четко определено: это - система научных положений, технических средств, приемов и рекомендаций по собиранию, исследованию и использованию доказательств, то в
отношении следственной тактики решены далеко не все проблемы, а многие
ключевые вопросы остаются дискуссионными.
На предварительном следствии сотрудниками правоохранительных органов нередко применяются тактические приемы и состоящие из них тактические комбинации. Вместе с тем, проблема допустимости тактических приемов,
правомерности их использования, пожалуй, более дискуссионна, чем вопросы
об их целесообразности и тактических нюансах применения.
Профессор В.А. Образцов предлагает следующее определение: Тактический прием - адекватный ситуации способ речевого и неречевого воздействия на объект, способствующий эффективному собиранию и использованию
информации, оптимизации решения других задач при подготовке и проведении
следственного действия (1, 252).
Существует ряд критериев допустимости тактического приема, поскольку далеко не всякий способ решения следственных задач может рассматриваться как правомерный и разрешаемый в уголовном процессе.
2
В связи с этим, права М.Г.Зорина, автор раздела «Проблемы допустимости тактического воздействия», в том, что трудно представить себе криминалистическую тактику без проблем. Процесс развития тактики - это процедура
сужения круга проблем, но пребывание их в бесконечной смене - постоянства и
изменения, преобразования и становления, анализа и синтеза. Криминалист постоянно должен раскрывать нужную дверь в новую ситуацию (2, 18).
Вполне очевидно, что тактический прием должен:
- соответствовать нормам закона;
- не бросать тень на правоохранительные органы;
- быть безопасным для жизни и здоровья участников следственного действия, иных людей, его применение не должно причинять вреда иным охраняемым законом отношениям (например, отношениям собственности).
Не допускаются приемы, основанные на лжи, унижении чести и достоинства людей, нарушении их законных прав, разжигании национальной, религиозной вражды, провокациях, использовании слабостей и негативных черт
личности.
Следует иметь в виду, что Россия в 1998 г. ратифицировала Европейскую конвенцию по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания. В ней пытка определена, как любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняются
государственным должностным лицом физическая или нравственная боль или
страдание, чтобы получить от него интересующие сведения или признания.
Этому равносильна также дискриминация любого характера. В этом отношении
показателен утвержденный Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 года
Свод принципов защиты всех лиц, подвергшихся задержанию или заключению
в какой бы то ни было форме. В нем содержится запрет на применение в отношении задержанного в ходе его допроса насилия, угроз или таких методов, которые нарушают его способность принимать решения или выносить суждения.
Считаю, что отдельного внимания заслуживают тактические приемы,
получившие названия “следственные хитрости”, “психологические ловушки”. К
3
ним следователь или оперативный работник, как правило, прибегают с целью
создания у подозреваемого (или обвиняемого) преувеличенного представления
об имеющейся доказательственной информации относительно того или иного
обстоятельства.
Вопрос о самой правомерности “следственных хитростей”, “психологических ловушек” и т.д. всегда был дискуссионен.
Особое раздражение у противников концепции правомерности «следственных хитростей» вызывали получившие распространение термины (хитрости, ловушки...), весьма далекие от этики устоявшихся представлений об отечественном судопроизводстве. Действительно, само название и терминология неудачны, носят двусмысленный, сомнительный характер и неточны по своему
существу и содержанию. Тем не менее, данная терминология прочно вошла в
обиход. Сочетание со «следственными» и «психологическими» несколько нивелируют их первоначальный смысл и значение. Представляется, что, оставаясь
дискуссионными, они, тем не менее, останутся общеупотребимыми, подобно
сочетаниям Черное море, Тихий океан и т.д.
Противники их наличия в арсенале сотрудников следствия или органов
дознания свое отрицательное отношение мотивировали в основном тем, что
«советские криминалисты всегда отрицали возможность использования следователем лжи, обмана, шантажа и других неправомерных форм насилия, какими
бы высокими целями они ни оправдывались» (3, 138).
Исследование данной проблемы позволяет считать, что в конечном итоге все возражения сводились к отрицанию возможности использования психологии подозреваемого или обвиняемого.
В свое время известный отечественный исследователь А.Р. Ратинов по
этому поводу отмечал, что воздействие следователя на психику участвующих в
деле лиц является одним из основных элементов следственной тактики (4, 195).
В связи с этим необходимо заметить, что «воздействие» не значит «использование». Нужно полностью отрицать возможность использования психического насилия под прикрытием «воздействия на психику». Действительно,
4
если заявить подозреваемому, что в случае отрицания вины он будет арестован,
а в случае признания оставлен на свободе, то это носит характер психического
насилия.
Снижая или выключая сознательный волевой контроль со стороны
участвующих лиц, следователь всегда рискует толкнуть их на объективно неправильный образ действий, который в силу увлеченности или предубеждения
лишь представляется ему соответствующим истине, не являясь в действительности таковым (4, 196).
Совсем недопустимо, выражаясь деликатно, «физическое воздействие на
личность». В криминалистической литературе справедливо замечается, что исключения из этого категорического правила допустимы лишь при прямом
предписании закона и касаются лишь мер процессуального принуждения,
например, в случае задержания.
Вместе с тем, нет ничего противоправного, если, к примеру, следователь
в определенный момент в процессе общения поинтересуется у подозреваемого,
утверждающего, что в глаза похищенное не видел, сколько может стоить украденный перстень. Мотивированный ответ о достоинствах и недостатках данной
вещи может дать следствию весьма важную информацию. Это тоже хитрости и
ловушки, но где здесь безнравственное или противозаконное?
С другой стороны, необходимо чувствовать грань между категориями не
нарушающих закон определенных моральных принципов тактических приемов
и категориями, находящимися за этой чертой.
Анализ практики показывает, что в большинстве случаев процесс расследования проходит в конфликтных ситуациях “со строгим соперничеством”.
Подозреваемые (обвиняемые) придерживаются ранее выбранной позиции, принижая свою вину, либо вообще отрицая участие в совершении преступления.
Мы разделяем точку зрения Р.С.Белкина, А.Р.Ратинова и других исследователей, согласно которой для воздействия на личность допрашиваемого в
условиях конфликтной ситуации “со строгим соперничеством” допустимы и
наиболее ощутимы методы морального и психического принуждения. Их дей-
5
ственность наиболее эффективна в сочетании с тактическими приемами убеждения, когда, например, при допросе обвиняемого следователь обращается к
имеющимся доказательствам и установленным обстоятельствам совершенного
хищения. Своевременное предъявление всех или определенных доказательств в
зависимости от личности допрашиваемого, занимаемой им позиции и сложившейся ситуации может стать эффективным средством преодоления следователем избранной обвиняемым линии поведения относительно искомой информации (подробнее см. 5, 112-113).
Объекты допустимого тактического воздействия - это психические элементы тактического партнера, которые преобразуются в интересах расследования и защиты по уголовным делам. Допустимость тактического воздействия
определяется соблюдением норм УПК и криминалистической этики (2, 19).
В то же время А.Р.Ратинов отмечает, что, снижая или выключая сознательный волевой контроль со стороны участвующих лиц, следователь всегда
рискует толкнуть их на объективно неправильный образ действий, который в
силу увлеченности или предубеждения лишь представляется ему соответствующим истине, не являясь в действительности таковым (4, 196).
Нам представляются весьма эффективными приемы убеждения, именуемые в криминалистике “тактическими приемами демонстрации возможностей
расследования”. В частности, ко времени допроса обвиняемого целесообразно
произвести определенные экспертизы, проанализировать их результаты, провести допросы свидетелей, обыски, выемки и иные следственные действия.
Вместе с тем, необходимо отметить, что рекомендуемый в криминалистической литературе прием убеждения, направленный воздействовать на эмоциональную сферу психики допрашиваемого, когда следователь обращается к
его положительным качествам, нередко оказывается малоэффективным. Это
особенно проявляется в тех случаях, когда в качестве обвиняемых, например,
допрашиваются рецидивисты, либо лица с откровенной криминальной установкой, заранее просчитавшие возможные последствия раскрытия преступления и
принявшие максимум мер по сокрытию своего участия.
6
Более эффективным, на наш взгляд, является тактический прием, именуемый в криминалистической литературе “разжиганием конфликта”. На практике обвиняемые, в той или иной степени изобличенные в участии в хищении, нередко пытаются принизить свою вину, возлагая основную ответственность на
соучастников. При наличии некоторых слабых мест в психике допрашиваемого
к признанию им вины может привести демонстрация ему субъективных показаний соучастников. При этом возможно получение доказательств вины других
участников. Именно с использованием подобных методов была получена дополнительная информация о хищениях в Ростовском банке “Прогресс-2000”,
когда обвиняемые в убийстве председателя правления этого банка указали на
заказчика убийства и на причины, повлекшие заказ (6).
Вместе с тем, отношение к допустимости приема “разжигания конфликта” не является однозначным. В определенных случаях применение подобных
приемов может привести к самооговору допрашиваемого или оговору им невиновных лиц. Однако мы полагаем, что подобные приемы не могут быть полностью исключены из следственной практики, тем более, что косвенные доказательства оцениваются в совокупности с другими доказательствами. От профессионализма следователя зависит в конечном итоге нахождение верного решения.
Наша позиция базируется на том, что восстановление следователем истинной картины совершенного преступления зависит не только от субъективных показаний обвиняемых. Поэтому использование этого приема, когда из
имеющихся в распоряжении следователя данных часть определенной информации сообщается допрашиваемому, имеет целью побудить последнего дать
правдивые, соответствующие истине показания.
Исследованиями О.Я.Баева, Р.С.Белкина, И.В.Быховского, А.В.Дулова,
А.Р.Ратинова и других разработаны основные варианты “следственных хитростей”, которые применяются в строго конфликтных ситуациях. В то же время
А.М.Ларин, И.Ф.Пантелеев и другие указывают на недопустимость их использования.
7
В свою очередь, к примеру, при допросах обвиняемых мы считаем возможным, а в строго конфликтных ситуациях необходимым, применять некоторые варианты “следственных хитростей”. В частности, приемы:
- направленные на создание у обвиняемого преувеличенного представления об осведомленности следователя обо всех обстоятельствах совершенного
хищения и наличии определенных уличающих доказательств;
- приемы, направленные на создание у виновного представления о том,
что другие соучастники хищения сознались;
- приемы, направленные на обнаружение скрываемых лиц, денежных
средств и материальных ценностей;
- приемы, направленные на сокрытие намерений следователя относительно целей допроса (беседа вроде бы ни о чем, создается впечатление, что
следователь все знает и показания обвиняемого ему особенно не нужны);
- приемы, использующие при допросах фактор внезапности, неподготовленности подозреваемого (обвиняемого) ко лжи по отдельным вопросам, его
неосведомленности относительно собранных доказательств, имеющейся у следователя информации, в том числе оперативной.
Соглашаясь с необходимостью для тактических приемов быть этичными
и гуманными, И.А.Возгрин в то же время отмечает, что «тактические приемы
невозможны без следственной предприимчивости, изобретательности, расчетливости, допустимости риска и доли хитрости для предупреждения и преодоления противодействия со стороны лиц, совершивших преступление. Следователь
не имеет права лгать, но он может определить степень и последовательность
ознакомления участников процесса с собранными доказательствами, устанавливать очередность допросов и порядок использования доказательств по делу,
момент проведения обыска и задержания и т.д. (7,9).
На практике для создания условий для формирования у подозреваемого
(обвиняемого) ошибочных представлений о тех или иных обстоятельствах дела,
целях следователя и его действиях, состоянии расследования используется преимущественно тактическая комбинация.
8
Изложим варианты создания таких условий, учитывая, что их формирование не должно нарушать положений Конституции РФ, противоречить уголовно-процессуальному и иным законам.
Следователю зачастую целесообразно не обозначать все имеющиеся у
него доказательства. Иногда же наоборот, имеет смысл создание преувеличенного представления об их объеме, весе и т.п. Возможно также формирование
желательного следователю образа действий подозреваемого или обвиняемого.
У них следователь также может сформировать ошибочное представление о целях своих отдельных действий. В случае конфликтной ситуации со строгим соперничеством нередко имеет смысл создание ошибочного представления об
осведомленности следователя относительно подлинных целей, которые они
преследуют, или о неосведомленности следователя относительно ложности выдвинутых объяснений и представленных доказательств.
Решительно отвергая злоупотребление доверием, фальсификацию, провокации и вероломство, А.Р.Ратинов, тем не менее, замечал, что «для маскировки обстоятельств, которые на том или ином этапе расследования из тактических соображений необходимо скрыть от заинтересованных лиц, следователю
нет нужды прибегать к ложным утверждениям. Даже правду можно изложить
так, что ей не поверят, а в распоряжении следователя имеется неограниченный
запас таких средств, как прямой отказ в сообщении данных, которые хотят выведать заинтересованные лица, умолчание, реплики и заявления, допускающие
многозначное толкование, создание ситуаций, скрывающих действительное положение дел, разнообразные вопросы, способные породить те или иные догадки у обвиняемого, в результате которых он избирает приемлемую для следователя линию поведения» (4, 205).
Нами уже отмечалось, что тактический прием – это наиболее целесообразный, наиболее эффективный способ действия, поведения лица, осуществляющего расследование. Не предусмотренный в законе, тем не менее, допустимый с точки зрения законности, способ действия не перестает быть из-за этого
тактическим приемом.
9
Мы, в свою очередь, считаем, что в следственной практике должны
иметь место и неординарные тактические приемы. Однако использование этих
приемов должно зависеть, прежде всего, от конкретной ситуации, а также от
нравственных устоев и профессионализма следователя.
Литература:
1. Криминалистика / под редакцией д.ю.н. проф. В.А.Образцова - М.:
Юрист 1995.
2. Зорин Г.А. Руководство по тактике допроса. Учебно-практическое пособие. М.: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2001.
3. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От
теории - к практике. - М.: Юрид лит., 1988.
4. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. (Впервые опубликована в 1967 году). М.: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2001.
5. Луценко О.А. Расследование хищений в сфере банковской деятельности. Научно-практическое пособие. Ростов н/Д, Изд-во Рост. ун-та, 1998.
6. Архив Ростовского областного суда. Дело № 9485179.
7. Возгрин И.А. Криминалистическая тактика: понятие и предмет исследования // Вестник криминалистики / Отв. ред. А.Г.Филиппов. Вып. 2. - М.:
Спарк, 2001.