ПЕРЕВЕРТЕНЬ

«ПЕРЕВЕРТЕНЬ» В. ХЛЕБНИКОВА КАК ЭТАПНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ В
РУССКОЙ ПАЛИНДРОМИСТИКЕ
Выполнил: Чудасов И.В., магистрант 2-го года обучения.
Научный руководитель: Звягина М.Ю., д. фил. н., доц. каф. рус. лит. 20 в.
Прежде всего, обратимся к тексту. Среди нескольких вариантов
публикаций образцом нам кажется следующая [19, с. 261]:
ПЕРЕВЕРТЕНЬ
(Кукси, кум, мук и скук)
Кони, топот, инок.
Но не речь, а черен он.
Идем, молод, долом меди.
Чин зван мечем навзничь.
Голод, чем меч долог?
Пал, а норов худ и дух ворона лап.
А что? Я лов? Воля отча!
Яд, яд, дядя!
Иди, иди!
Мороз в узел, лезу взором.
Солов зов, воз волос.
Колесо. Жалко поклаж. Оселок.
Сани, плот и воз, зов и толп и нас.
Горд дох, ход дрог.
И лежу. Ужели?
Зол, гол лог лоз.
И к вам и трем с Смерти-Мавки.
В других есть погрешности: неправильно набран подзаголовок (лишь
прописными [14, с. 50; 15, с. 80; 16, с. 66-67; 18, с. 59-60; 21, с. 79; 22, с. 96] или
строчными буквами [3, с. 117; 5, с. 174]), запятая вместо точки после «инок»,
отсутствие запятой после «кум», расположение текста по левому краю,
неправильное написание «Смерти-Мавки» [все примечания в этом абзаце плюс
13, т. II, с. 43]. Неточны так же и перепечатки из «Изборника»: расположение
текста не по центру, пунктуационные несоответствия, неоправданная разбивка
последней строки на две [6, с. 296; 11, с. 246].
Любопытна публикация «Перевертня» в миниатюрной книге, размером
всего 7 на 5,5 см [20, с. 57-58]. Двенадцать строк напечатаны прописью и
расположены по центру (от «Кукси, кум, мук и скук» до «Солов зов, воз
волос»), а остальные шесть – обычными строками с расположением по левому
краю. С чем связана такая непоследовательная половинчатость решения текста,
нам не ясно.
Заслуживает внимания вариант «Перевертня» «с сохранением авторской
пунктуации» [1, c. 124]. Несмотря на правильное написание подзаголовка и
расположение текста по центру данной публикации, редакция Р.В. Дуганова все
же предпочтительнее. «Перевертень, или палиндром(он), фраза или стих,
которые могут читаться (по буквам или словам) спереди назад и сзади наперед,
1
при этом сохранится удовлетворительный смысл» [7, стлб. 655], то есть для
него характерна замкнутость в пределах одной строки. Поэтому после «инок» и
«меди» следует поставить точку. Дохлебниковские перевертни подтверждают
высказанное мнение. «В русской поэзии палиндромы появились в 17 веке и
первоначально назывались “рачьими стихами”» [1, c. 4]. Например, киевский
поэт Величко писал такие:
Анна ми мати та ми манна.
Анна пита ми мати панна.
Анна дар и мне сень мира дана [10, с. 190].
Интересно, что «в русских учебных заведениях начала 18 века <…>
обучение пиитике сводилось к упражнениям в писании <…> стихов,
читающихся одинаково сзади наперед и спереди назад» [2, с. 48].
Даже державинское четверостишие
Я разуму уму заря,
Я иду съ мечемъ судiя.
Съ начала Та ж я и съ конца
И всеми чтуся за отца [1, с. 124]
не опровергает мнение об однострочности дохлебниковского палиндрома,
потому что первые две строки можно представить как самостоятельные [см. 10,
c. 190].
Только в своей поэме «Разин» Велимир нарушает эту традицию, хотя и
«Перевертень» явился новым словом в русской палиндромистике, так как
«Хлебников впервые в русской поэзии применил палиндром в качестве
строительного материала для стихотворения большой протяженности» [4, c.
86].
Таким образом, выбранная нами редакция безупречна и оправдана, к тому
же в собрании сочинений «Перевертень» «печатается по рукописи (РГАЛИ)»
[19, с. 492].
Анализируя фонетический уровень стихотворения, прежде всего, следует
представить его ударно-безударную схему:
Стр.
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
ПЕРЕВЕРТЕНЬ
(Кукси, кум, мук и скук)
Кони, топот, инок.
Но не речь, а черен он.
Идем, молод, долом меди.
Чин зван мечем навзничь.
Голод, чем меч долог?
Пал, а норов худ и дух ворона лап.
А что? Я лов? Воля отча!
Яд, яд, дядя!
Иди, иди!
Мороз в узел, лезу взором.
Солов зов, воз волос.
Колесо. Жалко поклаж. Оселок.
Сани, плот и воз, зов и толп и нас.
Горд дох, ход дрог.
Размер
2ст. амфимакр.
3ст. хорей.
4ст. хорей с пиррихием на 1-й ст.
4ст. хорей с ямбом на 1-й ст.
2ст. антибакхий.
3ст. хорей со спондеем на 2-й ст.
4ст. хорей+хориямб.
2ст. ямб+2ст. хорей.
2ст. хорей со спондеем на 1-й ст.
2ст. ямб.
4ст. хорей с ямбом на 1-й ст.
2ст. амфимакр.
Анапест+дактиль+2ст. хорей.
2ст. хорей+спондей+2ст. ямб.
4ст. односложник.
Ударений
4
3
3
4
4
4
6
4
3
2
4
4
4
6
4
2
16
17
18
И лежу. Ужели?
Зол, гол лог лоз.
И к вам и трем с Смерти-Мавки.
3ст. хорей с пиррихием на 1-й ст.
4ст. односложник.
2ст. ямб+2ст. хорей.
2
4
4
Сразу обращает на себя внимание тот факт, что почти треть текста (1-я, 8я, 12-я, 14-я, 15-я, 17-я и 18-я строки) палиндромна и на звуковом уровне, то
есть постановка ударений на словах сохраняется и при обратном чтении, что
придает дополнительный эстетический эффект. Что касается отнесения данного
произведения к силлабо-тонической или тонической системе, то здесь
начинаются определенные трудности. 1-ю и 12-ю строки можно рассмотреть
как 4ст. хорей с мужской цезурой на 2-й ст. 7-я и 13-я строки трудно
определяются. Несмотря на преобладание, все же нельзя сказать, что
«Перевертень» написан хореем, поскольку «наличие определенного размера в
отрывке не может свидетельствовать о его принадлежности к данному тексту,
так как хлебниковская метрическая система переменна, и нередко даже в
смежных строках перебивают друг друга различные метры, к тому же часто
взрываемые интонациями живой речи» [17, с. 13]. Одиннадцать строк текста,
включая подзаголовок, имеют по 4 ударных слога, но этого недостаточно для
того, чтобы утверждать, что произведение написано 4-хиктным тоническим
стихом. Цельность «Перевертню» придает сложное сочетание и переплетение
палиндромной формы, хорея и четырехударности. Стоит добавить, что «всего
из 66 ударных гласных 38 (более половины!) приходятся на ударную <о>» [6, с.
301]. Точнее сказать, из 70 – 36, так как я рассматриваю еще и подзаголовок и
считаю, что в строке «Но не речь, а черен он» нет ударения на «но», а слово
«оселок» имеет ударение на «е» [8, т. 2, с. 695].
Своеобразную палиндромичность можно увидеть на лексикосемантическом уровне. Одно из значений слова «перевертывать» –
«оборачивать кого во что. Ведьма перевертывает девку в сороку» [8, т. 3, с. 37],
то есть у слова «перевертень» раскрывается и другой, нелитературоведческий,
мистический смысл. Следует отметить: «перевертыш – перекидыш, вовкулака,
оборотень, опрокидень» [8, т. 3, с. 38]. Мистическим ореолом обладает и
последнее слово «Мавка», восходящее «к маве из украинской мифологии –
оборотню, злому духу, нечистой силе, которая символизирует зло, коварство,
войну и смерть и предстает в виде женщины-соблазнительницы с красивым
лицом, но с безобразной спиной без кожи и открытыми внутренностями» [12, с.
650]. Связь образа Мавки с палиндромичностью, оборотничеством хорошо
представлена в нарисованном варианте «Ночь в Галиции», выполненным П.Н.
Филоновым в «Изборнике» 1914 года [см. 11, с. 285; 12, с. 653]: «Обрабатывая
строку “Она шиповника красней”, <…> художник рисует букву “o”,
символизирующую женское начало, с двойным ликом – женским и мужским
(если букву перевернуть), как бы подчеркивая мотив оборотничества и
двуликости мавы. В этой идеограмме Филонов нашел, можно сказать,
своеобразный графический аналог хлебниковскому палиндрому (или
перевертню)» [12, c. 655].
3
Таким образом, необычайное внутреннее единство данного произведения
возникает еще и из-за мерцания различных значений слова. Сюда же можно
добавить следующее: «оборотни – опрокидчивые сани: телега, коей кузов
опрокидывается для свалки клади» [8, т. 2, с. 611]. «Число 3 – наименьшее
нечетное – математический выразитель СМЕРТИ, ВОЙНЫ, ЗЛА, РОКА,
неизбежности, “откатного”, “противоположного” в событийной истории
людей» [11, с. 45]. Каждое слово в «Перевертне» не случайно не только в силу
своей формы, но и смысла всего произведения.
От такой высокой упорядоченности создается впечатление, что либо
Хлебников столь искусен и гениален (а это несомненно), либо немного
лукавил, говоря в «Свояси»: «я в полном неразумии писал “Перевертень” и,
только пережив на себе его строки “Чин зван мечем навзничь” (война) – и
ощутив, как они стали позднее пустотой: “Пал, а норов худ и дух ворона лап”, –
понял их как отраженные лучи будущего, брошенные подсознательным “Я” на
разумное небо» [19, c. 8-9; 21, c. 37].
Можно высказать предположение, что Велимир в данном произведении
предсказывал скорее революцию 1917 года, чем войну 1914-1918 годов.
«Революция в его судьбе, как и в судьбах всего народа, была тем смысловым
центром, к которому так или иначе было направлено все его творчество и из
которого оно исходило» [9, с. 45]. Всего строк в «Перевертне» 19, а без
названия и подзаголовка – 17. 19 и 17 дают 1917. 5-я строка «Чин зван мечем
навзничь»
скорее
подходит
революции,
свержению
и
смерти
высокопоставленного лица, чем войне, к тому же именно 5 лет оставалось до
революции. Манипуляции с числами не должны смущать, так как «всякая
стихотворная структура, по Хлебникову, членится на три основных уровня:
числовой, числоименной и именной (словесный)» [9, с. 106]. Любопытно еще
одно совпадение: в «Учителе и ученике», первой книге Велимира, вышедшей в
год написания «Перевертня» (1912), сообщается: «не следует ли ждать в 1917
году падения государства?» [21, c. 589].
Отметим, что на сходство палиндрома («двояковыпуклой речи», как
позднее назовёт его Велимир [13, т. I, с. 318]) и революции (перемены
кривизны, перехода от двояковогнутости к двояковыпуклости) указывает в
своей работе Жан-Клод Ланн [см. 23, с. 82]:
Свежий переворот: двояковогнутая чечевица пала.
Власть у двояковыпуклых стёкол! Смена мировых чечевиц!
[13, т. III, с. 177].
Таким образом, «Перевертень» Хлебникова является совершенно новым
по своей форме стихотворением, состоящим из однострочных палиндромов.
Как замечает В.П. Григорьев, «палиндромичность не является грамматикой
русского языка. Но когда палиндром попадает в рамки поэтического языка,
оказывается, что искру семантического можно высечь. Яркость формы даёт
особое семантическое поле» [3, с. 112]. При всей сложности написания
подобных текстов Велимиру удалось представить глубокое произведение,
проявляющее свою цельность на фоническом, лексико-семантическом и
метрическом уровнях. Попутно в своей работе мы пришли к выводу, что
4
название «Перевертень» отражает не только форму, но и содержание,
повествующее о «переворачивании» мира, исторических событий, о
революции.
Опыт Хлебникова не остался не замеченным и нашел своих
последователей: Валерия Брюсова, Александра Туфанова, Ильи Сельвинского,
Семена Кирсанова, Валентина Хромова, Николая Ладыгина, Владимира
Гершуни, а особенно в конце века: Сергея Сигея, Владимира Пальчикова,
Дмитрия Авалиани, Бориса Гольдштейна, Елены Кацюба, Михаила Крепса,
Германа Лукомникова, Александра Бубнова, Дмитрия Минского, Алексея и
Павла Нагорских, Владимира Рыбинского, Сергея Федина и многих других [см.
1; 3; 5].
ЛИТЕРАТУРА
1. Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии
/ Сост. и коммент. Г.Г. Лукомникова и С.Н. Федина. М.: Гелиос АРВ, 2002. 272
с.
2. Берков П.Н. Развитие литературной критики в 18 веке //История
русской критики. В 2 тт. Т. 1. М.-Л.: АН СССР, 1958. С. 46-130.
3. Бирюков С.Е. Зевгма: Русская поэзия от маньеризма до
постмодернизма. М.: Наука, 1994. 288 с.
4. Бирюков С.Е. Поэзия русского авангарда. М.: Литературноиздательское агентство Р. Элинина, 2001. 280 с.
5. Бирюков С.Е. РОКУ УКОР: Поэтические начала. М.: Российский
государственный гуманитарный университет, 2003. 510 с.
6. Бубнов А. Палиндромия: от перевертня до пантограммы // Новое
литературное обозрение. 2002. №5 (57). С. 295-312.
7. Гаспаров М.Л. Перевертень // Краткая литературная энциклопедия / Гл.
ред. А.А. Сурков. В 9 тт. Т. 5. М.: Советская Энциклопедия, 1968. Стлб. 655656.
8. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 тт. М.:
Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1956.
9. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М.: Советский
писатель, 1990. 352 с.
10. Квятковский А.П. Поэтический словарь. М.: Советская Энциклопедия,
1966. 376 с.
11. Кравец В.В. Разговор о Хлебникове. Материалы и исследования. С
приложением «Изборника» 1914 года. Киев: РВЦ Проза, 1998. 288 с.
12. Парнис А.Е. О метаморфозах мавы, оленя и воина: К проблеме
диалога Хлебникова и Филонова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи.
Исследования (1911-1998). М.: Языки русской культуры, 2000. С. 637-695.
13. Собрание произведений Велимира Хлебникова. В 5 тт. / Под общ. ред.
Ю. Тынянова и Н. Степанова. Л.: Издательство писателей, 1928-1933. 328 с.
14. Хлебников В.В. Избранное. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. 448 с.
(Всемирная библиотека поэзии).
5
15. Хлебников В.В. Избранное: Стихотворения. Поэмы. Драматические
произведения / Вступ. ст. М. Латышева. М.: ТЕРРА, 2000. 336 с. (Народная
поэтическая библиотека).
16. Хлебников В.В. Лирика. Минск: Харвест, 1999. 480 с.
17. Хлебников В. Неизданные произведения. Поэмы и стихи / Редакция и
комментарии Н. Харджиева. Проза / Редакция и комментарии Т. Грица. М.:
Художественная литература, 1940. 492 с.
18. Хлебников В. Поэзия. Проза. Драматические произведения.
Публицистика / Сост. и коммент. А.Е. Парниса; предисл. Ю.Н. Тынянова;
худож. В.В. Медведев. М.: СЛОВО/SLOVO, 2001. 696 с.
19. Хлебников В. Собрание сочинений. В 6 тт. Т. 1. Литературная
автобиография. Стихотворения 1904-1916 / Под общ. ред. Р.В. Дуганова. Сост.,
подгот. текста и примеч. Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова. М.: ИМЛИ РАН,
Наследие, 2000. 544 с.
20. Хлебников В. Стихи. Омск: Наследие, АО ДиалогСибирь, 1997. 253 с.
(Библиотека «Бриллианты мировой литературы»).
21. Хлебников В. Творения. М.: Советский писатель, 1986. 736 с.
22. Хлебников В. Я для вас звезда: Стихотворения / Сост. Н.В. Алехина.
М.: Издательский дом Летопись-М, 1999. 333 с. (Мир поэзии).
23. Jean-Claude Lanne. Velimir Khlebnikov. Poète Futurien. Tome premier.
Paris, Institut d’études slaves, 1983. 264 p.
24. Jean-Claude Lanne. Velimir Khlebnikov. Poète Futurien. Tome II. Paris,
Institut d’études slaves, 1983. 265-472 p.
6