Содержание 1 Общественно-политические взгляды М.М. Щербатова ..................................... 2 Взгляды М.В. Ломоносова ..................................................................................... 3 Общественно-политическая мысль Н.И. Новикова ............................................ 4 Общественно-политическая мысль А.Н. Радищева ............................................ Заключение............................................................................................................. 1 Общественно-политические взгляды М.М. Щербатова Конец 30-х годов XIX века знаменует качественно новый этап политики России в отношении Средней Азии - переход к выдвижению границ, для контроля за степным пространством Киргизской степи (Казахстана) и Средней Азии. Главной причиной движения границ на юг стало всё тоже стремление к политической стабильности в степи, с целью достижения безопасности жизни приграничного населения, а также караванной торговли со среднеазиатскими государствами. Наиболее ярким представителем идеологов дворянства являлся уже упоминавшийся князь М. М. Щербатов. Это была колоритная фигура. Богатый ярославский помещик, с гордостью называвший себя «Рюриковичем», прекрасно образованный, владелец большой библиотеки, он хорошо знал французскую философию и литературу, обладал ораторским и полемическим талантом. Оттесненный на второстепенные роли новым служилым дворянством и фаворитами, он был готов по любому поводу критиковать действия Екатерины II и ее окружения, в самых мрачных красках рисовал положение страны, давал убийственные характеристики императрицы и ее двора. Щербатов выступил в Уложенной комиссии в роли лидера дворянских депутатов, а после ее роспуска возглавил Герольдмейстерскую контору и одну из коллегий, получил звание сенатора. Автор многотомной «Истории Российской с древнейших времен», он опубликовал ряд исторических документов, после восстания Пугачева написал «Краткую повесть о бывших в России самозванцах». Вместе с тем он выступал с многочисленными «рассуждениями», «мнениями», «записками», адресованными Сенату и коллегиям. Но большинство его работ отнюдь не предназначалось для правительственных учреждений и печати, так как содержало критику политики и законодательства Екатерины и могло распространяться только в рукописях. Наиболее показательно сочинение Щербатова «О повреждении нравов в России», в котором описаны роскошь, фаворитизм, произвол и казнокрадство, царившие при русском дворе. Двору должны были следовать и дворяне, и в этом Щербатов видел причину разорения многих дворянских родов. Он хотел вернуться к «простым нравам» предков. Хотя он стоял на реакционных позициях, но проведенный им «строгий разбор дворцового разврата» (Герцен) был так ярок, что книга выглядела как обвинение не только Екатерины и ее окружения, но и всего самодержавно-крепостнического строя. Эта ее особенность сто лет спустя привлекла внимание А. И. Герцена, издавшего в лондонской Вольной типографии это произведение Щербатова вместе с радищевским «Путешествием». В своих взглядах Щербатов исходил из идеи о решающей роли дворянства и особенно старой родовитой знати как в истории России, так и в ее современной жизни и в ее будущем. Он понимал, что господствующее положение дворян основано на монопольном праве владения землей и крестьянами, и не допускал возможности нарушения этого права или отмены какой-либо дворянской привилегии. «Сохрани меня боже и подумать,— восклицал он на одном из заседаний Уложенной комиссии,— чтобы в такое время, когда милость и правосудие царствуют на престоле, дворянство, вместо приобретения каких-либо прав, могло что-либо из оных утратить!» По мнению Щербатова, о предоставлении крестьянам земли не могло быть и речи. Он уверял, что «российские крестьяне, хотя есть рабы своим господам, но в большинстве случаев довольны своими помещиками», которые будто бы пекутся о них, как о детях. Поэтому, продолжал Щербатов, «что бы ни говорил естественный закон, оставим лучше крестьян в том состоянии, в котором они пребывают в течение нескольких столетий». В России «земледельцев следует понуждать к работе», иначе они «впадут в беспрерывную леность». Эта мысль завершается выводом, что крестьянин тем богаче, чем больше помещик берет с него оброка и чем больше заставляет его работать на барщине . Для подъема земледелия Щербатов считал необходимым отдать помещикам государственных и экономических крестьян, создать взамен рекрутской системы «войска поселенные». Он полагал, что только дворяне могли владеть фабриками, перерабатывающими сельскохозяйственное сырье. Изображая из себя защитника крестьян, он отстаивал их право заниматься ремеслом и торговлей, но, конечно, только с разрешения помещика и только зимой, в свободное время. Выдавая себя за поборника просвещения, Щербатов в тоже время утверждал, что даже «малое просвещение» крестьян может привести к «вящим заблуждениям и к духу неподданства», так как «ежели подлой народ просветится и будет сравнивать тягости своих налогов с пышностью государя и вельмож, тогда не будет ли он роптать на налоги, а, наконец, не произведет ли сие и бунта?» «Вышнее просвещение» должно остаться привилегией дворян. Щербатов критиковал самодержавие. По его мнению, оно еще мало сделало для расширения прав дворянства, потому что жалованная грамота дворянству сохраняла власть коронной администрации, вместо того чтобы полностью передать ее уездным и губернским дворянским организациям. Самодержавию, управлявшему страной с помощью бюрократического аппарата, он противопоставлял самодержавие с Боярской думой, выступал за передачу власти в руки родовитой олигархии. Общественно-политические идеалы Щербатова наиболее полно выражены в его «Путешествии в землю Офирскую». Это произведение — не что иное, как утопический роман, изображение идеальной, несуществующей страны, куда попадает после кораблекрушения шведский офицер. Но эта вымышленная страна является лишь преобразованной согласно с идеалами Щербатова дворянской, крепостнической Россией. В «земле Офирской» население разделено на замкнутые сословия, где большинство людей — рабы, находящиеся в полной зависимости от «сословия благородных». «Благородные» пользуются исключительным правом владения землей и крестьянами, занимают все посты в учреждениях и армии. Система военных поселений освобождает страну от рекрутчины, создает постоянную армию и обеспечивает быстрое подавление «внутреннего беспокойства». Во главе управления стоят «вышнее правительство» и «совет вельмож» из представителей замкнутой касты аристократов, наделенных огромными привилегиями. Монарх находится под их постоянным контролем и не имеет права самостоятельно решать ни одного вопроса. Идеологи правящей группы дворянства понимали, что в новых условиях необходимы и новые приемы сохранения самодержавнокрепостнического строя. Они отказывались от характерной для Щербатова апологетики крепостничества и рядились в одежды последователей и учеников французских просветителей. Но они извращали просветительские теории, выхолащивали их антифеодальную направленность и использовали их для целей, диаметрально противоположных тем, которые ставили Вольтер, Дидро и Руссо. Екатерина II заявляла, что «Дух законов» Монтескье стал ее настольной книгой, из которой она переносила целые страницы в свой Наказ. Вскоре после дворцового переворота 1762 г. императрица звала Дидро приехать в Петербург для завершения публикации «Энциклопедии», изданию которой во Франции препятствовало королевское правительство. Несколько позже она приглашала д'Аламбера поселиться в России и взять на себя воспитание ее сына, наследника престола Павла. Начиная с 1763 г. Екатерина ведет оживленную переписку с Вольтером, в которой именует его своим «учителем». Гримм становится ее доверенным лицом. Императрица советуется с просветителями относительно ведения государственных дел, посылает им дорогие меха и коллекции золотых монет, оказывает денежную помощь. Французские просветители провозглашают ее «северной Семирамидой», воспевают ее «просвещенный» ум и создают вокруг нее нужную ей рекламу. Но выдавая себя за сторонницу идей Просвещения, Екатерина II привлекала их для обоснования целесообразности самодержавно-крепостнических порядков. Она утверждала в Наказе, что самодержавие является лучшей и единственно возможной формой правления, так как «всякое другое правление не только было бы в России вредно, но и вконец разорительно». Цель самодержавия — внедрение в подданных «разума вольности», направление их действий «к получению самого большого ото всех добра», охранение «безопасности каждого гражданина» и подчинение всех одним законам. «Мудрец на троне» знал, что говорил и делал. Под «вольностью» понималось позволение делать только то, что разрешали законы, а они закрепляли всевластие дворян и полное бесправие крестьян. Последним оставалось утешаться тем, что «рабы и слуги существуют от сотворения мира» и это «богу отнюдь не противно», что они должны своих господ, и притом не только добрых, «но и не нравящихся им, любить и почитать», повиноваться им «от всего сердца», все их приказания и повинности «охотно, верно и в надлежащее время исправлять». Общественно-политические взгляды Екатерины отличались от щербатовских не столько целями и содержанием, сколько тактикой и формами защиты крепостничества, своей мнимо-просветительской оболочкой. Но и это различие сохранялось лишь в первое десятилетие ее царствования. После Крестьянской войны, революций в Америке и Франции взгляды императрицы Екатерины постепенно сближаются с идеями Щербатова. Единственно, что их по-прежнему разделяет,— это вопрос о размерах власти монарха, о месте аристократии в государстве. По примеру царицы ее приближенные, многие представители дворянской интеллигенции, владельцы тысяч «душ», вступали в переписку с французскими просветителями, величая себя «усердными почитателями» и «верными последователями» их учения. Граф А. П. Шувалов прославился в Европе своими дружескими связями с энциклопедистами; они называли его «северным меценатом», а Вольтер посвятил ему свою трагедию «Олимпия». Не меньшей известностью у энциклопедистов пользовался князь Д. А. Голицын, на средства которого в Гааге печаталось первое издание запрещенного во Франции сочинения Гельвеция «О человеке». Во дворце читались, переводились и обсуждались сочинения Монтескье, Вольтера, Руссо. Ради приятного препровождения времени придворная знать сообща переводила последнее произведение Мармонтеля «Велизарий», вызвавшее во Франции резкие нападки со стороны королевской власти. Наиболее политически заостренная девятая глава этого сочинения, посвященная монархам, была переведена самой императрицей. Отдельные дворяне в условиях начавшегося разложения феодального строя ставили вопрос о некоторых социальных реформах. Граф Н. И. Панин высказывался против «ничем не ограниченной помещичьей власти», сенатор И. П. Елагин ратовал за предоставление крестьянам земли в потомственное пользование, князь Д. А. Голицын рекомендовал передать крепостным право собственности на имущество, считая, что это «может только принесть пользу и существенные выгоды государству». Однако в умах большинства помещиков идеи Просвещения приобретали черты, более соответствующие их крепостнической идеологии. Князь М. М. Щербатов, изучая «Естественную политику» Гольбаха, брал из нее только то, что могло служить для обоснования необходимости олигархического строя. Защищая преимущества феодально-крепостнических порядков, он ссылался на Монтескье, который, по его мнению, «связи между помещиками и их подданными [в России] похвалял». Генерал И. Н. Болтин привлекал Руссо, чтобы доказать несвоевременность изменения этих порядков. Перефразируя высказывания великого философа-демократа, он писал, что «прежде должно учинить свободными души рабов, а потом уже тела». Искажение взглядов Руссо особенно ярко выразилось в педагогической теории И. И. Бецкого, выдвинутой им взамен общеобразовательной системы Ломоносова. В последней трети XVIII в. реакционные настроения в дворянских кругах значительно усилились. Когда осенью 1773 г., отвечая на давно полученное приглашение, Дидро, наконец, приехал в Петербург, он нашел «северную Семирамиду» в пылу борьбы с народным движением под водительством Пугачева. Ему не нужно было много времени, чтобы убедиться в несвоевременности своего визита. После ряда встреч с Екатериной II редактор «Энциклопедии» пришел к выводу, что «глаза философа и глаза самодержца видят вещи по-разному». Начатые им переговоры с уполномоченным императрицы И. И. Бецким относительно переиздания «Энциклопедии» в Петербурге скоро зашли в тупик из-за двойной игры Бецкого, которого философ охарактеризовал «нерешительным сфинксом». Для безмятежного увлечения русских дворян буржуазными философами время прошло. Вслед за правящими кругами и значительная часть дворянской интеллигенции в страхе отошла от учения французских просветителей и обрушилась на него с беспощадной критикой. И. П. Елагин, участвовавший в свое время в философских развлечениях императрицы, говорил теперь, что только «благодать божия… не попустила… ни Вольтерову писанию, ни прочих так называемых новых философов и энциклопедистов сочинениям вовсе преобратить мою душу проповеданиями их». 2 Взгляды М.В. Ломоносова Михаил Васильевич Ломоносов стал подлинным исполином в отечественной истории, едва ли не единственным русским ученым, чья деятельность, острый ум, необыкновенный, многогранный талант затронул все стороны науки и культуры своего времени. Ломоносов стал известен как химик, физик и геолог, художник, поэт и филолог, географ, астроном и технолог, историк, литератор и философ,-- он везде вносил идеи и всегда добавлял новое, неожиданное, прогрессивное. По своим убеждениям Ломоносов был патриотом и адептом догоняющей модернизации. Его маяком являлась Европа, а главным лозунгом жизни - слова из собственного стихотворения: «Может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать!». Он был крупным организатором науки и просвещения, популяризатором знаний, успешным лоббистом исследовательских и образовательных проектов. В своем докладе, я рассмотрела использование М.В. Ломоносовым термина «политика» в контексте европейской политической мысли. Особенное внимание уделяется концепции преподавания политики в его проектах Московского и Петербургского университетов и представлениям Ломоносова о предметном поле и дисциплинарных границах политической науки. ломоносов политика дипломатический Прежде всего следует иметь в виду, что до Петра I в России и Западной Европе существовали, принципиально разные модели дипломатической службы. Западная модель функционировала в условиях светского государственного устройства. Модель же допетровской дипломатической службы основывалась на взаимодействии светской и церковной властей. В условиях такой «симфонии» митрополиты православной русской церкви были ближайшими советниками русских правителей по международным делам. Это отражалось и на идеологии, формах и методах средневековой российской дипломатии. Цели русской дипломатии в основном ограничивались наблюдением за сношениями с заграницей. Только с приходом к власти Петра I утверждается концепция дипломатии как системы взаимоотношений между суверенными государствами, основанной на взаимном обмене постоянными дипломатическими представителями, воплощающими суверенитет своего правителя. Все это позволило включить страну в европейскую дипломатическую систему, превратить Россию в активный фактор европейского равновесия. В целом же эффективность политического механизма России оставался невысоким, это определялось недостаточно высоким уровнем квалификации дипломатических служащих. Это должны были быть умные и соответствующим образом обученные люди, на которых можно положиться. Только от таких служащих, а не от иностранцев, можно ожидать верности и большего трудолюбия. Тем не менее, на практике ситуация складывалась не всегда так. Например, среди 135 чиновников аппарата Коллегии иностранных дел насчитывалось представители 40 разных национальностей. Такое положение сохранялось на протяжении всей второй половины XVIII века. Но уже начиная с Петра 1 дипломатия стала рассматриваться не только как искусство, но и как наука. Поэтому, не удивляет тот факт, что именно такой деятель, как Михаил Васильевич Ломоносов, обратил свое внимание на развитие, распространение и преподавание этой науки в России. Будучи организатором просвещения, он постаралась популяризировать те знания о дипломатии, как о науке, которые были получены им во время пребывания за границей. М.В. Ломоносов внес значительный вклад в становление политических наук в России. Термин «политика» Ломоносов применял для обозначения практической деятельности, области знания и образовательной дисциплины. Для более точного понимания, целесообразно рассмотреть каждый вариант словоупотребления отдельно. Значение политики как деятельности, раскрывается в двух характеристиках императора Петра I. В «Слове похвальном... Петру Великому» 1755 г. Ломоносов перечисляя деятельность императора говорит о : «...политика, посольства и союзы с чужими державами». В этой цитате политикой названы дипломатические отношения и международные союзы. Упоминания «политики» в Проекте регламента Академии наук 1765 г. позволяет установить более точное значение этого термина. В нем Ломоносов рекомендовал нанимать на работу человека, который бы: «..никогда и никому не объявлял и не сообщать известий, надлежащих до политических дел критического состояния». В этой связи политикой ученый называет не сами по себе дипломатические отношения, а защиту интересов России на международной арене. В упоминании огромного опыта боярина А.С. Матвеева в делах политических, Михаил Васильевич, под термином «политика», мог иметь в виду, как дипломатический опыт главы Посольского приказа, так и его роль в защите государственных интересов. Таким образом, политикой Ломоносов называл преимущественно внешнюю политику и дипломатические союзы. По мнению ученого, знание о политике могло иметь практический и научный характер. Об этом упоминается в его трудах связанных с образовательной деятельностью «Обученными в политике» должны быть не только профессора политики и их ученики. Знание политики Ломоносов считал необходимым для историков и юристов. Согласно «Проекту регламента Академии наук» 1764 г., «в историческом классе историограф требуется человек, кроме своего знания в универсальной истории, особливо же российской, который бы не был чужд знания практической философии, прав, политики и прозаичного красноречия. Юрист должен быть притом историк и политик, антикварий, историк древностей и до статочно знающ в греческом и латинском языке». В этой цитате политика включена в список образовательных дисциплин, которые преподавались в европейских университетах. М.В. Ломоносов был убежден, что политика должна быть представлена среди дисциплин российского высшего образования. В проектах Московского университета и Петербургской академии наук он предлагал ввести должность профессора политики и лекции по политике .В своих проектах он ориентировался не только на немецкие университеты, в которых велось преподавание политики, но и на существующий российский опыт. Его коллегами в Петербургской Академии наук были профессор политики, морали и элоквенции, почетный член Академии наук Г.Ф.В. Юнкер и академик юриспруденции и политики Ф.Г. Струбе де Пирмон. Оба читали лекции по политике. Например, Юнкер уже в 1734 г. прочел в Академии наук курсы «О первых основаниях познания республик» и «Введение в историю царств и республик Европы». Единственная дефиниция политики в трудах Ломоносова содержится при описании структуры Московского университета. В письме И.И. Шувалову 1754 г. он так обозначил предмет политической науки: «Профессор политики, который должен показывать взаимные поведения, союзы и поступки государств и государей между собою, как были в прошедшие веки и как состоят в нынешнее время» . Таким образом, в представлениях Ломоносова профессор политики должен преподавать международную политику и дипломатические отношения, преимущественно союзнические. Вероятно, вопросы международных военных конфликтов также не были отнесены к политике. Возможно, такое представление о предметном поле политики сложилось под влиянием Струбе де Пирмона. В 1748 г. Пирмон объявил об организации у себя дома учебных занятий, так называемый курс «дипломатической школы для молодых людей благородного звания». По всей видимости, Михаил Васильевич в проекте Московского университета ориентировался именно на такой тип учебного заведения, весьма популярный у европейской аристократии. Ломоносовские проекты организации Московского и Петербургского университетов имели одно существенное отличие в вопросе преподавания политики. Если в Московском университете вводилась традиционная для европейских университетов отдельная ставка профессора политики, то в проектах Петербургского университета 17581760 гг. Ломоносов предложил должность профессора политики совместить с должностью профессора истории. Связь истории с юриспруденцией и политикой была очевидна в XVIII , хотя приобрела актуальность только в период становления немецкой исторической школы права. Существует, по крайней мере, два возможных источника указанной ломоносовской идеи. Во-первых, при подготовке проектов Петербургского университета он изучал уставы университетов в Лейдене, Йене и Галле. В последнем в это время преподавал Иоганн Фридрих Иоахим, пожалуй, единственный в то время профессор и юриспруденции, и истории. Во-вторых, интерес к истории проявляли и упоминавшиеся коллеги Ломоносова, Юнкер и Струбе де Пирмон. Хотя Ломоносов тяготел к узкому пониманию политики, тем не менее, в его трудах присутствует и более широкое значение этого термина. Он также считал целью государства всеобщее благо, поэтому в его представлениях слово «политика» должно было обозначать также внутреннюю политику. К этому значению тяготели такие понятия в лексике Ломоносова, как «политическое описание», «политическая география» и «политические журналы и ведомости». Термин «политическая география» в России утвердился после выхода в свет издания академика Х.Н. фон Винсгейма «Краткая политическая география к изъяснению изданного на российском языке небольшого атласа, сочиненная для употребления Гимназии при Имп. Академии наук». Кроме изданий по политической географии Ломоносов неоднократно упоминал «политические журналы и ведомости». В его Представлении в Канцелярию Академии наук читаем: «По примеру других государств весьма полезно учредить при Академии Наук печатание внутренних “Российских ведомостей”, которые бы приносили пользу отечеству сообщением знания о внутреннем состоянии государства. В дальнейшем тексте Представления эти ведомости называются «политическими ведомостями». В письме И.И. Шувалову Ломоносов также называет газету «Санкт-Петербургские ведомости» «политическими ведомостями», в отличие от «Примечаний на ведомости» . Таким образом, «политическими ведомостями» Михаил Васильевич называл первую часть газет, содержащую сведения «о внутреннем состоянии государства». Термин «политика» Ломоносов употреблял и для характеристики государственного устройства. В «Записке о необходимости преобразования Академии наук» 1758-1759 гг. ученый упомянул, что в царствование Петра I «политическое состояние России почиталось у иностранных еще сомнительным», но несмотря на это, «многие славнейшие ученые люди во всей Европе, иные уже в глубокой своей старости, в Россию приехать не обинулись». Здесь критерии политического состояния связаны, скорее всего, с понятием «политический народ». Под термином «политический народ» Ломоносов подразумевал определенный уровень развития политических институтов и политической культуры общества, который характеризуется, например, участием академиков в государственном и местном управлении. «...Академики не суть художники, но государственные люди, - писал ученый, - и в политических народах имеют заседание по коллегиям и другим местам присутственным, отчего в делах вящее последует просвещение» Таким образом, в трудах Ломоносова можно выявить несколько значений термина «политика». Политика как практическая деятельность, область знания и образовательная дисциплина ограничивалась преимущественно вопросами международных дипломатических союзнических отношений, обеспечивающих защиту государственных интересов. В сфере практических знаний политики допускалось соединение ее с этикой. В то же время Ломоносов употреблял более широкое значение термина, отождествляя политику и государственное благоразумие и считая политику средством достижения всеобщего блага, поэтому предметом политической географии и политической периодики он считал внутреннее государственное устройство и общественные отношения. Наконец, термины «политическое состояние» и «политический народ» характеризовали степень развития политических институтов и политической культуры. Эти на первый взгляд изолированные значения вполне вписывались в единое поле политической науки середины XVIII в., которая изучала государственное устройство, межгосударственные и общественные отношения, служащие государственному и народному благу. Лексику Ломоносова отличало преобладание узкого значения политики (как международных отношений), что было нехарактерно для европейской традиции политической мысли. Он познакомился с этой традицией благодаря своему учителю профессору Марбургского университета Христиану Вольфу, который определял политику как способ организации общества для достижения всеобщего благ. В период своего обучения в Марбурге Ломоносов приобрел книгу своего учителя «Разумные мысли об общественной жизни людей и преимущественно об общественном благе, с целью доставить счастье человеческому роду», известную также под названием «Немецкая политика» . Это была единственная книга по политике в библиотеке Ломоносова. Возможно, под ее влиянием Ломоносов связывал мораль и политику, что проявилось в «Кратком руководстве к красноречию». Однако в употреблении слова «политика» Ломоносов дистанцировался от взглядов своего учителя. 3 Общественно-политическая мысль Н.И. Новикова Этап просветительской деятельности в Н.И. Новикова совпадает с очень важным моментом в истории России вполне благоприятствовавшим литературной деятельности. С одной стороны, ей покровительствовала императрица, находившаяся тогда в самом разгаре своих либеральных стремлений и осознававшая яснее, чем кто-либо, насколько Россия была невежественна и насколько она отстала от Западной Европы. Желая сблизить Россию с Европой, она допускала приток новых идей из Франции, покровительствовала поездкам наших молодых дворян за границу, знакомству их с Европой, а также старалась и Европу познакомить с кашей культурой. С другой стороны и в самом обществе, хоть и слабо, уже стало проявляться стремление к просвещению. Московский университет, несмотря на всю бедность своих научных сил, все же начал оказывать известное влияние на общество. Явилась потребность в книге, в литературе, С конца 60-х годов XVIII в. в Петербурге стали издаваться сатирические журналы. Самым первым был напечатан журнал «Всякая всячина» под руководством Г.В. Козицкого. Исследователь русской литературы и истории П.П. Пекарский, проведя исследование, установил, что настоящим редактором была императрица, которая публиковала в нем свои статьи. Императрица попыталась задать тон в деле издания сатирической литературы и как бы хотела, чтобы ее примеру последовало и русское общество. Фактически так оно и произошло. К середине 1770-х годов численность издававшихся различных сатирических изданий увеличилась в 16 раз. При этом только Н.И. Новиковым за эти годы были изданы три журнала: «Трутень» (1769-1770 гг.), «Живописец» (1772-1773 гг.) и «Кошелек» (1774 г.). Говоря о «Трутне» следует отметить, что форма статей была совершенно различной. Они были оформлены в виде писем издателю или от издателя, диалогов или подслушанных разговоров, статей из словарей и ведомостей, остроумных объявлений, сатирических стихотворений. В основном в них высмеивались пороки русского общества, а иногда даже отдельные личности не щадились. С «Трутнем» сотрудничали довольно известные писатели: М.А. Попов, В.И. Майков, А.О. Аблесимов. Ф.А. Эмин, который издавал собственный журнал «Адская почта». Исследователи жизнедеятельности Н.И. Новикова считаю, что большая часть статей принадлежала именно его перу. Хотя много статей подписанных псевдонимами или инициалами: N. N., Путешественник, Вертопрах, Правдулюбов, Чистосердов, Б. К., П.С. Однако есть и не подписанные работы. Журналы Н.И. Новикова отличало разнообразие тематики, остроумие, а также довольно выразительный язык. Например, в предисловии к «Трутню» он говорит о своей лени: «…дело пойдет о моей слабости: я знаю, что леность считается не из последних пороков; знаю, что она непримиримый враг трудолюбия; ведаю, что она человека делает неспособным к пользе общественной и своей участной; что человек, обладаемый сим пороком, недостоин соболезнования; но со всем тем никак не могу ее преодолеть. Порок сей так мною овладел, что ни за какие не могу приняться дела и для того очень много у себя теряю. … От лености никакой еще и службы по сие время не избрал…». Он описывает все общественные службы и занятия, которые характерны для русского дворянства. Особо следует отметить полемику, развернувшуюся между «Трутнем» и «Всякой всячиной». По сути дела спор велся между Екатериной II и Н.И. Новиковым, являвшимися издателями этих журналов. Императрица видимо рассчитывала задать тон остальным издателям, но Новиков выбивался из него, и тогда она написала ему о правилах, которым должны следовать все издатели, включая и его: «1) никогда не называть слабости пороком; 2) хранить во всех случаях человеколюбие; 3) не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того 4) просить бога, чтоб нам дал дух кротости и снисхождения. … пятое правило, а именно, чтобы впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит; и шестое, чтоб никому не думать, что он один весь свет может исправить». Екатерина хотела, чтобы чтение сатирических журналов было приятным развлечением и заставляло дворян размышлять о возможной пользе, которую они могут принести Отечеству. Ей хотелось не обличающей сатиры, а журящей. Полемика между «Трутнем» и «Всякой всячиной» развернулась по нескольким направлениям. Одним из них был вопрос, что считать предметом сатиры. Новиков утверждал, что необходимо направлять острие сатиры непосредственно на его носителей: «… критика на лицо больше подействует, нежели как бы она писана на общий порок…. Всякая критика, писанная на лицо, по прошествии многих лет обращается в критику на общий порок, осмеянный по справедливости Кащей со временем будет общий подлинник всех лихоимцев. Я утверждаю, что критика, писанная на лицо, но так, чтобы не всем была открыта, больше может исправить порочного…. Критика на лицо без имени, удаленная поелику возможно и потребно, производит в порочном раскаяние; он тогда увидит свой порок и, думая, что о том все уже известны, непременно будет терзаем стыдом и начнет исправляться». Н.И. Новиков со страниц журнала не только резко выступал против дворянского произвола и бюрократического аппарата, но также пытался изобличать политику Екатерины. При этом в «Трутне» он открыто указывал на тот факт, что издателем «Всякой всячины являлась она: «Госпожа Всякая всячина на нас прогневалась и наши нравоучительные рассуждения называет ругательствами…. Вся ее вина состоит в том, что на русском языке изъясняться не умеет и русских писаний обстоятельно разуметь не может… госпожа Всякая всячина так похвалами избалована, что теперь и то почитает за преступление, если кто ее не похвалит…. в моем прежнем письме, которое заскребло по сердцу сей пожилой дамы, нет ни кнутов, ни виселиц, ни прочих слуху противных речей, которые в издании ее находятся». Однако резкие нападки «Трутня» привели к тому, что Екатерина решила закрыть журнал. Последний номер вышел в апреле 1770 г. Но даже напоследок Н.И. Новиков сумел «укусить» императрицу: «Госпожа бумагомарательница Всякая всячина! По милости вашей нынешний год отменно изобилует недельными изданиями. Лучше бы изобилие плодов земных, нежели жатву слов, которую вы причинили. Ели бы вы кашу да оставили людей в покое: ведь и профессора Рихмана бы гром не убил, если бы он сидел за щами и не вздумал шутить с громом. Хрен бы вас всех съел». Н.И. Новикову пришлось выжидать удобного момента, чтобы начать выпуск нового журнала. Только в апреле 1772 года выйдет первый номер еженедельного сатирического журнала «Живописец». Этому способствовал тот факт, в 1772 г. Екатериной II будет написана комедия «О время!» Просветитель воспользовался этим, чтобы заручиться ее поддержкой: «Ваша комедия "О время!" троекратно представлена была на императорском придворном феатре и троекратно постепенно умножала справедливую похвалу своему сочинителю… Вы первый сочинили комедию точно в наших нравах; вы первый с таким искусством и остротою заставили слушать едкость сатиры с приятностию и удовольствием…». Им не только были сделаны ей комплименты, но и отмечено, что он будет придерживаться намеченного курса в пьесе: «…взгляните беспристрастным оком на пороки наши, закоренелые худые обычаи, злоупотребления и на все развратные наши поступки; вы найдете толпы людей, достойных вашего осмеяния; и вы увидите, какое еще пространное поле ко прославлению вашему осталось. Истребите из сердца своего всякое пристрастие; не взирайте на лица; порочный человек во всяком звании равного достоин презрения. Низкостепенный порочный человек, видя осмеваема себя купно с превосходительным, не будет иметь причины роптать, что пороки в бедности только единой пером вашим угнетаются. А превосходительство, удрученное пороками, пусть хотя в первый раз в жизни своей восчувствует равенство с низкостепенными…. Хотел бы я просить вас, чтобы вы сделали честь моему журналу сообщением какого-либо из ваших мелких сочинений; но опасаюсь отвлечь от упражнений ваших». Статьи в «Живописце» очень были похожи на статьи «Трутня» по остроте содержания и злободневности поднимаемых вопросов. Им высмеивались помещики-самодуры и дворянские нравы, обличались представители власти. Кроме того, он рисовал жалкую картину жизни крестьянства. Он писал: «И кто скажет, что худое рачение помещиков о крестьянах не наносит вреда всему государству? Пусть вникнут в сие здравым рассуждением: тогда увидят, отчего остановляются и приходят в недоимку государственные поборы; отчего происходит то, что крестьяне наши бывают бедны; отчего у худых помещиков и у крестьян их частые бывают неурожаи хлеба?.. … Не все ли сие проистекает от употребления во зло преимущества дворянского»? От закрытия журнала Н.И. Новикова не спасает и то, что он сделал комплимент графу Орлову: «Недалеко от меня деревня Григорья Григорьевича Орлова; так знаешь ли, по чему он с них берет? стыдно и сказать: по полтора рубли с души: а угодьев-та сколько! и мужики какие богатые: живут себе, да и гадки не мают, богатее иного дворянина…» Его журнал был закрыт в 1772 г. Вероятно не последнюю роль в этом сыграли последние публикации - «Отрывок путешествия В *** И *** Т***» и «Письма к Фалалею». В 1774 году он предпринял попытку выпустить новый сатирический журнал - «Кошелек». Из-за своего содержания и резкости высказываний в адрес придворного дворянства просуществовал он недолго. Появившись в июле, он исчезнет в сентябре. После Н.И. Новиков не будет пытаться издавать сатирических журналов. Только в 1775 году он издаст в измененном виде сатирический сборник, в котором объединит статьи из «Живописца» и «Трутня». Кроме издания сатирических журналов Новиков стал публиковать научные труды. В 1772 году был напечатан «Опыт исторического словаря о российских писателях». В заглавии работы указано, что она составлена на основе «… разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий и словесных преданий». В ней содержалась информация о светских и духовных писателях. Например, Ломоносове, Дашковой, Сумарокове и многих других. В предисловии к работе он пишет, что заимствовал текст из Лейпцигского журнала 1766 года. Понимая, что информация может быть не полная он писал, обращаясь к читателям: «Мой словарь имеет свои погрешности и, может быть, столько же еще не достигает до достоинства своего имени… Есть и такие в книге моей погрешности и недостатки, которые и сам я усматривал; но они остались неисправленными потому, что я не мог никак достовернейшего получить известия…. Я старался собирать имена всех наших писателей… остается мне просить вспомоществования в моем труде от моих читателей. Всякий любитель словесных наук, имеющий сведение о ком-либо из наших писателей, в сию книгу не внесенных, или в поправление изданного, написав, может сообщить в письме к сочинителю сей книги … Я не исключаю из сего и критик». В 1773 году Н.И. Новиков опубликовал работу «Древняя российская идрография, содержащая описание Московского государства, рек, протоков, озер, кладезей и какие на них города и урочища расположены». Одновременно издавалась «Древняя российская вивлиофика, или собрание разных древних сочинений, яко то: российские посольства в другие государства, редкие грамоты, описание свадебных обрядов и других исторических и географических достопамятностей и многие сочинения древних российских стихотворцев и многие другие весьма редкие и любопытства достойные исторические достопамятности». В этом сборнике публиковались памятники русского законодательства и летописи, различные грамоты, дворянские родословные и многое другое. «Древняя российская вивлиофика …» будет издаваться до 1775 года. Екатерина II различными способами пыталась оказывать поддержку Новикову. Для публикации ему было передано небольшое количество редких рукописей, в 1773 году она пожертвовала 1000 рублей, а в 1774 году -- 200 голландских червонцев. В 1776 году Новиковым были опубликованы исторические произведения: «История о невинном заточении боярина Артамона Сергеевича Матвеева, состоящая из челобитен, писанных им к царю и патриархам, а также от писем к разным особам, с приобщением объявления о причинах его заключения и о возвращении из оного» и первая часть «Скифской истории», которая была написана стольником Андреем Лызловым в 1692 году. В 1777 году Новиков опубликует первый номер сборника «Повествователь древностей российских, или собрание разных достопамятных записок, служащих к пользе истории и географии российских». В этом же году станет издавать «Санкт-Петербургские ученые ведомости». В предисловии говорилось: «Мы просим и приглашаем всех ученых мужей и любителей российских письмен быть нашими сотрудниками и соучаствовать во предприятии нашем, клонящемся единственно к пользе общественной». При этом неизвестно кто публиковался в ведомостях. Еще в предисловии было сказано: «Мы за благо судили быть утаенными именам нашим, а будем ставить под каждою статьею одну букву из имени или прозвания того сочинителя, который ее писал и которую кто избрал себе изо всех письмен, имя и прозвание его составляющих. Любопытные читатели могут отгадывать по сим буквам имена наши сколько им угодно». В «Санкт-Петербургских ученых ведомостях» анализировались литературные произведения, публиковавшиеся в XVIII веке. Однако просуществовали они недолго. Тем не менее, в них было рассмотрено около 37 произведений разной направленности: педагогические и духовные, поэтические, исторические, нравоучительные. В работах Н.И. Новикова пропагандировалась необходимость сбора и систематизации исторических материалов. Он способствовал повышению интереса к изучению истории своего отечества. 4 Общественно-политическая мысль А.Н. Радищева Распространение идей Просвещения и влияние Французской революции привели также к зарождению в России радикальной идеологии, наиболее ярким представителем которой был А. Н. Радищев. Радищев Александр Николаевич (1749-1802 гг.) – дворянин, родился в Саратовской губернии в дворянской семье, обладавшей большими земельными владениями. Получил хорошее домашнее образование. Учился в Московском университете, затем в Петербургском пажеском корпусе. Когда Екатерина II повелела отправить в Лейпциг, для обучения, двенадцать молодых дворян, из наиболее отличившихся поведением и успехами в учении, среди них был и Радищев. Здесь он увлекся сочинениями Руссо, Гельвеция. В 1771 г. Радищев возвратился в Петербург, служил сначала в Сенате, затем в 1778 был определен на службу в государственную камерц-коллегию, откуда в 1788 переведен в петербургскую таможню, помощником управляющего, а затем и управляющим. После опубликования самого своего знаменитого произведения «Путешествие из Петербурга в Москву» по приказу императрицы был арестован и приговорен к смертной казни, замененной десятилетним заточением в Илимском остроге в Сибири. Книга Радищева была конфискована и до начала XX в. распространялась в списках. В 1796 император Павел вернул Радищева из ссылки. Позднее Александр I назначил его членом комиссии по составлению законов. За составление проекта либеральных реформ начальство сделало ему внушение, напомнив о Сибири. Радищев, человек с сильно расстроенным здоровьем был так потрясен выговором и угрозами, что решил покончить с собой. А. Н. Радищев хорошо знал немецкий, французский и латинский языки, а также английский и итальянский. Основные произведения: «Путешествие из Петербурга в Москву», ода «Вольность», «Житие Федора Васильевича Ушакова», «Размышления о греческой истории». Был автором нескольких законопроектов: «О законоположении», «Проект о разделении Уложения Российского» и др. Александр Николаевич Радищев свой личный долг перед отечеством усматривал в борьбе с крепостничеством и самодержавием. В трудах А.Н. Радищева можно выделить три основные политические проблемы, поставленные им. Первая - анализ русских общественных отношений, критика крепостного права и самодержавия. Вторая - поиск путей и средств освобождения крестьян, обоснование народной революции как естественного акта в тех случаях, когда социальный гнет становиться нетерпимым, а власть узурпируется тираном. И третья намеченное слабее других, касается мыслей Радищева о построении общества, действительно удовлетворяющего потребностям трудящихся. Радищев рассматривает самодержавие как состояние, "наипротивнейшее человеческому естеству". В отличие от Ш. Монтескье, различавшего просвещенную монархию и деспотию, Радищев ставил знак равенства между всеми вариантами монархической организации власти. Царь, утверждал он, "первейший... в обществе убийца, первейший разбойник, первейший предатель". Он не верил в возможность появления на троне просвещенного монарха. "Просвещенных монархов нет и не будет. Истина страшна для него, и он всеми силами стремится скрыть от народа правду". Радищев критикует и бюрократический аппарат, на который опирается монарх, отмечая необразованность, развращенность и продажность чиновников, окружающих трон. Он обращает внимание на особенность российского управления – наличие самостоятельной бюрократии, у которой отсутствует связь и с монархом, и с народом. Он открыто заявлял о приоритете прав народа над правами монархов. Его позиция определялась просветительской философией общественного договора, однако, он переносил акцент на различие в законной власти. Общество не передает никакому лицу всю полноту власти, оно лишь отчасти ограничивает свою свободу, чтобы дать место закону. В "законе" претворяется общая воля народа, которой "послушно" всякая другая власть. Радищев уподоблял закон божеству, стражами коего являлись истина и правосудие. Перед ним равны все - и низшие и высшие; он единственный царь на земле. Посягать на закон, уклоняться от его установлений недопустимо ни для подданных, ни для монархов: в первом случае это будет преступлением, а во втором - тирания. Власть, возвышающаяся над законом, плодит неравенство прав и "ласкательство", государи начинают жаждать божественных почестей, входит в союз с церковью, духовенством. Свою позитивную схему Радищев конструирует, основываясь на положениях теории естественных прав человека и договорного происхождения государства. Происхождение государства. Радищев считал, что причиной образования государства является природная социальность людей. В естественном состоянии все люди были равны, но с появлением частной собственности это равенство нарушилось. Как и Ж.Ж. Руссо, он связывает образование государства с возникновением частной собственности. Государство возникло как результат молчаливого договора в целях обеспечения всем людям благой жизни, а также защиты слабых и угнетенных. При заключении договора народ является определяющей стороной и оставляет суверенитет за собой. Он не мог бы согласиться на рабство, так как это было бы противоестественно. Положительное законодательство, издаваемое государством, должно быть основано на естественном праве, в том случае, "если закон не имеет основания в естественном праве", он как закон не существует, т.к. содержанием права является справедливость, а не сила. Здесь взгляды Радищева во многих положениях перекликаются с воззрениями Аристотеля и Цицерона. С этих позиций Радищев анализирует современное ему крепостное право, ибо, заключая договор, все люди обязаны в равной мере ограничивать свою свободу, не забывая, что все равны "от чрева матери по естественной свободе". Радищев показывает теоретическую и практическую несостоятельность крепостного права, в реализации которого он находит нарушение естественных, природных законов, экономическую несостоятельность. А.Н.Радищев обращает внимание на отсутствие в законах юридического статуса крепостного крестьянина. "Крестьянин в законе мертв", но по естественному праву он остается свободным человеком, имеющим право на счастье и самозащиту, и он будет свободным, если захочет. А.Н. Радищев неоднократно подчеркивал, что злом является именно крепостное право, а не лица, его осуществляющие, и замена одного помещика другим ничего изменить не может. Противопоставлением естественного права существующим положительным законом привело Радищева к революционным выводам. Свободы следует ожидать не от "добрых помещиков", а от непомерной тяжести порабощения, которая вынуждает народ искать пути своего освобождения. Он признает за народом права на восстание в том случае, если его естественные права грубо нарушаются. Социально-правовые прожекты. А. Н. Радищев представляет общество свободных и равноправных собственников. "Собственность один из предметов, который человек имел в виду, вступая в общество". Межа, отделяющая владение одного гражданина от другого, должна быть "глубока, всеми зрима и свято почитаема", но крупную феодальную собственность он рассматривал как результат грабежа и насилия. Земля должна быть передана безвозмездно тем, кто ее обрабатывает. Радищев не сторонник общественных форм собственности на землю. Социальные привилегии отменяются, дворянство уравнивают в правах со всеми остальными сословиями, табель о рангах ликвидируется, бюрократический аппарат сокращается и становиться подконтрольным представительному органу. Наилучшей политической организацией такого общества является республика, сформированная по образцу северно-русских республик Новгорода и Пскова. Концепцию разделения властей Радищев не признает, ибо только народ может быть истинным Государем. Народ избирает магистратов, сосредоточивая всю полноту власти у себя. Государственное устройство России он представлял в форме свободной и добровольной федерации городов с вечевыми собраниями, со столицей в Нижнем Новгороде. Такое устройство государство сможет обеспечить народу его священные естественные права, которые заключаются "в свободе: 1)мысли; 2)слова; 3)деяния; 4) в защите самого себя, когда того закон сделать не в силах; 5) в праве собственности и 6)быть судимым себе равными". Разрабатывая основы законодательства, Радищев придерживался демократических принципов, утверждая "равную зависимость всех граждан от закона" и требования осуществления наказания лишь по суду, причем каждый судиться "равными себе гражданами". Организацию правосудия он представлял себе системы земских судов, избираемых гражданами республики. В рассуждениях "О судебных местах" он полагал, что в России должны быть учреждены суды духовные, гражданские, военные и совестные. Он приветствовал учреждение именно совестных судов, усматривая в них большую пользу для населения. В размышлениях о наказаниях Радищев склонялся к мысли об отмене смертной казни и смягчении суровых санкций, полагая, "что жестокость и уродования не достигают в наказаниях цели". Он также высказывался против телесных наказаний. В юридических сочинениях Радищев с прогрессивных позиций разрешал проблемы гражданского и уголовного права. Мыслитель традиционно придерживался мирной ориентации в международных взглядах, активно выступая против агрессивных воин, отстаивая идею равноправия всех народов. Социальные и политико-правовые идеалы Радищева были восприняты Русской политической мыслью и получили дальнейшее развитие в трудах декабристов, а затем и в революционнодемократической теории последующих лет. На современников его произведения произвели огромное впечатление. Его книга называлась "набатом революции" и была запрещена в России до 1917 года. За оду "Вольность" и "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищев был осужден и приговорен к смертной казни, которая была заменена 10-летней ссылкой в Устилимск. Павел I разрешил ему жительство под надзором полиции в имении отца, а Александр I вернул в Петербург и пригласил в комиссию по составлению законов. Гражданские настроения Радищева нашли свое воплощение в его юридических трудах в последние годы жизни. Заключение Благодаря сложившимся социально-экономическим противоречиям в глубоком взаимодействии с западноевропейским просветительством в русской общественно-политической мысли складывается новое мощнейшее направление, которое отчасти выражало интересы крепостных крестьян. Почти на полтора столетия в центре оказался вопрос о крестьянстве и крепостном праве. Открытое обсуждение крестьянского вопроса, составлявшего главное содержание классовой борьбы в России, придало русской общественной мысли политическую заостренность. Русские мыслители публично обсуждали существующие порядки, приводящие к разложению феодального общества. Но они прежде всего были людьми эпохи Просвещения и видели путь к общественнополитическим преобразованиям в распространении науки и знаний, в совершенствовании разума. В восемнадцатом столетии в русской жизни распространяется светская культура, неотъемлемой частью которой были светское искусство, литература, наука. Особое значение придавалось философии, которая, по мнению многих, была призвана заменить собой традиционное богословие и полностью объяснить мир. Образчики светской культуры вообще, и философии в частности, обычно заимствовались из Западной Европы. Причем интересно, что в разные этого столетияисточниками заимствования становились различные запад ноевропейские страны. Середина и конец восемнадцатого столетия прошли под знаком французского влияния (французские просветители Вольтер, Монтескье, Дидро и др.). Использование, иногда механическое, западноевропейских образцов в русской действительности нередко давало довольно странные результаты, ибо эти самые образцы никак не вписывались в традиционную, веками складывавшуюся мировоззренческую систему, основанную, прежде всего, на православии. Но с другой стороны, русские мыслители 18 века, сохранявшие определенную верность национальным традициям, придавали и самим заимствованиям крайне оригинальную трактовку. Необходимо помнить еще один факт - в духовном бытии России продолжало сохраняться и развиваться и традиционное православное миросозерцание, что тоже оказывало серьезное влияние на размышления русских мыслителей.
