Религиозная организация - духовная образовательная организация высшего образования «Новосибирская православная духовная семинария Новосибирской Епархии Русской Православной Церкви» Митрополит Исидор на стыке двух эпох Курсовая работа по предмету «История Русской Церкви» Выполнил Р. С. Чуриков, студент 3-го курса ЗО Научный руководитель иерей Виталий Гуляев г. Обь, 2022 Оглавление Введение ........................................................................................................................ 3 Глава 1. Русская Церковь и Византия в первой половине XV века. ................ 5 1.1 Русская Церковь в первой половине XV века ...................................... 5 1.2 Византия и мотивы принятия унии ...................................................... 11 Глава 2. Митрополит Исидор и Флорентийский собор..................................... 14 2.1 Взгляды митрополита Исидора до его назначения на русскую кафедру ............................................................................................................................. 14 2.2 Исидор как митрополит Всея Руси и его путешествие на Ферраро-Флорентийский собор ................................................................... 16 2.3 Собор в Италии и роль на нем Исидора ............................................... 17 Глава 3. Последствия собора и дальнейшая судьба Исидора .......................... 22 3.1 Итоги собора и православные страны .................................................. 22 3.2 Возвращение Исидора в Москву ............................................................ 25 Заключение. ................................................................................................................ 29 Список использованной литературы .................................................................... 31 Введение Актуальность темы. 15 декабря 1448 г. митрополитом Киевским и Всея Руси был избран Рязанский святитель Иона. Произошло образование автокефальной Русской Православной Церкви. Последняя стала независимой от всяких иных зависимостей, в первую очередь, от Константинопольского патриарха. Правда, это произошло de facto. Главной причиной этого стало участие русской делегации во главе с митрополитом-греком Исидором на Ферраро-Флорентийском соборе 1439 г., где была подписана уния Восточной и Западной Церквей. Со стороны русской делегации активную пролатинскую позицию занял указанный митрополит. Русское правительство унию не приняло, митрополита осудило, тем самым сохранив верность Православию и, по сути, оставшись единственной на то время наследницей Византийской империи. Русская Церковь сохранила веру отцов и стала «Третьим Римом». В 1453 г. Константинополь был взят войсками турецкого правителя Мехмеда II, после чего Византийская империя перестала существовать. Не раз Византия выходила из сложного положения с помощью Божией, будучи верной Православию. В этот раз греки поступились своей верой в надежде на призрачную помощь Запада, что и не замедлилось сказаться. Митрополит Исидор стал последним в истории Русской Церкви митрополитом, поставленным Константинополем, закончив своей деятельностью византийскую эпоху в истории нашей Церкви. После него начиналась совсем иная эпоха, эпоха становления Русской Церкви как самостоятельной, которая логично завершилась учреждением патриаршества в 1589 г. при царе Феодоре Иоанновиче. Объектом исследования в данной работе является деятельность митрополита Исидора на московской кафедре и ее предыстория, предметом – события в истории Русской Церкви, связанные с последним митрополитомгреком. Цель работы – рассмотреть период 2-й четверти XV века в истории Русской Церкви. Задачи: - охарактеризовать ситуацию в Русской Церкви и Византии в первой половине XV века; - проследить деятельность митрополита Исидора на Московской кафедре; - показать реакцию в Москве на заключение Флорентийской унии; Методы исследования. историко-критический, который Основным методом исследования является заключается в рассмотрении научных исследований для выявления в них необходимой для написания работы информации. Глава 1. Русская Церковь и Византия в первой половине XV века. 1.1 Русская Церковь в первой половине XV века Вторая четверть XV века была временем серьезного испытания в стойкости веры для многих православных государств, - временем, когда правители и церковные иерархи стояли перед нелегким выбором: сохранить ли внешнее видимое благополучие или сохранить веру отцов. Это был вопрос веры: уповать ли на Бога и Его заступничество или проявить малодушие и, отступив от веры истинной, тешить себя мнимыми надеждами на человеческую помощь? Это испытание в тот исторический момент было связано с вопросом об унии с католической Церковью, утвержденной в 1439 году на Ферраро-Флорентийском соборе. К чести Русской Православной Церкви и укрепляющегося Московского государства испытание было пройдено весьма достойно, что, в свою очередь, явилось залогом будущих побед и осознанной в этих испытаниях независимости и самостоятельности. Вопрос о принятии или непринятии провозглашенной во Флоренции унии, был достаточно сложным вопросом в плане церковно-политическом, для его разрешения уже требовались немалые мудрость и мужество. Помимо этого само положение на Руси было весьма и весьма непростым. То и дело обострялись отношения между княжескими родственниками, в том числе и находившимися в разных государствах. В этом процессе принимали участие представители литовской государственной администрации, а также родственники русских князей по линии Дмитрия Донского. Так, после кончины святого митрополита Киприана (1406 г.) вновь обострились взаимоотношения между великим князем Московским Василием Дмитриевичем и его тестем – великим князем Литовским Витовтом. Итогом этого столкновения интересов стало обращение Витовта к Константинопольскому патриарху с просьбой поставить на Киевскую кафедру и Литовскую Русь епископа Полоцкого грека Феодосия, который был ставленником литовского князя. В результате возникла реальная угроза разделения Русской Церкви, либо подчинения ее влиянию католического государя Литвы. Чтобы не допустить этого, из Москвы в Константинополь обратились с просьбой поставить митрополита «по обычаю». Поскольку конкретных кандидатов великий князь московский Василий не называл, это следовало понимать так, что Москва принимает того митрополита, которого укажет патриарх Константинопольский. Такая позиция Москвы в Константинополе пришлась более по душе, чем просьба Витовта; в период агонии Ромейской империи греки рады были укрепить свое влияние в крупнейшей и богатейшей митрополии Константинопольского Патриархата и держать ее под контролем. Тем более, в это время не только Константинопольский Патриархат, но и императорский двор существовали почти исключительно на средства, присылаемые Русью. На решение Константинополя в этом вопросе повлияло также потенциальное заключение брака между дочерью Василия Анной сыном императора Мануила II – Иоанном Палеологом, будущим императором. Таким образом, было принято решение вновь поставить на митрополию всея Руси грека. В 1408 г. предстоятелем Русской Церкви стал святой Фотий, уроженец Пелопоннесса, с молодых лет посвятивший себя монашеским подвигам и считавшийся представителем кругов, близких исихастам-паламитам. В 1409 г. он прибыл в Киев, затем, в 1410 г., в Москву. В течение года ему удалось примириться с литовским князем. Митрополит решительно занялся наведением порядка в митрополичьем хозяйстве, дерзновенно обличая всех расхитителей, числе коих оказался даже сам великий князь, присвоивший себе право пользования частью доходов митрополии. Фотий в короткий срок сумел восстановить хозяйство митрополичьего дома, нажив себе немало врагов, которые всеми силами стремились рассорить его с великим князем, в чем нередко преуспевали. Многие из них бежали к Витовту, интригуя там против Фотия. Несмотря на визиты Фотия в Литву и попытки примирения, его отношения с Витовтом вскоре оказались безнадежно испорченными. В 1414 г. Витовт лишил Фотия права управлять западнорусскими епархиями. Он обратился в Царьград и просил патриарха поставить митрополитом на Литву иного ставленника, но греки обижать своего соотечественника Фотия не захотели. Тогда Витовт заставил собранных им в 1415 г. западнорусских епископов отречься от Фотия и подать на него жалобу патриарху, требуя для Литвы отдельного митрополита и угрожая в противном случае поставить его самостоятельно. Епископы Литовской Руси, запуганные угрозами Витовта, предали своего первосвятителя и написали в Константинополь клеветническое послание на Фотия. Фотий в долгу не остался. Он пытался приехать в Литву и решить все проблемы на месте, встретившись с Витовтом, но не был им принят. Митрополита попросту ограбили и прогнали в Москву. Все митрополичьи имения в Литве были конфискованы и переданы княжеским боярам. Спустя немного времени запуганные Витовтом архиереи поставили Григория Цамвлака митрополитом Киевским и Литовским, в то же время заявляя, что по-прежнему признают юрисдикцию Константинопольского патриарха. В итоге от Москвы вновь откололись 7 епархий: Полоцкая, Смоленская, Луцкая, Черниговская, Туровская, Холмская и Владимиро-Волынская. В 1418 г. Григорий присутствовал на Констанцском соборе католической церкви. Предполагалось, что здесь будут идти переговоры об унии православных с Римом. Однако на соборе произошел казус: посланцев Витовта спросили, желают ли они соединиться с Римом, но они вдруг ответили отрицательно. Свой приезд Григорий объяснил исключительно требованием Витовта принять участие в соборе. Русские летописи сообщают о смерти Григория в Киеве зимой 1419–1420 гг, хотя в настоящее время многие авторы полагают, что появившийся в это же самое время в молдавском Нямецком монастыре книжник и писатель схимник Гавриил и бывший митрополит Литовской Руси – это одно и то же лицо. Почему же Григорий удалился на покой? Возможно, из-за раскаяния в совершении церковной смуты и хотел покрыть молитвой и постом свой грех, приняв схиму. Но вполне возможно, что Витовт искал возможности примириться с великим князем Московским, чтобы противостоять Польше и отстоять независимость положения Литвы. Косвенно в пользу этого тезиса свидетельствует тот факт, что после исчезновения Григория все православные епархии Литовской Руси вновь вернулись под юрисдикцию Фотия. Это было закреплено поездками Фотия на Запад Руси в 1420–1421 и 1423 гг. 1 июля 1431 г. Фотий скончался и был погребен рядом с св. Киприаном в Успенском соборе Московского Кремля. Впоследствии митрополит Фотий был причтен к лику святых. Деятельность Фотия много содействовала тому, что Русская Церковь сохраняла свое единство в условиях, когда оно, казалось, должно было быть неминуемо разрушено. Он целиком поддерживал объединительный курс Московских князей, зачастую оказывая им весьма существенную помощь. Так, именно Фотий содействовал заключению уже упомянутого брака Анны Васильевны Московской с Иоанном Палеологом в 1411 г. Но еще более важным, если не решающим, стало участие Фотия в установлении нового порядка престолонаследия в великом Московском княжестве. После кончины Василия Димитриевича в 1425 г. митрополит активно поддержал поставление на Московский престол сына почившего князя – Василия Васильевича, а не брата – Юрия Димитриевича Звенигородского, как ранее было принято на Руси. Тем самым в Московской Руси утверждался новый принцип наследования великокняжеской власти – по праву первородства. После того как Юрий поднял мятеж против Василия, Фотий ездил в его удельный город Галич уговаривать взбунтовавшегося князя покориться племяннику. Причем, как сообщают летописи, убедило Юрия чудо: после отказа Фотия дать мятежнику свое первосвятительское благословение последовал сильный мор в Галиче. Отношения между внуком героя Куликовской битвы Дмитрия Донского Василием и его дядей князем Юрием Звенигородским также были крайне напряженными. Шла настоящая династическая война. Усугублялось все это еще и тем, что роль Москвы, как столицы Руси еще требовалось доказать, и процесс централизации государства шел очень сложно. Кончина святителя Фотия практически совпала по времени с новым конфликтом между Юрием Звенигородским и Василием Васильевичем Московским. Их спор, как и раннее, решался в Орде. «На первую половину 30-х годов XV в. приходится новая вспышка феодальной войны в московских землях. В условиях крайней политической нестабильности правительство Василия II после смерти Фотия (1 июля 1431 г.) не спешило с избранием нового митрополита. Намеченный в 1432 г. в качестве кандидата на митрополию рязанский епископ Иона лишь спустя четыре года был отправлен в Константинополь на поставление. Подобная беспрецедентная медлительность объяснялась весьма просто: в условиях острой межкняжеской борьбы и государственной разрухи и Василий II и Юрий Звенигородский предпочитали видеть церковь обезглавленной, опасаясь, как бы новый митрополит не принял сторону соперника».1 Этой паузой поспешил воспользоваться новый государь Литвы – великий князь Свидригайло Ольгердович, отправив в Константинополь на поставление своего кандидата – епископа Смоленского Герасима, который и стал новым Предстоятелем Русской Церкви. Только после смерти Герасима в Москве решились отправить в Константинополь на поставление Иону Рязанского. Возможно, обстоятельство, что что причиной Герасим такой был медлительности поставлен было именно митрополитом на то всю Русскую Церковь, а не только на Литву. Скорее всего, Москва не желала нарушать единство Русской митрополии поставлением параллельного Герасиму митрополита на Московскую кафедру. «Иона был избран весьма представительно: кандидатом на митрополию его назвал Поместный Собор 1432 г., в составе которого были великий князь, Борисов Н.С. «Русская Церковь в политической борьбе XIV — XV веков». М.: Изд. Московского университета, 1986. – стр.142-143 1 епископы, представители белого и черного духовенства и мирян. Возможно, это делалось в надежде на то, что после столь внушительных выборов греки не смогут отказать в поставлении русского кандидата. Прекратившая смуту в великокняжеском доме смерть Юрия Звенигородского в 1434 г. и казнь митрополита Герасима в 1435 г. открыли, наконец, дорогу Ионе в Константинополь. Однако отправившись на поставление в конце 1435 – начале 1436 г., Иона опоздал. Не считаясь с настроениями русских, греки прежде, чем приехал Иона, уже успели к лету 1436 г. поставить митрополитом на Русь своего соотечественника Исидора. Константинополь шел напролом в вопросе о новом митрополите всея Руси, не считаясь с возможной неприязненной реакцией русских – слишком велико было значение Руси для той униатской затеи, которую уже планировали в Константинополе ради спасения погибающей империи». 2 Как уже отчасти упоминалось, прочно сложившейся традиции самостоятельно выбирать митрополита на Руси еще не было. Несмотря на укрепление политической самостоятельности Московского государства, окончательное слово в выборе митрополита для Руси традиционно было за Константинополем. И хотя «в Москве хотели поставить митрополитом рязанского епископа Иону, но патриарх Константинопольский поставил митрополитом на Русь Исидора (последнего русского митрополита из греков). В это время константинопольская церковь перед лицом надвигавшейся турецкой опасности пыталась найти помощь на католическом Западе».3 В целом, к тому времени несколько митрополитов подряд были назначаемы из Константинополя без учета пожеланий русской власти. «Московские митрополиты греки Киприан, Фотий, Исидор, будучи ставленниками константинопольского патриарха, опирались на поддержку вселенской православной церкви».4 Конечно, другое дело, что одни решительно и твердо стояли за интересы вверенной им паствы и оставили по себе добрую Петрушко В.И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества: учеб. пос. М.: Издательство ПСТГУ, 2007. – с. 152 3 Пушкарев С.Г. «Обзор русской истории». Ставрополь: «Кавказский край», 1993. – стр.110-111 4 Скрынников Р.Г. «Государство и церковь на Руси XIV- XVI вв.». Новосибирск: «Наука», 1991. – стр. 95 2 память, а иные, в частности митрополит Исидор, использовали данную им власть совсем в ином направлении. 1.2 Византия и мотивы принятия унии К моменту поставления Исидора греки уже активно готовились к ФеррароФлорентийскому собору, который должен быть рассмотреть вопрос об унии Константинополя с Римом. Такой ценой греки надеялись купить военную и финансовую помощь против наступавших турок. Уже было совершенно очевидно, что в скором времени Константинополь может быть захвачен турками. Империя угасала, ее история стремительно приближалась к своему трагическому финалу. Размеры Византии в 1-й половине XV в. свелись к одному лишь Константинополю с его окрестностями да маленькому Морейскому деспотату на Пелопоннесском полуострове. Тем не менее «в Царьграде еще продолжал существовать император и Первоиерархом православного мира по-прежнему считался Константинопольский патриарх. Но в некогда блестящей столице Империи Ромеев царила ужасающая нищета. Население Царьграда было во много раз меньшим, чем прежде. Целые кварталы города лежали в руинах, в том числе и Большой императорский дворец. Практически отсутствовало войско. Денег катастрофически не хватало на самое необходимое. Даже Император ел на деревянной посуде. Все это были явные признаки агонии империи и приближающегося конца. В то же время турецкая мощь была несопоставима с силами угасающей Византии».5 Главной целью митрополита Исидора, которой он посвятил всю свою жизнь и все свои силы, была уния с западной церковью. Греки в последние годы Византийской империи вынуждены были искать единства с католическими странами Запада. Император Иоанн VIII Палеолог и патриарх Константинопольский Иосиф решили обратиться за помощью к Риму. В 1438 г. в Петрушко В.И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества: учеб. пос. М.: Издательство ПСТГУ, 2007. – с. 153 5 Ферраре (затем во Флоренции) был созван очередной Собор с целью оформления унии Православной Восточной Церкви с римской. Для принятия унии, а точнее, для подчинения Восточной Православной Церкви Западной, в начале XV века сложились благоприятные для Рима политические условия. Главным образом, это связано с распространением турецкого владычества и прямой угрозой самому существованию некогда великой и могущественной Византийской империи. По этой причине перед лицом порабощения иноверцами православные византийские императоры готовы были искать помощи где угодно, даже у некогда смертельных врагов — латинян. Известно, что еще в 1204 г. Четвертый крестовый поход закончился взятием и разграблением Константинополя. Как же можно было просить помощи у тех, кто недавно показал себя с такой варварской позиции? «Греческая империя находилась тогда в крайней опасности; она заключалась почти в одних стенах столицы; все ее области были уже во власти турецкого султана; войска были немногочисленны и большею частию наемные; финансы государства почти не существовали. Император Мануил Палеолог и сын его Иоанн очень ясно видели, что греки решительно не в силах защитить себя от турок; они думали, что единственное средство для спасения империи состоит в примирении с папою, чтобы через него получить помощь от западных христиан. Переговоры об этом продолжались более 20 лет. В 1433 году отцы Базельского Собора, который считал себя Вселенским и действовал в духе независимости от папы, приглашали греков к себе для рассуждения о примирении Церквей и уверяли, что от собора вернее можно ожидать помощи, нежели от папы Евгения II, который находился тогда в самом ненадежном положении, между тем как на стороне Собора было несколько королей и сам немецкий император Сигизмунд. Но император Иоанн, возлагая всю свою надежду на папу (хотя и отправлял посольство для предварительных совещаний в Базель), согласился, чтобы Собор был открыт в Италии, и притом с тем условием, чтобы папа доставлял от себя содержание грекам, присутствующим на Соборе. Указ императора созывал в Константинополь всех православных епископов. Многие из них прибыли лично, но из Патриархов вселенских один только Иосиф Цареградский согласился ехать в Италию; Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский отказались присутствовать на Соборе и назначили вместо себя местоблюстителей».6 При этом распад Византии ускорялся вследствие бездуховности ее населения. Этому способствовала коррупция, царившая в Константинопольской патриархии и при дворе. Но самым страшным и печальным для империи процессом была торговля даже не столько кафедрами, титулами и т.д., а сколько фундаментальными духовными ценностями. Запад в лице папства соглашался оказать помощь Константинополю лишь в обмен на уступки в вероучении и подчинение Восточной Церкви власти Рима. Не раз уже Византия находилась на волосок от гибели, но по вере ее православного народа и его неотступности от истинного Православия она всякий раз была спасаема чудесным образом и от персов, и от арабов, и от руссов. К сожалению, греки на этот раз искали спасения не у Бога, а у латинского Запада. Стоит заметить, что вообще династия Палеологов, так долго правившая Византией, оказалась в духовном отношении предательской по отношению к Православию. Что не император, то либо католик, либо униат. Но вероотступничество не могло принести спасения – Византия была обречена. И тем не менее Константинополь еще строил иллюзии и надеялся на земную силу католического воинства. История Русской Церкви. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991. – стр. 252259 6 Глава 2. Митрополит Исидор и Флорентийский собор 2.1 Взгляды митрополита Исидора до его назначения на русскую кафедру Назначение Исидора на русскую кафедру преследовало цель подготовить русскую паству к резкому повороту в отношении к Риму. Авторитет Исидора в Константинопольской патриархии был очень велик, ведь не случайно он был одним вероятных кандидатов на патриарший престол после смерти на Флорентийском соборе патриарха Иосифа. Образованность и красноречие Исидора воодушевляли греков и были оценены при императорском дворе. Тем более, что император знал его уже длительное время, когда еще тот в сане игумена побывал на Базельском соборе, где вел диалог с католиками об унии. Поэтому на влиятельнейшую кафедру Константинопольского Патриархата был поставлен убежденный приверженец союза с Западом, а это для греков было гарантией исключения возможных протестов русских по поводу унии, но и ставило Русскую Церковь в самое неловкое положение в связи с надвигающимся диалогом с латинянами. Исидору необходимо было подготовить для этого все необходимое. Так что греки воспользовались зависимостью Русской Церкви в своих интересах, не поставив в известность о своих намерениях великого князя и всех остальных. Все последние вопросы должен был урегулировать новоявленный митрополит. То, что он это сумеет сделать, практически, не вызывало сомнений у ромеев. Выбор на русскую кафедру такого влиятельного человека сам по себе свидетельствует об огромном значении, которое придавали в Византии положению Московской Руси. «Для византийских политиков было очень важно сохранить в орбите своего влияния и богатую русскую церковь, к которой они не раз обращались за помощью, а также вернуть Московское великое княжество в борьбу с Турцией. Митрополит Исидор и должен был содействовать выполнению этой задачи».7 7 Русское Православие: вехи истории. М., 1989. – стр. 80-81 Митрополит Исидор лучше иных кандидатов подходил на роль насадителя идеи унии в Русской Земле. Высокая образованность Исидора давала ему немалое преимущество в спорах с возможными противниками среди малообразованных русских князей и архиереев. Он, подобно своим ближайшим предшественникам, был человеком крайне образованным, красноречивым, но в то же время весьма ловким дипломатом. Посылая Исидора на Русь, ромейские иерархи желали в ближайшее время увидеть его как главу русской делегации на «вселенском соборе», посвященном соединению Восточной и Западной Церквей. Однако, расчеты императорского двора и патриархии на деятельность Исидора в Москве и на соборе не очень оправдались, поскольку сам Исидор был несколько иного мнения о предстоящих событиях. Так, его равнодушие к вопросам веры и легкость, с которой он поступался православными догматами в обмен политические выгоды, скорее не считались достоинствами даже в глазах императора и патриарха. «Греки были уверены, что им удастся доказать свою правоту и убедить самих латинян сделать им догматические уступки. И в Исидоре греки ценили не его готовность быть изменником вере отцов, чего они совсем не желали и не ожидали от него, а только его горячие симпатии к делу соединения и высокую образованность, как силу, с помощью которой они надеялись одержать победу над латинянами. Назначая на русскую кафедру в данный момент своего соотечественника, греки преследовали вместе с тем и ту призрачную цель, чтобы наверное располагать для предстоящего собора русскими деньгами, в которых у самих у них был крайний недостаток. Тем более, впоследствии это особенно проявилось. Так, оказалось, что латиняне намеренно заманили греческую делегацию вглубь Италии, чтобы те были более сговорчивы в подписании унии. Ведь без римских денег греки бы вряд ли смогли вернуться домой. Допуская что-то подобное, греки и хотели рассчитывать на русские средства. 2.2 Исидор как митрополит Всея Руси и его путешествие на Ферраро-Флорентийский собор В начале 1437 г., Исидор прибыл в Москву. Его сопровождал не получивший назначения, избранник русской паствы владыка Иона. Первая встреча с великим князем при таком положении дел вряд ли могла быть сердечной. Реакция Василия Васильевича на появление Исидора в Москве, как и ожидалось, была отрицательной. Он даже думал о том, чтобы прогнать нового митрополита, но решил не устраивать скандала, поскольку положение самого Василия в Москве было не очень прочным: дело Юрия Звенигородского готовы были продолжить сыновья мятежного князя. Вскоре митрополит Исидор, проявив свои дипломатические способности, добился расположения Василия II. Почти сразу по приезде в Москву, Исидор стал готовиться к путешествию в Италию на предстоящий собор. «Напрасно великий князь Василий Васильевич убеждал митрополита не ездить в латинскую землю и даже запрещал ему своею властию. Наконец, видя упорство Исидора, Василий сказал ему: «Если уже ты непременно желаешь идти на Собор, то принеси нам оттуда наше древнее Православие; а нового и чуждого не приноси нам, — мы того не примем». Исидор дал клятву стоять за православие и отправился в Италию».8 Таким образом, великий князь уже с самого начала обозначил свою категоричную позицию, на что, по-видимому, митрополит не обратил особого внимания. К своей клятве митрополит отнесся очень своеобразно. По пути на Собор он часто демонстративно принижал значение православных храмов и богослужений по отношению к латинским. Похоже, что именно тогда он начал работу по подготовке своей паствы к принятию потенциальной унии. Вероятно, что такое поведение в пути, по мнению митрополита, способствовало и обработке в нужном духе его спутников, некоторым из которых предстояло стать непосредственными участниками собора. Именно таким образом он хотел снять с себя одного ответственность за происходящее, чтобы после подписания унии великий князь История Русской Церкви. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991. – стр.252259 8 не мог вменить ему одному ответственность за «московское» решение на Соборе. С ним вместе шли еп. Суздальский Авраамий, архим. Вассиан, священник Симеон, княжеский посол Фома. Великий князь дал Исидору большую свиту для поддержания достоинства Руси. Вот эту самую свиту и предстояло обработать и воодушевить, тем более, что времени было достаточно, поскольку путешествие было не близким. С великой торжественностью митрополит по пути посетил многие из городов своей митрополии, пользуясь этой возможностью для насаждения среди православных своих идей, а также и для пополнения дарами митрополичьего обоза. Около года продолжалось путешествие митрополичьего экипажа. За это время он посетил Тверь, Новгород, Псков, Ригу, затем целый ряд немецких городов и наконец, 18 августа 1438 года прибыл в Феррару. 2.3 Собор в Италии и роль на нем Исидора Имеется ряд исторических свидетельств со стороны русских путешественников как о путешествии в Италию, так и о последующем соборе. «Путешествие митрополита Исидора на Флорентийский собор и самый собор описаны двумя его русскими спутниками и очевидцами, состоявшими в свите единственного русского епископа Авраамия Суздальского. Неизвестный по имени суздалец издал «Путевые записки» данного путешествия, а суздальский иеромонах Симеон написал «Повесть об осьмом (Флорентийском) соборе». Оба автора, как явствует из их произведений, сделали это по официальному поручению, и, следовательно, взяты были во Флоренцию в виду сравнительной образованности и способности к литературному труду: одному было поручено вести дневник путешествия, а другому запись соборных деяний. Автор «Путника», по некоторым признакам человек светский — дьяк, ведет свои записки в спокойно-официальном тоне, чуждом отрицательного отношения к западному христианству и состоявшейся унии. Исидора он везде называет почетным титулом «Господина», Флорентийский собор называет «святым собором» и с канцелярским безучастием сообщает о конечном результате: «написаны граматы збора их, како веровати во святую Троицу». Иным характером отличается «Повесть» иеромонаха Симеона. Как лицо духовное, он не мог выдержать официально-объективного отношения ко всему латинскому. Вначале протокольную запись соборных деяний Симеон также пытался вести в духе официальной беспристрастности, но затем, когда, после ссоры с митрополитом Исидором, он обрабатывал свою «Повесть» в Новгороде и в Москве, искренняя точка зрения русского человека в ней обнаруживается вполне».9 Эти заметки впоследствии сыграли свою роль в определении отношения к деяниям собора Русской Церкви и московской власти. Длительное путешествие митрополита Исидора заставило ждать основную часть греческой делегации. Во многом надежды организаторов собора по поводу состава его участников не оправдались. Ожидалось прибытие европейских государей, а также патриархов. Однако большинство из них не прибыли, некоторые ограничились посылкой на собор своих представителей, хотя, например, на Базельском соборе многие из светских государей были собраны. Время ожидания для участников собора проходило в частных совещаниях по различным богословским проблемам. «Император Иоанн с патриархом Иосифом, 22 митрополитами и епископами и почти 700 другими лицами духовными и светскими отправились на папских галерах в Италию. Собор был открыт в Ферраре 9 апреля 1438 года, под председательством папы Евгения, при котором было 11 кардиналов и до 150 латинских епископов. Несколько месяцев прошло в частных совещаниях и чистилище и о состоянии праведников по смерти; папа, видя непреклонность греков к принятию латинского учения, начал действовать принудительно, прекратив выдачу назначенного им содержания. Наконец 8 октября открыты торжественные заседания Собора. Для ведения прений назначены были с обеих сторон по шести лиц и в числе их со стороны греков блаженный Марк, митрополит Ефесский, и Исидор, митрополит Русский. Предметом для соборных рассуждений избран был вопрос: законно ли прибавление к Символу Веры «Filioque» (и от Сына), сделанное латинянами? Этим вопросом занимались до 8 9 Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. М., 1993. – стр.349-356 декабря в 15 соборных заседаниях. Спорившие тщетно истощали все свое знание и искусство: ни та, ни другая сторона не хотела уступить ни в чем; не состоялось никакого решения и соборного определения. После того Собор был перенесен во Флоренцию. Здесь с 26 февраля возобновлены были торжественные заседания, посвященные рассмотрению латинского учения об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. Все прения со стороны греков вел почти один Марк Ефесский. Не видя успехов в переговорах, раздраженный папа прислал объявить Патриарху, что, так как греки отказались от дальнейших состязаний, то они должны к наступающей Пасхе (5 апреля) или изъявить согласие на учение Римской Церкви, или отправляться в отечество. Этим окончились соборные действия во Флоренции, не приведшие ни к какому результату. Когда (в понедельник страстной недели) возобновились частные совещания греков в кельях больного Патриарха Иосифа, митрополит Исидор первым подал голос: «Лучше душою и сердцем соединиться с латинами, нежели возвратиться, не кончивши дела. Возвратиться, конечно, можно; но куда и зачем?» С этим мнением открыто согласился Виссарион, другие молчали. Один Марк Ефесский оставался непреклонным».10 Наконец, византийский император Иоанн VIII Палеолог запретил святому Марку более выступать на соборе, после чего дело пошло быстрее и «успешнее». По свидетельству участников собора, митрополит Исидор, имеющий сильное влияние на императора, не выказывал интереса к обсуждению богословских тем. Но когда встали вопросы организационные и политические, он выдвинулся на первый план, как ревностный поборник унии с Римом любой ценой. Само собой, что главным противником его намерений выступал Марк Эфесский. Можно только предполагать какую ненависть питал Исидор к блаженному Марку, если История Русской Церкви. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991. – стр.252259 10 он даже предлагал отлучить Эфесского святителя от Церкви. «Сторонники Унии требовали, чтобы св. Марка принудили подписать Унию, но Император не желал предпринимать крутых мер против Святителя. Тогда Исидор потребовал, чтобы св. Марка отлучили от Церкви, но в ответ на это раздались голоса среди греческих иерархов: «Будь доволен тем, что мы подписали то, что не собирались, а в патриархи ты не попадешь».11 В этом кратком эпизоде видно, во-первых, какую большую роль играл Исидор, что даже намеревался достичь патриаршего престола, и во-вторых, то, что его беспринципная пролатинская позиция была неприемлема для многих православных участников собора, но они, не в силах оказать ему активное сопротивление, выказывали глухое недовольство. Преодолеть мощное давление папской курии, усиленное Исидором и его приспешниками, был в состоянии только один святитель Марк. Наконец, византийский император Иоанн VIII Палеолог запретил святому Марку более выступать на соборе, после чего дело пошло быстрее и «успешнее». После нескольких собраний сделана была первая уступка латинянам: «греки признали, что «Дух Святой исходит от Отца и Сына». После этого Патриарх Иосиф внезапно скончался. Уступки продолжались и далее. Согласились, что Таинство Евхаристии равно действительно при совершении на квасном хлебе или на опресноках; признали, хотя неясно, учение о чистилище и, наконец, решились написать, что греки почитают папу верховным первосвященником, наместником Иисуса Христа, пастырем и учителем всех христиан, управляющим Церковью Божией, с сохранением прав и преимуществ четырех Восточных Патриархов, так что они занимают первые места после папы. Латиняне и греки спешили составить соборное определение о соединении Церквей. Под ним подписались сперва греки — немногие, как первые виновники дела, — с радостию, другие — увлекаемые подкупом или боязнью. Немногие успели освободиться от подписи, скрывшись из Флоренции. Одного только Марка Архимандрит Амвросий (Погодин). Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния. М.: Изд. «Посад», 1994. – стр.308 11 Ефесского никто не тревожил, потому что все были убеждены в непоколебимой твердости сего великого мужа Православной Церкви. Когда соборное определение было принесено для подписи к папе и на вопрос его: подписался ли Ефесский? — ему отвечали: нет; то папа невольно воскликнул: «Так мы ничего не сделали!». Вместе с папою подписались кардиналы, епископы и аббаты».12 Сам процесс подписания унии являет собой одну из позорных страниц в истории Церкви и стран в этом деле участвовавших: «православных лестью, подкупом и насилием принуждали к подписанию определения о соединении церквей. Епископ Авраамий, например, за отказ был посажен в темницу и после принужден к подписи силою. Тверской посол Фома Суздаля Симеон, не желая участвовать в вероотступничестве, тайком убежали из Флоренции».13 Не подписались под актом также патриарх Иосиф, умерший перед этим, святитель Марк Эфесский и немногие другие. Митр. Исидор подписал акт за себя и за патриарха Антиохийского Досифея, которого был уполномоченным. Так или иначе, 5 июля 1439г. была подписана уния. Митрополит Исидор, как незаменимый помощник папы среди православного духовенства был достойным образом отмечен. За услуги, оказанные католичеству, папа возвел Исидора в сан кардинала-пресвитера. Таким образом, митрополит Исидор выполнил возложенную на него миссию и, удовлетворившись достигнутым, отправился назад с видом триумфатора. Однако ему еще предстояло встретиться с московским князем и убедить его во всем произошедшем. История Русской Церкви. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991. – стр.252259. 13 Митрополит Иоанн. Самодержавие Духа. С-Пб, 1994. – стр.109-112. 12 Глава 3. Последствия собора и дальнейшая судьба Исидора 3.1 Итоги собора и православные страны К чести Византии, в своей массе христианский народ, воспитанный на идеалах верности чистоте догматов, хранимой Церковью многие века, не принял предательских постановлений собора. Миряне и монахи оказали подобным нововведениям глухое сопротивление, а послания и увещания столпа православия — святителя Марка Эфесского укрепляли их в этом стоянии за веру. «Лишь только бывшие на соборе сошли с галер на родной берег и были встречены вопросом, чем кончился Собор, то многие их них с сокрушением отвечали: «Как продали мы нашу веру, мы променяли Православие на ересь латинскую!» как бы отдавая себя на суд своих соотечественников и отрекаясь от принятого соединения, они восклицали: «Да отсечется рука, подписавшая беззаконное определение! Да исторгнется язык, изрекший согласие с латинянами!» один из митрополитов, бывший местоблюстителем патриарха Александрийского, Антоний Ираклийский, явившись на Собор архипастырей в Константинополе, торжественно исповедал: «Я не был согласен с одобрявшими соединение, как вы сами знаете, однако же подписался под определением, хотя недобровольно. И с той поры совесть меня мучит. Я отвергаю соединение и предаю себя суду Церкви как виновного». Такие известия произвели сильное смущение в православных жителях столицы. Все чуждались новоприбывших. Духовенство, оставшееся в Царьграде, не хотело совершать богослужения даже с теми, которые раскаялись в своем согласии на унию. Патриархи востока, собравшись в Иерусалиме, произнесли осуждение на всех, соединившихся с Западной Церковью. Не молчал и твердый адамант Православия, блаженный Марк Эфесский, изнуренный летами и болезнями, но твердый духом: окружными посланиями ко всем православным христианам он заклинал всех удалиться от Флорентийского единения, как от дела богоненавистного. И голос великого поборника Православия имел неотразимую силу».14 Неоценима роль Марка Эфесского для судьбы Православия в это нелегкое время. Русская Церковь оказавшись перед такой проблемой как измена правой вере первостоятеля своей Церкви, нашла в себе мужество противостать влиятельному еретику, видя неприятие унии в самой Византии. В итоге дело смертельно больного телом, но неодолимого духовно святителя победило: «Вокруг Марка Эфесского сгруппировались все защитники Православия. Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский были также против унии. Они составили в 1443г. в Иерусалиме собор, на котором произнесли отлучение на всех приверженцев унии. Хотя Палеолог, в видах распространения уний возводил на патриарший Константинопольский престол одного за другим приверженцев унии, но уния мало продвигалась вперед. Да и сам император, не получив с Запада ожидаемой помощи, относился холодно к делу унии».15 Следует сказать и о положении в соседних с Московским княжеством землях после Флорентийского собора. Не было больших успехов у поборников унии в Западной Руси: «Принесенная митрополитом Исидором на польско-литовскую Русь уния, о которой так давно мечтали тамошние государственные политики, казалось бы, должна была их чрезвычайно обрадовать и отныне утвердиться в западно-русcкой церкви. Но на деле этого не случилось. Во-первых, польское духовенство того времени еще не отличалось таким наступательным активизмом, как им впоследствии оно заразилось под влиянием иезуитов. Во-вторых, из двух тогдашних пап: Евгения IV, устроителя Флорентийской унии, и Феликса V, избранного собором Базельским, поляки не признавали ни того, ни другого и потому формально затруднялись принять акт унии от непризнанной ими власти. В-третьих, король История Русской Церкви. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991. – стр.252259. 15 Полный Православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1992. – стр.24502451. 14 польский Владислав Ш перед самым приездом Исидора в Польшу был избран в короли в Кракове, он менее чем через месяц был избран в короли венгерские (6 марта 1440г.)».16 В литовском княжестве уния также не встретила той поддержки, на которую рассчитывали ее устроители в силу различных политических причин. «Что касается государя литовского, то и он был в момент приезда Исидора в таком положении, которое не располагало его взяться за щекотливое дело введения унии. Именно: князь литовский Казимир был избран на место убитого 20 марта 1440 г. Сигизмунда. Но, как избранник одной партии, имевшей себе соперника в лице сына убитого Сигизмунда, он чувствовал себя нетвердым на великокняжеском престоле и неправоспособным к каким-либо серьезным предприятиям, даже и по своему личному характеру. Таким образом, церковная уния в пределах Польско-Литовского королевства на первых порах очутилась без государственной поддержки и тем самым обречена была на полный неуспех. Православные литовские князья приняли митрополита Исидора дружелюбно, находя возможным на практике как бы замалчивать его униатство и кардинальство».17 Но более всего неприятие унии было сильно в Москве. Задолго до возвращения митрополита там уже было известно о совершившейся измене, поскольку в Москву доходили сведения о событиях во Флоренции. Сначала там наступило смущение, но затем решено было дать отпор. Тверже всех держал себя великий князь Василий II, который сумел связаться с Афоном и уже знал, что как там, так и на всей территории Византии духовенство и миряне с негодованием отнеслись к унии. Поэтому в Москве уже готовились ко встрече своего первосвятителя. Необходим был лишь только повод, чтобы уличить его в измене. 16 17 Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. М., 1993. – стр.349-356. Там же, - стр. 349-356 3.2 Возвращение Исидора в Москву Исидор же не спешил возвратится в Москву. Его обратное путешествие было весьма неторопливым. На всем пути следования он объявлял о свершившемся единении как о великом событии, вел себя соответственно, вызывая недоумение у православных. «Во время обратного пути Исидора от него бежали из Венеции боярин Фома и священник Симеон. Из Будима в Венгрии Исидор отправил пастырское послание о совершившемся соединении церквей. Через польский Краков Исидор проехал во Львов, тогдашний главный город Галиции. Побывал он еще в Вильне и Киеве. Православные князья литовские принимали его только как православного митрополита, а не как папского легата. Он же служил как в православных храмах, так и латинских костелах. В Москву он прибыл постом — 19 марта 1441 г.».18 Возвращался на свою кафедру он уже в новом качестве, в сане кардинала и легата папы. В Москву он вступил решительно. На первой же литургии возносилось имя папы Евгения и было зачитано решение Флорентийского собора. На что он рассчитывал, проводя такой стремительный натиск на паству, не совсем понятно. Возможно, на неграмотность и доверчивость русских христиан, или на свой непререкаемый авторитет первосвятителя. Реакция московской знати была показательна. Сначала заявление митрополита было встречено красноречивым молчанием. Однако оно продолжалось недолго. В сердцах православных боролись желание отстоять правую веру и почтение, которое вызывал у каждого православного сан митрополита. Вскоре всем стало очевидно, на чьей стороне правда. Первым пришел в себя великий князь, показав Исидору, что русское сердце благоговейно чтит полноту живой веры, а не формальную обрядность и бездушное послушание. Василий Васильевич объявил митрополита еретиком и «губителем душ», затем велел заточить его в Чудовом монастыре и созвал русское духовенство на собор для рассмотрения дела. Определение Флорентийской грамоты было признано незаконным. «Исидора усиленно уговаривали отречься от Тальберг Н. История Русской Церкви. Изд. Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 1994. – стр.138-140. 18 унии, вероятно, в этом случае он сохранил бы митрополию. Твердость Исидора в вопросе об отречении сильно усложнило его положение: признание митрополитауниата означало капитуляцию перед давним идеологическим врагом русской Церкви — католичеством».19 Возникает вопрос, что же подвигало митрополита Исидора упорно бороться за идею унии. Таковое твердое стояние с риском для жизни, пусть и за неправое мнение, не дает возможности объяснить все его непомерным властолюбием. Для человека с такими мотивами поведения не характерна безоглядная борьба за идею. Для объяснения мотивов Исидора сделаться столь ревностным униатом, возможно, главное значение имеет отчаянный патриотизм его как грека, который не видел другого исхода для спасения империи от турок. В ответ на папский ультиматум, после продолжительных и бесплодных догматических прений, Исидор первый отозвался в таком роде: «лучше душою и сердцем соединиться с латинянами, нежели, не окончив дела, возвратиться ни с чем, куда — и когда?»20 По его мнению, это значило потерять отечество. Новое предположение для объяснения личности митрополита Исидора выдвигал византинист Регель, издавший во второй половине XIX века письма Исидора к итальянскому гуманисту Гуарини. Содержание писем, правда, не дает никаких существенных черт для характеристики мировоззрения Исидора, но явствующий из них факт близкого, дружеского знакомства его с итальянским гуманистом вызывает Регеля на предположение, что и «сам Исидор, подобно некоторым своим образованным современникам, был гуманист, т.е человек настолько отрекшийся от твердой почвы церковности, что для него были совершенно безразличными мелкие вероисповедальные разности отдельных церквей. С этим предположением как будто гармонирует и образ поведения Исидора на соборе. Он — многосведущий философ, на диалектику которого греки возлагали большие надежды, молчит все время, пока продолжаются богословские Борисов Н.С. Русская Церковь в политической борьбе XIV — XV веков. М.: Изд. Московского университета, 1986. – стр.142-143. 20 Там же. 19 рассуждения (догматика не трогает его сердца, к ней он индифферентен) и начинает говорить только тогда, когда богословию пришел конец и наступил момент практической сделки».21 Таким образом, в 1441 г. собрался Московский Поместный собор, осудивший как Флорентийскую унию, так и самого митрополита Исидора. Так случилось, что Московская Поместная Церковь оказалась единственной, сохранившей верность Православию. 3.3 Бегство Исидора Так или иначе, Исидор избежал серьезных испытаний, одновременно решив и проблему великого князя, перед которой тот оказался, арестовав митрополита. «Просидев в Чудовом монастыре весну и лето, он ночью 15 сентября 1441 г. бежал из Москвы. Вел. кн. был этим доволен. Таким образом этим разрешался вопрос, что с ним делать дальше. Его не преследовали и дали возможность исчезнуть из России. Он объявился в Твери. Там кн. Борис Александрович посадил его «за приставов». Но Василий II приказал выпустить его. Некоторое время пробыл он в Новгородке у литовского великого князя Казимира. Видимо, и там он чувствовал себя неловко среди православных. Оттуда он отправился к папе. В 1452 г. Исидор из Рима выехал в Царьград, чтобы действовать в пользу унии, но и там побывал в тюрьме. Епископ Арсений пишет, что «Кардинал Исидор, неузнанный, успел выкупиться за несколько монет на другой день взятия Константинополя и бежал в Рим». Им описано было взятие Константинополя. Папа Николай дал ему титул патриарха константинопольского и декана кардинальской коллегии. Умер он в Риме в 1453 г.».22 Надо отметить, что с бегством из России, неприятности, доставляемые им Русской Церкви не закончились. «Исидору удалось, пользуясь поддержкой папы Пия II, объявить следующего митрополита на русской кафедре святого Иону Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. М., 1993. – стр.349-356. Тальберг Н. История Русской Церкви. Изд. Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 1994. – стр.138-140. 21 22 «нечестивым отступником», посеять смуту. В 1458 году Григорий, ученик Исидора, был поставлен в Риме «митрополитом» Русской земли. Добиться «окатоличивания» упрямых русских опять не пришлось, и все же интрига принесла свой плод — с 1458 года произошло административное разделение Русской Церкви на две митрополии — Московскую и Киевскую».23 После событий, связанных с бегством Исидора из Москвы, святой Иона был провозглашен русским митрополитом, а еще через несколько лет ввиду отступления византийских императоров и иерархов от Православия и в связи с агонием империи была провозглашена автокефалия Русской Православной Церкви. Произошло это событие 15 декабря 1448 года. с тех пор Русская Церковь обрела независимость, которая в XVI века будет окончательно подтверждена учреждением патриаршества. Таким образом, Русская Православная Церковь «стараниями» митрополита Исидора обрела самостоятельность, после чего начинается совершенно иной период ее истории. 23 Митрополит Иоанн. Самодержавие Духа. С-Пб, 1994. – стр.109-112. Заключение. История Русской Церкви неразрывно связана с Православием, которое она унаследовала от Византийской империи. Ее становление и развитие прошло много этапов до настоящего времени. Среди них были и этапы кризисов, и этапы небывалого расцвета и подъема. Однако переломным моментом в ее истории является XV век. До этого несколько столетий Русская Церковь была зависима от Константинопольского патриархата, митрополиты были, за редким исключением, греками. Поставлялся митрополит в Константинополе. Это ставило Русскую Церковь в подчиненное по отношению к Византии положение. Положение изменилось в XV веке и оказалось связано оно с византийскими проблемами. Так, византийские иерархи ввиду турецкой опасности приняли решение пренебречь древней традицией упования на Бога и попытать счастье на Западе для защиты своей территории. Они отважились на небывалое событие: заключить унию с Католической церковью на условиях, продиктованных Западом. Конечно, среди правящей верхушки и духовенства византийской империи были противники унии, но далеко не все они нашли в себе силы противостоять этому процессу, кто, испугавшись, а кто и проявив банальное малодушие. Все это окончилось трагично как для самой империи, так и для многих иерархов. События, последовавшие за заключением унии, красноречиво и назидательно об этом свидетельствуют. Промыслу Божию было угодно вывести Русскую Церковь из подчинения Константинополю и сделать ее самостоятельной в набирающим силу русском государстве. Деятельность митрополита Исидора, неприемлемая для русских людей, стала для общественности объективной причиной отказа от подчинения Константинополю. Мы видели, что вся его деятельность была направлена на заключение унии, что лично он и сделал. К чести Русского государства здесь не приняли этого и стойко встали за чистоту веры, тем самым даруя потомкам истинную духовность и покров Божий. Все эти знаменательные события явились причиной глубоких изменений в политической и церковной жизни на Руси. В политическом плане это послужило к укреплению роли великокняжеской власти, ибо именно великий князь явился главным инициатором реального противостояния наступающей ереси. Таким образом, как следствие этих событий стало постепенное и все большее подчинение Московской Церкви государю и государству. Само решение о непризнании унии и митрополита Исидора, вернувшегося из Флоренции униатом, было принято именно великим князем, а не высшим духовенством, которое сперва просто растерялось. В церковной жизни последствия были еще более многозначительны. Все старания митрополита Исидора роковым для него образом обратились против него, на пользу крепнущей духовно и обретшей самостоятельность Русской Православной Церкви. После всех этих событий, было совершенно ясно, что самостоятельность Русской Церкви лишь дело времени. И, действительно, пройдет несколько лет и автокефалия Русской Церкви будет провозглашена. Логическим завершением этого процесса стало учреждение патриаршества в 1589 году, когда Русская Церковь в лице своего иерарха стала равной иным Вселенским Церквям. Для нас это представляется весьма важным в свете происходящих событий. Мы должны помнить о том, что стойкость в вере и преодоление житейских трудностей взаимосвязано, необходимо держаться предания отцов, канонов Вселенских и Поместных соборов, ибо как сказано в Символе веры: «Верую… во Едину Святую Соборную и Апостолькую Церковь…». Если мы сохраним нашу веру, Господь не оставит нас Своим заступлением. Список использованной литературы 1. Борисов Н.С. «Русская Церковь в политической борьбе XIV — XV веков». М.: Изд. Московского университета. 1986. 2. Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Ставрополь: «Кавказский край», 1993. 3. Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси XIV- XVI вв. Новосибирск: «Наука», 1991. 4. История Русской Церкви. Книга 3. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991. 5. Митрополит Иоанн. Самодержавие Духа. С-Пб, 1994. 6. Русское Православие: вехи истории. М., 1989. 7. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. М., 1993. 8. Тальберг Н. История Русской Церкви. Изд. Свято-Успенского ПсковоПечерского монастыря. 1994. 9. Архимандрит Амвросий (Погодин). Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния. М.: «Посад», 1994. 10.Полный Православный богословский энциклопедический словарь. Том 2. М., 1992.