ИЗДАТЕЛЬСТВО «АКВАРИУС» ТУЛА 2023 Леонидовой (в девичестве Кобылиной) Нине Михайловне посвящается. Глава первая БИОГРАФИЯ ОРУЖЕЙНИКА И ЧАСОВЩИКА Иван Иванович Кобылин по прозванию Большой, родившийся в 1725 году, был тульским мастером - оружейником и часовщиком. Он известен своими уникальными работами, включая пистоли и часы, которые были изготовлены вручную с использованием высококачественных для того времени материалов. Кобылин начал свою карьеру в 1740-х годах в качестве ученика в оружейной мастерской в Туле. В 1750-х годах он открыл свою собственную мастерскую, где начал создавать уникальные оружейные изделия, курки, замки для ружей. Особенно славились его ударные механизмы для производства выстрела в ружьях того времени. Он также был одним из первых, кто начал использовать металлы высокого качества (согласно знаменитому Указу Петра Великого от 15 февраля 1712 года), которые позволяли создавать более точные и надежные оружейные изделия. Кобылин также был известен своими часами, которые были созданы вручную с использованием редких по тому времени технологий и качественных металлов. Его часы были очень популярны в России и за ее пределами, и он получил несколько наград за свои работы. Позднее, уже в преклонном возрасте Иван Иванович поселился в новом доме 1795 года, построенном в 12-м квартале Оружейной слободы близ Николо- Зарецкой церкви. Глава вторая ТАЛАНТЛИВЫЙ МАСТЕР И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ, ЕГО ПРЕДКИ И ПОТОМКИ Иван Иванович Кобылин был не только талантливым мастером, но и предпринимателем. Он создал успешный бизнес по производству деталей оружия и сложных механизмов, который продолжал работать после его смерти в 1801 году. Его мастерская, которую с середины XIX века возглавляли его пра пра … правнуки Петр Иванович, Григорий Петрович Кобылин с сыном Акимом Григорьевичем Кобылиным, производила оружие и скобяную утварь вплоть до революции 1917 года. Впрочем революция не помешала Акиму Кобылину продолжать изготавливать красивые дверные и оконные ручки и петли из черненного металла. А предок самого Ивана Кобылина Большого, тоже именем Иван, который передал своё мастерство оружейного дела выдающемуся впоследствии сыну, имел вполне скромную мастерскую как это могло выглядеть в XVII – XVIII вв. Так могла выглядеть мастерская Тульского оружейника в XVII – XVIII вв. Сегодня оружейные и часовые работы Ивана Ивановича Кобылина являются ценными коллекционными предметами, которые находятся в музеях и частных коллекциях по всему миру. А родословная Ивана Ивановича тянется вглубь веков и богата талантами. Тут и Федор Кобылин, участник Куликовской битвы и гренадер Петра Великого Василий Кобылин, служивший с 1718 года в лейб-кампании Преображенского полка и почивший в капитанском чине в 1748 году в Веневском уезде. А они по родословцам могли происходить от Андрея Кобылы, умершего после 1347 года во время правления Ивана Калиты и Симеона Гордого. Потомки Ивана Большого Кобылина Иван младший, Пётр и Григорий также стали потомственными казёнными оружейниками. В то время, перенявшие замочное дело потомки Ивана Ивановича Большого уже могли работать на более современном оборудовании замочного цеха при Императорском оружейном заводе. Замочный цех при Императорском оружейном заводе Тулы Итак начнём по-порядку. В середине XVIII века, в период с 1741 по 1770 гг. в Троице-Сергиевой Лавре строилась новая колокольня. Для колокольни Лавры тульский мастер Иван Кобылин Большой изготовил в 1784 г. башенные часы. Это была по-настоящему большая веха в жизни замочного оружейника, поскольку работа над башенными часами такого масштаба сделала из него универсального мастера в области производства сложных механических изделий. Глава третья ИСТОРИЯ КОЛОКОЛЬНИ ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВОЙ ЛАВРЫ Монументальная звонница Троице-Сергиевой Лавры, несмотря на свои размеры, изящная и легкая, была заполнена колоколами различных размеров и звуковых тональностей. Первоначально на ней было подвешено 42 колокола. Самый большой — Царь-колокол, весил 4065 пудов (65 т), отлитый по указанию Елизаветы Петровны в 1748 году был самым большим колоколом России (после колоколов Московского Кремля). Огромные размеры и вес имел также Воскресный или Корноухий колокол (1270 пудов), отлитый знаменитым Ф. Маториным в 1683 году и названный так за то, что не имел медных отливных ушей. Полиелейный (Годуновский) колокол весом 1850 пудов был отлит при царе Борисе Годунове в 1650 году. Колокольня. Чертеж из архитектурного альбома Троице-Сергиевой Лавры 1745-89 гг. Во время строительства колокольни Троице-Сергиеву Лавру посетила самодержица всероссийская Екатерина II и соблаговолила высказать некоторые свои разумения архимандриту Лаврентию — настоятелю Лавры. Глава четвёртая ЗАКАЗ НАДЛЕЖИТ ИСПОЛНИТЬ ИВАНУ ИВАНОВУ СЫНУ КОБЫЛИНУ! В мае 1763 года состоялось посещение Лавры императрицей Екатериной II. Архимандрит Лаврентий завёл речь о башенных часах, когда показывал императрице колокольню. Ещё загодя до получения заказа на изготовление часов колокольни Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, Иван Иванович конструировал и мастерил точные детали для пистолей, мушки, замки, детали измерительных приборов и часовых механизмов, как например изображенных ниже. А в запасниках Тульского краеведческого музея хранятся механические часы Ивана Кобылина. Однако продолжим. На старой колокольне Тульского кремля когда-то висели часы Кобылина Ивана Ивановича, в свое время одного из известнейших часовщиков России. О нем и его изделиях будет дальше мой рассказ. Итак, в Туле на улице Миллионной, в конце XVIII века проживал оружейник Иван Иванович Кобылин. Дела его тогда шли вгору, и жил он в достатке и почете. Дело в том, что Кобылин, как и многие его состоятельные, собратья по цеху, открыл свою особую «фабрикацию» изделий, не связанных с оружием – часовое дело. Он, как и многие другие русские мастера (Волосков Терентий Иванович из г. Ржева, Сабакин Лев Федорович из г. Твери, Кулибин Иван Петрович из г. Нижний Новгород) создавал часы полностью своими руками, начиная от внешнего вида, изготовления деталей до полной сборки. Дивился Иван Иванович на произведения своего тёзки Кулибина. Ведь поднесенные Кулибиным императрице Екатерине II часы в «яичной скорлупе» произвели на нее столь сильное впечатление, что она предложила талантливому мастеру, создавшему такой шедевр, переехать в Петербург и возглавить механические мастерские Академии наук Орлова, куда также приезжал с деловой целью тульский оружейник Иван Иванович Кобылин. Создание необычных часов в виде разъёмного яйца, стало началом успешного творчества и изобретательского дара Кулибина и открыло перед ним широкие возможности, дало большие перспективы заниматься любимым интересным занятием не думая о денежных и бытовых вопросах. А часы, изготавливаемые «тульской ружейной палаты казенным оружейником» Кобылиным, были разными: небольшими, настенными, с кукушкой, и огромными, для часовых башен и колоколен. Так, в фондах Тульского краеведческого музея хранятся механические часы Ивана Кобылина. А в 1784 году на колокольне Троице-Сергиевой лавры были установлены часы с курантами работы Ивана Большого Кобылина. История их появления заслуживает особого внимания. Колокольня в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Фото 2010-х гг. При осмотре строящейся колокольни императрица Екатерина II указала выписать часы из Англии, с условием, что их стоимость будет не выше четырех с половиной тысяч рублей. Посредником в этом деле был выбран Лука Татищев, переводчик Иностранной коллегии, которому поручалось найти за границей «знающих часовых искусных мастеров» и заключить с ними договор на изготовление башенных курантов. Тот знаменательный визит государыни в лавру был произведен попутно, главной целью путешествия императрицы был Ростов, куда Екатерина II направлялась для участия в торжествах переложения мощей святителя Димитрия Ростовского в новую серебряную раку. В числе духовных лиц, сопровождавших свиту императрицы в ростовской паломнической поездке, находился и лаврский архимандрит Лаврентий. С начала лета 1763 года между архимандритом Лаврентием и Лукой Татищевым завязались переговоры. 10 июня 1763 года за рукой архимандрита Лаврентия был издан следующий Указ. Мая 20-го дня сего 1763-го году Всепресветлейшая и державнейшая Великая государыня императрица Екатерина самодержица Всероссийская во время высочайшаго своею особою в СвятоТроицкой Сергиевой лавре присудствия всемилостивейше повелеть соизволила на строющуюся во оной лавре каменную колокольню выписать из Англии боевые с курантами часы в четыре тысячи двести или в четыре тысячи пятьсот рублев, с платежом оных денег из лаврской казны. А понеже Иностранной коллегии переводчик Лука Татищев объявлял, что он с курантами часы из Англии чрез знающих часовых искусных мастеров в лавру выписать может, того ради, во исполнение вышепомянутого Ея Императорскаго Величества всевысочайшаго повеления, определено Учрежденному собору со оным переводчиком Лукою Татищевым пристойным образом возыметь письменное сношение, и буде он в выписании оных часов обяжется, то с пристойными кондициями и учинить с ним договор, || а буде от того зачем-либо отзовется, то чрез других, кого отыскать возможно, о выписании оных часов приложить Учрежденному собору. И в которых апартаментах тем часам быть должно, учинить осмотр и меру и представить с принадлежащим до того разсмотрением в контору немедленно. И о том исполнении из конторы во Учрежденный собор послать Ея Императорскаго Величества указ, о чем сей и послан, и Учрежденному собору учинить о том по сему Ея Императорскаго Величества указу. Июня 10 дня 1763 году. В июне того же года был детально обследован ярус колокольни, куда предполагалось установить часы. Состоявший при строительстве колокольни помощник московского архитектора Ухтомского Александр Азиатский вместе с часовщиком лавры произвели осмотр места, сняли размеры, составили план и предоставили настоятелю детальный отчёт, который и был отправлен Татищеву. Слишком высокую цену запросили иностранные мастера, оценивая свою работу от 5 до 15 тысяч руб. в зависимости от сложности модели, да и сама перевозка часового механизма в Россию потребовала бы немалых расходов. Дело сдвинулось, когда лавру возглавил архиепископ московский Платон (Левшин), большой любитель и ценитель колокольных звонов. Колокольня к этому времени уже была построена, место для часов на ней оставлено и, по словам архиепископа Платона, «как для нужды монастыря, так и для большей красоты колокольни те часы необходимо потребны». В устроении колокольных башенных часов для ТроицеСергиевой лавры роль архиепископа Платона во многом была определяющей, если не решающей. Наиболее дорогостоящие контракты, имеющие отношение к изготовлению часов, заключались с мастерами от имени владыки. Пристальное внимание московского архиерея к устройству курантов демонстрируют также его обширные резолюции на документах о часах. Архиепископ Платон был прекрасно осведомлен и о сроках, и о качестве исполнения работ, лично отдавал распоряжения о расчетах с подрядчиками. Мастер, согласный изготовить колокольные часы «наилучшим образом» и за гораздо меньшую сумму, чем англичане, нашелся в Туле. Предыстория этому такова: в 1768 году часы на Успенской башне остановились; лаврский часовщик умер, других же, способных следить за башенными часами и заводить их, не нашлось. Тогда священноначалию Лавры был представлен Тульской оружейной слободы замочный мастер Иван Иванов сын Кобылин Большой как человек, «могущий те часы исправить» или сделать новые. Мастер произвёл починку и, возможно, обучил кого-то обращению с механизмом. Несколько лет о часах на Успенской башне не было слышно, но в 1778 году опять послышались жалобы: часы над Успенскими воротами «от давних времён весьма неисправны, а ход у них худой» из-за износа. Иван Кобылин вновь прибыл в Лавру. На этот раз он изъявил готовность за 500 рублей сделать на Успенской башне «недельные часы», то есть заводящиеся раз в неделю, с двумя часовыми кругами (циферблатами). Перед священноначалием Лавры встал выбор: где в первую очередь устроить часы: на старой Успенской башне или на новой колокольне? Последнее слово было за архиепископом Московским и архимандритом Лавры Платоном (Левшиным). Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Платон (Левшин) Выбор пал на часы для только что построенной колокольни. При этом владыка Платон исходил из того, что майский 1763 года указ императрицы Екатерины II о часах для колокольни никто не отменял. В феврале 1780 года архиепископ Платон обратился в Государственную коллегию экономии с просьбой о выделении лавре денег, определенных императрицей, чтобы составить с мастером контракт, который и был заключен с Иваном Ивановичем Большим (то есть старшим) Кобылиным в декабре 1781г. Императрица же была знакома с качеством изделий тульских мастеров, когда в 1775 году с удовольствием поиграла в мастера, трижды ударив молотком по ружейному стволу. Кобылин обязался сделать часы с боем на английский манер, и которые бы имели недельный завод. Четыре циферблата были обращены на четыре стороны света. Каждый из них имел по одной стрелке, вместо цифр использовались буквенные обозначения – литеры. Чугунный стан для часового механизма и барабанов имел следующие размеры: длина 3 аршина, высота 2 аршина, ширина 1 аршин. На этом стане в три яруса размещались барабаны, «колеса», отвечающие за звон, который исполнялся на 8 колоколах. Часы рассчитывались на четвертной ход – куранты должны были звучать каждые 15 минут. Поскольку циферблаты часов не имели минутной стрелки, ориентиром служила колокольная мелодия, подобранная для каждой четверти часа. Свой труд мастер оценил в 2,5 тысячи рублей. В декабре 1781 года он письменно обязался не позднее мая 1783 года сделать из сибирского железа и поставить на колокольню железные недельные часы «на аглицкий манер» с чугунными гирями и четырьмя кругами. Стрелки и украшения циферблатов, а также 8 часовых колоколов должна была предоставить Лавра. Стоимость 8 колоколов в контракт не входила, они покупались за счет казны, а перевоз часов из Тулы в лавру производился за счет мастера. В случае, если часы «непорядочно будут сделаны», заказчики могли отказаться от них, взыскав с мастера все выплаченные ему деньги. [1] Изготовить часы Кобылин брался за полтора года, но срока не выдержал, и новые часы были установлены на колокольне только в 1784г. Наряду с часами, мастер принял на себя изготовление железных кругов для циферблатов, однако их оформление – изготовление резных букв, звезд и стрелок поручили другому мастеру, Ивану Прохорову. Тот тоже управился не в срок, сделанные им буквы оказались громоздкими. Часы работы Ивана Кобылина были запущены в мае 1784 года, к празднику Св. Троицы. С тех пор на протяжении 120 лет часы замочного мастера из города Тулы оставались главными как для Троице-Сергиевой лавры, так и для Сергиевского посада. Архиепископ же Платон приказал расплатиться с мастером сполна: «Хотя оказались и тяжеловесны, и потому против обязательства не сходны, да при том на срок не сделаны, однако, по снисхождению к нему, и чтоб за нас Бога молил, выдать все по перевесу деньги». Накладки на циферблат золотил московский купец Семен Алексеев, к которому так же Платон проявил снисхождение: «Хотя б и следовало, по крайней мере, за присмотр 25 рублей удержать, потому что все те штуки не совершенно исправно вызолочены, да и время сверх контракта – двумя целыми месяцами, однако, надеясь на ево исправление впредь в других работах, выдать ему сии деньги все сполна». Часы, сделанные Иваном Кобылиным, служили на протяжении 120 лет, и только в 1905 г. были заменены на новые мастера Андрея Энодина. Замена была вызвана не ухудшением работы тульских, а просто желанием перемен. Часово й механи зм мастера Андрея Алексан дрович а Энодин а В 1789 г. Кобыл ин сконструировал такие же часы для Большой 96-ти метровой колокольни Киево-Печерской лавры. Они оказались третьими по счету: после завершения строительства Большой колокольни в 1744 г. на ней установили часы мастера Павла Чернявского, через 14 лет их сменили часы Адама Левинского, проработавшие 30 лет. Часы Кобылина исправно работали почти 115 лет. В 1903г. их заменили часами московского часовщика Андрея Энодина. Глава пятая ЖИЛОЙ ДОМ ИВАНА ИВАНОВИЧА Жилой дом тульского оружейника и часовщика Кобылина Ивана Ивановича, построенный во второй половине 90-х годов XVIII века, располагается в юго-восточном углу квартала застройки, ограниченном улицами Октябрьской, Луначарского, Демидовской и Литейной. Представляет собой небольшой двухэтажный каменный жилой дом с прямоугольным планом и четырехскатной крышей с покрытием из кровельного железа, на которой восстановлены печные трубы с жестяными дымниками. Жилой дом тульского оружейника и часовщика Кобылина Ивана Ивановича У северо-восточного угла сохранились ворота во двор. Белокаменные ворота с калиткой объединяют рядовую застройку по красной линии улицы Миллионной (ныне Октябрьской), формирующие ансамбль конца XVIII века. На профилированном камне завершения белокаменных ворот нанесено: «1795 года ТКТП», что говорит о времени строительства. Центральная ось главного фасада выделена узким ризолитом в одну оконную ось, завершенного аттиком. Здесь устроен вход в здание с современным стилизованным крыльцом. Фасады оформлены несложным эклектическим декором. Высокий цоколь облицован белокаменными блоками. В 40-х – 60-х годах XX века чётная сторона улицы Октябрьской с домом Кобылина на переднем плане, выглядела как это изображено на фрагменте фото Владимира Егорова представленном ниже. Панорама чётной стороны улицы Октябрьской 40-х – 60-х годов XX века (в фотообъективе Владимира Егорова) В тех же годах XX века глядя из окна первого этажа дома Кобылина можно было наблюдать и такую картину. Фото нечётной стороны улицы Октябрьской 40-х – 60-х годов XX века (в фотообъективе Владимира Егорова) Глава шестая ЧАСЫ ДЛЯ КОЛОКОЛЬНИ ТУЛЬСКОГО КРЕМЛЯ В 1781г. В Туле была закончена четырехъярусная колокольня высотой 70 м., возле Успенского кафедрального собора, построенного немного ранее, в 1762-1766 гг. на территории Тульского кремля. На колокольне, построенной по проекту Праве, планировались колокольные часы. Вид колокольни Тульского кремля в начале прошлого века. Фото начала ХХ в. По поводу часов и обратился в январе 1792 года к Кобылину тульский купеческий староста Андрей Максимович Лихвинцов. Купеческий староста – так называли должностное лицо, которое ежегодно тульское купечество выбирало из своей же среды для ведения всех сословных дел. Это могли быть дела по причислению, или наоборот, исключению купцов из купеческого общества, распределение податей, сбор платежей, возложенных на купечество, расходование общественных сумм на нужды того же общества. В 1792 году такую должность исполнял Андрей Максимов сын Лихвинцов или Ливенцов, который по согласию с обществом, обратился к известному тульскому часовому мастеру Кобылину со следующим предложением. Тульские купцы договорились «поставить своим коштом» на колокольню кафедрального собора часы «с боем четвертным и с наборным и передвижным валом самой лучшей и прочной работы». Был подписан контракт, где подробно предписывалось, каким именно следует быть часам. По договору, стан для часов был такого же размера, как в ТроицеСергиевой лавре. Да и описание часов – на четыре стороны, со словами вместо цифр и четвертным звоном для обозначения минут – очень похоже на описание часов, заказанных Кобылину ранее. За изготовление и установку часов на колокольню Кобылину причиталось 1500 рублей, причем 500 рублей он должен был получить сразу по заключению договора, а остальные 1000 рублей после установления часов «в совершенной исправности и верном ходу». Если же будет обнаружена знающим человеком какая-то неисправность, то Кобылин должен был все исправить за свой счет. И более то, в течение 10 лет, безо всякой оплаты смотреть за этими часами: заводить раз в неделю, выполнять мелкую починку, а после истечения этого срока сдать в полной исправности. В мае того же года часы были изготовлены и поставлены на колокольню. Глава седьмая ТЯЖБА ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ Но с оплатой за работу возникла задержка, и в феврале 1794 г. оружейник Кобылин вынужден был обратиться в тульский губернский магистрат с жалобой на действия купеческого старосты: «…получены им, Кобылиным, от него, Лихвенцова, 975, а остальные 525 рублей и поныне (не плачены). Протекло более года, и по многим его в тульский городовой магистрат словесным просьбам еще не получены. [2] Через то чувствует от того магистрата великое себе притеснение и небрежение». И посему заседатель 2-го департамента Губернского магистрата Иван Овчинников подписал указ от 9 февраля в городскую думу, чтобы та доложила «по каковым обстоятельствам ему, Кобылину, достальных денег не выдано». Ответ городской думы и бургомистра Степана Добрынина последовал такой: «…Как небезызвестно не только оной думе, но и всему здешнему городу, что оные часы сделаны им, Кобылиным, неисправны, а по сему уже немалое время стоят без действия, и данное от него об оных условие еще не выполнено. А по сему достальных по оному условию ему, Кобылину, денег до освидетельствования оных часов лучшим мастером и до приведения в совершенство выдать не можно». Губернский магистрат ответ этот переадресовал Ивану Ивановичу. Оружейник Иван Кобылин с такой постановкой вопроса не согласился. Он продолжил переписку: «… дума в репорте сообщает и показывает, что будто бы часы сделаны мною неисправны, точно сие несправедливо, потому что оные часы сделаны мною во всякой исправности…». Ведь после изготовления часов городской голова Андрей Коробков тщательно осмотрел готовое изделие и согласовал свои действия с членами магистрата, в связи с чем Иван Иванович Кобылин «некоторые штуки» в часах заменил. Да и купеческий староста Андрей Лихвенцов в мастерской Ивана Ивановича те часы принял и освидетельствовал, а во время установки часов на колокольню часовой мастер Федот Иванович Дових со товарищи свидетельствовал и разрешил пустить их в ход. А свидетельство английского часового мастера Довиха, приглашенного из Петербурга имело большой вес. 6 ноября 1794г. в Градскую думу пришел указ из Губернского магистрата за подписью Ивана Овчинникова, в котором следовало такое предписание: «… для оной думы строго подтвердить, чтобы она учинила ему, Кобылину, в непродолжительном времени удовлетворение, и по исполнению в сей департамент магистрата рапортовать». Но купцы, думцы и бургомистр уже рассорились с мастером Иваном Кобылиным и ни за что не желали додавать ему оставшиеся 525 рублей согласно контракту. Тяжба из-за недоданных денег продолжалась вплоть до середины 1798 года и отняла у Ивана Ивановича может быть несколько лет жизни, прибавив достаточно седины к его волосам. Здание тульской городской думы. Фото начала ХХ века Об этой тяжбе есть такая городская легенда. В один из воскресных дней в Туле на кремлёвской площади было решено собрать народ и после торжественной речи пустить часы-куранты. А уж потом купцы хотели расплатиться за работу с мастером. Тут же и мастер с молодым учеником стояли. А надобно вам сказать, что молодому и красивому ученику часового мастера давно хотелось купить кумачовую рубашку и шелковый пояс. Народу на площади стояло видимо-невидимо и тульские молодушки заглядывались на кобылинского ученика. Ученик же думал: «Как получим деньги, обязательно исполню свою кумачовую мечту». В это время Иван Кобылин поднялся на колокольню к самым часам. Но как только оратор произнёс: «Так пусть же вечно звучит над нашими головами божественная музыка!» - мастер повернул какой-то рычажок, и они вместо мелодии заржали, как лошади. Где уж тут было размышлять о деньгах молодому ученику, унести скорей бы ноги. Об этой легенде много говорено и у Ивана Федоровича Панькина в его сказах о мастере Тычке [3]. Окончательный вердикт купцов, последовавший в середине 1798 года был таков: «часы … в действии были весьма малое время, и ходили неверно и, хотя теперь в ход пущены, с часовым боем, но без курантов, и смотрит за часами нанятый посторонний человек ...». И такая чехарда могла продолжаться до бесконечности. Рисунок Н. Кочергина к сказам Ивана Панькина «Тайны старого колчана» Теперь, наверное, следует объяснить, что такое губернский магистрат, куда пришло прошение Кобылина, и причем здесь градская дума. В 1775 году в Российской империи была проведена административная реформа. Вся территория страны была разбита на 50 губерний по 300400 тысяч жителей, во главе которых стояли губернаторы. Для управления губернией по закону от 7 ноября 1775г. были созданы Губернские магистраты, как высшая сословная инстанция для городских сословий, подчинявшие городовые магистраты, ратуши и сиротские суды и выносивший свои апелляции на их решения. Губернский магистрат разделялся на два департамента (как раз второй департамент ведал гражданскими делами), состоял из двух председателей и 6 заседателей, выбираемых из купцов и мещан на три года. Городовой магистрат, учреждение по управлению посадским населением, появился еще в петровскую эпоху, в 1720г. Состоял из присутствия, в котором служили два бургомистра и четыре ратмана, избираемые на три года. Решал насущные городские дела об открытии лавок, строительстве домов, починке мостовой и т.п. В маклерских книгах магистрата Тулы регистрировались контракты и купчие, велись книги записей горожан, ведущих невоздержанный и развратный образ жизни. Непосредственно магистраты после 1785 года подчинялись городским думам. Городская дума являлась распорядительным органом сословного самоуправления, и была учреждена на основании «Грамоты на права и выгоды городам Российской империи» в 1785г. По этой грамоте все городское общество могло иметь собственность и доходы с имущества, взимать с населения специальные сборы. Первичным органом самоуправления такого общества являлось городское собрание всех «городовых обывателей» (но не моложе 25 лет и с доходом не менее 50 рублей ассигнациями). На собрании выбирали членов магистрата, бургомистров, старост, заседателей в общие и сословные учреждения, городского голову. Городской голова и гласные от всего городского населения выбирались на три года и составляли общую городскую думу. Собиралась она один раз в три года (за исключением экстренных случаев), а для решения текущих дел общая дума выбирала исполнительный орган – шестигласную думу (то есть по одному гласному от каждой группы населения). Так выглядел въезд на улицу Миллионную со стороны Москвы. Фото начала XX века Контракт Ивана Кобылина с тульским городским купеческим старостой Лихвенцовым также был заключен в магистрате города, поэтому Губернский магистрат и поручил градской думе разобраться о причинах невыплаты по контракту денег. Вот и случилось так, что тяжба, начатая Кобылиным Большим, заняла гораздо больше времени, чем потребовалось для изготовления и установки часов. Глава восьмая ДИНАСТИЯ КОБЫЛИНЫХ ПРОДОЛЖАЕТСЯ И до сих пор династия Кобылиных продолжается своими оружейными, мастеровыми делами и неторговыми операциями. Мой дед по матери Михаил Акимович Кобылин 1908 г. р. задолго до начала Великой Отечественной войны трудился на ТОЗе и активно участвовал в трудовой и общественной жизни завода, был почётным рационализатором. С 1932 года также как и его предки Михаил Акимович проживал в доме на Октябрьской, 12, занимая с семьёй (женой и тремя маленькими дочерьми, одна из которых — моя мама Нина Михайловна) две комнаты на первом этаже здания. После начала войны был одним из организаторов эвакуации станков и оборудования оружейного завода в г. Медногорск. Был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Многие из оружейников династии Кобылиных похоронены на Зареченском кладбище, некрополе Спасском, названном так во имя церкви Нерукотворного образа Христа Спасителя 1807 года постройки. Они похоронены в саркофагах тульского производства, так называемой усложненной формы. Такие саркофаги состоят из 3-х частей: основной части (нижнего объёма), накладной крышки, приподнятой выкружкой, и "короны" (в виде четвертьсферы), расположенной на западном торце. В таком саркофаге наблюдаются элементы эклектики, выражающиеся в соединении двух стилей на фасадных сторонах и на восточном торце мы видим фигуры плакальщиц и символы, относящиеся к классицизму, но уже не к барочной форме, и вместе с тем, элементы ярко выраженной христианской тематики (евангельские сюжеты "Троица", "Воскресение", "Распятие" на западном торце, "Голгофа со страстями" на крышке, эпитафия на северном фасаде). Интересны изображения, размещенные на южном и северном фасадах по сторонам от рамки с текстом. Они представляют собой букеты из разнообразных растений: роз, гвоздик, тюльпанов, пальмовых и дубовых ветвей, колосьев, виноградных гроздьев и пр. Эти изображения являются скрытыми символами Христа. Выполнены они в тончайшем рельефе, уверенной рукой. Эти "букеты" разительно отличаются от подобных изображений, выполненных, например, в Москве, и являются характерной особенностью тульской резьбы по белому камню. Недавно мне удалось воссоздать генеалогическое дерево оружейной династии Кобылиных при помощи проекта MyHeritage и поддержке детей и братьев Михаила Акимовича Кобылина. Генеалогическое дерево рода Кобылиных от оружейника Ивана Ивановича (Большого) Иван Иванович (Большой) Кобылин является моим прямым предком 8-го поколения. ЛИТЕРАТУРА 1. Филимонов К. Боевые с курантами часы : Об истории создания часов на колокольне Троице-Сергиевой лавры. – URL: https://vperedsp.ru/novosti/143-n9-157675/12985-boevye-skurantamichasy?__cf_chl_tk=e4WoRWXKhVSl5PKnPTHIm.NI7mpybEwz8AyL rN0BC7s-1684303383-0-gaNycGzNC7s 2. Бритенкова Л. В. Как тульский часовщик Кобылин боролся за справедливость. – URL: https://www.samovarmuseum.ru/arhivnyetajny/kak-kobylin-borolsya-za-spravedlivost/ 3. Панькин И. Ф. Внук зелёной молнии. Тайны старого колчана : – Москва : Детская литература, 1966. 96 с. : ил.