БАТЮШКА АРХИП. Воспоминания Павлова Владимира Яковлевича, 1887 г.р. , жителя посёлка Ивановка, Бишкаинской волости Стерлитамакского уезда Уфимской губернии.
реклама
БАТЮШКА АРХИП Свидетельства очевидцев. Воспоминания Павлова Владимира Яковлевича, жителя посёлка Ивановка, 1887 г.р. Родился я в деревне Алексеевка (ныне Куезбашево) Бишкаинской волости Стерлитамакского уезда Уфимской губернии в семье сельского старосты. Родителей моих звали Иаков и Анна. В семье я был старшим сыном, и отец всегда возил меня с собой в качестве сопровождающего то в волостное село, то в уездный город. В мои обязанности входило присмотреть за лошадьми (обычно запрягали пару) пока отец отлучался по делам. В семье ещё у меня были младшие братья и сёстры. Родители позаботились о нашем обучении грамоте. Все мальчики получили начальное образование в церковно-приходской школе села Тряпино, которое находится в пятнадцати верстах от нашей деревни. Приходилось жить на постое у родственников. Мне очень нравилось учиться. Занятия в школе начинались и заканчивались молитвой. Учитель был добрый, мы его очень уважали, слушались. В школе обучали читать, писать, считать, а также Закону Божьему, изучали Священную Историю. На уроках я очень внимательно слушал объяснение учителя, прикладывал старание и получал хорошие отметки. Особенно мне нравились уроки Закона Божьего, которые проводил священник. Он рассказывал нам о Боге, о сотворении мира, о жизни Иисуса Христа, поучал нас, как соблюдать заповеди Божии, как правильно найти выход из создавшегося того или иного положения, чтобы не совершить греховный поступок. В своей деревне церкви у нас не было. Приходилось ходить (в церковь тогда принято было ходить пешком) за двенадцать вёрст в Кравково-Ивановскую церковь, что было крайне неудобно тем, что много времени тратилось на дорогу. Выходили мы из дома затемно и шли в кромешной темноте, чтобы успеть к началу Литургии. В любую погоду - в мороз, буран, или в весеннюю распутицу все спешили в храм помолиться. Самой заветной мечтой было заиметь свою церковь. Люди начали ходатайствовать о создании своего прихода. 1 Для строительства новой церкви было выбрано волостное село Бишкаин, что находится в пяти верстах от нашей деревни. Строилась церковь всем миром - люди помогали, чем могли. Кто-то делал пожертвования деньгами, а иные вкладывали свой труд, с радостью и благоговением выполняли всю порученную им работу. Из каждой деревни, их всего было три, сельский староста выделял поочерёдно по несколько человек в помощь строителям-специалистам. Более десятка лет трудились люди. Также рядом с церковью для священника решено было поставить дом с надворными постройками. Работы подходили к завершению, и все с нетерпением ожидали назначения своего священнослужителя. Весь приход, а это три деревни – Бишкаин, Чувашские Карамалы и Алексеевка – основное население чуваши. Мало кто из них мог изъясняться по-русски, а людям хотелось, чтобы батюшка понимал их язык. На общем сходе решено было написать прошение и отправить старост этих деревень к уездному начальству, дабы им изыскали священника, владеющего чувашским языком. Но все понимали, что надеяться на это почти невозможно, ибо таковых не было вообще. Выход из сложившегося положения подсказали мудрые, благочестивые старики – всем миром испросить, вымолить такого батюшку у Самого Бога. Вестимо, у Господа есть всё, найдётся и батюшка для нас. Суметь бы только достучаться до Него. Как достучаться? Известное дело, постом и молитвой… И, слава Богу, вымолили, дождались. По милости Божией, в 1901 году на вновь образованный Бишкаинский приход был назначен священнослужитель, отец Архип, выпускник духовной семинарии, по национальности – чуваш. Уездное начальство с благочинным привезли молодого батюшку в село Бишкаин – представить и познакомить с будущими прихожанами. Собрали сельский сход, встретили батюшку с почётом – на красиво вышитом рушнике селяне преподнесли ему хлеб с солью. Люди впервые увидели и услышали своего священника. Молодой, светлый, смиренный, обходительный, благочестивый, всесторонне образованный – он с первой встречи понравился всем – молодым и старым. Хотя поначалу люди пожилые засомневались было, уж очень молод этот батюшка, всего-то 22 лет от роду. Сумеет ли найти подход к людям? Но успокаивало то, что по их молитвам Сам 2 Господь изыскал его, поставил на это место. Выходит, Он и даст ему разумение, поможет ему, а всем им только и остаётся благодарить Бога, да построже относиться к самим себе. Благо, теперь можно будет подробно исповедать свои грехи на родном языке, что раньше делать было очень затруднительно. А ведь в прежние времена старые люди были наблюдательные, мудрые, могли распознать человека с первого раза. Старшим в деревнях был сельский староста, выбранный всем народом на сходке, также в помощь ему выбирался совет, какбы костяк – уважаемые в деревне люди - мудрые, благочестивые старики, а молодёжь неукоснительно подчинялась старшим. Так в деревне поддерживался порядок: порицались и наказывались воровство, блуд, пьянство, непочитание старших, лень, тунеядство. Молодой священник познакомился с людьми, побеседовал с ними. Благо, он говорил по-чувашски, и это было большое счастье для всех, просто – дар Божий. Затем вместе с зодчими и со старостами приходских деревень осмотрели строящуюся церковь и составили перечень предстоящих дел по завершению строительных работ и оснащению церкви. Как выяснилось, необходимо было сделать очень многое, а также требовались большие средства на приобретение стройматериалов и церковных принадлежностей для оснащения храма. Поначалу батюшка Архип даже испугался и пригорюнился: уж слишком много требовалось денег и труда, чтобы подготовить храм к открытию. Но прихожане его поддержали во всём и обещали, что приложат все усилия и пожертвуют столько денег, чтобы на всё хватило, да ещё и дом для батюшки поставят с надворными постройками. Составили порядок работ, выяснили, кто и чем может помочь, назначили ответственных за каждое дело. Люди с радостью и благоговением принимали поручения, многие изъявили желание сделать посильное пожертвование на строительство и оснащение церкви – Дома Божьего в Бишкаине. За два года общими усилиями все работы были завершены. Сейчас, наверное, и представить-то невозможно, кто-то может сказать, в сказках только и бывает так – взялись и построили. А вот у нас на самом деле всё так и было. Разъясню подробно, в чём причина всеобщего подъёма и стремления как можно лучше и быстрее подготовить Церковь к действию. Просто у людей был духовный голод. Не может Православный христианин прожить без храма 3 Божьего, без Воскресной Литургии. Душа требовала пищи духовной, вот и старались люди делать всё по совести. Каждое утро Батюшка Архип служил молебен и просил Божьего благословения на предстоящий день, и только после этого начиналась работа. С раннего утра до позднего вечера вместе с прихожанами Батюшка неустанно трудился. Лёгкий на подъём, проворный и сметливый, он успевал везде и всё: кому-то подсобить, где-то подсказать, научить, проверить правильность выполненных работ. Перед людьми был человек Божий – Батюшка Архип. Господь даровал ему столько доброжелательности, человеколюбия, сострадания и ещё много-много всего светлого и доброго, что люди бывалые так и говорили: нашего Батюшку Архипа Бог поцеловал в макушку. Думаю, так оно и было, ведь стоило человеку посмотреть ему в глаза и поговорить с ним, и каждый понимал, что перед ним человек особенный, в нём огромная любовь к Богу, и сам он состоит из одной Совести. Увидев и прочувствовав такого священника, в прихожанах менялся внутренний человек. Всем и каждому хотелось сделать для строящейся церкви Божией всё возможное и невозможное. Люди строили, помогали чем могли, трудились не покладая рук – и всё это было им в радость и приносило такое счастье, что каждый засыпал и просыпался счастливым от мысли, что и его Господь удостоил быть причастным к этому великому делу. Все понимали и чувствовали – Бог любит их и держит на Своих руках, ведь они строят самое святое на земле – Церковь Божию. По завершении строительных работ и возведении куполов и крестов на храм, началась забота об оснащении церкви. Необходимы были богослужебные принадлежности в Алтарь, церковный иконостас, паникадило, иконы, колокола. Не сосчитать, сколько раз Батюшке Архипу, когда на лошадях (никакого другого транспорта тогда не было), а когда и пешим ходом приходилось добираться в уездный город Стерлитамак или за сто вёрст в губернский город Уфу по нуждам церкви. С помощью Божией да трудами прихожан и эта часть работ была преодолена. Слава Богу, теперь и у нас, как у всех добрых людей, появилась своя Церковь Христова. Большего счастья на земле, наверное, и быть не может. Весь Православный люд терпеливо ожидает начала Богослужений во вновь построенном храме. 4 Дождались… Батюшка Архип сам посетил соседние деревни и на сельских сходках побеседовал с прихожанами и пригласил их на первое богослужение и освящение храма, а в дальнейшем на совершение различных треб: крещение, венчание, отпевание. Благо, что храм недалеко, всего лишь в пяти верстах. На первое богослужение – на Всенощное бдение, и утром на Литургию собралось великое множество людей: и старые, и младые. Впервые раздался колокольный звон, зазывающий Православный люд во вновь выстроенный храм на молитву. Какой торжественный и красивый был этот звон! Хотелось запомнить и сохранить в своём сердце всю эту картину: красивая Церковь с куполами и крестами, колокольня с колоколами, множество священнослужителей и гостей, неисчислимое количество народа и отец Архип – свой, наш собственный Батюшка. Это было великое и радостное событие. Люди осеняли себя крестным знамением, радовались и плакали от умиления и великой благодарности Богу. Батюшка Архип растворил двери храма и пригласил в него всех гостей и прихожан. Со священным волнением и радостью вступил он на место своего служения Богу. Здесь, в этой Церкви Христовой, ему предстояло с помощью Божией сделать всё возможное и невозможное для спасения своей души и души каждого из предстоящих и молящихся здесь людей. Отныне перед Господом Богом он, такой молодой, - в ответе за душу каждого своего прихожанина. Как учили святые отцы, священнику самому следует быть праведным, чистым душой и полюбить душу каждого человека – нести в себе образ Христа. Господи, благослови и помоги нам всем... На всю жизнь запомнилось мне первое богослужение в новой церкви. Удивляло и радовало всё – и красивое убранство храма, и торжественное молитвословие священнослужителей, и волнительное пение церковного хора, и счастливые лица молящихся. И в затаённом уголке сердца ютилось понимание того, что такая великая радость и такое большое счастье может дать только Господь Бог. В ответ на всё это моё сердце наполнялось великой благодарностью к Нему за Его безконечную милость и благодеяние ко всем нам. В сердце зарождалось стремление угодить Богу, жить по Его заповедям, помогать людям. Не хотелось уходить из храма, появилось желание приходить сюда вновь и вновь. 5 Так в последующем оно и было. Даже из соседних деревень люди старались прийти и помолиться на Воскресных службах, а на праздничные богослужения ходили в храм все – и взрослые и дети. А молодой, совсем ещё юный служитель Божий батюшка Архип стал для всех самым близким, родным человеком. Обходительный, благообразный, образованный, он как бы светился изнутри, и люди про него так и говорили: «Батюшка Архип - наше КрасноСолнышко», При встрече с ним и стар и млад, приветствуя, снимали шапки и кланялись ему в знак уважения и глубокого почитания. Батюшка вместе со своей семьёй, с матушкой Анной и с маленькой дочуркой Верочкой стали жить в новом доме напротив церкви. Получилось так, что мне частенько приходилось бывать у них. Всё дело в том, как я уже говорил, - отец наш был деревенским старостой, и в разных обстоятельствах односельчане приходили к отцу за помощью и советом. Когда у людей появлялась необходимость обратиться к Батюшке – заболел ли кто тяжело и надо его напутствовать в вечность, кому дом освятить, кому дитя окрестить, у кого намечается свадьба, и следует обвенчать молодых - об этом всегда ставили в известность старосту. Отец все выслушает, запишет в большую книгу и отправляет меня в Бишкаин, к Батюшке Архипу. Я быстро запрягаю лошадь, летом в тарантас, а зимой - в кошёвку, беру с собой эту большую книгу и еду за Батюшкой. В мои обязанности входило: привезти его к тем, кто просил об этом, подождать, пока он совершит необходимую требу (когда и меня попросит помочь кадило разжечь, подержать), затем я привозил его к нам домой пообедать, и только потом отвозил обратно в Бишкаин. Для меня эти поездки были настоящим праздником для души и сердца. Батюшка всегда беседовал со мной, рассказывал различные истории из Ветхого Завета, охотно отвечал на мои вопросы. Я, конечно же, стеснялся заходить к ним в дом, но они с матушкой никогда не оставляли меня на улице, всегда заводили к себе домой. Матушка угощала чаем из самовара и разными вкусностями. Особенно запомнились мне румяные пироги и кулебяки. Батюшка Архип вместе с матушкой Анной неустанно трудились над тем, чтобы просветить и облагородить свой приход. Они приобщали своих прихожан к церковной жизни, учили молитвам и церковному песнопению, организовали воскресную школу для детей. Батюшка Архип в своих проповедях объяснял прихожанам, каким должен быть 6 Православный человек, на различных примерах показывал, какими были Святые мученики, ради Христа претерпевшие страдания. Рассказывал также о прославлении Святого Преподобного Батюшки Серафима Саровского и о приезде в Дивеево Царя Николая с Императрицей Александрой Фёдоровной. Приехали к молитвеннику всея Земли Русской, помолились, попросили о рождении сыночка, Наследника Цесаревича. И дал им Господь, по Их просьбе и по молитвенному заступлению Батюшки Серафима, сына Алексия через годик с небольшим. Прихожане слушали своего Батюшку и радовались, со слезами молились за Батюшку-Царя и его Семейство. Может показаться, что всё у Батюшки Архипа было легко и гладко. Вовсе не так уж и легко. Вот вспомнилось: как-то летом едем мы с ним из нашей деревни в Бишкаин, на этот раз в повозке (отец по своим делам уехал на тарантасе). Лошадка наша неторопливо плетётся, а я не подгоняю её, мне хочется протянуть время, подольше побыть с Батюшкой. А тут, смотрим, у обочины дороги лежит человек. Мне было велено остановить лошадку. Крикнув: «Тпру! Стой!» - я натянул вожжи, а батюшка проворно спрыгнул с повозки и подошёл к человеку, чтобы узнать, что с ним, не требуется ли ему помощи. Человек этот открыл глаза и как-то уж очень неловко поднялся. Батюшка поздоровался с ним, спросил, кто он такой и куда путь держит. Тот ему ответил что-то не совсем понятное каким-то очень хриплым голосом. Вид у него был неприятен и страшен одновременно, но что особо его отличало – это положение его головы. Такого я никогда ещё не видывал. Голова этого человека по отношению к туловищу была повёрнута влево-назад и, видимо, так и оставалась в этом положении. Батюшка коротко расспросил, узнал, где и когда случилась с ним эта беда. Было видно, что он очень пожалел этого горемыку. Внимательно осмотрев больного, Батюшка сказал, что сейчас, помолившись, с помощью Божией попытается помочь ему, поставит на место вывихнутый шейный позвонок. Предупредил, что будет немного больно, но надо будет потерпеть и очень спокойно себя вести, ни в коем случае не шевелиться и не вертеть головой. Говорил он ласковым голосом, обращался обходительно, по всему видно было, что ему очень жаль этого человека. Вместе с Батюшкой мы помогли ему сесть на повозку, а затем и прилечь. Батюшка прочитал молитовку, перекрестился, перекрестил больного и со словами: «Господи, благослови и помоги 7 нам», - дотронулся до его шеи и начал тщательно ощупывать её со всех сторон. Затем попросил меня подсобить ему - легонько придержать голову больного. Я боялся даже смотреть на его действия, но просьбу его выполнил, и не без страха наблюдал за ним. Батюшка (ежели я всё правильно запомнил) как-то очень уж ловко ухватил руками голову больного, тихонько подтянул её вверх и незаметно как бы дёрнул, затем начал осторожно поворачивать вправо и, обхватив рукой его шею, большим пальцем уверенно надавил на определённое, только ему самому ведомое место, отчего послышался глухой щелчок. «Слава Богу. Кажись, наладили», - взволнованно и радостно произнёс он. Затем достал из своего небольшого чемодана полотенце и, крепко скрутив его, замотал им шею больного и завязал. А человек наш лежал на повозке, на мягкой свежескошенной траве, теперь уже с правильно посаженной головой. Смотрел он на высокое голубое небо и одно только и делал, что плакал… Лошадка наша брела так медленно, словно везла покойника. А мы с Батюшкой ехали молча. Подъехали к деревне. Услышав лай собак, наш незнакомец захотел привстать и посмотреть, что за деревня, но Батюшка велел ему чутьчуть потерпеть, а тем временем мы доехали и остановились возле Батюшкиного дома. Придерживая голову больного, помогли ему сесть, а затем и слезть с повозки. Голова его сидела исключительно правильно, но Батюшка предупредил: пусть она закрепится, вертеть ею пока не следует. Некоторое время надобно будет поворачиваться всем туловищем, как это делают волки. Батюшка пригласил нас к себе, сказав, что сейчас матушка Анна покормит нас, и потом нашему попутчику можно будет и прилечь, отдохнуть с дороги. - Я-то отец Архип буду. А тебя как звать, мил-человек? – спросил Батюшка. - Михайлом окрестили было…, - ответил человек. Только ведь, Батюшка, у меня сегодня во рту ни крошки хлебушка, ни капли водицы не было. Всё хотелось до Церквы дойти да покаяние Богу принести, да ещё, коли допустит Господь, то и приобщиться. Чую по всему, последние дни по земле-то хожу. Далёко тут у вас Церква-то? - Да нет, недалеко, рядом совсем. Поворачивайся тихонько, да сам и увидишь. 8 Михайло наш неспешно повернулся, увидел Церковь нашу, размашисто перекрестился, неожиданно для нас пал на колени и зарыдал… Гляжу, и Батюшка плачет, да и сам я заплакал. Батюшка тут и говорит: - Коли уж такое дело, пойдём в Церковь. Поднимайся, раб Божий Михаил. Идём и ты с нами, Владимир, но для начала - распряги лошадь, напои её и привяжи к телеге, небось проголодалась, пускай поест свежескошенной травки. Наш подопечный сам поднялся и потихоньку пошёл с Батюшкой в храм Божий. Быстро выполнив все Батюшкины указания, и я поспешил за ними. У дверей Церкви мы все перекрестились, Батюшка почитал молитовку. Поддерживая Михаила под руки, поднялись по ступенькам на крыльцо, зашли в притвор и прошли в молитвенную часть храма. Батюшка с Михаилом прошли вперёд, а я немного поотстал и остановился. Затем Батюшка вошел в Алтарь, побыл там недолго и вышел оттуда в епитрахили с Требником да с Крестом и Евангелием в руках и, разложив всё по местам, начал читать молитвы. Тут наш Михаил пал на колени и начал креститься. Глядя на него, я тоже опустился на колени и начал молиться. Прочитав положенные молитвы, Батюшка начал было исповедовать Михаила. Но тот вспомнил, что на нём нет нательного крестика, и показал отцу Архипу крестообразно скреплённые две тоненькие короткие палочки. Батюшка опять сходил в Алтарь, вынес оттуда нательный крестик на гайтанчике и надел его на Михаила. Михаил начал вслух громко проговаривать свои грехи и каяться в них. С плачем и рыданиями называл он один грех за другим, и все они были настолько страшны, что у меня действительно волосы на голове шевелились. Мне хотелось спрятаться куда-то, только бы не слышать ничего этого, убежать отсюда как можно дальше, я уже сам плакал, глядя на Михаила. Мне было очень жаль его. Но ещё больше я жалел Батюшку Архипа. И только сознание того, что мы в Церкви, и что рядом Батюшка Архип, давало силы и возможность оставаться здесь и слышать почти-что выкрикиваемые Михаилом, грехи. По прошествии некоторого времени, что тогда показалось мне безконечностью, я начал понимать, что Батюшка Архип радуется покаянию Михаила. Чувствовалось, насколько серьёзно человек 9 готовился к этому действу, жаждал его. По всему было видно, очень многое он передумал, пережил и перестрадал перед Богом за каждый совершённый им грех. И должно быть, столько сил он потратил, чтобы переломить себя, возненавидеть свои греховные помыслы и поступки. А сейчас ещё, вдобавок, он произносит все эти мерзости вслух, стараясь принести покаяние Богу при свидетелях, как бы перед всем миром и очистить тем свою душу… Наконец-то всё это закончилось. Батюшка Архип встал, взял с аналоя Крест и Евангелие, захватил Требник и ушёл в Алтарь. Там он пробыл довольно-таки долго, затем вышел, подозвал меня к амвону и дал мне в руки красный плат. Опять ушёл в Алтарь и вышел с Дароносицей в руках. Затем, прочитав положенные молитвы, причастил раба Божьего Михаила… А мне велено было прочесть Молитвы по Святем Причащении. Я их читал с таким глубоким волнением и радостью, прямо как на Пасху. После всего Батюшка Архип что-то писал на листе бумаги, а меня попросил позвать ключника Церкви. Подошёл ключник, Батюшка с ним поговорил, отдал ему письмо и сделал несколько поручений. Мы тепло простились с Михаилом, теперь у него стало совсем иное лицо, какое-то спокойное, просветлённое, будто это был другой, совершенно незнакомый нам, новый человек. Он поклонился и поблагодарил Батюшку, а меня обнял и прижал к груди как самого родного человека. Вот таким он мне и запомнился – светлым, радостным, близким… Но это ещё не всё. Михаил с ключником направились в людскую пообедать, а мы с отцом Архипом опять сели в повозку и, по его просьбе, поехали к Святому источнику. Только переехали через дорогу, у Батюшки ручьём полились слёзы из глаз. Так мы и ехали с ним: он плачет, а я - молчу, не знаю, как его утешить. Я его очень жалел, но помочь ничем не мог. Потом уже возьми да скажи: «Лучше бы уж мы не останавливались там, на дороге, если от этого получилось такое горе…» «Да ты что, Владимир, не понял что ли, что плачу я от радости и умиления? Представить невозможно, как страдал и плакал его АнгелХранитель по всей его жизни. И как Господь наш по Великой Своей милости дал ему дожить до этого дня, устроил нам эту Встречу. Тем более удивительно, что сегодня с раннего утра я собирался уехать в 10 город Стерлитамак, что совсем в другой стороне, а тут ты подъехал со своей просьбой, опередил мой отъезд. Так и пришлось мне поехать к вам в Алексеевку, напутствовать тяжко болящего юношу, чего никак нельзя было откладывать, уж очень он слаб стал, не сегодня, так завтра помереть может. … Расскажу тебе вкратце про Михаила. Как он мне поведал, родом он из Оренбуржья. Ещё безусым юнцом супротив его воли был насильно увезён разбойниками в чужие края. Пришлось ему, как говорится, с волками жить и по-волчьи выть. Очень тягостно было находиться в среде разбойников, душа его всё больше и больше страдала от совершаемых грехов. Побег был невозможен, за ним зорко следили. Но однажды на них устроили облаву. Вот Михаил для себя и решил: лучше понести наказание на этом свете – всё какое-то облегчение душе, чем дальше разбойничать. Он лёг и притаился в какой-то впадине, чтобы «свои», поспешно убегая, не заметили его. Дождался безопасного момента, встал и пошёл к людям. Они же, натерпевшись разбойничьих злодеяний, неимоверно обозлённые, с батогами и кольями в руках, увидев его, с криками побежали ему навстречу. Михаил испугался, но не стал убегать, просто повернулся к ним спиной. От первого же удара батогом в голову Михаил упал, как подкошенный. Люди замерли, увидев, как кровь заливает лицо разбойника и в замешательстве остановились… Очнулся Михаил от громких причитаний и от сильной боли в шее. С трудом разлепив веки, краем глаза увидел он склонившуюся над ним простоволосую женщину. Это она вытирала платком его окровавленное лицо и громко причитывала: - Василько, сыночка, любый ты наш, родненький! Сыночка, живой, дорогой ты наш касатик! Василько, сыночка ты наш любый!... Захотел было Михаил повернуть голову да объяснить этой женщине, что не Василько он, а Михайло, но почувствовал, что голова его никак не поворачивается, лишь только острая боль появляется при попытке совершить сие действо и он снова потерял сознание. Пришёл в себя Михаил уже в деревенской избе. Как оказалось, та женщина привезла его к себе домой, да так и продолжала называть его – Василько-сынок. Но, пересиливая острую боль, он всё же поведал этой женщине всю свою историю. Выслушав рассказ Михаила, она ещё пуще начала плакать. Потом рассказала ему, что сыночек их – Василько, в шестнадцатилетнем возрасте возвращался 11 вместе с отцом с ярмарки. По дороге на них напали разбойники, изувечили отца, забрали лошадей с упряжью, да и сыночка любимого с собой увезли. С тех пор от него нет никакой весточки, а отца уже три года как не стало на этом свете. Это она, матушка Василька, заступилась за Михаила перед разъярёнными односельчанами и тем самым спасла ему жизнь, но увечье так и не прошло, голова застыла в том же положении. Вскоре за Михаилом приехали стражники из уездного городка, арестовали его и увезли. Всё село заступилось за него, хлопотало перед уездным начальством, нанимало защитника в суде. Причём, главным его попечителем, а впоследствии и другом стал человек, который нанёс ему увечье. Осудили Михаила всего-то на пять лет и все пять лет жители села навещали его, помогали питанием и одеждой. Срок его заключения закончился накануне Пасхи. Какая радость для него была – увидеть встречающих его уже знакомых и дорогих ему людей, - его новый друг и матушка Василька вновь позаботилась о нём. Встретил он в этом селе вместе со всеми Светлую Пасху и затем отправился в далёкий путь, в своё село, к матушке своей родной. Гдето пешим ходом, а где и на лошади, коли кто-то пожалеет и подвезёт, ведь ему очень затруднительно было ходить с его увечьем, идти и смотреть не вперёд, а куда-то вбок. Добрался он до своего родного села. Но горе-горькое ждало его здесь… Вся его семья и все близкие родственники померли от чумы. Редко кто выжил в селе от этой напасти. Но сосед сказал ему, что один родственник в живых у него имеется - в Уфимской губернии, в Вознесенском мужском монастыре, что в селе Табынском, служит его племяш, да не простым монахом, а в каком-то сане. Вот куда путь держал наш Михаил. Но пока ещё не добрался, - дай Бог, чтобы наш ключник довёз его живым, уж больно он плох. Что меня в этом человеке особенно удивило и обрадовало – это его безропотность, что он все горести и невзгоды принимает и переносит со смирением и радостью, да с великой благодарностью Богу. На мой вопрос, как можно было вынести и вытерпеть всё, что выпало на его долю, - он, удивившись словно дитя, произнёс: - А мне и в голову не могло прийти что-то другое. Я знал точно: коли Господь попустил мне такое, значит, так оно и должно быть. Я во всём доверяю Богу… 12 И ещё одно, что вызвало у меня чувство любви и умиления - это то, как Михаил благодарил меня за то, что я вправил ему вывих шейного позвонка: - Я с благодарностью носил это увечье, как данное Богом испытание и как показатель моей худости. Но в последнее время начал было сокрушаться, думал: как же я теперь предстану перед Господом в таком виде? Как буду стоять я, отвернувшись от Него? От этих мыслей у меня наворачивались слёзы на глазах, и очень тоскливо становилось на сердце. Мысли о том, что это дело можно поправить, мне и в голову не могло прийти. А Бог, оказывается, знал все мои помыслы, всю боль души моей, и послал мне такой подарок, о каком я и мечтать не мог… Через тебя, Батюшка, исцелил мне Господь моё тело и очистил мою душу. Как я понимаю, в последний день моей жизни на этой земле. Сколь велика любовь Господа ко мне – словами не передать: всю мою жизнь Он держал меня, многогрешного, на Своих руках, помогал во всём, посылал мне хороших, добрых людей. Слава Богу за всё…» - Владимир, ты не думай о нём плохо, - продолжил Батюшка, - ведь каялся Михаил в грехах, можно сказать, чужих. Чего сам он не совершал, но видел, как их совершали другие. Он очень сокрушался, что не посмел встать на защиту обиженных разбойниками людей. Такого глубокого раскаяния раньше я и представить себе не мог, если учесть, что ему, как и мне, всего двадцать шесть лет. Для меня это хороший урок, прямо скажем, подарок Божий. А теперь про твои слова о том, что … «лучше было бы нам не останавливаться»… Так вот тебе разъяснение: во-первых, нам хорошо известно, что Бог знает наши мысли, слышит наши слова и видит наши поступки. А помнишь ли ты, друг мой, Притчу о добром Самарянине? Вспомни эту притчу и сам рассуди, кто и как в ней поступил и чей поступок одобрил Сам Христос. А теперь представь себе: если бы мы с тобой по отношению к Михаилу повели себя подругому: проехали бы мимо, не оказав никакой помощи в его беде, то как бы я, служитель Божий, смог оправдаться перед Ним? С какой совестью из года в год читал бы я на Литургии это зачало из Евангелия и какие слова мог бы сказать прихожанам на проповеди? Запомни, Владимир: в сознание другого человека можно вложить только то, что имеется в твоём сердце. А слова… Какие бы хорошие слова мы ни говорили, - всё это будет тщетно, если в сердцах наших 13 холод и пустота. Или, что ещё страшнее – зависть, злоба и гордыня. Каждому из нас следует запомнить это и жить именно так, чтобы сердца наши наполнялись добродетелями. Ты ведь знаешь: чем наполнен сосуд, то из него и выльется. Так и нам надобно приложить старание, чтобы из наших сердец изливалась любовь к Богу и ко всему Его творению…» Тем временем мы с Батюшкой доехали до Святого источника и, помолившись, поочерёдно окунулись в него. Лошадку свою я распряг и вожжами привязал к большому дереву попастись, благо везде росла сочная зелёная трава. Сами же, переправившись через ручеёк, поднялись на заросший лесом пригорок. Очень нравились Батюшке прогулки по лесам и лугам, здесь он отдыхал душой. Залюбуется, бывало, он каким-то отдельно растущим деревом или луговыми цветами, либо с интересом наблюдает за укладом жизни муравьёв в большом муравейнике, или же за стрекочущими сороками, как они поочерёдно подлетают к своему гнезду и кормят птенцов гусеницами и червячками. И глядя на всё это, подолгу пребывает в молчании… Хорошо было мне с Батюшкой. Я любил слушать его рассказы, часто задавал ему различные вопросы, на которые он давал подробные ответы и разъяснения. Мне очень нравилось, когда он говорил, было большим счастьем – слушать его. Но в то же время, к большому своему удивлению, я понял: особенно благостно находиться с ним в молчании. Возможно, трудно такое представить, но это на самом деле было так. Великое счастье было сознавать, что на свете есть такой Человек, и что Господь даровал его именно нам, определил его в наш приход. Сейчас, с высоты своего возраста, ведь уже шесть десятков лет прошло с того времени, - я многое понимаю и нахожу ответы для себя. Просто, Батюшка Архип, наверное, был одним из избранных Богом людей на земле. И даровал Господь ему сердце, вместившее в себя великую любовь и сострадание к людям, радушие, великодушие и главное – огромную любовь к Богу и крепкое упование на Него. Вот с таким человеком нам посчастливилось находиться рядом и из его уст слышать, изливающееся из его любящего сердца Слово Божие. …Итак, сидим мы на поваленном дереве и потихоньку ведём беседу. Я вспомнил, как он столь быстро и умело разобрался в увечье Михаила и всё исправил, причём без всякого страха. Как такое возможно и где можно этому научиться? 14 «Всё очень просто. Ты попробуй у себя на шее закрепить какуюлибо дощечку или болвашку так, чтобы голова твоя была повёрнута как у Михаила, и проживи с этим хотя бы один день и проспи одну ночь. Да ещё представь себе, какой болью да неудобствами это сопровождалось у него и, как он признался, впервые за эти пять с лишним лет смог посмотреть на небо и увидеть солнышко. Так продолжалось у человека изо дня в день и из ночи в ночь в течение стольких лет… Но при этом необходимо учесть ещё одно, скажем главное обстоятельство: ты берёшь на себя эту тяготу добровольно, чуть ли не в виде игры или забавы и точно знаешь, что завтрашним днём всё это завершится и дальше ты будешь жить так же легко и просто, как и раньше. Подчеркнём, жить у себя дома, с любящими тебя родителями. А бедный Михаил?.. Как у него всё это было?.. И восплачет твоё сердце, (если оно, конечно, не каменное) от жалости и любви к этому человеку… Никакого страха и никакой брезгливости в тебе уже не останется, а будет лишь желание помочь этому горемыке. И запомни ещё одно: рядом, очень близко с попавшим в беду человеком, зверушкой или даже растением находится Бог, и это Он посылает тебя на помощь к нему. Стоит тебе пожалеть бедняжку и сделать то, что потребно для избавления его от беды, - возрадуется он и утешится. А ещё вместе с ним возрадуется всё Небо и Сам Господь. От этой радости всеобщей проистекает и в твою душу радость несказанная. Потому что ты не прошёл мимо, не оставил нуждающегося один на один с его бедой, а отвергнув всего себя, помог унять его боль, утешить, приголубить его. «Вот, как оно было на самом деле, - подумал я, - Ведь тогда мне казалось, нас всего-то трое – Батюшка Архип, Михаил и я. Я - со своим страхом и… брезгливостью. Признаюсь, к стыду своему, присутствовало во мне и это, верно Батюшка подметил. Да лошадка моя безучастная и… где-то очень высоко и далеко – Бог. Вот какой он, Батюшка-то наш – ни одним словом не упрекнул, не укорил, не унизил и даже не настаивал ни на чём. А с любовью и уважением ко мне вложил в сердце моё и самоукорение, и сострадание, и любовь ко всей твари Божией. И самое главное, до меня дошло, что ближе всех к попавшему в беду существу находится Сам Господь, и это Он помогает тому бедняжке через тебя. И в этом тоже – весь Батюшка Архип…» «А теперь, второе: где и у кого я научился вправлять вывихи. 15 В Духовной семинарии, где я получал образование, можно было пройти курс медицины. С великой радостью посещал я эти занятия и впитывал всё, чему учили нас доктора-преподаватели. На практических занятиях наставники-доктора мне говорили: «Вам, Архипушка, стоило бы стать доктором. Ведь Господь даровал Вам великолепные врачевательные способности, что встречается крайне редко. Далеко бы пошли, многим бы помогли... А так… Зашлют куданибудь к тёмным чувашам в глухую деревню, на всю оставшуюся жизнь». У меня же на этот счёт было своё мнение: «Главное в человеке – это душа, которую вселил в его тело Сам Господь. И она для Бога столь дорога, что ради её спасения Сын Божий принял Крестную смерть. Прежде всего мне следует нести людям Слово Божие, напитать их души этой живительной влагой. Будет у человека сердце чистое перед Богом - исцелится и его тело. Шестой год пошёл, как я окормляю этот приход – три чувашские деревни. И за это время для меня мои прихожане стали самыми дорогими людьми. А знания, полученные на медицинских курсах, мне очень пригодились. Со всей округи обращаются ко мне больные за помощью как к доктору, и я всегда стараюсь им помочь. Так оно и получилось – священнослужитель и врач в одном лице, не могу пройти мимо чужой боли, просто жалею всех, вот тебе ответ на твой вопрос». Напитавшись от щедрот Батюшкиной доброй души, возвращался я в свою деревню. Проезжая то место, где мы подобрали Михаила, горячо помолился за него. Меня, как и Батюшку Архипа, глубоко тронула его судьба. Приняли ли его в монастыре? Как он теперь, жив ли? Не мог я верить тому, что человеку может быть известен день его кончины. Завтра Всенощная, там наверное и узнаем, с чем вернулся с монастыря ключник. Перед Всенощной Батюшка мне поведал, что ключник благополучно доставил нашего подопечного до места, передал монаху при монастырских вратах письмо от отца Архипа, и стали они с Михаилом дожидаться ответа. Очень скоро ворота открылись, навстречу нашим посланцам вышел высокий молодой священник, подошёл к повозке, поздоровался и со слезами на глазах начал обнимать и целовать нашего Михаила. Михаил и сказать-то ничего не мог, а батюшка всё повторял: «Вот и дал нам свидеться Господь. Не чаял я и мечтать об этакой радости, не знал даже как поминать – о 16 здравии али за упокой. Сколько слёз за Вас было пролито всей нашей роднёй… А теперь их самих-то не осталось никого на этом свете… Да, закончился наш род на земле, вижу не жилец ты, дядько Михайло, да и я, как видишь, – монах. Ничего не поделаешь, на всё воля Господня. А тебя, дядько, прямо сейчас особоруем, а там как уж Бог даст…» - проговорил он и велел ключнику подъехать к отдельно стоящей келейке. Затем они сообща сняли Михаила с повозки и занесли в келью, сам он уже идти не мог. Батюшка распорядился было покормить ключника в трапезной, но тот задерживаться не стал и скоренько уехал домой, в чём потом так и признался: «Какое там есть и пить, туда-то ехал да всю дорогу только и трёсся, довезти бы живым… Счастливец ваш Михаил – в монастырь попал». Под конец ключник заметил, что отъехавши от Табынска вёрст на семь-восемь, донеслись до его слуха двенадцать одиночных ударов набатного колокола, известившего о чьей-то кончине, что так и резануло его по сердцу. По ком звонил колокол, ключник не знает, будем покуда поминать Михаила о здравии, пока не принесут известие – я отправил туда человека узнать о положении дел… Человек вернулся. Принёс известие. Колокол звонил по Михаилу. По нашему Михаилу. Вот и всё. Вся история. Михаил, конечно же, не наш, то есть, не с нашего прихода. Но Батюшка Архип коротко и ясно сказал: «Он – Христов. И мне придётся перед Христом за Михаила держать ответ так же, как и за своих прихожан». Вот такая огромная любовь к ближнему и великая ответственность перед Богом была у нашего Батюшки Архипа. Иметь бы и самим хоть малую толику таких доброделей – цены бы нам не было… 17
