Как я искала Аполлона К 100-летию первой мировой войны у нас в стране (и не только) была проделана огромная работа по систематизации архивных материалов. Многие данные уже оцифрованы и доступны. Путешествуя по сайтам в поисках упоминаний о Михаиле Васильевиче Седове (это мой дед) или его братьях, я испробовала разные пути. «Офицеры русской императорской армии». Не нашла Седовых с отчеством Васильевич. Есть Василий Иванович, есаул казачьего полка… нет. «Сводные списки кавалеров Георгиевского креста» С.Б.Патрикеева. 11 книжек – списки награжденных Георгиевским крестом 4 степени. «Георгием» 4 степени награждали нижних чинов. Листаю, просматриваю, листаю, просматриваю, листаю, листаю… Есть Седов Михаил… без отчества… номер награды… 2-й Псковский лейб-драгунский полк. Нет, конечно: это Седов Михаил Николаевич. Именные списки потерь… Ну, это точно не про моего деда! Так… форумы тех, кто увлекается родословием. Вот пишут, что все сохранившиеся архивные документы по участникам первой мировой собраны в городе Ялуторовске, в архиве. Ага, у этого архива есть сайт. И электронная почта. Пишу письмо. «Мой дед участвовал в войне. Как мне узнать об этом? Седов Михаил Васильевич, 1888 г. рождения, место рождения — г. Сарапул. Спасибо!» Ответ из архива, слава веку интернета, пришел быстро. «Федеральное казенное учреждение… сообщает… что в Центре на хранении находится только картотека «Бюро учета потерь на фронтах Первой мировой войны 1914-1918 гг.», в которой имеются сведения (карточки) об участниках ПМВ: раненых (заболевших), о попавших в плен, пропавших без вести и погибших… Других документов… нет. В настоящее время данная картотека оцифрована и доступна к просмотру… на сайте «Памяти героев Великой войны 1914-1918 гг.». Хорошо, открываю сайт. Здесь поиск по данным: фамилия-имя-отчество… год рождения… место рождения. Здорово, я же всё это знаю. Набираю старательно. Поиск! - Ничего. Так… соображаю, что в оцифрованных документах могут содержаться не все данные. Например, нет отчества или места рождения. И поисковая система не выдаёт этот вариант. А если просто набрать фамилию? Набираю. Да… 6681 результат! Седов – фамилия распространенная. Что-то я приуныла. У деда было пять братьев, и четверо из них воевали. Младшего из них звали «Аполлон». Вот неожиданно – найти древнегреческое божество в русской семье! Оказывается, это имя есть в святцах, был такой мученик Аполлон Египетский… А что, если попробовать найти Аполлона Седова? Всё-таки имя редкое. Запускаю поиск на сайте. Редкое имя, но не уникальное! Тут несколько карточек. Видимо, их заводили на тех, кто попал в плен. Просматриваю. Вот! Аполлон Седов, из г. Сарапул. Ну, в Сарапуле-то у Аполлона Васильевича вряд ли был тезка, да еще и однофамилец! Значит, это он – младший брат моего деда. Служил в 70-м Пехотном полку. Что еще я могу узнать из этой карточки? «Пл. Лиспилице». Похоже на название населённого пункта. В следующей строчке, видимо, чья-то фамилия и инициалы: Скальмершутц Л.В. Ну и фамилия, явно немецкая. Регистратор, который составлял карточку? Вот и номер какой-то внизу: 4980 дробь, дальше пусто. «Германiя». И еще цифры: 181. После нескольких десятков попыток я нашла такую же карточку на Седова Михаила Васильевича, «р. 88 Сарапулъ Вятск.г.». Тут и место, и год рождения указаны, ошибки быть не может: это мой дед. Вот повезло!.. И снова немецкая фамилия: Мец Л.В. Инициалы те же?! Тут что-то не то! Ищу сведения о русских военнопленных в Германии. Вот и разгадка «немецкой фамилии»: Мец, как и Скальмершутц – это места, где были лагеря военнопленных – Л.В. По-немецки они именовались длинным словом Kriegsgefangenenlager. Городок Метц находится в Лотарингии, сейчас он на территории Франции. А в первую мировую это была крупная база размещения военнопленных. В окрестностях городка действовали 16 лагерей, в том числе и русский лагерь. В самом Метце располагался административный центр и госпиталь. Скальмершутц – видимо, более скромный лагерь, прямых упоминаний о нем нет. По косвенным данным похоже, что где-то в Польше. Так… попробую снова через лагеря военнопленных… Вот: в полном списке лагерей 1914-1918 гг. есть такое название. Указано, что на территории Германии или Бельгии. А должен быть в Польше… Но карта Европы тогда выглядела совсем не так, как сейчас! Есть известная фраза, что первая мировая война уничтожила три империи. Одну мы с вами хорошо знаем – это Российская. Вторая - Австро-Венгрия, полузабытое словосочетание из учебника новейшей истории. А эта самая Австро-Венгрия в 1914 году была крупнейшим государством Европы! И при этом фактическим вассалом Германии. Так, Германия… А в памяти прочно сидит другое название – Пруссия. Или это было много раньше? Разберёмся… Германская империя, или «Второй рейх», была провозглашена Бисмарком в 1871 году. Ее основой послужило Прусское королевство, а король Пруссии являлся и кайзером Германской империи. И короновались прусские короли, между прочим, в Кенигсберге. Но что же Польша? А Польского независимого государства на карте в начале 20 века просто не было! Речь Посполитую кроили и делили несколько раз. Кто? Те самые три империи. Историки так и обозначают: первый раздел Польши, второй раздел… С 1795 года бОльшая часть польских земель вместе с Варшавой входила в состав Российской империи, при этом именовались эти земли «Царство Польское». Имели автономное управление, надписи на двух языках и, внимание! – свою Конституцию, одну из самых либеральных в Европе. Плюс двухпалатный парламент. Напомню, что в России конституция, а равно и Дума, появились только в 1906 году. Западные польские земли принадлежали Германии, и там проводилась активная политика онемечивания. Приобщали славян к правильным ценностям. Отсюда и название Скальмершутц – на немецкий манер. На самом деле эта старинная польская деревня между Познанью и Лодзью с костелом, часовнями, рынком называлась в 14 веке и называется сейчас Skalmierzyce - Скалмежице. Деревня находилась практически на границе двух империй. Там был пограничный пункт. Местные жители торговали на обе стороны и, вероятно, жили неплохо. «Пл.» на карточке военнопленного означает «пленён». Когда Аполлон попал в плен? В Сарапуле сохранились ревизские сказки 19-го века (да-да, ревизские сказки – как в «Мёртвых душах») и данные переписи. Перепись была сделана в 1897 году, а затем дополнялась новыми сведениями. Согласно этому документу, Аполлон Седов, 1897 года рождения, был призван на войну 10.11.1917. Постойте, но осень семнадцатого года – это же октябрьская революция, армия не хочет воевать, на фронте братания. Еще три месяца – и Брестский мир. А Аполлон оказался в плену. Как так? 70-й пехотный полк входил в состав 18-й пехотной же дивизии. Между прочим, именно в этой дивизии служил Грибоедовский полковник Скалозуб. В бессмертной пьесе она упомянута под присвоенным ей на тот момент 15-м номером: Бывает, моего счастливее везёт. У нас в пятнадцатой дивизии, не дале, Об нашем хоть сказать бригадном генерале. (5 явление 2 действия) Летом 1917 года дивизия участвовала в масштабном наступлении на Вильно. Командование Северного фронта после длительных размышлений, ожидания действий союзников и согласований с руководством Западного фронта наконец решилось провести наступательную операцию из юго-восточной части Рижского плацдарма. Предполагалось прервать железнодорожное сообщение противника, выровнять линию фронта, захватить Шавли и Вильно, зайти во фланг и затем в тыл Двинской и Якобштадской группам противника. План был неплох. Но тут выявилась вся картина падения боеспособности русских войск. Ударную группировку составляли дивизии 5-й армии. Активно митинговать и игнорировать дисциплинарные требования тут начали еще весной 1917 года. К июню реально участвовать в наступательной операции фактически могли только две дивизии из шести - 70-я и 18-я (куда и попадёт в ноябре Аполлон Седов). Как говорилось в донесениях, они сражались достойно. Остальные отказывались наступать либо бежали с поля боя. Но вернемся в утро 8 июля 1917 года. И на Северном, и на Западном фронтах был создан большой, если не сказать огромный, перевес сил. Так, 6 русских дивизий наступали против 2-х германских дивизий Двинской группы. На 20-километровом участке фронта в месте главного удара 17 немецких батальонов противостояли 138-ми русским батальонам. Русская артиллерия блестяще провела мощную артподготовку. Ударные батальоны захватили первую линию укреплений противника и уже дрались за вторую. Для наращивания удара требовались резервы. И они были – но не хотели идти в бой. Уже через сутки наступление начало затухать. «И всё пошло прахом», - как написал позже командующий Западным фронтом А.И.Деникин. 13 000 погибших в июле 1917 года – это и были те верные воинскому долгу солдаты и офицеры ударных частей, прорвавшие фронт. Но что же остальные? У них была своя правда. В 1917-м никто уже не верил в успех войны – ни солдаты, ни офицеры. Нечеловечески тяжелый военный быт, бессмысленность происходящего тяжелым грузом давили на каждого. Армия с надеждой встретила известие о февральской революции: «Может, теперь мир скоро будет». И вместо лозунга Керенского «Война до победного конца!» всеобщей стала формула: «Фронт держать, в наступление не идти». Так что летняя наступательная операция 1917 года была обречена. После неудачи, а правильнее сказать – катастрофы летнего наступления на Вильно русские военачальники в растерянности пытаются собрать силы. А на фронте – снова позиционная война. Это значит: часть стоит на месте, вырыты и обжиты несколько линий окопов. Вялые перестрелки. Движения нет. В архивах сохранились (и оцифрованы) «Журналы военных действий 70-го пехотного Ряжского полка». Содержание журнала – «Последовательное описание военных действий от начала мобилизации до приведения части на мирное положение». Последняя тетрадь относится к периоду 1 сентября - конец октября 1917 года. Однако по этому, последнему в истории полка журналу, можно проследить не столько ход военных действий, сколько драматическую историю развала армии в тяжелейших условиях позиционной, опостылевшей всем войны. В журнале скрупулезно, грамотным языком, абсолютно беспристрастно отмечаются все основные события. Вот, например, записи за 7 сентября: «7/IX-917. 17-й день нахождения полка на позиции. На фронте полка редкая ружейная перестрелка: артиллерия противника выпустила 18 тяжёлых снарядов по правому участку и 10 тяжелых – по левому. За день ранено 4 солдата. Ночью противник бросал бомбы по нашим секретам. Движение больных. Амбулаторнобольных 15; отправлено в госпиталь 3 больных и 2 раненых; поступило в околодок 8; выписано 3; состоит 24. Пища. Обед: щи с 3 золотниками копченой ветчины. Ужин: ячневая каша с постным маслом. Погода. Утром +8 ; днем дождь, +12 ; вечером +10 R.» Температура воздуха указана по шкале Реомюра. Шаг шкалы Реомюра больше, чем у Цельсия, так как температура кипения воды у Реомюра равна 80 градусам. Так что 10 градусов R – это 12,5 градусов С. И еще одно пояснение: околодок – врачебный пункт при воинской части. Через два дня: «9 сентября, 19-й день нахождения полка на позиции. На фронте полка редкая ружейная перестрелка; артиллерия противника огня не открывала; ранен 1 солдат. Противник бросил две бомбы с газетами. В районе ... Дукштане противник выкинул белый флаг, после чего вышло 8 немцев и направились к нашим окопам; ружейным огнем они были загнаны обратно в свои окопы.» Немцы, хоть и с белым флагом, воспринимаются как противник, время братаний еще не пришло. «Работы по укреплению позиций и с нашей, и со стороны противника продолжались. Возвратился из командировки в Петроград за покупкой для офицеров револьверов поручик Крюков; за неимением их в артиллерийском складе приобрести их не удалось.» Вот как, оказывается, пополнялся боезапас! «Убит 1 солдат шальной пулей во время саперных работ по укреплению позиций.» Вот так обидно, не в бою, с лопатой в руках – погиб чей-то сын, муж, отец… «Полковой священник о. Воскресенский временно командирован своим начальством (духовным) на должность священника госпиталя в г.Великие Луки.» Журнал читается легко, он заполнен одним почерком, а к «ятям» и «ерам» быстро привыкаешь. Дальше узнаём, что 15 сентября полк отправлен в армейский резерв. «16 сентября. Работ и занятий не производилось. Состоялось заседание полкового комитета.» Значит, в полку уже есть свой комитет. Дальше на страницах Журнала появятся и другие представители революционной демократии – армейский комиссар, офицерский комитет, Армиском (то есть армейский исполнительный комитет. Вот уже и новояз вошел в обиход!), Искосол (исполнительный комитет солдатских депутатов). Солдатские комитеты, фактически уничтожившие единоначалие в армии, были узаконены знаменитым «Приказом № 1» Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов от 1 марта 1917 г. Согласно этому приказу Петроградский гарнизон отныне подчинялся не командованию, а солдатским комитетам и Петросовету. Всё оружие передавалось в распоряжение солдатских комитетов. Приказы следовало исполнять, только когда они соответствовали решениям Советов. Начинание быстро распространилось и на фронтовые части. Развал армии обрел законные формы и механизмы. Есть воспоминания, что один их редакторов «Приказа № 1» социал-демократ и сенатор Соколов, до полусмерти избитый солдатами, которых он призывал не нарушать дисциплину, после того как очнулся в больнице, посмотрел на свою руку и сказал: «Если бы я знал, что приказ даст такие результаты, я бы отрубил ту руку, которая писала его». Вероятно, это апокриф. Н.Д.Соколов и в дальнейшем проявлял высокую революционную активность, а после Октябрьской революции работал юрисконсультом Советского правительства, занимая должности в разных советских учреждениях. Скончался этот «роковой человек революции» в Ялте в 1928 году. «18 сентября. Командированы на курсы окопных лекторов 4 офицера… и по 2 солдата от каждой роты.» «23 сентября. Полковой адъютант штабс-капитан Бычков отправлен в отпуск.» «24 сентября. Шт.-кап. Ладыго с прапорщиком Верман и 3-мя конными разведчиками отправлены в район севернее г. Двинска… для рекогносцировки намеченного дивизией участка для полка на случай активных действий противника в этом районе. Командирован в Петроград для покупки книг в офицерскую библиотеку поручик Зайцев.» «26 сентября. Подпоручик Кацурский командирован на юг России за покупкой для полка овса.» Многие источники говорят о том, что армия страдала от недостатка оружия, боеприпасов и фуража. «27 сентября. 4я, 10я и 12я роты отказались идти на работы, несмотря ни на приказания, ни на убеждения.» А дальше обстановка в полку накаляется. «28 сентября. Начало занятий, согласно составленному расписанию. Отношение солдат к занятиям определенно отрицательное… Состоялось заседание полкового комитета, на котором были оглашены резолюции всех рот и почти всех команд (имеются в виду пулеметные команды) о недоверии командиру полка подполковнику Соловьёву.» Соловьев – опытный боевой офицер. Свой, из Ряжского полка. Начал службу в 1905 году, окончив пехотное юнкерское училище. В начале войны в звании штабскапитана «за лихое дело под деревней Липники» был награжден Георгиевским крестом, а позже заслужил еще и золотое Георгиевское оружие. Командиром полка назначен 28 апреля 1917 г. Офицеры, входившие в полковой комитет, в знак несогласия с решением о недоверии вышли из его состава. «29 сентября. 9 и 11 роты на работах по укреплению позиций. 10 и 12 роты на работы отказались идти. 2 батальон, 1 и 3 роты отказались выходить на занятия…» Тем временем офицеры пытаются отстоять своего полкового командира. «30 сентября. На заседании офицерского комитета постановлено: 1) считать выход офицеров-членов полкового комитета из состава последнего вполне правильным, 2) не делегировать взамен их никого, пока полковой комитет не признает, что на заседании 28 сентября он встал на незаконный путь и 3) ходатайствовать у комиссара 5-й армии о всестороннем расследовании создавшегося положения в полку.» Как сказали бы сейчас, ситуация зависла. «4 октября. Работы и занятия не производились. 2ой батальон отказался идти на работы, заявив, что не может ввиду назначенного митинга. Увещевания не помогли.» Митинг, конечно, важнее и уж точно интереснее… Дивизионное начальство вынуждено выполнять решение полкового комитета. «5 октября. 21-й день нахождения полка в армейском резерве. Ввиду сложившейся в полку обстановки – полного недоверия солдат к командиру полка подполковнику Соловьеву, последний приказом по дивизии прикомандировывается к штабу 18-й дивизии, вплоть до отчисления в резервы чинов. Во временное командование полком вступает подп. Груздев.» Умойтесь, господа офицеры, бывшие ваши благородия. (Бывшие – потому что Приказ № 1 упразднил титулование.) «7 октября. 23-й день… Работ и занятий не производилось.» – уже привычная запись. Зато есть новенькое: «Первое заседание вновь избранного по новому положению полкового комитета.» А дальше, как обычно: «…Пища. Обед: суп с ¼ фунта мяса; по ¼ фунта воблы. Ужин: гречневая каша с постным маслом.» Но за 7 октября есть еще одна интересная запись: «Шт.-капитан Морозов отправлен в г.Двинск на заседание армейской Георгиевской думы.» А это что за дума такая? Еще один революционный комитет? Нет, вовсе нет! Пожалуй, этот орган может быть примером истинной армейской демократии. Георгиевская дума собиралась при штабе армии для рассмотрения представлений о награждении офицеров орденом св. Георгия 3 и 4 степени. Она состояла из кавалеров ордена св. Георгия разных родов войск и воинских частей. Дума за закрытыми дверями разбирала совершенные на поле боя деяния и согласно статуту ордена решала, кто из кандидатов достоин, а кто – нет. В статуте подробно перечислены подвиги, достойные награждения, по каждому роду войск. Кроме того, деяние должно было удовлетворять следующим условиям: 1) подвиг или действие должны были быть выполнены в условиях неоспоримой опасности для жизни, то есть под огнем и в боевой обстановке, 2) содеянное должно было быть безусловно полезным и ценным и 3) чтобы был налицо успешный результат. Если хотя бы одно из этих условий не выполнялось, представление отклонялось. Решение о награждении принималось голосованием, причем все голоса были равны, независимо от чинов. Кандидат должен был получить 2/3 голосов. Состав кавалерской Георгиевской думы постоянно менялся. К этому остается только напомнить, что Орден и Крест св. Георгия всегда очень ценились в армии, так как говорили о действительных подвигах на поле боя. А в Журнале перо бесстрастно выводит следующую запись: «8 октября. Полковник Соловьев, согласно приказу по дивизии, отбыл в штадив (то есть в штаб дивизии - опять новояз!), как прикомандированный к нему по обстоятельствам текущего момента.» Бесстрастная запись, но как изменился язык этого документа! Явно переписано из дивизионного приказа, продиктованного активистами солдатского комитета. Трескучий бюрократический язык революции. «11 октября. Ввиду категорического отказа 70-й дивизии идти на смену 18ой дивизии, полку приказано в ночь с 12 на 13 октября сменить на позиции 71-й пех.Белевский полк. В связи с этой сменой состоялось общее заседание полкового и ротных комитетов, на котором после долгих прений постановлено было сменить Белевский полк.» Схема, ставшая привычной: приказ – прения – «ладно уж». Но вот что было дальше: «К этому времени, однако, выяснилось, что большинство рот отказывается идти на смену, несмотря на постановление полкового и ротных комитетов. После долгих уговоров удалось некоторые роты убедить, и полк за исключением 1го батальона и 5й роты, выступил на смену.» То есть это не власть избранного комитета, а просто анархия. «Прибыл и вступил во вр. командование полком полковник Федулов.» – на 4-й день после вынужденного отъезда бывшего командира Соловьева. Теперь полковник Федулов - новый заложник сложившихся обстоятельств. Пролистаем несколько страниц. «19 октября. 7ой день нахождения полка на позиции. На фронте полка редкая ружейная перестрелка; артиллерия противника днем разбила мост на озере Деммень; потерь не было». На следующий день полк переводят в резерв, и он покидает позиции. «Много солдат самовольно остались в г.Двинске, через который полку пришлось проходить». Тут надо рассказать про город Двинск. Сейчас это Даугавпилс, территория Латвии, а тогда он относился к Витебской губернии. В первую мировую через него проходила прифронтовая линия. Так, в 1916 г. близ Двинска занимал позиции 5-ый гусарский полк, в котором служил прапорщик Николай Гумилев. Русский поэт ушел на фронт добровольцем в самом начале войны: «В немолчном зове боевой трубы Я вдруг услышал песнь моей судьбы…» Гумилёв был награжден за храбрость двумя солдатскими Георгиевскими крестами и произведен в офицеры. В газете «Биржевые ведомости» в течение года печатались его «Записки кавалериста». Это проза, написанная на основе дневника, о службе в Лейб-Гвардии Уланском полку – начиная с первого боя и до перевода в 5-й гусарский, так что Двинск мы там не встретим. В 1917 году перед летней наступательной операцией в Двинске побывал военный министр А. Керенский, выступил на митинге в надежде повлиять на войска, чтобы те перешли в наступление. Однако он не преуспел. "Сам иди, а мы не пойдем!" – отвечали ему кратко. В течение лета-осени 1917 года вокруг Двинска шли позиционные бои. Город сильно пострадал от военных действий. Давно исчезли с рынка продукты питания, остановилось производство, расцвела спекуляция. Чем же притягателен казался солдатам этот прифронтовой город? В нем кипела революционная жизнь. «Рига и Двинск несчастие Северного фронта, два распропагандированных большевистских гнезда…» - это слова генерала Н.Рузского, командующего фронтом. После провала летнего наступления часть полков была расформирована, а 13 тысяч солдат и офицеров заключены в Двинскую крепость и городскую тюрьму. Самые активные приверженцы большевиков были отправлены в Москву и помещены в Бутырку. В дальнейшем они вошли в историю под именем «двинцев» как активные участники октябрьского вооруженного восстания 1917 г. в Москве. В самом Двинске большевики взяли власть уже в ноябре 1917 года. Итак, с 26 октября, после недели на позициях, 70-й пехотный Ряжский полк переведен в резерв. «27 октября. 2ой день нахождения полка в армейском резерве. По телефону из штаба дивизии передана телефонограмма о событиях в Петрограде – захват большевиками власти – за подписью военно-революционного комитета. Настроение в полковом и ротном комитетах повышенное. За отсутствием сведений из других источников кроме армискома 5, большевистского состава, - крайне неопределенное. 28 октября. 3й день нахождения полка в армейском резерве. Состоялось общее заседание полкового и всех ротных и командных комитетов, на котором обсуждались вопросы, связанные с событиями в Петрограде. Вынесено обращение к полку ярко большевистского характера. Шт.-капитаном Ладыго внесено предложение «почистить» офицерский состав от контр-революционеров; после обсуждения этого предложения постановлено командировать делегацию в армиском 5 за получением указаний.» Снова нам встретился на страницах журнала штабс-капитан Ладыго. И в какой роли! В оцифрованных документах первой мировой есть его фотография. И некоторые данные. Открытое, без улыбки, лицо. Смелый упрямый взгляд. Независимость и решительность видны в этой фигуре. Ладыго Казимир Станиславович - очевидно, поляк. В составе полка отмечен в звании прапорщика. Сентябрьский номер 1915 года газеты «Русское слово» упоминает его в чине уже подпоручика: «Раненые и больные офицеры, прибывшие в Петроград. … подпоруч. Ладыго Казимир Станиславович (лазарет академии генерального штаба)…» В 1917 году он уже штабс-капитан, обычно офицер в таком звании занимал должность командира роты. Не той ли, которая отказалась выходить на позиции? На фотографии Ладыго выглядит как-то нестандартно, не поармейски. Вряд ли он пришел в полк из военного училища. Выпускникам сразу присваивалось звание подпоручика, а послужной список Ладыго начинается с прапорщика. Скорее всего, он был офицером из вольноопределяющихся (что-то вроде сверхсрочника по-нашему). Нижний чин, без ограничений по сословию или религии, мог в конце первого года службы сдать экзамен на чин прапорщика или подпоручика. И стать таким образом младшим офицером. В связи с польским происхождением Ладыго нельзя не вспомнить историю с воззванием к полякам от 14 августа 1914 года. Этот высокопарный пропагандистский текст, подписанный верховным главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем, призывал всех поляков поддержать в войне Россию, и тогда «подъ скипетромъ Русского Царя возсоединится Польша, свободная въ своей вЪрЪ, въ языкЪ, въ самоуправлении». Это обещание всколыхнуло массу общественных институтов и просто отдельных людей. Повеяло свободой и демократизацией… Возможно, и Казимир Ладыго под влиянием этого воззвания добровольно оказался на фронте и довольно быстро, благодаря своим личным качествам, сделал военную карьеру. Вот так в моем поиске я снова вернулась к «польскому вопросу»... Читаем последние страницы журнала военных действий. «Полковым комиссаром, согласно телеграммы военно-революционного комитета, избран ст. ун.-оф. Соболев. Движение больных… Пища… Погода… 30 октября. 5й день нахождения полка в армейском резерве. Полковой комиссар запретил передавать в роты и команды телефонограммы, передаваемые от Временного правительства.» Конец двоевластию. Пробольшевистский настрой в полку очевиден. «31 октября. Положение продолжает оставаться неопределенным, газеты не получаются.» Больше записей не сохранилось. А может, больше их и не было? В ноябре в 70-й пехотный полк прибывает рядовой пехотинец 20-летний Аполлон Седов. Окрестности Двинска, поздняя осень, мокро, холодно, уныло. Не хватает боеприпасов и провианта. Вместо занятий – митинги, неугодным офицерам угрожают расправой. Многие стремятся объявить себя больными и угрозами добиваются справок у медперсонала. Из отпусков возвращаются не все. Увеличивается число откровенных дезертиров. Большевикам, только что захватившим власть, война не нужна. «Мир народам» - один из основных лозунгов, обеспечивших им поддержку масс. Командование Северного фронта в растерянности. Года не прошло, как армия присягала Временному правительству. Теперь оно низложено. Вся власть Учредительному собранию? Именно в ноябре 1917-го повсеместно проходили выборы делегатов. Многие тогда верили, что это реально демократический путь решения вопросов государственного устройства России. Теперь-то мы знаем, что захвативших власть большевиков не устроит партийный состав учредительного собрания: эсеры – 40%, буржуазные партии – 29%, РКП(б) – 24%. И уже 6 января 1918 года они просто-напросто разгонят его. «Караул устал»… Большевики действуют. В ноябре воюющим странам разосланы ноты с просьбой начать переговоры о немедленном всеобщем мире. Но все игнорируют Советскую Россию. А что же немцы? Германия тоже измотана тяжелой и продолжительной войной и готова обсуждать сепаратный мир с Россией. Ленин отправляет делегацию на переговоры с немцами. При этом ЦК РСДРП(б) решает максимально затянуть эти переговоры в надежде на скорую революцию в Германии. «Чтобы затягивать переговоры, нужен затягиватель», - говорит Ленин и назначает главой делегации Троцкого. 9 декабря два представительства встречаются в Брест-Литовске. Глава германской делегации Рихард фон Кюльман - о Троцком: «Выражение его лица ясно указывало на то, что он [Троцкий] лучше бы завершил малосимпатичные для него переговоры парой гранат, швырнув их через зеленый стол, если бы это хоть как-то было согласовано с общей политической линией…иногда я спрашивал себя, прибыл ли он вообще с намерением заключить мир, или ему была нужна трибуна, с которой он мог бы пропагандировать большевистские взгляды». Переговоры тянулись до конца января. Троцкий произносит революционные речи в надежде, что они воспламенят рабочий класс Германии. Но на страницы газет, естественно, попадает лишь то, что пропущено кайзеровской цензурой. На фронте перемирие, массовое дезертирство и голод из-за полного развала снабжения. А с революцией в Германии всё никак. 9 февраля в Берлине перехвачено воззвание к германским солдатам, призывающее их «убить императора и генералов и побрататься с советскими войсками». После чего по приказу кайзера Кюльман предъявляет большевикам ультиматум: к завтрашнему вечеру подписать мир с отдачей Прибалтики. И, кстати, Двинск (по-немецки Динабург) тоже должен отойти Германии. У Троцкого есть чёткое указание Ленина: «затягиваем переговоры, а после ультиматума – сдаём». Однако ему совсем не хочется войти в историю автором подписи под неравноправным договором. Он сочиняет красивое заявление про «неправильную» войну за раздел мира, порожденную «своекорыстием и властолюбием правящих классов всех стран». «Мы выходим из войны»! И 10 февраля советская делегация демонстративно покидает переговоры. Чем больше я узнаю фактов о событии, которое с детства привыкла называть «Великая Октябрьская социалистическая революция», тем больше я понимаю, что для ее организаторов это была колоссальная авантюра. Авантюризм и плутовство – во всех аспектах возникновения и деятельности «молодого Советского государства». Прислушаемся к Троцкому, наркому иностранных дел Советской России: Скоро – мировая революция, какие там условия мирного договора, какие выплаты, уступки территории, судьба пленных?! Это всё несущественно! В переговорах не вижу никакого смысла!.. - Словно бы этот человек, умный и образованный, облеченный властью (а она есть в первую голову ответственность), вдруг задорно трясет головой и – отворачивается, махнув рукой на всё: «Ни мира, ни войны, армию распустить!» Последствия демарша Троцкого были такие. Немцы, поначалу огорошенные поведением русской делегации, использовали ситуацию в своих интересах: объявленное перемирие прекращается, у нас развязаны руки. И 16 февраля они начинают наступление на русские позиции. А что там? Полная деморализация частей, отсутствие внятного командования, разобщенность сил – и уже 18 февраля немцы захватывают Двинск. Те части, которые не устроили саморасформирование и не покинули порядки расположения, видимо, сдавались практически без боя. Какова судьба 70-го пехотного полка, оказавшегося в самой гуще этих событий? Сумел он сохранить боевой дух и сопротивлялся превосходящему врагу как мог? Был застигнут врасплох стремительно наступавшими немцами? Или на солдатском сходе приняли решение о выходе из империалистической войны – айда по домам, теперь каждый сам за себя, не обессудьте, бывшие господа офицеры? И как именно новобранец Аполлон Седов, попавший в этот крутой замес, оказался в немецком плену? А ведь о том, что с ним случилось, в семье не знали. С войны он не вернулся и весточек о себе не подавал. Мать и сестры решили – убит. И вот 100 лет спустя экран ноутбука показывает мне написанную тем, «дореволюционным» еще почерком, карточку военнопленного. История открыла свой маленький кусочек, высветила один участок жизненной линии. Куда движется эта линия дальше? Когда и где прерывается? Темно… Известно, что самым страшным и опасным был сам момент пленения. Солдата могли избить, покалечить, а то и заколоть на месте. Аполлона эта доля миновала: он вместе с партией русских военнопленных добрался до Скальмершутца, или Скалмежице. Да, он пока жив. Но что хорошего может ждать его в плену? В воспоминаниях бывших военнопленных описаны случаи мародёрства, оскорблений, унижений и беспричинной жестокости караула по отношению к безоружному противнику. Однако если в конвое были австрийцы-русины – помогали русским пленным, чем могли. А вот мадьяры и немцы «обращались зверски». Отношение местного населения тоже много значило для пленных. Как правило, поляки оказывали посильную помощь русским солдатам: приносили еду, медикаменты, одежду. Даже делали перевязки или приводили врачей. Но ситуация менялась. Время шло, а события обгоняли время. В конце февраля 1918-го Советское руководство подписало с Германией унизительный Брестский мир, потеряв не только Прибалтику, а и Финляндию, и Польшу. Было достигнуто и соглашение о репатриации пленных, которая началась в мае 1918-го - и затянулась на долгие годы. Немцы перебросили высвободившиеся дивизии на запад, а в марте начали успешное наступление с целью рассечения фронта союзных армий и последующего их уничтожения. Но уже в апреле удача им изменила, и осенью 1918 г. немцы потерпели ряд поражений, в которых немалая роль принадлежала американцам. Президент США Вильсон очень хотел войти в историю как всеобщий моральный лидер, устраивающий правильный мировой порядок. (Вам это ничего не напоминает?) Германия была вынуждена принять его требования и дать союзным державам полное право диктовать любые условия перемирия. В 11 часов 11 числа 11 месяца 1918 г. на переговорах в Компьенском лесу под Парижем война была закончена. И в это самое время – вспомним Троцкого – революция в Германии началась. Сначала – бунт матросов, затем – повсеместное формирование Советов; свержение кайзера Вильгельма II, создание Баварской советской республики. Революционные выступления продолжались до мая 1919 года, однако были полностью подавлены. Умелые действия правительства повели страну по буржуазно-демократическому пути. Пока в Германии происходили внутренние разборки, польские земли объединились в одно государство – Польшу. Развивалась интервенция западных держав в Советскую Россию, где уже вовсю бушевала гражданская война. В 1919-1921 гг. на границах России, Польши, Украины и Литвы разгорелся новый конфликт – польские историки называют его «Польско-большевистская война». Она добавила в польские лагеря волну пленных красноармейцев. Их «положение было ужасающим: пленные находились на подножном корму, не получали дров для обогрева и приготовления пищи. Помощь этим пленным со стороны западных государств польскими властями блокировалась». Аполлон Седов вполне мог застрять в Скалмежице и оказаться в самом бедственном положении между Советской Россией и польской мечтой о возрождении Речи Посполитой. Тут я не могу не обозначить масштаб амбиций и той, и другой стороны российскопольского конфликта. Советское правительство видело новое объединение под властью Советов всех территорий в границах Российской империи (Финляндия, Белоруссия, Лифляндия, Эстляндия, Польша…) в качестве плацдарма мировой революции. А вот слова Ю.Пилсудского, «временного начальника государства Польского»: «Россия могла бы легко перейти в состояние второсортной державы… Польша же, как самое большое и сильное из новых государств, могла бы легко обеспечить себе сферу влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских гор.» Без комментариев. Но вернёмся к уникальному документу из архивов Первой мировой – «Карточка военнопленного». Эти карточки заводились в губернских, а позже и в уездных городах на тех, кто вернулся из плена. Значит, в Россию Аполлон всё-таки попал. А вот домой не вернулся. Никогда. Сгинул… Надо сказать, что и дома-то тогда уже не было. Нет, бревенчатый пятистенок в Сарапуле до сих пор еще стоит. А семья Седовых в 1919 году оказалась в поселке с названием Юг, в 30 километрах от Перми. Вернее, то, что от семьи осталось – мать Ольга Матвеевна и младшая сестра, Ольга. Ее выдали замуж за «красного командира» - Григория Беляева, местного уроженца. Была еще вторая сестра – Елизавета. Она обрезала волосы и «записалась в коммунисты». Для семьи стала изгоем. Жила своей жизнью, очень бедно, растила двоих детей. Умерла мать, Ольга с семьей переехала в Пермь. В середине 20-х в Перми появился брат Михаил. Жизнь шла дальше. Аполлон же так и не вернулся к родным из польской деревни Скальмежице. Какую жизнь он мог бы прожить? Как разыскал бы своих? Кого поддержал – младшую Ольгу, противницу Советской власти, или коммунистку Лизу? На ком женился, куда бы пошел работать? Несостоявшаяся жизнь, отнятые возможности, перечеркнутая судьба, обрубленная семейная ветвь. Мир его праху, упокоение его душе…
