МИНОБРНАУКИ РОССИИ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «БРЯНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АКАДЕМИКА И.Г. ПЕТРОВСКОГО» Институт русской и романо-германской филологии Филологический факультет Кафедра русской, зарубежной литературы и массовых коммуникаций Курсовая работа Тема: «Издательская деятельность А.П. Сумарокова в журнале «Трудолюбивая пчела» Код, направление подготовки: 42.03.02 Журналистика Направленность (профиль) программы: Журналистика в печатных и электронных средствах массовой информации Обучающаяся: Медведцева Анна Евгеньевна 3 курса очной формы обучения Руководитель: Киютина Ирина Ивановна кандидат педагогических наук, доцент кафедры русской, зарубежной литературы и массовых коммуникаций 2021г. 1 Содержание Введение ……………………………………………………………..………… 3 Глава 1. Теоретические основы исследования …………….………....…..... 5 1.1. Литературная деятельность А.П. Сумарокова……………….……..…….. 5 1.2. Александр Петрович Сумароков как публицист и издатель………….......8 1.3 Журнал «Трудолюбивая пчела»………………………………………….... 11 Выводы по главе 1 ……………………………………………………………. 17 Глава 2. Анализ особенностей публикаций в журнале «Трудолюбивая пчела»........….........................………………………………………………..… 18 2.1 Женская тематика в журнале А.П. Сумарокова «Трудолюбивая пчела»…………………………………………………………………………… 18 2.2 Жанровая разновидность метатекста в журнале «Трудолюбивая пчела»………………………………………………………………………...…. 25 Выводы по главе 2 ..…………….……………………………………………. 28 Заключение ……………………………………………...…………...……....... 29 Список используемых источников ……………………………...……....…. 30 Приложения …………………………………………………………………... 31 2 Введение Александр Петрович Сумароков родился в 1717 году в дворянской семье. Образование писатель получил в Сухопутном шляхетном корпусе. Ещё в учебные годы Александр Петрович пристрастился к литературе: начал писать стихи и песни, многим пришедшиеся по вкусу. Театральные представления при дворе императрицы Анны Иоанновны увлекли его, в 19 лет литератор написал свою первую трагедию «Хорев», которая и была разыграна кадетами. В 1740 году А.П. Сумароков окончил корпус, поступил в военную службу и полностью отдался литературной деятельности. Стоит отметить, что он стал первым дворянином, для которого писательство стало основным делом жизни. Александр Петрович в большей степени писал, придерживаясь классицистического направления, однако он не стал ограничиваться уже установленными шаблонами классицизма. Так, в 1747 году он пишет «Эпистолу о стихотворстве», в которой старается отразить главные законы классицизма. А.П. Сумароков преуспел не только в литературной, но и в публицистической деятельности. В 1759 году он основал первый частный журнал «Трудолюбивая пчела». Актуальность исследовательской работы заключается в изучении вклада Александра Петровича Сумарокова в отечественную журналистику. Целью работы является рассмотрение и исследование публицистической и издательской деятельности А.П. Сумарокова. Для достижения данной цели в работе необходимо решить следующие задачи: 3 1) рассмотреть публицистическую деятельность А.П. Сумарокова; 2) проанализировать основные темы, проблематику творчества; 3) исследовать издательскую деятельность А.П. Сумарокова на примере журнала «Трудолюбивая пчела»; 4) обобщить имеющуюся информацию и сделать вывод; Объектом исследования являются публикации и биографические материалы А.П. Сумарокова. Предметом исследования являются материалы в журнале «Трудолюбивая пчела». Основные методы: 1. Теоретические методы – изучение научной литературы, газет и журналов. 2. Анализ – разбор и исследование публицистического материала, научных докладов. 3. Синтез – обобщение полученных знаний. Структура работы: введение, две главы, заключение, список использованной литературы и приложения. 4 1. Теоретические основы исследования 1.1 Литературная деятельность А.П. Сумарокова Ярчайшим представителем классицистической русской драматургии 18 века явился Александр Петрович Сумароков (1717 – 1777). Однако уже в его творчестве намечаются отличия от высокого «штиля», который декларировал Ломоносов. В «высокую трагедию» он вводил элементы среднего и даже низкого стиля. Причина такого творческого подхода заключалась в том, что драматург стремился придать жизненность своим творениям, вступая в конфликт с предшествующей литературной традицией. Принадлежащий к древнему дворянскому роду и воспитанный на идеалах благородства и чести, он считал, что все дворяне должны соответствовать этой высокой планке. Обучение в Шляхетском корпусе, дружба и общение с другими молодыми дворянами-идеалистами только укрепило эту его мысль. [1] Но действительность не соответствовала мечтам. Драматург повсеместно встречал в высшем свете леность, трусость, был окружен интригами и лестью. Это очень злило его. Необузданный характер молодого таланта часто приводил сочинителя к конфликтам с дворянским обществом. Например, Александр мог запросто швырнуть тяжелым стаканом в помещика, который с упоением рассказывал о том, как он наказывает своих крепостных. Но будущему гению многое сходило с рук, поскольку он снискал славу придворного поэта и пользовался покровительством монархов. Целью своего творчества – и драматургии, и поэзии – А.П. Сумароков считал воспитание у дворян благородных черт характера. Он рисковал даже поучать монарших особ, поскольку они не соответствовали нарисованному им идеалу. Постепенно менторство автора стало вызывать раздражение у 5 двора. Если в начале своей карьеры драматург обладал особой неприкосновенностью, то под конец жизни драматург лишился покровительства даже Екатерины II. А.П. Сумароков пробовал свои силы во всех жанрах классицизма, писал сафические, горацианские, анакреонтические и другие оды, стансы, сонеты и т.д. Кроме того, он открыл для русской литературы жанр стихотворной трагедии. А.П. Сумароков начал писать трагедии во второй половине 1740-х годов, создав 9 произведений этого жанра: «Хорев» (1747), «Синав» и «Трувор» (1750), «Димитрий Самозванец» (1771) и другие.[1] В трагедиях, написанных в соответствии с канонами классицизма, в полной мере проявились политические взгляды А.П. Сумарокова. Так, трагический финал Хорева проистекал из того, что главный герой, “идеальный монарх”, потворствовал собственным страстям – подозрительности и недоверчивости. “Тиран на престоле” становится причиной страданий многих людей – такова главная мысль трагедии Димитрий Самозванец. Созданию драматических произведений не в последнюю очередь способствовало то, что в 1756 Александр Петрович Сумароков был назначен первым директором Российского театра в Петербурге. Театр существовал во многом благодаря его энергии. Заслуга А.П. Сумарокова перед русской драматургией состоит в том, что он создал особый тип трагедий, оказавшийся чрезвычайно устойчивым на протяжении всего XVIII в. Неизменный герой сумароковских трагедий – правитель, поддавшийся какой-либо пагубной страсти – подозрительности, честолюбию, ревности – ив силу этого причиняющий страдания своим подданным. [1] Для того чтобы тирания монарха раскрывалась в сюжете пьесы, в нее вводятся двое влюбленных, счастью которых препятствует деспотическая воля правителя. Поведение влюбленных определяется борьбой в их душе долга и страсти. Однако в пьесах, где деспотизм монарха приобретает 6 разрушительные размеры, борьба между долгом и страстью влюбленных уступает место борьбе с правителем-тираном. Развязка трагедий может быть не только печальной, но и счастливой, как в “Дмитрии Самозванце”. Это свидетельствует об уверенности писателя в возможности обуздания деспотизма. Герои сумароковских пьес мало индивидуализированы и соотносятся с той общественной ролью, которая им отводится в пьесе: несправедливый монарх, хитрый вельможа, самоотверженный военачальник и т. П. Обращают на себя внимание пространные монологи. Высокому строю трагедии соответствуют александрийские стихи (шестистопный ямб с парной рифмой и цезурой посередине стиха). Каждая трагедия состоит из пяти актов. Соблюдаются единства места, времени и действия.[2] По своим философским убеждениям А.П. Сумароков был рационалистом, сформулировал свои взгляды на устройство человеческой жизни следующим образом: “Что на природе и истине основано, то никогда премениться не может, а что другие основания имеет, то похваляется, похуляется, вводится и выводится по произволению каждого и без всякого рассудка”.[3] Его идеалом был просвещенный дворянский патриотизм, противостоящий некультурному провинциализму, столичной галломании и чиновничьей продажности. Поэтическое творчество Александра Петровича Сумарокова чрезвычайно разнообразно. Он писал оды, сатиры, эклоги, элегии, эпистолы, эпиграммы. У современников особенной популярностью пользовались его притчи и любовные песни. А.П. Сумароков первый в русской литературе ввел в жанр басни разностопный стих и этим резко повысил ее выразительные возможности. Не довольствуясь аллегорическими образами из животного и растительного мира, поэт часто обращался к конкретному бытовому материалу и на его основе создавал выразительные жанровые сценки (“Стряпчий”, “Шалунья”, “Мужик и Кляча”, “Кисельник”). В своих притчах, относящихся, по 7 поэтической градации классицистов, к низким жанрам, А.П. Сумароков ориентировался на русский фольклор – на сказку, пословицу, анекдот с их грубоватым юмором и живописным разговорным языком.[2] 1.2. Александр Петрович Сумароков как публицист и издатель Александр Петрович Сумароков широко известен, в первую очередь, благодаря огромному вкладу в отечественную художественную литературу. Однако, деятельность писателя не ограничивается только лишь поэзией и драматургией. А.П. Сумароков преуспел так же в роли издателя и публициста. Писатель остро ощущал и сугубо художественные задачи, которые стояли перед русской литературой. Свои соображения по этим вопросам он изложил в двух эпистолах: “О русском языке” и “О стихотворстве”. В дальнейшем он объединил их в одном произведении под названием “Наставление хотящим быти писателями” (1774). Образцом для “Наставления” послужил трактат Буало “Искусство поэзии”, но в сочинении А.П. Сумарокова ощущается самостоятельная позиция, продиктованная насущными потребностями русской литературы. В трактате Буало не ставится вопрос о создании национального языка, поскольку во Франции XVII в. Эта проблема уже была решена. Писатель именно с этого начинает свое “Наставление”: “Такой нам надобен язык, как был у греков, // Какой у римлян был, И следуя в том им // Как ныне говорит Италия и Рим” [3] А.П. Сумароков печатался в других периодических изданиях: в «Ежемесячных сочинениях…» (1755-1758), в «Полезном увеселении» (17601761), в «Праздном времени…» (1760), в «Свободных часах» (1763). Однако в этих журналах он выступал в качестве автора и не влиял на редакционную политику. Случай «Трудолюбивой Пчелы» особый и для Сумароковаиздателя, и для русской литературы XVIII века. «Трудолюбивая Пчела» принципиально новый для XVIII в. Частный журнал, не зависевший ни от 8 правительства, ни от Академии. А.П. Сумароков издавал его единолично на правах частного предпринимательства в течение 1759 г., с января по декабрь. В 1759 г. Александр Петрович Сумароков начал издавать первый частный журнал в России под названием «Трудолюбивая пчела», в котором были впервые опубликованы более 50 произведений автора: элегии, притчи, переложения псалмов, эклоги, слова похвальные, песни, рассказ-утопия, историко-культурные, литературоведческие и языковедческие статьи, переводы и многое другое. Издание частных журналов было важным событием в развитии отечественной журналистики. Издаваемые частными лицами, они, в отличие от официальных журналов, носили часто оппозиционный по отношению к правительству характер. Писатель намеревался издавать журнал «помесячно для услуги народной». [2] «Трудолюбивая пчела» отличалась политической тенденциозностью, недаром разрешение на печатание журнала было получено не сразу, и цензура пристально следила за издателем «Трудолюбивой пчелы», что в результате и привело к прекращению издания. Каждая книжка «Трудолюбивой Пчелы» создавала особое повествовательное единство, который имел четкую семантическую иерархию: смысловое ядро и свободную периферию. Ядро организовывало журнальный метатекст, а периферия способствовала образованию нарративных связей, завершая целостное мировосприятие сообщения. Тексты различной жанровой природы, опубликованные сначала в помесячной книжке, а затем помещенные с единой сквозной пагинацией под одну обложку, стали уникальным явлением для русской литературы.[3] С одной стороны, это принципиально новый способ циклизации произведений разных авторов, литературоведческих с другой и уникальная лингвистических модель принципов, вербализации религиозно- философских воззрений, общественно-политических взглядов целой группы авторов журнала «Трудолюбивая Пчела» во главе с его издателем и редактором.[4] 9 В журнале сотрудничали И. Дмитриевский, Г. Козицкий, А. Аблесимов, А. Ржевский, А. Нартов, В. Тредиаковский и другие авторы, но основная направленность журнала была связана с материалами А.П. Сумарокова, которые составляли большую часть в каждой книжке «Трудолюбивой пчелы». Если в первые полгода издания в журнале встречаются статьи по философии, филологии, истории, то в дальнейшем в журнале усиливаются обличительные тенденции. «Трудолюбивая пчела», была посвящена жене наследника престола, будущей императрице Екатерине II (см. рис. 1 приложения 1), с которой А.П. А.П. Сумароков связывал надежды на устроение жизни по истинно нравственным принципам. В журнале содержались нападки на вельмож и подъячих, из-за чего он был закрыт через год после основания. Оппозиционность А.П. Сумарокова не в последнюю очередь была основана на его тяжелом, раздражительном характере. Житейские и литературные конфликты – в частности, конфликт с Ломоносовым, отчасти тоже объясняются этим обстоятельством. Приход Екатерины II к власти разочаровал А.П. Сумарокова тем, что кучка ее фаворитов в первую очередь взялась не за служение общему благу, а за удовлетворение личных потребностей.[5] В своих литературно-критических статьях писатель полемизировал с Тредиаковским, Ломоносовым, заботясь о судьбах русской литературы. В полемике он исходил из своих представлений о средствах, с помощью которых можно было создать истинно национальную культуру. Литератор верит в силу слова, обращенную к разуму. Он отстаивает ясность мысли и простоту чувств, считая, что «великолепие», пышность, т. Е. торжественный стиль поэзии Ломоносова, лишены естественности, строгой логичности. Неоднократно проводит А.П. Сумароков в своем журнале мысль, характерную и для его литературных произведений, о том, что богатство и знатность не суть достоинства человека. «Справедливо ли говорится вместо «человек, имеющий великий чин» и «человек знатного рода», — честный 10 человек? Из этого следует, что все крестьяне бесчестные люди, и это неправда; земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение», — писал А.П. Сумароков в письме «О достоинстве». С цензурой писатель вел постоянную борьбу. В большинство случаев его непримиримость объяснялась неуклонным стремлением к истине, как он ее понимал. С сильнейшими вельможами своего времени А.П. Сумароков так же спорил и горячился, как и со своими собратьями по перу, и ни шутом у них, ни льстецом не мог быть уже по самой своей; натуре. Александр Петрович Сумароков управлял театром не особенно долго: из-за столкновений с артистами и недоразумений А.П. Сумароков в 1761 году был уволен от звания директора театра. Хотя это не охладило в нем страсти к сочинительству, но он был очень огорчен и с особенной радостью встретил воцарение Екатерины II.[5] В похвальном слове, написанном по этому поводу, он в сильных выражениях нападал на невежество, укрепленное пристрастием и силой, как на источник неправды в жизни; он умолял государыню исполнить то, что смерть помешала исполнить Петру Великому – создать «великолепный храм ненарушимого правосудия». Императрица Екатерина знала и ценила писателя и, несмотря на необходимость подчас делать этой «горячей голове» внушения, не лишала его своего расположения. Все сочинения его печатались на счет Кабинета. 1.3 Журнал «Трудолюбивая пчела» Журнал «Трудолюбивая Пчела» издавался А. П. Сумароковым ежемесячно с января по декабрь 1759 г. И был закрыт по причинам не до конца понятным. 12 книжек журнала стали принципиально новым для XVIII в. Типом периодического издания в России, которое печаталось по частной инициативе А.П. Сумарокова и распространялось по подписке.[6] Репертуар большинства номеров «Трудолюбивой пчелы» представляет собой сочетание текстов различной жанровой природы. Это 11 переводные и оригинальные произведения в прозе и в стихах, тексты древних и новых авторов, труды самого А.П. Сумарокова и его коллег соотечественников. Кажущаяся эклектичность журнала долгое время мешала историкам литературы отойти от тематической и жанровой описательной методологии при обращении к текстам сумароковского издания и увидеть определенную логику отбора материала для каждого номера журнала. В помесячных книжках «Трудолюбивой пчелы» создавалось специфическое метатекстовое единство, утверждавшее особую философию жизни, которая опиралась на тысячелетнюю культурную традицию. Первый номер вышел в свет в конце января 1759 года, тираж которого достигал рекордные 1200 экземпляров, в то время как оптимальный тираж для 18 века был 600. [6] Последний номер был выпущен в декабре того же года. В журнале ощущалась оппозиционность правительству Елизаветы Петровны и поддержка находящейся в то время в опале Екатерины. Однако основным в сатирических очерках и фельетонах «Трудолюбивой пчелы», принадлежащих самому издателю, было обличение злоупотреблений, насилия, лихоимства и казнокрадства, процветающих в Российской империи. В журнале Александра Петровича Сумарокова, кроме него, принимали участие А. Аблесимов, И. Дмитревский, Г. Козицкий, А. Нартов, братья Нарышкины, Е. Сумарокова, В. Тредиаковский и другие. Многие из них позже стали печататься в журналах, выходивших при Московском университете. [6] «Трудолюбивая пчела» открылась посвящением жене наследника престола Петра Федоровича – Екатерине Алексеевне, будущей императрице. Писатель называл ее «Минервой» и просил покровительства. Он явно ориентировался на «малый двор» великого князя, а не на царицу Елизавету Петровну и ее вельмож. Сама по себе эта ориентация выглядела достаточно смело: Екатерина находилась в опале, подозреваемая, и вполне справедливо, 12 в политических интригах и тайных сношениях с иностранными дипломатами. Оппозиционное направление журнала усиливали резкие нападки А.П. Сумарокова на представителей государственного аппарата, достигавшие подчас большой остроты. [7] Несмотря на то что в «Трудолюбивой пчеле» печатался ряд современных авторов, журнал все же оставался изданием одного лица – именно А.П. Сумарокова и хранит ясный след его сильной и незаурядной личности. Основная направленность журнала была связана с материалами А.П. Сумарокова, которые составляли большую часть в каждой Книжке «Трудолюбивой пчелы». Если в первые полгода издания в журнале встречаются статьи по философии, филологии, истории (например: «О первоначалии и созидании Москвы», «О истреблении чужих слов из русского языка», «Об остроумном слове» и др.), то в дальнейшем в журнале усиливаются обличительные тенденции. [6] В своих литературно-критических статьях А.П. Сумароков полемизировал с Тредиаковским, Ломоносовым, заботясь о судьбах русской литературы. В полемике он исходил из своих представлений о средствах, с помощью которых можно было создать истинно национальную культуру. Литератор верит в силу слова, обращенную к разуму. Он отстаивает ясность мысли и простоту чувств, считая, что «великолепие», пышность, т.е. блестящий, торжественно-напряженный стиль поэзии Ломоносова, лишены естественности, строгой логичности. Не ставя перед собой далеко идущих художественных задач, как он делал это в поэзии и драматургии, А.П. Сумароков развивает жанр сатирического очерка и фельетона, обнаруживая оригинальность мысли и тонкую наблюдательность. Заметки его – отрывки горячего монолога писателя, озабоченного судьбами русской литературы, театра, России в целом. [7] 13 Писатель был убежденным монархистом, осуждал только злоупотребления властью, считал крепостное право явлением естественным и необходимым. Однако он яростно протестовал против рабства крестьян, отданных в бесконтрольное владение неразумным и злым помещикам. «Продавать людей как скотину не должно», – утверждал он в своих замечаниях на «Наказ» Екатерины II. Крестьяне – необходимый элемент государства, они должны работать на земле. Дело дворян – руководить страной, управлять крестьянским трудом. [8] А.П. Сумароков предъявлял большие требования к дворянству, стремясь очистить этот класс от присущих ему пороков, приблизить к идеалу. Он не жалел сатирической соли, высмеивая недостатки дворянства и отдельных его представителей, боролся с рабовладением, но так как рабовладельцами были почти все дворяне, удары А.П. Сумарокова обращались на крепостническую систему в целом. Только личные достоинства дворянина могут дать ему право занимать видные должности в государстве. «Порода», происхождение, знатность семьи не могут играть никакой роли. «Честь наша не в титлах состоит, – писал он, – тот сиятельный, кто сердцем и разумом сияет, тот превосходительный, который других людей достоинством превосходит, и тот боярин, который болеет об отечестве». Эту мысль он повторял и в своих стихах. [7] В письме «О достоинстве» (1759, май) А.П. Сумароков утверждает что чины, богатство и знатность не составляют еще достоинств человека: «Справедливо ли говорится вместо «человек, имеющий великий чин» и вместо «человек знатного рода» – честный человек? Из сего следует, что все крестьяне бесчестные люди, а это неправда; земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение». [8] Свою положительную программу, весьма неясную и сбивчивую, писатель излагает в утопии «Сон. Счастливое общество», помещенной в декабрьской книжке «Трудолюбивой пчелы». Автор говорит о том, что он был «в мечтательной стране», которой правит «великий государь», 14 являющийся в то же время «великим человеком». Свои милости он дарует только достойным людям и сурово преследует нарушителей закона. Далее Сумароков рисует положение духовного и военного сословия, подробно описывает судебный и чиновничий аппарат, лишенный всех обычных для него в России недостатков. [9] Фельетоны и сатирические статьи, публиковавшиеся в «Трудолюбивой пчеле», неоднозначно воспринимались в литературной среде. Об этом, к примеру, свидетельствует очерк о А.П. Сумарокове, опубликованный в книге писателя Евгения Соловьёва. Автор утверждал, что «Сумароков, почитавший себя не ниже г-на Вольтера, завёл собственный журнал «Трудолюбивая пчела», где бранил всё, что попадалось под руку, особенно почему-то Миллера» [5][6]. В январском номере «Трудолюбивой пчелы» Сумароков опубликовал статью «О истреблении чужих слов из Русского языка» [8], в которой поднял один из важнейших для себя вопросов – об аутентичности русского языка[9]. Автор утверждал, что нет особой нужды заменять русские слова иноязычными и говорить вместо «плоды» - «фрукты», вместо «опахало» «веер», вместо «верхнее платье» - «сюртук». Статья писателя «Об истреблении чужих слов из Русскаго языка» стала проводником идеи самобытности национального языка. Для А.П. Сумарокова поверхностное стремление к подражанию европейским манерам, отрыв от исконной русской языковой основы были очевидными заблуждениями придворно-аристократического круга. Кроме того, А.П. Сумароков боролся с романами, количество которых, по его мнению, неоправданно возрастало. Профессор Московского университета Сергей Соловьёв в своей фундаментальной работе «История России с древнейших времён» (1851—1879) писал, что А.П. Сумароков на страницах «Трудолюбивой пчелы» «восставал» против романов, считая, что «чтением оного больше употребится времени на бесполезное, чем на полезное»[10] 15 В майском номере журнала А.П. Сумароков напечатал весьма острые «Разговоры мёртвых», в которых участвуют Слуга и Господин, оказавшиеся в загробном мире. Слуга сообщает, что в «здешней жизни» он может выговорить всё, что накипело, потому что «маскарадов здесь нет, все в своих лицах» [11]. Статья «Сон, Счастливое общество», опубликованная в декабрьском номере «Трудолюбивой пчелы», рассказывает о собственных грёзах, в которых писатель видел, что власть принадлежит великому человеку, неустанно пекущемуся о народном благоденствии: «Достоинство не остается без воздаяния, беззаконие без наказания, а преступление без исправления. Сим имеет он народную любовь, страх и почтение» [12]. Завершался выпуск стихотворением А.П Сумарокова «Расставание с музами». На последней странице стояла краткая информация: «Трудолюбивой пчелы конец», что означало отказ от издательской деятельности[4]. Причинами исследователей, закрытия стали «Трудолюбивой недовольство пчелы», критической по мнению направленностью журнала[1] и повышенный надзор со стороны Академии наук. [13] Утопические мечтания писателя об идеальном дворянском государстве подчеркивали его критическое отношение к окружающей действительности. Сложившиеся у него представления о том, каким должно быть дворянство, непритворное осуждение зла крепостного права и эксплуатации крестьян, обличение чиновников и откупщиков делали А.П. Сумарокова неприемлемым для правительства литератором, несмотря на его желание служить монархии так, как он это понимал. На двенадцатой книжке 1759 г. Журнал «Трудолюбивая пчела» закрылся по причинам отчасти материального, а главным образом общественного порядка; слишком резкий тон приняли нападки Сумарокова на правящий класс. 16 Выводы по главе 1 Творчество Александра Петровича Сумарокова оказало большое влияние как на современную ему русскую литературу, так и на публицистику. Просветитель Н. Новиков брал эпиграфы к своим «антиекатерининским» сатирическим журналам из притч А.П. Сумарокова: “Они работают, а вы их труд ядите”, “Опасно наставленье строго, / Где зверства и безумства много” и др. А.Н. Радищев называл писателя великим мужем. А.С. Пушкин считал его главной заслугой то, что “Сумароков требовал уважения к стихотворству в пору пренебрежительного отношения к литературе”. Сатира писателя направлена против вельмож, подьячих, взяточников, бюрократов. Резкость тона, грубость слога и нарисованных картин была вызвана стремлением разоблачить пороки современной А.П. Сумарокову действительности. Обличительные пафос, свойственный произведениям А.П. Сумарокова, наполняет его сатиры, написанные живой стихотворной речью. Политическая позиция и взгляды на жизнь не могли не отразиться на публицистической деятельности писателя. Таким образом, журнал А.П. Сумарокова «Трудолюбивая пчела» полностью отражал позиции своего основателя. 17 2. Анализ особенностей публикаций в журнале «Трудолюбивая пчела» 2.1 Женская тематика в журнале А.П. Сумарокова «Трудолюбивая пчела» Любовная тема в творчестве А.П. Сумарокова достаточно хорошо уже исследована прежде всего на материале репрезентативных жанров: анакреонтической оды, «гадательных двустиший», идиллии, песни, трагедии, эклоги, элегии, эпиталамы [10]. Однако современное литературоведение от изучения текста и отдельных жанров с их локальной тематикой переходит к рассмотрению метатекста и наджанровых единств, таких как цикл, книга стихов, журнал и др. [11, 12]. Мы обратимся к женской тематике в журнале ТП. Для её воплощения Сумароков и его соавторы используют самые разнообразные жанровые формы. Всего их, по нашим подсчётам, двенадцать, и представлены они 76 произведениями: элегия, эпиграмма, эклога, идиллия, песня, сатира, ода, мифологическая повесть, притча, плач, героида, рондо. Таким образом, женской тематике отведено около четверти объёма ТП. Складывается она в журнале из следующих тем: 1) любовноэротическая в многочисленных её мотивных вариантах (разлука, измена, неверность, расставание, первая любовь, ревность, любовный треугольник, кокетство, любовные страдания, смерть от любви и др.), 2) брачно-семейные отношения и 3) женская мода. Мы исходим из гипотезы о том, что реально-жизненную основу этого метатекста составляет лично пережитая Сумароковым ситуация любовного треугольника, то есть интимная драма писателя, о которой нам почти ничего не известно, но начало которой по косвенным данным можно датировать концом 50-х годов XVIII в. Около 1759 г. Жена писателя Иоганна Христиановна Балк (Баллиор) оставляет его. Причиной разрыва было, повидимому, сближение Сумарокова с крепостной Верой Прохоровной, 18 которая впоследствии станет матерью его детей, а потом и женой [18]. В мартовской книжке ТП появляется элегия «О ты, которая всегда меня любила…», подписанная «Катерина Сумарокова». Нас вполне убеждают доводы П.Н. Беркова, считавшего, что это произведение написано самим Сумароковым и обращено к покинувшей его Иоганне Христиановне, а подпись была сделана «для отвода глаз, и никакой поэтессой дочь Сумарокова не была» [18]. Мы, кроме того, полагаем, что эта элегия только незначительный фрагмент женского метатекста. Для доказательства нашей гипотезы рассмотрим, как распределяются представляющие женскую тему произведения и жанры по месячным выпускам ТП, и дадим краткие комментарии. Кажется, что в январской книжке ТП темы любви нет. Мифология, история, добродетели, патриотические размышления о самодостаточности русского языка – всё очень серьёзно… Но в конце номера Сумароков рассуждает «о стихотворстве, которое чистейшим изображением естества назваться может», и цитирует «Камчатскую песенку»: «Потерял жену и душу / И пойду с печали в лес…» (см. рис. 2 приложения 2). Завязка метасюжета намечена; начинают своё движение мотивы утраты любви и душевного покоя, а также мотивы печали и поисков избавления от неё. В февральском выпуске напечатаны сразу пять элегий и «Надгробная песнь Адониду» греческого идиллика Биона в переводе Г.В. Козицкого. Актуализируются, иными словами, мотивы любовных страданий и смерти возлюбленного. Мартовский номер ознаменован появлением в ТП эклог, то есть темы эротической. «Любовные утехи» в данном контексте следует рассматривать как способ избыть страдания, как попытку мужского персонажа – виртуальной проекции сумароковского «Я» – избежать душевных мук. Завершают книжку две элегии: о смерти возлюбленной (реплика на плач об Адонисе) и подписанная Катериной Сумароковой, что указывает на интимно-автобиографический подтекст этого и последующих любовных стихотворений. 19 В апрельском номере выходит перевод сатирического «Опыта немецкого словаря…» Г.В. Рабенера, где в статье о слове «Вечно» находим иронические рассуждения о «вечной верности» и «вечной любви» (см. рис. 3,4 приложения 3). Сумароков, испытывающий психологический дискомфорт, не удовлетворённый найденными им способами залечить душевные раны и заглушить голос плоти, опробует силу насмешки – остраннения собственной внутренней проблемы. Пока ещё он делает это, опираясь на «чужое слово». Здесь же опубликованы «мифологическая повесть» из «Метаморфоз» Овидия о гибели влюблённых (не только синтез двух предыдущих плачей, но и признание необратимости, произошедшей любовной и семейной катастрофы) и три эклоги (назовём их «тексты счастья и утешения в чувственной любви»). Обращение к переводному прозаическому нарративу («Баснь о Пираме и Фисве») сигнализирует о поисках жанровой структуры, более приспособленной по сравнению с лирикой и драмой к нюансировке и мотивировке любовных отношений и ситуаций, к введению новых героев и ролей. Сам Сумароков, судя по всему, не владел навыками построения повествования в прозаических эпических жанрах, да и сами эти жанры не воспринимал как литературу. В майском выпуске напечатаны идиллия и ода, обе о тоскующем влюблённом герое. Сила любовных страданий заставляет поэта подчинить своим переживаниям даже не приспособленные для выражения таких чувств жанры. Кроме того, впервые в ТП появляется оригинально-авторская сатирическая трактовка женской темы, которая обнаруживается в следующих произведениях: 1) притча о пастухе, «заражённом» «сирены взглядом», а затем неприятно удивлённом «телом дорогόй» (см. рис. 5 приложения 5); 2) эпиграмма на внучку, просветившуюся в «свадебной науке» без участия многоопытной бабушки. [5]Гипотетический биографический контекст мыслится нами как разочарование прежде всего в том, что связано с женским телом, телесностью и степенью сексуальной наивности/опытности женщины. 20 В июне Сумароков публикует пять (из десяти) эпиграмм, направленных против неверных и развратных жён, и с явной (само)иронией говорит о том, что спокойствие и брак несовместимы. Любовный метасюжет ТП вбирает в себя мотивы мужской обиды и мести. Параллельно в нём продолжает развиваться тема любовных мучений, причём взаимных – его и её. Так, И. Дмитревский и А. Аблесимов помещают в номере элегии о страдающих в разлуке влюблённых, а герои диалогической «Оды, подражённой Горацию» – Любовник и Любовница – обмениваются упрёками в неверности, вспоминают о былом счастье и готовы, забыв о новых увлечениях, вновь любить друг друга до гроба. Это стихотворение весьма примечательно. Его форма скрывает в себе переписку между влюблёнными (небольшие письма или записочки с укорами, воспоминаниями, взаимными предложениями и обещаниями). Результат – следующая за одой «Идиллия», герой которой тоскует по своей Филисе. В июле вновь речь идёт о неверных жёнах; особенно ополчается Сумароков на лишившихся девственности до свадьбы. Психика недовольного, тоскующего и ревнующего мужчины, alter ego автора, нестабильна: то, к чему он склонял женщину до брака, теперь становится поводом для упрёков. В шести (из десяти) эпиграммах затронуто несколько тем, сопутствующих женской: естественность и свобода поэтического творчества; суеверы; «дурачества» безумца; бессмысленность скупости; пьянство. Их прямые логические связи с женской темой оборваны, это как бы уход в сторону от основного метасюжета, комментарии к нему. Впрочем, связь свободы творчества, предрассудков, скандалов, денежных трат и пьянства с ситуацией любовного треугольника, как кажется, очевидна. В июльской книжке впервые появляются философские размышления о сущности любви, переданные устами античных поэтов Биона и Мосха. «Злой ето зверь» (см. рис. 6 приложения 6), – так определён Эрот в Идиллии II; в Идиллиях III и IV говорится о любви Муз к Эроту; в идиллии «Ерот беглец» Киприда описывает пропавшего сына, рисуя некое демоническое 21 существо: «Глаза у него быстры и пылающи; злые мысли, но сладкие слова; не то он думает, что говорит… Когда гневается, сердце его неукротимо и коварно. Нет в нём правды; лестное дитя, шутки его жестоки» [5]; тем, кто поймает Эрота, рекомендуется связать его, вести к матери и не миловать. Таким образом, данный этап в развитии любовного метасюжета характеризуется попыткой нового погружения в тему (жизненную ситуацию), сосредоточением на метафизике любви, неотъемлемой частью которой оказывается зло. Завершается этот очень насыщенный журнальный номер эротическими эклогами об утехах влюблённых и элегиями о страдающем любовнике. Пройдя, пожалуй, свой пик, женская тема в августовском выпуске ТП несколько мельчает, утрачивает цельность, но не теряет значения. Желчь эпиграмм сменяется в притче «Подьяческая дочь» нападками на «мещанку во дворянстве», кокетство, женскую моду. Похоже, что в новой своей сожительнице Сумароков обнаруживает всё ту же неистребимую женскую природу. Продолжает он размышлять и о взаимосвязи любви и творчества («Недостаток изображения») – несомненная примета сублимации. Любовная тема обогащается рокайльным мотивом игры в стихотворении «Поцалуи», которое на первый взгляд выглядит случайным на общем стихотворном фоне ТП, однако включается в любовный метасюжет. В жанровой триаде «идиллия – эклога – элегия» в целом усиливаются мотивы взаимной тоски влюблённых и немотивированных страданий, злой жизни, одиночества. В элегии «Я чаял, что свои я узы разрешил…» появляется новый (для метасюжета) мотив любовного вассалитета: забыв, казалось, о своих былых мучениях, герой, случайно встретившись взором с «драгой», вновь чувствует её власть над собой. В сентябрьском номере наблюдается новый всплеск эмоций, причём крайне негативных. Открывается журнал героидой Овидия, а именно полным любви и ненависти, упрёков и призывов прощальным письмом Филлиды – её местью Демофонту. (По нашей логике, это отражение реальных событий, возможно, обмена письмами или неких 22 выяснений отношений.) Затем подписчики ТП знакомятся с сочинением того же автора об Аполлоне и Дафне – трагической историей о мести Купидона, о бесплодном жаре мужском и холодности женской. Не жалея ни себя, ни читателя, сразу после этого трогательного и поучительного рассказа Сумароков помещает три элегии о любовных страданиях и муках, о преобразовании ненависти в стихотворство. Третья элегия «Ты только для того любовь уничтожаешь…» является не только зеркальным отражением героиды Овидия, но и ревизией сюжета об Аполлоне и Дафне. Для нас очевидно, что литература и страсти литературно-мифологических героев стали для Сумарокова материалом и формой для осмысления и выражения его собственных любовно-семейных отношений и переживаний. Вторая половина сентябрьского номера – сатирическая. Переводная статья из английского «Смотрителя» (“The Spectator”) целиком посвящена критике новомодных кринолиновых юбок. Затем в «Сатире» («Кто в самой глубине безумства пребывает…») находим фрагмент о неверных жёнах [19]. Той же теме посвящены завершающие выпуск журнала эпиграммы, причём три из них написаны от лица женщины, многолюбивой и продажной. Кульминацией темы являются следующие строки: «А для прибытка я со всеми не дика: / За деньги я любить готова хоть быка» [17]. Единственная «мужская» эпиграмма содержит новый мотив – иронию мужа по отношению к жене, беременность которой стала заметна через четыре недели после свадьбы. После бури – затишье: в октябрьском номере две эклоги с привычной уже эротикой и странные стихи с нападками на самовлюблённых, но некрасивых женщин («Хозяйка с подносом», «Неосновательное самолюбие»). Сумароковское журнальное alter ego находит для себя успокоение в плотских утехах и брюзжании по поводу тех женщин, которые ему оказались не по нраву или же малодоступными. В ноябре читатели познакомились с эпизодом из Овидиевых «Метаморфоз» о женщине-предательнице, которую любовь ввела в «беззаконие», и о том, как она была наказана. Дидактическое задание 23 перевода очевидно. О женской страсти говорится далее в двух одах Сапфо. Вслед за греческой поэтессой и сам Сумароков обращается к жанру любовной песни. Песни появляются в ТП впервые, причём будучи собранными в отдельный цикл из шести произведений. В большинстве своём они либо написаны от лица женщины, либо рассказывают о женских переживаниях. При немалой близости песни и элегии, а именно их сюжетных ситуаций, топики, настроений и проч., в первом жанре заметно меньше аффектации, мотивов ревности, любовного безумия и смерти от неразделённой любви [4]; само любовное чувство в песнях более гармонизировано. Наконец, предпоследним произведением в ноябрьском номере и последним в метасюжете является ироническое рондо о холодной кокетке. Можно предположить, что, пройдя через все превратности любви, Сумароков и его виртуальное «Я» в рамках любовного метасюжета преодолели обиды, справились с тоской и, главное, попытались понять Другого – женщину и её переживание любви. «История страстей» на страницах журнала завершилась, а литература и здравый смысл помогли расстаться с ней в целом без горьких разочарований и чувства мертвящей пустоты. Закономерно поэтому, что в декабрьской книжке ТП темы любви нет; из героев остались одни лишь петиметры и подьячие. Правда, прощание с Музами, то есть с вдохновением и поэзией, которые, начиная с январского номера, неоднократно отождествлялись с «чистейшим изображением естества», чувствами и любовью, можно интерпретировать и как прощание издателя со страстями, послесловие к любовному метасюжету, так сказать. 2.2 Жанровая разновидность метатекста в журнале «Трудолюбивая пчела» 24 Теперь несложно назвать ведущие модусы женской темы в ТП. Первый – элегический; к нему примыкают все вышеперечисленные лирические и лиро-эпические жанры; его назначение – создать амбивалентный образ любви-наслаждения и любви-страдания, сладких мук, которые приносит Эрос. Второй – эпиграмматический, включающий в себя жанры сатирические; он даёт писателю возможность излить досаду на ничем не укротимую плоть, особенно чужую, женскую, а также просто выплеснуть свою обиду или недоумение, посмеяться вместе с читателем над кокетками и щеголихами. Последние, по-видимому, представляются автору некими курьёзами; привычными сатирическими типами они станут через 10–15 лет [19]. На Сумарокова, взявшегося за столь масштабное изучение женской темы, явно давит многовековая христианская традиция, отождествляющая сексуальность и телесность с греховностью. Место «злых жён» заняли в журнале ТП жёны неверные (кокетки) и щеголихи с общими для них новомодными затеями. У первых это адюльтеры, у вторых – модная одежда и «новоманерные слова» [16]. Традиционный взгляд на назначение женщины сказался и в повышенном внимании писателя к теме девственности в эпиграммах и эклогах. Однако новые либертинские веяния заставляют его самого отнестись к этой домостроевской ценности с долей иронии. За акцентированием данной темы скрывается навязчивое болезненное состояние, психологическая травма Сумарокова. Неслучайно элегический герой поэта описан М.А. Котоминым как галлюцинирующий «узник своих фантазмов», стоящий «на грани разрушения», «нервного срыва» [9]. Его речь, как пишет исследователь, «бесконечное колебание собственных страхов», он сознаёт свое безумие и пытается рассказать о нём [9]. Нетерпимость Сумарокова по отношению к некрасивым женщинам [13] тоже показатель его душевного неспокойствия. Более того, выбранные для перевода идиллии Биона и Мосха повествуют об ужасе, который несёт Эрос. 25 Из «Метаморфоз» Овидия переводятся эпизоды, дискредитирующие половое влечение («Баснь о Пираме и Фисве»), рисующие женщину с низменной стороны («Скилла или безбожное предательство»). Вообще, никто, кажется, не ставил ещё вопроса о сексизме Сумарокова. А надо бы. В целом эпиграмматический модус далёк от конструирования образа «просвещённого любовника», созиданием которого была занята новая русская литература [9]. В то же время собственная и чужая (женская) сексуальность, ставшая проблемой [15] требовала реабилитации. Эту миссию принял на себя жанр эклоги. В элегиях, песнях и идиллиях любовь, конечно, не бесплотное чувство, но телесно-эротическая составляющая в них ослаблена. Суть же эклоги состоит, по словам исследовавшей этот жанр Т.В. Саськовой, в «воспевании радостей чувственной любви в сочетании с настойчиво, последовательно проведённым мотивом верности, постоянства» [7], в «одухотворении земной любви» [7]. В центре жанра – «психология соблазнения», изображение страстей, «которые заполняют жизнь юных и прекрасных детей природы» [7]. При этом Сумароков не избежал некоторой натуралистичности, вульгарности и даже цинизма в своём воспевании «мощной витальной силы» [7], хотя сам он, переиздавая в 1774 г. Эклоги под одной обложкой, уверял читательниц, что его произведения основаны «на нежности, подпёртой честностию и верностию», и соблазна «принести не могут». Оба названных модуса являются, по нашему мнению, сублимацией обуревавших Сумарокова страстей, поисками решения им проблемы телесности, а также словесного её выражения. Гипотетически можно допустить, что, столкнувшись в первом своём браке с неожиданными горестями и муками, а затем и «пременами», писатель перенёс свой душевный и жизненный опыт в те отчасти условные ситуации и ещё менее условные жанровыми переживания, формами. которые Однако диктовались одних 26 соответствующими лирических текстов с их принципиальной фрагментарностью на всех формальных и содержательных уровнях оказалось для этого недостаточно, и Сумароков с разной степенью осознанности стремится связать их между собой, обращаясь в том числе к эпическим жанрам и выстраивая в итоге то, что мы назвали любовным метасюжетом. В журнале есть весьма показательный «разговор» Медика и Стихотворца. Устами первого Сумароков ставит второму, то есть себе, диагноз – «болезнь неизлечимая» [17]. Главный симптом этой болезни – «великий жар и бред, и всё брежу на виршах» [11]. Диалог этот комичен и не лишён самоиронии, но безусловно и то, что писатель осознавал патологический характер творческого вдохновения, во всяком случае своего. На близкие темы он размышлял также в стихотворении «Недостаток изображения» и элегии «Другим печальный стих рождает стихотворство…». Всё это требует внести коррективы в культурный миф о том, что русские писатели XVIII в. Осознанно или по необходимости оказывались «в роли неких “воспитателей чувств”, которые должны были научить непросвещённых сограждан “науке любви”» [9]. Во-первых, так называемый библиофилический миф находит опору в русской мемуарно-эпистолярной литературе не ранее чем с 1760-х годов [19]. Во-вторых, сочинители должны были сначала воспитать свои собственные чувства, и здесь в роли учителя, более строгого, чем западная литература, выступала русская жизнь. Втретьих, реальное поведение многих русских писателей (не только XVIII в.) заставляет нас считать правдоподобным отрицательный ответ Ж.-Ж. Руссо на вопрос о том, «способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов». Выводы по главе 2 Мы рассмотрели и проанализировали некоторые выпуски журнала «Трудолюбивая пчела» на наличие конкретной женской тематики (любовь, 27 брак, мода). Возникновение такой тематики в журнале А.П. Сумарокова было обусловлено причинами личного характера: изменой жене, расставанием с ней, сильнейшим душевным потрясением, потребностью осмыслить новый тяжёлый жизненный опыт и избавиться от него посредством сублимации – литературного творчества. Динамика их появления в журнальных номерах, возникающие интертекстуальные связи и (мета)сюжетные перипетии отсылают к третируемому А.П. Сумароковымкритиком любовному роману. Итоговым смыслом рассматриваемого метатекста является следующий: Сумароков и его виртуальное «Я», пройдя через все превратности любви, одолевают обиды, справляются с тоской и, главное, пытаются понять Другого – женщину и её переживание любви. Выработанные мировой литературой жанровые формы и сюжеты, а также простой здравый смысл помогли Сумарокову пережить его внутреннюю проблему, не закрепив в качестве душевного и писательского опыта горькие разочарования и чувство мертвящей пустоты. Анализ женского метатекста в «Трудолюбивой Пчеле» позволил определить два основных его жанровотематических модуса – элегический и эпиграмматический. Первый призван создать образ любви как наслаждения-страдания, второй обнаруживает внутренние страхи и комплексы Сумарокова, и оба оказываются сублимацией обуревавших его страстей, формами решения им проблемы телесности и словесного её выражения. Заключение Журналистская и издательская деятельность А.П. Сумарокова имеет очень значительный объем для периодики России. 28 Большое количество басен, эпиграмм и сатир А.П. Сумарокова посвящено борьбе с отрицательными явлениями тогдашней русской действительности, в основном – дворянской. Главными предметами сатирического осмеяния писателя были невежество, неуважение к родному языку и предпочтение ему языка французского, мотовство дворянских молодых людей, разорительное модничанье, взяточничество чиновников, проделки откупщиков, жадность к деньгам, несоблюдение общепринятых моральных принципов, семейные отношения и т. Д А.П. Сумароков выступал и как журналист-прозаик. У него есть недурные для того времени статьи по философии, экономическим вопросам, истории, филологии, вопросам воспитания и т. Д. Это был разносторонний, достаточно образованный писатель. Он гордился своей библиотекой, которая дала ему возможность восполнить пробелы в знаниях, приобретенных в Сухопутном шляхетном корпусе. Существенное значение для развития русской литературы имело и то, что А.П. Сумароков писал в самых различных жанрах, разнообразными метрами, создавал оды сафические, горацианские, анакреонтические, стансы, сонеты, пытался писать эпическую поэму и т. Д. Он уделял большое внимание вопросам стиха: старался сделать его гибче, музыкальнее и выразительнее. На свое творчество А.П. Сумароков смотрел как на своеобразную школу гражданских добродетелей. Поэтому на первое место им выдвигались моралистические функции. Вместе с тем писатель остро ощущал и сугубо художественные задачи, которые стояли перед русской литературой. Список используемых источников 29 1. Абрамзон Т.Е. «Любовная гадательная книжка» А.П. Сумарокова в контексте культуры XVIII века, или Литературная безделка от «северного Расина». – М.: ОГИ, 2013. – 192 с. 2. Абрамзон Т.Е. Александр Сумароков. История страстей. – М.: ОГИ, 2015. – 304 с. 3. Берков П.Н. Несколько справок для биографии А.П. Сумарокова – 1962. – С. 364–375. 4. Вроон Р. «Оды торжественныя» и «Елегии любовныя»: история создания, композиция сборников // Сумароков А.П. Оды торжественныя. Елегии любовныя. Репринт. Воспроизв. Сб. 1774 г. – С. 387–469. 5. Гуковский Г.А. Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века. – М.: Яз. Рус. Культуры, 2001. – 368 с. 6. Максимович К.Д. Поэтика идиллий А.П. Сумарокова // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. Вып. 10. – Самара: НТЦ, 2003. – С. 111–129. 7. Петров А.В. Эпиталама в русской литературе XVIII века: Очерки по исторической поэтике жанра. – Магнитогорск: Магнитогорск. Гос. Ун-т, 2012. – 218 с. 8. Приказчикова Е.Е. Культурные мифы и утопии в мемуарноэпистолярной литературе русского Просвещения – Екатеринбург, 2010. – 55 c. 9. Киселев В.С. Статьи по теории и истории метатекста (на материале русской прозы конца XVIII – первой трети XIX века). – Томск: Томск. Гос. Ун-т, 2004. – 122 с. 10. Котомин М.А. Любовная риторика А.П. Сумарокова: «Елегии любовные» и их художественное своеобразие // Александр Петрович Сумароков (1717–1777): Жизнь и творчество: Сб. ст. и материалов / Сост. Е.П. Мстиславская. – М.: Пашков дом, 2002. – С. 133–160. 30 11. Салова С.А. Утро русской анакреонтики: А.Д. Кантемир, М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков. – М.: МАКС Пресс, 2005. – 264 с. 12. Саськова Т.В. Пастораль в русской поэзии XVIII века. – М.: Мос. Гос. Откр. Пед. Ун-т, 1999. – 166 с. 13. Смолина К.А. Русская трагедия. XVIII век. Эволюция жанра. – М.: Наследие, 2001. – 208 с. 14. Сложеникина Ю.В., Растягаев А.В. Коммуникативная стратегия журнального метатекста «Трудолюбивой Пчелы» А.П. Сумарокова (на примере декабрьского номера) // Язык. Словесность. Культура. – 2011 г. – С. 132–148. 15. Сложеникина Ю.В., Растягаев А.В. Начало и конец Трудолюбивой Пчелы: утопический проект А.П. Сумарокова // XVIII век: Литература в эпоху идиллий и бурь. – М.: Экон-информ, 2012. – С. 331–338. 16. Сложеникина Ю.В., Растягаев А.В. Январская книжка журнала «Трудолюбивая Пчела»: катарсис истинного Просвещения // Язык. Словесность. Культура. – 2014 – С. 135–169. 17. Стенник Ю.В. Жанр трагедии в русской литературе: Эпоха классицизма. – Л.: Наука, 1981. – 168 с. 18. Трахтенберг Л.А. Русские сатирические журналы XVIII века: вопросы поэтики. – М., 2017. – 515 с. 19. Фрик Т.Б. «Современник» А.С. Пушкина как единый текст. – Томск: Томск. Политех. Ун-т, 2009. – 192 с. 31 Приложения Приложение 1 Посвящение журнала «Трудолюбивая пчела" 32 Приложение 2 33 34 Приложение 4 Определение слова «вечно» 35 36 Приложение 5 Притча о пастухе 37 Приложение 6 Идиллии II 38
