Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики" Факультет социальных наук Департамент психологии Магистерская программа «Консультативная психология. Персонология» ЭССЕ по дисциплине «Модели персонологии» на тему: Экзистенция жизни, смерти и бессмертия в цифровом пространстве. Студентка группы № 182 Андронова Екатерина Юрьевна Проверил: Старший преподаватель центра фундаментальной и консультативной персонологии, к.пс.н Исаева А.Н. Москва, 2019. Введение Жизнь и смерть, будучи частями одного целого, сторонами одной монеты – человеческого существования, с древних времен и до настоящего времени привлекали и привлекают умы людей как объекты для познания. Жизнь, как первая данность, формирующая суть человеческого бытия, поворачивает людей к вопросам о смысле, предназначении, причинах, о своих вкладах и достижениях: “Зачем и для чего я живу? Почему я живу? Почему живут люди вообще? Каково наше предназначение? И как вообще правильно жить?” Хотя несправедливо было бы отдавать лавры за эти вопросы только жизни: смерть, как вторая фундаментальная данность, - во многом то, что заставляет повернуться к жизни и вообще посмотреть на нее, а уже после задаться вышеперечисленными вопросами. Как писал Мартин Хайдеггер, смерть как возможность потерять все возможности является одним из тех событий, которое способно повернуть Dasein к себе и задаться вопросом о собственном существовании, о своем вкладе в него [7]. Смерть во многих культурах часто представляется как что-то тёмное и пугающее, что-то противопоставленное свету жизни. Смерть несет с собой горе и отчаяние, боль и разрушение. Но в то же время смерть может рассматриваться и как избавление, как освобождение (например, бессмертной души от бренного тела в христианской средневековой культуре). Отношение к ней достаточно противоречивое, но обычно почтительное: во всех культурах есть ритуалы и традиции, связанные с проявлением отношения к смерти и умершим. Изучением отношения к смерти и ее образу в разных культурах занимаются многие научные дисциплины, например, психология, социология, культурология или специальная интегральная дисциплина – танатология. В настоящее время особый интерес представляет изучение смерти и жизни в контексте современной реальности, которая тесно связана с цифровым пространством. Как изменяется наша жизнь в “цифре”? Как изменяются наши отношения, наша личность, наше поведение? И, самое главное, какова взаимосвязь «реальной» и «виртуальной» жизни? Но не менее интересно посмотреть на то, как меняется смерть в цифровую эпоху. Возможно ли, что смерть, будучи гораздо менее динамичной по своей сути, чем жизнь, может меняться? И если да, то в чем эти изменения? На эти вопросы мы попытаемся дать ответы в настоящем эссе. Кроме того, стоит отметить, что сейчас с развитием технологий как никогда близко люди подошли к вопросу о возможности бессмертия, и некоторые ученые-футурологи, изучающие вопросы в том числе искусственного интеллекта, смотрят теперь на бессмертие не как на далекую фантазию, а как на вполне ясную вероятность. Здесь мы не будем подробно погружаться в футурологические гипотезы о вероятностях процесса оцифровки сознания в будущем, но остановимся больше на том, какое бессмертие доступно людям уже в наши дни. «Жизнь» в цифровом пространстве Понятие «жизни» кажется нам таким ясным, раз мы перманентно пребываем в ней; казалось бы, как можно не понимать то, с чем буквально сталкиваешься каждый день. Тем не менее, если попробовать расспросить людей о том, что для них жизнь, мы услышим большое количество совершенно разных ответов. В научном сообществе ситуация не сильно отличается: определений «жизни» масса, и каждое из них сугубо зависит от той парадигмы, в которой работают ученые, занимающиеся вопросами жизни. И в связи с таким плюрализмом мнений нам кажется вполне релевантным выбрать то определение и тот взгляд на понятие жизни, который мог бы помочь нам раскрыть этот феномен в цифровом пространстве. Таким подходом к рассмотрению жизни можно считать модель топологии жизни, представленную Е.Б. Старовойтенко. Исследуя определения, данные разными философами, Е.Б. Старовойтенко выделяет некоторые критерии, по которым можно очертить понятие «жизнь». Несколько обобщив ее высказывания, можно отметить, что жизнь тесно связана с: внешним миром и отношениями, активностью субъекта жизни и его стремлением к собственному развитию и преобразованию, динамикой и движением [3]. Если говорить о цифровом пространстве, то мы бы сказали, что в нем действительно много жизни, или, если быть точнее – ее отражения. Особенно много в нем отношений с миром (например, общение в социальных сетях), но не меньше и активности человека (например, создание постов на разные тематики: от собственной рефлексии до выражения своей политической позиции). Для того, чтобы более детально рассмотреть, как жизнь проявляет себя в виртуальности, мы рассмотрим, какие жизненные пространства личности отражаются «в цифре». 1. Пространство телесного. Здесь можно заметить небольшой парадокс, потому как, казалось бы, виртуальное пространство как раз не затрагивает тело и телесное, так как существует внутри цифровых устройств, где главенствует бинарный код, а не физические тела. Тем не менее, если посмотреть на «внешнее» пространство телесного, то есть на его эстетику, наружность, экспрессию и другие аспекты, которые проявляются вовне, то мы можем видеть, что эти моменты находят свое отражение и в виртуальной реальности: постинг фотографий, где восхвалялись бы красота тела, или видеозаписи, где можно запечатлеть телесную экспрессию или пластику. Таким образом, в цифровом пространстве находит отражение «видимая», «показательная» сторона телесности. 2. Духовное пространство. В Интернете мы также можем наблюдать и выражение духовного пространства личности: социальные сети, форумы, блоги – все это площадки для активного формирования каких-то мировоззренческих аспектов, моральных норм, получения знаний и обмена ими, трансляции своих ценностей и выражения своих идеалов. Интернет в целом, и социальные сети в частности, давно уже не считаются чем-то отделенным от «реальной» жизни человека, некоторые исследователи указывают на «интерреальный» характер взаимосвязи между реальностью и виртуальностью, поэтому, те процессы, за счет которых формируется духовное пространство в «аналоговой» жизни человека, находят свое отражение в интернет-пространстве; но справедливо и обратное: то, что человек, особенно подросток, черпает из интернета, переносится в его «реальную» жизнь. И тогда мы можем говорить о том, что создание духовного пространства сильно расширяется и выходит за пределы реального физического круга личности, с которым она непосредственно соприкасается, и теперь (без преувеличения) почти весь мир и все культуры могут быть источником знаний, ценностей и идеалов для человека. 3. Культурное пространство. Трансформация культурного пространства чем-то схожа с трансформацией духовного: цифровая реальность дает возможности, с одной стороны, для создания вокруг себя поликультурного пространства, но с другой стороны, дает возможность погружения в родную культуру и ее истоки за счет той информации, которой располагает Интернет. Да и в целом, анализ не только «реальной», но и «виртуальной» культуры может дать нам представления о специфике той или иной страны/народа/нации. 4. Социальное пространство. Социальное пространство жизни, на наш взгляд, наиболее полно и очевидно представлено в социальных медиа. И здесь мы видим, что социальные сети не только инструмент для общения, но и платформа для образования идентичности, возможности самовыражения. Здесь также формируются сообщества и группы, внутри которых можно увидеть свою динамику, свою иерархию, и даже формирование собственных норм и правил - примером таких сообществ могут являться фанатские сообщества [6]. 5. Пространство деятельности. Интернет уже давно является пространством для деятельности человека, для его творчества, даже для профессиональной самореализации. В Интернете зачастую проще демонстрировать свои достижения на профессиональном поприще, меньше границ в выражении себя через деятельность. Здесь мы можем сказать и о пространстве влияний и вкладов, которое также расширяется и качественно изменяется в том смысле, что вклады и продукты приобретают не материальный, а цифровой характер, что в настоящее время может все еще быть проблемой с точки зрения оценки ценности этих вкладов и реальности влияния. 6. Рефлексивно-феноменологическое пространство. Это пространство находит свое отражение в написании, например, постов, в которых личность строит свой нарратив, рефлексирует свою жизнь, свои поступки, описывает значимые события жизни. По сути, это ведение дневников, только зачастую публичных, что, с одной стороны, может снижать уровень откровенности и глубины рефлексии, но с другой, за счет получения обратной связи, наоборот, привести к новым открытиям посредством взгляда Другого. 7. Трансличностное пространство. В этом пространстве, на наш взгляд, происходит самая интересная и самая значительная трансформация, которую мы частично также затронем, описывая преобразование смерти в социальных сетях. В Интернете мы можем видеть, как образ «Я» преломляется через наши цифровые аккаунты. Как отмечает исследовательница Оксана Мороз, здесь важно помнить, что, даже собрав все наши аккаунты вместе, мы не сможем получить полную картину нашей личности, потому как каждый из них может представлять лишь частичку нас [2]. Рассуждая в этом ключе, мы можем представить, как от этого меняется общение и образ «Я» в «не-Я», и наоборот. Не имея возможности напрямую, физически и в полной мере взаимодействовать друг с другом, людям сложно выстроить целостный образ «Другого», и, по сути, в этом образе много их личных проекций и представлений. Здесь может возникать вопрос о том, насколько вообще реален тот человек по ту сторону экрана? Насколько наше представление о Другом вообще отражает хоть скольконибудь его реальные характеристики, если учитывать, что «Я» в цифровом пространстве имеет гораздо больший контроль над формированием образа себя у Другого, чем в физическом мире. Например, человек вполне может представиться как персона другого пола, или иного возраста, т.е. поменять биологически заданные характеристики, чего невозможно сделать в «реальном» мире. Как мы видим, в целом, жизненные пространства не меняются существенно (за исключением трансличностного и социального пространства). То есть, конечно, эти пространства приобретают иные характеристики, но Интернет является скорее лишь отражением того, что уже существует в «реальности» и что в ней сформировалось. Мы не затронули пространство Абсолюта, так как, на наш взгляд, в этой сфере не изменяется ничего, кроме, возможно, способа выражения своих переживаний и чувств по отношению к Высшему. Цифровое пространство на данный момент его развития, на наш взгляд, скорее призма, через которую мы можем увидеть жизнь другого. Благодаря этому социальные сети и Интернет в основном ассоциируется у нас с жизнью, ее проживанием нами или другим человеком, но где есть жизнь, туда рано или поздно приходит смерть и то, как она показывает себя в как будто не предназначенном для нее месте, является очень животрепещущим вопросом для исследователей сегодня. «Смерть» и «бессмертие» в цифровом пространстве Как мы упоминали ранее, у человечества в разных культурах существует множество способов того, как обойтись с фактом смерти: к примеру, различные ритуалы и обычаи, помогающие выработать определённое отношение к смерти, а также помочь тем, кто утратил своих близких, пройти через этот процесс горевания и скорби. К таким ритуалам можно отнести, например, поминки в христианской культуре, праздники «Мертвых» в латиноамериканской культуре, конечно же, сам процесс похорон, прощания с умершими. Все эти традиции сложились давно и до сих пор существуют, но все это касается мира физического, хорошо освоенного и более-менее понятного. А вот как обходиться с фактом смерти, если речь идет о цифровом пространстве? Прежде всего, нужно отметить, что, говоря о «цифровой смерти», исследователи, конечно, обычно смотрят на смерть как явление социальное, а не как физическое умирание [1]. Далее мы посмотрим на то, как изменяется в дигитальном измерении факт смерти, отношение к нему и переживание утраты скорбящими. Начнем с того, что современные технологии вообще несколько меняют отношение к смерти, делая ее частью нашей обыденной жизни. И здесь речь не только о широкой репрезентации смерти, например, в СМИ, но и, например, создании сервисов, где смерть является центральным элементом. К примеру, существуют приложения, в которых вы можете распланировать свои похороны [5], ровно так же, как планируете поход в магазин. Существуют цифровые кладбища, или аккаунты-памятники, которые может посетить любой пользователь не только для почтения памяти, но и для создания своего мемориала, указав, какие бы моменты своей жизни человек хотел бы отразить, какие тексты, фотографии, достижения хотел бы помести на свою «виртуальную могилу». Такие практики гораздо легче в осуществлении, чем те, что нужно проделать традиционно, и, более того, они не выглядят чем-то сильно отличающимся от того же ведения блога, что как будто бы помогает приблизить к нам смерть, включить ее в свой жизненный план. Такие сервисы могут быть особенно полезны для людей смертельно больных, которые как никто остро переживают приближение кончины, и такое планирование может помочь им принять факт скорой смерти и привести дела в порядок. Цифровое пространство, конечно, никак не отменяет физическую, телесную смерть, но зато может «длить» человека в пространстве социальном, и это не просто о том, чтобы оставить после себя след, но и о действительном продлении общения. В настоящее время существуют программы, которые, по вашему желанию, могут следить за вашей интернет-деятельностью при жизни, а после вашей смерти, обучившись на тех данных, что вы оставили, продолжать вести ваши социальные сети [2]. И это, конечно, удивительный поворот, не столько для умершего, сколько для тех, кто скорбит по нему. Здесь мы можем видеть воплощение человеческого желания говорить с мертвыми/духами. Так, с помощью чат-ботов, близкие почивших могут «беседовать» с ним так долго, как захотят. Причем это может быть и бот с ограниченным набором текстовых фраз, и искусственный интеллект, имитирующий «поведение» умершего; или это могут быть даже голосовые диалоги, составленные на основе ранее записанного голоса покойного. Если вспомнить то, как трансформируется трансличностное пространство в Интернете, то можно легко представить, насколько натурально может выглядеть такое дление себя «в цифре». Конечно, это обоюдоострый меч. Не для умершего, но для тех, кто пытается пережить потерю близкого человека. С одной стороны, исследователи отмечают, что это может стать помощью в сопровождении переживания утраты и горя [5]. Но, с другой, насколько велик риск погружения скорбящего в эту иллюзию того, что утраты не было? Того, что человек не сможет преодолеть стадию отрицания и вообще пройти путь терапии? В физической смерти, даже если человек оставляет после себя записи, книги, фотографии, видеозаписи, все равно ясно возникает факт отсутствия человека. Да, есть тетради с его записями, но это все же тетради, они материальны, внутри них, очевидно, не прячется человек. Есть видеозаписи, но это только изображение на экране, оно статично из повторения в повторение, и совершенно ясно, что не изменится. Но когда речь идет о том, что мое общение с мертвым человеком в чате не сильно отличается от общения с ним, когда он был живым, то границы размываются, и чтобы понять, что я говорю не с человеком, а набором кодов, мне нужно гораздо больше усилий, для которых у меня, скорее всего, нет ресурсов, если я переживаю утрату. Конечно, сейчас алгоритмы искусственного интеллекта (ИИ) не столь совершенны, и мы вполне можем определить, где человек, а где робот, но это лишь вопрос времени, когда ИИ достигнет более высокого уровня развития. Можно ли назвать такое существование бессмертием? Что ж, это действительно сложный вопрос. Если говорить о смерти, как факте прекращения биологической жизни и угасании физиологических функций, то едва ли. Но если мы сморим на жизнь, как на совокупность пространств, то, на самом деле, бессмертие уже проявилось во многих из них. Например, в пространстве деятельности и достижений: то наследие, которое может оставить человек, можно считать формой его бессмертия. Хотя, конечно, и у признания достижений и сохранения продуктов деятельности есть конец, но этот конец может настать через несколько лет, а может вместе с окончанием человеческой цивилизации. Та трансформация смерти, что мы описали выше, касается социального и трансличностного пространства, и в этом плане, действительно, человек жив, пока он в этих пространствах «существует», правда, существует не сам человек, а только его образ. Заключение Итак, что мы можем сказать о сущем жизни, смерти и бессмертия в цифровом пространстве? Если говорить о фундаментальных характеристиках жизни, таких как факт нашей в нее «заброшенности», или, как отмечал Ялом, неотвратимое переживание в ней изоляции и свободы [4], или тот факт, что смерть неотвратима, в общем, те аспекты, которые, по сути, формируют человеческое бытие, то они, конечно, никак не изменяются в цифровом пространстве. Жизнь находит там свое отражение, и, как мы увидели, какието пространства жизни могут быть освоены посредством технологий и интернета, но они могут существовать и вне них. Хотя как мы отметили, трансличностное пространство может претерпевать серьезные изменения, и это оказывает влияние на восприятие смерти человека. В каком-то смысле, мы можем достичь бессмертия несколько более прогрессивного, чем в виде оставленных продуктов деятельности, но это бессмертие скорее в метафорическом смысле, ведь сама смерть как прекращение физического все еще неотвратима, а телесное пространство пока еще является одним из базовых для переживания себя живым. Однако, надо отметить, что те достижения, которые мы можем наблюдать в техническом прогрессе уже в настоящее время делают весьма вероятным тот факт, что и жизнь, и смерть в не таком далеком будущем могут претерпеть фундаментальные изменения. И здесь можно задаться лишь вопросом о том, что если когда-нибудь человечество победит смерть, то действительно ли останется жизнь? Список литературы 1. Мороз О. О цифровой смерти, похоронных роботах, виртуальных кладбищах и вымирании Facebook [Электронный ресурс]// Хайтек. 2019. URL: https://hightech.fm/2019/02/28/oksana-moroz (дата обращения: 08.06.2019) 2. Мороз О. Феномен танатосенситивности цифровой среды [видеозапись]// Постнаука. 2018. URL: https://postnauka.ru/video/89859 (дата обращения: 08.06.2019) 3. Старовойтенко Е.Б Персонология: жизнь личности в культуре. Монография. М.: Академический проект, 2015. 431 с. 4. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия/Пер. с английского Т.С. Драбкиной. М.: Независимая фирма «Класс», 2017. 576с. 5. Massimi M., Odom W., Bakns R., Kirk D. Matters of Life and Death: Locating the End of Life in Lifespan-Oriented HCI// Conference on Human Factors in Computing Systems - Proceedings. Vancouver. Canada. May 7-12, 2011. P. 987996. 6. Seregina, A., & Schouten, J. W. Resolving identity ambiguity through transcending fandom// Consumption Markets & Culture. Vol. 20(2). 2017. P. 107–130. 7. Varga, S., & Guignon, C. Authenticity [Электронный ресурс] // The Stanford Encyclopedia of Philosophy. 2017. https://plato.stanford.edu/archives/fall2017/entries/authenticity/ обращения: 28.11.2018) URL: (дата
