Тайная вечеря

Софья Сыромятникова
Ханна
Прохладность рук её лишь лето исцелит.
Ночные лица в замке бездыханны.
И чернь фиванскую давно не веселит
Двуликий образ чёрно-серой Ханны.
Здесь строфы дышат пламенем желтка
И голос их стократ сирен острее.
Теплее станет бледность на щеках,
Когда склонимся низко нашей королеве.
Своё она кружит веретено,
И карлик пустоокий ей смеётся.
Здесь всё парчою сонной сплетено,
А мотылёк в стекло всё также бьётся, бьётся...
Тайная вечеря
Тайна вечеря бледных детей.
Вниз ускользает течение.
Шорох травы и след от ногтей –
Между собой обручение.
Будут понуро и страстно любить,
Смерть выставляя вольготно.
Разве детишки могут убить?
Могут. И бесповоротно.
Бьют по личине. Бокалы звенят,
Пьют свою фата-моргану.
Тени за тайной вечерей следят,
Дети ждут сладкую манну.
1
Сказочник и воробей
На свинцовой черепахе
Он приплыл из-за морей
В парусиновой рубахе,
И на шляпе воробей.
Рассказал о дирижабле,
Что стал птицей на лету,
И завистливые жабы
Заворочались в пруду.
Говорил о бригантине,
Что сокровища везёт.
Ждёт её в болотной тине
Весь русалочий народ.
Говорил и про пустыни,
Про вулкан и про тайгу,
Где волокнами густыми
Леший спутывает мглу.
Столько знает, столько видел
Жизнь как чудо из чудес…
Воробей, на шляпе сидя,
Гордо кушал геркулес.
Жёлтая красотка
Вот бабочка – лимонная красотка
Блеснула крыльями,
Стряхнула холодок
На лист ладони.
Подорожник скромен –
Он прячется в дорожный закуток.
Вот иволга
Поёт на теле вяза,
Что где-то потревожено гнездо
И куст малины кружевом обвязан:
Здесь пауку-охотнику везло.
2
Он паутиной жёлтую красотку
И трепетно, и бережно обнял.
Пищала иволга на ветке кротко
Про вяз, про подорожник и меня.
***
Черемша. Дождь пузырчато греет
Тело наших печальных дорог,
Оплетает седыми ветрами
Наши волосы непогода,
И прогорклым покажется лёд
На зубах високосного года.
В глупом шаге от светлого рая
Давит сердце не радость, а гнёт.
***
Я испеку лимонник,
Ты выключишь свет.
Я твоя радость,
Ты моя часть Вселенной.
Дерево сбросило листья –
Я надеваю берет.
Ветер по скверам нас ищет –
Мы принимаем душ с пеной.
Верный признак несчастья
В людях, не склонных к потерям,
Виден не то чтобы ярко,
Виден почти что вполне.
Листья весны
Спелые листья весны
Раскрываются взору.
Сброшу лицо ото сна,
Веруя в светлые дни.
Ветер сплетает косу,
Высыпая из сора.
Сонные ветви скрипят,
Словно старые пни.
Дерево – раненый плен
3
Для ворон и сороки.
Чёрные радуги вен –
На руках провода.
Я умираю со скуки,
Когда вокруг сроки
Сжимаются, словно от холода
Непрочно-весеннего льда.
Спелые листья весны –
Как святые узоры.
Скрою ладони от зла
В эти прекрасные дни.
Здесь средь ветвей мы одни
И совсем невесомы.
И высыпают из сна
Звёздами листьев огни.
***
Впервые я увидел мир ночной,
когда душа наполнилась камнями
и высился жемчужною трухой
гербовник звёзд в оконной тусклой раме,
и стройные ряды в душе зажглись,
и страшные образовались реки,
прекрасно освещённые, как высь,
пространством, убивающим навеки,
и кажется, что лунные огни
светить собою смогут беспробудно,
и в горном серебре погаснут дни
легкопыланьем и золою скудной;
сумбурность ярких красок развести,
добавить золотой осадок вязкий
духовного сюжета и свети
хоть две луны и звёзды, словно астры;
набрось, творец, атласную чадру
на тусклую безжизненную раму:
я сквозь неё увидеть не смогу
ночную вековую панораму.
4
***
так медленно пурпурная природа
разделась до ветвистого ядра,
дубы гнетёт лазурная свобода,
так грянула осенняя пора.
красна ещё магическая трасса,
и зной забылся, плавясь на свету:
его настигла солнечная масса,
и ветер перепутал высоту.
следят твои сверкающие очи,
как полдень поравнялся с ноябрём,
и осень ждёт вальпургиевой ночи
поклонным осыпающимся днём.
закаты над сиреневой зарёю
огромны перед снегом на воде,
и принят мрак оплаканной душою,
как слёзы в кристаллической слюде.
О сне
Иду сквозь сон
в астральный океан,
и Рак плывёт
по лунному эфиру,
спит над водой, увы,
седой Левиафан,
и Бродский спит,
молясь, увы, потиру.
Быть может, скрасят
лунные огни
чадру из плача
жителей небесных
и расцветут
алмазом горным дни
от будничных
и до воскресных.
Тревожных бдений
в тлене ноября
и муку
четвергового застолья
5
окрасит свечкой
лунная заря
у юго-западного
изголовья.
***
кровосмешенье туч морозных,
провозглашающих борьбу,
что сотворяют в далях звёздных
зеркально-снежную крупу.
зима справляет именины,
глотает мраморность волны,
и ледяные окарины
плодят соломенные сны.
смотри, печаль моя бесснежна,
она порочной красоты.
она как куст маслины нежной,
хотя в сурьме ещё кусты.
одни с тобой пред Новогодьем,
стекает время, а пиры
нас ждут всегда, но мы уходим
в твои соломенные сны.
6