УБИЙСТВО ЛЮДЕЙ

Мы штурмовали дворец Амина с криком «За Сталина!» http://www.00000000.ru/
www.kp.ru/daily/23431.5/35522/
25.12.2004
Сегодня, 27 декабря, исполняется 25 лет, как «ограниченный контингент советских войск» вошел в
Афганистан. А началось все со штурма спецподразделением КГБ СССР дворца Амина в Кабуле.
Накануне годовщины войны участники этой операции пришли в редакцию «КП».
Вспоминает бывший начальник Управления «С» КГБ СССР Юрий Дроздов:
- Перед штурмом Андропов сказал мне по телефону: «Это не я тебя посылаю» - и перечислил
всех членов Политбюро, которые находились в тот момент в его кабинете. Я потом повторял эту
фразу своим бойцам. И теперь убежден - ослабление и развал Советского Союза были
отсрочены афганской войной на 10 - 12 лет. Американцы прямо говорили, что русским
В блокнотах Амина, которые я листал после
штурма, значились фамилии сотрудников ЦРУ и их телефоны в
Кабуле. (ИНТЕРЕСНО, КТО ИХ ТУДА ВПИСАЛ?).
Афганистан не отдадут.
Американцы отслеживали штурм дворца Амина. Когда мы ехали на взятие одного объекта, ктото из них было высунулся из своего посольства, но натолкнулся на пулеметную очередь с нашей
стороны. Так что мы их заставили сидеть и просто наблюдать.
Перед боем никто не молился
Рассказывает бывший командир взвода «мусульманского» батальона Рустам Турсункулов:
- «Мусульманский» батальон был скомплектован из таджиков, узбеков и туркмен. Мне до сих пор
обидно слушать, что это были неучи, стадо баранов. На самом деле это были бойцы, на
подготовку которых не жалели сил. Не было ни одного, как теперь пишут, наркомана или того, кто
молился во время боевых действий. У нас никто не молился. Все обучение шло только на русском
языке.
Все, кто во дворце Амина стрелял в нашу сторону, подлежали уничтожению. Но никто и своим
раненым не помогал - шли только вперед. А потом уже «мусульманский» отряд обеспечивал
охрану дворца.
Женщин и детей не убивали, семью Амина охраняла как раз моя группа. Был грех - мой
подчиненный, таджик, влюбился в красивую девушку-афганку. Она ему сказала, что, когда мы
уйдем, ее убьют. И наш парень соглашался только вместе с ней уйти. Мы доложили особисту. И
парня убрали из охраны дворца. Он вернулся на Родину. Но репрессий к нему не было.
Не наркоманы, а спортсмены
Командир группы «А» («Альфа») Михаил Головатов:
- Говорят, что мы во время боя использовали стимуляторы. Бред! Среди нас было 20 мастеров
спорта по разным видам. Зачем нас чем-то накалывать, если я на лыжных гонках пробегал и 30, и
50 километров? Для меня была не проблема - сутки на марше. Да, во время штурма были крики
«За родину! За Сталина!». Но это не из-за наркотиков. Просто каждый знал свою задачу и
конечное место - куда должен пробиться. И не пробиться не мог.
Записал Александр САРГИН.
http://www.rg.ru/2004/12/28/afganistan-amin.html
Время "Ч" для страны "А"
Наш обозреватель попытался восстановить цепь событий, финалом которых стал штурм дворца
Амина
"Российская газета" - Федеральный выпуск №3665 от 28 декабря 2004 г.
Дворец Амина. Фото: Владимир Снегирев
"ШТОРМ-333" - так затейливо был обозначен сигнал для начала атаки на резиденцию главы
Афганистана Хафизуллы Амина. 27 декабря 1979 года ровно в 19.30 по кабульскому времени он
прозвучал в радиоэфире. Одновременно по стоящему на высоком холме дворцу открыли
шквальный огонь многоствольные зенитные установки. Под прикрытием брони штурмовые
группы начали выдвижение к цели.
Задача была поставлена четко и недвусмысленно: в переговоры не вступать, пленных не брать,
Амина уничтожить.
Однако этот вечер неверно считать первым эпизодом начавшейся эпопеи. Скорее он был
кульминацией событий, случившихся гораздо раньше. В течение многих лет я расспрашивал об
этих событиях лиц, непосредственно к ним причастных. Так что перед вами, если хотите, некий
опыт эксклюзивного политического расследования.
Агент ЦРУ?
Осенью того памятного года силовые структуры и спецслужбы Советского Союза в Кабуле
были представлены более чем широко. Уже тогда, задолго до ввода войск, там открыто работали
представительства КГБ и МВД, а наши военные советники присматривали едва ли не за каждым
афганским майором. В Афганистан регулярно наведывались самые крупные генералы из
минобороны, с Лубянки, а также высшие партийные чины со Старой площади. Кроме того, там
давно и активно шуровали резидентуры внешней разведки и ГРУ, имевшие надежные источники
во всех структурах афганского общества, на всех этажах власти.
То есть Москва не испытывала дефицита информации о том, что происходит за Пянджем,
и вполне могла влиять на ситуацию.
Случившийся в апреле 78-го переворот привел к власти Народно-демократическую
партию, находившуюся под сильным влиянием КПСС. С одной стороны - это порадовало наших
вождей, с другой - принесло им головную боль, потому что афганские товарищи тут же начали
буквально загрызать друг друга, в партии развернулась жестокая фракционная борьба, при этом
обе группировки наперегонки клялись в любви и верности "советским друзьям". Кто там из них
ближе к истинному марксизму, кто прав, на кого поставить? Самое интересное заключается в том,
что и наши ответственные лица из разных ведомств, курировавшие афганские дела, понемногу
размежевались: многие военные стали симпатизировать "халькистам" (Тараки, Амин),
а офицерам Лубянки приглянулось крыло "парчам" (Кармаль, Наджибулла).
Все сильно осложнилось в сентябре, когда премьер-министр Амин сначала изолировал, а
затем уничтожил генсека и главу государства Тараки. Теперь сам Амин стал главным в
Афганистане. После этого репрессии против "отступников" внутри партии стали еще
ожесточеннее. И все яснее давала о себе знать другая беда: отряды исламских партизан - пока
еще плохо вооруженные и разрозненные - то и дело атаковали органы власти на местах,
подступая к Кабулу. Над апрельской революцией нависла серьезная опасность.
Борис Пономарев, тогда секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро:
- Наши чекисты подозревали Амина в связях с американской разведкой. Возможно, их
настораживало то, что он когда-то учился в США. Летом и осенью 1979 года к нам все чаще стали
поступать сведения о том, что Амин беспощадно расправляется с "парчамистами" и вообще с
неугодными людьми. Революция из-за этого представала в каком-то неприглядном свете. Наше
руководство решило, что так нельзя.
А. К. Мисак, тогда министр финансов Афганистана:
- Нет, Амин никогда не был агентом ЦРУ. Он был коммунистом. Он очень любил Сталина и даже
старался ему подражать. Не могу отказать ему в таланте крупного организатора, правда,
оговорюсь, что прогресса во всем он стремился добиться очень быстро, прямо сейчас. Был
тщеславен: например, снимался в художественном фильме, играя в нем роль героя подполья, то
есть самого себя.
Ш.Джаузджани, тогда член политбюро ЦК НДПА:
- Портрет Амина не напишешь только одной краской. Он был человеком мужественным, полным
энергии, весьма общительным и популярным. В политике занимал крайне левые позиции.
Догматик. Всячески способствовал своему культу и был абсолютно нетерпим к инакомыслию,
искоренял его беспощадно. Он преклонялся перед своим учителем Тараки, но как только тот
оказался препятствием на его пути, уничтожил учителя без промедления. Предлагал устроить
Афганистан по советскому образцу, настаивал на включении в нашу конституцию тезиса о
диктатуре пролетариата. Ваши же советники сумели отговорить его от такой очевидной глупости.
Александр Пузанов, тогда советский посол в Кабуле:
- Амин... Это, я вам скажу, умный был человек. Энергичный, исключительно работоспособный. Я
знал его как военного, государственного и политического деятеля. С мая 1978-го по ноябрь 1979
года практически дня не проходило, чтобы мы не встречались. Тараки считал его самым
способным и преданным учеником, был влюблен в него. И при всем этом он - жестокий и
беспощадный палач. Когда мы поняли, что репрессии Амина уже не остановить, дали об этом
предельно-откровенную шифротелеграмму в Центр.
Генерал-майор Александр Ляховский,тогда офицер Генштаба:
- Однажды я спросил бывшего директора ЦРУ адмирала Тернера: "Был ли Амин вашим агентом?"
Он, как и положено по правилам игры, ушел от прямого ответа, сказал только, что "американцам
приписывают столько дел, сколько они просто не в состоянии сделать". Что же касается моего
мнения, то я сомневаюсь в прямой работе афганского руководителя на американскую разведку.
***
...Да, если Амин и был чьим-то агентом, то скорее всего сотрудничал с КГБ, как, впрочем, и все
остальные заметные фигуры в НДПА. В картотеке нашей внешней разведки он фигурирует под
оперативным псевдонимом Казем.
Но тучи над ним - особенно после убийства Тараки - сгущались. Брежнев был не просто
раздосадован внезапной сменой власти в Кабуле, он был взбешен. Леонид Ильич совсем
недавно, в сентябре, принимал афганского генсека в Москве, обнимался с ним, обсуждал
планы по строительству светлого будущего, а тут возникает какой-то авантюрист Амин, и теперь
с ним надо будет лобызаться и обсуждать планы.
Нет, так не годится. Брежнев, конечно, направил приветственную телеграмму новому лидеру (о,
лукавые правила аппаратной жизни!), но в Москве уже вызревали планы по решительному
"исправлению ситуации".
Убить нельзя помиловать
12 ноября 1979 года высшие советские руководители (только члены политбюро и один кандидат Б.Н. Пономарев) провели секретное совещание, на котором одобрили план Андропова по
устранению Амина. Осторожные вожди, понимая всю деликатность момента, поручили вести
протокол своей сходки секретарю ЦК товарищу Черненко. Это единственный случай, когда
поистине судьбоносное решение зафиксировано от руки, в одном экземпляре и таинственно
озаглавлено "К положению в "А".
В этой бумаге не шла речь о вводе войск, их вначале предполагалось выдвинуть к границе и
развернуть там на всякий случай. Саму же операцию по смене власти планировалось провести
имеющимися в Афганистане силами и средствами. С этой поры дни Амина были сочтены.
Но сначала следовало зачистить "поляну".
Александр Пузанов:
- Вдруг я получил телеграмму за подписью Громыко: "Учитывая ваши неоднократные просьбы об
освобождении от должности посла в Кабуле, вы переводитесь на другую работу". Странно, я
никаких просьб не высказывал. Ну, да что там говорить... Все было ясно. 21 ноября вылетел в
Союз.
***
...Скорее всего, неожиданный отзыв Пузанова был чисто отвлекающим маневром, поскольку
Амин, считавший его другом "парчамистов", много раз просил заменить нашего дипломата на
другого, более покладистого. Вот и пошли ему навстречу, чтобы убаюкать, развеять подозрения. А
посольство теперь возглавил бывший секретарь Татарского обкома Ф.А. Табеев, который, вручив
Амину свои верительные грамоты, тут же принялся обсуждать с афганским руководителем детали
его предстоящего официального визита в Москву. Амин давно просил о таком визите, и вот теперь
советская сторона дала согласие (еще один отвлекающий маневр).
Фикрят Табеев:
- Амин испытывал явную неприязнь к нашим среднеазиатским республикам, где, по его
мнению, слишком затянули со строительством социализма. Говорил: "Мы управимся лет за
десять". Однажды он не удержался от плохо скрытой угрозы: "Я надеюсь, вы извлечете
правильные уроки из деятельности своего предшественника". Почти за месяц моей новой работы
ничего особенного не произошло. Мы готовили визит Амина в Москву. Все наши ведомства,
представленные тогда в Афганистане, поддерживали аминовское руководство.
**
...Причем многие поддерживали не просто формально, а с явной симпатией к новому
афганскому лидеру. Среди них были - главный военный советник генерал-лейтенант Л.Н.
Горелов и советник при главпуре генерал-майор В.П. Заплатин.
Лев Горелов:
- Когда Андропов поинтересовался моим мнением об Амине, я сказал так: "Волевой,
работоспособный, но в то же время хитрый и коварный. Провел ряд репрессий. Неоднократно
просил ввести в Афганистан советские войска, в том числе для личной охраны. Очень хочет
встретиться с Брежневым". Видимо, мои оценки не понравились. В начале декабря я был отозван
в Москву. Впали в немилость также другие военачальники, которые не разделяли мнение
руководства - особенно по поводу возможного ввода нашего контингента: начальник Генштаба
Огарков, командующий Сухопутными войсками Павловский.
Василий Заплатин:
- На совещании у министра обороны Устинова в октябре мы доложили, что Амин с уважением
относится к Советскому Союзу, что надо иметь в виду его большие возможности и использовать их
в наших интересах. О вводе войск речь не заходила. Мы подтвердили, что афганская армия сама в
состоянии противостоять мятежным силам.
А 10 декабря меня вновь вызвали в Москву, причем, можно сказать, обманом коварно
выманили из Кабула. Звонит по закрытой связи один генерал из Генштаба и говорит: "Ваша дочь
обратилась в ЦК КПСС с просьбой о встрече с отцом, то есть с вами. Ее просьба удовлетворена.
Вам следует немедленно вылететь в Москву. Самолет за вами уже направлен". Обратно в
Афганистан я уже не вернулся.
***
...Теперь в афганской столице остались только те наши люди, которые без колебаний выполнили
бы любой приказ Центра. "Первыми скрипками", несомненно, были представители Лубянки:
советник председателя - генерал Б.С. Иванов, заместитель начальника Первого главного
управления (внешняя разведка) - генерал В.А. Кирпиченко, руководитель представительства
КГБ в ДРА - генерал Л.П. Богданов, резидент В.И.Осадчий.
Чуть позже к ним присоединится шеф Управления нелегальной разведки и спецопераций генерал Ю.И. Дроздов. От минобороны операцию готовили новый главный военный советник С.К.
Магометов, зам. командующего ВДВ Н.Н. Гуськов и представитель Генштаба Е.С. Кузьмин.
Те самые "имеющиеся в Афганистане силы и средства", которыми надлежало устранить
неугодный режим, базировались в столице и на авиабазе Баграм и представляли собой отряд
спецназа ГРУ (знаменитый "мусульманский батальон"), парашютно-десантный батальон, группы
спецназа КГБ и человек пятьдесят пограничников, охранявших наше посольство. Правда, в начале
декабря высадился еще один батальон десантников.
10 декабря на коллегии минобороны Д.Ф. Устинов поручил Генштабу сформировать новую
армейскую группировку - будущую 40-ю армию или, как ее вначале называли для маскировки,
"ограниченный контингент". Параллельно готовили к восхождению на престол Бабрака Кармаля и
его команду, ядро которой составляли "парчамисты".
В Чехословакию, где Кармаль скрывался от киллеров Хафизуллы Амина, был спешно направлен
специальный человек с Лубянки. В ноябре в Москву из Чехословакии, Югославии и Болгарии
свезли весь костяк будущего нового руководства Афганистана.
А 7 декабря Кармаль был тайно доставлен на авиабазу Баграм.
Плотно окруженный советскими товарищами - советниками, охранниками, поварами, врачами,
Амин активно готовился к визиту в Москву и долгожданной встрече с Леонидом Ильичем
Брежневым.
Ему не могло померещиться и в страшном сне, что другие советские товарищи совсем по-иному
представляют себе ближайшее будущее афганского руководителя. Приговор уже был вынесен, до
казни оставались считанные часы.
История отравлений
Мало кто знает, что первоначальный план предполагал устранить диктатора еще 13-14 декабря.
Александр Ляховский:
- Амина и его племянника Асадуллу, руководившего службой безопасности КАМ, планировалось
нейтрализовать с помощью заранее внедренного в их окружение агента. Он должен был
подмешать в их пищу спецсредство (ОТРАВУ). Рассчитывали, что, когда оно начнет действовать,
во дворце поднимется паника, наши подразделения выдвинутся из Баграма и под шумок сделают
свое дело. В полдень 13 декабря мероприятие с использованием спецсредства было проведено.
Подразделениям дали команду на захват объекта "Дуб" (дворец Арк в центре Кабула, где тогда
была резиденция главы государства). Но вскоре последовала команда "Отбой". Дело в том, что
на Амина яд не подействовал совершенно, а его племянник почувствовал себя плохо лишь на
следующее утро. Асадуллу отправили на лечение в СССР.
После смены власти он оказался вначале в Лефортовской тюрьме, а затем был депортирован в
Афганистан и расстрелян "парчамистами". Что же касается Амина, то впоследствии эксперты
объяснили, будто яд был нейтрализован кока-колой. Кстати, когда генерал Богданов доложил о
случившемся конфузе Андропову, тот вызвал своего зама, курировавшего науку и технику, и велел
срочно поправить дело с этими так называемыми "спецсредствами".
***
...Возможно, та неудача спасла тогда жизнь не только двум афганцам, но и многим нашим
офицерам и солдатам. Ведь на дворец, который охраняли две тысячи отборных гвардейцев,
нацелили буквально горстку десантников и спецназовцев. В Москву пошла телеграмма от
представителей КГБ и минобороны о том, что имеющимися силами устранить Амина нельзя.
Требуется войсковая поддержка.
Б.Кармаля и его соратников скрытно отправили обратно в СССР. До лучших времен. Следующая
попытка была назначена на 27 декабря.
К тому времени Амин перебрался на окраину столицы в только что отремонтированный немцами
специально для него дворец Тадж-Бек, стоявший на вершине невысокого холма. К дворцу под
видом его охраны заранее подтянули наших десантников, "мусульманский батальон" и
спецназовцев. Сил на этот раз было предусмотрено гораздо больше. Но сценарий и теперь
оставался прежним: сначала - яд, потом - штурм.
Шах Вали,
тогда член Политбюро ЦК НДПА, министр иностранных дел:
- 27 декабря Амин пригласил все высшее руководство страны к себе на обед. Формальным
поводом стало возвращение из Москвы секретаря ЦК Панджшери, который доложил, что
советские товарищи обещали оказать Афганистану широкую военную помощь. Амин при этом
торжествующе обвел глазами гостей: "Все идет прекрасно. Я постоянно связываюсь по телефону с
товарищем Громыко, и мы сообща обсуждаем вопрос, как лучше сформулировать для мира
информацию об оказании нам военной поддержки".
После вторых блюд гости перешли в соседний зал, где был накрыт чайный стол. И тут случилось
необъяснимое: почти одновременно все почувствовали себя худо: люди валились с ног и
буквально отключались.
А.К. Мисак:
- Я еще, помню, обеспокоено спросил Амина: "Может быть, нам что-то в еду подсыпали? Кстати,
кто у тебя повар?" - "Не волнуйся,- ответил хозяин. - И повар, и охрана у меня советские". Но сам
Амин тоже имел очень бледный вид. Только один Панджшери с удивлением взирал на наши
мучения: он - единственный из всех почти ничего не ел, потому что соблюдал тогда диету.
Александр Шкирандо, тогда переводчик в группе военных советников:
- Я в тот день был с афганцами во дворце. Разговаривали, пили чай. После обеда, уже на выходе,
встречаю своего соседа по дому Мишу Шкварюка - он военврач, служил советником у начальника
кабульского госпиталя. "Миша, ты куда?" - "Да вот пригласили к товарищу Амину. Что-то нехорошо
ему". А с Мишей еще два советских врача и медсестры наши. Они фактически Амина тогда
спасли: промыли ему желудок, сделали капельницы, ввели физраствор. Но это "спецсредство",
видно, и меня как-то задело: к вечеру температура поднялась до 40 градусов, еле откачали.
Потом по госпиталям валялся больше трех месяцев.
Генерал-полковник Валерий Востротин, тогда командир десантной роты:
- Где-то в середине декабря нашу 9-ю роту вместе с "мусульманским батальоном" перевели
поближе к дворцу Тадж-Бек якобы для охраны Амина. 27 декабря нас собрал генерал Дроздов из
КГБ. "Амин - это агент ЦРУ, - сказал он. - Ваша задача уничтожить его и не допустить подхода ко
дворцу верных ему сил". Плеснули нам водки по чуть-чуть. Время "Ч" несколько раз
переносилось. Наконец, в 19.30 я услышал сигнал "Шторм-333". Сели в боевые машины и начали
выдвигаться к объекту.
Шах Вали:
- К моменту штурма во дворце, кроме афганцев, находились ваши медики, переводчики, а также
советники из КГБ, отвечавшие за безопасность Амина. Насколько я знаю, один врач был убит.
Погибла моя жена. Убили маленьких сыновей Амина, а его дочь ранили. Убили и еще многих. Но
ведь все эти люди, а также сам Амин и его окружение могли сдаться без единого выстрела. Ночью
кабульское радио сообщило, что по решению революционного суда Амин приговорен к смертной
казни и приговор приведен в исполнение. А утром меня арестовали.
Александр Ляховский:
- Находившиеся во дворце советские врачи попрятались кто куда мог. Сначала думали, что напали
моджахеды или сторонники Тараки. Только позже, услышав русский мат, поняли, что действуют
свои. Врачи увидели Амина, который шел по коридору, весь в отблесках огня. Был он в трусах и
майке, держа в высоко поднятых, обвитых трубками руках, словно гранаты, флаконы с
физраствором.
Военврач - полковник Алексеев, выбежав из укрытия, первым делом вытащил иглы, прижал
пальцами вены, чтобы не сочилась кровь, затем довел Амина до бара.
послышался детский плач, откуда-то из боковой
комнаты, размазывая слезы, вышел пятилетний
сынишка генсека. Увидев отца, бросился к нему, обхватил за ноги. Амин прижал
Но тут
его голову к себе, и они вдвоем присели у стены.
***
...Здесь, у этой стены,
диктатор
и нашел свою смерть. Врачи спрятались в конференц-
зале. Алексеев уцелел, а вот другому полковнику - Кузнеченкову не повезло: какой-то
спецназовец, заскочив в зал, дал вслепую очередь из автомата и сразил врача наповал.
Бой во дворце продолжался 43 минуты. Группы "Зенит" и "Гром" потеряли убитыми четырех,
"мусульманский батальон" и десантники - четырнадцать человек. Кстати, большая часть из них
погибла по недоразумению: пришедшая на подмогу 103-я дивизия, не разобравшись в ситуации,
открыла огонь по своим. Все завершилось, когда по рации генералу Дроздову доложили:
"Главному - конец".
Впрочем, все только начиналось. Но мы этого еще не знали.
Андрей Александров-Агентов, тогда помощник Л.И. Брежнева:
- Утром 28 декабря я звоню Андропову: "Юрий Владимирович, как будем реагировать на
последние просьбы афганского руководства? Что ответим Амину?" А он мне: "Какому Амину? Там
со вчерашней ночи уже Кармаль. И наши войска в Кабуле".
***
Вдова Амина и их дочь, отсидев несколько лет в кабульской тюрьме, затем выехали в СССР. Они
хотели жить только в этой стране, которую так боготворил муж и отец. Дочь окончила
Ростовский мединститут.
Во дворце Тадж-Бек после его капитального ремонта размещался штаб нашей 40-й армии.
Затем он сильно пострадал в ходе междоусобных боев в Кабуле и особенно при талибах. Сейчас
дворец находится в зоне ответственности канадских войск, которые обещают его
реставрировать.
http://www.rg.ru/2004/12/28/afganistan-amin.html
http://www.bbc.co.uk/russian/international/2009/12/091215_amin_palace.shtml
Штурм дворца Амина. Начало конца
Александр Коломиец2
В продолжении первой части рецензии на книгу Кошелева В.М. «Штурм дворца. Версия
военного разведчика» хочу привести еще одно свидетельство того, что все действия по
свержению власти Амина были цепью одного оперативного плана и являлись чекистсковойсковой операцией. Мне кажется, что нецелесообразно давать описание всем действиям.
Это займет слишком много места и внимания читателя. Достаточно процитировать выдержки
из книги Геннадия Николаевича Зайцева, Героя Советского Союза, бывшего командира
спецназа «Альфа». При ее написании он имел возможность работать и с лицами, входящими в
высшие эшелоны власти и с самими участниками тех событий (его же подчиненными).
Вот только некоторые свидетельства.
«По просьбе Афганской стороны силами того же «Зенита» были организованны краткосрочные
курсы подготовки оперативного состава афганской контрразведки. Программа обучения,
рассчитанная на месяц, включала в себя основные элементы тактики противодействия
террористам в городе и полевых условиях, стрелковую подготовку и рукопашный бой. Эти
сотрудники «Зенита» действовали под легендой военных специалистов, скрывая свою
принадлежность к КГБ. Благодаря такой предусмотрительности с некоторыми курсантами
удалось установить доверительные отношения, и в Центр стала поступать дополнительная
информация. 4 сентября 1979 года основная группа ОСН «Зенит» во главе с Г.И. Бояриновым,
окончив свою работу в Афганистане, вылетела в Москву. А 19 сентября в Кабул прибыл второй
состав «Зенита» под руководством сотрудника 8-го отдела Управления «С» подполковника Сова. Организационно он состоял из нескольких групп офицеров спецрезерва, во главе которых
были опытные профессионалы. Одной из этих групп командовал майор Яков Фёдорович
Семёнов».
Стр. 95-96 «Альфа- моя судьба» Зайцев Г.Н.
«Еще один коллективный участник событий в Афганистане, без которого переворот в Кабуле
был бы затруднен, или даже невозможен вовсе, — подразделения ВДВ.
7 июля на базе ВВС Баграм под Кабулом один за другим приземлились три военнотранспортных самолета АН-12. Они доставили 1-й батальон «голубых беретов» 111 -го полка
105-й дивизии ВДВ под командой подполковника Василия Ломакина. Всего 363 человек.
Позднее этот батальон вошел в состав 345-го отдельного парашютно-десантного полка.
Десантники из Ферганы взяли под свой контроль аэродром и в дальнейшем обеспечивали
охрану самолетов и наших советников. Офицеры батальона носили погоны сержантов с
желтыми лычками, а командир — погоны старшины. У настоящих же сержантов на погонах
были красные лычки. Общее руководство переброской и обустройством батальона осуществлял
заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Н.Н. Гуськов.
Очень важную роль в подготовке операций «Шторм-333» и «Байкал-79» сыграл отряд «Зенита»
под руководством полковника Алексея Полякова.
Его штаб занимался разработкой объектов воздействия в исполнительный период. Офицеры
отряда осуществляли визуальную разведку этих стратегических объектов (государственных и
правительственных учреждений, объектов спецслужб, армейских штабов и казарм), изучали
систему их охраны. Результаты рекогносцировки наносились на карту-схему Кабула. По
оценкам участников событий декабря 1979 года «зенитовская» карта оказалась незаменимым
путеводителем по тесным улочкам афганской столицы. Штаб отряда занимался и назначением
исполнителей на все объекты воздействия, кроме дворца Амина.(курсив мой.А.К.)
Таким образом, в течение лета 1979 года избранная тактика точечного проникновения в
Афганистан дала свои результаты и позволила создать базу для последующих действий».
Стр. 96 «Альфа- моя судьба» Зайцев Г.Н.
И еще раз хочу вернуться к выводам сделанным Кошелевым В.М.
«2. Главным инициатором ввода войск Советского Союза в Афганистан и уничтожения
генерального секретаря ЦК НДПА, председателя Революционного совета премьер-министра
ДРА Хафизуллы Амина стал Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР
во главе с его председателем Ю.В. Андроповым.»
Кошелев В.М ШТУРМ ДВОРЦА АМИНА :версия военного разведчика.
http://www.proza.ru/2009/09/25/282
Для того, что бы, хотя бы приблизительно, судить о правильности такого вывода необходимо
иметь точное представление о сложившейся обстановке в тот «предгрозовой» период.
Обратимся к материалам книги «Альфа- моя судьба» Геннадия Николаевича Зайцева.
Скрупулезность в отображении и исследовании (ОПРАВДАНИИ?) исторических событий
является характерной чертой автора книги.
« Итак, с весны 79 года, практически все лето, напряженность в политической жизни Кабула
возрастала. «Давняя вражда между
фракциями Народно–демократической партии
Афганистана –«Хальк» (Народ) и «Парчам» (знамя) не только не утихала, но и приняла еще
более уродливые формы. На этом фоне второй человек в партии Хафизулла Амин устранил
лидера революции Нур Мухаммеда Тараки. По его личному приказу любимый учитель» был
арестован, а 10 октября задушен подушкой».
стр.97 «Альфа – моя судьба » Зайцев Г.Н.
На обратном пути из Гаваны Тараки залетел в Москву. На встрече с высшими
руководителями Советского государства ему была сообщена информация о готовящемся
перевороте и планах Амина в отношении узурпации власти. Под давлением обстоятельств и ,
скорее с учетом , совершенных Амином в его отсутствие, устранений начальника Генерального
штаба Ватанджара, руководителя службы безопасности Сарвари, министра связи Саида
Гулябзоя и министра по делам границ Шира Маздурьяра (по заявлению Амина «банда
четырех») Тараки согласился с тем, что вторым человеком в партии должен стать Бабрак
Кармаль- посол в Чехословакии.
«12 сентября я присутствовал на встрече Тараки прилетевшего в Кабул, -говорит о тех временах
генерал майор в отставке Василий Заплатин- и видел как его озадачило присутствие Амина
среди встречающих.А обстановка была такая, что, казалось, в любую минуту противники начнут
стрелять друг в друга. В аэропорту все обошлось, но затем было 14 сентября...»
В тот день Амин, желая избежать засады, якобы поехал по другой дороге. И можно
представить, что
испытал Тараки, увидев на аэродроме своего улыбающегося врага, живого и невредимого.
Единственная на тот момент сила, способная защитить Тараки «мусульманский батальон»,
осталась в Союзе...13 сентября Амин по телефону потребовал от Тараки, чтобы тот устранил
«банду четырех», — и вновь получил решительный отказ. В тот же день А.А. Громыко, Ю.В.
Андропов и Д.Ф. Устинов дали указания советским представителям в Кабуле посетить обоих
лидеров и от имени Политбюро ЦК КПСС и «лично Л.И. Брежнева» предупредить их о
недопустимости раскола партии. Оба заверили, что «предпримут все меры для укрепления
единства». В тот же день генерал Леонид Богданов вернулся из отпуска в Кабул. Он уже лег
спать, когда к нему пришел возбужденный Сарвари:
-Амин приказал арестовать меня и ряд других министров.
-А где Тараки?
-Тараки у себя во дворце, под охраной...
«Четверку» спрятали на территории советского посольства в Кабуле, под опекой сотрудников
КГБ, а затем нелегально вывезли в Москву (об этом — в другой главе). Генерал-майор
Александр Ляховский, один из наиболее авторитетных российских историков «афганского
излома» сообщает, что на следующий день в 9 часов 30 минут диктатор своим приказом
перевел войска кабульского гарнизона в готовность № 1. Советские полномочные
представители еще раз встретились с Амином, попытавшись, пусть и в последний момент, но
все-таки предотвратить развязку, увы, безуспешно. Еще утром 14-го Тараки позвонил Амину и
пригласил его к себе, подчеркнув, что это предложение исходит и от советских товарищей. Тот
после нескольких предыдущих отказов вдруг согласился.
В середине дня, взяв усиленную охрану, он пожаловал в резиденцию Тараки. У лестницы его
ожидал подполковник Сайед Дауд Тарун — адъютант-телохранитель уже нелюбимого учителя.
Одна ступенька, вторая, третья... И в этот момент раздались автоматные очереди,
изрешетившие шедшего впереди Таруна. Тяжелое ранение получил личный адъютант Амина
Вазир Зирак. Откуда конкретно стреляли — сверху или, быть может, снизу — неизвестно.
«Гость» бросился к машине и беспрепятственно (!) уехал.
Как рассказывал потом командующий Сухопутными войсками генерал армии И.Г. Павловский,
находившийся в тот период в Кабуле, в комнату вбежала перепуганная жена Тараки и
сообщила, что убит Тарун. Побледневший Тараки,глядя в окно и видя, как уезжает Амин,
сокрушено произнес: «Это все, это конец...».
В 16 часов 20 минут по сигналу начальника Генерального штаба Якуба верные Амину части
вошли во внутреннюю зону города. Резиденция Тараки была блокирована, все линии связи —
отключены. За полчаса до этого по кабульскому радио было передано экстренное сообщение
об изменениях в правительстве. Также Амин сместил с должностей ряд ключевых армейских
командиров и начальников штабов — пехотной дивизии, артполка, двух танковых бригад и
отдельного танкового батальона.
Ляховский считает, что информацию Амину о переговорах в Москве мог передать Тарун, «с
которым Генсек ЦК НДПА по неосторожности, видимо, поделился своей озабоченностью в
самолете после возвращения из СССР. Ведь он не мог даже предположить, что его личный
телохранитель уже давно "работает" на X. Амина. Более того, является одним из его
активнейших осведомителей и пособников».
И далее: «Подполковник С.Д. Тарун не предполагал, конечно, что через, каких-либо, несколько
дней X. Амин в благодарность за бесценную информацию и редкую преданность благосклонно
пожертвует им, позволит ему погибнуть в ходе, как считают, хорошо разыгранного фарса —
инсценированного X. Амином покушения на самого себя».
«Косвенным свидетельством сговора, — продолжает излагать эту версию Александр Ляховский,
— может служить тот факт, что погибшему подполковнику С.Д. Таруну по инициативе X.
Амина были отданы пышные почести при похоронах, а затем принято решение
переименовать город Джелалабад в Тарун-шахр».
Версии версиями, но так до сих пор и неизвестно, было ли ЧП трагической случайностью,
тщательно подготовленной ловушкой Амину или же провокацией с его стороны.
«Я был в это время в здании Министерства обороны, — свидетельствует генерал Василий
Заплатин, — и помню, как примчался туда Амин из дворца Тараки. После этого примирение
было невозможно. Тараки пытался взять армию под свой контроль, но позиции Амина
оказались сильнее. Мы же, советники, стремились не допустить втягивания армии в
междоусобную бойню, и хотя с большими усилиями, но нам это удалось».
http://www.proza.ru/2009/09/29/278
Продолжение следует.
Все назревающие события были составляющей единого оперативного замысла. Уже будущие
потенциальные главные руководители нового правительства Афганистана завезены и
размещены в землянках на авиабазе ВВС в Баграме. Их под охрану приняли сотрудники
антитеррористического подразделения КГБ СССР. Причем, их прибытие было ознаменовано
посадкой вслепую без освещения взлетно-посадочной полосы в очень сложных условиях.
Командир авиабазы Хаким, ярый сторонник Амина, заподозрил что-то неладное и приказал
выключить свет. Только мастерство наших летчиков позволило избежать трагедии. Во
исполнение основного решения на устранение Амина использовались и другие варианты.
Однако по различным причинам они не дали желаемого результата.
И как основной был взят и осуществлен следующий вариант.
«9 декабря Через авиационные ворота Кабула прилетела инженерно-техническая группа
«мусульманского батальона,18 человек. ЕЕ возглавлял полковник Голубев Александр Титович.
Это по легенде, а на самом деле в Баграм прибыло подкрепление по линии ПГУ (Первое
Главное Управление). Таким образом численность «зенитовцев» к первой декаде декабря
составила более 130 человек. Общее руководство ими осуществлял полковник Алексей
Поляков из 8 отдела Управления «С».
Свержение режима Амина планировалось осуществить силами 154-го отряда Х.Т.Халбаева и
ОСН «Зенит», залегнедированного под 6 роту «мусбата». Спецназ разведки КГБ был
укомплектован наиболее подготовленными сотрудниками из числа командиров и
заместителей командиров оперативно-боевых групп, прошедших подготовку по линии КУОСа.
Личный состав 154-го отряда спецназа был переброшен на базу в Баграме 9 и 10 декабря
самолетами Ан-12 и Ан-22.
На советской части аэродрома кипела работа, и Хаким проявлял к ней вполне естественный для
его положения интерес. Ему разъяснили: беспокоиться, мол, не надо, т. к. происходит плановая
замена отслуживших свой срок «голубых беретов». Замена заменой, но бдительный начальник
авиабазы организовал патрулирование ее территории с воздуха, и только жесткая позиция
генерала Н.Н. Гуськова, пригрозившего сбивать винтокрылые машины, остудила Хакима.
Проанализировав систему принятия решений, разработчики плана пришли к выводу, что
находившимися в Кабуле силами могли руководить и отдавать приказы только три человека:
сам Амин, начальник Генерального штаба Махаммад Якуб и племянник диктатора, начальник
службы безопасности Асадулла. Поэтому в первую очередь предстояло нейтрализовать именно
этих лиц.
Операция планировалась в два этапа. Оказать содействие «здоровым силам в НДПА» по
устранению тройки, задействовав возможности советской агентуры. Затем выдвинуть из
Баграма изготовившиеся к броску советские подразделения и совместно с
консолидированными противниками Амина из фракций «Хальк» и «Парчам» захватить важные
государственные и стратегические объекты в Кабуле. И, наконец, стабилизировать обстановку и
не допустить возникновения осложнений.
По свидетельству тогдашнего главного военного советника генерал-полковника Султана
Кекезовича Магометова, в ноябре прибывшего в Афганистан и еще не вникшего в ситуацию, во
время разговора по спецсвязи с министром обороны Д.Ф. Устиновым последний осведомился:
—Как идет подготовка к выполнению плана по от¬странению от власти Амина?
—О каком, собственно, плане идет речь?..
Тогда Д.Ф. Устинов приказал уточнить все детали у старшего представителя КГБ генераллейтенанта Бориса Семёновича Иванова. Но когда главный военный советник обратился к нему,
тот ответил, что не имеет о нем ни малейшего понятия. Через некоторое время Иванов, видимо,
переговорив с Ю.В. Андроповым, пригласил С.К. Магометова и показал ему разработанный
план.
О деталях этого плана рассказывал майор Яков Федорович Семёнов, которому 11 декабря в
Баграме генерал-лейтенант Н.Н. Гуськов поставил задачу - быть готовым к тому, чтобы,
совершив марш-бросок, внезапно атаковать и захватить объект «Дуб». Под этим названием
скрывалась резиденция Амина — дворец Арк («Дом народов») в центре Кабула. Вместе с
«зенитовцами» должна была действовать рота «мусульманского батальона». Но ни плана
дворца, ни системы его охраны в наличии не было. Известно было только то, что здание
охраняли до трехсот «элитных» гвардейцев.
Вот как описывает детали этого авантюрного, иначе и не скажешь, сценария бывший офицер
«Зенита» В.Н. Курилов: «По плану мы в составе пяти БТРов должны на огромной скорости
снести броней парадные ворота дворца. Быстро подавить из гранатометов стоящие с
внутренней стороны вблизи ворот два танка (которые, вроде бы, даже вкопаны в землю по
башни) и две или три БМП, а затем разъехаться вправо и влево по узким дорожкам вдоль
четырехэтажных казарм, где располагаются гвардейцы. При этом на броню вылезет
переводчик и в мегафон ("мегафоны мы вам привезем позже!") объявит, что антинародный
режим кровавого Амина пал и предложит гвардейцам сдаваться и выходить из казарм без
оружия и с поднятыми руками. Предполагается, что гвардейцы тут же выйдут из своих казарм...
Ну и так далее...
При этом нам надо проявить максимум дружелюбия, доброжелательства и улыбчивости, а если
кто-то из нас попытается затеять ненужный шум и стрельбу, если у нас не выдержат нервы, то
разбираться с виновными будут по всей строгости закона! Ведь мы находимся на территории
дружественного государства, и любой случайный выстрел или неосторожно брошенное слово
могут послужить причиной международного скандала»,
Могу себе представить состояние офицеров, профессионалов своего дела, когда им ставили
подобного рода задачу. Пять боевых машин с десантом против многих десятков гвардейцев.
При таком пиковом соотношении сил любые «дружелюбие» и «улыбчивость» заканчиваются
печальным результатом.
Или другой вопрос: как подавить огневую точку наверху казармы, если на относительно узкой
площадке БТР не сможет поднять свой крупнокалиберный пулемет КПВТ даже до уровня
третьего этажа?
Ответов на эти и другие законные вопросы не последовало. В течение двух последующих суток
добывалась информация, составлялись планы и схемы охраны объекта «Дуб», уточнялись
вопросы взаимодействия.
14 декабря второй батальон (командир майор Цыганков) и разведывательная рота (старший
лейтенант Попов) 345-го парашютно-десантного полка вылетели из Ферганы в Афганистан — с
боевыми машинами, штатным оружием. Личный состав переодели в форму ВВС. Причем ни на
одном командире не было офицерских погон. Так, батальон аэродромного обслуживания.
В 14 часов поступил приказ о готовности к началу операции. В 15 часов 30 минут он был
доведен до личного состава «Зенита», и бойцы заняли места в бронетехнике. В 16 часов 30
минут последовала команда «Отбой!».
Как известно, история не любит сослагательного наклонения. Неизвестно, чем бы в целом
завершилась эта военно-политическая авантюра, но вот конкретно для спецназа КГБ и
«мусульманского батальона» конец оказался бы один.
По мнению многих людей — участников событий, с кем мне довелось в разное время общаться
по этому вопросу, план операции в своих деталях имел серьезные «изъяны», главный из
которых — слабость ударного кулака. Для захвата «Дуба» и других объектов сил и средств явно
не хватало.
Кроме того,
снайперам так и не удалось ликвидировать Амина.
Сотрудники
«Зенита» Владимир Цветков и Фёдор Ерохов, пристреляв в Баграме винтовки на 450 метров,
выбрали позиции на маршруте обычного следования диктатора в Кабул, установили дежурство
и определили пути отхода. Но выполнить задачу они так и не смогли, поскольку каждый раз
перед выездом кортежа вдоль трассы выставлялась усиленная охрана, и машины проносились
на огромной скорости. Возможность прицельного выстрела была сведена к нулю.
Еще раз вернемся к началу несостоявшейся операции. Когда приземлился последний самолет с
парашютистами из Ферганы, авангард выдвинулся но направлению к афганской столице. Но
едва первые машины выехали за ворота, как генерала Н.Н. Гуськова срочно затребовала по
телефону Москва. Звонил по ВЧ генерал армии В.И. Варенников, приказавший немедленно
вернуть все подразделения в исходные положения. Несколько позднее ее повторил начальник
Генерального штаба Н.В. Огарков.
Причиной экстренной отмены всей операции явилась неудачная попытка отравления Амина и
его племянника, — накануне их пытался нейтрализовать заранее внедренный в окружение
диктатора агент-нелегал. Активное мероприятие с использованием спецсредства было
проведено в полдень. Начавшаяся паника, панические звонки в советское посольство должны
были стать сигналом, что желаемый результат достигнут. С получением такой информации,
воспользовавшись моментом, предполагалось начать выдвижение из Баграма на Кабул.»
Стр.107-108 «Альфа- моя судьба» Зайцев Г.Н.
В ходе операции предпринимались и другие попытки нейтрализации Амина
« Представитель КГБ доложил в Центр о сложившейся ситуации и попросил, чтобы в Кабул
прислали какой-нибудь срочный документ, который бы стал поводом для посещений Амина.
Только в середине ночи из Москвы направили «срочную» телеграмму. К доставившему ее
товарищу вышел в белой национальной пуштунской одежде улыбающийся Хафизулла Амин, а
затем вышел и его племянник. Прочитав телеграмму, диктатор поблагодарил за важную
информацию.
Спецсредство — его действие нейтрализовала «Кока-кола» — «сработало» с большой
задержкой, только к утру. Да и то, плохо стало не самому Амину, а его племяннику. Советские
врачи оказали первую помощь, и днем с тяжелейшим приступом гепатита племянника
отправили на лечение в СССР.
В Москве Асадуллу спасли, но после смены власти в Кабуле он был арестован, а после
обстоятельных допросов в Лефортово депортирован на родину, где и был казнен новыми
властями.
Главный военный советник генерал С.К. Магометов позвонил маршалу Д.Ф- Устинову и в
присутствии представителей КГБ доложил:
—Товарищ министр, у меня нет сил для решения такой задачи, очень мало сил. Мы не
выполним задачу.
—Вы что там, трусите? — был раздраженный ответ.
По инерции в течение трех дней в Баграме продолжалась подготовка по проваленному плану.
После звонка Ю.В. Андропова генерал Н.Н. Гуськов организовал вылет афганских товарищей и
охранявших их сотруд ников Группы «А» обратно в Союз.
Днем Амин собрал во дворце гостей на пышный обед, что бы отпраздновать очередную
годовщину создания НДПА. Да, первая дата без «любимого учителя»… Были члены политбюро
и ключевые министры, некоторые с женами.
Здесь же находился и вернувшийся из Москвы глава МИДа Панджшери.
Тон задавал радушный хозяин. Когда Панджшери, сославшись на предписание врачей,
отказался от супа, Амин пошутил:
—Наверное, в Москве тебя избаловали кремлевской кухней.
Тот еще раз повторил для всех то, что рассказывал одному Амину: советское руководство
удовлетворено озвученной версией смерти Тараки и сменой руководства страной. Его визит
укрепил отношения с Москвой, и в Кремле подтвердили, что Советский Союз окажет
Афганистану широкую военную помощь.
Диктатор обвел глазами присутствующих и со значением произнес:
—Советские дивизии уже на пути сюда. Я вам всегда говорил, что великий сосед не оставит нас
в беде. Все идет прекрасно. Я постоянно связываюсь по телефону с товарищем Громыко, и мы
сообща обсуждаем, как лучше сформулировать для мира информацию об оказании нам
советской военной помощи.
Этот обед стал для Амина последним,
После вторых блюд гости перешли в соседний зал, где был накрыт чайный стол. И тут почти
всех, за исключением Панджшери, поразила странная болезнь, начались боли, и люди, теряя
сознание, буквально отключались в своих креслах.
Как пишет генерал-майор Александр Ляховский, супруга Амина «немедленно вызвала
командира Президентской гвардии Джандада, который начал звонить в Центральный военный
госпиталь (Чарсад Бистар) и в поликлинику советского посольства, чтобы вызвать помощь.
Продукты и гранатовый сок были немедленно направлены на экспертизу. Повара-узбеки
задержаны».
Один из советских офицеров-нелегалов, внедренных в окружение Амина, в коде приема
осуществил пищевое, но не смертельное отравление афганского Президента и его ближайших
сподвижников. Перед началом операции нужно было вывести руководство страны из строя
хотя бы на время.
О точной дате проведения торжественного обеда было известно за несколько дней, что
дало возможность подготовиться к спецоперации. По злой иронии судьбы промывание
желудка Амину сделали советские врачи, экстренно вызванные во дворец. Когда его привели в
чувство, он, едва открыв глаза, спросил:
— Почему это случилось в моем доме? Кто это сделал?..
Позднее предатель Олег Гордиевский, работавший резидентом в Англии и тайно вывезенный
на Запад, в своей книге «КГБ: взгляд изнутри» (написанной в соавторстве с Кристофером Эндрю)
назовет имя сотрудника 8-го отдела Управления «С» Михаила Талыбова, работавшего шефповаром во дворце.
По данным В.А. Крючкова этим человеком, подмешавшим порошок в еду, был «один
наш нелегал, который работал "под крышей" в президентской охране».
«...Мы были готовы к любым неожиданностям, — сообщает Владимир Александрович, —; в
окружение Амина была заранее внедрена наша агентура и штурмующие подразделения
действовали не вслепую».
8-й отдел Управления «С» был сформирован в середине 70-х годов и занимался
отслеживанием оперативными средствами всего, что касалось сил специального назначения
стран НАТО. Отдел проводил подготовку спецрезервистов КГБ на случай военных действий.
Прямым предшественником восьмой линии был отдел «В» ПГУ. В связи с
предательством и уходом на Запад его сотрудника О. А. Лялина из Лондонской резидентуры
КГБ он был преобразован в 8-й отдел, а в июле 197В года получил прописку в Управлении
нелегальной разведки.
Его сотрудник и использовал спецсредство (ЯД!) на обеде во дворце Амина. С
руководством 8-го отдела мы взаимодействовали в повседневной работе.
Согласно первоначальному плану, сигналом для «Шторма-333» должен был стать подрыв
«колодца связи» — центрального линейного узла секретной связи с важнейшими
гражданскими и военными объектами Афганистана, расположенного на людной кабульской
площади. Ответственность за диверсию была возложена на полковника Алексея Полякова,
руководителя отряда «Зенита» в Кабуле. Непосредственно закладкой взрывчатки на месте
занимался Борис Плешкунов, ученик легендарного диверсанта XX века Ильи Григорьевича
Старикова, с группой сотрудников КГБ.
Однако на обеде при использовании спецсредства (ОТРАВЫ) произошла накладка.
Первоначальные расчеты строились на том, что Амин будет выведен из строя только в 18—20
часов, но свои весомые коррективы внес его величество случай в лице советских врачей.
В.В. Колеснику и Ю.И. Дроздову передали, что, в связи с непредвиденными обстоятельствами,
время «Ч» перенесено, так что начинать нужно как можно скорее.
После 18 часов группа захвата во главе с капитаном Мурадом (Михаилом) Сатаровым на
машине ГАЗ-66 выехала в направлении высоты, где были врыты в землю афганские танки.
Вместе с ним находились сотрудники КГБ Д. Волков, П. Климов («Гром»), В. Цветков и Ф. Ерохов
(«Зенит»), а также начальник разведки «мусульманского батальона» старший лейтенант А.
Джамолов и старший группы капитан М. Сатаров.
П.Ю. Климов: «Я был назначен в состав группы из четырнадцати человек, которая первой
начинала выполнение задачи. Из группы "Гром" нас было двое, — я и Дима Волков, — двое
ребят из "Зенита" и два экипажа по пять человек от "мусульманского батальона".
Минут за двадцать до начала операции мы поехали па грузовой машине в направлении
казармы одного из батальонов охраны, неподалеку от которой были закопаны танки. Перед
нами стояла задача захватить эти танки и не дать им возможности открыть огонь по
штурмовым группам. Кроме того, мы должны были ввести в заблуждение обороняющих
дворец гвардейцев, разыграв ситуацию, что якобы военнослужащие бригады восстали и напали
на дворец. Надо было создать видимость, что первые залпы прозвучали именно со стороны
казармы.
Снегу — по пояс, что затрудняло продвижение. Свой бронежилет я не стал одевать: ни у солдат
из «мусульманского батальона», ни у ребят из "Зенита" такой защиты не было. Не мог же я
один быть в бронежилете. Да и потом по глубокому снегу предстояло бежать, а я опасался, что
могу отстать. Я был как все. Броник оставил друзьям из группы "Зенит". Правда, потом меня за
это ругали».
Дворец Амина, освещенный снизу и сверху, выглядел, как на картинке. Подступы к нему также
освещались прожекторами. У штурмующей стороны имелись бинокли ночного видения, но
столько было света, огня, что все было видно и так.
Последние минуты тишины...
— Мой капитан, Михаил Сатаров, которому я поручил захватить три вкопанные танка, —
рассказывал В.В. Колесник, — стал с группой продвигаться на свой объект. Видит, что афганцы
зашевелились, оружие личному составу раздают... Мишка, молодец, такой финт сделал!
Остановил машину возле трех афганских офицеров, среди которых был командир батальона, —
и спустя считанные секунды те уже лежали в кузове. Поехали дальше. Поначалу афганские
солдаты и не поняли, что произошло. Кто успел получить патроны, открыл огонь. Затем и весь
батальон устремился в погоню. Тут всю эту толпу и уложили... А я как услышал стрельбу, сразу
дал команду на штурм.
В момент, когда афганцы устремились вслед похищенному командиру, бойцы спецназа
залегли и начали стрелять по бегущей пехоте. Открыли огонь и бойцы роты Курбана
Амангельдыева, прикрывавшие группу Михаила Сатарова.
«Зенитовец» Владимир Цветков из автомата с глушителем «снял» часовых, охранявших танки, и
наши солдаты захватили боевые машины, как и планировалось. Афганцы, очухавшись, открыли
ответный огонь. Группе пришлось залечь. Во время перестрелки погиб наш сотрудник капитан
Дмитрий Волков. Двое получили ранения: Павел Климов в живот, и Владимир Цветков — в
голову.
П.Ю. Климов: «Когда подъехали к установленному нам месту, машина остановилась на
косогоре неподалеку от казармы, и мы быстро выскочили из нее через задний борт. Причем
часовых возле танков оказалось не двое, а четверо. Дима Волков и еще один парень из
"Зенита" пошли их "снимать". А мы залегли в готовности прикрыть их огнем. Раздались
выстрелы, из казармы выскочили солдаты. Завязался бой. Я начал стрелять из снайперской
винтовки, а у одного из " зенитовцев" —- "Муха". Мы развернулись и стали стрелять по дворцу.
Я четыре магазина и успел расстрелять. Неподалеку, помню, был парень из "Зенита". Ну а
потом граната прилетела, наверное, "РГД-5". Взорвалась рядом со мной. В глазах полыхнуло
красной молнией, острая боль пронзила все тело. На какое-то время я потерял сознание. Потом
периодически я то приходил в сознание, то опять его терял. Очнувшись в очередной раз,
увидел, что по дворцу стреляют наши "Шилки". Их снаряды не пробивали каменные стены
Тадж-Бека, а просто отскакивали от них, высекая крошку. Со стороны дворца шел ураганный
огонь, а наши ребята пошли в атаку».
Так вечером 27 декабря 1979 года в Кабуле начался штурм дворца Амина. Первая кровь,
пролитая на этой войне, — кровь офицера Группы «А» майора Дмитрия Волкова. С него
начинается скорбный перечень тысяч имен наших соотечественников.
В отличие от бойцов спецназа, штурмующих дворец, мы можем на минуту
перевести дыхание, чтобы ознакомиться с отрывком из романа Чингиза Абдуллаева «Уйти
и не вернуться». Честно говоря, я не знаю, чем руководствуются такие авторы, когда под
видом документального повествования публикуют явный бред:
«Ворвавшиеся в его (Амина. — Прим. авт.) покои люди Бояринова убивают двух
адъютантов, помощника, любовницу, советского врача и сотрудника посольства СССР.
Группа "Альфа" идет на штурм всего дворцового комплекса. Все афганцы внутри здания
подлежат уничтожению. Группа "Октава" уже в советской военной форме проходит через
кухню во дворец.
Группа Бояринова никак не может найти X. Амина, несмотря на отчаянные поиски. В
это время афганский диктатор успевает сбежать вниз вместе с еще одним адъютантом. С
верхнего, последнего этажа есть специальный ход — узкая лестница — в гараж.
Группа "Альфа" уже заканчивает боевые действия. Почти все оборонявшиеся
погибли. Пленных не берут.
Появившись внизу, у входа в гараж, Амин и его адъютант замечены группой
"Октава". По приказу командира группы полковника Гогоберидзе майор Козлов убивает X.
Амина и его адъютанта.
Следом появляются офицеры группы Бояринова, одетые в афганскую одежду. Их
преследуют сотрудники "Альфы".
Самолет с Бабраком Кармалем садится на полчаса в Ташкенте и, заправившись,
почти сразу взлетает, взяв курс на Кабул.
Оказавшись между двумя группами — "Альфой" и "Октавой" — сотрудники Бояринова
перебиты все до одного».
Еще раз повторюсь: все сказанное — воспаленный бред автора или сознательная
дезинформация. Можно было бы не обращать на него внимания, но многие неискушенные
люди могут купиться на «альтернативную версию событий». По незнанию.
Но — вернемся к реальной, а не вымышленной операции. Во дворце начался пожар. По
мере продвижения спецназа КГБ стрельба и взрывы не уменьшались, зато заметно поредели
боевые порядки атакующих. Из пятидесяти двух человек, начавших штурм, на второй этаж
поднялись только шестеро: Виктор Анисимов, Сергей Голов, Виктор Карпухин, Эвальд Козлов,
Яков Семёнов и Александр Плюснин. Затем к ним подключились Александр Карелин и Нурик
Курбанов.
В.Ф. Карпухин: «Взяли первый этаж, двинулись на второй. Вдруг мне навстречу, откуда ни
возьмись, выскочил аминовский гвардеец. Я в него выстрелил из автомата — щелк! — патроны
кончились. А тот в меня уже целится. Ну, все, думаю, прощай белый свет... Но и у него не
оказалось патронов. Тогда он мигом в лифт шмыгнул, а я ему в закрывающиеся двери гранату
бросил... На том и расстались».
С.А. Голов: «Наверх я поднимался вместе с руководителем группы "Зенит" Яковом Семеновым
и Эвальдом Козловым. Не знаю почему, но Козлов оказался без бронежилета и, несмотря на
это, мужественно шел вперед с пистолетом Стечкина в руках. Я не заметил, когда сам получил
ранение. Может быть тогда, когда я метнул в окно гранату — она, попав в переплет, откатилась
назад, — успел бросить вторую и лечь на пол. Гранаты сдетонировали, и мы остались живы.
Основная цель была любой ценой дойти до места расположения Амина».
Уже давно подмечено, что в бою часто происходит изменение времени и пространства, и
человек, погружающийся в это особое состояние, видит и ощущает окружающую
действительность несколько иначе. В этой связи очень точно, с эмоциональной точки зрения,
звучат часто цитируемые слова Эвальда Козлова: «Через несколько лет, в спокойной
обстановке, вместе с генералом Б.В. Громовым я ходил по дворцу. Все выглядело по-другому,
совсем иначе, чем тогда. В декабре 79-го мне казалось, что мы преодолеваем какие-то
бесконечные "потемкинские" лестницы, а оказалось — там лестница узенькая, как в подъезде
обычного дома. Как мы в восьмером шли по ней — непонятно, и, главное, остались живы».
И далее: «Так случилось, что я шел без бронежилета, что теперь даже жутко представить, а в тот
день и не вспомнил. Казалось, внутри я опустел, все было вытеснено одним стремлением —
выполнить задачу. Даже шум боя, крики людей воспринимались иначе, чем обычно. Все во
мне работало только на бой, и в бою я должен был победить». (А как было на самом деле?).
Бывшему преподавателю математики, а затем директору престижного кабульского лицея
«Ибн Сипа» Хафизулле Амину оставалось жить считанные минуты.
Западные газеты писали потом, что Амин был убит вместе с женой и семью детьми,
племянником и 20—30 членами персонала через два дня после взятия Тадж-Бека.
Это далеко не так.
После победы Апрельской революции этот человек присутствовал на расстреле тридцати
членов семьи Дауда, затем членов афганского правительства и, напоследок, самого свергнутого
главы государства. Очевидно, подобное зрелище доставляло ему удовольствие.
На встрече с советским послом А.М. Пузановым Амин клятвенно заверил, что с головы
свергнутого им «дорогого учителя» ни один волос не упадет... Москва делала все, чтобы спасти
Тараки, но — тщетно. По приказу Амина всю родню Тараки — ближнюю и дальнюю — вывезли
в пустыню, где хладнокровно расстреляли.
По приказу Амина сторонников Тараки и членов фракции «Парчам» ловили по всей стране.
Пытки и расстрелы стали самым обыденным делом. Подпись прокурора под приговором и
вовсе считалась излишней формальностью. Внутрипартийный спор или спор с «врагами
революции» решался в переполненных зинданах, в пыточных подвалах и над Гиндукушем, где
пилоты открывали рампы транспортных самолетов и скидывали на горы приговоренных к
смерти людей. Амин называл это «выброской десанта».
Из показаний его адъютанта известно, что диктатор (стиль! - ТЕНДЕНЦИОЗНО и
ЭМОЦИОНАЛЬНО ОКРАШЕННАЯ ЛЕКСИКА - почему не ПРЕЗИДЕНТ?), которого откачали советские
врачи, приказал поставить в известность о нападении на резиденцию советских советников:
—Советские помогут,
—Стреляют советские...
—Врешь, не может быть! — в бешенстве закричал Амин и с яростью швырнул в адъютанта
пепельницу.
Затем попытался дозвониться до Якуба, начальника Генерального штаба, но связи не было.
Помолчал, сказал удрученно:
—Я об этом догадывался, все верно...
Амин попытался дозвониться до Генерального штаба и командира 4-й танковой бригады, но
связи не было. Он не знал, что верный ему Мухаммад Якуб уже закончил счеты с жизнью.
Будучи физически очень мощным мужчиной, он оказал при аресте в своем кабинете
ожесточенное сопротивление офицеру «Зенита» майору Валерию Розину, его сотрудникам И.
Васильеву и В. Ирваневу и братьям Лагойским, Станиславу и Павлу, а также переводчику А.
Плиеву. Командир 103-й дивизии ВДВ генерал Иван Фёдорович Рябченко, который по
понятным причинам не был посвящен в план захвата, оказавшись в эпицентре свалки, застыл за
столом, словно изваяние.
О деталях захвата Генерального штаба пишет Александр Ляховский: «В 19.30 в городе раздался
сильный взрыв. Судя по мимике, Якуб его тоже услышал, но продолжал говорить. Очевидно, он
уже обо всем догадывался, но самообладания не терял. Затем он устремился к столу, где у него
лежал немецкий девятимиллиметровый автомат МГ-5. Майор Розин бросился наперерез.
Завязался рукопашный бой [...]
В завязавшейся перестрелке помощник Якуба был убит, а сам он ранен.
Начальник Генерального штаба быстро заполз в комнату отдыха, где, как оказалось,
находились еще несколько высокопоставленных военнослужащих афганской армии, а также
заместитель министра внутренних дел. Переводчик Плиев передал афганцам, укрывшимся в
комнате отдыха, требование генерала Рябченко — сдаваться. И они стали по одному выходить с
поднятыми руками.
В это время группа в составе В. Кудрика, В. Стремилова и А. Машкова в короткой рукопашной
схватке обезоружила на первом этаже часового у входа узла связи, перерезала выходы
телефонных проводов на лестничной площадке и автоматическим огнем подавила
сопротивление охраны. Затем "зенитовцы" вывели из строя наиболее уязвимые и важнейшие
части узла связи. Управление располагавшимися в Кабуле соединениями и воинскими частями
было парализовано, что во многом обеспечило успех всей операции в афганской столице.
Офицеры "Зенита" В. Ким и А. Нам перекрыли вход на первый этаж правого крыла здания, не
допуская туда солдат из роты охраны. Им пришлось вступить в огневую схватку... Вход в левое
крыло контролировали С. Баранов и М. Поволоцкий. Одновременно они не выпускали из
комнат афганских военнослужащих. И. Песцов и два пограничника остались в вестибюле и
помогли ликвидировать охрану у главного входа.
После вывода из строя узла связи В. Кудрик, В. Стремилов и А. Машков бегом поднялись на
второй этаж для оказания поддержки действовавшим там бойцам отряда «Зенит» Ю. Титову и
Ю. Климову. Рукопашная и огневая схватка в помещениях второго этажа была наиболее
продолжительной и ожесточенной. Афганцы, рассредоточившись по комнатам, яростно
отстреливались. Часть афганских военнослужащих укрылась на третьем этаже.
Тем временем в кабинете начальника Генерального штаба ситуация немного разрядилась.
Раненый Якуб лежал в комнате отдыха, а остальные афганцы сдались. Их связали и поместили
под охраной в отдельном помещении».
Когда бой в здании Генштаба сошел на нет, там появился сторонник Кармаля — Абдул Вакиль,
будущий глава афганского МИДа. Он что-то долго говорил раненому Якубу на пушту, а затем
застрелил выпускника Рязанского училища ВДВ из пистолета.
Вот почему Амин не мог дозвониться до своего соратника. Самого диктатора нашли на втором
этаже, возле стойки бара, куда его довел советский военный врач А. Алексеев. Он был в майке
и «адидасовских» трусах, со следами игл от капельниц на руках и перекошенным лицом. До сих
пор историков и журналистов мучает один и тот же вопрос: а кто же конкретно в него стрелял?
Н.В. Берлев: «Ребята, проскочив на второй этаж, распахивали двери и бросали в кабинеты
гранаты. Они уже прошли по коридору вперед, когда сзади на них выскочил Амин — в
адидасовских трусах и маечке. Думаю, он уже был смертельно ранен».
Э.Г. Козлов: «На второй этаж мы прорывались плотной группой. Кто-то бросил гранату, но она
ударилась о дверь и покатилась по лестнице вниз. Мы все тут же залегли. Взрыв, и осколки
ушли немного выше. Мы остались целы. Я поднялся на второй этаж, ворвался в коридор и
обомлел. Прямо передо мной сидели трое афганцев с пистолетами в руках. Но они испугались,
видимо, еще больше меня, потому что я выбил у одного из них пистолет ногой, у второго —
рукой, а у третьего просто забрал его из рук. А потом появился человек в белых трусах и белой
майке...»
В.П. Гришин: «На лестничной клетке стоял Леня Гуменный, который дал мне патроны, и я
перезарядил магазины. Были там и другие ребята: Плюснин, Гуменный, Анисимов, Карпухин,
Голов, Берлев. Еще ребята из " Зенита", из них я знал только Яшу Семёнова. Мы стали
группироваться у входа в коридор, который вел к комнатам второго этажа. Приготовились.
Перед тем как ворваться, надо было, как нас учили, или прострелять пространство из автомата,
или бросать гранату».
Л.В. Гуменный: «Когда мы ворвались на второй этаж, Сергей Голов бросил гранату, которая,
ударившись о дверь, покатилась нам под ноги. Дико закричав, все бросились врассыпную. Мы с
Гришиным за какую-то секунду преодолели восемь метров и укрылись за углом. Стали ждать,
показалось, что прошла вечность. А ведь граната взрывается чрез 3—5 секунд. Побежали
дальше по коридору. Впереди нас действовал Саша Плюснин — бросал гранаты, стрелял из
автомата».
В.П. Гришин: «Кто-то ударил по двери ногой, а она была на шарнирных петлях. Сергей
Александрович Голов бросает гранату, по дверь открыли настолько резко, что она, стукнувшись
о степу, выкатилась к нам.
Мы с Леней успели соскочить на ступеньку и лечь. Все тоже сразу легли, граната взорвалась.
Может быть, кого-то она и задела, а тогда после взрыва мы сразу заскочили в коридор.
Мы с Сашей Плюсниным действовали в паре. Стреляя, пробегали немного по коридору и, как
по команде, падали. Так и продвигались. Справа там оказалась выемка, наподобие укрытия —
это был бар. Туда забежали. На стойке бара, на спине, лежал человек... он был в белой майке и
трусах. Следов крови я вообще не видел. Не помню, во всяком случае. Живой еще, но движения
какие-то конвульсивные».
Л.В. Гуменный; «Когда мы оказались возле стойки бара, там лежал человек в белых трусах и
белой майке. Полчерепа у него было снесено, очевидно, осколком гранаты. Мозги веером
разлетелись по стене. Потом оказалось, что этим человеком был Амин».
В.П. Гришин: «В это время раздались женские и детские голоса, и все как по команде
прекратили огонь. Наверное, в душе русских нормальных людей, даже бойцов, жалость к
детям, жалость к женщинам всегда остается. Человеческие качества не теряются. Потом
оказалось, что сын Амина был ранен в бедро и женщина чуть-чуть задета, а остальные —
невредимы. Выпустив их, мы продолжали дальше "зачистку" комнат.
Снова выбежали в коридор. Я оказался в паре с Леней Гуменным, мы "чистили" подряд все
комнаты. Сначала открывали дверь, бросали туда гранату —; и все простреливали. Потом
только светили фонарем, так как сопротивление прекратилось. Пробежали весь этаж, а затем
вернулись обратно. Ковер был весь мокрым. Не знаю, что это было — может кровь, может
вода»,
Л.В. Гуменный: «Убитых в здании дворца было довольно много. Все ковры были в крови, и
когда на них наступали, они чавкали. Не знаю, чем была обусловлена такая жестокость, но был
приказ не щадить никого. Правда, женщин и детей мы не трогали, просто не могли
психологически этого делать. В одной из комнат под диваном я обнаружил наших сотрудников
9-го Управления КГБ, которые охраняли Амина. Они были одеты в спортивные костюмы,
некоторые были в крови. Я их вывел из дворца...»
Н.В. Берлев: «Когда закончился бой, ко мне подбежал Сарвари, весь дрожит, трясется:
—Пойдем, посмотрим Амина!
Поднялиь наверх — да, действительно Амин. Мертвый. Сарвари обрадовался, руками
размахивает... Подбежал к пленным афганцам, стал очень возбужденно что-то им говорить. А
ведь он и Гулябзой в бою не участвовали, сидели в БМП».
С.Г. Коломеец: «Сам бой был достаточно скоротечный, хотя кто-то довел его до конца, но это
кому как повезет...»
Н.В. Берлев: «По всем правилам военной науки в том бою победить нам было почти
невозможно. Противник многократно превосходил нас по численности. Победу одержали
силой духа, сказались и многолетние тренировки, и боевая выучка».
В.П. Гришин: «У меня многое стерлось из памяти. Когда сейчас ветераны Великой
Отечественной войны рассказывают о былых событиях, то я удивляюсь их хорошей памяти. У
меня выключены некоторые эпизоды. Что-то из ряда вон выходящее у меня, конечно,
сохранилось, например, довольно долгое время, месяц или два, я ощущал запах крови и
паленого мяса.
Хорошо помню генерала Дроздова — без каски, в руках немецкий «шмайсер» и радиостанция.
Я тогда не знал, что это Юрий Иванович. Я просто видел пожилого человека, очевидно, одного
из высших руководителей, который ходил довольно смело по дворцу, хотя стрельба еще не
везде прекратилась. Когда я увидел его, то успокоился и понял, что все будет хорошо».
В.Ф. Карпухин: «Своим видом Юрий Иванович внушал нам оптимизм... Высочайшего мужества
человек, человек-легенда. Во время Отечественной войны он был фронтовым офицером,
потом работал по линии нелегальной разведки. Прекрасно знает три языка. Очень грамотный,
эрудированный человек».
Когда В.В. Колесник и Ю.И. Дроздов поднялись к Тадж-Беку, к ним стали подходить
командиры штурмовых групп и подразделений с докладами. Оказавшийся рядом В.Ф.
Карпухин показал застрявшую в триплексе каски пулю:
—Смотрите, как повезло.
Сразу после взятия Тадж-Бека Юрий Иванович сообщил генералу Б.С. Иванову о выполнении
задачи, а затем передал радиостанцию Эвальду Козлову. Когда еще не отошедший от боя
офицер стал докладывать результаты операции, советник перебил его:
—Что с «Дубом»?
Эвальд Григорьевич стал подбирать слова, чтобы завуалированно сказать о смерти Амина, но
Б.С. Иванов спросил без обиняков:
—Он убит?
—Да, убит.
И генерал сразу же отключился, чтобы срочно доложить в Москву Ю.В. Андропову о событиях
в Кабуле.
Бой продолжался 43 минуты.
В штурмовых группах спецназа КГБ потери составили пять человек. Почти все были ранены. В
«мусульманском батальоне» и 9-й роте десантников из боя не вышло 14 человек, более 50
получили ранения различной степени тяжести, причем 23 бойца, несмотря на это, остались в
строю.
Всю ночь и утром то тут, то там в окрестностях Тадж-Бека раздавались выстрелы, но главная
задача уже была решена. Утром 28-го с ротой десантников ко дворцу, чтобы принять его под
свою охрану, прибыл командир 350-го полка Г.И. Шпак — будущий главком ВДВ, будущий
губернатор Рязанской области.
В.В. Колесник рассказывал, что, поднявшись во дворец, он застал повсюду неубранные трупы,
брошенное оружие и стреляные гильзы. Руководитель штурма видел, как тело Амина,
завернутое в ковер, относили к месту погребения. Его хоронил майор Мурад Сатаров. Убитых
афганцев с помощью пленных сносили в траншеи и окопы — и закапывали.
Как напишет 30 декабря газета «Правда», в результате «поднявшейся волны народного гнева
Амин вместе со своими приспешниками предстал перед справедливым революционным судом
народа и был казнен».
В роли афганского народа выступил спецназ КГБ.
Несколько лет назад на Западе большой резонанс получила книга предателя Митрохина,
составленная бывшим сотрудником ФСБ на основе переписанных им и вынесенных тайком с
работы архивных материалов, — «Архив Митрохина».
Чтобы понять, насколько эта книга, являющаяся за кордоном авторитетным источником,
достоверна, достаточно перечесть абзац, посвященный операции в Кабуле: «В штурме
президентского дворца 27 декабря участвовали 70 человек из специальных сил КГБ "Альфы" и
"Зенита". Они были одеты в афганскую форму и передвигались на военных автомобилях с
афганской маркировкой.
Сигналом для начала штурма послужил подрыв взрывного устройства, спрятанного за
несколько дней до этого под деревом в центральном парке столицы. Охранники дворца,
однако, оказали гораздо более упорное сопротивление, чем ожидалось, и более ста человек из
специальных подразделений КГБ было убито прежде, чем был взят дворец...»
Предатель, он и есть предатель...
Переворот в Кабуле вызвал самые обширные толки среди населения Советского Союза.
Естественно, о Группе «А» ничего не было известно вплоть до января 1991 года. То же самое
можно сказать и относительно ОСН «Зенит» и «мусульманского батальона». Иное дело —
десантники. Поэтому народная молва сообщала, что смена власти в Афганистане является
делом рук наших «голубых беретов», и все участники этой акции получили Звезды Героев.
Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа участников событий в
Кабуле была отмечена государственными наградами разного достоинства, Говорю как на духу:
чем руководствовались первые лица КГБ при принятии решения, не знаю. Но сам видел
резолюцию одного из заместителей Ю.В. Андропова: такому-то и такому-то снизить награду на
одну ступень.
Героями Советского Союза стали Григорий Иванович Бояринов (посмертно), Василий
Васильевич Колесник (ГРУ), Эвальд Григорьевич Козлов («Зенит») и Виктор Фёдорович
Карпухин («Гром»),
Руководитель штурма по линии КГБ генерал Юрий Иванович Дроздов был награжден орденом
Октябрьской Революции.
Командир «Грома» майор М.М. Романов, майор С.А. Голов («Гром») и полковник А.К.
Поляков («Зенит») получили ордена Ленина. Высшего ордена страны были также удостоены
офицеры «мусульманского батальона» Х.Т. Халбаев, М.Б. Байханбаев, А.Д. Джамолов, В.М.
Праута, М.С. Сатаров, Р.Т. Турсункулов и В.С. Шарипов.
Орденами Красного Знамени были отмечены: подполковник О.У. Швец (ГРУ) и командир
«Зенита»
Я.Ф. Семёнов; бойцы «Грома» — Н.В. Берлев, Д.В. Волков (посмертно), Л.В. Гуменный, В.П.
Емышев, Г.Е. Зудин (посмертно), П.Ю. Климов, СВ. Кувылин, Г.А. Кузнецов, А.Н. Плюснин, А.Г.
Репин, М.В. Соболев, В.М. Федосеев, В.И. Филимонов и Н.М. Швачко.
Кавалерами ордена Красной Звезды стали бойцы В.И. Анисимов, А.И. Баев, О. А. Балашов, В.П.
Гришин, С.Г. Коломеец, Е.П. Мазаев и Г.Б. Толстиков.
Более ста сотрудников «Зенита» были удостоены высоких государственных наград. Также
были отмечены офицеры и солдаты «мусульманского батальона» и парашютно-десантной
роты: около тридцати — орденом Красного Знамени (в том числе В.А. Востротин), около
пятидесяти — орденом Красной Звезды.
За операцию в Тадж-Беке полковника В.П. Кузнеченкова как воина-интернационалиста
удостоили ордена Красного Знамени. И лишь единицы в Москве знали, что он, выполняя свой
врачебный долг, «воскресил» диктатора после отравления. Его коллега полковник А.В.
Алексеев при отъезде из Кабула получил Почетную грамоту.
В этом году, когда я пишу эти строки, исполняется 25 лот со дня операций «Шторм-333» и
«Байкал-79». К нашей горечи и скорби, некоторых из участников тех событий уже нет в живых.
Скажу о тех, кого знаю, знал — сотрудниках Группы «А».
Первым ушел из жизни Алексей Баев, самый мощный по своим габаритам боец «Грома».
Причем ушел в прямом смысле слова: вышел из дома, чтобы больше не вернуться. Пропал без
вести наш ветеран... Предпринятые поиски не дали никаких результатов. О его могиле знает
только Бог и те люди, которые совершили это преступление.
На 52-м году ушел из жизни подполковник Евгений Мазаев, в декабре 1999-го «сгорел»
Михаил Соболев, психологически так и не оправившийся от пережитого в Кабуле стресса. Нет с
нами Николая Швачко, Владимира Филимонова, Юрия Изотова и Виктора Фёдоровича
Карпухина.
Вечная им память.»
Стр.132-137. «Альфа- моя судьба» Зайцев Г.Н.
В который раз я перечитываю главу книги. И восхищаюсь мужеством и стойкостью участников
штурма. Они сделали невероятное.
Позже были
Сухуми,
Норд Ост и Беслан, Буденовск и Семашки, Выборг и
и… многие другие операции.
http://www.proza.ru/2009/09/29/278
Александр Коломиец
Курянин готовил штурм дворца Амина в Афганистане (статья, фото)
http://vkurske.com/events/e10916349/
16 февраля 2009 в 13:26
Война в Афганистане началась в 1979 году и продлилась девять лет и два месяца. 14 апреля
1988 года при посредничестве ООН было подписано соглашение, по которому СССР обязался
вывести войска, начиная с 15 мая 1988 года. В 2009 году в РФ и странах СНГ будет отмечаться 30я годовщина ввода советских войск в Афганистан и 20-летие их вывода в места прежней
дислокации. За прошедшие годы много написано и сказано об этой войне. Тысячи курских
парней прошли дорогами Афгана. Одни проходили здесь срочную службу, другие подготавливали ввод советских войск, готовили местных специалистов для армии, органов
безопасности, милиции.
Король свергнут. Да здравствует революция!
В апреле 1978 года в Афганистане произошла революция. Свергнув короля, к власти пришла
Народно демократическая партия Афганистана (НДПА). Страной стал руководить один из
лидеров и основателей нового движения Тараки, а его помощником становится соратник по
партии Амин.
Режим Тараки жестоко расправлялся с недовольными. Правда, сам лидер не особо занимался
руководством страной. В последние годы жизни Тараки злоупотреблял алкоголем. Фактически
всем управлял его помощник по партии Амин, который и сверг власть Тараки. Вот только
изменений это не принесло. Все так же продолжался террор. Неугодные новому
революционеру люди уничтожались, или высылались из страны. К октябрю 1979 года
Афганистан уже находился на гране развала. Тараки, а затем Амин с завидным упорством
обращались к Советскому Союзу за помощью.
Они хотели, чтобы в Афганистан были введены войска, которые подавили бы все очаги
сопротивления и обеспечили режиму Амина безопасность (впервые афганские лидеры
обратились к советскому руководству с просьбой о присылке советских войск 18 марта 1978г.)
Помимо начавшейся внутренней гражданской войны, по линии внешней разведки КГБ стала
поступать информация, свидетельствующая о намерениях США взять Афганистан под свой
контроль (сегодня преемники сами помогают держать эту страну под контролем тех же США).
Понимая, какое важное геополитическое значение имеет Афганистан, руководство СССР не
могло допустить, чтобы рядом со своей границей находились войска противника. К тому же, в
середине 1979 года было совершено вооруженное нападение на Советское посольство. В
декабре этого же года было принято решение о введение ограниченного контингента Советских
войск на территорию Афганистана.
Секретное подразделение КГБ
27 декабря 1979г. в Кабуле была проведена операция «Шторм-333» по устранению Хафиззулы
Амина и смене режима. Руководить страной стал Бабрак Кармаль. Но еще за несколько
месяцев до этих событий, представители КГБ работали в Афганистане. Среди них был курянин
Юрий Жмакин, в то время сотрудник Курского управления КГБ. Ему дважды приходилось
выезжать в командировку в Афганистан в составе отрядов специального назначения КГБ СССР
«Зенит» и «Каскад».
- вспоминает
Юрий Жмакин.- Вместе со мной прибыли чекисты из территориальных органов всей страны.
Мы не знали, для чего нас собирают, куда будем направлены. Ситуация прояснилась, когда
проходили КПП. Дежурный назвал нас «афганцами». После этого стало понятно, что предстоит
работать в Афганистане. В середине сентября, в составе отряда «Зенит» приступили к работе в
этой южной стране.
всех республик. Это те, кто имел не только опыт оперативной работы, но и прошел
специальную, разведовательно-диверсионную подготовку. По сути нашего отряда не было. Нет
постоянной базы дислокации, все бойцы находятся в разных местах, да и о том, что они прошли
специальную подготовку знали единицы. Мы находились в личном резерве председателя КГБ
Юрия Владимировича Андропова и нас готовили для действий на территории противника.
Именно из таких специалистов был сформирован отряд «Зенит», который направили в
Афганистан. Несмотря на то, что страна была на гране развала, а власть не полностью
контролировала ситуацию, в Афгане продолжали работать много граждан из Союза. Наши
помогали новому правительству советниками, они были везде, во всех отраслях. Например,
была даже такая должность, как советник по пастбищам. На севере провинции Парван, в 60
километрах от Кабула располагалась авиабаза Баграм. У Афганистана не было своей
транспортной авиации, так что там работали наши летчики.
восточный базар. Такое впечатление, что торгует весь Афганистан. К тому же отсутствуют
секреты. Если знает что-то один афганец, значит, об этом знает вся страна. В этом потом мы
неоднократно убеждались.
Благодаря рисованному плану дворца Амина советские спецслужбы смогли подготовить его
штурм
Советского посольства, других важных объектов, оказывали помощь в становлении органов
безопасности ДРА, После принятия руководством СССР решения о смещении режима Амина,
бойцы отряда начали подготовку для ввода войск- вели доразведку военных объектов,
определяли пути выдвижения подразделений, где и какие объекты и каким образом нужно
взять под контроль На долю нашей группы пришлась работа в провинции Парван, Мы
оказывали помощь в организации работы провинциальному отделу КАМ, состоявшему из
молодых ребят, вчерашних студентов, которые, конечно, не имели опыта. Одной из важных
задач группы было оперативное прикрытие авиабазы Баграм, через которую впоследствии
осуществлялась переброска части советских войск в Афганистан. Были и другие задачи, которые
я хотел бы по понятным причинам оставить за рамками нашего разговора
вали в подготовке, а затем и захвате дворца Амина (дворца
Тадж –Бек). Задача была сложной. Здание находилось на возвышенности. К нему вела
серпантинная дорога, да и сам дворец имел усиленную охрану (несколько частей афганской
армии и личная охрана Амина численностью около 2500 человек, преданной Амину.)
- продолжает вспоминать те годы Юрий Жмакин.подробных карт местности, самого дворца не было. Пришлось все делать самим. Ногами
прошли город квартал за кварталом. Запоминали, где какие объекты, здания, как
расположены. Делали наброски, а потом составляли подробную карту. То же и с дворцом. За
несколько недель до заселения Амина, я и еще несколько коллег из нашего
спецподразделения побывали в его новой резиденции. Осматривали помещения и
запоминали, незаметно для афганской охраны делали пометки расположения комнат, где что
стоит, находится. Постепенно у нас появился подробный план всего дворца, мест, где
располагается охрана.
Правда, захват дворца проходил без участия курянина. Ему и еще нескольким сотрудникам
было поручено на конспиративной квартире обеспечивать безопасность одного из афганских
руководителей. За его голову были обещаны большие деньги и он находился в розыске.
Одновременно со штурмом дворца и ликвидацией президента страны, сотрудники «Зенита»
осуществляли захват всех ключевых и стратегических объектов. Сразу же была блокирована
деятельность спецслужб Афганистана, управление армией, выведен из строя телеграф, который
располагался напротив Американского посольства.
В феврале 1989 года советские войска ушли из Афганистана, но еще три года уже новый
президент ДРА – Наджибулла (бывший в середине 80-х годов начальником афганской
разведки) держался в Кабуле, оказывая сопротивление талибам. Закончилось горючее для
техники, не было патронов, снарядов. За помощью он обращался к России, чтобы ему продали
все необходимое. Президент Ельцин запретил любые поставки в Афганистан.
Талибы, захватившие город, президента ДРА казнили.
Непоследовательность (ИЛИ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ?) в политике, проводившейся
руководством нашей страны, привело к тому, что обеспечение безопасного «мягкого
подбрюшья СССР», каким являлся Афганистан, которое было реализовано в том числе путем
смены режима в Афганистане, формированием новой власти, поддерживавшей дружеские
отношения с нашей страной, по сути было сведено к нулю и теперь мы являемся свидетелями
того, что те, кого мы не хотели видеть в Кабуле, присутствуют в странах ближнего зарубежья,
вплотную приблизившись к нашим границам. Вот такая вот арифметика.