Ранним утром в воскресенье 22 июня 1941 года фашистская Германия и ее союзники обрушили на нашу страну удар невиданной в истории армии вторжения: 190 дивизий, свыше 4 тыс. танков, более 47 тыс. орудий и минометов, около 5 тыс. самолетов, до 200 кораблей. На решающих направлениях своего наступления агрессор имел многократное превосходство в силах. Началась Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков. Она длилась 1418 дней и ночей. Это было самое крупное выступление ударных сил мирового империализма против социализма, одно из тягчайших испытаний, когда-либо пережитых Советской страной. В этой войне решалась не только судьба СССР, но и будущее мировой цивилизации, прогресса и демократии . В результате фашистского нашествия Советская страна потеряла более 25 млн. человек убитыми, около 30% национального богатства. Более 1 млн. советских воинов погибло за пределами страны, освобождая народы Европы и Азии от оккупантов. История не знает более чудовищных преступлений, чем те, которые совершили гитлеровцы. Фашисты превратили в руины десятки тысяч городов и деревень нашей страны. Они убивали и истязали советских людей, не щадя женщин, детей, стариков. Нечеловеческая жестокость, которую захватчики проявляли по отношению к населению многих других оккупированных стран, была превзойдена на советской территории. Все эти преступления с документальной достоверностью описаны и доведены до сведения всего мира. Война Германии и ее союзников против СССР носила особый характер. Германский фашизм стремился не только захватить территорию СССР, но и уничтожить первое в мире государство рабочих и крестьян, повергнуть социалистический общественный строй. В этом состояло существенное отличие войны фашистской Германии против СССР от войн, которые она вела против капиталистических стран. Классовая ненависть к стране социализма, захватнические устремления и звериная сущность фашизма слились воедино в политике, стратегии и методах ведения войн. Советский Союз, по планам Гитлера, должен был быть расчленен и ликвидирован. На его территории предполагалось образовать четыре рейхкомиссариата – германские провинции. Москву, Ленинград, Киев и ряд других городов предписывалось взорвать, затопить и полностью стереть с лица земли. Нацистское руководство подчеркивало, что действия германской армии должны носить особо жестокий характер, требовало беспощадного уничтожения не только воинов Советской Армии, но и гражданского населения СССР. Солдатам и офицерам вермахта вручили памятки, в которых говорилось: «…Нет нервов, сердца, жалости – ты сделан из немецкого железа. У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или младенец, – убивай! Этим ты спасешь от гибели себя, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься на века». А вот слова из памятки бойца нашей армии: « За наших матерей, жен и детей! За нашу честь, свободу и любимую Родину! Вперед на полный разгром фашистских захватчиков! Вперед на Запад! Там ждут нас советские люди, временно оказавшиеся под ярмом фашистов. Там ждет нас решающая победа над немецко-фашистскими захватчиками.» Как видите, нет ни одного призыва к зверствам, к бессмысленной жестокости и к уничтожению мирного немецкого населения. Вот как вспоминает свое детство жительница деревни Прудок Шумячского района, в то время восьмилетняя Маша Иванова: « Из счастливого детства я шагнула в смерть… Началась война. Отец остался на оккупированной немцами территории по заданию партии, но дома он не жил: его у нас в местечке знали все. Если мы ночью слышали стук в дверь – не тот осторожный, о котором условились с отцом, а другой, у меня начинало дрожать сердце: это фашисты или полицейские, опять будут допытываться об отце. Я забиралась в самый темный угол на нашей большой печке, обнимала бабушку, боялась уснуть. Как – то поздно ночью пришел отец. Первой услышала его я и позвала бабушку. Отец был холодный, а я пылала жаром, у меня была тифозная горячка. Был он уставший, постаревший, но такой свой, такой родной. Он сидит возле меня и не может уйти. Через несколько часов, как он пришел, в дверь постучали. Отец даже кожух не успел накинуть, в дом вломились каратели. Вытолкнули его на улицу. Он протянул ко мне руки, но его ударили и оттолкнули. Босиком я бежала за ним по снегу до самой речки и кричала: «Папочка! Папочка!..» Дома причитала бабушка: « А где же бог, куда он прячется?..» Бабушка не смогла пережить такое горе. Плакала все тише и тише и через две недели умерла ночью на печке, а рядом спала я и обнимала ее мертвую. В доме никого больше не осталось». «…осталась одна пуговица от маминой кофты. А в печи две булки теплого хлеба…» «Отца разрывали немецкие овчарки, а он кричал: «Сына уведите! Сына уведите, чтобы не смотрел…» «…Мама не сразу умерла. Она долго лежала на траве, открыла глаза: -Ира, мне надо тебе рассказать… -Мама, я не хочу… Мне казалось, что если она мне скажет то, что хочет, она умрет...» «…Не прячьте мою маму в ямку, она проснется, и мы с ней пойдем домой», - умоляла солдата маленькая девочка. Вскоре после освобождения белорусского города Лиозно в 1944 году при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький жёлтый конверт, прошитый нитками. В нём оказалось письмо белорусской девочки , отданной в рабство гитлеровскому помещику. Доведённая до отчаяния, в день своего 15-летия она решила покончить жизнь самоубийством. Перед смертью написала последнее письмо отцу. На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №... Сусанину Петру». Дорогой, добрый папенька! Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя священная просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи. Её расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер был её плёткой по лицу, мама не стерпела и гордо сказала, вот её последние слова: «Вы не запугаете меня битьём. Я уверена, что муж вернётся назад и вышвырнет вас, полых захватчиков, отсюда вон!» И офицер выстрелил маме в рот... Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, И если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь — у меня отбили лёгкие. А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказали: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с Днём Рождения, и мы пели чашу любимую пионерскую песню. А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, Сама худая, как скелет, - и солёные слёзы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают. Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю бельё, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья»,- сказал он. Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку. Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плёткой по голове и спине. Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник, тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня ведро воды и бросали в подвал. Сегодня я узнала новость: Юзефа сказана, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, Я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасёт меня от жестокого битья. Письмо уберу под выдв (нрзб) Твоя дочь Катя Сусанина. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!.. Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать. Моё сердце верит: письмо дойдёт. На другой стороне карандашом написаны слова: «Дорогие дяденька или тётенька, кто найдёт это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп будет уже висеть на верёвке». Но номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не могло попасть адресату. Среди обвинительных документов, представленных на Нюрнбергском процессе, была маленькая записная книжка ленинградской школьницы. В ней всего девять страниц, из них на шести — даты... И за каждой — смерть. Так искренне двенадцатилетняя девочка поведала людям о войне, принесшей столько горя и страданий ей и ее близким, что и сегодня перед этими строчками, старательно выведенными детской рукой, останавливаются потрясенные люди разных возрастов и национальностей, вглядываются в простые и страшные слова. Маленькая записная книжка обтянутый шёлком, блокнотик, ставший блокадным дневником Тани, - это крик души о помощи, о том, что ничего нет на свете страшнее войны. « Женя умерла 28 декабря в 12.30 часов утра. 1941 год» Женя – это сестра Тани. «Бабушка умерла 25 января в 3 часа. 1942 год» На фотографии: слева - бабушка Тани, Евдокия Григорьевна Фёдоровой, справа - сестра «Лёка умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.» Лека – это брат Тани. «Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи. 1942 год.» «Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год» Страничка из дневника Тани. «Мама, 13 мая в 7.30 часов утра 1942 года» «Савичевы умерли. Умерли все» «Осталась одна Таня» Страничка из дневника Тани. Не удалось спасти и Таню. Даже после того, как ее вывезли из блокадного города, истощенная голодом и страданиями девочка уже не смогла подняться. Но не все Савичевы умерли. Наперекор смерти продолжается жизнь. Таня, Таня — тьме преграда, Как набат — на всех наречьях, В чутком сердце Ленинграда Ты останешься навечно. Тане посвящены стихи, памятники, о ней сложены песни, её именем в 1971 году названа одна из малых планет Солнечной системы, № 2127.