Рассказ «Заветы старого отшельника
реклама
Рассказ обучающейся 10 класса Мосяковой Анастасии ЗАВЕТЫ СТАРОГО ОТШЕЛЬНИКА В чаще послышались осторожные шаги и лёгкий хруст сухих веток. Ефим насторожился. Он не боялся встречи с диким зверем и, приготовившись, уже сжимал в руке свой старый клинок. Отшельнику не хотелось убивать животное: за многие годы жизни в лесу он настолько приобщился к природе, стал с ней единым целым, что причинять боль любому существу, природой созданному, было для него всё равно, что причинять боль себе. Но другого выбора не было - зверь находился всего в нескольких шагах и в любой момент мог нанести сокрушительный удар. Хруст становился всё отчётливей, совсем близко слышалось тяжёлое прерывистое дыхание... В одно мгновение Ефим выбрался из укрытия и, напрягая каждый мускул своего могучего тела, занёс оружие. Лишь случайность и осторожность спасли отшельника от страшного преступления – рука дрогнула; перед ним, закрывшись руками и издав жалобный вопль, упал на землю мальчик. Старый Ефим, потрясённый неожиданным появлением ребёнка, застыл в исступлении. За последние двадцать лет ему нечасто приходилось видеть людей. Он жил в затворничестве, далеко в глуши лесов, избегая людского общества и шумных городов. Это был его осознанный выбор. Когда-то у Ефима была самая обычная жизнь, наполненная своими радостями и горестями, надеждами и проблемами, с которыми ему непрестанно приходилось бороться. Жизнь простого русского человека - трудная, но неизменно приносящая счастье. Всё изменила война. Ефиму пришлось оставить семью, престарелых родителей, родную деревню и отправиться на защиту Родины. Он уходил с твёрдым намерением вернуться, зная, что дома его будут ждать горячо любимая жена и подрастающие дети. Мысль об этом согревала его душу и под Сталинградом, и в тяжёлые дни освобождения Украины. Испытав на себе все ужасы той разрушительной войны, Ефим дошёл до Берлина, не ища ни славы, ни наград, а просто мечтая о возвращении к привычной для него жизни. Так и случилось – он вернулся, но только не нашёл ни деревни, ни семьи. Лишь обугленные срубы и разбросанные повсюду остатки вещей напоминали о недавнем обитании здесь людей. Нацистская машина смерти, не знающая пощады и жалости, просто уничтожила ту маленькую деревушку со всеми её жителями… Невозможно описать, какие чувства пылали в душе бедного Ефима. В одно мгновенье он лишился всего того, что составляло смысл его жизни, того, что было его человеческим счастьем. Эта боль сломала его. Он пытался бороться – заводил новые знакомства, переезжал, начинал новую жизнь, но всё безрезультатно. Люди ему надоедали, города угнетали. Чувство потери не оставляло его ни на секунду, боль становилась всё острей. Ефим не жил, он существовал. В один прекрасный момент он понял, что нужно бежать – неважно куда, лишь бы спрятаться от этого очерствевшего мира. И он убежал - в места, где провёл свои самые счастливые годы. Только там его сердце наконец забилось ровно и спокойно. На месте разрушенной деревушки уже появились новые поселения и постройки, размеренная жизнь шла своим ходом. Но Ефима абсолютно не тянуло в людское общество: в эти тяжёлые годы поддержку и понимание он нашёл не в людях. Лес – вот кто стал его единственным молчаливым другом, готовым всегда выслушать и принять в свои томные объятия. Именно там Ефим решил продолжить своё существование. В лесу Ефиму не было страшно, скорее, наоборот – здесь он в полной мере мог почувствовать всю свою силу. Наверное, поэтому он убежал от привычного всем мира без сожаления. Всю свою боль он превратил в упорный ежедневный труд, а любовь – в заботу о том, что его окружало: деревьях, цветах, зверях, птицах. Ещё мальчиком он нашёл в глуши заброшенную лесную сторожку – в детстве он часто прибегал туда, чтобы отдохнуть и послушать звуки леса. Теперь Ефим вспомнил про неё, и эта сторожка стала для него родным домом. Ефим хорошенько укрепил её стены, починил прохудившуюся крышу и даже смастерил себе нечто наподобие мебели. Он с удивлением обнаружил, что работа, может быть, трудная и тяжёлая, но направленная на достижение цели, стала своеобразным лекарством от его душевных ран. Ефим больше ни минуты не мог сидеть без дела: он стал искать новые способы найти себе пищу и вкусно её приготовить; он наблюдал за животными, изучая их повадки и особенности; он учился определять, какие растения полезны, а какие – губительны для организма... Ефим всё больше привыкал к лесу и всё больше отдалялся от людей. Единственной ниточкой, связывающей его с внешним миром, была старушка, живущая в маленьком селенье на краю леса. Она искренне жалела несчастного человека, не имеющего ни одной родной души в целом свете, и Ефим чувствовал это. Он изредка приходил к ней – раз или два в полгода - когда испытывал острую потребность в общении. И старушка говорила с ним, расспрашивала, улыбалась, а потом приносила свежевыпеченные пироги, молоко, спички, словом всё то, что могло порадовать одичавшего отшельника. Ефим благодарил её больше тёплым взглядом, чем словами и, не попрощавшись, уходил. Так прошли многие годы добровольного заточения. За всё это время у Ефима ни разу не возникло желание вернуться к старой жизни. Наоборот, он привязался к лесу, всей душой полюбил его так, как сын может любить отца. Любое появление людей в этом храме девственно-чистой природы раздражало Ефима, их безнравственное отношение к лесу вызывало в нём гнев. Будь то сломанная веточка или срубленный кустик, Ефиму было больно так, будто его лишили руки или ноги. И потому отшельник не выносил присутствия здесь ни взрослых, намеренно уничтожающих дары природы, ни детей, делающих это по неосторожности. И вот теперь перед Ефимом сидел, задравши голову, мальчик. Это был человечек лет шести-семи, крепенький, но заметно исхудавший. Его угловатая внешность сразу обращала на себя внимание. Казалось, он был не по годам взрослым - в лице его читалось что-то совсем не свойственное детям. Особенно обращали на себя внимание глаза – тёмные, бездонные, окаймлённые дугой длинных ресниц, они казались бархатными. От холода уголки губ его дрожали. На нём были одеты какие-то лохмотья, вымазанные грязью и травой. Видно было, что мальчик безумно боялся, но он крепился и, сжав кулаки, готов был до последнего защищать свою жизнь. Несколько минут длилось молчание. Ефим взглядом изучал нежданного гостя, обращая внимание на каждую деталь его внешности. Но интерес вскоре сменился недоумением: что маленький мальчик делает в лесной глуши? Как он оказался здесь? Старик отвык разговаривать, и первоначально язык его никак не хотел принять нужное положение, но всё же потом нечленораздельные звуки сложились в слова: -Ты чего здесь делаешь? Мальчик молчал и продолжал испуганно смотреть. -Отвечай! – голос отшельника прозвучал так резко и неожиданно, что мальчик не смог сдержать своего страха, и на его глазах появились слёзы. Сердце Ефима сжалось. Неужели он, такой большой и сильный, причинит вред этому беззащитному существу? Конечно, нет. Старику было стыдно, что по неосторожности он напугал ребёнка. Очевидно, мальчик сейчас был просто не в состоянии отвечать на вопросы. Его тело дрожало, и своими маленькими ручками он усиленно тёр кожу, пытаясь хоть как-то себя согреть. Ефим снял свой тулуп и накинул его на плечи ребёнка. Потом молча сел, немного покопался в мешочке, висящем у него на поясе, и, вытащив оттуда горсть сушёных ягод, протянул их мальчику. Маленький человечек застыл в нерешительности – в нём боролись чувства голода и страха. Этот высокий незнакомый мужчина с кинжалом в руке сильно пугал его, но ещё сильнее ему хотелось есть. Мальчик долго не мог осмелиться, но вскоре дрожащая ручка потянулась к руке старика, и тот с некоторым волнением и трепетом высыпал в неё ягоды. Они сидели вдвоём, не разговаривая и размышляя каждый о своём. Мальчик неспешно пережёвывал ягоды, а Ефим лишь изредка поглядывал на него и палочкой вычерчивал какие-то знаки на земле. Тишина осеннего леса умиротворяюще действовала на две эти чистые души, не запятнанные человеческими грехами и далёкие от людских проблем. Сейчас и ребёнок, и старый отшельник просто наслаждались той красотой, которая их окружала. Громады деревьев, пестревшие пурпурно-жёлтыми нарядами, устремлялись в небеса. Солнце уже садилось, и его неяркие лучи лишь изредка пробивались сквозь густые заросли, оставляя на земле маленькие островки света. Пожухлая трава поблёскивала в этих наступающих сумерках, и, казалось, всё вокруг дышит прохладой и свежестью. Где-то вдалеке слышался стук дятла. Он доносился едва различимо, будто через глухую стену. Ровный ритм убаюкивал, лёгкий ветерок приятно ласкал тело…. Ефим сам не заметил, как задремал. Рядом, положив свою головку ему на плечо, сладко сопел мальчик. Это вызвало добрую улыбку на лице старика. Но уже начинало темнеть, и оставаться в лесной глуши было опасно. Ефим встал, отряхнулся, затем аккуратно поднял мальчика, потеплее укутал его и потихоньку побрёл в сторожку. С этого дня жизнь отшельника изменилась. Маленький человечек, случайно обнаруженный в лесу, стал ему родственной душой. Правда, сначала Ефим хотел избавиться от мальчика и даже отвёл его в деревню, но ничего из этого не получилось. Уже на следующий день старик обнаружил глазастое семилетнее чудо, боязливо выглядывающее из-под самодельного стола, в своей сторожке. Первые месяцы мальчик упорно не хотел отвечать на все вопросы и лишь пугался при любой попытке с ним заговорить. Только время и постоянное внимание Ефима помогли раскрыться этому беззащитному существу. «Митя», - невзначай произнёс мальчик, когда старик обращался к нему, не называя имени. Затем он рассказал, что сбежал от отца – вечного пьяницы, избивающего своих детей. Ещё чуть позже Митя поведал, как решился на побег и целый день добирался до ближайшей деревни, но сбился с пути и заблудился. Постепенно мальчик всё больше сближался с Ефимом, всё больше доверял ему. И это доверие было оправданным – отшельник, двадцать лет проживший в одиночестве, искренне привязался к маленькому Мите, полюбил его. Теперь жизнь старого Ефима наполнилась новым смыслом. Весь свой опыт и умения, накопленные за долгие годы жизни в лесу, он старался передать мальчику. Он учил его собирать грибы – показывал, как отличать ложных опят от настоящих, а белые от поганок. Он много рассказывал ему – про деревья, цветы, травы; объяснял, как по голосам птиц определять, кто поёт. Они вместе ходили на охоту. Старик умел находить животных, уже отживших своё время и не приносящих существенной пользы лесу. Он ловко и умело орудовал своим клинком, почти мгновенно лишая их жизни. Ефим огорчался, когда видел в глазах Мити восхищение, – он не хотел учить его жестокости, он лишь показывал что нужно делать, чтобы добыть себе пищу. Старик старался посеять в душе мальчика зерно любви к природе, показывал, как необходимо и важно жить с ней в добре и согласии. -Ты говоришь о любви к природе, но сам же убиваешь несчастных зверей. Разве это правильно? – как-то спросил Митя после очередной охоты. -Я даю больше, чем забираю, - улыбнувшись, ответил старик. И это было действительно так. Ефим был мудрым хранителем леса, заботящимся о нём, как о своём ребёнке. Он переживал за каждое существо, обитающее здесь, и трепетал всей душой, когда видел чьи-то страдания. Если он находил раненого ёжика. зайчика или любого другого зверька, он обязательно брал его в сторожку, возился там с ним, лечил, откармливал, а по выздоровлению отпускал. Случалось и так, что животные умирали. Тогда Ефим становился мрачен, глаза его чернели, и долгое время ничего не могло радовать старого отшельника. Мальчик видел это искренне-нежное отношение к природе и, как губка, впитывал его. Он перенимал все привычки Ефима, копировал его поведение и во всём старался ему соответствовать. А старик не мог не радоваться, наблюдая за тем, как расцветала юная душа. По мере взросления мир, окружающий Митю, становился узок. Развивающееся сознание требовало новых эмоций, приключений, весёлых игр и внимания сверстников. Естественно, Ефим не мог дать всего этого ребёнку. В его власти было лишь искусство слова – он рассказывал мальчику о том, что происходит за пределами леса, как живут люди, чем занимаются; он рассказывал о своей жизни, погибшей семье, о тяжёлых годах войны. Митя с большим вниманием слушал старика, то и дело расспрашивая его о чёмнибудь. -Дедушка, а кто такие фашисты? – это был вопрос, более всего интересующий мальчика. -Да как же тебе объяснить то? Помнишь, мы видели, как на полянке, что на окраине леса, отдыхающие изуродовали молодую берёзку? Сломали ствол её, оборвали ветви, повырезали ножиком глупые надписи. Они бездушно убили её, не думая о том, сколько лет росла она в сырой земле, сколько сил потратила, чтобы выжить в суровые зимние морозы. Также и фашисты делали. Только не деревья они убивали, а людей… И Митя понимал, кто такие фашисты и люто их ненавидел. Десять лет прошло с момента встречи маленького бежавшего мальчика и отчуждённого, обиженного миром отшельника. Это были чудесные годы для них. Старик почувствовал, что не одинок в этом мире, а мальчик нашёл человека, заменившего ему семью. Но главное, что их сближало – это лес, то место, где две души обрели спокойствие и счастье. Сейчас Митя стоял перед могилкой, им же выкопанной, и последний раз смотрел на Ефима. По щекам катились слёзы. Старик учил его, что нельзя плакать, но боль была слишком сильна. Митя прощался с человеком, спасшим его от голодной смерти и воспитавшим, как родного сына. Начал накрапывать дождь. В могилку полетели первые горсти земли... Митя покинул лес. Он перебрался в город. Из одичавшего мальчика он постепенно превращался в обычного городского парня, с обычными проблемами и желаниями. Путь этот был долгий и очень трудный. Но он даже смог получить образование, завёл семью. Но заветы Ефима о любви, уважении к природе навсегда остались в его сердце. И всякий раз, когда Митя видел, как причиняют боль лесу, его губы непроизвольно шептали: «Фашисты, фашисты!»
