Капелюк С.Д.1 Влияние минимальной заработной платы на

Капелюк С.Д.1
Влияние минимальной заработной платы на потребление домашних хозяйств
Повышение минимальной заработной платы (МЗП) – одно из наиболее популярных
направлений государственной политики по повышению уровня жизни работающих и
членов их семей. Между тем, многие экономисты предсказывают, что рост минимальной
заработной платы может вызвать негативные последствия (прежде всего, увеличение
безработицы), которые по своим масштабам превзойдут позитивные последствия.
Эмпирические исследования влияния минимальной заработной платы на бедность
в зарубежных странах показывают противоречивые результаты. С одной стороны, в ряде
работ выявлено, что минимальная заработная плата приводит к существенному
возрастанию уровня бедности (Gundersen & Ziliak, 2004; Neumark, Schweitzer, & Wascher,
2005; Sen, Rybczynski, & Van De Waal, 2011), с другой стороны, в отдельных работах
выявлено значительное снижение бедности (Card & Krueger, 1995; Gindling & Terrell,
2010; Alaniz, Gindling, & Terrell, 2011), Наконец, есть исследования, в которых не
выявлено значимых эффектов от повышения МЗП (Burkhauser & Sabia, 2007; Sabia, 2008;
Maloney & Pacheco, 2011).
Для России определение эффектов повышения минимальной заработной платы
особенно актуально. Минимальная заработная плата рассматривается в России как один
из основных элементов социальной политики и регулирования рынка труда. С 2007 года
началось активное установление региональных субминимумов заработной платы. Вместе
с тем имеющиеся исследования показали, что произошедшие в конце 2000-х годов
повышения минимальной заработной платы и ввод региональных субминимумов имеют
неоднозначные эффекты с точки зрения влияния на уровень жизни. Например, в работе А.
Муравьева и А. Ощепкова выявлено, что рост МЗП привел к росту неформальной
занятости и безработицы среди молодежи (Muravyev & Oshchepkov, 2013). В то же время,
в работе А. Лукьяновой выявлено сокращение неравенства в заработной плате в левой
части распределения Lukiyanova (2011). Это свидетельствует об относительном
увеличении заработков низкооплачиваемых категорий работников, что может привести к
росту уровня жизни.
В предыдущем исследовании автора выявлено снижение уровня бедности,
измеренного по уровню дохода (Kapelyuk, 2015). Данное исследование отличается от
предыдущего тем, что показатели бедности и уровня жизни оцениваются на основе уровня
потребления.
Влияние минимальной заработной платы (МЗП) на социально-экономическое
неравенство и благосостояние, как правило, изучают на основе оценивания эффекта
изменения МЗП на распределение доходов. Исследования, посвященные анализу влияния
МЗП на потребление, достаточно редки. Тем не менее, есть ряд причин, по которым
исследование влияния МЗП на потребление представляет определенный интерес. Вопервых, потребление в большей степени, чем доход, отражает фактический уровень жизни
домохозяйства (Haughton & Khandker, 2009). Во-вторых, при оценке влияния на доходы,
как правило, используется текущий доход, в то время как благосостояние индивида в
большей степени характеризует постоянный доход (permanent income), который является
ненаблюдаемой величиной. Напротив, потребление в большей степени ближе к
постоянному доходу, чем текущий доход. Наконец, влияние МЗП оценивают чаще всего
на данных выборочных обследований, в которых доход может недооцениваться (Blundell
& Preston, 1998; Haughton & Khandker, 2009).
Капелюк Сергей Дмитриевич, канд. экон. наук, доцент, профессор кафедры экономики Сибирского
университета потребительской кооперации, г. Новосибирск. E-mail: skapelyuk@bk.ru
1
Среди эмпирических исследований, оценивающих влияние МЗП на уровень
потребления, следует выделить две работы. При анализе данных выборочного
обследования
SIPP
(США)
выявлено
увеличение
бедности
среди
низкоквалифицированных работников. При этом для определения бедности использован
депривационный подход на основе потребления (Sabia & Nielsen, 2015). На основе
анализа данных по Тайланду выявлено, что рост МЗП увеличивает неравенство в
потреблении (в левой части распределения) (Del Carpio et al., 2014).
Использование российских данных для оценивания эффектов повышения МЗП
представляет особенный интерес в связи с рядом значительных повышений в
рассматриваемый период, что в мировой практике встречается достаточно редко. В
сентябре 2007 года федеральный МРОТ вырос на 109 процентов, в январе 2009 года – еще
на 88 процентов. В реальном выражении МРОТ в декабре 2009 года составил 285
процентов от значения МРОТ в декабре 2006 года. Также отмечены существенные
повышения МЗП в отдельных регионах.
Чтобы выявить влияние МЗП, мы исследуем вариацию в региональных МЗП,
которые устанавливаются на основе трехсторонних соглашений на региональном уровне.
Для эконометрического анализа мы используем данные мониторинга РМЭЗ-НИУ ВШЭ1.
Основные преимущества: панельный характер данных и наличие детального перечня
расходов домашних хозяйств.
Для определения месячной суммы расходов на потребление мы суммируем
расходы на питание за неделю, умноженные на 4.286 (30/7), расходы на товары
длительного пользования за квартал, деленные на три, месячные расходы на топливо,
услуги, аренду. Также для оценки робастности используются альтернативные подходы к
определению расходов домохозяйства, включая учет трансфертов другим
домохозяйствам. Граница бедности в данном исследовании варьируется по регионам и
трем демографическим группам. При отнесении домохозяйства к категории бедных
учитывается экономия на масштабе на основе использовании шкал эквивалентности.
Эконометрическая методология близка к методологии, использованной в работе
(Kapelyuk, 2015). Базовой моделью является пробит-модель на панельных данных со
случайными эффектами с корректировкой по методу Мундлака-Чемберлена (Chamberlain,
1980). Рассмотрены также альтернативные спецификации. Исследуется возможная
неоднородность эффектов с учетом корректировки оценивания пробит-модели,
предложенной Аи и Нортоном (Ai & Norton, 2003; Norton et al., 2004).
В результате оценивания в ряде моделей выявлено рост уровня бедности,
измеренного потребления, в других – отсутствие значимого эффекта. Данный результат
контрастирует с результатом в предыдущей работе, где бедность оценивалась по доходу
(Kapelyuk, 2015). Мы находим объяснение данным расхождениям с помощью модели М.
Тонина, описывающей эффекты МЗП с учетом уклонения от налогообложения (Tonin,
2011). В той же статье модель эмпирически протестирована на данных Венгрии. Тонин
показал, что рост МЗП приводит к увеличению декларируемых доходов, но снижению
фактических доходов.
В дальнейших исследованиях предполагается более детально протестировать
модель Тонина на российских данных, а также использовать альтернативный подход к
анализу влияния на потребления на основе деприваций в потреблении.
«Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ (RLMS-HSE)»,
проводимый Национальным исследовательским университетом – Высшей школой экономики и ЗАО
«Демоскоп» при участии Центра народонаселения Университета Северной Каролины в Чапел Хилле и
Института социологии РАН. (Сайты обследования RLMS-HSE: http://www.cpc.unc.edu/projects/rlms и
http://www.hse.ru/rlms)».
1
Библиографический список
Ai, C. and Norton, E. C. 2003. Interaction terms in logit and probit models. Economics Letters,
80 (1), pp. 123–29.
Alaniz, E., Gindling, T.H., Terrell, K. 2011. The impact of minimum wages on wages, work and
poverty in Nicaragua. Labour Economics 18(S1): S45-S59.
Blundell, R., Preston, I. 1998. Consumption Inequality and Income Uncertainty. Quarterly
Journal of Economics 113(2): 603–640.
Burkhauser, R. V., Sabia, J. J. 2007. The effectiveness of minimum-wage increases in reducing
poverty: past, present, and future. Contemporary Economic Policy 28(2): 262–281.
Card, D., Krueger, A. B. 1995. Myth and Measurement: The New Economics of the Minimum
Wage. Princeton University Press.
Chamberlain, G. 1980. Analysis of Covariance with Qualitative Data. The Review of Economic
Studies, 47(1), pp. 225-38.
Del Carpio, X. V., Messina, J., Sanz-de-Galdeano, A. 2014. Minimum Wage: Does it Improve
Welfare in Thailand? IZA Discussion Paper No. 7911.
Gindling, T.H., Terrell, K. 2010. Minimum Wages, Globalization and Poverty in Honduras.
World Development 38(6): 908–918.
Gundersen, C., Ziliak, J. P. 2004. Poverty and macroeconomic performance across space, race,
and family structure. Demography 41(1): 61–86.
Haughton, J. H., and Khandker, S. R. 2009. Handbook on Poverty and Inequality. World Bank
Publications.
Kapelyuk, S. 2015. The effect of minimum wage on poverty: Evidence from RLMS-HSE data.
Economics of Transition 23(2): 389-423.
Lukiyanova, A. 2011. Effects of the Minimum Wage on the Russian Wage Distribution. Basic
Research Program at the National Research University Higher School of Economics (HSE)
working papers. Series: Economics, WP BRP 09/EC/2011.
Maloney, T., Pacheco, G. 2011. Assessing the Possible Antipoverty Effects of Recent Rises in
Age-Specific Minimum Wages in New Zealand. Department of Economics Auckland
University of Technology Working Series 2011/03.
Muravyev, A., Oshchepkov, A. 2013. Minimum Wages, Unemployment and Informality:
Evidence from Panel Data on Russian Regions. IZA Discussion Paper No. 7878.
Neumark, D., Schweitzer, M., Wascher, W. L. 2005. The Effects of Minimum Wages on the
Distribution of Family Incomes: A Nonparametric Analysis. The Journal of Human
Resources 40(4): 867–894.
Norton, E. C., Wang, H. and Ai, C. 2004. Computing interaction effects and standard errors in
logit and probit models. The Stata Journal, 4 (2), pp. 154–67.
Sabia, J. J. 2008. Minimum wages and the economic well-being of single mothers. Journal of
Policy Analysis and Management 27(4): 848–866.
Sabia, J. J., Nielsen, R. B. 2015. Minimum wages, poverty, and material hardship: new evidence
from the SIPP. Review of Economics of the Household 13(1): 95-134.
Sen, A., Rybczynski, K., De Waal, C. V. 2011. Teen employment, poverty, and the minimum
wage: Evidence from Canada. Labour Economics 18(1): 36–47.
Tonin, M. 2011. Minimum wage and tax evasion: Theory and evidence. Journal of Public
Economics 95: 1635–1651.